— Завтра не могу, я рано утром ухожу.
Снова охранник задумался.
— После боев Гоги обычно бухает у Сизого. Подходи туда через час-полтора, может, повезет, если Гоги в настроении будет.
— Спасибо,— поблагодарил его Максим и направился к выходу. Публика снова рвала глотки, так как начался последний бой этого вечера, но Клинцову было неинтересно, и он вышел на свежий воздух...
В питейном заведении Сизого было пусто. Ничего удивительного, народ наслаждался мордобоем в соседнем здании. Лишь в темном углу коротал время какой-то одиночка. Макс забрал свое оружие у Вакулы, отнес его в свой номер. Присел на кровать, достал распароленный наладонник и принялся его изучать.
Устройство оказалось простым в обращении, да и функционал не особо велик. Первым делом Макс открыл карту неизвестного разработчика. Это была картинка со спутника, причем в режиме реального времени. Сразу же в глаза бросилось то, что охватывала она только территорию Зоны Отчуждения и прилегающие районы. К сожалению, разглядеть что-либо ночью, да еще и под сплошной облачностью оказалось невозможным. Поэтому Макс переключился на обычный, топографический режим. Увеличил разрешение, удивленно присвистнул. Картинка была хорошего качества. Но даже не это удивило его больше всего. Карта была усыпана светящимися точками. Ими, как и рассказывал Осипов, были отмечены все владельцы наладонников, находящиеся в Зоне. Клинцов без труда нашел свой, помеченный буквенно-цифровым кодом WEL76TU2 — что бы это ни означало. Здесь же, в гостинице, находился еще один счастливый обладатель наладонника, располагавшийся через два номера от Макса. Еще несколько разбросаны по всей территории Промзоны. А наибольшее скопление, по крайней мере, десятка два, находилось, естественно, в "Арене". И все они были помечены тем или иным кодом или позывным. В этом, конечно, были, как свои плюсы, так и минусы.
Сама карта была достаточно подробной, чтобы не заплутать на местности. И все же присутствовали на ней участки, как будто размытые водой. Та же ЧАЭС, например. Она выглядела сплошным мутным пятном. И не только она одна. То ли кому-то было что скрывать, то ли об этих территориях не имелось достоверной информации — неизвестно.
Наигравшись с картой, Макс прошелся по другим возможностям. Их было немного. Рация работала, хотя и с сильными помехами, но все каналы, кроме общего, были закодированы. Компас... Тут все понятно. Документы... Увы, тоже кодированные кракозябры вместо удобоваримого текста. Шагомер... Еще имелась одна примечательная функция: в случае приближающегося Выброса устройство подавало звуковой сигнал. Это хорошо. И, наконец, Заметки. Хотя бы эти оказались незашифрованы. Да только не стали они от этого менее загадочными:
24/10, 03:06, 17:00, мост
21/04, 15:06, 15:00, ориент. сил. баш.
18/12, 30:06, 15:00, 3 стр. с сев-в...
Или
Проект Рассвет, рук. проф. Покровский
Возм. связь проекта с пробл.
Лаб. Б4? (непров.)
Местонах. ?
Сбор дан.:
НИИ Сельхоз. подзем. лаб. ?
Инст. Врем. в Дол. Аном. (архив?)
Подобных записей было на несколько страниц. Некоторые строчки были выделены жирным шрифтом, другие перечеркнуты, третьи — пронумерованы, однако с бросающимся в глаза выпадением некоторых цифр.
Максу от этих заметок не было ни горячо, ни холодно. Он хотел их даже удалить, чтобы освободить место, но потом передумал. Не так уж это было и важно.
О том, что бои в "Арене" закончились, Клинцов узнал по шуму вывалившей на площадь толпы. Взглянул на карту: так и есть, точки, обозначавшие владельцев наладонников, начали медленно расползаться по территории. Часть из них переместилась в соседнее здание, то есть, в бар. Макс решил спуститься. Оружие брать не стал, все равно придется сдавать его Вакуле.
Еще полчаса назад в баре было тихо, а теперь гремела музыка, дым стоял коромыслом. Посетителей набилось под завязку, все столы оказались занятыми — разве что у стойки были свободные места, да и то с торца. Сначала Клинцов хотел подойти к бармену, чтобы тот указал ему на Гоги, если тот в заведении, но потом сам увидел того, кого искал. Ошибиться было трудно, Гоги — он и есть Гоги. Маленький, похожий на крысу, кавказец в характерной кепке-аэродроме и кожанке. Тонкие а ля Кларк Гейбл усики, большой горбатый нос в пол-лица, маленькие бегающие глазки, густая монобровь. В качестве подтверждения рядом с ним сидел Серега Уфимцев.
Живой чертяка!
Правда, выглядел боец жутко: морда опухшая, заплывший глаз, разбитая губа, одно ухо больше другого.
Кроме этих двоих за двумя сдвинутыми столами сидела пара шкафообразных парней, еще несколько "уважаемых" людей местного разлива. Гоги пил вино, балагурил, гости хлебали водку и заискивающе смеялись с его плоских шуток. Серега тоже пил водку, вернее, грел посуду, лишь изредка прикладываясь к стакану и морщась, когда спирт обжигал разбитые губы. Макса он не замечал, так как задумчиво смотрел на стол перед собой. Иногда Гоги проявлял излишнее внимание, то обнимая Сергея, то тряся его за плечо, от чего Уфимцев бледнел, но выдавал дежурную улыбку.
Макс направился к столу, подойдя к кавказцу с тыла. Если бы он хотел его убить, это не составило бы труда — телохранители подпустили его слишком близко и уже не смогли бы помешать.
— Гоги?
Кавказец обернулся. Только сейчас быки дернулись, но Гоги их остановил, взглянул на Макса:
— Кто спрашивает?
Говорил он с неистребимым акцентом, хотя и правильно.
— Человек... Мне бы с Сергеем поговорить.
Гоги скривил морду:
— Ты разве не видишь, кацо, мы кушаем, пьем, да?
Он цыкнул, раздраженно взмахнул рукой и отвернулся. Тут же поднялся один из качков и, выпятив грудь, начал отжимать Макса от стола. Один удар — и самоуверенный громила валялся бы на полу, но что потом? Скандал не был нужен Максу. Или?
Клинцов попятился назад под напором прущего на него, как танк, телохранителя, все еще размышляя, стоит ли затевать бучу?
— Гоги, это мой кореш, мне бы на самом деле с ним поговорить, а?— услышал Клинцов голос Сереги. Говорил он глухо, шепелявил, что, впрочем, неудивительно.— Гоги, пожалуйста!
Кавказец, вернувшийся, было, к своим гостям и шуткам, поставил стакан на стол и повернулся к Уфимцеву, не очень-то ловко скрывая недовольство.
— Кореш, говоришь? Поговорить, говоришь? Ты меня сегодня порадовал, генацвале, тебе все можно. Иди, поговори! Только далеко не уходи! И помни — у нас с тобой договор.
— Я помню.
Сергей встал из-за стола, пошатнулся, поморщился, схватившись за бок.
Гоги взял со стола початую бутылку водки, сунул ее в руку Сереге:
— Вот, выпей с другом! Сегодня можно. Но завтра чтобы ни капли, ты меня понял?
— Понял.
Уфимцев взял бутылку и, кивнув Максу на угол стойки, не спеша заковылял туда сам.
Заметив странный взгляд Сереги, Макс сказал:
— Ты смотришь на меня так, как будто привидение увидел.
— Так и есть. Мы думали, ты... того.
Язык у Сереги слегка заплетался.
— Почти, но не совсем... А остальные где? Где Женька?
— Так его это... убили...— едва слышно промямлил Сергей.
— Как... убили?— внутри Макса все оборвалось. Нет, он уже предполагал самое худшее и, казалось, был к этому готов, но... Нет.
— Так... когда рванула граната, ну та, которую...
— Я понял!
— Вот... Он как будто с катушек слетел, бросился бежать, а эти... наемники, ему вслед начали стрелять.
— Попали? Ты сам видел?— Макс не узнавал своего голоса — глухого, безжизненного.
— Так ведь почти в упор стреляли.— Уфимцев как будто собственную вину чувствовал, боялся посмотреть Клинцову в глаза.— Они и проверять не стали, сразу нас в какой-то бункер погнали, пока Выброс не начался.
Макс сам не заметил, как в руке оказалась бутылка водки, но, лишь взглянув на нее, поставил обратно. Закрыл глаза и просидел так с минуту.
— А остальные?
— Это долгая история.
— Рассказывай!
Серега молча взял со стойки два пластиковых стакана.
— Тебе налить?— спросил он Макса, скручивая пробку с бутылки.
— Нет, я не пью.
— Я тоже,— сказал Уфимцев, плеснул себе на два пальца водки, закинул в рот и тут же проглотил.
— Оно и видно,— отметил Макс.
— Между прочим, я только что человека убил,— нахмурился Сергей.— Да и вообще, говорят, водка выводит эти... радиони... радиона...
— Радионуклиды,— подсказал Клинцов и добавил: — Фигня это все, ничего она не выводит.
И только сейчас обратил внимание на лицо Уфимцева. Оно не только покраснело, но и обшелушилось, словно после солнечного ожога. Вернее, заметил-то он это уже давно, но только сейчас, после разговора о радионуклидах, картинка сложилась.
— Погоди, ты что, получил облучение?!
— Было дело,— кивнул Уфимцев.— Чуть ласты не склеил...— Заметив, как напрягся Макс, он поспешил добавить: — Да ты не бойся, я прошел санобработку и все такое.
— Рассказывай!
И Сергей начал с самого начала. Поведал о том, как мерсы вывели пацанов из Темного Ущелья, о том, как погиб Пашка и сбежал "татарин". Подробно остановился на событиях, произошедших на свиноферме — это уже в Долине Аномалий. Не скрывая ужаса и одновременно с этим удовлетворения, описал гибель наемников. Закончил тем, как погиб Ванька Седых.
Игнорируя принципы Клинцова, плеснул водки в оба стакана, поднял со словами:
— Давай, помянем пацанов...
Отказаться Макс не мог, взял стакан, молча выпил, утер рот рукавом.
— А с этим огрызком у тебя какие дела?— кивнул он на Гоги.
— Спас он меня... Когда Ваньку порвало на части, на меня словно затмение нашло. Сам не понимаю, как такое могло случиться, да только, когда снова начал соображать, обнаружил, что стою посреди поля, а меня со всех сторон окружают аномалии. Фиг его знает, как я туда попал! Стою и боюсь пошевелиться — они же, заразы, повсюду, некоторые совсем рядом! Сделал шаг влево — потянуло меня за руку, да по нарастающей. Еле вырвался. Сел и завыл.
Серегу уже конкретно развезло, но воспоминания бередили душевные раны. Он налил себе еще водки, выпил залпом, продолжил:
— Так бы там и сидел, если бы не собака.
— Какая собака?
— Не поверишь — слепая! У нее вместо глаз — черные дыры, из которых гной сочился. И вот представь, идет эта сучка себе не спеша, обходит аномалии. Как будто чувствует их. Ко мне приблизилась, порычала немного, но не тронула, дальше пошла. А я, значит, за ней, прикинь? Так и выбрались, вдвоем. Это уже потом она припустила так, что не угнаться. Да я и не стал. Вернее, не смог. Что-то худо мне стало. Ноги, как не свои, в голове — каша, перед глазами — туман, в ушах — звон, в теле — жар. Сначала шел, потом полз... Дальше ничего не помню. Потом Гоги рассказывал, что я через Карьеры напрямую поперся, а там захоронения радиоактивного мусора. Гиблое место. Вот и нахватался рентгенов по самое не балуйся. Там бы и сдох, если бы не грузин. Он мимо проходил, заметил меня, пожалел. Говорит, какой-то редкий и безумно дорогой арт на меня израсходовал, чтобы от радиации и всякой побочки очистить. Да и потом как нянька со мной таскался — то сам, то быки его. Это они меня до Промки на себе дотащили. А здесь уже лепила местный меня подшаманил. Эффективное сочетание научных разработок и даров Зоны. В общем, вытащили они меня совместными усилиями.
— И что?— не понял Макс, к чему он клонит.
— Что, что... Должен я теперь Гоги, как земля колхозу. Придется отрабатывать. В "Арене".
Макс посмотрел в сторону кутившего с друзьями агента. Не похож он был на доброго самаритянина. Увидел Серегу — глаз, поди, наметанный! — почувствовал выгоду, решил вложиться. А теперь...
— И что теперь?
— Буду отрабатывать,— признался Уфимцев.— Что я, тварь какая неблагодарная, что ли?
— Ты сегодня чуть на тот свет не отправился,— напомнил ему Макс.
— Так ведь лотерея! Тут как повезет. А с рентгенами не забалуешь. Это уже верная смерть. Так что я еще и в плюсе.
Были у Макса на Серегу свои виды, но не судьба.
— Точно решил?— спросил он напоследок.
— Мы с Гоги о пяти боях договаривались, а потом я свободен.
"Договаривались куры с лисой..."— подумал Макс, но вслух не сказал. У Сереги своя голова на плечах.
— Ладно... Приятно было тебя увидеть. Рад, что жив, здоров... почти.— Макс отодвинулся от стойки.
— А сам что делать собираешься?
Теперь, после встречи с Уфимцевым, Макс и сам не знал. Тут было над чем подумать. Лишь одно несомненно:
— Я ухожу поутру.
— Куда?
— Пока не знаю... Ладно, бывай. Даст Бог, свидимся еще.
— Погоди!— Серега схватил Клинцова за рукав, при этом едва не упав — Макс вовремя его подхватил. Уфимцева заметно штормило, да и глаза лишь с большим трудом собирались в кучу.
— Что это за хрень вокруг творится?— пьяно помахал он туда-сюда рукой.— Я до сих пор понять не могу, что с нами случилось, куда мы попали? И как? Вроде на игру похоже...
— Не знаю, Серега, сам не понимаю. Одно могу сказать точно — это не игра.— Он помог Уфимцеву добраться до стола Гоги, усадил его на стул.— Береги себя...
По-хорошему нужно было лечь спать, так как утром рано вставать. Макс лег, но долго не мог заснуть, все думал, что делать дальше? И хотя у него не было никаких обязательств перед ребятами — Женька исключение, — переживал он за каждого, даже за непутевого Санька. Но что делать, если даже Уфимцев, который был в гуще событий, понятия не имел, пережил ли кто схватку с Ночным Дьяволом? И если кто-то все же уцелел, то где их теперь искать?
Потом, не замечая катившихся слез, вспоминал Женьку. Немало они покуролесили в свое время. Всякое бывало.
И что он теперь скажет его родителям? Обещал же присмотреть, да не доглядел.
По-хорошему нужно было вернуться в Ущелье, найти тело друга и похоронить по-человечески. Да как теперь туда добраться? Путь на Заставу ему заказан. Ждут его там, с нетерпением. Через Долину Аномалий? Не самый лучший вариант, если вспомнить, что о ней рассказывал Уфимцев. Да и одного взгляда на его физиономию было достаточно, чтобы тысячу раз подумать.
Решил все же продолжить путь на Электрон, а уж потом, если так сложится, он еще вернется в Темное Ущелье.
Обязательно вернется...
Купер заходил поздно ночью, чтобы удостовериться, что с Максом все нормально. Договорились встретиться в шесть утра. Вернее, Купер обещал зайти. И к его появлению Макс закончил приготовления. Может и сам спустился бы вниз, но не охота было лишний раз светиться. Да и тащить на себе, как верблюд, все снаряжение, тоже не хотелось. Рассчитывал, что Купер возьмет на себя хотя бы часть.
Тот заявился почти налегке, если не считать рюкзака на спине и "калаша" на плече. По случаю похода приоделся он соответственно: камок, разгрузка, вязаная шапочка, добротные ботинки. И если вчера он был похож на обычного забулдыгу, сшибающего мелочь на пивас, то сейчас пред Максом стоял опытный боец, что сразу бросалось в глаза.
