— Чужие!
И началось.
Стоявший за плечами Нил, подхватив за её поясницу, отбросил в сторону. Она не успела протестующе вскрикнуть, как в выпавший из её рук ларец вонзился дротик.
— За спину! — взревел вект. — Ищи мага!
И она включилась. Всё-таки уже три года боевых тренировок! Она выбила их у отца. И тот разрешил их интенсифицировать, когда убедился, что они идут впрок. Что на них девчонок обучают, не будто им завтра в штурмовой батальон, а, как максимум, — на боевую поддержку членов отряда того самого батальона. Ну, и на самозащиту, конечно.
Лёгкое свободное платье не мешало. Она прыгнула за плечи парню. Он мечом отбил ещё один летящий в них дротик, располосовал попёршего на них с копьём битюга и дал ей несколько секунд. Она успела! Следующая стрела застряла в её воздушном пологе! Вторая — тоже. Ещё несколько пролетело мимо — Нил ни на мгновение не оставался на одном месте, а она — с ним, за ним, за его плечами! Она не опаздывала — она почти заранее предугадывала его следующий бросок. Даже когда он кувырком уходил от троих, взявших их в кольцо — Торри кувыркалась рядом! И, когда он с колена, снизу загнал меч под кольчугу врагу, она не вскочила, не подставилась — на коленках удержалась тоже! И первой увидела мага. Тот лепил что-то всеобщее, а она бросила удерживать свой воздушный щит и спалила мага простеньким — пустошь же! проще здесь надо быть, проще, вот ты и запутался! — файерболом. И две стрелы от Акки вонзились в уже, можно сказать, труп. Тот ещё стоял и что-то дико кричал, но в живых уже точно не был. Его успокоил молот Луфа. А потом что-то громыхнуло сзади, и всё кончилось.
— Торри, ещё чужие? — гаркнул откуда-то Кел. — Живые?
— Вон, — ткнула она пальцем в парня, застывшего на пятачке посреди диких провалов участка, ещё вчера обозначенного на её чертёжике как Г6-Г7. — И всё!
— Этого можно не считать. Ведь правда, болезный? Сейчас мы тебя копьюшечкой пошевелим, ты и сорвёшься. И живым быть тоже перестанешь.
— Пощадите! — закричал парень, и Торри перестала обращать на него внимание. Что будет дальше — она понимала: "работу с пленником" на боёвке они проходили тоже.
Но тут на неё накатило, и девушка закрыла лицо руками. В голову полезли совершенно дурацкие мысли: не порвалось ли платье; что хорошо, что вокруг мальчишки из Артола, а то бы сейчас пришлось оправдываться за использование магии. Кто-нибудь уже прошипел бы: ведьма! У неё с девчонками даже общих занятий по магии не было — каждую в своей семье обучали. Сугубо секретно. И, она, кажется, содрала коленку. Так говорили тебе — иди, переоденься в боевое-рабочее.
— Торри, цела?!
Её обняли. Родные знакомые руки. Тёплые. Телл.
"Чего припёрся?!" — с неожиданной для себя злобой подумала она и высвободилась.
Открыла глаза.
— На, — протянул ей фляжку Луф.
— Что это?
— Успокаивающее.
Интересно, сколько градусов в этом их нагтилинском "успокоительном"? А-а, не всё ли равно! Несколько глотков сделать у неё получилось.
— Иди переоденься и в ванне поваляйся. То есть, сначала поваляйся, а потом переоденешься. Обед я приготовлю, а с рюкзаком парни помогут. Уходить надо. Возможно, это не единственная группа. Всё. Возвращаемся. Немедленно.
А ещё Луфгегл придержал Ниэллона:
— Пленник, Нил, пленник.
И подтолкнул его туда к бывшим квадратам Г6-Г7. Но тот сделал шаг в сторону.
— Леди, — обратился он к ней, — я в долгу перед Вами. Вы спасли мне жизнь.
Он склонился перед нею в глубоком поклоне. И она вспомнила две стрелы, торчащие в воздушном щите, прямо перед его лицом.
— Сэр, — склонилась она перед ним в глубоком реверансе, — я в долгу перед Вами. Вы спасли мою жизнь, — и он рефлекторно скользнул взглядом по изысканному ларцу, пригвожденному к земле тяжёлым дротиком.
Нагтилин дождавшись, чтобы они выпрямились, проскрежетал:
— Леди, Вам — ванна! А тебе, сэр — пленник!
И за плечо поволок векта к друзьям, которые, вроде бы, всё-таки вознамерились потыкать копьецом в сжавшегося на, кажется, начинающем осыпаться, пятачке парня. Пример Луфа вдохновил Астеллия, он тоже решительно взял за руку Торри и почти силком, почти потащил её в дом.
— Ваше высочество, разрешите выразить наше удовлетворение, что мы видим вас в столице мира!
"Он с ума сошёл?! — Синнаэль этого "дипломата" никогда раньше не видела, но знала, конечно. Она даже знала, что маркизу ла Пенилиазу, среднему брату в нынешнем поколении маркизата, дяде приятеля Ниэллона Тоскира ла Пенилиаза, мало того, что доверял Имерний Тредис, но доверяла и её мать. — Но какое, к демонам, "удовлетворение"?!"
-...Пребывание здесь придаст законченности Вашему образованию.
"Конечно-конечно! Он что — меня утешить сюда заявился?! Тоже мне дипломат! Лучше б манерам выучился, вот, что он рукой всё дёргает?"
— А наглядный пример несколько другой системы существования государства и проживания его граждан позволит Вам увидеть те наши преимущества, которые теряются в обыденности повседневной жизни, но которые являются почти сердцем нашего собственного правопорядка!
И словно, чтобы добавить убедительности своей чуши, прикоснулся левой рукой до своей груди, до точки прямо напротив сердца.
Но этого же не может быть, они же никому и никогда не говорили! — этот жест на их с Никкой секретном языке означал "Внимание!" Ещё ни на что не надеясь, она, словно размышляя, тронула свою правую бровь: "Принято!", и маркиз облегчённо улыбнулся:
— Я рад, что мне удалось привлечь Ваше внимание к данному аспекту вопроса, — и он удовлетворённо сложил руки — совместив большие и указательные пальцы.
Запрос о самочувствии!
— Благодарю Вас, маркиз. В суете моего неожиданного перемещения от меня как-то ускользал данный нюанс моего положения, — она, грустно улыбаясь, чуть развела руки, почти сжав пальцы на правой руке и слегка прижав на левой руке большой палец к немного согнутому указательному: "на троечку".
Обманывать своих, приукрашивая своё положение — недопустимо! У принимающих решение должна быть истинная информация.
— Надеюсь, у принцессы Никкоры более оптимистическое настроение?!
И снова — запрос!
— Да, моя подруга оказалась более пластичной.
"Не врать, не врать! Самой себе — тоже! У Никки всё почти идеально! Плеть через день — не существенно!"
Она прижала большой палец к ладони и, словно в раздумье, отвела его, опять прижала и опять отвела: на четыре с плюсом.
— А другая Ваша подруга — Веккатта?
— К нашему сожалению, разделение сословий в Великой Империи более строго, чем у нас — мы не общаемся с нею.
— Вынужден согласится с Вами: мне тоже было выражено удивление, что королевский посол Эллезии волнуется о столь незначительной персоне. Но мы продолжим работать над этим пунктом. К сожалению время, которое могут потратить на обеспечение нашей встречи многочисленные службы Дворца, уже, да, уже! — подходит к концу. Но мы надеемся, что шероховатости, которые... — запрос, запрос, запрос! — портят Ваше настроение, со временем сгладятся. Что мне передать Вашим царственным родителям о Ваших первых впечатлениях о Столице мира, о великом городе — о Риммериуме?
Её спрашивают об источнике "шероховатостей"?! Но что они могут из Эллезии сделать здесь?! С их цугцвангом? Да не её это забота. Ей надо информацию — дать! Но что ж она совсем не подготовилась-то?! А если сейчас собьётся? А он? Как разберётся, как всё запомнит он?
— О, — развела она руками, — минуло только три дня... — и стараясь, хоть как-то общей суетливостью замаскировать движения пальцев, она начала обозначать: один, восемь, один, ноль... "Р-и..." — Я успела только посетить храм богини Анатары, — два, ноль, один, шесть, четыре... "т-о-г..." хватит! Разберутся! — и убедилась, что... — и продолжать, продолжать нервно выпрядать что-нибудь — очень нервно! — пальцами. Бедный маркиз, у него же мозги, запомнить всё это, взорвутся! — что жрицы страстной богини блюдут свои ритуалы с равным тщанием даже в столь далёких друг от друга храмах.
— Что ж, я надеюсь, — у несчастного Пенилиаза было совершенно безнадежное выражение лица. Неужели ничего не разобрал?! — что в следующий раз у Вас будет больше впечатлений. Разрешите откланяться.
И откланялся. Да уж, с прибытием в Римериум её поздравили. И всё. Она выпрямилась... Ну, хоть сейчас распакуют её из их чейнов и стоунов всех этих тряпок.
Катти неспешно шествовала по коридору теневого перехода. Она ещё в своём Элистане, в главном дворце Эллиссэте уверилась, а потом дворцы Льиз яррулле утвердили её в этом мнении, что вся эта паутина для прежних стала, в конце концов, неким пунктиком, — фактором престижа, что ли, предметом хвастовства: "У тебя сколько? А у меня, представляешь, зодчий почти на версту накрутил!". Хотя поначалу, может, оно и было именно "тайным проходом" в девичью спальню, к женским купальням, ну и резервным выходом в случае поспешного бегства... Потом, в добавлении к ним, когда дворцы разрослись, и официальные коридоры стали лабиринтом роскоши, появились короткие пути, в которых не надо было плутать среди скульптур, ну, а потом скульптуры появились и здесь.
А потом всё смели варвары... Куда ушли прежние, как они ушли и почему, нигде разгадки или хотя бы подсказки она не находила. В сказках, в легендах, сказаниях эти дворцы были всегда. Даже боги, спускаясь с небес к людям предпочитали устраиваться в уже готовых помещениях, величая их своими храмами. Например, Анатара своим жрицам заповедала то, что было вроде театров, где специально обученные женщины у прежних исполняли специально разработанные танцы... Некоторые из этих танцовщиц были очень знамениты... Хотя, кажется, и не все из них принадлежали к их, прежних, расе. Или даже наоборот — все не принадлежали. И когда те ушли, они — остались. И встретили... тех же тарокков, скажем... Встретили так, что их богиню назвали Анатарой кровавой. Встретили так, что их дворцы им и оставили.
Катти не особенно приглядывалась. Ну, разве что полюбовалась на кошечку... интересно, что это за металл?.. притаившуюся в специально обустроенной стенной выемке... Хороша! Такое дикое сочетание яростности — одни клыки в пару дюймов чего стоят! — и изнеженности, ухоженности, явной заласканности — ох, уж этот розовый бантик на шее! На чёрной-то — в смоль, почти синеватой шкуре!
И вон там тоже когда-то обитала статуэтка — судя по тому, что напротив натягивал лук охотник, там была охотница... Тоже в столь же небрежных одеждах... Верно, в столь небрежных, что кто-то из хозяев предпочёл держать её в своей спальне. Или в спальне своей подружки. Интересно, сумел донести? А то ведь кыллизикл часто срывается при таком явном признаке проявления неразумности, и на пути могут активизироваться дополнительные ловушки.
В её-то собственной разумности местные духи уже удостоверились, и указующие штрихи предлагали безопасный проход сквозь все тесты. И ей уже не надо было самой регулировать температуру окружающего её воздуха, да и температуру пола — где она двигалась, он был под её ступнями уже ласково-тёплым.
Она шла, куда глаза глядят. Систематическое изучение внутренних путей у неё ещё будет, но она помнила давнее указание своей королевы по поводу библиотеки: время от времени надо описывать просто наугад выбранную книгу. Вот и сейчас она осмотрит наугад выбранный коридор, наугад выбранное ответвление в нём... И наугад выбранный выход из него.
Нет, это не выход — ещё один переход, но он странно закруглялся, словно огибая какую-то арену, и по внутренней стороны его — двери, двери... Катти подошла к ближайшей и вжала ключ. Дверь приглашающе отъехала в сторону. Точно! Ещё одна "обсерватория".
Впрочем, нет. Напротив купальни для слуг всё было... м-м-м... приватно... Так, "трохи, для сэбе", а здесь... Роскошная ложа. Резные кресла, в которые не стыдно пригласить присесть королеву; столик, с которого уместно будет поднять бокал с сухим треульским или чашечку с чаем, ныне называемом "Империя Маккабари"; и зеркало, в котором королеве будет не стыдно увидеть себя! И оттоманка, на которой женщина может позволить мужчине присесть рядом... Или даже прилечь.
А напротив и столика, и кресел, и оттоманки — фреска. Словно запотевшее окно во всю стенку, по которому стекают крупные капли, и сквозь затуманенное стекло еле проглядывают смазанные женские фигуры.
Катти вышла. Дверь за нею тихо закрылась сама. Девушка подошла к следующей, открыла. Ещё одна ложа. Такая же. Разве что базовая расцветка чуть-чуть порезче. И на фреске изображение не запотевшего окна, а затянутого ветками тропической растительности проёма. Которая почти перекрывала вид на странных животных. Нет, здесь ей было неуютно. Она вернулась в первую, в "королевскую". Села в одно из кресел. Удобно! Три тысячи лет прошло, а вон, даже ткань обивки... хотя разве это ткань?! — не выцвела. А теперь... Нет её рука ничего не нашла...
А конечно же! Она не права. У прежних церемониал прописан был на всё, и женщине положено находиться справа от мужчины... Ну, когда они стоят рядом, оно понятно — меч, сабля у рыцаря обычно слева, вот, чтоб об него платье не цеплять, а за столом-то... Да ладно, мало ли у них самих бессмысленных правил вежливости! Она перепорхнула в соседнее, мужское, левое кресло, и тут же обнаружилось искомое: невысокая стойка рядом и на ней, среди узоров, в цвет остальному кабинету, еле обозначающий себя столбик нитрониума. Катти вдавила его. И ожидания её оправдались: морось на фреске начала растворяться, стекло становилось всё прозрачнее, но призрачная женская фигура исчезла первой, а с той стороны потихоньку начала проявляться реальность...
Всё правильно: наверняка где-то есть общее управление, да и здесь, в глубине ложи, наверняка есть ещё один пульт — для слуг, но когда посторонние из ложи изгнаны, мужчина, хозяин, должен иметь возможность контроля... Вот и ещё... раз, два, три... пять! — столбиков... Хотя какие это "столбики" — больше похожи на крупные, чуть отличающиеся друг от друга цветом капли! Тоже чем-то управляют наверняка. Хотя... да, понятно — чем. Вот на этой — схематичный иероглиф замка, он явно закрывает ложу изнутри, вот полоска управлением света, а этот... со знаком приоткрытой двери... Прикрытый дополнительной прозрачной крышечкой... Нет, это не выход наружу, в коридор, это наверняка, чтобы войти внутрь — вон туда. На арену? На сцену?
Катти пригляделась к тому, что перед ней открылось.
Может, оно и было когда-то ареной — теперь это стало полигоном. Девочка на таких — "с краешку" — уже настоялась, и на отличительные признаки нагляделась. Центральное поле с несколькими охранными периметрами — начиная от простой решётки, кончая мощным комплексом блокирующих артефактов. Шесть блокираторов она узнала — по одному на каждую стихию, по одному на каждый из узлов внешней гексаграммы. "Гайки", как их называли у них в Академии. Шестигранные трехпудовые артефакты прежних с вязью рисунков соответствующей тематики по бокам. При активизации гасит магию любой мощности, но дальнодействием не отличается — до двухсот саженей не дотягивает. И сразу резко обрывает своё действие. Гросс интросов, если точнее. ("ИнтрУс" — основная единица длины у прежних, приблизительно в сажень, чуть меньше. Точное его определение Катти не поняла. Семереник, кстати, тоже. А гросс — это дюжина дюжин.) Но и гайками здесь наверняка не ограничивается, и сами стены — ещё один блокиратор, да и материал окна лож — ещё один. То есть не один, а сколько?.. Нет, изнутри ни тех, кто внутри лож, ни самих лож не видно...
