То-то...
Так думал Антон, так думал Ваня Седых. Последний даже не стеснялся говорить об этом вслух. Вернее, шептать. Боевики, хоть немного и успокоились после того, как с помощью составленной карты аномалий удалось пройти через "бутылочное горлышко", и не шпыняли заложников за каждое произнесенное слово, но посматривали косо, если кто-то открывал рот не по делу. Серега Уфимцев не лез на рожон и чаще помалкивал, а что творилось в голове Сани Глушакова, и вовсе было для всех тайной за семью печатями. Однако он был единственным, кто хотя бы внешне старался держаться и не раскисать. А те косые взгляды, которые он время от времени бросал на конвоиров, да то, как глаза рыскали по округе, то ли запоминая, то ли чего-то выискивая, могли бы навести боевиков на определенные размышления, если бы не их самоуверенность.
Впрочем, даже миновав "бутылочное горлышко", полностью расслабиться не удалось. Аномалий и дальше по дороге хватало, а кроме них появилась и другая опасность: мутанты. Еще недавно не было видно ни одного, а тут словно с цепи сорвались. Сперва дорогу перебежала стайка каких-то грызунов, перемещавшихся на задних лапках. Хоть и мелочь — не крупнее белки, — но старший группы связываться с ним не стал, жестом остановил группу, дав возможность грызунам удалиться. Потом прямо из зарослей выскочили ободранные уродливые собаки в количестве трех особей. Вначале они собирались пробежать мимо, но, заметив людей, оживились, зарычали, бросились в атаку. Поразило то хладнокровие, с которым боевики встречали агрессивных псов. Полный игнор. Оказалось, неспроста. Метрах в двадцати от отряда вырвавшаяся вперед собака резко изменила направление движения, уйдя влево. Ее примеру последовали и две другие. Еще пару раз повторив такой заход, они убежали.
— Почему они на нас не напали?— осмелился спросить Ваня Седых.
— Потому что умные,— ответил старший группы, которого свои называли Бриз. У остальных боевиков позывные были не менее причудливые: Пассат, Самум, Бора и Джут.— Нас больше, они чувствуют, что мы сильнее, а жить даже собакам хочется.
— Поэтому вы не стали стрелять?
— Стрелять нужно, только в том случае, если угрожает непосредственная опасность. Ни к чему боезапас расходовать, патронов много не бывает. Да и не стоит лишний раз шуметь.
— Почему?
— Мы приближаемся к Долине Аномалий.
— И?
Бриз гневно взглянул на Ваню и резко сказал:
— Меня начали утомлять твои вопросы.
Ваня спорить не стал, сбавил скорость, отстав от командира группы.
На самом деле, местность стала меняться. Скалы остались позади, лес превратился в островки небольших рощиц посреди разнотравья, крутые и пологие холмы перемежались глубокими оврагами и впалыми низинами, зачастую заполненными затхлой водой. Дорога стала хуже, часто и вовсе пропадала под зарослями кустарника, а потом неожиданно появлялась, местами поражая своей ухоженностью.
По причине пересеченности местности невозможно было разглядеть, что там, впереди. Возможно, более полная картина открывалась с холмов, но отряд двигался строго по дороге, огибая любые возвышенности. То ли так проще было, то ли существовала более веская причина. Шли строго на север. Куда? Неизвестно. Ваня набрался смелости, спросил:
— Куда вы нас ведете?
Ему никто не ответил, а так как обошлось без грубости, Седых решился на большее:
— Когда вы нас отпустите?
И снова в ответ тишина.
Но даже если бы ему ответили, появилась бы масса других вопросов. А что делать дальше? Куда идти? Как выбраться из мира, который существовал лишь в виде компьютерной игры? Может, поэтому никто лишний раз не дергался, хотя и не испытывал иллюзий в отношении группы "Братьев Ветров". Судя по прикиду и по манере поведения, это были наймы — так их называли в игре. Наемники, выполнявшие не самую благородную работу. Прочие обитатели Зоны Отчуждения их сторонились и побаивались, а если позволяли силы — попросту мочили, так как те при случае отвечали взаимностью.
Антон уже давно понял, кто они такие. Вопрос лишь в том, что именно привело их в Зону? В отличие от тех же "номадов", они не жили здесь постоянно — по крайней мере, не все,— а приходили по мере надобности, получив то или иное задание. Какое именно? Как не прислушивался Тышкевич к скупым разговорам наймов, понять их цели было невозможно. Единственное, что приходило на ум — они преследовали того странного мужика, который украл кузин рюкзак. Возможно даже, им нужен был не он сам, а тот артефакт, который невольно разбил Женька Варлок. Но мужик сбежал, арт уничтожен и... Что теперь? Куда они направляются? И зачем тащат с собой откровенную обузу в лице четырех беспомощных "попаданцев"? Вроде бы "бутылочное горлышко" прошли, опасность миновала...
Столько вопросов и ни одного ответа.
Всю дорогу друзья смотрели по сторонам — и с миром знакомились, пытаясь определить знакомые до дрожи места, и выискивали следы сбежавшего Кузьмы. Оставив позади скалы, он мог, конечно, сойти с дороги, вот только зачем? И опасно это, да и более разумно передвигаться по незнакомой местности все же по дороге. Она, как известно, рано или поздно куда-нибудь, да приведет. Вот только никаких следов "татарин" не оставил. И в какой-то мере это радовало. Потому что единственным четким следом в данной ситуации могло быть разве что тело Кузьмы... или его части. А если нет ни того, ни другого, значит, ему удалось проскочить? Что ж, за друга можно было порадоваться и задуматься над тем, что теперь предпримет неунывающий в обычной жизни Хазар? Удастся ли ему выжить в одиночку? Куда он решит податься? И — чем черт не шутит — может, он не оставит своих товарищей в беде? Надежда, хоть и слабая, на это была. Впрочем, зная Кузю... Навряд ли. И дело даже не в трусости. Как раз наоборот, Кузя был рисковым малым, в игре даже раздражало его безудержное безрассудство. И можно было бы с легкостью предположить, что он на самом деле решится помочь друзьям. Вот только не могло это закончиться ничем хорошим. Не было у Кузи ни оружия, ни опыта. Да и по жизни он, скорее всего, был неудачником. А удача в таком деле штука наиважнейшая.
Наконец, складки местности начали разглаживаться и теперь ребята смогли разглядеть вдали группу каких-то приземистых строений, обнесенных забором. Если наймы и впредь не собирались сходить с дороги, то минут через десять отряду предстояло пройти мимо этого полуразрушенного объекта.
— Мы уже в Долине Аномалий?— спросил Седых у Бриза. Из пятерых наймов он казался самым адекватным и единственным, кто худо-бедно отвечал на вопросы.
Командир кивнул.
— Тогда это, значит, свиноферма?
Бриз внимательно посмотрел на Ваню:
— Бывал здесь?
Седых не знал, что ответить. Сказать что да, бывал, в игре? Не известно, как отреагирует на такой ответ боевик. Примет за сумасшедшего — пристрелит. С него станется.
— Слышал,— решил ответить Ваня.
В это Бриз поверил куда охотнее, нежели в то, что невзрачному на вид и неприспособленному к выживанию в экстремальных условиях малолетке довелось уже побывать на одной из самых опасных территорий Зоны Отчуждения.
Удовлетворенный полученными сведениями Седых отстал и присоединился к товарищам.
— Мы в Долине Аномалий, а это, впереди — свиноферма.
— Та самая?— недоверчиво спросил Уфимцев.
— Другой здесь не было.
Серега попытался вспомнить все, что он знал об этом объекте. Понял, что не многое. Впрочем, ничего примечательного в ней и не было. Пара связанных с ней квестов из разных частей игры, никаких редких артефактов на ее территории, никаких особенных плюшек. Но то в игре, а что на самом деле — кто знает. Он заметил, как снова напряглись боевики, взяв оружие наизготовку. Потом Бриз отозвал в сторону Пассата, и они о чем-то долго беседовали.
Пронырливому Ваньке удалось подслушать часть разговора. Немногое, всего лишь пару слов: "...темнеть начнет...", "...давно заброшена", "...привал...". Но этого оказалось достаточно, чтобы сделать нужные выводы. Солнце клонилось к закату, и наймы не хотели рисковать, продолжая движение в темноте. Командир принял решение остановиться на привал на заброшенной свиноферме. Что ж, вполне разумно.
После разговора Пассат подал знак Боре и Самуму, первым сошел с дороги и направился к свиноферме. Судя по направлению, двигался он к приоткрытым воротам, в то время как его товарищи заходили с флангов — один левее, другой правее. Там в заборе имелись проломы. Бриз выдвинулся по следам Пассата, когда тот уже скрылся из виду, но сам за ворота заходить не стал, наблюдал издалека, но держал автомат наготове.
С пленниками остался один Джут. Он приказал ребятам сесть на корточки, а сам расположился сзади, чтобы контролировать всю четверку на тот случай, если кто-то из них задумает какую подлянку, а заодно и сами ворота.
— Смотри!— Ваня первым заметил кое-что интересное и толкнул локтем Антона.
Тышкевич повернул голову и увидел стадо существ, пасшихся на поляне метрах в семидесяти от дороги. С первого взгляда не удалось определить, что это за твари, так как более странных созданий нужно было еще поискать. Роста они были небольшого, но и не очень маленькие — с крупную свинью. Тело покрывали ороговевшие чешуйки. Четыре лапы до коленных суставов были обычными, а вот потом они превращались в костяные "зубастые" пики, которыми животные ловко ковыряли землю в поисках съедобных корешков. Морды выглядели отталкивающе уродливо — перекошенные, помятые, словно деформированные. Глаза располагались несимметрично — у кого два, а кого три и даже четыре. И только когда одна из тварей хрюкнула, Антон догадался:
— Да это же сальники!
Когда-то эти существа на самом деле были свиньями — не зря одним из первых возникло именно это сравнение. А потом, в результате мутации, они превратились в черт знает кого. В принципе, они были безобидными существами, если не лезть на их территорию и не подходить слишком близко к стаду. Защита собственных угодий и чувство страха заставляли этих уродцев активно защищаться. Будучи в одиночестве, сальник предпочитал бегство. Но в основном твари держались стадом, как, например, это, в пять голов. И уже толпой они могли доставить немало неприятностей, атакуя агрессора своими пикообразными конечностями, способными пронзить незащищенное тело. А еще могли и порвать или откусить руку, если ее совать куда не надо. Клыками, как таковыми, сальники не обзавелись, но зубы были крепкими, способными перемалывать не только растительную пищу, но и кости, так как помимо корешков сальники не брезговали и мясцом.
В данный момент их никто не трогал, а они, не обладая орлиным зрением, не замечали расположившийся у дороги отряд.
Пока Ваня и Антон разглядывали сальников, Санек думал о побеге. Эта мысль, то затухая, то разгораясь с новой силой, не оставляла его с тех самых пор, как появились наймы. Сначала ему, как и остальным, было страшно. Ведь пристрелят и глазом не моргнут! Затем пришло понимание того, куда он попал, и это открытие ошарашило настолько, что планы побега отошли на задний план. Потом была смерть Пашки Егорова, дерзкий побег "татарина" — вот уж от кого не ожидал Глушаков! И лишь теперь, вырвавшись на простор, Санек снова задумался о свободе. Сейчас был как раз самый подходящий момент подорваться. Черт его знает, что задумали наймы, чего искали на этой ферме? Но в данный момент большая их часть ушла, охранять пленников остался всего один боевик. И если бы его как-нибудь вырубить... Но как?
Саня осторожно обернулся, и в тот же миг Джут направил на него ствол автомата.
Осторожный, зараза...
Глушаков прикинул расстояние. Метров десять. Если рвануть...
Нет, не успеет.
Он не стал спешить, отвернулся от найма и решил подождать более подходящего случая.
Серега Уфимцев лишь мельком взглянул на стадо сальников, а потом продолжил наблюдать за боевиками. Действовали они грамотно, слаженно, передвигались бесшумно, использовали укрытия. Если их целью было застать врасплох тех, кто в данный момент находился на свиноферме, они были близки к успеху. Первым до стены добрался Самум, взял под местность прицел, замер. Точно так же поступил Бора, зайдя справа от ворот. Лишь после этого к воротам приблизился Пассат и, получив сигнал "чисто", проник на территорию. Через несколько секунд Бора, с легкостью пантеры, преодолел забор, используя пролом, и скрылся из виду. За ним последовал Самум.
С этих пор Серега мог только догадываться о том, что происходило на территории свинофермы. Более полную информацию получал Бриз, который расположился напротив ворот и контролировал ситуацию издалека. Кроме того, боевики были снабжены портативными переговорными устройствами, но командир больше слушал, а его редкие команды были слишком тихими, чтобы их услышали оставшийся у дороги ребята.
Именно Сергей стал первым свидетелем начала развития событий, имевших далеко идущие последствия. Неожиданно из кустов, рядом с которыми замер Бриз, вывалился какой-то убогий и, забавно ковыляя, быстро рванул к командиру.
Внешне он выглядел обычным человеком. Его трудно было назвать красавцем — тощий, словно узник концлагеря, сгорбленный, нескладный. Лицо изуродовано то ли оспой, то ли радиацией. Одет он был в какое-то рванье — грубые, заношенные до дыр штаны и давно потерявшую свой цвет рубаху, великоватую на несколько размеров. Обуви он не носил, поэтому можно было разглядеть необычно широкие стопы с длинными пальцами.
Так как Бриз внимательно наблюдал за происходящим на территории свинофермы, а Джут не сводил глаз с Глушакова, ни тот ни другой не заметили сразу незнакомца. А он стремительно преодолел разделявшее его и командира отряда расстояние, вцепился в плечо Бриза правой рукой и глухо завыл:
— Мужи-ик!!!
Голос у него был какой-то неестественный, словно он отвык от человеческой речи и теперь с трудом воспроизводил некогда знакомое слово.
Бриз отреагировал мгновенно. Невесть откуда у него в руке появился нож, которым он и ударил незнакомца с разворота. Бил заученно, метя в сердце, и нож на самом деле вошел аккурат между ребер, но... Незнакомец лишь удивленно взглянул на предмет, торчащий у него из груди, а потом заревел, словно обиженный ребенок, и продемонстрировал свою левую руку, которую старательно прятал до сих пор под рубахой. В отличие от правой, нормальной, левая рука была серьезно деформирована. Во-первых, она была длиннее. А во-вторых, гораздо толще. Особенно кулак. И вот этим самым кулаком он с размаху залепил Бризу по голове. Удар оказался сколь неожиданным, столь и сокрушительным. Командир рухнул на землю, орошая пожелтевшую траву кровью.
И только теперь стало понятно, что это за странный тип с непропорционально большой левой рукой. В игре он назывался "Ванек". Не в обиду Ваньке Седых за теску! По детству он часто злился, когда его сравнивали с этим неказистым персонажем. Потом перестал и даже пытался уверить оппонентов в том, что Ваньки, несмотря на свой непрезентабельный вид, были крутыми мутантами, невосприимчивыми к боли, способными к быстрой регенерации. А удар их неповторимой левой валил наповал даже могучих бойцов в экзоскелетах и других, более сильных монстров.
