Наконец-то!
Макс облегченно вздохнул.
Живучий, зараза — как ни странно это звучит в отношении покойника.
И тут сзади донеслось знакомое уже мычание. Макс резко обернулся и увидел еще одного бредущего к нему мертвяка. Этот был одет в плотный дождевик почти до самого пола. Макс не стал церемониться, всадил в него оставшиеся патроны, не сходя с места. Немного рисковал, так как с началом стрельбы мертвец заметно ускорился и упал только под самые ноги Клинцова, едва не коснувшись его ботинок. Лишь после этого Макс сделал шаг назад и...
... снова позади него замычало.
"Да что же это такое!"
Покойник, в голову которого Клинцов вколотил шесть пуль, снова поднимался. Оказывается, не так-то просто убить того, кто уже давно мертв. Зато вполне логично. Макс решил не тратить на него патроны и, перезаряжая пистолет, рванул вперед. Пробегая мимо поднимавшегося трупа, он зарядил ему с ноги, заставив снова упасть, а сам продолжил свой путь.
Условная победа немного окрылила Клинцова. Мертвецов не так-то просто было упокоить, зато от них можно было легко уйти. Пусть теперь попробуют догнать!
Впрочем, слишком далеко убежать не получилось. И вовсе не потому, что покойники оказались слишком резвыми. Макс сам остановился, когда увидел железную дверь в стене.
Неужели выход?!
Он метнулся к двери, взялся за ручку, рванул. Дверь вроде бы поддалась, но сдвинулась всего на сантиметр и застряла.
Проклятье!
Макс дернул сильнее, еще и еще. Дверь не поддавалась. Тогда он ударил в нее ногой, а потом снова попытался открыть.
Тщетно.
Издалека послышалось ставшее почти родным мычание. Мертвецы не оставляли попыток поближе познакомиться с непрошенным гостем, а дверь все никак не открывалась.
А тут началась и вовсе какая-то чертовщина. Сначала заложило уши — так бывает при резком наборе высоты. После чего Макс увидел, как зашевелились камешки на полу, оторвались и поднялись в воздух, зависнув на уровне глаз. Провисели ни так пару секунд, а потом роем устремились к Клинцову. Он не успел прикрыться и ощутил чувствительные удары по лицу, голове, телу. Отстрелявшись, камни упали на пол и замерли.
Вряд ли это была случайность. Как и то, что на этом все закончится. Нет, полежав немного, камни снова поднялись в воздух, а потом... На этот раз Макс успел прикрыть хотя бы лицо. Остальное тело приняло на себя новые удары. Боль была терпимой, но сам факт явления настораживал. Возможно, это какая-то аномалия, не известная Клинцову. Но могло быть и кое-что похуже. Обитали в Зоне существа, предрасположенные к телекинезу. И встречаться с ними — в сложившейся ситуации — Максу очень не хотелось. Наиболее опасным из них был Карлик. Существо небольшого роста, но с очень неприятными способностями, одной из которых и был телекинез... Только сейчас Макс сообразил, что найденный в рюкзаке палец мог принадлежать как раз Карлику, которого украиноговорящий незнакомец назвал малюком. А что, ему бы он был в самую пору...
Размышления Клинцова были прерваны поистине сатанинским смехом, донесшимся из-за двери и прокатившимся по всему туннелю. Впрочем, последнее могло Максу и показаться. Следом за этим дверь не просто распахнулась от мощного удара, а с ужасным грохотом стукнула о стену, после чего едва снова не захлопнулась. Но в самый последний момент ее что-то подтолкнуло в обратном направлении, и в туннель влетело... нечто.
Описать его подробно было бы затруднительно. Облако? Едва заметное и почти прозрачное, слегка светящееся синевой облако, окруженное сверкающими искорками? Ну, как-то так...
И если Макс не ошибался, то это и был второй обитатель Зоны, способный левитировать различные предметы. Называли его незамысловато — Фантом. Потому что был он невидим... Ну, относительно невидим — светящееся облако не в счет. На самом деле, это было существо из крови и плоти, которое по воле злого рока или в результате чудовищных экспериментов превратилось в невидимку. И хорошо еще, что этот только камешками кидался — не было в туннеле ничего крупнее. А то ведь мог и чем потяжелее засветить — с него станется. Фантом с легкостью поднимал в воздух даже очень тяжелые предметы и с силой швырял их в противников. А еще опаснее был его собрат-пироман. Этот и вовсе мог испепелить любого, вставшего у него на пути. Впрочем, и простой метальщик был не подарком. Макс замер и внимательно наблюдал за приближающимся облаком, веря в легенду о том, что Фантомы глухи и слепы и реагируют только на движение. Поначалу вроде бы так и было. Фантом рыскал по туннелю, будто кого-то искал. Но потом он вдруг определился и уверенно направился к нарушителю спокойствия. И если в игре непосредственный контакт с Фантомом не представлял серьезной опасности, то в действительности от его прикосновения Макс ощутил жгучую боль, а на его одежде и теле остались подпалины. Отскочив в сторону, Клинцов вскинул пистолет и разрядил в Фантома целый магазин. Стрелял, целясь в центр облака, и видел, как пули выбивают какую-то едва заметную глазу субстанцию, но могло ли это считаться серьезным уроном? А вот существо он разозлил: в грудь врезался спрессованный воздух — будто конь копытом лягнул. Макса отбросило далеко назад, и еще немного протащило по рельсам.
Болели ребра, трудно было дышать, да и содранная спина садила нещадно. Но повернув голову, Макс увидел распахнутую дверь и, недолго думая, бросился в соседнее помещение.
Там обнаружилась небольшая комнатка, стоящие у стены пустые ящики и... стальная лестница, ведущая наверх. Макс бросился к ней, вцепился в перекладины и начал карабкаться вверх. Одновременно с этим "ожили" ящики у стен, подлетели вверх, закачались, словно прицеливаясь.
Макс спешно добрался до лючка, надавил на него плечом, откинул назад и заскочил наверх прежде, чем его достали увесистые ящики. Они звучно ударили по лестнице, а Макс — на всякий случай — захлопнул крышку люка. Правда, этого оказалось недостаточно, чтобы спрятаться от Фантома. Новое помещение оказалось немногим больше предыдущего и, к счастью, пустым. Почти. В углу стояла бутылка из-под водки. Она-то и взлетела в воздух, чтобы обрушиться на голову Клинцова. Но он успел откатиться в сторону, и стеклотара разлетелась вдребезги, ударившись о пол. Макс не стал дожидаться, пока в него полетят осколки, а вскочил на ноги и устремился к двери, моля о том, чтобы она не оказалась запертой.
Нет, дверь открылась от малейшего нажатия, Макс зажмурился от более яркого, нежели в сумерках подземелья, света. Пахнуло свежим воздухом...
Позади что-то затрещало. Знакомый такой треск. До боли.
Макс открыл глаза и сразу понял, что находится в туннеле пешеходного перехода рядом с блокпостом у моста. А за его спиной быстро затягивает пространство Электрическая Паутина. Даже не оглянувшись, Клинцов рванул вперед. Как и в прошлый раз он вывалился из туннеля в самый последний момент и тихо, но с нотками легкой истерики захохотал.
Было от чего. Проделать такой путь и вернуться на прежнее место!
Хотя...
Осмотревшись, он заметил некоторые изменения в окружающем мире. Да, за его спиной находился пешеходный переход. Зато впереди не было приевшегося уже элеватора. Открытое пространство, разбавленное зарослями кустарника и одиночными деревьями. И лишь вдалеке маячило строение, похожее на ферму.
А это значит...
— Я выбрался с Заставы,— усмехнулся Макс.
Первое испытание было пройдено. Но сколько их еще впереди?
Глава 6
— Нет здесь никого, по крайней мере, живого!
— Может, они на ферме попрятались? Ведь точно стреляли, зуб даю!
— Или ушли в Темное Ущелье.
— Так и пусть себе идут, проблем меньше... Ну, чего, Скунс, возвращаемся?
— Погоди! Нужно все же на ферму заглянуть, чтобы два раза не ходить.
— Оно нам надо?
— Если скажем, что там никого не было, а потом окажется — кто-то был, Вепрь нам бошки поотрывает!
— С него станется...
Саня был жив, только пошевелиться не мог, и дышать было трудно. Но голоса он слышал отчетливо. Они приближались и были совсем рядом. Судя по звукам шагов, шли двое. Шли по дороге, до которой Глушаков не добрался всего ничего. То есть, еще немного, и они пройдут в паре метров от него.
Открыв глаза, он увидел тушу того самого чудовища, которое прыгнуло на него, сбило с ног и подмяло под себя. На большее сил не хватило — оно так и сдохло, пытаясь дотянуться до санькиного горла: из распахнутой пасти текла кровь вперемешку со слюной, теперь уже начавшая застывать.
Саня пошевелился, попытался сбросить с себя мертвую тварь. Не вышло: слишком тяжело.
Что делать? Закричать? Позвать на помощь? Или подождать пока эти двое пройдут мимо? Кажется, они собираются заглянуть на ферму... Вот и пусть идут. Неизвестно еще, кто это? А в Зоне своих нет, и люди здесь ничем не лучше той твари, которая пыталась перекусить случайным пассажиром — в этом Санек уже успел убедиться.
Но вышло иначе...
— Смотри, братан, че эт там?
— Твою мать, кажись, Ночной Дьявол!
— Дохлый, вроде.
— А если нет?
— Пойдем, проверим?
— Оно нам надо?
— Пойдем, не ссы, кореш!
— Нафига?! Сдох и сдох.
— Я с него когти срежу! Знаешь, сколько они стоят?
— Знаю и че? Жизнь дороже денег.
— Кто не рискует, тот всю жизнь в шестерках пробегает.
— Живая шестерка лучше, чем мертвый герой.
— А я схожу... Прикрой меня, если че.
Саня услышал шаги человека, сошедшего с дороги. Зашелестела трава, на фоне серого неба замаячила фигура приблизившегося, пахнуло чесночным запахом. Был незнакомец невысокого роста, в черной кожаной куртке и потертых джинсах, на голове — кепка-уточка, в руках — АКСУ, метящий Саньку в лоб. Мужику было лет под тридцать, небритый и помятый, отчего казался с глубокой похмелуги.
— Здрасти-мордасти!— выпучил мужик глаза.— А ты еще че за кекус?
— Ты с кем там разговариваешь?— донеслось издалека.
— Тут, кажись, живой есть. Чел.
— Да ну?
— Лапти гну! Ходи сюда, не боись, Дьявол дохлый, а кекус живой... пока!
Появился второй. Этот был повыше ростом и помоложе, носил свитер-худи и старые треники. Вооружен он был двуствольным обрезом.
"Обсосы какие-то!"— подумал Санек. Они были похожи на двух торчков, а не на серьезных воинов.
Бандосы что ли?
Но какая разница?
— Помогите, парни!— прокряхтел Глушаков.
— Ты кто такой?— спросил автоматчик.
— Может, вы сначала с меня эту тушу снимите? Потом и поговорим.
— Это ты его?
— А ты здесь еще кого-то видишь?
— Дерзкий, да?— недобро прищурился автоматчик.
— А ты полежи с мое под этим прессом!
— Ладно, Пуля, давай Дьявола оттащим!— сжалился тип в кепке.
— Слушай, Скунс, а он точно дохлый?— спросил обладатель замызганных треников, робко попинав тушу в бок.
— Был бы живой, давно бы уже ногу тебе оттяпал! Давай, бери его за правую лапу!
Вдвоем они стянули с Санька мертвечину, но подняться не дали.
— Лежать!— автоматчик тут же наступил ему ногой на грудь, направил оружие в правый глаз.— Пуля, обшмонай его!
Тот первым делом отбросил ногой в сторону лежавший рядом автомат, вытащил из ножен тесак, потом со знанием дела прошелся по карманам Глушакова.
— Чистый.
— Вот теперь можешь вставать,— соблаговолил Скунс.
Несмотря на дурные предчувствия, никаких травм Санек не получил, хотя подниматься было тяжело. Встал, встряхнулся, размял затекшие конечности.
— Присмотри-ка за ним, кореш, а я когти срежу! Не пропадать же добру?
Пуля направил на Саню обрез, не сводя с пленника глаз, поднял с земли автомат и закинул его на плечо.
— Так кто ты, говоришь?— спросил его мужик в кепке, срезавший ножом когти чудовища вместе с пальцами.
— Санек.
— Откуда ты здесь взялся, Санек?
Рассказать правду? Не поймут. Решат, что умом тронулся и пристрелят еще. Ребята, похоже, интеллектом не блещут. По чесноку нужно говорить с кем-нибудь более толковым. А этим и полуправды хватит.
— Из Темного Ущелья пришел.
— О как? А там че делал?
— За артом ходил.
— Один?
— Не, нас восемь человек было, хотя... нет, девять, если Диму-хохла считать.
— А ты че-то против хохлов имеешь?— встрял в разговор Пуля.
— Да нет, все люди братья, тем более, славяне.
Молодого ответ не удовлетворил, но снова заговорил его старший товарищ:
— И где же твои кореша?
— Трое еще в самом начале сгинули, четвертый по дороге сюда в аномалию угодил. Пятый сбежал. Остальные... Не знаю... Меня около фермы Кукольник вырубил. А когда очнулся, никого уже не было.
— Кукольник, говоришь?— парни затравленно переглянулись.
— Не бойтесь, завалили его!
— А кто тебе сказал, что я боюсь?— набычился Скунс.
— Так, к слову пришлось,— видя, что "спасители" цепляются к каждому слову, Саня отметил: нужно следить за базаром. Во избежание.
— И кто ж это Кукольника завалил?
Не хотел Санек говорить про наймов, но сейчас сообразил: тела совсем рядом лежат. Если эти двое сунутся на ферму, как собирались, возникнут лишние вопросы.
— Ах, да, я же самого главного не сказал! Нас в Ущелье типы какие-то схомутали!
— Как это — схомутали?
— Ну... в плен взяли.
— Кто такие?
— Не знаю. На военных похожи, но не военные, хотя подготовку прошли, это точно. Наемники, наверное.
— Мерсы?
— Мерсы, наймы... какая разница?
И снова парни переглянулись.
— И где они, ты тоже не знаешь?— спросил Скунс.
— Почему же? У ворот, ведущих на ферму, лежат. Мертвые.
— Кто ж их так?
— Он, наверное,— Санек пнул ногой тело Ночного Дьявола.
— Ничего-то ты не знаешь...— с сожалением вздохнул мужик в кепке. Встал, недобро поигрывая ножом в руке.
— Я не видел,— попятился Санек в недобром предчувствии.— Когда наймы... ну, мерсы на ферму пошли, я воспользовался моментом и подорвался. У рощицы наткнулся на Кукольника. Он мне по мозгам звездатул так, что меня вырубило. А когда очнулся, у ворот одни трупаки лежали.
Говорил он быстро, боясь не успеть. И пятился назад, пока не уперся спиной в обрез, подставленный Пулей.
— Они и сейчас там лежат?— спросил Скунс.
— Наверное...— сказал Санек и тут же спохватился, поняв, что его неопределенный ответ снова разозлит человека с ножом.— Минут десять назад там были.
— Сгоняй, Пуля, посмотри!
— А че я?— заартачился тот.
— Потому что я сказал!— рявкнул Скунс. Потом все же смягчился:— Если там никого нет, порубим этого на ломти и назад пойдем.
— Ага, я щас!— обрадовался чему-то молодой и чуть ли не бегом припустил к ферме.
"Маньячеллы какие-то!"— подумал Санек — таких лучше не злить.
Пока Пуля бегал на ферму, его кореш чистил ножом когти Дьявола от плоти, искоса приглядывая за пленником. Автомат у него был под рукой, на взводе, дернешься — пристрелит. Санек и не дергался, дожидался возвращения Пули.
Тот появился, таща с собой два рюкзака наймов. Уже хорошо: даже если и нет тел, то их шмотки подтвердят правоту слов Глушакова.
— Ну, че там?— спросил Скунс.
