Библиотекарша

1. Царевичи не сдаются!

— Кранты! — прошипел Келдаз и выдернул из ножен кинжал.

Остальные мальчишки обнажили свои клинки раньше, и теперь они, выставив оружие, перекрыли собой весь тупичок. А на них со всех трех коридоров неслось по тёмной гончей — магические твари, вызываемые запретным колдовством, почти не чувствующие боли, взрослому мужчине по грудь, с ядовитыми зубами, с малопрошибаемой обычным оружием шкурой. Их надо сначала копьями опрокинуть на спину и уж тогда бить в брюхо или в раскрывшееся горло. Можно попробовать и в глаза... Но глазницы у них узкие, острие копья застревает, не достигая мозга, твари остаются живыми, а слуха и нюха им хватает — даже без обоих глаз! — и для дальнейшего боя, и для дальнейшего гона. Говорят, снайперы могут в глаз попасть чёрной псине из арбалета и, если стрелять в упор, отправить чудовище назад во Тьму, но сейчас-то что от всего этого толку?! — у мальчишек ни копий, ни арбалетов не имелось.

Их здесь было четверо, четверо принцев — наследный принц Эллезии Ниэллон и трое заложников, старшие сыновья проигравших войну королей Нортиррии, Техлора и Корлэнда — Келдаз, Луфгегл и Аккор. Они были практически ровесниками, всем по тринадцать-четырнадцать лет. И все ненавидели друг друга. Ниэллона за то, что его отец победил их отцов, а остальных — за то, что победить его не сумели. И они — пленники! А кому нужны пленники?!

Что ему, Ниэллону, с ними возиться?! Уже полгода — больше! — осень, зиму и почти всю уже весну! Постоянно быть с ними, учиться с ними, тренироваться, драться с ними, драться за них! (Да-да, в групповых боях наставники гораздо чаще ставили его в команду заложников, чем к своим!) И ещё... Вдруг обнаружить, вдруг убедиться — опять и опять убеждаться, что он, оказывается, не лучший... Что Аккор искусней его в шахматах и риторике, что Луфгегл элементарно сильнее, а Келдаз побеждает его в четырёх схватках из пяти при использовании почти любого оружия! Да и без любого оружия тоже! И вот теперь принять смерть рядом с ними?!

— Это ты нас сюда притащил! — выкрикнул Келдаз.

— Здесь два пути отступления, — больше перед собой, чем перед нортом, попытался оправдаться Ниэллон.

— Были... — язвительно уточнил Аккор.

От первой гончей они бежали уже чуть ли не минуту — эти твари особой скоростью не отличались. К сожалению, многолюдством эта часть замка — подземные хранилища — не отличалась тоже, а от лестницы наверх первая гончая — умная тварь! — их отсекла сразу. Ниэллон хотел опять добраться до неё вкруговую, но вот...

До ближайших тёмной оставалось с тройку дюжин саженей всего-то...

— Великий Мастер, прими мою... — зашептал молитву ухода своего народа Луфгегл, но не договорил — сзади вдруг послышалось:

— Мальчики...

Мальчишки разом оглянулись. В тупичке за их спинами открылось что-то вроде прохода, из него выглядывала маленькая худенькая, отчаянно рыжая девочка, которая опять повторила: — Мальчики...

— Справа по одному! — выкрикнул Ниэллон. — Кел, пошёл!..

Да, Келдаз был самым крайним в их ряду, и он был на шаг впереди них, на шаг дальше от двери. И он был самым разворотливым. Первый шаг парень сделал едва ли не спиной вперед! Следом рванул успевший за это мгновение сориентироваться Аккор, дальше сам Ниэллон, и уже следом — до последнего сумевший удержаться, сумевший не создать толчею в узком проходе — крепыш Луфгегл. Едва он влетел, Келдаз, навалившись всем телом, захлопнул дверь, а Аккор задвинул засовы — верхний — и дверь почти тут же ощутимо сотряслась от внешнего удара — и сразу, в другую сторону, нижний.

Бум, бум, — раздались ещё два удара, но тяжёлое, заклиненное массивными засовами полотно не поддалось.

— Ийе-е-еру! Ийе-е-еру! Ийе-е-еру! — с той стороны завизжали три глотки.

"Давайте-давайте, вопите! — подумал Ниэллон. — Может, вас услышат, может, услышат знающие. И придут маги! Настоящие маги. Или настоящие воины, а не мы... с кинжальчиками."

Он огляделся. Два ряда высоченных, на все шесть сажень — до самого потолка! — уходящих в конец зала стеллажей, проход меж ними, а на полках — книги, книги, книги... Они и в самом деле попали в хранилище — в книжное хранилище. Царевич знал, что основной фонд дворцовой библиотеки находится в подвалах, но никогда не интересовался, где именно. Зачем? Какая книжка понадобится — принесут. А что среди причин отказа — "родительский запрет", "запрет гильдии", "книга выдана", "книга на реставрации" никогда не числилось "книга в фонде отсутствует" он всегда воспринимал как должное. Так вот они откуда — их книги. Здесь они все? "Наверное, даже те, которые подпадают под родительский запрет, — ухмыльнулся пацан. — Хотя их ещё попробуй найди в этой бодяге..." Он взглянул, на некоторых корешках даже названия не было! А кое-где не было и корешков — то есть не было и перелётов, а лежала только стопка деревянных ларцов.

— Библиотека Иллиоана... — прошептал Аккор, сделал пару шагов и потянулся рукой, чтобы коснуться ближайшей обложки.

— Нет! — вскинулась вперёд девчонка. — Воинской перчаткой?! Не смей!

Аккор тут же стянул перчатку.

— Нет! — опять запретила она. — Немытыми руками?! Книгу можно трогать только так... — она вынула из кармашка беленькие полотняные перчатки, надела их, и повертела ладошками перед его лицом.

— Хорошо-хорошо, — отвёл руки от книг юноша. И лишь ещё раз почти благоговейно повторил: — Библиотека Иллиоана...

Он опять натянул перчатку, и ему вдруг бросилось в глаза, что на Ниэлоне левой перчатки не было.

— Та, что ли, знаменитая? — хмыкнул Келдаз, сбив недоумение.

Он наклонился, поднял свой, отброшенный впопыхах, клинок, отёр его о рукав, чуть наклонил голову, коснулся лезвия губами и вложил в ножны. А потом равнодушно добавил: — Во книжищ-то... Читать не перечитать! Э, кор, ты б лучше тоже кинжал подобрал. Да извиниться перед клинком, что его бросил, не забудь!

— Да что б ты понимал... — проворчал на воинственного норта культурный кор, отвёл глаза от раскрывшихся перед ним сокровищ и направился к оброненному клинку. Но тут...

— Парни... — севшим голосом проговорил Луфгегл.

Он указывал на дверь. А сквозь неё продавливала свое тело тёмная гончая. Пока ещё видна была только голова, и та не вся. Пасть, нос, глаза... Не проявились ещё даже уши, но тварь уже увидела цель, увидела свою добычу, зарычала, дёрнулась и продвинулась сразу на полладони.

— Ах ты, сука-а! — заревел на неё Келдаз, но юный голос сорвался, и последнее "а" прозвучало фальцетом.

Но ему было не сольфеджий, он обнажил кинжал, рванул к почти неподвижной башке и со всей мочи засадил ей лезвием в глаз. Тварь завизжала.

— Дошло?! — почти провизжал и парень и попытался выдернуть клинок. Но лезвие заклинило. Тварь опять отчаянно заверещала, дёрнулась, ещё продвинулась и клацнула зубами в пальце от живота парня. Он отскочил.

— Отдай! — попытался протянуть руку он, но гончая опять рванулась, продвинулась теперь на ладонь, из полотна двери вылезла уже вся голова, и мальчишки просто оттащили Келдаза. А рядом с первой уже показались ещё две пасти.

— Отходим! — скомандовал Ниэллон, и обратился к девчонке: — Веди!

— Куда?!

— К главному входу! Надо уходить! Ещё двери по дороге есть?

— Д-да, — чуть запнулась при ответе она.

— Веди через них!

Девчонка оглянулась на выдирающееся из полотна тело, на мальчишек...

— Главный вход закрыт. Снаружи. И ключи от замков — у двух разных служителей. Это же... Это же потаённый фонд...

— Всё равно! Веди! к дверям, к любым!

А сквозь эти — пробились уже и передние лапы первой твари. Она вскинула их по направлению к людям, не достав, взрыкнула, упёрлась ими в древесину. В обратную сторону лапы в ней не увязли, лапы в неё не провалились! Только когти, чуть соскользнув, оставили на ней заметные царапины. Тёмная дёрнулась вперёд.

— Пошли! — пискнула девчонка. И побежала.

Двое пацанов сразу последовали за ней. Третий чуть не заскулил:

— Но... Мой кинжал!

Луфгегл молча схватил Келдаза за плечо и поволок следом. Да тот и сам всё понимал.

— Пусти! — через пару мгновений потребовал он, освободился, они чуть прибавили темпа и вскоре догнали остальных.

Полки, полки, полки... Книги, книги, книги... Всех времён, всех народов, всех языков, всех алфавитов. На всеобщем так почти и не видно. Зато вон — корешок, украшенный старокорскими буквицами, а вон руны, которые приписывают пращурам нагтов. А кому принадлежали, кто писал — да уж скорее рисовал! — вон те иероглифы, украшающие уже не древний том, а ветхий свиток? И ведь бумага... а это бумага?.. явно уж на ладан дышит, но краска иероглифа — яркая, словно вчера писанная. И в противоположность дряхлости свитка — отчётливость обожжённых глиняных табличек, сложенных в стопку, простота черт и резов на них.

По легендам основу собрания составила библиотека прежних, которую Иллиоан в отличие от остальных вождей векатов не сжёг, захватив свой город. А потом он выкупил то, что не сгорело у остальных, а потом он начал покупать новые книги, а потом сдать экземпляр своей книги в Библиотеку стало честью, потом обычаем...

Полки, полки, полки... И ведь это даже не главная часть Библиотеки — это "потаённый фонд"... Книги по магии? По запрещённым её разделам? По демонологии? Некромантии?

— Помогайте! — пискнула девочка и бросилась налево, к стене, открывшейся в нешироком проёме между двумя стеллажами. Что-то там сманипулировала, вытянула широкую кожаную петлю, протянула её Келдазу: — Тяни! — а сама кинулась к стене напротив и через вздох освободила ещё одну петлю — Луфгеглу: — Давай!

А от левой стены заскрежетало: Келдаз вытягивал в проход массивную перемычку. Купол потолка здесь ощутимо снижался, и толстенная переборка, доходя до самого верха, начала напрочь отсекать одну часть зала от другой.

— Защита на случай пожара, — задыхаясь, пояснила девочка. И тут оттуда, откуда они сбежали, раздалось: "Ийе-е-еру!". Первая тёмная гончая прорвалась в зал. — Скорее!

Ни Келдаз, ни Луфгегл особого внимания на её слова не обратили: масса плит перекрытия ускорениям не способствовала. А Ниэллон с Аккором уже пристроились к тяжёлым крюкам, висящих на каждой из двух плит, и едва переборки соприкоснулись, кинули крюки в кованные петли. Грохот плит, грохот крюков...

— А металл их не остановит? — пискнула девчонка, откинув за спину длиннющую рыжую косу.

— Нет, — покачал головой Аккор. — Я читал, нет. Разве что серебро.

— Бежим дальше!

— Нет, — опять покачал головой умный кор. — Бесполезно. Если придёт стража, она через эту преграду не пройдёт. Гончие пролезут, а бойцам проход открыть можем только мы. Ну, хоть умру в святом месте! — улыбнулся он девочке и посмотрел на книги.

— А я?! — заорал Келдаз. — Я умру без оружия?! Как овца?! Да мою душу тогда к овцам и засунут!

И все остальные вдруг увидели, как он скользнул взглядам по их кинжалам.

— Успокойся, — опять тихо улыбнулся Аккор. — Возьмёшь мой. Я прервать свою жизнь тёмной твари не позволю. Я сделаю это сам.

— Что?! Сам убьёшь себя?

— Да.

Ниэллон переглянулся с Луфгеглом — да, они оба знали об этом обычае коров. Самоубийство — грех и у них, но грязная смерть — ещё хуже.

Но смертью в бою — не испачкаешься! Кровь сражающегося смывает любую грязь!

Аккор чуть отошел от них:

— Чтоб моя кровь не помешала вам, — объяснился он, и опустился на колени. — А то подскользнётесь...

И тут: "ийе-е-еру!" раздалось с той стороны переборки.

— Эх, жаль, — поморщился Луфгегл: — я надеялся, что эта дура с разгона врежется и загонит-таки клинок себе в мозги! Не дура. Хоть одной было бы меньше. А так, она сейчас изогнётся, будет втираться в стену плечом вперёд и выдавит из себя кинжал.

— Девочка, уходи, — обратился к ней Ниэллон. — Спасибо тебе и уходи. Когда мы погибнем — гончие уйдут. Не ты их цель. Они не будут за тобою гоняться, они вернутся в свою тьму.

Но она не ушла, она растерянно оглядела мальчишек.

— Вы сдались... — тихо, потрясённо прошептала девочка. — Я думала... Я читала!.. Царевичи не сдаются! А вы сдались...

— Мы будем драться! — заорал Келдаз.

— Чтоб было умереть полегче, — почти совсем уже неслышно произнесла она. — Вы сдались.

— Не все битвы выигрываются, — попробовал что-то доказать Аккор.

— Вы сдались.

Она огляделась, она каждому посмотрела в глаза. И каждый увидел, что она плачет. Тут "Ийе-е-еру! Ийе-е-еру!" — на два голоса прозвучало из-за переборки, и два удара сотрясли её саму с той стороны. А слезинки одна за другой катились и катились по щекам маленькой девочки.

"Да не такая уж и маленькая — наверняка в школу уже ходит."

— Не, но как будто я её обманул! — возмутился Келдаз.

— Да! — всхлипнула она. — Вы должны, должны победить! Вы — царевичи! Уж если не вы — то, кто же?!

— Так, группа, приказ слышали? — Аккор по-прежнему сидел. Нет, сидел он теперь не по-прежнему! Не в молитвенной позе на коленях, а вольно раскинув ноги. — Нил, принимай командование!

— Я?

— Ты!

— Почему он? — как-то академически заинтересовался рассудительный нагтилин.

— Да, почему это он?! — возмутился вспыльчивый норт.

— Мы здесь полгода. Мы провели сто сорок два групповых боя. В сто двадцати девяти из них кто-нибудь из нас был лидером. Его группы побеждали чаще всех. А когда он был лидером нашей группы, мы побеждали всегда. С тобой — чуть больше, чем в трёх из четырёх случаев. Всего лишь!

— А с тобой?!

— Чаще. Не на много, но чаще. А с ним — всегда!

— Мальчики! — взвизгнула девчонка.

Сквозь переборку пробилась ноздря первой бестии.

— Нил, командуй!

— Да! — степенно выговорил Луфгегл.

— ...Да, — через паузу буркнул и Келдаз.

— Тогда, все, слушать меня! — заорал, перейдя на командный голос Ниэллон. — Аккор с тебя план! Победный план! Быстро! До, пока её морда здесь! Только морда! Не больше! Не дольше! — ткнул он кинжалом в сторону переборки. — Луф! Кел! Бейте по нозрям! Не кинжалом — застрянет, пятками! Вбейте её назад, в дверь!

— А-а! — заорал Келдаз, ринулся вперёд, прыгнул, перевернулся в воздухе и с разворота заехал по выдвинувшемуся носу рифлёными каблуками сапог.

— У-у-у!.. — изумлённо отозвались ноздри и заметно отдёрнулись.

— Есть! — взревел мальчишка.

И отскочил, чтобы ещё раз набрать разгон. У другого мальчишки особой техники боя ногами не было, но у него была сила. Он просто подошел, как на тренировке, подтянул ногу к груди, а потом с вывертом распрямил её.

— Ха!

— У-у-у!.. — опять изумились ноздри.

— "Победный план"... — пробурчал Аккор. — Прикажет же... Когда против трёх тёмных гончих из оружия только восемь пяток и три кинжальчика. Но сейчас к ноздрям присоединятся зубы, и количество боевых пяток начнёт стремительно сокращаться. А кинжалы, как были бесполезными, так таковыми и останутся. Тут не кинжал нужен, а гвоздь бы с кинжал размером... Эх, ещё и молоток в придачу тогда потребуется!

— У-у-у!.. — у переборки ещё раз изумились ноздри.

— Не-е, молоток не пойдёт! — оттуда же выкрикнул Луфгегл. — Чтоб в такой череп гвоздь вогнать — молот понадобится.

"Сейчас уже глаза проклюнутся, — увидел Аккор. — И всё. Парни начнут оставаться без сапог. А вон ещё один нос появился...".

— У-у-у!.. — тут же согласился с ним тот самый, только что появившийся, нос.

— Девочка, у вас здесь скульптуры или хоть какой-нибудь музей разных народов есть? Хоть не с оружием, а с орудиями труда разными?

— Нет, — пискнула девочка.

— А археологический? Чтоб с каменными топорами?

— Нет.

— Ну, хоть магический! — включился Ниэллон. — И чтоб в нём — что-то вроде Молота Бессмертных!

— Нет! Вы смеётесь надо мной, да? — возмутилась она и вдруг, перебивая себя, закричала: — Есть! Молот есть! Рядом! Идём! — и она бросилась в глубину зала.

— Акки за ней! Парни, с левой — всё! Только с правой! Хотя на хрен и правую! Если Аккор сейчас приволочёт молот, то у вас — передышка. Успокойте дыхание. Надо будет, как ты, Кел, там, вогнать кинжал в глазницу, а потом добить его молотом в мозг. Три твари — три кинжала. Три твари — три переборки! А ведь, если не на этой, то уж на следующей мы вынесем всех!

— И трёх тёмных гончих — почти голыми руками?! О нас будут слагать баллады!

— Ты веришь девчонке? — удивился на норта рассудительный нагтилин.

Что-то в его облике было не так... "Нет платка на шее!" — понял Келдаз.

— Про молот? — оглянулся Луфгегл на дёргающую башкой, лупающую уже пробившимися сквозь многослойную пожарную переборку зенками тварь. — Эх, надо было мне идти. Скорее уж бы!..

"Да, надо было посылать Луфа, — молча признал свою ошибку командир. — И в добавок идти самому. Поддался инерции."

— Вон они!.. Э-э?.. Да что это у него?

Впереди семенила девчонка, за нею, как мог, поспешал Аккор. А в руках, прижимая к груди, он тащил огромный том книги.

— Вот, — сгрузил он книгу, опёр её о стенку. — Молот. Тёмный.

На убранном в металл переплёте и в самом деле было в пол-листа выгравировано или, может, даже выковано изображение боевого молота. И над ним какие-то крупные, тоже, словно выкованные, руны, а под ним ещё больше рун помельче. А совсем внизу — темные твари. Вон, гончие — тоже.

— А мне-то с моими перчатками его брать можно будет? — озадаченно спросил Луфгегл.

— Всё равно его уже больше тысячелетия прочитать ни у кого не получается, — словно пытаясь оправдаться, зачастила девчонка, затеребила свою косичку и безнадежно добавила: — Ох, что мне будет...

Ниэлон подскочил к фолианту, его рука сама потянулась к тёмному молоту, он пригладил его и ойкнул: какая-то невидимая заноза до крови проколола палец. А больно-то как!

Принц отдёрнул руку и слизнул пару капель выступившей крови.

— Луф! Давай! — выкрикнул он. — Только осторожно: на молоте заусенец.

Луфгегл аккуратно приподнял почти саженную "книжицу", перехватил её снизу...

— А толщина удобная... — пробормотал он. — В самый раз.

Его пальцев в самый раз хватало, чтобы обхватить корешок инкунабулы. Он аккуратно взмахнул ею над головой — их всех окатило небольшим шквалом воздуха, потом завёл за плечо, ещё взмахнул — ещё один шквал!.. Сглотнул... Резюмировал:

— Пробовать можно.

— Давай, на изготовку! — отдал приказ Ниэллон и выдернул свой кинжал. Заметил, как успел помрачнеть Келдаз, усмехнулся, перевернул клинок рукояткой вперёд и протянул его ему: — Ты ж уже потренировался. Повтори! Всаживаешь в глаз и откатываешься! Луф, готов?

— Да.

Нагтилин стоял у переборки с фолиантом, заведённым над левым плечом.

— Ну... Кел, пошёл!

— А-а!.. — заревел, завизжал Келдаз.

— А! — резко выдохнул Луфгегл.

— Ийе-е-е... — ввинтился в уши и резко оборвался вопль твари...

— Есть!! — разом заорали четыре мальчишечьи глотки и одна девчачья.

В этой комнате дворца было, как обычно, тихо. Небольшой будуар рядом с королевской спальней. Чтоб можно было встать и среди ночи, не мешая спящей, посидеть с документами королю, или с книжкой, не мешая спящему — королеве, чтоб можно было перед сном поболтать им обоим. Чтоб можно было... король до сих пор любил — полтора десятка лет брака, а он до сих пор любил смотреть на свою королеву, когда она перед зеркалом готовится ко сну — накладывает крем на веки, заплетает волосы... Её служанки уже давно выучили, сколько оставить своей госпоже на то времени, на то — работы. А она через своих шпионок специально узнавала: нет, ни одна из его фавориток не могла похвастаться, что его величество любуется на прихорашивающуюся перед сном или ранним утром, как на неё! Их он трахает — её любит!

И ещё — её он слушает, с нею он советуется. Ну, чтоб слушался, так это не каждый раз, конечно... Есть у него и профессиональные советники, которые, сволочи, тоже не дураки... Но выслушивает всегда!

И ещё — только у неё от него дети.

— Ты заметил, что Нио тебе рассказал не всё?

— Поясни, — улыбнулся ей король.

Он видел, что жена до сих пор на грани истерики: её первенец, их сын едва не погиб. Сам бы он так и даже подтолкнул бы её — пусть выкричится, пусть выплачется, пусть вазу какую-нибудь надоевшую грохнет, пусть шторы порвёт, стул о фрейлину переломает! Ваз во дворце много, шторы бы заменили, фрейлине как-нибудь компенсировали... Зато не держала бы она боль в себе! Но... Именно сейчас, как объяснил мэтр Тайли, у её величества что-то не в порядке с женским циклом. А когда физиология накладывается на психику, то у магини может случится срыв контроля, а это... Это уже не стул или ваза, это уже будет грозить серьёзным ремонтом и, как бы не человеческими жертвами. И не с первой нарвавшейся, а... Что королева всегда в курсе происходящего во дворце, а значит, и его текущих увлечений, король давно знал тоже.

Так что, только тихие разговоры в тихой комнате, которая при семейной спальне. И семейный секс после.

— Слишком много совпадений.

— Перечисли.

— Когда гончие загнали их в отнорок с потаённым выходом, Луфгегл споткнулся. Но этот нагтилин никакой суетностью не отличается — это раз. Он влетел в дверцу, и она оказалась не запертой — два. Внутри они мчались от гончих, но ремни от пожарной перемычки — заметили, остановились, что это такое — когда за ними гончие гнались-то! — проверили. Три. Том этот замечательный, с молотом, среди книжек, свитков и глиняных табличек успели найти — это четыре! Не многовато ли?

— Вывод?

— Им кто-то помогал.

— Почему молчат?

— Помощник боится, что его вышвырнут из библиотеки. "Бесценный фолиант"! "Эпоха прежних"!

— Да. Даже принцы даже при этих обстоятельствах получили за "неподобающее обращение" с ним по три плети! Но, если бы того помощника вышибли библиотекари, что бы сделали с ним мы? Конкретно — ты?

— За спасение сына? Да на выбор — университет, гвардия, поместье, лавка, трактир! И это только я, а там ещё три матери-королевы есть!

— Да. И любой взрослый это понял бы сразу.

— То есть — мальчишка? Нет, наши мальчики... да Луфгегл тот же! — либо всё втолковали бы ему, либо и объяснять не стали! Нио бы уже всё "по секрету" рассказал мне.

— Не рассказал... Ни тебе, ни мне. Все четверо под плети пошли, но никто ни о ком не обмолвился ни словцом.

— Девка! — поняла мадам. — Совсем молоденькая. Дура.

— Мои советники пришли к тому же выводу.

— Кто?

— Не знаю.

— Список сотрудников! Женщины.

— Самая младшая из них — всего на девять лет младше тебя. И ни одной дуры среди них мы не обнаружили.

— Их дочери, внучки, племянницы!

— Одиннадцать. Троим нет и пяти. А остальные весь тот день провели на глазах у родных или были с приятельницами.

— Тогда кто?

— Не знаю. Но Имерний Тредис... Знаешь же его страсть к папочкам?

Королева поморщилась. Начальник департамента безопасности никогда не вызывал у нее симпатий. Но... он со времён ещё прошлого короля никогда не пытался вмешиваться в их отношения с королём нынешним, и нынешняя королева теперь платила ему взаимностью.

— Так вот, он завёл новую папочку. В которой пока только один единственный листик, на котором только одна запись: "предположительно на три-пять лет младше Ниэллона". И надпись есть. Надпись на этикетке — "Библиотекарша".

Королева улыбнулась, но улыбка быстро растаяла:

— А мага, который вызвал гончих...

— Ищем.

— Обещай мне.

— Что?

— Найдёшь... потом отдай его мне.

— Его надо будет казнить. Обязательно прилюдно.

— До эшафота, обещаю, дойдёт.

— Обещаю.

Название этого кабака — "Коромысло", удивляло только приезжих. А местные, когда надо хорошо погулять, чтоб — дым коромыслом! — знали, куда идти. Сегодня здесь гудела гвардия.

— Три гончие! Представляешь, три тёмные гончие! Наш маг, когда третий выплеск засёк, только с четвёртого раза слово выговорить смог! Да и мы... Командиры, если на одну гончую четырёх солдат теряют, считают, что хорошо отделались. А мы первыми — тревожная группа! — шли, и было нас — ровно стандартная дюжина! И всё. Ну, и маг тот ещё... Только гончие к его магии — огня да воздуха, практически иммунны. А мы... Копья у нас имелись, но представь, как бы мы этими бандурами в коридорах подвала управлялись против трёх вертких тварей. Все бы там и полегли. Да все понимали, на что шли — чтоб мальчишек спасти, чтоб на себя тварей отвлечь, чтобы успели ещё отряды подоспеть. Но мы же — гвардия! Умирать за королей — это наша профессия!

— А чего пацанва туда, в подвалы, попёрлась-то?

— Поспорили. Там же кладовые, вот Келдаза на слабо и взяли. У него днюха подходит, а у нортов с четырнадцати лет мальчишкам снимается запрет на алкоголь. И он заявил, что добудет под это дело бочонок тёрского пива.

— Губа не дура!

— Норт же! Да ещё и принц. Нет, представляешь, мы вдруг на полу видим воинскую перчатку одного принца, через шаг к стене — шейный платок другого, и до всех доходит — проход это! И ведь догадались же мальчишки знак оставить! Наш маг дверцу потаённую выносит, мы туда, а там не пиво, а книги, книги, книги... И в конце коридора пацаны копошатся. Подбегаем. Они — клыки у тварей пытаются выковырять! Кинжальчиками своими... Ни хрена у них не получается, конечно, только морды истыкали. Мы их сразу хотели наверх уволочь, а они: "А наши клыки?!" — "Потом, всё потом!". Но за них маг вступился: "Когда потом? — говорит. — Тут три свеженьких тёмных твари в пяти шагах от лабораторий! Да через час их алхимики по косточкам растащат!" Пришлось помочь. А представляешь зрелище: перемычка с локоть толщиной, и гончие в ней, хвосты с одной стороны, рыла окровавленные — с другой... "Что вы с ними сотворили-то хоть?!" — "Знания в мозги вбивали, — хохочут. — А черепухи у них тупые — вот и лопнули!

— Их же за те знания плетьми сегодня утром отходили!

— Ага. Только на площадке у столба пыточного ещё и гвардия выстроилась — при парадном обмундировании, в полном вооружении. Палач плёткой — хлясть, а мы мечами в щиты — бух! Хлясть — бух! Хлясть — бух! Мальчишки от столба отходят, а мы — бух-бух-бух! Знаешь, как у них глазёнки горели! И сразу после наказания — ещё даже до лекарей, ещё кровь по спинам текла! — им от королевского казначея по пять граммов серебра. На цепки для тех самых клыков. И бочонок тоже — тот самый! — от королевского интенданта! На двадцать кружек с тёрским пивом! И наш герцог тут же — приказом по гвардии! — им полный доступ открыл — хоть в казармы, хоть на полигон, хоть в оружейную. В гвардейцы только с шестнадцати можно, но право на амуницию, на оружие, на наставников — хоть завтра! Гвардия!

— Дядюшка...

— Чего звала? — хмуро отозвался тот.

— Дядюшка...

Для той, которую главный безопасник дворца обозначил, как "библиотекарша", обращение выглядело не совсем корректным: "дедушка" было бы ближе к видимому, ближе к реальности, но реальностью ни то, ни другое не было.

— Ты виновата! Ты пустила посторонних! Ты допустила неосторожное обращение с книгой!

— Но иначе они бы...

— Девочка! — старик вздохнул. — В основном фонде ты можешь найти историю... Две истории. Первая о том, как в некоей стране был музей семян. В котором собрали зерновые со всего мира. Но случился голод. И хранители умерли, хотя, вроде бы на кашах из коллекционных круп могли бы и продержаться. И вторая. Та, так даже тоже про библиотеку. Тоже про собрание книг со всего мира. Но случилась небывало холодная зима. В библиотеке укрылись люди. И они выжили. Благодаря тому, что постоянно книги жгли. Книг было много, и они хорошо горели — жарко. Людей этих потом вроде бы и не особо в чём-то винили. Но они хранителями не были, — старик вздохнул и продолжил: — Девочка, реши. Раз и навсегда реши: ты кто? хранитель или забившаяся сюда, чтобы спастись, случайная прохожая?

— Дядюшка... — зарыдала девочка.

У "дядюшки" хватило характера ещё пару минут хранить суровый вид на рыжую, раскрасневшуюся "племяшку". Потом он из одного кармана достал платок, из другого кулёк с конфетами...

— Ладно, успокойся, успокойся... Чего звала-то? Рассказывай!

— Я... — прерывающимся голоском, всхлипывая, произнесла девочка, — я лучше покажу.

И она повела старика по разом ставшим знаменитым проходу меж полок. Потаённый фонд! Да, тёмных гончих отскоблили от пожарной перемычки. Служители боялись, что смрадом от трупов провоняет всё помещение, но обошлось: тёмная плоть не сгнила, а закаменела, впиталась в металл, став чем-то вроде узора или орнамента. Да, запасной выход заложили камнями — двумя рядами камней! Стена там теперь такая же непробиваемая, как и остальная, но сколько же из-за этого было мороки! А пыли?! И какой же этот фонд теперь "потаённый"?!

Девочка провела старика мимо перемычки, прошла ещё два ряда стеллажей, свернула, подошла к подвижной лестнице, чуть подкатила её. Вынула из кармашка и надела светлые полотняные перчатки; подтягивая за собой книжный кошель, поднялась на три сажени, переместила в него огромный, чуть ли не с неё ростом фолиант, спустилась.

— Вот.

— "Том тёмного молота". Тот самый. Мы уже установили, что благодаря армированному металлом переплету, в результате механических воздействий он существенных повреждений не получил. А хорошо выделанную кожу не повредила и кровь тёмных тварей.

— Дядюшка... Приглядитесь.

Служитель слеповато пригляделся и ахнул: с молота, с рун словно убрали патину, и металл теперь словно бы засветился тёмно-красными оттенками.

— Теперь это "Закатный Молот". Правда похоже?

— Ваше Величество! Его Величество призывает Вас!

— Что-то на словах мой царственный супруг передавал?

— Да, цитирую, — юный паж даже мордочку свою скривил, пытаясь скопировать выражение королевского лика: — "Обещал же...", конец цитаты.

Фрейлины захихикали. Но увидев лицо свой королевы, поспешно заткнулись. Одним сразу вспомнилась она в битве при Артокии, когда диверсионная группа коров прорвалась к ставке, и, пока гвардия дралась с воинами, она скомандовала, сорганизовала, возглавила владеющих магией придворных дам и сама ринулась в схватку. И прикрыла солдат, да и всех остальных от вражеских магов. Другие... Другие вспомнили другое... Тех она заставила присутствовать, когда самолично плетью едва не засекла до смерти баронессу Литеннию, осмелившуюся неуважительно отозваться о короле после того, как тот бросил её. Третьим просто не повезло улизнуть вовремя к моменту начала одной из королевских истерик.

В общем, термин, "мёртвая тишина" в данном случае мгновенно стал точным.

— Проведи, — встала она. — Сопровождения не требуется, — отмахнулась она от помертвевших девиц.

Вышла. Девки повалились на свои кушетки, кресла, диваны едва ли не замертво.

"И никакой некромантии!" — ощерилась её величество.

Как ни странно, повели её не в подвалы к казематам и пыточным, а наверх к королевским кабинетам, где он работал, где он, не отходя от рабочего стола, перекусывал, где он принимал своих советников, своих чиновников, своих подручных.

Ещё ей не понравилось помещение, к которому подвёл её паж — холл, из которого было несколько выходов. В нём король не дела делал, а отдыхал от дел, а слугам было удобно, не мешая друг другу, приносить чай или вино, закуски или сладости, менять скатерти или цветы.

— Дорогая, — встретил её супруг, — присаживайся... — указал он на кресло с другой стороны широкого стола, на котором не было ни чая, ни кофе, ни конфет, ни цветов, а только одна единственная папка.

Королева даже оглянулась: так привычно было, что раз есть такая папочка, то рядом присутствует и любитель подобных аксессуаров — Имерний Тредис. Нет, вокруг никого. Даже мальчик-паж уже беззвучно исчез. Она села.

— Мы нашли мага, — обошёлся без всяких вступлений король.

— Где он? — спросила королева. Но взглянув на папку — это намёк? — перевела взгляд на мужа и напряжённо поинтересовалась: — Как?

— Да всё оказалось не очень сложным, — пожал плечами он. — Кропотливо, но не сложно. Как раз тот тип задач, который любит раскручивать наш Тредис. Вот смотри.

Он, не спеша, развязал тесёмки папки, раскрыл, вынул оттуда первый лист, положил на стол и толкнул его. Листик послушно заскользил к королеве.

— Дабы не умножать без нужды сущности, мы решили, что наша стража достойно несёт свою службу, то есть, что не зарегистрированных чародеев на территории столицы нет. А это список всех здешних магов, которым было бы по силам вызвать тёмных гончих.

Клерисса взглянула. Список обилием не отличался. Незнакомых в нём не имелось. А начинался он с её имени.

Король вынул ещё... Нет, теперь это была скрепленная красивым бронзовым зажимом — начальник департамента безопасности был своеобразным эстетом — это была целая пачка листов. Гилберт толкнул его, тот подъехал к королеве, и она увидела вверху списка под номером один первое имя "Е. В. Клерисса".

— Это список тех, кто знал о мальчишеском пари принцев. О том, что они с утра полезут в подвалы.

Её величество Клерисса пролистала его и взглянула на номер последнего имени — двести сорок восемь.

— Да, кропотливая работа.

— О, это ещё что — вот оцени! — король вынул следующую пачку, вроде бы, не такую толстенькую. — Видишь ли, с одной стороны, совет безопасности нашей Академии выразил абсолютную уверенность, что заклинания запретной магии находятся под абсолютным контролем, и чарами вызова тёмных гончих владеют только три престарелых архимага. Двое из которых практически не покидают Академию, а третий — собственное жилище, собственную спальню. Вот и в то утро у первых во время нашего происшествия были лекции, а у последнего приблизительно в то самое время — приём лекарств. С другой стороны, очевидным бенефициаром смерти заложников является имперский двор. И вот режим хранения запретной магии у них мы проконтролировать не можем. Согласно консультации мэтра Тайли для изучения данного типа заклинаний компетентными лицами присутствие наставника необязательно, достаточно иметь ... э-э-э... "перевязанный"...

— Переплетённый рисунок чар, — сухо озвучила термин королева.

— Вот-вот. Так вот — это список тех, кто последние три месяца имел контакты с членами дипломатической миссии Империи. Которым имперцы могли бы передать тот самый "рисунок". Что? Не посмотришь? Не оценишь?

Клерисса и глазом на эту порцию листов не повела. Она же королева! И постоянно общаться с дипломатами, а ещё чаще — с их жёнами! — её прямая королевская обязанность. Как обязанность и Имерния Тредиса, следовательно, поставить её во главе ещё одного списка.

— И, наконец, последний листик. Чтобы гончим указать цель, надо иметь "биологический материал". Исторически принято — кровь жертвы. Но годятся и волосы или ногти, или даже, как мне объяснили — даже зубная щётка. Служба безопасности традиционно тщательно следит за ограничениями в доступе ко всему этому. В списке из всего дворца всего четырнадцать имён.

Он толкнул к ней последний листик. Она просмотрела его. Да, все знакомые имена, есть даже её массажистка. Которую любящая мама раз в месяц отправляет поработать с сыном, чтобы убедиться, что те, которые обычно занимаются с ним, в процессе его костоломных тренировок ничего не упустили. И её собственное имя тоже. Сверху.

Король бросил пустую папку на стол и встал. Она автоматически поднялась тоже.

— Ваше Величество! — загремел королевский голос.

И тут же все двери в этот холл раскрылись, и внутрь вошли... нет, не слуги — гвардия и маги, маги... И среди них — Терсия... Его последнее увлечение. Его последняя шлюха. И Имерний Тредис. Со своими двумя "дамами". Женская стража.

— Гилберт! Ты с ума сошёл?! Я, что ли, натравила гончих на своего сына?!

— Здесь нет ещё одного списка, — сухо проговорил король. — В котором перечислены те, кто знал, что Ниэллон тоже попрётся за пивом. Потому что в нём было бы только одно имя — моё. Это я накануне намекнул сыну, мол, негоже чужим без присмотра вламываться да шарить по нашим закромам. И только после этого он решил присоединиться к ним. Их глупое пари его участия не предполагало.

— Но... — больше сказать ей было нечего.

— Ваше Величество, я обещал Вам предоставить преступника. Вы пообещали мне, что преступник сам дойдёт до эшафота. Я сдерживаю своё обещание. А Вы?..

Ответить королева не успела. Сэр Горавий, наконец, оказавшийся в шаговой доступности от Терсии рукояткой кинжала заехал той в висок. И тут же подхватил её, падающую, на руки.

— Всем стоять! — проревел король. Все замерли. Король усмехнулся и добавил: — Происходит задержание преступницы. Имерний, работай!

Тредис неспешно скомандовал:

— Вероила! Произведи первоначальный осмотр.

Стражница особо долго не возилась, из-под левого рукава потерявшей сознание женщины она вытянула свиток. Взглянула на цепочку рун.

— Свиток мгновенной телепортации, — объявила она.

— Точно! — подтвердила рядом стоявшая, заглядывавшая той через плечо магиня. И приглядевшись к печати, его скрепляющего, добавила: — И не наш! На имперский стандарт смахивает.

— Как? — спросила после королева своего супруга. — Её в последнем списке не было!

— Да, — вздохнул король, — к биологическому материалу никого из принцев у неё доступа не было. У неё был доступ ко мне...

— Ближайший кровный родственник!

— Да. И, извини, но в ночь накануне мы с ней здорово посмеялись, представляя, как принцы будут, будто зайцы, носиться от стражников по нашим подвалам. Тогда я и приказал практически снять оттуда охрану и поговорил с сыном.

— Она сманипулировала тобой!

— Да, — поморщился король. — Умная, сильная, осторожная... Имерний хотел брать её спящей, я не согласился. Она бы успела уйти. Пришлось целый спектакль сочинять. Благо, ты никакая не актриса. Терсия поверила и чуть расслабилась.

— Какая же она гадина! А ты с ней...

— Да, — пожал плечами мужчина, — и это ты виновата.

— Я??

— Это ты приучила меня любить опасных женщин.

Королева задохнулась. Ах, он!.. Он лет с тринадцати потчевал её вот такими "комплиментами", в которых не понять, чего больше — льстивости или оскорбительности.

Выдохнула.

— Папочки-то — убойные. Ты не заподозрил меня?

— Я — тебя?! — почти, как только что изумилась она, отреагировал он.

— И ты не побоялся, что я пойду на прорыв и первым убью тебя?

— Ты — меня?? — опять изумился он.

2. Урок геополитики

— Полторы тысячи лет тому назад орда векатов, наших общих предков, перевалила через Инейские горы и вторглась на Артольский полуостров, который заселяли тогда гриды. Векатов вели четверо братьев, а вдохновил на поход пророк Алторий. Он объявил, что ему в видениях явилась великая Ниобея, которая сообщила, что гриды истощили меру её терпения, когда вывели из строя главный канал Эллезии. Ныне в научных кругах общепризнана версия, что предков наших выдавили из привычных мест обитания, то есть из Таркара, тарокки — ныне титульная нация Империи. Они тогда строили Империю, захватывая разрозненные независимые города и вольные племена, но пророк провозгласил, что далёкие земли прежних, укрывшиеся за неприступным горным хребтом, хранительница земли животворящей — Ниобея заповедала нам. И потому, она откроет проход сквозь Инейи.

В результате перехода погибло до трети орды, особенно много — женщин и детей, но остатка хватило, чтобы разбить армию давно потерявших всякую боеспособность гридов. Дальше началась резня. Пару десятилетий за гридами охотились, как на чумных животных. В живых оставлялись иногда только красивые женщины детородного возраста. Гриды, как нация, с тех пор перестала существовать. А среди векатов время от времени стали рождаться светловолосые дети.

Старший из братьев, Иллиоан, сначала помог остальным, Аскориону, Протриону и Исклепию захватить отдалённые Корлэнд, Техлор и Нортирию, а потом вернулся и взял столицу. Женщин не хватало нигде, и в провинциях бывшие подчиненные, практически рабские нации, под геноцид не попали. Тем более, что при приближении векатов они поднимали восстания, и наши войска встречались ими, как освободители.

Первое, что сделали победители — с помощью местных работников и вывезенных, часто выкупленных из рабства, последних уцелевших к тому времени инженеров из совсем недавно просвещённых городов-государств — сообща восстановили оросительную систему Эллезии.

Уже в следующем поколении началась усобица. Дебютом её стала пресловутая война бастардов. Когда практически одновременно сразу в трёх новых королевствах к власти пришли сыновья от наложниц. Ещё через поколение их население уже никто не называл "векатами", а лишь корами, нагтилинами и нортами.

За последующее тысячелетие разная наследственность, а ещё более — различные природные условия ещё сильнее развели единый когда-то народ. Степные просторы способствовали скотоводству нортов, их независимости, их воинственности, их безалаберности. Богатые металлами и каменным углём горы стали идеальным подспорьем, позволившим превратить нагтилинов Техлора в лучших механиков не только Артола, но и всей ближней Ойкумены. Изрезанный удобными бухтами Корлэнд, доставшийся в наследство от гридов город-порт Корикл, служившие при них матросами коры... Ныне они кораблестроители и корабелы, купцы и промышленники.

И, наконец, векты... Идеальный для разнообразного сельского хозяйства климат, перекрестки всех торговых путей... И ещё... Иллиоан не только библиотеку сохранил, он не дал уничтожить города... Самих гридов вырезали, но у них были рабы, были слуги. В городах осталось, кому подхватить мануфактуры, мастерские... И после первоначального хаоса, давно уже и тем более теперь, хоть лучшее оружие выкуют Техлоре, но за самыми роскошными латами — отправляются в Эллезию. Лучшая парусина, лучший лён — он в Корлэнде, но шёлк — из южного побережья вектов. Говядиной весь полуостров снабжает Нортирия, а зерном — опять же Эллезия. И... Если ты хочешь построить дом, чтоб ахнули соседи, то каменщиков позовёшь из Техлора, но мастером над ними поставишь зодчего из Эллезии, и скульптуры во дворец закажешь у вектского скульптора, и картины по стенам развесишь вектских художников, и чтоб почитать жене, было что — выпишешь книгу модного, вектского же, поэта.

И золото... Золотых приисков в горах Техлора нет. Старатели моют его в ручьях Корлэнда — но больше, чтоб похвастать друг перед другом, чем в попытке нажиться. А сколько его добывают в королевских приисках на предгорьях Иней, не знает никто. Но есть есть у короны деньги на дворцовую роскошь, на благоустройство городов, на искусство, на Университет, на Библиотеку, на учителей — даже сельских! И на содержание армии. И быть солдатом у нас означает не только ежедневную муштру и риск погибнуть, но и достойное жалование. Ежемесячное законное жалование, а не неверную долю в бандитской или пиратской добыче. И достойную пенсию после двадцати пяти лет службы.

И армейские гарнизоны стоят по всем городам. Ведь издавна... Эллезия издавна — первая цель для всех набегов. И для конницы нортов. И для "железнобоких" нагтилинов, и для — "корсаров".

Да, можно жить, где угодно, однако, если ты хочешь вкусить глоток красивой жизни, настоящей роскоши! — хоть пару недель в году! — то покупают свиток телепортации на семью и отправляются или на виллы нашего южного моря, или к минеральным источникам наших предгорий, или... Или просто — в Столицу! К нашему Двору, к нашим театрам, к нашим музеям, в Библиотеку нашу, наконец!

И ещё... Даже в Империи ходят упорные слухи, что Иллиоан в своё время захватил и утаил от братьев Казну гридов, которая, как и Библиотека, досталась им от прежних. Не то золото, которое было ими обнаружено в казначействе и честно поделено, а настоящую, бесценную Казну.

И регулярно, чуть ли не через поколение среди младших наций Артола разносится слух, и утверждается мнение: векты изнежились! Среди них слишком много развелось блондинистых! — и лектор показательно улыбнулся, отметив взгляд норта на светловолосого принца Эллезии. — И, что Казну надо вернуть! Хотя реально всем завидны наши прииски. Ох, уж мне эта Казна!

— Разве не так?! — не выдержал Келдаз.

— За все полторы тысячелетия не было предъявлено ни единого доказательства ее существования.

— Свидетельство Вернорика!

— Двести двадцать лет тому назад коры сумели похитить королевского казначея Эллезии. Когда допрос подошёл к параметрам золотодобычи, казначей ухитрился свернуть разговор на Казну. Байками о ней он выиграл время.

— Чтоб его отравили?!

— Если точнее — чтоб на него было наложено проклятие. Проклятие тихой смерти. Немота, изнеможение, смерть. Один из первых симптомов — практически нечувствительность к боли. Достойная чистая смерть. Его сын при вступлении в наследство получил титул графа.

— А свиток Телемона?!

— Келдаз, — покачал головой наставник, — ты бы ещё "Том тысячи сказов" вспомнил. В котором в каждой пятой истории кто-нибудь к её сокровищам прорывается, среди её сокровищ роется. Просто учти, что ни один из легендарных артефактов ни разу не всплыл на люди. Предлагаю всем подумать, сколько женщин было в пятидесяти четырех поколениях правящей династии. И неужели они все, как одна, сумели удержаться и не похвастаться — хотя бы перед подружками! — например, ожерельем Киусы?

Мальчишки вспомнили своих сестёр, своих кузин и захмыкали.

— Но мы отвлеклись. Пока с нашей стороны Инейского хребта векаты делились на вектов, коров, нортов и нагтилинов; копили золото, плавили сталь, разводили табуны, строили корабли, а также — грабили друг друга, копили зависть друг к другу, учились друг у друга, с другой стороны гор тарокки, избавившись от последних серьёзных соперников, захватили всё, что только можно, до чего можно было дотянуться, основав Империю. И опять потомки векатов стали соринкой в глазу великой Империи, пятнышком независимости на её картах. Ниэллон, поясни нам, почему очередной Император не привёл к нам свои легионы, чтобы... Ну, хотя бы, чтобы самолично не поискать ожерелье Киусы для своей тогда ещё живой императрицы?

— Они пытались. Были четыре попытки повторить проход векатов. Первый остановило божественное вмешательство, когда в самом начале перехода небывалый обвал похоронил три четверти армии. Два последующих были отбиты уже с нашей стороны перевала. После того, как имперцы были обессилены подъёмом и обильно прорежены лавинами, холодом, горной болезнью. Когда многие из них ещё страдали снежной слепотой. Из обоих походов вернуться сумели единицы. Четвёртый поход был встречен на перевале. Наши маги сумели, совместно с мастерами нагтилинами, создать аппараты воздуха, и первые отряды чужой армии были уничтожены, когда их просто задержали сверх минимума на критической высоте. Остальные повернули прочь.

Был заключен договор, согласно которому перевал объявили границей. И путь к нему каждая из сторон обустраивала самостоятельно. Ныне считается, что цепочка крепостей, замков, укреплённых пунктов вдоль торгового тракта делает прорыв никакой армии ни в каком из обоих направлений невозможным. Ведь ещё есть и подготовленные к обрушению тоннели и подготовленные к тому же мосты...

— Морской путь?

— Южное побережье отделено от общей акватории Большим рифом. Фарватер меж ним и берегом извилист, неудобен для крупных кораблей, требует опытного лоцмана и во многих своих участках пролегает чуть ли не вплотную к высокому берегу, со скал которого, маги да и просто стрелки легко выкосят любую команду. Время от времени напасть на южные поселения через только им ведомые проходы в рифах рискуют корсары.

— Что ж, обратимся к корам. Аккор, напомни нам, что у вас с Империей?

— У нас с ней договор. Мы настояли назвать его "Вечным договором". Вдоль по нашему побережью хватает гаваней, но только от одной из них можно почти без помех выйти вглубь Артола. От остальных — разве что тропы для торговцев. Или для горных козлов. Уж больно неприветливы Северные горы! Сами тамошние жители предпочитают перемещаться от посёлка к поселку по морю на лодьях. Вечную бухту прикрывает Корикл. Который нам достался ещё от гридов, а тем — от прежних. Корикл неприступен, — Аккор сбился, сглотнул и поправился: — С моря неприступен. За последние полтора столетия имперцы два раза пытались опровергнуть данный тезис, и оба раза из всего их флота назад не вернулось ни одного судна. Те, которые пошли на штурм, были сожжены там же, а те, которые пытались отступить, утоплены в открытом море. Коры — лучшие моряки Ойкумены! А дальше... Три года после второй попытки вторжения — "Предвечная война" — вся морская торговля Империи была парализована корсарами. Именно Империя запросила у нас мира!

— Ни у нортов, ни у нагтилинов "вечных" договоров с Империей нет, потому что Нортирия не имеет внешних открытых границ вообще, а последние отроги Северных гор и врезающиеся в них Малахитовые горы Техлора напрочь закрывают его от моря. Немногочисленные, отрезанные от остальной страны бухты не привлекли даже самих нагтилинов, и они пусты.

— Мы не моряки. Мы мастера. Не худшие, — проворчал Луфгегл.

— И мы! — не выдержал Келдаз. — Мы тоже не моряки. Мы лучшие воины! С нашими отрядами даже в Империи никакие другие наёмники стараются не связываться.

— Вот давайте и разберём, как лучшие в Ойкумене воины, моряки и мастера с треском проиграли войну изнеженным вектам. Итак, "Война падающих листьев".

И все замолчали.

— Семнадцать лет тому назад норты совершили успешный набег на Эллезию.

— Это была война!

— Война — это продолжение политики посредством армий. Политика — это средства достижения каких-то целей. Например, на право беспошлинной торговли в Протириере, которое прописано в "Вечном договоре" Корлэнда с Империей. А захватить, разграбить две волости и откатится назад — это набег.

— Это победа в трёх битвах! И воинская добыча. И своевременный отход.

— Да, твой дед тогда поразил весь военный совет деда Ниэллона. Все ждали наступления на Гриэгр.

— И вы остались с носом с вашей засадой у моста через Итолу!

— Но и ваша армия не дождалась нашу в Пиотском ущелье. Совет сумел убедить короля не пытаться провести немедленный рейд возмездия. Однако, в результате всего этого... Тезис о пресловутой "изнеженности" вектов опять начал мусолиться по всему Артолу. И, например, за шестнадцать лет с набега до войны количество нападений корсаров выросло в девять раз! Пленников начали открыто продавать в Корикле! Их открыто начали покупать нагтилины! Их начали едва ли не заказывать! Я уж не говорю о казусе с принцессой Нилорнией! Да, именно она должна была стать женой принца Гилберта. Но давным-давно обговоренное и согласованное сватовство вернулось ни с чем.

— Моя тётя любила другого!

— Принц Гилберт тоже тут же по возвращению женился на той, которая была известна всему Двору, как его первая любовь. Но унизительности всё это не убавило. Согласен?

Келдаз смолчал.

— Добавочным фактором, сделавшим войну практически неизбежной, стала эпидемия серянки, которая не щадила никого, но особо жестока оказалась к людям с изношенными сердцами, то есть к мужчинам за пятьдесят... Пока маги нашли хоть какое-то лекарство... Во всех королевствах Артола сменились властители. Более того, всюду значительно омолодился весь правящий класс. Главные советники молодых королей — поменялись в том числе. Но и тут... В отличие от других, маги нашей Академии главные силы бросили не на исцеляющее, а поддерживающее зелье. Именно им прославилась Арлия ла Век! У нас болели дольше. И переболело большее количество людей. Но у нас много чаще выживали. Например, выжил я, — и престарелый преподаватель усмехнулся: — Возможно к некоторому неудовольствию молодого поколения. Но есть и ещё одно отличие: массовые смерти старой элиты в Эллеззии помогли выйти из тени элите новой — выучившимся в Академии простолюдинам!

И вернёмся к Войне Падающих Листьев. События позапрошлой осени ещё не успели стать преданиями тёмной старины, я не буду их все пересказывать. Перейдём сразу к её урокам. Келдаз, вы вступили в неё первыми...

— Вы спровоцировали нас!

— Да, — пожал плечами старик. — Но... Скажите мне, юноша: стайка прилично одетых юных девушек, со смехом поздним вечером шествующих по переулкам Сокхо — это провокация для его обитателей?

— Да, — буркнул юноша.

— А лично бы для Вас?

— Я не сокхоский придурок!

— Вот. А ваша армия поддалась — поддалась! — на провокацию. Ваши трехсторонние переговоры о военном союзе начались ещё весной.

— Все имеют право искать союзников!

— Да. Но опять же, юноша, вот Вас, лично Вас не смущает тот факт, что к осени в готовом к подписанию договоре треть — треть! — текста была посвящена условиям раздела будущей добычи?

Келдаз только сжал зубы.

— Когда Совету Короны зачитали намётки данного документа, было единогласно решено пойти на опережение. Дальнейшее вы знаете: на фермах Техлора вдруг "были обнаружены" рабы-векты, был предъявлен ультиматум об их немедленном освобождении, который ожидаемо был высокомерно отклонён, и армия Эллезии двинулась в "освободительный поход", резко ослабив защиту границ с Нортирией.

И норты на провокацию поддались. Они, повторяя победную стратегию твоего деда, опять захватили приграничные города, но... Провинции были эвакуированы, мелкие города стояли практически пустыми. И ваши войска на этот раз всё-таки пошли на Гриэгр.

— У вас не было больше сил на засаду!

— Да, наш небольшой отряд мост через Итолу защитить не смог и был сметён. Победа вдохновила вашу армию, и она пошла на штурм Гриэгра. Безуспешный. С серьёзными потерями. Были попытки штурма ещё нескольких крупных городов. Найлис вы даже взяли. Но цена... У нас города, даже внутренние, были, были укреплены! А вот ваши... Наши войска перестав имитировать рейд по Техлору, вернулись, захватили Пиотское ущелье и вырвались в ваши степи. К вашим безоружным населённым пунктам. К вашей столице. Вы шли к Элистану, мы — к Таслу. Основа ваших войск — быстрая конница, основа наших — легионы. Вы вышли первыми. Но Элистан — это город при границе — пограничный форпост! — который первым должен встать на пути имперцев. Крепость! Осадного вооружения у вас почти не было! Опыта штурмов у вас не было. И всё население Элистана стояло на его стенах. Тасл же...

Тасл расположен практически в центре Нортирии. Главный её рынок. Он был взят даже не нашей армией — передовым её отрядом. Ваша армия на штурм нашей столицы так и не решилась. А двадцатишестилетний полковник Аатоникл на вашей главной площади перед вашим главным храмом обрубил нижнюю ветвь знаменитого тёмного тополя, забрался на крышу центральной Ратуши города и пустил листья с древа по ветру.

— А потом он собрал нас.

— Да, потом он по предложению своих молодых советников собрал жён, детей высшей знати нортов, связал одних, заковал других и на деревянных повозках отправил всех в Эллезию. Наша армия развернулась ещё раньше. Ваша от стен Элистана ринулась нам навстречу. Но нам было ближе. Мы к Пиотскому ущелью подошли первыми.

— И палатки с нами выставили перед войсками.

— Пиотское ущелье — идеальная позиция для защиты. И теперь мы с нортами поменялись сторонами. В случае битвы ваши полегли бы все. И вы бы — семьи элиты — первыми.

— Ваших бы тоже погибло немало!

— Да. Но битвы не было. Ваши сдались. Итак, почему вы проиграли?

— Ваше бесчестие!

— Наш рационализм. Рационализм нового поколения, нового класса! Ещё?

— Вы же ни разу не пошли на битву! Вы только сидели за стенами по своим городам!

— Я и говорю: рационализм. Ещё?

— Грабёж — это тоже рационализм?!

— Вам всласть пограбить не удалось? Мы сумели провести эвакуацию сельского населения. Не в последнюю очередь потому, что оно стало грамотным! Одним из первых указов молодого короля Гилберта II был о сельских школах. Молодая, только что закончившая Университет королева стала его движителем, а юные, не богатые, не благородные выпускники — первыми преподавателями. И там, где население упрямилось и саботировало бы приказы властей, оно прислушивалось к уже заработанному авторитету учителей и к крикам своих детей. А что касается вашего ущерба — можешь обратится к мэтру Алендиерию, наш казначей с удовольствием выдаст тебе список из двадцати трёх тысяч имён вектов, выкупленных казной из рабства за семнадцать лет после вашего набега. И присовокупит список компенсаций фермерам за ограбленные, порушенные вашими войсками оставленные фермы позапрошлым летом. Но ты не ответил на главный вопрос: почему вы проиграли?

Принц Нортирии молчал.

— Аккор, не поможешь?

— Война была симметричной: обе армии покинули свои территории, и векты грабили Нортирию, норты — Эллезию. Но города Эллезии оказались защищёнными, а у нортов — нет. И нортам всю войну не хватало припасов... Почти всё было эвакуировано под защиту стен городов.

— А города — кто защищал города?

— Я же говорю: стены, укрепления...

— Не что — кто? Ни там, ни там регулярных войск практически не осталось!

— У нортов войска — это дворяне, элита. А у вектов...

— Ну, договаривай! Додумывай!

— Да в чистом поле обыватели бесполезны! От них только на стенах есть хоть какой-то толк!

— И тем не менее. Какие-никакие городские стены были и у нортов, но... Но?

— Но у нортов оружие мещанству и носить-то запрещено, а у вектов в городах обычно с незапамятных времён регулярное — для каждого гражданина! — несколько дней в месяц или в пару месяцев дежурство в городском дозоре — в гражданской страже. И соответственно — тренировки, учения.

— Вот. В Эллезии вольные граждане защитили себя. А в Нортирии привыкшие подчиняться — привычно подчинились захватчикам. Нам. Теперь вы, — мэтр Вертений предвкушающе улыбнулся. — Почему нам проиграли вы?

— Поражение в первой битве — в битве при Артокии предрешило ход всей военной компании. А там... Удар конницы нортов в наш фланг в самом дебюте битвы...

— У вектов в заложниках тогда были мы все! — опять выкрикнул Келдаз.

-... Шанс переломить ход сражения был бы, если бы удалась диверсия на лагерь ставки вектов. Но среди верных жён высшего командного состава, последовавших за своими мужьями, дабы "разделить их судьбу", нашлось достаточно магинь, чтобы сдержать наших магов. Нам взять в заложницы их не получилось.

— Всё это частности, Аккор. А причины, причины?

— Магов у вас оказалось больше. Гораздо больше.

— Почему? Население наших стран приблизительно равно по численности, процент магической одарённости один и тот же, ваш Университет... Наша Академия всё-таки авторитетнее, но не на "гораздо больше", так в чём же дело?

— У вас в Университет уже принимали женщин.

— Вот! Но не только! Почти двадцать лет тому назад наследный принц Гилберт имел очень тяжёлый разговор с родителями. Звучали слова "во имя Эллезии!", "королевский долг", и юношу заставили отказаться от встреч с юной герцогиней Клериссой Инейской. Взамен он вытребовал, выторговал для неё осуществление её детской мечты — дать ей возможность поступить в Университет Академии. Пансион кампуса Университета на первых курсах по вековым традициям весьма строг: именно в нём юных аристократов приучали к дисциплине, а некоторым — так и объясняли, что такой термин, такая норма поведения вообще существует. Поэтому царствующие родители сочли за благо сплавить малопредсказуемую девицу со Двора, исключить случайные встречи влюблённых, не ссорясь с остальной аристократией ссылкой родовитой семьи в отдалённое поместье — куда-нибудь в их Инеи, к примеру.

Пункт устава Университета, разрешающий поступление "сынам дворян, достигших четырнадцати лет", был заменён на "всем гражданам", достигших того же возраста. Поддержать оскорблённую несчастную Клериссу решилась целая толпа её подружек. Гендерный барьер оказался сломан. А девочка на зло всем выбрала не юридический или медицинский, как от неё ожидалось, как ей усердно намекалось, а факультет боевой магии. И вот уже пятнадцать лет, как за оскорбление женщины термином "ведьма" можно загреметь на каторгу

В Университет начали поступать, к тому же, прослышавшие о новой возможности простолюдины. Тем более, что королевская стипендия, королевский университетский заём теперь решает проблему оплаты обучения. И обученных магов нынче у нас примерно столько, сколько во всём остальном вместе взятом Артоле.

— А были ведьмами — ведьмами и остались, — пробормотал юный варвар.

Остальные мальчишки только поморщились. А Ниэллон поглядел на ровесников свысока: это моя мама сделала!

— Теперь ты, Луфгегл. Поясни нам, причины поражения Техлора. Надеюсь, ты не будешь кивать, что ваши не успели к Артокии?

— Нет, — вздохнул нагтилин. — Одной из причин, что наши хирды не успели к битве, может быть та, что не очень-то они спешили.

— Ты это знаешь? — остро заинтересовался Аккор.

— Нет. Напрямую никто мне ничего подобного не говорил. Но... Кто-то отводил глаза, кто-то переводил разговор на другое, а отец... Он просто каждый раз начинает клясть всю эту войну и говорить, что дело нагтилинов — молотом вкалывать, а не мечом махать.

— Не участвовавшие в битве, свежие войска Техлора встретились с нашими, изрядно потрёпанными воинами, не восстановившимися магами и огромным обозом раненых. Благодаря магиням-целительницам подавляющее большинство из них — выживет. Но... в то утро? Луфгегл?

— Битва была проиграна. Проиграна по всем статьям. Причём, во многом, вообще-то, нашими средствами, то есть привычными для самих нагтилинов. На медленно движущиеся хирды была обрушена не столько ваша магия, сколько, более характерная именно для нашей армии, артиллерия. Ваши войска успели за ночь установить осадные катапульты, требушеты, палинтоны... Их оказалось неожиданно много, они оказались неожиданно точны, и неожиданно скорострельны.

— Да, измотанные предыдущим сражением маги были сосредоточены не на нанесение непосредственного ущерба войскам, а на мало затратную вспомогательную магию: на корректировку полёта камней, на работу по натяжению тросов и тому подобное. Вы, нагтилины, и сами по себе устойчивы к магическому воздействию, но ещё и маги ваши специализируются на защитных кастах. Однако, остановить массу сыплющихся с неба не файерболов или проклятий, а мешки булыжников, они не потянули. Боевого соприкосновения с нашими войсками добился только один-единственный хирд. Но второй легион выстоял. А на потерявшие строй остальные хирды был нанесён удар конницы нортов.

— Которых у нас, как и у коров, с вашей стороны никто не ожидал увидеть.

— А потом наши маги с нашей гвардией исполнили то, чего не получилось у коров — диверсию на штаб армии. Через телепорты тогда от них сумели уйти единицы, остальные же были захвачены. И всё-таки, что стало критичным фактором в войне, в битве, вы разобрали, вы поняли?

— Да. Вы разорвали шаблон. В том, что катапульты — они для осады, а не для поля битвы. И что катапульты и прочая боевая механика это одно, а магия — другое. Вы всё соединили.

— Да. Это тоже была разработка низкорожденных умников, с не зашоренными тысячелетними традициями мозгами, из Университета. А полковник Аатоникл, войдя в вашу столицу, не удержался и ощипал, забравшись на верхушку храма Итора, где-то сломленную ветку осины. Наверное, ему понравился ниспадание её осенних красных листьев. Но, чтобы он успел проделать то же самое с жёлтой берёзовой веткой, но теперь уже с верхушки кориклского маяка, ему разрешили использовать свиток телепорта штаба армии. Уже через три дня после того наша делегация, наш отряд и он сам покинули Корикл, и Война падающих листьев завершилась. Помимо контрибуции во все мирные договоры с павшими государствами Артола были включены пункты об абсолютном запрете на рабство, а также разрешение на обучение для женщин и простолюдинов. Во что данные разделы мирных договоров вылились для каждой из договаривающих сторон, мы обсудим на следующем занятии.

В это же мгновение из коридора раздался мягкий перезвон дежурного гонга. Мэтр Оллиделий удовлетворённо улыбнулся: он опять уложился секунда в секунду!

— А данный урок окончен. Все свободны.

3. Мамочка знает всё

У мальчишек ничего не получалось! Нет, они учились, и Аккор недавно опять поразил преподавателей, найдя более рациональное решение логистической задачи по снабжению Чёрных рудников припасами и вывоза концентрата, чем принятое ныне. Они тренировались — и их группа под лидерством Ниэллона в очередной раз оставила не у дел четыре команды из молодёжи знати. Они жили! И Луфгегл в алхимической лаборатории Академии добился, наконец, сдержанной похвалы мэтра Оритирия, а Келдаз, наконец, дал в морду Штуцеру. Драка происходила на улице Цветов, и формально запрет на посещение принцами района Сокхо не был нарушен. И что из того, что запрет на посещение данного "цветника" никем не прописывался только из-за вопиющей его очевидности?! Зато фингал под глазом ему залечивали прямо в "Нежной лилии"! А кровь с лица вытирала сама Алисандра! Но тс-с-с... Узнай об этом во дворце — тремя плетьми дело наверняка не обошлось бы. И тс-с-с... Знаете, как смотрится её декольте с расстояния пяди от глаз?! Нет, ну, если ему уже можно пиво, то какого демона...

Знали бы мальчишки, как после хохотали девчонки, как они искали дырки на платье Лиски, прожжённые насквозь взглядами норта, как издевались они над ней, что она удержалась и не вжала его мордочку прямо в то самое декольте!

(Вроде бы, это был обычный ежемесячный вызов в городскую администрацию для "уточнения налоговых отчислений", предвещающий недолгие разговоры и не чрезмерно дорогой "подарок", но минуты не прошло, дверь кабинета за её спиной открылась, и она вдруг увидела, как ужаснулся мэтр Родий. Он поспешно вскочил и суетливо уступил своё место вошедшему... вошедшей. Та повернулась, и почтенная женщина ужаснулась тоже. Она тоже довольно суетливо поднялась с кресла и опустилась в глубоком реверансе:

" — Ваше величество...

" — Поднимитесь, метресса... — раздалось не так, чтобы скоро. Ниаракла выпрямилась. — Я вижу перед собою владелицу "Нежной лилии"?

" — Да, ваше величество.

" — Тогда у меня к Вам несколько вопросов. Вопрос первый: скажите, Ваше заведение — оно же не со дна Сокхо?

" — Нет, ваше величество. Улица Цветов — вне пределов указанного Вами района.

"Что это?! К чему это упоминание о дне?.. Я из него уже двадцать лет, как выбралась!"

" — Вопрос второй: у вас есть молоденькие девочки? Действительно молоденькие?

" — Да, ваше величество. Но закон категорически запрещает использовать в нашей сфере труд несовершеннолетних. Поэтому девочек моложе шестнадцати в штате нет.

"Великая Анатара, она же, говорят, влёт определяет ложь! Не врать, не врать! Ни слова прямой неправды!"

" — А Селла? Сколько ей?

" — Шестнадцать лет и четыре месяца.

"Даже в записку какую-нибудь не посмотрела! Она что? знает по именам всех моих шлюх?!"

" — И была принята?..

"Великая Анатара..."

" — Три месяца как...

" — А не два года и пять месяцев тому назад?

"Что ж, ноги-то у меня такие непрочные..."

" — Я могу предоставить выписку годовой платёжной ведомости. И за этот год, и за позапрошлый — в прошлых годах её нет.

" — То есть обвинения в развращении малолетних и, соответственно, каторги Вы не боитесь.

" — Я боюсь только не угодить вашему величеству.

" — Хороший ответ. Ценю. Тогда вопрос номер три: почему о том, что мой сын был в "Нежной лилии", я узнаю не от тебя?! — перестала скрывать своё бешенство королева.

"Великая Анатара, благодарю, благодарю!.."

Перед ней сидела вовсе не разгневанная королева, а вдруг осознавшая, что её сынок вырос, мать...

" — Он у нас не был. Порог заведения переступил только принц Келдаз. И тот... Ему только...

" — Я запрещаю! Никому из принцев! Келдазу тоже! Никаких "только"! Ничего! Слышишь: ни-че-го!

" — Он — норт, — тихо, очень тихо напомнила профессионалка.

Королева задумалась.

"Великая Анатара, я отблагодарю тебя! Сегодня же в храме..."

" — Месяц! Если надо будет дольше — предупрежу.

"Она хочет всё, как следует, обсудить с остальными матерями... — поняла женщина. — Вот только выросшие мальчики как раз в этом своих мамочек не очень-то слушаются", — про себя даже улыбнулась она.

Но ведьма, сидящая перед нею, оскалилась:

" — И спаси тебя Анатара, если у тебя не получится выполнить просьбу своей королевы!

"Великая Анатара..."

Ниаракле даже скосить глаза на зеркало не надо было, чтобы увидеть, как она побледнела. Ноги едва держали...

" — Держи, — королева разжала ладонь, в которой оказался чёрный диск, и толкнула его по столу к бедной женщине.

" — Что это? — помертвела метресса.

" — Корские маги назвали их "червоточинами".

" — Что мне с ним... с ней делать?

" — Да что хочешь. Хотя... Избавиться от неё ещё никто не пробовал.

Ниаракла сумела сделать шаг, подняла со стола — медаль, монету, на которой, впрочем, не было ни гербов, ни экслибрисов, а только ещё более чёрная спираль.

Не получалось у пацанов ничего выяснить про свою спасительницу. Её не существовало! "Что вы? — несовершеннолетним работа в Библиотеке не предоставляется". "О чём вы?! -посторонние в фонды Библиотеки не допускаются". "Извините, нельзя, допуск в фонды вам не выписан тоже"... А на морде лица Главного Хранителя Библиотеки при этом просто горело отчаянное сожаление, что тогда его обошли и не позволили лично влепить героям, победивших трёх тёмных гончих, по три плети за недолжное обращение с одной единственной книжкой!

Аккор попробовал заказать книгу из памятного подвала — Луфгегл запомнил два названия. Была надежда, что, может, заказ будет обрабатывать или помогать обрабатывать та девочка и как-нибудь даст о себе знать — хрен! Отказ: "Для выдачи книги из данного фонда необходимо поручительство двух членов президиума Академии".

Обсуждение, стоит ли пробовать Ниэллону придумать объяснение родственникам матери, зачем ему понадобилась "Морфология теневых бабочек" или "Синтаксис Актоса" было недолгим. Одно дело, когда над запросом работает стандартная библиотечная бюрократия, другое — прямо засветиться в интересе к тёмным искусствам. А тут... От первого название просто воняло некромантией, Актос же... Вообще-то это самая яркая звезда в созвездии Клешней, но Аккор вдруг вспомнил, что она ещё и одна из тех немногих звёзд, которые в Империи имеют другое название. То есть здесь его унаследовали от гридов, а те... Не от прежних ли? Не хуже ли интерес к этому "Синтаксису" будет, чем к некромантии?

Но, если не работница — может, это была по-родственному зашедшая к какому-нибудь дядюшке дочка-племянница, пирожков принесла? Но, тогда как им, пацанам, расспрашивать про девчонку?! И нарываться на насмешки одних и подозрительные взгляды других? Пришлось, в кои веки, обращаться к сёстрам... (младших братьев Луфгегла и Келдаза оставили на родине, а сестру Аккора принцессу Никкору уговорили... "Уговаривали", конечно, её родителей... Видите ли, принцессе Синнаэль одиноко, ей нужна подружка, равная по положению. Королевская чета Корлэнда в ходе переговоров — ах, да какие, там, переговоры! материнская просьба одной матери другой! — сумела только выговорить, не включать это "дружество" в текст официального договора. И одиннадцатилетняя девочка, вроде бы, сохранила право в любой момент покинуть Элистан. Вроде бы...)

Когда Луфгегл озвучил это предложение, обоих старших братьев аж перекривило, но оба понимали, что делать нечего... Однако, тут же реализацию в свои руки взял варвар-норт: договориться с девчонками? — нет ничего проще! Учитесь! Вы только о встрече договоритесь. А после всего он ещё и посмеялся: старательный нагтилин по итогам конспект составил!

Девчонкам раз пять сказали, что дело крайне секретно! Что разговаривать об этом нигде во дворце нельзя! Девчонок отвели в дневной трактир. Луф предложил сделать широкий жест: мол, предложить — выбирайте себе, что хотите...

— Ха! — сходу отринул это предложение Кел. — Ты только всё испортишь — они начнут думать, чего же они такого хотят?! Девчонки ненавидят думать! Они любят праздновать! Надо просто заранее узнать их любимые сорта мороженого. И лимонада! И пирожных, конечно.

А потом он за столиком с вазочками мороженого, с высокими взрослыми бокалами, полными любимыми их напитками, тарелочками с немаленькими порциями сладкого, он им рассказал... Нет, он им поведал... И о рейде, и о чудовищах, и о тайном проходе, и о незнакомке... Которой в реальности вдруг оказывается словно бы и нет. А за воинами — долг! Долг жизни и смерти!

(" — Растреплют!

" — Кому? Своим десятилетним подружкам?! И что?)

" — Им по одиннадцать...

" — И что?)

Девчонки посетить "Эктлер" согласились, мороженое скушали, лимонад выпили, сладости умяли, повествование выслушали, ресничками похлопали, ротиком повздыхали и помочь согласились. Вот только... Каждая стребовала себе за то по клыку гончих. Причём, ни одну, ни другую не заинтересовали клыки от своих братьев. И они долго перебирали серебряные цепочки, тщательно рассматривали зубья, умудрялись находить в них какие-то изъяны и, наконец, выбрали: Сина у Луфа, а Никка — у Кела.

Аккор только выдохнул с облегчением: у него все три клыка остались в неприкосновенности. Ведь, в довершение ко всему, библиотекаршу-то найти так и не удалось! — принцессы через неделю отчитались по полной: они предоставили список работников Библиотеки, их семейный состав, выписанный их ученическим почерком, — включая вторую степень родства, кузин то есть, то есть, всё как заказывали! Но ни одна из внучек-дочек-племянниц под описание не прописалась! Что ж... Мальчишки пересчитали карманные деньги, ушедшие на два захода в дорогой трактир, и принялись думать дальше.

" — Дорогой, мы оказались правы. "Библиотекарша" — это девочка лет десяти.

" — Откуда?..

" — Мальчишки попросили сестёр порасспрашивать о малолетних родственницах библиотекарей. И именно такой возраст был указан приоритетным.

" — И?

" — Твоя дочь вся в тебя: она предельна рациональна...

" — Она обратилась к тебе!

" — Да.

" — Ну тогда... Что они стребовали с мальчишек?

" — По клыку...

" — О-о... И с кого клык тёмной гончей урвала наша дочь?

" — С нагтилина.

" — Неожиданно...

" — Согласна.

" — А морячка, небось, со степного орла?

" — Да.

" — Ожидаемо.

" — Дорогая, что происходит? Зачем тебе личный кабинет в потаённом фонде?! Да ещё чуть ли в центре хранилища! Мэтр Каллиен просто в трансе! Переставлять стеллажи... В том помещении уже тысячелетие, как самое большое, что делали — это пыль с некоторых книг вытирали! А зачем тебе там кровать? Ты ночевать в фонде собралась? А таскать туда три раза в день еду? Ежедневно! Даже когда тебя нет?!

" — Надоело! Эти старые хрычи врут! Врут мне! Мне! Девчонка — родственница предыдущего Главного Хранителя. Во время эпидемии, в самый её пик — в середине лета, у него все умерли, и ему было не с кем ту оставить. Он её и привёл. А вскоре умер сам. Прямо в Библиотеке. И теперь стариканы запутались в своей лжи. Они не знают, как легализовать её существование, и всего боятся! И, как могут, маскируются. И она ест, что они не доели в столовой; спит, как приблудная кошка, на коврике; одевается в обноски их внучек... В общем, я их немножко... Если не поймут — будет уже не немножко... А уж если они умудряться её обидеть... Кабинет себе — комнатку девочке, я приказала устроить прямо на том месте, где команда нашего сына с её помощью победила трёх тёмных тварей. Кстати, ты, должно быть, ещё не знаешь, твой казначей...

" — Дорогая, не пугай!

" — Дорогой, я изнасиловала и его.

" — Хоть не до смерти?!

" — Рядышком. Я намекнула ему про его аферу со вторичной обработкой руды с приисков.

" — И чего ради? Мы же с тобой договорились, что это будет ему в премию.

" — Зато с тех доходов выбила ставку для девочки в Библиотеке. Смотрительница "Тёмного молота" теперь она.

" — Что за дичь?! И он согласился?

" — Я ж говорю — изнасиловала. И он ещё придумал механизм, как ей платить. Её же, как ты помнишь, вроде бы, и нет. Рассказать?

" — Неинтересно.

" — В общем, у девочки теперь есть, что есть, есть, где спать, есть за что хоть что-то себе купить.

" — Я правильно понял, что она всё это время и на воздухе-то практически не бывала?

" — А вот об этом пусть мальчики озаботятся. Ещё и выгуливать её я не собираюсь!

Следующую зацепку нашёл Аккор. Он, когда отходил с девчонкой за "молотом", заметил, что фонд состоит и трёх галерей. Причём центральная — узкая, а третья, похоже, такая же широкая, как и на которой застряли они.

— И что? — ничего не понял Ниэллон.

— У помещения осевая симметрия. Это помещение вам досталось от прежних! Через гридов, конечно, но от прежних!

— И что? — ничего не понял и Келдаз.

А Луфгегл привычным жестом пригладил создающий осевую симметрию его причёски пробор на своей верхушке.

— Нарисуй! — потребовал он.

Разговор происходил в классе, чёрная доска и белые кусочки мела были в двух шагах. Аккор несколькими штрихами изобразил предполагаемый план помещения запретного фонда.

— Нил, а теперь ты. Что там с другой стороны?

— Ни хрена ж себе, — пробормотал Ниэллон и тоже немногими штрихами обозначил бывшую дверь, которую вынес маг, сопровождавший отряд гвардейцев, которая ныне была заделана, зацементирована двумя рядами камней, и продолжил путь от неё проходом, слева от которого обозначил ряд помещений, а ещё левее прочертил ещё один проход, который воткнулся в окончание третьего прохода меж галереями, начертанных Аккором.

— Ни хрена ж себе, тут точно тоже должна быть дверь! — изумился наглядному подтверждению своей догадки умный кор.

— Во-первых, — покачал головой пунктуальный нагтилин, — у нас нет правильного масштаба, может, проходы друг друга и не продолжают, во-вторых, может, дверь меж ними давным-давно тоже заделана, а в-третьих...

— В-третьих, ясно, — вмешался решительный норт, — надо идти смотреть!

— А тебе... — Луфгегл сглотнул, — тебе не жутко будет опять туда лезть?

— И мне не по себе... — словно попытался расстегнуть на груди пуговицу Аккор, — как-то...

— Ага... Значит, идти точно надо, — постановил Ниэлон: — Не хватало мне ещё в моём дворце какого-то подвала бояться! Да и нормально это! Любая тёмная тварь создаёт вокруг себя ауру страха. Которую надо однажды преодолеть, сломать!

— Среди бела дня попрёмся? Что страже скажем? И ведь тогда весь дворец будет знать, что мы опять в те подвалы полезли... Может, про пиво что-нибудь сморозим? Да и пустят ли? Вдруг на кого осторожного нарвёмся?

— Так, — отмёл возражения Ниэллон, — никакого пива. Как есть, так и скажем: вдруг поняли, что жутко вспоминать про подвалы. Хотим эту жуть изжить, а потому пойдём одни. И обращаться будем не к кому-нибудь осторожному, а прямо к командиру гвардии — к дяде, герцогу Инейскому. А чтоб точно пустили — переоденемся.

Получив право на гвардейскую амуницию, Ниэллон чуть ли не наследующий же день вызвал полкового портного, но вместо него явился портной его мамочки. Вместе с самой Мадам. Юноша попытался возмутиться:

" — Я хочу, как у всех гвардейцев!

" — Ты — не все гвардейцы, — отмахнулась королева. — Ты — наследник престола. Да и... — и она ему попеняла: — Привыкай, сын, не отказываться заранее от того, чего ещё не видел, чего ещё не оценил!

Когда его начали обмеривать, прочие мальчишки-принцы над ним несколько посмеялись, но потом портной принялся и за них.

" — Я не надену форму вашей гвардии! — возмутился непочтительный норт.

" — Прикажу — наденешь! — отрезала королева. Но потом добавила: — А кто тебе сказал, что это будет их форма?!

После всех обмеров, когда наглый портной с высокомерной королевой ушли, Келдаз проворчал:

" — И как только она узнала-то...

" — Во дворце, мама знает всё, — как про само собой разумеющееся, пожал плечами Ниэллон.

Формой гвардии государства-победителя сшитое не стало. Даже у Ниэллона. Да, что бралось за основу было очевидным. Да, в общем строю гвардии принцы бы в глаза не бросились, но...

Но на шевронах был вышит не знак гвардии, а герб соответствующего Дома, но окантовка ремней, воротника, да и все главные швы были выполнены не стандартной для вектов золотой нитью, а в династические цвета соответствующей Семьи.

И ещё одно стало очевидным, когда принцы в зеркале увидели себя рядом с шестёркой сопровождавших королеву гвардейцев: может, амуниция принцев и была гвардейской, но... тогда уж какой-то другой гвардии.

Герцог Инейский был не царедворцем, он был воеводой, то есть тем, кто водит воинов, и причём, не просто какую-нибудь пехтуру, а элиту, гвардию! — в бой. Что такое зарождающаяся фобия у юных аристократов — знал; что давить эту заразу надо на корню и сразу — знал тоже. Он оглядел четырёх будущих рыцарей, улыбнулся в усы их незамысловатой хитрости: намекнуть одеждой, что они — свои, а чего своим по мелочи отказывать? И выписал суточный пропуск на посещение складских помещений:

— Прогуляйтесь.

"И если они под это дело ещё один бочонок тёрского уволокут, так у этого жмота Айзенбеккера точно не убудет!"

А осторожным оказался начальник караула у спуска в подвалы. Он очень хотел пристроить к мальчишкам стражников.

— Да мы ненадолго! — пытались аргументировать парни, но только строка в пропуске: "Вне ограничений." помогла отбиться. Правда, тот заставил определиться с контрольным сроком возвращения. Тогда в ответ мальчики указали аж полтора часа. Он сначала нахмурился, потом под смех всего караула ехидно поинтересовался:

— Что, ломать дверь в пивной зал будете?

— В случае чего по кружке с нас! — не растерялся Келдаз.

Однако, эта перепалка, эти пересмешечки сбили напряжение, и освещённые лишь неяркими магическими светильниками коридоры ожидаемой жути не вызвали.

"Да не очень-то и хотелось", — с облегчением выдохнул Аккор. Мальчишки переглянулись. Кажется, и остальные подумали о том же.

В прошлый раз добраться от лестницы до перекрестка с потайным входом в фонд у них вышло минуты за три — ну, так теперь они большую часть пути не бежали, как оглашённые, и добирались до свежеоштукатуренной стены раза в два-три дольше. И ещё минута понадобилась, чтобы, оглядываясь по сторонам, пройти мимо торцовой стены ряда складов и обнаружить новый перекрёсток. Искомый!

— Есть! — прошипел Келдаз.

А Луфгегл всё-таки попробовал уточнить:

— Акки, как? Вспомни, ну, хоть прикинь — сходится?

"Вот же зануда!" — подумал Аккор, но подчинился.

Он прикрыл глаза и попытался внутренним взором ещё раз увидеть ту картину, которая в прошлый раз всего на пару мгновений мелькнула перед его глазами и соотнести её с тем, что он прошёл только что.

— По крайней мере, не противоречит.

Да какие там противоречия, если перед ними — вот! — точно такой же отнорок в тупичок, как и там, где они сбежали от гончих!

— И что теперь? — спросил Келдаз. — Ломаем, стучимся, прыгаем, машем руками?

— Ага, — согласился с ним Аккор, — дверца откроется и оттуда появится достопочтенный мэтр Каллиен. Который на этот раз не удержится и лично заедет тебе в лобешник тем самым "Тёмным молотом", — мальчишки зафыркали, представляя старикана с огроменным томом наперехват.

— И на завтра здесь будет не отнорок, а тоже — свежая штукатурка. У нас суточный пропуск. Сейчас уходим и приходим ночью, когда деды разойдутся по домам жрать манную кашу и хлестать валерьянку. Пошли. А то, девчонка нас тогда как-то увидела, как бы и кто из хранителей не разглядел тоже, — резюмировал принц Эллезии.

И они тронулись восвояси.

— Э, а пиво-то где? — встретили их стражники.

— Не поздновато? — сразу после полуночи встретил их новый стражник. — Теперь-то чего ради?

Вот же, опять весь дворец будет знать про розыскные мероприятия принцев! Они специально пришли именно сейчас — сразу после смены постов, чтобы не нарваться на саму пересменку, чтобы ограничить количество об их вояже знающих. Но болтуны всё равно всё передавали друг другу. Эх, надо было у дяди вытребовать ещё одну строку в пропуске: "Строго конфиденциально!"

— Без ограничений! — ткнул в пропуск Ниэллон.

— Всё-таки за пивасиком? — стражнику было скучно, ему явно хотелось поболтать, позубоскалить.

Ниэллон уже намеривался рыкнуть про "разговорчики на посту", но Келдаз захохотал:

— Так без ограничений же!

— Парни, так всё, ж на хрен, заперто! И замки — пудовые.

Они, что ли, уже приглядывались?

— Мы им, замкам этим, тоже пропуск предъявим, подпись же герцога — вдруг какая магия сработает!

— Ну, удачи! — огладил усы стражник.

Он, наконец, соизволил сдвинутся всторону и позволил пройти. Мальчишки тут же ссыпались вниз по широкой спирали лестницы. Особо крутой она не была — да и понятно, хоть работал и грузовой лифт, но ради каждой пары бутылок вина, ману на магический механизм лифта тратить непозволительно, так что подъём-спуск по лестнице в тест на выживание превращаться не должен.

— Ты что? на часового уже прикрикнуть хотел? — поинтересовался норт. — Зря. Мне отец говорил: "Накомандуешься ещё! Пусть тебя сначала полюбят." Это же твое войско, твоя стража. Им ещё, может, придётся за тебя на смерть идти.

И юноша-вект заметил, как переглянулись юные кор и нагтилин. Они тоже не ожидали услышать подобное от ровесника воина? Нил отвечать, комментировать не стал. Просто отложил памятку на будущее.

Ни в коридорах, ни в их отнорке перед предполагаемым проходом ничего не изменилось: было тихо, светло, пусто. Немного пахло едой, почему-то — кожей, ещё чем-то... Всё-таки не все двери были герметичными. Что важнее, ниоткуда не несло опасностью. Интуиция соглашалась, что вокруг — банальные скучные кладовые, а не полные несметных сокровищ и смертельных угроз таинственные пещеры.

— Ну? И?.. — Келдаз повернулся к Ниэллону, но тот с интересом глядел на Луфгегла. И что ещё занимательнее: точно так же на него смотрел и Аккор.

"Пещеры, может, и не пещеры, а что подземелья — так точно! — понял ситуацию Келдаз: — Если б они сейчас прокрались к степному табуну, чтоб побаловаться ночной скачкой, они, все трое, вот так же смотрели бы тогда на меня!"

— Как знал, что этим всё кончится... — проворчал нагтилин. — Но как же мне всё это не нравится...

— Да ладно! Давай!

Тот ещё раз вздохнул, сделал шаг вперёд... И отогнал сунувшихся следом пацанов:

— Не застилайте свет...

И начал оглядывать стены отнорка. Причём, начал с боковой. С левой, потом так же так же ощупал голыми ладонями правую. И сверху — откуда достанет, и до самого пола.

"Ищет, рычаг какой, открывающий проход, — поняли мальчишки, — Но вот же зануда! Ну, кому надо бы было устраивать подобное у пола? Чтоб потом сгибаться в три погибели?!

"А если, чтоб просто ногой пнуть?"

"Да и как понять, откуда у прежних начиналась та самая "третья погибель"? Пусть работает."

"Так я не спорю."

Торец стены Луфгегл ощупал так же тщательно.

— И что?

— Ничего?

— Нашёл, что-нибудь?

Луф залез в карман, вытащил мешочек, из которого достал мелок.

— Есть три подозрительных места... Вот здесь... — он нарисовал неровный овал на левой стене. — Вот здесь... И здесь. — ещё два таких же овала появилось на правой.

И мел — в мешочек, тот — в карман, а из кармана — платок. Нагтилин тщательно вытер руки, сложил платок, вернул его на место, и из внутреннего кармана колета достал свиток.

— Теперь не мешайте совсем, свиток — всего на шесть мигов. Я успею, три места здесь в четыре шага, но не отвлекайте. Эх... месяц тайком от мэтра Оритирия вкалывал.

— Так вкалывал-то как раз ради чего-нибудь вот такого!

— Так я и не против, вроде... — и он резко выдохнул: — Уф! Ну, пробую!

И он сломал капсулу свитка.

— Есть! — выкрикнул Келдаз и рванул к выскочившему из стены столбику, но вцепившиеся в него Нил и Акки, удержали.

А Луф, словно не заметив ни первой удачи, ни его выкрика, сделал три шага к другой стене, обвёл свитком второй овал, и — ещё один шаг, к третьему. Но и там — ничего. И свиток рассыпается в труху, в пепел, в прах.

— Фу-у-у... — рукавом вытер он пот со лба. — Сработало. Оно всё-таки сработало!

— Ещё нет, — деловито уточнил принц Эллезии. — Прохода-то по-прежнему никакого.

— Да теперь же всё ясно! — опять попытался двинуться вперёд принц Нортирии. Но принц Корлэнда опять удержал его:

— Давай! Доводи до результата.

Луфгегл удовлетворённо улыбнулся, сделал четыре шага назад, оглядел выступивший металлический столбик, пробормотал:

— И ведь не сталь... Бронза? Или это и есть легендарный нитрониум?

И смачно, своим заскорузлым большим пальцем вдавил тот в стену. В стенке напротив мальчишек что-то щёлкнуло.

Нагтилин подошел к ней, толкнул... И то, что выглядело каменной стеной въехало в боковую каменную стену.

— То-то же! Эй, — обернулся он к прочим, — идём!

Вошли.

Эта галерея фонда ничем не отличалась от той, где они уже были — такие же полки, такие же книги... Нет, книги, конечно, другие... Но такие же. Тоже, большей частью, на незнакомых языках. Даже более того — на незнакомых алфавитах. Из тех, верно, которые тоже тысячелетиями никто прочесть не может. Въедливой девчонки рядом не было и нагтилин, не удержался -пригладил ладонью некоторые корешки... Из тех, что выглядели попрочнее. А кор решился на большее: он вынул толстый том, раскрыл... Норт, заглянув ему через плечо и только плечами пожал: даже картинок нет, только ряды незнакомых значков. Для иероглифов — слишком простые, для букв — чересчур причудливые... И чего весь этот бесполезняк хранить? Кел взглянул на слабую улыбку Акки и опять пожал плечами: поди ж ты, прямо балдеет!

Он обогнул столпившихся парней и направился к перекрёстку. За ним тут же увязался нагтилин:

— Здесь тебе не степи, запутаешься.

Да и правильно — парами сподручнее. Особенно данное обстоятельство Келдаз оценил, когда они наткнулись на явный новодел: посреди библиотеки кто-то словно комнату выстроил!

— Чувствуешь, мы как раз здесь дрались. Вон, ремни переборки... Не лезь внутрь, я за остальными сбегаю...

Да, раз двадцать повернув среди всех этих одинаковых полок Келдаз, где остались остальные, уже и не представлял. Луфгегл убежал, а Келдаз не утерпел и аккуратненько — вдруг заскрипит — приоткрыл дверцу, взглянул одним глазком и... И заулыбался. Такие помещения он уже видел — в Университете, в пансионе. Которые одновременно и рабочие кабинеты, и спальни. У студентов. И кровать чтоб была, и рабочий стол для занятий. И чтоб перекусить за тем столом можно было тоже.

Стол нынче был пустым — только ваза с одинокой розочкой, а в кровати спала их девочка. Рыжие волосики рассыпались по подушке, ладошки под щекой...

И... Не хрена ж себе! — в углу, там, где те, которые отличались повышенным богопочитанием, обычно устанавливают статуэтку с их божеством, там был прислонен к стене знакомый огроменный том. "Чёрный молот", вроде бы... Или "Тёмный..."?

— И как всё это понимать? — раздался из-за плеча шёпот нагтилина.

Келдаз оборачиваться не стал, он пошире раскрыл дверь и сделал пару шагов вперёд, чтоб остальным можно было пройти тоже.

— Королева... — вдруг пробормотал негромко Аккор. — И здесь она.

— С чего бы?! — в полголоса не поверил ему Луфгегл.

— Не туда смотришь, — покачал головой кор. — Вон, видишь...

— Роза? Да мало ли...

— Роза в вазе. А на чём стоит ваза?

— Мама... — понял и Ниэллон.

Ваза стояла на нешироком чёрном диске, на котором чуть проглядывала ещё более чёрная спираль.

— Не понял?!

— Наши назвали это "червоточиной". Её величество королева Эллезии вручила по такому магам, выжившим в столкновении с нею во время битвы при Артокии.

— И что это?

— Поделка. Из которой — дольше года уже! — не исчезают следы её ауры. Больше наши артефакторы не смогли разглядеть ничего.

— А зачем? Что оно делает?

— Вроде бы, ничего, совсем ничего.

— А что им-то велели делать с ними?

— "Что? Да что хотите", — был ответ. Выбросить не решился никто. Здесь, вон, видите, вместо подставки для вазы приспособили. Другое интересно: вот, как она?..

— Да я же вам уже говорил, — хмыкнул на повернувшихся к нему мальчишек Ниэллон: — во дворце мамочка знает всё.

Он обошёл их и, не удержавшись, пригладил, как недавно Луфгегл корешок книги, пригладил обложку этого замечательного тома... Но на молоте словно оказалась зазубрина. Совсем он забыл — прошлый раз же укололся тоже! Но почему больно-то опять так?! Капелька крови скатилась прямо на изображение древнего оружия.

— Уй!.. — чуть громче, чем остальные, высказался принц Эллезии.

— Ма-а-льчики... — донеслось с кровати. Девочка проснулась, села и теперь, рыженькая, сонная, глядела на них.

За следующие полчаса-час они узнали много всего. И что из-за них у неё... Раньше было так тихо, так спокойно, так хорошо, а теперь приходила королева, сказала, что будет здесь работать днями и ночами, устроила себе кабинет, вот, с кроватью, а сама с тех пор так ни разу и не заявилась; что велела хранить и беречь том "Тёмного молота" как зеницу ока — глаз с него не спускать! Что платить за это стала, что сюда теперь еду носят и ругаются, если она остаётся нетронутой, что ей неделю после возведения этого "кабинета" — неделю! — пришлось пыль с книг вытирать! А ведь некоторые свитки... их не то, чтобы тряпочкой коснуться, на них дышать боязно!

И тут она увидела...

-...А ты что?! С кровотечением здесь шляешься?! Ты... ты... ты опять эту книгу трогал?! Ты её... Ты её испачкал??!! Да как вы вообще сюда пролезли?! Вон! Вон! Немедленно! Я сейчас, как закричу, я сейчас, ка-а-ак вот за эту веревку дёрну — здесь стража со всего дворца будет! Во-о-он!!

Она закричит?.. А сейчас она что делает? Шепчет, что ли?

Но Келдаз, не стал слушать отговорки прочих, он подхватил мальчишек, кого за руку, кого за плечи, а Нилу так досталось и подзатыльника, и выволок всех их из комнатёнки. Но стоило ему притормозить, как в дверях тут же появилась пышущая гневом, вся в космах нерасчёсанных волос, красная — почти как те волосы! — девица... Когда Луф оглянулся, он чуть не захихикал: так не вязался праведный огнь в её очах с куцыми трусишками и блеклой маечкой — грозный такой мышонок! — но Кел зашипел на него: "Убью!". Нагтилин опомнился и вслед за остальными перешёл на бег. Сзади, размахивая какой-то тряпкой... Может, именно ею она пыль с книжек и вытирала? Сзади за ними гналась девчонка.

— Уходим! — продолжил командовать воинственный, но умеющий обращаться с девицами, норт.

— Ведём её к выходу! — уточнил Ниэллон, перехватив командование. И когда девчонка начала отставать, заставил мальчишек изобразить, что они задохнулись тоже, и устроить громкий передых. И только, когда она к ним подтянулась, выскочила на финишную прямую, и уже на виду у библиотекарши, они вылетели во всё ещё открытый проход, и едва ли не с десяти саженей от неё нагтилин с той стороны закрыл его.

— А не зря мы это?.. — тут же задумался Луфгегл.

— Чего?

— Показали? Расскажет своим дедам, мы придём в следующий раз, а здесь — штукатурка.

— Не-е, — не впечатлился Келдаз. — Она не дура. Вот твоя сестричка рассказала бы? — спросил он Ниэллона. Нил только хмыкнул. — Вот. А твоя? — обратился к Аккору.

— Аналогично, — поморщился и тот. — Эта маленькая зараза...

— Ты поосторожней с такими высказываниями, — прервал его норт.

— Чего?

— Нам ещё просить их сюда к ней идти.

— Чего ради?!

— А кому? Или тебе загорелось всё-таки получить той тряпкой по морде?

— Вот именно, — проворчал нагтилин. — Вы видели, в чём она одета? Деньги, как я понял, у неё теперь есть, но... Как насчёт прогуляться с нею по лавкам? За платьицами-кофточками? И рассказать ей, "что нынче носят"? Не говоря уж о тридцати сортах шампуня, чтоб как раз под её рыжий тип волос... И уж умолчу про бельишко, там, разное — носочки-чулочки, маечки-трусики... — он посмотрел на призадумавшихся приятелей, и тяжко вздохнул: — Чую, я остался ещё без одного клыка, — правда, тут же ехидно ухмыльнулся и взглянул на Келдаза: — Ты, впрочем, тоже.

— А вот хрен им! Не отдам. Малявки же, а уже туда же! Ничего, мы тоже кое-что можем, кое-чему обучены!

— Придумал что-то?

— Да чего там думать?! Только тогда и с вас...

— Что?

— Щас увидите!

Так что, на этом приключения мальчишек в подземелье не закончились — Келдазу загорелось разжиться пивом! Где расположена пивная кладовая, он у гвардейцев уже вызнал, открыть её — к их изумлению, смог. И только, водрузив себе на плечо по бочонку, согласился возвращаться.

Когда охранник на выходе попытался протестовать, ему ткнули носом во всё ту же строку: "Без ограничений". А на его: "Но как вы пролезли?!" — Кел опять указал на печать герцога: "Я же говорил: чистая магия!"

А девочка, постояв у задвинувшейся перед её носом стены, немного грозно порычала и вернулась в свою новую комнатку, в свою, как её называла, келью. С замиранием сердца оглядела том. Следов крови не было.

— Но я же видела, видела! — прошептала она. — Прямо на молоте, вот здесь!

Она ткнула пальцем в переплёт и...

— Ой!

Оцарапалась... Откуда? Никаких же зазубрин не было! Мальчишки? Мальчишки покарябали книгу?! Но размышляла она попутно, а сама уже бросилась к тряпке, потом назад к древнему фолианту и замерла: капля крови на глазах уменьшалась, втягиваясь, впитываясь, растворяясь в металле.

— Ой, — опять вырвалось у неё.

4. Операция "Нежная лилия"

Королева расчёсывалась перед сном — сто ритуальных касаний волос, пять минут перед зеркалом, пять минут любований собой, улыбок себе. Пять минут тихих улыбок короля, супруга, отца её детей...

— Представляешь, Нио обхитрил Сину!

— Парень растёт? И в чём? Как?

— Помнишь, я рассказывала, что они попросили девчонок разузнать про родственниц библиотекарей?

— Да. У них же ничего не вышло. Так, кажется?

— У меня тогда ничего не вышло! Но мальчишки, представляешь, нашли ещё один потаённый вход в хранилище. Совсем рядом с первым.

— Ох уж мне, эти прежние! Во дворце отнорков, как в норах у сусликов! Подожди... — и он довольно рассмеялся: — Так вот зачем они среди ночи в кладовые полезли! А пиво — всего лишь маскировочный манёвр! Представляешь, у меня на утро Айзенбеккер руки заламывал, кричал, что четыре бочонка пропало! На мальчишек кивал.

"Четыре? А стражник упоминал про два. Обнаглел келарь! Тёрское пиво, как чачу, уже хочет квасить. Бочонок реквизирую."

— Ну, ладно тайный проход в Хранилище, — покачала она головой, — с ним понятно: наверняка нагтилин постарался, а как они к пиву-то прорвались?

— В их компании ещё и норт есть! — хмыкнул король. — Келдазу на четырнадцатилетние дядя подарок сделал — артефактный набор отмычек. Так что, замки нашего Айзенбеккера для него теперь не проблема.

"А это проблема. Придётся и этим озадачивать интенданта. Пусть поработает с нашими артефакторами. Им и приработок, и конкретная работа. Решение неразрешимого, конечно, интересно, но иногда дрова рубить тоже надо."

— Кстати, этот, совсем теперь совершеннолетний, норт сам по себе проблемку подкинул — он в "Нежной лилии" отметился, — воспользовалась предлогом она.

— Ой, ну, залепили ему там царапину пластырем — подумаешь...

— Вот и подумай, он на том успокоится?

— И что с того? Он же норт!

— Его мать отреагировала слово в слово. Но наш сын — вект! Когда у тебя была первая женщина?

— А то ты не знаешь?! — усмехнулся мужчина. — Мне как раз исполнилось семнадцать, тебе через месяц — пятнадцать.

Королева удержала вздох. Королева до сих пор время от времени пыталась поймать супруга, но он ни словом, ни звуком ни разу не сфальшивил — она, она была у него первой! И долгие годы — единственной.

— В общем, мы с остальными матерями решили, что нашим мальчикам баловство со шлюхами пока не на пользу. Ставлю тебя о том в известность.

"С остальными... Опять с дальней связью перенапрягалась! Да ладно, зато о детях поболтала — расслабилась хоть чуточку, — и улыбнулся: — Так "перенапряглась" или "расслабилась"?

— Как мне это в тебе нравится, — вслух засмеялся он: — ты всегда со мной советуешься.

— О детях — всегда, — улыбнулась и женщина.

— Вот и давай о детях, о наших детях. Ты начала говорить, что Нил, в кои веки, не стал с Синой ругаться, а аккуратненько её перехитрил...

— Да. Помнишь, я говорила, что с библиотекаршей некому и прогуляться-то? Нио спихнул всё на девчонок.

— Ожидаемо.

— Я тоже хотела убедиться, что наша дочь второй клык тёмной гончей стребует опять с Луфгегла. А они... Они ни о чём просить их не стали! Мальчишки словно бы в благодарность за то, что девчонки им помогли в прошлый раз, устроили ещё одно застолье в "Эктлере", и на нём якобы проговорились и о тайном проходе, и о несчастной узнице, и о великом Хранилище, и о богатенькой нынче хранительнице. В результате, Синнаэль выпросила у меня пропуск в подвалы. И не простой, а чтоб в нём были фразы "Без ограничений" и "Строго конфиденциально!". И теперь они водят её по лавкам, а она кормит их сладостями. И подру-ужки... Не разлей вода. Газированная.

Келдаз был в отчаянии. С горя он прямо от "Нежной лилии" подался в Сокхо, ожидаемо нарвался на банду Штуцера, влез в драку, потом еле вырвался, еле сбежал... Ну, ничего, он с ними ещё встретится, ещё поговорит — с парнями договорится и поговорит! Но сейчас-то что делать?! Его в "Лилию" не пустили!

— Представляете! — орал он принцам. — Эти бугаи встали втроём перед дверью, бицепсы свои на груди скрестили и молчат! И кроме: "Не велено!" — больше ни слова так и не сказали! А в окошко Алисандра смотрит! Смотрит и рыдает! Рыдает! А я...

(Мальчишки сумели добиться детализации: смотреть Алисандра действительно смотрела, а про "рыдать"... Она облизнула пальчик и сделала влажные дорожки себе от глаз к подбородку. И от левого, и от правого!)

-...Я уже совершеннолетний! Мне четырнадцать уже три недели как исполнилось! А они...

— У нас совершеннолетие — с шестнадцати.

— Так-то у вас! А мы!.. Я — норт!.. Алисандра!.. — он в полной прострации оглядел мальчишек. — Слушай, Луф, может, там от соседнего дома какого подземный ход где есть? Ты по Цветочной со своим свитком пройтись можешь?! — и едва не вызверился на Ниэллона: — Ну, чего скалишься?!

— Да вспомнил, каким образом он нам проход искал. И представил, что он ощупывает мостовую. А Алисандра с остальными девками в окошко на это дело смотрят, и все рыдают. От хохота, — и вект старательно обеими ладонями начал щупать парту. Глядя на него, остальные парни захохотали тоже. — Плохая стратегия, — закончил он.

— Да где я тебе другую найду, — опять заорал несчастный норт и осёкся. И перевёл взгляд на кора. — Слушай...

— Вот, другое дело, — одобрил Нил: — Выбей с него!

— Придумай, Акки! Должен буду!

— Ага... И будем мы долгами считаться, — проворчал Аккор. — Особенно, когда припрёт со всех сторон, кто на тот момент кому и сколько должен. Нет, это тоже плохая стратегия.

— Хватит ля-ля! Давай хорошую!

— Хорошая стратегия — обращаться к экспертам.

— Я к тебе и обращаюсь!

— По борделям я экспертом, если и стану, то, может, после шестнадцати. Сейчас мне туда, — он поморщился, — знаешь, даже противно как-то.

— Да что с тебя взять!.. Стоп! — и Келдаз понял: — Гвардейцы, вот кто... Надо договориться с гвардейцами. О! А у меня и пиво под это дело уже есть! А вы шумели: зачем-зачем?!

Когда её пригласили во дворец метресса Ниаракла особо не удивилась, не насторожилась, не расстроилась: причина вызова была очевидной — Келдаз. Ну, может, и остальные принцы... Хотя вряд ли, остальные, хоть они и прославились тоже на всю столицу победной битвой с тёмными гончими, но всё-таки те лопушки ещё были такими лопухами!

Пожалуй, она даже обрадовалась: хоть во дворце и бывала — лет пятнадцать-двадцать назад один молодой человек, не к ночи будет упомянут, на свидании сводил её туда с экскурсией — но быть теперь "представленной ко двору"... Сулило перспективами...

Бизнес на Цветочной как-то, она и сама не заметила когда, потерял динамику. Приобрёл основательность, уютную устойчивость, но появилось некоторое ощущение некоего тупика. Почтенная метресса никогда бы не призналась в адреналиновом голоде, но чувствовать себя старушкой в шлёпанцах не желала точно! Только, если бы ещё... Нет, лично встречаться с королевой — высокая честь, но может, обойдётся, и королева сыщет для неё, какую-нибудь... если не придворную даму, так хотя бы служанку, что ли, доверенную... А на саму ту ведьму, скромная метресса лучше на какой-нибудь процессии посмотрит. Издали.

Не обошлось.

— У меня для вас несколько новостей, и одна лучше другой.

"Так, поднять к лицу правую руку, чтоб был виден браслет с висюлькой "червоточины" на нём, и улыбаться! Улыбаться!"

— Первое, запрет на ваши услуги принцу Келдазу снимается. Остальным остаётся в силе на ближайшие два года. Или до особого моего распоряжения.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Относительно норта... Когда придёт, сделайте мальчику праздник. Сделайте так, чтоб при первом посещении у него не было менее трёх девочек. Не менее трёх!

— Но...

— Слушаю-слушаю?..

— У него и с первой-то, с Сандрочкой... Он наверняка сначала выберет Алисандру. Так вот, у него и с ней-то будет не менее трёх раз...

— Ничего. Недавно его осмотрели, и мне ещё раз подтвердили: у мальчика прекрасное тренированное сердце — выдержит.

— Но нагрузка в... э-э-э... критических ситуациях... ляжет не только на сердце, но и на другие... м-м-м... органы.

— Пустое. Как улыбнулась его мать: другие органы сына её мужа их пользователя не подведут.

— Норты!

— И уж раз вам придётся иметь дело с моим Келдазом, запомните: у мужчин-нортов в жизни бывает только одна "критическая ситуация": когда он в первый раз скажет в лицо своему отцу "Нет!". И настоит на том. Не оскорбите мальчика!

— Спасибо. Я запомню.

— Продолжаю. Второе, завтра с утра... Лучше б сегодня, конечно, но уж не хочу ломать Вам бизнес. Да и почти наверняка сегодня ещё обойдется. Так вот, завтра с утра к вам зайдёт мой доктор с помощником и осмотрит Ваших девочек. Всех. Вы ему предъявите всех.

— Но наши доктора вполне компетентны...

— Думаю, что мои — не менее. Третье. С завтрашнего дня вы поднимаете свои расценки вдвое!

— Но... — задохнулась хозяйка заведения. — Мои клиенты... Они не потянут. Они уйдут!

— Уйдут одни, придут другие. Повторяю, вдвое! С завтрашнего утра! И кстати, о расценках и принце Келдазе. Праздник праздником, но за всё надо платить. И Вы стребуете с него оплату за всё! От этой... как Вы её назвали? — Алисандры? Так вот от каждого по отдельности поцелуйчика с Сандрочкой до каждой порванной им наволочки и разбитого ими бокала. За всё!

— Но...

— Но?!

— Это может быть дорого. Очень.

— Её величество королева Нортирии Шитона с улыбкой вспомнила, как четверть века тому назад юный принц Регкарек устроил с нею нечто вроде пятнашек. Только — норты же! — на лошадях. В процессе ночных забав было запалено шестеро трелейских скакунов...

— Но это же...

— Её никто и словом не попенял, но принц, как она потом узнала, расплачивался два года.

— Но... Я не настолько состоятельна... Разовые убытки сразу на два года... Ждать столько... Я не потяну.

— Копию счёта — сюда! Вам оплатят немедленно. А деньги мальчика... Будет выплачивать — будете заносить.

— То есть и он ко мне будет заходить и заходить?

— Он совершеннолетний норт. Кто ему может запретить? Но и вы, вы же в долг не обслуживаете?

"Эти стервы продумали всё. Эх, вот бы... хоть краешком уха послушать..."

Двое суток в стенах "Нежной лилии" было непривычно тихо, пусто, и царило уныние. А потом пришла гвардия.

Гвардии понравилось всё! И девочки, и шампанское, и интерьеры... И они хохотали на куплеты Делии, и топали, и стучали кулаками по столам, стенам и подлокотникам кресел, отбивая ритм на танцах Несты, а напоследок, вообще устроили всеобщее бултыхание в фонтане.

И наполнили кассу.

А через пару дней пришли ещё! Почти все новые! "Старички" же припёрли ковёр: "У Сандрочки в номере холодный пол, и мёрзнут её сладенькие ножки". Ковёр протащили мимо охраны, мимо мадам, наверх в номера. Там ковёр опустили на пол, катнули и...

Мальчишка очумело сел, сумел сфокусировать зрение на Сандре, выставил вперёд ветку чуть помятого алого гладиолуса... И нервно сглотнул:

— Алисандра?..

— Келдазик! — в ответ завизжала та и бросилась к нему.

И понеслось.

На следующее утро... Да какое, там, утро! Уже и полдень пробило. Метресса Ниаракла была очень приветлива. И не скажешь, что он обдурил всю её охрану!

— Надеюсь, ваше высочество, Вам у нас понравилось. Заходите ещё. А сейчас... Расплатимся?

— Да.

Он был готов. Он взял с собой всю сумму, вручённую ему от родителей на совершеннолетие! Ну, чуть, уже потратился, конечно, но почти двести золотых в кошельке!..

— Это что? — спросил он, глядя на длинную полосу бумаги, которую протянула ему хозяйка.

— Счёт. Девочки, шампанское, порушенный номер, порубленная мебель, порванные платья, разбитая посуда... Там перечислено.

Келдаз в несколько приёмов подтянул ленту к концу, к строке "Итого"...

— Скоко-скоко? — обалдел он.

— Четыре тысячи двести сорок два золотых.

"На два года я насобирала, — удовлетворённо про себя усмехнулась метресса. — Схожу, получу деньги, и девочкам выпишу премию. Потому что... Чтоб за одну ночь — удовольствий на четыре тысячи золотых?! Такая реклама! Теперь точно к нам придут другие!"

Поздний вечер, тихая комната, длинный свиток, хохочущий король, улыбающаяся королева...

— "Порубленные кровати из светлого дуба — 4(четыре) штуки" — это что?

— У неё при входе — две статуи в доспехах с двуручными мечами стояли. Келдаз демонстрировал разницу в технике удара фламбергом и эспадоном.

— "Порванное платье из мерцающего шёлка — 1(одна) штука". Там кто-то спустился к пошедшему в разнос мальчишке в мерцающем шёлке?!

— Драный лоскут шёлка прилагался. Хозяйка убеждала мою бухгалтершу, что он — из порванного подола.

— Нет, ну, а это что такое?! — "Истальское шампанское — 447 (четыреста сорок семь) бутылок"?! Коллекционное вино. Что он с ним-то делал? Обливался?

— Купал девочек в ванной. Хозяйка утверждает, что клиент потребовал лучшего. Все её запасы ушли.

— Запасы истальского?! У неё? Интересно у нас, например, полтыщщи штук таких есть?

— Она предъявила моему брату купчую на четыреста пятьдесят единиц. Так что у неё они — были, — и двусмысленно улыбнулась: — Купчая помечена позавчерашним числом.

— Ага, стала бы она пьяному мальчишке потворствовать... Наверняка самую дешёвую шипучку подсунула!

— Рядом с ванной было обнаружено три отбитых горлышка. Очень характерных. Остальное раздроблено в мелкое крошево. Мальчик демонстрировал, что может ходить босыми ступнями по стеклу.

— Да врёт она всё!

— Она говорила не со мной. А мы... Что с того — нам?

Тому, что его вызвали в Приёмную, Имерний Тредис заморачиваться не стал. Да, обычно рабочие встречи король проводил в одном из рабочих кабинетов. (Имерний сам настоял, чтобы их было несколько — и в разных концах дворца. И следил за неупорядоченностью их посещений. Король поначалу улыбался на паранойю советника по безопасности, но пережив первое покушение — перестал.) Конечно, это могло быть признаком неудовольствия, но если близко принимать к сердцу все признаки — и объективных опасностей, и субъективных опасений, то параноиком и станешь.

Имерний заглянул в свой дневник королевских поручений, снял с полок и переложил в портфель несколько папок, привычно взял паузу, ещё раз обдумал форму вызова, окинул взглядом свой кабинет и вышел.

В холле перед Приёмной Имерний мельком огляделся... Кажется, он понял главную причину вызова — члены совета Гильдий... Купцы пришли о чём-то просить, чего-то требовать, о чём-то напоминать, и его величеству Гилберту, второму этого имени, стало не в мочь. И чтобы отсрочить неизбежное... — а заодно и потомить третье сословие! — его и вызвали.

— Срочное дело к его величеству! — провозгласил советник по безопасности.

— Извините, его величество в настоящий момент занят, но как только... — замельтешил секретарь, Верник Тоиней.

Точно! Верник не может быть не в курсе его вызова, но сейчас явно подыгрывал. Что ж... Тогда он очень вовремя. Кроме гильдейцев в холле только охрана. И сейчас бы у Первого Секретаря уже не осталось предлога для дальнейшей задержки. Ишь, как зашебуршились! А вот не хрен!.. На них только у королевы терпения хватает, вот и шли к ней бы... Вот только её величество кроме терпения обладала ещё и въедливым умом, неистребимой женской практичностью и полным отсутствием всякой тактичности, когда дело начинало переходить к делу. И намекнуть на последнюю сплетню, а то и просто ткнуть мордой в, казалось бы, надёжно зарытый фактик — этого Клерисса никогда не упускала!

Раскрылась дверь, вышел взъерошенный Тира'араил, их главный дипломат. Бедняга, ему досталось явно ни за что — только в предчувствии разговора с этой толпой.

— Господа, извините, но дела безопасности не терпят отлагательств. Эйдж Тредис, проходите.

Так-то! Добавить в осанку высокомерия и вперёд! Мимо этих богатеев, которых никогда не вызовут этим древним званием!

Королевская Приёмная — словно целый зал. Да, с одной стороны ясно: иногда приходится принимать многочисленные делегации, такие, вот, что осталась за спиной, с другой — ещё яснее: пока пройдёшь все эти сорок две сажени от двери до наглядно отмеченного сегмента посетителей, уже сам себе надоешь, не то, что возвышающемуся на троне властителю.

— Имерний, не хмурься! Я сам учу сына, что неприятные дела надо делать в первую очередь, но слаб человек, слаб!

— Ваше величество... О мистике или высокой философии это не ко мне. А реальные человеческие слабости — то, с чем я работаю. И такие, как я — тоже.

— Всё, намёк понял, упрёк принял. Но согласись: тем "гражданам" потолпиться ещё чуток у входа не помешает. А теперь к нашим делам. Со дня покушения на моего сына прошёл месяц. Ты к этому сроку обещал результат. Или мне по-прежнему все новости узнавать от жены?

Имерний не стал прятать вздоха. Он уже неоднократно благословлял небеса, что двадцать лет назад, прислушавшись к уговорам жены и воплям своей интуиции, занял жёсткий нейтралитет меж тогдашним наследным принцем и его родителями по отношению к юной герцогине. "В дела королевской семьи я не вмешиваюсь!" — "Эта девчонка — вне моей семьи! И никогда в ней не будет!" — прошипела королева-мать. "Но мальчик в ней будет всегда!" — сумел заставить себя озвучить найденный женою аргумент Советник. Сработало. Он сохранил расположение тогдашнего короля и не потерял — будущей королевы. И после эпидемии серянки, после всех этих смертей его советы продолжали приниматься. В том числе и касательно тех, кто выжил, но не был в нужное время... как минимум нейтральным.

А девчонка... Началось всё с её подружек и подружек её подруг, которые в её университетскую келью таскали последние сплетни про принца, а кончилось... Да не кончилось, совсем не кончилось! Развед-сеть Клериссы по эффективности не уступает его собственной. Правда, выросшая девочка не лезет в высокую политику, а занимается домом и семьёй... Вот только... Если девочка выросла в королеву, а её дом теперь — дворец, то политика сама лезет к ней.

— Переплетённый рисунок чар заклинания вызова тёмных гончих и свиток мгновенной телепортации передал Терсии второй советник посла Империи Тригазл л'Эритт, который покинул Элистан за три дня до покушения. Сам граф ла Оггорет, скорее всего, в готовящееся покушение посвящён не был. Л'Эритт считается креатурой племянника Императора — Боккара Треульского. В настоящее время Боккар выслан в своё поместье... Проследить за созреванием треульского винограда. Видите ли, запасы сухого треульского в дворцовых кладовых вдруг критично снизился.

— То есть и император о покушении не знал тоже и выразил о том неудовольствие.

— Да. То ли самим покушением, то ли тем, что о нём не знал, то ли тем, что оно провалилось.

— Ты понимаешь, что если племянник доживёт до представления вина нового урожая императору, то Клерисса начнёт действовать сама? Она уже обмолвилась, что её "сёстры" хотят виновного — своими руками! И я не стал бы очень надеяться, что в её устах — это фигуральное выражение!

— Полгода?.. Я ожидал более жёстких сроков.

— Идеальным было бы доставить его сюда.

— Идеальное, реальное... Опять мистика и философия. Налёт наших магов на его поместье не обойдётся без жертв. Наших жертв.

— Мы это понимаем.

Тредис поёжился от этого королевского "Мы". Впрочем, он понимал и другое: гибель наследника, гибель заложников... Своя королева сошла бы с ума, соседние — тоже. Только что выстроенный мир — тут бы и рухнул. И воцарился кровавый хаос... На который... Как бы отреагировала на него нависшая над ними Империя?

Оставлять такое без возмездия — чревато. У Императора — трое братьев, две сестры, и, значит, племянников и племянниц разных — демонова прорва. А сколько ещё никем не пересчитанных бастардов? Кто из них следующим, почуяв безнаказанность, возгорится энтуазизмом... — перекорёжил он имперское словцо. -...дабы порадовать Императора?

Да и... Дать Империи по мозгам — мечта всей жизни.

— Отослать неугодного провалившегося — это, может быть не наказанием, — негромко дополнил он, — а подставой. Ловушкой.

— Работайте!

— Сделаем. Но... Засветить его здесь у нас — будет абсолютно недопустимо!

— И не будем. Хватит, если Клерисса потом сходит к ла Оггорету и выразит официальное соболезнование по нечаянной пропаже имперского родственника.

— Из неё плохая актриса.

— Никакая! — осклабился король.

Имрений осклабился следом: "Посмотреть бы..."

— Ну и довольно о подонках. Что про девочку? Жена накопала, что она — родственница бывшего Хранителя.

— Кто она, я не знаю, — удивил короля его главный советник по тайнам. — У Хранителя не имелось подходящей родственницы. Просто не было. Тем более с таким интересным именем.

— Катенька? А в нём-то что не так?

— Своим полным именем девочка подписалась в первой записке к принцессе Синнаэль. Кстати, почерк у девочки... Будет ей некуда податься, я её в писцы возьму. Так вот, она подписалась: "Веккатта". С удвоенными "к" и "т".

— Что за имя такое?

— В перечне наших — в академическом перечне женских имён вектов, ортов, коров и нагтилинов — таковое не значится. А теперь самое интересное: профессор Менитоний вспомнил, что двойное удвоение согласных было принято у...

— Имерний, давай уж и ты — без актёрства!

— Было принято у гридов. И именно "веккаттами" они называли наших предков. То, что наше самоназвание оказалось настолько созвучным — стало для них одним из мощных деморализующих факторов. Потому что так они испокон веков называли прежних. Которые, по их легендам, обещали вернуться.

— Только этого не хватало...

Веккатта поморщилась, закусила губу и иголкой проколола палец. Выдавила капельку крови и уронила её на "тёмный молот". Который давно уже не был — тёмным, который уже весь переливался закатными оттенками.

Сначала ничего не происходило, но потом капля... Капля словно начала усыхать! Катти замерла. И вот молот уже совсем чистый. Она пригладила его и...

— Ой! — вскрикнула она.

Невидимый заусенец въехал в свежую царапинку и болью пронзило — аж, до пяток. И опять кровь капнула на книгу. Рядом с инкрустацией. Но молот притянул и опять всосал её.

5. Матерный рейд

Веккатта всё делала аккуратно: из перевязочного набор достала колбочку с йодом, смочила в ней тонкую иголку (она купила себе "набор для вышивания"), поморщилась и проколола палец. Выдавила каплю, потом ещё одну крови, тонкой кисточкой ("набор для рисования") перенесла её на молот, дождалась, чтобы руда растворилась в металле и вдруг, словно послушавшись кого-то, оттёрла остатки потемневшей густой влаги на пальце о металлическое обрамление тома. Через несколько вдохов и этого красного не стало, на жёсткой окантовке не осталось даже пятнышка, даже как бы не наоборот: его цвета стали словно насыщенней.

"Иллюзия, — не поверила глазам умная девочка, — разве тех крох хватило бы хоть на что-то?"

И потрогала, пригладила молот, стараясь не коснуться того места, где прятался памятный заусенец. Вдруг показалось, что молот дрогнул — поддался. Она, затаив дыхание, ещё раз коснулась рукоятки. Да, непоколебимого сопротивления не ощущалось, она чуть толкнула... Рукояточка поддалась. И молот чуть повернулся вокруг той точки, где у него должен бы быть центр балансировки.

Катти отдёрнула палец, но потом сглотнула и ещё подтолкнула игрушечную рукоятку. Та ещё сдвинулась, очертив дополнительный сектор дуги... И раздался еле слышный щелчок.

Перепуганная девчонка опять отдёрнулась, но поздно: молот выдвинулся из плоскости обложки и закружился словно стрелка компаса на невидимом остриё.

— Ох-х, — еле выдохнула девочка.

Первым побуждением было сразу же попытаться затолкать молот обратно, но "Сломаешь!" — завопили мозги, и она опять отдёрнула руки. Вместо того, оглядела столик, взяла кисточку, успокоила дыхание и самым кончиком волосяного пучка лёгонько тронула рукоятку — та послушно чуть провернулась. Девочка отвела кисть, и освобождённый молот закрутил своей рукояткой — туда-сюда, туда-сюда, пока, успокоившись, не застыл в том же самом, в исходном положении. Девочка повторила эксперимент...

— И в правду, компас, — прошептала она. — Но... Когда увидят — попадёт же! Я осторожно. Я аккуратненько-аккуратненько!

И она лёгонько, ноготочком мизинчика попробовала вдвинуть молот в плоскость обложки. Не получалось. Девочка задумалась. "Дядюшка" часто приносил ей головоломки, которыми его друзья-преподаватели пользовали своих студентов — чтоб что-то сложить, что-то собрать-разобрать, что-то открыть... Здесь же похожее!

Катти вспомнила каждое своё движение, когда молот поднялся, и всё повторила только в обратную сторону: той же кисточкой чуть сдвинула рукоятку, ноготком нажала — ничего, ещё сдвинула — ничего, ничего, ничего... Есть! Молот поддался, она усилила нажим — что-то щёлкнуло, и молот легко пошёл вниз. И когда ощутился упор — довернула рукоятку.

Всё! Всё вернулось в исходное положение. Девочка поспешно отодвинулась от огромного тома. И громко выдохнула.

Стражники девочку не трогали. Сначала она ходила с принцессами, потом стала появляться без них. Когда один из стражи проявил... нет, бдительностью это назвать невозможно! Дотошность он проявил, скрупулёзность, — и девочку задержал, чтоб сдать сержанту, то появился не только сержант, но тут же ещё и лично командир гвардии герцог Инейский, который ни на сержанта, ни на стражника даже не взглянул, прорычал только что-то неразборчивое (Ага... неразборчиво... но потом тот стражник описывал: "Вот говорят, "сердце в пятки ушло", а у меня... у меня печёнка рухнула прямо в самую задницу!"). И тут же гвардейский полковник девочке что-то так же неразборчиво — проворковал! Умеет же! — и увёл.

Но девчонка через четверть часа появилась опять. Подошла к стражнику, снизу на него посмотрела и мимо него несколько раз походила — туда-сюда, туда-сюда! Но как только он подумал: "Какой же она стервой станет, когда вырастет!", — как она угостила его конфеткой!

" — Мне дядя Иторий дал, а я такие не люблю.

Методом тыка солдаты выяснили, что девчонка обожает тягучие ириски и... И она как-то потихоньку стала доброй приметой их отряда: увидеть её, как трубочиста на улице встретить. Вроде, и ничего, но весь день потом легче проходит. И её "перестали замечать"... Нет, улыбнуться, сунуть в руку кулёк ирисок, может, даже чуть дёрнуть за косичку — это как же без этого, но девчонка свободно входила-выходила не только в складские подвалы, но и в верхние этажи Библиотеки, и на территорию Университета, и даже там, внутри... На нижние этажи к алхимикам, в тёмные подземелья полигонов... "Я тихонечко постою, только издали посмотрю! Самым краешком глазика!"

"Ну, вот как она в месяц ухитрилась примелькаться повсюду?!" — молча удивлялись солдаты. На неё и не жаловались почти нигде. А раз настойчивых замечаний не поступало, то проверять устойчивость своей печёнки-селезёнки к гвардейскому рыку не горело никому. И не только охране, но и каким-то образом, сразу прослышавшим о том казусе всем остальным. (""Как" да "как"! Всё-то вам да расскажи!" — улыбалась королева.)

Намагнитить иголку, отрезать тонюсенький кубик пробки, и проткнув его ею, убедиться, что примитивный компас работает, помогли ей у алхимиков (она главному старикану в той лаборатории как-то продиктовала название фолианта, у которого картинки были похожи на то, что стояло на столе... Дед едва себе бороду не вырвал: "А у нас эта книга, что ли, есть?!..")

Тем же вечером, когда библиотека официально закрылась, и все ушли, девочка быстро выяснила, что для активации компаса молота необходимы две капли крови — одну на него, другую на металл вокруг, причём, безразлично, на руны или на обрамление. Две капли крови, и молот можно было чуть провернуть против хода солнца, и тогда со щелчком он поднимался. И куда-то начинал указывать. И не на север! — теперь убедилась Катти. — А куда? Или... на что?

К сожалению, позвать мальчишек, чтобы они таскали здоровенный томище... Да они опять чего-нибудь учинят, сдвинут, дотронутся! И они ещё не извинились за прошлое! Нет, звать их нельзя, а подружек-принцесс — бесполезно: что она, что они — сил у всех одинаково. Маловато. В общем, она из заныканной простыни и бинтов перевязочного набора соорудила нечто вроде волокуши, в три приёма уместила на ней фолиант, активировала молот, прямо возле конца быстро замершей рукоятки положила хлебную крошку и повезла...

Она оттащила неподъемный том в другой конец галереи, но молот по-прежнему указывал на крошку. Однако, девочка знала: первый эксперимент редко приводит к успеху, необходимо быть последовательной и выполнить серию опытов во всей её полноте! И она поволокла свой лабораторный стенд по поперечному коридору.

Уткнувшись в стену, проверила... Крошка, вроде бы, теперь была чуть сбоку от рукоятки, чуть слева. Сбилась, откатилась? Или всё же?.. Катти, стараясь быть предельно плавной, развернулась и потащила волокушу в обратную сторону — к другой стене. Достигнув её, сначала нагнулась, потом легла на живот, потом почти уткнулась носом в ту самую крошку. Которая теперь была чуть справа — справа! — от рукоятки. Которая указывала на стенку с выходами. И с теперь заделанным, и со всё ещё тайным. Но это, если "намагничена" у молота была рукоятка, а если всё, наоборот, и главное в этом инструменте — молотовище?

Девочка села, вздохнула, отряхнула платьице, поднялась, впряглась в свою упряжь и поволокла её в противоположный край хранилища. Коридор-галерея был длинным, она даже один раз остановилась, чтобы перевести дыхание, но при этом старательно отводила взгляд от волокуши, от книги, от крошки. Вот доставит к цели, тогда...

Стена. Девочка отряхивает руки, оглядывается по сторонам, находит, куда примостить, чтобы не бросать на пол, бинты, пристраивает их в той щели, степенно оборачивается и...

— И-и-и!.. — визжит она.

Пробел меж крошкой и компасной рукояткой — градусов в тридцать!

Мальчишкам, как неодобрительно она о них подумала, на дальнейшее хватило бы и пяти минут. Но, во-первых, они взрослее, и, значит, сильнее, а во-вторых, их же четверо! Они бы этот фолиант перебрасывали от одного к другому, они бы его залапали, они бы носились с ним, как бешеные, и просто-напросто уронили б его и сломали указатель!

Нет, она всё сделала предельно аккуратно. Она даже несколько раз проверила, не протёрлась ли в процессе простыня. А через час стояла перед участком стены, к которому тянулся молот. Стояла, смотрела и жалела, что с нею рядом мальчишек нет.

Подружки рассказали ей, что второй потаённый вход в Хранилище открыть сумел принц-нагтилин. А как ей? У неё-то никакого артефактного свитка нет... Может, позвать их?

Вызвать взрослых хранителей ей и в голову не пришло: тем надо будет объяснять, как она всё узнала, рассказать, что она ставила опыты над книгой — то есть рисковала ею...

Нет! — решила она. — Никаких посторонних, ни взрослых ни тех, кто помоложе! Во-первых, мальчишки так и не извинились, во-вторых, они опять какую-нибудь гадость приманят, а главное — здесь этим принцам не их дворец! Здесь — её библиотека! А проход... Она справится.

Она справилась. Она на следующий день ещё раз расспросила подружек, как действовал Луфгегл, а потом мелом очертила точку, к которой тянулся молот, и так же, как нагтилин, ощупала всё на несколько саженей вокруг, а потом... Потом она себя очень стыдила, ведь потом именно в самой точке, когда она раздражённо хлопнула по ней, ещё один заусенец рассёк ей ладонь...

Она сначала ойкнула, потом охнула, надавила полную ладошку крови и вымазала ею всё, отмеченное мелом пятно. Потом разум возобладал, и она побежала бинтовать руку, а когда вернулась — охнула ещё раз: из грязно-белого, грязно-красного пятна выступал столбик, сработанный из знакомого металла.

Интересно, будь с нею мальчишки, решились бы они вдавить его? Одно дело искать вход в библиотечное хранилище, другое — открывать проход незнамо куда. Особенно после недавно пережитой атаки тварями тьмы... Особенно сразу после использования магии крови... Что победило бы — азарт Келдаза или благоразумие Луфгегла? К кому бы присоединились Аккор с Ниэллоном?..

Но девочка была одна, и это была её библиотека! Она привстала на цыпочки и вжала выступившую кнопку в стену. Раздался негромкий гонг. И совсем как с потайным проходом в общие кладовые, то, что казалось непрошибаемой стеной, ушло вбок, втянулось в монолит, открывая...

Девочка осторожно заглянула и... И заулыбалась: это была её библиотека! Просто ещё один зал. А книг-то сколько, сколько новых книг!

Приближался первый день осени, и королеве надоело! Она вызвала мэтра Каллиена, спустилась с ним в хранилище, восшествовала в свой "кабинет", оглядела его и улыбнулась на полотняный шкаф.

Одежду хранить надо было где-то, и сиротка вместе с принцессами обнаружили, что красивые вещи стоят дорого. Её "жалование" было очень даже приличным, но на сработанный краснодеревщиками шкаф из каррадского темнолиста всё равно не хватало. Королева подсказала дочери о существовании терминов "кредит" и "рассрочка" — дальше девчонки справились сами... А плотнику, чтобы он собрал шкаф, они — ещё до входа в подвал, ещё до стражников! — глаза завязывали!

Главный хранитель, проследив взгляд королевы, ощутимо сник, ещё больше — когда она потребовала привести девочку, но всей Эллезии было ведомо, что, если ей врать, королева теряет человеческий облик, и лукавить перед ней он не решился.

Веккатта Клериссе понравилась: вот уж библиотекарша! — рассудительная до тошноты. Да, этим егозам-принцескам как раз такая подружка и требуется.

— Поправьте меня, или с девочкой нарушается закон об образовании? — обратилась она к старику.

В ответ тот заспорил, что они сами её всему учат, да и она — грамотная, а книжек умных тут, вон — сами посмотрите...

— Хорошо, — попробовала тут же подловить его королева. — Катти, реши задачу: яблоко стоит грош и ещё половинку яблока. Так сколько стоит яблоко? — и улыбнулась, глядючи, как старик, пытаясь вспомнить основы школьной премудрости, начал пробовать составить линейное уравнение с одним неизвестным, а девочка...

Девочка изобразила из ладоней весы, и на одну чашу — левую ладошку — зримо возложила целое яблоко, а на другую, такую же веснушчатую, уместила грошик и половинку плода. То есть вторую половину яблока уравновешивает грошик, а значит...

— Два гроша, — ответила она.

— Любишь арифметику?

— Больше историю и географию.

"Ну, погоди!" В самом разгаре было составление планов налёта на поместье графа Бокара ла Треуль. И ей ни один из этих планов не нравился.

— Расскажи мне, ты что-нибудь знаешь о Треуле?

Было видно, что хранитель кое-что знал. Ещё бы, "сухое треульское"!.. Из вин — это как "тёрское" из всех сортов пива! Но и девочка почти не замедлила с ответом:

— Треуль — искажённое название города прежних — "Террелле", построен на его руинах. Он находится на юго-востоке континента на, соответственно, Треульском полуострове. Славится своими источниками, тихими пляжами, а уникальное сочетание почв, вод, климата позволяет выращивать на склонах восточных отрогов Генейского хребта не сравнимые ни с какими другими сорта винограда. Развитию города с древних времён мешала практическая недоступность с моря. Проход сквозь последнюю, по сути, гряду хребта, которую три стихии — воды, воздуха и земли, то есть море, ветра и землетрясения — превратили в путаницу рифов и отмелей, был только для малых судов, но, впрочем, рыбакам его тогда хватало. Город прежние возводили из местного камня, добываемого неподалеку или прямо снизу, и карта каменоломен, — важно добавила девочка, — ныне просто поражает воображение.

Хранитель гордо посмотрел на воспитанницу.

"Интересно, про древних рыбаков она знает, а про дорогу, пробитую через перевал к городу при отце нынешнего императора — не упомянула."

— И где же ты видела эту, поражающую воображение, карту?

Девочка... почему заволновалась девочка?

— В книжке.

— Покажи, — хм, её наставник нерешительности девочки не заметил опять. — Она же не такая огромная? — кивнула королева на "Тёмный молот". — Ты её донесёшь?

— Да, ваше величество. Но она... не близко.

Из-за этого? Боится вызвать неудовольствие?

— Мы подождём тебя. Нам есть о чём поговорить.

Девочка выпорхнула.

Да, она подходит. Умненькая, независимая, не входящая ни в какие кланы. А девчонкам уже нужна третья. Которая будет соглашаться то с одной, то с другой, на которую можно будет влиять, которой можно пытаться манипулировать, с которой можно и нужно — дружить. Да и... — улыбнулась королева — такая будет контрастная компания: блондинка её дочь, тёмная шатенка — кора и ярко-рыжая библиотекарша!

Она будет учиться с принцессами, будет. Осталось только объяснить это этому деду.

Книга оказалась всё-таки большой. Меньше, конечно, тёмного чудовища, которым забили трёх гончих, но тоже...

— "Террелле", — произнесла девочка, глядя на руны названия.

— Ты читаешь?! — изумилась королева

— Читает, — гордо подтвердил библиотекарь, — алфавит, звучание рун прежних мы знаем. Мы не знаем значения слов.

А карты, какие внутри книги карты! Они ей нужны! Все! Но ей совсем не нужно, чтобы о них и о том, что она интересуется ими, узнали другие...

— Перерисовать сможешь?

— Да, — сразу ответила девочка, — но понадобится лист толстого стекла.

— Зайдешь к алхимикам, сделаешь от меня заказ. Срочный заказ!

Интересно эта кроха решится?

— И... Я совсем не знаю расценок на копирование...

— Веккатта! — возмутился старый хрыч.

Молодец девочка! Хоть расплатится за свой чудо-шкаф.

— Я сама уточню.

Королевы очень хотели, чтобы миссию возмездия за покушение на их сыновей, назвали "Материнским рейдом". Но его величество король Эллезии Гилберт II выматерился уже при первом упоминании о том со стороны её величества. Выпороть всё это величие вместе с остальными коронованными особами сразу по возвращению было его почти маниакальным желанием, но как тронуть женщин, спасших весь экспедиционный корпус магов?! И площадная ругань оказалась тогда единственной отдушиной.

И матерился весь тот нескончаемый вечер не только он. И не только по одну сторону линии фронта. Потому что тщательно планировалась предстоящая операция и там, и там, и ни у кого ни хрена не вышло! А эти четыре бабы...

Впрочем, предусмотреть планы противника и ввести в заблуждение, ошарашить его получилось и тем, и тем. Имперцы предугадали акт отмщения со стороны вектов и подготовились к нему. Векты предугадали возможные меры безопасности имперцев и приняли меры противодействия. Чего не получилось ни одним, ни другим, так это предвидеть необходимые масштабы.

Имперцы сызначала рассчитывали, что у Треуля появится стандартный боевой десяток магов. На всякий случай подготовились к появлению трёх десятков. А вот как в Эллезии сумели заготовить три сотни — три сотни! — телепортационных свитков, было выше разумения штабных имперских крыс. Ведь на изготовление одного уходит три-четыре месяца работы и на каждый месяц по алмазу специальной огранки! Так почистить свою сокровищницу!

Вот только и для университетских умников Элистана оказалось сюрпризом, что для новой версии телепортационной ловушки имперцев, критичность параметра "количество активных процессов", точнее мощь маны, необходимой на то, было нивелировано заменой "блокирования", на "искажение". И внутри сторожевого контура все телепортации теперь завершались успешно, но лишь по одному конкретному, искажённому адресу — в данном случае, на поляну перед скальным отрогом Геней. Вокруг которой уже были расквартированы и лучники, и арбалетчики; подтянуты баллисты и установлены требушеты.

Вообще-то и векты были готовы к нечто подобному. Не ожидали они только, что это будет не рота, или две роты, а полновесная терция, то есть три тысячи воинов: император очень хотел взять хотя бы горстку вектов живыми и учинить публичное громкое судилище. А потому надеялся, не жалея потерь, задавить их численностью.

Но магов оказалось слишком много. И они были качественно подготовлены. И прошедшими боевое слаживание. Их совместный воздушный щит прекрасно удерживал лёгкие стрелы, и отводил тяжеленные булыжники. Однако и магам идти на прорыв против выстроившихся в боевой порядок каре... Вообще-то шанс был, но... И уйти из-за исказителя никак!

Терсиды видели перед собой ненавистных вектов — извращенцев и законченных стерв, колдунов и ведьм, но переть на изготовившихся магов?! Вообще-то шанс был, но...

Вот две армии стояли друг против друга и матерились. Мата добавилось, когда обе стороны осознали, что выше них, над голыми скалами начинается первая терраса знаменитого виноградника. Это что же? Они сейчас повеселятся, террасы съедут вниз и прощай "сухое треульское"? Нет, большинство из мужиков, стоявших по обе стороны воздушного щита, и надеяться не могли, когда-нибудь его попробовать, но своими руками уничтожить легенду? "Да нас столетиями проклинать будут!" — и трехэтажная конструкция вслед.

Четыре женщины в это время матерились тоже. Нет, они телепортировались в зону вне барьера, на маленький островок, где их встретила скромная команда корских моряков, чей корабль, от греха подальше, курсировал в открытом море, а они подготовили к плаванью небольшую прогулочную яхту. Трое из женщин к морю никакого отношения не имели, две так вообще на судно вступили первый раз в жизни, но четвёртая первый раз на яхте в одиночку сорвалась в отрытое море в двенадцать лет. В четырнадцать заимела её в свою собственность. Раз пятнадцать на ней тонула (однажды, между прочим — совместно с принцем Арккором, который тогда не был ещё королём и даже — номером один в списке наследников Короны. Да и в списке её личных предпочтений, уж признаться — тоже. Но после чего брак между ними стал неизбежностью.) И несколько раз она участвовала даже в самых настоящих абордажах (в четырнадцать лет в первый раз!). Не с той крохи, конечно. И без принца.

В общем, пройти яхточкой восемь миль, по размеченному на карте фарватеру её величество королева Корлэнда Акнаккора в проблему не ставила. У неё с плаванием их и не случилось. Проблемы возникли у степной воительницы, королевы Нортирии Шитоны. Морская болезнь. Все всё понимали, мат воспринимали стоически и старались не улыбаться, вот только про себя выражений тоже не подбирали. Шитона их старания ценила, терпела и... ругалась ещё яростней.

Карту фарватера они нашли в том же томе "Террелле". Которому, между прочим, как минимум две с половиной тысячи лет. Акнаккора, поначалу и смотреть не хотела, но Клерисса придумала нечто вроде контрольного замера: она у своей девочки вытребовала аналогичную карту поселения прежних вместе с морскими проходами к нему, которое бы находилось на их южном побережье у Большого Рифа. И переправила её Акнаккоре. Та, верно, сравнила древнюю карту с нынешней "корсарской" и заткнулась.

Нет, она и теперь слепо карте не доверяла, а ведь могла бы пройти к высадке чуть ли не в два раза быстрее. Но пусть уж лучше степнячка ещё помучается, зато поиметь лишние мгновения, чтоб успеть вывернуть, застопориться, успеть спастись... Не потребовалось.

Они вышли аккуратно туда, где тысячи лет назад стояли причалы. Доски у него за годы и годы или были растащены, или сгнили, но каменные опоры уцелели. Возводи новый настил — и принимай корабли! Но имперцы — не мореплаватели.

Женщины выбрались на берег. Шитона приходила в себя, остальные осматривались. Жаль бросать яхту — качественная игрушка, но что делать... Да и хоть какой-то резервный выход при отходе. Или не резервный — если сразу ничего не получится.

— Я готова, — наконец, прошипела Шитона, и они двинулись.

"Тоже мне!.." — ещё раз прошипела она, теперь, правда, мысленно: во время боевых операций единственный приемлемый темп перемещений — это бег! Но, если было видно, что веката к нему готова, то, вот, морячка, а особенно нагтилиния... Вот уж из кого бегунья, явно никакая! С такой-то жопой!

Они шли к первой точке — туда, где согласно наложению карт самого поселения Террелле и его подземных каменоломен, когда-то был выход из них на поверхность.

Клерисса, оглядываясь по сторонам, только морщилась: в двух шагах от города, а такое небрежение! Конечно, дороги от древнего причала давно уже нет, но и тропинка не обихожена — после дождя по ней и пройти будет невозможно! Всюду сквозь заросли сорняка проглядывали и булыжники, и сухие, когда-то занесённые сюда ручьями и ветром сучья, и просто мусор. Вон, какая-то тряпка грязная! Нет, будь такое в её прибрежном городке, наместнику бы не поздоровилось, а городской совет ожидал бы очень неприятный разговор.

— Нам сейчас надо будет поворачивать, — вдруг подала голос королева Техлора Агвелта.

— Да, — сверилась с картой Клерисса, она в окрестном небрежении несколько утратила внимательность. А нагтилиние что? и карта не нужна?

— Мы же готовились, — пожав плечами, ответила на невысказанный вопрос Агвелта. — Вот курган — здесь были здания... Помните, мы ещё решили, что это их припортовые склады...

Остальные женщины только переглянулись.

Причал, склады, выход из каменоломен... Купцы прежних, видно приторговывали местным камнем... Хотя две перегрузки — сначала на малотоннажные баркасы, потом, за рифами — на какие-нибудь баржи — неужели оно окупалось?

Но сейчас выяснится, не зря ли они потратили свои телепортационные свитки, свои бриллианты...

— Идёмте, — уверено перехватила управление Агвелта.

Именно она заразила остальных королев уверенностью, что со входом в каменоломни проблем не будет. "Прежние — не халтурщики", — говорила она. Но, глядя на то, во что превратились "склады", как-то более реально представился срок: две с половиной тысячи лет... Всё-таки ушедший, сгинувший в веках народ больше ассоциировался со стоящей посреди леса мраморной колонной, увитой плющом да девьим виноградом, или монолитной стеной, которую, чуть почистив, используют за базовую при строительстве, а чтоб вот такое — просто давно, прочно заросший холм вместо квадратиков на карте зданий...

— Здесь, — остановилась Агвелта. И тут же добавила: — Вот, я же говорила...

Женщины переглянулись опять: Треуль располагался на возвышении, с тропинки, ведущей к нему, они сошли и теперь стояли перед круто возвышающейся стеной, с осыпями, с выпирающими валунами.

"Ты уверена?" — хотела сказать Акнаккора, не успела.

— Открывай! — скомандовала Клерисса.

Нагтилиния поморщилась: не дали ей насладится недоумением остальных. Но веката словно извинилась:

— Некогда! Вон, видите... — она махнула рукой на невзрачное облачко над горизонтом, — Как бы это не воздушный щит... Наши? Но он без движения уже несколько минут! Наши ушли в глухую защиту? Но кто может стать угрозой трём сотням магов?! Как бы не пришлось ещё и их вытаскивать! Открывай! Твоему сыну почти полчаса на калитку потребовалось...

Ну, Луфгегл и здесь на час бы действо растянул! Не научился ещё он своей интуиции доверять, использовать её, как рабочий инструмент. А она... Первую свою калитку прежних, она нашла в девять лет! И перевидала их... Да и потаёнными они стали теперь, а для тех, давнишних, эти дверцы, должно быть, были, как наши, со стандартным засовом, для нас. Больше от собак бродячих каких-нибудь да каких-нибудь тупых дикарей, чем от своих бандитов да жуликов.

Итак, проём двери, должен быть достаточно широким, чтобы можно было протаскивать каменные блоки... Достаточно ровный участок осыпи, скорее всего, вот. Теперь, чтоб справа, на высоте её плеча, нечто, чуть выступающее, чуть выделяющееся цветом... Смотрим... Ну, вот и подходящий под затвор булыжник. Она даже свиток активации использовать не будет.

Агвелта подошла к стене, протянула руку к камню, каких тут торчало не счесть и словно попыталась обломить его. Но камень не сломался, он ожидаемо откинулся, обнажив небольшой столбик из незнакомого нынешним кузнецам металла. И женщина, не раздумывая, кулаком вогнала его в стену.

Ну, и насколько здесь всё заскорузло? Не хотелось бы показывать чужим использование крови для добавочной активации механизма... Не пришлось. Знакомый, негромкий, но смачный щелчок, и дверь прохода поползла всторону. Всё-таки привыкнуть к такому сложно: бугры, непрошибаемые выступы, выпирающие каменюги при приближении к краю словно теряли вещественность, словно становились иллюзиями, и без сопротивления втягивались в стену. Она улыбнулась, когда степнячка не выдержала и помянула в приличном обществе не упоминаемое.

— Идём.

Королевы пристроились за ней. Даже Клерисса не попыталась покомандовать — молча двинулась следом.

Каменоломни прежних для Агвелты в диковинку не были. Её столичный город — Озталлер стоял в предгорьях, и прежние тоже возводили его из подручного материала — из камня, добытого в ближайших отрогах Канаид, к которым Озталлер, очевидно, очень быстро подобрался. Следующие властители Артола — гриды, излишне, не заморачиваясь либо занимали уцелевшие здания, либо делали минимальный ремонт, либо использовали готовые фундаменты, и, когда пришли векаты, новые хозяева просто вступили во владение древним наследством. И для поколений и поколений юных нагтилинов выработки, шахты, штреки раз за разом становились первым приключением, проверкой на храбрость, проверкой на элементарную выживаемость, в конце концов! И Агвелта улыбнулась давнему воспоминанию: она как-то умудрилась "выжить" в них вместе с будущим наследником престола. Умудрилась поразить его, найдя по ходу "выживания" два никому неизвестных прохода. Нет, у неё уже тогда ума хватило не выставляться железной девой — это мальчик спас её! Это мальчик кричал: "Ты найдёшь выход! Я верю в тебя! Успокойся, тебе надо только успокоиться!"

Нет, его родителей она не провела, они даже заставили её пересказать всё их приключение в присутствии видящего правду. Но на прямой вопрос королевы: "Ты заранее знала о тех потайных ходах?" — она совершенно правдиво ответила: "Нет!" А потом закрыла глаза и добавила: "Но, когда рядом Руф... Ах, извините, Руфгорион... — и кожей, нутром, всем солнечным сплетением, да и всем, что ниже, почувствовала, как вспыхнул рядом застенчивый принц, и тогда протянула к нему руку. А когда он, набычившись на родителей, принял её ладошку, добавила: — Вот вы же... Разве можете вы допустить, что я уже была здесь?! — она распахнула ресницы, оглядела малый кабинет короля. — Но... — встала, подошла к стене, сняла картину и в два мгновения открыла малый схрон прежних. Судя по тому, что в нём была золотая статуэтка... Немного неприличная: парочка целовалась, и руки мужчины... м-м-м... искали что-то, там, где ниже, ниже талии. — Ах, извините!" — разулыбалась тогда она. Кажется, про схрон действительно никто не знал. Но королевскую чету больше всех схронов поразила вдруг проявившаяся решительность их скромного сыночка, и они перестали препятствовать ему и, не очень знатной, ей...

А та статуэтка теперь в их спальне. (Когда векты, захватив, обыскивали — грабили! — дворец, она успела самое ценное и самое любимое распихать по схронам. Так что уцелело многое.)

В общем, по подобным переходам Агвелта находилась вдоволь. Логику прежних понять чаще всего нетрудно, и здесь цель потаённого выхода из дворца в катакомбы и вдоль по ним за пределы городских стен был достаточно прозрачен. На случай бегства.

— Сейчас выходим, — предупредила королев она.

— Пустите-ка тогда меня! — выдвинулась вперёд Шитона и положила руки на рукоятки кинжалов.

Им надо было пробраться к оранжерее: именно в ней, под раскидистыми листьями орхидеи, должен был спрятать золотую расчёску наместника его личный парикмахер.

Здесь вышли они в продуктовом складе. Кругом стояли бочки, висели туши, пахло едой, квашеньем и засолками. И было холодно: явно неподалёку где-то пристроился лёдник. Людей видно не было. Что, впрочем, ожидалось: когда звучит тревога, то складские работы приостанавливаются.

— За мной! — рыкнула Шитона и побежала. "Ничего, дворец — не катакомбы, не запыхаются! Не успеют."

Небольшая лестница, дворик, коридор...

— Гля, это ж бабы!

На королевах были не общепринятые в Империи женские наряды. Ещё саму Клериссу, когда она в Университете проходила стандартную боевую подготовку, тогдашний сержант Кроггер допускать на плац в платье наотрез отказался. А пропуск двух подряд без уважительной причины занятий по военному делу — в уставе Университета было теперь прописано вместе со статьёй о приёме "граждан"! — это автоматическое отчисление! Автоматическое! Пришлось ей позориться, натягивая мужские штаны. Пример был дан, и за нею — что ж делать?! — последовали другие. Студентки быстро перестали стесняться обрисовывать ноги и то из чего они растут, причем, не только на плацах, но и на всевозможных полигонах, не говоря уж о конюшнях и ипподромах. И на стрельбах-ученьях-тренировках. И в боевых походах. Штаны их мужскими быстро выглядеть перестали: и шнуровка другая, и вышивка по бокам, и бахрома внизу, и расцветка повеселее... Что уж говорить о колетах, рубашках, шляпах...

— Э! Куда спешим? Бабоньки, вы ж уже там, где вам надо!

Первой за Шитоной держалась Клерисса, и она успела выкрикнуть:

— Не убивай их! Некровыброс...

Что ж... Некротической энергии не выплеснулась.

"Лучше б убила..." — было в выпученных глазах повалившихся стражников, пытавшихся вслух выдохнуть матерное слово. Зря они так... Последней держалась корсарыня, которую ещё в девичестве выучили, что за спиной способных к действию врагов оставаться не должно. Сапожки её были обиты металлическими вставками, вот носочком да по черепушкам...

Дверь, тихий дворик... "Патио"... Кажется, это слово пришло от прежних. Бассейн, в котором плавали толстые разноцветные рыбы, чуть булькавший водопадик, увитые плющом колонны; лозы винограда, прямо над диванами предъявлявшие роскошные гроздья, оттоманки, присоседившиеся к ажурным столикам... И посреди всей этой лепоты два трупа, и между ними — лужа крови.

Теперь выматерилась Клерисса:

— У меня нехорошие предчувствия.

Она обогнула тело, открыла заляпанную кровью стеклянную дверцу, вошла, через минуту вышла. Вышла молча, но повторить то матерное слово сразу захотелось всем остальным.

— Это парикмахер? — преувеличенно спокойно поинтересовалась Агвелта.

Королева вектов кивнула.

— Хм, ничего мальчик, — хмыкнула королева степных варваров: — Одного кончил, одного ранил... — и пальцем небрежно обвела брызги крови на стекле. — Но четверо противников — это серьёзно. А драгоценный артефакт — слишком большой соблазн. Особенно, когда можно всё списать на военные действия.

— У нас есть план "?"? — всё так же тихо спросила королева нагтилинов. — А то искать теперь того племянника по всем комнатушкам дворца...

— У нас есть планы на все буквы! И на букву "икс", и на букву "игрек", и даже на букву "и краткое"!

Агвелта зрительно представила незамысловатую комбинацию из перечисленных трёх букв разных алфавитов и... И ей полегчало: она сумела, наконец, отвести глаза от излишнего натурализма у входа в оранжерею.

— Вела, ведёшь нас в их театр! Смотри, — Клер ткнула пальцем в карту, — это вот! Тона, идёшь следом за ней, страхуешь. Я магию пока придержу. Накки — если что, опять подчищаешь. Двинули!

"Надо же, — оценила Агвелта, — как быстро она сориентировалась: ведь наверняка маршрут до их театрика наизусть заучила, а вот ведущей поставила всё-таки не себя. Да и не остальных... Так Ниэллон в неё такой умный?"

Зачем им театр, не спросила ни одна. Что данный племянник Императора почитал себя гениальным актёром, знала не только столица Империи. И им нужна будет его гримёрная.

Агвелта бежать не стала. Она не воительница. Она... Нет, воровкой она себя никогда не называла: она никогда не брала того, что принадлежало другим. Но то, о чём другие и понятия в своих домах не имели, что не они закладывали, что не они закрывали! Это было ничьё! Или того, кто это нашёл. К сожалению, королева-мать... мать её!.. одним из условий своего невмешательства в их отношения с будущим мужем выставила полный её отказ от таких вот ночных рейдов по чужим особнякам, по чужим дворцам. "Тебе наших хватит", — словно утешая, улыбнулась тогда она.

Ну, свои-то она потом вычистит до полного блеска!

И — коридоры, ряды комнат, коридоры... Стены, тёмные гобелены, блестящие доспехи, мягко сияющие светильники...

— Мы очень торопимся? — остановилась она.

— Да! — рыкнула из-за спины их предводительница.

— Тогда двенадцать мигов!

Длинно провести по стене, по чуть выступающей из слоя штукатурки каменистой занозе, непритворно охнуть, окровавленной ладонью сдвинуть лепесток затвора и хлопнуть по выступившему стандартному для прежних ключу.

И выгрести из их схрона с десяток безделушек.

— Э, тебя же сюда привезли, да? — тут же встряла королева-корсарша.

— И сопровождают, да? — добавила королева-степнячка.

— Да, да, — сразу согласилась королева-сталкерша, — всё делим. Как обычно, на всех, равными долями.

"Ничего себе, — по-новому посмотрела на спутниц королева-волшебница, — для них это как бы "обычно"?", — но ничего кроме ещё одного косноязычного: "Э-э?.." — вслух вымолвить не смогла.

— Я уложилась, — словно ответила ей Агвелта, перекинула обратно через плечо рюкзачок и двинулась дальше. По дороге встретилось только двое слуг. Шитона больше садизмом заниматься не стала — аккуратные точные удары в основание черепа... Через полчаса-час очнутся. Ну, через пару часов.

Дверь в нужную гримёрную определить труда не составило — столько ненужных финтифлюшек! И только она была заперта.

— Без магии бы обойтись... На всякий случай... — проворчала, подёргав её, Клерисса.

Акнаккора сразу отошла всторону. Агвелта достала свиток:

— Самый минимум...

— Обойдёмся и без него, — хмыкнула Шитона, тряхнув связкой отмычек.

И обошлась.

Необходимый "биологический материал" обнаружился в мусорке: платок, перепачканный гримом.

— Убирать надо за собой! Убирать, — наставительно проворчала колдунья. — И стирать свои вещи, а не разбрасываться ими. Идёмте на сцену. Боюсь, здесь места не хватит.

Количество тёмных гончих, вызываемых из бездны, зависит от силы мага и силы тёмного чувства, вложенного в заклинание. Терсия была сильной магессой — к ней пришли трое. Сколько тварей оказалось на сцене, женщины сумели пересчитать только, когда Клерисса потребовала, чтобы они подошли к каждой и дали обнюхать свои ладони. Двенадцать.

— Теперь вас эти и без меня не тронут, — объяснилась она. — И отойдите.

"Какие же наши мальчики смелые! — поняли женщины. — Противостоять таким, такому..."

Ноги слушались плохо, поднять ладони к оскаленным мордам едва-едва получалось даже у Шитоны... Они отошли за спину королевы вектов, за спину своей властительницы.

Клерисса бросила в свору платок. И двенадцать чёрных вихрей сплелись в визжащий клокочущий клубок. И через невыносимо громкое мгновение клубок распался. В зубах каждой твари были обрывки, были тряпки, были нитки.

— Фас!! — выкрикнула она.

Гончие взвыли и понеслись к выходу из зрительного зала.

— Эй, дамы! — усмехнулась Клерисса. — А вы куда?!

Женщины разом остановились... Со сцены спуститься они успели. Переглянулись, разом выплюнули одно и тоже словцо, повернулись. Корсарша сделала шаг влево, степнячка вправо, и все трое разом ткнули пальцем в чернокнижницу:

— Больше так не делай!

— Не буду, — согнала ухмылку ведьма. — Обещаю. Идите сюда. Надо обсудить...

— Сама иди, — отмахнулась Акнаккора и опустилась в ближайшее кресло. Но эта-то хоть высказалась! Остальные последовали её примеру молча.

"Бунт на корабле?! — взвилась, было, Клерисса, но тут же заставила себя успокоиться: — Мы не на корабле, мы в театре".

— Простите, девочки. Использование тёмной магии бесследно не проходит, — подойдя, извинилась она.

— Как только тебя муж терпит, — хмуро проворчала Велта.

— У него так первая любовница появилась, — хмуро призналась Клер. — После того, точнее. Убежал шкуру зализывать.

— А ты?

— Что я? Его шкура излизана оказалась качественно. У меня ни столько старательности, ни столько слюней никогда не было. А у нас, зато, дочка родилась.

Женщины засмеялись.

— А почему я до сих пор не слышу шума штурма? — первой вернулась в реальность Акки.

— Вот, я как раз об этом и хотела.

— Давай карту, — протянула руку Ши. — Смотри. Ты облако увидела вот здесь. Что там происходит, мы хорошо рассмотрим... Отсюда. Вот подходящая башня.

— Двигаем! — поднялась Акнаккора.

— Порядок движения — прежний. Только теперь не рискуйте. Совсем. Мне прятаться больше надобности нет. А мелкие артефакты защиты я перешибу.

И они пошли. Но ни рисковать, ни обнаруживать магию не потребовалось: в поместье царил ужас и правила паника.

Правда, задержаться всё равно пришлось. Первый раз опять, мгновений на двенадцать всего, а когда уже подходили к башне... Был там такой декоративный холмик, украшенный декоративной древней стенкой, якобы укрепляющей склон...

— Теперь-то мы спешим не особенно? — вдруг севшим голосом проговорила нагтилиния.

И провозилась минут десять... Но там... Может, это когда-то была кладовая? Хорошо, что у всех четырех королев рюкзаки были с обширными пространственными карманами — поместилось всё.

"Да я ей без сопровождения не то, что во дворце — нигде в Элистане и шага сделать больше не позволю!"

— Девочки, обещаю. Без вашего дозволения ничего! С ваших владений без вашего пригляда ничего!

"Девочки" переглянулись. Кажется, мысль о конвоировании мадам при посещении ею своих владений пришла в голову всем одновременно.

Когда в поместье началась движуха, командование терции, наконец, почти решилось. Оставлять в тылу магов было невозможно, а в поместье что-то загорелось. Но тут и маги резко зашебуршились, и их защитный полог налился туманом. Командиры рассудили всё-таки дождаться активных действий противника: маги для них были важнее всего поместья! — чтобы те вышли под ясны очи, под прицелы, под копья... Потом согласовывали, потом выслали разведку... А потом полог тихо опал. Туман рассеялся... И никого... Уж и матов испустили командиры...

А это они ещё не слышали, как матерились маги, которым, пришлось, сломя голову, нестись по подземным выработкам, чтоб успеть выйти за пределы пятимильной зоны телепортационной ловушки имперцев... Впрочем, облегчения в том мате было куда больше. Ещё бы, только они решились на самоубийственный, по сути, прорыв, как вдруг: "Мальчики!.. Сюда!" В скале открывается проём, и в нём — королева!

Первыми в него спустились всё-таки не "мальчики", первыми в него погнали "девочек".

Выразить соболезнование Империи по поводу безвременной гибели родственника Императора в посольство явилась Клерисса. Посол граф ла Оггорет был настоящим дипломатом, но сколько ж матов было, когда королева, наконец, свалила! Но послушайте, как же можно столько держать лицо, когда тебя расспрашивают, например, на сколько именно кусков было разорвано тело несчастного Боккара Треульского... Или, где нашли его обглоданный череп?.. А лицемерные уверения, что Университет по-прежнему убеждён в нераспространении секретности переплетённого рисунка чар, ему принадлежащего... Вот только всему Элистану известно, что она час провела в камере наедине с Терсией перед её казнью! Час! Ведьма! Вызвать двенадцать тёмных гончих! Это же... А ведь прибывшие маги так и не поверили уцелевшим свидетелям! Просто не поверили! А он — верит. Он теперь верит.

Но и это были не последние маты в честь того рейда. Через месяц королевы устроили выставку под названием "Террелле". Украшения и посуда. Говорят, была ещё и одежда. Но ткань за два с половиной тысячелетия сгнила. Вот эта гниль и осталась. Эту гниль в Треуле и нашли. А остальное... Про то, что было в остальном, намекнули четыре бриллианта, по карату каждый, найденные в месиве тех драных тряпок.

Наследник графа — его племянник — не утерпел, плюнул на алмазы, потраченные на телепортационный свиток: их у него теперь имелось, вроде бы, вдосталь, и выставку посетил.

Осмотрел всё молча, молча переходил от раздела "Из личной коллекции её величества королевы Эллезии Клериссы", к разделу "Из личной коллекции её величества королевы Корлэнда Акнаккоры", к разделу "Из личной коллекции её величества королевы Нортирии Шитоны", к — "Из личной коллекции её величества королевы Техлора Агвелты"... Кажется, в каждом особо пересчитал бриллианты, выложенные диковинными узорами на тёмном бархате. Что ж, в этом случае он должен бы убедиться, что всё строго поровну. Интересно, сами делили? Он просто зримо увидел четырёх баб в коронах, стол, на столе — куча гальяна, и одна из царственных стерв по камешку откатывает в сторону каждой из них — раз-два-три-четыре! раз-два-три-четыре!

Когда графёныш отбыл, его сопровождающий, лейтенант гвардии, начал ковыряться в ушах.

— Что? — спросили его.

— Никогда не думал, — ошарашенно ответил тот, — что молчаливый мат может так оглушать...

Веккатта долго думала, что всё началось случайно. Королева засомневалась в точности её копирования одного участка, и занесла свою копию карты. А сравнив с оригиналом и убедившись, что Катти была аккуратна, похвалила её. И уже собралась уходить, как девочка спохватилась и попросила карту оставить:

— Вам же она больше не нужна...

— А тебе-то зачем?!

— Теперь это исторический документ. Представляете, через тысячу лет какой-нибудь учёный будет исследовать ваш рейд, а тут — оперативная карта! Да и Вам же нужен свой архив, а где его хранить, как не в секретном отделе Библиотеки!

— Умная девочка, — похвалила кроху Клерисса.

Так у "библиотекарши" появился ещё и второй личный каталог. В первом хранился список книг из открытого и утаённого ею раздела. И всё, как у взрослых: название, краткое описание, месторасположение. И всё на карточках из плотной бумаги! Её спецзаказ! С водяными знаками! Поначалу Катти складывала их на полупустой полке, но после своего рейда королева выдала сумасшедшую премию и между делом высказала пожелание: "Заодно мой архив обустроишь. Красивенько".

При слове "красивенько" Катти сразу вспомнила знакомого краснодеревщика... А тому ходить по дворцовым подвалам с повязкой на глазах было уже не в диковинку. Но какие "шкафы картотечные" заимела девочка! В верхней библиотеке и те были хуже!

Так вот, как-то перебирая карты, скопированные ею с "Террелле", она наткнулась взглядом на пометки, сделанные женским почерком, поверх условных значков древних картографов, например, "глубина" или "течение", или даже "роза ветров"... Она кинулась к первоисточнику и нашла в нём лист с таблицей, где в одних ячейках находились эти пиктограмки, а рядом, в соседних — слова на языке прежних. Она даже вслух произнесла, прочитала их... Кажется, она теперь знала и их перевод...

И ещё одна неожиданность проявилась после рейда королев: для девочки в Университете не осталось запретных помещений. Совсем. Нет, её и раньше много, куда пускали "с краешка постоять", но она время от времени всё же нарывалась на ворчание, на недовольство, на неё даже кричали, выгоняли даже! А после рейда... Она этот феномен гордо себе объясняла тем, что стала школьницей! Взрослой! Но... Подхватить её на руки и пронести мимо стражи, проворчать теперь не: "Куда припёрлась?!", а: "Что стоишь? Вон стул — сядь, не отсвечивай!", да и просто услышать не злой окрик, а спокойную инструкцию: "Ближе десяти саженей от контура, чтоб тебя не было..."

Сама девочка никак не связала эти перемены с тем, что однажды со слезами в голосе пожаловалась на подобный обидный инцидент подружкам, принцессы обсудили происшествие с "мамочкой"(с "тётей Клер") и встали на сторону магов: "У них же там реально опасно!"

Но Клерисса при следующей своей встрече с грозной магиней тоже упомянула про Катти, сочувственно покивала на ворчню про "мелкую надоеду". А потом вдруг спросила:

— Если бы вы у Треуля не дождались нас и пошли на прорыв — пробились бы?

— Да. А причём здесь это?

— Оцени возможные потери.

— Наши — от трети до половины. Их — от половины до... Ну, несколько сотен разбежаться сумели бы в любом случае... Из трёх тысяч терции!

— А лично ты — в какой бы половине оказалась ты? Как полагаешь?

— Я... я возглавляла штурмовую группу... Может, и повезло бы. Но причём здесь какая-то рыжая девчонка?!

— "Какая-то"! — фыркнула королева. — Ты реально думаешь, я тебе отвечу? Но... Ты знаешь, что стража считает её своей доброй приметой?

— Ну, это уж совсем смешно!

— Что ж, смех — повод для хорошего настроения, — улыбнулась королева. — Кстати, стражники закормили её ирисками. Говорят, любит.

Когда суровая магиня в следующий раз столкнулась с не успевшей при её приближении испариться девочкой, и та вся сжалась от предстоящего разноса, она молча подхватила её за руку, достала кулёк ирисок и усадила в кресло в уголке полигона.

У магов всё-таки было реально опасно. Происшествия случались. Случались таковые даже при девчонке. При девчонке ни разу не случилось смертей.

6. Прошло два года*

Прошло два года.

— Итак, имеем ли мы консолидированное мнение, что в ближайший год, то есть до следующей осени ожидать прямых военных действий со стороны Империи против нас не следует? Мальчики?

Да, как только старшему из них, принцу Луфгеглу исполнилось шестнадцать их всех обязали присутствовать на заседаниях Большого и Малого совета. Малый совет, если кто не в курсе, — это тот на котором принимают решения. На Большом — обсуждают проблему, приглашая всех интересантов и экспертов, а на Малом оценивают доводы, выгоды, ущербы и — решают. Например, принимают очередной бюджет. Финансовый год начинается с первым днём осени: урожай собран, купцы по летним внутренним дорогам, по летнему спокойному морю, по летним горным путям свои запасы распродали или возобновили, налоги все заплатили, поступления в казну — очевидны, проблемы перед очередной зимой выявлены. Да и войны все правители предпочитают к осени уже заканчивать. А главной военной угрозой для всего Артола всё-таки всегда оставался Таркар. Именно из Таркара пришли гриды, потом сами векты и вот теперь ждали имперцев... Внутренние войны были всегда, но они никогда не отличались ожесточенностью. Грабили друг друга, продавали в рабство друг друга, однако, тех же, скажем, гридов вырезали в своё время подчистую всех...

А чего ждать, если придут фанатики Империи, не знал никто. Но все помнили об обезглавленных пленных во время последнего их похода через Инейи, и о сожжённых рыбацких деревнях в Предвечной войне с нортами. Сожжённых вместе с захваченными... С теми, кто поленился, а больше — не мог уйти. Со стариками, главным образом да с ещё более древними старухами.

О том, что пленных имперцев векты шестьдесят лет назад, в ответ живыми посбрасывали в пропасть, что норты тоже сожгли несколько деревень Таркара, а уж сколько кораблей вместе с их экипажами — хвастаться не хвастали, но помнили все тоже.

— Мальчики? Ждём имперцев?

(" — Почему каждый раз начинают с нас? — поначалу не понял Луфгегл.

" — Воинский стандарт... — важно ответил Келдаз: — самые младшие высказываются первыми, чтоб не подлаживались под командиров.

" — Почему нас вообще спрашивают?! Ну, сидим — понятно: и сами учимся, и к нам привыкают. Но зачем комедию ломать? Кому нужно мнение мальчишек?! — решил до конца прояснить вопрос Аккор.

" — Я спрашивал маму — там целая стратегия, — вступил в разговор Ниэллон. — Во-первых, высказав своё мнение, мы его запомним сами. И потом — разделим ответственность за решение. И за правильное, и за неверное. Сами поймём, каково это — решать! Во-вторых, другие будут помнить, что советовали мы — тоже. И доверять ли нашим следующим решениям — решать будут тоже. В-третьих, наши решения — это мнение молодежи. Старшие будут знать, что хотят молодые. Ну и в-четвёртых, кто-то вывел, что у молодёжи более остра интуиция. Её не давит опыт. Мама сказала: "Конец света просчитать нельзя, а вот прозреть — можно".

" — А почему её самой-то почти никогда не бывает?

" — Она до совета всё обсуждает с отцом. И после совета обсудит не раз. И... Есть не только Малый, есть ещё и Узкий совет. В него входят всего шестеро, включая родителей. Включая её — лишь шестеро! Последняя инстанция. С правом вето на всё. Они никогда не вводят втихую что-нибудь новое, что-нибудь своё, но отменить могут, что угодно. Только она и там, вроде, редко появляется. Чаще, когда хочет с казначеем поругаться, а он от неё прячется. Её мнение — это мнение отца. Всегда.)

— Мальчики? Так войну в этом году ждём?

— Нет, — первым решился на ответ Ниэллон.

— Нет.

— Нет.

— Нет.

Вторая королевская обязанность, которая свалилась на них по достижению совершеннолетия — это королевский суд.

" — Судебный базис у нас — общий, заложен ещё "Правдой Алтория". Различия — больше в частностях. У коров подробнее разработано морское право, например, а у нортов — воинское. Да вам это уже больше года втолковывают на лекциях по "Основам судопроизводства".

" — Но...

" — Вот, поймёшь, как спать на лекциях! Да успокойся, королевский прокурор юридические казусы по делу тебе, если что, растолкует. Твоё дело — суд! Решить, виновен ли человек или нет. И вынести приговор. "Согласно доводов рассудка, велению чести и зову сердца"!

" — А если ошибусь?

" — А ты думал, корона — это лишь украшение?! Это — ноша!

" — Кел, все сомнения — в пользу подсудимого! И всё! — попытался подбодрить его Луфгегл.

" — Ага, и оставить, скажем, насильника на свободе!

" — Выносить обвинительный приговор принято, всё-таки согласно "доводов рассудка" и "Кодекса о наказаниях". По "зову сердца" — чаще оправдывают.

" — Да учту я, учту!

И как сглазил. Первым достался ему именно насильник. Свидетелей не было, а было только слово девчонки с пустыми глазами против его слов. Келдаз взглянул на неё...

" — Ну, что делать будешь, королёныш? Девку жалеть или судить по праву?! — нагло осведомился бугай, сын одного купеческого старшины, ухмыляясь на дочку другого.

"Палитрея... — вот же имена у вектов!"

" — Да никаких проблем! — не понял всеобщего замешательства принц Нортирии. — Сначала плеть за неуважение к суду! И "по велению чести" назначаю судебный поединок сразу после. Честь девицы Палитреи поддерживаю я. Здесь в проходе нам места хватит. И долго времени не займёт, а то вон ещё какая очередь! Выбирай оружие, тебе принесут! А мой меч — при мне.

И начал распаковываться из чёрной мантии. Меч вместо кинжала на торжественной церемонии перед строем на шестнадцатилетие ему вручил лично герцог Инейский. И он с ним теперь разве что не спал.

Бугай потребовал булаву. Если он собирался потянуть время, то ошибся, гвардейцы её предоставили ему в две минуты. Как раз хватило, чтоб его плетью огреть! И ещё минуту длился поединок. Угнаться за вёртким пацаном тому не удалось. Увернуться или отмахаться от меча своей железной дубиной — тоже. А Келдаз отрубил ему правую руку почти по локоть.

Вернулся в кресло, накинул мантию... Королевский прокурор подошёл, зашептал что-то, пацану пришлось мантию надеть, как следует... И он провозгласил:

" — Считаю преступление доказанным. Пять лет каторги. И оставляю право на прошение о его помиловании у девицы Палитреи. Дело закрыто, — и смачно заехал судебным молотком по столу. — Следующий!

" — Ты со всеми собираешься мечами махаться?!

" — И что? Реальный бой! Инструктора вечно меня жалеют. А эти-то уж точно будут биться на смерть.

" — Тебе драк в Сокхо не хватает?! Тебя ж вон недавно без сознания к "Лилии" вынесли!

" — Да там же без оружия! Без никакого! Совсем! Хорошо, мне Сандрочка вовремя рассказала — помнишь мне по затылку булыжником зимой засандалили? Так ему потом этим же булыжником всю кисть изуродовали! На следующий день! Свои! Прямо в Сокхо! Пришлось его к Арлии ла Век тащить... Еле успел — ему уже его раздробленную кисть отрезать местные лекари готовились. Триста золотых отдал! Чтоб руку выправила... Триста золотых! Это на месяц — на полтора! — раньше расплатиться бы с Ниараклой! А я... Мне недавно опять Сандрочка приснилась... Губки её сахарные...

" — Поцелуйчики сладенькие или... Всё остальное?

" — Да ерунда это всё — "остальное"! Чего разговоров столько... — и он, словно отмахнувшись от глупостей, вернулся к суду: — Представляете, не только семья девчонки, но и родители того обормота тоже подходили. Тоже подарок сунуть пытались. Что я его в живых оставил, что он, "может, хоть теперь облагоразумится", надеются. Пусть они лучше девчонку обхаживают. Пока у неё глаза живыми не станут, никаких помилований ему не светит! Лично прослежу.

Знали бы купцы, каких внутренних сил, какого напряжения воли потребовалось Келдазу, отказаться от подарков! Продать бы их и расплатиться, наконец, с демоновой "Лилией"!

За два года до этого парни ему реально помогли: добились от стервы-хозяйки рассрочки платежа. Та ломала руки и закатывала глазки, мол, такие разовые убытки её разорят, он бы не выдержал, он бы опозорился, попросив помощи у родителей, но ему с самого начала Аккор запретил раскрывать рот. "Только представь ей нас. И молчи!" Он и молчал. Даже когда Аккор приплёл королеву Клериссу, что, мол, несчастному, ему, придётся за кредитом обращаться к ней и всё ей рассказывать — "Вы же знаете, какая она доскональная, а врать ей — себе дороже!" — рассказать ей, что в этом заведении несовершеннолетнего мальчишку разули-раздели... напоили и спать уложили!

" — Он — норт! У них совершеннолетие с четырнадцати!

" — Он сейчас — в Эллезии. А здесь оно с шестнадцати... Впрочем, как королева решит...

" — Мама?! Принять чужие законы в своей столице?!

" — А что? Интересный казус, — добавил свою парочку грошей Луфгегл. — Как раз для Королевского Суда...

" — Ну, зачем мы будем расстраивать королеву и загружать Королевский Суд? У них и так работы невпроворот, — пошла на попятную бандерша. — Сколько ты можешь платить в месяц?

" — Двести золотых, — озвучил Келдаз всю сумму своих карманных расходов.

" — Но... — попытался вмешаться Аккор.

" — Принято, — оборвала его Ниаракла.

(" — Согласитесь, очень солидная аргументация. И команда у мальчиков получилась слаженная. Каждый из них долбил в одну и ту же точку!

" — Тебе что-то надо? — не повелась на словесные кружева Клерисса. — Говори уж...

" — Разрешите про эти переговоры мне не секретить? О ночи мальчика уже многим и так известно и, если... Такая сумма... Меня не поймут. Да и платить долги — для принца это репутация.

" — Дозволяю... Пожалуй, даже больше — настаиваю. И тогда уж ещё капля информации... Двести золотых — практически всё его месячное содержание.

" — То есть ближайшие два года Келдаз будет крайне нуждаться в деньгах?

" — Да.

" — Но что можно ему предложить?.. О чём можно попросить принца? И ещё, как ни крути, несовершеннолетнего, хоть и норта...

" — Норта? Обо всём, что касается лошадей. Обо всём.

" — Слушаюсь, ваше величество.)

" — Тебе же говорили: молчи! Ну, и сиди теперь два года совсем без денег! — ворчал потом принц торгового Корлэнда. — Она же уже сдалась, ей и ста золотых в месяц хватило бы!

" — И быть четыре года ей должным?! — ужаснулся норт.

" — Два, четыре... Какая, на хрен, разница... — непривычно грубо выразился юный нагтилин, представив себе такую бездну времени.

Первой попросила норта разобраться, что случилось с кобылой из её конюшни, сама Ниаракла. Он пришёл туда с друзьями и начал с того, что набил морду её главному конюху. (Остальные принцы в это время с обнажёнными кинжалами молча стояли против остальной прислуги.) Потом три дня чистил в конюшне и наводил в ней порядок. Экзему вылечил в неделю. Вот зарплату всех своих конюхов за эту неделю она и отдала Келдазу.

" — Адекватно, — согласился Аккор.

Девочки о методах лечения "Келдазика" похихикали с клиентами. И норт получил заказ от купца Терсия обследовать его конюшню. Лица, рожи и морды не пострадали — какие-никакие нормы на конюшне соблюдались, лошадей не мучили, но список возможных улучшений Келдаз предоставил изрядный: например, перенести навозную кучу на другой конец участка: чтоб господствующие ветра меньше заносили на территорию запахи и паразитов, в навозе неизбежно заводящихся.

И пошло-поехало. Проконсультировать, вылечить, проследить за ожерёбом любимой кобылы, объездить норовистого жеребца — обратившиеся потом не жаловались. Парень не просто лошадей знал, он их — норт же! — нутром чуял. А они подчинялись ему.

Родители, не особо расспрашивая о подробностях, в посылки сыну по его просьбе начали докладывать разные нортские лошадиные снадобья, а потом — с торговым караваном прибыли пуки высушенных трав. С очевидным намёком: делай сам. Пришлось Келдазу — Луфгегл поспособствовал — свести знакомство с университетскими алхимиками, пробить пропуск в университетские лаборатории. А учебный курс "Зельеварение" вдруг потерял для него свою сугубую теоретичность. У-у-у, как же эта наука его бесила! "Накапать двадцать семь капель..." Он иногда посреди занятия срывался в коридор... Хорошо, Нил его понимал — часто выбирался следом, они там спарринг бешеный минут на несколько учиняли, возвращались и... "...добавить одиннадцать капель настоя древолиста при непрерывном перемешивании...".

"Я спокоен, я абсолютно спокоен! А мазь будет стоить по три золотых за порцию!"

Луфгегл проблем с наличными не испытывал. После рейда, когда королевы вчетвером вытащили из западни три сотни магов и, кажется, затравили тёмными гончими того, который этими бестиями пытался покончить с их сыновьями, его матушка зачастила в Элистан. Количество истраченных алмазов её не останавливало... Ведь... Да и просто тогда в Треуле, в найденной ею сокровищнице...Ну, для прежних это был, может, лишь складик. Так вот, в нём хранилось несколько платьев, украшенных россыпями мелких брюликов. Матушка смеялась, когда рассказывала, как они, не дыша, вчетвером приподнимали каждое над рюкзаком и его внутрь опускали... Одно рассыпалось! Сразу всё по ниточкам от чьего-то единственного неловкого движения! Пришлось подметать... (Не веником, конечно. У Агвелты имелось на подобные случаи крыло серой гагары. Но Клерисса торопила, и четыре камешка под тряпками, по углам раскатившихся, они, видно, не заметили.)

К концу года Луф уж и не знал, радоваться ли её очередному прибытию. Дело в том, что его самого, а вместе с ним и остальных принцев каждый раз назначали ей в пажи. То есть быть у неё на подхвате, быть у неё на виду, быть вместе с ней, куда бы она не направлялась. А вот заставили бы вас в четырнадцать лет быть постоянно рядом со взрослой женщиной! Нет, присутствовать при её встречах со столичной общиной соотечественников было и познавательно, и полезно. Он не думал, что деятельность его народа в столице ограничивалась алхимией и работой с металлом, но убедиться в этом так наглядно... А так наглядно убедиться в столичной известности Келдаза! Он шесть заказов получил во время первой встречи, восемнадцать — во время зимней! И подходившие к королеве через одного обращались к нему персонально! Вот он, Луфгегл, был для них просто сыном своей матери, её пажом, а Кел... С мальчишкой-нортом, если и не желали знакомства, то и не чурались его!

Потом, уже после её первого отбытия на семинаре по политологии мэтр Вертений заставил их законспектировать весь тот приём. Чтобы они могли "сравнить". "Вот прибудут другие королевы..." — "А они будут?!" — "Увидите." Первую зиму ведь никого не было! Ни разу. А теперь мэтр оказался прав: одна за другой... Первой появилась Шитона. И мальчишки удивились: при всём различии нагтилинов и нортов, но проблемы-то одни и те же! Да, теперь не про металл, а про говядину, но, если отвлечься от номенклатуры... Да, теперь было больше криков, биения себя — в грудь, по плечам — соседей, объятий, а не поклонов, но, но, но!..

Перед визитом королевы коров мэтр дал новое задание: составить конспект её, ещё не случившегося приёма своей общины... Они почти ни в чём не ошиблись! Разве что про пеньку не вспомнили.

Нет, Луф на эти встречи не жаловался. Друзья ему пеняли на другое — на походы её величества по лавкам, например, или про сеансы рукоделия... Да сами представьте, каково это пару часов наблюдать, как королева с фрейлинами... Одни тыкают иголками в пяльцы, другие стрекочут спицами, третьи прилипли к мольбертам... Два часа кряду! А её бесконечные гуляния по дворцу... Луфгегл за весь прошедший год и то не бывал во всех этих закоулках! Они ведь даже в подвалы спускались! Их даже в потаённый фонд Библиотеки пустили! Правда, по нему они прошлись под присмотром аж трёх стариканов! И Катти тогда, видно было, вся перенервничала.

Так было в первый её приезд и во второй. А в третий, уже зимой... Перед самым отъездом... Девицы все куда-то запропастились — только королева и четверо принцев, а она... Агвелта вела их, вдруг останавливалась и тыкала в стенку: "Гляди, видишь?". Агвелта и дальше ничего не подсказывала, ничего не объясняла, просто вдруг опять останавливалась и опять спрашивала: "А здесь?"... И снова: "А теперь?". И вела дальше.

И вдруг он, как увидел: здесь должна бы стоять статуя... Но её нет. А вон того выступа быть не должно, а он есть.

— Стойте!

И Луф потянулся к нему и, подцепив снизу — откинул. Секундная пауза и поднимается знакомый стерженёк из неизвестного ныне сплава (Только название сохранилось: "нитрониум"). Затаив дыхание, мальчишка вдавливает его. Лёгкий звон... Словно звук отдалённого гонга, часть стены уходит вбок и...

Да, скульптура — в полтора аршина величиной — девушка с котёнком на руках. Из серебра... Девятьсот девяносто девятой пробы, нынче так уже не умеют... Наверняка древние трансмутацию задействовали.

— Поздравляю, сын. Сам увидел!

И тем же вечером отбыла. И тратить алмазы перестала. А он... Он с парнями сначала прошёлся по местам, которые указала она — ваза с горстью монет (Да сама ваза прежних ценнее того их золота!); дальше что-то вроде сучковатого кустика, на каждой ветке которого были продеты перстни и кольца, и в последнем — три статуэтки голых дев. Из бронзы на этот раз.

Аккор его тут же оповестил, что согласно закону, не менее десятины найденного полагается кладоискателю. Но не успел он прикинуть, что из оборудования теперь может себе позволить прикупить в свою лабораторию, как в храме Великого Мастера ему рассказали притчу о дарах богов, суть которой: дали боги на халяву — богам забесплатно и отдай! "Нет, — улыбнулся настоятель, — не нашему храму, но мы содержим, скажем, приютный дом для юных нагтилинов, потерявших родителей... Да и... Ты же присутствовал при встрече королевы с общиной и помнишь, наверное..." Луф помнил. Да у него и конспект о той встрече сохранился.

(На последнюю аудиенцию с королевой-хозяйкой мальчишек не пустили. Да и чего бы им там делать? Чего бы им слушать разговоры взрослых женщин о них самих? Правда, в конце, уже чуть ли не в дверях, Клерисса спросила Агвелту:

" — И как?

" — По мелочи — много, но Казну с налёту я не высмотрела. Но уж...

" — Договаривай.

" — У вас — четыре яруса подвалов, а у прежних — двенадцатеричная система счисления. Так что, если не три, то ожидается — шесть. И... ваши в них книжные фонды... Слишком их мало.

" — Мало?! Двадцать тысяч томов — мало?!

" — Я не о книгах. Найди план первого этажа дворца и план самого верхнего этажа подвалов, в котором фонды, и наложи один на другой... Если на вскидку — ещё два таких зала должно быть. Подсказать, где переход в первый? Кстати, кто-то недавно в нём был. Оцарапался бедняга, ключ кровью заляпал.

" — Катти!

" — Думаешь?

" — Она для себя заказывала два шкафчика под картотеку. Я ещё удивлялась, зачем ей под мой "архив", в котором три листа с половиной, шкаф на десяток тысяч карточек... Раз хотела глянуть на них и на видном месте не обнаружила. Наверняка они, значит, на той стороне.

" — Что ж, тогда понятно, чего она нервничала с нами. Библиотекари, как на монстров, смотрели на мальчишек, и я думала, Катти за них переживала, а она меня боялась... Непростая девочка.

А про себя потомственная кладоискательница подумала: "Неужели девчонка и про магию крови у прежних вычислила?")

После отъезда Агвелты Клерисса, предупредив о секретности мероприятия — ото всех! — в том числе и от принцев, принцесс и их мудренькой подружки! — сходила в хранилище вместе с Луфгеглом. Зашла в свой "кабинет", улыбнулась на том "Тёмного молота", до крови укололась о невидимый в её обложке шип, еле сдержала ругательство — больно-то как! Крови — капелька малая, а больно, словно шип по локоть вогнала!... Но на видном месте висела медицинская сумка. Мальчик споро обработал рану. А она потом несколько подивилась и лежавшей на рабочем столе ещё одной книге прежних. Раскрыла её — удивилась ещё больше: судя по рисункам — что-то по астрологии.

В новом хранилище, тут же по подсказке Агвелты раскрытом мальчиком, были обнаружены и "королевский архив", и оба "шкафа картотечных". Попросила юного нагтилина проверить их на предмет ловушек и/или других "маленьких хитростей" — ничего не обнаружилось, глянула на содержимое — уже более сотни карточек! Достала одну... Сверху нечитаемая строчка символов — видно, срисованное с оригинала название, ниже — "география", "описание джунглей..." и опять закорючки прежних, ещё ниже — "2-ой стеллаж, 3-ья полка".

Девочка-то трудится. Что ж... Пусть работает.

Самые большие проблемы за эти два года пришлось решать с Аккором. Норт Келдаз тренировался на полигонах с гвардией, дрался в Сокхо, занимался с лошадьми всей столицы. Нагтилин Луфгегл копошился с алхимиками Университета и бродил по подземельям дворцов вектской аристократии, а вот принцу мореплавателей было грустно. Королева мореплавателей хохотала, рассказывая ему о своих девичьих морских приключениях, но глаза её не смеялись; во время первого летнего месяца, когда всем принцам позволили отбыть в родные края, он в замке-то ночевал всего несколько раз, остальное время — в море, море, море! С матерью, с дядьями, с кузинами и кузинами! Но его ровесники проводили под парусами практически все двенадцать месяцев, а он, наследный принц морской державы, становился сухопутным сурком.

" — Тебя не отпустят, — пожимал плечами Ниэллон.

" — Ни за что, — согласился с ним Луфгегл. Вы — единственный дом, из которого сразу двух взяли. Слишком вы сильны. Политика.

" — Да найди стратегию! — пожал плечами и только что отмывшийся от лошадиного пота Келдаз: он вернулся от купца Петония, где обучал его сыновей тонкостям игры в поло.

" — Действительно... — присоединился к пожиманиям Луфгегл. — У нас говорят, что из любого тупика на самом деле есть минимально два выхода.

" — Ага, попробовать найти выход прямо к морю, когда до ближайшего побережья полтыщи миль!

" — Четыреста пятьдесят вёрст, на самом деле, — мрачно уточнил принц Эллезии. — До Подония именно столько. Да и там тебе не разгуляться тоже: южное побережье, Большой риф... От берега до него всего-то двенадцать-пятнадцать миль... Как озеро получается какое-нибудь наше — Эллитон вон тот же...

" — То есть Эллитон — как море? — перевернул фразу дотошный нагтилин.

" — Э? — согласился с ним непосредственный норт. — И вот до него всего-то с час на лошади!

" — Тоже мне — море! — явил скепсис урождённый мореман, но призадумался.

Эллитон — озеро в десяти верстах от Элистана. Неправильный овал пятидесяти вёрст на двадцать. В него впадало с десяток рек или ручьёв с ледниковых гор, и, значит, вода в любую жару в озере совсем не тёплая. Вытекала — одна Канигора, но в двадцати верстах от истока она срывалась в небольшой — чуть более пяти саженей — водопад, потом ещё и пороги, а потому в транспортном отношении подъезда к Элистану ценности не представляла. Наверное, и Элистан не был возведён вплотную к озеру ещё и по этой причине. (Главная, конечно — город запирал выход с последнего перевала через Инеи.)

В ближайшую субботу мальчишки смотались в Минеевку — ближайшую деревню на озере... Принцески увязались с ними, библиотекарша — с девчонками, так что по-быстрому, туда-сюда, не получилось... Хорошо хоть Луф догадался взять ещё и коляску. Катти на лошадях до этого пробовала только два раза на манеже, и уже через четверть часа стало видно, что она едва держится. Подружки её пожалели... Сина, та своего первого пони заимела годика в три, а Никку за прошлую зиму всё-таки немного натренировали... Но тут девчонки почти сразу хором запросились в ландо. Потом им захотелось чаю...

В общем, до озера добирались почти три часа. А там... Вода до горизонта... Рыбачьи баркасы... Никкора едва не расплакалась... Ветра особенного не было, волнения, соответственно — тоже.

— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Давайте покатаемся!.. — жалобно заюлила юная веката, обращаясь почему-то к четырнадцатилетнему принцу Техлора.

Он переглянулся с остальными.

— У кого-нибудь деньги есть? — мрачно поинтересовался Ниэллон.

— У меня... — поразила остальных библиотекарша, выудив из своей сумочки пузатенький кошелёк.

Мальчишки ещё раз переглянулись.

— Мы вернём, — пробормотал Луфгегл.

(Урок они выучили на всю жизнь: больше никто из них никогда не оказывался в ситуации, что рядом девочка-девушка-женщина, а денег в карманах совсем нет.)

За мелкую серебряную монетку мальчишки на весь день сняли четырёхвесельную лодку. Сели. И тут их удивила Никкора: из своей сумочки она достала компас! Дождалась, чтоб успокоилась стрелка и махнула рукой:

— Туда!

Они проплавали несколько часов. Домой вернулись едва ли не затемно. Впрочем, особой тревоги это не вызвало: Ниэллон непосредственно перед их заплывом отправил во дворец одного из стражников — предупредить...

Тем вечером Веккатта больше не стала слушать свои собственные отговорки: поздно, никуда оно не денется, завтра рано вставать, я устала... У неё перед глазами стояло лицо юной морячки, когда она вскакивала на... нет! — когда она поднималась на судно! Когда она вынимала компас. Когда она командовала: "Вперёд!"

Библиотекарша подкатила тележку к тому "Тёмного молота".

Да, теперь, чтоб перемещать книги с одного места на другое у неё была тележка! У алхимиков она как-то увидела, как они перевозили в свои лаборатории туши магических тварей. Она выяснила, где такие изготовляют и сделала заказ. По счастью мастер оказался истинным мастером, и он, предварительно расспросив её, выяснил, что девочке нужно не кратеозавров транспортировать, а книжки от одной этажерки до другой переправлять: "У нас бывают такие тома...". И тележка получилось неширокой, лёгкой, верткой. И достаточно высокой. Чтоб зазря не нагибаться (Мэтр Каллиен, когда её увидел... долго ходил вокруг... А потом написал заявку на двадцать штук. Королева подписала на двадцать одну. Первый экземпляр назвали пробным. И велела вернуть деньги за него девочке. (Катти свой договор с мастером на изготовление сохранила.) Через полгода тележки были готовы, и библиотекари их сразу оценили. А вот премию для девочки за идею королеве из мэтра Алендиерия выбить так и не получилось.)

Катти спустила вниз том и возложила его на тележку. Подвезла к тайному проходу в её блок, открыла его, вошла. Тут же сработала не тронутая никакими варварами магия прежних — вспыхнули светильники. Катти поначалу очень боялась, что они разрядятся и старалась в "своём" блоке не задерживаться, но случился у неё разговор с мэтром Дилериусом: "Бывают ли холодные источники света?". Он ей тут же напомнил про гнилушки и светляки, а потом вспомнил и про лампы древних — берущих, запасающих энергию и от солнечного света, и от излишней теплоты помещения, и даже от оседающей на них пыли! И она вспомнила ряды запыленных полок и словно протёртые светильники м не требующие хоть какого-то ухода стены библиотеки. И беречься перестала. Правда, про "излишнее" тепло у неё и прежних, мнение, кажется, не совпадало: у Катти внутри постоянно зябли руки.

Она прошла мимо своей картотеки, мимо почти пустого стеллажа, на полках которого разместился и "королевский архив", и тетради с её изысканиями. В словаре языка прежних уже значились шестьдесят три слова! К сожалению, почти сплошь — только существительные. (И один союз — "a?", с ожидаемым значением — "и"). Главные аллеи этого зала составляли крест. Она остановила тележку в его центре, и активировала компас молота. Застыла, глядя на его мельтешение. На раскрытую в настоящий момент дверь молот реагировать не должен. А он... И он замер... Нет, его боевая часть не указывала на открытый вход... Осторожно ноготком мизинчика Катти подтолкнула рукояточку, он поддался, качнулся, вернулся, задрожал туда-сюда и замер в опять том же положении... Кажется. Что ж, дальнейшая технология у Катти была уже отработана — она хлебной крошкой пометила расположение рукоятки и ещё раз качнула её. Убедилась.

Теперь... Слово "триангуляция" Катти теперь знала тоже. Впрочем, куда приведут её поиски, она догадалась раньше: дверь, через которую она вошла была у начала главной аллеи зала, и через четверть часа она уже стояла на её другом конце. А ещё через четверть часа её кровь вытянула наружу стержень ключа запора. Который открыл дверь в ещё один библиотечный зал. В котором всего через неделю Веккатта найдёт детскую азбуку.

Дней через несколько после прогулки в Минеевку в "Эктлере", где принцев с девочками встречали уже как постоянных клиентов, они за бокалами лимонада торжественно вернули Катти серебрушку. А потом девчонки все втроём взялись за парней! "Хотим ещё! Хотим на вёслах, хотим под парусами! Там же как настоящее море!"

— Мама в твоём возрасте уже с корсарами ходила, а у тебя и простой лодки нету! И у меня, что ли, тоже не будет?!

— Эй! Ты что?! Тебе рыбаков тех деревенских на абордаж брать загорелось?!

— Какой абордаж?! Да я здесь из-за тебя вообще сухопутной мышью вырасту!

— Почему это из-за меня?

— Да будь я здесь одна, мне бы уже кто-нибудь яхту подарил бы! А кто её мне подарит, если ничего подобного даже у старшего в роду мужчины нет?!

"Ничего себе! — охренел Келдаз. — Клык, который она с меня урвала — он только для разгона?!"

— А, старший в роду? — улыбнулся Луфгегл.

— Да не потяну я ещё яхту! Ты понимаешь, что на самую простенькую мне нужны будут все деньги за три-четыре месяца!

— Три или даже четыре? — улыбнулась другая принцесса. — Не пить, не есть, да? Во дворце же не кормят? Что ж... — и она аккуратно, пальчиком пересчитала мальчишек: — Раз, два, три, четыре! И это будет ваша общая яхта! На которой каждый из вас сможет покатать не только свою сестричку, но и свою девочку! Правда, я здорово придумала? — посмотрела она почему-то на нагтилина.

— А ещё... — важно добавила недавно узнавшая о существовании таких волшебных терминов маленькая библиотекарша: — Есть такие слова -" кредит" и "рассрочка".

Почти совершеннолетний норт непроизвольно поёжился.

— А что?.. — задумчиво произнёс Луф. — Давай обсчитаем яхту?

— Нет, — вдруг наотрез отказался вроде бы, ещё несовершеннолетний кор. — Не яхту. Яхт-клуб. Будем обсчитывать яхт-клуб.

— Братик, точно! Своими яхточками похвастать все захотят! Озеро большое, поместимся. Можно будет даже регаты устраивать!

— Делаем одну, а дальше — под заказ.

— И нормальный причал!

— Верфи.

— Эллинги!

— Таверна.

— Красивая набережная!

— Эй... — вмешался вект. — А кому там земля принадлежит? Я, вот, не знаю.

— Стоп! — резюмировал нагтилин. — Ты узнаешь. И мы обсчитываем. Мы всё обсчитываем и попросим кредит. Можно у местных, а можно... Если обсчитаем всё в достаточной полноте, то я, могу попробовать в нашем банке.

— Если — в достаточной, то у нас получится дешевле!

— А мне мама на первый мой проект вообще без процентов может дать.

— А почему это твой?! Это я всё здесь начала!

Свой первый проект мальчики обсчитывали предельно тщательно. В нём было два этапа: первый — постройка первой яхты, второй — реклама, заказы на следующие судна и развитие инфраструктуры, то есть все эти причалы и прочие "эллинги". Энтузиазма поубавилось. Чтобы накопить деньги на простенький причал для десяти яхт, требовалось сначала эти десять яхт продать... А если использовать "кредит" и "рассрочку", то суммы выходили такими не детскими, что... Это в королевском бюджете или бюджете графств разных на семинарах подобными оперировалось легко и свободно, а когда их предстояло реально заработать...

Но девчонки настаивали! Степной норт всё не мог забыть, как морская принцесса вскакивала на тот неуклюжий баркас. Он только представил себе, что его год к ряду не подпускают к лошадям... Он буквально заставил этих экономических гениев представить плоды расчётов королеве Эллезии. Девчонки договорились об аудиенции, а он подрядился на представление проекта. И помог Ниэллон: тот взял кора и нагтилина на слабо, и они не сидели с постными рожами, а тоже являли собой твёрдость, решимость и уверенность! Сам Нил на этой встрече бил на то, что всего в десяти верстах от столицы существует такая дыра! "Мама, ты только вслушайся: "Минеевка"!"

Королева выслушала всех. Чему-то совсем не в такт поулыбалась. Расчёты, наброски (девочки нарисовали — озеро с яхтами под парусами; берег и яхты с голыми мачтами; яхта с надутым парусом, солнце, а вдалеке такие же светлые постройки) — всё она попросила оставить и сказала, что недельку над ними посидит.

Она не стала говорить пацанам, что Минеевка та давно уже была бельмом у неё на глазу, но мэтр Алендиерий стоял насмерть, бил себя в грудь, рвал волосы, закатывал глазки, хватался за сердце, рыдал, тряс гроссбухом очередного годового бюджета и отказывал, отказывал, отказывал...

Через неделю четыре королевские семьи подписали договор о совместном предприятии. Яхт-клуб "Эллитон". Уставной капитал — из личных средств семейств. Земли и юридическая поддержка от королевского дома Эллезии, технологическое обеспечение от королевского дома Корлэнда, техническая поддержка от королевского дома Техлора, а общая координация — королевский дом Нортирии. А если конкретно — Келдаз был назначен директором-координатором проекта.

" — Он?!

" — Я?? Директор строительства?? яхт-клуба??

" — Он. Ты. Ты — координатор проекта. Главный толкач. Чтоб проект не застрял.

Всю инфраструктуру взяли на себя взрослые, а Аккору дали деньги на инструменты, на материалы — на яхту. "Сделай сам. Хотел же..."

Келдаз сумел уговорить Аккора начать с самого малого — чтоб никаких корветов или даже бригантин, чтоб просто парусная лодка. Чтоб небольшое корытце с палкой под парус. Ага, корыто... Четырехсаженных корыт не бывает! И четыре сажени мачты...

В помощниках у потомственного корабела оказалось только два человека — его одиннадцатилетняя сестрёнка и... Нет, к мастеру Кордору вопросов никаких — мастер он и есть мастер! Но он был именно помощником, то есть, не считался помощником, а именно — был им! То есть — советы и работы на подхвате, а так — сам, всё делай сам! Аккор и делал, но когда? но сколько?! По выходным. По досточке.

Его сестрёнка больше молчала — только сидела неподалёку и всё рисовала и рисовала паруса, волны, солнце над морем, и опять — паруса, паруса...

Келдаз не выдержал и решился нанять бригаду. "Денег не дам!" — хмыкнула Клерисса. Он хмыкнул тоже: волшебные слова "кредит" и "рассрочка" уже знал. Но они вдруг всю свою магию растеряли. С него требовали "обеспечение проекта", с него просили "планы продаж" и ему отказывали! Он ткнулся к одним, другим... Он к своим пошёл! Нет, нет, нет...

Наконец, один нагтилин над ним сжалился, объяснился:

" — Молодой человек, в этом городе не всё, далеко не всё делается по указке королевы или хотя бы с её разрешения, но... Но почти ничего — против её воли. А уж вставать меж нею и вами... Ведь Вы, молодой человек, как ни крути, — в её семействе сейчас... И принц Аккор — тоже. Так вот, среди тех, кто владеет деньгами настолько, чтобы давать их в рост — неразумных нет. Двенадцать тёмных гончих, видите ли, слишком серьёзный аргумент, слишком он страшный. Вашему другу построить свою первую яхту придётся своими руками. Своими собственными ручками, — повторил он и улыбнулся: — Вот Вы же собственными руками вычистили конюшню у достопочтенной метрессы Ниараклы? — и захихикал: — А уж что Вы прочими частями своего собственного тела учинили в её заведении... — дальше норт слушать не стал, повернулся... В спину ему донеслось: — Сделает — заходите, дальнейшее вполне обсуждаемо!

Яхту Аккор "спустил на воду" только весной. Да, Келдаз его гонял в Минеевку даже среди зимы! А что? — первый "эллинг" — верфи, то есть, с какой-никакой крышей и стенками от ветра — был уже возведён, вот пусть и вкалывает. "Своими собственными руками"! Мастер Кордор кряхтел, но ездил тоже. С ними бывали и другие девчонки, бывали подсобить и мальчишки, но... редко. У парней на выходные хватало громадья своих планов, для библиотекарши десять вёрст туда и десять обратно верхом — откровенно тяжело, для вектской принцессы целый день провести на озере (да ещё ненастной осенью-зимой-ранней-весной) — откровенно скучно. А Никкора варила мужчинам чай, делала бутерброды... И рисовала.

Ту яхту отец разрешил ему назвать "Кора". На её первый заплыв явились все учредительницы. Сопровождал их — естественно, — весь Двор. Принц и принцесса были в морской форме Корлэнда. Бедные минеевцы забились по своим избушкам... А на берегу стояли мольберты с эскизами будущей набережной, эллингов, уходящего в гладь озера причала с белоснежными яхтами, таверна... Здание клуба "Эллитон" в закатных лучах сияло на изображениях тоже. (Верия Интелия пересмотрела все рисунки Никки перед тем, как взяться за проект. И Никке результат понравился. Кел позвал её и лишь после её одобрения подписал эскизы). И на необустроенной ещё набережной на там-сям расставленных столиках лежало стопки каталогов яхт.

Первый рейс они совершили только вдвоём на пару с братом.

Двор топтался на берегу среди солнечных эскизов метрессы Интелии, королева корсаров озабоченно прислушивалась к порывам ветра, дамы хватались за шляпки. Аккор правил парусом! А Никкора... В бескозырке с обвязанными вокруг горла ленточками...

В тот день Келдаз оформил заказы на восемь яхт! Самая маленькая из которых была вдвое больше "Коры"!

Это было первое лето, когда Келдаз всем своим нутром не подгонял последние дни весны, чтобы вырваться на каникулы — домой, в степи! Дел-то здесь оставалось сколько! И как угадал: вернувшись, он обнаружил, что яхты строятся без него, постройки возводятся без него, а его "заместитель" — мэтр Левозий вполне независимо от него шлёпает печати на платёжках. Он попробовал возмутиться, но его не поддержали даже свои! Даже отец, чувствуется, у себя только пожал плечами: "Ты же не хочешь стать строителем? Или хочешь?!". А "тётя Клер" улыбнулась: "Ты свою задачу выполнил — ты этот булыжник с места сдвинул. Теперь он и без тебя покатится".

Ну и хрен с ними! Он подбил парней, и они провели оглушительный рейд по Сокхо!

Аккор на своей яхточке обошёл всё озеро. И однажды чуть не нарвался: из устья одной из речонок вырвались плоты! Оказывается, деревья рубили где-то в горах, и вниз — сплавлялись.

Сначала Аккор с мальчишками пару раз сплавились с ними, потом Аккору показалось, что на плотах — скучно. Слишком просто. И что Иренга — слишком спокойная речка. Он нашёл другую. Когда пацаны сверху на некоторые её завороты поглядели... Нагтилин покачал головой и спросил: "Ты уверен?" Кто-то из девчонок наябедничал королеве. Тут же, не пожалев алмазов, явилась Акнаккора... Первый сплав со своим сынком она и учинила. И только потребовала потом, чтобы на всех, кто ещё "осмелится", обязательно были бы плавательные жилеты — выкройки-чертежи она предоставила. Стоили они, почти как кольчуга: уж больно редко теперь встречалось на южном побережье пробковое дерево, и работа с ним требовало аккуратности чуть ли не на ювелирном уровне — а то, если её не укрепить предварительно магией, рассыпалась пробка в труху.

("Да ерунда! — отмахнулась она от Клериссы. — Только выглядит для вас жутковато. Наши каялы практически непотопляемы, а если умудриться, чтоб они опрокинулись... Выбраться на берег можно почти всюду. Ну, саженей самое большое с сотню пронесёт. В лодке — четверо. Если одному вдруг особенно достанется, есть кому помочь. Девчонкам твоим, пожалуй, рановато, но, если Никки захочет — не препятствуй. Она в воде не растеряется — уже выдюжит.")

Каялы — лодки из воздушного дерева — в яхт-клубе уже были. Лёгкие, широкие, предельно устойчивые, ими здесь пользовалась на рыбалке аристократия: в такую можно без опаски усадить даже даму, даже в шелках и кринолинах. Для сплава плоскодонки только укрепили рёбрами жесткости из древесины попрочнее.

Принцы "осмелились" уже через две недели — по готовности четырёх жилетов. Потом, когда сплавилась одиннадцатилетняя Никкора, потянулась придворные... Видите ли, юным маркизам, виконтам, герцогам регаты на озере тоже начали казаться пресными. Держаться на воде они научились (Командование гвардии ввело плавание в число обязательных навыков, а Университете в курсе боевой подготовке зачёт начали принимать!), плав-средства добавляли уверенности. Несчастных случаев — шишки, ушибы, порезы и даже пара вывихов не в счёт! — не было. Развлекуха стала модной.

7. Сплав

Веккатта очень надеялась, что эта суббота пройдёт у неё плодотворно: домашние уроки можно отложить на воскресенье, принцы-принцессы с утра укатили в свой яхт-клуб — у мальчишек планировался сплав на выживание, то есть, когда стартует сразу несколько экипажей, и каждому разрешено вредить остальным. Катти только пожала плечами: остальные никак не могут принять простую истину: когда принцы в одной команде, другим против них на первенство надеется нечего. Да и пусть их... У неё самой понять, в чём заключается азарт пересечь финишный створ на несколько мгновений ранее, чем все остальные, не получалось. Ну, набить больше дичи — ещё куда ни шло, а переживать, например, что, сидя на лошадях, твоей команде получилось затолкать клюшками полотняный мячик в воротца чуть меньшее количество раз, чем второй — это что? это как?

В её словаре языка прежних уже значилось четыреста одиннадцать слов! В детской "Азбуке" непонятного почти не осталось. А ещё она нашла их "Астрологию", "Географию" и "Бестиарий". И знала теперь, что почти вся топонимика, которая им достались от гридов — это тоже, как и на материке — как на Таркаре — в разной степени искажённые термины прежних.

Но наряду с "Азбукой" больше всего новых слов она вычислила из "Геометрии": девочка догадалась просто положить рядом два учебника — из их Библиотеки, по которому учили студентов, и прежний... И теорему за теоремой... И если в "Бестиарии" — становился понятен перевод существительных — "иглонос", "голова", "нога", "шкура" (кстати, голова животных и голова человека — у них разные термины), то "Геометрия" позволяла понять и строй предложения... Например, глаголы во множественном числе чуть отличались от глаголов в единственном — причем, приставками!

Вот и сегодня она хотела сличить тексты теорем о свойствах параллельных прямых. Ночевала она теперь — жила она теперь, в кампусе Университета. Его строгости её привычно не коснулись — это первокурсникам, за порог ни шагу! А она только здоровалась с охраной: "Доброе утро, дядя Эрик!" — и её ленточки, переплетённые в рыжей косе, уже мелькали на выходной лестнице.

Заниматься же любила в королевском кабинете "Тёмного молота". Да и зарплату она получала, за то, "чтоб глаз с него не спускала", а Катти — девочка ответственная, хоть раз в день, но его обязательно осматривала. Да и пыль вытирать с него тоже надо. Ведь не приведи небеса! — королева зайдёт и попеняет... Даже, если и слова не скажет, а только посмотрит... Нет! Когда бы она не зашла, в её кабинете будет идеальный порядок!

Девочка улыбнулась, вошла, скинула курточку: с утра по ранней осени прохладно, повесила её в шкафчик, взяла тряпочку, подошла к прислоненному к подставке тому и замерла... Молот... В нём пропали, привычные уже праздничные, закатные цвета. Он опять был "тёмным". Укол мгновенной паники...

"Нет! — успокоила себя Катти: — Вчера было всё нормально, это не её эксперименты — да она его больше месяца не трогала! Впрочем, может, как раз в этом и дело? Что у него уже сороковину не было крови?"

Она аккуратно переложила том на свой рабочий стол, спиртосодержащей жидкостью продезинфицировала иголку, проколола палец, выдавила на молот кровь. Привычно проследила, как она впиталась в металл и... И ничего не изменилось. "Может, рано? Ведь и в первый раз, что молот изменил цвет, я заметила только на следующее утро?!", — но никуда не исчезала вдруг сгустившаяся тревога...

"А может, ему мало?"

И она сорвала листик пластыря с пальца и выдавила ещё каплю — прямо на боевую часть древнего оружия. Несколько мгновений и её не стало. А дальше... Вдруг набухла тёмно-красная капля на рукоятке. И капнула, пачкая кожу обложки.

"Ох!"

Библиотекарша кинулась с тряпкой... И что? Ещё больше размазать кровь?! Катти наклонилась и слизнула каплю. Её язык чуть нечаянно коснулся рукоятки, и та дрогнула... Конечно же, активирована же! Но Веккатта не стала слушать уговоры логики — она разогнулась и затверженным уже движением ноготка подтолкнула рукояточку. Та послушно повернулась, раздался лёгкий щелчок, и молот перешёл в рабочее состояние. И... обычно ему требовалось несколько колебаний, чтобы успокоиться и начать указывать на точку ближайшего перехода, а на этот раз он лишь слегка сдвинулся и сразу замер. Нет, дверь в следующий зал была не там. Катти повернула том — молот никаких движений словно не заметил — он по-прежнему указывал на... Куда? На стену? На новый проход? Откуда в тысячелетней библиотеке взяться чему-то новому?! Катти решительно достала настоящий компас. Нет, молот указывал не на север.

Карта! Нужна карта! Карта древнего Эллиссэте у неё есть. Она метнулась к нужной полке. Бегом вернулась. Раскрыла нужный лист. Развернула на нужной странице; не дыша, развернула сгибы нужного листа. Как обозначался север у них — знала давно. Чуть ли не первое её слово! Сориентировала по компасу карту и в десять секунд с помощью циркуля и линейки провела из точки центра Эллиссэте прямую, параллельную линии рукоятки молота. Которая упёрлась в озеро Эллиетте. Нет, чуть промахнулась... Линия прошла немного выше, там, где вились петельки горной речушки...

"Принцы! — ахнула Катти. — У них в полдень сплав! Ещё почти полтора часа — может, успею!"

И помчалась.

Объясняться с конюхами, привратниками, стражниками времени точно не было, она сразу побежала в штаб гвардии. Адъютант её задерживать не стал.

— Катти?! — удивился герцог Инейский. — Что-то случилось?

— Дядя Торий, беда! Принцы... сплав, речка... Беда!

— Объяснишь?

— Некогда! Не сумею! Мне надо к королеве!

Королева отбыла в свой яхт-клуб ещё накануне. Чтоб сегодня наградить победителей.

Девочка не ошиблась в "дяде Торие". Он не стал пробовать разобраться — что, зачем, почему, а стоит ли... И не лучше ли девочке просто успокоиться! Он отрядил с ней шестёрку молодых гвардейцев со сменными лошадьми, и они, перекидывая её из седла в седло, домчались до Минеевки чуть ли не в полчаса. И там, поставив Веккатту во главу отряда и размахивая свитком приказа со всем видимой печатью герцога, они не потеряли ни мгновения на перебранки с двумя кругами королевской охраны.

— Катти?! Что-то случилось? — повторилась за своим братом королева.

Девочка оглянулась на придворных дам, королева её поняла:

— Оставьте нас! — приказала она и кивнула гвардейцам: — Круг безопасности! Проследите! Но уж без экстремизма, будьте добры.

— Дамы! — тут же разулыбались разгоряченные бешеной скачкой гвардейцы и приглашающе откинули локти. Дамы охотно подхватились за них и заулыбались мальчишкам в ответ. Через пару минут Клериссу с девочкой отделяло от остальных уже саженей тридцать пустого пространства.

— Да пропустите нас! — это сквозь придворных пробивались принцессы.

— Да! — выкрикнула Катти, королева махнула рукой, и парочка гвардейцев перестали перекрывать путь девчонкам.

— Итак?

— Я не знаю почему, но "Тёмный молот" опять стал тёмным! Как до мальчишек. Я боюсь за них!

— Катти, — поморщилась Синнаэль, — они эту Тиренгу уже назубок выучили!

Никкора словно нахохлилась, но промолчала. А Клерисса спросила:

— Когда обнаружила?

— Час с небольшим назад.

— Это так вы сюда мчались?

— И до сих пор боишься?

— Да! — разом ответила и матери, и её дочери Катти.

— Плохо. Они уже стартовали. Теперь не докричаться.

— Но, мама, что с ними может случиться?!

— То же, что два года назад.

— Тёмные гончие?! Но мальчишки же сейчас на воде!

— Да, на воде... — повторила за дочерью Клерисса. — Где на них могут устроить засаду? — обратилась она к Никке. — Вспомни речку!

— В Раскоряченном ущелье, — тут же ответила та. — С луками, с арбалетами можно в тысяче мест, но удобней всего в Раскоряченном ущелье.

Именно там, почти ровно на половине дистанции, горы сжимали речку, и она, едва ли не пятясь, делала несколько крутых поворотов. И сплавляющиеся лодки на тамошних разворотах резко ослабляли темп схода.

— Охрана не успеет! — пискнула Катти.

— Да, подниматься дотуда дольше, чем сплавляться.

— Да, может, и нет ничего! — опять встряла Сина.

— Я гляну, — решилась кора.

— Никка? — не поняла её королева.

— Вон орлы, — обозначила направление, чуть взмахнув рукой, девочка. Там, в небе накручивали круги три величественные птицы. — Мне привычней с чайками, но — слажу. Я гляну. Не мешайте только...

— А помочь?

— Чем?

— Маной.

— Как?!

— Лиссата! — громко выкрикнула королева.

Слева, из стайки дам, любезничающих с гвардейцами, вскинулась рука в кисейной ткани.

— Подойди!

Женщина, если и была младше своей королевы, то ненамного.

— Что Имерний Тредис называет секретностью первой ступени, ты знаешь, — вроде бы спросила её Клерисса, но вопросительность в её интонации почти не прозвучала.

— Да, ваше величество. Первый протокол включает пункты секретности не только о том, как, но и что, то есть наличие самого факта.

— То, что Никкора умеет работать с птицами — оно и есть.

— Принято.

— Ты ей поможешь.

— Сесть бы... — поглядела та по сторонам. Скамейки стояли гораздо дальше.

— Некогда. Садись.

— Слушаюсь, ваше величество, — и придворная дама в своём роскошном платье уселась прямо на траву. — Ваше высочество, идите ко мне, — позвала она.

— Синнаэль! Никкора! Веккатта!

— Да, ваше величество?

— Да, ваше величество?

— Да, ваше величество?

— Резонансные методики — секретны на том же уровне.

Что-то, кажется, требовалось ответить... Сина нашлась первой:

— Принято.

— Принято, — вслед за ней отозвалась Никка.

— Принято, — вслед за ней спохватилась и Катти.

— Никкора, следуй инструкциям. Веккатта, Синнаэль не отходите, прикроете их слева от визуального контакта... Хоть как-то.

Справа придворных было больше, но и юбки королевы — шире юбок обеих девчонок вместе взятых. Катти с Синой, как могли, перекрыли директрису, развернувшись спинами к парочке. Так что, в чём суть секретной технологии, маленькая библиотекарша не узнала, разве что, краем глаза увидела, как юная магиня устраивалась на коленях у... донора? Лицом к лицу, глаза в глаза. Чтоб укрыть рисунок пассов? Или для "резонанса"? Ну, а дальше пошла вербальная часть заклинания. Как и большинство прочих — на языке прежних, который для всех людей был невнятным набором непонятных звуков... Но Катти с изумлением вдруг осознала, что кое-что она понимает...

По сути, Тиренга становилась Тиренгой именно в этом месте — тут один за другим соединялись четыре вытекающих из ледников или бьющих прямо из горных круч ручья. Здесь уже давно, с год как, был обустроен небольшой лагерь — хижина под крышей, где обслуга могла передохнуть после подъёма каял, место для костра, чтоб приготовить ужин, выпить чая, удобный спуск к воде, длинненький пляжик на обоих берегах речонки. Где сейчас изготавливались к старту четыре команды.

— Парни, видели, как Тирли ухмыльнулся? — отвернувшись от соперников, в полголоса проговорил Ниэллон.

— Ага, словно джокерную пару из рукава достал.

— Ну, уж так-то не надо, — укорил на норта нагтилин. — В бесчестии втихую обвинять — самое последнее дело.

— Но козырь у них есть! И они уверены, что мы не знаем, какой...

— А мы и не знаем, — проворчал Келдаз.

— Может, сговорились с Нистроями и Пенилиазами? Чтоб нас первыми вынести? Чтоб не получилось, как в прошлый раз? — предположил их главный навигатор.

В прошлый сплав к финишу пришла только команда принцев. Они на порогах по очереди подсекли все три соперничающих экипажа.

— Другие догадки есть?

— Да и хрен с ними! Так нам даже гоняться за ними не придётся, — оскалился норт. — И у них нет Акки! Они не сумеют настолько прочувствовать поток.

— Нет, — через мгновение покачал головой нагтилин. — Всё-таки, что-то есть ещё заначенное. Слишком морды довольные.

— Внимание! — раздался голос капитана Аллатюрея, судьи старта. — До полудня — минута. Доложить о готовности!

— Значит, не связываемся, — решает Ниэллон. — Просто идём на скорость. Сразу отрываемся и корректируем запись. Давно же хотели.

— Готовы!

— Готовы!

— Готовы!

— Готовы!

В "Книге записей" фиксировались достижения в разных сферах жизни Эллезии. Прочие королевства издавна посмеивались над данным фолиантом, но... Попасть в неё как-то незаметно стало предметом зависти перед остальными.

— Парни?

Первый сплав Акнаккоры с сыном оставался до сих пор не превзойдённым — самым быстрым. Уж что только потом Аккор не делал! Он даже предположил, что дело в лёгкости судна, ведь тогда они были с матерью только вдвоём, и однажды сплавился на пару с сестрой. Нет! У девочки не хватало ещё силы. Тогда — с Нилом! Тоже не прокатило. Пару раз тот не успевал среагировать на его команды, не успевал понять его. И драгоценные мгновения терялись. Но теперь-то они уже сработались.

— Согласен!

— Согласен.

— Эх-х, — разочаровано выдохнул главный любитель абордажей Келдаз, — согласен.

— Напоминаю, до первого поворота реки и включая его, умышленные физические контакты судов запрещены. Штраф — снятие с дистанции! — суровая пауза и: — Внимание! Готовность десять! Запускаю обратный отсчёт старта: десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один, ноль — старт!

Мальчишки подхватили с гальки своё судёнышко и ринулись к воде.

Хитрая королева расположила всех так, чтобы ей самой видеть орлов не мешало ничто, а вот им... "Секретность первой ступени"! Они не должны привлекать внимание посторонних наблюдателей к птицам! То есть — не оборачиваться, не пялиться на них.

— Если можно, не молчи, — вдруг попросила королева.

— Ка-айф, — почти сразу послышалось от морской принцессы неожиданно просторечное словцо. — Столько силы!.. Беру всех троих.

— Зачем?!

— Пусть будут!

— Лиссата?

— Терпимо...

Но в голосе придворной дамы было не терпение, а... С такой интонацией в театре на сцене актрисы разговаривали с теми, кто в конце спектакля становились их мужьями...

— Вот и терпи.

А в голосе королевы прозвучала строгость маменьки, заметившей взгляд девочки в сторону корзинки со сладостями.

И опять послышалась речь на давным-давно непонятном никому языке, преисполненном долгими согласными и мягкими гласными — маленькая волшебница добавляла волшебств. И опять слух Веккатты царапнула несуразность в тексте... Потом-потом! Сейчас нельзя вмешиваться, нельзя мешать.

— И-их! — под конец перешла на знакомую речь Никка, перестав сдерживать чувства. — Как под парусом!

— Никки, время! Не увлекайся...

— Д-да!

— Никка, к ущелью! Тяни их к Раскоряченному ущелью.

— Да, мэм! Лечу! Я лечу! Ой, а орлы тоже — в резонансе! А центром синхронизации у них самка. Два самца, а правит — самка!

— Никка, не так громко, если можно...

— Слушаюсь, мэм! — действительно снизила голос девочка. — Но как они скользят! И вправду, крылья — это паруса!

И опять поразилась Катти: "мэм" — подобное обращение к женщине-командиру, такое сокращение титула "мадам" потихоньку становилось привычным в боевой обстановке, на учениях на полигонах, даже на аренах во время турниров или парных дуэлей, но для принцессы-коры пренебрежение церемониальностью — да ещё к самой королеве! — никогда не было в обычае. Однако, ничего ж себе, резонанс!

— Ущелье, Никка, ущелье!

И королева не сделала ей замечание! Значит, знает об эйфорическом эффекте процесса. И подлаживается под него, направляет его — даёт самые простые команды.

— Уже вижу. Пока без подробностей, но ущелье вижу. Спускаюсь... Ой! — почти пискнула она: — Как с горки!

Зимой на главной площади в Элистане сбивали из досок высокие горки, заливали их водой, и не катались на её ледяных перекатах разве что уж совсем старики.

— Ой! — повторилась девчонка, но теперь совсем с другой интонацией: — А это ещё кто?!

Начальные позиции экипажей с каялами определялись жребием. Ныне принцам досталось быть во второй паре. Ерунда! Эти несколько саженей можно отыграть уже за счёт стартового рывка, когда каялу с разгона бросают в воду и прыгают в судно. Сила нагтилина, резкость норта, точность кора — и всё балансировалось вектом! На первых конкурентных сплавах принцы отрывались сразу же, а дальше догнать их, ведомых Акки, было уже нереально! Но потом прочие оттренировали старт. Превосходство перестало быть подавляющим. Что ж, дистанция длинная, и преимущества сыновей королей всё равно брали своё. Командиры, конечно, мутили — время от времени разбивая их команду. Тогда победить мог, кто угодно. И чаще, конечно, побежал мореход кор, но, бывало, что и другие — тоже. Раз даже первой пришла каяла, ведомая нагтилином.

— Есть! — выкрикнул Келдаз.

На этот раз всё получилось отменно и на начальный поворот они вышли первыми!

— Внимание! — заорал Аккор.

Сразу вслед за поворотом начиналась первая гряда порогов. Да все знают о ней — мог бы и не кричать! Но как не выкрикнуть, когда лодка летит со скоростью галопа лошади, брызги лупят в лицо, а каменюги выпирающие из воды, несутся прямо на тебя. Девчонки — визжали бы! (Девчонки и визжали! Принцы "покатали" нескольких отчаянных аристократок. Студентки-простолюдинки только зубками скрипели: "Мы бы и сами!", но сплав — дело совсем недешёвое: каялы, обмундирование, носильщики...)

На самом деле здесь практически безопасно: основной поток сам огибает красноватые скальные выступы, надо просто попасть в его струю и не мешать ей.

— А-а-а!.. — в четыре голоса восторженно заорали пацаны на первом саженном водопадике, когда лодка почти взвилась в воздух: скорость тут была очень приличной, а перепад высот — резким.

— Работаем! — опять скомандовал кор.

А вот здесь действительно надо было активно уклоняться от торчащих острых камней. Но они и вправду выучили Тиренгу уже наизусть. Да и сработались уже! И уже привыкли слушаться на воде кора:

— Слева! — и левые вёсла ударили в словно кипящую воду. — Разом!.. Справа!.. Справа! Разом!

— Ни хрена себе! Видели?! — заорал Келдаз. — Адерелли воткнули Пенилиазов в Ржавый риф!

— Они что? Они на что-то ещё надеются? — хмыкнул Ниэллон. Но сделал это он погромче. Чтоб его услышали все. Не нравились ему эти непонятки. Адерелли — графы. Им бороться за "почётное второе" место никогда не прельщало. Ни в чём. Тем более — за "призовое третье"! Ведь все эти абордажи — это потери темпа, скорости, потери времени! Они теперь ещё сильней отстанут.

— Опять странности! — поддержал его Луфгегл, тоже намеренно громко.

— Разом, разом! Слева! — прервал их кор: — Сушим вёсла! Три минуты передышки! И на слоновий спуск! — но тут же добавил: — А про Адерелли — учтём!

Впереди их ждало главное препятствие сплава — четырёхсаженный водопад, на котором надо было удержать каялу, чтобы она не перевернулась, а для этого — очень точно выйти на узкий уступ, который позволял проскользить по нему, как по крутому пандусу.

А сейчас река, как словно бы извиняясь за предыдущие выкрутасы, и за приближающееся сумасшествие, была ровной, гладкой и быстрой. И, словно как для праздничности — сверху брызгало всеми своими лучами солнце, и как для торжественности — вдали парили огромные орлы.

— Внимание! — прервал общее молчание их капитан: — Кел, Нил, помним, что сразу после резко уходим влево! Приготовились!

Сразу после водопада ещё одна скала делила течение реки. Правое было шире и спокойнее, но сегодня они шли на рекорд, а потому готовились свернуть в узкую быструю протоку.

— Принято!

— Принято!

-Так... — и резко повысил голос: — Луф, мощно!

И Луфгегл во всю свою силу гребанул веслом! Ещё, ещё!

— Стоп, Нил! Нил!

Ниэллон, даже не глядя на стремительно приближающийся обрыв, сделал гребок, второй...

— Есть! Идём! Вёсла в лодку! Вжались!

Мог бы и не командовать, все всё знали и так, но как тут не поорать?! Как заорали сейчас остальные:

— А-а!

— А-а!

— А-а-а!!..

Скольжение! Падение! Всплеск! Брызги! Есть!!

— Кел, Нил!

И не пытаясь протереть залитые водой лица, заляпанные пеной глаза, правая сторона каялы ударила вёслами о воду! Влево! Влево! На быстрину!

— Это ещё кто?! — поразилась Никкора.

И королева прихватила её за плечи:

— Кто там?

— Мужчины. Возятся у скалы... Их... Раз, два, три... Шестеро!

— Узнаёшь кого-нибудь?

— Высоко, далеко... Нет... Сейчас. Снижаюсь.

— Слишком медленно! Быстрее! Переходи в пике! Хотя б одним.

— Выполняю... Ох!..

Веккатта уже слышала от Никки такой тон, такую интонацию — тогда они под парусом совершали сложный поворот, и кора повисла на веревке паруса... На шкоте! — вспомнила Катти морской термин. Веса девчонке не хватало, и она откинулась на нём почти до воды! Так низко, что вымочила всю свою переплетённую, вдвое сложенную тёмную косу! Вроде бы, в напряжённом голосе принцессы звучала тогда почти боль, но когда парусник развернулся, и она распрямилась, то засмеялась, как от внезапно захлестнувшего её счастья!

— Никка! Мужчины... — попыталась вернуть её к реальности женщина и подключила тяжёлую артиллерию: — Твой брат...

— Да... — да, эйфория из голоса ушла. Ну, почти... — Разглядела. На них цвета дома Адерелли. Слуги. В руках ломы. Они готовятся скинуть вниз булыжник... Они готовятся устроить обвал?

"Адерелли?! — удивилась Веккатта. — Графский дом. Никаких претензий на трон. Никаких претензий к трону. Во время Войны падающих листьев граф Анитол Адерелли командовал Вторым легионом, который прославился противостоянием с хирдом нагтилинов — единственным достигшим боевых порядков вектов. Остановивших его! Он командует им и ныне. Старшая сестра юного Тирли Адерелли, ныне участвующего в сплаве, — вон, среди придворных дам, весела и беззаботна. Ждёт брата."

— Совсем они, что ли, с ума посходили?! — оглянулась на молодую женщину и королева. — Никка, сможешь помешать им?

— Только бросив на них птиц. Отвлеку. Но...

— Но никаких гарантий... — согласилась с девочкой Клерисса. — Веккатта, твоё мнение?

"Я? Чтоб я что-то посоветовала? Королеве?!"

И тут же она вспомнила, как мальчишки обсуждали, что их на королевском совете заставляют делать то же самое — тоже спрашивают! И тоже первыми! Да и кого ещё спрашивать? Находящуюся в синхронизации с мало что сейчас соображающей Никкой даму? Синнаэль? Она наверняка будет следующей!

— Катти! — поторопила её королева.

— Мне ещё больше кажется, что потемнение молота предрекает катастрофу, — ответила библиотекарша. — Предупреждает о ней.

— Сина?

— Мне сейчас очень жутко, — ответила принцесса. — Вдруг накатило.

И королева приняла решение:

— Никка, можешь прервать заплыв?

— Попробую. Орлы — не чайки, но Акки должен понять.

Первая петля Раскоряченного ущелья для экипажа сплавляющихся обычно была зоной отдыха, передышкой перед Нижними порогами: резкие повороты русла компенсировались ровным течением, скорость которого здесь, к тому же, была меньше, чем в среднем по реке. И можно было не выбиваться из сил, можно было только изредка подправлять сход судна, придерживаясь середины русла. Но парни шли на запись! На лучшее время сплава! И они гребли!

Впрочем, особо расслабляться по-любому не стоило: лодка Нистроев отставала ненамного, и при любой оплошности они были готовы перехватить лидерство. Ведь те тридцать-сорок саженей форы при такой скорости — всего лишь на десять секунд делов-то! С десяток ударов сердца!

Больше лодок видно не было: Пенилиазы, очевидно, на Ржавом рифе потеряли лодку, а Адерелли ещё оставались за поротом.

Во всех сплавах на одной стороне с Аккором сидел Луфгегл. Его сумасшедшая физическая сила позволяла самому капитану чуть отвлекаться от гребли, давала возможность поглядывать по сторонам, оценивать обстановку.

И он увидел... Те орлы, которых он при старте заметил вдали, теперь были ближе! Да чего уж там "ближе"! Две огромные птицы, резко снижаясь, неслись вдоль прорытого за тысячелетия коридора ущелья прямо на них.

— Небо! — выкрикнул он.

Парни его поняли правильно — оторвали глаза от воды, подняли головы и тут же вскинули вверх вёсла — наизготовку.

— Что за хрень?! — успел выкрикнуть Келдаз.

Да, конечно, в некоторых легендах орлы похищали детей, но они-то уже давно не маленькие! Да и в реальности фактов нападения этих хищников на людей ни разу не фиксировалось!

— Магия! — успел сообразить Ниэллон.

И тут первый пернатый учудил вообще невообразимое — он не напал на лодку, на людей, он прямо перед каялой, всего за несколько саженей до неё, как охотящаяся чайка, бросился в воду! Аккор еле успел ударом весла сместить лодку, чтобы она не домяла этот, в раз вымокший, комок перьев.

Второй орёл просвистел над ними — прямо над их головами! Парни разом повернулись вслед и увидели, как он точно так же, как первый, бросился в воду перед каялой Нистроев. И Аккор понял.

И заорал:

— Сбиваем их! — и, разворачивая каялу, ударил веслом в воду.

— Охренел?! — заорал в ответ Келдаз.

— Слушаться! — не стал слушать его кор. — Луф!

Глаз Луфгегла он не видел, но, что они приобрели повышенную квадратность, не сомневался. Как и не сомневался, что нагтилин исполнит приказ! И тот не подвёл — их каяла совершила резкий манёвр и пошла наперерез Нистроям. Впрочем, остальные подчинились тоже. Точно, как в рейдах по Сокхо, все без разговоров и колебаний подчинялись Келдазу! Только Ниэллон пару раз, да — за эти годы только два раза! — решился вмешиваться. Но это оба раза были — даже Кел в конце концов признал! — это были "стратегические" решения.

— Абордаж! Выкидываем их и выходим! — ещё раз крикнул Аккор.

— Акки?!.. — недоумевающе подал голос вект.

— Надо!

— Куда выходим?! — совсем ничего не понял норт.

— В воду! И — на косу на повороте!

— Ну и хрень же!..

— Делаем! — подвёл черту Ниэллон.

Дальше стало не до разговоров. Были только команды: "Справа!", "Луф!", "Разом, разом!". В отроге, через который пробивалась к Эллитону Тиренга, здесь был язык из мягких пород, которые и вынесли горные воды, поэтому течение в основном всюду оставалось ровным, но отдельные валуны всё же встречались, вот в бурун над одним из них Келдаз другую лодку и загнал. И ударом своей — добавил. Каялу опрокинуть сложно, но потомок десятка поколений корсаров — сумел. И тут же опять заорал:

— Уходим!

И первым выпрыгнул в воду.

— Мальчики на берегу. С двух лодок. Акки сбил вторую. Третья — ещё далеко. Четвёртой нет... — и девочка нервно сглотнула: — Эх, птичек жалко! А что я буду говорить брату...

— Никка, что с Адерелли? — прервала её сетования королева.

— Раскачивают камень... Сейчас... Сбросили... И... Высокие небеса, что это?!..

— Никка, что?

— Там полсклона съехало! Там затор теперь!.. Мальчишек же сейчас затопит! Хотя...

— Что? Никка, что?!

— Ну, и как мы отсюда будем выбираться? — пробурчал Диамер Нистрой, старший во втором экипаже.

Нет, он понимал, что особо возмущаться не на что: да, их подсекли, но на то и гонка. Хотя непонятно, чего ради оно было надо принцам?! Царевичи шли первыми, с приличным отрывом, а сейчас вон и сами остались без лодки! В результате, Адерелли выиграют сплав. Но и вообще ведь, в самом деле — сиди теперь в этом ущелье да жди, когда их найдут и бросят вниз верёвки слуги...

Вода, тысячелетиями подтачивая левый берег, освобождала правый, на котором образовался крохотный пляжик. На нём все они сейчас и толпились. Мокрые. Раздражённые, злые.

— Как? Лёгко, — проворчал нагтилин. — Кел, вон о ту каменюгу лассо своё обмотать сможешь?

— Лёгко! — ответил норт, скрутил с пояса перекрученную вокруг него верёвку и с первого броска выполнил требуемое. Подёргал, валун не шевельнулся. — Я подержу? — предложил он Луфу.

— Да. Показываю. Вы — следом, а я потом подстрахую верёвку оттуда.

И, чуть откинувшись на ней от стены, перебирая по камням ногами, в несколько вздохов взобрался по почти отвесной стене до площадки, в которой торчал вросший в неё валун.

— Нил, давай, — крикнул он сверху.

Ниэллон чуть покачал головой, но без излишних затруднений — Луфгегл показал же, куда ступать, за что цепляться — повторил трюк.

— Следующий!

И тут раздался гром. Нет, небо было безоблачным...

— Обвал! — первым понял нагтилин. — Эй, быстрее!..

— Ты! — подтолкнули Диаметра Келдаз с Аккором. — Покажи своим, как это делается!

У того хватило ума не спорить. И хватило мастерства — всё-таки недаром их, аристократов, столько гоняли на полигонах гвардии! — подняться.

— Следующий!

И тут начала стремительно прибывать вода.

Всех больше хлопот доставил последний из команды Нистроев: у него с первого раза так даже и ничего не получилось — сорвался с пары саженей. Принцы подхватили, поставили на ноги, опять сунули вервие в руки, толкнули вверх, но времени ж на нём потеряли... Кел хотел остаться последним, но кор, которому воды было уже по пояс, только шлёпнул по ней ладонью! Действительно, ну, притопит моремана чуть... Что с ним в воде станется?! Норт полез.

Правда, через пару вздохов после того, как и самый последний из мальчишек оказался на площадке, за поворотом ещё раз что-то ухнуло, и вода, которая на пляжике доходила бы самому низкому из них уже до горла, как-то вся разом хлынула вниз!

— Завал рухнул, — резюмировал нагтилин. — Представляете, что там сейчас творится?..

— Эх, вот бы в том на каяле проехаться... — замечталось кору.

Луфгегл только поёжился.

— Не-е, не с вами. Вам ещё слабо... С матушкой бы!

Они стояли на крохотном уступчике, прижимаясь к скале, придерживая друг друга, а внизу под ними ревел, заходился неистовством поток, несясь мимо них, крутясь в водоворотах, захлёстываясь в сшибках коротких злых волн...

На глазах уменьшаясь, на глазах утихая, но тут...

— А-а-а! — раздались крики.

Это в его взбаламученных остатках среди сбитых кустов, позади ствола вырванного деревца несло каялу Адерелли.

— Всё, выбрались на верхнюю тропу. На этот раз Кел был последним.

— А что с Адерелли?

— Нормально.

— Проследи за ними, — проговорила королева, обращаясь, кажется, к Никке, — за этими победителями.

От тона её голоса Катти стало страшно. И, кажется, не только ей.

— Мама! — пискнула Сина.

— Клер, уймись! — неожиданно вмешалась и сидящая на траве дама. — Не наделай глупостей!

— Заткнись!..

— Кло! Ничего не решай. Вообще ничего сейчас не делай!

— Заткнись!!

"Интересно, — вдруг мелькнуло в голове оцепеневшей девочки, — сколько тёмных гончих явится теперь?"

У обеих застывших принцесс та же мысль проявилась тоже.

— На!!

Женщина стряхнула со своих колен Никки, резко вскочила и обняла королеву. И двенадцатилетние подружки увидели, как обнимаются взрослые женщины. И все трое одновременно поняли, что это объятие прятало — один единственный жест: предплечье Саты прижалось ко рту Кло. И слёзы, выступившие на глазах придворной дамы, оно прятало тоже. И, может быть, ещё и её слова:

— С-сука! — и удерживающие стон боли вдохи-выдохи и: — Успокоилась?

— Мало!

— Размечталась! Пришла в себя?

— Да. Вон, Арлия. Иди к ней. Дотелепаешь?

Арлия... Кто ж не знает Арлию ла Век?! — по случаю ещё одну ровесницу королевы.

— Угу. Но Ли тебя потом за меня порвёт, — срывающимся голосом пробормотала Лиссата.

— Пусть сначала догонит.

Да уж, трепетностью форм знаменитая целительница не отличалась. И Катти поспешно отвернулась: ей вдруг очень не захотелось, чтоб королева увидела, что она рассмотрела кровавые пятна на правом рукаве своей давней подружки.

И тут со стороны ворковавших с юными гвардейцами придворных дам послышались восклицания, некоторые указывали на устье Тиренги...

От набережной яхт-клуба до неё было чуть более трёх вёрст, смотровую площадку устроили от него в двух вёрстах: и пройти недалеко, и с небольшого возвышения этого мыска больше ничего не загораживало живописного пролома в гряде гор с блестящей лентой воды в нём, и финишировавшим каялам преодолеть оставшуюся милю труда не составляло.

Да и дорожка к ней была разузорена жёлтым песком, и очищенные вдоль тропы от путанного подлеска широколиственные дубы вдруг становились экспрессивными элементами словно бы паркового ансамбля... А за ними контрастным фоном пугали своим неистовством настоящие дебри! Да что уж там говорить, Верия Интелия своё дело знала!

Королева оттолкнула от себя Лиссату, ещё раз шепнув: "Вали давай!" и вскинула руку, привлекая всеобщее внимание:

— Полюбуйтесь, полюбуйтесь! Сейчас будет ещё интересней!

Девочки разом выдохнули: пронесло. Никакой нечисти не появится, природные катаклизмы не грянут, и графский род Адерелли ближайший вечер переживёт.

И вслед за остальными они взглянули на устье реки сплава. Оно было пустым. Камни последнего порога как будто бы выросли, и вокруг них больше не крутились последние водовороты. Воды не осталось — только мокрые камни, камни, камни...

— Никка, — резко понизив голос, спросила Клерисса: — орлицу удержала?

— Да.

— Молодец. Что там?

— Каяла несётся. Мальчишки толпятся, кажется решают, куда идти... — и она сглотнула: — А из птиц... Один орёл успел выбраться. Сейчас сохнет. Второго нет, потеряла.

— Сколько до устья осталось водному валу?

Несколько мгновений оценки.

— Секунд пятнадцать.

— Внимание! — вскинула руку королева, Катти почти услышала, как она считает: "один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...". И широкий жест: — Любуйтесь!

Сначала до них донёсся глухой рокот, потом... Нет, это была не стена воды — сначала вырвался блестящий в полуденном солнце тоненький ручеёк, но и пары дыханий Катти не хватило — он взбугрился, набрался объёма, набрался мощи — он хлынул, он заревел, он выплеснул в прозрачные воды озера грязь, муть, кусты, деревья!..

"А если б такое перегородило русло?!" — успела испугаться маленькая библиотекарша.

И тут через милю водного пространства донеслись четыре восторженных мальчишеских вопля. Остатки селя выплеснули каялу.

— Внимание! — опять повысила голос Клерисса: — Нам известно, что остальные экипажи в это безумие не попали. Так что с ними наверняка всё в порядке. Ну, а добравшийся заслужил награду. Дождёмся его...

Нет, голос королевы был ровен, Веккатта бы ничего расслышала, но один за другим оборвались шепотки, гвардейцы расступились перед Меринией Адерелли, та деревянной походкой подошла к королеве. В реверанс она практически рухнула.

— Итак?

— Граф Адерелли в знак восхищения перед успехами в учёбе Аделлии Форритес попросил оказать ему честь и позволить оплатить её дальнейшее обучение в Университете. Эйдж Форритес, посоветовавшись со своей женой эйдежь Лиссатой, с благодарностью принял это предложение.

— Он всё играет?

— По мелочи. Последний раз даже выиграл немного. Лиссата ему практически не даёт наличных, а в долг с ним уже никто не садится.

— Тебя боятся.

— Да, я как-то выразила неудовольствие... Но этих самых долгов он успел накопить... Лет на пять вперёд. Я ей уже устала предлагать развести их. Не соглашается: "Он без меня совсем пропадёт!".

— Ведь во всём остальном — железная тётка.

— Любит. Даже когда тот продул её родовое поместье, стерпела.

— Я слышал, не совсем, чтоб так уж...

— Ну, да... Триста лет, восемь поколений предков. Она сама выросла в нём. Так что, Арлии потом над ним, увечным, посидеть пришлось... Но ведь осталась же с ним, осталась!

— На озере она тебя удержала.

— На то и подруга. Я никогда не причиню ей вреда. В костном мозге у меня это уже протравлено. Как с тобой. Они и пользуются. Я бы без них первый год в Университете не продержалась. Вон, до сих пор помню, как стыдно было в первый раз на люди в штанах выйти... А когда втроём... Друг перед дружкой выкаблучиваясь...

— Не только тебе. И мне это стоило ровно в три дуэли.

— Я слышала только об одной...

— С Арогоилом и Дефеем формальные поводы были иные, а не их восторженное прилюдное обсуждение очертаний твоей задницы. Кстати, Леалон Форритес, был моим секундантом в обоих поединках.

Королева только улыбнулась: про второго секунданта в первом она тоже знала — будущий муж будущей знаменитой целительницы. Да чего уж там... Она уже выросла из пятнадцати лет, и в восторгах собой или отдельных частей себя особой оскорбительности давно не видела.

— Уничтожение Адерелли было бы... м-м-м... неуместным, — продолжил король.

— А ставить под угрозу жизни царевичей — это как?!

— Мальчишки провернули всё сами, это во-первых. А во-вторых, они были убеждены, что всё рассчитано! Они на четырёх, достаточно похожих, участках проверили! Четыре раза, дотошные, проверяли! Четыре раза! Небольшой затор. Первые лодки в нём затормаживают, а их самих на волне прорыва выносило вперёд. И всё можно втиснуть в рамки правил.

— Что стряслось в пятый раз — ты меня проверить не пустил.

— Покушение.

Клерисса встала, вытерла свой совершенно сухой лоб. Села.

— Говори.

— Я свозил туда мэтра Бесказа.

— Ты его сумел вытащить из койки?! Как?

— Три месяца девочки из "Нежной лили" будут ту самую койку греть. За наш счёт.

— Не поняла?!

— Подрастёшь — поймёшь, — ухмыльнулся мужчина. — Он мёрзнет по ночам. Никакие перины-одеяла, никакие грелки не помогают — только молоденькие девчонки. Старше двенадцати чтоб и моложе двадцати четырёх. Но тем лезть к старику противно. Пахнет от него. Ни ванны, ни дезодоранты не помогают. То ли старость, то ли последствия занятиями алхимией. Так что, берут, стервы, дорого.

— Ладно. И что Бесказ?

— Он учуял остатки эманации земного элементаля. Давно вызревшего. Мальчишкам такого не вытащить по-любому. Они его своим камнепадиком только спровоцировали. Да запросто могли влететь и сами. Счёт на секунды шёл. На десяток в плюс, и их точно бы посекло бы в потоке селя.

— Тогда кто?

— Ты скажи мне.

"Пусть подумает. Хоть успокоится немного."

Королева молчала почти четверть часа.

— Не наши, — подвела черту она.

— Почему?

— Вызвать земного элементаля могут многие, но такой мощи... Я вспомнила о пятерых. Не наш профиль... В Техлоре больше.

— Мне насчитали — четверых наших...

— Мэтр Бесказ наверняка недооценил эйджа Семереника.

— Мальчишка!

— Вот я и говорю: недооценил. Но любой из всех пяти при первом намёке на золото или шантаж сразу пришёл бы ко мне. Сам. Не они. А поэтому надо искать следы недавнего телепорта. Сразу за границей защитного круга, яхт-клуба. В пределах версты, пожалуй.

— Почему сразу?

— Способных вызвать взрослого земного элементаля не так уж много и во всём Таркаре. Самому младшему из таких должно быть за пятьдесят. Семерник — исключение, гений. Атлетов среди остальных нет. Смогу составить перечень. Всех! О, вспомнила: один даже у нортов есть.

— Не старайся. У меня список их уже есть. Включая норта. Телепорт нашли. Тройной.

— Маг и двое провожатых.

— Телепорт по имперский стандарту!

— Всё-таки Империя, — сжала зубы королева. — Кто из магов?

— Не всё ли равно? Их звали не на охоту за нашим сыном. Имерний сходу предложил мне полудюжину достаточно вегетарианских легенд.

— Через него выйдем на заказчика!

— Никто из верхушки магов, никто из того списка за эти дни не погиб, не пропал. Значит, уверены: понять, кто он, невозможно! Или он теперь — наживка для засады. На чужой территории так рисковать своими людьми я не буду. Тебе соваться туда — запрещаю! Слышишь меня? — запрещаю.

— И не думала...

— Подтверди! Прямо и однозначно!

— Я в Империю не полезу! Ну... Без прямого твоего согласия. Или приказа.

— Не дождёшься! — с облегчением выдохнул он.

— Но... — придумала ещё королева. — Должен быть источник отсюда. Мальчишки таились. Знающих об их авантюре не должно быть много!

— Сорок три человека.

— На допрос с видящим правду!

— Тут ещё одно... Я не пустил тебя саму проверять ущелье — из-за этого же. Пусть всё это пока побудет мальчишеской выходкой. Нам надо сначала всё обговорить и решить самим. Без давления коров, нортов и нагтилинов. Четверо принцев одним ударом — слишком лакомая цель. Если все мальчишки останутся здесь, покушения будут ещё.

— Они будут в любом случае!

— Вот. Но раз в два года — это как? Ожидаемо? Допустимо? Что для нас критичнее — добавочный соблазн для нападения на них или добавочные силы на его отражение, на их выживание? Ведь оба раза по одиночке они бы не уцелели. Ведь и на этот раз, предупредить их получилось только через кора, а из поймы до падения селя они бы не выбрались не будь с ними разом и норт, и нагтилин.

— Надо думать... Только...

— Да?

— Ещё... Оба раза никто из них не выжил бы без Катти.

Катти с девочками сидели на скамейке в саду у фонтана. Переменка. Солнечный день ранней осени, и наставница выгнала всех из класса: "Идите, побегайте!". Нет, носиться, сломя голову, это про мальчишек, а у них развлечения были поспокойнее — там скакали через верёвочку, там — прыгали по расчерченным на земле кругам, а принцессы и к тому пристроится не возжелали. Ой, да через два урока у них будет физкультура — набегаются. И три девочки тихо переговаривались. Троё разноцветных,— как улыбалась королева: блондинка Сина, шатенка Никка и рыжая-рыжая маленькая плотненькая библиотекарша.

Недалеко от них шебаршилось стайка воробушек, и Катти вспомнила. До ближайшей чужой девочки было не близко — она не услышит. Секретность первой ступени будет соблюдена.

— Никка, — обратилась она к морской королевне, — помнишь, ты позвала орлов? Текст заклинания повтори, а?

— Зачем? — сразу потеряла беззаботность девочка. — Без мановенческого орнамента у тебя всё равно ничего не получится!

— У меня и с ним ничего не выйдет тоже. Ты ж знаешь...

Да, принцессы знали: наставники давно установили нулевой потенциал к магии у маленькой библиотекарши.

— А зачем тебе?

Нет, всё им рассказывать Катти не решалась. Язык прежних — это её! У них — магия, а у неё — библиотека! Только если чуть-чуть...

— Мне показалось, ты читаешь неправильно.

— Я?! Да ты знаешь, кто меня ему учил?

— А меня зато учили алфавиту прежних. Хотя того, кто учил — ты, наверное, не знаешь тоже.

Да знает она, знает! Мэтра Каллиена знают все. Но чего б не поквитаться чуть-чуть таинственностью!

— Или, может, я просто тогда неправильно расслышала?

Помогло. Никкора огляделась — тоже убедилась, что посторонним до них нет дела и согласилась:

— Ну, слушай.

И повторила недлинный текст. Что ж, Сина, к примеру, даже не попыталась что-то подхватить в нём, осознать или запомнить: мало того, что всё вообще непонятно, так ещё и некоторые звуки в речи прежних в их родной фонетике отсутствовали. А Катти разобрала почти всё. И главное то, что её корябнуло при первом прочтении: выражение "негр?дди дУррелли" — "крылья воздуха". Ведь наверняка по смыслу должно было быть "негр?дди дТррелли" — "крылья птиц"! Были и ещё две мелочи: с глаголом в будущем повелительном времени стоял вспомогательный глагол явно не в той форме, и перепутан падеж существительного, перевода которого она не знала, но по смыслу из контекста — нечто вроде "послушание".

— Это тяжелое заклинание?

— Да. Без той тётки я бы потом пластом лежала.

— Попробуй чуть по-другому...

— Опасно! — вмешалась Синнаэль.

— Ты понимаешь текст? — остро заинтересовалась Никкора.

— Я много читаю. И словосочетание "тлу зор" не помню, а "тлу зТр" — оно обычно. Попробуй!

— Опасно... — повторила векта, но видно было, что ей самой стало интересно.

— Да нет... Я на самой капельке маны и, вон, на воробье каком-нибудь... Слова очень похожие, кто-нибудь так наверняка уже ошибался. Будь критично — предупреждали бы и запугивали. Значит, "тлу зТр"?

Сина на этот раз промолчала. И Катти добавила:

— И ещё "негр?дди дУррелли", и "?орисон", а не "орисон"...

— Прикройте меня, — пробормотала девочка, и ладони её задвигались в катах начального успокоения.

А потом...

— Ничего себе... На всю стаю в лёгкую!

Потом стайка взлетела и зачирикала вокруг их скамейки, а парочка воробушек запрыгала прямо по ладони юной волшебницы.

8. Тревога

Да, это вам не с нортом путешествовать: "а, там достанем!", "да поохотимся!", "обойдёмся, на хрен!". Причём "достать" часто подразумевало — спереть, "добыча" на охоте — отнюдь не фазаны, а какие-нибудь вороны, и "обойтись" — это спать на голой земле с седлом под головой вместо подушки! Впрочем, Луфгегл давно приспособился ко всему этому. Он теперь просто оставлял на месте похищенного золотой, глядя на подгорелую галку, желал всем приятного аппетита и доставал из рюкзака колечко копчёной колбасы, а на седло пристраивал надувную подушку, устраивался на надувном матрасике и закутывался на ночь одеяльцем из шерсти веррийских овец.

Из принцев он был самым обеспеченным: не говоря уж о никак не могущем расплатиться с "Нежной лилией" Келдазе, ни Аккора, ни Ниэллона родители деньгами особо не баловали, а у него... Посмотреть, что в своих дворцах им оставили прежние, хотели многие. И — безусловная десятина кладоискателю! Иногда она бывала уж очень жирной! Впрочем, как раз такие он не любил: и хозяева в лице менялись, когда приходилось её отдавать, да и ему самому тогда практически ничего не доставалось — храм его конечно, благодарил, уж как благодарил за статую из трансмутационного золота (их в том подвальном хранилище было ровно десять. Ему отдали самую маленькую. Ещё восемь тут же выкупил королевский дом. Её величество были несказанно довольны... Ага, а потом на ближайшем Совете на него эдак сумеречно поглядел казначей, ведь от тех кладов в казну даже налоги не капали: всё, находящееся в жилище, принадлежало владельцу жилища и только!) — нет, пусть это будет лишь горсть золотых — зато в собственный карман, так юному нагтилину нравилась как-то больше... Впрочем, и бывало так чаще.

Здесь, на том месте, где они во время прошлого сплава выбрались из ущелья, у него всё было заготовлено: и стальные клинья такие, чтобы уж точно выдержали вес их всех, и молот, чтобы вколотить их в скалистый грунт, и нормальная верёвочная лестница... Нет, он, конечно, да и все они — проверено и доказано! — без особого труда спустились бы и поднялись по голой верёвке, но, а на фига?! Лестница была длинной — до воды доставала. И припасы... Перед спуском спокойно подкрепиться блюдами из "Эктлера"...

— Красиво жить не запретишь... — проворчал Келдаз, отламывая ножку целиком запечённого лебедя.

— Зато ты в следующий раз... — нравоучительно начал Луфгегл, — с коллекционным вином будешь поаккуратнее...

— Да ненавижу я шампанское, ненавижу эту кислятину! — взвыл Келдаз.

— Тёткам-то хоть понравилось?

— А то! У них... у них кликуха теперь — "купальщицы"! Уже год — только по предварительной записи. Их же все знают, знают откуда они, но с гвардейцами даже в Театр пускают! На последнем Манеже — пять портретов, с них рисованных, висело — от трёх разных артеров! И все там же были выкуплены!

— Я тоже думаю, что по справедливости, так это тебе Ниаракла приплачивать должна бы... — ухмыльнулся Аккор.

— Скоко? — сразу заинтересовался нищий норт.

— Можно прикинуть... Кем она была — владелицей борделя на границе Сокхо, а стала...

— Да, — ухмыльнулся и Ниэллон, — начать с того, что теперь это не граница. Сокхо на квартал от Цветочной улицы отступил... Но конкретно... — и он обернулся кору.

— В лёгкую. Кел, сколько у неё девочек было?

— Гвардейцы недавно смеялись: было аккуратно взвод, а стала точно рота!

— То есть рабочий персонал увеличился втрое, — сделал вывод нагтилин.

— И ещё... — пробормотал Келдаз. — Они тогда накануне буквально, мне недавно проговорились, расценки вдвое подняли.

— То есть прибыль поднялась в шесть раз? Ничего же себе...

— Не прибыль — доход. Одежда на девочках теперь другая, песенки им пишут теперь другие авторы, танцы им ставят люди из совсем других театров. Мебель они поменяли всю, а не только порубленные тобой кровати... Да и мало ли чего ещё... Шампуни, там, разные, духи...

— Но что прибыль их увеличилась в три раза — это, по-моему, самое меньшее. Десятина за содействие — стандартная расценка.

— А это много было бы?

— Представь прибыль от прежней "Нежной ласточки". Представил? А теперь от трёх таких птичек в год. Месяц с того года — твой.

— Ничего ж себе... А я корячусь... — загорелись глаза у норта.

— А теперь представь, — обломал ему кайф Ниэллон: — твоя мать прознаёт, что ты берёшь деньги за подработку на рекламе у почтенной метрессы Ниараклы... — и немедленно поволока ушла из глаз парня. — Вижу представил.

— Я ещё представил, какой дрын выломал бы мой отец! Всё, парни, всё! Два последних платежа осталось! И — свобода! И хватит о них! — он повернулся к нагтилину. — Так, Луф, колись! Обещал здесь всё объяснить — валяй рассказывай!

— А то вы не поняли...

Парни переглянулись — всё они поняли.

— И где?

— На той ступеньке, куда мы по-первоначальному вылезли, показалось что-то. Только показалось! Ничего не наверняка.

— Сам бы приехал, глянул... — проворчал Кел. — А потом уж нас звал.

— Мне мама запретила, — вздохнул Луф.

— Что? Когда ты с ней успел-то?..

— Не сейчас. Давно уже. Чтоб никаких изысканий без свидетелей из местного населения. Во дворцах — это их владельцы. А здесь — владения Короны.

— Это я, что ль, "местное население"?! — поморщился Нил.

— Да, — очень серьёзно ответил нагтилин.

— А мы кто? — обгладывая птичий окорочок поинтересовался Келдаз.

— Сопровождение и поддержка.

— О как!

— Да, — опять не поддержал шутливого тона Луфгегл. — Парни, скорее всего, внизу какая-нибудь мелочь. С меньшей вероятностью — вообще ничего там нет. Но с ещё меньшей... С вероятностью отличимой от нуля... Достаточно серьёзно отличимой от нуля — там нечто.

— Подробней?

— Что можно закрыть в замках, во дворцах? — ещё одну комнату, ещё один подвал, ещё один проход. А что можно найти хрен знает где? — хрен знает что.

— Так, тогда... — предвкушающе заулыбался потомственный корсар.

— Устной договорённости тебе будет достаточно? — сразу соглашаясь, пожал плечами потомственный кладоискатель.

— Всё — равными долями на четверых!

— Что-то мне это всё напоминает... — хмыкнул Аккор.

— Ага, мамочка обсмеялась, когда рассказывала, как они брюлики делили! — заржал Келдаз.

— Поэтому я попросил вас взять рюкзаки повместительней. И вы их сейчас набьёте вон теми припасами, — указал он на мешки, навьюченные на лишних лошадей.

— А не чересчур ты?..

— Идешь в горы на день — запасись на неделю. А уж если не в горы, а прямо в гору... Извините, парни, в меня это вбито.

— Ой, да с ним дольше спорить будем, — махнул рукой Ниэллон. — А делов-то — три сажени под рюкзаками вниз и пара шагов там! Доедим, делаем, открываем и приступаем к делёжке!

"Умеет же принц Эллезии прекратить ненужные споры!", — даже позавидовал принц Техлора.

Королева вышивала.

Сегодня её супруга не ожидалось: у него вечер в мужской компании — нехилая пьянка, мелкие безобразия и как бы ни шлюхи... Как бы ни эти пресловутые "купальщицы"! Интересно, Ниаракла решится потворствовать? Да куда она денется! Будет потом стоять, ломать руки и причитать: "Как я могла отказать королю?!" И выставляя вперёд червоточину, честно глядеть в глаза.

Судя по тому, что в тайне от неё приглашён ещё Леалон Форритес, будет и карточная игра. И Гилберт знатно проиграется... Ну, не совсем, чтоб уж... Не в обычае у него... Создавать же обычай — мэтр Алендиерий удавится. И она сама — против тоже. Лучше б придумать что-нибудь и официально наградить. И лучше б всё-таки не его, лучше б Лиссату! А потакать игроку... Как наркоману травку подсовывать. Да вот придумать никак не получалось! Даже принять этот "дар" от Адерелли Лиссату втроём уговаривали! Или вот как, как без урона чести вернуть ей её поместье?! Уже год изобрести ни у кого ничего не выходит.

В общем, короля не ожидалось, и королева "вышивала". Вокруг дамы. Тоже заняты рукоделием. И переговариваются меж собой. О новостях во дворце, о забавном или непонятном. Чего не заметит одна, над тем посмеётся другая. Чему удивится третья, свысока растолкует четвёртая. А королева умеет быть благодарной, и умеет намекнуть, за что благодарит... за какую вдруг оказавшуюся полезной сплетню. Иногда даже прилюдно.

— Мама!

Королева оторвалась от вышивки. Принцессы. Однако, не поздно ли для них уже?

— Мама... — повторила Синнаэль.

Пришла без доклада и "мама"... Что-то личное. Но подружка рядом... Принцы?!

— Оставьте нас, — и можно улыбнуться сразу всем: — Кажется, дочка посекретничать хочет.

Все заулыбались в ответ и без излишней суеты вышли. У входа, с той стороны закрывшихся дверей, сейчас сделали по шагу друг к другу гвардейцы. А королева приподняла кисть и на виду у девочек выполнила каст "полога безмятежности" — очень лёгкое заклинание, сдерживающее внешние звуки. И чуть хуже внутренние звуки — наружу. Вот только сейчас, поглядывая на доблестную стражу, фрейлины покоев ещё затеют весёлую пикировку, которая, если не отвлечёт, так приглушит звуки для не чаянных нескромных.

А теперь можно немного удивить девчонок. Обращалась Сина — вот ей и ответим:

— Беспокоишься за мальчиков?

Что та особо "беспокоилась" лишь за одного из них, и что это был не её родной брат, с каждым месяцем становилось всё очевидней. Но обсуждено и принято... Одними членами обсуждения — желательным. Другими — допустимым. Принято! Да и только двенадцать лет ей — столько времени ещё впереди. Сколько событий, сколько случайных встреч... И встреч неслучайных.

Да, удивились. Чуть качнула головой дочь, чуть скривила губки — морячка.

— Мама, они не вернулись.

— Задержались, — пожала плечами Клерисса. — Мальчики припасов набрали — и неделю в горах легко продержатся.

Но забавно: свой поход принцы обставляли некоторой долей секретности, но девочек из зоны келейности они исключили. И Сина тут удивила её ещё больше:

— Луф к девяти обещал уже быть.

"Луфгегл перед ней уже отчитывается? Но... К девяти? Тогда зачем припасы?!"

— Припасы? — переспросила Никкора. — А я-то понять не могла, зачем Луф у Келдаза лишних лошадей достать просил!

— Он хотел меня обмануть?! — ужаснулась Сина. — Луф?! Почему?

— А вот это — интересный вопрос, — согнала улыбку взрослая женщина.

— Мама!

— Луф никого никогда не обманывал! — удивилась и трезвомыслящая подруга. — С чего бы ему начинать — с тебя?

— А если из этого исходить... — подтолкнула девчонок королева, а сама попыталась унять вдруг подступившую панику. Минуты сейчас ничего не решают! Успокоиться! Успокоиться!

— Луф не врал! Он собирался вернуться!

— Но припасы — значит, он допускал, что они могут понадобиться, — подхватила знающая толк в приключениях кора.

— Значит девять вечера...

— ...это не время свиданки, а контрольный срок.

— Что?! — взвилась очень маленькая женщина. — Ну, он вернётся!..

— Хорошо, а что делаем сейчас? — постаралась вернуть её в сегодняшнюю реальность мать: — Идём спать? Объявляем тревогу? Седлаем коней? Скачем? Куда? Ты знаешь, где они?

— В Минеевке. Точнее — у Тиренги...

— И чего ради, они туда сегодня погнали? Не накупались?! Так уж не жарко, вроде бы.

— Он не говорил. Намекал на сюрприз.

Её подружка вздохнула с некоторой долей зависти: сюрпризы от Келдаза были иного рода. Денег у норта никогда не было, а недавно до принцессы вдруг дошло, что будет, когда деньги у него, наконец, появятся... И что с этим знанием делать, она не знала совсем.

— Ох, — тут задохнулась королева. — Идёмте!

— Высокие небеса! — следом прижала к щекам ладошки Сина.

— Что?! — никак не понимала Никка.

— "Сюрприз"! Ты что, не в курсе, откуда он достаёт свои "сюрпризы"?! — и пока они не вышли из-под полога, выкрикнула: — Значит, он прошлый раз нашёл там пещеру! А что в ней — не знает. Вот и весь сюрприз!

Королева распахнула дверь:

— Третий протокол! — бросила она гвардейцам. — Сопровождайте!

"Протокол N3" — уровень повышенной боеготовности. Это ещё не тревога, но уже не мирное течение жизни. Мужчины подобрались, а дежурная фрейлина, не ожидая разрешения, не ожидая приказа развернулась и выскользнула из зала. Днём бы к начальнику караула с предупреждением о смене протокола помчался бы паж, но детское время кончилось два часа назад.

Если бы она сказала: "Проводите!", гвардейцы потребовали с неё уточнения конечной цели, и один бы выдвинулся вперёд, второй подстраховывал сзади. Если бы не было заявления о смене протокола поведения, о том же поинтересовалась бы сейчас ведущая фрейлина, и стайка остальных выдвинулась бы перед королевой с тем, чтобы торить ей путь... Открывая двери, для начала. Теперь они "сопровождали" её, следуя за офицерами.

— Куда мы идём? — потребовала ответа у детей королева. — Куда нам идти? План?

— Мама!

"Учись, девочка, учись! Это называется "действия в условиях кризиса". Конечно, до кризиса ещё далеко. Но во время настоящего кризиса и было бы не до вас — сидели бы вы где-нибудь в бункере, да и всё! А вот сейчас..."

— План!

— Папа!

— Твой папа на сегодняшний вечер недоступен. И вплоть до завтрашнего полудня, как я полагаю.

— Надо маму известить... — вмешалась другая принцесса. — И мы идём в ЦеС, в центр связи! — поняла она.

— И не только твою, — проворчала Клерисса. — До центра идти, — она взглянула на часы, — ещё семь минут. За это время вам обдумать протокол сеанса: то есть — что говорить. Как говорить. И предполагаемую реакцию. И самое главное: желаемое ответное действие! То есть, что этим разговором мы хотим добиться! Со своей матушкой будешь общаться сама. Исходная позиция та же: разговор должен привести к поставленной цели!

— С мамой?!

— С матерью Аккора, с королевой Корлэнда, с мощной магиней воды!

Никанора только судорожно вздохнула.

— Дочь, у тебя не менее... м-м-м... деликатная задача...

— Мама, нет!

— Да, Синнаэль, да. Ты будешь говорить с матерью Луфгегла, королевой Техлора, магиней земли.

— Но, мама!..

— А первой я переговорю с её величеством королевой Шитоной. Но, следуя выработанному плану. Шесть минут осталось — план, девочки!

Первой про Веккатту вспомнила Синнаэль. "Умница!", — отреагировала королева. И, прибыв в ЦеС, первым делом потребовала: "Найдите мне Веккатту Ульенс!". Что девочка, скорее всего, либо в кампусе, либо в Хранилище, говорить не стала. Никакой критичности или срочности по-прежнему не было, вот, заодно можно и приглядеться к компетенции старшего офицера.

В просторный зал Центра вошли и фрейлины, создавая некоторый отвлекающий фактор — тоже неплохо: тяжело в ученье... Да и девицам на новых мальчиков поглядеть, себя гвардейцам показать — пусть пользуются. Клерисса с трудом сдержала улыбку, отмечая, как благовония духов вытесняют, казалось бы, неистребимые запашки конского пота от сапог господ офицеров, как атмосфера привычной служебной скуки меняется от вдруг вспыхнувшего женского смеха, от вспыхнувшего вдруг женского взгляда.

Для Клериссы дежурные быстро открыли и, совместно с фрейлинами, подготовили малый зал — в нём на переговорах можно было присутствовать одновременно нескольким персонам. Фрейлины без вопросов оставили четыре кресла.

Веккатту в караулку её кампуса доставили через десять минут — приемлемый результат.

— Ваше величество?

...И судя по её голосу, не испугали, не обидели.

Все караулки оснастить амулетами ближней связи — такого и в имперском Дворце нет, но в Университете Эллезии при факультете артефактики на разных курсах трудится более сотни студентов — видели бы вы, как ругаются меж собой высокие чины королевства, когда утверждается учебный план на очередной год — перечень практических и лабораторных работ, если точнее! Разбирается ведь потом всё! Даже те, которые на "троечку". Которые "с отдельными недочётами"! А на тех изделиях, которые на "отлично", дозволяется ставить личное клеймо. Чтоб уже сейчас запомнили, чтоб узнавали потом. А уж когда дело касалось уникумов типа Луфгегла... Их курсовые задания утверждались чуть ли не на уровне Малого Совета!

— Ваше величество? — повторилась девочка.

— Катти, подтверди, что в пункте связи ты одна.

— Одна, дверь закрыта.

— Хорошо, слушай. Есть основания думать, что у принцев неприятности...

— "Молот!.." — сразу поняла она.

— Да. Когда ты видела его в последний раз?

— Сегодня я занималась в Вашем кабинете до семи вечера. Перед уходом ничего необычного не заметила.

— Ты точно помнишь?

— Специально, том книги я оглядела, когда пришла — это было... Из кельи кампуса я вышла в восемь утра, значит, это было в девять пятнадцать — девять двадцать утра. Молот был светел.

Молот был светел и принял каплю её крови. Никаких дополнительных манипуляций она с ним проводить не стала. То есть не стала его активировать и проверять направленность. За эту неделю, которая минула со дня того сплава, она обследовала её несколько раз. Молот, как и до происшествия, уверенно указывал на ближайший потаённый проход.

-... Когда уходила... Нет, особо я его не проконтролировала, но если бы... Я бы заметила!

— Хорошо, но тем не менее, успокой меня — сходи и проверь ещё раз.

— Слушаюсь, ваше величество.

Нет, девочка не обиделась на недоверие. Согласилась она даже с облегчением — сама, значит, встревожилась.

— Пропуск можешь выписать у начальника своего караула, я подтвержу, но лучше бы...

Лучше бы не поднимать излишнюю суету, не запускать поводы для ненужных слухов.

— Я и так пройду.

Да, эта просочится, куда угодно. А сюда? Сможет она проникнуть сюда?

— Замечательно. Если что-то будет срочное — свяжешься из караулки этажа, а так... Мы с девочками в ЦеС'е. Приходи к нам.

— Слушаюсь, ваше величество.

— Выполняй. Конец связи.

Она деактивировала амулет и посмотрела на своих девочек. Никкора явно успокоилась, а Синнаэль — нет.

— Итак, имеем дополнительную информацию. Вопрос первый — она достоверна? Никка?

— Да. Катти бы изменения заметила.

— Сина?

— Мальчики хотели выехать в шесть. Так как командовал Луф, то ровно в шесть и выехали. С гружеными добавочными лошадьми они не торопились и к Минеевке подошли через полтора часа. Ещё полчаса им подниматься до... Ну, дотуда, где они тогда в Раскоряченном ущелье высадились. Ещё час на передышку и подготовительные работы. То есть в восемь пятнадцать — восемь двадцать, когда молот осматривала Катти, они... Они скорее всего валялись у костра, уминали какого-нибудь тетерева, заблаговременно купленного Луфом, и сам он только-только начинал рассказывать им про пещеру. То есть в момент осмотра — молоту и реагировать было не на что!

— Не согласна, — покачала головой дочь корсарыни. — Прошлый раз Катти всполошилась, когда мальчишки тоже по факту были в безопасности, когда они ещё даже в каялу не сели!

— Умница! — выдохнула королева.

Она, как и её дочь, тоже подсчитала приблизительное время входа мальчишек в пещеру — получалось около одиннадцати пополудни. Учитывая личность того, кто в группе на тот момент был за лидера — 10-00 ровно. А соображение Никки она как-то упускала. Ей ощутимо стало легче.

— Не согласна! — упрямо запротестовала Сина. — Если бы всё было нормально — Луф бы вернулся! Он обещал.

— То есть версия, что у мальчиков, кажется, что-то случилось, но они, кажется, не в смертельной опасности примиряет обе позиции? — улыбнулась королева, оба раза выделив слово "кажется".

— Да.

— Да.

— С королевами связываемся?

— Да.

— Да.

— Цель?

— Вызвать сюда её величество Агвелту, — вздохнув, произнесла её высочество Синнаэль.

— Зачем?

— Если мальчишки полезли в пещеру и не вышли... Нужен специалист. Лучший! — не выдержала она. — И совсем не нужна огласка.

— Никка?

— Надо поставить в известность маму!

— Встревожить? Может, понапрасну...

— Надо!

— А значит, и Шитону. Их присутствие здесь?..

— Не помешает. Хотя вряд ли поможет, — пожала плечиками Сина.

— Согласна. Но у мамы могут быть свои резоны!

— Согласна. Итак, резюмирую: мы ставим в известность о случившимся все три королевских дома. При этом объясняем, что непосредственной угрозы жизни принцев на данный момент... уже через пять минут Веккатта осмотрит том "Тёмного молота", и ещё через семь, если что — она предупредит нас — но скорее всего и на тот момент угрозы не будет. Решение о действиях Наших королевских Сестёр Мы оставляем за ними, но очень намекаем, что присутствие её величества королевы Техлора Агвелты при завтрашних наших поисках было бы очень желательно. Так?

— Да.

— Да.

Хочешь, чтоб всё вышло правильно — вот правильно всё и делай! Даже в Келдаза удалось вбить эту несложную норму, и если написано, что температура раствора должна быть тридцать девять градусов, то теперь он действительно смотрел на градусник, а не совал в пробирку палец — "теплая ли?"... И чтоб на лабораторном столе — ничего лишнего, и никого лишнего — рядом.

Правила — начинать новое дело с начала нового часа не существовало, но так же аккуратнее! Да и куда особенно спешить? Зато тщательно затушить костёр, стреножить, но отвязать лошадей... На видное место выложить дневник... По-хорошему, кто-нибудь из их небольшого отряда должен бы остаться наверху, но Луфгегл и предлагать такого не стал — кто ж из парней согласится?! И в 10-00 они спустились по тщательно закреплённой лестнице вниз, на небольшую ступеньку в скале, на которой неделю назад они, всей небольшой толпой, переждали сель.

Ну, и заодно, в 9-57 "неаккуратно" содрать кожу на руке. Потому что дружба дружбой, а тайны семьи, секреты рода — имеют свой приоритет. Конечно, кор и вект переглянулись, когда он отказался сделать нормальную перевязку, но, как и загадывалось, списали это, судя по их ухмылкам, на его нетерпение: мол, даже нагтилина припекло!

Внизу, для порядка, а больше — для конспирации, Луфгегл учинил манипуляции со свитком... Нет, хоть теперь на выплетание подобного у него уже тратились не три месяца, но всё равно жалко: неделя — тоже срок! Зато ни кор, ни вект не обратили внимание на то, как он вбил свою кровь в главные подозреваемые камни. Нет, будь он один, он бы ограничился этими двумя, но зачем давать шанс посторонним вникать в фамильные секреты? Сработавший лепесток поэтому был даже не в центре... м-м-м... розыскного прямоугольника.

— Есть! — прошипел Келдаз, увидев знакомый стерженёк, раскрывшийся из-под маскировочного камня.

— Так, парни, приготовились! И чтоб никакого героизма! — парни переглянулись. Вооружены были все, Келдаз — парой мечей, у Ниэллона с Аккором в руках были копья со щитами. — Нил, будь готов перехватить командование. По мне, так самый простой путь отхода — прыгаем вниз и там — в реку. Одежда на всех лёгкая, на дно не утянет. Снесёт, но дальше где-нибудь выберемся. Внизу прямо под нами — песочек, и до него всего-то четыре сажени. На полигонах подобное проходили не раз. Даже я, я тяжелее всех вас, почти наверняка обойдусь без вывихов-растяжений. А подняться потом... Переждём и здесь же поднимемся. Если прыгать не понадобится, если на нас никто не бросится, учтите — там темнота. Ждёте приказа. Буде всё спокойно — я первый, вы за мной. Поначалу на два-три шага, не больше! Ждём, чтоб глаза привыкли, осматриваемся. Но вперёд меня — ни при каком варианте — ни шагу! Даже если там — гора золота! Особенно, если гора золота. Повторяю, это не комнатка во дворце, которую слуги прежних заманались убирать и прикрыли, чтоб с глаз долой. Кто здесь, что прятал, и как он это прикрывал — совсем другой уровень. Кел, ты меня понял?

— А, четверть той горы золотишка всё равно уже моя. Я спокоен! Вон, смотри, даже руки от жадности не трясутся! — ухмыляясь, выставил вперёд свои ладони с вытянутыми пальцами норт.

— И не толпитесь около меня. Обычно дверь — в аршине слева от ключа. Шириною — от сажени. И, думаю, откроется она вверх, — и сам удивился на последнюю свою фразу: обычно двери втягивались в левую же часть стены.

Парни отреагировали немедленно: кор протиснулся за его правое плечо и сделал ещё один шаг, чтоб не мешать, а Нил с Келом ушли на пару саженей влево. Глянули, присматривая, куда в случае чего сигать вниз. Преграждать путь чему бы то ни было из открываемой пещеры никто не собирался.

— Готов, — произнёс Аккор и опёрся о копьё.

— Готовы, — переглянувшись с Келдазом, и поплотнее прикрывшись щитом, подтвердил Ниэллон.

— Открываю!

И Луфгегл кулаком вогнал стержень внутрь. Да, интуиция сработала верно — те две сажени камней, которые выглядели, как вся остальная скала — поползли вверх.

Отбытие к Минеевке королевы наметили на шесть утра. Цель — найти мальчишек, поэтому желательным было повторить образ их действий. Царственные супруги поход своих жён одобрили. Судя по всему, они просто пожали плечами: парни набрали припасов и свалили на выходные? И что? Маменьки волнуются? Ну, пусть просвежатся... А бриллиантом больше, тремя — меньше...

Его величество Гилберт I, тот вообще, как ожидалось, на утро оказался недоступен. Накануне он около трёх тысяч золотых проиграл Леалону, сумел остановиться и... Около пяти сотен из того золота — месячная зарплата преподавателя Университета, между прочим! — тут же были потрачены на цветы: "купальщицы" отказались плескаться в холодном шампанском, им загорелось "окунуться в море роз"... Купили бы и больше, но время — после полуночи, рынок был почти пуст. Бутоны обламывали, лепестки обрывали полтора десятка гвардейцев охраны.

Нет, она-то давно притерпелась к любовницам мужа, однако... Однако, как отреагирует на изыски с проститутками Лиссата? Как бы опять не потребовалась помощь Арлии.

Принцессы попросились за компанию с мамочками. Молот был по-прежнему светел, в особенные неприятности Клериссе, да и остальным, не верилось — их взяли. А Веккатту персонально пригласила Шитона. "Захотела приглядеться к необычной девочке?" — сначала подумала Клер, но потом... Потом она поймала себя на том, что согласие девчонки восприняла с облегчением. "Интуиция балуется? — почти насторожилась королева. — И у Шитоны?". Сама девочка спокойной не была... Словно чего-то не договаривала... Кстати, вчера никаких пропусков девчонке, чтобы добраться до ЦеСа, вчера ей не понадобилось...

Веккатта не говорила о том, что активированный и разблокированный молот, больше не указывал на ближайший потаённый проход, он не указывал и на Тиренгу. Он твёрдо указывал на неведомо куда-то на юг — и вчера вечером, и сегодняшним утром, в одну и ту же точку. Но ни одна карта вдоль этой линии не давала и намёка — на что.

У яхт-клуба они были в половине девятого, им подтвердили, что мальчишки вчера ушли по тропе к верховьям Тиренги, королевы отказались от дополнительного сопровождения — без десятка гвардейцев личной охраны Гилберт своей короле давным-давно запретил удаляться и на шаг от дворца! а ещё какие-то зачем? — и двинулись на подъём. В четверть одиннадцатого вышли к последнему лагерю сыновей. Никого. Неподалёку гуляют стреноженные лошади. Сваленные мешки — пусты. На видном месте, на широком пне — придавленная камнем тетрадь. На обложке нагтилински-готическим шрифтом выписано: "Дневник похода".

С молчаливого согласия всех его подняла Агвелта, раскрыла. Прочитала на первой странице: "Цель похода — обследование потаённой пещеры прежних. Предполагаемое расположение — на уступе склона Раскоряченного ущелья, где мы из него поднялись неделю назад...". Перелистала. Прочитала ещё: "Спуск и проверку начнём в 10-00. Цель — предварительный осмотр". Развернула тетрадь пошире и показала её остальным. Это была последняя запись.

Где место спуска, гадать не приходилось: верёвочная, тщательно укреплённая, лестница делала его очевидным.

— Я гляну, — проговорила Шитона и направилась к ней.

— Не натопчи, — предупредила Агвелта, но степная воительница только углом рта дёрнула.

Нет, она даже с лестницы сходить не стала:

— Двое стояли вот здесь, а двое отошли — вон туда, — она подняла камешек и швырнула на до сих пор видное вытоптанное место. — А потом их не стало. И они не прыгнули вниз — там следов не видать. Я поднимаюсь.

Поднялась.

— Ну?

— Всё достаточно очевидно: они вошли.

— Идём и мы?

— Мы же хотим их найти? — повторила для всех свою внутреннюю аргументацию Клерисса, — Вот и давайте, след в след, шаг в шаг. Они пошли в одиннадцать. А нам — как раз время перекусить.

— Согласна, — первой поддержала Агвелта.

— Согласна.

-... Согласна, — смирилась и Шитона. И обратилась к нагтилиние: — Сколько тебе надо будет времени, чтобы открыть?

— Уже открытую калитку? Подойти и войти. Если они не захлопнули её за собой. Тогда долго. Час. День. Год.

— Последнего не хотелось бы...

Перекусить — это не хлопотно. Из сопровождения никаких поваров при них не было — стандартный десяток гвардейцев... Клерисса обошлась бы и без этих, но одним из следствий пресловутого "матерного рейда" было даденное ею слово мужу, что без сопровождения больше ни на шаг. Мальчиков она подбирала лично, а инструктировал их лично Гилберт, инструктировал, что их дело — охрана. Не увеселение высокородных дам, не их обслуживание — охрана! Вот и сейчас они уже распределились по периметру и растворились на местности.

А дамы... Девочки занялись лошадьми, Шитона яростно крошила ножом овощи на салат, Акнаккора выставляла рыбу: маринад, засолка и, судя по всему — запечённая! Сейчас на костре чуть разогреет и... пальчики оближешь!

Сама королева Эллезии занялась кофе... Королева Корлэнда, скользнув по упаковке взглядом и только головой качнула... Ещё бы, на пикничке откушать настоящий Люстак! Его в год производится всего три-пять тысяч фунтов, так что цена их завтрака на траве до сотни золотых сразу подскочила!

Конечно, Империя пыталась сорвать монополию на него Эллезии. Мюсангов — крысы такие, м-м-м... через пищеварительный тракт которых проводятся зёрна, чтоб убить излишнюю горечь и придать тот незабываемый оттенок вкуса — так вот их похищали, неоднократно... Корсары, конечно... Хоть за это ещё чуть более столетия тому назад полагалась смертная казнь даже... Но как ты похитишь гору Айвори, на которой растёт этот сорт кофе? Как разведёшь окрестные джунгли, без которых у мюсангов не выживает уже их четвёртое поколение? Есть у имперцев "сухое треульское", вот и пусть радуются, а про кофе и не рыпаются. Правда, ещё у них есть чай. "Империя Маккабари", например.

Агвелта себе места за расстеленной скатертью находить не стала. Она опять подошла к верёвочной лестнице. Шитона успела предвкушающе ухмыльнуться: не с такой задницей альпинизмом заниматься! — но королева нагтилинов с неожиданным проворством соскользнула вниз. "Не тебе, степнячка, учить меня горному делу!" Конечно, времена, когда она спокойно висела на пальцах — на пальцах, уцепившихся в расщелины! — эти времена прошли... Наверное... Но при скалолазании больше неудобств доставляли те выпуклости, которые спереди... "Которых королеве-воительнице несколько не хватает", — ухмыльнулась Агвелта.

Спустилась. Огляделась. Да, всё достаточно очевидно. Конечно, если знать, на что смотреть, если знать, что смотреть — надо... А так, и она бы прошла и ничего не заметила бы. Как сын уже много раз проплывал мимо... Но тут поднялся, уткнулся, видно, носом и, наверное, поначалу и сам себе не поверил.

Что же там может быть? Посреди леса, посреди горы?

Ключ, конечно, он вот... Сейчас капельку крови и... Она вскинула голову. Сверху на неё смотрела девочка-библиотекарша. Которая в своём дворце сама нашла потаённые книжные хранилища. Что ж... Агвелта улыбнулась ей, и у неё на глазах ножом проколола ладонь, пальцем промокнула выступившую густую красную каплю и втёрла её в прикрывающий ключ лепесток. Выждала пару мгновений и откинула его. Опять посмотрела на девочку, слизнула кровь и прижала палец ко рту: "Тс-с-с!". И опять улыбнулась, когда девочка как-то судорожно кивнула. Точно! Катти о значении магии крови для запоров прежних знала.

— И что там? — встретили её наверху.

— Осталось войти. Только вот я подумала...

— Ох, уж эти мне кладоискатели! — хмыкнула Шитона.

— Я думаю, наши сыновья об этом уже этом передумали и договорились, — пожала плечами Клерисса.

— Да чего, там, они обдумывали, — засмеялась Акнаккора, — всем всё поровну, да и всё!

— Подтверждаем? — подняла глаза на местную королеву королева потомственных кладоискателей.

— Да, — сухо ответила та.

Да уж, одно дело делить, не глядя, хабар чужедальной враждебной страны, а вот отдавать три четверти чего-то своего... Э, брось ты! Мальчишки сейчас на равных делят опасности!

— Кофе готов, — закрывая переговоры, сказала она.

— До десяти полчаса. Как раз на перекусить!

Ещё они успели переговорить о цели первого посещения:

— Только разведка! — потребовала Агвелта. — Заглядываем, осматриваемся и уходим! Даже если там клетка, и в ней мальчишки — говорим им: "Ждите!" и уходим. Обсуждаем увиденное и принимаем решение.

— Согласна, — кивнула Акнаккора.

— Согласна, — вздохнула Клерисса.

Кажется, вздохнул с облегчением и командир десятка их охраны.

Когда они пошли к спуску, капитан подозвал одного из гвардейцев, молоденького, но сержанта уже, вроде бы, и двинулся следом. Клерисса попробовала нахмурить бровки, но тот бестрепетно встретил её взгляд:

— Не обсуждается!

— Вперёд меня на шаг вылезешь, — предупредила его Агвелта, — удавлю!

— Она сможет, — предупредила его улыбку его королева.

— Я в курсе, — не улыбнулся он.

Во время Войны падающих листьев при штурме королевского дворца нагтилинов погибло четырнадцать нападавших. Да какой там штурм — разграбление больше... Которое не очень уж поспешило прекратить командование вектов. Из тех четырнадцати пятеро были задушены. У троих из них были обнаружены расстёгнутые и/или приспущенные штаны.

Специально на захват королевской семьи нацеливались несколько спец-отрядов с планами дворца, с отмеченными на них личными апартаментами королевской семьи. Не преуспел ни один. Королева с ближним окружением сдалась, лично сдалась непосредственно молодому командиру штурмующего полка — тому самому, уже успевшему прославиться, полковнику Аатониклу. Женщины просто вошли в его штаб, который он устроил в зале понарядней, вошли в дверь, которую впопыхах никто не заметил, и никто не охранял, которая, и как дверь-то, не выглядела! — и сдались. А потом получилось так, что доклад о жертвах боя он принимал при ней. Так вот её реплику: "Пятеро? Не четверо?!" — и выражение её лица при этом запомнилось многими.

Принцесс вниз не пустили, а библиотекарша... К удивлению Агвелты, на неё никто не обращал внимания, никто не пытался ей даже слова сказать! Она словно была невидима. Нет, непоняток перед рискованным мероприятием кладоискательница не принимала! Мало ли, а вдруг и в самом деле какая-нибудь неконтролируемая магия? Она взглядом указала на девочку Клериссе. Но та только покачала головой: "Вижу. Пусть будет". Однако...

— Пожелания? — обратилась ко всем Клерисса.

— Повторяю: я иду первой!

— Леди! Я очень надеюсь на ваше королевское благоразумие! — подал голос капитан и обратился к Агвелте. — При малейшей угрозе прекращайте рейд! — следом перевёл взгляд на Шитону: — Ни в коем случае не пытайтесь чему бы то там ни было "противостоять"! В любом варианте агрессии только одна тактика — немедленное отступление! Дальше тогда будет работа для специально-подготовленного подразделения. Или подразделений, — следом он перевёл взгляд на замершую рядом с королевой нагтилинов Катти и... И отвёл его. Переглянулся с другим гвардейцем: — Мы готовы. Открывайте.

Она ещё раз вслушалась в себя. Нет, тёмного отчаяния от предчувствия близкой катастрофы... которое ей так запомнилось во время всей той, богами проклятой войны!.. — не было, его не было. (Когда всё решалось, она промолчала: не дело воровке вмешиваться в стратегические игры государственных мужей... Как её потом корил настоятель храма Пшосграза: "А что у тебя третья ступень посвящения — забыла?!") Нынче был нормальный, обычно предвещающий победу, азарт. Что ж... Она пригладила рыжие пружинки волос прижавшейся к ней девочки, чуть сжала её худое плечико, и кулаком вбила стержень нитрониума в стену. И стена в шаге от неё заскользила вверх.

9. Пещера

Стена в полусажени от него с плавной стремительностью поползла вверх. Луфгегл на всякий случай ещё раз выкрикнул:

— Стоим!

Впрочем, парни и так стояли.

— Кел, отконтролируй!

Шанс, что стена начнёт втягиваться в левую стенку был всё-таки существенным, тогда бы он, что внутри, увидел бы первым, но теперь... Норт был самым проворным, самым быстрым из них.

И тот всё понял правильно: упал на площадку, прижался головой к земле, заглянул...

— Темно. Ничего не вижу. Никакого движения — тоже!

В темноте сам нагтилин рассмотрел бы больше, но любое движение норт заметит раньше. Даже в полной тьме. Проверено.

— Стоим!

Стена поднималась, нестерпимо хотелось пригнутся, присесть, заглянуть... И потерять позу готовности! Готовности к отпору, готовности к отступлению.

— Стоим!

— Движения нет!

Ещё судорожный вздох...

— Ох, парни!.. — в голосе Келдаза зазвенели горы золота, засверкали груды бриллиантов, заблестели переливы сокровищниц легендарных драконов.

— Стоим!! — заорал Ниэллон.

"Вовремя!" — признал Луф. Он сам чуть не присел, чтоб посмотреть, что же там такое...

А ещё через мгновение стена поднялась выше его глаз, и он увидел...

— Замерли! — одновременно выкрикнули все четыре королевы и капитан.

Потому что устоять было трудно. Нет, в открывшейся пещере не мерцали драгоценные камни, не было в ней и клетки с мальчишками, это был стандартный стационарный пункт телепортации прежних. Таких на весь их мир было известно семь штук. Все — в Империи. Шесть — в трёх главных её городах. Связывающих их. Скрепляющие воедино гигантскую Империю! Седьмой стоял в чистом поле. Был активен, но не работал. Стратегически — очень выгодно, совсем недалеко от первых отрогов Генейского хребта. Имперские маги уже второе тысячелетие пытались заставить его начать переброску — бесполезно! Наиболее вероятной считалась версия, что где-то разрушен парный с ним телепорт. Хотя при известных — двух! — случаях разрушений телепортов (оба во время восстания красных платков: крестьяне так пытались не допустить подхода подкреплений от Императрицы) — и вторые, парные с ними, просто гасли...

— Смотрим! — тут же напомнила следующий пункт их расписания нагтилиния. — Внимательно смотрим!

Смотреть было на что. Уж больно непривычно было всё тут.

Непривычна мебель — легкая прочная, удобная... неподдающаяся магическому копированию! Сам процесс телепортации скопировать хоть как-то удалось, а материал вон тех кресел — нет! Например, из-за того, что стоило отсоединить, отбить, отрезать хоть крошку от них — и всё изделие рассыпалось в труху! От которой, если вынести её на солнце, спустя пару часов на земле оставалось только горстка влажного песка... Быстро высыхающего.

Непривычно освещение — ни у кого до сих пор не получалось сделать магический источник, который бы давал свет, настолько похожий на солнечный. Под ним даже загорать можно было! При том, что он был холодным. Нет, здесь и сейчас он ярким не был — как вечером, когда солнце только что село.

Непривычной была законченность, абсолютная аккуратность помещения, его строгая роскошь — фреска, изображающая бесконечный лесной пейзаж, на одной стене, скульптура любующейся собой в зеркале девушки, в нише другой. Не из золота — мраморная.

А уж сам сфероид телепорта... "Дымный сумрак полнолуний" — описывал его древний знаменитый поэт... "Мощный, — отметила Агвелта. — Тоже, как имперские, целую армию пропустить сможет. Четверо одновременно запросто пройдут."

А уж артефактная группа управления... Над ажурным столиком у ажурного кресла мерцали голубоватым светом, меняясь... два иероглифа?.. два знака?.. две буквы. Левая чаще, правая гораздо реже... Но каждый раз, когда она менялась, раздавался мягкий звон. А рядом ещё два значка непрерывно горели тревожным жёлтым цветом...

Самым обычным во всём этом выглядел дезактивированный металлический голем. Вот только металл его был не сталью. Страж? На активацию подобных у людей уходит почти минута. За сколько сможет выйти на рабочий — на боевой! — режим этот?

Всё. Для начала хватит. Надо уходить. Она взглянула на остальных — порядок, никто через порог не переступил.

— Внимание! Приготовьтесь, сейчас закрываю...

Она ещё раз бросила взгляд внутрь, и тут тот значок, который менялся всех реже вообще погас, второй изменил цвет на нестерпимо-жёлтый, и в такт с его изменениями зазвучали тревожные, раздражающие слух звуки...

— Закрывай! — раздался вопль одновременно из нескольких глоток.

И ещё она успела услышать голосок библиотекарши, выкрикнувшей что-то невразумительное.

И хлопнула ладонью по впадине, в которой укрылся ключ. И сверху рухнула стена перекрытия, подняв пыль, подняв грохот... Девчонка вцепилась в её поясницу. Раздался вскрик... Ох, не предупредила... Нет, королевы устояли, назад отпрянул гвардеец, сержант тот самый... Достанется теперь ему от капитана! Уступ их был не слишком широким, так что парень, шагнув назад, не удержался, сорвался вниз... Хорошо хоть, что нормально оттренирован — в последний момент успел оттолкнуться и не покатился по склону, а, сгруппировавшись, приземлился на песок отмели. Вполне благополучно, кажется.

— Поднимайся! — рыкнул ему его командир. — Оглядись уж заодно там... Ножку только не сломай! И поднимайся.

— Поднимаемся, — сказала и она.

— Итак, что вы видели? — вопрос от её величества королевы Эллезии Клериссы вроде бы предназначался всем, но все три коронованные особы повернулись к гвардейцам.

И капитан вдруг понял, что все эти три венценосные стервы подсчитывают сейчас, чего будет им стоить "стереть" — прикончить, если без профессионального сленга, всех одиннадцать гвардейцев. Потому что работающий телепорт — это секретность даже не пресловутого первого уровня... А если к тому же он ведёт в Империю... Это королевский уровень, а ни в одном из их десятка нет ни капли королевской крови!

— Мы все прошли тройной контроль — Ваш, короля и Имерния Тредиса, — сглотнул он.

— Теперь мало, — покачала головой Агвелта.

— И вас так много, — нехорошо посмотрела Акнаккора.

— Клятву... Я готов дать клятву на крови, — выдохнул он.

— За всех? — сухо поинтересовалась Клерисса.

Капитан замолчал...

— Я готов дать клятву на крови, — выдохнул и второй гвардеец.

— Умный мальчик, — пробормотала королева. — Я учту ваши решения, — и отвернулась от них.

— Что мы видели — и так понятно, — Агвелта тоже отвернулась от гвардейцев.

"Светлые небеса! Она, кажется, жалеет, что ей не дадут всё-таки передушить всех нас! — поёжился гвардеец. Тут пригасила кровожадную ухмылку и королева степей. — А эта?.. Нет, эта бы не голыми руками, эта бы нас — своим кинжалом, обоих в два движения, только бы сталь взвизгнула — раз-раз..."

— Мама, а что там? — не вытерпела принцесса.

— Мерцающий телепорт.

— Правда?!

— Ой!

И обе девчонки скользнули взглядами по мужчинам.

"Они же ещё дети!" — ужаснулся младший.

"Принцессы", — покачал головой старший. И ещё он... Он сам был из обедневшей дворянской семьи, вырос в небольшом городке... И в человеколюбие детей не верил. Это годам к восемнадцати-двадцати в них вбивают, что убивать нельзя, а раньше... Им раньше просто сил не хватает!

— А где из него выход? — отвернулась от гвардейцев двенадцатилетняя кроха.

— Где парный с ним — уже знает, я думаю, твой брат. И нам надо понять, чего ради, он туда полез.

— Так, что они ушли через телепорт сомнения у кого-нибудь есть?

— Я внизу просмотрел — убедился: никаких лишних следов нет, — напомнил о себе сержант, — И дождей неделю не было. Этой ночью — тоже. Сверху мальчишки не прыгали. Только лестницу укрепили и всё. К воде никто не приближался вообще.

"Надо же... А он не полная бестолочь, что ли?" — мысленно удивилась одна королева.

"Ну, тройной отбор всё-таки", — мысленно хмыкнула другая.

"Четвертной. Его ещё и капитан выбрал".

"К делу, девочки, к делу!"

— Принимается. Пункт второй: могли ли они уйти в телепорт... м-м-м... добровольно? Никка?

— Вы меня из-за Келдаза спрашиваете, да? — насупилась девица.

— Да, — спокойно подтвердила Клерисса.

— Говори, девочка, — без особой теплоты в голосе потребовала Шитона.

"Говори, во что ты моего сына превратила!" — почти послышалось Никкоре.

— Нет! — чуть резче, чем хотелось ей ответила принцесса. — Будь он один — полез бы обязательно. А с остальными — нет. Луф бы стеной встал, а Нил его тут же поддержал.

— А Аккор? — заинтересовалась королева коров.

— Брат... Он бы тоже. Он бы сказал, что нужно всё обсчитать и, — она чуть поморщилась: — и выработать стратегию.

— И?

— А стратегически — это королевское решение. Брат бы начал думать, как обеспечить своё, а значит — их общее! — участие в первой разведывательной группе. И, почти наверняка, придумал бы!

— Ваши величества, — встрял капитан, — давайте и мы будем исходить из факта, что это -стратегия уровня короля.

— Нет, — отмела его мнение королева Эллезии: — Мы исходим из факта, что мальчишки — незнамо где, с ними — незнамо что, и незнамо почему они не возвращаются!

— И, по-моему, мы пришли к консенсусу, — добавила королева торговцев-корсаров, — что мальчишки ушли в телепорт, подталкиваемые враждебными обстоятельствами. Вопрос: мог ли этим обстоятельством стать тот голем?

Да уж, это вам не задрипанные подсобки в их уцелевших коридорах их почти уцелевших домов! Это рабочее помещение прежних! Две с лишним тысячи лет прошло, а ни пылинки! И светильники горят, и пульт светится, и телепорт мерцает. А вон то кресло не отдам! Может, получится и столик в лабораторию перетащить, но кресло — уж точно! Не отдам.

Луфгегл, как заворожённый, подошёл к рабочему месту, сел, откинулся... Чуть оттолкнулся ногами — кресло мягко на несколько пядей откатилось, остановилось... Знаки над столиком мерно менялись, воздух внутри был чист и полон свежестью... Фреска на стене раскрывала даль мирного пейзажа, скульптура в нише улыбалась над суетностью...

"Вот бы где работать! Не перетаскивать по мелочи, а устроиться бы прямо здесь! — он даже вздохнул: — Нет... Телепорт. Здесь будет вечный проходной двор. Да и не позволят..."

Но теперь он будет знать, к чему стремиться... Эх, привести бы сюда Верию Интелию. Чтоб она на всё это посмотрела, чтоб посидела здесь, вчувствовалась... А потом сделала ему бы так же! Мечты-мечты... Кто ж художницу сюда пустит? Это же работающий телепорт! Как же хорошо, что он никому ничего об этой пещере даже не намекнул: у посвящённых возникли бы проблемы...

Луфгегл огляделся. Аккор, заглядывал в мраморное зеркальце, в которое любовалась собой мраморная девушка. Неужели скульптор прежних ещё и впечатал в него отражение?! Ниэллон стоял у самого сфероида телепорта и... Не мог отвести глаз? Перекрывал к нему доступ? Точно! Потому что не их это компетенция. Их — кончилась, когда они открыли дверь....

Упс... Как же он это-то упустил! Вот уж действительно — ошарашило его! Келдаз стоял у дезактивированного металлического голема. И смотрел на него, как Акки на скульптуру, как Нил на сфероид, как он сам на рабочее место оператора. Оружие потому что...

Нет, кресла он не отдаст — пусть мальчишки забирают и делят скульптуру (до остального им и дотронуться не дадут), а эту табуретку он заберёт прямо сегодня! Да прямо сейчас!

— Всё, парни, всё! Уходим! Дальнейшее обсудим наверху.

Он подхватил кресло — лёгонькое-то, как соломенное! — и двинулся к выходу.

Его спасли их бесконечные драки в Сокхо. Услышав "Лу-уф!!" от Келдаза, он на голых рефлексах сразу отпрыгнул всторону, а не стал выяснять, что там да как... Ну, и расстояние... Все-таки сажений с дюжину до того голема было. Когда нагтилин развернулся, голем стоял на том месте у выхода, где только находился он сам. И тут же, отсекая их от свободы, вниз рухнула поднятая дверь, и что-то нестерпимо-жёлтое вспыхнуло у пульта! А в глазницах у голема зародилась и начала накапливаться красная тьма.

""Игла огня", — понял Луфгегл, — две секунды, и не увернёшься..."

— Луф! Сюда! — заорал сзади Нил. — Уходим! Все!

У Луфгегла хватило соображалки попытаться отвлечь внимание голема, швырнув в него то демоново кресло. Судя по тому, что в глазницах что-то вроде мигнуло — вроде вышло! И сразу, ещё раз развернувшись, он ринулся в дымный сфероид. И видел, что из своего конца комнаты туда же летел Аккор, а со своего — Келдаз.

Снова две секунды! Раз и... Два!

— Веккатта, — вдруг обратилась к ней королева Эллезии, и у той ухнуло сердце, — почему мне кажется, что ты очень хочешь нам что-то рассказать?

"Всё, — девочка затравленно огляделась. — Врать "тёте Клер" невозможно. Да и бесполезно — я сейчас буду вся красная, как морковка!"

— Мы, конечно, и сами разберёмся, — улыбнулась сидевшая напротив королева Корлэнда, — но время...

— Вдруг для мальчиков оно критично? — не улыбнулась бешеная королева Нортирии.

— И что такое ты крикнула там, внизу? — чуть пригладила ей плечо сидевшая рядом королева Техлора.

И девочка решилась. Хотя ей вдруг почему-то отчаянно захотелось, чтоб у неё в руках сейчас оказался тот, два года назад подаренный королевой, чёрный диск с еле заметной чёрной же спиралью на нём.

— Я скажу, но...— и она оглянулась на гвардейцев. — Но я не знаю требуемого уровня секретности...

"Катти!" — молча воззрились они оба на неё.

— Но не выше же действующего телепорта! — хмыкнула одна её подружка-принцесса.

— Действительно! — поддержала другая.

— Не знаю! — упрямо повторила библиотекарша.

— Говори, — решила Клерисса.

— Я умею читать на языке прежних.

— Что?! — изумились на три голоса чужие королевы.

— И что? — не поняла королева своя и пожала плечами: — "Читать", я думаю, у нас все библиотекари могут. Да и ваши — тоже.

— Клер, погоди, — остановила её Агвелта, — Катти ещё что-то добавить хочет.

— И я знаю значение четыреста пятнадцати слов.

— Как?!

— Я нашла детскую "Азбуку", детские учебники — математика, биология, астрология... С картинками. И потихоньку... Страница за страницей. Слово за словом.

— В новых отделах хранилища?

""Маменька знает всё"", — вспомнила Катти.

— Да.

— Однако, познавательно это мы прогулялись... — пробормотала Акнаккора и непроизвольно оглянулась.

Да тут оглядывайся не оглядывайся: солдаты не соперники трём королевам — двум магиням и воительнице, да вот все они три — не в соперники четвёртой. У которой наверняка уже давно что-то сплетено. Тогда срочно! С этой психованной королевой всё всегда срочно! Она покрепче прижала к себе дочку, перевернула и развернула ладонь. В ней лежал свиток мгновенной телепортации.

Тут же скривился рот у Шитоны — она замедленно перевела взгляд на свою левую руку, шевельнувшись, стряхнула с неё вроде бы случайно прикрывавший её лоскут одежды — и стал виден ещё один свиток.

— Какие мы все всё-таки одинаковые, — хмыкнула Агвелта и предъявила свой. — И червоточину свою не подсовывай — вышвырну.

— Ладно, — длинно выдохнула Клерисса. — Извините, огорошило, растерялась и на рефлексы перешла.

Она перевернула свою ладонь, дунула на неё, ещё раз дунула и с третьего раза развеяла облачко грязного тумана, над ней клубившегося.

— А они? — кивнула на гвардейцев Шитона.

"Что?! Опять?!.."

— Я не могу их убить — я обещала Гилберту.

— Давай я? — ухмыльнулась королева бандитов.

— Нет. Это значит — обмануть.

— Так ты ж и не соврёшь даже!

— Мне врать ему можно. Нельзя — обманывать. Нет, — окончательно решила она. — И они прошли тройной отбор. И дадут клятву молчания на крови. Да и не виноваты, что, вот, вдруг въехали...

"А что такое "червоточина"?" — вдруг остро заинтересовало капитана.

— Так, процедурные вопросы обсудили, — хмыкнула королева торговцев. — Теперь переходим к сути. Катти, что ты рассмотрела в пещере и что успела выкрикнуть? Давай, девочка, отмирай! Всё обошлось.

Всё-таки из-за неё сейчас никого не убьют, поняла маленькая библиотекарша. За себя-то она не боялась: только она, одна единственная, знала, что значат, знала перевод четыреста пятнадцати слов прежних. Она потянулась к своему рюкзачку, вытащила из него лист бумаги, дощечку подставки, пузырёк чернил, ручку со стальным пером — алхимики подарили. Занятая привычным ритуалом подготовке к работе, немного успокоилась.

— Над столом постоянно горели цветом тревоги два вот этих символа, — она нарисовала их. — Первый обозначает вопросительность интонации. У прежних тон интонации задаётся в начале предложения. Второй... Это буква их дополнительного алфавита. Читают-пишут они на другом, а буквы этого используют в математике. Этой они обозначают число, равное отношению диаметра к длине окружности, нам оно известно, как...

— Число ??

— Да. Дальше было табло с двумя меняющимися знаками. Это — цифры. Это шёл обратный отсчет. Самые первые я пропустила, но думаю, он начинался от ста сорока трёх...

— Было два знака! Две цифры, а "сто сорок три"...

— Да. Но у них двенадцатеричная система счёта. И сто сорок три в ней — это две цифры. Вот такие — иллекка и иллекка.

— Хм, не сообразила. До десяти досчитала — второй значок не изменился, и бросила, — покачала головой Акнаккора.

— На последней дюжине они к тревожному свету подключили тревожные звуки.

— Вовремя мы убрались.

— Мы даже не вошли.

— А мальчишки наверняка не удержались...

— Рты раззявили, разбрелись...

— Акки засмотрелся на скульптуру, Луф уселся за пульт, Кел заоблизывался на голема, а Нио... — мать Ниэлона покачала головой. — Нио уставился на сфероид и тихо балдел от перебора вариантов возможных перспектив.

— А на последней тревожной дюжине отсчёта сначала задёргали головами: что это ещё?.. А потом кинулись, куда ближе.

— И чтоб вместе.

— И чтоб вместе... — тихо повторила Клерисса.

— И вдолби это в свои рефлексы! — повысила голос Агвелта: — Наши сыновья — вместе! Сама же этого хотела! Значит, мы — тоже!

— Ладно, девочки, ладно... Я же уже извинилась.

— Засунь в задницу свои извинения! — забыла, чему её воспитывали королевские гувернёры, воровка. — Думаешь, я мглистую ржу не узнала?!

— Так!.. — вспыхнула Клер, скосилась на несовершеннолетних девчонок и всё-таки закончила: — В мою столько не влезет, а в твою — так ты ж не пустишь.

Захохотали все женщины одновременно. Девочки одновременно покраснели. А двое гвардейцев сделали вид, что их здесь нет, и почему-то понадеялись, что у них оно получилось. Обниматься Клерисса отправилась первой. Не с мужчинами, конечно.

"Извращенка... — после совсем не сестринского объятия подумала Шитона. Про поведение Клериссы с подружками, когда девчонки были на первых курсах Университета и до самого её счастливого замужества, ходили довольно грязные сплетни, они с Регкареком, было время, очень даже поспособствовали их распространению, но вот... — Нет, очень близко подпускать её к себе всё-таки не следует, а то ещё..." — откровенную пошлятину на тему, что такого можно учинять с задницами, додумывать королева не стала.

— Итак, Катти, крикнула ты, значит, цифру "три" на языке прежних. Да? И что? Что-нибудь успела заметить?

— Да. Цифра "три" вспыхнула и вот здесь, — и она и прорисовала мелкий значок, как раз под крупным знаком вопроса.

— Тоже голубенькая?

— Да.

— То есть, надо полагать, её приняли.

— Да.

— Что ж, тогда...

— Есть проблема, — покачала головой девочка.

— Озвучь?

— Я не знаю, сколько цифр надо будет внести. А мне известны лишь только первые три — "3,14".

— "Три-четырнадцать-пятнадцать-девяносто-два-и-шесть" — как стишок, прочитала тётя Клер.

— Откуда?!

— В уравнениях по воздушной магии число ? встречается регулярно. Хотя, казалось бы, откуда там диаметры какие-то да длины окружности?.. Конечно, для практического применения с излишком хватает и двух-трёх знаков, но чтоб повыделываться перед остальными... Восемь знаков тебе ж будет достаточно?

— Но надо в двенадцатеричной системе!

— И что? Три — что там, что там — три, а дробная часть...Ну, четырнадцать сотых, к примеру, перевести — четырнадцать так относятся к ста, как искомое к... Двенадцать на двенадцать... К ста сорока четырём. Пропорцию решишь?

— Но восемь знаков — это же...

— Да уж... двенадцать помножить на двенадцать семь... нет шесть раз подряд... Длинное число получится... Давай для начала ограничимся шестью цифрами, то есть пятью после запятой. Ты девочка аккуратная — справишься. Задействуй подруг. Работайте!

У аккуратных девочек кропотливые расчеты, чтоб совпали результаты хотя бы двух независимых вычислений, заняло два с половиной часа. Женщины и искупаться успели, и поваляться на не обжигающем осеннем солнышке, и ещё раз перекусить...

— Ну, хоть понятно теперь, почему у имперцев такие ограничения на время прохода телепорта, — сказала одна. — Ведь большинство купцов до сих пор считает, что это из их вредности да спеси, а они так и не сумели пройти начальный тест. Вот и заставляют всех укладываться в две минуты. Чтоб оставить двадцать четыре секунды себе в резерв. А кто не укладывается...

Жуткие слухи, что сотворяют с теми, кто не укладывается, ходили по всей Империи. Впрочем, косвенно угроза в договоре на прохождение портала была прописана тоже. А не хочешь — не иди. Вон, пожалуйста, караванная тропа на два месяца...

— Мне теперь страшно и подумать, что они тест тот пройдут, — поёжилась другая.

— Когда ты будешь принимать клятву? — сразу заинтересовалась третья.

— Перед спуском.

— И всё-таки я не понимаю, — настороженно оглядывая остальных, проговорила Агвелта.

— Чего?

— Почему все молчат о принцессах? Вы же не могли не заметить?..

— Как воровато они переглянулись, когда девчонка призналась, что умеет читать? — ухмыльнулась королева-воин.

Подняли глаза и королевы-матери.

— Они что-то уже знали, но... — начала одна.

— Но ни та, ни другая не была ни в чём уверена, — продолжила вторая — Да и... Никка... Я и так её испугала. Не хотелось давить ещё сильнее. А сейчас они между делом всё обговорят и позже выложат.

— И всё-таки я требую... Я требую! — чуть повысила голос Агвелта. — В настоящее время мы имеем критическую ситуацию. И сокрытие информации недопустимо! Я не о том, что именно девчонки знают! А о том, что вы умолчали, что нечто им известно! — она чуть помолчала. — Надо же, чтоб мы хотя бы начинали доверять друг другу, наконец!

— Мне ещё раз извиниться? — почти прошипела Клерисса.

— Моя задница от этого не треснет! — сорвала весь пафос ухмыльнувшаяся нагтилиния.

— Но обниматься так тесно после того вовсе будет не обязательно, — поддержала её хихиканье нортерра.

— А мне понравилось... — уже под общий смех закончила корреса.

— "3,184809", — показали девочки вычисленный результат приёмной комиссии.

— Да... И ни одной незнакомой циферки, — улыбнулась Клерисса. — Изобрази всё это, как оно будет у них... — Катти быстро подрисовала ещё одну полоску знаков. — Прочитай! И начала тыкать по очереди в каждую циферку. Включая десятичную запятую. А после скомандовала: — Собираемся!

— А вы куда?! — прикрикнула на поднявшихся принцесс Шитона.

— Мама! — возмутилась Синнаэль.

— Нет, девочка, нет. Сразу троих членов династии ставить под риск удара недопустимо.

— Но...

— Да, такова тяжёлая королевская доля. Если всё будет нормально, а я в этом убеждена! — на ту сторону сходишь, — и поправилась, улыбнувшись и другой насупившейся принцессе: — Сходите. Обещаю, — и обернулась к гвардейцам: — Капитан?

— Ваши ожидания от предстоящего?

— Открываем. Катти читает код допуска и, если он принимается... Если он не принимается — возвращаемся, думаем, решаем, что делать дальше. Если принимается — переходим на ту сторону.

— А там? Что может быть там?

— Может? — да что угодно. Но скорее всего — такая же комнатушка. С таким же выходом. С выходом, куда угодно. Первыми в те покои войдут Агвелта и Катти — осмотрятся. Если и там тревожная система включена — попробуют её нейтрализовать. По результату, следом идём мы, выходим, осматриваемся и решаем, что делать дальше.

— В первом зале остаются двое наших, во втором зале будут ещё двое, ещё двое — выходят с нами наружу, двое — здесь. Мы с Торвиком, — кивнул он на сержанта, — сопровождаем первую партию. Всюду. Шаг в шаг. Ещё один остаётся на горячий резерв.

— Принимается. Но сначала — клятва. Со всех вас — клятва. Проблемы ожидаются?

— Да. С бароном Веллитарием.

— Это который? — лениво поинтересовалась Шитона.

— Самый невысокий.

— А-а, тот, белобрысенький? Обратила внимание... Честолюбивый, должно быть, молодой человек...

— Светлые волосы — это у них семейное. Честолюбие — тоже.

— Тогда особых проблем быть не должно.

— И не будет, — подтвердила за него его королева. — Зовите.

Самый невысокий из гвардейцев был выше и Агвелты, и Акнаккоры, да и Клериссы, пожалуй. Ну уж, чуть ниже Шитоны. И волосы его были скорее русыми, чем светлыми, но, конечно, светлее обычных в Артоле, после того, как полтора тысячелетия назад были вырезаны напрочь гриды — через одного блондинистые. Да и все те, кто на них походил. Излишней курносостью, например.

— Барон, — не стала рассусоливать перед ним королева, — фактом своего здесь присутствия вы стали обладателем секрета королевского уровня.

— Здесь?!

— Да. В связи с этим Мы вынуждены вспомнить пункт шесть договора, подписанного Вами при вступлении в гвардию и потребовать у Вас клятву молчания. Клятву на крови.

— Что?!

"Клятва на крови" — это магическая клятва. Впрочем, любая клятва — магический ритуал, призывающий кару богов на нарушителя, кару в будущем. Клятва на крови — взрывает кровь при её нарушении немедленно... И даёт принимающему её возможность знать о текущем состоянии клятвы, а значит, и о её носителе. И ещё существовало суеверие, что и влиять на него. И ещё существовало суеверие, что любая уже данная — провоцирует согласие на последующие, с каждым разом всё более тяжёлые по условиям.

У разных народов Артола отношение к ней разное. У нортов — они довольно привычны. И "кровники" становились едва ли не членами семьи, а вот у коров требование оной — почти повод к персональному бунту.

— Можно подробнее?! — почти взмолился молодой человек.

— Любые подробности о тайнах подобного уровня возможны только после обеспечения мер соответствующей секретности, то есть — после клятвы.

Барон растерянно оглянулся на окружающую его лесную поляну и вдруг прикипел взглядом к спускающейся вниз лестнице.

"Быстро сообразил, однако".

— Альтернатива?

— Ваша немедленная изоляция здесь, вывод из рядов гвардии непосредственно после возвращения в Элистан, и незамедлительный перевод в армейский отдалённый, малочисленный гарнизон. Весьма отдалённый и очень малочисленный.

— А не легче вам меня тут и закопать?!

— Нет. Я связана обещанием мужу не наносить физического ущерба ни одному из членов отряда охраны.

— Извините. Мне надо время. Обдумать.

— Извинения приняты. Время на размышление выделяю. Одна минута. Капитан!

Капитан отреагировал тут же. Рядом с костерком стояли цилиндрики песочных часов: женщины хвастались друг перед другом, заваривая согласно экзотическим сигнатурам экзотические сорта чая. Он подошёл и акцентированно перевернул меньший из них.

— Время истекло, — через минуту отрапортовал он.

— Могу я сам выбрать носителя моей клятвы? — тут же вопросил его подчинённый.

— Да. Только учтите, барон, что из присутствующих ваш командир — будет давать ту же клятву, а влияние перекрёстных связей мало предсказуемо.

— Благодарю. Я в курсе. Перекрёстных связей не будет.

Он повернулся и направился к девчонкам.

"Аристократ! Только б повыпендриваться. Какая разница, взрослая королева или юная её дочь?! И у той, и у другой будут ещё сотни поводов стребовать следующую клятву!" — подумала Акнаккора, глядя, как барон перешел на церемониальный шаг.

Принцессы — обе! — поднялись.

"О, а точно: у чужой принцессы шансов на рецидив будет поменьше. Надо же, дочка сообразила быстрее меня, — покачала головой чужая королева. — Но ставить ему себя в зависимость от иностранцев... Может, помешать карьере..."

Но барон замер перед своей библиотекаршей. Она недоумённо встала. Он бросил взгляд на королеву и...

— Эйдежь Веккатта, разрешите просить Вас о чести хранить мою клятву молчания!

"Ничего ж себе..."

— Но...

— Эйдежь Веккатта, я присоединяюсь к просьбе барона Веллитария — то есть, прошу принять его клятву на крови. И не только его, а также и остальных членов отряда, — возвестила королева Эллезии.

"А вот это логично: чтобы весь данный блок контролировать через только одного носителя!"

— Но... Я же не эйдежь, я даже ещё не метресса!

— Девочка, — не выдержала и вслух откомментировала Акнаккора: — "эйдежь" — это та, которую так называет королева, — и, усмехнувшись, добавила: — И до тех пор, пока она её так называет!

— Я... — опять начала девчонка, но тут до её ушей дошло, наконец, шипение слева и справа от подружек. — Я почитаю это высокой честью, Ваше Величество, — ответила она и склонилась в реверансе.

"То-то же!"

"Умеет же!"

"Умеет! Мы научили!"

— А что касается Вас, барон... — улыбнулась ему его королева: — То, что Вы в кратчайшие сроки при стеснённых обстоятельствах умеете находить неочевидное решение, мы запомним, — и хмыкнула: — Веккатта, кому она обязана титулом, думаю, запомнит тоже.

Мальчишки после прыжка рассыпались во все стороны от туманного сфероида и завертели головами. Ниэлон вложил меч в ножны первым. Остальные последовали его примеру. Непосредственная угроза не проглядывала. Последним вложил свои клинки норт. Ножны у него были укреплены по бокам рюкзака — не одну неделю с Луфгеглом голову ломали, придумывая, как приспособиться.

Комната была точно такая же: такое же арочное перекрытие, такое же спокойное освещение, такой же пульт, над которым мерцали знаки, похожие на знаки над предыдущим пультом. Только фреска изображала не бесконечный лес, а бесконечное море. Да в нише напротив не красовалась собой скульптура девушки, а читал объёмную книгу мраморный юноша. А рядом насторожённо замер деактивированный на данный момент металлический голем.

— Луф, где выход? — очень тихо проговорил, почти прошептал вект. — Срочно уходим!

— И не трожь больше кресел, домовитый ты наш! — так же в полголоса ехидно добавил норт.

"Так это я, спровоцировав, разбудил охранника?!" — неприятно поразился на себя нагтилин.

— Всё потом! Луф, выводи! — очень стараясь не повышать голос, опять потребовал Ниэллон. — И никто ничего не касается! Ничего! И на цыпочках!

"Да запросто!"

Изнутри прежние никогда ничего не прятали, запоры у них находились в одних и тех же местах и выглядели приблизительно одинаково. А здесь, к тому же, прямо над выходом светилась выведенная крупными знаками какая-то надпись.

"Там тоже была, — вспомнил Луфгегл. — И вроде, точно такая же."

Он подошёл к чуть выступающей из стены рукоятке из нитрониума. Под ней приглашающе светилась вырисованная толстыми мазками, почти вылепленная голубая стрелка, указующая вниз.

— Внимание! — протянул он к ней руку. — Готовность?

— Кел, контролируй снизу!

Келдаз тут же присел, почти лёг на пол.

— Готов!

— Акки, присматривай за големом.

— Готов, — Аккор развернулся от предполагаемого выхода к нише с охранником.

— Я — готов тоже.

— Открываю!

И Луфгегл вдавил рукоятку вниз.

Мягкий звон предупреждающего гонга, и дверь со стремительной неспешностью поползла вверх.

— Парни!.. — восторженно закричал снизу Келдаз. — Тут...

— Кел, — оборвал его Ниэлон. — Контроль!

— Чисто! Выхожу! — и он выкатился наружу. — Чисто!

— Все — следом! И, Луф, захлопывай! Сразу!

Нагтилин не стал даже осматриваться, чему, там, восторгался норт — он моментально развернулся к стене, нашёл пятно вдавленного ключа и, как только кор, не спускающий глаз с вроде бы не шевелящегося голема, спиной вперёд вышел за пределы портального зала, ударил по ключу кулаком! И с облегчением выдохнул, когда дверь рухнула вниз, отсекая их от ещё одного охранника прежних.

— Сделано!

А теперь можно и обернуться...

— Ничего ж себе...

— "Рюкзаки побольше" — ты как знал... — в изумлении схватился за лицо обычно сдержанный Аккор.

А неистовый Келдаз, тот воздел обе руки кверху и просто заорал:

— А-а-а!..

У Клериссы в руке был листок с цифрами прежних, которые должны, вроде бы, высвечиваться при объявлении их Веккаттой, но она и глазом не косила в их сторону. Голубую подсветку библиотекарша назвала цветом согласия, и то, что появлялось под знаком вопроса — всё было небесных оттенков! Наибольшие споры у них вызвала десятичная запятая — называть её, пропускать? Девочка не знала... Доверились Агвелте, которая была убеждена — надо! Код допуска оказался "3,1848" — шесть знаков! Полудюжина! Включая явно обозначенный десятичный знак. То есть, у хозяев портала он, конечно, не десятичный...

Сразу после того, как высветилась восьмёрка прежних, раздался мягкий звон, знак вопроса погас, обратный отсчет замер... А потом в воздух над пультом вывалилась целая простыня букв.

— Катти?!

— Что это?!

— Не знаю. Но первое слово — "Здравствуйте!" — пролепетала девочка.

— Ответь!

— Тщиртлеккием!

Ничего не изменилось.

— Чёрти что... — пробормотала Агвелта. — Идём, что ли... — и, приобняв за плечи Веккатту, почти на цыпочках двинулась к мерцающему порталу. Но тут же оглянулась: — Капитан, сопровождайте, — почти шёпотом напомнила она Дартору о его обязанностях.

— Торвик, за мной, — спохватившись, тоже шёпотом тут же скомандовал тот. — Эльтар, Веллитарий, Пеггиор, Старкл приготовьтесь. Галлорд, Ольсон, устраивайтесь. Будете ждать нас здесь.

"Мои гвардейцы — железные люди", — подумала Клерисса, глядя как один из них тут же "устроился" — по-хозяйски положив руки на кресло. Королевы выйдут — он ведь ещё и покатается на нём! А второй подошёл к голему, достал из кармана носовой платок и деловито, по-хозяйски начал протирать у него то, что изображало голову...

И тут...

— Проходите! — выкрикнул ещё один "железный человек", наполовину высунувшийся из сфероида. — Здесь всё то же!

Нет, она знала, что случаев, чтоб сфероид телепорта отрезал неосторожные головы, зафиксировано не было, но так верить в артефакторию прежних!

Сам переход эмоций или экзотических ощущений не вызвал — всё-таки это вам не свиток неведомо какого "магистра", из которого, бывает, и без сознания вываливаются, у прежних всё отлажено и отрегулировано! Так, словно бы лёгкий тёплый ветерок сквозь тела, внутри тела...

На той стороне, действительно — почти всё то же самое... И зал, и пульт, и такая же полоса непонятных знаков, синеющая над ним в воздухе... Разве что пейзаж на фреске — морской. Это намёк? Клер, на всякий случай пробормотала:

— Тщиртлеккием...

Но и здесь реакции на приветствие не последовало. Да и ладно. Она поспешила к Агвелте. Рядом с той девочка указывала рукой вверх и переводила надпись:

— "Выход".

А потом ткнула в ещё одну цепочку знаков:

— А там в этом месте было Эллиетте...

"У прежних название озера Эллитон!" — вспомнила Клерисса.

-...А здесь... Вот это часть слова означает синий цвет, а вот это — побережье.

— Прочитай.

— Льиз яррулле.

— Лазурный берег... — пробормотала морячка.

— Открываю? — встретила подошедших королев нагтилиния.

— Капитан?

— На изготовку!

Воины распределились вдоль всей стены. Двое поплотнее упёрли пяты копий в землю, двое отвели назад руки, приготовившись их метнуть.

— Мы готовы.

— Открывай!

Дверь здесь тоже втягивалась вверх за те же три секунды. И...

Сама она только протяжно вздохнула. Веккатта забила в ладоши. Мужчины мужественно сдержались. А королевы... "Как же теперь всё это делить-то?!" — стояло в широко-раскрытых королевских очах.

Внизу, на берегу синего-синего моря раскинулся заброшенный город. Не разрушенный, не разграбленный, а просто давным-давно покинутый, на первый взгляд совершенно нетронутый -уцелевший с давних тысячелетий город прежних.

10. Лазурный берег

— Мы туда не пойдём, — покачал головой Ниэлон.

— Почему?! — взвыл Келдаз.

— Задача не нашего уровня, — согласился с вектом Аккор. — Слишком непредсказуемо, чересчур опасно.

— Что?! Значит, подставим под опасность других?!

— Да. Команду взрослых магов, в сопровождении отряда подготовленных воинов.

— А мы кто? Маленькие?! Луф! — повернулся к нагтилину норт. — Нас хабара лишают, а ты молчишь!

— Луф, объясни ему! — нерадостно повернулся к нагтилину вект.

Но Луфгегл молчал.

— Луф?!.. повернулся к нему и кор.

Луфгегл опять смолчал.

— Луф, — воспрял духом Келдаз, — да растолкуй ты им! А не поймут — бросаем жребий!

Именно жребием решались в их компании неразрешимые вопросы, когда мнения делились пополам.

— Нет, это мне растолкуйте — вы, — ни с кем не согласился нагтилин. — Аргументируйте. Нил?

— Да просто! Прежде всего, мы, как взрослые мальчики — как нормальный разведотряд! — должны доставить информацию! Вы понимаете, что вы видите?! Хабар здесь не рюкзаками — караванами вывозить будут! Но для этого мы должны вернуться!

— Сразу не получится, — покачал головой их главный проводник. — Тот охранник-голем... Он должен опять заснуть. Надо выждать.

— Сколько?

— А я знаю? Час. Сутки. Год.

— Пожалуй первый вменяемый срок — сутки, — пробормотал Аккор.

— Да! — тут же поддержал его Келдаз.

— Похоже на то, — пожал плечами, соглашаясь с ними, и Луфгегл.

— Что ж, принято, — согласился со всеми Ниэллон. — Но это не значит, что в появившееся у нас время мы попрёмся вниз! — опять махнул он в сторону светлеющих меж заросшей зелени зданий древнего города. — Акки, давай ты, а то я сейчас орать начну!

— Повторю: слишком опасно. Мы только что прошли два помещения — столкнулись с двумя големами. От активированного смылись чудом. Сколько их там? — он тоже махнул рукой в сторону города. — Хочешь, вспомни тактические наставления: против одного голема — нашего голема, склепанного по образцу големов прежних, ну, и не нашего, а имперского, конечно — который грубое подобие на самом деле тех, которые сейчас у нас за спиной! — чтоб хоть как-то на равных было, предлагается выставлять не менее взвода! С полноценной магической поддержкой! Хотя, как я понимаю, на деле всё строго наоборот: взвод отвлекает на себя голема, пока маги с ним пытаются справиться. А на равных — значит, в результате — будет уничтожен голем и ничего не останется от взвода. А вы же видели у первого — у "нашего" ещё и что-то вроде "иглы огня" активироваться начало!

— Вот-вот, можешь вспомнить и свою любимую "Сагу прежних", — добавил принц Эллезии, — сколько там из отряда Веллетерия уцелело после их рейда в гробницу?.. То есть после прохода только в одно нетронутое строение! А там, — кивнул в сторону города, — таких сколько? — тыщща?! Две?! Пять?

— Да мы аккуратненько! С краешку...

— Луф, я не понимаю: тебе тоже объяснять надо? Ты-то что молчишь?!

— Да я... — и Луфгегл сдался: — Я Сине подарок пообещал...

— Чего?! — изумился её брат и повернулся к Келу. — А ты?! Ты ничего Никке не посулил?!

— Стоп, не о том думаешь! — прервал его Аккор. — То есть девчонкам известно, куда мы направились?

— Я намекнул.

— Отлично! Значит, критическая информация не пропадёт в любом случае. А город... Парни, вы соображаете, какой это будет уровень секретности? Работающий телепорт плюс нетронутый город?! А мы уже всё знаем. Уже! И мы — совершеннолетние теперь! Так что нас ещё и командирами групп будут ставить! Но мы с самого начала должны доказать свою вменяемость.

— Кстати, о секретности... — вдруг задумался Луфгегл и настороженно повернулся к Ниэллону. — И о том, что мы уже всё знаем, и что мы — ни капельки не векты...

И остальные тоже вдруг повернулись к нему.

— Парни! — возмутился он. А потом задумался, а потом очень серьёзно сказал: — Ваша гарантия — я. Вы мне верите? — и вытянул вперёд руку.

— Да!

— Да.

— Да.

И четыре ладони резко ударили друг по дружке.

— А теперь, Акки, давай! Как нам за следующие сутки доказать свою вменяемость? И полезность! И компетентность!

— Просто, — ответил Аккор.

Мальчишек не было. Кругом пепла выделялось недавнее кострище, а на видном месте придавленный камешком лежал лист бумаги.

— Всю задницу исполосую! — злобно пробормотала Шитона. — Вниз попёрлись — на всю жизнь запомнят!

Но первой у листа оказалась Агвелта. Подняла.

— "В исходном зале небрежностью разбудили голема. Пришлось отступать через телепорт. Во втором были аккуратнее. На само-дезактивацию первого голема решили дать не менее суток. В город не пойдём: решили, что опасно. Сходим на вершину — осмотримся сверху, куда попали. Там и переночуем. Контрольный срок возвращения — шесть часов вечера воскресенья."

Облегчённо выдохнула Акнаккора:

— Мальчики-то повзрослели...

— Да, — признала Шитона. — Поход наверх — им вполне по силам. Даже при наличии хищной живности. И будет очень познавательным, — и повернулась к Клериссе: — Эй! О чём опять задумалась? А ну, покажи руки!

— О дурном, я задумалась, о дурном, — она помахала перед собой пустыми ладошками.

— Совсем, как я, — следом пробормотала кладоискательница.

— Ага, — в никуда согласилась корсарыня. — Нас же сюда, может, даже больше никогда и не пустят.

— Почему никогда? — пожала плечами местная королева. — Нам через годик-другой, когда охрана даст добро, а короли с ними согласятся, может, даже что-то вроде торжественного приёма в каком-нибудь отремонтированном дворце, на день рождения, скажем, в качестве подарка устроят...

— Девоньки... — оглядела подруг Шитона.

— Охрана — вот. Лучшие. Нет, мужа я обманывать не собираюсь. За магической поддержкой нам ни к кому обращаться не потребуется. А в качестве проводника по диким землям, когда будем спускаться, кто может быть лучше тебя? Я ж слышала ты до свадьбы со своим Регкареком славно по степям погуляли?

"Да", — ухмыльнулась Ши.

Много, правда, помогло тому, что её принц тогда непосредственным наследником не числился. Ему, второму сыну, по традиции предстояло стать самым близким военноначальником брата, его главным маршалом, а значит, требовалось иметь абсолютный авторитет у нортских бузотёров. Вот ему на пару только с ней по местным пустошам шляться и дозволяли.

Вот и остались они в живых...

В ту страшную зиму они смылись из дома в очередной одиночный поход... А ведь у них уже и дети были. Келдазу — так почти пять лет... А потом... Их нашёл посланник и, не подходя, издали прокричал весть об эпидемии серянки... И передал запрет отца на общение с кем-либо. Они три месяца провели на подножном корму. Когда вернулись, первые лекарства уже работали. И, заболев, они выжили.

— ...И там, среди развалин прежних, кто будет компетентней Агвелты, а внутри зданий — Веккатты?

— Ваше величество!.. — опомнился капитан. — Меня его величество убьёт!.. Да и остальные добавят...

— Решать — не ваша ответственность, капитан. Девочки?..

— Кажется, я начинаю тебя любить, — пробормотала Шитона. — А если потом муж отхлещет задницу мне — так что? В диковинку, что ли?!

Остальные только засмеялись.

— Да мы далеко и не полезем, — снизошла, чтоб успокоить главного гвардейца, его королева и подмигнула своей маленькой экспертессе: — Так, только с краешка пройдёмся, да? А вы... Капитан, обеспечьте отряд сопровождения!

Сэр Дартор обеспечил. Оставив по всей цепочке только по одному стражнику, на каждую из особ женского пола достало сопровождать по отдельному гвардейцу. Да ещё и он сам. Клерисса только выразила пожелание, чтобы находчивый барон шёл с ними. Капитан капризу подопечной королевы внял.

Контрольный срок на возврат решили установить в половине шестого вечера, чтоб как раз к приходу мальчишек: час спускаться туда, полтора подниматься обратно, час — по городу, и час останется — в резерве. Акнаккора попросилась, чтоб в качестве цели, выйти на набережную, к морю — Агвелта быстренько прорисовала приблизительный маршрут: Катти с её помощью на листе побольше набросала нечто вроде вида сверху — скорее пейзажик, чем карту, но основные заметные здания в качестве ориентиров в той части города, видны на нем были отчётливо, и проходы к ним были обозначены тоже. Больше для последующего отчёта перед их мужьями, поняли женщины. Что Агвелта, увидев, уже всё запомнила — они выучили с прошлого раза.

И ровно в два пополудни выступили.

— Ну, смотрим! — скомандовал Келдаз, и мальчишки одновременно развернулись.

При подъёме на вершину, при проходе по стране незнаемой, по территории возможного противника он привычно, ни у кого особо не спрашивая, взял на себя функции командира отряда, остальные, не споря, привычно с ним согласились. А выйдя на завершающий участок, норт, самодурствуя, приказал по сторонам до самого верха глазеть. И, как ни странно, оказался прав, предчувствие его не подвело: на вершине нашлась удобная, обустроенная прежними смотровая площадка. (Потом они найдут даже пару уцелевших столбиков ограждения по её периметру.) Впрочем, о некоторой предстоящей цивилизованности намекала уже тропа, по спирали огибающая последний десятиметровый скальный выступ. Наверняка и вдоль неё две с половиной тысячи лет тому назад была выстроена ограда, но теперь от неё не осталось и следа.

— Остров! — через пару вдохов резюмировал Луфгегл.

Да, это был остров — тропический, как попугай, аккуратный, как ноготочки невесты, на вид уютный, словно маменькина комната в доме, в котором вырос...

Город на побережье бухты — ровненькой, будто циркулем обведённой, почти замкнутой голубой окружности — бликовал белыми стенами. Разрушений с такой высоты было не разглядеть, и он выглядел по-детски игрушечным; море переливалось оттенками синевы, джунгли выше баловалось нюансами зелени. Внизу нескончаемые годы безлюдья сумели зарастить деревьями дороги, но выше, там, где лесная полоса горы кончалась, сровнять их в обступающий хаос не получилось даже у двух тысячелетий. (Отряд принцев поначалу не вышел на серпантин, но Луфгегл первым сообразил, что путь наверх у прежних наверняка был, и Келдаз быстро нашёл его. Подниматься сразу стало намного легче.)

— Смотрите, а там что? — указал рукой остроглазый норт.

Мальчишки передвинулись к нему, присмотрелись... Если на южной стороне острова, на берегу круглой бухты, расположился брошенный город, то на северном склоне горы виднелись постройки другого плана...

— Кажется, шахты, — пробормотал нагтилин. — Кажется, у них здесь был не только курортик...

— То-то сюда такой мощный телепорт наладили.

— Слушайте, а ведь проход в наш терминал только речка открыла... Что они тогда так мучились-то, по отноркам лазая?

— Значит, наш вход — запасной. А для дела ещё один где-то есть. Надо будет сверху потщательнее пошуровать, — задумался Луф. — Или нет, лучше изнутри. Приглядеться, к примеру, к стенке с фреской. Маму бы вызвать...

— Так, — оборвал его размышления Кел, — давайте хоть к шахтам тем сбегаем, а? Вон, видите, и дорога просматривается. Быстро получится. В срок уложимся.

— Нет! — сразу отказал ему нагтилин. — Опасно ли в городе, бабушка ещё надвое сказала, но что на шахте наверняка постоянная охрана — это к гадалке не ходи! — норт только выругался, соглашаясь. — Так, не мешайте больше мне! Я эскиз карты набросаю.

— Дороги пометь, — спустил стратегическое указание Аккор.

— Будет он меня учить... — пробормотал нагтилин, снимая рюкзак и доставая из него складной стульчик, мольберт, письменные принадлежности.

— Парни, смотрите, бараны! Ничего ж себе, целое стадо! А рога какие! Чую, не зря мы сюда всё-таки попёрлись... Такой череп над камином повесить!

— Откуда у тебя камин?

— С Ниараклой расплачусь — дом куплю. Как выплачу ей всё — мне охрененный кредит обещали. Куплю и повешу. Кто со мной?

— Луф?

— Валите, а то мешаете только.

— Пошли. Его тут, на верхотуре, никто не достанет.

— Крупные хищники, вроде бы, не отметились...

— Вряд ли они вообще есть — если у прежних здесь было производство, то они всех излишне зубастых первым делом зачистили.

— И не забывайте: вон то — ещё и курорт наверняка, а значит пикники, экскурсии...

— Тогда тем более.

— Да точно вам говорю: я в таких местах на себя "уши зайца" чисто на рефлексах вешаю — ни вчера вечером, ни сегодня с утра никто к нам с аппетитом не приценивался.

— Луф, а сам-то как?

— Да если не зверьё, то вы сейчас достанете!

— Валим, парни, валим! — засмеялся Келдаз.

— Печёнку только всю не умните, — вдогонку им буркнул Луфгегл. — Мне хоть немного оставьте.

— Не боись...

Путь вниз, к городу, оказался легче, чем ожидалось. И заслуга в том была сержанта Торвика. В месиве джунглей он аутентифицировал идущую вниз древнюю дорогу. Конечно, и она была где-то завалена сучьями, почти всюду оплетена сверху ветвями, и то тут, то там её пересекали плети лиан, но покрытие из спечённого базальта за всю эту немыслимую бездну лет удержалось, и идущим не было шанса провалиться по пояс в какую-нибудь нору, и не было бесконечных выматывающих овражков, буераков, холмиков, чтоб вверх-вниз, вверх-вниз... И два ручья, пересёкших их путь, преградой не стали: каменные мосты уцелели — перила кое-где обрушились, а перекрытие стояло незыблемо. Местные твари дорогу прежних заценили тоже — звериная тропа шла прямо о ней, огибая разве что не сгнившие ещё упавшие стволы и тут же возвращаясь опять к ней.

Происшествий не случилось. Джунгли полнились жизнью: и летали мелкие птицы, и порхали огромные бабочки, и сверлили воздух прозрачные стрекозы; и любопытствующая стая мартышек, вереща и повизгивая, сопровождала их несколько сотен саженей, до тех пока кто-то из мужчин, не выдержав не запулил в них корягой — те заверещали и скрылись; и какие-то крики доносились издали, и чьё-то пенье экзотической мелодией тревожило душу...

Веккатта вдруг увидела, как резко обернулась к морской королеве королева своя.

— Захотелось посмотреть, что это за певец такой... — заобъяснялась та.

"Да уж... — опять поразилась девочка: — Это тебе не школьница её дочь, ни звука при касте не было слышно, ни жеста — видно!"

— Предупреждай следующий раз, — чуть расслабилась Клерисса. — Но меня ещё свербит что-то... Давно уже... Кто-то из вас?

— Я, — тут же призналась Шитона. — "Заячье ухо" с самого начала выставила.

— Но как?!

— На вольных землях оно у меня на рефлекторном уровне без внешнего кастования включается. Какая ж ты сильная!.. Обычно не замечают.

— И как?

— Нормально. Никто живой к нам с гастрономическим интересом не приглядывается.

"Точно! — вспомнила девочка описание этого заклинания. — Одно из охотничьих заклинаний. Точнее — антиохотничьих. Предостерегает об оной. Работает в фоновом режиме. Почти не потребляет ману."

Клерисса опять повернулась к Акнаккоре:

— А ты как? Разобрала?

— Забавная птичка. Сама зеленоватая, чуть больше воробья, а хохолок и хвост — оранжевые.

— Треккалле... — пискнула Катти.

— Что?

— Что ты сказала? — обернулись к ней остальные женщины.

— Треккалле, — повторила девочка. — Певчая птичка тропических островов южного полушария. Попытки переселить на северное полушарие провалились.

— Хочешь сказать, мы с другой стороны экватора? Кора?

— Долгота местности приблизительно наша, — отозвалась морячка. — Полдень здесь был где-то в то же время, как и по нашим часам. А широта... Мальчики переночевали, звёзды видели, опишут — навскидку будет понятно. А пока... Нет, пока я противоречить Катти не буду. Нам южные острова неизвестны. Да и настолько далеко наши не заплывают — уж больно редки острова с северной стороны экватора в тропиках, чего ради? А карты, у тебя есть карты всего?

— Нет, — виновато проговорила девочка. — Я составляю каталог. Полку за полкой. Последовательно. Было... Художественная литература. Детская. Биология. Очень большой раздел философии и математики. У них математика — непосредственная часть философии... А география — только по Таркару.

— Методологически немного неправильно, — покачала головой Клерисса. — Что последовательно — это, конечно, хорошо. Но надо было включить и случайный поиск. Периодически, раз в день, раз в неделю брать и описывать первую попавшуюся книгу с любой наугад выбранной полки.

— Я исправлюсь.

— Думаю, тебе помогут.

— Но я...

— Никого не хочешь пускать? Не волнуйся. Уровень секретности у твоих знаний таков, что толпы не будет... Мы ещё подумаем. Мы очень хорошо всё продумаем.

— Да, — пробормотала Агвелта, — может, всё обойдётся твоими подружками...

Охота удалась. Бараны, кто такие люди, здесь давным-давно забыли. На Инеях или Канаидах стоило показаться человеку, их родичи сразу бы задали стрекоча, а на этом островке охотников разве что вплотную к себе не подпускали. Что ж, Келдаз засел в засаду, а Ниэллон с Аккором, появляясь по очереди то с одного края, то с другого аккуратно заставили стадо отступить прямо на него. А потом — бросок копья, баран, замекав, рухнул на камни, прочие прыснули всторону, Келдаз подскочил и ударом меча охоту закончил.

Другие принцы бараньими черепами не соблазнились, а мяса и с одного местного архара на перекус для четырёх пацанов хватало с лихвой. Ниэллона поразило только, что печень никто зажаривать или хотя б обсмаливать как-то над костром не собирался. Ну ладно, Келдаз, он, вырезав её, откромсав себе порцию, перекинул остаток Аккору, а сам впился зубами в ещё кровоточащий кусок сырого мяса! Но ведь и принц коров никакой привередливости не выказал:

— Ну-у... — протянул он. — Не печень акулы, конечно... Но на безрыбье и баран — каракатица! Нил, давай! Это я Луфу сохраню, — он отмахнул кинжалом шмат тёмного мяса. — А это — тебе! Ты ж уже совершеннолетний?

— Мужчина должен любить окровавленное мясо, — авторитетно подтвердил давно половозрелый норт.

Делать нечего. Стараясь не глядеть, стараясь не принюхиваться, Нил откусил... Хм... печень — она и не жаренная, оказывается, тоже печень! Горчит только больше.

— Тёмные люди, — на верхотуре на стоянке откомментировал Луфгегл. — В молоке сначала надо вымочить. Горечь и уйдёт.

— Э! некогда уже изысками заниматься. — прикрикнул на него Келдаз. — Трогать пора! Опоздаем к контрольному сроку, маменька не посмотрит, что город... да что там! — целый остров открыли! — наломает розог и, не отходя от портала, всех отхлещет.

— Не, — покачал головой Ниэллон, — моя, чтоб кто-то меня тронул, не позволит — сама исполнит.

Луфгегл с Аккором только переглянулись, их матери столь суровыми мерами лично не злоупотребляли. У них для этого дела экзекуторы специальные были.

Город от джунглей отделяла стена. Четыре сажени в высоту, в локоть толщиной, она тянулась меж небольшими башенками строгим барьером... Нет, непреодолимым он уже не выглядел: с выросших рядом деревьев на ту сторону перекидывались ветви, и свешивались лианы... Вдоль неё строители когда-то выложили саженную отмостку, но её камень не устоял перед семенами, перед корнями, стебельками сначала невесомой травы, а потом и стволов неукротимых деревьев. А стена уцелела.

Издали, сверху она, возведённая вокруг города, казалась сверкающе-белой. А вблизи... Было видно, что всякая краска растаяла, растворилась, смылась в потоке бесконечных годов, и мелкозернистая структура материала теперь явлена была наглядно. Но изобилие серых оттенков лишь подчеркивало, что стена держится! Одно слово — прежние!

И древняя дорога упиралась прямо в древнюю преграду. Агвелта неподалеку от неё хотела, было, выдвинуться вперёд, но Клерисса покачала головой и, остановившись, притормозила всю команду, а потом кивнула оглянувшемуся капитану: давайте-давайте!

— Торвик, Ольссон, вперёд! — скомандовал он. — Остальные — ждём! И всем — внимание!

Двое шедших в арьергарде тут же развернулись, замерли; ещё двое на флангах тоже отвернулись от стены каждый в свою сторону; и чуть встряхнула кистями Клерисса.

Сержант с Ольссоном не спеша подошли... Ничего не случилось. Он пятой копья ткнул в камень...

— Глухо! — крикнул Ольссон и для убедительности пнул стену собственной пяткой.

— Глухо, — подтвердил Торвик.

— Агвелта?

— Идём со мной, — предложила в ответ Клериссе нагтилиния.

— Зачем?

— Увидишь.

— А мы?

— Не хотелось бы... У меня есть моя маленькая секретная тайна. А она — кивнула нагтилиния на векту, — хозяйкой здесь всё-таки будет...

— Принято! — первой согласилась нортерра.

— Принято, — покачав головой, согласилась и коресса.

— Итак?

— Дартор, — повернулась к капитану гвардейцев Клерисса, — процесс открытия прохода секретен.

— Да, ваше величество!

— Но мы-то сейчас, идём его открывать.

— Понял, ваше величество, — и тут же действием подтвердил, что понял: — Торвик, контролируешь тылы, остальные — за мной! Дистанция с королевами десять саженей, на их действия не глядеть! Ваше величество, перед открытием с вас запрос о готовности!

— Есть, капитан, — хмыкнула его королева.

— Излишней почтительностью он не страдает, — хмыкнула следом королева чужая.

— Чтоб посмаковать почтительность, у меня имеются фрейлины. Идём. Рассказывай.

— Твоя библиотекарша об этом секретике, судя по всему, осведомлена тоже, — по дороге к стене негромко произнесла кладоискательница: — Многие замки прежних открываются кровью. Но я не знаю, догадалась ли она, что первая кровь, кажется, становится ещё и меткой владельца.

— Когда телепорт открывали, ты не сказала...

— А потом потребовала с вас меры доверия. Считай, что это мой вклад.

— Принято, — через паузу произнесла королева Эллезии.

— И славно. Но ты — плохая актриса, так что не удивляйся.

— Чему?

— Поймёшь.

— Пеггиор, Ольссон, — из-за их спин выкрикнул капитан, — ко мне! Бдим! — и давая пример, отвернулся от стены к лесу. Королеве и оглядываться не надо было, чтоб почти увидеть, как её гвардейцы лицами к лесу выстроили полукруг защиты.

— Итак, дорога упирается прямо в стену, и это значит?..

— Значит, это не стена, а ворота.

— Ключ обычно справа, в аршине от двери, на высоте двух аршин. Прежние были предельно рациональными парнями — они прикрывались от животных и защищались от тупых дикарей, а не загадывали шарады умникам. Смотри сама, куда бы ключ воткнула ты?

Две башенки здесь расположились гораздо ближе друг к другу, чем обычно, сразу по обеим сторонам дороги, явно намекая на привратные укрепления. Правая... Вот древний путник подходит, поднимает руку... Нет, ничего не понятно: неровные бугры, прорытые за эти бесконечные годы каплями дождей ложбинки...

— Приложи руку, прощупай, — Клерисса послушалась, но всё равно... — Я помогу.

И нагтилиния накрыла её ладонь своей... Незнакомая ладонь на твоей всегда, как... как от обезьянки какой... Придавив руку к шершавой стене, чужая женщина вдруг резко сдвинула её вниз.

— Ой! — вскрикнула веката.

— Извини-извини-извини!.. — повысила голос и Агвелта. — Как же я так... Вот же... — она тут же убрала свою ладонь, и Клерисса замахала своей. — Вот, а теперь, — перейдя почти на шёпот, добавила мадам конспирации, — весь тот участок кровью и обмажь. Молча! И неба ради, не пытайся что-нибудь изобразить.

В ответ Клерисса только зашипела. Судя по одобрительной усмешке, это была требуемая реакция.

"Ну, погоди... Мы ещё с тобой сочтёмся!" — и она опять начала оглаживать подозрительный участок.

Клер, морщилась — каменные бугорки, задевая царапину, обжигали болью. И вдруг один из выступов... Он словно сделался мягче.

— Ой, — опять отреагировала одна королева.

— Ага, — улыбнулась другая. — Попробуй подцепить его.

Так, аккуратненько, ноготком... В Империи у дам были в обычае длинные ногти — едва ли не с вершок каждый, но королева Эллезии до сих пор не пренебрегала исследованиями в алхимических лабораториях и не бросала поделок в артефакторных мастерских, так что демонстрация не приспособленных ни для какой работы рук при дворе была не в чести.

Лепесток откинулся... Пауза, пауза, пауза... И вверх поднялся стержень ключа из нитрониума, известный всем в Таркаре ещё из первых приключенческих книжек для подростков, да чуть ли не из первых детских сказок с картинками.

— Есть! — громко выкрикнула она. — Капитан, объявляю запрос на готовность! — повернулась она к нему.

— Нам будет легче, если вы все будете вместе! — тут же отозвался он и повернулся к ней.

— Девочки!

— И необходимо унять кровь. Немедленно!

— Исполняйте, — буркнула королева.

— Торвик!

В их отряде сержант был за медбрата. Медицинские наборы имелись у всех, но у него — наготове, ближе, чем у остальных, и ближе остальных он вечно находился к ней.

Пока гвардеец обрабатывал ссадину, подошли другие. Увидели, узнали ключ из нитрониума.

— Сейчас буду открывать. Предчувствия? Катти?

— Я? Но... я... я не знаю...

— Нет ли ощущения, что тебе незнамо чего страшно, что тебе очень не хочется туда идти?

— Нет, — пожала плечиками девочка, — наоборот: интересно.

— Запомни это ощущение. Это называется интуиция. А как вам? — взглянула она на женщин.

Взглянула и отвернулась — там было всё понятно: в глазах огонь, на устах — улыбка нетерпения, ладони рефлекторно оглаживают рукоятки кинжалов.

— Гвардия?

Нет, и мужчины тоже тяжёлыми предчувствиями озабочены не были.

— Ваше величество, — не дал скомандовать ей минутную готовность капитан. — Давайте всё-таки сделаем паузу на четверть часа. Да и перекусим. А то мало ли чего, мало ли, как там дальше дело пойдёт...

Женщины одновременно поморщились и почти синхронно кивнули. Небольшая передышка действительно не помешает. И себя после часового перехода в порядок привести, и успокоиться — сбить нетерпячку.

— Принято! Костёр, чай! И чего-нибудь пожевать — чуть-чуть, на один зубок чтоб...

— Слушаюсь.

— Внимание, открываю!

Все были наготове. Двое гвардейцев стояли рядом с ней, остальные распределились вдоль предполагаемого прохода. Женщины с девчонкой остались в десяти саженях за ними. Клерисса наложила ладонь на толстенький стержень и, налегая всем телом, вдавила его. Ощутимо сопротивляясь, он поддался. Но после начального противодействия неожиданно мягко ушёл вглубь стены. Раздался давно уже знакомый гонг, и три сажени стены между башенками неспешно поползли влево.

— Внимание! — выкрикнул капитан.

Но по ту сторону видимой опасности не было. Справа от ключа высветилась небольшая порция — две порции — знаков, а в проёме сиял город!

У Клериссы ладонь сама прижалась ко рту. Нет, отдельные строения прежних кое-где по городам ещё оставались в первозданном виде: их давно уже старались беречь; ещё больше сохранилось на картинах прежних, которые в копиях разошлись по всему Таркару. Клерисса до сих пор помнила свой детский восторг, когда она впервые увидела изображение Храма Светлого Неба! Да и в её столице, в Элистане, здания в центре перестраивались, "улучшались" и гридами, и вектами, но кое-где, по окраинам больше, оригиналы уцелели, трогать их внешний вид запрещалось уже как два столетия, и теперь выйти в городе на них — как вдруг аккорд музыки услышать. Но тут...

После свадьбы, сразу по обнаружению беременности, двери всех лабораторий для неё закрывались, на любое магичество налагался принудительный запрет — блокиратор из королевской сокровищницы доставали! — и она много времени проводила в Библиотеке. Мэтра Каллиена она обояла, ещё когда была только что научившейся читать девчонкой, а уж потом... Он ей раскрыл всё. И она сама рылась в закрытых для других фондах, составила свой личный каталог из фолиантов прежних, где было побольше иллюстраций, и смотрела, смотрела... Но там — лишь картинки, а тут...

— Катти, что написано? — вернула её к реальности Агвелта.

— Первое слово не знаю, второе — "Здравствуйте".

— Вежливые они люди, — пробормотала Акнаккора.

— Были, — добавила Клерисса.

— Смотрите, стёкол в окнах почти нигде нет, а мостовые-то чистые... — обратила внимание нагтилиния.

— Точно! — подхватила Шитона. — И сгнившей листвы должно быть по колени, если не по второй этаж, а её почти что и нет.

— Капитан!

— Стража! — откликнулся их командир, и солдаты привычно выстроили походную "коробочку".

— Девочки... Кто-то здесь явно прибирается, и надо постараться, чтобы нас не вымели тоже. Приготовились!

И тётя Клер достала из рюкзачка перчатки с кармашками вдоль фаланг пальцев, в каждом из которых поблескивали драгоценными навершиями металлические стерженьки. Веккатта узнала рубины — основу для мощных артефакторных накопителей маны — на двух из них. Чем заряжены остальные — знал только владелец.

От подружек Катти слышала, что сразу после матерного рейда король, "дядя Гил", запретил выдавать своей королеве что-либо, сильнее напёрстка, но она во время ссоры выкрикнула: "Думаешь меня это остановит?!" Он, дабы во время критической ситуации какой-нибудь та не осталась совсем уж "голой", отменил приказ, но взамен поимел с неё слово, что без охраны вне дворца — никуда, ни шагу! "Вот, учитесь! — ворчала она потом девочкам: — Сначала запретить невозможное и тут же отменить, вытребовав теперь уже то, что на самом деле и намеривался! Эх, с каким бы удовольствием я оторвала голову этому советчику, этому Имернию Тредису... И пусть её потом Арлия обратно пришивает... Но ведь он теперь в щель тесную забьётся, и неделю его ни найти будет, ни увидеть!"

Прочие королевы, тоже достав перчатки, её примеру последовали. Нынче подобным предметами обмундирования пользовались все в Артоле, но Веккатта-то знала, что раньше камни у магов хранились по кармашкам курток, в поясе патронташей, а снарядить — зарядить! — ими свои перчатки Клерисса придумала на втором курсе Университета. Пацаны поначалу воротили нос от "бабской" придумки, но сэкономить пару мгновений на дуэли — означало выиграть её! А уж как поразились корские маги во время своего десанта, когда придворные дамы вектов при своих полупрозрачных платьицах за несколько секунд обернулись полностью экипированными магинями!

— Капитан, маршрут у вас есть! Двигаемся!

— Вперёд! — скомандовал своим сэр Дартор.

И они вошли.

Нет, привести себя в режим боевой рекогносцировки у Клериссы никак не получалось. Как в музее. Да, последний раз она себя так ощущала в музеях Корикла. Корсарам чего только не доставалось во время их абордажей! Многое они поначалу утаивали, но рано или поздно оно всплывало и тогда... Например, портрет Алевиалы кисти мэтра Асторния... Как шумели потом в Империи! Но сто лет прошло! Прямых наследников пропавшего на море лорда Хористолика уже не осталось, а дипломатам корские дипломаты дипломатично ответили, что полотно было найдено при утилизации судна, затеянной при расчистке старого причала. И что последним владельцем того судёнышка был давным-давно повешенный в Эллезии корсар Проколкор. А всё бесхозное по законам любого государства принадлежит Короне. В общем, отстаньте!

Вот и здесь... Дома, отделённые друг от друга оградами, сплетёнными из металлических полос, как из пряжи, мостовая, брусчатка которой до сих пор не покрылась травой, тротуары на которых плитка вырисовывает бесконечный, нигде не повторяющийся орнамент. Скамейки! До сих пор не сгнившие скамейки! Клерисса не выдержала, сняв перчатку, пригладила...

— Нет, это не дерево, — сообщила она подругам.

Фонари! У каждой скамьи с обеих сторон изгибались столбики, которые явно были фонарями! Неужели до сих пор работают? Вечером бы глянуть...

Пруды! Или это бассейны? Или просто аквариумы? Небольшие саженей в десять длиной и в пару — шириной, с изогнутыми бережками, чистой и прозрачной водой, в которой плавали толстые, словно раскрашенные рыбы... Над некоторыми из таких водоёмов стояли скульптуры с источниками воды — одни вроде знаменитой, которая "урну с водой уронила", другие обошлись без излишеств — просто рядом с прудиком булькал источник, изображающий естественный родник, третьи — и того проще: в них лишь редкие пузырьки воздуха подсказывали, откуда вырывалась струйка свежей воды...

Но как? Королевы только переглянулись: аквариумы уже несколько лет были модной причудой, их ставили у себя все сколь-нибудь зажиточные граждане, так что, сколько ухода они требуют, знали тоже все.... А как же тут? Кто? Люди? Нет, будь здесь жители, они первым делом всё-таки вставили стёкла ...а рыб бы давно съели.

Впрочем, кто может понять логику прежних? Вот здесь — чистые дороги, тротуары, а в шаге от них — переплетения джунглей. Или вон, за оградой у дома — аккуратный кружок клумбы, чистенькие прямоугольнички дорожек, а рядом хаос тропических зарослей, галдящие птицы, снующие по ветвям мартышки...

— А ведь тут и змеи могут быть, будьте повнимательней, — первой озвучила очевидное Шитона.

— Ненавижу! — отозвалась Агвелта.

— А чего? — удивилась королева-охотница. — Вкусненькие.

— Да уж... — покачала головой королева-мореплавательница.

В дома зайти пока не пробовали. Было условлено попытаться сделать это на обратном пути, неподалёку от выхода, чтоб в случае чего, недолго бежать до ворот было. Хотя от кого бегать? Не пуганные дикие обитатели города явно намекали на отсутствие разумных.

"Внимание!" — вдруг вскинул руку идущий впереди Теггер. Вскинул и замер.

Дартор, ведший королев по середине улицы, немедленно остановился тоже. Сержант Торвик слева и Веллитарий справа тут же сдвинулись на пару саженей от своих краёв мостовой поближе к женщинам и встали, с копьями наизготовку. Клерисса оглянулась — Ольссон, прикрывавший арьергард, тоже вскинул руку и спиной вперёд медленно, шаг за шагом почти беззвучно отступал к ним. Она потянулась рукой к капитану, но тот только головой качнул: "Вижу!".

— Тона?

— Ничего не чувствую. Никто живой на нас не охотится, к нам не подкрадывается.

— "Живой"?

— Големы! — сразу сообразили и Акнаккора, и Агвелта.

— Сжаться! — потребовала Клерисса. — Накки, Велта, ваш задний! Накки, с тебя защита, Вел, завалишь его!

— Клер, не спеши! — немедленно отозвалась нагтилиния. — Не нападай первой.

— Поддерживаю! — выкрикнула коресса.

— Мнение эксперта... — тут же с другой стороны раздался голос нортерры.

Да, Клерисса сама перед походом фактически назначила Агвелту экспертом по городу. Было видно, что королева Эллезии только зубами не заскрипела:

— Принято! Капитан, сначала защита! До первого агрессивного действия! А лучше вообще не вмешивайтесь. И плотнее, плотнее... Просила же! Мне кокон что — во всю улицу ставить?!

— Все ко мне! Быстро! — скомандовал тот. — Малый круг!

Солдаты, медленно отступавшие к королевам, резко ускорили темп. Теггер с Ольссоном даже спиной к предполагаемой опасности повернулись, чтоб рысью броситься к женщинам.

"Да, эти из лучших", — признала Шитона.

Ни одного в пустую потраченного мгновения, ни одного суматошного движения! Несколько секунд — и вокруг венценосных дам кольцо из упёртых в землю щитов, из торчащих наружу копий.

— В чём тревога? — вопросил капитан. — Никого же!

— Шаги, — ответил один. — Впереди, за первым левым поворотом.

— Да, — подтвердил второй, — и мне за перекрёстком сзади послышалось то же! Шаги — что-то вроде этого... Тяжёлые.

— Ждём!

И через ещё несколько мгновений дождались. Да, это были големы. И спереди, и сзади. И там, и там — по двое. И те, и другие сразу же разделились по всей ширине улицы, охватывая людей в кольцо. "В квадрат! — уточнила с вдруг возникшей пунктуальностью умненькая библиотекарша. Хотя и до квадрата было ещё далеко. — В прямоугольник!".

Големы были огромными — не менее трёх саженей, двигались при этом без натуги и звуки их шагов... Стало понятно, что смутило стражников: шаг от шага отделяло больше времени, чем было привычно, да и сам шаг звучал как-то растянуто — ступни големов, словно перекатывались по камню мостовой. Но страшно девочке почему-то не было — будто к ней шли не механические воины, машины убийств, а... Словно это просто была интересная задача из детского учебника прежних — больше на внимательность, чем на сообразительность.

— Ждём! — опять выкрикнула Клерисса.

И словно ей в ответ, ближний голем проскрежетал:

— Кыллизикл!

— Катти! — обернулась к ней королева.

— Не знаю! — откликнулась девочка. Нет, этого слова она не знала, но... — Не знаю, — повторила она.

— Катти! — почувствовала её неуверенность Агвелта.

Почему это слово ей кажется знакомым? Где она могла его видеть?

— Кыллизикл! — повторил голем.

"Геометрия? Астрология?.. Нет. Азбука? Нет! Может, в тех книжках с детскими задачками? Нет, нет, нет!

— Кыллизикл! — опять раздалось от голема, и тут же: — Дассетта, иллекка.

— Катти?!

— Обратный отсчёт! Восемь, семь...

И со всех сторон понеслось:

— Клер, кокон!

— На "раз" атакуем!

— Катти!

А Катти в этом гвалте расслышала неуверенный голос гвардейца-барона:

— Здравствуйте?..

И до неё, наконец, дошло: "кыллизикл тщиртлеккием" — это была надпись, появившаяся, когда сработал ключ у ворот города!

— Куинни, — проскрежетало от голема.

"Три", — автоматически перевела Веккатта. И она дёрнула свою королеву за рукав:

— Мэм, "тщиртлеккием"!

Чтоб осознать, что от неё так непочтительно хотят, мадам понадобилось услышать ещё и металлический голос:

— Тиккар!

...и увидеть, как вскинулись металлические руки.

— Тщиртлеккием! — выкрикнула её величество.

И все вокруг как-то разом замолчали. Да все звуки смолкли вообще! Казалось, затихло даже неуёмное щебетание местных птиц! И секунда минула...

И "оддиг" не прозвучало! Зато поблескивающие на заходящем солнце лапы древней громадины опустились в прежнее, нейтральное, как понадеялась Клерисса, положение.

— Выдохнули! — приказала она.

И надо сказать, что все вокруг её приказ тут же и исполнили! Но голем разразился ещё одной порцией звуков.

— Не понимаю! — пискнула Катти. — Ничего не понимаю!

— Приказ! Любой приказ! — раздалось от Шитоны. — Быстро!

— "М?нно б?рсьы з?"! — ещё раз пискнула девочка.

— М?нно б?рсьы з?! — царственно повторила королева Эллезии.

— Тыллзэммез.

— Кажется, он согласился.

— "Кажется"?!

— Точного перевода не знаю. Но в детских книжках этим словом дети отвечают на приказы взрослых.

— Так...— нервно усмехнулась Клерисса, — ещё раз, все — выдохнули! — а после того, как поправила у себя вдруг выбившийся из-под берета локон, почти спокойно поинтересовалась: — И что ж это я ему приказала?

— "М?нно" — в текстах геометрических доказательств означает "следовательно", "б?рсьы" — косвенная форма местоимения "мы", " з?" — придаёт интонации повелительную форму. Я хотела сказать, чтоб он следовал за нами.

— Ну, что, королевы, проверим?

— Подожди, — вмешалась Акнаккора и обернулась к девочке: — Давай начнём с простого. Прикажи ему сесть. В детских книжках такая фраза же встречалась?

— Да. "Пексьыса з?!"

Кларисса вскинула руку по направлению к голему, с которым общалась, и властно произнесла:

— Пексьыса з?!

И тут... Со всех сторон, со всех вершин их замкнутого квадрата загремело: все четыре голема опустились на каменную мостовую.

Судя по тому, как пальцы всех королев начали трогать свои щёки, лбы, губы, прически — грохот этот вызвал едва ли не больший внутренний переполох у царственных авантюристок, чем первоначальный обратный отсчёт.

— Однако... — после сказала одна.

— А про дыхательную гимнастику, Клер, можешь больше не напоминать, — нервно хмыкнула вторая.

— Но ведь оно работает! — сообщила хорошую новость третья.

— Даже лучше, чем надеялись, — выдохнув, резюмировала Клер.

Потом была команда "Встаньте!" ("с?лтетоно з?") — опять сработало! И после недолгого обсуждения...

("Ну, что? Нас здесь, кажется, приняли!" — "Девочки, а я поняла, что означает то "кыллизикл" — это "пароль". Выходит, когда мы открыли, нам сразу сообщили код доступа!" — "И может, он не вечный, может, даже только суточный! Потом надо будет обратить внимание." — "Барон, а то, что Вы помогли Каттеньке сообразить, Мы отметили... Вы делаете себя всё более интересным для Нас. Итак, девочки, идём дальше?" — "Да!" — "Да." — "Да." — "Капитан?" — "Внимание, команда, готовность!")

...королева Эллезии опять произнесла в сторону големов:

— М?нно б?рсьы з?!

"Запомнила же!"

"Да я — тоже."

"А ты — нет?! В меня как впечаталось."

И услышав от их старшего: "Тыллзэммез.", — Клерисса пошла вперёд. Тот развернулся, но "следовать" не стал. Он двинулся первым, перед нею. Они так и пошли квадратом: впереди два голема, и позади — ещё два.

— Катти, "право", "лево", "назад", "вперёд" знаешь? И ещё — "стоп"?

— Да.

— Будь готова подсказать.

— Слушаюсь, ваше величество.

До ближайшего перекрёстка было недалеко, и ведущий голем остановился аккуратно в его центре.

— Катти, "вперёд"?

— "Азьллаань."

— Азьллаань з?! — чуть повысила голос королева.

И голем возобновил движение.

— Теггер, давай, на своё место, обгони его, — вмешался капитан. — Карта у тебя есть. Маршрут — прежний. Заодно посмотрим, может, голем без приказов сообразит?

Теггер ускорился, аккуратно обогнул голема — тот не отреагировал — и возглавил проход.

Неизвестно, чего там "сообразил" голем, но на следующем перекрёстке он не затормозил, а повернул следом за гвардейцем. Подсказывать больше не понадобилось.

Постепенно Катти успокоилась: дыхание перестало срываться, стало не нужным сжимать зубы, чтобы они не стучали друг о друга, и не хотелось больше поминутно оглядываться — что в настоящий момент делают две металлические громадины сзади?! Их мерные, перекатывающиеся шаги потихоньку перестали восприниматься как угроза.

Внимание! — впереди, на очередном перекрёстке вскинул вверх правую руку Теггер и остановился. Голем неспешно дотопал до него и тоже встал.

— Внимание! — вслух продублировал предупреждение капитан.

Они огляделись и увидели. Справа. Это было... Три... Нечто вроде трёх больших — сажени на четыре в длину, и две в ширину — голубоватых прямоугольных коробок, которые сами по себе уступом, одна за другой, занимая половину мостовой, скользили по воздуху в паре вершков над нею. И двигались они тоже к перекрёстку.

— Ваше величество?

— Голубой у них — цвет покоя. Но решайте, капитан.

— Ваши величества, приготовьте что-нибудь... Опрокидывающее! — и повысил голос: — Теггер, отступи за голема!

Теггер всем своим изобразил сомнение, и королевы поняли его: сейчас големы как затеют отступление вместе с ним, и начнутся у них... пятнашки.

— Катти, что-нибудь вроде "сторожи", "охраняй" знаешь?

— Нет!

— "Береги!", "Осторожно!", "Внимание!" — тут же продолжил подсказки барон Веллитарий.

— Саккеллек!

— Саккеллек з?! — тут же выкрикнула Клерисса.

— Тыллзэммез, — отозвался голем.

— Гляди-ка, он что-то понял, — пробормотала королева. — Вроде бы.

Понял, вроде бы, не только передний — задние придвинулись к ним на пару шагов — их огромных шагов! — плотнее.

— Теггер!

Теггер осторожно...— да чего бы уж там теперь осторожничать, летящие коробки были уже совсем рядом! — осторожно отступил в пространство между големами. Железяки не отреагировали.

Коробки прошелестели мимо. Самая ближняя к големам только чуть сдвинулась, обогнула его, не сближаясь с гвардейцем, не сближаясь с другим големом проплыла мимо и там, за перекрёстком, вернулась на середину мостовой.

— Да это уборщики! — выкрикнул Теггер. — Сами поглядите!

Да, когда королевы подошли, разница меж левой и правой частью мостовой стала очень видной. Дальняя от них половина, над которой проскользили "уборщики" только что не блестела, на ней не было больше упавшей листвы, залетевших сучков... Да что там! — пыли и то не было.

— И так уже две с половиной тысячи лет... — покачала головой Акнаккора.

— Вот бы к себе перетащить, — возмечтала Клерисса.

— Не в ближайшие десятилетие, — отказала ей воительница. — Империя узнает о таком ресурсе — сразу попрёт на нас.

— Из-за уборщиков? — пискнула девочка.

— Из-за того, что к уборщикам прилагается, — погладила ей плечо Агвелта. — Всё это, — она обвела рукой панораму улицы, — всё это в момент высчитывается. А уж сколько будет в подозрениях... Например, сколько всего здесь големов? Только эти четверо? Сорок? Четыреста? Представь армию хотя бы из сотни таких...

— А, следовательно, наш уровень секретности на всё это... — покачала головой Клерисса. — Я очень рада, что это будет не моя головная боль. Бедный Имерний...

— Ну, нашла "бедного"!

— Ладно, девочки, идём дальше, — остановила пустую дискуссию Акнаккора. — Очень хочется глянуть на их порт. На неповреждённый порт прежних.

— Саккеллек з?! — выкрикнула Клерисса. И все четыре голема повернулись к ней. — Кажется, и впрямь: "Внимание!"... М?нно б?рсьы з?!

— Тыллзэммез, — отозвался голем, кажется, что и раньше — условно старший.

— Теггер, вперёд!

— Слушаюсь, — и Теггер бестрепетно обогнул ближнего голема.

Тот повернулся ему вслед и, когда гвардеец удалился где-то на дюжину саженей, двинулся за ним. Синхронно с ним тронулся и соседний. Задние дождались движения женщин и, чуть отстав, зашагали следом.

"Точно, боевое охранение, — переглянулись королевы.

"Как бы их проверить на боевую реакцию?"

"Не наша задача! — покачала головой Агвелта. — Не забывайте, нам ещё перед мужьями отчитываться и, что мы были, ну, очень осторожными, доказывать".

"Да".

"Да".

"Да", — тут же выразили согласие три взгляда, а Шитона непроизвольно коснулась своей задницы.

Время прохода они рассчитали правильно — к побережью вышли, если начать отсчет со входа, через двадцать минут. Хотя это был ещё не сам берег — до него бы ещё спускаться минут пять-десять. Сам город стоял выше уровня моря саженей на двадцать, в порт вела дорога, сглаживающая этот перепад высот, а тут была терраса... С оградой вдоль обрыва, со скамейками, с фонарями. Дальше королевы не пошли.

Ограду оплела какая-то экзотическая лиана, к которой прицепились, на которой пристроились несколько разномастных орхидей... Да весь обрывчик был в зелени деревьев, кустов и в цветах, цветах, цветах... В которых копошились шмели и пчёлы, мелькали мотыльки и красовались собой бабочки. А уж стрёкот, чириканье, мельтешение неугомонных птиц...

А внизу был порт. Да, на некоторых зданиях не было крыш, кое-где не хватало и некоторых стен, но молы до сих пор выделись на море своими геометрически-правильными формами, но причалы были готовы принять корабли, а верфи — словно заждались кораблестроителей...

— Наше соглашение, я надеюсь, в силе? — повернулась к королеве Эллезии королева Корлэнда.

А Веккатта, случайно оказавшаяся между ними, вдруг почувствовала, как её руки — от запястий к локтям, к плечам — начали покрываться гусиной кожей.

— О том, что всё поровну? — сухо уточнила Клерисса.

— Да, — повернулась к ней королева Техлора.

— Да, — отвернулась от бесконечного моря королева Нортирии.

— Теперь оно должно быть утверждено королями,

— Короли — королями, — покачала головой королева торговцев. — А наш договор?

— Мы — вместе? — уточнила королева воинов.

И тут... Барон Веллитарий протиснулся мимо неё и занял место у плеча Клериссы. Молча. И словно очнулся капитан: вот он только что бухтел с сержантом что-то про море, но тут замолчал, и в два мгновения ока очутились слева от своей королевы. Несколько ближе, чем полагалось бы по уставам. Она слышала теперь его дыхание. Совершенно спокойные вдохи-выдохи.

"А остальные?" — девочка поискала глазами оставшихся гвардейцев, но вместо того заметила, как резко мотнул головой барон Веллитарий в сторону дёрнувшегося, было, сержанта, и тот...

— Бдим! — скомандовал тот Ольссону и Теггеру и отвернулся.

И гвардейцы вспомнили о своих обязанностях. А трое эллезийцев теперь стояли против троих "союзников". И она, Веккатта, с заледеневшими плечами, замерла между ними.

— Да, — произнесла Клерисса и улыбнулась. — Вместе.

"Вот с такой улыбкой она тёмными гончими и командовала, — поняла девочка. — Всей сворой."

— Да, — ещё раз повторила королева, и добавила: — А вы, что ли, опять засомневались?

— Нет, — усмехнулась воительница. — С чего бы?

— Действительно, — раздвинула губы и кладоискательница. Встретилась газами с Клер и усугубила определённость: — Нет.

— Нет, — даже плечами пожала морячка. — И рамках будущего соглашения я заявляю о претензиях на этот порт. Вам — что угодно, а мне — порт. Только порт. Весь.

— У кого-нибудь ещё какие претензии ещё на что-нибудь есть? — лязгнуло в голосе Клер.

— Ты не ответила Акки, — качнула головой Велта.

— Перед Гилбертом и Советом я поддержу её. Тем более что, кому, как не корам, порт восстанавливать? А ты?

— Тогда я помолчу... Пока... Шахт, любезных моему мужу, я здесь не вижу.

— Я тоже ни в какие торги встревать не собираюсь, — пожала плечами Шитона. — У нас для того советники есть.

— Так вот, передайте и своим советникам, и своим мужьям: библиотеку здешнюю я всё равно никому не отдам!

— Да кому ж как не вам с вашим Университетом... — засмеялась Шитона. — Нам бы хоть с големами разобраться.

"Вот тебе и никаких торгов! — поразилась библиотекарша. — Так, между делом заявить о своих претензиях на големов!"

(И она угадала. Поделено всё было именно таким образом: порт — корам, наука (не только книги, но и артефакты!) — вектам, обнаруженной пацанами шахтой вплотную займутся нагтилины, а всей военной техникой Лазурного Берега — норты.)

Внизу надолго задерживаться не стали. Сразу после торжища с союзницами Акнаккора приобняла девочку, показала на своё, только что приобретённое, достояние и попросила:

— Набросай...

— Недолго! — тут же встрял капитан Дартор. — Никаких пейзажей! Только схему.

— Да, — согласилась девочка, — чтоб запомнить. Пейзажи я потом, дома... Эх, Никкору бы сюда. Она иззавидуется... Настоящее море, настоящий порт... Не тронутый город прежних! И настоящие тропики... Не тронутые...

"Какая она всё-таки чувствительная! — поразились взрослые женщины. — Ведь ясно, что опять всё поняла, опять изнервничалась и теперь своим щебетом пытается помочь себе прийти в себя."

Но при этом, времени Катти не теряла: дощечка подставки, пузырёк чернил, ручка, лист бумаги... Чтоб не стоять над душой, от неё отошли, только заказчица минуту-другую поконтролировала процесс, но потом отвернулась и она. Чёткие, уверенные штрихи девочки наносили на лист именно схему раскинувшейся внизу панорамы.

"Да, жаль, что здесь нет Никки. Вернёмся к порталу — дам ей на всё это взглянуть обязательно", — окончательно решила королева-мать.

— Парни, я ж говорил, нас здесь ждут! Не мог я уйти, оставив непогашенный огонь. Помню, что тушил! Да и костёр сутки гореть не может.

Первым из зарослей джунглей на площадку перед пещерой телепорта выпрыгнул Келдаз. Сэр Эльтар опустил арбалет. Приближающихся, благо они не таились, он засёк... ну, как он? — его сторожевой артефакт — обнаружил и предупредил загодя. По времени — как раз подходяще для мальчишек: те ж явно должны были прибыть не минуту в минуту, а с резервом; направление тоже совпадало, так что он, услышав посторонних, особенно не дёргался и арбалет поднял больше, чтоб продемонстрировать принцам свою бдительность, чем по требованиям караульных уставов.

Следом вышли и остальные и — опаньки! — какой барашек! Двое из парней на закинутой через плечи жердине несли тушку горного барана!

— Это что? — на всякий случай поинтересовался стражник.

— Дык ужин! — удивился норт. — Мы ж на вас, конечно, надеялись, но вдруг чё не так пошло бы? Тогда б вот! Да и так, с вами — не пропадёт же?!

— Хочу шурпу, — озвучил гвардеец.

— Э-э, дарагой! Смеёшься, да?.. — перейдя на родной акцент, покачал головой норт. — Где ж я тебе здесь казан надыбаю?

— Э! Какие проблемы? — там, конечно! — ткнул он в стену, прикрывавшую пещеру. — Чай, с королевами ходим. Вдруг проголодаются? А они, женщины работящие — кушают хорошо!

— Стоп, — прекратил балагурство Ниэллон. — Что здесь происходит? Обстановку!

Давно не молодой гвардеец поднялся, выпрямил спину, набрал в грудь воздуха...

— Дядя Эльт, — махнул на него рукой Нил, — брось издеваться. Просто скажи толком, к чему нам теперь готовиться? Самим розги ломать или как?

Дядя Эльт огладил свои усища, опять сел на камень и в пять предложений обстановку обрисовал:

— Принцессы переполох подняли вчера к ночи. С утра все четыре королевы вышли по вашим следам. Особых приключений не ждали — взяли с собой и девчонок. Катти увязалась с ними. Сейчас королевы и она внизу к городу присматриваются. На вас особо не серчают, полагаю, обойдётся без излишнего воспитания. А принцессы там, — он опять махнул в сторону стены, — сидят и злятся. Потому что, пока вы — тут, — он пальцем ткнул в Ниэлона и Аккора, — у них королевский запрет на всякий риск.

— А риск есть?

— А кто ж его наверняка понять может? Но мы туда-сюда раз уж несколько бегали.

— Как големов сумели успокоить?

— Парни, знаю, но не скажу: надо мной теперь клятва на крови висит. Я, конечно, всё понимаю, да только про вас в её тексте не было ни словечка. А без явного на то разрешения — я, соображаете же — нем. Но сейчас в каждом зале по нашему караулят. Если откроете — спокойно, думаю, пройдёте.

— Когда королевы хотели вернуться? — встрял Келдаз.

— Да, как и вы обещались — к шести.

— Два с половиной часа есть — с шурпой успеваем!

— Во-во, под шурпу — какие розги?

— Нил... — подал тут голос нагтилин.

Ниэлон поморщился. Следом сморщился и Аккор.

— Нил... — опять просяще прогудел Луфгегл. — Меня ж Сина съест: хорош подарок, если её сюда и глянуть не пустят!

— Слушай, чем тебя моя сестрица прикармливает, что ты каждый раз всякую осторожность с нею теряешь?!

— Наверное, наследственно. Моя мама на отца так же с первой их встречи действовала.

Ниэлон даже задохнулся от подобного сравнения! Взглянул на Келдаза, но только рукой махнул: у того из глаз лишь казан выпирал!

— Акки? — повернулся он к кору: — Ты-то что скажешь?

— Формально, поменявшись с ними, мы запрета не нарушим. А посмотреть Никке отсюда вон туда... — махнул он на джунгли, на город, на порт, на тропическое море... — Да и если... Знаешь, Катти расскажет, всё это им опишет, и нам потом кранты — не простят! Не простят и съедят. Как шурпу. Все косточки изглодают, обсосут и выплюнут.

"Не простят, — согласился с ним принц Эллезии. — И съедят не подавятся."

— Вы запрет на наш проход имеете? — обратился он к гвардейцу.

— Нет, — пожал плечами стражник. — Но... Только вы это, девчонки вас увидят, визжать сразу начнут, суету учинят, вы про казан-то не забудьте!

— Дядя Эльт, будь спок — дровишек подбрось пока! Мы быстро, — озаботился Келдаз.

— Эх... люди здесь шурпу уминать будут, а мы... там...

— Такова тяжкая королевская доля! — хохотнул сэр Эльтар, поднялся на ноги и направился к уже заготовленной поленнице.

— Так, парни, — услышал он предостережение Ниэллона, — в следующем зале — осторожнее, вдруг голем на нас тревожность сохранил...

Услышал и покачал головой: "Вот заодно и проверят!"

— Вела, какие-нибудь преткновения ожидаются? — показала в сторону особняков Клерисса. — Или предпочтения?

До выхода из города было уже совсем недалеко, и она решила, что пора бы и заглянуть куда-нибудь. Чтобы знать в дальнейшем, к чему готовиться. Да и что это за рейд без хабара? Из города прежних вернуться с пустыми руками?!

— Нет, — предвкушающе улыбнулась и Агвелта. — Ничего особенного не предвижу.

— Катти, выбирай!

— Я?!

— Давай, девочка, давай! — подтвердила Шитона. — Ты у нас по прежним главный эксперт.

— Но на самом деле я же ничего о них не знаю!

— Ты — ничего, а мы и того меньше, — обернулась к ней Акнаккора. — Речь не о знаниях — о предчувствовании.

— Совсем вы девочку запугали, — приобняла её за плечи нагтилиния. — Просто определись, куда бы тебе зайти хотелось больше всего.

— Это не экзамен, — соизволила улыбнуться и её собственная королева, — это подарок.

— Спасибо! — вспыхнула Катти. — Тогда вон туда!

— Почему?

— Не страшный. Уютный, — она огляделась на женщин. — Если бы... Я бы хотела в нём жить.

За невысокой, наполненной цветами оградой, за не страшными воротами, на которых переплетённые жгуты металла образовывали рельефы экзотических букетов, здание действительно казалось домиком добрых фей. Ну, как "домик"? Это по сравнению с соседними особняками, чертогами, дворцами он выглядел небольшим, а в столицах всех королев он бы вполне годился и для очень небедного какого-нибудь купца, и для непоследней руки дворянина.

— И ремонта почти никакого не потребуется, — согласилась с ней Агвелта. — Даже стёкла почти всюду уцелели. Веди.

— Я?!

— Твой дом. Приглашай.

— Подтверждаю.

— Подтверждаю.

— Подтверждаю, — последней согласилась Клерисса, но тут же уточнила: — Но из общей доли эту усадьбу вычитаем!

Кто улыбкой, кто кивком — все венценосные дамы подтвердили экстерриториальный статус особняка Веккатты: в собственности Эллезии он учитываться не будет.

— Спасибо! — глубокий реверанс перед королевой Эллезии.

"Да, девочку манерам научили", — признала та.

— Спасибо! — глубокий реверанс перед королевой Корлэнда.

— Спасибо! — глубокий реверанс перед королевой Нортирии.

— Спасибо! — глубокий реверанс перед королевой Техлора.

Выпрямилась.

"Ах, вон оно что, — поняла Агвелта: — девочке нужна была минута, чтобы прийти в себя. Ведь, наверняка понимает, что ни у бывшей бандитки, ни у бывшей пиратки, ни у бывшей... м-да... ни у бывшей воровки эти особые приседания в чести не особой."

"Вежливость она для того и придумана, церемониалы для того и разработаны: не знаешь, как — следуй регламенту!" — не согласилась с ней когда-то, неожиданно для себя, ставшая королевой корсарыня.

"А у Клер? — хмыкнула бывшая бандитка. — Герцогиню Эллезии в "бывшую" даже пять лет строевой подготовки в Универе не изгваздают! Так что, Катти всё сделала верно... Ну, и уж нам потом, чтоб никого не обидеть."

"Не пять — четыре года. С четвертью. Почти", — мрачно уточнила нынешняя государыня и завершила торжественную часть:

— Умница! А теперь веди.

— Можно Вашу руку? — опять удивила её Веккатта.

Женщины переглянулись и от сомнительных шуток, мол, свою женщина уже давно отдала, удержались. Клер молча протянула ладонь девочке.

Та вскинула её и выкрикнула:

— Внимание! — и продублировала на другом языке: — Саккеллек!

Гвардейцы остановились. И едва ли не раньше солдат остановились и големы. Девочка указала рукой королевы на главного из них, отпустила руку и приказала следовать за собой:

— М?нно б?рсьы з?!

Голем никак не отреагировал.

— Подтвердите, — беспомощно шепнула Катти.

— Тыллзэммез з?! — послышался сбоку шёпот находчивого барона.

""Слушаюсь!" в повелительной форме? — хмыкнула про себя нагтилиния. — А мозги у железяки не треснут?"

— Тыллзэммез з?! — не уделила заботы о металлических извилинах Клерисса.

— Тыллзэммез, — как-то неуверенно отозвался голем.

Но когда Катти опять зашагала к воротам, голем двинулся за ней.

— Саккеллек! — раздался сзади голос королевы.

Катти непроизвольно оглянулась и увидела, как её величество по очереди ткнула пальцем в оставшихся трёх и почти повторилась:

— Саккеллек з?!

И её опять поняли! Големы развернулись и выстроили за спинами людей нечто вроде оборонительной линии.

— Работает, однако, — покачала головой нортерра. — Катти, а зачем тебе этот?

— Пусть он откроет ворота, — объяснилась девочка. — Я знаю фразу "откройте книгу" — "усетенньты кониггаддэ з?". "Кониггаддэ" — книга.

— Умница. Давай!

Девочка подошла к ажурным вратам своего — "Да, моего!" — особняка. На правом опорном столбе вдруг засветился и замигал жёлтый огонёк.

"Так и знала! Предупреждает, что хозяев нет дома, чтоб чужие не лезли!"

Она подождала, пока голем не дотопает до неё. Подумала, вдруг осознав: "Уже совсем от него и не страшно". Вскинула руку:

— Саккеллек! — указала на ворота и закончила: — Усетенньты з?!

"Только б не начал ломать! Только б не начал..."

— Тщиртлеккием! - проскрежетал металлический голос.

И жёлтый огонёк погас.

"Всего-то... Надо было только произнести универсальный код доступа? А если он будет не постоянным? Мне каждое утро бегать к воротам — узнавать новый? А со старым из дома-то выпустят?"

— Саккеллек! — опять потребовала она. Обвела контуры всего дома и заявила о притязаниях: — Литтанн з?!

"Моё"!

Никакой реакции не последовало.

— Ваше величество!

Её величество Клерисса улыбнулась: что делать, что приказывать она уже знала:

— Тыллзэммез з?!

— Тыллзэммез, — в ответ пробубнил железный часовой.

Он отвернулся к воротам, в глазной впадине того, что изображало у него голову что-то мигнуло, и на правом опорном столбе ворот вместо прошлого жёлтого вспыхнуло ласково-синее.

— Ну вот, зато мы определенно знаем, кто в сём граде теперь за хозяйку, — проворчала Шитона.

Веккатта её не слушала, она подошла к месту, где сходись обе сворки и толкнула... Сил их распахнуть никаких не потребовалось. Словно и не минуло двух с избытком тысячелетий — дождавшись своих, врата почти с довольным урчанием раздвинулись.

— Добро пожаловать в мой дом, — обернулась к остальным девочка.

И глазёнки её были распахнуты едва ли не шире тех ворот!

Едва парни выбрались наверх — девчонки завизжали!

— Принцесса! — в ответ заорал норт. — Я подарю тебе настоящее море!

— Э-э? — только и сказал растерявшийся нагтилин, который полдня уже готовился сказать эту фразу Сине.

А кор сзади захохотал и подтвердил:

— Покажет, покажет... Вот как только казан найдёт, так всё и покажет.

— Но... — замотала головой дисциплинированная принцесса Эллезии. — Мама...

— Ваши высочества! — встрял и бдительный гвардеец. — Указания её величества требуют!..

— Какой ещё "казан"?! — возмутилась принцесса морская.

— Брат! — нашла вменяемого среди этой всеобщей бестолковости Синнаэль.

И её брат вскинул руку. Дождался, чтобы все замолчали. Указал большим пальцем себе за плечо:

— Там — остров. Вполне безопасный. Мы, — он ткнул в себя и Аккора, — меняем вас... — он в последний момент вспомнил о манерах и не указал на девчонок пальцами, а склонился перед ними в лёгком поклоне. — Таким образом мамин запрет на недопустимость общего риска не нарушается. Он, — он качнул головой в сторону Луфгегла, — вас проводит. Кел — тоже, но пока ему немного не до того: он шурпу готовить настропалился и сейчас, — Ниэлон хмыкнул, глядя, как Келдаз что-то шепотом уже вытребывает у гвардейца. — И сейчас весь в заботах. Си, помогла бы ты ему. А то он соль забудет — расстроится, бегать туда-сюда начнёт! Никки, а ты расстроишься, если не возьмёшь мольберт и свои акварели: там такое! Да, и ещё... Придумал и настоял, чтоб мы поменялись с вами — Луф. Говорит: обещал же подарок...

— Правда? — вспыхнула маленькая эллезийская принцесса.

Когда до выхода из джунглей к порталу осталось уже совсем немного, когда уже все устали — и даже не физически, а как-то просто вымотались: с утра всё шляются по буеракам и шляются! Оно, конечно, интересно, но сколько можно?! — а выйдут и опять придётся что-то придумывать, чтоб перекусить, а ещё что-то надо решать с дочерьми, чтоб и они на сюда взглянули, и чтоб дисциплину при этом соблюсти... В общем, праздник кончился, а после всяких торжеств хозяйкам — если не в расплату, так в оплату! — вечно столько мороки...

И тут Шитона расплылась в улыбке:

— Мальчики...

— Что? — устало отреагировала Клерисса. — Ты их видишь?

— Нет, — и женщина повела носиком, — чую.

— Гвардейцы! Взбодрились! — тут же втянул воздух в свою носяру и капитан: — Там шурпа!

— Да! — очень взбодрились гвардейцы.

Это было, как пастораль из книжек прежних: костёр, чуть в стороне — расстеленные скатерти с расставленными по ним расписными тарелками и изысканными столовыми приборами; над огнём — огромный казан, от которого шёл одуряющий запах; и суетящиеся вокруг него с последними приготовлениями к ужину две мальчишеские фигурки, которыми, кажется, командовала девичья... А чуть в стороне, за мольбертом, вторая принцесса рисовала бесконечное, отчаянно синее море.

11. Малый совет

Прошло три года.

— Следующий пункт повестки — Льиз яррулле, — и король повернулся к мальчишкам: — Принц Луфгегл, шахты!

Да, уровень секретности Лазурного берега был таков, что его проблематика на Большом совете не обсуждалась. А Малый — на то и малый, лишних не было.

" -Такова королевская доля, — грустно улыбнулся Луфу его отец, когда года два назад юный артефактор вдруг обнаружил, что ему перестало хватать времени на лабораторию!

А мамочка тут же добавила:

" — Узнаю про стимуляторы, или что спишь меньше восьми часов — лабораторию вообще прикрою!

" — Учись организовывать своё время, — опять вздохнул отец.

" — Да у меня вообще-то график на каждый день всегда имеется! Но...

" — А никаких "но"! — покачала головой матушка: — Сообщи о своём графике другим — и пусть укладываются!

" — Для этого вообще-то и придуманы секретарши, — улыбнулся и папенька.

" — "Секретарша"? — смешно стало маменьке: — Да кто ж ему позволит?!

Ну, "позволит"-то кто угодно. Деньги на оплату у парня были, шестнадцать лет — только совершеннолетним дозволялось пользоваться наёмным трудом — исполнилось. Но вот наоборот, "не позволить"... Он только представил выражение личика Синнаэль, когда она о той секретарше прознает...

" — Не о том думаешь, — прочитал его отец. — Представь лучше, что скажет Имерний Тредис, прослышав, что кто-то будет в курсе регулярности твоих отлучек "в яхт-клуб"... Особенно, если посреди зимы... Впрочем... — он пожал своими плечищами: — Рявкнуть: всё, приходите завтра! — можно и самому.

Но мать вдруг опять заулыбалась:

" — Но про секретаршу... А ты посоветуйся!

" — Так я и советуюсь!

" — Да не с нами, — вдруг улыбнулся и самый главный нагтилин.

" — Нагтилины обнаглели, — сообщила Клерисса мужу.

" — У?

" — Они твою дочь к своему сыночку в делопроизводители пристроили.

" — В секретутки, что ли?!

" — "Секретуткам" столько не платят.

" — А он Сине ещё и платит?!

" — Натурой.

" — Дорогая, ты о чём?!

" — Дорогой, напомню на всякий случай: у девочки месячные уже пошли... Но нет, у них до всего этого ещё не дошло. И... ещё даже не на горизонте.

" — Уф, не пугай больше меня так... Но тогда, что ты называешь натурой?

" — Натурную оплату, — уточнила Клер.

" — Бартер, что ли?

" — Какой ты умный! — восхитилась королева и объяснилась. — Алмазы. Зарплата: один алмаз, который после огранки будет не менее, чем в карат. В месяц.

" — Ай да девочка! Это же, если перевести на монеты...

" — Ты своему Имернию платишь приблизительно столько же.

" — А что? Парень реально зашивается, ему, чтоб отгонять просителей разных, уже надо. Да и если наш пригляд изнутри за делами в шахте появится — Имернию подобное понравится.

" — И принцесса Синнаэль приобретёт реальный опыт управления хозяйством.

" — Реальный опыт командовать она приобретёт, — проворчал мужчина: — "Какие-такие дела? У тебя по распорядку ужин?! А ну, мыть руки, дорогой!"

Королева отвечать не стала — только посмеялась над попытками мужа скопировать её интонацию.

Нет, к своевременному приёму пищи принцесса Синнаэль придирчивой не оказалась. Но вот к пропускам занятий на полигонах, стрельбищах, тренажёрах уважительных причин у неё не осталось! Ни одной! Она его даже с температурой на амбулакрум выставляла! Хорошо хоть там лекари... У неё за спиной пальцем у виска крутили, и максимум, что ему тогда под её присмотром дозволяли — это пеший обход периметра.

Правда... Перехватывать взгляды сокурсниц, втайне бросаемых на него, когда он в гимнастическом зале Университета занимался силовой акробатикой, стало неожиданно приятным. А ведь с ним, в команде, где он был "нижним", и другие принцы занимались — Келдаз тот же!

А "втайне" — потому как... Нрав Синнаэль имела унаследованный от маменьки, магическую силу — от неё же, и её магия... Её касты почему-то перебивали даже тех, кто по всем параметрам должен бы быть мощнее девчонки! Да и таковых — с параметрами теми самыми — становилось всё меньше и меньше. Девочка стремительно взрослела. И её собственные параметры... Да нет, не магические!.. Хотя, как сказать, как сказать... И то, что раньше у нагтилина было заботливой нежностью, вдруг... "Да она — красавица!" — однажды вдруг ошарашило его.

— Итак, шахты?

— Шахты работают устойчиво. Обследованы все сорок восемь штреков на восьми уровнях. Выработка, согласно пробным выемкам, в каждом из них должна быть приблизительно одинаковой, то есть равной в ныне используемых. Работы в настоящий момент ведутся только на первом уровне. Если градус секретности будет снижен, то возобновить работу любого штрека — вопрос недели.

— То есть мы в месяц можем чуть ли не на порядок увеличить добычу алмазов?

— Да. Шахты прежних сохранились чуть ли не идеально... Эх, разобраться бы в технологии создания материала их крепежа!..

— А в чём проблема?

— Не установлено значение четырнадцати терминов. Попытки угадать значение чаще всего просто неудачны, а иногда приводят взрывам той или иной мощности. За прошлый год установили значение всего лишь четырёх. Если бы понизить степень секретности и расширить состав исследователей... А так.... Не срочно же... Ведь заготовленного ими крепежа пока хватает.

— Продолжай.

— Ныне месячная норма добычи составляет около двухсот каратов. Доля ювелирных камней в них — пятая часть. Половина оставшегося годится для артефакторики, оставшееся идёт... пойдёт в промышленность. Ну, и кое-что просачивается на рынок сувенирных изделий... Крошечный алмазик в качестве звёздочки над игрушечным дворцом, к примеру.

— Кстати, поздравляю твою лабораторию: нанести алмазное покрытие на режущую кромку ранее мастерам не удавалось.

— Ранее у мастеров не было постоянного притока алмазной мелочи. Неактуально потому, чего зря голову было ломать. А теперь... Пока всё опять же сдерживается мерами секретности, но заказчики на сверла, фрезы, пилы с алмазным напылением к нам в очередь уже выстроились! — и Луфгегл ухмыльнулся: — В сугубо секретную.

— Итожь.

— Согласно договору о шахтах, за восстановление шахт и работы в них нагтилины получают десятину от общей выработки. Остальное делится поровну меж всеми четырьмя союзниками. Таким образом Эллезия в прошлом году получила пятьсот пятьдесят четыре карата, из которых сто одиннадцать — имеют ювелирный уровень, включая алмаз Клер, в тридцать семь карат, отобранный в свою долю её величеством. (О, это было история! "Не отдам!" — просто взвилась королева Эллезии, когда его увидела. В общем, потом по итогу обсуждений — "В гробу я видел такие "обсуждения"!" — подумал выбравшийся из зала ЦеC'а совершенно бордовый мальчишка, — на алмазы выше двадцати карат установили отдельную очередь и жребий среди очередников: кто получил — из жеребьёвки выбывает. Второй такой алмаз — "Вел", в двадцать восемь карат достался Агвелте. Клерисса и глянуть на него отказалась. Оставшиеся королевы свои камни — ждут).

— Не отвлекайся.

— На артефакторику университетам королевских домов было передано приблизительно по одиннадцать тысяч алмазов. В Эллезии, согласно Вашему указу, две трети были/будут использованы на телепортационные свитки. На каждый свиток требуется три камня. То есть в текущем году планируется создание около двух с половиной тысяч свитков.

— То есть почти на терцию...

— Да, ваше величество, — поклонился королю Луфгегл

— Спасибо. Садись. Имерний!

— Да?

— Оцени масштаб неучтённых потерь.

— При нынешнем уровне добычи — незначительный. Утаение камня крупнее пяти каратов можно считать невозможным, выше одного — маловероятным. Потери алмазов ювелирного класса до полукарата — не более одного процента. Прочая мелочь на чёрном рынке не появляется — очевидно, контрагентов останавливает соотношение риск/цена. Я считаю работу охраны удовлетворительной.

— Что изменится, если снизим, если отменим излишний уровень секретности?

— Ничего особенного. Всё то же самое. С одной стороны, контингент работников не будет столь качественным, но зато мы сможем ужесточить всю систему наказаний. Нет, у нас всё веками отработано на золотых рудниках, нагтилины наши рекомендации приняли. Повторю: мерами охраны на шахтах я удовлетворён. Но против снижения градуса секретности — я против. Категорически.

— Королевские дома с тобой согласны. Пока. Садись.

Имерний Тредис закрыл открытую, было, папочку. Сел.

— Принц Аккор, порт!

Аккор встал.

За три года он изменился больше всех. Во-первых, вырос. Стартовал он в этом позднее прочих принцев, но теперь, прибавив в росте больше, чем на локоть, стал выше остальных. Но ещё... Он стал гибким и резким, как боевая плеть! И ещё... Всё-таки плен, почётный, но плен, статус заложника действовал на него сильнее, чем на других мальчишек: он, мореман, был обречён вырасти сухопутным сурком — что ему, потомку десятков поколений корсаров плескаться в луже внутреннего озера?! И вдруг Льиз яррулле — Лазурный берег! Долбанная секретность не позволяла переправить в новый порт достаточное число людей, каждого приходилось буквально зубами выдирать у этого Имерния Тредиса, каждый был на вес золота. И на вес золота стал он сам! Уж, не говоря о работах на верфи, вплоть до самых простых — топором буквально! И спасибо тут его первой яхте "Коре" — он теперь перед мастерами ничего не знающим неумехой не выглядел. Но и главное — море! Промер глубин в портовой бухте, к примеру, или обследование ближайших окрестностей острова у лазурного моря, или высадка на соседние острова, или первый выход на только что спущенном траулере и пробное траление! Да что там... Он до сих пор помнил, как они с мэтром Перикколом определяли месторасположение острова! Казалось бы, только крохотная точка на огромном белом пятне карты южного полушария, а он знал, уже тогда, в пятнадцать лет, знал, что запомнит тот день на всю жизнь.

И помимо работ — что они с сестрой вытворяли на кораллах! Какие жемчужины доставали на отмели!

А результат... Не заложник — союзник! И не крыса просяная, а океанский спрут!

До того суматошного открытия Акнаккора только вздыхала после каждой встречи с сыном и с дочерью... Ну, не только вздыхала... Подготовка к похищению детей было практически завершена и с нортами согласована. И у тех, и других эмиссары Эллезии были выявлены, к их интернированию всё было подготовлено. Восстание было подготовлено, если уж быть точными. Нагтилины бы присоединились тоже. Никуда бы они не делись. Но...

Но Льиз яррулле!

То, что королевский дом Эллезии принял и выполнил устную договорённость принцев и королев, впечатлило всех.

Поровну! Всё поровну! То есть делом была доказана не вассальность, а союзность отношений. А уж новый порт! Да, каравелла "Заря Севера", вышедшая из Корикла, спустя почти два месяца доставляет длинномер стройматериалов в порт Лазурный Берег. Но два с лишним месяца пути! А вот отпуск домой, на побывку с родными, через телепорт — три недели. На туда и обратно. Неделя — путь домой, неделя — с родными, и неделя, чтоб опять из Корлэнда в Эллезию и за пару часов — на остров. И потом опять от восьми до десяти недель плавания... Без заходов в порты, без высадок на твёрдую землю — не было по пути земель, годных к высадке. Два рейса в год всего получается.

Чёртова секретность особенно касалась людей заметных, так что из первого ряда должностных лиц Корлэнда на острове никого не было. И мальчик — все понимали! — в порту являлся, если не адмиралом, то стажёром на адмирала! Даже когда на судне каком он числился юнгой. И у него засветились глаза. У него появилась вальяжность движений. От него даже пахнуть стало — морем! Даже в университетских аудиториях. И вокруг принца засуетились опомнившиеся девицы...

По счастью паранойя по поводу возможностей разведки Имерния Тредиса и, едва ли не большая, — о разведсети Клериссы, вынуждала и нортов, и коров до последнего момента резко — параноидально! — ограничивать число посвящённых в заговор, и всё резко заморозить получилось почти безболезненно... Дети так ничего и не узнали. И Имерний с Клериссой — тоже. Кажется.

— Аккор! — поторопил принца король.

— Всё штатно! — ответил юнга-адмирал. — Порт создан по тем же лекалам, что и Корикл, то есть с моря практически неприступен — конечно, при наличии должного отряда обороны. Но и нынешний уровень позволяет продержаться несколько часов при внезапной атаке даже при подавляющем превосходстве противника в силах — например, при единовременном подходе дюжины имперских каракк.

— У Империи на сегодняшний день нами отмечено наличие тридцать трёх каракк.

— Наши тактики не нашли построения судов, дававших бы более плотную атаку на защитную систему порта, чем двенадцать.

— Продолжай.

— Этих нескольких часов хватит, чтобы легион гвардии через стационарный телепорт был переброшен на подмогу. И всё. Насколько я знаю, соответствующие маневры, под видом военных игр раз в год проводятся. Учинять многомесячную морскую осаду в условиях подобной отдалённости — бессмысленно. Особенно, учитывая наш малый флот. Верфи порта работают. Ежемесячно спускается на воду по драккару. На сегодняшний день у нас там — двадцать шесть судов. Половина из них размещены на окружающих Льиз яррулле островах. Что даёт определённую уверенность, что неожиданного нападения у имперцев не получится. Ну, и если... Шанс напомнить Империи ценность Вечного мира, то есть, чем кончилась Предвечная война, у нас будет значителен.

— Итожь.

— Город и шахты защищены.

— Спасибо. Садись. Имерний!

— Регулярный транспорт "Северной звезды" — это серьёзный вызов, тяжёлая угроза скрытности проекта. На острове есть источник деловой древесины! Настоятельно рекомендую использовать. Хотя бы в некоторой степени.

— Нагтилины категорически против. Их доводы, их пример, что стало с оголёнными склонами восточных Канаид слишком серьёзен, слишком нагляден. И что за этим последовало — мы помним тоже. — мрачно усмехнулся король Эллезии. — Серия землетрясений, открывшийся вулкан. Неудовольствие Пшосграза было проявлено отчётливо. Напомню, векатов привела в Артол ярость Ниобеи животворящей тем, что гриды едва не порушили ирригационную систему прежних, что они едва не превратили Артол в пустыню. И уж, если мы здесь удержались от вырубки в первый год... Насколько отработан проход через телепорт гвардией?

— Особо в отработке он не нуждается. Легион подходит к телепорту, колонна перестраивается в строй по два и вперёд! Это ещё в первые недели, может, создавало бы определённые неудобства с лестницами, определённую возможность некоторой сумятицы, но, как только был открыт основной — с верху — вход в телепортационный зал, никаких проблем возникнуть не должно. Да и подобные перестроения в строевую подготовку теперь включены.

— Империю не насторожим?

— Данное упражнение, как и почти вся прочая шагистика, скопировано именно с их регламента, и вводилось оно постепенно в течение почти полутора лет. Предполагаемая реакция следящих — самодовольное удовлетворение: "Глядишь ты, за ум взялись"... И началось оно не со столичного гарнизона — а как личная инициатива завзятого служаки из глуши. Могу уточнить, откуда... — он потянулся к рядом стоящей этажерке с лотками папок.

— Не требуется. Садись.

Имерний опять устроился в своём кресле.

— Принц Келдаз, големы!

Келдаз нахмурился и встал.

Вроде бы, внешне он изменился мало. Но... Теперь это был не мальчик, не подросток, не юноша — мужчина! Никакой расплывчатости в чертах, никакой суетности в движениях. Твёрдая линия губ, гордый разворот плеч, жёсткий взгляд. И если внешнюю стать была ответственна порода — и народа, и семьи, то за нынешний норов...

Что он начал меняться, Клерисса указала мужу через месяц после открытия Лазурного Берега. Гилберт только пожал плечами: "Игрушки кончились. Теперь он реально отвечает за оборону острова. За всю новую машинерию! Да, ему помогают другие — и мальчики, и девчонки, но одно дело — помощь, другое — ответственность!" Его жена только вздохнула и замолчала. Да, можно за рубеж перемен поставить заседание в ЦеС'е, на котором мальчишки присутствовали, и где получили свои назначения. Да только вот... Перед этим она разрешила им всем — в награду за Льиз яррулле трёхдневный отпуск по своим домам. И вернулся Келдаз каким-то взъерошенным. Правда, Ниэ на её замечание только двусмысленно ухмыльнулся и замял разговор... То есть Келдазу там девицу, что ли, какую-то дикую подсунули? Его дядя, небось... "Делатель мужчин бесов!"

Провести ночь с девкой его действительно заставил дядя. "Весь свой раздрай спишешь на неё — мальчишкам пару слов про Верску, эту психопатку, обязательно скажешь! — объяснился он. — Думаю, королеве, чтоб лишний раз чертыхнуться на меня и успокоиться, хватит". Хватило. А сам он...

А сам он... Его впервые допустили на заседание Узкого совета. Не эллезийского. Своего родного. Из шести человек. Он — шестой. И тема — восстание против Эллезии. Чтоб "сбросить ярмо."

За всю ту ночь, пока старшие крутили варианты, он не проронил ни слова. Даже, когда его прямо спросили, где с его точки зрения будет комфортнее похищенным Ниэлону и Синнаэль — у них, в Тасле, или у коров, в Корикле — он только покачал головой. И молча же скрестил руки при голосовании — жест отрицания военных действий. Получилось трое против троих. С ним были ещё мама и её старший брат. Решение отложили на год. Через год отец признал: "Вы были правы". И ещё отец поморщился: "И учись отстаивать своё мнение! Тебя куда пригласили? — на Совет. Вот и советуй! А не сиди, как истукан гридский." Но дядя Тригкарот только потрепал мальчишку по плечу и хмыкнул: "Мне его молчания хватило. Я поначалу, чтоб выступить, больше склонялся." А Шитона, обняв мужа, промурлыкала: "Ты же тоже сомневался! Ну, признайся: для того сына и позвал, чтоб всё замурыжить!" — "Не признаюсь", — пробурчал он и поцеловал её ладошку.

Союзники! Не побеждённые — союзники! Даже пребывание детей в Элистане теперь со всеми этими телепортами, с островом, с шахтами — с големами! — приобрело реальный смысл, реальное значение. И хоть по-прежнему имперские послы, имперские "гости" — туристы высокопоставленные — на королевских приёмах не упускали возможности поинтересоваться, посочувствовать: — "Как, там ваши детки? Ах, тяжело, верно, им, на чужбине...". Детки были при деле!

Но ещё одно... Коры всех предупредили сразу, что бесплатно Льиз яррулле никому из них всё равно не достанется, что эллезийцы, чего-нибудь да в требованиях выставят. Они и потребовали... "Для упрочнения союзничества"... Совместные манёвры. Обмен военным опытом. "Мы вас победили — Империя победить не должна!" Обмен офицерами.

"Мы вас победили"... И вектские офицеры совместно с нортскими начали втолковывать нагтилинам, что "разумная инициатива" — это неотъемлемое качество профессионального военного. И вектские офицеры совместно с нагтилинами у коров... Нет, ну, это же ужас! Они и лёгкую волну не переносят! Они селёдку от сардины отличить не могут! Они ют "задом" называют! И вот такие начали вдалбливать в корсаров, что термин "бессмысленное сопротивление" — бессмысленен! Что сдача в плен — не только позор, но и бесполезен. А уж что творилось у нортов...

" — Вы полагаете, ваши командиры справятся с моими вояками? — хмыкнул Регкарек.

" — Ха! — осклабилась Клерисса.

Во второй гвардейский эскадрон от вектов заявилась баба! И принялась она с кором их к "дисциплине приучать"! Он на лошади еле держится, а туда же... А она... Штаны в обтяжку, бюст весь, как на вынос... И начала она им, нортским гвардейцам, мозги на хрен выносить!

" — Цель перехода: северная околица фермы Треверис. Темп: лёгкая рысь! Марш!

Ну-ну, догоняйте! "командиры"... Через три часа... Нет, она-то на лошади ещё ничего, а вот кор — тот с животины просто сполз.

" — Эскадрон, построиться!

Приказы надо исполнять — раз и готово! Строй застыл перед нею.

" — Приказы надо исполнять. Да? Как там в уставе? "Точно и в срок". Вот и вам приказ надо будет исполнить, уж если теперь не в срок, то хотя бы — точно, то есть выполнить переход от места вчерашней стоянки досюда темпом "лёгкая рысь". Вы ж, это, кавалеристы, да? Разъяснять, что такое "лёгкая рысь" не надо? Нет? Ну, чего тогда стоим? На исходную позицию! Взводные, командуйте!

То есть вернуться и в лёгкую прорысить?!

Когда — исполнили, выяснилось, что эта стерва полевую кухню на базу уже отправила! — "распорядок, господа воины, у поваров тоже распорядок!" То есть обед в пролёте?! В общем, на третьи сутки, когда она их оставила на этот раз без ужина, а сама учинила купание в местном озере... Нет, "купальник" на ней, конечно, был, но какой! Он не то, чтоб щиколотки прикрывал, даже колен не прятал! А уж когда намок и облип...

И решили гвардейцы, — кто подал идею, потом так восстановить не удалось даже при поименном допросе с участием видящего правду — решили они эту ведьму поучить уму-разуму: ночью устроить тёмную — одеяло на голову, а там... "как получится". И пусть повизжит. Вот такой шедевр тактики.

К полуночи у её командирского шатра столпилась вся сотня. Что она туда заходила — видели, что не ушла, гарантировал... м-м-м... дежурный. А что он полчаса хохотал, глядючи, как кор пытался в озере обиходить свою лошадь, видели тоже многие, но как-то не обратили пристального внимание. Да потому что и сами — хохотали. Далее, те, которые пошли внутрь, потом клялись, что очертания тела под простынёй были явственны, а, что ещё и голова прикрыта, так это, думали они, от мошки...

Короче, полотно то прикрывало не ноги, голову и... а также прочие части тела командирши, а большую часть местного прайда камышовых котов, которыми магиня, мастер призыва, забила весь свой шатёр. И, когда первый кавалерист бросился на предполагаемое тело, встретил его визг, но не одинокий женский, а сплоченный кошачий. А потом и остальные кавалеристы, которые остались вне шатра, услышали визг, но не человечий, а какой-то почти уже свинячий. Гвардейцы, услышав непонятный ор, ринулись внутрь. Тут же, заслышав такой громкий сигнал, магиня сняла узду. И все коты бросились на свободу в светлеющий проём. И две толпы в нём встретились.

Капитан-кор, который в это время на бережку читал очаровательному майору новомодный перевод баллады прежних:

...Мы встречались в вечернем тумане,

Где у берега рябь и камыш...

Капитан, поморщившись от истошных воплей и суматошных криков, выказал обеспокоенность:

— Может, вмешаемся... Они там...

— Нет, ничего страшного не случится: коты, они юркие — вывернутся.

"Коты? Она только о котах и беспокоится?!"

— Продолжайте, пожалуйста. Такие замечательные стихи...

Что ж:

Ни тоски, ни любви, ни обиды... -

продолжил капитан, стараясь не прислушиваться к недалёкому бедламу.

На утреннем построении очаровательный майор, давясь от хохота, обошла всю расцарапанную сотню, и, налюбовавшись на всё ещё кровоточащие ссадины, вопросила:

" — Ну, что, гиганты по...-лей , всех тутошних кошек оттрахали? Или пара целок где-то в камышах ещё уцелела? На завтрашнюю ночь продолжим, а?

Кор не выдержал, едва ли не всхлипывая, опустился на землю и, сидя, рукавом оттирая глаза, почти проблеял:

" — Парни, разрешаю медсанчасть не вызывать...

Не помогло. Кликуха "Кошачий эскадрон" к бывшему "Второму гвардейскому" прилипла намертво.

" — Зачинщика выявить не удалось — почти оправдываясь, пробурчал потом король. Нортирии.

" — Брось, — почти отмахнулась вытиравшая кружевным платочком слёзы королева вектов: — А то я её не знаю!..

" — Постой, ты хочешь сказать?..

" — А ты по-прежнему категорически стоишь за раздельное обучение? — поинтересовалась у Регкарека, третьего этого имени, Клерисса. — Ведь у нас-то нынче всё на равных, а у вас... Вон ведь мои стервы твоих пацанят с сухим счётом выносят.

Его величество "пацанятами" на штабном совещании своих генералов попенял, и те спустили ниже негласную директиву: уделать! Хоть одну из этих стерв — отыметь!

Её величество девчонок о своей провокации даже предупреждать не стала. Эти тридцатилетние майоры все были из самого первого поколения выживших, которых "уделать" пытались всю жизнь — и когда они были бесправными курсантками, по одной на роту! И почти бесправными младшими командирами, по одной где на терцию, где на легион, когда она — совсем одна, а внизу — шеренги беспощадной солдатни, а сверху — ряды бесстыдного офицерья... И только где-то там, на самом-самом верху — королева.

Королева-то была почти в небесах, а на грешной земле, в учебке, хоть раз в сутки, но надо было сходить в общий на всех душ. И несколько раз за день выполнить команду: "разойтись и оправиться!" Например, в чистом поле, где ни одна скотина не удосужилась вырастить отдельно стоящий кустик, и ни один из толпы... из целой отары!.. козлов не поторопится отвернуться!

Так что уж теперь-то...

Размочить счёт не получилось. Не считать же неким подмоченным очком в пользу Нортирии то, что одну из них, шестерых, через полгода уломали принять предложение руки и сердца от несчастного подполковника. Ведь в браке неизвестно ещё, кто кого "имеет" ("Братцы, помянем бедолагу! Ведь был он подполковником, а будет — гы-ы! — под майором!")... Тем более, что брачный контракт подписывала за свидетельницу, а значит, тщательно перечитывала и уточняла формулировки, лично, её величество Клерисса.

— Келдаз! — поторопил принца король.

— У нас всё штатно. И особых новостей нет. Тридцать шесть големов составляют охрану города. Ещё шестеро — на шахтах, два — в залах телепорта. Вывести хоть один за пределы охраняемой территории не удаётся. Луфгегл называет это системным запретом. Судя по всему, големы предназначены для защиты лишь от дикарей и хищников. Да, они боеспособны, но только на средней и малой дистанции. Согласно найденной документации, предельная зона возможного поражения живого — три гросса мер. Недавно Катти сумела точно установить размер их "меры" — две трети вашей сажени или чуть более ярда коров. То есть — около трехсот саженей или пятьсот пятидесяти ярдов. Чуть более зоны поражения у хорошего лучника. Я, к примеру, добью и подальше, но точность у големов, конечно, будет выше.

— Проверено? У големов я имею в виду?

— Да, — поморщился принц. — Сходится.

Проверялось всё на преступниках. Он первоначально потребовал, чтоб на варнаках, осуждённых именно им. Что таких действительно надо уничтожать, Келдаз был уверен. Потом допустил — которых осудили его друзья... Потом... Только читал дела. Все обязательно. Даже тех, которых на своей "Заре Севера" привозили коры. Тем давался дополнительный шанс, давался дополнительный стимул: доберутся до берега — смертный приговор смягчался до десяти лет каторги... Да и какая, там, каторга! Вместе с нагтилинами на шахтах теперь работают! Пока из трёх десятков выжили двое: они после первого пламенного привета от големов догадались не цепляться за лодку и добраться до берега вплавь — больше под водой, чем по её поверхности. Коры!

— Против даже минимальной защиты огненная игла практически бессильна: уже деревянные щиты её останавливают. Загораются, но огонь не пропускают.

Щиты — останавливают, но с прожжёнными ногами, скажем, ты остановлен тоже. А ума у големов не палить по щитам — хватает.

— Обозначать големам цели получается устойчиво?

— Да. Теперь, да.

Разработать последовательность действий, заставляющих големов однозначно "понять", что это приближаются враги и что надо не требовать с них кыллизикл — пароль, а жарить по ним из всех лучемётов, заняло более двух лет. Нет, приказ Клериссы они выполнять начали сразу, как только соответствующий термин раскопала Веккатта, но королеве сидеть всё время на острове — своих дел хватает.

Весь первый год пробовали передать кому-то хоть какую-то долю её ответственности. Получилось — кто бы сомневался! — с Ниэлоном. Для этого потребовалось, чтобы он своей кровью открыл город и сам получил кыллизикл. С остальными королевами и их детьми фокус не прошел: дверь в город открывалась, но кода доступа они не получали. У принцессы Синнаэль не вышло тоже.

(Никто не знал, что получилось — у Веккатты. Она как-то осталась в городе...

В Лицее — школа при Универе — на неё уже махнули рукой: на контрольные она появлялась всегда, зачеты сдавала, практические работы — выполняла, по отметкам — среди первых, а посещаемость... Королева раз обмолвилась, чтоб "перестали приставать к девочке"... Девочка потом пару раз о пожелании королевы не постеснялась напомнить. Хватило.

...Никаких шахтёров ещё в помине не было. Мальчики — и Ниэлон! — на занятиях, так что, она — одна. А ей всё хотелось найти местную библиотеку. Големы без пароля внутрь не посещённых Клериссой зданий не пускали. С королевами — одновременно с принцессами — получить кыллизикл она пробовала, но теперь попробовала с томом "Тёмного молота" в охапку... И с ним сработало!)

— Помимо големов?

— Баллисты прежних в морском климате не сохранились. Восстановить по имеющимся описаниям, пока не получается. Поставили свои...

Когда начали ставить, то останки защитной артиллерии и нашли. Нашли и подготовленные позиции, теряющиеся на фоне рельефа берега (Келдаз сам с моря, с борта драккара убедился: не разберёшь ни хрена до самого того момента, как в бочину каменюга не вломится!) А вот с них вход — подход ко входу! — в бухту, как на ладони. Когда он эти площадки облюбовал и начали их от песка, грязи тысячелетней отчищать, тогда и наткнулись... Они с Луфом и Нилом всех работников разогнали, сами деревянными лопаточками земличку отколуповали, пуховыми веничками обметали — впустую: ржавь и прах. Ничего понять не получилось! Ну, хоть позиция идеальна: и куда баллисту устанавливать — ясно, и куда новые фундаменты под якорные цепи заливать — уже обозначено.

— ...Теперь наличествующий гарнизон в случае внезапной атаки до подхода магов продержится.

— Имерний?

— Поддерживаю. Единственный сценарий внезапного удара я вижу в захвате корской каравеллы. И потом высадке с неё десанта.

— Келдаз?

— Дата прибытия судна нам всегда заранее известна. Текущий протокол требует его точного соблюдения. Вплоть до времени выхода на внешний рейд. Далее, до захода в бухту обязателен предварительный инспекционный осмотр корабля отрядом, в котором присутствует видящий правду — он из системы безопасности на шахтах. В экипировке всех членов отряда включён свиток мгновенной телепортации.

— Кстати, с судна телепорт десанта возможен?

— Да. Но, как выяснилось, работающий стационарный телепорт острова создаёт искажающий контур. Установлено, что якорь внешней телепортации привязан к небольшой долине, на южном склоне Тарекколла — главного пика острова. Выход из неё неочевиден и легко обороняем. Для наших, если тем придётся спешно с корабля уходить, оборудовано убежище. Подходящую пещеру нашли. Если сразу за ними пойдёт десант — спрячутся, переждут. Ниэлон с Луфгеглом пришли к согласию, что имперцы свой контур, продемонстрированный ими во время матерн... материнского рейда, когда те заперли три сотни вектских магов, срисовали со своих стационарных телепортов, наверняка защищённых подобным же образом.

Про искажающий острова контур выяснили, когда королевы пытались организовать себе проход на Лазурный берег, так сказать, со всеми удобствами. Хорошо, что доблестная охрана Клериссы, потребовала: "Только после нас!" Первым со свитком, сплетённым лично Луфгеглом, ушёл сержант Торвик. Ушёл и не вернулся, как должен бы в течение часа. Но отправляли его... под ироничные улыбки коронованных стерв... отправляли его полностью экипированным с припасами на несколько суток, в число которых входили и сигнальные дымы. При попытке обратного оттуда телепорта его выбросило в той же долине. Сержант зажёг сигнал: я здесь, у меня всё нормально, и стал ждать.

В городе встречавшие гвардейца мальчишки тоже суету разводить не стали, не дождавшись в установленный срок сержанта, обернулись к Аккору, тот поднял голову, оглядел небо и подсоединился к парящему орлу (здесь они были разве что чуть-чуть помельче северных) и дым сразу засёк.

Так что для удобств королев пришлось тропу от долинки до города приводить порядок и вычислять радиус покрытия искажающего контура. Покрывалась аккуратно вся долинка. Обратно королевы по своим дворцам "расходились" теперь с драккара, вывозившего их за пределы бухты.

— Резюмируй! — потребовал король.

— Подтверждаю вывод Аккора: остров защищён.

— Садись.

Король взглянул на советника по безопасности и... и промолчал. Вместо того повернулся к сыну:

— Принц Ниэлон.

— Да, ваше величество? — поднялся принц Эллезии.

— Почему у нас до сих пор у нас нет своего искажающего контура, хоть как-то сравнимого с имперским?

— У них на его разработку ушло почти три тысячелетия, у нас было три года. У них при каждом телепортационном узле — по лаборатории. А у нас — три человека. Из которых двое — это я и Луфгегл...

— А что ж ты тогда Сину не считаешь? — усмехнулся король.

— Пусть сначала хоть совершеннолетней станет... — буркнул Нил. — Тоже мне, научная единица!

— Ладно, чем нас порадовало исследование Лазурного Берега в этом году?

Принц потянулся к вплотную стоящей к его креслу этажерке с папками, папками... Вынул одну, раскрыл.

— Подробная карта города составлена. В нём зафиксировано двенадцать тысяч четыреста двадцать девять строений. На данный момент все они хоть раз посещены и на все из них есть хотя бы предварительное краткое описание: адрес, предполагаемое назначение, этажность, количество комнат, ценности. Например, — он в своей папке перевернул пару страниц и зачитал: — "Девятая улица, дом номер четырнадцать; жилой особняк; два этажа плюс чердак и подвал; девять комнат, подвал и чердак не обследованы; картины, скульптуры, весьма вероятно наличие драгоценностей." Подробно обследовано около половины зданий. Жилой фонд, в основном — шахтёрами, культурные центры — нами. Дворцы — королевами.

— Потери?

— В текущий год смертельных случаев не было.

Да, массовые обследования зданий проводились шахтёрами. Добровольцами, конечно. Но тут не о добровольности говорить надо бы, а о выдачи разрешения скорее... Ещё бы, стандартная смена — полгода. Полгода — только шахта, только одни и те же морды вокруг. Из развлечений — пиво по вечерам. Ну, да — заработок приличный, но тоска же!.. Вот по выходным их и выпускали вниз. И что хочешь — или на пляжу с пивасиком валяйся, или — в город, на добычу.

"Десятина — кладоискателю" — железно! Сбиваешь шестёрку (меньше не принимается), идёте, получаете адрес, получаете голема в сопровождение, не только на вас — таких шестёрок не один десяток! Но обычно, несколько групп стараются посылать в соседские дома — голем отпирает для всех дом за домом, и сутки у вас!

Конечно, чаще всего дом уже предварительно просмотрен, на чём стоят маркёры — на картинах, на скульптурах, в основном, то не трогать, а вот остальное... Мебель ещё... Нет, себе в комнату, которая твоя у рудника, стульчик, креслице, шкафчик затащить — это почти все сподобились, но на выход, на большую землю, — бесова секретность! — ничего не допускается. Не выпускается ничего! Но и в добычу не оценивается. Да там и без того — хватает. Конечно, в самые роскошные особняки шахтёров не пускают, но всё равно... Старинные монеты из того самого, трансмутационного серебра-золота, украшения из драгоценных камней — изумруды, сапфиры, рубины, и — бриллианты, бриллианты, бриллианты! И ещё — всё непонятное, всё, что может быть артефактом, всё, от чего несёт истончением маны. Ну, да среди нагтилинов нюх на подобное — не редкость. Один на шестёрку да есть. Вокруг таких команду и собирают.

Так что вот, вошли в дом, разделились по комнатам и вперёд! — от подвала до потолка. Спокойно, без всякой суеты, без шума и пыли. Тем более, что постепенно приспособились. Где прежние тайнички ховать привыкли — выучили. Ну и выучили, чего трогать нельзя. О чём сразу надо сообщать наверх и... И от некоторых сюрпризов — так сразу на улицу. Не без этого.

Зато находки сдашь, с оценкой согласишься, как десятину на шестерых делить, подпишешь, и в твою платёжную ведомость — кап! Такая жирная капля! За сутки, бывает, наработаешь больше, чем чуть ли не за пару месяцев в шахте! Правда, в шахте — безопасней, привычней, да и... премия за попавшиеся на руднике камешки бывают тоже очень даже весомыми. Но ведь никто ж и не заставляет! Даже наоборот — более трёх выходных подряд в месяц на сбор по городу не пускают.

— Трофеи? — продолжил король.

— Касательно общего сбора шахта даёт больше. Но благодаря дворцам, сокровищницы всех королевских домов пополнились значительно, — чуть улыбнулся Ниэлон.

Он знал, что древние дворцы женщины обследуют только вчетвером. Ну, и охрана — куда ж без неё. Ну, и ещё Гилберт потребовал, чтобы Катти, когда они там, тоже обязательно была при них. Всегда. Зачем — понять парень так и не смог. А однажды принцу довелось поприсутствовать при делёжке найденного... Недолго... Но впечатлений — наоборот, надолго хватило...

Но, исходя всё из той же секретности, королевам запретили появляться в Льиз яррулле (то есть отсутствовать одновременно) чаще, чем раз в месяц. И вот раз в четыре недели каждая из королев уединялась ("Дайте мне хоть чуть-чуть побыть с мужем!", "Королева может без вас посидеть в библиотеке?!", "Покатаюсь, а то, что такое парус, совсем забыла!", "Мы на охоту! До понедельника нас нет!". Мужья охотно прикрывали отсутствие жён: у них тоже были свои тихие мужские радости.)

— Но главное — артефакторика, — продолжил принц. — Артефактное оружие и обмундирование — идеально для магов: сравнительно лёгкое, мало искажающее истечение маны, весьма эффективное. Особенно против тёмных тварей. Кажется, именно они были главными противниками прежних, главной для них угрозой. Вся одёжная ткань, если не сгнила, то истлела — почти любое прикосновение — и в пыль! А эта... Веккатта нашла название — каллуззим. Стрелу... ну, если не в упор из мощного лука стрелять... держит! Более того, удар наконечника распределяет на большую площадь, и может даже без синяка обойтись! А с тёмными... Катти говорит, что и гончая не факт, что рукава, к примеру, прокусит!

— Количественно? В общих чертах?

— За этот год найденным можно полностью экипировать почти всех наших магов.

— Включая союзников?

— Во-первых, у тех есть своя доля. Равная нашей, а у них магов гораздо меньше, чем у нас. Правда, корам на кораблях данный класс вооружения тоже более удобен, чем у них ныне принятый, но вот рыцарской коннице нортов и хирдам нагтилинов (как и нашим легионерам, если уж на то пошло) средний артефактный набор из Льиз яррулле — недостаточно мощен. Поэтому ставлю перед Советом пункт обсуждения, чтобы и те, и другие, то есть норты и нагтилины, передали свои излишки нам, для наших магов и корсарам коров.

— Выцарапать что-то у нагтилинов под предлогом, что оно им не очень-то нужно? — хмыкнул король. — Ну-ну, можешь попробовать. Я тебе такую возможность предоставлю.

"Инициатива имеет инициатора", — вспомнил Ниэлон гвардейское присловье и поморщился, представив себя перед собранием бородатых дедов... Ага, "дедов"... Там каждый способен, если что, напополам его переломить. Ну-у... Если заловить сумеют, конечно. А он им не дастся!

— Слушаюсь, ваше величество!

И пусть Луфгегл иронично кривит губы, зато мама одобрительно улыбнулась.

"Мальчики выросли, — мысленно констатировала королева. — Это радует."

Что её не радовало, так намёк на то, что сама она, значит, отнюдь не помолодела.

"Знала бы ты, как молодят поздние дети!" — ни с того, ни с сего вспомнилась ей её сноха. У Итория недавно родился мальчик. Она неделю назад была у него и вдруг ощутила нечто вроде ностальгии.

"А может..."

Муж будет только "за". Ещё бы такой повод запереть её в самой безопасной светлице дворца!

"Так, отставить безумие! — король переходит к заключительному аккорду."

— Последний вопрос повестки. Угроза со стороны Империи. Мальчики, в следующем году нам ждать открытой агрессии с её стороны?

Они, конечно обсуждали между собой обязательный конечный пункт заседания Малого Совета, но здесь с них требовали не коллективного решения, а личную точку зрения.

— Луфгегл?

— Совокупность данных, вроде бы, не позволяет им ринуться на нас, но в прошлом году я был увереннее.

— Келдаз?

— Нападение возможно.

— Аккор?

— Им ещё не хватает флота. Думаю, нет.

— Ниэлон?

— Полномасштабной войны — ещё нет. Возможна провокация. Или серия провокаций. Ведь у нас с ними взаимный цугцванг — кто вперёд полезет, тот и проиграет.

Вечером в небольшой уютной комнате, глядя, как Клерисса расчёсывает волосы, Гилберт вздохнул:

— Ты догадываешься, какой может быть провокация имперцев?

— Попытка покушения. На нас. На детей. Но три года было тихо.

— Здесь тихо, здесь. В Империи вовсю бьют барабаны. Урожай в этом году у них был опять плохой, не то, что у нас...

— Наша ирригация справляется. Завет Ниобеи животворящей — мы за каналами следим сугубо и трегубо...

— А у них орут, что это вектские ведьмы перегоняют к себе дожди.

— Невозможно же! Мы у себе даже лишнюю тучку приманить не в силах!

— Приманить не в силах, а вот пролить её... Все запомнили, как во время праздника великого Ютерия три года назад по всему столичному району лили дожди, а над Элистаном сияло солнце.

— Но тучи-то без нас были над нами!

— Как ты объяснишь это черни?

— Большого голода не будет и у тарокков. Их главные реки тоже берут исток из горных ледников. И ирригационная система, какая-никакая, но у них выстроена. Мы восстановили, что едва не угробили доставшееся от прежних гриды, им пришлось возводить самим. Правда, я читала, когда находили самые удобные места — там часто обнаруживались старые фундаменты, но... уж больно старые.

— И тем не менее! Голода не будет, то есть не будет измождённых трупов — зато будет много голодных. Которым начнут кивать на сытеньких нас.

— Может, пора запретить мальчишкам пешком шляться на Лазурный Берег? На дороге от столицы до озера слишком много места для засад.

— Пусть жгут алмазы? Ох, если имперцы обнаружат телепорт...

— Да теперь и хрен бы с ними! — не выдержала королева. — Я думаю, вы с Имернием слишком привыкли осторожничать. Встретить их мы готовы! Лезть на них нам ещё не стоит, а вот, если они сунутся к нам...

И как сглазила.

12. Прогулка по солнечной площади

Девочки любили эту площадь — что меж Университетом и Королевским дворцом. Парадный вход в святилище знаний был с другой улицы, и в обитель власти людей пускали тоже не отсюда, а здесь, в центре столицы — тихо, спокойно. Нет, безлюдством место не отличалось тоже: сновали слуги; бродили, сидели, игрались студиусы разных возрастов; у входов в здания бдили службу стражники, но всё равно... Здесь громада дворца не давила свой мощью державности, а громада Университета — жутью учёности, здесь было не как в приёмном зале чертога для просителей или как в академической аудитории для абитуриентов, здесь было почти как в своей комнате в своём доме. В комнате, в которой вырос.

Впрочем, девчонки здесь и росли. Сина — сколько себя помнила, Никка и Катти чуть позже — одна с семи, другая даже с шести лет. И что из того, что одна вспоминала о другом прошлом, как о другом, распахнутым всем ветрам дворце, а вторая — как о других комнатах, из которых ей и выходить-то не разрешалось — для обеих прошлая жизнь, та, которая была в прошлом семь, восемь лет назад, давно и стала — прошлым, то есть тем, что прошло, кончилось. А теперь... Теперь у них была настоящая жизнь. Реальная! У всех! И у не знавшей другой реальности принцессы Эллезии, и у вырвавшейся из нереальности бесконечных книжных полок маленькой библиотекарши и даже у юной принцессы корсаров...

Несколько лет тому назад её мать вдруг начала расспрашивать, не хочется ли ей домой, в Корикл, к морю... И девочка... Девочка тогда вдруг задумалась: уехать и бросить подруг? Уехать и перестать каждый день видеть степного абрека Келдаза? Уехать и бросить свою яхту?

" — А море?.. Ты не тоскуешь по настоящему море?

Расспросы прекратились, как только море само пришло к ней. Можно было или с мальчишками — два часа до телепорта, а потом ещё час и — берег! Или с королевой — свитком до якоря телепортации на острове, а потом опять же три часа на лошадях до побережья. До Льиз яррулле! В первую зиму окружающие ещё удивлялись: как долго держится на ней с братом загар. Но объясняли себе: коры, что с них взять! А потом её с братом начали гонять по командировкам то на одно судно, то на другое... Юнгой! Они возвращались просоленные, как морские голыши, и вопросы вообще прекратились. А уж выйти после на вечеринку с ожерельем из синего жемчуга! "Тебе из сокровищницы вашей поносить дали?" Да! Оно в сокровищницу Короны потом и ушло. Вот только жемчуг был собран лично ею! Даже брату на такой глубине работать было невмоготу. Даже брату! "В меня пошла", — улыбнулась мама и набрала в той же бухте себе камней на колье!

Сейчас на Никке из украшений был... даже не браслет это — просто нитка из не очень крупных жемчужин. Нет, не из диковинно-синих — из золотистых. Для её загорелой кожи самое то. Ну, и колечки — тоненькие совсем, они не в счёт! Настоящий браслет носила Синнаэль. Но ей-то он — под стиль, под статус, под её вкус.

Чем дальше, тем больше принцесса Эллезии становилась похожа на грозную королеву Эллезии; и её вещи — вот и этот, присмотренный ею самой в очередной груде драгоценностей из Лазурного Берега — своей необычностью, почти вычурностью привлекал взгляды, но... Но присмотревшись к браслету, как-то непроизвольно хотелось зябко передёрнуть плечами. Нет, Никку больше устраивал статус не грозной воительницы, а весёлой, немного сумасбродной корсарки, подружки сумасшедшего норта, романтичной художницы.

У Веккатты от того браслета тоже мурашки по коже бегали. Она раз намекнула об этом принцессе, но наткнувшись на её почти триумфальный взгляд, приставать перестала. Сама она драгоценностями баловалась не особо. Хотя был, к примеру, и у неё браслетик из трансмутационного серебра, который выглядел бы не дешевле того, что сейчас красовался на Сине. Но нет, она держала образ скромной библиотекарши, учёной девочки, которой украшательства себя не интересны. На вечеринках Катти, ещё бывало, проказничала, надевая что-нибудь из найденного по дворцам Льиз яррулле...

" — Откуда это у тебя?!

" — Не помню, — рассеянно улыбалась библиотекарша. — Может, королева когда подарила?..

" — И за что такое дарят?

" — Может, книжку ей какую нашла?..

И отставали. Особенно после того, как она мастеру Ортерейю нашла книжку Крайддассе Оллитто... Мастер внутренних энергий никак не мог принять, что она позволяла себе время от времени не являться на его тренинги, пришлось напрячься, походить по особнякам... Крайддассе Оллитто, в переводе — "Заря духа". Текста в книге почти не было — только сотни весьма схематических иллюстраций... Нумерологическая последовательность поз. Гимнастика прежних... Может, утренняя зарядка? Судя по тому, что на картинках фигурки были начертаны — детские, может, для их школьников?

В том палаццо на полках стояло несколько книжек на одну и ту же тему. Она принесла, в которой иллюстраций было побольше, текста — поменее. Мастер, как начал листать... У него вся его привычная пластика пропала — руки словно деревянными стали. А потом, когда он попытался позы те воспроизвести, Катти ещё и исправила ему пару переходов: в другом томе с той же полки, внизу на самом уголке страниц они были прорисованы так, что, если быстро листать... ну, изогнуть листы и отпустить, чтобы они перелистывались сами — тогда вырисованная фигурка словно начинала двигаться... И Катти по ним поправила учителю некоторые связки. Они... на первый взгляд так получалось вычурнее, но... если изнутри, то естественнее, натуральней, удобнее...

Больше он бы к ней и не приставал. Академический зачёт на несколько лет вперёд был обеспечен. Но принцески иззуделись: "Вырастешь — будешь, как корова!" Пришлось напроситься на индивидуальные занятия. И, чтоб уговорить, поговорила с королевой, получила кислый взгляд Имерния Тредиса, однако, зато и высочайшее позволение. И она мастеру текст из книжки перевела. Потом принесла ещё том. И тоже перевела. Потом ещё... Он книжки те чуть ли не наизусть затвердил.

Но с неё он затребовал слово, что с ним ли или без него, но час в два дня она гимнастикой занимается. И минимум шесть минут Крайддассе Оллитто — каждое утро.

А потом мастер удивил её ещё больше: он начал предлагать уточнения её трактовок текста, поправлять её перевод... в первую очередь — своих терминов, конечно. В общем, мэтр Ортерей теперь сносно владеет кьиллиз — языком прежних.

Катти блаженно покачала головой: солнце своим последним осенним теплом нежило кожу. Хорошо, что есть подружки — хоть они вытаскивают её на воздух, а то... А то и из Университета до Хранилищ во дворце сама бы она пошла понизу — быстрее.

Когда до неё дошло, что том "Тёмного молота" может служить указателем на ближайший артефакт прежних, она где только с ним не лазила! Ведь нитрониумный запор прежних — это тоже их артефакт! Жаль времени мало — она бы и Казну, может, нашла бы, но когда?! Лингвистика прежних, библиотека прежних, город прежних! А ещё чистка заклинаний — малейшее искажение фонетической составляющей рисунка чар резко снижало его эффективность, зато вздёргивало энергозатраты. А ведь, как выяснилось, за два с лишним тысячелетия подпорчено было едва ли всё возможное.

А артефакторика! А просто романы прежних — ведь с полки снимешь, читать начнёшь — ну, пару страничек только! — но не оторваться! Ночь и улетит.

Катти улыбнулась: так интересно жить! Они дошли почти до фонтана в центре площади, когда ей всё испортили.

— Ваше высочество, простите!..

Веккатта не знала эту женщину. Видеть — видела... Кажется, из военных кто-то... Встречались как-то, но кто она, не знала.

— Текоррия? — обернулась к ней Синнаэль. — Что?

Принцесса с женщиной знакома, принцесса согласна с женщиной переговорить, стражники личной охраны препятствовать её проходу не стали.

Женщина подошла. Склонилась в реверансе, выпрямилась — привычный ритуал, предваряющий просьбу. День был солнечный, настроение у девчонок — прекрасное. Вот и пусть во втором легионе, в котором Текоррия была центурионессой — Сина первый раз, пожалуй, увидела на ней платье! — пусть во втором легионе про юную принцессу поговорят с приязнью. Мама постоянно твердила, что преданность начинается с мелочей. Она улыбнулась женщине:

— Говори.

А Текоррия повторила:

— Ваше высочество, простите меня. Пожалуйста, простите меня!

Руки её сошлись, а когда разошлись, то в правой был кинжал. Он был совсем небольшим — под рукав на запястье крупный не уместишь, но судя по ране на левой ладони — которая была теперь просто располосована — бритвенно острым. И женщина ударила им себя в грудь. Раз, другой...

— Стой! — выкрикнула принцесса и, чтобы остановить её, сделала шаг вперёд.

— Стоять! Принцесса, стоять! — одновременно с ней закричал капитан охраны и бросился к ним.

Он не успел.

Женщина со стоном потянула окровавленную руку к девочке. Принцесса подхватила её, и воительница нанесла последний удар. В горло. В своё. В сонную артерию. Кровь брызнула. Через секунду она была мертва.

Со всех сторон к ним кинулись люди.

— Стоять! — опять заорал капитан. — Всем стоять! Стража, код — ноль! Товсь!

Что такое "нулевой код" посторонним, было, конечно, неизвестно, но к чему готовиться, все как-то сразу догадались: четверо стражников взяли девчонок в кольцо, копья опустились навстречу толпе, стрелок вскинул лук, с уже наложенной стрелой. А то, что подобные мастера способны стрелять со скоростью, позволяющей держать в воздухе одновременно до восьми стрел, на турнирах демонстрировалось регулярно. Толпа отхлынула.

Не все. С десяток продолжили бег. И если то, что к ним бежало трое в форме ещё можно было попытаться объяснить, что они хотят помочь в защите принцесс, то с чего бы к ним нестись вон тому толстяку — типичному купчику, или вон той тётке, задравшей в усердии почти до колен подол своего платья? Впрочем, капитан и не пытался размышлять — у него был однозначно прописанный и отработанный на учениях регламент. Он скомандовал:

— Ноль!

Девочки в тех тренировках участвовали тоже. И тоже действовали без излишних раздумий и колебаний.

— Я! — тут же выкрикнула Веккатта.

Подруги вцепились в неё, а она, выдернув свиток мгновенной телепортации, сломала капсулу. И они исчезли.

Капитан с облегчением зафиксировал их уход, но атака не остановилась! Более того, бегущие к ним стражники опустили в боевое положение острия своих копий, а остальные повыдёргивали, кто кинжалы, кто ножи, а один так и вовсе что-то вроде металлического прута.

— Огонь! — скомандовал командир.

Копьеносцы опустились на колено, и стрелок начал стрельбу. По инструкции он должен был постараться, чтобы, как минимум двое, остались пригодными для допроса, он обеспечил троих таковых — тётку, купчика и одного из стражников. Стражнику для верности всадил по стреле в каждую ногу.

"Что-то здесь совсем не так", — опять подумал капитан: все трое тут же покончили с собой — солдат ударил кинжалом себе в грудь, женщина и купчик что-то сунули себе в рот и после мгновенной агонии застыли.

А потом, в ходе допроса — когда его допрашивали, он понял, что в якоре телепортации девчонки так и не появились. А потом, что пропали и принцы.

Королеве о произошедшем рассказал лично король. Пригласил её к себе, обнял, словно ненароком прихватив руки, поцелуем занял рот, и Арлия ла Век бросила на рефлекторно закрывшую глаза женщину малый паралич. С помощью Лиссаты Форритес усадили в кресло, и только после этого рассказали о предполагаемом похищении. После старые подружки влили в Клериссу лошадиную дозу успокоительного.

И тут объявился с просьбой об аудиенции посол Империи граф ла Оггорет.

Королева пробормотала, что будет присутствовать. Король посмотрел на неё и согласился. Правда, Лиссата с Арлией всю церемонию простояли за её спиной в шаге от малого трона. Ближе не позволил королевский церемониймейстер. "Или парализуйте меня тоже!" — был его последний отчаянный аргумент. Его бы и парализовали, но Клер пообещала: "Я сдержусь". И сдержалась.

Посол ушёл живым. Церемониал требовал его прямого обращения к каждой из царствующих особ, и один раз на королеву он вынужден был взглянуть.

Пить граф начал, как только укрылся от посторонних взглядов в своей карете. В своём отчете, который с него стребовали сразу по возвращению, про бешеную королеву и двух женщин, явно готовых вцепиться в неё при первом же её шевелении, он рассказал подробно. Что не надеется пережить ночь — тоже. Ему напомнили, что жизни всех подданных в Империи принадлежат Императору. Ничего не помогло. Глаз за всю ту ночь он так и не сомкнул. Но тёмные гончие ни по его душу, ни за его черепом не явились.

Целью визита было сообщить, что принцессы приняли приглашение Его Императорского Величества погостить в Столице Мира. Про принцев он не проронил ни слова. Спрашивать его о них не стали.

Королева сразу, как только имперец свалил с глаз долой, прямо в парадной одежде, путаясь в юбках и своих ногах — преодолевая последствия малого паралича и трёх чашек оранжевого чая, помчалась вниз, в подвалы, в библиотечное хранилище, в пресловутый кабинет Тёмного молота.

Том находился на месте, и молот снова был действительно тёмным — опять словно в патине всех тёмных тысячелетий. А на ученическом столике Катти лежали четыре короткие записки с однотипным содержанием: каждый из принцев в два-три предложения просил прощение у своих родителей и сообщал, что он с друзьями отправляется спасать девочек. Например, вот записка от норта: "Мама, прости — но мы за девочками. Отец, ну, ты ж понимаешь! Келдаз." У Ниэлона в его писульке было чуть больше почтительности, у Аккора — сердечности, у Луфгегла — информативности: он добавил, что телепорт в пункт Империи, где фактор возможности установленной телепортационной ловушки маловероятен, он сплёл на всякий случай загодя и уже давно.

Как ни удивительно, но именно он был и инициатором, и главным движителем мальчишеской авантюры. Да он просто не слушал остальных: или вы со мной, или я сейчас иду один!

— Мне тебя парализовать?! — озверился, наконец, Ниэлон.

— Ну, попробуй, — озверился и начинающий гений артефакторики.

И, задрав рукав, чуть ли не в нос векту ткнул наручь прежних, практически напрочь гасящую направленные на носителя заклинания разума. А если учесть ещё и природную сопротивляемость к любой магии у этих потомственных шахтёров, то тут и матушка, наверное, не справилась бы... Можно было, конечно, врезать ему в лоб, но прошибить лобную кость у кого-то из этих потомственных кузнецов тоже было нереально, а ежели куда-то в область солнечного сплетения или в печень, что ли, так успеет же среагировать! — за последние пару лет он под присмотром сестры ни одной боевой тренировки не пропустил! А пробить его напряжённый пресс... Пробить кулачишком наковальню пробовали? Да и дальше что? В боях без оружия Луфгегл за счёт своей медвежьей силы побеждал любого из них в семи из десяти схваток.

— Э, стоп! Давай членораздельно!.. Слышишь? Лучше вообще по слогам... — но Луф набычился и ждал драки — хоть в одиночку против них всех! Что ж, против этого тоже есть лекарство: — Объявляю совет! Но предварительно — "Заря духа"! Делай, как я! — Ниэллон встал в начальную позу Крайддассе Оллитто.

В то же мгновение рядом оказался кор, а спустя мгновение, ту же позу принял и норт.

— Ну?

— Не нукай, не запряг, — буркнул нагтилин, но руки опустил. Глубоко, до предела — до сипения! — выдохнул, опять набрал в лёгкие воздуха... — Готов. Шесть минут тебе. Только. Не больше!

Эх, музыку бы ещё или какой барабан хотя б... Да и ладно...

— И...

И поехали!

Базовый принцип движений упражнения — сохранение равновесия, удержание баланса, так что взбрыки темперамента Крайддассе Оллитто гасит эффективно. Да и синхронизация движений — любых! даже самых простых, даже всего лишь ходьба в строю в ногу! — даёт резонирующий эффект не только на внешние объекты, но и на субъекты действия. На внесознательном уровне вырывая их из чувства покинутости, чувства одиночества, через мышцы вбивая в мозги чувство командности!

Первая ступень базового комплекса Крайддассе Оллитто длится те самые шесть минут, затягивать время Ниэлон не стал.

— Сели! — сразу по окончанию скомандовал он. — Говори! И брось истерить — убеди нас. У меня — сестра пропала! Я за неё тоже готов Империю с землёй сровнять. Кел?

— Да!

— Акки?

— Да.

— Слышал? Давай! Членораздельно. По пунктам.

Луф недоверчиво огляделся. Потом опять до хрипа выдохнул воздух. Перевёл дыхание. Потом встал и в одиночку повторил весь комплекс "Утро" полностью — на все шесть минут. Остановился. Сел.

— Первое, это было похищение. Охрану спровоцировали заставить девочек использовать телепортацию. А сами наверняка заготовили искажающий контур. Поэтому девчонки в якоре и не вышли!

— Исказитель большой мощности быть не мог — дворец же рядом! Всё вокруг прослеживается, просматривается, пронюхивается!

— Вот и просмотрели. Излишняя мощность необязательна — куда-нибудь в комнатёнку на соседней улице. А там... Заготовленные ловчие сети, например. И в момент выхода... И по снятию первого каста — уже оттуда новая телепортация. Прямо в их Столицу Мира, в Риммериум.

— Почему думаешь, что это Империя?

— Просто. Искажающий контур — только у имперцев. Причём, лишь у особ, приближённых к Императору.

— Сину с Никкой таким образом не взять, — покачал головой Нил. — У них же, как у нас, раз в месяц обязательный тренинг на выход из-под внезапного нападения. Может, ещё с одной Никкой и прокатило б, но сестра... Это мы бы за оружие хватались и в сетях путались, а она, как только поймёт, что это никакой, на фиг, не тренинг, сначала всю ту комнатушку со всеми присутствующими и их сетками разнесёт в обломки, по косточкам и клочки, а уж потом будет разбираться, как из-под трупов выкапываться и из порушенного здания выбираться.

— Вот. Наверное, в этом-то и дело. "Простите меня!" — та дрянь что-то такое сделала.

— Что?! Она только покончила с собой.

— Наверняка не только. Не знаю. Разбираться нет времени. Чтоб подумать, мне успокоиться надо. А времени нет. Потому что есть пункт номер два! Как только до первых лиц — до твоего, Нил, отца, твоего дяди, до твоей матери — до Имерния того же! — дойдёт... Это чудо ещё, что мы тогда тоже из Универа выходили и в их якорь смотаться проверить свитка не пожалели, так что, почти первыми обо всём узнали, и сейчас фора у нас имеется! А как только до тех дойдёт, что девчонок похитили, так начнут искать нас. И запрут. Потому что сами они на Империю не рыпнутся. У них — цугцванг! А, значит, понимают, что нас им не остановить — меня по крайней мере! Потому что мне плевать на их мировые шахматы — я Сину не брошу! А вы?! Кел, ты Никку на опыты для императорского двора предоставить согласен? А вы — своих сестёр?

— Да, получается-то, что кроме нас — вообще некому.

— И тогда... Если...

Тихая пауза...

— И как мы тогда будем жить? — спросил остальных степной абрек.

— Так, отсюда уходим немедленно. Кто?

— Я, — пожал своими плечищами нагтилин и полез в карман. — Но... У меня в Льизе норка с припасами на всякий случай заготовлена. Сначала туда.

— Да и я кое-что в Лазурном приховал — зайдём, захватим на дорожку, — принц Корлэнда обернулся к Ниэлону: — Поделиться?

— Как будто у меня своего ничего не найдётся, — потёр лоб принц Эллезии и взглянул на принца Нортирии: — У тебя ж тоже?..

— А то!.. — хмыкнул он. — Ну, что, пошли?

— Но сначала... Родителей предупредить надо, — покачал головой Ниэллон. — Если ещё и мы незнамо куда пропадём, мама с ума сойдёт и полгорода разнесёт. А здесь записку оставлять... Кто его знает, когда они эту нычку вычислят.

Они были в купленном домике Келдаза. Его официальное обиталище с камином, с бараньей головой над оным и роскошным танцевальным залом был известен половине Элистана; кое-кто был осведомлён и о роскошной спальне во весь второй этаж с кроватью в полкомнаты, а здесь... Здесь всё было по размерам очень скромно. Зато интерьером занималась лично Верия Интелия! Зато с нежданным визитом сюда никогда не заявится ни какой-нибудь проситель, ни — самое главное! — в неурочное — тс-с-с! — время какая-нибудь принцесса.

— В других местах нас, может, уже ищут... — предупредил Акки.

Луф недовольно повёл плечами, попыхтел и вынул ещё один свиток:

— У этого якорь в Хранилище, вплотную к комнатушке Катти. Оставим записки у неё. Уж там-то сейчас нас никто не ждёт, а проверить — рано или поздно проверят.

— Годится! Мама обязательно туда зайдёт, — согласился Нил. — Двигаем!

Они привычно переплели руки, и принц Нортирии сломал капсулу нового свитка телепортации.

Уже минут через десять в домике, где они только что сидели, вылетела входная дверь, и внутрь хлынули стражники.

— Никого, — пробежавшись по комнатам, сообщили они неспешно вошедшему Имернию Тредису. А через полчаса тщательного осмотра уточнили: — Были. Ушли незадолго до нас.

— Итак? — вопросил король.

— Провал, — ответил Имерний Тредис. — Мой. Прошу дозволения на чистую смерть.

— Не пори чушь!

— Дела я передам. Телоссний Кавертус вполне компетентен. И в курсе почти всего. Он подхватит. А я... Зажился я на этой должности.

— Будем считать, — прошипела королева, — что ты выплакался, и платочек утереться я тебе уже подала. А теперь — к делу! Почему в твоих руках нет ни одной папки?! На жестокой старости лет проклюнулась абсолютная память? Проверим! Факты! Выкладывай факты!

Имерний руками, как платочком, как полотенцем, голыми ладонями вытер всё лицо. Помолчал.

— Прошу прощения, — пробормотал он, и опять обеими руками потёр свой сухой лоб.

— Факты! — опять потребовала, поторопив его, Клерисса.

— Слушаюсь... Сейчас, — он отвернулся, сделал несколько шагов назад, раскрыл дверь, скомандовал: — Телоссний!

Было видно, как его главный помощник подал ему его любимый портфель, до предела забитый разноцветными папками.

— Телоссний! — чуть повысил голос король. — Заходи тоже.

— Поможешь начальнику, — буркнула королева.

Имерний оглянулся, пробормотал:

— Благодарю.

Он сунул портфель обратно Кавертусу, вернулся, указал на место рядом с собой. Протянул руку. Раскрыл, тут же сунутую в неё, папку.

— Главное. К похищению всё было готово ещё три дня назад. Но чего-то ждали. Была ежедневная готовность, которая отменялась в девять утра. А сегодня группа получила подтверждение. Отбрасывая опровергнутые и/или маловероятные версии, выходим на то, что организаторы похищения каждый раз ждали первого выхода из дворца принцесс и по результатам внешнего осмотра давали ту или иную команду. То есть сегодня у девочек или хотя бы на одной из них было нечто критически важное для похитителей. Вот утренний внешний вид Синнаэль и Никкоры за последние четыре дня...

Имерний положил по четыре листа перед королём и королевой.

— А Катти? — спросила Клерисса.

— За все эти дни вместе с принцессами она выходила из дворца в Лицей лишь два раза. Позавчера и сегодня. Следовательно, ни её присутствие, а значит, и ни что-то в её экипировке провоцирующим фактором быть не могло.

— А что — могло? — нахмурился король.

— Опять же, откидывая маловероятные версии насчёт причёсок и фасона платьев...

— Каков критерий вашего отбора? — опять спросил Гилберт.

— На девчонках не могло быть и не было ничего, что не прошло бы проверку и не было бы утверждено лично мною, — раздумчиво покачала головой королева. — А имперцы пропустили три дня. Каждый из которых... Да кто угодно из той толпы, которую они набрали, мог сорваться! То есть было нечто, что для похитителей являлось важным критически... То есть во внешнем виде, в наряде, в экипировке девочек должно быть что-то существенное, о чём мы не догадываемся, а они — знали... Да уж — не причёски, не платьица, не туфельки... — она сравнивала все три рисунка и вдруг ткнула пальцем. — Вот!

Король даже не посмотрел на неё, он тоже вычислил сам:

— Браслет из Льиз яррулле!

— Да.

Имерний молча положил на стол и двинул к царствующим особам ещё по листу, на которых был вырисован во всей своей недоброй красе браслет прежних.

Мальчишки собирались.

"Какие же мы одинаковые!" — покачал головой принц Эллезии.

Нет, дома, в которых они обустроили свои "норки" различались. Верия Интелия покачала бы головой на очередные хоромы Келдаза; пожалуй, одобрила бы особнячки Ниэлона и Аккора и просто махнула рукой на берлогу Луфгегла: "Зато там, наверняка, в подвале на третьем каком-нибудь ярусе, кто-то из прежних лабораторию себе забабахал!" И угадала б!

Вытащить что-либо из найденных телепортационных залов — да то самое катающееся, подгоняемое по размеру кресло! — оказалось невозможно. Уточним: невозможно нагтилину. А приставать с такой мелочью к королеве... Мать вдолбила ему: бесплатных просьб не бывает! Ты попросишь о сущей ерунде, а какую "ерунду" потом попросят у тебя в ответ... В общем, он предпочёл договориться с Катти: он молчит о том, что она здесь проводит больше времени, чем в Артоле, то есть в Эллезии, то есть в столице Эллезии — в Лицее своём, наконец! А она... Она нашла ему вот такое гнездовище. Он, когда первый раз спустился...

" — В расчёте? — важно спросила кроха.

"Более чем!" — хотел ответить он. Но посмотрел на её серьёзное личико и выразился более аккуратно:

" — Да. То, что надо.

Но голос его сбился, он закашлялся, и библиотекарша расплылась в забавно-самодовольной улыбке:

" — Обращайся.

Ниэлон не знал о той сценке, он и о доме этом ничего не знал, но, что у каждого из них такой дом был, а главное: у каждого из них был заготовлен уже тревожный набор — пришёл, закинул на плечи рюкзак, и ты готов к приключениям, ты готов к путешествиям, ты готов к войне! — "Какие же мы одинаковые!"

"Какие мы одинаковые!" — переглянулись парни между собой, когда и домоседу Луфгеглу не понадобилось ничего собирать — он и в дом-то, в комнаты свои не стал заходить, прямо с порога сделал пару шагов, открыл не бросающуюся в глаза дверцу кладовой... Или у прежнего хозяина это был встроенный гардероб? И вытянул оттуда забитый рюкзак... Почти в копию, как у остальных.

— Катти? — не выдержал на этот раз Кел.

Они уже косились на больно похожие рюкзаки друг друга, но раньше молчали.

— А кто же ещё... — буркнул Луф. — Попросил её, и она подобрала. Вы ж тоже? Потому что это нам с вами приходится маскироваться, и каждую отлучку сюда у Имерния мы с кровью выдираем. Да и когда пробьёмся — работы невпроворот, а она неделями в городе ошивается... Я не уверен, но библиотекарша наша, кажется, и кыллизикл себе уже выбила. По крайней мере королевы в эту часть города точно не заглядывали, а меня она сюда завела, и дом меня хозяином принял. Так что и все рюкзачки наши как бы не из одного и того же чуланчика. Пошли?

Вообще-то мальчишки не отказались бы поразглядывать дома друг друга изнутри попристальней, но нагтилин всем своим видом понуждал всякие глупости попридержать. Им ещё успеть выйти из зоны местного телепортационного исказителя. Королев за её пределы вывозил специальный драккар, но объясняться теперь с его командой, с его капитаном было в лом, и они решили выбраться из внутренней бухты на яхте до ближайшего островка — да что ещё, там, за остров! — неподалёку скала в море торчала, да и всё. Но высадиться на неё было можно — какой-никакой причальчик оборудован. То есть, и судно посреди моря бросать не придётся.

Дело уже шло к вечеру. Хорошо, что имперские земли — на западе, и заход солнца на час-другой позже... Не в потёмках хоть на вражеской земле первый раз обустраиваться.

— Трогаем!

Тропики, вечер, отлив, лёгкий устойчивый бриз — яхта суеты экипажа не требовала, мальчишки расслабились. Едва ли впервые с полудня. Долгота острова почти совпадала с долготой Эллистана, и здесь тоже солнце клонилось к закату. Тропические сумерки коротки, но они с запасом успевали.

Все были почти голыми: зной, высокая влажность — одежда и рюкзаки небольшой горкой возвышались на корме. Хорошо, на остров в своё время, через телепорт сумели доставить лошадей, и с тех пор в якорной долине на посту конный наряд постоянно дежурит. Принцам возразить стража не посмела, и до города они не пешком добирались. Да и в Лазурном, чтоб от одного дома до другого — ноги сбивать тоже не пришлось, но всё равно — жарко. Да ещё до последнего боялись, что перехватят... Нет, всё вышло удачно. И теперь — тишина. Только чайки перекликиваются, да вода шипит на форштевне.

— Так, — согнал благодушие Ниэлон, — давайте разбираться, что случилось. Кел, ты про эту, как её... из второго легиона короче — слышал?

— Нет, старовата она мне. А ты, вон, даже из какого она легиона, в курсе!

— Это тот самый легион, который нынче расквартирован близ столицы. И всех их центурионов я знаю. В лицо. Ну и... Личные дела читал, графу ла Адерелли, командиру легиона, зачёт по ним сдавал.

— Нас-то с этим обошли, — хмыкнул Келдаз.

— Э, вот, не надо! А то ты командиров своих эскадронов не знаешь!

— Так они — мои!

— Ага. Я про ваших только от командиров полков хоть чуть в курсе.

"Их краткие характеристики", — не стал договаривать наследный принц Эллезии.

— А ведь точно... — покачал головой принц-артефактор: — Меня тоже по хирдам повозили, с сотниками знакомили, и про них многое рассказывали.

И потом и отец с матерью их долго с ним обсуждали.

Аккор промолчал: как будто парни сами не знают, как его последние три года с занятий срывали, от лекций освобождали, целые курсы даже отменяли, и раза два за семестр — а то и чаще! — не жалея алмазов, ушедших на свитки, перебрасывали на очередную, уходящую в плавание каракку. Бывало, и прямо в море. Запечатывали якорь телепортационного свитка на ней, и, когда она сближалась с целью — добро пожаловать на борт на неделю, а то и пару! А с некоторых пор и вместе с сестрой даже! И — юнгой, матросом, канониром! Помощником мага, помощником боцмана... Поневоле с экипажем познакомишься.

— Так ты что, имя этой гадины не запомнил? — повернулся Кел к Нилу.

— Противно выговаривать, — проворчал мальчишка. — Текоррия Эррудж, командир четвертой центурии второго легиона, сирота. Отец — тоже центурионом был, тоже второго легиона — погиб во время знаменитого нортского набега, твоего, Кел, деда, мать умерла в Эпидемию. Выросла в воинском приюте. Далее — наши женщины путь в армию уже к тому времени проторили — в училище. На сегодня двадцать шесть лет было, мастер клинка и копья. Во время учебы провела три дуэли, во всех победила, причём, одного из противников убила.

— У вас же дуэли до смерти запрещены?

— Нет. Сугубо не рекомендованы. Но офицерский суд чести тогда её оправдал. Значит, было за что, — и продолжил: — "Дисциплинированна и упорна в достижении цели. Поставленные приказы выполняет ревностно", — выделил он голосом цитату. — Во второй битве при Артокии стояла в фаланге, встретившей хирд. "Послужила образцом оплота", — опять процитировал он. — Как результат, уже центурионесса.

— Да-а... — протянул Аккор, — На чём же такую подловили?

— Нам это неважно. Нам надо понять, что она такое сотворила, а не почему.

— За что просила прощения...

— Да это как раз не вопрос, — отмахнулась королева: — За предательство. Кстати, извинение — косвенное доказательство в её уверенности, что Синнаэль останется в живых. Давайте-ка, ещё раз, по шагам. Имерний?

Имерний раскрыл тут же сунутую ему в руку папку:

"— Ваше высочество, простите!..

— Текоррия? — обернулась к ней Синнаэль. — Что?"

— Принцесса показала, что она с женщиной знакома, что она согласна с женщиной переговорить, стражники препятствовать её проходу не стали.

— Согласна. Принимаю. Далее?

"Женщина подошла. Склонилась в реверансе, выпрямилась — стандартный ритуал, предваряющий просьбу. Девочка улыбнулась женщине:

— Говори.

А Текоррия повторила:

— Ваше высочество, простите меня. Пожалуйста, простите меня!"

— Пожалуй, некая истеричность посторонней — повод насторожиться. Но не более.

— Согласна.

"Женщина чуть наклонилась, руки сошлись, как в жесте смирения при поклоне, а когда она выпрямилась — в правой ладони был кинжал."

— Кинжал был небольшим и узким. Заметить под широким рукавом очень затруднительно.

— Далее!

— Левую ладонь она порезала, когда его вытаскивала, а потом...

— Покончила с собой, — буркнул король.

— Удары в грудь тем ножичком — к немедленной смерти привести не могли.

— И не мастеру клинка об этом не знать!

— Если бы она бросилась на Сину?

— Ха, — осклабился норт, — сестричка твоя даже от меня ускользать умудряется! Юркая, как... как капелька ртути! Как муха. Не захочет — не возьмёшь! Ещё резче только Никка.

— Они ж всегда вместе — и на тренировках, и в играх. Сина за корсаршей тянется... Они даже Катти кое-чему выучили. Ладно, продолжим, что та гадина?

— Она на жалость надавила: ах, я виноватая, ах, я умираю! — и беспомощно, якобы, протянула руку.

— Так ей надо было войти в контакт!

— И что? У неё магии — ноль. Иначе упоминание о том было бы в личном деле! Если только заразить чем? Но все болезни — они не мгновенного действия! Яды? А она сама-то тогда как? Она же — двигалась! То есть тоже бесполезняк!..

— Слушайте, не будем гадать. Что конкретно та баба успела сделать?

— Сина шагнула к ней, и тварь схватила её за руку.

— Левой рукой, — уточнил Аккор. — В правой у неё было оружие.

— Перекровавленной ладонью? — вдруг насторожился Луфгегл.

— А точно... И что?

— Парни, кто-нибудь знает, на Сине ничего такого-эдакого от прежних не было?

— Помнят ли присутствующие о роли человеческой крови при активации артефактов прежних? — обратилась к мужчинам королева.

"Достали они со своими тренингами! — подумала Сина, когда телепорт выкинул их в незнакомой комнате, и на них полетели сети. — Ну, погодите!"

Но первой начала действовать Катти — она сразу пригнулась и нырнула всторону. И тут Сина поняла, что никакая эта не тренировка — воин, стоявший неподалеку, влёт ударил девочку пятой алебарды по голове. Катти без сознания, мешком грохнулась на пол.

"Ах вы!.."

Перед чужими еле заметно дрожал воздух — призрачный щит? Это для Никки ещё прошло бы, а для неё... Твари! Она в мгновение сплела огненный шквал и...

Сцепить его не удалось — каждая из его нитей осталась по отдельности.

"Что за?.. Трясунец!"

И опять нити каста сплетаться отказались. Сосулька! Чёрный топор! Мгла! — Ничего!

И тут она почувствовала, как на левой руке... Она перевела на неё взгляд. Браслет прежних... Он словно расширился, он словно уплотнился, он словно стянулся, он сквозь лёгкую ткань платья прижался к её руке. Она резко дёрнула застёжку. Декоративный замочек послушно отлетел, но браслет не шелохнулся: его живописные завитки переплелись и теперь являли собой единое кружево.

— Всё, принцесса, с тобой всё. Можешь не дёргаться! А теперь ты... — перевёл маг, держащий щит, взгляд на Никку и как-то по-крысиному ухмыльнулся: — Делаем!

И воины исполнили. Укрываясь за магическим щитом, они окружили запутанную сетями девочку и одновременно натренированным движением со всех сторон вцепились в её руки, в её голову и резко перевязали ей рот.

— Так-то! — удовлетворённо пробормотал маг.

Подошёл и вынул из кармана ещё один, почти такой же браслет, надел, щёлкнул замком. А потом, поморщившись, третий браслет защёлкнул на бессознательной библиотекарше. Проворчал даже:

— И чего на эту плебейку добро переводить? — и опять обернулся к стражникам: — Заканчивайте!

В комнате были, оказывается, ещё двое — мальчишка и девчонка. Судя по лохмотьям на них — беспризорники из Сокхо. Их, поскуливавших от ужаса, подтащили к девушкам, по одному перерезали горло. И их кровью залили браслеты.

— Ну, вот и всё. Извините, ваши высочества, это всего лишь некоторые меры предосторожности. Вас приглашает Его Императорское Величество. К себе, в Столицу Мира. Вы потрясены выпавшей вам честью? — он дёрнул носом, и его остренькая мордочка опять осклабилась: — Вижу — потрясены. Но то ли ещё будет!

— Ты умрёшь, — негромко проговорила Синнаэль.

— После Вас, ваше высочество. Только после вас, — хмыкнул маг, взглянул на часы и отвернулся от неё. — Кончилось. Всем сплотиться. Уходим! — и вынул толстый свиток.

— Мы разобрались, что произошло...

В малом зале ЦеСа Эллезии была только королевская семья. В малых залах других трёх королевств — тоже. Говорил Гилберт. Клерисса сидела рядом с ним. Вплотную. Её рука вцепилась в его колено. Последние сутки она вообще не отходила от него. Ни днём, ни ночью. Нет, она не мешала ему. Когда надо — помогала даже. Когда не могла — просто молча присутствовала. Без лишней суеты, не создавая добавочного ненужного хаоса. Вот как здесь: в физический контакт с ним она вошла, только когда посторонние вышли вон.

Спали за эти сутки они всего около четырёх часов... Ну, как спали... В постели провели. А спали, хорошо, если полчаса. Остальное время.... Как в юности — опять и опять. Но в юности это был восторг, прорыв и полёт, а теперь... Как растворение, как врастание в землю, как укоренение...

А когда утром вставали, она сумела улыбнуться. И добавила:

" — У меня снята блокада, — когда успела-то? Вроде всё время была рядом. — И у меня сейчас благоприятные дни.

Что он мог сказать — а ничего. Он только поцеловал жену. Тихо и долго — просто губами в губы, просто окунуться в общее дыхание. В общую тишину. Через неделю всё определится, тогда и поговорят. Да и о чём говорить-то — два раза уже проходили, техпроцесс, можно сказать, отработан.

— ...Очевидно, — продолжил он своё сообщение, — похищение планировалось давно. Но они опасались магической мощи Синнаэль. Но девочке понравился браслет из Льиз яррулле. Наши библиотекари сумели найти его описание — негатор. Может, кто помнит детскую сказку про волшебницу, пойманную Истирионом? В одной книжке обнаружилась иллюстрация — почти копия. Активируется кровью. По сказке — неснимаем.

— Наши соболезнования.

— Наши соболезнования.

— Наши соболезнования.

— Вторая плохая новость: имперцы слишком быстро разобрались, что сулит им появление на Синнаэль данного артефакта. Скорее всего они его просто сразу узнали, то есть с подобными они уже постоянно работают, то есть у них нечто подобное уже есть. Мы очень опасаемся и за Никкору.

— Ох...

— Тут мы ничего поделать не можем. Но наши аналитики выражают опасение, что император хочет лицезреть при своём дворе всё младшее поколение Артола. Вояж принцев к ним весьма предсказуем. Их наверняка ждут. Но на свободе ещё младшие дети королей Нортирии и Техлора. Мы настоятельно призываем резко усилить меры безопасности.

— Уже, — хмыкнул Регкарек. — Нашего мальчика при дворе больше нет.

— Нашего тоже, — донеслось от Агвелты.

"Как же я их хорошо уже знаю, — подумала Клерисса. — Ведь вроде бы и не сказали ничего конкретного, но ясно: мальчик-норт сейчас скачет к какому-нибудь дальнему стойбищу, чтоб, "как настоящий мужчина", самостоятельно провести зимовку табуна, а мальчику-нагтилину придётся попробовать, что такое настоящая горная проходка. Подручным каким-нибудь на шахте, одним из толпы таких же чумазых пацанов."

— И последнее... Мы, считаю, определились с местом десанта наших старшеньких.

— Да?

— Из всего континента?

— При всей кажущейся неразрешимости у задачи жёсткие граничные условия.

— Да, Луф писал: отсутствие установленных имперцами ловящих исказителей.

— Мы нашли ещё два условия.

— Появление чужаков не должно бы вызывать там ажиотажа!

— Да. И ещё одно, очень для них важное...

— Чтоб не слишком далеко от Риммериума...

Дальнейшее молчание было недолгим. Регкарек III вздохнул:

— Детская мечта всех мальчишек...

— Мечты сбываются, — пробормотал Келдаз. — С детства мечтал.

— Для тебя, вообще-то и плёл.

— Не понял?

— Вдруг расплатиться с тобой потребовалось бы... Вот — билет тебе на сафари.

— Плата от тебя — мне?!

— Ну, соблазнить...

— Пустоши сизого вереска.

— Неубиваемое пятно прежних...

— И всего в трёх дневных переходах от Риммериума.

— Но там же свой собственный стихийный, разбрасывающий исказитель! На всю долину. Точно выставить координаты выхода будет невозможно.

— Вот именно. А нам с вами разве требуется — какая-то точность?

— А если закинет прямо в сердце?

— А ты в своём детстве не об этом ли мечтал?

— Так, парни, хватит лирики воспоминаний, — прервал их Аккор. — Даже в пустошах нас будут ждать.

— Будут ждать четверых. Прибудем — разделимся.

— Плохая стратегия...

— Придумай лучше!

— Придумаю. Но для начала на месте оглядеться надо. А у тебя на дальнейшее хоть какой-нибудь план есть?

— Есть.

— Даже так? Озвуч! Он хоть исполняем? Это же Огненный дворец!

— Есть. И я его уже исполнил. Ты — со мной. И ты придумаешь.

— Что ж, трогаем! — хмыкнув, скомандовал Ниэлон. — Луф, готовь!

— Товсь, три! — Луф вынул свиток.

Они привычно переплели руки, и на счёт "ноль" принц Корлэнда сломал капсулу.

13. Прибытие — 1

— Её высочество принцесса Никкора, её высочество принцесса Синнаэль! — возвестил императорский камергер и перед девочками неспешно открылась бесконечно высокая дверь в тронный зал.

" — Очень надеемся на ваше благоразумие, ваши высочества, — незадолго до того втолковывал им "Главный податель ночного халата" — Дакр ла Алевтим.

Можно было улыбнуться над именованием его должности, но оно значило, что это тот, с кем император общается практически каждый вечер. Герцог Империи соответственно. И голос у него был мягким густым обволакивающим — таким как раз и говорят: "Спокойной ночи". А до того или даже после можно сказать ещё несколько слов. Которые Его Императорское Величество выслушает. И возможно даже прислушается.

" — ...Вы в гостях, — продолжил "податель", — вот и ведите себя соответствующе.

" — Мы не принимали это приглашение! — попыталась взбрыкнуть Сина.

" — В императорском ангажементе опции "выбор" нет, — опять, как к маленькой капризнице, обратился к ней герцог. — Его нет даже в императорский капризе. Но стать капризом потомка бога — это же триумф!

" — Вот это — "триумф"?! — подняла руку с браслетом принцесса.

" — Всё имеет свою цену. Это — цена Вашего приглашения в Столицу Мира из вашего... — у него просто на лице отобразился перебор эпитетов — "мелкого", "варварского", "захудалого", — из вашего отдалённого королевства. Я, конечно, понимаю, Ваши амбиции, но, к примеру... О только для примера, мой род старше Вашего. На две ступени, чтоб быть точным — в градации Лилового фолианта. И на четверть тысячелетия — по летописным источникам. Впрочем, в нашем Университете "Геральдика" — базовая дисциплина, и вас подтянут в знании её тонкостей.

Он повернулся к Никке и всё тем же бархатным голосом почти промурлыкал:

" — Я думаю, Вам будет проще. Ведь как вести себя в гостях, Вы уже знаете. Помогите подружке.

Было видно, что свой инструктаж, разговор с ними он заканчивал, и Никка поспешила спросить:

" — С нами была ещё одна подружка... Где она?

" — Простолюдинка? "Подруга"?! Вы серьёзно? — он оглядел принцесс. — Дитя моё, вы — в Империи! Здесь у плебеев и патрициев разная... м-м-м... среда обитания! Поэтому вы — здесь, во дворце, а ваша прислуга там, где ей и место! — и он, словно не сдержавшись, хмыкнул: — И уж сами подумайте, где очутится эта девка, если вы окажетесь там, где она сейчас!

И опять на его холёной физиономии просто прописалась мысль: "Ну, должно же дойти?!"

— Это за вами, — показал он на приближающегося, величественного, как весь вместе взятый королевский двор Эллезии — да и Корлэнда, пожалуй, в добавок, тоже! — камергера. — Будьте благоразумны. — и вдруг бархат в его речи словно повытерся: — Будьте осторожны, девочки. Будьте сугубо осторожны.

Императорская фамилия не прерывалась уже более трёх тысяч лет и вела своё происхождение от бога Арриграса — бога ярости.

Приём был краток. Там же императору был представлен посол из княжества Каалекс. Они давно уже потеряли фактическую независимость, но всё цеплялись за формальные признаки суверенитета — вот "дипломатические отношения".

"Место прошений" — участок тронного зала меж вычурно-изогнутыми колоннами странного оттенка синего цвета, было нешироким, но трое человек на нём разместились свободно.

Посол княжества принялся просить за какого-то своего соотечественника. При вручении-то верительных грамот! И получил закономерный ответ: "Боги помогут несправедливо осуждённым". То есть — отстань!

Намёк девочки поняли: ненужный "посол", ненужные "принцессы"...

А потом их сдали на руки баронессе ла Отредди. Старуха, за пятьдесят уже, сухая до костлявости и такая... что ни вывеску над ней размещать не требовалось, ни на лбу пропечатывать, и так всё с первого взгляда видно было — мегера!

— У нас — порядок, — про между прочего проскрипела она: — Особенно будет теперь. Особенно с вами, с принцессами. Так что меры физического воздействия на вас могу налагать только я.

И скривив тонкие губки, уточнила:

— И Император, конечно. Я и Император.

Парни огляделись: они стояли в роще... Хотя это про десяток-сотню берёз или пальм можно сказать — роща, а о легендарных крогсогорах... Считалось, что они выжили со времён прежних, потому что и посажены были ими. Больше ничего более двадцати лет в пустошах не выживало — деревья изредка поднимались, но засыхали и, обрушившись, сгнивали. Сгнивали странно — не в плесень, а, в странного цвета, пыль. С кустами — то же самое, но те успевали давать новые побеги и припорошенные сизым налётом кое-где образовывали почти заросли... Ещё блеклыми пятнами росла трава — всё больше вереск.

Исключение — болото в центре пустошей, но и там... Там тоже долго ничего не живёт, но рухнувшее рассыпается в пыль только после того, как закаменеет, а пыль эта, расползаясь в мерзкой воде, создает всё затягивающую грязь.

Впрочем, в сравнении с крогсогорами нормальные деревья были бы, как вереск для нормальных кустов. Стволы внизу в два десятка саженей толщиной, а в высоту... Да кто ж их измерит!

Старые сказки повествовали, что здесь герои прежних сошлись в битве с богами нынешних тарокков. И боги, проверяя не вернулись ли их враги, до сих пор посылают сюда своих ищеек, своих чудовищ. И прежние тоже время от времени прощупывают, не ушли ли эти новые боги. Таким же образом. И не понять, чьи монстры страшнее.

И ещё никто не может понять, кто опять и опять теряет в пустошах диковинные артефакты; откуда берутся в пустошах всё новые и новые склепы, развалины, пакгаузы; куда деваются старые...

Раз в полгода имперские отряды с магами частым гребнем проходят сизые пустоши, сокращая поголовье хищных тварей, заодно подбирая хабар. Правда, даже они не суются в сердце пустошей — в треугольник болот почти посерёдке, вырисованный тремя речонками, но чудовища, обитающие внутри их периметра, за его пределы не выходили — считается, что боятся сунуться в воды из тех речек... Пить её в пределах "сердца" не решаются и люди...

Заходить в пустоши дозволяется всем желающим. Уходить — тоже. Плати за четверть найденного или самой четвертью найденного, отдай ещё одну вещь, остальное — твоё. Цены давались справедливые. Ну, почти. Правда, тот артефакт, что бесплатно забирали чиновники из стражи, жалко особенно: лучшее ж всегда, но утаивать не рекомендуется — тогда реквизируют всё. И плети тогда. И каталажка. А так... Выбравшись, можно было уйти богачом. Но не выбравшихся было как бы не поболее.

Келдаз подошёл к громадине ствола, жадно прижал к нему ладони и закричал:

— А-а!.. Парни, и в самом деле Пустошь! Мы здесь!

— Именно на это я и хотел обратить внимание, — проворчал Ниэлон. — Ты "Заячье ухо" хоть выставил?

— Не боись! У меня это на рефлекторном уровне. Чисто!

— А оно экзотов-то воспринимает? Или только естественную живность ловит?

— Вот и узнаем... — почесал в затылке норт.

— Про крогсогоров, вроде, я читал, разная гадость среди них не селится, но что-то меня морозит, — зябко повёл плечами Аккор.

— Огляделись! — тут же скомандовал Ниэлон. Что кора морозит перед неприятной дракой, они уже выучили. — Пути отступления? Защищаемая позиция?

— Ещё бы знать от кого, — вертя головой, буркнул нагтилин. — От стрелков? От копейщиков? От трёхрогов?

— Там! — вдруг резко выкрикнул, вытянув руку к недалёким зарослям кустов, Келдаз. — Парни, плохо! Мерзость!

— Сжались! — тотчас крикнул Ниэлон. — К нему!

И они рванули к повернувшемуся спиной к громадному стволу норту. Всё-таки хоть какая-то обороняемая позиция.

Раздался и резко оборвался женский визг.

Ниэлон сделал шаг вперёд.

— Куда?! — схватил его за плечи Аккор.

— Однако, полегчало... — перевёл дыхание Келдаз.

— Нил, — прогудел Луфгегл, — это пустоши. Ты, того, поосторожней. И у тебя своя команда. А всё прочее может быть обманкой.

— Ждём, — выдохнул Нил.

Долго ждать не пришлось. И минуты не прошло из зарослей вырвались двое — совсем молодая девушка и парень. Охотники? Лук и копьецо в руках парня. Арбалет у его подруги. И странное платье: внизу что-то среднее меж юбкой и очень широкими штанами.

Увидели их. Резко затормозили.

— Сюда! — крикнул им вект. И чтоб помочь решиться, добавил: — Рассказывайте! Во что вляпались?!

— Тёмные гончие! — закричала в ответ девчонка и кинулась к ним.

Мальчишки переглянулись: "Всё повторяется."

— Где? Сколько?

Подбежали. Чужой парень, обернулся и ещё раз цепко оглядел встретивших. И отчитался:

— Там свежие строения, мы зашли — нарвались. Видели троих. Успели захлопнуть двое дверей.

"Зашли и сбежали, значит, не охотники — хабарщики!"

"Да здесь все такие!"

— Бежим! — с несколько истеричной капризностью потребовала девица.

"Совсем девчонка."

— Двое дверей? — это им минут на пять, — раздумчиво произнёс нагтилин.

— Они уже встали на след — на ваш след. Не уйдёте. Без шансов, — сообщил чуть запыхавшимся кор.

— Некоторые шансы есть, — не согласился незнакомец и выдвинул из рукава свиток телепортации.

— Да, — пожал плечами Луф, — где-то один из десяти, что вас выбросит достаточно далеко отсюда.

— Но надо бы, чтоб и поближе к стражевому отряду. Который бы согласился прикрыть вас от трёх гончих, — так же равнодушно уточнил кор.

— А вы?! — выкрикнула девчонка. Да, совсем молоденькая, не старше их сестёр, их подруг. — Вас же тоже!..

— Это вряд ли, — поддержал равнодушную интонацию Аккора Келдаз. — Они — на вашем следу. Мы сойдём с пути, и они не станут терять на нас время.

— А мы никуда не уйдём! И вас!.. Здесь же! Сразу после нас!

— Нет. Они одноразовое оружие, — опять пожал плечами Луфгегл.

— Сразу после нашей смерти тёмные вернутся в свои пределы, — тихо пояснил подруге незнакомец. Он уже всё понял.

"Быстро соображает!" — оценил Ниэлон. И угадал следующую фразу:

— Что вы хотите за помощь?

Тут сквозь тучи на горизонте пробился случайный луч и подсветил лицо девушки.

"Фиолетовые глаза?"

Рыжие-рыжие волосы, упрямыми прядями выбивающиеся из-под походного шлема, и фиолетовые глаза.

— Да что они могут?! — с пренебрежительной презрительностью задрала она носик и потребовала: — Уходим!

"Ах, ты так! — чему-то возмутился принц Эллезии. — Ну, получи!"

Он акцентировано провёл пальцем по шее, подцепил серебряную цепочку и выпростал наружу все три продетых в неё клыка. Кажется, тон рыжей девчонки задел не только его — друзья один за другим сдублировали его жест.

— Гончие! — узнал парень. Ну, кто знает, не ошибётся: только у этих тварей светлую кость зуба прорезает характерная вычерненная выемка, словно дол в клинке кинжала. — Все в одном бою?

Мальчишки отвечать не стали — переглянулись только. Их поняли — девчонка переглянулась со своим парнем тоже.

— Что вы хотите? — опять спросил парень. Однако, одна его рука по-прежнему удерживала свиток, вплотную к капсуле, а другая в любой момент была готова вцепиться в широкий кожаный пояс спутницы.

Аккор усмехнулся, но Ниэлон опередил главного переговорщика их команды:

— Лишь один поцелуй прекрасной дамы.

Первый переговорщик, да и остальные из команды, посмотрели на него с долей странного весёлого изумления, а девица замерла. Её спутник тоже бросил на неё непонятный взгляд и попытался то ли потянуть время, то ли уточнить:

— Один поцелуй? Кого целует... — он запнулся... Но нет, в четырнадцать-пятнадцать лет прибавка возраста ещё не выводит из себя женскую половину человечества, — ... прекрасная дама?

— Кто ж может выбрать это за прекрасную даму? — наконец, сумел вклиниться Аккор.

— Как целует прекрасная дама? — всё хотел добиться определённости её... паж?

— Кто ж это может заранее за неё угадать такое, — проворчал Луфгегл и растерянно покрутил головой: "Она сама-то — сможет?" — прописалось на его честной физиономии.

Паж ещё что-то хотел сказать, но его перебили:

— Согласна.

— Так! — отсекая пустое, привычно перехватил командование в боевой обстановке Келдаз. — Тогда слушаться! Акки, план!

— Просто. Молот у нас теперь уже есть, а вон — защищаемая от гончих позиция. Погнали!

"Молот?" Теперь и девушка узнала непонятную рукоятку, торчавшую из специального отделения непростого рюкзака самого... самого широкоплечего из них — боевой молот это! А рюкзак-то — с пространственными карманами! И не маленькими. Такие запросто гасят вес предмета.

А непростые мальчики встретились им на опушке рощи крогсогоров! У одного из них тоже, из такого же кармана, торчала рукоятка меча, у другого — из двух! — пара сабель, а у последнего... Он умудрился уместить в нём лук?! Ну, хоть не натянутый... В руках у каждого ещё было по протазану.

— Следуем?.. — переспросил её спутник.

Она кивнула ему, и они, вслед за парнями, помчались к крогсогору, у которого мощная нижняя развилка была всего в дюжине саженях от земли. Девчонка от него не отставала — ей широкие полуюбка-полуштаны бежать не мешали.

— По дереву подняться сможешь? — набегу осведомился у неё Келдаз.

"Кажется, у него есть план и на её ответ "нет"", — понял её сопровождающий.

— Да, — ответила девушка.

— Рюкзаки и прочее долой и сами — наверх! Лезьте! И по правому ответвлению, — приказали ей у гигантского ствола.

— Гончие смогут подняться тоже!

— Знаем. Но в процессе у них резко упадёт стремительность.

"А у вас?!" — хотела вопросить она, но её перебили:

— Вниз не смотреть! — скомандовал ей Аккор. — Идешь второй! После меня!

Он отставил свой протазан и оценивающе оглядел девчонку, ("Длину рук прикинул?" — предположила она.) отвернулся и приказал:

— Следи за мной и делай, как я!

Тут же схватился за выступ коры, на другой — поставил ногу, второй рукой уцепился за третий, откинулся, почти повис, ещё раз обернулся на неё, улыбнулся ей: "Поехали!" и полез.

"Я — умею! — упрямо прописалось на девичьем личике. — Себе-то рюкзак оставил!". Но она послушно освободилась от лишней тяжести и последовала за ним. Её не сбило даже "Ийе-е-еру! Ийе-е-еру! Ийе-е-еру!" — почти синхронно раздавшееся изнеподалёку. Тёмные твари вырвались на свободу.

Повторный их охотничий вопль застал команду уже на развилке.

— Не оборачиваться! Не теряем времени, — потребовал их командир. — Обходите меня. Ты, — ткнул он пальцем в парня, — ты теперь пойдёшь первым. Двигайте! Цель — следующая ветвь! А я сейчас... И будьте готовы, я вклинюсь и пойду вторым.

"Значит, меня последней оставят?!"

— Слушаться! — прошипел ей её парень и дисциплинировано занял лидирующую позицию. — За мной!

Но она не удержалась и пару взглядов вокруг бросила. Гончие, тремя клоками ужаса, уже неслись к ним. Трое парней, остававшиеся внизу, теперь, переплетённые, связанные друг с другом откуда-то взявшемся вервием, шустро поднимались по стволу... Ведь так и догонят! А она-то успела возгордиться своей скоростью подъёма. Их проводник, значит, под них подстраивался, под них скорость занижал?! И сейчас он... Он на этом узеньком карнизе в несколько движений выцедил из рюкзака лук и уже натягивал тетиву.

— Не пробьёт, — пискнула она.

— Вверх! — в ответ рыкнул он.

— Торри! — послышалось и сверху.

"Я не боюсь!" — упрямо прошептала она и, словно сбрасывая с ладоней мурашки, резко ими встряхнула. Взялась за выступ коры.

— Всё под контролем! — словно извинился за своё рычание незнакомец. — Будь только аккуратнее! Лучше не спеши.

— Буду, — буркнула она и двинулась вверх. — И не буду.

— Наш человек! — хохотнул парень.

Даже спокойней стало. Вот уж кто совсем не боится, кто действительно уверен, что у них всё под контролем, что всё обойдётся. Надо только и ей ничего не испортить — самой не сорваться! Поэтому — аккуратней, аккуратней! Она же училась скалолазанию, тренировалась же, а здесь, на дереве, всё лишь проще: из-под ног сыпуха не выскользнет, острый камень пальцы не порежет, из земли не вывернется... Только быть аккуратной, и последовательно руками-ногами — раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре...

Но тут — раз! два! три!.. Три удара о дерево. Она почти въявь увидела, как тёмные гончие с разгона прыгнули на ствол древесного гиганта, как вонзив в него когти, удержались на нём, как поочерёдно всеми четырьмя лапами вгоняя пятидюймовые когти в плотную древесину, полезли наверх, за ними.

— Хорошо идёшь! Чуть-чуть осталось. Не спеши теперь, притормози немного, — поравнялся с ними их ведущий, как стоячую обошёл по стволу девчонку и подогнал парня: — А ты быстрее! Мне на той ветви место освободишь!

— Акки! — послышался крик снизу. — Одна не сагрилась. Твоя!

— Принято! — крикнул он вниз и чуть тише повторил свои приказы: — Быстрее, парень! Красавица, не спеши! И не оглядывайся! Контролирую!

""Сагрилась"? Это что? Это как? — почему-то как-то замедленно одна мысль у девчонки сменила другую. -"Твоя"?! Да эта тварь этих защитничков обогнула! И сейчас — за нею? А ей "не спешить"?!"

— Торри, слушайся! — крикнул ей тот, кому она всю жизнь свою жизнь доверяла.

Она задрала голову — он был уже на десяток футов выше следующей ветви, на которой устраивался этот, с луком; а её друг, вцепившись в сучья, не отрываясь, глядел на неё. И больше не двигался. А который с луком, ремнём, верёвками пристёгивал себя к дереву.

— Не отвлекайся! — заметил он её взгляд. — И слушайся меня! слушайся!

"Слушаться? Не отвлекаться? А как не слышать верещаще-мурчащее урчанию, не прислушиваться к свистящим звукам вонзающихся в доисторическую кору когтей?!"

И вдруг снизу донеслись ещё звуки — хекающий выдох и задохнувшийся взвизг. И плотный шмяк через пару мгновений. И крики:

— Луф, держу!

— Тоже!

— Есть!

— Пошли-пошли!

— Парни!..

И ещё — выдох, всхлипывающий визг... И ещё один удар тяжёлого тела о землю!

— Есть!!

— Все заткнулись! Акки, твой черёд, давай!

И голос сверху. Ей:

— Не спеши, но поднимайся! Но аккуратно, ради всех богов — аккуратно! И приготовься прижаться к стволу!

"Прижаться?! Он через неё, над нею стрелять хочет?! Спокойно! Лишь аккуратно! Они сделают всё остальное, а ей — только одно — не сверзиться отсюда!"

Очень хотелось посмотреть, что там, наверху. Но всё тело леденело от шелеста когтей снизу — уже почти у самых её пяток! Да что же он?! Давай же!

— Жмись! — крикнул он.

И она всем телом вжалась в дерево.

"Моя задница! — вдруг мелькнула паническая мысль: с некоторых пор она очень гордилась налившимися формами своих бёдер. — Отстрелит, гад!"

Плотнее, плотнее к дереву!

Свист стрелы. Ещё!

— Ийе-е-ер... — заверещало сзади. Но просвистела ещё, ещё одна стрела, и визг захлебнулся.

И, наконец, через несколько долгих мгновений раздался смачный шмяк.

— Всё, — раздался голос... его, вроде бы, называли Акки. — Эй, силы ещё есть?

Она оторвала голову от древесины. Взглянула вверх. До этой самой развилки оставалось не более пяти футов. Молча ему в лицо моргнула.

— Давай сюда, потихоньку и тщательнее, — почти ласково, почти промурлыкал стрелок. — Тщательнее! — опять перекорёжил он слово.

А девушка перевела взгляд на своего спутника.

"Кажется, мне должно было быть страшно!", — поняла она. Потому что тот... У него были закрыты глаза, он вцепился в дерево, и он, кажется, никак не мог вспомнить, как это — дышать.

— Думал, всё. Отчекрыжит тварь тебе пятки, — через несколько минут сообщил он ей.

— Выстрел должен был быть в упор, — пожал плечами "Акки". — И всё равно, в глаза не пробило. Через глотку только вошло. Ты в себя пришёл? Сам спустишься?

— А что, есть варианты?

— Лишний раз со страховкой возится не хочется, — кивнул стрелок на верёвку.

Лишний? То есть её он хочет обвязывать?!

— Я спущусь, — твёрдо заявила девочка.

— Не обсуждается, — в один голос ответили оба парня, переглянулись и заулыбались.

"Ах, вы так?!"

Что ж, спускалась она на верёвке по всем правилам и со всеми удобствами: длинными прыжками, откинувшись, изредка отталкиваясь от ствола ногами.

— Наш человек, — встретил её на земле тот, который требовал у неё поцелуй.

— Да! — подтвердила она и потребовала сама: — И от своей доли их клыков я не отказываюсь!

— Двенадцать на пять делится плохо, — хмыкнул разглядывавший труп зверюги... норт? А ведь точно — норт!

— По три Акки и Луфгеглу, — "Так здоровяк — нагтилин?" — Остаток на троих по два — точно получается, — тут же разделил всё этот светловолосый.

"Интересно, норты же, вроде, таких на дух не переваривают..."

— Э, ты ж не претендуешь? — на всякий случай, решил уточнить он.

— Виконт ла Ферн! — спрыгнул на землю её спутник. — Нет, не претендую. С чего бы?

— "Виконт", — сообщил остальным наглый норт. — А ты, небось, принцесса?!

— Герцогиня, это и есть на вашем наречии — принцесса. Агторрия ла Трелли, — представил виконт девушку.

Она взглянула на него и покачала головой. Она вздохнула. Она улыбнулась. Склонилась в реверансе. Выпрямилась. И улыбнулась им всем ещё раз: "Вот так это делается у нас, у принцесс!"

— Нет, таких титулов у нас нет, — поспешил хмыкнуть Акки. — Нил, Луф, Кел — по очереди показал он на парней, — те лишь кивнули. — Меня кличут Акки. Команда мы. Охотники. Вот, решили пошариться по пустошам.

"Кор! — поняла она. — А он — кор. Ну и шайка же у них подобралась!"

— Да мы тоже, — проговорил виконт, — здесь за тем же.

— И пришёл сладостный миг расплаты, принцесса! — предвкушающе разулыбался норт. Весь в породу своего народа: в глазах — все зори степей, зубы нараспашку, загребущие руки приглашающе распахнуты! — Один поцелуй одному из нас! И да, никакие виконты, — кивнул он на её спутника, — виконты и здесь не в счёт!

Виконт усмехнулся и молча отступил на шаг.

"Предатель!" — прописалось на девичьем личике.

Прописалось и стёрлось. Она, не колеблясь, сделала шаг вперёд. Вроде бы, к норту, но словно его на её пути и не стояло! Тот еле успел отскочить.

— Сэр! — обратилась она к стоявшему за его спиной Нилу.

— Да? — откинул он голову.

"Ей что теперь — подпрыгивать?" — сбоку улыбнулся кор.

— Сэр, склонитесь! — потребовала она.

Парень опомнился и наклонился.

— Ниже!

"Как она привыкла, что ей подчиняются!" — заметил Аккор.

— Ниже!

Ниэлон ещё сильней согнул спину.

"Как же он не привык кланяться!" — покачал головой виконт.

Пунцовая юная принцесса потянулась губами к вдруг побледневшей щеке юного рыцаря. Сухие губы к сухой щеке.

"Как улыбнуться сквозь слёзы".

"Будто тёплый ветер по коже".

"Колется".

"Ещё бы".

— Я исполнила договор.

— Исполнение принято.

Они отодвинулись друг от друга. Оказывается, недалеко. Виконту пришлось почти протискиваться, чтоб встать между ними. И он обратился к Келу:

— Не хотите объединить команды? У нас, вроде бы, можно полагать, получается.

— Не по чину нам, — отказался кор, опять метнув взгляд в сторону Нила. Тот смолчал.

— А наняться? — не стерпела экивоков девушка. — Я предлагаю вам контракт!

— И на каких условиях? — проявил некоторую заинтересованность Луф.

"Кор и нагтилин на торге? — сейчас они оставят нас без штанов, — поморщился юный виконт. — Хоть она и называет то, что нынче на ней — юбкой. Ну, принцесса, ты приключений хотела — считай, нашла! И не надейся на своего расцелованного блондина, он в переговоры вступать явно не собирается! Вон и норт затихарился. У них роли, видно, уже сто раз, как расписаны! А здесь вам не мечами-саблями размахивать..."

Веккатта очнулась. Тёмная комнатушка, жёсткая лавка, куцая подушка. Голова раскалывалась. Она потрогала самое больное место — шишка. Как бы не сотрясение... Вспомнила последнее мгновение... Твердили же ей — тренируйся-тренируйся! Сина бы увернулась... А она...

Она села. Голова тут же закружилась. Катти вцепилась в кровать... Вдох-выдох, вдох-выдох... Полегчало... Потрогала мокрое лицо, вытерла ладонями пот со лба.

А это ещё что? На левом запястье появился незнакомый браслет. Ну, как незнакомый — очень похожий на браслет прежних Сины. Нетушки-нетушки, нам ничего такого не надобно! Она быстро расстегнула очевидную застёжку — бесполезно... Недаром он ей не нравился! Но зачем они на неё?.. Ладно, разберёмся. Потом.

Огляделась. Комната? Больше подходит слово "камера", в лучшем случае "келья". Стены никогда не штукатурились, и сто раз были исцарапаны... Вон то явно метки — кто-то считал дни, а вон то можно назвать "граффити"... Хотя ругань всего лишь это. Или прощания. А вон то, смотри ж ты! — стихи...

Узкое, забранное мутным стеклом окошечко под потолком. Дверь... С проёмом — с выдвижным металлическим ящиком. Ещё одна дверца, не такая капитальная... Неужели?..

Катти доковыляла до нее, раскрыла — точно! — хоть это-то... туалет... кран с водой. Открыла. Холодная. Еле цедится. Можно протереть лицо, руки. Смочить шишку.

Опять накатила слабость — в постель и спать. Сначала спать.

— Нет, ваше величество, я уверен. Я и раньше, как Вы помните, не поддерживал данное мероприятие, а теперь уверен. Граф ла Оггорет описал Клериссу на приёме, как почти невменяемую. Наш человек из посольства тоже уверен: каждое мгновение её в шесть рук готовы были кинуться удерживать. Если бы это были они, она бы не утерпела! Ведь, как актриса, королева Эллезии ещё в юности с треском проваливалась...

Император, усмехнувшись, кивнул ему.

— ...А теперь ещё и её дочь! Ну, вся в мамочку. В капельку! Пять раз за несколько минут — я пересчитал! — пообещала себе убить меня. А как она искала хоть какие-то контраргументы! И не нашла. Потому что нет их у неё. Нет, данную версию можно отбросить.

— Принцесса не станет проблемой?

— Проблемой станет её мать. Ещё раз скажу: я был против. А девочка... Магиня с ажурным браслетом прежних на запястье? А тут ещё и её подружка-простолюдинка! Та станет надёжным добавочным стопором.

— А эта... библиотекарша, кажется? Её не стоит опасаться?

— Плебейку?! — искренне удивился Главный подаватель ночного халата императора.

Костерок догорал. Тонкие, перегнившие ветки кустов сгорали быстро, а предложение нарезать сучья крогсогора нагтилин встретил таким неприятием, что виконт попробовать настоять, не решился. Хорошо хоть, чтоб вскипятить чай, дров хватило!

Парни и тут несколько удивили: попробовав, они одобрительно покивали головами. Нет, удивила не их оценка напитка, ещё бы, из графских-то закромов! — удивило, что они пили его правильно — тихо и спокойно, что не улыбались, не насмешничали ранее над его церемониями при приготовлении, что они, к слову, сразу замолчали, как только он начал ритуал. Правда, в ходе его они как-то странно переглянулись...

— Ты рассмотрел, как они справились с гончими — опиши, — попросила девушка.

— Верхняя получила по стреле в каждый глаз, а когда завыла от боли — ещё две в глотку. Успел же, четыре стрелы за пару мгновений! У меня бы просто нервов не хватило, ведь той твари тогда от её лапы до твоей ноги, хорошо, если пара футов оставалось...

— Цирковой аттракцион.

— Настоящий цирк внизу был. Двое из них растянули нагтилина вервием, и он смог уверенно-устойчиво держаться на развилке, развернувшись спиной к стволу, а главное, устоять потом, залепив клювом своего молота в глаз сначала одной, а следом, пробежав по тому уступчику... Представляешь картинку — втроём! Синхронно — он по впадинке, а они — один впереди, второй — сзади, и все — перепутанные верёвками! И опять — его на растяжку, а он взмах и — бац! Только кровь брызгами и кости ошмётками! И они снова его влёгкую удержали. Вот такой цирк, такие... клоуны...

— Виртуозы?

— Мастера, — ответил старший брат её молочной сестры. И всё-таки спросил: — Почему ты выбрала Нила?

— Мне объясняться, мне, что ли, оправдываться перед тобой?!

— Не хочешь объяснить — молчи. Когда ж это ты передо мной хоть в чём-то оправдывалась?

— Когда конфеты у тебя тырила.

— Ну, разве что...

— У двоих — на боевом ожерелье по зубу меньше. Но ведь явно, они все в одном бою всё сняли! Три плюс три плюс два плюс два — это десять. Значит было минимум три гончие. А с них можно взять двенадцать клыков. Двенадцать на четыре делится очень даже поровну, тогда с чего бы у тех по штуке меньше? Да с того, что двое сами поделились с кем-то. А с кем трофеями делятся мальчишки, подсказать? Так что, остаётся Нил и Акки. Но кор... Он с самого начала на меня смотрел, как на подручную. Которую под тёмную гончую удобно подставить. И ведь как угадала: потом он и торговался точно так же... В общем, я ему — член чужого отряда, нанимательница, а не из чужого отряда — девчонка! Кто остаётся?

— Эти твои оправдания — они передо мной? Только? — пристально вгляделся в неё её старший и самый главный её наперсник. И улыбнувшись, припомнил: — "Согласна!" Напомни-ка мне, ты кроме матери с отцом кого-нибудь уже целовала? Ведь братик твой двоюродный так и обломался! По-моему, даже подружкам ни разу не досталось. Когда они к тебе лезут, ты только головой вертишь! — и, опять улыбнувшись, он повторил: — "Согласна!" — и чуть съязвил: -"Принцесса", ты уж будь поосторожней с этим простым охотником.

— Давай спать, — после долгой паузы пробормотала она.

На другом конце небольшой полянки мальчишки тоже устраивались на ночлег. Первым должен был дежурить Келдаз, и он был бодр и весел. Оглянулся на своих далёких нанимателей, удовлетворённо хмыкнул и спросил:

— Наша стратегия прояснилась. Но... — и обернулся к Луфу: — И сколько мы с ними? Когда их будем вытаскивать отсюда?

Остальные двое тут же перестали лениво перебрехиваться и выжидающе глянули на нагтилина.

— Думаю, не менее трёх дней надо, чтоб они с нами свыклись, чтоб было видно, что мы с ними давно, что мы — одна команда, — хмуро ответил он.

— Согласен. Только виконта бы этого чуть от девчонки отсоединить, чтоб он больше нашим казался, чем её.

— Это вряд ли получится. Проще не от неё, а к нам.

— Угу. Чтоб, якобы, принцесса и пять её сопровождающих.

— А коим образом намекать будем, что пора на выход?

— Очевидный вариант — забить до упора их рюкзаки хабаром.

— Точно! И, мол, девочка, пора зафиксировать прибыль! — хмыкнул кор.

И тут наглый норт не выдержал:

— Однако, Нил, чего это на тебя нашло? С поцелуйчиком?

Теперь уже все уставились на принца Эллезии.

— Отстаньте! — мрачно бросил он.

— На тебя ж даже купальщицы рукой махнули: "Э-э, что с него взять — ледяной принц!"

— Отстаньте.

— Да меня тётя Клер уже осторожно так расспрашивала: может, тебе мальчики больше нравятся?

— Отстаньте!!

— Нет, ну, чего вы пристали? — ведь имперская герцогинька ему даже не в мезальянс будет...

Ниэлон молча улёгся на свой матрасик, отвернулся от тлеющего костра и натянул на голову подушку. Вообще-то, хихикать парням не в голос, их голосовым связкам проще похохатывать, но сквозь слои мягкой ткани к нему пробилось именно тройное хихиканье.

""Чего-чего"! За девчонкой тёмные гончие на след встали, девчонка от паники еле удерживалась, а они торги с ней затеять собирались..."

И он опять вспомнил её фигурку, подсвеченную заходящим светилом — напряжённую, готовую ко всему — и броситься бежать за ними, и вцепиться в своего спутника, рвущего капсулу свитка телепортации. И фиолетовые тени — фиолетовые брызги, фиолетовые огни в её глазах. И рыжая окантовка плотно оплетающих голову волос.

И её голосок: "Сэр, нагнитесь!"

И тёплый воздух, понежившийся по его щеке.

14. Ещё один день — 2

— В вашем классе Палестры училось десять девушек, — вещала баронесса ла Отредди. — Сегодня вас будет — одиннадцать. Её императорское высочество пока отсутствует. Остальные — вам ровня. Мы понимаем, что учебные планы императорской Палестры и вашего Лицея, — сарказм, прозвучавший в её голосе, можно было ложкой на хлеб намазывать! — несколько различаются. Так что, вам будет дан месяц, в течение которого наказания за неудовлетворительные оценки вас минуют. Вас не минует наказание за неудовлетворительное поведение. Повторяю, в классе вы все — ровня, высшие рода Империи. И от вас ожидается соответствующая манера держаться — даже если вам непривычно, что рядом столько не уступающих вам в правах по рождению, — она скривила сухие губки. — Более того, на переменах на девичьем этаже возможно появление мальчиков. Особенно поначалу, особенно сегодня. Их можно понять: освоение новых охотничьих угодий — это истинно-мальчишеский инстинкт, а прямого запрета на их среди вас появление — нет. От вас и в этом случае ожидается сдержанность, присущая истинной аристократии.

Баронесса перевела взгляд с принцессы на принцессу:

— Вам всё понятно? — и чуть поморщилась на тишину в ответ: — Я не задаю риторических вопросов. Повторяю, вам понятно?

— Да, ваша милость.

— Да, ваша милость, — постарались быть вежливыми девочки.

— Поясните, что вы поняли? — позанудничала "воспитательница".

— С девочками не драться, на мальчиков не кидаться, — буркнула Синнаэль. — И наоборот.

— Кажется, я услышала нотки эллезийско-королевского сарказма в Вашем голосе, — констатировала баронесса ла Отредди, — что является признаком пренебрежительности по отношению ко мне, наставнице. Это недопустимо. И чтобы Вы хорошо уяснили данный факт, после занятий в Палестре, Вас будет ждать наказание — одна плеть! А в следующий раз...

Обе охранницы предвкушающе захмыкали и первое движение Сины упустили, а когда опомнились, и одна попыталась пятой своей дворцовой рунки ухнуть по ней, то уже Никка ударом ладони подправила направление удара, и древко копья заехало в лоб бросившейся отдирать девчонку от воспиталки второй. И тут же Никка сжавшись кинулась своей под ноги — стражница покатилась через неё, а когда вскочила — мало того, что одна девчонка обеими руками передавливала горло баронессы, так и вторая туда же почти упёрлась кинжалом. Охранница только оторопело рукой стукнула по своим опустевшим ножнам.

— Замерли! — скомандовала юная принцесса корсаров и придвинула лезвие к горлу уже вплотную.

— Следующий раз... — прошипела Синнаэль, разжала пальцы, и одним движением сорвала оборку с рукава придворной дамы. — Если я услышу пренебрежение к Эллезии, я сделаю с Вашим горлом так!..

И её пальцы рванулись в перекрёстном движении. Оборки из веззийского шёлка разлетелись в две длинные полосы.

— Так-так-так, — послышался ленивый бархатный голос от двери.

Подаватель халата! Который очень узнаваемо вывернул ладонь. Завершающее мановение каста малого паралича. Ему осталось только толкнуть его в цель.

— Все успокоились и, девочки, — почти ласково проговорил он, — отойдите от своей наставницы, отойдите!

— Да, ваша светлость, — постаралась успокоиться Синнаэль, и даже обозначила в его сторону реверанс.

— Да, ваша светлость, — улыбнулась Никка, замедленно отодвинула от баронессы лезвие, а дальше танцующим движением развернулась, всунула рукоятку кинжала в ладонь своей недавней противницы и, тут же, оказавшись рядом с подругой, реверанс Главному подателю императорского халата просто вырисовала!

— Верриса, ты как? — не убирая напряжённой ладони, обратился к баронессе герцог.

— Кажется, не пострадала, — потрогала горло та.

— Распоряжайся.

— За прикосновение ко мне без моего на то позволения рукой — плеть, кинжалом — плеть! За порчу платья — плеть! За несанкционированный захват оружия — плеть! За опоздание на урок — плеть, каждой! Впрочем, последние две вы можете ещё избежать. Если бегом, может, ещё успеете...

— Но... — поднял брови знаток воспитательных мер, — больше одной в день принцессам же не положено?

— А у них есть подруга-простолюдинка, — хмыкнула мегера. — Ей вместо них можно, сколько угодно. Ей даже будет не обязательно что-либо объяснять до того и лечить после!

— Какая хорошая пытка, — одобрил умеющий пожелать спокойной ночи. — Интересно, они до начала урока успеют? Или поторопиться побрезгуют?

— Нам проводника выделят? — спросила Сина.

— За нарушение церемониала обращения к старшим — плеть! Торлия, — обратилась она к мрачной охраннице. — Проводи! Умышленно задерживаться запрещаю.

— Пошли, — буркнула женщина и подняла с пола своё копьё.

Никка успела перехватить предвкушающий взгляд мужчины. И развернулась к наставнице, опередив шевеление Сины. Та, глядя на подругу, тоже опомнилась и подхватила её телодвижение.

— Разрешите Вас покинуть?

— И глазками-то, принцесса, не постреливай. Не надо. Одну плеть в день я могу добавить и без всяких предлогов. Только исходя из своего видения воспитательного процесса, — скривила свои губки баронесса и опять потрогала, погладила горло. — Ладно уж, поспешите. Только мусор за собой приберите, — кивнула она на то, что раньше было одной из оборок её платья.

Девчонки, на ходу подхватывая с пола тряпки, кинулись на выход.

— Видишь, Дакр, вполне обучаемы, — проворчала старая стерва освободившему проход герцогу.

В коридорах дворца стражница поспешала как-то не особенно. Сина скоро не выдержала:

— Мы успеем?

— Вряд ли, — пожала тётка крутыми плечами.

— Тебе же запретили задерживаться!

— Да. Но это вам приказали "поспешить", а мне "поторопиться не брезговать" указания не поступало.

— Ты что-то хочешь? — обернулась к ней кора.

— Да, — не стала кочевряжиться стражница. — Отдайте мне шёлк.

— Этот?! — вытянула Сина вперёд руку с зажатыми в ладони двумя обрывками.

— Эти.

— Бери.

Заметила, как чуть покачала головой Никка. Она что? И сейчас торговаться намеривалась?!

— Та, ваша подруга... Она, правда, простолюдинка?

— Библиотекаршей работает, — и Сина тихо уточнила: — Работала.

— Идёмте. Мы успеем. Вы, то есть.

И они успели.

— Так это не сказки? Они в самом деле появляются ниоткуда?

— Вот карта, — виконт расстегнул и раскрыл толстенький том на нужной странице. — Составлена всего одиннадцать лет назад. Вот, видите, наша роща крогсогоров, вот — вон та скала. И больше ничего. Никакого пакгауза, никаких строений меж ними! И смотрите, — он махнул теперь в сторону построек, — тысячи лет, вроде бы, а даже крыша только кое-где просела!

Мальчишки переглянулись. Каким-то мистическим образом уцелевшая крыша древней постройки их поразила не особенно... Да что с них взять! Варвары!

— А вы... Вы действительно зайти хотите? — вдруг поинтересовался Нил.

— Да! — чуть громче, чем требовалось, отозвалась девушка. — Почему ты спрашиваешь?

— Когда от тёмных гончих в первый раз отбились, мы, чтоб ещё раз спуститься в тот подвал, себя еле уговорили...

— За мной более сотни поколений предков, не знавших страха!

— А-а... — протянул светловолосый мальчишка. — Тогда, конечно...

— Ведите, — распорядился вдруг принявшийся заправлять остальными нагтилин.

Теперь переглянулись имперцы: они никак не могли понять, кто за главного в этой четвёрке. Вчера, в бою, вроде, командовал норт, в торгах по их контракту последнее слово оставил за собой кор, на привале перед сном задавал тон вект, а теперь на первый план выдвинулся нагтилин... Ну, всё не как у людей!

Невысокие стены пакгауза, собранные из здоровенных каменюг, казались вросшими в землю, казались неотъемлемыми от пейзажа, казались ровесниками тех самых крогсогоров... Но одиннадцать лет тому назад их не было. Может быть, здесь их не было и неделю тому назад...

Подошли к тяжёлой, запечатанной двумя мощными засовами двери. Торри взяла в руки своё прислонённое к стене копьё. Телл вчера велел: "Брось!" Был уговор его слушаться, она послушалась.

— Я открываю? — у торцевой двери обернулся к своей новой охране ла Ферн.

— Нет, — покачал головой нагтилин, — сначала обойдём здание.

"И чего ради?" — поморщился виконт, но спорить не стал.

Обошли. Прямоугольным оно оказалось. От делать нечего, он подсчитал шаги — пятьдесят шесть на восемьдесят четыре. Кладке стен все эти тысячелетия не особенно и повредили — на ровных камнях, разве что, наметилась сеть едва заметных трещинок. Кое-где виднелись мелкие, забранные глухими, тоже окаменевшими от времени ставнями оконца. Других дверей не было.

— Теперь заходим? — опять обернулся к нагтилину виконт.

Луфгегл обернулся, убедился, что девушка позади всех и согласился:

— Снимаешь засов, открываешь дверь и вместе с её створкой отходишь к стене. Приступай!

Сам он принял на изготовку свой молот, Акки поднял лук, двое оставшихся перехватили поудобнее протазаны.

Дверь со скрипом растворилась. Никого.

— Всё спокойно, — раздался голос норта.

— Поддерживаю, — подхватил кор.

— Двигаем, — скомандовал нагтилин. — Нил, идёшь последним. Торри, держишься перед ним. Виконт, веди, куда вчера дошли!

— В боевой обстановке, — подал голос вект, — уж разрешите не мучиться особой учтивостью?

— Дозволяю, — выдавила из себя принцесса.

— Виконт?

— Поддерживаю. "Телл", в качестве боевого псевдонима, вполне приемлемо.

"Из какой глуши они выбрались, что им там в инстинкт не вдолбили должную почтительность перед дворянами?" — всё-таки поморщился имперец.

Он вынул из специализированного кармана рюкзака световой факел, активировал его и сделал шаг внутрь. Свет магического фонаря разогнал сумерки. Виконт огляделся — всё, как вчера. Всё такой же, захламлённый коридор, всё такие же, изрисованные поблекшим орнаментом, стены, и тяжёлый сводчатый потолок. И впереди, шагов через дюжину поворот.

— Дальше, иди дальше, — послышался голос Луфа прямо у него за спиной. — Только не спеши. Идём и осматриваемся. Перед поворотом остановись.

Вчера насмотрелись! Сзади вспыхнул ещё один факел, виконт не стал оборачиваться: у Торри был точно такой же.

Стены, стены, стены... Ничего интересного. Поворот. Ну, что ж, встанем...

— Кел? Акки?

— Тихо.

— Тихо.

— Сделай, как вчера, — тронул его за плечо нагтилин. — Один в один. Ты ж вчера тоже первым шёл?

— Да.

— Действуй!

"И чего нагнетать? Тихо же всё."

Виконт выглянул за поворот — такой же неопрятный коридор, по-прежнему пустой. А в конце — дверь с ядовито-жёлтым овалом. Опять, как вчера, перекрытая двумя опускающимися сверху металлическим засовами — один на уровне груди, другой почти у пола. Сам успел захлопнуть.

Через пару минут Астеллий ла Ферн остановился перед тупиком.

— Вот, — обернулся он к нагтилину, — всё так и было.

— Что внутри увидеть успел?

— Комната. Пустая.

— А гончие? Откуда они взялись?

— Их словно выдавило из стены, которая напротив этой двери. Резко так. У тварей поначалу даже ноги разъезжались. Мы и успели убраться.

— И когда? Когда выплюнуло их?

— Как вошли, минуты через две. Мы оглядеться успели.

— Две минуты... — пробормотал Акки. — Подозрительно близко к сто сорока четырём секундам...

— Полезем? — нагтилин обращался к своим друзьям.

— Чего ради? — спросил кор. — Пустая же.

— Там выход может быть, но...

— Но может быть и добавочная защита! — попытался встрять виконт. — И ещё гончие!..

— Гончие — это не защита прежних. — покачал головой Нил. — Прежние тёмными пользоваться брезговали.

— То есть там что-то вроде провала или стихийного портала? — предположил кор.

— Поохотимся? — азартно предложил норт.

Было видно, что и у молодого векта вспыхнули глаза, но он...

— Мы на контракте, — и повернулся к девушке: — Вам решать.

Девушка, которую, вроде бы оттеснили куда-то на периферию похода, опять увидела себя в центре внимания.

— Поясняю, — без макового зёрнышка насмешки обратился к ней Луфгегл: — по моим прикидкам, внутри есть неочевидный выход в другие коридоры...

"А ведь точно! — вспомнил свои подсчёты шагов виконт. — Эта комната вполне может быть центральным залом — главным здешним перекрёстком."

— ...Может, и не один, — словно подтвердил его предположения Луфгегл. — Думаю, их, как и этот, перекрыли прежние, когда возник провал. Возможно, он активируется появлением внутри живых. Или только разумных. От гончих мы отобьёмся влёгкую, когда они будут просачиваться вот здесь, — он ткнул рукояткой своего молота в дверь. Но может выскочить и что-то посерьёзней. Ваше решение, — и он улыбнулся, — Ваше Высочество.

— Мы по-прежнему в боевой обстановке, — серьёзно проговорила девушка, — поэтому реверансов не ждите. И "Торри" будет достаточно потому тоже. А решение... Без нас, вы бы как сейчас поступили?

— Мы не хабарщики, — заблистал всеми своими тридцати двумя Кел, — мы охотники!

— И мы очень не любим тёмных, — без всяких улыбок добавил Нил.

— Идём, — решила девушка.

Утро у Веккатты не задалось. По ощущениям, проснулась она позже, чем обычно, поднялась, голова болела меньше, чем накануне, но чувство нечистоты... Вода из открытого крана скорее капала, чем сочилась, ничего похожего на посуду в камере не было, пришлось от нижней юбки оторвать клочок, напитать его водой и с его помощью "умыться".

Тут лязгнуло. Ящик в главной двери задвинулся, выдвинулся опять, и в нем теперь была чашка с блеклого вида кашей, кусок хлеба, грубо-выстроганная ложка, ну, хоть без заноз... кажется... и кружка... с чаем? Размечталась! Наверняка заварка травы какой-нибудь местной.

Она едва успела допить этот мутный напиток, когда дверь с той стороны опять залязгала, и в камеру ввалилось трое. Двое грубо разложили её на кровати, задрали платье, а третий нанёс два удара плетью.

— За что?! — вся в слезах им вслед закричала девочка.

На ответ она не надеялась. И его не получила. Только опять лязгнула дверь.

Впрочем, вечер случился немногим лучше. После ужина — всё та же каша... (На обед помимо неё была ещё тарелка пустого супа) — опять загремели засовы... Чтобы её опять хватали чужие руки — было невыносимо, девочка сама легла, обнажила спину и прижала к груди простынку.

— Не трогайте меня, — попросила она того, который хотел схватить её за руки.

— Погоди, — буркнул тому палач. Его послушались.

Удар последовал только один.

— Это не твоя вина и не твоя заслуга, — проговорил палач и кинул ей на кровать глиняный сосудик.

— Спасибо, — сквозь слёзы пискнула девочка.

В склянке была мазь... Самой втирать мазь себе в спину...

"Говорили же тебе: тренироваться, тренироваться надо! — рыдала девочка. — Чтоб хоть какая-то растяжка была."

— Завидная пунктуальность, — пробормотала женщина на кафедре, взглянув на вошедших девушек. И тут же часы над её головой начали отбивать начало часа. — Садитесь.

Принцессы переглянулись. Отдышаться они успели. На предыдущем перекрёстке их проводница указала на часы, пробормотала: "Они точные. Чувство времени у меня — тоже", — и перешла на спокойный шаг. Не обманула. Отблагодарить надо будет. Ещё чем-нибудь. А здесь...

Аудитория на дюжину столиков. Карта звёздного неба на стене. Женщина в чёрном за кафедрой. Девять пар глаз, девять девичьих фигурок в почти одинаковых платьях... Почти в таких же, что и на них. "Вам предстоит обучение, а не соревнование в роскоши!.. В котором вы всё равно проиграли бы."

Чтоб парой — не занятых мест не было. Их с самого начала хотят разделить? Ну-ну... Одно место оставалось свободным прямо по центру, напротив кафедры, два — по краям аудитории. Девочки синхронно подняли руки, коснулись друг друга средними пальцами рук и разошлись. И синхронно опустились на стулья.

— Прекрасно исполнено! — оценила их преподавательница. — Прошу всех обратить внимание, как культуру танца можно использовать совсем в других обстоятельствах. В ящиках столов — тетради и письменные принадлежности. Доставайте. А мы, — окинула она всех несколько рассеянным взглядом, переходим к теме нашего курса. Астрология. Четыре стихии, семь планет, двенадцать знаков, двенадцать домов... Синнаэль, продолжай! — Сина замерла, застыла, закаменела. — В чём дело, девочка? Тебе абсолютно неизвестны данные термины? Но в любом случае, ваше высочество... — её высочество, глядя прямо перед собой, но словно ничего не видя, поднялось с ученического стульчика, — ...извольте встать, — всё-таки договорила учёная дама.

По аудитории, словно сквозняки, прошуршали шепотки, смешочки.

— Ах, вон оно что... Кажется, я понимаю... Кажется, вас не предупредили, что в течение учебного процесса вступает в силу академический церемониал. И вне зависимости от придворного ранга учеников преподавателям рекомендуется обращаться к ним по именам и на "ты". Повторю: ко всем. Включая сейчас отсутствующую здесь принцессу крови Империи.

— Прошу простить моё невежество, ваша милость, — склонилась в вежливом реверансе принцесса крови королевства.

— Странно, я слышала, что в Эллезии в последние лет двадцать трепетностью к соблюдению придворных ритуалов заморачиваться перестали... — женщина сделала вопросительную паузу, но Сина промолчала. — Я не права?

— Вы не ошибаетесь. Но про Империю я слышала ровно наоборот. Что пренебрежение церемонностью здесь равно просто пренебрежению. Ещё раз приношу свои извинения.

— Хорошо. Меня удовлетворили твои разъяснения и приемлемы твои мотивы. Я даже не буду заносить данное прегрешение в поведенческий кондуит. Но возвращаясь непосредственно к уроку... Продолжи мою... м-м-м... отложенную мысль!

— Четыре стихии, двенадцать знаков, двенадцать домов... Семь планет, их размещение в связанных со знаками зодиакальных созвездиях, их взаимное расположение, влияние друг на друга, фиксируемое аспектами...

Для неё про звёздное небо на этом уроке ничего нового не рассказали. А принцесса корсаров и вовсе удивила всех — даже учительницу! — скоростью пересчета местоположения главных светил и особенно тем, что перечислила именования всех звёзд, входящих в созвездие Розы. Даже тех пяти, которых не видят две трети наблюдателей! Она, рисуя его на доске, мелками разного цвета даже пометила их светимости!

— Да просто я рисовать люблю! — засмеялась она на переменке. — Хочешь тебя нарисую?

И устроила кутерьму у доски, в несколько штрихов расчерчивая и тут же стирая весёлые шаржики. С ней попытались посоперничать, ей попытались подражать...

Дисциплина следующего урока называлась "Курс придворной учтивости", но была она отнюдь не о глубине поклонов перед тем или иным придворным.

— Вы провели в новом обществе более часа, — лениво процедила запакованная в шелка дама. — Согласитесь, что было бы очень неучтиво за это время не запомнить имена своего окружения. Даже если всю перемену просидеть на особицу от него. Принцесса Синнаэль, представь мне своих новых подруг!

Дама вошла в класс, когда девушки галдели у доски, и её поначалу заметила только не присоединившаяся к их сутолоке Сина. Она встала, хотела подать голос, но была остановлена жестом преподавательницы. Так они последнюю минуту перед уроком и простояли: учительница в дверях, и она в своём уголке.

До этого, время от времени то одна, то другая из одноклассниц, поглядывали в её сторону, но она не проявляла встречного интереса, и к ней никто не подошёл. Зато теперь, во время урока, некоторые из них не удержались от доли злорадности.

"Как бы не в кондуит опять... — и вечером ещё одна плеть ничего не понимающей Катти. — Обломаетесь!"

— Слушаюсь, эйдежь, — тут же обозначила принятие приказа она.

Да и намекнула, что главную сплетницу двора она узнала тоже. Эйдежь Анаттолия ла Ариерти особой знатностью не отличалась, но... В подругах у подателя халатов, между прочим, числилась... Или — в команде. Говорят, он для неё титул редкостный — "эйдежь" и выхлопотал. (Это было не совсем так: он просто передал Императору её сплетню об одной графине, что та вроде бы "общалась" с вернувшимся из путешествий неким графом, у которого недавно возникли определённые проблемы с кожей... Приглашение на поздний ужин графине было отложено. Очень вовремя, как подтвердилось позже. И, когда сработал ещё один слушок — она получила титул особы особо приближённой к царствующей персоне.) Клерисса отзывалась о ней весьма и весьма уважительно: "Всё во дворе знает. И про всех."

Сина прикинула змейку движения, чтобы не возвращаться, но и никого не пропустить, и подошла к ближайшей. Вежливый поклон равной:

— Виконтесса Лестра — герцогский дом ла Страда.

Девушка вскинула брови — никто же на переменке не хвастался своими титулами! Но тоже встала и вернула поклон.

— Виконтесса Веталлия — графский дом ла Трейси... — подошла она к следующей. И неспешно обошла всех. Но ведь разводить суету — это невежливо!

— Признаться, удивила, — подобрела к ней наставница, — Кажется, ты разбираешься в созвездиях императорского Двора не хуже, чем твоя подруга в созвездиях небосклона. Поясни источник?

— Помощь моей подруги была незаменима: она своими набросками визуализировала словесные описания.

— ...которые...

— ...которые на главные дома Империи дали нам в своде аналогичного курса.

— Даже так? Что ж... Посмотрим... Перечисли ближайших родственников... Лестры, хотя бы.

— Отец Врадис, мать Исселия, старший брат Тротор, старшая сестра Вликитта, младший брат Троглав.

— Словесное описание сестры?

— У неё есть отличительная черта, достаточно редкая — она рыжеволоса. В мать. Чем похожа на принцессу крови.

— Любопытно... — вполголоса пробормотала училка. И встряхнулась: — А теперь внимание всем! Итак, мы видим, как грамотно команда из Эллезии распределила роли по первичному исследованию незнакомого коллектива. Коллектив, что за это же время узнали вы? Лестра, назови мне главное сильное и слабое место принцессы Никкоры!

"Ну-ну", — про себя хмыкнула Сина.

— Я бы их объединила — это ведомость.

"Ух ты!"

— Поясни.

— Нежелание / неумение быть ведущей, первой.

— Это наследственно?

— Нет! Король, королева и принц Аккор — лидеры. Что естественно для королевского рода отца и древнего пиратского... прошу прощения — корсарского! — рода матери. Разве что Аккор... Мне представляется, что он более любит быть единственным, чем первым.

"Ух ты..." — согласилась с подругой Никка.

— Что ж, думаю, нам на наших занятиях будет ещё интересней, — предвкушающе заулыбалась преподавательница.

После третьего урока был обед. Солнечная просторная комната, четыре столика. Их одноклассницы привычно расселись по трое...

"Всего их было десять. Три по три — девять и остаётся ещё один стол — для одной единственной персоны, хоть и возле него, как и у других стояло три стульчика — на принцессу крови? Что ж, им, принцессам крови, не оставили выбора."

Подруги переглянулись и двинулись к пустым местам. Тишина, сгустившаяся в столовой, оказалась вкусной приправой.

Тут же появилась, засуетилась обслуга, на столике возникли дополнительные приборы, тарелки с бульоном, блюдца салатов, переложенная виноградом запечённая птица. Судя по размеру — куропатки? Рябчики? Или вальдшнепы? Выглядели аппетитно...

Но попробовать не пришлось. Едва девушки закончили с бульоном, в столовую вломились, как их назвала стерва-баронесса, "охотники" — трое парней.

— Тихо! — сразу выкрикнул один из них. — Девчонки, тихо! И будет фокус!

Девчонки... У кого-то глаза загорелись азартом, кто-то поморщилась, а Лестра словно их не услышала, словно не заметила — не оглянувшись, продолжила есть. Хороший пример, — согласилась с ней Никка и придвинула к себе блюдце с салатом.

— Подай, пожалуйста, соль, — тихий голос принцессы Синнаэль прозвучал в зале неожиданно громко.

— Пожалуйста, — не стала понижать голос и принцесса Никкора.

— Та-та-та! Какие мы воспитанные, какие неприступные! — и он резко выкрикнул: — Эй, стулья сюда!

Девушки-служанки принесли требуемое почти бегом. Принцессы продолжали неспешно управляться с пёстрым салатом и сдвигаться, освобождая место не поспешили. Парни уселись за их спинами.

— Я бы добавила пару листиков морской капусты.

— Может, фуксии?

— Нет, жестковата. Ламинария приятней.

— Эй! -не выдержал кулинарных подробностей всё тот же мальчишка.

— "С девочками не драться, на мальчиков не кидаться!" — вслух напомнила подруге Никка.

— А не наоборот? — завспоминала Сина.

— Эй, да вы знаете, кто перед вами?! — зло фыркнул мальчишка помельче. — Подсказать?

— Подожди! Слышал же: они ж про нас в школе своей учили! Пусть сами скажут!

— Никакого вежества, — уронила Никка.

— Привыкли, что не получают отпора.

— Им же уже лет по семнадцать?

— Наследный принц Рогттар старше.

— Да, ему девятнадцать.

— И в него-то с младых ногтей должны были вбивать чувство достоинства, ответственности.

— По возрасту племянник Императора по младшей сестре.

— Жёсткие чёрные волосы, карие глаза, крючковатый нос, узкие губки. Срастается. Принц Ритогл.

— А кто у него... — Сина почти зримо, почти вслух перебрала: "в прихлебателях", "в приспешниках", "на побегушках", но выбрала самое нейтральное: — Кто у него в ближнем круге, не помнишь?

— Имена? Нет. Я ж не ты. У меня на имена никакой памяти нет. А так... Средний сын маркиза ла Остреди, старший — графа ла Мистра и единственный — барона ла Порикката.

— Но тут двое!

— Сын графа — младше. Может, у его возраста класс в другом здании?

— Роскошные светлые волосы — гордость маркизы ла Остреди.

— Глядишь ты, и сыночку, значит, перепало!

— Не всем, а только одному из них, и, насколько я помню — Оскальду. Значит, остаётся, что вон тот, у которого и глазу зацепиться не за что — Тарий ла Поррикат.

— Ну вот, — покачал головой блондин, — а ты не верил. Принцесса Синнаэль — дочь своей матери!

Принцесса, чуть оглянувшись, несколько склонила голову. Оскальд улыбнулся и тоже ответил намёком на поклон.

— Девчонки, представляете, — племяш императора обернулся к залу. — Эта принцесса утром вашей мымре чуть горло не открутила!

— С ней же всегда охрана... — безнадежно пробурчала юная виконтесса Веталлия. — Вплотную не прорваться. Не верю.

— Вырубила! Обеих!

Юная виконтесса Лестра оторвалась от своего обеда и взглянула на Сину: "Правда?" — "Нет.", — юная принцесса Эллезии качнула головой в сторону подруги: "Она." — "Художница?!" — "Корсарыня."

-... Да что то за охрана! Тётки! Вот со мной бы ты справилась?!

— В трёх из десяти схватках, — даже не обернувшись, прикинула Сина и спросила Нику: — Как думаешь?

— На арене.

— А в бою? — заинтересовался светловолосый виконт.

— В одной. В первой.

— Правильно, может, случайно, а дальше бы никаких шансов! — ничего не поняв, засмеялся барончик.

"Да, никаких. Повторно убить мёртвого шансов нет." — за своим столиком тихо улыбнулась Лестра.

— Сразу убила бы, что ли? С помощью какого-нибудь подлого приёмчика, да? Как это принято у эллезийцев? — из-за спины съязвил тоже всё понявший принц.

Устроился он удачно — как раз под левую руку. Сина положила на стол вилку, и, перекрутившись, рывком, наотмашь ударила назад. От резкого движения широкий рукав съехал к локтю и обнажил браслет прежних. Вот им она и заехала Ритоглу по щеке. Ещё через секунду они с Никкой спина к спине, прическа к причёске, пшеничная роскошь, к сумеречному изобилию! — они уже стояли в проходе. У корсарыни в каждой руке было по вилке, а Синнаэль лупила всей правой ладонью в свой ажурный браслет и орала:

— Вот это подлый приём! Вот это!..

— Так, деточки, — раздался от двери скрипучий голос баронессы ла Отредди, — повеселились и по домам. Кто не доел, тот опоздал. До начала следующего занятия всего пять минут осталось. Вы же опоздать на урок не хотите?

— Мы ещё встретимся! — прошипел принц. Он всё пытался вытереть льющуюся из рассечённой щеки кровь.

— В бою не рекомендую, — вслед ему бросила юная виконтесса Лестра из герцогского дома ла Страда. — Сугубо и трегубо — не рекомендую!

— За драку с мальчишкой — плеть! — по итогам учебного дня постановила наставница. — А за кровавые разводы на личике принца Ритогла можешь чего-нибудь попросить лично у меня. Может быть, я просьбу твою даже исполню.

Синнаэль долго не думала:

— Катти... Наша подруга... Пусть ей передадут медикаменты... Хоть мазь какую-нибудь!

— Хм... Что ж, это не попытка избежать наказания. Ваше пожелание будет исполнено.

— Спасибо, ваша милость, — склонилась в поклоне принцесса.

— Мы идём внутрь, — вынесла решение их нанимательница.

— Тогда так, — продолжил распоряжаться нагтилин. — Магия — только в крайнем случае. Не теряйте время и силы: у тёмных — почти у всех! — на неё тот или иной иммунитет. А сейчас, Телл, ты открываешь дверь, я вхожу, вы, — он кивнул друзьям, — следом. А вы, — обратился он к нанимателям, остаётесь снаружи. Будьте готовы выпустить нас и захлопнуть дверь! И проверь доступность телепортационного свитка — обратился он к виконту. — Но это уж, в самых отчаянных обстоятельствах. По приказу любого из нас. Или по собственному разумению. Хватаешь девушку и сваливаешь. Ещё раз: Торри на тебе!

Виконт кивнул.

— Не головой мотай, а проверь свиток! — хмыкнул Келдаз.

Виконт поджал губы, ударил по кармашку рюкзака, оттуда выглянула знакомая капсула. Парень с некоторым усилием опять задвинул свиток внутрь.

"Подпружинен? Удобно", — переглянулись мальчишки.

— Внутри они, — мотнул подбородком на имперцев Луф, — уже потоптались, ничего с ними не случилось, с нами тоже, значит, обойдётся. Всё, Кел, давай, подхватывай.

— Внутри мы с Нилом, контролируем дальнюю стенку, — подхватил норт. — Акки, смотришь по сторонам и отслеживаешь время. Телл, Торри — отсюда страхуете всё. Подать голос, если что, не стесняйтесь! Даже если мы в это время все орать будем — вас услышим! Луф ищешь выходы. Если припрёт, и уходим — Акки первым, мы следом, ты, Луф, — последним. Телл, сразу после него захлопываешь дверь. Вопросы? — молчание. — Вопросов нет. Готовность?

— Готов.

— Готов.

— Готов.

— Нам бы пару минут, — взглянул на подругу Астеллий ла Ферн. — Давай, Торри!

А сам спустил на землю рюкзак, вынул из него аршинный металлический стержень...

"Ничего себе!" — узнал сплав Луфгегл — титторн тоже металл прежних, прочнее стали, и при этом легче многих сортов древесины — того же дуба, к примеру...

Виконт что-то чуть крутанул, раздался щелчок, из середины выдвинулись выступы. Ещё пара оттренированных движений, пара щелчков, стержень раздвинулся в сажень, и на одном конце его засверкало узкое остриё.

— Торри, — увещевающе повторил виконт.

Со второго раза девушка вняла. Но из рюкзака она вынула не стержень — приклад... ложа... Но...

И опять — несколько резких отработанных движений, несколько щелчков, и плечи арбалета отошли в стороны, меж ними зазвенела тетива. Ещё движение — из пояса девушки освобождается коготь. И тетиву — на коготь, ногу в стремя арбалета... Ещё один еле слышный щелчок. И завершающим штрихом в желоб вкладывается болт.

"И он тоже из титторна?! — поймал отблеск металла нагтилин. — Значит, тоже работа прежних! Хороша ж у этой пары экипировочка! Впрочем, это же имперские герцогские дома, они тысячелетиями здесь, на пустошах, шарятся. Как она говорила — более ста поколений? У меня до прапредка Протриона только шестьдесят два..."

— Готова.

— Готов, — подтвердил и её парень.

— Ну, и отлично! — не стал уж слишком показывать удивление Келдаз. — Ещё раз: ваша боевая задача — уцелеть! Главное — защищаете себя. В общий бой включаетесь только в крайнем, в самом крайнем случае! Так принцесса?

— Принято, — пробурчала та.

— Виконт, на счёт ноль открываешь дверь! Сначала на чуть-чуть, по следующей команде — широко.

— Принято!

— Товсь шесть! — и нагтилин первым вплотную пошёл к двери. — Шесть! — виконт тоже сделал шаг к ней, приставил своё копьё к стене и, нагнувшись, откинул нижний засов; остальные приготовили своё оружие. — Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ноль!

Откинуть верхний засов у Астеллия получилось тоже с первого раза, и он потянул дверь на себя. Луф заглянул в приоткрывшуюся щель:

— Чисто! Дальше!

Дверь распахнулась. Парни ринулись внутрь.

Внутри было пусто. Обычная для прежних квадратная комната — точно центральный зал! Саженей по пять от центра до стен. Высокий сводчатый потолок. Захламлённый пол. Каменной кладки стены. И на той, что напротив, прямо посерёдке — неровно выписанный ядовито-жёлтый овал, почти такой же, как на двери. Только побольше да понеряшливей.

Луфгегл оглянулся. Распахнутая дверь тоже была посередине стены. Значит, и другие двери, если они есть — тоже не с краешка...

— Сто! — выкрикнул Аккорн.

Уже почти минута прошла? Он ринулся к стене. Оглянулся направо, налево — середина! Их дверь была чуть более аршина, ещё на аршин вправо и на высоте двух аршин... Он оглянулся. В центре комнаты никого не было: парни благоразумно ушли с линии прицела гордой принцессы. Сами наниматели дисциплинировано внутрь не полезли и его не видели. Что ж, можно не маскироваться — он вынул кинжал и проколол себе ладонь.

— Пятьдесят!

Уже?! Как быстро! Но вот здесь же должно быть! Он ткнул кровью в стену. Есть! Подцепил и обнажил запор. Столбик нитрониума послушно, призывно выступил наружу. Нет, не сейчас! Сейчас... Точно!

— Внимание!.. — выкрикнул Акки... пауза... и: — Десять! Девять! Восемь!..

Первая тварь вывалилась из жёлтого овала на счёт "четыре".

Мерзкая — вот её наиболее точное описание. Помесь шакала и гиены. Но в добавок ещё и склизкая шкура, но размером со здоровенного волка, но пасть, набитая гнилыми зубами, но голый, словно у крысы-переростка, хвост, и даже лапы — какие-то костлявые, чересчур тонкие... Мерзость!

— Это свикглы! — заорал Кел. — Не дать им сбиться в стаю! Будет много! И матка! Главное — их матка!

— Уязвимы! — заорал Нил, намеренно уронивший протазан и одним взмахом выхваченного меча перерубивший хребет первой твари. — Точно!

— Луф, бросай стенку, на хрен! Зачищай! Акки, подхватывай! Наша — матка! Не дайте им сгруппироваться — резонируют!

— Прямо — матка! — завизжал сзади девичий голос.

Но парни и сами увидели. Вокруг них, как горох, посыпались тошнотворные твари, а перед ними сквозь камень, прямо сквозь яростно-жёлтый овал выбиралась она. Похожая на своих... щенков? приспешников? миньонов?.. Вот только в два их роста, и морда не узкая, а едва ли не шире своего вывернутого плечевого пояса, ну, и зубы, зубы, зубы...

Как девчонка оказалась в комнате, она и сам не поняла — вроде, держалась всё время за спиной виконта, а когда тот успел миновать дверь, не углядела...

— Нил, в копья её! В горло!

Внутри творилось месилово! Кто б мог подумать, что этот здоровяк-нагтилин может перемещаться так стремительно, может быть настолько экономным и при этом быть настолько эффективным — его молот поднимался-опускался со скоростью иглы швейной машины! Но игла — аккуратно прокалывает ткань, а нагтилин перевернул свой молот тупой стороной вниз, и разбивал черепа омерзительных созданий тьмы в ошмётки! И по всей комнате стелились стрелы. Кор забился почти в самый угол, и оттуда его стрелы неслись беспрерывным роем, сбивая попытки свикглов прийти в себя после перемещения, скучиться... Трое таких почти рядом с имперцами всё-таки успели сбиться в клубок, и Торри увидела, как они "резонируют": три пасти развернулись в три стороны света, в глазах начал накапливаться тёмный огонь, шкуры залоснились, и от двух из них отскочили не пробившие их теперь стрелы.

— Луф! — завизжала она.

Но первым среагировал её Телл — он всадил в бочину ближайшей своё копьё. Титторн заточен на битвы с тёмными — наконечник пробил шкуру, но застрял в ней! Выдернуть сразу не получилось! И соседняя тварь бросилась на её оруженосца. Однако, тёмные отсветы уже покинули гнилостную шкуру. Телл подставил ей под пасть наручень, и тут же две стрелы вошли в спину, и челюсти разжались. А нагтилин уже подскочил и своим молотом всмятку разбил черепушку третьей.

— Торри, бей! — тут раздался крик векта.

Она взглянула. Матка уже наполовину выбралась из камня стены. Парни вбили ей в горло по копью. Уши лезвия протазанов не давали той, нанизавшись на древко, обрушиться на парней, они задрали кверху её башку, но она всё выковыривалась из стены — вот-вот и уже должны были появиться задние ноги. На плечах парней висело по свикглу, но, как матке оказалась не смертельна сталь, так им самим, кажется, не причиняли боли ни зубы тварей, ни их когти. Но к ним уже пёрли ещё!

— Торри! В ярёмную лунку! — опять проорал, не оборачиваясь, не видя её, Нил.

"Пробью тебе затылок — сам виноват будешь!"

У неё хватило самообладание даже на то, чтобы не пожалеть пары секунд, прицеливаясь. Но, нажав на спуск, она зажмурилась.

— Есть!! — заревели кругом парни.

"Попала!.. — поняла она, глаза открыла и, выдохнув, уточнила: — Куда надо."

Оперение титторновой стрелы торчало из горла матки, оттуда просто хлестала тёмная руда, а саму её всю корёжило в рефлекторных судорогах. Матерь свикгловского прайда сдыхала. Но парни своими копьями всё ещё держали, удерживали её в стене, почти точно внутри жёлтого овала. Тут же к друзьям подлетел Луф и молотом пробил черепа барахтавшихся на них тварей. Остальных добил своими стрелами Акки. В последний раз, взбулькивая, подала голос матка и, как захлебнулась.

И настала тишина.

Торри огляделась — кровищи-то! Хорошо, она, в своё время, в основном на зло тётке — младшей сестре отца — поработала в госпитале и к виду крови понемногу пообвыкла. Мальчишкам-то, в этом отношении проще: их на охоту с малолетства берут, а девочек до совершеннолетия не пускают... Она как-то попробовала настоять, так её бонна чуть в обморок не упала. "Сама видишь...", — тогда только и покачал головой отец.

Кстати, о госпиталях, что с парнями? Укусы тёмных тварей безвредными не бывают! Она решительно направилась к Нилу.

— Сними куртку! — потребовала она. Второй покусанный заулыбался. Ах, ты...— Ты тоже!

— Я обойдусь.

— Нет!

— Нил, сними, успокой хозяйку, — проворчал и нагтилин.

"Хозяйку? Это как понимать?! В смысле нанимательницу, что ли?"

Кажется, и векту понадобились добавочные мгновения на те же умозаключения. Он покачал головой и не спеша...

— И это правильно! — чему-то хохотнул норт.

...не спеша стянул куртку. Ещё не видя неповрежденные рукава рубашки, Торри поняла: беспокоилась напрасно — невесомой куртка не выглядела. Да, это всё же не кольчуга, но...

— Каллуззим? — явно для проформы поинтересовался виконт.

Нил молча кивнул и начал натягивать куртку обратно. Торри чуть вздохнула — материал лёгких доспехов прежних, она теперь узнала тоже — и повернулась к своему соотечественнику:

— А ты как? Наручь выдержал?

Но он отмахнулся, он поднял руку, указывая на стену:

— Смотрите!

Брызги крови матки, попавшие на жёлтый овал, производили на него странное действие: его желтизна вокруг бурых пятен словно выцветала...

— Как интересно, — пробормотал нагтилин. — Кел, помоги!

Он с одной стороны, Кел с другой подхватили ближайший труп свикгла, нагтилин выдрал торчащую из него стрелу, оглянулся запустил ею в кора, тот равнодушно вынул её из воздуха, пробормотав: "Спасибо". А Луф выступившей кровью ткнул в жёлтый овал и повозил тварью по нему...

Свежая кровь сделала эффект явственнее: словно алхимическая реакция пошла какая-то, Луфгегл даже прислушался — нет, никакого шипения слышно не было, но желтизна бледнела, растворялась... и на её месте проступала голубизна... которая расползалась, распространялась по овалу...

— Слушайте, я правильно понимаю? — покачал головой Акки.

— Что это?! — потребовала разъяснений Торри.

— Жёлтый цвет у прежних — знак тревоги, а голубой — знак разрешения, знак допуска.

— То есть...

— Кажется, мы закрыли проход тёмным.

— Ага, на хрен, его этой тушей заткнули! Вот везуха! — обрадовался норт. — Теперь спокойно здесь всё обшмонать сможем.

— Так, э-э... хозяйка, — повернулся к девушке нагтилин, — требуется решение. Вон, один выход куда-то, в коридор, скорее всего, я нашёл. Скорее всего, напротив есть симметричный. Можно уходить туда и начать шариться, а можно...

— Убрать здесь всё и устроить здесь базу! И уже отсюда...

— Глядишь ты... — удивился наглый норт. — И вправду, хозяйка!

— Но вот это... — принцесса ткнула пальчиком в труп матки и обернулась к векту. — Его не выдернуть — оно же завоняет...

— Нет, — не согласился с ней Ниэлон. — Наверное, нет. Исходя из нашего опыта, — и он машинально дотронулся до серебряной цепочки, чуть видневшейся на горле. — Исходя из нашего опыта труп словно бы закаменеет.

— Тогда так, — деловито проговорила принцесса, — надо бы тело это подпереть, а то висит как-то... невпечатляюще. Ну, что вы? — обернулась она на разулыбавшихся парней. — Ну, ведь правда же!

— Мы нанимались на проводников, а не на декораторов, — мрачно проговорил Нил.

— Но помочь же ты можешь?

— Он может-может! — чему-то засмеялся непочтительный норт. — Кстати, клыки этому телу, для впечатлительности, мы оставим? Но пара из них — твоя. По штуке нам с Нилом, но твоя — пара. Никто же ещё не претендует?

Минус четыре клыка? Да этот минус незаметным будет в такой-то пасти! В ней ещё не меньше десятка останется.

— Мне вон тех хватит, — покачал головой Луф.

— Аналогично, — согласился с ним Акки

— Со всех?! — оглядел заваленную звериными трупами комнату и почти ужаснулся Телл. — Их же здесь...

— Двадцать три штуки. Таскать нам не перетаскать. Нет, лично мне одной пары будет достаточно. Кто знает — поймёт. Свикглы по одиночке не ходят. А остальные... Стандартно — левый верхний, на выходе сдадим. Хорошие грошики в копилочку упадут. А у тебя же ещё ничего нет? Со своего — все четыре снимай! Помочь? А то помню, как мы с первыми ковырялись, — он тоже тронул свою серебряную цепочку. — Хорошо, взрослые, воины опытные, подошли, подсобили... Всё! Чего лясы зря точить — хватайте и попёрли!

Нагтилин подошёл к выходу, ухватил за заднюю ногу одну тушу, другую и поволок их наружу.

— Давай-давай, впрягайся, виконт! В мусорщики мы не подряжались тоже! Не, за двух не цепляйся — нам бы хоть по одной не упариться... Фунтов же по сто пятьдесят, заразы... И до чего же мерзкие! Прикасаться противно...

Чтоб вынести всех, понадобилось пять ходок. Всё ж упарились. Но внутри уютней не стало — пятна тёмной крови, вонь тёмной крови, а ещё от входа потянуло чёрным дымом — Луфгегл подложил под кучу трупов какую-то пирамидку из своего рюкзака, поджёг её... Яростное пламя сжигало тварей, но смрад от них... Подпёртое со всех сторон тело матки, когда закаменеет будет, конечно, впечатляюще — одно рыло чего стоит! И отсутствие четырёх клыков не помешает — чего-чего, а там и без них хватает! — но пока...

Собравшись вместе, команда огляделась, и все молча двинулись к стенке, в которой тускло отсвечивал столбик из нитрониума.

— Парни... — пробурчал Луф.

И парни взбодрились. Взяли на изготовку свои протазаны, Акки наложил стрелу...

— Держитесь вместе и сзади, — кивнул нанимателям Нил.

И наниматель опять покачал головой: нанимательница без спора снова подчинилась.

Удар по ключу забранной в перчатку ладони и дверь со скрипами и скрежетом отъехала влево. Коридор. Ярдов в тридцать.

— Пусто!

— Стойте! Сначала я сам. Контролируйте.

Двинулся вперёд. И Торри опять поразилась: как по-кошачьи осторожно может перемещаться этот громоздкий парень. Два раза остановился, каждый раз приблизил факел к стене — сначала к одной, потом к той, что напротив, высветил на них голубые овалы...

— Двери! — поняла принцесса.

— С намёком, что за ними безопасно, — добавил её соотечественник.

Обратно нагтилин шёл без опаски.

— Так, наниматели, — остановился он у ближнего к выходу, ближнего к ним овала, поковырялся в нём, выдвинул наружу ручку и с натугой сдвинул то, что казалось стеной, всторону. Взглянул: — Есть, чем поживиться. Принимайте работу.

Разойтись парни успели, да и принцесса эта — гибкая, как змейка! Она, может, и так бы меж них просочилась бы, никого не задев! Принцесса подлетела к двери заглянула:

— О! — только и сказала она.

— Э!.. — норт непочтительно подтолкнул второго нанимателя следом за ней. — Тебе ж говорили: — Будь с принцессой рядом! Всегда.

А она уже заглядывала через плечо нагтилину, открывавшем комнату напротив.

— Сама! — выкрикнула девушка и бросилась вперёд. — следующую сама! Телл, помогай!

— Светлая девочка, — улыбнулся кор.

Он убрал стрелу в тул рюкзака и теперь спускал с лука тетиву. Тетива из внисттгула сама по себе, вообще-то, помимо того, что не боится влаги, так и почти не растягивается, но любое оружие ценит уход.

— Так это лампа её подсвечивает, — пожал плечами норт.

Рядом с девчонкой стоял её спутник с поднятым магическим фонарём и следил, как она, подсмотрев у Луфгегла, как это делается, выдёргивала наружу дверную ручку.

— Угу, — согласился с кем-то из них вект.

Это были четыре небольших комнатки, но внутри каждой, за тонкой перегородкой, ещё и ванна с туалетом. Парни только переглянулись, когда осматривали первую: у них в Элистане при Университете было много подобных келий — для молодых неженатых (или незамужних) магов...

— Кажется, я знаю, что будет в другом коридоре, — тихо проговорил Луфгегл.

— Лаборатория, — тоже понял Ниэлон.

— А ведь точно, — обернулся к ним Келдаз и показательно огляделся: — Знаю такие.

Остальные заулыбались: Кел свои приключения с магинями особо не таил.

Ровесницы и те, что помладше его, студентки то есть, не то, чтобы его не интересовали, но особые отношения с принцессой корсаров... Девицы, которые всерьёз вознамеривались посоперничать за парня с мечтательной художницей, были просто без особой жалости ею биты. Воспитательные мероприятия проводились чаще всего в присутствии и другой принцессы, и, что воздействовало сильнее — тумаки и таскание за волосьё от одной или тёмное молчание другой — ещё вопрос. Так что норт стал выбирать тех, кто... не то, чтобы были поумнее, глупых в Университете вообще не водилось! — а поразумнее, что ли: умеющих понимать и принимать реальности. То есть возрастом поболее.

— Луф, — тронул нагтилина за руку вект, — ты ж помнишь, мы — охотники? — и повторил: — Мы здесь охотники! Да?

— Конечно, — буркнул молодой артефактор. — Помню я всё. И восторженно прыгать, хватаясь за реторты, не буду.

И тут нечто восторженное раздалось из дальней комнаты.

— Здорово ж она визжать умеет! — усмехнулся Аккор. — Неужели золото нашла?

— Ничего ты не понимаешь в женщинах! — рассмеялся Кел. — Она же здесь уже почти неделю, и сейчас, верняк, обнаружила, что в ванной горячая вода имеется. Тоже, как у нас, в Льизе. Спорим?

— Э, парни, помните же, что как это всё включается, мы совсем не знаем! — и об этом напомнил всем Ниэлон.

И тут в комнату влетела Торри:

— Здесь даже вода есть! — закричала она. — Горячая! — распахнула дверцу в комнатку ванной. — Смотрите! Вода! — подняла кверху кран, и из проёма вдоль краёв ванной зажурчало. — А вот как температура настраивается! — и сдвинула рычаг регулировки в среднее положение. Сунула руку под струю воды. — Вот, тёплая пошла! — и обернулась к ним: — Всё! Ко мне не лезть и час меня не трогать! Я — в ванной! — и вылетела за дверь. Вернулась: — Без меня в другой коридор не суйтесь! — выскочила. Вернулась опять: — Мальчики, ну, пожалуйста... — и улыбка!.. Которая, впрочем, вся досталась только одному "мальчику". И опять одна за другой хлопнули две двери!

Второй коридор они обследовали через полтора часа. Да, явно лаборатории. Две штуки, одна напротив другой. Все проходы в них раскрывала Торри. Правда, до того...

Виконта немного заняли... Хотя и так было ясно, что от дверей в комнату, в ванне которой плескалась подруга, его было не оттащить. Келдаз заметил, что и из руки он у не выпускал чёток — наверняка тревожный артефакт какой-нибудь. Вот, пока он девчонку караулил, Луф запор в левый коридор махонькой, незаметненькой капелькой своей крови и активировал. Нет, указание нанимательницы он выполнил, внутрь не вошёл — договор есть договор, но передавать кыллизикл от лаборатории прежних в чужие руки не собирался совсем.

Поздним вечером того же дня в своей спальне Император поинтересовался:

— Да, Дакр, а как наказали стражниц?

— По нижней планке Устава о наказаниях — трое суток карцера на хлебе и воде, — ответил, ехидно улыбнувшись, главный императорский сплетник.

— У? — заинтересованно среагировал на ехидство властитель империи.

— Их перед строем припозорить хотели, — и рассказчик пояснил: — Верриса же наша не терпит рядом с собой мужчин. Даже в качестве охраны. Вот в караульной роте и держат нескольких тёток. Но терпят соответственно с трудом.

" — Ну, расскажите, как вас девчонки уделали? — ядовито вопросил их командир.

" — Вот так! — одна из них протянула вперёд обрывки оборок нашей суровой воспитательницы.

" — Порвали, как тряпку?

" — Да, как одна из них порвала эту тряпку веззийского шёлка, — ответила баба и, говорят, так же, не без яда, усмехнулась.

И всё. Потом вся рота пыталась те тряпки дорвать.

— Управились?

— Да. Одну — сразу. Как раз их ядовитый командир. А вторую... Младший ла Оккали, — и опять подаватель ехидно покривил губы: — Через час почти.

— Он? Не самый, вроде, и атлет?

— Человеку силой с тем шёлком ничего не поделать. Быстрота нужна сумасшедшая. Точнее резкость бешеная.

— А ты, помнится, утверждал, что магини без магии вполне безобидны?

— Ваша интуиция опять показала, что она выше всяческих умствований.

Лесть неприятной не бывает. Особенно, если она справедлива. Император изволил улыбнуться.

— А принц Ритогл... — поспешил воспользоваться хорошим его настроением опытный царедворец

— Наконец-то у племянника будет достойный противник. Не боящийся дать отпор.

— Но он — маг, а на противницах — по браслету!

— Вот и посмотрим. Сумеют вывернуться? Ты, Дакр, за кого будешь болеть? За девчонок, небось? Ну-ну... А как их "библитекарша"?

— Получает плети и рыдает. Что со смердки взять?

— Ну-ну, — повторился император. — Держи меня в курсе. Спокойной ночи.

"Итак, дозволение "поболеть за девчонок" получено. Что ж, "племянник", достал ты уже многих. А уж твои маменька-папенька...".

— Спокойной ночи, Ваше Величество!

15. Всё обошлось — 3

Когда на следующее утро в её камере загремел ящик, Веккатта даже не пошевелилась: она, сцепив зубы, ждала другого лязганья. Прошло четверть часа, ящик опять загрохотал и втянулся. Прошло ещё полчаса. Палача с подручными не было.

"Обошлось?" — начала надеяться Катти.

Но заставила себя поверить в это только через час. Что ж... Тогда... Она опять взялась за склянку. Мазь ей досталась качественная. Чуть пахла полынью, чуть отдавала тысячелистником, но основные компоненты девочке были незнакомы. Ну, так в каждом ареале — своя базовая фармакология. Да и, судя по скорости заживления, местные маги к мази свои умения прикладывали тоже.

Катти спустила платье и занялась спиной. Впереди ещё будет вечер...

"Не твоя вина и не твоя заслуга", — опять вспомнила девочка.

Не её вина... А чья? В принципе — да чья угодно! Местной кошки, разбившей кувшин сметаны. Но, если вернуться к рациональности... Это же Империя! Для местной аристократии она, чужеземельная простолюдинка, меньше, чем ничто. Кому надо рыться в памяти, чтоб раскопать в оной плебейку, отдавать распоряжения, напрягать аж трёх слуг, чтоб сорвать зло за кошку? Для них про неё можно вспомнить, только, чтобы надавить на равных им... Значит, всё-таки она здесь очутилась не одна... Значит, и принцессы — тоже. Хотя бы одна... И "вина" эта — их...

Точно! Она читала: в империи принято подставлять своим детишкам в друзья-подружки детей из слуг, чтобы потом на них сбрасывать телесные наказания. "Мальчик для битья" — даже термин имеется общепринятый. А, что она не мальчик, а девочка, значения особого не имеет.

Но "заслуга"... Которая тоже "не её"... Девчонки всё-таки за неё как-то вступаются? То есть они сопротивляются! Они борются. А она?.. Она только ноет?!

Она вслушалась в себя. Голова больше не болела. Спина... Не болела тоже. Ночью — да. Но потом подействовала мазь, и удалось даже выспаться. Хотелось есть. Что ж, сама виновата: завтрак предлагался. Ну, какой это завтрак! Вчера хотелось есть даже сразу после их "обеда". Но тем не менее.

Огляделась... Грязная, замызганная камера. Когда здесь убирались? Когда последний раз мыли полы? Год назад? Сто лет тому назад? Два тысячелетия? Девушка взглянула на тряпочку, которой с утра протиралась и решительно оторвала ещё один, здоровенный клок от своей нижней юбки. Вода в "туалете" сочилась по-прежнему еле-еле. А разве она сама куда-то торопится?

— Ваше величество... — обратился к королеве глава её личной охраны.

— Сэр Дартор? — удивилась Клерисса. "Если даже этот полезет утешать...".

— Ваше величество, с Вами хочет поговорить Веллитарий.

Особого дозволения не требовалось: охрана вне церемониалов, да и барон... С глупостями никогда не приставал, а иногда замечал что-то, что потом можно было бы признать очевидным, но это — потом... а вот в ту конкретную минуту...

Королева уже полчаса молча сидела в своём кресле. В одиночестве. Без фрейлин. Без подруг. Без дела. Только охрана. Но их она уже давно и замечать-то перестала, и ни раздражающим, ни отвлекающим фактором не полагала.

— Барон, говорите.

Странный он... Так и застрял в её личном отряде. Три года назад все были убеждены, что поступление в охрану королевы для него — это тщательно просчитанный шаг в карьере. Чтобы венценосные особы узнали о его существовании, чтобы приближённые к ним привыкли к его присутствию среди них. Но о переводе он так и не заикнулся, а когда о том заговорила королева, отказался... "Со всем почтением, но разрешите остаться...". Что ж, и муж, и Имерний были только за. А отдельное спасибо можно сказать не только ему, а его отцу, например — дав позволение на строительство в Светлом квартале; его матери, заглянув пару раз во время гуляний в её эту выстроенную, только что открытую кофейню... Или приняв его младшего брата в Пажеский корпус... А то ведь родословной для того мальчику всё-таки не хватало...

— Ваше величество, вчера я два раза ощутил боль. Знакомую боль. В спине. Утром и вечером. Собственно, даже не боль — отголосок боли. Утром — два раза подряд с секундным интервалом. Я тогда просто передёрнул плечами — и всё унялось. Но потом понял — вспомнил... Это из детства-юности. Это воспоминание про удары хлыста. Я поделился с остальными нашими. Схожее и в то же самое время ощутили ещё четверо. Остальные... Для остальных наша библиотекарша не является хранительницей клятвы на крови.

— Ты хочешь сказать, что девочку там бьют? — поморщилась Клерисса.

— Да, но не это существенно. Главное, что мы это чувствуем.

— Договаривай, у меня голова сейчас почти не работает.

— Хранитель клятвы тоже чувствует своих... носителей?

— Да. Отголоском. Эхом. Больше знанием, чем ощущением. Если тебя полоснуть кнутом, Катти разберётся: тебе больно. Но ей самой больно не будет.

— То есть, если мне будет больно, Катти это узнает. А если мне будет больно два раза кряду, Катти это тоже разберёт?..

— Подожди... — начала собирать в кучу свои мозги королева. — Ты хочешь сказать, что так можно как-то передать девочке сообщение?

— Но я никак не придумаю — как.

— Тебе и не обязательно, — пробормотала она, туман в голове начал понемногу рассеиваться. — У меня для этого целый Университет умников имеется! — и криво усмехнулась: — Однако ж, давно же тебя, наверное, не пороли!

Поморщился тут не только барон. Передёрнул плечами и капитан, и, глядя на них, поёжились ещё трое мужчин из ближней охраны. А уж каким ледком продёрнуло по косточкам их позвоночников, когда через несколько часов подруженька королевы, знаменитая целительница Арлия ла Век, деловито так, практически без всяких предвкушающих ноток проговорила:

— Ну, какой-такой кнут? Почему сразу кнут? Кожу людям портить, мази на них потом переводить... Им и без того можно больно сделать.

Извращенка!

Оказывается, и в императорской Палестре уроки бальных танцев чередуются с занятиями по общефизической и даже по боевой подготовке.

— Её императорское высочество настояла. — пояснила баронесса ла Отредди. — Давно уже. Девочку очень впечатлило, что королева Эллезии в битве при Артокии совместно с придворными дамами сумела противостоять десанту вражеских магов.

"Да, мамочка каждый раз только улыбается, вспоминая тот эпизод, а его величество — ругается. Получилось, что лучшие маги Корлэнда были выключены из битвы в самом её начале. Потому что странно так случилось, что при королеве тогда были не штатные фрейлины, а сплошь все её подруги..."

И ещё... Как-то Клер при дочери помянула, что её клятве никогда не обманывать мужа уже больше четырёх лет! Девочка тут же отсчитала назад четыре года и упёрлась в Войну падающих листьев.

— ... И она потребовала заменить ими уроки танцев. Но Его Императорское Величество в знак своего неудовольствия постановил, что каждая подобная замена должно быть подтверждена мною. Каждая! Обыкновенно я обращаюсь к её высочеству за аргументацией в пользу того или иного варианта. Вошло в обычай, что принцесса делится своей в этом ответственностью со своими подругами, — и наставница уставилась на Синнаэль: — Пусть сегодня будет твоя очередь. Итак, что сегодня лучше — танцы, боёвка? И очень советую: не разочаруй меня!

Дело шло к полудню, а лист кондуита у них у обеих был чист. Чист он будет и в случае любого её выбора: мымра сама ей дала право выбора. Правда, остаётся ещё "собственное видение педагогического процесса". Одну плеть девчонка бы перенесла: дома в процесс обучения был включён специальный "курс контроля ощущений". И управление собственным болевым порогом на нём тренировалось тоже. Но Катти... Второй плети быть не должно!

— Мне требу... мне желательно пояснение: я должна выбрать, что лучше для меня или для группы?

Никка отвела глаза: Сина в своём репертуаре. Вроде бы, оговорилась — спохватилась — поправилась. Хотели кротости от гордячки-принцессы — получайте. Конечно-конечно: ведь она вся в маменьку, в никакую не в актрису! А что у неё ещё и папенька есть, как-то почему-то все при этом забывают. Дома она сержантами своей гвардии, как хотела, крутила. Данная баронесса полагает себя более суровой? Ну-ну...

— Думаю, группа согласится сегодня с твоим приоритетом.

— Тогда тренажёрный зал.

— Обоснуй.

— Для танцев необходима сосредоточенность, а тренировка позволяет расслабиться, что мне сейчас и надо.

— Даже так? Лестра, будь добра, передай вашему инструктору слова юной принцессы.

— Да, ваша милость.

— Проведи группу в зал.

— Да, ваша милость.

"Так, теперь её подставляют под плеть от военных? Что ж, скажем ещё раз: ну-ну, — про себя улыбнулась Никкора. — А девчонки-то... Как довольно заквохтали девчонки! Они ждали именно этого выбора. И они ему рады. Им тоже хочется, чтобы мы получили плетей?"

Лестра вела группу неспешно. Не любит эти занятия? Даёт время насладиться интерьерами? Вообще-то полюбоваться есть на что. Имперский дворец раза в полтора-два больше королевского в Эллистане, соответственно в три-четыре больше её родного, в Корикле... Хотя за пять лет в плену... Ещё вопрос теперь, где она чувствует себя более дома — в Корлэнде или в Эллезии... Тем более, что пленной, заключённой, чужой её себя чувствовать "в плену" не давали. Подруга! Она с самого начала была Сине подругой, а не зверьком экзотическим на цепочке.

А уж последние годы, когда вообще перестали экономить алмазы, когда её начали приучать к морю, к кораблям, когда она сама стала привыкать быть вплотную к морю — и не у сурового Корского, где купаются лишь три месяца в году, а рядом с ласковым круглогодично-тёплым морем тропиков у Лазурного берега.

Недавно, да всего месяц назад, в Корикле ей местные попробовали намекнуть, что она "ненастоящая" кора, что она — румовая. Что ж, она им устроила... Сначала заплыв к маяку. Первая! Потом прыжок с него в воду — за нею решилось последовать только трое. Но из всех четверых только она достала со дна гальку! Ну, ещё бы... Они-то не собирали синий жемчуг из заповедной бухты на морском курорте прежних!

Девицы по пути болтали о нарядах.

— Да у меня всё будет по-прежнему, — делилась подробностями Веталлия ла Трейси, — и лента такая же — оранжевая.

— Как прежде? — хмыкнула Лестра. — А ты бы не хотела заменить цвет на жёлтенький? Тебе бы очень пошло.

""Прежде"? — не особенно вникала в их воркотню Никка. — Запустить бы в этот дворец тётю Велу, она бы посмотрела, что здесь осталось от прежних времён."

— Никкора, а Вам, как кажется? Веталлии же подходит жёлтенькое? Как раз под её глаза.

"А глаза у этой... действительно, как у тигры какой. Да уж, на такую надо через всю спину жёлтый овал выкрашивать — если б здешние знали, что у прежних означал жёлтый цвет!.. — и она вдруг чуть не споткнулась: — Стоп! Страда — область, примыкающая к Пустошам сизого вереска. Это семейство ж там тысячелетиями уже роется. Неужели?.."

— А для себя Вы какой цвет бы выбрали? — вежливо уклонилась от ответа Никка.

— Тоже под цвет глаз — голубой.

— Но у Вас же — серый.

— Под некоторое настроение, при некотором освещении... Бывает по-разному. Сейчас, — ясно улыбнулась виконтесса, — я бы хотела, чтобы Вы их видели — голубыми.

— Да? — вернула улыбку скромная художница. И кокетливым жестом вывернула ладонь, прижав большой палец к безымянному: "Тревога!"

Синнаэль промолчала. Она только чуть пригладила правую бровь: "Принято!".

Их учёная подруга год назад прочитала сама, а потом подсунула им книжку прежних о детях из клана убийц. У тех имелся секретный язык жестов. Принцессы придумали свой. Чтоб подразнить мальчиков, главным образом. Но вдруг оказалось удобно — в тайне перекинуться знаками в полузнакомой компании. (Да-да уже бывали у них и такие: поначалу с Келдазом, а потом тайком даже от него...)

"Нас предупреждают про эту кошку? Присмотримся."

Но сказала она совсем другое:

— В чём мы будем заниматься? В этом? — и чуть приподняла подол тяжёлого платья?

— При зале есть раздевалки.

— И для нас?

— Думаю, подготовили. Очень удивлюсь, если нет.

Удивляться не пришлось. Два кабинетика, как всегда, там стояли. И по девушке при каждом:

— Госпожа, я помогу.

Помогала она больше снять, чем надеть... О, они, что ли, тоже решились выходить на люди в штанах?

— Госпожа, — чуть улыбнулась на её провинциализм служанка: — не стесняйтесь! Чужих на занятиях не будет и уж тем более — никаких мужчин!

Ну, разве что... Никка улыбнулась тоже: видела бы эта девица, женскую морскую форму коров. Да не парадную, не выходную — рабочую. Видела бы, в чём во время своих командировок, юнгой, скажем, на корских кораблях щеголяла она!

А здесь — лёгкие, свободные, длиной до самых лодыжек штаны, невесомая, прикрывающая бёдра блузка, прячущая волосы шапочка, мягкие тапочки на ноги — годится.

Раздался гонг.

— Госпожа, поспешим. Осталась минута. Опоздавшим наказание!

— Учту, не мешайся!

Никкора вышла из раздевалки за пять секунд до истечения времени. Одновременно с Синнаэль. Местные — "аборигенки", — вспомнила, как векаты называли завоеванное население, — уже выстроились в некое подобие строя. Принцессы пристроились с краю. Приняли позу остальных, вытянулись.

Раздался гонг.

— Неплохо-неплохо, — с нотками удивления проговорила дама напротив. Впрочем, от "дамы" в ней было мало что — узкие бёдра, почти незаметная грудь, резкие черты лица, простейшая прическа недлинных волос... Неприязненный голос... Клария Третос, "наставница по контролю над мышцами", — Порадуйте меня: скажите, что вы чувствуете время. Что вы рассчитали его, а не угадали!

— Да, — спокойно подтвердила Сина.

— Тест! Под запись в кондуит. Вы... стишок какой-нибудь знаете? Обе?

— Много.

— Выберите.

— "В шумном платье муаровым."

— Не слышала...

"Она считает себя знатоком поэзии?!"

— Это недавний перевод баллады прежних.

— Что ж, по счету ноль вы его совместно декламируете. И на пятнадцатой секунде останавливаетесь. Товсь три! — девушки взялись за руки. — Три! Два! Один! Ноль!

Принцессам привычнее было пение дуэтом, но декламация ничуть не сложнее. Словно дирижируя себе свободными ладонями, они одновременно вступили:

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом

По аллее олуненной Вы проходите морево...

Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,

А дорожка песочная от листвы...

...И замерли. И замолчали.

— Так корёжить слова, — поморщилась военная. — Да ладно: в кондуит по плюсу!

— Ваша милость... — как трепетная отличница, подняла руку желтоокая.

— Да?

— Ваша милость, — вмешалась сероглазая, — как назначенная старшая...

Наставница перевела свои невзрачные глазки с очей одной в очи другой и кивнула виконтессе из герцогского дома:

— Говори.

— Её светлость баронесса ла Отредди...

— Сколько можно говорить, — прервала её мать-командирша, — забудьте вы о титулах внутри учебного процесса! "Ваша милость" — общее обращение ко всем! Продолжай.

— ... её милость старшая наставница просила передать, что для её... для новой ученицы Ваши занятия... цитирую: "тренировка позволяет расслабиться", — и взглянув на Веталлию из графского дома ла Трейси, закончила: — Отчёт сдан.

— Веталлия, ты хотела напомнить об этом же?

— Да, ваша милость.

— Значит, ты сюда отдохнуть заявилась? — повернулась она к принцессе. -Танцы — это тебе дело, а здесь расслабуха? И это дочь Клериссы Эллезийской?!

— Разрешите пояснить?

— Попробуй.

— Мама мне говорила, что в паре мужчина-женщина, мужчина бьётся с внешним окружением, а женщина — танцует.

— Что, когда она выносила корских магов — это она тоже приплясывала?!

— Папочка до сих пор рычит, когда вспоминает про тот случай, — улыбнулась эллезийская принцесса. — Самое трудное было втянуть в танец их. И тем самым оставить свою армию почти без магического прикрытия. Да и... Хоть я спокойно отжимаюсь по три раза на правой, а потом на левой руке, но даже наши парни в качестве разминки теперь предпочитают не жёсткие махи руками, ногами, а вот такие... — опять улыбнулась принцесса, — танцы... — она плавно воздела обе руки вверх... И как опомнилась — замерла и вопросила: — Разрешите?

— Ну, — поощрила её командир.

— Никка...

И они синхронно, акцентированной гимнастической походкой вышли из того, что здесь считалось строем. Переглянулись и... Крайддассе Оллитто... Жалко, музыки никакой не было...

— Это же "Заря духа"! — через несколько мгновений, несколько кат выкрикнула наставница. — Неужели полный комплекс?!

Девочки отвлекаться не стали.

— Как вы его нашли?! — после окончания комплекса вопросила наставница. — Где?

— Не мы. Наша подруга — библиотекарша, — и пусть думает, что, следовательно, найдено оно в библиотеке. Где-нибудь в пыльных запасниках известной на весь мир, легендарной библиотеки Иллиоана. — Это начальный комплекс из четырёх. "Утро".

— Показывайте следующий!

— Не сможем. Мы их видели все, но... Для разминки и первого хватает. А дальше... На боёвке, нам боевые техники ставят, а на танцах — танцы.

— Варвары...

— Это лишь Катти занималась только тем, что хотелось ей, что ей нравилось, а остальные... Кондуиты есть и нас.

— А она?

— Она делала, что хотела, ходила, где хотела. И время от времени приносила, что ей попадалось по пути. Наши алхимики на неё буквально молятся. Вот и Зарю духа до неё не находил никто.

— Почему всё про девчонку в прошедшем времени?

— В настоящем — она где-то здесь, у вас. Нам сказали, что теперь наши кондуиты закрывает.

— Обеих?

— Нам сказали, да.

— Стойте, так это та простолюдинка, что ли? Которую с вами подхватили?

— Да, ваша милость.

— Да ладно, — покачала головой Никка, чуть сбивая трагедийный пафос: — Нет худа без добра: хоть не будет теперь портить зубы своими бесконечными ирисками. Ей полдворца подкидывало...

— Угу, — пробормотала наставница, — в нижнем ярусе конфетами не балуют, — и резко тряхнула головой: — Всё! Группа, внимание!.. Пробежка вдоль зала — три круга. Вы, — махнула она принцессам, — в строй. Товсь, шесть. Шесть, пять, четыре, три, два, один. Старт!

И девчонки потрусили.

Синнаэль с подругой пристроились сзади остальных. Веталлия бежала спереди.

"Вот же коза!" — мысленно проворчала на неё Сина: та просто не могла спокойно двигаться — подпрыгивала, вертелась и уже втянула почти в пятнашки — внутри-то строя! — двух ближних девчонок.

Но она... Вчера в столовой она была явно на стороне... как там его? племянника... Боккара! И, возможно, как раз про неё предупредила Лестра... Итак, кто она? Графский род ла Трейси, маги воздуха, второй ребёнок в семье, старший у них — сын... О! входит в окружение графа Боккара... В имперском дворе среди молодёжи несколько центров конденсации. Главный — при наследном принце, а Боккар... Ему ничего не светит, и он ничего не хочет — только всем пользуется. Вот при нём и собралась под стать ему, такие же, которых века назад прозвали — "золотая молодёжь". Император подарил любимому племяннику графство, так тот, кажется, ни разу не удосужился там побывать...

На занятиях в императорском гимнастическом зале особо нового принцессам не показали. Те же упражнения на растяжку, на гибкость даже к их удивлению на атлетизм. Девочек из высшей аристократии в империи заставляют тягать железо?! Нет, силовая гимнастика практиковалась и в Эллезии. (В армейских частях так и на равных с мужчинами — базовый комплекс один на всех: командиры должны быть уверены в определённым минимуме умений всех солдат, это к рекордным весам им подходить не рекомендовали.) Но с принцессами, а глядя на их, и наставники остальных аристократок, тщательно следили, чтоб формирование мышечной массы не шло в ущерб быстроте, резкости. Самооборона для них была не в том, чтобы пересилить мужчину, а чтоб увернуться от него, выиграть секунды, а дальше... Как, всегда можно найти мужчину, который бы был сильней конкретной женщины, так же для любого мага можно найти более сильную соперницу-женщину. Недаром правители-мужчины жгли "ведьм". А уж Клерисса и её доченька...

— Кажется, мы смогли удивить вас? — хмыкнула наставница Клария Третос, когда они подошли к странной конструкции, главным элементом которой была давно знакомая штанга с навесными железными блинами, но от которой шли веревки, рычаги, противовесы... — Аппарат позволяет работать с весами лёжа, разгружая позвоночник и поясницу. Или сидя. Или стоя, не нагружая руки, а только плечевой пояс.

Сина еле сдержала улыбку: "Луфу бы этот механизм показать да дать на пару часов! Наполовину бы количество верёвок уменьшилось!". Но наставница её скептицизм заметила:

— Девочки, продемонстрируйте! — приказала она.

Одна из девчонок нырнула вниз, расположилась на узком ложе, приподняла руки, и её милость закрутила ворот, опуская гриф вниз. Остальные столпились рядом, а эта Трейси даже руки положила неподалёку от тросов.

"У наших наставниц уже бы показательный обморок случился на почве техники безопасности!" — и она опять перевела взгляд на девочку, которая с видимым удовольствием показывала провинциалкам, как работают со штангой. "С облегчённой", — хмыкнула принцесса.

И вдруг она боковым зрением увидела, как дёрнулась Сина... и тут же обеими — обеими! -руками изобразила знак: "Тревога!"

"Что?!"

Сина скосила глаза на верёвочную систему... сдержек и противовесов... На одно место в ней.

"И что? Да, эта тигра желтоглазая стояла рядом! Ну и?.. Хорошо, пойдём с другого края. Что может в верёвках увидеть Сина? В верёвках прирождённая кора? Всё! При чём здесь Веталлия? — и тут первая ученица Лицея внутренне ахнула: — Стоп!! Кличка рода матери девки — "ржавые графы": глаза цветом в ржавчину — их родовой признак, но, если ещё и?.. Если не только?! Если с намёком на их родовую магию — какую-нибудь способность резко ускорять, как выражался мэтр Дилериус, "процессы медленного окисления", то есть стимулировать, катализировать тление, гниение — ржавление! И сейчас... Вот только не повезло ей: Никкора гнилую верёвку в снастях и с закрытыми глазами разберёт. Её роду для этого никакой магии вообще не требуется!"

"Поняла! — пригладила она правую бровь. И следом тронула большим пальцем верхнюю фалангу указательного: — Не вмешивайся!"

И кора, как бы удивляясь на незнакомые упражнения их новой одноклассницы, покачала головой и, то ли поправила локон на лбу, то ли пригладила бровь:

"Принято!"

— Впечатляет? — проговорила довольная наставница, глядя, как эллезийская принцесса удивлённо рассматривает движущиеся части. — Правда, словно часовой механизм?

— Да, сложная механика, — словно заворожённо, согласилась она.

"При обрыве противовес полетит вниз, и заедет по ступне... Синяк, как минимум, а то ведь и раздробить может. Наверное, на это и расчёт. А что ещё при этом и гриф вздёрнет вверх, и трос хлестнёт в сторону — этим дура озаботилась вряд ли!" — и она взглядом показала Никке на трос и на опасное место на полу. Та чуть наклонила голову.

— Нравится? Попробуй.

— Спасибо, ваша милость.

Сина чуть суетно уступила дорогу выбирающейся из тренажёра девушке, Никка, отодвигаясь, дёрнулась тоже и подтолкнула графскую дочку. Та поморщилась на неуклюжую морячку и отступила от неё.

— Тебе не слишком сложно будет? — вдруг встряла Лестра.

— Лестра, не ревнуй, — криво улыбнулась её милость. — Я понимаю — твой любимый подход, но дай и новичкам попробовать.

— Я справлюсь, — словно примериваясь, проговорила Сина.

— Но всё-таки... Может... — попробовала настоять ла Страда.

"А если она ещё и проверить всё сейчас потребует?!"

— Ваша милость, виконте... Лестра никак не может простить, что мне сейчас, что голубое, что жёлтое — всё равно: они, когда сюда шли, о ленточках спорили, а я смолчала.

— Правда-правда! — вспомнила Веталлия: — Она молчала.

— Что ж, "жёлтенькое" — это важная материя, — хмыкнула та, которой никогда ни с какими "ленточками" не носилась. — Лестра не мешай!

— Ну и ладно. Я вообще тогда отойду! Девочки, идёмте!

Четверо её даже послушались. Остальные глянули на ла Трейси и остались.

"А теперь осторожненько-осторожненько!"

И как будто бы стесняясь, будто бы ей в невмоготу тяжело, Синнаэль, как фарфоровую вазу, начала поднимать-опускать гриф.

— Резче, принцесса! — скомандовала наставница.

И Сина увидела предвкушающую усмешку графиньки.

"Ну, давай — добавь!"

И как в ответ, у графки опять скривились губки.

Потом был звук лопнувшей струны — да целого пучка струн! — и удар противовеса. А потом — вопли, суматоха, а уж кровищи-то, кровищи...

В этот день мальчишек из пакгауза не выпустили. В планах было разделиться, чтоб Луф с Нилом покопались в найденной лаборатории, а Кел с Акки побродили вокруг, поразведовали, поохотились. Но нанимательница вдруг сказала: "Нет! Всем всё обыскивать! Всё найденное фиксировать! Протоколировать всё. И месторасположение найденного, и окружение, и сопутствующие предметы/артефакты. Потому что... потому что здесь лаборатория, и кто его знает, что они тут исследовали! Недаром же прорыв тьмы! И вдруг опять, а то и хуже."

Наниматель поддержал её. Нанятым осталось только пожать плечами. Да обменяться показательными улыбками. Да прикипеть взглядами к двум невзрачным шарикам, которые девушка небрежно забрала из рук Луфгегла, потом бросила на столик, возле которого воздвигла своего спутника, а их едва ли не за шкирку вытолкала из комнаты. И разразилась приказами.

По условия договора найденное делилось на всех равными долями, но она имела право свою с виконтом долю выбирать. И, кажется, она выбрала. К концу дня таких шаров было найдено ещё шесть штук. Девушка едва не повизгивала.

— Что это? — получил право поинтересоваться Нил.

— Серый шар, — ответил Астеллий ла Ферн. — Что это, никто не знает. В частные руки не допускается, за утайку — смерть. На границе изымается в обязательном порядке. Однако, если имеется вот это — протокол осмотра места находки, тогда в награду всё прочее остаётся нашедшему. У нас их теперь — восемь. Нас — шестеро. То есть всё остальное, что найдём — наше. Даже обыска — досмотра даже, не будет. Хоть караван вывози.

— А если при караване отдельный возок будет как раз с такими?

— Сказал же, смерть. И паскудная... Утаить невозможно. Были, которые пытались. Бедолаги.

С полами в своей каморке девочка управилась только к обеду. Оказывается, они были застелены плиткой. С орнаментом даже. Даже со знакомым рисунком. Нет, конкретно этот узор она не припомнила, но группу для служебных помещений узнала. Что ж, ничего удивительного: нынешняя имперская столица наверняка была не последним городом у прежних, и императорский дворец даже если и перестраивался, так это верхние этажи, а подвалы да фундамент — кто ж их трогает? Нарушишь вентиляционные потоки воздуха или — не приведи Небо — канализацию... Аристократия-то это всегда знала, но нувориши... Раз в поколение кто-нибудь да вляпается: купит особняк и решит внизу что-нибудь расширить "только чуть-чуть"... Так потом и восстановить прежнее редко получается — хоть сноси всё здание.

Вот и здесь у прежних когда-то была комната для прислуги. А в том отделеньеце, где сейчас из крана еле сочиться вода, там раньше была ванная, здесь — раздевалка. Да-да, — хмыкнула девушка, — у некоторых слуг прежних были свои ванные. У очень некоторых. И вода у них шла не только холодная. Кран сейчас замурован блямбой цемента. И когда с ним возились, бестолочи имперские! — повредили, и теперь, вот, вода и капает еле-еле... Сюда бы Луфгегла, он бы за вечер всё восстановил.

Нет, сюда Луфа не надо!

Как же девочке хотелось есть! Осталась без завтрака, а ещё и мазь, заживляющая... Заживляет-то она заживляет — но за счёт чего? — мобилизуя внутренние резервы организма. И теперь резервы требуют восполнения! Настоятельно!

Последний час перед обедом она и работать не могла. Чтобы хоть как-то отвлечься прокрутила весь цикл комплекса Крайддассе Оллитто — Утро, Полдень, Вечер, Полночь. Не так давно в очередной книге встретилось упоминание ещё одного — некоего внешнего цикла: Весна, Лето, Осень, Зима. Она о нём упомянула, и мэтр Ортерей начал смотреть на неё с такими ожиданиями, с такими ожиданиями... Но городскую библиотеку в Льиз яррулле она ещё не нашла — королевы настоятельно её просили во дворцы центра города без них не соваться, и она их раздражать не решалась. Уж больно памятной оказалась интонация "тети Клер", с которой она произнесла... Уже получив кыллизикл на очередной особняк, уставившись на здание, за мгновение до того, как распахнуть его ворота: "Ну, девочка... Раздвинь ножки!"

Аж морозом по коже... Аж суетным перебором воспоминаний: не задерживались ли когда-нибудь руки королевы на её собственном теле более необходимого...

...А в остальном городе... Ну, кто из обычных граждан у нас, например, имеет в личном собрании книги по третьей ступени нумерологии? Да ещё, чтоб с картинками...

Загремело у двери. Обед!

Обед... Пустой суп, две ложки каши, кусочек хлеба, "чай".

Всё, следующая еда только вечером. И вечером после еды, её царственные подруги где-то там наверху сдадут отчёт за день, по итогам которого придут к ней. С кнутом. Сами-то они, как-то хвастались — глушить боль натренировались. А она... Ей тогда терпеть это издевательство над собой показалось излишним: она ж не воительница. Вышло так, что быть подругой воительниц — ничуть не проще.

Перед ужином надо будет ещё раз прокрутить весь цикл Зари духа. Забить "покоем вечности" себя от пяток до самых гланд! А пока... Отжать тряпку и — стены от дверцы в туалетную по часовой стрелке... Пока пальцы не стесались до самых локтей... Поехали!

Приводить их в порядок выходило едва ли не тяжелее, чем отмывать полы. По здравому размышлению получалось, что полы время от времени всё-таки если не мыли, то хоть как-то чистили, а стены... Кому они в камере нужны! Так что со времён, когда отсюда убрали ванную, законопатили горячую воду да поменяли двери, к стенам вряд ли кто притрагивался... Кроме самих узников, конечно. Те изощрялись, как могли — и скабрезные стишки, и бессмысленные проклятия и даже попытки рунной магии... И тот, сразу бросившийся ей в глаза, календарик... В тысячу с небольших отметок... Три года...

Смыть, всё смыть! Это же прежние! Даже то, что здесь выцарапывали нынешние, процарапано только лишь в грязи, в наслоениях всех этих столетий, а сама облицовка... Вот она — чистенькая, приятного оттенка — как новенькая! Как и положено в раздевалке при ванной для избранной прислуги.

Топчан, на котором была устроена её постель, был достаточно высок, хоть и тяжёл тоже... достаточно... Потолок с него вымыть всё же не получится, но если на цыпочках, то до самого верха стены она кое-как доставала... "Может, я здесь и подрасти ещё успею, — безрадостно усмехнулась девочка, — тогда потолок отчищу тоже".

К ужину она отмыла только две стены своей "раздевалки".

Сразу после еды запустила комплекс полного цикла Крайддассе Оллитто. "Утро"... "Полдень"... "Вечер"... "Полночь"! Никого! Кажется, девчонки там, наверху убереглись — палач так и не заявился. Что ж, до того, как совсем стемнело, она успела вымыть половину ещё одной стены.

— Ну, рассказывай, что там эти малолетние магички, которые нынче остались без магии, опять учудили?

— Общее мнение, что им повезло, а той, кому не повезло случиться рядом, не повезло и в остальном.

— Конкретней.

"Неужели ещё не доложили? Очень конкретно? Или при попытке это сделать при дворе Его Императорское Величество высокомерно отмахнулся? Интересоваться дикарками... Мол, вчера о них поговорили и хватит! Здесь же двор не присутствует".

А что Главный по ночным халатам темами, затронутыми при их подавании, ни с кем и никогда не делится, императору известно: неоднократно проверено и многократно подтверждено.

— Если двумя словами: всё обошлось. Конкретная фактография инцидента следующая: во время занятия на силовом тренажёре лопнул один из тросиков. Его обрывок рассёк крупную артерию... или вену? Не специалист я — не знаю... бедра Веталлии ла Трейси. Скорее всего она бы истекла кровью, но принцесса Никкора как-то пережала кровеносный сосуд, а принцесса Синнаэль ещё и прижгла рану запалёнными обрывками той самой лопнувшей верёвки. По счастью и Верриса ла Отредди решила полюбопытствовать, как с физическими нагрузками справляются её новые ученицы. Лекарские таланты нашей баронессы стали востребованы по полной: и чтоб унять кровотечение, и чтоб вылечить ожог. Ну, и чтоб залечить ссадину на ноге Синнаэль: груз противовеса едва не размозжил той ступню, но её тело повело за дёрнувшейся штангой, нога сдвинулась тоже, и железяка лишь содрала кожу на лодыжке.

— Что говорит физкультурница?

— Да всего и не упомнишь. Наиболее красноречив кондуит принцесс: достопочтенная Клария Третос забила его плюсами до отказа. Можно было бы — она бы и на обложке их начиркала. Ещё бы... Смертельный случай на занятиях поставил бы крест не только на её карьере... От семейства ла Трейси она бы не убереглась тоже. И большой вопрос: уберегла ли своё семейство. Графов никакие оправдания не устроили бы.

— Твой анализ?

— Принцессы вербуют союзников. Клара откровенно не их уровень. Вы точно её охарактеризовали: физкультурница. А Верриса опоздала. Когда она пришла, главная улика — верёвка с местом разрыва на ней, была уже практически уничтожена: мало того, что оба конца обожжены, так ещё и заляпаны кровью.

— То есть магическое воздействие больше не разобрать?

— Если что-то вдруг оказывается сгнившим в присутствии члена рода ржавых графов, то главный подозреваемый очевиден.

— Главная подозреваемая, — с улыбкой уточнил император.

— И вот именно этой подозреваемой главная жертва и предложила поджечь главную улику...

— Кастом, что ли?

— Именно.

— То есть поверх возможной слабой криминальной волшбы — свою же, того же плана, но сильную! При свидетелях и при полном одобрении наставницей. Какая милосердная, однако, у нас жертва!

— Вот только этим горящим вервием добренькая девочка чуть ли не до кости прожгла ногу той, которая возможно... только возможно! — покусилась на её ногу. Я после у Веррисы полюбопытствовал: прижигание действительно помогает? Так она аж зашипела... Что юная корсарша вполне квалифицировано передавила ту самую вену/артерию, баронесса мне подтвердила, а в ответ на данный вопрос — зашипела, аки змея песчаная, ядовитая, вставшая в боевую стойку... — дальше царедворец вовсе не ехидничал, он просто решил перестраховаться: — Ваше величество, Ваш племянник... он Вам действительно дорог?

— Мне дорог мой сын. А припомни-ка, каковы взаимоотношения его и данной виконтессы? Даже интересно, каким образом он будет решать возникшую проблему?

Кажется, наниматель собирался ночевать в одной комнатке с нанимательницей. Но та его выгнала:

— Нормальные спальни, нормальная ванна, нормальная кровать — хоть вспомню, что такое по-нормальному спать! — и показательно распустила верхнюю завязку блузки. — Все — вон!

— Только никому не запираться! — потребовал, выходя, Луфгегл, ведь внутренние запоры всюду имелись.

А потом...

— Это она намекнула... — потом в своём кругу, ни на кого глядя, очень постарался не ухмыльнуться очень простодушный норт, — что ранее здесь, в пустошах, спала она исключительно не по-нормальному? То есть в одёжках аж до самого горла?

Никто не отозвался, но ещё двое тоже старательно задавили ухмылки.

Наниматель выбрал себе комнату напротив комнаты девушки. И спать он явно собирался с настежь открытой своей дверью. И, кажется, навесив на противоположную несколько сигнальных артефактов.

— Нормальный ход, — признал Ниэлон.

— И я говорю... — согласился с ним Аккор.

Сами они дверь тоже закрывать не стали, и Луфгегл тоже кинул на пол коридора пару сигналок. И внутри тут же повесил глушилку.

— Что такое этот серый шар? Кто-нибудь знает? Кто-нибудь вообще их видел? — только после этого обратился к друзьям Нил.

Обратился-то он к ним ко всем, но двое из них сразу повернулись к Луфу.

— Видел, и не один, — пожал плечами он. — Уже вспомнил: королевы находили. Где — не знаю. Им показать — вспомнят. Что оно такое, понятия не имею. Мало ли чего неопознанного в Льиз яррулле попадалось. Браслет тот демонов, к примеру...

— Пытаться найти ещё, чтоб затихарить будем?

— Я — против. У нас договор, — сразу отказался нагтилин.

— Поддерживаю, — тут же согласился с ним кор.

Норт задумался...

— Поддерживаю, — тогда высказался вект. — Я верю нанимателям.

— И кому больше? — усмехнулся норт.

— Девчонке.

— Она ж молчала?

— Очень выразительно. Она очень рада шарам, но абсолютно уверена: вывезти их нельзя. И вот это — странно...

— Уточни?

— Её радость непропорциональна... Ведь их отберут! Конечно, теперь мы можем, за то, вроде бы, вывезти целый караван, но каравана-то у нас как раз и нет.

— Отлично, — пробурчал Луф.

— Что? — не поняли остальные.

— Я данный факт... Меня только некоторая неправильность кольнула, а он разобрался и озвучил. Он, — кивнул он на Ниэлона, — в отношение неё адекватен...

Кел с Акки опять переглянулись и опять задавили усмешки.

— ...И, следовательно, выходит, что ей верить — в этом диалоге, по крайней мере — можно.

— Придурки, — проворчал принц Эллезии. — Ладно, что на завтра?

— Я ещё здесь покопаюсь, — ворчливо ответил и Луф. — Лаборатория же! Может, хоть что-то пойму. Пойму, хоть над чем думать.

— Надоело! — буркнул Кел. — Всё обшмонали. Два раза. Сколько можно?! Вересковые пустоши кругом! А мы сиднем сидим, как привязанные.

— И надо бы тот самый караван организовать. Настоящий хабар искать надо.

— Угу, имея безопасную базу, имея какую-никакую, но карту! — поддержал их и вект.

— То есть делимся? Я остаюсь, а вы в разведывательный рейд?

— А наниматели?

— Да никуда они не денутся — тоже разделятся. Думаю, девчонка останется приглядывать за тобой, чтобы ещё один шарик без неё безхозным не случился, а парня отправит с нами.

— А не наоборот?

— Ей шар важнее.

— Спорим? На щелбан!

— О чём? — не понял Ниэлон.

— О том, что ей важнее! — захохотал Келдаз.

И остальные знатоки женского пола, к недоумению ледяного принца, захохотали тоже.

16. Мелкие неприятности — 4

Утром Катти завтракала почти спокойно. Что за ночь подруги умудряться наработать на плеть, она почти не допускала. В первое утро они просто были не в курсе. Да, за день их могут подставить или загнать в безвыходное положение, когда... "Интересы страны", "честь короны" да мало ли ещё что!.. Но ведь и она сама — подданная. Жизнь которой принцессы запросто могут потребовать! А тут не жизнь, а только перетерпеть плеть-другую... Но она подругам верила: они будут стараться за неё, бороться за неё. А не получится? Что ж, здесь плен, и кругом враги.

Но сразу, как доела и допила то, что у врагов, видно, считается чаем, она закрутила комплекс полного цикла Крайддассе Оллитто.

"Я же обещала мастеру Ортерейю", — попыталась она оправдаться перед собой, но на себя же и поморщилась — причина прилежности была очевидной: не сидеть же, прислушиваясь к каждому шороху!

Но и вправду обошлось. И Веккатта с облегчением вздохнув, пошла мочить тряпку, ведь полторы стенки были ещё засаленными. Они казались особенно грязными на фоне выскобленного пола и отмытых частей стен.

Вот только... Как раз на этом участке был тот самый календарик в тысячу отметок... Нет, она, конечно, каждую не пересчитывала, но они вырисовывали ряд одинаковых простеньких картинок из десяти линий каждая — по десять в каждом ряду. Рядов было тоже десять. И ещё один... В котором было только три пиктограмки. И ещё одна — недорисованная...

Стирать календарь было почему-то жаль.

Катти оставила его напоследок и счистила уже после обеда. Потом долго отмывала то, во что превратился обрывок её нижней юбки, потом — свои руки. Вернулась в камеру, огляделась...

Что ж, поучилось живенько... Стены имели салатовый оттенок, чуть более насыщенней внизу, чуть прозрачней повыше, а на уровне роста некоей границей между ними проходила полоса разноцветного орнамента, в котором уголки из разных цветов, но с преобладанием зелёных оттенков, сталкивались, расходились, конфликтовали, соединялись...

И неуместным контрастом теперь торчала замызганная "мебель" — топчан с дерюгой вместо постели, стол, стул... И добраться бы до потолка...

"Завтра буду отмывать туалет", — подумала она.

И ещё она подумала, что уже темнеет, и пора готовиться к ужину. И тут залязгала дверь. Нет, это была еда, это вошёл палач со своими подручными.

Катти закусила губу, встала.

— Сколько? — спросила она палача.

— Две, — ответил он, удивлённо оглядываясь. Двое, что были с ним, завертели головами тоже.

Она молча спустила с плеч платье и, придерживая его на груди, легла. Зажала в зубах ткань подушки.

На втором ударе не сумела сдержаться — вскрикнула.

— Это не твоя вина, — опять пробурчал мужчина. На кровать что-то упало. — И это не твоя заслуга.

Когда оттёрла слёзы, когда, обжигаясь от боли, втёрла в спину мазь, доставили ужин. Спина горела. Есть эту блеклую, безвкусную, склизкую кашицу не хотелось совсем, но она себя заставила. И заставила себя потом развернуть брошенный палачом пакет. И обомлела от несуразности: в нём были ириски. Не меньше фунта, пожалуй.

Проснуться на настоящей кровати на чистых простынях, когда на тебе ночное бельё, начать день с ванны... Казалось, чего бы более? Но есть, есть и ещё! Восемь серых шаров! Она уже сделала годовую норму! Нет, ей, конечно, всё равно достанется, но восемь шаров! Сегодня обязательно надо будет самой пройти все комнаты, ещё раз всё просмотреть. Обязательно! Но даже если больше ничего не найдёт, даже если дома её угостят плетьми, она на всех будет смотреть свысока — восемь! Плюс лаборатория прежних. Да, когда она вернётся, сюда целую экспедицию сразу же отправят! Сам мэтр Кроктауриус про все свои болячки забудет и в припрыжку поскачет. Хотя, конечно, "скакать" не придётся — придадут ему пару десятков носильщиков, и в шезлонге... Только покрикивать на них будет, повизгивая: "Быстрей! Кому говорят, быстрее!".

Эх, жалко девчонки матку свикглов не увидят...

Та, закаменевшая, в центральном зале, наполовину выбравшаяся из овала допуска, с вытянутыми передними лапами, с разинутой пастью... До сих пор рядом находиться жутко. "И её — я!". Рано или поздно её старший братик не вытерпит — здесь побывает. Пусть тоже полюбуется.

Собственно говоря, а почему не увидят? Попросить Телла, пусть зарисует! Отчёт по лаборатории должен быть максимально полным — вот, помимо карты подходов, внутренних планов, пусть будут и зарисовки помещений. И среди эскизов — овал допуска! И этот кошмар в нём, которого она... Которую она.

Да уж, прогулялась... Ушла от тёмных гончих... Нет не "ушла" — отбилась! Вот клыки в подтверждение! И забила матку свикглов! С первого выстрела! Вот, смотрите — два клыка! Ещё по зубу загонщикам досталось. А у неё — два! Потому что титторновый болт — это вам не протазанчики из железа.

И она опять вспомнила загонщиков, напряжением всех сил удерживающих откинутую башку матки, когда на них самих висело по свикглу. И себя саму, еле удерживающуюся, чтобы не завизжать и кинуться... толи вон из комнаты, из пакгауза — куда угодно, только оттуда! — толи прямо в противоположном направлении — к парням отдирать от них мерзких чудищ.

От них? От обоих? А от кого сначала? "Неинтересно!" — прикрикнула она себе.

И тут — стук в дверь:

— Торри, ты поднялась?

Значит, Телл встал тоже.

За завтраком она была в платье. Лёгкое такое — шёлковое, сиреневое. С рельефным рисунком переплетённых роз чуть более тёмного цвета — вместо пояса. Простенькое совсем. Вот только глаза её — она знала! — своей экзотической фиолетовостью теперь просто переполнились. И ещё её волосы... Теперь они не были стянуты в узел, и рыжая толстенная коса вольно ходила сзади, опускаясь ниже пояса. Да чего уж там — пояса! Она чувствовала её привычные прикосновения и ниже, гораздо ниже.

Хорошо, что в неё вдолбили: без трёх приличных платьев — никогда и никуда! Хорошо, что эфирный карман её рюкзака не мнёт вещи. Хорошо, что сам шёлк не мнётся!

Мальчишки — неучи и невежи! Кор с нортом непонятными взглядами обменялись, но промолчали, да все, вообще, промолчали. Хотя что с них взять — простолюдины из глухой провинции!

За едой выяснилось: им всё здесь, в пакгаузе уже надоело. Они — не исследователи, они — охотники. Ну, кроме нагтилина. У того въедливости имелось едва ли не вровень с мэтром Кроктауриусом. Остальные вчера, как муравьи, мотались по разным помещениям, а он, как залез в левую лабораторию, так до вечера в ней и просидел. И сегодня у него на очереди правая. Вот и хорошо. Пусть те себе шляются, охотятся, зубы из всех встреченных выковыривают, а она ни на что и ни на кого не отвлекаясь, спокойно всё досконально осмотрит.

Пацаны сразу после еды собрались вокруг Телла. Точнее, вокруг его карты, а он и рад стараться. Конечно-конечно, ведь с нею "братик" прокладывал едва ли не самые безопасные пути. (Другое дело, что, откуда бы здесь вообще такие?) Но с новой командой можно и приоритеты обновить.

Болото! Кто б сомневался! Телл и им предложил сходить на болото тоже! Отсюда — полтора часа хода. Почти все, побродившие среди них, обретали выпадение, но, по слухам, возвращалась едва ли не четвёртая только часть ушедших, так что желающих побарахтаться в её хлябях, не так, чтоб в избытке.

Они сами шли туда же. Правда, Телл взял с неё слово, что она будет сугубо послушной, и проскользят они только по самому краешку топей, да, вот, наткнулись на неотмеченный пакгауз...

Мальчишки у карты уточняли маршрут. К её некоторому удивлению, и они идти прямо вглубь отказались. "У нас теперь есть база. Не зная брода, не суйся в воду. Это будет первый, всего лишь разведывательный рейд. Вот осмотримся, тогда...".

На этот раз главным у "нанятых" чувствовал себя норт Кел. Остальные почти без возражений принимали его поправки. Её Астеллий попытался отстаивать свою новую версию подхода — рядом с интересными точками. Его даже слушали, но тут же разбивали аргументы в пух и прах. И конечный маршрут пролёг почти аккуратно по тому, что раньше проложил он для неё! А потом вект вслух пожалел, что с ними нет какой-то Катти. Остальные согласно переглянулись и важно покивали головами: "С тою-то рыжей было бы спокойней".

Еще одна рыжая?! Принцесса привыкла в любой компании быть особенной, а у них, значит...

— Собираемся! — скомандовал Кел и залыбился: — Пять минут — товсь!

И Агторрия ла Трелли не выдержала. Она сказала:

— Мне хватит. Я уложусь. Телл, к нашему возращению с тебя подробный отчёт об исследовании пакгауза. Включая эскизы помещений. Особо обрати внимание на центральный зал.

— Но... — начал он.

Она хотела взрыкнуть, но вместо того только тронула его за плечо:

— Пожалуйста.

— Идём, с рюкзаком помогу, — вздохнул он. Ну, когда хоть в чём-то он ей отказывал?!

И она бросилась к себе в комнату переодеваться. Да, в пять минут не уложилась. И что?!

— Перестань мельтешить! — ещё через час оторвался от своих исследований нагтилин. — Ей с ними тремя безопасней будет, чем с тобой одним. А вы ж здесь как очутились? Верно, и сами к болотам шли?

— Но...— и виконт, наконец, сложил два с двумя. — Вы знали! Поэтому сызначала наиболее безопасный маршрут и выстраивали! Но... Но она же и сама заранее не знала, не думала! Она, вон, даже в платье вырядилась! Как?! Не понимаю!

— Как-как... Да мы тоже не особо, чтоб поняли. И не надо. Они и сами про себя ничего не понимают. Я в своё время почти голову сломал на этом. Но потом мне Кел втолковал: зачем? Зачем оно тебе надо знать — почему? Нам, мужикам, вполне хватает — что? А что она пойдёт с ними, мы ещё вечером согласились. С Нилом поспорили. Он сегодня три щелбана в лоб получил. У него девчонки нет — так что, ещё в эту хитрую механику он не въехал. А что почти полчаса вместо пяти минут на сборы её потеряли — тут и Нил смолчал. В общем, давай... Что, там, тебе задали — эскизы помещений? Иди матку рисуй! На трёх отдельных листах со всеми доскональностями и нюансами — в трёх видах! И чтоб каждый зуб в её пасти в самых кошмарных подробностях был отображён! — и забухтел сдавленно: — А то и назавтра оставит перерисовывать... Ха-ха-ха!.. "Планы лабораторий уточнять" — и перешёл на серьёзный лад: — Кстати, с лабораториями помогу, а ты мне копию планов за то скинешь. Идёт?

Утро на занятиях прошло спокойно.

"Геральдика". Принцессы спокойно приняли, что в этой области знаний особенно в этой части континента они не лучшие, а им посетовали, что нет здешней принцессы: тогда б принцессы нездешние поняли — насколько.

"Руннистика". И опять... Принцессу Синнаэль по баллам обогнала виконтесса ла Страда, а принцессу Никкору — ещё двое. И опять "отеческое напутствие": появится наша принцесса — пообщайтесь с нею: узнаете много нового.

— Правда, что ли? — на перемене Сина спросила Лестру. — Или это лишь геральдические вежливости?

— Правда, — лаконично ответила она.

Лаконично и несколько раздражённо. Они с тутошней принцессой соперничают? И не имеет ли виконтесса ещё один титул — "вечно второй"?

Потом был обед. Потом последние учебные часы — "Основы домоводства".

— Если они сейчас принесут пяльцы... — проворчала Сина.

— Ну, хоть здесь тебя за них усадят, — заулыбалась Никка.

— Вышивать крестиком?

Вышивание было уроком на усидчивость для них обеих во дворце Элистана. Вышивание крестиком! Никка, та просто обожала, когда её так наказывали. А вот Сина...

— Вряд ли. Здесь принято...

— Знаю! Золотое шитьё и имперская вышивка — двусторонняя, шёлком по шёлку.

— Вот ею бы я занялась! У нас-то и учителей таких найти не смогли.

Но нет. Курс аналогичный "Основам.." в Эллезии назывался "Принципы ведения хозяйства". А "домом" в императорской Палестре называли, например, графство. Или усадьбу. Или замок. Императорский дворец в задачках встречался тоже. В задачах по снабжению, обеспечению, ведению. Например, рассчитать количество служанок необходимых для уборки помещений в сельской усадьбе из двенадцати комнат. Или дом из скольких помещений потребуется графской семье на отдыхе осенью у вод?

Здесь Сина тоже не стала первой: она быстрей считала (мать и Луфгегл натренировали её использовать множество приёмов быстрого счета), но исходные данные... Дома-то предпочитали конкретику — и они обсчитывали потребности конкретных королевских семей.

— Понимаю, — усмехнулась на её затруднения преподавательница: — А если на вас королей не хватит? — Сина промолчала. Никка промолчала. — Или... А если вдруг нагрянет любовь? — они обе опять промолчали. — О! — и женщина закончила: — Я даже не знаю: любопытно ли мне будет их здесь увидеть? Или мне будет страшно?

— Они Вас не тронут, — пообещала ей Никка.

— Плеть! За оперирование событиями с нулевой вероятностью.

— И даже за это не тронут тоже, — подняла голову Сина.

— Тоже плеть! За то же!

Теперь девушки смолчали. И молча смотрели на даму. И замерли остальные девчонки. Тишина обвалилась на класс, только перебираемые руками преподавательницы кондуиты шелестели своими кожаными обложками. Но раздался гонг, и она поспешно вышла.

— Вы думаете они придут? — повернулась к пленницам Лестра ла Страда.

И все остальные девушки почти синхронно повернулись к ним.

— Кто?

— Брось. Если ты всё знаешь про нас, думаешь мы про вас уж совсем ничего не знаем? Про ваших принцев?

— Да. Если их у нас не перехватят, — ответила на её первый вопрос Никка. — Дома. У нас.

— Не перехватят, — равнодушно уточнила Сина.

— Но тогда их схватят здесь!

— Пф... — фыркнула кора. — Вы думаете они попрут, как носороги?

— У них будет правильная стратегия и чёткий оперативный план, — отмахнулась и веката, — А уж исполнение...

И принцессы предвкушающе переглянулись...

— И вы действительно защитите от них учительниц? Даже Веррису? Несмотря на плети?!

— Пф... — фыркнула теперь Сина

— Мелкие неприятности, — отмахнулась Никка. — Видели бы вы, как меня пенькой хлестал боцман на "Светлой ласточке"!

— И ты терпела?!

— Я?! Я визжала! О, как я визжала!.. У капитана уши не выдержали, он ему прекратить велел. А я от мачты оторвалась и сделала боцману так! — и она всем известным непристойным жестом откинула мизинец. — Он мне ещё пару раз заехал: "Она же теперь совсем на голову сядет!"

— А ты?

— Я и села! Меня теперь ни один боцман ни на одном судне пальцем тронуть не решается!

— Девочки, подскажите... — подняла голову Синнаэль.

— Да?

— Никка хотела бы вашей шёлковой вышивкой позаниматься — к кому ей обратиться?

— Точно! — вскинулась художница. — К кому?

Девочки переглянулись.

"Что-то не так? Может, это и для них очень тайный секрет?"

— К Веррисе. Она организует, — наконец, ответила Лестра. — Всё сначала с Веррисой.

"Сначала?"

Именно. Почему-то и остальные были с нею согласны. Даже Веталлия, до сих пор после вчерашнего бледная и молчаливая, удовлетворённо хмыкнула. Просьба будет чем-то чревата?

Додумать Синнаэль не успела. Дверь распахнулась, и неё вломились несколько парней. Молодых мужчин, точнее. Всем около двадцати. Девушки встали. Принцессы, мельком переглянувшись, остались сидеть. Отворачиваться не стали. Игнорировать вошедших не стали тоже.

Самый видный из них направился к ним. Мощью от него несло — носорожьей! Принцессы всюду устраивались в глубине аудиторий, здесь — тоже, так казалось, что столики, заслонявшие прямой путь парню, вот-вот сами вскинутся на задние ножки и упрыгают всторону. Не успевшие — отлетали.

— Вы знаете, кто я? — с угрозой вопросил он.

— Нам говорили, что внутри Палестры придворный этикет не действует, — равнодушно проговорила Синнаэль.

— Женщина! Почему бы вам хоть раз просто не ответить на просто заданный вопрос?! "Да" или "нет"?

— Да, — пожала плечами одна принцесса.

— Или нет, — пожала плечами другая.

— И в правду... — задумчиво улыбнулась одна.

— Всё так не просто... — насмешливо вздохнула другая.

— Тогда я упрощу! Не трогайте мою девушку — и я не трону вашу!

— Мужчины! Правду мама говорила: только б о бабах, — изобразила неодобрение одна девочка.

— А мне мама добавляла, что ещё и про алкоголь! — добавила осуждения другая.

— Ты полагаешь, он не трезв?!

— Орёт, мебель переворачивает — помнишь, мы читали, что как раз так...

Но Сина нахмурила бровки на подобное неприличие, и Никка не договорила.

— А ты, что? трогала его девочку? — с недоумением поглядела на свои пальчики Сина.

— Да ты ж знаешь: мне моих куколок хватает...— даже отдёрнула свои Никка.

— Стоп! — взревел наследный принц Рогттар и ткнул пальцем в Веталлию. — Вот моя девушка!

— А она об этом знает?

— Да! — слились воедино мужской рык и девичий голосок.

— Ясно? — выдохнув, почти спокойным голосом проговорил парень.

— То есть... — Синнаэль теперь смотрела прямо в глаза Рогттара, — у тебя твоя девушка есть. У тебя, — она повернулась к подруге, — есть твои куколки. А у меня ничего... Обидно... Эй! — обернулась она к ла Трейси: — Пойдёшь ко мне?

— Ты!.. — опять взревел принц.

Веталлия ла Трейси знала, что означает этот тон: время слов кончилось. Она почти увидела, как кулак принца в кровь, в крошево разбивает лицо чужой. Но закрыть глаза она не успела, и в действительности увидала другое: девичий кулачок слегка подправил направление удара, и тот ушёл в пустоту, оставшуюся на месте одной чужачки, а вторая, запрыгнув сначала на столик и тут же бесстыдно задрав юбку, взвилась парню на шею, обхватив её ногами, откинулась вниз, собственным весом опрокинула его на пол, а первая тут же заехала по нему своей ногой. Что дальше сделал принц, она не рассмотрела, но обе принцески отлетели от него, вскочили, повернулись к нему, замерли. Он медленно поднялся.

— И что здесь происходит? — раздался скрипучий голос.

Мегера Верриса! Как она умудрятся всегда появляться так вовремя?!

— Да ничего особенного, — совершенно спокойно (!) улыбнулся (!!) принц. — Я пришёл познакомится с нашими гостьями.

— Познакомился? — провела себе по левой скуле баронесса.

Он тоже провёл, посмотрел на кровь, слизнул её.

— Ага. Каюсь, был не куртуазно вежлив. Получил по... по куртуазиям. Претензий не имею.

— Девушки?

— Каемся. Были ошеломлены...

— ...отсутствием куртуазности. О манерах напомнили. Претензий не имеем.

— В чём причина... срыва манер? И... — Верриса зримо сравнила рост парня и девчонок. — И как дотянулись-то?! До куртуазий?

— Нас научили... сбивать спесь. Домашнее воспитание, знаете ли... — опять, как до драки, пожала плечами Никка.

— А причины...— следом пожала плечиками и Сина: — Обычные. У мальчиков — их девушки, для девочек — чужие.

— Рогттар?

— Да так оно и было. Синнаэль пошутила, что моя девушка может стать ей не чужой, а Никкора во время схватки... Представляете, запрыгнула мне на шею и опрокинула на пол! Тут, — он снова тронул кровоточащую скулу, — и прилетело.

— Свободен! — и обернулась к столпившейся у дверей его свите: — Вы — тоже! Все!

Дождалась, чтобы чуждый пол женское помещение покинул, и повернулась к притихшим своим...

— Теперь вы!

И все девчонки увидели, как в дверях бесшумно... Когда он успел снять обувь?! — появился принц Рогттар. Обе руки его были воздеты вверх с плотно сжатыми кулаками.

— Принцесса Никкора! Задирать ноги в присутствии мужчин абсолютно недопустимо! Плеть!

И с издевательской грацией принц откинул левый мизинец.

— Принцесса Синнаэль! Шутки на тему однополого бесстыдства абсолютно недопустимы! Плеть!

И принц откинул правый мизинец.

Кто-то из девчонок не выдержал — хихикнул. Верриса стремительно обернулась. Но дверях уже никого не было.

— Я надеюсь, это послужит вам уроком...

— Да, ваша милость.

— Да, ваша милость.

И она величаво выплыла из аудитории.

Девушки опустились на стулья. Никка достала платочек, промокнула лоб, посмотрела на сухую ткань, поморщилась:

— Вот же сволочь... Тоже мне "схватка"! Даже не вспотела...

— Это он так подставил... вашу библиотекаршу? Да? — вдруг обратилась к ним "не их девушка".

— Да, — Никка неприязненно посмотрела на неё.

— Я... Я возмещу!

— Что?! — изумились обе принцессы.

— Той я тоже... может, что-нибудь смогу. А вам... Ты хотела научиться нашей вышивке. У моей семьи — лучшие мастера. Я приведу тебе учителя. Только договорись с Веррисой. Без неё никак.

— Не поняла?.. А это... — Никка хлопнула себе по ноге, куда накануне засадила Веталлии ла Трейси два горящих конца каната. — Больше не счёт?

— Не в счёт. Он при всех назвал меня своей девушкой. Он при мне дрался за меня. А "это"... — она как отмахнулась. — Это мелкие неприятности.

— Да уж какая тогда драка... — вяло запротестовала Никка.

— Двенадцать тёмных гончих.

— Что? Где?

— За вашими спинами — двенадцать тёмных гончих. Всегда. Пока невидимых. Однако, постоянно скалящих зубы.

И все девушки зябко поёжились. Но тут, сбивая жуть, захохотала Лестра.

— Что? — повернулись девчонки к ней.

— Помнишь, ты про боцмана рассказывала? — обратилась она к Никке. — Так я тогда подумала, что "сесть на голову" — для тебя метафора!..

И остальные девчонки, вспомнив драку, представили несчастного моремана с девицей, рассевшейся на его голове, и прыснули тоже.

Путь к топям был скучным. Ожидаемо. "Увидишь, самое веселье начнётся на болотах", — обещал Торри старший сын её кормилицы. Но она-то его знала: он был бы просто счастлив, если бы скука царила и там.

Как ни удивительно, но инициатором её побега из дома был именно виконт Астеллий ла Ферн.

Когда ей опять, вторую ночь подряд, приснилась плачущая над нею мать... Теперь мама просто рыдала, тянула к ней руки и причитала: "Доченька, доченька...". Она среди ночи прибежала к нему, едва не полезла по детской привычке под одеяло, опомнилась, только повисла на его шее. Он стребовал с неё подробного описания сна и, когда она вспомнила текущую по материнским ладоням кровь, обнял её и прямо в ухо зашептал:

" — Всё! Уходим!

" — Куда?

" — Где за тобою последовать не смогут. Сизые пустоши. Там, даже если у кого-то будет близнец моего свитка, их выбросит не рядом с нами. А потом... Поиграем тогда в прятки-догонялки...

" — Но...

" — Ты же мечтала о пустошах?

Она мечтала. И ещё у неё было разрешение отца слушаться Телла. Больше: у неё был его совет — слушаться молочного брата. А совет отца от повеления отличается на неощутимые чуть-чуть...

" — Только в крайнем случае... Ослушаться молодого ла Ферна разрешаю только в самом крайнем случае! Возможно, после этого ты поймёшь, что должна убить его. Убей!

Потому что матерью виконта была простолюдинка. Ведьма. С ведьмовским чутьём на смертельную опасность. Отец говорил, что она четырежды спасала своего графа. (После третьего — сыграли свадьбу.) И дважды потом — свою госпожу. Но заговорщики... О, они хотели только добра высокому господину — более достойную его для него жену. Из своего рода, разумеется. (Разумеется, ныне прервавшемуся.) Заговорщики сначала отравили ведьму. Не очень сильным ядом. Не смертельно — предвиденье и не сработало. Она только неделю полежала с симптомами, похожими на алую сыпь... Отец тогда как раз отбыл по делам. Разумеется, при первых признаках страшного недуга её от высокой госпожи отстранили... Выздоровела она уже к похоронам.

Но бежать из дома? Однако, ни, с одной стороны, тяжёлый сон, ни, с другой стороны, рейд по пустошам ни о каких крайностях не вопияли. Ну, не убивать же брата!

" — Собирайся! — прошептала она ему, включаясь в игру: — Я буду через полтора часа. Через девяносто минут ровно. Показательно не спеши.

И побрела в свою спальню. Залезла в постель, с четверть часа ворочалась с бока на бок. Поднялась. Послонялась из угла в угол. Подошла к гардеробу. Перемеряла несколько платьев. Надела походный костюм. Полюбовалась собой в зеркале и, позёвывая, достала свой подарок от родного брата на день рождения — боевой рюкзак. Теперь с ним повертелась у зеркала. И, никуда не спеша, бродя по своим комнатам, начала его собирать. А когда до срока осталась четыре минуты — бросила, наполненный, себе на плечи и понеслась к Теллу.

Он её ждал. На нём уже тоже был рюкзак, а в руках свиток. Она кинулась к нему, и он сломал капсулу.

Выбросило их, как потом выяснилось, почти на самой окраине пустоши. И только через пять дней выяснилось, что у её "проводника" имеется даже карта! А так он её таскал по разным закоулкам, якобы "сбивая следы"! Ни толком вымыться, ни выспаться — ночные дежурства, видите ли! А когда она взбунтовалась, предложил возвращаться.

" — Но ты же сам?!..

" — Отпустило. Вчера ещё. Но убедиться надо было.

" — Но мы же даже не нашли ещё ничего!

" — Зато представь, искупаешься, наконец. В ванне, в горячей воде, с ароматным мылом... И выспишься.

" — Сначала плетей получим! Я-то одну, а сколько на тебя останется... Выспишься с перебинтованной спиной, как же!

" — Сколько-сколько — не больше трёх. В первый раз, что ли?

" — Меня девчонки обсмеют!

" — А не плевать ли?

" — Нет! Неудачницей — голой из пустоши! — я возвращаться не собираюсь!

Вот тогда и всплыла карта, и вытребовано было клятвенное обещание о послушании — до первого артефакта. К вечеру они наткнулись на неотмеченный пакгауз. Следующим вечером он попробовал намекнуть, что артефакты — вот они. Понимания не нашёл: ванна тоже — вот. Две спокойные ночи уже — вот. И: "А как же болото?!". И: "Да успокойся ты: мне зачистить пакгауз надо будет. До последней пылинки. Самой! Не пойду я с вами". Вот тебе и сама. Вот и не пошла. С ним.

Интересно, Катти — это кто? Эти мальчишки — все! — были уверены, что с нею им бы было гораздо легче. Что ж, пока она помолчит. В пустоши её дар, как и всё здесь незнамо что ограничило и перекорёжило, но за неделю она уже немного приспособилась. Здесь всех животных она "видит" только за пятьдесят-шестьдесят ярдов, а не за сто — сто двадцать, как снаружи. И определением точного расположения — тоже проблема. Здесь из своего арбалета стрелять по внутренней метке она бы не решилась. (Уж больно дороги болты из титторна). С направлением — всё в порядке, а вот метка дальности всё время скачет. Наверное, прав был мэтр Кроктауриус, когда говорил, что прямые измерения в пустошах бессмыслены. Она и этих мальчишек позавчера только чудом рассмотрела. Самое непонятное, что увидела не всех, а лишь одного. Кого — непонятно. Внутреннее и внешнее зрения не аутентичны...

А "животные"... Ни растений, ни бабочек-жуков разных она не видит. Но видит тёмных. Отец специально в зверинец алхимиков их с братом водил, проверили. И неживых она тоже видит. Ради подтверждения полный круг собирали — поднимали зомби. (А брат не увидел.) Потом там остался другой круг — жрецов, который то место зачищали.

Отец до семи лет ждал, когда у неё родовой дар пробудится, и она начнёт кричать: "Что со мной?!". Не пробудился. Потому что был с нею с рождения. Она и знать не знала, что остальные так не умеют. Телл рассказывал, отец уже нехорошо поглядывать на неё начал, о её матери нехорошее ворчать... Тем более, её рыжие волосы... В имперском роду такие встречались — одна на три-четыре поколения, но сестра отца почти красными волосами уже отметилась... Получается, что лишняя она!

Именно Телл всё и выяснил: затеял свару, и старший брат высказал ему, что она не настоящая, потому что на своей земле своего не видит! Она обиделась и пошла к нему спорить, кто видит больше. И выиграла спор! Отец тем же вечером запретил назначать отныне Теллу более трёх плетей. И при этом прилюдно назвал его "молодым виконтом ла Ферн". Подтвердив тем самым, его дворянство и утвердив пожалованный графом-отцом лен. А то десятилетнему Теллу среди мальчишек-аристократов к тому времени уже тяжко приходилось...

Но пустоши — это не её, это ничьи земли. Однако, что-то большее, чем остальные, она будет видеть даже в лесах чуждой ей Эллезии!

Нет, хвастать своим даром Торри не поспешила. Во-первых, упоминать о нём при чужих ей запретил отец. Во-вторых, Телл прошептал о том же ещё в первый вечер. А в-третьих... У мальчишек тоже было нечто подобное! По крайней мере, когда на них выскочил секач, норт Кел гораздо раньше, чем того можно было услышать или что-то рассмотреть, уставил своё копьё на сплошные кусты:

— К нам прёт мясо! Парни, вы не поверите, прямо к нам, само!

Да, за пределами пустоши — это было бы нормальным кабаном, но здесь, в переполненных магическими излучениями переломанных пространствах, кабан вымахал в небольшого носорога южных саванн — в холке едва ли ей не по плечи.

Кел как его увидел, так отчаянно закричал:

— Рыло, парни, не попортите ему рыло!

— Акки, Торри на тебе! — тут же выкрикнул Луф, и следом за Келом опустив наконечник копья вниз, сделал шаг вперёд.

Она почувствовала руку на своём плече, оттягивающую её назад, всторону.

"Кабан безобразен, черен и щетинист; он обитает во тьме; он коварен, вспыльчив и преисполнен спеси; он тот, кто ищет драки; он обладает ужасным оружием, коим не уступит и пасти адовой: два клыка торчат из его пасти; он роется в земле и думает только о земных наслаждениях; он нечист и в грязи находит удовольствие; копыта его кривы; наконец, он ленив: вдоволь порывшись в земле и утолив свой голод, он думает только о том, чтобы залечь отдыхать" — вспомнилось ей классическое описание.

"Кабан — это зверь, который может убить одним единственным ударом. Его щетина при соприкосновении раздирает кожу, а уж вонючий!.." — наставлял отец брата перед первой его охотой. Её тогда не пустили даже издали посмотреть.

Теперь всё было совсем рядом. Торри потянулась рукой назад, к карману рюкзака, в котором хранился её арбалет.

— Не понадобится, — негромко остановил её кор. И добавил чуть насмешливо: — Выпендрёжники...

У самого-то лук был уже в руке. И тут же она увидела характерное движение кулака: он бросил на кабана каст.

"Что это? Ничего сильного здесь нельзя: потоки маны тут перекручены не слабее здешних пространств — отдача непредсказуема! — но ничего видимого она и не заметила. — "Выпендрёжники"? Он о ком?!"

Движения парней с копьями были лишены всякого лоска — просто предельно рациональны, наверняка отработаны в бесконечных тренировках и многочисленных совместных охотах... И в боях, наверняка и в боях. И теперь стали синхронными, как у солдат церемониальных войск на параде перед Императором, как у гимнастов на цирковом представлении.

Она вцепилась в своё копьецо.

Кабан, вырвавшись из переплетения кустов, захрюкал, завертелся, осматриваясь, всем телом и увидел цель: стоящих плечом к плечу людей. Сбоку от девушки звякнула тетива, и стрела вошла в круп кабана. Хрюканье взорвалось злобным воплем, и вепрь ринулся вперёд.

Парни не двигались до последнего, а потом отпрыгнули друг от друга и одновременно вонзили в зверя копья. И они не пытались остановить его: когда лезвия протазанов вошли по ограничивающие уши, они перестали удерживать древки и выхватили мечи. Кабан пошатнулся, одно копье упёрлось в землю, заскользило по дёрну, кабан резко отшатнулся в противоположную сторону, и другое копьё в траву просто вонзилось. Раздался бешеный визг — животное приподняло над землёй, и два меча вошли в приоткрывшееся брюхо. Визг резко сменил тональность, и упавшее тело сопротивляться уже не могло.

— Четырнадцать секунд — всего делов-то, — довольно откомментировал кор Акки.

— Не жалко копий? Если б кабан переломал древки?

— Нет, это уж вряд ли, — отмахнулся парень. — На них руны висят — трёх таких выдержат,

— Руны? — сразу заинтересовалась девушка. — А взглянуть можно будет?

— Так не увидишь. Прикрыты они. К Луфу обратись — поможет, — и следом почти возмутился: — Неужели этот маньяк башку отчекрыживать примется?

Маньяк принялся... Пока остальные свежевали тушу, этот...

— Ты как её домой волочь собрался?! — уговаривали его прочие. — Протухнет же! Нам же быть здесь ещё сколько!..

— Оттащим к пакгаузу. Там Луф поможет — обработаю. Домой потом заберём!..

И вправду, маньяк...

— Так, всё это на обратном пути! — перешёл на командный тон Нил, закончив с мясом. — Хочешь, можешь клык выдрать. Можешь — оба. Свой жертвую.

— Такую морду портить?! — возмутился Кел.

— Пять минут тебе! Мы уже час здесь возимся. Делай, что хочешь, но через пять минут выходим.

— Тогда помогай! Чуть всторону оттащим...

А там, в сторонке, он в пять минут устроил, судя по всему, охотничий схрон, прикрыв свой трофей лёгкой магией... Он думает, поможет? В пустошах полно магических тварей... Им это, наоборот, как приманка.... Но она смолчала. А то норт с тоски ещё чего-нибудь затеет.

К болотам они вышли к полудню. Издали граница с ними походила на ещё одну разросшуюся рощу местных древесных гигантов. Вот только теперь не крогсогоров... Издали на различия намекал цвет листвы: спокойные лаконичные оттенки тех и жирная, почти плотоядная зелень этих... Когда подошли ближе различий прибавилось: если крогсогоры гармонично устремлялись вверх, то здешним деревьям хорошо было и внизу. Их стволы были толсты, разляписты, их жирные корни не спешили прятаться от взоров, они тянулись в воздухе, над землёй, над ржавыми протоками и только потом, делясь на десятки отростков, втыкались в гнилую почву, ныряли в тухлые воды.

— Стоп, — остановил отряд кор. — Это не вода.

И Торри опять поразилась: она что-то чувствовала тоже, но всё никак не могла понять откуда прёт это ощущение чужого присутствия, чужого внимания — словно кто-то вслепую тянется к ним, пытаясь нащупать. И только после реплики парня осознала направление — спереди, от болота.

— Кел? — повернулся к норту Нил.

— Бр-р... — передёрнул плечами тот. — Ещё и маскируется тварь. Представляешь, вон там, вон там и там, — он сначала махнул куда-то направо, потом прямо перед ними, а потом, налево. — И всё одна...

— Змея в тридцать аршин?

— У змей глаза на голове, а у этой... или что там у неё вместо глаз... У этой гляделки эти — всюду.

— Каракрата, — подала свою реплику девушка. Очень постаралась сделать это спокойно. — Тварь появилась сравнительно недавно. Деды про неё ещё не слышали, не рассказывали. Нападает из воды, состоит из воды, множество щупалец, как у спрута, осьминога, каракатицы, но те — головоноги, у них щупальца растут прямо из головы, у этой кроме щупалец ничего другого и нет. Или никто не видел. Вариант победного сражения — выкипятить всю воду, оттуда и дотуда, — она повторила жест норта. Других не найдено.

Кор только головой покачал, а вект продолжил расспросы:

— Щупальца длинные? Из воды насколько вытягиваются?

— Не очень далеко. На несколько ярдов.

— Точнее?

— Не знаю. Я слышала рассказ, что над нею по верёвкам перебирались, перекинутым от дерева к дереву — не достала... Да и вода — плохой строительный материал. Жидкий больно.

— Скорость её передвижения?

— Оторваться вдоль берега не получится. Если только на лошадях.

— Их много?

— Нет. Редкая тварь. Нам повезло просто.

— Эх, Катти нет! — буркнул Нил и скомандовал: — Разворачиваемся. Уходим.

— Сейчас, погоди... Интересно же! — ухмыльнулся норт. — Не мешайте. Я его уже чую.

Спустил рюкзак, достал вырезанную грудину кабана, отделил крайнюю кость. И очень не спеша, тщательно выверяя каждый шаг, пошёл к берегу. Ярдов за двадцать остановился и по высокой дуге швырнул кость вперёд. До глади поверхности она не долетела: жидкость вдруг взбурлила, образовав клубок щупалец, послышался треск ломаемой кости, и... И только вода опала в воду.

— Она прямо в воздухе, что ли, кость перемолола и переварила? — впечатлился Кел. — И ведь на пару аршин влёгкую...

— Ещё пару, пожалуй, добавить сможет, — оценил Акки. — Вряд ли, больше.

— Рискнёшь проверить? — хмыкнул Нил.

"Действительно!" — переглянулась с ним и поёжилась девушка.

Возвращались они по своим следам. И только отойдя на милю, не меньше, повернули к следующему мысу твёрдой земли, врезающемуся в глубь болот. У кора нашёлся набросок копии карты её Астеллия. По памяти восстановил? (Да, по памяти, но не кор, а нагтилин.) И девушка оценила интуицию парней — своего всегдашнего провожатого тоже, предложившего первоначальный маршрут и утвердивших его: милю, которую они прошли за полчаса, на этот раз продирались сквозь заросли, овраги и буераки на два часа дольше... Правда, надо, конечно учесть, что шли они не просто вперёд-вперёд-вперёд, а понимая, что возвращаться тоже придётся, и что сейчас — всего лишь разведка, то есть по этому пути им ещё ходить и ходить. И тропу понемногу обустраивали: там, срубив несколько стволов, перекинуть мостки, там, пожертвовав верёвкой, состряпать — как на подвесных мостах — нечто вроде перил.

— Уходить когда будем — снимем, — покачал головой Нил, в ответ на её вопросительный взгляд, — если не придётся ноги уносить, конечно, со всею возможной скоростью.

Да и в следующий раз возвращаться — упёршись в провал, больше не придётся.

Через час норт скомандовал привал.

— Я нормально, — на всякий случай сообщила девушка. — Сильно ещё не устала.

— Нам и не надо, чтобы "сильно". — хмыкнул Кел. — И не только ты. Свежесть восприятия теряем. Не приведи светлые небеса ещё какую-нибудь гадость не учуем.

— Раздражение скрадывает интуиционную стражу, — пояснил ей вект: — Легко подумать, что не глупо поступаешь наперекор предчувствию, а героически преодолеваешь собственную лень.

— Да и отобедать самое время, — улыбнулся Акки.

За готовкой, за едой, за болтовнёй просидели почти полтора часа.

Где-то через четверть часа после начала привала до Торри дошло, что хитрые мальчишки хлопоты по стряпне аккуратно переложили на неё. Она тогда даже ложку с длинной ручкой раздражённо отбросила: её в кухонные девки определили?! И тут же наткнулась на любопытствующий взгляд наглого норта и поневоле вспомнила: за эти два дня их с Теллом приготовлением пищи не озабочивали, а в контракте ничего подобного прописано не было. Ну, что ж... Она опять подняла ложку. Походную похлёбку состряпать она сможет.

На подобной охоте она не в первый раз — с Теллом они уже сбегали. Только инициатором раньше всегда была она. (По результату получали каждый раз свои плети, но отец, выслушав их меры безопасности, от дальнейших репрессий воздерживался), а одно из условий её сообщника было: в дороге всё поровну! Все хозяйственные дела в походе — поровну! Готовка и мойка посуды после еды — в том числе и в особенности.

Но ещё у неё имелся и другой опыт: одним из видов её наказаний с детства была ссылка на кухню — на час, на полдня, на несколько суток... Нет, главная повариха ни заставлять её мыть котлы, ни чистить картошку не осмеливалась. Торри просто оказывалась без подружек, среди быдла, среди слуг и скучала, скучала, скучала...

А вокруг неё творился сущий ад: что-то подгорало, что-то опрокидывалось, что-то разливалось, чего-то не хватало, билась посуда, рядом оправдывались, а потом визжали виноватые. Где-то там, наверху, нежданно-негаданно появлялись гости. Некоторым из них нельзя было даже смотреть на свинину, а другие, которые иногда возникали одновременно с первыми, только свинину и ели. И от тех, и от других на кухню заявлялись наблюдающие... И среди всего царила метресса Акакирра! И на выходе появлялось не подгоревшие, а наоборот — источающие изумительные ароматы свиные отбивные на рёбрышках и тут же — приготовленная на растительном масле абсолютно постная баранина. И наблюдающиеся восхищались чистотой и порядком!

А потом метресса начала поручать ей "присматривать" — за приготовлением блюда, за одной из печей, за одной из смен... А когда у Торри первый раз всё получилось: её печь приготовила бульон из рябчиков — теперь-то она знает: чего уж проще! — тётя Кира её угостила та-а-аким тортом!

Ну, что ж мальчики...

— Кел, — коварно улыбнулась она норту, — хочешь вкусненького? — о, как он взбодрился! -Будь добр, мне надо...

У мальчиков потом аж за ушами трещало! Интересно, они поняли, что сама она практически ничего не делала? Ну, разве что ложкой своей размахивала! Раз даже едва не треснула ею этого Нила. Правда, в час не уложилась, как намечали... Тётя Кира тортиком бы за это её не побаловала!

(— Нет, ну, пальчики ж оближешь! — вечером вспоминал Келдаз. — Слушай, Нил, а давай меняться!

— Помечтай-помечтай, — ухмыльнулся кор. — Вот сестрёнке расскажу, и меняться будет некем.

— Не, не пойдёт, — хмыкнул и вект. — Я расскажу первым — и меняться будет некому.

— Ябеды! — буркнул норт. — Но, вы ж заметили? — у девчонки есть охренительный реальный опыт работы на кухне. И причём не мойщицей посуды!

— Да тоже, наверняка, родители с начальным менеджментом ей поспособствовали. Как у той же Сины на шахтах Лазурного.

— Не понял? — возмутился нагтилин. — А я, что ли, там прохлаждаюсь?!

— Ты задачи озвучиваешь и находишь вариант их решения, а с шахтёрами кто разговаривает чаще? Ты? Группы по хабару в городе ты утверждаешь? И премии меж бригадами небось ты распределяешь тоже, и дрязги по выработке разбираешь, да?

— Ну...

— Баранки гну!

— Да просто шахтёрам стыдно перед девчонкой сквалыгами казаться!

— Вот ты её поперёд себя перед ними и выставляешь.

— Да бросьте вы!)

Когда во второй раз вышли к берегу болот, стало ясно, что ни о каких исследованиях, даже если б им всё перерешить захотелось, речи уже быть не может — подходило время возвращаться. Разведка и получилась разведкой.

Каракраты не было. Той жути, которая разила от воды прошлый раз, Торри здесь не чувствовала.

— Кел? — обернулся к норту Нил.

— Чисто.

— Акки?

— Чисто.

— Докажешь?

— Легко, — и он подошёл к самому окоёму, присел на корточки. — Но тревожить воду лучше бы не надо.

— Да уж, — согласился с ним Кел.

И остальные тоже двинули к берегу. Прикинули завтрашний переход через протоку, в воду лезть не хотелось никому, так что назавтра, решили: будут перебираться по верёвкам. Верёвочный переход на высоте ярдов в шесть ещё час и обустраивали: Акки стрелой из лука перекинул бечёвку, по ней протянули якорь на канатике, а уж надёжно зацепив его, кор перебрался на ту сторону, и парни с двух сторон всё быстренько по-серьёзному обустроили.

— Вертаемся! — оглядев получившееся, постановил Кел.

Вернулись без приключений.

На базе, в пакгаузе их ждал сияющий Астеллий:

— Вот! — в руках у него были два серых шара. — Луф нашёл ещё по тайнику в каждой из лабораторий. И в них — вот!

— Я нашёл в левой, а в правой — он, — недовольно уточнил Луф.

— Да там всё симметрично!

— И что в них ещё? — сразу заинтересовался кор, и девушка помрачнела: "Сейчас начнётся..."

И началось. Нет, ни один из шаров она не отдала...

" — Да зачем тебе они? Их же всё равно на границе отберут!

" — По условиям договора я не должна объяснять свой выбор!

" — Ах, по условиям...

В общем, больше ей не досталось ничего. Включившийся нагтилин захапал даже мебель! Даже наглый норт удивился: "Луф! Как ты это всё утянешь?! Они в горло ни одного рюкзака у нас не пройдут!" Тот только пробурчал: "Разберусь." И был при этом доволен, будто все эти стульчики-столики уже в его личной лаборатории стоят! Но не это обидно — там же были ещё четыре вечные ручки! Нет, дома у неё уже имелась одна, но та писала чёрными чернилами, а у этих — четыре оттенка фиолетового! У брата, правда, наличествовала ещё и с красными, но она ему по канцелярии досталась — резолюцию "Отказать!" накладывать. Обзавидовался бы, если бы она с подругами этими похвастались.

А какой сквалыга этот кор! — там ещё и тетради прежних лежали, почти полностью исписанные, так он и их в свою долю запхал... А ведь, если оставить только чистые листы, а исписанные повырывает — всё равно неаккуратно смотреться будут, тем более, что и обложки уже все записями заполненные... Ведь вернётся же домой и выкинет! Или сожжёт. Сквалыга!

— Луф, на хрена тебе эта мебель?! Ты же её отсюда не вытащишь!

— Значит, в болоте утоплю.

— Так чего было базар разводить?! Только ради твоих торговых принципов мы полчаса девчонку убалтывали?

— Про болото я ей не расскажу.

— И?

— И в Империи, если до них дойдёт, будут думать, что мебель я как-то всё-таки выволок! А что мои стульчики в моей родной лаборатории будут все из Льиз яррулле им не дознаться. И Имерний пусть теперь этим утрётся!

— Так в Лазурном немного не такие.

— Какие они здесь, из имперцев знают только два человека, которых — Имерний удавится, но в мою лабораторию не пустит!

— Ну, ты упёртый! — почти восхитился Келдаз.

— Подождите, парни, — прервал их Ниэлон, — Луф, а тетради — это то, что я думаю?

— Парни, — потёр свои жёсткие волосы нагтилин, — у меня до сих пор нет слов... Я как понял... Хоть прямо сейчас домой возвращайся!

— Дневники?

— Да. Рабочие дневники двух лабораторий.

— Но?..

— Что "но"?

— Вот и я спрашиваю: что — "но"?

— Но... Ты же их тоже перелистывал — много знакомых букв встретил?

— Ну... Почерк ужасный. Что в одной тетради, что в другой.

— Поэтому и не пытался? Да и не один там почерк — несколько. Я внимания виконта привлекать не хотел — при нём тоже лишь в промельк просматривал... И только одну из них. Двое, как минимум, мой дневник вели, двое. Но не о том речь. У прежних книжный алфавит с начертательным расходится ещё резче, чем у нас. А насколько их высокий книжный язык отличается от повседневного, тем более от научного — я и думать боюсь. Тут не читать — расшифровывать словечко за словечком, предложение за предложением придётся.

— То есть без Катти...

— Каттеньку я в империи и так не оставил бы. Это у нас она — работник Библиотеки, а здесь — простолюдинка, плебейка, грязь под ногами. По которой топчутся, сметают и выкидывают.

После ужина Катти ещё выплакаться, как следует, не успела — почему-то ириски вызвали новый всплеск слёз, — как снова загремели засовы.

"Опять?!" — похолодела девочка.

— Опять? — только и спросила она палача.

Но следом ввалились подручные, и у них в руках...

— Это не твоя заслуга, — буркнул он всё ту же фразу.

А его подсобные содрали с топчана дерюгу, которая его прикрывала, раскатали на голые доски матрасик, бросили на него другую, опрятную подушку и — наволочку! И — простыню! И -одеяльце! И пододеяльник тоже!

— Смена белья у нас по понедельникам. Утром будешь совать грязную в обеденный ящик. Да, и сегодня — суббота, если помнишь.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

— А ты, выходит, выгодный клиент. Догадываешься ж, что всё это совсем не бесплатно?

— Но... — запаниковала девочка.

— Да брось! Что с тебя-то взять. Оплачено уже. Пользуйся.

И довольным крокодилом выбрался из камеры.

А девочка скатала обратно матрасик, убрала бельё и принялась, вытирая слёзы, отскабливать свой топчан. Спать на чистом! Спать в чистом! Как человеку, а не как псу смердящему. Суке подзаборной. Ещё бы с одеждой хоть что-то сделать... Но, может, девочки там, наверху, что-нибудь придумают — они же знают, они ж понимают. А плети... Но как бы и им, всё это — вовсе не бесплатно. Она перетерпит.

— Ну, говори, что морщишься?

— Сначала надо бить, а уж потом демонстрировать эмоции! Тогда бы она не увернулась.

— Хорошее ты слово подобрал: "демонстрировать", — Императору было приятно, что он понимал своего сына лучше прочих умников, этого, в том числе: — Он именно так, как ты говоришь, и делает. Обычно. Сам вспомни. А ей дал шанс, и она увернулась. Но ведь через пару мгновений и она... Она бы тоже могла разбить его лицо очень... заметно, но только чуть содрала кожу. Обменялись намёками и разошлись. Пока всё нормально, — он опять взглянул на умника: — Ну, чего ещё?

— Похвальба морячки, что она раз села на голову боцману "Светлой ласточки". Меня царапнуло это название...

— Хм... Что-то теперь и я... Вроде бы уже как-то...

— Год назад на караван судов, перевозящих рабов из Каалекса напали три пиратские шхуны. У торговцев была хорошая охрана, и у них было почти вдвое больше кораблей. Они отказались сдаваться, поочередно были взяты стремительными абордажами и потоплены. Из членов команд пяти суден уцелело всего несколько человек — у которых имелись телепортационные свитки.

— "Красотка", "Натиэлла" и... "Светлая ласточка", — вспомнил Император. — То есть эта колокольчик-художница прошла самый кровавый абордаж со времён нашей с ними войны...

— Да. При случае мы можем столкнуть девчонку с мэтром Ртойком — он видел в бою несколько подростков. И девчонку среди них. Может, признает. А уж если надо будет — признает точно. Правда, и она может припомнить, что рабства по их законам не существует, и, следовательно, то, что к моменту штурма кораблей из-за условий транспортировки погибло более двух десятков человек, можно рассматривать или как массовое убийство, или даже как массовое человеческое жертвоприношение. То есть, что они были в своём праве.

— Здесь они в Нашем праве. Благодарю. Это было ценное наблюдение.

17. Святодень — 5

Стены того, что когда-то у прежних было ванной, в вымытом виде имели палевые оттенки. Как и "раздевалке", внизу чуть гуще, вверху — прозрачней, и тоже имелась делящая на верх и низ полоска разноцветных разнонаправленных уголков. Жёлтые, красные, зелёные, голубые... Но в этой комнатке больше было коричневых.

Спину после вчерашних плетей жгло, и общее ощущение нечистоты... Да, свежее, наконец-то постельное бельё, но неотмытое тело, мятое замаранное платье... Про нательное бельё она вообще старалась не думать... Может, и о нём девочки догадаются... Но передавать через мужские руки? Вот стыдобище-то! И она тёрла стены. Тщательней, упорней, всё сильней и сильней вдавливая тряпку в стену. Снизу и доверху. И полоску орнамента.

Красный уголок остриём вверх, коричневый остриём направо, голубой острием направо, коричневый вниз, жёлтый влево, зелёный влево, голубой направо, коричневый вверх... Разноцветный хаос. Коричневый налево, зелёный направо... Беспорядочно, случайно... Мэтр Дилериус тут бы её поругал: он утверждал, что в случайностях тоже царит порядок. Как-то он заставил своего ученика тысячу раз подбросить монету и записывать, как она упадёт. Пятьсот два раза та упала на герб и четыреста девяносто восемь раз на решку — почти идеально пополам... Как? Кто откуда-то сверху управляет монеткой? Голубой направо, жёлтый вверх, коричневы направо... Но с монетами-то это просто, а вот с игральными костями... Вот сколько раз надо бросить кости, чтобы они обе выдали по шестерке? Он вычислил — вычислил! — что, если бросать более восемнадцати раз, то чаще обе шестёрки выпадают, чем нет... Оранжевый вниз, голубой налево, коричневый направо...

Стоп! Что-то не то... Что? Она отвлеклась от своих мыслей и огляделась — всё по-прежнему, всё, как раньше... Та же стена, те же уголки... Ещё раз прошептала последнюю свою мысленную фразу: "Оранжевый вниз, голубой налево, коричневый направо". Что не так? Оранжевый? — да, раньше такого оттенка не встречалось. Это? А голубых? Голубые-то были, она помнила, их было достаточно много. Меньше, чем тех же коричневых, но... Вот прямо перед оранжевым и вон, вон, вон... Но... Ясно! Вот что ещё царапнуло подсознание: раньше всегда было "голубой направо"... Точно, — она окинула взглядом орнамент: с уголками этого цвета ни одного вверх-вниз, а только направо, направо.... Она встала, прошла по вымытому участку — направо, направо. Вернулась и пошла вдоль грязной стены. Цвет уголков сквозь грязь едва просвечивал, но разобрать было можно: голубой налево, налево, налево. Но как раз напротив того места, где она отложила тряпку — опять оранжевый, и тоже уголком вниз, а после него голубые уголки стали повёрнуты направо, направо, направо... Вплоть до первого оранжевого, на который они словно указывали с обеих сторон...

Голубые оттенки у прежних — цвет разрешения, цвет приглашения...

Она вышла туда, где у прежних была раздевалка, а теперь — её спальня, пробежала глазами по полоске орнамента. Нет, здесь и дозволяющие голубые, и запретные жёлтые уголки были разнонаправлены во все стороны и, похоже, действительно случайным образом.

Вернулась, подошла к границе вымытого, огладила оранжевый уголок... Ничего особенного — чуть выпуклый рельеф, точно такой же, как и прочие. Ну, что ж...

Опять вернулась в "спальню", подошла к "кровати", стянула платье — она почти уже ненавидела его — грязное, мятое. Отложила. Возвратилась. Капельками, сочившимися из крана, как могла, отмыла ладони. Подошла к найденной метке. Потянулась рукой назад, к спине, где было небольшое рассечение от плети и резко содрала запёкшуюся болячку. Выдавила на пальцы кровь и измазала ею весь крохотный рисунок. Заставила себя досчитать до двенадцати, а потом, не дыша, одеревеневшими пальцами — ноготками! — провела по контуру оранжевого уголка.

Есть!! Ноготь указательного пальца зацепился за проявившуюся выемку.

Дальше — всё просто. Стоит откинуть уголок, и оттуда поднимется столбик нитрониума. А после нажатия на него откроется... Что? Тайник? Тайная дверь? И она — туда, а сюда ввалится палач со своей внеочередной плетью: "Это не твоя вина", или внеочередным подарком: "Это не твоя заслуга", и полезет узнавать, что она в туалете так долго и так тихо делает... Извращенец!

Не теперь. Через час после ужина. А теперь... Вон ещё полторы стенки впереди и весь пол. Ну и вперёд!

— Сегодня Святодень, — утром напомнили девушкам. — Занятий не будет. Сейчас — храм. Вечером — малый бал.

Шесть дней — для работы на себя, на еду, на кров, а седьмой — восславь богов! Из глубины веков было выведено и доказано: кто не соблюдает святое правило, тот долго не живёт. Экономя на выходном, даже сделать больше редко когда получается! У разных народов разные боги, но за соблюдением этого закона все они следят в равной степени ревностно. Да и жрецы напомнить не преминут.

— Никкора, чей храм ты хочешь посетить?

— Позикроны, — сразу ответила морская принцессы.

Богиня морских ветров — капризная и непостоянная, приносящая удачу и... отнимающая её.

— Принято, тебя проводят, — и Верриса ла Отредди повернулась к Синнаэль: — А ты?

"Проводят? То есть её выведут из дворца?"

Сина намеревалась попроситься в храм Ютерия — бога царей и царя богов. Здесь мольбы к нему возносит семья Императора, остальные, уже тысячелетие, как не дерзают: последний... двоюродный брат тогдашнего властителя — взял на себя смелость, а через некоторое время попытался захватить трон. Род его был вырезан.

Но дома девочка посещала храм бога богов вместе с отцом — и помыслила учинить здесь небольшую провокацию: знать я не знаю о ваших заморочках. Но ютерианский храм — одна из жемчужин на территории императорского дворца, который ей уже опротивел.

— Храм великой Анатары.

— Не рано ли тебе, девочка?

Богиня любви и сражений. Любви, потому что она приносит боль; и сражений, потому что на них обильно льётся кровь. В её храм не допускаются не убивавшие мальчики и не расцветшие девочки. Богиня наслаждений плоти, а не томлений духа. Богиня резни, а не подвигов. В Империи разнузданное божество особым пиететом от властей не пользовалось.

— Не рано, ибо я не девочка.

— Ты хоть раз... уже возносила ей славу?

— Да. С мамой. И не единожды.

— Клерисса!.. — проворчала карга, но наткнувшись на заострившийся взгляд девочки, тут же добавила: — Это я не в осуждение, я в некотором удивлении. У нас более строгие обычаи, и девочкам до замужества посещать его не принято...

Да уж... Ни барельефы, ни фрески храмов Анатары девственной строгостью нигде, даже, наверное, здесь, отнюдь не отличаются.

— Но теперь-то я вряд ли увижу что-либо новое. Или Вы полагаете, что у вас, на ваших... — добавила она в голос любопытства.

— Нет, — чуть более поспешно требуемого отказалась Верриса. — Не полагаю. Ладно, правового повода для запрета у меня нет. Тебя проводят.

И проводили. Карету сопровождала целая дюжина солдат. Те, правда, остались снаружи храма. И вряд ли из-за того, что кому-то из них не доводилось ещё убивать. В конце концов, на охоте они уже все бывали, и если не медведи, то хоть зайцы в добыче у них были.

Служительницы встретили её без излишней суеты и особого удивления. Что бы ни утверждала наставница, но молодые девушки им в диковинку явно не были. Для подношения обеих принцесс снабдили кошелёчками с золотыми монетами, и служительницы приняли их с видимым удовольствием, но на алтаре Сина ими не ограничилась — она попросила атам...

— Госпожа уверена? — спросила её закутанная в алые шелка молоденькая жрица. В храме Анатары одежда раскрывает ранг. Чем её меньше, тем он выше.

— Да.

Ритуальный нож в ладони жрицы появился словно ниоткуда.

— Госпожа нуждается в помощи, поддержке?

— Нет.

— Госпожа уже проходила ритуал?

— Да.

Тоже с матерью. "Они никогда его не предлагают, но и никому не отказывают", — говорила она.

Синнаэль приняла атам, поцеловала лезвие, перевела дыхание, негромко воззвала: "Ан?тара!" и проколола палец. Полыхнула боль. Сдерживать стон она не стала: "Порадуй слух богини", — говорила мать. Стряхнула появившиеся капли крови на алтарь. "Несколько крапинок или кружка — почти неважно. А вот больно — всегда". Сегодня было даже больнее обычного. Сняла серьги и накрыла ими две свернувшиеся в шарики красные капельки. Поклонилась. На двенадцать биений сердца удержала поклон и отошла. Крови на алтаре уже не было.

Вернувшись во дворец, заметила, что и у Никки стало на одно тоненькое её колечко меньше.

После обеда началась подготовка к балу. Им с Никкой предоставили на выбор по четыре платья. Сина равнодушно указала на первое попавшееся, а вот Никка...

— Нет, однозначно, нет! В этом я на бал не пойду. Уж лучше в школьной форме.

— Но почему?!

— Во-первых цвет...

И началось... О, "цвет" был только "во-первых"... К балу служивые с нею едва уложились. Потребовались ткани, нитки, иголки... Которые принцесса Никкора повелела оставить. Служанки выходили от неё, изумлённо оглядываясь... А портнихи чуть ли не дрались за листики с эскизами от принцессы из Эллезии.

Сам бал ничем особым не запомнился. Да, "малый зал" по размерам и роскоши мало уступал главному залу дворца в Элистане. Да, девушек теперь было гораздо больше, про многих из них Синнаэль даже ничего не слышала — ни про них, ни про их семьи. Да, не меньше было и юных придворных, на которых знаменитых фамилий — тех, про которые упоминалось бы в курсе изучения двора вероятного противника — не хватало. Но Лестра с другими девочками из Палестры были постоянно рядом, и кто есть кто, справку давали, иногда напрямую: "Барон Грассий ла Фридде — дружок Тария ла Порриката. А тот, — помните? — с принцем Ритоглом к нам заходил", — но чаще в виде немедленных после появления свежего лица пересудов, сплетен, слухов.

Танцы затруднений не вызвали. Скорее наоборот: именно от чужеземных принцесс ждали чего-то нового, необычного, острого. Ещё бы! — свежие люди из Эллезии! Но девочки старались вести себя тихо и скромно: Верриса со своим кондуитом шаблалась здесь же, свой испуг, когда она едва не отозвалась неуважительно о Клериссе, помнила и компенсировать его себе была явно не против. Но ещё...

Утром, когда Синнаэль уже выходила из храма, путь ей заслонила другая жрица... Постарше. И, судя по откровенности наряда — не из низших.

" — Прими благословение, сестра, — произнесла она.

Сину поразило обращение: какая она ей "сестра"? — "дитя моё", вот как к ней обращались дома! Неужели?.. Её обращение к богине... Катти как-то, давно уже, во время пустого девчачьего трёпа поправила её произношение имени богини крови на то, как к ней обращались прежние, когда она ещё была одной из них, а не богиней — "Ан?тара". С матерью принцесса не решалась своевольничать, а тут само собой вырвалось... Неужели истинное произношение имени оказалось существенным? Неужели оказалось критичным?

" — Тебе сегодня будет больно, — продолжила жрица, в ушах которой уже посверкивали оставленные на алтаре серьги. — Перетерпи.

"Опять плети...", — подумала тогда она. Перетерпит. Только бы уберечь Катти.

" — Я справлюсь, — принимая благословение, склонилась в поклоне она.

День заканчивался, а её кондуит у мымры был чист. Правда, оставалось ещё "Видение педагогического процесса"... А учитывая посещение взрослого храма... Так что, не приплюсовать бы! Только бы сдержаться!

Удержалась. Удержались они обе. На выходе Верриса ла Отредди одобрительно откомментировала:

— Вполне достойное первое представление. Поздравляю.

И увязалась за ними. Может, она их комнаты хочет проверить? Обломается: там всё тоже аккуратно! Но обломалась она даже раньше: выскочил паж и её куда-то отозвал. Ну, что ж, осталось только вовремя лечь!

Они уже вышли в длинный коридорчик перед поворотом к их спальням. Они уже подошли к середине этого коридора... И тут из-за поворота вышел принц Ритогл. Сина оглянулась — другой конец перекрыла целая толпа.

— Узнала меня, цыпонька? — осклабился принц. — Сейчас мы из тебя куриную отбивную будем делать. Да не бойся, лекаря, что смогут, потом подправят!

— Назад! — рядом выкрикнула Никка и кинулась прочь.

Но отступать перед врагом?! Сина бросилась вперёд. Но... Вы пробовали бегать в бальном платье?!

— Выше! — восторженно заверещали мальчишечьи голоса сзади. — А-а!..

Видно, Никка всё-таки опять совершила недопустимое: задрала подол своего наряда.

Самой Сине, хоть задирай, хоть нет — фижмы под юбкой бега не облегчали. Она очень надеялась, что урод ещё потешится, продолжит сотрясать воздух, и она успеет. Не успела. Основа каста у того была уже заготовлена, и он с пары саженей швырнул в неё воздушный кулак. И опять же всё сделал правильно: её не отшвырнуло в другой конец коридора, а лишь на несколько саженей, и пока она путалась в рваных шёлковых тряпках и поломанном китовом усе, он сплёл следующий и влепил по лицу снизу. Голову отбросило, она почти потеряла сознание, и тут новый удар! На этот раз сознание её покинуло точно, потому что, как оказалась поднятой, она не помнила. Но её рефлексов всё же хватило, чтобы чуть дернуть головой, и очередной удар кулаком, который должен был ей если не сломать челюсть, то выбить зубы, пришёлся чуть выше, и она только ещё раз потеряла сознание.

Добавить Ритогл не успел: из-за поворота выскочил Тарий:

— Уходим! Верриса! Рядом! Быстро!

Даже чтоб ногой в последний раз по роже заехать, это надо было сделать несколько шагов назад...

— Ещё встретимся! Ещё не раз! Выздоравливай! — прошипел он и помчался к своей своре.

Накануне вечером выход к болотам был намечен на восемь утра, и в 8-00 они вышли.

" — Так, наниматели, значит, вы согласны? Значит, вы нам даёте указание выходить именно в это время?

" — Ну, да...

" — И вы хотите идти с нами?

" — Да!

" — То есть, если завтра к восьми не будете готовы, значит, расхотели? — переспросил наглый норт и хитро взглянул на векта.

Тел уже рассказал Торри об их утреннем пари, и она просто въявь увидела, как мальчишки, едва останутся одни, начнут делать ставки.

" — Если я задержусь — вы ждёте меня! — отрезала она и вышла.

За её спиной сразу упал малый полог безмолвия, а её друг покинул комнату более, чем через минуту. Вышел довольным, как кот, который приглядел себе бесхозную миску сметаны.

Она велела ему разбудить себя в 6-00. И в 6-10 уже была в ванной!

Мстительная улыбка, промелькнувшая у векта на устах, когда она в 7-15 полностью готовой — только рюкзак накинуть! — с царственной небрежностью на челе, вышла к завтраку, ей понравилась.

(Вряд ли понравилась бы ей реплика наглого норта, прозвучавшая едва наниматели потом покинули зону слышимости: "Ну вот, нам по два лобана, зато выходим вовремя", — и дружные хохотки остальных. Включая векта!)

Нынче до цели добрались быстрее.

Во-первых, больше не охотились. У норта явно имелся какой-то охотничий артефакт или своя магия какая-то — в одном месте он по широкой дуге обошёл небольшое стадо антилоп, а, главное, подбирающуюся к нему пару леопардов. Отрядом они бы справились с дикими кошачьими, хоть здешние хищники крупнее своих выросших в нормальных землях родственников. Но Кел ухмыльнулся:

— Там, — махнул он рукой, — самец-охотник. Здоровенький. А там — его самка. А меж ними какая-то травоядная мелочь. Не будем парню мешать перед девчонкой выставляться! — и пожал плечами: -У нас-то еда есть.

Во-вторых, шли по уже пробитой тропе. И теперь за них работали все ранее переброшенные мостки, провешенные верёвки, разведанные гати. Будь девушка одна или даже с Теллом, они бы, скорее всего с тропы сбились, и всё пришлось бы делать по новой. Да, опыт совместных странствий по диким землям у них наличествовал, но раньше они просто бродили с картами на руках, а так, чтобы след в след по какому-то проложенному ранее маршруту — тем более по таким однообразным пустошам... Да ладно! — что с нортом-то им меряться?!

В-третьих, выше был темп движения. Кажется, вчера их нанятые проверили её, и она тест прошла.

В общем, в половине десятого они уже были в пределах прямой видимости своей переправы. Кор смотался к самой воде, подтвердил: чисто. Но сразу вперёд не пошли — устроили небольшой привал. "На полчасика".

— Я не устала, — на всякий случай сообщила векту девушка.

— Дело не в простой усталости, — пояснил он. — Надо сбить монотонность, нудность, обычность настроения. Обострить внимание, растормозить бдительность. Чтоб организм не расслабился: пришли! — а взбодрился: ну, сейчас начнётся!

"Да рассказывал уже... Вчера, а я памятливая. И... когда я над водой поползу, и без того взбодрюсь почти до пяток", — поёжилась девушка, но спорить не стала.

— Эй, нанимательница, может, здесь останешься? — кажется, что-то заметил норт. — Заодно и обедик забацаешь...

— Не изойди слюной! — отрезала герцогиня Агторрия ла Трелли. — Сегодня не моя очередь.

— Значит, сегодня, кажется, моя, — улыбнулся рядом с нею наследный принц Эллезии Ниэлон (первый этого имени). Впрочем, на особом официозе настаивать он не собирался: — Акки, поможешь с кипятком?

Тот недоумённо поднял брови, но тут же что-то понял и заулыбался:

— Сам уже как-нибудь предложить хотел. Давай!

— Давно пора, — пробурчал разводивший огонь Луф. — А то такой продукт зря переводить!

И Нил повернулся к нанимателю:

— Полчаса. Как раз на чай. Телл, м-м-м... заваркой не поделишься? Ну, той — из зеленоватого мешочка.

— Да, которую исключительно такими мешками и продают, — откровенно захохотал Кел.

Чай "Империя Маккабари" продавался только в особых полотняных, травяных оттенков, с серебряной нитью мешочках по цене примерно бриллианта размером в карат за фунт. Потому что собирался он только на одной горе, только в определенном диапазоне высот, только девственницами и лишь по полнолуниям... Эллезия прославлена своим кофе "Люстак", у империи есть коллекция чаев. И "Маккабари" среди них.

— Хоть настоящий его вкус попробуете, — насмешливо добавил норт. — И не боись! Порядок знаем.

— Убедите, — набычился виконт.

Нил усмехнулся, отошёл в сторону и разделся до пояса. Торри приопустила глазки и поджала губки. Кел с его одеждой отошел на пару шагов, а Акки вынул из своего рюкзака бадейку с водой и с нескольких ярдов плеснул ею в векта. И отбросив посуду, вслед послал каст. Вода из струи разлетелась в брызги, почти в туман и окатила парня... Аккуратно так — штаны его остались сухими. Следом тут же прилетело и полотенце. Он отфыркался и вытерся. Появилась ещё одна бадейка... Нет, больше никаких фокусов — воду слили на ладони, на этот раз, чтобы не просто ополоснуть, а тщательно вымыть.

Нил оделся заново подошёл к Астеллию:

— Я готов?

Тот отвечать не стал, молча полез в свой рюкзак.

Огонь под котлом, в котором их нанятые обычно кипятили воду, уже гудел. Казалось, с чего бы — поленья в нём особо сухими не казались, но рядом сидел нагтилин... У них огненные маги встречаются едва ли реже, чем маги земли.

— У? — спросил его Нил.

— Давай, — подтвердил Луф.

— Эй, да что вы!.. — возмутился Телл, глядя на них, а девушка опять поджала губки.

— Так надо, — не обратил внимание на их возмущение Нил. — За десять-пятнадцать минут до заварки требуется залить чайные листы "Маккабари" тёплой водой. На пару минут.

— При температуре воды сорок три, плюс-минус четыре градуса, время — двенадцать, плюс-минус три минуты, — уточнил Луф. — Время предварительной вымочки — две минуты.

— Это древняя сигнатура. Едва ли ни от прежних, — пояснил Нил, — недавно у нас нашли.

Девушка хотела, было, спросить: "Где это — у вас?", да побоялась нарваться на встречный вопрос. Совершенно симметричный: "А у вас?". На который отвечать ей очень не хотелось.

Для Катти день тянулся нескончаемо. До обеда ещё ничего: пока домыла, стены, пока отскоблила пол... Но после... К скуке добавилась ещё и жажда: ириски приглушили голод, но как от них захотелось пить! А капли, которые цедились из забитого "крана" и собрать было не во что! Зачем она возвращала всю посуду? Вот же привычка быть послушной! Кружку надо было оставить себе. А если перестанут давать их "чай", так и демоны с ним! Чистая вода лучше! Она попробовала набирать в ладошки, но руки быстро уставали, мёрзли, и пока их донесёшь до рта, много проливалось. Через пару часов она не выдержала — оторвала от многострадальной нижней юбки ещё лоскут и, привязала его к кранику, подождала, когда он намокнет, и начала его выкручивать прямо в рот... Но ощущения нечистоты... Раз попробовала и больше не смогла. Только юбку зря порвала!

На ириски и смотреть стало противно. В Эллезии она их не ела давным-давно. В Льиз яррулле она нашла нечто вроде заменителя, жевать который можно было более часа — вкус при этом не пропадал, и он не был приторно-сладким. Остальным Имерний жевать его вне Лазурного берега запретил, а что у Катти нечто жевательное во рту, все привыкли.

Катти легла в свою постель, попыталась заснуть — как ни странно, получилось. Проснулась от лязганья ящика с едой. Поела. Кружку не вернула, а сразу поставила её под капельки из крана.

В ожидании реакции, в ожидании вечерней порции плетей затеяла Крайддассе Оллитто. С обязательными паузами меж "Утро", "Полдень", "Вечер", "Полночь" — на него уходит полчаса. Никого. Ни наказания за утаённую посуду, ни плетей за девчонок, ни награды — за них же. Кружка первый раз наполнилась за "Утро" плюс "Полдень", второй — за "Вечер" плюс "Полночь". Те есть где-то за пятнадцать минут.

Вторую кружку Катти пила уже не спеша, смакуя глотки. Это же прежние! Их работа — их источник, их система водоснабжения, а от империи здесь только ржавый кран. Но рыхлый слой ржавчины она уже, кажется, промыла. И теперь вода идёт — чистая, холодная, вкусная.

Ещё полчаса надо выждать... Что ж — опять Крайддассе Оллитто!

Никого. Влажной тряпкой протереть лицо, тело, руки... Только лишь кружка появилась, а как сразу стало удобнее! Уже каждую каплю экономить не требуется.

Ну, всё. Никаких приличных оправданий, чтобы отложить главное на сегодня, больше нет. Она вошла в ванную, прикрыла дверь. Привычно сверху с потолка полился свет... Ну, как "полился"... Полился бы он, если бы потолок был чистый, а так... Но всё равно света хватало. Она подошла к оранжевому уголку, на который с двух сторон указывали голубые.

Прислушалась — тихо.

"Хватит оттягивать!"

Она возложила на уголок руку, огладила. Ноготок нащупал выемку. За день её обратно камнем не засосало, она камнем не заросла. Хорошо. На всякий случай Катти ту самую болячку лечебной мазью не обрабатывала, но мазь, видимо подстёгивала общую регенерацию организма... Леди Арлия ла Век — каждый раз морщилась, когда слышала этот термин применительно к человеку, но "исцеление", "лечение" — это внешние процессы, то есть накладываемые извне...

"Всё! Хватит!"

Подцепив уголок, она откинула его... Секундная пауза, и поднялся столбик нитрониума.

"Не медлить!" — прикрикнула она на себе и ладонью вогнала ключ внутрь.

Нет, это не оказалось, как она опасалась, сушильным шкафом для полотенец или гардеробом для банных халатов — это была дверца потаённого входа в ванну. Чуть дальше по крохотному коридору — комнатка. Катти вошла. На одной стене — фреска, с изображением красотки в ванне в момент, когда та моет себе груди; чуть с боку — часы с помаргивающей голубой искрой внизу — работают! Ещё — ажурный столик, лёгкое кресло, вычурный диван...

Луфгегл обожает мебель из этого материала и жутко злится, что ему не позволяют засветить её вне Льиз яррулле.

"Кажется, я догадываюсь, чем это было в их времена..."

Девушка села в кресло и правой рукой пошарила по стене. Точно! Пальцы сразу нащупали искомое, и тут же выступил наружу ещё одни ключ. Она нажала на него... Лёгкий гонг подтвердил срабатывание, и стена напротив стала прозрачной...

"Вот уж затейники!"

Когда-то здесь кое-кто из прежних хозяев развлекался, разглядывая купающуюся женскую прислугу. А некоторые из её штата, видно, очень удивлялись: как это господин умудряется настолько бесшумно просачиваться в запертую ванную!

Так, это тогда, а теперь? Последние три дня на неё саму отсюда никто не любовался? Определиться было сложно: в истинных — в неперестроенных — помещениях прежних пыль ни на стенах, ни на полу не накапливалась. Они в Льиз яррулле в этом убедились. Королева Техлора считала, что она поглощалась самим материалом, впитывалась в него, возможно являясь дополнительным источником энергии для внутренних артефактов. Впрочем, мэтр Дилериус, из её родной Академии, говорил о том же. Но стоило появиться людям... Вот чем здешние изгваздали стены и потолки в ванной?

Нет, здесь понять случайно ли её поместили в поднадзорную камеру, не получится. Надо осмотреться. Но уходить надолго из камеры... Пожалуй, ещё слишком рискованно. Ещё часик... Как минимум. А потом вся ночь будет в её распоряжении. И если... Если это не просто отнорок для похотливого "господина", а проход в сеть, такую же, как в королевском дворце в Элистане, как такие же, как во дворцах центральных районов Льиз яррулле, то, кажется, ей улыбнулась покровительница Никкоры богиня Позикрона... Хотя, как в каменные казематы пробилась бы богиня ветров? А кто у нас отвечает за подземелья... Пшосграз Тёмный... Нет, этому господину обязанной быть не хотелось... Уж лучше его вечной подруге Анатаре. Та тоже особым милосердием не отличалась, но хоть понятна: нормальные чувства, желания — подраться да потрахаться. А у её вечного ухажёра — только камни, камни, камни... В одном предании было сказано, что и она сама-то привлекла его своим воистину каменным сердцем. А в другом — что у неё холодная кровь, она вечно мёрзнет и, чтоб согреться, всюду и собирает пролившуюся горячую человечью кровь...

"Хм... — улыбнулась девочка, — а сходится! Замочек я кровью открыла. Появится возможность — надо будет отблагодарить."

Она выбралась из тайника, захлопнула оранжевым колпачком вдавленный ключ — сверху соскользнуло перекрытие секретной двери. Теперь не отличить. Даже, если попытаться простучать — пустоты звук не покажет, и не покажет прохода обычная магия... По крайней мере ни Луфгегл, ни его мать эффективной не знают. Всё как обычно, всё как везде.

Катти тронула крышечку, та теперь плотно сидела на своем месте — как и остальные элементы нехитрого орнамента, только ноготок нащупал узкую впадинку... Через час она вернётся. Передремлет и вернётся. И вся ночь у неё будет свободна! А если здесь всё-таки обычная для древних сеть, то можно будет поменять распорядок: спать днём, а ночью... Ночью можно будет найти даже местную библиотеку! Ну, принцесс тоже, и выход тоже, конечно, но, может, им не понадобиться уходить отсюда слишком спешно? И она успеет покопаться в здешних книжках?

Девочка скинула мятое платье и голышом забралась под одеяло... Как хорошо лежать в чистом! Правда, опять захотелось есть... Да ладно, есть поговорка: кто спит, тот обедает. Вот сейчас она немного и перекусит.

Не получилось. Дрёму разогнал укол далёкой боли... Она узнала его: год назад во время тренировки член отряда охраны королевы сэр Старкл получил ранение. И она почувствовала резь от раны. Нет, самой ей больно не было — она знала, что больно гвардейцу. Она прибежала к королеве, и тётя Клер ей посочувствовала: "Помолись, чтоб не узнать, как через клятву на крови почувствовать чужую смерть". Вот и сейчас она почувствовала, что барону Веллитарию причинили боль. Она только вздохнула: кажется, плохо не только ей. Ещё! Теперь это был сэр Галлорд... Что у них там? — бой? Ещё! — капитан Дартор! Она уже ждала и дождалась: сэр Ильмерн.

Бой? Но почему через равные промежутки времени? — сэр Матрий! Да ещё и в алфавитном порядке... В связи с этой клятвой ей приходилось раз в полгода сдавать отчёт по ним. И потому раз за разом переписывать их имена, и она уже назубок затвердила его. Следующим должен быть сэр Нортуг. Есть! Значит, это не случайность. Значит, боль им кто-то причиняет им преднамеренно... Зачем? Стоп! Если она слышит их, то и они тоже слышат её! И, наверное, сильнее, ведь у неё-то канал делится меж одиннадцатью реципиентами, а они... И все её плети... Укол боли от сэра Ольссона её уже не удивил.

Стоп!! Если она слышит их, а они слышат её — это же возможность связи! С нею пытаются связаться?! Как проверить? Надо им послать ответ! Срочно! Как?

Как-как? — и она вспомнила любимую поговорку младого гения алфизики, одного из сильнейших магов Земли Эллезии — эйджа Семереника: "Как два пальца в кислоту!"

Спрыгнула с кровати, села за столик, дождалась укола от сэра Пеггиора и ударила костяшками пальца — вовремя опомнилась — костяшками пальца левой руки! — по углу столешницы. Следующим был сэр Пеггиор — она повторила. Следующий — сержант Торвик. Показалось ли, что сигнал от него пришёл с небольшой задержкой? И это было три укола подряд. Она, не раздумывая, закусила губу и три раза хлестанула пальцем о деревяшку. Ни одного укола от последнего, давшего ей клятву — сэра Эльтара — не последовало.

Если процессом управляла тётя Клер, то они друг друга поняли: она и гвардейцы друг друга слышат.

Так, если там — тётя Клер, то последует сообщение, каким-нибудь самым простым кодом, про который королева будет уверена, что Катти его поймёт. Что это может быть?.. Ну, к примеру, сигнал от сэра Эльтара — это буква "э". Но гвардейцев одиннадцать, а букв тридцать три... Разберётся! — тётя Клер что-нибудь придумает или найдёт того, кто ей придумать поможет, а она здесь разберётся!.. Но поймёт шифр не сразу, не мгновенно... Сообщение надо будет записать. Чем? На чём? У неё же ничего нет! Уже даже все стенки вымыты — чтоб ногтем хотя бы по грязи... Кружка! Расколошматить и осколком по столешнице. А получится ли процарапать? И, процарапав, оставить след? А если здесь есть умный наблюдатель, палач увидит, а тот вслед за ней расшифрует, всё расшифрует тоже? Или просто её саму заставят всё рассказать? — что она сумеет выдержать настоящий допрос, Катти не обольщалась... И, к тому же опять ей остаться без воды? Так, кружка — на самый крайний случай. Думай, Катти, думай!

Что у неё есть? Одежда... Можно же теперь побегать по вновь открытым коридорам — поискать... Ага, с выпученными глазами носиться по тайникам и напороться на первую же ловушку, сорвать первый же тест на разумность.

Одежда... Платье, пуговки, порванная нижняя юбка, грязное... — замоченное и теперь никак не сохнущее бельё... До чего ж противно. Она в этом самой себе противна! Нет, ничем этим она ничего не запишет, даже клинописью... Неужели придётся бить кружку?

Стоп! Почему — "писать"?! Почему "клинописью"? Есть же другие виды письменности... Например... Да! Узелковое письмо! К ней прибудут сигналы от одиннадцати человек. Код будет состоять из одиннадцати знаков, соответственно ей надо одиннадцать отличимых друг от друга значков. Например, одиннадцать разных узелков... То есть одиннадцать шнурков с разными узелками.

Она вздохнула: "Бедная моя юбка!". И принялась отрывать от неё узкие полоски...

Первое, что Клериссе предложили сами солдаты — зашифровать каждую букву количеством плетей, а букву от буквы отделять сменой гвардейца. Королева только головой покачала:

" — Мы, конечно, постараемся избежать слов с буквой "я", но, господа, без буквы "о" — боюсь, не обойтись никак, а она — в середине алфавита. То есть шестнадцать плетей... Я, конечно, не сомневаюсь, вы все готовы перетерпеть боль, но если кто из вас в процессе потеряет сознание — то он боль ощущать перестанет, и значит, сорвёт процесс!

Гвардейцы процесс прочувствовали как-то по-новому, пригляделись к предвкушающей улыбочке знаменитой целительницы и призадумались. Королева хмыкнула и послала за младым гением эйджем Семереником. Но у того шёл какой-то сложный ритуал, и вместо него явился мэтр Дилериус... А он, едва услышав, что пропала "Каттенька", так расстроился, что сразу стало не до шифров, а Арлии ла Век пришлось доставать успокоительное, потом сердечное... Прерывать ритуал Семереника запретил лично король. Сама королева никак не могла преодолеть какое-то, словно лёгшее на неё, облако заторможенности, тупости... Пожаловавшись на которое, получила от подружки-целительницы очень быстрые уверения, что всё в порядке, не волнуйся, это у тебя нервное! Неужели толстуха её чем-то опаивает?! В общем, связываться с Катти в тот же день не стали.

" — И кто у вас с той стороны? — младой гений прибыл свежим и бодрым. Аж захотелось ему сделать гадость, но он же... От него же, непочтительного, и ответка прилететь может, а она не в той форме, чтоб турниры по остроумию устраивать. Да ладно, будет и на её улице развлекалово! — Каттенька?! Так тогда всё проще — она же умная! Ей только намекнуть, и она разберётся. Проще, давайте сделаем всё проще! Гвардейцы! — он попытался изобразить злобного сержанта, захохотал, опять насупил брови, упёр руки в боки и скомандовал: — По алфавиту в одну шеренгу становись!

С алфавитом у гвардейцев обнаружились проблемы. И не только у них. Если порядок начальных буквиц вспомнили все, то с теми, что следовали после буквы "н" затруднения возникли даже у госпожи ла Век. Она назубок отрапортовала алфавит древнего языка, на котором у целителей всей Ойкумены принято писать рецепты, обозначать части человеческого тела и называть болезни, а вот свой родной... Пришлось вызывать парнишку из Библиотеки...

— Но у нас одиннадцать человек, а букв в три раза больше!

— И что?

— Поняла. Скажем, буква "а" — один укол, "б" — два, "в" — три?

— Ваше величество, Вы хоть Каттеньку пожалейте! Мало того, что она сидит сейчас где-нибудь в клетке, в темнице сырой, так ещё и будет рыдать: "Из-за меня, из-за того, что меня считают тупой козой, хорошим людям лишние плети отвешивают!". И, Вы ж Катюшу знаете, плакать она будет вот такенными, — он поднял с блюда, стоявшем перед ним, крупную сливу, — вот такенными слезами!

— Что ты предлагаешь?

— Да будем проще! Это ж информация! А Каттенька всю Академию, сколько себя здесь помню, ею потчует. Мы с нею и не такие шифры ломали! Помните же...

— Семереник, заткнись!

— Ой... — заткнулся алфизик, едва не сболтнувший при непосвященных про секрет первого уровня.

"Ага, это тебе не перед лаборантками выставляться! Имерний бы тебе объяснил, почём нынче королевские тайны, и как к ним относятся в королевской пыточной..."

Глядя на засуетившегося гения, у Клериссы даже настроение улучшилось. Но этот негодяй всё-таки за собой последнее слово оставил:

— Ваше величество, тут ещё...

— Что ещё?!

— Если, как Вы предложили, то... В конце алфавита идут сплошные твёрдые знаки, мягкие знаки и прочие редкие "э", "ю" "я". И все плети, которые обойдут сэра Эльтара, достанутся сэру Веллитарию.

— Что ты предлагаешь?

— Таблицу. У Катеньки перед глазами будет таблица: в первой строке фамилии, во второй одиннадцать букв от "а" до... — он взглянул на библиотечного мальчика.

— Буква "й", ваше величество! — сходу отрапортовал вьюнош.

— В третьей от...

— От буквы "к" до... буквы "ф". А в следующей от "х" до "я"! — понял, что от него ждут он.

— Вот, видите, даже пацан сразу допёр. А уж Каттька... Давай, парень, рисуй таблицу!

Веллитарий

Галлорд

Дартор

Ильмерн

Матрий

Нортуг

Ольссон

Пеггиор

Старкл

Торвик

Эльтар

А а

Б б

В в

Г г

Д д

Е е

Ё ё

Ж ж

З з

И и

Й й

К к

Л л

М м

Н н

О о

П п

Р р

С с

Т т

У у

Ф ф

Х х

Ц ц

Ч ч

Ш ш

Щ щ

Ъ ъ

Ы ы

Ь ь

Э э

Ю ю

Я я

Что ей дадут время, чтобы она приготовилась, Катти не сомневалась. "Час, не меньше", — предположила она и не ошиблась. Нарвать сорок четыре полоски — по четыре на каждого гвардейца — она успела. Она знала, что одни буквы в любом тексте, встречаются чаще, другие реже, она даже — было такое! — подсчитывала вероятность появления каждой из них, но сейчас ни вспоминать не хотелось, ни рисковать — всех поровну!

(Королева как-то дала мэтру Дилериусу кипу записок со странной смесью букв... Он спихнул задание на своего молодого ученика, буркнув только: "Задачки про игральные кости для тебя, картёжника-любителя, пресны — вот, чистая математика!" Ну, а тому самому буковки пересчитывать вообще в лом было — он её и пристроил:

" — Каттенька-Каттенька-Каттенька!.. Ты ж меня знаешь, я же от подобного издевательства над мозгами — впаду в печаль, горькую, неминучую! А если кого другого, если наших просить, Имерний узнает — не просто сожрёт, а ещё и все косточки обцмыкает! А уж тебе-то... Одной тайной больше... Представляешь, а меня в наши золотые шахты не пустили... А я тебе за это...

Катенька сразу вспомнила Аккора, даже руки на груди, как он, скрестила:

" — Продолжай!

Он после этого открыл ей официальный доступ в свою лабораторию. Раньше Имерний Тредис запрещал, а тут парень выдержал скандал с ним у королевы: "Да она и так, чего только не знает!", и Тредис заткнулся.

(На самом деле у королевы для главы дворцовой безопасности нашёлся другой аргумент: "Мне Семереник важней всех твоих секретных тайн. Чем он сейчас занимается, ты знаешь. Насколько это опасно — тоже. Пусть Веккатта посидит рядом с ним. Хоть дворец уцелеет.")

А тот шифр... Заговорщики разделили алфавит на три части и внутри каждого диапазона запустили обратную нумерацию букв. Но вероятность выпадения каждой из них от её расположения в списке или каким значком её обозначать — не зависела.

Так вот, по здравому размышлению, королева к разработке шифра передачи поднапряжёт как раз Семереника, а этот лоботряс мудрствовать лукаво не будет, ему смотреть, как эйдежь Арлия, скажем, вгоняет иголки в гвардейцев — он в обморок упадёт, поэтому взвалит всё на неё. Алфавитный порядок, одиннадцать гвардейцев и тридцать три буквы? Делаем таблицу и каждому по столбику букв, а Катти, там, сама по смыслу вычислит: "а" это или двенадцатая буква "к", или двадцать третья по счёту — "х". Только давайте, не будем уж совсем заковыристые варианты подсовывать. Хотя могут запустить ещё один вариант: первый гвардеец — барон Велитарий — отвечает за первые три буквы: "а", "б" и "в", второй — сэр Галлорд — за следующую тройку "г", "д" и "е", и т. д. Хотя нет, вряд ли... Последние двенадцать букв встречаются гораздо, гораздо реже. Семеренику-то безразлично, но королева постарается распределить болевую нагрузку по всем членам отряда равномерно.

Да разберётся, ничего сложного. Да и правильно. Чего людей понапрасну неоправданной болью мучить?! Тем более её кровников.

Первым пришёл явный запрос о готовности — двойной укол от главного — от капитана Дартора. Она тут же тоже двойным ударом подтвердила: слышу! готова!

"Да два гез ддин" — обозначили узелки очень простую фразу. "Да — два, нет — один" — получила она несложным перебором. Первый табличный вариант!

"Да!" — ударила она по столу два раза.

"Девовеа видигж" — "Девочек видишь?"

"Нет".

"Вабжвиадв" — "Мальчиков?"

Мальчиков?! Их тоже?!

"Нет".

И через паузу три подряд удара своими костяшками о стол — что с ними?!

"Игби важ жеажазж" — "Ушли вас спасать".

"Мальчишки! — накатило раздражение на девочку. И тут же, и сразу же она выдохнула почти с гордостью: — Царевичи не сдаются!" — вспомнив свою детскую фразу.

"Да", — отбарабанила она.

И поняла: придётся менять палец — содрала кожу. "Спокойней, Веккатта, аккуратнее!"

"Ты на свободе?"

Спросят же... Хотя уточнить это им было надо обязательно, а формулировка — чтобы ей можно было почти наверняка ответить "нет" — один удар, её берегут.

"Нет".

"Держись. Работаем. Увидишь девочек, парней — выходи на связь. Три удара. Всё."

"Да".

Её не бросили! Как она после плакала! С каким облегчением! В слезах и заснула.

— Он хоть ей ничего не сломал? Лицо не повреждено?

— Нет, — покачал головой главный по ночному халату.

— Ну и ладно. Встречи с ними послы Эллезии и Корлэнда требуют. Было бы несколько неловко показывать их в... нетоварном виде... А молодец племянник: и Веррису сумел отвлечь, и противницу достал. А что не покалечил — так вообще, паче чаяния.

— Думаю, последнее — не его заслуга.

— Недоказуемо.

— Да, ваше величество.

— Будет интересна теперь их следующая схватка...

— Да, ваше величество. Думаю, девушка сделает выводы, и на этот раз сдаст командование своей боевой подруге и будет более дисциплинирована. А та... В данной схватке Никкора, смешавшись с парнями, резко ограничила возможность применения боевой магии...

— Четверо парней подпустили её к себе, а потом не смогли справится с одной девкой?

— Очень резкая, очень... И пластика необычная. Оскальд ла Остреди сумел воспроизвести — "немного похоже" по мнению остальных — некоторые жесты. Я посмотрел и позвал нашу физкультурницу, Кларию Третос — точно! Они у себя, в Эллезии восстановили "Зарю духа" прежних. Нам-то она почти бесполезна: в стальных доспехах особо не попрыгаешь и задницей не повертишь, а вот без оных... Или в лёгких кожаных... Мы натренированы всё-таки либо на дуэль, либо на действия в строю, а девчонка — корсарыня. Абордажная свалка — их стихия. Будь у неё оружие, хотя бы ножи — захотела б, никто из парней не ушёл, всех положила бы... А так... Для драки силы, физической силы, да и просто веса тела ей всё-таки не хватило. Позорить пацанов, калечить тоже не стала: ни одного удара в пах или в горло, или по глазам...

— Ослы! Подпустили к себе! Племянник оказался умнее того же ла Остреди... в кои-то веки...— и император опять поморщился: — Ну, говори-говори! Чего я ещё не знаю? Что ухмыляешься?

— Да у них... Пацаны до сих пор в захлёб всем желающим описывают. Носы — расквашены, у ла Остреди ещё и синячище под заплывшим глазом, а они наперебой перед другими: "Дворяне! Это надо видеть! Она со всех ног на нас! Юбку задрала, а там такое!.."

— Им же уже не по двенадцать! На служанок во всех видах давно нагляделись. Чего "такого" они увидели, что рты поразевали?

— Да бельишко себе художница нижнее уж больно... м-м-м... экзотическое стачала... Может, подруга подсмотрела в храме Анатары? Но когда успела-то... Боюсь, нам следует ждать определённых потрясений устоев, — ещё пуще заулыбался Дакр ла Алевтим.

— Куда ж там Верриса смотрит?

— Не доложили ещё, верно. Кстати, о храме... Синнаэль и на следующий раз туда же, наверняка, направится... А, что принцы будут здесь, обе девчонки уверены...

— Вот и оставим им удобную возможность свидеться, — показал зубы император.

Проснулась Катти в чистой постели, после уютного сновидения, в темноте, привычным движением потянулась к стенке и указательным пальцем провела вверх. Сверху послушно полился свет. Катти оглянулась, сжала зубки и поспешно, тем же пальцем дёрнула вниз. Свет погас.

"Не хватало только выдать себя!"

Так регулировалось освещение в помещениях Льиз яррулле. С одним уточнением: в своём доме. В доме, на который не только получила кыллизикл — пропуск, а который передан тебе в собственность. В остальных... В каждом здании имелся кабинет с пультом управления всей магической машинерией и, если дом ещё без хозяина, если тебя пустили, то он некоторые твои команды принимал: тот же свет включить или температуру внутри подрегулировать, но это будет свет во всех комнатах и единая температура для всего дома, и — только оттуда, а хозяина дом слушался везде.

"Комната меня приняла?"

Катти вспомнила слова Агвелты (своя королева поделилась с ней маленьким тайным секретом королевы кладоискателей): "Кровь первооткрывателя может стать меткой владельца".

Сколько сейчас времени? Свет в её камере убирают где-то часов в десять-одиннадцать, а включают за полтора часа — проверила уже! — до завтрака. То есть минимум девяносто минут у неё есть. При удаче, — опять подумала она, — действительно можно будет перейти на ночной образ жизни... Ей-то не привыкать потратить ночь на книжку какую-нибудь. Но это, если её отнорок всё-таки выведет в общую сеть дворца.

От двери, из щели под посудный ящик, из коридора сочился свет. Она быстро оделась, скользнула в бывшую ванную, закрыла дверцу и, затаив дыхание, провела по стенке пальцем вверх — есть! И тут работает! Подрегулировала загоревшееся освещение. Ей не читать здесь! Дверь прикрыта, но всё равно... Чтоб из посудного ящика били лучи в неярко освещённый коридор, ей совсем не надобно! Теперь быстренько привести себя в порядок и...

И дверь в "обсерваторию" послушно открылась, внутри, сразу гостеприимно посветлело. Девочка убрала свет в одной комнатке и вошла в другую. Закрыла дверь, включила окно прозрачности: возвращаться возможно в спешке придётся, а взглянуть, что нынче внутри оставленной камеры происходит — обязательно потребуется.

Выход из кабинетика не прятался и столбик нитрониума рядом с ним не скрывался тоже. Ох ты... Кажется, сюда действительно давным-давно никто не заходил: ключ был покрыт пылью. Катти отвела руку — надо вытереть, надо сходить за тряпочкой, повернулась и... И опять затормозила.

"Да!"

Стянула платье, содрала уже почти зажившую болячку и, как когда-то, сто лет тому назад тёмный молот, протёрла ключ своей кровью. Отошла. Замерла.

И дождалась: ключ посветлел, и по его периметру разлилась голубоватая подсветка.

— Спасибо, — кого-то вслух поблагодарила юная библиотекарша.

Удерживая дрожь, натянула снова платье. Здесь тоже, как в тайных залах её родной библиотеки, было не жарко. Она вошла, огляделась... В обе стороны длинный, довольно тесный коридор, двум человекам так уж просто не разминуться... Ничего, она одна и совсем не толстая, а за последние дни последние излишки — даже будь они — сбросила. Есть и сейчас хотелось. Это тебе не в родном дворце, где всегда можно сбегать на кухню, в которой её все знали. Здешний ужин она съела весь, но... Чтоб вас так дети в старости кормили!

И было зябко... А если... Она с лёгким нажимом провела по стенке вверх указательным пальцем... Света прибавилось! Тогда... Теперь двумя большими пальцами — тоже вверх... Есть! Прямо над остановившимися пальцами загорелась голубая точка! Команда принята. Что же она глупая-то такая — в своей библиотеке мёрзла! Описание пальчиковых сигналов девушка встретила год назад в романе "про детскую жизнь". Был такой жанр у прежних — их читали в семейном кругу старшие младшим. Или младшие совсем уж старшим... В них действие разворачивалось неторопливо со множеством бытовых подробностей, и главными героями были однолетки "младших", и ещё — часто действовали совсем сказочные персонажи. Или существа, пропавшие, ушедшие в сказки одновременно с прежними... А между приключениями рассказывалось, почему важно чистить по утрам зубки, как мальчику первый раз подойти к понравившейся незнакомой девочке, как девочке не оскорбить, решившегося на столь отчаянный поступок мальчика, сказав ему "нет", как не испугать его, сказав "да", как правильно заварить ему чай.

А как включать, выключать, регулировать с пульта управления домом — ещё до того в Льиз яррулле разобрался Луф. После чего, она почти переселилась в свой подаренный особняк. Раньше-то доставала влажность, жара, а когда из комнат была изгнана тропическая духота...

Итак, налево? направо? "И всегда ходи с бубей, если хода нету!" — вспомнила она присловье Семереника — картёжник! — и, назло ему, повернула налево. Отошла на пару шагов, остановилась, нагнулась и всей ладонью провела по полу по своим невидимым следам — и теперь уже не удивилась: на полу коридора проступила голубоватая полоса. Она выпрямилась, прошла ещё чуть-чуть, оглянулась — полоса протянулась за нею. Нормально. Маршрут возвращения будет подсвечен! А теперь... Она опять нагнулась и пошарила по полу перед собой, словно пытаясь, стерев несуществующую пыль, рассмотреть узор... И опять всё вышло, как должно: такой же голубенький отросток вырос и перед нею, прервался, продвинулся — прервался, продвинулся, замер... Она двинулась вперёд, и он, подсвечивая голубой пунктир, предваряя её шаги, продлился тоже. Кажется, этот коридор — по крайней мере этот! — её за свою признал и безопасность пути подтверждает. Проверить, убедиться, конечно, надо будет обязательно, но предварительно — так.

И она двинулась вперёд. Секретный коридор прежних в имперском дворце ничем особым не удивил. И в королевском дворце Эллезии, и центральном в Льиз яррулле — они такие же. Но в Эллезии голубой сопровождающей полоской её не баловали: там своих хозяев хватает. А в Льиз яррулле она схитрила: внутри главного дворца увлекла женщин диковинкой, а сама вернулась и наложила свою кровь поверх не успевшей полностью впитаться королевской, после чего дворец считать её посторонней перестал. О ловушках её начали предупреждать, а остались только базовые проверки на разумность. Которые она все прошла.

А здесь? Что выпадет раньше — ловушка или проверка?

Проверка.

Впереди появилось недлинное расширение, пол которого был устелен цветной плиткой, образующих семь полосок: красная, оранжевая, голубая, жёлтая, зелёная, синяя, фиолетовая. Приглашающий пунктир остановился за шаг до расцветки: мол, дальше — сама. Конечно, надо было пройти по голубой расцветке, вот только голубая здесь — не на своём месте. В радуге голубой цвет расположен перед синим, ибо "каждый охотник желает знать, где сидит фазан"! Вместо голубого тут обосновался зелёный. Вот по зелёной полоске и пойдём! Все они достаточно широкие, и за пределы малахитовых плиток мы заступать не будем.

Уф! Конечно, Катти в своём решении была уверена, но вздох облегчения, когда на той стороне на полу опять засветился голубоватый пунктир, вырвался сам.

Ловушку угнездили неподалеку, Катти её почуяла раньше предупреждения, но опять не удержала вздоха, когда пунктир ясно высветил жёлтым шахматную полоску плиток. Её приняли! И она аккуратно прошла по плиткам, которые жёлтым не подсвечивались.

А чувствовать ловушки она приспособилась ещё в Эллезии. Поначалу по тайным путям девочка без тома Тёмного молота не ходила, но потом убедилась: уже может и так... И Льиз яррулле подтвердил: может.

Первые встреченные двери вывели её в отчаянно холодную комнату, где на крюках висели свиные туши. Она побегала по ней, убедилась, что холод — работа постороннего артефакта, а не внутренней дворцовой магии, и нырнула опять в свой тёплый коридор. Следующая выход — кухня! Как раз то, что надо! Дверь оттуда пристроилась в тёмном закутке, а выйдя она увидела ещё не растопленные печи, пустые разделочные столы... Ещё ведь ночь. Ещё рано. Пусто. Странно только, что свет горит так ярко... Нет, конечно, светильники прежних они вечные, но всё равно, люди инстинктивно, уходя, свет пригашивают. Ах, вон оно что: один человек уже был. Женщина. И сразу видно — хозяйка. Пришла раньше всех, и пока никого нет, хочет заварить себе чайку.

Катти сглотнула: настоящий чай, с настоящим тортом... Перед женщиной на небольшой горелке грелся чайник. И чай, не абы какой — "Империя Маккабари"! Светло-зелёный полотняный мешочек, простроченный серебряной нитью, спутать ни с чем невозможно. И имперка сейчас его испортит!

Сигнатуру корректной заварки этого сорта чая, Катти тоже нашла в детской книжке. Конечно, название их напитка было совсем другое, но основу и для него собирали со знаменитой на весь их мир горы по полнолуниям юные девственницы. Вот о судьбе одной из них и была грустная повесть со счастливым концом... Первый раз рискнуть заветными листиками Клерисса позволила ей только в горстку на две чашечки... А их главная повариха, почтенная метресса Февра, на то, что Катти сначала рассказала рецепт Клериссе, а не ей, та-а-ак разобиделась... Ничего, "Империя Маккабари" — не единственный такой капризный сорт. Империи от прежних ещё несколько досталось. И Империя ими всеми торговала. С Катти метресса Февра помирилась.

— Не делайте этого! — попыталась остановить величественную, как сто королев, женщину девочка.

— А ты ещё кто такая?! — злобно, как сто гвардейских сержантов, прорычала в ответ она.

И Катти увидела, что рядом с тёткой лежит плеть. Но это было неважно, главное: повариха отложила в сторону мешочек с чаем.

— Это неважно... — покачала головой она. — Важно: так Вы чай испортите. Так неправильно...

— А ты знаешь, как правильно? Ну, иди, — хмыкнула она, — покажи.

Так просто? И Катти сообразила: тётка просто понимает, что отсюда ей её не догнать, и она подманивает ближе. И Катти пошла к ней.

Метресса Акакирра протянула оборванке драгоценный мешочек. Сейчас эта... воровка, наверное, вон, дорогое платье как изгваздала!.. протянет свои грязные лапы, и она захлестнёт её плетью, а потом... Даже если та сразу не потеряет сознание — никуда потом она уже не денется! Но девчонка остановилась и отвела за спину руки.

— Так тоже неправильно, — виновато, с явно проявившимся чужеземным акцентом проговорила она: — У меня грязное тело, на мне грязная одежда, у меня грязные мысли, — и словно покаянно, пожала плечами: — Есть очень хочется. Не получится. Да и просто нельзя.

Акцент в речи — был, не было визгливых интонаций простонародья.

"Ну, не может же быть?!.."

Метресса, не спеша, встала, подошла к замершей девочке и поддёрнула рукав на левой руке. Мелькнуло древнее серебро браслета.

"Но она же в тюрьме должна сидеть!" — внутренне ахнула Акакирра.

— Вон там, в конце коридора, у нас душ для работников; чуть ближе, налево — за овальной дверью — не ошибёшься, склад рабочей одежды. Держи ключ, — она, не глядя отцепила от связки на поясе один, — переоденешься. С чаем получится — одежду подарю. Возьмёшь, сколько захочешь или сколько унесёшь. Через четверть часа жду.

— Спасибо! — пискнула девушка, взяла ключ и чуть ли не бегом бросилась отмываться. Даже кусочка хлеба — голод задавить, не попросила.

Вроде, говорили, что захваченная простолюдинка там, у себя, работала в библиотеке. И при этом увезённые принцессы её своей подругой величали... Нет, конечно, у них, в Эллезии, всё не как у людей, но библиотекарша у принцесс в подругах?! Да ладно, для неё самой главное не это! Посла Империи в Эллезии на приёме у тамошнего короля почти год уже как назад королева попотчевала чаем, так граф ла Оггорет был потрясён... Он с тех пор элитарные чаи вообще не пьёт "потому что это "профанация" истинного вкуса"! Придумал же словечко! И ведь до сих пор нигде, только у Клериссы! Это ею, Акакиррой заваренный чай — "профанация"! Она почти слышала, как этот старый зануда произносит мудрёное словцо — с глубоким носовым "н" и отчетливым "о"! Вот жаль, жаль, что Клерисса, когда он припёрся сообщить о пленении девчонок, в сердцах его не пришибла!

Ей самой про "профанацию" недавно между делом поведал не кто иной как герцог Дакр ла Алевтим! С очевидным намёком... Так что, если у девочки получится — плевать ей на то, кто она, и как она. Она с ней договорится. Чего-чего, а как договариваться с девчонками, главную повариху Империи учить не надо!

У девчонки получилось!

Почти через час метресса оглянулась на часы и намекнула:

— Скоро уже утренняя смена подходить начнёт...

— Я пойду? — опять перешла на писк девочка.

— Иди.

Девчонка подняла корзинку — фрукты, запечённая вечером курочка, кусочек торта; в другой руке ещё пакет с одеждой, аккуратно на две перемены, и пошла.

— Заходи! — вслед ей буркнула метресса. — Ещё по чашечке откушаем. Да хоть завтра...

— Спасибо! — отозвалась она. — Я постараюсь.

Куда девчонка делась за поворотом Акакирру не интересовало — пусть о том у стражи голова болит. Если пронюхают. Тетери безглазые. Всем табуном за одной девчонкой уследить не в состоянии! А у неё только высших, оставшихся со времён прежних сортов чая восемь штук! Про которые в древних сказках и рассказываются — сказки! И... может, она знает, может, в книжке какой видела, как выглядит, как теперь называют травку, которую в тех же сказках величают "кечтакий"?

— А теперь внимание! — смешливые интонации ушли из голоса норта.

Торри несколько раз подсматривала с подругами, как команде её брата ставил задачу на рейд их капитан. Судя по тону Кела, он бы сейчас рявкнул что-либо вроде: "Забыли про добреньких маменьку-папеньку и про самых своих злых девок, а слушай меня!..". Она тогда хихикнула своим девчонкам: "Слышали? Хотите, чтоб вас всегда помнили, хотя вы не маменьки-папеньки? — будьте самыми злыми!"

Она еле сдержала улыбку при следующих словах новоявленного командира:

— Забыли про чай, супчик и жаркое! И вспомнили про каракрату! Её здесь нет, но это сейчас! Перебраться через протоку надо будет быстро и тихо! Чтоб, когда придёт пора возвращаться — её здесь не было тоже. Готовность?

— Да! Да! Да! — послышалось от его товарищей. Риторическими вопросами они не балуются.

— Да, — подтвердил её спутник.

— Да, — напоминание про болотный ужас согнал усмешку с её губ. Зато опять возникло подсасывающее ощущение вокруг солнечного сплетения. "Это нормально, — прикрикнула она на себя. И повторила ещё раз: — Да!

Первым по провешенным вчера верёвкам на ту сторону перебежал кор. Ну, ему-то что! — он наверняка по мачтам с парусами и не так бегает! Вторым отправили Телла. Следом:

— Ты, — тронул её за плечо норт.

Уже на той стороне, она подумала: а ведь её даже не возмутило прикосновение к ней чужого парня! Тут же рядом с ней оказался вект, и она вдруг заинтересовалась: "А его?"

— Всё нормально? — спросил он её.

И... И глядя ей в глаза, поднял руку и коснулся той же точки на плече. И не просто коснулся, а словно пригладил, словно стёр с рукава помарку. Только не с рукава, а словно с кожи.

— Да! — чуть громче, чем ей хотелось, ответила девушка.

— Отойдём, — успокаивающе проговорил тот.

— Что?

— Мы путь перекрываем.

И она увидела, что он не решился ещё раз тронуть её, чтобы направить к Акки, к Теллу. Которые на них не смотрели — они уже заняли свои пункты на периметре и отслеживали внешний контур.

— Да, — пробормотала она.

"Вот, коза! Тебе же три раза указывали, куда с этой стороны протоки сразу встать!"

Она поспешно сдвинулась с места. Они успели отойти и не помешать Луфу спрыгнуть с верёвочного моста.

— Быстрее, быстрее соображать надо! — не преминул всё-таки проворчать перебравшийся последним норт.

— Да, мой командир! — не преминула съязвить она. И добавила: — Ещё раз до меня коснёшься — пальцы выломаю!

Он хотел что-то ответить, но взглянул ей за плечо и заткнулся.

Вчера они поменяли первоначальный план: пройтись по краю по краю болота больше сравнительно безопасным путём не казалось — пределы чувствительности каракраты к вибрациям почвы берега проверять не хотелось никому. От пограничной протоки решено было удалиться сразу и без особой нужды к ней не приближаться.

Карта по болоту давала только самые общие ориентиры: даже за год проверенный маршрут мог затянуться трясинами. Но скальная возвышенность пропасть, вроде бы, не должна. Расположилась она сравнительно недалеко, да и твёрдая земля хорошо удерживала "выпадения".

Отряд дальше повёл Ниэллон. Келдаз к болотам был совсем не приучен — не было их в его степях, а вот вдоль Иней шла полоса словно вогнутого ландшафта. Впадины кое-где заполнялись озёрами, вроде Эллитона, а чаще — неширокими, но длинными топями. На охоту туда мальчишки всегда ходили вместе (Луф несколько раз попытался от мужской забавы отлынивать, но понимания у Синнаэль в этом вопросе никак не находил), но Келу было неуютно, интуиция среди болотин давала сбои и, после того, как однажды завёл их в такую трясину, что еле выбрались, он больше претензий на лидерство в утиной охоте не выставлял. То ли дело в степях! Бриллиантов на тепортационные свитки для них короли не жалели. Особенно после того, как заработала шахта в Льиз яррулле, а королева в Академии одним из зачётов по артефакторике на третьем курсе учредила их изготовление. Парни каждый раз только кривились, используя поделки студиозов, ведь по большей части им доставались те, которые на `'троечку"... То есть, из которых разумные не выходили, а вываливались. Впрочем, по-настоящему разумных ими и пользоваться уговаривать не получалось!

На море не пытаться править другими Келдазу ума хватало. Особенно после той "командировки" — на "Светлую ласточку"... Когда он поначалу едва не зарезал боцмана — его на судне мальчишки втроём удерживали и за ним по всей шхуне бегали, а потом стал участником не игрушечного, озёрного, а настоящего абордажа.

" — Как вы её вообще в такую мясорубку догадались пустить?! — ревел он на Акнаккору после боя.

" — Ровно так же, как лет двадцать тому назад кинули в сечу меня, — отмахнулась от него королева пиратов. — Мне тогда тоже четырнадцать только-только стукнуло.

" — Норт! — презрительно поморщилась на него его девочка...

А может, сморщилась она — от боли: ей в этот момент лекарь обрабатывал сабельный разрез на ноге. Их корской "линии" не достало до кости... Ногтя, то есть, если по-нортски. Когда тот не в длину-ширину, а в толщину.

" — Воспитывать и воспитывать ещё... — поддержала свою доченьку королева-матушка.

Норт отмахнулся от воспоминаний. То, что окружало его сейчас, было существенней. В пустошах всё перекорёжено, всё не так, к чему привыкли, вот и болота здесь... Не чахлые кустики, кое-где выбивающиеся из ряски, луж, мшарников — здесь деревья, вырывающиеся из бездонных топей, были едва ли не мощнее крогсогоров. Да оно и понятно: именно болото было сосредоточием силы! Да вот только здесь древесным великанам не хватало твёрдости в опоре, корни не удерживали огромной массы — и там, и там, и там были видны обрушившиеся стволы. И по одному из таких вёл их сейчас Нил. Явно с намерением перебраться на следующий, а потом и на ещё один. Спускаться, пробовать идти по мокрой земле, а тем более шлёпать по воде, не хотелось никому. Конечно, из-за выбранной тактики перехода им приходилось то и дело петлять, но пока она себя оправдывала. И дело было не только в каракрате. Его заячье ухо не замечало пристального к ним внимания, но, кажется, их просто не видели. Даже не так — на них не смотрели, на них не обращали внимания, их не замечали... Словно кругом были развешены сети гигантских пауков, но они пока умудрялись ни разу не задеть сигнальную нить.

Он взглянул на Торри — девочка шла на пару с Нилом впереди него, впереди отряда, и она его поражала! Наверное, у неё есть какой-нибудь артефакт на чужое присутствие: он несколько раз перехватывал её тревожные взгляды и как раз тогда, когда его собственная интуиция о засевших кругом пауках взвывала особенно резко. И ведь каждый раз — как раз туда, где его интуиция ничего поначалу не видевшая, после подсказки начинала яростно кивать головой!

И ещё он увидел, как девушка два раза тронула их Нила за рукав, предлагая иной путь. Его интуиция соглашалась, и Нил оба раза согласился тоже.

Но теперь... Кел переглянулся с Акки, и они улыбнулись: они оба увидели, как девушка ищет повода коснуться его ещё раз... Но Нил... Нил пустил её вперёд. Что же ты, болван, вытворяешь-то?! — опять переглянулись знатоки женского пола... Но скоро поняли — что: на следующей развилке вект не согласился с тароккой: он обеими руками придержал её, почти обняв, и повернул её в другую сторону, к другому стволу. Она... "Пальцы выломаю!" — вспомнил норт, она мельком оглянулась, словно вслушалась в себя и послушалась его. Молча!

Кел хотел ещё раз сыграть в пересмешечки с Акки, но встретившись с ним взглядом — опомнился: если ведущим не до реальности, то о ней надо очень и очень задуматься ведомым!

Может, ведущие и пребывали в какой-то своей, не доступной остальным, реальности, но та, в которую они всех вывели Келдазу понравилась.

— Вот это и называется — выпадение, — тоном хозяйки, демонстрирующей гостям из глухой провинции свой бельведер, незадолго до того возведённый новомодным зодчим, произнесла их нанимательница. Мол, я уверена, что вы ни хрена не поймёте, но поверьте на слово, что хоть выглядит оно, как пять метёлок, прикрытых худой крышей, но это то, от чего приличные люди пищат и хлопаются в обморок.

Нет, "пять метёлок" — это тоже не то, что им открылось на выдвинувшемся из болота скальной возвышенности , но беседка-то имелась тоже, попроще только. И вообще без крыши. И ещё... раз, два, три — четыре! — двухэтажных особнячка. Похожих на те, что на Лазурном береге, и тоже — проще, проще. И тоже без крыш. Некоторые — и без полного комплекта стен, у одного стены разъехались в разные стороны... Более-менее целым выглядел только, уместившийся на сравнительно ровной площадке у самой границы с болотом. А последний — пятый — вздумал устроится на бугре скалы и рассыпался совсем. Да понятно: их-то город им целеньким достался, он по кусочкам никуда не "выпадал". А между домами...

— Кажется, на караван мы набрать здесь сумеем, — озвучил очевидное кор.

— За шары я с вами уже расплатилась! — на всякий случай уточнила Торри.

— Командуй! — предложил ей Нил.

— Почему я?

— Ну, не мы же три тысячи лет хабар в здешних окрестностях собираем. Командуй.

Она взглянула на остальных. Все кивнули. Ну, что ж...

— Кел, с тебя обед! Костёр разведёшь — вон, в тени того домика. — начала распоряжаться она. — Остальные... Имеем три пещеры...

— Вижу две, — прервал её Луф.

— Судя по карте, — карты в руках Торри не было, — зев третьей должен открыться, когда обойдёте вон тот выступ. Она самая небольшая. С неё и начнёте. Итак, этап первый. Мы делимся. С тобой пойдёт Телл, — он будет для вас кладезом нашего опыта по сбору хабара, и ты, Акки. Будешь у них на подстраховке. Двигаться будешь чуть поодаль от них. Такая тройка — стандартная группа поиска. Все пещеры — ваши. Исходя из рассказов знатокоы, если сверху — выпадение, внутри — пусто. Но может оказаться, что они уже были обитаемы. Проверите. И с самого начала, с первого шага отсюда внимательно смотрите под ноги и по сторонам! Телл, проследи. А мы, — она твёрдо взглянула на Нила, — тщательно осматриваем площадку. Ничего не трогаем, обо всех непонятках, что вокруг, что внутри — о странных запахах, о тревожно-вспыхнувших предчувствиях, например, — предупреждаем друг друга. Прикидываем объём хабара. Сопоставляем с объёмом наших рюкзаков, чтобы потом не заморачиваться с менее ценным. Внутрь зданий не заходим, из поля зрения Кела — не выпадаем. Он достаточно опытен и, если что с нами вдруг случится, хотя это очень и очень маловероятно! — отреагирует. Всем на всё про всё — час. Этап второй — обед. Обмениваемся сведениями. Этап третий — разведка зданий. Чем целее дом, тем вероятней в нём наличие ловушек. Сразу после обеда начнём всей командой на свежую голову вон с того, самого целого. Хорошо бы в нём и устроиться на ночь. И завтра с утра этап четвёртый — жатва! И по окончанию сбора предлагаю немедленное возвращение из пустошей. Рюкзаки будут полны у всех! Вопросы?

Парни переглянулись... Мда... Девица-то...

— Вопросы? — требовательно повторила "девица" и воткнулась взглядом в Келдаза.

— Нет вопросов, — сработал у того рефлекс на вводную от командира.

— Нет, нет, нет, нет, — послышалось следом от остальных.

— Выполняем!

Ниэллон, признаться, думал, что осмотр пустой поляны в пару сотен саженей больше четверти часа у них не займёт, и с некоторыми смутными предвкушениями думал, чем они будут заниматься ещё сорок пять минут, но девочка показала ему, что значит подготовка к жатве — как выражался один из его наставников — "настоящим образом".

Для начала, она достала из рюкзака серебряный карандаш, лист бумаги, лёгкую подложку для письма и в несколько штрихов набросала план площадки и тут же расчиркала его на квадратики десять вдоль, шесть поперёк...

— Внимание, идём к пункту А1. Ни на что не наступаем, ничего не трогаем, ни на что не отвлекаемся: мы сюда ещё вернёмся. Тронулись!

И тут же Нил услышал бурчание виконта в сторону своей команды:

— Аккуратнее же! Не задевайте ничего — даже сучков, даже выступающих камней!

Да, — опомнился Нил, — их опыт в Льиз яррулле здесь не в масть. Там у них был кыллизикл — разрешение, допуск, была дружественная среда. А здесь... Да и... Если бы здесь оказалась бригада шахтёров-хабарщиков, они б могли ещё похвастаться опытом, а из принцев "жатвой" никто не увлекался — просто не до того, некогда им было! Да и у здешних рассказы вернувшихся из пустошей дома за пивом или у камина могут быть не менее обыденными, чем от вернувшихся из плавания у коров.

В общем, сам предложил — теперь слушайся!

— Квадрат А1. Границы — замшелый валун, выступающие корни, — указывала дева-командир на ориентиры, тут же помечая что-то на своём чертёжике, — россыпь из трёх булыжников, обрыв. Интуиционного неприятия нет. Внутри вижу: перевёрнутый стул, зацепившийся за него комок ткани, проглядывающий из-под него браслет, предположительно из золота; три бокала изысканных; бочонок, предположительно винный. Ещё что видишь? — взглянула она на парня.

Нил покачал головой, и она вписала в квадрат циферку семь.

— За мной — скрупулёзно, пунктуально!

И, наверное, не поверив, что он может быть скрупулёзно-пунктуальным, взяла его за руку, чтобы аккуратно обойти с ним выползок узловатых корней, кое-где выбравшихся на поверхность. Отпустила.

— Квадрат А2. Границы — россыпь из трёх булыжников, выступающие корни, два чёрных камня, обрыв... — твёрдым голосом выдала она ориентиры участка. — Продолжай.

— Принято, — не менее твёрдо произнёс он. — Интуиционного неприятия нет, внутри вижу...

Времени за час обойти зону выпадения им едва хватило.

Группа Астеллия с пещерами управилась быстрее. Нанятые, ещё переходя из одной пещеры в другую, молча переглянулись и, покончив с последней пещерой — ничего ни в одной из них так и не было, сразу пошли помогать норту, а младший наниматель направился с отчётом к своей старшей. Но та словно его не заметила... Впрочем, может, и не "словно". И, может, не только она.

Нет, у пары не было ни одного лишнего взгляда, ни одного лишнего слова, и слова эти — виконт отследил — точно соответствовали действительности и даже... Квадраты Г6-Г7 что-то Теллу не понравились, так вот, подходя к Г6, Торри сразу притормозила:

— Чувствую интуиционную тревогу.

— Согласен!

— Обходим.

— Лучше слева, — покачал головой вект, взял её за руку, причём, не за куртку где-нибудь на локотке, а голой ладонью за голую ладонь! — и они обошли непонятный участок. И движения их были уверены, точны... Сомнамбулически точны.

Телл отправился к костру. Парни ему тут же вручили топор и послали за дровами. По-любому пригодятся ведь...

Отобедали в полном молчании. Любая произнесённая фраза звучала неуместной какофонией. Келдаз ждал восторгов по поводу своей стряпни — не дождался. Двое, кажется, не заметили бы, будь еда вообще несолёной, а остальные старались не глядеть на них. Не говорить о них, не говорить ни о чём. Не говорить ни с кем. Да и сам он тоже.

После обеда всем отрядом пошли к уцелевшему особнячку. Но перед этим...

— Следуйте за мной! Аккуратно! — потребовала Торри. Подвела их к границе участков Г6-Г7, обвела этот лоскуток земли рукой, предупредила: — Участок проблемный, требуется дополнительное обследование... Но... Не знаю, будет ли смысл рисковать: и так рюкзаки хабаром набьём. После решим. (После решили — не соваться.)

Повела к дому. У крыльца сдала командование Луфу:

— Здесь у тебя опыта явно больше.

Да. Больше. Обшаривая стенку у входа, он уже знал, где может таится неприметный шип. И порезал им ладонь. Выругался, отмахнулся от перевязки: "Сейчас, только дело сделаю...", парни подыграли, отвлекли чужих, а он пометил своей кровью ключ.

И дом принял их.

Скорее всего это было жилище воина невысоких чинов. Из тех, кто не командует в штабе, а водит отряд в бой. И у него дома хранилось и его оружие, и его обмундирование, и его латы. И была кухня-столовая, полная посуды, и будуар его жены. С её нарядами — ткань, не укреплённая чарами, распадалась от любого прикосновения, но Торри сразу прогнала пацанов: кое-что она зарисует. И ничего не могло случиться с украшениями — камням и металлу тысячи лет не возраст. А бытовые артефакты? Которые, не в пример современным поделкам — вечные! Да тот же письменный столик хозяйки!.. С вечными пишущими ручками.

За шары она уже расплатилась, мальчишки будут упираться за оружейку, вот и поторгуемся!

Мальчишки переглянулись: ничего особенного по сравнению с Льиз яррулле они не увидели, но дать понять об этом местным было нельзя. Что ж, поторгуемся!

Вообще-то, вот после таких рейдов и поднимались в империи новые рода. Путь провешен. Сейчас увезти всё, что поместится, а сразу следом — собирать тот самый караван. С носильщиками, с грузовыми рюкзаками, с охраной... И потом что-то сразу продать — с руками всё оторвут! — а что-то оставить как основу родовой сокровищницы... Конечно, если получится довезти, потому что "грабить корованы" из пустошей — это тоже вполне успешный промысел.

За полчаса до полуночи Астеллий едва ли не за шкирку уволок свою подругу из бывшей гостиной рыцаря прежних в бывшую его спальню. Сам устроился напротив в "будуаре" и навесил на дверь, где закрыл Торри, с коридором, туда ведущим, все сигналки, какие только смог упомнить. Попытка поговорить с девушкой успехом не увенчалась. Не то, чтобы она его не слушала — она его не слышала! На всякий случай он её предупредил, что в любой момент может схватить её за руку или за шею, или за что там получится, и без всякого хабара — да-да, именно так! — да и без их рюкзаков даже! — сломать капсулу и свалить, куда придётся! Он ей даже свиток телепортации под нос сунул. Свиток она узнала. И пообещала немедленно лечь спать.

— Да опомнись же ты! — прошипел он на неё.

— Какой ты милый, — засмеялась она, совершенно на его шипение не реагируя.

Перед тем, как он выбежал из комнаты, она его ещё и поцеловала — пригладила губами ему щёку... В детстве принцеска с ним так часто обходилась... Запомнилось. Только теперь-то у них давно не детство! А её смех... Вот такая беззаботная россыпь серебра... Ведь тоже лет сто он от неё не слышал! А тут за один вечер уже несколько раз.

Так, завтра до обеда, никуда не денешься, — жатва. А после, сначала возвращение в пакгауз. Ещё одна ночёвка. Здесь вот эта, а потом — ещё одна. Две ночи перетерпеть только! А там... За день до ближайшего поста они дойдут все вместе, вместе с нанятыми этими, и — прощайте, прощайте! Там исказитель пустоши уже не действует. Оттуда — сразу домой! И всё дальнейшее — уже не его проблемы. Там при ней имеется куча наставниц и табун подружек... Только б ночь простоять — две штуки! — да день продержаться! — ещё две штуки ровно.

— Парни, я реально не понимаю, как это у её получается! Она же вообще ничего не делает — она просто не убирает ладонь из моей ладони! Я думал, когда говорят: "и у него голова кружиться начала", что это литературная гипербола или метафора какая-то, а оно ведь действительно так! В реальности!

— Подожди, — хмыкнул кор, — у тебя ещё, может, успеется, до груди её прикоснуться случайно...

— Чего?! — заледенел ледяной принц.

— Слу-чай-но! — по слогам повторил принц морской.

— Ага, — согласился с ним принц рудокопов, — так оно всего сильнее по мозгам бьёт. Знаешь, это как... А-а... — махнул он рукой и расплылся в мечтательной улыбке: — Не случится — не поймёшь! Только убедишься, что "бить по мозгам" — это тоже никакая, к демонам, не метафора!

18. Кровавый полдень — 6

В свою камеру Катти вернулась аккуратно у половине шестого: она вошла и в её каморках загорелся свет. В подсобных помещениях его включают, — метресса Акакирра подсказала, — ровно в 5-30. Подошла она сюда уже во второй раз, в первый — донесла корзинку с едой и одежду, всё оставила у "обсерватории" и пошла гулять в другую сторону от выхода — теперь направо. Ничего примечательного не нашла: какие-то тёмные комнаты, машинерия которых ей подчиняться отказалась, а бродить по ним в темноте девочка не решилась. Прошла ещё один тест на разумность: те же семь разноцветных полосок, но помеченные буквами прежних. Катти мысленно подправила их алфавитный порядок и прошла там, где оказалась бы голубая. Её пропустили, но дальше она идти не решилась — вернулась: всё-таки нервы эти проверки треплют изрядно. Захотелось "домой". Да и время... Вернулась вовремя.

Пометила дверь в наблюдательный пункт своим волоском, убедилась, что при открытии-закрытии он сбивается. Убедиться, что за ней не подсматривают — стоило. Поругала себя, что, уходя, не подстраховалась так со входной дверью.

Дождалась завтрака. Без тени сомнений спустила его в туалет. Включая ихний "чай". Уместила в ящике посуду и — понедельник же! — постельное бельё. И запустила Крайддассе Оллитто. Про утреннюю порцию плетей она была почти уверена, что её не будет, но спустя некоторое время загремел не только ящик...

Она прерываться не стала, а главный палач заткнул своих подручных. "Утро" она закончила. Повернулась к нему. Спросила:

— Сколько?

— Одна.

Обнажая плечи, спустила с плеч платье, прислонилась к стене.

Палач подошёл, потрогал спину, спросил:

— Мазь ещё есть?

— Да, — всхлипнула она.

— Не экономь. Мажь не менее трёх раз в день. Кончится — скажешь.

— Да, — она опять всхлипнула.

И тут же вскрикнула: он, отходя, словно не глядя, полоснул её плетью. Потом в этой демоновой обсерватории она посмотрит в зеркало на свою спину. Свежий след не задел старые подживающие шрамы.

Заснула Катти снова в слезах.

После обеда, который тоже спустила в толчок — перекусила курицей, запечённой с овощами, и компотом из местных фруктов, она принялась думать. Тыкаясь по месиву переходов, она год тут будет карту выстраивать. Необходима схема дворца. Поэтому нужна библиотека. А чтобы пройти в библиотеку, опять же необходима схема.

В её тайной библиотеке карта Старого Дворца Риммериума была. Катти её даже как-то осматривала. Мельком. Шесть этажей. Пять тысяч комнат, залов, палат, спален, будуаров и прочая, и прочая. Тронный зал — на шестом, в донжоне, под словно бы стеклянной, неведомо как держащейся над ним, крышей, чьей степенью прозрачности Император может управлять — от полностью закрывающей от солнца до почти невидимого глазу. Чтоб подняться в зал, у Императора есть лифт. Остальные взбираются ножками... Все. Включая членов его семьи. Библиотека, как и в их дворце — на первом, и её хранилища тоже в подвалах. А вот, где находится кухня, чтоб знать, откуда плясать, чтоб знать, где на том плане она, девочку тогда не заинтересовало... И как отсюда теперь попасть в библиотеку? Куда идти?

Спросить Акакирру? То есть дать ей понять, что тебе доступны тайные ходы всего этого обиталища? Хватит ли лояльности главной кухарки, чтобы утаить такое? В конце концов любые сигнатуры можно выбить и в допросной...

Как же здесь залегализоваться?

Девочка вздохнула: хорошо было в Элистане: все знали — ей можно всё, ей можно всюду... А здесь всюду можно только Императору. А она тут даже не служанка. И вдруг задумалась: а кто знает, что она не служанка? — всего несколько человек. И вздохнула: и все, кто увидит браслет. Акакирра сразу полезла проверять именно его. Ещё бы: слухи про пленных принцесс и про неё заодно, — такие расходятся сразу же! Но что это ещё за браслет? Зачем он на ней? Почему девчонок похитили, как только Сина начала его надевать?

У неё самой никакой информации по нему не было — ничего подобного она не помнила. Спросить повариху? Как-нибудь спросит, но сейчас... Слишком сейчас всё на тоненького, один неправильный шаг и, здравствуй, допросная! Кто ещё? Да как будто много у неё вариантов! — палач только. И Клерисса.

Ох, — грустно улыбнулась себе Катти, — может лучше рискнуть допросной? Та боль — предположительна, а здесь... своей рукой! Она вздохнула и побрела в обсерваторию. Помимо двух комплектов одежд ещё из склада она взяла увиденную иголку с мотком ниток. (Акакирра потом засанкционировала.) Вот, взяла иголку, обмакнула её на всякий случай в целебную мазь: вдруг хоть какая-то дезинфекция при ней всё-таки имеется. Уселась на диван и три подряд раза вонзила иглу себе в бедро. Руки, спину палач видит, а ноги она никому не открывает.

Теперь ждать. Пока они сообразят — секунд пять-шесть, пока притащат Семереника — от получаса до недели...Это, если тот забурился в картёжный клуб или вообще в какой-нибудь притон к весёлым девчонкам.

Когда они расшифровали переписку с заговорщиками, Клерисса выдала обоим хорошую премию, и этот забулдыга повёл показывать ей "настоящую жизнь".

Ну, там было трудно понять, кто кого развёл: он предвкушался, она обсмеивала; он кричал: да что бы ты, сопля библиотечная, понимала; она ему пересказала несколько абзацев из храмового кодекса Анатары, а в тех бесстыжих строфах никаких тебе "нефритовых столбов" или "раскрывшихся лотосов" — всё своими именами... Конкретно! Он — они сидели в его лаборатории — уже достал что-то спиртосодержащее, она из его травок тоже заварила себе нечто бодрящее... Короче, понять, кто кого взял на слабо — не разобраться. Она переоделась мальчиком, ещё упрятала волосы под вязанную шапочку, и они отправились. Правда, по пути наткнулись на храм этой психованной богини, и он затащил её внутрь. Может, картинками смутить хотел? Да нагляделась она на то непотребство давным-давно! В храме к ним тут же ещё какая-то девчонка прицепилась-напросилась. Так они втроём в публичный дом и припёрлись. Что она — не мальчик, раскусили в борделе влёт, но сутки в том весёлом домике пролетели действительно весело!

Потом она, конечно, туда заглянула ещё раз. С Аккором. Он — самый нелюбопытствующий из всех её знакомых, а леденеть глазами мог не слабже Ниэллона. И хозяйка быстро-быстро призналась, что алфизик успел её предупредить, пока лыко хоть как-то вязал, что вляпайся этот мальчик, которая девочка, в какие неприятности, выручать его, то есть её, лично Клерисса заявится вместе со своими пёсиками — всеми двенадцатью. И ещё она припомнила, что чаи, которыми её тут потчевали, все были приготовлены тою самой девчонкой, которую никто здесь не знает, но ослушаться которую было совершенно немыслимо: пожить ещё, видите ли, им всем хочется, а если уж умирать — так хоть без излишних изысков, от простой перерезанности горла, скажем, а не...

"Довольно!" — прервал её Аккор.

"Но госпожа ведь осталась довольна?".

К удивлению девочки, почувствовать себя "госпожой" оказалось приятно.

В храме над её претензиями только поулыбались и вместо извинений хоть — подвели к алтарю. Намёк был, что называется, стопудовым. Колечко она возложила. Но женщина, на которой из одежд имелось только три верёвочки, по-прежнему из-за её спины не сдвигалась, стояла почти вплотную. Ничего ж себе, расценочки у них за их "чаи"!

" — Помогите мне! — тогда попросила она. И опять, как в первый раз, воззвала: — Ан?тара!

И тут же перед глазами мелькнул атам, и горло полыхнуло болью! Что сдерживаться не обязательно — она читала, и закричала в голос. Аккор потом рассказывал, что, он бы кинулся к ней, но на нём повисли три хохочущие девицы: "Всё хорошо, не мешайте ей!".

Ну, как полуголые жрицы могут повисеть на парне, она, было дело, читала тоже. И уточнять, на чём висели эти? — у него не стала. Шрама на горле не осталось, но район храма самой бешеной богини в городе и их жадных жриц Веккатта с тех пор десятой дорогой обходила.

А как на алфизика орала королева! "Ты б ещё её в карты принялся учить!" — закончила она. Он вышел из неё совершенно мокрый... И пробормотал потом:

" — Вот ещё морока!

" — Ты о чём? — насторожилась девочка.

" — Да про карты.

" — Ты чего! Это ж был сарказм!

" — Не-е, я лучше перестрахуюсь, — зябко передёрнул плечами он.

И ведь выучил. Этот негодяй потом на ней даже деньги зарабатывал! ("Ты только хоть для начала, хоть чуть-чуть глазками похлопай! Хочешь, тебя мои девочки научат?" И научили. Есть у него одна такая... Ну, той хлопать саженными ресницами и мёда больше не надо! А что она ещё и влёт в уме двузначные числа перемножает — так и не поверишь... Но вот все выбывшие карты запомнить — у красотки не получалось.)

Три удара далёкой боли! И сразу ещё: "ЗИГЕ"... Быстрый мысленный перебор букв: "Тише!"

Ей дают понять, что себя можно и поберечь. Это хорошо, ведь с числом уколов ей не уберечься. Что ж приступим. Та же самая таблица, по которой общаются с ней. То есть алфавит поделённый на три части, вот только для каждой буквы у неё по отдельному гвардейцу не имеется, поэтому для каждой — свой код, от одного до одиннадцати. И: 2-7-1-8-2-6-9, то есть — б-р-а-с-л-е-т...

Но из шести уколов за букву "е", она успела сделать лишь первый, и её прервали с той стороны двойным ударом от сэра Дартора — капитана. "Да!". Её уже поняли. И пожалели. Вернётся, она Семеренику за сообразительность отдельное спасибо скажет.

Вытерла слёзы... Ещё бы дали хоть пару минут передохнуть. Дали.

И опять сэр Дартор — два удара: внимание!

И: "негатор", пауза, "не снять", пауза, "включает кровь", пауза, и ещё два удара от сэра Дартора.

Вот и всё, что они у себя сумели узнать. Что ж, она их поняла — два укола: "принято, конец связи".

— Ну вот, и кирдык котёнку! — ухмыльнулся Семереник.

— Что-что?

— Да... С чего бы Каттьке понадобилась информация по браслету, если она сидит отдельно от девчонок и их не видит?

— Семереник не раздражай меня! Меня пять генералов ждут!

— Да на неё, значит, тоже этот браслет навесили! Придурки, на немага — негатор!

— Семереник!

— Дык Каттька сломает его!

— Как?!

— Вернётся — расскажет. Я б, если б его под руками имел, может, тоже что-нибудь, как-нибудь... Со своими бы покумекали, мозгами пошевелили, ручками пошебуршили... И... Но уж она-то! Знаете же её методу? — "она только рядышком постоит". Но когда начнётся конец света — об неё тот и споткнётся! А когда дым рассеется, развалины разберут — то решение будет очевидным!

— Никто нынче не пустит Катти примоститься неподалёку...

— Как будто она когда-то разрешение спрашивала... Возникнет рядом... И лишь конопушками своими посверкивает... А потом ирисками чавкать примется. И где только такие долгоиграющие находит? Хорошо, если на стол не заберётся: "Ну, маленькая я! Не видно мне...". Не видно ей! Мои девчонки ей специальную приступочку вытребовали... Года полтора уже об неё спотыкаюсь...

— Подождите, молодой человек! — вмешался оторопевший Имерний Тредис, — разрешение на посещение Вашей лаборатории Веккатта Ульенс получила три месяца тому назад. Вы, что? — хотите сказать, будто она?..

— Ну, вы разбирайтесь, а мне некогда! — хмыкнула королева и вышла из комнаты.

— Господа! Извините за ожидание: у нас возникли срочные, требующие немедленных действий — моих действий! — новости от девочек.

Господа генералы поумерили раздражение: Клерисса не терпела лжи. И сама никогда не врала тоже. Впрочем, — усмехнулся кое-кто, — не с её актёрскими способностями! И, значит, намеренно унижать их ожиданием женщина не собиралась.

— Но я даже рада, что случилось именно так! — продолжила стерва-королева. — Моё обращение к вам будет коротким, и я не хочу, чтобы его краткость вы восприняли как синоним малозначимости. Похищение принцесс выявило проблему. И вам предстоит её решить. Начать решать! Ибо одним приказом, одним действием покончить с нею, на мой взгляд, невозможно. Итак... — она оглядела мужчин: — В похищении девочек среди наших подданных выявлено участие четырнадцати человек. Среди них — четверо военных. Одна даже центурионесса...

— Мы разобрались, что с нею произо...

— Генерал! — не дала ему договорить Клерисса. — Если вы посмеете ещё раз перебить меня, я сообщу мужу, что вы не обладаете никакой выдержкой!

Она почти хотела, чтобы командир второго легиона что-нибудь вякнул в ответ. Этого графа она до сих пор помнит! Адерелли!

— Извините, не повториться, — опомнился тот.

— Извинения приняты, — еле сумела выдавить из себя "никакая не актриса".

Замолчала. И минуту успокаивалась. Что она — на грани, их перед встречей предупредили. Что может вытворить маг её уровня — который сорвался за грань, они представляли. А уж на что способна лично Клерисса, знали не с чужих слов: что осталось от не успевших сдаться корских магов, все здесь присутствующие видели... За всю эту минуту мужчины и дышать через раз старались.

— Мне неинтересно, что случилось конкретно с Текоррией Эррудж, что и как привело её к измене, результатом чего именно — она выбрала предательство и смерть. Надо будет, мне Имерний расскажет во всех подробностях. Продолжу. В числе всех четырнадцати предателей не нашлось ни одного мага. Ни одного, закончившего мою Академию. Потому что всем известно, последний бандюган в Эллезии знает: попробуй прижать мага — тот будет барахтаться, бороться или ныть — как и все вокруг, но, если дело дойдёт до крайности — он бросится к своей королеве. Ко мне! И я его вытащу! Я всю Академию поставлю на уши, но его вытащу! Любого! Всегда! Откуда угодно!

Королева замолчала и промолчала ещё минуту.

— А теперь ответьте, себе ответьте! — как так получилось, почему ни один из этих четверых не постучался в ваш кабинет? Или просто на утреннем разводе не вышел из строя? — она опять замолчала, и опять мужчины перестали дышать. — Ещё раз: я не о том, почему данный "оплот стойкости" — рухнул. Я спрашиваю, как она оказалась в одиночестве? Без всякой поддержки? Вне своего легиона? Вне сомкнутого ряда копий, мечей и щитов своей центурии? И без последнего шанса лично от вас?

И ещё одна нескончаемая минута тишины.

— Вы знаете, что в дела армии я не вмешиваюсь. Данное совещание ни продолжения, ни последствий иметь не будет. Но... — она вздохнула и словно отмахнулась от себя: — Нет, никаких "но"! Не будет! Проблему я озвучила. Думайте. Решайте. Действуйте. Всё. Совещание окончено.

Итак, браслет — это негатор. Бред какой-то! Где она и где магия?! Любой маг при первом же взгляде на неё определит её нулевой потенциал! Веккатта подёргала браслет — он послушно проворачивался на запястье, чуть сдвигался с места, он не врастал в кожу, не беспокоил её, но, будучи сам по себе, уверенно держался на выбранном месте — работа мастера прежних, одним словом. И не снимаем... Наверное, замочек, который она вспомнила, и у Сины сразу отлетел. За ненадобностью.

Она внимательно оглядела браслет. Нет, у принцессы рисунок перевитых узоров был несколько другим. Но стиль тот же. Такой же изломанно-недобрый. Работа одного мастера это. Или одной мастерской, по крайней мере.

Значит, за принцессами следили и, как только заметили браслет, узнали его и поняли — это шанс. И шанс использовали. То, как та — военная — своей окровавленной рукой схватилась за Синнаэль — у неё и сейчас стояло перед глазами. Бедная Сина! Для неё магия, как для Никки — море. Или её же акварели. Как для самой Катти — книги.

А Сина? Выжила ли Сина? Может, этот браслет предназначался Сине?!

Девочка еле заставила себя успокоится и не помчаться немедленно на кухню — узнавать про пленных принцесс у поварихи. Нельзя, нельзя, нельзя! Но усидеть на месте никак не получалось тоже...

Да ладно! До ужина всё равно ещё несколько часов никого не будет! Она решилась. Пометила волоском входную дверь, вышла в обсерваторию, переоделась в чистое, вернулась, простирнула платье, развесила его в обсерватории на стульях — хоть подсохнет, а сама пошла бродить по теневым коридорам.

— Первое. Принцесса Никкора! Прошлое наказание не убедило Вас в обязательности требований приличий, которые во дворце Императора несколько более строги, чем на ваших драккарах или шхунах. Повторяю, задирать юбку в присутствии посторонних, тем более лиц противоположного пола — абсолютно недопустимо. Прошлая плеть Вам впрок не пошла — две плети! Немедленно! Надеюсь, с арифметикой у Вас удовлетворительно, и Вы сумеете подсчитать, сколько плетей достанется Вашей подруге в следующий раз! Что с естественным чувством стыдливости у Вас проблема, я уже поняла. Хочу теперь разобраться насколько Вам присуще чувство сострадания.

Мымра просто провоцировала юную корсарыню на непочтительную реплику — не дождалась! Обе девушки молча, безучастно рассматривали что-то чуть выше её левого плеча. Та еле удерживалась, чтобы не обернуться!

— Второе. Согласно дипломатическому протоколу послы Корлэнда и Эллезии запросили о встрече со своими соотечественницами, дабы поздравить вас с прибытием в Столицу Мира. Его Императорское величество Император Роггакер XXXII, — дама опустилась в реверансе при упоминании высочайшего имени и бдительно проследила, чтобы и чужестранки отдали дань уважения Престолу. Чужестранки её примеру последовали. — Император милостиво соизволил разрешить вам эту встречу. Аудиенция произойдёт через два часа. Как раз, чтоб вам успеть переодеться, дабы соответствовать официальному протоколу. Я очень надеюсь, что послы не уйдут разочарованными, что вы обе в полной мере выразите свой восторг от пребывания при высочайшем Дворе. И мелкие шероховатости привыкания к нашим обычаям и вживания в новую среду не затмят в ваших глазах сияния великого Трона.

— Да, ваша милость.

— Да, ваша милость, — вслед за подругой сартикулировала уже залеченными губами Синнаэль.

Какая тягомотная вещь — эта жатва! А они ещё полагали, что у них Луфгегл отличается известным занудством! Зануда — это вот эта имперская герцогинька! Первым делом она выяснила вместимость всех рюкзаков и их загруженность. Кстати, у неё с её виконтом пространственный карман рюкзака оказался почти в два раза объёмнее любого из них! Впрочем, и она на параметры их экипировки покачала головой. Явно вознамерилась полюбопытствовать — и не стала.

А потом начала упаковывать. Нет! Не в натуре — на бумаге.

" — Квадрат А1. На стул претензии у кого-нибудь есть? — взгляд на Луфа, — Оставляем. Выражаю претензию на бокалы! Против? Нет. Минус три малых слота."

И так по каждому квадрату! А потом — дом. И уже после первого этажа выяснилось, что мальчишки оказались слишком жадными — места на самое вкусное — оружие, обмундирование из материала прежних, красивые мелочи — в доме имелось четырнадцать, например, статуэток! — места уже не хватало, приходилось что-то вычеркивать, а значит, вычеркивать и те условия к нанимателям, на которых они соглашались в ходе торгов по встречным претензиям...

В общем — морока. Девочка держала ход торгов на удивление достойно! Но её мальчику, её защитнику было не приобретённых выгод. Девчонка не только торговалась. Да и сами торги... Добавить улыбку к шаткому доводу, закончить капризной гримаской неудачный исход опциона, торжествующе рассмеяться — в случае удачного... Кокетство — это желание нравиться? Торри нравиться — желала!

Она опять была в платье. В новом. И посреди них, оружных и доспешных, её очертания в мерцающем шёлке казалась совершенно невесомыми. И рыжая корона причёски! Она, в хаосе гостиной давным-давно заброшенного и недавно без особой щепетильности перемещённого дома, являла образец элегантной аккуратности, уюта, изысканности. А всего-то — красивый, отмытый столик и её вытянутая в стрелку фигурка!

И ещё она что-то сделала со своими глазами. Астеллий много времени проводил при Торри и соответственно — среди девичьего окружения, поэтому о разных женских хитростях был осведомлён, но, что она сделала сейчас — не понимал. Такого насыщенной их фиолетовости он не помнил, он не знал.

И ещё... Её записи постоянно ходили по рукам, иногда другим требовалась и её серебряная ручка, и она передавала их. Из рук в руки. И когда это происходило с вектом... Просто он всю жизнь знал эту девчонку! Он не видел — он её кожей чувствовал, каждый раз чувствовал случайное их касание. "Ещё раз тронешь — пальцы выломаю!" — она и ломала. Её кузен потом неделю в лубке ходил. Её отец запретил излечивать того кастом! А этот вект...

Остальные ничего не замечали и торговались, торговались! За статуэтки развернулась настоящая битва, в ходе которой Торри, кажется, вспомнила присказку своей умной подружки: "Это мальчишки нас уговаривают, а нам их проще упросить!" И ведь выпросила! По одной только досталось парням, а десять — ей.

— Всё?! — не веря себе вопросил виконт, ведь полдень уже!

Как же ему здесь всё надоело! Наконец-то! Сейчас забивают рюкзаки выбранным и — домой, домой! Может, удастся уговорить и перекусить по дороге?

— Луф, с тебя обед, — обломала его мечты главная нанимательница. — Выходим?

Келдаз с некоторым облегчением поднялся, смачно потянулся и тут же прикрикнул:

— Наружу без оружия не выходить! — акцентированно перевёл взгляд на девушку и добавил: — И без обмундирования!

— Да я только у крылечка постою! — совершенно по-солнечному засмеялась она, и у сурового норта не хватило силы воли всё-таки отправить девочку переодеваться в дорожные латы.

И все они со своими рюкзаками высыпали на улицу. Конечно, у крылечка Торри не удержалась: чуть поодаль валялся диковинный, приглянувшийся и выторгованный ею ларчик, он был распахнутым, внутри ничего не было, но сам— то был он, вроде бы, целым! — словно миниатюрный домик с колонами в виде человеческих фигурок по всем четырём углам и поднимающейся крышей. Она уже нагнулась за ним, но внезапно резко выпрямилась и чуть ли не завизжала:

— Чужие!

И началось.

Стоявший за плечами Нил, подхватив за её поясницу, отбросил в сторону. Она не успела протестующе вскрикнуть, как в выпавший из её рук ларец вонзился дротик.

— За спину! — взревел вект. — Ищи мага!

И она включилась. Всё-таки уже три года боевых тренировок! Она выбила их у отца. И тот разрешил их интенсифицировать, когда убедился, что они идут впрок. Что на них девчонок обучают, не будто им завтра в штурмовой батальон, а, как максимум, — на боевую поддержку членов отряда того самого батальона. Ну, и на самозащиту, конечно.

Лёгкое свободное платье не мешало. Она прыгнула за плечи парню. Он мечом отбил ещё один летящий в них дротик, располосовал попёршего на них с копьём битюга и дал ей несколько секунд. Она успела! Следующая стрела застряла в её воздушном пологе! Вторая — тоже. Ещё несколько пролетело мимо — Нил ни на мгновение не оставался на одном месте, а она — с ним, за ним, за его плечами! Она не опаздывала — она почти заранее предугадывала его следующий бросок. Даже когда он кувырком уходил от троих, взявших их в кольцо — Торри кувыркалась рядом! И, когда он с колена, снизу загнал меч под кольчугу врагу, она не вскочила, не подставилась — на коленках удержалась тоже! И первой увидела мага. Тот лепил что-то всеобщее, а она бросила удерживать свой воздушный щит и спалила мага простеньким — пустошь же! проще здесь надо быть, проще, вот ты и запутался! — файерболом. И две стрелы от Акки вонзились в уже, можно сказать, труп. Тот ещё стоял и что-то дико кричал, но в живых уже точно не был. Его успокоил молот Луфа. А потом что-то громыхнуло сзади, и всё кончилось.

— Торри, ещё чужие? — гаркнул откуда-то Кел. — Живые?

— Вон, — ткнула она пальцем в парня, застывшего на пятачке посреди диких провалов участка, ещё вчера обозначенного на её чертёжике как Г6-Г7. — И всё!

— Этого можно не считать. Ведь правда, болезный? Сейчас мы тебя копьюшечкой пошевелим, ты и сорвёшься. И живым быть тоже перестанешь.

— Пощадите! — закричал парень, и Торри перестала обращать на него внимание. Что будет дальше — она понимала: "работу с пленником" на боёвке они проходили тоже.

Но тут на неё накатило, и девушка закрыла лицо руками. В голову полезли совершенно дурацкие мысли: не порвалось ли платье; что хорошо, что вокруг мальчишки из Артола, а то бы сейчас пришлось оправдываться за использование магии. Кто-нибудь уже прошипел бы: ведьма! У неё с девчонками даже общих занятий по магии не было — каждую в своей семье обучали. Сугубо секретно. И, она, кажется, содрала коленку. Так говорили тебе — иди, переоденься в боевое-рабочее.

— Торри, цела?!

Её обняли. Родные знакомые руки. Тёплые. Телл.

"Чего припёрся?!" — с неожиданной для себя злобой подумала она и высвободилась.

Открыла глаза.

— На, — протянул ей фляжку Луф.

— Что это?

— Успокаивающее.

Интересно, сколько градусов в этом их нагтилинском "успокоительном"? А-а, не всё ли равно! Несколько глотков сделать у неё получилось.

— Иди переоденься и в ванне поваляйся. То есть, сначала поваляйся, а потом переоденешься. Обед я приготовлю, а с рюкзаком парни помогут. Уходить надо. Возможно, это не единственная группа. Всё. Возвращаемся. Немедленно.

А ещё Луфгегл придержал Ниэллона:

— Пленник, Нил, пленник.

И подтолкнул его туда к бывшим квадратам Г6-Г7. Но тот сделал шаг в сторону.

— Леди, — обратился он к ней, — я в долгу перед Вами. Вы спасли мне жизнь.

Он склонился перед нею в глубоком поклоне. И она вспомнила две стрелы, торчащие в воздушном щите, прямо перед его лицом.

— Сэр, — склонилась она перед ним в глубоком реверансе, — я в долгу перед Вами. Вы спасли мою жизнь, — и он рефлекторно скользнул взглядом по изысканному ларцу, пригвожденному к земле тяжёлым дротиком.

Нагтилин дождавшись, чтобы они выпрямились, проскрежетал:

— Леди, Вам — ванна! А тебе, сэр — пленник!

И за плечо поволок векта к друзьям, которые, вроде бы, всё-таки вознамерились потыкать копьецом в сжавшегося на, кажется, начинающем осыпаться, пятачке парня. Пример Луфа вдохновил Астеллия, он тоже решительно взял за руку Торри и почти силком, почти потащил её в дом.

— Ваше высочество, разрешите выразить наше удовлетворение, что мы видим вас в столице мира!

"Он с ума сошёл?! — Синнаэль этого "дипломата" никогда раньше не видела, но знала, конечно. Она даже знала, что маркизу ла Пенилиазу, среднему брату в нынешнем поколении маркизата, дяде приятеля Ниэллона Тоскира ла Пенилиаза, мало того, что доверял Имерний Тредис, но доверяла и её мать. — Но какое, к демонам, "удовлетворение"?!"

-...Пребывание здесь придаст законченности Вашему образованию.

"Конечно-конечно! Он что — меня утешить сюда заявился?! Тоже мне дипломат! Лучше б манерам выучился, вот, что он рукой всё дёргает?"

— А наглядный пример несколько другой системы существования государства и проживания его граждан позволит Вам увидеть те наши преимущества, которые теряются в обыденности повседневной жизни, но которые являются почти сердцем нашего собственного правопорядка!

И словно, чтобы добавить убедительности своей чуши, прикоснулся левой рукой до своей груди, до точки прямо напротив сердца.

Но этого же не может быть, они же никому и никогда не говорили! — этот жест на их с Никкой секретном языке означал "Внимание!" Ещё ни на что не надеясь, она, словно размышляя, тронула свою правую бровь: "Принято!", и маркиз облегчённо улыбнулся:

— Я рад, что мне удалось привлечь Ваше внимание к данному аспекту вопроса, — и он удовлетворённо сложил руки — совместив большие и указательные пальцы.

Запрос о самочувствии!

— Благодарю Вас, маркиз. В суете моего неожиданного перемещения от меня как-то ускользал данный нюанс моего положения, — она, грустно улыбаясь, чуть развела руки, почти сжав пальцы на правой руке и слегка прижав на левой руке большой палец к немного согнутому указательному: "на троечку".

Обманывать своих, приукрашивая своё положение — недопустимо! У принимающих решение должна быть истинная информация.

— Надеюсь, у принцессы Никкоры более оптимистическое настроение?!

И снова — запрос!

— Да, моя подруга оказалась более пластичной.

"Не врать, не врать! Самой себе — тоже! У Никки всё почти идеально! Плеть через день — не существенно!"

Она прижала большой палец к ладони и, словно в раздумье, отвела его, опять прижала и опять отвела: на четыре с плюсом.

— А другая Ваша подруга — Веккатта?

— К нашему сожалению, разделение сословий в Великой Империи более строго, чем у нас — мы не общаемся с нею.

— Вынужден согласится с Вами: мне тоже было выражено удивление, что королевский посол Эллезии волнуется о столь незначительной персоне. Но мы продолжим работать над этим пунктом. К сожалению время, которое могут потратить на обеспечение нашей встречи многочисленные службы Дворца, уже, да, уже! — подходит к концу. Но мы надеемся, что шероховатости, которые... — запрос, запрос, запрос! — портят Ваше настроение, со временем сгладятся. Что мне передать Вашим царственным родителям о Ваших первых впечатлениях о Столице мира, о великом городе — о Риммериуме?

Её спрашивают об источнике "шероховатостей"?! Но что они могут из Эллезии сделать здесь?! С их цугцвангом? Да не её это забота. Ей надо информацию — дать! Но что ж она совсем не подготовилась-то?! А если сейчас собьётся? А он? Как разберётся, как всё запомнит он?

— О, — развела она руками, — минуло только три дня... — и стараясь, хоть как-то общей суетливостью замаскировать движения пальцев, она начала обозначать: один, восемь, один, ноль... "Р-и..." — Я успела только посетить храм богини Анатары, — два, ноль, один, шесть, четыре... "т-о-г..." хватит! Разберутся! — и убедилась, что... — и продолжать, продолжать нервно выпрядать что-нибудь — очень нервно! — пальцами. Бедный маркиз, у него же мозги, запомнить всё это, взорвутся! — что жрицы страстной богини блюдут свои ритуалы с равным тщанием даже в столь далёких друг от друга храмах.

— Что ж, я надеюсь, — у несчастного Пенилиаза было совершенно безнадежное выражение лица. Неужели ничего не разобрал?! — что в следующий раз у Вас будет больше впечатлений. Разрешите откланяться.

И откланялся. Да уж, с прибытием в Римериум её поздравили. И всё. Она выпрямилась... Ну, хоть сейчас распакуют её из их чейнов и стоунов всех этих тряпок.

Катти неспешно шествовала по коридору теневого перехода. Она ещё в своём Элистане, в главном дворце Эллиссэте уверилась, а потом дворцы Льиз яррулле утвердили её в этом мнении, что вся эта паутина для прежних стала, в конце концов, неким пунктиком, — фактором престижа, что ли, предметом хвастовства: "У тебя сколько? А у меня, представляешь, зодчий почти на версту накрутил!". Хотя поначалу, может, оно и было именно "тайным проходом" в девичью спальню, к женским купальням, ну и резервным выходом в случае поспешного бегства... Потом, в добавлении к ним, когда дворцы разрослись, и официальные коридоры стали лабиринтом роскоши, появились короткие пути, в которых не надо было плутать среди скульптур, ну, а потом скульптуры появились и здесь.

А потом всё смели варвары... Куда ушли прежние, как они ушли и почему, нигде разгадки или хотя бы подсказки она не находила. В сказках, в легендах, сказаниях эти дворцы были всегда. Даже боги, спускаясь с небес к людям предпочитали устраиваться в уже готовых помещениях, величая их своими храмами. Например, Анатара своим жрицам заповедала то, что было вроде театров, где специально обученные женщины у прежних исполняли специально разработанные танцы... Некоторые из этих танцовщиц были очень знамениты... Хотя, кажется, и не все из них принадлежали к их, прежних, расе. Или даже наоборот — все не принадлежали. И когда те ушли, они — остались. И встретили... тех же тарокков, скажем... Встретили так, что их богиню назвали Анатарой кровавой. Встретили так, что их дворцы им и оставили.

Катти не особенно приглядывалась. Ну, разве что полюбовалась на кошечку... интересно, что это за металл?.. притаившуюся в специально обустроенной стенной выемке... Хороша! Такое дикое сочетание яростности — одни клыки в пару дюймов чего стоят! — и изнеженности, ухоженности, явной заласканности — ох, уж этот розовый бантик на шее! На чёрной-то — в смоль, почти синеватой шкуре!

И вон там тоже когда-то обитала статуэтка — судя по тому, что напротив натягивал лук охотник, там была охотница... Тоже в столь же небрежных одеждах... Верно, в столь небрежных, что кто-то из хозяев предпочёл держать её в своей спальне. Или в спальне своей подружки. Интересно, сумел донести? А то ведь кыллизикл часто срывается при таком явном признаке проявления неразумности, и на пути могут активизироваться дополнительные ловушки.

В её-то собственной разумности местные духи уже удостоверились, и указующие штрихи предлагали безопасный проход сквозь все тесты. И ей уже не надо было самой регулировать температуру окружающего её воздуха, да и температуру пола — где она двигалась, он был под её ступнями уже ласково-тёплым.

Она шла, куда глаза глядят. Систематическое изучение внутренних путей у неё ещё будет, но она помнила давнее указание своей королевы по поводу библиотеки: время от времени надо описывать просто наугад выбранную книгу. Вот и сейчас она осмотрит наугад выбранный коридор, наугад выбранное ответвление в нём... И наугад выбранный выход из него.

Нет, это не выход — ещё один переход, но он странно закруглялся, словно огибая какую-то арену, и по внутренней стороны его — двери, двери... Катти подошла к ближайшей и вжала ключ. Дверь приглашающе отъехала в сторону. Точно! Ещё одна "обсерватория".

Впрочем, нет. Напротив купальни для слуг всё было... м-м-м... приватно... Так, "трохи, для сэбе", а здесь... Роскошная ложа. Резные кресла, в которые не стыдно пригласить присесть королеву; столик, с которого уместно будет поднять бокал с сухим треульским или чашечку с чаем, ныне называемом "Империя Маккабари"; и зеркало, в котором королеве будет не стыдно увидеть себя! И оттоманка, на которой женщина может позволить мужчине присесть рядом... Или даже прилечь.

А напротив и столика, и кресел, и оттоманки — фреска. Словно запотевшее окно во всю стенку, по которому стекают крупные капли, и сквозь затуманенное стекло еле проглядывают смазанные женские фигуры.

Катти вышла. Дверь за нею тихо закрылась сама. Девушка подошла к следующей, открыла. Ещё одна ложа. Такая же. Разве что базовая расцветка чуть-чуть порезче. И на фреске изображение не запотевшего окна, а затянутого ветками тропической растительности проёма. Которая почти перекрывала вид на странных животных. Нет, здесь ей было неуютно. Она вернулась в первую, в "королевскую". Села в одно из кресел. Удобно! Три тысячи лет прошло, а вон, даже ткань обивки... хотя разве это ткань?! — не выцвела. А теперь... Нет её рука ничего не нашла...

А конечно же! Она не права. У прежних церемониал прописан был на всё, и женщине положено находиться справа от мужчины... Ну, когда они стоят рядом, оно понятно — меч, сабля у рыцаря обычно слева, вот, чтоб об него платье не цеплять, а за столом-то... Да ладно, мало ли у них самих бессмысленных правил вежливости! Она перепорхнула в соседнее, мужское, левое кресло, и тут же обнаружилось искомое: невысокая стойка рядом и на ней, среди узоров, в цвет остальному кабинету, еле обозначающий себя столбик нитрониума. Катти вдавила его. И ожидания её оправдались: морось на фреске начала растворяться, стекло становилось всё прозрачнее, но призрачная женская фигура исчезла первой, а с той стороны потихоньку начала проявляться реальность...

Всё правильно: наверняка где-то есть общее управление, да и здесь, в глубине ложи, наверняка есть ещё один пульт — для слуг, но когда посторонние из ложи изгнаны, мужчина, хозяин, должен иметь возможность контроля... Вот и ещё... раз, два, три... пять! — столбиков... Хотя какие это "столбики" — больше похожи на крупные, чуть отличающиеся друг от друга цветом капли! Тоже чем-то управляют наверняка. Хотя... да, понятно — чем. Вот на этой — схематичный иероглиф замка, он явно закрывает ложу изнутри, вот полоска управлением света, а этот... со знаком приоткрытой двери... Прикрытый дополнительной прозрачной крышечкой... Нет, это не выход наружу, в коридор, это наверняка, чтобы войти внутрь — вон туда. На арену? На сцену?

Катти пригляделась к тому, что перед ней открылось.

Может, оно и было когда-то ареной — теперь это стало полигоном. Девочка на таких — "с краешку" — уже настоялась, и на отличительные признаки нагляделась. Центральное поле с несколькими охранными периметрами — начиная от простой решётки, кончая мощным комплексом блокирующих артефактов. Шесть блокираторов она узнала — по одному на каждую стихию, по одному на каждый из узлов внешней гексаграммы. "Гайки", как их называли у них в Академии. Шестигранные трехпудовые артефакты прежних с вязью рисунков соответствующей тематики по бокам. При активизации гасит магию любой мощности, но дальнодействием не отличается — до двухсот саженей не дотягивает. И сразу резко обрывает своё действие. Гросс интросов, если точнее. ("ИнтрУс" — основная единица длины у прежних, приблизительно в сажень, чуть меньше. Точное его определение Катти не поняла. Семереник, кстати, тоже. А гросс — это дюжина дюжин.) Но и гайками здесь наверняка не ограничивается, и сами стены — ещё один блокиратор, да и материал окна лож — ещё один. То есть не один, а сколько?.. Нет, изнутри ни тех, кто внутри лож, ни самих лож не видно...

И Катти опознала значение ещё одной кнопки-полоски на стойке управления — с человечком в прямоугольнике на ней: наверняка управляет обратной прозрачностью окна.

Но первый контур безопасности был выстроен прямо на арене — о, какая интересная конструкция — пентаграмма, прикрывающая внутреннюю гексаграмму! Глядишь ты, здесь кто-то решил побаловаться с верхними сущностями? Ну, флаг вам, смелые ребята, в руки, барабан на шею, горн в зубы! Тёти Клер на вас нет — она бы всех вас тут же на опыты тётеньке Алии и сдала! А та уж побаловалась бы со всей своей обильной щедростью — с вами!

Нет, у неё самой, здесь, внутри будет безопасно... Прежние — людьми были весьма обстоятельными, со своей безопасностью не игрались, и к ней сюда с арены никакая тварь не пробьётся.

"Ну, почти никакая", — задумчиво прошептала девочка, приглядываясь к атрибутике предстоящего ритуала. Хорошо хоть человеческие жертвоприношения, вроде бы, не предусматривались, но их эффективность — давным-давно признано! — сильно преувеличена, а вот всё остальное...

Неужели здешние гении раскопали "Фолиант шести Шести"?

Есть шесть хранителей их мира, шесть главных божеств, подчиняющихся... даже не так — признающих старшинство высшего — Ютерия. У каждого из этой шестёрки имеется по шесть своих самых любимых слуг. Автор "Фолианта" описывает как раз таких, ссылаясь на то, что вызывал их и исследовал. И прилагал схемы вызова тварей... Ей об этой книге рассказал младой гений её собственной Академии, но он же хихикал, что подтверждения данный труд не имеет в силу высокой смертности не только самих пытающихся, но и хрупкости их лабораторий — в живых не остаются не только участники-свидетели, но и адепты-воспитанники. Книжек этих уцелело... Ну, он сам одну видел и ещё про один экземпляр слышал.

А основным отличительным признаком ритуала он называл наличие сингулярного тотема кровей.

И по здравому размышлению — именно в этом и главное препятствие повышенной смертности особо любопытствующих или жадно страждущих: необходимо добыть шесть видов крови — алой, тёплой, склизкой, хладной, тёмной и синей, то есть человеческой, животной, лягушачьей, рыбьей, крови тёмной твари и существа пантеона богов... Нет, здесь не идёт речь о крови той же Анатары (хотя сгодилась бы, конечно) — а о любом из её спутников любого уровня. Да и под "лягушачьей" подразумевается кровь любого земноводного или пресмыкающегося — от змеи, до крокодила. Однако, попробуй рискнуть, оскорбив хоть самого мелкого божка небрежением, ранением, смертью его любимца... Смертью не из самообороны — а из "научного интереса"! Или ради алчности, или властолюбия. И есть ещё два ограничивающих параметра: срок хранения крови — не более трёх суток, и сам ритуал вызова — в течение тоже трёх суток от точки полнолуния, то есть семидесяти двух часов в ту или иную сторону. То есть весь комплект кровей необходимо добыть именно в этот период.

Полнолуние засияет послезавтрашней ночью. А нити сингулярности — они вон, от одной вершины гексаграммы к другой самый старик самолично дотягивает... Колоритный такой дедок... Неужели видим самого мэтра Кроктауриуса? Про него как-то завидовал её приятель: "Ему-то что — может и рискнуть: уже вдоволь пожил, теперь и умирать не страшно!"

То есть то, что аклины выходят за периметр внутреннего пентакля нашего седого чертёжника не волнует? Или именно так оно и задумано? А то, чтобы все вершины гексаграммы разместить на периметре пентакля, пришлось исказить её пропорции — спорно всё это, ох, спорно, господа!

Упарился дед... Оно и понятно: это только со стороны кажется, мол, что там — кисточкой линию тянуть, но гексаграмма уже и при начертании силы вытягивает, почти как хороший тренажёр... А уж линию сингулярности! Без сил оставалась даже она, хотя она магически бездарна абсолютно, а тот же Семереник после некоторых начертаний мокрым, как раб на имперской галере, оказывался!

Катти поудобнее устроилась в своём кресле. Эх, корзинку с собой, которая с кухни, не захватила! Сейчас бы поклёвывала себе по ягодке винограда! Или по семечку рубинового граната, их надольше бы хватило, и носить их удобней — они на единицу погрыза легче...

Так, мэтр прохлаждаться долго не собирается. Встал. Сроки по крови горят? Аколиты поднялись тоже. И стражники засуетились. Свой периметр выстраивают... Ну, если здесь будет то, о ком она думает, то толку от них... Разве что отвлечь на несколько мгновений... Неужели не понимают? Вон тот, в роскошной кирасе, явно в немалых чинах, тот, вроде, должен бы... Бр-р-р! — он вдруг поднял голову и проскользил взглядом по стенке... Неужели почуял её? Она, как от греха подальше, отвела от него глаза... Нет, этот предстоящего не боялся.

Хотя идти на смерть — работа у них такая... В Империи уже тысячелетний стандарт — отслужил двадцать пять лет и получай бесплатный надел земли с бесплатным набором инструментов и даже бесплатным количеством скота... Причём, почти на свой выбор: хочешь — лошадей, хочешь — овец, хочешь — коров. Разве что с верблюдами или ламами какими-нибудь обломают. А ещё и кредит, под символический процент. Так что, служи! Некоторых при отставке даже потомственным дворянством жалуют... Эллезия в подражание пару сотен лет назад тоже нечто подобное ввела.

При ритуале вызова Катти присутствовать уже доводилось. Но уровень призываемых... Даже пресловутые тёмные гончие — это через ступень вниз от шестерых любимцев Шестерых, а даже тех кроме Клериссы в Эллезии способны вытащить разве что ещё с дюжину... Остальные практику проходят на сущей мелочи, а уж как обставляется всё это! Едва ли не под клятву на крови. Нет, от кровной клятвы деканам пока отбиваться получается, но вот от своего личного присутствия на тех занятиях — нет.

А здесь... Маловато их. Даже если тот дед — действительно мэтр Кроктауриус... Неужели он в приватность, негласность, келейность сыграть захотел? Захотел великий эксперимент, великий вызов осуществить втихую от Императора? Или тот, в кирасе — догляд властителя? Но тут... Тут сам Император бы, в случае чего, реальную поддержку оказать смог бы. Тем более в своём дворце. Почти на равных они с вызываемым были бы. А уж если бы и с палицей бы заявился... Потому что сам — потомок бога, Арриграса. Который — тоже из верхней Шестёрки. Но Роггакера XXXII ни здесь, ни в ближайших окрестностях явно не просматривалось: неизбежная челядь никакой суеты не разводила.

Однако, мэтр подготовился солидно, признала юная библиотекарша, и одну из любимых зверушек Пшосграза — владетеля всех подземных миров, он на наш пласт действительности вытащил. Проблемы начались, когда он дегею огненную попробовал спровадить восвояси. Той здесь уже понравилось, и обратно она не хотела. На этот случай у почтенного мэтра был свой козырь: те самые выходящие за пределы внутреннего пентакля аклины сингулярности — он начал их рвать. Но свой козырь нашла и дегея: сама она выбраться из пентакля не могла, а вот её пламя пробивалось, и на старике просто одежда вспыхивала! Он её гасил, он держался, но разорвать сумел пока только одну единственную аклину!

И тут начал работать ещё один фактор. Тот самый нюанс, который с самого начала не понравился девочке: точечное совпадение пентаграммы защиты и гексаграммы вызова. Может оно вызову и способствовало, но сейчас эти точки вспыхнули и начали прогорать!

Судя по тому, как заорали, засуетились аколиты, данный эффект они встретили с недоумением. Но здесь вам не там — дегея заревела тоже, и в её недоумении восторга было гораздо больше!

Нет, сами по себе спутники Пшосграза особой кровожадностью не отличались, но всему же есть предел, братцы! Если тебя какие-нибудь муравьи выдернут, скажем, из ванны и начнут тыкать тебе прямо в лицо своими псевдоподиями и нагло шевелить при этом жвалами? А если не из ванной, а со свиданки и прямо из самого ответственного момента? Как потом объяснить разлюбезному, впавшему в полный афронт партнеру, что это не ты, это — тебя?! А что ответить на самую вероятную его реплику — и как тебе, когда тебя? Когда тебя и не я? Нет, тут только один достойный ответ — раздавить весь этот поганый муравейник!

"Хочу ли почувствовать себя муравьишкой? — подумала Катти. — Конечно, как только огненная дама вырвется из ловушки либо пентаграммы, либо даже далее — полигона, сработает аварийная сигнализация, Роггакер XXXII явит ярость своего предка и подручную чужого божества из своего дворца вышвырнет... Должна сработать, должна! А кто до кого доберется быстрей — тридцать второй Роггакер до огненной дегеи или дегея до её подруг, которые в отличие от неё сейчас не в бункере затихарились? Сидят себе где-нибудь за пяльцами — или чему здесь, в империях, девиц учат? — а тут эта, вся из себя такая разгорячённая. А на них к тому же — браслет этот проклятый! — девочка зло дёрнула свой браслет, он послушно чуть сдвинулся и тут же упрямо застыл. Но чем она может им помочь, что она-то с огненной девкой может поделать?! С той, с которою ладить получается только у самого жуткого из богов?!

Стоп. Не только. Ещё у него именно её, время от времени выпрашивает его подружка — Анатара... Но тогда...

Катти неотрывно глядела на полигон. Мэтр Кроктауриус всё хотел прорваться к нитям тотема, но с другой стороны защитного барьера пламенем его встречала дегея и добраться до нитей у мэтра не получалось — только тряпки на себе гасить успевал! Аколиты пытались отвлечь её с противоположной стороны арены, но та, быстро уяснила, что аклины сингулярности им не по силам, особого внимания на них не обращала, лишь пару раз кинула в сторону особо-надоедливых пламенем, и вопли заживо сгораемых добавили экспрессии в общую картину. И всё ярче разгорались точки конкордантности. Катти почти видела, что ещё чуть-чуть — они разом вспыхнут, рассыпая искры, сгорят, и дегея рванётся вперёд...

Девочка перевела взгляд на подлокотник с панелью управления, подцепив ногтем, откинула прозрачный колпачок над кнопкой выхода на арену, и нажала на неё. Мгновенное сопротивление... Ещё одна защита от случайного нажатия?.. И нитрониум вдавился внутрь. Мягкий гонг.

Да, она не ошиблась: чуть в стороне от окна часть стены втянулась, освобождая проход. Катти опять заколебалась: открывать, показывать местным проход в теневую сеть имперцам? Но тут же увидела, как столбик нитрониума пополз обратно... Одна, две, три, четыре секунды... На двенадцатой раздался лёгкий щелчок, и прежний колпачок захлопнул кнопку, и следом дверь опять встала на место.

Что ж, техника безопасности у прежних всегда была на высоте. Катти опять открыла дверь и выскользнула наружу к арене. Здесь все орали, вопили, бегали, катались по полу — здесь им было не до неё. И это хорошо — не помешают. Но ей обязательно нужен нож. Аколиты пытались своими атамами перерезать заряженные нити сингулярности — наивные! Но просить, объяснять, уговаривать было некогда, — вон тех упрашивать не придётся, они уже потеряли сознание. Катти рванула к ближайшему, подхватила валяющийся рядом с телом жертвенный нож, поморщилась, сжала зубы и полоснула им себя по руке! А теперь — к ближайшей точке конкордантности! И стряхнуть кровь прямо на неё! И?..

Нет, затушить её Катти не надеялась, но, дегея — ты же девочка Анатары! Ну!..

И дегея, взревев, повернулась к ней. А теперь напомнить:

— Ан?тара!

И рёв словно споткнулся...

— Нити! — заорала Катти на замершего с другой стороны мэтра. — Рубите скорее нити! Пожалуйста! — и тот, к счастью, опомнился.

Дегея взмахнула на Катти своим огненным рукавом и... И, схлопнув его, ринулась к ней. Нет, не к ней — к рассыпавшимся каплям крови. И принялась вылизывать их.

Сработало! Катти опять набрала полную ладонь крови и швырнула её туда, куда достичь извне могла и она, и изнутри — огненная тварь. От жаждущего вопля той заложило уши, но Катти увидела, как под атамом мэтра с другой стороны гексаграммы лопнула аклина!

Теперь надо сместиться, чтобы ему сместиться за огненной спиной было — можно! Но это поняла не только она — сразу двое аколитов бросились к соседней точке конкордантности. Синхронные взмахи ножей, и брызги их крови полетели внутрь.

— Анатара! — заорали они.

Не поможет же!..

И не помогло. Полотно пламени хлестнула по парням, они зашлись криками. Пламя полетело и в мэтра, но тот успел прикрыться ледяным щитом... почти тут же испарившимся.

— Я! — тогда закричала Катти. — Только я!

И дразня чудовище выставленной, задранной вверх, окровавленной ладонью, понеслась к следующей точке. Дегея, кажется, пыталась поначалу себе сопротивляться, но кровь... Её повелительница не простит... И вот она уже вылизывает новые капли алой руды. А с другой стороны с бьющим по нутру звоном под ножом мэтра лопает ещё одна аклина...

Только б хватило сил... Только б хватило крови...

Но помогли мальчишки: двое подхватили её под руки и почти понесли к очередной точке, а там ещё двое тут же накинули исцеляющий полог, и во всплеске эйфории почти незаметным оказался ещё один порез... И дегея их, тех, кто был рядом с дарительницей крови, не тронула. В конце процесса, у шестой точки, она уже только утробно урчала.

Молодцы они всё-таки: ничего никому объяснять, командовать не пришлось, а как только установился порядок, проявилась понятная очерёдность действий, так сразу свободные бросились к пострадавшим... Они их даже удержали. А потом мэтр вернул своих учеников в мир живых окончательно.

А потом он кричал на неё:

— Ты кто такая?! С какой кухни ты здесь заявилась?!

Но ей всё было по фигу: три сеанса излечения за две минуты... Она только глупо хихикала. И вытирала слёзы, не замечая, что оставляет на щеках кровавые разводы. Да и сама она, наверное, красная была — поярче тех разводов.

— Кто-кто... — проронил подошедший стражник, который был в запомнившихся ей, блестящих доспехах. — Неужто не понял? — и чуть поддёрнул заляпанный кровью левый рукав её кухонной курточки. — Ты ж с эллезийской библиотекаршей сам хотел перетолковаться... Девчонку, верно, к Акакирре сослали, вот она про тебя и вспомнила и вместо того, чтоб котлы заставить её чистить — сюда прислала.

— А как она пробралась-то — сюда?

— Это воины пробираются, а кухонные девки... Кому они, на хрен, нужны?! Может, пирожки кому-то несут! Ты лучше скажи, ты понял, почему её кровь такой лакомой для той твари оказалась?

— Повезло нам, кажется. Сейчас... — и он опять повернулся к девочке: — Эй, сосредоточься!

Катти попробовала. По крайней мере, хоть сфокусировать глаза на маге у неё получилось.

— Ты в храме Анатары недавно была?

Катти кивнула.

— Кровь свою ей жертвовала?

Катти кивнула опять.

— Ясно? Чуешь, какое непотребство сейчас в Престолах творится? Как её кровь сейчас Анатара высасывает прямо из своей подручной? И ведь не через алтарь это — почти ж напрямую! В общем, опять говорю: повезло. Я, вот, сейчас пару рюмашечек уговорю и в ближайший храм к ней свои стопы направлю. И сто золотых с меня. Не меньше!

— Что с девочкой делать будем?

— Что-что... Мои её, конечно, подлечили, но ведь теперь ещё с четверть часа, и есть она захочет... Зверски. Нас и то всех здесь сожрёт! Потому что у меня на полигоне столько продуктов нету. На кухню её возвращать надо! Обратно к Акакирре! Срочно! Сейчас распоряжусь...

— Брось. Мои быстрее доставят! И на вопросы про её внешний вид встречным ответят.

— Э-э!..

— Вот-вот. Твоим ответствовать пришлось бы, а моим... Пусть только попробуют к ним поприставать!

И её доставили. Вопросы всё-таки случились, были даже ответы: девочка запыхалась, и ей надо было передохнуть... Ну, какие, там, ответы... Элитную стражу главного алхимического зала стражники внутренних покоев знали, бледный вид героев особых разъяснений не требовал — и без того впечатлял.

Метресса Акакирра тоже только ахала, глядя на перемазанную кровью девочку, слушая переполненных разными чувствами слова стражников: "Тсс! Но девчонка реально нас спасла! Да, может, и вас тут всех тоже! Нет, рассказать не могу — язык вырвут, но... Вы уж её подкормите!".

"Вот старый хрыч! — думала старая карга. — Выходит, это он выпросил себе девчонку. А последить за нею не удосужился. Даже покормить по-человечески и то... Не до того ему — учинил на радостях великое непотребство! Ну, хоть обошлось..."

Сама Веккатта больше молчала. Она всё больше вслушивалась в касание браслета, который вдруг стал словно великоват и скользил теперь под заляпанным кровью рукавом почти от ладони по запястью аж до самого локтя.

Из ванны Торри выбралась через полчаса, и ещё столько же времени переодевалась в походное: руки её не слушались, ноги её не держали... Хорошо, появился родной Телл с афтафой волшебно заваренного чая. Посидели, и она немного пришла в себя.

На выходе все уже были готовы к возвращению. Пленник тоже. Телл рассказал, что тот упросил парней взять с него клятву на крови. Клятву принял кор. Остальные побрезговали. А коры кровников от рабов почти не отличают. Ей пытались рассказать результаты допроса, но она эти глупости не воспринимала. От неё отстали. Но к вечеру к пакгаузу доставили и в следующую ванну сгрузили. А потом она, держась за руку своего молочного братика, заснула.

— Первый реальный бой — что вы хотите! — пожал своими плечищами Луф. — Помните, Никка после того абордажа сутки из спальни не выходила? А она была, можно сказать в родном дворце, в своей родной комнате и с тремя маменьками под боком!

Келдаз промолчал.

(Сразу после абордажа всех "командированных" прямо с судна отправили по домам. Никка, к удивлению матери, запросилась в Элистан. Впрочем, её раздражение подутихло, когда дочь утром, едва раскрыв глаза, спросила: "А где Кел?". Кел ночевал с той стороны прямо под дверью. Их потом сутки во дворце не было. А три королевы, прикрывая детей, сутки в той спальне, чаи да кофий гоняя, и провели.)

— Вот, парни, — потёр лоб Ниэлон, — и мне мама припомнилась.

— Тебе-то чего? — усмехнулся кор.

— В том абордаже она же тоже у меня за спиной шла.

— А, тогда понятно...

Кто у кого двигался за спиной в паре Кел-Никка или Луф-Акки разобрать было бы затруднительно. Келу отпихнуть с переднего края девчонку не получилось, а Луфу-Акки пихаться и не требовалось — оттренировано всё давно. Королевская чета нагтилинов на корабле отсутствовала — и по причине полной своей бесполезности, и, чтобы хоть как-то сберечь нервы. Нортов не было тоже: "Сына позорить?! Сам! Первый бой — сам!". Клериссе же уговорить себя не получилось, но она так заранее ненавидела этих работорговцев и их охрану, что сыграть садистку: "Не лишайте меня этого удовольствия!" — у неё почти вышло. Король только головой покачал.

— Мама шла за спиной, и я знал, что и щит вовремя встанет, и что она все мои движения подхватит... И сейчас... Даже крикнуть нельзя было — эти ж тоже не глухие! А ведь с Торри-то мы даже не танцевали ни разу! Не говоря уж о тренинге или спарринге... Но когда их кольцо прорвать надо было, и я низом уходил — ни тени сомнения в ней не было, ни грана! И она подхватила! И ведь только подумал: где маг?! А она уже залепила в него файер! Мама тоже всю картину боя тогда видела!

— Друг Ниэлон, — вдруг перешёл на торжественный тон друг Келдаз. — Слушай очень важный совет.

— Ну? — насторожился вект.

— Мы — ладно, но упаси тебя все боги... и все богини особенно! — сказать девчонке, что она напоминает тебе твою маменьку!

— Э-э... Но... — начал Нил, но огляделся на, разом как-то смущённо захмыкавших, парней и принял настоятельную рекомендацию эксперта: — Запомню.

— Следующий раз умнее будешь, — проворчала Никка, втирая мазь в лицо подруги.

Синяки залечили лекари, но того внутреннего сияния, которое юная художница никак не могла отобразить на своих акварелях, — знаменитой "закатности", присущей коже женщин рода Инейских, больше не было. Она проявится — Сина придёт в себя, и всё восстановится, но пока... И тут важна даже не мазь, а прикосновения массажа — пальчиками, пальчиками!.. Тем более, если это пальцы девушки из рода Ардат — королевского рода Корлэнда.

— А ты в следующий раз отчётливей принимай на себя лидерство! Мне барьер к повиновению пробить надо! Ну, не привыкла я слушаться — ты же знаешь!

— Что я не люблю командовать — ты знаешь тоже.

— Плохая из нас команда, две одиночки... Да ещё этот браслет!.. — Сина яростно крутанула изысканный негатор. Тот послушно провернулся на запястье и, рассыпав тусклые блики, опять словно прилип к коже.

— Мне наш граф намекнул, что мы здесь — разведчицы, что до сих пор никого внутри Огненного дворца у наших не было.

— Да я знаю. Даже чужим дипломатам разрешено проходить только по двум маршрутам — входной, до зала приёмов, и другой — на выход. "Сбившихся", их сопровождающих разных, потом больше не находят. А мы... Почти на свободе.

— Хороша свобода!

— Но этот Ритогл, он — труп. Моя мамочка его не простит.

— Твой Луф — тоже.

— Но что ж он смелый, что ли, такой?

— Во дворце его никому не достать. И он, помнишь же, сын любимой сестры Императора, младшенькой. Любимый племянник. Он не смелый, он просто никогда не боялся. Не научился этому просто.

— И не научится. Мёртвые учиться не умеют.

— Слушай... А если он вовсе не такой и любимый? Если он просто наживка?

— Это их расчёты, их проблемы, а сыр, который в мышеловке — он самый сладкий! Сожру!

— Манеры, ваше высочество! — засмеялась дочь корсарыни. — Где Ваши манеры?!

— Девочка, но почему ты не переоделась?! — всплеснула руками добрая тётушка Какки. — Ты же видела, склад открыт!

— Кажется, мне не положена новая одежда, — опустила глаза Катти.

— А что тебе положено?

— Еда.

— То-то ты третью порцию уминаешь. А утром, как щенок бездомный, тарелку и ту чуть не вылизала...

— Простите.

— Да ладно... На ночь тебе соберут сейчас... Но хоть что-то у тебя там тебе всё-таки полагается?

— Не знаю. Кажется, ничего. Только плети.

— За подруг?

— Не знаю. Я ничего не знаю! Не говорит никто ничего. Но никто больше кроме девочек не мог выхлопотать для меня постельное бельё!

— Ты, что ли, на голом топчане спала?

— Поначалу, да.

— Подожди! Плети... Палач — плоский такой, на краба похожий?

Катти улыбнулась: да, тот и по камере ходил, словно боком.

— Да.

— Всё, в камере, у тебя больше нет проблем.

— Но-о..

— Ты что за него заопасалась?! Он тебя плетью, а ты за него переживать начала?

— Он... не со зла, и он... ничего лишнего!

— Ладно, уговорила: пусть живёт, — довольная заквохтала кухонная тигра. — Но я другое имела в виду: с ним очень понятно, как договориться. Я — договорюсь.

— Я... я тоже про него поняла. Но у меня здесь совсем нет денег! И у девочек тоже.

— У-у, какая ты умненькая! Найду я, кто за тебя расплатится. Для кого те деньги, не в деньги! Да и Патокул, права ты, ничего лишнего — меру знает. Прейскурант у него — твёрдый. Так что иди и переоденься!

Катти потом еле до клетки своей добежала, еле вновь в своё эллезийское учебное платье влезть успела, как загремели засовы, и краб, тюремный, обыкновенный, вместе со своими крабятами выложил перед ней три сумки.

— Разбирайся! — очень довольно пробухтел он: — Кто б мог подумать, что ты настолько золотая девочка!

И Катти решилась:

— А нельзя?..

— Чего? — проявил тут же личную заинтересованность хозяйственный палач.

— Кран починить... Чтоб вода хорошо шла.

— Можно. Тебе можно. К ужину сделаем. Можно б проще — тебя в другую камеру и всё! Но... — Катти и испугаться не успела! — Да не боись ты, не боись! Ещё одну, такую же, отмывать заставлять тебя не буду. Здесь сработаем.

Катенька только с облегчением выдохнула.

В баулах была одежда, обувь! Бельё! Правда.... У них в Эллезии такое уже только старухи сорокалетние носили, но не до изысков сейчас! А ещё — даже посуда, даже ложки с вилками. Так, пожалуй, ей ещё и шкаф заказывать придётся, — чуть ли не всхлипнула девочка. — У краснодеревщика местного.

Когда посторонние ракообразные ушли...

Мэтр Кроктауриус очень советовал сразу после обеда лечь спать, но... Уже второй раз из Эллезии донёсся запрос — три укола боли от капитана Дартора. Первый раз был, когда, она сидела на кухне, и вот, только что опять. Они явно прочувствовали её огненное приключение и хотели знать подробности.

Не сейчас! Сейчас другое... Но дать знать о себе надо. И Катти иглой кольнула себе бедро. Один укол — это "нет"! То есть: отстаньте пока!

А теперь главное. Девочка повозила по руке браслет — да, липнущего к коже эффекта больше нет. Так не значит ли это... Но застёжки-то больше нет тоже! Ой, да просто ещё одна головоломка от прежних! Как для детей в их детских книжках. Как от мэтра Каллиена в её собственном детстве!

Она внимательно рассмотрела браслет. Переплетающиеся узоры из металла, похожего на серебро. И он, как и их драгоценный метал, такой же ласковый к коже. Даже не натёр ничего за эту неделю... Вот только серебро — оно мягкое, оно так легко гнётся! -а этот металл — упрямо-жёсткий.

Она ещё чуть провернула браслет вокруг запястья. Вот! Переплетающиеся узоры всюду словно вырастали один из другого, а здесь они просто налагались, не соединяясь друг с другом. Катти наложила указательный палец на один из этих лепестков, большой — на соседний и попыталась развести их — не получилось, а... соединить, сплести?

Раздался лёгкий щелчок, и браслет разъединился. Так, а теперь наоборот. Соединить края и развести те же узоры — есть! Браслет опять сросся! Как обычно у прежних — никакой злокозненности, просто лёгкая проверка на разумность. Правда, заработала она только после того, как Катти повеселилась с дегеей.

Это небесная тварь поспособствовала? Или...

Проще будь проще, Веккатта. Ты просто залила его своей кровью! Но вряд ли тут подходит любая кровь — если любая кровь браслет активирует, то проверить то же самое и на выключение — первое очевидное действие! Значит, нет, не любая. А чем её кровь отличается от прочих? Её пробовала Анатара? Или... Что её кровь приняли в ещё одних замках прежних — в Льиз яррулле?

Всё! Это надо срочно сообщить королеве! Всё сообщить домой! Но что "всё"? Про всё она не поняла ещё и сама! Так пусть присоединяются! У них там целая Академия имеется! И отдельно взятые гении, в том числе.

Катти дала три укола. Вызов!

Ответа она ждала почти полчаса. Наверняка Семереник задолбался ждать и свалил на кухню. С фрейлинкой какой-нибудь попроще. А то и не одной. Метресса Февра испытывала необъяснимую слабость к этому худющему раздолбаю и угостить его чем-нибудь "особеньким", случая почти не упускала. Тем "особеньким", что фрейлинам её величества по отдельности никогда почти и не доставалось.

Отзыв!

Теперь представить таблицу перед собой и кратенько! Этот гений разберётся:

"СНЯЛА. КРОВЬ. Я. АНАТАРА. ВЫ. НИЛ."

Гений разобрался в несколько минут. Она только отдышаться успела. "Спасибо". И три укола от капитана Дартора: "Конец связи".

Вот теперь можно лечь спать. В чистую постель! В чистом ночном белье!

Да что ж это за день такой! Только заснула — ввалились водопроводчики, и, то и дело выбираясь из закутка бывшей ванной, глазея на неё, закутавшуюся в простыни, почти час возились с краном... Работнички! Ну, хоть сделали...

А что после этого у неё получилось и горячую воду включать — так это уже не их работа, а заслуга вечности волшебной механики прежних!

"Ж"-"г"-"й"-"б"-"а", — накарябал мелом букву за буквой на чёрной доске Семереник.

И не успела наморщить лоб королева, как он восторженно заорал:

— "Сняла"! Я ж говорил! Она сняла браслет! Устроила им Армагеддон, и между делом провернула свою маленькую аферку!

"А"-"ё"-"д"-"в"-"ж".

— "Кровь"? Да не может быть! Слишком просто!

"Я".

— Она? Своей кровью? Но чем Каттькина кровь лучше моей? Всё? Чего она замолчала?

— С духом собирается, — тихо проговорила королева. — Наверное, слово будет длинное.

"А"-"г"-"а"-"з"-"а"-"ё"-"а".

— Она там с Анатарой схлестнулась?! Ну, Каттька, я знал, что ты крута, но чтоб настолько!..

— Заткнись! — не выдержал барон Веллитарий. — Ей сейчас больно!

И ещё десять мрачных взглядов упёрлись в гения. И он заткнулся. И молча вывел мелом последние слова сообщения:

"В"-"ё", — "вы". "Г"-"и"-"б" — "Нил".

И озвучил очевидную для него гипотезу:

— Она колеблется: толи сработала её кровная связь с Анатарой... По крайней мере один раз, со мной в храме она была и при мне свою кровь богине жертвовала. Капельку всего. Я свою не стал, я деньги оставил. Или, считает, что есть что-то общее между нею, Вами, ваше величество, и Вашим сыном... — и пожал плечами: — Ну, что меж Вами и принцем Ниэллоном общность крови — это понятно, но тогда бы она должна была бы упомянуть и про Синнаэль... — и опять пожал плечами: — Не-е, мне тут явно не хватает данных, — раздолбай присмотрелся на переглянувшихся с королевой охранников, и усмешечки его подувяли: — И я не уверен, что хочу про них узнавать...

И тут королева усмехнулась. Своим фирменным оскалом. От которого сдыхали на лету мухи, фрейлины падали в обморок, а корские маги тут же поняли, что сопротивление бесполезно, и подняли руки.

— Всё. Бобик сдох, — припомнила она ему его фразу. — Собирай команду.

Встала и направилась к выходу. Её охрана чуть не смела парня со своего пути.

— Под какую задачу? — отпрянув, всё-таки попробовал уточнить он.

— Имперские исказители!

— Да как?! У меня же нет ничего, ни единого образца! Я ж уже говорил...

— Будут. Поработаете с исходниками прежних. Час тебе на сборы! Может, чуть больше мне их придётся поуговаривать, но вряд ли. Не будете через час готовы к командировке — разочаруешь! Точка отхода — ЦеС, — откликнулась королева уже из дверей, уже из зала, где её дожидались фрейлины.

— Да пустите вы! — протолкнулся меж гвардейцев Семереник и поскакал на выход.

Хорошо, что для расшифровки переговоров с Катти он потребовал доску с мелом, так что общались с королевой они в Академии. Сейчас кликнет общий сбор, и в четверть часа свои скучкуются. Девицы, конечно, визжать начнут, что в оставшиеся пятнадцать минут можно только блоху какую, не особенно бодрую, поймать, а не приличной даме к путешествию приготовиться! Но он им королевский оскал изобразит, и они усру... м-м-м... И они пустую полемику прекратят.

— Паж! — успел услышать он. — Сообщите Его Королевскому Величеству, что Мы ждём его в Центре Связи. Срочно.

И совсем другим тоном:

— Лиссата, Арлия, искупаться в морской водичке, погреться на горячем солнышке не возжелаете?

Командировка будет на море? Где тепло ещё? То есть они в Подоний куда-нибудь закатятся? Хорошо, что услышал. Девкам бы оказаться там без купальников было бы в грустную печаль, и они б его недолжными, не приспособленными к появлению на общественном пляже лифчиками и захлестали бы!

Обе приличные дамы-исследовательницы, когда услышали про тёплое море, завизжали во второй раз! Но главное — поспешно вымелись!

Когда водопроводчики ушли, Катти убедилась, что и горячую воду она теперь включать-выключать-регулировать может и легла спать. Опять ненадолго! Загремело... Ужин... Следом и палач может припереться... Девочки, ну, хватит уж мне на сегодня, а?

Чтоб хоть как-то успокоиться, Катенька зашла в обсерваторию и из корзинки с продуктами вынула свежую, ароматную плюшку...

19. И всяческая суета — 7

До сторожевой заставы, судя по карте было уже недалеко. Час, не больше. Ещё час на ней самой. Никуда не денешься. Конечно, сдав серые шары, они время себе сэкономят, но пограничная бюрократия она такая.... бюрократичная! Он, конечно с Торри её перстень с печаткой стребует и тамошнему начальству под нос его сунет, но ускорит ли это дело, или оно (начальство) решит продемонстрировать, как строго они (начальники) блюдут свою службу — это ещё вопрос. Так что, час и не менее! Ещё четверть часа, чтоб добраться до границы действия исказителя. И домой! К нянькам, мамкам и подружкам! Пусть у них голова болит, а он к роли строгой, но всеведущей дуэньи не приспособлен! У него вон и веера, которым, в случае чего, можно было бы непослушную подопечную — по рукам! по рукам! — не имеется.

Будь его воля, Астеллий ла Ферн уже бы использовал свиток с домашним телепортационным якорем! Но!.. На самой заставе исказитель пустоши действует определённо, его действие обрывается только через милю от него. Резко. Там есть, а тут уже нет. Десять футов — и два пограничных столпа — истинная граница пустоши! Ну, и договор с этими нанятыми... По нему из пустоши должен выйти отряд герцогини Агторрии ла Трелли с сопровождающими её лицами. Выйти! "Сопровождающие лица" выполнение своих пунктов соглашения ни разу под сомнение не поставили, и "герцогиня" теперь воротит носик... Нет у него повода схватить её, за что придётся, и хрустнуть капсулой, чтоб перенестись от них уже сейчас, куда придётся, нету!

Да и она сама... Она ему спасибо скажет? Или тут же приступит к отрыванию головы, ломанию рук-ног, рыданиям и проклятиям? (Да, стоит уточнить, что "проклятие" у ведьмы её уровня — это отнюдь не "образное выражение") Утром назначила себя в передовой дозор, он еле успел вставить в условие прохождения, что дозор передвигается в пределах видимости основной группы! А что в напарники по разведгруппе Торри себе после недолгого размышления взяла... Ну, угадайте кого?! Долго вы размышлять будете? И думаете, ошибётесь?!

Р-р-разведчики!

— Да не дёргайся ты! — пробухтел рядом идущий нагтилин. — Дойдём, ничего с ними не случится.

— А давайте-ка чуть сблизимся, — вдруг показал некую обеспокоенность норт. — Прибавим шагу. Вас это не касается, — отмахнулся он от кора с пленным.

Те шли под грузовыми рюкзаками, взятыми с нападавших. Ещё один был на Луфе, но этот бугай добавочного веса не замечал. У пленника оружие было изъято, а Акки с Келом, чтоб не забивалось тело излишней тяжестью, своим — постоянно менялись.

Луф тут же прибавил шагу. Должно быть, у норта всё-таки есть какой-то тревожный артефакт, и нагтилин о нём знает. И что того сейчас встревожило?

Ягвар!

Если бы они шли сплочённым отрядом, трехметровый кошак местных джунглей напасть не удосужился бы, а вот на отъединившуюся пару...

Они со своей помощью опоздали... Точнее, не успели. В общем, когда подбежали, всё с тем кошаком было кончено. Копьём пробито горло, арбалетный болт в глазу, но... Всё-таки они успели сблизиться и, как всё происходило, видели отчётливо — цирк!

Да, Телл сразу вспомнил бой против тёмных гончих на дереве, своё тогдашнее ощущение циркового номера, когда за счёт тысяч тренировок всё кажется лёгким и само собой разумеющимся! Когда трое действовали, даже спинами понимая, спинами видя друг друга!

Здесь защищающихся было только двое, и дополнительных сложностей в виде пятнадцати футов над землей и ветви вместо тверди — не было, но... Но ведь и тысяч тренировок не было тоже! Ни одной не было. Они три дня назад даже не знали о существовании друг друга, но сейчас уже действовали, как единая машина — как боевой голем прежних.

И без тени сомнения парень прыгнул вперёд, и без тени упрямства девушка отступила ему за спину. И он дал ей несколько мгновений, и она ими воспользовалась, он — притормозив ягвара первым ударом копья, она — взведя арбалет. И он успел откатиться в сторону, и она, из-за его спины всадив титторновый болт в глазницу, прыгнула в сторону тоже. Что существенно — в ту же сторону. И он успел перехватить её. И они покатились по земле, вцепившись друг в друга. Один через другого, один через другого... Точнее это был один и другая. Или одна и другой.

Когда Астеллий подбежал к ним. Они уже расплелись и распались, они уже поднимались. Сэр Нил, подав свою руку, и леди Торри, с благодарностью приняв её.

Вот только у парня намертво были сцеплены зубы — вон как желваки вздулись! — леди же... Торри была раскрасневшейся в маков цвет. А фиолетового марева её глаз хватало на них обоих.

Арлия ла Век исходила недовольством! Она согласилась на тёплое море их южного побережья, где сейчас был в разгаре бархатный сезон, а её телепортом доставили к местному "яхт-клубу"! На неуютное осеннее озеро. А потом заставили взгромоздиться на лошадь, и она вот уже почти полчаса трясётся, поднимаясь вверх по течению местной речонки...

Хотя... Тропа подъёма была как-то уж слишком обихожена. Конечно, у дворцовых мальчишек здесь был их пресловутый "сплав"! Но... Мальчишкам в голову не пришло бы вдоль тропы устанавливать столики со скамейками... И не абы какими, а с лакированными, с резными спинками... Под открытым-то небом! Ведь всего на пару лет — не больше! — и менять придётся.

Как всё странно... И подруга её, королева, точно такая же странная. Вся в предвкушениях... Даже от мыслей про детей отвлеклась. Гомонит со своей молодёжью! Ну, и ехала бы с ними. Чего её-то с собой потащила?! Арлия попробовала, было, сразу всё выяснить, но Клерисса решила поизображать всю из себя королеву... Ну-ну, чем бы больная не тешилась, лишь бы из депрессии понемногу выбиралась!

Тут показалась развилка, и едва они свернули — со всех сторон вышли солдаты. И не просто охрана яхт-клуба — гвардейцы... А потом... Ещё через сто саженей...

— Дамы, господа, до сегодняшнего полдня всё это, — Клерисса обвела рукой поляну на берегу Тиренги, на одинокий... ну, "домиком" назвать данное укрепсооружение язык не поворачивался, — ...всё это было секретом королевского уровня. Но королевский Совет пару часов назад решил снизить уровень секретности до первого, — и она обернулась к своим молодым магистрам: — Здесь первая точка ваших исследований. Это центр телепортационных искажений, обусловленный... — и она сделала паузу.

— Но этого же не может быть!.. — заорал её младой гений, слетел с коня и бросился к воротам.

— Пропустить, — со смехом успела она дать указание гвардейцам, и те, подняв, разом опущенные копья, расступились.

— А-а!.. — через несколько мгновений донеслось изнутри.

— Там мерцающий телепорт?! — словно не веря себе, вопросила девица.

И что такая-то в этой компании делает? Чаи заваривает, скатерти на стол накрывает и следит, чтобы мужчины руки время от времени мыли? И обжимается по углам поочередно со всеми? Включая вторую? Подожди... Что она сказала?.. "Мерцающий телепорт"?! То есть работающий? Как у имперцев?!

— Заходите! — опять засмеялась Клер.

Внутри знаменитая целительница при виде стационарного телепорта от проявления детских эмоций удержалась... Но, когда вышла с другой стороны, и на неё пахнуло тропическим теплом... А уж когда ещё и с высоты увидела Льиз яррулле...

— И вы это прячете?!

— Два года уже... — и Клер повернулась к прыгающим магистрам и прыгающим магистершам: — Так, молодёжь! Устраивайтесь. В яхт-клубе чтоб никого из вас я не видела. Хотя... гвардейцы вас и так не пропустят, не выпустят. До того города, — махнула она рукой, — "Лазурный берег" его название — час ходьбы, полчаса не спеша на лошади, до вечера присмотрите себе по домику. Я вас поселю. Сам город необитаем. Решите проблему — получите выбранное в собственность. А пока... можете поставить палатки прямо здесь. Потом соорудить и что-нибудь посущественней. Вам помогут. Строителей выделим. И... вот, — она вытащила брошюру, — правила поведения. В целом на острове безопасно, но нарываться всё равно не стоит: защита прежних от неразумных всё ещё работоспособна. Далее, вон там, — теперь она махнула рукой в сторону возвышающейся в тумане горы, — на северном её склоне — шахта. Нагтилины добывают нам всем алмазы, а на южном — метка якоря исказителя данного стационара. Покрывает небольшую долину. Будет вашей второй точкой исследований. Всё здесь — в вашем полном распоряжении. Повторяю — всё! Всё и все. Даже нагтилины. Даже охране будет дано указание оказывать вам содействие. Максимально возможное. Сегодня обустраивайтесь, а с завтрашнего утра — за работу. И я жду результата! Слышите — результата! — она, полыхнув очами, отвернулась. — Ну, что, девочки, поедем искупаемся?

Карета у телепорта была только одна. Но девица эта... В карету не приглашённая...

— Пятёрку лошадей нам! — потребовала она тут же у лейтенанта.

— Девочка, а ты не слишком круто берёшь?! Чего это ради...

И девочка улыбнулась... Ух ты! Она и вот так, по-местно-королевски, умеет?

— Секрет первого уровня! Королевское указание! Лошадей!

И смех королевы из кареты подтвердил и секретность, и настоятельность указа.

"Ничего ж себе! Наглая-то какая!"

И это ещё великая целительница не увидела, как лейтенант, передавая коней, пригрозил:

— Запалите — урою!

Тогда девица, вытянув ладошку, не спеша сформировала на ней величиной с его шлем, прыскающий во все стороны толи гигантскими искрами, толи миниатюрными молниями файербол. Ощутимо запахло грозовым воздухом.

— И пробовать не советую!

А их совсем не старый, наглый, нескладный, как богомол, начальник, уже с коня, ехидно посочувствовал:

— Представляешь, ваше благородие, как мне с нею тяжело?! Только фиалки помогают...

— Йе-е-ха!.. — взлетела, колыхнув всеми своими формами, на подведенного к ней рысака девица.

— Не запалим! Прослежу! — выкрикнул этот начальничек...

И они умчались по своему, по-королевски важному и совершенно секретному — первый протокол! — делу. На пляж наверняка. Эх, дурак! Надо было попробовать в проводники к ним напроситься! А если они ещё и о купальниках не озаботились... Вот бы... У-у-у!..

И это он не слышал, как, скрывшись за ближайшим поворотом, девица громко себя обругала:

— И где тут пляж?! Вот дура я! Мальчик такой военненький... Надо было попробовать его в проводники к нам назначить! — и по-волчьи: — У-у-у! — взвыла прямо на тропическое солнце она.

Под хохот остальной этой шалой компании.

После дипломатического представления принцесс успели доставить только на последний перед обедом урок. За минуту до его начала. Астрология. Аудитория с картой звёздного неба. Девчонки уже расселись. Свободными оставались всё те же три места.

— Привет! — улыбнулась и помахала всем рукой Никка.

— Здравствуйте! — повторила её жест Сина.

Только она не улыбалась. Юные аристократки смотрели на неё, как на экспонат кунсткамеры, пытаясь разглядеть уродства. Но нет, лекари здесь достойные — кожа её была уже чистой. И принцессы повторили свой ритуал малого расставания — полуоборот, синхронное касание средних пальцев — и разошлись по своим местам.

Преподаватели от учениц ожидали, что, когда они войдут, все уже будут готовы к работе, то есть тетради раскрыты, чернильницы — на столе, перья под рукой. Синнаэль открыла крышку парты и замерла... Поверх её тетрадки лежал свиток. Перевитый голубой ниткой. С приклеенным к нему крохотным квадратиком бумаги с надписью, выполненной книжным шрифтом: "Малый щит воздуха. Динамический. Диаметр 6 футов. На 1 фут вперёд от т. разрыва. 12 сек. Удачи". И даже подпись. Буква местного алфавита: "L".

Подарок? От Лестры? Просто передать не могла? Наверное, нет. Это в открытую противопоставить себя Ритоглу. А значит, ещё и его родителям, его партии, его клану. Вот и буквы — не начертательные, которые своим почерком, а тщательно-безличные. Но "L"... Ну, подстава, ну, провокация. Да и мало ли Ливиан, Лузитр, Лортатий каких... Но тогда... Пол класса уже увидело, что она чем-то удивлена!

Принцесса опустила руки в ящик. Сунуть свиток под рукав получилось одним движением. А теперь... Недовольно морщась, двумя пальчиками вынуть тетрадку и, ни к кому не обращаясь, проворчать:

— Два дня лишь пролежала, а пыли-то уже... — ага в закрытом-то ящике! Но ничего другого в голову не приходило.

— У вас меньше? — не утерпела Веталлия.

— Меньше. У нас Академию не перестраивали, а в комнатах прежних пыли всегда меньше, — и пусть всё спишут на "эллезийское высокомерие". — Правда? — обратилась она через всю комнату к Никке. Та болтала с соседкой и парту ещё не открывала. Подняла глаза. Теперь левой рукой — до сердца: "Внимание! Внимание! Внимание!"

Вовремя! Когда подруга открыла парту, на лице у неё ничего не отобразилось. Но тетрадку свою она тоже вынимала обеими руками.

К обеденному залу они шли всей стайкой. Вопрос о белье, как Синнаэль и предсказывала, подняла девушка наследного принца. И такая простая:

— Покажи?

— Нет, — замахала руками корсарыня.

— Нас застеснялась?!

— Вон слуги.

— Странные вы, эллезийцы! А я и не видела. Кто их вообще замечает? Или ты думаешь, что мымра опустилась до того, что опрашивает быдло? Баронесса Верриса ла Отредди?!

— Я не эллезийка — я кора. Но, если баронесса Верриса ла Отредди по окончанию учебного дня спросит меня, соответствовало ли моё поведение принятым у вас нормам, я смогу ответить: "Да!". И моя подруга, простолюдинка Веккатта, не получит вечером три плети.

— А, может, нарисуешь? — вдруг стрельнула в неё глазами виконтесса Лестра из герцогского дома ла Страда.

— Чем? — пожала плечами Никка. — На чём?

— Найдём, девочки? — засмеялась юная виконтесса.

И те предвкушающе захохотали тоже. И тут же Веталлия оборвала смех:

— Может не получиться. Я не я буду, если Ритогл не припрётся...

— Если так — не вмешивайтесь, — убрала улыбку и Сина.

— Совсем?

— Ну-у... Займите его мальчишек. Они же драться с вами не будут?

— Нет! — ужаснулись в разнобой девушки. — Нет, нет! С девочками?! Это Ритогл, потому что ты... Ты первая начала!

— Поняла! — воскликнула умная Лестра, оборвав все рассуждения. — Перемешаться с ними и их самих перемешать!

И представив предстоящее:

— Ой, как с вами интересно! — загорелись глаза у остальных.

— Слушай, а на тебе такое же? — вернулась к прежней теме Лестра и тронула бедро Сины.

— Да, — равнодушно ответила та и коснулась груди. — И тут тоже. У нас, такое как ваше, сто лет как не носят. Смешно уж немного. Вот к балу готовились — по дюжине себе и настрочили.

— Сами?

— Сами бы не успели. Швеи ваши присланные. Никка выкройки набросала. А девочки — мастерицы! Тут же мерки сняли и все размеры уточнили и точные выкройки вычертили. Обещали к следующему святодню ещё по дюжине принести. Заодно и ткани, более подходящие подобрать. Шёлк он конечно безупречен, но... не везде уместен, удобен.

— Потом и к последующему выходному, да?..

— Нет. Не думаю. Думаю, мальчики нас уже отсюда вытащат.

— Ну, ты даёшь! — встряла Веталлия. — Событие с нулевой вероятностью! Как они во дворец прорвутся?! Всех подряд ваших магов и то не хватит! Всех — скопом!

— Да, тётя Клер это называла цугцвангом. Наступательные действия невозможны ни с одной из сторон. Но наши мальчики, — явно, зримо представила себе Келдаза корская принцесса, — они — не из всех подряд!

— Вот именно! — вспомнила Луфгегла принцесса Эллезии.

И вспомнив своих братьев, они ещё раз обменялись взглядами.

— Да подождите вы! — опять вмешалась Лестра. — А те выкройки при вас? Или портнихи забрали?

— Забрали, — пожала плечами. — Нам-то они к чему? Или ты хочешь...

— Да, хотелось бы... — как-то хитро улыбнулась скромная умница.

— Ой, запросто. Я выкройки видела, значит, сдублировать со всеми размерами — хоть когда. Это же эскиз, чертёжик, а не картина мастеров прежних, в конце-то концов.

— Договорились! Сразу после обеда!

— Да! Да! Да! — загомонили и остальные.

— Ну, привет, цыпочка! Соскучилась? Продолжим! — что ж, надо признать, что время пообедать он ей дал. Или сам себя без обеда не оставил.

Девчонки предлагали чуть переставить столы, чтобы перекрыть прямую директрису от входа к "столу принцессы" (Оказывается, они устроились за царственным столом. Что ж, им по статусу!) Но Синнаэль отказалась. Объясняться не стала: полностью открываться на территории противника, во вражеском окружении?! Пусть думают, что это королевская спесь! Ну, не без того, — призналась она себе, хоть и называла это трезвым расчётом: в бою Ритогла она уже видела и скорость его оценила — он её медленнее. Да и она надеялась, что ему помешают... Но главное, надо, чтобы он начал действовать первым! Кондуит должен остаться чистым.

Поэтому в ответ на его слова только бестолково, суетно подняться и... Вот оно! Он вывернул руку и загодя заготовленный воздушный кулак продемонстрировал.

— И-и!.. — завизжала Никка.

Ну, это для посторонних визг, а для своих — теперь общепринятый в Эллезии, перенятый у коров, женский — у корсаров женщина-командир никогда не была в диковинку — сигнал к началу боевых действий. Потому что предельно краткий и потому что похвально мобилизующий!

И они кинулись... Этот придурок думал, что она опять бросится на него? Они кинулись в разные стороны! Остальные девчонки, что "началось" — тоже поняли, с мест повскакивали и понеслись — каждая по заранее ей начертанной меж столиков траектории, организуя хаос!

( " — Девочки, создание настоящей неразберихи требует тщательной проработки. Мы же не хотим при этом выглядеть перепуганными курицами? Пусть они увидят на что способны одиннадцать прекрасных ведьм! Поэтому... Сина, ну, включайся же ты! У тебя с хореографией всегда лучше получается!

" — Хорошо... Сейчас... Я сейчас... Девочки, помните "змейку" на разминке? Лестра, твои столбики — первый, третий и пятый столы. Веталлия, твои...)

...И тут же, заслышав — началось! — в дверь вломилась и остальная пацанва. Никто из "дворян" на этот раз не собирался упустить шанса полюбоваться на задирающую платье — или даже ноги! — корсарыню. Теперь мальчишек было больше — ожидаемо! — а дверь оставалась по ширине всё тою же. Кого-то сшибли с ног, он полетел, сбивая ближайший стол, разбивая посуду, переворачивая стулья. Оказавшаяся рядом аристократка, изображая ужас, восторженно заверещала, остальные с упоением ор подхватили... Толкающиеся дворяне, сшибаемые вновь втискивающимися — слышите? — там уже началось! — распространились уже по всей комнате, на них с наслаждение натыкались пищащие "дворянки", которые — надо же случиться! — тоже оступались, поскальзывались, теряли равновесие, оказывались в объятиях, краснели, давали пощёчины и визжали, визжали, визжали!

— Замерли!! — перекрывая всё и всех, загремел голос старшей надзирательницы.

И всё стихло. И все замерли.

Ну, некоторые, правда, поспешно отдёрнули руки, а некоторые с той же скоростью оправили платье.

С пола поднялся принц Ритогл.

"Анатаре бы понравилось", — оценила плоды своих трудов принцесса Синнаэль: напрочь порезанное осколками посуды лицо парня было до самых ушей, залито кровью: мордой об пол она его пару раз провезла. Рядом стоявшая принцесса Никкора с ней молча согласилась.

— Ритогл, что это с тобой?!

"Не видно, что ли?!" — чуть не взвыл тот, но героическим усилием сдержался: ещё и перед своими девчонками позориться?!

— Споткнулся.

— Принц Ритогл, последнюю неделю каждое Ваше появление на моём этаже вызывает светопреставление. Вам безотлагательно требуется поучиться сдерживать свой темперамент. Я буду вынуждена обратиться к Вашему наставнику с настоятельной просьбой запретить Вам появляться здесь! И дать о том указанием своей страже. Впрочем, — мадам обозрела то, во что обратился обеденный зал, — не только лично Вам, а вам всем! Предлагаю вам всем отчитаться о произошедшем перед Вашими личными наставниками. Я отконтролирую. А теперь... — баронесса Верриса ла Отредди отступила на шаг от двери и припечатала: — Все вон!

А когда и все аристократки о произошедшем отчитались, своё получили — устные выговоры главным образом, и были разогнаны, баронесса напоследок обратилась к чужеземкам:

— Попросите у меня что-нибудь. Я, скорее всего, вашу просьбу выполню.

И улыбнулась. Вот уж крокодил!

А как осталась одна... Ну, ещё и слуги порядок наводить уже начали, но кто ж на быдло какое-то внимание обращает?.. О! Как баронесса Верриса ла Отредди, припоминая то, что предстало перед её глазами, когда она ворвалась в обеденный зал, захохотала! Что злобная мымра так умеет — ни одна б из "воспитанниц" и не поверила бы!

Книжки же для их "библиотекарши" она ей в камеру передаст... Какие? Вот ещё голову морочить! Своим библиотекарям даст задание — они для девчонки что-нибудь подберут. Потолще. Сидеть ей долго. Такой инструмент влияния из своих рук баронесса упускать не собиралась.

Заставу прошли штатно. Правда, в это слово все вложили свой смысл.

Торри привычно смирилась перед необходимостью принимать неуклюжие ухаживания старшего офицера — достаточно любезно, чтобы он не вздумал вредничать, и достаточно равнодушно, чтобы он не возомнил что-либо лишнее.

Астеллий провёл весь протокол выхода из Пустошей сизого вереска. Составил паспорт выхода группы из зоны враждебной магической активности:

— герцогиня Агторрия ла Трелли;

— виконт Астеллий ла Ферн;

— сопровождающие их светлости лица (5 чел.);

— на территорию Пустоши сизого вереска вошли групповым телепортом;

— по выходу из территории предъявлено...

И предъявил в миг обалдевшему заместителю командира отряда обороны заставы десять серых шаров... Нет, это надо было видеть! Он достал один — и всю сонную скуку с его рожи, как метлой смело! А Телл достаёт ещё! И ещё! И ещё!

— Сколько? — осипшим голосом прохрипел офицер.

— Повезло. Ровно десяток. На выпадение нарвались.

Ну, дальше понятно: весь багаж на стойку исследования. Рюкзаки — чисты. Самих сквозь врата досмотра — чисты! Дальше у стражи любопытство разыгралось — захотелось им глянуть, что выносят. Чем нынче выпадение разбрасывается? Оно, конечно, ничего серьёзного, можно было бы и показать, но время, время! Домой! А этим волкам только продемонстрируй слабость — вцепятся!

— Вдруг у вас там — запретные артефакты?!

Что ж! Виконт Астеллий ла Ферн потребовал лист бумаги. Ему, хмыкнув, дали. Он перегнулся — достал со стола перо и крупно написал: "Запретного не выносим!" Вынул сургучную свечу, неспешно разжёг её. Капнул расплавом на листок, снял шнурок с шеи, полюбовался на перстень и печаткой придавил сургуч. Потом помахал им, охлаждая, опять надел шнурок на шею и заправил перстень под одежду.

Протянул офицеру листок.

— Этого достаточно?

Видно было, что тот печать узнал.

Их всё-таки ещё немного помурыжили — не без того. Да больше, чтоб на юную герцогиню Агторрию ла Трелли полюбоваться, с блистательной герцогиней Агторрией ла Трелли ещё с четверть часа — ну, скучно же здесь! — поболтать, от очаровательной герцогини Агторрии ла Трелли ещё улыбки удостоиться.

А потом их отпустили.

У принцев проходом заведовал Келдаз. И он, переглянувшись с друзьями, когда герцогская печать сработала не особенно отчётливо, отозвал полного скепсиса заместителя, якобы о лошадях переговорить, а вдали от свидетелей... По-взрослому так:

— Шары — шарами, но мы ж понимаем...

И сумочку ему в руки. От прежних. Цветастую такую. От неё одной у понимающих девок глазки закатываться начинают, но там же ещё и внутри... Охранник руку сунул, всё ощупал, одно ожерелье вынул, но обратно его тут же выронил. Только по сторонам воровато оглянулся: не видели ли солдаты.

С лошадьми проблем не возникло. Да многим здесь транспорт требуется! На пустошах всем копытным да подседёльным — смерть! Поэтому приезжают — сдают, на выходе забирают. Уцелевшие. Но и без того... Коммерция здесь на заставе небольшая. На которую сверху смотрят сквозь пальцы. Короче, лошадей им запрягли, и они выехали.

Свою долю в штатность прохода внёс даже пленник. Аккор на подходе при виде встречающих караульных только взглянул на него... Тот нервно облизнулся. И с главным, кто реально, кто здесь распоряжается всем — заместителем этим... Шкрот, словно почесав запястья, сдвинул левый рукав, и убедился, что тот вытатуированного филина с острыми, красными ушами увидел. Чтоб тот понял: детишки под надёжным присмотром. "Филины" отсюда, конечно, далеко, но "Лига Теней" — она всюду.

В общем, заставу они прошли.

Девочки вышивали. Круглые пяльцы на коленях у одних, прямоугольные, укреплённые на столе, перед другими, рядки мулине или оно же, сплетённое в толстую косу, подушечки с разными иглами, ножницы — и цапельки, и портновские. Вокруг истинной аристократки всё должно быть аристократичным!

Никка сидела чуть наособицу. Рядом с ней пристроилась женщина и время от времени подсказывала: "Плотнее, плотнее!". Сина только послушно кивала. Она осваивала двустороннюю вышивку шёлком по шёлку.

Когда мастерица пришла, Сина с нею поздоровалась, но ответа не услышала.

" — Госпожа Катианилла не любит слышать, предпочитает увидеть, — безэмоционально проговорила Веталлия.

"Ну, конечно, как же без вступительного испытания! Хоть по мелочи...", — проворчала про себя художница. Благо, как-то, давно уже, дома ещё, за вышивкой гладью, она о мечте освоить обоесторонний шёлк высказалась, Катти присутствовала и, всякое, что знала — рассказала. И, что одним из необходимых искусств для вышивальщиц считается каллиграфия — упомянула тоже.

Что ж, Никка взяла кисточку, прямоугольные пяльцы с натянутой канвой, и... "Здравствуйте!", "Здравствуйте!", "Здравствуйте!"... На всех языках, которые знала, на всех алфавитах, во всех направлениях: и слева направо, и сверху вниз, и наискосок, и, даже в зеркальном отображении, справа-налево...

Госпожа Катианилла изволила улыбнуться... А потом ткнула пальчиком в одну из надписей:

" — А это что?

" — Тщиртлеккием, — ответила принцесса. — Мы думаем, так приветствовали друг друга прежние.

" — "Вы"? Вы знаете их язык?

" — Моя подруга, Веккатта, — читает на нём. Она ж библиотекарша. Читать-то они все могут. Ваши тоже. Они наших когда-то, не весть когда, и научили. А этим словом, как заметила Катти, в их книгах обмениваются в начале многих диалогов.

" — Я буду тебя учить.

И вот учила. Сначала Никке предстояло вышить небольшой цветок. Пядь на пядь всего. Они больше часа — больше часа! — подбирали нити...

" — А теперь смотри!

К щебету остальных девчонок Никка старалась и не прислушиваться, не приведи Позикрона, на какую-нибудь реплику среагирует, улыбнётся невзначай, скажем. Тётка эта, госпожа Катианилла, — знает она таких! — встанет и даже вещички собрать не удосужится! — встанет и уйдёт.

" — Жалко, у вас здесь музыки нет... — в самом начале выказала неудовольствие она.

Действительно — жалко! Хоть бы чужие голоса приглушала. А можно будет Сине предложить! Она с пяльцами возиться не любительница, и, если сюда принести виолончель... Или хотя бы арфу... С Веррисой попробовать договориться. На арфу мымра может и согласится... Но...

— Внимательнее, девочка, не отвлекайся! Внимательнее! И плотнее.

Хорошо, хоть указкой какой, по пальцам не лупанула... Но она и без того дальше будет внимательна!

— У тебя хорошие руки, — на прощание похвалила её уважаемая госпожа.

Принцесса Никкора в ответ поклонилась.

Сзади раздалось шипение: чтоб аристократка кланялась перед "госпожой"?! Которую даже метрессой не зовут?!

Да пусть шипят, зато вон какой цветочек расцвёл! Рамку бы теперь... Луфа дома попросит -сделает. Из тяжёлого камня. И она у себя в комнате на полке поперечной поставит. Чтоб с обеих сторон вышивку было видно! Невесомый стебелёк в царственном обрамлении.

Астеллий ла Ферн едва не дрожал от нетерпения. Границу Пустошей сизого вереска они прошли. Вон гранитные столбы — со стороны пустоши чуть повыше, а через пару шагов ряд других — пониже. Для знающих — знак, что искажений конечного адреса телепортаций отсюда уже ни в каких хрониках не отмечено! И он сжимал свиток. Сейчас уже, сейчас! Только подойдёт принцесса!

Ещё сегодня утром он и слушать отказался рассуждения Торри о том, куда, мол, им спешить, что семь бед — один ответ, что никому во дворцах она так и так не нужна... Он ей твёрдо сказал: отходят от границы на десять шагов — он рвёт капсулу! Если она будет верхом — он перенесёт её вместе с лошадью. Или с половиной лошади, или с двумя половинами двух лошадей — если, чтоб догнать её, ему потребуется тоже быть верхом! Уж как там получится...

Кажется, убедил. По крайней мере сразу за внешним столбом она спустилась с коня, передала поводья норту и начала прощаться.

— Я тебя предупреждала, — сказала она Келу, — но ты меня коснулся ещё четыре раза. Руки у тебя остались целы — цени!

— Да ценю я, принцесса, ценю, — захохотал он и полез обниматься. Одной рукой. Левой. Конечно, ведь правой он держал поводья... Конечно-конечно, только поэтому!

Она лишь поморщилась на наглого норта, но обнять себя и даже прижать к себе дозволила.

Кор обниматься не стал, он вынул свёрток из кожи, развернул... Статуэтки! Четыре штуки. Те, из уцелевшего дома на болотах, за которые она полчаса торговалась, и десять из четырнадцати которых себе выторговала.

— Вспоминай иногда, — улыбнулся Акки, — своих нанятых.

А, передав Теллу подарок, сложив лодочкой ладони, протянул их к девушке. Она свою в них вложила. Он бережно её губами коснулся.

— У меня тоже небольшой подарок, — пробухтел нагтилин и предъявил... ручки! вечные ручки прежних — те самые, с четырьмя оттенками фиолетовых чернил!

— Ой! — она бросилась к нему, и он осторожно, как драгоценную хрупкую вазу, чуть сжал её плечи.

— Прости, принцесса, у меня подарка нет, — тихо произнёс вект. — У меня только вот.

В руках у него был букет цветов. Полевых, но когда успел-то... Они же всё время были рядом...

— И ещё... — он с мрачной решимостью сделал шаг вперёд: — Я задолжал прекрасной даме... Ибо защита прекрасной дамы есть долг рыцаря, а не предмет торга!

И он потянулся губами к её лицу. С закрытыми глазами! Она еле успела повернуть лицо и подставить щеку. Он не промахнулся.

Какие сухие губы...

Какая податливая кожа...

Словно запалённые многодневной пустыней...

Словно упругая грань водной поверхности бьющего родника... Только не ледяная, а тёплая, только не сопротивляющаяся, а уступающая...

Словно...

— Так и знал, что останусь без подарков, — откуда-то извне послышался голос Телла. — Да ладно, я ж тоже никому ничего не дарил! А эти две лошадки будем считать подарком от Торри всем вам!

Торри сделала шаг назад, и виконт продолжил:

— Ладно, парни, я подтверждаю полное без изъятия исполнение договора.

— Мы тоже, — потёр лоб нагтилин, — подтверждаем. Полное. Без каких-либо изъятий и претензий.

— Прощайте!

Астеллий ла Ферн вынул свиток. Наконец-то, не таясь! Откинул руку. Торри послушно взялась за его запястье, он перехватил запястье её.

— Я найду тебя, принцесса! — успела услышать она.

И Телл сломал капсулу.

Магистры возлежали на песчаной полоске узкого пляжа и балдели... За спиной в затянутых ползучей зеленью скалах свистело, щёлкало звенело и верещало.

" — Я видела настоящего попугая! В полсажени!

А на стайку настоящих колибри полюбовались ещё в городе... Льиз яррулле... У входа в него гвардеец передал им текущий кыллизикл... У прежних было восемь вариантов дневного приветствия при встрече, вот они их в разбивку и чередовали... Вот Каттька! Вот засранка! "А попробуй так... Правда, так менее затратно выходит?.." — то-то королева его касты всегда перебивала! — "Да все библиотекари читать умеют..." А у самой словарик прежних уже почти на четыре тысячи слов!

" — На жёлтый не ходите нигде и никуда; в домах, вам не отданных, лучше ничего не трогайте. И уж, не приведи небеса! — вам что-нибудь из чужого дома попробовать вынести! Во дворцы, на входе которых не горит голубым, не суйтесь тоже. А то не охрана прежних по голове настучит, а своя родная королева головки... разные... поотрывает. Это значит — не обследовано ещё. А дворцы — её угодья. Так что, не лезьте. И... Смотрите осторожней — не обгорите. На солнце не валяйтесь совсем — и того, что, в воде когда будете, хватит.

Они полтора часа по городу бродили.

" — А лошади нагадят на эту чистоту? Это ничего?

" — Катти говорила, чуть ли не приветствуется. Всю органику — вон птиц сколько! — уборочные големы по садам разносят.

Девчонки представили железных громадин, деревянными лопаточками собирающих навоз в полотняные мешочки, и захихикали... Но потом уборочную процессию встретили. Две с половиной тысячи лет — а едут и мостовую скоблят... Вот это надёжность, вот это качество!

" — А если народу прибавится?

" — Добавочные выйдут. Поначалу здесь на весь город только один комплект катался, сейчас пять разъезжают. Катти говорила, ещё три десятка где-то наготове видела... И это только в одном... м-м-м... стойле.

Домики незанятые, чтоб неподалеку от выхода и чтоб неподалёку друг от друга, магистры себе присмотрели. Ну, как "домики" — тесниться магистры, а тем более магистерши, не собирались. Вечером королева их во владение ввести пообещала. Карету с её величеством со подругами они обогнали и парой слов с Клериссой перекинулись. Она им про тропку в эту бухточку и рассказала. Сами женщины свой путь держали на городской пляж: многоуважаемая леди Арлия ла Век другим пешие прогулки всегда рекомендовала очень и очень настоятельно, но вот лично... Лично предпочитала те пункты назначения, куда можно подъехать в карете. В данном случае, чтоб прямо до прибоя.

Лошадей спутали и оставили наверху. И четверть часа вниз по узкой, зажатой среди запутанных разнообразными лианами скал тропинке... Встретился даже дикий виноград. Ну, это он для королев дикий! А магистры для своих учёных дев гроздей полный котелок насобирали! И внизу...

Вода синяя, как небо, прозрачная, как небо, бездонная, как небо... И, как небо заполнено разноголосым птичьим гомоном, так море было переполнено разноцветными рыбами... И на берегу их уже ждал легкий — из пустотелого бамбука собранный — устойчивый плот. И навес...

" — Узнаю руку Луфгегла, — пробормотал Семереник: — Никаких тебе "и так сойдёт"!

" — Вкус Никкоры я узнаю, — покачала головой обильная некоторыми частями своего тела Эсктелла: — Смотрите, как всё вписано в пейзаж. Вон даже та загородочка — это же раздевалка? — приглядываться надо, чтобы её найти. И лиана по ней, чувствуете, по какой выверенной траектории вьётся?! Наверняка подрезают регулярно. Так, мальчики, мы — переодеваемся первыми! А вы плот пока спустите на воду.

Обустроенное кострище магистры нашли без женской помощи и тропинку, пробитую к давным-давно свалившемуся дереву — тоже. И топор, в холщовом мешке под небольшим навесиком — нагтилин инструмент ржаветь не бросит!

Ну, вроде бы, чего делов-то? — сбросить платье и натянуть купальник, но когда девицы подошли, чайник на стойке (а вы как думали? — кованные железные столбики, кованный железный прут) уже закипал...

Потом было море, море, море... Прозрачное, как небо, бездонное, как небо, ласкающееся, как наслаждающаяся медовым месяцем возлюбленная...

И сияющие девчонки! Даже суровая обычно Дирллия охотно хохотала, а уж изобильная Эсктелла... в своём купальнике в облипочку...

— Вот откуда у наших коров их вечный загар... А то "командировки-командировки"...

— И жемчуг на Никке, наверняка, отсюда! Синий — тоже.

— Ой, мальчики!..

— Ага, "мальчики"... — пробурчал, сразу понявший её, Семереник, — мне Катти рассказывала, что устрицы с синими жемчужинами водятся на глубинах от двадцати саженей. Слабо?

— А если не с синими? Если с простыми?

— На отмелях пошукать надо. Результат сделаем — попросимся в отпуск, обшарим, мож, получится.

— Только учтите, они секретность понизили, теперь народу здесь скоро будет — не протолкнёшься! Так что, если хотите успеть сливки снять — думайте, девоньки ширше!

— Кстати, вот откуда алмазы на те сотни телепортационных свитков взялись. Шахта местная! А Сокровищницу никто не находил и её не дербанил.

— Всё равно, свитки дорого... Королевская утеха. И наверняка Клерисса со своими королевками телепортами через ту долинку, где у нас вторая точка, добирались.

— Точно: гвардеец говорил, что от долины до ворот города только чуть-чуть дольше, чем от мерцающего телепорта, а если учесть, что от яхт-клуба до него ещё полчаса, то так на так оно и выходит. Зато поговорить с подружками лишний час...

— За день, что ли, не наболтаются...

— Ничего вы не понимаете!

— Где уж нам. Вот две супружеские пары отправились в годичное путешествие. Возвращаются. Мужики пожали друг другу руки и вопросительно смотрят на своих жён. "Идите-идите! — отмахиваются те от них. — Мы сейчас, договорим только!.."

Девушки изволили улыбнуться.

— Мальчики... — вдруг ахнула Эсса. — Но тогда, что ж это получается...

— Не понял?

— Они два года уже в ту долину сваливаются. И их четверо!

— Понял...

— Это ж...

— Какая база данных!

— Так, девчонки, одеваемся! Пока королева домой не свалила...

— Вот это будет называться — озадачить! Вспомнить каждое точное место приземления за последние два года!

— Ничего, с нею всегда десяток охранников, вместе по черепушкам поскребут, волосья подёргают, и кто на каком камешке поскальзывался, друг другу припомнят!

— Так, Семереник! Ты месяц отпуска и найти жемчужную отмель — обещал? Я запомнила!

— Глупости, чего её искать? — мать Никки наверняка в курсе. Я Клер попрошу, она её спросит. И колье — твоё. Только мастера найди. Так, всё! Время, девочки, время! Хотите по жемчужному ожерелью — торопимся!

— А ещё я всегда хотела лалатику!

— Её только на праздник, а вот заколку бы на каждый день...

— Но на каждый день — новую!

— Девчонки! Время! Там экипаж уже отходит, и все жемчуга увозит с собою!

— Клер!..

— Клер, но зачем?!

— Клер, я понимаю, что он у тебя гений, но ты уверена, что это не какая-нибудь его гениальная издёвка?

— Уверена. В его команде две девицы, так он уже успел намекнуть, что в награду они просят раскрыть, где Никка по жемчугам всё это время промышляла, и глазёнки при этом у девчонок были... Словно они уже тот жемчуг делят.

— Но всё-таки — зачем?

— Они хотят вычислить, где в той долине находится истинный якорь. Его точное месторасположение. Точное! А получится найти — его пристально поразглядывать. В стационаре определиться сложно — есть ещё и охранные артефакты, и, собственно, телепортационные да и просто бытовые... И что среди всего, до чего и прикоснуться-то страшно, отвечает за контур искажений, понять сложно. Луф голову сломал — ничего за два года уразуметь не смог. Но если теперь в долине найдём именно его...

— Но как?! Ты же сама знаешь — выпадение случайно! За два года я ни разу в одном и том же месте не вышла!

— Да я ему сразу же то же самое сказала, но Семереник говорит, что вот как раз это — нормально. Мол, в одну и ту же яму булыжником из катапульты повторно не запулить! А если точек будет достаточно, то появляется шанс найти истинный центр притяжений. И тогда...

— Тогда я приду и осмотрюсь, — медленно проговорила Агвелта. — И если это будет круг диаметром хотя бы в сотню саженей, а не вся долина... Я якорь найду.

— Вот. Я им под это дело уже месяц отпуска пообещала — пусть хоть просмолятся потом на пляже, свой жемчуг добывая, раз уж им про жемчуга Коры вдруг завидно стало.

— Да я им и без того по жмене отсыплю! — хмыкнула Акнаккора.

— Ну, а я мастера присоветую. Мне-то он не откажет, — сумеречно проговорила Агвелта. — И оплачу его.

— В доле, — раздался голос Шитоны. — Хотя нет... Клер, эти "учёные" — твои ж выкормыши? Которым верхом — всем в удовольствие? Я им по лошадке из своих конюшен подкину. Трёхлеток.

— О, они будут счастливы!

— Э, а ты? А сама-то?

— Я им ещё до того по домишке в Льиз яррулле пообещала. Они уже и присмотрели. По соседству друг с другом. В квартале Ажурного Храма.

— То есть неподалёку от "домика", — насмешливо, явственно закавычила слово Агвелта, — Катти? А губа-то у них не дура...

— А вы думали! Мои ж... выкормыши. И завтра с утречка я их ещё побалую...

Подруги-королевы тон узнали.

— Клер, не пугай!

— Придётся. Тут появилась другая новостишка. Со мной Катти связалась. Что за заваруха у неё там случилась, сил описать у неё не хватило, но прозвучало имя Анатары.

— Ох...

— Ну, девчонка!

— Вот тебе и библиотекарша!

— Так вот, наша умница, судя по всему, втихую организовала себе в Льиз яррулле полный кыллизикл.

— Ты удивлена?

— Вот же... тихоня!

— А при чём тут Анатара?

— Кровь. Компашка моих гениев предположила, что библиотекарша каким-то образом в своём заключении умудрилась схлестнуться с этой бешеной богиней и откупилась от неё своей кровью. Но попутно во всей возникшей кутерьме — с неё слетел тот проклятый браслет.

— Ох... — опять не выдержала королева-корсарыня.

— Сама Катти выдвинула теорию, что это не из-за Анатары, а из-за кыллизикла. Наверняка опять чего-то не договаривает! Но она, определённо считает, что есть что-то общее между мною, Ниэ и ею. Сину не упомянула. Помимо кыллизикла, придумать что-либо между нами троими общее сложно. Вернётся — поговорим. Ох уж, я с нею поговорю!

— Поможем.

— Точно.

— Обязательно. Слишком много у девочки секретиков поднакопилось.

— А пока надо мальчику моему отправить послание, он должен знать, что сам сможет снять с девочек те проклятые браслеты.

— Ему? Но как?

— Вспомнила я, что есть у меня личные почтовые голуби... голубки, если точнее...

— Клер!.. — задохнулась Агвелта.

— А гении мои при отправке пусть поприсутствуют.

— Чтоб напомнить им, что помимо сладких пряничков есть ещё и плёточки огненные? — хмыкнула Акнаккора.

— Аж о двенадцати хвостах? — дошло, наконец, и до Шитоны. — Но я хочу это увидеть.

— Тоже.

— И я.

— Девочки... А вам больше не страшно?

— Чтоб не было!

— Надо привыкать как-то.

— И... Я вдруг поймала себя — тянет, — поёжилась Агвелта. — Проверю, насколько.

Это только сказать — "вернуться домой", но с тех пор, как Эллезия продемонстрировала, что запросто может протратиться и закинуть к вам в усадьбу телепортационными свитками целый экспедиционный корпус магов... Все, кто мог, начали свои дворцы, как могли, защищать. Идеальный вариант — малый имперский исказитель. Когда собственный якорь телепортации всех перехватывает и направляет по особо-защищённому адресу — с сигнализацией, охраной, страховочной ловушкой, легко обороняемым выходом...

Но на то он и "имперский", что не для всех. Цены имперские маги заламывали — оглушительные. Да и сначала — дозволение из имперской канцелярии изволь получить, а это чуть ли ещё ни дороже выходит! А сроки рассмотрения!.. Одно прошение в два месяца! И хоть ты золотом всю канцелярию завали — не чаще! И можно только кого-то в очереди потеснить, сдвинуть, выкинуть! А вот вне очереди... Даже у любимой сестры Императора не вышло! Хотя нет, у неё-то, конечно, всё получилось — просто вся остальная очередь облизнулась, заткнулась и на два месяца больше ждала.

Но конкретно этого якоря всё вышеперечисленное не касалось — он был оборудован одним из первых.

"Дом, милый дом", — отобразилось на личике девушки, когда она обозрела кольцо стражников, с копьями наизготовку, на мага, готового сломать капсулу ловчего заклинания, на их командира, вскинувшего руку... Резко опустит и стражник в потаённой комнате, прячущейся за стеклом, которое с этой стороны видится всё той же стеной, нажмёт на рычаг, и разверзнется ловушка прямо у них под ногами...

— Барон, успокойтесь это я. Пошлите сообщить о моём прибытии. Я пойду к себе, — и она обернулась к своему спутнику: — Телл, разберись здесь, а?.. А то я так уста-а-ала!..

Она спустила с себя рюкзак и побрела туда, где за невзрачным выступом таилась выходная дверь.

Телл мрачно усмехнулся: конечно-конечно, сейчас из поля зрения стражи выйдет и понесётся, только пятки засверкают! "Лестра! Со мною было такое!.." А ему тут... Он спустил с плеч на пол грузовой рюкзак. Распахнул его, вытащил из грузового рюкзака свой походный, отставил его...

— Мы из Пустоши сизого вереска. У меня здесь хабар. Я заявляю права на половину. Вторая — принцессы Агторрии. Вызовите мэтра Предакта, мэтра Старкона и мэтра Тлоктиуса.

"Главный артефактор Императора, его казначей и казначей нашего дома — пусть разбираются, пусть делят. Им сообщу о выпадении — пусть организуют рейд. Координаты передам отцу — он будет счастлив. И про серые шары. Про шары — сразу же, имперскому казначею. За ними наверняка отправят посланника телепортом. Тут же. Ну, а потом... Со мной..."

Потом будут разговоры-разговоры-разговоры... Баронессе ла Отредди — отчёт о поведении принцессы, мэтру Аспретию — о её самочувствии, герцогу ла Короннель — о причинах ухода, графу ла Осттекию — подневный отчёт о событиях за всю эту неделю. И наверняка "заглянет" ещё и герцог Дакр ла Алевтим... Тот будет мурыжить больше всех. Тому нужно будет выдавить из него чо-нить весёленькое — Императора на сон грядущий позабавить. А ему самому на сон грядущий — плеть. А то и все три. И даже десять найденных серых шаров не помогут. Да ладно... В диковинку, что ли...

-... Всё выглядело, как твоё похищение. В твоей спальне были следы драки. Даже кровь Телла нашли!

— Драка? Я уходила спокойно, комнату прибранной оставила. Даже Верриса не придралась бы! А кровь... Ой, да поцарапался он о мою застёжку новую! Не привык тогда, что она может сбоку быть. Мне в пустоши первое, что пришлось делать — "рану" ему перевязывать, — хмыкнула принцесса.

— Ладно, ты лучше картину, которую наши здесь увидели, представь, и сама подумай: кто прославился взятием в заложники детей царствующих фамилий? Твой отец приказал сделать ответный ход. В общем, у нас уже несколько дней "гостят" принцесса Синнаэль и принцесса Никкора.

— Обе?! Но как? Ведь, говорят, Синнаэль... Она, может, даже сильнее меня! Ну, конечно — её же в Академии учат, а меня... Больше контролю, чем чему-то полезному. Да что я тебе говорю — ты сама такая же! Так как?

— Нашим как-то удалось надеть на них по ажурному браслету.

— Бедные... И что они теперь?

— Бедные? Они уже два раза Ритоглу морду начистили!

— Как?! — восторженно потребовала подробностей его кузина.

— В кровь! Первый раз тем самым браслетом наотмашь, а сегодня... Они организовали в столовой кутерьму, ну, мальчишки толпой заявились — десятка два, не меньше! Кто-то разбил посуду, и вот его личиком — по тем стёклышкам, прямо по стёклам!.. Представляешь, Верриса ему встать приказала, а у него в щеке осколок сияет! Зрелище?

— Да! Но два десятка ребят... Не поленились? Девчонки и вправду такие интересные?

— Эллезийки. Ну, одна — кора, но это только ещё больше в экзотику — корсарка она. Она обмолвилась, а мне дома потом растолковали. Помнишь захват конвоя с рабами из Каалекса? Так вот, она скорее всего участвовала в абордаже. И дерётся... Вчера только драка — ещё одна — была. Ритогл воздушными кулаками Сину отходил, а Никка от него в толпе его же подручников укрылась. Так вот среди них змеёй, — нет, мангустой дикой! — крутилась — чуть ли не каждому из них досталось, а её никто достать ни разу не смог... Ну, и главное, — заулыбалась Лестра, — ногами она, оказывается, любить бить.

— Куда?!

— Не туда, — захохотала девчонка. — Одному пяткой фингал под глазом засветила.

— Ноги так вскидывала?!

— И теперь самое интересное: что на тех ногах было.

— Туфельки? Она его каблуком?

— Нет, туфельки она сразу сбросила. Я ж говорила: пяткой! Выше!

— Что "выше"?

— Вот и я о том: что на ногах у девочек выше пяток?

— Чулки и...

— Вот там и было "и". Эти принцессы говорят, что, появись кто у них в Эллезии в таком белье, как здесь у нас, которое на нас, то есть и на них ещё утром тогда было — её бы обсмеяли. И они, когда к балу на святодень готовились, портнихам рисунки показали, и те нашили. А мальчишки, как увидели, как понарассказывали... В общем, чтоб полюбоваться на трусики те абордажные, пацаны весь зал забили...

— И как? — толи возмутилась, толи восхитилась Торри.

— А никак, Никку Верриса нравоучениями и плетьми сумела достать. Да на этот раз они и без верхнего экстрима обошлись. Но наши девочки выкройки уже выпросили, и самое интересное... У Веталлии сегодня свидание с твоим старшеньким...

— И она?!..

— А ты как думаешь?

— Значит, с ними интересно...

— Да. Да только...

— Что?

— Ненадолго. Они уверены, что и двух недель здесь не проведут — их их мальчишки вытащат.

— Мальчишки? Девочек? Из Риммериума, отсюда — из Огненного дворца?! Невозможно!

— Девочки уверены. Эх, мне бы так же... Хоть в ком-то... Да не в ком-то — в своём парне! В своём мужчине, в муже! Вот ты говорила, что тот, тобою "нанятый" ... — и Лестра вдруг замолчала, а потом... — Слу-у-шай... Говоришь, это была странная компания — вект, кор, норт и нагтилин? А как их имена, они не говорили? Как они друг друга называли?

— Нил, Акки, Кел и Луф, — спустя бесконечное мгновение, задеревеневшими губами выговорила принцесса крови Агторрия.

— Ниэллон, Аккор, Келдаз и Луфгегл...— перевела её подруга. — Ну, ты, подруга, и влетела!

— Но так же не бывает...

— Так. Вставай!

— Что? Зачем?

— К отцу! Срочно! Всё расскажешь ему!

— Но...

— К отцу! Немедленно! Пока не получила настоятельного повеления явиться к Императору!

За весь час после ужина никого больше не появилось. Что ж, значит девочки там, у себя, убереглись, это во-первых, а во-вторых, Веккатта больше здесь никому до утра, на фиг, не понадобится. Можно было бы, наконец, лечь спать, но... Завтра днём выспится! А сейчас... Сначала — чаю!

Метресса Акакирра встретила её довольным урчанием, но погонять с нею чаи отказалась: это у нормальных людей ужин уже час, как прошёл, а у аристократов он ещё и не начинался! Она подозвала к ней первую попавшуюся под руку какую-то, худющую, как щепку, девчонку:

— Вот с тобою посидит, — и к ней: — На кухне на шаг, чтоб от госпожи не отходила! — и опять к Катти: — Иди сюда! Вот выбирай!

Подошла к стенному шкафу, больше похожему на сейф, сняла со связки ключ, больше похожий на ключ от сейфа, с натугой провернула им, открыла дверцу... Мешочки с чаем. Вот — уже опробованные ею полотняные, зеленоватые с серебряной нитью — "Империя Маккабари", а вот...

— Ключ потом отдашь. Незапертым не оставляй. Всё, мне некогда! — и отвернувшись, тут же на всю кухню заорала: — Ты, тварь косорукая, что вытворяешь?!.. — и болидом небесным понеслась вразумлять косорукую неудачницу.

А Катти опять повернулась к раскрывшейся небольшой сокровищнице...

— Госпожа, не молчите... Пожалуйста!

— Что? И какая я тебе госпожа?! — и заулыбалась: — Уж тогда — эйдежь.

— Простите госп... — совсем заикаться начала девчонка, — эйдежь!

— Брось, меня зовут Катти. А тебя?

— Иртра, эйдежь.

— Сказала же, брось! — Катти даже ножкой топнула. — Так что ты имела в виду?

— Я... Потом госпожа Акакирра меня спросит, почему Вы выбрали именно то, что выберете...

— Всё! Высокая эйдежь на капризы слуг не отвечает! И если ты хочешь...

— Катти, пожалуйста, рассуждай вслух!

И срочно закрепить достигнутое — Катти потянулась и приобняла девчонку.

— "Империю Маккабари" — вот эти мешочки с серебряной нитью, мы только вчера пили. Хочется чего-нибудь новенького. "Золотой аист" — видишь вышивку по шёлку? — требует абсолютной сосредоточенности при приготовлении и абсолютного покоя, когда он на столе. Сейчас тоже мимо. "Сон изумруда" — нет, я не хочу сейчас зелёного чая. Пожалуй, вот — "Чёрный дракон"! Из всех этих — самый недорогой. Ну, как недорогой... Как жемчуг на фоне изумрудов-бриллиантов... Но и у него есть свой маленький секрет... Если тебе хочется увериться, что предстоящее пройдёт по твоей воле, что у тебя всё получится, что боги сейчас... ну, хоть один из них... или одна! — улыбаются, глядя на тебя, — улыбнулась она, — то делаем так...

Когда всё было готово, Катти из закутка вышла и хозяйку кухни чуть ли не силком, прямо за руку, к чашечке чая притащила. К самой маленькой, какую Иртра сумела найти — на пару глотков всего.

— Это ты с "Чёрным драконом" такое сотворить умудрилась?! — покачала головой леди монумент. И остро взглянула на свою девчонку. Но та... Та уже волшебного напитка отведала и взгляд метрессы встретила бестрепетно. "Повторить сумею!" — читалось в нём.

— Тебе чего-то самой надо? — обратилась тогда она к Катти.

— Я с нашими хочу познакомиться... И мне бы, чтобы им бы хоть что-нибудь к чаю...

— К "вашим"? "Знакомиться"?!

— В библиотеку... — пояснила библиотекарша. — Вашу.

— А-а, вон оно что... А не поздно?

— У нас бы — нет.

— Ладно, Иртра, собери! И проводишь. Узнаем, сильно ли наши отличаются от ваших.

До библиотеки они шли почти полчаса, но ни один из встреченных стражников на двух служанок, несущих с кухни по корзинке с печением, никакого внимания не обратил. Служебный вход хранилища книг был не заперт, а там...

Взглянув на неё, протянувшую вперёд свою корзиночку, на обнажившийся ажурный браслет, старик едва ли не запричитал:

— Веккатта, ты? Девочка, неужели ты? Та самая?! Мы-то как раз этому упырю ракообразному мзду насобирали! Завтра идти просить за тебя хотели... Но прав старина Каллиен оказался: это ты ещё за нас как-нибудь попросишь! Ну, проходи-проходи... А ты, девочка, — обернулся он через плечо к Иртре, — иди себе. Передай уважаемой Акакирре, что дальше мы сами...

"Да, — улыбнулась Катти, — корзинку выцепил, а дальше — сами-сами."

Ничего, пока шли, она девочке несколько пышек скормить успела. Да и за столиком на кухне та не голую воду хлебала.

Что Император отправился в свои покои ранее обычного, герцогу Дакру ла Алевтим доложили вовремя и скандалёзного прецедента, что Императору пришлось ждать — не случилось.

Его Императорское Величество Роггакер, тридцать второй этого имени, встретил главного по своим халатам за столиком. Пузатая бутылка, высокие бокалы... Нет, сам герцог предпочёл бы сухое... треульское, например, но Император на ночь любил сладенькое. И мясце. Из дичи пернатой. Фазанчик, вон, на столе.

— Присаживайся. Присоединяйся! — кивнул Император в сторону кресла напротив.

Бокал уже налит, а тарелка пустая. Отлично! Ему предлагается отчекрыжить от общего с повелителем фазана то, что самому понравится. Ещё один знак высочайшего благорасположения. Таким не пренебрегают.

Отдать должное вину, и мастерству достопочтенной Акакирре... Пальчики оближешь! Нет, лизать, конечно, не стоит... Оставим это выражение фигуральным.

— Итак, ты всё-таки оказался прав: похищения моей дочери эллезийцами не было. Что она из пустошей вернулась в добром здравии, с грузовым рюкзаком хабара и десятью серыми шарами, мне уже доложили. Но... Как она?

— Выглядит хорошо, глазки сияют, сразу и до сих пор — уединилась с подружкой... В пустошах они стакнулись с группой мальчишек — тех пятеро, судя по всему, тоже за приключениями отправившимися. Кажется, кто-то из них воображение нашей неприступной принцессы задел, но... — иногда вот такими умолчаниями поддразнить отца шалой дочки можно.

— Но?..

— Ни она, ни её "братик" глаз не прятали — если что и было, то в рамках... ну, если не приличий, то в рамках для девицы на выданье допустимого.

— Да, она девочка взросленькая и, если допустимого не перешла... Так, тебе: тех парней разыскать. Про их семьи узнать.

— Розыск — это бы не ко мне...

— Хорошо, убедил. У ла Осттекия команды наготове — пусть заодно и займётся. А что с её собственными "приключениями"?

— Поговорить с ла Ферном мне не удалось, он сейчас у Веррисы сидит, но на походном костюме Агторрии появилось охотничье ожерелье. И в нём — два клыка тёмной гончей...

— Точно?

— Видевшие спецы гарантировали. И ещё успели узнать два клыка матки свикглов. У Телла — клыки свикглов охотничьих. От гончих — на нём ничего нет.

— Матка и охотничьи? Значит, девочка от целой стаи отбилась?! А ещё и тёмная гончая?

— Выходит, да. И девочка — и там, и там, — на главных ролях. Есть ещё пара клыков — совсем свежих. От кошки какой-то здоровенной. Леопард, может, или пума. На вскидку распознать точно не удалось.

— Погуляла...

— Ваше Величество... Я не о том... Вам, конечно, о том больше герцог ла Короннель поведать должен... Но Астеллий... Мы с Вами знаем, что может подвигнуть молодого ла Ферна на поспешное бегство... Конечно-конечно, не исключено, что это — прямой приказ нашей взбалмошной принцессы, последнее время она была не в себе, вся в раздрае, но, вероятнее, всё было строго наоборот: именно он убедил её. И тогда... Повод для этого у него всегда только один — смертельная опасность для неё. Смертельная! И скорее всего именно так и было, потому что для принцессы баловство с имитацией своего похищения не характерно. Она бы, конечно, сумела с должной тщательностью это дело обставить, но так впустую огорчать Ваше Величество, она ни за что бы не стала. Да и с чего? Верриса последнее время с нею была осторожна и никаких особых провокаций не учиняла.

— Мы это понимаем.

— Но кто-то всё это изобразил! Кто-то, у кого был доступ в её личные апартаменты...

— Мы это понимаем тоже.

— Больше слов у меня нет.

— Зато они, кажется, есть у кого-то другого, — проворчал император и недовольно взглянул на двери. — Ну, что ещё? — нахмурил он брови на вошедшего камердинера.

— Папа, это я! — из-за его спины, из чьих-то удерживающих объятий вырвалась принцесса Агторрия.

— Дочь? — ещё больше нагнал хмурости отец.

— У меня не терпящее отлагательств сообщение!

— Говори!

— Папа!

— Дочь, ты очень рискуешь...

— Нет!

— Ну, хорошо... Оставьте нас. Герцог, далеко не уходи, мы ещё не закончили, — император мельком посмотрел на наполовину пустую бутылку и добавил, мрачно усмехнувшись: — Я ещё не в спальном халате!

Не успел ла Алевтим дойти до двери, как опять появился камердинер:

— Виконт ла Ферн, Ваше Величество, настаивает, что и у него весьма срочно, и что принцессе Агторрии он не помешает, а Вашему Величеству может немедленно понадобиться.

— Впускай, — только и махнул рукой император, после того, как девушка тут же закивала.

Разговор с молодым поколением у самого старшего в роду получился недолгим. Когда угрюмые молочные родственники вышли, а герцог опять в спальню вошёл, то выражение лица своего повелителя он не понял.

— Так, твоё поручение узнать о семьях нанятых принцессой охотников, отменяется тоже.

— Принцесса их узнала?

— Да. Ты и сам бы всё понял, если б знал, что поначалу тех было не пятеро. Один из них — пленный. А остальные четверо незнакомцев... Все из Артола — вект, кор, норт и нагтилин...

— Но этого не может быть! Так же не бывает! — помертвел герцог.

— Не прав ты, Дакр, ты не прав. Только так оно и бывает. И, — император махнул на стол: — Позови ещё раз Висконтия, пусть принесут чего-нибудь покрепче.

Библиотекари Империи ничем от работников Библиотеки Эллезии не отличались — такие же, как их называла королева, "старые хрычи". Разве что победнее. Той же выпечкой они чай не заедали, а лакомились. В её родной Библиотеке метресса Февра своих побаловать не забывала, здесь же королевская выпечка им была явно в диковинку. И одежда на них была победнее, и обстановка... Хотя с мебелью оно понятно: ещё Иллиоан, первый властитель в Эллезии, запретил у себя трогать обстановку Библиотеки, оставшуюся от прежних. А здесь... Вечную меблировку давным-давно растащили, а самодельная... И столы в царапинах, и кресла потёртые... Да и посуда... Хотя... — она улыбнулась, — когда она была маленькой, чашки на столике у них тоже были разномастные, но девочка постепенно заменила всё. Нет, Катти не пыталась лишать стариканов их любимых чашек, она просто покупала новые красивые сервизы, а посуда и сама по себе имеет обыкновение биться. Даже без всякого её личного на то коварства.

Щедрости на мешочек из заветного сейфа-шкафа у почтенной метрессы не хватило, но чай даже самый обыкновенный имеет обыкновение становиться необычайным при должном настроении. Или — не удивительным чудом, а уютным необыкновением...

Поначалу за посиделками она никак не могла понять, почему деды почти не трогают выпечку — творожные плетёнки, слойки с яблоками, печеньица, у которых, уж не говоря об аппетитном виде, запахи-то какие, запахи! — а потом дошло: они наверняка хотят разнести по домам, для любимых внуков-внучек... Да и любимым бабушкам тоже.

Когда чайник опустел, главный библиотекарь (мэтр Меттарион) потащил её в свой кабинет:

— Расскажешь, может, что тебе всё-таки нужно...

— Да не надо уже ничего! — отмахнулась Катти: пусть деды "мзду" свою, для упыря её крабообразного собранную, опять себе разберут. Хотя... Какой из того упырь? Дядька, как дядька. — Только... Мне бы в вашей библиотеке поработать... Да нет-нет, я и сама управлюсь! Вас отвлекать мне не понадобится. Но... Вы меня теперь ещё пустите? — и чуть добавила она лукавинки в просящую интонацию: — Вы мне сегодня задержаться позволите?

Деды ожидаемо рассмеялись.

— Передадим мы всем нашим, чтоб тебя не трогали и преград не чинили... Работай! Благо, узнать тебя особых проблем не возникнет: рыжеволосых в Таркаре, ещё меньше, чем у вас блондинок. Тем более, которые с ажурным браслетом... Слушай, а разве ты магичка? Ну, идём, идём...

Обстановка кабинета мэтра Меттариона по сравнению с кабинетом мэтра Каллиена отличалась тою же скудостью, что и в малом зале. У её родного деда один лишь стол сразу внушал ощущение незыблемой вечности, а здесь...

— Нет, я к магии не способна. А что это? — обнажила она своё украшение. — Я, когда в камере очнулась, его на себе и нашла. Попробовала снять — замочек отлетел, да и всё.

— Твари послушные! — выругался дед. — Не бойся, ничего плохого он тебе-то не принесёт — даже руку не натрёт, даже кожу не потревожит. Но снять его... Разве только вместе с рукой если... Негатор это. А на тебя...Приказ, наверное, был — на всех, кого забирают, надеть, — и он вздохнул: — А приказ есть приказ. Вот на тебя его и натянули.

— А как вы про меня сразу узнали?

— Ну, сначала старина Каллиен связался...

— Как?!

Она себя здесь иголкой истыкала, над гвардейцами там садистка Арлия издевается, а эти старые хрычи!..

— Все библиотеки межабонементом связаны... Любую книгу в любую библиотеку из любой передать можно. Ну, и любое сообщение тоже. Но об этом только единицы знают. У нас — трое. В Эллезии — двое было. Теперь ты — третья. И смотри — никому! Существует... м-м-м... суеверие уже, что, если его использовать не по назначению... Книги, только книги! Ну, или по крайней мере — только библиотекарями... Ариления, богиня наша, хранительница наша ревностная, разгневается. И первое, что сделает — межбиблиотечный абонемент прикроет. Ну, а если нам -приказать...Что разгневанная богиня Шести может с осквернителями учинить — догадываешься? Тысяча триста лет назад прецедент случился. И герцогский род один в пару годов вымер. Гросс лет после вообще ничего не работало. Когда постепенно нормализовалось, тогдашний наш хранитель напоминать о данной возможности никому из лишних не стал. Его из остальных библиотек старшие поддержали, — и он опять добавил: — Но ты ж своя. Библиотекарша!

Не в эти ли годы тысяча триста лет тому назад в Эллезии перекрыло проход в потаённые разделы? А здесь? Здесь ничто не перекрыло ничего?

И вот почему он её сюда позвал. Понял, что проговорился и предупредил. Что ж, она предупреждению вняла.

Они ещё немного побеседовали. Старикан объяснил, что простолюдины-слуги о новенькой заключённой библиотекарше, ради которой её подруги-принцессы готовы были под плети пойти, слухи сразу по всему дворцу разнесли. ("А ты правда наш дворец спасла?!" Уже? Пол дня ещё не прошло, а они здесь уже обо всём прослышали? Впрочем, это ж библиотека... Алхимики — или их ученики хотя бы — здесь постоянно толкутся.) Но подробностей он с неё потребовал о другом — о её теперешнем быте: что у неё есть, чего не хватает, есть ли что есть-пить, что надеть, где спать, чем умыться. Наверняка перед мэтром Каллиеном хочет отчитаться.

Впрочем, надолго разговоры не затянулись. А когда вышли, увидела: корзиночки опустели. И поняла ещё одну причину, почему её увели: учинять при ней делёжку сладостей старики постеснялись. Ничего, она здесь не последний раз!

Пузатая бутылочка бренди была уже почти опорожнена, и двое мужчин перешли от важных тем к темам интересным...

(" — Как проснёшься, передашь ла Осттекию, что мальчишки в Прассиле...

" — Завтра? Вы уверены? У них было пол дня и будет целая ночь...

" — И что? Они считают, что задачу по входу в Империю выполнили. Прассиль — прямой путь на Риммериум. Да они завтра ещё и весь день в нём проведут — пока хабар сдадут... Два походных рюкзака! Вот их с ними ла Осттекий и возьмёт.

" — Не встревожатся?

" — С чего бы? В лицо мою дочь вне дворца не знают. А какая-то "герцогиня ла Трелли"... Что это приграничье считается самостоятельным герцогством и имеет своё название, давным-давно все забыли. А будут расспрашивать — ещё один след.

" — У нас знают.

" — Во дворце? От Огненного дворца до любой харчевни в Прассиле три дня пути, — и император пожевал губами: — Ты только передай, чтоб ла Осттекий, там, без излишнего членовредительства обошёлся. Не будем зря девочку травмировать.)

-... Итак, что мы имеем в качестве непредвзятого факта? — о, артикуляция его императорского величества была по-прежнему твёрдой, разве что несколько вычурными стали формулировки.

— Мы имеем юную виконтессу Веталлию ла Трейси... Точнее её имели не мы... Да и, судя по всему, поиметь её не получилось ни у кого, в том числе и особо у особы наследника престола, — излишней дотошностью формулировок заразился и главный специалист по халатам. — Означенная девица была замечена несущейся по коридору, сбивающая слуг, скульптуры и вазы. Добавочный штрих — в одной туфельке. Ещё один узор в данной композиции — того не замечающая.

— Того это кого или чего?

— Никого и ничего — ни присутствующих слуг, ни встречающихся ваз, ни собственной туфли.

— Которой? Которая была на ней или той, что потерялась?

— Обеих. Как вариант — ни одной из них.

— Результат?

— Не увернувшиеся слуги за нерасторопность изгнаны, скульптуры подняты, разбитые вазы заменены... Жалко одну — ей более двух тысяч лет. Из Предшествующей эпохи ещё. Туфелька возвращена.

— Туфелька — это хорошо. А ваза... Боюсь, Наши сёстры будут недовольны. Причины сего тайфуна?

— Завезённые принцессы. Кстати, Вы помните — я был против.

— Так это зловредные принцессы сдвинули вазу, выставили в проход отдельные части скульптур и подпоили слуг?

— А ещё это вовсе не они развязали герилью с Вашим племянником. И я удивляюсь теперь даже, что они совсем не отметились в великом опыте нашего великого мэтра Кроктауриуса...

— Ну, это уже паранойя... — хмыкнул император: — Вызов сущности из шести Шести подготавливался несколько лет. Управлять пока не получилось, но вызов — произведён, отзыв — осуществлён. Подтверждён механизм вызова, проявлены детали, не упомянутые — утаённые! — в "Фолианте...": необходима, оказывается ещё и кровь посвященного владетелю сущности. Но Кроктауриус сам заранее подготовил девицу, отмеченную привязкой к Анатаре.

— Анатара же не из Шести?

— Дегея огненная — из шести Пшосграза, Анатара — его подруга, вечно хапает у него, что ни походя, хватило. И его призванную тварь получилось отвлечь, получилось занять девчонкой. Ни одной жертвы — представляешь?! Результативный вызов одной из шести Шести — и ни единого погибшего! Мэтр заслужил наше восхищение. Но ты не отвлекайся, — погрозил ему пальцем земной властитель: — Что стряслось с Веталлией? Таким же буйством темперамента она ранее не отличалась? И при чём тут эллезийки?

— Здесь больше юная корсарыня кора... Намедни она заявила, что наше женское бельё вызвало бы в Эллистане презрительные усмешки. И поделилась рисунками с выкройками того, что нынче принято у них.

— Помню-помню... Кое-что даже, вроде бы, было продемонстрировала некоторым наглядно... Ты не разжился?

Герцог понял своего повелителя, он огладил усы, полез в карман, достал лист бумаги, развернул... Тот весь, вдоль и поперёк был разрисован эскизами девичьих фигурок в неглиже. А больше — и без неглижа.

— За выкройки встали насмерть, — хохотнул он. — Затевать смертоубийство я не решился. А иначе... Без применения стали и боевых навыков... Боюсь, дело бы кончилось моим в кровь изодранным их ногтями лицом, — и он протянул вынутую бумагу другому мужчине. — Веталлия что-то на себя из вот этого надела, в зеркалах на себя такую насмотрелась и перед зеркалами такою побродила... А потом всё свидание знала, что оная срамота на ней. Ну, и когда потом наш парень, очевидно, проявил... м-м-м... некоторую настойчивость, и она увидела, что он увидел... И, когда потом она почувствовала, что он увидел и прочувствовала данный факт... Сил вырваться у неё хватило, а чего-либо соображать в дальнейшем — нет.

Император с любопытством начал вертеть листок... Интересно, которую из своих любовниц он сейчас себе в этом представляет?

— Передашь ржавым графам, что сей листочек будет им выкупом за двухтысячелетнюю вазу. Знаешь, я думаю, что копии с него даже моей младшенькой может хватить, — благодушно хохотнуло Его Императорское Величество.

Одну Веккатту старики всё-таки не отпустили. Нет, дело не в недоверии — просто, а как же иначе? А вдруг что понадобится?! Так же и метресса Ниаракла на своей кухне пристроила к ней девчонку Иртру. Только в библиотеке это был мальчик. Но был он таким же худым. И Катти вдруг вспомнила, разговоры о голоде в Империи... Ну, не голоде — о голодных годах, о нескольких кряду плохих здешних урожаях...

И надо признаться, что парнишка — Треккор — оказался кстати. А что она постеснялась бы затребовать у старших — с ним было запросто.

Сперва Веккатта просто попросила его побродить с нею по всей библиотеке — и по читальным залам, и по их рабочим помещениям, и по хранилищам. Мальчик поначалу бычился, но она втянула его в сравнения, в состязание — у кого как? у кого лучше? у кого интереснее, удобнее? Между делом похвасталась своими книжными тележками. Мальчик, было, подхватился — им бы тоже! — а потом горестно махнул рукой: дворцовые мастерские работать на библиотеку не будут.

Но особых различий не было, функционал прежних и здесь работал устойчиво: и температура внутри была постоянной — мальчику тоже внутри было вечно зябко! — и пыль особо не накапливалась, и внутренние книжные лифты работали.

— Да, тележки — это бы здорово... Ладно с заказами — можно и на руках перенести, но есть же такие ветхие экземпляры... Их бы аккуратненько с полки и сразу на каталку... А то, когда несёшь, мало ли чего случиться может... Да и на вытянутых руках — тяжело.

Нет, ничего особенного Катти не увидела. Наоборот, сумела чуть удивить местного, что и их, имперские новинки, в библиотеке Иллиоана уже присутствуют, удивить количеством изданий книг при их Университете. Да что у них! — даже у нортов теперь больше! А все новинки всего Артола по-прежнему в обязательном порядке поставляются в Библиотеку Иллиоана.

— Зато у нас древностей больше! — запальчиво возразил юный библиотекарь. — Даже тех, которые на неизвестных языках, тех народов, которые были, может быть, ещё раньше прежних!

— Вряд ли, — покачала головой юная библиотекарша. — Я думаю, прежних было мало. Их города, их поселения стояли посреди сельского окружения других племён, и они не особо на них внимание обращали. Брали у них продовольствие, возвели им ирригационную систему, чтоб с поставками перерывов не случалось, продавали металлические орудия труда в оплату да какие-нибудь дешёвые поделки, вроде колец в нос... А потом они с удивлением обнаружили: а у аборигенов-то грамота уже своя есть! В каждом конце континента своя! И обучили всех ещё и книжному делу.

— Тогда, выходит, наши предки самыми тёмными изо всех были, — хмыкнул мальчишка. — У нас есть раздел со словарями прежних, так явно несколько различных языков среди них имеется, а ничего из знакомого!

— Покажешь? — равнодушно попросила Катти. — Да просто наши оказались самыми воинственными, и, когда прежние ушли, и за порядком присматривать стало некому — тут они и развернулись.

— Давай к древностям не пойдём? Это на нижнем третьем этаже; вроде бы, прямо под нами, но, чтобы спуститься, надо вернуться в другой конец хранилища, да и ключа от лестницы у меня нет, а мэтр Меттарион уже, может, и домой ушёл.

— Ну, и ладно. Слушай, тогда помоги найти мне план дворца? А то мыкаюсь здесь, как у алхимиков по лабиринтам мышь подопытная...

— Настолько рыжих мышей не бывает, — уважительно покачал головой архивный вьюнош. — Идём!

Он ей и ещё помог — показал, где копировальный станок стоит, ну, закреплённый лист толстого стекла с нижней подсветкой. А когда она устроилась, не стал мешать, достал затрёпанный томик, уселся, почти улёгся, в кресло и от неё отключился. А она чуть ли не до утра — этаж за этажом...

— Ну, у тебя и терпения!.. — уважительно покачал головой на миг оторвавшийся от книжки парень. — И спасибо тебе, дочитать мастер всё времени не давал, а теперь завтра... Да сегодня уже — скажу, что с тобой всю ночь провёл — правда же! — и днём отосплюсь. Тебя проводить?

— Выведи, а дальше я до кухни сама доберусь. Спасибо и тебе!

— Ага, а я тогда дочитаю. Самое интересно осталось!

"Свой человек!" — подумала про него другая любительница ночного чтива.

20. Пари - 8

Ещё на подходе к Прассилю Аккор подробно порасспрашивал их пленника, что тому известно о клятве на крови. В частности, знает ли он о том, что происходит с самой кровью, если клятва решит, что из-за небрежения её носителя что-то неприятное случилось с клятву принявшим? Шкрот знал многое. В среде Гильдии были в ходу разные клятвы, и, что случалось при их нарушении, рассказов хватало. А уж про кровную... Про её изыски...

Аккор знал больше: что никакой самостоятельной разумности клятвы не существует — человек, сам человек определяет, нарушил ли он какое из её условий, а обмануть себя невозможно. Но если носитель не знает, что ущерб или даже смерть хранителя произошла из-за него, он остаётся невредим. В своё время королевский род Корлэнда тщательно на эту тему поэкспериментировал и установил данный факт со всей определённостью. Но Аккор посвящать в подобные нюансы их нового спутника, конечно, не стал.

Но когда вечером, уже устроившись в таверне, Шкрот попросился уйти в одиночку, чтобы найти оптового покупателя их хабару, он препятствовать ему не стал и, глядя на него, и остальные дали добро. Ниэллон тоже. Уж больно хотелось пораньше выехать из этого городишки. Уже неделю девчонки среди врагов! Неделю! Парни хотели уложиться в пустоши три дня, а потратили семь! Конечно, отец его о данном эффекте предупреждал, что мол, на всякое реальное предприятие уходит ровно вдвое больше времени, чем на него планировалось, но одно дело хмыкать над чужими рассказами, другое — столкнуться с тем самому.

Шкрот вернулся смурным. Покупателя он нашёл, но... Ну, каких нашёл он покупателей — это понятно: среди кого искал — таковых и нашёл. Видно, местные не впечатлились его татушкой, то есть столичная банда особым авторитетом у аборигенов не пользовалась.

Однако, надо признать, что все свои сомнения жулик изложил откровенно. Но после расставания с девушкой настроение у Ниэллона как раз подходящим к тому и было — морду бы кому набить! Он на нём себя поймал и кивнул друзьям:

— Решайте.

Луф, видно, тоже понял, что хладнокровия и рассудительности ему для вынесения решения сейчас не хватит, и тоже отказался от своего голоса:

— И без меня. Решайте.

— Сколько их там может быть? — обратился к их разведчику Аккор.

— От двух десятков до двух дюжин.

— Парни, всего-то? — ухмыльнулся Келдаз. — Попробуют заедаться — оштрафуем на пол их казны, да и делов-то!

— Это воины!.. — попытался воззвать к благоразумию Шкрот.

— Ворьё это, а воинов ты и не... Слушай, ты же видел в бою нас! Ну, сам прикинь и скажи!

И Шкрот мысленно представил друг против друга тех, виденных им заскорузлых мужиков и этих мальчишек... Он представил тех вместо своих на том болоте... Которых, — боевую дюжину! — пацаны в полминуты без единой царапины кончили...

— Но у них могут быть заготовлены ловушки, сети, стрелки.

— Золото за хабар у них есть?

— Есть. Они вкладчики банка "Синдикт". Бонд выпишут — где угодно снимите.

Да, отделения "Синдикта" есть и во всех столицах Артола.

— Идём? — обернулся Келдаз к Аккору.

— Идём.

И двое, отказавшихся от вотирования, только удовлетворённо усмехнулись.

— Но я... — опять напомнил о себе гильдеец.

— Ты нас предупредил, решение приняли мы сами. И клятва о том знает. Но ты идёшь с нами.

— Да, господин. Но они просили, чтобы не самого утра.

— Ну, хоть выспимся, позавтракаем... А расплатятся, сразу оттуда — на Риммериум!

— Нет, со слугами общается, оборудование у нагтилинов заказывает, следит, чтоб на столе было не только мясо и заставляет мыть руки после экспериментов у них другая — серенькая такая — Дирллия, а Эсктелла — самый сильный среди них математик.

— А что, поярче себе подавальщицу не могли найти, или красотка соперниц не терпит?

— Дирллия не подавальщица, это так, попутно, она — экспериментатор. Она — чтобы придумать, как на деле, на опыте проверить очередную теорию мальчишек. Эсктелла обсчитает её, она — проверит! Настроит оборудование, вычертит точно по азимутам пентаграмму, заполнит её тщательно выписанными рунами и без запинок прочтёт головоломную вербальную часть... Это ж теперь, и только мы с вами, смысл слов заклинаний понимаем. Ну, большинства... А остальным-то тот набор звуков ещё попробуй выговори! И ещё про неё... Когда, что-то идёт не так — командование к ней переходит: как маг, она среди них самая слабая, но вот по хладнокровию...

— Точно. Заметила. Когда гончая выскреблась, Семереник красотку всеми конечностями к себе прижал, чтоб та, выпучив глаза, не сорвалась, а эта... Дирллия, говоришь... смотрела на тварь с чётким мечтанием поиметь собачку на опыты сейчас и на вскрытие по окончанию оных...

— Слушаться её в острых ситуациях уже привыкли. Но главное, всё ж, почему она среди них удержалась — руки её золотые. Мальчики — книгочеи, а она — из большой ремесленной семьи... И не старшая дочь. Те — всегда на подхвате у матерей, а эта вечно возилась с братьями. Как-то Эсса что-то в очередной раз что-то разбила, что-то разлила и ресничками своими дюймовыми захлопала:

" — Вы ж сами говорили, что у меня ножки такие, что словно от плеч растут...

" — Причём здесь ноги?! — простонал Семерник.

А Дирллия поняла и захохотала:

" — Ну, если ноги — от плеч, то откуда у неё вырастают руки?

Королевы представили получившегося гомункулуса и заулыбались...

— Девочка твёрдо стоит на земле. Она тогда закончит:

" -... Вот и пусть мучается, а у меня руки растут, откуда надо. И ноги, кстати, тоже. Мне ещё рожать лет через пару предстоит.

— Так она уже и срок себе установила? И, небось, с кандидатурой отца уже определилась?

— Он думает, что не понимает, и трепыхается.

Женщины одобрительно переглянулись.

Клерисса обратилась к ним:

— А как вы?

— Второй раз легче.

— Да, уже думать, наблюдать получалось...

— Может, потому что я теперь только одну вытащила, а не полный боевой комплект?

— Кстати, почему?

— Чтоб волю не рассредотачивать, не распределять меж несколькими. И, почти уверена, вдолбить в неё, что от неё требуется, получилось. Ну, и меньше мальчикам поводов для резких движений.

— А почему не сразу — девочкам? Ты же по своей крови тварь сориентировала?

— Две причины. Первая: одно дело, если тёмная мелькнёт где-нибудь на улицах приграничного с пустошью городка, другое — если она будет носиться по Огненному дворцу. Ну и вторая причина: если, что пойдёт не так, мальчики с нею справятся, а вот девочки... Тем более, когда браслеты на них ещё не сняты... Да и третья есть: какой толк девчонкам знать об отпирающих свойствах крови Ниэ, если его рядом с ними нет?!

— Но голубенький бантик — это нечто! — засмеялась королева-воительница.

— Чтоб издали видно было, — улыбнулась королева-мама. — И чтоб не начали они в голубку мою стрелами пулять да копьями тыкать.

— А если всё же...

— Повторю, с одной мальчики справятся, — и Клерисса повернулась к Агвелте: — И всё-таки, ты не ответила: как ты?

— Тянет, — пожала плечами она. — Ты как-нибудь мне всю дюжину позови, а? Я к ним поприглядываюсь... Может, и ко мне какая из них приглядится...

Остальные королевы только головами покачали... Впрочем, у нагтилинов с Пшосгразом -тёмным богом нижних земель, свои, особые отношения... Может, и с его тварями?

Мэтру Вартерию всё это не нравилось! Самое неприятное, что непонятно — что именно! Но своему чутью на неприятности он верил, а здесь паршивыми передрягами разило так, что хоть нос затыкай... Впрочем, за данное обоняние у него отвечала совсем другая точка, а её, если она разыграется, хоть затыкай, хоть не затыкай — никому ещё не помогало...

Ещё вчера было всё понятно: есть мальчишки, хапнувшие хабару и мечтающие сбыть его быстро и тихо. Правда, при них имелся ещё и гильдеец... Но он — из нижнего грейда своего прайда... Не слишком уж авторитетного... Пропал бы и пропал. Вместе со всеми своими подопечными. И двумя грузовыми рюкзаками первоклассного хабара...

Вот таким пацанам часто и везёт! Люди годами ходят — только на прожитьё зарабатывают, а эти, одна ходка — и основа для личной сокровищницы! Гильдеец, когда описывал, так чуть слюной не захлёбывался! Нет, он пытался быть сдержанным, но не этой пташке пробовать провести старого волка.

Так что, наличествовал ещё хороший вариант не спешить — разделаться с ними не по-быстрому, а с чувством, с толком, расстановкой — чтоб маршрут свой они описали со всеми остановками со всеми своими привалами вплоть до самого выпадения!

И вот тут уже начинались непонятки. Гильдеец обмолвился, что они возвращались недолго, из разговора следовало — сутки-другие всего. Значит — с болота. А границу с ним с этой стороны нынче облюбовала каракрата — полгода уже никого не пропускает. Умные возвращаются, тупых — сжирает. А как же эти?

Вот он, мэтр Вартерий, и решил глянуть на них, таких удачливых, лично. И теперь ни на что не мог решиться. Они пришли с одним мешком. "Расплатитесь — второй неподалёку". Они были наглыми. Нет, правил вежества не нарушил ни один из них — даже норт, но так открыто, так явно не ставить никого из них ни во что?! Здесь же все принимающие вдвое, он так и втрое старше любого из них! А они, как в зоопарк пришли на мартышек полюбопытствовать... И самое неприятное объективно если, если раздражение задавить...

Первое, что бросилось в глаза — их обмундирование. Нет, в глаза-то оно как раз не бросалось — кожаные доспехи у всех, у всех словно из одной мастерской. Даже у норта, хотя они предпочитают добрую сталь, даже у нагтилина, которым сталь носить не в тяжесть, а уж этому-то битюгу!... Неужели они все маги? Или, может... эта кожанка лучше средней стали? И как они умудрились сбиться вместе? Четыре пацана — из четырёх разных племен? Которые ненавидят друг друга! Ещё и пяти лет не прошло, как они воевали друг с другом, предавали друг друга, брали в заложники детей друг у друга... А уж увидеть в одной компании норта и светловолосого векта!

Итак, имеем: норты — лучшие бойцы их мира, а тот, который здесь — явно не из худших. И явно хочет влезть в драку... И остальные его не сдерживают. В чужой-то компании, на чужой территории...

Да что норт — нагтилин, уж вот кто среди распальцованной компании — а троим своим таким Вартерий разрешил не стесняться тоже! — должен бы занервничать, но даже юный нагтилин просто не обращает на них внимания! Как на шавок брехливых морщится! Да и рукоятка, торчащая из его походного рюкзака — она не боевого ли молота? И... холодок прокрался по спине уважаемого мэтра к той самой точке, которая отвечала у него за нюх... Он вдруг зримо представил, как парень вырывает своё оружие из своего "чехла"... И не было в этой картине ни малейшей задержки, ни малейшей сиволапости...

А уж кор... У него из рюкзака выглядывал лук... Пока вытянешь, пока натянешь тетиву, пока выдернешь стрелу... Но руки кора, пальцы кора были постоянно у рукавов — какие свитки он в них может прятать? Дорогущий телепортации, чтоб смыться? А если не смыться, а что-нибудь попроще — вроде огненного шторма? Хотя — кор! Скорее, это будет что-нибудь водяное... или ледяное... Одно движение и вокруг них — айсберг. И все, кто не с ним, кором — в нём — в айсберге.

И вект... За лидера у них — он. Почему? Почему не воин-норт, не махина-нагтилин, не маг-кор?

Так кто из них самый опасный? С кого начинать? Да уж, одно точно: никаких толкований и расстановок, никаких допросов — сразу на всех, сразу всеми силами! И кончать их, кончать всех.

Или... Всё-таки... Пятая точка не то, чтоб подрагивала, но уже чувствовалась, чувствовалась!

И тут... Почтенный Вартерий привычно держался не на первом плане, в базары не вступал. Тут вект сунул руку в походный рюкзак и предъявил предмет торга, горсть предметов... Не глядя зачерпнул и вытащил. Для примера, чтоб видели, о чём идёт речь.

Дыхание перебило у всех. И все одновременно поняли: пацанов валить — надо. Такое не выкупается, такое надо брать всё.

Значит, сначала мальчишек требуется разделить, растащить по комнате...

— Развинтить! — негромко подал голос он. Свои и во всеобщем гвалте услышат и поймут, а эти благородные...

Но его понял норт! И слово, и стоящее за ним дело! Значит... Срочно! Вартерий уже набрал в грудь воздух, чтоб выкрикнуть: "Кипеж!"

Но в коридоре загромыхало — так гремят катящиеся по земле вёдра или... откинутые богатырским ударом воины в стальных доспехах. У входа он как раз приказал свой паре, чтоб впечатлить мальчишек благородных, надеть полный доспех... Потом заверещало, потом дверь распахнулась и внутрь влетел Сипой — шестёрка на побегушах:

— Босс, там... — успел выкрикнуть тот.

А дальше...

— Ийе-е-еру! — негромко, отчётливо раздалось из сумрака коридора.

Уважаемый мэтр Вартерий никогда ранее не слышал рыка тёмных гончих, но не узнать его было невозможно. Если не по звучанию, то... Потому что это были не переливы звуков, а переплески чёрного ужаса.

— А-а-а!.. — завопил Сипой.

А мэтр увидел, что произошло бы, если бы он сейчас опередил гончую...

Всего несколько мгновений... Мальчишки? Боевой механизм, давно слаженный и приработавшийся. Несколько мгновений, и они вчетвером... У норта с вектом — обнажённые мечи, у нагтилина — вскинутый молот, и даже кору этих секунд хватило выдернуть лук, натянуть его и наложить стрелу. И они уже у дальней стены. Трое впереди, кор — за их плечами.

— К нам! — выкрикнул вект.

И даже у главы немалого клана Гильдии не возникло вопросов, чего это он тут раскомандовался. Все бросились к ним, а они слаженно шагнули вперёд, Вект с нортом чуть раздвинулись, пропуская прочих за спины... Впрочем, мужчины быстро опомнились, и зазвучала вытаскиваемая сталь...

Но мечи против тёмной гончей? Тут копья нужны, копья! И только сейчас, когда он протискивался меж них, теперь, когда стоял за их спинами, Вартерий разглядел и распознал эти чёрные прожилки на клыках их охотничьих ожерелий — так та, которая за дверью, для них не первая?!

И она выползла из мглы.

Именно так — не ворвалась, не вломилась, срывая с петель дверь, а вползла на брюхе! Как побитая дворняга! Только голос её, голос бешеной суки, еле сдерживающей свой норов, по-прежнему морозил позвочник:

— Ийе-е-еру...

— Парни... — тоже ничего не понял норт.

Ведь в довершении ко всем несуразностям, у твари на шее за голубенькой ленточкой, завязанной на кокетливые бантики, был заложен конверт.

— Мамочка!.. — опустил меч вект. И это был не вопль мальчишечьего ужаса, а почти стон сыновьего раздражения.

— Уверен? — не поспешил опускать лук кор.

— Она сама меня такие бантики вязать на Си... на сестре учила.

— Ты хочешь подойти? — не веряще спросил его нагтилин. — И снять конверт?

— Прислала же, — пожал плечами тот и вложил меч в ножны.

— А без руки не останешься? — тем же, что и у нагтилина, тоном вопросил, вроде бы по определению, бесстрашный норт.

— Рукав должен выдержать, — пробормотал парень.

Кожанка? Выделанная кожа должна, по его мнению, выдержать челюсти тёмной гончей?!

Вект сделал шаг и словно что-то объяснил:

— И лента-то — голубая.

— Ийе-е-еру... — возмутилась на себя тёмная тварь и ещё плотнее прижалась к полу.

— Лежать! — потребовал вект и пошёл.

Подошёл. Медленно протянул руку...

— Ийе-е-еру... — опять провизжала гончая и потянулась мордой к нему.

— Нил, не дёргайся! И не спеши, — раздался голос норта. — Псина, кажется, хочет познакомиться — обнюхать и, может, лизнуть руку. Дозволь!

Парень послушался. Он замер и только раскрыл навстречу морде чудовища свою ладонь.

Норт! Кони и псы для них... В детстве, говорят, они и спят прямо на конюшнях вместе с собаками...

Гончая обнюхала руку, лизнула её и заурчала:

— Ийе-е-еру...

И Нил обнял её голову. И она ему не пооткусывала руки по локоть!

— Лежать! — опять потребовал он и явно привычно — дёрнул за один из кончиков банта.

Узел ленты распался. Парень подхватил и раскрыл конверт. Вынул лист бумаги. Пробежался по нему взглядом, пожал плечами:

— Я ж говорил... "Здравствуй, сын, мы волнуемся. Уже осень, носишь ли ты... Тра-та-та, тра-та-та... Ты уж там береги себя. Целую, мама." Парни у кого ручка недалеко?

Нагтилин в два движения — убрал в рюкзак свой молот и вынул стерженёк вечной пишущей ручки прежних.

— Лови! — по невысокой дуге он кинул её приятелю. Подходить ближе явно не собирался.

Вект вскинул руку, но... Тёмная тварь среагировала первой — резкий, с места прыжок, и она перехватила зубами орудьице письма.

— Э! — возмутился вект. — Отдай!

Гончая повернула морду к нему. Ручка торчала у неё в пасти.

— Глядишь ты... Умничка! Не поломала... Лежать! — и он разместил лист бумаги на её почти гладком спинном костяном наросте, на почти не пробиваемом никаким оружием, панцире. — "Здравствуйте, мама! У нас всё хорошо! Вот выбрались из пустоши. Первоклассного хабара набрали на два грузовых рюкзака. Сдадим его в Прассиле, ува-жа-емому мэтру..." Уважаемый мэтр! — выцепил он главаря взглядом: — Вы не представились...

— Вартерий, — не попытался слукавить тот.

— "...уважаемому мэтру Вартерию. Он обещал дать справедливую цену... Не волнуйся за нас. Осторожны мы всегда. С любовью, твой послушный сын."

— Э, — напомнил о себе норт. — А от нас приветы?!

— Сейчас в постскриптум впишу, — тут же согласился с ним вект.

И, судя по всему, вписал.

И опять приладил — тем же самым бантиком — конверт к твари.

— Домой! — приказал он.

И она...

Тварь не ринулась в дверь. К ужасу мэтра и всех его подручных — Сипой так тот начал просто подвывать! — прижала морду к каменному полу и вдавила её в него, а потом, дюйм за дюймом, ушла в него и вся. Вместе с бантиком. А пол каким был, таким и остался. Даже песок, гостями нанесённый, не потревожила — никаких следов.

— Ну, что? Продолжим? — деловито обернулся к мэтру Вартерию нагтилин. — Только давайте уж вернёмся за стол, что ли...

Королевы вкушали чай. С некоторых пор это удовольствие стало особенным.

Полтора тысячелетия назад, когда тарокки строили Империю, в горные районы Цейлиса, они всей своей армией не полезли, хватило ума просто послать эмиссаров. А тамошним племенам было всё равно, каким гладковолосым (сами они все сплошь были кудрявыми) продавать свой чай. Так что, и чайные плантации уцелели, и традиции правильного сбора сохранились. И сохранились старые сорта. Про которые рассказывалось в древних-предревних, в таких уютных детских книжках прежних.... Которые время от времени начала приносить ей юная библиотекарша... Которые читать бы на ночь сидя в глубоком кресле прижавшемуся к тебе ребёнку...

"Ничего, — подумала Клерисса, — ещё несколько дней и Арлия уже сможет определиться. И тогда..."

Можно будет даже... От опасностей лабораторий её отлучат, от травмирующей психику политики её отлучат (ну, попробуют...), появится много времени, и можно будет заняться переводами. Катти же переводит стихи...

Визг был таким истошным, что пробился сквозь несколько дверей.

— Эсктелла? — удивилась Клерисса

— Почта вернулась! — сразу определился барон Веллитарий.

— Ваше величество! Туда, срочно! А то ведь их там сейчас съедят! — ринулся к дверям из кабинета и распахнул их сэр Дартор.

И королевы подхватились.

Семереник оставался приводить в чувство свою команду всё в том же зале, откуда был вызов. В этом особняке имелся таковой, судя по всему, лекционный, с поднимающимися рядами кресел, перед каждым из которых было по столику, перед небольшой сценой, и длинной тёмно-синей, двигающейся вверх-вниз по стене доской...

Сейчас на самом верху её выделялось изображение расчёрканного на квадратики контура Якорной Долины. Рядом — длинная таблица, а остальную доску почти всю уже исписали, изрисовали математическими значками. Руки у Эсктеллы были извазюканы мелом... Королевы оставили Семеренику список, кто из них, в какой точке той долинки выходил, и, судя по всему, Семереник нашёл, чем отвлечь от пережитого экстрима впечатлительную блондинку. Интересная методика успокоения нервных барышень!

Вот только...

— Лежать!! — прорычала Клерисса, и прочие королевы нервно сглотнули. Конечно, она уже рассказала им, что "командный голос" ей ставил сержант на втором курсе Универа... Она даже называла его имя. Но... Неужели она в него не добавляет — на уровне своих долбанных рефлексов! — никакой своей долбанной магии?! — И заткнись!

И чёрная тварь вжалась в пол, и визг, катившийся от доски, как отрезало.

— Не сработало? — несколько нервно спросила Шитона.

На гончей была всё та же ленточка, перевязанная теми же бантиками. Из-под которых выглядывал всё тот же конверт.

— Я его повязывала на левую сторону, а сейчас он справа.

Она решительно подхватила перемазанную мелом руку красотки, которая на своих негнущихся ногах, тем не менее, добралась уже почти до двери, и поволокла её за собой к тёмной гончей.

— Ой, ой, — на каждом шагу излагала Эсса свои впечатления: — ой, ой!

— Своя! — повторила свой королевский рык королева, и почти тем же тоном: — Закрой глаза и протяни вперёд руку.

— О-ой... — оценила предстоящее девушка, но требуемое выполнила... И через несколько мгновений совсем другим тоном: — Ой... А он тёплый...

Тёплый язык тёмной гончей облизал ей ладонь.

— Подай мне пакет. Развязать узел сумеешь?

Математичка открыла глаза и попробовала оценить сложность головоломки. Хмыкнула:

— Элементарно.

Потянулась, перегнулась через морду подземной твари, дёрнула за один из кончиков бантика и торжествующе перехватила освободившийся пакет. Протянула его королеве...

— Леди... — укоризненно покачал головой из-за королевской спины стражник-барон.

И леди опомнилась — склонилась в реверансе.

"То-то же!" — прописалось на королевском лике.

— "Здравствуйте, мама! — вслух начала читать она. — У нас всё хорошо! Вот выбрались из пустоши. Первоклассного хабара набрали на два грузовых рюкзака. Сдадим его в Прассиле, уважаемому мэтру Вартерию. Он обещал дать справедливую цену... Не волнуйся за нас. Осторожны мы всегда. С любовью, твой послушный сын.

P.S. Про браслет и девочек понял. А парни передают всем привет."

— Что за бред? — ничего не поняла Шитона. — Он писал под принуждением?

— Нет. Вот нижняя завитушка у букв "р" — так они меж собой помечают достоверную информацию.

— Я поняла. Кажется, — неприятно усмехнулась корсарыня, — наша голубка прилетела к ним очень вовремя.

— Ах, вон оно что... "Мэтр Вартерий из Прассиля"? — так же поморщила губки Агвелта. — Надо бы запомнить имечко...

— Прассиль? До Риммериума ровно три дня пути по Круглой дороге...

— Э, девочка, ты собачку-то отпусти — ей домой, к себе домой уже хочется.

— Эска, не замай чернуху!

— Грубый ты, Семереник! Какая она тебе "чернуха"? Лапочка Чёнечка!

И...

— Ийер-р-ру... — словно соглашаясь с нею, вроде как промурлыкала тёмная гончая.

— Ваше высочество!.. — опустилась в издевательском реверансе баронесса Верриса ла Отредди. — Вы соизволили посетить нас... — и она резко выпрямилась. — Опоздание! Предупреждение! И, Агторрия, что это за безобразие у тебя на шее?! Немедленно снять! Предупреждение! И... — она уставилась на вошедшую девушку, — и только дай мне повод для предупреждения номер три!

Девушка примаскировала едва не сорвавшуюся реплику вздохом и послушно сняла с себя охотничье ожерелье.

"Роскошное, — признала Синнаэль. — Одни только четыре клыка тёмных гончих чего стоят! Неужели в одиночку тварь кончила?"

"Все верхние, — покачала головой Никка. — Значит, как минимум, с двух. И значит, были помощники. Но, если по паре, то, значит, и там, и там она — на главных ролях. И ещё вон та пара... Очень впечатляет. С кого — не разобрала?"

"С ягуара, может быть, или с тигра. И мелкие — мелкие только на их фоне. А так — крупнее волчьих. Но догадаться: такое на ученическое платье вываливать!"

"Завидуешь?"

"Да", — признала Сина.

Они переглянулись, они обе ощутили касание одинокого клыка тёмных гончих под платьем к своей коже.

"А рыжая-то какая, рыжая!"

"А глазищи..."

"Фиолетовые. Я, когда её описание читала, думала, что приукрашивают, ан нет..."

— Я рада, что хоть остатки дисциплины после своих блужданий ты сохранила, — проронила Верриса. — У нас, как видишь, тоже не без новостей. Знакомься: принцесса крови Эллезии Синнаэль, принцесса крови Корлэнда — Никкора. И... — баронесса сделала почтительную паузу приняла почтительный вид, обернувшись к ней: — принцесса крови Империи Агторрия.

Девушки послушно поднялись и дисциплинированно обменялись реверансами.

— Торри, садись и продолжим. И уж, надеюсь, тебе не надо напоминать, что пропуски занятий не оправдывают незнания учебного материала! — и убедившись, что непослушная девчонка вняла, продолжила: — По совпадению тема сегодняшнего занятия — дарованное тебе в твоё совершеннолетие герцогство Трелли... Итак, бывшее королевство Трелли было завоевано Вашим пращуром Роггакером II в ознаменование 100-ой годовщины Основания Империи...

На переменке ни принцесса Империи, ни принцессы королевств подходить друг к другу намерения не выказывали, но... Организовывать упорядоченный хаос — это врожденное умение всех женщин. Молоденьких — тоже. Да и мало ли, чего кто-то выказывает, если в том хаосе действует ещё и другой взаимный вектор притяжения — любопытство. И из одной аудитории в другую все девушки шли щебечущей роящейся стайкой, а внутри две виконтессы разом сделали по шагу в разные стороны, и принцессы оказались друг перед другом. Нет, не одна против двоих — рядом с Торри стояла Лестра. А остальные... Всякое чириканье разом смолкло. Но начинать разговор первой не хотела ни одна из царственных особ.

— Мы, вот, поспорили, — заговорила, улыбнувшись, Лестра, обращаясь у Сине, — знала ли ты раньше о том подарке Императора своей дочке? Я про герцогство.

— Нет, — сухо ответила она

— Совсем?

— Нам дают перечень основных событий жизни двора Империи. Но список подарков на дни рождения имперским детям в него не входит.

— Вот видишь... — с непонятным выражением Лестра повернулась... к подруге?

Лестра — подруга Агторрии? Не соперница, а подруга? Здесь — ближайшая? Надо бы присмотреться... Но следующей фразой Агторрия ответила не Лестре. Она обратилась к Сине:

— А ты похожа на брата, — и повернулась к Никке: — А ты на своего — нет.

— Что?! — разом ничего не поняли те.

И тут раздался гонг.

— Пятнадцать секунд! Все по местам! — скомандовала Лестра, подхватила Торри и повлекла её всторону.

— По местам! — вслед за нею подхватилась и Веталлия и едва ли не силком, за руки, потащила принцесс к их привычным столикам.

Рассесться все успели вовремя.

— Наконец-то мы в полном составе, — удовлетворённо заметила главная специалистка по придворной учтивости.

Накануне Торри и Леся после визита принцессы к отцу добрых полчаса обсуждали, говорить ли, и если говорить, то когда, захваченным пленницам об их братьях.

" — Всё равно узнают.

" — Но получается, что я подставила мальчишек!

" — Всё равно бы узнали! Даже, если бы Телл, не найдя тебя у Императора, развернулся бы вон — первый, кто внимательно прочитал бы потом его отчёт...

" — У них бы были дополнительные часы...

" — Несущественно! Если они не узнали тебя...

" — Не узнали! Я для них дочка герцога отдалённого мелкого герцогства!

" — Тогда они спокойно пойдут в Риммериум — три дня пути по круглой дороге. Справа непроходимая гора, слева непролазные болота. Две загонные команды барона Осттекия с каждого конца дороги, и самое большое через двое суток... Через двое суток их доставят сюда.

" — Их не так, чтоб просто пленить.

" — Это будут не дюжина бандитов, а отряды профессиональных воинов, с опытом захвата магов. В том числе и магов! У мальчишек нету шансов.

" — Что я наделала!..

" — Да при чём здесь ты!..

На следующей перемене это был шквал. Как только преподавательница вышла, остальная учтивость растворилась тоже.

— Говори!

— Я понимаю ваше беспокойство за братьев и прощаю ваше отсутствие манер... — начала Торри, а потом по-простонародному махнула рукой и вытащила своё костяное ожерелье. — Они несколько раз спасли нам жизнь. Это, — ткнула она пальцем в клыки с чёрными прожилками, — это были три тёмные гончие. Это — мы нарвались на прайд свикглов, это — уже на выходе — ягвар. Нил успел остановить его своим протазаном, ну, а я уж добила из арбалета... А ещё была каракрата, а ещё мы отбились от разбойников...

— "Вы"?

— Я в основном держала щит, — девочка оглянулась на подруг и добавила: — Ну, и мага бандитского спалила.

Вчера вечером они немного поспорили и следует ли Торри признаваться в магичестве.

" — Не хочется прослыть ведьмой.

" — Перед своими девчонками?

" — Свои они — пока в классах. А когда дают отчёт советникам своих отцов...

" — А то те про тебя не знают!.. Про дочь своего отца! Но не хочешь, не говори.

" — Ага, перед дочкой Клериссы импотенткой какой-то выглядеть?! А я, может, сильнее и её!

" — Теперь ты сильнее её точно.

" — Я про Клериссу.

" — Не смеши.

" — А мне не смешно. Я, когда рядом с ним была... Нет, ну, что же это тогда такое? — на болотах всего-то — шесть касаний ладоней за несколько часов, а у обводного канала уже ничего не соображала! Уже каракрату готова была сама выпарить. И, кажется, сил бы уже хватило.

" — Как же ты ягвара не почувствовала?!

" — Почувствовала.

" — Но?..

" — Я ж говорю... Полная в себе уверенность. И захотелось... Хотелось опять ощутить это единение, это головокружение. И...— но признаться в этом она не решилась: "И дать ему повод на ещё одно прикосновение...". И он всё исполнил! Она опять вспомнила ощущение его тела, перекатывающегося через неё. — ...всё понял — Телл и потом мне выговаривал: "Ещё раз такое учудишь — без меня дальше ходить будешь!"

— Ну, и как оно — убивать? — прямо ей в глаза глянула юная корсарыня.

И юная принцесса заглянула в них:

"А она нормальная? Она не безумна?!"

— Почти сутки в себя приходила.

— Ну, да, — опять почти облизнулась художница, — первая человеческая кровь... Почти как... — но она не договорила — раздался гонг: до начала урока пятнадцать секунд.

Всем по местам!

Астрология. Методика расчёта лунных затмений — второе занятие.

И Агторрия с удивлением понимает, что она больше не лучшая. Причём самое удивительно то, кто именно постоянно опережает её в точности и скорости расчётов — эта сумасшедшая кора! А потом вдруг в голову пришла мысль самой составить гороскоп эллезийского принца. Дата рождения! Надо будет узнать его точную дату и время рождения! Место — это Эллистан, а знает ли сестра время?

Нет, ни Сина, ни Никка время рождения не знали.

— Придётся у него спрашивать...

— Как? Ты с ним можешь связаться?

— В камеру меня пропустят.

— В какую-такую камеру?!

— Мы расстались у Прассиля. Оттуда в Риммериум один-единственный маршрут. Идеально защищаемая дорога. Узкий рукав меж неприступной горой и непроходимым болотом. Три дня пути. Три заставы. Их перехватят, — и она спокойно закончила: — И я с ними поговорю.

— Три дня? Только? Это хорошо... Ещё пару-тройку дней им, чтоб оглядеться. Значит, через неделю нас здесь не будет. Отлично, а то я уже по дому соскучилась, — с такой же спокойной убеждённостью произнесла Сина и обернулась к Никке: — А ты?

Та пожала плечами:

— А я бы ещё погостила. Мне бы ещё бы хоть несколько уроков от госпожи Катианиллы... — но она вздохнула: — Нет, Келдаз столько не вытерпит. Да, неделя — это максимум.

— Этого не может быть!

— Так будет! Да, а время рождения брата я тебе сообщу. Ну, или записку, может, оставлю.

— Пари!

— Легко!

— На желание!

— Принято!

— Через восемь дней ты исполняешь моё желание!

— Ты моё исполнишь позже! Способ связаться я придумаю. Или мне его разработает Луфгегл!

Нет, конечно, возиться с такой горой хабара — та ещё морока, но у мэтра Вартерия, в конце концов, здесь потомственное дело — четвертое поколение уже. Мальчишки — не первые удачливые ходоки, и, раз решено платить, дальнейший процесс отработан. Да и с пацанами дело иметь оказалось приятно. С одной стороны, они разбирались в ценах. Ну, чтоб кор с нагтилином где-то упустили свое! А эти молодые да ранние! — надо же так точно навскидку оценивать артефакты! Но с другой — и не мелочились. Им явно не терпелось выбраться из Прассиля...

Однако, не бедненькие это деточки — у других бы руки дрожали, только трогая некоторые ожерелья, а эти... Словно бы морщась: эка невидаль! Вот тут, пожалуй, в мозги теневого заправилы приграничного городка постучалась какая-то тревожная мыслишка, но горы хабара, но недавняя "письменоша"...

"Занято!" — раздражённо отмахнулся от надоеды провинциальный предводитель.

Самого мэтра особо порадовали стулья, вытащенные из второго рюкзака. Сокровища сокровищами — большая их часть всё равно уйдёт в банк, а над меньшей повизжит жена, но вот стулья-креслица прежних в твоём личном кабинете! Мэтр Вартерий уже представлял рожи некоторых своих знакомых, когда он качнёт головой, приглашая: "Присаживайтесь!".

Всё-таки что-то непонятное с этими мальчишками, — опять принялись скрестись около мозгов некие рефлексии, — из реплик было ясно, что собрали они с выпадения далеко не всё и, вот, тащить громоздкие стулья! Как будто не могли прихватить вместо них, чего весом поменьше, ценой подороже... Ведь всё равно всё сдают!

И опять он не стал додумывать. Да и когда?! В комнате через две двери, с другого конца коридора (ну да, с выходом на другую улицу. Чтоб и случайно одни клиенты с другими пересечься не могли) там сидели представители "Синдикта". Оценщик и клерк. Один примет залог, второй выпишет кредит и подтвердит бонды. Ну, и их охрана, конечно же, тут же.

Нет, синдикты ничего здесь не боялись: в конце концов, и в Прассиле они с ними работают не первое поколение, и дадут боги — не последнее, но статус, статус... Охранники при них — уже как галстук при фраке, и иначе никак! Им ни без фрака и галстука, ни без этих трёх лбов, присылаемых из столицы. (Впрочем, лоб у одного из них навевал на размышления — для охраны ли он здесь или для чего-то, требующего более изощрённой соображалки?)

Вот и носился мэтр из одной комнаты в другую, как иголка швейная! Ничего, ему ещё не в тягость, а сейчас как бы не годовой доход делался!

И всё-таки на этих мальчишек было приятно смотреть: слаженная команда! Уж, не говоря о том, как они в мгновения ощетинились оружием, когда появилась гончая, вон как чётко не мешают друг другу при торговле. И никто не корчит из себя принцев — норт с вектом только что были на первом плане при угрозе, а вон уже ноги в руки и сходили за вторым грузовым рюкзаком! Не то, что этот "охранник"! Сидит, как принц... И только губки морщит... Может, он и есть какой-нибудь торговый принц на передержке — мол, иди, мальчик, дохни реальной жизни?

И тут мысля, которая раньше тихенько поскрёбывалась, достала откуда-то молот и бухнула им прямо в центр мозга! И всё сложилось: тёмная гончая плюс слово "принц"... "Мамочка прислала". А какая "мамочка" во всей ойкумене может в письменоши отрядить такую собачку?

Так это принцы Артола?! Он едва не стал личным врагом бешеной королевы Эллезии?! А пацаны на него ещё и метку успели повесить! "Мэтр Вартерий из Прассиля".

Мальчиков отпустили погулять, а он здесь... Нет, мальчишки смылись в самоволку — вон как сами на гончую всполошились! Да не всё ли равно! Разом стать врагом четырёх королевских родов... Так, успокоиться и выпихнуть, быстро выпихнуть их отсюда!

Но быстро не получилось. Потому что дела делами, а текучку никто не отменял. И ему доложили, что в город вошёл отряд барона Осттекия — охранная стража Престола. Мэтр поначалу не обеспокоился: где он, а где престол! Но когда ему следом известили, что охры пошли с обысками по тавернам, та самая мысля опять схватилась за свой молоток.

"Это же их ищут! Чужих принцев!"

Выходит, у императора с королями какая-то заваруха случилась, и теперь... Отговориться, случись что с мальчишками, что он не при делах — кто ему поверит?! Да и будут ли слушать? Ночью как-нибудь, а то и средь бела дня, выберется псина такая прямо из земляного пола — и куда ты от неё будешь прятаться, кем загораживаться?!

И он пошёл к парням. Сначала уточнил номиналы чеков оплаты. Тут наследники четырёх тронов тоже были вполне адекватны — половину всей выручки одной суммой, а дальше каждый следующий в два раза меньшей. Чеки "Синдиката" анонимны... Концы-то, эти ростовщики при надобности найти всегда смогут, но оно надо в каком-нибудь мелком отделении выяснять, кто выписал конкретно этот чек на сотню-другую золотых? Печать на цифрах стоит? Всё! Потому что подделывать магическую печать стоит совсем другие деньги... И означает просто сумасшедшие риски!

А только за этим... Нет, до того он ещё разогнал из комнаты всех лишних. И тогда...

— Ваши высочества, — обратился он к мальчишкам, — в город недавно вошла стража престола. Они перекрыли город и теперь чего-то ищут по тавернам. Или кого-то. Подумайте, не вас ли. Меня не будет около четверти часа. Протокол требует моего присутствия при выписке чеков. Подумайте о ваших действиях. Штекл и Сэмсор останутся здесь. Они о городе знают всё. На ваши вопросы ответят, — и, смирив гордость, осведомился: — Я иду?

— Куда?! — заледенел кор. — Стоять!

— Молодые люди, — попробовал добавить ледку в голос и его главный распорядитель Штокл.

— Ну, ты даёшь! — улыбнулся ему его главный советник. — Такое сосчитать! Молодые люди, решайте скорее. Ведь с чеками вам, всяко, будет бегать удобнее, чем с вашими мешками.

— Уважаемый Вартерий, — жестом остановил своих вскинувшихся друзей вект, — пожалуйста, скажите вслух и определённо, что Вы не предали нас и предавать не собираетесь.

— Новости о вас охранная служба императора прямо или косвенно получила не от меня, — не стал тянуть тот, — и от меня оных не получит.

— Мы ждём Вас через четверть часа.

"Значит, правду говорили: Клерисса — из видящих правду. И сыночек дар унаследовал."

Нет, отсюда он мальчишек выведет. Конечно, Прассиль — город, граничащий с пустошью, так что и стены вокруг него возведены крепкие, и ворота, когда надо, могут охраняться бдительно, но у гильдии Теневой Лиги есть свои собственные, не очень освещённые для прочих тропиночки. А вот дальше... Дальше проблема. Потому что сзади — пустошь, а впереди Круглая дорога. Дорога, проходящая по самому краю глухих болот и огибающая малопроходимое нагромождение скал Ксетронира — одной из высочайших гор обитаемой части мира. Наверное, мальчишкам и надо бы — туда, в горы. Имея в составе команды нагтилина, там, среди скал, можно прятаться столько, сколько хватит припасов. А с нортом нехватка провианта им не грозит. Чего-чего, а живности в горах хватает. По окраинам даже местные побаловаться с охотой, бывает, рискуют. И даже, ноги не переломав, бывает, возвращаются.

— Чеки, — через тринадцать минут выложил на стол он их.

Кор поднялся, пересел за столик, переписал все номиналы, заодно проверив печати, сложил цифирь, получил требуемую сумму, кивнул друзьям. Кивнул на мешки Вартерию:

— Ваши.

— Итак? — обратился он ко своим.

— Ты знаешь, — покачал головой Сэмсор, — молодые люди меня удивили.

— Ещё раз?

— Оказывается, у нагтилинов до сих пор в ходу легенды про наши найдерексные рудники. Которые им пришлось бросить при переселении в Артол. Ну, и про сам найдерекс — уникальную добавку, рождающуюся в самом сердце самой великой горы, добавляющую стали идеальное сродство с магией.

— Во-первых, это легенды. Шахты есть, но никакого найдерекса никто никогда не находил, а во-вторых... Ты же им рассказал?

— Да, что у нас есть свои легенды — о бывшем проходе, о выходе из нашего тупичка в просторы Империи помимо Круглой дороги. Напрямую. Минуя её охранные посты и таможни. Но последние записи об успешном переходе датируются временем, отстоящим от нашего на три столетия. И что достоверность их подвергается сомнению. Как и историчность героя, их оставившего. И что раз в двадцать-тридцать лет попытки пройти по подземной тропе предпринимаются. Безуспешные. По причине тёмной фауны, прижившейся и разжившейся в тёмных коридорах. Молодые люди не впечатлились.

— Мы просим проводника до входа, — обернулся к Вартерию вект.

— Сэмсор?

— С них расписки, что они уходят без принуждения и по собственной воле. Вдруг их заботливые мамочки взволнуются о своих таких послушных сыночках? И ещё... Они нашего проводника не оставляют у входа, а берут с собой и обеспечивают его выживание в процессе своего прохождения. Пройдут — мы восстановим тропу.

— Штекл, что скажешь?

— Как раз для Фреда работёнка. Он внутри бывал. Мнит себя особенным — пусть доказывается. Пройдёт — будет повод присмотреться к нему по-серьёзному.

"Не пройдёт — одной морокой меньше", — поняли все недосказанное.

— Пишите расписки, — принял решение босс. — А если меня люди барона Осттекия достанут, я их тоже к дыре входа отведу, — он хмыкнул: — Пусть догоняют.

— Отводите, — согласился Ниэллон. — Теперь Фред, где ваш Фред? И ещё с вас — полный текст легенды о том, последнем проходчике!

— Фред её наизусть знает.

— Тогда, парни, отписываемся и уходим!

Всё-таки каким образом тёмная гончая появляется, а потом уходит — нервировало. Как подумаешь, что она вот так, же прямо из-под пола, прямо сквозь доски или даже сквозь камень может выскублиться прямо в твоей спальне, и мурашки начинают морозить кожу. Эта красотка, — хмыкнула на Эсктеллу Акнаккора, — первый раз так просто подвывала при этом. Ага, а потом не иначе, как со страху, в полчаса, вон, всю доску исписала. Результативно хоть? Второй раз обошлось без звуковых эффектов, но их начальнику обнять её всё же пришлось... Ну, как "пришлось"? Судя по тому, что девчонку от свидетелей он отвернул, ручонкам его шаловливым под шумок баловства перепало. Так, довольно разврата! Она подняла руку, указала на доску и акцентировано перевела взгляд на алфизика. Девочка отодвинуться от него успела.

— Мэтр Семереник, зачем вы расчеркали карту долины?

— Так это нечто вроде ваших долгот и широт, только нулевой меридиан мы сместили из Огненного замка Риммериума, где его угнездили прежние, вот сюда — в левый нижний угол долины. И сюда же подняли экватор.

— Экватор поднять невозможно!

— Да конечно же! Но можно отнять от всех широт долины одно и то же число и вогнать обе координаты в ноль.

— И вы определили это число?! С точностью до секунд?!

— Оно не существенно.

— А как же вы отнимали?!

Семереник обменялся взглядами со своей красоткой, но в разговор вмешалась экспериментатор:

— Ваше величество, представьте уравновешенные весы. На них лежат по мешку сахара и гирька с одной стороны и кулёк конфет с другой. Кулёк же весит гирьку?

— Да.

— Как Вы это определили? Вы мысленно откинули с весов лишние мешки, то есть, отняли их вес, хоть вес мешков не знаете. Так?

Королева облегчённо кивнула.

— Так же и мы откинули лишние мешки координат.

"Кажется, я понимаю для чего ещё в этой компании нужна эта скромница."

— И что в результате?

— Вот на плане долины, — порхнула девушка к доске. "А гимнастикой-то она не пренебрегает!" — отмечены тридцать девять точек выпадений...

""Выпадение" — нашла же словечко! Но что из этого можно понять? Всё вполне хаотично."

— А это две таблицы. В этой — координаты выпадений с севера на юг, через каждые сто саженей от нашей нулевой точки — двенадцать ячеек. Пустые почти все мы отбросили. И в каждой — количество выпадений:

1100

1200

1300

1400

1500

1600

1700

1800

1900

2000

2100

2200

0

1

1

2

5

5

3

7

7

4

4

0

...А в этой — такие же с запада на восток — всего шесть. Потому что и сама долина в этом направлении уже, и полоса уже почему-то тоже. Так как механизм искажения нам не ведом, то и причина несимметричности — непонятна:

400

500

600

700

800

900

0

2

19

17

1

0

— Ох, — подала голос Агвелта, — а здесь всё очевидно.

— Да, но и для первой таблицы... путём несложных вычислений, — кивнула она на исписанную доску. — Объяснить их не просите, мне бы кто объяснил... Вроде бы, всё это следует из того простенького факта, что каждая грань аккуратно сделанного шестигранного кубика выпадает в среднем ровно раз в шесть бросков. Но кто бы мне сказал, кто из богов следит за этим? Вот уж у бедолаги работёнка! В общем, координаты нижнего левого угла квадратика, который мы ищем, тысяча восемьсот саженей к северу от нашей нулевой точки и семьсот саженей от неё к востоку. Кстати, одно из тридцати девяти выпадений случилось именно там. Только одно. И это... — Она подошла к эскизу карты и мелом тщательно заштриховала нужный квадрат. — Это здесь.

— Час до долины, час обратно, час самое меньшее там, — прикинула Клерисса. — До обеда не успеваем.

— И хрен с ним, — выразилась бывшая воровка. — Прикажи запрягать лошадей! Поскачем!

— Бедная моя задница, — поморщилась бывшая корсарыня.

— Мозги, корабли!.. — засмеялась бывшая бандитка. — А как дело доходит до дела — всё решает жопа!

— Дамы!.. — улыбнулась воспитанная сержантами военной кафедры бывшая герцогиня.

Ни Акнаккора, ни Шитона в королевы в девичестве не собирались.

У степных королей-воителей второй сын — это главная опора трону, главный воин и, когда с ним сблизилась местная оторва, старшие только хмыкнули: "В пару!"

Акнаккора же — из старого корсарского рода, в котором абордажная пара сабель издревле считалась наиболее эффективным вариантом этикета.

Да и Агвелта... Родители наследного принца смирились с её присутствием, лишь потому что только рядом с нею сынок, будущий монарх, умел показывать зубы...

А потом — серянка... И у одних вдруг изменилась очередь на наследование, у других поменялись советники, у третьих — чуть ли не всё ближайшее окружение престола. И у всех поменялся властитель. Ибо всем им приходилось быть на виду, быть среди людей, среди подданных... Каждый из них, к примеру, посетил главный госпиталь своей столицы, своей страны... И дамы, не чаявшие трона, вдруг оказались в венцах.

— Карета отправится следом. Ведь обратно нам будет уже не к спеху, — улыбнулась Клерисса Агвелте.

— Да как же я тебя, оказывается, люблю...

И сорок минут бешеной скачки. С минутными остановками на переменить лошадей. Клерисса заметила, с каким чувством на её выкормышей посматривали королевы... А что вы хотели? — у сержантов не забалуешь, выездка же — один из основных курсов. Ещё — строевая подготовка... (Как она ненавидела её в своё время! А теперь сразу, не слушая дальнейших доводов, заворачивает любые предложения её убрать: навыки слаженной работы в команде для многих "гениев" начинаются именно на плацу!) А уж боевая гимнастика, элементарное умение обращаться с оружием, плавание — всё это само собой... Кстати, именно в воде у многих простолюдинов, оказывается, имеется преимущество перед дворянами — в детстве бегали на речку, купали лошадей, сами купались...

Кстати, поглядывали не только дамы... Давешний лейтенант обнаружился среди сопровождающих. Эсктелла его, среди других, вроде, не выделяла, но помощь — когда он способствовал ей слезть с коня или подержать стремя во время обратного действия — помощь принимала и вежливо в благодарность улыбалась... Остальные члены научного коллектива только переглядывались. Мол, счастливой охоты! Интересно, в чей адрес пожелание? Да уж, когда охотишься на хищную тигру, не удивляйся, когда обнаружишь, что объектом охоты являешься и сам.

На месте двое мужчин группы без каких-либо уговоров переняли всю пятёрку лошадей, чтобы после скачки неспешно выходить их.

"Девочек разбаловали?" — подумала Клерисса, но быстро разобралась: уж незнамо как там у них всегда, но сейчас... Математичке именно сейчас было не до прозы жизни: она продолжала "не обращать внимания" на лейтенанта, а экспериментаторша наоборот очень внимательно отслеживала действия Агвелты. Гвардейцы охраны сперва ненавязчиво старались не подпускать близко к царственным персонам девушку, не включённую в "список N2", но Клерисса покачала головой, и `'практикантке" пробиться поближе к объекту наблюдения получилось.

Агвелта же... Про подобную методику Клерисса слышала, но увидеть вживую — смотрела сейчас впервые. Да она думала, что уж это-то точно сказки! Но, кажется, заинтересованные лица иронию и смешочки по поводу "лозоходцев" распространяли не без умысла... Кажется, растерянность на её лице проявилась слишком отчётливо.

— Прежние! — словно объяснилась Агвелта. — Если они что-нибудь специально прячут, любая артефакторика бесполезна. Только самое простое — собственный нюх или вот такое.

— "Нюх"? Ты что-то чуешь?

— Да. Нет. Запахов чуждых нет, ничего необычного нет. Да и ходила я здесь уже — я здесь уже всё исходила — ничего не замечала. Но... Сейчас изнутри словно прёт! Найдём, что-то, кажись, найдём.

Она оглядела свою ошкуренную рогульку, удовлетворённо кивнула, обернулась к Семеренику:

— Искомое не обязательно же в центре?

— Нет. По всей площади равновероятно. Всё-таки точек у нас было маловато. Сотню бы хотя бы...

— Размечтался! Так, — она обернулась ко всем, — Ты, — указала на Дирлию, — ближе, чем на десять саженей ко мне не приближайся и... прихвати с собой колья, молоток и лопату. Остальные — оставайтесь здесь. И... — но она словно отмахнулась от прочего, ладонью словно вытерла лицо и, встав на колени, опустив голову к земле, воззвала: — О, Пшосграз, великий, дозволь! Не мешай мне!

— Эх, Каттьку бы сюда... — услышала она сбоку негромкое сетование начальника грамотеев.

"Библиотекарша-то здесь причём? — поморщилась она, поднялась, пошла к границе и сообразила: — Мы здесь, потому что нас сюда приволокли эти гении. Тех привлекла Клер, а королева порвала параноидальную секретность острова после сообщения о срыве браслета Веккаттой, после схватки той... Нет, но неужели девочка умудрилась выстоять против Анатары?!"

И она пошла. На корню задавив желание двинуться наугад — куда повлекут ноги. Бродила уже! Теперь будет всё, как приучал её муж. Сто саженей неспешным шагом — это полторы минуты. Сто проходов — два с половиной часа. До заката управится. Вот и будет ходить неспешно! Она даже змейку лозой рисовать, чтоб захватить по фронту сразу две сажени, не будет— всё будет очень тщательно!

Первые два прохода толпа следила за ней во все глаза, но потом... Клерисса неспешно отвернулась и показательно осмотрела окрестности. Охрана намёк поняла, прихватила алфизиков, и они начали собирать на костёр, готовиться к чаю, к перекусу. К удивлению Клер командовать взялась ответственная за математику.

— Так, мальчики, учтите, мы здесь, скорее всего, надолго! Поэтому...

Ах, вон оно что: в числе "мальчиков" есть и лейтенант... Нет, если её вычисления сработают, Клер ей этого гвардейца оставит. Учредит здесь пост охраны и его — командиром. "И пусть всласть разбираются, кто из них кем больше командовать будет!" — улыбнулась королева.

Мальчики тем временем принялись снимать под кострище дёрн.

Пшосграз вредничать не стал. Или, может, похлопотала Анатара? До средней линии выделенного квадрата оставалось ещё несколько проходов — три, как минимум, когда...

— Ой! — послышалось сзади.

Сама она от восклицаний удержалась — рогулька в её руках ощутимо клюнула.

— Кол! — потребовала она.

Хорошо, что с собой она взяла девчонку — мужики бы под колом поняли нечто вроде черенка от вил, у девушки при себе в удлинённой рюкзачной сумке имелась связка прутьев в пару пальцев толщиной каждый. Самое то: и таскать не тяжко, и в землю вбивать удобно.

Так, теперь отступить на пару шагов назад, на пару шагов к боковой границе и опять вперед... Когда зашла за колышек — лоза не шевельнулась, нормально: в прошлый проход не промухала, значит, а теперь шаг налево, другой...

— Колышек!

Когда вбивала, краем глаза увидела, что их телодвижения незамеченными не остались — молодёжь рванула к ним. Но сразу же раздался королевский рык. Границу участка поиска никто не пересёк. Нормально.

Пятно реагирования лозы в диаметре составило чуть более сажени. И придётся копать. Может, и неглубоко, но снимать дёрн в любом случае надо будет.

Агвелта кивнула на лопату:

— Помощников зовём?

— Обойдусь, — не согласилась отвечающая у гениев за экспериментальную часть. — Разведут суету, и, не приведи небеса, что-нибудь упустим. Эх, вот Луфа бы сюда!

Мама Луфгегла улыбнулась, развернулась к толпе и руками изобразила крест. Тут же раздался ещё один рык, и гражданские послушно двинулись обратно, к своему костру.

Да, руки у девочки росли из нужных мест, смотреть, как она работала, глаза радовало. Вроде бы, неспешно, но лишних движений не случалось, не было и необоснованных пауз. Разве что веса, чтоб как следует надавить на лопату у той всё-таки не хватало. Но с подобным инструментом... Лопата из титторна... Когда гении первый раз таковую увидели, с ними случился массовый... как это Катти называла? — дизъюнктивный диссонанс! Ага, а как сами?! С ней самой произошло нечто подобное, когда она в сыновней лаборатории — и не в Льиз яррулле, а в Эллистане! — обнаружила пачку рабочих перчаток, пошитых из мерцающего шёлка!

Углубляться в землю пришлось почти на сажень. Агвелта нетерпения не проявляла: тысячелетия прошли, тысячелетия! Немного волновалась она по другому поводу: всё-таки первоначальное назначение лозоходства — поиск мест под колодец. Сейчас как забьёт родник! Но нет, Пшосграза мелкие пакости никогда не забавляли. Девочка вдруг замерла, вынула лопату, а потом очень аккуратно ввела её в землю. Опять остановилась:

— Что-то есть...

Вылезла из ямы, достала из своей рабочей сумки нечто уже больше похожее на совок, чем на лопатку, спустилась в яму, опустилась на колени... Ещё четверть часа... Вылезла.

— Можно звать остальных.

— Зови. И захвати мне чаю. Кажется, мы заслужили.

Внизу на цементном, по-видимому, фундаменте, покрытый матовой полусферой раскрылся артефакт прежних. Из опознаваемого — руническая вязь. Да и вся конструкция... В обоих стационарных телепортах нечто похожее она замечала... Вон тот странный изломанный какой-то рычаг, к примеру. Разумеется, притронуться она не решилась. Остальные, разумеется, — тоже.

Что ж, гении, ваша очередь — работайте!

Первый раз разбудили Катти с завтраком — она благополучно спустила его в канализацию, второй — с обедом, который постигла та же участь. Но ложиться больше не стала: дела, дела! И сначала на кухню.

Теперь смешаться с прочими у неё получилось легко: и одежда такая же, и косынкой — метресса Акакирра не терпела на своей территории простоволосых! — укрыла своё рыжавьё. Мадам, когда её увидела, приветливо кивнула, кликнула худышку Иртру, сняла со своей связки знакомый ключ.

— Подкрепись! До чая очередь у тебя дойдёт — позовёшь. Некогда, конечно, но уж как тут устоять... — и унеслась.

Со всех сторон неслись такие запахи!.. Но её главный воспитатель — Хранитель Библиотеки мэтр Каллиен — приучил её, что без супчика в обед, никогда. "Да хоть просто куриный бульон...", — настаивал он. Что ж, в королевской кухне таковое всегда имелось, правда, под "курицами" понимались очень разные птички. Здесь — тоже.

Девчонку она заставила есть вместе с собой: "А то мне как-то неловко".

А вот на второе блюдо, можно было выбрать уже повкуснее... Форель! Иртра опять отказывалась, отказывалась, но Катти переупрямить сложно, она ей и гарнира навалила горку повнушительней...

Чай... "Обезьяний царь". Когда она потянулась за ним, девочка запищала и убежала.

Ну, да, говорят, его осталось восемнадцать деревьев, каждому их которых более пятисот лет. Когда-то таковыми был засажен весь южный склон горы Хоуккэнн, но годы, годы... Новые посадки давным-давно по-настоящему не принимаются. Катти даже, кажется, знала почему — про их высадку она читала. Горестная история: соседние племена завидовали чаю "обезьянников" и захватили его. И перестали — при воцарении нового вожака стаи — проводить ритуал возведенья того на царство обезьянье. Старого при этом торжественно хоронили под названным его именем саженцем.

Поначалу никто ничего не замечал, но столетия шли, земля вырождалась и выродилась. И чайные деревья... Стали обыкновенными.

Прежними, настоящими оставались последние. Каждое под своим именем. Выжившие с незапамятных времён. Теперь только для личного двора Императора.

Вот только и заваривать листья с них давно разучились тоже.

Появилась достопочтенная Акакирра. И правильно. Пусть посидит здесь, успокоится, проникнется. Пить "Царя" впопыхах невозможно! Девочка во все глаза смотрела рядом, но чая ей ни глоточка не досталось. А использованную заварку Катти тут же слила в общие отходы. "Профанации истинного вкуса" не будет!

— Спасибо, — наконец, сумела выговорить Акакирра.

Ещё посидела и предложила — она целое утро размышляла, чем можно отблагодарить девчонку, чтоб та в эти дни её не забывала! А то хозяйке кухни только что донесли, мол, захваченные принцессы с её вернувшейся Торрочкой об заклад уже успели побиться, что через неделю их в империи не будет — их принцы вытащат! А если те мальчишки под стать этой девчонке... Семь дней только осталось! А чая — вон целый сейф!

— Ты своих девочек побаловать не хочешь? — равнодушно предложила она. — Они сейчас при баронессе ла Отредди, а она считает, что от сладкого только зубы портятся. Остальные, те дома подъедают, твои же... И у них обед через полчаса начнётся.

— Ох, я и просить стеснялась!

Она отказалась от сопровождения: у неё есть теперь план дворца, она дойдёт, только покажите, вот, на плане, где это. Хм, действительно, план. И не выдранный из книжки, а перерисованный... "Всю ночь занималась". Ох, уж мне эта библиотекарша! Ну, смотри. Так, вот здесь — это мы, а они... Идёшь по коридору до конца, поднимаешься по лестнице на три этажа... Давай третий лист...

— А меня пропустят?

— Ну, да... Это вопрос... Сегодня одну мою так даже обыскивали. Но тебя... Не знаю, как у господ придворных, а у нас, внизу, и у солдат со вчерашнего вечера и до обеда уже, гуд стоит, что рыжая девчонка, которая с браслетом, огненную тварь, которую придурок Кроктауриус прямо из свиты Пшосграза вырвал — своей кровью умилостивила, и дворец лишь потому в угольки не обратился... Ты только не нагличай... Да ты и не умеешь. Иди, никуда они не денутся — пустят. Иртра, девочка, ту корзинку, что мы собрали, дашь госпоже.

— Да, госпожа.

Когда помощница метрессы Акакирры показывала, что они насобирали, то удержаться она не смогла:

— Это правда? Про ту тварь?

— Дегею огненную Анатара, бывает, у Пшосграза побаловаться выпрашивает. А меня недавно в её храм занесло, и её жрицы на обряд дарения крови развели. И как-то по-варварски его провели. Представляешь, в горло ножом! Кровью весь алтарь залили. Чудом всё совпало. Вот и не спалила меня дегея. Да Император свой дворец так и так отстоял бы.

— Да, эйдежь, конечно.

— Да брось!

Но девушка только покачала головой.

Катти поначалу хотела браслет, от греха подальше, снять сразу — и, мало ли куда кухонная девка пирожные несёт! Но обыск служанки... Конечно, можно предположить, что это солдатне просто загорелось девочку пощупать, но Акакирра уж больно удивление своё показала — не принято, значит, это вообще-то. Так что браслет она оставила. Внутри убрать его придётся: не приведи небеса, рукав сползёт, и новые одноклассницы её подруг заметят. "Эй, а ты разве не в темнице сырой?" Принцессы-то её не спалят — она в девчонок верила, а вот браслет...

До самого входа в девичье крыло внимания на неё не обращали. Да что там, внимания — её словно не видели, словно не кухонный наряд на ней, а легендарный плащ-невидимка. Но у дверей...

— Куда?! Обед уже занесли! Кто ты вообще такая?!

Девочка молча протянула вперёд корзинку и рукав пополз к локтю.

Всё-таки красивый он, зараза! К нему бы тиару и веер из слоновой кости, а не кухонную косынку с кухонной корзинкой. К нему бы платье с прозрачным декольте, а не её фартук с повязочками. К нему бы грозную волшебницу, а из неё-то какая гроза?

— Прот, заткнись, — вмешался второй. — А то, если наши прознают, что ты библиотекаршу чужеземную чморить вздумал... Не видишь, что ли, выпросила девочка у Акакирры печенюшек и пришла с подружками поделиться.

— Да что я... Ну, сказала бы, что ли... А то, что она — рыжая, так и то не сразу разглядишь...

— Проходи, девочка, проходи.

— А вы угощайтесь, — пискнула Катти.

— Ухтат, давай, а? Ну, по штучке! С принцесс не убудет! И хоть попробуем — ведь от Акакирры! От самой Акакирры наверняка!

— Ну, ладно. Бери. Я тоже возьму. Дочка дома полакомится... Всё, проходи, — и усатый дядька, чуть подтолкнув её в спину, усмехнулся: — проходи-проходи, библиотекарша... Эх, ирисок у меня нету! А ты, Прот,— уже со спины услышала Веккатта, — знаешь, чем она Патокула, краба нашего тюремного, достала? Она у него камеру, в которую её засадили, отмыла. Сама. Без спроса и принуждения. Дочиста! До блеска! Патокул говорит, что теперь в ней не заключённых держать, а хоть девочкам приличным зубки чистить...

"Надо же, — покачала головой Катти, — и как угадал!"

Девичье крыло от остальных покоев отличалось... Интересно, это ещё прежние оставили намёк, и имперские архитекторы подхватили или сами сызначала всё так обустроили?

Стены... С одной стороны фрески, на которых цветы, цветы... И словно поляны, и в вазах; и рассыпанные, и в филигранных букетах. Напротив — портреты молодых женщин... И рыжих среди них как-то было... Сравнительно многовато... Художнику не очень нравились серые да блеклые? Или не художнику, а заказчику просто разнообразия захотелось? И вдруг Катти наткнулась среди прочих на знакомое лицо — императрица Лоуррелция. Её царствование прославилось распутством, ставшее одним из поводов к восстанию красных платков... Катти, было время, искала среди прославленных персон рыжих, как она — и нашла. Да уж... Так тогда эти все — женщины династии? Хороши... Ну, так если тысячелетия кряду брать в жёны первых красавиц империи, чего ж ещё ожидать?

Катти опустила глаза. Полы... Нет, полы тарокки не трогали. Работу прежних ни с чем не спутаешь! Катти едва не сбросила туфельку, чтобы убедиться — полы должны были быть тёплыми. Может, именно от их праздничного орнамента потом отталкивались местные декораторы? Вот и окна здесь — не бойницы, а родники света, и люстры — не висят, а словно парят...

"Уютненько, — признала девушка и вернулась к своим проблемам: — Однако, пора."

Оглянулась, убедилась, что посторонних глаз нет, и браслет с руки сняла.

— Нет, ну уж, Катти... Идёт, как ни в чём не бывало: "Вам от метрессы Акакирры — комплемент главного повара дворца!"

— Хорошо, что ты мне раньше на неё указала, не знаю, удержалась бы...

— Но как?!

— Не знаю. Но она явно к нам нелегально пробралась. Ведь не поздоровалась даже! И, умница, обратила ж внимание, что на слуг здесь не смотрят, не видят, и переоделась. Я вот теперь всё голову ломаю: а это её выпустили, или она сама улизнула?

— И запертой камеры?!

— При мне Луф однажды опыт поставил: по дворцовой связи вызвал её — головоломку прежних из Лазурного принесли, он ей игрушку чуть описал и засёк время. Потом мы с ним её маршрут бегом пробежали — едва уложились.

— И что?

— Мы с Луфом сломя голову неслись, а она... Её еле на Крайддассе Оллитто мэтр Ортерей уговаривает, что уж про бег на средние дистанции говорить... Она бы мокрой должна появиться, а она... Лишь, как от быстрой ходьбы, чуть дыхание глубже стало.

— То есть?

— То есть у неё есть свои собственные ходы по нашему замку. И если из камеры выбралась, то, может, нашла что-то и здесь. Ещё бы! — она по Льиз яррулле месяцами безвылазно гуляет, мама видела, что она тайники прежних едва ли не на голых рефлексах уже находит. Едва ли не раньше Агвелты! Может, и здесь? Уже и здесь? Кстати, и с нашей Феврой она тоже в лучших подругах, как уже и с этой... Как, там, её, ты запомнила?

— Метресса Акакирра. Ну, и ладно. Может, хоть чаи правильно её научит заваривать, а то я уже и забыла, что у "Империи Маккабари" может быть вкус обыкновенного "чая байхового"... Может, самой на кухню сходить? — и не выдержала: — Ну, говори же! Что ещё заметила?!

— А ты нет? — и резюмировала: — Ты нет. Я тоже — нет. Я не заметила на её руке браслета.

— Не, может, быть, — по слогам произнесла Никка.

— Ты тоже точно видела, что браслет на неё — надевали?

— Точно, — отмахнулась она. — Теперь тоже вспоминаю. Значит, она специально левую руку несколько раз задирала. А я, дура... — Никка перевела взгляд на свой браслет и чуть его сдвинула — тот послушался. Сдвигать себя на чуть-чуть он позволял. — Но она никогда не любила на себе никаких браслетов! Разве, что-нибудь совсем уж невесомое... Вот я и... Но я же со здешними девчонками говорила, и каждая: — "Только вместе с рукой"! Только, вот, теряя кисть — теряешь возможность каста. А Катти... Специально ребёнка убили, чтобы её браслет залить кровью. Помню я, помню! Чтобы меня — мальчишку, а для неё — девочку... Лет шесть-семь той было...

— Мага этого я найду и спалю. Всё равно спалю. Значит, Катти свой сняла. Я свой при нём расстегну — Катти расскажет как — и его сожгу. Насколько сил хватит медленно! — она помолчала и словно отмахнулась от нелюдя. — Да, а про наших мальчишек я ей, как ты помнишь, тоже рассказала. У неё свободный проход по дворцу, это раз, а голова — уж не хуже нашей, это два. Пусть подключается.

— Ах, так вот для чего ты при ней с Торри опять про пари ваше заговорила...

Катти возвращалась. Она тихо улыбалась: всё прошло замечательно. Девочки всё поняли верно — вокруг неё они прыгать не стали, её инкогнито поддержали. Никка на отсутствие браслета внимания не обратила, но Сина подскажет. А ведь та собственным глазам поначалу не поверила, пришлось ещё раз неловкий жест повторять — чтобы опять пустое запястье продемонстрировать. И умница! — все новости пересказала: и про свои драки с побочным принцем... как там его? — Ритоглом, что ли?.. И ведь не боится, гадёныш... Хотя сейчас осень, потом зима... Он из Огненного дворца может вообще носа не высовывать, а здесь его Клериссе доставать тяжко пришлось бы... Но мальчишка не принимает в расчёт, что память у королевы Эллезии отменная — она спокойно дождётся лета, он вылезет на какую-нибудь охоту — вот тогда за ним охоту и устроят... Ведь это для его семнадцати лет полгода — вечность, а после двадцати ход времени, она много раз об этом читала, по-другому воспринимается. А уж ближе к королевским сорока...

Да ладно, с этим придурком малолетним принцессы сами справятся. Тем более, что, судя по реакции остальных, придурком его остальные считают тоже и девочкам помочь будут не против. А вот свои мальчики...

Что они пошли на выручку — ожидаемо. Ожидаемо и то, что напролом не полезли, и тихий переход у них удался бы, если бы не выкрутас судьбы. Местной принцеске загорелось прогуляться, и она гульнула как раз в Пустошах сизого вереска. И мальчишек выбросило на их пути. "Будто в книжках", — улыбнулась, было, юная любительница почитать, но юная библиотекарша только покачала головой: видела она и другие документы — мемуары, дневники, и такими невероятными совпадениями делились в них едва ли ни через одного. Как-то она разговаривала с Семериком, — они тогда расшифровкой занимались и считали вероятности выпадения букв в тексте, так он считал, что к человеку этот подсчёт случайностей применять вообще бессмысленно:

" — Какие ещё случайности?! Боги меж собой играют нами, — говорил он. — И постоянно норовят друг перед дружкой смухлевать.

Кому из богов понадобилось сталкивать принцев враждебных стран?

Каприз Агторрии кто-то заинсценировал как похищение, в ответ на которое похитили их. А кому здесь понадобилось спровоцировать прямое столкновение Империи и Артола? Катти, регулярно присутствовала при разговорах королев — столкновение они считали неизбежным и без того...

Ладно, это высокая политика. Она ей без надобности. Её заботы — её друзья. Жаль, что им не повезло уродиться во дворцах, и для этой самой политики они сами — большая надобность.

Её взгляд опять зацепился за портрет рыжей распутницы... Девушка остановилась...

Наивный взгляд, рыжие кудряшки... Наверное, она здесь изображена, когда ещё до замужества, до смерти мужа, до попыток её убийства, до уничтожения в ответ семей младших сестёр покойного императора, потом младших братьев, и тем более, до восстания красных платков, едва-едва не завершившегося взятием Риммериума. Но её, вооружённой палицей Арриграса, личное участие в последней битве... Против "рыжей гадины" вышел конклав магов, примкнувший к бунтовщикам, они до конца не верили, что божественный артефакт признает вдову — она смела их, и миллионная вражеская армия дрогнула...

И потом творились двадцать лет кровавого ужаса... С тех пор ни одного восстания в Таркаре госпожой Историей отмечено не было. И маги не любят женщин-воительниц. И очень, с тех самых пор — женщин-магинь.

Наивные глазки, пухлые губки, рыжие кудряшки... И взгляд зрителя просто ищет на детской коже хотя бы несколько веснушек... И вся судьба впереди. И девочке словно бы уже обидно: за что?

Работа великого Пратария... Маг, артефактор, математик, художник, зодчий, стратег — гений. Верный сподвижник Лоуррелции. Один из тех, собравшихся вокруг неё, рыцарей и героев всех сословий, благодаря которым она победила. Один из её любовников.

Даже жалко: не будь он столь разносторонен — оставил бы больше картин.

Веккатта ещё полюбовалась и пошла дальше.

У самого выхода из девичьего крыла, надела браслет. Стража уже сменилась, её выпустили без всяких вопросов и придирок — узнать не узнали (платочек почти скрывал волосы, рукав прикрывал браслет), но чего к кухонной девке зря цепляться? Да и выпускать — не впускать абы кого.

Возвращаться в камеру не хотелось, до ужина ещё далеко. Ни на кухню, ни в библиотеку не тянуло тоже. Катти спустилась на этаж ниже, прикрыла пустую корзинку поверх реденькой крышки ещё и вышитой салфеткой и пошла по новому коридору. Торопиться не стала, увидит часовых, услышит стражу — перейти на деловую походку всегда успеет. А пока...

Это крыло походило на верхнее, но... Оно было мужское. И не только потому, что там, где у дам возвышались огромные расписные вазы (едва ли не из предшествующих эпох!), здесь стояли доспехи, а вместо высоких прозрачных зеркал, в нишах висели звериные головы. Катти не удержалась — потрогала. Не муляжи — настоящие! Но и весь стиль — более массивный, более лаконичный, более суровый.

И у мальчишек перед входом в основные покои — тоже пост. У Катти чуть участилось дыхание, но на неё никто и не глянул. Как болтали, так и продолжили... Ну, о чём бы ещё?

— Нет, ну, чего ей ещё надо?! Зарплату домой я приношу? Почти ж всю!

— Я вот тоже этих баб вообще не понимаю... Представляешь моя...

"Удачи тебе — с твоей", — запрятала улыбку Катти.

И галерея с портретами была тоже... С мужскими портретами. Ох, а неужели... Катти прибавила шагу и почти бегом двинулась к тому месту, где этажом выше немного задержалась. Точно! Ещё одна работа великого мастера! Спутать было невозможно, но эту она не знала. Молодой мужчина в тиаре... Наверняка, муж Лоуррелции... Роггакер... Нет, которым был по счёту этот, библиотекарша не вспомнила — ничем особым он не прославился, даже его портрет кисти Пратария, и тот копиисты во многих репликах не воспроизвели. Да что тут воспроизводить? Наивное детское самодовольство? Уверенность в своей вседозволенности?

"Хочу звезду с неба! Нет, не эту, что вы мне её суёте?! Я хотел вон ту! — а потом: — Хочу вон ту женщину. Нет, не эту, не эту! Жена мне уже надоела — хочу сеструху." Вот потом и решит сестрёнка, что она ничем не хуже бывшей жены... А уж приглядеть за племянничком сможет гораздо лучше его невдалой рыжей маменьки.

Катти отошла от картины, но остановилась, вернулась... С обеих картин персонажи смотрели на зрителя, но как-то странно: поймать взгляд ни одного из них не получалось. Лица, если картины поставить рядом были бы направлены друг на друга. Сызначала, что ли, их и расположили рядом? Но...

Рамы у обеих картин тоже были однотипны — более-менее ровные прямоугольники, все в крупных завитушках, и одна такая, на этой раме, должна бы просто втыкаться в аналогичную на той. Ну, не должно быть её! Её быть не должно, а она есть... Рама более поздняя? Но зачем поменяли?

Катти быстро огляделась — никого. Подошла, положила правую руку на завиток... Пальцы удобно легли в выемки. Что ж... Катти выдохнула и нажала, чтобы повернуть его... Сильней, сильней... Хватит! Так можно и чужую мебель поломать. А что ничего не вышло — правильно: должна быть защита от случайного нажатия.

Попробуем чуть иначе: вжать — нет! А на себя... Завиток с натугой поддался... "Ага, несколько столетий не смазывали, небось!" Ещё! Легкий щелчок. И завиток зафиксировался в новом положении. И теперь опять — попытаться провернуть... Пошёл! Завиток начал поворачиваться вокруг оси, спрятавшейся сейчас где-то на уровне запястья девушки. Остановился.

Что там, что было под ним, открылось? Ничего... Ладно всё — потом. В первую очередь постараться восстановить, как было.

Катти попыталась сразу потянуть его обратно — неудобно, не за что подцепить! Значит, опять — сначала на себя... Есть. А после фиксации дополнительных усилий не потребовалось — завиток сам пополз по часовой стрелке в исходное положение. Дополз. Вдавился. Щёлкнул.

Уф, всё как раньше!

Она опять оглянулась направо, налево — ей везёт, по-прежнему никого! Послеобеденное время, и у мальчиков тихий час? Баю-бай, малыши! Что делать дальше она догадывалась — кровь. Нужна активация кровью. Иголка у неё, заколотая, в воротнике была, была она даже на всякий случай и нитью обмотана. Хотя зачем ей нитка? Но уж раз есть игла, — решила она при сборах, — то пусть будет и нить.

Опять отодвинуть завиток, проколоть палец, выдавить кровь, обмазать подозрительное место, в двенадцать ударов сердца выдержать паузу, и ласково-ласково ноготком... Есть! Подцепить... Лепесток откинулся легко, тут же со знакомым негромким гонгом поднялся столбик нитрониума. Вдавить! Стена с картиной пошла вправо, открывая проход — туда! И там сразу вдавить чуть светящийся нитрониум, который изнутри всегда выставляется на виду. Мягкий звон, и стенка пошла назад... Щелчок! Всё в исходном! Свет шедший снаружи отрезало тоже, но прежние никогда небрежностью не отличались... И... И?!

И невысокий потолок сначала едва проявился во тьме, потом налился сиянием, потом залил светом окружающее. Катти огляделась... Обычный для прежних переходной тамбур входа с односторонним окном наружу. Они оттуда увидят только стену, а ты сможешь рассмотреть их. Даже если они там стенку закрасят, даже если на неё повесят картину. Разве что поставят шкаф...

И дверь отсюда. Вот ещё чему люто завидовал Луф — таким непроницаемым втягивающимся дверям. Но тут уж совсем безнадежно: кресло в свою лабораторию перетащить ещё можно, а дверь... Вырубать вместе со стеной? И до него уже пробовали. В новом месте механизм работать отказывался.

Коридор. Такой же как у её камеры. А он её признает? Она потянулась к стене и указательным пальцем провела линию вниз — свет притух. Слушается! Она восстановила комфортное освещение. Здесь было по-привычному для помещений прежних, зябко, но регулировать температуру Катти не стала: задерживаться она не собиралась, а теплело не так, чтоб уж сразу.

И направо — параллельно общему, открытому для всех коридору. Чтоб не мёрзнуть — чуть прибавить шагу. Штрихи подсветки аккуратно провели её через проверку на разумность, значит, точно: её здесь признают, её здесь помнят.

Три двери. Этажом выше перед залом столовой были подсобные помещения для слуг. Здесь тоже? Заглянуть, что ли? Для порядка надо. Катти вошла в первый тамбур, заглянула в окно прозрачности...

Э-э, нет... Здесь не так, как у девушек. Это не для слуг... Хотя служанок парни сюда могли и затаскивать... У женщин подобные помещения называются будуарами, как это называется у мужчин? Кроме разных крайне непристойных терминов ничего в голову не приходило... У Келдаза, в его потаённом домике в Эллистане, похоже.

Нет, входить туда Катти не собиралась. Во-первых, внутри не убрано! Очевидно, слуг туда запускают не часто. А во-вторых... Да не пойдёт она в это гнездо разврата и всё!

Катти поджала губки и вышла.

Вторая дверь... Что-то подобное? Э-э, нет... А это что такое? Неужели же?!.. Катти вдавила нитрониум и вошла. И... И сразу опустила глаза на пол — чисто. Следов она не оставит. Ну, понятно, пол прежних, но остальное... Здесь никого не было давно, очень давно... Когда-то тут было много зелени, но всё засохло, облетело, почти закаменело. Картины на стенах покрылись слоем пыли... Сюжеты у них тоже, как и в той комнате целомудрием не отличались, но... Вон — не узнать маэстро Ботиани невозможно...

Во время восстания красных платков работы любимого мастера Императрицы были ими сожжены почти все... Он пойман и сожжён тоже.

Но тут главное не это... Да, даже уцелевший шедевр великого Ботиани здесь не главное! Потому что по центру комнаты стоял он... Катти его узнала, в нескольких книгах его изображение сохранилось — король оркестров прежних, рояль!

Когда прежние ушли — очевидно, как-то сразу... В Льиз яррулле, в домах, даже запасы продуктов остались: кое-где они не сгнили в труху и потом в пыль, а закаменели... Когда люди ушли, дикари хлынули в их города, разламывая, что ломалось, загаживая остальное... Крупные музыкальные инструменты пошли на костры. Кое-что, правда, уцелело в храмах. Так жрицы Анатары сохранили органы. Ещё кое-что сохранилось и в тайниках. А если ты прошёл проверку на разумность, хоть каким-то разумом ты обладаешь?! Но рояли не статуэтки, чего бы их прятать? Да и как бы их в тайничках размещать?

Катти подошла к белоснежному когда-то инструменту. Подняла крышку, тронула клавишу... Раздался звук... Больше ни одной клавиши не коснулась: музыкантка из неё — никакая... Сину бы сюда!

Приведёт она её, приведёт. А пока... Да и инструменты же ведь ещё настраивать регулярно надо, струны-то слабеют... А за несколько столетий... Ничего, Сина с Луфом разберутся!

Она опустила крышку, ещё раз огляделась и увидела. Статуэтка. Почти голенькая девушка, лукаво улыбаясь, натягивала лук. Ведь это наверняка та, которую утащили из её коридора! Забрать. Тут-то девочки больше не хватятся. А там перед мальчиком-лучником, перестанет зиять пустота...

21. Проверка на разумность — 8

— Ты видел, что они вошли? Сам видел? — настойчиво переспросил Вартерий своего подручного.

— Да. Все пятеро пришлых. И с ними наш парень, Фред. Он-то, было дело, первые две галереи насквозь исходил — они его и наняли, — спокойно ответил Штекл.

— Вот, ваша милость, — повернулся к барону Осттекию местный барон лиги теней. — Если б мы знали, если б к нам обратились раньше... С короной ссориться у нас не в обычае. Тем более из-за чужаков. А так... Парни пограничный пост прошли. Кто они такие? Да мало ли их здесь заявляется?! Пустошь же! Печать на свои рюкзаки они получили... Что надо предъявить на посту, чтоб получить такую — не на отдельный артефакт, а на тару с несчитанным хабаром, мы ж местные, мы знаем. Представители "Синдикта" печать подтвердили — чего нам ещё?!

Барон Осттекий бандита местного почти не слушал, он следил, как двое его людей — маг и следопыт — осматривали пролом. Самому ему слазить с лошади не хотелось: из провала тянуло такой жутью, что рассказ о древних шахтах прежних, ныне заполненных тьмой Пшосграза, сомнений не вызывал.

Ловчая пара обменялась словами и повернули к нему.

— Ну? — спросил он.

— Группа людей, больше трёх, но, пожалуй, меньше дюжины, сегодня вошла туда, — отчитался поисковик. — Шестеро — хороший вариант. До них не было никого. Давно. С зимы, самое меньшее. Шли, не таились. Особенно, если с ними был норт. Тот бы, если захотел, навёл камуфляжа. Прибыли на лошадях, внутрь пошли пешцами.

— Те лошади — с поста. Мальчишки, уходя, нам их по дешёвке сбыли. На пост и вернутся, — негромко пояснил Штекл. Мол, я не вмешиваюсь, не любо — не слушайте.

Барон кивнул.

— Среди них, — принял эстафету маг, — присутствует хотя бы один маг земли. Сильный. Перед тем как войти провёл мощный ритуал обращения к Пшосгразу.

— Поможет? — повернулся к Вартерию Осттекий.

— А то другие не пробовали, — пожал плечами тот. — Но это ж нагтилин наверняка был... А у них с тёмным богом свои отношения.

— А что другие нагтилинов привлечь не пробовали?

— И не раз.

— И как?

— Назад никто не возвращался — так что не рассказали.

— Так чего туда полез этот?!

— У них до сих пор в ходу легенды о "донной шахте найдерекса". Мальчишки хапнули хабара. Умудриться с первого раза выйти на выпадение! Это ж надо! И решили, что Позикрона улыбается им. Тем более, что кор у них в команде тоже был.

— У тебя есть ещё проводник? Хоть, как ты её назвал? — на первую галерею?

— Ваша милость, Вас я никому не доверю. — ответил на взгляд Вартерия Штекл. — Конечно, Фред хвастал, что он четыре крыла на двух галереях обошёл, а я в его возрасте после второго остановился... Но если очень надо...

— Идём.

Глава ловчих отрядов империи слез с коня. А что делать? Доложить Императору, что его остановила дырка в земле?! Что он даже не попробовал?

Когда Штекл мерзко лыбясь сообщил Фреду, что сбылась главная мечта его жизни, молодому осталось только мерзко ухмыльнуться в ответ: пока ещё это его вызвали, это его едва ли ни пинками пригнали сюда: "Скорее, скорей!", и ему вот тут вешают лапшу на уши, всё это — ему, а не он! Но мечта — сбудется!

А потом они ему объяснили, что они считают его мечтой.

"Да это ваша мечта!" — чуть не взвыл он. Загнать его в древние шахты! Откуда уже несколько столетий никто не возвращается!

Да, он туда заглядывал, таков их семейный промысел был, но отец обжёгся и запретил. Конечно, он не слишком послушный сын. Чтоб грибочков набрать, чтоб перед девками выделываясь, их на грибной супчик, на блюдо, которое и принцессам редко когда достаётся, пригласить, туда лазил и после... Но это же только первые две галереи и самое начало третьей! Самое начало! Это даже не шахта, так, приступочек. Грибы, если места знать, уже появляются, а тёмные твари... Те тоже — только появляются там, а не живут. И если быть осторожным, если иметь нужные амулетики... И если повезёт. Если очень повезёт. Последний раз он выбрался голым — всё растратил. Выкатился из сумрака пещер на свет и чуть не завизжал от радости: никакие облачки, пока он внизу был, небо не законопатили, и летнее солнце палило во всю свою полуденную мощь. Так что волна тёмных тварей за ним наружу не выплеснулась.

" — Первое, — усмехнулся Сэмсор, — ты можешь отказаться. Второе, ты можешь довести их только до входа в третью галерею. Ну и последнее... Нам кажется — мне кажется! — у них есть шансы...

" — В донных шахтах?!

" — Что ж, уточню. Я считаю... мне кажется, что если шансы у кого-то есть — то это они. И им не надо в шахты — им надо уйти. Им надо пробраться, прошмыгнуть, им просто надо выбраться от нас, — и он соизволил объяснить: — Чтоб ты знал... О имперских ловцах, которые у нас, слышал? — Фред кивнул. — Это за ними. А своих первых трёх тёмных гончих они кончили лет в тринадцать-четырнадцать...

" — Но тогда... Это же...

" — Да. Это принцы Эллезии. Император спёр их принцесс, и они, вот, за ними. Хотели пробраться тишком да как-то засветились. На посту кто-то, видать, понял, кем может оказаться команда из векта, норта, нагтилина и кора.

" — Это точно они?

" — Не слышал, что ли , ещё? Кому ещё любимая мамочка могла письмишко с гончей переслать?

" — Как это?!

" — А так. Мы у них хабар принимали... Мальчики на выпадение вышли — два грузовых мешка битком, забитых, вынесли. Не будь они принцами — принцами с такой добычей и стали бы. Так вот, мы хабар принимали, а тут она, тёмная тварь, во всей своей красе... И с ленточкой голубенькой на шее и письмишком за ним. Вект письмо прочитал, ручку у нагтилина вечную, от прежних которая, вытребовал, что тёплые подштанники надевать не забывает, отчитался и обратно отправил... Как тёмная гончая людей рвёт, я видел, теперь увидел, как она лижет руку человеку...

" — Да уж, — мрачно согласился с ним Штекл, и Фред впервые увидел, как главный убийца клана зябко передёрнул плечами, — то ещё зрелище.

" — А теперь вспомни "Сказ о Паррете". С чего он-то туда попёрся?

" — Он... Его нанял принц Виттарий — тому срочно надо было...

" — У Паррета был один принц, у тебя их будет аж четыре штуки.

" — Итак, идёшь?

" — Подумать можно?

" — Ага, чтоб бутылочку уговорить и девку на дорогу трахнуть... О чём тут думать? Есть внутри азарт — вперёд! Жопа не держит — оставайся. У нас ещё трое есть, которые в первую галерею заходили.

Действительно, какие ещё расчёты? Когда он доверялся каким-то доводам-пересчётам? Чуйке своей он верил. А она... Она, словно кошка голодная на миску сметаны, заоблизывалась! Ей — хотелось!

" — Снарягу дадите? — на остатках разума начал торговаться он.

" — По полной, — пообещал Штекл.

И не обманул.

Принцы... Да, не удивительно, что на посту их узнали. Королевская кровь — четыре образца. Девки, когда глазки распахивают и губёнки раскатывают: "Ах, где он мой принц?!" — вот таких и представляют. Такого несокрушимого, как нагтилин — вот же здоровый... Или статного, как вект; или, как кор, вальяжного... А уж норт... Ох, не хотел бы Фред оказаться в бою против этого... Кела. Или в команде, которая против этой четвёрки.

" — Я довожу вас до входа в третью галерею. И решаю — я решаю! — оставаться ли с вами дальше. Любому моему выбору вы не препятствуете. Так? — обернулся он к нагтилину.

У нагтилинов слово равно подписи под договором, а уж у их принца... Не то, что у этих хитрожопых коров, непонятных вектов или борзых нортов.

" — Да, — спокойно ответил "Луф". — Но даже там, в первых двух галереях — это ты подчиняешься нам. Ты — только проводник.

" — Нет. Так не пойдёт. Если вы потащите меня в капкан, я не пойду. Тогда я вам не вожатый.

" — Хорошо, свалить от нас ты можешь, когда захочешь. Но предупреди хоть... Хоть за минуту, что ли...

" — Предупрежу.

" — Услышано и принято.

"Принято", "принято", "принято", — подтвердили остальные.

А их "филин" весь разговор промолчал. Он вообще ни одного словечка не проронил. Молчал всё время, как неживой.

(Фред не знал, что Ниэллон предложили тому не ходить.

" — Клятву же вы не снимите?

" — Нет. Ты видел, где выпадение.

" — Значит, если я узнаю, что без моей помощи вы пропали, у меня взорвётся кровь. Лучше погибнуть в бою.

" — Да пройдём мы! — отмахнулся принц.)

Нет, принцы королей из себя не корчили. Команды их были по делу: "По коням!", "Привал!", "Прежде, чем лезть — перекусим." и, наконец: "Веди!".

Перед тем, как войти, Фред ещё раз...

— Подождите, — кинул он себе через плечо.

Постоял перед проломом, выкинул все мысли из головы и вслушался в себя: чего же он по правде хочет, чего он на самом деле боится? И опять убедился: входить не боится, войти — хочет. Азарт, холодный азарт чуть подмораживал его нутряк, азарт, а не безнадёга.

И он начал уговаривать себя: да это ещё — приступочек. До второй галереи повернуть можно будет за любым углом, на любом перекрёстке. За минуту предупредить... Предупредить придётся. Если он выйдет, а они нет, его будут спрашивать. От тёмной гончей не спрячешься, его боссов спрашивать начнут первыми, и они сразу кивнут на него, а там... У его родной мамочки его первый зубик или последние носки нестиранные реквизируют — тем тварям хватит. Так что, не прятаться, а встретить, и при видящем правду ответить: договор я исполнил!

Вот только уговоры эти были не от страха, а от излишней ретивости: неужели и вправду есть шанс?!

Принцы стояли ждали. Молча. Не мешая не то, чтобы ворчанием или подколками — даже вздорными чувствами. Сзади было не раздражение и спесь, а спокойный интерес, сдержанное любопытство. Сзади было терпение. Сзади была... как странно звучит это слово про принцев! — Сзади была дисциплина.

"С такими идти — можно", — ещё раз подтвердил себе Фред.

— Входим, — произнёс он, и вошёл во тьму.

— Забавная медиативная методика, — услышал сзади смешок кора.

— Инструментарий не бывает забавным или серьёзным, а только работающим или нет, — почти увидел пожатие плечами нагтилина.

"Забавно ему! — полыхнуло раздражение, но он придавил его: — Да ладно, мешать не мешали, а теперь... А может, это мне проверка?" — и он заставил себя не обернуться.

— Свет лучше держать на самой малости, — предупредил он и зажёг свой "светлячок". — Так чтобы только стены да пол различать.

— Принято, — услышал он от кора. И никаких усмешечек в его голосе уже не было. — Кстати, команда, "глаза!" означает, что глаза надо зажмурить и лучше бы прикрыть руками: у нас есть световые гранаты.

— Ага, — буркнул нагтилин (это была его разработка), — немного, но есть. Он пристраивал полупрозрачную маску на верхнюю часть лица.

Фред о них слышал: у шахтёров-золотодобытчиков такие бывали. Не у тех, конечно, которые каторжники, а у артельщиков. Золотоносные шахты Империи давно истощились, но это если копать без разбора, а если у вас в бригаде маг земли нагтилин и удача, в придачу, то... Некоторые... Ну, разбогатеть не обогатились, но на жизнь приличную себе зарабатывают. А маска... Дешёвые — глаза от каменной крошки прикрывают, дорогие — ещё и словно подсвечивают темноту, позволяя работать почти без света, а та, что на этом... Может, она сама по себе под освещение подлаживается. Ему и по той команде жмуриться не надо будет. Принцы!

Впрочем, у остальных масок не было.

— Это — факел, — вручил нагтилин их филину стержень в локоть длиной, металлический вроде, но лёгкий, судя по всему, какой-то. Полый? — Этим кольцом подстраиваешь яркость, этим — конус света, ну, толщину луча. Вот здесь сжимаешь — загорается. Попробуй, побалуйся для начала. В бой не вступаешь, твоё дело — свет. Ясно?

— Принято, — ответил филин.

И Фред увидел, как принцы переглянулись. Их удивил такой ответ? Они же именно так принимают приказы. Он с ними недавно? Это надо будет обдумать. Потом, потом!

— Готовы — двинулись.

Он активировал свой поисковый артефакт, и они пошли. Артефакт — плоский диск — удобно умещался в ладони и был равномерно сер. Тёмную кровь он сейчас не чуял. Совсем уж доверяться ему не следует, это если наоборот, если на нём проявляются багровые точки, то это точно — тёмные, а если наоборот, то это означает лишь то, что артефакт ничего не видит. А там... Может маскироваться научились и теперь не хватает чувствительности. Отец однажды нарвался, и из их партии вернулись только двое. Отец после этого порвал контракт на поставку грибов. Ну, как порвал — не продлил. Домашних запасов хватило завершить текущий, и всё. Матушка только вздохнула с облегчением, а отцу пришлось искать работу, пришлось идти на поклон к Вартерию.

Грёбанные грибы — всё из-за них! Их едят те, которых едят тёмные хищники. И которые обожают разнообразить свой рацион захожими двуногими. То, что их поблизости сейчас, вроде, нет — это ещё не везение, это, что нет откровенной невезухи.

Нагтилин шёл по галерее, как по музею какому-то, вертя головой во все стороны. Хотя шахты же здесь кругом! Древние шахты прежних, вот ему и занимательно.

— Успокойся, — заметил его недовольство кор. — Ему оно не мешает. Это он не любопытничает — это так он слушает землю. А по живности у нас другие специалисты.

"Слушает землю"! И ведь что-то, должно быть слышит. По крайней мере, когда Фред в одном месте хотел чуть сократить путь и пробраться напрямик по людским уже штрекам — камень, кажется, в своё время резали, нагтилин вдруг вмешался:

— А другого пути нет?

— Что там? — сразу обернулся к нему норт.

— Не знаю. Но не нравится мне там что-то. Или мы там кому-то не понравимся.

— Фред?

И Фред в те имперские коридоры поворачивать не стал.

Первую галерею всю насквозь прошли по-тихому за три четверти часа.

— Досюда, — указал он на крутой спуск, — вас могли довести из города человек десять-пятнадцать. Дальше — я знаю только двоих. Одного знаете и вы — Штекл. Второй — мой отец.

— Привал, — скомандовал вект. — Десять минут.

И он же, минут через пять вдруг поднялся и переглянулся с нортом. Тот ухмыльнулся.

— Что? — спросил кор. — Уже за нами?

— Ага, — ответил Нил и сел. И пояснил Фреду: — Сигналка сработала.

— Они могут срезать, ну, через те...

— Понял. Сколько?

— Минут десять.

— Ещё столько же за счёт маршевой скорости. Полчаса у нас есть.

— Мы и дальше бежать не сможем, — предупредил проводник.

— В случае чего, в бой с людьми ты не вмешиваешься.

— С имперской ловчей стражей драться я и не нанимался.

— С их стороны, за них — тоже, — без всяких усмешек предупредил его норт.

— Да, — еле сдержался, чтобы не передёрнуть плечами Фред. Так мурашки, выползшие на голос молодого воина, по коже копошиться и остались.

— Ну, и чего вам здесь страшного? — через версту после входа хмыкнул барон Осттекий.

Шахты, подземные коридоры работы прежних — широкий коридор высокие сводчатые потолки, здесь не то, что их отряд — легион пройти сможет... Ну, центурия, во всяком случае, точно!

— Везучие парнишки... — покачал головой Штекл.

— Кого ты "парнишками" назвал?!

— Парнишек, парнишек. Мы идём по их следу, а они на этом пути ещё ни на кого не нарвались. Неужели обращение к Пшосгразу и вправду работает?

— Ты ж говорил, что не они первые с этим...

— У этих обращался принц, королевская кровь. Если мы с вами воззовём к Арриграсу, он и глазом моргнуть поленится, а если принц Рогттар?

— Не пори чушь! Нет у королевского рода нагтилинов общей крови ни с каким богом!

— А если есть общая страсть с одним из них — камни? И уже не одно тысячелетие?

Барон хотел ответить что-то резкое, но в это время шедшие впереди ловцы вдруг засуетились, что-то толи высматривая, толи вынюхивая.

— Эй, что там? — крикнул он им.

Один подошёл, объяснил, что предыдущий отряд здесь, вроде, хотел повернуть, но раздумал.

— Там — другой, более короткий, путь, — не дожидаясь вопроса пояснил Штекл. — Уже наша, имперская, выработка.

— Сколько выиграем?

— Минут десять.

— Внутри опасно?

— Здесь всюду опасно. Но тут мальчишки — проходили, и туда они не сунулись.

— Истеш? Что-нибудь чуешь, видишь?

Маг-проводник ещё раз взглянул на свой тёмный компас. Стрелка его вольно крутилась по всем направлениям.

— Нет.

— Провести сможешь? — опять обернулся к местному барон.

— Да.

— Веди.

Сэкономленные десять минут обошлись им в две жизни. Обвал. Штекл, когда услышал потрескивание над головой, подхватил барона под белы ручки и со всех ног бросился вперёд. Большинство последовало его примеру, а те двое начали вертеть головами и спрашивать друг у друга: "А это чо?". Понять "чо это", они не успели.

Барон только глянул на забившие проход каменюги и скомандовал: "Вперёд!"

Когда они вышли под сводчатый потолок работы прежних, перевёл дух не только Штекл. Но барона интересовало лишь одно:

— Принцы здесь были?

И выдохнул с облегчением он, лишь когда его ловцы подтвердили, что опять взяли след. У перехода на вторую галерею, Штекл предупредил, что дальше он не ходил. "Вот и сходишь", — услышал он равнодушный ответ.

Ловцы подтвердили, что у принцев здесь был привал. "С полчаса назад", — сказал один из них, сунув руку в золу костра, потом огляделся и добавил: — Сидели спокойно. О погоне не тревожились.

Привал скомандовал и барон: погоня может быть долгой, так что походные стандарты, уставы прохождения надо выполнять. Но солдаты ещё особо вымотаться не успели и бросились собирать грибы — их здесь высыпала целая полянка. Ну, конечно! — в том же Прассиле деликатесы примут по золотому за десяток... В столице — и того дороже. (Но это, если довезти удастся в товарном виде, не помятыми). В любом случае, служивые тут двух-, а то и трехмесячную зарплату могут сделать.

Штекл присоединяться не спешил: и позориться перед бароном не хотелось, и... Примета это нехорошая — на опасном деле попутным приработком увлекаться. Возвращаться будет, тогда... Ну, уж на супчик насобирает. На два супчика. Для жены, и (оглянемся, жена поблизости не шастает?) ещё на один...

На втором ярусе, во второй галерее, как это здесь называли, идти было тяжелее. Нет, не физически — полы коридоров прежних были привычно чисты, стены привычно устойчивы, но... появилось ощущение тяжести всех этих нависших над тобой каменюг... И здесь было тише. Всё-таки выше постоянно слышались какие-то писки, невнятные шорохи, протяжные скрипы. Тут звуки живых тревожить слух перестали. А звуки мёртвые...

— Чувствуете? — оглянулся на них проводник. — А всего-то! — здесь потолки на фут ниже, чем раньше.

— Сам мерил?

— Нет, и даже не мой отец. Он тоже говорил, что ему об этом другие говорили, — отказался Фред. — Может, дед? Я на третью галерею одним глазком заглядывал, там ещё ниже. И ощущения — соответственно. Особо чувствительным туда уже лучше вообще не соваться. И тёмных никаких не надо. Остального хватает. Бр-р...

Зато свет. Здесь по стенам уже ползёт светящийся грибок. Ещё не всюду. Да и света от него едва хватает, чтоб, где пол увидеть и на стенку не напороться. Но показательно факелок свой он потушил. Филин, глядя на него, свет убрал тоже.

Они всю первую галерею прошли, не столкнувшись ни с единой тварью. Нет, и у него такое случалось, но всё равно — везунчики они, принцы, везунчики. А может... Перед входом они полчаса потратили на молитву нагтилина. Он, когда раньше ходил, на подобное время не тратил, но... Но Луфгегл этот... не даром же нагтилинов называют подгорным племенем... Вон, остальных переход на нижнюю галерею заметно придавил, а нагтилин едва ли наоборот, словно плечи расправил. Так, наверное, кор на палубу вступает. Даже, если она расшатывается от волн.

Внезапно нагтилин словно споткнулся, остановился и тут же шагнул к стене. Положил на неё обе руки... Тут и остальные услышали словно гул... Словно эхо далёкого гула.

— Говорил же, что там никого не ждут, — равнодушно произнёс он.

— Обвал? — так же бесстрастно бросил вект.

— Ага.

— Кто-нибудь мог выбраться? — с очень практическим интересом полюбопытствовал норт.

— Могли и успеть, — ответил нагтилин. — У них не сразу всё обвалилось. Поначалу, вроде, только несколько камней рухнуло. Некоторое время было.

Так услышать, так разобраться с далекими, слитными, ощущаемыми больше телом, чем слухом, раскатами?!

— Я у перехода сигналку оставил, — пожал плечами вект. — Скоро узнаем точнее, — и к Фреду: — Пошли!

Пошли.

Здесь грибные полянки встречались чаще. Фреду приходилось едва ли не прикрикивать на себя, чтобы не тормозить у них, чтобы не дать волю привычке, ведь вот он — сбор, вот она — жатва!

Но ещё... Раз грибы уже не редкость, то, значит, и лупоглазые, ими питающиеся, сюда забредают частенько тоже. А где лупоглазые, там и саблезубые.

— Впереди живность, — вскинул руку вверх норт. — Саженей сто пятьдесят-двести. С десяток.

"Около пятисот футов", — перевёл для себя Фред. Глянул на свой диск. По-прежнему — сер.

Все остановились.

— Фред? — спросил его вект.

— Скорее всего не хищники. Те такими стадами обычно не ходят. Большинство грибоядных — пугливы, на нас не кинутся. Но возможно появление охотников. Немногочисленных. И вот те, если видят человека, охоту бросают и начинают травлю. Можем обойти. Плюс полчаса.

— Кел?

— Чисто же, вроде... Идём! Хоть глянем на "грибоядных".

— Луф, Акки?

— Не против.

— Аналогично.

— Идём.

Этих лупоглазых он встречал и раньше — похожи на горных газелей. Может, от них и произошли. Такие же лёгкие, проворные, быстрые. И рога их похожи тоже — чуть завитые. Но в отличие от наземных, не прыгают, не взвиваются в воздух при тревоге. Оно и понятно: даже здесь, на второй галерее тесно, а ниже и подавно — попрыгунчики которые были, все рога свои давно пообломали. Вместе со всеми шеями. Как своими, так и соседскими.

Эти паслись на перекрёстке. Прежние не упускали случая в таких местах устраивать что-то вроде небольших площадей. А когда они ушли, и чистить стало некому, многие из этих участков облюбовали для себя грибницы.

Норт опять опередил его — он вскинул руку, замер, а потом указал на одну из "улочек", отходящих всторону, и вскинул один палец. И через небольшую паузу указал на противоположный проход и опять отвёл от сжатого кулака один палец.

Наконец, твари проявились и на диске Фреда — две багровые точки. Он поднял его повыше и повертел им, чтоб и остальные увидели. Это не отбившиеся газели. Это тёмные. Кажется, они по всем правилам собираются устроить загонную охоту.

Отступить, пока не поздно? А не поздно ли уже? Любое движение всеми хищниками воспринимается ярче, чем неподвижность. Но запах?

Норт пальцем указал на Фреда и филина и свёл ладони вместе. Сблизьтесь! Пока Фред раздумывал, подчиняться ли чужому непонятному приказу, филин поспешно подошёл к нему. А принц Келдаз вынул из рюкзака легонькую сумеречную какую-то ткань, встряхнул ею...

Ничего себе! Это же и есть — сумеречная косынка! Фред слышал о таких, но чтоб увидеть... Даже больше!.. Норт расправил её и левые углы вручил своему филину, а правые — Фреду. И указал на площадь с живностью... Да ясно-ясно! Они растянули экран и кое-как уместились за ним. Теперь, что какая животина заметит их — даже тёмная! — шансов для неё не много.

"А вы?!" — всем своим лицом изобразил вопрос проводник.

Норт усмехнулся и как отряхнул от крошек свой кожаный доспех. Им в нём и не надо?! Хорош костюмчик...

"Мне бы такой..." — прописалось через всю бандитскую физиономию.

"Но-но, не балуй!" — усмехнулись принцы.

Охотились кварги. Псовые. Зубастые, глазастые и, как все тёмные — мерзкие. Не самые крупные из местных — по пояс, не более, но... Их, которые окажутся рядом с тобой, кончать надо всех, одномоментно. Чтоб не успели подать сигнал — вой такой специфический. Его слышат далеко и воют в ответ, и знак, что здесь ихних убивают, разносится во все стороны. Сбиться может огромная стая. Как раз от такой Фред еле ушёл в последний раз. Еле успел выбраться наружу. А выло, казалось, уже всё подземелье.

Кварга промчалась через площадь вслед за ломанувшейся в засаду стаей, не притормозив даже. То есть ничего не заметив. Никого из них не почуяв.

Однако, Фред такой костюмчик точно себе хочет. Может, если пройдут, удастся договориться выкупить? Или, чем демоны не шутят? — в награду, скажем.

— Это кварги были, — его изумление пояснил друзьям нагтилин. — Прежние их вместо собак на охране одиноких храмов держали. А когда ушли, и пришли боги, эти собачки Пшосгразу понравились. Как и гончие. Он их тоже и перенял. С ними очень осторожными надо быть: если кто-то из кварг чует убийство товарки — подаёт знак, вой специфический, который даже в пещерах разносится чуть ли не на версту, и тогда горе охотникам... Тёмные гончие — это как отряд убийц, кварги — конница.

— Пошли! — прервал лекцию вект. — А то там сигналка сработала. Имперцы вошли во вторую галерею.

Когда мимо них промчалось стадо лупоглазых газелей, Штекл успел сориентироваться:

— Внимание! Их кто-то гонит! Приготовиться!

Так что, кварги их врасплох не застали. А воины ловчего отряда... Это профессионалы — пара дротиков, и подземные суки даже тявкнуть не успели не то, чтобы взвыть.

— Это же кварги? — спросил Штекла следопыт.

— Да.

— Отлично. Этих у меня ещё не было. Ваша милость, на вашу долю выдрать? В такой пасти клыков на весь отряд хватит...

У очередной развилки Фред остановился.

— Нам — туда, — показал он на вырубленный проход. — Но можно и опять в обход по галерее прежних.

— Луф? — обратился к нагтилину вект.

Тот... Застыл, словно вчувствуясь в самый воздух. Потом на два шага вошёл внутрь и, раскинув руки, прижался к неровно обработанной стене. Постоял. Оторвался вернулся к отряду.

— Ничего не чувствую. Мёртвый камень. То есть прямой угрозы нет. Думаю, можно идти.

— Парни?

— Идём, — пожал плечами нортский принц.

— Идём, — оглянулся, будто пытаясь высмотреть погоню, принц Корлэнда.

— Заходи, — скомандовал Ниэллон.

И они вошли.

Да уж... Людской коридор. Нет, торчащих углов, не стёсанных выступов и здесь не было -всё-таки из тех предков нагтилины выросли, но и аккуратности, законченности, почти уютности прежних, здесь не было тоже. Потолок — низкий, стены неровные, пол ребристый. Теперь приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. А уж пылищи... Кажется, местные твари заходить сюда тоже не любили, и своими лапами следы на ней не оставили, своими шкурами её не вымели. Да и чего им здесь делать: грибницы в людских разработках не приживались. Хорошо хоть мхи светящиеся за стены, за камни эти неотделанные, цепляться не брезговали, и свет сумеречный здесь остался. Но потом, когда они из людского штрека выбрались в коридор прежних, облегчение прописалось даже на лице нагтилина.

— Они вошли туда, — указал на проход следопыт. До этого он просто вёл отряд по следам, ничего не комментируя, ни о чём не спрашивая, а тут...

"Проход"! Пролом скорее. Точно, как наверху — такой же перекорёженный, такой же грязный, такой же ненадёжный. Хотя потолок, вроде, не потрескивал. Пока. Сзади глухо зароптали солдаты. Лезть повторно в явную западню не хотелось никому. Осттекию — тоже.

— Другой путь есть? — спросил он у Штекла.

— Тут же, как наверху. И это — просто хорда. Срезает круг она.

"Окружность", — мрачно поправил его мысленно барон. В детстве разницу меж кругом и окружностью ему вдолбить успели. Вон, до сих пор помнит. Потом отец от геометрий разных его освободил: времени на боевые тренировки не хватало.

— Сколько времени потеряем?

— Если, как на первой галерее — минут десять. Впрочем, мы ж там бежали, так что даже минут пятнадцать, наверное, выиграли.

Что едва не проиграли, скольких потеряли, вслух не прозвучало.

— Обходим, — принял решение командир.

Полегчало всем.

В людских коридорах грибоядные не пасутся, хищники не охотятся, но здесь бывают их тропы, бывают и логова. Полтора года назад в этом было чисто. А как раз на выходе...

— На выходе, скоро уже — довольно большая площадь, — вслух предупредил своих ведомых Фред. — Раньше она была сплошь заросшая грибами. Наше с отцом место. Никогда пустыми не уходили. Но... Это место любят и лупоглазые. И те, для кого они пропитание — тоже.

— Принято, — послышалось от норта. — А зачем нам туда?

— Кратчайший путь к спуску на третью галерею. Первая-вторая галереи — это как прихожие у входов. Которых, вроде бы шесть должно быть. Мы знаем месторасположение четырёх. Третья галерея соединяет их все. Должна соединять. Наш Паррет триста лет назад провёл принца Виттария именно по ней.

— А шахты?

— Если они и есть, то ниже. Я на третью галерею только однажды одним глазом глянул. В последний раз, когда залез. Там за мной кварги увязались. Еле выбрался. С тех пор, полтора года уже, сюда не совался.

— У тебя же, вон, артефакт? Как промухал? Или без него оказался?

— Не сработал он. Здесь такое бывает. У отца раз не дал знать тоже. И из отряда в шесть человек выбрались только двое. Наши предпочитают в пустошах хабара искать, а не под гору за грибочками лазить. Хоть здесь, вроде, проще и добычливей. Ну, мальчишками-то корзинку-другую почти все приносили. Перед девками похвастать. Пока из компании очередной кто-нибудь не гибнет. Да и родители, если узнают, секут беспощадно, — и остановился у очередного поворота, показал на намалёванный на стене крест: — Отсюда до выхода на площадь — три сотни футов. Приготовьтесь.

— Кел? — обратился к норту твёрдо взявший бразды правления в свои руки вект.

— Стадо там. Пасутся. Охотников, вроде, нет.

— Фред?

Фред ещё раз глянул на диск — чисто. На грибоядных тот не реагировал: в них нет тёмной крови. Фред покачал головой на нортского принца: вот каким образом он?.. Потому что королевич? Ведь и про имперскую семейку тоже слухи разные ходят... Но Келдаз этот уже доказал, что прислушаться к нему можно.

— Если так, то лучше всего нам их не тревожить. Они здесь, как сойки в лесу. Поднимут шум — все поймут: заявились чужие. А слух у здешних тварей, как у земных птиц — зрение. Значит, выходим тихо и, не обращая на них внимания, не привлекая внимания к себе, не делая резких движений, идём вдоль стены. У их своё, у нас своё. Да, нам налево. Но всё же лучше бы... — он взглянул на Келдаза.

Тот ухмыльнулся, достал сумеречную косынку, передал её своему филину, подтолкнул его к Фреду.

— Только уж не запутайтесь в ней. Здесь опробуйте. А то, если споткнётесь там, то уж лучше б без неё.

— Идём.

Три сотни футов — это почти две сотни шагов. Пока до выхода дотелепали, друг к другу приспособились. Оно почти как солдатам идти в ногу. Главное, не менять темпа движения. Так на виду у стада как раз того и требовалось.

Предки этих лупоглазов когда-то были козами. На мутные тени, выбравшиеся из тёмного прохода, они своими гляделками заблымкали сильно недоверчиво. Но те влачились себе вдоль стенки, агрессии не проявляли, подозрительной активности не учиняли... Сторожевые особи пару раз недовольно мекнули, но тем и ограничились.

Минут через двадцать, уже у самого спуска на третий уровень, Фред вдруг вскинул руку:

— Слышите?

Приглушённое расстоянием, перепутанное многочисленными отражениями от стен, искажённое неоднократным эхом истошное козлиное блеянье узнать было трудно, но ничем другим оно быть не могло.

— Имперцы, — буркнул Келдаз.

— Значит, прошли в обход, — проворчал Ниэллон. — А я-то уж, когда сигналка на проходе не сработала, надеяться начал, что их всех в том, первом коридорчике и присыпало. Жа-аль, — разочаровано протянул он. — Вперёд!

"Точнее было бы скомандовать: вниз!" — за ним мысленно проворчал и Фред.

— Подождите, — притормозил всех кор. — Фред, до третьей галерее ты нас довёл. Не хочешь остаться? Скоро, да самое большее — через полчаса, ваши будут здесь. Их — целый отряд, а нас всего лишь четверо.

"Их — отряд, но они уже попали под обвал, успели сцепиться с хищниками и теперь подняли хай на всю галерею."

И он опять вчувствовался в свой ледяной азарт, который в нём поднимался, когда он глядел вперёд. Они же могут пройти! И если пройдут... Если с ними пройдёт он...

— С вами. До выхода. Командуйте.

— Вниз!

И тут оттуда издали раздался рык... На низких тонах, очень низких... Вот только никакие реверберации его практически не искажали. Словно не осмеливались. Махайрод выразил недовольство, что какая-то мелочь наверху его потревожила. И словно эхом — ещё один рык. И ещё один. К недовольному присоединились родственники. Или соседи.

И словно в поддержку, словно в безусловное одобрение царственного недовольства со всех сторон послышалось разноголосое тявканье, разнокалиберные подвывания, морозящий душу скулёж...

— Быстрее! — потребовал Фред. — Надо успеть пройти спуск.

И они побежали.

С каждым новым выходом, проходом, проломом в стене слева барон Осттекий мрачнел всё больше: следов мальчишек не появлялось — неужели придётся возвращаться?! И закрадывалось подозрение: а не нарочно ли жулик сбил его со следа? На чьей стороне он играет? И когда этот проводник предупредил, что впереди на грибной делянке пасётся какое-то стадо, которое надо бы обойти, барон указал на так кстати вылезшую на тропу здоровенную мокрицу:

— А её обходить не посоветуешь? — и показательно двинул по мерзкому насекомому подкованным сапогом. Под ним только чавкнуло мерзко, да капли жижи прыснули во все стороны. — Вперёд!

На следующем повороте, следопыты притормозили и знаком подозвали его. Точно! Стадо коз. Что ж, кстати. Барон ещё прошлый раз пожалел, что не успел отдать приказ подстрелить газельку-вторую на перекус. Что ж, теперь он шанса на вкусненькое не упустит.

— Из лука достанешь?

— Обижаете, ваша милость, — взял на изготовку лук следопыт.

— Ваша милость... — попытался вмешаться Штекл.

— Делай!

И тот выстрелил. Точно! Коза со стрелой в боку подпрыгнула, но ноги её тут же подломились, и она рухнула прямо на грибы. Не обращая внимание на визгливую суматоху прочих рогатых, проводники подбежали и в два кинжала мгновенно кончили её.

И тут же ещё и следопыт добавил хорошего настроения:

— Есть! Мальчишки вышли здесь. Есть след!

— И мы не сильно отстали, — порадовал и маг. — Может, с полчаса назад они были здесь.

— И стадо они тоже десятой дорогой не обходили, — ухмыльнулся следопыт.

"Но прошли его тихо", — сумеречно подумал Штекл. А еще через пару минут мрака в его настроении добавилось: остальные гомонили, кто-то набивал свободные ёмкости грибами, кто-то бросал ехидные подсказки в скоростной разделке добычи, кто-то переобувался, и никто не услышал то, что услышать, он ждал, что услышать, он боялся — далёкий, глухой рык раздражённых хищников. Он ещё раз оглядел отряд — три десятка воинов в полном походном вооружении. И ещё маг. И рыцарь предводитель. Да и самого себя он со счетов тоже не скидывал. Мальчишек же — всего полудюжина. Где прошли те, должны пройти и они. Вроде бы...

Но отрядами пробиться сквозь гору уже пытались. За три сотни лет не один десяток раз.

Но барон... Он же опытный человек, не одну схватку прошёл, не в одной боевой операции выжил, неужели не поймёт, когда надо будет скомандовать отход? Вот только... когда скомандует — не поздно ли будет?

Лестница на третий уровень выглядела уже, чем предыдущая, но более крутой.

Луфгегла оно не удивляло, в шахтах Льиз яррулле было похоже. Продукцию по ней прежние всё равно не таскали — на то были специальные лифты. В Лазурном через полгода их удалось запустить: Катти притащила книжку про шахтёрского мальчишку, который начал подручным, но работой-работой-работой выбился в люди. Смотрителем всей механики своей шахты стал. Ну и женился на соседской девчонке, которая его с сопливого детства любила, а не на заносчивой аристократке, которая и сама не знала, чего ей нужно. Действие в том фолианте шло неторопливо, описания были подробные, а уж иллюстрации! — роскошные во весь лист гравюры. Вот на нём он язык прежних и подучил. Конечно, технические термины как переводятся, Катти не знала, но он-то нагтилин! С шахтной техникой тоже с детства на "ты"! Вдвоём с девочкой они разобрались.

Когда заработал первый грузовой лифт... Видели бы вы глаза шахтёров! (А как целовала его потом Сина, видеть вам не стоит... Её матери — тем более.) Потом с транспортными платформами было уже проще. Жаль, вне шахт они работать отказывались... Луфгегл усмехнулся, вспоминая, как исхитрялись они обмануть големов охраны шахты, чтобы вывести платформу... Впустую.

(Луф не знал, что Катти потом, пользуясь полученными навыками, поэкспериментировала ещё и с уборочными городскими големами, теми самыми, с которыми они столкнулись при первой разведке города и научилась задавать им маршрут уборки. По сути она превратила их в свой транспорт и перестала сбивать ноги на улицах и переулках Льиз Яррулле. Конечно, транспортные бы — удобнее, но... она не принцесса.)

Спуститься они успели без всяких приключений.

— Туда! — указал темнеющий узкий проход Фред.

— Сейчас... — Келдаз закопошился в своём рюкзаке.

— Быстрей! — добавил голоса бандюган.

— Сейчас... — не впечатлился принц воинов. — Двигайте! Я следом.

— Пошли, — подтолкнул проводника вектский принц.

Что ж... До нужного входа на этом перекрёстке они добежали быстро. Вошли под его своды. И только там Ниэллон притормозил и дал время оглянуться. В руках у принца охотников была тёмная бутыль... Не стеклянная — из какого-то мягкого материала, но не из резины... Артефактная?! У норта артефактная бутыль для хранения разной едкой гадости? Мечта всех алхимиков?! Стоит такая поболе, чем иное колечко с непростым камушком. Норт сдавил бока бутылки, и тонкая струйка прыснула на пол. Он поводил ею из стороны в сторону, и, шагая спиной вперёд, двинулся к ним.

— Ну, вот и пригодилось, — проворчал нагтилин, — а орал-то орал: "Какой из меня алхимик! Я лучше вдвое настоящим волхвам заплачу!" Там самая большая работа — травы собрать. Да и зелье точно глушит следы того, кто каст накладывает, вот сейчас бы самое оно — время на кастование тратить...

"Так они все ещё и маги? Даже норт?!"—

Представил его в балахоне алхимиков, с пипеткой в руках, считающим падающие из неё капли, и чуть не рассмеялся. Нормальный норт после десятой уже должен бы ту пипетку оземь хлястнуть и сапогами остатки раздавить!

Да, они именно успели. Потому что, если бы ещё несколько минут... Потому что первая зверушка — мелкая такая, мерзкая такая, крысой её прабабка когда-то была, — появилась на лестнице, едва Келдаз успел бутыль свою обратно в рюкзак засунуть, да рюкзак на плечи накинуть. А тварь повертела свои голым остреньким носом, загоношилась на первой ступеньке, спрыгнула, сделала несколько мелких шажков по направлению к ним и... И, завизжав, прыснула обратно. Так, повизгивая, она на округлом повороте лестницы и скрылась.

Следующими оказались трое гиен. И тоже на первой ступени подняли кутерьму, завертели бошками, но парни в сумерках своего прохода стояли неподвижно, а перед Фредом с филином ещё и сумеречная косынка растянута была.

Дольше ждать было нечего, не приведи небеса, у более крупных хищников зрение или слух, или нюх, или чем, там, они вообще чувствуют? — окажется острее. Тёмный диск Фреда был весь в ярких точках. Сюда твари пёрлись со всей округи.

— Почему мы пошли сюда? — когда несколько отошли, негромко спросил Ниэллон.

— Прошлый раз отсюда не вырвалось ни одной твари, — также тихо ответил Фред.

— Неудивительно, — хмыкнул Луфгегл: — Там дальше скоро будет тупик.

— И чего мы в него прёмся? — обернулся к ним Келдаз.

— Наверное, потому, — хмыкнул Аккор, — что тупик — он тупик для животных.

— А мы ж умные, — тут же всё понял Нил.

Катти шла по тайному коридору, никуда особенно не поспешая. До ужина время у неё было. Она успеет даже подремать немного. Если сможет. Уснёшь тут! Ведь после ужина, который она спустит в канализацию... разве что хлеб погрызёт... После ужина ей придётся ждать: не провинились ли девчонки, не заявится ли в камеру палач.

Голубенький пунктир спокойно провёл её свозь очередную проверку на разумность. Пришлось только резко повернуться два раза. Она, конечно, тренированностью не отличалась, но и особой неуклюжестью — тоже. Прошла. А пунктир замигал, приглашая следовать дальше.

Катти последовала.

А вот и скульптурная пара. Которая парой была когда-то, а теперь стройный мальчик улыбался пустоте напротив. И стало понятно! — они соревновались друг с другом! Они, подсмеиваясь друг над другом, верно, выцеливали мишень в конце коридора!

Катти размотала из тряпок свою мраморную девчонку, взглянула на постамент — гадать, куда её поставить, не требовалось: углубления под ступни и спустя столетия проглядывали отчётливо. Что ж, обычная для прежних лёгкая магия поглощения пыли действовала и здесь. Ну, а как установить лучницу, чтобы она тут же не рухнула, Катти знала: в Льиз яррулле подобных имелось множество.

Девушка завела руку за постамент, нащупала на его тыльной стенке впадину, вложила в неё свою ладонь и сжала выступ, оказавшийся меж её большим и указательным пальцами. В Лазурном иногда приходилось прикладывать серьёзное усилие, иногда звать взрослых или мальчишек-принцев на помощь, но здесь-то дворец не бросали на полтора тысячелетия, здесь всё не успело заскорузнуть — впадины на ложе небольшого пьедестала приглашающе раздвинулись.

А теперь приподнять скульптурку и аккуратненько опустить её ноги в расширившиеся следки. Продавливаясь под весом камня, они углубились и тут же сжались. Есть! Скульптура встала. И мраморная девчонка словно радостно улыбнулась: дома! Катти вскинула голову, повернулась и словно увидела ответную улыбку: "Привет! А я соскучился!"

"Теперь вам скучно не будет", — дозволила себе улыбку и Катти.

Раздался мягкий гонг. Необычный какой-то... По-нормальному, в подобных случаях его интонация бывает... удовлетворённой, что ли: мол, дело сделано, всем спасибо! А сейчас — слегка торжественной — словно "здравствуйте Ваше Высочество!" Так приветствовали её подруг-принцесс мажордомы в их отдалённых поместьях. Ой, да какое из неё-то "высочество"!

Что-то мигнуло внизу. Катти опустила глаза. Рядом с голубоватым штрихом теперь мягко светилась фиолетовая точка. Ну, какой штрих, такая и точка — на две ладони...

И что это за ещё такое?

Катти осторожно тронула её ступнёй. Точка расползлась в ещё один штрих. Рядом вырисовался следующий. Её приглашают? Но некогда же! Она убрала ногу. Второй штрих сразу выцвел, а первый — опять сжался в точку.

Катти тогда наступила на знакомую голубую полоску. Впереди привычно образовалась ещё одна. Фиолетовая точка выцвела и тут же распустилась у второго голубого штриха. Кажется, ей сообщают, что им не к спеху?

Что ж, тогда на ужин!

"Ох, девочки и не надо мне плетей, а? Я сегодня точно не заслужила! Сегодня я, кажется, прошла ещё одно испытание на разумность. Ведь даже животные могут воровать, но только по-настоящему разумные — возвращать взятое! *"

*[Стругацкие, если кто не помнит. "Благоустроенная планета": "Красть вещи могут и звери, но только люди могут возвращать украденное."]

Тупиковый штрек третьего уровня шахт прежних принять за один из проходов в естественной пещере было уже невозможно: слишком ровны стены, слишком округл низкий потолок, слишком гладкий пол. Даже пятна слабо светящейся плесени не могли заморочить голову: они намекали, что хозяева давно ушли, а не о том, что их и не было.

— Постарайся побыстрее, — вдруг забеспокоился норт: — Плохое чувство у меня.

— Принято, — пробурчал нагтилин и чуть ускорился.

— А долго ещё? — спросил его Нил.

— Вон до поворота, а там еще саженей с полсотни. Но сразу после... Поперёд меня не вздумайте лезть!

— А мы давай-ка отстанем, — предложил тогда Ниэллон Келу.

Вект замыкал их небольшой отряд. Норт кивнул и пропустил мимо себя филина с кором.

— Стены поберегите... Да и потолок не рушьте тоже... — бросил за спину Луф.

— Принято, — улыбнулся Нил.

Фред глянул на свой диск и только поёжился: тот был затоплен огнями.

Он представил, как твари, наткнувшись на лестнице на резко сужавшемся проходе на более грозного хищника, тормозят, отходят в сторону, но и там уже не пусто... Они оказываются всё ближе и ближе к устью их штрека. Их воротит от запаха, от магии разлитой нортом дряни, но не помещаются они на площади! И, наконец, одну из них выдавливают в тёмный проход... Она недоумённо оглядывается, раздражённо принюхивается и...

И отразившись от нескольких поворотов до них доносится взбешенный вой!

Они сами как раз повернули за угол прохода. Да, точно: ярдов с сотню и тупик. Несколько огромных валунов, когда-то рухнув вниз намертво перекрыли дорогу. Нагтилин о том предупреждал, но морозом по позвоночникам имперских подданных плеснуло всё равно знатно.

— Оставайтесь здесь! — скомандовал нагтилин. — И пока не позову — ни шага вперёд! Акки, проследи.

— Акки, сюда! — тут же раздалось из-за поворота.

— Нянька из меня не вышла, — хмыкнул тот, в два-три движения приводя лук в боевую готовность. — Но вы же мальчики уже взрослые?

— Принято, — выдавил из себя дисциплинированный ответ Фред.

— Принято, — подтвердил Шкрот.

— Ушёл!

Нагтилин на его реплику не среагировал — он, раскинув руки, раскинув ноги, замер...

"Нашёл время медитировать!" — полыхнуло раздражение у Фреда.

Ему без всяких медитаций почти явственно был виден зарождающийся шквал хищной дряни, сбирающейся у входа в их штрек. Но ведь и девятому валу предшествуют ещё восемь, хоть и не таких смертельных...

А что бывает "не очень смертельное"? У смерти — сравнительных степеней не водится!

"Если бы покойный не с бубей походил, ему бы ещё хреновей было!" — не кстати

всплыла в голове Фреда знаменитая всю империю присказка картёжников.

Нагтилин, наконец, очнулся. Он, едва ли не на цыпочках, подошёл к стене, достал из рюкзака щётку с жёсткой щетиной и стёр ею пятно плесени.

— Ага, — удовлетворённо произнёс он.

Тусклый, зеленоватый свет от грибка застилал, маскировал, как выяснилось, целый ряд других разноцветных, тоже чуть светящихся, пятен — голубое-зелёное-жёлтое, зелёное-голубое-жёлтое, голубое-зелёное-жёлтое.

— ...Оно всё-таки всё ещё работает!

Вытащил из рюкзака такую же, как была у норта, мягкую бутылку, вручил её своему филину:

— Идешь последним. Обозначишь путь. Пошли. За мной! И шаг в шаг! — и перейдя на другую громкость, заорал: — Парни! Мы тронулись! Дорогу пометим!

Да, такая глотка должна пробивать даже каменные стены, не то что поворот с десяток ярдов!

Прижимаясь к стене, нагтилин прошёл с треть оставшегося коридора, резко повернул, вышел на середину прохода, прошёл ещё треть и, опять вернувшись к той же стене, перейдя почти на бег, одолел последние сорок ярдов. Фред старался не отставать. Сказано же: шаг в шаг! Вот он и дошагал прямо за спиной Луфгегла до самого завала.

Луф развернулся, рубанул рукой отсечку ярдов в десять, указал Шкроту:

— Пометь — здесь граница. За неё не заступать! А тут — безобидно. Сравнительно.

Фред оглянулся. Светились теперь не только стены. На полу тоже явственно проглядывала подсвеченная фосфоресцирующими пятнами безопасная тропинка. Безопасная... А остальная часть прохода? Ему тут голову не морочат? Вот этот нагтилин голову не морочит?! Но проверять как-то не хотелось.

— Теперь не мешайте! — произнёс нагтилин. И непонятно добавил: — Эх, Катти бы сюда!

И опять, раскинув руки-ноги, замер.

— А вот и мы! — вырвался из-за поворота норт.

В руках — запятнанное кровью копьё, из глаз — и за сотню ярдов видно! — бьёт пламя азарта схватки.

"Встать бы с ним рядом! — вдруг поймал себя мысли Фред и, спохватившись, мрачно оскалился: — Да сейчас, кажется, так и так придётся..."

Следом выскочили и остальные. Морочит ли голову нагтилин ему или нет, но они к ним бежали строго по отмеченному пути. Развернулись, встали.

Тут из-за поворота выплеснулись и твари. Тёмных гончих не было, но тех, которые были вместо них — хватало. И звери не соблюдали никаких разметок — они пёрли вперёд сплошным серым комом, и никого из них ничего не остановило.

— Прям, так и хочется услышать: ма-альчики! — собезьянничал кого-то Келдаз.

— Однако, мальчики немного подросли, — пробормотал кор негромко. Но ледяного азарта в его голосе было не меньше, чем в недавнем выкрике норта. Он уже убрал лук, и руках его поблёскивали две абордажные сабли.

— Есть! — послышалось сзади.

Фред непроизвольно оглянулся. Нагтилин стоял у стены, из которой теперь торчал целый ряд нитрониумных ключей, и лупил по ним кулаком.

— Ну! — взревел он, врезав по последнему, отдельно выступающему.

И...

— Есть!! — заорали они все наперебой, услышав звук, который невозможно с чем-то перепутать — мягкий гонг согласия. Магия прежних объявила: "Принято!"

И тут же следом Фред увидел ещё одно незабываемое зрелище, раньше ему про него только рассказывали те, которым повезло — которым многократно везло! — повезло выйти в пустошах на выпадение, повезло разобраться с ключами — а с ними обычно разбираются методом тыка — ткнул и благодари всех богов, что остался жив! (А не повезло? — что ж, вон ещё дрожат несколько смертников...)

Громадные неподъёмные булыжники разъезжались в разные стороны, уходя прямо в стены, словно все их бугры, выступы, горбы — это лишь иллюзия...

— Быстро! — с двух сторон подхватили его норт с вектом и буквально внесли в небольшую камеру, скрывавшуюся за той стороной иллюзорного обвала.

Как только они оказались внутри, нагтилин вжал ещё один нитрониумный ключ. И дверь начала смыкаться. А волна тварей была уже совсем рядом!

Есть!

С этой стороны камни виделись полупрозрачными, словно сделанными из мутноватого стекла, и, как первых тварей последующие буквально вмяли в "иллюзорные" углы, шипы и выступы, Фред рассмотрел во всех окровавленных подробностях.

— Ну, вот мы и в шахте, — потёр, помял, словно вытер лицо руками нагтилин. — Теперь действительно в шахте, а не... в приступочке.

Принцессы музицировали. "Послеобеденный досуг". Вчера было вышивание, сегодня — музыка. Её милость баронесса Верриса ла Отредди ещё накануне вечером осведомилась о любимых инструментах "их высочеств".

" — Кисточка, — улыбнулась принцесса Никкора.

" — Скрипка, — чуть пожала плечами принцесса Синнаэль.

" — Нет! — отмела выбор Сины баронесса. — Вы б ещё балалайку во дворец притащить затребовали! Предложите что-нибудь ещё, — и она обернулась к Никке, — А вы... Один музыкальный номер обязателен! Вам — тоже. Дальше... — она поморщилась и согласилась: — Хорошо, мольберт в зале присутствовать будет. Но тем не менее... С лютней управишься? — Сина кивнула. — Значит, с тобой решено. Итак, Вы?..

" — Может, виолончель?

" — Опять ваше, опять смычковое, — поморщилась баронесса. — Но с нею ты хоть приплясывать, как это в трактирах водится, не примешься. Спокойный, достаточно приличный инструмент. Хорошо.

"Спокойный"? Сина переглянулась с Никкой. Это мадам никогда не присутствовала на пятничных концертах Клериссы. "Приличный"? Девочек на них начали пускать только после того, как им исполнилось пятнадцать, только после их первых посещений храма Анатары. Мальчишек... Мамочка сделала так, чтобы им на них несколько раз стало до зевоты скучно, и принцы по вечерам пятниц начали выискивать, стали находить себе более увлекательные занятия. А королева... Вот она выходит на сцену, оглядывает небольшой зал, садится, вот широко раздвигает ноги... И первое длинное движение смычка, согласно нот нового творения маэстро Видалия, увечного коротышки... которого сегодня до его покоев проводит новая дама.

Кажется, воспиталка заметила их переглядывания.

" — И не разочаруйте меня! Я, когда разными девочками разочарованная, так девчонок... разных... не люблю совсем! — что ж, намёк на плети для Катти был абсолютно прозрачен. — И кстати, — повернулась она к Никке, — ты просила о музыкальном сопровождении на занятиях по вышивке... Вот я и посмотрю, как соотносится музыка твоей подруги с ритмом вышивания...

И это уже не плети, это намёк на сладкий пряничек. Как Синнаэль брезговала иголками с пяльцами, мадам наверняка уже в курсе.

Когда векаты ушли в Артол, в новую жизнь — у них и музыка старая не сохранилась: слишком много людей погибло, а при переходе чаще, конечно же, выживали воины, а не скоморохи: первым и еды доставалось больше, да и крепче они были, крепче... И на новом месте подхватили уже новую музыку — местных городов, которые — в Эллезии по крайней мере, — не были разгромлены, разграблены, разобраны на камни для замков, крепостных стен, для новых дворцов... Да чего уж там — и для хижин тоже.

В последние же десятилетия, в последнее поколение — после серянки, после допуска в Университет недворян — после того, как их пустили в официальную жизнь государства... Раньше двор Эллезии в музыке всё-таки следовал канону Империи, но новые люди принесли во дворцы свои инструменты — те же скрипки и виолончели. За изготовление которых теперь взялись настоящие мастера — платить им за это стали. Много платить. И для корпусов музыкальных инструментов начали использоваться дорогие породы деревьев, а для струн тщательным перебором найден идеальный материал — кишки одной-единственной породы овец. Алхимики поработали над специальным лаком. И они зазвучали по-новому. Да скрипки с виолончелями стали просто-напросто на загляденье красивы!

А в Таркаре...

После прежних... Орды варваров накатывали неоднократно. Не успевали цивилизоваться одни — появлялись другие. Те же тарокки, добившие города побережья... (Да и что там говорить — векаты сотворили то же самое. Ведь в Нортирии, например, из городов при её захвате более-менее не пострадала лишь столица.)

Выжили служители некоторых храмов, сохранив обряды, в которых звучала музыка. Так уцелели органы Анатары, гармоники Арилении, флейты Ниобеи... Имелись простенькие инструменты и у самих тарокков — дудочки разные, разные барабаны, примитивные струнные, на две-четыре струны...

Остальное — переломано, сожжено, да и просто сгнило. От прежних уцелело мало — вот арфы, к слову.

Сейчас Агторрия играла как раз на арфе. Играла хорошо, играла красиво — пальцы порхали по струнам, осанка идеальна, на губах мечтательная улыбка. Да и сама по себе она была, ох, как хороша!

Синнаэль привыкла выделяться в толпе, в компании, в любой группе: всё-таки унаследованные от королевского рода светлые — очень светлые! — волосы издалека отделяли её от темноволосого окружения, а вблизи... Мало кого оставляло равнодушным её лицо — её широко распахнутые отчётливо голубые глаза, капризная линия губ, их цвет, их прозрачность, и главное — её, доставшаяся от рода матери, прозрачная, словно подсвеченная изнутри, кожа... "Намучаешься же ты с нею! — ворчала мама. — Как я раньше. Чуть поцелуй покрепче — и уже остаётся след!"

Намучилась. Пришлось опять вводить в обращения, как во времена молодости Клериссы, высокие воротнички, шейные платочки...

Синнаэль привыкла быть первой красавицей — самой яркой, самой эффектной, самой... самой...

И вот Агторрия... Во-первых — рыжая!

Нет, на занятиях, на которых им рассказывали об имперском Дворе, описание принцессы крови давалось. Но одно дело читать: "Очень красива. Рыжеволоса. Необычно яркие фиолетовые глаза", а другое — видеть. В императорском роду рыжеволосые начали появляться после императрицы Лоуррелции. Сейчас такая же грива у младшей сестры главы рода. Но в описании той фраза "очень красива" отсутствовала. Да чего уж там долго искать — Катти не менее же рыжая, чем эта, но... Но и в её описании было бы — "хорошенькая", "миленькая", а не "отчаянно хороша", то есть красива настолько, что рождается отчаяние: ну, как с такою сравняться? ну, как к такой подойти? ну, как на такую претендовать?

А она к тому же ещё и магесса... Ну, не удивительно — в такой-то семье уродиться! Но "сила не установлена. По некоторым обмолвкам и косвенным свидетельствам — значительна." Значительна насколько?

А ещё... Сине уже насплетничали, и она поделилась, что этот "двоюродный" принц (кстати сын той самой рыжей сестрички императора... То-то же кожа на лице у него рыхловата — знать, от матери!), с которым у неё развернулась войнушка, одно время пытался привлечь внимание главной принцессы — так она ему, когда он не внял словам предупреждения, выломала палец, которым тот до неё в следующий раз дотронулся. Уточнили: "До плеча дотронулся". Уточнили незамедлительно, потому что...

"Он пообещался меня найти!" — улыбнулась "герцогиня ла Трелли".

Эх, не было в пустоши рядом с братом её самой! Сина, что это герцогство — переходящий приз многих императоров, знала. И про фиолетовые глаза вспомнила бы тоже!

И ещё... Очень насторожило эллезийскую принцессу, как зацепилась глазами имперка за их с Никкой клыки тёмных гончих. Цепочки с ними они почти никогда не снимали. Перевешивали только. Сейчас у неё, как и Никки, ею был обвит поясок, только у Никке почти вплотную к пряжке, а у неё чуть сбоку.

"Пообещался найти"... В Эллистане ей подружки все уши обжужжали о равнодушии брата к девичей части дворцового общества. "Танцуешь с ним, а как ни с кем!" Купальщицы обозвали его ледяным принцем, но она слышала эпитет и пообидней: "пустой принц"...

" — Да им не я — они сразу к короне примеряться начинают! — презрительно отнекивался брат. И добавлял: — И врут они... Они все всё время врут.

Ложь в их семье — чувствуют. Каждый по-своему. Для неё, к примеру, эффект зрителен: лицо лгущего вдруг словно затуманивается, а мать и Нил... У них — обонятельный. У Клериссы — особенно остро, но и Ниэллону к подванивающей девице преисполниться романтическими чувствами — затруднительно.

А эта... А эту...

"Эта" закончила последний пассаж, успокоила ладонями струны, вернула на стопор арфу, вспорхнула...

— А сейчас принцесса Синнаэль нам покажет, что древней красоте могут противопоставить новомодные подельщики, — и она кивнула в сторону стульчика, к которому была прислонена виолончель и лежал смычок.

"Он прикрывал меня".

Её прикрывал не столкнувшийся с оказавшейся в опасности девчонкой Луфгегл, не оставшийся без Никки Келдаз, не увидевший новую яркую девочку Аккор, даже не её, местной принцессы собственный спутник, с которым она сбежала... как там его? молочный брат... тоже мне родство! — виконт Астеллий ла Ферн, чужую принцессу прикрывал её брат.

Сину в командировку на "Светлую ласточку" не взяли.

"— Пожалей ты меня! Я ж не смогу разорваться! — взмолилась мать.

"— Абордажная чересполосица это не твоё, — пожал плечами отец. — Ты и чужих, и своих пожжёшь. Переживать после будешь.

Её не взяли. Но при ней схватку обсуждали потом не раз и не два, и не три. И как Келдаз прикрывал Никку — тоже. И как она, самое меньшее, два раза, спасла его при этом. Не бывает в бою чистого прикрытия — только взаимодействие. Так тогда сколько раз Торри спасла её брата?

Нет, она не будет сейчас в контраст ей учинять весенний шторм маэстро Видалия. Она сыграет длинное благочинное рондо его учителя — умершего в серянку мэтра Шартера. Это сочинение, возможно, даже здесь знают; опять и опять — двенадцать раз! — повторяющаяся мелодия, опять и опять изменяющийся музыкальный узор, в котором каждый раз окончание — это лишь начало ещё одного варианта орнамента...

Да и тут даже Верриса не найдёт, к чему придраться, и Каттеньке из-за неё точно не достанется.

А Катти никогда не училась терпеть боль. Нет, "терпеть" и саму её не учили. Наоборот, мать опять и опять внушала ей, вбивала в неё, что "терпеть" ей ничего и никогда нельзя. "Ты — принцесса! Живи по своим правилам, создавай их!" Её тренировали выносить боль.

На третьей вариации она вдруг увидела, как со своего места просяще вытянула вверх руку принцесса здешняя. Оборачиваться, вертеть головой, чтобы увидеть реакцию мадам, к счастью, не требовалось — вон она неподалёку. Баронесса разрешающе кивнула. Агторрия поднялась и заскользила — нет, ну, как двигается, залюбуешься! — на сцену, к ней.

Неужели?

И ещё одна просящая улыбка... "Просящая?" Тут попробуй суметь перед этой магией устоять!

"А и не буду пробовать!"

Улыбнуться в ответ и чуть наклонить голову в сторону застопоренной арфы:

"Сыграем?"

"Да!"

И они сыграли!

22. Триумф рыжих

Когда почти сразу после того, как после "ужина" забрали грязную посуду, дверь опять заскрежетала, Катти только сжала зубки: "не обошлось..." Ну, что ж, тогда не опозориться хоть — она встала со своего топчана, подошла к стенке, отвернулась и, прикусив губу, начала задирать, обнажая спину, кофточку.

Дверь. Шаги. Всё ближе... Сейчас...

Заскорузлые пальцы аккуратно потрогали спину...

— Нормально... Шрамов не останется. Ну, ещё бы, как-никак, из лаборатории мэтра Аккария снадобье... Десять золотых порция! Золотая ты девочка, просто золотая! Не экономь — утром и вечером всю следующую неделю! Ещё ж есть?

— Да, — пискнула Катти. Она по-прежнему ждала. Как непринуждённо у Патокула забота сочетается с исполнением служебных обязанностей, она помнила.

— Ну, тогда мы пошли... — ухмыльнулся сзади краб. — Ты ж быстро читаешь, да?

"Что?!"

Она поспешно одёрнула кофточку, обернулась — на столике появилась перевязанная толстой мягкой верёвкой стопка книг...

— Ой, — опять пискнула она.

— То-то же! — опять осклабился довольный краб. — И тут не экономь тоже! Прочитаешь — вот медяк, в ящик сунешь, мне сразу знать дадут. Я тебе на обмен ещё принесу. Знал бы я, что за библиотечьство столько платят, учился бы с детства буквы складывать, а не плёткой махать.

И похохатывая: "Пошли, пошли!" — повёл своих на выход.

А Катти поспешно развязала верёвку, перетряхнула книги. Из одной выпал лист бумаги:

"Каттенька, мы и сами на те деньги, что собрали на разные мелочи для тебя, почитать тебе что-нибудь передать хотели, но не понадобилось. Получили указание из дворцовой канцелярии...

...Стеофан сказал, что ты заинтересовалась словарями прежних. Парочку мы, на всякий случай прилагаем. У тебя ж времени свободного сейчас много. А ещё тут новый роман нашего...

...Сама книги не меняй: для Патокула это приработок, и, если он заметит, что его обходят, может затаить неприязнь. Не нужно тебе этого. Лучше с чтением чуть-чуть перетерпи. Заказчикам же те деньги — не в деньги. А так, заходи. Впечатлила ты наших.

С почтением, м. Меттарион."

"Девочки! — поняла Катти. — Значит, это девочки!"

Принцессы про неё не забывают и, как могут, заботятся.

Подступили слёзы... Да ещё бы! Ждать плетей, а получить книжки! Катти не стала сдерживать — счастливо повсхлипывала... Потом умылась и вернулась к книгам.

Сначала словари. Вот две книги, на обложке которых крупными буквами сверху выписано буквами прежних: "Кыллюкам валэкт?сь" — словарь разъясняющий, то есть толковый словарь, а чуть пониже ещё два слова: "кьиллиз — атьле" на одной и "кьиллиз — хундр?" на другой.

Кьиллиз - так прежние называли свой язык. Значение второго слова очевидно — это наименование другого языка.

Катти раскрыла и полистала один том. Да, что это словарь — достаточно понятно. Ой, какая прелесть! Рядом с некоторыми терминами — небольшие схематичные рисунки! Растения, животные... Наконец-то! А то она знает десятки их названий, про которые, как выглядят, как нынче называются, неизвестно! Уже спасибо!

Теперь второй... Она даже зажмурилась и только, когда разгладила раскрытую страницу ладонью, раскрыла глаза...

Есть!!

Она узнала незнакомые буквы, которыми были выписаны разъясняемые слова — ими же был написан том "Тёмного молота"!..

Но... Как же теперь... Она — здесь, а "Тёмный молот"-то — в Эллистане...

Придумала! Их межбиблиотечный абонемент! Местный хранитель ей отказать не сможет — это же для механизма прямое предназначение! А дома... Королева бы утвердила её просьбу, но ей про тайное устройство не расскажут... Да нет, мэтр Каллиен должен и без того поверить. Он ей поверит.

Обратно королевы никуда не спешили, и карета плавно катила к городу. Да, плавно: когда выяснилось, что телепортом на Лазурный берег можно попасть только в ту долинку, то нагтилины быстро нашли и остатки дороги от неё до полиса. Ну, как остатки? Это от дороги нынешних за тысячелетия только "остатки" уже были бы, а от путепровода прежних... Мусор только смести. Правда, кое-где слой наносной почвы уже в сажени был, некоторые участки деревья тропические напрочь лианами заплели, но нагтилины порядок навели отменный. Дорога неширокая — может, только для давней стражи? Её и перекрыть, если что, нетрудно будет. Однако, карета помещалась, хоть встречную пропустить уже бы с натугой было, но до столпотворения в Льиз яррулле было ещё далеко, и если... То его на этой трассе и вообще удастся избежать. Не будет здесь никакого столпотворения. И она опять будет потихоньку зарастать.

— Раз мальчики в Прассиле, то через три дня ровно они будут в Риммериуме, — вернулась к главной теме Клерисса.

— Может, и нет, — покачала головой Агвелта.

— Я тоже опасаюсь, — пробурчала Шитона: — Да, Круглая дорога издревле обустроена, и проезд по ней занимает трое суток, но она ещё и идеально защищаема. Если мальчики наследили, прорываться по ней будет тяжко.

— Кажется, Агвелта не то имела в виду, — насторожилась королева Эллезии.

— Да, — Агвелта вздохнула: не любила она делиться — нагтилиния как-никак! Делиться секретами, тем более. Раскрытыми ею секретами — особенно. Но что поделаешь — союзницы! — Вам мой сыночек сказки, легенды о Ключ-горе не рассказывал? Или, может, ваша библиотекарша книжки какие — не читала?

— Мне — нет, а Сина пересказывала. Древние шахты, могучие хранители, магический материал...

— Всё именное оружие братьев-основателей — Иллиоана, Аскориона, Исклепия и нашего Протриона, выковано с использованием найдерекса. Поэтому не требуют регулярной перезарядки своей легендарки.

— А разве не руны?

— Вот как раз руны — они-то и из найдерекса.

— Ин-те-рес-но, — протянула Клер... — Но при чём здесь наши мальчики?

— Переведи название "Ключ-гора" на Кьиллиз.

— "Ключ" — дай Ариления памяти! — "ксет", "гора"... — "ронир"... Так Ксетронир — это ваша Ключ-гора?!

— Да.

— Луфгегл знает?

— У нас все знают. Все грамотные, по крайней мере. Всё дворянство уж по-любому. Луф — конечно.

— И ты полагаешь?..

— Выбирая меж безопасным путём и рискованным через древние шахты...

— Ты думаешь, они сохранились?

— Эта дорога, по которой мы катим, сохранилась?

— Но у Империи, как и у нас, нет найдерекса!

— Шахты давно не работают. Очень давно. Согласно одной из легенд, то, что мы ушли, прогневало Пшосграза, и он закрыл их. Несколько героев пытались вернуться, пройти внутрь и добыть хоть сколько-то истинно-чёрного камня. Безуспешно. И Луф, если всё будет нормально, туда не полезет — не время. Но если будет не нормально... Нынче у него есть опыт работы в уцелевшей шахте прежних... И уговорить себя, что теперь пройти шансы есть — он сможет.

— И Кел его поддержит, — пробормотала Шитона.

— Акки согласится. Не будет возражать: "Тебе виднее", — скажет он, — через паузу добавила свои пять грошей Акнаккора.

И все посмотрели на мать Ниэллона.

— Он скажет то же самое, — после недолгого раздумья произнесла Клерисса. — Только словцо найдёт помудрёней.

("Это твоя компетенция", — сказал принц.)

— И где они?! — взревел барон Осттекий, когда они вывернулись из-за поворота. — Всем стоять!

Их уже было не тридцать два, как в начале, и не тридцать, как перед грибной поляной, а лишь двадцать четыре. Трое не убереглись от брызг ядовитых плевков лимр: на них не хватило площади воздушного щита мага, и у самих не оказалось своего. Ещё троих подрал перепрыгнувший оборонительный строй копий и щитов махайродус. Двоих саблезубых пещерных монстров успели притормозить арбалетами, а потом добить копьями. Последний же оказался шустрее...

Здесь, впереди был тупик. Пара слонявшихся по этому закоулку хищников, увидев людей, бросились на них, но звякнули перевитые тетивы спущенных арбалетов, и рычание сменилось визгом. Который быстро иссяк.

Воинов обогнули поисковики.

— Ничего не вижу, — пробормотал охотник: — Та орда забила все следы на хрен. Ещё бы... Не менее сотни зверюг!

Маг вздохнул, достал свиток, сорвал капсулу...

— Были. Они здесь были, — он прикрыл глаза и вдоль стены пошёл к завалу. — Шли, едва ли, не прижимаясь... А вот тут... — он резко повернул, вышел на середину прохода, вынул из кармана ярко-белый камешек, уронил его и опять пошёл вперёд. — А вот тут совершили вот такой манёвр... — он опять остановился, бросил на пол ещё один камешек, опять повернул к стенке и вдоль неё дошёл теперь до самого завала. Опустился на колени, слепо руками пошарил по каменному полу и крикнул: — И ушли внутрь! Здесь есть след наполовину заваленный.

— Завал свежий?!

Истеш обошёл нагромождение камней, задумался, вынул из рюкзака ещё один свиток и... И так и не использовав, спрятал его.

— Нет! — выкрикнул он. — Давний. Очень давний. Может, с год, а может, и сто лет тому назад всё здесь рухнуло. Или тысячу.

— Возвращайся! — скрипнул зубами барон и повернулся к Штеклу: — И как это понимать?!

— Тайный проход прежних, — нисколько не сомневаясь, ответил он и, повысив голос крикнул магу: — Эй, будь осторожен!

Но тому предупреждения не понадобились — он шёл аккуратно по своим следам, подбирая брошенные камешки.

— Истеш! — подал голос один из стрелков. — Вырежь мой болт, а? Нам ж ещё возвращаться, а все почти пустые!

— Нет! — подал голос Штекл.

— Нет, — потряс головой маг. — Хочешь — сам иди, а мне ещё пожить охота.

— Звери ж свободно носились!

— Нет, — опять отказался маг.

— Ваша милость, дозвольте! — обернулся к командиру арбалетчик.

— Ваша милость, только дозвольте мне сначала выйти!

— Дозволяю, — буркнул барон. — Истеш выйдет, дозволяю вырезать все болты. Золотой в награду за них.

— Вот, это дело! — обрадовался солдат.

Радовался он недолго. Ближайший болт вырезать из тёмной твари у него получилось, но обрушившаяся с потолка глыба, раздавив ему череп, уже ко второму не пустила.

Штекл только обменялся взглядами с магом. Если бы ловушки реагировали на зверей, здесь давно бы уже всюду безопасно было. Но большего ничего он себе не позволил. Ни лишнего взгляда, ни тем более слова или улыбки какой. Нервы у всех теперь были на пределе, а он им чужой. И намёка на злорадства б ему не простили.

Дорога назад дополнительных потерь не принесла. Одно слово — команда профи. Да и слушали его теперь с полунамёка. На прощание барон даже кошель золотых пожаловал... Конечно, ценность наибольшую всё-таки представляли не монеты. Сам кошель сразу признают в любом чиновничьем кабинете — тем самым узнают и про услугу, оказанную владетелем его престолу, и будут чуть любезнее обыкновенного... Не на много, но минус месяц ожидания приёма по какому-нибудь деловому вопросу в какой-нибудь канцелярии, например — это тоже приятно. А вид кошеля меняется только со сменой правителя. То есть работает он — долго.

И суп, из собранных грибочков, жена оценила и перед подругами, он узнал, потом похвасталась.

И, он урчаще посмеивался себе в усы: жена не узнала, что не только она.

После ужина чужеземных принцесс скучать одних не бросили. Только Синнаэль захотела перемолвиться с Никкой о принцессе местной, о своём брате...

— Наверное, не получится, — улыбнулась при первых её словах Никкора.

— Почему?!

Тут тихонько скрипнула дверь, и — что называется, легка на помине...

"Вот поэтому", — опять улыбнулась подруга.

— Девочки, можно к вам? Знаете, меня ваши мальчишки научили по-новому заваривать "Империю Маккабари". Не желаете попробовать?

— Правда?! — восхитилась Никка. — Наконец-то! А то я уже собиралась сама к вам на кухню проситься! — и она засмеялась: — Чтоб отблагодарить шеф-повара за комплемент. Заходи!

С принцессой вошла и Лестра, за ними — стайка служанок со столиком, с чайными принадлежностями... Быстро всё расставили и выпорхнули.

— Спасибо, девочки! — в след им крикнула Никка.

Имперки только переглянулись. А артольки переглянулись, когда Торри пламенем из пальцев начала кипятить воду в чайнике: такая степень контроля силы!

— Ювелирная работа, — покачала головой Сина.

— Ты б разве не смогла? — показала удивление Лестра. — Раньше?

— Расплавить чайник — да. А вот чтобы...

— Нас с первых шагов контролю учат. Собственно, только этому и учат, остальное, считается, не для женщин.

— Да у нас так же считалось тоже. А потом мама поступила в Университет. С подругами. Сейчас уже всем ясно: как мужчины мощнее женщин в физической силе, так женщины мужчин — в магии.

Что ж, заваривать "Маккабари" Агторрию и действительно научили. А потом быстро выяснилось, за чем они пришли на самом деле, за чем пришла она: "А Нил?..", "А у Нила?..", "Нет, ну, Нил же!..".

Втюрилась. Чужая принцеска влюбилась в их ледяного принца. И он не остался к ней равнодушным тоже: чтоб лезть к девчонке с "прощальным поцелуем"?! Их Нилу? Девушки только обменялись взглядами из-под приподнятых бровей.

А на прощание она их ещё поразила:

— Да, вы, наверное, не знаете, — сказала она уже в дверях. — Мне Лестра рассказала... — и пояснила: — это их земли. Круглая дорога она ещё от прежних осталась. Она у них шахты Ксетронира снаружи огибала. В которых они найдерекс добывали. Сейчас шахты не работают. И непроходимы. Абсолютно. Со времён императрицы Лоуррелция. Лет пятьсот уже с лишним.

Что?! Значит, у мальчишек был на выбор и путь напрямую?!

Катти шла по теневому проходу за фиолетовым штрихом. Тот появился, как только она вышла в коридор, и девушка больше не стала от приглашения отказываться. И её повели. Повели прямо, в наглую, не обращая никакого внимания на проверки или ловушки. Катти уже привыкла, что те подсвечиваются, теперь же на полу мерцала только её фиолетовая полоска и ничего более! Хорошо хоть, что первой встретилась ранее пройдённая проверка, а не знакомая западня, и Катти только сглотнула, когда прошла её не тем путём, что прежде, и ничего не случилось; а то перед ловушкой она бы ещё подумала, лезть ли под отравленную иголку... А так только зубки сжала... И... уфф!.. прошла!

Интересно, это новый штрих блокирует защиту, или её перед ней вообще навсегда отключили? Будет возвращаться — поймёт. Или, если фиолетовый указатель её и назад проводит, поймёт при следующем выходе.

Да и погоди ещё... Не ждёт ли её какой-нибудь финальный экзамен?

Луф, вон, до сих пор по шахте Льиз яррулле с опаской ходит. На каждый новый штрек отдельную экспедицию подготавливает, с нею советуется... Не говоря уж о новом уровне — туда по первости без неё не суётся. И шахтёры-нагтилины тоже прониклись должным пиететом, когда одного, сильно смелого, откапывать пришлось.

Не нашли они с ним центрального пульта управления. А он где-то есть.

В той книжке, которая им помогла разобраться в устройстве шахт, ни разу не приводилось описания пути к нему. Поначалу мальчишку-подсобника никто бы туда и не пустил, а потом... В эпилоге, когда он уже сам стал большим начальником, говорилось просто: "Феллаххаш пришёл к себе", и гравюра кабинета... В окно бьёт солнце. Где-то наверху, значит.

Сейчас за мальчишками охота. Что они в Прассиле, известно, а оттуда до Риммериума только один путь — Круглая дорога. Три дня. И ни шага влево, ни на шаг вправо. И заставы, заставы, заставы... Если бы всё было по-тихому, то документ на проход — отчёт о сданном хабаре — у них был бы, и кому б они нужны! Но теперь....

Нет, это методологически неправильно! Надо исходить из того, что они пройдут. А как они смогут пройти по Круглой дороге?

А никак.

Значит, они туда и не сунутся! Но восьмитысячник Ксетронир и ближайшие к нему кручи непроходимы. На все три сотни верст вплоть до побережья — всего один или два перевала! Уйти укрыться в его скалах парни ещё смогут, но... Да и спрячутся — и что? И сидеть там? А зима подходит? Да у них и нет столько времени — им через неделю девчонок надо уже вытащить, чтоб те с пари не пролетели!

Что она ещё знает о Ксетронире? Да ничего. Прежние про горы свои особо не распространялись. Когда литературу про шахты для Луфа искала — так еле одну-то книжку нашла. Это у нагтилинов легенд, сказок про шахтное дело хватает — да тот же цикл про Ключ-гору!... Стоп... Ничего ж себе! Ключ-гора... Это же и есть Ксет-ронир!

То есть мальчишек могло выкинуть где угодно, но конкретно они оказались вплотную к легендарной горе нагтилинов! И если они обнаружат — а они обнаружат! — за собой погоню... Как? Да ей-то не всё ли равно! — Келдаз охоту на себя учует, например. Тогда Луф повздыхает, но, чтоб противиться явственно продемонстрированной воле Пшосграза ему и в голову не придёт — он пойдёт вскрывать свои легендарные копи.

— Итак, кто он?

— Ниэллон, ваше императорское величество.

— Умеешь ты приносить приятные вести. Идеальный вариант.

— Тогда ещё одна неплохая новостишка: расставаясь, принц Эллезии вытребовал у нашей принцессы прощальный поцелуй и выкрикнул "герцогине ла Трелли": "Я найду тебя!".

— И она ему губы в кровь не разбила и руки, которыми он обниматься наверняка лез, не переломала. То есть всё у них действительно не без взаимности...

— Да.

— Идеальный вариант, — повторил император. — С ним даже брак и тот допустим.

— И тогда... Можно даже договориться с ними об инженерах — в брачный контракт внести! — и попытаться восстановить... Ну, хоть начать восстанавливать — сеть каналов.

— Кто о чём, а ты всё о них...

— Третий год неурожаев. Когда векаты брали Артол у гридов, у тех перед тем тоже было несколько лет засухи подряд, и голодные рабы открывали врагам их хозяев ворота городов. Если бы не это... Штурмовать стены, выстроенные прежними, в те годы даже мы не умели! Мы-то свои брали измором. А у гридов в городах хранилось едва ли не больше продовольствия, чем осталось в деревнях у вчистую обобранных ими колонов.

— Голода у нас ещё нет.

Герцог ла Алевтим только чуть скривил губы, и словцо "ещё" оказалось подчёркнутым.

И хватит! Излагать свои соображения императору позволительно, а вот спорить с ним... Спорить — ему и здесь! — позволительно тоже, но... м-м-м... недальновидно.

Задавать вопросы тоже не стоит, но уж это-то — лишь вопрос словесной эквилибристики:

— Не могу понять, как они умудрились скрыться от следаков...

— Нагтилинский принц сумел сходу открыть вход во внутреннюю сеть шахт прежних. У них, в Техлоре, старых шахт не один десяток — натренировался. Наш маг не сумел. Задерживаться ла Осттекий не рискнул. Экспедицию внутрь начнём готовить. Спецы и у нас есть. Пусть сходят. Взглянут, что такое "шахта прежних".

— А где он "натренировался"? Когда? Он же всё время в Эллезии обитает! А там чужака до их золотых рудников вряд ли допускали.

— На лето, как и прочих, домой его отпускали. Помнишь же, как раз накануне первого лета на мальчишек мой племяш... Порадовать он меня, видите ли, вздумал! Вот, Клерисса тогда к мальчишкам и смилостивилась. А последние пару лет ещё и среди года "командировки" какие-то у всех были постоянно. Благодаря тебе, знаем об одной из них — та абордажная история. Юного здоровяка нагтилина мэтр Ртойк среди прочих отметил.

"И фамилию владельца рабской флотилии упомнил!" — привычно удивился памятливости императора придворный.

— Наши знатоки шахтного дела про шахты прежних только разводят руками. Так что, мы не знаем, могут ли внутри горы быть радиальные штреки. Но если есть, значит, у мальчишек путь не в три дня на дилижансе со сменными лошадьми, а в полтора раза короче. Вот только сменных лошадок внутри горы у них нет, — и император усмехнулся: — Да сами дилижансы — тоже не ещё не завелись. Пришли к выводу, что от четырёх дней до недели они проведут внутри. Барон ла Осттекий клялся и божился, что ему на подготовку хватит. И вправду, должно хватить. На ближний к нам, западный, склон Ксетронира четвертый легион завтра отправляется, — и он опять хмыкнул: — на манёвры. Если не хватит и этого... Что улыбаешься?! Ах, ты всё за своих девчонок играешь... А давай тоже — пари!

— Что Вы, Ваше величество! На что нам спорить? Всё моё, всё от меня — и так Ваше!

— Ладно, давай, как в детстве — на щелбан! Я дозволю. Но уж и тебе от всей души влеплю!

— Что мальчишек прямо там и схватят? Не смею противиться, твоё величество, — тоже улыбнулся давним воспоминаниям царедворец.

Он не сомневался, что проиграет: легион — это много, десять тысяч только воинов... Да если их в шеренгу по одному через каждые сто футов поставить... это же... в миле пять тысяч футов... сто на десять тысяча — миллион футов, миллион делим на пять тысяч... то есть, тысячу — на пять... в двести миль вытянутся! А ещё и обслуга... На западном склоне помимо сплошной цепочки круглосуточных постов, возле каждой дыры можно будет кого-нибудь ещё выставить. Не с мечом, так с поварёшкой. Чтоб, увидев кого, крикнуть, свистнуть, половником в котелок заехать — хватит.

Он проиграет. Да и хорошо, а то как-то слишком часто в последнее время стал оказываться... м-м-м... правее своего повелителя. А детство давно кончилось. Щелбан того стоит. Голова болеть после, конечно, будет, но лоб выдержит — авось, не треснет. Он перетерпит.

Фред устал поражаться: этот нагтилин чувствовал себя в древних шахтах, как в подворье какого-нибудь отдалённого своего замка, в котором он бывает раза два в году. То есть где что — знает, но иногда бывает, что путается в новых постройках. Роль свежих строений здесь исполняли людские работы тысячелетней давности — да тех же доисторических векатов.

Луфгегл тогда, уткнувшись в тупик, ворчал на своих предков:

— Ага, Пшосграза оскорбил наш уход! Да он, как только увидел, что новые хозяева ещё раз всё по новой тут переделывать затеяли, так калитку и прихлопнул!

— А если серьёзно? Как закрылось здесь всё?

— Да элементарно! Кто-то сбил настройку обитаемой среды. Может, возжелал, чтоб потеплее чуть стало — грибы и полезли. Шаг второй: чтоб справиться с грибами запустили грибоядных. Потом надо было справляться уже с ними...

— И всё это наши? То есть ваши?

— Вряд ли. Для наших это было святое место. Что-либо здесь тронуть, помимо как продолжить шахтную работу? Вряд ли... Да и добыча найдерекса, в наших легендах — это великий подвиг, ибо чудовища охраняют донные разработки. Значит, при наших чудовища уже были.... До них кто-то постарался. От предположительного ухода прежних до первых свидетельств о векатах — восемьсот лет... Не один раз здесь хозяева смениться могли.

— Куда мы идём? — вмешался кор. — Риммериум, мне кажется, там! — махнул он рукой направо.

— Силён, морской бродяга, — усмехнулся нагтилин: — Не сбился в наших катакомбах! Я и то на компас посматриваю.

— В шахте?! Они же здесь не работают!

— Ваши — не работают, а наши — от железной руды не зависят. Да они, вообще-то, и от полюсов не зависят. Куда настроишь, туда и показывают, но обычно, чтоб не путаться, тоже — строго на север устанавливают.

— Так куда мы?

— Хочу проверить, насколько все шахты у прежних были одинаковыми...

— Самое время! — заворчал норт. — Ты не забыл, что твоя Сина по тебе уже, наверное, все слёзы выплакала?

— Ну, ты скажешь! — засмеялся кор. — Такая заплачет...

— Из Сины имперцы и слезинки не выдавят, — пробурчал помрачневший нагтилин. — Но я не любопытствовать иду. Я даже... — он сглотнул, — я даже, где главный лифт, чтоб взглянуть, рабочий ли он, искать не буду. Да чего его искать — саженей триста, вон, по тому коридору, — они проходили по перекрёстку, — и пожалуйста... Нет! — прикрикнул он на себя. — Там не менее получаса потом уйдёт! А в Риммериуме, как узнают, что мы вырвались, счёт на минуты, может, пойти. Нам дорогу перекрывать будут.

— Вот именно, — тихо проговорил вект и резко обернулся к Фреду: — Дорогу метишь?

К счастью, Фред не успел ни глупость сделать — меч, там, выхватить, — ни даже глупость брякнуть, пытаясь соврать, как Нил договорил свою фразу:

— Не прячься. Мы с твоими боссами договорились — неужели не сказали? — что карту прохода тебе потом даже сами распишем, но мало ли чего... Вдруг нам времени не хватит.

Про карту от принцев ему сказали. Но сказали ещё, что всем принцам верить — от лапши потом уши не отмоешь! Да и... Хочешь, что дело было сделано, как следует? — делай сам!

Но засечь его метки... Крошки зелёного фосфора. Уронил же и всё! На грязной земле сразу теряются из вида, но, если идти потом в темноте с гринельным фонариком — лёгкие вспышки, как у светляков почти, саженей за десять-пятнадцать посверкивать начинают.

Что ж, уже не таясь, он бросил ещё пару крошек в коридор, где должен быть лифт.

— Напрасно, — опять пробурчал нагтилин, — вы лифтов не найдёте. А я, что искать, не скажу. Мы договаривались открыть вам проход на выход, а не в шахту.

"Значит, он не глупый болтун, он болтун самоуверенный. Ну-ну..."

— Чувствую, не внял. Если лезть нахрапом — сработает механизм защиты. И хорошо, если он на этом уровне простенький какой-нибудь, типа обвала, проход засыплет, погибнут все, да и всё. А если нет? Если у них лифтная группа к сердцевинным устройствам причислена? И тут проклятием каким-будь экзотическим всё припорошено? И выживший разнесёт его по вашему городку? Не любили прежние любопытствующих неразумных. Люто не любили! В общем, не советую.

— А как ты сюда вошёл? Какие стержни вжимал? Почему их?

— Там запрос по времени стоит. Надо ввести текущее.

— Но прежние же не по-нашему время измеряли!

— Вот это когда-нибудь видел?

Луфгегл на ходу вытащил из кармашка овальную пластинку.

— Да. Из пустошей иногда приносят. Девчонки некоторые, как украшения, носят — гроши стоит, а яркая, и цвет не теряет.

— Угу. У нас тоже долго думали, что в этом их главные достоинства. А потом один наш маг земли, играя ими с одной девчонкой в переводки, решил сжульничать, и попытался прикрыть такой же кругляшек миниатюрным пылевым щитом. Как потом оказалось, доза маны синергически случайно совпала с дозой активации. Теперь это — вот.

Он перевернул овальчик другой стороной — там высвечивались какие-то значки, да чуть подмаргивала светящаяся точка.

— Часы это. Но они гораздо точнее наших, гораздо. Правда, прежние всё считали не десятками, а дюжинами. На наше время переводить муторно. А у нас, в Эллезии, так ещё и полдень они показывают на час позже — ваш, тутошний у них пропечатан. Но у наших алхимиков сейчас почти у каждого — чтоб секунды мерять — имеются. Ну, с тем, что у прежних было почти нашими секундами. Но... — но договаривать он не стал: быстро выяснилось, что во многих древних рецептах время указано именно в тех, давних секундах-минутах-часах. — Да и у остальных теперь, у многих — тоже. Модная штучка. И дорогая. Так вот, вот это их цифры, а на входе в шахты было двенадцать нитрониумных ключей. Я достал, посмотрел и "вжал", — чуть сыронизировал нагтилин, — вжал нужные. Как видишь, сработало.

— А если бы ты не угадал? — помертвел Фред. — Мало ли какую дюжину они хотели?!

— Да успокойся ты! Что надо водить именно время, я знал. Откуда — не скажу. Но, что здесь им требовалось время, знал.

"Значок вопросительной интонации рядом со значком времени — ну, что это ещё могло бы значить?" — ухмыльнулся он.

— Так, пришли. Все шаг назад и отвернулись. Этот секрет я тоже открывать не подряжался! — нагтилин дождался, чтобы все выполнили его команду, убедился, что друзья надёжно контролируют сегодняшних ненадёжных союзников... — Без команды не оборачиваться! Я сейчас попытаюсь вскрыть ещё одно помещение! Так что, может немного заскрипеть, там, захрипеть, заскрежетать. Повторяю, без команды не оборачиваться!

Фред поглядел на оскалы остальных уставившихся на него принцев и понял, что оборачиваться не будет.

— Великий Пшосграз не оставь своей милостью верного тебе! — услышал он из-за спины.

А потом — выдох облегчения:

— Так и знал: здесь тоже запрос времени. Ввожу!

А потом — гонг принятия. А потом действительно чуть засипело. И послышался голос нагтилина:

— Ещё чуть-чуть... Готово! Всё, сюда можно. Нет, но неужели не запустим?! — и с другой интонацией: — Руками ничего не трогать! Здесь достаточно безопасно, но, повторяю, к неразумным у прежних никакой жалости не было!

Фред взглянул на остальных принцев, но они все уставились ему за спину. Он переглянулся с филином, тот пожал плечами... Что ж, слово "можно" было произнесено, Фред подчёркнуто неторопливо повернулся.

Широкий проход открывал... даже не комнату — это был длинный, ярдов за сотню, зал, в котором в два ряда выстроились платформы. Справа — поменьше, поуже, с сиденьями, слева — размером раза в два поболее. С бортами. Сидушек на них было только где одно, где два... По краям. Повозки?

— Транспортный цех? — спросил вект.

— Ага. Сейчас попробую стать его начальником.

Неподалёку от входа подсвечивалось углубление в стену, образующее словно комнатушку... Стол, кресла... Фред знал некоторых, кто бы за них золота отвалил чуть ли не в их вес! Правда, особым весом те креслица не отличались... На стене — какая-то огромная схема, а весь стол испещрён разноцветными нитрониумными клавишами. Рабочий кабинет начальника это. Оттуда он, верняк, управлял всем.

Фред набычился и двинулся следом за нагтилином. Но кор с нортом шагнули навстречу друг другу и путь ему перекрыли.

— Э! — возмутился Фред.

Нагтилин затормозил, обернулся, поморщился:

— С одной стороны мы обещали показать проход, а не как по нему проехаться, но... Не нравится мне эта казуистика. Я бы позволил.

— Я против! — повысил голос норт. — Договор есть договор! А чего в нём нет, того нет!

— Договора не было, — с сожалением проговорил кор. — Было слово. Которое можно трактовать и так, и так.

— Вот и страктуем так, а не эдак!

— Ставить под сомнение наше слово? — буркнул Акки.

Ниэллон задумался. Показывать бандитам что-либо сверх минимума — неразумно. Меряться с бандитами честью — неразумно. Какая там "честь"! Утром, что те их за малым не попытались ограбить, он в торговой комнате понял одновременно с Келдазом. Никаких дел в дальнейшем вести с ними он не собирался. Да все в Империи — это враги! А аргументация расширительной трактовки неосторожной фразы, брошенной Келдазом, довольного тем, что удалось избежать ещё одного раунда занудных торгов, действительно слабовата. Их оправдает любой суд. Да и никакой суд не примет к рассмотрению дело, в котором нет документа — договора. Лишь слово против слова.

Вот только...

Его до сих пор жгло воспоминание о давнем уроке геополитики, на котором Келдаз выкрикнул: "Ваше бесчестие!" Их победа в Войне Падающих Листьев воспринималась юным нортом бесчестной... Да чего уж, таковой она воспринималась всеми побеждёнными.

Заложники!

Они бы и так победили в Пиотском ущелье. Идеально защищаемая позиция! Нортов ждал сокрушительный разгром и огромные потери — потеря всей армии по сути, а заложники позволили сдаться, не потеряв лица. И перейти на другую сторону. Потеряли лицо победители... Векты... Его отец...

Ведь никто раньше, тысячелетиями уже, не трогал семьи противников, а они создали прецедент... Которому, вот, начали следовать имперцы...

Нет, он не поставит под сомнение своё слово! Даже если оно — Келдаза.

— Создавать прецедент, что к нашему слову надо относиться с настороженностью? — по сути то же самое, что и кор, произнёс вект. — Присоединяюсь.

Норт скривился, но отодвинулся:

— Проходи, что нужно — тебе объяснят. Но сам не лезь. Заблокируешь, сдуру, если что — тогда не обижайся!

— Кел, не напрягай нашего проводника! — вмешался кор, и тут же добавил Фреду: — Но будь очень аккуратен. Очень.

Фред подчёркнуто аккуратно обошёл принца Нортирии — Луфгегл уже по-хозяйски устраивался в кресле перед рабочим столом. Подошёл к нему, встал за спиной.

— Так, смотри, — нагтилин указал на самую крупную чёрную клавишу: — это общий запуск пробуждения. Я нажму и, если здесь всё работает, то вот здесь высветится и замерцает надпись на их языке. Я из этого кресла должен буду подтвердить свою разумность — произнести слово: "ньельбур-цукна". Если я всё сделаю правильно, панель изменит цвет на голубой. Если здесь вообще всё не так, или я ошибся — она станет ядовито-жёлтой. Тогда все срываемся и быстренько сваливаем отсюда. У нас будет около двух минут. Дальше могут даже големы заявиться.

Ну, "?ельбур ?укна" — это два слова: "доброе утро!", но и в той детской книжице, и в реальной шахте на Льиз Яррулле код допуска — один и тот же. Неужели здесь другой? Да с чего бы! Да и, если что, подсказку наверняка дадут: прежние, они не злокозненные. И ни шпионы, ни враги им были неведомы. Скорее всего, и в том случае надо будет лишь ответить на высветившуюся надпись. И сто сорок четыре их секунды на то, чтобы уразуметь, что в ней, ему наверняка дадут.

— Теперь все тихо! Всем — молчать!

Ну...

"Пшосграз, не покинь верного своего!" — повторил мысленно Луфгегл своё привычное моление и вдавил клавишу.

Раздался гонг согласия — оно заработало! И у Фреда разбежались глаза: серия огоньков пронеслись по всей поверхности стола. Большинство из них тут же потухло, некоторые насытили своё свечение голубым, а три — налились желтизной. И ещё три жёлтых огня засветились на стенной схеме. Панелька, на которую указывал Луфгегл, засветилась едва ли не последней.

— Ньельбур-цукна, — с явным облегчением проговорил нагтилин.

"Кажется, всё было не так уж и без сомнений, — понял Фред. — Но... почему больше ничего не происходит?"

Панелька свои цвета не меняла — ни на голубой, ни на жёлтый.

Он еле удержался, чтобы вслух не спросить... Но потом... Погас один из жёлтых огней, погасли и знаки на панели, и её всю не спеша залило голубым.

— Твари косорукие! — выругался Луфгегл. — Мы уже третьими были. Двоих до нас накрыло.

— Когда? — нервно поинтересовался кор. — Кто?

— Долго разбираться. Не до того. И оно мне надо? Мог бы, сам бы этих морд сиволапых урыл! Два терминала больше недоступны. Вон, система едва дополнительную проверку не запустила.

— А "морда сиволапая" — это высокая поэзия, — ухмыльнулся кор. — Сказывается общение с моей сестричкой.

— Думаю, больше с Катти, — вмешался вект. — Но о лирике потом. Мы сейчас где? Здесь?

Из пальца его вырвался лучик света, который упёрся в точку на схеме, только что, минуты не минуло, притушившую свою желтизну.

— Да.

— И нам?

— Транспортное кольцо — оно очевидно. Нам на другой конец диаметра. Ближайший терминал к нему вот... Фред, гляди сюда. Вот рычажок, видишь? — Луф, не торопясь, накрыл ладонью набалдашник выступающего из стола стерженька. — Смотри, я отклоняю его вправо и... — ярко-синим подсветился правый от "их" точки кружок на схеме. — Возвращаю, — свечение того погасло, вспыхнул их. — Теперь чуть вдавливаю... — гонг! — Начальная точка маршрута принята. Теперь погнали к конечному...

Нагтилин сделал серию толчков стержня — первая точка не погасла, но и последующие по очереди вспыхивали.

— Можно и быстрее одним движением, — хмыкнул он, — но не буду тебя путать... Теперь, Фред, представь Круглую дорогу. Скорее всего она лишь дублирует извне эту, внутреннюю... Где нам лучше наружу выйти? Заказывай!

— Сейчас... — Фред не ожидал, что его спросят, не ожидал, что с практическим вопросом среди всех этих чудес обратятся к нему. — Сейчас...

Заставил себя успокоиться и мысленно наложил на здешнюю схему привычную ему карту окрестностей Риммериума...

— Вернись ещё на одну точку назад... — нагтилин выполнил. — Наверное, здесь. Но...

Луфгегл не стал ждать окончания рефлексий... Фред не видел, как за его спиной кивнул "филин". Нагтилин вдавил стержень. Гонг.

— Ты не уверен, но у нас каких-то уверенностей и того меньше. Проводник — ты, тебе и карта в руки.

"Ничего, выйду — по-любому сориентируюсь", — сглотнул Фред.

— Так, далее. Вот две клавиши — люди, груз.

Угу. На одной в пять линий начертан сидящий человечек, на другой — горка над ящиком.

— Опять же, чтоб не путать тебя — нас здесь шестеро, поэтому... Раз, два, три, четы, пять, шесть, — шесть раз вдавил он нужную клавишу. — И долгое нажатие... — нагтилин, еще раз нажав, дождался гонга, отпустил. — Всё команда введена, команда принята — идём на посадку.

Он с явной неохотой встал. Вздохнул.

— Что? И этот стульчик приховать хочется? — хохотнул норт.

— Не сыпь мне соль на рану, — буркнул в ответ нагтилин. — Пошли. Вон, транспорт уже подают.

На одной из платформ, из тех, на которых были сиденья, загорелись огоньки. И в воздух взметнулась пыль.

— Да не суетитесь, — хмыкнул Луфгегл. — Тысячелетний простой как-никак. Дайте сначала её хоть почистить...

Платформа приподнялась над землей и двинулась... Как ковёр-самолёт... Вот только те, про которые реально слышал Фред, размером были с носовой платок, и поднять они могли, хорошо, если тарелку... И перетащить её ярдов на несколько. На большее нормальным магам силы не хватает. А эта...

Эта въехала в прозрачную комнатушку, проход за нею закрылся и со всех сторон хлынули струи воды.

— У нас так же, — удовлетворённо произнёс нагтилин. — Сейчас дезинфекцию ещё запустят, заодно высушат, и готово! Двенадцать минут общего времени. Их минут. Если на нашипереводить — чуть менее. Идём, посадочный терминал — вон он.

Да, у выхода на полу приглашающе замерцали оттенками голубого напротив друг друга два удлинённых овала.

— Я буду за командира, Фред, сядешь рядом. Как управлять платформой вручную, показывать не буду, незачем оно вам. Да и нам сейчас тоже. Но клавишу "Пуск/Стоп" — рассмотришь сблизи.

Пока, вертя головами во все стороны, дошли — ждали потом недолго.

— Фред — тебе на ту сторону, — указал на соседний овал "командир". — Кто хочет — тоже.

Скоро, блестя тёмно-синими бортами к "терминалу" подскользила и встала аккуратно меж отмеченными местами отмытая платформа.

— А это что?!

Загорелись огоньки и поднялся ещё один столб пыли над ещё одной платформой.

— Успокойтесь... Мы же разбудили терминал, вот он и начал потихоньку приводить себя в порядок. А то вдруг мы сейчас затребуем ещё одну... — Луф равнодушно отвернулся от источника беспокойства. — Садимся!

Перешагнул через невысокий бортик и уселся в переднее кресло. Фред с другой стороны сел в соседнее. Остальные расселись тоже. Мест было двенадцать. В два ряда с нешироким проходом меж ними.

— Меньше только двуместные. А последний вариант — тридцать шесть мест, — пояснил нынешний командир. — Во время поездки вставать, и двигаться внутри — можно будет. Но вне аварийной обстановки клавиша "Пуск/Стоп" действует, только когда все сидят. Все сидят? И не суетитесь сейчас! Замерли! Смотри, Фред, нажимаю!

И он небрежно шмякнул ладонью по клавише, похожей на клавишу, пробудившую весь "транспортный цех". Раздался гонг согласия и... И из дна по краям повозки выросли прозрачные стенки... Они поднялись, изогнулись, сомкнулись. Пассажиры оказались... как в дилижансе! Ещё один гонг, и дилижанс магический начал набирать скорость... Вот он уже обогнал бы рысящую лошадь, вот уже — лошадь, прущую во весь опор! А теперь...

А если впереди за эти тысячелетия что-то случилось?! А они несутся, как... как ветер.

— Не волнуйтесь, тормоза у этой штуки надёжные, — улыбнулся всеобщему беспокойству нагтилин. — Она брякается на землю и выпускает клинья во все стороны. Но система никаких неполадок на маршруте не обнаружила. Утром будем на месте.

— Имерний... — голос королевы был устал и брюзглив. Имерний Тредис понимал, что только королевское воспитание не позволяет Клериссе выкрикнуть: "Да отстань ты от меня!", но вся ситуация вокруг маленькой библиотекарши непозволительна!

После разговора с этим лоботрясом Семереником он навёл справки и ужаснулся: чуть ли не единственным запретным местом для Веккатты остался его отдел. Всё прочее...

Боевые големы — её, жующую свои ириски, видели на генеральной репетиции сверхсекретной демонстрации их способностей королевским особам.

Боевые заклинания — через неё прошла вся чистка их вербальной составляющей.

Боевая алхимия — Семереник!.. ...! ...! ...!

Боевая хирургия — излечение ран, то есть. Железная дама Арлия ла Век, которую боятся все, которую боится королева, к визитам к которой он сам относится с трепетом — та просто, пользуясь, что она — это она, вызывает девчонку на самые ответственные свои эксперименты, на самые рисковые свои операции: "Приходи, рядышком постоишь". И приходила. Хотя поначалу рыдала, насколько могла — беззвучно, и несколько раз хлопалась в обморок. Потом притерпелась. Последнее время даже инструменты во время операции, бывает, подаёт.

ЗОЛОТЫЕ ШАХТЫ! — оказывается, она несколько раз, несколько раз! — бродила и по ним. "Мы думали, что это догляд королевы! Мы же её величеству в самый первый раз запрос посылали — она подтвердила!" — оправдывались вроде бы серьёзные люди, люди, которым он доверял. А они так этой девчонке ещё и провожатого выделяли! Экс-кур-со-во-ды!

Лазурный берег — тут только рукой махнёшь, девчонка, он и сам это знал, уже практически переселилась туда. И, добро бы, только на шахтах помогала Луфгеглу с языком прежних инструкции их разбирать или бы королев по дворцам водила, но... Механизм наводки иглы огня, который теперь на всех их собственных големах стоит, это её с Келдазом работа. Это она по его наводке, по его настоянию, после его уговоров уломала тамошних, сломала им мозги и сумела дать команду ремонтным големам многократно сдублировать ихние... И охранным потом — выпустить дубляж из города.

И ещё, уж до кучи — с Аккором и "с девочками" она каталась на драккаре по секретным фарватерам в окрестностях острова...

И вот результат — данный кладезь знаний у врагов.

— Ваше величество... — упрямо проговорил он ещё раз,

— Имерний, который час?

Имерний поморщился на наивную попытку сменить тему разговора, но достал из жилетного кармана новомодную игрушку. Он почти полгода сопротивлялся соблазну, но знать точное — действительно точное! — время при его роде занятий суть необходимость. А что переводить в привычные часы то, что показывают эти — муторно, так можно время начала, например, совещания указывать сразу в двух системах... Впрочем, университетская молодёжь человеческой системой времени — всё больше пренебрегает. А часовщики быстро сориентировались и нынче умудряются делать псевдочасы с двумя циферблатами. Так и ходишь с двумя, а практически, — с тремя! — часовыми механизмами. Посмотрел время на одних — точных, подкрутил стрелки на других, перевернул и узнал, сколько это будет в привычных... А ведь он даже, вслед за молодёжью, уже и цифры прежних выучил...

Назвать их он не успел.

— Ты в курсе, как они появились? — кивнула королева на его "часы".

— Семереник мухлевал и...

— А перед кем он мухлевал? Думаешь со своими девицами игрался? Да они его сами "замухлюют", как миленького! Не выдающимися формами своими, в декольтах мелькающими, так ловкими ручонками... Катти это была, Катти. В общем, мои царственные сёстры выразили желание прямо по её возвращению с нею потолковать. Можешь поприсутствовать. А пока считай её допуск абсолютным.

— Абсолютным?! — помертвел безопасник. — Вы считаете, она знает?..

Королева только вздохнула:

— Знает ли — не знаю. Поговорим — выясним. Но внутри её не было.

— Вы думаете, она не могла замаскироваться?..

— В нашей тени никогда не маскируется. И не врёт. Никогда. Правда, умолчать, промолчать при утверждении, которое нам, наивным, кажется очевидным — это за ней водится. Но чтоб прятаться — нигде, — хмыкнула королева. — Я, вон, и то, бывает... А она... Да и контролек своих у нас там не одна и не две... Ни внутри, ни рядом её не было. Никого не было, и её — тоже. Однако, это — как бы не последний наш перед нею секрет.

— Мне при вашем разговоре присутствовать необходимо. И Вы пообещали.

— Да.

Веккатта шла за фиолетовым штрихом. Куда он её вёл, она боялась и загадывать. Копошилась одна идейка, но её Катти сразу запхала в самые дальние уголки своего сознания, потому что так не бывает!

Нигде о фиолетовых подсказках она не читала. Голубые — да, они были обычны и в жилых домах, и в управленческих конторах, и во дворцах, которые часто совмещали в себе и то, и другое. Провести к хозяину не особо важного или не особо жданного гостя, провести к нужному кабинету очередного посетителя, устроить экскурсию провинциальному туристу или даже группе провинциалов... Да мало ли... Но в производственных площадях их уже не использовали. Считалось, верно, что если тебе можно, то ты сам знаешь — куда и как добраться.

Теперь о символике цветов...

Голубой — разрешение, синим — они предупреждали о повышенной ответственности, что ли. Секретности, как таковой, у прежних не было: излишним любопытством они не мучились, да и у каждого было своё дело — вот им каждый и занимался. Если ты художник, скажем, то зачем тебе знать, как дрессируют големов? И, увидев синюю окантовку справочника по не своей специализации, он равнодушно возвращал книгу на полку. Поговорок про любознательных бабок с оторванными носами или про трагически погибших кошек она у них не встречала.

А фиолетовый?..

Веккатта опять затолкнула свою жадную мыслишку в уголок потемнее. Сама-то она, не в пример им — нынешняя! Ох, не сглазить бы!

Штрих вывел её к лифту.

"Да уж... — подумала Катти, когда перед нею раздвинулся ничем не отличающийся от остального участок стены, — уж и не знаю, засекла бы я его?"

Да чего там гадать — она бы его и не искала, ведь уже определилась с лестницами... Только вот, обе лестницы пристроились по бокам здания, а самые верхние этажи в Огненном дворце располагались в центральной его части. Хотя ей-то пока и не до высоких этажей — ей бы с первыми хоть как-то, хоть чуть-чуть бы успеть разобраться!

Девушка послушно вошла, лифт гонгом подтвердил, что какую-то команду он получил, закрылся и неспешно пополз вверх. И чем дольше он полз, чем выше всё вокруг ощущалось — тем развязнее вела себя в своём тёмном углу та бесстыжая мыслишка, она уже втихомолку начала потирать свои загребущие лапки и капать слюной из своего ненасытного ротика. И шептать про тортик, чтоб достойно отпраздновать... Отпраздновать что?

Остановка. Дверца неспешно отъехала всторону, Катти выглянула — холл, вон даже кушетки имеются... опрокинутые... Да и...

Катти, в смятении завертела головой, но, оглядевшись, вздохнула с облегчением: нет, трупов не было. Не любила она их! Даже занятия с заслуженной целительницей Арлией ла Век не поспособствовали! А покойники бы были под стать прочему — перевернутой мебели, валяющимся скульптурам, сорванным картинам...

"Так... — ядовито-предвкушающе произнесла она про себя: — И кому тут захотелось какавы с чаем?"

И поганая мыслёнка конфузливо заканючила:

"А что я? Я ж ничего такого... Я только..." — и, ползком-ползком... Мало того, что забилась в свой угол, так и задвинула за собой занавесочку.

"Сглазила, тварь!.. Фиолетовая..."

Да и ладно... Всё равно про напиток "какао" никто толком ничего не знает: про него есть только несколько упоминаний в книгах эпохи предшественников.

Гадать, зачем её сюда притащили, не приходилось: Катти отмыла свою камеру, Катти поправила скульптурную пару, и какому-то местному домовому в его практичную головёшку пришла идея приспособить девушку в качестве дворцовой метёлки, веника и швабры.

"Да некогда мне!" — почти вслух почти прошипела она.

Лифт на громко невысказанное не отреагировал.

Что ж, она ему сейчас мозги вправит! Вышла. Дождалась, чтобы дверь закрылась. Здесь наверху они её не прятали. Как и нитрониумный ключ входа. Она уже протянула руку, чтобы хлопнуть по нему, но...

Чертыхнулась!

"Уж прости меня, светлая богиня разума! Но как тут сохранить незамутненность речи?!"

И быстренько обежала холл. Есть! Туалетная комнатка имелась. И краник для омовения рук при ней наличествовал... И действовал. И температура воды... регулировалась.

Веккатта, стараясь ничего лишнего не касаться — пылищи-то кругом! Вот только шагать, наступать на неё всё равно приходилось! — вернулась к лифту, открыла, вошла, замерла... И что теперь?! Ни ключей никаких, ни чего-то другого на них похожего!.. Но у этой кабинки других маршрутов, видно, просто не имелось. Мягкий гонг принятия команды, дверцы сомкнулись, и она поползла вниз.

Так, теперь отчихаться, и — на кухню, попросить у метрессы Акакирры дозволения взять попользоваться половое ведро, несколько тряпок, набор веников, метёлок... И перчатки! И рабочий халат подлиннее! И косынку пошире! Чтоб не только на волосы, но и на лицо хватило. Была книжка, где описывалось, как сборщицы чая тропической деревушки прятали лицо от солнца. И иллюстрация — даже бровей не видно, одни глаза.

Штрихи-проводники на полу коридоров больше не показывались. Ни какого цвета. Да не очень-то и хотелось! Чтобы пройти по раз пройденному дополнительных подсказок Катти давно не требовалось... Особенно когда на руках карта и карандашик, чтоб поставить где точку на ней, где звёздочку...

— Совсем, старый хрыч, ума над своими реактивами лишился! Тебя, как своих бурсаков, с тряпками гонять! — она её за ученицу мэтра Кроктауриуса, что ли, теперь держит? — Иртра, пособи собрать. И вообще... — и опять обернулась к библиотекарше: — А, давай, сначала чайку? Этот же сквалыга на что-нибудь вкусненькое век не расщедрится!

Катти вздохнула, сглотнула... И кивнула.

— Иртра! — почтенная метресса отцепила заветный ключ от связки, кинула его своей доверенной девчонке. — Принеси что-нить... А мы... Идём-ка посплетничаем... Ты знаешь, что наша принцесса в вашего принца влюбилась?

— Что?! В которого?

— Который вект.

— В Ниэллона? А он?!..

— Ты Торрочку хоть на картинке где-нибудь видела? Ты, вон, тоже рыженькая, но она... Ах, печения моего и ей досталось? Вот, негодяйка, со вчерашнего вечера времени зайти никак не сыщет! Да ладно, не обижаюсь: у неё сейчас другим голова занята! А он... Раз её видела, сама и подумай — куда ж ему, сердешному, теперь деваться? Пообещался уже, что и на краю света найдёт её.

— Нил?!

— А ты что? Что ли, его тоже хорошо знаешь? А у него, часом, девчонки какой у вас там не имеется?.. — подозрительно прищурила глазки прожжённая мегера. — А то, с чего бы это тебе так удивляться?

А Катти вспомнила давние, ещё домашние пересуды своих принцесс про принцессу имперскую: ""Очень красива. Рыжеволоса. Необычно яркие фиолетовые глаза", — представляешь, в официальном отчёте — "очень красива"!"

Да и на живую она теперь на неё нагляделась. Сина с нею, вкушая "комплемент", про пари их заговорила. А когда они обе рядом... Да-а, неподготовленным лучше не приближаться и глаз на них не поднимать.

Полчаса на кухне пролетели незаметно. Тем более — под чай с плоскогорья стехов. Как "Чёрный дракон" придавал уверенности в себе, так "Стехов куст" снимает дурные предчувствия, добавляет легкомысленности, беззаботности... Катти опять вспомнила посвёркивающие глазёнки до бровей замотанных в платки сборщиц чая.

— Гляди-ка, и вправду работает, — проурчала метресса. — Не только, значит, хвастовство из книжек древних.

"Будет теперь, чем помочь лорду ла Алевтиму вечерами императору злобу сбивать", — довольная, подумала она. А вслух добавила:

— Ещё сегодня заглянешь?

— Не знаю, — преувеличенно горестно взглянула библиотекарша на швабру, веник, ведро.

— Где ж он такую засранную конуру нашёл? — проворчала глав-кухарка, опять взглянув на заляпанный пылью подол юбки девушки, а потом вдруг как-то ехидно хмыкнула.

Кажется, и в своих владениях она про нечто подобное вспомнила. Для особо-заслуженных...

Фиолетовый штрих в теневом коридоре вновь не появился, не объявился и голубой его собрат, но и ловушки были не активны по-прежнему. Интересно, только для неё? Только в этом крыле? Только этим вечером?

Как открывать лифт, гадать не пришлось — она остановилась, и, спустя мгновение, он приглашающе раздвинул дверцы сам.

Холл.

Ну, вот, с чего начали, к тому опять и пришли. Катти набрала ведро тёплой воды, для порядка вздохнула. И начала. Прямо с туалета.

В отличии от её камеры, главной проблемой была не грязь, а слои, пласты, залежи пыли. Кто-то умудрился вывести из строя в этом помещении механику прежних, и здесь явственно стало видно, во что бы должны были превратиться дома в Льиз яррулле, все теневые коридоры во дворцах Эллистана, да и потайные залы их Библиотеки! За века пыль уже начала закаменевать... А за тысячелетия бы?

Но Иртра — увидит её, особо спасибо скажет! — в ведро помимо тряпок положила тугой комок какой-то зеленоватой субстанции, при добавлении которой в воду, та вспенивалась, делалась мыльной и хорошо отмывала пересохшую пыль. Да и не только пыль. Когда Катти верхний рыхлый слой её смела, оказалось, что весь пол в холле был заляпан тёмными ржавыми пятнами — кровью.

Нет, это была не кровь прежних, что-то произошло уже при тарокках. Лёгонькой метёлочкой смахнув пыль с картин на стене, она узнала стиль некоторых из них: кто-то пытался здесь соперничать с прежними, то есть, это времена мэтра Пратария и Ботиани. Времена императрицы Лоуррелции и восстания красных платков. Позднее будут подражать уже им — подражать, а не соперничать с ними! Но здесь из более близких к ней времён, ничего не было.

Да и эти... В соперничестве древним они проигрывали. Работ самых знаменитых гениев тех времён ни одной не нашлось, а те что были... Катти только вздохнула... Вон та пара — она явно писалась либо с пары мэтра Пратария — той, которая внизу, которая... ну, рамки которых открыли ей путь к комнате с роялем... Может, и сам мастер писал свою пару под воздействием, вдохновляясь или — в пику! — какому-нибудь "несравненному образцу"... Но здешняя пара уже больше напоминала дальнейшие попытки "сравняться" с великими. Не превзойти, а чтоб хоть не хуже...

Одно полотно из пары — женщина какая-то... молоденькая, капризная... — было сильно подрано. Длинный след... От копья, скорее всего. И... — Катти оглядела то, что раньше укрывалось на холсте под напластованием пыли, и, как полы — сильно заляпано кровью.

Она почти увидела, как кого-то пришпилили к полотну, но острие, не сумев повредить кладку прежних, скользнуло по ней, вдрызг разрывая ткань.

"Да всё равно, так и так менять бы пришлось, — поморщилась девушка. — Явно ж уступает прочему по качеству. Эх, ту пару маэстро сюда бы! — и она задумалась: — А нельзя?.. Да нет, нельзя — хватятся. А если нет? Если внизу, не оставляя пустого места, заменить на что-нибудь схожее по размеру? Ну, кто из мальчишек каждое утро осматривает всю галерею?! — но тут же девушка вздохнула: — Мальчишки, может, и нет, а вот одна конкретная рыжая, с другой прославленной рыжей каждое утро здороваться — может... Я б здоровалась."

Стены она решила оставить напоследок, для начала только обмела их, сколько достала — обчихалась вся, и косынка на рту не помогала!

Покончив с веником, взялась за тряпки. Протереть и расставить по своим местам мебель, протереть и вернуть на свои места скульптуры... Ну, которые уцелели. Несколько — две, три? — были разбиты чуть ли не в крошево. Ещё у одной откололи голову. И постаментов нашлось меньше, чем имелось скульптур. Для двух, даже из уцелевших, мест не хватало...

Так, Катти начинала понимать, что здесь когда-то произошло: пришла новая власть, которая решила поменять декорум, а кому-то из прежней — данное мероприятие пришлось больно не по вкусу. Результат — вот. Что ж, Катти была с искренним возмущением ревнителя старины согласна: до творений прежних новым поделкам было далеко. Ту, безголовую, кстати, Веккатта бы тоже без головы оставила. Так что, ещё одну, непострадавшую, которая даже на своём постаменте удержалась, Катти заменила на "старенькую" — она почти выжила, лишь кисти теперь не хватало. Все мраморные осколки Катти тщательно собрала и сложила в отдельном уголку. Может, кому получится отобрать нужное и восстановить? Она сразу вспомнила Семереника с его аккуратной экспериментаторшой — вот бы их сюда: она бы собрала, у неё терпения бы хватило, а он скрепил.

Картины... Масляным краскам тёплая вода повредить не должна. А ту зелёную хрень девушка на этот раз разводить не стала: кто знает, что в ней намешано, какой ритуал над нею проведён. Вот что тою воспримется, как грязь, вы предположить можете? А то ещё останется после её воздействия на картину совсем чистенькая холстина!

И теперь аккуратненько — она тоже может! — совсем слегка влажной тряпочкой, чтоб даже не стереть, а лишь смахнуть пыль...

"Особенно осторожно, наверное, надо бы не с теми, которые висят на стенах, а которые к стенкам приставлены, которые на полу валяются..."

И точно! Если новые скульптуры расставить когда-то практически не успели, то с живописью реформаторы почти управились, и висел теперь сплошь новодел, а изначальное... Кому как повезло. Впрочем, ещё больше не повезло, как раз "настенному" творению с женским портретом.

Тут Катти, подняв с пола, перевернула очередной холст и улыбнулась — вот его исходник.

Она угадала: когда мэтр Пратарий писал портрет рыжей императрицы с её мужем, в голове он держал вот эту картину, вот эту пару картин.

Она освободила место у стены и поставила два портрета рядом... Здесь и мужчина был рыжим, но он был... — мужчиной! Не вздорным ничтожеством, а надёжей и опорой. Рядом с рыжим трепетным кустиком своей женщины он казался непоколебимым утёсом, нерушимым бастионом.

Катти вспомнила прижизненные портреты своих пращуров — Иллиоана, Протриона, Аскориона, Исклепия и неистового старца — пророка Алтория. В тех древних картинах не проявлялось прежнего мастерства, — понадобится несколько столетий, чтоб об искусстве прежних хотя бы вспомнили! — но мощь отображаемой сущности перехлёстывало всё.

Здесь тоже. Такие, как этот — создавали империи и открывали миры. И... Катти вдруг поёжилась от незнакомой мысли, от незнакомого чувства: от таких хотелось рожать. И тут же хмыкнула совсем по другому поводу: она представила реакцию Роггакера тогдашнего при принятии заказа — он же наверняка ждал, что его портрет будет чем-то таким же, на этот похожим... Поэтому и не попала портретная пара гения в парадные залы, а повесили её подальше, в покоях, которые отведут потом для мальчишек-девчонок.

"Хм... А вот это — это что? — пригляделась она к оружию мужчины. — Это не их ли знаменитая палица Арриграса? Тогда понятна ещё одна причина здешнего небрежения к данному полотну: по легенде палицу вручил своему сыну, пращуру императоров, лично бог ярости. И подчинялась она лишь его потомкам... В каждом поколении — одному-единственному. Но рыжие-то в его наследниках начали появляться лишь после бешеной императрицы... Тогда кто этот? И ведь не простой воин с подругой — такие доспехи на "простых" не держатся! Да и короны... Точнее, шлемы с коронами — что на нём, что на ней, ни простолюдины надеть не осмелятся, ни художник на них — изобразить.

Впрочем, Лоуррелция с палицей-то же как-то управилась... Как у неё получилось-то? Она же, — вспомнила библиотекарша рыженькую, — может, как раз с эту дубину-то и ростом. Ох, о чём я! Это же картинка из времён до всех императоров... Как бы и ни до богов...".

Ведь в читанных ею книжках на Кьиллиз ни одного упоминания об их богах она не встретила. Прежние в лёгкую обходились без оных. Свои мелкие божки были только у дикарей да варваров. Как бог-обезьяна у чайного племени с горы Хоуккэнн.

Ладно, об этом она подумает как-нибудь потом, а пока... Терпеть унижение высокого мастерства перед напыщенной серостью, она не будет. Тем более, оригиналы неплохо сохранились, а новодел... Пыль въелась в масло красок, сделав их тусклыми и неряшливыми, не говоря уж о том портрете — вдрызг порванном. Уж его-то заменить надо в первую очередь! Хотя нет... Злополучная пара висит прямо по центру, вот ею она и кончит. Пусть рыжая будет последней точкой!

Заодно появился ещё один повод хоть чуть-чуть оттянуть момент, когда всё-таки придётся изрядно намочить тряпку и приняться за "влажную уборку" — оттирать полы от запёкшейся пыли и давным-давно въевшейся в полы крови. Туалетная комнатка была в две сажени длиной, три — в ширину, а полчаса, не меньше, на неё ушло. А здесь? До утра бы управиться.

И Катенька начала менять картины местами — которые были на стенах, на те, что недавно валялись на полу. Всё приходилось делать руками и на руках. И одной! Снимать широкие полотна в громоздких, парадных рамах — тяжёлые они! Хоть дерево за эти столетия высохло до звона, но всё равно... Отвыкла она от всего такого-подобного!

Тележки, которые она когда-то ввела в своей библиотеке, теперь имелись даже в библиотеке нортов! Но в Льиз яррулле она увидела другие, которые были одновременно и маленькими подъёмниками — то есть книги на них — вместе с собою даже! — можно было возносить едва ли не на любую высоту. И они не опрокидывались! Девушка подключила мальчишек. Луф разобрался и с магической, и с механической их компонентами, Нил оформил документацию согласно действующему законодательству, Кел обеспечил рекламу, Акки уже знал, как организовывать производство, а уж как готовой продукцией торговать — его учить и не надо было! Какой-то процент от сделок девчонке до сих пор идёт... Сейчас ни одно крупное хранилище столиц Артола без таких не обходится. И тележки эти уже потихоньку расползаются по более мелким городам и складам.

Пришлось, правда, и ей... Келдаз взамен потребовал, чтобы она помогла обмануть големов охраны. Нет, вытянуть их целиком за пределы Льиз яррулле не вышло, но обнаружилась возможность перетащить их частями. Пока получилось только с прицелами, но это ж первый шаг...

Но здесь-то — Империя... Тайная комната их теневых переходов... Какие уж тут новомодные приспособы! Ручками, все — ручками! Но как же в одиночку неудобно! Да ещё и пыль эта! И воздух какой-то затхлый! Неужели здесь и вентиляция заблокирована?! Или она просто тою же пылью почти напрочь забилась и еле действует?

Когда Катти добралась до центральной пары картин, то была уже мокрой, как мышь.

"Рыжих таких мышей — не бывает", — вспомнила она мальчика-библиотекаря. Его бы сюда! Ох, да они бы и вдвоём запыхались!

С висячими картинами, которые когда-то новые хозяйчики успели переустановить, она больше особо не церемонилась: снимала крепление и, прижимая холсты к стене, позволяла им сползать к полу. Потом вдоль стенки, приподняв один конец рам, оттаскивала в угол и притуливала к остальным.

Фу, наконец-то... Теперь рыжий патриарх... Акку-рат-но... Вверх-вверх.. Легкий щелчок, зажимы зафиксировались — картина встала на место. Ух...

Нет, паузы не будет — последняя! Его трепетная огненная подружка... Левый край вдоль стенки вверх, теперь — правый... Держать!.. Едва ж не соскользнул, зараза! Ещё чуть-чуть... Есть! Щелчок!

"Всё! Эх, сейчас бы чаю... Из "империи Маккабари"... Размечталась. Ну, хоть передохнуть... Ну, хоть пять минуточек..."

Девушка опустилась на кушетку. Их-то она все вытерла сразу. Но расслабиться не получилось — гонг! Эту интонацию она уже слышала — с такой появился фиолетовый штрих, который её притащил сюда! Как главную полотёрку.

Катти даже опустила глаза, но нет, этот гид-проводник-работодатель не проявился. Зато...

" — А-а-а! — разодрав серую занавесочку, заверещала, выскочившая из своего уголка давешняя мыслишка. — Я ж говорила! И где мой торт?! С чаем! И какаву хочу тоже! Хоть откуда!"

Участок стены меж портретами неспешно полз вверх.

Нет, сначала Катти всё-таки домыла полы.

Конечно, скорее всего, допуском в заветную комнатку заведовала портретная пара, на которой, вероятно, были изображены первые хозяева Огненного дворца. Который и назвали-то, скорее всего, в их цвет. Но очередным новым хозяйчикам всякие рыжие оказались нестерпимы, они их и решили поменять. На себя, любимых.

Надо будет узнать, как-нибудь, в процессе восстания красных платков данный дворец бунтовщики захватывали? Сугубыми подробностями далёкой чужой истории она особо не интересовалась. Читала, правда, что бардак тогда творился отменный. Предатели были с каждой стороны — с десяток древних родов прервались в те кровавые восемь лет, их вырезали, подчистую. Включая младенцев. Опять же постарались тогда обе стороны. И опять же, кто первым начал, а кто потом творил "святую месть", уж давно не разобраться...

Вот и потеряли преемственность. Сбить допуск новыми портретами успели, а потом мало того, что сами погибли, так и те, которые их убивали, не выжили наверняка тоже...

То есть никакая это не последняя проверка на разумность. Нет портретов — нет допуска, портреты на месте — добро пожаловать!

Но... Рисковать она не собиралась. Потому что, а вдруг?! И, пока всё не отмыла — со всем усердием, со всей тщательностью! — она старалась и глазом в сторону прохода меж усмехающимися портретами не косить.

Да, когда она в последний раз помыла руки и подошла к проходу стала очевидной и ещё одна задумка мастера-художника: мужчина и женщина словно бы улыбались входящему — ей! Мужчина салютовал своим оружием, а женщина улыбалась, на миг оторвавшись от книги. Они словно бы приветствовали её, входящую: "Привет, рыжая!"

И Катти расплылась в улыбке тоже, у неё даже слёзы выступили, руки сами сдёрнули с головы пропылившуюся уже насквозь косынку:

"Здравствуйте, родные..."

И она обомлела от своей оговорки.

Её первоначальная догадка о смысле фиолетовости штриха, приведшего её сюда, оправдалась — высший уровень конфиденциальности. Её привели к ЦП — центральному посту, кабинету узла управления Огненного дворца. Вся магическая машинерия Дворца управляется отсюда. Веккатта на такие уже в Льиз яррулле нагляделась — и во многих особняках, начиная с её собственного, кончая подобными во дворцах. Ну, в особняках, там простенько — главным образом, чтобы дети случайно не залезли и жаркую пустыню в доме не учинили, а, вот, во дворцах, там уже всё было защищено по-серьёзному. Вход только из теневого коридора, только хозяину и только через кыллизикл.

К первому из них других королев (и Веккатту с ними) вывела Агвелта. Второй — нагтилиния предложила им поискать самим. Нашли. Хитрые королевы потихоньку затихарились, устранились и с любопытством пронаблюдали, как Катти решила очередную логическую задачку прежних. Обомлев от такого их коварства, Катти тогда и решилась: решила ещё одну логическую задачку и с помощью тома Тёмного молота вырвала для себя полный городской кыллизикл.

В нетронутые королевами дворцы или в те, которые они, поделив меж собой, объявляли своей собственностью, девочка благоразумно не совалась, но и других хватало... И многие из них она облазила от подвалов до крыш. Нет, хабар её не интересовал — разве что головоломки детские или книги собирала, а так... Ну и картины — небольшие если, или статуэтки... Но даже в этом она старалась не переусердствовать и свой особнячок в склад антиквариата не превращать: берёшь одно — другое возвращаешь. Главным мотивом для неё было всё-таки любопытство — разобраться, как у них всё сделано, сравнить: как в одном всё устроено, как в другом, чем отличаются, что общего.

Центральный пост — был у всех. И помимо настройки температуры в комнатах, влажности, света, в них было ещё и управление системами безопасности. Например, отключение всех ловушек. Или отключение режима тревожности, когда никого из хозяев нет дома: вдруг к хозяевам должны будут заехать и пожить без них немного их друзья. Или отключение не всех ловушек, а только тех, что внутри стен строения. Или не всех, а только на одном маршруте. Или, наоборот, почти всех, кроме некоторых — вокруг сокровищницы, скажем.

А это значило, что в ЦП должен быть общий подробный план всего здания — от подземелий и подвалов, до антресолей, мансард и чердаков. Со всей его теневой частью.

Правда, и тут прежние подстраховывались и, чтобы отрыть карту, требовалось... ну, в идеале, знать кыллизикл. И провести, согласно инструкции на нём, ритуал открытия. Который — с обязательной несложной проверкой на разумность. Но можно было и по-другому: жертвуя рабами... Жертвуя, жертвуя, жертвуя... И открыть первый уровень. А потом в попытке открыть следующий — сорвать кыллизикл, опять закрыв его. И опять жертвовать, жертвовать, чтобы определить новую последовательность правильных действий.

Катти до сих пор помнила, какими глазами смотрели на неё королевы, когда она в полчаса во дворце тёти Клер в Льиз яррулле вышла на третий уровень прозрачности её карты!

Конечно, последние — людские, постройки на них не отображались... Из обмолвок королев Катти поняла, что первые столетия ни в одной из четырёх столиц про ЦП не знали. Ведь с гридами переговоров нигде не вели, их верхушку уничтожали, как только кого из них находили, и преемственность владений обрушили. И только потом... По аналогии с единичными уцелевшими домами, начали искать... И нашли, очевидно. Впрямую-то ни одна из них в том не призналась. Да и понятно, наверняка у них это считается секретностью уровня короны. И в Эллезии, может, об этом, помимо его и ее величеств, только Имерний Тредис в курсе, и даже Ниэллон ещё ничего не знает...

Итак, начнём...

Её люди прозвали многоликой хранительницей. Как считалось, единственная богиня, которая осталась с прежних времён. (Анатара — не в счёт, она до встречи с Пшосгразом вообще смертной была.) Но Катти последнее время, что-то в той многоликости засомневалась. Да, изображающие её скульптуры, статуэтки, картины встречались по всей Ойкумене, но... Почему считалось, что это одно и то же лицо? Ведь как раз её лицо-то почти никогда не повторялось! Её узнавали по одежде и по стилусу. А что пунктом первым ритуала полного открытия пульта во всех дворцах Льиз яррулле требовалось капнуть кровью на стилус — это как? Так что тут важнее — женщина или всё-таки сам стилус?

Двенадцать секунд минуло. Гонг! Теперь стилус из рук "богини" легко вынимается.

А на стене проявилась карта, открытая на нулевом уровне. То есть отображались только общедоступные коридоры. Первый уровень открывался всюду одинаково — здесь тоже: надо было только ввести текущее время. Своих часов у Катти больше не было — все артефакты с неё при "переселении" сняли — изъяли, включая и тот, что они открыли, дурачась с Семереником, но табло с календарём и часами было обязательной частью любого их кабинета, и здесь оно работало — на календаре прежних сейчас шло шестое тысячелетие.

Сутки у них начинались в полдень, а не в полночь, и было в них две дюжины их часов (ауррсов), а не два десятка, как принято ныне... И сейчас на них— восемнадцать ноль четыре... То есть уже больше пяти утра по людскому циферблату... Ох, уже подъём скоро, а к девчонкам ещё обязательно зайти успеть надо! Скорее!

Катти ввела требуемое... Гонг! И на карте, на которой сейчас отображался первый этаж подсветились теневые коридоры... Так... Вот, здесь она вошла в лифт... Его видно ещё не было... Ещё бы! Выход к пульту! Это будет пятый уровень. А нам оттуда на третий этаж... Вот лестница, по которой она поднималась с печением, а третий... Интересно: здесь этажность позиционировалась профильным видом Дворца — ступенчатый он, ну и цифрами тоже. Проще ввести цифру "три" — куинни!

Сработало. И вот их столовая... Эти залы, похоже, учебные, пропускаем... А вот эти комнатки, которые гнёздами по три штуки, при которых имелись и туалеты, и душ с ваннами — в них-то наверняка принцесс и заселили... Так и знала: вдоль всего ряда этих комнат идёт теневая тропа.

А теперь самое интересное: наконечником стилуса тронуть точку на тропке напротив одной из комнат... Потом вернуться к выходу из лифта... И тронуть там. И наконец, вжать голубой выступ на стилусе...

Гонг. Есть! По карте пробежал голубой пунктир. Теперь вернуть на место стилус и...

Побежали!

В лифте, пока тот со скоростью улитки полз вниз, подумала: может, надо было покопаться и перезапустить хотя бы вентиляцию? Но отмахнулась: потом, всё имперское потом! Сейчас — её девочки!

И немного всё-таки скребло: получилось ли?

Получилось! Прямо у выхода из лифта её ждал голубой штрих, который не дожидался, в какую сторону она тронется, а заранее высветил маршрут до самого поворота.

Нет, бежать Катти не будет: во-первых, необходимо убедиться, что ловушки всё ещё заглушены, да и потом — какая из неё бегунья? Её наиболее эффективный темп движения — быстрый шаг. Вот она и зашагала.

Так как дополнительных условий она не вводила, маршрут не гнушался никакими отнорками, но и открытые всем коридоры использовались тоже. Кратчайший путь! И точно! -нигде никаких ловушек или проверок! Двери меж проходами с разным допуском дожидались её санкции, но нитрониумный ключ в теневой проход при её приближении штрих подсветил голубым заранее. И даже... В одном месте ей показалось, что маршрут сделал небольшой крюк. Неужели на пути были посторонние, и её от встреч с ними уберегли? Как-нибудь она эту версию проверит. Но не сегодня. Сейчас — к девочкам!

Вот и нужная теневая тропка: штрих обрывается. Всё, как ожидалось: ряд окон наличествовал.

Нет, здесь никакого гедонизма, всё строго функционально, и просматривалась не ванная с душем, а все три комнаты — одна для занятий, другая нечто вроде будуара, где дама могла бы посидеть перед зеркалом, вечером на себя полюбоваться, утром, вкушая кофий, позволить служанкам одеть себя; и третья — спальня.

Да, надо признать, про девочек, что они — принцессы, помнили. Дворцовые гостевые покои это, наверняка. Девчонок поселили по соседству, но не с краю. Пока нашла, ещё минут несколько потеряла. И первой увидела Никку.

Уже по дороге сюда, Катти поняла, что нежданно будить юную корсарыню, когда та во вражеском окружении находится, на вражеской территории проживает, стоит поостеречься. А то... Кушают они здесь, как успела девочка убедиться, серебряными ложками-вилками. Серебро оно заточку почти не держит, но... Лучше уж глазики свои она побережёт. Лучше попробует начать с юной магини. У которой магия заблокирована. Пока та заблокирована. Воспользуется, так сказать, случаем. Но, пожалуй, и с ней — никакой нежданности, никаких сюрпризов. Даже приятных. И... И не пойдёт она к ней сразу! Родных глазиков у неё только два, да и объяснять той же Акакирре, где она, неуклюжая, умудрилась, потеряв глаз к тому же переломать ноги, вывихнуть руки, захлестнуться верёвкой вокруг шеи — врать измучишься. Даже если б умела. А уж как обидится крабообразный палач!.. "Тебя кто тронул?! Кто меня здесь без зарплаты оставляет, моих малых деточек хлеба лишает?!"

В общем, так. Теперь же у неё права другие, не гостя же уже захожего? Она подошла к ключу и чуть толкнула его вбок, вправо — повезло, сразу угадала: рядом вспыхнула зеленоватая точка. Точно: её и здесь перевели на режим, тишины. А вот и нет! Катти, накрыла точку пальцем и потащила вверх. Сначала — до предела, почти на пядь, точка вытянулась в цветной отрезок. А теперь вниз-вниз... Почти до предела, ей только себя обозначить, а не весь дворец на уши поставить!

Вот только теперь... Она вдавила ключ и сделала шаг в сторону. Гонг... Вроде бы едва слышный, но это в длинном коридоре, а в небольшой спаленке как он воспринимается? И свет в коридоре она убирать не стала тоже. Дверь, освобождая проход, втянулась в стену.

— Си, это я! Я одна. Я вхожу...

Катти сжалась, напрягла мышцы и сделала шаг во тьму. Ещё шаг... Сморщилась, сжала зубы... Ещё...

Вихрь! Её подхватили, перекинули через себя, отшвырнули... Укатили... Обхватили...

— Катти, у нас всё в порядке?

Фу, сейчас можно будет себя пощупать и выяснить, всё ли... Но сначала ответить кодовой фразой на кодовую фразу:

— Да, в полном.

И замолчать. Все другие ответы: всё отлично; ты что вытворяешь?! с ума сошла, это ж я! — всё прочее означает: меня используют, мы под внешним наблюдением.

— Как же я рада тебе! — выдохнула принцесса.

Её опять обняли... Уфф... Теперь можно тоже обнять подругу и шепнуть:

— Я — тоже.

И, дотянувшись рукой до стены, чуть добавить света в комнате.

— Даже так?! — удивилась принцесса и попыталась повторить фокус. — Даже так?.. — повторилась она, когда на её жест магическая механика не отреагировала. — Но...

— Некогда! — отмахнулась Катти. — В моей камере ровно в семь включают свет — боюсь, им проверить захочется, как я соскучилась по книжкам, и читаю ли я. Кстати, спасибо! — она опять порывисто обняла подругу. — А сейчас... — она нашла глазами высокие напольные часы. — Уже четверть седьмого! А мне отсюда почти двадцать минут хода... Идём! К Никке идём!

— Но... — принцесса с ужасом ткнула пальцем в браслет Катти.

— Ой... Да что ты... — раздражённо поморщилась Катти, в два приёма сняла его и тут же защёлкнула обратно. — Сейчас и вам так сделаю.

— Как-как?! — Синнаэль лихорадочно схватилась за свой. — Повтори!

— Сей-час! Сначала его разблокировать надо... У меня отомкнулся он моей кровью... Думаю, у вас откроется тоже, но — идём к Никке! Чтоб и у неё...

— Поняла! — заставила себя успокоиться девушка. — Идём! — вскочила на ноги она.

"Однако..." — улыбнулась Катти: и принцесса к принцессе-подружке среди ночи вламываться не рискнула. Когда прозвучал гонг, и проход из теневого коридора в спальню корсарыни открылся, Сина позвала, не переступая порога:

— Ки! Это я. Мы здесь с Катти. Выходи.

Пауза... Ответ донёсся отнюдь не с кровати:

— Си, у нас всё в порядке?

— В полном.

И через полудюжину секунд на Катти обрушился ещё один вихрь объятий!

Предупредить, что кровь подействует не сразу — она успела. Прошлый раз отчётливо разобралась, что с её браслетом что-то больше не по-прежнему, она только на кухне, то есть минут через пятнадцать-двадцать после предположительной инициации разблокирования. Так что потребовала пообещать, что они раньше времени не будут паниковать! А потом... Хорошо, что корсарыня рядом была — та без излишних эмоций задрала ей платье и по ноге ножом — вжик! Перемазала свой браслет, отскользнула, дождалась пока со своим тоже самое не проделает Сина, и уже приготовленным бинтом с наложенным на него слоем знакомо-пахнущей мази вмиг перевязала ей порез. Ну, конечно, уж принцессам-то после порки шрамы оставлять не по статусу.

Катти на всякий случай показала им-таки ключи выхода в теневые коридоры из своих спален, но стребовала ещё одно обещание: чтоб только в крайнем случае! В самом крайнем!

— Поймите, если не погибнете, так тревогу учините! И что мы в их теневых проходах бродим, раскроете!

— Обещай, что завтра... что уже сегодня в полночь придёшь!

Пришлось пообещать.

— Ты нас из дворца выведешь?

— Да когда угодно, но зачем? — пожала плечами Катти.

— Не поняла?!..

— Скорее всего уже завтра, если не сегодня, мальчишки будут в Риммериуме...

— Ты тоже вычислила, что Луф тележки, такие же, как в шахтах Лазурного, в Ксетронире найдёт?!

— Ага, дурной он, что ли, чтобы пёхом столько переться. Тем более с Келдазом...

— А что тебе Кел?! — взвилась корсарша.

— Так он, думаешь, простым шагом идти дозволит? Он же на свою любимую "волчью рысь" всех переключит... — проворчала она.

— Тренироваться тебе надо. Хоть иногда, хоть по чуть-чуть...

"Конечно-конечно... А "игры" ваши разные, подвижные, в которые они и её постоянно затягивали — это не тренировки?"

— Кстати, ты про Крайддассе Оллитто не забываешь? — и ведь дождалась её кивка! — И Луф его темп спокойно выдержит, — с абсолютной уверенностью закончила молоденькая подружка молодого алфизика. — Так что ты начала о мальчишках?

— Повторяю: мальчишки уже вот-вот будут в Риммериуме. И где в миллионном городе мы будем их искать? И где они будут искать нас? А здесь... Здесь мы встретимся.

— Обещаешь?

— Я?! Ваши высочества! Вместе, только вместе! Вы — вы! — придумывайте, где и как они за ворота дворца пройдут, а я придумаю, как нам с ними на том пути не разминуться.

Принцессы переглянулись. Кажется, впечатлились. Кажется, как Семереник выражался, "озадачить" их у неё получилось.

— Девочки, попробуйте ещё раз браслет, а? — нет, липнущий эффект ещё действовал. — Всё, я побежала! И не ходите за мной. Ловушки могут переактивироваться сразу же! Сразу возвращайтесь по спальням!

— Удачи! — обняла её Никка.

— Удачи! — обняла их Сина.

— Удачи всем нам! — сморгнула тут же выступившие слёзки Каттенька и поспешила по голубому пунктиру.

Перед первым поворотом оглянулась — девчонки всё ещё смотрели ей вслед. А вот голубых штрихов за нею самой больше видно не было. Затирались сразу же. Ничего, от каждой по носовому платку, перепачканному их кровью, у неё в кармашке теперь лежало. Вечером она на пульте поколдует. И безопасную тропку девочкам открыть постарается.

И вперёд! Не задерживаться! Не хватало ещё спалиться, когда, вроде бы, всё выправляться начало! Катти отвернулась и прибавила шагу.

А девочки, привычно обнявшись, глядели ей вслед.

(Клерисса в самый первый день пленения маленькой коры просто заставила свою умненькую семилетнюю дочку начать делать Никку — своей.

" — Она навсегда наш враг!

" — Она отныне твоя подруга!

" — Корсарша не поверит!

" — Принцесса, добейся!

" — Как?!

" — Правдой!

И принцесса добилась.)

Принцессы вернулись по своим спальням. Было без двадцати пяти семь. На ожидание себе они решили дать максимум — до семи ровно! Закрылись, умылись, показательно вышли в общий коридор — мало ли кто ещё за ними приглядывает! — "встретились" и уже оттуда уединились в спальне Сины. Вышли в теневой коридор — да не верили они, что ловушки могут быть прямо напротив дверей! Не в стиль такая мелочность прежним! И ждали, ждали, стараясь не дёргать руками, особенно левой, стараясь не дёргаться, ждали звука курантов...

Как же настырный бой часов раздражал Никку! Она была уверена, что это ещё одно издевательство — грошовое глумление! — имперцев. Что специально их обеих поселили в комнаты с подобным громкоголосием! Потому что, почему бы не в самые первые блоки, а сюда, чуть ли в середину коридора? Она даже попросила Веррису, нельзя ли... "Нельзя!" — даже не дослушала её мымра.

Эх, жалко... Будут уходить — вот жалко, что Сина трогать её запретит! Уже запретила. Неодобрением. С самого начала. "Учителя вне этикета!" — повторила она тогда фразу аборигенов. "Учителя?! Они надзиратели!" — "Будем учиться быть поднадзорными... — и спав с лица, тихо поправилась: — Буду..." И что осталось делать? Только обнять её.

Куранты!

Девушки переглянулись.

"Давай ты!" — сглотнула корсарыня.

Сина подняла кверху ладонь. Браслет остался на месте. Опустила вниз — он не дрогнул. Она закрыла глаза и правым мизинцем невесомо подтолкнула его. И он послушно сдвинулся. Никка забыла, как дышать. А Си толкала, толкала, толкала его пока тот не упёрся в кисть.

Она открыла глаза — слёзы из них текли двумя ручьями.

"Так у Катти бывает", — некстати подумалось Никке.

Она вскинула свою руку и резко махнула ею вниз. Её браслет тоже упёрся в ладонь.

— А-а!.. — закричала она.

А Сина уже вертанула свой, нашла два, показанных библиотекаршей несросшихся лепестка, сжала их, и браслет упал на пол.

— А-а!.. — закричала и она, и сноп огня, пронёсшись вдоль древнего коридора прежних, опалил стенку на повороте.

— Си, помоги мне, сними, — попросила Ки. — А то, — она рассмеялась над собой: — смотри: у меня руки дрожат.

Она их вытянула. Пальцы дрожали.

23. Разговоры, разговоры... — 9

— Вышли! — выкрикнул Келдаз, оглядываясь.

С некрутого склона Ксетронира открывался далёкий вид. Почти на горизонте горели огни пробуждающегося города, блестела отражением последних звёзд широкая лента величественной Айдаллерии. А вон — штрих Круглой дороги... И, если приглядеться, если знать на что смотреть, сейчас в сумерках, когда тысячи мелочей — выросшие деревья, рухнувшие скалы, провалившиеся трещины, не заслоняют главного, можно было даже различить серпантин, который отсюда когда-то спускался к ней.

Да, вышли они не через лабиринт галерей, и потом через какой-нибудь провал, образовавшийся в одно из тысячелетий — а там, где у прежних было когда-то что-то вроде технического, грузового выхода. Который, несмотря на все эти несчётные годы, сработал.

— Отступите, закрываю, — ворчливо потребовал Луфгегл. — И, Фред, Шкрот, подойдите...

"Так этого филина зовут Шкрот?" — чуть удивился Фред: за весь путь тот держался настолько в тени, что к нему, кажется, и не обращались ни разу.

— Так, смотрите: когда проход открыт изнутри, ключ виден. Но я дверцу эту прикрываю.

Он вжал нитрониум. Неровный пласт скалы, всё с тою же ошеломляющей плавностью неспешно встал на место, а ключ... Ключ вжался и словно расплылся среди других выступов и бугров.

— Вот он, — ткнул пальцем нагтилин. — Ставьте свои метки. Вас транспорт запомнил и обратно пропустит. Убедись! — кивнул он Фреду. — Проведи ладонью.

Фред пощупал — есть! На ощупь головка нитрониумного ключа среди прочего выделялась. Она была не шершавая, а гладкая, почти скользкая.

— Другим — щупай не щупай — не понять. А ты, чуть подцепишь — даже ногтем, он выдвинется. Нажмёшь — откроется. И войдёшь. Как до дома добраться, я показывал. На другие маршруты твоего допуска не хватит. Рисковать не советую. Шкрот, аналогично. Фред, мне кажется, мы свою долю уговора выполнили. Подтверждай!

— Подтверждаю. Полное и без изъятий, — согласился с ним гильдеец и повторил его формулировку: — Мне кажется, я свою выполнил тоже... Подтверждаете?

Он бы обошёлся и без дополнительных ручательств: что парни — принцы! — могли бы выставить потом претензии, основываясь на несоблюдение заключительных формальностей, он не верил. Но его боссы, впечатлённые, должно быть, явлением тёмных гончих, специально и несколько раз потребовали с него досконального соблюдения протокола.

— Подтверждаем. Полное. Без каких-либо изъятий и претензий, — равнодушно отвернулся от него Луфгегл, всматриваясь в раскрывшийся перед ними тёмный, в едва начавшемся утре, пейзаж.

"И прощайте!"

Фред потянулся к прикрытому полой куртки свитку телепортации. Даже на него Вартерий расщедрился! А ведь в хороший брюлик ценой!

— Ты извини, — вздохнул вект. — Отпустить тебя мы не можем.

— Конечно! — усмехнулся вор и сломал капсулу.

— Никак не можем, — опять вздохнул вект.

"Что?! Но как же так?!.."

— А свиток твой — вон у него, — кивнул он на ухмыляющегося норта. — Мы вернём. Но не сейчас. А пустышку... Да не мучай ты её — выкинь!

— Но как же так?! — не выдержал Фред.

— У Кела таких, как ты, пол Сохо в приятелях. Вот и нахватался дурного.

— Вы меня теперь грохнете?

— Нет. Убивать тебя мы не хотим. А на кровную клятву ты не согласишься. Значит, просто просидишь в тепле и заботе несколько дней. Шкрот, так же?

— За еду-постой мы заплатим. За те деньги его холить и нежить будут. Захочет — и выпивку подкинут. Захочет, даже бабу доставят. Если заплатим ещё больше — так даже благородную.

— Ты какую бабу хочешь? — ухмыльнулся норт. — Благородную или попроще?

Фред промолчал. Вместо этого спросил:

— И сколько?

— Мы заплатим за неделю. — понял его вект. — Уложимся раньше — сигнал дадим, выпустят, нет — без денег тебя никто держать не будет. Разве что понравится и сам приплатишь.

— Размечтались, — буркнул он. — Я тогда этим же путём вернуться смогу?

— Да, — повернулся, наконец, к нему Луфгегл. А, вон оно что: ему было всё это противно. — Можешь, но не советую.

— Почему?

— Аналогичный выход, с трассы прямо наружу, ты там, с вашей стороны, без меня не найдешь, а галереи сейчас перебаламучены, в одиночку сквозь зверьё прорваться у тебя может не получиться.

— Понял.

— Тогда тронулись.

Вёл их теперь филин. Шкрот который. Ну, как вёл — показал, куда выйти надо, а первым вниз шёл по-прежнему нагтилин. Да уж... Фред считал, что по горам он ходить умеет, всё-таки вырос в городке у склона горы, но тут... Только в одном месте сам бы он срезал, но пройдя тот участок, Луф обернулся к друзьям и объяснился:

— Видите, вон, валуны выше? На честном слове держатся. Ну его, рисковать! Место запомните на всякий случай, вдруг кому здесь отступать придётся... Хорошая точка для засады.

А когда вышли на дорогу, вдруг как-то оказалось, что ведёт их теперь норт. До города оставалось не больше пары миль, народу вокруг было уже много: торговцы и прочий люд подходили к Риммериуму, чтобы, как только откроют врата, начать кормить, одевать и развлекать свою столицу. Среди всеобщей обыденности мальчишки чуть расслабились.

— Но как же так? — попробовал воспользоваться этим прассильский гильдеец. — Я же не лох последний! Как он умудрился подменить свиток?!

— Норт! — хмыкнул кор.

Конечно-конечно, коры, те чужое не воруют, коры по-честному — с двумя абордажными саблями...

— Учителя классные были, — обернувшись, похвастал Кел.

— У принца?!

— Та ещё история, — пробурчал нагтилин. — Что такое у нас Сокхо — знаешь?

— А то!.. Вы ж тоже про Гаррем риммериумский слышали, наверняка...

— Слышали-слышали. Так вот, он нас по малолетству туда драться затаскивал. Тайком от старших, как мы думали. А оказалось... В общем, тамошние старшие получили запрет на любое против нас оружие; чтоб ни реального, ни магического — никакого! И свято ему следовали. Нас до потери сознания, бывало, били, но... кулаками, ногами, как угодно,

— Клерисса!.. — пробормотал Фред.

— Да, Клерисса. И когда один пацан в угаре схватки саданул Кела камнем и голову до крови пробил, они ему во искупление тем же камнем раздробили ладонь. Всмятку. Кел, когда узнал... Он его к Арлии ла Век чуть ли не на себе припёр. Из их больнички еле успел вытащить — парню уже отрезать кисть готовились...

— К той самой?!

— Другой Арлии я не знаю.

— Жмотина! — опять обернулся Келдаз. — Она с меня триста золотых содрала! Обычно денег вообще не берёт, а с меня... Четверть часа работы — его отмывали перед тем дольше! — триста золотых!

— ...А семья у паренька оказалась очень непростой. И с отрубленной ему бы рукой... Больше позора перед остальными, чем истинного горя. Им бы ведь тогда его хоть из семьи изгоняй! И всё на всю жизнь. Вот они потом Кела в благодарность и подучили разному плохому, — Кел только усмехнулся. — А мы... Да мы тоже не без прибытка — драться с нами после никто больше не соглашался. Вообще. Ни по какому предлогу и поводу. Терпели, молчали, расходились. Разбегались даже. Да мне, к примеру, так и так надоело. Не было нам к тому времени уже у них соперников.

— Арлия ла Век давно не занимается практической медициной. Разве что, когда по личной просьбе матушки, — уточнил вектский принц. — Потому денег и не берёт. А на больных, которые к ней через Академию попадают, она учится... Или других учит.

— А правда, что она мёртвых оживляет?!

— Три минуты после остановки сердца. Не более. Иначе...Видишь ли, когда душа уходит, то про земное всё быстро забывает, и, если дольше, то человек не сможет вспомнить даже, как ложку держать... Только слюни пускает. Кому такой "живой" нужен!

— Всё-таки правда... — не выдержал обычно молчаливый филин.

— Это вы не представляете, как оно происходит! — захохотал непочтительный норт. — Нам Катти рассказывала — она, когда оно получилось в первый раз, в операционной находилась. Ей выдали задание очень ответственное — вытирать пот со лба почтенной маркизы, буде выступит. "Остановка сердца, — громко фиксирует великая целительница. — Приступаю!" И молнией свежему трупу в задницу как засандалит! Покойника всего передёрнуло, он аж словно подскочил. Катти говорила, что она сама подпрыгнула не слабже того трупака. А Арлия диагностирует: "Пульс восстановился." Потом мужик этот... Арлии ж некоторое время не до него было: контролирование точной мощности молнии сил много поначалу отбирало, и он из больнички университетской утёк. Уверяет: сам на карачках уполз, пока его ещё от чего-нить лечить не начали. Врёт, конечно. Какую-то санитарку, небось, уболтал — она его на каталке и вывезла. Так он до сих пор задницу свою с ожогом от молнии всем желающим за плату показывает. Цена — один золотой. Правда, не слабо? А шрам забавный — дети солнышко похоже рисуют. Больше никто подобным похвастать не может: Арлия нынче-то сразу же всё прямо там и заживляет. Для контроля молнии-то артефакт у неё специальный теперь изготовлен, и сил на такую мелочь уже хватает. Так вот! — опять усмехнулся он.

Ближайшие ворота города они проигнорировали — когда подошли, филин взглянул, покачал головой и по внешней обводной дороге повёл к другим. Шли не в одиночестве. У первых ворот уже выстроилась огромная очередь. Да и по тесным улочкам плутать по городу с гружеными подводами? Чего зря мучиться, если можно на требуемый радиус выйти по широкому неубиваемому шоссе прежних?

Следующие ворота — опять мимо кассы: из них текла река служивых — солдаты, солдаты.... Зато у новых очередь выстаивать не пришлось. Филин кивнул в ответ на вопросительный взгляд норта, отошёл, пошептался с сержантом стражи, золотой вместо шести серебрушек незаметно перетёк из одних рук в другие, их пропустили в обход остальных, и они вошли в город.

Кажется, Шкрот, филин этот, ждал, что Фред начнёт вертеть головой, но прассильцу было не до столичных чудес, он уговаривал себя не рыпаться!

Ну, что такое неделя — всего лишь неделя! — в нормальной комнатухе, когда и жратвы будет вдоволь, и выпивки, и даже овца будет дорогая?! Что мальчишки обманут — он не верил: слишком спокойны они были, слишком непосредственны... Нет, нагтилин — тот бы, задумай они что — уже извёлся бы! Да и норт так бы беззаботно не хохотал...

"Вот и пересиди недельку! — уговаривал он себя. — Слава тебе уже обеспечена! Да ты сам только представь, как поведёшь других по шахтам Ксетронира. Как повезёшь их на повозке прежних! Контрабанды из Пустошей практически нет не из-за охраны на выходе, а потому что невозможно провести её через три независимых друг от друга заставы Круглой дороги! Ну... можно, но слишком дорого получается. Смысла уже не остаётся втайне везти что-либо... А теперь..."

А принцессы эти... Какое ему до них дело?! И невозможно всё это! Пробраться в Огненный дворец невозможно! Публичные казни осмелившихся попытаться влезть туда, — любимая забава риммериумлян. Да и все они такие — дураки-одиночки и психи! Ах, дворцовые сокровища! Несметные! Даже посуда — драгоценная! Даже чай — из "Империи Маккабари"! Даже занавески — сплошь мерцающий шёлк. А уж статуэтки все — только из чистого золота. И — на каждом углу! Вот и лезут придурки пришлые. А из своих — только полные отморозки. Вот на Арене они жизнь и кончают.

Гладиаторские бои полтыщи лет тому назад запретила рыжая императрица. А все её указы выполняются до сих пор — навела она тогда в Империи шороху! Но это ж не бой — это казнь. Хотя приговорённым... нет, не только воришкам, во дворец полезших: мало их всё-таки, всем — убийцам, насильникам, чиновникам, особо проштрафившимся, всем, согласным на последний шанс, дают оружие и выпускают на них чудовищ из тёмных камер зоопарка или тут же и вызванных. Три боя. Пять минут в каждом продержишься — считается, что кто-то из богов заступился. Зверя оттаскивают, тебя отпускают. Чиновника, так бывает, что даже в должности восстанавливают... Один-два человека в год с Арены выбираются. И так каждую осень и каждую весну. В конце дворцового сезона у аристократии и в начале его. Сейчас подходит очередная Божественная битва. Осенняя.

Но... не смотря на всё это, он всё пытался уговорить себя...

Ведь натравить на человека тёмную гончую — можно, но ни в одной детской страшилке нет такого, чтобы маменька с нею пересылала беспокойство о тёплых подштанниках сыночка! Можно новичку в пустошах выйти на выпадение, но невозможно пришлым уцелеть с таким хабаром в Прассиле! И нигде невозможно уйти от загонщиков Осттекия! А как они с принцами за одну ночь преодолели трехдневный маршрут... О подобных повозках даже в "Сказе о Паррете" ни словечком не упоминалось!

Вот он и не оглядывался на столичные диковинки, он, сжав зубы, шёл, уставляясь взглядом в землю, он изо всех сил затыкал себе рот, он боялся, что первыми его словами будут детские: "А можно я с вами?"

Урок "Курса придворной учтивости" начался неожиданно. Наставница, эйдежь ла Ариерти, подтвердила свою репутацию — она, как обо всем известном, упомянула о пари двух принцесс, и следом о том, что мальчишкам удалось скрыться в древних шахтах от загонной команды барона ла Осттекия.

Вся аудитория разом обернулась к принцессам Артола, но, если Никка хоть улыбнулась, то по лицу Сины было видно, что причина ажиотажа ей непонятна — случилось то, чему и должно произойти. Она только плечиками не пожала! Сама сразу взглянула на принцессу Империи и успела перехватить её вздох облегчения. Что ж, когда она будет придумывать для неё желание, ей это зачтётся.

— А теперь давайте вместе подумаем, поможет ли оно нашей гостье. Появились ли у неё хоть какие-то шансы выиграть пари. Особенно в свете того факта, что его величество, — наставница сделала паузу, чтобы девицы успели встать и исполнить почтительный реверанс должной глубины, — его величество... садитесь, девушки... присоединился к пари своей дочери. Он побился об заклад о том же с герцогом Дакром ла Алевтим... Ставка пари осталась неизвестной... — улыбнулась она.

И девчонки тут же поняли, что неизвестно — это всем, а уж эйдежь об этой пикантной подробности знает, но никому-никому не расскажет в силу именно пикантности оной...

"Может, он его кукарекать из-под стола заставит?!" — мстительно предвкусила Торри, вспомнив сей позорный факт из своих личных взаимоотношений с этим хитрым стариканом.

"Бедный император... Да нет, у взрослых такие шутки не в ходу! — подумала Синнаэль.

Это она вспомнила, как Келдаз несколько потерял берега, и она его вернула в реальность. Всего-то, проигравший должен был поверх спортивного костюма надеть женские трусики и пройтись от дверей до дверей по спортзалу. Когда там шло занятие. Тридцать три сажени только. Не пробежать — пройти. Идти пришлось — кто б сомневался, у неё всё было просчитано! — норту. Луфа не было. Никка до последнего ничего не знала. Потом она лишь поцеловала Сину. Её Кел тогда ещё не достал, но, видимо, было до того уже тоже недалеко.

Немедленно прибыла его мать и его дядя. Но с принцессой никто ни о чём говорить не стал. Даже её собственные родители.

" — Сын, успокой меня, скажи, что ты свою бешеную кору не обижал!

" — Мама! — взвыл бешеный норт.

" — Кажется, это означает "нет", — с облегчением выдохнул мужчина. — Значит, вот тебе свиток, дуешь в Техлор и не позже сегодняшнего вечера извиняешься перед Луфгеглом.

" — Дядя!..

" — Это не дядя, это решение Малого совета, — сухо проговорила женщина. — Трое "за", один — ты! — ткнула она в него пальцем, — воздержался.

" — Да я и сам хотел, — махнул рукой и опустился на стул Кел. — Как только он вернулся бы... Но как вы узнали?

" — А других вариантов нету, — с некоторым облегчением выдохнула мать. — Причина твоего позора — либо её подруга, либо её парень. За себя она б сначала с Клер посоветовалась, а та нас в известность поставила бы. И что Клерисса при этом ещё бы нам выставила, я уж и не знаю...

" — Но мама! Там были равные шансы! Мы оба были в равных условиях!

" — Сын... — вздохнула женщина...

" — Кел, — поморщился мужчина, — сколько у тебя было бы против неё шансов в магической дуэли при "равных условиях"?

" — Вот ровно столько же и обыграть её в интриге. Ровно столько же и у меня против Клер, — она взяла его за руку. — У нас против них только одна работающая стратегия — первыми добраться до их горла! Первыми! И сразу вцепиться в него! Впрочем, меч — в брюхо тоже подходит. Главное тогда — ни секунды не колебаться, выбирая меж этими двумя вариантами.

" — Мама! — ужаснулся мальчишка.

" — Ах, "мама"! Вот и не доводи дело до схваток с ними! Особенно про которые думаешь, что они "на равных". Мы — союзники. Во многом и многом благодаря тому, что ты — здесь. Что твоя возлюбленная — кора. Что кора — подруга их принцессы, что твой друг, сын, — их принц. А все чудеса Лазурного берега — уже после, потом и в-десятых. Да нас пустили-то туда, лишь потому что твои друзья, кор с нагтилином выторговали это у своего — и твоего! — друга, — и женщина, как отмахиваясь от кошмара, потрясла своей гривой. — Всё! Тебе в Техлор! Срочно! Немедленно! Двигай! — и она развернула его к выходу. Ну хоть по заднице вслед не хлопнула!

Когда они остались одни, её брат попытался ей возразить:

" — О Льиз яррулле всё-таки с Клер договорились вы, королевы...

" — Если б не мальчишки, которые тогда были не знамо где, но вместе... И, главное, если б не голоса девчонок рядом... Она бы нас всех там и положила. И свитки не помогли бы... Она на мгновение быстрее всех всё сообразила. Никому из нас не хватило бы этого мгновения. И мглистая ржа... Поганая ж смерть!

" — Но потом это ты... То есть все вы, королевы выторговали у неё равные доли. Вырвали у неё равенство. Или и ты теперь думаешь...

" — Думать у нас — твоя забота. А ты...

" — Да, — проворчал он. — Теперь полагаю, что о заговоре она знала. Они знали. Так что, ещё одним якорем, помогшим не утопить вас тогда в мглистой рже было то, что с вами была и Агвелта, а нагтилинов в заговор мы не привлекли... И то, что королева Эллезии собрала вас всех... Зная о заговоре... Я теперь и не знаю, как об этом думать. Вот как мы тогда согласились отправить тебя туда?

" — Они меня и не просили. Клер звала только Агвелту, а нас с Акнаккорой лишь поставили в известность. Причём, с нею говорила её дочь. И мы напросились сами.

" — И мы по-прежнему все твёрдо уверены, что Клерисса не способна кривить душой... Ты проверяла её тогда при встрече?

" — Да, мы обнимались. Она была встревожена больше, чем пыталась показать. Что было при тех условиях, понятным...

" — Охханьки... По краю мы тогда прошли. По самому краю. Но всё-таки именно наша решимость стала для них последним доводом. Они не отважились на ещё одну войну.

" — "Не отважились"? — покачала головой Шитона. — Неправильное слово. Им хватило ума не залить весь Артол кровью. А ведь, раз знали — первыми бы ударили они. Причём таким образом, что у нас опять не было бы ни единого шанса на победу! Может быть, именно тогда — начав с нас, с королев. А они вместо того бросили нам кость.

" — Сестра, — очень похожим движением покачал головой мужчина, — теперь ты употребила не корректное выражение: они поняли, что униженность для нас неприемлема — непереносима! И позволили нам распрямиться, позволили на равных встать рядом. Они, сестра, смирились и уступили нам! Позволили, уступив нам! Хотя только представь себе, к примеру, как та королева уговаривала на то своего короля и своего Имерния! Особенно, если те о нашем заговоре знали.

Шитона представила. И мстительно усмехнулась.

Об этом разговоре девочка, конечно, не узнала, но вспоминать пунцового Келдаза в эротичных панталончиках — до колен с кружавчиками и в разрезиках, шествующего среди валяющихся на полу от повального хохота курсантов обоего пола и мимо их, согнувшейся пополам, инструктора... Да, инструктором была — Синнаэль проследила, чтоб случилось именно так, — женщина, и потому это дело та сразу не прекратили. Келдаз прошёл все тридцать три сажени, от двери до двери. Вспоминание об этом зрелище Сине иногда удерживало, чтобы не запулить в его наглую морду, чем-нибудь совсем уж убойным.

А он, он после, тем же вечером, укатил в Техлор и назавтра вернулся с Луфом. Нагтилинский принц выглядел несколько озадаченным, но успокоившимся.

Глупых студентов в Академии не держали, и ума — не напоминать Келдазу, не намекать, не хихикать при его приближении — ума хватило всем. А гвардейцы... Ну, этим-то боевая практика никогда не в избыток, а убить норт никого не убил. Остальных — вылечили.

Сина взглянула на подругу, та, кажется, вспоминала о том же. У остальных девиц тоже горели глаза, но они мужественно пытались выглядеть серьёзными.

— Кажется, ваше воображение чересчур разыгралась, — покривила тонкие губки наставница. — Уж не считайте взрослых мужчин пакостливее несовершеннолетних девиц. И уж совсем негоже объектом данных шуток представлять, — она повернула голову в сторону угла столика, где у неё лежал кондуит, — представлять невозможное, — и она сама довольно пакостливо улыбнулась: — Да, уж кстати: как-то так совпало, что четвёртый легион сегодня начнёт перебазировку на западный, склон Ксетронира. Учения у него там вдруг наметились. Так что, если мальчишки сквозь непроходимые подземелья проберутся, их будет ждать не голый склон, а десять тысяч воинов, да ещё с полторы тысячи разных подсобных мужиков... От конюхов до поваров. Но вернёмся к теме нашего урока. Девушки, представим, что в Риммериум мальчишки всё-таки пробрались, и сидят они в одной из таверн, их цель — Огненный дворец, а вы — их советницы. Приступайте!

Она оглядела аудиторию. Но желающих "приступить" не было.

— Ну, что ж, я предложу первую идею. Принцы только что пробились сквозь полчища чудовищ, они теперь считают себя непобедимыми воинами и решают пробиться во дворец силой. Что вы им скажете на это? Веталлия?

— Да нет! Принцессы своих хорошо знают, а этот вариант они прошлый раз сходу отмели.

— И тем не менее?

Виталлия пожала плечиками, вздохнула и начала:

— Четверо сильных воинов с помощью магического прикрытия к какому-нибудь входу ограды незаметно приблизиться смогут и, пользуясь внезапностью, сквозь его охрану пробиться будут в состоянии. Но неизбежно при этом поднимут тревогу. В регламенте охраны, подтверждённым регулярными учебными тревогами, время прибытия подкрепления на ближайший пост внешней стены меньше того, которое заимеют вторгшиеся. Даже у команды принца Рогттара обогнать их не получилось! Артефакт наблюдения уже позволит оценить силы интервентов. И на стене их четверых встретит не менее сотни человек. С магической поддержкой. На следующем рубеже их будут ждать боевые маги первой категории, далее — элита. Гвардия и верхушка Академии. Последний — Император, — Веталлия обозначила реверанс, — с палицей Арриграса. А ведь даже не сильная, в магическом смысле, Лоуррелция с этим оружием почти в одиночку когда-то без труда остановила миллионную армию красных платков. Поэтому на каком-то из этих рубежей мальчишек неизбежно остановят и, в лучшем для них случае, заключат в тюремную камеру для магов. И принцесса Синнаэль проиграет пари.

— Благодарю, убедительный разбор. Лестра! — повернулась она к соседке Агторрии: — Следующая идея и разбор, почему она не сработает!

— Принцы только что пробились сквозь непроходимые подземелья, — улыбнувшись, скопировала вводную наставницы умненькая подружка принцессы. — Они считают себя знатными проходчиками и поручают своему, захваченному в плен, лиходею достать им карту тайного подземного прохода во дворец.

— Прекрасно! И что произойдёт?

— Финал — тот же самый, камера с защитой от магического воздействия. Большая часть оных карт, ходящие на чёрном рынке Гаррема, изготовлены в лабораториях Дворца по заказу герцога ла Короннеля, — и она обернулась к иностранкам: — Он у нас...

— Как у нас Имерний Тредис, — пожала плечами и кора. — Мы знаем, — и похвастала: -А карты... Я даже видела, как у нас такие же делают.

— Тебя пустили? А меня нет... — пожаловалась местная принцесса.

"Подруг надо правильных иметь!" — улыбнулась Никка.

В лабораторию к алфизикам показать, как старят бумагу, их с Синой водила Катти. Вот уж... Её там, внизу, казалось, каждая собака знала, и каждая кошка ластилась. Хотя... Она ж не с пустыми руками — и кошкам по баночке сметаны из своего хитрого рюкзачка доставала, и... И "девочкам" тортик. Да и "мальчикам" — тёмная бутыль, запечатанная диковинным сургучом, досталась. А лично мэтру Дилериусу была предъявлена книжица, на ладан дышащая. Библиотекарша её из специального ящичка вынула, как тот открыть-закрыть, ему показала, фолиант на место вернула и ларец мэтру вручила... Он тут же и убежал. И... посмотреть потом, как главная математичка лаборатории их подвыпившему главному гению по рукам лупила, не мешал.

Кажется, и Сина эту сцену вспомнила — вон как разулыбалась.

Потом девицы предложили совсем дикий вариант: перелететь стену на воздушном шаре. Тут уж они всласть порасписывали, как Ниэллон будет раскалять воздух, Келдаз распылять на полотно шара воду, чтоб оно не вспыхнуло, Аккор обеспечивать нужный ветер, а Луфгегл наводить на всю конструкцию невидимость, и как всё это, столкнувшись со стационарным защитным негатором, распадётся, и мальчишки, как горох, посыплются прямо в сети герцога ла Короннеля. Хохотали при этом все.

Потом... А, что там говорить — хороших вариантов не было.

Так же, как и в их собственном дворце — защита отрабатывалась столетиями, и за сутки-другие или за пятнадцать-двадцать минут урока найти кому-либо свежий вариант — нереально. Например, было предложение поменяться местами с каким-нибудь доставщиком чего-нибудь. Но и тут тоже — полный облом: все посторонние имели настроенный на них, на их кровь, пропускной артефакт, позволяющий ему и только ему пройти по строго определённому для него маршруту.

Пропуск дублированию не поддавался. И его утеря означала крах семьи: новый пропуск — новая кровь.

(Если обнаружится у претендента общая с каким-либо из нынешних или даже бывших разносчиков прабабка — и "Вы не подходите! Следующий!".

Катти могла бы подсказать нынешним аристократкам, что так прежние пытались не допустить монополизации своего обслуживания каким-нибудь одним кланом, не вникая при этом особенно в сложные ступени родства окрестных варваров, но Катти сейчас спала.)

В Эллезии оно всё было так же. Что и не удивительно: когда-то первые векты, да и коры тоже, которые в те далёкие времена звали себя всё ещё векатами, — всё, а в том числе и систему безопасности, копировали с великой ненавистной Империи.

Самый работоспособный, вроде бы, вариант освобождения девушек предложила Агторрия: нападение в святодень на них, на их охрану, когда они пойдут к своим храмам. Но и тут девицы вдоволь посмеялись, представляя, как толпа снайперов разных служб охраны будут прятаться друг от друга по крышам вдоль улиц, и каким чётким строевым шагом будут двигаться по тем же улочкам "толпы случайных прохожих".

— Вы по-прежнему надеетесь, что ваши принцы вас вытащат? — в конце занятия спросила девушек главная экспертесса по учтивости.

— Да, — ответила беззаботная художница.

— Почему?

— А с чего бы им в противном случае сюда лезть? — заулыбалась она. И добавила: — И ещё — им повезёт.

Нет, что "пока ваш четвёртый легион выбирается из казарм, мальчики уже наверняка здесь!", — она не проговорилась.

А последней фразой, как сидящий в засаде охотник зелёными веточками, она пустой бравадой попыталась прикрыть свою в них уверенность, свою уверенность в себя и подругу-принцессу... И в отсыпающуюся сейчас Катти.

И ещё обе принцессы всё утро очень старались не прикасаться без лишнего повода к своим браслетам в почти непреодолимом желании ещё и ещё раз почувствовать, как тот скользит по коже, не прилипая к ней.

— Вы не боитесь, что Фред сбежит?

— Нет, — отмахнулся один принц.

— Ты же, вроде, сам гарантировал, что его уберегут? — хмыкнул другой.

— Хотя он, наверно, смог бы. Лихой парень, — качнул головой третий.

— Не парься. Из-за него твоя клятва не слетит, — вроде бы, успокоил четвёртый.

— Почему? Вы всё-таки его...

— Экий ты недоверчивый!

— Бандит, — равнодушно пробормотал кор. — По себе да своим и меряет.

— Успокойся! — проворчал нагтилин. — Он пойдёт с нами.

— И как вы его уговорите?!

— Уговаривать его ещё! — засмеялся норт.

— Ты же идёшь с нами — и без всяких уговоров, — опять ворчливо проговорил нагтилин.

— Надо мной — клятва!

— Хорошая отмазка, — хмыкнул норт.

— Сейчас Фред подойдёт и поймёшь.

— Вот же у него как раз прекрасная возможность сбежать. Он один. В гальюне в окошко — пролезет. И поминай, как звали!

— У него получилось бы?

— Нет, — с той степенью равнодушности проговорил кор.

"Бандиты"?! А сам? Этот тон голоса Шкрот знал. Убийца! Такому человека убить, что травинку по пути сорвать... Пожевать и выплюнуть.

— Но чего б не решиться и не попытаться?

— Он и решается, — засмеялся норт. — Сейчас придёт и начнёт проситься.

— О чём?

— Не о чём, а куда, — все продолжал веселиться норт. — С нами, конечно.

— Но это же почти на верную смерть!

— Но ты же — идёшь.

— Да клятва на мне! Мне что так, что эдак!

— Отмазывайся-отмазывайся!

— Когда норт проситься будет, — повернул голову вект, — послушай его и подумай про себя.

— Хорошо, но он же по сравнению с вами... Он для вас — обуза. Зачем он вам?

— За тем же, что и ты был на границе. Там могли ждать четверых, а с тобою нас было — пятеро. Теперь искать будут пятерых, а нас опять будет больше.

— И что?! Ведь то, что вы затеваете — это почти наверняка смерть!

— Если "почти", то, уже значит, что не "наверняка", — уточнил скрупулёзный нагтилин.

— Да я не романы пишу! А они про вас... про нас всё знают, ищут и ждут!

— В лицо они нас не знают — это раз.

— Ждать они нас начнут дня через три — это два.

— А сейчас... Нас будет шестеро и нас здесь быть — не может!

— То есть мы — это для них не "мы", не принцы.

— И среди прочих, — ты говорил здесь позавчера всю банду вашего Смурного взяли? Сколько их? Десяток, дюжина, две дюжины? Уже только среди их толпы мы особо выделяться не будем.

— Но чудовища!..

— Конечно, ни нашего оружия, ни нашей амуниции при нас не будет, уже нет, но один-два из ваших Арену проходят? В этом году будет не один-два, а четыре-пять.

— Или пять-шесть.

— И ещё одного они не знают.

— Они не знают ещё про одну.

— Они с принцессами захватили Катти. И сейчас её держат где-то в заключении.

— Эта та, про которую вы всё время упоминаете?

— "Всё время"? Надо же...

— Так нам ещё и её освобождать?!

— Без сомнения, — захохотал, над чем-то, наконец, развеселившийся ледяной кор.

— Она — библиотекарша, — словно всё объяснил нагтилин.

— И что?

— Да это же Огненный дворец! Одно из главных строений прежних, и практически не перестроенный! Одних только комнат и залов более пяти тысяч! И сокровища! И тайны! Вот, чего туда всё это ворьё "на верную смерть" лезет? За ними! А она — уже внутри.

— Ну да... Но она же, вы сами только что сказали — в заключении! Под замком! В грязной камере какой-нибудь сидит!..

— Да что бы ты понимал!

— Подожди, Кел, я сейчас ему объясню, — вмешался вект. — Представь мышь. Маленькую рыжую мышку!

Его друзья заулыбались. Похожа, что ли? Фу!

— ...И вот её заперли на пудовые замки, а вокруг неё возвели толстенные стены из самых твёрдых...

— Ой не могу! — не дал ему договорить расхохотавшийся, всё понявший норт: — Из самых твёрдых сортов сыра!

— Ага! — не выдержал и нагтилин. А кор только упрятал за кулаком губы.

— Как ты думаешь, будет та мышка над тем обстоятельством горько рыдать?

— Не-е, — раскрыл таки рот кор: — Катти — будет. Найдёт повод и поплачет. Всласть. Вот такими, — он поднял с блюда сливу, — вот такенными слезами!

— О, смотри, наш страдалец идёт. Сейчас начнётся...

— Интересно, у него хватит наглости упомянуть, что ему хочется по-настоящему украсть самую настоящую принцессу?!

— Тогда пусть это будет моя сестричка, — ехидно откомментировал кор.

Судя по тому, как поёжились остальные, лучше б тому не пробовать...

— Парни... — начал подошедший. — Я подумал... Что вас — пятеро, во дворце известно, а если будет шестеро — то это дополнительный шанс...

Про принцессу он тогда не упомянул. Про принцессу он скажет только Шкроту. Когда тот пристанет к нему: зачем оно тебе всё это?! Наедине.

— Итак?

— Не-по-ни-маю!

— Давай понепонимаем вместе, — улыбнулся герцог Дакр ла Алевтим своей давней протеже, эйдежь ла Ариерти. — Насколько я понял, эллезийки не впечатлились?

— Ни на вот столько!

Два длинных ногтя аристократки почти сомкнулись.

— Даже легиону?

— "Даже"! — фыркнула женщина. — Легион их рассмешил! "Ищите, ищите, придурки!" — вот что прописалось на личике коры.

— А Синнаэль?

— На ту сразу же взглянула ужаснувшаяся Торри, а Синнаэль только плечиками пожала: мол, и охота им суету разводить!

— То есть обе уверены, что мальчишек войска не остановят...

— Боюсь, как бы не больше — что их там не будет вообще.

— Постой, как так?..

— Вот и я о том же... Я ж говорю: не понимаю!

— Подожди, давай сначала. Они мальчишек ждут?

— Да! Теперь, когда они знают, что принцы на пути к ним... Не думают о том, не надеются на то, а твёрдо знают! — теперь они и выглядят по-другому. Извини за банальный образ, но с них, как камень, спал. Они... Нет, и на прошлом занятии у них у обеих была идеальная осанка, но тогда в этом было: не сломаете! А теперь... Как два молодых побега вольных роз. Теперь они на окружающее, на девчонок — на меня! — смотрят, как на ещё один аттракцион заезжего цирка. "А надоест — пойдём домой!" Ты знаешь... — эйдежь вздохнула и призналась: — Я раз им кондуитом собралась пригрозить и... и не решилась.

— Почему? — остро заинтересовался герцог.

— Сначала и сама не поняла, а потом... Теперь разобралась, и мне жутко: я побоялась их собственного кондуита. Они ж, когда будут уходить, то согласно его свои долги раздавать начнут... Вот чего тогда вдруг испугалась я...

— Плохо... — пробормотал ла Алевтим.

— Плохо, — согласилась с ним ла Ариерти.

— Твоя интуиция...

— Как ты давным-давно объяснил мне, моя интуиция меня почти никогда не подводит.

— А она сейчас тебя остановила.

— Да.

— То есть девчонки теперь опасны... — и он решил всё уточнить до конца: — Так, вспомни, прошлый урок...

— Нет! — не стала его дослушивать женщина. — Прошлый раз, если бы Синнаэль не... Я была готова — более того, я очень хотела! — начать воспитательный процесс с наказания. Просто девушки не дали ни малейшего повода.

— А теперь... Теперь, когда им стало смешно, что мальчишек будет ловить целый легион — тебе не смешно над ними самими, а тебя они начали пугать?

— Да. Выходит, девушки не верят, что мальчишки сунутся туда, где этот легион свои "манёвры" проводить будет. Но тогда, каким тогда образом они из подземелий вырвутся, как войдут в Римериум? Телепорт?

— Н-нет... Во-первых, все знают, что по всему Риммериуму действует исказитель прежних. А им-то — принцы же! — должно быть известно, что ещё один с недавних пор ныне есть и прямо во дворце!

— А во-вторых, я поняла... Чего бы им тогда было лезть в пустоши?

— Умница. Сразу у нас бы и появились.

— Тогда... Вариант только один: нагтилин и их Ключ-гора...

— Хм... А похоже. У него может быть древняя, передающаяся из поколения в поколение королевской семьи карта.

— С выходом едва ли не в черте города?

— Похоже так... Который у прежних был прямым маршрутом доставки найдерекса, например. Прямо в мастерские, скажем.

— Или ещё забавнее, — улыбнулась эйдежь: — прямо во дворец!

— Опаньки! — почесал лоб герцог. — Ладно, это уже гадания. Вот же, — хмыкнул он, — сразу кофе захотелось! А что мы имеем без кофейной гущи?

— Что девчонки считают просто смешной ловлю мальчишек на склоне Ксетронира — это альфа...

— ...А твоя интуиция считает, что они вот-вот могут перестать быть пленницами — это бета.

— Кажется, тебе предстоит всё-таки заехать в лобешник императору! — захихикала главная специалистка по дворцовой учтивости.

Мужчина задумался. Женщина сбивать его с мысли не стала. Она молча разлила по чашечкам очередную порцию чая. "И чего не заказала ещё и кофейник?" Вскоре мужчина прервал молчание:

— Не хочешь поддержать моё пари? — очень серьёзно спросил он.

— Я?! С императором?! Чтоб потом ему тоже... — испугалась эйдежь ла Ариерти. — Я не осмелюсь!

— Я не о том. О том — я и сам не знаю, как теперь осмелюсь... Не хочешь ли ты поддержать меня и присоединиться к пари? Но не с ним... Ты ж, кажется, всегда была без ума от некоего хрустального колье...

— Звёздный хрусталь?!.. Ты о...

— Да.

— Сестра императора. Нет, — опять покачала головой женщина, — с этой психопаткой? Я не осмелюсь и тут. Она потом... Если я предложу, и она проиграет... Если она заподозрит подставу... А она — заподозрит! Ей и доказательств не надо будет — она уничтожит, она просто сотрёт меня.

— Эйдежь, Вы всегда можете обратиться лично к Императору!

— Титул даёт это право, но лишь один раз. Я лучше приберегу.

— Успокойся. Пари предложишь не ты. Я всё устрою. Ты просто на сегодняшний приём явишься с теми самыми изумрудными подвесками. Поясные которые... На которые она сразу, как впервые их увидела, облизываться начала. И, когда речь зайдёт о моём пари, тебе надо будет всего-то продемонстрировать, чуть-чуть показать, оказать мне свою поддержку — только в порядке вежливости, ты же моя протеже, да?! — самыми необязательными словами. И не успеть убежать сразу же после. Она не удержится. А не согласиться на предложенное пари уже ты просто не сможешь. Сестра Императора, — злобно усмехнулся он, — как-никак!

— Да... Сдерживаться в последнее время она совсем разучилась. Но меня тогда муж убьёт... Он мне именно из-за неё надевать их во дворец запретил... Ну, как он... Я один раз при нём озаботилась, другой — ему пожаловалась, он додумался, испугался и запретил. Материн подарок. А сначала, — она качнула головой: — старуха сама, как о пари том услышит, сама убьёт его. Почти пять сотен лет в семейной сокровищнице!

— Кстати, о муже, — дрогнули губы у герцога, и он замолчал.

— Нет!

— Хорошо. Я, пожалуй, поговорю с Эрлией. Траур по её мужу у неё две недели назад, как закончился, и бриллиантовым венцом из его — из ранее бывшей его! — сокровищницы похвастаться она уже будет в полном праве. Наконец-то... Никто не подкопается! Или с...

— Дакр, ну, зачем тебе это?..

Милорд молча взял её за руку. За голое предплечье. И большим пальцем чуть провёл по сразу покрывшейся мурашками коже...

— Дакр... Но только не...

Он отпустил руку.

— Дакр! — хлопнула женщина веером по столику.

"Послеобеденный отдых" — последнее времяпрепровождение, прописанное в регламенте для юных аристократок — закончился. Сегодня это было рукоделие. Никка, воспользовавшись, выпросила себе ещё один урок вышивки шёлком. Заслужила неодобрительный взгляд Веррисы, её тяжкий вздох ("У вас же будет специально — вышивка!"), но разрешение получила. Сина, когда её спросили, что ей понадобится, чтобы "порукодельничать", запросила реторты, горелки, колбы... Когда в перечне материалов прозвучал "хлористая соль мышьяка" и предупреждение "...вот только на воздухе она дымится" — Верриса сморщилась ещё более и её остановила. И на реплику принцессы:

" — Но результат будет таким красивым!

...баронесса поинтересовалась:

" — Издеваешься, да?

Тут обе девчонки рассмеялись так весело, так беззлобно, так без всякого ехидства — настолько по-солнечному! — что у строгой наставницы язык не повернулся помянуть кондуит.

" — Хорошо, убедила. В зале для тебя будет виолончель. Только уж обойдись без безобразий!

И заслужила: одна принцесса восторженно хлопнула в ладоши, а другая, просияв, вспорхнула, подлетела и чмокнула баронессу Верриса ла Отредди в щёчку:

" — Мы же и сейчас вне этикета?

И опять напомнить про кондуит у наставницы сил не достало.

Рукоделия у остальных девушек были самыми разными, но в основном чем-то вроде мозаик, вот только материал использовался самый разный — и окрашенная бумага, и разноцветные бусинки, и лепестки цветов.

Сина настраивала виолончель. Конечно, инструмент должны были подготовить заранее, но ритуал должен был быть соблюдён!

Лестра расположилась недалеко от царственной подруги перед целым макетом в пару саженей, что в длину, что в ширину — на котором цвел сад. Похоже на какой-нибудь имперский, в котором кусты и даже деревья бесконечными подстрижками сформированы в шары, в кубы, в скульптуры животных. Но у неё — созданный из множества мелких раковинок.

Даже госпожа Катианилла, когда с Никкой шла к их рабочему месту с уже натянутым на пяльцы шёлком остановилась рядом с ним и потребовала у своей ученицы:

" — Оцените.

" — Прекрасное исполнение, — начала отчёт Никка и тут же добавила: — Но очень сомнительна исходная концепция. Я думаю, Ниобее животворящей более по сердцу, когда неодушевлённое уподобляется живому, а не наоборот... Хотя здесь-то — неживое и так всё. Раковины же!

И тут раздалось первое чистое звучание из-под смычка виолончели.

" — У нас будет хороший урок, — проронила мастер.

Но выходя из аудитории после урока, опять немного постояла у миниатюрного сада. Не проронила ни слова, но больше она не задерживалась нигде. Ушла.

Торри занималась резьбой по кости. Когда она, готовясь к началу урока, достала клык длиною в пядь...

" — Чей это?!.. — обомлели девушки.

" — Матка свикглов, — небрежно уронила дочь императора. — В пакгаузе нарвались. Нет, не мы на них — они на нас. Сейчас эта в центральном зале в стене вмурована.

" — Как?!

" — Подождите... Где-то у меня было... Телл планы снимал и... — и она достала бумагу. — Вот.

На рисунке рядом со вскинувшим передние лапы, оскалившим все свои двадцать клыков чудовищем тростинкой казался прислоненный к стене протазан. И почти совсем не виден хвостовик вбитого в горло арбалетного болта.

" — Твой? — неверяще указала на него Веталлия.

" — Да, — почти равнодушно признала принцесса. — Телл не удержался и пририсовал. Кто б титторновый болт догадался в звере оставить! Мальчики — Ниэллон и Луфгегл, взяли матку в копья и открыли горло. Мне осталось только на курок нажать.

" — И не промазать... — тихо добавила юная корсарыня.

" — Я попадаю в девятнадцать из двадцати брошенных вверх яблок. Телл давно перестал мне подыгрывать и кидает их теперь изо всех сил. А тут... почти в упор. Чтоб промазать — шансов не было!

" — То есть вот эта, — Сина качнула головой в сторону листка, — была от тебя всего в двух шагах, и у тебя хватило сил поднять арбалет, навести его и точно выстрелить...

" — Знай наших! — улыбнулась Лестра

" — Буду знать, — тихо-тихо произнесла Синнаэль.

Титторн невыносим для тёмных и уверенно держит заклятия — например, на пробитие. Обновлять перед каждым сезоном всё равно приходится, но со сталью не сравнить — на той, хорошо, если поход до конца устоит. Лучше только серебро, но серебро — оно ж мягкое, контактное оружие из него лишь на немёртвых хорошо. Но если на цели есть плотная шкура или, тем более, панцирь — практически бесполезно. А титторн... Вот только болты из него по стоимости — в три веса золотом. Королевское оружие.

"Она спасла мальчишек", — возникла и никак не уходила из головы мысль.

И пленные принцессы переглянулись. Кажется, обе подруги думали об одном и о том же. И всё занятие в мелодии из-под виолончели никаких "безобразий" не зазвучало. Не без ноток безумия, вообще-то, но у маэстро Видалия по-другому и не бывает.

Когда дверь за госпожой Катианиллы закрылась, Сина опустила смычок.

— Так, юные дамы, — подала голос главная надзирательница: — напоследок по чашечке чая, и все свободны! Торри, прошёл слух, что среди твоих приключений был урок по истинному регламенту приготовления "Империя Маккабари". У тебя будет шанс угостить нас. Время занятий кончилось, так что настаивать я уже не могу...

— Согласна!

— Ваша милость, мы поможем! — вскинула вверх руку одна примерная ученица королевских кровей.

— Да! — поддержала её другая.

Когда они всё гурьбой шли в обеденный зал, у них была только пара мгновений, чтобы перемолвиться двумя быстрыми словами:

— Катти?

— Вот увидишь!

И они угадали.

Катти разбудило только обеденное лязганье выдвижного ящика. Спать ещё хотелось, но книги! Ей надо показать библиотекарям, что книги она читает, что книги ей нужны, потому что иначе и быть не может! Нет, вчитываться ей сейчас некогда, а значит... Как она может глотать книги те не в курсе, и не надо им о том быть осведомленными. А ей, чтоб отчитаться, достаточно было выяснить вкратце содержание — уроки по скорочтению она у прежних давным-давно нашла. За два часа она пролистала все три тома. Словарик с иллюстрациями и словарь языка "Тёмного молота" сразу отложила всторону. Их-то она, найдёт время, и просмотрит со всем тщанием! Что ж, пока — всё! Послезавтра положит четыре книги на обмен. А словарь языка тома "Тёмного молота" будет у неё до последнего!

Теперь — обед.

Метресса Акакирра её ждала:

— Что так поздно?

— Зачиталась, — не соврала Катти. И сразу порадовала хозяйку кухни: — Представляете, мне ваши среди прочего словарь подкинули, а там — картинки растений! Вы как-то упоминали о... Я так и не вспомнила...

— Кечтакий?!

— Вот. Я вечером поищу... Вдруг есть. Тогда перерисую... Только чем бы... И на чём?..

— Дам! Иртра!

— А господин Патокул?

— Точно. Мимо него в камеру ничего нельзя. В ужин через него передам, — и она улыбнулась: — А у меня для тебя тоже небольшой подарок образовался. Ихняя главная надзирательница к последнему перекусу — "Империю Маккабари" заказала. Говорят, Торрочку ваши принцы успели подучить заваривать... Баронессе попробовать истинного загорелось.

— А что ж она тогда наших раньше не попросила?

— Да не знала, может... А что ж они сами-то не предложили ей?

— Да, может, полагали, что это ещё одно над ними такое издевательство!

— Ну, уж удумали! Что ж это — мы настолько зверюги, что ли?! — искренне возмутилась почтенная метресса, и плётка, прикрепленная к её поясу, чуть дрогнула. — Ладно, хватит о глупостях! Не хочешь ещё разок свидеться? Чай им отнесёшь... Ну, я и вдобавок им кой-чего подкинуть решила... Да не бойся, то, сладкое, уже девки понесли, тебе только чай — управишься.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

Ближе к вечеру Клерисса получила от неё вызов. Семереника беспокоить не стали. Пусть не отвлекается — работает! Разобрались сами:

"ВЫШЛА из КАМЕРЫ."

В режиме "да-нет" королева уточнила:

"Тебя освободили?"

"Нет. САМА."

"Катти, ты в порядке?"

"В ПОЛНОМ."

"Единица — лучшее", — пауза. — "Девы?"

Один укол через небольшую паузу ещё один.

"Обе?"

"Да."

"Принцы?"

"ЖДЁм."

"Выход из дворца?"

"ИЩУ."

"Найди Ритогла! И его мать. Опасна."

"Да."

"Не рискуй."

"Да."

— Вот, засранка, — уважительно потом проговорила Шитона. — Неделя — и по чужому замку уже, как по собственному, разгуливает.

— Интересно, а в собственном она Казну нашла? — чуть съехидничала королева корсаров.

— Никакой Казны нет! — отмахнулась Клерисса.

— Это должен быть пятый уровень прозрачности карты, — в никуда проговорила Агвелта. — Самое меньшее.

— Пятый? А такой существует? — удивилась Шитона.

— Никакой Казны нет! — опять проговорила Клер.

— Нет, девочки, а всё-таки?

— У прежних двенадцатеричная система счёта. И всего степеней прозрачности должно быть, если не двенадцать, то шесть... А что не три — нам известно, — улыбнулась королева кладоискателей.

— Ну, вот же!

— Четвёртый нам встал в полторы тысячи рабов, — вздохнула Акнаккора. — Двести... э-э...четырнадцать лет тому назад. Тогда же пришли к выводу, что для открытия следующего потребуется не менее десяти тысяч человек... Не менее. А насколько более... И при этом очень ощутим будет шанс закрыть пульт вообще. Рисковать не стали. Ни пультом, ни...

Она замолчала. Продолжать не требовалось, все присутствующие понимали: небоевое умерщвление такого множества людей может настолько возрадовать Пшосграза, что остальные боги Шести взревнуют... А потерять благосклонность владетеля морей Постония, например, ради неверного шанса увидеть ещё две-три комнатки?!

Она взглянула на Агвелту.

— Четвёртый — двести семьдесят лет назад, — отчиталась и она: — Пожертвовали собой двести сорок два дворянина. Пятый открыла я. Почти без жертв. Накануне последней войны.

"Почти", — почти скрипнула зубами Клерисса. Эти-то жертвы вряд ли были из их добровольцев. Скорее всего, они были пленными вектами. Захваченные корами или нортами и проданные нагтилинам. Когда перед открытием военных действий войны Опавших листьев обсуждали возможность захвата заложников, неблагородные советники добили аристократов именно этим доводом: они наших — в рабы! Они с нашими не церемонятся! Наши у них — без следа пропадают!

— Четвёртый — сто пятьдесят лет назад, — мрачно сказала она. — Лаборатория мэтра Акродия.

Три королевы переглянулись. Имя знаменитого алфизика знала даже Шитона.

Клерисса продолжила:

— Они тогда обошлись без жертв. Пятый — тоже, как у вас, накануне войны. Но тоже без жертв. И из той лаборатории вышел Семереник. Но он допуска ещё не имел, потому ни в чём не участвовал, и ничего не знает.

— Вы настолько доверяете своим учёным?

— Задачу получилось разделить на несколько независимых этапов. Всё знали только двое. Которые в серянку не выжили.

— Ладно, хватит о прошлом! — не выдержала Шитона — Мальчики! Вытащить девчонок мы сумеем им помочь?

— А то ты уже не помогаешь! Почему не предупредила? Я еле успела хоть Акнаккору остановить! И своим отбой дать. Был бы у имперцев ещё один полный комплект артольцев — не приведи боги, — задумались бы...

— "Полный"?

— Мы своего сразу послали тоже, — проворчала Агвелта.

Она была недовольно собой: уговорить мужа предварительно обсудить всё с вектами, у неё не получилось: "Это из-за них, это из-за их девчонки он в Империю полез!" Не помог даже железный довод: "Представь себя на его месте, а меня — на её!". Ну и пытаться что-то делать в тайне от Клериссы... Где у них, у всех остальных артольцев, есть шпион, там у Клер — тоже. И ещё один от Имерния Тредиса. И ещё, может быть, один лично от их короля, который присматривает за ними обоими.

— И чтоб чужеземцев не слишком много казалось, мне пришлось свой личный стратегический резерв использовать... Девочки, давайте больше так не секретничать! Я понимаю — дети, я понимаю — мужья, но мы-то — разумные люди!

— Ты таковой в первые дни не казалась, — пожала плечами Шитона.

— Грубая ты, — выдавила Клерисса и с видимым усилием перешла на деловой тон: — Об остальном мужья сами договорились — с вас диверсионная сотня.

— Кошачий эскадрон — хоть завтра. Да хоть сегодня! Готовность — час!

— Да-а, уж Артерра над ними поработала, — заставила себя окончательно задавить и ненужные воспоминания, и бесполезные уже сожаления и даже сумела улыбнуться Клер.

— Да и кор... Ситтокорник... Руку он тоже приложил... Надо же, на лошади едва держится, а с саблями — против любых двоих из эскадрона выходил. Даже пешком против конных... Да и в остальном он... — Шитона тень, накрывшую чело Клериссы, фальшь её улыбки заметила... Но об этом она с хитромудрыми подругами переговорит и всё выяснит позже, а сейчас надо поддержать стремление бешеной ведьмы "не отягощать": — А уж эта твоя подполковница... Умудряться быть незаметной — практически невидимой! — даже в чистом поле! Без всякой магии! В общем, на последних манёврах вы присутствовали, чему парни научились, как они себя показали, наблюдали. Впечатлили?

— Может, всё-таки наши? — попробовала настоять Акнаккора. — Бои внутри здания — это будет очень похоже на абордаж.

Агвелта больше в обсуждение вмешиваться и своих предлагать не стала: нагтилины хороши в хирде и на стенах родных городов, а разные скоротечные диверсии — это не для их... Да и она поняла, что едва не взъярило властительницу вектов. А сейчас, когда её дети в опасности — дети не с нею! — лучше быть осторожнее.

Да, тогда погибли векты — у неё на глазах. Именно она увидела варианты возможных решений проблемы допуска, и её к проведению ритуала допустили. Вариантов было немного, но на правильный выйти получилось не с первой попытки. Несколько рабов погибли.

И ещё одно... Агвелта настолько сильной магиней, как Клер, конечно, не была, но зато её стихией была — земля. А это вотчина не только Пшосграза, но ещё и Ниобеи животворящей... И то, что нагтилиния сейчас ощущала в женщине напротив... Вот сейчас она и думала: сказать — не сказать? Но в любом случае в таком положении женщины подвержены неустойчивости психики, и лучше лишних поводов к срывам... тем более на свою голову... не давать.

И она молчала.

— Бой в замкнутых пространствах твой Ситтокорник нортам своего эскадрона поставил — сама убедилась. А твои на рефлексах всегда помогают себе магией, и все они привыкли к богатой артефакторике. В пределах Огненного дворца всё это может сработать непредсказуемо, — и Клер опять заставила себя улыбнуться: — "Кошкарям" будет сподручнее.

Шитона облегченно рассмеялась: проехали!

— И правильно! — воскликнула она, и чуть пригладила руку Клериссы.

Вполне естественный жест! А что при телесном контакте, она ещё и подхватив её внутреннее состояние, убедилась в отсутствии злокозненности, так об этом её умении только Рег в курсе. Ну и брат. И дети. Даже младшенький. Они его унаследовали. Что с мужчинами в их роду — редкость.

— Ты веришь, что твой Семереник успеет управиться? — проворчала Акнаккора.

— Да куда он денется!

Вечерний приём любого дворца — прерогатива хозяйки. Дневной, полный официоза, проводит мужчина и для мужчин. На нём хозяин раздаёт задания, проверяет исполнение ранее отданных, вникает в возникшие проблемы, принимает или предлагает варианты их решения, а вечерний... Вечером властвуют не мундиры, а наряды. И не дела — танцы. Даже для генералов, даже для дипломатов.

После смерти императрицы, после окончания траура по ней Император возложил эти хлопоты на свою любимицу-сестру — принцессу Листеллию, в замужестве герцогиню Вротийскую. Увы, ту беззаботность, которой были исполнены ежемесячные приёмы императрицы, восстановить не удалось, и Император стал на них редким гостем, его ближние родичи, выделываясь друг перед другом: у нас свои есть! — последовали его примеру, но удостоиться приглашения в Белоколонный зал по-прежнему считалось высокой честью, а не получить привычный конверт в первых числах месяца — явным признаком начала опалы. Потому, что хоть перечень приглашённых составляла хозяйка, но действительным — действующим! — "список шёлкового свитка" становился только после подписания хозяином. (Да, традиционно перед каждым приёмом список вышивался по шёлку — с обеих сторон: чтоб всем всё было видно!)

И традиционно в черновиках подобных документов все изменения выделены цветом чернил — заметны при первом же взгляде. Да и до главы дома они доходят только через руки канцеляристов, столоначальников, помощников, сановников... И чем выше титул владетеля дворца, тем длиннее эта очередь — тем труднее, тем невозможней внести в первоначальный текст хоть какое-то изменение...

В своё время пропихнуть в него Анаттолию не получилось даже у главного подателя халата. Ранг рода ла Ариерти был слишком низок. Точнее высок очень и очень недостаточно.

" — Зачем тебе она? — поморщился Император.

" — Она умеет видеть. Она прекрасно владеет языком — с нею разговаривают! Потому что слушать она тоже умеет. И слышать! Да одна та история с графиней Аскрой — помните же её? — чего стоит!

Царственный собеседник зябко передёрнул плечами. А потом ухмыльнулся:

" — Говоришь, прекрасно владеет языком? Да, это для женщины важный талант... Ладно, сделаем так...

И Анаттолия ла Ариерти получила свой нынешний титул. Который давал ей право... Больше! — по которому приветствовалось! — её присутствие на всех публичных мероприятиях, где было бы возможно появление царствующей особы.

Но для начала она посетила дневной приём... Была пропущена стражей, по всей форме представлена мажордомом и не была изгнана высочайшим неодобрительным взглядом или укоризненно нахмуренной высочайшей бровью. Тут-то все про давние привилегии титула и вспомнили.

А при первом визите в Белоколонный зал её у самых дверей встретил и очень поддержал герцог... Ну, и фурор вызвали её драгоценности. Особой древностью род её мужа похвастать не мог — всего шестьсот с небольшим лет, но вот богатством... Вон, даже члена императорской семьи нашлось, чем удивить.

(Это не особо обсуждалось, все и так знали, что почти семь сотен лет тому назад случился очередной поход в пустоши очередной шалой компании простолюдинов. Из которого вернулся только один. Который потом вдруг выкупил заводик, на котором поколениями вкалывала его семья. Потом — и шахту, которая поставляла на его — уже его! — завод руду. Следом — угольную шахту... Потом — завод конкурента... И ещё, и ещё... А перед самой смертью герцогом провинции ему был "дарован" наследуемый дворянский титул.)

И с ней было интересно мужчинам, но главное, с ней было, что обсудить женщинам: она... Она знала всё! И она... Ещё она знала своё место! Она не выставлялась явленной милостью самых высших лиц Империи, она умела восхищаться так искренне, она льстила так мило... И через неё так просто было передать туда, в самые уж верхи, какую-нибудь весточку, какое-нибудь ходатайство, какой-нибудь слушок.

Официального приглашения в Белоколонный зал она так и не удостоилась, но её присутствие стало привычным. С ней даже не смирились — её приняли.

Видом эксклюзивных драгоценностей работы прежних баловать двор она почти сразу же перестала, но сегодня...

Нет, и ныне её трудно было назвать красавицей, но сегодня её глаза блистали, осанка напоминала очерк вазы работы гениев двора рыжей императрицы, в манерах появились повадки хищных крупных кошек, а на пояске засияли изумрудные подвески.

— Что с женщиной делает волшебство прежних! — покачала головой графиня ла Трейси.

— Особенно когда им исполнены такие изумруды... — хмыкнула её подруга. — Если бы у меня на поясе болталось нечто подобное... Чтоб за каждый из них можно было купить по замку... — и она вдруг проказливо усмехнулась: — Да и может...

— Что?

— Может, тут работает другое... хм... волшебство...

— Поясни?

— На твоей дочке, когда она на свидание с принцем Рогттаром шла, что-нибудь в сравнимую цену было?

— Просила ожерелье из лунных агатов, но... молода ещё! Да и свидание с наследным принцем — чего ещё-то!.. Она и так — помнишь же! — вся светилась! Никаких прочей волшебы не требовалось.

— Уверена?

— Ты на что намекаешь?

— А то ты не понимаешь! За что Лее простили вазу эпохи Предшественников?

— Ты полагаешь, что сейчас на нашей эйдежь... — изобразила некоторое смущение придворная дама, — тоже?!

— Предлагаешь проверить? — хихикнула другая и отошла.

Графиня с неодобрительной улыбкой проследила, как её подруга подошла к другой группке, и через некоторое время женщины... Из их взоров почти ушла зависть, но появилась какая-то особая пристальность...

Нет, на следующий приём она всё равно это эллезийское безобразие на себя не наденет! Ни за что! Наверное...

Или, может, сначала дома попробовать? Когда муж на ужин останется? Нет, те розовые подвязки — это ни в коем случае! Однозначно. Подвязки! Придумают же! С бантиками! Она не девчонка! А если фиолетовые? Тёмные-тёмные, почти чёрные. Чтобы фиолет — только отсветом, только искрой над кожей бедра...

В Белоколонном зале зеркала украшали едва ли не каждую колонну, и графиня вдруг увидела своё отражение. Замерла, чтоб не спугнуть, чтоб не рассеять, чтоб запомнить — запомнить всё! И блуждающую полуулыбку, и рассеянное движение веера, и поволоку глаз...

И это, когда она себя в этом всего лишь представила?!

Но тут она в том же зеркале увидела, что от окружения хозяйки приёма светлейшей герцогини Вротийской отделилась и направилась в её сторону баронесса Генттель и... Следующий взгляд на своё отражение... Да, состояние чудес ушло. Сказка кончилась, и на неё ныне надвигается суровая действительность.

У Анатолии ла Ариерти миновать хозяйку приёма возможностей не имелось — поздороваться с нею она была обязана. Но... Но все опасности будут потом, а сейчас всё обойдется! Не будет же принцесса сразу прилюдно орать: "А ну, сымай изумруды!" — про себя улыбнулась наставница по придворной учтивости.

Самоощущение её после... м-м-м... приключения с герцогом плескалось, как маленький фонтанчик! Брызгалось солнечными искрами и топорщилось шаловливыми волнами от малейшего ветерка! Герцог... Умеет же этот прожжённый интриган быть таким искренним, таким восторженным, таким... сладкоежкой... Ох, если бы ещё в число его любимых сладостей не входило... Как бы узнать, кто его к этому приучил? И уничтожить грязную сучку! Но даже это — ну, как устоять и не побаловать негодника?!

И вот после всего этого безобразия — дома, готовясь к приёму, надеть изумруды Постония! Чьё божественное дыхание, по легенде, придало им отсвет тропического моря, добавило синевы в исконную зелень камня!

Ну, а перед этим — махнуть на всё и всех рукой и повелеть служанкам: "Принесите эллезийское бельё. Вы же успели его вышить?"

А после хмыкнуть на их распахнувшиеся свыше всякой меры глазёнки! Да, у неё всё, что надо, там, где надо. И том самом объёме! И в той самой расцветке. Тот же Дакр соврать не даст! Но в этом обрамлении...

Эх... Вот жаль... И вот неужели... Неужели ей не почудилась лёгкая тень разочарования, мелькнувшая, когда Дакр в своём кабинете опустил лиф её платья?.. Да и ладно — посмотрит она на него в следующий раз!

А сегодня... А сейчас... Даже рыжая кобра настроение ей не сбила! Ядом плюнула, не без того — без того мало кто от неё отходит, но фонтанчик радости только хихикнул: "бульк-бульк!" и смыл отраву!

Сегодня она была нарасхват. Чужие принцессы, свои принцы... Чужие принцы, своя принцесса... Их столкновения, их взаимопересечения...

— ...А правда, что?

— ...Не может быть!

-... Нет, там чистая ничья: он раскидал обеих, но они ж его свалить на пол тоже умудрились!

— ...Пока 2:1, эллезийка в рукопашной ведёт.

-... Слышала, что Императору забавно.

— ...Нет, вполне управляемы. Тем более, что их дипломаты намекнули одной, что всё это — дополнительный учебный курс — по выживаемости, а коре — что она лазутчица. Представляете, сегодня до самого ужина с Торрочкой по Дворцу ходили. Даже на кухню забредали! Разведчицы! Да, а вы по-новому заваренный "Империю Маккабари" попробовать успели? Неужели здесь будет старый вариант? Это же невозможно теперь пить! Потому что то, что мы пили — это профанация!

— ...Медицинское обследование "путешественников" провели уже на утро. По его результатам Астеллий не был ни обезглавлен, ни заключён в темницу. Всего лишь привычные для него три плети от имперского палача, которые были — тут же, там же! — залечены имперским — имперским! — лекарем, почтенным мэтром Срефттом.

— ...Нет, её высочество, как только осознала, сразу помчалась к Императору. У покоев дежурил Висконтий, так он описывал, что глаза — что у принцессы, что у её молочного брата, были больше золотых динариев!

-... Нет, Император, вроде бы, особо не озаботился.

— ...На рукоделии в Палестре она подвеску себе из кости вырезать начала. Из кости матки свикгла. Клык с мою ладонь. Торрочка рассказывала, копья ту тварь еле держали — только арбалетный болт из титторна смог прикончить тёмное чудовище. Она ему прямо в яремную впадину горла сумела попасть.

— ...А походный рюкзак хабара — можете себе представить?! Его до сих пор два казначейства в полном составе делят. Вот где ор, верно, стоит! Выпадение! Экспедицию не сегодня так уже завтра отправить готовятся. Но каракрата... Им предстоит миновать каракрату! И туда и обратно.

-... Да если вы помните, двое из четырёх принцев сюда пробираются, чтоб со своими подружками... Можно, наверное, сказать — со своими невестами увидеться...

— А ещё двое?

— Про кора Астеллий жаловался: достал своей практичностью. За каждую безделушку торг на час готов был устроить!

— А эллезиец?

— Ниэллон. Кажется, это имя стоит запомнить.

— Как?

— Почему?

— Ты уверена?!

— Ой, да в чём в этом возрасте про них можно быть уверенной? Себя вспомните...

— Но?..

— Не тяни!

— Что-то было?!

— Наверное, надо сказать: ничего. Ведь...

— Продолжай!

— Ты издеваешься?!..

— Что вы, дамы, что вы!.. — её шаловливый фонтанчик журчал и переплёскивался в сверкающих брызгах. — Всего-то! Платой за начало сотрудничества принц Ниэллон — нет они представились не принцами, а бродягами захожими, — выставил поцелуй одного из них. В тот момент по следам нашей пары шла тройка тёмных гончих, и принцесса — наша юная герцогиня ла Трелли — выразила согласие. И после боя чмокнула в щёчку именно его. Вот и всё. С её стороны больше ничего не было.

— С её?

— А с его?

— О, там всё было гораздо, гораздо серьёзнее! — хохотнул Дакр ла Алевтим.

Когда он умудрился подойти?! И не один. Под руку он вёл герцогиню Вротийскую — хозяйку приёма светлейшую принцессу Листеллию. Дамы замолчали. Ла Ариерти поспешила подняться. Вообще-то, на приёмах требования этикета свои строгости теряли: само присутствие на них подразумевает признание некоторого равенства, однако, ну его! Многие её примеру последовали. Но не все. Урождённая принцесса внимания на то не обратила. Вроде бы.

— Даже так? — обернулась она к своему спутнику и капризно поморщила свои точёные губки: — Рассказывай!

— Первое! — по-прежнему улыбался постельничий Императора. — При расставании он подарил ей букет!

— И его приняли?

— Некий букет полевых цветов сейчас в спальне у Торри, — шаловливо пожала плечиками Анаттолия. — Горничные получили строгое указание и пальцем к нему не прикасаться!

— Второе! — еще шире улыбнулся мужчина: — Мальчишка при прощании заявил, что он должен вернуть неправедно вытребованное... — о, дамы в большинстве своём сразу поняли, о чём речь, но герцог добавил юмора в картинку: — Телл с мрачным сарказмом пояснил, что, когда принц с закрытыми глазами потянулся губами к её лицу, принцессе пришлось приложить определенные усилия, чтобы он мимо её щеки не промазал.

Тут уж дамы просто захихикали.

— И третье... Он напоследок выкрикнул, что найдёт её где угодно!

— Да уж, — с тихим отчётливым злорадством хмыкнула сестра Императора, — наденут на них по ажурному браслету, и в камеру! На месяц-другой. Или на годик-второй-третий. Вот там и свидятся, когда Агторрия сухари им понесёт.

— А я слышала, — нарушила возникшую паузу княгиня Нейшелл, — что ты, Дакр, не веришь, что мальчишек на Ксетронире поймают, даже несмотря на помощь всех легионеров. Что ты даже с его величеством на пари о том побился.

— Спорить с Императором?! Что ты, Эрлия, разве мне могло такое прийти в голову?! Но я, видно, чем-то навлёк на себя неудовольствие государя, и ему очень захотелось дать мне в лоб! — улыбнулся царедворец.

"Вот оно! — поняла Анаттолия. — О, боги! У меня зубы дрожат! Только б не опозориться!.. Хотя так будет даже естественней! Пора! Но...Сейчас, только руки о кресло вытру. И... для устойчивости вцеплюсь в его спинку!"

Но начать она не успела:

— Девчонки же тоже не верят, что их ухажёров схватят? — повернулась к ней главная змея Империи. Про змею думать можно. Главное, не сделать намёка ни на что кошачье!

— Нет, ваше высочество, не верят.

Вообще-то, когда та вышла замуж, право на обращение "ваше высочество" она утратила. Теперь к ней можно было бы обратиться "ваше светлость", но таких смелых почти не находилось.

— А ты как полагаешь? Ты с ними согласна?

"Вот оно! — опять вспотели ладони у эйдежь. — Сказать "нет!", и ничего не будет! Даже не рассмеяться при этом, даже не пожать плечами — только сказать одно единственное слово: "нет"."

— Девушки в своих принцев верят, — пожала плечами она и успела добавить: — Но...

— О, Дакр! Как ты умудряешься, что в тебя настолько верят женщины?! Хотя... Кажется, это с твоей же подачи эйдежь устроили в Палестру к нашим девчонкам? — и её высочество снова повернулась к бледной, вцепившейся в кресло, девичьей преподавательнице: — А ты, Анаттолия, не желаешь поддержать своего покровителя? Давай, тоже пари?

— Эрлия, — попытался вставить слово герцог.

— Дакр, брось! Что ты даме слова не даёшь самостоятельно сказать?! А ведь будь у нас с нею пари, я, чтобы контролировать его ход, просто вынуждена буду включить её в список шёлкового свитка, дабы она могла бывать с нами, даже когда брата моего в Риммериуме нет! — и она уставилась на бедную эйдежь. — Ну, соглашайся!

— Я...

— Вот и прекрасно! Я, чтобы поддержать моего царственного брата... Что б было достойно его, пожалуй, поставлю... — она медленно подняла руку и пригладила колье. — А ты?..

В горле пересохло, вот и не надо этого скрывать: "Меня вынудили! Меня заставили! Я ничего не могла поделать! Меня и не слушали особо!". Откашляться.

— "Список"? Такая высокая честь, спасибо... — рухнуть в реверанс, подняться и заставить себя выговорить: — Что может сравниться со звёздным хрусталём? Даже вот это, — тронуть и перебрать подвески, — недостойно его...

— Не скромничай... Это — почти на равных! Дакр, свидетелем будешь?

— Слушаюсь, ваше высочество, я — слушаюсь... Но уж тогда надо уточнить предмет пари...

— Да тот же, что и у вас!

— Что мальчишек ловят на склонах Ксетронира?

— Да! — но чуть подумав, добавила: — Э-э, хитрец! Если они в его недрах сгинут — ничья!

— То есть моя протеже побеждает, если принцы засветятся где-нибудь вне подземелий!

— Не "где-нибудь"! Вдруг они телепортом домой оттуда сорвутся! Или телепортом помимо стражи в Риммериум, или даже сдуру сразу во дворец прорваться попробуют!

— То есть и наши ловушки — не считаются?

— Почему это? Это будет значить, что принцы защиту Риммериума не прошли!

— То есть и этот вариант — твой выигрыш?

— А разве нет?

— Похоже, да.

— Вот и отлично! Других спорных вариантов я не вижу.

— Итак, ты: легион для мальчишек — непреодолимая преграда, а моя подопечная выигрывает, если они помимо всех наших оборонительных порядков в город таки просочатся. В город и свободными — так?

— Так!

— Но, что они ещё и пролезут во дворец и вытащат своих девчонок мы не спорим! Так же?

— Дакр, у тебя в роду нагтилина или кора нет?

— Так? — улыбнувшись, настырно повторился герцог.

— Так, так!

— Сделано!

— Сделано!

— Ваше высочество... — еле слышно напомнила о себе, словно уже всё проигравшая, ла Ариерти.

— Да, Анаттолия?

— Разрешите отлучится... На чуть-чуть... Мне надо...

— Да, конечно!

"Что обделалась?! — прописалось на заострённом, змееподобным... впрочем, с некоторых пор все стали искать сходство и с другим зверем.... лике герцогини. — Хм... Да не только она, что ли?" — когда одна за другой чуть ли не всё окружение последовало за впавшей в панику эйдежь.

— Дакр, ты что-нибудь понимаешь? — кивнула она им вслед.

— Да.

— И что?!

— Дамы полвечера гадали есть ли эллезийское бельё на наставнице принцесс, — и он хмыкнул, как мог, безрадостно: — Вот помчались посмотреть.

— Посмотри на меня!

Он выполнил требуемое. Нет, красавицей она не была, но злое торжество, плескавшееся сейчас из её глаз, почти делало её ею.

— Когда вечером будешь жаловаться на меня брату, про шёлковый свиток упомянуть — не забудь уж! И напомнить, что в свитке вышивается род, а не имя! То есть её мужу прямо со следующего приёма путь сюда будет открыт — тоже! А сколько лет их дочери? Семь? Десять? Кто б, когда б её сюда пустил? Теперь в совершеннолетие — пустят. И за кого она тогда сможет выйти замуж? И ты же знаешь: вычеркнуть из списка ещё труднее, чем прописаться в нём!

— Думаешь, она тебя ещё и поблагодарит?

— Думаю, она не дура.

Принцессы уже готовились ко сну. Нет, что в полночь обещала прийти Катти, они помнили, но... Первыми здешними вечерами к ним заглядывала Верриса, и дать той повод проявить "своё особое видение воспитательного процесса" сейчас желания ни у кого не было. А отбой для приличных незамужних девушек, что в Корлэнде, что в Эллезии, что и в Империи — за полтора-два часа до полуночи. То есть с восьми до девяти пополудни, если по людскому времени. Или...

После того, как у Семереника получилось активировать часы прежних, те моментально вошли в бешеную моду. Не очень дорогое украшение для простолюдинов резко подскочило в цене и всё было перепродано в гораздо более богатые кварталы. А тут ещё кто-то — даже у Имерния Тредиса не получилось выяснить, кто! — из знающих проговорился, и, как произносятся первые сто сорок четыре числа, из вроде бы, никому неизвестного языка, знали ныне — и всё дворянство, и все Академии всех четырёх столиц Артола! Время привычного отхода ко сну на оном — с поттум по иллекка — с "десяти" до "одиннадцати".

Возвращаясь к теме, поздний визит их главной наставницы особо неожиданным для девушек не оказался. Неожиданным стал повод — она привела принцессу Агторрию.

— Отныне — ваша соседка, — и безэмоционально добавила: — Повеление его императорского величества. Торри, вот твои апартаменты! Одежду и прочее на первый случай, там должны были приготовить. Завтра послеобеденного отдыха у тебя не будет — вплотную займёшься переездом и обустройством.

— Можно мне помогут девушки? — кивнула она на принцесс.

— Да.

— И Лестра!

— И Лестра. И всё! — чуть повысила голос она. — Но сейчас, в девять чтоб все спали!

Ага, как же... Уснёшь тут!

Когда Катти не нашла девчонок в их комнатах, она просмотрела соседние и увидела всех троих, в спальных пеньюарах, устроившихся на одной кровати. Да на такой и ещё два раза по столько уместилось бы! И смешно было смотреть на имперку, как она едва удерживалась, чтоб руками не пощупать то, что давным-давно ночнушками стало в Эллезии.

Что они обсуждали, слышно не было, но спать никто из них явно не собирался ещё долго. Что ж... Она напротив выхода в свой коридор от Сины оставила записку: "Была. Как браслеты? Привет от тёти Клер. Меня не ищите!!! Спокойной ночи." Подумала и прибавила постскриптум: "P.S. Узнайте, где комнаты Ритогла и покои его матери."

А ниже — крупными буквами, да ещё и обвела рамочкой:

Бумаги теперь у неё было вдоволь: Патокул сразу после ужина притащил целую пачку — с виньетками и водяными знаками! — и писчий набор в придачу, в котором помимо перьев и чернил имелись даже карандаши. Выкладывая, довольно осклабился: "Не экономь! — и добавил: — Золотая девочка!"

Гадать, с чего бы девчонкам подсунули имперку, Катти не стала — увидятся, они умные, к тому времени разберутся и расскажут. А у неё и своих забот хватает.

— Ты же сам хотел пропихнуть эту эйдежь в шёлковый свиток! Или, скажешь, что твоя переплатила?!

— Спорный вопрос. Но спорить о цене убора из изумрудов Постония на месте эйдежь, на месте женщины у меня было бы желание только со своим мужем! А на своём собственном месте... Лестка с детства завидует моему Озёрному замку. Что ей покажется равноценным за него? Половина своей нынешней казны? А мне нужна половина казны герцога Вротийского? У меня своя есть! Целая! А остальным?! Что ей загорится в следующий раз? Чья-то ещё драгоценность? Чей-то шедевр? Чей-то любовник? Или по мелочи — без согласия Совета просто перетащить "Рыжую императрицу" в свою спальню?!

— Всё, хватит, — раздражённо буркнул император. — Я поговорю с ней. Лучше объясни мне, что это, вот это такое?! — ткнул он своим пальцем в чайник.

— Сейчас... — буркнул его давний друг на неуклюжую попытку сменить тему.

Впрочем, это лет тридцать назад оно было бы таковой, а ныне — это отчётливо проявленная воля его императорского величества. Он чуть-чуть (но чтоб это величество заметило!) тряхнул головой. Глубоко вздохнул. Неспешно перевёл глаза на пузатый чайничек...

— Конечно, я был против похищения принцесс, но вот это... — он проявил довольную улыбку, поднялся и долил в изысканный фарфор изысканного цвета напиток, и изысканный аромат разлился по комнате. — Это почти примиряет меня с ними! Это Торрочка, встретившись в пустоши с эллезийцами, переняла у них истинную сигнатуру заварки "Империи Маккабари". Сегодня зашла к Акакирре — поделилась. Была не одна — с новыми подружками. Те сунули нос в чайный сейф, обомлели, восхитились: "Какая роскошь!" Так что, готовься, ваше величество, завтра мы узнаем, чему ещё так восхищался наш доблестный посол в Эллезии... Но если и настоящий "Обезьяний царь" настолько же лучше того, что мы пили до сих пор... Я буду расстроен, если выиграю наше пари до того, как сигнатуры всей коллекции не окажутся у почтенной Акакирры! Расстроен буду весьма и весьма!

— Можешь не бояться, — потянулся к своей чашке император. — И в лоб ты получишь, и "Обезьяньего царя" распробуешь — легион к Ксетрониру уже выдвинулся и завтра завершит своё развёртывание. Никуда мальчишки не денутся! Да и даже, если они настолько хитры, что обойдут все десять-пятнадцать тысяч соглядатаев и войдут в Риммериум, то и что? Дальше-то что? Прорваться внутрь Дворца силой не удалось даже команде моего Рогттара, а они его наизусть знают и полгода готовились! А тайными тропами... — скривился император: — Вон, сегодня ещё шестерых придурков перехватили... В этом месяце урожай прямо на них! Так что на Арене будет весело. Представляешь, банду Смурного, наконец, выловили. Да и тем лучше: мэтр Кроктауриус намекал на что-то особенное... Толпе нужны зрелища — пусть потешатся!

— Ага, "потешатся"... Особенно некоторые, на ставках... Как в прошлый раз!

Император поморщился: в прошлый раз сестра выиграла у него два пари: его кандидата в первом же бою съели, а её -дошёл до заключительного. И, как уже все эти полгода намекал этот всезнайка, дело не обошлось без постороннего вмешательства. Проигрывать император не должен. И с людскими вмешательствами в дела Арены богов надо было кончать. И, кажется, он покончил.

— Бывает, — с деланным равнодушием произнёс он. — И больше не будет, — и поднял свою чашечку.

Он ещё хотел, было, пообсуждать чудовищ, которых может вытащить архимаг на Арену, но вид, но аромат, но вкус напитка не гармонировал с кровавыми ужасами. Вместо того он чуть подколол главного дворцового всезнайку:

— И уж про Торрочку... Похоже, тебе ещё не наябедничали — я велел перевести её к новым подружкам.

— К эллезийкам?!

— Да.

Всё-таки он до императора достучался! Из её покоев, в которые кто-то... как будто мы не догадываемся — кто!.. тропку протоптал(а), Агторрию убрали. Убрали под присмотр Веррисы...

С одной стороны, до Агторрии теперь, в случае чего, не добежит и молодой ла Ферн. Но с другой... Три поста охраны: перед лестницей, перед этажом и перед коридором! И не те, с которыми давным-давно могли найти общий язык некоторые родственники, а стража, находящаяся в совсем другом подчинении! И хоть Верриса предельно корректна с некоей высокорожденной, но от её сыночка главную воспитательницу принцесс откровенно воротит, то есть истинное отношение к его маменьке проглядывает отчётливо. "Рыжая-бесстыжая!" И это не только детская дразнила, а давно уже вполне взрослый диагноз.

Но и помимо всего этого... Про существование теневых коридоров герцог знал — о них знали все владетели древних замков, но по некоторым обмолвкам он знал и о том, что их полной карты Огненного дворца у Семьи нет. Последствия катастрофы времен Императрицы, кажется... Тогда мало того, что обезлюдели мятежные провинции, и прервались многие и многие роды, так и в Семье на некоторое время потерялась чёткая преемственность...

Но в своём-то крыле поколения властителей, не жалея средств, не жалея артефактов, не жалея магов (даже тех, которые "архи") ничего тайного потерпеть не могли... Да и великий мэтр Пратарий своей императрице отказать в помощи никак не мог.

Хотя... Как раз тогда он начал писать свою галерею "Пришествие богов"... Не отвлекай его постоянно, может, и дописал бы... А ведь... Он ведь Анатару в натурщицы призывал! Для картины "Встреча". (Первая встреча ещё смертной тогда Анатары и Пшосграза.) Даже не одну из Шести Шести, а саму божественную Анатару! И та никуда не делась — позировала, как миленькая! Два сеанса вытерпела... Ну, два с половиной. На третьем она залепила в непочтительного живописца плетью. Его еле откачал его друг — гениальный лекарь, ла Саддарм. Но шрам остался ужасный — залечить след от Её оружия не получилось даже маркизу. Так этот гений назвал его засосом Анатары и разрешал трогать его только губами, да и то не всем, а только самым любимым любовницам...

Но вот после них, после императрицы и её гениев, на оставшиеся тысячи комнат и мили коридоров ни средств, ни настырности, ни разумения у следующих владык не хватило — так, кое-где, кое-что. Так что, велика вероятность, что мимо стражи проскользнуть в девичьи покои недругам не удастся... А если напрямую, не жалея стражников...

Ага, и выйти на троих принцесс, из которых одна — ведьма неустановленной силы... Это в Эллезии девочки проходят Испытание наравне с парнями, а кто ж к нему подпустит девиц в Империи?! Даже дочку Императора... Но по слухам эллезийцы установили, что в среднем ведьмы сильнее магов, а тогда... Кого сильнее Торри? Своего кузена? Своего брата? Или... своего отца?!

Продолжим... Прорвавшихся нападающих будут ждать три девчонки, одна из которых только что выжившая в пустошах ведьма, другая — прошедшая абордажи кора, а третья... Третья — дочь бешеной Клериссы, которая во время прошлой их усобицы, как ныне уже доподлинно известно, наперекор воли мужа самолично заманила в ловушку и уничтожила всех корских магов, ну, тех, кто не успел сдаться. И — в скобках, для протокола! — самолично исполнила то, что не удалось трем сотням их собственных магов: в ошмётки разгромила усадьбу несчастного графа Боккара Треульского, и кончила его самого. Так что, если дочка пошла в матушку...

Что ж, признаем: безопасность принцесс — всех трёх! — усилилась... Именно: всех трёх. Если подружки будут ходить вместе, то и тому же придурку Ритоглу надеяться на ажурные браслеты на захваченных принцессах и своё преимущество в магии уже не придётся...

Да и догляд за пришлыми усилится. Потому что дочка Клериссы...

Клерисса! Как он был против того, чтобы делать её прямым врагом! Слишком страшный соперник, слишком непредсказуемый и непонятный... Мало ли чего ещё они в своей Академии накопали. Одни часы прежних чего стоят! Говорят, абсолютная точность времени. Недавно выяснилось: их алфизики все ритуалы переводят в новые единицы времени. И он уже заказал себе набор: магические мигалки прежних, и механические нынешние — с двойным циферблатом... Общая цена — в хороший бриллиант!

Так, а это что такое?! — спохватился он на свою оговорку: "подружки"... Неужели Император всерьёз воспринял девичье увлечение дочери? И действительно не исключает брака меж Торри и... как там его?.. Ниэллона? И всё это не только обоюдная подстраховка, но и подстава девчонкам друг дружку — пусть присмотрятся, пусть налаживают отношения, пусть — дружат!

— Кто придумал? — спросил он после долгой паузы.

— Первым предложил ла Страда, — хмыкнул император, он в раздумья своего постельничего не вмешивался. Благо, под такой чай молчать было не сложно. — Никто возражений не нашёл.

— Я не нахожу тоже.

— Значит, так тому и быть. Пусть обустраивается в женском крыле Палестры. А то она до сих пор, по привычке детской, к своему ла Ферну едва ли не в постель лезет. Не гоже уже.

Он был доволен. Его друг детских времён раньше частенько намекал, что был бы полезен не только вечерами, но и днём — на Малом совете, но император намёкам не внимал. Ему ещё отец на ярких примерах объяснил, что находить решение и оценивать оное — разные профессии (есть и ещё одна — проводить решение в жизнь), смешивать которые не следует. И если ты, умный такой, что-то придумал, то в политике тебе — это не в армии, где инициатива имеет инициатора, а будь уверен, что никакого профита ты со своей придумки не получишь! Так что по злобе своей, заодно рассчитай так, чтоб и исполнитель ничего лишнего не хапнул тоже.

— Твоё величество, а не опасаешься, что чужие девки твою дочку в заложницы возьмут? — хохотнул податель халата.

Ответная усмешка, показала, что и эта его фамильярность нетерпимой императору не показалась.

24. Пятница — 10

Катти сидела за пультом управления Дворцом. Её немного потряхивало — она никак не могла успокоиться и полностью взять себя в руки, всё-таки ощущение такой власти...

"Тоже мне власть! — пыталась вернуться к реальности она. — Света добавить, температуру на пару градусов понизить!.." Но одновременно в пяти тысячах комнат! И даже не в пяти, а в... Сейчас... — она заманипулировала титторновыми ключами. — Вот! Точно! Пять тысяч сто восемьдесят четыре помещения! Эстеты этот дворец строили, эстеты! Потому что это в нашей системе счёта столько разных цифр получилось, а у них — очень ровненько: три массы! Три дюжины дюжин из дюжин! — улыбнулась она словесной конструкции и перевела в лаконичную математику — 3*123."

И можно в любой из них... Но оно ей надо светом баловаться?! Есть дела и поважнее — есть поважнее и возможности. Например, можно посмотреть — пустая ли комната. Но для этого надо активировать режим слежения... А для этого — быть хозяином. Или хозяйкой. Но её же Огненный дворец признал?

Настройка режимов — довольно муторное занятие. Помимо всего прочего требующее бесконечных подтверждений разумности и прав. В одной книжке Катти нашла объяснение тому: нет, никакой мании преследования — пульты защищались, в основном, от собственных настырных детей, ну и не слишком почтительных родственников. Чтоб детки из любопытства режим слежения за детской не перенастроили на режим просмотра родительской спальни. Или что они действительно после одиннадцати (тиккар) — дома в постельках, а не... прикрывшись фантомами на плане... на ночных приключениях. Так попервоначалу вводились стандарты, которые потом распространялись на прочие строения.

Но Катти не покидало ощущение, что дворец понемногу, где мог, подыгрывал ей. Как бродячий пёс, которого дети притащили в дом, и тот всё никак не может поверить, что у него теперь — настоящие хозяева, которые и накормят, и погладят. Чьи команды — "Лежать! Голос!" — можно с восторгом исполнять. И которых можно — надо! — защищать.

Есть! Внизу в правом углу тёмной плиты, расположившейся справа от карты, вспыхнула голубой светлячок — синнонис. Теперь стилусом тронуть его. И на общей карте... Словно песком сыпануло, где гуще, сливаясь друг с другом, где отдельными крупинками, где вообще ничего нет, но почти всюду — еле видные, серенькие копошащиеся искорки, искорки, искорки... Общий вид.

А теперь... Ну, хотя бы, для начала вот этот наш кабинет... Перевести карту на верхний этаж. Да, здесь от помещений глаза уже не рябит, и в одном из них — голубая искра. Правильно: хозяйка — это вам не песок рассыпанный. Это я! Теперь трогаем стилусом комнату и сразу следом синнонис — и... Тёмная плита слово стала прозрачной и сквозь неё стала видна пультовая и она, Веккатта, сидящая в кресле. Катти помахала себе рукой. Работает!

Нет, всеобщего наблюдения здесь наверняка нет... Впрочем, проверим... Катти быстренько перелистала карту на третий этаж, вот уже знакомый коридор, вот гостевые покои... Девчонки по-прежнему болтают — три почти слившихся серых искорки... Ан нет... Не серых. Точнее две — серые, а третья — синеватая... Или не слегка синяя, а чуть-чуть фиолетовая? Здешняя принцесса? На её глаза намекают? Или... Или у крови прежних владетелей есть для дворца древние привилегии? Ладно, потом разберёмся, а пока... Опять та же комбинация — стилос-комната-синнонис...

Да... Увы... На тёмной плите проявился только увеличенный план комнаты и три отчетливые точки. И да, одна — теперь ясно видно — с "лица необщим выраженьем". Потом надо сравнить с её родственниками. Если императора так можно будет выделить, таким образам его найти... О, а главное — его сестру! И этого принцика — Ритогла! — уже хорошо будет. А что не получилось с полным просмотром... Но и в самом большом дворце Льиз яррулле — то же самое: полный контроль лишь над несколькими самыми важными помещениями, а в остальных — вот такой же. Лишь на присутствие людей. Кстати, в домах попроще — в её собственном, например, — и единичного какого-нибудь нету. Очевидно, даже для прежних — дорогое это удовольствие!

А теперь попробуем изменить цвет искорок своих принцесс... А сколько времени-то уже? Взгляд на помаргивающий биением секунд циферблат часов — куиннидас почти, три часа ночи в переводе. Вот, зараза, бежит! Так, не отвлекаемся!

— Думаешь, сейчас объявится?

— Катти живёт по часам прежних. А сейчас почти куинни. Вчера именно в это время проявилась.

— Так отняли же часы! Никка успела пожаловаться — всю артефакторику с них сняли.

— Сняли старую, найдёт новую. Это ж Катти. Объявится у алфизиков. Похлопает своими рыжими ресницами. Ткнёт пальчиком в чью-то висюльку. Покажет, как активировать, и себе выторгует... Хотя о чём я?! Какой торг! С чего бы это ей торговаться? Что она нагтилиния или коресса?! Ей чисто на радостях тот одну из своих и так подарит. Пари?

— Ну, что вы спорите — полторы минуты осталось. Ждём!

Королевы сидели в ЦеС'е — каждая в своём и ждали новостей.

— Есть сигнал! — ровно в куинни подал голос барон Веллитарий.

— Приготовились! — скомандовала Клерисса.

Библиотечный вьюнош подлетел к доске, с расчерченной уже таблицей алфавита, взял в руки мел.

Арлии рядом не было.

Тратить время на "подобную ерунду", она отказалась наотрез. Пришлось просить у неё неболтливую сотрудницу, согласовывать её с Имернием... Кричать ему: "Вот иди сам и Арлию поуговаривай!". Имерний на уговоры пойти не решился, но девушке, что такое "секрет первого уровня", объяснил. Девчонку потом час успокоительным отпаивали. Арлия, как её увидела, побежала объяснять Имернию, что "так нельзя!" и, кажется, "как можно!"... Ага, побегай-побегай... Тебе полезно... Объяснять подруге, как этот мастер тайных дел умеет растворяться в коридорах Дворца, Клерисса не стала... Может, в следующий раз будет к просьбам своей королевы прислушиваться с большим тщанием.

Перед девчонкой полукругом расселись гвардейцы. Рядом с каждым в склянке, наполненной какой-то дрянью, лежала длинная игла. Если колоть такой, то даже от легкого прикосновения острия было больно. Но безопасно — ни следа, ни последствий. Но больно. Все гвардейцы подтверждали это с одинаково прикушенными губами. А девочке... Где Арлия таких находит? — той хоть бы хны. Тыкает... как швейная машинка.

— Отзыв!

Раз-два-три!

— Выполнено!

И пошло-поехало... Мальчик, поглядев, как с расшифровкой в прошлый раз справлялся Семереник, старался держаться на его уровне — сразу озвучивая предполагаемый результат. Но при этом — библиотекарь! — и оставляя на доске фиксированный след: число — буква из первого ряда таблицы — истинный знак. И уж почерк! С каракулями учёного не сравнить. Катти, что её приятеля нет, не знала, и, в надежде на него, себя старалась лишним не мучать, сокращая слова и не заморачиваясь предлогами, но её коллега влёт ловил смысл:

- Катти, ты в порядке?

"ДА В ПОЛНОМ".

Ну, тут сокращать-изменять нельзя ни буковки. А вот дальше:

"БРАСЛеты СНЯЛа ОБа"

— Ох-х-х, — оба глубоких выдоха прозвучали одновременно. А дальше глубоко задышали уже все:

"в ПУСТошах ПРИНЦы ВСТРЕТились с АГТОРРией".

Что?! С кем?!

— Принцессой?

"ДА".

"Но это же..."

— Но это же... — раздался потрясённый голос Шитоны.

— Молчать! — заорала во весь голос Агвелта.

Оказывается, кричать она умеет. Среди них четверых нагтилиния была самой тихой. Иногда, бывало, повышала голос даже Акнаккора, эта — так и не припомнить.

— Молчать, — уже более спокойно повторила она. — Даже в мыслях — молчать. Потому что они — мысли слышат.

Слово "они" она ничем не выделила, наоборот, словно почти его проглотила.

Клерисса себя считала ведьмой, Шитону — поляницей, Акнаккору — корсарыней, а Агвелту — долгое время числила в воровках, лишь воровкой. И больших трудов ей стоило, да и большой удачи тоже, узнать, что у нагтилинии имеется жреческое посвящение... И уж, будьте уверены! — не начальной ступени. И значит, её компетенция тут поболее, чем у любой из них.

И свою мысль про игры богов королева Эллезии поспешно рассеяла. Им — люди не соперники. Вот и не будем пытаться соперничать, умничать — какие карты они тебе насдавали, теми и постараемся сыграть.

— Кто? — почти равнодушно продиктовала она архивному юноше.

И тот послушно затыкал своей указкой по таблице, а девица осой запорхала меж гвардейцами.

— Хоть бы Акки, — раздался голос Шитоны.

— Шанс есть, — присоединилась к ней Агвелта.

— Угу, — раздался скептический голосок Акнаккоры.

Клер только поморщилась. Все всё поняли сразу. Зачем бы... м-м-м... кому бы то ни было!.. сталкивать мальчишек и девчонку с разных концов материка в богами забытой пустоши, если не... И не такой уж и "забытой", как оказывается...

"Н..."

"Не понимаю!..", — пусть это будет: — "Не понимаю!"

"НИ..."

"Никто!.."

"НИЛ".

И три слитных вздоха из трёх артефактов дальней связи присоединились к её, такому же безнадежному. Даже у медички поднялась к раскрывшемуся рту рука.

Луф с Келом — те шли выручать своих девчонок, им не до прочих девиц. Акки — свободен, но он уже перепробовал и проституток, и сокурсниц, и даже из офицерш не одну дюжину, и заморочить ему голову ещё одной... Даже такой, как... Описание красавицы-принцессы все королевы тут же вспомнили: "огненно-рыжая, глаза ярко-фиолетовые; очень красива". А вот практически девственнику Ниэллону...

— Взаимно? — продиктовала она вопрос.

"ДА".

И через паузу:

"ОЧЕНь".

— Они узнали друг друга? — послышался голос Агвелты.

— Узнали? — сократила вопрос Клер.

"НЕТ".

"Но теперь-то взрослые девчонке всё объяснили?!"

— А ныне она?

"Катти поймёт!" И библиотекарша поняла — ответ последовал без задержек:

"ДА".

— Принцы пришли?

"НЕТ".

— Они пойдут через Арену. Проверь камеры. Сможешь?

— Три укола!

— Точно она не знает, — послышался голос Акнаккоры. — Спроси о предварительной вероятности...

— Предположи?

"ДА".

— Вытащишь их? Предпол...

"ДА".

— Дев?

"ДА".

И через паузу еще одно:

"ДА!"

— Дамы, чего я ещё не спросила?

— Скомандуй ей, чтоб при первой возможности, хватала всех — и вон из Дворца!

— Уходите сразу, — и повторила: — Сразу!

"ДА".

Пауза.

"АГТоррию БРАТЬ?"

— Ничего себе! У неё есть возможность прихватить с собою и чужую принцесску?

— А что? — послышал голос нортерры. — Поквитаемся.

— Девушкой Ниэ?

— А если она сама захочет? У них же "взаимно"!

— Сразу ставить перед нею проблему выбора? — усомнилась нагтилиния. — Кто для неё важнее — отец или Нил?

— Вот пусть сразу и решит!

— Нет, — отказалась Клер. — Лучшее, куда их вытащит Катти — это в город. И лишний человек сомнительной верности будет на его улицах ни к чему. А от Огненного дворца до окружной городской стены — самое малое, две версты. Идти и идти. Что ли, с огненно-рыжей красоткой, про ярко-фиолетовые глаза которой знает пол столицы?!

— Хм, точно.

— Верно.

— Эх, но ведь жалко же! — сдалась и Шитона.

— Нет! - И ещё раз: — нет!

— Принято, — огласил ответ Катти капитан.

— Ещё что-нибудь? Но мои офицеры уже...

Офицеры мужественно промолчали.

Дамы промолчали тоже.

— Закрываем сеанс. Но сначала: Катти не рискуй!

— И три укола — мне, — после протянул руку Веллитарий к медичке. И через паузу, расцепив зубы, облегчённо выдохнул: — Катти закрыла тоже.

— Так, всем внимание! — замороженным голосом произнесла королева.

Все присутствующие замерли и обратились в слух.

— Имерний вам уже всё рассказал. И я ещё раз подтверждаю им сказанное...

И прочие королевы в своём далеке только осклабились: перед такой Клер поджимали хвосты даже тёмные гончие. Девица с пацаном проникнутся тоже. А гвардейцы... Тем добавочную тайну к своей клятве прикрутить не в диковинку.

А в совсем-совсем далеке Катти смотрела на свою записку, на которой под её каллиграфией "Где мальчишки?", красовалось не менее каллиграфичное: "Думаем, они решили пробиться через Арену. И сейчас уже в камерах при ней... Или вот-вот окажутся там. Где это, ещё не узнали, — а следом: — Дворцовые покои семьи герцогини Листеллии Вротийской — 3-ий уровень Мраморного крыла — 2-ое от нас по часовой стрелке. Её сын — наш враг.

С браслетами — всё нормально."

"Наш враг." Вот оно как... Они уже и персональным врагом обзавестись успели... Результативно.

Нет, с мальчишками безнадежно! Вычислить ей самой, где держат заключённых перед Ареной, у неё не получится. Если местные умудрились даже раздевалки для слуг под кутузку приспособить, то гадать, на что ещё за две с половиной тысячи лет их фантазии хватило -занятие совершенно бесперспективное.

"Самой"? А зачем — самой? Госпожа Акакирра! Она явно здесь про всё и про всех знает. Ведь это кухня! Как сюда не заглянуть, как свежей сплетней не поделится под чашечку чая с вкусненькой печенькой или под кружку пивка с солёненькой рыбкой!

А ещё есть её библиотекари. Старые хрычи сто лет тому назад сами были мальчишками и наверняка посмотреть на самых настоящих гладиаторов лазили! Да и мальчишки нынешние... Поговорить... Треккор!.. с Треккором — его даже на проводить развести можно будет. А мэтра Меттариона упросить, чтоб разрешил ему. За пирожное для внучки!

Итак, на кухню!

Стоп, а что мы обещали посмотреть для доброй тётеньки Какки? Кечтакий! Название — явно отдающее акцентом прежних. В словаре с картинками — с полтыщи страниц. Если листать -секунда в страницу... триста шестьдесят страниц за час — в полтора часа уложимся.

Открыть страницу, картинки с растением нет — перелистнуть, перелистнуть, перелистнуть... Иллюстрация! Трава! Взгляд на первое слово, выписанное буквицами прежних... Катти даже не пыталась прочесть его — оно выглядело не так. Перелистнуть...

Уложилась в час! Точнее, в ауррс — час прежних. Прежние звали эту траву "кечтаккам". Ещё четверть ауррса на то, чтоб перерисовать картинку, подписать: "кечтаккам". Дописывать: "...вид травы, растущей на восточных отрогах Геннерса", — не стала. Откуда бы ей такие слова на незнакомом языке знать? Но... Геннерс — это ныне Генейский хребет. Это же у Террелле! Треуля по-современному. Если через стационарные порталы империи — в сутки с доставкой уложиться можно. Переложить влажными тряпками — трава и завянуть не успеет! Всё Акакирра — её!

— ...Там ещё почти можно прочитать Террелле... — скажет она, передавая рисунок почтенной метрессе.

— Треуль? — тут же пискнула Иртра.

— Девочка моя, — закашляется, изменившаяся в лице Акакирра. — Собирайся.

— Но... — но ещё раз пискнула та.

— Деньги, припасы, подорожная — всё как положено! Сейчас выпишу ордер, иди к мэтру Овьеру — это будет официальное задание Короны! Ты даже сопровождающего сможешь взять. Одного! С твоим — с нашим! — статусом только одного. И завтра с утра чтоб уже в пути была. А послезавтра — на месте. Привезёшь, значит, взрослая. Соглашусь. Выходи замуж за своего Параксия.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — кинулась целовать руки мадам девчонка.

— Ты привези сначала, — проворчала та, отняла ладони и повернулась к Катти. — Извини, сразу не сказала: — Тебя мэтр Кроктауриус заждался, вон, даже посыльный от него уже здесь. Ты в своей библиотеке уж столько не пересиживай. А то он тебя опять в камеру загонит... Всё, иди. Иртра, собери госпоже на дорожку чо-нить по-быстрому, а я тем временем для тебя бумаги выправлю.

Мэтр Кроктауриус её ждал. И все его двенадцать аколитов присутствовали там же. Даже те, пожженные дегеей. Да уж, шрамы от ожогов на лице красоты им не добавили. В Эллезии, случись такое на кафедре алфизики — Арлия ла Век не отказала бы, кожу восстановила.

Но чего они? Почему они сразу все? Допрос, что ли?! Катти непроизвольно оглянулась, но выход перекрывал "сопровождающий" — амбал-охранник.

— Девочка, не бойся, иди сюда, садись!

Длинный стол был приставлен буквой "Т", к короткому, за которым восседал глава кафедры, глава всех алфизиков империи. А двенадцать его ближайших учеников — все устроились по правую сторону от него. Она, одна-одинёшенька, хотела сесть на самый краешек, напротив них...

— Ближе! — ворчливо бросил архимаг. — Тебя же Веккаттой зовут? Садись ближе! Вот тут. Ну, что ты трясёшься? Неужели мы страшней дегеи лавешней?! — и вдруг хмыкнул: — Или как раз дегею-то ты не боишься совсем?

Интересный вопрос... Катти задумалась, отставила стул, двинулась, куда ей указали, вспоминая свои эмоции во время призыва. И ведь точно: она опасалась местных магов, что ей придётся объяснять им своё появление, жутью на неё веяло от главного охранника, а дегея... Не боялась она её — совсем.

— Надо мной жрицы Анатары ритуал нестандартно провели. Ведь обычно пары капель хватает, а со мной... Из горла весь алтарь залили. Может, это?

— Кровь была принята?

— Д-да.

— Что, не уверена?

— Нет, вспоминать и то больно — тогда словно до самых пяток пробило.

— На ритуале всегда больно.

— Не так. Я спрашивала. У двоих. Ощущения у обеих были локализованы на зоне кровотечения, а у меня, — она опять передёрнула плечами, — как насквозь!

— Куда жрица била? — Катти показала. — Как же ты уцелела? Там же артерия!

— Да, мне эйдежь ла Век, о том же говорила.

— Арлия ла Век? Та самая? А что ещё сказала?

— Что ни кожа, ни артерия повреждений не сохранили. Я предположила: "Магия?", она предпочла другой термин: "Чудо!".

— Учитель, а в чём разница? — вопросил один из парней.

— Магия — это мы. А чудо — это когда над нами.

— Личное участие? Там было личное участие Анатары?!

— Нас там не было, судить не можем.

— Но личное вмешательство богов невозмож... — запротестовал молодой.

— Не нам судить, — оборвал его старикан, — что возможно для Них, а что — нет. И есть ли что-то такое, чего для Них — нет. Тем более, в Их собственном храме, прямо у алтаря! — и обернулся опять к Катти: — Так, давай вспоминай. С самого начала, вот ты вошла в храм и...

Вспоминать было просто: тогда, сразу после утреннего обследования тётя Арли дала ей что-то выпить, позвала тётю Клер, и они на пару вытрясли из неё даже то, что она поначалу и не помнила. Сейчас она только всё повторила.

(Катти не знала, что Клерисса, выпроводив её, тот храм посетила. Арлия идти с ней отказалась наотрез:

" — Перед Анатарой засвечиваться? Мне людей лечить надо, а не их болью тешиться!

" — А то ты без того не тешишься!

" — Одно дело — себя побаловать. А если от одного прикосновения скальпеля пациентов до пяток продирать будет!.. Ты первая от меня откажешься.

" — Всё-таки ты думаешь, что это не жрица, а...

" — Вот про "а...", я никогда не задумаюсь и тебе очень не советую!

Но Клерисса решила все точки над всеми буквами расставить окончательно и пошла в храм.

" — Не сдерживайтесь, — сказала она своим гвардейцам у входа.

И сэр Ольсон, когда служительница в прозрачных одеждах заступила королеве путь к алтарю, просто отшвырнул девушку всторону. А когда появилась та, которая в трёх верёвочках, вслух обменялся с другими сальностями. И никто не отступил ни на шаг, вынуждая женщину едва ли не протискиваться меж ними.

" — Анатара! — воззвала у алтаря Клерисса.

" — Могу я помочь? — совершенно безмятежно осведомилась пробившаяся сквозь гвардейцев жрица. — Чем? Как?

" — Недавно у вас была рыжая девушка.

" — Веккатта.

" — Вот так же, как ей!

" — Королева не боится умереть? — почти с тем же равнодушием справилась жрица: -Артерия же!

" — То есть ты понимала, что могла убить Катти?!

" — Нет. Не могла.

" — Поясни!

" — Не могу, — сглотнула женщина. Незаметно это сделать у неё не получилось. И всё-таки пояснила: — Я таких слов не знаю.

" — Но как-то ты выделила её?

" — Она обратилась к богине по её истинному имени.

" — Ан?тара?

" — Да, госпожа, — услышав, склонилась в поклоне жрица.

" — Помоги мне! — откинула Клерисса свою ладонь в её сторону.

И не стала сдерживать стон — при этом ритуале больно всегда, но... Сейчас было словно ещё больнее...

Когда они повернули на выход, жрица заступила дорогу Ольсону:

" — Тебе сегодня будет плохо. Приготовься.

" — Сэр Ольсон... — раздался предупреждающий голос королевы, он замер и смолчал. А она повернулась к жрице: — Если с ним что-то случится, то что-то случится и с тобой!

" — Моя богиня любит боль... — пожала голыми плечами почти голая женщина, и от этого движения качнулись её тяжёлые груди, на которых в мгновение затвердели соски. С места жрица не сдвинулась, перекрывая мужчине путь.

" — Я буду готов, — чуть поклонился он и аккуратно обошёл её.

К вечеру по окончанию дежурства Ольсон с остальными на зло всем женским божествам попёрся в Сокхо. Безуспешно. Даже в тамошнем кабаке косо глянуть на десяток гвардейцев никто не решился. Но с выпивкой там оказалось что-то не то, и плохо всю ночь было не только ему. И к этому никто из них готов не оказался.

" — Придурки! — пробормотала утром Арлия ла Век и в болеутолении отказала, откомментировавшись: — Кто я такая, чтоб противиться воле богини?)

О своём произношении имени богини Катти не упомянула, остальное рассказала всё, со всеми подробностями. Даже про причину своего первоначального посещения храма — уж очень не хотелось ей, чтобы истинный учёный мэтр Кроктауриус вдруг подумал, что она не готова к добровольному сотрудничеству. Уж больно ей в пыточную не хотелось! Но, услышав про затащившего её туда Семереника, аколиты, сидевшие напротив разулыбались, и серьёзность разговора была утеряна, перейдя на темы вроде: а правда, что он методы математической статистики использует, чтобы обывателей в карты надувать?! Катти пожаловалась, что он и её на то выдрессировал... В общем, мэтр Кроктауриус начал морщиться, и вскоре её выпроводил.

А на прощание извинился:

— Мы все тут понимаем, что ты для нас сделала, мы думали тебе даже подарок сделать, но что можно подарить девчонке-немагичке? Я даже не представляю. Торт какой-нибудь? Так тебе Акакирра лучше сварит.

— Испечёт.

— Что?!

— Торты не варят.

— Вот видишь... Попроси что-нибудь сама.

— Часы! Мне нужны часы! А то просыпаешься среди ночи, и сколько до рассвета осталось, понять не можешь! Да и вот сейчас — мне на ужине обязательно надо в камере быть, а то достопочтенный мессир Патокул ругаться будет. А сколько сейчас?

— На! — мэтр выцедил из специального кармашка тяжёлую луковицу механических часов и протянул ей. — И собираться тебе уже, выходит, надо.

— Нет! — замахала руками она. — Всё на мне только с разрешения и через руки мессира!

— Вот же краб! — проворчал алфизик.

— И эти... такие... тяжёлые они. Я уж и отвыкла от них. А нет у вас?..

И она осеклась: за столом ощутимой тяжестью налилось молчание. А потом один за другим аколиты выложили на столешницу яркие овальчики того, что в Эллезии среди университетских давно уже стало часами.

— Вот.

— Ну?.. — не поняла она.

— У нас не получается. Всё перепробовали. Сильнейшие наши маги воды и воздуха пелену тумана накладывали — на всех диапазонах, и на всех масштабах!

— Ах, вон оно что! Тут одна тонкость есть...

— Кто б сомневался, — пробурчал архимаг.

— Пелена тумана — да, это магия воды, и сродственна она магии воздуха, но в данном конкретном случае, накладывать её должен маг земли. Обязательно. Как Семереник. У других у нас тоже не получается. А диапазон... Да чего вам зря мучиться! Давайте!

Она протянула через стол руку. Сидевший напротив потянулся к ней, опомнился, взглянул на мэтра... Тот кивнул.

— Самой чуточкой, чтоб только маленькой мне глаза отвести! Чувствуете меня?

И аколит, левой рукой подхватив ладошку Катти, правой проделал лёгкий пас над овальчиком — тот на несколько мгновений словно растворился. А когда опять появился...

— Катти, есть! — заорал аколит.

А Катти улыбнулась, вспомнив, как в своё время переполошился Семереник, только слова у него были другие:

" — Катти, это ещё что за хрень на нём замигала?!

И она в ответ начала озвучивать цифры мигающих секунд:

" — Стеллар, поттум, иллекка...

Забежать на кухню уже не получилось — пришлось со всех ног нестись в свою камеру. Хорошо, что в теневых коридорах толкучки нет. Успела даже с небольшим запасом. А дальше — привычная процедура: принять кошмарную жижу, которую во владениях мессира Патокула почитали ужином, отправить её в унитаз, достать из кухонной корзинки пару магических горшочков, переложить из того, в котором не таял лёд, еду в другой, потереть ладонью шильдик и через пару минут получить всё разогретым.

Когда она увидела их в первый раз, Акакирра полюбовавшись на её изумление, довольно пробурчала:

" — А ты как думала? Не только тебе нас удивлять! Наши маги тоже кое-что могут.

Помыть, убрать, выложить тюремную посуду в ящик... И можно почитать... Или... Сегодня она ещё не исполняла Крайддассе Оллитто. А обещала же... Быстро переоделась и...

Полный цикл!

Засов загремел уже под самый конец, она не стала прерываться, только вопросительно глянула на мессира Патокула, но тот махнул рукой: "Продолжай!". И она продолжила, чуть забавляясь на пялящихся на неё его подручников. Одежды на ней были лёгкими, юбка широкой, высоко ноги поднимать она сразу же перестала, но тем, кажется, и того хватало...

Закончила.

— Слушай! — обратился к ней мессир. — Тут одна наша мадам вот этому твоему научиться желает. Поможешь? Тебе ж всё равно здесь делать нечего! А всё время читать — говорят, от этого глазки портятся.

Этого ещё не хватало! Припрётся "учиться", а её в камере-то и нету! Но отказать многоуважаемому мессиру совершенно невозможно. Он же уже, небось, с той и мзду успел содрать, а то и деток малых своих ею порадовал! Что ж, хоть поторговаться.

Поморщиться, потереть глаза и...

— Но только пусть приходит...

— Да вот в это время и будет приходить — вы на пару руками-ногами вместе и помашите!

Вздохнуть и махнуть рукой и согласиться:

— Да и ладно!

— Золотая девочка! — явил миру свои неровный зубы палач верхних камер. — А это тебе в подарочек! — и важно добавил: — Часы!

На столике появился знакомый яркий овальчик. Так это этот краб выставляет как награду за согласие?! Жук он, а не краб!

Но... Ты есть маленькая рыженькая девочка, и ты вся в восхищениях!

— Ой, как наши! Спасибо, спасибо, спасибо!

— Пользуйся, — расплылся лужицей мужик, прозванный ракообразным и членистоногим, — Тоже мне — часы! Даже стрелок нет.

— ...И ещё... Кажется, с тем, что я проиграл Вам пари, смирились даже девчонки, — Дакр ла Алевтим показательно вздохнул.

— Да на тебя им плевать, — хмыкнул Император. — Они проигрывают своё. Но ты говори-говори...

Вот только особой настоятельности в голосе не звучало. О, когда на столе чай "Чёрный дракон" и сдоба почтенной метрессы Акакирры, быть злобно-настойчивым — затруднительно!

— Сегодня девочки долго беседовали о порядках в тюремных камерах Дворца, — и он хмыкнул: — И о том, как в них можно проникнуть. Торрочка их разочаровала: "Вам — никак!".

— О, кстати! — улыбнулся властитель. — Надо бы подготовить четыре штуки. Ты крабу тому... как его?

— Патокул.

— В верхних камерах пусть обновят магические замки.

— Ажурные браслеты надёжнее.

— Не будем производить неотменяемые решения. Пусть побудут так. Пока.

"Ещё один намёк. Да, навсегда лишить своего зятя магии, и становиться навечно его личным врагом... нежелательно! Но неужели он согласен?!"

— Я проверю. Кстати, о Патокуле. Точнее о его новой пленнице. Представляешь, твое величество! — уже и Акакирра... Представляешь, даже эта стерва просит разрешения кормить её со своей кухни! Вот же девчонки! Один раз увидели, только раз чаёк сгоняли, и так результативно!

— Дочь Клериссы, что ты хочешь! — хмыкнул Император.

Фамильярность прошла без последствий. Хорошо! Правда, наверняка есть и добавочное воздействие "чайка". Конечно же — истинный "Чёрный дракон"!

Вскоре обсуждение дворцовых сплетен закончилось.

Среди них не оказалось новости, что посреди разговоров о тюремных ужасах, девчонки обсудили и камеры гладиаторов Арены... Хотя какие-такие "гладиаторы"! Жулики, бандиты и проходимцы, решившиеся на последний шанс "божественного боя"!

За три дня до этого, мальчишки, выпроводив спать из общего зала "нанимателей"... Нил, кажется, вознамерился проводить девушку прямо до её койки, но с одной стороны в правую его руку вцепился Акки, с другой — за полу куртки под столиком ухватился Кел, да ещё и плечи сверху придавил якобы приобнявший его Луф, — так что принцу Эллезии осталось только помахать оставшейся свободной левой:

— Спокойной ночи!

Потом парни ещё несколько минут похохатывали, прислушиваясь к тому, как Телл возводит баррикады:

— Интересно, это он от нас запирается или свою сестричку молочную (у Торри нашёлся повод упомянуть об их родстве) надеется так удержать?

И с откровенным хохотом встретили они вопрос Ниэллона:

— Парни, вы серьёзно думаете, что она может быть неравнодушна ко мне?

— Вот, Акки, смотри! — захрюкал довольный принц Техлора: — Влюбишься — таким же дураком станешь. Ведь и я... — и он оборвал себя. Будь они одни, без этого бандюгана, он, может, и не удержался бы и рассказал, что первой его поцеловала в губы — Сина, а то бы он ещё полгода-год не смог бы решиться: ну, не может же она... Ну, маленькая же ещё она! А она...

Но тут же мыслям его вернулась привычная за последние дни мрачность: с чего расслабляться, если Сина — среди врагов с проклятым браслетом на руке?!

— Акки, — обратился к кору он, — неделя уже прошла! У нас хоть какой-то план есть? — безнадежно спросил он.

— Кажется наклёвывается, — к его удивлению ответил тот.

И все смешки сразу стихли. Все повернулись к принцу Нортирии, а он поднял глаза на своего кровника:

— Расскажи нам об Арене богов. О Ваших гладиаторах.

Тот... Каждый раз, когда к нему обращался Аккор, тот еле мог говорить... Вот и сейчас, он с трудом сартикулировал одно-единственное слово:

— Что?

— Всё. С самого начала. Всё, что знаешь, что можешь вспомнить.

— Сейчас... — попытался собраться с духом уцелевший бандит. — Гладиаторские игры полтыщи лет тому назад запретила Императрица. Вроде бы, её муж, когда был ещё жив, отправил на Арену парня, который посмотрел на неё как-то не так... Или наоборот, его молодая жена глянула на того не так как-то. Но парень погиб, а Лоуррелция, воцарившись, повелела Игры прекратить навечно.

Считается, что без помощи богов проделать всё то, что удалось рыжей императрице невозможно — ей же даже палица Арриграса в руки далась! — поэтому её указы неотменяемы: явно явленная воля богов. Но...

— Когда нельзя, но очень хочется... — хмыкнул Келдаз.

— Ага. После её смерти бои возобновил её сын. Но теперь это — как бы казнь. Поэтому на Арене — только преступники, а против них не люди, а чудовища. Для простого человека — почти без шансов. Но если в трёх схватках кто-то продержится по пять минут — его отпускают. А если побеждает хоть в одной из них, с него снимаются все обвинения. Он фактически признается неприкосновенным, потому что считается, что за него вступились боги. Его удостаивает праздника лично Император и выполняет любое его желание. Но только одно. Оно так и называется — "единственное".

— Совсем любое?!

— Считается, что любое... Но несколько человек, возжелавших слишком многого, до исполнения не дожили...

— Они ж неприкосновенны?

— Сердце не выдержало свалившегося на них счастья.

— Парни, как у нас с сердцами?

— И когда следующая арена?

— Да вот, как раз в следующий святодень.

— Эх, я почему-то думал — через неделю. А точно?

— Да.

— Дикий план, — пожал плечами Келдаз. — Да и всё равно не успеваем.

— А вот это ещё вопрос, — пробурчал Луфгегл. — Тут имеются некоторые варианты. Правда, ещё более дикие.

— Рассказывай!

После ухода мэтра Патокула пришлось ждать ещё час — для верности: вдруг он ещё что-нибудь вспомнит и придёт оповестить о том свою золотую девочку. Ну, не час — она чуть схитрила перед собой — ауррс. И ещё чуточку хитрости — на дюжину минн — чтобы выйти ровно, когда только что подаренные часы высветят стеллар. Хоть почитает.

Представляете? — ей здесь читать некогда! Ей, библиотекарше! Одиночное, видите ли, заключение! Так вот вам всем! Залезла с ногами на развратный "обсерваторский" диван, подоткнулась подушками, примостила рядом корзинку с печенюшками... Они здесь делают такие: сухенькие, маленькие, кругленькие с дыркой посередке. Называют "баранки". Если под чай — самый обыкновенный — самое оно. Чуть настроить обсерваторские ходики, чтоб куранты давали тихий, на грани слышимости — но слышный! — звук и... И отключилась.

Когда куранты зазвучали, она даже попробовала поторговаться с собой: может, дотянуть до полного ауррса на ещё пятнадцать минн? Однако вздохнула, встала и — сначала к девчонкам.

Была лёгкая надежда, что Агторрию к ним отправляли, так сказать, на разведку, и её больше не будет, ага, как же! Все три её новые комнатки были завалены вещами и три девицы за окном прозрачности... Уже и не три — ещё одна появилась! — четыре девицы перекладывали вещи с места на место, прикладывали к себе, примеряли, хохотали, бегали к зеркалам... Ну-у, это надолго.

Катти пробежала по коридору дальше — точно: напротив двери в покои Сины лежал лист бумаги. Знакомая каллиграфия:

"У нас всё в полном порядке.

Вот только подселили Агторрию. Узнай у мамочки, если будем уходить, что она предлагает делать с ней?

Про мальчиков ничего не слышно. Камеры Арены — в пристройке к ней. Сама Арена — западная пристройка ко Дворцу. Мы сходить посмотреть на "гладиаторов" — не сможем, с нами не расстаётся Торри, и она их сразу узнает. Что тогда сделает — непонятно. Говорит круглые сутки практически только о Ниле, но, что встретилась именно с нашими принцами, отцу отчиталась, как только сей факт осознала.

Накануне божественной битвы — то есть уже завтра! — "гладиаторов" принято угощать праздничным ужином с императорской кухни. Для тебя это добавочный шанс.

Но лучше бы не до каких битв дело не доводить — при первой же возможности вырываться из Дворца! Лучше сегодня! А там — максимум две версты до ближайшей стены... Ночью нас хватятся не сразу. Уйдём.

Удачи!"

Место под записью Сины ещё оставалось и Катти отписалась:

"Брать с собою Агторрию тётя Клер запретила. Добраться до мальчишек сегодня — попробую. Получится — будьте готовы. Но могу до утра не успеть. Вероятней — завтра, сразу после полуночи. Чужая — на вас. Сигнал о часовой готовности — дважды мигну в ваших комнатах светом.

Три мигания — тревога! Немедленно уходите в теневые коридоры и идите за проводником -голубым штрихом.

А пока у меня всё в полном порядке.

Удачи всем нам!"

У девочек всё нормально, что ж, займёмся мальчиками! И она поспешила к лифту.

Бежать сразу к Арене не стала. Зачем зря рисковать? Новая неизвестная зона. Мало ли чего там?!.. Сейчас пробьёт себе безопасный маршрут, и тогда уж — спокойненько ножками тип-топ. Тем более, что и крюка-то почти никакого особенного делать не придётся: женские гостевые, куда определили её подруг, и Арена — почти на одном диаметре.

"Здравствуйте, хозяйка!" — торжественным гонгом приветствовал её гонг лифта, и вот она уже на шестом этаже.

"Здравствуйте, родные!", — улыбнулась она рыжей паре и вошла в Центральный Пост.

Сначала взгляд на комнаты принцесс — нормально: две голубые точки, одна фиолетовая и одна серая. С тем, что означает фиолетовая, она вчера определилась — королевская кровь. Они пятьсот лет уже лишены допуска к управлению, а Дворец их по-прежнему помнит. Ну, Катти не будет им особо завидовать и как-то пытаться поменять им статус. Не до них! Серая — та самая, из новеньких подружек. Хотя... Скорее наоборот — из старых, "лучшая подруга", небось, Агторрии.

Теперь — за дело! Отметить стилусом на карте себя, пролистать карту к западному крылу здания, к пристройке...

Таких по всему периметру Дворца — шесть штук. Скорее всего — более поздние. Нет, не имперские — тоже прежних, но не первых его хозяев, не тех, — непроизвольно улыбнулась Катти, опять вспомнив картины-хранители, — не тех, кто дворец возводил. Из всех шести — она посмотрела по спецификации своей карты, — три арены, одна обсерватория (Нет, эта-то настоящая! Астрологическая.) и две лаборатории Университета (Чтоб опыты студиозов мощь защиты Дворца использовали, но, тем не менее, чтоб пацанва основному населению Дворца не докучала).

Так, вот сама Арена, а под нею... Обширный зал, вокруг которого... раз, два... да что считать — двенадцать их там!.. три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать... ну, говорила же! — двенадцать комнатёнок. Это и есть те камеры? Тронуть синнонис... Горсть серых искр... А вот и заключённые. Ну, что, теневой коридор окружностью охватывает весь контур. Значит, подойти, найти мальчишек, вытащить их и валить отсюда. Домой!

Она вернулась стилусом к себе, потом к точке около одной из камер и вжала голубой выступ на стилусе... И...

Это ещё что?!

Голубой пунктир, прочертив маршрут, упёрся в перекрывшую проход толстенькую полоску. Жёлтенькую такую, с фиолетовой окантовкой. И дальше не двинулся.

И как это понимать?

Но это не единственный выход к Арене. Она быстро построила другой маршрут. Активация!

И ещё одна жирная полоска перекрыла путь.

Третий, последний... Аналогично.

Три прохода, каждый заканчивался двойным закрытым поворотом. Оба — с дверьми и, очевидно, — не очевидными. Скорее всего проходы — неотличимы от стен, но её сквозь них — пропустят. А дальше — очень небольшой коридор, и вот на середине его — преграда. Непреодолимая.

Ну, это мы ещё посмотрим! Данную ветвь настроек она обследовала накануне, когда добилась привилегированного статуса для своих принцесс. Который дает голубую подсветку. Как вчера казалось — высшего.

Про-ве-ря-ем... Не спеша — тут спеши-не-спеши, только упустишь что-нибудь — ветвь за ветвью, сквозь чужой язык, чуждый образ мыслей... Сквозь чужие ловушки... И только куранты отмеряют окончание ауррса, другого, третьего...

Ну, нету же больше ничего! Более того: сам статус королевской крови — тоже нигде не прописан. Вообще. Даётся по факту рождения? Как проверить? Эх, сюда бы Сину, а точнее — её подружку новоявленную! — кто ещё королевской крови обитает сейчас в Огненном дворце? У Императора — трое братьев, две сестры... А на их детей действует? У Торри — есть, но она — дочь, а на племянников?

Впрочем, некоторые сейчас, может, по своим поместьям, по своим провинциям сидят...

Катти! О чём ты?! Начало Сезона! Лето кончилось и, если ты не при Дворе — ты в опале! Или того хуже: ты демонстрируешь фрондёрство! Даже для Клериссы от таких потребовались бы особые объяснения на подобное небрежение, и от неё уже — хотя бы молчаливые дозволения, а уж в чопорных империях...

Так, а эта, фиолетовая защита на покоях Семьи есть? Маршрут от себя к покоям Императора — шестой этаж донжона — есть! Милости просим. Стоп, Катти, какой ерундой ты занимаешься?! — маршрут на выход... Уф-ф!.. Есть. Работает. Но тогда... Ну, ничего ж не понимаю!

Ладно, сходить и посмотреть. Своими глазиками глянуть и своими ручками пощупать.

И выход из Дворца проверить тоже! Чтоб увидеть не нарисованный магией план — а живую улицу вне дворцовых стен! Хм... Занятно: маршрут прорисовался не по кратчайшему пути...

А попробуем настоять... Катти тронула точку, где начиналось отклонение, и провела стилусом по проигнорированному коридору... И...

И на следующем перекрёстке, отсекая все пути, засветились знакомые жёлто-фиолетовые червяки... Мда... Да и ладно! Она быстро восстановила первый маршрут.

Всё?

Нет. Ещё тётя Клер просила глянуть на "опасную" Листеллию Вротийскую... А заодно тогда посмотрим и на её сыночка — может, ему по этому поводу какая-нибудь гадость приснится? Добавить маршрут в... от девочек по часовой стрелке — второе крыло, третий этаж... Два уровня жилых покоев... Верхний... Ух, сколько ж их здесь! — целая россыпь точек мерцала в покоях герцогини... И среди них — раз, два, три, четыре, пять!.. — пять фиолетовые, четыре ближайших родственников Императора? Практически всё семейство. Семейный совет какой-нибудь? И четыре — серых. Ближайшие советники, видать. Они не про Торри с Нилом решают?

Тем более глянуть надо будет. Но это если... Это на самый крайний случай — если к мальчишкам сейчас не удастся пробиться, не удастся уже с ними — бегом! — как же она не любила бегать! — помчаться к девчонкам, и всем вместе — на выход! Домой!

Вот только... Интуиция... Тётя Вел объясняла ей как-то... Но нет, не переполнял её сейчас азарт, интерес, предвкушение, на саму себя любопытство: как же она сейчас со всем этим справится, как она всё это всё проделает?! А это не молчание интуиции, это молчаливое её предупреждение.

"Грустные мысли — прочь! Вперёд!"

Она взглянула на большие стационарные часы в кабинете. Три четверти часа до полуночи... Меньше — три четверти ауррса. Да чего уж там секундами меряться! Катти поднялась и направилась к лифту, к мерцающей голубому пунктиру.

И сначала на выход! — убедила она себя, чтобы ещё отложить безнадежную попытку прорваться на Арену. — Чтоб, если с ними всё-таки получится, сразу с ними к девочкам и вон из Дворца!

Но не утерпела. И на развилке, которая вела к заблокированному перекрёстку, повернула всё-таки к нему. Ведущий её пунктир тревожно замерцал, но путь по направлению её движения высветил. И она пошла. Медленно. Шаг за шагом, всматриваясь в окружающее, вслушиваясь, вчувствуясь в себя. И остановилась за несколько саженей до того места, дальше которого не двинулись голубые штрихи.

И увидела. Пыль на стенах с обеих сторон прохода. Это был не материал прежних. Это конструкция последующих придумщиков. Эх, Луфа бы сюда! Он, может, и разобрался бы! За час-другой... За неделю-другую...

Она повернула обратно. И голубые штрихи, как ей показалось, облегчённо вздохнули. Они провели её дальше, привели к стене, упёрлись в неё, дождались девушку и, заострившись указали на точку на ней. Нитрониумный ключ. Капелька крови. Часть стены отъехала всторону. И штрихи побежали дальше.

Переход к выходной камере был замаскирован подобным же образом — вроде бы стена и стена, коридор идёт себе дальше. Но ещё одна капелька крови, и открывается небольшой коридорчик, ведущей к уже нормальной, привычной для прежних диафрагмовой двери, раздвинувшейся при её приближении.

Камера — тоже стандартна, с очевидным ключом на выход, со сразу вспыхнувшей подсветкой, с привычной для них мебелью, со фреской на стене (две замерших в объятии фигурки на фоне уходящей вдаль тёмной улицы)... И с обязательным для всех переходных камер окном прозрачности. За которым... Активация...

Уходящая вдаль улица... Некоторые дома которой чем-то напоминали здания фрески... Ночь. Безлюдие. Катти нажала на ключ. Гонг... Но сначала медленно угасло внутреннее освещение, потом открылась дверь.

"Вот дура глупая! — обругала себя девушка. — Сама убрать свет не догадалась! Светилась бы сейчас, как мишень в тире!"

Она вышла за пределы... Нет, — она оглянулась, огляделась — это был уже не дворец, какое-то другое здание. Зачем-то присела и потрогала мостовую — камень. Нормальный шершавый людской камень, а не зашлифованный — прежних. Запрокинула голову — звёздное небо. Она вне дворца. Точно.

Сзади раздался предупреждающий гонг. Вернулась. Села в кресло... Пять минн отдыха она заслужила! Ещё гонг... Дверь закрылась.

...Всё. Оттягивай-не-оттягивай, а идти надо. Поднялась и пошла. Голубая дорожка довела её до развилки: направо — назад, к ЦП и к покоям родственницы Императора, а налево — к Арене. Она повернула налево, и штрихи сразу побежали вперёд. Девушка последовала за ними.

Что они прервутся — готова была, не ожидала, что так рано и что таким образом: до запретного коридора к Арене должна бы быть ещё загогулина с двойным поворотом, а ближайший таковой — вон, до него саженей тридцать, но их пунктир вдруг истаял. Остались только три штриха, непосредственно рядом с нею, и то третий — настолько бледен, что уже еле заметен...

Её предупреждают?

Там, что-то появилось опасное? Или... кто-то опасный? Для неё сейчас опасны — все. Неужели кто-то из местных?

Оглянулась. Как и многие другие во Дворце, данный коридор прямым не был, но насколько его кривизна позволяла — назад голубой пунктир проглядывал отчётливо. А вперёд... Нет, извините, ребята, но глянуть ей надо! Вдруг те жёлто-фиолетовые червяки — работа этого чужого!

Так, но сначала... Провела руками по голове. Перевязала платок, чтоб ни прядки рыжей не выглядывало, чтобы и из лица даже бровей не было видно, а лишь глаза. Управилась быстро — помогла сноровка, наработанная, когда она отмывала холл у ЦП.

А теперь... Она на цыпочках прокралась к повороту, заглянула за него — пусто. Просто тупичок. Точно. Дальше будет тот самый кривой тамбур перед Ареной. Она сделала шаг вперёд. Под ногами угас ещё один штрих. Теперь их осталось два. Один — у её туфель, и следующий — совсем еле заметный.

"Эй, там, наверху! Я вас понимаю, но мне надо!"

Катти подошла к тупику. Штрих упёрся в стену и наверх не поднялся. Да и ладно! Ключ должен быть вот здесь! Катти протянула руку, огладила стену... И ноготок подцепил выемку. Капля крови. Ключ! Вжать!

Гонга не было. "Эй, спасибо!" Часть стенки совершенно беззвучно втянулась внутрь... Открывая... Коридорчик... Правильно — с тупиком в торце. Но с двумя выходами по боковым стенам. Про дальний ей показали на ЦП, а про вон тот, который сейчас почти напротив неё, ЦП умолчал. На него у неё не хватает прав доступа? Тех, фиолетовых? Ага, как отмыть холл потребовалось, то её фиолетовый штрих проводил, а как для неё самой что-то нужно, так проводник про кровь королевскую вспомнил? Или он про этот выход и не знает? То есть во Дворце есть ещё один пункт управления?

А что логично: когда императрице не достался старый — убила кого-то слишком поспешно, ей выстроили новый... У неё и подходящие строители имелись. Один мэтр Пратарий чего стоил! Ладно об этом потом, а сейчас...

Если просто пройти дверь, то она сама по себе через дюжину секунд закроется, а если Катти, возвращаясь, придётся быстренько бежать? Тратить время на повторное открытие?

Ну, что делать в подобных случаях, придумали уже давно, ещё в Льиз яррулле: она достала из сумочки то, что здесь называли бэнтора — коробка с порцией еды. Кухонным девчонкам разрешали такие наборы забирать домой — положенный им бесплатный ужин. Хоть и не ведомо, скольким из них он действительно дома доставался, а сколько обычно съедалось малыми братишками-сестрёнками или злыми папашками или злобными мачехами! Для Катти это был, вроде бы, поздний перекус, но не ужин уже, а почти завтрак — где-нибудь туда, ближе к рассвету.

Катти сделала шаг вперёд, а бэнтору оставила на пороге. Теперь не закроется. Камешек какой-нибудь или ветка — не помогли бы: надо обязательно то, над чем поработали человечьи руки.

На всякий случай выдержала паузу — точно, не закрылась. И опять — как на цыпочках. (Ходить бесшумно девчонок выучил Кел, они его заставили научить, а то в разных прятках-догонялках слишком не на равных поначалу выходило! Конечно, всех лучше получалось теперь у Никки, но и Катти кой-чего в их бесчисленных играх усвоила.)

Заглянула в чужой коридор... Действительно, чужой — пахнет затхлостью и... пылью. И на полу — следы. Мужская обувь. Одна особь.

Нет, Катти туда не пойдёт. Катти пойдёт по следам к другой раскрытой двери, на пороге которой, точно как её бэнтора, лежал кинжал. Голубой пунктир по-прежнему движение вперёд сугубо не приветствовал. Перед ней был только один штрих, и тот — тусклый. Нормально подсвечивались задние и тот, на котором она находилась, а передний — еле проглядывал. Но ей же надо! И она осторожненько...

Подошла.

Катти осторожно выглянула за угол. И выглянула, как учили — тоже девчонки, которых и этому выучил норт — почти от пола, пригнувшись, чтобы чужие глаза не цеплялись за движение на привычной высоте.

Мужчина. Судя по балахону, маг. Он стоял у перекрывшей проход стены и что-то турзучил по ней руками. Время от времени почти прижимался к ней остренькой головой. Время от времени произносил слова. Которые не приветствуются ни в каком приличном обществе. Или в обществе любых дам. Но он же, что он в обществе — не знает. Кажется, эта стена стала сюрпризом не для неё одной...

И тут резко налился желтизной штрих под нею. И тут же послышался шорох сзади. Катти поспешно обернулась. Из чужого прохода выходил ещё один мужичок. Здорово помоложе, но тоже маг. Да откуда вас столько?! И, кажется, её поза — согнувшаяся почти до полу с вывернутой шеей, его впечатлила.

— Ты кто?! — спросил он.

Катти выпрямилась и, как бы невзначай, ногой чуть отодвинула кинжал. И теперь надо спешно изобразить семерениковскую Эсктеллу. Распахнуть поширше глазёнки, добавить низких обертонов в голос и почти шепотом — для большего интима — предложить:

— А давай познакомимся!

За свой артольский выговор она не боялась: со своими мальчишками-девчонками они, передразнивая друг друга, натренировались изображать любой говор Ойкумены. Имперский, в том числе.

"...куинни, четра, хатток..."

— Чего?! — оторопела половозрелая мужская особь.

Шагнуть к особи и улыбнуться! Улыбнуться, обязательно полураскрыв рот! И по-прежнему почти шёпотом добавить:

— Не бойся, больно не будет...

"...стеллар, поттум, иллекка..."

Эх, зря она про "больно" сказала! Говорили же тебе: мужчины боятся боли, вот этот и испугался. Но, кажется, и улыбалась она зазря да и рот приоткрывала тоже — под платком её старательную мимику достойный юноша не разглядел и изображённой Эсктеллой не впечатлился.

— Господин! — заорал он.

Господин, наверное, был боевым магом, реакция — позавидуешь: успеть в секунду и развернуться, и активировать свиток с огненным заклинанием, и точно нацелить успел! Вот только здесь же не поле боя — здесь коридоры Огненного Дворца. И к тому же — она не сошла с защитного контура! А заклинание у того было не абы какое — штучное, с самонаводкой и, отрикошетировавшись от неё, продолжило искать цель — и цель себе нашло.

"Дассетта!"

— А-а-а!.. — заорал парень, пытаясь сбить с себя огонь.

Катти мешать ему не стала — проскользнув у него под руками — узенько здесь всё! — она бегом прыгнула в свою дверь, подхватила бэнтору и ударила по ключу. Упавшая дверь отсекла её от криков. Господин помочь своему ученику сразу не сможет: дверь, ведущая к нему, захлопнулась ещё раньше. Ведь дассетта — это двенадцать.

Катти взглянула на часы... Надо же: минна в минну — ровно полночь.

25. Накануне — 11

Так, что из Дворца выйти можно, она убедилась, что на Арену не прорваться — убедилась тоже, что там у неё в следующих планах? — злокозненная герцогиня Листеллия Вротийская, во младенчестве имперская принцесса, чей сын прописан Синой как враг.

Пошли!

И на первой же лестнице, не слушаясь голубой подсказки, возвращающей её к ЦП, она поднялась на третий этаж. Вышла в коридор. И улыбнулась: штрихи вернуться не потребовали — они предлагали идти вперёд. Правильно — к донжону, чтобы по внутренней окружности выйти на нужное крыло. "Мраморное". Так? Проверим? Относительно того, на котором расположена Арена, — оно должно быть третьим по часовой стрелке.

Третьим и оказалось.

Оказавшись в теневом коридоре при нём, Катти не выдержала и внутрь при первой же возможности зашла, полюбовалась.

Да уж, Вротийская себе урвала... Это ж только называется третий уровень — именно на третьем расположен главный зал крыла, но он настолько высок, что по его периметру легко умещаются два этажа мраморного великолепия. И не только мраморного... На стене огромное полотно мэтра Пратария "Рождение Позикроны" — из его галереи "Пришествие богов".

Океан. Стена смерча. Вода, брызги, синь, волна, несущаяся прямо на зрителя... И зритель вдруг осознаёт, что это не солёная влага, а, у него на глазах набирающая плоти, женщина...

И никому с тех пор не удастся повторить изображение неба — синевы, прорывающейся меж несущихся серых облаков... Считается, что у его старшего товарища, несчастного мэтра Ботиани, непревзойдённо написаны вода и женская кожа, а здесь — в непревзойдённом навсегда — небо и ветер!

Катти непроизвольно поёжилась — словно сжалась от предчувствия неминуемого шквала...

Или это?.. Нет, интуиция ли это, она проверять не будет, она отступила в теневой коридор и закрыла проход.

И каждое утро, отправляясь по делам, оставлять за спиной этот ураган? И вечером каждый раз возвращаться к нему? А решительная женщина эта герцогиня!

Жилые покои — глубже. Катти поспешила к ним. Мраморное крыло и в тенях оставалось мраморным — чуть более тёмным пол, чуть более светлыми — стены, ещё светлее — потолок, но... Словно в шкатулке драгоценной, но...

Она покачала головой: как метёлочкой прошли — ни одной скульптуры, статуэтки, вазы, изваяния какого-нибудь... Ни одной картины...

От драгоценностей шкатулку избавили.

То есть здесь у них дорожки открытые? И шляются по ним всякие... И то, что у ЦП вынести не успели, здесь после рыжей императрицы — хорошенько почистили? Не столкнуться бы с... чистильщиками.

Но голубые штрихи вроде бы намекали на относительную безопасность. Ага, это безопасность для неё, а если её безопасность войдёт в противоречие с безопасностью тех, кого на ЦП пометили фиолетовым окрасом? Что будет? Чья безопасность посчитается более важной? Так что, внимательней, Катти, давай повнимательнее! Тот же хозяин половозрелого ученика, он, когда своего болезного, подлечит от своего же файербола, куда направится? Перед кем пойдёт отчитываться? И по какой тропке? А то тропинки здесь уж больно не широкие...

Катти на всякий случай тронула и поправила платок, прикрывающий волосы и лицо. На коротких дистанциях от местных она уйдёт... Но вспомнила, как её походя достал какой-то охранник при пленении... Однако, он был профессиональный воин, боец, и там был не бег, а схватка. А в схватки она вступать теперь зареклась.

И потому опять и опять — внимание! Голубой пунктир упёрся в очередную стенку. Насколько она помнила, это должно быть выходом на тропу, опоясывающую жилые покои. Штрихи не повели её к её началу... Кстати, и на Арене так же было. Может, пунктир старается водить её по путям не самым известным? По следующему уровню секретности? Но тогда, как же все эти фиолетовые игры?!

Или всё-таки правда: есть теперь ещё один ЦП, у которого — свои приоритеты. Но при этом известно более молодому Центру далеко не всё. Скажем, что нарыл Пратарий, то он и обозначил. А, так как эти кротовые работы были ему не в кайф, делал он их из-под плётки, манкируя ими и саботируя. Ещё бы! Вокруг столько всего, одних баб не оттраханных — ещё три четверти Дворца! А "Рождение богов"?! А призыв богинь?! А конструирование астролябии?! А разгадка состава нитрониума? Интересно, сумел ли он это или всё-таки болванка, которая хранится нынче в их Кунсткамере, обнаружена в какой-нибудь не разграбленной, найденной лично им кузне прежних? В Сизых пустошах, к примеру.

Штрих поднялся по стенке и упёрся в точку. Ключ. Активировать, заглушить звуковое сопровождение, вдавить и выглянуть — опять почти от самого пола. Направо... Налево... Пусто.

Опять оставить бэнтору в проходе и выйти...

Длинненько... Привычная округлость не позволяет рассмотреть его до конца, но всё остальное привычно тоже.

Окна прозрачности... Далеко они здесь друг от друга... Ну, оно понятно: для любимой сестры Императора мелкое не по статусу. Жильё — особенно. Где-то здесь... Катти помнила по картинке в её ЦП, почти посередке этого ряда комнат заседает семейный совет — если фиолетовая подсветка всё-таки связана с королевской, то есть, императорской, кровью. Хотя вообще-то, юридически, выйдя замуж, младшая сестрёнка из Семьи вышла.

Ага, такая, вся из себя опасная, выйдет... Слышала Катти, как королевы сплетничали по поводу рыженькой любимицы... И о том, насколько её любовь к старшему братику простирается, и только ли к нему из братьев. И почему Император повторно не женится... В Империи, вообще-то ситуация, когда у властителя лишь два ребёнка, и при этом сын — один-единственный! — не приветствуется.

Но оба родителя нынешнего "полубога" умерли в серянку, и строго ему указать на долг перед страной больше некому. Рано он вступил на престол, рано. Обычно у царствующего владыки на момент смерти внуки уже не маленькие...

Окна — в которых пусто, пусто, пусто... Даже странно: слуг и тех не видно, не говоря уж о фрейлинах каких-нибудь. Совещание повышенного уровня секретности?

Вот! Вот они где. Все девять. Как она и видела в ЦП.

Две дамы. Одна рыжая, другая... Другая постарше... Хорошо, за пятьдесят тётке. Рядом с ней возвышается ещё более старший мужчина. Его кресло было почти вплотную к её. Муж? Наверняка.

О, точно — это собрались родственники Императора! Потому что, вон — близнецы! У Императора близнецы — следующие за ним по старшинству младшие братья. Катти даже их имена помнила: Аркттар и Сттофкл. И вон тот — наверняка тоже их брат, уже самый младший, Нокктий. Он, хоть и не близнец, но семейное сходство — очевидно. Но тогда старшая дама — это старшая сестра Роггакера XXXII, Мхиттария. А тот, что рядом с рыжей (Листеллия, конечно же) — её муж, герцог Вротийский... А ничего мужика себе она оторвала! Рост в две сажени, осанка рыцаря... Вон, даже в кресле сидит, не развалясь, как её братики, а прямо восседает! Когда в доспехах, от него вообще, наверное, не можно глаз отвесть!

Итак, три брата, две сестры, двое их мужей, и ещё двое... Самые доверенные, видимо. Самые-самые. Семейный совет, всё-таки? Но где тогда наистаршейший братец? Где оно — само его императорское величество?

И тогда получается, что не совет... Получается заговор.

И ничего ж не слышно! По губам она читать не научилась. Это только Кел после прошлогодних летних каникул начал их этим удивлять. Но у них, нортов, оно в системе воспитания-образования. Одно из воинских умений. Хотя какое оно воинское? — уж для шпионов больше. Но ей-то от этого не легче: не слышно же совсем ничего! Никого из их компании долгие тренировки ради сомнительных фокусов не вдохновили. Своих тренировок всем хватало! Или своей лаборатории. Или своих книжек.

Веккатта, бросьте! Если у них всё настолько таинственно, то полог безмолвия накинут по-любому. И за пределы стен не вырвется ни звука. За пределы стен... Но стены сами отменно проводят звук, надо только...

Нужна посуда с широким горлом... Ваза! Где она видела цветы?

Она быстренько пробежала вдоль пройденных окон и нужное обнаружила. Ещё раз приглядеться — никого. Заглушить звук гонга! — ух, чуть с этой суетой не забыла... Войти. Чуть прибавить света. Цветы, ваза... Мда, её и касаться-то неловко — эпоха предшественников. (Это те — которые сразу после ухода прежних, когда мастера ещё помнили мастерство, и жизнь ещё не рухнула в кровавый первобытный хаос, где, кто сильнее — тому и всё. А какому дикарю нужно оно — мастерство? Бабу бы погрудастей.)

Так, цветы вынуть, воду слить в "кадку" (из той же эпохи) с квадратно подстриженным живым можжевельником и бегом назад. Прямо у окна приставить горло вазы к стенке, ухо — вплотную к дну...

Всё равно! Ничего не слышно! Только гуд глухой... Может, это стена какая-нибудь несущая, толстенная, особо защищённая? Межкомнатные стенки должны быть и потоньше, и попроще.

В соседние покои! И так, чтоб оказаться прямо за спиной самой старшей дамы. Не висят там никакие седые гобелены. Статуя потому что рядом. Из мрамора, конечно. Который не сочетается ни с каким тряпьём.

Катти быстро перебежала к соседнему окну.

И опять взглядом окинуть комнату — точно, подходит: у нужного места тоже скульптура, и стена, соответственно — тоже голая. Заглушить гонг, войти, прибавить света, чтоб сослепу не врезаться во что-нибудь, во что-нибудь не вляпаться — не наследить! И те же самые манипуляции с антикварной вазой... Опять гуд... Как у морской раковины, в которой всегда слышится море...

-...И не забывайте, что он сделал с моим сыном! — вдруг расслышался женский голос. — Вот так же под тёмных гончих он подставит любого из ваших! Ведь мой Боккар только хотел сделать ему подарок, а получил... И двое моих внуков с ним...

— Для него важны только собственные дети! — раздался другой женский голос, помоложе и в котором боли было меньше, зато больше капризности: — Когда эта маленькая стерва сломала моему мальчику руку — он даже исцеление запретил проводить!

— Ну, к рыжей-то он сам полез, — попытался воззвать к справедливости кто-то из мужчин.

— Какая она рыжая?! Она морковная!

— Конечно, конечно, — примиряюще проговори ещё один мужской голос, похожий на предыдущий: — Она рыжая в мать. А в императрицу — только ты.

— А ты будешь настоящим Императором!

— Думаешь, всё-таки, что получится... Но палица Арриграса!..

— До неё ему ещё добраться надо будет... Да и то, что вызовет достопочтенный Кроктауриус...

— Что? Хоть намекни!

— Я не могу произнести, не могу и намекнуть. На том уровне даже шороха эфира будет достаточно. Может привести к провалу. Уже то, что говорили о том вслух мне — лишнее.

— А написать?

— Ещё хуже. Произнесённое ещё может затеряться в перепутьях эха, а написанное... Даже сжечь потом не поможет. Нет, только тишина поглощает всё. Потому что она атрибут пустоты. Атрибут великого ничто...

— Только не надо вашей философии, пожалуйста! Лучше скажи, ты уверена в тишине здешней? Что нас сейчас никто не видит, не слышит?

— Я поклялась ему, что о теневых коридорах никто от меня ничего не узнает. Шутить с клятвами — сами знаете... Не будет его, клятва спадёт — расскажу, покажу. Тем более, всё уже будет согласно с протоколом наследования. А сейчас... На входе в теневое крыло у меня маячок стоит, и на входе в этот сектор — тоже. Тихо всё.

— Нет, но почему так?! Вон даже по мелочи: к Арене своего человечка послать не можем!

— Ничего себе "мелочь"! — хмыкнул совершенно такой же голос: — Что Лиска на прошлых играх на тотализаторе урвала, помнишь?! Мне б это "мелочью" не показалось!

— Я сказала вам, кому передаст амулеты Проттор. Ставьте. На фоне прочих — он задохлик. Коэффициент опять будет впечатляющим.

— А кто там из остальных?

— Всякой твари по паре: трое нортов — настоящие норты, воины! — два нагтилина — один другого здоровее, кор, вект, алексанец, ну, и наши... Среди прочих, банда Смурного в полном составе решила рискнуть...

— "Рискнуть"! — хмыкнул старый мужской голос: — Конечно, можно было бы не рисковать и просто подставить шею под верёвку... Но вовремя их взяли! Как раз к праздничку!

— Именно, — проговорил ещё один мужчина, скучающим тоном: — Мне предлагали их подержать пока на свободе и, может, выйти на ещё одну банду, но я приказал брать.

— Таких "подержишь" — опять бы ушли.

— Вот, именно. А тут как раз к Арене.

— А алексанец — это тот самый? За которого их посол при своём вручении верительных грамот просил?

— Да. Ответ был стандартным: "Боги помогут неправедно осуждённым".

-"Неправедно"! — изошла ядом не видимая женщина. — Этот скот такие сплетни обо мне принялся распускать!

— Действительно, — иронично отозвался уже состарившийся женский голос, — зачем тебе пользоваться теневыми коридорами туда, к кому ты и без них можешь спокойно зайти?..

Но женским дрязгам не дали разгореться мужчины:

— Но всё-таки нечестно! — опять занудил один из двух, так между собой схожих голосов: — Неправильно это: обе женщины знают, а мы...

— Я — старшая. — опять снисходительно улыбнулась старшая. Мне на совершеннолетие ещё открыли — протокол Лоуррелции, никуда не денешься! А про неё... — это она про младшенькую? — сами знаете.

— И ты ещё про ту древнюю стерву...

— Хорошо, не Лоуррелции — протокол Пратария. Твой царственный племянник Рогттар тоже, согласно нему, о входе в теневые коридоры узнал на своё совершеннолетие.

— Так ты всё-таки полагаешь, похищение своей сестры он инсценировал?

— А кому ещё оно надо? А мальчишка... Он же у нас — воин! Ему хочется битв. Хочется повести полки на Эллезию.

— Я ему это устрою, — хмыкнул мужской голос.

— И у нас останутся две принцессы, — произнёс голосок далеко не старой женщины, произнёс, как полакомился... — И чего их Кер прикрывает?

— А что две — удачно, — заоблизывался мужчина: — Делиться проще будет.

— Ага, — заоблизывался второй голос, очень похожий на первый.

— Э, а я что опять в пролёте? — обратил на себя внимание третий.

— Слушай, а баба-то тебе на кой? Вон, их выручальщиков поймают — выберешь себе.

— О! Сам предложил, потом не отказывайся...

— Не откажу, не бойся. А ты с парнишками справишься? Они тёмных гончих уделали, выводок свикглов вынесли, каракрату обойти сумели. Может, не в курсе: туда уже больше года пробовать пробиться никто не решался... А если кто и решился, так от тех известий не поступало.

— Мальчишки были вместе, а будут поодиночке, шансы пробиться в пустошах у них были, со мной — не будет ни единого. И с ними была Торри, а буду только я! — он ухмыльнулся: — Не таких ломали!

— Так, мальчики, — к сорокалетним мужикам обратилась старшая женщина, — раз вы о бабах начали, думаю, всё остальное обсудили. Можно расходиться.

И послышался шум отодвигаемого кресла.

— Дорогая?

— Идём, дорогой, — и с лёгкой иронией: — Пока я здесь самая старшая, и разрешения отлучиться у его императорского величества просить мне не надо.

Звуки грузных мужских шагов, шелест шагов женских... Всё стихло.

— "Старшая"! — вслед им раздалось женское шипение.

— Её ж герцог — наш славный дипломат? Как ты думаешь, сестрёнка, в княжестве Каалекс такому послу обрадуются?

Тихие смешки. Звуки сдвигаемой мебели, звуки шагов...

— Спокойной ночи, сестрёнка!

Шаги, шаги, шаги... Тишина.

— Шуты гороховые. "Братики"! По ним у нас всё приготовлено?

— Да.

— Надеюсь на тебя.

— Приготовлено всё! Всё будет сделано.

— Да. У тебя всё получается.

— У нас, — уточнил другой голос. Густой, бархатный.

— У нас, — ещё один... никакой.

— У вас, мои хорошие, у вас! Вот, не верила я, что вывести легион из столицы получится, а вы добились и этого!

— Потому что у нас есть ты! Ты, наша рыжая императрица!

— Это надо отпраздновать. Идёмте. В спальню!

Шаги, шаги, шаги... Тишина.

"Ни хрена ж себе!" — наконец, позволила себе выдохнуть библиотекарша.

И что теперь ей делать? Предупредить? Кого? Агторрию, что её батюшку собрались с имперского трона скидывать? Братцев тридцать второго, что никому из них стать тридцать третьим не светит? Светит ли жизнь... Или хотя б смерть поприличней...

Вот же семейка... Кто кем играет? Всё-таки притихарившиеся братья — что они сейчас в своём кругу обсуждают, она не знает! — сестричками или женщины — самодовольными мужчинами? И если второе, то кто из сестёр главная? — старшая, мстящая за смерть сына и внуков... А про внуков-то Катти никогда не слышала... Но тёмным гончим кровь указала цель, а что привязка действует и на детей, ей ли не знать! Так старшая или возмечтавшая, кажется, повторить путь рыжей императрицы, младшая? Уж лучше бы Мхиттария, а то после первой рыжей пол империи обезлюдело, и эта, похоже, такая же... Если не хлеще. И у той хоть была команда гениев, а что есть у этой? Кроктауриус? Пратарий звал — и к нему приходили! — богини, а нынешний и дегею без неё, случайной пришлой, бы не осилил...

Ладно, всё это — не её ума дело. Не её это компетенция. Придётся среди ночи вызывать королеву. Откладывать до утра явно нельзя.

Ну, и нельзя этим заниматься здесь. В "обсерватории"? В ЦП? Домой! Завтра, судя по всему, будет сумасшедший день, а послезавтра — и того хлеще. Надо успеть хоть сегодня выспаться. Нет, сразу не получится, надо к девчонкам сбегать, сообщить, что с Ареной не вышло и... убрать бумажку! Оставлять на виду такую улику!.. Нет, сначала в ЦП и оттуда связаться с королевой. Это приоритетнее. На неё надеются, а надеяться, выходит, нельзя!

Итак, сначала затереть свои следы здесь. Вазу — на место, цветы — на место. Воды набрать с первого взгляда, где — не видно, и ладно, пустой постоит. Цветы увянут... Может, сочтут за небрежение слуг. Максимум, те отхватят плетей, а скорее всего — во их избежание, смолчат. Катти расправила стебли, чтоб стояли, как она запомнила.

Взгляд опять скользнул на вазу. По самой широкой её части по всему периметру переплетались в непристойном танце фигурки женщин... Очень скудно одетых... А это не жрицы ли Анатары? Катти прибавила света. Точно! Фоном для женщин служил возвышающийся почти до горловины храм знакомых очертаний... Что ж, сочтём это хорошей приметой!

Катти прокрутила вазу. Вот. Эта женщина не кружилась — завихрения тел шло от неё, она только, как готовясь к объятию, раскинула руки. Девушка улыбнулась и коснулась её губ губами. И почувствовала лёгкий укол. Заусенец? Не стертый за две с лишним тысячи лет заусенец?

Она не стала приглядываться, а поставила вазу на её место.

Всё. Пора уходить. Глянув в ближайшее зеркало, автоматически поправила съехавшую с лица к подбородку косынку.

А Ритогл... Что ж, повезло тебе, гадёныш. Шарить здесь по теням она уже не рискнёт. Про два маячка "тетя Телли" упомянула, а сколько их здесь ещё... Хорошо хоть, что две сети — изначальная и Пратария — тут скрещиваются, а не совпадают, и её вывели в серёдку коридора, а не к его истоку, а то пришлось бы опять совершать нелюбимое — быстро бегать...

Улыбаясь, она вышла из комнаты в тень, и...

— Да кто ты такая?! — возмутился рот обожжённого лица давешнего не возлюбившего случайные знакомства юноши.

— Я?!

И она резко, на всю длину вскинула руки, согнув пальцы клювом — вообще-то это одна из поз Крайддассе Оллитто, но сейчас важно не это — важно, что вьюнош неожиданное движение рефлекторно отследил, глаза поднял, и она без сопротивления подсекла ему ноги. Он рухнул, а она помчалась к своему проходу.

— Господин!.. — донеслось ей вслед истошное.

Но если он не совсем дурной, то подниматься теперь не поторопится: второго ожога за час его господину ему не залечить!

И она успела. Оглянулась: окружность коридора её уже скрыла. Подхватить бэнтору, захлопнуть дверь, отдышаться. Нет, ну, как же она не любит бегать!

Однако... Выходит, кое-чему её всё-таки выучили... Впрочем, не только её. От парней из своего Университета она бы так легко не ушла. У них, гений ли ты или лишь талант — но зачёт из спортзала будь добр предоставить! А те, которые эти зачёты выдают — дядьки суровые, им на твою талантливую гениальность сугубо плевать. Да и которые тётки — им тоже. А схватки — и один на один, и команда на команду, и все против всех — часто используются даже вместо отдыха. Даже если отдых — вышивание крестиком! Будут и пяльцы, и мулине, и иголки, но... на пару комплектов меньше требуемого.... Ах, вам не досталось? Что ж, тогда конюшня ждёт вас, господа уникумы! Навоза хватит на всех. И надолго!

Мимо по оставшемуся за стенкой коридору, как крыса, вертя головой во все стороны, прорысил давешний маг... Ну и ладно. Всё равно задерживаться тут долго она не собиралась!

Катти огляделась, голубой штрих успокаивающе, приглашающе мерцал под ногами — к ЦП, потом к девочкам и домой! — и она зашагала прочь.

"Привет, родные! — улыбнулась рыжей паре Катти. — Это опять я."

Вошла, устроилась в кресле прежних. Взглянула карту, рад быстреньких манипуляций — к покоям девчонок, всё ещё болтают. Ну, что ж... Достала иголку, поморщилась, и раз, два, три!... Вызов! И теперь ждать минут пятнадцать самое меньшее. Что ж, тогда... Предутренний перекус теперь отменяется, а значит... Она достала из своей сумочки бэнтору... Ну, чем сегодня её побалует тетя Какки?

Мясной пирог. Простенько так... Только помимо мяса — мраморной говядины — в нём три сорта грибов с трёх концов Империи, чёрные трюфеля, к примеру, а для приготовления соуса использовано вино из Треульских виноградников. Вкусняшечка!

А на сладкое — ягодный крамбл! Черника, ежевика — осенью-то! — лимонный сок, кленовый сок, ванильный сахар, имбирь! А сверху посыпка: овсяные хлопья, мёд, корица, кокосовое масло, ну и простая мука — и всё это спечённое, хрустящее... Объедалово!

И маленькой серебряной ложечкой — по глоточку... Четверть ауррса — в одну минну пролетело!

Отзыв! А теперь о грустном.

"ВЫТАЩить ПАРНей с АРЕНы НЕ СМОГу"

"Они там?"

"ЗАВТРа"

"Узнаешь завтра?"

"ДА"

"Девочек?"

"ДА"

"Провер..?"

"ДА"

Теперь о политике.

"ЗАГОВОР против ИМПератора"

"Кто? Братья? Сёстры?"

"ВСЕ"

"Когда? Долго?"

"НЕТ"

"В неделю?"

"НЕТ"

"Арена?"

Королева сразу поняла, к чему, кажется, хотят подогнать, что хотят использовать заговорщики!

Два укола: "ДА", и через небольшую паузу ещё три: "КАЖЕТСЯ"

"Не вмешиваться!"

Ага, что она, дурная совсем?! Ой, нет, это не для неё — это про Торри. То есть, ей ничего не сообщать... Нет, девчонкам рассказать надо. А потом про приказ королевы. А уж они пусть сами решают.

Два укола — "принято". И ещё одно тяжёлое известие:

"на АРЕНу ВЫТАЩат МОНСТРа"

"Кого?"

Три укола — "не знаю".

"Один — худшее. Кто?"

А она знает? А самый худший — это кто? Лично Арриграс? Но уж больно многообещающе— злорадным был тон голоса рыжей стервы... Неужели они повторят с дегеей?

Два укола. А потом ещё три — "кажется".

Пауза, пауза, пауза и с той стороны тройной укол — "Внимание"?!

"Сердце исказителя — серый шар. Найди. Найдёшь — дай сигнал. По нашему — посредством загогулистого рычага вынешь. Надо нажать."

Они разобрались с исказителем телепортаций?! "Они"! Семереник наверняка! "Загогулистый рычаг" — его стилистика. Не мог слово покороче придумать! Но если она найдёт — то что? — они думают, тот совсем без охраны стоит? Нет, самой с воинами ей не справиться. Девочек придётся привлекать... Вот только, где она сам этот шар в этом исказителе искать будет? Может, он в коробке, коробка в ящике, а ящик в тумбочке? Нет... Тогда бы рассказали, значит, на виду... Или на виду будет тот, "загогулистый"? Разберётся.

Теперь подумаем, что произойдёт потом, если.... когда она, то есть, они с девочками, его вынут? Исказитель перестанет работать, и опять, как в Треуле, десантная операция? "По нашему", по их сигналу она прерывает работу исказителя и...

А куда они могут во дворце телепортироваться?

Ба... Только в тронный зал! Только в него допускаются хоть кто-то из посторонних, только в нём бывали хоть кто-то из наших, и только туда они могут помочь настроить ... да уже настроили наверняка! — координаты выхода...

Вот только...Именно там по слухам, по легендам, по сказкам, по всем писанным и неписанным историям хранится палица Арригаса... И если Император успеет... Он сметёт всех. То есть, им надо будет вломиться и очень быстренько из зала смыться! Прорваться на Арену, мальчишек за шкирку и домой!

Ой, да не её эти проблемы! Её — как найти этот бесов исказитель! И как потом к ним, к десантникам этим, присоединиться. С девчонками.

Так, три укола:

"Принято!"

"Катти, береги девочек!"

И три укола с той стороны. А обычного завершения: "Катти, не рискуй!" — не последовало.

И что теперь? Спать?! Ха! До арены — чуть более суток! Она — нынче в минусе, спасти ребят теперь может только экспедиционный корпус, для которого ей надо выполнить несколько другую работу. И как ей искать — где этот пункт приложения сил? Что ж они ей ничего не подсказали? Сами понятия не имеют? Ладно, придётся что-то придумывать. А думается ей лучше на ходу. Сбегаем-ка пока к девчонкам. И рассказать им всё надо, особенно про мальчишек... Да и про заговор. Да и записку из коридора требуется убрать теперь — по-любому! И не "сбегаем" — шагом!

У девочек уже начинали слипаться глаза. Заснуть среди болтовни прямо на кровати Торрочки — этого ещё не хватало! Пришлые принцессы переглянулись:

"Пора?"

"Пора."

— Но вы ещё не рассказали... — закапризничала принцесса местная, но непроизвольно зевнула и рассмеялась: — Кажется, действительно — пора.

Но дверь распахнулась.

— Торри, это я! — в дверь ворвалась, иначе и не скажешь, баронесса Верриса ла Отредди. — Вы все здесь?! — странно: в её голосе звучало откровенное облегчение... — В час ночи! За злостное нарушение распорядка всем троим — плеть!

Девчонки спрыгнули с кровати.

— Не слышу!

— Да, ваша милость.

— Да, ваша милость.

— Да, ваша милость, — в последнем голосе строптивости было больше всего, но и Агторрия не захотела подводить новых подружек.

— Торри, принцессы! Дальнейшее будет происходить с моего дозволения. Требую спокойствия! — и она повернулась к дверям: — Входите.

Нет, термин "ворвалась" по отношению к главной наставнице был чрезмерным. Ворвались — вот эти. Воины, маги... И не толпа — команда. Каждый в которой знал свой маневр, своё место — они в миг заполнили комнату, взяв девчонок в кольцо. И мечи были уже обнажены, и арбалеты взведены, и на ладонях мерцали, туманились, дымились готовые к последнему толчку касты.

— Верриса!

— Спокойно! Всем спокойно! Торри, ты же меня знаешь... Всё это необходимо, и всё — полностью контролируется!

— Для тебя же это было бы к лучшему! Для тебя же! — прошипела ей императорская дочка.

Но Верриса не прореагировала — она обернулась к тому, кто входил неспешно, а сейчас стоял рядом с нею. И с любопытством оглядывал девушек. Ну, на Торри было что-то вроде балахона из мерцающего шёлка до пят, а вот на эллезийках... Ночное бельё на них было сшито тоже по эскизам Никкоры и смотрелось оно... Выглядели они... занятно.

— Полковник! К моему глубочайшему сожалению, я не могу назначить и вам плеть тоже! Но ещё через пол минуты я этот сеанс любострастия прекращу! И вы все отсюда выметитесь!

— Извините, но... — но он не стал договаривать. Облизываться не стал тоже, лишь повторил: — Извините! — и перешёл на деловой тон: — Пожалуйста, ваши высочества, поднимите вверх обе руки, и все сделайте ими вот так: — он изобразил сомкнутыми ладонями клюв.

— Выполняйте, — потребовала строгая наставница. — Все!

Три девушки переглянулись, пожали плечиками и команду выполнили.

— Можно опустить. А теперь по очереди громко прошепчите фразу... Извините, прошептать надо именно эти слова: "А давай познакомимся!"

— Выполняйте! — наставницу едва не перекорёжило.

— А давай познакомимся! — прошипела Агторрия.

— Торри, — поморщился полковник. — Это работа. Только работа!

"Кажется он оправдывается?" — переглянулись пленённые принцессы.

— А давай познакомимся!

— А давай познакомимся!

В голосе юной корессы ещё можно было расслышать нотки кокетства, а у эллезийки — только ледяное равнодушие.

— Ну?..

И пелена невидимости спала с ещё одного участника действа — молодого человека с недавно обожжённым и только-только начавшим регенерировать лицом. Он, стоял прямо напротив девушек.

— Не они. Они все — выше. На двух — ажурные браслеты, а на той его не было. Причем, при целой-невредимой ладони. И у... — он сглотнул, — простите ваше высочество! — У принцессы Агторрии — совершенно другая артикуляция звука. Да и глаза у той были — карие. А не фиолетовые, не синие и не серые!

— Протри глаза, невежа! — возмутилась Никка, — у меня глаза зелёные!

— Ещё одно несанкционированное слово, и это будет вторая плеть!

— Простите, ваша милость.

— Торри, эти, — полковник указал на чужих принцесс пальцем. На лице баронессы тут же проявилось отчётливое желание этот палец у невежи выломать! — эти твои подруги здесь у тебя давно?

— Да!

— Недавно никто из них из комнаты не отлучалась?

— Полковник! Не забывайтесь!

— Не отлучалась — надолго? Минут на двадцать-тридцать

— Нет, — опять почти уже прошипела Торри.

Полковник только вздохнул и посмотрел на наставницу: "Давайте уж вы сами!"

— Торри, извини, но это последнее: где твой... м-м-м... кухонный костюм — в котором ты обычно ходишь к метрессе Акакирре? Здесь?

— Да! Мне переодеться? Прямо тут?! На ночнушку, — она обвела себя руками, — они уже нагляделись?

— Просто принеси его сюда.

Она вышла

— Маги, вольно, — скомандовал полковник.

Оно и понятно: удерживать без применения готовый каст тяжело и небезопасно. Тем более, когда маги то и дело отвлекаются и зыркают, зыркают на так занимательно... одетых?.. у них, в Эллезии, это называется "одетых"? — молоденьких красавиц. Пусть лучше займутся делом.

— Вот, — вернувшаяся Торри протянула Веррисе платье.

Она встряхнула его перед парнем. Платье расправилось.

— Нет, — замахал головой он.

— Подожди, взгляни ещё на фартук.

— Да что я наряд принцессы от кухонной формы не отличу? Нет.

— Доволен? — обернулась Верриса к полковнику.

— Всем вольно! — скомандовал он. — Ваши высочества, ещё раз прошу принять мои глубочайшие извинения! Но это дело безопасности Дворца! Мы уходим, — и повернувшись к своим, приказал: — Уходим!

Команда удалилась. При выходе порядка случилось меньше. Кто-то ещё раз — напоследок уж! — оглянулся на экзотических чужестранок, споткнулся, на него наткнулся другой...

Было видно, какого труда стоило Веррисе смолчать. Но она только строго посмотрела на девчонок, и они промолчали тоже.

— Мои извинения за вторжение мужчин... — после выдавила из себя воспиталка. — И за ваше неглиже перед ними... Но наказания не отменяю! Спать вам надо было ещё час назад! Спокойной ночи! И немедленно по кроватям! Немедленно!

Выплыла.

— Всё, девочки, спать! — пробормотала Агторрия. — У неё могут и артефакты какие-нибудь следящие по койкам распиханы. С неё станется. Но... — она чуть смутилась, хихикнула и всё-таки попросила: — А вы выкройки вот этого, что на вас, моим портнихам не дадите? Или чего-то похожего? Эти мужики... Они на вас та-ак смотрели!

И покраснела. Рыжие так умеют — почти в цвет своих волос. Кажется, в последний момент она представила, как смотрит на неё в этом безобразии вовсе не один из "этих мужиков".

Посмеиваясь, девушки разошлись по своим покоям. А там... Не сговариваясь, вышли в теневой коридор узнать: не подписала ли чего, пока они никак не могли отвязаться от Торрочки, на листе Катти. Может, последней строчкой уже будет: "Собирайтесь, через полчаса уходим!" И тогда какой ещё сон, какие "Спокойной ночи"?!

Нет, записки уже не было — была сама озабоченная Катти. Она ждала их с новостями. Хороших среди которых не было...

— Вон оно как...Ты ж, что у нас произошло, видела? — Катти кивнула. — Значит, они первым делом подумали, что это кто-то из нас... Слушай, а ты?! Тебя сейчас не?..

— Вряд ли... Они простолюдинов за людей не считают. Но приду — проверюсь, засаду увижу — просто уйду в тень насовсем. Уж пару суток продержусь.

Что им придётся, если Катти найдёт... когда Катти найдёт исказитель, его отбивать, принцессы приняли спокойно. Только Никка попросила найти ей оружие — любое. Хоть ножик, которым здесь перья очиняют, хоть алебарду или меч-двуручник — она и с ними управится!

— Но лучше бы, кинжальную пару... Да что тебе объяснять — сама всё понимаешь!

— Найду, — согласилась, задумавшаяся Катти и, перебирая в уме вид всех встреченных статуй, договорила: — Оружие необходимо. А то в Огненном дворце применение магии может дать непредсказуемый результат. Убедилась.

— Точно! Хорошо, что напомнила... Хотя в коридорах на рефлексах вспомнилось бы... — тут же согласилась с нею Сина. — Наверное. В нашем же тоже — особо не поколдуешь.

И ещё их обеих заинтересовало описание столкнувшегося с нею мага:

— Говоришь на крысака похож?.. — спросила одна, а вторая потребовала ручку и в несколько штрихов набросала шарж:

— Похож?

— Очень, — согласилась Катти.

— Это он нас брал. На нас браслеты вешал. Это по его приказу нашим детям горла резали.

— При "младшей сестричке" крыса, значит... Ну, что ж, искать легче будет.

Огромный овал зала, саженей за сто большая ось, не меньше пятидесяти — малая, с саженей на тридцать уходящим вверх сводом потолка, с которого льётся сумеречный — ночь всё-таки — свет. По периметру — камеры, но двери ни у одной не заперты, и заключённые все были на поле с неубиваемой травой.

" — Растёт очень медленно, и её сразу после боёв выкашивают, — после пояснил филин Шкрот. — И до следующих вот такой вырастает.

Сейчас в середине поля, где не примята, она была почти по колено.

По углам возвышались четыре огромные — в три роста, человекообразные скульптуры...

" — Это големы прежних... Умерли незнамо когда, но разбить их не получается — конструкция прежних, а целиком не вывезешь. Так и стоят...

" — Тут — точная копия верхней Арены, хотите — тренируйтесь, — хмыкнул главный в отряде стражников, когда их сюда затащили. — Наверх осмотреться — завтра выведут. Сегодня с этим уже пролетели. Это — от наручников, — положил он на землю тяжелый ключ. — Уйдём — освободитесь. Или попросите, чтобы освободили. Во-он тех хотя бы! — просить "тех" хоть о чём-то, никак не хотелось. — Внутри порядок устанавливаете сами. Но, если на утренней поверке обнаружится труп или кто-то не сможет всю её выстоять на своих двоих — общая пайка на весь день — только хлеб. Если кто пожалуется, что отнимают его порцию — артефакт на правду у меня вот! — обидчик запирается в камере, и на сутки только кувшин воды. Да и я... Я вырос в Гарреме ...

" — Как у вас — Сокхо, — очень тихо напомнил Шкрот.

Но сержант услышал.

" — Ещё раз меня перебьёшь — пожалеешь! А ваше Сокхо по сравнению с Гарремом, как собачий пансион — со скотобойней! У вас, скажем, запрещено рабство! Так вот я вырос на этой скотобойне и тех, кто крысятничает с едой — не переношу! И если думаете, что обойдётесь сутками на воде... В мою прерогативу, — с видимым удовольствием произнёс он мудрёное слово, — в мою прерогативу входит выводить вас на Арену. Так что того крысака я для какой-нибудь особой крыски и приберегу! Ясно?

" — И кого ж ты среди нас крысом увидел? — набычился нагтилин.

И сержант... О, он школу выживания в Гарреме прошёл! Он увидел, как норт чуть отодвинулся от своего приятеля, а кор... Вот же шайка подобралась!.. На те же полшажка пододвинулся. И теперь, если он пойдёт бить морду этому... Сержант вспомнил список — Фулг!— Если пойдёт бить ему морду напоследок, то окажется перед тем аккуратно между этих двух... Не-е-е, он к ним не пойдёт!

" — Это я говорю всегда и всем! — вместо того, поразившись на себя, почти извинился он и поспешно вернулся к теме: — А так, если про еду... Ну, разносолов особых не обещаю, но изголодавшихся полутрупов на Арене видеть никому неинтересно — кормёжка здесь нормальная, с армейского стола и по армейскому порциону.

Он пожевал губами...

" — Вроде, всё. Что ж, мы пошли, а у вас аттракцион номер раз: снятие оков. Любые действия разрешается начинать, только когда схлопнется наша дверь. Дёрнется кто раньше — плети, — оглядел ухмыльнувшегося норта, равнодушного кора, о чём-то задумавшегося нагтилина, и ещё раз повторил: — При следующей кормёжке — плети! Тех, — он кивнул на поднявшихся на ноги у своих камер бандитов, — тех это тоже касается. И они про это дело знают, — и повернулся к своим: — Пошли.

Действия — только когда они уйдут? Слова — не действия.

" — Лекс, ключ на тебе. Передашь Фулгу. Фулг, первым освобождаешь Корка. Сначала — ручные. Корк, приготовься. Лекс, ты следом. Дальше я, и я уже пойму, как оно работает — освобождаю его самого. Парни! — обернулся он к прибившимся бандитам: — Вас после. Когда с "теми" прописку утрясём.

Прямо перед походом в подземелья, переодеваясь в местные одёжки, принцы решили и переименоваться. Мало ли кто в Огненном Дворце список гладиаторов просматривать будет — вдруг сообразительный попадётся! Чтоб особо не мудрствовать, решили краткие имена свои прочитать наоборот и добавить букву другую, чтоб избежать особой экзотичности. Получилось: Луф — Фулг, Кел — Лекс, Акки — Корк, Нил — Лин.

Группа "тех" явно приготовилась тоже. Нет, со своих мест они не двинулись, но на ноги поднялись все. И почти у всех в руках уже были когда-то сбитые с них цепи. У некоторых — в обоих руках. В правой — ручные, в левой — ножные. Или, может, наоборот.

" — Ага, — не преминул предвкушающе полыбиться норт: — Кандалами потрясём, оно и утрясётся.

" — Внимание! — прервал его вект.

Сержант остановился, дождался, чтобы остальные вошли внутрь, оглянулся, хмыкнул и вошёл последним. С видимым усилием толкнул дверь. Она, поначалу, еле сдвинувшись, ощутимо набирая скорость, понеслась к косяку.

"Хлопок" — это мягко сказано, садануло тяжёлое оббитое сталью полотно так, что и на другом конце поля его слышно было. И Шкрот опять поразился слаженности команды принцев. Норт к ключу был ближе всех — он прыгнул, прокатился, подхватил его, приподнялся на колени и тут же сунул прямо в руки уже присеменившему к нему нагтилину. Нагтилину надо было только повернуться вбок, чтобы увидеть перед собой протянутые руки уже стоявшего рядом кора...

Ключ... Шкрот помнил, как матерился тот, который запирал оковы... "Шестеро! Откуда вас столько на мою голову!", как он под углом, не с первого раза вставлял его в замочную скважину, как использовал небольшой рычаг, продетый в дужку ключа, но даже им с натугой проворачивал сначала в одну сторону, потом в другую...

Нагтилин... Луф словно на занятную детскую игрушку взглянул на ключ и... Ткнулся им раз, другой... В третий ключ глубоко вошёл в скважину... Внимательно прислушиваясь, нагтилин провернул его, ещё... Что-то услышал и начал вращать в другую сторону — три раза. Выдернул ключ.

" — Разведи руки. Осторожно с ногами!

Акки с натугой раздвинул руки. Кандалы упали. Ноги они ему не отдавили.

" — Ноги!

Кор поспешно упал на спину и вытянул ноги к нагтилину. С ножными кандалами Луф управился быстрее.

" — Растягивай! — крикнул он одному и больше не обращая на него внимания, повернулся к другому: — Лекс!

Норт уже вытянул руки к нему.

Первая группа местных бандюганов шла неспешно, шла посмеиваясь, но увидев, поднявшегося освободившегося кора — ускорилась. Они опоздали.

" — Лин, угол входа тридцать градусов, два поворота по часовой, три — против.

" — Принято! — ответил вект, но Шкрот видел, что указаний тот не ждал. Он сразу вставил и с первого раза правильно попал ключом в скважину.

" — Стоять!! — заревел норт и хлястнул о землю сцепленными — когда успел-то?! — своими ручными-ножными кандалами. В воздух брызнуло ошмётками травы. А он тут же дёрнул цепь к себе, и дальний наручник прыгнул ему прямо в руку!

И заминка бандитов в десяток секунд решила дело. Когда они опять, было, дёрнулись вперёд, к двоим уже присоединились ещё двое.

" — Стоять! — повторил Кел.

Нагтилин возвышался рядом и молчал, но цепи в его руках казались былинками.

" — Ну, что вы, пареньки, — бахвалясь перед толпой, скопившейся за его спиной, выступил один. — Мы вас не тронем!

" — Фулг — твой, — скомандовал Ниэллон.

" — Что? Соврал? — отвлекая внимание на себя, не особо сомневаясь в ответе, отозвался Келдаз.

" — Думает, что... — бандит тем временем сделал ещё шажок, — что — да.

Тот внимательно следил за нортом, а огромный нагтилин казался ему неповоротливым. Но когда ты — большой, то и ноги у тебя большие и способны сделать крупный шаг, и руки длинные. Да и с подобными урками Луфгегл дрался несколько лет к ряду. Натренировался.

Бросок вперёд, захват, рывок назад, а кандалы Келдаза опять взрыли траву между двумя группами. Остальные отпрянули.

" — Вас же вежливо просили, — покачивая в обеих руках кандалами, негромко произнёс Нил.

Бандюган, перехваченный цепью за горло, вздёрнутый до уровня шеи нагтилина только хрипел, махал руками и сучил ногами.

" — Классно исполнено, — послышалось сзади бандитов.

Они заоглядывались — там стояло двое нортов. Двое наёмников, неделю назад вдруг чего-то не поделившие со своим командиром, и командир командиром быть перестал, потому что мёртвые командовать не умеют. А эти меж казнью и Ареной выбрали смерть в бою.

" — Ну, что? Начнём новую жизнь с местного хлебушка? — хохотнул, возвращая внимание к себе, кор. Ему было смешно, как забавно умирал первый из противников.

Наверное, именно это равнодушие к чужой жизни убедило Смурного. Или та пара ветеранов, соплеменников наглого норта, как-то вдруг оказавшаяся у них в тылу.

" — Эй, завтра обед с имперской кухни будет! Или вам горит накануне боя жрать сухари? Дурные, что ли! Отпустите! Мы уходим.

" — Смотри-ка, не врёт... — проговорил Нил.

Нагтилин тут же ослабил цепь, а когда его пленник рушился на землю, перехватил его и швырнул к своим подельникам.

" — Получайте!

Ещё живое, хрипящее тело перелетело несколько саженей и рухнуло около своих.

" — Да кто вы такие?!

" — Воины, — пожал плечами вект.

" — Так что, хочешь уцелеть на Арене, держись поближе! Мы и для тебя в строю место найдём! — засмеялся норт.

" — А до того — будьте лучше подальше, — мрачно отряхнул ладони нагтилин.

Они отвернулись и пошли расковывать оставшихся двоих и не услышали, как два норта, которых благоразумно не задевая, обтекли бандиты, переговорились:

" — Я ж говорил, что они и сами справятся.

" — Ну, для порядка...

" — Ну, если только...

— Ну и где ваша рыжая мышка? — устало проговорил филин Шкрот.

— Встретимся — расскажет, — озабоченно ответил норт. — Не случилось бы чего с ней...

— И она была планом "б". А главный — Арена, — с обычным для него равнодушием проговорил кор.

— На оружие мы глянули — не полное дерьмо. С таким выходить можно.

— По традиции — оружие из арсенала Четвёртого легиона, с которым гвардейцы и в бой идут, и на парады выходят. Кстати, это с ними, с гвардейцами, мы у ворот Риммериума столкнулись. Мне сказали, они на манёвры в поле пошли... — и филин засоображал: — Ох... не в поле — в горы. А не за нами ли их послали?

— Да и пусть себе маневрируют, — ухмыльнулся норт.

— Или манерничают, — скривил губы кор.

— Вернутся — злыми. Из-за прихоти командиров мимо Арены пролетели...

— А то они все на трибунах уместятся...

— Вы ещё не видели... Поместились бы. Но порядок-дисциплина. Поэтому только одна терция. По очереди. Ну и для безопасности тоже. Приходят-то они в полном вооружении. Вдруг гладиаторы решат, что драка со зрителями безопасней, чем бой с тёмными тварями. Или маги учудят, и вылезет что-то совсем уж непотребное.

— Но тогда ведь...

— Да нет, легионеры тогда только остальных прикрыть должны, последними уйти и выход замкнуть. А Арена сама себя зачистит. Прежние!

— И как же на этот раз без них?

— А я знаю? Может, внутренняя стража Дворца встанет. И, — он, словно смутившись, неловко пожал плечами: — простите парни, но вы ж сами говорили, чтоб по одному никто никуда... А мне в гальюн надо.

— Провожу, — поднялся кор, и они направились в сторону туалетов.

— Точно, — через минну поморщился Келдаз. — Смотрите, один следом пошёл.

Да. Один из парочки нортов-наёмников двинулся следом.

— Мамочка! — как от кислого яблока, скривился норт.

— А может, и папенька, — прогудел нагтилин, оглянувшись на другого — на нагтилина, который пристроился неподалёку от их компании, но — с другой стороны.

— Но послушайте, парни, — оглядел принцев их "проводник", — они же здесь — до вас! Раньше нас сюда попали! Как они могут быть подосланными вашими семьями?! Вы же сами, мне Шкрот говорил, только три дня назад этот план придумали, а они здесь — и те, и тот — неделю уже!

— У тебя родители умные?

— Чего?! — взвился бандит.

— У нас — тоже, — улыбнулся на него вект. — И ещё: нас они знают. Кажется, лучше нас самих. А ещё у них у всех есть по королевскому Совету. И по Университету. С тем, на что нам понадобилась неделя, они запросто могли управиться в пару дней. Точнее — в пару суток. Потому что на ночь они тогда наверняка не прерывались. И вот... — он поморщился: — подмога.

— Ага, — вздохнул и норт, — теперь ещё и этих вытаскивай!

— Парни, — прогудел опять вдруг поднявшийся нагтилин, — а вы не находите, что тут проглядывает план даже не на букву "в", а на полновесную `'и краткое"?!

Фред знал, что в алфавите артольцев есть странные буквы, наверное, это одна из них. Но чему они заулыбались? Фразе из знакомого им всем, бородатого какого-нибудь, анекдота?

— Ух, как весело тогда может получиться... — загорелись глаза у норта.

Нет, все норты — психи. У него через двое суток смертельный бой, а ему от бабушкиного анекдота весело... И заразное оно, что ли? Ведь и ему самому с ними... Ведь напросился, он сам сюда напросился! И теперь — в предчувствии послезавтрашнего — у него не кишки сводит, а словно по ним, по всем кишкам — бабочки азартные летают! Они — команда! Они — прорвутся! Они всех на Арене уделают! Да не они — бабочки, а они — воины!

— Исказитель! — покачал головой вект.

Что? О чём это он?

— Катти! Девчонки! Эти думают, что взяли их в плен? Они их во дворец — запустили!

— А как ты согласуешь действие, как приказ простой передашь?

— Нам же передали.

— Если гончие, то во дворце они такой шухер подымут... Их не утаишь. Даже у нас, помните? — через четверть часа к нам уже первый отряд подмоги пришёл.

— Значит, придумают ещё что-то...

— Парни, о чём вы? — не выдержал Фред.

— Извини, не скажем, — прогудел Луф. — Военная тайна.

— В тёмную меня хотите?..

— Слово "приказ" знаешь?

И тут захохотал норт:

— Эко как не повезло вам со Шкротом: вы — двое рядовых на четверых командиров!

Нагтилин негромко заухал тоже, но добавил:

— Не напрягайся, пока всё это у нас — только пустые умствования да рабочие гипотезы. Пойдёт конкретика — узнаешь, предупредим, расскажем.

— Пойдёт "конкретика" — увидите, — выдержал Фред: — что мышь ваша и девчонки ваши по темницам сидят! И никакого сыра вокруг!

Катти брела по коридору. Голубой штрих мерцал, заплаканные глаза слипались — очень хотелось спать.

Ночь впустую! Где среди пяти тысяч комнат, мыкаясь по верстам и верстам коридоров... В её родном королевском дворце около трёх тысяч комнат и двадцать вёрст коридоров, здесь, значит, этих вёрст — под полтинник. Для армейского отряда — два суточных перехода. Где искать камеру с исказителем, как её искать — бегать не перебегать.

План она внимательно просмотрела, но опять же пять тысяч комнат! В какую из них установили новенький артефакт, кто ж его знает...

Что он — новый, она знала из разговоров королев. Раньше таковой прикрывал весь Риммериум. Ну, и прикрывал так себе — как на пустошах, просто не давал установить конкретные координаты выхода... По легендам в древности всё было строже — общий выход работал на площадь Звезды, но... Рыжая императрица... Хотя — вряд ли она, конечно же кто-то из её гениев ручки шаловливые свои приложил, а вернуть, как было, или не сумел, или не удосужился. Или не успел. Потому что врагов у каждого из них — хватало. И никто из них своей смертью в кроватке от старости не умер. С тех пор могло даже в Огненный дворец зашвырнуть. А для посторонних оказаться внутри его — это смерть. Поэтому все телепортационные свитки настраивались по другую сторону стены города. И оттуда — ножками-ножкам.

Но вот с недавних пор, режим был изменён. С очень недавних. Год, полтора, два... Агвелта высказала предположение, что как бы это не их "материнский рейд" сподвиг имперцев на интенсификацию поиска... "— Не наш! — тут же заворчала Клерисса. — Мы пришли без телепорта. Всё сделали и тихо ушли. Это наши генералы догадались отправить в Треуль целую агему. Расхлёбывай теперь за них..."

Внезапно оказалось, что имперские алфизики начали получать заказы на свитки с координатами выхода на Тронный зал Огненного дворца! А потом выяснилось (пьяное хвастовство некоего младшего члена очень не младшей семьи перед такими же пьяными приятелями... Правда, обслуживали их в стёклышко трезвые слуги), выяснилось, что в главных дворцах главных родов начали устанавливаться точечные исказители...

То есть всё это — очень свеженькое, для карты пятого уровня, подобная установка может казаться просто-напросто мебелью, на которую она не реагирует.

То есть надо открывать шестой уровень. А есть ли он вообще — неизвестно! В королевском дворце её к ЦП и близко не подпускали — раз в центральную часть она сунулась, еле назад выгребла — ловушка на ловушке. И добро бы прежних — нет, очень нынешние магические капканы. В Льиз яррулле в главный Дворец ей запретила соваться Клерисса... Ну, не запретила — выразила неудовольствие, когда ей показалось... Хорошо, что в тот раз именно показалось, и Катти с чистой совестью сказала, что это не она! А после выяснилось, что это были её подруги. Но больше она туда не рыпалась. В собственном же её особнячке так и вообще было только три уровня прозрачности!

В общем, пока она здесь туда-сюда дёргалась, то поняла, что рабочего состояния нет. И она только зря переводит время на суету и слёзы.

Хотя слёзы для неё не были отвлекающим фактором.

Когда-то давно маленькие царственные подружки при Арлии ла Век обозвали её плаксой. А та в ответ разразилась целой лекцией, что слёзы — это природный механизм снятия нервных напряжений, что мужчин-долгожителей мало не только потому, что они вечно лезут во все дыры, не любят мыться и, — после крохотной паузы великая целительница добавила: — и ленятся чистить зубы, но и из-за того, что они стесняются плакать и тем самым рвут себе сердце.

Катти знала, что принцессы сразу побежали к маменьке (к тёте Клер). И она подтвердила: да, всё так. Слёзы напряжение снимают, горе смягчают, но расплакаться означает признать, что тебя достали, что тебе причинили горе, а это для королевы часто недопустимо... Да и глаза краснеют, нос распухает — а выглядеть некрасивой для королевы недопустимо ещё более. И ещё... Слёзы расслабляют не только нервы — тело тоже, слёзы снижают резкость движений, скорость реакции, а королеве в ответ на действие, задевающее её настолько, что хочется плакать, самой надо действовать — резко, с опережающей врагов скоростью! Что ж... Королев глубоких долгожительниц она, вот, и не припомнит... — и тут же улыбнулась: — А оно надо вам мыкаться глубокими старухами?

И девочки заулыбались тоже. И потом всё высказали библиотекарше.

"Но я-то не принцесса!" — пожала плечиками она. И после этого стесняться плакать перестала совсем. И выяснила, что сразу после слёз, на волне лёгкой эйфории иногда вдруг всплывают решения причин слёз...

Но не сейчас.

А ведь завтра к обеду, едва ли не с утра кухня будет готовить еду на "прощальный ужин" гладиаторам и, чтобы попасть к мальчишкам с горничными, надо пораньше быть при метрессе Акакирре — так что она вытерла глаза и пошла к себе, спать.

Но и там сразу уснуть не получилось, мысли о послезавтрашнем — да уже завтрашнем! — гладиаторстве парней гнали сон, она ворочалась с боку на бок, сон не шёл. Пришлось взять самую нудную книгу — словарь тот давешний, чуть прибавить света и полистать... Произношение слов варваров прежние давали. Вот, повыговаривать слова на новом языке... Произношение у неё, конечно было — варвары бы обсмеялись, но смеяться давно уже некому. Ну и просто поглядеть на тексты, поискать структурные связи. Помогло. Информации ещё не хватало, а пустая работа — она в сон вгоняет быстро... До завтрака хоть чуточку поспит...

Катти убрала свет, опустила книгу на пол и закрыла глаза.

Но разбудил её не грохот передаточного ящика с едой. Загремели ключи, засовы... Она открыла глаза — свет уже с потолка сочился. Катти поспешно закуталась в простыню, увидела на полу книгу, потянулась к ней, но соскользнула ткань, а здешние так пристально реагируют на самую незначительную обнажёнку, и она одной рукой подняла тяжёлый том, — он так и норовил вырваться! — другой попыталась прикрыть одновременно и пятки, и плечи, но получалось не особенно... Да что ж её теперь и до завтрака плетьми охаживать будут?

Тут они и ворвались: Патокул, но с ним помимо его подручников ещё двое — какой-то важный чин и вьюнош... Тот самый, с обожжённым лицом...

— Ой! — пискнула Катти.

— Вот видите, — не смущаясь на важность, настырно указал на неё рукой её палач. — Вот она! Читает! Библиотекарша потому что.

— Глаза похожи, — сообщил парень. — А ну, дай руку!

В левой у неё был словарь, правой она придерживала конструкцию из простыни, Катти попыталась перехватить узел тоже левой, но том соскользнул... Ну, хоть упал на кровать, а не на пол...

— Левую! — заорал парень.

Как же давно на неё не кричали... Последний раз — лет несколько назад, когда выгоняли — тогда её ещё выгоняли! — из лаборатории, в которой намечалось выполнить призыв тёмной твари высокого уровня.

Она дёрнулась, попробовала опять перехватить узел другой рукой, но узел распался.

— Руку! — опять заорал ученик крысака.

У неё выступили слёзы, и она протянула ему левую руку. Он отдёрнул рукав, вцепился в браслет.

— Эххх... — разочаровано выдохнул он.

— Б-больно, — пискнула Катти, когда парень попытался сдёрнуть его. Потом резко провернул вокруг своей оси, вгляделся...

— Больно! — опять вскрикнула Катти.

— Ну? — брезгливо поинтересовался важный чин.

— Да, — разочарованно выговорил вьюнош. — Замкнутый ажурный браслет.

— Так, библиотекарша! — по-прежнему морщась от необходимости разговаривать с быдлом, почти выплюнул обращение важный чин. — Скажи фразу: "Давай познакомимся!"

Катти растерянно взглянула на Патокула, тот поспешно кивнул.

— Быстро! — заорал важняк.

— Давай познакомимся, — давясь слезами, проговорила Катти.

— Не, не она, — тут же сморщился и младший крысак. — Слишком сильный акцент. Не она.

— Тогда пошли отсюда.

Вышли.

— Аристократы... — проворчал Патокул.

— И мальчишка? — сквозь слёзы выговорила Катти.

— Барончик... Ла Торккил... Ученик ла Криадди... Представляешь, начали мне втолковывать, что ты могла ему где-то во дворце встретиться... Да ещё и без браслета. Вроде ж, умные люди, а такую чушь... Ладно, пошли мы. Больше до обеда тебя никто беспокоить не будет. Читай! А сразу после ужина — помнишь же? — зайдёт наша учительница, она гимнастикой с девушками занимается, ты её своей гимнастике и подучишь. Лады? — улыбнулся он.

— Лады, — попробовала улыбнуться ему и она.

Он, словно не выдержал, и потянулся вытереть ей слезу, но хмыкнул на себя, отдёрнул руку и дал знак своим. Вышли.

У девушек тоже нарисовалась проблема: завтра Арена, и хихикающим девицам загорелось взглянуть на гладиаторов.

При Арене работал тотализатор и заранее посмотреть, на кого ставить, было можно — приговорённых всю неделю до боёв на полчаса-час выводили наверх, якобы, чтобы они осмотрелись, а на самом деле — чтоб посмотрели на них. Лет триста назад некто, особо дотошный при тогдашнем Роггакере пытался смотрины прикрыть, но... Смотрины продолжились, но деньги за них пошли лично распорядителям. И то, что в результате двое из них сами по очереди очутились среди осматриваемых — не помогало. Но главное — упало количество ставок, упали поступления в казну, и ревнитель сугубой чистоты опомнился... Уж больно ему не захотелось и самому вслед за погибшими распорядителями стать объектом ставок.

Так что теперь — покупай билет и полчаса с верхних галерей присматривай себе фаворита. Или наоборот. На то, кого схарчат в первую же минуту, ставки принимались тоже.

Зрение у Агторрии было прекрасным, а что она закричит с верхотуры, разглядев принца Ниэллона и что после сделает, было непредсказуемо. И вообще никаким расчётам не поддавалась реакция на её крики-действия старших её родственников. Особенно в свете приближающегося заговора. Бои с тёмными зверьми на Арене такими опасными не казались. Парни мимо каракраты прошли — и там пробьются тоже. Нет, подпустить к Арене имперскую принцессу было невозможно.

"Сделаю", — пожала плечами дочка Клериссы. И сначала при Веррисе выразила интерес к "божественному бою". Мол, и она бы на смертников взглянула. Верриса естественно возмутилась и прикрикнула: "Глазеть на мужчин?! Принцессы, не разочаровывайте меня!" Как выражается разочарование у главной воспиталки, известно было всем, и на "посмотреть" их больше не звали. И в конце послеобеденного отдыха (вышивание, шёлк, виолончель), после которого девицы намеревались рвануть к Арене, как только госпожа Катианилла вышла за порог комнаты, Сина завела с Никкой разговор о том, что их парни сейчас, должны бы, пробиваться по подземным переходам Ксетронира меж тамошних чудищ. И тогда у них — бой. Хоть и не божественный. Но они воины — чудовища им не преграда! Вот Торрочка разглядывать других мужчин, в то время как Ниэллон в смертельной опасности, и не пошла. Тем более, что обе девчонки начали вспоминать, принялись в красках расписывать последний сплав мальчиков по Тиренге. Как они едва-едва не влетели в сель, но... "Но повезло." — "А в чём повезло?" — Торрочка с Лестрой вцепились клещами и, пока прочие бегали, выпытали все подробности того давнего присшествия... Вплоть до перезревшего земного элементаля... Вплоть до следов телепорта, найденных в недалёких окрестностях.

— А сами вы сплавлялись?

— Да.

— Я — почти самой первой. С мамой. В шторм на море тяжелее. А на пресной воде... Ничего особенного.

— И мне теперь хочется!

— После того случая сплавы закрыли.

— А мне всё равно хочется...

— У нас же тоже есть горные речки! — тут же перешла к конкретике умненькая ла Страда. — На следующей неделе будет урок географии, мэтр Оперриди в юности здесь всё лично облазил и, где плотогоны есть — подскажет.

— Со сплавом поможете? — ухватилась за возможность удовлетворить свой каприз Агторрия.

— Нет, — синхронно пожав плечами, ответили принцессы. — Через неделю нас здесь не будет.

Развернуться спорам не дали вернувшиеся подруги. Они застрекотали про увиденных ими совсем молоденьких мальчиков. Уже после нескольких фраз пленённым принцессам стало очевидно, кто это, но сдержаться — получилось: готовы они к этому были, и получилось переключить, сосредоточить разговор на одном единственном "молоденьком"— его все присутствующие знали, он входил в круг наследника престола Рогттара — на алексанце, приговорённом к смертной казни якобы за попытку вызнать секрет Империи ("Что-то о телепортации", — шепнула Веталлия), но на самом-то деле... А вот, за что на самом деле, желающих высказаться, даже шёпотом, не нашлось. Да и не требовалось: эту ветку разговора у заговорщиков обе девушки помнили.

— И принц Рогттар не заступился?

— Ему отец и попробовать запретил. Сразу отрезал: "Интересы Империи!". "Интересы"! — в гневе исказились губы местной принцессы.

"Так она свою тётю — ненавидит?"

"А у них это не взаимно ли?" — переглянулись чужеземки.

"Но тогда..."

"Это их проблемы!"

"У любимой брата?"

"Нам своих братьев вытащить надо! И своих любимых!"

"Только бы у Катти получилось...", — со вздохом согласилась Синнаэль.

"Мне страшно..." — сглотнула принцесса корсаров.

Катти весь этот день было жутко тоже.

Поначалу на кухне метресса Акакирра ей под чаёк рассказала, как с утра с неё потребовали предъявить всех её работниц с карими глазами... Троих на смене не было, так за ними послали! Хорошо у Иртры — серые, а то б ведь и погоню за ней отправили б, до самого Треуля гнались бы! Девчонке б свадьбу сорвали. Всех их оглядел ученик главного огненного мага Дворца, у которого было совсем по-свежему обожжено лицо. И у троих — самых молоденьких — он потребовал, чтобы они проговорили фразу: "А давай познакомимся". Но знакомиться с кухонными работницами барончик малолетний не захотел. Только наорал на одну девчонку. До слёз довёл бедную. Да и она... Нашла ж, дурочка, к кому клинья подбивать! И когда... Урод пожжённый!

Катти до последнего с ужасом ждала, что хозяйка кухни, глядя в её карие глазки, спросит: "Девочка, ты ничего мне не хочешь рассказать?" Но вопрос не последовал.

Во многом потому, что Акакирре было жутко самой. И про самого мастера огненных дел ходили нехорошие слухи, а уж про его хозяйку... Нет, конечно, простым подручным младшей сестры Императора барон ла Криадди себя не числил, но её высочество наверняка имела на его счёт совсем другое мнение. И если...

Если Каттеньку спросить — она ответит, девочка за всю неделю ни слова, ни единого словечка лжи не сказала, не соврёт и сейчас. Вон съёжилась вся, ждёт, но ответит. И когда ответ прозвучит, то, что с ним делать? Умолчать — невозможно. Сообщить... куда следует? Сдать свою аристократам? Спасшую их сдать тем, кто дегею огненную ради баловства во дворец вытащил? Конечно, у них там "государственные интересы" и прочие глупости, но кому бы из них захотелось вставать на пути огненному смерчу, чтобы оберечь кухонных?.. Если она её сдаст и об этом узнают, а узнают быстро... Нет, ей и слова не скажут... Потому что с нею тогда, может, вообще разговаривать перестанут.

Да и эти... Они её ни о чём не просили, ни о чём не спросили даже! Предоставить им кареглазых работников? Предоставила, всех! Катти — не её работница! А то, что на ней кухонная одежда... Так так и спрашивали бы! Поговорили бы, посоветовались, а то: "Всех твоих с карими глазами сюда! Немедленно!" Почти на полчаса работу кухни порушили! Аристократы!

Нет, ни о чём таком допытываться у девочки она не будет.... Да и под такой чай думать о злодействе... Потому что ничего хорошего девочку тогда у тех магов бы не ждало. А в её личном сейфе лежат ещё три мешочка с заветными, до сих пор не распробованными сортами...

Нет, но как девчонка перепугана... Упокоить бы надо, отвлечь... Как? Ой, тоже мне проблема!

— Катти, ты о наших "божественных боях", — насмешливо подчеркнула она голосом бредовый эпитет, — слышала?

Девочка закивала. Ага, угадала! Все девицы одинаковы — у неё на кухне, так чуть ли ни дерутся, чтобы к гладиаторам на "последний ужин" попасть. И добро б молодняк, но ведь даже и те, которые замужем, которым уже за тридцатник... Да что греха таить — она и сама бы сходила, на мужчин, что завтра на смерть пойдут, посмотрела б!

— И про "последний ужин"?

— Да, — пискнула девочка.

— С нашими сходить не хочешь?

— Да.

— Да, не хочешь, или да, хочешь? — улыбнулась метресса.

— Хочу, — улыбнулась, наконец, библиотекарша.

— Тогда к пяти подходи. Чай отнесёшь. И там им заваришь. Иртры нет, а другим "Империю Маккабари" мне доверять не хочется. Хорошо?

— Да, — опять пискнула девочка.

А ведь чуть опять от облегчения не расплакалась...

— Они, конечно, больше на пиво налягут, так что, тебе работы будет немного. Но ты, что останется — вернёшь, а у моих — никаких остатков бы не осталось... Знаю я их. Так что, не опаздывай.

— Не опоздаю!

И дальше, честно глядя в глазки добренькой тётеньке Какке, добавила:

— А те ко мне с самого утра тоже приходили. Почитать спокойно не дали. Чуть кисть не вывихнули — пытались браслет сдёрнуть. И тоже, чтоб я познакомиться с ним попросилась, потребовали... Только зря Вы, он не урод — на нём заклятие регенерации висит. Через неделю лицо как новенькое будет.

И замолчала. И Акакирра спросила:

— А что-нибудь ещё говорили?

— Что я — не та, — честно ответила девушка и улыбнулась: — И что у меня слишком сильный акцент.

— И вовсе не сильный, — буркнула женщина. — Заметный, да. Но... Слышала б ты, как здесь некоторые варвары наши слова выговаривают! — и с некоторым облегчением вздохнула: ну и славно! — Ну, так я тебя жду!

— Спасибо! — взмахнула веснушчатой рукой девушка и, лавируя в проходе меж другими кухонными, пошла к выходу.

Нет, девочка достойную метрессу не обманула: рассказала она, конечно, голимую правду, однако, что с ней, что-то нечисто, мадам видела. Но мало ли про что девицы в этом возрасте думают, что оно "нечистое"?! Тут на равных и занятие некромантией, и свиданка с поцелуйчиками да руками мальчика под платьем! Вот, в библиотеке нашей, скажем, молоденькие служители имеются? Да и, — достойная метресса хмыкнула — да и если без оных, просто собственные руки... ""Почитать ей не дали", — видите ли!"

И Акакирра тут же поразилась на себя: "Что за похотливая мерзость в голову лезет?"

Второй раз Катти запаниковала, когда брела к ЦП.

Идти не хотелось. Как открыть следующий уровень прозрачности карты, она не представляла. Подсказок никаких нигде не было. Да и есть ли он вообще этот пресловутый конечный уровень? Ведь и в её родном дворце знаменитую Казну никто не нашёл! И тётя Клер уверена, что её вообще не существует.

Вот только Каттеньке, как-то попался роман эпохи предшественников на языке гридов, в котором был эпизод с облачением королевы на торжественный приём. Как та перебирала драгоценности. Выбрала ожерелье Киусы. И это была не сказка, а вполне себе реалистичный роман. С бытовыми подробностями. Но и в нём, как женщина попала внутрь не расписано, да и внутреннего убранства помещения — тоже. Только личные колебания королевы меж ожерельем и венцом Сияния. Но венец был сочтён слишком торжественным, слишком подавляющем всё вокруг, а короле хотелось тогда более теплоты, чем света.

И ожерелье, и венец — всем известные артефакты якобы не существующей Казны, которые после истребления гридов нигде больше не проявлялись. Как и скипетр Грома, Рассветные серьги, кольцо Голубого Восторга... Да мало ли... Некоторые из списка, даже как выглядят, неизвестно, хотя изображения других — уцелели, например, ожерелье Киусы — на двух портретах самой первой королевы гридов... Первый вектский король Иллиоан при штурме запретил в своей столице трогать произведения искусств и даже ради этого не пустил отряды союзных войск во Дворец. И из-за этого случилась одна из первых размолвок меж братьями.

И тут Катти стало не до сугубых древностей — голубой штрих, который вёл её в ЦП, погас. Это ещё что такое?! Она нагнулась и требовательно всей ладонью провела линию вперёд. Пауза, пауза... И штрих всё-таки проявился — но он был жёлтого цвета! Она быстро развернулась и повторила манипуляцию. Результат был аналогичным — жёлтый одиночный штрих. Ей категорически идти туда не советовали.

Ни вперёд, ни назад? Ну, это мы ещё посмотрим! Она попыталась расчистить дорожку прямо на стенку... Жёлтый штрих в левую стенку и упёрся. В правую! Есть! Штрих изогнулся и пунктир часто мигая побежал вперёд. Катти помчалась следом за ним. Там была — она про неё помнила! — одна из простеньких проверок на разумность, но Катти, не вникая, проследовала за своим указателем, проскочила её и... и тормознула. Штрих замигал ещё чаще, но она выхватила иголку оцарапала себе ладонь и мазанула кровью по стенке сбоку от проверочного поля! Неужели не угадала?! Неужели мелькнувшая мысль была бредом?!

Есть!

Кровь растворилась в камне, а выше проявился овал. Вскрыть! Двенадцать разноцветных полосок и три нитрониумных ключа. Два — рядом, один — наособицу. "Принять-отказаться" и "смешать"! Ручная настройка проверки. Настраивать некогда — смешать! Гонг согласия. Захлопнуть крышку, оглянуться — теперь её пунктир её следа подходил к ловушке и гас. И возобновлялся только через три сажени поля. Добро пожаловать!

Вперёд! Она почти уже слышала топот там, где мигали последние оставшиеся за нею штрихи. Её ещё укрывала привычная кривизна проходов прежних, но в любой момент... Она лихорадочно перемотала платок, чтоб опять — только карие глаза проглядывали и — вперёд! Тем более, что бежать уже недалеко: штрих изгибался, упирался в стенку, поднимался по ней, заострялся...

Нитрониумный ключ! Кровь из царапины ещё сочилась — ляпнуть всей ладонью! Досчитать до двенадцати: оддиг, тиккар, куинни... ну, чуть-чуть ещё!... кутта, воллг... она должна успеть!.. иллекка, дассетта! Ноготком подцепить ключ... Ещё одно нестерпимо-долгое мгновение, он выступил, гонг готовности, опять всей ладонью шлёпнуть по нему! Дверь! Прыгнуть внутрь! Закрыть! Уф-ф...

Рано уфать! Где окно выхода? Вот! Выглянуть...

Вот теперь действительно: уф-ф-ф... Голубые штрихи, шедшие за нею по коридору, погасли...

Так, а проверочную ловушку отсюда разглядеть можно? Вон она! Что ж... Креслице — вот. Всё согласно стандарту прежних, посмотрим спектакль со всеми удобствами. Придвинула его к краешку, чтоб глядеть наискосок, сунула руку в свою корзинку, нащупала кулёк с баранками — понравились они ей! — вынула одну и вцепилась в неё зубами. Эй, ну, где вы там?! Она ж так не любит бегать — неужели носилась тут позазря?

Тут-то они и появились — трое. Давешний маг со своим обожжённым учеником и ещё один — вчера он был с рыжей герцогиней, самый молчаливым, самым неприметным среди всех. Герцог ла Короннель — по её описанию опознала его Синнаэль — коллега их Имерния Тредиса. И самое неприятное — перед ними мерцал фиолетовый пунктир.

Э! А как он настроен? Он сейчас прямо в её закуток не упрётся?!

Катти поспешно сунула в рот остаток баранки, вскочила и кинулась вглубь переходного тамбура, к противоположному окну прозрачности, к другой двери, ведущей в...

Комната. Нежилая. Что-то вроде читальни или комнаты для отдыха — глубокие кресла, оббитые мрашанским бархатом; изящные столики рядом, по стенам картины с пейзажами, в центре длинный стол с тяжелой каменной малахитовой столешницей.

Пробежать её насквозь к двери, приоткрыть, выглянуть — коридор. Пустой. В обе стороны недалеко двери. Назад, к столу! Выдернуть свою карту, развернуть...

"Я была... на третьем уровне, пятый лепесток совсем рядом с первым внутренним окружным дефиле... Вот! Где-то здесь. За левыми дверьми ещё чуть-чуть и будет перекрёсток и — прямо туда. Уж там народу много. В случае чего — уйду и затеряюсь. А теперь обратно!"

Катти метнулась в свой закуток.

Эх! Самое интересное пропустила! Вот недаром она не любит бегать! Бедному прожаренному вьюноше опять не повезло, но теперь, судя по рассыпавшимся по полу льдинкам, это было что-то из библиотеки водяной магии... Проверка на разумность не причиняет большого вреда провалившему её... Ну, очень большого — так, лёгкое наказание. Ледяная плеть, например. Одна штука. Зато... Точно! Фиолетовых штрихов — нет. И правильно — неча невеждам по тайным коридорам шаблать!

У-у! Им бы теперь выбираться поскорее. А то сейчас ещё и новые начнут активизироваться... А если те их на ловушку погонят...

Стоп! Веккатта, не о том думаешь! Если их на тебя вывели, если им маршрут указали, то это возможно только из ЦП! В твоём собственном никого не было уже лет пятьсот, значит, из другого! Из параллельного, того самого, который для своей царственной подружки на скорую руку слепил мэтр Пратарий... То есть кто-то сейчас сидит прямо в нём, а кто это может быть, если не один (одна) из трёх посвящённых — сам Император и две его сестры... Скорее всего, конечно, самая младшенькая, которая "рыжая, а не морковная", хотя морковки они разными бывают, и как раз такие — в цвет "её высочеству" — встречаются тоже.

Но всё это — пустое! Даже если охота на неё возглавляема самим его императорским величеством — на её карте он будет отмечен фиолетовой капелькой, найти которую она быстро на ней сможет... Скорее всего. Потому что вряд ли самоделка полутысячелетней давности перебьёт уровень секретности истинного механизма... А где может быть исказитель, если не в этом ЦП?! Туда!

Катти, на ходу догрызая ещё одну баранку, уже неслась в отдыхательную комнату, быстро перед огромным зеркалом привела себя в порядок: крошки стряхнуть, косынку перевязать, браслет застегнуть, всему дворцу известную корзиночку — на локоток, и... как же она не любит бегать!.. бегом, на выход, а там, налево к высоченным дверям! Чуть приоткрыть и выскользнуть.

А теперь... волей-неволей сбавить темп и перейти на её привычный быстрый шаг — кухонная служанка торопится принести сладости по заказу высокой госпожи.

— Ваше высочество, штрих исчез!

Накануне завтрашнего тратиться на воздушную магию отдалённой связи ему, огненному магу! Ну, хоть не на водяную, не на каменную... Всё так, но в незнакомых теневых коридорах остаться без проводника — ещё страшнее.

— Вижу. Что стряслось?! Она была совсем рядом с вами, а теперь пропала!

— Мы не прошли проверку.

— Как?! Как с проводником можно её не пройти?!

— Он разбился.

— Что?!

— До участка проверки штрих был виден и после — тоже, а на самом поле — обрыв. И над ним знак идентификации другой появился. Не тот, про который вы, ваше высочество, нам говорили.

— Но я же и без того тебе ясно сказала, на третьей проверке — вторая тропа!

— Мы так и решили. Пустили вперёд младшего ла Торккила. И сорвали проверку.

"А я говорил! — мысленно взвыл младший ла Торккил. — Вероятность, что при новом варианте проверки номер прохода останется тем же — только одна седьмая! Сразу надо было связываться. Сразу!"

Но теперь он смолчал. Уставился в пол и молчал. Тыкать сейчас в промахи этим двум — себе дороже. Вон как они сами молчат... Аж дрожат, как молчат! Ещё бы, не выполнить приказа бешеной герцогини... А она... Это она специально молчит, нагнетая жути?

— Принцесса? — подал голос ла Короннель, прервав тяжёлое молчание. Уж больно тяжко было сохранять канал связи.

— На вас повис запрет, дать нового проводник не получается, — раздражённо ответила та. — Так до ближайшего выхода минут пять. Криади, контакт на столько потянешь, выдержишь?

— На пределе.

— Тогда бегом! Прямо!

И они побежали.

Катти вышла в сеть главных галерей. Здесь, вблизи от внутреннего дефиле, было многолюднее. Чаще встречались мужчины и всё больше — в форме. В разной. И в военной — с холодным оружием, при элементах лат с роскошными эполетами, наградными орденами, и гражданские, у которых одеяния были поскуднее и орденов — пожиже.

В королевском дворце Эллезии, ближе к донжону, где располагались главные учреждения Короны — похоже. Правда, штатских было б поболе. И женщин — тоже. Ну, уж и ещё отличие — здесь она ещё не встретила ни одну женщину-военную. Может, их у них вообще нет? Или есть, но сидят по глухим казармам...

Женщины-то попадались, но больше служанки. Больше с вёдрами, с тряпками... Да уж, если умудрились вы сбить встроенный протокол самоочистки прежних, то мыть вам не перемыть... Она-то для пробы включила его лишь в своём крыле. Хотела только в своей камере, но такой детализации не нашла. Ну, и в самом ЦП. Не собирается она в пыли задыхаться! А вам, господа местные — остальные четыре тысячи девятьсот девяносто девять комнат и сорок девять верст со всеми со все оставшимися саженями коридоров... Уборщиц... Тут же целый город нужен одних уборщиц — вот пусть местным простолюдинкам работа и будет!

Но встречались женщины и без тряпок — с одной девчонкой в кухонном наряде и с похожей на её корзиночкой Катти на ходу перемигнулась.

На перекрёстках бдили службу караулы. Воины в полном вооружении. На втором или третьем её почти испугали: копья на пути перед нею вдруг скрестились. И тут же из-под одного шлема прогудело:

— Библиотекарша?

— Да? — пискнула она.

— Корзинку! — раздалось с другого бока.

"Неужели?" — не поверила предчувствию Катти. Протянула корзиночку и...

— Спасибо! — заулыбалась она: в корзинку опустился кулёк.

— Мы слышали, ты тягучие любишь. Так эти — жевать не пережевать. У мэтра Чистеррия специально заказывали, — загудело из-под первого шлема. — И они не приторно-сладкие. У меня даже сыну понравились. Ходит теперь, тоже жуёт.

Она достала одну, развернула, сунула в рот, с некоторой опаской закусила... О! Да, навязчивой сладости, как в первой порции подаренных ей здесь у этих не было... Надо же, а ведь только пару слов тогда Патокулу сказала, только пару слов. (Да отдала кулёк Иртре.) Она расплылась в улыбке:

— Ой, спасибо-спасибо-спасибо!

— То-то же... — прогудело теперь справа.

— А вы... — она заколебалась, но продолжила: — вы посоветуйте вашему многоуважаемому мэтру попробовать поработать с травкой одной — мьятта у нас её называют.

— У нас — тоже. Сорняк тот ещё... В детстве у деда выпалывать замучился. А уж вонючая...

— Я вот про тот запах как раз.... У нас такой вкус модным потихоньку становится.

— Хм, — задумался стражник и пошевелил челюстью, — а ведь... Я передам.

— Ладно, беги, — прогудело слева. — А то из-за нас задержишься — влетит тебе ещё!

— Спасибо! — опять улыбнулась Каттенька и вновь заспешила по своему маршруту.

После внутреннего окружного дефиле на пути к ЦП у неё было помечено несколько точек входа в теневые коридоры, но народу же здесь! Она еле улучила момент, чтоб вывернуть вниз копьё одной из статуй и проскользнуть внутрь открывшего прохода. И, поморщившись, зализать ранку... Может, и не надо было опять её расковыривать, будь дело ночью — она так попервоначалу б и попробовала, а сейчас... Люди шаблаются и шаблаются... Не сидится им! Достала из корзиночки пузырёк с заветной мазью — замазала царапину — внутри же теневых коридоров кровный допуск больше не понадобится? — а то, не приведи богиня, занесёт какую-нибудь заразу...

"Хм, — чуть удивилась на себя Катти, — а почему я сейчас про Анатару вспомнила? Потому что кровь?"

Но додумывать не стала.

"А почему?"

"Не знаю! Отстаньте от меня!"

"Отстаньте? Кто?" — и опять не стала додумывать мысль.

Активировать проводника получилось влёт. И она — "ну, как же я не люблю бегать! -побежала.

И всё понапрасну: в ЦП внутри начального дефиле никого не отображалось вообще — и никакой внутренней картинки тоже.

"Нет худа без добра, значит, и я, когда здесь, у них не отображаюсь".

Но худа хватало тоже. Значит, когда она в тени — её можно отследить. А значит, её можно проводить до просматриваемого помещения и там на неё внимательно посмотреть...

Помещение девчонок! — уф-ф, нет... Недаром, император свою дочь к ним определил: никто подглядывать за девочками не сможет.

А её камера?! И тоже — чисто. Ну, конечно, зачем бы тогда там и "обсерваторию" ещё устраивать?

Нет, но так дело не пойдёт! Дать возможность отслеживать свои передвижения по коридорам абы кому она не может! И не даст.

И она углубилась в дерево настроек карты. Успела. Когда закончила, внутренние часы ЦП как раз пробили курантами потта. Их следующий двенадцатеричный ауррс — старри, пробьёт аккуратно в начале десятичного людского пятого часа. То есть у неё до назначенного тётей Какки срока — шестьдесят их мин... Можно ещё посидеть, подумать... Нет, а перекусить? Ведь на Арене приготовленное для гладиаторов ей поесть не дозволят! Собираемся!

Так, посекретничать с мальчишками ей не позволят тоже, а стратегическую информацию получить — им необходимо. Надо писать записку. И... не на кухне же! Не при посторонних! Что ж...

Катти достала лист бумаги, ручку... И меленько-меленько:

"1. Герцогиня ла Трелли — один из титулов принцессы Агторрии.

2. Влюблена в Нила сильно.

3. Всё поняла только здесь.

4. Сразу же сообщила об этом отцу.

5. На него — заговор братьев и сестёр. Срок — похоже, Арена.

6. У нас запрет на вмешательство.

7. Что вы здесь — не знают.

8. Вывести девчонок в город могу, вас — не получается.

9. На Арене вытащат кого-то класса супер.

10. Продержитесь.

11. И будет матерное.

12. Сигнал готовности — тройное мигание света."

Вроде всё?.. Если перехватят, то... Сообщение о заговоре? — плевать она хотела на имперские секреты! Главное, что девчонки — принцессы, а парни — принцы, не сказано.

А они сами не подумают, что это она о чувствах написала? Что Агторрия в любви своей разобралась только здесь и с этим известием побежала сразу к папеньке?! Нет, если б записка была для девчонок, то, пожалуй, уточнить надо было бы. Но мальчишки!.. Я вас умоляю!.. И про матерный рейд — свои разберутся, чужие понять не должны...

Вроде бы, всё нормально. И ровно двенадцать пунктов! Дассетта!

Но... И Катти, хмыкнув, на всякий случай приписала постскриптум:

"P.S. По прочтению — съесть."

Ничего, клочок бумаги небольшой — не подавятся. А нечего было лезть, куда их не звали! — она улыбнулась, представляя, как мальчишки будут бросать жребий, кому жевать бумагу, вышла из ЦП, обернулась, чтобы кивнуть на прощание своим рыжим, но вместо этого — даже подмигнула. И притормозила...

Картины посветлели. Когда она их вешала, то только смахнула пыль, но краски за пять сотен лет потеряли первоначальную свежесть... При этом выделилось, конечно, главное — мужчина и женщина. Их лица их фигуры, подчеркнутым стала их внутренняя сущность, но фон при этом стал почти не разборчивым.

В Эллезии при Университете есть специальная мастерская, где восстанавливают, где убирают влияние на краски воздуха, света, влаги. Но Семереник установил, что дело не только в присутствии агрессивных внешних факторов, но и ещё... В эпоху предшественников некоторые художники применяли магическую подсветку, и если её не обновлять, если картина находится вне подпитывающего источника, она эту подсветку теряет... Вот как было здесь. Но теперь...

"Это потому что я активировала ЦП? Или, когда заставила заработать самоочистку кабинета?"

Она вернулась, подошла поближе. Вгляделась... Теперь стало ясно, что за спиной мужчины стоял воинский отряд, а за женщиной... Строение... Храм? А в руках у неё не резной ларец — здоровенный том книги.

Ладно, некогда! Потом рассмотрит. И всё-таки интересно: палица в его руках — Арриграса? Где бы посмотреть на неё, сравнить? О! В мужском крыле Палестры — галерея их королей, неужели ни один вместе с нею не запечатлелся?!

Ладно, всё потом! А то опять придётся заняться нелюбимым делом!

— Что это с ним? — Шкрот дождался, когда Фреда рядом не стало и спросил у... Фулга (Луфа, конечно же!). Нагтилин среди этих принцев казался наиболее человечным. Спросил он про вдруг ставшего заторможенным векта. "Как пыльным мешком по голове получил", — вспомнил он давнюю поговорку. Сейчас... Лин! — Лина рядом тоже не было — он ушёл сопровождать их бывшего проводника в гальюн. Запрет на одиночное времяпрепровождения оставался действующим.

Но ответил ему кор. Ну, как "ответил" — этот ответит! — наоборот, начал сам задавать вопросы:

— Ты принцессу Агторрию когда-нибудь видел?

— Нет. Где бы?!

— Да хотя бы здесь же, в ложе, у Арены.

— Нет! Думаете сюда так просто пробиться?! Да ещё на те места, откуда имперскую ложу рассмотреть можно?

— Не врёт? — тут же спросил норт.

— Нет, — с некоторым даже разочарованием произнёс этот красавчик, этот морской убийца.

— Да в чём дело?!

— А какая она, знаешь? — прогудел нагтилин.

— Да все знают — рыжая красавица с фиолетовыми глаза...-ами, — еле смог докончить предложение враз обомлевший филин.

— Не врёт! — разочаровано цыкнул зубом норт. — И вправду, не врёт.

— Это? Была? Она? — в три предложения произнёс тот три слова.

— Вот и Лин сейчас переваривает тот же самый факт, — сочувственно произнес Фулг.

— Причём, в прямом значении этого слова, — почти захихикал норт Лекс.

— Катти велела съесть записку, досталось — ему, — улыбнулся и нагтилин.

— Но так же не бывает!.. — начал филин, но тут до него дошёл следующий факт: — Ваша мышь была здесь? Когда?!

И тут он вспомнил девчонок-подавальщиц, что одна из них была рыженькой и что возле неё сразу начал отираться наглый норт. Она ему два раз даже по рукам дала! На него даже охранники кричать начали... Причём, не как для порядка, а как за свою любимую племянницу! Её даже выпроводили с Арены почти сразу же!

— Это была она?! — ещё раз повторил всё ту же фразу он.

А как же сырая темница?! Но как же так... В неделю стать своей среди охраны, в неделю умудриться пробиться на последний ужин гладиаторов?! Да чтоб здесь оказаться, многие готовы, — он слышал, — сумасшедшие деньги выложить, потому эти "подавальщицы" не только блюда подают. Потому что это эта рыжая по рукам своему ухажёру настучала, а троих, вон, во внутренние камеры потащили — млеющих и хихикающих... И стражники только лыбились...

Нет, вот тебе и мышка... рыжая.

— Да, — пробурчал нагтилин. — Она. Написала, что с девчонками поможет. А про всё остальное... Ну, ты ж помнишь, до конкретики дойдёт — скажем. А пока — военная, очень таинственная тайна. А к Ни... к Лину не приставай — оказывается, у Торри проблемы весьма серьёзные. И не только из-за наших обознатушек...

— Пусть переварит! — не удержался норт.

— И Фреду — молчок, — процедил кор. — Над ним клятва не висит.

— Да понимаю я.

Клария Третос до последнего не верила, что ей разрешат посетить заключённую библиотекаршу. В это отделение Огненного дворца вообще мало кого пропускали, а уж прямо в камеры... Но она обмолвилась о своём желании наставнице "придворной учтивости", та, видно, похихикала над "физкультурницей" со своим герцогом, а герцог вдруг спустил разрешение... Нет, заплатить крабообразному всё равно пришлось, но её пустили!

Девочка её удивила. Причём... Не очень понятно, чем... Нет, регулярное исполнение Крайддассе Оллитто, конечно, пластики в этого книжного червя... червячка... мышку! — в эту мышь книжную добавило, осанка у неё не как у засушенных студеусов, но что-то ещё...

Нет, конечно — стопка книг, даже иностранных каких-то! — возле тюремного топчана пристроилась. И книга в руках у неё, когда они вошли, была. Да и два других тома, пользуясь случаем, девочка сдала, чтобы завтра получить новую порцию чтива, но... Но, вставая, она не потянулась, разминая затёкшие от долгого сидения-лежания члены, а... Словно успокаивая дыхание... Словно прибежала откуда-то, только легла — и опять вставать!

И пахло от неё не тюрьмой... Нет, это-то было объяснимо: и камеру она отмыла до ослепительности, и одежду ей с подачи девчонок-принцесс сменную кухонную подкинули, вот кухней и пахло, но всё равно, как-то не так, как ожидалось.

Ну, и что библиотекарша — рыжая, наставницу предупредили, но чтоб настолько... Нет, у Агторрии тот же оттенок, но у принцессы — аристократическая кожа, без единого цветного пятнышка, а у простолюдинки — горсти веснушек цвели, наверное, даже на плечах и груди...

А тут ещё, когда она от книжки своей оторвалась, то заплести волосы не удосужилась, и они вольным ворохом оплели её тело... Опять же принцесса Агторрия любила устраивать танцы со своими волосами... Будь у неё вот такие — настолько лёгкие, в кольцах и пружинках, а не гладкие, тяжёлые — вот было бы с ней представление!

Но и девочка в танце Крайддассе Оллитто волосами откровенно бахвалилась. Она здесь уже больше недели? А если их ещё и отмыть? Вода у неё здесь, она слышала, есть... Надо передать шампунь!

Но опять... Что-то не то, не так, неправильно это в этой девочке... Но никак не получалось осознать — что.

Да и не до сознания, не до умствований было Кларие! Крайддассе Оллитто! Полный комплекс! Мечта всей жизни! И мечта, не предавшая, сбывшись! Совсем новая пластика, совсем новое самоощущение, совсем новое существование! Уловить его получилось пока только на несколько мгновений, но поймать восторг утренней зари получилось сразу! На первом же занятии!

Когда уже надо было уходить, Клария не стала сдерживаться — поцеловала девочку:

— Спасибо тебе, спасибо! С меня подарок!

А за дверью сыпанула ещё горсть серебра тюремному крабу. На остатках благоразумия, предупредив его:

— Это не повышение оплаты — это премия.

Но что тому пустые словеса, если на другой чаше весов — полновесный драгоценный металл?!

"Уф-ф-ф... Еле выпроводила!"

Нет, сначала она еле успела! Успела добежать — да-да, опять! — выбросить в туалет их "ужин", промыть унитаз, прыгнуть на топчан, схватить первый попавшийся том и хоть чуть-чуть отдышаться!..

На Арене ребята её заметили сразу. Бумажку с запиской она пару раз засветила, а потом сделала жест тайной речи девчонок: "Быстро!".

Надо будет потом сказать подругам, что их тайный язык для мальчишек, похоже, давно не тайный. Кел тут же подошёл и так нахально принялся с ней себя вести, что она возмутилась, начала кричать: "Всё, вы остались без чая!" И гордо удалилась. Стражники похмыкали, но помогли. А записку Келдаз тем временем у неё из кармана благополучно вытащил.

"Приятного аппетита!"

Дёрнула же её нелёгкая сразу, тут же попереться в мальчиковое крыло! Как будто другого времени найти не смогла бы! Нет, пересмотреть портреты всех трёх десятков Роггакеров было полезно. С палицей оказались запечатлены восемь из них. И выяснилось, что это она самая! На портрете перед входом в ЦП рыжий патриарх и в самом деле был с палицей Арриграса.

Но выяснилась ещё одна заковыка: на шести портретах среди деталей обстановки, среди мебели, кубков, оружия, охотничьих трофеев, разномастных знамён и вымпелов присутствовала и книга... Причем, эти портреты все — старые. Аж до императрицы... Разглядеть том поэтому не получалось: краски потемнели, а книга и без того была всюду размещена не на первом плане. Так что та она или нет — осталось непонятно. Но тут-то её предчувствие и кольнуло. Она забегала от одного портрета к другому... И пока меж ними прыгала — время и ушло.

Время ушло, а пришли мальчишки... И с хиханькими-хаханьками устроили на неё загонную охоту... Нет, изнасиловать её они не собирались... Кажется... Но ощупали — всю и плотно. А ей было не до смеха, она с ужасом ждала, что очередной маркизик-барончик не подол вверх дёрнет (хорошо, что она решила не морочить себе голову и не перешивать их старушечье бельё. Да и времени у неё просто-напросто ни минуты на это дело не было!) — не подол дёрнет, а вскинет вверх её левый рукав. И из-под кухонного наряда покажется драгоценный браслет... Ажурный. Про который они здесь все слышали, а на девчонках некоторые даже наверняка и видели. Но обошлось.

Катти вырвалась за пределы их коридора, а там стражники бестолково, как бы пытаясь помочь одному из их своры, нежданно споткнувшемуся, устроили сутолоку. Она и ускользнула. На повороте, оглянувшись заметила только внимательный взгляд в след ей того, светловолосого -поскользнувшегося... На всякий случай его она запомнит. Может, "спасибо" удастся сказать как-нибудь. И ещё одного она запомнила накрепко, который отзывался на имя Ритогл... Который был главным загонщиком стаи, кто орал всех громче, и чьи лапы были самыми грубыми, самыми наглыми.

Нет, но как же она не любит бегать! Особенно гадая: успеет? не успеет?!

И успела. Успела до скрежета засовов даже успокоить, если не свои нервы, то хоть дыхание.

Прождав для верности ещё полчаса — да и поужинала заодно, да и почитав чуть-чуть заодно тоже! — Катти поспешила в ЦП. Ей не давал покоя тот укол... предчувствия? предвкушения? тревоги?.. — интуиции! Это она, родная, сигналила, что с книгой что-то совсем непросто, она — интуиция!

Портрет в ЦП потихоньку, напитываясь вновь подключённой магией, самоочищался, а её внутри не было уже несколько часов! И ещё — на портрете подруги великого рыжего фолиант размещался не на задворках, а в центре полотна, в её руках. У него в руках была палица, а у неё — книга. Рассмотрим!

Нет, бегать Катти не стала. Хватит! И времени на активацию штриха тоже не пожалела. Конечно, она свой уровень скрытности уже повысила (девчонок — тоже!), но кто ж его знает, кто сидит в новодельном ЦП, какие у него (у оператора) желания и какие — возможности (у их ЦП). Конечно, вряд ли перебивающие возможности истинного ЦП, но у неё-то только пятый уровень доступа, а там наверняка — полный. Другое дело, что их "полный" — это, может быть, всего лишь стандартный четвёртый. Но рисковать по-ненужному она не будет. Штрих уже показал свои охранные способности, и пренебрегать ими она не собиралась.

Обошлось. До лифта дошла без всяких приключений. И он, как раньше, без всяких указаний и дополнительных ключей распахнулся перед нею, спустя шесть секк после того, как она перед ним замерла.

Холл.

Она, оттягивая главное, сначала взглянула на другие картины. Да. Висящие на стенах — посветлели. Она не поленилась, посмотрела и на те, которые скопом притулила к стеночке. Нет. Они, какими были, так тёмными и оставались. Возможно, конечно, что магическая энергия насыщает полотна через стены, но скорее всего — проще, всё, проще! — краски на них другие, не те, древние с магической подпиткой, просто другие краски.

И хватит время тянуть! Катти решительно подошла к портретам рыжей пары. Да, с оружием патриарха она не ошиблась — палица Арриграса. А книга...

Ох-х-х...

И тут она не ошиблась тоже. Конечно, когда эта мысль первый раз мелькнула, она сразу её задвинула, куда подалее, потому что только этого ей не хватало! Но вот — никуда не денешься, не узнать том "Тёмного молота" было невозможно.

А это означает, что изначально, века тому назад, фолиант был здесь. И что он, скорее всего, важен для Империи не менее, чем пресловутая Палица. Которая, между прочим, и делает очередного наследника очередным Роггакером — Императором. Как пятьсот лет назад сделала никакую кровью не Роггакершу Лоуррелцию — Императрицей.

И ничего из известного про него этому не противоречит. Фолиант присматривает не за всеми принцами, а конкретно за Ниэллоном: скорее всего именно он тогда, в далёком её детстве, когда они первый раз пришли навестить её поделился с ним своей кровью (поцарапался, то есть и испачкал его). И поэтому у парня вышло получить кыллизикл в Льиз яррулле, а у его сестры — нет. Королевская кровь плюс это. Или скорее — не вообще королевская, а кровь Клериссы. А сама королева?

"Мамочка знает всё". Зайти в её отсутствие в "кабинет Тёмного Молота", попробовать полистать книжку и, оцарапавшись, поделиться с фолиантом кровью — вполне вероятная цепь событий.

Да и ей... Ей самой тоже он дал возможность получить такой же кыллизикл. Но в её крови не было ни капельки от крови первооткрывательницы Льиз Яррулле! Поэтому потребовалось прямое присутствие тома на обряде инициации. Про это-то она поняла давно, но вот додумать, что он может помочь и здесь, у неё как-то раньше не сложилось.

Бегать меньше надо было! Бегать меньше, а думать больше! А на бегу какие могут быть раздумья?!

Кстати, и Келдаз как-то о том же говорил, ей его слова передал Луфгегл — мол, лёгкий бег обостряет рефлекторную чувствительность, но приглушает интеллектуальные рефлексии. "Когда идёшь — мысли разные в голову лезут, а когда бежишь, они не мешают!", — наверняка так звучало это в первоисточнике.

Вот давно уже надо было — сразу! — обращаться к мэтру Меттариону! И сразу через межбиблиотечный абонемент... И ведь хотела же! А теперь... Теперь, когда она предполагает, что эта книжка по мощи мало уступает легендарной палице?! И перенести такую во дворец главного военного противника? Нет, это решение не уровня библиотек. И ни одна из принцесс тоже тут не помощница. Тут требуется королевское решение. Надо обращаться к тёте Клер.

Но тогда вырисовывается проблема: короли vs МБА.

В неё накрепко впечаталась давняя фраза мэтра Каллиена: "Раз и навсегда реши: кто ты — библиотекарь или случайная прохожая?" МБА — это секрет именно от королей. Библиотечный секрет. Так кто она? Подруга попавших в смертельную опасность друзей или библиотекарша?

Вот почему она так не торопилась сюда, вот почему, она до последнего откладывала возможность рассмотреть книгу. Вот о чём сразу предупредила её интуиция.

Так кто ты, Веккатта?

Я...

Катти села за стол, достала листок бумаги и быстренько нарисовала их шифровальную таблицу. Достала иголку...

Ей будет очень тяжело жить, зная, что она предала библиотечное дело. Но если из-за неё погибнет кто-то из её друзей — жить будет невозможно. Будь у неё время, она, может, и потрепыхалась бы, но Арена — уже завтра! Но попытка переворота — уже наверняка завтра!

Если после боёв против вызванных чудовищ выживут только четыре паренька — вект, кор, нагтилин и норт, — всё станет очевидным, если удастся переворот — участь всех пленников и пленниц станет очевидной...

Конечно, тут есть некий зазор... И она может попробовать в него вклиниться: утром, когда для посетителей откроют амфитеатр, взять девчонок, с их помощью легально пройти на Арену через светлые ворота, а там, уйдя в тень, подхватить мальчишек. С ними и девчонками силой по свету вырваться из Арены, а снаружи сразу уйти в тень и — опять тайным переходам — вырваться в город. В городе — она ни капельки не сомневалась! — у принцев есть убежище недалеко от Дворца. Ведь сейчас одеты они были не в их знакомое ей, походное обмундирование, а в имперские дерюжки простолюдинов. То есть переодеться, перед тем, как лезть сюда, они не преминули. И в том убежище наверняка будет набор Луфа свитков телепортации. Куда? — да куда угодно! Изначальные исказители прежних — Риммериума в том числе! — действует только на вход. А они рванут хоть в пустоши, хоть в Льиз Яррулле, хоть прямо в королевский дворец Эллезии!

Но... Если с ними будет ещё и боевой отряд магов от Клериссы, шансы на успех всей этой авантюры повышаются многократно... Как минимум, они появляются...

Так что — тройной укол! "Вызываю на связь!"

Ответили почти тут же. Тоже понятно: охрана королевы всегда при ней, а Семеренику объявили военное положение и отпускать в бордели или на кухню перестали.

Приступим.

"ПАРНИ на АРЕНе".

— Катти, ты в порядке?

"ДА В ПОЛНОМ".

— Парни?

Единица — лучшее. Укол! Пауза. Собраться с духом. Королева молчит — понимает, что есть что-то ещё. Что это не про исказитель — с него бы и начала. А о чём спрашивать — Клерисса не представляет. Что ж... Вперёд!

"ТОМ ТЁМНого МОЛОТА РАВЕН ПАЛИЦе АРРиграса"

Пауза.

— Уверена? Шкала та же.

Три укола.

И теперь главное:

— НУЖЕН МНЕ.

И пока собиралась решимостью сказать о главном, получила:

— Как?

— НЕ СПРАШИВайте. КАЛЛИЕН. ЕГО — ТОЖЕ, — и добавить длинное-длинное слово. — ПОЖАЛУЙСТА.

— Мы подумаем. Жди.

Ага, "жди"! А время?! Мэтр Меттарион может в любой момент уже уйти домой к своим любимым тапочкам и внучкам!

Так, ей бегом в библиотеку! А они пусть себе "думают"!

Что? Опять бегом?!

"Да что ж это за невезуха сегодня!" — на бегу подумала она.

— И как это понимать? — спросила Шитона.

Они все были рядом. "Монстр", страшнее которого только... Максимум, что может смертный вытащить на Арену — один из Шести Шести. Вот, то, что тот, который по ужасу может быть только на единичку ниже личных охранников богов, пойдет на их сыновей — впечатлило всех, и отсиживаться в своём далеке не хватило сил ни у одной из женщин.

— Ваше величество... — шевельнул своей раскрытой папочкой Имерний Тредис.

— Брось, — отмахнулась она. — как любит говорить Семереник: сгорел сарай — гори и хата! Хотя, вон, своим, — кивнула она на медичку-девочку, на библиотекаря-мальчика, — можешь ещё раз про страшную секретность рассказать. А королевы — и без того наверняка в курсе.

— Вы про "Тёмный молот"? — улыбнулась коресса.

— Видишь, знает, — пожала плечами веката.

— Мы тоже кое-что накопали, — добавила нагтилиния.

— Вспомнила! Это та книжка, из-за которой им тогда ещё и плетей досталось! Слушайте, но как может книга — какая бы она не была толстая и древняя, быть на равных с сильнейшим оружием Ойкумены?!

— Подождите, девочки... Дартор!

— Да, Ваше Величество?

— Срочно! Мэтра Каллиена сюда! Срочно! Вместе с томом "Тёмного молота"! И помнишь же размеры книжицы?

— Да. С тележкой поможем!

— Действуй! Распорядись и — сразу обратно!

— Слушаюсь. Артеррик! — обратился он к юному библиотекарю. — За мной!

Дартор был уже не капитаном — майором, но двигаться стремительно не разучился. А парнишка — о, он же был "выкормышем Клер" — он не отстал. Через мгновение уже хлопнула дверь.

Королева обернулась к царственным подругам.

Но.... На десяток секунд с разговорами пришлось ещё задержаться: пока она командовала собственной охраной, Имерний что-то настрочил в листик из кожаной папочки, пальчиком подозвал медичку, сунул записку ей и что-то шепнул на ухо. Та пискнула в ответ и тоже сорвалась к дверям.

— Полученные сведения — критично важны. Его Величество должен быть в курсе, — невозмутимо отреагировал на женское недоумение Имерний Тредис.

"Да", — вспомнили о собственных мужьях женщины.

"И никаких лишних ушей!" — прописалось на довольном лице министра безопасности.

— Итак, том "Тёмного молота", — приступила Клерисса. — Засветился он несколько лет назад, при первом покушении на мальчиков. Именно им с подсказки маленькой Веккатты Ульенс они вбили кинжалы в глазницы гончих. В течение ночи после этого инкрустация тёмного молота на обложке неожиданно просветлела.

Чтобы отблагодарить девочку, я ввела её в фиктивную должность хранителя фолианта. Но она восприняла свои обязанности очень серьёзно и, благодаря этому, мы не проморгали второе покушение на мальчишек: молот без видимой причины потемнел, Катти примчалась ко мне, и мы сдёрнули принцев с трассы.

О нынешнем покушении на девочек молот накануне не предупредил, а потом Катти к нему не успела. То есть либо сыграл временной фактор, либо их пленение впрямую их жизни не угрожало, либо они вообще вне его надзора. Но с тех пор и до нынешнего утра молот был тёмен. А угроза жизни мальчикам с момента их ухода — очевидна. Градаций тёмного установить не удалось. Кажется, либо-либо. Либо он тёмен, либо — светел.

Клерисса сглотнула и продолжила:

— Мною замечено, что Катти постоянно возилась с ним. Она регулярно вытаскивала его за пределы кабинета. Зачем — меня не заинтересовало. Думала, пыталась расшифровать — прочитать хоть что-то. Думала, что так. Но теперь уж и не знаю. Теперь, вот, кажется, что при разговорах о нём, она была не до конца искренна... Но... — Клер вздохнула: — Это её обычная манера разговора: она очень боится соврать и, если в чём-то не уверена, то лучше смолчит... Я пару раз доходила до полной ясности в её умолчаниях и выходила именно на этот фактор. Ну, и на её знаменитые ручьи слёз.

Она вздохнула, улыбнулась:

— Когда второй раз — пришлось тащить её на кухню, отпаивать дорогущим имперским чаем. Февра, как увидела, как я "Империю Маккабари" завариваю, как его из моих рук попробовала, ка-ак начала на бедную Катти орать!.. Как так?! Почему рецепт заварки все знают, только она, главная кухарка, не в курсе?! Отбиваясь, девочка про меня и забыла.

Шитона только головой покачала: вот по мелочи так сманипулировать людьми... А Клерисса закончила:

— Мне о томе "Тёмного молота" больше неизвестно ничего.

— Я и этого не знала, — в ответ на её вопросительный взгляд отказалась королева воинов.

— После того сплава, я дала задание своим поискать... В библиотеках не нашли ничего. Как ни странно, нечто похожее нашли в музее. Два древних полотна... Из воинской добычи... На сегодня уж и неизвестно кого у кого... Одно — императрица, нет не знаменитая Лоуррелция, кто-то попроще и, судя по нарядам, очень постарше, читает том очень похожий на ваш. На втором — перед фолиантом, на котором явно видно изображение молота тоже женщина, и тоже из старых-старых, склонилась, и, как бы ни молится... Но книга — по пропорциям раза в два больше нашего, и молот — яростно жёлтого цвета. Но, — она развела руками, — наши знатоки говорят, что в те времена могли и пропорции изменить, дабы подчеркнуть значимость предмета и с окраской его поиграть тоже... Ничего определённого.

— Агвелта?

Женщины повернулись к нагтилиние. Шитона едва не хмыкнула: просто видно было, как Агвелта преодолевает себя, заставляя себя выдать забесплатно ценную информацию. Коресса свои чувства по этому поводу оставила при себе, а веката покачала головой: что бывшая воровка — не наивно-жадная девочка, каковой любит себя показывать, вычислено давным-давно, а сравнительно недавно было ещё и установлено, что в главном храме Пшосграза королева, когда она вне посторонних взглядов, ведёт себя отнюдь не как посетительница, хоть и царственная... Нет, и не как хозяйка — настоятелем храма сурового бога может быть только мужчина, но...

Да и воровки — простодушные воровки до взрослости не доживают, а уж, чтоб стать королевой королевства прожжённых дельцов, девичья наивность — не самое полезное, не самое способствующее выживанию качество.

(Третий раз в своей жизни главный храм столицы она посетила ночью. Первый — несколько лет до этого, как положено, с родителями, второй за неделю до того — с друзьями и тоже днём и, когда шла по одному коридору, вдруг увидела — дверь! Для всех — стена стеной, а она видела: здесь должна быть дверь!

Неделю уговаривала себя не рыпаться. Тем более, что только что свела знакомство с хорошеньким мальчиком, который делал вид, что не из знати. Нет, сама она тоже была не простолюдинкой, но одно дело — дворянство, другое — аристократия! Да будь она смердкой, то разницы-то как раз и не заметила, но...

В здание вошла под вечер, в закутке дождалась полуночи, прокралась, убедилась: дверь. Вошла! Прошла пятьдесят шесть ярдов теневого коридора, обезвредила три ловушки, открыла ещё одну дверь и...

— О, великий Пшосграз, а девка-то нам зачем?! — чуть за голову не схватился настоятель.

— У-у, мороки-то теперь будет! — согласился с ним преподобный Ортиррий, представитель совета храмов при Короне.

Она хотела шмыгнуть обратно, но дверь ей не поддалась.

— Всё, теперь не сбежишь, — хмыкнул один.

— Да, и поздравляю, ты теперь жр... — "жрец", — хотел сказать он, но поправился: — жрица первого посвящения, — и покачал головой: — Великий господин, когда ж это в последний раз-то случалось?..)

Агвелта скользнула взглядом по лицам подруг и вздохнула: извините, девочки, привычка.

— Информацию о Тёмном молоте мы начали собирать после того, как он критичным образом всплыл вторично. И мы искали упоминания не только о книге, но ещё именно о самом оружии. И нашли. Источник ныне недоступен — о нём рассказывал не переживший серянку её пережившему. Вроде бы — древний-предревний том. Но... не из нашей библиотеки... И, вспоминаю теперь, что, когда я пыталась узнать, откуда он, и где сейчас... Мне не сказали. И очень странно не сказали. Дед, который рассказывал — у него сердце прихватило, я и отстала, тем более — что там допытываться?! — тёмная полузабытая легенда... Но откуда бы у нас легенда о главном оружии Империи?

— При чём здесь их палица? — не поняла Клерисса.

— Так, как там сказала Катти? — фолиант равен палице! — сразу напомнила Шитона. — Оружие — книге!

— Вот-вот. И с чего бы об этом было так волноваться нашему деду-библиотекарю? Чтоб даже едва ли не сердечный приступ...

— "ПОЖАЛУЙСТА", — мрачно улыбнувшись, Акнаккора напомнила последнее, о чём попросила Катти. И — как.

— Ладно, об этом позже, — вздохнула Клер. — Продолжай.

— Легенда эта — об уходе прежних. Одно из очень немногих — из единичных, пожалуй, упоминаний о том судьбоносном... инциденте. "На кого вы нас покидаете?!" — возопили верные. "У вас будут боги", — ответили им. — "И что они сделают с нами?!" Вот, чтоб было с чем встретить богов, прежние оставили своим верным два артефакта — Палицу и Молот. Но пришедшие боги взревновали к силе людской и их выкрали... Женщина, как обычно, поспособствовала... Но оружие то было запечатлено на конкретную кровь, и боги не смогли с ним управиться. Они вернули Палицу на Землю. А Молот — "утаили". Мой библиотекарь подчеркнул этот термин — "утаили". Вроде бы, противостоять богам это оружие могло только в паре, а в одиночку... Ну, оружие... Ну, сильное... Как раз для варваров.

Агвелта замолчала.

— Вы исследовали мой фолиант? — остро спросила Клер.

— Да, Луф несколько раз. С разрешения и в присутствии Катти.

— Результат?

— Ноль.

Агвелта отследила выдох облегчения Клериссы и добавила:

— Твоя дочь каждый раз присутствовала тоже. И в отличие от моего сына, она чаще поглядывала на "хранительницу", и ей показалось, что та по окончанию сеансов выглядела не только удовлетворённой, но и словно бы победительницей...

— Мол, "а я-то сумела"?!

— Принцесса Синнаэль прочитала это как гордость за неприступность своей книги, а не за себя. Но в свете последних данных...

— Вот же девка! — буркнула Шитона.

— Да, количество вопросов к ней всё увеличивается, — покачала головой Акнаккора.

А Клерисса вдруг подумала о своих охранниках... Они, многие из них — кровники Веккатты. И что это значит? Конечно, их клятва касается только сохранения режима секретности. Только? А как насчёт верности? Верность кому у них теперь в приоритете — собственной королеве или... Или собственной кровнице? Надо будет поговорить с корресой. Они... Она как-то упоминала, что с механизмом кровной клятвы в их роду тщательно разбирались.

Но нет, вот разговор с Катти, в любом случае, она проведёт в отсутствии стражников.

Вот же девка! Ещё одну проблему организовала!

До библиотеки Катти добралась быстро.

Голубой штрих проткнул моток коридоров дворца вязальной спицей! Не обращая внимания на разницу меж теневыми и светлыми проходами, то поднимаясь на этаж, то на этаж спускаясь... Катти перед первой лестницей притормозила — с чего бы это её убирают с прямого пути? — но тут же поняла: люди! Нет, против обычных прохожих штрих не возражал, он слабел, а потом и совсем мерк при их приближении, и восстанавливал свою отчётливость у них за спинами. Но, может, там её ждали не обычные обитатели дворца? Специальные посты охраны? Может, те, которым в обязанность была поставлена задача отлавливать всех кухонных девок с карими глазами? Да как бы ЦП разобрался с этим? Да нестандартный пост, к примеру — никогда ранее, а теперь вот. Или стражники не из того отряда...

Будь у неё время, она бы к ним поприсматривалась, но сейчас — скорее! Бегом и скорее!

И всё-таки опоздала. Библиотека была уже закрыта. И у входа стояла стража... В незнакомом обмундировании... Однако, лихо рыжая герцогиня работает! Уже и на постах охраны — новые, то есть её, люди!

Штрих вёл двочку не к официальному входу, и тут она его подсказку игнорировать не стала. Не-ет, с этими она разговаривать не будет. Эти её прошлое пирожное не пробовали, своим деткам-внучкам малым его не относили. Она развернулась к указанному ей теневому проходу. Вошла.

Первые встреченные ей удивились не особо, её узнавали улыбались и сообщили, что мэтр Меттарион уже час как ушёл...

Спрашивать кого-то помимо него про МБА было невозможно. Она, запаниковав, чуть не побежала к Треккору, чтобы мальчишка привёл мэтра... Да собственного и побежала, но бегать по библиотеке невместно, а перейдя на шаг, она начала думать и...

И что она скажет мальчику? Ну, ладно, мальчика-то можно просто попросить — ей мало кто в чём отказывал в Элистане, может, по мелочи сработало бы и здесь, ну, а с почтенным мэтром? Как объяснить, почему так срочно? Про принцев и упоминать нельзя, рассказать про заговор? А как она, вообще узнала о нём? Каким образом том древней книги на неизвестном языке может помочь противостоять заговорщикам? Да и вообще, а на чьей стороне многоуважаемый мэтр? Может, рыжая стерва уже, если не уласкала, то запугала полдворца? Да и помимо очень деятельной младшей сестрёнки в том семействе имеется очень обстоятельная старшая.

Треккора она нашла. Паренёк забился в тихий угол и читал. Собственно, его смена уже закончилась, ему просто было в лом идти домой, к своей семье, к своим семейным обязанностям, а тут... Краюха хлеба у него была, а вода в библиотеке бесплатна.

— Выносить хлеб не дают, но внутри — никто ни за кем не смотрит и его не считает, — отмахнулся он. А потом сказал: — О!

Это Катти достала из своей корзиночки бэнтору с перекусом.

— Живут же люди! — но тут же словно извинился: — Когда мэтр про тебя начал рассказывать, никто и не верил, но... Остановить дегею огненную... В неделю у стражников своей стать! Вот нас предупредили, что с сегодняшнего дня всё строго по часам: семь часов — и ни внутрь, ни наружу! Порядок, видите ли, они наводят. Мэтр Протим на пару минут опоздал, так еле выпросился выпустить! А ты — вот с булочками... И хоть бы хны! И уйдешь же так же?

— Так же, — улыбнулась Катти.

— Слушай, а не обижайся, да? Я вот всё это есть не буду — домой отнесу. Мои хоть попробуют...

— А пропустят?

— Не, пропустят. Не выпускают только с несчётным — с хлебом, солью. Даже с водой.

— А что с водой?

— Так засуха у нас третий год... Акведуки прежних почти сухи... Да врут аристы! Чинить им их лень просто, деньги на это в лом тратить... Во дворцах, вон, фонтаны журчат, а у людей — умыться нечем. А с едой... Порции в библиотеке приличные. Многие напополам делят и вторую половину — домой.

— Тогда, вот, и тару держи, не мучайся.

— Классно, сестрёнке отдам — в школу в ней еду носить будет. Подружки обзавидуются!

— Учится?

— У нас в семье — это закон. Пятое поколение грамотных. Я, вот, даже сюда пробился. Конкурс был — четыреста сорок два кандидата на два места! Может, потом и её пристроить получится. А ты чего приходила?

— С мэтром Меттарионом поговорить хотела.

— Завтра. Хоть завтра святодень, но он в половине седьмого — минута в минуту! — юноша отрезал крохотный кусочек от порции торта, положил в рот... И причмокнул: — Класс!

— Ну, до завтра! — улыбнулась ему она.

И хорошо, теперь старшие знают, что она искала паренька, Треккор — что она искала главного библиотекаря... А она...

Выбраться получилось без суеты. Уйдя в тень, она достала свою шифровальную табличку, достала иголку и — тройной укол:

"ВНИМАНИЕ!"

Ответ — два далёких укола — последовал почти незамедлительно.

" — ТОМ НЫНЕ ПОЗДНо. ЗАВТра в СЕМЬ"

— Принято! — отреагировали опять двойным уколом с той стороны.

Она подождала чуть-чуть. Но стремления пообщаться не обнаружила. Они всё ещё "думают"? Пусть.

А она хоть выспится перед завтрашним.

Мэтр Каллиен вечерами домой не спешил — что делать одинокому старику в одиноком доме? А здесь есть книги...

Посланники от королевы его особенно не встревожили. Странно, конечно, что Артеррик отказался что-то пояснять: "Уровень секретности класса ноль!", видите ли.... Но мало ли, какой бзик сейчас у Клериссы! Девочки её в плену, мальчики — в бегах, тут женщина поневоле особую адекватность потеряет. А "Тёмный молот"... Сотрудницу, по утрам смахивать с него пыль, он к нему приставил. Перед тем, как поместить фолиант в тележку — по переплёту белым платком мэтр прошёлся — всё идеально! Да и откуда пыль какая-то в помещении прежних возьмётся! Благо, с того достопамятного "ремонта" никого посторонних сюда не допускали! Остальное не в его власти.

Королева была не одна... Её царственные подруги расположились так, что старый библиотекарь оказался на перекрестии их взглядов. Ну, хоть сесть предложили. И Клерисса была напряжена. Остальные демонстрировали безучастность, но Клер...

Он помнил, он присутствовал на том знаменитом спектакле своей несчастной любимой читательницы, на котором та провалилась с треском... Умудрилась пару раз даже текст забыть — с её-то памятью! Впрочем... И её понять тоже можно... Днём у неё было первое занятие в Университете по боевой подготовке, и это сейчас в штанах некоторые девицы даже на лекции умудряются заявляться! Нет, он таких сразу отправляет переодеваться — сразу! Но тогда... Перед мужчинами, перед ровесниками фигурировать без юбки... Да и какая из неё актриса!

Вот и сейчас напряжённость била из неё... Разве что искры во все стороны не летели.

— Извините, мэтр, но у нас, кажется, просто катастрофа со временем, а потому я вынуждена обойтись без вступлений, — без вступления, она, вежливая девочка! — обойтись всё-таки не сумела. — Расскажите нам об этой книжице, — качнула она головой в сторону тележки с томом "Тёмного молота". — Я даже не знаю, что Вас спрашивать. А поэтому — расскажите всё! Вплоть до того, сколько в ней страниц!

И мэтр Каллиен вздохнул. И королевам очень не понравился этот вздох. "Сколько веревочке не виться, а конец всё равно будет", — вот что в нём прозвучало.

— В томе ровно гросс листов — сто сорок четыре. И это книга эпохи предшественников...

— Не прежних?

— Это не работа прежних, однозначно. Во-первых, она написана не на их языке, а те снобы языками окрестных варваров брезговали. Во-вторых, и стиль обложки не их, а самых первых поколений после них, когда мастерство ещё было не утрачено, но со вкусом уже начались проблемы. Обратите внимание на контрастность цветов. У прежних тональность была бы выдержана куда более как строже. А, в-десятых... Прежние избегали, как я считаю, превращать книги в артефакты... По крайней мере другие подобные примеры мне не известны.

— Это артефакт?! В фолианте нет магии! Это неоднократно обследовано и не только мною!

— Да, даже принц Луфгегл ничего не обнаружил. Вот и сейчас в нём никаких следов магии обнаружить невозможно, — послушно согласился почтенный мэтр. — Но... Можете сами убедиться... Я показать этого не могу. Данное мне недоступно. Но Катти предполагала, что Вы и ваш сын, выражаясь новомодными терминами — кыллизикл - с ним себе в своё время организовали. Со мной, Катти пробовала — не вышло.

— Подробней!

— У Катти две гипотезы. Первая, что ограничено время активации, и кто не успел, те все навсегда опоздали. Вторая — ограничено количество реципиентов. А именно — не более трёх. Если конкретно, то — она, Вы, Ваше Величество, и Ваш сын — принц Ниэллон. Точнее, Ниэллон, она и Вы.

— Вот! — выдохнула королева Эллезии. — Продолжайте! Как?

— Кровь. Ваша кровь на молоте.

— Опять кровь, — пробормотала Агвелта. — Тогда, когда они против гончих стояли... Нил оцарапался и предупредил остальных, чтоб они были аккуратнее, — и она мрачно хмыкнула: — Они и были.

— У Катти было ещё одно предположение... — вздохнув, добавил он. — Что самый первый толчок к пробуждению тома тоже дала кровь. Кровь гончих.

— Именно гончих?

— Если вы присмотритесь к рисунку обложки, то разглядите на ней несколько разных монстров Пшосграза. Гончие — среди них.

— Пшосграза?..

Агвелта поднялась со своего места, подошла к тележке, приподняла фолиант и провела по нему рукой...

— И обо что здесь можно поцарапаться?

— Я поцарапалась. Больно было. До сих пор помню, — покачала головой Клерисса.

— До сих пор помнишь... Больно было... — повторилась за ней нагтилиния. — Как... Как когда? Как где?

— Точно! — ахнула Клер. — Как в храме Анатары! Так же — вроде, чуть совсем подрежут, а аж до пяток пробивает!

— Вот и звери здесь — её. Она у Пшосграза в лёгкую по мелочи заимствует тех же тёмных гончих на баловство разное, но вот горгульи — явно не из его подземелий. Им там летать негде. Клер, иди сюда.

Клерисса поднялась.

Безоговорочно она даже мужа не слушалась, но в этом кругу... В их кругу поначалу развернулся тихий турнир манипулирований меж нею и Акнаккорой, но после открытия Льиз Яррулле, он так же тихо прекратился. Воровка тогда требованием доверия как-то умудрилась достучаться до всех, до каждой из них. Ну и...

Даже Имерния впечатлило, как резко норты с корами оборвали уже готовый заговор. Правда, он зато долго ещё закатывал глазки, что вот три четверти добычи отдавать почему-то кому-то приходится! Пока на очередном заседании Малого совета казначей — вот уж от кого она не ждала поддержки — буквально на пальцах! — нет, цифры были ещё и выписаны на доске в столбик, мэтр Алендиерий показал, что без нагтилинов, например, на алмазной шахте собственными силами, получая ВСЮ — он даже по столу приударил пухлой ладошкой! — всю добычу в свою казну, столько, сколько ей достаётся сейчас, Эллезия не получила бы. И ещё — что пришлось бы выбирать, чем заниматься в первую очередь — шахтой, портом, артефакторикой или вооружением-обороной острова. "Одно из четырёх! Только!" — вздымал толстенький пальчик он. Или вся секретность летела бы к демонам!

Что на Имерния произвело большее впечатление — столбики цифр или его ненаглядная секретность, Клер так и не поняла, но зудеть перестал.

А она... Она тогда, накануне приснопамятного сплава, заставляла своих всё откладывать и откладывать — до самой последней возможности откладывать опережающий контрудар, потому что не могла придумать, как потом смотреть в глаза своим, детям, как потом что-то объяснять попадающим под второй арест их друзьям — ставшим уже тоже своими, детям чужих королев.

Но пронесло.

Она подошла.

— Попробуем? — спросила её Агвелта.

— Тона! — позвала нортессу Клер. И чуть отвела руку всторону.

Нет, медичка уже вернулась и была здесь, но... Неужели Клер уже больше доверяет чужой королеве, чем своей целительнице? — и Клер не смогла ответить себе на этот вопрос.

— Чуть-чуть! — сразу предупредила нагтилиния. — Не залей кровью всю книгу.

Почтенный мэтр тут же отчаянно закивал головой — Шитона шла так целеустремлённо, словно надо было не чуть процарапать руку подруге, а голову снести злому ворогу.

— Да понимаю я! — буркнула она.

А потом... Понимает она! Свист кинжала и... Медичка... как её? — Лосталлия! — даже зажмурилась, а когда раскрыла глаза, библиотекари — и старший, и младший, опомнившись, закрыли рты. Рука степной воительницы словно размазалась в воздухе, но... Отрубленная кисть Клериссы не упала на пол. На ней, можно сказать, целой и невредимой, из лёгкого пореза выступило только несколько капель крови.

— Мне сын рассказывал, что Нил после просто слизнул кровь, да и всё. Должно хватить!

— Выпенрёжница! — покачала головой Агвелта.

— Я обоим сыновьям всегда говорю: хочешь, чтоб получилось правильно — сделай красиво!

— Вот у какого-нибудь новичка в охране нервы как-нибудь сдадут и отхватишь ты болт! — буркнула Акнаккора. — Красивый.

— Дартор? — тут же подала голос Клер.

— Нервных у нас тщательно отсеивают на всех этапах предварительных испытаниях. И на каждом стандартном инструктаже озвучивается, что есть одна и только одна причина малейшей агрессивности против вас, ваши величества, — спокойно ответил командир: — Прямой королевский приказ.

— А твой? — повернулась к нему Шитона.

— Я не король, — ответил майор. И после некоторой паузы, сбивая напряжение, добавил: — И не королева.

Королевы заулыбались.

— Мэтр! — не выдержала Клерисса. — Ну, уж отмирайте! Что мне делать дальше?

И мэтр Каллиен заставил себя вернуться в действительность. В которой вовсе не летели во все стороны отрубленные конечности, а баловались друг с дружкой старые подруги. Впрочем, слово "старые" он, конечно, при них не вымолвит.

— Вам, Ваше Величество, надо капнуть кровью на инкрустацию молота. Можно особенно не скрупулёзничать: Ваша кровь книге не повредит, — и тут же уточнил: — по мнению Веккатты. Её — не вредила. По крайней мере, если капала недалеко от инструмента. И вторую каплю — на любой другой участок металлического обрамления. Последовательность — не существенна.

— На обложке не инструмент, — возразила Шитона. — Оружие!

— Данное утверждение — момент дискуссий, — тоном завзятого судии бесчисленных академических диспутов ответил мэтр.

— Дискуссии отложим... — пробормотала Клер и под неодобрительным взором медички пальцем провела по ранке, собрала кровь и перенесла её на молот. А следом — ещё одну каплю на тёмную руну.

Она опасалась, что капли тут же соскользнут на полотно обложки, но капельки словно прилипали к металлу.

— Что теперь?

— Теперь двенадцать секунд. Точнее, дассетта секк...

— Поттум... иллекка — Агвелта, оказывается уже отслеживала время по яркому овальчику часов прежних, — ...дассетта!

И капель не стало.

— Поздравляю, Ваше Величество! Вы и в самом деле в числе принятых!

— Дальше! Что дальше?

— Теперь лёгкими касаниями поверните рукоятку молота против часовой стрелки на тридцать — сорок пять градусов. Очень легкими. Катти обычно пользовалась пёрышком...

— Артеррик!

Артеррик не ждал приказа — он уже подавал своей королеве пишущее перо, и она — верхней частью оперения попыталась шевельнуть, казалось бы, нерушимо впаянное украшение. Но молот легко поддался. Ещё... Ещё... Лёгкий щелчок! Клерисса отдёрнула перо...

Молот приподнялся над поверхностью книги... Чуть покачался из стороны в сторону, выцеливая направление... Замер.

— Шевельните его ещё!

Клер выполнила. И, поколебавшись, молот опять принял прежнее положение.

— Поверните книгу!

— Компас? — спросила Агвелта, глядя как молот удерживает направление.

— Указатель. Когда молот светел, он указывает на ближайший к нему артефакт прежних. В тёмном своём состоянии, он — знак тревоги. По мнению Катти, указывающий на её источник. В данный момент, я думаю, на месторасположение принца Ниэллона. Который, как известно... — Имерний даже вскинулся, вот тебе вся твоя секретность! — ...как известно, в Империи, то есть от нас — на юге. — Дезактивировать фолиант можно проведя обратный ряд действий: вращением найти положение ступора, вдавить молот и опять вращением по часовой стрелке ввести его в исходное состояние, — старик вздохнул и закончил: — Это всё, что о молоте узнала Катти.

Но не ему играть в умолчания с королевами!

— А что о нём ещё знаете Вы?

Старик ещё раз вздохнул:

— В нашей Библиотеке данный фолиант не существует.

Он замолчал, но никто из королев не стал помогать ему наводящими вопросами. Он с укоризной посмотрел на свою, когда-то самую любимую юную читательницу, ещё раз вздохнул и закончил:

— Этой книги нет в списке имеющейся литературы. Её появление у нас не обозначено ни единым документом. А появилась она в разгар серянки. Её предъявил мне мэтр Властирилл — помните его? — обратился он к Клериссе. Предыдущего Главного Хранителя Библиотеки она вспомнила и кивнула. И старик договорил: — Ещё при том присутствовала крохотная, насквозь рыженькая, девочка. И ещё... Мой старый друг тогда же поддёрнул рукав своей мантии и предъявил мне ещё и серые пятна у себя на левом запястье. И попросил приглядеть за девочкой.

" — Кто она? — спросил я.

" — Не моя тайна, — ответил он. — Но за нею придут.

" — Кто?

" — Не моя тайна, — опять покачал он головой. — Её они узнают по книге.

" — Как хоть зовут девчонку?

" — Ве... — начал он и тут же оборвал себя. И после, сухо улыбнувшись, закончил: — Зови её Веккатта.

— Катти обо всём этом знает?

— Да. Когда она показала мне, как с помощью этого тома — тайные запоры прежних, видите ли, тоже их артефакт — можно выйти в ещё один раздел Библиотеки, я рассказал ей, как он — фолиант, и она — маленькая библиотекарша, появились у нас. О, а видели бы Вы, какую картотеку уже устроила библиотекарша повзрослевшая!

— Я видела, — сухо ответила Клерисса. — Но сейчас она в беде...

— О, да всё с нею там нормально! Она даже уже с тамошней Феврой подружиться ус... пела, — и старик растерянно поднёс ладонь к своему проговорившемуся рту.

— Откуда Вам об этом известно? — вперила в него свой взор королева.

— Это не моя тайна, — залепетал он. — Не спрашивайте меня... — и выдохнул: — Пожалуйста.

— Я подумаю. Тем более, что-то мне кажется, ровно к этому же сводится просьба и Катти. А теперь закончу прерванное Вами предложение.

— Простите меня, Ваше Величество! — совсем сник старый библиотекарь.

— Я подумаю, — опять повторила свою фразу королева. — Так вот, Катти попросила передать фолиант "Тёмного молота" ей. С Вашей помощью. И при этом просила не требовать с Вас объяснения — как. Очень просила. Над этим Мы тоже будем тщательно думать. А пока... Вы хоть действительно в состоянии немедленно передать эту книгу в Римериум?

— Д-да. Но... не немедленно. Завтра сразу после семи утра.

— Когда начнёт работать их библиотека?

— Можно я не буду отвечать? — совсем подавленно почти прошептал старик.

— Вам есть, что ещё сказать касательно этого тома?

— Нет, Ваше Величество.

— Завтра к семи к Вам подойдут. Может быть, даже с фолиантом. Будьте готовы. А пока идите. Лосталлия, проводи.

Ну, дуру сюда Арлия не направила бы. И старика сейчас медичка проведёт прямо в ближайший медпункт. Не хватало ещё, чтоб у её старого друга сердце прихватило!

— Ну, что? Будем думать? — повернулась она к остальным. — У нас-то ещё вся ночь в запасе.

26. Первый раунд — 12

Проснулась Катти не выспавшейся, злой. Накануне заснуть никак не получалось. Она лежала с закрытыми глазами, но не помогало. Она почти в явь видела королев, вчетвером обступивших дядюшку Калина и допытывающихся у него, как он передаст ей фолиант... Поняла, что не заснёт, взяла словарь "кьиллиз — хундр?", вышла в "обсерваторию", прибавила света и начала заниматься.

У прежних была не фонетическая письменность, и помимо алфавита имелся ещё и гросс знаков фонетической транскрипции. Первоначально, чтоб детей читать учить проще было, наверное. Но и для изучения и чужих языков они пригодились тоже. Катти сама вовсю использовала их, когда учила другие языки, а когда показала их девочкам — и они подхватили их тоже.

Катти знала семь языков. Помимо родного и языка прежних - ещё один мёртвый, по книгам на котором учились все последние десятки поколений мэтров, ибо именно в оных сохранились хоть какие-то осколки знаний прежних. А также три языка провинций Империи, захваченных ею спустя четыреста-пятьсот лет после исхода векатов. Уже без массового геноцида, а потому сохранивших свою культуру и свои языки, свои книги. Язык гридов, который был первым её иностранным — мэтр Каллиен постарался. И ещё — корский. Это уже заслуга Никки.

Транскрипция ей сейчас и помогла. Она попыталась прочитать несколько самых простых слов — "стол", "идти", `'жёлтый" на хундр? и вдруг осознала, что звучание очень похоже на произношение тех же слов на языке кондров — народа, живущего в горах северо-востока Таркара. Пожалуй, примерно так же как, её современный похож на язык из их же собственных книг, написанных под тысячу лет тому назад...

Проверила — сходится! Значит, прочитать "Тёмный молот" получится точно!

Может, хоть это поможет оправдаться перед мэтром Каллиеном? Вот, и просидела за полночь, вот и не выспалась.

А потом умыться — и завтрак! Ага, "завтрак". Чтоб вас дети в старости такими завтраками кормили! В её заветной корзиночки бэнторы больше не было, но их бурду в туалет она всё равно выкинула. И Крайддассе Оллитто... На ожидание плетей... Пронесло. Значит, девочки уже приспособились к местным порядкам, они её уже несколько дней не подставляют. Но на завершение полного круга Катти не хватило — нет же никого! Раньше палач являлся уже к Полудню! В общем, Полночь осталась неисполненной.

После бегом... да-да — опять бегом! — со словарём к ЦП. Том "Тёмного молота" — он же одной рукой неподъёмный, его потом со словарём не дотащишь! Потом — на кухню. Бегом, бегом! Позавтракать. Потому что повезёт ли сегодня пообедать, она не знала.

А там метресса Акакирра, оказывается, уже приготовила чёрный шёлковый мешочек — "Чай чёрного камня" — гора, на которой его выращивают и собирают, знаменита ещё и выходами очень тёмного гранита.

Вот только, согласно суевериям горцев, их священный сорт чая требует исключительной чистоты, а она неделю уже — да больше, почти две! — не мыла волосы...

До семи ещё чуть-чуть было, и Катти быстро уговорила себя, что разговор с мэтром Меттарионом много времени не займёт. Наверняка мэтр Каллиен уже до неё с ним переговорит сам и передаст фолиант: "в подарок Каттеньке", скажем. Она придёт, её обрадуют, она скажет: "Спасибо-спасибо-спасибо!" и смоется.

Почтенная Акакирра в ответ на озвучку предварительных условий кликнула тётку ей в помощь, снабдила их бутылочкой специального жидкого мыла для волос — есть в их Империи, всё-таки шампунь, есть! И они удалились в душ. В четыре руки отмыть её гриву получилось достаточно быстро. Руки у женщины были ловкими и добрыми. Катти потом в благодарность попросила хозяйку кухни, чтоб чай та попила с ними. И голос — добрым был у неё тоже, и глаза — внимательными... Да и... С каким благоговением она приняла чашечку "Чёрного камня" и с каким наслаждением крохотными глоточками выпила его!

— Моя заместительница, — буркнула тётушка Какки. И добавила: — Вообще-то пять лет назад это я была её заместительницей. Но Тетроккия не смогла вовремя выгнать одного подлеца. Теперь вот так... Не со всеми добрыми можно быть.

Катти встала и исполнила книксен. Но тётушка Терра только рассмеялась, подманила её рукой и обняла:

— Ты ж не господская, ты — наша... Хотя... Знала бы ты, как похожа ты на нашу рыжую императрицу...

— На Лоуррелцию?! — не поняла её Катти.

— Какую ещё Лоуррелцию? Ах, ты про ту, древнюю — нет, конечно. На покойницу, жену властителя нашего... Извели её аристы...

...Когда Катти оглянулась на часы, женщины переглянулись:

— Торопишься? куда?

— В библиотеку, мне надо будет попросить мэтра Меттариона...

— Просить? Ну, не с пустыми же руками!

В библиотеку Катти понеслась с огроменным тортом... Женщины понимали, что нести таковой неудобно — и был он не широким, а пирамидой в пять этажей!

А вот, если бы она закончила полный круг Крайддассе Оллитто...

— И где твоя "библиотекарша"? — спросил помертвевшего Патокула герцог Дакр ла Алевтим.

— Но этого же не может быть! — залепетал тот. — Вот и книжки на месте.

— Все?

— Чиво?

— Проверь, книжки здесь — все?

Надзиратель по-крабьи бросился к стопке книг. Быстро... ("А теперь, как паук!" — скривился специалист по ночным халатам) быстро перебрал своими лапами разномастные томики.

— Одной нет. На не нашем языке написана была. Я всё, что заключённым передаю, запоминаю! Но как же так?.. Да и на выходе стражники стоят! Завтрак она съела, посуду пустую выставила! Полчаса назад! Стража с тех пор не сменялись — опросите их!

— Уймись. Я думаю.

— Но я...

— Цыц!

И Патокул заткнулся.

Нет, — понял придворный, — этот не врёт. А значит...

Нет, но сколько раз уже, сколько раз он твердил себе, что интуиция Императора — это нечто! А Император с самого начала несколько раз практически предупреждал его об этой простолюдинке! И вот... И вот он опоздал. Он только вчера заполночь удосужился переговорить... артефакта дальней связи ему потратить всё было жалко! — только вчера переговорил он с графом ла Оггорет, их послом в Эллезии, о каждой из пленённых девчонок и, если его сведения о принцессах сильно не расширились, то про библиотекаршу он узнал много нового... Именно она — пятилетняя кроха! — оказывается, спасла когда-то принцев от тёмных гончих! Именно она, по слухам, помогла раскрыть артефакт-часы прежних, потому что именно она и во дворце, и в Университете, и в Академии, и в гвардии — подруга всех! И в Театре все премьеры она смотрит из-за кулис, и гвардейскими парадами она любуется из штабного наблюдательного пункта и... И даже какая-то проститутка обмолвилась про неё, что она — "наша". Правда, на вопрос, за сколько её можно снять, та просто зашлась от хохота: "Да не в том смысле!".

Вот он и зашёл самолично поговорить с этой... "смердкой"... А в кавычки это слово приходится ставить потому, что эйдежь, если и можно назвать смердкой, то только в сочетании с эпитетом типа "бывшая" или c одним из наречий — "ранее", "прежде", "в прошлом". Потому что, например, сделанная им беститульная эйдежь Анаттолия ла Ариерти запросто вошла в "шёлковый список", а её начальнице баронессе — баронессе! — Веррисе ла Отредди оно и не светит!

Что ж, количество вопросов к пацанке всё увеличивается.

— Слушай сюда! Девчонка здесь появится!

— Но...

— Молчать! Слушать! Девчонка здесь появится. Скорее всего к обеду. А потом скорее всего опять исчезнет. Не вмешиваться! Не замечать! Тебя поставили стеречь двери и по приказу давать ей плети! Вот и исполняй. Карауль двери! Не пускать никого! Никого! Я появлюсь к ужину. Она же у тебя ужинает? — Патокул поспешно, истово закивал. — В обед не сумею — сегодня божественная битва, не хочу из-за этой дряни пропускать такое. Повторяю, тебе без крайней необходимости или без прямого приказа — к ней не входить и никого не пускать! Спугнёшь её — отсюда вышвырну. Причём, не совсем живым! Понял?!

— Да, Ваша Светлость. Слушаюсь, Ваша Светлость!

— То-то же. Уходим!

(Вечером он с Веккаттой переговорит. И задаст ей свои вопросы. Правда, на тот, в каком смысле она "своя" труженицам древнейшей профессии, он к тому времени догадается сам.)

В общем, с тётками посидели душевно, и в библиотеку Катти мчалась опять сломя голову. Торт едва по полу не волочила, но что делать? Со стражниками голову решила не морочить — ну их: как минимум, полторта сожрут, а что в максимумах у этих, новых, она и задумываться не хотела. Шла — бежала! — за штрихом, большей частью по теневым коридорам. И всё равно опоздала. Семь часов стукнуло почти на полпути. Ещё через минуту последовал сигнал от её кровников. Она чуть притормозила и со злобы чересчур глубоко вонзила себе в плечо иголку. Ох-х! Да слышу я, слышу! Отстаньте!

( — Что?! — потребовала ответа Клерисса, глядя на разом сморщившихся своих гвардейцев.

— Один укол. Но какой-то чересчур сильный.

— "Отстаньте!" называется, — хохотнула Шитона. — Проспала и сейчас со всех ног несётся в библиотеку.

— Катти проспать не могла. Но... могла зачитаться, пожалуй. Ждём!

Фолиант мэтру Каллиену они уже передали и... Словно камень с души у всех свалился — интуиция подтверждала правильность решения.)

— Катти, тебя мэтр Меттарион ждёт! — крикнул первый же встреченный.

— Спасибо, иду!

Ещё одно подтверждение, что "Тёмный молот" ей решили передать. Перед этим — когда не послали повторный вызов.

Так и было. Правда, королевы её сумели удивить: том был в наглухо закрытом футляре, сквозь боковой просвет которого проглядывала только полоска корешка обложки.

— Катти, хорошо, что зашла! Вот, мэтр Каллиен тебе просил передать, говорит, что только ты, как его раскрыть, разобраться сможешь! Я посмотрел, так, как и подступиться даже не представляю. Предшествующая эпоха - наверняка. А он уже завтра просил вернуть! Но тебе ж всё равно делать нечего? Управишься? Где хотела бы устроиться?

— А можно мне Треккор со всем этим, — кивнула она на внушительный том, — поможет?

— О, правильно! Замечательно!

Договориться с Треккором, чтоб отвёл её в отдалённый кабинет и больше к ней до ужина не лез, было просто: "Ты, считается, на всю смену — со мной. Возьми себе книжку и не маячь у них перед глазами! И у меня — тоже!". Торт она уже сплавила старшим библиотекарям, а мальчишке сунула пропечённую курицу: "Пожуёшь!" — "Классно! И в столовую на обед отрываться не надо будет". И исчез. Она из библиотеки исчезла тоже.

Тут же, в том же теневом коридоре, не отходя далеко, за пять минут избавилась от лишней тяжести кожуха. Нет, мэтр ошибался: тот был не работой предшественников — прежних. Наверняка из Льиз Яррулле.

Прямо на обложке лежал лист бумаги, на котором ажурным почерком Клериссы было выписано:

"Катти! Есть вероятность, что этот том имперским библиотекарям хорошо известен. И он, и его ценность. Не свети его!

Катти, есть вероятность, что ты сама — из Риммериума. Меньше светись перед аристократами!

Катти, будь осторожна!

И, Катти, мы ждём... Мальчики...

Клерисса.

P.S. Получение подтверди."

Катти прочитала послание раз, потом ещё раз... Так, сначала подтвердить получение. Два укола — это "да"! Через паузу и с той стороны послышался тройной укол от сэра Дартора — её поняли, её больше не отвлекают. И она направилась к ЦП... Не спеша. С такой книжицей не побегаешь...

— Получила, — резюмировала Клерисса. — Всё! Ши, сообщай мужу приказ о мгновенной готовности!

— Думаешь, у неё получится?

— Что не получится — и думать не буду, — отрезала Клер. — И вам запрещаю! К обеду буду там!

— Ты?! А Гилберт тебя отпустит?!

— Сейчас узнаю. Не отпустит — сама уйду.

— Ваше величество!.. — почти взвизгнул Имерний.

— Значит, отпустит, — покачала головой Шитона. — Меня с собой возьмешь?

— А тебя-то?..

— С тобою — да! Очень впечатлили его твои майорессы, а уж, значит, та, которая их вырастила...

— А меня — с вами! — поднялась Акнаккора.

— Точно?

— Почти наверняка.

— Твоего ж женщины-воины удивить не должны бы?

— Нет. Никогда не удивляли. Потому что в нашей семье воин — я. Это за мной — род корсаров и корсарынь, а он из рода правителей — политиков и торговцев. Но ты... — она не стала договаривать... Что Клерисса учинила с десантным отрядом их магов и для неё... До сих пор и для неё было шоком. Вместо того она добавила: — В общем, он просчитает... Если бы рейд возглавил кто-то из них, то это прямое объявление войны, а с нами — дополнительная степень свободы — всегда можно будет сказать: "Какая вам война? Женщины за детками сходили!" Ну и... А вдруг вы через Огненный дворец в ещё какой-нибудь Льиз Яррулле выберетесь? А уж про шахты найдерекса он вспомнит моментально. И что — всё это без коров тогда? Так что, я тоже в ЦеС. Клер, дай нам провожатого. Вел, с нами? Идёшь?

— Не-е... В ЦеС — нет. Вот мне-то не позволят точно. Я уж лучше так, — плутовато улыбнулась воровка, — без спросу.

Обернулась к Имернию, и улыбка её растаяла:

— Мужу вякнешь — удавлю.

— Вел, это мой подданный, — мрачно усмехнулась королева Эллезии.

— Вот пусть и не вмешивается во внутренние дела не твоего королевства!

— Очень надо! — пожал плечами министр безопасности. — Мне за своим — углядеть бы!

Клерисса только вздохнула:

— В общем, девочки, я к Гилу.

— Прямо сейчас! — потребовал суровый глядящий.

— Прямо сейчас, — согласилась послушная дисциплинированная королева.

— Ваше Величество... — следом подал голос барон Веллитарий. Тихо, просяще.

— Да куда ж мне без вас-то! — отмахнулась она. — Без вас не отпустит точно. Идёмте.

Парни примеряли и подгоняли под себя доспехи, когда перед ними остановился сержант.

— На арену не допускается личное оружие, артефакты и драгоценности, но ничего не говорится об охотничьих трофеях. Я решил решить, что это не драгоценности, а трофеи, — он засунул руку в карман и выцедил оттуда четыре серебряных цепочки с висящими на них клыками. — Это же так? Это ваши? И вот эти такие свежие...

— Спасибо, — посветлел лицом вект. — Мы только что из пустошей. Наши.

— Чего ж вы во Дворец-то полезли, придурки?

— Да придурки ж! — хохотнул норт, принимая свою цепку.

— Придурки за женщин на Арене не заступаются.

— Да они ж сами здесь на всё напросились! — опять хмыкнул норт. — А мы им, может, самый кайф обломали!

— Аристократки! — пробурчал сержант. — И ведь не откажешь! Кто ж от таких денег отказывается... А они... Со своими уже всё уже перепробовали, вот и лезут к убийцам.

— Одна не полезла, — пробормотал вект. — Внутрь не пошла.

— Заметил? Маркиза ла Пег. Та ещё извращенка! Её самый кайф — смотреть на ещё живые завтрашние трупы...

— Да мы не за них, — поморщился вект, — мы вон за того больше...

Вчера женщины... Они, как потом выяснилось, протащили и спиртное. Уведшие их пошли в разнос и оказались не "настоящими мужчинами", а бандитами обыкновенными, которым не до нежностей: завтра им так и так умирать. Рты "бабам" они позатыкали, но паренёк что-то то ли расслышал, то ли почуял — начал бучу. Принцы, увидев, как толпа месит одного, чуть ли не единственного приличного из всех местных, кинулись туда, им — со скрежетом зубовным! — помогли и те, про которых они думали, что их сюда прислали им на подмогу... Потом и до охраны что-то дошло. Женщин успели вытащить живыми.

— Это же тёмные гончие? — ткнул сержант в характерный клык.

— Да.

— Сколько ж их было? — сержант окинул взглядом цепки.

— Первый раз — три. Да и потом — тоже.

— А это? Не узнаю. Этот вижу — леопард или пума, а эти?

— Это — ягвар. А это — свикглы.

— Но тогда вот этот же — от самки!

— Да.

— Вы отбились от полного прайда?!

— Пришлось, — пожал норт плечами. — Жить-то хочется.

— То есть и здесь вы надеетесь выжить?

— Нам надо.

Сержант переварил сказанное, покачал головой:

— Сегодня будет что-то особенное. Может, даже сильнее гончих... Недавно, чтоб вы знали, наш алфизик дегею огненную вытаскивал. Та девушка, которую ты лапать начал, — поморщился он на норта, — своей кровью её остановила. А то бы... Может, и не до Арены сейчас было бы... И теперь... Как бы он опять... ещё чего-нибудь, подобное...

— Она успела здесь дегею стопорнуть?! — изумился норт. И тут же опомнившись, уточнил: — Такая молоденькая?

А нагтилин, задумавшись, тронул лоб:

— А что... Окно великого призыва ещё открыто. Полнолуние только позавчера было.

— Вот не было печали...

— Ой, Катти... девчонка справилась, её же, помнится, так зовут? И мы прорвёмся, — не впечатлился норт. — Да и хоть взглянем на одну из шести Шести.

Сержант только головой на них покрутил. И решился:

— Парни, тот за кого вы заступились... Истрелл ла Кратас. Если поможете ему выжить... Он очень дорого стоит. Вас потом отблагодарят. Очень и очень. Причем за каждый пройденный им раунд — отдельно. Даже хоть за первый! Он алексанец. И, мало того, что из высокой семьи — младший сын тамошнего герцога, — так ещё и бард известный. В общем, он жених ихней принцессы. Ну, не то, чтоб уж официальный, но...

— Его что? В Риммериум, чтоб подальше от принцессы Иллены, сплавили? — сразу просчитал ситуацию даже здесь, даже в здешнем выглядящий щёголем кор.

— Вы знаете, кто принцесса в Каалексе?

— Ну, ты ж знаешь! Первая красавица Ойкумены!

— Первая? Кто видел нашу Агторрию, то, что где-то может быть первее её, с тобою поспорил бы. Да ладно. В общем, я всё сказал, вы всё услышали. Я помочь ему сильно не смогу — его сюда лично герцогиня Вротийская засунула. А он... Ну, да сами видите! Они в своем Каалексе почти тысячу лет под нашей защитой сидят. Настоящих воинов у них не осталось! Вот и он... Даже первый бой ему пережить сложно будет.

— Подожди, герцогиня — это же сестра императора, вроде бы?

— Да. Младшая.

— Уговорил. Поможем.

Пристроив том на плече, Катти шла в ЦП. С подобной ношей особо не побегаешь, и темп ходьбы она держала очень средний. И думала. Наконец-то!

Потому что, что она появилась в Библиотеке Эллезии вместе с этим фолиантом, она знала уже несколько лет, о существовании межбиблиотечного абонемента узнала уже несколько дней назад, а чтоб связать эти два факта — потребовалось, чтоб королева ей их ткнула прямо в лицо! "Катти, есть вероятность, что ты из Риммериума..." Да какая, там, "вероятность"! Единственная возможность, как посторонняя книга может появиться в их Библиотеке — это МБА. Тем более, фолиант эпохи предшественников!

А она тогда маленькая совсем была, мэтр говорил, даже не ходила ещё — только ползала шустро, а из всех слов только "дай!" да "мама" знала. Значит, размер — меньше сажени, вес — только чуть-чуть более полпуда. Некоторые письменные источники и покрупнее встречаются. Те же плиты с клинописью. Правда, прежние могли устроить при МБА проверку на живое или на разум, чтоб исключить непрофильное его использование, но можно ли считать разумным существо, выговаривающее только два слова? Да что она гадает — расспросит кого-нибудь из мэтров и узнает! Не мэтра Меттариона — может, она к вечеру уже дома будет! — так мэтра Каллиена.

Важно другое, что мэтр Каллиен так и не зарегистрировал книгу ни в одном из каталогов библиотеки. Для переданных по МБА подобный — специальный! — есть тоже, но мэтр несколько раз за это время упоминал, что книга эта нигде не числится: "Данного экземпляра в нашей библиотеке нет!"

А это значить может только одно: том прячут. Её — спрятали тоже. Даже имя не сохранили, больше: её имя утаили! Теперь можно с хорошей долей вероятности предположить, что скрывали от кого-то из Риммериума. Интересно, что в те времена было... м-м-м... попутным грузом — она или книга? Но если она — главное, а "Тёмный молот" — только средство опознания, тогда... Если её должны были узнать по этому тому, который, по её предположениям, скорее всего одно из величайших секретных сокровищ Огненного Дворца, то кто тот, который знал о нём? И кто тогда она?

"Кто ты, Катти?" — с некоторым изумлением спросила девушка себя. Ответа не последовало.

Королев, наверное, подобные выкладки тоже ошарашили... Вон даже опять в их послании появилась строчка "Катти, будь осторожна!"

Да, перед аристами лучше не блистать: вдруг она на кого-то из родителей — в капельку? Так, кто здесь рыжий? Да кроме Вротийской и нет никого, а на неё Катти ни капельки не похожа! Ну, ни капельки! Даже оттенок волос у Катти совсем другой. И её же несколько человек из высшей знати уже видели! Перечислим: во время ритуала призыва — маг с тем, главным его охранником... Ага, видели — перемазанную кровью и глупо хихикающую от передоза излечений... И ещё один — подручный рыжей герцогини, на неё полюбовался в её камере, на перепуганную, с недосыпа, всю в распущенных грязных, не расчёсанных волосах...

Может, зря она их отмыла? Ой, Катти! Лучше сделай так, чтоб сегодня в вечеру тебя здесь уже не было!

Вот и лифт. Шесть секк. Дверь распахивается. Вверх! Дверь распахивается.

Привет, родные! А у меня для вас сюрприз!

И Катти сгрузила фолиант с плеча прямо перед двумя рыжими портретами.

Чтобы не пустить Торри на Арену к началу Божественной битвы, усилий особенных не потребовалось. Принцессы сначала подивились: остальных её подружек, даже Лестру ла Страда удержать было бы невозможно, но Агторрия отлипать от чужих принцесс не собиралась. Но потом они перехватили снисходительную улыбку умненькой виконтессы в сторону влюблённой и вдруг почти одновременно поняли: всё дело в нём, в Ниэллоне.

Поспорить, что их мальчишкам их не выручить, Агторрия поспорила, что сейчас мальчишек поблизости быть не может, им ещё самое малое, сутки-другие положено блуждать по подземельям Ксетронира — она согласилась, но...

Но когда Ниэллон будет похищать свою сестру — она должна быть с нею рядом! Зачем — это вопрос дискуссий, яростных самолюбий и диких смущений, но сам факт — необсуждаем! И имперская принцесса вместе с Синой отправилась в храм Анатары. Кора опять пошла в храм Позитроны, а веката -по-прежнему к богине крови. У мальчиков сегодня несколько боев, и лишним обращение ни к богине шалой удачи, ни к любительнице человечьей руды не будет.

— Смотри, — по пути посмеялась Торри, — как у нас и предсказывали: случайные прохожие сплошь совсем не случайны! Вся улица насквозь перекрыта.

— Ерунда всё это, — отмахнулась наигравшаяся со своими мальчишками в боевые игры принцесса Эллезии, — это ты посмотри, видишь — решётки ливневой канализации. Как ты думаешь, какая из них может вдруг откинуться?

Надо признаться, расслабленности в имперке поубавилось. Впрочем... Может, и по иной причине: ритуал вхождения в храм требовал обязательной остановки перед его вратами и минутной паузы на сосредоточение, и барельефы на них вогнали рыжую в краску. Покраснела Агторрия просто отчаянно. Она их не видела ранее? Она здесь впервые?!

Охрана, как и раньше, осталась за вратами, а внутри оказалось неожиданно многолюдно. При первом её посещении столько служительниц здесь не фланировало, не мельтешило, не суетилось. И на несколько мгновений, передав свой кошель подношений, Сина, сделав пару шагов вперёд, осталась одна. Тут её и встретила та, давешняя, "сестра", которая — в немногих одеждах. С любимыми Сины серёжками в своих ушах.

— Спасибо, — прошептала жрица, когда эллезийка склонилась перед нею, принимая благословение: — Наконец-то Агторрия здесь! — и быстро добавила: — Сестра, подвигни её на ритуал! Пожалуйста...

Вот оно!.. А она-то никак не могла придумать, как попросить их... Как у них выпросить...

— Вы про нашу Веккатту знаете? — так же быстро зашептала царевна.

— Про вашу? — непонятно чему, усмехнулась жрица. — Знаем... Она у нас...

— Вот так же, как ей, нам можно? — перебила её девушка.

— Вам... Обеим? — с неожиданной надеждой спросила почти голая женщина.

Сработало! Почему-то оно сработало!

— Да!

— Мать! — наконец, пробилась к ним Торри, взглядом споткнулась о её практическую наготу, но договорила: — Благословите!

Жрица только улыбнулась и, молча отвернувшись, направилась к алтарю.

— Старшая приглашает, — шепнула Сина. — Сама! Очень кстати... У мальчишек как раз сейчас схватки со зверьём начнутся...

И подчёркнуто-послушно заскользила следом. Торри отстала ненадолго. А за нею уже двигалась ещё одна жрица — настолько же слабенько одетая, как и первая.

У алтаря Синнаэль вынула из волос любимую брошь — один из первых подарков Луфа.

Он тогда впервые откровенно, открыто тронул её грудь. Она, непонятно чего перепугалась — ой, да молоденькая... даже не так: не "молоденькая" — маленькая ещё совсем была! — слишком много чувств, своих, его... В общем, убежала, а он — прощения потом попросил. А как просить у девушки прощения Кела уже выучили, и другим он пересказал: без подарка не подходи! Вот...

Что ж... Она возложила брошь на алтарь. Тут же рядом с её украшением появилось колечко с чёрным камешком... Агторрии из-за разноцветия своих волос и своих глаз приходилось быть очень аккуратной в выборе цветов одежды, цветов украшений... Но чёрный алмаз... Не пожалела ж...

— Будет больно! — предупредила жрица.

— Мне рассказывали, — чуть высокомерно поморщились свои точёные губки Торри.

— Сдерживаться не надо.

— Мне рассказывали, — опять почти улыбнулись губки.

Ну, тебя предупредили.

— Помогите мне! — чуть наклонила Сина голову направо.

Слева от Торри та, вторая, уже стояла.

— Помогите мне! — чуть наклонила имперка голову к ней.

А потом горло каждой полыхнуло такой болью, что обе несколько секунд ничего не видели, ничего не слышали, а только кричали.

Впрочем, когда, возвращаясь, они подошли к Огненному Дворцу порез на шее обеих уже не кровоточил — он уже почти затянулся.

Нил подошёл к алексанцу. Тот стоял перед стойкой вооружений и не знал, чего выбрать.

— Что ты умеешь? — спросил он его.

Бард посмотрел на одного из тех, кто вчера в драке вдруг встал рядом с ним и пожал плечами:

— Петь.

— Ещё? Не говорю — драться, драться ты не умеешь! — но... Меч? Копьё? Ну, хоть лук?

— Как все.

— Как все у вас, в Каалексе? То есть — никак? Ну, хоть стоять в строю?

— В строю? Совсем нет! Зато я умею из него не сбегать!

Да уж, доказано... Стоп, а...

— А наоборот можешь? Мы же до тебя больше десятка секк... секунд добирались, а ты — вот, почти целый!

— А-а, это... У нас игра есть... По всему княжеству турниры. Один узкий коридор, и флаги по его концам. И две толпы несутся навстречу друг другу. Надо первыми добраться до противоположного флага, но, если получил три касания — три метки — выбываешь. Моя команда — в чемпионах несколько последних сезонов ходила. Увёртливый я.

— Хоть что-то! Так что ты тогда стальные доспехи рассматриваешь?! Иди, кожаные подбери!

— Слушай, а с чего это мне верить тебе? Зачем тебе я? Зачем я вам?!

— Ладно... Как любит говорить одна девчонка: "Сгорел сарай — гори и хата!". Слушай первое. Потому что ты — как я.

— Ты хорошо поёшь? — поёрничал алексанец.

— Нет, да и из тебя никудышный ни маг, ни воин. Но... Я, как вдруг выяснилось, тоже влюбился в принцессу.

— В мою Иллену?!

— Нет, в ту, которая мне представилась герцогиней ла Трелли...

— В Торри? — с облегчением хмыкнул парень напротив. — Ну, не ты первый — не ты последний.

— А у Иллены ты — который по счёту в такой же точно очереди?!

— Да ты!.. Да она меня!..

— Вот и у меня то же самое!

— Подожди! Да нет... Она же по уши втюрилась в принца Эллез... Подожди — так это ты?! Тот самый?!

— Тихо!

Надо признать, бард заткнулся моментально.

— Что значит — "тот самый"?

— Так это же вы мальчишками от тёмных гончих отбились? У меня про вас баллада есть.

— Ни хрена ж... А откуда про Торри узнал? — тогда спросил его Нил.

— Маркиза ла Пег вчера посплетничала. Ещё сказала, что ставки на меня, что я сдохну в первом же бою, принимают с коэффициентом 1:1.1, а что выживу 1:11.

— У-у, как на тебе можно подзаработать!

Алексанец только поморщился.

— Второе? — спросил он.

— Что — второе? — не понял вект.

— Что я — как ты, ты сказал, что оно — "первое"! Что подразумевает наличие, как минимум, "второго".

— Ага... Кажется, у меня появилось ещё и десятое: вы с Катти — одного поля ягодки.

— Кто такая Катти?

— Это уже — в-двадцатых. "Второе" — герцогиня Вротийская учинила заговор, под который может влететь Торри. А ты ж тоже не любишь эту императорскую сестричку?

— Я и старшую терпеть не могу... И здесь я из-за них обеих. И ещё вопрос из-за кого больше!

— Умеешь же ты врагов выбирать...

Но тот отмахнулся:

— Подожди! Ты откуда про заговор знаешь?! Вы же здесь только сутки! И с аристократками никто из вас вчера не разговаривал!

— Вот этого я тебе не скажу. Извини, но есть всё-таки шанс, что ты сегодня уцелеешь, а мы — нет. И лишнего знать тебе тогда не надо.

— От лишних знаний — лишние печали? Ладно. Но недаром, выходит, про разведку Клериссы легенды рассказывают. Выживу, — он даже хохотнул, — ещё балладу напишу! Так, про десятое я уже услышал, а третье есть?

— Что вчера ты, который не умеешь драться, а только уворачиваться, из-за незнакомых женщин полез на бандитов — этого мало? Ты — наш!

— Я свой собственный, — пробурчал парень. — И тех троих я их всех знаю. Да и они меня тоже. А выживу, ещё вопрос, скажут ли они мне за то спасение "спасибо"! Ладно, кожанку подобрать поможешь?

— И ещё в первую очередь подберёшь себе лук.

"Привет, родные! А у меня для вас сюрприз!"

Родные на сюрприз не отреагировали. Да этого и не ожидалось.

Чтобы перевести заглавие книги — ушло почти пять минн. "Хранилище". Больше двух ауррсов — на первую страницу. В ней было двести восемьдесят восемь — ровно два гросса! — слов высокопарного косноязычия. Да, это тебе не прежние... И если бы не её кондрский — всё вообще было бы бесполезно! Скажем, предложение из десяти слов. В меньшее количество её автор ни разу не уложился. У пяти из них по три-четыре значения. Вперёд! Попытайся связать их во что-то членораздельное! Особенно, если учесть стиль — возвышенно-метафорический...

Нет, она его прочитает, переведёт, а потом и расшифрует переведённое! Но не сегодня. Сегодня, перевернув первую страницу, она поняла, что даром теряет время. Сразу после обеда у мальчишек третий бой. На который достопочтенный Кроктауриус вызовет нечто возможно способное противостоять палице Арриграса...

У мальчишек и палицы нет. Нет, что они на Арену припёрлись голыми, она тоже не верила. Да и... Сама Арена... Когда она попыталась ткнуть носом Келдаза в её существенную особенность, тот только плечами пожал: мол, Катти, не держи нас за тупых слепцов!

Нет, первые бои они выживут по-любому. Но на уровень палицы... Девчонок бы к ним — помочь!

Катти, опомнись! Вот только твоих подруг на Арене и не хватает!

Катти, ты — слепая тупень! Зачем тебе читать было эту пустопорожнюю хрень?! У себя в замке, когда открывала новые залы Библиотеки, ты её читала? А в Льиз Ярулле, когда получала полный кыллизикл, её содержанием озабачивалась? Нет! И что? Тебе это сильно помешало? Ты делала совсем другое.

Катти закрыла книгу. Расположила её на столе хоть как-то горизонтально, достала иголку и проколола палец.

— Ваше величество! — вскинулся сэр Дартор.

Клерисса оборвала свою реплику в пустом трёпе, в котором они все пытались заглушить своё нетерпение. Взглянула на разом обратившихся к ней гвардейцев.

— Да?

— Одиночный укол. Сильный. Я не понимаю.

— Наконец-то! — выдохнула Агвелта. — Это не нам. Это она активирует, наконец, фолиант. Но на что эта глупая девица почти два часа угробила?!

— Не ругайся! — вступилась за девочку Шитона. — Может, от имперских библиотекарей пряталась! Да и от их библиотеки до их Центрального Пункта ещё и добраться надо. Может — в другом конце дворца.

— Вряд ли. По шаблону прежних ЦП — в центре здания. Значит,— в донжоне. Триста-четыреста саженей по прямой от самой дальней точки.

— Вот. По прямой. Но кто ж её по прямой с такенным томом пропустит...

— Кто-кто... Помните день, когда мы Льиз Яррулле открывать отправились? Я накануне Катти вызвала, и она от кампуса до нашего Хранилища, а потом досюда добралась за четырнадцать минут. И без всяких пропусков. А у нас уже был объявлен "третий протокол", между прочим... Я потом... много как потом... тот же маршрут проделала — двадцать одна минута. Бегать эту библиотекаршу только наши девочки заставить могут, да и то, только когда они с нашими мальчиками! А я тогда... ну, не бежала, но поспешала. Так что и в Огненном Дворце у неё могут быть свои пути, — и Клер усмехнулась, — которые короче даже прямых.

Тёмный молот принял её кровь. И почернел. Нет, он и до этого был тёмным — таким, каким она помнила его в самом своём раннем детстве, каким потом увидела при сплаве мальчишек по Тиренге, и он остался таковым, когда она сгрузила его перед рыжей парой, и когда она читала первую страницу, но теперь... Теперь его чернота стала абсолютной.

""Истинно-чёрный"... — задумалась Веккатта. — Где я уже слышала это сочетание слов? — но тут же отогнала посторонние мысли: — Не сейчас!"

Освободить молот! Чуть поколебавшись, он замер. Конечно, он мог, указывать сейчас на попавших в серьёзные неприятности мальчишек (причём, скорее всего — на одного из них, и она очень догадывалась, на которого...), но Катти продолжила взглядом компасную линию рукоятки...

Многоликая хранительница! Катти метнулась к столу, подняла стилус, вложила его в руки вечно прикрывающей своё лицо богини... Гонг... Карта на противоположной стене погасла. ЦП впал в спячку.

Катти вернулась к фолианту и чуть повернула его... Молот повернулся синхронно, по-прежнему указуя на... На близкую хранительницу? На недалёкого Ниэллона?

А теперь... Катти выдавила из укола ещё несколько капелек и размазала их по стилусу.

Оддиг, тиккар, куинни, четра, потта, старри, кутта, воллг, стелла, поттум, иллекка, дассетта!

Гонг! Но это был не тот гонг! Не прошлый — привычный гонг согласия. Этот — словно тот, с которым открылся фиолетовый штрих — гонг узнавания, принятия, признания...

И... И стилус налился только что виденной чернотой. Оттягивая окончательное, Катти взглянула на молот — да. Оттенок точно такой же. Конечно, тут лучше бы Никке посмотреть, чтоб убедиться, но...

"Веккатта!" — прикрикнула на себя Катти, вынула чёрный стилус...

"Голубой, синий, фиолетовый — чёрный... Это...", — закопошилась недавно объевшаяся тортами, обпившаяся чаями, и обкапавшаяся слюной по мечтам о какао мыслишка.

— Заткнись! — заорала Катти.

Она обернулась к стене и... И ноги её не удержали — она просто осела на пол.

Карта опять высветилась. Но была она теперь многоцветной. И налился чёрным значок того места, где она сейчас расселась, а недалеко... тоже в донжоне, в четверти окружности от неё — всего-то! — загорелся фиолетовым точно такой же значок!

Неужели её узнали, признали и приняли? —

Хозяйкой.

— Какавы! — заорала переполненная своей гениальностью, вечно-голодная мысля.

Купол над Ареной был ныне прозрачен, и вся она была залита ярящимся солнечным светом. Переполненный людьми амфитеатр беспрерывным мельтешением фигур, несмолкаемым гулом бесчисленных голосов являл облик огромного кипящего котла, где только обширная императорская ложа оставалась островком благочинности, спокойствия, безмятежности...

— У нас всё готово? — спросила старшая сестра младшую.

"Это ты отчёта с меня требуешь?! Ну, недолго тебе осталось быть "старшей"!"

— Да, успокойся.

Они обе, как замужние, считались вышедшими из царственной семьи, но Император не лишил их своей милостью — допуск в Ложу они сохранили... Разве что, места их теперь были не в центре... Впрочем, некоторого удобства такое расположение иногда добавляло. Вот, как теперь, например, можно спокойно обменятся репликами.

— И к третьему раунду тоже?

— Да, последний ингредиент добыть ночью сумели.

— Значит, боги с нами, — с облегчением вздохнула старшая.

— Да, — усмехнулась младшая...

"Боги!" — добавила она мысленно сарказма.

— А первый раунд?

— Ты про этого провинциального стихоплёта?

— Да, про остроумца этого...

"Получай, младшенькая! Ты мне ткнула намёком на балладу ту треклятую, я тебе напомню про его шутку о рыжей кошке."

Алексанский бард с дамами как-то прогуливался по Риммериуму, зашёл разговор о рыжих. И он сравнил рыжесть Агторрии с пламенем, а потом ехидно улыбнулся:

" — Но рыжие, они тоже, разными бывают. Вон та, — он махнул рукой в сторону облезшей бродячей кошки, — тоже, вроде, рыжая.

Почему все — все! она тоже! — при рассказе об этом разом вспоминают о герцогине Вротийской, совершенно непонятно!

" — Мистика какая-то... — хмыкнул тогда младший сын герцога из Каалекса.

Вот и получай — мистику!

— ... Представляешь, он вчера за Авреллу с Ситтохой вступился! Они добились-таки своего счастья: их по трое под Ареной насиловали, а он их "спас"!

— Ну, и поделом им. А его самого не спасёт ничего.

— В первой же схватке?

— В первой! В битве троек ему в команду дадут чистенького мальчика-векта и мальчика-нагтилина. Лучшего ученика кузнеца какого-то, наверно. Вот и пусть все они против своры своей чистотой и поблистают...

— Слушай, а кто это — вон, у храмовниц?

— А, ещё одна шлюха эллезийская. Ла Пугкретт юбилей справил. Отец в гробу ещё раз перевернулся должно быть.

Тут зазвенели горны, на арену вышел герольд и провозгласил:

— Битвы троек!

— Парни, что мог, я устроил, — проворчал сержант: — вы идёте втроём — ты, ты и ты, — ткнул он пальцем по очереди в барда, в векта и нагтилина. — Против вас будет свора. Небольшой совет: не пытайтесь "победить" — перебить их всех, за пять минут всё равно не успеете. Просто продержитесь это время с минимальным уроном! Пять минут!

— Свора кого?

— Сейчас... Мне называли... скрип... скриплр...

— Скриплеры? — помог ему Луфгегл.

— Да! — с облегчением выдохнул сержант. — Кто такие, не знаю — не видел ни разу.

— Луф?

— Арахноиды. Хотя некоторые со мною не согласились бы...

— Пауки, что ли?

— Да, но у пауков — восемь лап, а у этих — девять.

— Лапой больше, лапой меньше...

— Ты не понимаешь: пауки — наши, у них осевая симметрия тела, а у этих... И таких, чтоб больше, чем по колено, среди наших нет. Эти с богами пришли. Я с ними в Ксетронире боялся столкнуться. Оттуда, наверное, споры и притащили. И не боятся же...

— Чего? — поёжился сержант.

— Не уберегутся — в своём дворце заразу эту учинят. У нас два замка лавой пришлось залить, с тех пор работа над этими тварями под угрозой смертной казни... Хотя из их паутины рубашка — арбалетный болт в почти в упор держит, не намокает, и, если ты в ней — клещ на тебя никакой не упадёт...

— Стоп! — остановил его Нил. — Об этом на досуге! Уязвимость?

— Молот тоже бери. Не очень тяжёлый. Удар меча их панцирь держит, а от молота — лопается. И воды с собою, сколько можно. Их паутина — плюются они ею, если так можно выразиться — быстро застывает, но водой поначалу хорошо смывается. Застынет — во втором бою тяжело придётся. У каждого паука будет... Ну, за пять минут — одна порция. Но одна будет точно — жёлтое пятно на панцире такое, вот из него...

— Парни ещё одно... — сержант вздохнул: — Это уже для меня. Если сможете, не выставляйте на Арене из себя сразу героев сказаний. Меня тогда Вротийская может неправильно понять, а её во врагах держать, как-то совсем не хочется... Никаких денег оно того не стоит.

— Подожди, — возмутился норт, — про героев — это только же их касается?! — теперь он ткнул пальцем в векта с нагтилином.

Сержант только головой покачал:

— Перед трибунами покрасоваться хочешь?

— И что?!

— Неужели у вас получится? — покачал головой он. — Давай. Тебе можно. Третьим к вам Смурной попросился. Не против?

— Но тогда наших, — Ниэлон улыбнулся пришедшей в голову игре слов: — наших, которые ваши — к вашим, которые наши!

И он по очереди указал на двух своих гильдейцев, а потом — на всё так же недалеко от них устроившихся, появившихся здесь ранее них двух нортов и нагтилина.

— Сделаю.

— Вот это будет представление! — воскликнул норт.

А кор вдруг предвкушающе улыбнулся:

— Чтоб не "герои", говоришь... А на Арене — ведь где угодно же, можно находиться?

— Ну да... Начинать — в центре. Это обязательно. Пока не встанете — не начнут, а упираться, если кто особо будет — сначала просто плети, а если не подействует — скуют и всё равно в центре оставят. Скованным только. А потом... Выбраться с Арены никак не получится — защита же зеркалит и туда, и сюда, а так... Пять минут — пятый гонг, и звери в любом случае отзываются.

— Лин, Фулг, берёте копья... Даже нет, дротики!

— Но... — ничего не понял Луф, — я ж уже сказал...

— Ты гений, — поморщился Нил.

— Да, не придётся тебе перед Агторрией покрасоваться! — опять усмехнулся кор.

— Не будет её на трибуне, не будет! — махнул рукой вект. — Но хоть бы потом рассказали...

— Парни! — возопил Кел, — Во, картинка-то выйдет! Эта Вротийская с досады уссытся!

— Юноша, — с некоторой надеждой поморщился сержант: "Неужели и вправду что-то придумали?"

— Ну, уписается!

Девушки Палестры сидели отдельной группкой. На трибуну каждая из них пришла со своей семьёй, но почти что сразу от неё отбилась и быстренько-быстренько перебежала к издали заметному вымпелу со знаменитой эмблемой. Семьи не возражали: быть членом Палестры — особая честь, предмет зависти многих и многих, и подчеркнуть, указать, намекнуть лишний раз на данный факт никогда не излишне.

Принцесс — ни чужеземных, ни своей не было. Эллезийки покивали на формально не отменённый, косвенно высказанный запрет Веррисы, а на деле... Да эти неженки наверняка испугались крови, которая прольётся на Арене! В их странах даже публичные казни — исключительное событие! А тут... Тридцать три осуждённых! Давно столько не было...

И эти, богомолицы, по храмам отправились! Или всё-таки надеются, что их по пути попытаются отбить? Так принцы сегодня, в лучшем случае, ещё только на отметку в полпути под горой выйдут.

Умненькая Лестра больше молчала и, что одна из этих "неженок" — дочь королевы корсаров — в ходе самого кровавого абордажа за последнее десятилетие самолично зарезала несколько человек, а потом следила, как сдавшуюся команду на её глазах потопили, остальным напоминать не стала.

Что-то тут не то... Если девчонки уверены, что долго здесь не задержатся, то, как не воспользоваться случаем и посмотреть на такую достопримечательность? Вон, даже её царственная подружка и то еле удержалась...

Лестра улыбнулась: чуть ли не последней капелькой, перетянувшей чашу весов в пользу храма, была серия набросков корской художницы, вспоминавшей барельеф храма Анатары в своём Элистане. Которые та тут же порвала в мелкие кусочки — не приведи боги! — Верриса увидит.

— Битвы троек! — провозгласил герольд, прервав её размышления.

На Арену вышла первая тройка. Женская часть публики заохала, завздыхала, усиленно замахала веерами, вцепилась в поручни... Ещё бы, серебряный голос Каалекса! Ещё прошедшей весной он здесь, на Арене, давал концерт, так народу тогда было едва ли не столько же!

Кошка драная!

Наверняка и это она подстроила! — с ним рядом были не мужчины, а двое таких же мальчишек. Без никаких — даже кожаных! — лат и с копьецами!

Говорят, они во Дворец полезли, чтобы во дворцовой библиотеке для своего нагтилина книжку с описанием какого-то обряда отыскать! Па-ца-нят-ки!

Нет, посмотреть на этих мальчиков глаза радовались: белокурый вект, и сам нагтилин — здоровенный, переполненный мышцами... Сразу видно: кузнец в каком-нибудь десятом-двадцатом поколении. Вот только разве ж это воин?! Он и шёл по Арене как-то в развалку и, остановившись в центре, недоумевающе огляделся...

— Эй, нагт! Проснись! Тебя щас жрать начнут! — захохотал какой-то записной шутник, и трибуны колыхнулись.

Но он... Нагтилин вдруг прикипел взглядом к одному из шести гигантов-големов прежних. Здесь они стояли не только по углам, но на серединах длинных сторон Арены. И ему до ближайшего сейчас было футов шестьдесят-восемьдесят...

— Нагт, они не действуют! — заорал тот же голос. — Тебе не помогут! И тебя таки съедят!

Но нагтилин лишь отмахнулся и начал что-то втолковывать своим партнёрам. Алексанец выглядел совершенно ошарашенным, а вект пожал плечами: "Попробуем!" — поняли все.

— В центр! У вас десять секунд! В центр! — загремел усиленный магическим рупором глас герольда.

До выписанного в центре круга было тоже недалеко. Парни вскинулись, убыстрились и успели.

Встали.

— Внимание! Десятисекундная готовность!

Гонг.

— Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один! Есть!!

Гонг!

Парни завертели головами. Лестра знала, что, согласно обычаю, гладиаторов о том, кого на них бросят, предупреждают до выхода на арену. Но не откуда тех выпустят. Публику оставляют в полном неведении, а им — хоть что-то.

Возле одного из центральных големов рухнула вниз плита, закрывающая загон. И невидимая задняя плита выдавила его обитателей наружу. И многоногий клубок распался...

— Пауки! — раздалось несколько женских визгов.

— Скриплеры! Девять! — провозгласил герольд.

И тут же рухнула точно такая же плита напротив:

— Скриплеры! Ещё девять! Отчёт времени — старт!

Гонг.

Скриплеры?! Панцирь непрошибаем стрелой и практически неуязвим для меча, меч приходится использовать как палицу, но ему тогда не хватает веса! Если рубить, то — головку, но у тварей — рефлекторное реагирование, они моментально прячут её в броне панциря. Только у мастеров меча хватает скорости отсечь её. Да и всё равно: у этих-то — лишь копья... Неужели нагтилин ничего не знал про "проклятие подземелий"?! И нужна вода! — ух-х, — Лестра перевела дыхание: — Ну хоть это-то: у каждого на поясе висело по две объёмные фляжки... Однако, восемнадцать... По шесть на человека?! На пацана? Безнадежно...

Но пацаны... Дождались гонга начала, дождались окончания ввода противника и бросились бежать к торцу Арены.

Скриплеры сразу отстали, ведь даже нагтилин нёсся, как... как здоровенький такой валун с горного склона! Ну, а что Истрелл у себя в княжестве был каким-то чемпионом по увёрткам, он хвастался — нашёл чем! А вект... Вект бежал первым!

— Эй, куда?! Там же стенка! — заорал давешний шутник.

Стаи скриплеров вытянулись в два неровных, нацеленных на уходящую добычу овала, уже вот-вот и готовых слиться в один отряд на середине поля.

Но парни резко изменили направление бега. И теперь мчались к...

— Да не работают они! Големы вас не защитят!

Мальчишки бежали к правому голему. Нагтилин чуть замедлился... Или уже выдохся? Вект до голема добежал первым. Повернулся к нему спиной. К нему вплотную подскочил алексанец и... встал перед ним на карачки. Тут подоспел и нагтилин, наступил на Истрелла...

— А-а-а!.. — с натуги заорал алексанец.

Другая нога здоровяка воткнулась в сцепленные ладони векта

— А-а-а! — заорал теперь вект, выжимая его кверху

А нагтилин, ухватившись за волосы векта перебрался ему на плечи.

— А-а-а! — выдохнула Арена.

Он теперь руками доставал до пояса голема и вцепился в него.

— Давай! — заорал теперь нагтилин.

И алексанец вставил свою ступню в ладони векта. Этого-то вект выдержал без видимых усилий. Мало того — он поднял ими стройного поэта выше своей головы. А тот цепляясь за одежду нагта, забрался на пояс металлического слуги прежних. Встал. Утвердился.

— Лови!

Вект кинул ему одно копьецо — тот поймал! Другое...

— Вект!! — не выдержали и на разные голоса заверещали трибуны: скриплеры были уж совсем рядом... И этот вект...

Мальчишка!

Вект подчёркнуто неспешно подошёл к огромной металлической фигуре, — развернулся к тому же! — обращаясь к трибунам, вскинул руку, и только после этого подпрыгнул, схватился за ногу всё ещё висящего нагтилина и по нему, как по лесенке, как по канату, будто он — акробат и сто раз проделывал подобное, забрался к Истреллу. И тут же нагтилин... Кажется, это называется "выход силой", но какую ж силищу надо иметь, чтоб вытянуть вверх такую массу?! И уж там вект всё-таки помог ему встать на ноги.

А спустя ещё несколько мгновений туда, где только что висел здоровяк, плесканулись желтоватые струйки... Но не удержавшись на металле прежних, капли тут же скатились на землю, свернулись в шарики, затвердели. Ещё несколько минут и их только кувалдой разбить можно будет.

Твари тоже попытались построить нечто вроде пирамиды, но парни копьями раз за разом обрушивали их шаткую конструкцию.

— А! А! А! — раз за разом восторгались трибуны.

А когда ударил пятый гонг, откуда-то с трибунных верхотур донеслось пронзительное издевательское:

— Мя-я-я-у!

— Нет, девочки, нет! Ни подгонять девчонку, ни отвлекать её я не буду, — Клерисса была непреклонна. — Если она запаникует и начнёт там у себя рыдать — никому от этого слаще не будет.

— Поддерживаю, — кивнула Агвелта: — Работа с божественным артефактом... Она...

Но было видно, что нагтилиния одёрнула себя — а ну, тихо! — и замолчала.

Они все, вчетвером, сидели в ЦеСе и ждали. Тут же были и незаметная медичка, и библиотечный вьюнош Артеррик, перед которым стояла небольшое подобие ученической доски, с уже расписанной табличкой кода, и лежали мелки.

Королевы были в походных доспехах прежних. Каллуззим! Материал тех умельцев -сравнительно лёгкий, прочный, не мешает магичить. И... И красивый! И сам по себе, и все его достоинства подчёркнуты кройкой и шитьём... Вон даже Агвелта в штанах смотрится вполне уместно, а уж остальные... А уж она сама...

— ...Да и... — Клерисса перевернула двусторонние часы с двенадцатеричного циферблата прежних, на нынешний, десятичный, — девять часов подходит. У меня связь с нашим послом в Империи в это время прописана. И сейчас я с ним поговорю.

"Бедняга!" — обменялись остальные женщины взглядами, в которых сквозило у кого сочувствие, у кого ехидство, у кого предвкушение.

Настенные часы ударили в куранты, и Клерисса активировала артефакт дальней связи.

— Ваше величество, — раздался мужской голос. — Я вас слышу, я здесь один, и я готов к докладу.

— Я вас тоже слышу. Я в ЦеСе, со мною мои царственные сёстры. Доложите, маркиз, почему новость о том, что имперская принцесса влюблена в моего сына, я узнаю не от Вас?!

— Это было бы третьим пунктом моего доклада, — после секундной паузы ответствовал дипломат. И тут же степенно продолжил: — Первым пунктом в нём значилось здоровье принцесс — оно нормально. Вторым, что у них произошла ещё одна схватка с принцем Ритоглом. Девушки не пострадали, у принца — осколками посуды в кровь изрезано лицо. А третьим — именно это.

Легкая пауза и он продолжил:

— Принцесса Агторрия в своих странствиях по пустошам столкнулась с нашими ребятами. Ни те, ни те друг друга не узнали. По возращению — в четверг поздно вечером, принцесса осознала или ей помогли осознать, кто ей встретились, она тут же сообщила об этом своему отцу. Агторрия, по общему мнению, сейчас демонстрирует все признаки сильной романтической влюблённости. Её не одёргивают. Ей общаться с сестрой... м-м-м... предмета увлечения — не мешают. Более того, её переселили поближе — вплотную к нашим девушкам.

— Интересненько... — пробормотала Клерисса.

— Первые сведения об этом я получил вчера утром. Полдня ушло на проверку слуха. А теперь у меня есть два независимых источника — от девушек Палестры и от придворных дам. И я докладываю. Но об этом всё. Мне продолжать доклад?

— Нет. Остальное — потом. Божественная битва. Ты следишь за нею?

— Да. Согласно Вашему указанию.

— Говори!

— Перед самой битвой всех удивили жрицы Анатары. Они привели с собой одну из наших "купальщиц"! Наряд девушки Арену поразил...

— Хватит, маркиз! Битва!

Через мгновенную заминку — королеву не интересует описание наряда, сразившего всю империю?! — маркиз продолжил:

— Прошёл первый раунд. Ныне это были "битвы троек". Среди участников — есть наш соотечественник, а также наши союзники — два нагтилина и три норта.

— Результат раунда? — не выдержала многоречия и Агвелта.

— Как обычно — половина "гладиаторов" мертва. Да какие это гладиаторы — ворьё да жулики.

— Наши?! — прервала его болтовню Клер.

— Да живы наши! Все живы, — не понял особой тревоги королев за далёких соотечественников дипломат. — А конкретно наш вект с каким-то нагтилином даже алексанского поэта спасли — они сумели помочь ему забраться на голем охраны прежних, и совместно пересидели на нём все пять минут. Скриплерам добраться до них не получилось. Говорят, герцогиня Вротийская, по ряду причин поэта ненавидящая, была в тихом шоке. А ещё другая наша парочка — кор и норт спасли, можно сказать, местного бандитского главаря — некоего "Смурного". Они вообще едва не закрыли битву! — чуть-чуть бы и вышли в победители в первом же раунде! За пять минут покрошили боевыми молотами пятнадцать из восемнадцати скриплеров! Мне сообщили, что Арена ревела от восторга!

— Мальчишки! — пробормотала Шитона и переглянулась с корресой.

Но маркиз ла Пенилиаз её расслышал... А потом пробормотал и он:

— Но этого же не может быть... Они же... Им же ещё...

— Маркиз, готовьтесь оказать всю возможную поддержку мальчикам. Чтобы они получили всё, причитающееся победителям божественной битвы! Насколько я понимаю, если их узнают, они в качестве "единственного желания" потребуют вернуть им сестёр, а если вдруг обойдётся — то во время праздничного пира просто тихо умыкнут их. Об остальных вариантах Вам знать не надо. Будьте готовы.

— Буду... Но тогда, ваше величество, извините меня... У меня вдруг образовалось очень много дел!

— Немедленно после второго раунда я жду Вашего сообщения.

— Да, Ваше Величество.

— Конец связи!

— Конец связи!

И, завершив сеанс, артефакт, тихо схлопнувшись, рассыпался в пыль.

На своих новых подруг Торри немного злилась: всё-таки пропускать Арену... Ну, храм, ну, Верриса... Но в храм с этими психованными жрицами уже сходили, а психованная наставница... Так можно не появляться на виду у всех в ложе Палестры, а где-нибудь с краешка постоять! Но...

— Это ты дома, это ты здесь своя, почти хозяйка! А мы — "гостьи", — поморщилась Синнаэль. — Это ты рисковала бы только собой, а мы.... Нет, мы не пойдём.

Ну, вот как их бросить?! Хорошо хоть Лестра догадалась прислать служанку, которая рассказала про первый раунд. Вот спрашивается, чего бы им упрямиться — ведь только посмотреть, как слушали, как они слушали! Вцепившись в рукоятки кресел, даже кулачки побелели! Может, поэтому? И права Веталлия — слишком нервные они для подобного зрелища?

А она... Ну, хоть Истрелл уцелел. С ней вчера из Каалекса Иллена связывалась. Артефакта дальней связи не пожалела, просила помочь. А чем она помочь может? Как? Если даже у брата... И теперь эти... Задели они её всё-таки!

— Да какая из меня хозяйка! Я здесь с самого рождения — лишняя! Лишний ребёнок, лишняя дочь, лишняя рыжая!

— Лишняя рыжая? Это Вротийская тебя лишней назначила?!

— Она, кошка драная!

— А "лишняя дочь"? Парня, что ли, ждали?

— Нет, предсказатель предрёк именно дочку... А родилось нас — две. И Викгой — имя уже заранее подобрали — Викгторрия, — Викгой мама сразу разрешилась, а со мною долго мучилась... И молока на двоих у неё не хватало, для меня взяли кормилицу. У Телла незадолго до того, как раз родилась сестричка, но родилась слабой — быстро умерла, вот у меня и появился молочный братик... Но мы не близнецы, мы двойняшками с нею были, а она очень походила на маму — и характером тоже, тоже любила ластиться, а я, хоть тоже рыжая — но букой с самого рождения была... Да и сейчас... Отец маму и полюбил потому: ей не нужны были ни балы, ни драгоценности, а только он. Она, когда его видела расцветала, как подсолнух! Она же вся в веснушках была... Весь двор злобствовал: "Конопатая! Как смердка последняя!" А мама словно гордилась ими. Знали б вы, как я в детстве у себя на коже хоть одну пыталась найти! А тут ещё мои фиолетовые глаза... Ни в роду матери, ни в императорском — долго найти хоть чего-то похожего не могли... Только совсем недавно... Всплыло упоминание, что у младшей сестры великой императрицы очи были "яростно-фиолетовыми". Но она стала первой жертвой тогдашней усобицы. И портретов от неё не осталось.

(Про то, что у неё, как думали, никак не прорезывалось наследственное внутреннее зрение на посторонних, Агторрия чужим рассказывать не стала. Подруги подругами, а тайна рода — это тайна!)

— Подожди, это же из книги "Закаты ярости"! — сообразила Сина.

— Да. И что?

— Её Катти, наша библиотекарша... — и Сина вдруг замолчала, но быстро спохватилась и задеревеневшими губами закончила фразу: — ...наша библиотекарша из библиотечных глубин раскопала и модной сделала. Но...

Но Никка положила свою руку ей на ладонь и перебила:

— А что с вашей Векаторией случилось?

— Викгторрией. Она пропала, когда убили маму. Меня спас Телл. Наверное. Меня нашли с ним в запертой на внутреннюю задвижку комнате. Дверь пришлось ломать. Он в ней в угол забился и меня обеими руками прикрывал. Клещом вцепился. Еле оторвали. Ему и шести лет ещё не было. А её не нашли нигде. И тела её тоже. И заговорщики про неё тоже ничего не знали. Те, которых живыми взяли. Ещё погиб брат матери — Продиус. Он убегал через нашу библиотеку. Там его и убили... Точнее, он сам на меч бросился. Брата моего не тронули, он болел серянкой, лежал во дворцовом госпитале, и лезть туда, к больным... Да и там — своя охрана. Да и заговорщики были уверены, что мальчик и без того умрёт. Но он выжил. Дети же, как потом выяснилось, почти все выживали.

И опять она немного не договорила. Вместе с её сестрой пропала и древняя реликвия, хранившаяся в тронном зале, рядом с палицей Арриграса. Палицу тоже, судя по всему, пытались похитить, — обгорелый труп кузена императора со сгоревшими — в уголь! — по самые плечи сгоревшими руками, рядом с троном, рядом с нею, тому подтверждение. А "Хранилище" — пропало. По одной из версий, его успел спрятать дядя Продиус. Покончивший с собой, чтобы наверняка утаить от мятежников нынешнее месторасположение реликвии.

Но опять же, семейные секреты — это секреты семьи!

Но девчонок-то проняло — вон уставились друг на друга, и только горло, что у одной, что у другой дёргается, сглотнуть пересохшую слюну пытаются. Нет, нельзя им смотреть на Арену, нельзя.

27. Второй раунд

— Что у нас во втором раунде? — поинтересовался Дакр ла Алевтим.

Его место в императорской ложе давно не оспаривалось. Он умел угадывать желания членов царственной семьи и озвучивать их перед слугами, служителями, распорядителями, не давая насладиться оным проявлением человеческих эмоций высших... Например, любопытством.

— Выжило ровно пятнадцать человек. Удачно. До обеда — час. Как раз на три боя, — начал отвечать ему барон ла Вертий, командор Арены. Разумеется, достаточно громко, чтобы слышно было всем заинтересовавшимся.

— То есть — пятёрки?

— Да, теперь будут битвы пятёрок.

— Команды уже сформированы?

— Ещё нет, но... Согласно обычаю, мы выравниваем группы, чтоб по силам они были приблизительно равными. Из выживших слабейшая — первая: они даже в бой по-настоящему не решились вступить. Отсиделись на големе. Вот к ним будут добавлены сильнейшие из четвёртой команды — те красавчики, норт с кором. Да и получится интересный коктейль: вект, кор, алексанец, норт и нагтилин.

— А может им, кого-нибудь из наших? — почти равнодушно предложила герцогиня Вротийская. — Да хоть вместо алексанца!

"Вот гадина! Хочет ла Кратаса в компанию к уголовникам запихнуть! — понял подаватель халатов. — Не допущу!"

Но вмешиваться не понадобилось.

— Не в обычае без нужды разбивать группы, — вместо него осторожно ответил барон. — Первая раскладка считается первым проявлением воли богов...

— Не будем противоречить богам, — хмыкнул Император, обрывая дальнейшую дискуссию.

— И кто пойдёт на них? — теперь подал голос Дакр.

— Продакстры.

— На пятерых?!

— Да.

— По одной хоть?

— Да.

— Одна продакстра против пятерых... — пробормотал Роггакер XXXII. — Да, это смертная казнь.

— Все они её заслужили! — прошипела та, которую до недавнего времени постоянно сравнивали со змеями, а теперь... — И пусть они все сдохнут!

— А как же третий раунд?

— Бал после обеда устрою! А для смердов — гуляние на площади!

— Да что вы! — не выдержал командор. — У нас всё рассчитано! Пять минут ведь только продержаться им надо! Продакстры не столь стремительны! Выжившие будут.

— Мы уверены в вашем профессионализме, — милостиво улыбнулся его императорское величество.

— Битвы пятерок! — провозгласил герольд. — Каждой из них будет противостоять продакстра!

Трибуны промолчали. Название монстра было незнакомым... Да, устроители держат обещание: монстры — сплошь таинственная экзотика!

На Арену вышла первая пятёрка. И она тоже встречена была равнодушно — среди них не было ни знаменитого поэта, ни кого-то из запомнившихся по первому раунду — немолодой нагтилин и четверо своих бандитов. Из банды Смурного, вроде бы, говорили.

Зрители ошибались: из банды были лишь двое, а ещё двое — проводники принцев. Филин Шкрот шёл полный фатализма: от клятвы никуда не деться, но как материл себя Фред! Он так надеялся на удачу принцев! Что и ему от неё малая кроха достанется, но зарубежные аристократы нашли себе в опекаемые другого аристократа из другого заграничья, а он... А ему...

Перед выходом Акки подозвал к себе Шкрота, проворчал:

" — Не хочу ловить на тебе откат смерти кровника. На колени!

" — Зачем?! — попытался взбрыкнуться напоследок кровник.

" — У нас это называется благословение короля. Я — наследный принц. Тебе поможет.

А потом возложил ему правую руку на плечо опустившемуся на колени и просто произнёс:

" — Благословляю, — и через паузу добавил: — Поднимайся.

Фред посмотрел на вслушивающегося в себя филина и дёрнул за рукав кора:

" — А меня?

И почти услышал равнодушное: "Ты не мой подданный!", но кор изволил хмыкнуть:

" — Считаешь, что бандит от корсара отличаются несущественно? Но ты понимаешь, на что напрашиваешься?

На вассалитет в будущем? Выжить бы сейчас!

" — Да.

" — Ты сказал. На колени!

И потом, после единственного слова наследного принца что-то там внутри толи ойкнуло, толи щёлкнуло, толи... толи как-то посветлело.

А по Арене уже пошёл обратный отсчёт:

— Внимание! Десятисекундная готовность!

Гонг.

— Десять! Девять! Восемь!..

— Вы, — повернулся к остальным нагтилин, — хотите выжить, слушать меня с полуслова!

— Чего ещё?! — взвился один из бандитов.

— Вольному воля, а мёртвому гроб! — хмыкнул нагтилин и повернулся к парням. — А вы?

— Ты точно с ними? — мотнул головой Фред.

— Сейчас я с вами. Раз с ними — вы.

— Командуй, — равнодушно проговорил Шкрот.

— А продакстра это кто? — успел спросить Фред.

И тут он увидел... Ну, помоги ему все поколения корских королей!

А женские голоса, кажется, те же самые, которые в прошлом раунде изнервничались из-за пауков, в этом завизжали:

— Змея!!

— Мой принц, я свершил должное, — нагтилин умирал. — Со мною ваши спутники выжили. Благословите меня на уход!

На Арене на него успели кинуть малое исцеление, но его было недостаточно. Собственно, он должен был там и погибнуть — двадцатисаженная гадина до него таки добралась ...

На исходе пятой минуты отвлечь её от тормознувшего филина... Где только принцы умудрились подхватить этого бандюганчика?! — отвлечь её от него получилось лишь собою. Но нагтилины, они крепкие, раздавить его до смерти змее не хватило времени... Может, десяток секунд бы ещё, и всё, но... И без того...

— Нет! — прошипел мальчишка.

Что?! Он даже благословения не заслужил? Не отработал... Не искупил...

— Луф, мы вас закрыли! Быстро, пока они на продакстру каст за кастом кидают! — послышался голос векта.

Вокруг них столпились мальчишки перекрывая обзор, перекрывая и их самих. Хотя нагтилин повернуть голову в сторонку Арены не мог, но вопли оттуда слышал: маги всё ещё пытались загнать гадину назад, в загон. Но увидеть, как принц Луфгегл оторвал пуговицу со своей одёжки, он успел. И как тот разломал её и...

Но этого же не может быть... Значит, не врали?! Недавно в общине заговорили, что где-то были найдены уснувшие "искры жизни". Сильнейшие артефакты целительства прежних. Последние такие были вручены братьям Аскориону, Исклепию и Протриону (его первому королю), были вручены по одному единственному — каждому из братьев их последним пророком, последним, кто видел, кто удостоился прямого разговора с божеством, от которой и получил их — их Иллиоаном...

И три предводителя были некоторое время почти бессмертны.

Но крохотный фиолетовый восьмиконечный крестик — что это может быть ещё?! Неужели кто-то решился на имитацию? На подделку?

— Мой принц... — в благоговейном ужасе зашептал нагтилин.

— Заткнись! — ответил принц.

Прорезал себе ладонь подставленным вектом лезвием ножа и вдавил крестик в свою ранку.

И тот засветился легендарным чёрным цветом — светом Ниобеи.

— Мой принц... — всё ещё пытался протестовать воин.

Но нагтилинский принц его не слушал, он руками разодрал кожаную куртку своего подданного, разорвал рубашку, раскрыл грудь и впечатал окровавленный крест в кожу прямо напротив сердца.

— А-а-а! — заорал от боли мужчина.

— Добро пожаловать обратно! — ехидно буркнул принц коров.

Королевы вели светскую беседу. Королева Эллезии рассказывала о последней премьере в своём Театре и выражала сожаление, что её царственным сёстрам не хватило времени поприсутствовать. Те сожалели, внимали восторгам Клериссы, но светские обязанности в своих королевствах позволяли им только на пару дней в пару месяцев покидать столицы, и они... И они улыбались — они предпочитали провести свои маленькие каникулы в Льиз Яррулле.

Обследование очередного дворца, рассказ об очередной диковинке, отчёт об очередном найденном, знакомом прежде только по легендам артефакте — самим найти подобное! Да и просто — очутиться в спокойном волшебстве не порушенной бытовой магии прежних, в доме, где всегда тепло и никогда не душно, где не толкутся вечно вытирающие пыль или трущие полы слуги, где днём жизнь радостна, а ночью сны легки.

И где среди зимы можно поплескаться в тёплом ласковом море... Достать жемчужину, побаловаться с дельфинами, или просто, перевернувшись на спину, полежать на воде, покачиваясь на длинных пологих волнах.

И это при том, что, если отплыть от острова — то и акулы начинают попадаться и твари пострашнее. Но на самом острове и в прибрежной зоне было вполне безопасно. Вон, даже короли, по поводу отлучек своих жён ворчать перестали. Тем более, что дома, в отсутствии жён, у них были и свои тихие... ну не всегда, но в основном! — тихие радости.

— А что за пьеса? — поинтересовалась коресса.

— Вы вряд ли знаете — "Аккридда". Из прежних. Катти год переводила. И у неё договор с Театром: следующий календарный год никаких изданий и переуступок прав. Так что ближайшие двенадцать месяцев — только у нас. Нет, вам посмотреть стоит — ведь ещё и декорации... Она тайком от моего Имерния показала иллюстрации их издания нашей Верии Интелие... И, когда занавес открыли, несколько минн начать спектакль не могли — овации... И каждую новую картину, новую перемену — так же!

— Когда только девчонка эта успевает всё...

— Так она в школу уже пару лет почти, как не ходит! Я разрешила ей свободное посещение, она и пользуется.

— Слушайте, а что мы сидим?! Почему мы сами ни о чём не думаем? Неужто мы ей подсказать ничего не можем?!

— Запрещаю, — тихо проговорила Агвелта.

— Обоснуй! — тут же повернулась к ней Клерисса.

— Да! — и Никанора повернулась тоже.

— Интересненько... — промурлыкала и Шитона. — "Работа с божественным артефактом", да?

— И не надейтесь! — прикрыла глаза королева-жрица. — Лучше подумайте сами, с чего всё началось. Мальчишки с помощью фолианта отбились от тёмных гончих, да? Огромная библиотека, тысячи книг и маленькая девочка, которая и знать не знала, что кто-то где-то когда-нибудь должен будет опознать её по конкретно этому тому. И она... А теперь самое главное... Главное в этой истории определиться с причиной и следствием. С базовой причиной и главным следствием. Сначала о следствии — которое, может быть, вовсе не в том, что наши мальчики выжили, а в том, что девочка и "Тёмный молот" соединились... И тогда причина, базовый исток всему — разве в подлом заговоре имперского племяша? Или... — и она замолчала. А потом повторилась: — Огромная библиотека, тысячи книг и маленькая девочка... А потом... Прошли годы, и нынче — она там, а фолиант — здесь, за тысячу миль от неё. И что? Неделя — и они опять рядом, — и женщина слабо улыбнулась: — Нам ли вмешиваться? Ждём.

И разговор оборвался. Королевы ждали.

Впрочем, уже недолго, уже минн через пять гвардейцы разом вскинулись.

— Вызов, — озвучил очевидное сэр Дартор.

— Я правильно понимаю — вы этого воина ранее и знать не знали и в глаза не видели? — оглянувшись — никого рядом? — проговорил алексанский поэт.

Ему никто ничего не ответил: уже была объявлена пятиминутная готовность, и принцы завершали подготовку на выход.

— Я правильно понимаю — это была "чёрная искра жизни"?

— Лучше бы тебе всё понять неправильно. Потому что, если наши узнают, что ты что-то понял недолжное... С тобою тогда поступить могут должным образом, — спокойно предупредил его кор. — Так что, смотри — никаких баллад!

Но поэт продолжил:

— Я правильно тебя понял, что мне подобное не светит?

— Правильно.

— Почему?

— Потому что ты сюда залетел по собственной дурости, а он — пришёл спасать нас.

— Сам пришёл или ему приказали, его заставили, его принудили?

— Несущественно. Всё, заткнись! — и Акки повернулся к Ниэллону: — Нил, подтверди, вслух и отчётливо, что никаких вторых вариантов ты учинять не будешь!

— Дожили! — хохотнул Келдаз: — К осторожности призывают не меня, а Нила!

И Нил... Ниэллон почти скривился: перед этим он весь раунд прятался, теперь весь раунд будет убегать?!

— Давайте хоть сделаем это красиво! — потребовал у друзей он.

— Помогу! — опять влез в разговор бард.

— Ты?! Ты поможешь, если мешать не будешь! Так что сразу же — в дальний угол!

— Есть, командир! — учтиво поклонился векту поэт. — Но и там, и оттуда я кое-что сумею!

— Не вздумай только запеть! Тихо! Что угодно, но тихо!

— Слушаюсь, командир! — опять поклонился он.

Спасший филина нагтилин совершил ещё одно: он выявил стратегию выживания — змею можно постоянно отвлекать на новую цель. Предыдущей пятёрке осознание данного факта стоило двух жизней за первую тройку минут... Ну, и паника — выживанию она никогда не способствует. Но потом нагтилинский воин, чёткими командами подставляя перед продакстрой то кого-то из проводников, то себя, продержался почти две минуты... А потом Шкрот споткнулся.

Так первоначальный план боя принцев ныне стал вариантом "Б". Был и ещё один — ледяную сосульку ей в башку! По самые ноздри! И победа!

Да вот только агония у таких ползающих — она долгая, и, если и через пять минут хвост будет дёргаться — победу могут не засчитать. Да чего там — "могут"?! Наверняка не засчитают! Весь же кумпол твари отчекрыжить этой гвардейской сталью не получится и за час. Шкура продакстры ими практически не пробиваема. (Ещё она почти напрочь гасит любую огненную магию — молнию тоже! Доспехи из неё — мечта любого мага. Наверняка и этих держат, чтобы потом снять шкуру!)

И, значит, будет следующий раунд, на котором очень хотелось бы сохранить возможность кастования. Прямого запрета на использования магии не прозвучало. Ещё бы! С чего бы! — их, когда схватили, проверили, сами — ноль, активных артефактов — ноль! А что не проверили на наличие блокираторов... Ну, так какой маг в здравом уме и при способности к сопротивлению позволит нацепить на себя этот ужас?! Если бы их брала команда загонщиков барона ла Осттекия, могло и не прокатить, но внутренней страже придурки, всё лезущие и лезущие в "тайные подземелья дворца", давно стали обрыдной рутиной.

А перед третьим раундом после использования в предыдущим ледяного копья... Как бы не нацепили на каждого по ажурному браслету! Хоть Арена от амфитеатра отделена, касты наружу не прорвутся — вон "гайки" какие по периметру торчат! — но чего бы устроителям давать приговоренным к смертной казни лишние шансы?! Прыгай потом...

Был и ещё один вариантик... Правда, уж точно, на крайний случай — если тот, про которого Катти написала, что он "класса супер" — будет действительно сверх сил человеческих...

" — Нам настоятельно предлагалось продержаться до обеда, — пробухтел, ставя точку в обсуждении, Луф. — Причём не выжатыми в лимон. Нам ещё отсюда самим вырываться, может, придётся и девчонок наших вытаскивать. Поэтому никакого излишнего риска! Никакого!

" — Кстати, Ист, когда мы на прорыв пойдём, не вздумай за нами увязываться! Мы пришли и уйдём, а тебе здесь жить, — предупредил поэта мрачный вект.

— Жить-поживать и добра наживать! — не удержался от мелкого прикола беспечный норт.

" — Слушайте, а вы Иллену мне умыкнуть потом не поможете? Мне без неё всё равно не жить — а с нею... Где жить с нею — мне тоже всё равно!

И принцы переглянулись.

Девушки щебетали. Первый бой второго раунда божественной битвы их впечатлил... Да уж, явственно слышимый сквозь вопль умирающего хруст позвоночника — такое пронимает насквозь.

Они даже почти перестали поглядывать направо, где чуть ниже них по давней традиции было место храма Анатары. Там, среди красных жриц, восседала... Не постыдились же и сюда притащить! Храм предъявлял граду свою "гостью" из Эллезии — бесстыдную проститутку в бесстыдном эллезийском платье! Всезнающая Виталлия поделилась сплетней: граф ла Пугкретт через их храм вытребовал её себе на тридцатилетие. Напоследок, говорят расположил её, голую на ложе и всю укрыл золотыми империалами.

Но теперь девчонки словно забыли и это!

— Нет, но каковы нагтилины! Ведь нашего даже после этого унесли живым!

"Лучше б мёртвым, — подумала Лестра. — Продержаться надо три раунда. На третий — его просто вынесут и положат в центральном круге. И он станет первой жертвой. Но... каков воин!"

Нет, по стати его молодой соотечественник выигрывал, но всё-таки в том был виден... циркач, что ли, а этот... А десять тысяч таких, собранных в хирде?! Трудно поверить, что перед ними можно устоять... Хотя во время прошлой их усобицы вектский легион — в котором даже уже женщины присутствовали! — устоял же...

"Строй бьёт силу!" — по этому поводу говорил её отец.

Вот и в этом бою... К нагтилину сразу пристроились двое её соотечественников, а другие двое решили положиться на себя. И погибли... Нагтилин не то, чтобы подставил их, он использовал их ошибки. И их панику — продакстра! попробуй тут не запаникуй! — и за счёт них продержался первые минуты. Она уж подумала, что следующими он использует и "своих", но в конце случилось неожиданное, совершенно непонятное — чтобы спасти одного из них, он практически пожертвовал собой.

— Как такой вообще противостоять можно?! — воскликнула Веталлия.

— Воинам — никак. Магам... Вон, смотрите, как с нею управляются маги!

Она бы выстояла. Первый каст сразу — замедление! Тварь, как ни странно к магии разума весьма уязвима. А потом уже было бы время вылепить мощное ледяное копьё.

Она бы не выстояла во время первого раунда. Но против своры вообще маги уязвимы весьма и весьма. Нужно что-то массовое и, значит, мощное, а когда твари уже близко, самой тоже прилично достанется... Так поэтому магов всегда сопровождает отряд воинов. Которым мелкие твари — не проблема.

И вспомнив магиню-подругу, Лестра улыбнулась:

"А вот Торри против продакстры не выстоять бы!"

К огненной магии змея практически имунна. Царевна выжгла бы ей глаза, но у той есть... даже не нюх, а что-то ещё, позволяющее чувствовать движение... Да и вообще...

Девочки редко говорили — даже между собой! — о своей магии, но... Как Торри готова была выкипятить речку, Лестра помнила и... И тогда она удержалась и не сказала, что, окажись на её месте, она бы ту речку не выпаривала, а в лёд сковала. Вместе с поганой каракратой.

— Истрелл! Истрелл! — зашумели трибуны.

Новая группа. Парни вышли на арену. Пятеро. Четверо воинов и поэт.

— Лекс! — перекрикивая их, зашёлся одинокий женский голос.

И норт — вот уж неисправимые выпендрёжники! — вскинул руки.

— Лекс! Лекс! Лекс! — завопили вслед.

— Истрелл, Истрелл!

"Да что ж они вытворяют! Не хватало только сейчас устроить соперничество меж ними! — поморщилась Лестра: — Чтобы норт, как нагтилин перед ним — двумя бандитами, тихо пожертвовал бы в начале поединка алексанским поэтом."

— Внимание! Десятисекундная готовность!

Гонг.

— Десять! Девять! Восемь! Семь!...

Всё, дальше уже зона не её ответственности! Катти глядела на карту, на фиолетовый значок чужого ЦП и на россыпь серых точек вокруг него. Как ожидалось — охрана. И тёмного прохода к нему и внутрь — нет. Ей одной туда не прорваться, надо брать девочек. А у девочек есть свои командиры — свои маменьки.

Да и отчитаться об исполненном перед командирами своими, по случаю — теми же маменьками, тоже надо. Катти расположила перед собой кодовую таблицу и взяла иголку. Ох-х-х, скорее вырваться бы отсюда... Ну, больно же!

Тройной укол:

"ВНИМАНИЕ!"

Ответ — два далёких укола — последовал почти сразу:

"Готовы!"

" — НАШЛа... БЕ...

— Не понимаю! — выкрикнул библиотечник, и тут же приписал:

"...ЛП?? ...ЦЪ???"

— ЦП! — первой нашлась Агвелта. — Она нашла их Центральный Пост!

Паренёк тут же стёр с доски все свои знаки вопросов и выписал:

" — НАШЛа ЦП."

— Подтвердить получение!

— Сделано!

" — ОН под ОХРаной. ШЕСТеро. БЕРу ДЕВушек."

Матери девушек переглянулись. Шестеро воинов против трёх девчушек? Да каких ещё трёх?! Как воинская единица Катти — ноль!

"Еще один небольшой абордаж?! — пожала плечами коресса. — Да!"

"Сина?!... Девочка моя... Принцесса истинная... А там же надо будет убивать... Там же будут убивать её!"

— Подтвердить получение, — враз пересохшими губами произнесла Клерисса.

— Сделано!

— А логично, — проговорила Шитона: — Где ещё разместить базовый элемент охраны дворца, исказитель тот демонов, как не в самом тайном месте?! Молодец Катти!

— Это не твоя младшая дочь сейчас пойдёт резаться с мужиками! — не выдержала Клер.

— Нет, — пожала плечами и степная воительница. — Мой старший сын сейчас дерётся за неё на Арене.

Это было красиво!

За десять секунд, даваемых на подготовку, мальчишки рассыпались по Арене. Нет, не по самым её углам — они предыдущий бой пронаблюдали тоже и расстояние тревожности у продакстры вычислили. В дальний конец поля сразу же был отправлен поэт — тоже урок предыдущего боя, не приведи Позикрона, ещё и Истрелл споткнётся!

Но поэт даже там остался поэтом — не тварью дрожащей, а профессионалом, собирающим материал к новой балладе! И ещё, знающим толк в массовых действах — он оставался тоже! Как он следил за боем, какими яростными жестами сопровождал движение чудовищной змеи, каким восторгом — каждый роскошный финт юных воинов! И вслед за ним, подчиняясь его мановением — взрывались криками трибуны!

Да он и запел бы! Но негодяй и без слов сумел как-то донести до зрителей, что вон те, которые противостоят страшилищу, запретили ему привлекать к себе её внимание.

Но... Он же их героями делает! — вдруг поняла Лестра. — Попробуй теперь, если они продержаться и третий раунд, — не отдать им должное! Слукавить и не исполнить их "единственное желание"! Трибуны — город! — уже влюбились в них.

Вот морда змеи взрывает траву в шаге от — в то же мгновение отпрыгнувшего! — норта. И трибуны ревут:

— Лекс!

А Лекс, вскинув руку, подчёркнуто не оглядываясь, неспешно отходит.

Неспешно, потому что в это время перед тупой мордой стремглав несётся огромный нагтилин. Змея подбирается и бьёт головой туда, где должен бы он сейчас оказаться, но тот в ту же долю секунды поменял направление, откатившись в сторону. И перед рылом змеи уже маячит вект.

А трибуны в полном согласии с восторгом алексанского мальчишки ревут:

— Фулг!

И нагтилин Фулг, в полной недвижимости дождавшись, когда продакстра, неистово зашипев, сосредоточится на новой цели, поднимается, как-то неловко смотрит на трибуны, и смущённо...

— Какой он милый! — пищат подружки.

...и смущённо пожимает на овации своими плечищами.

"Как машина, как боевая машина, — подумала Лестра. — Четыре человека разных наций, но единый механизм. В бессчётных тренировках приработавшихся друг к другу. И полностью друг в друге уверенные."

— Лин! Лин! — взвыли трибуны.

Да что, там, трибуны — она закричала тоже! Потому что удержаться не было никакой возможности — с таким надменным аристократизмом вект проигнорировал бросившееся на него чудовище, полностью уверенный, что его друзья, отвлекут его! И отвлекли.

Наёмник? Да какой это наёмник — настоящий принц!

И тут крик застрял у Лестры в горле... Потому что всё вдруг сложилось. Потому что её губы выговорили совсем другое:

— Этого же не может быть...

— Да! — тут же подхватили её подруги.

— Невероятно!

— Что они вытворяют!

— Осталась минута! Они продержатся! Они продержатся!

— Слушайте, я влюбилась! Во всех четверых!

— Напрасно, — тихо, в общем гвалте неслышно, пробормотала Лестра. — Трое из них уже заняты.

А потом хмыкнула на себя:

"Кстати, четвёртый-то — ничей, кор — свободен..."

Но нет, быть этого же не может! Им же даже на лошадях ещё больше суток скакать и скакать! А они здесь вчера уже были!

"Вот и проверю."

Дождавшись относительного затишья: мальчишки, на время бросили фасонить, и все вчетвером своим мельтешением просто уводили — отгоняли! — змею от угла с поэтом, и потому трибуны чуть примолкли, она во весь голос, как могла, громко, практически завизжала:

— Акки!!

И кор рефлекторно на неё оглянулся.

Сина с Никкой всё молчали. Они всё боялись выдать себя... Ну, Катти!.. Никка не выдержала и, чтобы занять руки, пододвинула к себе лист бумаги, подняла карандаш... И набросок за наброском — Катти читает, Катти хохочет, Катти горько рыдает...

Всё сходилось — и возраст, и внешность, и то, как она появилась... Здесь таинственно пропала, там таинственно возникла! Каким образом?! Да мало ли! — может, какой свиток телепортационный был у этого... как его? — у "дяди Продиуса"! Может, он разведкой у них заведовал, вот и поимел артефакт для какой-нибудь тайной операции, а использовать пришлось совсем по другому поводу!

И ещё одно сходилось: про прежнюю жену нынешнего императора девочки читали — один из поводов, почему двор был против их брака, она была магически нейтральна... Как очень немногие из аристократии. Совсем как "простолюдинка" Веккатта.

Принцесса Викгторрия... Что она возится, эта принцесса?! Уже почти полдень! Мальчишкам же ещё чуть-чуть и на третий раунд выходить придётся! Против, не приведите все боги! — дегеи?!

— Уж полдень близится, — улыбнулась младшая сестричка их библиотекарши, переиначив всем известную фразу из классического романа. — Сейчас Лестра подойдёт и, что там, на Арене, случилось, расскажет. Хоть бы Истреллу повезло!.. Хотя третий раунд впереди... А больше одного... За всю историю больше одного участника считанное количество раз выживало. И это каждый раз были настоящие воины и ни разу — не настоящий поэт. А воины там — это ваши соотечественники...

И тут свет в комнате мигнул — раз, другой, третий... Сина переглянулась с Никкой -тревога?!

— Это ещё что такое? — огляделась по сторонам и Торри. — Не понимаю... — но сбить себя с толку посторонними непонятками её не получилось, она опять уставилась на своих "гостий": — Но, что же это получается: вект, кор, норт и нагтилин — одна команда и, причём, мальчишки... — продолжила размышлять она. — Но этого же не может быть!

Она вскочила на ноги:

— Это они?!

— Сядь! — приказала Сина.

— Но этого же не может быть... — потрясённо повторилась принцесса Агторрия: на вытянутых, направленных на неё ладонях обеих девушек, едва ли не вплотную с абсолютными блокираторами магии — ажурными браслетами, над вывернутыми ладонями парили облачки кастов малого паралича.

— Сядь! — повторила Сина и тихо добавила: — Пожалуйста!

И в её "пожалуйста" больше не было командного тона, приказной вежливости, а только просьба.

Нет, против двух уже готовых кастов, она предпринять ничего не успеет. И ничего не успеет сделать против двух изготовившихся воительниц. Кора, как ей рассказали, не допустила ни одного чужого касания к себе, вертясь меж полудюжины подручных Ритогла. А здесь их двое против неё одной.

Торри села.

— Но как?.. — попыталась выиграть она время: вот-вот и придёт Лестра. И, может, не одна, может, заявятся и остальные рассказать чужачкам о втором раунде, и в возникшей суматохе...

— Извини, некогда: сейчас твоя Лестра появиться уже должна. Слушай!

Но эллезийская принцесса сама сделала паузу.

"Сначала обдумай — потом говори!" Сколько раз ей это повторяла "эйдежь" Анаттолия, а она только хмыкала чуть ли не каждое её замечание, мысленно отбрёхиваясь: "А с главным по халатам ты много думаешь?" И вот пример в боевой обстановке...

— Слушай. Первое. Тройное мигание света — это нам сигнал от нашей подруги. От нашей библиотекарши. Она — рыжая и вся в конопушках. Появилась у нас, незнамо откуда, в разгар серянки. И теперь ваш дворец её слушается. Кстати, браслеты дезактивировала тоже она.

Никка, не поворачиваясь спиной, шагнула назад, правой рукой нашарила на столе свой изрисованный лист. Сунула его в руки Сине и опять, чтоб не оставаться на одной линии, не быть рядом — сделала шаг в сторону. Эллезийка боковым зрением, не спуская глаз с Торри, определилась с рисунками и показала их сидящей.

— Это она.

— Мама! — выдохнула имперская принцесса и, потрясённо объясняясь, добавила: — У отца в Первой спальне... Он никого туда не пускает, только нас с братом... И то раз в год. В день её смерти.... Картина там... Мама накануне свадьбы. Оставь рисунок — не рви! Пожалуйста!

— Не порву, — и Сина просто отпустила лист. Он, колыхаясь, опустился на пол. — Слушай дальше. А дальше — второе. Да, те четверо — это наши парни. Прошли сквозь Ксетронир напрямую. Мы сейчас уйдём за ними. Тебя с собой взять не можем, у нас на твоё использование — прямой запрет. А что такое приказ в боевых условиях — сама знаешь. Не знаешь — у брата спросишь. Третье. У вас заговор. Среди участников — все твои дядья и обе тётки. Против твоего отца, твоего брата и против тебя. Вмешиваться в ваши внутренние перипетии — у нас запрет тоже! Но предупредить — не значит вмешаться! Уцелей, а? Ведь иначе меня брат, что я тебя бросила, не простит... Предположительный срок начала — начало третьего раунда. Они, там, кажется, опять дегею вытащить хотят! И потом под шумок... Прошлый раз её Катти остановила — да, и это тоже была твоя сестра! — ныне будет некому, — и вдруг задумалась: — Слушай... А ведь теперь... Теперь, ясно, что наверное, сможешь ты! Наверное, теперь и я, но ты-то уж — точно! Ведь, мало того, что мы тоже тот же обряд только что прошли, но ты с Катти ещё и одной крови! — но она потрясла головой: — Некогда! Последнее. О теневых коридорах знаешь?

Торри промолчала, она всё заставляла себя не смотреть на пол, на лист бумаги, где читала, улыбалась, плакала её... Неужели и в правду — её сестра?!

— Да отмирай ты! Времени нет совсем уже! На Арене уже пентаграмму, наверное, вычерчивать начали!

— Про существование тайных проходов знаю, — заставила она себя отвлечься, сосредоточиться и ответить.

— Смотри, вот вход в них отсюда.

И чужачка повернулась к Торри спиной. Остался только один противник! Противник?! Торри метнула взгляд на кору. Та покачала головой, демонстративно подняла левую ладонь, дунула, и облачко каста развеялось. Теперь Торри успевала первой! И...

И ничего не стала делать... Только секунду-другую смотрела той в глаза. И коресса улыбнулась... Правой рукой она, вроде бы, придерживалась у себя за спиной за спинку кресла... Никка перевела эту руку вперёд и положила на столик стальную обеденную вилку.

Как её брат метал в цель всё попадавшееся под руку, Торри видела не раз. Не только вилки, но даже и блюдца! Сама она этим не баловалась, думала, что уж её-то собственная магия всегда при ней!

— Принцесса, ты сделала правильный выбор, — опять заговорила Синнаэль.

Торри повернулась к ней и увидела, как рассеялось — только сейчас рассеялось! — ещё одно полупрозрачное облачко с её руки.

— А теперь смотри!

И тут же у неё на глазах высвободила ключ нитрониума и открыла двери в тень.

— Катти — Веккаттой она у нас именуется — считает, что эту ветку коридоров из ваших родственников никто не знает. Но за нами не ходи, нам-то она вон, — качнула головой в сторону коридора эллезийка, — проводника дала, а без него здесь опасно! Очень. Но от своих ты сможешь в тени укрыться и пересидеть. Только предварительно сразу же — сразу после нас! — активируй запор своей кровью. А нам, извини, некогда! — и повторила: — Выживи, а? Это и будет моё тобой проигранное желание! Выживи!

Сина порывисто вернулась, обняла чужую принцессу, коснулась губами щеки новой подруги, оторвалась. И тут же Агторрию обняла Никкора.

— Дождись Лестру! Вдвоём вы от кого угодно отобьётесь! Сейчас проводишь?

Так что, увидеть легендарный "проводник" — мерцающий голубой пунктир, который повёл девочек к ближайшему повороту, Торри довелось. А они уже бежали — высоко подобрав юбки, бежали вслед за ним.

"Агторрия! — прикрикнула на себя оставшаяся. — Потом балдеть будешь! Сначала дело!"

Она быстро нашла в рабочем секретере перочинный ножик, порезала себе ладонь и кровью измазала весь столбик нитрониума. И через двенадцать секунд с облегчением — почти восторгом! — услышала, первый раз в своём родном дворце услышала, гонг приятия прежних!

Лестра неслась к подруге. Коридоры дворца были пустынными, все, кто мог, были на трибунах Арены, а обитатели дворца могли добиться этого почти все. Даже служанки. Хм... Даже стража? На перекрёстках коридоров привычные посты стражи пустовали... Ну, да понятно! Устроители "божественной битвы" обещали сегодня нечто! И оба первых раундов все эти сумасшедшие ожидания оправдывались. А впереди ещё и главный, третий раунд! Но встречных— поперечных не было, и Лестра, задрав подол широкого платья почти к коленям, мчалась к своей Торри. Но как же неудобно!.. Поневоле позавидуешь эллезийкам, освоившим мужские штаны!

Нет, сама она всё сделала правильно — не придерутся! Догадка о принцах — это только догадка. Но семье сообщить о ней она попыталась! Лестра хихикнула: она издали дождалась, когда к отцу подошёл важный сановник, и впёрлась в ложу. Отец мановением бровей выгнал её. И всё! Она тогда написала записку и отдала её третьему секретарю. Пока теперь листик тот проплутает по бюрократическим коридорам!.. А в суете "божественной битвы" и затеряется ещё. Но это уже не её проблемы

К подруге!

Интересно, а чужие принцессы о своих "избавителях" знают? А ведь получается... — Лестра даже притормозила на миг, — получается, что знают. И вовсе не боязнь крови удерживала их от Арены... Какая ещё кровь?! Как это кора умудряется вечно выглядеть цветочком-художницей?! Она же в абордаже на "Ласточке" участвовала! А там, кого не зарезали — утопили. Конечно, признаем, было за что, но... Но на Арену они не пошли, не из-за нежных нервов, а, чтобы удержать от неё подальше Агторрию.

Но как они-то узнали?! Они же вечно на виду, и Торри от них ни на шаг не отходит! То есть, выходит не они узнали, а им сообщили... У них есть здесь свои люди.

Ну, Клерисса! Недаром про её разведку отец едва ли ни сказки рассказывает! Но чтоб прямо внутри самого Огненного дворца?!

Подожди... И сейчас они, девчонки эти, вдвоём против одной Торри? Конечно, Торри сумасшедшей силы магиня, а на тех — ажурные браслеты, но что стоит той же корсарыне зайти за спину к вражеской принцессе и... И делай с ней, что хочешь...

И Лестра побежала вообще сломя голову. Кто только придумал эти проклятые юбки?! И вдруг услышала топот сзади. За ней? Гонятся? На следующем повороте она притормозила и оглянулась. И через несколько мгновений с облегчением выдохнула — это был Телл.

Герцог Дакр ла Алевтим вкушал чай.

"Профанация вкуса"! Теперь он понимал графа ла Оггорет — тот "Обезьяний царь", что они пили прежде отличался от этого настолько же, насколько он же, даже прежней заварки — от "чая байхового" для простонародья!

В ложе было спокойно и просторно. Повелитель ушёл на обед со своей новой фавориткой, его дражайшие родственники один за другим потихоньку расползлись тоже... Вообще-то, это странно: что будет подан настоящий "Обезьяний царь", всех предупредили. Ладно эти олухи, великие князья, но старшая сестра императора со своим мужем такое бы пропустить были не должны. А что нет младшей — так оно и к лучшему. Под такой чай упражняться в злословии — это кощунство. Вон она даже — совсем же недавно в нём уже красовалась! — опять нацепила своё колье звёздного хрусталя. Наверняка, чтобы напомнить Анаттолии про их, якобы, пари! Но Толли зайти, воспользовавшись своим титулом, в императорскую ложу, видимо, не осмелилась... И это требуется подправить. Пусть привыкает, что где император — рядом она. И приучает к этому других.

Он подозвал пажа:

— Найди эйдежь Анаттолию ла Ариерти, пригласи её сюда. Срочно. Но учтиво. И проводи.

— Слушаюсь, ваша светлость!

— И смотри, чтоб никаких оттяжек — никаких, там, переодеваний, причёсываний, "привидений себя в порядок"!

— Понял, ваша светлость!

Паж выскользнул.

Нет, герцог не пытался подставить... подложить повелителю свою протеже. Роггакеру XXXII она не во вкус. Темноволоса и, самое главное, ей гораздо больше двадцати трёх лет. Но... Что-то назревает, а Толли умна, умеет видеть и... и умеет чувствовать. Её интуиция! Пятнадцать лет тому назад она спасла его.

Тогда она только-только появилась при дворе — купила себе место фрейлины. Не впрямую, конечно, пошлым золотом, а камешками драгоценными, подаренными нужному человеку. Муж её на это согласился. Точнее, согласилась её свекровь, что семье — пора. Что без прямого участия в придворной жизни уже страдает дело — заводики их, шахточки...

А он заметил свежий цветочек и... Ну, да что, там, объяснять?! И был у них, можно сказать, медовый месяц, когда девочке было позволительно покапризничать, и она в ту ночь утащила его из дворца — зябко ей, видите ли, стало! В Огненном Дворце она замерзать, видите ли, начала! И они ночь провели в его дворце, в его спальне. Он тогда подумал: ну, любопытно ей — чего б не побаловать!

А на утро... Мятеж был подавлен стремительно. Но императрица убита, большинство её родственников — тоже, одна из близняшек пропала. А на скорых допросах выяснилось, что и он — герцог Дакр ла Алевтим, тоже был в списке целей.

К прибытию императора заговорщики были казнены, род графов ла Стреков — вырезан. К последнему лично свои ручки белые приложила младшая сестричка Роггакера — рыжая Листеллия, а в расследовании отличился её ставленник, главный по её охране, её любовник герцог ла Короннель.

Прежний начальник охраны Огненного Дворца был казнён уже императором... Он его сжёг огненным столбом. При первой же с ним встрече.

А Листеллия... Ведь, тоже, как и жена его любимая — рыжая-рыжая... Ну, по-другому рыжая, но то ж оттенки. И было ей тогда как раз двадцать три... Кровосмешения в императорской семье уже полтысячелетия не боялись, но в жёны Роггакер её всё-таки не взял. "Муж у тебя уже есть!" И, наверное, даже тогда она мужа своего как-то любила: в живых он остался. Или, может, понимала, что тот довод лишь отговорка. Не тот, так другой придумает. Или, может, был и прямой запрет. Дакр никогда ни с ним, ни с нею этой темы не касался — больно самому жить хотелось.

Вот и присмотрелся к фрейлинке он внимательнее, чем к очередному "цветочку". По-серьёзному. И подтвердилось: на её интуицию можно опираться, как на серьёзный аргумент. А при её уме и наблюдательности из неё получается... если не ценный работник, то важный союзник... А ведь ещё она и женщина... Сладенькая.

Но неужели и теперь её наблюдательность, интеллект и интуиция сработают, и гвардейцы, в самом деле, впустую будут караулить горные склоны, в то время, как мальчишки пролезут как-нибудь, тех не замечая... Но как? Уж больно живописная должна быть компания — степняк норт, светловолосый вект, атлет нагтилин и красавец кор. Как такие могут умудриться остаться незаметными?

Стоп! Нагтилин, кор, вект и норт...

— Под-дож-дите... — внутренне, даже в мыслях заикаясь, почти вслух выговорил герцог. — Но как? Но этого же не может быть! Ну, пацаны!..

— Ваша светлость! — вошла в ложу и склонилась в реверансе важный работник и ценный союзник.

— Оставь нас! — кивнул Дакр пажу и, и взглянув на лукаво улыбающуюся женщину, добавил: — Когда поняла?

— Эх... — разочарованно вздохнула она. — Не вышел сюрприз, — и ответила: — Перед самым концом боя.

— И смолчать хотела?

— Уже шла к тебе. Увидела, что ты остался один, и пошла. Потому что... — она оглянулась на дверь и продолжила: — Кому об этом рассказать — решение не моего уровня.

— Правильно решила, — согласился с ней главный подаватель халатов. — А до меня только что дошло. Вот прямо только что, — он нервно сглотнул. — До начала третьего раунда время у нас есть. Надо обдумать. Не мешай мне. Налей себе чаю — это "Обезьяний царь", заваренный по новой сигнатуре — оценишь. И не мешай мне...

— Спасибо, — не удержалась от привычной, вдолбленной с младенчества вежливости она. А потом не удержалась ещё раз: — Уж больно жутью тянет от тех узоров, — кивнула она на гексаграмму, проявляющуюся на поле Арены под руками дюжины аколитов. — Словно мороз по коже... Зябко — словно холод прямо от собственных костей отслаивается. Ты точно хочешь при всём этом присутствовать?

— Листеллия! — проворчал он. — Да что с тобою? Я же попросил: не мешай!

Но уже через мгновение... Хорошо, что ему только что вспомнился тот, давешний мятеж...

— Лис... А помнишь, как тебе, давно уже, здесь, во Дворце, со мною зябко уже раз было? Помнишь?

Она вспомнила, что они вытворяли той ночью:

— Когда ты меня к себе водил? Помню, конечно, — и улыбнулась: — Приглашаешь?

Вот, уж эти мне женщины!

— Лис! А про то, что ещё было той ночью, уже забыла?!

Нет, у этой ещё до мозгов достучаться иногда получается! Поволока из её глаз рассеялась.

— Что ты хочешь сказать?

— Вспомни те ощущения и сравни с этими! Сосредоточься!

Женщина промолчала. Подошла к столику, подняла чайничек... Работа прежних — вода в нём остаётся горячей почти сутки, налила себе чашечку...

— Ох, какой запах...

Теперь он не мешал ей. Сейчас она ещё и примется болтать. Некоторым, чтобы отвлечься от внешнего, приходиться медитировать, некоторым помогает выплакаться, Толли — вот так. А потом среди словесных кружев, иногда — не договорив слова, она, оборвав себя, предъявит найденное.

Она огляделась, поморщилась:

— И ты хотел, чтоб я вот здесь мучилась? Тут же было не повернуться, наверное. И из какого закуточка я бы на поле смотрела? А это ещё младшего поколения не присутствовало! Торри с подружками новыми осталась... Ох, вот негодяйки! Вот почему они сюда не пошли — им нашу принцессу подальше от Арены удержать надо было! А ла Ферн не знал и воспользоваться случаем хотел, с нею посидеть... Ну, не посидеть — за спиной постоять. Всё-таки отсюда такой вид...

— Стоп! — помертвел Дакр. — Паж!!

Уж что там решил паж, на такой крик — непонятно, но он влетел с обнажённым кинжалом.

— Да??

Огляделся, смутился, принялся засовывать клинок в ножны.

— Виконт Астеллий ла Ферн пытался войти в ложу?

— Да, ваше светлость, — буркнул мальчишка. — Примчался перед самым концом раунда, глаза — по полтиннику. Но в регламенте же точно указано: во время боя допуск — только членам семьи. Тем более что Торр... принцессы Агторрии внутри не было. Он узнал и убежал.

— Свободен! Лис, бросай чай и за мной! Без тебя, боюсь, меня на ваш этаж теперь не пустят! Быстро!

И он почти побежал! А чай?! Настоящий "Обезьяний царь"? Она только глоток отпила... Нет, он с ума сошел?! В коридоре, поняв, что в таком платье ей за ним не угнаться, он кинжалом до колена распорол его! Её новое платье!

Но тут и до неё дошло, что должно случиться, чтобы молочный брат Торри, выпучив до квадратного состояния глаза, кинулся её искать.

И эйдежь Анаттолия ла Ариерти, наставница Палестры по курсу придворной учтивости, нагнулась и разодрала платье почти до бедра.

— О-о! — таки сказал герцог на открывшийся вид.

И этот, полный весёлого вожделения взгляд, мурашки, пробежавшие по её коже прямо под эллезийского покроя бельём, помогли ей вспомнить времена их медового сумасшествия.

— Точно, — сказала она. — Один в один. Тот же, давешний холод. Только тогда он... словно во всём воздухе дворца стыл, а сейчас конкретно — от гексаграммы морозит.

— Ну, так что стоим?

И они помчались.

— Клер, какие ж мы дуры! — вдруг почти выкрикнула Шитона.

— Что?!

— Представь, Катти сейчас находит тот долбанный исказитель, а никакого, похожего на загогулину, рычага нет! И она спрашивает нас: что делать? И что мы ей ответим?

— Семереник! Сюда его! — тотчас же дошло и до Акнаккоры.

— Да он в Лазурном сейчас где-нибудь пузо греет!

— Клер, не тупи, — раздался спокойный голос Агвелты. — У него, что? — нет при себе артефакта дальней связи и свитка телепортации с якорем во дворце?

— Если не взял — убью.

Вообще-то хранилище АДС — секретно. Сколько в нём их — артефактов дальней связи — секретно, возможность увидеть картотеку — секретно. Ведь это ещё и экстренная связь с агентами... Которые и в сопредельных королевствах имелись тоже... Но гори огнём все хаты! Да и Имерний давно уже свой нос сюда посовал и надписи с полок — "Корлэнд", скажем, заставил заменить на иероглифы. А табличку соответствий предписал хранить в другом месте. Клерисса на свою память не жаловалась, но...

" — Не обсуждается! — буркнул вредный старикан.

" — Дорогая... — извиняюще пожал плечами её любимый супруг.

Королевы только переглянулись открывшемуся. Что изготовление АДС-ной пары уже пару лет, как входит в курсовые лабораторные работы восьмого семестра Университета, они знали, но увидеть зримый результат... Сотни! Не меньше...

— Семереник! Здесь я и мои царственные сёстры.

— Да, ваше величество?

Да уж, в этом голосе было и море, и пляж, и дым костра, и запах жарящегося на огне мяса, и вся роскошь мокрого купальника, облепившего грудь его математички... Ну, погоди!

— Семереник, сейчас... — она взглянула на пёстрый овальчик часов прежних. — Сейчас 11-16. В 11-30 ты должен быть у меня в ЦеСе.

— Но ваше величество!..

"У нас мясо подают!" — взвыло в его голосе.

— Ты можешь понадобиться Катти. Жду!

И она оборвала сеанс. АДС рассыпался.

— Думаешь, успеет? — покачала головой Шитона. — С другого края света...

— На минуту опоздает... — И Клер словно сама почувствовала тот пронеживающий зной тропического солнца... — премии лишу!

В 11-29 в приёмной ЦеСа послышалась суета, крики, стуки...

— Пропустите! — крикнула королева.

И ввалились они, в пляжных одеждах, с сыплющимся с босоножек песком, с влажными волосами... У девиц сквозь лёгкие платьица бесстыдно просвечивали мокрые купальники... И только лейтенант охраны был весь в форменном, выглаженном и строгом. Хотя и его волосы сухими не казались, но ниточка пробора выглядела безупречно. Гвардия! Её гвардия!

— Не опоздали? — загомонил Семереник. — Катти ещё о себе знать не подавала? А мяса никто не хочет? Из тамошнего барашка... Во, лейт поспособствовал.

О боги! Они с собой и ведро почти ещё скворчащего шашлыка притащили! Нет, лишение премии этим её выкормышам не грозит.

Два норта приходили в себя после боя с продакстрой. Они выжили. Глядя, как лихо пацаны управились со своей, они несколько расслабились. И как быстро выяснилось — напрасно. У парней было четверо воинов — больше! — у них имелась команда в четыре воина. А их быстро осталось только двое. Да и то...

Смурной нервы потрепать им успел. Он, тоже внимательно просмотрев оба предыдущих боя, придумал собственную стратегию — не отходить от кого-нибудь из них. Но принцы для продакстры были равноценны, вот у них и получалось устроить с нею пятнашки, постоянно переключая её на новую цель, а этот придурок... Сотворил цель предпочтения! Команд не слушал, создать третью точку его не заставить, а воин он сильный, отвязаться долго не получалось... Змея, быстро покончив с двумя, потом ещё за минуту вымотала их вусмерть. Но они-то хоть менялись меж собой, а Смурной просто выдохся, и, наконец, упал. Но тут же выяснилось, что двоих измотавшихся человек для смертельных пятнашек — маловато. В общем, едва-едва... До пятого гонга они дотерпели чудом.

Что сыграло роль чуда — они догадывались и едва оказались в камере, не сговариваясь, подошли к своему принцу и снова опустились на колени:

" — Прими моё сердце, — сказал один.

" — Прими моё сердце, — сказал другой.

"Они не братья? — подумал Келдаз. — Опять в один голос..."

Перед своим боем они вот так же подошли, молча отодвинули поэта, преклонили колени и практически одновременно произнесли:

" — Мой принц, благослови на бой!

" — Мой принц, благослови на бой!

" — Я?! — изумился Келдаз.

Хорошо Аккору! — он уже участвовал в абордажах, и не только как матрос — он уже и командиром бывал! А откуда в Нортирии взять теперь боевую практику?!

" — Ты.

" — Ты.

Но Акки ж благословил двух бандюганчиков, и они вышли из схватки без единой царапины! А чем он хуже?! Он не хуже!

И тут же послышалась сбоку подтверждающее:

" — Ты! — в голосе Ниэллона не было ни малейшего сомнения.

" — Ты ж тоже — наследник, — раздумчиво подтвердил Луфгегл. — Наследник династии. Давай!

" — Ты — их принц! Делай! — словно выделяя, словно выдвигая из длинной вереницы королей Нортирии, из всей династии именно Келдаза, хлопнул по плечу Аккор.

И вся толпа предков, похохатывая, вытолкала его вперёд.

" — Благословляю! — Келдаз ударил по плечу плоской стороной своего меча одного. — Благословляю! — ударил по плечу другого.

И вот они опять стояли перед ним. Живые. Уверенные, что это он спас их. Спасло его слово, которое у королей — дело! Что ж...

" — Твоё сердце со мной! — сказал он одному.

" — Твоё сердце со мной! — сказал другому.

И закончил ритуал:

" — Поднимитесь!

Они встали.

" — Отдыхайте! — отдал команду он своим первым преданным.

И они о теперь отдыхали. Впереди раунд номер три. Последний. И впервые с вызова из королевского дворца Тасла затеплилась надежда. На третий раунд по традиции выходили все уцелевшие. И встать рядом с этими мальчишками... Плечо в плечо со своим принцем. Простившим их, поднявших их, принявших их.

О, они встанут!

В прихожей их зала вдруг занялась какая-то суета, гомон, раздался выкрик:

— Ваше высочество!..

— Вротийская припёрлась, — нервно сглотнул алексинский поэт.

— Сидишь здесь! — тут отдал приказ вектский принц. — Что бы ни случилось, сидишь здесь! Парни, приготовились!

Но за оружие "парни" хвататься не стали.

"Они ещё и маги?!" — переглянулись норты.

— Ваше высочество, у меня прямой приказ императора — никого! Ни единого человека — не взирая ни на звания, ни на титулы! Вам придётся убить меня. Потому что иначе меня казнит палач его императорского величества.

Тишина. Всё-таки эта сестричка не настолько отморожена, чтобы пойти поперёк воли своего братца!

— Эй, поэтик! — пробился сквозь двери женский голосок. — Ты меня слышишь!

И здесь магия. Голос был... Она не кричала, но голос был отчётлив.

— Ты меня слышишь. Так вот тебе от меня наказание: последней твоей мыслью перед смертью будет отчаяние, что не тебе выпадет написать о происшедшем балладу! Не тебе!

И опять тишина. А потом лязгнули засовы и появился давешний сержант:

— Ушла, — сообщил он. И хмыкнул: — "Наказание"! Чтоб меня в детстве так мамочка наказывала!

И смешки вокруг подтвердили, что и остальные с удовольствие поменяли бы хоть пару своих розог на нечто подобное. Гы-ы!.. На невозможность рассказать о них!..

Но поэт...

— Плохо дело, — сказал Истрелл ла Кратас. — Значит, будет что-то легендарное. По-настоящему эпическое. Значит, и вправду... Парни, у вас против дегеи огненной случайно ничего в загашнике нет?

А потом... Нет, интересно: все поэты такие психи? — он вздохнул и добавил:

— Эх, выжить бы! И написать! А потом ещё и спеть!

— Споёшь, — усмехнулся кор.

Он уже начал сдирать стильные погончики с куртки, в которой пришёл сюда, и, пользуясь кинжалом, спарывать с них ткань.

— А ты, — усмехнулся и вект, — приготовься выставить свое единственное желание. Принцесса Иллена?

— Да нет... — махнул рукой несчастный влюблённый. — Уже думал. Но, кажется, Вротийская её для своего сынка приберегает. Пообещать-то мне Иллу, может, и пообещают, но тогда первую ночь в Огненном Дворце я не переживу точно.

— А воля богов?

— Они это волей богов и назовут. Случалось подобное в прошлом. Парни, я уже просил, я вас уже просил: выберемся — помогите!

— Катти! — вынырнув из очередного поворота, девчонки увидели подругу и бросились к ней.

Она сделала шаг им навстречу.

— Да что с вами?! — поразилась она на их обнимания. — Только вечером виделись...

"Если заполночь можно назвать вечером, — мысленно проворчала она. — И некогда же!"

— Ты знаешь, мы про тебя узнали такое!..

"И они тоже. Как-то это у нас одновременно получилось!" — подумала она.

— Мне уже тётя Клер рассказала, — решила сбить она пафос подруг.

— А мама-то откуда?!

— От мэтра Каллиена, наверное. А ему бывший Главный хранитель рассказал, который...

"Стоп! Ещё и девчонкам знать про МБА совсем не к чему!"

-... Который тогда и умер. Ладно, девочки, некогда! Идёмте! Вы просили оружие — выбирайте. И, я думаю, ещё и переоденемся. А то в этих юбках много не навоюешь!

Она отвернулась от них и сделала шаг назад к зияющему в стене коридора проёму двери. Странная чёрная-чёрная окантовка диковатой многолучевой звездой обрамляла её, и такая же чернота царила за нею. Даже свет из коридора словно гасился ею. Но Катти засунула руку внутрь, пальцем сделала движение вверх, и там не спеша посветлело.

— Ничего ж себе... — сказала одна принцесса.

— Катти, что это?! — вымолвила другая. — Сокровищница?!

— Спасибо, — пригладила себе рыжую бровь библиотекарша, — я вдруг думала, может, мне кажется... Но если и сокровищница, то не нынешних.

— Но как?!

— Я в их ЦП на шестой уровень кыллизикл себе пробила. А вам же оружие надо...

Да, она нашла оружейный значок на карте, который был тут неподалёку, и спешила к нему. Ну, насколько можно спешить в этой демоновой юбке и томом "Тёмного мол..." — томом "Хранилища"! — в руках. Девчонки где-то шли к ней — она так настроила им проводник — они шли к ней навстречу.

И вдруг гонг.

Тот самый. Который только для хозяйки. Она так резко затормозила, что книга выпала на пол. Оглянулась — никого. Огляделась — ничего! Пригляделась к стенам — стены как стены...

Молот!

Он по-прежнему был чёрен, она дала ему крови и освободила. И он указал ей на точку активации ключа. Открыла. И не поверила своим глазам. Тут девчонки и появились.

Нет, внутри не было ни куч золота, ни россыпей драгоценных камней.

Оружие и доспехи.

Оружие, которое своим совершенством перебивало дыхание даже у неё, которая считала себя к нему равнодушной. И доспехи, про которые и слов не хватало. И всё комплектами. Раз, два три... Она догадалось, сколько их, но досчитала: иллекка, дассетта. Мужские и женские. И один из них она узнала — на картине он был на рыжей хранительнице. Из оружия — лишь кинжал, а доспех... Ну, не только доспех — комплект был полон, даже нижнее бельё присутствовало... И такое... Хм... Не то, что у нынешних владельцев дворца, это надеть будет не стыдно! Доспех... Нет, это не кожа, и даже... Она пригладила его... Даже каллуззим, известный по Льиз Яррулле, отличался от этого материала, едва ли не настолько же, насколько он сам — от лучшей им известной кожи... Какой приятный...

— А мы здесь не первые... — послышалось сзади.

Оглянулась, поморщилась: тут тоже валялся напрочь промумифицированный труп.

— Не обращайте внимания! Выбирайте себе. Но вот этот — мой.

— Катти... — не поспешила обрадоваться принцесса Синнаэль. — А ты уверена?

— Что с бою взято, то свято! — корсарыня Никкора уже определилась, что ей хочется и спокойно перешагнула через труп.

— Этот тоже, наверное, так думал, — покачала головой Сина. — Вспомни Лазурный берег. Без кыллизикла ты бы рискнула что-то из тамошнего дворца вытащить?

— Катти!

— Что?

— У тебя-то ведь кыллизикл на всё это есть?!

— Да! — выдохнула та, которая слышала гонг признания.

— Давай! Из твоих рук! И после твоих слов! Вот этот! Мне! — и вдруг спросила: — А не жалко? Это ж всё, наверняка — легендарка здешняя какая-нибудь!

— Глупости! — пожала плечиками Веккатта. С чего ей жалеть чужое, никогда ей не принадлежавшее?

Она подошла к выбранному комплекту... Да, в ту эпоху знали, как одеть женщину! Даже отправляя её на поле боя...

Взяла ладони Никки и возложила их на доспех, на ремень с сабельной парой:

— С чистым сердцем отдаю — владей по праву.

"Оддиг, тиккар, куинни..., иллекка, дассетта..."

Гонг!

— Вовремя сообразили, — покачала головой юная корсарыня. — Но Кел увидит меня в этом — умрёт! — и повернулась к Сине: — Давай, выбирай скорей. И поможешь мне эту конструкцию — она раздражённо дёрнула себя за рукав, — с себя снять!

— Никаких проблем — вон! — повернула голову она в сторону соседнего комплекта.

"О! какой взгляд! — улыбнулась Катти. — Так она глядела только на Луфгегла! И то, нечасто. Кажется, это называется любовью с первого взгляда!"

— Девочки, и поскорее! Время!

Ну, хоть, как надевать доспехи прежних, никого из них учить не надо было. Управились быстро. И, не сговариваясь, все трое оставили на руке свои браслеты. Уж больно они были в тон, в стиль к остальному наряду. А потом втроём подошли к широкому ростовому зеркалу и замерли... Отходить от него не хотелось даже Катти.

— Стоп! А почему ты не надела диадему?

Сами они надеть шлемы, на которых были... к которым были прикреплены, которые были единой конструкцией с диковинными коронами, надеть свои шлемы они не преминули.

— Ну-у-у... Как-то... Не чересчур ли?

— Да корона же наверняка тоже — защита от чего-нибудь! — не одобрила её Никка.

— И если тебя простоволосой увидит Верриса, то... — хихикнула Сина. — Как тебе из-за нас доставалось, так нам из-за тебя плеть влепит! — и повернулась к другой принцессе: — Ки!

Та всегда понимала, что хочет её подруга с полувзгляда. Они в две руки сняли обруч с короной с постамента.

— Склонитесь, эйдежь!

Нет, ну, чего с принцессами этими спорить в вопросах этикета или по церемониям разным?! Но... в штанах реверанс выглядел бы нелепо — Катти опустилась на одно колено.

— Носи по праву!

И в две руки возложили шлем-диадему на голову. И та... Как когда-то ажурный браслет запястье, диадема мягко обхватила её голову. Больше того — так же прижались к коже поножи и наручи. Комплект почувствовал себя скомплектованным? Девушка, покачала головой, собралась подняться, но руки девушек её придержали...

Что?! Ах, да: "...стелла, поттум, иллекка, дассетта" ...

Гонг!

А ещё через пару секунд переглядываний её подруг... Ах да, они-то такого тона ещё не слышали!.. Но через два вздоха, два взгляда девчонки в один голос схулиганили, как ей показалось:

— Поднимитесь, принцесса!

Потому что принцессой девушку делает не чужая корона.

— Да ладно вам, — поморщилась библиотекарша. — А теперь за мной! Быстро! Потому что опаздываем.

Двинулась и едва не споткнулась о труп, — убрать бы!.. Жаль, не получится — её в империи через пару часов уже не будет. Навсегда не будет... А без неё здесь ещё одну тысячу лет никого не появится. Перешагнув через почти скелет, Катти вывела своих прекрасных воительниц в коридор, закрыла вход в сокровищницу, взгромоздила том "Хранилища" себе на плечо... Сначала она хотела попросить подруг, чтобы в четыре руки его тащить, но.... У них руки должны быть свободными каждое мгновение сейчас и не уставшими — у второго ЦП.

Нет, вырвется отсюда, смоется в Льиз Яррулле и неделю кряду будет только сидеть да лежать. И читать, читать, читать! Ладно, ещё и писать — понемножечку. И самое тяжёлое, что придётся ей поднимать — это её собственная подушка! Или вечная ручка прежних. Всё — набегалась!

И они побежали.

Принцесса Агторрия думала. О, она умела! Преподаватели Палестры своё дело сделали. Создав в их небольшом классе атмосферу постоянной состязательности, они приучили детей сильнейших родов Империи, — кто бы мог подумать! — к труду. К умению прилагать, затрачивать усилия ради достижения цели. Даже, если этой целью было всего лишь чуть-чуть задрать носик перед подругами.

Тем более, что отвлечённых наук они девушкам не предлагали. Геометрия? — а как без неё вычислить площадь участка, отдаваемого в аренду? Астрология? Как иначе, не зная движения светил, самой составить гороскоп нужного человека, не полагаясь на мнение чужого специалиста? Не сообщая другим, что ты заинтересовалась, что данный человек вдруг показался тебе — нужным? Геральдика? — её вела главная по учтивости. И рассказ по истории главных родов превращался в разбор, почему они стали главными, когда, каким образом. Кто при этом главным быть переставал и почему. И нельзя ли им было того избежать? И разбор главных заговоров — а как бы действовали вы?

Ну, а математика — совсем практическое! — определиться, например, где лучше поставить завод, если руда — в одном конце герцогства, уголь — в другом, а из воды — только одна река... Или ещё ближе к ежедневному — расчёт количества обслуги в загородном доме, в котором хозяева бывают не чаще двух раз в год...

Нет, сейчас Торри было не до служанок... Неожиданно она подумала: "Эх, той эйдежь нет, вот с ней бы ситуацию обсудить!" И девушка поразилась на себя: "С той?!" И девушка задумалась: "Я ей верю?"

Что Анаттолия ла Ариерти ставленница и, кажется, любовница Дакра ла Алевтим, она знала, что Дакру абсолютно доверяет её отец — тоже. Да и титул "эйдежь" — так просто не даётся. Конечно, без халатных дел мастера она бы его не получила никогда и ни за что, но причина, сам повод должен быть железным. У отца выпросить что-то не заслуженное, не заработанное было невозможно. Кажется, что-то знала Лестра — уж больно ехидно она при этом улыбалась, но каждый раз уходила от обсуждения.

"Так, а могу ли я верить Лестре? Верить, когда верить нельзя никому..."

Кто мог две недели назад вызвать панику у Телла, кто мог ещё раз попытаться похитить её, мог создать видимость её похищения, она понимала — только владеющий доступом в теневые коридоры. О владеющих данной тайной ставились в известность все совершеннолетние члены семьи — протокол Лоуррелции, видите ли! А это помимо отца — обе её тётки и старший брат.

Старшая — тётя Тарра — ненавидела эллезийцев из-за смерти семьи своего старшего сына в треульском поместье и подставила бы их под ответный удар влёгкую.

Младшая — тётя Листа — терпеть не могла лично её, лишнюю рыжую. А уж после того, как она опозорила её сынка...

Брат — Рогттар... Отношения у них были ровные — да не было отношений практически! Телл как-то обмолвился, что тот в раннем детстве жутко ревновал её к матери. Да и после... Он-то — ни разу не рыжий, он — в отца, такой же мощный, такой же темноволосый, такой же яростный. Наследник!

Нет, не он. Даже в детстве — дёрнуть за косу он её мог, но ударить, даже шутя — никогда.

Но... В её столкновении с Ритоглом он не вмешался. Ни на чьей стороне. Нет, она сама с этим придурком управилась в лёгкую, нет, позволять вмешиваться кому-либо в её личные дела... Сегодня — он помог с придурком, а завтра решит, что может сам решать, кто придурок, а кто "достоин"? Но... Брат не вмешался никак. Ни делом, ни словом, ни взглядом.

Но...

Но додумать она не успела — тревога! Сработал "малый сторож", который она бросила ещё при первом сюда прибытии. Кто-то вошёл в их блок. Сама она находилась сейчас не в своей комнате. И не в комнатах девчонок. Сразу после активации ключа, она чуть прошлась по теневому коридору. Чуть-чуть только! Убедилась, что войти можно в каждую "квартиру", и устроилась в той, которая через одну от выхода.

Торри повернулась к зеркалу. Оно было направлено на чуть приоткрытую входную дверь, а вплотную, рядом с нею самой — темнел заранее открытий выход в тень.

Итак, кто это?

В светлом коридоре промелькнули два силуэта — Лестра и Телл. Телл, опять Телл?! Значит, и вправду...

— Торри! Торри! Где ты?! — раздался его крик.

Они вошли к ней и её не нашли. И больше никого за ними не последовало. То есть Телл Лестру не испугался! И ещё одно — чужие принцессы... Они тоже советовали ей дождаться подругу: "Вдвоём вы от кого угодно отобьётесь!" Для них — она магиня воды. По силе под стать ей самой. В местных раскладах они вряд ли успели разобраться досконально, но интуиционного неприятия к ней у них не возникло. А теперь ещё и Телл. Всё! Лестра принимается.

Тогда — закрыть проход, ибо тайны семьи должны остаться тайнами, и выйти из чужой комнаты, где поджидала гостей:

— Лестра! Телл! Я здесь!

Коридоры дворца были пусты. Ну, гвардия ловит мальчишек на склонах Ксетронира, а где остальная охрана?! Вот уж герцогиня! Сумела же!

Только она хотела предупредить подруг: "Подходим, осторожно!", как они остановились сами. Штрих впереди обрывался. К самому краю девушки подходить не стали.

— Катти?

— Ловушка?

— Не встроенная, разве что... — задумалась Катти.

— Сторож, значит, — поняла Сина. — Мы же подходим уже, да?

— Да.

— Могу поискать.

— Нет. На поисковую магию он тоже может быть настроен. Сейчас. Я сама.

Она сгрузила с плеча фолиант. Тронула тёмный молот. Эх, уже заблокировался. Как не хотелось опять колоть руку — тревожить своих кровников, тревожить королеву... Что ж, одну свою болячку она специально для этого мазью и не мазала. Сбросила куртку, расстегнула рубашку — как всё-таки ласкалась её ткань к коже! Чуть задрала её, перегнулась и сорвала засохшую кровь. И...

— Ничего ж себе!

Под нею кровь не выступила... Чему, там, выступать — на чистой-то коже! Она, лихорадочно суетясь, сдёрнула рубашку совсем, обернулась к подругам.

— Что там? Как шрамы?!

Никка повернула её к себе спиной и рукой потёрла ей кожу. Катти почувствовала, как... как даже не сдираются, а осыпаются с неё болячки...

— Ничего ж себе... — теперь сказала корсарыня. — А у нас, а на нас — такое же?

— Некогда! Катти, некогда! — вмешалась Сина. — Что ты хотела сделать? Кровь выдавить? Будет тебе кровь! — и улыбнулась Никке: — Одеваем!

Ну, конечно!.. В четыре-то руки! За дюжину секк управились, а потом её — её же кинжалом, р-раз! Вот тебе и кровь.

Молот, где пристроили стража, указал. А потом, пока они думали, как его обойти — вдруг налился первозданной чернотой и тут же погас. Зато впереди опять замерцали голубые штрихи проводника.

— Идём? — неуверенно спросила Катти.

Но девочки синхронно... правда, зеркально покачали головой:

— Тебе решать.

— Идём, — сглотнула библиотекарша. — Только вы приготовьтесь. Уже совсем близко. Как бы не вон прямо за тем поворотом.

— Да, если они там, то я бы на их месте тоже стража как раз где-нибудь здесь и оставила, — согласилась коресса.

— Чуть отойдём отсюда на всякий случай и делаем! Не ходи за нами. У такого зона тревожности на магию саженей двадцать, а на движение — около десяти, чего тебе бегать туда-сюда. Но тоже приготовься. Мы потом — быстро. Тебя ждать не будем, ты нам — не помощник. Охрана, говоришь, только шестеро? — и она повернулась к Никке. — Не убивай лишних, а? А то ведь...

Она взглянула на Катти и вздохнула.

"Что она имеет в виду? Что я, оказывается, отсюда, и мне их должно быть жалко? Но..."

— Да, — она тоже взглянула на корсарыню. — Если можно...

Ведь среди них могут быть и те, которые кормили её ирисками, кого она угощала сладостями с императорской кухни.

— Не обещаю, — покачала головой корсарыня: — Шестеро мужчин, на касты может не хватить времени. А как их ещё остановить?

— Шестеро... — раздумчиво проговорила вектская юная ведьма. — Я попробую успеть. Только задержи их, хоть чуть-чуть. Да и... Вдруг они контролируют здесь некровыбросы? Хотя... Их божественная битва... Уж там их...

— Не обещаю, — повторилась Никка.

Катти только вздохнула.

Девушки отошли. Сейчас сформируют касты и побегут. Нет, не только потому что не уверены в её "Молоте", а, чтобы разбежаться и ворваться на поле боя на скорости.

Она опять подняла фолиант и уместила его на плечо. Теперь это было проще: том больше не скользил, не елозил по ткани, наоборот, его переплёт упирался в удобную выемку на плотном материале, да и руки... Они словно стали сильнее! И не только руки — всё тело... Сколько она шла досюда с огроменным фолиантом? Раньше через каждые пять минут передышку требовалось делать, а теперь ... Даже не запыхалась. Хотя девчонки темп задали, на неё не оглядываясь. Она подошла вплотную к месту, на котором недавно кончались штрихи проводника. Сделала шаг в сторону...

Вовремя. Девчонки пронеслись мимо. Раздался и сорвался мальчишеский выкрик:

— Госпо...

Зазвенела сталь.

— Да какого демо... — взревел ещё один мужской голос и тоже оборвался.

Она сжала зубы и заставила себя зайти за поворот.

Труп был только один. И лужа крови под ним, которая всё увеличивалась, растекаясь по каменному полу. Располосовано горло.

— Извини, не удержалась, — криво усмехнулась корсарыня и повернулась к Сине: — Узнала?

— Да. Это они нас брали. А этот — резал горла нашим детям.

Ещё трое стражников валялись, всё ещё пытаясь дотянуться до выпавших из их рук мечей. Но малый паралич позволял им только зенками лупать.

Ещё один, самый среди них молоденький, моргнуть и не пробовал — глаза его были вытаращены, он всё пытался выдохнуть, разогнуться и что-то нащупать у себя меж ног. Бедняга, почему ж ему последние сутки так не везёт-то?! Из-за своего господина? Что ж, следующего наставника будет выбирать более тщательно.

Его крысоподобный наставник, нынешний который, тоже присутствовал. И тоже глазами не мигал. И не понять, чего в них было больше — изумления или ужаса.

— Ну, вот и свиделись, — хмыкнула на него Никка. — Ты хотела его сжечь? Давай не здесь, здесь нам ещё дело делать, — кивнула она на синие штрихи, упирающиеся в правую стенку всего в нескольких шагах от него. — Вонять будет... Или уж потом, напоследок.

— Уговорила, — заставила себя отвести глаза от крысюка Сина.

А Катти подошла к начавшему поскуливать ученичку. Указала себе на браслет.

— Ты утром сдёрнуть его с меня пытался? Смотри, это делается вот так...

Наслаждаясь его удивлённым повизгиванием, разомкнула браслет. И протянула ему:

— Хочешь?

Повизгивание стало полноценным визгом.

— Точно! — выкрикнула Сина. — То, что нужно. Отдашь?

Катти только плечами пожала: ей-то он зачем?

А её подруга подскочила к трупу, срезала с него рукав и вымочила ткань в крови.

— Давай!

А потом направилась к магу. Он понял, что сейчас произойдёт и... Парализованный, он мог только замычать через нос, да ещё больше вытаращить глаза.

Когда Сина подошла, Никка с него уже тоже срезала рукав и обнажила запястье.

— Ничего, тебе это ненадолго, — утешила она его, сщёлкнула на нём браслет и ляпнула окровавленную тряпку прямо в недобрые узоры металла прежних. Выждала двенадцать секк. Попробовала расстегнуть... — Всё!

— Но можешь попробовать снять. Сам, — хмыкнула корсарыня. — У нас-то получилось. — полюбовалась она на свой. — Катти! Да отстань ты от этого щенка. У нас дело!

Щенок всё скулил.

Катти отвернулась от него и пошла туда, где должен был быть проход во второй ЦП. Но опять — стена стеной, никаких указаний, никаких намёков... Мэтр Пратарий брал пример со строителей прежних? Соперничал с ними?

Катти сгрузила фолиант на пол. Высвободила молот. На этот раз он уснуть не успел, и не успел зарубцеваться порез на её ладони. Она сняла повязку и ткнула выступившей кровью на указанную молотом пластинку.

Двенадцать секк. Гонг. Тот самый! Здесь тоже её узнали и признали! Поднялся нитрониумный ключ. Будь она одна, она бы помедлила, повздыхала бы, поуговаривала бы себя не колебаться, не стесняться, но рядом с принцессами... Но теперь, когда на ней самой — корона... Но сначала:

— Внутри ни к чему не прикасаться!

— Принято.

— Принято.

— Готовность? — тогда потребовала она отчета у девушек.

Послышался шелест обнажаемой сабельной пары.

— Готова!

На формирование каста у юной магини ушло на несколько секк более времени, Катти не стала приглядываться — какого именно. Паралича того же самого, скорее всего, малого

— Готова!

— Готовность три! Три, два, один, ноль!

И она вогнала ключ внутрь.

Но внутри было пусто. Только мягким перезвоном встретили их куранты высоких напольных часов — полдень.

Огляделись — уютненько... Мебель прежних; стены прежних, не изгвазданные последующими "ремонтами" — покрасками, обоями, шпалерами; окно с видом на окружные строения дворца, на тянущийся к горизонту город; утопленная в стену картина великого мастера — лукавая богиня игр, розыгрышей, обманов — Рейстра — приложила пальчик к своим пухленьким губкам: "Тс-с-с...". Интересно, мэтр Пратарий и её сумел уговорить попозировать? Но, значит, точно: это он новый ЦП выстроил! Рядом с окном примостилась привычная статуя многоликой хранительницы со стилусом в правой руке. На стене напротив — карта. Слепая. Без всяких отметок и теневых коридоров. Ну, это не страшно, это мы сейчас... Плохо, что никаких устройств с "загогулистыми рычагами" не имелось.

Катти на корню задавила панику. Значит, всего лишь ещё один тайник. Она даже знала... Ну, как — знала... Она уверена была, что догадалась, чему так улыбается богиня шулеров.

— Там? — указала на картину и Сина.

Лёгкое разочарование и намёк на панику в её голосе слышны были тоже.

— Сейчас выясню.

— А мы, лучше здесь пока постоим, — дотронулась до плеча подруги и придержала её Никка. — Больно не нравится мне её улыбочка... божественная...

Да и... — вспомнила библиотекарша: — по легендам Позикрона, богиня моряков, богиня удачи не очень ладила с этой богиней мелких катастроф.

И девочки... Они обнялись, всего лишь в паре шагов от дверей в своей привычной позе ожидания.

"Да, — подумала Веккатта. — Придётся начать с самого начала. Брать кыллизикл. Но сперва..."

Расположилась за столом, вынула кодовую таблицу...

— Полдень уже... — прервала молчание Агвелта. — Через час начало третьего раунда.

Посол из Риммериума перед Клериссой уже отчитался: из своих погиб, кажется, только посланный мальчишкам на помощь нагтилин.

Что ж, проклятие с их рода будет снято. И его семье разрешат вернуться в Техлор. (Полковник Клофред был командиром терции хирда, дошедшего в той проклятой войне — в битве при Артокии — до боевого строя вектского легиона. И не смогшего сломать его.) Это, если он погиб. А если нет...

"Возможно даже разрешим вернуться и в армию. Не полковником, конечно... Хотя... Это не её компетенция. Всем известно, что только одна королева из их круга вмешивается в дела мужчин, и это не она", — нагтилиния покосилась на корессу.

— Ты думаешь, они не управятся с дегеей? — усмехнулась та. — Я бы справилась. Теперь бы справилась.

— Если им помогут девочки — одолеют, а мальчишки... Сами... Не знаю.

— Ваши мальчишки — нет. А мой Акки... С огненной тварью? После Льиз Яррулле?..— коресса улыбнулась... Так улыбнулась, что остальные едва удержались, чтобы не поёжится... — Эх, меня бы туда!

— Не накликивай! — оборвала её королева-жрица. — Только дегеи мне для полного счастья не хватало! Не накликивай!

-Так я не тебе. Я про себя!

— В Риммериуме мы будем вместе. Только вместе!

— Сигнал! — выкрикнул, прерывая их, сэр Дартор.

— Отвечай!

Гвардейцы вмиг расселись перед медичкой, а мальчишка-библиотекарь подлетел к доске, взял в руки мелок. Семереник со своей компанией были тут же, но они с места не двинулись. Они вообще затихарились, молчали и дожёвывали мясо. Клерисса мрачно усмехнулась: она представила, как потом они будут припоминать каждое словечко, каждый жест королев, выуживая, выдавливая из их обмолвок всё новую и новую информацию. Пусть их! В своём кругу — что угодно. А во вне... Но Имерний Тредис подтвердил: даже у обильной телесным математички, даже на пьянках-гулянках со старыми студенческими подругами — о чём угодно, только не о том, что на работе.

"ВЗЯли ЦП".

— ДЕВЫ? — продиктовала Клерисса

— Один, — откликнулся сэр Дартор. — Одиночный укол.

— Старая наша шкала: единица — лучшее. То есть всё прошло идеально.

Остальные королевы, соглашаясь, кивнули. В противоположностях — две смерти, что ли? Типун вам на язык!

— ИСКАЗИтель?

— Опять "один"!

Но тут же и сэр Торвик вскинул руку, и следом, по очереди — сэр Матрий и сэр Торвик. И Артеррик, стуча мелком, уверенно вывел на доске:

"Нет. ИЩУ."

И далее:

"БЕРУ..." — и замер...

— Не понимаю! — и вывел несколько вариантов незнакомого слова:

"АЁББ"?? "КРЛЛ"?? "ХЫЦЦ"??

— Кыллизикл это, — поморщилась Агвелта. — Допуск, то есть. Что ж это ты? Уж и твой начальник знает, а ты — нет.

— Извините, — покаялся он, и тут же стёр свои варианты и дописал:

"БЕРУ КЫЛЛизикл."

— Тайник? — продиктовала Клерисса.

— Единица!

"ДА", — появилось на доске

— Уверена — шкала та же?

— Два!

"ПОЧТИ НАВЕРНЯКА", — написал Артеррик.

— Тройной укол!

— "А теперь отстаньте!", — хмыкнула Шитона.

— Подтверждайте, — вздохнула Клерисса и повернулась к подругам. — И на сколько теперь всё это?

— Если хватит третьего уровня, — вздохнула Агвелта, — ей минн на десять-пятнадцать, а если дальше... Я ж рассказывала, нам, к примеру, чтоб до пятого добраться, потребовалось несколько столетий. Вам, насколько помню, — тоже...

Шитона только покачала головой: им и тех столетий не хватило.

— Ждём, — резюмировала недолгое обсуждение Акнаккора.

— Ненавижу! — отозвалась степнячка.

— А ты не жди, — морячка пожала плечами. — Ты отдыхай.

Не успели девчонки обменяться объятиями, обменяться криками:

— Принцы!..

— Знаю!..

Не успели отбиться от Телла, который хватал за одежду, кричал:

— Надо уходить! Надо прятаться!

— Куда ещё?!..

— У меня есть место! Всего этажом ниже!

И тут опять сработал страж.

— Тихо!.. — прошипела принцесса.

Все замолчали.

Она жестом показала: разойтись! Дверь только что вошедшие оставили распахнутой, но и подруга и защитник её верный её поняли, они из поля зрения возможных инвайдеров сразу вышмыгнули, а она скользнула к зеркалу.

— Торри, это я! Где вы?!

Надо же! Только что о ней думала... И она не одна! Так, а никого больше? Нет... А этим она уже решила верить!

— Здесь!

И через несколько мгновений гвалту добавилось... Правда, её дружок на пару мигов примолк. У него вдруг все силы ушли, чтобы не пялиться на разрез, на разрыв юбки вдоль бедра у почтенной эйдежь, на кружева, мелькающие в нём. И Торри поразилась: женщина всё заметила — и оторопь мальчишки, и изумление девушек, и показное равнодушие вельможи, но вела себя... Наверное, вот так же мать её новой подруги первый раз выходила на воинский плац их Университета в мужских штанах — "А правда, мне идёт!"

— Торри, ты меня слышишь?! — пробился к ней, наконец, голос главного подавателя всех императорских халатов.

— Торри, очнись! — оказывается, кричала и Лестра

— Торри! Сваливать надо!

— Агторрия...

Они столпились вокруг неё, хватались за неё, взывали к ней... Что ж, у своих новых подруг она про мобилизующее свойства женского визга узнала тоже. И она завизжала:

— Ти-и-ихо!

Подружки не обманули. Тишина воцарилась сразу, а от неё самой и отшатнулись, и руки отдёрнули. Правда, главной по учтивостям, кажется, загорелось попедагогствовать. Обойдётся!

— Сэр Дакр!

К счастью, голос визгом она не сорвала, и герцога смена тональности впечатлила... Кажется... Что ж, добавим! Ещё раз с тем же королевским высокомерием:

— Сэр Дакр!

— Ваше высочество... — отступил и поклонился он.

— Слушайте вводную! — и теперь — скопировать эллезийскую принцессу с её еле заметной — заметной, такой впечатляющей! — паузой: — Первое. Эллезийская библиотекарша Веккатта — это скорее всего, моя пропавшая во младенчестве сестра Викгторрия, — ла Алевтим открыл, было, рот и закрыл его. Его подруга — тоже. Но та, для верности, верно, ещё и прикрыла губы обеими руками. — Второе. Здесь она за неделю получила доступ к управлению над нашими теневыми коридорами — я лично видела выстроенный ею для чужеземных принцесс "проводник". Третье. По её сведениям, у нас — заговор, организованный всеми братьями и сёстрами моего царственного отца. Срок начала — старт третьего раунд божественной битвы. Четвёртое. Сейчас на Арене — принцы Эллезии. Наши эллезийки ушли... сказали, что пошли к ним, по теневым коридорам. Всё. Сэр Дакр!

— Да, ваше высочество?

— Мне требуется ваш со... ваша точка зрения! Но сначала — почему Вы здесь?!

— Ваше высочес...

— Сэр, у нас нет времени! Пожалуйста, как в армии говорят — без чинов!

— Торри, — вздохнул с облегчением ближайший вельможа её отца. — Мне срочно надо к императору! Тебе — спрятаться, а мне — к императору! В подтверждение версии заговора — в коридорах практически не осталось стражи! Стражи нет даже перед вашим сектором! Торри, срочно...

— Сэр! Что надо делать — я решу сама! Но почему, — и она начала чеканить слова: — почему, вы, здесь?

И Дакр вдруг осознал, что не видит её опущенных под стол ладоней.

— Первое, — невольно скопировал он девушку, — потому что мы поняли, тоже поняли, кто перед нами на Арене, но главное — потому что я узнал о паническом приступе молодого ла Ферна, совпавшем с интуиционным смятением эйдежь Анаттолии. Схожее она испытывала пятнадцать лет назад, во время мятежа, когда пропала ваша сестра.

— Мы идём к отцу, — приняла решение принцесса.

— Торри, ваше высочество! — устало проговорил герцог. — Вам надо...

— Мы идём к отцу! С вами!.. — и ладони Торри выбрались из-под стола. Характерно вывернутых ладоней, облачка каста малого паралича, не узнать было невозможно, — ...или без вас! — договорила она.

— Агторрия!.. — воскликнула наставница по учтивости и замолкла: напротив неё стояла Лестра — с тем же готовым к употреблению кастом.

— Только вдвоём, как видите! — вы можете и не добраться! А мы без вас... Я не знаю, где он сейчас... — и она развеяла каст. — Герцог ла Алевтим! — повысила голос принцесса. — Я требую вашего подчинения!

— Как вы умудряетесь так быстро, так вдруг вырастать... — пробормотал герцог. И продолжил ритуальной фразой: — Моя верность принадлежит вам, моя госпожа! Жду приказа.

— К императору! Проводите нас срочно к моему отцу!

— Надо будет бежать, — покачал головой царедворец, а вы... — и с некоторым сомнением поглядел на платья девушек и обратился к Лестре. — Мы же практически догнали вас? А у вас была фора минут в пять-десять... Нам же теперь — аж до гранатовой гостиной.

Лестра неспешно рассеяла свой каст, а потом... Потом улыбнулась, проказливо метнув взгляд на юбку женщины напротив.

— Вы на что-то намекаете?

Но вот в голосе Агторрии смеха не было:

— Эйдежь! Помогите нам! — и указала на кинжал Телла.

— Торри!.. — кажется, покраснел тот.

— Некогда! — отмахнулась она. — Эйдежь, действуйте!

Что ж... — констатировал едва не заоблизовавшийся, сто лет уже, как, вроде бы, повзрослевший, мужчина, — эллезийской моды бельё было на обеих юных красавицах.

— Да перестаньте пялиться! — возмутилась виконтесса Лестра ла Страда.

И мужчина с юношей отвели глаза.

А потом все побежали.

28. Третий раунд

Когда куранты мягко известили, что до начала третьего раунда божественной битвы осталось только полчаса, девушки переглянулись. Отвлекать подругу не хотелось, подгонять бессысленно, но...

Сина не выдержала:

— Катти, как дела?

Что она работала — было очевидно: руки у неё совершали какие-то манипуляции, карта напротив неё наполнялась всё новыми и новыми подробностями, но... Только полчаса ведь осталось!

— Уже рядом, — ответила девушка. — Наверное. Этот — более простой. Намного легче всё прокатывает.

— Катть, ты не видишь: корона на тебе, кажется, тоже взаимодействует...

— И не только корона, — тут же добавила их художница. — И наручи, и даже поножи чуть цвета меняли...

— Я думала, показалось... — покачала головой Сина.

— Нет, точно.

— Катть, оценить можешь — сколько ещё?

— Минут десять-пятнадцать...

— Катть, а мы здесь нужны тебе?

— Точно!.. Только не думайте, что я вам на Арену путь проложу! Вы мне нужны, чтобы туда наш отряд вывести. Они же через Тронный зал пойдут... Так что, вам туда! — её руки опять запорхали над пультом. — Вот, видите?

В самом центре карты налилась чернотой ломанная звезда. И девочки вспомнили, как это поразило их при том, давнем приёме у императора — во все стороны уходящие, сходящиеся стены...

— Надо же — пустой... А это — вы, — не очень далеко загорелись две голубые точки, — Странно, а где остальные-то? Девочки!..

Девчонки выскочили из ЦП.

— Сволочь! Маг сбежал! И убил остальных! Даже мальчишку!

— Но как же он?!..

— Мальчишка — маг, — поморщилась Катти: не отвлекаться! не терять сосредоточенность! — Наверное, он снял с того паралич... на свою голову. Наставник это его был.

— На своё горло, если точнее, — донеслось бурчание корессы.

— Всё, девочки, всё! Проводник пошёл! Встретите наших.

— Катти, есть! Катти, мы пошли! Удачи!

— Удачи нам всем, — пробурчала и библиотекарша.

Особо принцессы не поторопились — до тронного зала, судя по показанному им плану, было недалеко. В десять-пятнадцать минут, заказанных Катти, они укладывались влёгкую. Бежали "волчью рысью" — излюбленным нортами аллюром человеческого бега, который за последние годы возненавидели все остальные армии Артола! Та же знаменитая леди Артерра — хозяйка Кошачьего эскадрона, ох и намучилась, когда на учениях их определили в пластуны. То есть лишили лошадей... И она тогда вдруг узнала, что у её "кошкарей" темп перемещения и без оных не так уж сильно чтоб падает!

Девушкам бежалось в удовольствие. Да, наконец-то, быть одетыми по-человечески, а не в те многослойные маскарадные одеяния! Да, походные латы тысячелетней давности на теле ими сейчас чувствовались естественней, чем сегодняшние тканевые конструкции соседней страны. А ведь не так давно... Да вон, посмотреть хотя бы на картины с изображениями их родителей в молодости — те ходили в подобном же! Но совместное парней и девушек обучение, совместные спортзалы, совместные казармы... Старшие сначала едва ли не плевались на студенток, их в их новомодном не пускали в театры, в рестораны — даже на некоторые лекции! — но потом... Потом собственные дочки плевавшихся и отказывавших рыдали и отказывались носить им привычное:

" — Старушечье!..

" — Дочь, это я тебе, что ли, старуха?!

И услышать поспешное:

" — Ты — нет.

Но тут же яростное:

" — А это — старушечье!

А потом увидеть "не бабушкиное" на соседке...

Эти прадедовские латы "старушечьими" не казались. Нет, они были — царственными. И дело не только в шлемах-диадемах. Ощущение несусветной ценности вообще любой их детали зашкаливало. А уж когда, в самом конце переодевания подруга воздевала на голову подруги шелом, и последним движением одеваемая щёлкала его застёжкой... И вдруг чувствовала, как весь доспех... где ужимался, где расширялся, где растягивался — доспех подстраивался, доспех принимал их! Они только переглянулись тогда... А теперь...

Эйфория свободы кружила голову. Сина не выдержала, сплела каст холодной молнии, обернулась и швырнула её в доспехи, статуями возвышавшихся у только пройденных дверей. Те рассыпались!

— Ты чего?! — поразилась Никка.

— Не удержалась.

— Ты же в Огненном дворце! Осторожнее с огненными заклинаниями!

— Вот и проверила. Ничто не мешает, наоборот — легче, чем обычно, всё прошло. И теперь... И ещё неймётся!

Подруга в ответ захохотала:

— Мне и самой... Кел, да где же ты?! Так целоваться хочется!

И другая девушка тоже чуть покраснела.

— Тихо! — вдруг резко затормозила коресса.

И тут из-за тех же дверей с рассыпавшимися латами у входа пробился истошный страшный девичий визг.

— Ты?

— Да видишь же, — Сина раскрыла ладони, — нет же...

— М-м... Это, может, их ли разборки начались? Мы не вмешиваемся!

— Стоп! А голос ты не узнаёшь?!..

И Никка тоже тут же вспомнила — так визжала Веталлия, когда она ей заехала горящим вервием прямо в рану. И они вместе ринулись к рассыпавшимся латам.

Дверь была незаперта. Они влетели и замерли.

Самым видным, самым бросающимся в глаза предметом обстановки в той комнате была кровать. Разобранная. Использованная. Подушки, простыни, лёгкое одеяло — выглядело всё очень живописно. И откровенно. Но было не до любований, потому что чуть в стороне от неё, оставляя кровавые разводы, по стенке сползал принц Рогттар. Ран на его теле было более десятка. И все — ясно видны, ведь из одежды на принце оказались только впопыхах натянутые штаны. С десяток парней толпилось рядом. У всех в руках были обнажённые кинжалы, и лезвия всех их были испачканы кровавыми разводами.

С другой стороны широкого ложа визжала прижавшаяся к стенке наследница графского рода ла Страда. Она одета была лишь в широкую рубаху принца. А перед нею с обнажённым кинжальчиком стоял один-единственный светловолосый паренёк. Он не пытался успокоить девушку, не пытался помочь принцу, он стоял и ждал, когда, защищая её, придёт его черёд умереть. Сина даже вспомнила его: Оскальд ла Остреди — тоже же из банды Ритогла!

Сам Ритогл стоял на кровати, сапогами попирая подушки, на которых виднелись остатки разорванного свитка — наверняка тоже что-то парализующее. На принца до конца не подействовало — стоял же! — но отбиться после этого он уже не смог.

"Свора!"

С Ритоглом они друг друга увидели одновременно. Тот швырнул в неё что-то воздушное, но вряд ли на этот раз кулаки — лезвия, скорее всего. Никка хотела отпрыгнуть, Сина удержала её. Комната не палуба, мало место — достанет! Сплести что-то сразу времени тоже не было, но у неё в рукаве был подаренный таинственной "L" свиток защиты от воздуха. Никка потом обследовала его — никаких подстав не нашла — да, воздушная защита, которая лучше всего работает именно от воздушных заклинаний.

И лезвия осыпались по щиту.

— Девоч-ки... — оборвала визг их одноклассница.

— Глядите-ка кто к нам заявилась! Сама! А мы-то за тобою по всему дворцу блукать собирались! И в каком виде! Эй, повернись жопой, а? Парни, стоять! Не дайте им и на этот раз с вами перемешаться! Эй, а у тебя сколько свитков? Один, три, шесть? Это на сколько — на двенадцать секунд? Или на целую минуту? А что дальше-то? А дальше ты — наша!

— Я, — тихо сказала Никка, но Ритогл её расслышал.

— Да не бойся, не обделим! Тебя — тоже!

— Ваши разборки нас не касаются. Мы забираем подругу и уходим.

— Оборзела?! Да ты... Да на той галере, что вы на абордаж взяли и сожгли, мне трёх рабынь везли! Так что, ты мне их сейчас заменишь и отработаешь! За всех троих! За весь этот год! Ты ж даже не знаешь, какая ты — сладенькая!

— Все, кто с ним не подписывается — отойдите. Два шага всторону. Считаю до трёх! Раз! Два! Три!

На счёт "два" на пол окончательно рухнул Рогттар. Больше никто не шевельнулся. Ритогл тоже хотел увидеть, кто до конца не с ним и ждал. Убедился — таких не осталось.

На счёт три, он швырнул вперёд новую плеть воздушных лезвий, которые все увязли в щите Сины.

— Но?!... Это же!.. Нет!.. Не может быть... — успели кто из членов клики выкрикнуть, кто прошептать, кто только осознать: щит начал своё формирование не со свитка — никакого свитка больше не было, а с кистей девушки, почти от ажурного браслета — прямо от абсолютного блокиратора магии.

И тут же плеть водяных лезвий метнула вперёд Сина.

Защитой озаботиться никто из своры не удосужился.

— А-а-а! — опять завизжала Виталлия.

— А-а... — заорали, застонали не умершие сразу.

Сина специально отобрала право удара у подруги: та могла пожалеть. А сама она, вслед за своей маменькой — да и бабушкой с прабабушками тоже! — такого слова не знала. Она его только в Эллезии учить начала! И через мгновение корсарыня отвернулась от кровавого месива тел.

— Ты! — ткнула пальцем она в Оскальда. — Почему ты не с ними?!

— Потому что я с нею, — сглотнул парень и повернулся к девушке.

— Виталлия! Ты ему веришь?

— Я, я, я...

— Ты! Ему! Веришь? — закричала принцесса Синнаэль, и у неё на ладони заклубился ещё какой-то каст.

"Наследственное оно, что ли?" — поёжилась от её тона её подруга.

— Да, — пискнула девушка.

— Это всё... — Сина с видимым усилием рассыпала свой каст и махнула пустой рукой на гору полуживых и мёртвых, — это всё ваше! — на этот раз принцесса не кричала, но её подруге поёжиться захотелось ещё раз. — А мы уходим. Никка! Пошли.

— Да! Но ты... — она опять обернулась к девчонке, и та опять заскулила. — Да успокойся ты! Попробуй принца спасти. Может, ещё сможешь! Ты же магиня! И простыню, — она ткнула на порушенную, залитую кровью крысёныша, постель: — Сбереги свою первую простынь! — отвернулась к подруге: — Пошли.

И они вышли за дверь.

— Ро-о-огги!.. — услышали они вопль сзади.

— Чуть побыстрее теперь придётся! — только поморщилась дочка Клериссы.

— Да, — опять согласилась с подругой принцесса корсаров.

И они опять побежали.

"И чего их туда понесло?!" — мысленно заворчала Веккатта, глядя, как два голубых огонька, отвлекаясь от маршрута, вдруг зашли в комнату, где мерцала целая россыпь серых точек, и бледнела одна сиреневая. Потом их большая часть выцвела и пропала, после чего огоньки на маршрут вернулись.

"Ну, девчонки..."

Всё! Теперь главное! Подруг рядом не было, выставляться было не перед кем, и Катти привычно на чуть-чуточку откладывала и откладывала завершающее действие.

"Ну, почему нельзя чашечку чая сначала выпить?"

"Какавы... а я хочу какавы..." — заелозила давняя знакомая.

"Заткнись!" — привычно обозлилась на неё Катти и раздражённо ударила по ещё одному выступившему нитрониумному ключу.

Нет, всё-таки их стандартная задержка на двенадцать секк нестандартно бесит!

"...стелла, поттум, иллекка, дассетта"

Гонг! Её личный, здешний! И... И раздалась ещё нечто вроде курантов, Катти обернулась — портрет ехидной Рейстры неспешно втягивался в стену, открывая ещё один пульт с очень понятными значками — явно мэтр для своей императрицы, чтоб той не мучиться и особо не задумываться, разрабатывал. И Катти, больше не задумываясь, вдавила тот, рядом с которым на схематичной картинке к чуть вытянутым пухлым губкам был приложен пальчик: "тс-с-с!".

Нет, но и этот туда же!.. Пришлось ещё раз досчитать до двенадцати, прежде чем раздался гонг, и дверь, притворявшаяся частью стены, втянулась в настоящую стену. И открылась ещё одна комната... в которой... Да не нужно ей это всё! Но прозрачный ящик, в котором серый шар — нет, не бесцветно-серый, а как ещё не потухший пепел, как сияющие очи сероглазых красавиц! — серый шар, который со всех сторон охватывался сложной конструкцией, — наличествовал. И искомый рычаг — весьма загогулистый! — из него торчал тоже!

"Есть!" — выдохнула она.

Нажать? Но вспомнила одно из первых посланий Клериссы: "Найдёшь — дай сигнал!"

Игла! Тройной укол! Тут же — ответ с той стороны: "Слышим". Что ж, обрадуем:

"НАШЛА"

И опять немедленный ответ:

"ДЕЙСТвуй"

Ага, а девчонки?.. Вернуться, глянуть... Девчонки ещё не дошли! Она нажмёт, королевы отряд перебросят, и те по каким-нибудь, пятьсот лет как устаревшим, картам попрутся "предположительно на Арену!"

"ДЕВы ИДУТ в ТРОННый зал. ТАМ ЧИСТо. ДОЖДИтесь."

"Да"

Вот теперь... Она нажала на рычаг... Тот, вроде, чуть поддался... Она повисла на нём всем телом — он скрипнул и вдавился. И шар выкатился... И... словно потух. Она не стала трогать его, она опять взялась за иголку:

"ЕСТЬ"

Клерисса не преминула уточнить:

"ВЫНУЛА?"

Двойной укол:

"ДА"

"ИДИ в ТРОННый зал, ОСТАВИМ СВИТОК у ПАЛИЦы. ДОМОЙ"

Что ж, всё верно. Она своё дело сделала, они неподалёку от отовсюду в зале видимой палицы Арриграса свиток телепортации оставят. И — домой. И в Льиз Яррулле — валяться на шезлонге у фонтана на патио её любимого домика.

Вот только сейчас убедится, что девочки отряд встретили... И ещё организует им проводник до Арены.

Двойной укол:

"ПРИНЯТО"

Тройной укол с их стороны:

"КОНЕЦ СВЯЗИ"

Тройной укол с её стороны:

"Подтверждаю"

Всё.

Что делать дальше, было уже обговорено. Клерисса повернулась к Шитоне:

— Командуй!

И та активировала свой амулет связи:

— Артерра!

— Да, мэм!

— Готовность?

Громкий выкрик раздался с той стороны:

— Ноль! — и через пару мгновений: — Есть готовность!

— Первый пошёл!

— Есть! Первый — пошёл! — продублировал команду женский голос и тут же отчитался: — Первый ушёл.

Ушёл первый десяток. Проверить, как всё работает, было необходимо.

"Один, два, три... — начала отсчёт Клер и поморщилась на себя: — люди — это тебе не артефакт прежних, они в их дюжину секк укладываться не должны... — ... поттум, иллекка, дассетта!" — упрямо досчитали губы.

— Первый там! — с облегчением отчиталась Артерра. И ещё через дюжину — не больше! — секунд с тихим торжеством добавила: — Всё! Они на месте — чисто! — и улыбнулась: — Приглашают остальных!

— Второй пошёл!

— Ждём вас! — и на тон выше: — Внимание! Уходим! — и опять к ним: — Всё, мэм, мы ушл-...

Окончания слова артефакт воспроизвести не сумел: его двойник из точки контакта пропал — и рассыпался.

Ещё двенадцать секунд выждать, чтобы сотня мужиков и одна женщина освободили им место меж синими колонами — то самое, откуда послы всех держав предстают перед очами Императора. И чьи t-координаты были соответственно известны многим посторонним.

— Готовность! — скомандовала королева степняков.

И остальные королевы шагнули к ней. Клер откинула другую руку, и сжала ладонь протянувшему свою сэру Дартору, а уж от того цепочку образовали остальные. Последним в ней оказался барон Веллитарий: уж больно забавно было ему наблюдать, как гвардейцем охраны вертит эта фигуристая математичка, как она явно, тому на зло, всё переводит на свою высокомудрую математику и сыпет наукообразными терминами. Причём, не всегда сообразными. Вот, например, последний — "конгениальный" — вовсе не синоним "талантливости", а...

— Пять, четыре!..

Нет, но она ещё и спорит!

— Потом, всё потом! — улыбнулся барон, встал и двинулся к своим.

— Три!..

— Конечно!.. — презрительно улыбнулась красотка, она ринулась за ним, размахивая руками. За ней гнались, пытаясь её остановить, другие. А она ему чуть в лоб своим пальцем не заехала! — Не споришь, да? Сваливаешь?!

— Два, один. НОЛЬ!

И она вцепилась ему в рукав!

И тут же отцепилась. И извинилась:

— Ах, я, вот, вспомнила: вы-то и самом деле, правы! — оглянулась и протянула: — Как же здесь кла-а-ассно... А жутко-то как... Эй, смотрите, а вон то наверняка и есть ваша палица Арриграса. Семереник — получай! Но каст на ожерелье сегодня же наложишь! И не ниже пятого уровня! Я, кто проверит, найду!

— Э-э?.. — пробормотал оторопевший Веллитарий.

Но на него уже никто не смотрел, про него уже словно забыли: вся эта учёная шайка, враз отцепившись друг от друга, уже неслась к трону, по левую сторону от которого возвышалась легендарная палица.

— Вот, — пожаловался облапошенному собрату поставленный, вроде бы, их охранять лейтенант, которого сюда тоже, вроде бы, никто не приглашал! — Представляешь, брат, меня в карты — играли на раздевания — без штанов оставили! В одном исподнем в казарму отпустили. Наши до сих пор ухохатываются: "Раздел девочку, называется!" — и покачал головой: — А ведь, на первый взгляд, интеллигентные люди...

— И эти такие же... — закрыла рот королева воинов, провожая взглядом галдящих учёных. — Выкормыши. Бедные ж вы, — она оглянулась на подобравшихся, на изготовившихся и к бою, и к бегу воинов, сгруппировавшихся за салютовавшей прибывшим женщиной в латах. — Бедные мои кошкари...

— Эй, не вздумайте дотрагиваться! — спохватилась и вслед гражданским крикнула Агвелта.

— Вестимо! — откликнулся словцом из храмовых кодексов Семереник.

Но тут от дверей раздалось слитное:

— Мама!

— Мама!

И королевам сразу стало не до чьих-то выкормышей.

— Дочь, в чём это ты?!

— Брат! Это мы! Срочно! Мы входим!

"Несложная магия, — хмыкнула старшая сестра на обертоны голоса младшей. — Но ведь не стесняется же..."

Использование магии женщинами в империи было не просто недопустимым, оно давно стало почти неприличным, почти как демонстрация не прикрытых юбкой ног на людях. Однако, недавние события в Артоле, где женщины десятками попёрли в Университет, в армию, где Клерисса со своими придворными дамами оставили не у дел десант коров — боевой отряд их магов и корсаров!.. А к корсарам в Империи отношение было даже более трепетным, чем к нортам. Степняки, конечно, сильны, но... Но это коры победили имперцев в Предвечной войне. Это корсары тогда удавили всё морское снабжение, всю морскую их торговлю!

А возвращаясь к текущему мгновению, император свою сестричку теперь услышит и столбом огня их, пробившихся сквозь его охрану, не встретит. Применение этой лёгкой магии воздуха было оправдано, но Мхиттария не успокоилась и продолжила мысленно ворчать. Все они с детства, на семейных занятиях выучены замечать сигналы тела, втихую сопровождающие мысли, чувства, настроения, вот пусть братик и прочитает её привычное раздражение на младшенькую сестрёнку и успокоится: ничего нового!

— Лис! Ты в своём уме?! — встретил их император.

""Лис"? — конечно, всегда и везде только Лиска! А её будто и нет рядом!"

Мужчина приподнял свой мощный торс с кровати, усаживаясь поудобнее. В него вцепилась голая сегодняшняя фаворитка, баронесса какая-то. Мхиттария не собиралась запоминать её имя. Они её и живые-то не интересовали, а уж эта...

— Тарри! — прочитал её мысль, её настроение, её намерение Роггакер.

Но она успела воздушной петлёй сбить ту и отшвырнуть девку от императора, ему за спину.

— Тарри! — заорал он.

— Брат, заговор! — закричала и Листеллия, роясь и раскидывая сброшенную женскую одежду. И наконец, — чего, там, искать столько времени было?! — всё-таки нашла: — Вот!

Слова про заговор были правдой. И этот амулет с кастом, как девка думала, на приворот, эта дура припрятала сама.

— Брат, серая гниль...

Флакон, будто бы из-под духов, повис в воздухе. И тут же оказался притянут к вытянутой руке Императора. И через мгновение сгорел в неистовой вспышке.

Умелец! В двух футах от себя, в полуторах от простыней кровати! А те, верно, даже и не нагрелись...

— А-а-а, — ещё раньше заверещала девка.

Сестричка добралась до неё. Рогги не шевельнулся. Лиске он себе за спину заходить никогда не запрещал! И голос оборвался.

— Лиска! — стряхнув руки, неспешно обернулся к ней император. — Ну, зачем?..

Давай ругайся. Ей нужно сделать ещё три шага. Потому что удар должен быть нанесён в упор. Чтоб не успел. С никакими защитами! И у неё всё сейчас замотивировано — она тоже идёт разбираться с той гадиной!

— С ней же надо было...

Ещё шаг...

— Сын!! — вдруг заревел мужчина.

Вот же придурок! Говорили же ему, несколько раз повторили: ровно в час! Ровно в час! Ну, весь в свою бестолковую мамашку!

Роггакер XXXII вскочил, обернулся и увидел изготовившуюся к касту мёртвого паралича Ниобеи сестру. И на рефлексах — щит Ютерия! Доступный только членам семьи царствующего императора и не пробиваемый никем другим...

— Во-первых, ты запоздал, братик, — прошипела Мхиттария, не останавливая своего давления. — Во-вторых, я тоже в семье, и старше тебя. А в-третьих Клерисса, как я выяснила, права: женщины в этом сильнее мужчин. И я... Чего я тебя всю жизнь боялась?! — она уже орала: — Я сильнее тебя!

Впрочем, победила не она — это Листеллия, подобравшаяся сзади, вломила по щиту кнутом Анатары. Двойного разнородного давления щит не выдержал, и подавив более острый, схлопнулся. И объятия Ниобеи приняли тело мужчины.

— Вот, — выдохнула старшая сестра, — а ты боялась.

— Может, давай проще, а? — неверяще глядя на неподвижное тело, спросила младшая.

— Как хочешь. Вон, его меч. Один удар в грудь и всё. Силы у тебя хватит, — и с небольшой паузой добавила: — Решимости — тоже.

Сначала хотела сказать "злобы", но уж...

— Но проклятие Лоуррелции!..

— Сколько можно об одном и том же! Да, проклятие рыжей императрицы: кто прольёт, кто тронет кровь Императора — будет ею проклят, известно тоно в семье всем. Действует ли через пятьсот лет, я на себе проверять не собираюсь. Ты?

— Н-нет.

— Ну, тогда — как решили. Без пролития крови! С тебя — факел!

— Есть!

И тут же вспыхнуло. В этом факеле ничего материального не было — ничего кроме пламени. Но даже оно не давало дыма.

(Про сжечь тело — они говорили тоже, но к однозначному выводу: сжечь кровь — это явно не "пролить" её, но как на счёт "тронуть"? Нет, значит ли сжечь — "тронуть кровь", они так и не решили.)

Огонь горел в шаге от тела. На нём не будет и ожогов. Вообще-то подобное использовалось чаще для освещения...

— Отойди...

И замкнуть тело вместе с огнём в темницу Пшосграза. В которую и воздух не проходит. Не особенно крепкая ловушка, но тело парализовано — не вырвется. К сожалению, и по размерам — не так чтоб миниатюрна. Но воздух огнём выжигается. Крысы задыхались через час. А раньше завтрашнего утра они заглядывать сюда не собирались.

— Кончайте их! — выйдя, кивнула она своим на парализованную охрану императора.

Листеллия, подтверждая, только скривила губы. И вдруг...

— Что?! — заорала она. — Сын?!..

Неужели и до её выродка кто-то добрался?

Когда Алисандру вызвала к себе хозяйка "Нежной лилии", то женщину, которая сидела в её кабинете, Сандрочка поначалу не узнала — непривычно видеть в тяжёлом платье ту, которая у себя, в Храме, одеждой вообще брезговала. Но особенно девочка не озаботилась. Впрочем... Людей, которые могли похвастать, что видели самую известную из купальщиц задумавшейся, было вообще наперечёт! Да и когда бы! Ей и усидеть-то на одном месте более, чем минуту, было в тягость. А как с ней намучились художники! На одном её портрете, художник запечатлел её спящей — так и там казалось, то она вот сейчас, вот через секунду откроет глаза, сладко потянется и... И простыня взовьётся в воздух!

Дело оказалось пустяковым: в риммериумском храме некий вельможа оставил весьма щедрый вклад, с тем чтобы ему "оказала честь легенда Эллезии". И жрица улыбнулась: "Из дальнейшего разговора выяснилось, что речь идёт не о королеве Клериссе, а о ней — Алисандре".

Свиток телепортации с якорем у главных ворот столицы империи прилагался. Отказать храму богини, покровительствовавшей "жрицам любви" было невозможно, устоять от искушения своими глазами увидеть самый большой город мира было немыслимо, а должную оплату и безопасность гарантировал храм. Чего вам боле?

Уже и заказ был выполнен, и подарки (оплата полностью уходила Ниаракле) получены, и можно было отбывать домой, но тут подоспела их "божественная битва"! Алисандра попыталась отказаться: чего хорошего смотреть, как убивают людей? — она и в Эллистане на публичные казни никогда не ходила, но понимания у служительниц самой большой любительницы человечьей крови в божественном пантеоне не встретила. А самая главная из её жриц — закутанная в алое бабка проскрипела: "Не закрывай себе путь к нам. Сходи!"

Что? Ей предлагают в Храм?! Такое бывает, но редко, ужасно редко... Единицам на поколение Храм предлагал принять служение... И тогда всё! И совсем другой статус, и совсем другие горизонты, и... И можно не бояться старости, не бояться страшного рубежа в тридцать лет, когда контракт с хозяевами перестаёт продлеваться по умолчанию сторон... А ей уже двадцать четыре!

И сейчас... Ей намекают, что сейчас дорога открыта?!

" — Я пойду, — послушно поклонилась она.

" — Умная девочка, — ещё раз подала голос старуха.

Зачем она им там, было понятно — похвастаться. "Да, да — та самая. Она в Риммериуме, она у нас. Хотите? — можем устроить. Заходите — обсудим...". Да разве ж она против?!

На Арене у Храма была своя... Ну, ложей это назвать можно было, только если сильно надо польстить храмовницам, но — на первом ярусе! Прямо у ограды битвенного поля! И с обеих сторон огорожено, и никто не порывался занять пустовавшие места...

И она — лазурным лучиком света среди закутанных в разнообразные оттенки красного жриц.

Когда Сандра спросила, как одеться, ей ответили одним единственным словом — "красиво". Что ж! Она плюнула на местные старушечьи моды с их дедовскими обычаями и выбрала, наконец, из того, что ей пошили в мастерской Верии Интелии! На всякий случай приготовила в своей келье и наряд попроще, поскромнее, но, когда вышла, старуха только скрипнула:

" — Умница!

А те, которые помоложе, завистливо вздохнули.

Когда здесь уже они шли к своим местам, на неё и кричали, и свистели, и показывали пальцем, но она к подобному притерпелась ещё дома — с тех пор, как гвардейцы стали брать её с собой и в рестораны, и на театральные премьеры... И уж, конечно, на вернисажи в Манеже, которые ни один — за последние годы ни один! — не обходились без её портретов!

Зато послушать только, как Верия делилась, сколько заказов она начинала получать после каждого из её выходов! Эти почтенные матроны сначала шипят и тычут пальцами, а потом требуют такого же и себе!

" — Самая последняя шлюха позволить себе может, а я?

" — Ну что ты, дорогая, ты не последняя...

" — Предпоследняя, что ли?!..

" — Да какая из тебя шлюха?!

" — Я... я... ты хочешь сказать... я хуже?!

" — Представляете, — хвастал потом перед гвардейцами мужик, — я её под это дело на позу N96 из храмового кодекса Анатары уболтал!

" — Это ещё вопрос, — хихикали её товарки: — кто кого из них убалтывал!

И здесь будет так же!

А потом герольд провозгласил: "Битва троек!", и на поле вышли... Сандрочка обеими руками зажала себе рот! На поле вышли Ниэллон с Луфгеглом. По счастью её спутницы тут же заахали, увидев ещё и какого-то Истрелла, так что её изумление, кажется, тоже списали на него... Но... Но как же так?!

Мальчики спасли их знаменитость. Сами-то они... Что бы они учинили на Арене, не будь с ними поэта, показали потом Аккор с Келдазом, которые, вооружившись боевыми молотами, гонялись за этими пауками, как какая-нибудь хозяйка у себя на кухне за тараканами с тапкой! Им минуты — меньше! -до срока не хватило перебить их всех!

А потом они все вместе вышли против змеи. Схватка предыдущей пятёрки была страшной. Слышать, как лопаются позвоночники... Нет, эти имперцы — психи, с каким восторгом они встречали каждую смерть! А мальчики — настоящие воины, они не стали ввязываться в безнадежный бой, они сыграли с тупым червяком-переростков в пятнашки и оставили его в дураках.

Вот только сразу после...

Когда они уходили — трибуны ревели: "Корк! Лин! Фулг!". Не был забыт и их поэт: "Истрелл!" — вопили женские голоса. И почему-то то с одного конца трибун, то с другого неслось пронзительное "Мя-я-у-у!". Но больше всех досталось её Келдазику — скандирование: "Лекс! Лекс! Лекс!" — перекрывало всё.

А вот, когда они ушли, одна из тех, кто в своём храме обходится практически без одежд, и ведь не старая же! — не старше её самой, перегнулась к ней и спросила:

— Это же они?

И вся их невеликая ложа моментально стихла и повернулась к ней.

— Отвечай.

Как будто им нужен её ответ! Видеть ложь в их храме учат, наверное, прямо с пелёнок... Это тех, кого требуется учить, остальные-то это всасывают с материнским молоком.

Она молча кивнула.

— Успокойся! Мы не вмешиваемся в дела светских правителей.

— Вы им не поможете?

— Как? — и жрица улыбнулась: — А таким оно надо?

Другая, которая той старухе доводилась, кажется, племянницей... или... неужели дочерью-внучкой?! — добавила:

— Успокойся: за божественной битвой боги и присматривают. Да и богини — тоже, — и тоже заулыбалась: — Да и как на таких не посмотреть?

А первая не утерпела:

— Ты была со всеми?

Она сразу вспомнила, как купалась в шампанском, улыбнулась и...

— Правда?! — тут же изумилась вторая.

— Нет, — пришлось уточнить Сандре. — У нас "ледяным принцем" величают не водного мага из Корлэнда, а Ниэллона. Не подступишься...

— Ой, да ты ж ещё не знаешь! Он влюбился в нашу принцессу Агторрию!

— Он? Но когда?!..

Эта новость помогла ей отвлечься от следующего боя, в котором из всей пятёрки чудом уцелели только два норта. И до третьего раунда пересуды о влюблённой парочке же как-то помогали вытерпеть подступающий ужас.

А потом... Потом на арену вышел дед и начал в центре поля вырисовывать... Пентаграмма, вплетённая в гексаграмму, окружённая... раз, два, три... семь, восемь, девять!

— Инглиграмма... — вдруг оборвала болтовню одна и встала.

— Сядь, — покачала головой другая. — Всё равно не успеешь.

— Но...

— Без неё... Кто тебя — тебя! — будет здесь слушать?! Сядь. Будем смотреть. У нас места в первом ряду.

— Вы о чём? — совсем испугалась Алисандра.

— Распорядители пообещали сегодня нечто особенное. И они уже сдержали слово. Но... Почему тварей тёмного яруса вызывают через пентаграмму, знаешь?

— Шесть Великих минус один, и любой из Шести может быть уверен, что это его силу смертные не осмеливаются задействовать без его ведома, без его личного прямого указания на то.

— Гексаграмма?

— Когда очень надо, и вызывающий готов рискнуть всё-таки обратить на себя Их внимание.

— Откуда такие познания?

— Принцы у нас бывали, и Луф... Луфгегл рассказывал, почему он с гексаграммой никогда не связывается.

— У прежних святым было число три. А трижды три это девять.

— И что?

— Когда в храме на тебе не останется одежд, можешь спросить об этом ещё раз. До тех пор не рискуй. Но...

— Но?

— Ты не местная, не знаешь. Неделю назад... точнее — в прошлый понедельник, вон тот, которого ты назвала "дедом", произвёл вызов дегеи огненной. Солдаты охраны говорили, что всех, что дворец тогда спасла ваша библиотекарша...

— Катти?! Ей уже и у вас по всему дворцу разгуливать позволяют, и на самые рисковые опыты алфизики зазывают?

— И у нас?.. Да у нас она случайно...

— Ага, на вызов дегеи — случайно. При том, что у неё — ваше малое посвящение имеется!

— Откуда ты...

— Да, откуда ты можешь об этом знать?!

Разворачивающаяся жуть от вырисовываемого на поле плетения, помогла Сандре набраться смелости... Конечно, Семереника здесь быть никак и никогда не может, но упоминать его имя этим двум она всё равно не будет! Она в лицо усмехнулась им:

— Когда в храме меня разденете — можете спросить об этом ещё раз!

— Ах, ты!..

— Подожди, Ольма... Про наших девчонок помнишь?

— Ты думаешь?.. — сразу забыла о чужой Ольма.

— Да чего уж думать — сейчас всё увидим!

— Но ему же тогда не жить!

— Кажется, он и без того — не собирается. Нам бы самим бы уцелеть...

— Может, ну его?

— И потом всю жизнь жалеть? Защита арены — божественный уровень. Я остаюсь.

— Всех этих "алфизиков" на первом же курсе душить надо! Сандра, тебя вывести?

— А мальчики?! — замотала головой Алисандра.

— Девочки? — обратилась к остальным Ольма.

Но те молча поотводили от неё свои горящие глазёнки.

"Те ещё психопатки! — всё поняла про них эллезийка. — Ещё бы, — первый ряд, лучшие места!"

Не ушла ни одна.

Как она дотерпела до начала последнего раунда, о чём говорили при этом жрицы, юная женщина после припомнить не сможет. В памяти каждый раз будет возникать только всё уплотняющаяся пелена ужаса. Всё расширяющаяся. И трибуны смолкали. Сначала ближние к арене ряды, потом всё дальше от неё и дальше.

По полю бегали аколиты, что-то затирали, что-то дорисовывали, зажигали факела. Видно было, каких сил это им всё стоило, как они уже рукавами вытирали с лица пот, как тяжело дышали, как, то один, то другой в изнеможении опускались на траву, но потом поднимались и, подчиняясь командам "деда", заканчивали начатое.

Когда раздался гонг готовности к следующему раунду, факела в узлах пентаграммы и гексаграммы горели, а девять аколитов стояли по вершинам девяти внешних лучей.

— Третий раунд! — провозгласил герольд.

И на поле вышли все уцелевшие гладиаторы.

— Смотри-ка, — обратилась Ольма к подруге: — Нагтилин-то, как новенький! Кто ж его подлатать-то умудрился успеть?! Да ещё и так качественно! Он же обеими ногами уже в могиле стоял!

— Ай да принцы...

— Думаешь?

— Кому бы ещё!

Алисандра на чужих не смотрела. А свои... Мальчики к бою были готовы. "Ледяной принц" привычно был готов командовать боем, план на который — несколько вариантов! — уже наверняка выдал ему принц корсаров; принц горняков решит силой, что физической силой решить можно, а на острие удара будет принц степняков. Когда они были ещё мальчишками, а с ними в Сокхо ещё пытались драться местные бузотеры, она не раз слышала, как безнадежно ругались старшие: "Демоны!" Их пытались и в ловушки заманивать, и засады на них устраивали, но... Но, если что, Ниэллон всегда успевал скомандовать отступление, а Аккор — найти неожиданный для местных — для выросших на тех улицах! — маршрут. Чтоб выскочить прямо на улицу Цветов, например. Как в тот раз, когда она впервые увидела Келдаза, когда залечивала ему синяк под глазом...

— Гретта, что он сказал?

Это Луф, порыскав глазами по горящим факелам, по замершим аколитам, что-то буркнул своим друзьям.

— "Что-то не то!" Он сказал: "Парни, что-то совсем не то".

Она услышала? Такой слух?! Ах, вон оно что — увидела. Девчонка читает по губам.

— Продолжай!

— Вект: "Подробней!". Нагт: "Лишний контур. Странный". Кор: "Может, защита?" Вект: "Ради нас тратиться?" Кор: "Кел, готовься подстраховать". Вект ему же: "Доставай из загашника. Всё доставай!" Нагту: "Будь тоже готов. Сразу же!" Прочим: "Вперёд не лезьте! Приказ: без приказа — ни шагу!" Им же: "Не слышу!". "Да, сир!" — ничего ж себе! Как к королю обращаются! — "Да, сир!", "Да, сир!", "Да, сир!", "Да, сир!"... "Да чего мне-то куда-то лезть?!" — с сарказмом: — "Сир!" — это алексанец.

— Сандра? Почему "сир"?

— Командир поля боя в присутствие коронованных особ. Ему на поле боя все остальные, включая королей, подчиняются.

— В центр! — загремел глас герольда.

— Норт: "Парни тогда мне ещё чуток". Вект ему: "Сделаем". Вект всем: "Парни, не спешим. Максимально не спешим! Все всё помним и не спешим!"

Келдаз сорвался и почался в центр.

— Вект всем: "Повторяю: не спешим. На угрозы плюём. Но идём. Но не спеша."

Норт добежал до центрального круга, с разгона плюхнулся на траву и начал поспешно разуваться.

— Что это он?! — не поняла давнего дружка Сандра.

— Захованное, думаю, достаёт.

— В центр! У вас десять секунд! В центр!

Ниэллон в ответ даже остановился, развёл руки, пожал плечами: "Так не видите, что ли? идём же!". И опять неспешно зашагал к выдёргивающему шнуровку из своих сапог Келдазу. Его никто не обгонял.

— Быстро!

Нил опять лишь плечами пожал. А алексанец, найдя герольда глазами, махнул тому ладонью: спускайся сюда, мол, вот и подгонишь! По трибунам прошелестели смешки.

Да и они же шли! Выпускать стражу, чтоб те плетьми подогнали гладиаторов, потом уводить стражу — всяко, времени больше уйдёт!

Кел уже опять натянул свои сапоги и теперь перевязывал выдернутой шнуровкой рукояти своей сабельной пары.

— Что-нибудь подобное помнишь? — повернулась к подруге Ольма.

— Артефактные шнурки?! — поморщила губы та. — Магические тесёмки? Колдовские подвязки?

— Нити богини, — вдруг пискнула одна из младших.

— Что?!.. — поразилась одна старшая. — А ведь...

— Четыре, — покачала головой другая. — Всего четыре. Одна нить у нас, вторая где-то в Артоле — но у них тоже лишь одна-единственная! А ещё две... Ещё две в имперской сокровищнице... Были...

И они обе опять повернулись к Алисандре.

— Ну, не могла же ваша библиотекарша?!..

— Она... — и Сандрочка сглотнула. — Не знаю. А что такое эти "нити"?

— Нити Анатары...

— Опять она!

— ...в каждую вплетен её волос.

— Любое оружие переводит почти на божественный статус. Против палицы Арриграса и с таким выходить бесполезно, но против простого... Против них с ним выходить бесполезно почти настолько же. Но использовать можно только раз в поколение... Вот и берегут до последнего... У нас прошлый раз применяли пятьсот лет назад.

— Внимание! — дождавшись, когда парни дошли до центра, опять ожил герольд. — Десятисекундная готовность!

— "Приготовились!" — ожила и чтица по губам: — Вект сказал: "Приготовились! Встали!"

И от центра поля по направлению к центру переплетённых концентрических фигур выдвинулся кор. Отстав от него на шаг, почти прямо за его спиной расположился норт. Нагтилин тоже сделал пару шагов вперёд, чуть выйдя из общей группы. Огляделся, словно убедился, что ему под замах никто не попадёт.

— Готов! — услышала Арена.

— Готов!

— Готов!

Тут ожили и аколиты. "Дед" им кивнул, и они начали зажигать толстые свечи, стоявшие у вершин девятиконечной звезды, и... И, словно не свои махонькие заранее разожжённые свечечки подносили к мощным фитилям, а гири неподъёмные подтаскивали. Мужчины еле удерживали их в руках, а когда свечи вспыхивали, без сил опускались. Запалы просто выпадали из их рук на землю и в траве гасли. А они, чуть придя в себя, доставали тёмные колбы.

— Десять! Девять! Восемь! Семь! Шесть! Пять!.. — орал герольд, но его никто не слушал, трибуны, не дыша, следили за аколитами. Да и он сам выкрикивал цифры явно уже, чтобы заглушить свой собственный ужас. — Четыре! Три! Два! Один! — напоследок, он почти перешёл на шёпот и еле выговорил: — Всё.

— Делай! — фанатично выкрикнул главный алфизик империи.

И по обе стороны поля разом рухнули вниз плиты, закрывающие загоны, и на поле выдавило по девчонке в алых одеждах.

— Наши... — разом выдохнули все соседки Алисандры.

— Делай! — опять выкрикнул мэтр Кроктауриус.

И подручные, повинуясь взмахам его руки, разом выдернули пробки, и по следующему мановению выплеснули содержимое прямо в огонь свечей.

Свечи не погасли, а вспыхнули!

И что-то вспыхнуло в самом центре узловатых плетений. И пламя выцвело.

— Что за хрень?! — поразилась тоненькая рыжая женщина, оказавшаяся внутривсей этой конструкции.

Голос её был негромок, но услышали её все. Тишина была мёртвая. И команду Ниэллона поэтому тоже услышали все:

— Луф! Давай!

И Луфгегл выдернул кинжал, рассёк ладонь и, стряхнув кровь прямо на землю, выкрикнул непонятное:

— Тщиртлеккием!

— Тщиртлеккием, — автоматически отозвалась женщина, ладонями ощупывавшая красноватый кокон, замыкавший пространство вокруг неё. Потом, осознав, что она сказала, что она услышала, резко обернулась на голос нагтилина. И все увидели, как взгляд её пробился сквозь окружные наслоения. Она увидела нагтилина, увидела Аккора, увидела Келдаза; оглядевшись, увидела и трибуны... — Обнаглели! — завизжала она.

Женщина... Женщина?! — взмахнула обеими руками и, синхронно со взмахом, резко увеличилась в размерах. Ограничивающий кокон лопнул мыльным пузырьком.

— А-а!... — заорали аколиты: их свечи взорвались тоже и теперь парни катались по траве, пытаясь сбить с себя пламя.

— Акки всторону! — послышался голос их "сира". — Кел, давай!

А на женщине лопнуло и сорвалось с неё, и сгорело в воздухе её благообразное чинное одеяние, и под ним бесстыдно оскалился шипами доспех.

— Анатара! — наконец, всё понял Келдаз, оттолкнув друга, выскочил вперёд и воздел в вверх обе свои сабли: — Подари мне бой, Ана-... — и вдруг запнулся и поправился, заорав на всю Арену: — Ан?тара!

— Тебе?! — зашипел голос сверху. И было непонятно, чего в нём было больше — пренебрежения или предвкушения.

— Нам!

В шаге от него опустился на одно колено Ниэллон.

— Нам! — присоединился к нему справа Аккор.

— Нам! — слева опустился Луфгегл.

— Получайте! — заверещала бешеная богиня.

Она откинула руку, и в ней сформировалось её знаменитая чудовищная секира.

— Богиня! — восторженно заорал Келдаз. А остальные поднялись.

— Й-и-е-е-е!! — взлетела секира и понеслась вниз.

— Й-я! — и два ледяных копья, на лету вымораживая даже воздух, понеслись ей навстречу.

— Саккеллек з?! — и шесть ветвистых молний вырвались из распахнувшихся очей огромных големов охраны.

Ниэллон действовал молча — он просто сзади ударом в плечо сбил Келдаза.

Лезвие секиры всё-таки коснулось его клинков. Мальчишкам показалось, что на какое-то мгновения они даже сопротивлялись ему. Но через то самое мгновение и осыпались в ржавую труху.

— Как с вами интересно! — восторженно завизжала самая драчливая из богинь.

Она выдернула секиру из земли, стряхнула с неё опалённые молниями сосульки, и опять повернулась ко вскочившим мальчишкам.

И тут тишину, за мгновение переполнившую всю Арену, нарушил крик:

— Келда-а-зик!! Да помогите же ему! Она же ваша!..

И все трибуны обернулись на этот крик, все — и мальчишки. И Келдаз не выдержал тоже:

— Сандрочка?!..

— Что?! — раздался ещё один девичий визг. И на поле высыпало не меньше сотни человек, впереди которых неслась принцесса корсаров, которая орала: — Значит, пока меня там!.. Ты тут с нею?!..

— Так вас много?! — восторженно встретила их появление богиня кровавых скандалов и, отставив секиру, левой рукой плашмя ударила по земле ладонью: — Ко мне!

И из земли полезли твари. И из воздуха посыпались твари... Чёрные гончие, горгульи, баньши, орклиды, варрикары...

— Всем! Уходим! — перекрыл хлопанье крыл, щёлканье зубов, биение хвостов командный голос Клериссы. — Домой!

— Куда?! — маленькой девочкой, у которой отбирают конфетку, возмутилась взросленькая девочка в бесстыдных доспехах. — Нет! — и она что-то сделала руками.

— Клер, отставить телепорты! Это полный щит! — тут же закричала нагтилиния.

— Боги-и-иня! — опять закричала от ужаса при виде нечисти Алисандра.

Но на этот раз её поддержали остальные из её ложи:

— А-н?-та-ра! Ан?-та-ра! А-н?-та-ра!

Только в их голосах был не ужас...

И та услышала. И вскинула вверх руку. И всё её воинство... Кто опустился на землю, кто к земле прижался, кто на неё упал камнем, но все замолчали, а она обернулась в сторону воплей.

Жрицы размахивали руками, прижимались — вжимались лицом! — к прозрачному щиту ограждения, тянули к ней руки и кричали, кричали! Она в несколько гигантских шагов подошла, возложила на прозрачную плёнку ладони... Ближайший голем что-то проскрежетал, его глазницы налились красным, но она прошипела ему:

— Тыллзэммез з?!

И он словно опять умер. А она резко раздвинула руки в стороны. И раздался звук, будто рвался огромный лист бумаги...

— Вы — со мною! — крикнула она им и упёрлась взором в Алисандру, и почти упёрлась в неё пальцем: — Ты — тоже! — но та на неё не смотрела! И проследив линию её взгляда, богиня обернулась. И успела увидеть, как последние из воинов-нортов скрылись в незадолго до того открывшемся, впустившем их на поле, новом выходе. — Ку-у-да?! А я?! А бой?! За ними!

У Катти всё никак не получалось уйти из ЦП, то есть, отойти от карты. Сначала она проследила, чтобы подруги добрались до Тронного зала, потом отнаблюдала появление в нём экспедиционного корпуса, потом проложила им всем путь к Арене. С некоторым удивлением увидела, что несколько серых точек к мальчишкам не поспешило. Две голубые — девчонки — уверенно двинулись за новым проводником, основная масса последовала за ними, а эти шестеро остались копошиться на месте. Может, её ждут? Тётя Клер решила подстраховать её, чтоб уж наверняка передать ей свиток возвращения? Шестеро воинов гвардии — серьёзная сила. Ну, и ладно, пусть ждут. На подходах пока никого видно не было.

Дорога на Арену от Тронного зала была почти прямая, узкие теневые пути использовать смысла не было, она вела их по публичным коридорам. Спрямила только сам выход на поле Арены. Публичный — он был с другой стороны поля, но уж больно много там всяких толпилось. Встречных или стражи на самом пути почти не было, да и те, и немногие другие после столкновения с отрядом хоть и замирали, но продолжали быть активными — видимыми серыми точками на её карте. Отряд после себя кровавую тропу не оставлял.

( " — Катти просила не убивать понапрасну! — перед началом движения обратилась к матери Синнаэль.

" — Сир? — повернулась королева к леди Артерре.

" — Принято! — поморщилась командир десанта.)

Пока они двигались, Катти не утерпела... Сидеть, смотреть на неспешно перемещающиеся точки и видеть, как наперегонки с ними бежала секундная стрелка по циферблату крупных тутошних часов, подталкивая часовую к цифре "один" — было невыносимо. Было же уже видно: до начала третьего раунда десантники не успевают. Светом трижды она в казарме с "гладиаторами" мигнула: мальчики, чуть-чуть уже осталось! Продержитесь! Чуть-чуть только!

И вот, чтобы хоть чем-то занять себя, она и разобралась, откуда взялись стены, перекрывшие теневые тропы к Арене. Пятый уровень командного воздействия. Неужто лично император постарался? Собственные ручки приложить не побрезговал? На всякий случай все блокировки она сняла, шестой-то уровень допуска — он по-всякому выше пятого, он абсолютный.

И уж... Всё равно руки-голову занять было нечем, она решила посмотреть, а где он — лично Император. Высветила все фиолетовые точки. Хмыкнула: получив шестой допуск она и сама в этом сравнялась с прочими возможными на то кандидатами — её точка на карте тоже теперь подсвечивалась фиолетом. Вот она — в чёрном квадрате ЦП. Так... Давай-ка перенесём сначала всё это на шестой уровень, чтоб лишние любопытствующие за ней не подглядывали, а теперь пометим себя буковкой "В"...

Хм, а на трибуне Арены-то только трое. Остальные... Вот одна... Что ж она бледная такая? Возле неё копошится другая... Вот та, хоть и серая, но яркая. А вот ещё одна фиолетовая... хм, и тоже блекленькая... И странное — от неё по разным коридорам отходят две, нормальные, яркие — с россыпью серых вокруг каждой, а к ней движется третья — "А" (Агторрию она пометила ещё, когда та сидела с девчонками), с... раз, два, три... с тремя серыми...

Подожди, а не многовато ли вас получается? Император плюс трое братьев, плюс две сестры — шестеро, а здесь... Три плюс одна, плюс две, плюс одна и одна... ну, себя считать не будем — восемь. Хотя, если брать за центр крови Императора — то он плюс братья-сёстры, плюс сын с дочерью. Сходится!

И кто из них... помимо их принцессы — кто?

Но тут начали бить куранты — час дня. Десантники не успели — им ещё минуту, если не больше, двигаться, а гладиаторы уже потянулись на поле... Ребята, ну, я же вас предупредила! Ну, потяните время! Чуть-чуть же совсем осталось!

А это ещё что за хрень?! Катти махнула рукой на прочую карту и увеличила изображение Арены. Точно... Нет, ну вот же затейники! Не хватило им прошлого раза! На плане поля проступили контуры уже виденной фигуры — гексаграмма, сплетённая с пентаграммой... Стоп, и это ещё не всё! Одна за другой возле замерших около них серых точек начали проступать ещё вершины... Одна, две, три... Нет, неужели?!.. пять, шесть... Но это же совсем ума лишиться! — восемь, девять... Девять!

Инглиграмма!

Даже у прежних работы с нею проводились только в особо защищённых местах, удалённых от мест проживания... (Местами проживания варваров в окрестностях экспериментов прежние особо не озабочивались.) А тут в собственном дворце, посреди столицы?! Или тот... э-э-э... мэтр Кроктауриус!.. считает, что поле Арены — это и есть самое защищённое в Империи место? Да уж впечатление особо здравомыслящего мэтр на неё не произвёл... Хотя это с кем сравнивать, если его сравнить, например, с Семереником — одного поля ягодки! Но план работ у того утверждает лично королева. Семереник, может бы, особо и не прислушивался, но ингредиенты ему выдают — под три подписи, и время на каждое задание рассчитывают чуть ли не по минутам! А если чуть разгрузится, так и ещё задачки подкидывают, как то — с расшифровкой переписки контрабандистов. Ему, конечно, говорят, что его время — это достояние Короны, но...

"Под-дожди... Если для вызова одной из шести Шести хватило сплетённых гекса— и пента-грамм, то кого на этот раз он собирается?.."

Додумать у Веккатты не получилось — в кабинете вдруг погасло освещение, а карта наоборот налилось цветами и словно вздулась...

"Э-э!.. — успела мысленно выговорить она, но свет опять вспыхнул, а карта вернулась к прежней расцветке и словно опала... — Уф-ф... Пронесло? Система выдержала? — она сглотнула, — Выдержала чего? Вот этого?!"

В центре переплетённых фигур горела ослепительно-чёрная точка. А через несколько мгновений линии фигур ограждения вокруг неё просто распались, выцвели, пропали, а к ней выдвинулись четыре точки.

"Мальчики?! Куда?!.."

Но пальцы девушки чуть ли не помимо её воли затеребились, и над каждой из этих точек, появился значок-буковка — "П1","П2","П3","П4", — четыре принца. А какой дурак ещё осмелится выйти против такого?!

Двое впереди, одна чуть сзади и последняя — в тылу. Их стандартное построение: впереди (П1 и П2) норт и кор, за ними — командиром — Нил (П3). И Луф (П4) — "тылует" прикрывает тылы.

И от чёрной точки сверкнула красная искорка по направлению ближайшей серой "П1", а от другой серы (П2) уже на неё прыснули две искорки белые, и ещё шесть — от каждого из четырёх углов поля и от середин длинных сторон, и опять на мгновение ничего не стало видно.

Опять Келдаз принял на себя главный удар! И парни всё-таки сумели, что ли, активировать големов?! И что?!

Уф-ф... Все четыре точки по-прежнему были активны! Живы! Ну, а этой чёрной — ей-то что сделается! Ни големы её не достали, ни что-то, водное наверняка, от Аккора!

И тут — только тут! — к полю подошли десантники, и она открыла им аварийный выход, который сейчас стал широким входом.

И точно она определила, есть ещё дополнительное подтверждение: одна голубая точка понеслась к П1. Принцессы бросились к своим. Так как Кела в тылу оставлять можно было даже не пробовать, то помечаем голубые: "Н" и "С". И соответственно, вместо П1 — "К", вместо П4 — "Л".

Но вокруг чёрной высыпало ещё что, красноватое... Та тоже вызвала подкрепление? Вот же сволочь! Как будто ей её самой мало! Так, парни! Никаких боёв — сваливайте! Кто там командир? — хватайте их за шкирку — и куда угодно! Хоть в Нортирию, хоть в Эллезию, хоть к демонам на кулички, в Пустошь! Прочь! Ей самой свиток передадут, судя по всему оставшиеся в Тронном зале, а вы давайте! Вон!

Не успели. От чёрной точки разбежались паутинные линии... Словно заштриховалось всё поле и... Катти уменьшила масштаб... ещё, ещё... Да уж, божество не мелочилось — штрихи охватывали весь дворец... Бегство перекрыто? А что может противостоять этому или — этой? Неужели только их палица? Кстати, о палице... Тронный зал-то штриховка не накрыла!

Но чёрная точка не воспользовалась ситуацией, а пошла вдруг в другую сторону поля и, кажется, начала рушить его защиту... Чего это она? Может, оскорбил кто? Такую?! У кого-то хватило дурости?

А наши... Наши всё сделали правильно и, пока чёрная ломала ограду, мальчишек, судя по всему, всё-таки ухватили за шкирки и потащили назад на выход, теперь уж действительно — аварийный!

Следом за ними прыснули почти сразу и те, красноватые, вместе с чёрной, но это уж, вот вам фигушки! Как только последний из своих миновал тамбур перехода, Катти обрушила стену перекрытия на прежнее место.

Получайте!

— Кажется, девчонка нас не бросила, — хмыкнула Шитона, обернувшись на перекрытый проход. — Но куда теперь нам?

— Девочки! — выкрикнула Акнаккора, и обе принцессы оторвались от своих парней и предстали перед командным составом. — Вы здесь уже неделю, куда идти, идеи есть? — но взглянув на них, сама же себе и ответила: — Идей нет.

— Быстро надо решать, — тяжело дыша, еле выговорила Агвелта. Беготня по коридорам давалась ей тяжелей прочих. — Стены тем не преграда. О, вон, смотрите... Уже.

Принцы оглянулись тоже и... И все они разом вспомнили — такое не забывается, они это уже видели — из стены пробились ноздри чёрной гончей.

— Итак, куда, мэм? — обернулась к своей королеве "сир".

Перед ними в разные стороны уходило три коридора.

— Никуда! Ждём! Раз Катти нас видит, ждём её подсказки... Уж она-то здесь, — покосилась Клерисса на свою дочь, — не только чаи распивала! Сейчас появится проводник. Вот увидите! — оглянулась к замурованному проходу, из которого торчало уже несколько носов. И через пару мгновений, торжествующе выкрикнула: — Вот!

— Ни хрена себе, дождались... — откомментировала Шитона.

Голубой "проводник" уходил прямо от ног девчонок и, изгибаясь, упирался прямо в стену.

Ну, что встали? Давайте обратно! В тронный зал! Назад! Ах, они-то, что оттуда выход наружу по-прежнему возможен не видят. Тогда мы сейчас подскажем...

Стоп! — вспомнила Катти, — а тем же, которых она отсекла, ни стены, ни двери, может, и не помеха! Но зато... зато они их замедляют! Значит... Значит, сделаем так, чтобы стен и дверей было поболе. А значит... Вовремя она разобралась, как были заблокированы теневые проходы к Арене! Сейчас она поиграет в прятки-догонялки! Особенно приятно во всём этом, что самой бегать-прятаться, наконец-то, не придётся. А десантникам, тем носиться — едва ли не в удовольствие!

Итак, вот ближайший вход в тень. Луф, ты же разберёшься?! И давай поскорее, потому что... Потому что она уже видела, как некоторые тёмные точки, появившиеся вокруг чёрной, и влипшие в стену, вроде бы, начали проявляться с другой стороны.

— Всторону! — скомандовала Агвелта. — Молодец девчонка! Ещё я рысью наперегонки со свитой Анатары по чужим дворцам не бегала!

Норты еле успели освободить дорогу женщине... Да такой не уступишь!.. Ведь пройдёт и не заметит... — поёжились мужчины. — Хорошо, если потом отскрестисть от земли сумеешь.

Чтоб открыть дверь в тень у той заняло времени, только чтоб остальные успели выдохнуть. Она, кажется, и на подсказывающий штрих даже не глядела. С размаху засадила ладонью в стену, разодрала кожу в кровь и не поморщилась! И второй раз била уже по выступившему нитрониумному ключу.

Заглянула...

— Точно! Проводник здесь! Сюда!

— Госпожа! А мы?! — закричала Ольма, глядя, как члены своры один за другим начали вдавливать свои тела в монолит, перекрывший выход с поля.

И богиня обернулась. Она опять была ростом с них, может, даже ниже! Но доспехи её по-прежнему больше открывали, чем защищали, шлем всё так же не прятал неистовства рыжей гривы, и только секира — разве что, секира, больше уже не отягощала её.

И глядела она не на жриц.

— Ты же веришь мне? — спросила она Алисандру и подала ей руку. А тем только бросила: — За мной! — и вдавила своё тело в камень.

И Сандрочка...

Да-а!.. Такой не поверишь! Она вцепилась в протянутую руку, истово зажмурилась и двинулась следом.

К удивлению Каттеньки, дверь в тень открывал не Луфгегл: ни одна из точек, подсвеченных "П" — ни конкретно "Л"! — к проходу не подошла... Кто ж у них там ещё такой умный? Чтоб сразу и без раздумий, и чтоб оттеснить Луфа? Но только ж одна-единственная тогда кандидатура проглядывает! Но, если здесь тётя Вел, то, без тёти Клер, она сюда не сунется... Королевы здесь все?!

"Нет, ну, только их мне для полного счастья не хватало!" — возмутилась библиотекарша и пометила проявившую себя точку буквой "А".

Путь для отряда был проложен, и, чтоб отвлечься, она опять уменьшила масштаб... Что там с фиолетовыми точками? Хм, а одна-то со своим отрядом определённо тоже движется к Тронному залу... Надо бы и самой ей поторопиться. А то захватят, не успеешь, не пробьёшься — и живи потом здесь без свитка телепортации в вечной тени! Другая фиолетовая... К девчонкам? Ну, девчонок уже там нет, так что скатертью дорожка! И те три, что были у Арены, тоже выбрались с трибун и куда-то направились. Да не до них!

Блеклые... Без изменений. У одной всё так же копошится серая, а к другой... Сейчас произойдёт знаменательная встреча! Ко второй приближался небольшой отрядик с ещё одной ярко-фиолетовой точкой.

— Приготовились! — выкрикнул Дакр ла Алевтим, едва они выскочили из-за поворота.

Дверь в гранатовую гостиную была уже видна, и ещё заметнее были трупы охранников.

— Папа! — выдохнула на бегу девчонка.

И морозом окатило кожу её учительницы: столько в этом голосе было... нет не ужаса — ярости. Семейка! Сколько в их жилах осталось божественной крови? Ложка? Капля? Похоже, количество не имеет значения...

— Дакр! — выкрикнула женщина. Обратиться к самой девочке, обратить на себя её внимание она не решилась.

Но он и не подумал попытаться сдержать молодую ведьму, он только, покосившись на неё, одобрительно дёрнул краем рта. И ещё один взгляд — на её подругу. И ещё одна усмешка. Такая же! Эйдежь Анаттолия и ту видела только со спины... Но и от той веяло жутью. Тоже ведь один из древнейших родов...

Да неотвязно лезли в глаза постоянно мелькающие в разрезах их платьев, выбивающиеся из них ноги обеих... У неё самой мужчины видят то же?! Они на всё это смотрят так же?!

Впрочем, один из них — мальчишка, а второй — Дакр. А тот...

На фоне двух молодых ведьм беззащитным он не выглядел. Он не казался им — фоном. У него самого, как он однажды ночью признался... похвастал? поставил в известность? У него и самого в праотцах, точнее в праматерях — девочка, которую нашли в священной роще, девчонка, которую, когда она выросла, захватил соседний барон, а когда её освободили... Да какой освободили! — она сама к освободителям вышла! — когда она перед спасательным отрядом показалась, от замка того барона лишь развалины уже оставались... А потом сын этой почтенной дамы в дружину к Роггакеру Первому вошел. В ту самую, которая вот этот замок, этот дворец, этот город захватывала... Которая его Императором провозглашала.

Девчонки, не обращая внимания на трупы стражников, ворвались в комнату.

— Папа! — раздался ещё один крик.

Дакр двинулся за ними и сразу выскочил обратно:

— Не входить, не смотреть! — крикнул он своей эйдежь и определённому им в арьергард мальчишке.

— Но... — возмутился тот.

— Нет! Прикрывайте нас! — рыкнул друг детства императора и, обратившись к своей подруге, добавил: — Не пускай его. Ждите здесь.

И опять скрылся.

"А Лестру пусть Торри спасает!" — подумал он.

Потому что видеть императора беспомощным — это почти смертный приговор. Исполняемый если не сразу, так в скором времени. В очень скором. Ну, его-то самого оно не коснётся — не первый раз, бывало уже. Наверное, обойдётся и сейчас. Наверное. И назад — быстро!

— Стой! — успел он и тут: принцесса уже готова была шандарахнуть по полупрозрачному пологу чем-то своим сокрушительным. — Опиши, что видишь!

— Сэр!.. — возмутилась неуместной педагогикой Агторрия.

— Немедленно! — не впечатлился герцог.

— Торри... — повернулась к ней Лестра.

"Предательница!" — мелькнуло в глазах её подруги.

Но тут же... Она опять вспомнила паузу на пол-дыхания перед речью к ней эллезийской принцессы. Она сжала зубки и разжала их.

— Вижу отца. Жив и в сознании — дыхание заметно, зрачки движутся. Не связан, но недвижим, значит, парализован. Рядом горит малый факел. Всё заключено в магический кокон. Чёрный, достаточно транспарантный, с каменистой структурой. С немногочисленными искрами по поверхности.

— Цвет искр?

— Да какое это!.. Тёмно-зелёный, — и до неё дошло: — Это темница Пшосграза!

— Ну?

— Отражает во вне направленную на него магию, — выдохнула девица и поспешно принялась рассеивать заготовленный каст.

— Но?..

— Но она достаточно хрупкая.

— Вот. Отойдите. Осколки разлетаются до пяти футов.

Он обнажил меч, дождался, чтобы девчонки сделали несколько шагов назад, встал перед лицом императора...

— Повелитель?

Звуки в темницу не проникают, но то, что снаружи — оттуда видно. А что он хочет сейчас совершить, понятно и без слов. Император опустил веки, а потом сжал глаза, и Дакр ударил.

Это походило на небольшой взрыв. Псевдо-каменные брызги прыснули во все стороны. Дакр не стал прятаться от них, только в последний момент тоже прикрыл глаза. Крошки, прежде, чем испариться, посекли лицо и ему. Да оно и к лучшему: пусть тот, который был когда-то его детским другом, увидит, что он уже наказан.

— Папа! — ринулась к отцу одна девчонка, и Дакр взглядом показал на выход другой. И вышел сам.

Торри справится и с параличом, и мелкими порезами. А у него для этого есть своя личная целительница. Не умеющих оказать первую помощь, среди преподавательниц Палестры не водилось.

Император вышел через пару минут. Он был одет, лицо, ладони — чисты. Взгляд... Дакр не рискнул ловить его взгляд.

— За мной, — проговорил тот.

Провёл всех в соседнюю комнату, открыл в ней... судя по количеству развешенной одежды... Давным-давно вышедшей из моды... Это когда-то, давным-давно было гардеробной.

— Женщины! — обернулся он к своей дочери. — Сидеть здесь! Остальные за мной.

— Папа!

— Сидеть! — рыкнул император. И девочка села. — Кончится — пришлю, выпустят. А пока... хоть платья свои приведите в порядок, что ли.

Однако, выйдя и небрежно хлопнув дверью, он скривил губы, обернулся и лязгнул широким внешним засовом, укрытым за вычурным чехлом. И, оскалившись, негромко повторился:

— Сидеть, я сказал.

Агторрию заперли?! — удивилась Веккатта, глядя на сиреневую точку с буквой "А", оставшуюся с двумя другими, серыми, в замкнутом квадратике. — Нет, ну, Сину, скажем, запереть смогли б только её родители. Значит, получается, вот этот, ярко засверкавший фиолетовым — император?! Ставим бу-ков-ку "И"... Значит, у них уже всё стартовало и таким образом, что им не кончили, а с него начали? Весело они тут живут да поживают... Ну и что теперь?.. Да не её это дело! А как там наши?

Э-э? Вы чего?! Вы что вытворяете-то?!

Мальчишки привычно держались вместе. Девчонки тут же вцепились в своих, и, глядя на них, взрослые оставили всех в покое. Первым неладное заподозрил Луф. Он, отвлёкшись, наконец, от Сины, обнаружил себя в конце отряда. И, оглядевшись, увидел, кто их тормозит.

— Нил?.. — обернулся он к самому замедлившемуся.

— Нил? — тут же с другой стороны от принца Эллезии оказался Аккор.

— Брат?!.. — начала соображать и умненькая принцесса.

— Не обсуждается! — отпечатал тот.

— Нил!.. — поразился на ледяного принца нагтилин.

— Уж ты помолчи! — примораживать на бегу дело нелёгкое, но зимний буран, он тоже не на одном месте стоит — у Ниэллона получилось. — Ты свою девчонку спас! А мою сейчас, может, убивают здесь где-то!

Никка, услышав про "мою", только поморщилась: вот, надо было ей... Обрадовать захотела... Но ему же и так уже всё наверняка Катти рассказала! Вот и она не удержалась — ещё добавила...

— Оторваться поможете? — понял всеобщее молчание Ниэллон.

— И куда ты отсюда попрёшься?!

Дожили! — аж задохнулась корсарыня: — Кел к благоразумию взывает!

— Катти нас сейчас ведёт. То есть всё видит. Подскажет.

Молодёжь переглянулась.

— Я с тобой, — сообщил кор.

— Но...

— Не обсуждается! — отмахнулся тот.

— Вам нужен свиток, — вмешалась Синнаэль. — Чтоб отсюда. Домой.

— Где я тебе его возьму?!

— Без него не пущу, — спокойно ответила она. И тоже добавила: — Не обсуждается.

— У вашей Артерры есть, — сообщил Келдаз. — Я видел. На Арене она его активировать едва-едва не успела. Он у неё под левым рукавом сейчас.

— Ты что — выпросить хочешь?

— Ха!

— Стащишь?

— Просто. Она дурного не ждёт, не страхуется.

— Потом она тебя съест.

— Подавится, — тихо сообщила Никка.

Все только поёжились.

— Но мне вокруг неё суета потребуется, — озвучил желаемое Келдаз.

— Устрою. Догоняем. А будем около, — и коресса перешла на шипение: — упомянешь про свою "Сандрочку".

— Да не моя она!

— Вот там и выясним, чья.

И всем вокруг захотелось поёжиться ещё раз. Нортский принц только хмыкнул, и ему за этот звук потом влетело добавочно.

Когда она своё выяснение учинила, оттаскивать девчонку от ошеломленного Келдаза пришлось вместе с Артеррой лично Никаноре. Командный глас Клериссы на озверевшую "спасённую принцессу" не подействовал. Ну, а что сразу после — их отряд стал меньше на трёх человек (за Аккором молча увязался ещё и его кровник Шкрот) пятеро нянек уяснят только в Тронном зале.

Смысл устроенной у следующего перекрёстка кутерьмы и коловращения точек Катти поняла, только когда три точки — П2 и П3 (Аккор с Нилом) и ещё с кем-то — отделились от общей массы и ушли в другой коридор. Конспираторы-диверсанты хреновы! Но чего ради?! Что ещё могло случиться, чтобы образцово-дисциплинированный принц опять сбежал от своей маменьки?! Да и...

Эй, куда?! — принцы не спеша возвратились на перекрёсток. — И чего теперь стоим? Кого ждём?! Да вас сейчас те, кто сзади, догонят и рвать начнут!

А куда им бежать? У мальчишек никаких дворцовых карт нет, с ними даже ни одной из принцесс нет... Хотя толку бы от них — ни одна в этом крыле наверняка не была!

Они ждут её?! Подсказки от неё?? Э-э!.. А вы не в курсе, что, когда проводник она на девчонок настраивала — четверть часа на то угробила?! А теперь ей и привязаться-то нечем — на принцесс у неё их кровь была!

Стоп, кровь девочек и для их братьев подходит!.. Но это тогда косвенный фактор. Одного мало! Если делать только на кровь Сины, то Сина и отметится. Нужен дополнительный. Например, подошла бы, хотя бы, кровь их родителей, но...

Эх-х-х... Двери в тень для общей группы открывает Агвелта! И тут в пролёте...

Катти, не тормози! Главное условие мозгового штурма — давай идеи, любые!.. Как тогда, с десяток лет назад, когда мальчишки дурацким перечислением музеев заставили её вспомнить про "Тёмный молот", про "Хранилище" которое...

Стоп! "Хранилище"! Оно же инициировано ещё и кровью Нила! Ага! А ещё и кровью Клериссы, между прочим... Между прочим, для них двоих полное совпадение обеих ступеней фильтра будет. Но минимальные два фактора есть! Да и убирать лишнее она умеет! Быстрее!..

— Наверное, всё-таки надо было бежать, — меланхолично пробормотал Аккор и обнажил свои сабли. — Куда угодно, но бежать. Не сюда только, а отсюда.

— Катти могла бы не понять тогда, что нам требуется её помощь.

— Думаешь, сейчас поняла?

— Очень на то надеюсь, — меланхолично ответил Ниэллон и тоже достал меч.

— Вы серьёзно?! — почти взвизгнул Шкрот, глядя на высыпающую в дальнем конце коридора нечисть и дёрнулся к рукоятке своего клинка.

— Не суетись. Приготовься принять меч от меня. Мне могут понадобиться обе свои руки, — остановил его вектский принц. — Акки, в случае чего не дёргайся — открывать двери буду я. Меня мама совсем недавно по дворцу нашему поводила и показывала, как это делается... Я потренировался даже несколько.

Твари увидели замерших людей взвыли, закаркали, заквакали, завизжали и... притормозили. Ждут кого-то? Дождались. Из-за поворота вышли женщины.

— Приня... — отозвался корский принц. Хотя и его сосем недавно по их дворцу поводил отец. И в своё полное совершеннолетие Аккор узнал много нового.

Но Нил его не дослушал:

— Есть! За мной! — и бросился по появившемуся синему штриху в левый коридор.

— Куд-да?! — винтилось в их уши. — Стоять!

Но они уже выскочили из поля зрения кричавшей.

— Стоять, я сказала! — опять донеслось до них.

И пустые доспехи, караулившие очередной проход, разом отсалютовали кому-то своим оружием.

— Шестеро! Работаю! — рванулся к ним юный корсар. — Действуй!

— Куда?! — остановил Ниэллон дёрнувшегося за кором Шкрота. — За мной! Держи! — сунул тому свой меч. — А ему ты только помешаешь.

"Опять! — чуть не зашипел про себя вектский принц: — Люди дерутся, а я — рядом стою да командочки раздаю!"

И ринулся к точке, где голубые штрихи врезались в монолитную стену.

Катти проследила, как одна за другой погасли все шесть вдруг вспыхнувшие красноватые точки от соприкосновения с серой "П2", погадала, кто сражался — Нил, Акки? Решила, что кор: решение о разделении ролей наверняка принимал Ниэллон, а у корсара в их личных схватках был небольшой перевес. Совсем небольшой — Акки побеждал в одиннадцати спаррингах из двадцати, но для этого педанта и того хватит... Однако, проставить обозначение над серыми точками "Н" и "А", вместо "П2" и "П3" опять не решилась: всё-таки данные были не достаточно однозначны.

Итак, вернёмся к насущному, если инициатором побега был Аккор, то, куда им строить маршрут — непонятно. Но сами они не побежали никуда — явно ждали от неё подсказки, то есть были уверены, что она разберётся. Но для Ниэллона единственная очевидная причина на подобное безумство — чужая принцесса. Конечно, представить Нила спятившим от "чувств'с" тоже получается с трудом, но, если б она не своими глазами видела, что наследный принц Эллезии тайком покинул отряд на боевой операции — тоже бы никому не поверила! Нет, для невозможного последствия должна быть невозможная причина! Нил и в самом деле влюбился, и все его приоритеты теперь... В общем, слушаться свою маменьку или спасать свою девушку, судя по книгам — и вопросом для него сейчас не стояло!

Ладно, убедились, что чёрная со своей стаей всё-таки за мальчишками не последовала, выразим ему от лица командования устную благодарность за задержку противника — лишняя минута всего, но и та в копилку! — и возвращаемся к предположительно конечному пункту их вояжа, к той комнатке, куда грозный папа искомую дочку заточил...

Э-э?! Вы что творите? Куда?!

Так, кажется, она повторяется.

— Закрыто, — озвучила очевидное Лестра.

— Выжечь дверь я смогу, отойди! — встала и размяла кисти Торри

— Ваше высочество, вы хотите, чтобы по выплеску огненной магии сюда вернулся его императорское величество? — осведомилась специалистка по учтивости. И для определённости добавила: — В бешенстве?

Девушка раздражённо стряхнула ладони, но не села. Эх, какая картина: глазищи горят фиолетом, волосы — рыжавьём, грудь вздымается, чуть отставленная нога, едва ли не до бедра проявляется в разрезе платья, являя свету капризные узоры эллезийского белья... Эй, наставница! Кажется, тебе срочно требуется потупить взор!

— Они его увезут!

Кого она имела в виду ни молодой, ни старшей женщине пояснять не пришлось.

— Каким образом? — да, это то, что требуется: логика, она с вожделением в антагонистах. — И принцы сейчас на замкнутой Арене, и посторонним проникнуть во дворец из вне невозможно!

— А посторонней выстраивать проводник возможно?

— Вы совершенно уверены, что это ваша сестра?

— Вы видели мою маму?

— Да. Но всего несколько раз издали. Я только начинала службу... Да и это было так давно.

— Неважно, вот смотрите, — Торри вынула сложенный листок бумаги, расправила его. — Вот их библиотекарша. Я маму, вообще, только по картинам помню, но отец её узнал. С первого взгляда. Он ничего не сказал мне, он только поцеловал лист, — и задохнувшись, она перевела дыхание: — Её они заберут тоже!

— Ваше высочество...

— Перестаньте, эйдежь!

— Торри...

— Посоветуете успокоиться и сесть?

— Для начала — да.

— А потом поплакаться, что ли?

— Девочка, — удивилась эйдежь, — когда это я подобную чушь советовала? — и чуть вздохнула: когда на уроках их много — с ними легче.

— "У любой задницы есть задний проход", — хихикнула Лестра, вспомнив присловье преподавательницы, когда та разбирала с ними казусы прошлых столетий.

— Точно! — вдруг села Торри. Потом опять встала... Потом снова села.

"Да вряд ли... Кому нужен тайный ход в гардеробную? А кому он был нужен в гостевые? Причём не в одну какую-нибудь, а в каждый из блоков? И в её комнаты, откуда её отец заставил выехать — тоже, судя по всему, подобный был. Может, тут такой изначальный стандарт — в любую имеется два входа — один общий, а другой... м-м-м... "задний"?

Но тогда... Но неловко же! Ладно ещё чужая женщина, но лучшая подруга... Нет, всё равно, тайны дворца должны оставаться его тайнами!"

— Дамы! — опять поднявшись, обратилась она к своей учительнице и своей однокласснице.

Учительница улыбнулась, встала и отдала реверанс. У Лестры взлетели вверх брови, но она последовала примеру эйдежь.

— Прошу меня простить, но это не мой секрет. Я вынуждена просить вас отойти к двери, отвернуться и не подглядывать!

— Последнее слово было лишним, — менторским тоном изрекла наставница, но тут же, подхватив под локоть лучшую подружку принцессы и, маневрируя меж развешенных нарядов, отошла к двери; строго посмотрела на Лестру, подчёркнуто-чётко зафиксировала взгляд на двери и отчиталась: — Выполнено!

— Спасибо, — сглотнула девушка.

Не пришлось ни объясняться, ни оправдываться, ни настаивать — спасибо вам, ваше учтивость!

Итак, если для всего дворца стандарт един, а в гостевом секторе он был единообразным, то вот здесь...

Есть, есть, есть! И она уже хотела вогнать появившийся нитрониумный ключ в стену, но вспомнила, как эллезийка предупреждала: "сразу же — сразу! — активируй запор своей кровью!" Но... Чем?! Не грызть же!

Она быстро перегородила ключ парой стоек с платьями — в носу защекотала сорвавшаяся с них пыль, и подошла к своим спутницам:

— Мне нужна моя кровь. Иголка, булавка у кого-нибудь есть?

Лестра переглянулась с учительницей. Та покачала головой, тронула заколку в волосах и сообщила:

— Тупые. Совсем. Я раз поцарапалась и все затупить напрочь велела.

— А я — нет, — сообщила Лестра и вынула из причёски... Нет, кинжалом это назвать всё-таки нельзя было — лезвие не превышало по размерам пальца, но уж на заколку этот предмет походил ещё меньше. — Торри?

— Предусмотрительно... — проговорила эйдежь.

— Я одна в чужом замке, — почти извинилась Лестра и повторилась: — Торри? — и добавила: — Без нас ты же не уйдёшь? Без нас тебе будет сложнее!

" — Дождись Лестру!" — опять вспомнила Торри чужую принцессу.

"Я уже решила ей верить!" — прошептала про себя принцесса здешняя и протянула ладонь.

Заточено лезвие было не сплошь, а только на небольшом участке, но, чтобы пустить кровь — хватило.

— Ждёте меня. Я с той стороны появлюсь. Думаю, пяти минут мне должно хватить с избытком. Пусть это будет контрольным сроком. Закрывать за собой не буду. Если через пять минут не появлюсь... Решайте сами.

— Решим, — ободряюще улыбнулась ей женщина.

— И не пугайтесь, сейчас должен прозвучать гонг согласия...

Гонг они услышали, а сложных решений принимать не пришлось. В пять минут она управилась.

Когда в открывшуюся дверь вышла, совсем недалеко по теневому коридору — и слева, и справа от неё, — стали видны входы в соседние комнаты. И, судя по стандарту, проявленному в гостевом секторе, эти несколько шагов не должны бы быть опасными. И не оказались.

Она вошла в небольшую комнатку, которая находилась слева — здесь она оказалась будуаром, из него вышла в ещё одну спальню — а вот этот блок заброшенным не выглядел: всё убрано и ни пылинки! — и из него уже выбралась в коридор. Он по-прежнему был пуст. Задавив мгновенный порыв сбежать: "Я ведь обещала!"... Да и провоцировать посторонних на прогулку по теневым коридорам своего дворца...

Она показалась им, вывела, вернулась, позакрывала все двери. Вернулась.

— И куда теперь? — обратилась к ней подруга.

А что, есть варианты? — ответила себе на такой же вопрос Катти, глядя на помчавшуюся куда-то фиолетовую точку в окружении двух серых. — К дружку любезному наверняка. На Арену.

И всё бы ничего, маршрут мальчишек наперерез им она тут же подкорректировала, да вот с Арены им навстречу двигались ещё три фиолетовые точки... Брательники решили полюбопытствовать, насколько успешно управились их сестрёнки? И мальчишки, кажется, не успевали...

Мальчишки особо не спешили. Сколько бежать — непонятно, а уж в этом замке... Даже в королевском дворце Эллезии из одного конца в другой — полверсты по прямой... Только вот прямых путей давно не осталось. Многие коридоры в своё время перегородили, другие перестроили в залы, и чтобы их миновать, приходилось спускаться на этаж или подниматься... А здесь... Здесь во времена их бешеной Императрицы прошли бои, и потом дворец восстанавливали согласно её капризам, так что, как Нил читал в одном романе, первое время даже слуги не могли сразу сообразить, как пройти в нужную комнату...

Поначалу мальчиков удивляло странное запустение, но на одном перекрёстке они наткнулись на трупы охранников... Дворцовый переворот в самом разгаре?

Ниэллон сразу непроизвольно увеличил темп, но Аккор не поддержал его: появиться на поле боя вымотавшемся — не лучшая начальная диспозиция. Однако...

День был солнечным, окна — широкими, полуденного света хватало, и магические фонари не горели. Однако, вдруг они во всём коридоре на мгновение вспыхнули и погасли... Ещё раз и ещё... Это...

— "Тройное мигание света — тревога..." — пробормотал Аккор. — Но здесь... Здесь же не Арена... И проводник — вот он, он не изменился и не сменил резко направление.

Но фонари опять вспыхнули и погасли, вспыхнули и погасли, вспыхнули и погасли...

— Быстро! — выкрикнул Ниэллон и резко увеличил темп.

— Догоняй! — кинул Акки своему кровнику и помчался следом.

Шкрот только что-то мукнул в ответ... Он и так уже тяжело дышал, и угнаться теперь за этими лосями... Тоже мне "принцы"! Принцам положено на перинах мягких валяться, треульское сухое вёдрами трескать да всех попавшихся на глаза девок в постель тащить, а эти...

Когда они скрылись за ближайшим поворотом, он добрёл до перекрестка, пнул в валяющиеся пустые доспехи... И здесь тоже уже повеселились до них?

"Я только дыхание переведу", — пообещал он себе и начал отсоединять от пояса валяющихся лат красивый и явно дорогой кинжал.

Через пару минут бега лампы перед мальчишками опять трижды мигнули, через паузу — опять...

— Жмём! — выдохнул Нил.

И тут лампочки замигали, не останавливаясь. До следующих врат было рукой подать, и Нил рванул изо всех оставшихся сил. На таких дистанциях он был быстрее Аккора, но на всякий случай бросил ему давно изобретённое ими слово:

— Тылуй!

Было б время да лишнее дыхание, Акки б и улыбнулся: нет, здесь и сейчас выходить на передний план он не собирался. Вперёд, Нил! Спасай свою принцессу! А мы уж вторым эшелоном, сзади подстрахуем.

Конечно, в последнем бою на Арене толку от него случилось мало. Тусклая искра против Анатары, как выяснилось, оказалась бессильной. Впрочем, против неё оказались бессильными даже нити богини... Хотя... как раз это-то неудивительно: что могут противопоставить два волоска Анатары ей всей?! Нет, богиня — это просто не их уровень. Примем и забудем, но вот теперь...

Прямо следом за своим другом он с разгона нырять в дверной проём не стал: хватит глупостей. У Нила крыша от любви поехала, но он-то адекватен. Аккор резко затормозил, сделал несколько глубоких вздохов и, отдышавшись, не спеша, случайным прохожим, туристом любопытствующим вошёл в следующую секцию кажущейся бесконечной анфилады...

У двух девчонок и женщины в открытом, честном бою против троих мужчин шансы вообще-то были. Особенно, если бы вместо теоретика эйдежь Анаттолии ла Ариерти здесь привелось быть, скажем, сугубо практичной баронессе Веррисе ла Отредди, и если бы юные аристократки приняли боевое командование своей учительницы, да и если бы любую из этих незнатных учительниц привычно сразу не заморозило бы противостояние братьям самого императора... Если бы, если бы, если бы...

Эти девушки, вообще-то, были сильнее этих мужчин. Но у каждого из мужчин имелся опыт бесчисленных мальчишеских драк и десятка дуэлей. Правда, достаточно давний — пока с ними ещё соглашались драться, пока эти их "дуэли" не стали уж абсолютно бесчестны.

А девочки... Девочки упустили, что к бесстыдному "бей первым" обычно прилагается ухмылка: "и лучше — в спину." В общем, увидев своих дядей, пользуясь преимуществом в мощи, а, значит, в дальнодействии, ударить сходу, без слов, издали Торри не решилась, а потом...

Когда Аккор вошёл, он увидел еле шевелящихся, полупарализованных магией девушек и застывшую от ужаса женщину в разодранных и сверху, и снизу платьях. И трёх мужчин, пытавшихся защититься от Ниэллона. А он их убивал.

Да, их было трое, и все были здоровяками, в их императорскую породу — потомки бога, как-никак... Но все они выглядели как далеко за сорок, и воинами не были. Они были младшими братьями без всяких надежд на престол, они любили вкусно кушать, много пить и сладко трахаться. Враги у них были, как же без них! — но ещё у них была стража. И чаще всего, когда они оставались с противниками без свидетелей, то те были, если не связаны, то уже сломлены. За последние десять лет нарывались братья на бои и без помощи слуг, но драться, зная, что убить тебя не посмеют, а тебе — можно, гораздо проще, чем наоборот.

Аккор вмешался только раз, когда один отскочил всторону и, прикрываясь двумя другими, принялся, что-то выплетать... Хотя и тут... Одно дело хвастать файерболом на полигоне, а когда вопль: "Скорей!" захлёбывается от собственной крови орущего, и даже твой собственный меч мешается, путается у тебя в руках...

— Эй! — крикнул кор, ещё раз сбив концентрацию невдалому магу, а когда тот суетно обернулся, сообщил: — Это делается так!

И небольшой ледышкой залепил ему в лоб. Нет, этого бугая оно не свалило, но попытки использовать магию он бросил и опять схватился за оружие. Поздно, батенька, поздно! В боевой свалке ждать, когда противник повернётся к тебе лицом, принцев отучили в Сокхо ещё в детстве.

Нокктий успел перенести взгляд на лезвие, выросшее у него из грудной клетки, и умер.

Ниэллон оттолкнул падающее тело и перестал обращать на него внимание.

— Акки! — и он кивнул на девушек, которые пытались что-то выговорить и что-то сделать. — Это серый ступор. Твоя стихия. Снимешь?

— Легко, — кивнул маг воздуха.

Серый ступор он узнал тоже: не паралич, тело не лежит, как колода, но сопротивляться не может. Каст излечения от него он приготовил. И после слов друга — снял.

— Ваше высочество, — сделал шаг к своей принцессе Ниэллон.

Но та... Недоверчиво вздохнула, шевельнулась... Всё действует?!

— Нил! — закричала она и бросилась к нему.

Он не успел отдёрнуть руку, и тыльная сторона его ладони прошлась по груди девушки...

"Никакая это не метафора!" — согласился с давним умозаключением Луфгегла он. Но потом его обняли, и думать он перестал. Потому что губы её...

— Ваше высочество... — другая девушка смотрела на Аккора.

Снизу её платье было разрезано, сверху разорвано, но проглядывающее в прорехах бельё — она знала! — безупречно! А значит... Но ей что — самой всё делать?! А эйдежь?! Где, ко всем морским демонам! — вся её учтивость?! Или она никак не поймёт, кто этот юноша?

Но тут...

— Ваше высочество, — повторилась за ней Анаттолия ла Ариерти, — разрешите представить. Перед вами Лестра, виконтесса герцогского рода ла Страда.

Наконец-то! Теперь она представлена! И значит:

— Примите скромный знак благодарности за наше спасение...

Девушка потупила взор и сделала несколько шагов... И сразу вспомнила рассказ своей подружки...

— Сэр, склонитесь! — потребовала она. А когда тот наклонил голову, задыхаясь от своей смелости потребовала опять: — Ниже!

И он опять послушался! Он опустился на колено!

Мальчик опустился перед подошедшей девушкой на колено и поспешно поднял голову. И эйдежь задавила улыбку: поразглядывать кружева, оказавшиеся прямо перед его носом, мальчику смелости не хватило.

А Аккор... Акки вспомнил, как однажды, сестра, балуясь, не давая ему днём спать, водила бутоном цветка ему по щеке... Но лепестки той розы были холодными, а губы виконтессы из герцогского рода ла Страда — тёплыми.

— Сэр, поднимитесь...

И тут трижды мигнули фонари

— Да что это опять такое?! — повысила голос эйдежь. — Что происходит с нашими лампами?!

Впрочем, волновали её не лампы, а слишком затянувшееся объятие, одним из субъектов которого была другая её подопечная.

— Кажется, это нас, — повысил голос и Аккор.

— Ой, смотрите, а это и есть проводник? — воскликнула Лестра.

И объятие распалось. Они взглянули вниз и одновременно сказали:

— Да.

Так, кто из этих двух Нил, теперь ясно. И Катти значок точки "П3", которая почти слилась с фиолетовой "А" заменила на букву "Н". Хм, а Аккор-то не теряется: кажется, урвал поцелуйчик у подружки Агторрии, княгиньки какой-нибудь, небось — вон, точки на мгновение тоже слились. Ладно, доброй всем охоты, а ей уже некогда: хоть отсюда до Тронного зала недалече, но и фиолетовые родственники, догоняя друг друга, тоже уже от своей цели были близки.

Она трижды мигнула мальчишкам лампами: эй, возвращайтесь в реальность! — и настроила им проводник. У трона все и встретимся. Теперь предупредить и королев — тоже тройное мигание, потом на несколько секк убрать проводник... и восстановить... Ну, понятно же?! "Внимание! Будьте осторожны!"

Убедилась, что первые ей вняли, целоваться бросили и двинулись, куда им указали. Вторые... Притормозили и... и, покопошившись, возобновили движение.

(— Что это? — озвучила общее недоумение Клерисса.

Но их "сир" тут же отреагировала:

— Отряд, внимание! Имеем боевое предупреждение! Строй!

И королев тут же оттеснили в середину.)

Нормально! Всё! И ей пора тоже!

Катти огляделась... Подумала: серый шар брать? Попробовала... Тяжёленький... Конечно, тётя Клер за него бы отдельное спасибо сказала, но, что искать, теперь ясно, и они в Льиз Яррулле найдут, а ей ещё и "Хранилище" волочь! Вот его она ни за что не бросит!

Вернуть пульт на первый уровень, вернуть стилус многоликой хранительнице... Всё, она за собою прибралась, хозяевам обижаться за неё не придётся. Теперь поднять на плечо фолиант и — вперёд!

И не увидела она... Хотя самодельный пульт такой детализации всё равно не дал бы. Уткнувшись в очередной тупик очередного поворота, Анатара ударила ладонью по стене:

— Они что — со мною в пятнашки вздумали погоняться?! А сами в Тронный зал лезут! — и вперила взгляд в бедную Сандрочку. — И кто ж у них такой умный? Кто им дорогу расчищает?!

Алисандра против воли перебрала в уме всех пропавших-похищенных, отбросила тех, кого успела увидеть на Арене, и... И зажала ладошкой рот.

Но что богине её потуги на упрямство! Она прошипела:

— Библиотекарша умничает!..

И твари, галдящие вокруг, разом смолкли. Анатара опять уставилась в глаза Сандре:

— ...Так ты как-нибудь передай ей, что ума не надо там, где есть — сила!

Она опять возложила обе руки на стену... Ладони втекли внутрь камня... И богиня резко раздвинула их!

Сандра и обе жрицы схватились за уши, рухнули на пол — грохот, лязги, скрежет, казалось, сдирали кожу, выдирали мясо, выламывали мозги из костей. Замок содрогнулся...

— Ну, вот, — усмехнулась богиня и по очереди чуть дунула на прибившихся к ней, на трёх сжавшихся, оглушённых болью женщин, на простых человеков. — Отмирайте! И пошли.

Сандра почувствовала, что она опять может слышать, открыв глаза — что может видеть, шевельнув рукой — что может двигаться. Распрямилась. Взглянула... Перед ней, там, где была монолитная стена, теперь открывался ровный, широкий проход. И не очень далёкий.

— Поднимайтесь! А те пусть круги свои накручивают. Мы их встретим.

Светопреставление застало Катти бегущей... Конечно, с таким грузом, такой книжечкой на плече, особо не поносишься, но она опять подивилась — словно сильнее стала. Привычно проанализировав ситуацию, выдвинула для себя версию: помогают новые доспехи. Потому что иначе — с чего бы ещё? Она тут, конечно последние несколько дней только и делает, что носится, как полоумная, но чтоб настолько вытренироваться — это уж вряд ли!

И тут... Визжащий рокот, вибрация пола... Стены, потерявшие на мгновение четкость — они словно размылись, словно покрылись плёнкой тумана и... И всё кончилось — грохот стих, пол обрёл твёрдость, а стены чёткость...

Что это было?! Где-то что-то рухнуло? А наши?! Скорей! И она понеслась совсем уж со всех ног.

Отряд спасателей со спасёнными к эпицентру катаклизма был ближе. Бушевало вокруг недолго, но в результате на ногах остались только две девчонки да, вцепившиеся в них, почти повисшие на них два парня. Даже Луфгегл со стыдом признал, что устоял лишь потому, что его удержала кроха Синнаэль. И он обменялся взглядами со смущенным, ошарашенным Келдазом... У того был аналогичный вариант.

— Это Анатара! — выкрикнула поднявшаяся из позы на корточках Агвелта.

— Неужели ей гоняться за нами надоело? — поднялась с колен Клерисса.

— Отряд! Переходим на галоп! — сразу сделала практический вывод сир Артерра. — Второй десяток! По двое! Помогаете королеве Агвелте! Третий — на готовности у королевы Акнаккоры! Марш!

И королева нагтилинов почувствовала, как её с двух сторон подхватили мужчины... Она хотела, было... Но...

— Помогите нам! — прямо в лицо ей нагло улыбнулся норт, и она... Она раскинула руки и ухватила их обоих за литые шеи. И её понесли!

И тут заверещала тревога.

Император устоял. Дакру пришлось присесть и схватиться за пол, Телл просто свалился, а Роггакер XXXII только пошире раздвинул ноги да, оскалив зубы, рыкнул что-то неразборчивое! А когда всё успокоилось, бросил своему ночному советнику:

— Опять ты прав оказался! Но завтра, если этот колдун сегодня уцелел, завтра его во дворце больше не будет!

— Нам самим сегодня уцелеть надо!

— За мной!

И император побежал, наконец, побежал. Недолго. Вдруг остановился прямо посереди коридора и повернулся к стене.

Но у Дакра свой точно такой замок имелся... Ну, на счёт "такой же", это он, конечно, гиперболизировал, раз в пять меньше, на самом деле, но, что здесь могло быть — он понял сразу.

— Отвернулись! — кивнул он Астеллию.

— Нет! Глядите! Для вас секретов в Огненном Дворце, наверное, больше не будет.

— Повелитель... — выразил признательность Дакр. А что тут ещё делать, что сказать?

— Повелитель... — последовал примеру старшего Телл.

— Я не чувствую сына! — проорал император. — Так что смотрите! Может, вам придётся показывать это дочери! — и поправился: — Дочерям. Обеим.

Он открыл проход в тень. Они вошли в тамбур.

Ещё и это! Дакр всё делал молча. Он даже Астеллию ничего не подсказал, не показал. Если тому не хватит ума стать невидимым-неслышимым — такой дурак рядом не нужен. Но и он сам... Одно неосторожное слово, неловкий жест — и будет два огненных столба вместо одного, вот и всё.

Роггакер выдернул кинжал, порезал ладонь, захлопнул нитрониумный ключ, а потом кивнул спутникам:

— Активируйтесь! — и добавил, кивнув на юношу: — Покажи ему!

Сразу поверх его живой крови?! Это действительно серьёзно... Это почти совсем полный допуск... Это или абсолютное доверие, или неминучая смерть. Впрочем... Впрочем, ему к подобной альтернативе давно не привыкать.

А после того, как дважды прозвучал гонг приятия, Роггакер XXXII ещё раз удивил Дакра ла Алевтим... Даже два раза. Он при них — опять при них! — активировал рычаг всеобщей тревоги, призывающий всех на защиту Тронного зала, а потом... Потом повернулся к Дакру и повелел:

— Бей!

— Что?!

— Я проиграл пари. Бей щелбан.

— Э-э...

— Отсюда до Тронного напрямик — два шага. Не хочу уйти с долгом... А... — император сглотнул, — риск есть. Бей. Мне спокойней будет.

Перечить императору податель ночных халатов не осмелился.

Что парни учиняли вокруг палицы Арриграса Дирллия особо не приглядывалась, она только следила, чтоб Семереник не полез к оной руками. Ведь источники — да какие, там, источники! — легенды сплошь! — легенды утверждали, что только Император может прикоснуться к ней... Нет, что он может её касаться — это как раз не легенды! Послы, гости неоднократно свидетельствовали, как тот или иной хозяин Огненного дворца при них прикасался, оглаживал, а бывало, даже снимал оную с постамента — ему-то пожалуйста!

Но вот другим... С одной стороны, полная однозначность: согласно всем легендам, всем рассказам, всем романам и сказкам — только императорская кровь, и только один-единственный человек единовременно. То есть пока жив прежний владетель — всё! Будь ты хоть трижды любимый сыночек — нет!

Но казус Лоуррелции... В ней-то не было ни капли крови от Роггакеров — проверено неоднократно! Мало того, был жив и законный наследник — её сын, который станет Роггакером XXIII. Но ничто не помешало бешеной императрице, размахивая палицей направо и налево, учинив разруху на полконтинента, покончить с восстанием красных платков.

Они об этом, когда пришёл вызов от королевы, на пляже и спорили, а, как поняли, какой шанс появился, Семереник переглянулся с Эсктеллой, им даже перемигиваться не пришлось! — и, пожалуйста, они все здесь.

И вдруг вокруг всё завизжало, загрохотало, затряслось... Семереник в это время над самой этой дубиной склонился — так его в шесть рук удерживали и всторону на пол валили!

— Это не я! — едва очухавшись, начал оправдываться он.

— Тихо! Не подниматься! — вдруг перешёл на командный тон их лейтенант. Он тоже стоял на четвереньках, но тут оторвал от пола одну руку и указал...

Дверей, ведущих в Тронный зал было много. Сам он был исполнен в виде неправильной многолучевой звезды, и в торце едва ли не каждого из лучей было по высокой изукрашенной двери, но теперь появился проход, в котором ничего подобного не наблюдалось.

— Уходим! — потребовал Виддерий. — Домой!

— Не могу! — затряс головой Семереник. — У меня свиток для Катти.

— За мной! — через мгновение последовал приказ, и лейт опять добавил: — Не подниматься!

И все закивали головами, потому что в том проходе, который теперь не прикрывала стена, и отсутствовало полотно двери, в самом конце его, толпились... Нет, на людские некоторые фигуры вроде бы, и походили, но зато другие... и других было больше.

— О-о-ой, — пискнула Эсктелла.

— Что там? — подслеповато прищурился их гений.

— Тебе этого лучше не знать! — отозвалась Дирллия и дёрнула подругу за руку. — За ним!

И они на карачках всей небольшой толпой последовали за лейтенантом туда, где высокие окна чуть прикрывались чуть сдвинутыми, забранные толстыми шнурами длинными портьерами.

— Прячемся! И господа маги! Что-нибудь защитное у вас есть?! А маскирующее?

— Ага, понял, мы сейчас... — начал соображать Семереник и тут же. — Э, брось! Это же имперский замок, а вспомни наш! Ничего выше второго ранга! А уж в их тронном зале... лучше — первого. Так, я всё сам! Замерли!

— А можно я с тобой? — послышался шёпот математички: — Страшно... Я вся дрожу.

— Давай! — ответил лейтенант недрогнувшим голосом.

"Тут конец света! Там такие твари!... — задохнулась экспериментаторша. — А эта — "дрожит"... Вся и во всех местах!.."

И вдруг прямо от стен зазвенели, заверещали понятные без всяких пояснений звуки тревоги.

— Это не я! — возмутилась теоретичка.

— З-замерли! — пошипел Семереник. — Делаю!

"Да ладно, что на подругу злобствовать? Что Феорк сейчас не рядом с тобой? Значит, сама виновата. Давно надо признать, что не получается у вас, не получается!"

— Глухой полог! — прошептал Семереник. — Видите?

Еле заметная полоса мути встала за полшага от них. Сквозь полог всё видно, вот только надо знать, куда смотреть и, главное, знать, что он есть. Иначе взгляд проскользнёт мимо... Такой простенький отвод глаз. По эффективности напрямую... даже хуже, чем в прямой пропорциональности и чем дальше, тем заметнее! — зависящий от влитой силы... Да только той силы у Семереника — немеряно!

— Помним, что соприкосновения он не переносит, — архимаг земли вытер со лба выступивший пот. — И что звуки им не удерживаются, — и он в третий раз повторился: — Замерли.

Да помнят они... А, это он для лейтенанта! Ну, что ж, признаем, гвардия по использованию тактических преимуществ своё дело знает: Виддерий тут же сзади приобнял Эсктеллу и притянул её к себе, а когда она недоумевающе оглянулась, глазами указал на полог и тихо прошептал: "Тс-с-с..." Подруга попыталась, вроде бы, трепыхнуться, но...

Но дальше Дирллии стало не до неё. Когда они потом в своей компании разбирались с произошедшем, всех поразило стремительность событий... Ведь уже через четверть ауррса, минн через пятнадцать — не более, они уже приходили в себя в телепортационном зале королевского дворца Эллезии (метка телепорта в любой точке дворца помимо его вызывал немедленную боевую тревогу).

Сначала раскрылась... Нет, не дверь! Просто в сторону отъехал кусок стены, и в Тронный зал вошёл мужчина. Нет, с ним было ещё двое, но на его фоне они фоном и ощущались! Ну, ладно младший — парень дет двадцати, но второй-то — явно аристократ в сотом поколении! Однако, первый... Под две сажени в высоту, косая сажень в плечах, тёмные кудри прикрывали плечи, лёгкая рубашка не скрывала стальной торс... Да ничто бы вообще не могло справиться с ощущением власти, исходившем от него!

— Император... — без голоса, одними губами сартикулировал Семереник.

Император шёл к трону.

Но тут распахнулись не далёкие от него двери, и зал ворвалась женщина. О, она тоже была не одна, рядом с нею следовал седоватый, как и она, мужчина, за ними — десяток стражи, но все они тоже выглядели массовкой, статистами, едва ли не подвижной неживой декорацией, а она...

— Брат?! — изумилась, почти возмутилась она.

— Сестра! — с яростным удовлетворением взревел император. — Одна!

И вал огня вырвался из воздуха — сам воздух стал огнём на всём протяжении от него до неё. И её группу охватило пламенем. Раздались и задохнулись вопли сгораемых заживо людей. И почти на минуту...

Пламя опало. И проявилось... Десяток куч углей, дымящихся чёрным. И женщина, широко раскинувшая руки, и во всю ширь, сколько позволяла юбка, раздвинувшая ноги. Да седоватый мужчина, вцепившийся ей в плечо.

— А-а-а!.. — кричала она, и в её крике была совсем не боль. — Я сильнее тебя! Я сильнее!

И она хлестанула чем-то воздушным. Император отреагировать не успел, успел мужчина, который был с ним рядом. Он выставил щит. Плеть женщины пробила его, повалила аристократа на пол, юноше досталось и того больше — его она сбила с ног и швырнула к стене, почти к ним. Он покатился, но... надо признаться, сразу сгруппировался и ничего, вроде бы, по пути переломать себе не должен был. Щит сделал главное: перевёл режущие лезвия в тупой удар. Император так даже устоял.

— Сзади! — выкрикнул и император. — Прикрой сзади!

И аристократ бросился ему за спину.

— А-а-а!.. — опять закричала женщина и опять чем-то ударила, причем — гадина! — нет, чтоб в своего брательника, так опять что-то полетело и в парня!

Нет, Дирллия уровень творящейся волжбы понимала, а себя в великие магини не записывала, да те же принцессы — обе! — сильнее её, но кое-что умела и она. И десяток университетских дуэлей за ней числился! С победами! Потому что не всё решает сила. Она потом понять не могла другого: чего она вообще вылезла?!

Она перед молодым человеком поставила щит. Но не статический — его бы проломило, а её щит только чуть сбил траекторию, и воздушный молот в пыль разнёс статую рядом с парнем.

Правда, при этом ещё и слетел укрывающий их полог.

— Ду-у-ра! — изумился Семереник. — Да ты-ы...— и заткнулся. Потому что...

Дверей в зал было много, и в них начали вбегать местные — какие-то стражники, какие-то придворные, разодетые дамы, слуги... И среди этой суеты они не заметили, откуда — кажется тоже, прямо из стены! — вышла Каттенька.

Но в каком виде! В латах, которые смотрелись второй кожей, в шлеме, который... который не выглядел, а был диадемой — короной! С огроменным фолиантом на плече...

— Этот — на тебе! — рыкнул на Дирллию Семереник, вскочил на ноги и замахал девчонке руками.

Но она смотрела не на него. Она не могла отвести глаз от схлестнувшихся, застывших в магическом противостоянии императора и его сестры.

И они оба, одновременно, увидели её.

— Тварь! — закричала одна. — Тебя же нет! Я же убила тебя!

— Дочь! — выкрикнул другой.

— О-тец?! — в два слова еле выговорила два слога Катти. А потом повернула голову: — Ты убила... Значит, это ты убила маму?

— Да! — уже практически завизжала та и вдруг, оставив вытянутую левую руку направленной на мужчину, сделала круговое движение правой...

"Это же из Крайддассе Оллитто!" — поразилась библиотекарша.

...И словно голой ладонью вбила гвоздь в доску.

— А! — сквозь жатые зубы выдохнул мужчина.

— Я! Сильней! Тебя! — с каждым словом била и била женщина. — И! Убью! И! Тебя! Тварь!

На голове императора показалась кровь.

Людей в помещении всё прибывало, но выскочив в зал, они замирали... И только с каждым новым — всё больше застывало лицо Семереника.

— Я! Убью! Тебя! Десять! Сто! Раз! — продолжала вбивать гвозди в череп императора Мхиттария.

У Катти текли слёзы по лицу, но потом она сказала:

— Нет.

И бросилась прочь.

— Нет! Не! Уй! Дёшь!

Император рухнул на колени.

Но Катти не убегала — она, еле удерживая свой фолиант, неслась к трону.

— Катти, нет!! — внезапно всё понял Семереник.

Но люди, забившие проходы в зал, вдруг ощутили свободу и ринулись вперёд.

— Стоять! — заорала ведьма и другим жестом из Крайддассе Оллитто обвела вокруг себя почти замкнутый круг.

Людей отшвырнуло к стенам. Но это дало императору лишнее мгновение, он поднял голову, он посмотрел на дочь, и в ответ на её крик: "Отец!" — вскинул руку. И вцепился в рукоятку брошенной ему Каттенькой Палицы Арриграса.

Последнее движение они сделали одновременно: ведьма — вбив свой завершающий гвоздь, а император — направив на неё палицу. Умерли они тоже одновременно.

— Отец! — опять закричала девушка и, бросив фолиант, кинулась к нему, но...

— Катти! — услышала она сержантский рык от своей королевы.

Она подняла голову — отряд Клериссы вливался зал.

— Катти! Палица! — опять рыкнула королева и указала куда-то в сторону.

— Вы!.. — завизжал другой женский голос.

Девушка оглянулась. В проломе в стене стояла она. Рыжая, как сто рыжих кошек, и, как сто разъярённых кошек — бешеная. А рядом с ней, сзади неё вокруг неё клубились все твари всех Шести. И диким диссонансом смотрелись в этой толпе две молодые жрицы и... и Алисандра?!

"Вот она — которая чёрная! — поняла Катти — Да не Сандрочка, а Анатара!"

— Палица! — опять прямо в мозги ввинтился приказ Клериссы.

— Катти! — выкрикнул и Келдаз. — Делай!

И она... как в их играх с девчонками и их мальчишками бросилась к палице, ушла в кувырок, ухватилась за рукоять, вскочила! И, как в их играх, в тех единичных случаях, когда побеждала, выкрикнула:

— Да!

И положила палицу себе на плечо.

— Да! — услышала она справа голос Келдаза.

— Да! — пробухтел слева Луфгегл.

И она спинным мозгом почувствовала, как за её спиной стеной встал весь кошачий эскадрон.

— Ийе-е-еру!.. — взвыла тёмная гончая.

И её поддержали лай, визг, кваканье, карканье...

Но тут... В этом пущеголосии все вдруг ясно расслышали:

— Чёнечка?...

— Ийе-е-еру... — жалобно — жалобно?! — отозвалась одна из них и на брюхе поползла к...

Семереник?! Со всей своей командой? А Эсктелла-то здесь что делает?!

Эсктелла выдралась из объятий какого-то гвардейца и, подбежав, к тёмному чудищу, обхватила её за голову.

— Ну, ясли детские какие-то, родственница, у тебя здесь, а никакая не арена! — возмутилась Анатара. — Нет, я в таких условиях драться отказываюсь! — и её палица ушла ей в ладонь.

— Родственница?! — пискнула девушка. — Я?

— А что — есть сомнения? У тебя зеркало далеко? Впрочем, на хрен стекло! Вот, смотри! — она ткнула себе в лицо отставленным большим пальцем: — Такой ты будешь всего через две с половиной тысячи лет! — и довольная всеобщей оторопью, засмеялась. Потом взглянула на трупы: — Так, за уборку ты, наконец-то, вижу, принялась. Не буду мешать. Чуть разгребёшься, заходи. Поболтаем по-родственному. Чайку заваришь?

Огляделась, наткнулась взглядом на девушек рядом...

— Вы! Подраться нынче не получится, так что как-нибудь в следующий раз. А мы уходим!

— Ийе-е-еру... — жалобно напомнила о себе "Чёнечка".

— Ну, детские ясли! Ладно, оставайся...

— Тётушка! — жалобно подала голос и Катти.

— Кто я?! — захохотала богиня. — Ну, спасибо, хоть бабушкой не назвала! Чего тебе?

— А как... — кураж ушёл, и девушка как-то по-бестолковому сняла с плеча палицу, — как ею управлять?

— И вправду, ясли, — покачала головой богиня. -" Управлять"... Вот ты убить кого-нибудь сейчас хочешь?

— Я?! Да! Вон того! — и Катти показала на мага, зарезавшего своего ученика. И припёрся же, гад!

"Гад" стоял в толпе, что его увидят, не верил, а что достанут — тем более.

Через мгновение толпа отпрянула от него — но он был уже труп. Палица... Через мгновение палица была опять в руке девушки, словно и не она расшибла в ошмётки указанную ей голову.

— Ну, где-то так... — одобрительно кивнула богиня и бросила своим последний приказ: — Пошли!

Она развернулась и побежала. Вся дикая орда ринулась за нею. Вновь пробитый коридор был не так, чтоб длинен, но их фигурки зримо уменьшались, будто за секунды удалялись на лиги и лиги, и вскоре пропали.

"И что теперь?" — подумала девушка.

— Катти! — тут же послышался голос её королевы. — Ты извини, но во внутренние дела Империи мы не вмешиваемся. Мы уходим.

— Отряд! — раздался властный женский голос. — Готовность минута! Спасаемые?! Где принцы Ниэллон и Аккор?

— Здесь, — вытолкались из толпы Нил и Акки, за ними выбрались и две девушки.

К ним ринулся Келдаз:

— Успели! — и он обнял Нила, и тут же оторвался, подбежал к сиру и обнял и её: — Они успели!

— Кел, да что с тобою! — ничего не поняла его мать.

Но он уже захохотал:

— Катти! Ты с делами разгребёшься, заходи! Поболтаем! Чайку заваришь? Не скучай!

А Клерисса отлепила от себя свою дочь. И тоже обратилась к девочке:

— Чтоб скучалось не слишком уж сильно, разрешите подарок, Ваше Высочество.

— Я?

— Вам. Гвардейцы! — и одиннадцать охранников Клериссы выступили вперёд. — Вы, Ваше Высочество, всех их хорошо знаете. Они помогут сгладить первоначальную тоску по Вашей второй родине. Наёмники в охране для Империи не в диковинку! Принимаете?

— Катти... — улыбнулся командир её кровников.

— Да!

— Сир, мгновенная готовность!

— Внимание! Готовность пять! — выкрикнула полковник. — Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ноль!

Агторрия весь этот недолгий отсчёт стояла рядом с Нилом. А при выкрике: "Ноль!" — просто взяла его за руку. Телл был тут же. И за её пояс он уцепился ещё при счёте "два". Впрочем, во всеобщей суматохе эти манёвры поначалу заметил лишь один-единственный очень наблюдательный барон из новой охраны новоявленной принцессы.

Принцессы?

Как только потусторонние и последние иноземные исчезли, к девушке подошёл Дакр ла Алевтим. И когда на её лице явственно отобразилось паническое: "И что теперь?", опустился перед нею на колени, громко, на весь зал провозгласив:

— Прими моё сердце, императрица!

— Я? — опять пискнула Катти.

Но в ответ в наступившей тишине раздался шорох всё новых и новых падающих на колени людей. И из разрозненных голосов понемногу оформился общий глас:

— Императрица!

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Персонажи

Веккатта Ульенс — библиотекарша

Ниэллон — наследный принц Эллезии (вект) (э)

Аккор — принц Корлэнда (кор) (д)

Луфгегл — принц Техлора (нагтилин) (г)

Келдаз — принц Нортирии (норт) (о)

Луф — Фулг, Кел — Лекс, Акки — Корк, Нил — Лин

Иллиоан — легендарный царь, прапредок правящей династии вектов, основатель Библиотеки

Протрион — легендарный царь, прапредок правящей династии нагтилинов

Аскорион — легендарный царь, прапредок правящей династии коров

Исклепий — легендарный царь, прапредок правящей династии нортов

Алторий — легендарный пророк

векты:

Гилберт II — король Эллезии

Клерисса — королева Эллезии

Ниэллон — наследный принц Эллезии

Синнаэль — принцесса Эллезии

Гвардейцы:

герцог Иторий Инейский — глава гвардии, старший брат королевы

сэр Горавий — гвардеец

барон Веллитарий — гвардеец, член отряда охраны королевы 1

сэр Галлорд — гвардеец, член отряда охраны королевы 2

сэр — капитан гвардии, глава отряда охраны королевы 0

сэр Ильмерн — гвардеец, член отряда охраны королевы 3

сэр Матрий — гвардеец, член отряда охраны королевы 4

сэр Нортуг — гвардеец, член отряда охраны королевы 5

сэр Ольссон — гвардеец, член отряда охраны королевы 6

сэр Пеггиор — гвардеец, член отряда охраны королевы 7

сэр Теггер — гвардеец, член отряда охраны королевы 9

сержант Торвик — гвардеец, член отряда охраны королевы 10

сэр Эльтар — гвардеец, член отряда охраны королевы 11

лейтенант Виддерий — гвардеец, начальник охраны группы Семереника

полковник Аатоникл — герой Войны упавших листьев

граф Анитол Адерелли — командир 2-ого легиона

леди Артерра — командир кошачьего эскадрона

мэтр Тайли — придворный лекарь

мэтр Алендиерий — королевский казначей

мэтр Дилериус — руководитель кафедры алфизик Университета Эллезии

мэтр Семереник — ученик Дилериуса, гений, маг Земли

метресса Эсктелла — обильная обоими девяностами математичка

метресса Дирллия — экспериментатор

Имерний Тредис — начальник департамента безопасности

Телоссний Кавертус

Верник Тоиней — первый секретарь Приёмной

мэтр Айзенбеккер — главный интендант дворца

мэтр Оллиделий — препод текущей политики Академии

мэтр Каллиен — Главный Хранитель Библиотеки

Артеррик — молодой служитель библиотеки

баронесса Литенния — одна из давних любовниц короля

Вероила — одна из стражниц внутренней стражи

метресса Февра — главная кухарка Дворца

леди Терсия — придворная дама, магиня, предательница

сержант Кроггер — военный инструктор в Университете

мэтр Левозий — "заместитель" Келдаза по строительству яхт-клуба

мэтр Ортерей — мастер внутренних энергий

метресса Ниаракла — владелица "Нежной лилии"

Алисандра — проститутка из "Нежной лилии"

Штуцер — лидер молодежной банды Сокхо

Илитрея — дочь купеческого старшины

Верия Интелия — известный дизайнер

Тирли ла Адерелли — аристократ, ровесник принцев, граф

Мериния ла Адерелли — аристократка, старшая сестра Тирли

Диамер ла Нистрой — аристократ, ровесник принцев, граф

Тоскир ла Пенилиаз — аристократ, ровесник принцев, маркиз

эйдежь Арлия ла Век, маркиза — подруга детства королевы, целительница

эйдежь Лиссата Форритес — подруга детства королевы, магиня

эйдж Леалон Форритес — её муж, друг принца Гилберта, раздолбай

Текоррия Эррудж — командир четвертой центурии 2-ого легиона, предательница

коры:

Арккор Ардат— король Корлэнда

Акнаккора — королева Корлэнда

Аккор — наследный принц Корлэнда

Никкора — принцесса, младшая сестра Аккора

Мастер Кордор — корабел

норты:

Регкарек III — король Нортирии

Шитона — королева Нортирии

Нилорния — сестра Регкарека

Тригкарот — старший брат Шитоны

Келдаз — наследный принц Нортирии

нагтилины:

Руфгорион — король Техлора

Агвелта — королева Техлора

Луфгегл — наследный принц Техлора

Имперцы:

Роггакер XXXII — император

Сын Рогттар — наследный принц Империи (21)

Дочь Викгторрия — в мать (17)

Дочь Агторрия — рыжая (17)

У Императора (48 лет) — трое братьев, две сестры

Старшая — Мхиттария (55)

Сын — Боккар Треульский

Близнецы — Аркттар и Сттофкл (46)

Нокктий (44)

Листеллия (герцогиня Вротийская) (40) — рыжая, ее высочество

Сын — Ритогл (20)

Герцогиня Агторрия ла Трелли (17) — один из титулов императорской принцессы

Виконт Астеллий ла Ферн — старший брат молочной сестры Агторрии

Лоуррелция — рыжая императрица из прошлого

Роггакер XXIII — её сын

мэтр Пратарий — гений времен рыжей императрицы

мэтр Ботиани — гениальный живописец времен рыжей императрицы

граф ла Оггорет — посол Империи в Эллезии

Тригазл л'Эритт — второй советник посла

Граф Боккар Треульский — племянник императора

герцог Дакр ла Алевтим — главный подаватель ночного халата

Княгиня Эрлия Нейшелл — придворная дама, его подруга

баронесса Верриса ла Отредди — имперская Главная наставница

эйдежь Анаттолия ла Ариерти — наставница курса придворной учтивости

Клария Третос — наставница по общефизической подготовке

Госпожа Катианилла — мастерица по шёлку

Веталлия ла Трейси — соученица, подружка сына Императора, из ржавых графов

Лестра ла Страда — соученица, первая подруга принцессы, Страда — герцогство по соседству с Пустошами,

герцог ла Короннель — глава разведки/охранки, любовник Листеллии

барон ла Осттекий — глава охранных отрядов

Истеш — маг-проводник отряда

сэр Висконтий ла Торрекс — мажордом

Принц Ритогл — младший племянник Императора

Оскальд ла Остреди — средний сын маркиза, блондин

старший сын графа ла Мистра

Тарий ла Поррикат — сын барона ла Порриката.

Грассий ла Фридде — дружок Тария ла Порриката

метресса Акакирра — шеф-повар императорского дворца

метресса Тетроккия — её заместительница

Иртра — кухонная девчонка

мэтр Профорий — архимаг Земли

Патокул — палач верхних камер

Прот — охранник

Ухтат — охранник

мэтр Меттарион — главный библиотекарь имперской библиотеки

Треккор — библиотечный вьюнош

мэтр Кроктауриус — архимаг земли, руководитель кафедры общей алфизики имперского Университета

барон ла Криадди — архимаг огня

барон ла Торккил — его ученик

Ольма — одна из старших жриц храма Анатары Риммериума

Гретта — одна из младших жриц храма Анатары Риммериума

Шкрот — пленник, "филин"

Вартерий — глава ячейки гильдии в Прассиле

Штекл — главный оперативник Вартерия

Сэмсор — главный советник Вартерия

Фред — проводник

Паррет — легендарный вор, последний прошедший насквозь Ксетронир

Виттарий — легендарный имперский принц, нанявший Паррета

Иллена — принцесса Каалекса

Истрелл ла Кратас — младший сын герцога Каалекса, бард

Ольма — старшая жрица храма Анатары

Ивлия — старшая жрица храма Анатары

Гретта — младшая жрица храма Анатары

Примечания

Дабы не умножать без нужды сущности, единицы измерений, алфавиты, а также названия растений и тварей переведены на ближайший земной аналог.

Пантеон

Великий Ютерий — бог молний, царь богов

— Пшосграз — тёмный бог подземного мира;

— дегея огненная — одна из его шестерки первых слуг;

— Ниобея — богиня земли животворящей;

— Гериуч — бог небесного свода;

— Постоний — бог морей;

— Ариления — светлая богиня мудрости;

— Арриграс — бог яростных чувств;

Позикрона — богиня морских ветров, удачи

Анатара — богиня любви и войны, крови, подруга Пшосграза

Рейстра — лукавая богиня игр, розыгрышей, обманов, покровительница жуликов

Артольский полуостров

Эллезия — векты

Корлэнд — коры

Техлор — нагтилины

Нортирия — норты

Айвори — гора, на которой выращивается кофе Люстак

Инейские горы — граница Эллезии и Империи

Канаиды — горы Техлора

Элистан (Эллиссэте) — столица Эллезии

"Эктлер" — трактир в центре Элистана

Сокхо — криминальный район Элистана

улица Цветов — граничная с Сокхо улица, с публичными домами, ресторанами

"Нежная лилия" — публичный дом

Эллитон (Эллиетте) — озеро неподалёку от Элистана

Минеевка — деревня на берегу Эллитона

Канигора — река, вытекающая из Эллитона

Иренга — река плотогонов, впадающая в Эллитон

Тиренга — река сплава, впадающая в Эллитон

Гриэгр — город в Эллезии

Найлис — город в Эллезии

Подоний — прибрежный город в Эллезии

Большой риф — гряда атоллов, прикрывающая южное побережье Эллезии

Корикл — столица Корлэнда, порт

Тасл — столица Нортирии

Озталлер — столица Техлора

Канаиды — горная гряда у Озталлера

Таркар — материк, местопребывание Империи

Риммериум — Столица Мира

Огненный дворец — императорский дворец.

Гаррем — криминальный район Риммериум

Айдаллерия — река, на которой стоит Риммериум

Прассиль — город у Пустоши по пути в Риммериум

Треуль (Террелле) — город Империи, славный свои виноградом

Генейский хребет (Геннерс) — горы на Треульском полуострове, отделяющие его от остальной Империи

Пустоши сизого вереска — область выпадений прежних

княжество Каалекс — приграничье с Империей — жители — алексанцы

Палестра — привилегированное учебное заведение при имперском дворце

Ксетронир — 8-митысячник, величайшая гора Таркара с древними шахтами найдерекса, Ключ-гора нагтилинов

Академия — Университет — Лицей

Академия — Университет — Палестра

Льиз яррулле — Лазурный берег

Тарекколл — главный пик Льиз яррулле

тарокки — титульная нация Империи

гриды — первоначальная правящая нация Артольского полуострова

веккатты — прежние, на языке гридов

эйдж — титул "личный друг царствующей особы"

эйдежь — титул "личная подруга царствующей особы"

каяла — легкая вёсельная лодка из "воздушного дерева"

шерсть веррийских овец — ценный вид шерсти, очень лёгкий и теплый

каррадский темнолист — ценная порода дерева

крогсогор — огромное дерево, что-то вроде секвойи

мюсанги — грызуны, на вид типа мангуст, через пищеварительный тракт которых проводятся зёрна кофе Люстак

треккалле — певчая птичка тропических островов южного полушария

кечтаккам — травка, придающая изысканный вкус, специя

тёмная гончая — охотничьи твари тёмных

свикглы — стайные твари тёмных, во главе с маткой

каракрата — водная тварь из болот

ягвар — ягуар, болотный, полуторный

скриплер — арахноид

продакстра — огромная змея

Огненный дворец — 5000 комнат, 500 00 м2 общей площади, 700 м — ребро, 50 км коридоров

нитрониум — металл прежних. Из него изготовляли ключи, например.

титторн — металл прежних... что-то вроде титанового сплава, но против тёмных

каллуззим — материал лёгкого защитного обмундирования прежних

внисттгул — металл прежних...

найдерекс — добавка в сталь, придающее той идеальное сродство с магией

Крайддассе Оллитто — Заря Духа, гимнастика прежних

интрУс — единица длины прежних, метр по сути

Сутки у прежних начинались в полдень, а не в полночь, и было в них две дюжины их ауррсов, а не два десятка часов, как принято у людей

ауррс — час прежних, 1/24 суток,

людской час — 1/20 суток

минна — 1/60 ауррса — почти минута

секка — 1/60 минны — почти секунда

Словарик прежних:

Кьиллиз — язык прежних

Льиз — синий

Яррулле — берег

Литтанн — моё

Саккеллек — внимание!

Тыллзэммез - подчиняюсь

Азьллаань — вперед

с?лтетоно — вставать

Пексьыса — садиться

кыллизикл — пароль, допуск

М?нно — следовать

Б?рсьы — меня, мной, мне

Тщиртлеккием — здравствуйте

оддиг — 1, тиккар — 2, куинни — 3, четра — 4, потта -5, старри — 6, кутта — 7, воллг -8, стелла — 9, поттум — 10, иллекка — 11, дассетта — 12

Веллитарий

Галлорд

Дартор

Ильмерн

Матрий

Нортуг

Ольссон

Пеггиор

Старкл

Торвик

Эльтар

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

А а

Б б

В в

Г г

Д д

Е е

Ё ё

Ж ж

З з

И и

Й й

К к

Л л

М м

Н н

О о

П п

Р р

С с

Т т

У у

Ф ф

Х х

Ц ц

Ч ч

Ш ш

Щ щ

Ъ ъ

Ы ы

Ь ь

Э э

Ю ю

Я я

Лувр — один из крупнейших и самый популярный художественный музей мира. В нем содержится около 300 тыс. экспонатов. Длина коридоров музея — 17 км !

Первоначально выступавший в роли крепости, построенной в средневековый период, Лувр стал королевским дворцом в XIV веке при Карле V, и время от времени использовался королями Франции в качестве их главной парижской резиденции. Сегодня большая часть здания используется в качестве музея. Дворец занимает площадь 210.000 кв. м.

Хофбург

Построенный в XIII веке и с тех пор значительно расширившийся, Хофбург является бывшим императорским дворцом, в котором располагались одни из самых влиятельных людей в истории Европы и Австрии, включая монархов династии Габсбургов и правителей Австро-Венгерской империи. Дворец насчитывает 2600 комнат и имеет площадь 240.000 кв. м.

Лувр

160 106 м2

17 км

Хофбург

2 600 комнат

240 000 м2

490 м

Огненный

5 000 комнат

500 000 м2

700 м

50 км

В Элеззии

3 000 комнат

30 км

* * *

33

4 принца, 2 проводника, бард, 3 присланных, = 10

Луф+Нил+бард

Кел+Акки+чужой

2 проводника + присланный

2 присланных + чужой

2 проводника+ присланный нагт + 2 чужих

Луф+Нил +Кел+Акки++бард

2 присланных + 3 чужих

507

<