Саня приблизился к аномалии, протянул руку — может, она не такая уж и опасная? Но все же передумал — смущали будто бы обглоданные участки стен в тех местах, где их касалась аномалия. Отошел назад на пару метров, достал камешек и бросил его в странное образование.
Начало было довольно знакомым: камень пробил оболочку, влетел в аномалию и начал быстро терять скорость, пока не завис на месте. Но то, что случилось потом, заставило Саньку вздрогнуть. Камень, обычный кусок бетона, вспыхнул с яркостью бенгальского огня и тут же погас. На месте камня осталась жалкая щепотка пепла, медленно осыпавшегося на пол.
И что теперь? Идти налево? Это не совсем туда, куда надо. Вернее, совсем не туда. Разве что существует проход в правую часть комплекса. Ведь приятель Маринки как-то добрался до дыры?
Когда выбора нет, приходится выбирать то, что осталось.
Саня свернул в левый коридор.
Когда-то здесь тоже была перегородка, но что-то — или кто-то, — обладающее нечеловеческой силой, выбило ее, оставив на поверхности глубокие вмятины. Одна из них лопнула, демонстрируя рваные края восьми сантиметровой толщины стальной плиты.
Саня проглотил вставший поперек горла комок и, едва дыша, свернул за угол.
И получил ответ на давно мучивший его вопрос: а куда, собственно, подевались все люди, которые когда-то трудились в подземной лаборатории. Бродя по пустым коридорам минус третьего этажа, он решил, было, что все они успели сбежать до того, как произошло... то, что произошло. Но нет. Если и удалось кому-то сделать ноги, то далеко не всем. Те, кому не повезло, лежали на полу коридора левого крыла минус второго этажа. Вон человек в белом халате, вытянул перед собой руки со скрюченными пальцами, как будто до последнего пытался ползти. А чуть дальше еще один, вернее, его верхняя половина, примерно до груди — остальное отсутствовало, как будто было отсечено бритвой. Еще дальше, прильнув спиной к стене и склонив набок голову, сидел солдат в старой, наверное, еще советской форме. Рот был распахнут в немом крике, на груди зияли колотые дыры, на коленях покоился автомат Калашникова без магазина. Тот, явно пустой, лежал рядом с телом.
И так по всему коридору. Саня насчитал больше десятка тел. Сохранились они, если не считать ран, полученных еще при жизни, довольно хорошо. Разве что подсохли основательно да почернели. Но еще можно было без труда отличить старика от молодого, мужчину от женщины.
Сам коридор был шире предыдущих. Как сам по себе, так и за счет разрушения части боковых стен. Повсюду валялись железобетонные обломки, куски, крошево. Уцелевшие стены покрывали точечные выбоины, определенно пулевые, и продольно-поперечные, похожие на следы, оставленные...
...огромными когтями?
Глушаков и до этого не испытывал особого восторга, прогуливаясь по подземной лаборатории, а после увиденного ему, как никогда прежде, захотелось выбраться отсюда.
И чем скорее, тем лучше.
Он с тоской взглянул на пистолет в руке. Сможет ли эта пукалка нанести существенный урон твари, которая помяла толстую стальную плиту, отметилась на стенах своими когтями и перебила столько народу?
То-то и оно...
Но делать нечего, нужно идти вперед.
Видимых аномалий в коридоре не наблюдалось. Зато было кое-что новенькое: некоторые агрегаты, расположенные в боковых помещениях, продолжали свою работу, несмотря на все разрушения и годы застоя. Слева тарахтел движок, пытаясь прокручивать искореженный вал, справа трещали электрические разряды поврежденной проводки, шипел вырывавшийся из пробитой трубы пар, щелкали потерявшие сцепку шестерни... Звуков было много, и они отвлекали, раздражали, заставляли Саньку настороженно озираться, так как он боялся проглядеть появление настоящей опасности. И все же он шел вперед, не спеша, обходя завалы и распростертые на полу тела мертвецов.
За одним таким нагромождением рухнувшей стены он увидел жуткую картину. Сначала показались ноги трупа. Человек лежал на животе, распластав в стороны руки. А на его спине, склонившись над пробитым черепом, устроился младенец, который макал пальцы в месиво, некогда бывшее мозгом, а потом с удовольствием облизывал их, причмокивая и сопя.
Картина была настолько мерзкой, что Глушакова скривило от отвращения, и он начал медленно поднимать пистолет, убеждая себя в том, что это не ребенок, это чудовище, монстр, жуть.
Младенец почувствовал чужое присутствие, замер, не донеся пальцы до рта, а потом резко обернулся. Глаза у него были необычно большие, круглые и совершенно черные. Заметив направленный на него пистолет, он хищно зашипел, оскалив острые, как у пираньи, зубки...
...и тут же исчез.
Саня ошеломленно завертел головой, боковым зрением заметил движение позади себя, резко обернулся и увидел младенца, быстро — дети так не умеют! — улепетывающего по коридору. При этом он, не сбавляя скорости и практически не наклоняясь, прикасался зачем-то к телам, мимо которых пробегал.
Суть сего поведения стала понятна, когда мертвяки вдруг зашевелились, заворочались и начали подниматься. И вроде бы не первый день Санек находился в этом... необычном мире и всякого навидался — одна встреча с Ночным Дьяволом чего только стоила! А уж сколько он зомбаков да мертвяков перебил в разных играх! Но одно дело игра, а другое — реал. Когда видишь трупы, осознаешь, что люди мертвы, давно мертвы, казалось бы, безвозвратно. Ан нет. Пробежал малец, коснулся их маленькой ручкой, и восстали мертвые.
Глаза отказывались верить увиденному, да и разум не мог смириться с тем, чего не могло быть в принципе.
Но было.
Однако не время для философских размышлений. Поднимаясь, мертвецы открывали гноящиеся глаза, замечали Глушакова и, раздраженно урча, не спеша двигались в его сторону. Они заполнили весь коридор — хрен разминешься. Не могло быть и речи о том, чтобы преследовать улепетывавшего мальца. Да Санек и не собирался. Мог бы, наверное, еще шмальнуть ему спину, пока тот не скрылся за углом, но как-то даже не подумал об этом, других проблем хватало. Санек развернулся, чтобы оторваться от приближавшихся мертвецов, и едва лоб в лоб не столкнулся с еще одним. Это был тот самый, в мозгах которого ковырялся маленький уродец. Жуткая почерневшая рожа, вывалившийся из приоткрытого рта фиолетовый распухший язык, заполненные гноем глазные провалы. Он стоял так близко, что Саня едва его в десны не лобызнул. Брезгливо и испуганно шарахнулся назад, тут же вскинул пистолет и зарядил чуть ли не очередью в голову. Черепушку разнесло в хлам уже со второго выстрела, но мертвец продолжал приближаться и тянул руки, а Санька нажимал на спусковой крючок сведенным от напряжения судорогой пальцем. Лишь осознав, что это бесполезно, он увернулся от жарких объятий безголового и рванул вглубь коридора.
Об аномалиях он в этот момент не думал, и хорошо, что ни одной из них не попалось на его пути, так как несся он, сломя голову, перепрыгивая через преграды и молясь лишь о том, чтобы не споткнуться, не упасть. Свернул за угол направо, едва не влетел в аномалию. Это была та самая хреновина, какая висела в смежном коридоре — то ли капля, то ли мыльный пузырь. Эта была сильно вытянута и занимала лишь часть пространства, оставляя проход, достаточно широкий для того, чтобы продолжить путь. И только собрался Санек протиснуться вперед, как из комнаты с усиленной решеткой дверью вывалился новый мертвец. Во-первых, это означало, что не для всех необходимо было прикосновение мелкого злодея — этот восстал сам по себе. Во-вторых, в руках он держал автомат и, едва увидав Глушакова, надавил на спусковой крючок. Очередь прошла веером слева-направо и снизу-вверх. Первые пули поглотила аномалия — они увязли в радужной патоке и сгорели яркими вспышками, превратившись в прах. Те же, которые миновали аномалию, разлетелись по коридору, рикошетя от стены. Саня успел спрятаться за угол.
И что теперь?
Впереди мертвяк с автоматом и целым подсумком запасных магазинов, сзади, вернее, теперь уже сбоку, целая орава таких же восставших трупов, которые целеустремленно приближались к порции свежего мяса на ножках.
Автоматчик стрелял до тех пор, пока нее закончились патроны. Хватит ли у него ума перезарядиться? Увы... Санек услышал щелчок отстегнутого магазина, потом лязганье нового по корпусу автомата. Причем оно становилось все громче, а значит, мертвец не стоял на месте, приближался.
Высунувшись из-за угла, Саня выстрелил навскидку. Бил в то место, где видел неугомонного покойника в последний раз. Ошибся — тот успел сместиться в сторону, огибая завал. Поэтому первая пуля прошла мимо. Вторая ближе, но все равно не туда. Третья попала в плечо, отчего мертвец дернулся и снова промахнулся мимо пулеприемника. Четвертая... Четвертой не было, закончились патроны.
— Черт!!!
Снова за угол, перезарядка. На удивление быстро получилось сменить магазин, успел даже раньше противника. Высунулся, выстрелил с двух рук. Пули били мертвеца в грудь, шли кучно, как в тире. Но что толку? Трудно убить того, кто итак был мертв. А потом покойнику удалось воткнуть рожок, и Саньке пришлось прятаться за угол.
Бросил взгляд налево и даже приоткрыл рот от удивления. Пока подтягивались отстававшие мертвецы, один из тех, кто вырвался вперед, остановился, затрясся всем телом и... начал изменяться. Его ломало и корежило, трещали кости, рвались мышцы, тек гной. Не устояв на двух ногах, он упал на четыре конечности и зарычал так, что у Саньки волосы встали дыбом. На глазах у Глушакова рождалось чудовище, которое даже внешне было гораздо страшнее, нежели обычные восставшие мертвецы. И чем бы ни закончилось это превращение, вывод был один: пора отсюда линять. Тем более что и остальные восставшие были уже совсем рядом.
Грохот автомата стих, мертвому воину снова нужна была перезарядка. Саня решил этим воспользоваться, юркнул за угол и едва не столкнулся с противником: тот уже огибал аномалию слева. Парень не растерялся, обеими руками толкнул мертвяка в аномалию, а сам протиснулся вдоль стены в коридор.
Аномалия поглотила солдата целиком. Он вяз, постепенно смещаясь к центру каплевидного образования. А потом произошло то же, что и с камнем, только в большем масштабе: на груди мертвеца появилась ослепительно яркая точка серебристого пламени; оно быстро распространилось в разные стороны, за считанные секунды добравшись до головы и ног. И погасло. Теперь в центре аномалии висело пористое обугленное тело — даже автомат в его руках превратился в пепел. Одно мгновение фигура сохраняла форму, после чего рассыпалась, медленно оседая на пол.
— Охренеть...
Санька поежился, косясь на колышущуюся совсем рядом аномалию. Не дай бог в нее попасть.
Из-за угла показались мертвецы. Саня обогнул аномалию, выбрался на открытое пространство. Здесь, вроде бы, было чисто, если не считать завалов. Но они — не проблема. А вот появившийся в конце коридора солдат мог стать таковой. Этот тоже был вооружен и, увидев Саньку, вдавил палец в спусковой крючок. Стрелял от бедра, очередь пробежала от его ног по полу до того места, где стоял Глушаков, но Санька успел заскочить в помещение с укрепленной решеткой дверью, оказавшееся... оружейной комнатой.
— Это я удачно попал...
Две оружейные пирамиды на десяток стволов каждая. Увы, пустые. Но на полу стояли ящики, в каждом — по три "ксюхи" со сложенными прикладами. Тут же громоздились ящики с патронами, а на столе — уже снаряженные магазины. Схватив из ящика первый попавшийся автомат, Санька недовольно поморщился: если его когда-нибудь и чистили, то не в этом веке. Ржавчины не видно, но смазка затвердела, пропиталась пылью. Однако разве это проблема для "калаша", который стрелял, даже будучи опущенным в воду, а потом обвалянным в песке? Или?
Вариантов у Сани все равно не было. Сунул пистолет за пояс, схватил со стола рожок, присоединил его к автомату, вернулся к выходу и осторожно выглянул наружу.
Мертвяки не отличались особой сообразительностью, лезли толпой, толкались. Сразу трое из них угодили в аномалию. Она не побрезговала, "проглотила" всех троих. Остальные, оттесненные к стене, пролезли в коридор и приближались к оружейке. Автоматчик слева целился в Саню и давил на спусковой крючок, но магазин был пустой, а запасных у него не было.
Саня открыто вышел в коридор, откинул приклад, упер его в плечо и ударил по мертвякам короткими очередями. Потянуло дымком, запахло жженной смазкой, но автомат стрелял — что еще надо? Пули пронзали тела, вырывали куски плоти и даже отрывали конечности. Когда один из мертвяков упал с перебитой ногой, Саня понял, что ему нужно делать.
Жаль только, что патроны закончились.
Он вернулся в оружейку, схватил присмотренный подсумок с тремя рожками, еще два сунул в карманы, а один пристегнул к автомату.
И снова в бой.
Первым делом ударил по мертвякам, которые были совсем рядом. Бил по ногам, стараясь целиться в коленные чашечки. Не всегда попадал, но для начала оказалось достаточно завалить шедшего впереди. Тот упал, через него растянулся следующий. Пока он поднимался, образовалась пробка.
С печалью посмотрев в сторону оружейки, Саня пошел по коридору. Солдат так и стоял на месте и щелкал спусковым крючком. Автомат к плечу, прицел, выстрел. Короткая очередь полоснула по ногам, мертвец неуклюже завалился. Санек не стал мелочиться, вогнал оставшиеся патроны в голову, превратив ее в неаппетитный фарш из мозга и костей. Обернулся. То ли мертвяки были совершенно тупые, то ли жажда свежей крови затмевала все на свете... Они мешали друг другу, цеплялись за халаты, за ноги, заваливая тех, кому посчастливилось вырваться вперед. Оттого пробка в коридоре не спешила рассасываться. Одного из них оттолкнули назад, и он угодил в аномалию. Активнее других была половинка человека, позже всех прибывшая в эту часть коридора. Теперь она наверстывала упущенное. Орудуя руками, она рычала и рвалась вперед, перебираясь, где по спинам, где между ног своих коллег.
Глушаков усмехнулся, перезарядил автомат и не спеша зашагал по коридору.
Но прошел не далеко и вынужден был снова обернуться, услышав новый рев и звуки борьбы. Это появился перевоплощенный мертвец. Человеческого в нем осталось немного. Куча гнилой плоти и перепутанных, словно корни дерева, жил. Он перемещался на четырех конечностях, низко припадая к земле, отчего напоминал ящерицу. В коридор он ворвался будто шар для боулинга, разбрасывая в стороны остальных мертвяков. Еще один улетел в аномалию, другого размазало по стене, а третьему, той самой упертой половинке, чудовище ударом лапы расплющило голову о пол.
И вырвалось на простор, набирая скорость.
Саня вскинул автомат и прицельно выпустил пару коротких очередей. Практически все пули отработали по телу монстра и даже по голове, но не смогли его остановить. Глушаков вдавил спусковой крючок и отпускал его только тогда, когда ствол начинало уводить в сторону. Он пятился назад, с ужасом думая о том, что вот сейчас закончатся патроны, а перезарядиться он уже не успеет.
И они-таки закончились. Но с последним выстрелом рухнуло и чудовище, изрешеченное пулями. Всего-то пару метров не добралось до Саньки.
