— У-у-у!.. — у переборки ещё раз изумились ноздри.
— Не-е, молоток не пойдёт! — оттуда же выкрикнул Луфгегл. — Чтоб в такой череп гвоздь вогнать — молот понадобится.
"Сейчас уже глаза проклюнутся, — увидел Аккор. — И всё. Парни начнут оставаться без сапог. А вон ещё один нос появился...".
— У-у-у!.. — тут же согласился с ним тот самый, только что появившийся, нос.
— Девочка, у вас здесь скульптуры или хоть какой-нибудь музей разных народов есть? Хоть не с оружием, а с орудиями труда разными?
— Нет, — пискнула девочка.
— А археологический? Чтоб с каменными топорами?
— Нет.
— Ну, хоть магический! — включился Ниэллон. — И чтоб в нём — что-то вроде Молота Бессмертных!
— Нет! Вы смеётесь надо мной, да? — возмутилась она и вдруг, перебивая себя, закричала: — Есть! Молот есть! Рядом! Идём! — и она бросилась в глубину зала.
— Акки за ней! Парни, с левой — всё! Только с правой! Хотя на хрен и правую! Если Аккор сейчас приволочёт молот, то у вас — передышка. Успокойте дыхание. Надо будет, как ты, Кел, там, вогнать кинжал в глазницу, а потом добить его молотом в мозг. Три твари — три кинжала. Три твари — три переборки! А ведь, если не на этой, то уж на следующей мы вынесем всех!
— И трёх тёмных гончих — почти голыми руками?! О нас будут слагать баллады!
— Ты веришь девчонке? — удивился на норта рассудительный нагтилин.
Что-то в его облике было не так... "Нет платка на шее!" — понял Келдаз.
— Про молот? — оглянулся Луфгегл на дёргающую башкой, лупающую уже пробившимися сквозь многослойную пожарную переборку зенками тварь. — Эх, надо было мне идти. Скорее уж бы!..
"Да, надо было посылать Луфа, — молча признал свою ошибку командир. — И в добавок идти самому. Поддался инерции."
— Вон они!.. Э-э?.. Да что это у него?
Впереди семенила девчонка, за нею, как мог, поспешал Аккор. А в руках, прижимая к груди, он тащил огромный том книги.
— Вот, — сгрузил он книгу, опёр её о стенку. — Молот. Тёмный.
На убранном в металл переплёте и в самом деле было в пол-листа выгравировано или, может, даже выковано изображение боевого молота. И над ним какие-то крупные, тоже, словно выкованные, руны, а под ним ещё больше рун помельче. А совсем внизу — темные твари. Вон, гончие — тоже.
— А мне-то с моими перчатками его брать можно будет? — озадаченно спросил Луфгегл.
— Всё равно его уже больше тысячелетия прочитать ни у кого не получается, — словно пытаясь оправдаться, зачастила девчонка, затеребила свою косичку и безнадежно добавила: — Ох, что мне будет...
Ниэлон подскочил к фолианту, его рука сама потянулась к тёмному молоту, он пригладил его и ойкнул: какая-то невидимая заноза до крови проколола палец. А больно-то как!
Принц отдёрнул руку и слизнул пару капель выступившей крови.
— Луф! Давай! — выкрикнул он. — Только осторожно: на молоте заусенец.
Луфгегл аккуратно приподнял почти саженную "книжицу", перехватил её снизу...
— А толщина удобная... — пробормотал он. — В самый раз.
Его пальцев в самый раз хватало, чтобы обхватить корешок инкунабулы. Он аккуратно взмахнул ею над головой — их всех окатило небольшим шквалом воздуха, потом завёл за плечо, ещё взмахнул — ещё один шквал!.. Сглотнул... Резюмировал:
— Пробовать можно.
— Давай, на изготовку! — отдал приказ Ниэллон и выдернул свой кинжал. Заметил, как успел помрачнеть Келдаз, усмехнулся, перевернул клинок рукояткой вперёд и протянул его ему: — Ты ж уже потренировался. Повтори! Всаживаешь в глаз и откатываешься! Луф, готов?
— Да.
Нагтилин стоял у переборки с фолиантом, заведённым над левым плечом.
— Ну... Кел, пошёл!
— А-а!.. — заревел, завизжал Келдаз.
— А! — резко выдохнул Луфгегл.
— Ийе-е-е... — ввинтился в уши и резко оборвался вопль твари...
— Есть!! — разом заорали четыре мальчишечьи глотки и одна девчачья.
В этой комнате дворца было, как обычно, тихо. Небольшой будуар рядом с королевской спальней. Чтоб можно было встать и среди ночи, не мешая спящей, посидеть с документами королю, или с книжкой, не мешая спящему — королеве, чтоб можно было перед сном поболтать им обоим. Чтоб можно было... король до сих пор любил — полтора десятка лет брака, а он до сих пор любил смотреть на свою королеву, когда она перед зеркалом готовится ко сну — накладывает крем на веки, заплетает волосы... Её служанки уже давно выучили, сколько оставить своей госпоже на то времени, на то — работы. А она через своих шпионок специально узнавала: нет, ни одна из его фавориток не могла похвастаться, что его величество любуется на прихорашивающуюся перед сном или ранним утром, как на неё! Их он трахает — её любит!
И ещё — её он слушает, с нею он советуется. Ну, чтоб слушался, так это не каждый раз, конечно... Есть у него и профессиональные советники, которые, сволочи, тоже не дураки... Но выслушивает всегда!
И ещё — только у неё от него дети.
— Ты заметил, что Нио тебе рассказал не всё?
— Поясни, — улыбнулся ей король.
Он видел, что жена до сих пор на грани истерики: её первенец, их сын едва не погиб. Сам бы он так и даже подтолкнул бы её — пусть выкричится, пусть выплачется, пусть вазу какую-нибудь надоевшую грохнет, пусть шторы порвёт, стул о фрейлину переломает! Ваз во дворце много, шторы бы заменили, фрейлине как-нибудь компенсировали... Зато не держала бы она боль в себе! Но... Именно сейчас, как объяснил мэтр Тайли, у её величества что-то не в порядке с женским циклом. А когда физиология накладывается на психику, то у магини может случится срыв контроля, а это... Это уже не стул или ваза, это уже будет грозить серьёзным ремонтом и, как бы не человеческими жертвами. И не с первой нарвавшейся, а... Что королева всегда в курсе происходящего во дворце, а значит, и его текущих увлечений, король давно знал тоже.
Так что, только тихие разговоры в тихой комнате, которая при семейной спальне. И семейный секс после.
— Слишком много совпадений.
— Перечисли.
— Когда гончие загнали их в отнорок с потаённым выходом, Луфгегл споткнулся. Но этот нагтилин никакой суетностью не отличается — это раз. Он влетел в дверцу, и она оказалась не запертой — два. Внутри они мчались от гончих, но ремни от пожарной перемычки — заметили, остановились, что это такое — когда за ними гончие гнались-то! — проверили. Три. Том этот замечательный, с молотом, среди книжек, свитков и глиняных табличек успели найти — это четыре! Не многовато ли?
— Вывод?
— Им кто-то помогал.
— Почему молчат?
— Помощник боится, что его вышвырнут из библиотеки. "Бесценный фолиант"! "Эпоха прежних"!
— Да. Даже принцы даже при этих обстоятельствах получили за "неподобающее обращение" с ним по три плети! Но, если бы того помощника вышибли библиотекари, что бы сделали с ним мы? Конкретно — ты?
— За спасение сына? Да на выбор — университет, гвардия, поместье, лавка, трактир! И это только я, а там ещё три матери-королевы есть!
— Да. И любой взрослый это понял бы сразу.
— То есть — мальчишка? Нет, наши мальчики... да Луфгегл тот же! — либо всё втолковали бы ему, либо и объяснять не стали! Нио бы уже всё "по секрету" рассказал мне.
— Не рассказал... Ни тебе, ни мне. Все четверо под плети пошли, но никто ни о ком не обмолвился ни словцом.
— Девка! — поняла мадам. — Совсем молоденькая. Дура.
— Мои советники пришли к тому же выводу.
— Кто?
— Не знаю.
— Список сотрудников! Женщины.
— Самая младшая из них — всего на девять лет младше тебя. И ни одной дуры среди них мы не обнаружили.
— Их дочери, внучки, племянницы!
— Одиннадцать. Троим нет и пяти. А остальные весь тот день провели на глазах у родных или были с приятельницами.
— Тогда кто?
— Не знаю. Но Имерний Тредис... Знаешь же его страсть к папочкам?
Королева поморщилась. Начальник департамента безопасности никогда не вызывал у нее симпатий. Но... он со времён ещё прошлого короля никогда не пытался вмешиваться в их отношения с королём нынешним, и нынешняя королева теперь платила ему взаимностью.
— Так вот, он завёл новую папочку. В которой пока только один единственный листик, на котором только одна запись: "предположительно на три-пять лет младше Ниэллона". И надпись есть. Надпись на этикетке — "Библиотекарша".
Королева улыбнулась, но улыбка быстро растаяла:
— А мага, который вызвал гончих...
— Ищем.
— Обещай мне.
— Что?
— Найдёшь... потом отдай его мне.
— Его надо будет казнить. Обязательно прилюдно.
— До эшафота, обещаю, дойдёт.
— Обещаю.
Название этого кабака — "Коромысло", удивляло только приезжих. А местные, когда надо хорошо погулять, чтоб — дым коромыслом! — знали, куда идти. Сегодня здесь гудела гвардия.
— Три гончие! Представляешь, три тёмные гончие! Наш маг, когда третий выплеск засёк, только с четвёртого раза слово выговорить смог! Да и мы... Командиры, если на одну гончую четырёх солдат теряют, считают, что хорошо отделались. А мы первыми — тревожная группа! — шли, и было нас — ровно стандартная дюжина! И всё. Ну, и маг тот ещё... Только гончие к его магии — огня да воздуха, практически иммунны. А мы... Копья у нас имелись, но представь, как бы мы этими бандурами в коридорах подвала управлялись против трёх вертких тварей. Все бы там и полегли. Да все понимали, на что шли — чтоб мальчишек спасти, чтоб на себя тварей отвлечь, чтобы успели ещё отряды подоспеть. Но мы же — гвардия! Умирать за королей — это наша профессия!
— А чего пацанва туда, в подвалы, попёрлась-то?
— Поспорили. Там же кладовые, вот Келдаза на слабо и взяли. У него днюха подходит, а у нортов с четырнадцати лет мальчишкам снимается запрет на алкоголь. И он заявил, что добудет под это дело бочонок тёрского пива.
— Губа не дура!
— Норт же! Да ещё и принц. Нет, представляешь, мы вдруг на полу видим воинскую перчатку одного принца, через шаг к стене — шейный платок другого, и до всех доходит — проход это! И ведь догадались же мальчишки знак оставить! Наш маг дверцу потаённую выносит, мы туда, а там не пиво, а книги, книги, книги... И в конце коридора пацаны копошатся. Подбегаем. Они — клыки у тварей пытаются выковырять! Кинжальчиками своими... Ни хрена у них не получается, конечно, только морды истыкали. Мы их сразу хотели наверх уволочь, а они: "А наши клыки?!" — "Потом, всё потом!". Но за них маг вступился: "Когда потом? — говорит. — Тут три свеженьких тёмных твари в пяти шагах от лабораторий! Да через час их алхимики по косточкам растащат!" Пришлось помочь. А представляешь зрелище: перемычка с локоть толщиной, и гончие в ней, хвосты с одной стороны, рыла окровавленные — с другой... "Что вы с ними сотворили-то хоть?!" — "Знания в мозги вбивали, — хохочут. — А черепухи у них тупые — вот и лопнули!
— Их же за те знания плетьми сегодня утром отходили!
— Ага. Только на площадке у столба пыточного ещё и гвардия выстроилась — при парадном обмундировании, в полном вооружении. Палач плёткой — хлясть, а мы мечами в щиты — бух! Хлясть — бух! Хлясть — бух! Мальчишки от столба отходят, а мы — бух-бух-бух! Знаешь, как у них глазёнки горели! И сразу после наказания — ещё даже до лекарей, ещё кровь по спинам текла! — им от королевского казначея по пять граммов серебра. На цепки для тех самых клыков. И бочонок тоже — тот самый! — от королевского интенданта! На двадцать кружек с тёрским пивом! И наш герцог тут же — приказом по гвардии! — им полный доступ открыл — хоть в казармы, хоть на полигон, хоть в оружейную. В гвардейцы только с шестнадцати можно, но право на амуницию, на оружие, на наставников — хоть завтра! Гвардия!
— Дядюшка...
— Чего звала? — хмуро отозвался тот.
— Дядюшка...
Для той, которую главный безопасник дворца обозначил, как "библиотекарша", обращение выглядело не совсем корректным: "дедушка" было бы ближе к видимому, ближе к реальности, но реальностью ни то, ни другое не было.
— Ты виновата! Ты пустила посторонних! Ты допустила неосторожное обращение с книгой!
— Но иначе они бы...
— Девочка! — старик вздохнул. — В основном фонде ты можешь найти историю... Две истории. Первая о том, как в некоей стране был музей семян. В котором собрали зерновые со всего мира. Но случился голод. И хранители умерли, хотя, вроде бы на кашах из коллекционных круп могли бы и продержаться. И вторая. Та, так даже тоже про библиотеку. Тоже про собрание книг со всего мира. Но случилась небывало холодная зима. В библиотеке укрылись люди. И они выжили. Благодаря тому, что постоянно книги жгли. Книг было много, и они хорошо горели — жарко. Людей этих потом вроде бы и не особо в чём-то винили. Но они хранителями не были, — старик вздохнул и продолжил: — Девочка, реши. Раз и навсегда реши: ты кто? хранитель или забившаяся сюда, чтобы спастись, случайная прохожая?
— Дядюшка... — зарыдала девочка.
У "дядюшки" хватило характера ещё пару минут хранить суровый вид на рыжую, раскрасневшуюся "племяшку". Потом он из одного кармана достал платок, из другого кулёк с конфетами...
— Ладно, успокойся, успокойся... Чего звала-то? Рассказывай!
— Я... — прерывающимся голоском, всхлипывая, произнесла девочка, — я лучше покажу.
И она повела старика по разом ставшим знаменитым проходу меж полок. Потаённый фонд! Да, тёмных гончих отскоблили от пожарной перемычки. Служители боялись, что смрадом от трупов провоняет всё помещение, но обошлось: тёмная плоть не сгнила, а закаменела, впиталась в металл, став чем-то вроде узора или орнамента. Да, запасной выход заложили камнями — двумя рядами камней! Стена там теперь такая же непробиваемая, как и остальная, но сколько же из-за этого было мороки! А пыли?! И какой же этот фонд теперь "потаённый"?!
Девочка провела старика мимо перемычки, прошла ещё два ряда стеллажей, свернула, подошла к подвижной лестнице, чуть подкатила её. Вынула из кармашка и надела светлые полотняные перчатки; подтягивая за собой книжный кошель, поднялась на три сажени, переместила в него огромный, чуть ли не с неё ростом фолиант, спустилась.
— Вот.
— "Том тёмного молота". Тот самый. Мы уже установили, что благодаря армированному металлом переплету, в результате механических воздействий он существенных повреждений не получил. А хорошо выделанную кожу не повредила и кровь тёмных тварей.
— Дядюшка... Приглядитесь.
Служитель слеповато пригляделся и ахнул: с молота, с рун словно убрали патину, и металл теперь словно бы засветился тёмно-красными оттенками.
— Теперь это "Закатный Молот". Правда похоже?
— Ваше Величество! Его Величество призывает Вас!
— Что-то на словах мой царственный супруг передавал?
— Да, цитирую, — юный паж даже мордочку свою скривил, пытаясь скопировать выражение королевского лика: — "Обещал же...", конец цитаты.
Фрейлины захихикали. Но увидев лицо свой королевы, поспешно заткнулись. Одним сразу вспомнилась она в битве при Артокии, когда диверсионная группа коров прорвалась к ставке, и, пока гвардия дралась с воинами, она скомандовала, сорганизовала, возглавила владеющих магией придворных дам и сама ринулась в схватку. И прикрыла солдат, да и всех остальных от вражеских магов. Другие... Другие вспомнили другое... Тех она заставила присутствовать, когда самолично плетью едва не засекла до смерти баронессу Литеннию, осмелившуюся неуважительно отозваться о короле после того, как тот бросил её. Третьим просто не повезло улизнуть вовремя к моменту начала одной из королевских истерик.
