Закрывшись в своей комнате, я пыталась бороться. Борьба затянулась на несколько дней, а тоска находила что-то новое в моей душе.
Я понимала, что всё имеющееся нужно принять, но внутри что-то все же отвергало эту истину. Казалось, что я уже получила свою порцию и сказка скоро закончится. Как бы глупо это не выглядело, я и в самом деле ждала этого момента.
Семья начала беспокоиться и время от времени теребила меня, даже лекаря позвали, а я чувствовала себя умирающим лебедем и днями напролет не вылезала из кровати. Снова потеряла счет времени. Запустила себя совсем. Расклеилась как последняя тряпка. И я действительно стала чувствовать, будто время мое вновь заканчивается, и я вновь умираю, но на этот раз это будет мучительно долго.
Очередное пробуждение произошло тоже резко. Ночью мне снилось черное море, которое приятными и теплыми волнами успокаивающе покачивало. Сверху неумолимо сияли несколько звезд в черном ночном небе. Мне казалось, что они наблюдают за мной. Все остальное казалось таким изменчивым, но не это. А я тонула в воде, и было мне почему-то так хорошо... Оттого проснулась я полной сил и энергии.
Резко села на кровати, потом встала непослушными ногами на пол, дала себе мысленный пинок и с усилием растянула губы в улыбке. Буду улыбаться, чтоб всем прям завидно стало от того, как я жизнью наслаждаюсь. Открыла зашторенное окно, посмотрела на сад в желто-коричневых тонах осени.
Больше самообманом заниматься не буду. Я жива и это есть гуд. Все остальное неважно, слишком оно мелкое и незначительное по сравнению с данным фактом. Хорошо бы сразу во взрослое тело попасть, но увы, что есть, то есть. Жаловаться тут не на что. Предстоят долгие годы взросления тела, прежде чем мне позволят самостоятельно распоряжаться своей жизнью.
День за днем мне предстоит долгая работа: научиться языку, письменности, правилам и традициям в семье в этом обществе, развить слабое и немощное тело, привыкнуть к чужим людям и даже начать считать их семьей. Принять и привыкнуть ко всему новому.
Только бы не выдать себя... Одно дело, если бы я изначально в новорожденном теле была, тогда бы я могла твердо и с уверенностью заявить, что это мое тело. А если тело жило как-то пять лет, это значит, я заняла чье-то место. Расстраиваться по этому поводу тоже не буду. Меня никто не спрашивал, хочу ли я выгнать настоящего хозяина тела. Это не мой выбор, а значит, я не должна винить себя. Всё, что я должна, — это жить.
* * *
Семья Лонгботтомов, как оказалось, жила не очень богато... Естественно, это отражалось и на внешнем виде, и на образе жизни. Не так чтобы ели мы одни дошираки, но все же чувствовалась бережливость: латались, распарывались и перешивались в новые дряхлые бабушкины платья и шляпы, детские вещи покупались на вырост и были, отчетливо видно, из подержанных, хотя вполне приличные. Нет, Августа была точно не тем человеком, который позволяет ходить детям в обносках, в порванном рванье, грязными и вечно голодными. Уже с этого сопливого возраста она приучала со всей строгостью следить за своим видом, причесываться, умываться, правильно сидеть за столом и не пренебрегать столовыми приборами. Такое отношение тяготило Невилла, а мне даже нравилось. Это хороший повод отвлечься и достойное занятие. Повторять за взрослыми, впитывая правила поведения, или учиться самостоятельно детскими непослушными пальцами завязывать шнуровку на платье — чем не полезные занятия?
От меня не укрылись странные взгляды Августы. Я понимаю, тело мое гораздо младше Невилла, но то, с какой опекой и вниманием вокруг меня крутились... Будто ждали какого-то дурного поступка. Со временем, надеюсь, это пропадет, когда Августа убедится окончательно в моей состоятельности.
Где находятся родители Невилла и по совместительству мои, так и не удалось выяснить. Бабушка получала какое-то пособие, и я предположила, что они попали в какую-нибудь автокатастрофу или метлокатастрофу — как по-здешнему будет? Детям, естественно, она ничего не говорила, а у меня пока не было даже возможности спросить.
Бабушка, как я успела понять, очень строгая, этакая 'железная леди', но о нас с братом она заботилась, и это чувствовалось. А сам брат — слабохарактерный и нерешительный, не умеющий принимать поражение и идти дальше. Августа, как я уже говорила, требовала от нас многого, почти как от взрослых, а мальчик не понимал, почему его заставляют это делать и недовольны при ошибках.
В свои семь лет он был довольно полноватым и с комплексом неполноценности. Нет, я не на психолога училась, но, глядя на этого забитого, нерешительного мальчика, боящегося сделать хоть что-то, именно это и приходило на ум. Августа только подливала масла в огонь, постоянно сравнивая Невилла с отцом и вместе с тем удерживая от всех мальчишеских радостей; впрочем, тот и сам не рвался их творить. Боялся что-то поломать или, как пример, разбить коленку, потому что бабушка будет ругаться.
Ко мне же Августа Лонгботтом относилась с нежностью, заботой и... какой-то жалостью. Это мне не очень понравилось. Когда я задала по-детски наивный вопрос, с соответствующей детской непосредственностью, почему она жалеет меня, Августа стала всё отрицать в максимально для нее дружелюбной форме. Тело мое было маленьким, и даже вроде бы бледность отдавала болезненностью. Решив, что в этом причина, я забила на это. Поэтому не очень удивилась, когда бабушка сказала утром, что мы вдвоем идем в больницу Святого Мунго. Что за Мунго? Хрен его знает. И вот мы пришли в эту больницу. Переместились камином, через сеть летучего пороха. Интересно так, правда, страшно. Августа детей в одиночку не отпустила. Сначала взяла на руки Невилла, исчезла в зеленом пламени камина, вернулась и взяла меня.
Оказавшись в просторном холле, мы не встали в очередь болезных, а сразу поднялись на пятый этаж и вошли в кабинет. За столом сидела женщина в желтом халате и что-то писала пером. Очевидно, она нас ждала, так как сразу встала и поздоровалась:
— А, миссис Лонгботтом! Вы как раз вовремя.
— Добрый день, миссис Моусли.
— Драсте, — не будем отставать от толпы, слова вежливости мы уже изучали.
Женщина ошарашенно на меня уставилась, будто обнаружила перед собой звезду эстрады. Хорошо хоть визжать не стала, только рот, как рыба, открыла.
— Когда вы мне написали, миссис Лонгботтом, скажу честно, я не поверила вам... — начала целительница, когда снова обрела дар речи. Выглядела она при этом абсолютно потрясенной. И чего это она?
— Да, теперь вы сами видите. Вот уже неделю Айрли говорит. Немного, правда, но всё же. И уже около месяца сама ложку держит и ест, — сообщила довольная бабушка.
Так. Я сейчас не поняла. Я что, в дауна вселилась? Трижды себя поздравить и пирожок взять. Все сложилось как дважды два, а мне верить в такое не хотелось, когда первые подозрения пришли.
— Это просто невероятно! Невиданно! Чудо! Но надо бы закрепить успех... да... Продолжим курсы реабилитации... Когда вам будет удобно, миссис Лонгботтом?
— Я не хочу, — сказала я.
Целительница присела на корточки.
— Ты не хочешь к нам приходить, Айрли? — я кивнула, сдерживая себя от длинных, проникновенных и всё объясняющих речей. И про свое вселение никому не расскажу, а то еще изгонят или опыты проводить станут. — Почему? Ты же помнишь, как у нас раньше была? С добрыми дяденьками и тетеньками?
Вот только таких мне и не хватало для полного счастья.
— Не хочу. Домой хочу, — я показательно подошла к бабушке и взяла ее за руку. Надеюсь, этого хватит.
— Миссис Моусли, может, я смогу проводить с ней занятия?
— Да, пожалуй, возможен и такой вариант. Лучше будет, миссис Лонгботтом, если у Айрли также будет возможность пообщаться со сверстниками и со взрослыми людьми. Но сегодня мы просто обязаны ее обследовать.
Я отделалась малой кровью. Да, кровь у меня тоже брали на анализ, в количестве трех капель. А также 'присядь, полежи тут, посмотри сюда'. Под конец я уже была прилично раздражена и еле сдерживалась. Хорошо хоть часто ходить сюда не придется. Раз в месяц я переживу. И мы с бабушкой, радостные и довольные каждая по своему поводу, наконец-то ушли оттуда.
Я привыкала к новой размеренной жизни, постепенно убеждая по мере сил всех вокруг в своей нормальности. Развивающие игры вскоре были мной побеждены. Точнее, побеждена Августа, которая с воистину ангельским терпением и дьявольской настойчивостью придумывала все новые и новые способы занять меня. Остались лишь несколько занятий, которые я посчитала полезными либо для развития мелкой моторики, либо для развития языка.
Через несколько дней бабушка сообщила, что мы идем в гости к семейству Уизли. Это ознаменовало новую волну испытаний для меня. Причем для меня как маленького ребенка, так и взрослого человека.
Мне было интересно на них посмотреть. А постоянные бабушкины гости (чаще всего женщины ее возраста, чем-то похожие на нее) уже надоели, так как всё время норовили меня потискать со слащавой улыбкой. Это ужас, скажу я вам. В такие моменты лучше применять тактику Гарри Поттера: тихо сидеть в своей комнате и не отсвечивать.
Глава 2
Даже не скажу, чем поход к семейству Уизли был примечателен. Странный дом, будто первоначально на его месте стоял небольшой одноэтажный домик, а потом к нему прилепили дополнительные пристройки. Для описания обстановки внутри подходит слово 'теснота': разнообразные вещи расположены по всему дому. Много магических вещей — таких, как, например, висящие на стене часы, — но новых совсем мало. Атмосферу я бы охарактеризовала словом 'кавардак' (что неудивительно, с таким-то количеством детей). Через час сюсюканья и всеобщего внимания я всеми силами желала свалить оттуда. Особенно раздражала Молли Уизли — мать семейства, которая просто перевыполнила норму по выделению внимания и заботы. Нет, я, конечно, всё понимаю, женщина любит детей, да и тело мое наверняка выглядит жалко, но не надо же так издеваться. Мы остались у них на обед. Я думала, лопну, а она всё подвигала и подвигала новые тарелки, чуть ли не силой кормя меня. Остальные дети семейства только посмеивались, очень хорошо зная свою мать. Удивительно, но у нее помимо излишней заботливости к сирым и убогим был еще драконовский характер. Я думала, что она съест своих сыновей-близнецов, Фреда и Джорджа, за их маленькую шутку над младшим братом Роном. Они рассказывали ему какой-то бред, и я им слегка даже подыграла. Мол, там под кроватью живет монстр, и если с ним рискнуть договориться, то он отдаст свои сокровища. И что вы думаете? Из-за подначек близнецов он полез под кровать. Как выяснилось, кровать не была рассчитана на таких упитанных мальчиков. Хи-хи. Он застрял! Они так защекотали его пятки, что Рон изо всех сил извивался, но вылезти никак не мог. Задев ногой стол, он опрокинул его и разбил стоящую на нем вазу. На шум прилетела миссис Уизли, и началось такое! Короче, дракон в фартуке — это про нее, вопящая баньши — тоже.
Джинни, младшая и единственная дочь семейства Уизли, наконец встретила кого-то младше ее и решила взять надо мной шефство. Мне было, откровенно говоря, фиолетово. Она же и провела мне экскурсию по их дому. Больше всего меня впечатлили гномы в саду и безобидный упырь на чердаке. По сложившемуся у меня мнению, упырь — низший вампир и кровососущая нежить, а тут он у них на правах домашнего животного живет: только и делает, что воет на чердаке. Гномы же решили проверить на прочность мои ботинки и штанины. Джинни сказала, что они безобидные и что не случится ничего страшного, если укусят. Дети семьи Уизли периодически выкидывают гномов из сада (развлекаются, в общем), но Артур их любит, поэтому они снова возвращаются. Думаю, он втихаря от жены их прикармливает. К тому же Артур Уизли обожает всякие магловские (маглы — обычные люди, не владеющие магией) вещи и хранит их в гараже. Естественно, миссис Уизли это не нравится. Но муж их рьяно защищает, придумывая разнообразные оправдания.
Под вечер, когда я устала уже от всего этого гама и неразберихи, мы отправились домой. Невиллу, похоже, досталось; во всяком случае, выглядел он потрепанным. Экскурсию ему проводил Рон. Августа выглядела сдержанной, надменной; впрочем, такой она и приехала сюда.
Кстати, телепортация через камин — интересный способ перемещения. Маги называют это сетью летучего пороха.
Вот все попаданцы начинают прокачиваться. Первым делом физические упражнения и занятия чем-то вроде карате, айкидо или дзюдо. Такая вот с утра меня осенила мысль, простая и понятная. А я чем их хуже? Вряд ли жизнь моя будет простой и рутинной. Во всяком случае, опыт многих попаданцев из книг доказывает это, а отсутствие интернета, телевизора и всех других книг, кроме детских, вынуждает искать новые занятия.
За завтраком я аккуратно (по моему мнению) об этом спросила:
— Бабушка, а можно я буду заниматься спортом?
— Хм, Айрли... магловским спортом? — переспросила Августа.
— Ну да.
— И чем же ты хотела бы заняться?
— Ну, можно плаванием, бегом... или карате? Да, точно! Лучше карате! — я состроила умильную восхищенную рожицу.
— Нет, нельзя, — Августа отложила вилку и нож.
— Но почему?
— У тебя слабое здоровье.
— Так я сильно напрягаться не буду! Ну пожалуйста!
— Миссис Моусли тебе запретила.
— Я ее попрошу, и она разрешит, — я не хотела бросать эту идею.
— Нет, и точка.
— Ну бабушка!..
В течение недели я не унималась, доставая всех вокруг. Все были против. На очередном завтраке я почти довела Августу до белого каления. Вот она положила вилку с ножом и отодвинула тарелку с омлетом. Бе, яйцо на завтрак... Но ничего, настанет тот день, когда я всё-таки вытребую право на бутерброды.
— Невилл, Айрли, я думаю, вы уже достаточно взрослые, чтобы кое-что вам рассказать, — мы заинтересованно уставились на бабушку. Тетя с дядей уже уехали к себе. — Невилл, помнишь, я говорила тебе, что ваши мама и папа уехали за границу по очень важному делу?
— Да, — кивнул брат.
— Это неправда. Ваши родители — герои. Во время войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть они изо всех сил противостояли ему, — Августа глубоко вздохнула, а мы не решались ее перебивать. — Они работали в аврорате и были очень одаренными волшебниками. Для борьбы была создана тайная организация под названием 'Орден Феникса'. Руководил ей Альбус Дамблдор. О ней никто не должен знать, — она пристально посмотрела нам в глаза. — Фрэнк и Алиса были членами Ордена. Те времена были очень опасными. Сами-Знаете-Кто набирал силу, и вскоре он мог захватить власть над Великобританией. Некоторых членов Ордена выследили Пожиратели Смерти — так называли себя последователи Сами-Знаете-Кого. Членов Ордена убивали вместе с их семьями... — послышался шумный вздох со стороны Невилла.
— Маму и папу убили? — решился тихо переспросить он. Да уж, было чего скрывать от детей-несмышленышей.
— Нет... Но сделали нечто не менее ужасное... Соберитесь, в десять мы отправляемся, — Августа встала из-за стола, ясно давая понять, что разговор окончен.
