— Мистер Фиантел? — спросил Северус, краем глаза рассматривая помещение. Судя по всему, это был кабинет хозяина дома, выполненный в темных тонах и не отличающийся изобилием красок. Диван и два кресла с высокими спинками были отделаны темно-серого цвета кожей. Вдоль стен были расставлены громоздкие, заставленные старыми фолиантами книжные шкафы. И они, и массивный письменный стол, за которым восседал хозяин дома, были выполнены из темного, почти черного дерева. Паркетная плитка такого же оттенка лежала на полу. Два высоких узких окна по обе стороны от стола были завешаны тяжелыми серыми портьерами и почти не пропускали солнечного света, отчего и без того не светлая комната казалась совсем мрачной и пугающей. На стенах, отделанных сиреневато-серыми обоями, висело несколько портретов в серебряных рамах, обитатели которых с полным безразличия видом смотрели на гостя.
— Он самый, — ответил мистер Фиантел, жестом приглашая Северуса устроиться в ближайшем к столу кресле. — Фредерик Вирмус Фиантел, хозяин этого дома и единственный живой родственник вашего студента, учеба которого на вашем факультете, я полагаю, и стала причиной нашей сегодняшней встречи.
С нового расстояния Северус наконец смог разглядеть загадочного Фредерика Фиантела, о котором ему так ничего и не удалось выяснить до этого дня. Это был мужчина в летах, правильнее даже сказать, старик, хотя совсем не старческая осанка и живой блеск в темных глазах, говорили о том, что до немощного старца Фиантелу-старшему ещё далеко. В черной, или казавшейся черной из-за плохого освещения, мантии с высоким воротом, с бледной, почти белой кожей, короткими седыми волосами и темно-карими глазами, будто насквозь видящими собеседника, старик производил немного пугающее впечатление. И он — единственный родственник Дэна. Это о чем-то говорило и немного объясняло замкнутость этого слизеринца, который хоть и не ввязывался ни в какие конфликты, но, казалось, все время ожидал нападения и не стремился сблизиться с новыми однокурсниками.
— Я хотел бы поговорить о Дэне, который, если я верно все понимаю, приходится вам внуком.
— Да, верно. С ним что-то не так? Он создает проблемы?
— Нет, с ним все нормально, не беспокойтесь. Просто накопилось некоторое количество вопросов, которые нужно обсудить, учитывая, что юноша столько лет находился на домашнем обучении.
— Я вас слушаю очень внимательно, мистер Снейп. Кстати, вы ведь тот самый Северус Снейп, автор монографии об аконитовом зелье восемьдесят девятого года, верно?
— Да, это я, — несколько опешил Северус. Чего он ожидал меньше всего, так это вопросов о недокниге, выпущенной семь лет назад. Хотя тогда он строил немало планов относительно того, как напишет ещё несколько монографий, продолжит исследование, издаст полноценную книгу, которая сделает его известным. Ничему из этого, увы, не суждено было сбыться.
— Любопытная работа. Не назвал бы её выдающейся, но она все равно выделяется на фоне трудов современных европейских зельеваров. Я, правда, несколько разочарован тем, что вы остановились на достигнутом и не продолжили исследований по данному вопросу. Насколько мне известно, после этого вы больше не издавались?
— Нет. У меня было много других дел, исследования пришлось отложить на некоторое время.
— Напрасно. Вы могли бы стать автором не просто интересных научных трудов, но и сделать не одно полезное открытие. Почему-то я сомневаюсь в том, что на выбранном вместо этого поприще можно добиться подобных успехов. Хотя это, конечно же, не мое дело. Так что вы хотели спросить о Дэне? — мужчина по-отечески улыбнулся Северусу, у которого от предыдущих реплик настроение внезапно скатилось до "хуже некуда". Ему не нужно было лишнее напоминание о том, что вместо того, чтобы делать себе карьеру в качестве зельевара, он потратил столько лет на попытки научить горе-студентов азам зельеварения. Это не говоря ещё о роли двойного шпиона, наседки для "Избранного" и мальчика на побегушках у Дамблдора. Ему совсем не нужно было об этом напоминать!
— Для начала, насколько мне известно, имена всех чистокровных магов страны чуть ли не с момента их рождения записываются в протоколы Хогвартса. Однако имени Дэна я там не нашел. Значит, письма из Хогвартса он не получал. У него в детстве были проблемы с магией?
— Проблемы? Нет. Он всегда был весьма одаренным волшебником.
— Тогда почему...
— Почему ему не пришло письмо из вашей школы? Как минимум потому, что он родился не в Англии. Ему пришло приглашение из итальянской школы магии и волшебства, но мы его отклонили. Я предпочел оставить внука дома и дать ему качественное образование, удовлетворяющее моим собственным стандартам.
— Могу я поинтересоваться, что случилось с его родителями?
— Можете.
— И что с ними случилось?
— Они умерли.
— Ясно. Приношу свои соболезнования.
— Не стоит. Это произошло слишком давно.
— Как скажете. Мистер Фиантел, ваш внук очень близко дружит с другим студентом моего факультета, так же поступившим в Хогвартс только в этом году.
— Вы ведь говорите о мистере Поттере, профессор Снейп?
— Да, о нем. Вы знакомы с мальчиком?
— Да, знаком. Мистер Поттер учился в одной школе с моим внуком. В маггловской школе, я имею в виду. Они были достаточно близкими друзьями. Даже можно сказать, лучшими друзьями, что мне кажется весьма занятным.
— А почему вы отдали внука в маггловскую школу, раз уж даже магические школы не удовлетворяли вашим требованиям?
— Мистер Снейп, я не старая клуша, которая не отпускает единственного внука в школу только из-за нежелания расставаться с ним. Я оставил Дэна на домашнем обучении только из-за того, что магическое образование в современных школах дается на столь отвратительно низком уровне, что мне просто обидно было тратить потенциал одаренного ребенка на такую посредственность. С Дэном занимались лучшие репетиторы, которых можно нанять за деньги. Его обучали так, чтобы с полученными знаниями он без труда смог бы поступить в любой выбранный им магический университет и продолжить образование. Однако я прекрасно понимаю, что для полноценного развития ребенку нужно общаться со сверстниками, поэтому я отдал его в маггловскую школу. Притом не обычную, а одну из лучших. Уклон на языки, литературу, историю. То, что делает человека эрудированным и начитанным. То, что магические школы, вроде вашего Хогвартса, благополучно игнорируют.
— В Хогвартсе преподается История Магии.
— Да, конечно. Вот только преподаватель, ведущий этот предмет не совсем жив. Однако мне не хотелось бы спорить с вами по этому вопросу. Так вот, в той маггловской школе Дэн и познакомился с Гарри Поттером. Кстати, я был несколько удивлен, когда понял, что мальчик не имеет ни малейшего представления о том, кем является на самом деле. О магическом мире он, конечно же, тоже ничего не знал.
— И вы ему не сказали?
— Нет.
— Но почему?
— А почему я должен был? Газеты утверждали, что Гарри Поттер самый распоследний сквиб. Так зачем же травмировать нежную детскую психику рассказами о мире, в котором ему уже нет места?
— Так что же вам казалось "занятным" в дружбе Дэна и мистера Поттера?
— Это сложно объяснить. Просто осознание того факта, что мальчик, которого в магическом мире одни обожествляют, а другие клянут и ненавидят, учится в обычной маггловской школе и является по сути просто неглупым ребенком, даже не догадывающемся о собственной популярности, забавно. Этого ребенка многие, если не все, потеряли из виду. А я имел возможность наблюдать за тем, как он растет и каким становится. Вам мои размышления, наверное, кажутся странными.
— Немного. Однако вернемся к Дэну. Почему вы передумали и отправили внука в Хогвартс в этом году? То образование, что дает школа, стало удовлетворять вашим высоким запросам?
— Нет. Не стало. И я сильно сомневаюсь, что при вашем нынешнем директоре подобное вообще может произойти.
— Вы не довольны работой Альбуса Дамблдора?
— Категорически не доволен.
— И почему же?
— Я считаю, что если человек, не важно, маг он или маггл, берется выполнять какое-то дело, он должен сосредоточить на нем все свое внимание, чтобы сделать все в лучшем виде. Если Альбус Дамблдор решил связать свою жизнь с воспитанием новых поколений ведьм и волшебников, то он должен уделять этому делу все свое внимание, не отвлекаясь на политику, интриги, руководство собственными тайными обществами, распоряжение жизнями сирот и прочее. Насколько я могу судить, за последние шесть лет не прошло и года, чтобы в Хогвартсе не произошло чего-то из ряда вон выходящего. Ну, вы-то как профессор, работающий в этой школе, понимаете, о чем я говорю.
— Не совсем.
— Правда? — старческое лицо Фиантела озарила ехидная усмешка. — Тогда я попробую освежить вашу память. Девяносто второй год — в Хогвартсе при странных обстоятельствах погибает один из преподавателей. Спустя месяц после окончания учебного года в газеты попадет информация о том, что в школе хранился уникальный артефакт, который пытались похитить. И кражу предотвратили три первокурсника, по недосмотру учителей оказавшиеся именно там, где этот артефакт хранился. Следующий учебный год запомнился всей стране историей про Тайную Комнату, нападениями на учеников, паранойей перепуганных родителей. Я удивлен, что после всего это школу не закрыли. И тем более удивлен, что директор школы умудрился не только сохранить свой пост, но и улучшить свой социальный статус благодаря статьям о победе над тысячелетним чудовищем самого Салазара Слизерина. Далее летом девяносто третьего года из Азкабана сбежал Сириус Блэк, на тот момент опасный заключенный. И как поступила администрация школы? Директор не нашел ничего умнее, чем окружить заведение, заполненное беззаботными и жизнерадостными детьми, голодными до эмоций дементорами.
— Это был приказ Министра Магии.
— Фадж бесспорно крупнейший идиот из тех, кто побывал на посту Министра, но сейчас разговор не о нем. У Альбуса Дамблдора есть свои мозги и свои рычаги давления на того же Фаджа.
— Предположительно одному из учеников Хогвартса угрожала опасность, так что принятые меры, как бы плохи они ни были, были призваны защитить ребенка.
— И погубить всех остальных детей. Мило. Все еще не понимаете, почему я скептически отношусь к Хогвартсу? Я ещё могу припомнить провал с Турниром Кубка Огня. Тогда, насколько мне известно, погиб студент.
— И возродился Темный Лорд. Не вижу в этом вины школьной администрации, мистер Фиантел.
— Возможно, потому что вы не можете посмотреть на произошедшее с ракурса стороннего наблюдателя. Как бы то ни было, тот мальчик погиб, и случилось это не столько из-за того, что некий маг, чье имя не принято называть, решил вернуть себе свою силу, сколько по вине организаторов, не удосужившихся проверить портключ на правильность координат. Дальше, насколько я помню, был бардак, в результате которого некая Долорес Амбридж, дама, не сдавшая даже ЖАБА по ЗОТИ, была назначена преподавателем этого предмета. А спустя полтора года она же была убита прямо в школе. В собственном кабинете, насколько я знаю. Кстати, на тот момент мой единственный наследник уже учился в Хогвартсе. Теперь понимаете, что я подразумеваю, говоря о том, что последние годы руководство школы занято не обеспечением высокого уровня образования своих студентов, а чем-то совсем иным?
— Я понимаю вашу точку зрения, мистер Фиантел.
— Но не разделяете её?
— Я предпочту не озвучивать своих мыслей. Вернемся к тому, почему же вы решились на то, чтобы послать внука в Хогвартс, раз вы так недовольны происходящим в этой школе. И почему именно в этом году?
— Потому что Гарри Поттер перешел в Хогвартс.
— А по-подробнее?
— Как пожелаете. Сначала в прессе появились статьи о том, что Поттер, которого считали сквибом, совсем и не сквиб. Потом Гарри исчез. Его родители забрали документы из школы, он перестал общаться с Дэном. Не составило особого труда догадаться, что мальчика забрали, чтобы познакомить с магическим миром. Под Рождество Гарри позвонил Дэну и попросил о встрече. Он был расстроен, рассержен, раздражен. Одним словом, он был не в себе. О рассказал Дэну обо всем произошедшем, тот взамен на откровение, рассказал правду о себе. Слово за слово, и через пару дней внук поставил меня в известность о том, что со следующего года намерен пойти на шестой курс в Хогвартсе.
— И вы согласились?
— Вы не расслышали меня? У меня не просили разрешения, меня ставили перед фактом. А это значило только то, что мальчик вырос и готов принимать решения сам. И сам же нести ответственность за последствия.
— Вот так просто?
— Да.
— Вы хотите сказать, что несовершеннолетний волшебник, находящийся под вашей опекой, сам принимает важные решения, а вы смотрите на это сквозь пальцы?
— Да. Его воспитали самостоятельным и здравомыслящим юношей, который в состоянии позаботиться о себе. К тому же рубеж совершеннолетия слишком переоценивают. Некоторые и в пятьдесят остаются инфантильными и неспособными на самостоятельные решения людьми. Тем более, к моей радости, Дэн по-прежнему советуется со мной по важным вопросам.
— Например?
— Например, по поводу выбора профессии. И университета.
— Чем он намерен заняться после окончания школы?
— Зелья — его страсть, хотя вы и сами должны были это заметить, профессор Снейп.
— Да, он весьма талантливый юноша. Однако совсем не редки случаи, когда столь же одаренные студенты предпочитали более престижную профессию. Зельеварение — это не только хороший заработок от продажи редких зелий, публикации, собственные открытия. Львиную долю своего времени зельевары проводят за поиском и подготовкой ингредиентов, приготовлением недорогих зелий и настоек и многочасовым копанием в старых, покрытых пылью фолиантах в поисках мало-мальски полезной информации. Не каждый молодой человек согласится потратить на это свою жизнь.
— Но вы же в свое время сделали именно такой выбор.
— Я не был таким, как большинство моих сверстников. И я не представлял свою жизнь без зельеварения.
— Дэн тоже отличается от большинства, уж поверьте мне. К тому же я могу гарантировать, его ждет куда более интересное будущее, нежели описанные вами перспективы.
— Ну, раз вы в этом уверены...
— Я даже более чем уверен. Он умен, талантлив, амбициозен. А у меня есть связи, благодаря которым описанные вами не радужные перспективы ему не грозят.
— Тогда, полагаю, он планирует поступать в Британский Магический Университет.
— Честно говоря, я даже не рассматривал это заведение с данного ракурса. Мне больше импонируют Алхимическая Академия в Марселе или Мюнхенская Академия Зельеварения.
— Вы не хотите, чтобы ваш внук оставался в Англии?
— Честно говоря, да, не хочу. Но это его жизнь, и решать тоже ему. Но образование он будет получать не в этой стране.
— Почему?
— Сколько выдающихся молодых зельеваров вышло из стен Британского Университета за последние десять лет?
