Гарри Поттер и Ангелы Смерти

Глава 1

Это был удивительно теплый день для середины ноября. Сквозь серый купол облаков, привычно нависающих над городом, пробивались солнечные лучи, согревающие местных жителей, уставших от дождей и тумана, своим ласковым осенним теплом. Городок Воллингфорд располагался к западу от Лондона и многократно уступал в размерах своему огромному соседу. На окраине города располагались ровные ряды светлых однотипных двухэтажных домов, не отличавшиеся ничем особенным от сотен подобных аллей по всей стране.

Дом номер семь на Рэднор Роуд ничем не отличался от своих соседей. Такие же светло-бежевые стены, такая серая черепичная крыша, зелены газон, кусты магнолий и клумбы с пестрыми цветами.

В своей комнате на втором этаже этого абсолютно ничем не примечательного дома высокий юноша нервно расхаживал из стороны в сторону. На вид молодому человеку было лет восемнадцать, а может и больше. Возраст было сложно определить точно из-за чрезвычайно серьезного взгляда ярко-зеленых глаз. Взгляда, который больше подходит ветерану, повидавшему далеко не самые светлые стороны этого мира, но никак не такому юнцу.

Уже в который раз, пройдясь по замкнутому пространству комнаты, молодой человек с печальным вздохом опустился на широкую кровать. Он изучающим взглядом окинул помещение, в котором вынужден был находиться в ожидании гостей. Бежевые обои с серыми парусниками, мягкий песочного цвета ковер, красивая добротная мебель из светлых пород дерева. Стену над кроватью украшала большая картина с изображением какого-то морского пейзажа, на подоконнике в маленьких керамических горшочках стояли цветущие кактусы. Все это было таким правильным и красивым, таким нормальным, но... Но юноша, напряженно ждущий чьего-то прихода никогда не был нормальным. Гарольд Джеймс Поттер, а это был именно он, с самого детства усвоил простую истину — он не такой, как все, и никогда ему не быть "нормальным".

Снизу доносился шум телевизора и голос мистера Блюма, комментирующего ту или иную услышанную новость. На кухне миссис Блюм громыхала посудой, оттуда же по дому разносись ароматные запахи свежей выпечки. Идеальное семейство. Идеальный дом. Только 16 летний Гарри Поттер, по совместительству герой магического мира, не жил в Воллингфорде, мистер и миссис Блюм, эти очаровательные радушные люди, не были его семьей. И естественно, комната, в которой Гарри чувствовал себя сейчас как лев к клетке, никогда не была его комнатой. Так что он здесь забыл? Он ждал гостей, которые по всем расчетам должны были появиться уже совсем скоро, дабы поведать наивному мальчику, почему-то выглядящему намного старше положенного ему возраста, об удивительном и загадочном мире магии. Об этой сказке, которая ждет — не дождется его появления. Вернее, возвращения национального героя магической Британии, вот уже много лет считавшегося потерянным. Вот только и наивным мальчиком Гарри Поттер тоже не был. И в сказки не верил. Никогда.

* * *

Ему было тогда всего 5 лет. Чересчур маленький для своего возраста тихий мальчик в слишком широкой для хрупкого тельца одежде брел по незнакомым улицам большого города. Потом он узнает, город этот называется Лондон, а по тем улочкам, по которым он сейчас гуляет, даже взрослые люди предпочитают не ходить. Но мальчику это было не ведомо. Хотя даже если бы он все это знал, мало что изменилось. Родственники всегда называли его ненормальным уродом, так что в том, что он снова делал не то, что и все, мальчик не видел ничего странноего.

— Эй, что ты тут делаешь, а, малыш? — раздался за спиной хриплый прокуренный голос. Мальчик резко обернулся, как раз чтобы увидеть двух приближающихся к нему мужчин. Небритые, в не особо чистой одежде. У того, что был повыше и постарше под левым глазом красовался огромный синяк, явно полученный совсем недавно. Его товарищ, мужчина лет 30 с тусклыми голубыми глазами и русыми волосами, и был тем, кто задал вопрос. Он стоял, облокотившись о кирпичную стену, пожевывал сигарету и смотрел на незнакомого ребенка.

— Хожу, сэр, — мальчик одернул себя и опустил глаза вниз, рассматривая свои ноги в широких штанах кузена.

— А хорошие дети по таким местам не ходят, мальчик,— усмехнулся мужчина с синяком. — И с незнакомыми людьми тоже не разговаривают.

— Значит, я не хороший ребенок,— равнодушно пожал плечами Гарри. Это было забавно и странно с точки зрения двух мужчин. Нет, они, конечно, не собирались ничего делать с мальчишкой, это было не по их части, но все равно любой нормальный ребенок, столкнувшись с ними, уже дал бы деру. А этот стоит, ботинки разглядывает.

— Ты потерялся, мальчик? — спросил Брэдли, отшвырнув сигаретув в сторону.

— Наверно.

— Хорошо, а где твои родители? Мы тебя отведем к ним

— У меня нет родителей,— черная лохматая головка мальчонки качнулась из стороны в сторону, глаза он так и не поднял. — Они умерли. Давно.

Мужчины переглянулись. Правильнее было бы, наверно, оставить этого странного ребенка, пусть себе идет дальше. Но что-то не давало им поступить так. Может вид самого мальчика, такого хрупкого в этой бесформенной одежде, может его поведение и спокойный голос, а может — знание о том, что на этих улицах есть куда более опасные типы, которым такой очаровательный мальчик может прийтись по вкусу.

— Так. А родственники. У тебя же есть родственники?

— Да, сэр.

— И где они? Мы отведем тебя к ним. Наверняка они о тебе волнуются.

— Нет. Они сказали, чтобы я домой не возвращался. Я не думаю, что они будут рады меня видеть. Да и вас тоже.

— И куда ты идешь? — усмехнувшись, спросил Брэдли. Он уже примерно догадывался, что идти ребенку вообще-то некуда, иначе он бы не оказался в таком месте.

— Не знаю. Куда-нибудь, — мальчик вспомнил, как оказался на этой странной улице среди этих странных людей.

Утром к Дурслям приехала тетушка Мардж, сестра дяди Вернона. Гарри всегда недолюбливал эту толстую усатую даму, женское обличие нелюбимого дяди. Надо сказать, чувства мальчика были даже более чем взаимны. Мардж не упускала ни одной возможности дать ребенку подзатыльник, пнуть, обидеть или натравить на него одного из своих отвратительных слюнявых псов. Вот и сегодня она весь день пыталась довести его до слез, при этом периодически сюсюкаясь с Дадликом, этим молодым кабанчиком. Дадли был маленькой розовощекой копией дяди Вернона. У него были такие же мелкие поросячьи глазки, такие же короткие массивные ноги и такое же полное отсутствие шеи. Единственное, помимо возраста и веса, отличие заключалось в наличии у Дадлика копны густых блондинисто-русых волос. За это тетя Петунья называла сына ангелом, Гарри звал кузена "шпик-надел-парик". С Дадли у Гарри тоже складывались не очень радужные отношения. Кузен, подражая старшим, все время пинал, толкал и бил Гарри. А сегодня он подставил ему подножку в тот самый момент, когда мальчик нес на кухню отвратительно вычурный фарфоровый сервиз, подарок от Мардж. Тарелки с грохотом свалились на пол, осыпав дубовый паркет тысячами мелких осколков. Дальше началась дикая какофония, криков, вздохов, ругани, истеричного собачьего лая и смеха довольного собой Дадлика. Гарри пришел в себя только тогда, когда тётя Петунья выставила его за дверь со словами: "И чтоб я тебя больше не видела". На всю жизнь он запомнит лицо своей единственной родственницы именно таким. Тонкие недовольно поджатые губы, вечно опущенные вниз уголки рта, глаза, смотрящие непередаваемой смесью презрения, ненависти и отвращения.

Гарри побрел по улице, проклиная все на свете: тетю с дядей, Мардж, её слюнявых бульдогов, уродливый сервиз, толстые ноги Дадли и начинавшийся дождь. От последнего мальчик попытался укрыться в каком-то фургоне, так гостеприимно распахнувшем свои двери. А потом он задремал, а когда проснулся и вылез из машины, был уже в абсолютно незнакомом городе.

Брэдли вздохнул и посмотрел на своего товарища, Вилли. Они вдвоем занимались мелким грабежом, иногда перебивались работами вроде грузчиков, но основным их занятием все же оставалось воровство. Ничего хорошего в этом нет, и не было, мужчины это знали, но и воровать они стали не от хорошей жизни. Познакомились они лет 6 назад, когда оба сидели в одной тюрьме. С тех пор они стали партнерами, и все решения принимали сообща. Вот и теперь им предстояло принять достаточно непростое решение. Можно было оставить ребенка здесь и будь с ним что будет, можно было бы отвести к ближайшему приюту. Но было в этом ребенке что-то, из-за чего оба решили оставить мальчика с собой, хотя и не считали, что ребенку в их воровской среде будет хорошо. Но эти люди редко поступали хорошо, так что их поведение итак слишком отличалось от их обычных действий и поступков.

-Как тебя зовут? — спросил Вилли. Мальчик молчал. Слишком долго молчал, как будто задумавшись над тем, есть ли у него имя.

-Гарри,— произнес он, наконец. На самом деле он действительно не был уверен, что "Гарри" — это его имя. Родственники его так никогда не называли. Мальчишка, урод, выродок, ненормальный, голодранец-список можно было продолжать. Но однажды странная соседка, миссис Фигг, назвала его "Гарри". Возможно, это и есть его имя. Ведь у Дадли, дяди Вернона, тети Петуньи — у всех было имя. Значит, и у него должно быть. И чтобы не забыть его, чтобы у него есть хоть что-то нормальное, мальчик перед сном, как мантру, повторял: "Гарри. Гарри. Гарри"

— Ну что же, Гарри. Раз тебе некуда идти, то пойдем с нами. Мы, конечно, не самая хорошая компания, но бывает и хуже. Пойдем, малыш.

И он пошел с ними. Не задумываясь о том, куда идет, и что с ним могут сделать незнакомые люди. Об этом он задумается потом, когда последняя капля детской наивности испарится из рано повзрослевшего мальчика. Гарри Поттер, герой магического мира, Мальчик — который — выжил, оказался в трущобах среди разного сорта воров, попрошаек и проституток.

Однако ему повезло. В этой странной, в большинстве своем, доброжелательной компании он не был единственным ребенком. Ребекка и Дэн, его ровесники, которых воровская братия взяла в ученики, тоже были сиротами. Красивые, тихие, спокойные, они ни капельки не напоминали мальчику шумного злобного кузена.

Жилось мальчику неплохо. Вообще-то даже лучше, чем у родственников. Быстро поняв основы воровского дела, Гарри стал работать и теперь зарабатывал себе на жизнь. Только если раньше он бесконечно убирался, стирал и ковырялся в клумбах за кусок хлеба и стакан воды, то теперь он воровал. Трое детишек легко могли затеряться в огромном потоке людей, маленькие ловкие пальчики незамеченными пролезали в карманы и сумочку вечно спешащих мужчин и женщин, вытаскивая кошельки, набитые банкнотами.

В трущобах на Гарри редко кричали, еще реже били. Были, конечно, неприятные инциденты, но после жизни у Дурслей и каждодневных побоев, болевой порог мальчика изменился.

Гарри никогда не плакал, никогда не кричал, когда Энди Пернек, рослый крупный мужчина, живший, казалось бы, только ради виски и покера, напившись, начинал "учить" его и Дэна с помощью своих тяжелых кулачищ. Мужчина считал, что мальчишкам нужно ставить характер, чтобы они были готовы к жизни, что нужно приучить их слушаться взрослых, иначе они начнут воровать у "своих". Но чаще всего пара пинков и затрещин — все, что он успевал, потому что сразу появлялся кто-нибудь из взрослых и доходчиво объясняли порядком подвыпившему Пернеку, куда ему стоит идти. Обычно, он быстро все понимал и, бурча себе под нос что-то относительно того, что все еще пожалеют, что пригрели этих змеенышей, шел по указанному адресу.

Ребекку он, слава богу, никогда не трогал. "Может, думает, что он — джентльмен?" — шутила по этому поводу девочка. Мальчики тогда над этим смеялись, на самом деле, искренне радуясь, тому, что девочку старый алкаш не бьет. За прожитый вместе год, в течение которого троица не расставалась, они стали друг другу семьей, в которой Бекка была горячо любимой сестренкой. Ребекка была хорошенькой блондинкой. Её золотые кудряшки и ангельское личико мало вязались с карманным воровством, которым девочка зарабатывала на жизнь, зато это же делало её единственным светлым лучиком в тусклой жизни трущоб. Еще у Ребекки были удивительные голубые глаза, переливающиеся бирюзой теплой морской волны и лазурью летнего неба. Так утверждала "ночная бабочка" Мими, суховатая молодая женщина с ярко-алыми накрашенными губами и грустными карими глазами. Ребекка не была живой и веселой девчушкой, как положено шестилетнему маленькому ангелочку вроде неё. Она была не по годам умна, молчалива и хитра, иногда даже коварна, если так можно сказать о совсем маленьком ребенке. Она редко общалась с кем-то, кроме двух не менее необычных мальчиков.

Дэн был шатен карими серьезными глазами. Худенькое личико, огромные темные омуты умных глаз, шоколадные кудряшки волос и то же минимальное количество эмоций на лице, что и у его названой сестры. Если Ребекка была хитра, и острый ум позволял ей находить решение большинству проблем, которые вываливались на голову троице, то Дэн был не столько мыслителем, сколько наблюдателем. Молчаливый и задумчивый мальчик подмечал мельчайшие детали, малейшие изменения в поведении людей, запоминал любое случайно оброненное слово. В паре Реббека и Дэн могли составить удивительные планы, простые и в своей элементарности иногда доходящие до гениальности. Вили и Брэдли часто прислушивались к этим чересчур умным детишкам, не раз задумываясь о том, какими же могут вырасти эти детки.

А Гарри, с виду такой маленький и беззащитный мальчик с угольно-черными волосами и невероятными изумрудно-зелеными глазами, был движущей силой маленькой троицы. Самые удивительные дополнения в уже готовые планы вводил именно он, как и претворял задумки в жизнь. Парадоксально, но за все время своей бурной воровской деятельности мальчик еще ни разу не попался, хотя было видно, что он будто специально сует голову в петлю, осуществляя самые рисковые и невероятные задумки. А еще он был невероятно стойким и сильным малышом. За все время его пребывания в этом, отнюдь не шикарном, месте его никто и никогда не видел плачущим или жалующимся. Даже когда ему доставались побои от нетрезвых типов, вроде Пернека, он не только не уворачивался, он еще и Дэна прикрывал, будто для него боль была чем-то обыденным и привычным. Однажды, приводя ребят в порядок после очередного такого вечера, Мими заметила на руках Гарри следы от старых ожогов, а на спине — шрамы, похоже, от ремня. Глядя на мальчика, Брэдли не раз задумывался о том, как же жил этот малыш, что же ему пришлось пережить у своих родственников, и куда смотрели в это время окружающие. Ведь не могли же соседи не заметить растрепанного худощавого мальчика со шрамами на руках и в одежде не по размеру. Черт побери, мальчик в трущобах отъелся!! Разве это нормально?

Жизнь Гарри Поттера на дне маггловсого общества была, можно даже сказать, счастливой. У него были друзья настолько близкие, что он называл их братом и сестрой. Он ел трижды в день и мог носить одежду своего размера, потому что благодаря невероятному везению мальчик добывал достаточно денег. Ну и что, что воровством. Раньше он делал все, как надо. Стирал, убирал, даже готовил, всегда слушался тетю и дядю, никогда ничего без позволения не трогал. И ему было плохо. Сейчас он воровал, а это, как говорила Мими, грех. Зато он сыт, никто не называет его ненормальным уродом и не запирает в чулане. А все остальное можно пережить, даже мерзкого алкоголика Пернека.

Но все хорошее имеет неприятную тенденцию заканчиваться. Однажды Пернек пришел еще более пьяный и злой, чем обычно. В этот день он проиграл в карты 300 фунтов, а когда попробовал вывести проклятых шулеров на чистую воду, ему не очень вежливо указали на дверь. Поэтому причину его злости не сложно понять, как и то, что свой гнев он предпочтет на ком-нибудь выместить. А на ком еще это можно сделать, кроме двух беззащитных шестилетних мальчишек?

Он кричал, ругался, брызжа слюной во все стороны. Чувствуя в себе силу и власть над слабыми детьми, он выплескивал свою агрессию на них, возмущаясь тому, что эти двое малолетних мерзавцев совсем отбились от рук, что они воруют у него деньги, что, таких как они, надо топить еще младенцами. Все это сопровождалось сильными побоями, пьяный мужчина не отдавал себе отчета в том, что говорит, что делает и какую силу вкладывает в удары, градом сыпавшиеся на сжавшихся в комок детей. Гарри чувствовал боль по всему телу. После одного особо сильного у мальчика, неприятно хрустнув, онемела правая рука. Во рту ощущался неприятный металлический вкус крови, текущей из разбитой губы. Но когда он услышал крик Дэна, лучшего и единственного друга, почти брата, собственные страдания быстро отошли на второй план. Шатен, который как бы ему ни было больно, старался молчать, теперь кричал, захлебываясь своим истошным воплем и закрывая посиневшими от ударов руками голову. С каштановых кудряшек мутными ручейками стекала кровь.

-Нет! Не трогай его. Не трогай!!! — не помня себя, брюнет кинулся закрывать собой тело друга, мысленно взывая ко всем существующем в мире богам, чтобы они спасли их.

Не то боги услышали мысли мальчика, не то соседи — крики Дэна, но дверь распахнулась, раздался топот ног, звуки голосов, ругань. Не чувствуя новых ударов, Гарри из последних сил приподнялся над телом друга, заглядывая в мокрые от слез карие глаза. Лицо Дэна сейчас представляло страшное зрелище. Из носа, губы и рассеченной брови ручьями лилась красная густая кровь, в огромных глазах читались боль, ужас и страх.

-Чтоб тебе голову оторвало, Пернек! Ненавижу! Будь ты проклят!!! Будь проклят!!! Проклят!! — всхлипывая, прошептал брюнет, уже теряя сознание.

На следующий день мальчики вскочили от душераздирающего крика, полного ужаса. Голос принадлежал Мими. Не задумываясь ни о чем, Гарри и Дэн вскочили с кроватей и понеслись туда, откуда доносился крик. Картина, которую они увидели, ужасала. Белый кафель в ванной комнате был полностью покрыт кровью, зеркало над раковиной отсутствовало, а мелкие осколки усыпали пол. Но самое главное, посреди комнаты лежало тело Пернека. Именно тело, потому что голова откатилась куда-то в угол.

"Я вам головы поотрываю!" — приговаривал Пернек всегда, когда бил мальчиков. Или "чтобы вам головы оторвало, паршивцы". Не удивительно, что Гарри пожелал то же самое для своего мучителя. Удивительно другое. Почему его пожелание исполнилось? Удивительно и пугающе.

Гарри вспомнил свои вчерашние слова и не знал, что он должен чувствовать. Жалость или угрызения совести? Но он не жалел Пернека, этот человек представлял слишком большую угрозу для него и его друзей. Он вчера чуть не убил Дэна! Чуть не убил! Пернек заслужил свою участь, решил мальчик, пожалев лишь о том, что теперь он стал еще и убийцей. Но тут до него дошло. Он сейчас стоит здесь, в толпе шокированных взрослых и не чувствует никакой боли. Ни от ушибов, ни от сломанной руки. Больше того, рука вообще даже не была сломана, хотя еще вчера он был не в состоянии ею пошевелить.

— Гарри, — раздался за спиной голос. Мальчик обернулся и шокировано уставился на Дэна, целого и невредимого.

— Дэн?

— Пойдем, надо поговорить,— забившись в крошечную комнатку в подвале давно пустующего дома Гарри, Дэн и присоединившаяся Ребекка пытались объяснить самим себе, что произошло. Получалось пока не очень удачно.

— Это я убил Пернека,— произнес Гарри после продолжительной паузы.

— Гарри. Не говори глупостей, — возмутилась Бекка, тряхнув светлыми кудряшками.

— Он прав, Бек,— перебил ее Дэн.— Вчера, когда Пернек чуть не забил нас до смерти, Гарри пожелал ему, чтоб ему голову оторвало. Причем знаешь, искренне так пожелал. И лицо у него было такое... Я даже испугался, потому что в кино люди с таким лицом идут убивать своих врагов и не важно, сколько этих врагов и насколько они сильнее. А сегодня Пернека нашли уже без головы.

— И что с того? Пернек очень часто желал вам, чтобы вам оторвало головы. Причем тоже очень искренне, но у вас вроде все на месте.

-Ты не понимаешь, Бек, у Гарри было такое выражение лица, такая злость в глазах. Я прямо почувствовал его гнев, понимаешь?

-Нет, не понимаю.

-Я не понимаю другого. Почему мы живы-здоровы? — задумчиво произнес брюнет. Ему не надо было участвовать в споре друзей, он абсолютно точно был уверен в том, что смерть Пернека на его совести.

— А почему не должны быть живы-здоровы?— возмутилась девочка

— Потому, что вчера у меня как минимум была сломана рука. У Дэна — обе, а на его лицо было больно смотреть. А сегодня...

— Пернек правда вас вчера так избил?

— Да.

— Тогда туда ему и дорога, скотине!

— Какая ты кровожадная, Ребекка!— улыбнулся Гарри подруге.

— А ты его что, жалеешь?

— Я? Его? Нет, Бек. Я более чем уверен, это я его на тот свет отправил. Правда, не знаю как, но даже если бы он был жив, я бы его вручную придушил. За все хорошее.

— Знаете, ребята, это все очень странно.

— Что именно?

— Как что? Ваше выздоровление, голова Пернека, внезапно отделившаяся от его туши. У себя я тоже часто замечала, что порезы и царапины уже на следующий день заживают без следа. Разве это не странно?

— Может мы мутанты какие-нибудь?— выдвинул гипотезу Дэн.

— Мутанты? Где тогда зеленая кожа или там щупальца? Нет, Дэн, мы точно не мутанты, — покачал головой Гарри. — Что в нас необычного?

— Ну, у тебя на лбу странный шрам в виде молнии,— улыбнулся Дэн.

— Ага, он означает, осторожно, высокое напряжение — засмеялась Бекка

— Нет. Скорее, не подходи, убьет — предложил сам обладатель шрама-молнии.

Ребята вернулись обратно расслабленные и веселые. Смерть хоть и знакомого для них, но весьма неприятного человека, не угнетала детские умы, даже несмотря на то, что они были к этой смерти причастны. Но на других обитателях трущоб это сказалось куда сильнее. По официальной версии, Пернек по пьяни стукнул зеркало, которое и так на держалось исключительно на "честном слове". Стекло упало на неудачливого мужчину, острым краем отрубив ему голову. И все именно так и было, но вот только полицию вызвать, и сказать все это, никто не мог. Тут у всех были свои секреты, свои причины остерегаться полисменов. Проститутки, попрошайки, воришки, да еще и трое сирот, промышляющих карманным воровством. Нет, полиции здесь делать нечего, официальным властям лучше вообще не знать, что здесь кто-то жил или умер. Но куда девать тело? Не оставлять же его тут, на память.

Решили обратиться к местным авторитетам, крыше. Одним словом, к тем, кто для обитателей общественного дна и есть закон и порядок. К счастью или нет, но те откликнулись невероятно быстро. И теперь на месте происшествия помимо толпы здешних обитателей прохаживались важные люди в черных костюмах, с гладкими прическами и запахом дорогого табака и парфюма.

— Так, я все понял. Алкаш, поскользнулся, толкнул зеркало, остался без головы. Это все ясно. Кто этот алкаш? — спрашивал молодой мужчина, водя пальцем в черной кожаной перчатке по пыльной столешнице.

— Энди Пернек, сэр, -ответил Вили

— А поподробнее? Чем занимался, с кем жил. Какие дурные привычки?

— Ну, жил здесь. Чем занимался, не знаю. В покер играл, пил. Вчера, кажется, сильно проигрался, пришел злой как черт.

— Злой как черт. Упырь недоделанный, поделом ему. Если бы его не убило, я бы его, подонка сама задушила бы,— прошипела Мими, но молодой мужчина ее услышал.

— С этого места поподробнее, пожалуйста.

-Да пожалуйста, пришел вчера этот выродок, пьяный как сапожник,и решил свою злость на мальчишках вывести. Он их чуть не убил, ей богу. Скотина бесхребетная. Хорошо хоть, Дэни голос подал, мы вовремя вмешались. Иначе сейчас мальчиков хоронили бы.

-Мими!— прошипел Вили, проклиная про себя болтливость проститутки. Материнские чувства в ней взыграли, в дуре. Пожаловаться она решила.

-Что Мими? Вот что, Мими? Ты видел, что он с ними сделал? Я вот очень хорошо разглядела и синие как будто резиновые руки Дэна, и неестественно изогнутое тело Гарри, это еще не говоря о том, что у Дэна с лицом было. Там же лица не видно было, все в крови: и одежда, и волосы. Там на полу до сих пор лужа крови. А ты говоришь Мими!

— Не понял, что за мальчики?— спросил молодой человек. Солидный мужчина в дорогом костюме, надо полагать, главный среди пришедших, с любопытством посмотрел на притихшую Мими и покрасневшего Вили.

— Мальчики, они...— замямлила ночная бабочка.

— Сироты. Мы их подобрали на улице. Жалко было их там оставлять, не известно, что с ними стало бы. Вот они и живут здесь.

— Сколько им лет? И где они сейчас? — произнес солидный джентльмен.

— Всем троим по 6, — начала Мими

— Стоп! Мальчиков только что двое было, они у вас что, делением размножаются?

— Чем размножаются?— удивилась путана

— Мальчиков двое, сэр. Гарри и Дэн, есть еще Ребекка, она в инциденте не пострадала. Думаю, они сейчас там же, где мы их и оставили...травмы...

-Так, значит у вас тут труп и двое покалеченных подростков? Ну ладно, труп я видел. Пошли смотреть детей, — мужчина встал, и с нетерпящим пререканий видом, указал на коридор. Молодой человек в черном поднялся вслед за ним, пришлось вести их в комнату к детям. И каков же был шок, когда все трое нашлись целые — невредимые.

— Мальчики? Вы как? Ведь вы, вы вчера...— Мими в шоке смотрела на детей, Вилли пытался понять, чем им все это грозит, а джентльмен с любопытством рассматривал хорошеньких детишек с внешностью ангелочков, непонятно как оказавшихся здесь

-Успокойся, Мими. Мы живы, здоровы, ничего не болит, — улыбнулся Дэн

— Но как?

— Это называется ре-ге-не-ра-ци-я — произнес Гарри, задорно улыбнувшись. Дети не умели читать, писать, да и считали еле-еле, зато с легкостью запоминали новые и заумные слова, обогащая ими свой язык.

— Как тебя зовут, мальчик? — произнес солидный джентльмен, улыбнувшись ребенку. Его ассистент в шоке замер, глядя на своего начальника. Мистер Клод Кобдейн был известен, как жестокий, властолюбивый и, говорят, бессердечный человек. Человеческая смерть была для него ничем, страх — нормальной реакцией окружающих, мольбы — пустым звуком. Лучшие наемные убийцы Европы считали честью работать на Кобдейна, поэтому любой его взгляд внушал опасение. Никто не видел на его лице никаких эмоций, разве что гнев в глазах или кровожадные и мстительные усмешки. Вот теперь этот, почти что монстр в человеческом обличии, улыбается. И кому? Ребенку? Обычному шестилетнему мальчику, пусть и очень симпатичному, но ничего не представляющему собой. Или нет?

— Гарри, сэр, — вежливо ответил мальчик, еле сдержав себя от привычки низко опускать голову, чтобы не смотреть в глаза старшим. Его уже год отучивали от этого, но то, что вбивалось ремнем и голодом тяжело забыть.

— А фамилия?

— Не знаю, сэр. Я никогда не слышал, чтобы меня называли по фамилии.

— Очень жаль, но ничего это поправимо, — Кобдейн улыбнулся еще шире, его ассистент сглотнул. — Дамы и господа, будьте добры, оставьте нас с детками наедине.

Слова, обращенные к взрослым, сопровождались таким взглядом, что было ясно: если не сделать так, как сказано, рядом с Пернеком будет лежать еще кто-то.

— Итак, молодые люди, рассказывайте, чем занимаетесь, — Кобдейн сел на скрипящий стул и посмотрел на ребят, которые к серьезным видом переглянулись, будто решая что сказать.

-Живем, сэр, — улыбнулась похожая на ангела девочка, и от этой улыбки стало даже как-то светлее на душе. Стоп! Кобдейн внимательно посмотрел на девочку, определенно в ней было что-то, что-то нечеловеческое. Светлые волосы, дивной красоты мордашка и такая улыбка, от которой хочется пуститься в пляс. Вейла.

— А чем живете?

— Воруем понемногу, сэр — ответил шатен. Надо полагать, именно ему вчера досталось сильнее всех, хотя теперь этого и не скажешь.

— Вы пришли из-за трупа?— холодным голосом осведомился зеленоглазый ангелочек.

— Да, а что вы о нем знаете?

— Знаю, что не жалею об его смерти. Что сам ему пожелал именно такой кончины. И что даже если это по моей косвенной вине он умер, вы ничего не сможете сделать. В тюрьму меня точно не посадят, мне нет 14, — Кобдейн опешил. Большая часть того, что о нем говорили, несмотря ни на что, было правдой: вывести его из равновесия было очень сложно, но этот ребенок сделал это. Причем с такой смесью взрослой прямоты и детской непосредственности это было сказано, что повидавший виды мужчина не мог прийти в себя целую минуту.

-Ты веришь в магию, Гарри?— наконец спросил он

-Не знаю. Я верю в то, что вижу. Я не уверен, является то, что мы имеем, результатом этой самой магии, если да...

-Я проведу небольшую демонстрацию,— Кобдейн достал волшебную палочку и сделал над пустой тарелкой пас рукой, тарелка превратилась в крысу и забегала по столу. — Это магия!

-Магия? Это фокус. Знаете, сколько здесь обитает крыс? Больше чем людей во всем квартале, поэтому уж извините, но одной больше, одной меньше... — Кобдейн улыбнулся, ему все сильнее начинали нравиться эти красивые, умные и недоверчивые детишки.

— Хорошо, а так?

Еще один пас рукой и неприметный серый сарафан Ребекки превратился в роскошное голубое платье, украшенное круживами и оборками.

-Тебе идет, Бек, — улыбнулся Гарри, рассматривая подругу.— Да, теперь я верю в магию. Что дальше?

-Ты маг, Гарри. Я в этом уверен.

— Потому что у меня больше не сломана рука? Или потому что я грохнул Пернека?

— И то, и другое. Кстати, вы, молодые люди — тоже маги. Ребекка точно.

— Почему? — склонила девочка голову набок.

— Я часто видел вейл, прекрасные создания. Их улыбки очаровывают, их сущность притягивает. Когда ты улыбнулась, я почувствовал то же самое, так что в тебе непременно течет кровь вейл, девочка.

— Может она у нас просто харизматичная? — сощурил глаза Дэн. — И чего это вас ее сущность притягивать начала? Бекка еще маленькая.

Кобдейн опешил. Второй раз за день. Нет. Ему определенно нравились эти дети, способные шокировать даже его. Подумать только, шестилетний ребенок обвиняет его в педофилии.

— Я не это имел в виду, Дэниэл.

— Дэн. Меня зовут просто Дэн.

— Так вот, Дэн, я согласен, что твоя очаровательная подруга еще совсем маленькая. И меня не может не радовать то, что вы двое, как истинные джентльмены, защищаете свою даму. И, тем не менее, вы маги. Гарри. Подойди сюда. Возьми волшебную палочку и скажи "Люмос".

— Сэр, вы уверены, что это логично? Просто я буду глупо смотреться. Ну, как хотите. "Люмос", — к удивлению Гарри, Кобдейна и двух сидящих на кровати детишек, вся комната озарилась ярким белым светом.

-Вау. Какой мощный фонарик!— восхитился зеленоглазый мальчик, возвращая палочку задумчивому магу.

— Это не фонарик, Гарри. Это магия, заклинание света. И оно не должно быть настолько мощным. Это говорит о том, что ты очень сильный маг.

— Ясно, жаль, у меня нет такого фонарика, то есть палочки.

— Ничего, скоро будет. Скажите, дети, вы не против, уйти отсюда? Со мной, например? Вы маги, причем сильные, вам не место в мире обычных людей, тем более в этом месте.

Сами не понимая почему, ребята согласились и уже через час ехали в особняк Кобдейна, сидя в роскошном Кадиллаке. Они еще не знали, что в случае отказа, они все равно попали бы к Кобдейну. Подумаешь, сдать властям место обитания всех этих людей, а потом забрать детишек из приюта. Трое маленьких магов молча смотрели на мелькающие за окном виды. Они уже давно поняли, что в этом мире за все нужно платить. Вот и теперь, сидя в дорогом автомобиле, который мчал их в новый мир, они думали о том, что от них потребуют взамен. И надеялись на то, что "плата" не будет чем-то по-настоящему плохим.

Глава 2

Особняк мистера Кобдейна представлял собой удивительное зрелище, особенно для трех маленьких воришек, выросших на улицах Лондона. Огромное четырехэтажное здание из розового туфа, окруженное красивым аккуратным садом размером с небольшой парк. Высокая каменная ограда, чугунное литье на широких воротах, гостеприимно распахнувшихся перед Кадиллаком. Дети были в восторге, и даже осознание того, что очень скоро им объяснят новые правила игры под названием Жизнь, не омрачали их радость от созерцания роскошного особняка. А Клод Кобдейн смотрел в искрящиеся любопытством глазки на детских мордашках и радовался своей удаче. Этим детям с ним будет намного лучше, чем на той помойке, где они жили раньше, а он сможет воспитать себе верных и умных помощников.

Дети получили каждый по своей комнате на третьем этаже особняка. Настоящая собственная комната с большой мягкой кроватью, красивой новой мебелью, большим окном, занавешенным светло-зелеными портьерами. Комната Гарри была выполнена в ненавязчивой зелено-бежевой цветовой гамме с добавлением серебра: например, серебряная нить на занавесках и пологе над кроватью, серебристые вставки на картинных рамах, серебристое покрытие на люстре и настольной лампе. Все красиво, дорого и со вкусом. Гарри был в восторге. У него впервые в жизни была своя комната, а не чулан под лестницей в доме нелюбимых родственников, не угол в заброшенном, вышедшем из эксплуатации здании.

Этот день посвятили изучению своих и чужих комнат, гостиной, столовой и многочисленных коридоров особняка. Следующий день ознаменовался походом по магазинам с тем самым ассистентом мистера Кобдейна, Мэтом, и миловидной девушкой Агатой, представившейся секретарем Кобдейна. Дети, конечно, смутно представляли себе работу секретаря, но они все равно сомневались, что походы по магазинам являются ее прямой обязанностью. Вроде бы самая обычная прогулка для детей оказалась шоком. Они никогда и не видели столько одежды, сколько купили каждому из них.

На третий день дети и мистер Кобдейн собрались в его кабинете. Надо сказать, кабинетов, выполненных в разных стилях, в доме обнаружилось порядка пяти штук. "Человек ценит разнообразие" — пожала плечами Бекка.

— Итак, молодые люди, я окончательно оформил опеку над вами, так что теперь этот дом вы смело можете называть своим. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Да, сэр, — кивнул Гарри.

— Вы оформили опеку, какие у нас теперь фамилии? — продолжил Дэн.

— Ну, так как я не знаю ваших настоящих фамилий, а никто из вас ничего о себе не помнит... — Кобдейн одарил Гарри долгим взглядом. Мальчик так и не сказал, какая фамилия у его дяди и тети, причем ни самому Кобдейну, ни друзьям из трущоб. — ...то я записал за вами свою фамилию. Так сказать, до выяснения обстоятельств. Еще вопросы?

— Мы очень благодарны вам за заботу о нас, одежду, комнаты, еду. Но все мы знаем — бесплатный сыр бывает только в мышеловке. За все в этой жизни нужно платить. Какова цена нашего нынешнего комфорта, сэр? — спросил Гарри очень серьезным тоном.

Кобдейн задумался. Было ясно, он не ошибся в этих малышах — они умны и проницательны, иногда даже слишком проницательны. Услышать такую речь от шестилетнего ребенка было очень странно.

-Ты прав, Гарри. Я ничего не делаю просто так. Ты знаешь, чем я занимаюсь?

— Нет, сэр. Но сомневаюсь, что благотворительностью.

— Салазаровы штаны, где ты набрался таких слов?

— На улице.

— Это на какой такой улице ты нахватал слова благотворительность, комфорт и регенерация? Ну ладно, Мерлин с тобой. Да, я от благотворительности также далек, как ваши трущобы от Букингемского дворца. Я — маг, но предпочитаю работать в обоих мирах. Основные мои работники — наемные убийцы, самые лучшие и опасные в мире. Магглы и вольные маги-наемники. Зачем я взял вас сюда? Вы сильные и уже сейчас достаточно сильные маги. Если вас обучить, то вам, возможно, не будет равных. И тогда, через несколько лет, у меня будет три верных, сильных и талантливых помощника. А вы, в свою очередь, ни в чем не будете нуждаться, уж это я вам гарантирую.

— Обучить? Вы имеете в виду, из нас сделают наемных убийц? — спросила Ребекка, глядя в глаза мужчины.

— Да. Не уверен по поводу тебя, но мальчики точно справятся.

— Почему? — на этот раз автором вопроса был Дэн. Гарри же с задумчивым видом разглядывал прямоугольники паркета.

— Гарри уже убивал. Да, он сделал это в состоянии аффекта, даже не зная, что его слова окажутся для обидчика роковыми, но спроси его сейчас — он скажет, что ни о чем не жалеет. Он сможет убивать, не калеча при этом свою душу. Не озлобится и не сойдет с ума. Ты для меня — темная лошадка, Дэн, но я уверен, тебя тоже будет не сложно обучить. Что касается Ребекки... если она не сможет убивать, для нее можно придумать и другое не менее важное занятие.

— Например?

— Все защищаешь ее от меня. Например, что-то не связанное с той высокой степенью риска: дипломатия, планирование. Много чего можно придумать.

— Когда нас начнут этому обучать? — наконец вернулся из своих мыслей Гарри.

— Начнем уже завтра. И начнем с элементарного: чтение, счет, письмо. Потом добавим историю обычную и магическую — вы ведь, в конце концов, маги. Потом языки, этикет и, думаю, танцы.

— Танцы? — скептически повторили мальчики

— Танцы??? — изогнула бровь Бека. — А как танцы связанны с деятельностью киллера?

— Никак, но я же не планирую делать из вас простых киллеров — их у меня хватает. Вы же должны быть лучшими во всем.

— Суперкиллеры?

— Вроде того. Я дам вам воспитание аристократов. Умные, образованные и ещё более опасные, чем поколения наемников до вас, вы станите грозным оружием.

— Ладно, мы не против, — произнес Гарри, взглянув в глаза своему новоявленному опекуну. И тут мужчине понял, о чем думал мальчик. Если бы ему не понравились планы Кобдейна, он отказался бы. Отказался бы, зная, что раз он смог убить однажды, то сможет сделать это и теперь, если понадобится защитить себя или друзей. Зеленоглазый мальчик был опасен, и это еще сильнее привлекало к нему Кобдейна.

Так началась учеба. Сначала ребята осваивали школьную программу начальных классов, достаточно быстро всему учась. Через полгода началось активное изучение немецкого, французского, испанского, итальянского, греческого и латыни, а также танцы, верховая езда, история и этикет. Когда детишкам исполнилось по семь лет, Кобдейн перевез их из Великобритании в Италию, в красивый особняк на берегу моря. Началась их физическая подготовка: бег, гимнастика, фехтование, стрельба, восточные единоборства. Кобдейн прекрасно осознавал, что до изнеможения загоняет своих подопечных, но ему не терпелось получить нужный результат. В 9 лет детей стали обучать магии, не забрасывая при этом занятия физической подготовкой. Кобдейн был в шоке, когда ему сообщили о магическом потенциале его детишек. Дэн и Ребекка при должном обучении могли бы заткнуть за пояс любого среднестатистического мага, возможно, даже среднего аврора. А вот Гарри оказался просто уникален хотя бы потому, что его потенциал совпадал с возможностями самого Дамблдора, а то и Темного Лорда. И это чудо работает с ним, это чудо — его подопечный и, надо признать, его любимец.

Первый боевой опыт Гарри получил, не выходя из дома. Какой-то особо одаренный маг-недоучка решил свести с Кобдейном счеты. Самое удивительное, что ему поразительным образом удалось обойти стороной охрану особняка. Каким-то удивительным образом он забрался в дом и принялся угрожать хозяину особняка, нацелив палочку на Ребекку.

— Отпусти девочку! — посоветовал Кобдейн, глядя в смутно знакомое лицо пришельца.

— Ну уж нет, вы мне за все заплатите, за все!

— Кто ты такой и за что я тебе должен платить?

— Кто я? Кто Я???? Селман, Чак Селман. Не помните? Я готов был ради вас родную мать продать, я вас боготворил. А вы на меня наплевали, — Кобдейн скептически изогнул бровь. Похоже, этот Чак просто псих. — Не вспомнили? Полгода назад вы обещали дать мне работу. Салазар меня задери, вы бы не пожалели! Я, конечно, не абы какой киллер, но я смог бы качественно выполнить такую работу. Смог бы! Но вы не обратили на меня внимания. Вы забыли обо мне! Вы игнорировали мои письма. А зря, очень зря! Вот я и пришел отомстить. Вы будете умирать долго, вы будете жалеть, что выкинули такой ценный кадр, вы..

— Ты, ценный кадр,Ребекку отпусти, тебе же хуже будет, — произнес Гарри ужасно неподходящим ребенку голосом.

— Да ну, пацан. И что же мне будет? Вы все тут сдохнете, я буду мстить. Я отомщу! Убью вас, чтобы другие знали, чего стоит Чак Селман!

— Я предупреждаю в последний раз. Отпусти Ребекку и проваливай, иначе никто больше никогда не услышит о Чаке Селмане, — мальчик направил палочку в лицо долговязому тощему Чаку.

— Да ну? Ну тогда она сдохнет первой, чтобы все знали, что никто не смеет угрожать Чаку Селма ...— он не успел договорить. И больше никогда не договорит.

— Авада Кедавра!— твердым недрогнувшим голосом произнес маленький брюнет. Яркая вспышка смертельного заклинания мгновенно сорвалась с кончика черной палочки. Зеленый блик отразился в уже безжизненных, удивленно распахнутых глазах неудачливого киллера-болтуна.

Кобдейн со смесью отвращения и жалости посмотрел на распластанное на полу тело долговязого паренька, на его худое лицо с впалыми глазами, в которых только недавно горел сумасшедший огонек. Где ребенок достал формулу смертельного непростительного, как сумел им воспользоваться и не испугаться — все это так и осталось для Клода секретом.

— Я горжусь тобой, Гарри,— единственное, что мужчина произнес, глядя в горящие решимостью глаза мальчика. Тогда он четко понял — Гарри может терпеть боль, побои, оскорбления. Может сколь угодно часто рисковать своей жизнью и здоровьем, но если что-то грозит Бекке или Дэну, Гарри убьет без малейшего замедления. Маленький, бесстрашный и невероятно преданный ребенок-убийца.

С тех пор мальчиков начали подключать к операциям. Сначала как зрителей и помощников, потом как исполнителей. Дэн и Гарри росли именно такими, какими и хотел их видеть, жестокий к другим, но любящий своих подопечных опекун.

— Гарри, что ты делаешь? — Клод вошел в комнату к своему воспитаннику. Хорошая физическая форма мальчика и не по годам развитый ум не позволяли дать ребенку меньше 13 лет, а ведь ему только-только исполнилось 11.

— Мне пришло письмо.

— Что? Откуда?

— Из Хогвартса. Я знаю, какая у меня фамилия.

— И что тебя огорчает, малыш?

— Знаешь ли ты ее?

— Нет. Откуда?

— Это не так уж и сложно, если как следует подумать. Но понял я это только сейчас. Я дам тебе подсказку. Как меня зовут?

— Гарри.

— Верно. У меня есть шрам на лбу?

— Да. Гарри, ты меня пугаешь.

— На что похож мой шрам?

— Он похож... похож на зигзаг.

— Подумай еще.

— Ну... возможно, он похож на молнию.

— Верно. А теперь скажи, ты не знаешь истории про мальчика по имени Гарри со шрамом на лбу в виде молнии. Я одну такую знаю.

— Гарри...Гарри Поттер? Ты Гарри Поттер?

— Так сказано в этом прелестном письме.

— Черт! Черт! ЧЕРТ!!!!!— Клод ходил по комнате из стороны в сторону. Этот мальчик умел его шокировать, вводить в такое состояние, что мысли уплывали куда-то далеко, а на лице отчетливо проявлялись все эмоции. Надо сказать, за это он Гарри любил еще сильнее, но, Мерлинова борода, он — опекун Гарри Поттера?! С другой стороны, Гарри Поттер— начинающий и очень перспективный киллер. Ха, вот бы увидеть реакцию на это старого акромантула Дамблдора. Хотя...Стоп!!! Как так вышло, что Гарри Поттер оказался на улице, маленьким карманником, которого чуть не забили в трущобах? Куда смотрел магический мир, когда все это происходило? Почему вспомнили о мальчике только сейчас, когда ему пора поступать в Хогвартс? Вопросы, вопросы. Море вопросов.

Гарри же сидел на кровати, поджав под себя ноги. Он тоже задавал себе эти вопросы и не находил логического ответа. Ну не могли же о нем забыть? Или могли? Или забыли? И вспомнили только теперь, когда затюканного и зашибленного Гарри Поттера можно вывести в магический мир, о котором он ничего не знает. И тогда мальчик, проживший все детство в чулане, будет благодарен своему спасителю, будет делать все, что тот только скажет, потому что магический мир оказался той сказкой, о которой он мечтал.

— Я могу не ехать в Хогвартс? — спросил мальчик у своего опекуна. Клод уже понял, о чем думал его подопечный. Прочел в потухшем на мгновение и зажегшемся ненавистью взгляде своего маленького смертоносного чуда.

— Можешь. Я планирую оставить вас всех на домашнем обучении. Только придется прикрыть твою ауру, чтобы тебя не нашли те, кому мы не будем рады.

— Ага, кавалеры Мерлина первой степени, главные судьи Визенгомота и директора школы Чародейства и волшебства Альбусы Персевали Вульфрики Дамблдоры. Только перечисление всех его имен и титулов заняло половину письма, — Клод засмеялся. Гарри был маленькой язвой, когда хотел, и в этом образе он был еще более очарователен.

— Ни к какому Дамблдору я тебя не отпущу. Во всяком случае, не сейчас, мой маленький ангел смерти.

— Ангел смерти? — на Клода смотрели удивленные зеленые глаза.

-Да, вас так прозвали ребята Бейса. Те, кто видел вашу работу. Вы и правда с виду такие хрупкие и невинные, как ангелы. Но вы несете смерть, быстро и без раздумий.

— А мне нравится, — раздался голос Дэна с порога. Тут же стояла и Реббека, похорошевшая к своим 11 годам просто до неприличия.

— Так ты все-таки Гарри Поттер? — спросил шатен, опускаясь в одно из мягких зеленых кресел.

— Давно ты знаешь?

— Я догадался, когда впервые услышал эту историю. Но у меня в голове никак не вязались образ героя магической Британии и мальчик с улицы по имени Гарри. Поэтому и не спросил у тебя. Мало ли, может, мне показалось.

— Нет, не показалось. А знаете, ведь кто-то в магическом мире точно знал, как я жил до пяти лет.

— С чего ты взял? — прищурился Клод.

— Мое имя. Родственники никогда не называли меня по имени, его назвала соседка, Арабелла Фигг. Кто сказал ей? Точно не Дурсли.

— Ага! Значит, Дурсли. Наконец-то, я услышал эту фамилию.

— Можно подумать, зная, что я Гарри Поттер, ты не смог бы узнать, какие у меня родственники в маггловском мире.

— Знаешь, о чем я сейчас подумала, Гарри?— лицо Ребекки озарила полуулыбка— полуусмешка.

— О чем же?

— Твой шрам на лбу, молния, означает, не подходи, убьет. Волдеморт подошел, Пернек подошел, и где они теперь? Так что ты прирожденный убийца, наш милый ангел смерти. Ты убивал еще тогда, когда даже слова смерть не знал.

— О, Бекка, это обнадеживает. Я нашел свое призвание в жизни. Что может быть лучше?

— Сколько скепсиса, Гарри, — Клод улыбнулся, глядя на троих своих подопечных. Это были дети. Дети, которые могли бы весело и припеваючи жить, играть с друзьями и ходить в школу. Дети, которые с восторгом смотрели бы на величественно возвышающиеся башни Хогвартса. Вместо этого они учатся убивать. Они спокойны, веселы и хладнокровны. Для них смерть — само собой разумеющийся исход их работы, убийство — профессия, которую они оттачивают в мастерстве. Дети, которые хорошо отдают себе отчет в том, насколько не по-детски они живут.

— Сегодня отдыхайте, вы заслужили выходной, — мужчина поднялся с углового диванчика и направился к двери. Мысли о подопечных не желали уходить из головы, а осознание того, что ты и есть тот монстр, что сделал из этих ангелочков беспощадных убийц, внушали не много радости.

— Что это с ним? — кивнула на закрывшуюся за мужчиной дверь Ребекка.

— Совесть грызет,— пожал плечами Дэн, удобнее устраиваясь в кресле. — Иногда до него доходит, сколько нам лет и ему становится стыдно за наше поломанное детство.

— Поломанное детство, — повторил Гарри, сворачивая конверт с письмом из Хогвартса в журавлика. — Ты считаешь его виноватым, Дэн?

— Нет. Он ничего плохого нам не делал, даже наоборот. У нас есть дом, хорошая еда, дорогая одежда. Мы образованы лучше любого нашего сверстника. А то, что из нас готовят оружие — разве это так уж плохо? Я так не думаю. Мы можем постоять за себя, мы сильны, мы уже видели больше любого студента Хогвартса. И нас заренее предупредили, что так и будет. Все идет так, как должно идти.

— Мы — сила! — улыбнулась Бека.

— Сила.. — меланхолично протянул зеленоглазый брюнет.

— Гарри?

— Что?

— Ты чего?

— Думаю, Бекка, думаю. Мы читали о Темном лорде, мы читали о Гарри Потере, младенце-герое. Но узнать, что я — это он... так странно. Я думал, мои родители были магглами, что они разбились в автокатастрофе, поэтому меня отдали Петунье. А оказалось, что мои родители героически погибли во время магической войны. А я сам — знаменитость. Черт побери, какого Салазара я тогда жил с Дурслями? Я же маг. Какой идиот додумался отдать ребенка-волшебника в семью безмозглых магглов? Куда смотрел магический мир и чем думал?

— Все-таки есть в этой истории какая-то корявость.

— Дэн?

— Подумай сама, Бекка. Гарри Поттер, герой магического мира, до пяти лет жил в чулане, в доме своей тетки. Потом он сбежал и обтал черте где. А последние пять лет его обучают быть первоклассным убийцей. Почему никто до сих пор не вмешался? Разве такого важного ребенка не должны постоянно контролировать, чтобы с ним чего-нибудь не произошло?

Девочка задумалась. Огромные голубые глаза были устремлены куда-то в потолок, в них читались мысли, пролетающие в этот момент в златовласой головке.

— Магию несовершеннолетних разве не должны отслеживать?

— Э.. Должны, но при чем тут...

— А при том, что наш зеленоглазый друг не гнушается использовать магию, мягко говоря. Как, впрочем, и мы.

— Это объяснимо, Бек. Наши палочки, естественно, не имеют тех же магических спутников и ограничителей, что палочки обычных магов. Представь, сколько авроров тогда за нами гонялось бы после каждого убийства, после каждой Авады. Другое дело, что я не могу поверить, чтобы маги, до сих пор боящиеся произнести вслух имя Волдеморта, забыли о его победителе.

— Ну почему забыли, помнят.

— Вот именно, что помнят, но никто понятия не имеет, где этот мальчик, и как он выглядит. Вам не кажется, что Гарри могли специально отдать в семью "любящих" родственников?

— А смысл? — прищурилась девочка

— А ты представь, что такому мальчику приходит письмо из Хогвартса. Какая была бы у меня реакция? Я бы до потолка прыгал от счастья. Волшебный мир — сказка, ставшая былью.

— Стал бы счастливым только оттого, что он ребёнок волшебников, — кивнула блондинка

— И очень легко управляемый, — добавил свои десять кантов Дэн.

— А может это случайность, и маги не знают о том, как плохо с тобой обращались?

— Там была миссис Фигг. И я уверен, она была не простая старушенция. Черт возьми, у нее коты были размером с крупного пса.

— Книзлы?

— Именно. Откуда маггла их могла взять? Верно, ниоткуда.

— Что ты предлагаешь, Гарри?

— Я предлагаю узнать все о нас троих. Ладно, я — Гарри Поттер и иже с ним. А вы? У вас ведь тоже нет фамилий, и я очень сомневаюсь в том, что вы магглорожденные. Бека -вейла, так что тут и гадать не надо, а ты, Дэн... Ты сам знаешь, ты сильнее любого маглоожденного.

— Предположим, и что с того?

— Я предлагаю составить четкий список вопросов и предъявить Клоду. Нам нужно знать о себе как можно больше.

Через месяц было собрано невероятное количество информации, вплоть до оценок СОВ Лили Эванс и количества школьных отработок Джеймса Поттера, — последнее число, надо сказать, было очень внушительным. Вся родословная Эвансов, Поттеров, даже Дурслей. Гарри Поттер знал о себе все, что можно было найти из обычных источников. Но вопросов без ответов было все еще очень много. С Реббекой и Дэном дела обстояли хуже. Они оба младенцами попали в приют в захолустном городке в предместьях Лондона. В приюте им жилось плохо, почему-то именно с этими детьми всегда что-то случалось. Другие воспитанники приюта недолюбливали их, воспитатели тоже не баловали их заботой. Мальчик и девочка, за неимением других вариантов, подружились друг с другом, игнорируя весь остальной жестокий мир. Оба помнили, как сбежали. Просто в один прекрасный день они вылезли в окно небольшой комнаты, именуемой детской, и были таковы, а вечером их уже в Лондоне нашла Мими. Проститутка не могла объяснить, почему из всех маленьких бездомных сирот, которых она видела очень и очень не мало, именно этих двоих захотелось защищать.

Глава 3

Тем временем, пока трое маленьких киллеров изучали родословную Гарри Поттера, самого героя Магического мира не могли найти. Директор школы чародейства и волшебства Альбус Дамблдор задумчиво смотрел в Книгу Душ — древний артефакт времен самих основателей, показывающий имена волшебников. Гарри Поттер был жив, значит просто по непонятной причине до него не доходили совы.

— Вы звали меня, Альбус?— в кабинет директора зашел высокий мужчина в развивающейся черной мантии — профессор зельеварения Северус Снейп, самый нелюбимый преподаватель Хогвартса.

— Да, Северус, мальчик мой, заходи. Лимонную дольку?

— Нет, спасибо. — скривился от упоминания конфеты мастер зелий. — Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Скажи, Северус, как ты думаешь, поисковые зелья способны находить того, кто под защитой крови?

— Смотря какая защита. И какое зелье. А что, Альбус, вы кого-то потеряли?

— Не уверен, Северус. Но я кое-кого ищу, мальчик мой.

— И кто же удостоился такого внимания?

— Гарри Поттер. Совы его не могут больше найти. На письмо, которое до него дошло, он так и не ответил. А ведь через 2 дня уже начинаются занятия.

— Ну конечно же. Не успел Гарри Поттер поступить в школу, как от него уже проблемы.

— Я бы согласился с тобой, мальчик мой, но вопрос о Гарри действительно меня беспокоит. Арабелла говорит, что уже очень давно его не видела. Она даже не помнит, когда это было в последний раз.

— Может, у нее уже начался склероз, Альбус.

— Может, может, — покивал директор. А может, и у него начался... только не склероз, а маразм.— Северус, будь добр, съезди туда и узнай все подробнее. Я еще должен появиться в министерстве, а никого другого послать не могу. Ты ведь не подведешь меня, мальчик мой.

— Что вы, профессор, — прошипел Снейп, злобно сверкнув глазами. Ну ничего, он еще отыграется на чертовом отпрыске Поттеров, когда найдет его.

С такими мыслями Северус Снейп шагнул в зеленое пламя камина, чтобы выйти из него уже в доме старой кошатницы Фигг.

— Северус? — старуха вылупилась на него с таким видом, будто у нее из камина сам Мерлин вышел. С аналогичным идиотским выражением на мордах замерли пара жирных книзлов. Вопрос, как можно разводить книзлов под самым носом у магглов? Хотя это его не волнует.

— Я за Поттером.

— А.....-протянула та.— А... А я его давно не видела.

— Альбус это мне уже сообщил, Арабелла. Поэтому я трачу свое время на то, чтобы убедиться в том, что Поттеровское отродье здесь. Где дом этих магглов?

— Ннна..ннапротив. — Снейп скривился. Точно также заикался новый преподаватель ЗОТИ, Квирелл — слабовольное трусливое ничтожество, боящееся собственной тени. Но, выбирая между (самим) Северусом и этой пародией на мага, Дамблдор, конечно же, выбрал на должность ЗОТИ второго.

— Как их зовут?

— Кого?

— Магглов, родственников Поттера. — терпеливо процедил Северус.

— Вернон и Петунья Дурсли.

— Очень хорошо. До скорого, Арабелла. — не дожидаясь ответа от женщины, Снейп направился к дому напротив, с отвращением посмотрев на видневшиеся уже отсюда розовые занавески в одной из комнат.

Звонок в дверь и тишина. Еще одни звонок. В доме слышен топот ног, как будто там устроило гонки не много не мало целое стадо гиппогрифов. Наконец дверь открылась, и из нее высунулась отвратительная на вид жирная рожа с мелкими бесцветными глазками и густыми усами. Толстяк оглядел Снейпа с ног до головы, что-то пробурчал и фыркнул.

— Ничего не покупаю! — дверь захлопнулась перед носом зельевара. Никто и никогда еще не смел захлопнуть дверь перед римским профилем самого ужасного из профессоров Хогвартса. Сделав глубокий вдох и такой же медленный выдох, чтобы случайно не вспомнить свой опыт Пожирателя Смерти и не вынести к Салазару и дверь, и половину дома. Еще одни звонок.

— Я же сказал, что ничего не покупаю!

— А я говорил, что что-то продаю? — елейным голосом спросил Снейп, одарив жирдяя фирменным взглядом. Обычно гриффиндорцы после такого голоса уже начинают трястись от страха, но, кажется, маггл попался либо слишком храбрый, либо непроходимо тупой.

— Тогда какого лешего вы здесь стоите?

— Мне это начинает надоедать. Я пришел за Поттером. — толстяк резко покраснел, потом побагровел и внимательно оглядел Снейпа, но в дом впустил.

— Петунья!!! — Северус с отвращением посмотрел на маггла, чуть не оглохнув от его зычного крика.

— Да, дорогой? — Петунья Дурсль не сильно изменилась с тех пор, как Северус видел ее в последний раз. Та же худосочная фигура, лошадиное лицо и выражение, будто у нее под носом кто-то сдох и уже воняет.

— Этот, — кивок на Снейпа, — пришел за ЭТИМ. Он из уродов.

Северус наблюдал это со смесью любопытства и отвращения. Этот, эти, уроды — магглы попались какие-то больные на голову, причем серьезно.

— Здравствуй, Петунья.

— Ссснейп?— О, вижу, ты меня вспомнила. Так что давай закончим это цирк как можно скорее, позови Поттера, и я смогу покинуть твое жилище в кратчайшие сроки.

— Е-е-его нет. — выдавила из себя старая знакомая Снейпа.

— Очень жаль, тогда я подожду его здесь.

— Ты не понял, его у нас вообще нет. Он у нас не живет.

— Что ты говоришь? И где же проживает мистер Поттер? — Снейп понизил голос до шепота и с удовлетворением заметил именно ту реакцию, какую ожидал. Страх.

— Ннне знаю.

— Что значит не знаешь?

— Что вам не ясно?— взревел жирдяй. Наверно, холестерин отложился у него и в мозгу, поэтому он не понимал, что играет с огнем. — Мы не знаем, где этот ненормальный уродец, ясно? Он с нами не живет, и слава Богу, иначе я бы из него его дурь выбил.

— Петунья? Как это понимать?

— Он ушел, убежал из дома, маленькая неблагодарная тварь. — Северус, который и сам, мягко говоря, не любил любого, кто носит фамилию Поттер, был немного удивлен такой "нежностью" по отношению к мальчишке.

— Ясно, и как давно он сбежал?

— Не помню.

— Что? — в голосе прозвучал гнев на придурочных тупых магглов, неспособных даже за ребенком уследить.

— Где-то пять или шесть лет назад. — выдавила из себя Петунья. Это был шок. Мальчик не просто обиделся и убежал на час-другой куда-то к друзьям. Он ушел из дома шесть лет назад.

— Как это случилось?

— Не знаю, он просто неблагодарный урод. Мелкий паршивец, ублюдок моей ненормальной сестрицы...

— Молчать!!! В глаза мне смотреть, тварь! — Петунья в ужасе уставилась в черные глаза стоявшего перед ней мужчины. А он просматривал ее воспоминания с момента появления в этой семье маленького героя магического мира. С каждым просмотренным фрагментом в нем что-то обрывалось. Этим чем-то была давно взлелеянная ненависть к отпрыску Джеймса Поттера. Потому что этого несчастного ребенка и так слишком многие ненавидели, он и так слишком много вытерпел. Издевательства, жизнь в чулане, побои, упреки и участь домового эльфа — разве это достойная жизнь мальчика-который-выжил?

— Ты редкостная дрянь, Петунья. Я сейчас уйду, но знай, что когда-нибудь ты поплатишься за то, что сделала. Лили рассказывала тебе о Темном Лорде, третировавшем магический мир? Вижу, что да. Знаешь, как называли его последователей?

— П-п-пожиратели Смерти?

— О, вижу, знаешь. В таком случае представляться не придется. — глаза лошадинообразной женщины в ужасе расширились. — О, да, Петунья. Я один из них. Вот теперь я уйду, я здесь сегодня с официальным визитом. Но жди меня в гости, Петунья, жди. Довольный достигнутым результатом, а именно нервной дрожи у супругов Дурслей, Снейп аппарировал к Дамблдору, чтобы порадовать старика добытыми новостями.

— Северус, мальчик мой!Чаю? — если бы кто-нибудь знал, насколько он ненавидел это обращение и этот чай.

— Нет, Альбус, я по делу. — Северус окинул взглядом кабинет директора. Так, МакГонагалл поджимает губы, с укоризной глядя на зельевара. Почему с укоризной? Кто ее разберет, старую кошку. Кто тут дальше? Профессор Стебль попивает чаек и мило улыбается, рядом сидит Флитвик. Слева от него, гордо приосанившись, восседает Хуч — вот уж чья анимагическая форма должна походить на кошку. Ага, вот и наш любимый профессор ЗОТИ, забился в самый дальний угол, тряпка.

— Может, лимонных долек, Северус? — лицо Снейпа чуть не перекосилось от испытываемого отвращения. Сколько он помнил свое общение с Дамблдором, ни один разговор не начинался без предложения этих сладостей. Лимонные дольки Дамблдора были притчей во языца(е)х, и Снейп их также ненавидел, как обращение "мой мальчик" и отвратительный альбусов чай.

— Нет, Альбус. Я побывал сегодня в доме сестры Лили.

— О, замечательно! — складывалось ощущение, будто это не Альбус отправил его в это чертов дом, таким удивленным он мог показаться со стороны.

— В этом нет ничего замечательного, Альбус. Я, как будущий декан Гарри Поттера, должна была сама рассказать ему о мире магии! — возмутилась старая кошка.

— Вот и хорошо, Минерва. Я ему ничего не рассказал, так что можешь сделать это сама. Когда найдешь его. Потому что я не нашел. Он не живет у своей тетки последние шесть лет. Сбежал из дома.

— Что? — Дамблдор выплеснул чай на свою бороду.

— Что? — Минерва удивленно и растеряно смотрела на Северуса.

— Что? — пискнул Флитвик, падая с кресла.

— Ч-ч-ч-ттто? — прозаикался Квирел.

Снейп был доволен: он любил вот так эффектно преподносить новости. Вот и теперь он завладел всеобщим вниманием. А то ли еще будет.

— Это неприемлемо, дети не должны сбегать из дома! — как-то слишком растеряно возмутилась Минерва.

— Я не виню Поттера, Минерва... — эффектная пауза и новая порция удивления в глазах педсовета. — От этих магглов я бы и сам сбежал. Мерзкие твари.

Далее последовал подробный рассказ о том, как и в каких условиях прожил четыре года их Золотой мальчик, как и почему он сбежал и как были этому рады его родственнички.

А потом начался форменный дурдом. Все куда-то бежали, причитали. Хагрид, зачем-то вызванный Дамблдором, разревелся. Квирел от переизбытка чувств упал в обморок. Макгонагл и Дамблдор свалили в министерство, которое через полчаса тоже стояло на ушах. А Северус стоял себе в сторонке и надеялся, что, где бы ни был Гарри Поттер, он был жив и здоров. Если судьба когда-нибудь сведет его с этим ребенком, он постарается забыть, что это сын ненавистного Джеймса Поттера, и будет как можно более объективным по отношению к этому ребенку.

А где-то далеко-далеко трое подростков с хмурыми лицами слушали объяснения своего наставника, объясняющего им особенность приготовления ядов длительного действия и смысл применения этих самых ядов. Зельеварение было, несомненно, важным предметом. Дети это понимали и прилежно занимались. Гарри, Дэн и Реббека с въедливостью серной кислоты вгрызлись в преподаваемые им предметы потому, что у них был весомый стимул — от их знаний зависит их жизнь. Отравят тебя вот такой вот дрянью, а ты и не заметишь, потому что у яда ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Просто смертельная вода, разъедающая человека за пару дней. И если яд не нейтрализовать в кратчайшие сроки, то никакой безоар не поможет.

— Гарри!— с сильным немецким акцентом произнес господин Отто Шварц, — как нужно нарезать стебель златоглазки?

— Кубиками, сэр.

— Верно, а ты как режешь? — мальчик посмотрел на свою доску, на которой со скоростью комбайна шинковал вышеупомянутый стебель.

— Кубиками, сэр.

— А надо как?

— Э... кубиками, сэр.

— Запомни это как следует, — и пошел дальше, докапываться до Дэна по поводу крылышек саранчи.

Гарри помешал зелье трижды по часовой стрелке и трижды против, усилил огонь под котлом и добавил порошок из раковин огнекрабов. Зелье окрасилось в огненно-рыжий цвет и забурлило. Тут же корень крапивы, 0,7 унции измельченного корня имбиря и яд индийской кобры. Вуаля! Прозрачное, как слеза младенца, зелье.

— Хорошо, Гарри. Начинай готовить противоядие.

И снова нарезать ингредиенты, мешать, контролировать температуру. Зелья напоминали Гарри процесс приготовления какого-то экзотичного супа японской или корейской кухни. Но работать было нужно. Господин Шварц любил практиковать следующий метод обучения: ученик варит яд и противоядие. Пьет яд и ждет какое-то время, запоминая ощущения, потом принимает противоядие. Если где-то была ошибка, студент надолго это запомнит. Жестокость, практически садизм. Но Гарри, Дэн и Реббека не зря были так усердны — все очень хотели жить.

— Врэмя!— прогнусавил наставник. Это значило, что пришло время пить яд.

"Хм, действительно никакого вкуса. Наверно, панцирь огнекраба и крапива выжгли весь вкус. Надо запомнить это свойство", — думал брюнет, прислушиваясь к своим ощущениям. А ощущений никаких и не было, вот в чем проблема. Это пугало. Вот выпьешь водички, а там яд. Не будешь же ты после каждого приема пищи глотать безоар, камень из желудка козы. Фи, гадость какая.

— Врэмя! — ребята выпили противоядия. Ничего, все пока живы, значит, все было сделано именно так, как и положено.

— Хорошая работа. Молодцы.

— Извините, господин Шварц, а как определить, есть в пище яд или нет, до того, как эта пища будет съедена? — прозвучал мелодичный голосок Беки. Нда, не один Гарри задумался над этим вопросом.

— Есть зелья-индикаторы, есть заклинания определители. Я посоветовал бы найти и выучить заклинания. Индикаторы не всегда удобны, да и вкус еды сбивают.

— Сэр, я правильно понимаю, что у зелья отсутствует вкус из-за взаимно нейтрализуемых ингредиентов — панциря огнекраба и крапивы? — спросил Гарри

— Да, вэрно. Хорошее наблудэние.

— Эту комбинацию можно использовать в других зельях? — спросила Реббека. Надо будет расспросить ее, что она там придумала.

— Да, но нэ во всэх. С нэкоторыми компонэнтами они нэсовместимы. Будэт взрыв. На сегодня все, что читать сами знаетэ. Свободны.

— Чем займемся? — спросил Гарри, оборачиваясь к друзьям.

— Предлагаю пострелять.

— Тогда в тир?

— Пойдем. Сегодня я тебя сделаю, Дэн. — улыбнулась Бека.

— Не говори глупости, женщина. Это я тебя сделаю.

— Вы оба неправы, друзья мои. Как всегда вас обоих сделаю я.— лукаво улыбнулся Гарри и бегом направился к тиру, слыша за спиной топот двух пар ног.

Все-таки они, несмотря ни на что, были детьми.

Тир, огромное помещение для профессиональной стрельбы, располагалось в одном из подземных этажей особняка. Дети научились стрелять, когда им было восемь, хотя тогда пистолет держать было достаточно тяжело. Отдача откидывала легкое детское тело назад. Палочки были куда удобнее и привычнее, но Клод настаивал на применении огнестрельного оружия, мотивируя это тем, что в маггловском мире палочка — не самое удачное оружие.

Гарри долгое время не любил пистолет. Он привык убивать быстро и практически всегда бескровно. Это создавало видимость, будто ты и не убивал вовсе. С пистолетом было иначе. Первое время отдача сбивала прицел, выстрел в сердце приходился в шею жертвы. А там — море кровищи, крики, хрипы — мальчик не любил всего этого. Наверно, не лишним будет рассказать, что собой представляли "операции", в которых участвовали дети. Из них готовили убийц сильных, умных и беспощадных. Кто бы ни стоял перед тобой, ты должен хладнокровно убить его. Эту простую истину им вбивали в голову ежедневно и по несколько раз. Естественно, никто в здравом уме и твердой памяти не стал бы отправлять ребенка на выполнение полноценного заказа, иначе малолетний киллер просто не вернулся бы. А у Кобдейна с головой всегда было в порядке. Детей он отправлял вместе со своими лучшими наемными убийцами. Наемник выполнял всю работу по поиску и обезвреживанию жертвы и ее охраны. Цель ребенка была совершить само убийство. И они со всем этим справлялись. Более того еще и стиль свой выработали. Гарри, к всеобщему удивлению, предпочитал именно смертельное заклинание, которое, опять же, по непонятной до некоторого времени причине ассоциировалось у него с детством и родителями. Он не боялся убивать, а жертва после применения Авады казалась ему красивее, чем после пистолетного выстрела. Дэн старался произносить заклинание или нажимать на курок как можно быстрее, ему не хотелось видеть труп, потому что у него сразу создавалось ощущение, будто безжизненное тело уже начинает гнить. И, наконец, Реббека. Маленькая вейла отличалась от своих товарищей хотя бы своей природой, положительные стороны которой она быстро усвоила. Она подходила к будущей жертве настолько близко, насколько это было возможно, смотрела в глаза и улыбалась, выпуская всю свою пока еще небольшую силу. А потом быстро произносила заклинание, стреляла или втыкала нож в сердце — смотря что сказал наставник. Жертва умирала с глупой улыбкой на лице, наверно, даже не поняв, как оборвалась ее жизнь.

— 7 из 10, — ухмыльнулся Дэн. Бека очаровательно улыбнулась, — стоит сказать, известного эффекта на мальчиков это не производило, — и, зарядив свой пистолет, стала обстреливать мишени.

— 7 из 10, — грустно сообщила она.

— 9 из 10, — улыбнулся Гарри, подув на пистолет в лучших традициях вестернов, которые любил смотреть Мэтт, чаще других наемников появлявшийся в доме.

— Я тебе когда-нибудь говорил, что ненавижу, когда ты лучше меня?

— Да, Дэн, говорил.

— Тогда я повторюсь, я ненавижу, когда ты лучше меня.

— Ты меня что, вообще ненавидишь? — улыбнулся брюнет. Шатен прищурился.

— Хочешь сказать, я всегда второй?

— Нет, нет, что ты, Дэн. Иногда ты третий.

— Ну все, ты не жилец! — мальчик сорвался с места и кинулся на друга, брата и вечного конкурента. С веселым смехом дети носились по дому.

Глава 4

С момента получения писем из Хогвартса прошел почти год, в течение которого программа обучения троицы еще сильнее усложнилась, потому что их начали полноценно обучать магии. Транфигурация, травология, чары, темные искусства и защита от них, зелья, астрономия, руны и нумерология добавились к и без того изучаемым языкам, истории, зельям и боевым искусствам. Дети усердно занимались, а под вечер запирались в своей общей гостиной и тихонько подвывали от усталости. Но терпели. Терпели, потому что им четко дали понять: без знаний в магическом мире не прожить.

— Проснись и пой! — Гарри вошел в комнату Дэна и шлепнулся на диван. Наступило лето, и дети тешили себя надеждой о каникулах. Гарри оглядел комнату товарища, скривившись из-за царящего здесь беспорядка. Сам он был до педантичности аккуратным, что, кстати, его же самого в себе порой раздражало. Он вспоминал тетю Петунью, а она была последним человеком, на которого он хотел бы походить. Обиталище Дэна было исполнено в бежево-желтых тонах с мебелью из темного дерева. Здесь была уйма книжных шкафов и полок, заваленных в большинстве своем стопками книг по зельям и химии. Дэн нашел-таки занятие, в котором он всегда был номером 1 — зельеварение.

-Уже проснулся. Может, Беку пойдешь будить?

— Нет, это опасно для жизни, вламываться в спальню сонной вейлы-убийцы. Чем ты тут занят?

— Изучаю новости магической Великобритании.

— Интригующе звучит. И что там происходит на туманном Альбионе?

— Ерунда полнейшая там происходит, смотри сам.

Гарри взял протянутую ему газету и стал читать растянувшуюся на целую страницу статью о том, как трое первокурсников с факультета Гриффиндор спасали Философский Камень, который, по никому не понятной причине, хранился в школе, полной беспокойных детей. Более того, спасать камешек пришлось от одного из преподавателей. Салазар их побери, это был преподаватель Защиты от Темных искусств, одержимый злобным духом Темного Лорда. Форменный дурдом.

— Хм, странно...

— Что именно?

— Да вся эта заваруха с Философским Камнем. Зачем это все?

— Гарри ты чего? Это же Философский Камень — золотое руно алхимиков всего мира. Только подумай, эликсир вечной молодости, вещество, превращающее любой металл в золото. А ты говоришь зачем.

— Да успокойся ты, будущее светило мировой алхимии. Я не ставлю под сомнение возможности чудо — камешка. Я о другом. Какого Салазара камень делал в Хогвартсе? Чем думал Дамблдор, когда нанимал одержимого Волдемортом профессора и, в конце концов, почему все это решать должны были какие-то школьники.

— Да, ты прав, странно. Хотя иногда я жалею, что мы не поехали в Хогвартс. Подумать только, философский камень.

— Это в тебе первая профессия заговорила? Думаешь, смог бы умыкнуть камешек из-под носа у Директора и профессоров? Сомневаюсь.

— Ну да, ну да.

— Я наоборот думаю о том, что хорошо, что мы в Хогвартсе не учимся — лично мне приключений и так хватает по горло. И еще одна странность: как такая информация попала в газету?

— Вот это ключевой вопрос, Гарри. Им, вроде как, наоборот невыгодно все это выносить на всеобщее обозрения. Директор облажался, так что ему же лучше молчать в тряпочку о том, как плохо он справился со своими обязанностями. А он практически восхваляет этого Лонгботтома. Тут где-то даже фотография этих героев имеется. — действительно, с колдографии смотрели маленькая лохматая девочка с копной каштановых кудряшек, рыжий конопатый мальчишка с глуповатым лицом и полный мальчик с каким-то удивленно-пораженным взглядом.

— Ндаа, вот как, оказывается, должны выглядеть истинные герои.

— Ага, бери с них пример, Поттер. Распуши шевелюру, взгляд поглупее. Ты, в конце концов, уже 11 лет как герой магического мира.

— Ага, мечтай. Ты помнишь, что у нас сегодня гости?

— Гости? Кого на этот раз принесла нелегкая?

— Какой ты радушный хозяин, Дэн. Должны приехать Дари, Ленц, Эдриан и еще кто-то. Трое названных персонажей были ровесниками троицы, которые тоже были на домашнем обучении и составляли ребятам компанию на их занятиях.

Полное имя Дари было Мандарина, ее мать была большая оригиналка, а девочке предстояло мучиться с таким именем всю жизнь. Ее отец, как и дед, был наемным убийцей, и умер во время покушения на какого-то пожирателя смерти. Мать умерла во время родов, одарив свою долгожданную дочку красивой внешностью и ужасным именем. Мандарина жила со своим дедушкой, одним из компаньонов Кобдейна, который воспитывал внучку так же, как и в свое время сына. Мандарина Юндерк — умная, красивая и резвая девочка с короткими прямыми каштановыми волосами, серовато-зелеными глазами, обрамленными пушистыми ресничками, миниатюрным вздернутым носиком и чересчур серьезным взглядом. Девочка, которая умела убивать и готова была убить любого, кто произнесет вслух "Мандарина" или посмеет посмеяться над её именем. Мальчики между собой называли ее "Та — которую — нельзя -называть", пока Реббека не придумала для опасного имени сокращения Дарина или Дари.

Гарри пару раз везло быть вместе с ней на заданиях и наблюдать за тем, как она убивает. Он был удивлен ее внешним видом — она вплетала в волосы цветки мандаринов, накидывала на шею шарф ненавистного ей оранжевого цвета и даже пахла мандаринами. Зачем? Таким экстравагантным образом она искусственно вызывала у себя гнев, ярость и ненависть, которые выплескивала на жертву

Ленц Гаубер был немцем — милым, тихим и спокойным с виду мальчиком. Но на задании...Если троица не любила вида крови, как минимум, из эстетических соображений, то Ленц тут был почти маньяком. Если он пользовался заклинаниями, то режущими, чтобы была видна кровь. Если пистолетом — то стрелял так, чтобы прострелить артерию и увидеть, как с водопадом алой крови из человека утекает жизнь. Про ножи и режуще-колющее оружие лучше вообще не вспоминать.

И наконец, Эдриан Мализера, итальянец. Смуглая кожа, нос с гордой горбинкой, черные, как угли, глаза, такие же черные кудри волос и невероятно храброе и преданное сердце.

Теперь ангелов смерти официально было шесть. Трое лидеров и трое тех, кто, несмотря ни на что, пойдет за ними.

— Клод на сегодня неслабую вечеринку запланировал, — задумчиво протянул Дэн, оторвавшись от книги по средневековой алхимии.

— Это меня и настораживает. В первый раз, когда он позвал гостей, нас начали водить на показательные убийства. После второго такого мероприятия, мы начали убивать сами. Что теперь?

— Ты не слишком серьезно к этому относишься? В конце концов, он говорил, что будут наши ровесники.

— А это меня настораживает еще сильнее. У нас тут не детский сад и не школа чародейства и волшебства, чтобы к нам приезжало такое количество детей.

— Так, что там про количество?

— Судя по приготовленным комнатам, народу будет человек 10. Причем останутся они, как ты понимаешь, явно не на один вечер.

— Мерлинова задница!— Когда ты стал так ругаться?

— Гарри, отвали, а? Мне из-за тебя теперь тоже совсем не нравится идея устроить сегодняшнюю вечеринку. Черт, все из-за тебя. Я говорил, что ты редкостный параноик?

— Да, Дэн. Ты вообще обо мне исключительно высокого мнения. Где там Бека?

— Без понятия, она же, вроде, рано обычно встает. Может, пойдешь, разбудишь?

— Дэн, я не смертник, я хотел бы и дальше оставаться мальчиком-который-выжил.

— Хочешь сказать, я так страшна? — раздался из проема двери недовольный голосок Реббеки.

— Нет, просто в гневе ты...

— Опасна. — закончил Дэн.— С добрым утром.

— Привет. — девочка впорхнула в комнату и, скинув с ближайшего кресла кипу каких-то бумажек, уселась на освобожденное место. — О чем вы тут без меня говорили, мальчики?

— Ты не в курсе, что намечается сегодня вечером?

— Нет, Гарри. Я говорила позавчера с Дари. Она говорит, ее дед выглядит слишком довольным, на вопросы не отвечает и подозрительно улыбается.

— Бек, а может мы все просто параноики?

— Возможно. А может земля плоская? Нет? Вот и я думаю, что ответ на твой вопрос — НЕТ.

— Ладно, поживем, увидим. Пошли вниз.

А внизу их уже ждала целая делегация из незнакомых детей примерно их возраста.

— А вот и вы, молодые люди! — как-то слишком открыто улыбнулся Кобдейн.— Идите сюда, я вас представлю. Итак, с Мандариной Юндерк (девочка бросила на него взгляд, призванный убить на месте того несчастного, кто осмелился произнести вслух это ужасное имя), Эдрианом Мализера и Ленцем Гаубером вы уже знакомы. Остальные — Марта фон Люберг (рыжеволосая девочка кивнула им с надменным видом), Влад Ирвец (блондин лет 13 на вид, но кто его знает, настоящий-то возраст — с этой профессией рано взрослеешь), Сай и Юми Ким (двое близнецов с восточной внешностью синхронно кивнули), Элиус Марденштейдергард (парень с невыговариваемой фамилией хмуро зыркнул на них из-под светлых ресниц), Сейран Аминок (парень-индус согнул голову в поклоне), Виталия Мэйрин, Саид Хакасан и Питер Голго (долговязый русый мальчик широко улыбнулся, обнажая брекеты на зубах).

Естественно, дети никого не запомнили, но Кобдейна это ничуть не волновало, как и нескольких взрослых, стоящих чуть поодаль.

— Знакомьтесь, ближайшие несколько месяцев вы будете работать сообща. — Гарри кинул на Дэна мрачный взгляд из категории "Я тебе говорил". В ответ был хмурый взгляд из-под бровей и шевеление губами, складывающееся в очередное многоступенчатое ругательство, содержащее имена и фамилии великих магов древности с упоминанием их внутренностей, частей тела и предметов одежды.

Кобдейн и компания отправились в синий кабинет обсуждать дальнейшие планы. Это означало общение на отвлеченные темы и опустошение винных погребов поместья, как было известно троице. Но они были достаточно умны, чтобы промолчать и не высказывать это вслух.

— Ну, давайте знакомиться, — улыбнулась Реббека, вживаясь в роль радушной хозяйки.

Спустя какое-то время все расселись на диванах в одной из гостиных. Молчание затянулось.

— Чем сегодня занимались с утра? — спросил Эдриан, обращаясь к Гарри и Дэну.

— Читали "Ежедневный пророк", английскую газету.

— И что, есть что-нибудь интересное?

— Какая-то ерунда о Философском Камне в Хогвартсе. — ответил Дэн.

— А заодно об истории его спасения какими-то первокурсниками от одержимого Волдемортом профессора ЗОТИ, — кивнул Гарри. Дарина и Бека засмеялись, столько сарказма вложил в свои слова брюнет.

— А чего в этом такого? — спросил Питер Голго.

— А то, что не понятно, зачем кому-то выставлять все это на всеобщее обозрение... — пробормотал Элиус.

— Да ладно вам, просто они наверняка хотят показать, каким растет новое поколение. Смелым, отважным, способным на подвиги. Не то, что этот Поттер, сплошное разочарование.

— Поттер? — вздернул бровь Гарри. Он не считал себя разочарованием, уж тем более сплошным. Хотя... наверное, директор Хогвартса вряд ли будет прыгать от счастья, узнав, чем занимается Гарри Поттер.

— Ну да. Ты что, не читал? Осенью только о нем и писали. Оказалось, герой магического мира оказался сквибом!

— Кем?! — хором спросили Бека, Дэн и сам Гарри Поттер, даже не догадывавшийся ранее, что он, оказывается, не способен к магии.

— Сквибом. Альбус Дамблдор, директор Хогвартса, победитель..

— Я знаю, кто такой Дамблдор, дальше что...— рыкнул Гарри

— В общем, директор объяснил это тем, что смертельное заклинание не убило Гарри Поттера, но лишило его магии подчистую. Поэтому в Хогвартсе он учиться не может и живет с магглами, родственниками со стороны матери.

— Гарри? — Дарина смотрела на брюнет и видела огонь ярости, полыхнувший в его зеленых глазах. Он не ответил.

— Гарри!— Ленц толкнул мальчика в бок. Никакой реакции

— Он что, такой фанат Поттера? — с надменным видом, так и не сошедшим с конопатой мордашки, спросила Марта.

— Нет, он сам Гарри Поттер. — покачал головой Ленц.

— И давно ты догадался?— вышел из оцепенения похоже самый могущественный сквиб на планете.

— Ну, я же не тугодум какой-то. Через неделю после знакомства.

— А я через 2.— улыбнулсь Дарина.

— Я, что, получается, самый тупой? Я понял только через месяц.

— Нет, Эдриан, ты не самый тупой. Я узнал свою фамилию только в 11 лет. Но, черт побери, как они посмели назвать меня сквибом?!

— А ты не сквиб?— удивился Питер.

— Давай я кину в тебя Авадой. Если получится, то не сквиб, — зловеще сверкнув глазами, предложил Гарри.

— Нет, спасибо. Я верю. Но почему тогда Дамблдор сказал так, ведь он директор Хогвартса, победитель..

— Заткнись, а, — перебил его Влад. — задолбал уже этим старым пнем. Дамблдор, Дамблдор, Дамблдор. И так все время.

— Но ведь Дамблдор...

— Так почему старый пень так сказал? — спросил Влад, кивнув троице и игнорируя бурчащего Питера.

— Я не поехал в Хогвартс, он меня не нашел. Ну, должен же он был как-то оправдаться перед общественностью. Не скажешь же, что "я потерял героя магического мира, но я исправлюсь и так делать больше не буду".

— Вы ведь понимаете, что эта информация не должна выйти за пределы этого круга лиц? -спросила Бека, сощурив глазки.

— Да, — прозвучало многоголосье.

— Да, — кивнул Питер.

А тем временем далеко в Шотландии, в небезызвестной Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, проходил педсовет, на котором обсуждалась та же тема, что и в кругу начинающих киллеров.

— Альбус, я не понимаю, откуда журналисты узнали о Камне. Это уму непостижимо. Такой удар по репутации школы, — вещала, ходя из стороны в сторону, профессор трансфигурации и по совместительству декан факультета Гриффиндор, Миневра Макгонагл.

— Не знаю, Миневра, не знаю. Но, с другой стороны, ничего плохого не произошло, а с остальным мы справимся. Может чаю?

— Нет, Альбус, спасибо. Но все же я не понимаю, как...

— Это уже не так важно, Миневра. Сделанного ведь не воротишь.

— Не знаю, Альбус. Не знаю. Но если совет закончен, то я, пожалуй, пойду. Еще много дел со списками новых учеников.

— Да, да, Миневра. Иди. — улыбнулся директор, следя за тем, как за истинной представительницей факультета Гриффиндор закрывается дверь. — Северус, мальчик мой, что-то случилось?

Снейп хмыкнул. Случилось? За этот год много чего случилось, очень много.

— Альбус, я не Миневра.

— Я и не сомневался в этом, мой мальчик.

— Альбус, вы меня не одурачите. Зачем вы подкинули журналистам этот материал? И не отрицайте, что это не вы сделали. Я не гриффиндорец, не поверю.

— Ох, Северус, Северус. Как ты не понимаешь. Нам нужно как-то поднять известность Невилла. А история со спасением Философского Камня — это же такой подвиг. Это нельзя было скрывать от общества.

— И на кой вам далась популярность Лонгботтома? Этого гриффиндорского недоразумения?

— Северус, ты слишком придираешься к мальчику. — Снейп демонстративно фыркнул. Лонгботтом был действительно талантливым студентом — он единственный за последние семь лет умудрялся взорвать котел с любым, даже самым безобидным зельем. Даже на первом уроке он не сумел без ошибки смешать три ингредиента. Для этого нужен немереный талант. — Альбус, не отходите о темы.

— Северус, ты же слышал пророчество.

— Пророчество про Темного Лорда и Поттера? Лонгботтом сюда каким боком затесался?

— Северус, в пророчестве говорилось о ребенке, рожденном на исходе седьмого месяца. А таких двое: Гарри, которого просто не возможно найти, и Невилл, который спас Философский Камень.

— Который вы подвергли риску, наняв Квирелла. Я не понимаю, как профессор, при каждом удобном случае падающий в обморок, мог работать преподавателем ЗОТИ.

— Мы сейчас говорим не об этом, Северус. Поттер пропал, а магическому миру все еще нужен герой. И им будет Невилл. В том, что Том скоро возродится, я не сомневаюсь.

— Но Лонгботтом? Альбус, и какая это сила, которая есть у него и не известна Темному Лорду? Патологическая неуклюжесть и рассеянность?

— Северус, ты несправедлив. Мальчик победил Темного Лорда в этом году, когда он был в теле Квирела.

— Альбус, он сделал это, не так произнеся "Люмос"! "Люмос", Альбус, этот гриффиндорец произнес "Люмериос". Ему повезло, что Квирел поскользнулся на намасленном заклинанием полу, упал и загорелся, потому что огонь перекинулся на перепачканную в масле мантию. Просто Квирелл тоже кретин. Но Темный Лорд кретинизмом никогда не отличался.

— Ничего, я верю в его везение. Конечно, будь здесь Гарри, было бы куда проще, но мальчик исчез.

— Кстати, о нем. Вы долго думали, когда объявили мальчика сквибом?

— Мы с Корнелиусом решили, что это лучший вариант, Северус. Представь, как отреагировало бы общество на исчезновение мальчика-который-выжил.

— Ну да, вы с Фаджем потеряли бы свои места.

— Северус!

— Что Северус? Вы же не будете отрицать, что сами отправили мальчика в эту жуткую маггловскую семью.

— Да, но кто же знал?

— Ну, знаете, я невзлюбил в свое время Петунью, а потом еще и ее жирного муженька с первых секунд знакомства. А вы еще и напридумывали о его сквибоподобной жизни в любящей маггловской семье. Альбус, вы хоть ищете этого ребенка?

— Его не получается найти никакими способами, Северус.

— И вы списали его со счетов.

— Мальчик мой, я не понимаю, почему тебя так волнует сын Джеймса Поттера.

— Я не думаю о нем, как о сыне Джеймса Поттера, Альбус. Он еще и несчастный потерявшийся ребенок. А еще сын Лили Эванс. Кстати, о Поттере старшем. Вы решили, что это правомерно — отдать мантию— невидимку Поттера Лонгботтому, еще и как собственность Френка?

— Северус!

— Что Северус? Я учился с Джеймсом Поттером. Не заметить его чертову мантию я не мог. И тем более не заметить мантию Лонгботтома.

— Гарри эта мантия сейчас не поможет, а Невилл счастлив.

— А Поттер счастлив? Мне не нравится ваше отношение к сложившейся проблеме. Что вы будете делать, если Поттер объявится?

— Что-нибудь придумаю. Да и про мантию он не узнает, откуда? — директор сверкнул своими очками-половинками. — Я думаю, что эта тема исчерпала сама себя.

— Как скажите, директор.

— Итак, молодежь, я считаю, что вам пора сообщить наши планы на будущее. — с важным видом произнес Кобдейн, стоя перед пятнадцатью детьми.

— Как мило с вашей стороны, — прошептала Марта.

Гарри улыбнулся. Он был более чем согласен с новой знакомой.

— Вы все прошли некоторое обучение, все уже ходили на боевые задания и уже убивали. Кто-то чаще, кто-то реже. Но все вы знаете, что и как нужно делать. Дальнейшее ваше обучение будет проходить в форме выполнения заданий в группах. Отныне вы должны самостоятельно выполнять абсолютно ВСЕ составляющие операции. Вас здесь пятнадцать человек, это означает, что выполнять задания вы будете в группах по трое. Для каждого задания будет набираться новая группа, чтобы вы смогли не просто проявить себя, но и как следует изучить плюсы и минусы своих партнеров по команде. У вас все лето на подготовку и знакомство друг с другом. Первого сентября вас отвезут на место выполнения первого задания. Вопросы?

— Что значит "отвезут на место выполнения"? — спросила Дарина

— Это значит, что операции будут проходить в разных странах мира. Сначала задания будут достаточно простыми, потом будут усложняться.

— Целью заданий не всегда является убийство? — спросил Гарри, хмуро глядя на Кобдейна. Он мог бы и предупредить их о такой радикальной смене планов. Мог бы... Но он не воспринимал детей-убийц как равных себе. Это раздражало.

— Верно. Иногда это будет добыча того или иного артефакта или вещи.

— Зачем? — шепотом спросил Влад.

— Чтобы, если спрос на киллеров вдруг снизится, мы могли работать домушниками. — также шепотом ответил Гарри, но похоже его услышали все. Вернее, он хотел, чтобы его услышали все.

— Это все. Теперь свободны.

Глава 5

Лето прошло в тренировках и попытках наладить друг с другом дружеские отношения. Гарри, Дэн и Бека нервничали не меньше остальных — им предстояло не только работать порознь, но и отвечать за других участников своих новых команд. Одно дело отвечать только за себя, рисковать только собственной жизнью и безопасностью, и совсем другое вести кого-то на верную гибель.

Первые группы уже были набраны. Гарри предстояло работать с Владом и Мартой, Бекке — с Эдрианом и Сейраном, а Дэну — с Ленцем и Элиусом. Составы остальных групп троицу не сильно волновали в преддверии путешествия "туда, не знаю куда".

А третьего сентября, благополучно вернувшись в Италию, троица с невозмутимым видом обсуждала выполненные задания. Гарри ездил в Алжир. Его цель — убийство мелкого торгаша запрещенными зельями и ингредиентами, который перебежал дорожку какой-то крупной шишке. Это оказалось легко — всего один телохранитель, который так медленно доставал свою волшебную палочку, что Гарри успел убить и его, и собаку торгаша, с громогласным лаем накинувшуюся на молодого киллера. После выполнения задания мальчик минуту помедлил, а потом решил, что такое огромное количество зелий и ингредиентов пригодиться и ему, и Дэну. Влад идею поддержал. Марта, брезгливо сморщив носик, стояла в стороне. Лавка была опустошена в течение 30 минут, здание сожжено, как и было указано в задании.

— Ты страдаешь клептоманией? — спросила Марта, слушавшая, что Гарри рассказывает друзьям.

— Что ты, Марта. Я страдаю только от твоего высокомерного вида, думаю, как и все здесь присутствующие.

— Между прочим, то, что вы с Владом делали, называется воровством.— не обратив внимания на слова брюнета, продолжила Марта.

— Во-первых, не воровство, а мародерство — это разные вещи. — улыбнулся Гарри, — а во-вторых, не будешь же ты мне говорить, что воровать — плохо. Убивать — тоже плохо, но и ты, и я этим живем.

— Я всегда думал, что Гарри Поттер — герой, — произнес в пустоту Питер.

— Неправда, Пит. Еще три месяца назад ты считал, что он просто сквиб. — произнес Саид.

— Да, но все равно герой.

— А он оказался убийцей, вором и мародером, — усмехнулся как-то зло Гарри. — Привыкай, мир отнюдь не так хорош, как хотелось бы. Гарри Поттер — киллер, Дамблдор — старый манипулятор. Я прямо вижу, как рушатся твои идеалы.

— Мир не так хорош, как кажется, сказал один двенадцатилетний убийца другому.— грустно улыбнулась Дарина.

Оставшийся месяц они изучали... наверно, их наставники считали это программой второго курса волшебной школы. Но ребята сомневались, что второкурсники в Хогвартсе или Дурмстранге изучают массовое оживление статуй или невербальные чары. Но не будешь же ты говорить это преподавателю, когда он с пеной у рта доказывает тебе обратное. Тут, как и везде, действовали два школьных правила: учитель всегда прав и если учитель не прав, смотри первое правило.

Октябрь — и снова задание. Легко, быстро и оперативно выполненное всеми группами. Ангелы Смерти, как стали официально называть другие киллеры этих детишек, четко и быстро выполняли задания. После чего, подражая примеру Гарри Поттера, начинали по— быстрому мародерствовать. И никакие попытки остановить их успехом не увенчались. "Мы набираем себе и друзьям сувениров", — однажды произнесла вонючка Марта, с нетерпящим пререканий тоном.

Один месяц — одно задание. Это вошло в привычку, стало чем-то само собой разумеющимся, даже несмотря на то, что раз от раза задания становились все сложнее.

Так прошел год. Еще один год, в течение которого ребята хорошо узнали друг друга, изучили сильные и слабые стороны своих партнеров.

— Гарри, ты "Ежедневный пророк" читал? — спросила Юми, улыбнувшись самому сильному из Ангелов.

— Нет, что там еще произошло интересного?

— О, там снова Лонгботтом. — усмехнулся Дэн, протягивая другу газету.

— Снова этот толстячок? И что на этот раз спас?

— На этот раз не что, а кого. — ответила Марта. После того, как им повезло оказаться друг с другом в одной команде шесть раз из девяти, они стали нормально общаться. Иногда Марта даже переставала делать недовольное лицо, общаясь с Гарри и компанией без брезгливости и высокомерия. — Джинни Уизли, первокурсницу.

— Какой молодец! И от кого?

— От злого духа Волдеморта, поселившегося в дневнике.

— Да что такое? Волдеморту что, заняться больше нечем, кроме как вселяться во что-то или кого-то, находящегося в Хогвартсе.

— После того, как ты его развоплотил, он потерял былой лоск и теперь занимается мелким хулиганством. — улыбнулась Бека.

— А еще Невилл Лонгботтом победил василиска! — с горящими от восторга глазами сообщи Питер.

— Василиска? — ошарашено повторил Гарри. — И как он это сделал?

— Ну, они с Дамблдором...

-Старым пнем, — поправил Питера Влад...

— Нашли вход в Тайную Комнату и изгнали василиска из школы.

— Аааа... — разочарованно протянул Гарри. — Я думал, победил.

— Ну, это же победа — василиск уполз.

— Пит, какой же ты наивный, не могу. Василиск, он кто? Он гигантская змея. Он как уполз, так и приползет обратно. И плевал он на Дамблдора и Лонгботтома с самой высокой башни Хогвартса.

— С чего ты взял?

— Василиск — необычная змея, особенно если он обитает в Хогвартсе со времен самого Слизерина. — с этим было сложно поспорить, поэтому разговор быстро переключился на другие темы. Например, на обсуждение чудесного набора шелковых платков, которые Дэн, Элиус и Ленц привезли девочкам в качестве сувениров из последней поездки в Китай. А заодно о самом Китае, с его прекрасными архитектурными традициями.

Лето ознаменовалось побегом Сириуса Блэка, как-то связанного с историей гибели родителей Гарри. Мальчик с друзьями перерыл всю возможную информацию, чтобы узнать, что Сириус Блэк — крестный Гарри Поттера, и человек, предавший семью лучшего друга.

— Гарри? — с озабоченным видом произнесла Юми. Сейчас вокруг чересчур молчаливого Поттера сидела все женская половина их коллектива, готовые его утешить и выслушать. Мальчик пустым взглядом смотрел на бумаги, говорившие о его родстве с Блэком. Мысли бродили в голове, пихая одна другую. Гарри чувствовал, что в этой истории, несомненно, есть какой-то подвох. Есть, это видно невооруженным глазом, но где он... Ответ на вопрос бился где-то на краю сознания, но ухватиться за нужную мысль так и не получалось. Это раздражало даже сильнее, чем усиленное внимание к его скромной персоне со стороны девочек.

— Что-то тут не так, — произнес он.

— Что именно, Гарри?

— Ну, хотя бы то, что два года назад, когда мы искали информацию обо мне и моих родных, о Сириусе Блэке не было ничего, кроме информации о совместных отработках с моим отцом. Но все равно, что-то тут не так.

— Не переживай, мы его найдем, — произнесла Дарина.

— И убьем, медленно и мучительно убьем, — добавила Марта.

— Я не об этом. В этой истории про предательство что-то не так. Идиоты газетчики считают, что Блэк ищет меня, чтобы отомстить за смерть своего господина.

— Логично, — пожал печами Элиус

— А авроры из охраны Азкабана говорят, что последние несколько дней перед побегом он только и говорил "Он в Хогвартсе", "Он в Хогвартсе". Неувязочка выходит, меня в Хогвартсе нет и не было.

— Может, Блэк этого не знает? — пожал плечами Дэн. Судя по задумчивому выражению на его лице, он тоже чувствовал, что в истории что-то явно упущено.

— Я в этом сомневаюсь, Дэн.

— Знаете, что-то тут не ясно с предательством.— произнес Сейран, теребя янтарные четки. — Он твой крестный. Это ведь не просто пустые слова. В магическом мире крестный и крестник связаны, как правило, каким-нибудь ритуалом. Он не может причинить тебе вред, даже косвенный, не убив при этом себя.

— А он жив.

— А значит, он не предавал твоих родителей.

— С этим мы разобрались, он не предавал Поттеров. Но ведь кто-то их предал. Это мог сделать только хранитель тайны Поттеров, значит, их хранителем был кто-то другой, — произнес Дэн. — И тут мы приходим вот к какому вопросу. Предположим, Блэк был хранителем тайны, а кто проводил ритуал? Тут должен быть третий человек, чтобы закрепить клятвы сторон и завершить ритуал.

— Получается, где-то в Англии бегает мой крестный, который ни в чем не виноват, но которому грозит, в случае поимки, поцелуй дементора? — голос мальчика спустился до шепота.

— Гарри, — успокаивающе погладила его по плечу Марта.

— Марта, я не собираюсь плакать, так что расслабьтесь. Я вообще не плачу, так что, — мальчик улыбнулся, — даже не надейтесь увидеть мои слезы.

— Какой облом, а я так на это надеялся, — усмехнулся Саид.

Еще один год прошел по накатанной программе: операция раз в месяц, занятия по "школьной" программе. Изучая пыточные заклинания и сложные лечебные чары, ребята всерьез уверились, что занимаются они по программе аврорской академии. Мозги пухли от знаний, тело ломило от изматывающих каждодневных тренировок, душа болела от постоянного беспокойства за находящегося в бегах крестного и рискующих собою друзей.

Операции становились все опаснее. Во время выполнения последнего такого задания Эллиус чуть не остался без ноги, Дарина обзавелась ожогами на руках, а сам Гарри получил целый букет малоприятных проклятий, после которых пришлось неделю отлеживаться в постели, отказавшись от применения магии.

— Гарри! Гарри!!! — Юми со счастливой улыбкой на лице впорхнула в комнату. Гарри, Дэн, Влад и Саид играли в покер, причем первые трое проигрывали, а Саид сиял как начищенный галеон. Называется, решили научить парня играть.

— Юми, что-то случилось?

— Да, случилось. Сириус Блэк оправдан Визенгомотом.

— Что?!

— Так написано в газете. Вот, держи. — Гарри выхватил газету и стал просматривать статью.

— Мне нужно поговорить с Клодом. — Гарри вскочил с места, попутно уронив на пол стул, на котором сидел, и выбежал из комнаты.

О чем мальчик говорил со своим опекуном осталось тайной для всех остальных — рассказывать он не собирался, а выпытать из Гарри информацию против его воли было просто невозможно.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор. — в кабинет директора Хогвартса вошел высокий молодой мужчина. Его лицо было слишком бледным, тело нездорово— худым, но в глазах горел веселый огонек, который не смогли потушить за двенадцать лет дементоры Азкабана.

— О Сириус, мальчик мой, заходи, садись. Чаю?

— Нет, спасибо. Я хотел поговорить о Гарри.

— О Гарри?

— Ну, да. Я говорил с Ремусом. Он сказал, что мальчик не учится в школе.

— Да, Сириус. К несчастью.

— Почему? — директор задумался, какую же версию выдать.

— Понимаешь, мой мальчик, нападение Темного Лорда не прошло для него бесследно. Его магия угасла. — директор печально вздохнул и опустил глаза в пол.

— Он стал сквибом?

— К сожалению.

— И где он сейчас?

— Он живет с семьей своей тети среди магглов. Лучше не травмировать мальчика, рассказывая ему о прелестях магического мира, которых он никогда не испытает .— Сириус понурил голову. Вот уже месяц после официального оправдания он только и мечтал о том, как заберет к себе мальчика, как будет счастливо жить с ним. Крестник и крестный отец. Мечта рухнула, как и многие мечты до этого, как и вся его жизнь, загубленная холодом Азкабана.

— Я хочу его увидеть.

— Сириус, это невозможно. Пойми, он ничего не знает о нашем мире, он почти маггл. Более того, это опасно для мальчика. Твое присутствие может привлечь к нему ненужное внимание. Как думаешь, сколько тайных последователей Волдеморта захотят отомстить за смерть своего господина?

— Я буду осторожен. Мне очень нужно его видеть. Вдруг ему плохо там?

— Сириус, он вполне счастлив. Он живет в хорошей любящей семье...

— Альбус, а теперь скажите честно, что с мальчиком.

— Что? Сириус...

— Профессор Дамблдор, я никогда не поверю, что сын Лили может быть счастлив в семье Петуньи. Я общался с Лили и более чем наслышан об отношениях двух сестер. Что с Гарри?

— Он пропал.

— Что? Куда? Когда?

— Почти 8 лет назад. Сбежал из дома. Найти его не получается. Полагаю, это из-за защиты, которую подарила ему перед смертью Лили.

— Он жив?

— Да, но найти его невозможно.

— Почему вы мне не сказали?

— Я не хотел тебя травмировать еще сильнее, мой мальчик, прости.

— Вы его ищете?

— Да.

— Да?

— Ты должен понимать, Сириус, его не получается обнаружить ни совами, ни зельями, ни артефактами.

— И вы забросили поиски.

— Приостановил.

— Ясно, спасибо за разговор. Не буду больше отвлекать вас от дел, профессор.

— Сириус, мальчик мой.

— Прощайте, Альбус. — мужчина быстро вышел из комнаты, громко хлопнув на прощанье дверью.

— Слушай, у тебя не осталось шерсти мантикоры? — ввалился в комнату к Гарри малолетний специалист по зельям.

— Посмотри в ящике с ингредиентами.

— Ага, а это где?

— Дэн, шкаф по левую руку от тебя, второй ящик снизу. Когда ты только запомнишь?

— Мантикора меня закусай!

— Что там случилось?

— У тебя тут целая банка желчи огненной саламандры!

— В этом есть что-то криминальное?

— Нет, но ты мог бы сказать.

— Хорошо, в следующий раз дам объявление в газету "Есть банка желчи, отдам в хорошие руки". — серьезно произнес Гарри. Дэн рассмеялся.

— Чем ты там занят? — мальчик подошел поближе к другу и заглянул через его плечо, чтобы увидеть толстый альбом с фотографиями и вырезками из газет. — Что это?

— Все о Гарри Потере: его родственниках, крестном и так далее. А еще у меня есть вот это. — кивок в сторону горы газет.

— Мать моя женщина!

— А я думал, твоя мать мужчина, — яда в голосе Гарри хватило бы, чтобы отравить стадо слонов. Он не очень любил, когда друг ругается, а тот где-то нахватался самых разнообразных ругательств. — Я подписался на "Ежедневный пророк". Эта мерзкая газетенка слишком часто печатает статьи, касающиеся моей скромной персоны, чтобы я игнорировал эту газету.

— Это за сколько лет?

— За последние шестнадцать.

— Зачем?

— Хочу знать, что происходило до моего рождения. Здесь часто упоминаются имена молодых перспективных авроров Сириуса Блэка и Джеймса Поттера. Еще, что они были в хороших отношениях со старым пнем.

— Думаешь, ритуал хранителя проводил Дамблдор?

— Уверен на 75%. А еще мне любопытно, как я оказался у Дурслей.

— Извини?

— Как я из Годриковой лощины попал в дом к Дурслям? Не сам же я туда пришел, в дверь постучал и лег на порог. Меня туда кто-то любезно доставил. Я хочу знать, кто подставил мне такую свинью.

— А. Хочешь знать, кому стоит в первую очередь оторвать голову? — мальчик вздрогнул. Еще со времен Пернека фраза "оторвать голову" для Гарри означала куда больше, чем для других, хотя бы по той причине, что он отделил-таки голову Пернека от его туловища. Гарри не жалел об этом, этот человек заслужил смерть, но картинка с утопающей в крови ванной и отрубленной человеческой головой в углу комнаты прочно засела в голове. Как никак первое убийство. Или второе? Волдеморта считать или нет?

— Гарри! Прием, земля вызывает.

— Отстань Дэн. Я просто подумал о...

— Пернеке.

— Да. Если бы он не напился и не избил нас, я не убил бы его, Вили не стал бы просить помощи у Клода, он нас не увидел бы ...

— Столько разных "если", Гарри. Помнишь, как говорил наш преподаватель по истории: "История не терпит сослагательного наклонения."

— Гарри, — в комнату вошел Сейран, — привет!

— Привет, что-то случилось?

— Да. Тебя ищет Ричардсон. — Ричи Ричардсон был тощий, длинноносый и похожий на крысу мужчина лет 30, с плешивой головой, светло-русыми волосами и бесцветно-голубыми глазами. Один из партнеров Кобдейна, а значит, еще один начальник.

— И какого черта ему от меня понадобилось?

— Не знаю, но не от тебя, а от нас. Он еще звал меня и Дэна.

— И никого из девчонок не звал?

— Нет. Так вы идете? Ричардсон злой как разъяренный гиппогриф, схватил меня в коридоре, наорал и потребовал, чтобы я вас привел. Псих.

— Дэн, ты ему что-нибудь делал? Там, кнопку на стул или яд в стакан?

— Нет. А ты?

— Тоже. Ладно, пошли. Узнаем, что от нас надо этому шизоиду.

— Где вы были? — заорал Ричардсон, стоило ребятам зайти в комнату. Он был бледен, щеки горели, зрачки были странно расширены. Одним словом, он был немного не в себе.

— У себя в комнатах. — нарочито спокойно ответил за всех Гарри — признанный лидер этой компании.

— Вы должны сразу являться по первому же приказу!

— Нет. — покачал головой Гарри.

— Что? Что ты сказал?

— Я сказал, мы не слуги, чтобы кидаться сюда по первому же вашему приказу.

— Вы работаете на меня!

— Не на вас, а на мистера Кобдейна. И не слугами, а киллерами. Есть разница.

— Черт с вами, для вас троих есть задание.

— У нас отпуск.

— Ты меня уже достал, малец. Отменяется ваш отпуск. У вас задание. Через два часа самолет в Польшу. Там, к западу от города Быдгощ, располагается Черная Усадьба. Цель — хозяин усадьбы. Что не понятно?

— Все непонятно. Что за Быдгощ? Как далеко эта Черная усадьба? Как выглядит ее хозяин. Мы должны обо всем этом сами догадаться? Или по усадьбе походить, поспрашивать? — спросил Гарри.

— Два километра от Быдгоща к западу. Черная Усадьба...Черт вас подери, усадьба! Она черная! Что тут непонятно? Вот фотография цели, зовут Джон Блуленд.

— Настоящее польское имя, — усмехнулся Сейран.

— Все, марш. Нечего мне глаза мозолить. Выход через 40 минут, не успеете — пойдете так, как есть: без вещей и, если надо, без одежды.

Мальчики пожали плечами и разошлись переодеваться. Спорить с Ричардсоном не было смысла. Кобдейн уехал, так что "дядя Ричи" был сейчас за главного.

Потом был самолет до Варшавы, два часа поездки на маггловском автобусе до города с идиотским названием Быдгощ и пробежка в направлении запада через какой-то лес, пока не стала видна Черная усадьба. Это было огромных размеров здание, выполненное из черного камня, с черной черепицей на крыше, черной каменной оградой и черными чугунными воротами.

— Черной-черной ночью, в черном-черном доме, в черной-черной комнате... — прозвучал в тишине знакомый голос Элиуса.

Гарри резко обернулся в сторону раздавшегося звука, чтобы увидеть в нескольких метрах от себя Сая, Элиуса и Питера, скрывающихся за кустом и разглядывающих огромное черное здание.

— Элиус!

— Гарри?

— Нет, Мерлин в камуфляже. Что вы тут делаете?

— Э... Сидим в засаде. Нас Ричардсон на задание отправил, а вы чего?

— Похоже, у Ричардсона склероз. Отправил на одно задание две группы, — пробурчал Дэн, наблюдая, как трое товарищей перебегают от своего куста к их кусту.

— Вы не в курсе, зачем сюда отправили две группы? — спросил Питер

— Нет. Вернемся обратно, спросим нашего горе-лидера. А пока... — Гарри задумался. В сложившейся ситуации было что-то неправильное, что-то настораживающее. Но что? В который раз парень проклинал себя за то, что не может объяснить свои чувства и ощущения. — Дэн, проверь, какие на здании охранные чары.

— Так... Запирающие на воротах, сигнальные вдоль всего периметра стены. О, еще сигнальные... Как интересно, и еще сигнальные и тянутся они ... Черт!

— Уходим отсюда, живо, — скомандовал Гарри, вскакивая с места. Остальные пятеро мальчиков не отставали.

В лес, быстрее. Не сбавляя скорости, пролетая над пнями и кочками, подальше от усадьбы с ее охранными чарами, уже обнаружившими нежданных гостей. Поздно!

— Так, так, так, — протянул противным голосом мужчина, прислонившийся к толстой сосне. Гарри клял себя, на чем свет стоит, за невнимательность. Как, спрашивается, человек с двухлетним опытом аналогичных походов, мог упустить такой важный пункт, как проверка на следящие чары? И, тем не менее, он упустил этот важный момент — за спинами мальчиков стояло около десяти мужчин с направленными на юных киллеров палочками. В эту минуту он вспомнил, что однажды такое уже с ним случалось, но тогда ситуацию спасла Реббека. Она мило улыбнулась бугаям-охранникам и заявила, будто они заблудились. Будь она здесь и улыбнись этим парням, они тоже поверили бы, что перед ними группа потерявшихся детишек. И вообще, тут сплошной Бермудский треугольник, в котором все теряются. Но к счастью, или нет, Реббеки с ними не было. Гарри с сожалением подумал о том, что в свои почти четырнадцать выглядит, как минимум, на шестнадцать, как и его товарищи, а значит, претворяться невинными детками тоже бессмысленно. Оставался один выход, и то не очень удачный, молчать. Последнее, что мальчик помнил — сильный удар. Потом наступило забытье.

Очнулся Гарри в небольшой камере. Из одежды на нем остались рубашка и брюки, даже ботинки, и те отобрали. Мальчик представил, сколько всего охрана нашла в их вещах. Помимо палочек, у каждого были пистолеты, запасные обоймы для них, кинжалы, а у Дэна и Сая — еще и целая куча метательных ножей.

— Гарри, — донесся хриплый шепот из-за стены.

— Дэн?

— Гарри, ты в порядке?

— Да, а ты?

— Тоже. Пока что. Что будем делать? — у Гарри защемило сердце оттого, что у него нет никакого плана, а друзья на него надеются.

— Молчать, Дэн. Молчать. Пока мы ничего не говорим, у них есть стимул держать нас в живых. Как только расколемся — всем и сразу настанет конец.

— Нас будут пытать? — донесся всхлип Питера.

— Да, Пит, будут. Главное, держись. Я пытаюсь что-нибудь придумать, мы выберемся. Должны выбраться.

— Я буду молчать, Гарри. — пообещал мальчик. Сейчас он больше чем когда-либо походил на ребенка. Замерзшего, напуганного, одинокого ребенка.

— Держись, Пит.

Допрос не заставил себя долго ждать. Оказалось, Ричардсон, поганая скотина, отправлял уже пятый по счету отряд, чтобы убить Блуленда. Так что мальчиков ждали, охрана была такая, что муха не смогла бы незаметно пробраться к усадьбе. А тут шесть мальчишек. Внутри у каждого вскипал гнев на мерзавца, отправившего их на смерть. Их спрашивали кто они, кто их прислал, какая у них цель, почему Блуленда хотят убить. Мальчики молчали. Пусть думают, будто малолетние киллеры осведомлены лучше, чем они — это позволит мальчикам выиграть время. А потом началось самое ужасное — пытки.

Пыточные заклинания были очень разнообразны, уж мальчики это хорошо знали. Но после того, как все молча вытерпели два раунда таких пыток, палачи подключили фантазию. Были плети, раздиравшие плоть до костей, были пытки каленым железом и многое — многое другое.

Гарри насчитал уже два дня. Два дня ада, боли и мучений. За это время он начал уважать Питера, который до последнего сдерживал крик, потому что пообещал молчать. Вчера ночью Пит впервые не выдержал. Его полный боли крик заставил вздрогнуть подземелья, в которых держали пленников. Остальные пока еще могли молчать, но надолго ли? Гарри поклялся себе, что откусит себе язык, если потребуется, но не закричит. Никто не увидит его слез, никто не услышит от него мольбы о пощаде. За себя он не боялся, черт с ней, со сломанной в нескольких местах рукой, с поломанными ребрами, разодранной кожей на спине. Было больно оттого, что он не знает, как выбраться отсюда, как спасти свою команду. Мозг лихорадочно соображал и не находил ответа. Единственная надежда пока была на то, что их будут искать. Ведь Ричардсон должен понимать, что если мальчики не вышли на связь, значит что-то случилось. А Кобдейн будет искать их до тех пор, пока не получит хотя бы трупы, в этом Гарри был уверен. Вот только хотелось, чтобы это случилось до того, как они умрут.

На третий день не выдержал Сейран— его крик был слышен больше часа. Потом он охрип. Гарри, Дэн, Сай и Элиус еще держались.

На четвертый день у Гарри появился план побега. Он изучил корридор, по которому его водили на пытки и обратно, запомнил точное количество охранников и палачей, выучил их жесты, голоса, привычки. Он думал только о том, как сбежать, только о том, как спасти себя и товарищей, пока еще не поздно.

На пятый день он понял, что уже становится поздно. Сай так и не сдался, так и не издал ни одного звука, он молчал до конца. Его убили. Для Питера это был тяжелый удар, Гарри слышал, как тот рыдал в своей камере. Не оттого, что он был близким другом погибшего мальчика — он понял, что скоро настанет его черед. А умирать не хотелось. Черт возьми, мальчику было только четырнадцать лет! почему он должен умирать? Гарри, несмотря на усталость и боль, ставших его постоянным спутником, думал только о побеге, жил только этой мыслью.

План был готов. Завтра, завтра его и Дэна будут вести по одному коридору. Всего трое охранников. Было еще трое, но их отвлечет Элиус. На Питера надежды не было — он сейчас был не в том состоянии, чтобы суметь что-то сделать. Убить своих надсмотрщиков, забрать у них палочки и все оружие, которое смогут найти. Освободить остальных и сваливать из этой чертовой усадьбы.

И вот настал час Х. Как обычно, пришли трое охранников. Один вывел из камеры его, второй — Дэна. Третий шел впереди, показывая и без того хорошо знакомую дорогу. Пора.

Гарри резко развернулся и ударил коленом в пах идущего за ним охранника, который не ожидал нападения от того полутрупа, каким казался мальчик. Боковым зрением Гарри заметил, что Дэн сделал то же самое, точно в то же время, что и сам мальчик-который-когда-то-выжил. Не отвлекаться. Сильный удар коленом по носу, еще одни, и еще. Третий охранник, наконец, отреагировал на происходящее, но, к счастью для мальчиков, не достаточно быстро. Зеленый луч, сорвавшейся с палочки, зажатой у Гарри в руке, обрывает жизнь мужчины до того, как он успевает что-либо сделать. Помогло мальчику воровское прошлое — незаметно засунуть руку в карман охранника, скрючившегося на полу, но все еще более сильного, нежели ослабленный пытками мальчик. Еще два заклинания, и оставшиеся охранники тоже нейтрализованы. Не сговариваясь, два мальчика обыскивают трупы. Палочки, пара ножей и заветная связка ключей — билет на свободу. А дальше вперед, к камерам товарищей. Убить любого, кто посмеет стать на пути к заветной цели.

Все происходящее расплывалось в сознании, мысли напоминали кашу. Была только одна цель — выйти отсюда и вывести всех своих. Пятеро мальчиков бежали по незнакомым им коридорам Черной усадьбы. Подземелья давно кончились, они бежали вверх, обходя любой коридор, где была охрана, и, убивая любого, кто имел несчастье встать на их пути.

— Сюда, живо! — прохрипел Гарри, ужаснувшись от звука собственного голоса. Он открыл дверь в какую-то комнату, пропустил туда еле передвигающихся товарищей и тихо закрыл ее. — Там шкаф. Дэн, поищи нам одежду, хоть какую-нибудь.

— А зачем вам одежда? — раздался смеющийся голос из другого конца комнаты. Мальчик направил палочку на говорящего и только потом понял, что мужчина перед ним и есть их "цель". Джон Блуленд. Живой, здоровый, смеющийся над их болью.

— Мы решили, что в гостях хорошо, а дома лучше. И теперь собираемся домой. — ответил Гарри, улыбнувшись "жертве".

— А если я скажу, что вы никуда не пойдете? Соскучились по мамочкам, детвора? Сколько вам? Восемнадцать? Семнадцать? Молокососы, вздумавшие, что способны меня убить.

— Четырнадцать.

— Чего?

— Нам четырнадцать. Почти всем. Мне пока еще тринадцать, но до своего дня рождения я точно доживу, не беспокойтесь.

— Четырнадцать? Тринадцать? В мире что, не осталось киллеров, и чтобы убить меня отправляют школьников?

— Где выход?

— Что?

— Мне повторить? Дурно со слухом? Где. Выход. Из этой. Чертовой. Усадьбы.

— А если я не скажу?

— Я отрублю вам руку.

— Не смеши меня, мальчик. Вы отсюда не выберетесь. Скажи, кто вас послал и почему, и вы умрете быстро.

— Сейчас задаю вопросы я. Где выход? Я считаю до трех. Раз. Два. Три. Где выход? — мужчина рассмеялся. Он смотрел на измученного пытками озлобленного мальчика и смеялся над забавностью всей этой ситуации.

— "Силенцио", — смех замолк. — "Экспелиармус". "Секо"

Заклятее получилось действительно невероятно сильным— рука мужчина со стуком упала на пол. Его глаза в ужасе расширились, глядя на отрубленную по локоть конечность. Кричал он или нет, не было понятно.

— "Финитэ". Вы поняли, что я не шучу? Где выход? Говорите, пока у вас еще осталось, что отрубить в следующий раз.

— Отсюддд..а ннналево, прямо до первооого перехода и вниззз,— еле выговаривая слова, произнес уже однорукий мистер Блуленд.

— Я потерял здесь боевого товарища, вы — руку. Мы квиты. Так что ... "Авада Кедавра". Дэн?

— Одежда тут. В ванной вода, бинты и кое-какие лекарства и зелья.

— Хорошо, я заблокирую дверь. Нужно привести себя в порядок.

— Нужно забрать Сая, — прошептал Питер.

— Что?

— Сай. Он остался внизу, в той самой камере, где его держали. Нужно его забрать, он был нашим товарищем.

— Мы заберем его, Пит. Заберем.

Дальше все было как в тумане. Снова пробежка вниз за телом Сая, которое Дэн трансфигурировал в маленькую статуэтку воина и засунул в карман.

— Так мы его точно донесем, — объяснил шатен.

Потом пробежка наверх и к выходу, который указал перед смертью хозяин имения. Неважно, сколько людей попадалось по пути. У мальчиков была цель — выжить. Если для этого нужно было кого-то убить, они убивали. Если надо было убить сто человек — убивали сто.

Наконец, лес. Два километра, бег с препятствиями в виде деревьев, вперед из последних сил. Добежать до автобусной остановки у окраины города Быдгощ, позвонить Мэту, прохрипеть в трубку, где они находятся и ждать. Через тридцать минут мальчиков вывели из полузабытья множественные хлопки аппарации — помощь пришла.

— Гарри? О, Мерлин, Гарри!

— Мэт?

— Они тут, мистер Кобдейн! Сюда, — шаги, голоса.

— Их только пятеро.

"О, какая проницательность, они, оказывается, умеют считать до пяти", — пронеслось в больном мозгу Гарри.

— Гарри, Гарри! Где Сай? Гарри!

— Мертв. Сай мертв. — прохрипел Гарри и потерял сознание.

Глава 6

Гарри не приходил в себя две недели. Оказалось, он пострадал куда сильнее, чем думал. Когда он проснулся, первым делом спросил о состоянии друзей.

— Дэн уже почти поправился, — с какой-то вымученной улыбкой сообщила Бекка. — Элиус тоже в порядке. Ты сильно пострадал, отдыхай.

И так происходило каждый раз, когда он спрашивал, как остальные. Это раздражало, нервировало и пугало. Однажды он просто не выдержал, встал с кровати и, еле переставляя ноги, поплелся в кабинет Клода.

— Гарри? Что ты тут делаешь? Тебе нужно лежать и поправляться, ты очень сильно пострадал. Мы думали, что потеряли тебя.

— Я хочу узнать, что с остальными. Со всеми!

— Гарри.

— Клод!

— Питер умер, так и не проснувшись. Сейран тоже. Мне очень жаль. — коротко и без эмоций ответил мужчина. Гарри не сказал ни слова. Просто вспомнил долгий крик Сейрана, от которого в жилах стыла кровь. Вспомнил, как за стеной плакал Питер. Плакал, кричал, но так и не заговорил на допросе, потому что тогда их всех перебили бы за ненадобностью.

— Мне нужно отдохнуть, — произнес Гарри шепотом. Наверно, впервые за всю его сознательную жизнь, слезы готовы были выплеснуться из его глаз. Но это желание он подавил в зародыше. Нужно пережить эти потери, стать сильнее, отомстить за смерть товарищей и суметь защитить остальных друзей.

— Да, конечно, иди.

Еще неделю Гарри отказывался с кем бы— то ни было разговаривать. Он думал, строил планы, обдумывал месть.

— Гарри, — в комнату вошла Юми. При взгляде на хрупкую фигурку девочки у брюнета сжалось сердце. Сай был ей не просто другом или товарищем. Брат-близнец — это же кусок тебя самого, частичка твоей души.

— Мне очень жаль, Юми. Прости.

— За что?

— Я не уберег его.

— Не ты его туда отправил.

— Не я.

— Ты что-то намерен делать?

— Ты о мести, Юми?

— О ней.

— Да, намерен. Скоро, очень скоро.

— Хорошо, тогда я ничего делать не буду. Как ты сам? После того, как умер Сейран, мы боялись, что ты будешь следующим.

— Нет, я — мальчик-который-выжил, меня сложно просто взять и забить до смерти. — Юми улыбнулась. Именно в этот момент Гарри понял, насколько она хороша собой. Тонкая фигурка, почти прозрачная кожа, черные, как ночь, волосы и прекрасные серые, миндалевидные глаза. Как много кореянок обладают серым цветом глаз? Мало. Глаза Юми были похожи на два прозрачных озера, покрытых тонким льдом. Пока он разглядывал и узнавал заново старую знакомую, ее тонкие пальчики сжали его руку.

— Вы принесли тело. — произнесла она.

— Да, Питер напомнил. Теперь и Питера нет.

— Он был хорошим малым.

— Он больше всех нас был ребенком, Юми.

— Ничего, ты и за него отомстишь. — дальше они сидели молча. Слова были лишними, оба топили боль от утраты в желании отомстить. Он, потому что это был его отряд. Гарри чувствовал ответственность за каждую жизнь. Она, потому что потеряла любимого брата.

На следующий день Гарри появился в кабинете, когда обсуждались планы на будущее. Присутствовали оставшиеся Ангелы, Клод Кобдейн и его партнеры. Здесь же был и Ричардсон.

— Я не помешал? — Гарри сел на свое обычное место и с вызовом посмотрел на Кобдейна, Ричардсона и остальных.

— Нет, Гарри, мы как раз обсуждали...

— Разбор полетов, — отрезал Гарри. — Продолжайте, мне очень любопытно.

— Мальчишка, ты мог бы вести себя поскромнее. Ты жив, а трое твоих товарищей погибли. Так что сиди тише воды, ниже травы, пока никто не вспомнил, кто был главным!— выплюнул Ричардсон и тем самым ускорил близость своей кончины.

— Забавно слышать это от тебя, Ричардсон.

— Не смей говорить со мной в таком тоне!

— Ричард! — попытался заткнуть мужчину Кобдейн.

— Тебе бы стоило самому последовать своему же совету, ведь это ты отправил нас на верную смерть.

— Это было обычное задание!

— До нас ты отправил туда 5 групп, Ричардсон. Нас там ждали. Из-за тебя погибло трое моих товарищей, потому что именно ты, вместо одной группы, отправил туда целых два отряда.

— Я надеялся, что хоть кто-нибудь справится с заданием, а вы...

— А мы и справились: я лично убил твоего Блуленда. Вот только в смерти моих товарищей виноват ты, Ричардсон.

— И что с того, уже ничего не поменяешь.

— Нет. Зато можно отомстить.

— Чего?

— Ричард Манфрус Ричардсон, я, Гарольд Джеймс Поттер, вызываю тебя на дуэль чести, любой отказ будет означать клеймо на твоей чести и чести твоего рода. Время и место выбираешь ты.

— Нахальный мальчишка, я тебя по стенке размажу.

— Ричард, отвечай по кодексу! — шикнул мистер Юндерк.

— Я принимаю твой вызов. Сражаться будем через полчаса в дуэльном зале,— мужчина развернулся и выскочил из комнаты. А Гарри с кровожадным блеском в глазах проводил своего противника.

Через полчаса вся компания собралась в дуэльном зале. Ричардсон уже занял свою позицию, Гарри только намеревался это сделать, когда его остановила Юми.

— Что случилось?

— Ничего, просто я хотела пожелать тебе удачи, — девочка крепко обняла его, а потом разжала объятие и отошла к Марте и Дарине.

— К барьеру, Поттер! — крикнул Ричардсон. Гарри встал на позицию и сделал легкий, чисто символический поклон, в знак того, что он чтит традиции.

— Авада Кедавра! — выпалил Ричардсон, не целясь. Зеленый луч пролетел мимо и вошел в стену.

— Айс спиар! — ледяное копье вырвалось из палочки Поттера и чуть не пробило голову мужчине, который успел вовремя нагнуться. Попутно мальчик отправил несколько невербальных заклятий, которые соперник легко отбил.

— Авада Кедавра, — и снова зеленый луч пролетает мимо мальчика.

Дуэль длилась минут десять. Гарри использовал боевые заклинания, Ричардсон — только смертельное проклятье и многочисленные щиты.

— Авада Кедавра, — зеленый луч несся точно в мальчика, отскочить Поттер уже не успевал. И вот мгновенье, зеленый луч почти вошел в тело и... И ничего не случилось. Вообще ничего. Мальчик в шоке смотрел туда, куда был направлен луч. Еще больший шок отобразился на лице Ричардсона.

— Ты, кажется, забыл, с кем имеешь дело, Ричардсон. Я отразил смертельное проклятье, когда мне был только год, неужели ты думал, что сильнее Волдеморта? Что ты сможешь справиться со мной? — Гарри блефовал. Он сам не верил в то, что говорил. То, что он жив — чудо. Но, живя в мире магии, перестаешь верить в чудеса, поэтому мальчик был уверен, есть логическое объяснение случившемуся. Но Ричардсону это знать необязательно.

— Экспелиармус! — палочка мага влетела в руку мальчика. — Ты проиграл.

— Хорошо, я признаю поражение. Что ты хочешь, пацан?

— Ты не понял? Ты не выживешь. Из-за тебя я потерял друзей, ты же потеряешь жизнь.

— Нет! Ты не можешь.

— Могу, меня этому учили с самого детства, помнишь? И я хочу занять твое место в руководстве нашей веселой организацией, — испуг и изумление читались на лице мага.

— Откуда?

— Почитал в библиотеке кодекс ордена "Несущих смерть". Прощай. Авада Кедавра.

Тело Ричарда Ричардсона безвольной кучей опустилось на пол дуэльного зала. Гарри Поттер отомстил за смерть друзей и занял одну из руководящих должностей в этой организации.

— Гарри.

— Клод?

— Я поражен. Ты... Я горжусь тем, что являюсь твоим опекуном. Добро пожаловать в Орден!

— Спасибо.

Дальше были поздравления от остальных членов ордена "Несущих смерть", вопросы про Аваду, которая не действовала на мальчика, долгие и бессмысленные разговоры.

— Гарри! — на шею парню кинулась Ребекка. — Я так испугалась, когда луч попал в тебя. Мерлин, если бы ты погиб, я своими руками придушила бы Ричардсона.

— Думаю, я бы тебя опередил, Бека. — произнес Дэн, дружески похлопывая Гарри по плечу. — Ты молодец, Гарри.

— Гарри. — к ребятам подошла Юми, еще более бледная, нежели вчера, с высохшими дорожками слез на щеках.

— Юми, — улыбнулся Гарри

— Я так боялась, что он тебя убьет.

— Но ведь не убил. Спасибо тебе за это.

— Что? Но я ...

— Юми.

— Ладно, на здоровье.

— Может, поделишься секретом? Что это было?

— Бабочка.

— Извини?

— Я посадила тебе на плечо заколдованную бабочку. Она реагирует на излучаемое Авадой магнитное поле и всегда появляется на пути луча до того, как заклятье достигнет цели.

— О Мерлин, как ты до этого додумалась?

— Это не я. Это была наша с Саем совместная разработка, а идею мы нашли в дневнике бабушки.

— Вы изобрели щит от Авады! — с нескрываемым восторгом произнесла Бекка.

— Если честно, я не уверена, пока это только проект. Но все равно это только между нами. Даже Клоду не стоит говорить, пожалуйста. Сай хотел доработать бабочек и распространить их среди "своих". Теперь нас только двенадцать, так что распространять буду я.

— Конечно. — улыбнулся Гарри, заглядывая в грустные серые глаза девушки.

— Эй, Гарри! — на юношу с двух сторон навалились Дэн и Саид. — Да ты у нас...

— Большой босс, — улыбнулся Ленц. — Как ты до этого додумался?

— До чего?

— Ну, что если победишь Ричардсона на дуэли, то займешь его место.

— Ленц, я думал, это всем известно. Разве нет?

— Вообще-то, нет, — покачал головой Саид. — Где ты об этом узнал?

— В библиотеке нашел книгу "Кодекс Несущих смерть". Там и прочел. Стойте, хотите сказать, что не знали, что мы состоим в ордене "Несущих смерть"?

— Ну да.

— Я думала, мы просто кучка киллеров. Ну ладно, очень-очень большая кучка киллеров. Что там про орден?

— Ну, если кратко, то он был основан во Флоренции в шестнадцатом веке и состоял как из магов, так и из посвященных магглов. Они зарабатывали огромные деньги, выполняя заказы знати и разных королей. Многие готовы были выполнить любое их пожелание, чтобы орден предоставил хотя бы пару своих киллеров на время войны — такими великолепными воинами считались наемники из ордена. Изначально орден возглавлял совет, состоящий из двадцати лучших и опытнейших наемников, но если кто-то из глав совета допускал слишком много ошибок, у него было два выхода. Уйти самому или принять бой от того, кто намерен занять его место. Со времен основания ордена основные правила кодекса не менялись, поэтому...

— Поэтому ты теперь один из глав совета.

— Да.

— Невероятно! Мой лучший друг стал моим боссом. Я так скоро и правда начну тебя ненавидеть — везде и всегда ты первый!

— А ты что, сам планировал убить Ричардсона?

— Ну да, просто не знал, что помимо морального удовольствия, победитель получит такой бонус. — улыбнулся Дэн. — Я рад, что ты избавился от этого...

— Дэн, о мертвых плохо говорить нельзя. — поучительным тоном сказала Ребекка.

— Гарри! — к мальчику стремительным, даже чересчур стремительным шагом для своего возраста, направлялся мистер Юндерк.

— Да, сэр.

— Во-первых, я хочу сказать, что твой поступок вызывает гордость. — в этот момент Гарри почему-то подумал о том, что хвала за то, что мальчик убил на глазах у двух десятков людей другого человека, звучит как-то странно и неправильно, но вслух предпочел ничего не говорить. — А во-вторых, с завтрашнего дня ты должен присутствовать на собраниях глав совета(ов).

В этот момент до мальчика дошло, что он сам, своими руками лишил себя последнего шанса спокойно прожить лето. Захотелось дать себе пару пинков и хороший подзатыльник.

— Это подразумевает участие в составлении планов операций, анализ информации, полученной от разведывательных подразделений, составление вашего с Ангелами индивидуального плана.

— Мистер Юндерк, вы сейчас таким оригинальным способом хотите сказать, что я — дурак?

— Именно, мальчик. Настолько усложнить себе жизнь... Ведь твое собственное обучение и задания никто не отменял. Ладно, завтра тебе уже надо быть на твоем первом собрании, там сам все узнаешь. И еще раз— поздравляю. Прямо как в старые времена, по кодексу. — мистер Юндерк удалился, все еще бурча себе под нос что-то о кодексе, необразованности молодого поколения и великих убийцах прошлого.

— Я влип.

— Точно, друг. — кивнул подошедший Элиус.

— Вы заметили, у меня великолепно получается совмещать неприятное с бесполезным.

— Да ладно тебе.

— Вот именно, Гарри. Ты лучший среди нас, скажу тебе без ложной скромности. — со знанием дела заговорила Марта. — Рано или поздно ты был обязан пробиться к власти. А так даже лучше. И отомстил, и кретина этого, Ричардсона, убрал, и сам у власти оказался.

— Не сердитесь на меня .— улыбнулся зеленоглазый брюнет.

— Как на тебя можно сердиться? — усмехнулась Дарина.

Следующие несколько дней ознаменовались первым для Гарри собранием, на котором он был полноправным участником, вечеринкой — пьянкой в честь повышения Гарри Поттера по карьерной лестнице, устроенной сразу после собрания и, наконец, 14 днем рождения героя магического мира.

— С Днем Рожденья тебя, С Днем Рожденья тебя, С Днем Рожденья, наш самый лучший в мире Гарри Поттер, с Днем Рожденья тебя!!! — заливались двенадцать веселых голосов. Вся кровать Гарри была завалена подарками. От друзей, от Клода и его секретарши, которая все еще души не чаяла в зеленоглазом брюнетике, равно как и во всей троице, от Мэта и Бейса, командира одного из крупных отрядов, сейчас располагающегося в Германии.

Громыхнула музыка, потух свет — и началась дискотека малолетних киллеров, где вход только для своих.

— Гарри. — мальчик повернул голову и встретился взглядом со стоящей рядом Юми. Почему-то в этот момент она показалась ему самой красивой девочкой во всем мире, с ее красивыми глазами, маленьким правильным носиком, розовыми манящими губами и водопадом длинных черных волос.

"Я пьян", — думал герой магического мира, наклоняясь ближе к лицу боевой подруги.

"И она пьяна", — Юми тоже подалась вперед. Губы встретились в таком неловком и наивном первом поцелуе.

" Слава алкоголю!" — Гарри обнял кореянку за талию и притянул ближе, почувствовав, как тонкие руки нежно обвиваются вокруг его шеи. Поцелуй, уже настоящий, почти взрослый, не прерывался до тех пор, пока кислород в легких не закончился.

— Я тебе нравлюсь?

— Да.

— Как девушка?

"Глупый вопрос", — пронеслась мысль в затуманенном разуме Гарри, — "а как кто еще?"

— Да. — ответил он, рассудив, что краткость — сестра таланта, особенно, когда ты пьян.

— Ты мне тоже очень нравишься, Гарри. — легкий, как прикосновение крыльев бабочки, которая однажды спасла Гарри жизнь, поцелуй, и Юми исчезла из его объятий.

Первого августа Гарри проснулся, лежа на полу в своей комнате, укрытый одеялом. Голова нещадно болела, тело ныло от неудобно-проведенной ночи на жестком полу.

— Какого черта? — Гарри приподнялся на локте и оглядел комнату. Вещи, которые вчера он надел, были аккуратно сложены на стуле. Сам он, переодетый в пижаму, теперь уже сидел на полу, все еще укрытый одеялом.

— Гарри, не спишь? — раздался из дверного проема голос Дэна.

— Сплю. — совершенно серьезно ответил брюнет. Кажется, шатен ему не очень поверил, потому что через пару мгновений он уже стоял напротив хозяина комнаты.

— А чего ты на полу делаешь?

— Я спал.

— На полу?

— Ну да. Я, кажется, слишком много выпил.

— Ага, подумать только, лучшее вино из коллекций Клода. Амброзия, эликсир, достойный богов.

— Сделай одолжение, заткнись. Где моя палочка? — Гарри наконец встал, отметив, что, хоть вчера он и не лег в постель, шелковую пижаму надеть не забыл, даже одеялом накрылся. — А, вот она.

— Кто она?

— Палочка моя. — палочка обнаружилась под подушкой.

— Гарри, ты вчера пришел сюда пьяный, переоделся, сложил вещи, сунул палочку под подушку, лег на пол, накрылся одеялом и заснул?

— Я так полагаю. — Дэн заржал, как породистый жеребец, которых разводят в конюшнях Кобдейна.

— Ты чего пришел?

— Голова не болит?

— Болит, — согласился мальчик.

— Так я и думал и принес зелье от похмелья. Держи.

— О-о-о, Дэн, ты настоящий друг. — Гарри взял протянутый флакон и залпом осушил содержимое. — Что это?

— Зелье. Сам доработал. На вкус как рассол.

— Я уже почувствовал. Когда вы, зельевары, научитесь готовить зелья без вкуса?

— Я над этим работаю. Изначальный вариант на вкус, как смесь тухлой рыбы и прокисшего молока.

— Меня сейчас вырвет, замолчи, а.

— Хорошо, молчу. Гарри?

— Что?

— Я вчера видел, как ты целовался с Юми. — Гарри опешил. Он уже поверил, что это был всего лишь сон. Странный, очень приятный сон, навеянный неимоверным количеством дорогого коллекционного вина и проснувшимися гормонами. — Гарри?

— Ты же собирался молчать? Вот и молчи, будь другом.

— Вы встречаетесь?

— Нет.

— Но вы целовались.

— Мы были пьяны. Оба. Сильно. — Дэн рассмеялся, а Гарри чувствовал себя не в своей тарелке. Он привык контролировать ситуацию, обдумывать любой ход. Вчера он был, был... Он даже не мог охарактеризовать свое поведение, только пообещал себе никогда не напиваться так, чтобы вновь потерять контроль.

— Ну да, ну да. Хочешь совет?

— От тебя? Нет, не хочу.

— Почему это?

— Потому что ты все равно ничего путного не посоветуешь, знаю я тебя.

— Зря-зря, мой шрамоголовый командир. Там, где вопрос касается дел сердечных...

— Ты еще больший профан, нежели я. Отстань, — головная боль, наконец, стала проходить, и Гарри смог твердым шагом направиться в ванную комнату.

Уже стоя в душе под струями холодной воды, он думал о вчерашнем поцелуе. Любил ли он Юми? Он очень в этом сомневался. Он даже не был уверен в том, что знает точное значение этому глупому слову "любовь". Он кого-нибудь любит вообще? Так, дети обычно любят родителей. У Гарри этого добра не было. Родственников? Скорее мир перевернется, чем Гарри полюбит Дурслей. Детская обида сильнее любого голоса разума, а тут и обида, и разум в один голос говорили: "Мы ненавидим Дурслей". Когда-то лишь гордость не позволила Гарри отправиться в Англию и разобраться с любящими родственниками. Так что родственники отпадают из списка кандидатов на "любовь". Кто еще? Может, Дэн и Ребекка? Первые друзья, ставшие почти братом и сестрой. Да, ради них он готов пойти на что угодно. В конце концов, он впервые убил в отместку за Дэна. И снова вопрос, как он относится к красавице Юми? Она умная, веселая, привлекательная. Он ее уважал за стойкость духа, за ее знания, за способность посвятить себя, казалось бы, безнадежному исследованию.

"Я нравлюсь тебе как девушка?" — вопрос. И ответ: "Да".

Как девушка она ему нравилась, он ведь не столб, не бесчувственный пень, а вполне развитый четырнадцатилетний подросток. У него, как и у всех, гормоны и прочие подростковые заморочки.

Это выяснили. Как теперь вести себя с Юми? А никак! Оставаться друзьями, сделать вид, что ничего такого особенного не произошло. Вряд ли у нее тоже гормоны.

В приподнятом настроении Гарри отправился в малую столовую, где предпочитали завтракать Ангелы. Это была сравнительно небольшая комната, выполненная в теплых золотистых тонах. Стены с персиковыми обоями и золотым цветочным орнаментом были украшены голландскими натюрмортами, пестрящими обилием сочных фруктов, бокалами с искрящимся внутри вином и тяжелыми яркими драпировками. Мебель из светлого дерева, мягкий ковер ручной работы и приятный аромат еды дополняли уют, царящий в этой комнате.

— Всем доброе утро.

— Привет. — хором ответили четыре девичьих голоса.

— Что у нас на завтрак? — Гарри сел на свое обычное место, только по чистой случайности оказавшееся во главе стола.

— Овсянка, сэр. — улыбнулся Элиус.

— Спасибо, Бэрримор. Что читаете?

— "Пророк"

— О, и что нового произошло за последние два месяца на территории Туманного Альбиона?

— Полуфинал Чемпионата мира по квиддичу.

— А, всего лишь эта глупая игра.

Надо сказать, Гарри не любил квиддич. Он не видел смысла в игре, когда четырнадцать человек носятся по полю верхом на метлах, сшибая друг друга и гоняясь за мячами. В конце концов, он видел слишком много смертей, чтобы рисковать жизнью настолько идиотским образом. Упасть с метлы, свернуть шею и финита. Самая бездарная из возможных смертей. Хотя нет, на уроках колдомедицины они изучали и более глупую смерть, например, как парень выдавил прыщ на лбу, а через минуту умер, потому что гной попал в кровяной сосуд, а оттуда — в мозг. Но квиддич был сразу же на втором месте.

— Да, но после этой глупой игры, кстати, выиграла все-таки Ирландия, так что ты проиграл, Ленц, — продолжил Эдриан, — кто-то запустил в небо Темную метку. Говорят, пожиратели разгромили лагерь болельщиков.

— Жертвы есть?

— Жертвы?

— Ну да, сколько трупов?

— Какой ты кровожадный, Гарри. Нет там трупов, только лагерь сожгли.

— Тогда нестрашно, просто решили выпендриться и напомнить о себе, — усмехнулась Дарина.

— Просто так они бы этого делать не стали. Я не исключаю, что там, как и везде, дураков хватает, но, тем не менее, они не напоминали о себе тринадцать лет, зачем им это понадобилось сейчас? — Гарри задумчиво водил ложкой по поверхности тарелки.

— Гарри, не будь параноиком, — затянул Дэн. — Ну, порезвились пожиратели, решили тряхнуть стариной, чего в этом такого особенного? Не заморачивайся, пусть об этом англичане волнуются.

— Хорошо, кто чем намерен заняться сегодня? — с показным весельем спросил зеленоглазый брюнет.

— Мы решили съездить отдохнуть, — довольно потянулась Марта. — Год выдался тяжелый.

— Кобдейн взял нам путевки на Кипр, помнишь? — улыбнулась Бека.

— Помню, я отказался, так что едете без меня.

— И без меня,— кивнула Юми к ужасу Гарри. Как он может делать вид, что все, как всегда, если во всем особняке они с Юми будут вдвоем ближайшие две недели. — Мне сейчас не хочется отдыхать.

— Так, еще кто-нибудь хочет что-нибудь сказать? — сузила глазки Марта, снова став той высокомерной девочкой, какой ее впервые увидел Гарри.

— Нет, остальные едут.

Вечером ребята уехали, перед этим долго уламывая Гарри и Юми все же согласиться на поездку. Осознав, наконец, что эта осада может длиться не меньше, чем осада Трои греками, десять "ангелов" собрали чемоданы и отбыли.

— Почему ты не поехала? — спросил Гарри у Юми, когда они остались одни.

— Может это и не заметно, но я ношу траур по брату, Гарри. — Да, траур. Глупая вышла ситуация. Гарри, как и остальные его товарищи, восприняли эти смерти хоть и тяжело, но все же продолжали жить. Юми потеряла родного брата, поэтому ее горе было несравнимо сильнее. Гарри стало стыдно.

— Как твои бабочки?

— Дохнут.

— Почему?

— Их век слишком недолог, Гарри. Сегодня я бабочку заколдовала, убила часа три времени, а завтра от нее останется только трупик. Я зашла в тупик, а сил выйти из него не хватает.

— Но в тот раз бабочка спасла меня от Авады.

— В тот раз я ее заколдовала в тот же день.

— Давай подумаем вместе?

— Ну, давай.

Оставшееся лето прошло под странным грифом "Авада Кедавра". Двое киллеров-исследователей загорелись целью сделать невозможное — создать щит от непростительного смертельного проклятья. Они использовали сначала тех же бабочек, пытаясь продлить срок их жизни, потом перешли к рассмотрению трансфигурации чего-то неживого в живое.

— Кидай крысу так, чтобы она оказалась на пути у луча.

— Юми, не учи ученого. Я знаю, как нужно швырять эту чертову крысу.

Гарри и Юми находились в небольшой камере на нижнем ярусе особняка. О том, что тут и темницы предусмотрены, ребята до этого не знали, но их находка оказалась весьма кстати. Из стадии теоретических разработок ребята перешли к стадии опытов. Суть эксперимента заключалась в следующем: человек, он же случайно выбранная жертва из какого-то заказа, был прикован к стене. Юми кидала в него луч смертельного проклятья, а Гарри — крысу, трансфигурированную из скомканной бумаги, так, чтобы крыса встала на пути луча. Цель — проверить, кто умрет, крыса или человек.

— Авада Кедавра, — зеленый луч вырывается из палочки и врезается в... в тело отчаянно пищащей белой крысы. Крыса закончила свой полет уже молча и не дрыгаясь.

— Я поздравляю вас, коллега, эксперимент прошел успешно. — криво улыбнулся Гарри.

Глава 7

1 сентября встретило ребят великолепной солнечной погодой, отсутствием заданий и статьей в "Пророке", которую обсуждали до хрипоты. В Хогвартсе будет проводиться Тремудрый Турнир.

— Второй раз за последние 4 года жалею, что не учусь в Хогвартсе. Подумать только, получить возможность участвовать в Тремудром Турнире, — возбужденно вещал Дэн, скача из одного угла комнаты в другой.

— Дэн, успокойся, тут же черным по белому написано, участвуют лишь те ученики, которым уже есть 17, — назидательным тоном поучала Марта, которой мелькание шатена действовало на нервы. Марта вообще была девочкой раздражительной.

— Мне казалось, турнир запретили из-за высокой смертности среди участников, — произнес Ленц. Его глаза горели. Он тоже с удовольствием поучаствовал бы в Турнире.

— Поэтому и введены возрастные ограничения.

— Эдриан, ты правда веришь, что это может уберечь этих зеленых школьничков от смертей?

— Нет, Саид. Но министерство в это верит, а все они верят министерству.

— Так, а что скажет наш главный параноик? — все взгляды были направлены на Гарри.

— Вам не кажется, что учиться в Хогвартсе — вообще опасное для жизни занятие?

— Это почему?

— Ну, сначала эта история с преподавателем, одержимым Волдемортом, потом Тайная комната, потом побег Блэка. И снова все действия происходят вокруг Хогвартса, а теперь Турнир, который не проводился уже почти 500 лет.

— И все равно, я бы с удовольствием поучаствовал бы в Турнире. Это деньги, это слава, известность, — мечтательно протянул Элиус.

— Кстати о славе, Гарри, ты как относишься к тому, кем тебя считают?

— Мне плевать.

— Что?

— А что? Эти люди меня не знают и неизвестно, увидят они меня когда-нибудь вообще или нет. Может, мне и не нужно будет официально появляться в Магическом мире Британии.

— Может-может.

Этот год был легче предыдущих. Возможно, из-за того, что Гарри теперь мог принимать участие в составлении их с "ангелами" расписания, может, потому что все, что их наставники считали основополагающим знанием, ребята уже освоили. Задания "ангелы" получали с той же периодичностью, что и раньше, но все было рассчитано на их способности. Случая как с Черной Усадьбой не должно было повториться. Из газет же, ребята узнавали о том, как продвигаются дела на Турнире в Хогвартсе.

Из участников Тремудрого Турнира, в котором участвовали Седрик Диггори, Флер ДелаКур и Виктор Крам, бесспорным фаворитом девушек была представительница Шармбатона. Почему? Она была вейлой, и Реббека пребывала от этого в неописуемом детском восторге. Сам же Турнир быстро перестал интересовать юных киллеров. Задания типа "укради яйцо у дракона" и "проплыви до середины озера и обратно", никого из них не могли воодушевить.

Закончился Турнир весьма трагично, его победитель, Седрик Диггори, был найден в лабиринте, сжимающим в руке кубок и... мертвым. "Авада Кедавра" — было единогласное решение, но кто и почему решил оборвать жизнь молодого чемпиона, оставалось загадкой.

— Гарри! Гарри! — в библиотеку на всех порах влетел Клод. Его лицо было бледным в красных пятнах. Это означало, что он, во-первых, очень нервничал, во-вторых, очень спешил.

В это время Гарри Поттер был крайне занят, он целовался с Юми, сидя на дальнем диванчике, скрытом высокими книжными шкафами. Двое молодых людей еще на Рождество решили для себя, как относятся друг другу, и стали парой.

— Гарри!!! Где ты, Мерлинову мать тебе в жены!

— Я тут, что случилось Клод? — и правда, чтобы большую часть времени спокойный, как истукан, Кобдейн начал так ругаться должно было случиться что-то очень серьезное.

— Юми, я знаю, что ты тут. Будь добра, оставь нас, — Юми вылезла из своего укрытия и, потупив взгляд, выпорхнула из библиотеки. Клод устало опустился на ближайшее кожаное кресло. Гарри занял место напротив.

— У меня две новости, одна хуже другой. С какой начать?

— Без разницы, говори уже.

— Я, наконец, узнал, почему Темный Лорд напал на твоих родителей.

— Что? И... чего ты замолчал?

— Существует какое-то пророчество, хранится в Отделе тайн министерства Великобритании. И там говорится что-то, что касается тебя и ЕГО. Что-то вроде того, кто кого должен победить или, что только кто-то один из вас может выжить. Точными данными я не располагаю, мы даже эту информацию искали 3 года.

— Ясно, — хмуро произнес Гарри, все происходящее ему совсем не нравилось.

— Есть новость еще хуже.

— Куда хуже — то?

— Волдеморт возродился.

— Что?! Но как? Откуда? Когда? Черт!

— У нашей агентурной сети широкие связи. Недавно они обнаружили, что пожиратели, до этого сидевшие тише воды, ниже травы, вновь активировались. Присмотрелись, и вуаля. Их метки проявились. Ну, мы поймали одного из этих меченных, накормили Вереитриссумом и опросили, Темный Лорд вернулся в июне. Кубок Турнира Трех Волшебников был порталом, Диггори перенесло к Волдеморту, слуги лорда использовали кровь мальчика, чтобы возродить своего господина, а тело школьника отправили обратно.

Гарри молча смотрел на свои ладони, переваривая все услышанное. Итак, Волдеморт возродился, и скоро снова начнет терроризировать Великобританию, а может еще и Европу. Это лично Гарри никак не касалось бы, если бы не информация о том, что существует пророчество, из которого следует... А что из него следует? Из этого, будь оно не ладно, пророчества... Надо полагать, ничего хорошего, раз Волдеморт сам пришел убивать младенца Гарри Поттера. Но опять же, это Гарри мало должно волновать. Для магического мира он либо потерянный мальчик, либо сквиб, живущий у магглов — родственников. Мальчик улыбнулся, представив, как Волдеморт придет к Дурслям за мальчиком-который-выжил. Естественно родственники проживут не долго, а последние мгновения их жизни будут не из приятных, ведь Волдеморт вряд ли сразу поверит фразе "Поттер тут не живет". Родственников жалко парню не было. Вот уже 10 лет, как он сбежал из их приторно-правильного дома, в котором ему не было места.

Что волновало Гарри Поттера? Его собственная судьба. Он — высококлассный наемный убийца, об "Ангелах смерти" много говорят в узких кругах. А Волдеморт и его люди в этих узких кругах — не последние личности. А значит, им сделают предложение, от которого нельзя будет отказаться. Отказ равносилен смерти, согласие — увы, тоже. Что оставалось? Действовать быстрее, быть осторожнее...

— Я верно понял, что население Британии еще не в курсе этой чудесной новости?

— Дамблдор в курсе, похоже, у него есть свой шпион. Но министр ему не верит, газеты, если ты смотрел, только тем и заняты, что поливают директора грязью, — Гарри улыбнулся. Директор Хогвартса был ему глубоко антипатичен, хотя бы потому, что именно он впервые назвал Гарри Поттера сквибом и озвучил эту несоответствующую правде версию.

— Думаешь, он знает текст пророчества?

— Скорее всего, да.

— Нам тоже нужно узнать.

— Министерство тщательно охраняется, а недавно там стали замечать еще и странных людей.

— Кто стал замечать?

— Мои шпионы, Гарри. А странные эти люди потому, что все время вертятся у Отдела Тайн, будто несут там вахту.

— Пожиратели?

— Не только. Еще авроры, те, кто в прошлый раз были членами Ордена Феникса.

— Членами чего?

— Ордена Феникса.

— Никогда не слышал. Знаешь о нем что-нибудь?

— Ну, его основал Дамблдор, — Гарри фыркнул. Ну, не любил он директора и ничего с этим поделать не мог, — для борьбы с Гриндевальдом, потом снова созвал для борьбы с Волдемортом. Джеймс Поттер был членом Ордена Феникса.

— Зачем ты говоришь мне о Джеймсе Потере?

— Чтобы ты знал, как к этому относились твои родители.

— Клод, мои родители умерли, я их не знал. Сомневаюсь, что они гордились бы мной и тем, чем я занимаюсь. Я — не они.

В библиотеке повисло молчание. Мирное, относительно мирное, время закончилось, настала пора принимать быстрые, но хорошо обдуманные решения, быть на шаг впереди двух остальных сторон.

— Мне нужно это пророчество, Клод.

— Ты осознаешь, насколько сложно его будет достать? Министерство магии, аврорат под боком. Я уж не говорю об охране самого Отдела Тайн и людях Дамблдора и Волдеморта.

— Я понимаю, но это необходимо. Ты знаешь, знания — сила, а знаниями у нас обладает как минимум одна сторона, и это не мы.

— Что значит, одна?

— Я тут подумал, зачем там торчит вся эта куча народа? Причем наверняка думают, что их не заметно, верно? — Клод улыбнулся в ответ. — Если Лорд Судеб, как именует себя Волдеморт, знает пророчество, логично было бы предположить, зачем там его люди. Он не хочет, чтобы Дамблдор получил оружие против него. Все нормально, кроме одного маленького "но": пророчество могут забрать только те, о ком сделано пророчество, это то немногое, что я уяснил из курса Прорицаний, что мы проходили в прошлом году. Меня у Дамблдора нет, значит Волдеморту незачем бояться, что кто-нибудь заберет пророчество. Верно?

— Так.

— Значит, пожиратели не охраняют пророчество. А кто охраняет? Дамблдоровы люди. Надо полагать, Волдеморт не полностью знает или помнит пророчество, поэтому и хочет его забрать.

— А зачем там члены Ордена Феникса?

— А подумай. Предположим, там говорится, что убить Вола могу только я. А для Дамблдора Гарри Поттер пропал 10 лет назад. Волдеморт это узнает и понимает, что теперь его никто не сможет победить. И начинает активно действовать.

— Складно излагаешь. Нам действительно нужно узнать, что там и кто его предсказал. Я установлю наблюдение, проследим, кто и когда бывает в этом коридоре. Сообщи остальным и начинай готовить их к...

— К войне?

— Да. Мы в любом случае будем участвовать, даже если Гарри Поттер не объявится, ты будешь воевать. Как Ангел смерти. Как Гарольд Кобдейн, если потребуется имя.

Следующие несколько месяцев были посвящены подготовке к началу активных действий. Все запланированные задания и операции передали другим отрядам "Несущих Смерть", занятия по травологии, рунам, астрономии, нумерологии и истории были отменены — ребята и так знали больше любого сдающего ЖАБА семикурсника. Трансфигурация, дуэлинг, ЗОТИ, зелья и колдомедицина — все, что могло спасти жизнь во время боя. Свободное время тоже было целиком посвящено подготовке. Дэн и помогающий ему Эдриан практически поселились в одной из лабораторий, литрами варя всевозможные полезные зелья. Реббека и Марта отгородились от реальности фолиантами по чарам и ЗОТИ, изобретая новые заклинания или дорабатывая уже придуманные ранее. Гарри, Юми и присоединившиеся к ним Саид и Ленц продолжили свои эксперименты с "Авада Кедаврой". В конце концов, когда в тебя летит Авада, не так легко сконцентрироваться на трансфигурации чего-то в ту же крысу, которую еще нужно запустить навстречу лучу. Легче просто уклониться. Тем временем Дарина и Элиус засели за разработку чего-то, что они и описать пока не могли.

В результате их кропотливой работы на свет появились 12 браслетов из белого золота, спешно заказанные по эскизам Дарины у какого-то мастера. Поверх гладкой поверхности кольца, плотно обхватывающего запястье, были выгравирована ветвь розы, обильно усыпанная шипами, переплетающаяся с чешуйчатым телом змеи. На передней же части браслета были изображены два крыла, меч и бутон розы. Змея обозначала гибкость ума и хитрость, бутон розы, пересеченный с мечом, уже несколько столетий был символом Несущих смерть, а крылья были призваны напоминать об "Ангелах смерти". На этих прелестных украшениях оказалось столько всевозможных чар, что уже это делало браслеты бесценными для их обладателей. Украшения были персонифицированы, на обратной стороне каждого было выгравировано имя хозяина. Только тот, кому браслет принадлежал, мог его снять с руки. В случае экстренной ситуации браслеты могли служить порталами, переносящими своего обладателя в итальянский особняк Кобдейна. Более того, каким-то удивительным образом юные исследователи умудрились связать браслеты друг с другом, чтобы иметь возможность переместиться по зову.

— Что значит этот зов? — спросил Гарри, вертя в руке свой браслет.

— У пожирателей есть заклинание Мосморде, которое позволяет пустить в небо Темный знак, верно? — начала объяснять Дарина. — Мы решили, что это неплохая идея.

— Мы составили заклинание "Мортеанге", — Элиус взмахнул палочкой и произнес формулу. В воздухе стали проявляться очертания огромной змеи, переплетающейся с колючей розовой ветвью и образовывающей кольцо. Из кольца выросли два крыла и меч, оплетенный распустившейся розой.

— Красиво, но зачем эта штука?

— Если ты, находясь в Англии, произнесешь это заклинание и позовешь меня, а я буду где-нибудь на другом конце света, то через секунду я уже порталом перенесусь к тебе. Правда, здорово? — глаза Дарины засияли.

— Вы это уже опробовали?

— Да, правда, расстояние между нами было всего пара километров, но все сработало.

— Тогда у нас есть великолепный заменитель метки, — произнес Гарри, надевая браслет на правое запястье.

В середине октября Кобдейн предоставил Гарри отчет от шпионов в Министерстве магии.

— Они чередуют свои дежурства раз в 6 дней. Я предлагаю сходить за пророчеством в Хэллоуин.

— Почему?

— От членов Ордена Феникса будет присутствовать только один человек — Артур Уизли. Работает в министерстве магии в отделе по контролю над неправильным применением маггловской ...

— Я понял, не аврор. Что с пожирателями?

Вот у этих, как получится. Сам понимаешь, люди вроде Малфоя, — фамилию Малфой в магической части Европы не слышал разве что глухой, а Гарри на слух никогда не жаловался, — дежурить в Отделе тайн не будут, остаются те мелкие сошки, которых вышлет Лорд. Благо министерство охраняется так, что туда можно беспрепятственно войти и выйти.

— Значит в Хэллоуин?

— Да. Ты собрал группу?

— Да, со мной пойдут Дэн и Бека. Остальные пусть будут наготове, если что, я их позову.

— Есть что-то, чего я о вас не знаю?

— Мы разработали способ, позволяющий позвать друг друга и перенестись на зов. Вернее, не мы придумали, а Дарина и Элиус.

— И в кого вы такие уродились?

— Мы такие не уродились, нас такими вырастили. Ладно, я пойду, поставлю остальных в известность. Пусть готовятся.

Хэллоуина ждали с нетерпением, в конце концов, это задание они выполняли для себя. Им нужно было это пророчество.

В 6 часов вечера в телефонную будку, на самом деле являющуюся входом в Министерство Магии, вошло трое молодых людей, одетых в черные мантии.

— Назовите себя и цель своего визита, — прозвучал мелодичный голос.

— Ангелы смерти. Пришли украсть пророчество, — после недолгой паузы произнес Гарри. Бека и Дэн в шоке смотрели на него.

Через несколько мгновений в руках подростков оказалось три бейджика с удивительной надписью "Ангелы смерти. Пришли украсть пророчество".

— Добро пожаловать, — вновь произнес мелодичный голос, будка-лифт начала свой спуск вниз.

— Да, защита в министерстве... — протянула Реббека. Лифт остановился, и ребята оказались в атриуме министерства. Темные мраморные стены, огромные камины вдоль стен, гигантская статуя, изображающая домового эльфа, гоблина и кентавра, раболепно смотрящих на волшебника и ведьму.

— Какая безвкусица, — раздался за спиной Гарри голос Беки. Юноша был полностью согласен с подругой.

Далее ребят ожидала проверка волшебных палочек. Мужчина средних лет со скучающим видом взвешивал палочки.

— Столетний кедр, жила химеры, 13 дюймов. В обращении 7 лет. Верно? — Дэн кивнул и забрал свою палочку.

— Груша, волос сирены и чешуя русалки, 11 дюймов, в обращении 7 лет, — Бека нежно забрала свою палочку, похоже, вспомнила, как долго ей эту палочку подбирали.

— Ива, перо черного феникса, желчь саламандры, 11 дюймов, в обращении 7 лет, — Гарри забрал свою палочку и зашагал вместе с друзьями в сторону лифта. Черное дерево палочки удобно лежало в руке.

Эти палочки ребятам купили в Греции у одного престарелого, но очень талантливого мастера. Все три палочки идеально подходили для Темной и боевой магии. Каждая из них была произведением искусства. Палочка Беки из светлого дерева, была украшена резным узором в виде волн, а рукоять была инкрустирована гладким перламутром, тоже образующим морской узор. Палочка Дэна была опаяна бронзовыми кольцами с выгравированными поверх металла узорами в виде языков пламени. Палочка же Гарри была целиком черной из-за того, что ее когда-то обработали желчью саламандры и закалили в огне. На наконечнике и рукоятке присутствовали вставки из серебра, а сама рукоять инкрустирована мелкой мозаикой из черного агата.

В праздничный день министерство было полупустым, поэтому ребята без лишних свидетелей доехали до этажа, где располагался отдел тайн. В лифте они накинули на головы капюшоны и надели на лица маски. Черная маска с алой розой, пересекающей правую сторону лица, была всегда отличительной чертой Несущих смерть, поэтому Гарри решил не изобретать велосипеда, а воспользоваться старыми традициями своего ордена. Артур Уизли обнаружился у дверей в Отдел Тайн, скрытый слабыми отвлекающими чарами. Его было решено просто оглушить — этот человек не представлял для них опасности, к тому же, насколько знал Гарри, был отцом огромного семейства. Зачем понапрасну заставлять кого-то страдать? Пара пожирателей обнаружились в коридоре по соседству, скрытые чарами невидимости. Те же действия, два пожирателя лежат на полу без сознания.

— Это было не слишком просто? — с подозрением спросила Бека.

— Еще не вечер, — произнес брюнет

Отыскать нужный шкаф оказалось бы очень тяжело, если бы не вовремя включившаяся интуиция Гарри, благодаря которой он начал искать именно на каком-то конкретном стеллаже. И нашел.

— Дело сделано, валим отсюда, — скомандовал он.

Проблемы начались на выходе, пожирателей оказалось не двое, а трое. Просто третий на некоторое время удалился по нужде, вернулся, а двое товарищей на полу без сознания. Пока приводил их в чувства, в себя пришел и Артур Уизли. Он позвал своего начальника, пожиратели — своего.

Когда Гарри с друзьями выходили из зала пророчеств, в атриуме министерства развернулась дуэль между лидерами двух сторон.

— Эффектно, — сказал Дэн, глядя на вызванную Волдемортом гигантскую змею, — Гарри, ты так умеешь?

— Да, но не вижу смысла. Куда легче кинуть какое-нибудь мощное заклинание, чем мучиться с таким уровнем трансфигурации.

— Нет в тебе ничего тонкого, Гарри, — с притворным сожалением произнесла Бека. — Ну, пошли, что ли.

Три хлопка отвлекли дерущихся от их, несомненно, важного занятия, но единственное, что осталось от трех молодых людей, бесцеремонно выкравших пророчество из-под носа у двух противоборствующих сторон, три оборванные бумажки с надписями "...пришли украсть пророчество".

Волдеморт, первым осознав, что то, за чем он так долго охотился, уже кем-то украдено, аппарировал прочь из министерства вместе со своими слугами. Дамблдор же так и не понял, что пророчество забрал кто-то третий, списав все на Волдеморта и его высокоорганизованный отряд пожирателей.

На следующий день в "Пророке" вышли две огромные статьи. Одна про возрождение Темного Лорда, его бесцеремонное нападение на министерство Магии и похищение пророчества. Вторая статья была, соответственно, про это самое пророчество. Альбус Дамблдор с сожалением говорил о том, что, увы, ему никто не поверил, когда он говорил о возвращении Того-кого-нельзя-называть. А дальше директор рассказывал, в чем состоит пророчество.

— "Тот, кто сможет победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца в семье тех, кто трижды бросал вызов Темному Лорду. И Темный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы. Ни одному из них не жить спокойно, пока жив другой".

— Вот полный текст пророчества, который мы хотели скрыть от Сами-знаете-кого, но он все же завладел этой информацией. На роль избранного подходили двое. Гарри Поттер, ныне живущий сквибом среди магглов, и Невилл Лонгботтом, о котором вы, несомненно, наслышаны. Мальчик, так же как и Темный Лорд, в свое время, рос без родителей, Темный Лорд отметил его как равного себе..."

Вот, какое интервью дал Альбус Дамблдор. Магический мир вздохнул свободнее, решив, что все-таки у них есть Избранный, который и победит темного Лорда.

Глава 8

Гарри, Дэн и Ребекка порталом перенеслись прямо в гостиную любимого ими особняка, где их появления с нетерпением ожидала огромная компания товарищей и глав совета.

— Ну как? — Кобдейн вскочил с места и подбежал к своим воспитанникам.

— Оу, это было нечто, — улыбнулся Дэн, снимая маску.

— О чем это ты?

— Мы имели уникальный шанс наблюдать бой между Альбусом Дамблдором и Лордом Волдемортом, — ответил Гарри, также сняв маску. — Невероятно зрелищное и неэффективное действие.

Кобдейн рассмеялся, и ему вторили многие из присутствующих.

— Гарри, ты наверно, один такой на весь мир, который, посмотрев эту уникальную дуэль, скажет: "Это было неэффективно".

— Но это было так. Они использовали чары высшей трансфигурации, оживляли статую, создавали огненных змей. Не легче ли старой доброй "Авадой"?

— Это не зрелищно.

— Зато быстро. Но мы сейчас не об этом. Пророчество у меня.

— Молодец! Прослушаем?

— Да, но все здесь присутствующие принесут непреложный обет. Простите, но я...

— Параноик, мы помним, — улыбнулась Юми, первая произнеся формулу обета.

Когда со всем этим было закончено, Гарри, уже усевшийся на диван рядом со своей девушкой, произнес заклинание, активизировавшее хрустальный шар пророчества.

"Грядет тот, в чьих силах победить Темного Лорда. Он родится на исходе седьмого месяца в семье тех, кто трижды бросал Лорду вызов, и отметит его Темный Лорд как равного себе. И никому из них не жить спокойно, пока жив другой, если станут они врагами. Но если они объединятся, то будут они силой великою, власть их будет огромна".

Комната на несколько мгновений погрузилась в молчание. Шок? Нет, все здесь присутствующие были достаточно хладнокровны и расчетливы. Именно поэтому, каждый подсчитывал и обдумывал возможные ходы, выгоды и потери.

— Волдеморт полного текста пророчества не знал, — то ли самому себе, то ли кому-то еще сказал Гарри

— Почему? — спросил мистер Робинсон, ровесник Кобдейна, являвшийся на данный момент одним из глав совета.

— Потому что иначе он не стал бы нападать на меня, а предпочел переманить на свою сторону. Лучше великий союзник, чем опасный враг, силы которого ты не знаешь.

— Что ты намерен делать теперь?

— Не знаю, пока можно жить спокойно, я имею в виду, спокойно в меру нашей обычной жизни, — все улыбнулись: спокойная жизнь наемного убийцы — это самое оно. — А дальше — поживем, увидим. А сейчас я устал, так что спокойной ночи, господа.

Гарри поднялся со своего места и направился в свою комнату. Стеклянный шарик пророчества занял почетное место в большом резном деревянном ларце, в котором Гарри хранил драгоценности и мелкие дорогие вещички. Скинув маску и черную бархатную мантию, юноша отправился в душ, чтобы смыть усталость, накопившуюся за минувший день.

Он лежал в постели и листал больший фолиант. Книга была очень древняя, и только за хранение этого трактата можно было получить лет 10 Азкабана. Но когда это интересовало Гарри? "Все, что разрешено, то не интересно" — еще один девиз, под которым проходила жизнь "Ангелов". Что искал Гарри Поттер? Да все тоже описание принципов работы смертельного непростительного. И в тот момент, когда он готов был в гневе отбросить книгу, занудным, старомодным, и, оттого абсолютно непонятным языком, описывающую цветовую гамму зеленого луча, раздался стук в дверь.

— Кто там?

— Это Юми, — Гарри вскочил и бросился к двери, раздумывая о том, что могло случиться.

— Юми? Милая, что случило... — договорить он не успел, мягкие губы впились в его собственные. Какой у него был выбор? Вести себя, как полный идиот, и стоять столбом? Или ответить на поцелуй, такой приятный и страстный. Гарри Поттер никогда не считал себя дураком, поэтому выбор он сделал в пользу второго варианта.

— Что случилось? — наконец спросил он, когда поцелуй прервался.

— Ничего, просто...

— Просто что?

— Я решила, нашим отношениям пора перейти на новый уровень.

— Юми?

— Ты ведь не прогонишь девушку на ночь глядя? — лукаво улыбнулась кореянка. Такая красивая, такая соблазнительная. "Эй, она боевой товарищ! Товарищ не соблазнителен! Не думай о ней!!!" — увещевал внутренний голос, который сразу же проиграл в неравной борьбе.

— Ни в коем случае, Юми, — жестом парень указал на огромную мягкую кровать. — Располагайся.

На следующее утро ребята сильно проспали после... бурной ночи, поэтому теперь в спешке одевались, понимая, в какой неудобной ситуации окажутся, если Дэн явится будить лучшего друга. Скоростное одевание было затруднено тем, что ночью в порыве страсти молодые люди разбросали вещи Юми... где их только не было. Правую туфельку, например, пришлось снимать со шкафа, не говоря уж обо всем остальном.

Но, когда Гарри и Юми явились на завтрак, придумывая по пути правдоподобное оправдание, они обнаружили только очень внимательно читающих что-то товарищей.

— Доброе утро, — произнес Гарри достаточно жизнерадостным тоном, все-таки после ночных развлечений, настроение было очень хорошим.

— Привет, — хмуро ответил Влад.

— Что-то случилось?

— Садитесь, — Дарина кивнула на свободные стулья и лежащие напротив газеты, — читайте.

По привычке не ожидая от "Пророка" ничего хорошего, Гарри стал читать газету. На первых нескольких страницах журналисты расшаркивались перед Дамблдором, которого до этого отчаянно поливали помоями, а он, в свою очередь, вещал о втором пришествии Темного Лорда. Все это было скучно и не интересно и настолько сильно приправлено комментариями журналистов и восхвалениями чуть ли не эпической битвы в министерстве, что Гарри просто затошнило. А вот вторая статья, занимавшая вторую половину газеты, была куда интереснее и познавательнее. Оказывается, у Дамблдора была не только своя сильно укороченная версия пророчества, но и свой Избранный, которым оказался, конечно же, уже небезызвестный Невилл Лонгботтом.

— Хм, — глубокомысленно изрек Гарри, ознакомившись с этим произведением эпистолярного жанра. Одиннадцать хмурых взглядов обратились на него, они ждали его реакции, приказа, чего угодно. Если бы он сказал: "Принесите мне Лонгботтома по кусочкам" — уже к обеду это было бы выполнено.

— Хм, — повторил уже не такой уж и герой магического мира. — Очень интересно.

— Гарри?

— Да, Дэн.

— Ты сегодня ночью головой ни обо что не бился? Нет? А то по звукам... Неужели все, что ты можешь сказать это, цитирую, "Хм", — Гарри стоило некоторого труда, чтобы не покраснеть при упоминании о ночи. "Неужели он все слышал?!" — панически закричал какой-то голосок в голове юноши, наверное, тот самый, что призывал его хранить целомудрие.

— Какой ты ожидаешь реакции?

— Ну, ярости, гнева, криков, метания непростительных по движущимся мишеням...

— Я так похож на Волдеморта? — Дэн вспомнил внешность Темного Лорда, которую он имел сомнительное счастье наблюдать.

— Нет, совсем не похож. Но почему ты спокоен как спящий гиппогриф?

— Это не такая уж и неожиданность, Дэн. Дамблдор не только повернул пророчество так, как ему выгодно, но еще и скинул со счетов Гарри Поттера. Зря, — на лице юноши зазмеилась хитрая усмешка.

— И что ты задумал? — раздался от двери голос Клода.

— Гарри Поттер возвращается в Великобританию.

— ЧТО??? — прозвучало десять голосов.

— Я так и знала, — грустно улыбнулась Юми.

— Я так и думал, — усмехнулся Клод. — Я верно понимаю, что мистер Дамблдор горько поплатится за свои просчеты.

— Да. Представь, столько лет он из ничего творил образ героя. Даже мы здесь знаем, кто такой Невилл Лонгботтом. Дамблдор убедил весь магический мир, за редким исключением я полагаю, в том, что Гарри Поттер абсолютно недееспособный сквиб. Наконец, ему стоило немалых усилий выдвинуть в первые ряды своего Избранного. И тут появляется тот самый сквиб и рушит все его планы. Разве не жестоко?

— Не боишься, что Дамблдор тебя раскусит?

— Нет, сами с усами. Клод, подсобишь?

— Конечно, что нужно?

— Маггловская семья, в которой Гарри Поттер жил все эти годы, — юноша задумался. — Нужно будет подстроить ситуацию, чтобы устроить якобы неконтролируемый всплеск магии. Хм, пока ничего умнее не могу придумать.

— Да и так не плохо. Жди, сегодня-завтра все устроим, — Клод подмигнул своему подопечному и вышел за дверь.

— Гарри, ты ни о чем не забыл? — спросила Марта каким-то тихим и понурым голосом.

— Я о вас помню, Марта. Помню. Но все вместе мы туда отправиться не можем. Во-первых, Хогвартс этого просто не переживет. Во-вторых, вы нужны здесь. Подумайте, насколько увеличится наша работа с началом войны? Вспомните о том количестве разработок, которые без вас никто не доделает.

— Я ненавижу, когда ты прав, — хмуро произнес Дэн.

— Ты меня что, вообще ненавидишь? — поднял бровь юноша.

— А ты не слишком высокого о себе мнения?

— Мальчики, брейк, — вмешалась Бекка, единственная, кто рисковал вмешиваться в возникающие время от времени перебранки этих двоих.

— Ты не поедешь туда один, Гарри, — уже совсем другим тоном сказал Дэн, сейчас это был не его извечный соперник и лучший друг. Сейчас в нем говорили братские чувства, возникшие еще в далеком детстве.

— И не собирался, куда я без вас. Бекка, ты не против?

— Я? Нет, что ты, — улыбнулась вейла.

— Дэн?

— Ты что тупой, я же сам тебе это предложил. Ты от меня теперь не отделаешься, Гарри.

— Вот и хорошо, — юноша улыбнулся. Остальные не собирались навязываться в Хогвартс или обижаться, что их не позвали. Даже Юми, у которой было больше прав, нежели у других, понимала, что Дэн и Бекка — семья Гарри, а остальные — просто друзья, как бы близки они ни были.

Вечером нарисовались весьма довольные собой Клод и Мэт. Дело было наполовину сделано.

— Итак? — Гарри сидел в кабинете своего опекуна и вертел в руке бокал с красным вином.

— Я нашел тебе замечательную семью, Гарри, — улыбнулся Кобдейн.

— Кхм, — кашлянул Мэт.

— Ладно, это Мэтью, — Мэт снова кашлянул, давая понять, что никакой он не Мэтью, — нашел тебе очаровательную семейную пару.

— Надеюсь, они не похожи на Дурслей?

— Не знаю, я так и не посмотрел на этих самых Дурслей. Твоя временная семья — мистер и миссис Блюм. Живут в городе Винздоре к западу от Лондона. Детей уже нет. Единственный сын работал на наших людей, пару лет назад его забили до смерти в каком-то баре. Ему тогда было лет 20, не больше. Маггл. Ну, единственное, что мы могли сделать — отомстить за своего человека, ты наши законы знаешь. Блюмы оценили этот жест, а теперь решили сотрудничать с нами. Про магический мир они знают, твою ситуацию мы им вкратце обрисовали. Переезд послезавтра, пока там готовят для тебя комнату, документы и память соседей.

— Все продумали?

— Да, мало ли, вдруг кому-нибудь вздумается разузнать о тебе у соседей. Мэт подготовил для тебя легенду, изучишь на досуге.

— Держи, — перед парнем легла объемная толстая папка.

— Это еще что?

— Как что, легенда.

— Мэт, это размером тянет на легенды и мифы народов мира. Здесь, — он пролистал конец папки, — Мерлинова задница, 548 страниц. Это обо мне настоящем можно собрать материал на 548 страниц, а я должен казаться простым мальчишкой, — Мэт и Клод рассмеялись.

— Знаешь, Гарри, материал на тебя нынешнего растянется на 1000 страниц, не меньше. Просто в вкратце, здесь описание того, когда и в какой приют ты попал, сколько там жил, кто и когда тебя взял на воспитание, данные о твоей "семье", твоя учеба в закрытом лицее.

— В лицее?

— Да, с лингвистическим уклоном.

— Зачем?

— Во-первых, это объясняет твое знание языков, во-вторых, там учился Роберт Блюм, сын твоих новоявленных опекунов, в-третьих,...

— В-третьих, там вы вербуете себе молодежь?

— В какой-то степени и там. Во всяком случае, там сейчас человек 7 наших ребят на разных курсах, так что, в случае чего, тебя будут знать в стенах школы, как хорошего и умного мальчика.

— Ладно, я прочитаю эту... легенду. Чувствую себя героем дешевого детектива.

— Люблю дешевые детективы, — расплылся в улыбке Мэтт.

— Сценарий моего явления волшебному миру ты разработал?

— А как же. Правда вы с Блюмами должны будете все, как следует, отрепетировать. Я думаю, устроим твое обнаружение доблестным отделом по контролю над несовершеннолетними где-то в течение ближайших двух недель.

— Как будешь действовать с Бекой и Дэном? Они мне нужны там.

— Элементарно, сдадут СОВы в министерстве, подадим заявление на продолжение обучения в Хогвартсе, скажем, они были на домашнем обучении. Только фамилии поменяем и все.

— Хорошо, я пошел собирать вещи.

— Почему у меня такое ощущение, что это не я твой босс, а ты мой? — крикнул Клод в спину своего воспитанника.

Через два дня Гарри приехал в городок Винздор. Вчера ребята устроили ему прощальную вечеринку, хотя и знали, что очень скоро они все равно встретятся. И Гарри все равно оставался лидером Ангелов. Музыка, выпивка, танцы и бессонная ночь с Юми. Ради такого прощания Гарри готов был уходить каждый день.

И вот теперь Гарри стоял на аккуратной ухоженной улице, с двух сторон были ровные ряды одинаковых двухэтажных белых домиков, с подстриженными газончиками, крашеными заборчиками. Вспомнилось детство, жизнь у Дурслей, в таком же аккуратном районе. Его маленький персональный ад...

— Черт, распустил нюни, — прошипел сам себе Гарри и быстрым шагом направился в сторону дома Љ 8 по улице Розалий.

Звонок, дверь открывает высокий мужчина средних лет. На лице уже появились морщинки, карие газа скрывают прямоугольные стекла очков, а в густых черных волосах уже появились седые прядки.

— Добрый день, сэр. Вы — мистер Блюм?

— Да. Гарольд?

— Да.

— Проходите, чувствуйте себя как дома, Гарольд. Ненси!

Гарри оказался в небольшой и действительно уютной гостиной, ничем не напоминавшей вычурную и безвкусную обстановку, царившую в доме Дурслей. В доме, образ которого преследовал молодого человека. Комната Блюмов была исполнена в приятной синевато — голубой гамме. Мягкие кресла с шелковой обивкой и цветочным орнаментом, тонкие лепные карнизы, небольшой камин, верх которого был уставлен фотографиями.

— Что это? — Гарри в шоке смотрел на фотографию в посеребренной раме, с которой ему улыбались мужчина, в котором узнавался мистер Блюм, женщина и двое мальчиков. Причем одним из этих мальчиков был сам Гарри в возрасте 8 лет.

— Это фотография.

— Я вижу, что не скульптура. Что на ней делаю я? И как ЭТО вообще получилось устроить? — мистер Блюм улыбнулся.

— Нам объяснили, что нужно сделать вид, будто ты уже давно живешь в нашей семье. Было бы странно, если бы в доме не было ни одной твоей фотографии. А то, как она получилась... Наши технологии способны на многое, очень многое.

— Это Роберт? — Гарри кивнул на улыбающегося с фотографии брюнета лет 13.

— Да, он. Ты похож на него в этом возрасте.

— Я прошу прощения за то, что из-за меня пришлось испортить такую фотографию.

— Испортить? Наоборот, Гарри, она стала даже живее. Мы с Ненси всегда хотели второго ребенка, но... не сложилось.

— О, это и есть Гарри, — раздался о стороны двери приятный женский голос. Миссис Блюм была на голову ниже Гарри, стройная брюнетка, тоже с первой проседью и морщинками на улыбающемся лице.

— Добрый день, мэм.

— Просто Нэнси.

— Нэнси, я рад знакомству.

— Твоя комната наверху, вторая дверь слева. Тебе ничего не нужно?

— Нет, Нэнси, не нужно. Вы знаете, что должны делать?

— Да, нам все объяснили. Но ты уверен, что справишься сам со всем этим ...

— Спектаклем? Да, уверен. Я далеко не такой ребенок, каким может выглядеть 15 летний мальчик.

— Можно нескромный вопрос?

— Конечно, мистер Блюм.

— Ты уже убивал? Просто ты так молод...

— Да, убивал.

— Много?

— Вас интересует, насколько опасного убийцу вы впустили в дом? Да, много. С восьми лет. На моем счету не меньше сотни трупов. Вас это пугает?

— Мой дед был киллером, Гарри. Нет, нас это не пугает, — улыбнулся мистер Блюм.

— У меня готов великолепный яблочный пирог, пойдемте на кухню. Гарри, ты нигде не пробовал такого пирога, пойдем.

День Х настал 15 ноября. Блюмы согласились провести ночь в отеле, якобы они уехали в гости к друзьям. Мэт организовал "ограбление" дома Љ8 — нашел где-то каких-то воришек, наложил Империо и отправил по нужному адресу.

Гарри терпеливо ждал, когда горе — воры выковыряют замок на двери и с грацией слонов начнут красться по коридору.

"Ступефай" — без всякой палочки произнес Гарри, беспалочковой магии его обучали, но дальше пары-тройки примитивнейших заклинаний он ничего не умел. В этот же момент он, как и учил Клод, снял скрывающие ограничительные заклинания, давным-давно наложенные на мальчкика-который-выжил, чтобы спрятать его от Магического мира.

Клавдия Орлбейд уже 7 лет работала одним из ассистентов Муфалды Мэрчивалд — главы отдела по контролю над использованием магии несовершеннолетними. Минуту назад поступил сильный сигнал, означавший применение магии несовершеннолетним. Очень сильное заклинание "Ступефай". Ну что за люди, а. Неужели так сложно следовать правилам и не создавать проблемы для себя и работу для других. И кто на этот раз отличился? Так, Гарри Поттер. Что? Гарри Поттер?

В этом отделе министерства магии все были в курсе того, что мальчик исчез много лет назад, и никакие артефакты не смогли его найти. Некоторые даже сами уверились в том, что мальчик сквиб, потому что за столько лет не было ни одного всплеска магии, так характерных для магически одаренных детей. А тут мальчик сам объявился, применив заклинание. Через пять минут весь отдел стоял на ушах, еще через пять минут на уши поставили и министра магии. Нет ничего забавнее, чем наблюдать Корнелиуса Фаджа, растеряно бегающего из одного отдела в другой, придерживая рукой сбившийся котелок. Гарри Поттер нашелся. Нашелся в самое неподходящее время, когда все ставки были сделаны на другого Избранного, и никто не знал, что теперь делать. То ли бежать и рассказывать ему о магическом мире, то ли сделать вид, что ничего не произошло. Прибыл Дамблдор, который, на фоне царившего в министерстве хаоса, казался просто средоточием спокойствия и невозмутимости. Он выслушал истеричные крики Фаджа, сбивчивый рассказ мисс Орлбейд, проверил артефакты, обнаружившие примененную магию, и предложил, не суетясь, все обговорить за чашечкой чая. Наконец, после длительных переговоров между Дамблдором, министром и всеми теми, кто мог смешать карты великим мира сего, было принято оптимальное решение. О Гарри Поттере забыть, всплески магии с его стороны по возможности игнорировать. И было бы все хорошо, если бы не одно маленькое НО.

На следующий день во всех газетах, неизвестно, как и откуда, появилась фотография свитка, на котором было отображено, что Гарри Поттер намедни использовал заклинание "Ступефай". Журналисты в свою очередь наплевали на все политические игры, для них главное — сенсация, поэтому уже через несколько часов кропотливой работы на первой странице "Вечернего Пророка" появились статьи с заголовками вроде "Гарри Поттер не сквиб!!!", "Мальчик-который-выжил возвращается в магический мир" и так далее.

Министр магии был в шоке, Дамблдор рассержен, а магическое сообщество, немного подумав, стало ликовать. Все-таки Лонгботтом Лонгботтомом, а Мальчик-который-выжил, это как-то понадежнее.

Сам же Гарри Поттер, сидел на кухне в доме Љ8 по улице Розалий, ел чудесные эклеры миссис Блюм и читал отчет, полученный от шпиона Кобдейна. Его хотели списать со счетов. Не вышло, они с Клодом как следует все продумали, Дамблдор еще не скоро это поймет, но ему все же придется считаться с Гарри Поттером, героем магического мира, мальчиком-который-выжил и одним из опаснейших юных киллеров. А пока, этому самому киллеру, стоило ждать гостей из магического мира. Все шло именно так, как и планировалось.

Глава 9

Глава 9.

Уже в который раз, пройдясь по замкнутому пространству комнаты, молодой человек с печальным вздохом опустился на широкую кровать. Он изучающим взглядом окинул помещение, в котором вынужден был находиться в ожидании гостей. Бежевые обои с серыми парусниками, мягкий песочного цвета ковер, красивая добротная мебель из светлых пород дерева. Стену над кроватью украшала большая картина с изображением какого-то морского пейзажа, на подоконнике в маленьких керамических горшочках стояли цветущие кактусы. Все это было таким правильным и красивым, таким нормальным, но... Но юноша, напряженно ждущий чьего-то прихода никогда не был нормальным. Гарольд Джеймс Поттер, а это был именно он, с самого детства усвоил простую истину — он не такой, как все, и никогда ему не быть "нормальным".

Снизу доносился шум телевизора и голос мистера Блюма, комментирующего ту или иную услышанную новость. На кухне миссис Блюм громыхала посудой, оттуда же по дому разносись ароматные запахи свежей выпечки. Блюмы были действительно очень приятной семьей, но это была не его семья. Его семья — это двое таких же подростков, как он, с которыми он уже прошел огонь, воду и медные трубы.

Вновь грустно вздохнув, молодой человек поднялся и стал рассматривать свое отражение в зеркале. Из позолоченной рамы в стиле барокко на него смотрел высокий молодой человек с правильными чертами лица, огромными зелеными глазами, в которых горела решимость, черными густыми волосами, послушной волной уложенными в аккуратную прическу. Дополнял картину тонкий шрам в виде молнии, его отличительная черта, выделяющего его из миллиардов людей по всему миру. Гарри поправил черную шелковую рубашку и еще раз бросил на себя скептический взгляд. Он волновался? Да, немного. Ему сообщили, что сегодня в гости придут не только официальные лица, но и Сириус Блэк. Его крестный. В принципе, это был единственный человек в магическом мире, имевший полное право называться его опекуном. Лучший друг Джеймса Поттера, отца, которого он никогда не знал. Отца, на которого он не был похож.

Натренированный слух различил раздавшиеся на улице хлопки аппарации. Миссис Блюм на мгновенье перестала греметь посудой, замолк телевизор мистера Блюма. Хозяева дома тоже знали о появлении на улице магов. Звонок в дверь. Итак, игра началась.

— Гарри, дорогой, — раздался приятный голос хозяйки дома, сеодня изображавшей мать Гарри, — ты не откроешь дверь?

— Конечно, иду! — бодро крикнул юноша, шумно сбегая по лестнице.

— Добрый день, чем могу помочь? — Гарри оглядел стоящих перед дверью Альбуса Дамблдора, даже не удосужившегося переодеться во что-то маггловское, строгую на вид женщину лет 50, так же в мантии, и мужчину лет 40. Сириус Блэк, идентифицировал его Гарри, удовлетворенно заметив, что на Блэке коричневый маггловский костюм.

-Здравствуй Гарри, — заговорил голосом аля "Я добрый дедушка", Альбус Дамблдор, человек, который два дня назад выступал за то, чтобы сделать вид, будто никакого Поттера и нет, — ты нас не впустишь?

Гарри еле сдержал улыбку. Похоже, Дамблдор хорошо вжился в образ старого маразматика. Неужели он считает, будто мужик в малиновом халате и с бородой до пола настолько внушает доверие, что его пустят в дом к абсолютно незнакомым людям.

— Извините, сэр, но я не припомню, чтобы мы были знакомы.

— Ооо...-протянул добрый дедушка, радушно улыбнувшись. Гарри сделал морду ящиком и продолжал смотреть на незнакомцев, отметив, как внимательно его разглядывает Сириус Блэк.

— Я планировал поговорить с тобой в более удобной для беседы обстановке, Гарри.

— Сэр, откуда вы меня знаете?

— Меня зовут Альбус Дамблдор, я знал твоих родителей.

— Дамлдор... что-то знакомое.

— Неужели, мистер Поттер — вмешалась женщина, голос ее соответствовал строгому ввиду.

— Кто?

— Что кто?

— Как вы меня назвали?

— Гарри Поттер, мальчик мой, — вновь вмешался Дамблдор

— Поттер...я боюсь, вы меня с кем-то спутали, моя фамилия Блюм, — надо было видеть вытянувшиеся от удивления лица пришельцев.

— Извини, Гарри, позволь представиться, Сириус Блэк, я... Я твой крестный, вернее, я крестный Гарри Поттера, а он это ты.

— Так, ничего не понятно, — Гарри открыто забавлялся над кривыми попытками магов объяснить ему что-то. — Заходите в дом, так и быть.

Дамблдор улыбнулся и прошел в гостиную, а следом за ним и двое остальных.

— Отец, — Гарри заранее условился называть мистера Блюма именно так в присутствии магов. — Это Альбус Дамблдор, Сириус Блэк и ...

— Миневра Макгонагл,— представилась дама.

— Насколько я понял, они пришли рассказать мне о моих биологических родителях, — Блэк поперхнулся. Он ожидал увидеть в Гарри зеленоглазую копию лучшего друга. Юноша же оказался совсем другим, по крайней мере, внешне. Это красивый юноша не носил фирменных очков Джеймся, его черные волосы были гладко уложены, в глазах не горел веселый огонек, а озорная улыбка не трогала плотно сомкнутых губ. И все же это был его крестник, давно потерянный и оттого еще более любимый.

— А... заходите, присаживайтесь, — мистер Блюм указал рукой на диван и кресла, а Гарри бросил взгляд на телевизор, который мистер Блюм разобрал только пару минут назад для создания вида бурной и активной деятельности.

— Итак, скажи Гарри, ты веришь в магию? — начал Альбус Дамблдор, Гарри еще раз подумал о том, что либо Дамблдор — гений, который так талантливо изображает веселого, дружелюбного маразматика, либо он и правда такой и все его подвиги — дела давно минувших дней.

— Нет, вы — сектанты?

— Что?

— Извините, если оскорбил вас. Просто вы в халате, мадам Макгонагл в ...я не знаю, как называть ваши хламиды, мэм, простите, вы говорите о магии... Вы-сектанты? Если так, то меня это не интересует.

— Нет, нет, Гарри. Мы не сектанты, мы маги.

— Маги?— Гарри сам себе готов был поаплодировать, столько скепсиса он добавил в голос. Главное не сорваться, главное не заржать в голос в лучших традициях диких мустангов.

— Да, Гарри и ты тоже маг, и родители твои были магами.

— Стоп, мои родители были сектантами? Поэтому они умерли?

— Нет, не сектантами, магами. Магия существует, она среди нас. Смотри — Дамблдор достал волшебную палочку, взмахнул ее и лежащая на столе энциклопедия холодного оружия, любимая книга мистера Блюма, которую в свое время чуть ли не до дыр зачитывал Роберт, превратилась в вазочку со сладостями. — Это магия!

— Эээ, возможно. Вы не могли бы вернуть все, как было, у меня, знаете ли, весьма уважительное отношение к книгам вообще и к этой в частности.

— Да, пожалуйста,— сладости вновь стали книгой. — Я могу еще и сделать ее вновь новой, вот смотри...— Гарри буквально затылком почувствовал, что если директор не прекратит манипуляций с несчастной энциклопедией, мистер Блюм заколет его так старательно сжимаемой в руке отверткой.

— НЕТ! — директор от неожиданности подпрыгнул на месте, — простите, сэр, но эта книга осталось в память о Роберте, она дорога как память именно такой, какая она есть. Я же уже готов поверить в существование магии. Что там с моими родителями?

Мистер Блюм вздохнул с облегчением, когда угроза быть вновь во что-то превращенной перестала висеть над книгой. Подхватив энциклопедию, мужчина вышел из комнаты, чтобы не мешать разговору.

— Твоими родителями были Джеймс и Лили Поттеры, сильные и добрые маги, — Гарри еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Директор Дамблдор вешал ему на уши развесистую лапшу о "злых и добрых" волшебниках. По этой классификации Гарри был очень, очень злой волшебник.

— Как они умерли?

— А что тебе говорила твоя тетя?

— Много чего, вы уверены, что хотите это услышать,— огрызнулся Гарри. Вот так, играть роль обиженного ребенка. "В тебе умер актер, Поттер, по твоему таланту сцена плачет" — похвалил сам себя Гарри. — Она говорила, отец был алкоголиком и спьяну врезался в столб, убив и себя, и маму.

— Вот стерва! — вскочил с места Сириус,— Гарри, Джеймс никогда не был алкоголиком. Он никогда не водил машину и, он ни за что не подверг бы тебя и твою маму такой опасности. Их убили. Убил темный маг, имени которого мы не произносим.

— Почему?

— Почему убил? — Сириус посмотрел на Дамблдора, которому только слово дай сказать.

— Понимаешь, Гарри, существует пророчество, по которому тот, кто сможет победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца в семье тех, кто трижды бросал вызов Темному Лорду. И Темный Лорд отметит его, как равного себе, но не будет знать всей его силы. Ни одному из них не жить спокойно, пока жив другой. Твои родители, Гарри, трижды бросали Темному Лорду вызов, а ты родился 31 июля. Темный Лорд, как называет себя тот волшебник, решил, что лучше убить тебя до того, как ты вырастишь и сможешь убить его. Он пришел в дом к твоим родителям на Хэллоувин, убил Джеймса и Лили, а тебя не смог. Смертельное заклятие, которое не возможно отразить, отлетело от тебя и ударило в самого Темного Лорда. Он исчез на долгие 13 лет, а летом этого года возродился.

— Вот это история! — Гарри смотрел на Дамблдора, а старый лис ему добродушно улыбался. Думаешь, обманул всех, старый пень? Ничего и на тебя управа найдется.

— Я должен буду убить его? — спросил Гарри самым идиотским голосом, на который был способен.

— Да, Гарри. Под пророчество подходил еще один мальчик, но именно тебя темный Лорд считает своим врагом.

-Тогда я его убью и отомщу за родителей, — сейчас главное сделать лицо поглупее и поубедительнее.

— Он очень сильный маг, Гарри, поэтому тебе нужно учиться.

— Чему?

— Магии.

— А, точно. Так это была магия, когда я два дня назад обездвижил воришек.

— Извини?

— К нам домой забралось двое воришек, я увидел их, и тут они отлетели от меня, ударились об стену и так и остались лежать,— большей чуши Гарри никогда не говорил, но сейчас он следовал правилу "Дураков все любят" и старательно отыгрывал свою роль.

— Да, это была магия. Именно благодаря ней мы тебя и смогли найти, а ведь это нам не удавалось много лет. Скажи, с тобой такого прежде не случалось? Раньше вокруг тебя не происходило ничего необычного?

-Нет, во всяком случае, последние лет 12 точно. Я помню, в детстве, когда я был совсем маленьким, вокруг постоянно что-то происходило. Ну, там, тарелки начинали летать, свет включался. Но это не внушало восторга моим родственникам, а их гнев не внушал восторга мне. С тех пор я старался не делать ничего такого.

— Гарри, почему ты убежал из дома своей тети? — с укором, укором (!) в голосе спросил старый пень.

— Я не убегал. Она выставила меня за дверь и сказала, чтобы я больше не возвращался.

— А что было потом? — на этот раз голос подала строгая дама.

— Я спрятался от дождя в каком-то фургоне, заснул, а потом проснулся уже в другом городе. Оказалось, меня занесло в Лондон. Потом меня нашли двое мужчин, научили воровать и я жил с другими людьми в трущобах. А через 2 года меня поймала полиция. Я попал в приют. Потом меня взяли на воспитание мистер и миссис Блюм, вот вкратце вся моя жизнь. — Ну да, очень-очень вкратце. И еще если учитывать итальянский особняк Кобдейна приютом, полным таких же детишек как и сам Гарри Поттер.

Дамблдор сделал вид, что полученный ответ вполне удовлетворил его любопытство, и продолжал все так же добродушно улыбаться. Макгонагл поджала губы и метнула в сторону директора Хогвартса взгляд, не предвещающий последнему ничего хорошего. Милая женщина. Сириус Блэк сидел бледный и какой-то пришибленный. Гарри на минуту даже стало его как-то жалко. Этот человек в своей жизни перенес не меньше, а может, даже больше, чем сам Гарри. И не важно, что Гарри пришлось вырасти еще в 6 лет, а Сириус перенес все это, будучи уже взрослым человеком. Все эти испытания могут раздавить кого угодно, независимо от возраста.

— Теперь все понятно, Гарри. Похоже, совы искали тебя просто не по тому адресу, — произнес старый пень. Интересно, он сам хоть понял, что сказал.

— Совы?

— Да, они должны были доставить тебе приглашение в Хогвартс, но...

— Стойте, так это вы присылали те дурацкие письма.

— Дурацкие письма, мистер Поттер? — Макгонагл склонила голову набок.

— Ну да. Там приглашали в какую-то школу магии, чародейства и еще бог весть чего. Я подумал, что это просто запоздалый первоапрельский розыгрыш, пришедший 1 августа.

— Что же в этих письмах вы считаете чушью, мистер Поттер?

-Ну, как вам сказать, насколько я помню, там только должности директора были расписаны строки на 4. И чего там только не было, Визгамот, Мерлин, Гринвальд

— Гриндевальд, — поправила Макгонагл, -и Визенгомот.

— Я никогда не думал, что мои, с позволения сказать, звания могут кого-то спугнуть, — улыбнулся Дамблдор и сверкнул очками-половинками.

— Спугнуть? Нет, сэр, я не трус. Просто, не обижайтесь только, это звучит очень глупо, особенно когда текст самого письма и текст вашей подписи по размеру совпадают. — Сириус улыбнулся.

"Ну что же, может крестный у меня и ничего" — подумал про себя Гарри.

Директор и Макгонагл еще поразглагольствовали, прославляя на все лады свою школу и в частности факультет Гриффиндор, декан которого, надо полагать по чистой случайности, оказалась тут.

Сириус, расшаркиваясь, запинаясь и краснея, предложил провести остаток времени до начала обучения в Хогвартсе у него дома. Естественно, Гарри не мог принять такого решения сразу, поэтому попросил отсрочку, чтобы подумать. Сириус был рад уже тому, что ему не отказали, а вот Дамблдор, к удивлению Гарри, расстроился тому, что "мальчик", как называли они юного наемника, не доверяет им. Другим важным результатом бесцельно убитого времени было принятое Дамблдором решение со следующего года зачислить Гарри на 6 курс Хогвартса, а в течение 10 месяцев до сентября Сириус и какой-то его друг должны будут заниматься с Гарри, чтобы подтянуть его знания.

Наконец гости ушли, а Гарри смог вздохнуть свободно.

— Все прошло так, как надо? — из кухни выглянул мистер Блюм.

— Да. Спасибо за ваше участие в этой постановке.

— Постановке?

— Ну да, иначе как спектаклем, я это назвать не могу. Я врал им, Дамблдор врал мне, каждый играл свою роль, даже противно.

— Что жизнь — театр, люди в нем актеры, и каждый не одну играет роль, — произнес мистер Блюм.

— Шекспир.

— Да, правда, немного переиначенный. Ты читал Шекспира?

— Да, вскользь. Мне нужно связаться со своими, извините.

— Да, да, Гарри, иди.

Неприятный рывок портала, будто тебя разорвало на мельчайшие атомы, а собрало уже где-то в другом месте. Точнее, в малой гостиной особняка Клода, где на данный момент о чем-то ворковали Дарина и Дэн, красивая пара.

— Кхм-кхм-кхм, — чувствуя себя последней скотиной и получая от этого некое извращенное удовольствие, прокашлялся Гарри. Шатен и шатенка отскочили друг от друга, в мгновение ока оказавшись на разных сторонах дивана.

— Гарри!— Дарина вскочила с места и кинулась на шею другу, которого не видела всего неделю.

— Я тоже скучал, Дари. Не задуши меня, пожалуйста, Дамблдор утверждает, что я еще должен спасти магический мир.

-Так это все-таки ты, — улыбнулся Дэн. — А как же Лонгботтом?

— Я думаю, он будет запасным вариантом. Этакий дубль два, если Мальчик-Который-Выжил все же сдохнет. Ладно, нужно собрать всех и разработать план. Меня пригласили, настоятельно так пригласили в дом Блэка.

— Типа пожить с крестным?

— Типа да. Кроме того, он и еще кто-то должны меньше, чем за год подготовить меня к школе. К 6 курсу!

— И в чем проблема? Ты и сейчас можешь хоть на шестой, хоть на седьмой, — пожала плечами Дарина.

— Но они-то этого не знают, — покачал головой Дэн. Этот парень всегда быстрее других замечал такие подвохи.

— Вот именно, этак их Гарри Поттер и правда будет почти что сквиб.

— Что будешь делать? — на лице Гарри расплылась недобрая усмешка

— Подыграю им.

— Не поняла,— Дарина посмотрел на Гарри действительно непонимающим взглядом, а вот Дэн, похоже все понял, потому что теперь сотрясался в беззвучном смехе.— Эй, объясните мне.

— Представь, Дамблдор в течение года наблюдает за никудышными манипуляциями Гарри в попытке овладеть магией и начинает строить свои планы,

— А они у него и сейчас такие, что Волдеморт со своей идеей-фикс завоевать весь мир, и тот нервно курит в сторонке.

— А в школе Гарри вдруг оказывается, чуть ли не лучшим учеником и, я подозреваю, той еще язвой.

— Именно. Это ему в отместку за сквиба.

— Какой ты злопамятный, — улыбнулась Дарина. Девушка, которая до сих пор помнила, кто ей что плохого сказал еще 4 года назад.

— Злопамятный? Я этого и не отрицаю, Дарина. Я очень злопамятный.

Обсуждение дальнейших планов уже в полном кругу посвященных лиц длилось до середины ночи. В предыдущие решения были введены корректировки, планы на будущее были многократно пересмотрены в поисках ошибок.

— А что с Волдемортом?

— А что с ним?

— Ну, он как бы наводит ужас на всю Британию, — как тугодумам принялась объяснять Бека, — а мы сконцентрировали все внимание на мелких и не очень пакостях директору.

— Да, на чьей мы стороне? — спросил Саид.

— Мы на своей собственной стороне, только об этом кроме нас пока никто не знает. Пусть Ангелы Смерти и дальше будут невидимыми и таинственными тенями, Волдеморт нам пока не опасен,— ответил Гарри, задумчиво постукивая пальцами по столешнице. — Ладно, пора заканчивать это заседание. Мне завтра еще к Сириусу переезжать, будем устанавливать дружеские отношения.

— Не останешься на ночь здесь, — спросила Бека, глазками стреляя в сторону Юми.

— Пожалуй, да,— улыбнулся Гарри, Юми просияла.

— Иди уже, герой-любовник, — фыркнул Дэн.

— Чья бы корова мычала, — не остался в долу Гарри, удовлетворенно отметив, как Дарина стукнула Дэна ножкой.

Тем временем, пока Гарри неплохо проводил время в кругу друзей, шутя строил планы, которые очень скоро третья сторона намерена претворить в жизнь и наслаждался обществом любимой девушки, лидеры двух других сторон обдумывали свои собственные планы.

В Хогвартсе было устроено внеочередной педсовет, главной темой обсуждения был, естественно, неизвестно откуда взявшийся Гарри Поттер.

— Какая радость, что мальчик объявился, — воскликнул крошечный профессор Флитвик.

— Верно, Филлиус, абсолютно верно, — кивнул Дамблдор. — Печально, конечно, что обнаружился он так поздно, но я договорился с Ремусом и Сириусом, они позанимаются с ним по школьным предметам, чтобы он был готов к следующему году.

— Извините, профессор, я, верно, понял, что эти двое блохастых экс-гриффиндорца будут преподавать Поттеру ВСЕ предметы? — елейным голосом спросил Снейп.

— Да, Северус, именно.

— Абсолютно все? Вы представляете себе, какой у него будет уровень знаний по зельям? Мне кажется, он и сейчас лучше сдал бы зелья, чем после года репетиторства этих двоих, — если бы профессор знал, насколько он прав.

— Северус, ты недооцениваешь их, мальчик мой. Я уверен, они более чем справятся со всем.

— Ну да, конечно, это не гриффиндорцы тупые, это я их недооцениваю.

— Северус! Ты крайне несправедлив к моему факультету!

— Миневра, на вашем факультете учатся такие как Уизли и Лонгботтом, как к ним еще относится? Они же вообще без хозяина в голове, а Лонгботтом, тот и вовсе без головы, пень — пнем, зато уверен, что он — пуп земли.

— Хватит, Северус, — вмешался директор, весь разговор думавший о чем-то своем, а именно о том, как в последнее время все его планы летят в тартарары.

— Я молчу, профессор, молчу. Я вообще не вижу смысла в моем здесь присутствии. Поттер появится в школе только в следующем году с ветром в голове вместо знаний, потому что я не знаю, чему могут научить эти двое бывших Мародера, к которым я, несомненно, несправедлив.

— Кстати, о Потере, а какой он из себя? — спросила до этого молчавшая Помона Стебль.

— Похож на Джеймса, причем даже скорее не внешностью, а манерами, поведением, даже жестами, — Альбус мечтательно улыбнулся.

— Разве что глаза у него, как у Лили. Такие невероятно яркие глаза. Очень милый мальчик, на мой взгляд, правда, немного подозрительный, но что с него взять с такой-то жизнью. Все же, это было большой ошибкой отдать мальчика Дурслям, Альбус.

— Да я сам вижу, Миневра, но защита крови... — директор развел руками. — Кстати, как думаешь, на какой факультет попадет юный Поттер.

— Я уверена, что он пополнит ряды моих питомцев, Альбус. Помнишь его слова "Я не трус", он милый, отважный мальчик, я уверена.

— Мне тоже так кажется, к тому же родители Гарри тоже учились на Гриффиндоре, как и Сириус, и Ремус. Я думаю, он сейчас в надежных руках. Ладно, пора заканчивать наш педсовет. Есть что-нибудь новое в школе.

— Лонгботтом взорвал котел, но это за последние 5 лет уже перестало быть новостью, — скучающим тоном протянул Снейп.

— Кстати, а где профессор Амбридж? — все присутствующие закатили глаза.

-Кажется, мы забыли ее предупредить, Альбус, — улыбнулась Макгонагл.

— Почему это розовое недоразумение вообще все еще в школе? Разве отношения с министерством не налажены?

— Налажены, но где я сейчас найду другого преподавателя ЗОТИ?

-Альбус, кто угодно смог бы заменить Амбридж.

-Я согласна с Северусом, профессор Амбридж — худшее, что могло случиться с этим предметом. Даже Локконс и тот был лучше.

— Нам придется потерпеть до конца года, Миневра.

— Если, конечно, Амбридж сама не сбежит. Я начинаю уважать близнецов Уизли, чтобы осуществить эти их дурацкие шутки, нужно неплохо знать зелья. Только талант зря развеивают, не то, что их младший брат. На него мозгов уже не хватило.

— Северус!

— Ладно, я думаю, на этом все. Северус, будь добр, останься. Скажи, мой мальчик, от Тома нет никаких новостей? — спросил Дамблдор, когда все остальные деканы покинули кабинет.

— Нет, со дня налета на министерство он меня не вызывал.

— Очень печально, хотелось бы знать, что он намерен делать теперь, когда знает ВСЕ пророчество.

— Я вас не совсем понимаю, Альбус. Пойдет убивать ваших горе — героев, что еще?

-Да-да, да...— протянул директор. Он специально рассказал не ту версию пророчества. Пусть Том теперь знает всю правду, но зато и Гарри, и Невилл, считают Волдеморта опасным, смертельным врагом, который спит и видит их смерть. В таком случае Том не сможет перетянуть Избранного к себе в союзники. А что это значит? Это значит, все и дальше пойдет так, как нужно Альбусу. Вот и Поттер объявился, не вовремя, конечно, мог бы и пораньше, не пришлось бы мучаться с Невиллом. Прав Северус, Невилл туповат, но зато, как он верит директору. Просто загляденье. А мозги... А зачем пешке мозги?

— Что вы намерены делать с Поттером, Альбус? Вы ведь понимаете, его уровень знаний будет все равно слишком низок. Не возможно за 9 месяцев занятий с непрофессиональными преподавателями овладеть знаниями по базовым отраслям магии, тем более за 5 лет.

— Все необходимое он узнает уже в школе, пока ему главное поверить в то, что магия действительно существует, а то он считает нас сектантами.

— И кем он будет, с такими-то знаниями?

— Аврором.

— ЧТО?! Аврором? Альбус, во-первых, я очень сомневаюсь, что Поттер сам так решил, он даже слова такого пока не знает. Во-вторых, на аврора нужно сдавать ЖАБА по зельям... Нет, вы же не хотите, чтобы я взял в класс продвинутых зелий абсолютно несведущего в зельях студента?

— Северус, ему иначе нельзя. Сделай пару исключений.

— Пару? Вы что и Лонгботтома мне намерены навязать?

— Северус, он имеет все шансы стать великолепным аврором, как и мистер Уизли.

— Мне уже страшно за будущее аврората. Альбус, эти двое знают еще меньше, нежели Поттер сейчас! Лонгботтом ни разу за 5 лет не приготовил зелья правильно. Для него удачный урок — это когда котел остался цел, и то это редкость.

— Северус, тяжелое время требует тяжелых решений.

— И что?

— Мистер Лонгботтом, мистер Уизли и мистер Поттер будут учиться в твоем классе, это решение пересмотру не подлежит.

— Конечно, Альбус. Мне пора.

— Куда?

— Вызов,— Альбус только сейчас заметил, что зельевар уже минут 10 как сжимает свою левую руку. На лице директора появилась счастливая улыбка, он, наконец, получит новости о Волдеморте, давно пора.

— Да, да...иди, мой мальчик. Береги себя.

Снейп что-то прошипел сквозь зубы и, быстро развернувшись, направился прочь из кабинета "добродушного" директора. Дамблдор напрасно считал Северуса Снейпа своим верным и преданным шпионом, тот был слизеринцем. Он давно раскусил большую часть замыслов "доброго дедушки", поэтому был верен ему ровно до тех пор, пока видел в этом выгоду для себя. Может, когда-нибудь...да, когда-нибудь, Дамблдор окажется не в удел.

Пока в Хогвартсе шел очередной абсолютно бессмысленный педсовет, где-то далеко-далеко в огромном темном замке, когда-то построенном еще предками Слизерина на высоком черном троне сидел темнейший маг столетия, Лорд Судеб Волдеморт. Он был зол. Зол, обеспокоен и недоволен. Он так надеялся получить это чертово пророчество, а вышло все даже хуже, чем можно было представить. Мало того, что его олухи -пожиратели проглядели пророчество, его теперь и у Дамблдора нет. Вопрос, кто имел столько наглости, храбрости и ума, чтобы незаметно стащить пророчество из-под носа у самих Волдеморта и Дамблдора. Да еще и поиздеваться, ведь они даже заявились в министерство, не скрывая своих намерений. И еще один вопрос, как они смогли забрать пророчество, которое и в руки-то взять могли только Волдеморт и Избранный. В том, что это был не он сам, Лорд Судеб не сомневался, он был еще не настолько стар для прогрессирующего склероза. Тогда кто? Логичный ответ, Избранный. И новый вопрос, кто тогда избранный? Лонгботтом? Упаси Мерлин, этот, как выяснил сам Лорд во время пребывания в теле Квирелла, даже "Люмос" и то не в состоянии без ошибки произнести. Другое дело, что Квирелл тоже идиот был тот еще, но сейчас разговор не об этом. Кто Избранный? Вновь, невесть откуда взявшийся Поттер? Близко, очень близко. Ведь этого парня, Лорд отметил-таки, как равного себе. И почему он не отправил пожирателей? Зачем сам пошел к этим Поттерам. Но это тоже сейчас уже не исправить. И все же, кто избранный? Поттер? Его считали сквибом последние 5 лет, но Волдеморт ведь знал, что мальчишка просто пропал. Убежал от семейки ненормальных магглов, которых убить мало за то, как они обращались с магическим ребенком. Хм...а это идея. Как-нибудь на досуге он хорошенько объяснит этой образцовой маггловской семейке, почему маги лучше магглов.

Так является ли Поттер Избранным, вернее, является ли Поттер тем, кто сумел с такой ловкостью обойти пожирателей и орденцев, стащить пророчество и сбежать из-под носа у двух сильнейших магов Англии? Нет. Этого ну просто не могло быть, нет, нет и еще раз нет. А это о чем говорит? О том, что герой пророчества не Поттер и уже, тем более, не этот недомаг Лонгботтом. Но кто тогда?

Зачем Темный Лорд так жаждал получить саму запись пророчества? Он не был идиотом, никогда! И он не верил в то, что Дамблдор был идиотом. А значит, не мог Дамблдор выдать журналистам полную версию пророчества, не мог, даже если бы думал, что пророчество уже у Волдеморта. А значит, то, что напечатано в газете, как минимум на половину ложь. Только бы знать, на какую половину. И снова тупик.

— Крауч! — в зал вошел худощавый молодой человек, один из самых преданных слуг Волдеморта, тот, кто не пожалел сил, чтобы спасти своего господина. Умный парень готов был ради него на все, но только и мозги у него были. Для зелья нужна была плоть слуги, данная добровольно, а Барти ну очень не хотел оставаться калекой. Так ведь нашел же выход, наведался к кому-то из старых знакомых, напоил до полубессознательного состояния, убедил невесть в чем. И, вуаля! В котел уже летит не рука Барти, а чья-то другая. В какой-то момент Волдеморт подумал, что будь у него больше таких сторонников, миру, этот трусливый слабовольный мир, лежал бы уже у его ног.

— Мне нужна твоя метка, Барти.

— Да, мой повелитель, — Барти раболепной лужей распластался у ног своего господина, обнажив метку.

— Все, иди.

Скоро должен был явиться Снейп, самый удивительный из всех пожирателей Лорда. Умный, трудолюбивый, хитрый, умеющих хладнокровно убивать и спокойно мыслить. Один из лучших зельеваров Британии. И при этом шпион. Причем не понятно чей. То ли Дамблдора, разведывающий обстановку в стане у Лорда, то ли Волдеморта, докладывающий обо всем, что происходит у орденцев. Человек-загадка, такой талантливый, опасный и при этом незаменимый.

— Мой Лорд, — наконец, явился Снейп через добрых 20 минут после призыва.

— Ты опоздал, Северус. Для тебя же лучше, если у тебя есть оправдание.

— Да, мой Лорд. Директор устроил собрание деканов, обсуждали появление Поттера.

— И что Поттер?

— Оказалось, после того, как мальчишка сбежал от родственников, он два года жил где-то на улице, потом попал в приют, а оттуда в приемную семью, в которой и жил до сих пор. Ничего о магии не знал, явившихся к нему Дамблдора и Макгонагл назвал сектантами, — Снейп вздрогнул, когда огромный зал заполнился шипящим смехом Темного Лорда. Волдеморт в радости — зрелище не для слабонервных.

— Забавно, и что дальше?

— Ему рассказали о пророчестве, он, кажется, проникся идеей отомстить за родителей. Дальше было решено, что он переедет к Блэку, и будет изучать под его руководством магию за первые 5 курсов, а со следующего года пойдет в Хогвартс.

— Дамблдор считает, меня сможет победить мальчишка, ничего не смыслящий в магии?

— Не знаю, мой Лорд, Но Дамблдор готовит и Поттера, и Лонгботтома в авроры.

— Так-так-так, а что с пророчеством? Дамблдор знает, кто его украл? — Снейп опешил, в черных глазах шпиона промелькнули недоверие, удивление и осознание того, что он только что узнал. Волдеморт не получил пророчества, Дамблдор не удержал, так у кого же проклятый шарик.

— Нет, мой Лорд, он думает, это сделали ваши люди, — произнес Снейп. "И будет думать так и дальше", — добавил мысленно. Шпион не доверял ни одному из своих господ, поэтому сначала он сам разберется в этой истории.

— Если бы мои люди были бы хоть на сотую часть настолько проворны, как те, кто украл пророчество у меня из-под носа, я бы уже правил миром, Северус. Иди, я позовутебя. Когда ты мне снова понадобишься.

— Да, мой Лорд.

Оставшись один, темный Лорд вновь задумался. О чем? Этому великому и гениальному в своей жестокости магу было, о чем задуматься. Как и старому директору Хогвартса, точно в такой же позе, сидящему в своем кабинете. Лидеры двух всем известных сторон обдумывали планы, в то время как юный лидер третьей, пока никому не открывшейся, стороны любил и был любим.

Следующее утро для Гарри началось в экстренных сборах, после полуночных посиделок и бессонной ночи с Юми, молодые люди, мягко говоря, проспали. Утро для них наступило в час дня, а Сириус должен был явиться за крестником в 2. Так что сборы проходили с бешеной скоростью. Одежда, книги, оружие, сложенное в отдельный сундук и уменьшенное до размера спичечного коробка. Последним пунктом стало связное зеркальце, которое Юми сунула ему в карман за несколько мгновений до активации обратного портключа.

Гарри приземлился прямо на кровать в своей комнате, возблагодарив Мерлина, Моргану и небеса за свою везучесть. Стоило ему спрятать собранные в особняке вещи в уже приготовленный для поездки чемодан, а потом еще и припрятать палочку в зачарованную кобуру под штаниной, как с улицы послышался хлопок аппарации. Ровно 2 часа дня, как истинный англичанин Блэк оказался поразительно пунктуален.

— Мистер Блэк, — Гарри улыбнулся смущенному крестному.

— Здравствуй, Гарри. Ты не мог бы называть меня Сириусом, просто мистер Блэк...я начинаю чувствовать себя стариком.

— Ладно, Сириус, куда мы отправляемся и на чем?

— Так-то лучше, Гарри. Мы отправляемся в Косую аллею, купим тебе палочку, побродим по магазинам. Ты не против?

— Я только за.

— Тогда хватайся за меня и аппарируем.

— Что делаем?

— Просто хватайся за меня и держись покрепче. — Гарри кивнул, хотя аппарировать он умел очень даже неплохо.

Они оказались на яркой, пестрой улице, по обе стороны которой располагались всевозможные магазины с цветастыми вывесками и нарядными витринами.

— Добро пожаловать на Косую аллею, Гарри. Это главная магическая улица Великобритании, и здесь можно найти практически все, что угодно. Сейчас сделаем так, ты пойдешь за палочкой вот сюда, — Сириус указал рукой на ближайший магазин, а я отправлюсь по кое-каким дела и скоро вернусь. Идет?

— Да,— улыбнулся Гарри. Так даже лучше, за палочкой он хотел идти без свидетелей.

"Волшебные палочки семейства Оливандер. Изготовители волшебных палочек с 382 года до н.э." — гласила вывеска над входом. Гарри усмехнулся, сколько он знал, в 382 году до н.э. палочки продавать было просто некому, тогда все пользовались посохами. Причем палочки, кажется, вошли в употребление около 1000 лет назад. Но что поделаешь, это реклама, ей верить было бы просто глупо. Гарри открыл дверь и вошел в полутемное помещение. Звякнул колокольчик.

— А, мистер Поттер, — вылез неизвестно откуда, как чертик из табакерки, прыткий голубоглазый старикашка.

— Мистер Оливандер?

— Да, мистер Поттер, я ожидал увидеть вас здесь намного раньше, но тем не менее...-дальше старик разглагольствовал о своей великолепной памяти на покупателей, описал, какие палочки были у родителей Гарри и, наконец, принялся за дело. Одна, другая, третья, пятая, десятая, пятидесятая — Гарри ничего не подходило.

— А может, да-да, стоит попробовать, это палочка может и подойти. — старик ушел и вернулся с ничем не примечательной палочкой.— Попробуйте эту, мистер Поттер, будет очень любопытно, если она вам подойдет.

— Почему же? — Гарри не спешил брать в руки предложенную палочку, мало ли, что странный старик посчитал любопытным.

— Понимаете, каждая оливандеровская палочка уникальна, она делается в единственном экземпляре и не похожа ни на одну другую, — Гарри подавил вздох. Его, кажется, ждала лекция о великолепных палочках в исполнении этого прыткого старикашки. — Эта палочка из остролиста и пера феникса, но дело в том, что этот феникс уже однажды отдал свое перо для другой палочки. Фениксы обычно дают только одно перо, но этот оказался исключением. Первое перо стало сердцевиной для палочки Сами-знаете-кого, а эта палочка... Попробуйте, мистер Поттер.

Гарри медленно протянул руку за палочкой, мысленно молясь, чтобы палочка ему не подошла. Уж очень это событие хорошо вписалось бы в планы Дамблдора. Наконец, пальцы сомкнулись вокруг дерева и... Ничего не произошло. Палочка никак не отреагировала на Гарри.

— Оу...— на лице Оливандера проступило удивление. Он был точно уверен, что палочка более чем подойдет Гарри, более того, они с Дамблдором немало времени потратили на то, чтобы именно ЭТА палочка подошла мальчику. То есть, юноше. А тут НИЧЕГО.

— Не судьба, — улыбнулся Гарри. "Примерка" палочек продолжилась, Оливандер просто загорелся идеей перерыть весь магазин, но подобрать для юноши палочку.

— Не сомневайтесь, мистер Поттер, в этом магазине непременно найдется такая палочка, которая вам подойдет.

Гарри скептическим взглядом оглядел магазин, заставленный коробочками от пола и до потолка, прикинул, сколько дней без перерыва нужно потратить на поиски и с грустью посмотрел на свою ногу, где в кобуре лежала тонкая черная палочка, которая еще ни разу его не подводила.

Прошло еще 1,5 часа, даже Сириус успел вернуться и теперь скрашивал время скучающего парня рассказами о школьных временах, а палочка так и не нашлась. Гарри оставалось лишь поражаться тому, с каким несгораемым энтузиазмом бодрый старикашка ищет палочку. И вот свершилось чудо. Причем в буквальном смысле. Палочка для Гарри нашлась, да не какая-нибудь, а абсолютно черная палочка, украшенная спиральной резьбой. Палочка в руках своего нового обладателя засияла серебристым светом, а по руке юноши заструилось приятное тепло.

— 11 дюймов, вяз, кость тестрала, желчь саламандры, — возвестил Оливандер со счастливой улыбкой на морщинистом лице, — я же говорил, что палочка для вас найдется. С вас 10 галлеонов.

— Скажите, а есть что-нибудь, куда эту палочку можно сунуть,— спросил Гарри, стараясь не показать свою осведомленность, но при этом и таскать палочку в кармане ему не очень хотелось.

— Да, да, конечно. Есть кобура. Вам на ногу, на руку?

— На руку, я же не ногой колдую, — улыбнулся Сириусу Гарри, крестный рассмеялся глухим лающим смехом.

Оставшийся день крестный показывал Гарри Косую аллею, а тот действительно с любопытством слушал забавные рассказы Сириуса или его остроумные комментарии к той или иной вывески. Закупив мантии, учебники, по уже разработанной каким-то Люпином программе, котлы и ингредиенты для зелий, Гарри и Сириус аппарировали на совершенно пустую улицу.

"Гримвайлд плейс", прочел Гарри на табличке. Подозрительность была его неотъемлемым спутником, поэтому, оказавшись в незнакомом и абсолютно безлюдном месте, юноша по привычке напрягся.

— Гарри, а теперь посмотри вон туда, — Сириус показал на крошечное пространство между домами 11 и 13. Нам нужен дом Љ 12.

Гарри улыбнулся, он уже догадался, что, скорее всего, на дом наложены очень мощные, возможно даже родовые чары, этому разделу магии наставники, нанятые Кобдейном, уделяли большое внимание. И действительно, расстояние между двумя указанными зданиями начало увеличиваться, дом номер 12 будто раздвигал соседей, чтобы, наконец, предстать перед своим хозяином.

-Твой дом?

-Теперь да, после смерти родителей и брата я остался единственным, кто мог унаследовать титул и все состояние Блэков. Не представляешь, как из-за этого злится моя матушка. На этот дом наложено невероятное количество разных заклинаний, мне кажется, он защищен не хуже Хогвартса. Кстати, именно по этой причине здесь в первое время устроили штаб Ордена Феникса.

Гарри навострил ушки, прикидывая, пользы и издержки его проживания в штабе птичьего ордена.

-А что это за Орден такой? Все-таки секта?

-Нет, нет. Орден феникса — организация, которая борется с Волдемортом.

-И как, удачно борется? — Гарри повернул голову, чтобы видеть лицо Сириуса, они с мужчиной как раз одного роста.

— Знаешь, пока не очень, — улыбнулся Сириус. — Может, с тобой удачнее будет получаться.

— Сомневаюсь, — покачал головой Гарри. Крестный ему нравился, но в отношении Дамблдора и его птичьего Ордена у юноши были свои планы.

— Но сейчас я договорился о том, чтобы Орден нашел другой штаб. Это, как никак, твой новый дом. Кстати, твои приемные родители не сильно возражали?

Гарри с опозданием услышал вопрос. Он смотрел на старый неухоженный особняк и думал о том, каково это было бы жить с крестным, быть ребенком, наслаждаться жизнью. Гарри Поттер, мальчик— который-имел-несчастье-выжить, разменная карта Магического мира. Это был человек, чье детство закончилось, так и не начавшись. Он не знал детских игр, не держал в руках игрушек, не слышал ласковых слов или утешений, когда ему было страшно или больно. Сейчас мужчина, стоящий рядом с ним, предлагал ему "дом и семью", но эти слова для Гарри Поттера уже мало что значили. И от этого становилось как-то горько и обидно.

— Гарри?

— Нет, они не возражали. После смерти Роберта мы мало общаемся, это было для них слишком тяжелым ударом, — это была официальная версия, почему Гарри вообще согласился оставить свою приемную семью. Не было сомнений, что чересчур близкие связи с Гарри Поттером могут навредить Блюмам, а они были хорошими и верными людьми, такими не разбрасываются.

-Ну ладно, добро пожаловать в родовое гнездо Блэков! — Сириус втолкнул задумчивого Гарри в темную и, судя по тяжелому воздуху, пыльную прихожую.

Глава 10

Глава 10.

Гарри огляделся вокруг. Родовое гнездо Блэков изнутри оказалось еще более запущенным, чем снаружи. Половицы под ногами нещадно скрипели, когда-то модные и дорогие обои обветшали и теперь свисали со стен, словно лишай с древних многовековых деревьев. Справа от входной двери стояла подставка для зонтиков в форме ноги тролля, хотя нет, подставка и была из ноги тролля. На стенах висели портреты в позолоченных рамах, а на стену прямо напротив двери была навешана..., кажется, это была простыня.

-Сириус, ты как давно обитаешь... тут? — Гарри обвел темное и грязное помещение брезгливым взглядом. Ему приходилось раньше жить в трущобах и ютиться в чулане под лестницей, поэтому он был не так уж и привередлив. Но он хорошенько изучил историю некоторых английских родов, и назвать Блэков бедными, язык не поворачивался. Так почему же, имея миллионные счета в банке, последний из Блэков живет в родовом особняке, больше похожем на заброшенный свинарник?

-Ну, понимаешь, раньше... — далее последовала краткая история того, как молодого аврора Сириуса Блэка без суда и следствия бросили в Азкабан за предательство Поттеров, а полтора года назад освободили.

Гарри слушал крестного, чувствуя, как необходимо было этому человеку, просидевшему 12 лет в самой ужасной тюрьме на свете, по-человечески выговориться. Ему было больно за, в принципе, родного человека, такого чистого и открытого, ведь Гарри, не будь он таким, какой он есть, мог бы и поверить в предательство Блэка. Учитывая еще и то, как сильно корил себя за это Сириус. Но пытливый и внимательный к мелочам разум юного киллера заметил и другое. Блэк всегда был человеком Дамблдора, был готов за "дедушку" броситься и в огонь, и в воду. Как же так получилось, что главный судья Визенгомота, о чем Дамблдор без стеснения сообщал в письме каждому первокурснику, не провел судебного заседания по делу безгранично преданного ему человека. "Предательство! Предательство!" — звенел в голове маленький колокольчик. Сразу почему-то вспомнился давнишний разговор о том, кто мог быть хранителем тайны у Поттеров и кто проводил этот ритуал. Пришло время все выяснить. Аккуратно, не спеша, чтобы не спугнуть добычу. Впереди почти год, чтобы узнать все. Ну, или почти все.

— Так что с домом? Я все понимаю, но разве после Азкабана тебе не хотелось жить в комфорте, будучи окруженным красивыми вещами? — Сириус посмотрел на своего крестника. Так жалостливо, с таким сочувствием, что парню аж поплохело. Блэк подумал, что Гарри судит по себе. Что после чулана, трущоб и приюта он предпочитает быть окружен красивыми предметами и мебелью. В принципе, отчасти он был прав. Но только отчасти.

-Мы его отремонтируем. Просто я не очень любил раньше это место, оно на меня давит. Понимаешь, я ведь даже в детстве сбежал отсюда. Как раз к Поттерам. И последние полтора года я тут не жил. Мне было просто нечего делать в Англии, единственное, что меня интересовало, мой крестник, которого потеряли и не могли найти. И еще и обозвали... Ладно это уже не важно. Мы с тобой все это приведем в порядок, заодно и чары нужные выучишь. Скоро приедет Ремус, и начнем...

— О, вы уже пришли, — выскочила неизвестно откуда полная рыжеволосая женщина. Гарри во все глаза уставился на нее, он думал, что помимо них двоих в доме никого не было. Просчет.

— О, здравствуй, Молли. Познакомься, это Гарри, мой крестник. Гарри, это Молли Уизли, она член Ордена Феникса и вообще очень хороший человек, — Гарри слегка склонил голову, изобразив на лице самую очаровательную улыбку из своего арсенала "Улыбок на все случаи жизни". Тетенька залилась румянцем и что-то закудахтала. Добрый человек, ну посмотрим. Дамблдор, вроде, тоже добрый человек, а как свинью подставить, так тут он, похоже, мастак.

— Гарри Поттер, как я рада познакомиться. Я помню твою маму, она была такая умница. И красавица, и глаза у тебя от нее. А волосы черные... У Джеймса тоже были волосы, — Гарри улыбнулся, оказывается, у его отца были волосы, а он думал, тот был лысый. Может "хороший человек" означает "полный дурак"?

Гарри сам не знал, почему ему так не понравилась вроде бы такая милая и дружелюбная миссис Уизли. Оттого, что он не привык к повышенному материнскому вниманию и заботе? Возможно, он — мужчина и рос в, так скажем, мужской среде. Ни одного наставника-женщины у Ангелов не было. Нет, не то. Может, миссис Уизли казалась неискренней? Возможно. А может, все дело в том, что она создавала слишком много шума и вообще появилась тогда, когда ее присутствие было нежелательным.

-Будете кушать? О чем я спрашиваю, конечно, будете. Садитесь, садитесь за стол. Скоро придут Артур. И Ремус. И, кажется, Флетчер должен был заскочить. Я еще звала Тонкс, но у нее сегодня дежурство, — при этом Молли Уизли бегала по кухне с огромной кастрюлей, разливала какой-то обед и без умолку тарахтела. Гарри вдруг вспомнил заклинание "Силенцио", может, стоит попросить учителей, поскорее его "выучить". Но это будет невежливо, а пока нужно казаться пай-мальчиком, слишком большая работа проделана.

— Гарри, расскажи о себе, — Гарри задумался. Ну и что о себе рассказать, черт вас задери? Описать, как шарил по чужим карманам или как удобно жить в чулане. А может вспомнить Пернека и о нем тоже рассказать, что за бестактные люди! — Ну, там, где ты учился, с кем дружил, не обижали ли тебя магглы.

— Нет, не обижали. Учился в закрытом лицее, графство Оксфорд, недалеко от города Вудсток. Что еще...изучал языки, планировал потом поступать на... юриста.

— Юрист, — повторил Сириус, как бы пробуя слово на вкус.

— Юрист? А кем ты хочешь быть теперь? Я имею в виду в магическом мире.

— Не знаю. Я вообще мало знаю о магическом мире. Знаю, что тут есть маньяк, мечтающий меня убить. И что я должен у бить его первым, если хочу жить. Вот, в принципе, и все.

-Ну, если ты хочешь победить Того-кого-нельзя-называть, тебе стоит поступить на аврора. Ведь Джеймс был аврором, Сириус? — И не слушая ответа, она затараторила дальше.— Ох, дорогой, ты ешь, ешь. Кстати, мой сын и его друг Невилл, они учатся на Гриффиндоре, тоже планируют быть аврорами. Я так горжусь ими. Рон — твой ровесник, я думаю, вы с ним сойдетесь. Да, может добавки?

Гарри слушал всю эту... он даже не знал, как назвать этот словесный понос так, чтобы никого не обидеть и понимал, почему ему не нравится миссис Уизли. Нет, она была не просто искренна, она была сама искренность, явившаяся перед лицами смертных в домашних тапочках и цветастом переднике. Проблема была в том, что миссис Уизли абсолютно полностью верила в незыблемость того, что говорит. Она агитирует его дружить с гриффиндорцами, восхваляет львиный факультет, призывает стать аврором, рассказывая о том, кем был его отец. И все это сопровождается улыбкой и заботой в голосе. Будь он тем ребенком, которого из себя старательно изображает, то, не задумываясь, стал бы выполнять все, что она только что озвучивала. Но еще раз, Гарри Поттер не был наивным ребенком, он вообще не был ребенком, а потому, миссис Уизли в целом и ее слова в частности раздражали его.

Через какие-то 15 минут после пламенных речей миссис Уизли о доблестных аврорах/грффиндорцах, в доме появились новые действующие лица.

Ремус Люпин, увидев Гарри, долго извинялся неизвестно за что. То ли что не искал мальчика, то ли, что не нашел, то ли, что не забрал его к себе маленьким. Ремус Люпин оказался еще одним близким другом Джеймса Поттера, но выглядел мужчина старше своего возраста. В волосах уже серебрилась первая седина, на лице появились морщинки, а на шее были видны шрамы как от когтей. Он что-то говорил о том, что уже работал учителем ЗОТИ в Хогвартсе, что взял на себя смелость подготовить Гарри к школе, что уже с завтрашнего дня они начнут занятия, что Гарри не стоит беспокоиться. Одним словом, он нервничал. Артур Уизли, муж агитаторши, был рыжеволосый уже лысеющий джентльмен с доброй открытой улыбкой и сдвигом на маггловской технике, а заодно тот самый горе-охранник пророчества. Третьим был некто Флетчер, Наземникус. Неприятный тип с трусливым бегающим взглядом. "ВОР" -кричал внутренний голосок, вор вора всегда узнает, старый закон улиц.

— Гарри, ты же жил с магглами, — то ли утверждая, то ли спрашивая, произнес Артур, когда все вновь пришедшие присоединились к трапезе. — Ты не мог бы рассказать, как устроено угнесрельное оружие.

Гарри удивленно посмотрел на рыжеволосого мужчину, сразу поняв, что подрузумевает его собеседник. Знал ли он? Догадывался? Нет, исключено. Просто глупое совпадение.

— Ну, не угнесрельное, а ог-не-стрель-но-е оружие, — дальше последовал подробный рассказ об устройстве пистолета, о прицеле, глушителе и так далее. Вот уж о чем он мог рассказывать очень долго. Все в комнате застыли с открытыми ртами.

— Гарри, а откуда такие познания? — наконец, озвучил общую мысль Сириус.

— Робберт увлекался книгами об оружии. Ты помнишь тут старую энциклопедию, над которой изгалялся Дамблдор. Это была его любимая.

-Гарри, ты все время говоришь об этом Роберте в прошедшем лице, вы поссорились? — спросила миссис Уизли.

-Нет, мэм. Его убили, — в комнате снова повисла тишина, которой Гарри поистине наслаждался. Уизли были очень шумным семейством, а парень не был сторонником подобных застольных бесед. Во всяком случае, не с этими малознакомыми людьми.

— Мне кажется, Гарри нужно как следует отдохнуть, — нарушил царящую на кухне тишину Люпин. — Завтра мы начнем усиленно заниматься, так что силы парню еще пригодятся.

-Но мальчик еще не доел! — возмутилась миссис Уизли. Гарри посмотрел на пустую тарелку, потом на Сириуса, стреляющего глазами в направлении кастрюли, как бы говоря "она хочет, чтобы ты съел все это", потом на Ремуса и, наконец, на миссис Уизли.

-Вообще-то, я действительно устал. Здесь найдется комната для меня?

— Да, да, конечно, дорогой. Ты не против того, чтобы жить в комнате с Роном и Невиллом? Они сейчас в школе и комната пуста, но скоро уже Рождество, вам будет весело.

Гарри был против. Категорически против. После огромной собственной комнаты в итальянском штабе Ангелов, после собственной комнаты у Блюмов ютиться в одной комнате с двумя незнакомыми мальчишками. НЕТ!

— Извините, миссис Уизли, но я предпочел бы все же отдельную комнату, не люблю, когда кто-то нарушает мое личное пространство

— Но мальчики сейчас в Хогвартсе, да и я уверена, вы подружитесь.

— Вполне возможно, но на это потребуется время. Я не хотел бы стеснять никого своим присутствием и не хотел бы, чтобы кто-то стеснял меня.

— Пошли, я знаю, какая комната тебе подойдет, — Сириус встал со своего места и жестом пригласил следовать за собой.

— Но Сириус, он должен будет жить с другими мальчиками в общежитии, почему бы не привыкнуть...

— Молли, мне кажется, это мой дом, и если мой крестник хочет отдельную комнату, он ее получит, — Гарри посмотрел на крестного, который был похож на зверя перед прыжком. Юноша окончательно решил, что попытается перетянуть крестного на свою сторону, а уж какой будет эта сторона...

Сириус поднялся по лестнице на второй этаж, прошел по длинному тускло освещенному коридору, и остановился у комнаты с пыльной табличкой.

— Это была комната моего младшего брата, Регулуса. Я не заходил сюда почти 17 лет. Думаю, она подойдет тебе на первое время, потом, когда расчистим остальные комнаты, мы устроим тебе все по твоему вкусу, — Сириус помедлил, вздохнул и открыл дверь.

Перед Гарри предстала небольшая уютная комната, похожая на его собственную. Приятные ненавязчивые зеленоваты оттенки, большая кровать, книжный шкаф, надо полагать, с любимыми книгами Регулуса Блека, рабочий стол у окна, с аккуратно разложенными на нем письменными принадлежностями и никакой пыли.

— Такое ощущение, что здесь кто-то живет, — произнес Гарри. Комната ему нравилась, он чувствовал себя здесь, как дома.

— Наверно, Кричер. Он обожал Регулуса.

— Кричер?

-Да, старый свихнувшийся домовой эльф, который ненавидит меня. Так же, как и моя мать, кстати, это ее портрет в холле занавешен, лучше его не открывай.

— Ясно, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, крестник.

Гарри, наконец, остался один, ура-ура-ура. Он устал притворяться, играть роль какого-то идиота. Он уже начинал верить в то, что говорил сам. С этим нужно было кончать, ему предстояли еще 9 очень непростых месяцев, нужно не сойти с ума. Юноша пару раз прошелся взад-вперед по комнате, его совсем не устраивало то, что он теперь как узник должен сидеть в этом людьми и богом забытом месте.

"Нужно отсюда валить" — решил Гарри, доставая палочку и произнося обнаруживающие заклинания. Как и предполагалось, на комнату, как и на весь дом, были наложены сложные системы следящих чар.

— Мерлинова задница, и как все ЭТО обойти?

Еще один пас палочкой, шепот латинских слов, как его и учили, и снова неудача. Эти чары были ему не по силам, взломщиками в их компании были Элиус и Эдриан. Так уж вышло, что в совершенстве освоить такой объем знаний, который вываливали на Ангелов, не представлялось возможным. Так что шла четкая специализация. Дэн был ассом в зельях, Элиус — во всех охранных, следящих и прочих чарах, а скорее в том, как их снять или обойти, Марта осваивала древние обряды и ритуалы, часто завязанные на крови, Бека составляла собственные Чары, впрочем, как и сам Поттер. Суть всех этих рассуждений сводилась к одному простому предложению. Гарри Поттер не знал, как перенестись порталом в столь любимый и родной особняк в Италии, не поставив в известность всех обитателей дома, а заодно дедушку — директора, явно приложившего свою длань при создании этой системы. Но отличительной чертой Гарри была не только молния на лбу, помимо этого ему всегда сопутствовала фортуна. Вот и теперь, пока парень перебирал в голове все когда-то выученные заклинания, которые он хотел бы опробовать на ...а какая разница на ком, парень был зол, так что на любом, кому не повезет попасться под руку, в комнате раздался приглушенных хлопок.

-Темный маг, в благородном доме Блэков темный маг, — запричитал эльф. Гарри быстро обдумывал, как без шума избавиться от эльфа прежде, чем тот сдаст темного мага хозяину благородного дома.

— Кричер так счастлив, что в благородном доме Блэков снова есть темные маги, так счастлив. Плохой гадкий хозяин разбил сердце доброй хозяйки, связался с грязнокровками, привел их в благородный и чистейший...

— Эльф! — старый домовик поднял на парня свою сморщенную мордашку.

— Темный маг, сильный темный маг, дом радуется, Кричер счастлив, хозяйка тоже...

— Стой-стой, объясни, о чем ты говоришь, — Гарри спросил, а через минуту пожалел, потому что ему выдали сумбурный рассказ о доме Блэков, заселенном предателями крови. "Наверно, это Уизли удостоились такого звания", — решил парень, абстрагируясь от причитаний эльфа.

-Эльф, а ты не хочешь помочь темному магу, который хочет вернуть благородному дому Блэков его былую чистоту? — глаза эльфа засветились от счастья, наивное существо, его так легко одурачить.

— Конечно, конечно, Кричер всегда готов помочь вам...

— Гарри Поттер, — представился юноша. Глаза эльфа округлились настолько, что рисковали выкатиться из орбит.

-Гарри Поттер — темный волшебник?— спросил эльф, глядя на юношу. А потом истинное, ничем не омраченное счастье отразилось на сморщенном личике, — а магглолюбцы и грязнокровки знают?

— Нет, но ведь ты не скажешь?

— Нет-нет-нет... Кричер поможет, поможет...крестник хозяина — это ведь почти хозяин, значит, Кричер поможет.

-Хорошо, знаешь, как выйти отсюда, не потревожив чар? — эльф старательно закивал головой, смешно дергая лопоухими ушами.

— Поможешь мне сделать это? — снова кивок. — Хорошо, тогда выпусти меня. Потом снова восстанови чары и... А сможешь найти меня по вещи?

— Да, — с восторгом заверещал эльф, — Кричер многое может, да. Кричер полезный, Кричера недооценивают. Противный глупый хозяин и его друзья магглолюбцы...

— Так, значит, я дам тебе кольцо, утром найдешь меня и, если надо, разбудишь... Я буду в другой стране, ты точно справишься? — Гарри подумал, почему волшебники так мало знают о возможностях домовых эльфов? Может и правда, просто их недооценивают? А ведь они бывают очень полезны...

— Да, да. Кричер это сможет.

-Хорошо, сделаешь это, как только в доме проснется первый человек, понял меня.

— Да, да, сэр Гарри Поттер. Кричер сделает все, чтобы помочь темному магу, первому темному магу, посетившему благороднейший и чистейший..

— Кричер, на помойки и то чище, нежели в этом доме. Почему ты не выполнял своих обязанностей?

— Кричер не хочет служить глупому хозяину — магглолюбцу.

— А если я тоже неплохо отношусь к магглам?

— Крестник хозяина — темный маг, Кричер чувствует, Кричер будет помогать.

— Хорошо, тогда начни потихоньку прибираться в доме, здесь противно находиться. И пригляди за Флетчером, он точно что-нибудь попробует вынести из дома. Все понял?

— Да, сэр Гарри Поттер.

— Хорошо, снимай те чары, которые можешь,— домовик щелкнул пальцами и кивнул, давая понять, что "мол, готово".

Гарри вздохнул, еще раз окинул взглядом старенькую уютную комнату покойного Регулуса и перенесся браслетом-порталом в Италию.

И снова малая гостиная, с детства любимый интерьер и ... и пристроившиеся на одном из диванчиков Дэн и Дарина. Ну неужели во всем особняке эти двое не нашли более подходящего места для амурных дел? Постояв и полюбовавшись с минуту безмятежно целующимися друзьями, Гарри развернулся и стараясь издавать как можно меньше шума, отправился на второй этаж. Точнее, туда, где располагалась комната Юми.

-Гарри? — девушка уже была одета в ночную сорочку и накинутый поверх шелковый халат — кимоно.

-Привет, мне можно войти?

-Можно, — Гарри прошел в комнату и стал осматривать это помещение, в котором так ни разу не побывал за прошедшие со дня их, с Юми, знакомства несколько лет. Песочно-желтая цветовая гамма, огромная кровать с пологом из золотой шелковой ткани, огромное количество маленьких гравюр и картин на стенах. На книжных шкафах помимо книг привезенные когда-то из разных уголков планеты сувениры. Внимание привлек рабочий стол девушки, заваленный книгами и уставленный банками с живыми бабочками.

-Я соскучился.

-Мы не виделись всего один день, Гарри.

-Да, но для меня это был тяжелый день, полный вранья. Я соскучился.

-Я тоже,— мягкие губы встретились с губами Гарри. Вот теперь можно наплевать на все и забыться хотя бы на некоторое время. До утра он мог быть самим собой, а там... А там пройдет день, и снова придет вечер, который он снова проведет здесь, в комнате песочных тонов, заполненной запахом жасмина и его любимой.

— Тебя никто не хватится? — прервала поцелуй Юми

— Нет.

— Точно?

— Точно, Юми. Не мешай мне наслаждаться жизнью.

— Не буду, она и так коротка.

— Ты все о своих бабочках?

— Да, они ...

— Дохнут?

— Да, но я все равно продолжаю эксперименты, никогда не знаешь, когда тебе повезет.

— Ты права, а пока забудь об этих насекомых, у тебя есть я.

Гарри спал. И ему снился сон, странный цветной сон, каких у него давно не было. Вернее, таких как этот снов, у него вообще никогда не было. Он сидел на высоком кресле, нет, на троне в огромном пустом темном зале. И он о чем-то думал, время от времени потирая подбородок бледной рукой. Да, еще у него были невероятно костлявые бледные руки с серой кожей и длинными когтями. Вокруг его кресла-трона, свившись огромными кольцами, лежала гигантская змея с красивым черно-зеленым орнаментом не спине. Змея положила свою треугольную голову к нему на колени и тоже о чем-то думала.

-Все идет не так, Нагини, — прошипел Гарри своей змее тихим противным голосом.

Змея поднялась и посмотрела в глаза Гарри.

— Потому что ты одинок, хозяин. Мир не стоит того, найди себе достойную самку, сделай кладку и уже потом завоевывай мир, чтобы передать своим наследникам. Ты думаешь только о том, что кого-то надо убить, убить, убить, но ведь жизнь нужна не только для этого... нужно созидать, нужно свить себе хорошее гнездо — прошипела змея нравоучительно-философским тоном.

-Мне некогда! — прошипел Гарри на змею и проснулся.

Он лежал в постели и смотрел на золотистый полог над кроватью. На шелковой ткани были изображены розовые цветки сакуры и маленькие коричневые птички. Рядом, тихо посапывая ему в плечо, лежала Юми. Ее тонкие руки обвились вокруг его тела, а длинные черные волосы, закрывающие лицо и шею девушки, резко контрастировали с золотом простыней и одеял. Гарри стал водить пальцем по белой татуировке в виде цветка лотоса на плече своей девушки, а сам думал об идиотском сне, который он видел. Вот приснится же такая чушь, честное слово. Какая-то змея советует ему подыскать подходящую самку. Но у него итак есть Юми. Стоп, Юми не самка, Юми девушка. А есть разница? В змеиной терминологии, наверное, нет. И все равно идиотский сон. И почему ему вдруг стали сниться сны? Наверное, это стресс. Мерлинова бабушка, только стресса ему сейчас не хватало.

Раздался приглушенный хлопок, а потом рядом с Гарри возникла голова Кричера, который восторженно взирал на Гарри. Или на темного волшебника, каким считало парня, и не без оснований, это существо.

— Сэр Гарри Поттер, люди в доме стали просыпаться. Рыжая магглолюбка, предательница крови, уже готовит свой отвратительный завтрак.

— А Сириус?

— Глупый хозяин только встал и пошел мыться.

— Хорошо, я иду, — Гарри быстро натянул на себя одежду, ополоснул лицо холодной водой и накарябал записку для Юми.

"Пришлось уйти. Прости, вернусь вечером, если получится. Зеркало со мной. Целую. Гарри"

-Кричер, перенеси меня в мою комнату.

-Да, крестник хозяина, — Кричер схватил парня за ногу, и мир вокруг Гарри закрутился пьяным водоворотом бешеных красок.

Глава 11

Глава 11

И снова здравствуйте))))

У меня готова 11 глава, так что спешу поделиться ею с вами. Сразу прошу прощения, что она не отбеченная. Просто некоторые отзывы уверили меня в том, что лучше сейчас еще небеченая глава, чем отбеченная, но в субботу))) Напомню, автор ярый фанат принципа "Нашел ошибку — ткни пальцем, чтоб убрали")))

Надеюсь прода понравится) И мне бы хотелось услышать ваши мнения, предложения, советы, критику — одним словом, отзывы) Всем спасибо, наслаждайтесь.

Приземление оказалось жестким. В этот раз везенье Гарри, вероятно, решило, что с него итак хватит, поэтому приземлился юноша на твердый пол своей пятой точкой. Голова кружилась, очертания комнаты расплывались. Гарри почти физически чувствовал, как его мозг болел.

— С сегодняшнего дня перемещение с помощью эльфов считается у меня самым нелюбимым. На втором месте камин, — сказал Гарри не то самому себе, не то еще кому-то, и разлегся на полу. Он вспомнил, как давно в детстве ему тренировали вестибулярный аппарат. Его прикрепляли вверх ногами к непонятной карусели и начинали вращать это адское приспособление, заставляя при этом считать количество оборотов. Потом нужно было вместо оборотов читать вслух дурацкие стишки или выполнять арифметические действия. На вопрос "зачем" Клод отвечал "так ты сможешь сосредоточиться даже в самой невероятной ситуации, а твое тело привыкнет к разного рода перемещениям".

Хорошо, что Клод не видит сейчас своего подопечного, иначе этот садист мог бы и возобновить свои занятия, хотя стоит признать, благодаря ним аппарирование и перемещение порталами далось Гарри куда легче, чем тем, кто не проходил школы Кобдейна.

-Сэр Гарри Поттер?

-Да, Кричер?

-Вам плохо? Кричер плохой, Кричер сделал плохо хорошему темному волшебнику, Кричер прищемит себе уши дверью.

-Нет, не стоит, — Гарри сам усмехнулся тому, как меланхолично прозвучала эта фраза.— Я просто был не готов. Ты не знаешь, можно создать портал сюда?

-Портал? Портал — это незаконно, — Гарри не поленился открыть глаза и посмотреть на этого домовика, оказывается знавшего, что в Англии законно, а что — нет.

-А убивать, законно? — наконец, спросил Гарри. Снова закрывая глаза, в которых двоилось. Два Кричера — это все же многовато.

-Нет, — покачал головой эльф.

-Вот и я так думаю, но это меня никогда не останавливало. Да и не меня одного. Так что, можно сделать портал сюда, если наплевать на тот пункт, что это незаконно?

-Кричер не знает. Кричер боится, что нет. Нужно разрешение хозяина дома или помощь очень сильного... — лицо эльфа просияло. — Крестник хозяина умеет делать порталы?

-Да, только ты — единственная живая душа в этом доме, которой я это говорю.

-Тогда Кричер поможет сделать портал, темный волшебник — сильный волшебник, он справится. Кричер научит.

-Ладно, ладно. Один вопрос, я как-то раньше об этом не подумал. А ты меня не выдашь, Кричер?

Лицо эльфа вытянулось, уши оттопырились и задрожали. Страшненькое смешное создание.

-Кричер всегда верно служил роду Блэков, а они были темными волшебниками. Кричер никогда не предаст темного волшебника, близкого к роду Блэков.

-Я не намеревался тебя обидеть, Кричер. Но я не твой хозяин. Что если Сириус спросит тебя? Ведь ты должен будешь сказать только ПРАВДУ.

-Да, да — эльф как-то недобро улыбнулся, — только глупый хозяин, глупый. Он должен будет задать вопрос напрямую, чтобы Кричер сказал бы что-то, что может выдать темного волшебника Гарри Поттера. А глупый хозяин не спросит такого. Не спросит, Кричер хорошо изучил глупого хозяина.

Гарри задумался. А ведь и правда, если эльф не захочет, он может дать ответ только на поставленный вопрос. Какова вероятность, что Сириус спросит у ненавистного ему домовика что-то вроде "Гарри — темный маг?" или "Гарри пользовался порталом, чтобы уйти из дома?". Вероятность ничтожна мала.

-Хорошо, где там Сириус? — эльф растопырил уши еще сильнее и на мгновенье задумался.

-Идет сюда, крестник хозяина. Мне уйти?

-Да, иди, — хлопок возвестил о том, что эльф покинул комнату. Еще раз глубоко вздохнув, Гарри поднялся на ноги, дошел до кровати, быстро сбросил с себя одежду, не особо заботясь об аккуратности и лег в постель, ожидая, когда его придут будить.

В коридоре послышались голоса, потом топот чьих-то ног. Странно, если это Сириус так семенит. Дверь открылась с тихим скрипом.

-Гарри! Гарри, дорогой, пора вставать, милый. Завтрак на столе, — раздался голос миссис Уизли. Снова шаги, ближе, еще ближе. Черт, она идет к нему. Решив, что стоит побыстрее и поубедительнее проснуться, Гарри широко зевнул, забыв обо всех известных правилах приличия, и открыл глаза.

-Миссис Уизли?

-Оу, Гарри! Ты уже проснулся? Ну, давай дорогой, вставай, завтрак уже на столе, а тебе еще заниматься сегодня. Да, понадобится много сил. Так что, вперед.

Гарри дождался, пока миссис Уизли соизволит выйти из комнаты, быстро переоделся и отправился на завтрак, рассуждая над тем, что ему определенно не нравится эта наглая дама. Вваливаться в спальню к абсолютно не знакомому человеку, никаких манер. У шлюхи Мими и то такта было больше, нежели у достопочтенной Молли Уизли.

В кухне уже сидели Сириус и Люпин, причем они, ничего вокруг не замечая, горячо спорили именно об обучении самого Гарри. Завтрак не представлял собой ничего особенного, Гарри следовал армейскому принципу "Когда я ем, я глух и нем", и не обращал внимания на окружающий мир. Он почему-то снова вспомнил глупый сон про змею, что бы он мог значить?

Сразу после завтрака Гарри и его новые "учителя" уединились в большой пыльной комнате, где было решено проводить занятия. Начали с элементарщины: "Люмос", "Нокс", "Вингардиум Левиоса", и прочие заклинания первого курса. Сначала Гарри добросовестно кривлялся, делал не такие движения, неправильно расставлял акценты и ударения, но очень скоро это надоело. Через несколько часов Гарри был утомлен скукой, какую навевали многоразовые повторения и без того хорошо известных заклинаний. Сириус дремал на очищенном от пыли диванчике. А Ремус, с фанатичным блеском в глазах, показывал все новые, как он думал, заклинания, восхищаясь той потрясающей скоростью, с какой Гарри все усваивает. К концу дня Гарри осилил первое полугодие первого курса по чарам. Каким гением он теперь казался Ремусу, было даже страшно подумать. Первый день для Гарри закончился тем, что он, благодаря советам портрета миссис Блэк и незаменимой помощи Кричера, смог настроить портал в особняк благородного дома Блэков.

-Почему вы согласились мне помогать, миссис Блэк? — спросил Гарри, изучая высокомерное лицо матери своего крестного.

-Потому что даже эльф заметил, что ты достойнее всех этих жалких магглолюбцев всех вместе взятых. Я надеюсь, ты сумеешь вправить мозги моему заблудшему сыну.

-С чего вы взяли, что я не такой же как эти магглолюбцы? Я рос с магглами.

-Мальчик, кем бы ты ни притворялся, я все равно чувствую в тебе сильного, очень сильного мага. Знаешь ли, после смерти начинаешь замечать многое из того, что в жизни можно проигнорировать.

-Я не совсем вас понимаю.

-И не надо. Главное, я рада, что у последнего из Блэков такой крестник. А теперь иди, пока никто из этих глупцов не заметил. — Гарри кивнул на прощание почтенной даме, поднялся к себе и заперся в комнате. Было о чем подумать, например, о внезапных союзниках. Гарри не привык никому доверять, даже к своим наставникам, которые когда-то весьма успешно обучили его магии, он относился с некоторой опаской. Решив обдумать все уже на досуге, парень дал домовику необходимые указания и переместился в итальянский особняк.

Аналогично прошел и второй день Пробуждение с Юми, путешествие порталом в Англию, завтрак, занятия с Сириусом по трансфигурации, ужин и снова к Юми и друзьям. Через неделю Гарри понял, что больше не может тратить свое и чужое время, изучая то, что он уже давным-давно знает лучше любого семикурсника Хогвартса. Но как свести свои мучения к минимуму, Гарри не мог придумать. Не мог, пока не появился милейший Альбус Дамблдор с каким-то заданием для Сириуса и Ремуса. Двое мужчин спорили с директором не меньше часа, после чего с печальными видами отчалили на сверх секретное задание для Ордена Феникса. Уже к вечеру, Гарри через Клода знал, что двое его наставников отправились в стаи оборотней, агитировать бороться на светлой стороне. По мнению юноши, замысел был провальный, но это его не интересовало. Зато с этого дня методика обучения Гарри изменилась, теперь он должен был самостоятельно изучать предмет по учебникам и раз в неделю отчитываться перед крестным и Люпином. Естественно наставники были категорически против, ведь таким образом, уровень образования Гарри будет просто ужасным. Также естественно, что Дамблдор сумел убедить их в своей правоте. Как? 100 летний опыт ведения переговоров! В любом случае, Гарри был невероятно доволен, теперь у него был доступ к местной библиотеке и относительная свобода, ограниченная лишь присутствием надоедливой "наседки" миссис Уизли.

В таком темпе прошли ноябрь и декабрь, настали школьные каникулы в Хогвартсе. Вроде, это никак не должно было коснуться Гарри, который в Хогвартсе не учился, но у директора Дамблдора были другие планы.

20 декабря к Гарри, который мирно посапывал в обнимку с Юми, примчался злой, как бешенный гиппогриф, Кричер.

-Крестник хозяина, вставайте, беда! — эльф настойчиво дергал Гарри за руку.

-Кричер? Что случилось? — Гарри еле продрал глаза.

-Ничего не случилось, милый, спи, — пробурчала во сне Юми и заснула.

-Беда, крестник хозяина! Беда! — глаза домовика уже слезились, губы дрожали, морщинистая мордашка стала еще страшнее.

-Какая беда? Нападение?

-Нет, если бы. Магглолюбцы, грязнокровки и предатели крови заполонили благородный дом Блэков. Мерзкий старикашка Дамблдор привел грязнокровок и мелких предателей крови.

-Дамблдор в особняке? — Гарри вскочил с постели и стал натягивать на себя брюки. Директор в особняке — это очень, очень плохо, мало ли, вдруг заметит его отсутствие. Брюки никак не хотели надеваться, Гарри пригляделся и чуть не хлопнул себя по лбу, он старательно портил брюки Юми, хорошо, что она спит.

-Да, а с ним еще куча мерзких детей.

-Мои ровесники?

-Да, мерзкая грязнокровка, маглолюбивый полусквиб и целая куча предателей крови. Они — плохая компания для темного волшебника, плохая.

-Я знаю, Кричер, знаю. Все, пошли туда.

Через мгновенье Гарри Поттер уже стоял в своей, то есть Регулуса Блэка, комнате и прислушивался к доносившемуся снизу грохоту. Вернее, он слушал этот шум, не напрягая слуха.

-Что здесь происходит? — послышался не выспавшийся хриплый и, кажется, злой голос Сириуса. Вчера ночью было полнолуние, поэтому Сириус и Ремус провели ночь вне дома. Откуда Гарри знает? За прошедший месяц он дважды отмечал болезненный и бледный вид Ремуса, его осунувшееся лицо, впалые глаза. И каждый раз такое состояние Люпина приходилось на день перед полнолунием и день после полнолуния. Сложить два и два не стоило особого труда, так что Гарри все знал и усиленно делал вид, что не в курсе.

-Сириус, мальчик мой, сегодня начались каникулы, — раздался голос Дамблдора, который Гарри почему-то люто ненавидел.

-И по этой причине вы решили всех разбудить пораньше?

-Нет, мальчик мой, мы решили, что Гарри нужно провести рождество со сверстниками, кстати, где он?

-Я полагаю, в 8 утра он еще спит, как любой адекватный подросток, — Гарри улыбнулся, в гневе Сириус был бесподобен. Даже Кричер это признавал, в эти моменты в Сириусе просыпался истинный Блэк. Правда, он потом так же успешно засыпал, но все же это лучше, чем вообще ничего.

-И все же, Сириус...

-Я его разбужу, директор, минутку, — раздался голос миссис Узли.

"Вот дура",— чертыхнулся Гарри. Он быстро подошел к зеркалу, причесался, поправил рубашку и еще раз скептически оглядел себя. Черный свитер и черные джинсы неплохо подчеркивал крепкое накаченное многочисленными тренировками тело, волосы были аккуратно уложены. Ну что же, вперед, перед светлые очи мерзкого старикашки. Как верно подметил Кричер.

Гарри резко открыл дверь, чуть не уронив при этом миссис Уизли.

-Ой, Гарри, ты уже встал?

-Как видите. В доме сегодня невероятно шумно.

-Это ребята приехали. Пошли, познакомишься. И директор тоже тут.

-Я должен плясать от счастья? — прошептал Гарри, шагая вслед за рыжей женщиной.

-Что, дорогой?

-Ничего, просто, не рановато ли для гостей?

-Гостей? Они будут тут жить, милый.

-Жить?

-Ну да.

-А почему? — Гарри давно хотел задать этот вопрос. Зачем, Мерлина ради, миссис Уизли живет в этом доме. Как кухарка? Но есть ведь Кричер, который наверняка смог бы приготовить приличные завтраки, обеды и ужины. Похоже, ответа на этот вопрос не было и у миссис Уизли. К счастью для нее, они уже спустились с лестницы и Гарри узрел прибывших.

В круглолицем крупном парне с высокомерным лицом Поттер не без труда узнал Невилла Лонгботтома, чью детскую фотографию он видел много лет назад в "Пророке". Рядом с ним стояла девушка с непослушной гривой, иначе не назвать, густых каштановых волос. Ее можно было бы назвать миловидной, даже симпатичной, если приодеть и расчесать. Ее он идентифицировал, как Гермиону Грейнджер, копна волос была такая же, как на снимке в газете 5 летней давности. А дальше стояли те, кого Кричер абсолютно точно назвал куча предателей крови. 4 Уизли, двое из которых лукаво усмехающиеся близнецы, один — ужасно конопатый, высокий парень с таким же надменным лицом, что и у Лонгботтома, а четвертая — весьма миловидная рыжая особа.

-Гарри, мальчик мой, — улыбнулся "мерзкий старикашка".

-Доброе утро, директор.

-Позволь тебе представить, Невилл Лонгботтом, Гермиона Грейнджер, РональдУизли, Фред и Джордж Уизли и мисс Джинни Уизли. Я подумал, тебе нужно когда-нибудь начинать общаться со своими ровесниками.

-Я никогда не испытывал проблем в общении, профессор.

-Я имею в виду, тебе нужно познакомиться с волшебниками своего возраста.

-Ах это, в таком случае странно, что вы не привели сюда весь Хогвартс, — Гарри очаровательно улыбнулся старикашке, — как там, если Магомет не идет к горе — гора идет к Магомету.

Дамблдор выдавил из себя улыбку, Сириус улыбку, напротив, пытался спрятать.

-Чего? — хором спросили после минутного (!) молчания Рон и Невилл. Нда, долго доходит.

-Это маггловская поговорка — объяснила своим товарищам Гермиона.

-Ну, вы беседуйте, беседуйте, а нам еще надо поговорить, — сказал Дамблдор и отчалил. Вместе с ним ушли и Сириус с миссис Уизли, а Гарри остался наедине с этой кучкой... с этой кучкой.

-Так ты и есть, Гарри Поттер, — задала идиотский вопрос Грейнджер с видом, будто сделала одолжение. — Я читала о тебе в "Рассвете и упадке Темных Сил", советую почитать и тебе.

-Думаешь, я узнаю о себе что-то новое?— скептически поднял бровь Гарри. Он еще не был знаком с собравшимися, но уже чувствовал к ним антипатию. Одно то, что Дамблдор выбрал именно этих студентов ему в "друзья", говорило о том, что это ярые сторонники директора. А это не было тем критерием, по которому Гарри выбирал друзей.

-В книгах всегда есть что-то новое, — все ясно, она — книжный червь.

-Но не всему написанному стоит верить.

-Нет, ты не прав, Гарри, — Поттер и не заметил, когда это они перешли на "ты". — В книгах не пишут неправду.

-Ты в детстве читала "Хоббита"?

-Кого? — снова хором спросили Уизли и Лонгботтом, близнецы тоже посмотрели на Гарри. Темные люди, о магглах знают только то, что у магглов нет магии.

-Эта такая маггловская книга. Ну читала, и что? — похоже эта девочка — спец по магглам. Как там сказал Кричер, грязнокровка.

-Ты веришь во все, что там написано?

-Нет, но это же сказка.

-Но ведь там не написано, что это сказка. И это книга. А по твоей логике, в любой книге изложена только правда.

-А правда, что ты не сквиб? — вклинился Лонгботтом, похоже решил перевести разговор в более понятную ему область знаний.

-А почему я им должен быть?

-Потому что так писали во всех газетах, — безапелляционным тоном сказал младший из братьев Уизли.

-А в газетах всегда пишут правду? — усмехнулся юный киллер.

-Но и в Хогвартсе ты не учишься, а все волшебные дети учатся в Хогвартсе. Значит, если тебя нет среди студентов, ты — сквиб.

-А вариант, что кто-то очень умный и мудрый забыл мне рассказать о волшебном мире тебе в голову не приходил?

-Это кто?

-Ну, тот же Дамблдор.

-Профессор Дамблдор, — снова вклинилась Грейнджер, каждой бочке затычка.

-Пока что он у меня ничего не ведет, так что и профессором для меня не является.

-Профессор Дамблдор говорил, что ты сквиб, — усмехнулся Лонгботтом.

-А если бы он сказал, что ты — пятиголовая саблезубая свинья, ты бы и в это поверил? — разговор определенно не клеился. Гарри это понимал, но общаться с этими кретинами у него уже никаких сил не было. И их старикашка готовит ему в друзья? Шыш!

-Ладно, что ты тут делаешь? — нарушила сложившуюся тишину Грейнджер.

-Занимаюсь, со следующего года пойду в Хогвартс.

-Будешь учиться с малышней? — удивился Рон.

-Если ты считаешь себя малышней, то да. Я буду на 6 курсе.

-Но ведь ты не учился предыдущие 5 курсов, — возмутилась Грейнджер.

-Какая наблюдательность. Не учился, я сейчас их и изучаю.

-Но это неправильно!

-Почему?

-Потому что твое образование будет не полным, ты будешь ниже по уровню, чем остальные шестикурсники и...

-Тебе что, жалко?

-Да. То есть, нет, просто с чисто образовательной точки зрения, это не правильно.

-Благо, я с этой точки зрения ни на что не смотрю.

-Эй, эй, брейк, малыши, — влез один из близнецов.

-Малыши? — Гарри посмотрел на рыжего, который, будучи старше на год или два, казался младше, нежели Гарри.

-Ну да, — улыбнулся второй близнец. — Ладно, вы, главное, не деритесь, а мы пошли наверх, в свою комнату.

-Так вы все-таки будете жить здесь? — спросил Гарри, ничуть не удивленным тоном.

-Ну да.

-А почему? Мне никто так и не смог ответить на этот вопрос.

-Ну, это, если ты не заметил, штаб нашего ордена, — снисходительно улыбнулся Лонгботтом.

-У тебя есть собственный орден? Или это ты об Ордене Феникса?

-Да, о нем.

-Ну, тогда ты ошибся штабом, Дамблдор перенес его еще месяц назад.

-Почему?

-Потому что я не люблю, когда в доме много народу, Орден мне мог помешать познавать высоты магии.

-Чего?

-Не напрягай мозги. Нет здесь вашего Ордена, и не предвидится, это дом Блэков.

-Ясно, ну пошли, что ли, в нашу комнату.

-Идите, я не знаю, где она.

-Ты не знаешь, где твоя комната? — улыбнулась Грейнджер.

-Где моя, я знаю. На память никогда не жаловался, умственно отсталым никогда не считался. Где ваши комнаты, я не знаю. Пойду, поищу Люпина.

-Профессора Люпина.

-Ремуса, — выдавил с улыбкой Гарри, еще немного и он начнется кидаться пыточными. Он сегодня встал явно не с той ноги, нервы уже были на пределе.

-Стой, а почему ты живешь в отдельной комнате? — все же спросил Лонгботтом, Гарри практически мог видеть, как вертятся шестеренки мыслей в его круглой голове.

-Это дом моего крестного, это раз. Я привык к собственной комнате, это два. И я не понимаю, зачем мне жить с вами, когда в доме 17 пустых спален, это три.

Ремуса он нашел, вот только позаниматься так и не удалось. Вскоре явилась миссис Уизли, и отправила Гарри вместе с остальными "детьми" убираться в доме.

-Я понял, зачем вы здесь, — хмуро сказал юный киллер, проходя мимо толпы не менее недовольных сверстников, — вы — дешевая рабочая сила. И я теперь за компанию — тоже. Уборка означала подметание комнат, стирание многолетней пыли, вычистка мусора. Гарри был, мягко говоря, не в восторге, хотя в отличие от остальных мог беспрепятственно использовать магию — у него было на это специальное разрешение.

-Ты колдуешь! — пискнула впервые за день Джинни Уизли, заметив манипуляции Гарри.

-Да, или ты и действительно верила, что я — сквиб?

-Но ведь нельзя!

-Мне можно.

-Почему это? — влез недовольный Рон. — Думаешь, если ты мальчик-который-выжил, тебе все можно?

-Я так пока не думал, но теперь непременно подумаю над этим. А пока объясняю для недогадливых, я здесь учусь МАГИИ, мне выписано специальное разрешение на использование МАГИИ. Доходчиво изъясняюсь?

-Гарри! — раздался снизу голос Сириуса, — юноша улыбнулся, довольный уже оттого, что ему можно хотя бы пару минут не лицезреть всю эту гриффиндорскую компанию.

-Он меня раздражает! — пробурчал Невилл, открывая старый пыльный шкаф, чтобы протереть, — тоже мне, мальчик-который-выжил. Ничего не знает, ничего не умеет, но воображает из себя...

Но тут пламенная речь истинного гриффиндорца была прервана внезапным появлением...Северуса Снейпа. Профессор зельеварения вышел из шкафа с гордо поднятой головой и, сдвинув брови и злобно блеснув черными глазами, направился в сторону опешившего Невилла.

-"Ридикулус", — крикнул Джордж. Видение рассеялось.

-Боггарт, — выдохнул Рон, таращась на шкаф, из которого вылез нелюбимый преподаватель зелий.

-Ни и боггарт у тебя, Невилли, а Снейп о нем знает? — улыбнулся Джордж.

-Не думаю, но если Снейп без боггарта так ко мне относится, то я не знаю, какой он будет, когда узнает.

-А давайте пошутим? — предложил один из близнецов. — Ведь у Поттера есть палочка, колдовать он может. Пусть встретится с боггартом.

-Точно, как раз проверит свои знания на практике, — улыбнулся второй близнец.

-А заодно убедится, что он совсем не так крут, как думает, — довольно улыбнулся Рон.

-Может не стоит? Мне тоже Гарри не во всем нравится, он какой-то высокомерный, но все равно это какая-то злая шутка.

-Гермиона, это же просто боггарт. Ну что может случиться? — спросил Невилл так, будто не он только что трясся от страха при виде Северуса Снейпа, вылезающего из шкафа.

-К тому же, это делается в педагогических целях. Как он может победить Сама-знаешь-кого, если не может справиться с собственным страхом, — вновь заговорил Фред. Его близнец активно кивал головой в знак поддержки.

-А ты что думаешь, Джин? — Гермиона посмотрела на непривычно молчаливую рыжую девочку. Самой гриффиндорской отличнице идея уже начинала нравиться; девушка помнила своего боггарта: профессор МакГонагал, ругающая девочку за плохое эссе. Ну, кому может навредить такой боггарт?

-Не знаю, давайте посмотрим. В случае чего, с боггартом Невилла мы справились, так что и Поттера подстрахуем. А он как раз поймет, что мы отнюдь не хуже, чем он. А то смотрит на нас, как на грязь. Я считаю, идея хорошая. — Джинни Уизли с самого детства была влюблена в образ мальчика-который-выжил. Она мечтала, что пойдет в Хогвартс и подружится со своим героем. Но героя там не оказалось, Гарри Поттер был сквибом. И девочка смирилась, стала дружить с другим героем — Невиллом, который хоть и не был мальчиком-который-выжил, но все равно решил противостоять Тому-кого-нельзя-называть. А теперь герой детских мечтаний снова возник на горизонте, более того, она увидела его вживую. Такого высокого, взрослого и невероятно красивого на фоне того же Невилла. Да и если не сравнивать его с Невиллом, Поттер все равно был великолепен, именно так его себе и представляла в своих мечтах рыжая девушка. Вот только этот красавчик не хотел с ними дружить, как будто считал себя выше их, это раздражало рыжую девочку. Нет, Гарри Поттер не должен вести себя как Малфой, такой же красивый и высокомерный. Если для того, чтобы сбить с него спесь, нужно вот так подшутить, то она "за!" всеми конечностями.

В итоге, Рон и Невилл активно поддержали идею близнецов, Гермиона особо не сопротивлялась, ничего страшного в боггартах она не видела. Решили дождаться Поттера и посмотреть на его реакцию. Долго ждать не пришлось, уже через пару минут Гарри вошел в комнату.

-Много тут еще? — спросил он, хмуро оглядев комнату.

-Нет, осталась еще та стена и шкаф, — покачал головой Фред, — мы перейдем уже в соседнюю комнату, надоело уже.

Гарри скептически оглядел комнату, убрал заклинанием оставшуюся на стенах грязь и подошел к шкафу. Интуиция била в набат, но он не видел опасности, поэтому уже в который раз проигнорировал раздражающий его голосок. А зря. Гарри открыл шкаф и отшатнулся. Все вокруг окутала легкая дымка, а когда она спала, Гарри чуть не закричал от шока, ужаса и неожиданности.

Весь пол комнаты был залит кровью, а перед Гарри лежали мертвые Бека и Дэн. Причем не такие как сейчас, нет. На полу в огромной луже крови лежали два тонких неестественно изогнутых тела шестилетних мальчика и девочки. Сразу вспомнилось детство в Лондонских трущобах, пьяный Пернек, из тела которого вытекло не меньше крови, чем было сейчас не полу, избитое и изломанное тельце Дэна с окровавленными кудряшками. Ужас стал накатывать на Гарри с новой силой, хотя головой он понимал, этого на самом деле нет, это видение, морок. Это... боггарт. Сразу возникло желание постучаться головой обо что-то тяжелое, голова уже кружилась от накатывающего страха, к глазам впервые в жизни стали подкатывать слезы, а в сознании билась единственная мысль. Он не умеет бороться с боггартами. Элементарщина, но только в программе подготовки юных киллеров атака боггарта не была предусмотрена. Было и так много всего того, что было жизненно необходимо изучить. А боггарт... Как же от него избавиться? Ноги начали подгибаться, зубы скрежетали от злости. На себя, за то, что не знал, как победить свой страх, на Сириуса, за то, что его фамильный особняк полон всякой дряни, и на гриффиндорцев, потому что сомнений в том, что они знали про шкаф, не было.

-"Инсендио" — наконец, крикнул Гарри, направляя струю огня, вырвавшуюся из палочки на безжизненное тело воображаемого Дэна. Еще немного и он разревелся бы. Он, Гарри Поттер, человек, впервые убивший в 6 лет, молодой и опытный киллер, перенесший и плен и пытки, сейчас мог расплакаться от страха. Этого юноша допустить не мог, и пусть он спалил бы весь особняк и всех его обитателей, сейчас он думал совсем не об этом. Где-то за спиной послышалось чье-то оханье, но Гарри и это не волновало. Он смотрел, как тела Дэна и Беки исчезают, кровь с пола испаряется, а перед ним остается мечущийся в огне призрак — боггарт. Вот как, оказывается, боггарта можно просто спалить.

-"Агументи" — шкаф, который уже начал загораться тоже потух.

-"Эванеско", — сажа и грязь исчезли.

Вот так, и все в полном порядке. Вот только планы Дамблдора только что официально накрылись медным тазом, Гарри Поттер возненавидел факультет Гриффиндор, даже не видя представителей других факультетов.

Резко развернувшись, Гарри вышел из комнаты, он прекрасно слышал, как 6 пар ног протопали пару минут назад по скрипучему коридору. Именно туда он теперь и держал путь.

-В той комнате чисто, — наиграно веселым и жизнерадостным голосом сообщил он, отметив неестественную бледность на лицах подростков и всяческое отсутствие веселья. Еще бы, если ему было страшно смотреть на эту картину, какого же этим 6 детям, которые и о смерти то ничего не знают. — Только там был чей-то боггарт в шкафу. Он случайно подгорел, так что если он вам нужен...

-Это не наш боггарт, Гарри — покачала головой Грейнджер.

Гарри усмехнулся. Ему сейчас было не хорошо. Кровь стучала в висках, руки предательски тряслись, обсидиановая рукоять палочки, лежащей в ножной кобуре, приятно холодила кожу, будто призывая взять ее в руки и делать то, чему парня обучали сызмальства — убивать. Если бы Грейнджер промолчала бы, Гарри сделал вид, что ничего не произошло. Оставил бы на потом, и вспомнил бы уже в Хогвартсе. Да, он планировал показать всем этим ничтожествам, кто такой на самом деле Гарри Поттер, и что случается с теми, кто посмел назвать его сквибом, манипулировать им или игнорировать его. Но было одно НО. Пока он не в Хогвартсе. Пока широкие массы еще не видели внезапно вернувшегося героя магического мира, лучше вести себя тихо. Втереться в относительное доверие к директору, притвориться обычным ребенком, обидчивым, несдержанным. А в Хогвартсе показать свое истинное лицо, потому что Дамблдор уже не сможет его ликвидировать без риска для себя. Вот и эту историю с боггартом Гарри готов был оставить до лучших времен, если бы все участники игры сделали вид, что ничего не произошло, что о боггарте вообще в первый раз слышат. Но эта дура, не умеющая врать, приняла скрытый в его словах вызов. Оставить все просто так Гарри уже не мог, он был слишком зол для этого.

-Правда, а то мне показалось... Кстати, как тебе мой боггарт? Правда, милая картина, завораживающая? — юноша медленно, с присущей "ангелам смерти" кошачьей грацией стал приближаться к гриффиндорке, глядя ей прямо в глаза. Он чувствовал, как ей не понравилось все произошедшее, как он жалела об этом, похоже даже сильнее всех остальных. Находить уязвимые места и бить туда — вот чему учат любого убийцу, вот, что делал сейчас разозленный зеленоглазый брюнет. Кто сказал, что словами нельзя ранить?

-Чччтто? — начала заикаться девушка, Гарри улыбнулся. Одними губами, глаза оставались холодными и даже злыми.

-У тебя дурно со слухом? Спрашиваю, вам понравилось зрелище, ради которого вы мне подсунули этот шкафчик?

-Мы не подсовывали тебе этого боггарта, Поттер. Ты не такая уж и важная шишка, чтобы весь мир вертелся вокруг тебя, — выплюнул Рон, уши его при этом неестественно покраснели. Забавный индикатор лжи, прямо как нос у Пиноккио.

-Поэтому решили посмотреть, как я чищу шкаф? Ваш топот мертвого разбудит, — все вздрогнули, вспомнив трупы-видения и пол, залитый кровью, — а ваше тяжелое дыхание я спиной чувствовал. Так что, спектакль стоил того?

-Мы не думали, что так выйдет, Гарри.

-Я не припоминаю, чтобы мы переходили на "ты", Грейнджер, — девочка вздрогнула и потупила взгляд, Гарри улыбнулся кривой усмешкой и повернулся к выходу.

-Ты такой обидчивый, Поттер?

-Нет, Лонгботтом, я злопамятный. Я запоминаю даже малейшее зло, которое мне когда-либо причинили, поэтому до сих пор жив.

-Это был всего лишь боггарт, — возразила Джинни, кто-то из близнецов толкнул ее за это в спину. Похоже, Фред и Джордж не пребывали в восторге от своей шутки.

-Кто твой боггарт, Уизли? Нелюбимый учитель? Или воображаемый вампир, зомби и прочие монстры, которых ты никогда в жизни не видела? Я видел то, чего, оказывается, до сих пор боюсь. И я, в отличие от некоторых, всего один месяц учусь магии, — это уже была ложь, но ведь для них, он учил магию всего с середины ноября. А боггартов он и вовсе никогда не проходил. — Я думаю. На этом наш разговор окончен. Счастливо оставаться.

-Прости, — крикнула ему в спину Гермиона, пристыжено глядя в пол.

-Поздно, — Гарри ушел, перед его глазами все еще была картина с распластанными телами мертвых друзей. Он не шутил, он был очень злопамятен.

Гарри спустился на первый этаж. В висках стучало, он мог сколь угодно долго делать хладнокровное и безразличное лицо, но внутри у него все тряслось от того кошмара, который на него накатил. Всего лишь лужа крови. Всего лишь два трупа. Это не трупы его друзей, те уже выросли, они сейчас в Италии.

Гарри себя убеждал в этом, но разум как будто забаррикадировался и не хотел ничего слушать. Гарри вздохнул, если он сейчас останется в этом доме, как будто ничего не случилось, то рано или поздно он просто взорвется и всех тут заавадит. А этого допускать не стоило, потому что в планах Ангелов такой поворот событий не предвиделся. Лидер "ангелов смерти" глубоко вздохнул и направился в сторону кухни, откуда доносились голоса. А по пути он думал о том, что он на самом деле отнюдь не так стоек и хладнокровен, как сам о себе думал. Его не пугали боль, смерть, пытки, любого рода физические увечья, но зато вот такая неправдоподобная картинка, которой и не было никогда, смогла вывести его из состояния равновесия в два счета.

На кухне сидели Ремус, Сириус, Дамблдор и мать рыжего семейства. Последних двоих Поттер в эту минуту ненавидел настолько яростно, что еле подавлял в себе желание схватить так неаккуратно лежащий на столе кухонный нож и перерезать директору горло. Парень был не в себе.

-Гарри, а почему ты не с остальными? — спросила миссис Уизли, которая первая обратила внимание на вошедшего парня.

-Они справятся и без меня. Я пойду, прогуляюсь, воздухом подышу, — последнее он сказал уже Сириусу, как— никак, это он его крестный.

-Стой-стой, Гарри. Дорогой, если вы еще не закончили с работой, ты не можешь просто взять и уйти, так не делается. — миссис Уизли подбоченилась, похоже рыжая женщина забыла, что Поттер не еще один Уизли, которым она может распоряжаться, — выпей соку и возвращайся наверх. Ты должен работать с остальными, как раз подружитесь.

Директор добродушно улыбнулся и кивнул головой в знак согласия, только вот Поттер еле сдерживался, а нож был так близко... В парне сейчас говорил даже не киллер, нет, какой-то внезапно проснувшийся маньяк-убийца. Причем серийный маньяк-убийца, потому, что в этом доме шанс остаться в живых был у Ремуса, Сириуса и Кричера. Трупы остальных стали бы оригинальным рождественским подарком магическому миру. Даже Волдеморт оценил бы. "Нужно сваливать" — пропищал тонкий голос разума в голове зеленоглазого брюнета.

-Извините, миссис Уизли, но тут я с вами не согласен. Во-первых, вы знаете, что на территории Великобритании эксплуатация труда несовершеннолетних является уголовно наказуемым преступлением? А я — несовершеннолетний, если вы не в курсе. Во-вторых, я в этом доме для того, чтобы учиться. Уборка каким-то образом связана с образовательным процессом? Сомневаюсь. Более того, сегодня занятий я так и не дождался, потому что вы сказали, будто начались каникулы.

-Но начались каникулы...

-А это подразумевает, что они и у меня начались? Если да, то я иду гулять.

-Гарри, ты не можешь никуда идти. — почел должным вмешаться директор.

-Почему?

-Это опасно, мой мальчик.

-Для кого, сэр?

-Для тебя, Гарри. В магическом мире война,...

-Профессор, в магическом мире никто не знает, как выглядит мальчик-который-выжил. Кто, увидев меня на улице, догадается, что я — Гарри Поттер? — директор задумался. Похоже, он в этом вопросе был согласен с мнением юноши, хотя ни за что бы это не признал.

-Гарри, не стоит одному гулять по незнакомому городу, — начал директор, но осекся, встретившись с усмешкой Гарри.

-Профессор, я с 5 лет рос на улицах Лондона, я тут знаю почти каждую подворотню, так что это для меня никак не незнакомый город. Я пошел, до свидания.

-Гарри, ты не должен выходить из дома! — крикнула миссис Уизли.

-Я под арестом? Или в тюрьме? Нет? Тогда я ушел.

-Ладно, Гарри. — вздохнул директор. — Дождись тогда остальных, вместе веселее.

-Нет. Знаете, мы с ребятами слегка не сошлись характерами. Вы же не хотите, чтобы я случайно потерял их в какой-нибудь лондонской подворотне? Нет? Тогда не стоит мне никого навязывать, им еще нужно дом почистить, а то тут развелось всякой нечисти, вроде тех же боггартов.

Гарри резко развернулся и вышел из дома. А потом бегом до конца улицы до первого же поворота. Убедиться, что никто не видит, схватиться за портал. Рывок. Вздох облегчения сорвался с губ Гарри Поттера, теперь он сможет успокоиться и привести мысли в порядок.

Глава 12

Глава12.

Гарри вновь стоял посреди малой гостиной, сегодня уже украшенной к рождественским праздникам. В камине весело трещал огонь, в углу комнаты стояла симпатичная елка, украшенная искусственным снегом, серебряными колокольчиками и фигурками ангелов, на окнах серебристыми баллончиками были нарисованы узоры снежинок, цветов и зверей. А на диване напротив камина снова самозабвенно целовались Дэн и Дарина. Гарри фыркнул. В последнее время, когда бы он ни появился в гостиной, в 8 случаях из 10 он натыкался на эту парочку. Обычно он только радовался за друзей, но сегодня он был не в настроении деликатничать. Хотелось наорать на кого-нибудь, крушить все вокруг, включая елку с фигурками крылатых ангелочков на ней, набить кому-нибудь морду и после всего этого напиться.

-Вот скажите, вы двое когда-нибудь выходите из этой комнаты или как? — полным яда голосом спросил Гарри, удовлетворенно смотря на то, как испуганно подпрыгнули на своих местах Дэн и Дарина.

-Гарри?

-Нет, переодетый Альбус Дамблдор.

-Гарри, что-то случилось? — спросил Дэн, вставая со своего места.

-Случилось? Нет, все в полном порядке.

— Сейчас середина дня, а ты здесь. Значит, что-то случилось. Расскажешь?

-Нет, не хочу. Просто останься я там, я бы кого-нибудь убил, — шатен и шатенка переглянулись.

-Пошли, — Дэн потянул друга за локоть к выходу из гостиной. На душе у Гарри сразу стало как-то легче, спокойнее. Он был дома, Дэн — друг, брат, товарищ, поймет и поможет всегда, даже когда этой помощи от него не просят.

Парни спустились в тир, лучшее на свете место, если у тебя есть навязчивое желание что-нибудь расколошматить или кого-нибудь убить.

-Ставлю на 9 из 10, — улыбнулся Дэн, надел наушники, прицелился и пробил-таки 9 из 10 имеющихся мишеней, пробил ровно в "яблочко".

-10 из 10, — хмуро и без настроения ответил ему брюнет, сжимая в руке пистолет. 10 выстрелов, 10 попаданий.

-Черт, я думал, ты хоть теперь будешь невнимателен, не сможешь сосредоточиться и я тебя, наконец, уделаю в стрельбе.

-Мечтай, — улыбнулся Поттер. Настроение с отметки "Всех убью — один останусь" медленно, но верно стало подниматься вверх.

-Хочешь еще?

-Нет, разве что, вместо мишеней будут фотографии Дамблдора и семейства Уизли. А еще лучше, они сами.

-Я обдумаю это предложение на досуге. Они тебя так достали?

-Если честно, да. Я не думал, что меня так легко достать. Ошибался. Дамблдор — старый козел, на пару с мамашей Уизли решили командовать мной. Дэн, они заявили, что я "должен убирать дом, как и остальные". Что я им что-то должен!

-А ты?

-А я наговорил столько чуши, что пора самому себе пули в висок всадить. Про каникулы нес какую-то ерунду, про эксплуатацию труда несовершеннолетних, — Дэн рассмеялся. — Тебе смешно, а я в течение всего разговора сдерживался от смертоубийства.

-Да, нервы начали подводить, может, тебе лучше было бы все же кого-нибудь пристукнуть?

-И кого? — скептически поднял бровь Гарри

-Ну, не знаю. Взять какое-нибудь задание.

-Нет, спасибо, обойдусь.

-Чем хочешь заняться?

-Если честно, хочу напиться.

-Ты же вроде дал себе обещание не пить и все такое...

-Дэн, как дал обещание, так и заберу. Ты со мной?

-А куда?

-Не знаю, к Мэту?

-А к нему зачем?

-Он отличный собутыльник, пошли.

-Откуда ты знаешь это? — Дэн сощурил глаза.

-Было дело, сейчас это не так уж и важно. Не знаешь, где он может быть?

-Вроде как в английском особняке, его ведь как бы повысили.

Брюнет и шатен дошли до ближайшего камина и перенеслись в старый — добрый английский особняк, в который когда-то их привез Кобдейн.

-Мордредовы носки, что вы здесь делаете? — напротив испачканных в золе парней стоял испуганный неожиданным появлением гостей Мэт с палочкой, направленной в грудь Дэну.

-Мы пришли к тебе в гости,— улыбнулся Дэн.

-Мне нужно напиться, — констатировал факт Гарри. Мэт задумался, изучающее глядя на теперь уже апатичного брюнета, потом что-то для себя решил и быстрым шагом пересек комнату.

-Тогда вы по адресу, у меня тут бутылка виски и 3 бутылки рома.

-Рома?

-Да, настоящего ямайского рома. Пробовали? — парни переглянулись. Если учесть, что все, что они когда-либо пробовали — вино и огневиски из запасов Кобдейна, передавал им именно Мэт, то вопрос был невероятно глупым.

-Судя по лицам, нет. Садитесь, — Мэт достал три больших хрустальных бокала, налил их до краев и разложил перед мальчиками.

Через пол часа Гарри, наконец, почувствовал, что злость, усталость и напряжение спали. Все же, временами, алкоголь — великолепное лекарство, главное не устраивать передозировок.

-Мэт, чего ты больше всего боишься? — спросил Гарри, заедая ромовый коктейль фруктовым салатом, который ему подсунул Мэт.

-Чего? А почему ты спрашиваешь?

-Я сегодня узнал, чего я боюсь. Это меня напрягло.

-Ладно. Знаешь, когда я только начинал, мне тогда было лет 18, меня отправили с отрядом из 3 таких же желторотиков на задание в Южную Америку. Каков был мой восторг вначале, таким же был и ужас уже на месте. Жуткие джунгли, кишащие ядовитыми змеями и насекомыми, опасными животными, растениями-убийцами. Всякое говорят об обычных джунглях, а ты представь себе их магическую часть. Это кошмар, потому что любой неверный шаг, и какое-нибудь поганое растение прикончит тебя раньше, чем ты сделаешь следующий шаг. Так погибло двое наших. Одному голову насквозь прокололо каким-то шипом, второй запутался в каких-то монстровских лианах, родичей дьявольских силков. Когда мы его распутали, у него не было ни одной целой косточки. Мне потом ночами снились кошмары, в которых это чертово растение ломало мне все кости. Вот, чего я боюсь, — Мэт залпом опрокинул в себя полный бокал. — А теперь рассказывай, что означает это твое "Я узнал свой страх".

-Боггарт. Я сегодня, спасибо гиффиндорской братии, наткнулся на боггарта, который жил в старом шкафу. Знаете, как выглядит мой самый большой страх? Весь пол покрыт кровью, которая доходит почти до щиколоток, а посреди всего этого великолепия два безжизненных детских тела. Бекки и Дэна, лет 6 на вид, — Дэн вздрогнул и поднял глаза на Гарри.

-Пернек?

-Я тоже вспомнил тот день. Я тогда думал, он забил тебя до смерти. Но я даже предположить не мог, что настолько боюсь...именно этого.

-Ну, должен же ты чего-то бояться, — философски заметил Мэт.

-Я не знаю, чего боюсь я. И не хочу знать, — покачал головой Дэн. Он ясно вспомнил тот жуткий вечер, следующее утро, пол ванной, утопающий в крови, труп Пернека и отрубленную голову в углу. — Как ты избавился от боггарта, мы его ведь не изучали.

-Кстати, зря не изучали. Я практически на себе почувствовал, что значит фраза "умереть от страха". Я сжег боггарта.

-Боггарта можно сжечь? — Дэн наклонил голову набок, вьющиеся каштановые завитки волос закрыли половину лица.

-Ну, как показала практика. Правда, я чуть весь дом не подпалил, но меня это тогда волновало меньше всего на свете.

Своеобразный мальчишник, как назвал эту небольшую пьянку Мэт, продолжался часов до 10 вечера. Были разговоры по душам, шутки, полные злого юмора, так свойственного этим двум язвительным подросткам, рассказы о былых заданиях и забавные истории проколов. Настроение поднялось до нужного уровня, желание убить первого встречного благополучно исчезло — депрессия ушла, жизнь продолжалась.

В 10 вечера, Дэн шатающейся походкой пошел в свою комнату особняка отсыпаться, а Гарри аппарировал на Гриммвайлд плейс. Фонари уже зажглись, тускло освещая пустую и холодную улицу. Парень, воздающий хвалу изматывающим занятиям по аппарированию, какие ему пришлось пройти когда-то в детстве, брел по улице в сторону домов 11 и 13. Мало кто смог бы четко аппарировать на малознакомое место после целой бутылки рома. К радости юноши, дом Љ12, раздвинув соседей, показался ему во всем своем неухоженном великолепии. "Этакая резиденция Дракулы" — подумал Гарри, заходя в дом.

-Гарри? — ему навстречу вылезли наверно все обитатели дома Љ12, а это значит, целая толпа рыжих людей, Дамблдор, Лонгботтом и Грейнджер с очень бледным лицом, взволнованные Сириус и Ремус.

-Нет, это не Гарри. Это призрак Мерлина, — зло выплюнул Гарри, оглядев всю эту толпень. Почему-то, именно сейчас он ощутил, что устал, что голова болит и кружится, что он выпил больше, чем когда-либо раньше. Настроение снова стало падать.

-Гарри, мальчик мой, где ты был?

-В пабе.

-В пабе? Что ты там делал? — вылезла вперед миссис Уизли.

-То же, что и все остальные, кто ходит в паб. Я пил.

-Ты пил? — глаза мальчишек стали округляться, Сириус удивленно смотрел на крестника, а Молли Уизли растеряно хватала ртом воздух.

-У вас проблемы со слухом?

-Гарри, ты грубишь старшим, — вмешался директор.

-Простите, сэр. Кажется, я слишком пьян для светских бесед, пойду отосплюсь.

-Как тебе продали спиртное, ты же несовершеннолетний? — влезла своим неизменно нравоучительным тоном Грейнджер.

-Мне дают на вид не меньше 21 года, Грейнджер. Прибавь к этому уверенный вид и хрустящие банкноты в кармане, мне продадут все, что я пожелаю купить.

Далее Гарри прошествовал мимо всей этой толпы народа в свою комнату, запер ее изнутри на ключ и шлепнулся на кровать.

-Крестник хозяина плохо себя чувствует? — в комнате с хлопком возник Кричер, его голос молотом отдавал в голове, только сейчас Гарри осознал, насколько ему плохо.

-Да, Кричер, — раздался еще хлопок, а потом еще один. Гарри уже стало казаться, что у него начались галлюцинации.

-Кричер поможет. Кричер принес зелье, зелье помогает. Хозяин Регулус всегда пил такое зелье после больших праздников, — Гарри поднял голову с подушки и посмотрел на домовика, про себя улыбнувшись тактичности этого существа. "Как после большого праздника", — отличная характеристика того состояния, в котором пребывал сейчас Поттер. Юноша забрал протянутую ему склянку с зельем и принюхался. В нос сразу ударил ядреный запах мяты, валерьяны и герани, которыми воняло, как он помнил, одно из лучших отрезвляющих зелий.

На вкус это оказалась отвратительнейшая дрянь, горло и рот обожгло от концентрированной мяты, вся кровь будто мгновенно прилила к лицу, а потом так же отлила обратно. Головная боль прошла, будто по щелчку выключателя.

-Спасибо, Кричер, — глаза эльфа засияли, — не знаешь, что там внизу происходит?

-Магглолюбцы ругают крестника хозяина, хозяин ругает магглолюбцев, оборотень ругает всех.

-Забавно, правда?

-Да, крестник хозяина, Кричер может чем-то помочь?

-Нет, спасибо. Иди, — сегодня не было никакого желания идти к Юми, поэтому Гарри решил в кой то веки поспать в своей новой постели.

Утром Гарри встал рано, сделал впервые за долгое время нормальную зарядку, принял душ, оделся и спустился на кухню, где уже сидела вся честная компания.

-Гарри! — взвизгнула миссис Уизли

-И вам доброе утро, мэм.

-Головка не болит? — усмехнулся один из близнецов, судя по свитеру, Джордж.

-Нет, но все равно, спасибо за заботу, — тем же тоном ответил Гарри.

-Гарри, боюсь, тебе придется объяснить свое поведение, — включился в разговор директор, сверкнув очками-полумесяцами.

-Хорошо, каких объяснений вы от меня хотите?— спросил юноша предельно вежливым тоном. Желания убивать не было, он достаточно остыл после вчерашнего, так что мог вполне нормально разговаривать с "мерзким старикашкой", не рискуя выдать себя как опытного убийцу.

-Почему ты вчера ушел? — Гарри посмотрел на юное поколение гриффиндорцев.

-Вы не рассказали? — спросил у них Гарри елейным голосом. Те начали краснеть, бледнеть, Рон и вовсе пошел пятнами.

-Что вы натворили? — взвизгнула миссис Уизли, глядя на своих чад. Голос у миссис Уизли был очень громкий и достаточно неприятный.

-Мы убирались в комнате и случайно наткнулись на боггарта в шкафу... — начал Фред.

-...просто в какой-то момент из шкафа вылез профессор Снейп, — улыбнулся Джордж.

Гарри хмыкнул, вспомнив свою реплику про "боггарта в виде нелюбимого учителя", Сириус закрыл рот рукой и беззвучно трясся от смеха, Невилл покраснел.

-И мы подумали...

-...Гарри стоит встретиться с боггартом.

-...нам показалось,

-...это будет забавно, просто припугнуть его

-...ведь боггарт не представляет особой угрозы, — Гарри даже залюбовался тем, как близнецы продолжали предложения друг друга.

-...потом уже мы поняли, что это была очень неудачная шутка, — закончил Джордж. Миссис Уизли была красная от гнева, Сириус свирепо смотрел на гриффиндорцев, будто взвешивая, кого придушить первым, Ремус побледнел, он, как репетитор Гарри, знал, что не рассказывал еще о боггартах, и один только Дамблдор был спокоен.

-Ты испугался боггарта, поэтому вчера ушел? — спросил Ремус.

-Нет, я ушел, потому что был зол. И да, все получилось уж очень неожиданно.

-Я разберусь с этим боггартом, — произнес оборотень, хмуро зыркнув на студентов Хогвартса.

-Его уже нет, Ремус.

-Что? Но как?

-Оказывается, боггарт отлично горит, — Гарри как-то кровожадно улыбнулся.

-Так, с этим вопросом мы разобрались, — вновь вклинился директор, — но это не объясняет твое поведение, мой мальчик. Что бы ты ни увидел, ты не должен был так себя вести. В конце концов, в этой глупой шутке была доля истины, боггарт не так уж и опасен.

-Ну, как сказать, профессор, знаете, иногда страхи убивают. Иногда, сводят с ума. А что вам не нравится в моем поведении? То, что я ушел? Я не раб, не заключенный, не арестант. Убираться по дому я тоже своей обязанностью не считаю, у вас тут эльф по дому без дела шатается, а вы меня в работу впрягаете.

-Гарри, ты вчера напился.

-И что? Уверяю вас, это был уже не в первый раз, сэр. До дома я ведь дошел, все видел, все слышал, восьмерками не ходил, пьяные песни не горланил. Проблемы не вижу, — про себя Гарри улыбнулся тому, как здорово получается изображать трудного подростка. И ведь не докопаешься, все вполне нормально.

-И все же в твоем возрасте пить рано, Гарри. Это непозволительно, своим детям я запрещаю и тебе...

-Миссис Уизли, при всем моем уважении, — Гарри внутренне содрогнулся от слова "уважение" в отношении этой рыжей тетки, но нужно соблюдать нормы приличия. — Я не ваш ребенок, и запретить вы мне не можете. Мои опекуны, мистер и миссис Блюм в курсе моего поведения и не имеют ничего против. А если они не против, то вы... Может закроем эту тему?

-И все же, постарайся так больше не делать, мальчик мой, — вздохнул директор. Он решил, не имеет смысла спорить с этим своенравным упрямым ребенком, при этом, отметив про себя, что, скорее всего, мальчик все же будет на Гриффиндоре. Его упрямство, его слова и поступки говорили об этом, а значит, все шло так, как надо, пусть и не совсем по плану.

Гарри улыбнулся в ответ, внутренне ликуя. Он только что одержал первую хоть и маленькую победу над старым интриганом, который решил просто не тратить силы на спор с упрямым подростком. Был ли Гарри упрямым? Да, был. Иначе он не смог бы добиться таких успехов в учебе и на киллерском поприще.

За завтраком снова начались идиотские разговоры, основной темой которых были квиддич и Волдеморт. Но второй быстро сдулся, остался только квиддич.

-А тебе квиддич нравится? — попыталась включить его в общий разговор Джинни, при этом обворожительно улыбнувшись юноше. Гарри хмуро посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Сириуса, который ему несколько раз подчистую выносил мозг описаниями чуть ли не каждой игры Джеймса Поттера, а потом плотоядно улыбнулся.

-Я, конечно, не играл, но по мне, глупее игру трудно представить. Люди на метлах летают над полем за 4 непонятными мячами с битами наперевес. Не особо впечатляет. К тому же на дворе 20 век, магглы уже космос осваивают, а волшебники еще с летающих веников не слезли.

Тишину, которая воцарилась стараниями Гарри, можно было резать ножом. Дамблдор уставился на Гарри, как будто это и, правда, был как минимум призрак Мерлина, Уизли смотрели на него как на еретика, в глазах Грейнджер загорелось одобрение, Сириус не верил, что сын Джеймса только что полил квиддич грязью. А Лонгботтому, единственному из всех, было глубоко наплевать, ему квиддич нравился, но на метле он был просто ужасен.

-Я думаю, это из-за того, что ты ни разу не играл, Гарри, — все же выдавил из себя Сириус.

-А знаете, ведь можно устроить небольшую игру на заднем дворе, — засияла Джинни, — нас как раз столько, что точно будет интересно. И Гарри тоже полетает.

-Нет, спасибо, — покачал головой Поттер. Он НЕ хотел проводить весь день с этими людьми, НЕ хотел. Уж лучше на задание, с палочкой и автоматом наперевес и верными товарищами за спиной.

-Почему? — хором спросили Уизли и Сириус.

-Потому что, если мне надоест жить, я могу придумать куда более оригинальные способы самоубийства. Хотя бы, карандаш в нос и об стол, — близнецы загоготали, Рону тоже шутка понравилась, поэтому он широко улыбнулся во весь рот, демонстрируя все, что не успел проглотить. Аппетит у Гарри сразу отбило.

-Креативно, — улыбнулся Ремус, пока все остальные взрослые молча таращились на Гарри. Сам юноша прекрасно понимал, что раскрывается раньше времени, но сюсюкаться с этой рыжей оравой он не намеревался. Они — дети, он же никогда не был ребенком.

-Какие на сегодня планы? — с широкой улыбкой на лице спросил Гарри, просчитывая свои собственные планы. Результат этих просчетов был неутешительным, обстановка на Гриммвайлд плейс явно негативно влияла на настроение юного киллера, а это было чревато.

-Нужно прибраться в доме, поэтому сделаем так. Рон, Невилл и Гарри, займетесь первыми спальнями на втором этаже слева от лестницы. Гермиона и Джинни — следующими. Фред и Джордж — подвалом, — начала отдавать распоряжения Молли, но осеклась под взглядом Гарри, — Гарри, я понимаю, тебе не понравилась вчерашняя шутка, но не стоит так на это обижаться, в школе и не такое будет.

-Миссис Уизли, во-первых, шутка — это когда ваш боггарт является в виде профессора Снейпа и снимает с тебя баллы, а не когда вы видите самую неприятную картину своей жизни, которую надеялись благополучно забыть, — все, кто имел сомнительное удовольствие эту самую картину наблюдать, опустили глаза. Гарри же был доволен полученным эффектом, пусть стыдятся, ему действительно было совсем не сладко.

— Во-вторых, в школе за такую шутку кто-то останется без головы, — это уже была далеко не пустая угроза, но обитатели особняка об этом не знали, пока не знали. — И, наконец, я не обижаюсь. Я вам на чистом английском языке заявляю, я не намерен работать тут уборщиком. Вам нравится — вперед, я от этого никакого удовольствия не получаю, чтобы тратить на подобную ерунду свое время, жизнь итак слишком коротка. В конце концов, буду я сегодня заниматься или нет?

-Гарри, мы решили, что пора и тебе устроить каникулы, — снисходительно улыбнулся Дамблдор.

-Правда? И на каникулах я буду изображать из себя домового эльфа. Мне идея не очень, сэр.

-Гарри, — снова начал что-то говорить Дамблдор. Его голос был уставшим, что не могло не радовать Гарри, который как вампир питался усталостью директора. А старик просто привык, что любое его слово — закон, поэтому постоянно спорить с кем-то, объяснять и доказывать свою точку зрения, а потом все равно получать не тот результат, было в новинку.

-Профессор, я повторю еще раз, надеюсь, в последний. Я не буду убираться в этом доме. Я не нуждаюсь в компании. Я не испытываю проблем с общением.

-Хорошо, мальчик мой, делай, что хочешь.

Далее все шло куда спокойней. Гарри игнорировал гриффиндорцев, те злились на него, чем вызывали у Поттера искреннее веселье. Все свое время он проводил в библиотеке, якобы изучая зелья, которые ему ни Ремус, ни Сириус не могли нормально объяснить. Великолепная подготовка к сдаче СОВ! На самом деле, юноша, восхищающийся великолепной библиотекой, собранной не одним поколением темных магов, изучал древние редкие фолианты с исследованиями Клавиуса Борджиуса, посвященными смертельному заклинанию. Щит от Авады еще со времен памятной дуэли с Ричардсоном стал для Гарри чем-то вроде идеи-фикс. А теперь, когда он фактически был заперт в четырех стенах с толпой до идиотизма храбрых и не особо дальновидных людей Дамблдора, собственные исследования стали единственной отдушиной. Каждую ночь Гарри отправлялся в Италию в штаб Несущих Смерть и там вместе с Юми предавался...нет, далеко не страстной и безрассудной любви, науке! Эксперименты, эксперименты и еще раз эксперименты, доходящие порой до абсурда. Кобдейн с улыбкой взирал на это, поговаривая: "чем бы дитя не тешилось". Какой альтернативы опасался Клод, никто так и не понял, просто решили, что Гарри нужно выпустить пар после "обучения" в доме на Гриммвайлд плейс.

Юми из подружки-любовницы преобразилась в музу, которая поддерживала его в самых странных начинаниях, с фанатизмом ученого фиксировала результаты неудачных экспериментов и подкидывала новые идеи. "Отсутствие новостей — тоже новость" стало для этих двоих чем-то вроде девиза.

-Гарри, ты меня совсем не слушаешь? — Сириус ходил туда-сюда по комнате и увлеченно что-то говорил про трансфигурацию и способы ее применения в шутках. 1000 и 1 история из Мародерской молодости, вот как Гарри называл уроки, которые вел Сириус, хотя рассказчиком крестный был просто замечательным, да и слушать истории было куда интереснее, чем лекцию про, и без того хорошо изученную, трансфигурацию. Вот только накануне ночью Гарри не спал совсем. Сначала они с Юми вывели новый способ продлить жизнь бабочке, потом пуляли в бабочку Авадами, отслеживая скорость движения насекомого. Потом снова полезли в расчеты световой и магической составляющей луча смертоносного заклинания. Когда к 4 утра все расчеты сошлись впервые с Рождества, то есть впервые за последние полтора месяца кропотливой работы, юные исследователи-естествоиспытатели были в таком восторге, что забыли о сне, ночи и бабочках.

Пришли в себя лежа в обнимку на ковре в одной из гостиный нижнего яруса, выше они подняться не смогли, радость породила эйфорию, эйфория — страсть, страсть вылилась в секс. Подростковый возраст, гормоны и все такое.

А теперь Гарри скучающим видом смотрел на яблоко, которое раньше было бокалом, и думал о Юми, Аваде и новом пленнике, которого должен был привести Ленц.

-Прости, Сириус. Давай будем честны друг с другом. Я прочел обо всем этом еще, когда здесь паслись эти шестеро гриффиндорцев. Прочел, отработал, понял. Мне скучно.

-Гарри, ты все это знаешь?

-Ну да, — Гарри чисто по-человечески надоело изображать идиота, который ни черта не знает. Надоело, и никто не мог его за это винить. Он был хорошим актером, но этот спектакль успел ему порядком надоесть.

-Так, давай-ка, это проверим, преврати ножницы в вазу, — взмах палочкой и перед Сириусом роскошная хрустальная ваза с гербом Блеков. — Теперь обратное превращение.

После получасовой проверки Сириус ошалело таращился на своего крестника, тот только что продемонстрировал идеальные знания всех пяти курсов, хотя если быть честным с собой, то всех шести курсов.

-Ты знаешь, что ты — гений?

-Скажи это моему преподавателю латыни, — улыбнулся юноша. Латынь ему вел сухопарый старикашка Густав Граувиц, который не мог нахвалиться на Бекку, в то время как умственный потенциал Гарри не сдвинулся с уровня "Так и макака может". Латынь Гарри давалась с невероятным трудом, а знать ее было необходимо для дешифровки старинный заклятий и составления собственных чар.

-Плевал я на этого идиота. Кем бы он ни был. В трансфигурации ты гениален, как Джеймс. Нет, лучше Джеймса, — Гарри улыбнулся, он не знал отца, но эта фраза от Сириуса была в понимании крестного лучшей похвалой. — Скажи, что ты знаешь об анимагии?

-Умение превращаться в какое-то определенное, индивидуальное для каждого человека животное. Этому можно обучиться, но это требует большого усердия и прилежания, — больше Гарри ничего по этому вопросу не знал. Анимагия была полезным, но очень трудоемким предметом, а на это времени всегда не хватало.

-Все верно. Я — анимаг. Незарегистрированный анимаг, Гарри, — юноша во все глаза уставился на крестного. И тут мысль, будто витавшая в воздухе, коснулась его сознания.

-Ты хочешь научить меня?

-Да, трансфигурацию ты и так знаешь лучше той же Гермионы.

-Эта Грейнджер, такое светило наук, что и ты, и Ремус все время ставите мне ее в пример?

-Почему ты так невзлюбил ребят, Гарри?

-Я попытаюсь тебе объяснить, в чем ваша проблема. Сириус. Вы все воспринимаете меня, как мальчика-который-выжил, забывая о том, что мальчик давно вырос и далеко не в тех условиях, как планировалось. Я быстро всему обучаюсь, это ты мог легко заметить, я умею рассуждать и делать собственные выводы и, наконец, я не терплю, когда мною кто-то командует, чем Дамблдор и миссис Уизли все время занимаются.

-Гарри, тобой никто не командует, просто ты — ребенок, а мы, взрослые, должны заботиться о тебе. В том числе помогать делать верный выбор и...

-Сириус, я похож на ребенка? Посмотри на меня, — Сириус поднял глаза на своего крестника. Нет. Это был не ребенок, даже не подросток. Взрослый, высокий юноша, почти мужчина, с хмурым и серьезным взглядом глаз-изумрудов.

-Нет, не похож, но...

-Сириус, когда мне нужны были все эти помощь и забота, вас, взрослых, рядом не было. Сейчас я сам умею решать, что мне делать, когда вставать или ложиться, с кем общаться, когда выходить на улицу и что изучать. Проблема с вашими ребятами в том, что я не считаю их достойными того, чтобы тратить на них время. Они упрямы, однобоки, некоторые, вроде Лонгботтома и Рона Уизли, и вовсе туповаты. Они бравируют тем, что они гриффиндорцы, храбрые и благородные. Если то, как они себя ведут, есть благородство, то я не знаю определения словам подлость и низость.

-Ты все о том случае с боггартом? Все же ты принимаешь все слишком близко к сердцу, мы с твоим отцом тоже так шутили...

-И вы тоже были гриффиндорцами, верно? Знаешь, что представляет собой мой боггарт, Сириус? Это самый большой ужас моего детства, самый сильный шок, который я тогда испытал. Мне было шесть, я жил в Лондонских трущобах в подвальном ярусе вышедшего из эксплуатации здания. Я был не единственным ребенком, были и другие, которых тоже учили на карманников. Мы тогда сдружились, были почти как братья. А еще там был Пернек, имени я уже не помню. Он почему-то невзлюбил нас, напивался и частенько поколачивал меня и того другого мальчика.

Сириус сидел весь бледный и с ужасом смотрел на своего крестника, рассказывающего про жизнь, которой не должно было быть у этого ребенка. К черту мальчика-который-выжил, у его крестника, у сына Джеймса не должно было быть такого ужасного детства. Карманное воровство, трущобы, побои. И это ведь еще не конец.

-В принципе, эти побои были вполне терпимыми, у Дурслей было хуже, но однажды Пернек сорвался. У меня тогда только рука сломалась, а вот другому мальчику досталось. Я помню, как он пытался синими негнущимися от переломов руками прикрыть голову, помню, как его лицо превратилось в кровавую маску, помню, как под его головой растеклась красная лужа, помню его крик. Вот это было страшно, Сириус. А на следующий день случилось второе, не менее шокирующее событие. Пернека нашли мертвым. В ванной, без головы. Кровь покрывала тогда весь пол, смешивалась с хлещущей из крана водой и доходила до щиколоток, — Гарри на мгновенье замолчал, обдумывая, что сказать дальше.

Нет, у него не сдали нервы, он давно обдумывал, как начать переманивать Сириуса на свою сторону, как открыться ему, не рассказав ничего о своей деятельности Ангела Смерти. И вот он нашел подходящий момент. Да, подло играть на слабостях других, ведь слабостью Сириуса была любовь к крестнику и чувство вины перед ним. Но Гарри привык за свою недолгую, но изобилующую приключениями жизнь, делать не так как хорошо, а так, как ему выгодно.

Синие глаза Сириуса широко раскрылись и стали подозрительно влажными. Казалось, еще немного и этот человек, когда-то бывший одним из лучших авроров, человек, переживший 12 лет Азкабана и не сломавшийся от этого, расплачется. Гарри глубоко вздохнул и продолжил, нельзя было сейчас останавливаться, поздно. Тем более, Сириус уже сейчас был куда менее предан Дамблдору и гриффиндорцам, чем 10 минут назад.

— Знаешь, что я увидел, когда боггарт вылез из злосчастного шкафа? Я видел комнату, утопающую в крови так же, как когда-то грязная ванная была покрыта кровью Пернека. Я видел изломанное тело того шестилетнего мальчика таким, каким оно было в тот вечер. Этот боггарт не может причинить физического вреда, Сириус, но есть страхи, которые могут свести с ума. Такое я не могу ни забыть, ни простить. Теперь ясно, почему мне не нравятся все эти ребята? И они, считающие себя бравыми гриффиндорцами, струсили даже самостоятельно рассказать вам о произошедшем. Но ведь и без знания того, что я увидел, вполне можно было догадаться о причинах моего поведения, но вас это не волновало.

-Гарри, — по лицу Сириуса текли слезы.

"Мужчины не плачут", — внушал сам себе услышанную где-то фразу 5 летний Гарри, сидя в чулане под лестницей. И не плакал, но простить Сириусу его слезы было легко. Сердце молодого киллера сжалось, все же он воспринимал Блэка как своего крестного, как часть семьи.

-Вам сказал так делать Дамблдор, верно? Я должен был проникнуться духом гриффиндорского единства, подружиться с Роном и Невиллом, стать тихим и послушным мальчиком. Так?

-Так, — хрипло ответил Сириус.

-А я не такой. Я никогда не был тихим, у меня всегда был свой характер. И я никогда не буду делать то, что мне указывают, если не считаю это правильным. Понимаешь?

-Да, Гарри, прости...

-А Дамблдор, и миссис Уизли все время говорят, что я должен что-то делать. Я ничего и никому не должен, Сириус. Это мне многие должны. За жизнь у Дурслей. За голод и побои. За то, что мне пришлось сбежать и перебиваться карманным воровством. За то, что было потом. Кстати, может, ты мне расскажешь, почему мальчика-который-и-так-далее-и-тому-подобное отправили жить к магглам?

-Лили... — всхлипнул Сириус

-Что значит "Лили"?

-Лили умерла, защищая тебя. Она дала тебе защиту крови, которая не позволила бы последователям Сам-знаешь-кого причинить тебе вред. Но... Но защита работала только в том случае, если ты жил с кровным родственником матери. А это... это Петунья.

Сириус спрятал лицо в руках, его плечи тряслись в беззвучном рыдании. А Гарри как-то отстраненно смотрел на это и думал об услышанном. В голову приходила только одна характеристика услышанному — "чушь!". Пресловутая защита крови, оберегающая Гарри. От кого? От побоев со стороны родственничков защита не очень помогла.

-И кому я обязан своей сладкой жизнью?

-Что?

-Кто тот гений, который отправил меня в Литтл Уиннинг?

-Альбус... Но Гарри, никто не мог предположить, что так получится. Никто...

-Ты уверен в этом? — спросил Гарри, глядя в лицо крестному. В глазах юноши горел холодный огонек, лицо было мрачным и каким-то жестоким. Сейчас даже у Дамблдора не повернулся бы язык назвать его ребенком или мальчиком, это был взрослый и сердитый маг.

Гарри встал и вышел из комнаты, оставив Сириуса думать над всем сказанным. Юноша был в какой-то степени даже доволен. Теперь у него была официальная причина ненавидеть доброго дедушку Альбуса Дамблдора. Старого зарвавшегося интригана, которому он был обязан своим "счастливым" детством. Директор хотел вырастить себе оружие? Гарри вырос оружием. Только вот оружие это никому не будет подчиняться, это оружие само решает, что делать. Дамблдор хотел благодарности? Будет ему благодарность. Да еще такая, что он трижды пожалеет, что в свое время остался жив после битвы с Гриндевальдом. Гарри был зол, но он был терпелив. Он дождется нужного момента, и тогда директор узнает, к чему могут привести ложь, интриги и игры с чужими жизнями.

-Кричер, — позвал Гарри, уже лежа на своей кровати с исследованиями Клавиуса Борджиуса и копией дневника бабушки Юми.

-Да, крестник хозяина, чем Кричер может помочь?

-Я поговорил с твоим хозяином...о некоторых вещах, включая, так ненавистного тебе, Дамблдора. Сейчас твой хозяин...немного не в той форме, что обычно. Скажем так, ему плохо. Будь добр, покажи себя хорошим преданным домашним эльфом. Принеси ему успокаивающего зелья, бутылку огневиски. Ты понимаешь, о чем я?

-Да, крестник хозяина, но зачем? Хозяин глупый, хозяин плохой, хозяин разбил сердце своей матушки.

-Кричер, все делают ошибки. Но можно ведь помочь человеку встать на верный путь, поддержать в трудную минуту. Понимаешь?

-Понимаю, крестник хозяина.

-Ну, раз понимаешь, иди и окажи своему хозяину поддержку... И без злорадства, Кричер. Испортишь мне всю работу.

-Да, крестник хозяина, Кричер все сделает.

Несколько дней Сириус всячески избегал Гарри, при встрече быстро отводил взгляд, во время приемов пищи молчал, на занятиях не появлялся. Бывший мародер раз за разом обдумывал все, что сказал ему крестник, он помнил каждое слово, каждую паузу. Он чувствовал, что во всем этом есть недосказанность, что крестник не хотел рассказывать ему более того, что сказал. А еще он понимал, что от него ждут решения, ждут каких-то действий, причем не только Гарри, но и, как это не странно, Кричер.

Эльф для Блэка оказался загадкой. Мужчина теперь и не мог вспомнить, когда Кричер стал хорошо относиться к Гарри, не мог вспомнить случая, чтобы его мамаша в присутствии мальчика позволяла себе орать и ругаться. Все происходящее было странно, непривычно, не понятно. Одно Сириус знал точно, Дамблдору он ничего рассказывать не будет. Он все еще доверял директору, хотя и считал, что тот совершил непозволительно много ошибкой в отношении к Гарри, но мальчик был для Блэка дороже. А значит, директору придется подождать до лучших времен, глядишь, отношение Гарри к пожилому волшебнику изменится.

Еще через неделю в доме произошли первые изменения — количество жильцов в нем уменьшилось. Во-первых, Сириус, давно почувствовавший нелюбовь Гарри к шумной и чрезмерно заботливой Молли, мягко попросил чету Уизли переехать обратно в Нору. Мотивировал он это тем, что якобы Кричер стал послушным, а значит, Молли может вновь заняться собственным домом. Увидев реакцию Гарри на отъезд Уизли, Сириус готов был танцевать от счастья. Мальчик смотрел на происходящее, стоя на втором этаже, и улыбался. Впервые Сириус видел на лице крестника не усмешку, ухмылку или неестественную, отрепетированную, улыбку.

Гарри был доволен, более чем доволен. Его план по избавлению от шумной агитаторши в цветастом переднике сработал. Кричер пребывал в не меньшем восторге: темный волшебник Гарри Поттер пообещал очистить дом от предателей крови и выполнил обещание.

Дальнейшее пребывание Гарри в особняке на Гриммвайлд плейс было куда приятнее. Ремус и Сириус увеличили нагрузку после того, как Гарри дал понять, что все это он уже знает. Были охи, ахи, восторженные восклицания, но затем мародер проснулся и в Люпине, который сумел-таки удивить юного киллера и обучить его тому, чего он не проходил за ненадобностью. Несколько месяцев прошли в приятной непринужденной обстановке, Люпин и Блэк, нет, Ремус и Сириус оказались великолепными собеседниками и учителями. Правда, идея с анимагией так и не продвинулась дальше теоретического курса. Чтобы перейти к практике, нужно было рассчитать анимагическую форму юноши. И вот с расчетами и возникли проблемы — каждый раз сложные вычисления приводили к новому результату. В итоге, Сириусу пришлось отказаться от идеи обучить крестника своему главному мародерскому трюку.

Отсутствие миссис Уизли уменьшило давление, которое дом и вся обстановка в целом оказывали на Гарри, вынужденного безвылазно торчать в особняке. Естественно, он не раз бывал в штабе "Несущих смерть", практически каждую ночь проводя в разговорах с Юми.

Но все хорошее имеет ужасную тенденцию быстро заканчиваться. Так с окончанием учебного года в Хогвартсе и сдачи СОВ, дом Сириуса снова заполонили гриффиндорцы.

Глава 13

Огромное всем спасибо за ваши предложения,идеи и варианты развития сюжета. Я все прочитала, все заметила(даже если не прокомментировала). Что-то я учту и использую в следующих главах, что-то я посмотрела, посмеялась и отложила на потом, а что-то я вообще использовать не буду. Но тем не менее, я написала главу, хорошо ли, плохо ли, судить Вам. Думаю, не имеет смысла напоминать о стимулирующей особенности отзывов, сами уже могли заметить))))

А теперь...

Вы ее долго ждали! Вы заваливалими меня странными отзывами( ПРОДУ,ПРОДУ....),вы писали мне на мыло и в аську, вы делились своими сооброжениями на тему... И вот вы дождались!!!

Занавес, барабанная дробь...Та-да-да-дам...

Глава 13.

-Профессор, я не понимаю, зачем все они должны жить у меня дома? — слышен был по всему дому возмущенный голос Сириуса. Гарри посмотрел на удивленные лица Лонгботтома и младшего Уизли. Благо, рыжих в этот раз было только двое, Рон и Джинни.

-Что это с Сириусом? — спросила Джинни, смотря в сторону коридора, откуда доносились голоса. Все они находились в небольшой комнатке на втором этаже, в то время как директор и Сириус были на кухне. Но в доме оказалась великолепная акустика, а у Сириуса — очень громкий голос, наследие Вальпбурги Блэк.

-Он вам не очень рад, — пожал плечами Гарри.

-Почему? — удивился Рон. — Мы с ним всегда были друзьями, он очень хорошо к нам относился.

-Я так полагаю, ко мне он относится лучше, чем к вам.

-И? — спросила Гермиона

-И... — Гарри выдержал эффектную паузу, прежде чем продолжить. — Понимаете, он у меня несколько недель допытывался, как выглядит мой боггарт.

Грейнджер вздрогнула. Да, этот боггарт был отнюдь не самым приятным зрелищем, и вообще, девушка с огромным удовольствием забыла бы об этой истории. Но каждый раз при встрече с таинственным Гарри Поттером у нее перед глазами снова вставала та жуткая картина. Покрытый кровью пол, мертвые детские тела, сгорбившийся Гарри, на коленях стоящий перед трупами, и невероятный ужас, плещущийся у юноши в глазах. Она стыдилась того, что не остановила друзей, когда они предложили пошутить. А Гарри каждый раз при встрече вскользь напоминал о случившемся. Зачем? Упоминание этого инцидента доставляло Гарри своеобразное удовольствие, благодаря реакции этих детишек. Грейнджер бледнела, Уизли краснел — не люди, а хамелеоны.

-И мне пришлось рассказать ему и о том, как ЭТО выглядело, и о том, откуда такой боггарт взялся. Одним словом, Сириус шутки не оценил.

-На обиженных воду возят, — выплюнула Грейнджер.

-Вот и не обижайся, я же не в обиде.

-Нет?

-Нет. Просто я сделал для себя некоторые выгоды.

-Какие к черту друзья, Дамблдор?! Это друзья? Да скорее я со Снейпом подружусь, чем Гарри с ними после того, что эти ослы малолетние устроили! — разнесся по дому громогласный голос Сириуса.

-Кто такой Снейп? — спросил у "малолетних ослов" Гарри, который за последние полгода фамилию Снейп слышал не реже 10 раз в день.

-Профессор Снейп. Это профессор зелий в Хогвартсе, — нравоучительным тоном изрекла обиженная на реплику Сириуса Гермиона.

-Просто отвратительный, поганый, сальноволосый пожирательский ублюдок, — выплюнул Рон. Гарри брезгливо посмотрел на рыжего парня и взял для себя на заметку, что нужно будет приглядеться к этому Снейпу. Глядишь, этот очаровательный профессор, заслуживший такую "любовь" всех этих гриффиндорцев, окажется очень даже достойным человеком.

-Нет, но...НЕТ! Альбус, вы не...НО! Альбус, подождите... но... — похоже, Сириус проигрывал словесную баталию с директором школы.

-Ладно, дементор с вами. Но если они что-нибудь выкинут, Альбус, я вам гарантирую, Снейп им ангелом рядом со мной покажется. Ясно? Не дай Мерлин, они сделают что-то не то, живыми вы их больше не увидите, — внизу хлопнула дверь. Невилл шумно сглотнул, Рон побледнел, а Гермиона и Джинни хмуро пялились на Гарри. Тот в свою очередь сидел крайне недовольный и еле сдерживался от того, чтобы не спуститься вниз и не пообрывать Дамблдору его козлиную бороду.

"Дети" снова с недовольными минами бродили по дому, вновь объявившаяся здесь Молли Уизли припахала их к уборке комнат. А Гарри на целый месяц заперся у себя в комнате и якобы готовился к экзаменам, на самом же деле юный киллер просто сбежал к друзьям в Италию, даже пару заданий успел выполнить, одно в Каире, а другое в паре с Юми в Лионе. В особняке Блэков Гарри появлялся только на завтрак и ужин, ел молча и уходил к себе, лишь время от времени общаясь с Ремусом и крестным. И то не всегда. Как-то он на целую неделю остался в штабе, а вместо него на обеды с хмурым видом спускался кто-то из людей Кобдейна под оборотным зельем. А главное, никто ничего так и не заметил. Подумаешь, Гарри время от времени называл Гермиону "Уизли", а Рона "Лонгботтомом". Сириус думал, что крестник обиделся на него за то, что он поддался Дамблдору и впустил в дом гриффиндорцев. Миссис Уизли думала, что мальчик стесняется своего поведения на Рождество, поэтому сторонится своих ровесников, а гриффиндорцы и вовсе наплевали на Поттера.

31 июля ознаменовалось двумя событиями. Во-первых, в честь дней рождений Гарри и Невилла миссис Уизли устроила праздничный ужин, на котором присутствовали все знакомые Гарри Уизли, сам великий и могучий Альбус Дамблдор и еще куча каких-то непонятных людей, гордо именуемых членами Ордена Феникса. На вопрос, чем этот Орден занимается, ему отвечали всяческую ерунду, от которой юноша только запутывался сильнее. Орден "Несущих смерть", членом которого был юный убийца, занимался выполнением заказных убийств и обучением новых киллеров. "Темный Орден", как некоторые называли Пожирателей Смерти, тоже понятно, чем занимался. Волдеморт и его последователи стремились очистить магический мир от магглокровок. Весьма глупое занятие, как решил для себя Гарри. Но что делали члены ОФ, было не понятно. Как выяснилось, всеми "любимый" Снейп был шпионом в стане врага, готовил сложнейшие зелья и заодно преподавал в Хогвартсе. Кингсли Бруствер был аврором и приносил новости из министерства. Ремус, будучи оборотнем, рисковал жизнью, принося сведенья из стай английских оборотней. Что делали остальные так и осталось для Гарри загадкой...

Вторым событием, которым ознаменовалось 31 июля, был массовый побег из Азкабана. Об этом сообщили как раз в тот момент, когда Дамблдор заливался пламенной речью, которая начиналась как поздравление с Днем Рождения.

Сначала из камина вылезла голова уродливого одноглазого человека, позже представленного как Аластор Грюм, и начала кричать про нападение на магическую тюрьму. Потом все присутствующие заорали, заголосили и начали бесцельно бегать по кухне, надо полагать, сопереживая аврорам, защищающим крепость. Потом до Дамблдора дошло, что, как великий светлый маг, он должен хотя бы номинально отметиться на поле боя. Директор аппарировал. Вслед за ним аврор Кингсли и метаморфиня Тонкс, запрыгнули в зеленое пламя камина и были таковы.

Молли и Артур Уизли суетились, бегая туда-сюда по дому. Невилл побледнел и практически трясся от страха. Рон и Гермиона сидели притихшие и понурые. Сириус, обхватив голову руками, раскачивался из стороны в сторону. А Гарри решительно не понимал, по какому случаю траур.

-Так, все сейчас же успокоились. Дети, наверх, праздник на сегодня окончен, — к удивлению Гарри, да и, наверное, всех присутствующих, командовал Ремус Люпин. — Молли, прекрати мельтешить, от этого пожиратели в Азкабан не вернутся, Невилл, вставай и иди наверх.

"Дети" послушно встали и поднялись наверх. Гарри сразу заперся у себя в комнате, остальные засели двумя комнатами дальше по коридору, там, где поселились Невилл и Рон.

-Вы представляете, что теперь начнется? — услышал Поттер голос Рона.

"Это же надо, ладно не может наложить заглушающих чар, но хоть говорить тише он мог бы", — подумал Гарри и вышел из своей комнаты, раз уж слушать разговор, то стоит и за выражениями лиц наблюдать, это куда забавнее. На самом деле, настроение у Гарри даже поднялось, хотя он сам не мог дать себе отчета, почему.

-Это самые верные последователи Сами-Знаете-Кого.

-Бабушка говорила, что если такое случится, то начнется тот же кошмар, что и 15 лет назад, — плаксиво пискнул Невилл.

-А что было 15 лет назад? — спросила Гермиона.

-Они нападали на всех, никто не был защищен.

-Если ты не с НИМ, то ты против НЕГО, а значит, ты труп.

-Они убивали всех, магглов, магглорожденных, полукровок, даже чистокровных, которые отказались ему служить или хранили нейтралитет.

-Кошмар... Но ведь тогда его остановили, Гарри остановил. И теперь остановит, -непоколебимым тоном уверила мисс "Я все знаю". Гарри громко фыркнул, наслаждаясь тем, как все присутствующие синхронно вздрогнули.

-А, это ты, — протянул Рон.

-Ну, да, я. Ваша надежда на долгую и счастливую жизнь, — усмехнулся Поттер, прислоняясь к косяку двери.

-Все, теперь он возгордится, — улыбнулся Фред.

— Поттер, прежде чем радоваться своему статусу ты сначала Сам-знаешь-Кого убей.

-Угу, уже бегу и падаю. Я похож на камикадзе?

-На что?

-Камикадзе — это японский летчик-истребитель, который в войну, — начала Гермиона.

-Короче, Грейнджер, иначе придется им еще и про войну рассказывать.

-Они направляли свои самолеты...

-Думаешь, помимо нас с тобой здесь кто-нибудь знает, что такое самолет? — улыбнулся брюнет. Гермиона одарила его гневным взглядом, потом посмотрела на своих друзей и со вздохом продолжила.

-Итак, камикадзе были летчики, которые направляли свои самолеты на самолеты или военные объекты противника и...

-Ты думаешь, они что-нибудь поняли? — снова встрял Поттер. Ситуация его откровенно забавляло, а злить Гермиону было весело и интересно. В конце концов, Гарри считал, что в гневе она куда симпатичней.

-Мы не тупые, мы знаем, что такое сумулеты! — влез Рон. — Это такие железные штуковины магглов.

Гарри рассмеялся, почти искренне и открыто. Все-таки, если по возможности дистанцироваться от гриффиндорцев, то можно даже получить какое-то удовольствие, наблюдая за их наивностью или незнанием. Гермиона одарила Поттера злобным взглядом, после чего точно так же посмотрела на своего рыжеволосого глуповатого товарища.

-Тебе было бы полезно читать что-нибудь помимо книг о квиддиче, Рональд. И не прогуливать уроки маггловедения. Возможно, тогда бы ты знал, что сАмолет — не просто железная штука, а ...

-Грейнджер, мы отвлеклись от темы. Ты пыталась объяснить значение слова "Камикадзе", — брюнет вновь обворожительно улыбнулся, зная, как от этого бесится девушка с растрепанными локонами.

-Так вот, если коротко...

-Уж будь любезна.

-Не перебивай меня все время! — пискнула юная ведьма, с укором глядя в смеющиеся изумрудные глаза.

-Молчу...

-Так вот, камикадзе были японскими летчиками-истребителями, которые в войну направляли свои сАмолеты, Рональд, на сАмолеты и иные военные объекты противника и взрывали и себя, и свою цель. Смертники, — оттароторила Грейнджер, боясь, что Гарри снова ее перебьет. Небезосновательно боясь.

-Но ты должен убить Сам-знаешь-кого, — не терпящим возражений тоном, аля миссис Уизли, произнесла рыжая девочка и одарила Гарри суровым взглядом.

-Нет, я не знаю кого. Вы так трусливы, что не можете даже назвать этого мага по имени. Магглы уже давно объединились бы и настучали ему в бубен, а волшебники сидят по углам, трясутся и надеются на парня, который о магическом мире узнал 7 месяцев назад, — усмехнулся Гарри. Его собеседники побледнели еще сильнее. — Удачи вам.

Гарри развернулся и пошел к себе в комнату, все произошедшее нужно обсудить с Клодом и Ангелами. Нет, лучше с сразу с советом "Несущих смерть".

Портал. Рывок. Малая гостиная и неизменные затылки Дэна и Дарины.

-Вы двое когда-нибудь найдете себе другое место для своих амурных дел или как?

-Гарри, отвали, а, — меланхолично донеслось с дивана.

-Вставайте, голубки. Есть новости с туманного Альбиона.

-И какие? Ты уже победил Волдеморта? — усмехнулся Дэн, лениво поднимаясь с дивана и подавая руку ничуть не смущенной Дарине.

-Нет, в процессе.

-Так что случилось?

-Пошли. Если уж рассказывать, то всем и сразу. Совет ведь уже собран?

-Ну да, сегодня ведь 31.

Гарри прошествовал в общий зал собраний, улыбаясь тому, что откладывать разговор не придется. Совет "Несущих Смерть" был, несмотря ни на что, очень важным мероприятием, да и собирался он не чаще раза в месяц. Некоторым из глав совета приходилось оставлять немало важных дел и переноситься в штаб из самых разных уголков мира. Вот и сегодня, 31 июля, то есть в последний день седьмого месяца, проходило собрание.

-Гарри? — воскликнула Бекка, сидевшая на одном из диванов, расположенных вдоль стен. Тут же обнаружились Юми и Марта, этакие вольные слушатели собрания.

-Гарри? — поднялся со своего места хмурый, как туча, Клод. От такого внезапного появления своего любимца он не ждал ничего хорошего и уже заранее готовился услышать о том, что у юного киллера, например, сдали нервы и он перерезал всех Уизли.

-Что ты тут делаешь?

— Принес свежие новости. Из Азкабана совершен побег. Наш змееголовый друг, наконец, перешел к активным действиям.

В зале повисла тишина. Никто не бегал, не суетился, не краснел и не бледнел, все тут были деловые люди с боевым стажем и железными, в идеале, нервами.

-Скорее всего, он пока восстанавливает былую власть, в Азкабане сидели самые верные его последователи, — произнес задумчиво Клод, про себя радуясь, что все не так плохо, как он опасался.

-А откуда такие сведения? — спросил сосед Кобдейна, рослый рыжий мужчина лет 40.

-Во время празднования из камина вылезла голова какого-то страшного типа и прорычала эту новость Дамблдору.

-Во время празднования чего?

-Дней Рождения основного и запасного "Избранных" магического мира. Клод, чем нам грозит этот побег?

-Садись, — Гарри опустился на указанное место за столом. Остальные Ангелы уже давно собрались тут же, в большом светлом зале, и теперь устроились на стоящих вдоль стен диванах. Ребята могли слушать, давать советы, но их голоса не имели веса.

-Я не думаю, что этот побег что-то изменил для нашего нынешнего положения. Мы ведь были готовы к тому, что Волдеморт будет набирать силы, нападение на Азкабан вполне входит в понятие "собирать силы".

-И все равно что-то вас волнует, верно?

-Верно, Гарри, верно. Дементоры, вот что меня волнует.

-Пояснишь?

-Я поясню, — произнес мистер Юндерк, закуривая трубку, боевой трофей, когда-то привезенный им с Востока. — В прошлой войне дементоры выступали на стороне Темного Лорда, нагоняя страх и ужас на любого. Ты знаешь, что собой представляют эти твари? Одно их присутствие с тобой в одной комнате вызывает худшие воспоминания твоей жизни. Они питаются твоими эмоциями, высасывая из тебя все хорошее, что когда-либо с тобой случалось, усиливая воспоминания о худших моментах твоей жизни. Представляешь, сколько таких воспоминаний в жизни "Несущего смерть"? Сколько смертей повидали твои товарищи и ты сам? Сколько боли, страха, отчаянья когда-либо перенесли... Вижу представляешь.

-Побег из Азкабана не получилось бы устроить, если бы дементоры были на стороне министерства. А значит, история повторяется, — произнес Клод, складывая пальцы "домиком".

-То есть, дементоры снова присоединились к Волдеморту?

-Получается, да.

-Я верно понимаю, что министерство об этом пока не догадывается? — спросил Гарри, в ответ получив несколько кивков и пару хмурых усмешек. — Вот идиоты!

-Проблема в другом, Гарри. Мы решили не абстрагироваться от этой войны, хотя мы итак не смогли бы остаться в стороне. Но сейчас мы можем оказаться и против обеих сторон. Этот вариант, похоже, наиболее вероятен. А значит, ...

-А значит, дементоры становятся для нас проблемой, — продолжил мысль Гарри.

-Именно.

-И что нам с этим делать? — раздался голос Марты.

-Искать способы борьбы с дементорами, — пожала плечиком Бека.— Ведь такие способы есть?

-Есть, — кивнул Юндерк, выпуская изо рта облако дыма.

-И?

-Поищите в библиотеке, это не засекреченная информация, даже в школьных учебниках упоминается. Дело не в этом

-Нет?

-Нет, дело в том, почему эти твари перешли на сторону Волдеморта, нарушив достаточно выгодный контракт с министерством.

-И как Темный Лорд намеревается этими своими союзниками управлять, им же ровным счетом все равно, чью душу пить.

-Ты думаешь?

Гарри сидел за столом, слушал старших членов совета и понимал, сколько ему еще нужно работать, чтобы чувствовать себя с ними совсем на равных. Как воин он давно догнал и даже обогнал некоторых здесь присутствующих. Но знания... Знания и опыт, вот, что было у них, и чего не было у юного киллера.

-Гарри! — юноша стоял на открытой веранде и думал. Думал о том, кто он такой, какова его цель в жизни и к чему он стремится. Каждый человек рано или поздно задается до невозможности патетичным вопросом вроде "Ради чего я живу?". Судя по словам Дамблдора, Гарри жил, чтобы избавить мир от темнейшего мага столетия. Мир, который растоптал его, который выкинул его на помойку, как не нужную вещь, а теперь считает, будто Гарри должен всех спасти. Мир, который юноша презирал и ненавидел. Маги, магглы — какое имеет значение, если и те, и другие отреклись от него еще в его бытность ребенком. А вот судя по поступкам Гарри, по тому, как он жил уже 10 лет, он жил, чтобы убивать. И он будет жить, будет убивать, потому что он никому и ничего не должен. Разве нет?

-Гарри! — на плечо легла тонкая ладонь Бекки. — Ты что здесь делаешь?

-Думаю.

-И о чем ты задумался, о, великий спаситель магического мира? — улыбнулась вейла.

-Да так, на философию потянуло. Я вдруг понял, что на магический мир мне, в сущности, плевать.

-Ну и правильно. И мне плевать, и всем, кто присутствует в этом доме. Этот мир может делать все, что хочет, нам все равно, пока нас это не касается.

-Почему тогда мы вмешиваемся?

-Гарри, ты меня удивляешь. Это война. Война — это смерть. Смерть — это наша работа.

-И ничего личного, — улыбнулся Гарри.

-И ничего личного. Их Гарри Поттер умер вместе со своими родителями. Ты — не их мальчик-который-выжил.

-И что бы я без тебя делала?

-Ну... Думал бы, долго-долго. Потом додумался до какой-нибудь ерунды и ломанулся бы кого-нибудь убивать.

-Волдеморта? — улыбнулся юноша, в глазах плясали огоньки. Он дома, вокруг действительно верные друзья, семья, наставники, всегда готовые дать хороший совет. Он дома.

-Не думаю, братишка. Скорее такого нудного длиннобородого старца, который навязывает тебе не тех друзей. А теперь пошли. Если ты не забыл, сегодня у нас праздник. Лидеру Ангелов Смерти исполнилось 16.

-Да, правда? Представляешь, мальчику-который-зачем-то-выжил — тоже, — улыбнулся парень.

-К Мордреду, этого мальчика-который-выжил, я его не знаю. Пошли, Мэт обещал что-то интересное.

-Пошли.

Он вновь сидел в большом темном зале. Вокруг массивного кресла, больше похожего на трон, кольцами свилась уже знакомая огромная змея, чья треугольная голова лежала на коленях юноши. Его тонкие белые пальцы поглаживали чешуйчатую спину рептилии. Гарри был доволен. Перед троном на коленях стояли люди, раболепно склонившиеся перед ним, не смеющие смотреть ему в глаза. Его верные последователи. Его слуги. Его рабы. Они с немым благоговением взирали на своего повелителя со смесью ужаса и восторга.

-Крауч! — голос был тихий, шипящий. И вообще, просто отвратительный. Не его голос.

Одна из фигур, закутанная в черную мантию, вскочила с пола и буквально кинулась к ногам своего господина. Из-под капюшона была видна белая маска упивающегося, из прорезей смотрели слегка сумасшедшие карие глаза с расширенными зрачками

-Мой Лорд, — прошептал человек. У него был совсем молодой, немного нервный и местами срывающийся голос.

-Я доволен тобой и теми, кого ты собрал. Теперь все мои верные слуги со мной, скоро Британия падет на колени перед мощью Великого лорда Судеб Волдеморта. И никто их не спасет. Ни Дамблдор, ни Лонгботтом, ни этот их невесть откуда взявшийся Поттер.

Гарри, а вернее, Волдеморт, расхохотался громким хрипучим голосом, который был еще отвратительнее, чем звуки речи Темного Лорда. Высокие своды темного зала отражали сумасшедший хохот "Повелителя Судеб", эхо разносило звуки дикого смеха по замку.

-Кстати о Поттере... Северус! — веселья как не бывало. Одна из склоненных фигур поднялась со своего места и не торопясь приблизилась к трону.

-Да, мой Лорд, — прозвучал холодный и спокойный голос с нотками уважения, но без раболепия или страха.

-Скажи мне, Северус, как там поживает новоявленный герой магического мира?

-Я не знаю, мой Лорд. Дамблдор держит его в доме Блэка. Я не имел ни малейшей возможности даже увидеть мальчишку, мой Лорд. Но в следующем году он будет учиться в Хогвартсе.

-В хогвартсе... А как же то, что он жил среди магглов? Разве он так хорош в магии?

-Не знаю, мой Лорд. Дамблдор так решил. Он готовит мальчишку на аврора, как и Лонгботтома, — Волдеморт снова расхохотался своим отвратительным для человеческого слуха смехом.

-Лонгботтом — аврор. Я не завидую судьбе аврората... Жаль, ты не видел Поттера. Любопытно, так же он бездарен, как его товарищ по оружию.

-К учебе его готовят Блэк и Люпин, мой Лорд. Его друзья — Логботтом и Уизли. Поттер может оказаться еще бездарнее, — произнес спокойным и слегка язвительным тоном мужчина в черной мантии.

-Хорошо. Я сегодня в хорошем настроении, так что ступай. Следи за Дамблдором, мне интересно, что старик намерен делать дальше. Да еще с такими героями пророчества, -Темный Лорд снова расхохотался.

Гарри резко открыл глаза, в ушах еще звенел шипящих и немного сумасшедший смех Темного Лорда, откуда-то знакомый юному магу. Шрам на лбу почему-то покалывал.

-Гарри, что-то случилось? — Юми приподнялась на локте и включила ночник. Комнату озарил теплый золотистый свет, заставляя забыть о мрачных сводах темного зала и раболепно склоненных людях в черных мантиях и белых масках.

-Сон... Приснился дурной сон.

-Тебе снятся сны? — удивление и тревога слышались в этом вопросе, который мог бы показаться постороннему человеку абсолютно бессмысленным. Только вот проблема в том, что Несущим смерть редко снятся сны. Да, кошмары, воспоминания о пытках или заточениях, о смерти близких, о первом убийстве. Но не сны. И Гарри сны тоже не снились. Кроме того сна со змеей, происхождение которого теперь стало куда яснее.

-Да, уже второй раз.

-И что ты видел?

-Огромный темный зал, гигантскую змею и...Волдеморта.

-Мерлин, Гарри, ты слишком много думаешь об этом Волдеморте, он тебе даже сниться уже начал.

-Ты не поняла, Юми. Мне снится не сон про Волдеморта, я вижу то, что он делает сейчас. Как он сидит на троне и разговаривает с каким-то пожирателем, кажется, Краучем. Или с огромной змеей Нагини. Я вижу все так, как если бы я был он...Черт! Старый козел!

-Кто? Волдеморт?

-Нет же, Дамблдор, престарелый махинатор. А я все думал, почему старикашка все время спрашивает меня о моем здоровье. Теперь ясно.

-Гарри, не знаю, как тебе, мне пока ничего не ясно. Может, объяснишь? — Гарри перевел взгляд со своего браслета, который нервно теребил, на сидящую рядом девушку. Юми, укутанная в шелковую золотистую простыню, сидела, откинувшись на подушки, и сверлила Гарри взглядом проницательных серых глаз.

-Ладно. В течение последних нескольких месяцев, каждый раз появляясь в особняке, Дамблдор задает мне странные вопросы. Не болит ли у меня шрам, хорошо ли я сплю, не снятся ли мне странные сны или кошмары. Казалось бы, старикашка просто интересуется моим здоровьем. Вот только многоуважаемый директор, чтоб ему на лестнице оступиться, никогда не делает что-то просто так. А если принять во внимание то, что мне действительно снятся странные сны, можно прийти к логичному выводу: Дамблдор знает или догадывается о том, что мы с этим Волдемортом как-то связаны.

-А может, это и права просто сон? Почему ты думаешь, что вы связаны?

-Помнишь уроки окклюменции и легилименции? — Юми скривила губки. Уроки окклюменции для всех ребят были крайне неприятны. Ощущения, будто кто-то вломился к тебе в голову и шурует там, перебирая твои мысли и воспоминания, надолго запомнились каждому из "Ангелов". Это было отвратительно, но привело именно к тому, чего добивались наставники. Теперь у Ангелов стояли мощные ментальные щиты, а сами они были хорошо натасканы на ментальную защиту и атаку.

-Помню.

-Так вот, во сне такое ощущение, будто ты залез кому-то в голову и смотришь на все с его точки зрения. Плюс, у меня действительно заболел шрам. И это помимо того, что мне никогда не снятся сны. Вывод...

-Ты и правда каким-то чудом попал в голову к Волдеморту, — протянула девушка. — Но ведь это здорово.

-Здорово?

-Ну да, ты теперь можешь всегда узнать, что он делает и планирует.

-Это плохая идея, милая. Представь, если Волдеморт догадается о моем присутствии. Где уверенность в том, что он не залезет ко мне в голову? Представляешь, какие могут быть тогда последствия?

-Моргана! Ты прав, Гарри. Ты прав.

-Знаю, — Гарри закрыл глаза и сосредоточился на своем воспоминании об увиденном сне. У него была сейчас одна цель, укрепить свои ментальные щиты настолько, чтобы его сознание стало бы для любого непреступным бастионом. Вообразить себе мысленные стены, высотой до небес, толщиной несколько метров. Шире, крепче, выше.

-О чем ты думаешь?

-Я не думаю, милая. Я ставлю щиты.

-Ставишь щиты? А что с прежними? Ни за что не поверю, что ты их опустил.

-И не верь. Ты забыла, где мне приходится обитать? Дамблдор каждый раз, когда появляется в особняке, считает своим долгом залезть ко мне в голову и как следует пошуровать там. Так что мои щиты всегда при мне, да еще и с ложными воспоминаниями. Но Волдеморт пробивается не снаружи, как старикашка, а изнутри. Короче, я просто перестраховываюсь. Утро выпью еще и зелье, на всякий случай, вдруг все же сможет проломиться.

-Ты параноик, Гарри, — улыбнулась кореянка.

-Я бы посмотрел, кем была ты, если бы у темнейшего мага столетия был свободный доступ в твою голову. Ладно, забыли об этом инциденте.

-Ты не скажешь Дамблдору?

-Нет, конечно. Он скрывает информацию от меня, я — от него, — Гарри лукаво улыбнулся девушке и скользнул взглядом по хрупкой фигурке, прикрытой простыней. Взгляд зацепился за непонятный узор на ноге. — Ты сделала новую татуировку?

-Да, нравится?

Юноша пригляделся. От щиколотки и верх почти до колена правой ноги тянулась тонкий рисунок татуировки. Белый дракон, в стиле китайских гравюр, два раза оплетал стройную ногу. Рисунок был сделан мастерски: каждая чешуйка на длинном драконьем теле, каждый волосок были идеально прорисованы.

-Красиво, но я не понимаю твоей любви к нательной живописи. Зачем?

-Не знаю, захотелось. Дракон — это мужество, мудрость и сила. Я хочу, чтобы эти качества были бы всегда со мной. А рисунок... Надоест — сниму.

-Это больно.

-Знаю, и все равно, переживу.

-Ты хочешь спать?

-Спать, — повторила девушка за ним задумчивым мелодичным голосом, а потом посмотрела ему в глаза. На мгновенье Гарри утонул в двух серых омутах. — Нет, не получится. Слишком много мыслей. Ты хочешь спать?

-Нет, у меня тоже вряд ли получится. Я подумал...

-И?

-Ты же вроде неплохо разбиралась в магии крови, Верно?

-Ну, я примерно знаю, что к чему. Правда, не так хорошо, как Марта с Дариной, но все же.

-Я не рассказывал раньше, но... Я спросил у Сириуса, кто и почему отправил меня к Дурслям.

-И узнал?

-Дамблдор. Снова этот старикашка. Но в этой истории есть еще один момент, Юми. Сириус говорил что-то про то, что моя мама, пожертвовав собой ради меня, наделила меня какой-то защитой крови. Защита оберегала меня от слуг Волдеморта, но только до тех пор, пока я жил с кровной родственницей матери. Это... Такое вообще возможно?

-Тебе ответить честно или как?

-Юми!

-Гарри, все, что ты сказал — это такая невероятная чушь, которой я никогда в жизни не слышала. Защита крови. Знаешь, сколько времени понадобилось бы твоей матери, чтобы провести нужный ритуал? Я не говорю уже о том, какой длины ей заклинание пришлось бы прочесть. Этак, если подумать, получается, твоя мама должна была иметь в запасе не меньше часа времени на все.

-Маловероятно, чтоб мои родители за час знали о нападении на их дом и ничего не предприняли. Получается, еще одна ложь?

-Получается, да. Если хочешь, можешь спросить у Марты или ...

-Я верю, Юми, верю. Просто... как так получается, что Дамблдор понавешивал такое количество лапши на уши всего магического мира, а его до сих пор не вывели на чистую воду? Я скоро начну восхищаться этим поганым старикашкой.

-Понимаешь, изучение магии крови запрещено законом. Это считается разделом темной магии, но даже темные волшебники редко знают эту область магической науки. Сложные и местами устаревшие ритуалы, сложная система атрибутики, использование длинных формул на почти забытых или вымерших языках — куда легче обычная магия. Махнул палочкой, произнес короткое заклинание и все.

-Хочешь сказать, Дамблдор может сколь угодно долго заливаться соловьем касательно защиты крови, потому что про магию крови никто ничего не знает?

-Да. А кто знает, просто не слушает Дамблдора. Древние чистокровные семьи не числятся в рядах птичьего ордена.

-Который, похоже, прописался в особняке Блэков.

-Я думала, они перенесли свой штаб.

-Так и есть. То есть, так и было. А то, что в доме Уизли больше, чем тараканов, так это потому, что Сириус якобы не сможет нормально позаботиться о ребенке 16 лет отроду. Мне, дитятке неразумному, нужны, оказывается, материнское внимание и забота, которыми меня снабжает миссис Уизли. Рыжее проклятье в малиновых тапках.

-Кстати, Блэки — тоже темная чистокровная семья, твой крестный должен был раскусить ложь. Ты ему доверяешь?

-Да. Я верю ему, можно даже сказать, симпатизирую. А насчет того, что он должен был разглядеть ложь... Я общался с портретом его матери, кстати, удивительная дама.

-В твоем вкусе? — улыбнулась кореянка.

-С характером. Так вот, она не устает жаловаться на то, что Сириус отрекся от своих корней и своего наследия. Он не знает и половины того, что положено знать Блэку.

-Дурак!

-Не могу не согласиться, и все же я ему верю. Кстати, как думаешь... Может рассказать ему правду?

-Что? Какую еще правду?

-Обо мне... О нас, об "Ангелах". Понимаешь, просто... Мерлин, когда я стал таким косноязычным! Я к нему не просто привязался, я чувствую в нем родного человека. И... Я не хотел бы ему врать.

-И ты спрашиваешь моего совета?

-Нет, я спрашиваю совета у стен и потолка, Юми. Конечно, я интересуюсь именно твоим мнением.

-Ладно, я отвечу. На мой взгляд, рассказать Блэку всю правду будет... как минимум идиотизмом, милый. Потому что ты в лучшем случае окажешься в Святом Мунго под бдительным присмотром Дамблдора, либо тебе очень качественно и основательно промоют мозги. Либо засадят в Азкабан, потому что ты стольких убил... Пожиратели от зависти подохнут.

-Жаль, я надеялся, твои мысли не совпадут с моими... И у меня будет хоть какое-то оправдание чисто детскому желанию выдать себя Блэ... Сириусу.

-Ты тоже думал об этом?

-Да...Он слишком верен старикашке. Даже сейчас, после того, как я своими вопросами навел его на нужные мысли, он доверяет старому — доброму директору. Нужно время... Много времени... Но когда-нибудь, Сириус все же перейдет на нашу сторону... На мою сторону.

-Ясно. Гарри, ответь на вопрос. Почему ты не захотел, чтобы я ехала с тобой в Хогвартс? — Гарри вздрогнул и удивленно посмотрел в серьезные и грустные серые глаза.

-Юми, я итак притеснил свободу Бекки и Дэна, выбрав их для этого задания. В этой школе нам троим предстоит играть определенные роли, изучить возможных друзей и врагов.

-И? Почему я не могу занятья тем же самым?

-Потому что я рассматриваю эту поездку, как задание, Юми. А на задание мы отправляемся группами по трое. Бекка и Дэн для меня...

-Это можешь не объяснять. Вы — семья, это мы все знаем. Я ведь не ошибусь, если предположу, что во время учебы в этом твоем Хогвартсе ты не сможешь даже изредка меня навещать.

-Не ошибешься, Юми. Я...

-Это тоже можешь не объяснять, я понимаю, насколько важно, то, на что вы идете. Ты теперь будешь в эпицентре всего этого дурдома, именуемого магическим миром Британии. Я все это понимаю.

-Тогда зачем эти вопросы?

-Я должна знать точно.

-Юми, что ты скрываешь? — Гарри посмотрел на то, как девушка отводит взгляд и с сожалением понял, что оказался прав в своем предположении.

-Давай потом, у нас итак всего месяц перед долгой разлукой, — прикосновение мягких губ помешало ему возразить, а сладкий поцелуй заставил забыть обо всем остальном.

С первых минут возвращения в дом Блэков Гарри пожалел, что вообще ввязался во всю эту историю. Сидел бы себе тихо в Италии, пару раз в месяц ездил бы в "командировки", занимался с фанатичными наставниками, общался с друзьями. А главное, не знал бы ни Уизли, ни Лонгботтома, ни, чтоб его гиппогриф залягал, Дамблдора.

Еще пару раз мысленно отругав себя за когда-то показавшуюся гениальной идею, Гарри вышел из своей комнаты и пошел на кухню. Парадоксально, но в особняке Блэков большинство вопросов решались именно в этом помещении. Естественно, из комнаты доносились громкие голоса и визгливые крики миссис Уизли. С рыжим семейством тишина была роскошью.

-Что там происходит?— привалившись к стене, спросил Гарри, никому конкретно вопрос не адресуя. Дверь, ведущая на кухню, была заперта. Зачем? Кто их знает.

-Мой непутевый сын пытается отстоять право провести лето наедине с Вами, Гарольд, -произнесла миссис Блэк с портрета. Вид у матушки Сириуса был крайне недовольный, как, впрочем, и всегда.

-И как?

-А как вы думаете, Гарольд?

-Дамблдора ему не переспорить, зря только горло надрывает.

-Это очевидно. Жаль только, что у единственного наследника рода Блэк мозгов настолько мало, что он не может выставить всех этих грязнокровок из своего же родового гнезда! — миссис Блэк поджала губы и демонстративно отвернулась от двери на кухню.

-Объясните мне, почему они все должны жить у меня дома? — раздался крик Сириуса. Гарри покачал головой: крестный был истинным гриффиндорцем — вспыльчивым, недалеким и импульсивным. Естественно, ответа Дамблдора слышно не было, старик умел хранить спокойствие и не в таких ситуациях.

-Какая к Мерлину опасность может им угрожать? Кому они нужны?

-Сириус! — вмешался в разговор третий голос, принадлежащий миссис Уизли. Еще одно стопроцентная гриффиндорка с куриным бульоном вместо мозгов.

-Молли, это просто дети, обычные школьники... При чем тут ваш Лонгботтом, Альбус? Ну, подумаешь, он пару лет путался под ногами у пожирателей. Вы так уверены, что Волдеморт — псих, охотящийся за детьми? На кой ему дались эти гриффиндорцы?

Далее снова последовала пауза. Гарри вздохнул еще раз и вошел в гостиную, все равно громогласные крики Сириуса слышны на весь дом. В когда-то роскошной, а ныне обветшалой и темной комнате одиноко сидела Гермиона Грейнджер. Она была бледна, под глазами залегли круги, руки нервно теребили рукав кофты.

-Доброе утро, — произнес Гарри, садясь на одно из скрипучих кресел. Как бы юноше ни были неприятны гриффиндорцы, а вернее, их присутствие в особняке, он не намеревался забывать о вежливости и манерах. Не зря же его учили этому. К тому же, из всей этой компании, Грейнджер и, может, близнецы нервировали его меньше других. Девочка кивнула в ответ и уставилась на закрытую дверь кухни. Неужели и правда настолько боится за свою жизнь? Но почему?

-Ты чего такая нервная?

-Пожиратели... Азкабан... Директор говорит, мы теперь в опасности.

-И что? Так боишься за свою жизнь? Что такого ты могла сделать этому Темному Лорду.

-Я? Нет... я ему не нужна. Просто... Раз все так опасно, что директор нас оставляет тут на все лето, значит, ужасы прошлой войны снова начнутся. А у меня родители — магглы, я боюсь.

-А Дамблдор что говорит? Ладно, ладно, директор Дамблдор что говорит? — Гарри посмотрел на кудрявую девушку. Почему-то в этом момент ее стало жалко. Умная, стремящаяся к знаниям, жизнерадостная девочка могла бы прожить счастливую и нормальную жизнь в мире магглов. А тут, среди волшебников с ярко выраженными нацистскими замашками, ей предстояло постоянно бояться за свою жизнь, бороться за право называться волшебницей и быть очередной пешкой старикашки-махинатора.

-Ничего. Говорит, тут безопасно, поэтому я, Невилл и Уизли должны оставаться тут. Я понимаю, он заботится обо мне, но...

-Но ты соскучилась по родителям, ты переживаешь за них и несмотря ни на что хочешь провести хотя бы пару месяцев со своей семьей.

-Да. Ты... ты тоже скучаешь... Ну, по своим приемным родителям?

-Немного. Хотя у нас и не самые хорошие отношения. Да и по друзьям соскучился. Знаешь, что, не переживай за родителей. Я более чем уверен, директор все преувеличивает. И не надо на меня так смотреть, ты не могла не заметить, что он хочет любыми средствами удержать меня и вас, гриффиндорцев, в одном помещении. Он все еще думает, что в таком случае мы подружимся. Так что ты заперта тут не столько из-за того, что в мире опасно, а скорее затем, чтобы помочь Лонгботтому и Уизли стать моими близкими друзьями.

-Почему ты не хочешь дружить с ... с нами?

-Во-первых, мы слишком разные. Вы не знаете меня, я — вас. Во-вторых, я ненавижу, когда мне что-то навязывают. Я сам выбираю, что делать и с кем общаться — привычка детства. И, в-третьих, между нами, Рон и Невилл слегка глуповаты.

-Но ты сам сказал, ты их не знаешь. Если ты познакомишься с ними получше, то поймешь, насколько они хорошие ребята. Как ты можешь судить об их уме, если даже ни разу не говорил с ними.

-По поведению, по поступкам... Они ведут себя как дети, не говори, что не замечала этого. Их интеллект на уровне 12-летнего ребенка. А я, напротив, привык общаться с взрослыми и разумными людьми.

В этот момент дверь кухни с грохотом распахнулись, и злой, как черт, Сириус вылетел оттуда, как пробка из бутылки.

-Я был прав — Сириусу Дамблдора не переспорить.

-Почему тебе так не нравится профессор Дамблдор?

-Грейнджер, он же не девушка, чтобы мне нравится. Ладно, пообщались — и хватит. Пойду заниматься.

-Тебе нужна помощь? Все-таки к СОВам нужно готовиться очень тщательно, а ты всего лишь...

-Нет, мне не нужна помощь, Грейнджер.

-Почему ты снова называешь меня по фамилии? Мы же только пару минут назад нормально общались.

-Считай, пара минут — предел "нормального" общения со мной. Пока.

-Гарри, — юноша, уже поднимавшийся по лестнице, обернулся к гриффиндорке.

-Что?

-Спасибо.

-На здоровье, Грейнджер.

10 августа должны были состояться экзамены по СОВ для тех, кто по какой-то причине не сдал их в Хогвартсе. И все обитатели особняка Блэков посчитали своим долгом принять участие в подготовке Гарри Поттера к сдаче этих самых экзаменов. Миссис Уизли при каждом удобном случае рассказывала ему, как экзамен важен и на какие баллы сдали его некто Чарли, Билл и Перси. Близнецы, которые создавали в и без того малоприятном особняке атмосферу бродячего цирка, наперебой рассказывали о жутких тестах и злобных преподавателях. Рон и Невилл, хватаясь за головы, жаловались на то, какие сложные задания включены в СОВ. Но больше всех доставала парня Гермиона, которая просто убила его своим желанием помочь. 10 дней перед экзаменом были худшими за последние 7 месяцев. Даже ночью миссис Уизли заходила к нему в комнату, чтобы покудахтать что-нибудь ободряющее или уточнить, все ли он прочел, что нужно было. Гарри тихонько скрежетал зубами, проклиная тот день, когда вздумал сыграть в "мальчика-который-выжил", и сдерживал себя от того, чтобы не придушить словоохотливую тетеньку подушкой.

-Гарри? — в небольшой комнатке, когда-то принадлежавшей Регулусу Блэку, прозвучал тонкий голосок Юми.

Гарри, до этого хмуро просматривавший очередную монографию какого-то средневекового темного мага, со счастливой улыбкой извлек на свет божий связное зеркало. Вот уже 9 дней ему приходилось общаться с друзьями исключительно через заколдованное зеркальце, единственную связь с внешним миром.

-Привет.

-Привет. Как ты?

-Еще немного и я всех здесь поубиваю, клянусь. Юми, они меня достали. Причем, это еще без участия Дамблдора! Я скоро на людей кидаться начну!!! — произнес юноша шепотом.

-Гарри, я тебя не узнаю.

-Я сам себя уже не узнаю. Я могу терпеть их час, два... Но не 24 часа в сутки. У меня начинают сдавать нервы.

-Я вижу. Почему ты говоришь шепотом?

-Потому что по дому бродит миссис Уизли, рыжеволосый маньяк в цветастом переднике. Стоит мне издать лишний звук, как она прибежит вытирать мне сопли. Ненавижу!

В подтверждение слов юного киллера половицы в коридоре заскрипели, а ручка двери стала медленно поворачиваться.

-Молчи! — шепнул Гарри, пряча зеркало под подушку и притворяясь спящим.

-Гарри, милый, ты спишь? — раздался голос матери самого большого рыжеволосого семейства в магической Британии.

Гарри упорно молчал и старательно сопел.

-Гарри? — тишина. Снова скрип, дверь закрылась, а шаги в коридоре стали отдаляться.

-Ты видишь? Она снова приперлась, иначе не скажешь, в мою комнату. Любопытно, если бы я сказал, что сплю, она бы поверила?

-Не знаю, но из-за этой рыжей тетки мы больше не видимся. Может, мне заявиться и убить ее вместо тебя? — злобно улыбнулась Юми.

-Нет, она того не стоит.

-Завтра экзамены.

-Я помню, Юми. Мне об этом напоминают сотню раз на дню.

-Я говорю это не для того, чтобы разозлить. Просто, ты увидишься с Дэном и Беккой. И они смогут тебя поддержать.

-Я знаю. Какие у вас новости?

-Да так, ничего особенного. Весь день нервничали из-за Дэна и Эдриана. Представляешь, вчера отправились на задание и как будто исчезли. Никак связаться с ними не получалось, на вызов они тоже не отвечали. Мы себе места не находили, Клод уже собрал поисковые отряды... А эти двое малолетних придурков, оказывается, просто развлекались. Им, видишь ли, понадобилось местные достопримечательности рассмотреть.

— И где они были?

-В Амстердаме, милый. В Амстердаме. Догадываешься, какие достопримечательности они там осматривали? — Гарри зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос, он догадывался. Более чем. А еще он представил себе картину встречи этих двух "героев".

-А как Дарина? Она не убила Дэна? Он мне, знаешь ли, очень пригодится в Хогвартсе.

-Не убила, не переживай. Они просто все обсудили, мы с Беккой залечили Дэну сломанный нос и убрали синяки. Так что ты его завтра получишь целым и невредимым.

Дверь снова жалобно скрипнула, ручка стала медленно поворачиваться.

-Черт, опять! — выругался Гарри.

-Гарри? Ты спишь? Гарри?! Ну спи, спи, дорогой.

-У меня такое ощущение, что она всю ночь будет туда-сюда ходить, чтобы периодически будить меня идиотским вопросом "Ты спишь?"

-Тогда ложись спать.

-Пока.

-Пока. Удачи на экзаменах.

-Юми! Это же всего лишь СОВ! Экзамен на уровне знаний пятикурсника.

-Я помню, просто... Это было сказано из вежливости, любимый, — девушка улыбнулась, ее отражение на зеркале начало темнеть и, наконец, исчезло совсем.

-Спокойной ночи, Юми, — прошептал Гарри и убрал драгоценный артефакт. Завтра его ждал действительно непростой день, потому что до сегодняшнего дня английские маги показывали себя далеко не с лучшей стороны.

Глава 14

"Обещанного три года ждут" -сказал мой преподаватель по экономике труда после того, как месяц проверял экзаменационные работы. Так что я практически пунктуальна: обещала в субботу выложить и та-да-да-дам... сегодня все еще суббота, и я выкладываю новую главу. Что со следующей главой, пока не знаю. Думаю, будет на выходных...на каких, пока уточнить не могу)))))

Глава 14.

Драко Малфой, наследник одного из древнейших и богатейших родов Британии, аристократ Мерлин знает, в каком поколении, и серебряный принц Слизерина, неторопливо ходил взад-вперед по своей комнате. Юноша был одет в строгую черную мантию, светлые волосы были, впрочем, как и всегда, аккуратно уложены, а взгляд холодных серых глаз то и дело блуждал по циферблату старинных часов. Сегодня было 10 августа. Казалось бы, ничем не примечательный, самый обыкновенный день, но только не для тех, кому предстояло сдавать в министерстве экзамены СОВ. Вы спросите, а причем тут Драко Малфой. И правильно сделаете, ибо сам он задал именно такой вопрос, когда отец сообщил ему об этом факте.

Ретроспектива:

-Я узнал в министерстве твои результаты, сын, — произнес, как всегда невозмутимым тоном, Люциус Малфой, поднося к губам фарфоровую чашку с ароматным чаем. Слева от него с очередным номером Ведьмополитена в руках сидела Нарцисса и изучала последние сплетни. Вокруг стола суетилась парочка домовиков, разнося туда-сюда блюдца с пирожными и вазочки с фруктами. Этакая семейная идиллия Малфоев.

-И?

-И они могли бы быть лучше. У тебя всего лишь "хорошо" по нумерологии и жалкое "удовлетворительно" по маггловедению, — абсолютно спокойным голосом продолжил отец. — Я не говорю о "выше ожидаемо" по трансфигурации.

Драко смотрел на отца, еле скрывая свое удивление. На его взгляд, оценки были более чем хорошими, а маггловедение он и вовсе никогда не считал предметом, достойным какого-либо внимания. Почему тогда отец, которого раньше результаты СОВ волновали меньше всего на свете, вообще обратил свое внимание на оценку по этому глупому предмету, ведь к магглам он относится, мягко говоря, с пренебрежением.

-Я не совсем тебя понимаю, отец.

-Я поясню. Как думаешь, какие оценки по этим же предметам у Грейнджер? — Драко помрачнел. Малфои были одной из самых чистокровных и, это скрывать бессмысленно, одной из самых высокомерных семей, в которой пренебрежение к магглам закладывалось чуть ли не с рождения. Сам Драко, как истинный сын своего отца, смотрел на магглорожденных, как на ничтожества, какими их и считал. На всех магглорожденных, кроме Грейнджер. Эту девчонку он ненавидел, причем даже не столько за ее происхождение или принадлежность к алознаменному факультету, сколько за то, что отец все время сравнивает его с этой грязнокровкой.

-Я вижу, ты догадываешься, какие у нее результаты. Мне неприятно, что какая-то магглокровка в чем-то лучше моего сына. Поэтому, я думаю, нам нужно исправить твои оценки за экзамены. И, как я уже сказал, экзамены будут 10 августа. Ты ведь не разочаруешь меня, Драко?

-Ни в коем случае, отец.

Тогда Драко был невероятно зол. Зол на отца, на Грейнджер — на всех. Убить целое лето на то, чтобы сдать СОВы лучше какой-то грязнокровки. Что может быть бредовее? Так он думал, сидя за учебниками первые несколько дней. Но после он сделал удивительное открытие: он был отнюдь не единственным слизеринцем, которому по непонятной, можно сказать идиотской, причине нужно было сдавать СОВ. Блейзу Забини, близкому товарищу, почти другу юного Малфоя, предстояло также пересдавать какие-то предметы. Почему? Отмазка: "Чтобы быть лучше грязнокровки" не очень подходила для тех, кто знал, насколько неинтересны были успехи юного Забини кому-нибудь из его родственников. Блейз был вторым ребенком в семье и, можно сказать, сиротой. Отец умер несколько лет назад, после чего старший брат слизеринца, как наследник рода, был взят под опеку родственников отца. А сам Блейз "завис" где-то между теми же родственниками и матерью, которая, не особо расстроившись своим вдовством, уже несколько раз пыталась создать новую семью. Естественно, Блейз был предоставлен самому себе. Поэтому, когда парню в ультимативной форме заявили, что он должен пересдать какие-то предметы, чтобы быть лучше все той же Грейнджер, это было чем-то абсолютно непонятным. До поры до времени.

А точнее, до 31 июля. В этот день из Азкабана впервые за многие годы существования страшной тюрьмы был совершен массовый побег. Самые преданные и фанатичные последователи Темного Лорда, а значит, самые опасные и жестокие пожиратели смерти, теперь были на свободе.

Загадка того, зачем слизеринцам нужно пересдавать итак хорошие СОВ, разрешилась сама по себе, когда освобожденная Беллактрикс Лестрейндж вместе с братьями Лестрейнджами поселились в Малфой — Меноре. Бывшие заключенные Азкабана были физически слабы и слегка неуравновешенны. Хотя "слегка" — это очень сомнительное определение. Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи пострадали в первую очередь физически, но эти два скелета, обтянутые кожей, все же вполне адекватно воспринимали окружающий мир. Вполне адекватно, но в меру своих возможностей. А Беллатрикс всегда была немного неуравновешенной особой, это ни для кого не было секретом. Как и ее безграничная, фанатичная преданность идеалам Темного Лорда. Сейчас же эта когда-то очень красивая женщина была страшна во многих отношениях. С исхудавшего лица с выпирающими скулами и впалыми щеками смотрели непропорционально большие, сумасшедшие черные глаза, в которых плескались ярость, жестокость и безумие.

С появлением этой троицы маньяков, как про себя называл родственничков юный Малфой, в доме, во-первых, стало шумно, во-вторых, неспокойно. А агитационные речи "обожаемой" тети Беллы и вовсе добивали. Поэтому Драко был безгранично благодарен отцу, когда понял, что у него есть великолепная отмазка от бесед с родственницей — он готовится к экзамену. Почему? Потому что негоже чистокровному аристократу хоть в чем-то уступать грязнокровке вроде Грейнджер. Последней Драко тоже был благодарен просто за факт ее существования, потому что не будь этой гриффиндорской зубрилки, не было бы у Малфоя причины пересдавать СОВ. А значит, пришлось бы слушать бред умалишенной пожирательницы, которую часто сторонились даже Рудольфус с Рабастаном. Наследник Малфоев благополучно баррикадировался в своей комнате, зоне, свободной от пропаганды.

Блейз Забини, оказавшийся в аналогичной ситуации, ибо в одном с ним доме отныне обитал Антонин Долохов — старый друг отца, также проникся благодарностью к родственникам. Поэтому оба юноши были готовы сдавать экзамены хоть по сотне раз, лишь бы не слышать больше пламенных речей в исполнении миссис Лестрейндж или весьма красноречивого Долохова.

Итак, утром 10 августа Драко Малфой был занят тем, что кружил по своей комнате, ожидая прихода Блейза, товарища по несчастью, вместе с которым ему предстояло отчалить в министерство.

А где-то в особняке древнего и благородного рода Блэк Гарри Поттер, признанный лидер Ангелов Смерти и один из глав совета Несущих Смерть, подрабатывающий мальчиком-который-выжил на пол ставки, один в один повторял действия представителя древнейшей аристократичной фамилии Британии. А именно, бесцельно кружил по своей комнате. У двух юношей было кое-что общее, о чем они и не подозревают. Обоих за пределом спасительных 4 стен ожидали шумные, крикливые, эмоционально неадекватные и просто жутко надоедливые женщины. Молли Уизли у одного. Беллатрикс Лестрейндж у другого. А значит, и фанатичные агитационные речи. В пользу Дамблдора и Гриффиндора. Или о величии Темного Лорда, Салазара Слизерина и их идей по очищению магического мира от грязнокровок.

А еще оба юноши с нетерпением ждали экзаменов по СОВ, чтобы сбежать из обстановки давящих стен и чувства одиночества, которое оба испытывали среди целой кучи посторонних людей.

-Гарри, дорогой, ты готов? — нарисовалась в дверном проеме голова Молли Уизли. После того, как ночью эта, с позволения сказать, дама, 15 раз приходила узнать, спит ли Гарри, юноша ее ненавидел. Более того, после бессонной ночи (потому что никто не выспится, когда его по три раза в час будят ненормальные рыжие тетки) Гарри был зол, и сейчас миссис Уизли рисковала получить в лоб интересное проклятие из двух тоже весьма интересных и с детства любимых юношей слов.

В последний момент, приостановив руку, сжимающую черное дерево волшебной палочки, Гарри поднял на незваную гостью злобный взгляд и выдавил улыбку. "Раскрываться рано. Рано. Еще рано", — твердил себе парень, но мерзкий голосок внутри настаивал на том, чтобы жестоко убить всех Уизли, проорать на весь особняк о своей "профессии" и отбыть домой в Италию.

-Здравствуйте, миссис Уизли, — произнес, наконец, Гарри, решив, что не стоит вести себя как неуравновешенный маньяк. В конце концов, ему не раз приходилось по несколько дней следить за жертвой, выслеживать, оставаясь сторонним наблюдателем, что бы ни происходило, жить под прикрытием какой-нибудь легенды, чтобы подобраться ближе к поставленной цели. Он всегда закаливал в себе спокойствие и хладнокровие, и никакие Уизли или Дамблдоры не стоят того, чтобы изменить самому себе и своим принципам.

-Спускайся завтракать, дорогой. Через полчаса тебе выходить.

-Поскоре бы, — прошептал Гарри.

-Что?

-Чертовски голоден, миссис Уизли, — выдавил парень дежурную улыбку и последовал вслед за рыжей курицей на кухню, где уже сидела целая толпа гриффиндорышей.

-Гарри, ты уверен, что готов сдавать экзамены? — спросила Грейнджер, смотря на него идиотским взглядом больших карих глаз.

-ДА, Грейнджер, уверен.

-Почему ты так груб с нами?! — пискнула мелкая Уизли, на которую Гарри вообще редко обращал внимание. Она была хорошенькая, но не более того. А полное отсутствие мозга, свойственное носителям фамилии Уизли, сложно было отнести к плюсам девушки.

-Разве я груб?

-Да, ты груб. Мы к тебе хорошо относимся, пытаемся нормально с тобой общаться, а ты ведешь себя, как...

-Как какой-то Малфой! — поддержал сестру Рон.

Гарри решительно не имел ни малейшего понятия, кто есть этот мистический "Малфой" имя которого было практически приравнено к ругательству. Единственное, в чем Поттер был сейчас уверен, если он не получит крепко кофе и тишины, он точно кого-нибудь покалечит. Кофе не заставил себя долго ждать, хотя миссис Уизли до сих пор кривила лицо, готовя напиток. А вот о тишине оставалось только мечтать.

-Да! Почему ты не можешь нормально с нами разговаривать?

-Во-первых, Уизли, я считаю, что разговариваю с вами более чем нормально. Во-вторых, вопрос "ты уверен, что готов сдавать экзамены?" в моем понимании относится к категории "дебильный". Я на такие не отвечаю. В-третьих, если еще кто-то начнет учить меня, как с кем разговаривать, я запущу ему в лоб кружкой.

-Гарри! — взвизгнула миссис Уизли, самый главный претендент на получение чего-то тяжелого и горячего в лицо.

-Да, миссис Уизли? Я немного не выспавшийся сегодня и, поэтому злой.

-А, нервы перед экзаменом? — участливо улыбнулся рыжий монстр.

-Нет, миссис Уизли. Я наверно раз 20 просыпался ночью из-за того, что кто-то топчется в коридоре и хлопает дверями. Похоже, в доме сквозняки, — при этом юноше посмотрел на домохозяйку таким взглядом, что она поспешила уйти подальше от недовольного юноши.

Остаток завтрака прошел в тишине, младшее поколение гриффиндорцев злобно таращилось на Поттера, который наслаждался горячим кофе и отсутствием раздражающих голосов.

Наконец явился мозг всей магической Британии, многоуважаемый Альбус Дамблдор, пожелавший юноше удачи и давший Сириусу и Ремусу "добро" аппарировать с Гарри к министерству.

И через 10 минут Гарри уже стоял в телефонной будке-лифте и направлялся в министерство. Ремус рассказывал о том, как устроено изнутри министерство, как работает принцип магической будки, а Гарри с улыбкой на лице вспоминал, как они с Беккой и Дэном провели всех этих оболтусов и украли пророчество прямо у них из-под носа.

И вот снова знакомый черно-золотой атриум министерства, снова идиотский фонтан "дружбы народов" и огромная толпа ведьм и волшебников в забавных мантиях.

-Гарри, ты, главное, не волнуйся. Ты все знаешь, мы же сами тебя проверяли, — произнес шагающий слева Ремус, положив руку на плечо юному киллеру.

-Ремус, я не волнуюсь.

-Вот хорошо. Мы будем тут, — улыбнулся Сириус, шедший справа. В итоге, у Гарри было стойкое чувство, будто он шагает под конвоем.

-Зачем вам оставаться здесь? Экзамен будет длиться неизвестно сколько.

-Гарри, пойми, тебе опасно оставаться одному, — устало вздохнул оборотень.

-Да, да...Пожиратели, Волдеморт и все такое...делать им больше нечего, подкарауливать меня в полном авроров министерстве, — начал возмущаться Гарри и вдруг замолчал. Где-то в безликой толпе магов промелькнули серебряные локоны Бекки, которые парень ни с чем бы не перепутал.

-Гарри, в министерстве тоже может быть полно шпонов. Кстати, в связи со сложившейся в стране непростой ситуацией профессор Дамблдор попросил тебя не пользоваться пока своей фамилией.

Гарри вздохнул. Как ему уже надоели все эти "Дамблдор сказал", "Дамблдор попросил", "Дамблдор решил". Такое ощущение, что у всех этих людей своего собственного мозга нет, поэтому они безоговорочно слушаются старика, у которого этот, несомненно, важный орган присутствует.

-И на какое имя мне отзываться? Может Уизли? Меня поэтому окружают все эти бесчисленные рыжие прид... люди? Чтобы я начал чувствовать себя одним из них? — произнес Гарри тихим, спокойным и невероятно суровым голосом, окинув своих сопровождающих ледяным взглядом.

-Гарри!

-Что Гарри? Я уже добрых 11 лет отзываюсь на имя Гарри. Может, мне и именем своим не пользоваться? Дамблдор вас на этот счет не инструктировал? — голос начал сочиться ядом, становясь все тише и жестче.

-11? Гарри тебе 16, — пропустив все остальное мимо ушей, уведомил юношу оборотень. Будто, тот без посторонней помощи не знал, сколько ему лет.

-Я в курсе, но именем Гарри меня стали называть только после того, как я сбежал от своих родственничков. До этого меня называли "урод".

-Гарри... Зачем ты все это говоришь? — сиплым голосом спросил Ремус, Сириус побледнел и молча хватал ртом воздух, будто выброшенная на берег рыба.

-Затем, что к моим родственничкам меня отправил именно ваш любимый и обожаемый Дамблдор. Ах да, профессор Дамблдор, как я мог забыть.

-Он говорит, что это было сделано для твоей защиты, Гарри. Тебе было бы очень опасно оставаться в магическом мире, пожиратели могли попытаться отомстить тебе. А в доме Петуньи тебя охраняла защита крови.

-Ну да, защита крови, подаренная матерью. Как я мог забыть. Вы правда думаете, что моя мать настолько меня ненавидела, что одарила проклятьем в лице Петуньи Дурсль? Или так просто сказал Дамблдор? Если так, то магический мир не сможет победить Волдеморта, пока волшебники не начнут думать собственной головой, а не принимать на веру все, что сказал престарелый директор!

Выдав эту злобную тираду опешившим экс-гриффиндорцам, невероятно довольный собой Гарри гордо прошествовал в комнату, где и должны были проходить злосчастные СОВ. А удивленные словами юноши Ремус и Сириус так и остались стоять, пытаясь осмыслить все услышанное.

Для сдачи СОВ министерство выделило небольшой зал, оформленный точно так же, как и все остальное здание: стены и пол, украшенные черными мраморными вставками и золотым орнаментом. Эта обстановка, призванная побудить во всяком сюда входящем восторг и уважение к власти, вызывало у Гарри (и не только у него) скорее ощущение брезгливости к глупому, самонадеянному и безмозглому правительству магического мира.

Итак, наш герой пребывал в дурном расположении духа. Частично из-за того, что так и не сумел выспаться ночью из-за глупой рыжей курицы Уизли, частично, из-за того, что парня бесило раболепное отношение взрослых и, казалось бы, вполне самостоятельных волшебников к старикашке директору. Пройдя до конца аудитории, Гарри присел за одну из последних парт и принялся разглядывать тех, кто также должен был сдавать экзамены. В большинстве своем здесь присутствовали те, кто по тем или иным причинам не ходил в Хогвартс и поэтому не сдавал СОВ в школе. Как объяснял Ремус, детям со слабым здоровьем часто делают подобные уступки. На несколько столов впереди Гарри сидели двое вполне здоровых на вид юношей с холодными высокомерными лицами и в дорогих мантиях. Оба занимались тем же, что и сам Поттер: рассматривали товарищей по несчастью.

-О чем задумался? — прозвучал над ухом знакомый и родной голос Дэна.

-Привет, — искренне улыбнулся Гарри, вырядившихся в строгие мантии Дэна и Бекку. — Да вот, думал над тем, как тебя отделала Дарина.

Щеки шатена заалели, а на очаровательном личике Бекки засияла ехидная улыбка.

-Да, было дело... Она очень... сильная девушка. Ты, кстати, так и не ответил, о чем задумался, — Дэн присел на соседнее место. Бека примостилась перед парнями.

-Да так, поссорился сегодня с Сириусом и Ремусом. Не понимаю, как можно доверять Дамблдору, когда я практически прямым текстом сказал Сириусу: "Он тебя посадил в тюрьму". Нет, их вера непоколебима. Гриффиндорцы!

-Звучит как диагноз, — произнесла вейла, окидывая изучающим взглядом сидящих впереди двух высокомерных парней.

— Вот и я о том же. Куда ты это смотришь, Бекка?

-Да так, народ рассматриваю.

-Народ или того выпендрежного блондинчика? — улыбнулся Дэн.

-Народ. И еще одно слово, получишь в нос. А потом пусть его Дарина лечит.

-Все, молчу. И все же, ты пялилась на блондинчика.

-ДЭН! — прошипела девушка.

-Ладно, все, брек. Что у вас там нового в штабе? — остановил разгорающийся спор брюнет.

-Да ничего особенного, — пожал плечами Дэн.

-И это говорит тот, кто двое суток в этом самом штабе не появлялся.

-Я был на задании.

-И какое было задание, что тебя занесло... туда, куда занесло.

-Да ладно тебе, я свое уже получил. Кстати, Гарри, нам надо как-нибудь с тобой туда смотаться, там такое можно увидеть! — Дэн широко раскрыл глаза, будто показывая, как это самое нечто можно увидеть. На лице появилась хищная улыбка, присущая Дэну-авантюристу. Гарри тихо рассмеялся.

-А потом мне лечить не только твою побитую рожу, но и Гарри? Думаешь, Юми мягче Дарины? — надула губки блондинка.

-Она не посмела бы ударить Гарри... Он... Короче, он босс!

-Да. Я такой, — усмехнулся "босс". — Кстати, о Юми. Кто-нибудь знает, что она там затевает? Я чувствую, она что-то недоговаривает, но что?

-Не знаю. Я с ней не очень общаюсь.

-Мне она не говорила, может, задание какое-нибудь. Вряд ли она утаила бы что-то действительно серьезное.

-Надеюсь.

Драко и Блейз также сидели в вычурной черно-золотой комнате и изучали тех, кто тоже будет писать экзамены. Ни одного знакомого лица здесь не было, что, в принципе, не удивительно. Оба паря были здесь только благодаря уникальным связям Люциуса Малфоя. Остальные же присутствующие здесь подростки в Хогвартсе не учились, кто-то по состоянию здоровья, кто-то по каким-то другим соображениям.

-Радует, что здесь хотя бы нет грязнокровок, потому что я теперь еще сильнее ненавижу все маггловское, — произнес шепотом Драко.

-Почему?

-Потому что мне пришлось изучать маггловедение, на которое мне всю жизнь было начихать. И я только еще раз убедился в тупости магглов.

-У меня то же самое. Ты знаешь кого-нибудь из присутствующих?

-Да... Видишь там, за первой партой тощий прыщавый коротышка в роговых очках? 10 галлеонов, это точно сын Олбенгов. Я как-то видел старшее поколение, он — их копия.

-Вот и не верь после этого в вырождение чистокровных. Кстати, смотри, там интересная троица, — Блейз кивнул на задние ряды, где сидели двое высоких парней и хрупкая изящная девушка. — Знаешь их?

-Нет, понятия не имею, кто это, — Малфой изучающее посмотрел на улыбающихся чему-то брюнета и шатена, а потом остановил взгляд на красивой блондинке. Та повернулась и встретилась взглядом с Малфоем. Но вместо того, чтобы покраснеть или отвести взгляд, как делали все знакомые со слизеринцем девушки, блондинка усмехнулась чему-то, окинула Драко оценивающим взглядом и снова развернулась к шатену.

-А жаль. Интересные персонажи. Особенно, блондинка. Есть в ней что-то такое... На Делакур чем-то похожа.

-По-твоему, все блондинки между собой похожи?

-Я имею в виду не это. Браун тоже блондинка, но ведь она не притягивает внимание так, как эта. Или так, как Делакур.

-Думаешь, вейла? — Драко еще раз обернулся в сторону незнакомки, но на этот раз наткнулся на насмешливый взгляд проницательных зеленых глаз брюнета. Этот взгляд завораживал и пугал одновременно, столько власти было в нем в этот момент. Драко поспешно повернулся обратно. И как раз вовремя, потому что в дверь начали входить ведьмы и волшебники, назначенные комиссией по СОВ.

-Кхе, кхе, — прокашлялась невысокая полноватая женщина в розовой мантии. — Попрошу вашего внимания. Итак, сегодня, 10 августа министерство проводит экзамены СОВ для тех, кто не сдавал их по каким-то причинам или желает пересдать до общего оглашения результатов. Как видите, наше министерство позаботилось о том, чтобы все желающие имели возможность сдать экзамены и получить хорошее образование. Все это делается затем, чтобы вы стали бы достойными членами нашего общества и, несмотря на трудные времена, знали, что наше министерство в первую очередь заботится о каждом волшебнике и волшебнице.

-Это еще что за агитационная речь? — шепотом то ли спросил, то ли возмутился Дэн.

-Привыкай, это Британия. Страна, где все говорят, вместо того, чтобы делать. Я за эти несколько месяцев столько агитационных речей прослушал, что мозг пухнет. И это не смешно, Бекка. Хотя, признаюсь честно, такое я слышу в первый раз. В репертуаре миссис Уизли и обитателей Гриммвайлд плейс в большинстве своем хвалебные оды в честь Альбуса Дамблдора.

-Похоже, старикашке не повезло, ты его так ненавидишь.

-Есть за что ненавидеть, — зло прошептала Бека.

-Ты о чем?

-Мне Юми рассказала об этой шутке про кровную защиту. Большего бреда я в жизни не слышала. Ну не могла магглорожденная волшебница за какие-то считанные минуты провести такой обряд. А если бы и успела, то все равно ничего не подействовало бы — защита крови подразумевает защиту магии, что течет в крови матери и ее родни. Подразумевается, естественно, чистокровная ведьма, потому что иначе никакой магии в крови родственников нет и быть не может.

-Ты точно уверенна? — зеленные глаза практически метали искры. Гарри бесило то, как легко Дамблдор запудривает окружающим мозги. Получается, какую бы чушь он не сказал, все это примут за чистую монету. И не важно, что магглорожденная ведьма не в состоянии провести ритуал защиты крови, даже имея достаточно времени. Дамблдор так сказал, значит, это правда.

-Абсолютно, мы с Юми специально в литературе порылись. Все, что я тебе сказала — это лишь сильно укороченный вариант.

-Мне нужна книга, в которой вы это прочли.

-Ты не веришь мне?

-Верю, Бекка. Но с каким удовольствием я раскрою Дамблдоров обман, если буду иметь доказательства.

-Ты жестокий человек, Гарри, — холодная усмешка зазмеилась на лице Дэна.

-А то ты не знал, друг мой.

-Я знал... Кстати, это дамочка скоро начнет говорить по существу? Она уже трижды повторила предвыборную программу министра. Я, может, хочу поскорее продемонстрировать свои знания.

Вышеуказанная дамочка как раз заканчивала говорить о том, как "наш дорогой, любимый и многоуважаемый министр Корнелиус Фадж озабочен образованием молодежи".

-Итак, перейдем уже к СОВ, потому что я вижу, как ваши умные глазки горят в предвкушении начала экзаменов, — улыбнулась дама в розовой мантии.

-Бекка, посмотри, мои умненькие глазки случайно не горят в ожидании экзаменов? — спросил Гарри у сидящей справа от него подруги.

-Хм....Кажется, горят. У тебя с собой нет никакого оружия? Нет? Вот и хорошо, знаю я этот блеск, — хихикнула вейла.

-Сегодня, — вещала занудная министерская работница противным слащавым голосом, — будут проводиться теоретическая и практическая части экзаменов по трансфигурации, ЗОТИ, зельям и чарам. Завтра вы будете сдавать травологию, УЗМС, руны и нумерологию. Послезавтра — историю магии, маггловедение, астрономию и прорицания. Прошу также заметить, вы обязаны присутствовать на всех экзаменах, даже если сдаете только один из тех предметов, которые назначены на данный день, таково постановление Министерства Магии. Есть вопросы? Если нет, то от лица министерства магии и нашего уважаемого министра Корнелиуса Фаджа, желаю вам удачи, — улыбнулась неприятная особа.

-Меня сейчас стошнит, — прошипел Дэн, злобно глядя на то, как дамочка посеменила к целой толпе волшебников, стоящих у стены.

— Тебе ведерко подержать?

-Нет, но я почему-то уже недолюбливаю этого Фаджа. — Гарри пожал плечами. Ему на министра было глубоко наплевать: по данным разведки министр был абсолютно безмозглым, глупым, суетливым, амбициозным оболтусом.

-Итак, дорогие ребята. Мы начнем с трансфигурации, — проквохтала все тем же счастливым сюсюкающим голосом женщина в розовом и начала пересаживать собравшихся в комнате экзаменуемых по одной ей понятной системе.

В итоге Гарри оказался между Беккой и высокомерным блондином, который на эту самую Бекку таращился. Дэн сидел сзади с приятелем блондина. Чего дамочка добилась такой рокировкой, известно одному лишь Мерлину. Наконец перед юношей лег лист пергамента с заданиями, и он с упоением начал отвечать на вопросы, которых так долго ждал.

Экзамен по трансфигурации был не сложнее того, что писали в Хогвартсе, поэтому Драко не составило особого труда написать работу раньше отведенного времени. В правильности своих ответов он был более чем уверен, даже в прошлый раз проблемы у него возникли исключительно в практическом задании. Отложив в сторону пергамент, исписанный аккуратным каллиграфическим почерком, юный Малфой стал изучать своих соседей. За малым исключением собравшиеся в этом зале, к сожалению, были зримым подтверждением теории вырождения чистокровных. Столько кривых, косоглазых и лопоухих уродов Драко никогда раньше не видел. На этом фоне Крэбб и Гойл казались истинными красавцами, а тот же уродец Уизли и вовсе мог бы считаться Аполлоном. Поэтому замеченная ранее троица выгодно выделялась на этом сером фоне. Принявшись рассматривать сидящего сбоку брюнета, Драко с удивлением заметил, что тот уже давно отложил свою работу и насмешливо смотрит на него.

-Во мне есть что-то забавное?

-Возможно, — нахально улыбнулся брюнет, похоже, не знавший, с кем говорит. — Я Гарри.

-Драко. Драко Малфой, — гордо ответил аристократ. Его собеседник удивленно приподнял бровь. Драко уже было обрадовался, что смутил наглеца, и тот, признав в своем собеседнике Малфоя, будет вести себя иначе. Но брюнет лишь снова улыбнулся, показав ровные белые зубы.

-Так вот ты какой, Малфой. Рад знакомству.

-Ты слышал обо мне? — блондин великолепно сознавал, что в магическом мире его фамилию не слышал разве что глухой, но поведение этого "Гарри" его смутило.

-Да, не буду пока говорить от кого. Не хорошо начинать знакомство с вранья.

-Тебе не нужно писать свой экзамен?

-Могу задать тебе тот же вопрос. Я свой написал.

-Ты так уверен в том, как его написал? — брюнет фыркнул и закатил глаза.

-Более чем уверен. Ответь мне вот на какой вопрос. Ты ведь учишься в Хогвартсе, что же ты тут делаешь?

-Пересдаю СОВ, разве не понятно?

-Понятно. Вопрос, зачем ты их пересдаешь?

-Я не доволен своим прежним результатом, Малфой не может быть в чем-то хуже грязнокровок, вроде Грейнджер.

-И тут она. Прямо-таки выдающаяся личность, куда не плюнь, попадаешь либо в нее, либо в Дамблдора. Пардон, профессора Дамблдора.

Драко внимательно посмотрел на своего нового знакомого. Откуда этот парень знал Грейнджер, если не учился в Хогвартсе? Загадка. Но куда большая загадка — то, как брюнет относился к великому Альбусу Дамблдору, которого уважал весь магический мир Британии без исключения, ибо даже Темный Лорд опасался старого мага.

-Тебе не нравится Дамблдор?

-Ну, он же не девушка, чтобы мне нравится, — пожал плечами брюнет и сделал вид, будто перечитывает свою работу по трансфигурации.

А сидящая в стороне от Гарри Бекка наблюдала за этим, казалось бы, пустым диалогом и улыбалась. Она не была в курсе того, что задумал ее друг, но, зная его характер, о многом догадывалась. В конце концов, ей тоже было известно, кто такие Малфои: в малой гостиной штаба Несущих Смерть целый стол был завален стопочками с досье на Пожирателей Смерти и членов их семей. Разведка у Кобдейна действительно работала очень хорошо.

После письменной работы по трансфигурации писали еще ЗОТИ, Чары и Зелья. Троим присутствующим здесь Ангелам Смерти было совсем не сложно: экзамены, которые в свое время проводили их наставники отличались куда большей сложностью и изобретательностью. Но с другой стороны, отнюдь не все здесь присутствующие, а правильнее сказать, все остальные, могли похвастать теми же навыками. Чем же думало министерство, составляя такое расписание? Вероятно, котелком Фаджа или розовым бантиком Амбридж. Последняя и вовсе оказалось крайне любопытным для Гарри персонажем. Это лопочущее недоразумение в розовом была преподавателем Защиты от Темных Искусств! Узнав эту новость, Гарри первым делом представил себе своего преподавателя по темным искусствам и защите от них. Это был дюжий, хмурый мужчина, покрытый шрамами и повидавший очень много из того, что можно отнести к пресловутым "темным силам". Можно ли было сказать то же самое об этой прилизанной тетке? Вряд ли.

-Эй, Малфой, — окликнул герой всея магического мира своего скучающего соседа. Блондину на тот момент нужно было ждать около 3 часов до практической части экзамена по трансфигурации, а заняться было решительно нечем. Никто из экзаменуемых не мог уйти и подождать до следующего этапа где-нибудь в другом месте. Еще одно доказательство дефицита мозгов в Англии в целом и в министерстве в частности.

-Что? Проблемы с экзаменом? Ничем не могу помочь, — высокомерно ответил тот.

-Я и не прошу, Мерлин упаси. Скажи, чем вы обычно занимаетесь с этой ...хм, преподавательницей на ЗОТИ? Изучаете способы борьбы с молью?

-Что-то вроде того, — усмехнулся аристократ, с пренебрежением посмотрев на Амбридж. Эта самодовольная индюшка его самого порядком уже достала, а самое неприятное было то, что она оказалось единственным преподавателем ЗОТИ, на которого не распространилось пресловутое проклятья этой должности. Да, профессор Долорес Амбридж и в этом году намеревалась доканывать студентов и преподавателей Хогвартса. — В основном слушаем о том, как велико и могущественно министерство. Или учебник читаем.

-Надеюсь не вслух? Первый класс, вторая четверть, — Драко улыбнулся. — И после этого у кого-то язык поворачивается говорить, будто Хогвартс — лучшая магическая школа. Какая же тогда худшая?

-Кхе-кхе... — прозвучал неприятный голос того самого профессора, о котором шел разговор. Две пары глаз: серые и зеленые, с пренебрежением посмотрели на Амбридж.

-Мистер... — Гарри усмехнулся. Похоже, стоящая перед ним женщина прекрасно знала, как нужно к нему обращаться, но произнести фамилию "Поттер" и нарушить запрет Дамблдора, а то и обожаемого министра...

-Блюм, — произнес брюнет, лукаво улыбнувшись. Блондин рядом с ним нахмурился, но промолчал, а Бекка что-то прошептала и фыркнула.

-Так вот, мистер... Блюм, сейчас проходит экзамен. Вы написали уже свою работу, что предаетесь праздным беседам?

-Естественно, мадам. Я уже готов сдать работу, если пожелаете.

-Но у вас еще пол часа времени, проверьте свою работу. Я уверена, у вас непременно найдутся ошибки.

-И снова вы ошибаетесь, мадам.

-Посмотрим, — Амбридж выхватила из рук Гарри работу и посеменила к своему столу, не обращая внимания на холодный усмехающийся взгляд юноши.

-Я не слышал о магической семье с фамилией Блюм, — прошептал Драко.

-Я тоже, — пожал плечами брюнет, переводя взгляд серьезных зеленых глаз на Драко.

-Но ты сказал...

-Я много чего могу сказать.

Драко оставалось только гадать, что имел в виду его новый знакомый. Его последнее предложение можно было понимать, как "Я соврал". Но в это слабо верилось. С другой стороны он не отрицает, что Блюм не магическая фамилия, к тому же он знаком с Грейнджер. Получается, он грязнокровка? Или полукровка? Скорее всего, второе, откуда здесь взяться магглорожденному. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.

Когда же экзаменационный день закончился, уставшими себя чувствовали все. И те, кому пришлось строчить с бешеной скоростью ответы на экзаменационные вопросы по 4 сложнейшим предметам школьной программы, и те, кому пришлось ждать конца экзаменов, умирая со скуки и не имея возможности уйти. Гарри, Бека и Дэн уходили из зала последними — Гарри не очень хотелось, чтобы кто-то, например, тот же Малфой видел его в компании Сириуса. А распрощавшись с друзьями, Гарри с гордо поднятой головой прошел мимо Сириуса и Ремуса. Разговаривать с ними не было никакого желания. Эти двое вели себя как дети, послушно выполняющие все, что скажет дедушка Дамблдор. А значит, далее у них только два пути: оставаться такими и навсегда потерять расположение Гарри или же вырасти и начать думать своими мозгами.

-О, вы уже вернулись! — разнесся по всему особняку голос миссис Уизли, не успели Гарри с Сириусом и Ремусом войти в дом.

-Да, Молли, здравствуй, — улыбнулся Ремус. Правда улыбка, на радость хмурому и серьезному Поттеру, вышла какая-то резиновая.

-Вот и хорошо, давайте к столу. Гарри, дорогой, как экзамены?

-Нормально, миссис Уизли.

-Ты, уверен, дорогой.

-Более чем, — выплюнул юноша.

-Ну хорошо. Главное не беспокойся, как бы то ни было, я уверена, ты наберешь достаточно, для поступления в аврорат.

-Я не собираюсь в аврорат, миссис Уизли.

-То есть, ты об этом еще не думал? Непременно подумай, Гарри. О своем будущем нужно думать уже сейчас, а аврор — действительно достойная профессия, — Гарри закатил глаза, спорить с миссис Уизли было абсолютно бессмысленно, ей все было, как горох об стену.

За ужином миссис Уизли в компании с Грейнджер практически довели Гарри до белого колена, разговорами о том, как важны СОВ, как необходимо заниматься и так далее.

Наконец, ужин, из обычного приема пищи превратившийся в изощренную пытку, закончился, Гарри почти бегом поднялся наверх и заперся в своей комнате. Он не намеревался уходить никуда из особняка Блэков, но и миссис Уизли он терпеть не собирался.

Следующие два экзаменационных дня не особо отличались от первого, разве что сдаваемые предметы были проще. Хотя это тоже весьма относительно, тот же Малфой пока писал работу по маггловедению успел трижды проклясть в уме все маггловское население, жившее на планете в течение последних 2-3 веков. В остальном же, особых проблем не возникало. Гарри, Бекка и Дэн легко справились со всеми предметами, хотя и сдавали все, кроме прорицания. К этому предмету ни у кого из троицы киллеров не было особого таланта. А зачем тратить время на то, что ты априори освоить не сможешь? Верно, незачем.

14 августа Гарри встал оттого, что кто-то нагло барабанил по оконному стеклу. Спросонья Гарри сперва подумал, что это миссис Уизли, которая больше не могла будить Гарри по ночам, хлопая его дверью, решила переключиться на окно. Но здравый смысл подсказывал, что мать рыжего семейства не смогла бы удержаться на тонком карнизе. Поэтому, разлепив глаза, Гарри пошел смотреть, кто посмел нарушить его сон.

Стоило юноше открыть окно, как в комнату влетела недовольная сипуха, нагло швырнула конверт в лицо юноше и улетела восвояси. Пораженный такой птичьей наглостью Гарри медленно перевел взгляд на большой конверт, на котором красовалась гербовая печать министерства.

-Ну конечно, министерство. Даже птицы там и те отличаются высокомерием, наглостью и глупостью, — подумал юноша, разворачивая конверт, единственным содержимым которого был бланк с результатами экзаменов.

Юноша хищно улыбнулся, догадываясь о том, какие отметки получил. Первый этап его плана был пройден.

Надеюсь, глава стоила того, чтобы ее ждать)))) С радостью почитаю отзывы и комменты))) Ваша Visiongirl)))

Глава 15

Гарри Поттер и ангелы смерти (верстанная)

Глава 15.

Ничуточки не беспокоясь о том, насколько желанные оценки соответствуют тем, которые он получил в действительности, Гарри развернул министерский бланк, украшенный полудюжиной печатей и подписей. Глаза быстро пробежались по исписанному листу пергамента, и на губах засияла довольная улыбка.

Гарри Джемс Поттер.

Окончательные результаты СОВ.

Будут отправлены в школу магии и волшебства 31 августа.

Защита от темных искусств — превосходно

Зельеделие — превосходно

Трансфигурация — превосходно

Чары — превосходно

Уход за магическими существами — превосходно

Травология — превосходно

Астрономия — превосходно

История магии — превосходно

Древние руны — превосходно

Нумерология — превосходно

Маггловедение — превосходно

Итого у вас 11 СОВ.

Поздравляем вас с превосходным результатом.

Экзаменационная комиссия СОВ

Итак, результаты действительно были превосходными, особенно для парня, который якобы только 9 месяцев назад узнал о том, что является волшебником. 11 СОВ. Кто еще может похвастать такими результатами? Грейнджер? Малфой? Но, у Гарри было 11 превосходных СОВ. Это не было бы такой уж и хорошей новостью для юноши, который плевать хотел на школу и на оценки, если бы он не знал, что это может испортить кому-то настроение, а кому-то планы.

Наскоро, и при этом как всегда безупречно, одевшись, причесавшись и натянув на лицо лучезарную белоснежную улыбку, которой позавидуют манекенщики Парижа, Гарри спустился вниз. Еще только выйдя за пределы заглушающих чар, позволяющих ему в течение ночи игнорировать топот миссис Уизли за дверью (если она все еще практиковала свои ночные патрулирования), Гарри услышал гомон голосов. Похоже, результаты СОВ получил не он один, тем лучше.

-Доброе утро, — вежливо поздоровался наш герой, заходя на кухню, где на данный момент и собрались все обитатели особняка.

-Доброе утро, дорогой, как спалось? — тут же ответила миссис Уизли.

-Великолепно, миссис Уизли, спасибо. А чем вызван ажиотаж?

-Ребята получили результаты экзаменов, Гарри, — широко улыбнулся Сириус, но тут же помрачнел под холодным взглядом крестника. Гарри четко решил преподать Сириусу и Ремусу урок, чтобы, в конце концов, научить их думать самостоятельно, и пока он не намеревался менять своего отношения к этим двум мужчинам.

-Всего лишь, я то уж решил, война выиграна.

-Как ты не понимаешь, от этих оценок зависит наше будущее, — уперев руки в бока, заговорила Гермиона своим вечно поучительным тоном. — Ты слишком пренебрежительно относишься к СОВ, а ведь именно эти оценки могут стать твоим пропуском в будущее. Ты знаешь, что для приема в академию Авроров нужно иметь, как минимум, выше ожидаемо по ТРИТОНАМ по ЗОТИ, зельям, трансфигурации и чарам? А чтобы получить эти результаты, нужно попасть в классы продвинутого изучения этих предметов. И туда без высоких баллов по СОВ не попасть. Даже Рон с Невиллом это понимают.

-Все, все, я понял. И какие же у вас результаты? — девочка тут же засияла, так что сразу становилось заметно, как она ждала этого вопроса.

-У меня 11 СОВ, — гордо заявила она.— 10 превосходно и 1 выше ожидаемого по ЗОТИ.

-А у меня 5 СОВ,— не менее довольным голосом заявил Уизли, Невилл согласно кивнул, как бы говоря, мол, у меня тоже.

-Это великолепно, Рон. И я уверена, ты непременно попадешь в класс продвинутых зелий, чтобы мочь учиться на аврора. Профессор Дамблдор сказал, что в преддверии войны сможет уговорить профессора Снейпа сделать для вас троих небольшое исключение, — Гарри отметил про себя фразу "для вас троих". Значит, чертов старикан и правда намеревается готовить его в авроры. Гарри усмехнулся, представляю, какую лапшу будет навешивать Дамблдор ему на уши, и какое разочарование в итоге будет ждать директора.

-Кстати, Гарри, а когда ты получишь свои результаты? — спросила Гермиона. Судя по выражению ее лица, она хотела сказать что-то вроде "Если вас примут в класс продвинутых зелий, вы должны будете очень усердно заниматься, потому что это очень сложный предмет, а без ТРИТОНОВ по нему вас не примут в аврорат". Гарри даже мог представить себе интонации голоса отличницы, когда она произносила бы эту фразу, но, похоже, девочка приберегла эту реплику для следующего раза.

-А я уже получил, сегодня утром, — с самым безразличным видом ответил Гарри.

-И как? — Сириус аж подскочил со своего места от волнения.

-Да, нормально, по-моему, — Гарри вынул из кармана сложенный по полам листок со своими результатами и с безразличным видом протянул его Сириусу.

Далее все происходило примерно так, как и ожидал юноша. Сириус нервными движениями раскрыл листок и начал читать. По мере того, как он изучал результаты крестника, его глаза удивленно расширялись. Все сильнее и сильнее, рискуя выкатиться из орбит.

-Да что там? — воскликнул Ремус и выхватил у удивленно застывшего Сириуса злосчастную бумажку. Через несколько мгновений, на протяжении которых оборотень читал, на лице мужчины застыл тот же шок, что и у его товарища.

-Так плохо? — участливо поинтересовалась миссис Уизли.

-Я говорила, что ты чересчур безответственно относишься к своим экзаменам, — начала ворчать Гермиона. — Я предлагала тебе помощь, но нет, ты слишком горд, чтобы отвечать на мои вопросы или нормально со мной общаться.

Гарри лишь улыбнулся, но только губами. В глазах застыл холод, а где-то внутри плескались ярость и ненависть к этой выскочке и всей этой гриффиндорской компании обожателей Дамблдора.

-Да что там, наконец? — нетерпеливо взвизгнула младшая Уизли.

-11, — прошептал Ремус.

-Что 11? — непонимающе спросил Рон.

-11 СОВ. Но, Гарри, как?

-Это было не трудно, — холодно улыбнулся юноша, окидывая удивленную Гермиону пренебрежительным взглядом.

-Не трудно? — как-то истерично крикнул Сириус. -11 СОВ на превосходно было не трудно?!

-Ты мог и сам заметить, я быстро учусь, — произнес юноша. — Я, кажется, говорил тебе, что уверен в своих результатах. Вы мне не верили. Сейчас убедились? Если да, то вспомни, что еще я говорил тебе, Сириус, и подумай, может, стоит включить мозги и начать замечать, что происходит вокруг тебя?

Далее был завтрак, который прошел сравнительно тихо. Все присутствующие пытались переварить тот факт, что мальчик за 9 месяцев выучил школьную программу за 5 лет лучше Гермионы Грейнджер, которая по праву считалась лучшей за многие годы студенткой Хогвартса. Сириус и Ремус с задумчивым видом косились на Поттера, пытаясь осмыслить сказанное. А сам Гарри, быстро поев и не проронив за весь завтрак ни звука, почти бегом поднялся в свою комнату. Еще накануне он договорился с Дэном и Беккой, что сразу после того, как получит результаты, он покинет осточертевший ему особняк. Поэтому, наскоро собрав все вещи, Гарри достал переговорное зеркальце, чтобы связаться с Юми. Через четверть часа тонкий и, похоже, очень довольный голосок кореянки сообщил, что машина Мэта ждет Гарри чуть ли не за углом особняка на Гримвайлд Плейс.

-Великолепно, — прошептал брюнет. Уже в который раз за сегодняшнее утро довольная улыбка появилась на красивом лице Гарри Поттера, вора, убийцы, героя.

-Кричер! — старый эльф появился с громким хлопком, низко кланяясь обожаемому темному магу Гарри Поттеру. — Кричер, я ухожу. Сам понимаешь, этот дом и его неприятные обитатели меня достали, но у меня к тебе небольшая просьба, ты ведь ее выполнишь?

-Кричер очень постарается выполнить просьбы темного волшебника Гарри Поттера. Кричер рад служить темным волшебникам.

-Великолепно. Как ты мог заметить, в этом доме многовато личностей, неприятных нам обоим. Уизли, Лонгботтом, Грейнджер, Дамблдор. Да еще и периодически появляющийся тут орден обгорелой курицы. Я хочу, чтобы ты устроил им сладкую жизнь. Ты понял, в каком смысле. Справишься? — одного взгляда на засиявшие в предвкушении глаза домовика было достаточно, чтобы узнать ответ.

-Кричер все сделает. Все!!! Кричер давно мечтал, а теперь Кричер сделает. Кричер будет аккуратен, Кричер не выдаст себя или славного темного волшебника.

-И еще, Кричер. Я тут принялся за воспитание твоего хозяина и Ремуса. Будь к ним внимательнее, относись к ним терпимее. Можешь даже провести пару воспитательных бесед. Миссис Блэк тоже передай. Мне нужно, чтобы эти двое, наконец, открыли глаза и увидели, что происходит вокруг них. А то ведут себя как слепые щенки: куда поведет Дамблдор, туда и идут. Все ясно?

Эльф энергично закивал головой.

-Великолепно. В таком случае, я ухожу. Тут записка, передашь своему хозяину. Да и еще... Я постараюсь уйти тихо, так что через пятнадцать минут расскажи, что я ушел и вернусь через 2 недели. Вопросы?

-Нет, крестник хозяина. Кричер все-все сделает.

-Великолепно. И если тут объявится этот Флетчер, следи за ним в оба глаза. Попробует что-то украсть, бегом к Сириусу. Скажешь, я просил следить за этим человеком, ясно? Сам ничего не делай, разве что обездвижить его можешь. Нужно, чтобы Сириус сам увидел, каких людей впустил в свой дом.

-Гарри Поттер — очень великий темный волшебник. И такой умный, и добрый к старому Кричеру. Кричер все сделает. И старой хозяйке передаст, она поможет. Она тоже любит темного волшебника Гарри Поттера.

Гарри кивнул, перекинул через плечо рюкзак со своими магически уменьшенными вещами и вышел из комнаты. Внизу шло бурное обсуждение, во-первых, того, как Гарри умудрился так сдать свои экзамены, во-вторых, того, как некультурно юноша себя вел.

-Непременно нужно заняться его воспитанием, Сириус, — квохтала на весь дом миссис Уизли.— Он не плохой мальчик, но абсолютно не умеет общаться со старшими, хамит товарищам. А про результаты СОВ нужно сообщить профессору Дамблдору...

Параллельно с этим младшее поколение возмущалось тем, почему у Поттера результаты выше, чем у них, когда он вообще должен быть сквибом.

Гарри не стал слушать всего того бреда, что было сказано в стенах особняка, тихо и бесшумно выскользнув за дверь. Увлеченные своим разговором обитатели Гримвайлд Плейс 12 не заметили, как обсуждаемый ими Гарри Поттер ушел.

-Гарри! — услышал юноша знакомый голос, доносящийся из черного Мерседеса. Парень удивленно посмотрел на машину и подошел ближе, чтобы видеть довольно улыбающегося Мэта.

-Привет! Не представляешь, как я рад тебя видеть.

-Потому что соскучился?

-Скорее, потому что ты заберешь меня из этого дурдома. У меня что-то с браслетом-порталом.

-Не работает?

-Ну, как сказать, через раз работает. Мне такой результат не очень нравится. Мало ли, сегодня не сработал, а завтра вместо того, чтобы оказаться в гостиной, я окажусь в стене.

-Ладно, запрыгивай. Отправишься через камин из здешнего штаба. — Гарри кивнул и залез в машину, думая о том, как много всего маги упускают, отказываясь от любых контактов с маггловским миром. И Пожиратели, и так называемые магглолюбцы относятся к магглам, как к глупым животным, от которых одни проблемы. И при этом сами живут так же, как их далекие предки на протяжении нескольких веков. Освещают дома свечами, летают на метлах, пишут гусиными перьями. Как это назвать еще, как не средневековьем. В то время как Несущие смерть активно используют в своей жизни изобретения не волшебников, слегка модифицированные для использования магами.

-Есть какие-нибудь новости? — спросил Гарри, выныривая из собственных размышлений и переводя взгляд с мелькающих за окном пейзажей на молчаливого Мэта.

-Смотря, что для тебя новость, — усмехнулся старший товарищ, тем самым напоминая о его временной изоляции от дел родного ордена.

-Рассказывай, что есть, я разберусь.

-Ну... — Мэт достал пачку сигарет и закурил. — Будешь?

-Нет. Я не курю.

-Это пока не куришь, на нервной почве все рано или поздно начинают. Так вот, новости следующие. Во-первых, совет решил по максимуму подключить иностранных "коллег". Сам понимаешь, время не спокойное, нужно быть уверенным, что ты все еще сильная сторона. Мы уже активно работаем с арабами, даже что-то вроде временного штаба там устроили. Помнишь того типа, Малика фамилию не помню...

-Нет, не помню. Ты же знаешь, я не держу в голове имена целей или заказчиков.

-Ну, одноглазого араба помнишь?

-Помню, это и есть Малик?

-Да. Так вот, он пребывал в таком восторге от того, как чисто ты выполнил работу, что сгоряча дал Кобдейну клятву.

-Чего?

-Вот и я о том же. Дико импульсивный человек. Короче, он поклялся в верности, подписал два десятка контрактов о сотрудничестве и все такое. Теперь у НАС с НИМИ дружба и взаимопонимание.

-И чем мы платим за это взаимопонимание?

-Я ожидал этого вопроса. По условию контракта мы, то есть, вы, Ангелы, должны "устранить" еще пару целей. Крутые шишки мешают нашему одноглазому другу, а своим людям Малик такое задание не доверяет. Объясняет он это тем, что его враги ожидают того, что к ним рано или поздно наведаются люди Малика, а у тех весьма специфичный стиль работы.

-То есть, они готовы встретить людей Малика, но не нас.

-Именно.

-И что, я снова крайний?

-Нет, совет решил, что не стоит тебя чересчур нагружать, тебе еще Волдеморта убивать, -Гарри одарил мужчину хмурым взглядом, но тот лишь усмехнулся и сильнее затянулся. -Короче, отдуваются Саид и Эдриан.

-Все нормально?

-Да, отписываются каждый день, с заданиями проблем вроде нет. К тому же там засели пара отрядов из Португалии.— Гарри кивнул, а в уме сделал пометку узнать, где какие отряды имелись, и в каком количестве. А Мэт продолжал осведомлять парня о последних новостях. — Во-вторых, мы наладили контакты с японцами. Так как вероятность того, что эта война не обойдет стороной Несущих Смерть, достаточно велика, совет начинает перебрасывать силы в Англию. В конце концов, только без обид, основная наша фигура в этой войне ближайшие два года проведет именно тут. Так что совет решил тоже перебраться поближе. Естественно в связи с этим стали укреплять наш любимый особнячок. Кстати, сейчас доедем, присмотрись к охранным чарам. Тут столько всего добавили, что иногда голова кружится, когда пытаешься все это вспомнить.

-Основная фигура — это, надо полагать, я, — хмуро буркнул юноша. Он все прекрасно понимал, с решением совета был полностью согласен, и вообще его все устраивало, вот только ощущать себя шахматной фигурой, в чьих бы то ни было руках, совсем не хотелось.

-Да, и ты прекрасно это понимаешь. Ты ключевая фигура в этой войне, весь дальнейший ход истории завязан на том, что ты решишь, и как будешь действовать. И никто: ни Волдеморт, ни Дамблдор, ни совет не смогут ничего изменить, когда ты окончательно выберешь сторону.

-Ладно, что там с японцами, — решил сменить тему Гарри. До особняка оставалось еще минут 5 езды, перед глазами уже замелькали знакомые с детства пейзажи.

-Да. Японцы, как ты знаешь, используют иные заклинания, нежели мы. Как никак, даже лингвистически это другие формулы заклятий, но это не так важно как-то, что японцы владеют уникальными методами защитных чар. Ну и по дружбе они посодействовали укреплению нашего нового штаба.

-Совет настолько доверяет им?

-Нет, естественно. Мы сотню раз все перепроверили и наложили поверх свои собственные щиты. Но с японцами у нас действительно мир и согласие, причем уже не первый десяток лет. А теперь они даже согласились взять кого-то из наших к себе на обучение, так что вполне возможно, что скоро мы овладеем их уникальными методиками.

-И не боится Совет отправлять нашего человека невесть куда?

-Гарри, Клод по-твоему похож на идиота, раскидываться своими лучшими кадрами? Взамен парочка молодых японцев поступит на обучение в отряд Бейна. Все справедливо. Кстати, подъезжаем.

И правда, Гарри уже видел четырехэтажный особняк из розового туфа, окруженный аккуратным садом. Все, как в детстве, когда трое сирот впервые увидели этот сказочный дом. Произнеся заклинание, Гарри с широко раскрытыми от удивления глазами, смотрел на тысячи магических нитей, создающих защитный кокон вокруг дома и всей его территории.

-Потрясающе.

-Вот и я о том же. Через такое не то, что человек, комар незамеченным не проберется.

-Стоп! Ты что-то говорил про лучшие кадры... Это значит, кто-то из Ангелов Смерти отправится в Японию?

-Да, правда, пока не знаю, кто. Кстати, ты уже слышал историю о том, как Дэн отличился в Амстердаме?

-Да, — мрачно кивнул юноша. Ему определенно что-то не нравилось в затее отправить кого-то из Ангелов в Японию. Почему? Он не мог объяснить, но интуиция подсказывала, что это коснется непосредственно самого Гарри, а интуиции своей он привык доверять. — Причем и от Юми, и от Бекки, и от него самого.

-Веселый парнишка, — улыбнулся Мэт. Гарри скептически поднял бровь. Дэн не был веселым парнишкой, как, впрочем, и остальные Ангелы. Из всей их компании только Пит мог бы подойти под определение "веселый парнишка". Он, в отличие от остальных, так до последнего и оставался ребенком. А Дэн был в большинстве случаев хмурым и холодным парнем, скидывавшим свою маску только перед близкими друзьями. Просто Мэту повезло попасть в категорию "друзья".

-Ладно-ладно, я понял, о чем ты сейчас думаешь, но для малолетнего наемного убийцы со стажем он действительно веселый парнишка. Так вот, я тебе очень советую и, правда, как-нибудь съездить с ним в Амстердам. Там правда есть много чего...познавательного. А лучше, я сам вас туда свожу как-нибудь, потом еще спасибо говорить будешь. Как идея?

-Отлично, Мэт. Что может быть лучше перспективы экскурсии по злачным местам Амстердама в твоей и Дэна компании. Я непременно подумаю об этом на досуге. — Мэт рассмеялся своим заразительным заливистым смехом, подмигнул Гарри и отправился по своим делам. Дальше Гарри мог вполне самостоятельно добраться до итальянского особняка через камин, местоположение которого также секретом не было.

Гарри вышел из камина, отряхнулся от налипшего пепла, наградив парой крепких выражений застой магической науки, из-за которого волшебники как путешествовали 500 лет назад по каминам, так и продолжают путешествовать. И тут же чуть не оказался заброшенным обратно в камин, поскольку на его шее повисла неизвестно откуда взявшаяся Юми.

-Привет, — прошептала она, не разрывая чересчур крепких для столь юной особы объятий. -Я уже решила, что не дождусь тебя.

-Тебе показалось, что мне там так нравится, что я не захочу вернуться? — улыбнулся Гарри, вдыхая забытый аромат жимолости и жасмина.

-Нет, боялась, не успею... Мне нужно тебе кое-что рассказать. Прости меня, пожалуйста...

-Так, — Гарри отстранился и посмотрел в грустные серые глаза. Вот он и дождался объяснений тех секретов, которые уже давно не давали ему покоя.

-Обещай, что не будешь кричать.

-Юми, давай уже говори. Мы оба взрослые люди, что бы это ни было — я пойму, — Гарри почувствовал себя персонажем из какой-то мыльной оперы. В кино обычно девушка говорила, что либо беременна, чего в случае Гарри и Юми быть не могло, спасибо контрацептивным зельям, либо, что уходит к другому. Но насколько поведение девушки из мыльных опер распространялось на Юми? Гарри сглотнул и посмотрел в серые глаза девушки. — Итак?

-Ты слышал о том, что Совет готовится перенести часть сил в английский штаб?

-Да, — кивнул Гарри и про себя улыбнулся. Что бы Юми не намеревалась сказать, она начала издалека. Очень издалека.

-И в связи с этим защита на английском особняке была многократно улучшена. В этом помогли и наши японские коллеги, с которыми Несущие Смерть в последнее время близко контактируют.

-Это тоже не новость, я только что сам мог наблюдать эти самые защитные чары. Давай ближе к теме.

-Я стараюсь. Японцы и Совет подписали контракт, по которому двое их людей будут проходить что-то вроде стажировки в одном из наших отрядов, а кто-то из Ангелов отправиться в Японию, — Юми опустила глаза и вздохнула. В этот момент мозг Гарри судорожно заработал. Картинки сегодняшнего разговора с Мэтом всплыли в голове, соединились со сбивчивым рассказом Юми и ...

-В Японию едешь ты? — произнес Гарри твердым спокойным тоном. Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

-Да. Прости меня... Я... — Гарри сел в кресло и помассировал виски, в которых стучала кровь. Не зная, что делать, парень решил для начала просто проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, через пару недель он с Дэном и Беккой едут в Хогвартс, откуда не понятно когда вернутся и неизвестно, чем потом будут заняты. Это первое. Над Англией сгущаются тучи, а Гарри и его друзья находятся в эпицентре надвигающейся бури. Как верно подметил Мэт, именно Гарри, а не кто-то другой является ключевой фигурой в этой войне. Это второе. В связи с этим, хорошо было бы иметь как можно больше преданных людей, которым можно доверять. Но с другой стороны Юми, как девушка Гарри, становится его уязвимым местом. Хочешь — не хочешь, любишь — не любишь, а свою подругу парень обязан защитить. Это, возможно средневековое правило, Гарри усвоил еще в детстве, начитавшись монографий волшебников средневековья. Поэтому, отъезд Юми оказывается парню только на руку, уж пока она в Японии ей ничего не грозит. Ну и третье. Гарри прекрасно осознавал, что теперь отношения между ним и Юми можно официально назвать закончившимися. Он отправляется в Британию учиться, воевать и плести интриги. На дела амурные у него просто не будет времени. С другой стороны, Юми уезжает далеко в Японию... Это почти к черту на рога. А расстояние, как известно, лучшее лекарство от любви, которая еще не факт, что была между двумя молодыми киллерами.

Вздохнув, Гарри принялся излагать Юми немного видоизмененный вариант своих рассуждений. Девушка слушала его, молча и немного удивленно, время от времени кивая, а потом почему-то засмеялась.

-Мерлин, Гарри, я боялась, ты воспримешь это как предательство. Или неверность, не знаю. Я так рада, что ошибалась в тебе.

-Ты единственный человек за последние несколько месяцев, который понял, что ошибался во мне и сказал мне это вслух.

-Значит, друзья.

-Друзья. Ты ведь будешь писать своему бывшему парню в далекую Британию, чтобы скрасить его скучные учебные будни в Хогвартсе? — улыбнулся парень, Юми рассмеялась.

-Ну да, у тебя и скучные однообразные будни? Кого ты обманываешь? А что касается писем, то ...Ты хочешь загонять сову до смерти? Птичку не жалко, ей же лететь из одного конца земли в другой.

-Нет, пожалеем птичек. Я имел в виду... есть ведь и другие способы поддерживать связь друг с другом?

-Дневники?

-Да. Ты сохранила свой?

Дневники, о которых идет речь, были удивительными вещицами, когда-то подаренными Клодом всем тогда еще 15 Ангелам смерти. Толстая книжка позволяла двум людям поддерживать переписку, находясь в разных концах планет, и была настроена персонально на каждого члена команды. Раньше Гарри с друзьями использовали дневники, чтобы переписываться, находясь на заданиях. Это как-то уменьшало беспокойство, которое маленькие киллеры испытывали за своих товарищей. Но с тех пор прошло много времени, поэтому большинство Ангелов благополучно забыли о полезных книжицах. Хотя теперь им предстояло вновь начать пользоваться ими. Саид в Африке, Юми в Японии, Гарри в Шотландии — жизнь уже их раскидала.

Через несколько часов Гарри вошел в лабораторию. Он только что проводил Юми и теперь искал Дэна. Инстинкты или привычка, Гарри не был уверен, что именно подсказывало, что сейчас ему лучше пообщаться именно со своим другом детства, а не с кем-то другим. Даже Бека, которая всегда могла понять и поддержать, сейчас не смогла бы оказаться подходящим собеседником. Ну и спрашивается, где искать помешенного на зельях парня, если не в специально оборудованной химической лаборатории.

-Все пытаешься приготовить зелье с удобоваримым вкусом? — насмешливо произнес брюнет, найдя своего товарища склонившимся над кипящим котлом. Дэн подпрыгнул на месте от неожиданности и злобно зыркнул в сторону вошедшего.

-Какого гиппогрифа ты ко мне подкрадываешься, я же мог зелье разлить!

-Я не подкрадывался, Дэн.

-Я не слышал, как ты вошел, значит...

-Все-все, в следующий раз я просигналю прежде, чем обратиться к тебе, — Гарри улыбнулся. Сколько лет прошло, а они с Дэном порой вели себя так же, как когда-то в детстве.

-Ладно, черт с тобой, зачем ты пришел?

-Юми уехала, и... И теперь я абсолютно свободный холостой парень.

-Я должен тебе посочувствовать или поздравить тебя?

-Ты можешь повторить своего приглашение на мальчишник в Амстердаме, — усмехнулся Гарри. Дэн от неожиданности все же расплескал свое зелье, теперь оно было безнадежно испорчено.

-Ты шутишь?

-Ни в коем случае. Мне любопытно, что ты там увидел такого особенного. К тому же, мне абсолютно нечем заняться.

Дэн расплылся в довольной улыбке и стал поспешно собирать разбросанные по столу ингредиенты. Гарри не мог ума приложить, как, будучи неплохим зельеваром, можно оставаться такой свиньей, как Дэн. Но делать другу замечания он не намеревался. Во-первых, это абсолютно бессмысленно, во-вторых, для этого есть Бекка.

-Все, пошли.

-Пошли, только сначала к Мэту.

-Зачем к Мэту?

-Ну, нам же нужен экскурсовод, а в том, что у Мэта есть огромный опыт в такого рода делах, я не сомневаюсь.

-Гарри, мой юный спаситель магического мира, со мной тебе не нужен никакой экскурсовод. В конце концов, что касается дел амурных, я...

-Дэн, из нас двоих именно ты, расставаясь с девушкой, остался со сломанным носом. Так что по поводу дел амурных тебе лучше молчать. Итак, к Мэту!

Две недели пролетели быстро и практически незаметно. Гарри наслаждался общением с друзьями: устраивал заведомо провальные химические эксперименты с Дэном, играл в шахматы с Беккой. А в свободное время изучал огромную коллекцию досье, собранных на ярких представителей английского магического сообщества. Малфои, Забини, Паркинсоны, Лестрейнджи, Снейп, МакГонагалл, Уизли и еще немерное количество разных персонажей, включая Дамблдора, министра магии и самого Темного Лорда. Чем же он занимался в "не свободное время"? Усиленно тренировался, потому что в преддверии войны терять физическую форму и накопленные боевые навыки было бы просто самоубийством. Но даже от изнурительных физических и магических тренировок Гарри получал какое-то мазохистское удовольствие, потому что это было нормально для Гарри-киллера, а не для Гарри-героя магического мира.

Но все хорошее имеет неприятную тенденцию заканчиваться. Вот и отведенные Гарри (отведенные им самим) недели закончились, а значит, нужно было возвращаться к Ордену Феникса и снова играть роль... Гарри даже не мог четко определить, роль кого ему приходилось играть, но в любом случае это было неприятно.

-Гарри, ты все взял? — суетилась вокруг юноши Бекка, носясь туда-сюда сребровласым ураганчиком. На дворе было 28 число, а значит, пора было возвращаться к своей роли Мальчика-который-выжил, потому что пунктуальность — была одной из тех черт, которые были обязательны для людей его профессии.

-Да, все взял. Но если что, дневник у меня с собой, переговорное зеркало тоже, так что смогу связаться с тобой и Дэном.

-Когда пойдете в Косой переулок...

-Сообщить тебе, потому что за четыре дня ты по мне так соскучишься, что тебе будет просто жизненно необходимо меня увидеть.

-Именно. Никого не убей там, всего пара дней и мы снова встретимся уже в Хогвартсе.

-Бекка, мне не 5 лет. Я все прекрасно понимаю.

-Я знаю, просто я нервничаю... Мы никогда не уезжали отсюда на такой длительный срок. Да и в Хогвартсе придется держать себя в руках, чтобы никого ненароком не пристукнуть, — растеряно улыбнулась Бека.

-Все будет нормально. К тому же, если что, мы всегда можем поджать хвосты и сбежать домой.

-Ангелы Смерти никогда не сбегают от трудностей!

-Всегда можно сделать исключение, главное, чтобы оно того стоило. Ладно, я пошел. -Гарри обнял вейлу, пожал руку Дэну и шагнул в зеленое пламя камина, чтобы через несколько мгновений уже оказаться в Англии.

А потом, уже стоя на крыльце дома 12 на Гримвайлд Плейс, Гарри прокручивал в голове одну и ту же фразу "Ангелы Смерти не сбегают от трудностей!". Семейство Уизли, Дамблдор, Сириус и Ремус не были особой "трудностью", но у юноши все равно не было ни малейшего желания общаться с ними. И все же, набравшись смелости, Гарри нажал на старый звонок и стал дожидаться, когда ему откроют. Послышался крик миссис Блэк, чьи-то поспешные шаги, звук от падения чего-то тяжелого на пол. Наконец дверь открыла уже знакомая юноше Тонкс, блиставшая сегодня малиновой шевелюрой.

-Привет, — жизнерадостно улыбнулся Гарри. "Улыбайся, дураков все любят" — прокомментировал внутренний голос.

-Гарри?!

-Он самый, впустишь или мне уйти? — девушка засмущалась и пропустила парня в дом.

Гарри почему-то вспомнил, как 9 месяцев назад впервые пришел в особняк. Тогда здесь было так же пыльно и грязно, похоже, Кричер постарался. Миссис Блэк обворожительно улыбнулась парню с портрета, затем кивнула на Тонкс и залилась своим фирменным криком: "Грязнокровки и осквернители крови в благородном доме Блэков!"

Метоморфиня кинулась задергивать штору на портрете дальней родственницы, по пути наткнувшись на газетницу, которая с глухим стуком упала на пол. Неподалеку лежала подставка для зонтиков из ноги тролля. Судя по всему, именно эту деталь интерьера уронила аврорша, пока шла открывать дверь.

-Тонкс, что тут за шум? — из кухни выглянула миссис Уизли, увидела Гарри и начала квохтать вокруг него. — О Мерлин, Гарри, ты вернулся. Где ты пропадал? Почему ты ушел, ты бы знал, как мы о тебе беспокоились.

-Молли, что за... Гарри! — Сириус вырвал Гарри из рук рыжеволосой женщины и заключил в свои крепкие мужские объятия, рискуя переломать не такому уж и хрупкому парню все ребра.

-Сириус, я тоже рад тебя видеть, может, отпустишь? Если ты меня задушишь, с Волдемортом все же придется бороться Лонгботтому.

-Гарри!!! — взвизгнула миссис Уизли, возмущенная то ли тем, что юноша произнес имя Того-кого-и т.д., то ли его скептическим настроем.

-Что, миссис Уизли?

-Веди себя прилично, Гарри! — парень вздернул правую бровь в лучших традициях Малфоев, которые, судя по Драко, этой привычкой слегка злоупотребляли. Вышло эффектно, поскольку надменный взгляд юноши так обескуражил миссис Уизли, что она просто проглотила остальную часть своего замечания.

-Оставь его, Молли. Гарри, пойдем. Ты должен мне все объяснить. Ты хоть представляешь, как я беспокоился? Что за бредовая идея оставить записку: "Решил устроить каникулы. Вернусь через 2 недели. Гарри".

-Но я же вернулся?

-Да, но... ты не понимаешь, насколько это опасно? — Гарри посмотрел на крестного и улыбнулся. Если бы он знал, насколько опасен сам парень, а заодно его друзья... Но знать это было еще слишком рано для последнего из Блэков.

-Сириус, во-первых, со мной ничего не случилось. Я отдохнул, хорошо провел время и готов снова начать заниматься. Во-вторых, вы все время говорите, что вокруг опасно. К Дурслям меня отправили, потому что это было, чуть ли не единственное безопасное место, целый год мариновали тут, потому что так безопасно. А ничего, что я благополучно жил на улице, и никакие Пожиратели меня не искали. Меня вообще никто не искал, если быть честным.

-Тогда было другое время. Сейчас война, а ты — ребенок пророчества. Любой Пожиратель с радостью доставит тебя своему господину.

-Там, где я отдыхал, Пожиратели появляться не рискуют, — честно сказал Гарри. Еще бы, пожиратели в штабе Несущих Смерть уже через пару минут превратятся либо в кучки пепла, либо в ошметки тел. В зависимости от того, под какое охранное заклинание им повезет попасть.

-Гарри, мой мальчик! — раздался из-за спины голос директора. "И откуда только взялся?" — пронеслось в голове.

-Здравствуйте, профессор. Какими судьбами?

-Гарри, как только мне сообщили о том, что ты, наконец, объявился, я бросил все дела и кинулся сюда. Мальчик мой, мы многое тебе прощали, но твои поступки чересчур безответственны. В разгар войны вот так взять и уйти из безопасного убежища.

-Так это, — Гарри театрально обвело взглядом пыльную комнату. Спасибо Кричеру, гостиная больше напоминала сарай и меньше всего подходила для громкого слова "убежище", — это убежище?

-Гарри, мальчик мой, неужели ты не понимаешь, какая опасность тебе грозит?

-Да, да я — ребенок пророчества, каждый Пожиратель будет счастлив доставить меня своему господину. Это я уже слышал, — Сириус хмыкнул, за что получил укоряющий взгляд Дамблдора. — Вот только я не давал свое согласие на то, чтобы вы замуровывали меня в этом склепе, гордо именуемом убежищем. И я также не давал своего согласия на то, чтобы вы распоряжались мной и моим свободным временем. Вы сказали, я должен учиться, чтобы сдать СОВ. Я их сдал? Сдал. Значит, свою часть уговора я выполнил. Мавр свое дело сделал, мавр свободен. Что делать дальше я решаю самостоятельно. Хочу отдыхать — отдыхаю, хочу сунуть голову в петлю — сую.

-Мальчик мой, во-первых, ты забываешь, что ты несовершеннолетний, а потому слушаться взрослых — твоя обязанность. Во-вторых, что я — директор Хогвартса, и ты обязан слушаться меня, как своего непосредственного руководителя.

-Стоп. Я несовершеннолетний, но я никому ничем не обязан, сэр. Мы живем в свободной стране, как бы глупо это не звучало. Я не нанимался к вам слугой, чтобы раболепно выполнять ваши наставления, и в Хогвартс к вам я тоже не просился. Вы пришли сами, рассказали самую идиотскую историю, которую я когда-либо слышал про добрых волшебников маму и папу и злого колдуна Волдеморта. Я милостиво согласился на ваше предложение, но мог бы и отказаться. Что вы делали бы тогда? Уж явно не доставали бы меня наставлениями и замечаниями, сэр. И вообще, я не понимаю смысла ваших претензий. Я сдал эти дурацкие экзамены, разве не для этого я вел затворническую жизнь в этом, с позволения сказать, доме? Я считал, что для этого. А значит, сдав экзамены, я выполнял свою задачу, и оставаться здесь для меня было бессмысленно. И я все еще так считаю, — твердым голосом сообщил юноша

-Гарри, ты забываешься! — насупился директор, уже не похожий на доброго дедушку, но все еще старавшийся казаться таковым для онемевших от удивления Сириуса, миссис Уизли и уже подоспевших студентов Гриффиндора. — То, как ты себя ведешь недопустимо! Ты хамишь своим ровесникам, язвишь, не слушаешься старших, отказываешься выполнять даже простейшие поручения.

-Например, заняться уборкой? — хищно оскалился Гарри. Где-то глубоко внутри он радовался тому, что так рано начал открытый конфликт с директором. Теперь он мог постепенно перестать играть роль пай-мальчика и показать во всей красе свой норов и характер. Только что начался первый этап противостояния Гарри — Дамблдор, и парень не намерен был уступать.

-В том числе. Все твои сверстники с готовностью помогали Ордену Феникса, который...

-Который почему-то поселился в особняке Блэков. И я — не мои сверстники, сэр. Я не намерен выполнять работу слуги или домового эльфа, когда этот самый эльф дохнет со скуки.

-Если абстрагироваться от этого, ты вообще ведешь себя просто ужасно. Споришь со взрослыми, — Гарри хмыкнул, — на Рождество ты напился, сейчас и вовсе исчез не известно куда. Мы с ног сбились, ища тебя, побывали у твоих приемных родителей. А тебя и там нет. Где ты был?

-Где я был, там меня больше нет, профессор.

-Гарри, я должен знать, где ты был, вдруг...

-Почему мне кажется, что ваши "вдруг" сейчас окажутся чем-то таким, что Волдеморт обзавидуется вашей фантазии. Я просто был у друзей.

-Каких еще друзей?

-Мне вам что, имена и адреса начать называть? У меня много школьных друзей, к вашему сведению. И никаких проблем с общением, — холодные зеленые глаза смело и с вызовом смотрели на директора Дамблдора, величайшего светлого мага столетия.

-Гарри, — директор вздохнул, чувствуя, что если сейчас выйдет из себя, то его авторитет в глазах Блэка и Люпина пошатнется. Эти двое слишком привязались к этому нахальному мальчишке, который осмеливался спорить с ним. С НИМ, Альбусом Дамблдором, победителем самого Гриндевальда. И что остается? Уступить этому наглому щенку? Да, а потом, когда он уже будет полноправным студентом Хогвартся, вправить ему мозги, сломить его бунтарский нрав и сделать послушным последователем, какими были когда-то его покойные родители. Из замка мальчишка точно не сбежит к своим магглам.

-Да, сэр? — Гарри в голове так же просчитывал возможные ходы Дамблдора, примерно представляя, что планирует директор. Замысел Дамблдора и, правда, был весьма предсказуемым, но не для тех, кто привык всецело доверять мудрому старцу. А таких, к сожалению, было большинство.

-Гарри, я очень надеюсь, что твое поведение исправится, иначе в Хогвартсе у нас могут возникнуть проблемы. И так же надеюсь, подобное больше не повторится, в конце концов, все мы беспокоимся о твоей безопасности, — тут директор снова улыбнулся а-ля добрый дедушка и уже совсем другим голосом продолжил. — Пока отдыхай, послезавтра все отправляются в Косой переулок за покупками, ведь скоро, наконец, 1 сентября...

Гарри улыбнулся директору, хотя глаза оставались холодными, а руки чесались от желания придушить старика. Или нет, лучше повесить его на его же собственной бороде. Отогнав идиотские и садистические мысли, Гарри понял, что все это время Ремус и Сириус возмущенно ему что-то говорили. "Стареешь, приятель", — сообщил внутренний голос.

-Сириус, Ремус, я все уже и так понял. Я ушел, вы нервничали, найти меня не смогли и страшно расстроились. Может закроем эту тему? Я все равно останусь при своем мнении, так зачем вам снова со мной ссориться? — Сириус и Ремус как-то сразу потухли, вероятно, вспомнив о бойкоте со стороны Гарри, и спешно перевели разговор на отвлеченные темы. А какая тема могла быть главной для разговора между Гарри и Сириусом? Естественно, рассказы о школьных годах мародеров.

-Объясните, почему вы назвали себя мародерами, — наконец не выдержал Гарри. Этот вопрос уже давно его мучил, а вот сейчас парень решил утолить свое любопытство.

-Ну, мы решили, это больше всего подходит нашей хулиганской деятельности, — лукаво улыбнулся крестный.

-Какой такой деятельности, Сириус. Чем вы там занимались, трупы грабили?— на этом месте Ремус поперхнулся воздухом, а Сириус ошарашено уставился на своего крестника.

-Нет, конечно. С чего ты взял?

-Сириус, ты вообще знаешь, что значит мародерствовать? Ответ "шутить и пакостничать" заведомо не правильный. — двое бывших мародеров переглянулись, как бы обдумывая ответ.

-Мы были молоды, — медленно заговорил Ремус. — И нам понравилось слово.

-Кстати о мародерах, Ремус, — Сириус выразительно посмотрел на школьного товарища.

-Нет!

-Но почему? Я думал, мы все это уже обсудили.

-Вот именно и я сказал нет.

-Но почему?

-Потому что я не для того отобрал карту у Невилла и Рона, чтобы отдать Гарри.

-Стоп! Это все, конечно, очень интересно, но о чем идет речь? — елейным голосом спросил этот самый Гарри.

-У Ремуса осталась Карта Мародеров, Гарри. Я тебе о ней рассказывал, — юноша задумался, вылавливая из памяти обрывки рассказов крестного. Наконец, вспомнив, что собой представляет таинственная Карта мародеров, Гарри решил, что такая вещица ему непременно пригодиться. А значит, ее у Ремуса нужно забрать. Но как?

-Карта сохранилась? — восторженным голосом произнес юный киллер, глядя на оборотня огромными зелеными глазищами. Этот взгляд он отрепетировал еще в детстве в бытность мелким карманником, а сейчас просто вспомнил былые навыки.

-Да, она каким-то чудом оказалась у Невилла и Рона, а я забрал ее у ребят, когда был учителем ЗОТИ. Нечего им шататься по замку в поисках приключений.

-Ты ее не мог бы... ну хотя бы показать? — Гарри сам поздравил себя с убедительно сыгранным детским любопытством, перед которым не смогли устоять бывшие друзья отца. Подло манипулировать другими людьми, но что поделаешь, жизнь вообще штука несправедливая.

Через пару часов восторженных охов и ахов, вздыханий, восклицаний и по-щенячьи просящих взглядов Гарри стал счастливым обладателем мародерской реликвии. А заодно услышал не один десяток рассказов о школьных похождениях отца. И везде фигурировал некто Снейп. Тот самый Снейп, чье имя в этом доме произносят по 10 раз на дню. Тот самый Снейп, который является "сальноволосым пожирательским ублюдком", как когда-то выразился Уизли. Тот самый Снейп, который преподает зелья в Хогвартсе и шпионит для Ордена Феникса, рискуя своей жизнью.

"Мой отец доканывал моего будущего препода по зельям", — пронеслось в голове.

"Теперь мой препод по зельям будет доканывать меня?" — мелькнула вторая мысль. "Мерлинова задница!" — была третья мысль.

Пока Гарри вел мысленный диалог сам с собой, Сириус и Ремус рассказывали какую-то историю о мантии-неведимке. "Мне такая мантия тоже пригодилась бы" — подумал Гарри и навострил ушки. Оказалось, напрасно. Перед смертью Джеймс отдал кому-то свою мантию, а кому — не известно. Так что старинная реликвия Поттеров исчезла в неизвестном направлении.

-А жаль, хорошая была вещица. Помню, Джеймс очень боялся где-нибудь потерять свою мантию, это ведь, как никак, была семейная реликвия. — криво усмехнулся Сириус.

О чем шел дальнейший разговор Гарри не помнил, его пытливый ум занялся разгадкой очередной несущественной тайны. Кому мог отдать отец свою драгоценную мантию? Сколько было таких людей? Двое, трое, четверо.

-А кому отец по-вашему мог отдать мантию? -наконец спросил юноша.

-Ну, — Ремус задумался, медленно поглаживая подбородок. — В школе был только 1 такой человек — Сириус.

-Но мне он ничего не отдавал.

-Мне тоже. Если помнишь, именно меня тогда считали шпионом пожирателей.

-Остается Петтигрю? — приподнял бровь Гарри. Уже смирившись с тем, что мантия пропала. Ну, пропала и ладно, Моргана с ней.

-НЕТ! — хором вскрикнули оба мужчины.

-Джеймс верил Питеру, к сожалению, — уже спокойным голосом пояснил удивленному юноше Ремус.

-Но мантию не доверял, — оскалился крестный. Иногда он напоминал Гарри огромного пса, каким тот, в сущности, и был анимагически.

-Понимаешь, Питер был слегка неуклюж.

-Да. Слегка. Вообще-то, он был смесью Невилла и Тонкс. Джеймс боялся, что Питер просто ненароком порвет мантию.

Гарри задумался. Кому тогда могла достаться мантия? Ответ как будто вертелся в мозгу, щекоча сознание и ускользая от киллера.

Следующий день был скучным и нестерпимо долгим, делать было решительно нечего. Гарри даже уже подумывал начать настраивать контакты с гриффиндорцами, настолько безобразно неинтересно ему было. Алознаменники же напротив сторонились парня. Похоже, его спор с Дамблдором крайне не понравился юным поклонникам старика. Что же, тем лучше, хотя парню все равно было скучно. Юми была в далекой Японии и занималась обустройством своего нового жилища, поэтому ее с Гарри переписка составляла от силы пару абзацев. Дэн заперся в лаборатории, похоже запасаясь зельями на все случаи жизни. Чем была занята Бекка, Гарри так и не понял: вейла просто сообщала ему, что говорить не может, мило улыбалась и убирала зеркальце подальше. В библиотеке засели какие-то непонятные люди, как оказалось, члены птичьего Ордена. На вопрос, какого Мерлина они тут делают, те удивленно отвечали, что Дамблдор посоветовал воспользоваться библиотекой Блэков.

Короче, Гарри уже готов был взвыть подобно Ремусу на луну, когда, наконец, стали происходить интересные события.

Вечером (29 числа) в комнату к скучающему подростку заявился Кричер, еще более нервный и ворчливый, нежели обычно. Из нескладного бубнения эльфа Гарри понял только одно: Флетчер решил избавить дом Блэков от столового серебра. Настроение как-то сразу поползло вверх, а губы растянулись в хищной усмешке.

-Мистер Флетчер? — Гарри бесшумно спустился в столовую и подкрался к неудачливому воришке. Через пару минут сюда заявится Сириус, за которым в срочном порядке был отправлен домовик, а пока можно и пообщаться с этой колоритной личностью.

-А, Гарри. Здравствуй, здравствуй, мальчик, — начал мямлить обозначенный Флетчер, машинально пряча за спину мешок с гремящим внутри сервизом.

-Чем заняты, мистер Флетчер? — елейным голосом продолжил юноша, улыбаясь и подходя ближе к своей жертве.

-Да так, Гарри, уборкой решил заняться, Молли все никак не справляется.

-Не справляется с чем, мистер Флетчер? Думаете, она тоже обчищает особняк моего крестного, как и вы? Если так, мне было бы крайне любопытно поподробнее об этом узнать.

-Обчищаю? Я? Гарри, мне даже обидно...

-Конечно, обидно. Обидно, что я вас так некстати застукал.

-Мальчик, я не понимаю, чем дал повод подозревать себя, в подобного рода низости.

-Флетчер, не корчьте из себя Дамблдора, масштаб не тот. Я, таких как вы, лет с пяти могу с первого взгляда выделить из толпы, так что нечего мне лапшу на уши вешать.

-Мальчик, ты много на себя берешь, — пошел в наступление незадачливый домушник и наставил палочку на парня, который, впрочем, только этого и ждал. Обезвредить этого горе-мага он мог и без палочки, зря ему, что ли, так долго ставили удар. Но вырубать своего противника он не намеревался, ему нужна была именно такая сцена. Он сам стоит безоружный напротив Флетчера, который со злобной гримасой на лице направляет на него палочку, а в другой руке сжимает подозрительно звенящий мешок. Картина маслом.

-Петрификус Тоталус! — звучит за спиной голос крестного и воришка бревном падает на пол. — Гарри, ты цел?

-Естественно, что он мог мне сделать? Глаз палочкой выколоть? — усмехнулся абсолютно спокойный Гарри. — А теперь ответь мне, чем ты думал, когда впустил в свой дом ЭТОГО типа?

-Он член Ордена Феникса, Гарри. Я...

-О, да. Это, несомненно, достойный член замечательного Ордена Феникса, который невесть чем занимается. В таком случае все в порядке, членам Ордена Феникса вполне можно грабить дом твоих предков.

-Грабить?

-Сириус, ты думаешь, у Флетчера в мешке мусор позвякивает или это все-таки фамильное серебро Блэков? Вижу, ты все же думаешь, что серебро. Радует. А теперь представь на минутку, сколько народа побывало в твоей великолепной библиотеке, и сколько редчайших книг оттуда могли вынести. Почему? Потому что это же члены Ордена Феникса, им можно.

Через минуту Гарри мог любоваться великолепным зрелищем: взбешенный Сириус привел в чувство Флетчера, вытряс из его карманов драгоценное содержимое, непонятным образом туда попавшее, а далее... Эту сцену Гарри никогда не забудет. Сириус буквально отправил Флетчера куда подальше. Просто закинул его в зеленое пламя камина и выкрикнул непонятный адрес, больше похожий на ругательство.

-Сириус, что происходит? — по лестнице сбежал Ремус, по ходу застегивая рубашку и уже сжимая в руке палочку.

-Эта скотина Наземникус попытался меня ограбить, Ремус! Ограбить! Меня! Обчистить мой дом и угрожать моему крестнику! Какая несусветная наглость! — за время этого небольшого монолога Сириус трижды обошел небольшую столовую. — Я закрываю дом для всех, кроме нас, Дамблдора и Уизли! Нечего тут топтаться, я уже сказал, мой дом больше не является штабом Ордена. Никаких больше посторонних людей в моем доме! И пусть мне хоть кто-то попробует возразить, я ему лично перегрызу горло. Обкрадывать меня в ответ на мое гостеприимство! Нападать на моего крестника!

Гарри улыбнулся. Сириус был слишком импульсивен, вспыльчив и наивен, даже несмотря на пережитые им предательство и заключение в Азкабане. И все же этот человек на пару с точно таким же наивным и доверчивым Ремусом стали парню очень близки. Может, потому что они старались видеть в нем не мальчика-который-выжил, а Гарри Поттера — сына их лучшего друга.

-Гарри, Флетчер угрожал тебе? — спросил Ремус, массируя пальцами виски. Сириус все еще кружил по комнате, отчего у заспанного оборотня рябило в глазах.

-Я бы так не сказал, Ремус. Я его застукал, он хотел смотаться любой ценой. Его можно понять, такова его натура.

-Ты видел его всего пару раз, как ты можешь судить о его натуре?

-Ремус, я это уже говорил и Сириусу, и тебе. Я в вое время жил среди мошенников, воров, домушников. Я сам очень неплохо обчищал чужие карманы, так сказать, подавал большие надежды. Поэтому, чтобы понять, что представляет собой этот ваш член Ордена Феникса, мне хватило пары минут еще в первый вечер знакомства.

-Что?

-А что? Вас не удивило, как это я успел оказаться здесь раньше других, а Кричер бросился к тебе, Сириус, только после моего приказа?

Сириус замер на месте, во все глаза глядя на 16 летнего юношу перед собой. Сына лучшего друга, своего крестника, почти сына, которого он никогда не знал, и даже теперь не может по-настоящему узнать, что за человек этот парень.

-Я велел Кричеру следить за вашим Наземникусом, когда он в доме и докладывать о малейшей попытке что-то стащить. Потому что я сызмальства знаю этот сорт людей, — Гарри запнулся на полуслове, потому что в этот момент Сириус тяжело опустился в кресло, обхватил голову руками и затрясся. — Сириус?

Ответом был тихий всхлип.

-Сириус, что с тобой? — крестный не отвечал. — Тебе обидно из-за Флетчера?

-Нет, — послышался еще один всхлип.

-А что тогда?

-Это я... Я во всем виноват. Если бы я был хранителем тайны у Джеймса, Питер не смог бы их предать. А значит, Волдеморт их не убил бы, а ты не был бы сиротой... А даже если не это... Если бы я в тот вечер не отдал бы тебя Хагриду, ты не попал бы в семью Петуньи, а значит, не сбежал бы. И не рос бы на улице среди таких мерзавцев, как Флетчер. Все я... Я виноват во всем... и ты правильно меня презираешь, я сам себя презираю, потому что это все моя вина.

Гарри стоял и шокировано смотрел на своего крестного. Презирал ли он Сириуса Блэка? Нет. Он много к кому относился с презрением: к миссис Уизли, к Флетчеру, к Лонгботтому. Но не к своему крестному. И как это ему объяснить? Как сказать, что этот человек абсолютно не виноват во всем том, за что так старательно себя укоряет. У Гарри тоже был такой недостаток: винить себя в том, что от него не очень то и зависело. Например, в смерти друзей в Черной усадьбе в Польше. Он винил во всем двух людей: себя и Ричардсона. Но рассудив, что виноват скорее Ричардсон, парень просто разделался с одним из своих начальников, чуть при этом, не отправившись следом за товарищами, и зажил спокойно. И что теперь? Посоветовать Сириусу то же самое? Очень умно! Другая проблема заключалась в том, что Гарри не умел утешать.

Воспоминания:

-Мне страшно, — прошептала Марта, прижимая к себе руку в ожогах. Им тогда было, кажется, лет по 13-14, и задания стали значительно сложнее и опаснее.

-Ага, — кивнул Гарри и снова переключился на изучение пустынной дороги.

-Нас будут пытать? — спросил дрожащим голосом Питер.

-Да, Пит, будут. Главное, нужно молчать. Молчать, во что бы то ни стало.

Да, Гарри определенно не умел утешать, мастером по этой части была в их компании Бекка. Но у Сириуса истерика была сейчас, а стоявший поодаль Ремус не то, что не спешил вмешиваться и останавливать истерику друга, он сам как-то весь скукожился и поник. Когда до Гарри дошло, что оборотень тоже винить себя невесть в чем, включая тяжелое детство присутствующего здесь киллера, он уже сам готов был взвыть.

-Так, Сириус, успокойся. Пожалуйста. Я уверяю тебя, я тебе не только не презираю, я совсем не считаю тебя виноватым в чем бы то ни было. Ремус, все то же самое касается и тебя. Вы двое ни в чем не виноваты... предательство Петтигрю, заботливость моей тетушки, отсутствие мозгов у того, кто додумался меня туда отдать — все это не ваша вина ни в коей мере. Как вы можете быть ответственны за то, что сделал тот же Волдеморт или Петунья?

-Но ты ведь...

-Сириус, мое холодное к вам отношение было спровоцировано отнюдь не тем, что я считаю вас в чем-то повинными. Разве что в излишней доверчивости и наивности. Меня иногда просто выводит из себя, когда двое вроде бы умных и сильных мужчин раболепно выполняют приказы какого-то старика. И почему? Потому что это Альбус Дамблдор. Сколько раз я просил вас открыть глаза и увидеть, наконец, правду? Дамблдор — не Санта Клаус, а вы — не маленькие детишки! Начните, в конце концов, думать своими мозгами и анализировать сложившуюся ситуацию! Я уже не знаю, в который раз повторяю это. Посмотри на свой дом, Сириус. В нем крепко обосновалось семейство Уизли, которых так же сложно вытурить, как крыс или тараканов. В твоей библиотеке вечно сидят какие-то непонятные личности, которым туда посоветовал заглянуть Дамблдор. Здесь уже полгода мелькает рожа Флетчера, который тоже человек Дамблдора. Твое родовое гнездо похоже на помойку... Черт, в трущобах, где я жил, и то было опрятнее, нежели тут.

Гари посмотрел на удивленных мужчин, дал себе мысленного пинка за напоминание о "трущобах" и продолжил спокойно и медленно.

-Единственное, о чем я вас прошу, прекратите безоговорочно доверяться Дамблдору. Подумайте сами. Кто подтверждал клятву Петтигрю во время ритуала хранителя? Дамблдор? Верно, он. А кто является главой Визенгомота? Об этом знает любой первокурсник, потому что скромный директор сообщает все свои награды и звания в первом же письме из Хогвартса. А как же тогда вышло, что все тот же Дамблдор палец о палец не ударил ради твоего, Сириус, спасения?

-Он... — замямлил что-то Сириус.

-Я не требую ответа, Сириус. Просто поразмышляй об этом на досуге. Как и о том, почему я вдруг оказался "сквибом" по словам все того же Дамблдора, когда свои экзамены по СОВ сдал на одни "превосходно", — Сириус кивнул. Его взгляд был задумчивым, губы, сжатые в тонкую полоску, побелели.

-Я помню, как Дамблдор меня уверял, будто ты счастливо живешь у Петуньи. Будто ты сквиб и абсолютно не способен к магии, а мое появление лишь привлечет к тебе опасное внимание недоброжелателей, — прошептал мужчина, глядя на своего крестника грустными синими глазами. "Похож на побитую собаку" — пронеслось в голове Гарри, но тот сразу же отогнал посторонние мысли. Тут итак было о чем подумать.

-И ты поверил?

-Нет. Я, может, и похож на идиота, но все-таки не настолько, — юноша улыбнулся Сириусу. — Я сразу догадался, что что-то не так. Спросил у директора, и он рассказал всю правду. Мерлин, как же я тогда был зол.

-Я вижу, злость прошла, — усмехнулся парень.

-Прошла. Я искал тебя на протяжении нескольких месяцев. Безрезультатно. В конце концов, я отчаялся тебя найти, профессор Дамблдор тоже искал тебя в свое время и тоже не смог найти.

Гарри задумался, а что было бы, если Сириусу удалось бы его найти. Гарри вернулся бы в Англию с крестным? Оставил бы Ангелов Смерти? И что было б тогда? Определенно, он не побывал бы в Черной усадьбе, не слышал бы криков Питера, не чувствовал бы тех пыток. А значит, вполне вероятно, что Дэн и Элиус тоже не выжили бы. Зато Ричардсон с важным видом продолжал бы отдавать идиотские указания. А еще не было бы никаких отношений между Гарри и Юми. И он не имел бы возможности полностью знать пророчество, которое именно он с друзьями выкрал из отдела тайн. Сколько разных "бы" и "если" можно найти теперь в этой недолгой истории. Гарри покачал головой, отгоняя глупые мыли. История не терпит сослагательного наклонения, а это история о Гарри Потере. О наемном убийце и попутно о мальчике-который-не-умер. Что же, хорошо, что Сириус не мог найти Гарри тогда, и все сложилось именно так, как сложилось.

-Гарри?

-Все в порядке, задумался.

Всю оставшуюся ночь Ремус, Сириус и Гарри проговорили, распивая огневиски из погреба Блэков. Сириус, скрипя сердцем, рассказал, как страшно, больно и обидно ему было, когда его осудили на заключение в Азкабане, даже не выслушав. Ремус поведал о тяготах судьбы одинокого, бедного оборотня, в одночасье оставшегося без друзей. Гарри молча слушал друзей отца и пил.

Крестный говорил о том, какой страх он испытывал, когда его все-таки поймали в Хогвартсе. Как он ужасно боялся, что его казнят, когда настоящий предатель вот он, трепыхается в руках рыжего мальчишки. Какое облегчение он испытал, когда Дамблдор поверил ему и помог выпутаться из этой кошмарной ловушки.

Ремус рассказывал о том, в какой шоке пребывал, когда заметил на карте Мародеров имена двух своих когда-то лучших друзей: Питера Петтигрю и Сириуса Блэка. Как из-за этой находки забыл выпить волчелычное зелье и чуть не загрыз бедных школьников. Гарри продолжал молча слушать, попивая янтарный напиток. Он слушал откровения мужчин, но сам рассказывать ничего не хотел. Да и не мог. Что можно было бы им рассказать? Как впервые убил в 6 лет? Что попади он вновь в ту же ситуацию, поступил бы точно так же? Или что первое смертельное проклятие произнес задолго до получения письма из Хогвартса? Может, стоит рассказать о том, сколько человек он безжалостно и хладнокровно убил? Или о том, как впервые попал в плен и еле выбрался оттуда, потеряв троих товарищей? Нет, ничего из этого мужчинам знать не стоило. Может, когда-нибудь он им расскажет. Или кто-то из его друзей расскажет им, как его ближайшим родственникам, если сам Гарри будет к тому времени мертв. Возможно, к тому времени Сириус и Ремус будут способны понять и принять это как данность, но сейчас они сами больше походили на наивных, доверчивых детей, разделяющих мир на добро и зло, черное и белое. Гарри в этом мире был бы однозначно злом, в то время как Дамблдор был добрым белым волшебником.

Все же через какое-то время мужчины начали задавать наводящие вопросы: как учился в школе, с кем дружил, чем увлекался, в каких компаниях привык проводить время. Юноша же отвечал коротко, придерживаясь той легенды, что составил для него Мэт.

-Кричер! — эльф тут же явился по зову юноши, удивив тем самым своего настоящего хозяина, привыкшего по несколько раз звать домовика и долго его дожидаться. Было 7 часов утра, Сириус и Ремус, полу трезвые и размякшие, сидели в креслах, в то время как сам Гарри все еще был бодр, как и несколько часов назад. Он прекрасно помнил свой первый поцелуй с Юми и свое помятое состояние с утра после пьянки. Сейчас этого допускать было нельзя: не время и не место терять бдительность.

-Да, Гарри Поттер, крестник хозяина?

-Кричер, принеси антипохмельного зелья и три чашки кофе, — домовик улыбнулся, от чего его и без того мало привлекательное личико стало просто страшненьким, и с хлопком исчез выполнять приказ "темного волшебника Гарри Поттера".

-И давно он тебя слушается? — как-то слишком флегматично для своего буйного нрава спросил Сириус.

-Да. Он достаточно милое существо.

-Кричер — милое существо... Я не удивлюсь, если ты и с матерью моей сдружился, — усмехнулся Блэк. Гарри ехидно улыбнулся. — Мерлинова задница, неужели и правда подружился?! То-то же она все время тыкает мне носом в то, что я могу дурно повлиять на "этого замечательного юношу".

Сириус явно был в настроении долго разглагольствовать, но был прерван вернувшимся Кричером. Крошечное лопоухое существо держало в руках большой поднос с тремя рюмками, отчетливо пахнувшими мятой и геранью. Рядом располагались 3 огромные чашки с ароматным кофе и блюдца с пирожными и сладостями.

Через четверть часа уже трезвые и сытые Блэк, Люпин и Поттер могли продолжить свою беседу на отстраненные темы. Никто из них даже не задумался о необходимости сна. Один, после 12-летнего отпуска в Азкабане, привык довольствоваться минимальным количеством времени для сна. Второй был оборотнем и уставал значительно меньше обычного человека. А третий с детства привык спать по минимуму, а бессонные ночи были не редкостью во время выполнения того или иного задания.

Постепенно дом начал наполняться звуками, заветная тишина ушла вместе с ночью и ощущением комфорта. Миссис Уизли вновь суетилась по дому, готовя завтрак на большую семью, куда были автоматически причислены и трое любителей ночных посиделок. Было 30 августа, а значит, настал великий день похода по магазинам и отоваривания к Хогвартсу.

-Через четверть часа буду на Косом, — прошептал Гарри, глядя в темную поверхность заколдованного зеркальца.

-У меня для тебя новости, — раздался в ответ почему-то сердитый голос Бекки.

Юноше ничего не оставалось, как убрать артефакт и начать спешно переодеваться, раздумывая над тем, что могло случиться всего за пару дней.

-Итак, мы отправимся через камин, — начала объяснять Молли Уизли, собрав всех у камина. Гарри к этой затее отнесся весьма скептически. Он не понимал, как люди, просто трясущиеся над его безопасностью, могли додуматься до такого шопинга. Сейчас перед камином стояли Рон, Джинни, Гермиона, миссис Уизли, Сириус, Ремус, близнецы Уизли, в прошлом году уже окончившие обучение и теперь занимающиеся чем-то вроде собственного бизнеса, и сам недовольный такой компанией Гарри. А на Косом переулке их должны были сопровождать Кингсли, Тонкс и еще группа авроров. А как же незаметность? Конфиденциальность? Скрытность? Стоило ли так трястись из-за безопасности в течение всего лета, если они будут ходить по улицам чуть ли не с транспарантом "Мы сопровождаем Гарри Поттер в магазин".

-Гарри, видишь камин? — Гарри посмотрел на женщину, задавшую этот гениальный вопрос, потом на камин. Зачем он посмотрел на последний — было не понятно даже ему самому. Возможно, внутренне он уже был готов поверить, что камин исчез. Нет. Он был на месте.

-Вижу. А вы?

-Что?

-А вы видите камин?

-Ээ... ну да.

-Это просто замечательно, — улыбнулся парень, глядя на сбитую с толку женщину. Та пару раз удивленно поморгала, потом снова уставилась на камин и продолжила объяснять задумавшемуся и никого не слушающему Гарри особенности путешествия через каминную сеть.

-Ну, вперед, ребята, — скомандовала рыжая предводительница этой компании.

Спустя несколько неприятных моментов путешествия по каминным трубам, Гарри стоял в баре Дырявый Котел и дожидался своих спутников. Хмурый взгляд зеленых глаз лениво блуждал по толпе волшебников, ожидая вот-вот наткнуться на блондинистые локоны Бекки. Но вейлы-убийцы в баре не наблюдалось, что не особо удивительно.

-Значит так, сначала идем в аптеку за ингредиентами, потом в книжный за учебниками, затем за школьными принадлежностями и в магазин мадам Малкин. — подбоченившись, командовала миссис Уизли.

Цветастая галдящая толпа на улице, суетящиеся туда-сюда орды школьников, готовящихся к новому учебному году. Гарри даже был рад оказаться в душном, пропахшем вонючими растворами и зельями помещении аптеки. Здесь царил мрак, да и обстановка в целом была жутковатой: полки, заваленные всякой всячиной, начиная с корешков и заканчивая кишками какой-нибудь магической зверушки, огромные банки с разными гадами и целые полки с колбочками и бутылочками зелий.

Подождав, пока вся компания его сопровождающих оккупирует прилавок и прилежащие к нему витрины, Гарри отошел к самому дальнему шкафу и с деланным интересом стал рассматривать товар.

-Привет, — послышался через пару минут знакомый голос за спиной.

-Привет, Бекка. А где Дэн?

-Остался следить за той шумной толпой, пока я шла к тебе. Что ты с таким увлечением рассматриваешь? — Гарри и сам не знал, на что именно он смотрел. На цветные бутылочки? По закону подлости, оказалось, что стоял юноша у витрины с разрешенными для продажи ядами.

-Яды? — Бекка вздернула светлую бровь и вопросительно посмотрела на брюнета. — Ты нашел просто идеальное место, чтобы рассматривать товар. Ты решил не таиться больше?

-Я уже практически вышел из тени. Ты не слышала нашего хм... диалога с Дамблдором, когда я вернулся из Италии. Это был настоящий допрос, а как укоряющее на меня все смотрели. Так что ты хотела мне сказать.

Бекка оглянулась на шумную толпу, кивнула, поймав взгляд Дэна, и устремила серьезный взгляд бесконечно голубых глаз на Гарри. В этот момент юноша задавался вопросом, как за такой красавицей, как Бека, еще не ходят табунами. Потом, конечно, вспомнилось, что Бекка редко гуляет по таким местам вроде Косого Переулка, а в кругу собратьев-киллеров к ней боятся подойти. Да-да, именно боятся. Воспитанница Кобдейна и практически сестра двух опасных и безжалостных молодых убийц. Действительно, такой лучше любоваться издалека.

-Скажи, на какие деньги ты закупаешься сейчас для Хогвартса? — Гарри, задумавшийся в этот момент о том, насколько его присутствие мешает личной жизни подруги, ошеломленно уставился на эту самую подругу. Он ожидал чего угодно, но не этого.

-Не знаю. Скорее всего, Сириуса. А что?

-А то, что недавно я пролистывала одну книгу, помнишь, "Генеалогические древа магических семей". И наткнулась там на твою фамилию. Твою фамилию, Гарри, с приставкой "Лорд". Тебе это о чем-нибудь говорит?

-У меня есть некий титул.

-Верно. А что полагается иметь титулованной особе? Деньги, Гарри. У Поттеров всегда было огромное состояние. После Малфоев и Блэков это был третий богатейший род Британии. Во всяком случае, был до того, как стал принимать участие в деятельности Дамблдора.

-Что?

-Ты правильно услышал. Еще твой дед финансировал, можно сказать, Дамблдоров Оден Феникса во времена Гриндевальда. Но род не обнищал, твой отец, насколько я знаю, унаследовал достаточно большое состояние, чтобы ни он, ни его дети никогда не работали.

-Нужно сходить в Гринготтс. Срочно, — Гарри сам не заметил, когда в нем начал кипеть гнев. Он был уверен, в банке он и правда узнает, что является обладателем огромных денег. Он, который рос сначала в чулане, потом в Лондонских трущобах. Занимался работой по дому, потом воровством, а теперь убийствами. Он, вынужденный работать с самого детства, чтобы как-то прожить, окажется не только "Избранным", "Мальчиком-который-выжил", но еще и лордом.

-Прямо сейчас?

-Да, немедленно.

-А как же они? — кивок в сторону скучающего Рона.

-К черту их, пошли.

Гарри быстрым шагом направился в сторону огромного белого здания, возвышающегося над Косым Переулком. Если он и правда богат... Вернее, если родители и правда оставили ему такое состояние, ведь сам он уже и так разбогател на киллерских заказах. Если это так, то... Парня душил гнев. На кого, за что — он не был уверен. Хотя нет, на Дамблдора — за все хорошее, за сломанное детство, за тетю Петунью и сказку про "защиту крови".

-Добрый день, я хотел бы узнать, есть ли в вашем банке мое имущество, — произнес Гарри сверху — вниз глядя на уродливого гоблина-банкира.

-Ваша фамилия?

-Поттер, — гоблин изучающее уставился на юношу, отчего настроение последнего упало еще ниже.

-Я сейчас позову того, кто ответственен на ваши счета, мистер Поттер, — произнес карлик, наткнувшись на холодный яростный взгляд. Через минуту он вернулся в компании точно такого же маленького уродца.

-Добрый вечер, меня зовут Ярокхрык. Прошу следовать за мной, мистер Поттер, — сказал гоблин с самодовольным видом и посеменил к одной из массивных дверей. Гарри и Бекка последовали за ним, размышляя о странных предпочтениях гоблинов в области архитектуры.

-И так, мистер Поттер, что вас интересует? — гоблин с непроизносимым именем уселся на высокое, массивное кресло и сложил когтистые пальцы "домиком". Гоблины определенно страдали гигантоманией.

-Я верно понимаю, что у меня есть некий счет в вашем банке?

-Да.

-Я хотел бы узнать размер этого счета.

-Конечно, одну минутку. Хотя возможно, вам было бы лучше прийти сюда с вашим опекуном, а не с юной леди. Тогда было бы кому объяснить вам некоторые формальности.

-Спасибо за заботу, но я вам доверяю, — выдавил из себя парень. О гоблинах, как о расе, Ангелам рассказывал мистер Юндерк, занимавшийся, в том числе и разного рода банковскими операциями. Жадные твари, ненавидевшие волшебников и людей, как вид, не раз устраивали восстания. Чего они хотели, Гарри так не особо и понял. Равноправия? Денег? Свободы? Не важно. Важно то, что гоблины не любили людей, а люди — гоблинов. Поэтому "доверие" со стороны человека было подкупающим фактором.

-Ваше доверие — честь для меня. Итак, с чем вы пожаловали? — приличия были соблюдены с обеих сторон, пора было начинать диалог.

-Совсем недавно, буквально несколько минут назад я узнал, что мои предки были отнюдь не последними людьми в волшебном мире. Поэтому хотел бы узнать, кому достались титул и состояние семьи после смерти моего отца?

-После смерти вашего отца... Да-да... Последний Лорд Поттер, помню... После его смерти семейное состояние было запечатано в фамильных сейфах, родовой перстень храниться в нашем банке и ожидает вашего совершеннолетия.

-Я могу получить перстень до совершеннолетия? Учитывая, что я последний Поттер, за мной ведется охота, и мне не помешала бы защита главы рода, каким я стану после того, как получу перстень, — гоблин широко улыбнулся, показав отнюдь не приятный оскал наточенных острых зубов. Некрасивая раса.

-Я бы с удовольствием вам помог, мистер Поттер, но, к сожалению, перстень устроен так, что его может надеть человек, духовно достигший совершеннолетия. Ваш отец не смог надеть перстень ни в 17, ни в 18 лет. Он был на тот момент недостаточно взрослым. Что же говорить о вас, когда вам всего лишь 16?

Гарри посмотрел на гоблина с холодной яростью в глазах. "Ты всего лишь ребенок, нам пока не о чем разговаривать" — вот, что читалось между строк. И это притом, что Гарри мог с легкостью переломить гоблина пополам, даже не меняясь в лице.

-Я — не мой отец, господин Ярокхрык. Поверьте мне, я вполне взрослый, чтобы самостоятельно принимать решения и мочь получить титул предков.

-Вы всего несколько месяцев в магическом мире, мистер Поттер. Вы слишком юны и наивны, чтобы мочь самостоятельно справиться с такой ответственностью.

-Мне приятна ваша забота, господин Ярокхрык, но вещи не всегда такие, какими кажутся. Я могу лишь казаться слишком молодым, но я уже достаточно взрослый человек, поверьте. И даже несколько месяцев в магическом мире могут оказаться заблуждением.

-Вы так же настойчивы, как и все предыдущие поколения Поттеров. Я пойду вам на встречу и проведу ритуал проверки. Если он покажет, что вы готовы, то тогда мы и начнем переговоры. Вы согласны?

-Да.

-Я должен предупредить, ритуал проводится на крови, поэтому если вы не переносит вида крови, то стоит от этого отказаться.

-Я не пятилетняя девчонка, чтобы бояться вида крови, господин Ярокхрык.

-Я и не сомневался. В таком случае, подождите несколько минут, — не дожидаясь ответа, гоблин вышел из комнаты.

-Противные создания, — прошептала Бека.— Зачем тебе это кольцо?

-А ты сама как думаешь?

-Позлить старикашку?

-Именно. Он ответит мне за все. Потому что каким бы хорошим киллером я ни был сейчас, какую бы высокую должность ни занимал в нашей структуре, я все равно предпочел бы нормальную жизнь. Детство. Подобие семьи. Любовь и заботу. А так... Нашими игрушками были ножи и пистолеты, нашими учителями — воры, шлюхи, убийцы. Я не знаю, из-за кого страдали вы с Дэном, но зато знаю, кому должен сказать спасибо за себя. И мое "спасибо" будет очень и очень весомым, Бекка. Он не хотел, чтобы я знал о своем состоянии и титуле. Я пока промолчу, а потом... ему понравится сюрприз.

-Я никогда не сомневалась в твоих талантах, Гарри. И... и я всегда буду с тобой, потому что мы...

-Потому что мы — семья.

Вскоре вернулся Ярокхрык. Гоблин притащил огромный фолиант, серебряный кубок с орнаментом кельтских рун, тонкий серебряный кинжал и какую-то металлическую пластинку.

-Начнем, мистер Поттер. Подойдите сюда, порежьте руки и накапайте 17 капель крови в кубок, — юноша выполнил все указания гоблина. — Хорошо. Теперь садитесь на место, я буду читать заклинания.

Были ли это заклинания или гоблин просто привык говорить сам с собой на гоблинском, но длился монолог Ярокхрыка, казалось, целую вечность. Наконец гоблин оторвался от книги и стал поливать металлическую пластинку кровью.

-Для чего нужна пластинка? — спросила Бекка, наблюдая за действиями банковского работника.

-Для ритуала.

-Столько мы поняли, а поконкретнее?

-Она позволяет по крови определить... я не знаю, как это называется на вашем человеческом языке... Самое подходящее слово, что есть в вашем скудном языке — аура. У детей она слабая, у взрослых — другая.

-А если этот взрослый — алкоголик, или наркоман, или какая-нибудь ничтожная, трусливая личность?

-Аура все равно не как у ребенка, — буркнул гоблин. Металлическая пластинка в его руках была покрыта странным не то налетом, не то рисунком в красных, черных и серебристо-белых тонах.

"Это особая черная гоблиновская ржавчина?" — скучающе думал Гарри, но осекся, когда заметил странный взгляд Ярокхрыка. Глаза гоблина были расширены, на лице была смесь восторга, ужаса и неверия, а пальцы нервно тряслись.

-Что-то не так? — спросил юноша.

-Все в полнейшем порядке, мистер Поттер. Я в ближайшее время займусь вашим делом. Как только я подготовлю все документы, я вам напишу. Может месяц, другой, и вы станете обладателем титула Лорда, а с ним и прав совершеннолетнего. Если вас интересуют деньги...

-Интересуют. Сколько у меня на счету?

-На вашем счету 50 тысяч галеонов, рассчитанные на то, чтобы вы смогли ими пользоваться до того, как достигните 17 лет. После 17 для вас будут открыты остальные сейфы, общий размер состояния я затрудняюсь назвать сейчас.

-17 лет означает совершеннолетие?

-Нет, имеется в виду именно 17-летний возрастной рубеж. Так указано в завещании вашего деда и ваших родителей.

-Хорошо. Последний вопрос: кто-нибудь имеет доступ к моим счетам?

-Нет, деньгами Поттеров не пользовались со дня смерти ваших родителей, -Гарри кивнул. Радовало, что его хотя бы не попытались обокрасть, а просто выкинули его на порог дома Дурслей.

-Хорошо. В таком случае, я буду ждать от вас письма, Ярокхрык.

-Да-да, мистер Поттер.

Гарри и Бека поднялись со своих мест(и) и направились к выходу, когда гоблин произнес на последок:

-Вы были правы, некоторые вещи не такие, какими кажутся.

Что хотел сказать гоблин, и что он узнал из своего ритуала, так и осталось для зеленоглазого юноши загадкой, разгадывать которую пока не было ни сил, ни времени, ни желания. Попрощавшись с Беккой, которая будто удостоверялась, что Гарри именно так понял преподнесенную ему новость, как хотела девушка, брюнет отправился в книжный. Забавно, что никто из его многочисленных сопровождающих так и не заметил исчезновения Мальчика-который-выжил. Еще раз вздохнув, Гарри попытался расслабиться и по прошествии какого-то времени уже увлеченно рассматривал массивные книги по колдовству. В конце концов, он ехал в Хогвартс, лучшую европейскую школу. Чем не шанс выучить-таки что-нибудь новое?

Глава 16

Ну здравствуйте, дорогие читатели. Я просто ни в каком состоянии уже неделю. И в таком же пробуду еще столько же, так что глава не так хороша, как мне хотелось бы. Сессия угнетает, будет длиться этот кошмар до 30 июня, так что эту неделю я не буду писать вообще ничего. Расчитываю на ваше понимаие. завтра ужаснейшие два экзамена, так что пожелайте мне удачи))))

ваш уже двое суток не спавший автор

Глава 16.

Гарри сидел в сравнительно прибранной гостиной дома 12 по Гримвайлд Плейс и не мог дождаться, когда же они, наконец, отбудут на вокзал Кингс-Кросс. Вот уже добрых полтора часа в доме царил хаос, этакая миниатюрная постановка апокалипсиса. Кто-то куда-то шел, кто-то бежал, что-то нес, сбивал кого-то по дороге. Все это сопровождалось громогласными командами, отдаваемыми Молли Уизли. Такому голосу позавидовал бы любой генерал, потому что казалось, будто от этих звуков сотрясается весь дом. Да что там, весь квартал.

Сам Гарри расположился на диване и, можно сказать, плевал со скуки в потолок. Чемодан, вернее огромный черный сундук с серебряным орнаментом и несколькими магически зачарованными отделениями, юноша собрал еще накануне. Это чудесное изобретение магических мастеров купил ему Сириус, заявивший на недовольные слова миссис Уизли о дороговизне покупки, что его крестника жизнь не особо баловала, так что любое его желание будет исполняться Сириусом в меру его сил. Гарри этому лишь улыбнулся, приятно все же было ощущать, что у тебя есть кто-то родной, желающий заботиться о тебе.

Только что мимо в одних трусах пронесся Рон, пытаясь на ходу натянуть свитер. И ничего, что тут же на диване сидела Гермиона, которая вряд ли была счастлива видеть нижнее белье младшего из сыновей Уизли. В какие-то моменты Гарри становилось жалко эту девушку. У нее, наверно единственной из этой гриффиндорской братии, было то, за что Гарри мог ее уважать. Ее мозги, ее знания. Эта девушка узнала о магическом мире только в 11 лет, но при этом приложила столько усердия, что стала лучшей студенткой на потоке. Она ценила знания, не так, как сам Поттер, но все же. Гарри видел в знаниях источник силы, он изучал лишь то, что могло ему пригодиться, помочь выжить. Что бы он ни прочел, он искал практические пути применения своих знаний, Грейнджер же предпочитала теоретические знания. Трансфигурация ради трансфигурации, чары ради чар, нумерология, руны. Она не думала о том, как использовать данные знания в другой области, но с другой стороны, это не ее с детства обучали убивать, не она сталкивалась лицом к лицу с вооруженными магами, целью которых является выжить самим и попутно снести голову тебе. А жалко ее было, потому что за неимением настоящих друзей она общалась с такими, как Лонгботтом и Уизли. С идиотами, которые только и делали, что использовали ее знания в своих целях. Доклад написать — к Гермионе, домашнюю работу проверить — туда же.

Только Гарри не стремился заводить дружбу с пышноволосой гриффиндоркой. Ее ум был большим плюсом, но он отнюдь не отменял ее недостатков. Самоуверенность, глупый фанатизм перед Дамблдором и занудство делали Гермиону Грейнджер тяжелым в общении человеком.

— Они всегда такие? — не выдержал Гарри и спросил у сидящей рядом девочки. Та удивленно подняла на него глаза, потом посмотрела в сторону кухни, где Рон все еще в нижнем белье натягивал на ногу носок, и закатила глаза.

-Боюсь, что да. Я впервые еду с ними в Хогвартс, но все предыдущие годы они появлялись на платформе почти перед самым отправлением.

-Да, повезло нам, нечего сказать. И как ты с ними общаешься?

-Рон и Невилл — очень хорошие и по-настоящему преданные друзья, — вспыхнула шатенка.

-Ладно-ладно, верю. Просто мне казалось, они с тобой дружат только из-за твоих оценок. Но наверно все же показалось, не обращай внимания.

Гарри встал со своего места и, не обращая ни малейшего внимания на обидевшуюся девушку, поднялся наверх в свою комнату. Наблюдать всю эту мирскую суету в миниатюре не было ни малейшего желания. Через полчаса он снова встретится со своими друзьями, теми, кто действительно предан ему всей душой, кто умрет за него, если потребуется. И он тоже готов был за них умереть — вот, что для него была настоящая дружба — чувство, заменившее все, в чем он нуждался ребенком, в том числе любовь и заботу родных.

Гарри стоял у окна и задумчиво смотрел на пустую улицу, когда за спиной раздался хлопок, возвещающий о появлении эльфов.

-Кричер? — спросил юноша, не оборачиваясь.

-Нет, Гарри Поттер, сэр.

Гарри удивленно обернулся, чтобы увидеть лопоухого пучеглазого домового эльфа, обернутого в наволочку.

-Ты кто такой?

-Я Добби, сэр. Домовой эльф Добби, — коротышка начал раскланиваться, а Гарри все не мог понять, каким ветром к нему занесло этого Добби.

-Ты чей, эльф? — спросил брюнет, но реакция была неожиданной. Домовик упал на колени и стал стучаться головой об пол, приговаривая что-то вроде "Плохой Добби! Плохой".

-Эй, как тебя там, Добби! А ну немедленно прекрати себя калечить, приказываю. Пока ты в моей комнате, ты не смеешь ослушаться!

-Да, да, великий Гарри Поттер, сэр.

-Сказать, чей ты эльф ты не можешь. Тогда скажи, зачем ты сюда пришел?

-Добби пришел предупредить. В Хогвартсе готовится заговор.

-Заговор? — переспросил юноша с большой долей скепсиса в голосе. Представьте, к вам в комнату вваливается эта пародия на домового эльфа, долбится лбом об пол и утверждает, что против вас затевается заговор. Вы поверите? Гарри не поверил.

-Да-да, Добби сам слышал. Гарри Поттеру нельзя, нельзя ехать в Хогвартс. Это опасно, не уезжайте туда, Гарри Поттер, сэр.

-Так.... — Гарри смотрел на эльфа и был слегка удивлен. И что ему сказать? Что плевал он на все опасности, потому что сам чертовски опасен? Или что он сам готовит заговор против сильных мира сего?

-Послушай меня, Добби. Я очень благодарен тебе за помощь. Спасибо.

-Гарри Поттер поблагодарил Добби! Добби — самый счастливый эльф. Еще ни один волшебник раньше не благодарил Добби.

-Добби, дослушай меня, пожалуйста.

-Да,да, да. Добби слушает. Добби слушает.

-Я очень благодарен тебе за твою помощь, но я не могу не поехать в Хогвартс. У меня есть планы, которые важнее заговоров, к тому же я догадывался о грозящей мне опасности. Можешь не беспокоиться.

-Гарри Поттер — очень храбрый волшебник! — Гарри страдальчески закатил глаза. — Поэтому Добби поможет Гарри Поттеру. Если Гарри Поттер будет болен, он не поедет в Хогвартс и останется жив!

С этими словами больной на голову эльф заколдовал шкаф и кровать, которые поднялись в воздух и стали пикировать на удивленного такой наглостью Гарри. Сам же Добби исчез, надо полагать с чувством выполненного долга.

-КРИЧЕР! — с хлопком появился домовой эльф Блэков.

-Да, Гарри Поттер, крестник хозяи... — домовик не договорил, заметив, как кровать практически опускается на юношу. Хлопок и мебель исчезает и появляется на своих обычных местах.

-Спасибо, Кричер.

-Что это было, крестник хозяина?

-Понятия не имею. Пришел какой-то ненормальный домовик и решил меня покалечить, чтобы я не поехал в Хогвартс. Знаешь что, Кричер, закрой-ка дом для чужих домовиков, а то такими темпами какой-нибудь очередной Добби убьет меня раньше, чем все мои враги вместе взятые.

-Слушаюсь, крестник хозяина, — с низким поклоном Кричер исчез.

Сам Гарри сделал еще пару глубоких вдохов, привел свой слегка потрепавшийся от борьбы с мебелью внешний вид и направился в гостиную. Называется, отдохнул в тишине, нечего сказать.

-Так, все готовы? Гарри, дорогой, ты собрался?

-Да, миссис Уизли.

-Ты уверен? — Гарри смерил рыжую даму холодным взглядом.

-Естественно. Мы в этом году отправимся на вокзал или как?

-Расслабься, Гарри. Сейчас отчалим, — Сириус хлопнул юношу по плечу. — Только дождемся охраны.

-Охраны? Сириус, от вокзала до поезда идти минуту. Зачем там охрана?

-А вдруг Упивающиеся, — пробубнил Лонгботтом, но замолчал, заметив на себе взгляд Мальчика-который-выжил.

-О да. Пожирателям, конечно, делать больше просто нечего, чем заявляться на вокзал и пытаться убить или похитить меня, рискуя при этом поранить своих собственных детей.

-Гарри, это приказ Дамблдора! Если он так сказал, значит, так надо! — возмущенно заявила миссис Уизли, после чего сразу поспешила что-то доложить в чемодан Рона. Гарри перевел взгляд со спины толстушки на лицо Сириуса. Тот всем своим видом выражал согласие с тем, что сказала Молли Уизли. И что Гарри оставалось? Он сделал еще один глубокий вдох, чтобы успокоиться. Скоро, уже очень скоро он снова будет рядом с Дэном и Беккой.

Прошло четверть часа, прежде чем вся компания в сопровождении Кингсли и Тонкс, наконец, прибыла на вокзал Кингс-Кросс. Гарри разглядывал пеструю толпу волшебников, столпившихся на платформе. Огромный красно-черный поезд возвышался над потоком людей, время от времени выпуская из трубы серые клубы пара. Пришло время прощаться.

-Скажи, Сириус, если Дамблдор прикажет тебе скинуться с Биг Бена, ты сделаешь это? — Сириус удивленно посмотрел на своего крестника, но тот ждал ответа.

-Смотря зачем, — Гарри возвел глаза к туманному Лондонскому небу.

-Предположим, он даст тебе формулировку: "Ради общего блага, мой мальчик", — спародировал юноша интонации ненавистного директора. — Тогда спрыгнешь?

-Если это делается действительно ради общего блага, то да, — гордо произнес Сириус.

-Эмм... И ты гордишься этим, Сириус?

-Да, Гарри. Пока ты не понимаешь, но у нас здесь действительно идет война. Выполнять приказы во благо мира и победы — то, что требует отваги и истинной храбрости, — Гарри скривился. Он знал, что такое битва, знал, что такое выполнять приказы. Он уже много раз бывал на таких заданиях, которых авроры даже в страшных снах не видели. И ему еще и говорят, что бездумно выполнять чьи-то приказы — показатель храбрости!

-То, что ты называешь храбростью, крестный, я всю жизнь считал глупостью. Я не знаю, когда увижу тебя в следующий раз, мало ли что тебе Дамблдор прикажет, но я хочу сказать тебе кое-что. Мне не нравится директор. Более того, мне он очень не нравится. Я никогда не буду слепо выполнять его приказы. Чего и тебе желаю, потому что я испытываю чувство брезгливости к тем, кто безоговорочно делает все, что говорит этот старик. Люди, не умеющие думать своими мозгами, — бараны. А бараны — вечная жертва и добыча. Вот и решай теперь, Сириус, жертва ты или охотник. Послушный безмозглый баран или человек с мозгами и собственным мнением. Я неоднократно приводил тебя к той мысли, что нужно начать думать самому. Но после этого ты все равно рано или поздно снова становился послушным почитателем многоуважаемого директора. Теперь я говорю открыто, Сириус. Начни думать своей головой, иначе мы с тобой расстанемся намного раньше, нежели нам хотелось бы. Мало ли, каким видит общее благо директор. До свидания, крестный.

Гарри развернулся и покатил тележку со своим багажом в сторону поезда. Он не жалел, что именно так расстался с крестным. Он итак слишком долго любезничал с Блэком, а тот никак не хотел понять всех намеков, которые сыпались на него, как из рога изобилия.

-А вот и наш шрамоголовый друг, — послышался справа знакомый голос. И, правда,в соседнем купе уже устроились Дэн и Бекка. Шатен был одет так же, как и сам Гарри: черные брюки, черная рубашка, застегнутая на все пуговицы, черный атласный жилет. Гарри улыбнулся — этот цвет не был по-настоящему "любимым" ни у него самого, ни у Дэна, просто в нем почему-то ребята чувствовали себя уютнее. На Бекке был темно-синий брючный костюм и нежно-голубого цвета в тон глаз рубашка. Вейла была, как всегда, великолепна.

-Привет, — Гарри сел рядом с Беккой, предварительно затолкав сундук под сидение.

-Мы думали, ты уже не явишься.

-Знаешь, Дэн, я уже и сам готов был в это поверить. Сначала Уизли, которые только с утра вспомнили о сборах, потом... Вы не поверите, потом на меня напал чей-то сумасшедший домовой эльф.

-Что? — удивленно пискнула Бека.

-Да. Ко мне в комнату явился какой-то психованный домовик, начал верещать про то, что мне нельзя ехать в Хогвартс, потому что это опасно, а потом эта нахальная неадекватная тварь заколдовала мою мебель. Я даже палочку достать не успел, когда платяной шкаф чуть не отдавил мне ногу.

-Странно, — протянул Дэн.

-Не то слово. Но я хотел бы об этом забыть. Лучше скажите, какие вам придумали фамилии?

-Придумали... Бери выше, Гарри. Нам записали фамилии членов Ордена.

-Да. Я теперь Ребекка Делейн.

-Я — Дэн Фиантел. А какие у нас легенды... ты, кстати, знаешь нас обоих по лингвистическому лицею.

-Да ну? — усмехнулся брюнет.

-Ну да. Мэт подсуетился и создал нам такие легенды, не подкопаться. Память там народу изменил основательно.

-Далеко пойдет.

-Не то слово, особенно учитывая грядущую войну.

2 часа пролетели незаметно в разговорах, шутках, обсуждении последних прочитанных книг. Из идиллического состояния равновесия троицу Ангелов Смерти вывело громкое переругивание за дверью их купе.

-Может, кинем заглушающие чары и Мерлин с ними? — спросил Дэн, отрываясь от какого-то трактата по преобразующим зельям.

-Вам голоса знакомыми не кажутся? — спросила Бекка, указывая глазами на дверь. Парни прислушались.

-Лонгботтом и Уизли, — скривился как от зубной боли Гарри. — Хотите с ними познакомиться?

-Не очень, — фыркнул Дэн, уже успевший насмотреться на них во время прогулки по Косому Переулку.

-А я вот слышу голос нашего белобрысого друга с СОВ, — произнесла Бекка. Гарри прислушался. И, правда, это без всяких сомнений был Малфой. Одного раза общения с ним было достаточно, чтобы запомнить его голос и интонации. Сразу вспомнилось, как Малфой ненавидит гриффиндорцев, а те отвечают взаимностью.

-Есть идея, — улыбнулся Гарри, поднимаясь со своего места и подходя к двери.

— О, Уизли, надо же, что ты тут делаешь? — протянул Малфой, наслаждаясь, как у рыжего придурка меняется цвет лица от одной только встречи со слизеринским старостой.

-Ты ослеп, Малфой? Я тут хожу.

-Нет, это я заметил. Просто я удивлен, что человек, выросший в крошечной лачуге вроде твоей, может не заблудиться в помещении больших размеров!

-Да ты!

-Ну, я. И что?

— Ты — пожирательский ублюдок. Твоего папочку еще не посадили в Азкабан, нет?

-Представь себе, Уизли, не посадили. В нашем обществе не принято сажать в тюрьму уважаемых и почтенных чистокровных волшебников. Хотя откуда тебе знать, ты же к таким не относишься. Никто из вас.

-Малфой, ты, ты...

-О, Лонгботтом, кто проснулся, — усмехнулся Малфой. Гриффиндорцы были уже на грани, так что, того и гляди полезли бы в драку. За спиной у Драко стояли Блейз и Пэнси. От Пэнси пользы ноль, Блейз и сам Драко мелковаты для Лонгботтома, а полочки достать они вряд ли успеют. И где эта грязнокровка Грейнджер, когда она нужна.

В тот момент, когда Драко, наверно впервые в жизни, захотел увидеть Грейнджер, дверь соседнего купе медленно открылась, и оттуда вышел высокий брюнет, весь одетый в черное. Белая кожа и ярко-зеленые глаза выделялись на фоне темного костюма, а длинная ступенчатая челка прикрывала правую бровь, добавляя образу большую холодность.

-Проблемы? — протянул брюнет, окидывая собравшихся скучающим взглядом. Драко смотрел на старого знакомого, с которым неплохо общался когда-то на СОВах и поразился тому, как правдоподобно парень изображает скуку. Еще немного и зевнет. Пока Драко изучал новое действующее лицо, появившееся на их импровизированной сценке, Уизли прикидывал, как бы лучше накостылять слизеринцам. Их теперь было трое на трое, да еще и учитывая, что Паркинсон — девчонка. Рон был доволен. Мысль, что Поттер не захочет принять его сторону в драке, даже не появилось в голове рыжего гриффиндорца. Еще чуть-чуть и он сможет как следует стукнуть Малфою по его надменной аристократичной морде.

-ДА, — громко заявил Рон, глядя на Гарри и ожидая, когда тот включится в борьбу. Но его ожиданиям было не суждено оправдаться. Гарри брезгливо посмотрел на него и на Невилла, после чего лениво облокотился на дверной косяк и заговорил, манерно растягивая слова.

-Ну, раз у тебя проблемы, рыжик, иди, решай их в другом месте. Нечего у меня под дверью концерты устраивать. Я тебе не барышня, да и ты на благородного рыцаря не тянешь. Что не ясно? Иди, я тебя больше не задерживаю, решай свои проблемы.

-Но...

-И если еще раз услышу твой голос в районе этого вагона, поверь, ты поймешь, что значит проблемы. У меня итак от тебя голова уже болит.

-Да как ты... Ну смотри, я тебе это потом припомню...

-Я уже дрожу от страха, — Рон и Невилл развернулись и ушли, что-то громко бурча себе под нос.

"Ну что, Дамблдор, ты хотел, чтобы мы с ними подружились? Поздравляю с полным провалом" — пронеслось в голове у Ангела Смерти.

-Драко, — новая усмешка украсила лицо Поттер.

-Гарри?

-Он самый.

-Что ты тут делаешь?

-Это у тебя сегодня самый актуальный вопрос? Я тут еду в Хогвартс.

-Зачем?

-Драко, ты меня пугаешь. Неужели тупость передается капельно-воздушным путем, и ты заразился ею у рыжика? Зачем люди едут в Хогвартс? Учиться, — за спиной Гарри раздался смешок Дэна и мелодичный смех Бекки.

-К вам можно? — спросил блондин и сам не понял, почему так обрадовался, получив утвердительный кивок в ответ.

-Дэн, Бекка, вы помните наших знакомых с экзаменов по СОВам?

-Ну конечно, — очаровательно улыбнулась Бекка. Гарри усмехнулся, представив, что его подруга может сделать при желании с гордым аристократом Малфоем. Все же, перед чарами вейлы практически невозможно устоять. — Рада нашей встрече, Драко, Блейз.

— Взаимно, Пэнси, позволь представить тебе э... Гарри, Дэна и Бекку. Мы познакомились во время министерских экзаменов.

-Пэнси Агнесса Паркинсон, наследница рода, — гордо ответила слизеринка. — А фамилии у вас есть?

-Конечно, но они неинтересные, — улыбнулся Дэн.

Дальше ребята вели что-то наподобие светской беседы. Получалось не очень. Паркинсон зациклилась на фамилиях, родственных связях и семейном богатстве и не могла говорить больше ни о чем. Ребята по десять раз услышали историю, про новый особняк Флинтов, конюшни Нота и финансовые проблемы Уизли. В какой-то момент Гарри поймал себя на том, что он был бы не прочь оказаться сейчас рядом с тем же Уизли. Тот был хотя бы забавный, в отличие от этой злой, окрысившейся девицы. Малфой и Забини молчали, видимо уже в сотый раз слышали эти истории, но при этом в некоторых местах вставляли комментарии и ехидные реплики. Одним словом, троице киллеров было невыносимо скучно в компании слизеринцев. Они уже думали, что разговора глупее просто быть не может, но поняли, что ошибались, когда мисс Паркинсон заговорила о политике.

— Волшебников с каждым годом становится все меньше, потому что грязнокровки, заполонившие наш мир, ломают наши устои. Они пытаются ввести свои маггловские правила. Глупые магглокровки не понимают наших традиций и своими изменениями убивают наше общество, — с видом Грейнджер, читающей лекцию о свободе домовых эльфов, вещала слизеринка.

Гарри хмыкнул, Бекка рядом с ним ехидно улыбалась, как и сидящий напротив Дэн. В отличие от чванливых и высокомерных детей, рассуждающих о грязнокровках и их пагубном влиянии на магическую культуру, эти трое прекрасно знали, что, а вернее кто, убивает это волшебное общество. И знали, почему волшебников становится все меньше. Потому, что другие волшебники прикладывают к этому руку и большую сумму денег, а Ангелы Смерти и другие их коллеги этих неудачливых жертв ликвидируют. И все. Никакой особой тайны, просто волшебники сами себя истребляют. Но ведь не скажешь же это самодовольной глупой девчонке, которая с видом знатока городит всю эту чушь про грязнокровок.

-Но я верю, что очень скоро все изменится. Темный Лорд очень скоро придет к власти и разгонит всех этих грязнокровок. И никакой Поттер ему не помешает. То же мне, сквиб, внезапно проявивший магию, — Пэнси скорчила мордочку, показывающую все ее отношение к вышеупомянутому Поттеру.

Гарри снова усмехнулся, только в этот раз в глазах полыхнули ярость и скрытая угроза, а улыбка получилась настолько холодной, что напоминала маску. Драко, смотревший во время разговора на своих новых знакомых в попытке определить их лояльность к идеям чистокровных, вздрогнул, увидев изменившееся лицо брюнета. Вроде бы ничего особенного, а у Драко почему-то возникло желание забиться в какой-нибудь темный угол и не высовываться.

-А тебе не кажется, милая Пэнси, что пока Темный Лорд придет к власти, от английского магического сообщества останутся только ножки да рожки. И будет он управлять полутора калеками, потому что все остальные умерли во время войны, — спросила Бекка. В этот момент сказочная принцесса, какой казалась вейла, будто исчезла. А на ее месте появилась холодная снежная королева, с пренебрежением смотревшая на мир. А вернее, на троих слизеринцев, привыкших видеть только уважение в глазах сверстников.

-Умрут только грязнокровки и предатели крови. А они только этого и заслуживают.

-Пэнси, — предупреждающе произнес Драко. В отличие от Паркинсон и он, и Блейз заметили, что их новые знакомые подобных идей не разделяют. А значит, нужно было сворачивать обсуждение, мало ли, что можно ожидать от этих новеньких. В конце концов, они даже факультета еще не имели, и судить об их характере было затруднительно. Вроде все трое казались умными и слегка ехидными ребятами. С ними было интересно общаться, во всяком случае, три дня сдачи СОВ были сильно скрашены присутствием этой троицы. Но Драко так и не смог понять, что собой представляют его новые знакомые. Они могли быть веселыми, не боялись высказывать свое мнение, но при этом они же могли казаться холодными и опасными. Вот сейчас, например, он хотел бы оказаться подальше от этого купе. Ярость и усмешка в холодных глазах брюнета пугали, более того, внушали какой-то животный страх. Но, когда Драко заметил лед в глазах хорошенькой блондиночки и молчаливого шатена, ему стало совсем уже не по себе. Поэтому наследник Малфоев решил, что стоит сначала присмотреться к троице и уже потом проводить с ними подобные беседы.

-Как ваши успехи по СОВам? — решил сменить тему Блейз. Все трое безразлично пожали плечами.

-Нормально, — ответил за всех Гарри.

-И сколько вы набрали СОВ? Мой папа говорит, домашнее обучение не может дать хороших результатов.

-11, — ответила Бека, послав брюнетке обворожительную улыбку.

-Что? — удивленно воскликнул Блейз. Драко вопросительно посмотрел на зеленоглазого брюнета.

-11 СОВ?

-Да, 11 превосходных СОВ. Твой отец ошибался насчет самообразования, Пэнси, просто нужно знать, к кому обращаться.

-Возможно.

-Кажется, подъезжаем, — произнес Дэн, глядя на маленькие деревенские домики и виднеющийся вдали лес.

-Да, точно. Тогда мы пойдем к себе, переоденемся, — Драко встал со своего места, довольный тем, что не особо удачная беседа подошла к концу. Он пожал на прощанье руки брюнету и шатену и направился к выходу.

-А вы случайно не грязнокровки? — вдруг спросила Пэнси.

-Ты вовремя спросила, — усмехнулся Дэн. — Как думаешь, много грязнокровок получают магическое образование дома? Подумай, ответ скажешь как-нибудь при встрече.

Девушка еще что-то хотела сказать, но товарищи по факультету предпочли не задерживаться и, вытолкнув однокурсницу из купе, поспешили ретироваться.

-Малфой тебя боится, — произнес Дэн, глядя на брюнета.

-Поправка, они боятся нас, всех троих. И правильно делают, хотя, думаю, когда они узнают мою фамилию, ситуация может измениться.

-Какие они еще дети, — вздохнула Бекка и начала рыться в дорожной сумке в поисках мантии. — Грязнокровки, Темный лорд, перечни чужого имущества. Эта высокомерная девица вообще понимает, какую чушь несла?

— Не знаю, Бекка. Подумай сама, все они сейчас готовы ходить с транспарантами "смерть грязнокровкам". Но сами они даже не представляют, каково это, смотреть человеку в глаза и произносить смертельное проклятие. Они восхваляют своего Темного Лорда ровно до тех пор, пока им не поставят на руку по клейму и не прикажут убить их же бывшего однокурсника. Вот тогда болтливая Паркинсон не сможет кричать о том, какой смерти заслуживают грязнокровки и предатели крови, потому что убить кого-то выше ее сил.

-Это их проблемы, Дэн. У нас другая цель, хотя я думаю, нам еще предстоит просветить наших слизеринских товарищей относительно смерти и убийств.

-Думаешь, мы попадем на Слизерин, Гарри?

-Скорее всего. Наша профессия предполагает наличие изворотливости и хитрости.

-А насколько я знаю нас, стремление к власти нам вовсе не чуждо, — согласился Дэн.

-Великолепно. Это означает, мне придется слушать эту дуру изо дня в день? Боюсь тогда, что ее первый Круциатус она получит не от Волдеморта, а от меня, — надула губки Бекка. — Ладно, кыш отсюда. Я буду переодеваться.

Через десять минут поезд остановился и студенты стали выходить на перрон.

-Первокурсники! Ко мне!!! Первокурсники!!! — кричал гигантских размеров мужчина, размахивая огромным фонарем.

-Хм, хорошего мужчины должно быть много? — усмехнулась Бекка.

-Возможно, пошли, — троица присоединилась в толпе студентов, идущих в сторону каких-то повозок. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это кареты, запряженные тестралами.

-Жутковатые лошадки, — прокомментировала Бекка. Гарри без особого энтузиазма посмотрел на костлявое создание и залез в карету. "Тестралов видят те, кто видел смерть" — пронеслась в голове строчка из какой-то книги. Уж чего-чего, а смертей Ангелы Смерти повидали вдоволь.

-Вау! Тестралы! — воскликнул Дэн.

-Чему ты радуешься?

-Как чему? Как чему? Ты хоть знаешь, сколько полезных ингредиентов для зелий можно получить от тестралов?

-Только не говори, что намерен теперь собирать тестраловы слюни и экскременты.

-Я, по-твоему, на кого похож? Экскременты я оставлю для других, мне нужны копыта, — Гарри закатил глаза, Бекка рассмеялась.

-Ты неисправим.

-Вы оба не исправимы, — улыбнулась Бекка. Карета тронулась с места, а значит, Хогвартс становился все ближе и ближе.

-Вы готовы к тому, что придется общаться с детьми и самим играть роль детей, — спросил Гарри, глядя на извивающуюся ленту дороги и приближающийся величественный замок.

-Ну, да, — удивленно заморгал Дэн.

-А если бы и не были, уже ничего не поделаешь, — улыбнулась Бека.

-Почему же? Мы можем прямо сейчас перенестись к Клоду. Правда было бы забавно, Дамблдор уже ждет не дождется Гарри Поттера.

-Как и все студенты, которые, говорят, обыскивали поезд в поисках этого самого Избранного.

-А он исчез. Просто не приехал. В поезде был, из поезда выходил. А в замок не приехал. Думаю, это было бы очень-очень забавно.

-Гарри, не шути так. Ты ведь не намерен сбежать, ведь так? Мы не трусы, чтобы убегать от трудностей!

-Нет, не трусы, — согласился брюнет. — К тому же доканывать Дамблдора и показывать ему, насколько он заигрался, будет еще забавнее.

Хогвартс — величественный, древний замок, повидавший уже не одно поколение волшебников. Гарри смотрел на толстые каменные стены, высокие готические башни, огромные створчаты двери. Смотрел и думал о том, как он себя чувствовал бы тут, если в его жизни не было ни побега от Дурслей, ни Ангелов Смерти. Он пытался представить себе свою жизнь, жизнь нормального ребенка, и от этого злился все сильнее. Злился от понимания того, как он был бы счастлив в этом поистине волшебном месте, как был бы благодарен за шанс окунуться в сказку. Он презирал в членах Ордена Феникса глупое раболепное поклонение Дамблдору. А имел ли он на это право? Ведь рассуди судьба иначе, он сам со счастливой улыбкой на лице выполнял бы приказы доброго дедушки, приведшего его, Гарри, в мир магии. Гарри уже не знал, возможно ли ненавидеть Дамблдора еще сильнее. Как и не мог словами объяснить причину своей ненависти. Просто этот человек играл чужими жизнями, планировал поступки других людей, как шахматные ходы, а главное, он умел внушать доверие. Ремус Люпин по первому же слову директора был готов вернуться шпионом в стаю оборотней, зная, что каждый такой поход может оказаться последним. Всеми ненавистный Снейп каждый день рисковал жизнью, будучи шпионом у Волдеморта. Уизли всей семьей готовы были умереть по перовому же слову этого старика, потому что "Так сказал директор Дамблдор, его приказы не обсуждаются". Гермиона Грейнджер всего 5 лет живет в волшебном мире, но за это ничтожное количество времени и она стала настоящей фанаткой старика, готовой поклоняться его мудрости и могуществу. Сириус... Сириус просидел в Азкабане 12 лет по непонятной причине, хотя все тот же директор знал, что Блэк не виновен. И даже после этого старик остается для Сириуса непоколебимым авторитетом. Почему? Почему все эти люди так ненормально преданы старому манипулятору? Неужели они не видят, как ловко он управляет их жизнями и судьбами? Может, они все под "Империо", а Дамблдор — величайший мастер в области владения этим заклинанием?

-Мистер Поттер? Мистер Фиантел? Мисс Делейн? — строгий голос Минервы МакГонагалл вывел Гарри из задумчивости. Оказывается, они уже давно вошли в замок и теперь стояли напротив дверей, ведущих в Большой Зал.

-Да, мэм, — хором ответили все трое с ангельскими лицами.

-Сейчас начнется распределение. Сначала его пройдут первокурсники, а затем уже и вы. Войдете в зал тогда, когда я назову ваши фамилии, все понятно.

-Да, мэм.

-Вот и хорошо, — улыбнулась женщина и поспешила повести первокурсников на распределение.

-Ты о чем думал? — спросил Дэн, кладя руку на плечо друга.

-О разном. Начал с того, что было бы, не сбеги я из дома. Я был бы таким же ребенком, как и эти малыши. Я так же радовался бы поступлению в Хогвартс и той мысли, что я являюсь волшебником.

-Ты не был бы таким же, как эти дети, Гарри. Как минимум, из-за того, что ты Гарри Поттер. Всеми брошенный герой магического мира. Эти дети только здесь приобретут друзей и соперников. У тебя же были враги и почитатели еще задолго до твоего одиннадцатилетия. Ты никогда не был бы таким же, как все, — отрезала Бекка.

-У меня дурное предчувствие, — прервал подругу Дэн.

-Что?

-Я не знаю, с чем это связано, но... Здесь есть какой-то подвох.

Гарри кивнул и перевел взгляд с чересчур серьезных друзей на счастливых первоклассников. Подвох? Какой здесь мог быть подвох? В чем он мог состоять? Юноша доверял интуиции товарища, в конце концов, с их профессией интуиция необходима сильнее, чем зрение и слух. Даже видя врага, ты не всегда знаешь, чего от него ждать.

-Прежде, чем начнется долгожданный пир, распределение пройдут еще несколько молодых людей. Все они поступают на шестой курс, и я надеюсь, Хогвартс и для них станет вторым домом, — заговорил Дамблдор

-Раньше Ад замерзнет, — прошипел Гарри. Бека одобряюще коснулась его руки.

-Итак, Минерва.

— Фиантел, Дэн! — провозгласила МакГонагалл. Дэн улыбнулся товарищам, поправил мантию и медленным шагом направился к табурету с волшебной шляпой.

-Слизерин! — раздался крик последней. Под вялые аплодисменты Дэн прошел к зеленому столу и сел напротив Малфоя на одно из трех пустых мест.

-Девейн, Ребекка!

-Не смей попасть никуда, кроме Слизерина, мы должны быть все вместе, — улыбнулась девушка. Тряхнув длинными светлыми волосами, она грациозной походкой вошла в зал. Гарри усмехнулся, заметив, что помимо своего природного обаяния девушка частично выпустила наружу свои вейловские чары. Ну что же, пусть мужское население Хогвартса захлебнется слюнями, вейла-убийца еще всем покажет.

-Слизерин! — зеленый стол взорвался аплодисментами, под которые девушка так же неспешно села через место от Дэна.

Гарри улыбнулся, пустое место принадлежало ему. Должно было принадлежать ему. Разве что... Сразу вспомнились слова Дэна про подвох. Вот оно, что... Директор ведь не зря заставлял Сириуса терпеть в своем доме целую ватагу гриффиндорцев. Вот, кем должен был стать Гарри Поттер по плану старика. И какова вероятность, что директор не перестраховался по этому поводу. Вдруг парень с 11 превосходными СОВами попадет на Рэйвенкло? Это испортило бы кое-кому планы. А значит...

-Поттер, Гарри! — воскликнула МакГонагалл после того, как студенты, наконец, более менее успокоились после появления вейлы. В зале повисла тишина, десятки голов повернулись к дверям, ожидая увидеть Избранного.

Ну что же, пришло время его, Гарри Поттера. Гарри одернул мантию, поправил и без того идеальную прическу и шагнул вперед. Он шел медленно, преисполненный чувством собственного достоинства, с высоко поднятой головой, как когда-то учил своих тогда еще совсем маленьких воспитанников Клод. Взгляд скользнул по гриффиндорскому столу, недовольным лицам Уизли и Лонгботтома, потом по столу Рэйвенкло отмечая количество симпатичных мордашек, восторженно следящих за ним. Хаффлпафф и, наконец, Слизерин. Тут кто-то смотрит с любопытством, кто-то с пренебрежением, а на лице Малфоя застыл шок. Скользнув но нему взглядом, Гарри как бы невзначай тряхнул головой, заставляя послушную черную челку приоткрыть лоб над правым глазом, где красуется знаменитый шрам.

-Хм, я вижу в тебе достаточно отваги. И благородство, оно, несомненно, присутствует, — заговорила шляпа, надетая на голову юноше. Гарри усмехнулся, он был прав. Вот в чем заключался обещанный подвох, благородство и отвага — главные черты гриффиндорца.

-Да, у меня есть отвага, благородство, а еще во мне есть вот что, — юноша сосредоточился на своих воспоминаниях, заставляя шляпу увидеть те образы, которые Гарри хотел показать. Картинки замелькали перед его глазами. А он уже и не помнил, сколько раз на протяжении не такой уж и долгой жизни его губы произносили " Авада Кедавра", сколько раз он становился убийцей.

-О... о, в тебе есть отвага, несомненно. А еще сила, хитрость, изворотливость, острый ум и стремление быть лидером. Я вижу хладнокровие, жестокость и жажду мести. Что же, тебе подойдет только один факультет, ты создан для него, а он — для тебя, с твоими-то талантами. СЛИЗЕРИН!!!

Гарри облегченно выдохнул и снял шляпу с головы. МакГонагалл застыла на своем месте с раскрытым ртом, директор Дамблдор сейчас казался древним старцем, выглядящим ровно на свой возраст. Сидящий сбоку от него худой мужчина в черном удивленно смотрел на юношу широко раскрытыми глазами.

-Мэм? — Гарри передал шляпу все еще неподвижной Минерве МакГонагалл, очаровательно ей улыбнувшись.

-Да, мистер Поттер. Ииидете, садитесь за свой стол, — Гарри развернулся к зеленому столу и направился к пустующему месту между лучшими друзьями.

-Ты был там дольше, чем планировалось, — шепнул Дэн, не обращая внимания на то, как весь змеиный факультет смотрит на брюнета.

-Я нашел подвох, о котором ты мне говорил.

— В любом случае, мы оказались на одном факультете.

Гарри поднял глаза на сидящего напротив блондина, Малфой смотрел на него с просто непередаваемым сочетанием чувств на лице. Тут были и удивление из-за фамилии нового знакомого, и радость, от того, что вроде бы интересный собеседник и сосед с СОВ попал на Слизерин, и злость за то, что это Гарри Поттер. Брюнет улыбнулся, игра началась и пока выигрывает он, хотя другие участники партии об этом пока не догадываются.

-Итак, всем добро пожаловать в Хогвартс. Запомните: Запретный лес все также запретен, дуэли в коридорах Хогвартса запрещены, о других запретах можно прочитать на дверях кабинета мистера Филча. А теперь да начнется пир! — заговорил Дамблдор после чересчур длительного молчания.

Столы стали ломиться под тяжестью еды, на которую голодные ученики набросились, как стая голодных оборотней. За слизеринским столом ели молча. Наличие Гарри Поттера сильно испортило кому-то настроение, а кому-то еще и аппетит отбило.

-Почему ты не сказал, что ты Поттер? — возмущенно спросила Паркинсон, презрительно глядя на брюнета, когда по окончании пира все студенты разошлись по гостиным своих факультетов. Тот посмотрел на слизеринку своим фирменным холодным взглядом.

-Что-нибудь принципиально изменилось бы?

-Да, я бы не ехала с тобой в одном купе.

-Правда? В таком случае действительно надо было представиться тебе сразу, как только ты назвала свое имя.

-На СОВах ты назвал себя Гарри Блюмом, — вмешался Малфой.

-Ну да. Какая фамилия первой пришла на ум, такой и представился. Комиссия знала, с кем имеет дело. Еще вопросы?

-Я не понимаю, чему ты радуешься, Поттер, — высказался крепкий парень с пшеничного цвета волосами.— Ты хоть понимаешь, куда ты попал, сквиб?

-Во-первых, от сквиба слышу. Во-вторых, прекрасно представляю. В-третьих, какие у тебя претензии?

-Никаких, Поттер, просто будь готов, что скоро встретишься с родителями, — с самодовольной миной ответил тот.

-Уже дрожу от страха, — Гарри посмотрел в глаза своему временному оппоненту. Как легко считывать мысли у эмоциональных детей, не умеющих защищать свой мозг. — Нотт.

-Откуда ты знаешь?

-Считай, угадал. Будем также считать твою угрозу простым предупреждением, иначе ты встретишься с моими родителями раньше меня.

-Если вы закончили решать, кто первый ознакомится с четой Поттеров, может, кто-нибудь скажет, где мы будем отныне обитать, — вмешался Дэн.

-А ты молчи, грязнокровка, — гаркнул Нотт. Как ни странно, Малфой предпочел молча наблюдать за происходящим. Гарри Поттер стал для него еще большей загадкой, потому что, во-первых, этот парень принципиально не вязался с тем образом Поттера, который себе представляли слизеринцы. Во-вторых, от него самого и от его друзей веяло силой и опасностью. И, в-третьих, они попали в Слизерин, а это означает, что они отнюдь не так просты, как может показаться, а простыми они наследнику Малфоев не казались.

-Повтори это еще раз и будешь драться со мной на дуэли чести рода, как раз проверишь, насколько я грязнокровен, — прошипел Дэн. Парень понятия не имел, был ли он магглорожденным или нет, но он был не просто воспитанником Кобдейна. Он был ребенком Ордена Несущих Смерть, а значит, частью древнего клана киллеров. Именно это давало ему ту же защиту, что и чистокровным — знания предыдущих поколений наемных убийц принадлежали ему и стали бы для него сильным преимуществом.

-Так, хватит. Не нужно ссориться в первый же день. Поттер, Фиантел, вы будете спать в спальне мальчиков-шестикурсников, — остановил разгорающийся спор Малфой, кажется, вспомнивший о своих обязанностях старосты. — Это справа по лестнице. Э... Делейн

-Уже Делейн, а где же "Бекка"? — спросила вейла. От нее прокатилась волна специфичного очарования, отчего парни-слизеринцы на мгновенье замерли с тупыми лицами.

-Ты будешь спать в комнате шестикурсниц, — сглотнув и приложив немалое усилие, чтобы сохранить надменную маску, продолжил Драко. — Это...

-Слева по лестнице, я догадалась. В таком случае, счастливо оставаться, — Бекка встала с дивана, на котором сидела во время разговора, и прошествовала к лестнице, ведущей в спальню шестикурсниц. — Buona notte, ragazzi

— Buona notte , — ответил Гарри на итальянском, а потом сам встал и отправился спать.

Не самый теплый прием со стороны слизеринцев ни сколько его не беспокоил. Он никогда не был дураком и великолепно понимал, что слизеринцы являются потомственными последователями Волдеморта, то есть, его официального врага. А это значит, они даже при большом желании не примут его, боясь гнева своего повелителя. Вернее, сначала не примут. Потому что юноша намеревался показать себя если и не во всей своей красе, то как минимум дать понять, что шутки с ним чреваты.

-Правда у нас очаровательные однокурсники, — усмехнулся Дэн, заходя в комнату и вытаскивая из магически заколдованного сундука себе пижаму и одежду на завтра. Разбирать вещи ни он, ни Гарри с Беккой пока не намеревались.

-О да, особенно Нотт и Паркинсон. Кстати, ты действительно намеревался драться с ним на дуэли, или ты это для острастки сказал.

-Если еще раз повторил бы — сразился бы. Я могу и без убийства обойтись, не то, что некоторые.

-Ричардсон свою смерть заслужил, это раз. И это была другая дуэль, это два.

-Слушай, давай спи, а. Моя интуиция подсказывает, завтра будет далеко не простой день. К тому же, нужно будет пораньше встать, вряд ли наши соседи будут так любезны, что покажут нам нужные кабинеты.

-У меня есть карта, так что обойдемся без их помощи.

-Что за карта?

-Мародеров. Ее составил еще отец с друзьями.

-А почему "мародеры"?

-Сириус этого объяснить не смог. Но суть в том, что я вполне в состоянии без слизеринцев передвигаться по школе.

-Ясно. И все равно спи, сейчас наши однокурснички явятся.

-Ты прав. Спокойной ночи.

-Спокойной ночи.

-Дэн?

-Что?

-Наложи охранные чары.

-Уже. Спи, давай, — дальше Дэн, надо полагать, наложил еще и заглушающие чары, потому что в комнате повисла неестественная тишина. А Гарри лежал и думал. Думал о распределении, о том, как вести себя с однокурсниками. Постепенно мысли перетекли в планы по борьбе с Дамблдором, Волдемортом, министерством. Уже засыпая, Гарри поймал себя на том, что перешел к планированию захвата власти в Англии, усмехнулся своим наполеоновским замыслам и отключился. Дэн был прав, завтра их всех ожидал не простой день.

Ссылки тут не работатют, так что

Buona notte, ragazzi — спокойной ночи, мальчики(ит)

Buona notte — спокойной ночи (ит)

Глава 17

Только что закончилось распределение — событие, которым директор школы Альбус Дамблдор наслаждался в течение всей своей жизни. Счастливые детские лица, блестящие наивные глаза, детский страх перед самим процессом распределения, сменяющийся радостью от принадлежности к какому-то из знаменитых факультетов Хогвартса. Настоящий праздник для директора, который, в принципе, любил детей и радовался их счастью. Другое дело, что иногда приходится жертвовать счастьем одного ребенка во благо всех остальных, но Мерлин знает, как тяжело это давалось ему, Альбусу Дамблдору. И вот теперь его праздник, можно сказать, любимый день в году испорчен. И кем? Гарри Поттером, мальчиком на которого возлагались такие надежды, мальчиком, с жизнью которого были связаны такие планы. Но нет, этот маленький поганец умудрился на ровном месте создать Дамблдору такие проблемы, о которых его папаша и тот не мечтал. Мародерская кровь в нем, что ли кипит? Хотя какой тогда к Моргане Слизерин?!

По всем подсчетам Альбуса Дамблдора мальчишка попадал в Гриффиндор. В течение всего года, что Дамблдор общался с юношей, тот проявлял исключительно гриффиндорские качества. Он смело и открыто выражал свое мнение, к сожалению, чаще это было недовольство чьими-то, в том числе и директора, поступками, нагло и бесшабашно нарушал придуманные для его же безопасности правила. К тому же тот случай с боггартом. Директор не придал этому инциденту большого значения. Главное было то, что парень не любит в себе проявления такой слабости, как страх. Как он там сказал? "Я не трус!" — разве не так должен крикнуть в гневе гриффиндорец, главными чертами которого считаются храбрость и отвага.

Была, конечно, вероятность того, что Шляпа отправит парня в Рейвенкло, как никак, именно туда в свое время хотели распределить Лили Эванс, да и результаты СОВ у парня были просто потрясающими. Но директор учел этот, надо сказать, не очень желательный вариант. Одно простенькое заклинание и Шляпа заметит в юноше исключительно гриффиндорские черты. И где? Где желанный результат? И ладно бы еще Рейвенкло, на котором все-таки слишком много детей чистокровных, но Слизерин! Неужели в мальчишке не нашлось ничего гриффиндорского? После того, как не одно поколение Поттеров состояло исключительно из выходцев с алознаменного факультета, единственный, по-настоящему важный для директорских планов, Поттер попадает в Слизерин. Слизерин! Но как? Почему?! А может... может это Том?

Альбус Дамблдор встал со своего кресла и медленно прошелся по любимому кабинету.

Уже несколько лет директор пытался разгадать загадку бессмертия своего бывшего ученика, а ныне Темного Лорда, терроризирующего Британию. Решение загадки нашлось в тот день, когда ему сообщили о возрождении Тома. Все кусочки мозаики сошлись в одну картину. Надо сказать, крайне невеселую и далеко не радужную картину. Каким бы чудовищем Дамблдор не считал Тома Реддла, он и подумать не мог, что тот решиться разбить собственную душу на несколько частей, чтобы обеспечить свое бессмертие. Один из осколков этой темной души был заключен в дневнике, который непонятным образом попал в руки Джинни Уизли. Но дневник теперь был уничтожен, осталось найти другие хоркрасы. Одним из которых, в этом Дамблдор был уверен, являлся Гарри Поттер. Так что может, это и правда кусок души Тома воздействует на мальчика? Тогда результат распределения более чем понятен. Искать отвагу и благородство у Тома Реддла — пустое и абсолютно бессмысленное занятие. Но неужели какой-то крошечный кусочек темной души Волдеморта в одиночку может оказывать такое большое влияние на мальчика. А вдруг Поттер и сам хотел попасть на Слизерин? Ну конечно! Ведь прямо перед ним были распределены, как их, Делейн и Фиантел. А мальчишка наверняка успел с ними пообщаться если не в поезде, то, как минимум, во время распределения. И тогда получается...

Всю ночь Альбус Дамблдор пытался разгадать загадку того, как Гарри Поттер мог попасть на Слизерин. Желание мальчика учиться с новыми знакомыми, подкрепленное волей Волдеморта? А может, наоборот, нежелание учиться вместе с Невиллом и Роном, опять же подкрепленное присутствием в юноше куска чужой души. Все расчеты сводились к одному: планы Дамблдора по выращиванию второго Невилла Лонгботтома нуждались в срочной и основательной корректировке.

И ни разу за все это время в голову Дамблдору даже не закралась мысль о том, что Гарри Поттер, росший непонятно как и непонятно с кем, вполне мог и сам оказаться слизеринцем по характеру. Что нельзя сравнивать этого юношу с его отцом, потому что Джеймс Поттер никогда не испытывал недостатка любви и внимания, в то время, как мальчик, росший сначала в чулане, а потом на улице этим похвастаться не мог.

* * *

В эту ночь о Гарри Потере думал далеко не только директор Хогвартса. В подземельях Хогвартса декан змеиного факультета также не мог найти себе места. Подумать только, Гарри Поттер, сын и крестник его ненавистных школьных врагов, мальчишка, которого Северус ненавидел еще до его рождения, будет учиться на Слизерине. Слизеринец! Поттер — слизеринец! Это же абсурд, глупость, полнейшая ерунда. А главное, сам Северус пообещал себе когда-то относиться к мальчишке объективно, не воспринимать его как сына Джеймса Поттера, а судить по его собственным поступкам. Как же Северус клял себя за необдуманно данное обещание. И как теперь его выполнить, когда одна только фамилия "Поттер" заставляет руки сжиматься в кулаки. А если учесть, что теперь это будет самое произносимое слово в Хогвартсе? Декан Слизерина тяжело вздохнул. Завтра ему предстоит знакомство с мальчишкой, его новым подопечным. Что он сейчас знает о мальчишке? Что он до 5 лет рос со своими отвратительными родственниками, жил в чулане под лестницей, готовил, убирал... Стоп! Сейчас Северус снова начнет жалеть Поттерова отпрыска, и все снова пойдет к мантикоре под хвост. Что там дальше? Ах да, он сбежал из дома и, судя по рассказам Миневры и Альбуса, недолгое время жил на улице, потом в приюте и, наконец, в приемной семье магглов. Надо полагать, те окружили его чрезмерно любовью и заботой, судя по тому, что Поттер свои надменным видом не уступает Малфою. Дальше, опять же, судя по рассказам директора, мальчишка оказался истинным сыном Джеймса Поттера, ибо он умудрился достать даже семейство Уизли, которым, казалось бы, не привыкать, со своими-то близнецами. Ну что же, Северус будет судить мальчишку объективно. Если он действительно окажется копией Поттера — старшего, то лучше бы ему так и оставаться сквибом. Кстати, о сквибах...

Северус чертыхнулся. Ему предстояло подготовить отчет для Темного Лорда. Но это шпион оставил на потом, письма из Хогвартса все равно долетят только через день. Но ладно бы еще Темный Лорд, Северус был в ужасе от того, что в ближайшем будущем в его классе по продвинутым зельям станет на 3 сквиба больше. Мерлин! Кто в своем уме мог позволить Лонгботтому, Уизли и парню, всего год назад узнавшему о зельях, заниматься таким сложным и опасным предметом. И ладно Поттер, его, может, еще и удастся чему-нибудь научить, но двое гриффиндорцев были просто непроходимо тупы в зельях. Сразу вспомнился первый урок, на котором Лонгботтом не смог правильно смешать 3 ингридиента. Что же он сможет сотворить теперь!

На этой мысли настроение Снейпа окончательно и бесповоротно спустилось на отметку "0" по Кельвину, и он отправился патрулировать коридоры Хогвартса. Нужно же хоть как-то выводить свою агрессию?

* * *

Гарри открыл глаза и потянулся. Часы показывали 6.30 утра, а сна у новоявленного спасителя магического мира не было ни в одном глазу. Юноша лежал и рассматривал зеленый полог кровати и серо-зеленое покрывало, думая о том, как будет себя вести с другими обитателями замка. Огорчало так же и то, что у него не было никаких идей относительно того, чем бы себя занять. В какие-то моменты, как, например, в это утро, Гарри казалось, что его игра в Героя Магического мира затянулась и пора уже снимать костюм, смывать грим и возвращаться к трудовым будням наемного убийцы. Поначалу, вся царившая вокруг суета, Дамблдор с его глупыми поручениями, квохчущая миссис Уизли, Сириус, смотрящий на него с любовью и обожанием — все это было забавно и ново. А теперь, по прошествии года, Гарри не мог даже сам себе объяснить, какого Мерлина решил явить себя магическому миру. С другой стороны, Клод это решение поддержал. Значит ли это, что решение было правильным? Или, что оно могло нести какую-то выгоду Ордену? Или Клод просто решил поддержать своего любимца, а Гарри, как и остальные Ангелы, прекрасно осознавал, что именно любимцем Кобдейна он и является.

Через какое-то время думать о всякой ерунде надоело, поэтому Гарри откинул полог и стал рассматривать спальню мальчиков. В комнате располагались еще 6 больших кроватей с такими же зелеными пологами, сундуки, в которых студенты хранили свои вещи, прикроватные тумбочки и большой зеленый ковер на полу с изображением змеи. Не густо, но требованиям Гарри это помещение вполне соответствовало. Остальные пологи были задернуты, значит, соседи еще спали. Ничего странного, какой нормальный человек встает в 6 утра в понедельник? Посмотрев на соседнюю кровать, которая принадлежала Дэну, и, прикинув, какое количество охранных чар тот наложил на полог, Гарри решил не будить товарища.

Через несколько минут он уже сидел в слизеринской гостиной, любовался пламенем горящего в камине огня и думал о будущем. В последнее время он вообще часто стал думать на эту тему, скорее всего, сказывалось отсутствие привычной нагрузки. В конце концов, когда из имеющихся в сутках 24 часов 15 заняты разного рода тренировками и занятиями, думать о всякой чуши нет ни сил, ни желания. Скучающий взгляд скользнул по журнальному столику, на котором высилась стопка каких-то буклетиков, призывающих студентов-старшекурсников выбрать ту или иную специальность.

" Дрессировщик троллей в Гринготсе" — гласила одна из надписей. Гарри улыбнулся, представив себе гордых аристократов, студентов Слизерина, выбирающих такую профессию.

-Чему улыбаешься? — рядом села Бекка, тоже уже одетая в форму Слизерина. Черная бархатная мантия с зелеными отворотами, туго завязанный зеленый галстук, украшенный серебряной брошкой в форме арабской сабли, сувенир, привезенный когда-то самим Гарри с одного из заданий, строгая черная юбка и белая шелковая рубашка. Вроде бы банальная одежда смотрелась на девушке просто сказочно и волшебно.

-Доброе утро, Бека. Решила очаровать все мужское население Хогвартса?

-Вроде того, разве это не забавно? К тому же я совсем чуть-чуть, — девушка лукаво улыбнулась, а Гарри мысленно поблагодарил Мерлина, Моргану и судьбу за то, что не он станет целью для вейловских чар подруги, которые она выпустила уже сейчас.

-Так чем ты занят? Особенно в 6 утра.

-Уже почти 7. И я думаю о выборе будущей профессии. Что думаешь об этом? — девушка удивленно приподняла брови, пробежалась взглядом по стопке брошюр и улыбнулась, похоже, увидев объявление о дрессировщиках троллей.

-Я думаю, ты прав, и нам действительно стоит подумать о будущей профессии. Насколько я помню, Клод не исключал того, что мы должны получить какое-то образование помимо наших тренировок.

-Куда бы ты пошла?

-Не знаю. Но точно не троллей дрессировать в Гринготсе. Это здание навивает скуку, — девушка очаровательно улыбнулась. Посмотри кто-нибудь на эту веселую и улыбчивую девочку, он ни за что бы не поверил в то, что перед ним жестокий и беспощадный убийца. Она была все так же прекрасна, как и когда-то в детстве, когда их прозвали "Ангелами Смерти". С тех пор многое изменилось. Кого-то не стало, кто-то повзрослел еще сильнее. Сам Гарри уже мало напоминал ангела. Как говорили напарники, в бою его взгляд становился холодным и жестоким, а в лице появлялось что-то жутковатое и кровожадное, хотя внешняя привлекательность и сохранялась. В то время, как Бекка могла, все так же безмятежно улыбаясь, пустить во врага Аваду, Гарри и Дэн теряли внешнюю беззаботность. Спокойствие, ясность ума и жестокость были тремя основными признаками, которые подходили парням. Возможно, это объяснялось тем, что Бекка не была тогда в Черной усадьбе. Она не видела того провала, как и его последствий.

-А все же, — Гарри отогнал глупые мысли и посмотрел на задумавшуюся о выборе профессии подругу.

— Хм... думаю, юриспруденция.

-Почему?

-Не знаю, но разве не такое направление пророчил мне когда-то Клод? — на этот раз улыбнулся сам Гарри.

-Дэну уже готово место в какой-нибудь академии зельеварения.

-В мюнхенской, — кивнула девушка. — Я слышала, как это говорил мистер Юндерк.

-Остался один я не пристроенный,— Гарри откинулся на спинку стула и задумался. Дэн был просто прирожденным зельеваром. Даже глядя на тестрала, он вспоминал не о том, чью смерть когда-либо видел, а о том, насколько хорошо копыта этих тварей для зелий. Бекка была прирожденным дипломатом. Юми с головой погрузилась в научную деятельность, что в принципе было предсказуемо, чего только стоит разработка щитов от Авады. А что умел Гарри? Убивать?

-Если ты сейчас подумал о том, что из тебя может выйти только убийца, то ты...

-Прав, — прервал подругу юноша. — Только с той разницей, что все мы используем свои таланты, чтобы убивать. Даже чары вейлы служат тебе для этого. Я не говорю о Дэне с его маниакальной увлеченностью ядами.

Повисло молчание.

-Так кем ты намерен стать? Сам знаешь, не сегодня-завтра тебе зададут этот вопрос учителя, составляющие твое расписание.

-Аврором. Тут не нужно долго думать. Во-первых, все уже решено за меня, почему бы не подыграть дедушке Дамблдору. Во-вторых, сказать, что я намерен стать аврором, еще не значит, что я действительно пойду в аврориат.

* * *

Драко проснулся раньше, чем в обычный школьный день. Ночью он спал плохо. Известие, что знаменитый и от того практически ненавистный Гарри Поттер оказался слизеринцем и его новым соседом по комнате, породило настоящий водоворот мыслей в голове слизеринского старосты. Во-первых, ему все еще не верилось в то, что Поттер попал на Слизерин. В этом с ним был солидарен наверно весь факультет, если не весь Хогвартс. Во-вторых, шоком для него стало, что он знал парня, оказавшегося мальчиком-который-выжил. Более того, они совсем неплохо общались. Признаться честно, Драко чувствовал к брюнету некую странную симпатию, смешанную с уважением и непонятным чувством страха. Было в этом парне что-то такое, что пугало, настораживало и при этом манило еще сильнее, как огонь манит ночного мотылька. Весь вид нового знакомого говорил о его уме, силе, гордости, привычке отдавать приказы и видеть, как его задания покорно и быстро выполняются. Он выглядел и говорил, как истинный аристократ, как отец самого Драко, Люциус Малфой, всегда являвшийся для сына недосягаемым эталоном и образцом для подражания. Тем приятнее было отмечать все те качества, которым юный аристократ придавал значение, в поведении и манерах таинственного брюнета. И тем обиднее было узнать, что этот брюнет волею рока оказался Гарри Поттером, первым врагом большинства чистокровных семей Великобритании. Это породило множество проблем. Ни сам Драко, ни его товарищи и однокурсники не знали, как теперь вести себя с новым студентом их факультета. Принять с распростертыми объятиями, как знак того, что выбор факультета Слизерин равнозначен выбору соответствующей стороны в надвигающейся войне? Или наоборот, показать, что отныне Поттер находится в стане врага и превратить его жизнь в истинный кошмар наяву. А может, и того больше, выдать Темному Лорду при первом удобном случае? И Драко, и его товарищи терялись в догадках. В конце концов, они были всего лишь школьниками, избалованными детьми, привыкшими получать все желаемое, приложив минимум усилий. Война была для них крайне нежеланным и все же неотвратимым событием. Возможно, на словах и в словесных баталиях с гриффиндорцами эти дети могли восхвалять Темного лорда, величие и силу темных волшебников, убийства грязнокровок и предателей крови, но убить кого-то самим... Или выдать кого-то... Сердце Драко сжималось, когда он начинал думать о том, что в любой момент ему могут приказать выманить Поттера из замка и сдать пожирателям смерти.

Не имея достаточного опыта, чтобы самому принять правильное и от того еще более непростое решение, Драко решил написать тому, кто с раннего детства был для него главным авторитетом. Уж отец точно разберется, как быть юному аристократу в сложившейся непростой ситуации. Письмо было написано быстро, и при этом оно передавало все сомнения и опасения Драко, попутно рассказывая о случайном знакомстве со злосчастным Поттером и его таинственными друзьями.

Делейн и Фиантел. Эти двое были не меньшей загадкой, нежели мальчик-который-выжил. Красавица-блондинка, в чьих жилах, несомненно, текла вейловская кровь, и хмурый шатен с серьезными холодными глазами. Поттер, Фиантел и Делейн идеально подходили друг другу, все они казались холодными, умными и опасными. Казалось, они уже не один год знают друг друга, потому что они понимали друг друга с полуслова и полувзгляда. И как теперь относится к блондинке и шатену? Так же как и к Поттеру? Ведь они, кажется, друзья. Хотя бывают ли у слизеринцев друзья?

Драко быстро добавил в письмо пару строк об этих двоих молодых людях, сложил листок пергамента вчетверо и отодвинул в сторону полог. Юноша начал строчить письмо, как только проснулся, благо все необходимые принадлежности у него были рядом. Окинув спальню быстрым взглядом, Драко отметил, что Поттера в комнате не наблюдается. А вот Фиантел неспешно одевался. Он сидел на своей кровати в одних брюках и белой майке без рукавов и медленно завязывал шнурки на ботинках. Драко смотрел на однокурсника, на чересчур накаченные для шестнадцатилетнего парня руки и плечи, на отстраненное и ничего не выражающее лицо, похожее на маску, на тонкий длинный шрам, пересекающий правое плечо. Смотрел и думал о том, что этот парень действительно выглядит значительно старше своих лет, и это, не учитывая его холодного и иногда злобного взгляда. Сразу вспомнились слова, сказанные накануне про дуэль чести рода. Сражаться на такой дуэли мог исключительно выходец из достаточно древней чистокровной семьи, в которой было несколько поколений сильных и могущественных волшебников. Откуда Драко было знать, что даже будь Дэн маглорожденным, что на самом деле было вполне вероятным исходом, он без вреда для себя мог участвовать в упомянутой дуэли — за его спиной, фигурально выражаясь, стояли десятки поколений могущественных волшебников, вся жизнь которых была положена на то, чтобы нести смерть другим.

Пока Драко изучал своего нового однокурсника, решая для себя, что постарается по возможности не конфликтовать с ним, тот уже успел полностью одеться, накинул на плечо черную не понятно чем заполненную сумку и покинул комнату. Звук закрывающейся двери вывел слизеринского старосту из задумчивости, он также поспешил одеться. Хотя время было достаточно раннее, чтобы успеть не спеша позавтракать, пару раз повздорить с гриффиндорцами порядка ради, получить расписания, собраться к занятиям и опять же, никуда не торопясь, добраться до нужного кабинета, Драко решил все же поспешить. Если он отправит свое письмо сейчас, то, вероятно, уже завтра утром получит ответ со столь необходимым отцовским наставлением.

Покидая слизеринское общежитие, блондин скользнул взглядом по полупустой гостиной. В этот ранний час здесь сидело только трое студентов: Гарри Поттер, Реббека Делейн и Дэн Фиантел. Новая головная боль змеиного факультета.

По прошествии получаса, сидя на своем обычном месте за столом Слизерина и общаясь с Блейзом и Паркинсон о какой-то очередной бессмыслице, Драко вновь обратил свой взор на слизеринскую троицу. Те мило о чем-то переговаривались, время от времени вставляя, во фразы друг друга, едкие, судя по задорным ухмылкам, комментарии.

-Они пришли вместе с первокурсниками? — спросил Драко у сидящей слева Панси. Девушка была второй старостой факультета и в отсутствие Драко должна была привести первокурсников в Большой зал.

-Нет.

-А с кем?

-Когда мы сюда пришли, они уже сидели на своих местах, — сказал Кребб, утирая рот рукавом мантии. Драко презрительно посмотрел на товарища, который официально входил в своеобразную свиту блондина, а потом бросил печальный взгляд в сторону Поттера и компании. Ах, если бы у брюнета была бы другая фамилия!

-Драко! Драко! — блондин оторвался от созерцания... а он и сам не заметил, что все это время, судя по недовольному лицу Паркинсон, весьма продолжительное время, он смотрел на задорно улыбающуюся Беку.

-Малфой! — взвизгнула покрасневшая, как жареный поросенок, Панси. Блондин оторвался от созерцания прекрасной слизеринки и перевел взгляд на свою напарницу. Вот почему кому-то вроде Поттера достаются красотки, как Делейн, а кому-то визжащие поросята, вроде Паркинсон.

-ЧТО? — прошипел недовольный несправедливостью мироздания блондин.

-Снейп идет, — пробурчала слизеринка, кивнув в сторону приближающегося декана. Вид у того был крайне хмурый и недовольный. Вероятно, он тоже был бесконечно рад появлению на своем факультете Гарри Поттера.

-Доброе утро, сэр, — поздоровался Драко, стоило мрачному профессору подойти достаточно близко.

-И вам, мистер Малфой. Надеюсь, на факультете все в порядке? — Драко кивнул. Легко было догадаться, какого рода недоразумений опасался декан. Похоже, отныне вся жизнь в Хогвартсе будет вертеться исключительно вокруг Поттера.

-Да, сэр. Все в порядке.

-В таком случае, нам стоит обсудить ваше расписание и предметы, выбранные для дальнейшего обучения. Итак, я вас слушаю. Ведь вы наверняка уже определились с будущей профессией.

-Да, сэр. Я решил продолжить дело отца — политика, финансы. Мне кажется, это должно быть интересно.

-И вполне достойно Малфоя. В таком случае обязательными для вас будут история, нумерология и чары. Далее из основных предметов я бы посоветовал посещать зелья, должен же у меня быть хоть один нормальный студент, трансфигурацию и ЗОТИ.

-Спасибо, сэр. Я думаю, что остановлю свой выбор именно на этих предметах, — профессор кивнул, пару раз взмахнул волшебной палочкой над листком пергамента, на котором тут же стали проявляться слова.

-Ваше расписание, мистер Малфой. Да, кстати, вот расписания для остальных курсов, не забудьте раздать. И я надеюсь, вы помните о своих обязанностях капитана команды по квиддичу.

-Да, профессор. Я думаю, первая тренировка будет недели через две, если ничего не изменится, — профессор кивнул и последовал дальше составлять расписания шестикурсникам. Драко точно знал, что на квиддич зельевару начихать, просто он привык добросовестно выполнять свои обязанности. Юноша посмотрел на свое расписание и невольно закатил глаза. Что может быть лучше урока истории магии с утра в понедельник, да еще и в обществе безмозглых гриффиндорцев. Но делать было нечего, поэтому Драко поспешил переложить свои обязанности старосты на пятикурсников, а сам отправился в слизеринское общежитие за необходимыми учебниками.

Северус Снейп методично опрашивал студентов-шестикурсников Слизерина, выслушивал на его взгляд абсолютно бессмысленные вопросы, давал советы относительно выбора будущих специальностей и составлял индивидуальные расписания студентов. Вскоре студенты, уже получившие свои расписания стали разбегаться по общежитиям, чтобы собрать школьные принадлежности, а у Северуса осталось всего трое неопрошенных студентов. Делейн, Фиантел и Поттер. Относительно последнего все было ясно, его расписание составлял сам директор, видимо, похлопотавший перед всеми учителями, чтобы подготовить своего новоявленного героя к поступлению в аврорскую школу. Двое остальных слизеринцев были загадкой для всех, включая самого директора. Откуда они взялись, кто были их опекуны, где они жили — ничто из этого не было известно. В школу прислали результаты СОВ, заявления и соответствующий указ отдела образования министерства магии. Все.

-Мистер Фиантел, мисс Делейн, — шатен и блондинка, сидящие по обе стороны от Поттера посмотрели на Северуса. На их губах играла одинаковая, казалось бы, приветливая и дружелюбная улыбка, лица были спокойны и безмятежны, но их взгляды показались Северусу слишком серьезными для парочки шестнадцатилетних школьников. Однако он не стал зацикливать на этом свое внимание. — Как декан Слизерина я составляю ваши расписания, так что сейчас мы должны обсудить выбор вашей будущей профессии и те предметы, которые вам могут понадобиться. Есть вопросы? Думаю, что нет. Итак, мисс Делейн.

-Юриспруденция, магическое право, — прозвучал безразличный голос девушки.

— Вам понадобятся древние руны, история магии, скорее всего, маггловедение, чары...

-А зачем маггловедение? — Северус усмехнулся. На Слизерине этот предмет не пользовался популярностью по вполне понятным причинам.

-Вам могут понадобиться так же основы маггловского права, так что маггловедение — хоть и не обязательный, но вполне желательный предмет.

-Пожалуй, я откажусь от него. Вряд ли знание того, как пользоваться тостером, пригодиться мне в юриспруденции, — Северус на минуту запнулся, силясь вспомнить, что такое тостер. Хоть он и был полукровкой и детство провел среди магглов, его мать была чистокровной волшебницей, а потому пренебрегала большинством маггловских изобретений.

-Это ваше дело, мисс. Какие еще вы возьмете предметы?

-Травологию, зелья, трансфигурацию, ЗОТи, нумерологию. Вроде все.

-Вы не перегружаете свое расписание?

-Нет, сэр. Спасибо за беспокойство.

-А по отметкам вы проходите на выбранные предметы? Для зелий у вас должно быть с этого года как минимум "Выше Ожидаемого", — при этих словах Снейп невольно сжал кулаки и злобно покосился на Поттера, будто это он виноват в снижении проходного балла. — Столько же вам нужно иметь по трансфигурации.

-Я прохожу, сэр.

— Хорошо. Мистер Фиантел, я вас слушаю, — шатен задумался. Уставившись куда-то вдаль, юноша стал выстукитвать пальцами какой-то одному ему понятный ритм.

-Думаю, я возьму зелья, трансфигурацию, ЗОТИ, историю магии, нумерологию, руны, чары и травологию.

-Какую вы выбрали специальность, мистер Фиантел? — закатил глаза Снейп, уже порядком утомившийся от общения с глупыми малолетками, какими он считал без исключения всех студентов Хогвартса.

— Я планирую в дальнейшем обучаться на алхимика, но не совсем уверен в дальнейшем направлении специализации, -Северус удивленно посмотрел на своего студента, который так и продолжал витать где-то в своих мыслях, время от времени хмурясь. Поттер и блондинка громко фыркнули на заявление о выборе специализации. Это было странно, потому что профессор зелий не мог представить, откуда эти трое могут настолько хорошо знать друг друга, чтобы делать какие-то выводы о чем-то подобном.

-Что же, посмотрим, что из этого выйдет. Вот ваши расписания. Ваше расписание, мистер Поттер, — брюнет взял протянутый ему листок с таким видом, будто делает Северусу одолжение. Взгляд ярко-зеленых глаз, унаследованных от Лили, пробежался по строчкам на пергаменте. Изумрудные глаза, наделенные каким-то потусторонним блеском, не имели веселого и озорного огонька, какой был у его отца. В них так же не было жизнерадостной искорки, как у Лили. У юноши был холодный, спокойный, слегка презрительный и надменный взгляд, знакомый Северусу по представителям чопорной английской аристократии.

-Я могу внести сюда кое-какие изменения, сэр? — спросил брюнет.

-Смотря какие, мистер Поттер.

— Я хотел бы добавить нумерологию и руны, а маггловедение, УЗМС и прорицания убрать. Я достаточно хорошо знаю маггловскую культуру и абсолютно не верю в разного рода гадания.

-Мистер Поттер, ваше расписание составлял директор, который, как мне кажется, куда лучше понимает, что действительно может понадобиться, нежели вы, только недавно попавший в магический мир, — ответил Северус, отметив, как в зеленых глазах мелькнула искра ярости, злости. Больше того, ненависти. Мелькнула и потухла, а на лице вновь появилась все та же ничего особенного не выражающая дружелюбная улыбка.

-В таком случае, свое расписание я должен обсуждать с самим директором?

-Мистер Поттер, вы слишком самоуверенны, раз считаете, что директору больше нечем заняться, как решать ваши мелкие бытовые проблемы.

-Однако он не поленился потратить свое драгоценное время на составление этого странного расписания, не так ли, сэр, — Северус посмотрел на наглого юнца, задумавшись над тем, является ли это доказательством того, что младший Поттер является истинным сыном своего отца, а значит, его можно спокойно ненавидеть. После недолгих раздумий профессор зелий с сожалением понял, что все же мальчишка в чем-то прав. Директор действительно составил глупое расписание, решив отправить юношу, выросшего среди магглов, изучать адаптированный под волшебников предмет о поведении этих самых магглов.

— Хорошо, я предлагаю такой выход, сэр. Если вы не хотите удалять те предметы, что так любезно выбрал для меня многоуважаемый профессор Дамблдор, хотя бы впишите рядом еще и то, на что хочу ходить именно я. В конце концов, я свободный человек и вправе самостоятельно распоряжаться, хотя бы такой мелочью, как мое же собственное учебное время, не так ли? — что оставалось Северусу, как ни согласиться с абсолютно логичными доводами Поттера. Хотя от внимания профессора не ускользнуло презрение, промелькнувшее в голосе слизеринца, когда тот произносил фамилию директора.

-Хорошо, мистер Поттер. Однако сразу предупрежу вас, что учиться в таком темпе вам будет крайне не просто и вполне возможно, что придется отказаться от какого-то из выбранных предметов, — на лице Поттера появилась довольная улыбка. — Вот ваше новое расписание. И я бы посоветовал вам поторопиться. Ваши однокурсники уже в гостиной, а без них вы вряд ли сумеете найти дорого.

— Ничего профессор, мы как-нибудь сами справимся. В конце концов, наверняка кто-нибудь подскажет нам дорогу.

-Я бы на это не рассчитывал теперь, когда вы носите на мантии эмблему Слизерина.

-Ах да, межфакультетская вражда. Но я уверен, дурное отношение к факультету отнюдь не всегда распространяется на всех его представителей. Нам помогут.

Северус позволил презрительной улыбке появиться на своем лице. Мальчишка был не только нагл, но и так же самонадеян, как и его папаша. В какой-то момент профессору захотелось увидеть лицо Мальчика-который-выжил, когда его ожидания не оправдаются и от него отвернуться, потому что он отныне слизеринец.

Через несколько минут троица слизеринцев наконец поднялась со своих мест. Поттер что-то прошептал на ухо блондинке, в ответ та пару раз кивнула и ехидно улыбнулась. Шатен с Поттером о чем-то стали переговариваться, после чего их взгляды остановились на двух зазевавшихся рейвенкловцах курса, кажется, с 5. Снова Поттер что-то говорит слизеринке, наконец, она отдает свою сумку брюнету, встряхивает копной великолепных светлых волос и медленно направляется в сторону рейвенкловцев. Северус удивленно наблюдал за тем, как слизеринка подошла к студентам вороньего факультета, что-то им сказала, и на их лицах расцвели одинаковые идиотские улыбки. Еще минута и двое рейвенкловцев выходят из Большого зала, указывая Поттеру, Делейн и Фиантелу дорогу к классу истории.

А декан Слизерина смотрел им в след, обдумывая все увиденное и услышанное. Похоже, Поттер действительно был слизеринцем, поскольку не столько самонадеянность, сколько знание чужих преимуществ и недостатков, было причиной его самоуверенного поведения.

Первый учебный день был во всех отношениях скучен троице киллеров. 2 часа истории магии нагоняли тоску и сонливость, все сдвоенное занятие по рунам было убито на написание проверочной работы, а урок ЗОТИ и вовсе добил Ангелов Смерти. Привыкшие к тяжелым тренировкам и постоянной борьбе за выживание, они никак не могли понять, как то, что они делали на Защите от темных сил в Хогвартсе как-либо связано с самим этим предметом. Чем они занимались? Они читали. Просто сидели на своих местах и читали параграф про невербальную магию. Поистине, Хогвартс — лучшая школа волшебства!

Наконец, после 2 часов чтения самого бездарного в мире учебника под наблюдением отвратительной дамочки в розовом, которую ребята имели сомнительное удовольствие видеть на экзаменах по СОВ, троица рассталась. Гарри отправился на прорицания, мысленно ругая Дамблдора. А Дэн и Бека отправились в гостиную.

Уроки прорицания проходили в забавном, с точки зрения юного Поттера, кабинете, расположенном чуть ли не под самой крышей одной их башен замка. Сиреневые обои с узорами, тяжелые занавески на окнах, стоящие вдоль стен круглые столы с многочисленными драпировками, шкафы, заставленные хрустальными шарами, чайными сервизами и многочисленными скляночками — все это вкупе с воскуриваниями шафрана, мирры, ладана и сандала и приглушенным светом свечей было призвано создавать обстановку загадочности и таинственности.

Гарри печально вздохнул, пожалев, что ближайший час он будет лишен удовольствия, хотя бы скучать вместе с друзьями. Потом он устроился за одним из самых дальних столиков, который располагался в углу и был затемнен сильнее остальных, и стал от нечего делать разглядывать других студентов. За одним из передних столиков болтали две симпатичные девушки в гриффиндорских мантиях. Одна из них, блондинка, сидела лицом к Поттеру и время от времени кидала в его сторону заинтересованные взгляды, что от последнего, естественно, не укрылось. За соседним столиком тихо шептались представительницы Рейвенкло и Хаффлпаффа. За ними расположились весьма недовольные Уизли и Лонгботтом, которые не отставали от своих однокурсниц и тоже косились на Поттера. Только в их взглядах читалась злоба и детская обида. Тут же рядом сидели еще двое гриффиндорцев и пара хаффлпаффцев. Наконец, третий ряд столиков занимали представители змеиного факультета: Кребб, Гойл, Булстрод и Пракинсон, напыщенные и до невозможности комичные в своем высокомерии. Забини, Нотт и Малфой, похоже, оказались умнее и удачливее своих товарищей, ибо сейчас они отдыхали после первого учебного дня, а не сидели в душной, темной и ароматизированной аудитории.

Наконец, вошла преподавательница прорицаний — невысокая сутулая женщина лет тридцати-тридцати пяти. Одетая в болотного цвета мантию, завернутая в огромную цветастую шаль, с водруженными на нос непомерно большими очками с толстыми стеклами, она напоминала гигантскую стрекозу. Пока Гарри изучал внешний вид преподавателя прорицаний, дама что-то говорила про тайны бытия и секреты будущего, активно жестикулируя и размахивая руками.

-Поттер? — Гарри повернул голову в сторону, откуда раздался мелодичный и при этом крайне недовольный голосок. Перед ним стояла одетая в слизеринских цветов мантию блондинка и смотрела на него со смесью недовольства и нетерпения.

-Да?

-Рядом с тобой свободно? — юноша посмотрел на пустой стул рядом с собой, на удачное расположение своего столика и на единственный пустующий стол прямо напротив дамы-стрекозы.

-Свободно, — девушка села, разложила перед собой учебники и молча уставилась на преподавательницу, делая вид, что не обращает ни малейшего внимания на своего знаменитого соседа.

-Итак, сегодня мы начнем учиться видеть будущее по руке. Расслабьтесь, выкиньте из головы ненужные мысли, войдите в состояние транса, чтобы открыть ваше внутреннее око.

-Если память меня не подводит, ты — Гринграсс, — не то спросил, не то сказал Гарри, внезапно осознавший, что шансы заснуть на прорицаниях значительно выше, чем на истории. Витающие в воздухе ароматы благовоний действовали одурманивающее, а монотонное бубненье преподавательницы и приглушенный свет скорее навивали дрему, чем вводили в состояние транса.

-Да. Дафна Гринграсс, — ответила блондинка, скорчив недовольное личико.

-Гарри Поттер, будем знакомы.

-Я знаю, кто ты, Поттер. Ты мог бы и не представляться.

-Я в курсе, просто стараюсь быть вежливым.

-Магглы учат вежливости и манерам? — ехидно спросила девушка. Гарри ненадолго задумался. Откуда ему было знать, чему магглы своих детей учат, а чему — нет. Дурсли своего сынка не воспитывали, это точно. В трущобах людям тоже было, чем заняться, помимо воспитания троих беспризорников. Так что своим воспитанием Гарри был обязан Клоду, а тот магглом уже точно не был.

-Наверно, тебе это разве интересно? Нет? И мне нет. Лучше скажи, что привело тебя сюда? Неужели стремление "открыть свое внутреннее око"? — Гарри выпучил глаза и поменял голос, пародирую скачущую по комнате Трелони. Вышло весьма похоже.

-Нет. Просто я подумала, что, выбирая между Прорицаниями и защитой от магических тварей, я лучше остановлю свой выбор на первом из вариантов. Это безопаснее.

-Ну да, правильно.

-А что здесь делаешь ты, о, герой магического мира? Надеешься, что о тебе сделают еще одно пророчество?

-Я не верю в пророчества, Гринграсс. И здесь я исключительно благодаря многоуважаемому директору, у которого с утра маразм разыгрался,— выплюнул юноша, запоздало поняв, что последнюю свою мысль опрометчиво высказал вслух.

-Не очень уважительно ты о нем отзываешься, Поттер.

-У меня есть причины для этого, — хмуро ответил брюнет.

Женщина-стрекоза все еще восторженно размахивала руками, рассказывая о тайнах хиромантии и сложности обучения. Подумав, что как ни крути, хиромантия ему не пригодиться, юноша вновь обратил свой взор на соседку. Дафна Гринграсс, фамилию ему еще утром назвала Бека, была весьма хорошенькой блондинкой со светло-зелеными глазами, аккуратными чертами на надменном личике и присущим всем слизеринцам самомнением. Она, конечно, и близко не стояла рядом с неземной красотой Беки и наверняка, не могла похвастать умом и изобретательностью Юми, но на безрыбье...

А пока Гарри рассматривал свою соседку, проводя сравнительный анализ между ней, Бекой, Юми и двумя гриффиндорками с первой парты, преподавательница прорицаний решила на практике показать, как нужно гадать по руке.

-Сейчас я погадаю кому-нибудь из вас. Предположим, — неестественно большие из-за толщенных стекол глаза окинули класс блуждающим взглядом и остановились... остановились на казалось бы самом незаметном, отдаленном и удачном месте — на парте, за которой сидел Гарри. Юноша мысленно чертыхнулся, уже догадываясь, кому выпала честь быть объектом для презентации экстрасенсорных навыков экстраординарной дамочки.

-Вот, вы, молодой человек. Хм... мистер Поттер, — женщина-стрекоза направилась в сторону своей жертвы, выгнув голову вперед и вытянув руки к юноше. Теперь она казалась юному киллеру уже не стрекозой, а зомби.

-Все еще не веришь в пророчества, Поттер, — усмехнулась сидящая рядом Гринграсс, видимо, рассудив, что раз жертвой преподавательница выбрала Поттера, то остальному классу уже ничего не угрожает.

-Не верю, потому что это не гадание, ясновидение или, что там еще. Просто здравый смысл. В списке появилась только одна новая фамилия, а в классе — только один новый студент. Только идиот не сложил бы два и два, — прошептал юноша. Блондинка фыркнула и задрала курносый носик, что означало конец разговора. Тем временем Трелони уже почти дошла до самой отдаленной парты класса.

-Итак, дайте мне свою руку, молодой человек. Мда... Да... Да! О... Оуу...Хм... Бедный мальчик!

Пока эта непонятная женщина охала и ахала весь класс, как впрочем, и сам Гарри еле сдерживали рвущийся наружу смех. Восклицание же про бедного мальчика настолько удивило юношу, что тот невольно и сам уставился на свою ладонь — так ему было любопытно узнать, чего такого увидела там прорицательница.

-На твоей линии жизни много крестов — это трудности и опасности, подстерегающие тебя. А вот тут... Смерть царит вокруг тебя, смерть и страдания... Мне очень жаль, но ты умрешь молодым, — женщина посмотрела на Гарри таким полным соболезнования взглядом, будто он уже умер, и она скорбит.

Сам Гарри ожидал куда большего после всех этих вздохов и восклицаний. Ну, окружают его смерть и страдания, ему-то чего бояться, собственно? Что еще может окружать наемного убийцу? Любовь и благоденствие? Маловероятно. А кресты и ранняя смерть.... Еще раз, Гарри не верил в прорицания. Возможно, именно потому, что считался героем одного такого пророчества. Как там его называл Дамблдор? Избранный, мальчик света? Как бы они запели, узнай, кем на самом деле является Гарри Поттер. К тому же сама формулировка пророчества изначально подразумевает какой-то выбор, а не дает четкую картину будущего. А может, скепсис Гарри был вызван тем, что ему с детства вталкивали в голову: "Все в нашей жизни зависит от нас самих". Нет никакой судьбы, высшего предначертания и всей прочей ерунды, которую так любят вспоминать люди вроде Дамблдора. А посему, слова вроде "ты умрешь молодым" из уст то ли предсказательницы, то ли прорицательницы (особого различия Гарри не видел) для юноши значили ровно столько же, сколько эти же слова, сказанные любым другим человеком. А это значит, ровным счетом, ничего. Уж сколько раз угрожали Гарри самые разные люди... И ничего, пока жив.

Пока Гарри думал об этом, Трелони успела вернуться на свое место и теперь театрально запрокидывала голову и надламывала себе руки, будто плакальщица над могилой безвременно усопшего. В классе царила полнейшая тишина, которая вкупе исходящим от кадилок дымом и ароматом благовоний, создавала ощущение мистицизма.

-Какая досада, — пожал плечами Гарри, с напоказ скучающим видом откидываясь на спинку стула. Тем самым он нарушил торжественность момента и привлек к себе еще большее внимание однокурсников, если такое вообще возможно. Кто-то смотрел на него с жалостью. Таковыми было большинство девушек в классе. Кто-то со смесью любопытства и ужаса, как Лонгботтом, который, возможно, представил себя на месте Гарри Поттера, которому так и суждено умереть молодым. А во взгляде некоторых читалось плохо скрытое злорадство, опять же, вперемешку с любопытством. Гарри даже удивился, какие очаровательные студенты учатся на Слизерине.

-Все еще не веришь в прорицания, Поттер?

-Тебе не надоело задавать мне этот вопрос, Гринграсс. Нет, все еще не верю. Меня не так легко напугать, всего лишь упомянув в одном предложении слова "смерть" и "страдание".

-Ну, на словах мы все храбрые, — пожала плечами девушка.

-Возможно. Зато я придумал отличный способ, как тебе заработать несколько баллов для факультета. Интересует?

-И?

-И... — Гарри сделал эффектную паузу. — Просто нагадай мне не просто скорую, а очень скорую смерть. Только воздержись от политических высказываний и упоминания некоторых ...хм, оппозиционных движений. Время, знаешь ли, не самое простое. Поверь, стрекоза оценит твои таланты.

Девушка несмело улыбнулась. Все-таки, рядом с ней сидел Поттер — личность непонятная и оттого опасная, ведь как себя вести с Мальчиком-который-выжил-и-попал-на-Слизерин было абсолютно не понятно. Однако Дафна Гринграсс не была бы слизеринкой, если бы не воспользовалась советом Поттера. В итоге она, к радости Трелони, нагадала своему соседу скорую и мучительную смерть, заработав двадцать баллов для факультета.

-Ну, хоть какая-то польза от того, что ты учишься на Слизерине, Поттер, — улыбнулась девушка. Гарри пожал плечами и вновь принялся со скучающим видом изучать комнату. Он представил себе, какой объем материала ему могли бы дать за этот бесцельно проведенный час нанятые Клодом наставники. И ему стало как-то грустно от того, что он не знает, что ему делать дальше. Ну, явился Гарри Поттер в Хогвартс, устроил бурю в стакане. А дальше что? Единственное, что и он, и Клод, и Совет Несущих Смерть мог предложить — оставить все, как есть, и плыть по течению. Как же ложно деятельной натуре, привыкшей к постоянной активности, сидеть сложа руки и ждать у моря погоды.

-А что у нас тут? — рядом с Гарри вновь возникла Трелони, которая смотрела на него, чуть ли не плача. Нет, юноша определенно не верил в прорицания!

-Ну... — Гарри навис над хрупкой ладошкой Дафны, силясь разглядеть хоть какой-то намек на ее будущее. Не получилось.

— Хм, судя по твоей линии сердца, в течение ближайших двух лет ты непременно влюбишься... хм, в парня, — сказал Гарри, полностью абстрагировавшись от учебника по хиромантии. На лице Дафны, сменяя друг друга, появились удивление, недовольство и даже намек на улыбку.

-Правда? — Трелони склонилась над рукой девушки. — Оу, действительно. Именно в ближайшие два года. Очень жаль, мистер Поттер, что с таким хорошо развитым внутренним взором, вы не сможете развить свой талант. Ах!

-Влюблюсь, Поттер? — прошептала Дафна, стоило преподавательнице отойти от их стола.

-Не воспринимай всерьез, я сказал наобум. Ты девушка, шестикурсница. Самое время для романов, просто логика, — пожал плечами Гарри, уже четко решивший, что верить в пророчества бессмысленно, раз уж даже он может что-то напророчить.

К моменту окончания занятия терпение Гарри практически полностью иссякло, а настроение упало до нулевой отметки. Он так и просидел до окончания урока хмурый и скучающий, исподлобья смотрящий на окружающих его студентов. Поэтому конец урока был для него почти праздником. Он быстро собрал вещи и стремительным шагом покинул надоевший кабинет, оставив за спиной печально вздыхающую Трелони. Наверно, где-то в катакомбах своего бурного воображения преподавательница успела похоронить своего нового ученика, предварительно придумав ему с десяток способов умерщвления.

-Ты чего такой хмурый? — спросил Дэн, когда рядом с ним сел чересчур серьезный даже для себя Поттер.

-Прорицания. Мерлин, эта такая скука. Я думал, я там либо засну, либо сдохну от нечего делать. Единственный забавный момент был связан с тем, что Трелони нагадала мне страдания и смерть, окружающие меня, а потом напророчила мне скорую кончину.

-Хм, какая жалость, — печальным голосом произнес Дэн. — Но ты не переживай, мы с Бекой организуем тебе первоклассные похороны.

-Да, да. Я лично займусь организационными вопросами. Ты какой гроб предпочитаешь? — поддержала игру Бека, а сидящие напротив троицы Блейз и Драко удивленно выпучили глаза на блондинку. Естественно, к этому моменту не только они, но и уже весь Хогвартс был в курсе происшедшего на прорицаниях. Но никто не ожидал, что лучшие друзья Поттера, а в этом тоже никто не сомневался, начнут шутить по такому отнюдь не веселому поводу.

-Хм, черный. С красной бархатной обивкой внутри. Еще поставьте красивый надгробный памятник и высечете какую-нибудь эпитафию... Я уверен, ты сможешь подобрать красивые слова, Бека. И устройте пышное торжество. Пусть придут все свои, одетые в траурные черные костюмы. И Юми позвать не забудьте. И пускай она наденет вуаль, я думаю, это будет смотреться действительно красиво, — улыбнулся Гарри. Малфой и Забини переглянулись. Шутка, возможно, и была бы смешной, если бы не надвигающаяся война, в которой Поттера почти наверняка убьют. Этот парень находился между молотом и наковальней и при этом находил забавным шутить об организации собственных похорон.

Вечером, сидя в самом отдаленном углу слизеринской гостиной, трое киллеров обсуждали свой первый учебный день в Хогвартсе. Вернее, возмущено поливали грязью преподавательский состав: занудного призрака-историка, лекции которого действуют лучше любого снотворного, жабоподобного профессора ЗОТИ, которая настолько бездарна, что даже завхоз-сквиб вел бы урок успешнее, и стрекозу-предсказательницу.

-Интересно, Дамблдор специально так подбирал преподавателей? Или это просто счастливое стечение обстоятельств.

-А кто его знает. Но если приглядеться, то в полном смысле слова нормальных учителей в Хогвартсе просто нет, — Гарри сидел, откинувшись на спинку кресла, а его взгляд блуждал по сидящим в гостиной студентам. — Я слышал, Дамблдор даже на место преподавателя УЗМС взял какого-то лесника — полувеликана. А в том году Трелони на прорицаниях и вовсе заменял, ни за что не угадаете кто, кентавр.

-Кентавр?

-Да, Дэн. И прежде, чем ты начнешь разбирать экс-профессора на ингредиенты, дай я закончу.

-Иди ты.

-Так вот, выбор странных преподавателей в Хогвартсе — закономерность. Полувеликан, призрак, кентавр, получеловек — полугном Флитвик, вы сами его видели на завтраке. И это если забыть на время о нашем дорогом декане, этаком кошмаре всего Хогвартса, ненормальной предсказательницы, министерской тупицы Амбридж, традиционной ежегодной смене преподавателя ЗОТИ и самого многоуважаемого директора.

-Гарри, ты самый добрый человек, которого я видела, — улыбнулась вейла.

-Кстати о добрых людях. Как думаете, сколько еще наши однофакультетники будут вести себя, как дауны?

-Почему, как дауны, Дэн?

-А потому, что они то пытаются нахамить, причем иногда даже смотреть смешно на эти жалкие потуги, то делают вид, будто мы с ними закадычные друзья-товарищи. Нет, я все понимаю, они не знают, какую сторону выбрать и как действовать в отношении тебя, Гарри. Но ради Мордреда, неужели нельзя поскорее определиться? Ну, или хотя бы остановиться на нейтралитете.

-Думаю, все стабилизируется в ближайшие дни: завтра-послезавтра, руку даю на отсечение, уже сегодня будет собрание Пожирателей, на котором будет обсуждаться этот вопрос. Еще больше я уверен в том, что первым вопрос поднимет наш декан. Так что в ближайшие пару дней слизеринцы получат подробные инструкции, что делать и как с нами общаться, — произнес Гарри, задумчиво глядя куда-то в огонь камина. Стоило ему начать говорить на серьезные темы, как в голове стали сами собой возникать новые идеи, постепенно перерастающие в военные планы. — Ладно, я пойду спать.

-Спать? — прищурилась Бека.

-Ладно, не спать. Пойду писать письма.

-Отчет Клоду тоже ты напишешь?

-Дэн, тебе английским языком сказано было, каждый из нас каждый день пишет по отчету, — закатила глаза вейла, доставая из сумки толстую книгу, позаимствованную еще утром в библиотеке.

-Не ссорьтесь, не хочу по утру найти вместо гостиной поле боя, усыпанное трупами ни в чем не повинных слизеринцев, — Гарри наконец поднялся со своего кресла и отправился к спальням.

-Спокойной ночи, приятель.

-Спокойной ночи. Кстати, если повезет, мы раньше наших хм... товарищей, узнаем решение змеемордого.

-Поясни, — из голоса Беки моментально исчезла вся веселость и легкомысленность.

-Я намерен приспустить щиты и ... ну вы меня поняли.

-Это не слишком опасно?

-Нет, к тому же не впервой.

-Тогда удачи, — кивнул Дэн. Его карие глаза уже не улыбались, как несколько мгновений назад. Даже такая далекая и призрачная угроза, которая нарисовалась на горизонте из-за принятого решении попутешествовать в сознание Темного Лорда, напоминала юным киллерам об их истинной деятельности. И тут уже все шутки отходили на второй план.

Быстро переодевшись, Гарри достал из одного из потайных отсеков сундука небольшую книжку в кожаном переплете — переговорный дневник, когда-то подаренный каждому из Ангелов Смерти, залез на кровать и задернул полог. С ностальгией поводив пальцем по черной кожаной обложке с металлической вставкой с гербом Ордена, юноша наконец открыл дневник. На страничке для переписки с Юми была только одна коротенькая надпись: " Привет. Я уже устроилась, все в порядке, учусь. Пока заданий нет, это радует. Местные теории охранных и щитовых чар неповторимы. Жаль, ты этого не видишь. Скучаю. С первым учебным днем. Как тебе Хогвартс?" Восемь коротких предложений ни о чем. Может, киллерам, вроде Гарри и Юми не дано по-настоящему любить, страдать от тоски и писать друг другу километровые письма? Вот и Дэн с Дариной. Встречались, встречались, целый год можно сказать только и делали, что лобызались на диване в малой гостиной. И расстались в один момент. А главное, ни Дэн, ни Дарина по этому поводу особо не расстраивались. Наверно, не судьба, решил юноша и наскоро сочинил своей бывшей девушке, а теперь, похоже, просто подруге по переписке, такой же короткий ответ.

На следующей странице Клод оставил короткую запись: "Жду отчета". Ни привет, ни пока, хорош опекун. Естественно, по этому поводу расстраиваться Гарри не собирался. Рассуждения на тему того, что у него нет нормальной жизни, семьи и даже возможности любить, остались для юного киллера в прошлом. Теперь, если он и думал об этом, то скорее как ученый, делающий наблюдения в ходе эксперимента. Без чувств, без сожалений, без эмоций.

Через четверть часа был готов подробный, хотя и слегка суховатый отчет для Клода, заканчивающийся обещанием держать того в курсе событий и требованием узнать, что собой представляет Сибилла Трелони.

Теперь, когда все дела были сделаны, Гарри мог заняться воплощением своей опасной задумки. Он откинулся на подушку и наложил на полог полный набор защитных чар, попади под которые кто-нибудь из соседей, смерть покажется ему избавлением. Но что поделаешь, привычка — вторая натура. Гарри прикрыл веки и стал как бы погружаться в собственное сознание, абстрагируясь от окружающей действительности и собственной телесной оболочки. Ментальная магия, а именно оклюменция и легелименция, были коньком Гарри. Он лучше большинства своих товарищей научился ставить гибкие и прочные ментальные щиты, сооружать целые мысленные лабиринты, затягивающие внутрь себя невезучего лазутчика. Он сумел упорядочить свое сознание так, что его истинные мысли были скрыты сотнями туманных слоев поверхностных эмоций и воспоминаний. И, наконец, если все это было вполне под силу практически всем Анегелам Смерти, как и большинству обученных магов, проникновение в чужой разум оставалось личной "фишкой" Поттера. Что ни говори, но сам себя Гарри позиционировал себя скорее как мага атаки, защита и чары давались ему легко, но не возбуждали такого интереса, как атакующая магия. А потому Гарри в свое время считал делом чести идеально овладеть искусством ментального нападения. И вот теперь Гарри настраивал свое сознание на незаметную, тихую и, можно сказать, пассивную ментальную атаку.

Рядом с подушкой занял свое место небольшой флакон с голубоватой жидкостью — зельем, которое могло бы пригодиться в случае неудачи. Изумрудно-зеленые глаза закрылись. Гарри представил себе любимую Италию, в которой провел какое-никакое, но детство. В ушах зазвучал шум морского прибоя, перед глазами стали возникать образы залитых солнечным светом пляжей, мягкого желтого песка и бирюзовых волн. Самоконтроль, умение управлять собственным разумом и великолепное знание окклюменции в конце концов оказывались не только полезными в бою навыками, но и могли обеспечить несколько приятных минут релаксации перед ответственным заданием, которое сам для себя придумал юный киллер.

И вот снова знакомый темный зал. Холодный, пустынный и величественный в своем безжизненном великолепии. Высокий, кажущийся недосягаемым потолок, блестящий мрамор черного каменного пола, наконец, возвышение, на котором располагался такой же, как все в этом зале, мрачный готический трон. Трон, обвитый, как и прежде, кольцами огромной змеи. Трон, на котором сидел Темный Лорд Волдеморт в ожидании своих верных слуг. Его тонкие бледные пальцы поглаживали чешуйчатую голову гигантской змеи, а изо рта вырывалось еле слышное похожее на шепот шипение.

Наконец, начали раздаваться хлопки. Один за другим перед массивным черным троном стали появляться одетые в длинные черные хламиды белолицые фигуры, которые тут же падали на колени перед своим господином. Трое, четверо, семеро...два десятка, три десятка. Пожиратели прибывали.

-Мои верные слуги, — с иронией в голосе произнес Темный Лорд, продолжая пальцем вычерчивать на голове змеи непонятные узоры-завитушки. Перед этим змееподобным человеком, хотя назвать его человеком язык не поворачивался.... Перед этой властной и жестокой личностью стояли на коленях самые надменные и гордые представители английской аристократии, готовые кто со слепым обожанием, а кто из страха за свою жизнь выполнить любой приказ. — Я рад вас видеть здесь. Особенно тебя, Северус, мой скользкий друг.

Гарри усмехнулся. Вернее, он бы сделал это, не будь он сейчас бесплотным духом, временно оккупировавшим сознание Темнейшего из магов современности. И возможно, где-то далеко отсюда, в Шотландии, в Хогвартсовских подземельях, на лице спящего Гарри Поттера появилась довольная хищная улыбка. Он не ошибся ни разу — собрание пожирателей было, и его декан там присутствовал.

П.с. Простите за долгое отсутствие, было не до фанфиков, что, к сожалению, сказалось на главе. Следующую главу я планирую написать и вывесить уже через неделю, но это пока только планы, которые могут измениться.

Спасибо всем тем, кто писал отзывы. Если я на них не ответила, это не значит, что я не прочитала их))))

Жду ваших отзывов, потому что лично у меня на данный момент идей маловато(((

Глава 18

— Я рад вас видеть здесь. Особенно тебя, Северус, мой скользкий друг, — произнес Темный Лорд своим жутковатым шипящим голосом. — Есть ли у тебя для меня новости?

-Да, мой Лорд, — высокая фигура отделилась от остальных коленопреклоненных пожирателей, чтобы склониться перед самым троном. — Вчера в Хогвартс прибыл Гарри Поттер, мой Лорд.

-Хм... Поттер прибыл в Хогвартс. Значит, Дамблдор наконец решил вывести в свет свою новую марионетку. Очень интересно. И каков из себя мальчишка? — сидящий в голове Темного Лорда упомянутый мальчишка с любопытством смотрел на своего декана. Ему было любопытно, каким же его видит этот странный, мрачный и хмурый тип.

— О нем достаточно сложно судить, мой Лорд. Сын Поттеров на первый взгляд оставляет впечатления избалованного и высокомерного подростка. Иногда он чересчур нагл и самонадеян, но с другой стороны его слова не лишены логики.

— А что Дамблдор? Какие у него планы на мальчишку?

-Летом он планировал выучить Поттера на аврора и сделать его близким другом Лонгботтома.

-Ах да, еще одного из его "героев". И что дальше?

-Но кажется, ему придется подкорректировать свои планы. Похоже, он не ожидал, что Мальчик-который-выжил может попасть не на Гриффиндор. Вообще-то, никто не был готов к тому, что случилось. Никто не мог предсказать, что Поттера распределят на Слизерин.

-Что?! На Слизерин? Поттера? — в голосе Темного Лорда звучало в этот момент неподдельное удивление.

-Да, мой Лорд.

-Интересно. Продолжай.

-Слизеринцы сейчас практически с ним не общаются, сохраняя нейтралитет в ожидании вашего приказа. Почти все слизеринцы. Исключение составляют двое новых студентов, которые практически неразлучны с Поттером. Делейн и Фиантел. Оба поступили в Хогвартс в этом году одновременно с мальчишкой, и об обоих ничего неизвестно, кроме того, что они кажутся слишком хорошо знакомыми с Поттером. Но это не возможно. Поттер рос среди магглов, в то время, как эти двое оставляют впечатление чистокровных. Не понятно, где они могли бы познакомиться с Поттером.

-С этим маленьким сквибом... — протянул Волдеморт. — Что тебе известно о Потере?

— Я знаю не много, мой Лорд. Но Поттер... никогда не был сквибом, — по залу прошлась волна шепотков. Темный Лорд же по-прежнему сохранял внешнее спокойствие. — В пять лет он, судя по словам его тетки, более чем отвратительной магглы, сбежал из дома, и его так и не смогли найти. Дальше он жил в приюте, пока его не усыновили какие-то магглы. А в течение прошлого года его, оказывается, активно обучали под руководством Блэка и Дамблдора.

-Значит, Дамблдор умудрился потерять своего героя, — рассмеялся Волдеморт. Его слегка сумасшедший жутковатый смех усиливался, благодаря акустике зала, и ему вторили десятки неуверенных смешков пожирателей. — Старик совсем потерял хватку. Не сумел уследить даже за ребенком. А теперь они надеются, что этот почти маггл сможет меня убить. Наивные глупцы. Хотя... попал же мальчишка на Слизерин. Значит, что-то в нем есть.

Гарри в чем-то был согласен с Волдемортом. Он также считал Дамблдора старым маразматичным придурком, а слепо верящих ему магов — кучкой наивных дурачков. К тому же, он был полностью согласен в отношении того, что в нем, в Гарри, действительно что-то было. Этим чем-то вполне можно было считать достаточно удачную карьеру наемного убийцы. Но и Темный Лорд на его нервы невероятно действовал всей своей показушностью и самодовольством. Ну, негоже человеку с лицом, как у ящерицы, да еще и которого уже однажды отправил на тот свет годовалый ребенок, вести себя так, будто он уже правитель мира.

Пока юноша думал, Волдеморт молчал. В зале повисла гнетущая тишина, которую никто не осмеливался нарушить. Прошло пять минут, потом десять, потом еще десять. Гарри уже начал думать, не заснул ли Темный Лорд, когда тот, наконец, пришел в себя.

-Я доволен... — и снова тишина.

-Я весьма доволен поведением слизеринцев. Пускай будут дружелюбны с Поттером и его друзьями. Пусть станут ему хорошими товарищами, помогают ему всегда и во всем, улыбаются и хвалят его, при этом узнавая все его слабые стороны. А я буду наносить один удар за другим по тем, кто ему дорог. И потом, когда настанет нужный мне момент, а мальчишка уже будет полностью доверять слизеринцам, они предадут его. Приведут его прямо ко мне. Да-да. Это будет весьма забавно, посмотреть на разочарование Поттера, когда он поймет, что ему так долго врали. Что с ним дружили только для видимости и то — по моему приказу. Что он сам выдал свои секреты, что именно из-за него и его доверчивости умерли те, кем он дорожил, — и Волдеморт снова разразился новой волной безудержного зычного смеха.

Гарри же слушал его и думал, почему его все представляют таким придурком? Неужели Волдеморт, которого описывали, как истинного злого гения, и правда ожидает, будто Гарри доверится слизеринцам, зная, кто их родители, и кому они служат. Дамблдор считает Гарри придурком, Волдеморт считает Гарри придурком, члены ордена Феникса, Пожиратели, учителя и студенты считают Гарри придурком. Еще немного и он сам в это поверит. Хотя... Но это не важно. Юноша не понимал, в чем причина того, что все вокруг его так грандиозно недооценивают. Нет, для него и его пока расплывчатых планов, это было весьма удачно, но все же он не понимал причины. Ну не наложили же на них всех и сразу Империо?! А когда Волдеморт начал говорить об убийстве тех, кем Гарри дорожит, юноша вновь мысленно усмехнулся. Кого он там собирается убивать, если единственные, кто, хоть сколько-нибудь дорог Гарри, сами кого угодно убьют.

-Кстати, о Поттере... Что ты можешь сказать о его нынешнем уровне подготовки?

-Пока что я не могу об этом судить, мой Лорд. По словам же самого Дамблдора, мальчишку не особо старательно обучали. Он занимался под руководством Блэка, который и сам профан в большинстве предметов. Дамблдор сказал, что все, что Поттеру нужно знать, он узнает в Хогвартсе.

-Так он еще и неуч? — усмехнулся Волдеморт. — Что там с его результатами экзаменов? Ты смотрел их?

Северус замялся. За все это время его ни капли не интересовали отметки Поттера. Зачем, если Дамблдор и так пробьет ему пропуск на все необходимые предметы. С другой стороны, Снейп прекрасно понимал, что этот ответ не удовлетворит Лорда, потому, что будучи деканом Слизерина Северус, обязан знать отметки всех своих студентов. Тем более, если это Поттер.

Забавно, но в эту самую минуту примерно о том же думал и Люциус Малфой. Пару часов назад он получил письмо от Драко, в котором тот писал о Поттере. Сразу вспомнилось, как Драко рассказывал о каком-то юноше, с которым познакомился на СОВах и который по манерам намного лучше подходил для звания друга Драко, нежели туповатые отпрыски Гойла и Кребба. Почему Люциус не догадался тогда посмотреть оценки всех, кто сдавал СОВ? Почему не задумался о том, что раз Поттер объявился, Дамблдор постарается его кое-как обучить и засунуть в Хогвартс, а значит, мальчишка будет на экзаменах СОВ в министерстве.

-Я не знаю, мой Лорд, — после паузы ответил Снейп, приготовившись к наказанию.

-Не знаешь? Плохо, Северус, очень плохо. Может, ты знаешь, Люциус? — Малфой сглотнул. — Ведь твой сын так же летом сдавал эти экзамены.

-К сожалению, мой Лорд, я тоже не знаю, — склонил голову еще ниже аристократ.

-Плохо. Очень и очень не хорошо, — И все. Возможно, Волдеморт нынче и, правда, пребывал в хорошем настроении, раз не наказал своих слуг.

Остальная часть собрания мало интересовала Гарри. Пожиратели зачитывали Темному Лорду рапорты, долго расшаркивались и лебезили перед своим господином и слушали его полусумасшедшие тирады. Потом Волдеморт решил "повеселиться": под восторженные крики пожирателей в зал ввели двух магглов примерно того же возраста, что и сам Гарри. Оба тряслись от страха, беспомощно озираясь по сторонам. Они были бледны и слегка помяты, но на то они и пленники. По взмаху руки Волдеморта, видно, возомнившего себя римским императором, наблюдающим за боем гладиаторов, пожиратели начали долгожданное "развлечение". Круциатусы, круциатусы, круциатусы... Гарри даже поразился скудости воображения приспешников великого и ужасного Темного Лорда. В результате, поняв, что кроме криков несчастных подростков, смеха сумасшедших темных магов и звуков постоянно повторяющегося непростительного проклятья, он ничего не услышит, Гарри стал аккуратно выбираться восвояси. Пытка, именуемая развлечением, оставила неприятный осадок в его душе. Нет, не из-за того, что он жалел двух мальчишек, обреченных умереть в муках. Жалость и звание одного из самых молодых и жестоких киллеров были плохо совместимы, да и к тому же он и сам когда-то подвергался пыткам, причем куда более страшным и жестоким, нежели заклинание боли. Просто Гарри было неприятно думать, что единственное, что развлекает этих магов — это убийство и пытки кого-нибудь более слабого. Он был более высокого мнения о своих противниках, что поделаешь, издержки профессии. Как любит говорить Клод: "Лучше переоценить, чем недооценить своего врага".

6.30 утра. Гарри открыл глаза и, как и днем раньше, стал разглядывать зеленый слизеринский полог. В голове кружили глупые мысли. Например, почему цветом этого факультета был выбран именно зеленый? Цвет жизни, цвет надежды, ассоциирующийся с растениями, успокаивающий и релаксирующий. Как он мог быть связан с хитрыми и подлыми людьми, какими все считали слизеринцев. В том числе и сами слизеринцы. Потом юный киллер стал рассуждать о том, как себя вести со своими "товарищами". Можно было бы игнорировать их. Или проявить агрессию, обособившись от факультета. А можно... можно было бы подыграть им, натянуть на лицо маску дружелюбия, показать себя с самой лучшей из имеющихся сторон, разыгрывая высокомерного и умного подростка. Так он сможет благополучно дождаться того момента, когда Волдеморт решит встретиться со своим давним неприятелем. Ведь было ясно, Темный Лорд не захочет оставлять в живых того наглеца, который лишил его жизни, могущества и господства над магической Британией, которое было практически в его руках. А там... Гарри задумался, что можно сделать потом, и не заметил, как его мысли плавно начали перетекать в грандиозные и, подчас, жестокие планы.

Наконец, он решил подняться и дождаться Беку и Дэна в гостиной. Он быстро переоделся, кинул беглый взгляд на задернутый полог кровати друга и отправился вниз. Естественно, в гостиной снова никого не оказалось, поэтому брюнет вальяжно развалился в одном из черных кожаных кресел и стал задумчиво следить за лениво танцующим пламенем в камине. Спустя пятнадцать минут, в течение которых мысли Гарри уплыли в абсолютно неизвестном направлении, спустились Бека и Дэн.

-Доброе утро, — кивнул Гарри своим друзьям.

-Доброе, как ты?

-Нормально, Бека.

-Я имела в виду, как твое вчерашнее путешествие?

-Я понял. Все нормально. Снейп рассказал о моем поступлении на Слизерин, о вас двоих и о нашей странной необъяснимой дружбе. Змеелицый минут пятнадцать молчал, а потом приказал, чтобы слизеринцы относились ко мне добрее, подружились со мной, втерлись в доверие и ...

-И сдали бы ему, — жестко отчеканил Дэн.

-И сдали бы ему, предварительно выведав все мои слабые места — абсолютно спокойно ответил Гарри.

-И что ты намерен делать? — спросила Бека, глядя своими огромными голубыми глазищами в глаза друга. В этих голубых омутах плескалась готовность по первому слову пойти и перерезать всех слизеринцев, жестокость и хладнокровие.

-Что вы предлагаете?

— Наплевать на все и вернуться домой, — буркнул шатен.

-Дэн!

-А что? Возможно, вы меня возненавидите, но я забыл цель нашего здесь появления. Не напомните, зачем мы здесь?

-Дэн, я здесь, потому что все события, происходящие в магической Британии так или иначе связаны со мной. Мое имя втаптывают в грязь, меня называют немощным сквибом те, из-за кого мое детство превратилось в персональный ад. Я здесь для того, чтобы показать им, что со мной придется считаться. Они хотели получить послушную игрушку, куклу с проволочными ниточками? Облом, получился я. Жестокий, бесчувственный убийца, который пришел отомстить. Зачем здесь вы? Не знаю.

-Мы здесь, чтобы помочь и поддержать тебя, — Бека строго посмотрела сначала на одного своего товарища, затем на другого. Дэн кивнул с таким решительным видом, будто не он только что выражал сомнения в логичности пребывания в Хогвартсе.

-В таком случае лично я планирую подыграть им. Пусть дружат, пусть стараются, пусть думают, что им все удается. А в последнюю минуту мы покажем себя, — на лице брюнета появилась настолько зловещая улыбка, что у Дэна и Беки пропали все вопросы.

-В таком случае, мы можем развлекаться до тех пор, пока они не решат, что настал момент Х, — произнесла Бека, спокойно откидываясь на спинку кресла. В ее глазах, в которых минутой раньше читался приговор всем студентам змеиного факультета, теперь горел лукавый огонек, а хитрая и довольная улыбка делала ее лицо удивительно привлекательным.

-Мы ведь будем знать заранее, когда нас сдадут змеемордому?

-А как же. В крайнем случае, пороемся в извилинах наших "друзей". А теперь, может, на завтрак? — два кивка, и трое слизеринцев покинули свою гостиную.

Северус Снейп не любил посещать общие завтраки, однако такова была традиция школы. Что он мог поделать против этого доканывающего "мальчик мой, так надо". Ничего. Ровным счетом ничего. Поэтому Северус приходил раньше всех, чтобы спокойно поесть в тишине, не нарушаемой ором гриффинрдорцев или переругиванием его же собственных питомцев. Что бы там кто ни говорил, слизеринцы были иногда еще большими детьми, нежели все остальные студенты. Некоторые из них были слишком избалованы и наивны в своем высокомерии, что порой сильно действовало на нервы их декану. В это утро Северус был верен своей привычке. Он пришел в Большой Зал в половину восьмого, наслаждаясь тишиной и умиротворением, царящими здесь. За столами сидели десяток рейенкловцев, пара хапфлпаффцев, несколько младшекурсников с Гриффиндора и трое представителей змеиного факултета. Северус немало удивился, увидев кого-то за столом своего факультета, а потому решил приглядеться. Зря, ибо тут сидела его новая головная боль — Поттер со своими странными друзьями. Эти трое вызывали любопытство, но при этом нередко раздражали преподавателя зелий. Например, почему они с раннего утра торчат тут, когда их товарищи по факультету все еще отсыпаются? Почему в 7 утра у них такой бодрый и цветущий вид? Наконец, как они успели запомнить дорогу в большой Зал и обратно, когда большинство студентов не в состоянии это сделать в течение первой недели.

Весь завтрак Северус смотрел на трех своих новых студентов, которые безмятежно о чем-то беседовали, смеялись и... и рассматривали учебник по зельям. Какой нормальный студент будет за завтраком в 7 утра листать учебник зельеварения? Да, эти трое были полны загадок. Уже на выходе из Зала Снейп встретил старост Слизерина, медленно и степенно ступавших на завтрак с таким видом, будто за это все должны быть им благодарны.

-Мистер Малфой, — произнес Снейп, глядя на своего студента, более того, на своего любимчика среди студентов.

-Доброе утро, сэр.

-На факультете все спокойно?

-Да, сэр.

-С младшекурсниками нет проблем?

-Нет, сэр, все под контролем.

-А с вашими новыми товарищами? Я заметил, что отношения между ними и факультетом слегка натянутые?

-Немного, сэр, — серые глаза изучающе смотрели на лицо профессора. Снейп внутренне даже улыбнулся, глядя на своего студента, который теперь ловил каждое его слово в ожидании затаенного приказа.

-Это не очень хорошо, мистер Малфой, вы ведь и сами это понимаете. Хотелось бы, чтобы факультет был един. Постарайтесь наладить контакты, ведь вы староста.

-Да, сэр.

-Тогда идите, ваши однокурсники уже пол часа, как сидят на своих местах, — Драко кивнул и чуть более быстрым шагом направился к дверям Большого Зала. Северус же был доволен. Юноша сразу понял достаточно явный намек, а остальные инструкции он получит на днях с письмом своего отца. Подумав так, Снейп направился в свой кабинет. В конце концов, его ждал первый урок с Поттером, мальчишкой, который был для него загадкой, которую не терпелось разгадать. К этому стоило подготовиться.

Драко вошел в Большой Зал и сразу заметил Поттера с компанией, которые сидели на своих обычных местах. Напустив на себя важный и высокомерный вид, он направился к ним. Так сказать, наводить мосты и возобновлять старые знакомства. Однако вопреки его ожиданиям, беседы с троицей не получилось. Сколько он сам, Панси и Блейз не бились над тем, чтобы придумать хоть какую-то тему для разговора, в лучшем случае они получали в ответ пару слов от кого-нибудь из новеньких. Но чаще приходилось довольствоваться односложными "Да" и "Нет". И не заметили слизеринцы, как лукаво время от времени переглядывались новоиспеченные слизеринцы. Они не видели, да и не могли видеть, как на мгновение на губах Поттера появлялась довольная кривая полуулыбка. Да, Гарри действительно решил им подыграть. Но дружба с Поттером, даже поддельная и наигранная дружба, не давалась просто так. Так что Малфою с компанией по планам Гарри предстояло еще помучаться.

Через полчаса, в течение которых Гарри с друзьями издевались не только над терпением слизеринцев, но и над учебником по зельеварению, автор которого, по мнению троицы, в свое время имел по зельям "Тролль", троица киллеров-слизеринцев, сопровождаемые Малфоем и компанией, отправились на первый урок зелий.

Класс зельеварения оказался достаточно большим темным помещением. Напротив преподавательского помоста и огромной, занимающей почти всю стену доски, располагались расставленные опять же полукругом парты. Кабинет освещался расположенными под самым потолком светильниками, из соображений безопасности тут не было свечей и факелов, как в других помещениях на этом этаже. Ни окон, ни какого-либо другого источника освещения кроме массивных средневековых канделябров в классе, по чьей-то прихоти расположившемся в подземельях, также не было. Из-за этого комната казалась холоднее и мрачнее, нежели было на самом деле.

Войдя в класс Гарри, Дэн и Бека заняли парту посреди аудитории, достали письменные принадлежности и свои экземпляры чудо-учебника по продвинутым зельям и принялись изучать аудиторию. Готичные канделябры на стенах напоминали им о лаборатории, оснащенной в Итальянском поместье Кобдейна. Там помещение класса зелий было расположено в отдельной башне из вполне разумных соображений — если что рванет, фундамент здания не пострадает. Однако окна там были заколочены, чтобы яркое итальянское солнце не оказывало на зелья своего губительного воздействия, потому в помещении были так же темно, как и в подземельях Хогвартса.

За спиной Гарри разместились Малфой, Забини и, как это ни странно, Дафна Гринграсс. Паркинсон сидела партой дальше в компании Буллстроуд и Тины Делпф, на редкость молчаливой слизеринки. Передние парты занимали рейвенкловцы, которые с любопытством таращились на Гарри, Беку и Дэна. Особенно на Гарри и Беку. Первый были знаменитым и таинственным Мальчиком-который-выжил, вторая — таинственной красоткой, которой заинтересовалась мужская популяция всех курсов и факультетов, не считая, конечно, слишком маленьких для таких мыслей первокурсников.

-Пользуешься успехом, Поттер? — прозвучал насмешливый девичий голос за спиной. Гарри обернулся и в упор посмотрел на довольную мордашку Гринграсс. Ну что же, вот и первый плюс от "дружбы" с факультетом.

-И тебе привет, Дафна.

-Вы знакомы? — спросил Малфой, прекрасно знавший ответ на свой вопрос, но ему, правда, хотелось подружиться с Поттером. Письма от отца парень еще не получил. А потому не знал того, что знал Поттер — чем должна по плану закончиться дружба с брюнетом.

-Да.

-Он вчера напророчил мне скорую любовь, тоже мне, последователь Трелони.

-А ты мне — скорую кончину. Мы квиты.

-Ты сам предложил! — возмущенно надула губки блондинка. Гарри усмехнулся, слегка пожав плечами, а Бека и Дэн, следящие за этой сценкой, задумчиво переглянулись.

-Стоп. Ты, — Малфой ткнул пальцев в Гарри, — предложил предсказать себе смерть?

-Ну да.

-Зачем?

-Просто так. Какая разница. Если я предскажу сейчас, что Лонгботтом станет танцором балета, ты мне поверишь?

Как раз в этот самый момент произошло две вещи. Во-первых, медленно идущий по проходу Невилл услышал свою фамилию и переключил свое внимание на слизеринцев. При этом юноша недовольно отметил, что Поттер нормально общается с факультетом, а потом, задумавшись, наступил на край собственной мантии и растянулся на полу. Это вызвало скупую улыбку на лице Поттера, ухмылки на лицах Малфоя и Гринграсс и громкий смех Буллстроуд, видно забывшей, что она — представительница аристократии. Во-вторых, дверь класса шумно открылась, и в помещение вошел Северус Снейп. Он шел быстрым уверенным шагом, с гордо выпрямленной спиной и приподнятым подбородком. Полы традиционно черной мантии декана волнами колыхалась за его спиной, напоминая мистические крылья и делая появление мастера зелий еще более эффектным. Естественно, Лонгботтом не успел подняться с пола, испугавшись ненавистного профессора зелий. А тот в свою очередь не мог не заметить лежащего в проходе презираемого им гриффиндорца.

-Мистер Лонгботтом! — елейным голосом произнес Снейп, возвышаясь над испуганным студентом. Гарри невольно даже пожалел парня, который, кичась своими подвигами по освобождению замка от Волдеморта, вселяющегося в разные предметы, боялся всего лишь профессора зелий.

-Ддда, сэр, — еле выдавил из себя Лонгботтом. Здоровенный шестнадцатилетний детина не мог подняться с пола, потому что у него буквально ноги отнялись от страха. Страха перед простым школьным преподавателем.

-И этот должен был победить Волдеморта? — тихо прошептал Дэн. В его голосе слышались нотки брезгливости и отвращения, но это и понятно, он задал вопрос, который вертелся на уме у всех в аудитории.

-Что вы делаете на полу, мистер Лонгботтом? Снова жабу потеряли? — студенты рассмеялись, но быстро замолчали под хмурым взглядом Снейпа. — Или разучились ходить?

-Ннет, сэр.

-В таком случае встаньте с пола и пройдите на свое место.

Лонгботтом неловко встал на ноги, чтобы шлепнуться рядом с Уизли.

-Да, и двадцать баллов с Гриффиндора за попытку сорвать урок, — Снейп окинул класс мрачным взглядом. Черные угли-глаза впивались в каждого студента, будто читая его потаенные мысли и страхи. Хотя почему будто? В какой-то момент Гарри был даже уверен в том, что Снейп считывает поверхностные мысли незащищенных учеников, используя беспалочковую легелименцию.

-Итак, все вы тем или иным способом попали в этот класс, чтобы ближайшие два года посвятить изучению продвинутых зелий. Я не тешу себя надеждой, что хотя бы половина здесь присутствующих понимает, какая важная и опасная наука должна вам открыться. Если раньше взорванный котел, — Снейп кинул на Лонгботтома презрительный взгляд, — оборачивался всего лишь парой ожогов и потерянными баллами, теперь последствия могут быть куда серьезней. Вплоть до летального исхода! Именно поэтому я раньше брал только тех студентов, которые имели оценку "Превосходно", но, похоже, директор решил, что я всего лишь несправедлив к ряду студентов.

Снейп сделал многозначительную паузу и оглядел притихший класс с напуганными студентами. Гарри про себя улыбнулся тому, как любопытно зельевар организовывает дисциплину в классе.

-В первом полугодии мы с вами начнем проходить сложные составы таких зелий, как оборотное или амортенция. Сюда же относится большинство ядов, так же входящих в программу этого года. А пока проведем краткий опрос. Узнаем, у кого из вас есть хоть какие-то знания, — в этот момент презрительного взгляда удостоился сам Гарри, который, впрочем, внешне на это никак не отреагировал.

-Итак, Лонгботтом, какие ингредиенты составляют основу зелья Забывчивости? — по классу раздались смешки, а бедный Лонгботтом потупил взгляд и молча уставился на парту.

-Я не знаю, сэр.

-Не знаете? В таком случае хотя бы вспомните, на каком курсе мы изучали это зелье?

-Я не помню, сэр, — сидящая рядом с Невиллом Грейнджер недовольно закатила глаза. Ее рука уже несколько минут была поднята, однако Снейп ее игнорировал. Гарри вспомнил, как девушка все лето доставала своих дружков требованием повторить зелья и выполнить домашнюю работу. Судя по виду Лонгботтома, слова Грейнджер не были услышаны.

-Не помните? Зато я помню, что у вас это зелье так и не получилось. Минус десять баллов. Уизли! — недовольно бурчащий Рон подскочил на месте.— Тот же вопрос.

Э...— Рон сглотнул и вытаращился на Гермиону, будто у нее на лбу должен быть написан ответ. — Кажется, это было на 4 курсе.

-Что было на 4 курсе, Уизли?

-Ну.. мы варили это зелье.

-Я спрашиваю, что входит в его основу Уизли!

-Ну в него входит э... вода, э... — Гарри невольно улыбнулся, хотя стоило ему представить, что сделал бы с ним господин Шварц за подобный ответ... Сидящий справа от Гарри Дэн, судя по всему, тоже вспомнил наставника зельеварения, а потому смотрел на гриффиндорцев с нескрываемым презрением. С точки зрения Гарри, абсолютно напрасно. Это им, наемным убийцам, жизни которых могли зависеть от неправильного глотка или вздоха, нужно было знать, чем, как и в каком количестве кого можно отравить. Для них уроки зелий были уроками выживания. А для студентов Хогвартса это было что-то вроде варки супа: накидать в котел кучу всякой магической дряни, а там внутри все смешается.

-Минус 10 баллов, Уизли.

-За что?

-А как вы думаете? То, что вы оказались в этом классе не означает, что вы можете и дальше не заниматься, Уизли. — Снейп развернулся на девяносто градусов и вперил свой взгляд в сидящего прямо напротив него Гарри. — Мистер Поттер, наша новая знаменитость. У нас в этом году вообще класс героев, не так ли? Вы, Лонгботтом, Уизли.

Гарри смотрел на своего преподавателя с невероятно спокойным лицом, хотя внутри ему было и смешно, и обидно. Подумать только, его, Гарри Поттера, одного из лучших киллеров Европы, поставили на одно планку с этими... этими малолетними неудачниками.

-Мистер Поттер, может, вы соизволите ответить на мой вопрос, чтобы мы пошли дальше?

-В основу зелья забывчивости входят ложечная трава, любисток, чихотная трава, сок мака, настой валерианы, — Гарри уже варил это зелье, элементарное по своей природе, но зато весьма полезное. Оно позволяло стереть память сразу нескольким людям о событиях последних 4 часов, не применяя заклинания забвения, отнимавшего куда больше времени. Обычно, зелье нужно принимать вовнутрь, но у Несущих смерть уже давно была выработана собственная тактика применения этого варева. Жидкость просто распыляли в воздухе, предварительно заменив пару ингредиентов. А побочные действия. Они мало интересовали киллеров.

Снейп окинул своего студента изучающим взглядом. Это зелье в Хогвартсе проходили на третьем курсе, и то мельком. Именно поэтому Лонгботтом, Уизли и еще много других студентов, в этом профессор был уверен, не помнили, что это вообще такое. Поттер помнил. Конечно, он изучал все это всего лишь несколько месяцев назад, но с другой стороны, это зелье редко попадалось на экзаменах, да и изучение какого бы то ни было зелья под началом Блэка представлялось мало возможным.

-Предположим. Какие у этого зелья побочные эффекты, мистер Поттер? — губы юноши тронула незаметная улыбка, слегка удивившая профессора.

-Расстройство желудка, — в классе раздались смешки, напомнив Поттеру, что вокруг него дети. Всего лишь школьники, до сих пор смеющиеся над примитивными фразами. Гарри закатил глаза, не заметив при этом, что аналогично поступили по отдельности и Бека с Дэном, и продолжил. — Высыпания, язвенные заболевания, временное нарушение координации, частичная потеря слуха или зрения, амнезия, анафилактический шок, кома.

-Хм...Верно. Запомнили, Уизли?

-Что?

-Повторите, что сказал Поттер, — рыжий мальчик с ненавистью уставился в сторону Гарри.

-Он сказал амнезия, расстройство желудка и кома.

-Великолепно, Уизли, — на лице младшего из сыновей Уизли расцвела самодовольная улыбка, которой было суждено тут же потухнуть. — Из 9 названных пунктов вы сумели запомнить только треть. Минус 10 баллов за невнимательность.

Снейп сделал небольшой круг, оглядев класс, словно удав, выбирающий себе жертву из двух десятков запуганных кроликов.

-Мисс Паттил, — миловидная девушка индийской наружности, одетая в форму Рейвенкло, ощутимо напряглась и подалась вперед. — Предположим, перед вами лежат настойка полыни, элеодендрон сизый и яд гадюки. Какие зелья вы можете приготовить на основе этих трех компонентов.

-Я не знаю, сэр.

-Очень прискорбно, — минус 5 баллов с Рейвенкло.

-Мистер Фиантел, тот же вопрос, — глаза Дэна засветились, на лице на миг промелькнула задумчивость, которая вновь сменилась спокойствием. Гарри покачал головой. Он мог сходу перечислить три или четыре состава, половина из которых относились к ядам. Наверняка вопрос задавался именно с целью напомнить, в каких школьных зельях применялась эта достаточно опасная смесь, но Дэн на то и был свихнутым на зельеварении, что подобные оговорки его не интересовали.

Вот уже добрых две минуты он называл одно за другим названия разных ядов, достаточно простых, но при этом не менее опасных. На лице Снейпа читалось удивление, некоторые студенты тоже непонимающе смотрели на распалившегося Дэна. Естественно, откуда им знать названия ядов, которые и в теории то не проходят. Когда же Дэн перешел к рассуждениям о том, подойдет эта основ для приготовления смертельных многоуровневых ядов, Гарри решил, что пора заканчивать. Поэтому, через несколько секунд Дэн замолчал, получив весьма ощутимый удар по ноге от Гарри и пинок под колено от Беки, которой говорливость товарища тоже начала действовать на нервы.

-Что же, спасибо, что просветили нас, мистер Фиантел. Двадцать баллов Слизерину. Последний вопрос. Мистер Поттер, предположим, вы готовите зелье Памяти. Кстати, зачем оно нужно, мистер Уизли?

-А....Ну....Это зелье используют для улучшения памяти, — сидящая рядом Гермиона страдальчески закатила глаза.

-Минус десять баллов, Уизли.

-Мистер Малфой?

— Зелье памяти имеет тот же эффект, что Обливиэйт. Используется для того, чтобы удалить какое-то воспоминание или всю память человека.

-Десять баллов за правильный ответ. Так вот, мистер Поттер, — Гарри отметил, с каким отвращением преподаватель почти что выплевывает его фамилию. Сразу вспомнилась оговорка, услышанная во сне. Снейп сказал "сын Поттеров". Значит ли это, что Снейп не особо хорошо относится к кому-то из покойных родителей Гарри и потому непроизвольно переносит свое негативное отношение на Гарри? Это, с точки зрения юноши, было бы весьма логично. — Чем бы вы заменили в этом зелье панцирь скарабеев, чтобы не изменить результат.

Гарри задумался. Он хорошо знал зельеварение, да и конкретно это зелье варил неоднократно, но чем можно тут заменить скарабеев, если это наиболее подходящий ингредиент. Рука Грейнджер, против своего обыкновения, не взлетела вверх, а на лице Дэна четко отражался мыслительный процесс. Гарри задумался, что сейчас может вспоминать Дэн? Уж точно не о рецепте он думает, тогда о чем? На ум пришла глупая мысль, что наверняка в таблице растворимости и взаимозаменяемости магических компонентов ответ был бы. Значит, Дэн сейчас вспоминает таблиц, которую знал наизусть.

-Ну, если рассуждать логически, — Снейп фыркнул, подтверждая мысли Гарри относительно отношений "Снейп-Поттеры". — Основные компоненты скоробеевых панцирей, влияющие на состояние зелья, это хитин и кальций. Значит, нужно подбирать нечто такое, что содержало бы эти вещества хотя бы в примерно той же пропорции.

Дэн кивнул, будто подтверждая мысль соседа, после чего Гарри расслабился и назвал таки пару жучков и мушек, подходящих для зелья Памяти. Снейп задумчиво посмотрел на своего студента и нехотя начислил ему баллы за правильный ответ. Все оставшееся до конца урока время студенты посвятили приготовлению Глотка Живой Смерти. В итоге прозрачная, словно вода, жидкость получилась только у троих в классе. Естественно, это были Гарри, Дэн и Бека, которые это зелье уже варили и знали, где в учебнике какие "ляпы" допущены. Не обошлось, конечно, без казусов. Например, у Панси зелье превратилось в непонятную зеленую слизь и буквально убежало из котла, зелье Невилла растворило котел, а варево Рона Уизли воняло так, что его можно было бы использовать, как аналог слезоточивого газа.

— Ты упустил с десяток вариантов, когда отвечал на вопрос про скарабея, — произнес Дэн, когда студенты покинули подземелья и теперь спешили на трансфигурацию, потому что класс МакГонагалл располагался не где-нибудь, а на 5 этаже, куда из подземелий добираться было мягко говоря долго.

-Я в курсе, Дэн.

-Зато ты устроил настоящее представление. Ты хоть понимаешь, что половина того, что ты назвал, является, мягко говоря, запрещенной информацией. Эти рецепты не разглашают, а ты не нашел ничего умнее, чем выдать все это на первом же уроке, — фыркнула Бека.

-Да ладно, зато теперь он поверит, что я намерен стать зельеваром.

-Причем, специализирующимся на запрещенных ядах.

-Запрещенные яды. Бека, согласись, эта министерская фразочка звучит глупо. Значит, если есть запрещенные яды, есть и разрешенные? Что за ерунда.

Гарри слушал друзей, не скрывая улыбки. Их постоянные переругивания были такой же незаменимой частью жизни молодых киллеров, как и постоянное соперничество. И Гарри не мог представить, как же скучно ему было бы, не будь с ним в Хогвартсе друзей. Они трое были командой, причем одной из сильнейших среди Ангелов смерти. Конечно, в группах с другими своими товарищами они тоже работали не плохо, но все же это было не то. У Гарри, Дна и Беки было очень много общего. Одинаковые воспоминания о детстве, одинаковый "воровской" опыт, одинаковая система мышления. Они понимали друг друга, угадывали настроение и самочувствие товарищей без малейшего намека. Они втроем привыкли жить и работать, как одно целое. Как трехголовый змей, чьи крайние головы могут ругаться до бесконечности, при этом оставаясь цельным и достаточно опасным существом.

-Как вам это удалось? — их догнали Паркинсон и Малфой.

-Что "это"?

-Зелье. Вы трое — единственные, кто сварил его правильно. Даже эта грязнокровка Грейнджер не смогла так, а ведь она — лучшая на параллели.

-У нее вышло достаточно неплохое зелье, — покачал головой Дэн, который из троицы киллеров хуже всех реагировал на чистокровный расизм слизеринцев.

-Но Снейп указал только на ваши зелья, — гнула свое девушка. Малфой был непривычно молчалив для себя. Обычно он был серебряным принцем Слизерина, привыкшим всегда и во всем быть первым. Но теперь, когда появился Поттер, он не мог вести себя, как прежде. Одного взгляда на нового однокурсника хватало для того, чтобы начать чувствовать непонятно откуда взявшиеся страх и уважение. Как у волков прежний вожак стаи уступает свое место более сильному волку, так и Малфой подсознательно готов был уступить Поттеру свою "стаю". Хотя сам не понимал, откуда у него такие мысли и чувства, ведь ни разу Поттер не проявил агрессивности.

-Я повторяю, ее зелье вышло очень хорошим, просто его нужно было еще минут 5 подержать на огне. Она не виновата, что рецепт в учебнике писал идиот.

-Этим учебником, между прочим, пользуется уже не одно поколение волшебников. Он неоднократно проходил проверку в министерстве, где был признан полностью соответствующим учебным стандартам. Поэтому если грязнокровки, вроде Грейнджер не могут правильно прочесть рецепт...

-Чья бы корова мычала, — фыркнул Дэн, вспомнив зеленое слизеобразное зелье Паркинсон, ползавшее по столу.

-Какая еще корова?! — Гарри уже перестал сдерживать улыбку, глядя на недовольное лицо девушки. По-видимому, она когда-то страдала лишним весом, потому что сейчас фигура девушки была вполне привлекательной, а вот старые комплексы, похоже, остались. Лицо тоже было бы ничего, но когда она начинала вот так вот возмущаться, она становилась похожа на маленького бульдожку. У нее были светлые, чуть навыкате, голубые глаза, широковатое круглое лицо и полные щечки. В принципе мило, если бы не ее невыносимая манера говорить абсолютнейшую чушь с самоуверенным, высокомерным видом. По мнению Гарри, таким девушкам лучше молчать.

-Это маггловская поговорка, — улыбнулась Бека. — И знаешь, ты мне сейчас напомнила Амбридж. Она так же без ума от всего, что делает министерство, хотя, на мой взгляд, большинство министерских работников думают чем угодно, но не головой.

-Оу, Бека, делаешь политические заявления? — усмехнулся Гарри.

-Про Амбридж согласен, — кивнул Драко, покосившись на обидевшуюся на него Паркинсон. — Но причем тут корова?

-Мерлин, чему вас на маггловедении учат? — закатил глаза Дэн.

-Я на него не хожу.

-А я буду, — усмехнулся Гарри. — Видно директор решил, я недостаточно хорошо знаю магглов.

-Ты серьезно?

-Более чем. Но мне и самому любопытно, что там такого могут рассказать о магглах, что все волшебники поголовно относятся к ним, как к недоразвитым.

-Ну, это же понятно, — снова заговорила Паркинсон, своим чересчур самоуверенным голосом. — Магглы глупы и ни на что не способны. Они только и делают, что ломают голову над тем, чтобы изобрести какое-нибудь глупое устройство, заменяющее магию.

-Зато они более чем преуспели на этом поприще, — покачал головой Дэн. Девушка его уже начала раздражать, но, к счастью, они уже дошли до кабинета трансфигурации, а значит, этот глупый разговор можно было закончить.

На этом уроке профессор МакГонагалл, строгая дама средних лет, которая когда-то приходила домой к Блюмам, учила студентов превращению неживого объекта в живой. Сама она благополучно превратила свой массивный деревянный стол в упитанного хряка, после чего записала на доске кучу мудреных формул и заставила учеников практиковаться.

Этот вид трансфигурации Гарри в свое время освоил очень хорошо и не раз применял этот полезный навык. Например, когда они с Юми ставили опыты с Авадой, одной из целей их экспериментов было узнать, может ли трансфигурированная из камня мышь, попав под луч Авады, оказаться достаточной защитой для человека. Оказалось, да. Профессор ходила между партами, следя, что делают студенты, как-то чересчур сурово смотрела на Гарри, не решаясь начислить ему баллы за уже которую удачную трансфигурацию.

-Попробуйте еще раз, мистер Поттер, — говорила она. В отличие от Снейпа, который ударение делал на слове "Поттер", произнося его с полным отвращения голосом, профессор трансфигурации особо выделяла слово "мистер". При этом весь ее вид выражал недовольство и разочарование. Спрашивается, чем юноша не угодил этой строгой тетке?

Дюжину раз превратив стеклянный шар в разных мелких зверушек, Гарри принялся от нечего делать анализировать отношение к своей персоне преподавателей. С самого детства он привык замечать настроение, и даже некоторые мысли человека по выражению его лица, по мимике. Часто именно это позволяло ему вовремя спрятаться в чулане от особо недовольного дяди Вернона, или не попадаться под горячую руку пьяного Пернека. Вот и теперь он изучал свою преподавательницу, пытаясь угадать ее отношение к своей персоне. И лишь спустя десять минут, что было позорно большим промежутком времени для него, юноша догадался, в чем проблема. Почему эта женщина, которая была с ним весьма любезна до распределения, теперь смотрит на него строго и с недовольством, поджимая губы и морща лоб. Она ожидала увидеть его на своем факультете! Еще один человек, который был уверен, что Гарри должен стоять в одном ряду с Уизли и Лонгботтомом.

Это был сложный день. После двух пар трансфигурации, на которых Гарри вспомнил всех известных ему мелких представителей лесной фауны, слизеринцы отправились на чары. Профессор Флитвик, очаровательный улыбчивый коротышка, чем-то напоминающий гоблинов Гринготтса, оказался самым дружелюбным и адекватным из тех преподавателей, которых Гарри повидал. И его предмет так же оказался наиболее интересным. Раньше Гарри не уделял особого внимания чарам. У него был, что называется, основной набор наиболее используемых заклинаний, которыми он владел практически в совершенстве. Но количество подобных заклинаний было весьма и весьма ограниченным. Чарами среди Ангелов Смерти в большинстве своей увлекались девушки. Юми, например, была практически так же помешана на чарах, как Дэн на зельях. И именно поэтому именно ее отправили в Японию изучать тамошнюю необычную и чрезвычайно полезную науку охранных чар. Чуть в меньшей степени чарами увлекалась Бека, но теперь в Хогвартсе, где Гарри было практически нечем занять себя, он готов был с удовольствием изучать доселе не интересовавший его предмет. Тем более крошка-профессор не делал отличий между студентами разных факультетов, с удовольствием помогая всем желающим узнать что-то новое.

А после чар, когда Дэн и Бека направились в подземелье, Гарри вместе с Малфоем и еще несколькими слизеринцами отравился на улицу, где проходили уроки УЗМС. Этот предмет лично Гарри не очень любил. Ангелы Смерти изучали его по ускоренной программе, причем проходили они скорее не то, как за зверушками ухаживать, а как их ликвидировать.

-Кто ведет этот ваш УЗМС? — спросил Гарри у недовольно вышагивающего рядом Малфоя.

-Хагрид.

-Это мне мало что говорит, можно поподробнее?

-Когда ты сходил с поезда видел здоровенного полувеликана, собиравшего вокруг себя первоклашек?

-Да. Импозантный тип.

-Так вот, это и есть Хагрид. Лесник, хранитель ключей Хогвартса и по совместительству преподаватель УЗМС, — чуть ли не выплюнул блондин.

-И что, хорошо ведет?

-Ты издеваешься? Эта невоспитанная деревенщина сам-то Хогвартса не закончил. Чему он может научить нас? Все ненавидят грязнокровок, но это ведь еще хуже. Те хоть на людей похожи! — Гарри фыркнул и посмотрел на говорящего юношу со смесью жалости и издевки.

-Иногда вы бываете такими забавными. Грязнокровки на людей похожи? А ничего, что они и есть люди. Ты, Грейнджер, я — мы все один биологический вид.

-Но они...

-Грязнокровки? У тебя восприятие, как у младшекурсника. Я вот особой разницы между магглами и волшебниками не вижу. Разве что волшебники ведут себя глупее, уж извини. Просто у тебя доводы, как у Паркинсон. Долго еще до вашего Хагрида?

-Нет. Видишь вон там хижина?

-Да.

-Вот в ЭТОМ он живет.

-Ну и что. Миленько. А почему ты ходишь на этот предмет, если он тебя так раздражает.

-Хм, в нем есть один важный плюс. Великан практически ничего не задает на дом, так что выбирая между астрономией, которая куда интересней и безопасней, и этим, — Драко презрительно кивнул в сторону забавного деревянного домика, окруженного тыквами. — Я выбираю УЗМС.

-А, халява?

-Ну да.

К этому моменту группа студентов Слизерина и Рейвенкло уже подошли к домику лесничего. Гарри с любопытством рассматривал его жилье, напоминавшее чем-то описанные в сказках хижины. Забавно, когда магия перестает быть сказкой, а становится обыденностью, вот такие вот убогие домики, топорной работы, могут показаться настоящим кусочком волшебства. Хижина лесника действительно выглядела забавно, особенно в окружении огорода из гигантских тыкв-мутантов. Лесник, то есть преподаватель УЗМС, не заставил себя долго ждать. Уже через пару минут он предстал перед студентами, огромный, лохматый и веселый.

-Эта... всем привет. Если честно, я вас здесь увидеть не ожидал, — на этих словах стоящий рядом Малфой презрительно фыркнул.

-Ты, любитель халявы, может, успокоишься уже, — шепотом произнес Гарри, пока слегка смущенный полувеликан пытался связать вместе пару слов.

-Как ты не понимаешь, этот неуч даже говорить толком не умеет, а я должен звать его профессором, — тем же шепотом ответил блондин.

-Ты сам выбрал предмет, знал, на что идешь. В конце концов, относись к этому, как к экзотике. Где ты еще увидишь такое? Профессор — полувеликан, тыквы размером с человека.

-Но я вас очень рад видеть. Я, эта, я придумал вам очень интересную тему для урока. Но это сюрприз, а пока пойдем, — с этими совами великан направился в сторону леса.

-Он что, ведет нас в Запретный лес? — взмутился какой-то парень с Рейвенкло.

-Запретный лес?

-Поттер, чем ты занимался после распределения? Директор каждый год начинает с того, что Запретный лес все еще запретный.

-Я его не слушал. Все равно ничего умного я от него пока не слышал. Так что не так с этим лесом?

-Что с ним не так? Эт не обычный маггловский лес, — Гарри показушно закатил глаза. — Здесь водятся всякие жуткие твари, которые в любой момент готовы тебя сожрать. Тут даже растения могут убить, я уж не говорю про других обитателей этого леса. Тут водятся оборотни.

-Оборотни?

-Да. Не веришь?

-Не знаю. Чтобы поверит нужно увидеть. Что здесь делать оборотням, если они волком на луну воют только по полнолуниям, а все остальное время живут, как обычные люди.

-И все равно они тут есть. Поэтому я туда не хочу идти. Никто не хочет!

-Нда... А ничего, что сейчас день, а полнолуние только через полторы недели. Если там и водится оборотень, в чем я сильно сомневаюсь, сейчас он угрозы представлять просо не может.

Тем временем группа уже вышла на какую-то поляну. Великан остановился, дожидаясь всех студентов и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

-Мы, эта, пришли, вот.

-Какой богатый лексикон.

-Драко, не занудствуй.

-Как вы знаете, в Запретном лесу много кого обитает. Некоторые очень опасные. Но большинство очень милые и хорошие. Если знать, как с ними обращаться. Так вот, сегодня я покажу вам то, что хотел показать в прошлом году. Но вы помните, там министерство с ума сходило и, короче, тот урок отменили. А сегодня я вам их покажу. Идемте.

Великан тихим, как ему казалось, шагом направился в сторону близлежащих кустов непонятного растения с сине-фиолетовыми цветками. Студенты понуро последовали за ним. Похоже, единственным, кому было действительно любопытно, оказался Гарри. И то потому, что подобные уроки были ему в диковинку.

-Вот, смотрите, правда красавцы, — великан могучими руками раздвинул ветки несчастного куста и студентам открылась еще одна поляна.

-Великолепно, мы притащились в лес, чтобы посмотреть на пустую полянку, — прокомментировал Малфой. Другие студенты так же недоуменно смотрели, то на пустое место, но на восторженного полувеликана.

Гарри подошел ближе и стал с любопытством смотреть на диковинных зверушек. Как не сложно догадаться, на поляне паслись тестралы, от которых Гарри, не пребывал в том же восторге, что и Дэн.

-Тестралы, — прокомментировал юноша, с какой-то тоской глядя на этих странных и страшненьких животных, серых, костлявых и жутковатых.

-Ты их видишь? — восторгу лесничего не было границ. Похоже, он уже начал отчаиваться, из-за того, что его затея провалилась.

-Да. Но приводить сюда студентов, было не особо разумно, — Малофой громко фыркнул. — Не потому что опасно, нет. Просто тестралов могут видеть только те, кто уже однажды видел смерть. А тут большинству студентов повезло.

-А -а-а-а, — казалось, Гарри открыл преподавателю Америку. В какой-то момент юноше стало крайне любопытно, лесник и правда такой... такой наивный, или просто хорошо играет? После короткой и ничем не затрудненной проверки оказалось, что правда такой. Хагрид очень уважал директора, но сегодняшний урок не был ни проверкой, ни провокацией.

-Ну, тогда, эта, 10 баллов Слизерину. Ну, за объяснение. И что узнал их, правда, хорошенькие? — Гарри еще раз с сомнением посмотрел на эти крылатые скелеты, обтянутые серой кожей. Действительно красавцы.

-На любителя, — наконец выдавил он из себя. Великан довольно улыбнулся и повел студентов обратно к Хогвартсу. Урок не длился и десяти минут.

-Эта, ты ведь Гарри, да? — спросил Хагрид, когда Запретный лес остался позади.

-Да.

-Ну, ты это, заходи время от времени. Эта. Пообщаемся, я же еще твоих родителей помню, глядишь, чего да расскажу. Ну и это, рад был тебя видеть. Так что жду на чашку чая, я тебе про зверушек рассказать еще могу.

-Спасибо за приглашение, — постарался максимально вежливо ответить Гарри, сдерживая улыбку от того, что великан намерен рассказать Гарри о родителях и зверушках, не важно, о ком из них.

-Ты пойдешь пить чай с этим? — Малфой смотрел на Гарри со смесью удивления, ужаса и брезгливости на бледном лице.

-Возможно. Хочешь, тебя с собой возьму? Тебя и Дэна.

-Нет, спасибо, с меня экзотики достаточно. Странный ты.

-Какой есть, Малфой, какой есть.

Дни шли, сменяя друг друга. Однообразные, скучные, повторяющиеся. Гарри с головой ушел в изучение чар, которые казались хоть сколько-нибудь интересным и перспективным предметом. Он так и не отказался от всех тех предметов, которыми пестрило его расписание. Гарри посещал прорицания, проводя скучные часы в беседах с оказавшейся весьма приятной собеседницей Дафной Гринграсс, и ходил на УЗМС, с любопытством слушая о магических тварях, населяющих Запретный лес. Он не отказался даже от маггловедения, на котором вместо того, чтобы слушать преподавателя активно флиртовал с разными девицами, независимо от факультета. Гарри, Дэн и Бека стали исключением из многих правил Хогвартса. Эти трое слизеринцев не презирали представителей других факультетов. Бека была невероятно любезна со всеми, день ото дня завоевывая все больше мужских сердец. Дэн, оказался, чуть ли не борцом с расизмом, со скуки решив заняться улучшением отношений между факультетами. Ну а Гарри... Гарри Поттер был интересен всем и каждому. Девушек, которые всю жизнь мечтали о прекрасном принце на белом коне, отнюдь не отпугивало то, какого цвета у "принца" галстук. Наоборот, Поттер — слизеринец казался еще более таинственным и привлекательным, чем просто Избранный. А Гарри не был бы слизеринцем, если бы не пользовался бы таким положением вещей. Его отношения с Юми сошли на нет, а ежедневные письма не несли никакой смысловой нагрузки и ограничивались двумя-тремя дежурными предложениями. Так почему бы не завести себе подружку в Хогвартсе? Симпатичную, легкую в общении и не ожидающую любви до гроба. Последний пункт был весьма сомнительным, но Гарри не особо волновало, какие планы у хогвартсовских девиц, которые бегали за ним чуть ли не стаями. Хотя пока дальше флирта Гарри не заходил.

Со дня прибытия Ангелов Смерти в Хогвартс прошло всего три недели. Или целых три недели. Никаких конфликтов, никаких нарушений правил, никаких проблем у троицы пока не возникало. Дамблдор не давал о себе знать, видно обдумывая дальнейший план действий, слизеринцы изо всех сил старались подружиться с Гарри и его товарищами, а у гриффиндорцев не было особых причин конфликтовать с юношей. Спокойная и размеренная жизнь уже начинала тяготить Гарри Поттера.

-Завтра идем в Хогсмид? — спросил Дэн. Их троица сидела в библиотеке за своим обычным столиком, отгородившись от окружающего мира стеной из талмудов по рунам, чарам, зелью и трансфигурации.

-Естественно, — кивнул брюнет.

-А как же разрешение от опекуна?

Это разрешение было единственной проблемой, которая имела место быть. Как известно, студенты Хогвартса имеют право посещать Хогсмид лишь в том случае, если имеют подписанное родителями или опекунами разрешение. Все бы ничего, но вдруг оказалось, что у Гарри этой полезной бумажки не имеется, а Сириус, по какой-то причине возомнивший себя опекуном юноши, отказывается бумажку подписать, то ли из соображений гарриной безопасности, то ли потому, что так сказал Дамблдор.

-А разрешение у меня есть, — улыбнулся Гарри своей хитрой белозубой усмешкой. — Дамблдор, похоже, забыл, что мои опекуны — Блюмы. А что мне стоит написать Мэту с требованием заполучить подпись мистера Блюма? Верно, ничего. Я отослал десяток бланков и через несколько дней получил столько же подписанных разрешений.

-Вернее сказать, это я получила за тебя десяток подписанных разрешений, — вынырнула из своего учебника Бека. Действительно, Гарри рассудил, что будет странно, если Гарри Поттеру кто-то будет постоянно писать, поэтому свои письма и посылки Гарри получал через Беку.

-Да. А главное, Дамблдор просто промолчал, вопреки моим ожиданиям. Что же, я готов подождать, пока

-Значит, завтрашний поход в Хогсмид остается в силе. Какие планы? Снова будем целый день играть с Малфоем в неразлучных друзей? Или у тебя свидание, герой-любовник?

-Нет, Малфою и девицам придется подождать, Дэн.

-А чего так.

-Ты в свой дневник давно в последний раз заглядывал? — усмехнулась Бека.

-Э..ну... да, давно. Все равно мы видим одно и то же, какой смысл это дублировать целых три раза?

-Так вот, мой безответственный друг, — улыбнулся Гарри, сразу получив кулаком в плечо. — Завтра нас всех ждут на собрании, но уже в здешнем, лондонском особняке. Переезд мы пропустили.

-Причем, насколько я поняла, Клод в очередной раз придумал что-то новенькое. Дарина, — при упоминании этого имени Дэн демонстративно уставился в пустой свиток пергамента, — написала, что Совет устраивает общее собрание. Все наши приедут.

-Значит, либо намечается что-то серьезное, либо у Клода или Мэта очередная "гениальная" задумка. Завтра увидим, — Гарри закрыл учебник по чарам, и стал озираться по сторонам. Ему было скучно, хотелось себя чем-нибудь занять. В результате уже через несколько минут не особо активного поиска, Гарри начал игру в гляделки с пятикурсницей из Гриффиндора, Ромильдой Вейн.

-Я же говорю, герой-любовник.

-Молчи и завидуй, Дэнни, — усмехнулся Гарри, вставая со своего места и направляясь к сияющей от счастья гриффиндорке. В конце концов, если все ждут от него подросткового поведения и если физиологически он является подростком, то почему бы не вести себя согласно всеобщим ожиданиям? Естественно, если нет других, более важных дел. Или просто других дел.

Глава 19

Гарри, Бека и Дэн стояли на мосту, отделяющем Хогвартс от близлежащей деревушки Хогсмид. Вот уже 20 минут, как они любовались открывающимися отсюда пейзажами, архитектурой величественного Хогвартса и пробегающими мимо счастливыми студентами.

-Сколько нам еще тут торчать? — прошипел Дэн, недовольно облокачиваясь на перилла и рассматривая текущую далеко под мостом реку.

-Надеюсь, что еще не долго, — ответила Бека. Взгляд ее голубых глаз перебегал с одного студента на другого, ни на ком не задерживаясь. Искала ли она кого-то в этой шумящей и веселой толпе? Нет, просто очередная привычка изучать все, что тебя окружает.

-Смотри, Лонгботтом уже здесь, а этих еще нет, — вновь подал голос Дэн.

-Нет и ладно, у нас еще около часа в запасе.

-И ты предлагаешь торчать здесь еще целый час?

-Дэн, успокойся, — кинул своему товарищу Гарри, разглядывая идущих по мосту гриффиндорцев.

-Что-то не так? — спросила Бека, переводя внимательный взгляд со столпившихся у ворот рейвенкловцев на уже шедших к мосту Грейнджер, Лонгботтома и обоих Уизли.

-Что Лонгботтом держит в руке? — спросил Гарри. Девушка удивленно посмотрела на своего друга. Брюнет стоял, слегка напрягшись, зеленые глаза были сощурены и смотрели на какой-то бесцветный сверток в руках Лонгботтома.

-Эм.. Полиэтиленовый пакет? — спросил Дэн, оторвавшись от созерцания местных красот.

-Не похоже. К тому же откуда?

-Похоже на серебристую ткань, — пожала плечами блондинка.— Почему тебя это интересует.

-Помнишь мои проблемы с интуицией?

-Да. Есть настойчивый звоночек, а вот на что он указывает не всегда понятно. Помню.

-Согласна с тем, что интуиция меня не подводит, если я к ней прислушиваюсь?

-Согласна. Но причем здесь Лонгботтом?

-При том, что последние несколько минут моя интуиция бьет в набат и указывает на этот непонятный сверток.

-Тише, они идут сюда, — троица замолчала.

Гарри, Бека и Дэн стояли на мосту под чарами невидимости и наблюдали за тем, как четверка гриффиндорцев шушукаясь направляются к ним.

-А вы не в курсе, они уже выходили из замка, — спросил Рон у идущих чуть позади Джинни и Гермионы. Невилл в это время молча пытался утрамбовать тот самый таинственный сверток в недостаточно большой для этого карман куртки.

-Мне кажется, они выйдут вместе с остальными слизеринцами, — сказала Гермиона, останавливаясь около Гарри и опираясь на перилла моста. — Гарри, кажется, нашел общий язык со своими однокурсниками и неплохо вписался в компанию Малфоя.

-Это потому, что он такая же поганая змея, как и Малфой, — возмущенно пробубнил Рон, тоже облокачиваясь на перилла.

Гарри стало смешно. До него постепенно стало доходить, почему четверо гриффиндорцев стоят у него под боком и обливают его грязью. Откуда-то слева раздался смешок, не замеченный гриффиндорцами, но еще больше развеселивший самого Гарри. Это Дэн тоже понял всю комичность ситуации и не стал себя сдерживать. Все-таки давно они не были на заданиях, так можно совсем все навыки растерять.

-Повторим план, — назидательным тоном произнесла Гермиона, активно жестикулируя руками. — Мы дожидаемся, когда появятся слизеринцы и молча... Слышишь, Рон? Молча пропускаем их вперед.

-Они должны появиться минут через 10, Малфой не любит выходить вместе с толпой, — проинформировала друзей Джинни, изучая пейзаж, открывающийся отсюда.

-Правильно делает, что не любит, -кивнула Гермиона. — Так вот. Они идут впереди нас, мы с Невиллом накидываем на себя мантию и идем следом. А Рон и Джинни обеспечивают нам прикрытие.

-А почему только ты и Невилл идете под мантией?

-Я бы и вовсе пошла с Джинни? Рональд, а вас с Невиллом оставила бы обеспечивать прикрытие, но это мантия Невилла.

-А почему нельзя втроем, как раньше?

-Потому что, Рональд, раньше нам было по 12, а теперь мы слегка выросли, а мантия, представь себе, осталась прежних размеров.

-Ну ты и тугодум, братишка, — хихикнула Джинни.

-Отвали.

-Слизеринцы идут, — пискнула Гермиона. — Невилл, ради Бога, убери уже эту мантию.

-Малфой, чертов белобрысый хорек, — пробубнил Рон, глядя на приближающегося старосту Слизерина.

-Рон, заткнись, — шикнула на брата Джинни, подкрепив свои слова пинком. Рыжий парень замолчал, возмущенно уставившись на свою сестру.

-О, смотрите, кто здесь, — похоже, не только Рон заметил Малфоя, но и Малфой не проглядел компанию гриффиндорцев. — Забытый экс-герой со своим оруженосцем, грязнокровкой и рыжей подружкой — нищебродкой.

-Да иди ты, — вскипел Рон.

-Малфой, иди куда шел, — Джинни дала брату еще один незаметный пинок, удержав от того, чтобы он не бросился выцарапывать Малфою глаза. Блондин усмехнулся своей кривой ухмылкой и пошел дальше.

-Малфой, а где Поттер? — крикнула уже в спину слизеринца Грейнджер. Стоящий рядом с гриффиндоркой Гарри усмехнулся, и постарался еще лучше слиться с периллами моста. Чары невидимости были хороши, но все же не так надежны, как, например, мантия-невидимка или... Стоп, мантия-невидимка!

Гарри дал себе мысленного пинка и снова уставился на скомканный серебристый сверток в руках у Лонгботтома. Оно? Или не оно? Или все же оно?

-Что, влюбилась в нашего зеленоглазого красавчика, Грейнджер? — усмехнулся Малфой.

Гарри закатил глаза. За эти три недели, что он провел в Хогвартсе, между ним с Драко установились вполне дружеские отношения Во всяком случае, так считал сам Малфой, а Гарри улыбался, шутил и вполне нормально общался с блондином, который оказывался вполне нормальным парнем, когда откидывал в сторону свои чистокровные заморочки. И любимой темой для обсуждения у шестикурсников Слизерина была популярность Гарри среди женского населения школы.

-Нет, конечно! Так где он?

-Не знаю, скорее всего, уже в Хогсмиде. Поттер не любит терять времени даром, — Малфой усмехнулся, и пошел дальше, окинув Гермиону очередным презрительным взглядом.

-Ненавижу этого мерзкого белобрысого хорька!

-Рон, ты это уже говорил, — покачала головой Джинни.

-Почему ты меня ударила? Ты вообще на чьей стороне, моей или этих слизеринских крысёнышей Поттера и Малфоя?

-Рон, ты дурак, каких мало, — встала на защиту подруги Гермиона. — Если бы ты подрался с Малфоем, нас бы непременно задержали учителя. И мы не попали бы в Хогсмид, а ты и вовсе оказался бы в больничном крыле. Я уже молчу о том, что факультет потерял бы из-за тебя баллы в то время, как Слизерин и так нас опережает благодаря Гарри и его друзьям. Нельзя быть настолько безответственным, Рон!

-Знаешь, Гермиона, иногда ты просто невыносима.

-Ах, так! Значит, когда тебе нужно списать домашнюю работу по зельям, ты вполне можешь вынести мое присутствие. А как только дело доходит до того, что в споре я оказываюсь права, а ты — нет, я становлюсь невыносимой?! Так? — на глазах девушки появились слезы.

-Да, так! Не обижайся, Гермиона, но ты же ужасная зануда. И всегда была занудой.

Гарри закатил глаза. После целого лета общения с этими детьми, иначе их не назовешь, у него сложилось определенное мнение о каждом из гриффиндорцев. Логботтом был медлителен, причем во всем, начиная с обычного передвижения и заканчивая мыслительным процессом. Одним словом тормоз. Наивный, легковерный, боязливый, но при этом исполнительный. О таких магглы говорят: "Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет". Рон Уизли был на порядок умнее Лонгботтома, хотя тоже с головой не очень дружил. Ленивый, прямолинейный и очень верный своим убеждениям. Гарри заметил за ним три привычки. Рон Уизли мог часами безостановочно говорить о квиддиче, хорошо играл в шахматы и вечно делал или говорил глупости. Гермиона Грейнджер была умной, доброй и храброй девочкой. У нее была отличная память, судя по тому, как она зазубривала учебники, и неплохо развитая логика, потому что она могла делать хоть какие-то выводы. Единственный ее недостаток заключался в том, что, как верно подметил Рон, она была занудой, что не раз бесило и самого Гарри. Наконец, Джинни Уизли. Она была умнее брата, хитрее и явно отважнее. И если бы не ее зацикленность на верности слов Дамблдора и уверенности, что Гарри Поттер что-то должен всей Британии и ей лично, у нее был бы шанс оказаться в числе друзей Гарри.

Пока Гарри рассуждал об особенностях характера гриффиндорцев, Гермиона Грейнджер стояла и смотрела на своего рыжего друга, будто решая, что делать. Наконец, когда по лицу девушки скатилась первая слеза, решение было принято, и через мгновение на щеке Рона алел след от пощечины, а сама Гермиона, чеканя шаг, направилась в замок.

-Нет, ну вы это видели? — возмущенно спросил Рон, держась за покрасневшую щеку.

-Видели, Рон, видели. И, знаешь, что я тебе скажу?

-Что?

-Что ты неисправимый остолоп, Рон! Зачем ты ее обидел?

-Но я сказал правду! Она же действительно...

-Замолчи! Все, я с тобой не разговариваю! — Джинни окинула брата гневным взглядом и направилась в сторону волшебной деревни.

-Ты куда?

-В Хогсмид. -А как же Поттер?

— Ты чем Малфоя слушал? Поттер уже там. В отличие от тебя, балбеса, он не тратит времени на то, чтобы оскорблять своих друзей.

-Подожди меня.

-Отстань. Не хочу иметь с тобой ничего общего. И еще, маме напишу о том, как ты Гермиону обидел, — рыжая девушка скрылась за поворотом.

-Девчонки, — недовольно пробурчал Рон. -Да. Пошли в Хогсмид?

-Конечно.

-А плащ? Ну и Поттер?

-А разве мы что-то отменяли? Не хочет Гермиона участвовать, ее проблемы. Мы с тобой сами проследим за этим Мальчиком-который-выжил. Я уверен, он что-то замышляет.

-Не знаю. А почему ты так думаешь, вроде он ничего подозрительного не делал?-Невилл, он же слизеринец! Они все что-то замышляют, пошли.

Гриффиндорцы ушли, оставив за своей спиной троих невидимых слизеринцев, еле сдерживавших себя от того, чтобы не рассмеяться в голос.

— Дурдом какой-то,— произнес Дэн, наконец отсмеявшись.

-Точно дурдом, пошли за ними.

-За кем? — хором спросили шатен и блондинка.

-За Лонгботтомом.

-Давайте подведем итог. Мы идем шпионить за Лонгботтомом, который идет выслеживать слизеринцев, которые пытаются отыскать нас. Я нигде не ошибся?

-Не паясничай, Дэн. Все так.

-Зачем тебе нужны Уизли и Лонгботтом?

-Мне нужны не они, а то, что было у Лонгботтома в руках, — прошептал Гарри, стараясь быстро и бесшумно передвигаться по длинному мосту.

-Гарри, ты не мог бы объяснить нам, тугодумам?

-Ладно. Помните, я вам показывал карту, составленную моим отцом и его друзьями?

-Карта Мародеров. И что с этого?

-Когда Сириус отдавал мне карту, он рассказывал, как они с отцом тысячу раз выпутывались из неприятностей благодаря ней и мантии-невидимке моего отца.

-Да, ты рассказывал.

-Так вот, карта у меня. А мантия бесследно пропала, еще 15 лет назад. Сириус говорил, что мой отец никому бы ее не отдал, кроме самого Сириуса и Ремуса. Но ни у кого из них этой вещицы нет. Я пораскинул мозгам. Как думаете, если мой отец был так же предан Дамблдору, как Сириус, Ремус и вся остальная их компания, кому еще он мог отдать свою мантию, которой невероятно дорожил? -Гарри внимательно посмотрел на друзей, продолжая рассказывать— Насколько я понял, это семейная реликвия, не одно поколение принадлежавшая Поттерам.

Бека и Дэн задумались.

-Ты думаешь, он отдал мантию Дамблдору, который не успел ее вернуть?

-Да. Это ещё пришло мне в голову, когда Сириус с Ремусом рассказали об исчезновении мантии-невидимки.

-А причем тут Лонгботтом?

-Скажи, зачем Дамблдору мантия-невидимка, особенно сейчас?

-Хм...

-Вот именно. Она ему просто не нужна. Зато он мог бы отдать эту мантию Лонгботтому, тем самым, поощрив его ночные приключения. Подумайте сами, как Лонгботтом с друзьями умудрялись устраивать свои приключения, не попадаясь на глаза преподавателям?

-Гарри, эта идея за уши притянута, — покачала головой Бека.

-Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

-Интуиция? — усмехнулся Дэн.

-Да, интуиция. Я единственный раз не послушал своей интуиции, Дэн. Знаешь когда? Когда мы отправилась на задание в Черную Усадьбу. Имеет смысл напомнить, чем все закончилось?

-Нет, спасибо. Об этом мне неплохо напоминают мои шрамы.

— Не тебе одному. Поэтому я думаю, ты сам понимаешь, насколько я доверяю своей интуиции. И если мой внутренний голос настаивает, чтобы я узнал, что это за кулек у Лонгботтома, я узнаю.

-Гарри, мы поняли. Замолчи, уже подходим, — шикнула Бека. И действительно, мост закончился и начиналась тропинка, по которой, постоянно оглядываясь, шли Уизли с Лонгботтомом.

-Такое ощущение, будто они что-то украли и теперь пытаются скрыться, — фыркнул Дэн. Но никто из его друзей не отреагировал.

Двое гриффиндорцев дошли до большого раскидистого дерева и, как им показалось, спрятались. Потом Лонгботтом достал из кармана тот самый сверток, который он вот уже пол часа старательно в этот самый карман и запихивал. Мгновение и троица увидела тонкую серебристую ткань, мерцающую, переливающуюся и будто тающую на глазах.

-Мантия-неведимка, — прошептала Бека, констатируя факт наличия искомого артефакта.

Гриффиндорцы накинули мантию на себя и направились в сторону деревушки . Как это поняли Гарри с друзьями? Невилл и Рон не послушались Гермиону и не учли, что они и правда стали высоковаты для того, чтобы вдвоем влезать под мантию, поэтому Гарри, Дэн и Бека могли наблюдают, как две пары ботинок, толкая друг друга, идут в Хогсмид.

-Вот ослы, — закатила глаза Бека.

-Может заступефаим их и отберем мантию? Жалко же, их сейчас заметят, и мантия достанется кому-нибудь другому.

-Не сейчас. Нам уже пора, — задумчиво произнес Гарри и сам двинулся в сторону Хогсмида.

Сегодня, в день первого в этом году похода в Хогсмид, Клод Кобдейн и некоторые главы Совета Ордена решили собрать Ангелов Смерти. Что им должны были сказать, Гарри, Дэн и Бека пока не знали. Но явиться на встречу они были обязаны, причем они хотели сделать это так, чтобы их отсутствие осталось незамеченным.

Как и ожидалось, они вышли из Хогвартса, тем самым отметившись перед вечно недовольным Филчем, дошли до моста и уже там незаметно наложили на себя чары невидимости, в меру простые, но при этом достаточно надежные. Во всяком случае, ни слизеринцы, ни гриффиндорцы не заметили прячущуюся троицу. Далее они остались на мосту, ожидая, когда из замка выйдут Малфой с компанией. Троице было доподлинно известно, что те будут искать Гарри по всему Хогсмиду, а до этого по всему замку, поэтому Малфоя было решено пропустить вперед. Пускай обыскивает Хогсмид, трио киллеров будет уже далеко.

И вот, Гарри, Дэн и Бека прошли достаточно далеко, чтобы антиаппарационный барьер Хогвартса не мешал бы им. Три хлопка, и трое киллеров незаметно для всех покинули территорию школы чародейства и волшебства.

Было ровно 11.00, когда Гарри, Бека и Дэн аппарировали в каком-то незнакомом районе Лондона. Сначала они стали удивленно озираться по сторонам, потом Бека достала из сумочки фотографию и стала сравнивать изображенное там здание с тем, которое стояло прямо перед ними. Отличий не было, значит, троица аппарировала именно туда, куда им нужно было.

-Где мы, черт подери, находимся? — выразил общую мысль Дэн.

-Без понятия, — хмуро ответил Гарри, недовольно оглядываясь по сторонам.

-Мэт выбрал уникально удачное место для аппарации, ничего не скажешь, — девушка огляделась вокруг. Невысокое кирпичное здание, изображенное на фотографии, соседствовало с грязью и зловоньем, присущим любому неблагоприятному району. Грязные здания, поросшие мхом, с отбитой штукатуркой и кучами мусора, вываливающегося из баков. Что-то внутри неприятно кольнуло, настолько это место напоминало о не самых счастливых детских годах.

-Если это шутка, то не смешно, — почти прорычал Гарри. На его лице, равно, как и на лице Дэна, замерла маска холодного и жестокого спокойствия. Ни одна черточка на лице не изменилась, но в карих и зеленых глазах горели холодные суровые огоньки.

-Да ладно, промахнулись чуть-чуть, — Бека неуверенно посмотрела на фотографию, а потом на переглянувшихся Дэна и Гарри.— В любом случае я не вижу причин так злиться.

Гэри Бейлок, Эдди Торстен и Джонни Морш сидели на перевернутых мусорных баках, курили и попивали дешевое пиво. Жизнь этих троих не удалась, и за это они ненавидели всех и вся, включая самих себя. На старых часах Морша было 11.00, а это значило, что им было абсолютно нечем заняться. Вот уже второй час они травили друг другу похабные анекдоты и пошлые байки, когда их не особо интеллектуальная беседа была прервана непонятными хлопками.

-Это еще что за чушь? — пробормотал Бейлок и высунул голову из того уголка, где они сидели. На этих подворотнях мало, кто появлялся. Любой разумный человек, хоть малость беспокоившийся о своей шкуре, предпочитал обходить эти улочки стороной. Именно поэтому Бейлок и его товарищи слегка забеспокоились, как бы не появился тут кто опасный. Мало ли, какие-нибудь крупные бандюги или шпана с пистолетами. Каково же было удивление мужчины, когда он увидел в узком темном переулке троих молодых людей: двух стильно одетых парней и прехорошенькую девицу.

-Че там? — спросил Морш, стараясь как можно тише подняться со своего места.

-Сам посмотри, — Гэри кивнул в сторону девушки, которая недовольно морщила носик и что-то говорила про какую-то операцию, сильно коверкая слова.

-О, видать заблудились детишки, — высказался Эдди, довольно оскалившись.

-Может, тогда пойдем, покажем им дорожку?

-Ага, наверняка какие-нибудь богатенькие дурачки, которые и дома-то своего без шофера не найдут. Папенькины сынки. Ненавижу таких.

-Ну, ты посмотри на это с другой стороны. Мы сейчас подойдем, вежливо поздороваемся, они дадут нам денежек, а мы укажем им, куда идти.

-Пошли.

-А девчонка ничего.

-Ясное дело, что ничего, Джонни. Эта же из богатеньких. Там все как на подбор.

-Вот за это я их тоже ненавижу.

Трое мужчин поднялись со своих мест и, довольно скалясь, направились в сторону молодых людей. Если бы они могли знать, что эта троица будет поопаснее любых бандитов и местных авторитетов, то они давно попрятались бы по канализациям. Но они не знали.

-Замечательно. У нас еще и гости, — недовольно произнес Гарри, поворачиваясь в ту сторону, откуда приближались три достаточно тучные мужские фигуры.

-А что это вы тут делаете, а, молодежь? — противно улыбнулся мужчина с одутловатым лицом и сломанным носом. — Заблудились?

-Типа того, — чуть надменно растягивая слова, произнес Дэн.

-Мы так и знали. А вы знаете, где находитесь? — заулыбался второй дылда, тоже малоприятной наружности.

-Знали бы, не находились, — ответила Бека. Гарри посмотрел на подругу, чуть улыбнувшись своим мыслям..

-А я вам скажу, по доброте душевной, так сказать. Вы, молодые господа, в одном из самых неприятных злачных место Лондона. Даже удивляюсь, как вас сюда занесло, и как вы дошли до сюда и до сих пор живы. Везучие вы.

-Не то слово, -буркнул брюнет, не спуская глаз со стоящих перед ним мужчин.

-И вот мы подумали, мы вам поможем.

-Исключительно по доброте душевной, — усмехнулась Бека.

-Да, красавица. Мы вас отсюда выведем, а вы нам заплатите.

-А если не заплатим? — полюбопытствовал Дэн.

-Тогда не выведем, — расхохотался рыжий, похожий на огромного борова, мужчина, до этого не сказавший ни слова.

-Дело говоришь, Эдди. Тогда не выведем. Вы же хотите вернуться домой целыми и невредимыми, правда? Конечно же, хотите. Тогда вы просто обязаны принять наши условия, мы сегодня добрые.

-И невероятно общительные.

-А у тебя острый язычок, да, красотка? — улыбнулся тот, которого назвали Эдди.

-Значит слушайте сюда. Мы выведем отсюда одного из вас, а второй и красотка останутся тут до тех пор, пока он не вернется с денежками. Ясно излагаю?

-О, куда уж яснее, — усмехнулся Гарри. Почему-то сейчас ему стало невероятно смешно, даже забавно. Они втроем входят в число опаснейших киллеров Европы, а какие-то дворовые алкаши решили угрожать им. Это определенно было забавно. Особенно, учитывая все ухудшающееся настроение юноши и обстоятельства, при которых они трое здесь находились.

-А ты храбрый, да... Тогда ты и останешься у нас. Но ты не пугайся, вот шатенчик сбегает домой, возьмет денег, принесет нам, и я тебе обещаю, ты скоро окажешься у мамочки с папочкой, — мужчина разразился неприятным кашляющим хохотом, а двое его товарищей вторили ему. Гарри же стоял перед ними, смотрел на этих довольных собой типов и думал, ему смеяться или нет. Фраза "Ты скоро окажешься у мамочки и папочки" могла бы восприниматься как угроза, которую, кстати, уже однажды озвучил Нотт. Но эти-то придурки этого знать не могли. Может, не стоит тогда их убивать?

-Ну что молчишь, маменькин сынок? — Гарри закатил глаза и медленным ленивым движением достал палочку.

-Затыкаешь меня до смерти, малыш? — усмехнулся Гэри.

-Петрификус Тоталус, — без выражения произнес Гарри, сделав изящный взмах. С кончика палочки сорвался ярко-красный луч заклинания, попав в грудь удивленного Гэри, отбросив его в противоположную сторону.

-Что за... — удивленно воскликнул Морш, но так и не успел закончить. Спустя пару мгновений после падения первого бандита, два его товарища с глухим стуком упали на мостовую. Им теперь только и оставалось, что удивленно смотреть в серое лондонское небо, потому что ничего другого они видеть не могли.

-А они мило смотрятся, — улыбнулась Бека, глядя на три неестественно вытянутых, как по стойке "смирно" тела, лежащих на земле. Ответом ей были два злобных взгляда.— Да что с вами такое?

-Оглянись вокруг, Бека. Тебе не знакомо это место? — Дэн устало облокотился на ту самую кирпичную стену, ориентируясь на снимок которой они сюда и аппарировали.

-Нет.

-Ты уверена?

-Дэн, хватит задавать тупые вопросы. Конечно, уверена!

-А вот мне это милое место знакомо. И знаешь откуда? Недалеко отсюда, по-моему, как раз вон за тем поворотом нас с тобой нашла Мими.

-Что?

-А меня именно здесь, вот у этого самого дома, — Гарри, не сдерживаясь, пнул многотрадальную кирпичную стену, — нашли Брэдли и Вилли. — Видишь, почему эта шутка нам с Дэном кажется такой забавной?

-Да, простите, я забыла.

-Не забивай этим голову, Бека. Лучше придумай, как нам связаться с Мэтом, которого я планирую очень скоро отправить на тот свет, — Гарри выдавил из себя не очень добродушную улыбку и оперся на стену слева от Дэна.

-Стоим, как на расстрел, — усмехнулся шатен, наблюдая, как обеспокоенная и слегка выбитая из колеи Бека ходит из стороны в сторону.

Через пять минут вейла наконец вспомнила о переговорном зеркале, которое носила в сумке и принялась устанавливать связь с... Она не сказала с кем именно пыталась связаться.

-Почему у вас с собой нет этих зеркал?

-Я забыл, — пожал плечами Дэн.

-А я просто не взял. Знаешь ли, я много общаюсь с Малфоем, а ему может показаться подозрительным, что парень таскает в сумке зеркальце. Поэтому я им и не пользуюсь.

-Идиотское оправдание, Гарри, -буркнула Бека.

-Какое есть.

Прошло пол часа, прежде чем недовольная троица оказалась в месте своего назначения. После долгих препирательств, молодые люди нашли новое место для встречи, поскольку они не рисковали перенестись в малознакомые окрестности особняка Кобдейна, защищенного неизвестными чарами. Троица аппарировала чуть ли не напротив самого Биг Бена, рассудив, что тут их непременно найдут. А уже через считанные минуты трое подростков были перенесены порталом гостиную английской резиденции Ордена.

-Наконец, мы все в сборе, — прокомментировал появление Ангелов мистер Юндерк, с улыбкой глядя на недовольные лица молодых киллеров. — Садитесь на свои места.

"Своими местами" оказались расставленные по кругу кресла, большая часть которых уже была занята прибывшими вовремя товарищами. Сохраняя все тот же недовольный хмурый вид, Гарри прошествовал к креслу напротив мест присутствующих здесь глав Совета.

Началось собрание с коротких докладов. Каждый присутствующий вставал и произносил короткий рапорт о том, где все это время находился, чем занимался, что особенного может рассказать и что планирует делать дальше.

-Мне кажется, или они начинают у нас деградировать? — спросил Клод у сидящего рядом Юндерка. Пожилой джентльмен обвел взглядом лица 12 Ангелов Смерти и утвердительно кивнул.

-Нагрузка у них уменьшилась, ничего нового не проходит, заданий стало в разы меньше. Все плохо.

-Есть кто-нибудь, кто не согласен с таким мнением? — спросил Клод, глядя поочередно на каждого из своих подопечных. — Гарри?

-Я согласен с теорией мистера Юндерка. Во всяком случае, в отношении себя точно. Хогвартс, может и кажется кому-то великолепной школой, но нам он ничего предложить не может. Что касается надвигающейся войны... Вопреки ожиданиям, обе стороны сидят в своих убежищах и строят идиотские планы.

-Почему идиотские? — подняла изящную бровку Марта.

-Потому, что половину мыслей Дамблдора занимает исключительно моя персона. Вместо того, чтобы заниматься чем-нибудь полезным он тратит время либо на то, чтобы ни в коем случае не допустить моего сближения с факультетом, в чем он потерпел фиаско, либо не позволить мне встретиться с Волдемортом.

-А что Волдеморт? — задал вопрос загорелый блондин, в котором Гарри с трудом узнал Влада.

-О нем ничего особенного сказать не могу. Наведывался к нему пару раз. Либо он с пожирателями обсуждал глупого Дамблдора и неуча Поттера, над которым он скоро вдоволь посмеется, либо кого-нибудь пытал. Я еще ни разу не услышал от него ничего разумного.

-Так говоришь, будто ты разочарован в Дамблдоре и Волдеморте, — усмехнулась Юми.

-А я и разочарован. Дамблдор ведет себя как маразматик, зацикленный на какой-то идее. Снейп, который, насколько я понял, является то ли шпионом, то ли двойным шпионом, мог бы тысячу раз раскрыть нас.

Ну или хотя бы что-нибудь заметить — спасибо некоторым, это было бы совсем несложно. Но он, мне кажется, просто зациклился на том, что я Поттер, и моя фамилия не дает ему покоя. Что касается Волдеморта, то от величайшего темного Мага я ожидал большей активности, — Гарри замолчал, заметив на лицах всех присутствующих улыбки.— Что я сказал не так?

-Все нормально, Гарри, просто звучит забавно, — выдавила из себя Дарина.

-Несмотря ни на что, Волдеморт на самом деле не теряет времени даром, Гарри. Ты видишь, он пока не нападает, и его противники в главе с Министерством постепенно расслабляются. К тому же с твоим появлением магический мир решил, что бояться больше не стоит, потому что Мальчик-Который-Выжил всех спасет.

-Твои люди все еще следят за ним?

-Не столько за ним, сколько за активностью ряда пожирателей. Например, неделю назад в Германии засветились братья Лестранджи. Как думаешь, что двое прославленных своей верностью и жестокостью пожирателей, могли забыть в Европе?

-На каникулы ездили, — в шутку предположил Дэн.

-Сомневаюсь в этом. К тому же оборотни начинают вести себя весьма подозрительно. Снова стали формироваться когда-то развалившиеся стаи, в которых нарастают агрессивные настроения.

-Радует, что я недооценил Волдеморта, — произнес Гарри.

-Почему?

-Потому, что если бы он был таким идиотом, каким мне вначале показался, то это значило бы полную деградацию магического мира, не способного справиться с подобным волшебником.

-Странный ты, — прозвучал откуда-то слева задумчивый голос. Гарри повернул голову и наткнулся на незнакомую девушку. Или все же знакомую? У нее были темно-карие глаза с поволокой мечтательной задумчивости и длинные темные волосы.

-Виталия?

-Привет, не узнал? — улыбнулась девушка, слегка отстраненно посмотрев то ли на Гарри, то ли мимо него.

-Нет, не узнал. Давно не виделись, — кивнул Гарри, переводя взгляд с девушки на Клода. Он действительно очень давно не видел Виталию. Да и раньше был с ней не очень хорошо знаком. Они общались, когда был жив Сейран, потому что втроем у них возникал хоть какой-то диалог. Последние полтора года Виталия вообще редко попадалась ему на глаза. Возможно, потому, что он был вынужден из-за своего гениального плана торчать в доме на Площади Гриммо . А возможно, потому, что девушку раньше других Ангелов отправили на "практику". В любом случае, они были не очень близко знакомы, а отстраненные взгляды девушки немного раздражали внешне невозмутимого киллера.

-Давно, — согласилась брюнетка.

-Как бы то ни было, не это является целью нашего сегодняшнего собрания. Я и некоторые главы Совета, взявшие на себя ответственность за ваше воспитание, немного обеспокоены тем, что ваша нагрузка день ото дня уменьшается. Конечно, не у всех. Саид, например, отлично поработал, выполняя договор с нашими арабскими коллегами. И я надеюсь, что обучение Юми тоже принесет свои плоды, но этого все равно не достаточно. Когда вам было по 12, вы успевали куда больше, чем сейчас. Вспомните сами, вы проходили программу 6 курса Хогвартса, изучали Окклюменцию и азы Легелименции, занимались разными укрепляющими видами спорта и в ускоренном темпе изучали сразу по три иностранных языка При этом вы ежемесячно отправлялись на достаточно сложные задания, и все же успевали делать все это. А теперь сравните вашу нынешнюю жизнь с тем, что было. Сравнили? Тогда поведайте нам, не рано ли вы вышли на пенсию?

-Вы хотите возобновить ту нагрузку? — удивилась Марта, на лице которой было написано все, то она думает об этой затее.

-Этого следовало ожидать, — спокойно улыбнулась Виталия, которая теперь казалась Гарри просто не от мира сего.

-Нет, я не намерен возобновить ТУ нагрузку. Вы освоили все, чему вас тогда учили. Но я намерен хотя бы частично возобновлять ваши занятия. Будем вырабатывать у вас новые навыки.

-Например? — вмешался Ленц. Он сидел недалеко от Гарри, закинув ногу за ногу и поигрывая складным ножем. — Что еще мы можем выучить такого, чего бы мы не знали?

-Ты считаешь, что ты уже всё знаешь, Ленц? — в голосе Кобдейна начали звучать холодные нотки.

-Нет, конечно, не все. Но я знаю достаточно.

-Достаточно для чего? — жестко спросил мистер Юндерк, исподлобья глядя на юношу. — Может, ты уже достаточно силен, чтобы победить Волдеморта? А? Не хочешь попробовать? Я могу устроить вам встречу. Или тебе больше нравится идея сразиться с Дамблдором? Это я тоже могу тебе организовать, наглый ты...

-Не стоит, -вмешался Кобдейн. — Ленц, в этом мире очень много наук, которых и за десяток жизней осилить не удастся, поэтому с твоей стороны не скромно говорить, что ты знаешь достаточно. Если судить в мировом масштабе, то ты не знаешь ничего, мальчик.

-Простите, сэр.

-Прощаю. Так вот, я остановился на том, что вы будете изучать новые предметы. Эту идею мне подкинул, как это не удивительно, Сириус Блэк, — Гарри удивленно уставился на своего опекуна. — Угадаешь, что именно я имею в виду?

-Эм... Анимагия?

-Верно. Это достаточно сложная наука, являющаяся ветвью трансфигурации. Учатся этому достаточно долго, а результат не всегда оправдывает надежды. Но я уверен, что вы справитесь с этим. В связи с рядом обстоятельств нам придется подобрать такое расписание, чтобы все вы смогли присутствовать на занятиях. Дальнейшие инструкции вы получите через дневники. Кстати о них. Я повторяю, мне нужны ежедневные рапорты от каждого из вас. Даже если за день ничего не произошло, вы должны открыть дневник и написать об этом. Это всем понятно? Я не слышу.

-Да, сэр, — раздался нервный хор голосов.

-Точно? Ленц? Дэн? Эллиус?

-Да, сэр.

-Великолепно. В таком случае перейдем к следующему вопросу. А именно, — Клод сделал паузу, оглядывая напрягшихся и задумчивых молодых киллеров. — О ваших заданиях. Я прекрасно понимаю, что все вы находитесь в разных обстоятельствах, что кому-то приходится изображать наивных законопослушных детей, а кому-то выполнять приказы новых начальников. Но вы все же остаетесь Ангелами Смерти, а заказов с наступлением такого неспокойного времени по понятным причинам меньше не становится.

-Скорее наоборот, — фыркнул Мэт.

-Именно. Поэтому раз в две недели каждый из вас будет отправляться на очередное задание. Во-первых, это позволит вам, так сказать, отвлечься от вашей основной деятельности. Во-вторых, так вы не растеряете те навыки, которые накопили за годы занятий и тренировок.

-Вопросы?

-Задания будут рассчитаны на одного человека или снова на троих? — спросила Дарина.

-Как получится. Я планирую давать вам парные задания. Два человека должны будут, на мой взгляд, вполне удачно справиться с операцией в кратчайшие сроки. Подробности, опять же, вы получите...

-Через дневники, — почти хором ответили Ангелы.

-Да. Если тут тоже все понятно, — Гарри фыркнул, показывая, что на самом деле тут ничего не понятно. — Я учту твою точку зрения, Гарри. Так вот, перейдем к третьему вопросу. Кто-нибудь из вас уже задумывался на тему того, где и по какой специальности намерен учиться?

Больше половины подростков удивленно смотрели на Клода, думая о том, является ли сказанное шуткой или нет. Мало кто из киллеров, вроде них, имел возможность получить высшее образование, особенно если оно не было связано с их деятельностью. Предводители ряда аналогичных Ордену группировок иногда позволяли своим молодым подопечным пройти обучение в аврорате, полагая, что это не помешает, а напротив поможет в их дальнейшей работе. Как бы то ни было, Ангелы Смерти не были детьми. Они достаточно видели негативные стороны этого мира и прекрасно понимали, что их неплохая жизнь — лишь скромная компенсация за огромные выгоды, которые благодаря ним получает Орден.

-Это шутка? — первым решился спросить Ленц. Гарри усмехнулся. Ленц был неплохим парнем — со своими выкидонами и тараканами в голове, часто слишком импульсивный и прямолинейный, иногда без надобности жестокий. Зато преданный, честный и к тому же действительно талантливый убийца.

Гарри оставил в покое Ленца и пробежался глазами по остальным своим товарищам. Каждый из присутствующих в этой комнате был, что называется, штучным товаром. Таланты в областях трансфигурации, чар, окклюменции, легилименции, зелий, мастера владения холодным и огнестрельным оружием, умеющие влиять на людей, убеждать, заставлять. И при этом все они были дисциплинированы, исполнительны, когда нужно жестоки и хладнокровны. Они были стратегами, следопытами, деятелями. Юноша постарался выкинуть из головы посторонние мысли и попробовал объективно взглянуть на имеющуюся картину. И стоило ему это сделать, как он невольно поразился тому, как Кобдейн и его люди сумели собрать настолько сильную команду. Их было пятнадцать. Их и сейчас должно было быть пятнадцать, потому что, несомненно, Сай, Питер и Сейран обладали какими-то не менее удивительными талантами, которые еще не до конца раскрылись. И естественно, Кобдейн, который был манипулятором почище Волдеморта и Дамблдора вместе взятых, не намерен был упускать такую команду. Он хотел обучить их, открыть все их таланты, отработать как можно больше навыков, чтобы иметь не очередную группу исполнительных убийц, а дюжину талантливых мастеров своего дела. А что это могло значить? Что Клод всерьез намерен был позаботиться об образовании каждого из своих подопечных, чтобы их таланты и способности могли приносить ему в разы большую выгоду. С этой точки зрения все становилось вполне понятно и логично. Кобдейн, Юндерк и большинство остальных глав Совета Ордена были людьми рациональными, они не стали бы просто так заботиться о детях из привязанности или добрых побуждений. В это Гарри ни за что не поверил бы. Н стоило юноше увидеть возможную выгоду, которую мог получить Кобдейн, как он вздохнул с облегчением.

-Я похож на шутника? — нахмурился Клод.

-Нет, сэр.

-Это не шутка, — покачал головой Гарри, получив в ответ удивление на лицах Кобдейна и Юндерка, кивок от Мэта и несколько понимающих взглядов от других Ангелов, похоже, тоже мысливших в том же направлении.

-Гарри? — Клод наклонил голову набок, вглядываясь в глаза юноши.

-Я слышал ваш с мистером Юндерком разговор. Об университетах. Еще летом.

-Хорошо. Мы поговорим с тобой позже.

-Непременно.

-Так вот, это не шутка. Я считаю, что вам ни в коем случае нельзя останавливаться на достигнутом. Как я уже говорил, и десятка жизней не хватит, чтобы выучить все. Но ведь все знать и не надо. Каждому из вас необходимо научиться лишь тому, что позволит вам до конца раскрыться, показать всю свою силу, использовать все свои способности. Мне не нужно, чтобы вы, как и десятки людей до и после вас и после вас, делали одну и ту же тупую механическую работу. В этом мире миллионы убийц, сотни профессиональных и лишь единицы по-настоящему талантливы. Я считаю вас именно такими. Так что я слушаю, кто, о чем уже думал. Учиться вы будете все, это даже не обсуждается. Вопрос, где, чему и у кого.

-И как? — усмехнулся Саид.

-Вопрос "Как?" тоже не обсуждается.

В общей сложности собрание длилось два с половиной часа. Последние минут сорок были посвящены выбору специальности и обсуждению различных учебных заведений по всему миру. К радости Гарри, он оказался отнюдь не единственным, кто не знал, чем хотел бы заниматься в будущем. Когда Гарри говорил, что не знает, на кого хочет учиться, он не врал и не лукавил. Ему было все равно, хоть в аврорат, хоть на юридический. И такой он оказался не один. Влад, Ленц, Саид. Из девчонок Марта и Виталия, отчужденное спокойствие которой все сильнее выбивало Гарри из колеи.

-Ты хотел поговорить, Гарри? — спросил Клод, садясь в свое любимое кожаное кресло и наливая в стакан виски. Они оставили мистера Юндерка отвечать на вопросы Ангелов, а сами втроем с Мэтом уединились в одном из кабинетов.

-Да.

-Это касается выбора будущей профессии?

-Нет.

-Может, это касается того разговора, который ты слышал? Ну, который про университеты.

-Я не слышал никакого разговора, Клод. Я соврал.

-Что?

-Его слышала Бека. Вернее, она слышала, как вы обсуждали возможность отправить Дэна учиться в Мюнхенскую Академию Зельеварения.

-Почему тогда ты...

-Пока ты говорил, я подумал о том, как удивительно получилось, что все мы, каждый из Ангелов смерти, обладает какими-то своими способностями. Без лишней скромности, Клод, мало какой ребенок в состоянии в 8 лет убить человека Авадой, не испытывая никаких мук совести. Точно так же, как очень мало моих ровесников владеют окклюменцией и легилименцией на том же уровне, что и я.

-Будем точны, Гарри. Таких людей нет. Из вашей группы ты в этом лучший.

-Спасибо. Но я не об этом. Сколько в мире прирожденных зельеваров? А полувейл-убийц, полностью владеющих своим даром? Сколько ты лично знаешь человек, настолько же свихнутых на Чарах, как Юми? Много у тебя настолько же метких снайперов, как Ленц? Это лишь небольшая подборка, но ведь ты прекрасно понял, о чем я говорю. Я понимаю твою логику, понимаю зачем тебе нужно, чтобы мы постоянно учились и совершенствовались бы. Таким образом, и мы, и ты будем в выигрыше. Я не понимаю другого...

-Чего? — Клод несмело улыбнулся, залпом осушив свой стакан. В этот момент он смотрел на своего любимого воспитанника одновременно со страхом и гордостью. Возможно. Не многие из Ангелов сразу догадались о том же, что и Гарри. А те, которые догадались, предпочел промолчать. И лишь у этого парня было достаточно наглости, смелости и уверенности, чтобы поднять этот разговор.

-Когда-то я уже задавал тебе этот вопрос. Тогда ты дал ответ, который удовлетворил меня одиннадцатилетнего. Сейчас я вырос и хочу услышать полный ответ. Скажи, Клод, как получилось, что ты, глава Ордена Несущих Смерть, вдруг оказался в грязных Лондонских бараках, помогая нищим скрыть смерть никому не нужного алкоголика? Сначала мне казалось, что Пернек работал на тебя, и ты пришел выяснить, что случилось с твоим человеком. Потом я поверил, что ты пришел чисто из любопытства, услышав просьбу Брэдли. А сейчас я в это больше не верю. Итак, зачем ты тогда пришел в трущобы, Клод? Что тебя туда привело?

— Почему ты считаешь, что раньше я сказал тебе не правду?

-Потому что у тебя набралось подозрительно много талантливых убийц-одногодок.

-Просто совпадение, -усмехнулся Клод.

-Не слишком ли много совпадений? Раз совпало, два, три. Пятнадцать совпадений это перебор, Клод.

-Хорошо. Иди сюда, -Клод поднялся со своего места и прошел к шкафу, где вместе с книгами лежала куча непонятных, явно магических приборов. Улыбнувшись юноше, Кобдейн снял с верхней полки странный прибор, похожий на маггловский сейсмограф.

-Знаешь, что это?

-Нет.

-И правильно. У этой вещицы нет названия. Ее когда-то изобрел мой прапрадед. Мой род, знаешь ли, издревле связан с Несущими Смерть. Флавиус Кобдейн не занимал руководящей позиции, как я, но зато работал, как сказали бы магглы, в отделе кадров. Его обязанностью было находить подходящих молодых людей, которые могли бы стать хорошими киллерами. Но у деда возникла занятная идея. Он думал о том, что есть огромное количество людей, которые были бы невероятно талантливы, если бы их способности развивали с самого детства, но выросли посредственностями, не получив должного внимания. И тогда он изобрел этот любопытный артефакт. Я понятия не имею, как он работает, потому что, сколько не бился, не мог заставить это работать. А в тот вечер, вернее, в ту ночь, когда ты проклял Пернека, я сидел тут и разбирал документы. И вдруг вот эта забавная вещица, — Клод стукнул ногтем по висящей на тонкой серебряной цепочке хрустальной подвеске, — начала светиться. Представь себе, она светилась невероятным зеленым светом, настолько сильным, что в комнате можно было обойтись без освещения. Я долго не мог понять, что делать. В отличие от маггловского сейсмографа, у этого прибора нет грифеля и бумаги, он не может изобразить ничего, так что я понятия не имел, как воспринимать это свечение. А потом подумал, может, нужно сунуть под подвеску карту? И сунул. Представь себе, сработало. Подвеска задергалась и указала на Лондон. Я повторял действие до тех пор, пока не получил точный адрес.

Клод поставил странный прибор на место и снова сел в свое кресло. Расположившийся в дальнем кресле и до сих пор не проронивший ни слово Мэт, докуривал уже третью сигарету.

-Потом я вызвал к себе Мэта, дал ему полученный адрес и отправил выяснять, что собой представляет это место. А к полудню он сообщил мне о странной смерти Пернека. Я поехал туда, осмотрелся, послушал людей и...

-И они упоминали в разговоре обо мне или о Дэне.

-Верно. Я сразу понял, что вы — именно то, что я ищу. Все же прибор был изобретен для поиска особенных талантов, а значит, мне нужно было найти особенного ребенка. Я нашел. И не одного, а трех, хотя изначально был уверен, камень светился именно из-за тебя.

Клод улыбнулся, глядя на удивленное и задумчивое лицо своего воспитанника, допил еще один бокал виски и направился к выходу из комнаты.

-Если будут еще вопросы, Гарри, пиши в дневнике, я постараюсь по возможности ответить, -и Клод вышел, оставив в комнате Мэта и Гарри.

-Удивлен? — нарушил повисшую в комнате тишину Мэт.

-Есть немного.

-Хочешь? — Мэт достал еще одну сигарету и протянул юноше. Гарри посмотрел на протянутую сигарету, минуту раздумывая, а потом согласился. Победная улыбка осветила лицо Мэта, когда он с помощью заклинания зажег тонкую трубочку.

-Фу, какая гадость, — закашлялся Гарри после первой же затяжки. Мэт рассмеялся, выдыхая ноздрями черный дым.

-Знаешь, что это за сигареты?

-Крепкие?

-Не просто крепкие. Это магически выведенные сорта табака, несколько разновидностей. Они намного сильнее и крепче, а главное, у них есть целый ряд преимуществ.

-И? — Гарри снова закашлялся, выпуская изо рта рваные комья дыма.

-Они по-настоящему успокаивают, прочищают мозги, дают второе дыхание, можно сказать. Несмотря на цвет дыма, они значительно безопасней обычного табака. А главное, вентилируешь легкие раз в пол года и можешь дымить, как паровоз. Никаких последствий.

-Отлично. И сколько тебе платят за рекламу и распространение этой дряни? — Мэт рассмеялся своим раскатистым и задорным смехом. — На самом деле, у меня к тебе тоже есть пара вопросов, Мэт.

-Я тебя внимательно слушаю.

-Еще бы не слушал, — фыркнул Гарри и достал из карма снимок кирпичного дома, напротив которого они с ребятами утром аппарировали. — Ты считаешь, это забавная шутка?

-Не понял.

-Ладно, скажу иначе. Что это за место, ты знаешь? — Мэт отобрал фотографию и с минуты ее рассматривал.

-Ну знаю. Только зачем тебе это место и при чем тут шутки?

-Мэт, кого ты считаешь дураком, меня или себя? Этот снимок ты прислал нам для аппарации. Мы туда и аппарировали. А когда я осмотрелся... Знаешь, Мэт, тебе повезло, что тебя в тот момент не было рядом, потому что мы с Дэном были очень, очень злы, -Мэт еще раз взял снимок и уставился на него в поисках причины необъяснимой злости, о которой говорил его собеседник.

-Я ни черта не понимаю. Ну ладно, попали вы не туда, можно подумать. Я, конечно, извиняюсь за это недоразумение...

-Мэт, недоразумение — это то, что сегодня случилось с тремя головорезами местного масштаба как раз в этом переулочке. А послать нам эту карточку, как координаты аппарации, это не недоразумение, это...

-А что ни так с этой карточкой? Да, у меня поменялась секретарша, которая сунула вам в конверт не ту фотографию. Виноват, исправлюсь. Но зачем так кипятиться?

-Стоп. Что значит, сунула в конверт не ту карточку? Это что, случайность?

— Ну да. Чего ты так бесишься? — Мэт недоуменно смотрел на Гарри, только что чуть ли не метавшего искры, а теперь истерично смеющегося.

-Гарри?

-Мэт, ты знаешь, чем заканчивается этот переулок?

-Чем?

-Теми самыми трущобами, где вы с Клодом нас нашли. Забавное совпадение, верно?

-Не очень. Я не знал, прости.

-Да ладно... Что за секретарша-то?

-Да так, блондинка.

-Бека тоже блондинка.

-Бека — вейла, а эта — дура. Есть разница.

-А почему ты ее тогда нанял?

-Она милая. И преданная. И дело знает.

-Тебе лучше знать, Мэт, -Гарри поднялся с кресла, на которое шлепнулся в порыве разрывающего его смеха, бросил в пепельницу догоревшую сигарету и направился к выходу.

-Гарри!

-Да, Мэт. Держи, — мужчина протянул брюнету непочатую пачку сигарет. — Пригодится. И если что, пиши.

-Спасибо.

Часы показывали уже половину четвертого, а значит, на общение с товарищами оставалось не так уж и много времени. Гарри спустился обратно в желтую гостиную, но застал там только Юми, одиноко стоящую у окна.

-Здравствуй, Гарри, — не оборачиваясь произнесла девушка.

-Привет, Юми. Что делаешь?

-Изучаю здешнюю систему защитных чар, — Гарри закатил глаза, думая, что хуже помешенного на зельях Дэна может быть только помешанная на чарах Юми. Он и не заметил, когда его девушка, вернее, его бывшая девушка, так увлеклась этой областью магии. Хотя, разве это не Юми пришло в голову начать эксперименты с Авадой? Ей, именно ей. А значит, это не Юми изменилась, это Гарри прозрел. — Я такую еще не проходила.

-А в чем заключается особенность этих чар? — Гарри сначала спросил, а потому уже, осознав, что и у кого спросил, дал себе мысленного пинка.

Тем временем Юми отвернулась от окна и изучающее посмотрела на брюнета.

-Особенность этих чар заключается, — девушка медленно и грациозно, словно дикая кошка, стала приближаться к Гарри, — в их уникальности и нестандартности. Для наглядности, представь себе простое Протего, произведенное с симметрично противоположным движением палочки и японской формулировкой.

-И что из этого получится, — улыбнулся Гарри. Юми ужа стояла прямо напротив него.

-Получится необычайно крепкий щит, который можно пробить разве что высшей магией. А ведь это могло бы быть самое элементарное Протего. Видишь, в чем отличие этих чар? Они сильные, таинственные и непредсказуемые. Как и ты, — мягкие губу со сладковатым вишневым вкусом прикоснулись к губам юноши.

В голове у Гарри завертелся привычный хоровод мыслей. Любит ли он Юми? Нет. До этой минуты она ему была безразлична. Любит ли его Юми? Нет, иначе это было бы заметно из ее писем. Нужны ли они сейчас друг другу? Ему одиноко, ей одиноко. "Какого черта, я вообще торможу?!" — была последняя осознанная мысль юноши, прежде чем он ответил на ее поцелуй.

Было ровно пять часов вечера, когда Гарри, Бека и Дэн аппарировали в Хогсмид, предварительно накрывшись чарами невидимости. Минут пятнадцать для приличия, походив по деревне, молодые люди направились в замок.

-Вы с Юми снова вместе? — шепотом спросил Дэн у Гарри, пока Бека шла впереди.

-Нет.

-Нет? Ты извини, просто по вашему поведению так не скажешь.

-По нашему поведению?

-Хватит придуриваться, шуму было на пол этажа. Вы бы хотя бы заглушающие чары научились бы кидать, — прошипел Дэн, ожидая увидеть смущение на лице друга. Вопреки его ожиданиям, Гарри даже не покраснел.

-Так вы снова вместе?

-Нет.

-Как нет, если вы...

-Это ничего не значило ни для меня, ни для нее. Просто захотелось.

-Странные у вас отношения. А в Хогвартсе что будем говорить?

— По поводу чего?

-Ну не про вас с Юми, это точно. Про то, где мы были.

-Ах, это. Мы исследовали Визжащую хижину.

-Какую хижину? — смутился Дэн.

-Видишь, вон там, на отшибе, скосившийся деревянный домик?

-Ну и?

-Это Визжащая Хижина. По местным легендам это жуткий дом, в котором обитают злобные призраки.

-Класс. А теперь объясни, какого черта мы могли там забыть?

-Поддерживаю вопрос Дэна, — Бека обернулась к своим друзьям и лучезарно улыбнулась. В чем была причина приподнятого настроения подруги, Гарри не знал. Но, с другой стороны, ему самому было сейчас легко и спокойно.

-Насколько я понял, это чудное здание, -Гарри покосился на не особо привлекательное и крепкое сооружение, — является местной достопримечательностью, но заходить внутрь мало кто рискует. И напрасно. Там нет и никогда не было никаких злобных духов.

-И откуда такие сведенья?

-Сириус рассказывал, что, когда Ремус учился в Хогвартсе, он проводил свои полнолуния именно в Визжащей хижине. Это его завывания пугали всю округу. Поэтому внутри дома нет ничего, кроме старой мебели, пыли, паутины и следов от когтей и зубов оборотня.

-И ты думаешь, слизеринцы нас ни в чем не заподозрят, когда выяснится, что в свой первый поход в Хогсмид мы не нашли ничего интересней, нежели старая деревянная развалина с вымышленными призраками?

-Ну, еще мы прошлись по Хогсмиду. Там было людно и шумно. Зашли в "Три Метлы", это популярный местный паб, выпили по бутылке сливочного пива...

-Фу, — синхронно скорчили рожицы Дэн и Бека. Сливочное пиво, являвшееся любимым напитком многих магов, у большинства Ангелов смерти вызывало отвращение. В основном это было обусловлено тем, что обычное пиво ребята попробовали раньше сливочного, поэтому волшебный напиток с пивом ну ни как не ассоциировался.

-Сладкая, липкая гадость, похожая на яблочный сироп — прокомментировал Дэн.

-Как бы то ни было, мы попробовали, и нам не понравилось. Дальше мы пошли смотреть хижину и вернулись в Хогвартс. Как вам?

-Шито белыми нитками, но сойдет, -улыбнулась Бека. — Откуда ты почерпнул свои сведенья о Хогсмиде?

-Сириус и Ремус. Я пару раз развел их на задушевные беседы, так что у меня ощущение, что я Хогсмид наизусть знаю.

-Полезное ощущение для парня, который в ближайший год вряд ли сможет в этом самом Хогсмиде погулять.

Когда ребята пришли в замок, слизеринцев-шестикурсников еще не было, да и вообще гостиная оказалась пустой. Мало кто из студентов хотел провести такой чудесный субботний день, сидя в подземелье. Это было только на руку троице, поэтому они с весьма довольным видом разбрелись по замку. Дэн, абстрагировавшись от всего, засел с очередным талмудом по зельям, извлеченном давеча из глубин Хогвартсовской библиотеки. Бека, сильнее своих товарищей заинтересовавшаяся в перспективе стать анимагами, отправилась искать соответствующую литературу. А Гарри, не имевший ни малейшего желания чем-либо заниматься, отправился бродить по старинному замку.

У Гарри непривычно легко на душе и даже мысли о том, что очень скоро его нагрузят новыми заданиями и тренировками, не раздражала, как обычно было раньше, а напротив, только радовала. В таком приподнятом настроении юноша бродил по старым пустым лабиринтам Хогвартса, и сам не заметил, как оказался на Астраномической башне. Отсюда открывался чудесный, более того, просто потрясающий вид на окрестности замка. Запретный лес, пугающий и одновременно с тем завораживающий своей таинственностью и опасностью, виднеющиеся за лесом горы, невысокие, поросшие травой холмы, между которыми зигзагами струилась неизвестная юноше речушка. Наконец, немалых размеров озеро, от которого веяло той же таинственностью и угрозой, что и от леса.

Гарри оперся на парапет и стал изучать открывающийся из замка вид, а тут действительно было на что посмотреть. Мысли в голове уплывали куда-то далеко в направлении будущей специализации, с которой юноша сам еще не определился. Рука сама по себе нащупала в кармане пачку сигарет. А он и забыл, что взял эту дрянь. И откуда у Мэта эта навязчивая идея приучить Ангелам к как можно большему количеству дурных привычек? Именно он впервые дал им попробовать пиво, а потом уже алкоголь посерьезней. Именно он устроил мальчишник в Амстердаме, весьма познавательный, между прочим. А вот теперь сигареты.

Гарри закурил вытащенную из пачки сигарету — тёмно-коричневую, с затейливым серебристым узором. Во второй раз ощущения были намного приятней, и темный дым больше не казался нестерпимо горьким, и не душил, а как будто щекотал гортань, что было скорее приятным ощущением.

-В Хогвартсе нельзя курить, — раздался за спиной недовольный голос Гермионы Грейнджер, сопровождаемый парой сильных всхлипов. Лицо девушки казалось заплаканным и припухшим, а глаза были красными и все еще влажными.

-Здравствуй, Гермиона, — произнес Гарри, отвернувшись от девушки и делая очередную затяжку. Сигареты и правда оказались волшебными, потому что с обычными сигаретами его бы сейчас, может, выворачивало наружу.

-Привет, Гарри. В Хогвартсе нельзя...

-Я услышал это еще с первого раза. Из-за чего ты плакала?

-Это не имеет значения.

-Тебя кто-то обидел? — спросил Гарри самым, что ни на есть дружелюбным голосом, на который он был способен. Все-таки, у него правда было хорошее настроение.

-Нет, не обидел. Но спасибо за заботу. Гарри, я как староста обязана, — юноша повернулся к ней, на его лице играла добродушная улыбка, которую она никогда еще у него не видела.

-Ты врешь.

-Что?

-Тебя кто-то обидел, иначе ты не стала бы рыдать. А, судя по твоему виду, ты проплакала тут не меньше двух часов, — Гарри точно знал, что не только не меньше, но и больше. Ведь прошло часа четыре с момента ссоры гриффиндорцев, которую юноша наблюдал. И почему-то ему стало жалко эту умную и наивную девочку, вынужденную общаться с двумя пнями вроде Уизли и Лонгботтома. — Это Снейп?

-Что?

-Тебя Снейп обидел? Он может кому угодно настроение испортить, — Гарри точно знал, что декан тут не при чем. Но разговор нужно было с чего-то начинать.

-Нет, профессор Снейп тут не при чем.

-Тогда, может, Малфой? Держи, — Гарри протянул девушке носовой платок. Белый, с тонкой серебряной каймой и вензелем "Г.П.".

-Спасибо. Нет, это не он.

-Ясно, тогда с вероятностью 99% фамилия твоего обидчика Уизли. Что на этот раз ляпнул Рональд?

-С чего ты взял...

-Но ведь ты не отрицаешь этого. Так что он ляпнул в этот раз?

-Не важно, Гарри. Я правда ценю твое внимание, особенно, учитывая, что мы с тобой никогда не ладили... к тому же, ты на Слизерине...

-Говоришь так, будто это диагноз.

-Нет, прости... Я не хотела сказать ничего, что может тебя обидеть. Просто я магглорожденная, а таких на Слизерине, мягко говоря, не любят. В любом случае, спасибо за помощь, но лучше закроем этот разговор.

-Как хочешь.

-И, Гарри, в Хогвартсе...

-Запрещено курить, я помню. Но ведь ты никому не скажешь? — Гермиона удивленно уставилась на парня — Я делаю это не так уж и часто. К тому же никто не видит.

-И давно ты куришь?

-Не особо, — улыбнулся Гарри, выкидывая окурок.

-Это вредно для здоровья, Гарри. От курения портятся зубы, ногти, цвет кожи, возникает отдышка и проблемы с дыханием.

-Я в курсе. Но мы ведь маги. Пара заклинаний или нужное зелье и все негативные последствия ликвидированы. Я это точно знаю.

-Ну ладно, как хочешь. И правда, чего это я снова занудствую, это не мое...

-Вот что он тебе сказал, да? Уизли. Он сказал, что ты занудствуешь?

-Как ты догадался? — Гарри улыбнулся. Его так и порывало сказать что-то вроде "Я стоял рядом с тобой, и двинься ты чуть вправо, то задела бы мою руку", но он-то не был гриффиндорцем.

-Я за лето неплохо изучил Уизли. У него, конечно, что на уме, то и на языке. И порой Кребб и Гойл кажутся более тактичными. Мерлин, столб и тот кажется более тактичным, нежели Уизли, но он ведь не со зла. Просто дурак.

-Он не дурак!

-Значит, со всем остальным ты согласна?

-Ну, немного.

-Хочешь совет? — девушка кивнула.

-Не обращай на него внимания. Не расстраивайся из-за него, тем более, не плачь. Он того не стоит. Покажи, что ты умнее и взрослее его. В конце концов, у тебя наверняка есть друзья, которые поддержат тебя, — Гарри запнулся. Ага, были бы они, эти друзья, не он говорил бы ей всю эту сопливую чушь.

-Возможно, ты прав.

-Не возможно, а прав. Даже если ты сейчас одна, это не значит, что стоит так сильно расстраиваться. У тебя есть еще Лонгботтом, который, скорее всего, промолчал, есть младшая Уизли, которая наверняка устроит брату концерт.

-Да, ты прав. Спасибо. А с чего ты сегодня такой...

-Добрый?

-Ну да.

-Настроение хорошее. Счастливо, — Гарри направился к выходу из башни, раздумывая над тем, что не зря потратил время. Все же, Грейнджер была совсем не плохим человеком, так почему бы не помочь ей? Особенно, когда это ничего не стоит.

-Подожди, ты забыл платок.

-Оставь себе. И да, Гермиона...

-Что, Гарри?

-Меня тут не было, хорошо?

-Хорошо. Но все равно, курение вредит здоровью.

-Знаю, — Гарри спустился по лестнице и медленным шагом направился в подземелья.

Глава 20

И снова здравствуйте!Вот и вышла новая глава. Смею надеяться на то, что вам понравится, во всяком случае бета и гамма отзывались исключительно положительно.

Для тех, кого заинтересовала идея с анимагией. На данный момент у автора что-то вроде творческого кризиса, поэтому мне немного не хватает фантазии, чтобы придумать формы 12 Ангелам Смерти. Какие-то идеи у меня есть, но все же я решила провести что-то вроде кастинга. Итак, уважаемые дамы и господа, с нетерпением жду ваших отзывов. Даже если у вас нет идей про анимагию, все равно помните о том, что автор больше всего ценит комментарии, особенно когда писать что бы то ни было совсем не хочется. Если есть идеи по сюжету, я и их выслушаю( т.е. прочту)не без удовольствия.

На этом замолкаю. Приятного прочтения)))

Северус Снейп сидел в своем кабинете и проверял домашние работы студентов 6 курса. Настроение зельевара немного поднялось после того, как он поставил "ужасно" Лонгботтому и всего лишь "Выше ожидаемого" гриффиндорской выскочке Грейнджер. Как говорится, сделал гадость — на сердце радость. Естественно, Снейп не был помешан на ненависти к гриффиндорцам, как могло показаться последним, просто в его, отнюдь не простой, жизни, было слишком мало радостей. И эти самые маленькие радости приходилось искать в скучной преподавательской деятельности. К тому же, оценку все той же Грейнджер, можно было назвать вполне объективной, потому что в этой стопке, в большинстве своем отвратительно написанных работ, присутствовали такие, которые заслуживали только оценки "превосходно". Северус проверил до конца работы шестикурсников и уже намерен был взяться за пятый курс, как вдруг ему стало любопытно, а что он поставил Поттеру. Почему-то работа Мальчика-Который-Выжил ему не запомнилась, а ведь это было довольно странно, если вспомнить, кто Поттера обучал. Да, с Блэком и Люпином у Снейпа были свои счеты, поэтому каждый раз, при общении с мальчишкой, мужчине приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы не выплеснуть на парня весь свой негатив. В конце концов, Поттер казался ему сравнительно неплохим учеником. Да, самоуверенный и высокомерный, этот парень все-таки в лучшую сторону отличался от своего покойного папаши. Он был спокойнее, терпеливее и, в конце концов, умнее.

Итак, Северус стал перебирать проверенные свитки в поисках работы своего самого сложного студента. И нашел, к своему собственному удивлению. На вполне стандартном свитке каллиграфическим почерком была выведена фамилия Поттера, текст, именно того размера, который был задан, и отметка "Превосходно", явно написанная рукой самого Северуса. Снейп пораженно замер, уставившись на лист пергамента, будто он был наважденьем. Как он, Северус Снейп, мог поставить Поттеру наивысший балл? Зельевар еще раз перечитал работу в поисках хоть какой-то маломальской зацепки, чтобы снизить оценку, но его старанья были тщетны. Это было одно из самых лучших эссе, которые попадались на глаза профессору зелий. Четкое, без лишней информации, включающее ответы на все заданные или подразумевающиеся вопросы. Еще хуже Северусу стало, когда он вспомнил, как радовался, занижая оценку Грейнджер и сравнивая ее эссе с ЭТОЙ работой.

Но как такое могло быть? Ладно, удачные зелья, которые Поттер варил на уроках. Это не так уж и сложно, имея под носом рецепт, хотя большинство студентов не могут справиться даже с настолько элементарным заданием. Но кто мог научить Поттера правильно рассуждать? Блэк, который в зельях был не лучше Уизли? Или Люпин, тоже не проявлявший особых талантов? А может, это просто случайность? Повезло, например, Поттеру.

В поисках ответа на этот вопрос Северус не поленился и принялся проверять все домашние и проверочные работы шестикурсников, накопившиеся в течение этих трех недель. Через несколько часов усердной работы перед Северусом возвышалась горка проверенных эссе и контрольных, среди которых был почти десяток идеально написанных работ Поттера. Зельевар даже почувствовал уважение к этому мальчишке, потому что за все годы преподавания в Хогвартсе, ему еще не попадался студент, выполнивший идеально такое количество домашних, контрольных и лабораторных заданий. А вот этот год был особенным, потому что в одном потоке, более того, на одном факультете, вдруг появилось трое таких многообещающих учеников.

Северус сделал пару кругов по классу, задумавшись о том, как теперь быть с Поттером. Хотел того профессор или нет, но его отношение к этому студенту менялось. Через пятнадцать минут усердной ходьбы по кругу, Снейп внезапно задумался о том, какие оценки Поттер получает по остальным предметом. Новая проверка, на этот раз журнала, благо Северус был деканом факультета, а контроль успеваемости студентов был одной из его обязанностей, и новое удивление. Поттер оказался отличником, переплюнувшим даже Грейнджер. У него были превосходные оценки по всем предметам, включая прорицания и трансфигурацию. С первым проблемы возникали у многих студентов, так как к предмету относились наплевательски, а Трелони на это обижалась. Со вторым проблемы возникали тоже у многих, но особенно у слизеринцев, потому что так уж повелось: Снейп портил жизнь гриффиндорцам, а декан Гриффиндора — слизеринцам.

А теперь, внимание, вопрос: как парень, только год назад узнавший о существовании волшебства, может быть лучшим студентом курса? Никак! Такое невозможно! Но Поттер нарушал этот правильный и логичный вывод одним своим существованием.

Наконец, Снейп решил посмотреть, что там, у Поттера, было с оценками по СОВ, о которых Северус благополучно забыл практически сразу после собрания Пожирателей. Профессор зелий достал папку с экзаменационными отметками студентов и пробежался глазами по оценкам Поттера, Делейн и Фиантела. Одни "Превосходно". Ну что же, после всех отличных отметок этих троих, которые Северус повидал сегодня, такие результаты СОВ не стали для зельевара особым сюрпризом. На Слизерин попало три очень сильных и своеобразных студента, но Снейп предпочел бы, чтобы это как можно дольше оставалось незамеченным. Достаточно того, что Поттеру итак грозит огромная опасность из-за того, что его сделали новой мишенью Лорда.

Вновь просмотрев отметки троих слизеринцев, зельевар задумался еще сильнее. Казалось бы, Снейп теперь должен радоваться: впервые за долгие годы именно Слизерин лидирует по очкам в межфакультетском соревновании, а стычки между студентами змеиного факультета и представителями других факультетов практически прекратились. Но что-то не давало Северусу покоя. Он прокручивал в голове все свои воспоминания, касающиеся слизеринского трио, и все не мог понять, что же его так беспокоит в поведении этих троих студентов? А потом понял. Поттер, Делейн и Фиантел не просто были практически все время неразлучны, они были как три части единого целого. Казалось, они угадывали мысли друг друга, понимали друг друга с полуслова, знали все привычки и особенности друг друга. Откуда? Как Поттер может быть знаком с этими двумя, непонятно откуда взявшимися студентами? А то, что они знакомы уже достаточно давно, было вполне очевидным фактом.

* * *

— Так, и где Поттер? — задал уже риторический вопрос Драко. Было пять часов вечера, и слизеринцы медленно брели в сторону замка. Выходя утром в Хогсмид, студенты змеиного факультета так и не нашли ни Поттера, ни вообще кого-нибудь из внезапно образовавшегося слизеринского трио. Но ребята здраво рассудили, что их однокурсники, всегда встающие раньше всех, наверняка с утра пораньше отправились в Хогсмид. Как уже сказал гриффиндорцам Драко, Поттер не любил терять время напрасно. Во всяком случае, именно таким брюнета все знали на факультете. Но в Хогсмиде Поттера не обнаружилось. Около часа Драко потратил на поиски брюнета, но напрасно. И вот теперь шестой курс Слизерина возвращался в Хогвартс, а Поттера, Делейн и Фиантела никто так и не нашел.

— Поттер? Гарри Поттер? — спросила шедшая впереди девчонка, кажется с Гриффиндора.

— А ты знаешь каких-то других Поттеров? — огрызнулась Паркинсон. Кребб и Гойл заржали, посчитав шутку достаточно смешной.

— Нет, просто если вы ищете Гарри, — произнося имя, девушка по-идиотски заулыбалась. — То зря. Он был в Хогсмиде рано утром, в "Трех метлах", и мы с ним вместе завтракали там. Потом он с друзьями, кажется, пошел исследовать окрестности. А часа два назад я видела, как они втроем с Делейн и Фиантелом возвращаются в замок.

Девушка, позже идентифицированная все той же Паркинсон, как Ромильда Вейн, победно улыбнулась, радуясь одной лишь мысли, что она знает о Поттере больше, чем слизеринцы, и зашагала дальше по тропинке, что-то рассказывая своим подружкам.

-Значит, Поттер в замке, — констатировал факт Блейз. Драко кивнул, на самом деле испытывая в этот момент облегчение. Он прекрасно понимал, что его дружба с Поттером не должна быть настоящей, что это просто роль, которую он пока что неплохо играет. Он отдавал себе отчет в том, что придется сдать Мальчика-Который-Выжил по первому же слову Темного Лорда, потому что сопротивляться ЕГО приказам бессмысленно. Но и выдавать Поттера, нет, Гарри, не хотелось. Поэтому при мысли, что пока слизеринцев рядом не было, Пожиратели Смерти забрали брюнета и его друзей, у всех шестикурсников змеиного факультета начинало щемить сердце. Сколько бы раньше они не кривлялись, не пыжились, натягивая на лица высокомерные маски, им всегда не хватало того чувства единства, целостности факультета, которое у них почему-то возникло теперь, с появлением среди них Гарри Поттера. Он общался со всеми. С Гринграсс, обычно игнорировавшей однокурсников, с Драко, с семикурсниками и первокурсниками, даже с Креббом и Гойлом, хотя и не понятно, о чем. Гриффиндор, Слизерин, Рейвенкло, Хафффлпафф — Поттеру было безразлично, со студентами какого факультета разговаривать или с кем флиртовать. Он, в принципе, отрицал, что все гриффиндорцы — храбрые, рейвенкловцы — умные, а слизеринцы — хитрые, потому что нельзя судить о человеке лишь по одному качеству. Каждый раз, отправляя домой очередное письмо-отчет, которое у всего факультета почему-то совпадало чуть ли не слово в слово, слизеринцы с сожалением думали о том, что возможно, Гарри Поттер действительно является светлым лучиком, объединяющим людей, настоящим Избранным, кто бы под этим что ни подразумевал. Казалось, в его присутствии все люди меняются: Грейнджер переставала чрезмерно умничать, Лонгботтом прекращал пыжиться, как напыщенный павлин, гриффиндорцы не делали пакостей слизеринцам, да и студенты вообще забывали о межфакультетских баталиях.

На самом деле, примерно так и было, во всяком случае, последние полторы-две недели, когда Гарри, наконец, сумел выбрать необходимую ему тактику. В его присутствии драки и, правда, затихали, потому что слизеринцы боялись потерять симпатию Поттера, не зная, как он отреагирует на то или иное действие. Дружба с Мальчиком-Который-Выжил была их заданием, которое они не имели право провалить. Правда, временами, слушая острые высказывания Поттера или просто беседуя с ним, слизеринцы забывали, что делают это по какому-то приказу. Гриффиндорцы же, смотрели на темноволосого юношу, как на Избранного. И даже выбор факультета не имел для них значения, пусть герой будет хитрым, главное, чтобы выполнил свою миссию. Портить с ним отношения никто не хотел. И никому было невдомек, что сам Гарри великолепно догадывается о чувствах, мыслях и планах своих "товарищей". Частично самостоятельно, частично при поддержке Дэна и Беки, Гарри следил за малейшими переменами поведения определенных групп студентов. В этом мире много манипуляторов, более или менее сильных. Гарри прекрасно понимал, что ему еще очень далеко до уровня великих манипуляторов, вроде Дамблдора, которому в рот смотрела половина магического общества. Или Волдеморта, перед которым преклонялась другая половина. И, наконец, Кобдейна, умело строившего огромную невидимую империю под носом у великих мира сего. Гарри это великолепно осознавал. Он не был пока достаточно умен и опытен для таких действий, но управлять эмоциями и мыслями горстки наивных детей для Гарри не составляло особого труда. И было это тем легче, если учесть тот факт, что все учителя его просто глобально недооценивали, все еще думая о нем, как о неразумном не то сквибе, не то маггле.

— Гарри, привет, — Драко вошел в гостиную и практически нос к носу встретился с брюнетом, о котором вот уже несколько часов думал чуть ли не весь шестой курс Слизерина.

— Привет, — кивнул Поттер, садясь в свое любимое кожаное кресло в одном из углов комнаты, откуда было видно почти всю гостиную.

— Мы тебя чуть ли не по всему Хогсмиду искали, даже думали, что ты туда не пошел, — произнес Нотт, тоже усаживаясь в кресло.

— А потом встретили Вейн, которая с восторгом сообщила, что вы вместе завтракали в "Трех метлах", — усмехнулся Драко. Сидящий недалеко от Гарри Дэн оторвался от чтения своей книги, выглянув из-за увесистого фолианта, и вопросительно посмотрел на своего друга.

— Ну да, я ее, кажется, тоже видел. Она сидела за столиком напротив, — пожал плечами Гарри, чем вызвал смех у большинства своих товарищей. Через пару мгновений гостиная вздрогнула от синхронного гогота Кребба и Гойла, а пока остальные студенты язвили и закатывали глаза, Гарри кивнул Дэну, подтверждая невысказанную мысль последнего.

— Ты в Хогсмиде хоть что-нибудь видел, кроме Вейн, — улыбнулась Дафна, чуть высокомерно глядя на все еще смеющихся Кребба и Гойла.

— Естественно. Ромильда Вейн и в Хогвартсе особого интереса не представляет.

— И где вы были, что мы вас не нашли?

— В Визжащей Хижине, — ответил Дэн, снова возвращая свое внимание книге по зельям.

— В Визжащей Хижине? Но зачем?

— Это место показалось нам интересным, во всяком случае, со стороны. Знаешь, такое загадочное и таинственное здание, окруженное легендами и жуткими историям.

— И что, нашли там что-нибудь интересное? — спросила Пэнси, с любопытством глядя на брюнета в ожидании интересного рассказа. Еще на первой неделе общения слизеринцы выяснили, что Поттер — просто потрясающий рассказчик, потому что в его интерпретации даже восстания гоблинов становились чем-то волнующим и интересным. Откуда же им было знать, что с самого детства несчастный юноша был вынужден заниматься ораторским мастерством, причем далеко не на том примитивном уровне, который был популярен в семьях некоторых аристократов. Убийца должен уметь красиво говорить и умело врать, повторял Клод своим тогда еще совсем маленьким воспитанникам.

— Нет,— покачал головой юноша и стал со скучающим видом листать какой-то учебник.

— Мой старший брат рассказывал, что в Хижине обитают жуткие призраки, рядом с которым наш Кровавый барон кажется невинным младенцем, — произнес Блейз.

— А ты сам там был?

— Нет, ты что!

— Понимаешь ли, Гарри, мы, в отличие от тебя, никогда не считали этот дом таинственным и привлекательным местом, — усмехнулся Драко. Гарри улыбнулся в ответ, как бы говоря: "А я тоже так не считаю, но тебе это знать не обязательно".

— И правильно делали, что не ходили. Там только пыль, грязь, много сломанной мебели и никакого намека на злых кровожадных выходцев с того света, — ответил брюнет.

— Так ты, правда, туда ходил? — вдруг спросил Кребб, вызвав новую волну смешков.

— Да, Винсент, ходил. Посредственное зрелище.

— Какое?

— Не важно.

* * *

-Итак, сегодня вам предстоит готовить снадобье Игнуша. Кто может рассказать мне, что это такое? — в воздух взвилась одинокая рука.

-Итак, никто не знает? — профессор Снейп окинул притихшую аудиторию своим фирменным колючим взглядом, начисто игнорируя единственную поднятую руку, естественно, принадлежащую Гермионе Грейнджер. — Никто? Может быть, мистер Уизли расскажет нам?

Рон Уизли зло посмотрел на преподавателя, выражая этим взглядом свое мнение о профессоре и всем его предмете в целом.

— Это было предсказуемо. Сколько раз вам повторять, Уизли, то, что вы чудом оказались в этом классе не значит, что вы гарантировано поступить в Академию Авроров. Минус двадцать баллов с Гриффиндора. Мисс Турпин, — блондинка с Рейвенкло вздрогнула и подняла на профессора полные ужаса глаз. — Мисс Турпин, что вы можете сказать о данном зелье?

— Снадобье Игнуша является очень опасным зельем, — девушка нервно сглотнула и продолжила с такой дрожью в голосе, будто от ответа зависела ее жизнь.— Это яд. От него существует противоядие, но его намного сложнее приготовить, чем... чем само зелье. В состав яда входят...

— Достаточно, мисс Турпин. В следующий раз говорите громче, легче услышать мышиный писк, нежели ваш ответ, — Снейп в очередной раз оглядел класс, на мгновение остановив свой взгляд на Поттере и двух его соседях. — Вы будете готовить зелье и противоядие, и поскольку, как упоминала мисс Турпин, это противоядие готовится сложнее, нежели само снадобье Игнуша, вы будете работать в парах. Я не радовался бы на вашем месте, Уизли, я сам выбираю пары.

Профессор Снейп сделал шаг назад, вынул из рукава мантии волшебную палочку и взмахнул ею, делая изящный жест рукой. В результате столы, до этого образовывавшие несколько длинных рядов, разъехались друг от друга, оставив сидящих на своих стульях учеников удивленно оглядываться по сторонам.

— По два ученика за парту. Малфой-Гринграсс, Турпин — Паттил, Забини — Делпф, Поттер-Фиантел, Делейн — Грейнджер, — пока зельевар зачитывал фамилии студентов, те, кого он уже назвал, поспешно выбирали стол и начинали раскладывать необходимый инвентарь. — Уизли-Лонгботтом. Ингредиенты найдете в шкафу, рецепт на 53 странице учебника, на приготовление обоих зелий у вас полтора часа, время пошло. Ах да, если хоть один котел взорвется или расплавится, пара, ответственная за это, получит двухнедельную отработку у меня. Все ясно? Тогда начинайте.

— Как распределяем обязанности? — спросил Гарри, переводя взгляд с лежащей перед ним горки ингредиентов на странно улыбающегося Дэна. — Дэн? Что ты там опять надумал?

— Ты замечал, — начал тихим шепотом тараторить Дэн, доставая подряд четыре небольших оловянных котла, — что рецепты из учебника всегда даны с какой-то опечаткой, из-за которой зелье в результате готовится дольше?

— Естественно замечал. Но нам-то, какая разница? Нам не нужен этот рецепт, чтобы приготовить зелье. Особенно этот яд, — действительно, конкретно с этим ядом и уж тем более его противоядием у троицы проблем не было. Теперь не было. А вот в прошлом, когда они еще не были столь сведущи в премудростях зельеварения, приготовление этого снадобья вызвала у них немало трудностей. Это была еще одна из тех историй, которая казалась кошмарной тогда, но над которой Ангелы Смерти могли неплохо посмеяться теперь. Подумаешь, напоил Шварц своего одиннадцатилетнего ученика неправильно сваренным ядом и задал в течение ближайшего часа сварить к этой отраве противоядие. Теперь это и, правда, казалось обычной байкой, не то, что тогда. Зато странные и непедагогичные методы наставника привели к тому, что Ангелы великолепно знали не только рецепты, но и принципы варки большинства распространенных ядовитых зелий и антидотов к ним.

— Я знаю, но дело не в этом. Мне тут в голову пришла занятная идея. А что, если сварить по два варианта каждого зелья и потом провести сравнительный анализ?

— Тебе заняться нечем? У нас итак нарисовались непонятные занятия по анимагии и еще невесть чему.

— Мне интересно. А вдруг, мы сделаем какое-нибудь открытие?

— Какое? Что за полтора часа реально дважды приготовить яд и противоядие? Гениальное открытие. К тому же не делать же это под самым носом у Снейпа.

— А почему нет? Мы же ничего не портим, котлы не взрываем. Я тебя очень прошу.

— Ладно, Дэн. Уговорил. Как ты намерен успеть это сделать?

— Спасибо, друг, — Дэн улыбнулся, а через мгновение стал невероятно серьезным. На его лице застыло знакомое Гарри с самого детства выражение творческой задумчивости. Сейчас в голове шатена созревал невероятный план того, как двоим студентам, за отведенные полтора часа, дважды выполнить не самое простое задание, при этом сварив все в точности по рецепту, и провести соответствующий эксперимент.

— Значит так. Ты начинаешь нарезать ингредиенты, из нас двоих ты с ножом обращаешься лучше. Я в это время готовлю основу для обоих зелий и противоядий. Потом ты берешь на себя приготовление двух вариантов снадобья: одно готовишь, как обычно, второе — четко по рецепту из учебника. Я займусь антидотами. По идее, должны успеть за пятнадцать минут до срока. И у нас тогда четверть часа на эксперимент.

— Бека нас убьет, — усмехнулся Гарри, с довольным видом соглашаясь на эту небольшую авантюру.

Профессор Снейп медленно прохаживался по классу, наблюдая за работой студентов. В котлах одних уже плескались жидкости всех цветов и консистенций, другие гоняли по столу плохо режущиеся ингредиенты, у третьих уже сейчас от зелья, если эту непонятную жижу можно так назвать, исходил отвратительно тошнотворный запах, свидетельствующий о проваленном задании. Но Северусу было все равно, он пока не намерен был вмешиваться в процесс, поскольку ничего взрывоопасного студенты еще не успели сделать. Жаль, что ключевое слово здесь "ещё". К тому же, содержимое большинства котлов все еще можно было довести до нужного, для приготовления зелья, состояния. Снейп обошел уже практически весь класс, отметив сосредоточенность на лицах таких студентов, как Малфой или Грейнджер, страх и нервозность Патил или Паркинсон, бессмысленную злобу Уизли и Лонгботтома, которых снова постигла неудача. И как Альбус намерен сделать из этих двоих авроров? Их же, даже если и примут в академию, чем Моргана не шутит, выгонят после первого же семестра. В этот момент Снейп вспомнил, что в классе есть еще одна пара студентов, которые интересовали его больше остальных. Декан Слизерина бесшумно приблизился к самому отдаленному столу, за которым в буквальном смысле кипела работа. Сначала внимание преподавателя привлек Поттер, который быстро и методично шинковал ингредиенты. Профессор на минуту даже удивился, как он раньше не обратил внимания на монотонное постукивания ножа, исходящее от этого стола. Пока брюнет темпераментно расправлялся с кореньями, плодами и сушеными тушками, его товарищ колдовал над четырьмя котлами сразу, судя по всему, готовя основу для зелья. Северус с минуту стоял и наблюдал за парой слизеринцев, обдумывая, что же такое эти двое задумали. В двух котлах булькала полупрозрачная жидкость нежно-голубого цвета, которая внешне соответствовала первой стадии снадобья. Содержимое двух остальных котлов было мутно желтым, как и должно быть на этом этапе приготовления противоядия. Остается один вопрос, зачем Поттер и Фиантел готовят по два варианта каждого зелья? Не поняли задания? Или что-то задумали? Да, скорее всего именно второй вариант. И все же, Снейп решил не вмешиваться и дождаться окончания урока, а там уже узнать, зачем этим двоим понадобилось делать то, что они делали.

— Снейп только что прошел мимо нас, — прошептал Дэн, поднимая глаза на своего напарника.

— Я заметил. И что с того? — ответил брюнет, не прерывая своего занятия.

— Он не помешал нам. А значит, он фактически одобрил наши действия. Как ты не понимаешь?

— А ты не заметил, что сегодня профессор даже к Уизли не пристает. А ведь его бурда, иначе не назовешь, уже сейчас ни на что не годна. Разве что, делать бомбы-вонючки.

— Значит, Снейп просто игнорирует действия студентов. Это нам еще больше подходит, значит, он не сорвет нам эксперимент.

— Он просто еще не знает, в чем суть эксперимента и как мы намерены проверять результаты, — усмехнулся Гарри. — У меня все.

— Хорошо. Бери вот эти два котла. Я только что во второй раз добавил рыбью кровь, через минуту нужно будет помешать.

— Я в курсе. Пока разницы нет?

— Нет.

Отведенные на выполнение задания полтора часа медленно, но верно, подходили к концу. Студенты стали суетиться, подгонять своих напарников, тихо спорить и переругиваться. Некоторые работы были более чем удовлетворительными, что не могло не радовать хмурого профессора зельеварения, чьи внимательные взгляды не раз мешали ученикам сосредоточиться на работе. У кого-то в котлах кипела абсолютно ни на что не похожая субстанция, пускающая зловонные пузыри и норовящая вырваться за пределы чугунного котелка. За четверть часа до конца урока прогремел первый взрыв. То, что так усердно не то портили, не то готовили Уизли с Лонгботтомом, наконец дошло до кондиции. Отвратительного вида бурая жидкость, распространявшая вокруг себя зловонное амбре, забурлила еще сильнее после добавления очередного ингредиента. Фонтан вонючей смеси, вырвался из котла озадаченных гриффиндорцев, как струи горячей воды из гейзера, оставив на потолке грязный след.

Пока Северус высказывал молодым людям все, что думал об их скудных умственных способностях, снял с факультета баллы и назначил взыскания, раздался второй взрыв. На этот раз котел Финнигана, еще одного представителя алознаменного факультета, изрыгнул из себя на первый взгляд вполне пристойного вида зелье.

— Идиоты, — прошептала сидящая за соседним столом Делейн.

Северус посмотрел на девушку, внутренне соглашаясь с ее оценкой способностей гриффиндорцев, но наткнулся на направленный куда-то вбок хмурый взгляд слизеринки. Сидящая радом с ней Грейнджер смотрела в ту же сторону, и на ее лице ясно читался ужас. То же шокированное выражение лиц было у Малфоя с Гринграсс, парта которых располагалась прямо за Грейнджер и Делейн. Решив, что такое единство во мнениях слизеринцев и гриффиндорцев — явление необычное и не предвещающее ничего хорошего, Северус с замирающим сердцем повернулся туда, куда были устремлены взгляды четырех студентов. Там за своим столом сидели весьма задумчивые Поттер и Фиантел и что-то записывали на листах пергамента. На столе перед ними стояли уже снятые с огня четыре котла с готовыми зельями, к удивлению Северуса отличавшимися друг от друга, хотя Снейп готов был поклясться, что изначально мальчишки варили по два варианта каждого зелья. Но ведь не наличие четырех котлов вместо двух так испугало студентов? Тогда что же?

Декан Слизерина стал не торопясь приближаться к, будто замершим на месте, и ни на что не обращавшим внимание юношам, попутно ликвидировав готовое взорваться зелье Паркинсон и сняв десять баллов со слишком словоохотливого Уизли. Тем временем Поттер устало посмотрел на часы, что-то сказав своему напарнику. Шатен кивнул, отложил в сторону перо и передал брюнету склянку с золотистым зельем, тут же идентифицированным Снейпом, как антидот к снадобью Игнуша. А дальше двое слизеринцев синхронными движениями откупорили небольшие флакончики и залпом выпили содержимое. В этот момент Мастера Зелий прошиб холодный пот, потому что он понял, что так испугало несколько минут назад его студентов. Эти двое, Северус даже не знал, как назвать Поттера с его помешанным на зельях дружком, чтобы это соответствовало истине, эти два доморощенных естествоиспытателя выпили яд!

— Мистер Поттер, — прошипел Снейп, буквально кипя от гнева, но вынужден был замолчать, еще более удивленно глядя на своих студентов, которые точно так же, как мгновеньем назад выпили антидот, теперь "дегустировали" непонятное сиреневое зелье.

Северус молча наблюдал, как юноши, залпом опустошив склянки, сидят с закрытыми глазами. Лица напряжены, кулаки сжаты, так что костяшки пальцев побелели, между бровей залегли морщинки. Потом Поттер открывает глаза и начинает что-то строчить на своем пергаменте, время от времени глядя на часы, будто боясь пропустить нужный момент. Фиантел все это время сидит с закрытыми глазами и лишь спустя минуту, на протяжении которой воцарившуюся в классе тишину нарушает только скрип пера, которым Поттер делает пометки, шатен открывает глаза и тоже начинает что-то записывать.

— Время, — шепотом произносит Поттер, непривычно хмурый и серьезный. Юноши почти одновременно откладывают перья, кладут в рот по куску безоара.

— Мерзость какая, — делано кривит лицо Поттер. Делано, потому что в его глазах все еще читается напряжение, которое могли бы не заметить друзья или одноклассники, но которое не скрылось от внимательного взгляда Мастера Зелий.

— Урок окончен, — Снейп резко повернулся лицом к классу. Вот уже несколько минут вся кипучая деятельность студентов сошла на нет, и они, затаив дыхание, молча следили за каждым движением двух своих однокурсников.

— Положите свои работы мне на стол для проверки, не забудьте подписать их. Зелье без этикетки не проверяется. Если указана только одна фамилия, зелье опять не проверяется. Собирайте свои вещи и уходите. Все, кроме мистера Поттера и мистера Фиантела.

Возбужденно переговариваясь, студенты покинули мрачный кабинет, в котором остались только Снейп и двое слизеринцев, никак не выглядевших виноватыми.

— Потрудитесь объяснить свое поведение, молодые люди,— произнес Северус, не без раздражения замечая, что его выразительные взгляды и шипящие интонации для этих двоих практически ничего не значат. — Что это было?

— Небольшой эксперимент, сэр, — пожал плечами шатен. Поттер с абсолютно безразличным видом разливал зелья по склянкам, ясно давая понять, он в разговоре не намерен принимать никакого участи.

— Эксперимент? Вы на глазах у всего класса выпили опаснейший яд ради "небольшого эксперимента"?

— Ну да. Ради чего еще можно пить яд на уроке? — как ни в чем не бывало, спросил Фиантел. Северус удивленно посмотрел на юношу. То есть травиться ради эксперимента — это в его понимании нормально?

— В таком случае, может, объясните мне, в чем заключался смысл эксперимента?

— Охотно. Понимаете ли, мы заметили, что в большинстве рецептов, которые даны в учебнике, есть какие-нибудь описки, неточности, недомолвки. И нам, — тут Поттер показательно фыркнул, давая понять, что никаких "нам" не было. — Хорошо, мне стало любопытно, чем отличается зелье, приготовленное в точности по инструкциям из учебника от правильно выполненного зелья. Мы приготовили снадобье и антидот к нему, а заодно, все то же самое, только придерживаясь исключительно указаний из книги.

— И что дальше?

— Дальше мы заметили внешнее отличие между зельями и решили узнать, насколько они отличаются качественно.

— И кому пришла гениальная мысль пить зелье? — спросил Северус, изучающее глядя на своих студентов. Что-то внутри кричало о том, что он должен наказать их, назначить взыскание, снять баллы. Но проблема была в том, что он не хотел этого делать, наверное, впервые за все годы своей преподавательской деятельности. Просто когда-то давно, сам, будучи еще шестнадцатилетним мальчишкой, помешанным на зельеварении, Северус проводил аналогичные эксперименты, изучая свойства зелий и доказывая самому себе некомпетентность авторов школьного учебника. Только он делал все это тайно, а не в классе, полном студентов.

— Мысль? — Дэн и Гарри переглянулись. Ну не говорить же, что это казалось обоим само собой разумеющимся, потому что это трюк они проделывали уже десятки раз. — Она как-то одновременно пришла, сэр.

— Одновременно?

— А как еще можно было бы в условиях обычного урока проверить качественные различия двух зелий?

— Ладно, и что вам дал ваш эксперимент?

— Ну... — Дэн задумался, стараясь быстро систематизировать всю полученную в результате проведенного опыта информацию и выдать максимально лаконичный и соответствующий действительности вывод.

— Зелья отличаются, — произнес впервые за последние несколько минут Поттер. — Не только цветом, запахом и вкусом, но и ощущениями, которые возникают сразу после применения.

— Да.

— А зачем вы готовили 4 зелья, если пробовали только три?

— Понимаете, профессор, изначально мы планировали опробовать все приготовленное, но приготовленный по инструкциям антидот нам не очень понравился.

— Не понравился? — насмешливо вскинул бровь Северус.

— Он слишком отличается от оригинала по цвету, запаху и консистенции. Неизвестно, работает это зелье, как антидот к снадобью Игнуша, или это уже самостоятельный яд, — кивнул шатен, прокручивая в голове события последнего часа. — Мы решили не рисковать и вместо противоядия ко второму варианту воспользоваться безоаром.

— Хорошо, что хоть на это у вас ума хватило, мистер Фиантел. Я только не понимаю, причем тут Поттер?

— Я за компанию.

— Что за компанию, Поттер? Яд пили?

— Нет, яд мы пили по жребию, профессор. Я за компанию зелье варил.

— Все с вами ясно, — Снейп прошелся мимо стола, на котором все еще стояли четыре котла, а потом посмотрел на юношей, думая как бы их наказать. Назначить взыскание? Что-то ему подсказывало, что это абсолютно бессмысленная затея. Снять баллы или обнулить работу за урок? Будь экспериментаторы такими, как Грейнджер, возможно, это и подействовало бы на них, как наказание. Вот только и Поттеру, и Фиантелу на оценки было глубоко наплевать. — Сдайте мне на проверку правильный вариант зелья, неправильных у меня итак грандиозная коллекция благодаря вашим однокурсникам, уберите все со стола и к следующему уроку напишите эссе о результатах вашего исследования.

Юноши синхронно кивнули.

-И постарайтесь впредь обходиться без подобных экспериментов. Вы, в конце концов, в школе учитесь. Здесь дети вокруг, — усталым голосом проговорил Снейп, в глубине души зная, что эти предупреждения напрасны. Его самого ничто не смогло бы остановить, а Фиантел слишком похож на него самого своим экспериментаторским духом.

-Вы думаете, кто-то из студентов, окрыленный нашим примером, решит принять яд прямо на уроке? — усмехнулся Поттер.

-Угу, Лонгботтом, например, — поддакнул шатен.

-Нет, Лонгботтом хоть и редкостный имбицил, но он все же понимает, что зелья — не его конек. И, тем не менее, постарайтесь воздержаться от подобных экспериментов, мистер Фиантел. И уж тем более не стоит ввязывать в это своих товарищей.

-Я не жертва, профессор Снейп, — произнес Поттер, и на лице его проскользнула презрительная усмешка.

-Это ничего не меняет. Все, свободны. Жду от вас обоих эссе в два стандартных свитка о результатах вашего эксперимента и ваших выводах.

— Конечно, профессор, — кивнули юноши. Снейп проследил, как два флакона с идеально сваренными зельями легли ему на стол, как юноши очистили котлы от остатков зелий и покинули кабинет, собрав свои вещи. И только когда за слизеринцами закрылась дверь, Северус вспомнил, что на протяжении всей их беседы Поттер, не ленясь, методично разливал зелья по флаконам. А это значит, что у этих двоих теперь есть еще и вполне рабочие образцы весьма опасного яда. День ото дня Поттер и его друзья становились для Мастера Зелий все большей загадкой.

— Какая же это была отвратительная мерзость, — произнес Дэн, когда они покинули кабинет декана.

— Что именно?

— Что-что, зелье наше. Нет, я понимаю, яд и все такое, но в прошлый раз оно было куда лучше на вкус, это я точно помню. Я уже молчу про вариант из учебника. Это же просто гадость несусветная!

— Гадость, мерзость, Дэн тебя что, заело? У меня во рту вкус, как у козы в желудке, уж лучше та гадость, после которой не остается такого дивного послевкусия.

— Зато эксперимент удался, — улыбнулся шатен.

-Удался? Дэн, не веди себя как ребенок. Ты видел лицо Снейпа? А Малфоя? А Паркинсон? Весь класс смотрел на нас, как на парочку камикадзе.

— Да, это тоже было забавно.

— Ну, с этим соглашусь. Но самым выразительным было личико Беки.

— Да?

— О, да. Ее взгляд говорил: "Лучше вам действительно отравиться, потому что иначе я вас буду убивать долго и мучительно".

— Ничего.

— Ничего?

— Вот именно. Знаешь, Гарри, мне после Дарины практически ничего не страшно. Кстати, ты взял образцы?

— Да, Дэн. Я по пол котла каждого зелья перелил, пока вы со Снейпом обсуждали, в чем суть этого абсолютно бессмысленного эксперимента.

— В котором ты участвовал.

— Исключительно от нехватки острых ощущений. Это еще одно доказательство выдвинутой Мартой теории о том, что наш образ жизни сделал нас адреналиновыми наркоманами. Но сейчас разговор не об этом, а о том, что у меня в сумке достаточно яда, чтобы отравить целый факультет, — хмыкнул брюнет.

Гарри и Дэн вошли в кабинет трансфигурации, в котором сразу стало почему-то непривычно тихо.

— Вот она, слава, — усмехнулся Дэн, направляясь в сторону своего обычного места, провожаемый любопытными взглядами гриффиндорцев и слизеринцев.

— Явились? — злобно произнесла Бека, смерив своих товарищей хмурым взглядом.

— Как видишь, — пожал плечами Гарри, садясь слева молча изучающего его Малфоя. — Все еще сердишься на нас, Бека?

— Сержусь? Гарри, вы выпили яд на уроке зелий!

— И что? Спорим, с манерой преподавания профессора Снейпа, о нашем поступке задумывалось не одно поколение студентов, — откуда-то справа раздались смешки и согласные возгласы.

— Не меняй тему. Вы повели себя крайне безрассудно. И ладно бы это делал только Дэн, у него же явный сдвиг на почве зельеварения, но ты!

— А что я?

— Зачем ты в этом участвовал?

— Мне было скучно. Или я хотел оказать Дэну поддержку. Какой вариант тебе больше нравится, тот и выбирай. Кстати, у тебя нет ничего, пожевать?

— Это... Что?

— У меня до сих пор во рту вкус безоара, я был бы тебе крайне благодарен, если ты прекратила бы мои страдания.

— Прости, ничем не могу помочь,— усмехнулась блондинка.

— Что вам сказал Снейп? — наконец обрел дар речи Малфой.

— Попросил не проводить таких экспериментов на глазах у других студентов во избежание подражательства,— улыбнулся Гарри.

— А мне посоветовал не впутывать в опасные эксперименты товарищей. Можно подумать, Поттера можно во что-то впутать без его на то согласия, — Гарри посмотрел на своего друга, еле сдерживая улыбку. А ведь Дэн прав. В подавляющем большинстве случаев он, Гарри, сам соглашался на все опыты, исследования и приключения, в которых принимал участие. Даже Кобдейн когда-то оформлял опеку над тремя необычными сиротами, только после того, как получил согласие маленького брюнета. Конечно, юноша догадывался, что у Клода был запасной план, но вот только Гарри Поттер уже тогда был достаточно самостоятелен, чтобы помешать Кобдейну в исполнении задуманного.

— Гарри, Гарри, — юноша повернул голову на голос и лицом к лицу встретился с блондинкой с Гриффиндора, мило улыбавшейся ему. Кажется, ее фамилия была Браун, а имя...

— Да? — юноша решил, что знать ее имя ему не так уж и важно.

— Ты просил что-нибудь пожевать. Хочешь леденцов? — девушка еще раз призывно улыбнулась, кокетливо водя указательным пальцем по парте и вырисовывая что-то, отдаленное напоминающее сердечко.

— Да, буду тебе очень признателен, эм...

— Лаванда.

— Буду очень признателен, Лаванда, — девушка просияла от счастья, сунула Гарри в руку конфету в яркой бумажной обертке и побежала к дожидавшейся ее миловидной брюнетке.

Гарри перевел взгляд с все еще улыбавшейся ему девушки на своих товарищей, попутно избавляя конфету от малиновой упаковки.

— Ты определено пользуешься успехом у гриффиндорок, Поттер, — растягивая слова, произнес Малфой. До этого трясшийся в беззвучном хохоте Дэн, покраснел от смеха и стал издавать смешные хрюкающие звуки, что вызвало волну смешков у сидящих поблизости слизеринцев.

— Что здесь происходит? — никто и не заметил, как в класс вошла профессор МакГонагалл, все такая же строгая и чопорная, какой Гарри увидел ее в их первую встречу. Декан Гриффиндора смерила класс недовольным взглядом и строго посмотрела на непривычно веселых слизеринцев. Как это ни забавно, в школе бытовало странное правило: "Если у слизеринцев хорошее настроение, значит, они что-то задумали". Не то, чтобы это правило не было бы правдивым, но и аксиомой его назвать было никак нельзя.

— Простите профессор, некоторые мои однокурсники сильно обеспокоены проблемой свежести моего дыхания, — вроде бы успокоившийся Дэн снова начал сотрясаться в беззвучном смехе, а сидящая через ряд девушка по имени Лаванда принялась с еще большим усердием стрелять глазками в сторону Гарри и старательнее улыбаться. Брюнет постарался проигнорировать весь творящийся вокруг него бедлам и очаровательно улыбался профессору трансфигурации, которая с недавнего времени стала относиться к нему немного лучше, чем к остальным представителям факультета Слизерин.

— В таком случае, я попрошу всех соблюдать тишину. У нас сегодня новая и достаточно непростая тема. Итак, записывайте: "Этика Трансфигурации".

Вопросы этики мало волновали Гарри в силу его рода занятий, поэтому он не особо вслушивался в рассказ строгой дамы, задумавшись о чем-то своем.

— Эй, Поттер, — Гарри повернул голову и встретился взглядом с сидящей за ним Дафной Гринграсс. Первой мыслью почему-то была: "Почему меня сегодня окружают блондинки?", но юноша быстро абстрагировался от этого глупого вопроса.

— Я тебя слушаю, Дафна.

— Как там твое дыхание? — девушка ехидно улыбнулась, показав ряд зубок — жемчужинок, а сидящая рядом Паркинсон начала тихонько хихикать.

— Просто великолепно.

— Да?

— Да. Знаешь, у меня во рту ни с чем несравнимый аромат.

— И какой же?

— Как в желудке у козы, съевшей малиновый леденец, — широко улыбнулся Гарри, глядя на удивленное личико слизеринки. — Хочешь попробовать? Нет? Я почему-то так и думал.

* * *

— Всем добрый вечер, — с такими словами Клод вошел в небольшую комнату, где его дожидались съехавшиеся с разных концов земли Ангелы Смерти. Дюжина подростков сидели полукругом в мягких креслах. Кто-то внимательно следил за действиями своего наставника, ловя каждое его слово в поисках тайного подтекста, кто-то нервно и неуверенно ерзал на месте, мысленно все еще находясь там, откуда их вызвали.

— Я невероятно рад, что вы все смогли найти способ прибыть сюда, независимо от того, где вы находились и чем занимались, — в словах мужчины не было ни грамма радости. Простая констатация факта: не прибудь они сюда, это значило бы отказ от выполнения приказа, что практически равносильно предательству. А предатели среди Несущих Смерть живут не долго. — Сегодня у вас будут первые, так сказать, вступительные занятия по анимагии. Я надеюсь, никому не нужно пояснять, что это такое и каковы основные принципы этой науки. В таком случае, рад представить вам ваших наставников. Алан, Найджел и Томас Кьюри являются на данный момент одними из лучших в мире специалистов в области анимагии, а так же лучшими имеющимися у нас сотрудниками, обладающими данным навыком.

В комнату вошли трое молодых мужчин. Светловолосые, голубоглазые, улыбчивые — они казались слишком милыми, чтобы являться членами Ордена.

— Как вы уже могли догадаться, вас разделят на три группы, соответственно по четыре человека в каждой, — продолжал Клод менторским тоном.

— Чудеса арифметики, — усмехнулся сидящий у стены Эдриан, но сразу стушевался под хмурым взглядом Клода.

— Господа, передаю вам слово.

— Спасибо, мистер Кобдейн. Итак, молодые люди, — слово взял, судя по виду, старший из братьев Кьюри. — Как вы знаете, анимагия — весьма сложная и неоднозначная наука, постичь таинства которой под силу далеко не каждому. Я видел случаи, когда человек после трех-четырех тренировок мог с легкостью принять свой анимагический облик, но это большая редкость. Большинству везет значительно меньше, а некоторые, прежде чем дойти до этапа первой трансформации, были вынуждены годами усердно тренироваться. Надеюсь, у вас не будет особых сложностей, потому что я и мои братья здесь именно для того, чтобы помочь вам найти кратчайший путь к познанию своей звериной сущности, — мужчина прервался, оглядев лица двенадцати хмурых слушателей, жизнерадостно улыбнулся и продолжил свою речь. — Как вам должно быть известно, изучение анимагии обычно начинается с расчетов вашей звериной формы. Эту часть вы пропустите, поскольку все расчеты провели для вас специалисты. И вот именно по результатам этих расчетов вас и поделят на три группы. В первую группу входят... Ничего, если я буду называть вас по именам? Так вот Мандарина, Дэн, Эллиус и Марта входят в первую группу. С вами будет заниматься Найджел, — мужчина, отличающийся от своих братьев наличием тонких загнутых вверх усиков, лучезарно улыбнулся, чуть склонив голову в приветствии. — Вторая группа: Реббека, Влад, Юми, Эдриан. С вами занимается Томас. Ну и оставшиеся будут заниматься под моим началом. Есть смысл перечислять?

— Нет, мы в состоянии вычесть из двенадцати восемь, — фыркнул Ленц.

— Очень хорошо. В таком случае, пойдемте, нам выделили для занятий отдельную комнату, — Алан Кьюри еще раз улыбнулся и вышел из кабинета.

— Какая прелесть, нам выделили комнату, — очень похоже изобразил Саид, выходя следом за преподавателем.

— Надеюсь, он действительно хороший специалист, Клод, — прошептал Гарри, проходя мимо Кобдейна. — Потому что иначе, не я один не выдержу и сотру с его довольного лица эту глупую улыбку.

— Он лучший, Гарри. Иди, занимайся, — похлопал юношу по плечу Клод.

— Как знаешь.

Гарри лежал на полу и думал. О чем? Обо всем подряд. Начиная с того, что завтра, а, вернее, уже сегодня с утра, нужно идти на ненавистные уроки ЗОТИ, и заканчивая тем, что невозможно научиться анимагии, просто лежа на полу.

Оказалось, что третья группа, в которую вошел и сам Гарри — группа неудачников, для которых никто так и не смог рассчитать анимагическую форму. Сириус был не единственным, чьи попытки окончились провалом. Поэтому, Алан Кьюри, старший из братьев-анимагов и лучший специалист в этой области, взялся сам обучать четверых неудачников. Делал он это, надо сказать, весьма странным способом. Сначала он что-то долго говорил о важности медитации, затем переключился на рассказ о магическом ядре, потом стал вдохновлено рассказывать о двойственности человеческого существа.

Свою эмоциональную и не совсем понятную лекцию Алан закончил странной просьбой. Ангелы должны были лечь на пол, отстраниться от окружающей их реальности и соединиться со своим внутренним зверем. Для достижения большего эффекта анимаг наколдовал непроницаемый мрак и абсолютную тишину. Но так как никто из юных киллеров делать этого не умел, то ребята просто лежали на полу и думали о том, что напрасно тратят свое время на какого-то французского идиота.

— Ну, как успехи? — внезапно включился яркий, ослепляющий свет и раздался невыносимо жизнерадостный голос Алана.

— Вам ответить честно? — прошипел Гарри, кое-как привыкая к освещению.

— Конечно!

— В таком случае мы отлежали себе спины, ослепли от этого чертового света и понятия не имеем, как можно соединиться, как вы выразились, со своим внутренним зверем, — выплюнул Ленцу.

— Очень жаль, — улыбнулся Кьюри. — А что вы чувствуете?

-В плане? — осведомился Гарри, не привыкший быть аутсайдером.

— Ну, какие у вас сейчас эмоции. Опустошенность, усталость, тоска?

— Раздражение, — прозвучал дружный хор голосов.

— Да? Это очень странное чувство. Но ладно, будем основываться на нем. Итак, раздражение ведет к гневу, гнев — к ярости, ярость — к агрессии. А агрессия — явление, очень характерное для животных. Это хорошо.

— Хорошо? — спросила полулежащая на полу Виталия, исподлобья глядя на преподавателя огромными черными глазами.

— Да, да. Это очень хорошо.

— По-моему, он не в курсе, что именно является нашим раздражителем и на кого будет направлена наша агрессия, — шепнул Гарри сидящему рядом с ним Саиду. Тот усмехнулся, скептически глядя на довольного мужчину.

— Давайте попробуем подойти к решению проблемы вот как. Сейчас вы снова должны лечь на пол. Давайте, давайте, ложитесь. Вот так. Я выключу свет и наложу заглушающие чары, как и в прошлый раз, только теперь вы постарайтесь думать не обо всем подряд, а о том, что вас злит. О том, что вызывает у вас ярость, гнев, неудержимое желание что-нибудь разрушить и уничтожить.

И снова Гарри лежит на полу в полной темноте, ничего не видя и не слыша. Он пытался думать о том, что его действительно злит, что вызывает у него ярость. Перед глазами замелькали картинки. Вот ему только исполнилось пять, маленький и слишком слабый для своего возраста, он с ужасом смотрел на огромный, заваленный всяким хламом, гараж, который ему нужно было очистить. Он старался, очень старался, потому что наивно думал, что если все сделает, то дядя с тетей будут относиться к нему лучше. Но работы было слишком много, а сил — наоборот, слишком мало, и мальчик потерял сознание. А когда пришел в себя, над ним уже нависал красный от злости Вернон Дурсли, что-то бурча про ни на что не годного ленивого нахлебника. В тот день Гарри сильно побили и без еды заперли в чулане, а он сидел там, сжавшись в углу, и тихо ненавидел дядю Вернона. Потому что он не был ни на что не годным! Он не был ленивым! Он не был нахлебником! А они не имели права его наказывать!

Мгновение и Гарри уже шесть лет, он лежит на полу, сжимая немеющую от боли сломанную руку, и в исступлении кричит на Пернека, проклиная того. То же чувство гнева, ярости, которая бурлит в крови и стремится вырваться наружу уже не просто словами, а магией.

Миг, новое воспоминание. Ему восемь лет, он уже чистенький, аккуратный и ухоженный воспитанник Клода Кобдейна. Он стоит в гостиной и смотрит, как какой-то ненормальный маг, имя которого он уже вряд ли вспомнит, держит Беку на прицеле и что-то истерично кричит. Гнев, холодная волна ярости и первое смертельное заклинание.

Стоит зеленому лучу вырваться из его палочки, как картинка начинает мутнеть, сменяясь новым видением. Тут его и Дэна ведут по темным, малознакомым коридорам подземелья. Оба слабы и изранены, но Гарри помнит, что на нем ответственность за жизни товарищей. И снова внутри что-то вспыхивает, снова по телу пробегают знакомые волны магии, позволившие ослабевшему юноше победить сильных и здоровых соперников.

В комнате уже давно стало душно, воздух вокруг наполняется странным запахом, щекочущим ноздри и проникающем не то в легкие, не то сразу в кровь, но Гарри старается не отвлекаться, призывая новое видение. Теперь он стоит в грязной комнате напротив обгоревшего старого шкафа. По щекам катятся соленые слезинки, а по телу пробегают волны магии. Он знает, что у него за спиной стоит горстка испуганных и шокированных гриффиндорцев, которые думали, что устраивают забавную шутку. Он знает, что на них глупо злиться, это всего лишь дети. Но тоненький голосок внутри требует, чтобы он сейчас же накрыл этаж заглушающими чарами, и выплеснул свой гнев на обидчиков, чтобы они кричали от боли и молили о смерти.

Гарри распахнул глаза. Дышать было практически нечем, непонятный сладкий запах душил, голова болела, тело не слушалось, а от недостатка кислорода сознание постепенно покидало юношу.

Гарри не знал, сколько времени прошло с того момента, как они, слушаясь преподавателя по анимагии, разлеглись на полу и стали призывать ярость и агрессию. Он не знал, что произошло, откуда взялся удушающий запах, что случилось с остальными его товарищами. Сейчас он смотрел на комнату откуда-то сверху, из темноты, и видел лежащее на полу тело. Свое собственное тело. Неподвижное, бледное, не дышащее, мертвое тело. В десяти шагах от него лежит тело Саида, тоже не очень живое на вид. Если приглядеться, то тьма в комнате оказывается не такая уж и непроглядная, и видящие в темноте глаза Гарри различают на полу еще два неподвижных силуэта. Значит, они умерли. Задохнулись в этой маленькой и с детства знакомой комнате. Глупая и нелепая смерть. А кто в ней виноват? Гарри еще раз оглядел комнату, отметив насколько хорошо ему стали видны малейшие узоры на резной мебели, стоящей вдоль стен, или рисунки на старинных обоях. Блуждающий взгляд зацепился за фигуру мужчины, спокойно шагающего из стороны в сторону. Он улыбается и смотрит на лежащие перед ним четыре трупа, а недалеко от него на столике горят непонятные свечи, окруженные кровавым сиянием. Гарри долго смотрел на свечи, потом перевел взгляд на мужчину, Алана. Алана Кьюри, из-за которого он, скорее всего, и умер. Гнев рождает ярость, ярость — агрессию, агрессия — хорошо. Разве не так говори Кьюри совсем недавно? Да, именно так. И вот теперь он узнает на себе, что значит ярость Гарри Поттера. И пусть у последнего нет ни рук, ни ног, ни палочки — это не так уж и важно. Ведь у него есть желание убить, порвать этого мерзкого человека на части, испачкав в его теплой крови старинные обои. Разве прежде простого желания убить не было достаточно, чтобы оторвать человеку голову? Так какие проблемы? Гарри, приспособившийся к мысли о том, что он всего лишь сознание, оставшееся, чтобы отомстить, стал приближаться к своей жертве. Он, не отрывая взгляда, смотрел на лицо Алана, изучая каждую линию, каждую улыбку, каждый волосок. Он уже чувствовал запах его кожи, слышал звук крови, текущий по венам этого человека. Еще мгновение, и он готов обрушить на Кьюри свою ярость, потому что это все, что у него осталось, и Гарри знал, этого достаточно, чтобы разметать останки анимага по всей комнате. И вот, когда он уже был над своей жертвой, когда сконцентрировал всю свою злость на одной единственной цели, когда Кьюри осталось жить только секунду...

Гарри проснулся.

— Ну что, пришел в себя? — рядом на корточки присел тот самый анимаг, смерть которого в мельчайших подробностях распланировал юноша.

— Эм... да, сэр, — неуверенно выдавил из себя Гарри. Голова все еще болела, сам юноша чувствовал себя слабым, уставшим и вымотанным. — Что случилось?

— А как ты думаешь? — улыбнулся мужчина. Гарри посмотрел на преподавателя, чувствуя стыд за то, что так хотел сделать еще несколько мгновений назад и, рассуждая над тем, как бы рассказать мужчине, что он думал.

— Хм... И все же, может лучше вы сами скажите, сэр.

— Алан, зови меня просто Алан. Ты ведь Гарри?

— Да.

— Гарри Поттер? — мужчина с любопытством смотрел на шрам-молнию.

— Он самый. Так что это было?

— Это, мой дорогой Гарри, был транс. Как тебе?

— Что?

— Какие у тебя ощущения? Что ты видел? Что чувствовал? — Гарри смотрел на свои руки и думал, над тем, как ответить на заданный вопрос. Ну не сказать же "Я думал только о том, как хочу вас убить". Анимаг может обидеться. Или испугаться, мало ли что ему рассказали об Ангелах. — Гарри, ты меня слышишь? Я спрашиваю, какие у тебя были ощущения? Я должен знать абсолютно все.

— Я чувствовал, как будто я задыхаюсь и умираю от ужасного сладковатого аромата, вытесняющего кислород из воздуха вокруг, — Гарри посмотрел в ту сторону, где в его видении были кроваво-красные свечи. Свечи там действительно были, но самые обыкновенные, без какой-либо ауры вокруг.

— Это ароматизированные свечи, Гарри. Они пропитаны разными зельями и отварами, которые при сгорании оказывают одурманивающее действие. Но, тем не менее, я жду ответа на свой вопрос. Что ты видел?

— Я видел эту комнату. И себя, вернее, свое тело. Я, то есть, мое тело, лежало на полу, а я сам парил где-то над ним.

— Очень интересно. А на чем ты парил? У тебя были крылья? Ты их видел?

— Нет. Меня не было.

— Не было?

— Нет. Я был пустым пространством, еще одной тенью, без тела, без рук, без ног.

— Значит, крыльев не было, — как-то грустно произнес Алан. — Ну и ладно. А что ты делал?

— Я смотрел на себя и был уверен, что мое тело мертво. И что ребята тоже мертвы, — Гарри вздохнул. — И я был уверен, что мы все задохнулись от того сладкого аромата. Потом я увидел вас и эти свечи, окруженные красным сиянием.

-Так, очень любопытно. А что еще?

— Я смотрел на вас и думал, что это вы нас убили. Вы улыбались, и я вас ненавидел. Я чувствовал гнев и ярость, пылающую, ни с чем не сравнимую. Я чувствовал, как по вашим жилам течет теплая кровь, слышал ваше дыхание. Я шел убить вас. Вернее, я не шел, потому что у меня не было тела, но я приближался к вам. И думал лишь о том, как выплесну на вас свою ярость, как куски вашего тела будут раскиданы на комнате, а красная кровь будет покрывать пол, стены и мебель — Гарри поднял глаза на мужчину и не смог сдержать усмешку. Алан Кьюри был невероятно бледен, веселая улыбка сползла с его симпатичного лица, которое выражало просто удивительную смесь эмоций. Но, с другой стороны, разве он сам не потребовал, чтобы Гарри рассказал ему все, что чувствовал и видел.

— Вы в порядке, мистер Кьюри?

— Ддда, ддда, Гггарри, все нормально.

— Вы уверены?

— Да. Просто до того, как ты сказал, что последние два часа думал только о том, как живописно мои внутренности будут смотреться на ковре, мне было намного лучше.

-Могу вас понять, — пожал плечами Гарри. Голова была тяжелой, поэтому думать о чем бы то ни было, совсем не хотелось. Взгляд случайно упал на лежащее недалеко тело Саида, который действительно был непривычно бледен. — Что с остальными?

— Они еще в трансе. Эээ... Они живы, Гарри. Они просто в трансе, — медленно произнес анимаг, непроизвольно шаг за шагом отступая к стене.

— Мистер Кьюри, Алан, вы уверены, что с вами все в порядке? Если вы беспокоитесь по поводу того, что я могу наброситься на вас, то совершенно напрасно, поверьте, — Алан посмотрел на все еще сидящего на полу бледного брюнета и как-то неловко улыбнулся. В этот момент раздался девичий стон, а через секунду Вита резко села, глядя по сторонам расширенными не то от ужаса, не то от удивления глазами.

— Что здесь происходит? — спросила девушка, с недоверием глядя на преподавателя анимагии.

— Все нормально, это был просто транс, — Алан присел рядом с девушкой и начал задавать ей примерно те же вопросы, что несколькими минутами раньше задавал юноше. Гарри удивленно слушал, как Вита практически слово в слово повторяет его собственный рассказ. Мистер Кьюри стал белее мела и с беспокойством смотрел на двух сидящих на полу киллеров.

Прошло примерно десять минут, прежде, чем кто-то из оставшихся Ангелов пришел в себя. Саид с опаской огляделся по сторонам, успокоившись лишь после того, как заметил сидящих в креслах Гарри и Виту. Рассказ юноши не отличался от двух предыдущих историй, что не произвело особого впечатления на уже пришедших в себя киллеров, но зато окончательно испортило настроение Алану.

— В этой комнате хоть кто-нибудь думал о чем-то другом, кроме того, как по кровожадней убить меня? — спросил мужчина, опускаясь в кресло и массируя пальцами виски.

— Да, — раздался голос Ленца.

— Оу, — Алан оживился и вновь улыбнулся свой доброжелательной и лучезарной улыбкой. — Ну, тогда давай, расскажи нам, что ты видел.

— Знаете, я бы на вашем месте не особо радовался, мистер Кьюри, — хмуро пробубнил Ленц.

— Ну, и что ты видел?

— Да все то же самое, только думал я о другом. Я смотрел на то, как вы улыбаетесь и думал, что если мне хватит силы и злости, то я... может не стоит этого рассказывать?

— Да говори уже, меня сегодня уже трижды мысленно разорвали на куски, юноша. Что может быть хуже?

— Ну, не знаю. Я смотрел на вас и думал о том, как сильно мне хочется, вместо довольной улыбки видеть на вашем лице муку и страданья. Что если мне хватит силы, я мог бы оторвать вам конечности и оставить умирать от боли и потери крови... Простите. Я ведь думал, вы меня убили. Ну, и что вы ребят тоже убили.

— Да, да, — Алан откинулся на спинку кресла и на минуту закрыл глаза. Он все еще был очень бледен. — Хорошо все-таки, что я решил сам обучать вашу группу. Найджел и Том вряд ли смогли бы.

— Извините?

— Как вы думаете, что могли значить ваши видения? — четверо подростков пожали плечами. — Хорошо, лучше я сам расскажу. Так вот, этот метод называется введением в транс и практикуется далеко не первую сотню лет. Его суть заключается в том, что под воздействием особых паров человек, именуемый ищущим, входит в транс в попытке увидеть или почувствовать своего внутреннего зверя. В зависимости от силы паров, которые используются, магу открывается та или иная сторона его звериного "Я". Мы использовали достаточно слабое средство, потому что мне нужно было знать, какими по характеру животными вы вообще являетесь. Сейчас объясню. Этот метод позволяет определить внутреннюю волю зверя. Например, в большинстве случаев, ищущий начинает чувствовать страх, грусть, тревогу, смятенье, когда смотрит вниз и видит свое тело. С другой стороны, когда он видит живого человека, в нашем случае, меня, он испытывает тоже разные эмоции. От уважения до страха. Я впервые встречаюсь с таким случаем, когда все ищущие чувствуют только агрессию и желание покалечить или разорвать на куски наставника, каким я являюсь для вас.

— И что это может значить? — спросил Гарри.

— Что ваше звериное начало представляет собой нечто жестокое и сильное.

— А может проблема в том, что вы попросили нас настраиваться на одну и ту же эмоцию, на ярость?

— Нет. Суть заключается не в том, на какую эмоцию вы настраиваетесь. Это вообще не важно. Просто нужно сосредоточиться и вспоминать какие-то достаточно яркие события, которые были бы связаны общей эмоцией. Радость, страх, гнев — не имеет значения.

— Когда я сказал, что в моем видении у меня не было тела, вы удивились, — произнес Гарри медленно и задумчиво. — Почему? Вы же сами говорите, что мы могли только почувствовать внутренние желания, я так понимаю, наших животных половинок.

— Верно. Просто иногда этот обряд позволяет увидеть хоть какой-то намек на то, кто является вашей анимагической формой. Кто-то видит или слышит крылья, кто-то видит мир с иного ракурса, кто-то замечает у себя, например, копыта.

— Ясно.

— Мы продолжим наши занятия? — спросила Вита, подавив зевок. Гарри невольно посмотрел на висящие на стене старинные часы, показывавшие половину пятого утра.

— Да, но уже в следующий раз. Мне еще нужно в себя прийти, не ожидал, что вы все будете такими ... добрыми.

— Последний вопрос, Алан, — Гарри встал с места и направился в сторону двери. — Как вы считаете, есть смысл в этих занятиях? Или мы будем просто мучить и себя, и вас?

— Смысл есть, Гарри. Смысл есть. У каждого человека есть анимагическая форма, просто не у каждого хватает внутренней воли совладать со своим звериным началом. Ваши анимагические животные, должно быть, очень сильны, поэтому вам будет сложнее превратиться. Но это не невозможно.

— А почему тестовые расчеты не дали результата?

— Скорее всего, у вас кто-то, не включенный в основные расчетные таблицы. Это необычно, но ничего страшного в этом пока нет.

* * *

Драко открыл глаза и медленно потянулся. Было уже без четверти 8, самое время, чтобы не спеша одеться, позавтракать и, опять же, никуда не торопясь, отправиться на урок, на котором все равно никто ничем не занимается. Драко позволил себе еще раз потянуться, зевнуть, благо никто этого не видел, и вылез из кровати. Откинув полг, Драко стал медленно одеваться, сонно оглядываясь по сторонам. Кребб и Гойл храпели на всю спальню, так что Драко еще предстояло разбудить двух своих телохранителей. Блейз, сидя на кровати в одних трусах и рубашке, пытался завязать галстук. Нотт тоже был занят какой-то деталью своего гардероба. У оставшихся в комнате двух кроватей полог уже был откинут, а это означало, что Гарри и Дэн, как всегда встали раньше всех и ушли завтракать. Наконец, полностью одевшись, Драко отошел от своей кровати, чтобы разбудить Винсента или Грегори, смотря, кто раньше проснется, но замер на месте.

— Доброе утро, Драко, — пробубнил за спиной блондина Блейз, но Малфой не ответил. Он стоял и удивленно смотрел на мирно спящих в своих кроватях Поттера и Фиантела. Такую картину он наблюдал впервые.

— Драко? — раздался голос Нота. — Оу, Поттер еще спит?

— Как видишь.

— И Фиантел тоже, — кивнул Блейз. — Как думаете, может, с ними что-то случилось?

— Почему ты так решил? — спросил Драко. С его точки зрения, оба юноши выглядели вполне здоровыми, если, конечно, не учитывать того, что они обычно в это время уже давно были на ногах.

— Если ты не заметил, Драко, в это время они уже давно завтракают в Большом Зале. А вдруг это последствия того зелья, которое они вчера выпили, — трое слизеринцев сглотнули и стали еще внимательнее следить за своими спящими товарищами. Через пять минут проснулся Кребб и разбудил Гойла. Теперь уже все мальчики — слизеринцы шестого курса с тревогой смотрели на спящих брюнета и шатена.

— А может, просто разбудим их? — спросил Винсент.

— Хорошая идея, — произнес Малфой и направился к кровати Дэна, которая располагалась ближе. Но стоило блондину опереться о кровать, чтобы начать будить шатена, как его ударил несильный разряд тока.

— Ау! — Драко удивленно уставился на свою руку.

— Что случилось?

— У него на кровати защитные чары, — ответил блондин.

— Может, тогда попробуем Поттера разбудить? — спросил Нотт.

— Пробуй. Я — пас. Из них двоих, Гарри — большая загадка, так что если у Дэна такая охрана, то что можно ждать от... — Драко не договорил, прерванный вскриком Нота.

— Мерлин, больно!

— Я тебя предупреждал, Тео.

— И что теперь делать? Не оставлять же их тут, — пробормотал Грег. — Они же уроки проспят.

— Хм...А может позовем Беку? — предложил Винсент. — А что? Она их разбудит.

— Винс, идея неплохая, но есть одна проблема. Ни одна слизеринка не поднимется в спальню к семерым парням будить кого бы то ни было, — печально вздохнул Нотт.

— А если...-Драко приставил палочку к собственному горлу. — Сонорус. ПОДЪЕМ!

Драко даже не успел обрадоваться своей гениальной идее, как две палочки только что спящих Гарри и Дэна были направлены в сторону его головы.

— Драко?

— Малфой?

— Доброе утро, — произнес блондин, глядя на сонных и злых товарищей, все еще целившихся в него. — Вы в порядке?

— Да. Чего ты орешь? — Дэн опустил палочку и откинулся обратно на подушку.

— Сейчас уже восемь часов.

— Угу, — промычал Гарри, закутываясь в одеяло.

— Пора вставать, — продолжил мысль Блейз.

— Зачем?

— Чтобы не опоздать на ЗОТИ.

— Черт! — Гарри сел на кровати. Вид у парня был помятый: бледное лицо, серые круги под глазами, а сами глаза были покрасневшие, как при бессоннице. — Ненавижу ЗОТИ! Ненавижу Амбридж! Ненавижу Ко... Сейчас встану.

Первые две пары Гарри, Дэн и Бека боролись с желанием прикрыться от Амбридж учебником и заснуть. Этот предмет казался Ангелам Смерти, да и не только им, самым ненужным из всех, которые присутствовали в школьной программе. Например, на предыдущей неделе Долорес Амбридж, профессор ЗОТИ и по совместительству помощник министра магии, говорила исключительно о том, насколько глупы, ничтожны и опасны оборотни, пачкающие магический мир одним лишь своим существованием. Время от времени к оборотням присоединялись кентавры, русалки и вампиры, но урок от этого полезней или интересней не становился. Но сегодня Амбридж вспомнила, что помимо вышеупомянутых нелюдей, в магическом мире есть еще и вейлы, также, по мнению помощника министра, абсолютно никчемные и невероятно опасные существа, которых давно стоит лишить человеческих прав. Когда дамочка в розовом имела глупость произнести эту фразу, Бека, Гарри и Дэн резко расхотели спать. Сидящая среди слизеринцев полувейла готова была немедленно, несмотря на полный учеников класс, наброситься на ту тварь, которая посмела назвать ее "существом, обладающим разумом, близким к человеческому". Наброситься и порвать на британский флаг, наслаждаясь картиной того, как кровь глупой ведьмы пачкает розовые с кошечками обои, как ее внутренности размазываются по деталям интерьера... Глядя на исказившееся в гневе лицо подруги, Гарри почему-то сразу вспомнил давешний сон, навеянный галлюциногенными парами волшебной свечи,

— Не делай глупостей, Бека, — шепнул брюнет, нагнувшись к самому уху оскорбленной вейлы.

— Глупости делает она.

— Я знаю. И она за них заплатит, но не сейчас. Не при свидетелях, Бека.

— Не при свидетелях, — прошептала девушка, с ненавистью глядя на довольно улыбающуюся Амбридж.

— Посмотри, она смотрит на тебя и улыбается. Ее веселит твоя злость, Бека. Разве ты потерпишь такое?

— Нет, — сказала Бека и улыбнулась самой очаровательной из всех своих улыбок. Она смотрела на преподавательницу ЗОТИ, и ее лицо буквально светилось от счастья, а мысленно она уже не раз растерзала профессора Долорес Амбридж. — Она — труп.

— Знаю, — Гарри посмотрел в глаза переставшей победно улыбаться женщине, чувствуя, как в его голове зарождается страх. Не понятный ей самой, пока что незначительный, но способный перерасти в настоящую паранойю. — Но дай ей время.

— Зачем?

— Посмотри сама. Она боится, еще сама не понимая, чего и кого. Она боится тебя, твоей улыбки, моего взгляда. Пара недель и...

— Ты меня убедил. Я не буду убивать ее сегодня, Гарри.

-Умница.

Оставшийся день прошел как в тумане. Занятия, перемены, выполнение домашних заданий, растянувшееся на целых 3 часа вместо положенных полутора.

-Да, а мы, оказывается, отвыкли от нагрузок, — протянул Дэн, лениво дописывая свое эссе по зельям, посвященное описанию проведенного эксперимента.

-А ведь это только первое занятие было, — кивнула Бека.

-Кстати, а что у вас с анимагией? — спросил Гарри и получил в ответ два удивленных взгляда. — Что?

-Ничего, просто вопрос звучит странно, — пожал плечами Дэн.

-Опиши ваше занятие.

-Занятие, как занятие. Найджел сказал, что у каждого из нас есть примерно рассчитанная анимагическая форма, но мы должны не просто прочесть это на листе пергамента, а сами увидеть свое звериное "Я".

-И что, есть успехи? — с некоторой завистью в голосе спросил Гарри.

-Нет. Мы нанюхались какой-то галлюциногенной дряни, и мне казалось, что я пол ночи пробегал в лесу. А кто я такой, даже не узнал, хотя так у всех было.

-Бека?

-Примерно то же самое. Только мы пытались разглядеть свое магическое ядро. Ничего особо привлекательного, просто много, нет, очень много голубого света. Томас сказал, познание своей магической сущности — один из путей познания своей анимагической формы. А что делали вы, Гарри? — И юноше со скучающим видом описал жуткую галлюцинацию, повторившуюся у всех членов группы.

-Это странно, — удивленно произнесла Бека.

-Не то слово, это очень странно. Нет, я понимаю, ты один хотел бы порвать наставника на куски, мало ли. Но чтобы все четверо, да еще и Вита.

-Не поняла, а что не так с Витой? — возмутилась Бека.

-Что значит "Что не так"? Бека, она же блаженная. Не от мира сего.

-Ну, вчера она была вполне нормальная, Дэн, — покачал головой брюнет.

-Она всегда нормальная!

-Бека, я с ней был на десятке заданий. Мне лучше знать, нормальная она или нет, — возмущенно заговорил Дэн, понижая голос. — Представь, мы сидим в засаде и пытаемся тихо узнать у пленника информацию. При этом Легилименция на него не действует, к сыворотке правды он выпил антидот, и мы вынужденно пытаем его под заглушающими чарами. Сами понимаете, ничего приятного. И тут она достает палочку и одним коротким "Секо" отрубает парню голову, когда он уже вот-вот назовет нам местоположение цели. Делает она это со словами: "Как думаете, он уже на небесах?" и смотрит при этом в небо, будто надеется, что он ей оттуда помашет крылышком. Скажешь, она нормальная? Адекватная?

Бека сидела и беззвучно хихикала, представив себе эту ситуацию и выражение лиц остальных членов отряда. Гарри тоже смеялся, прикрывая рот рукой, потому что все эти разговоры они вели в библиотеке Хогвартса. Не самое безопасное место, но почему-то все трое были на сто процентов уверены, что их никто не подслушивает.

Гарри молча брел по живописным улочкам Рима. Прямо сейчас он шел по улице с мелодичным названием Виа Николо Л-Алунно, в конце которой его должен был встретить напарник. Прошла всего неделя с той встречи Ангелов, которую Клод устроил в день похода в Хогсмид, и вот теперь Гарри уже отправили на первое, после долгого простоя, задание. Рим осенью, что может быть лучше, прекраснее и романтичнее, особенно, когда там впереди в конце этой очаровательной улочки ожидает молодая красивая девушка. Виа Николо закончилась, Гарри вышел на перекресток, где его действительно уже ждали. Одетая в короткое красное платье Вита, с распущенными, черными, как смоль, волосами, задумчивым взглядом смотрела куда-то в небо.

— Привет, Вита.

— Здравствуй, Гарри. Ты хорошо выглядишь, — Гарри улыбнулся, вернул ей комплимент, и после короткого обмена любезностями пара пошла дальше по дороге. Сейчас им выпала забавная возможность представить себя персонажами фильма про мафию. Их цель, Луиджо Бернутто, был зарвавшимся местном авторитетиком, выходцем из небедной чистокровной семьи, уже не одно поколение увеличивающей свое состояние за счет маггловского криминального мира. Чем и кому Луиджо не угодил, Гарри не знал, да это, впрочем, было ему не так уж и интересно. Цель задания была следующая: попасть в ресторан, принадлежащий одному из сыновей Бернутто, дождаться появления Цели, проследить, когда и с кем он покинет заведение, выследить и убить самого Луиджо и всех, кому в этот момент не повезет оказаться рядом.

— Ты раньше был здесь, — осведомилась Вита, уже сидя в ресторане и поглощая какой-то шедевр итальянской кухни.

— В этом ресторане, — Гарри надкусил кусок пиццы и вновь принялся рассматривать сидящих за соседними столиками людей.

— Нет, в Риме.

— Да, был пару раз.

— Когда?

— Первый раз в детстве. На мое десятилетие Клод устроил нам экскурсию по местным достопримечательностям. А во второй раз — два года назад по заданию. А ты?

— Да. Тоже по заданию, но я смогла вдоволь полюбоваться окрестностями, пока ждала свою жертву. Здесь очень красиво, правда?

— Правда. И еда вкусная, — Вита засмеялась, но глаза у девушки оставались все такие же задумчивые и серьезные.

— А Юми тебя не ревнует? — Гарри поперхнулся куском пиццы.

— К кому?

— Ну, мы тут с тобой сидим в ресторане, изображаем влюбленную парочку.

— Изображаем?

— Люди вокруг так думают. И она совсем не ревнует? А вдруг ты в один прекрасный день перестанешь просто изображать влюбленного и влюбишься по-настоящему? — Гарри смотрел на сидящую перед ним напарницу и судорожно пытался сообразить, к чему она ведет разговор. Естественно, Гарри не боялся, что Юми будет его ревновать. Ему было все равно, потому что, по его мнению, их с кореянкой отношения уже изжили себя. Во всяком случае, не видя друг друга все время, как было прежде, они больше не испытывали друг к другу тех пламенных чувств. Более того, Гарри открыто флиртовал с другими девушками, если быть честным, с половиной женского населения Хогвартса. Но что хотела сказать Вита, Гарри так и не мог понять. А может, она имела в виду, что из них могла бы получиться пара? Гарри сглотнул и посмотрел на девушку, которая с безмятежным видом изучала безоблачное римское небо. А может, это все Гарри нафантазировал? Ведь это же Вита. Красивая, с этим трудно поспорить, загадочная и странная. От нового витка рассуждений, которые только запутывали юношу, молодого киллера спасло появление тучного мужчины средних лет, Луиджо Бернутто.

-Он здесь,— проинформировал Гарри свою напарницу, которая к своей чести не стала вертеться в поисках вошедшего, а продолжила любоваться видом из окна.

— Он такой же противный, как на колдографии?

— Разве он на колдографии противный? — Гарри посмотрел на снимок. Луиджо Бернутто был невысоким смуглым брюнетом. Его лицо был гладко выбрито, над губой красовались аккуратно стриженые черные усики, а в волосах уже пробивалась первая седина. Его внешность можно было бы назвать вполне приятной, если бы не ужасно высокомерный взгляд, полный презрения и отвращения, которым он смотрел буквально на всех вокруг.

-Да. У него отвратительные глаза. Маленькие черненькие глазки, как у крысы. Толстой глупой итальянской крысы, которая возомнила себя пупом вселенной.

-Тогда да, он такой же неприятный, как на колдографии.

-Это хорошо, — девушка допила апельсиновый сок и посмотрела на Гарри своими огромными черными глазищами, от одного взгляда которых по коже начинали бегать мурашки.

-Почему?

-Потому что такого мне убивать совсем не жалко. А тебе?

-Мне вообще редко бывает жалко тех, кого я должен убить. Наверно, я просто очень жестокий.

-Или исполнительный. Или исполнительный и жестокий.

-Мы все исполнительные, разве нет?

-Не знаю. Однажды я не смогла до конца выполнить задание. Он все еще здесь?

-Да. Пьет вино со своим сыном.

-Тогда я расскажу. Это было... Я не помню, когда точно. Тогда был декабрь, шел снег, и на мне была теплая одежда и согревающие чары. Мы должны были убить какого-то человека и всю его семью. А там был маленький мальчик. Понимаешь, совсем маленький, ему было не больше года, и я не смогла его убить.

— И что с ним стало?

— Это сделал кто-то другой. Потом мы сожгли дом и ушли. Но главное то, что я так и не смогла его убить. Ведь он никому и ничего плохого не сделал. Ты бы смог убить ребенка? — Гарри перевел взгляд с довольного лица Луиджи на свою собеседницу.

-Если бы это было частью задания, то да. Смог бы.

-Почему?

-Хм... Ну вот смотри, вспомним твой пример с этим мальчиком. Предположим, никто из вас его так и не убил бы. Что с ним стало бы? Ведь его родители мертвы, ты сама об этом позаботилась. Его отдали бы каким-нибудь дальним родственникам или сдали бы в приют.

-Разве это плохо?

-Когда я был маленьким и рос у родственников, я каждый вечер засыпал с мыслью о том, что зря не умер с родителями в автокатастрофе, о которой мне рассказывали родственники. А Дэн и Бека сбежали из приюта, где им было не многим лучше, чем мне в доме моей родной тети. Поэтому я смог бы убить того ребенка. Иногда, смерть лучше жизни.

-Может, ты и прав. Но, с другой стороны, ведь ребенок — невинное существо, он еще никому ничего не сделал, он не заслужил смерти.

-Вита, как думаешь, я, Дэн, Саид, Ленц... мы всегда были такими, как сейчас? Опасными, жестокими наемниками? Нет. Мы тоже когда-то были детьми, маленькими и невинными. А теперь подумай, сколько жизней спас бы тот, кто прикончил бы меня в колыбельке, — девушка рассмеялась, привлекая к их столику ненужное внимание Луиджи и других посетителей ресторана. — Над чем ты смеешься?

-Вопрос звучал: "Сколько жизней спас бы Волдеморт, не отразись от тебя Авада?". Это забавно.

-Действительно. А нас заметили.

-Да? Но ведь мы просто туристы, не так ли?

-Да. Просто парочка туристов.

-Как думаешь, мы потянем на влюбленную парочку?

-Возможно, — Гарри внимательно следил за Бернутто, а тот недвусмысленными взглядами скользил по фигурке Виты. — Ты понравилась старику Луиджи.

-Правда? Тогда мне точно совсем не жалко его убить.

-Скоро убьешь, Вита. Скоро.

-Почему ты решил, что скоро? Может, нам еще пол дня ждать, пока он, наконец, соизволит отсюда выйти.

-Он уже собирается уходить отсюда.

-Ты уверен?

-Так же, как и в том, что меня зовут Гарри Поттер. Официант, счет, пожалуйста! — пока Гарри расплачивался за обед, Луиджи Бернутто вышел из ресторана, сопровождаемый своим племянником, неприятным тощим типом с хитрым взглядом, и группой из семи телохранителей.

-Их для нас не многовато? — спросила Вита. Но в голосе ее не чувствовалось ни страха, ни беспокойства, ни нервозности. Она была, как и прежде, задумчива и расслаблена.

-Не думаю. Нас двое и на нашей стороне фактор неожиданности. К тому же, мы — это мы. Пойдем.

Гарри и Вита вышли из ресторана и, не долго гадая, куда идти, повернули направо, откуда раздавался уже знакомый неприятный смех господина Бернутто. Гарри шел, слегка приобняв для вида свою напарницу. Она улыбалась и с любопытством разглядывала узкие стены маленькой извилистой улочки, весьма удачно изображая туристку.

-Мне казалось, тут была большая дорога.

-Она осталась позади. Вот, чем мне нравится Италия, — улыбнулся Гарри. Бернутто стоял чуть больше, чем в сотне метров от пары киллеров. — Два шага, и ты попадаешь в прошлое. Ни тебе шумных улиц, ни автомобилей, только эти лабиринты узких улочек, дышащие романтикой и убийствами.

-Романтикой и убийствами? — пара продолжала приближаться к уже заметившим их мужчинам. Уже отсюда Гарри мог видеть, как зажглись глаза у Луиджи при взгляде на хрупкую фигурку в красном платье.

-Да. Чем еще можно заниматься в таком месте, тихом и нелюдном? Либо целоваться, либо убивать кого-то, — Вита рассмеялась, и ее мелодичный смех разнесся по узкому лабиринту, эхом отражаясь от стен. — Видишь, вон там поворот?

-Вижу.

-Сейчас мы пройдем мимо старика Луиджи, который стоит и пускает по тебе слюни, и завернем именно в этот поворот.

-А что там?

-А там ничего нет. Двадцать метров и тупик, я хорошо изучил карту местности. Улыбнись Луиджи, мы подходим, — Вита подняла огромные черные глаза, посмотрела на застывшего на месте господина Бернутто и улыбнулась очаровательной и манящей улыбкой.

-Я улыбнулась. Что теперь? Зачем мы завернули в тупик?

-Наша Цель сам к нам придет, Вита, я гарантирую. Ты ему понравилась, а этот тип считает, что может получить все, что ему хочется.

-Мне его уже ни капельки не жалко. И где он?

-Думает. Наверно, сейчас в его уме созревает коварный план, — Гарри усмехнулся. — А мы пока будем изображать влюбленную парочку.

-Зачем?

-Затем, что, как я уже сказал, в этом месте можно заниматься либо поцелуями, либо убийствами. Вот мы и будем маскировать второе первым.

-Ты так и не ответил на мой вопрос. Тебя Юми не ревнует, когда ты на заданиях "маскируешь второе первым"?

-Нет. Мы с ней расстались.

-Но Дарина с Дэном тоже расстались, но она же ревнует.

-Да? Этого я не знал — Гарри удивленно посмотрел на девушку, но только он хотел задать вопрос, как из-за поворота выросли Бернутто и компания. Полный итальянец шел впереди, самодовольно улыбаясь и наслаждаясь моментом. В эту секунду он чувствовал себя всесильным и опасным хищником, который загнал в ловушку свою жертву. Справа от него чуть позади, шел его племянник. Тощий, длинный, сухопарый и во всех отношениях неприятный тип, на смуглом лице которого довольно блестели черные глазки. А дальше весь проход закрывали телохранители. Рослые, высокие, крепкие и, похоже, абсолютно безмозглые.

-Здравствуйте, молодые люди, — слащавым голосом, напоминающим "кваканье" профессора Амбридж, произнес итальянец.

-Добрый день, синьор, — по-итальянски произнес Гарри, усердно делая испуганное выражение лица и наслаждаясь спектаклем. Вита играла плохо. Вместо того, чтобы изобразить страх или волнение, она смотрела на приближающихся мужчин и довольно улыбалась. — Чем могу помочь?

— Вы туристы? — спросил Бернутто-младший, довольно улыбаясь.

-Да, — ответно улыбнулась Вита и, кажется, даже подмигнула ему.

-В таком случае, мы вам объясним одну маленькую особенность этих улиц, господа туристы. Понимаете ли, мои юные друзья, здесь, в таких вот узких и нелюдимых улочках, скрытых от человеческого глаза, бывает очень и очень опасно. Чуть ли не каждую неделю здесь находят кого-то застреленным, зарезанным или..., — Бернутто сделал паузу, оценивающе оглядев все еще глупо улыбающуюся Виту, которая, похоже, решила косить под дурочку. — Вы понимаете, о чем я говорю?

-Конечно, понимаем.

-В таком случае, вы понимаете, что сами виноваты в том, что попали в такую неприятную ситуацию, — двое телохранителей достали по пистолету и нацелили и на пару "туристов".

-Что вам нужно? — спросила Вита, якобы испугавшись. Гарри нагнал на лицо выражение посерьезней и почти театральным жестом прикрыл собой девушку, рассудив, что от этого спектакль хуже выглядеть не будет. Единственное, что его сейчас интересовало, неужели вся охрана Луиджи Бернутто состоит только из вооруженных огнестрельным оружием магглов. Ведь Бернутто — волшебник, неужели он рассчитывает, что в случае магического нападения, сможет самостоятельно защититься?

-Не бойся, деточка, мы не намерены вас убивать, — слащавым голосом почти пропел мужчина. "А мы вас — намерены" — пронеслась мысль в голове Поттера.

-Ты пойдешь с нами, чтобы мы могли просто познакомиться поближе, а твой хм... друг, может идти дальше своей дорогой. И все будут довольны, — толстяк довольно рассмеялся, а племянник, видно решивший, что и ему что-то перепадет, радостно вторил ему. — Давай девочка, иди к нам.

Вита вышла из-за спины Гарри и направилась в сторону довольно ухмыляющегося мужчины. Все шло именно так, как и распланировали юные киллеры, или как распланировал Поттер, не важно. Бернутто с племянником шли впереди вместе с девушкой, которая, к их удивлению, даже не стала сопротивляться. Охранники остались за их спинами. Трое смотрели на Гарри, имея не озвученный приказ "убить", четверо других просто пропускали вперед своего начальника.

Рука юноши привычным движением обхватила выскользнувшую из рукава палочку. Целое мгновение Гарри наслаждался тем, как на лице одного из троих охранников появляется ничем не прикрытое удивление. Значит, маг. Короткий изящный взмах и смертоносный зеленый луч врезается в тело здоровяка, отправляя мага в небытие. В тот же самый миг Вита, резко развернувшись лицом к Бернутто, направляет на него палочку и оглушает. Петрификус Тоталус — все же очень забавное заклинание: человек все видит, все слышит, но при этом не может ничего поделать, потому что все его мышцы буквально каменеют. Вот и Луиджо Бернутто теперь мог только с полными ужаса глазами смотреть, как его "жертвы" расправляются с охраной. Как, с виду не представляющий никакой угрозы парень, не произнося ни слова, укладывает изумрудным лучом непростительного проклятья уже третьего человека. Как миловидная девушка, приглянувшаяся итальянцу, все так же улыбаясь, рубит телохранителя пополам, изящно размахивая палочкой. Как голова его племянника, с опозданием вспомнившего, что он тоже маг, отделяется от тела и катится по мостовой.

-Почему ты так любишь это заклинание? — спрашивает брюнет на чистом, без какого-то акцента, итальянском, подходя к девушке. Никаких объятий, поцелуев. Нет, они ни в коем случае не похожи на пару. Бернутто с ужасом понимает, что это он попался в ловушку. Что не он следил за парочкой молодых туристов в ресторане, а они — следили за ним. Не он загнал их в удобное для него место, а они сами завели его в тупик, разделились и нанесли по его охране двойной удар.

-Какое заклинание? — мило улыбаясь, спрашивает девушка. Ее лицо ни капельки не изменилось, в отличие от брюнета, во взгляде которого читалась сила, мощь и опасность. А она, такая же жизнерадостная, как несколько минут назад, когда пара заворачивала в этот проклятый тупик, ее взгляд все так же задумчив, а на бледном личике светится та же самая улыбка, на которую он, Бернутто, и купился.

-Секо, — отвечает юноша, перекатывая ногой голову Карлоса Бернутто. — Ты только его и используешь.

-Ну... Не знаю. Возможно, потому что у него каждый раз новый эффект в зависимости от того, куда я попаду. А Авада, например, всегда действует одинаково и быстро надоедает. Ты не согласен?

-Нет, но не мне навязывать тебе свое мнение, — юноша взмахнул палочкой в сторону Бернутто, и итальянец почувствовал, что снова в состоянии двигаться и говорить.

-Кто вы?— прошептал он, стараясь отползти подальше от жутковатой девушки, которая любит смотреть на эффект режущего проклятья.

-Убийцы, — равнодушно ответил брюнет. — Вам есть, что сказать напоследок?

-Вы, вы... трусы! Напасть исподтишка, бить в спину, — парень рассмеялся.

-В спину? Насколько я помню, Вита смотрела в лицо вашему племяннику, когда отрубала ему голову. И я вашим очень умелым, — парень фыркнул, — и обученным людям, смотрел в глаза, когда убивал их. Вам бы стоило нанимать более умелых телохранителей, Луиджи, с таким-то количеством врагов, какое нажили себе вы.

-Кто?

-Что "кто"?

-Кто ваш хозяин? Я могу заплатить вам... Заплатить за свою жизнь. Я богат, очень богат, ребята. Я могу вас нанять, и вы будет не просто богаты, а очень богаты. Вы будете купаться в золоте, вы...

-Вита, ты испытываешь потребность искупаться в золоте?

-Золото? Презренный металл, — улыбнулась брюнетка, перекатывая голову обратно своему напарнику.

-А деньги, Вита, тебе нужны его деньги?

-Деньги нужны всем, — в этот момент Бернутто почувствовал облегчение. Если девушка согласится отпустить его за деньги, то, скорее всего, парень не будет сопротивляться. И тогда Луиджи просто откупится от этих двоих и будет спасен.

-Ты уверена, Вита? Подумай о том, каким путем он добыл эти деньги. Кровью и потом ни в чем не повинных людей, — Гарри улыбался. Его зеленые глаза горели, сам он пребывал в давно забытом состоянии эйфории. Он снова почувствовал свою силу, власть, он ощущал страх этого испуганного трусливого человека, сжавшегося в комочек и старающегося слиться с каменной кладкой мостовой. Как бы Гарри было не противно это признавать, но он действительно умел получать удовольствие от чужого страха и боли. Он не был монстром или садистом, радующимся пыткам и крикам, как, например, те же Пожиратели Смерти, но ощущение своей власти над кем-то, кто еще несколько мгновений назад считал себя чуть ли не самим Господом Богом, опьяняло. Вот и сейчас он издевался над несчастным Луиджи, прекрасно зная, что тому все равно не жить. Да, они возьмут предложенные им деньги, дадут надежду на спасенье, а потом просто прикончат свою жертву. Потому что таков приказ. Такой же, как десятки приказов до этого и сотни, которые еще предстоит исполнить.

-Деньги не пахнут, — произнесла девушка.

-Хорошо. Ну и что ты нам хочешь предложить, Луиджи? Подумай хорошо, второго шанса может не казаться.

-Я богат, мои родственники вам хорошо заплатят за мое освобождение.

-Мы не хотим связываться с твоими родственниками, Луиджи, — покачал головой брюнет. Итальянец посмотрел на девушку, как бы ища у нее поддержки, но тут же отвернулся, заметив, что она все еще самозабвенно катает по земле окровавленную голову.

-У меня есть сейф. Закрытый сейф, не в банке и не у родственников. Я могу вам заплатить за свое освобождение, — мужчина посмотрел в лицо юноши, который на корточках сидел напротив него. Красивый, молодой, совсем еще юнец, но при этом опасный и жестокий.

-Это уже интересней. Продолжай, Луиджи.

-Хорошо. Этот потайной сейф, он... он находится у меня в квартире. Пожалуйста, пусть она перестанет, — Гарри с жалостью взглянул на испуганного до чертиков мужчину, который с ужасом смотрел, как Вита катает по земле окровавленную голову его племянника. Вообще-то, Гарри и самого слегка коробило от счастливо — непринужденного выражения лица девушки, будто у нее под ногами мячик, а не отрубленная человеческая конечность.

-Вита, откати, пожалуйста, голову Карлоса к его телу и оставь в покое, — произнес юноша.

-Как хочешь, Гарри. Так лучше?

-Да, Вита, спасибо, — кивнул юноша, после чего, не особо церемонясь, влез в сознание своего пленника в поисках информации о квартире и сейфе.

Через пять минут Гарри, Вита и немного пришедший в себя Луиджи Бернутто аппарировали в гостиную достаточно красивой и уютной квартиры итальянца.

-Здесь мило, — Вита отправилась бродить по квартире, напевая какую-то одной ей понятную мелодию.

-Сейф там, — пробубнил Луиджи, указывая в сторону массивной деревянной двери, украшенной резьбой с мозаичным орнаментом, и дрожа от страха.

-Я знаю, где сейф. И где деньги. И в каком количестве.

-Вы ведь не отпустите меня, да?

-Если бы собирались вас отпустить, стали бы мы называть свои имена?

-Нет. Но мне показалось, что мы договорились, Гарри.

-Вам показалось. Могу только порадовать вас тем, что умрете вы быстро.

-Я могу узнать, кто нанял вас?

-Нет. Я не знаю, кто из ваших старых друзей подписал вам приговор. Я получил задание от своего начальника и намерен исполнить его до конца, — в этот момент откуда-то сбоку раздался звук бьющегося стекла. — Вита?

-Все в порядке, я вазочку уронила, — послышался почти детский ответ девушки.

-А кто ваш начальник? — спросил итальянец. Он был похож на утопающего, который цепляется за малейшую соломинку, чтобы спасти свою жизнь. Возможно, ему казалось, что если не удалось подкупить киллеров, то еще можно связаться с их начальником и перекупить собственную жизнь.

-Кобдейн. Клод Кобдейн, — произнес Гарри, зная, что это имя звучит, как приговор. В определенных кругах магического мира, фамилия Кобдейн, не известная разве что слепо-глухо-немому, является синонимом жестокости, исполнительности и могущества. Убийца, посланный Кобдейном, всегда выполнит задание, а перекупить заказ у этого человека просто не возможно. Это уже дело чести.

— Я могу попросить?

-Смотря о чем?

-Убей меня ты, — Гарри удивленно посмотрел на свою жертву. Нет, у него уже, конечно, были случаи, когда несчастный пленник, измученный пытками, молил его о смерти, но выглядело это иначе, нежели сейчас. Да и условия тогда были другие. Но позже Гарри вспомнил, кто сегодня является его напарником. Вита — удивительная, красивая, необычная и жестокая. Луиджи Бернутто не хотел, чтобы его убила девушка, получающая удовольствие от созерцания расчлененного тела.

-Хотите красивой смерти? — прошептал юноша, лицо которого исказила жестокая усмешка.

-Да, — Луиджи поднял глаза и последним, что он увидел в этой жизни, был слепящий ярко-зеленый луч, летящий в его сторону.

-Вита, ты нашла что-нибудь интересное?

-Здесь много всего интересного, Гарри, — юноша вошел в комнату, откуда доносился голос его напарницы. Девушка стояла напротив большого стеклянного шкафа, внутри которого поблескивали разные безделушки. — Он уже мертв?

-Да. Он не захотел, чтобы ты и ему отрубила голову, — усмехнулся брюнет. Уверенным движением он направился в сторону висящего над столом пейзажа с изображением итальянских виноградников.

-Ты ищешь сейф?

-Нет. Я знаю, где он. А вот, кстати, и он, — Гарри открыл сейф, в котором лежали пачки с деньгами и разные свертки. — Выбирай.

-Выбирать? Тебя эти богатства интересовать уже перестали? — улыбнулась девушка, намекая на то, с каким энтузиазмом Гарри когда-то собирал сокровища своих жертв.

-Я недавно узнал, что я и без этого достаточно богат. Так что я просто потерял вкус ко всему этому.

-Не правда. Ты же по натуре пират, я знаю. Тебя не интересуют горы золота, которые охраняют маленькие страшные носатые существа.

-И когда это ты успела меня изучить?

-Успела, — пожала плечами брюнетка, выбивая стекло в шкафчике, который она только что рассматривала, и методично снимая оттуда предмет за предметом. — Разве не после тебя Ангелы начали мародерствовать?

-Этого мне уже никогда не забудут?

-Нет. Я предлагаю добычу пополам. Глядишь, может у тебя завтра с утра наступит просветление и ты меня еще и поблагодаришь за то, что я оказалась такой щедрой и благородной. Как думаешь, этот кинжал рабочий, или только для красоты?

-Думаю, для красоты.

-Жаль, но я все равно возьму. Для коллекции.

Через полчаса в небольшой квартирке в центре Рима не осталось ни одной живой души. Наследники Луиджи Бернутто обнаружат поутру его тело, пару разбитых ваз, опустошенный сейф и полное отсутствие отпечатков предполагаемых убийц.

Глава 21

Итак, я вернулась. Пожалуйста, оставляйте комментарии, мое отношение к истории и видение сюжета изменилось за эти месяцы, нужно вдохновение, чтобы составить новую сюжетную колею.

Приятного прочтения=)))))

Суббота. Конец октября. Погода уже отнюдь не такая солнечная и теплая, какой была еще пару недель назад. Столь любимое студентами "бабье" лето закончилось, настала пора дождей и туманов. Но, несмотря на вечные ливни и постоянно влажный воздух, ученики Хогвартса все так же нетерпеливо ждали очередных выходных, чтобы отправиться в Хогсмид. Вот и в этот пасмурный, хотя и сравнительно сухой день, почти все студенты, начиная с третьего курса, направились в магическую деревню.

Альбус Дамблдор медленно поднялся со своего кресла и встал у окна, любуясь пейзажем. Отсюда, из окна директорского кабинета, открывался замечательный вид на магическую деревеньку, Запретный лес и прочие предместья Хогвартса. Картинка и правда выглядела сказочной, и ничто в ней не выдавало того, что на дворе 20 век. Величественные стены замка, длинный каменный мост через реку, протоптанная не одним поколением студентов тропинка, змейкой извивающаяся по еще зеленым холмам, виднеющаяся в дали деревенька, будто только сошедшая со страниц средневековых романов и темный, слегка жутковатый массив леса, возвышающийся вдали. А за черным морем деревьев виднеются горы, достаточно высокие, чтобы основатели магической школы посчитали их дополнительной защитой замка от возможных неприятелей.

Директор задумчиво посмотрел на то, как студенты, отсюда казавшиеся крошечными муравьишками, нестройными рядами направляются к месту своих субботних гуляний. Ни война, ни тяжелая политическая ситуация, ни ужасная погода — ничто не могло испортить им настроение в этот выходной день. Вернее, так должно было быть в идеале, потому что юные волшебники даже в свои семнадцать оставались для пожилого, умудренного годами директора детьми. Детьми, которые должны радоваться жизни, учиться, влюбляться и веселиться, не обременяя себя политическими или какими-то иными заботами. Детьми, некоторым из которых, увы, придется даже против собственного желания принять участие во второй войне с Волдемортом.

Дамблдор печально вздохнул и отошел обратно к своему рабочему столу, как всегда заваленному разными книгами и бумагами. Вот уже почти два месяца прошло с того момента, как Гарри Поттер, без сомнения, новая персональная головная боль великого светлого мага, поступил в Хогвартс и попал на Слизерин, самый неудачный из всех возможных вариантов. Как такое могло произойти, до сих пор в некоторой степени оставалось для Альбуса загадкой. Распределительная Шляпа категорически отказывалась комментировать свое решение, возмущенно бурча что-то о бестактности нового поколения волшебников, имеющих наглость заколдовывать древние артефакты, к числу которых Шляпа несомненно относила и себя. Максимум, что директор смог добиться от "самого удивительного и неповторимого из артефактов замка", как себя без лишней скромности именовал предмет гардероба великого Годрика — что Поттер сам полностью заслуженно попал на змеиный факультет.

В то, что в распределении юноши какую-то роль могла играть еще и предполагаемая директором связь между мальчиком и Волдемортом, Альбус перестал верить уже после первой недели наблюдения за Гарри. Поттер прекрасно влился в коллектив факультета, подружился со всеми без исключения, что само по себе удивительно, представителями Дома Слизерин. Более того, факультет как-то резко перестал быть изгоем. Теперь нередко можно было наблюдать вполне дружескую (со скидкой на специфику змеиного Дома) беседу слизеринцев с представителем любого другого факультета.

Директор еще раз вздохнул, погладил тихо курлычущего Фоукса и вновь погрузился в собственные мысли. А они, в большинстве своем, в последнее время вращались вокруг личности Гарри Поттера. Мальчик, подаривший волшебному миру почти полтора десятилетия спокойной жизни, вырос непонятно где и непонятно с кем. Умный, сильный, самостоятельный и слишком взрослый. Директор не был слепым. Он не мог не заметить хмурых взглядов, которыми юноша окидывал чрезмерно заботливую Молли Уизли. Он не мог не обратить внимания на то, что юноша игнорирует большую часть всего, что ему говорят, сохраняя собственный, непонятно как сформировавшийся взгляд на те или иные вопросы. Что ни говори, а Гарри, в отличие от того же Невилла, был самостоятельной, полностью сформировавшейся личностью. Конечно, в идеале именно таким и должен быть герой, Избранный. Но только при этом стоит учесть, что помимо всего вышеупомянутого парень был скрытен и недоверчив. Во всяком случае, директору он не доверял. Его потрясающее дружелюбие и харизма, позволившие ему за неполные два месяца подружиться с большинством студентов школы, не распространялось на Невилла Лонгботтома и Рональда Уизли, которые с точки зрения самого Дамблдора были бы мальчику не только идеальными друзьями, но и верными боевыми товарищами. Но нет. Гарри Поттер умел быть милым, веселым, общительным, но стоило директору составить какой-нибудь мало-мальски подходящий план, как поганец снова и снова смешивал ему все карты своим резко меняющимся настроением. Нужно быть идиотом, чтобы не понять после всего, что это ни в коем случае не просто неудачное стечение обстоятельств. Гарри Поттер не случайно отказался дружить с теми, кого ему подобрали. Он не случайно исчез летом на целых две недели, проигнорировав все предупреждения. В конце концов, он не случайно попал на факультет Слизерин, о котором он не услышал за год пребывания в магическом мире ни одного хорошего слова. Все это юноша несомненно сделал нарочно, на зло ему, Альбусу Дамблдлору, будто догадываясь о его планах на свой счет. Директор в очередной раз вспомнил свои споры с этим неконтролируемым ребенком гнев, плещущийся в зеленых глазах, и возмущенные реплики. Сомнений в том, какие чувства мальчик к нему испытывает, у Альбуса не осталось. Был только вопрос. Почему? Почему Гарри Поттер с такой неприязнью относится к самому уважаемому магу Британии? К человеку, который рассказал ему о магическом мире. В чем причина его неприязни?

Нет, сам Альбус прекрасно понимал, что у него к мальчику должок, причем не маленький. Что не кто-то абстрактный, а он сам отправил ребенка в дом Дурслей, откуда и пошли все неприятности. Что именно он виноват в том, что не уследил за мальчиком, которого эти проклятые магглы додумались выгнать из дома. Альбус все это осознавал, но, тем не менее, он не мог понять, с чего Гарри его ненавидеть. Ведь мальчик не может винить в своих злоключениях директора. Не может, потому что никто другой ведь не винит! Все прекрасно понимают, что это была всего лишь ошибка. Ужасная ошибка с неприятными последствиями, но от этого никто не застрахован. Или он все же думает именно так? И его неприязнь к директору обусловлена этой детской обидой за то, что не защитил, что не уберег.

Альбус покачал головой, грустно глядя на заваленный бумагами стол. В это тяжелое время, когда Волдеморт наращивает свою военную и политическую мощь, а богатейшие семьи британских магов массово присягают на верность этому выжившему из ума маньяку, Альбус Дамблдор, наоборот, теряет власть. С появлением Гарри Поттера в магическом мире все планы Альбуса пошли наперекосяк. Началось все с того, что не удалось скрыть тот факт, что Мальчик-Который-Выжил объявился спустя столько лет. Если бы это удалось, то можно было бы спокойно продолжить лепить героя из Невилла, на которого и так было потрачена уйма сил и времени. Это было бы просто замечательно. Гарри мог бы продолжать жить в маггловском мире, где у него была хорошая семья, школа, друзья, и играть на нервах у кого-нибудь другого. А Дамблдор тратил бы свои силы и влияние на войну с Волдемортом и его сторонниками, не отвлекаясь на то, чтобы следить за мальчиком, который упорно мешает ему в осуществлении вышеупомянутой борьбы.

Не вышло. Несмотря на все принятые меры, на договор с министром, клятву о неразглашении, несмотря даже на уничтожение всех улик, уже на следующий день все газеты пестрили статьями о возвращении Гарри Поттера. Как эта информация просочилась наружу, так и осталось тайной. Казалось, кто-то специально организовал все это. Внезапное применение Поттером стихийной магии, произошедшее впервые за долгие десять лет, и моментальное появление в прессе соответствующей информации, хотя Дамблдор собственноручно уничтожил тот отчет, фотографии которого предъявлялись журналистами как доказательство, выглядело, с точки зрения пожилого мага, более чем подозрительно. Как газетчики получили эту информацию и откуда взялись снимки, понять не удалось. Создавалось впечатление, будто это был чей-то идеально реализованный план. Но кто мог быть заинтересован в возвращении Мальчика-Который-Выжил? Особенно учитывая то, что Гарри о магии ничего не знал. "Вы что, сектанты?" — вот какими словами он их встретил. И в его невероятно зеленых глазах плескалось неподдельное недоумение.

Может, Волдеморт? Дамблдор сразу отбросил эту мысль. Глупо все на свете сваливать на Тома, который в данной ситуации тоже не был заинтересован в возвращении мальчишки, из-за которого ему пришлось 14 лет слоняться по миру бесплотным духом. Было бы куда логичнее просто тихо убить парня и не выпендриваться. Особенно учитывая тот факт, что, судя по рассказам Северуса, Волдеморт и сам был удивлен этой новостью.

Значит, не он. А жаль, тогда картинка сложилась бы гармоничнее. Том получил пророчество, узнал, что парня достаточно просто переманить на свою сторону, чтобы иметь все шансы победить в войне. И... и снова нет никакой логики. Ну и переманил бы втихаря, зачем устраивать столько шума? А может, он уже встретился с Гарри, уже договорился с ним обо всем, пообещал отомстить за тяжелое детство и... Но Гарри казался слишком удивленным.

Тогда кто мог быть заинтересован в том, чтобы смешать Дамблдору карты? Фадж? Никак нет. Этот идиот, то есть министр, просто не сумел бы не то, что отыскать мальчика, даже план такой составить.

Дамблдор продолжить перебирать в уме всех возможных кандидатов, пока не дошел до самого Гарри. Но эта абсурдная идея была быстро отбракована. Не мог Гарри все это время играть в ничего не понимающего ребенка. Не мог, потому что, каким бы слизеринцем он ни был, осуществить все это в одиночку невозможно!

Так и не разобравшись с вопросом "Кто виноват?", директор Хогвартса перешел к вопросу "Что делать?". Во-первых, стоило постараться самому подружиться с мальчиком. Тогда Поттер перестанет срывать ему все планы и станет достойной заменой Невиллу. Во-вторых, нужно объяснить Гарри, что Волдеморт — истинное воплощение зла. Отвратительный бесчеловечный монстр, лишивший его, Гарри, родителей и стремящийся отправить и самого мальчика на тот свет. Наконец, в-третьих, стоило рассказать парню о приказе, который еще в сентябре получили дети всех пожирателей — подружиться с Гарри Поттером и выдать его по первому же приказу. Тогда Гарри перестанет доверять своим одноклассникам, отдалится от факультета и подружится с нужными ребятами. А заодно действительно будет в безопасности, потому что Волдеморт ведь мог действительно постараться переманить парня на свою сторону. Чем Моргана не шутит.

Составив для себя некий план действий, Дамблдор облегченно откинулся в своем кресле и принялся заваривать себе чай. Со своего места ободряюще закурлыкал красный феникс, на душе старика стало спокойнее и он постарался избавиться хотя бы на время от разных тревожащих его мыслей. Он понимал, что упускает что-то невероятно, жизненно важное. Что-то, что является ответом на все его вопросы. Но мысли, водоворотом кружившие в голове, а после и в думосборе, никак не желали складываться в единую картину. Альбус Дамблдор по-прежнему видел мир в черно-белом, как шахматная доска, цвете. На игровом поле были расставлены фигуры, "белые" и "черные" сделали уже достаточное количество ходов и пока шли вровень. Вот только великому светлому магу так и не стало ясно, что играют уже не в шахматы, а в карты, причем не двое, а трое участников. И третий игрок, тот, у которого на руках большинство козырей, еще даже не представился.

* * *

Пока занятый своими мыслями и планами Альбус Дамблдор чаевничал в директорском кабинете в Хогвартсе, человек, о котором пожилой маг все время думал, находился в небольшом кафе в столице солнечной Италии. Гарри сидел, откинувшись на спинку удобного стула, и со скучающим видом гонял по тарелке шарик полурастаявшего мороженного. Напротив него Вита со свойственной ей непринужденностью покусывала соломку молочного коктейля и читала досье на очередного неудачника, которому в ближайшее время предстояло проститься с жизнью. Юноша обвел взглядом затененное помещение, призванное создать интимную и романтическую атмосферу, и усмехнулся, подумав, что Вита нарочно каждый раз выбирает для их встреч заведения, больше подходящие для любовных свиданий. Женщины...

— Не понимаю, — произнесла девушка, вырывая брюнета из его собственных раздумий. — Ты можешь мне объяснить, почему Италия? Уже который раз подряд.

Гарри пожал плечами. Действительно, с того момента, как он возобновил свою киллерскую деятельность, они с Витой орудовали исключительно в Италии. Рим, Неаполь, Флоренция и теперь снова Рим. Каждый раз жертвами были достаточно крупные преступные авторитеты, имеющие немалое состояние и политическое влияние. В чем же заключалась проблема? А в том, что действия Ордена обычно не были направлены на столь очевидную смену власти, а именно это происходило сейчас. Несущие Смерть будто целенаправленно ликвидировали криминальную верхушку магической Италии. Гарри прекрасно знал, что свято место пусто не бывает, но не понимал, какую выгоду от этого имеет их организация. Кобдейн решил начать политическую карьеру? В Италии... Тогда какой смысл был переносить штаб-квартиру в Англию? Главное, Гарри сам недавно задал этот же вопросу Клоду, но тот лишь загадочно улыбнулся и предложил парню разгадать этот ребус самостоятельно.

— Не знаю. Клод информацией не поделился, а лично я не вижу смысла во всем этом. И ладно, если предположить, что нашим очень не плохо заплатили, все равно остается непонятным, почему именно мы с тобой занимаемся этим делом, — честно ответил юноша.

— Жаль. Я надеялась, ты смог понять больше моего. Хотя, с другой стороны, мне не на что жаловаться. Здесь красиво. И тепло, — девушка мечтательно улыбнулась, и снова принялась за свой коктейль. Гарри не мог не согласиться со своей напарницей. В Риме действительно было не в пример лучше, чем в Лондоне. Климат туманного Альбиона был юноше, выросшему здесь, в солнечной Италии, крайне неприятен. Постоянные дожди, сырость и воздух, влажный настолько, что казалось, что дышишь ты уже водой. Что в этом могло нравиться?

— Ладно, что будем делать с этим? — девушка отодвинула в сторону стакан с коктейлем и указала взглядом на папку с досье. Гарри грустно усмехнулся. Последние несколько минут его самого мучил тот же вопрос. На первый взгляд их очередное задание не отличалось от всех предыдущих ничем особенным, кроме, разве что, сложной системы защиты на жилище жертвы. И проблема заключалась в том, что подобные изменения не позволяли действовать по уже наработанной системе. Предыдущих своих "клиентов" Гарри и Вита ликвидировали по одной и той же схеме. Зная, когда, с кем и куда "объект" направляется, они подстерегали его где-то на улице, в тихом и безлюдном местечке. Нынешняя цель отличалась от своих неудачливых предшественников тем, что этот маг почти никогда не выходил из дома. А его жилище... Мой дом — моя крепость. Именно таки принципом руководствовался Рафаэль Роваэлли, нашпиговывая свой особняк мощными чарами в невероятном количестве.

— Признаться, сам не знаю, — Вита удивленно приподняла бровь. — Не смотри на меня так. Если судить по тем данным, которые у нас есть, этот Роваэлли — тот еще параноик.

— Это оправдано, — усмехнулась брюнетка.

— Верно, — кивнул юноша и снова занялся изучением перечня щитовых чар. Как ни прискорбно было это признавать, но на сегодня они с Витой свое задание уже провалили. Пользуясь полученной от разведки информацией, молодые люди смогли, как им казалось, незамеченными пробраться в особняк. Огромная паутина многоуровневой защиты, окружавшая поместье, была уничтожена всего за какие-то пятнадцать минут. Гарри, хоть и не был специалистом в данной области магии, все же неплохо разбирался в подобного рода щитах. Вернее, в том, как эти самые щиты убирать. Поэтому ему не составило особого труда, заранее зная перечень охранных заклинаний, распутать сложное кружево чар. Но, к удивлению киллеров, в доме не нашлось ни одного живого человека. Пара канареек щебетали в симпатичной плетеной клетке, в аквариуме плавали экзотические рыбки, а на одном из диванов спал крупный персидский кот. Но ни хозяев особняка, ни охраны, ни прислуги не было. Целый час был потрачен на то, чтобы проверить и перепроверить это. Но все поиски оказались тщетны. Дом был пуст. И вот теперь раздосадованные своим провалом киллеры сидели в небольшом кафе и пытались понять, где же они допустили ошибку.

В то время, как Гарри с задумчивым видом читал уже казалось выученный наизусть список чар, его напарница молча наблюдала за ним. Ее настроение на сегодня было безвозвратно испорчено. Потому что как бы ей не нравилась погода, природа или архитектура Италии, ей не доставляла никакого удовольствия мысль, что снова придется вернуться сюда, чтобы докончить начатое. В том, что Рафаэль Роваэлли будет в ближайшем будущем убит, причем убит именно их парой, сомнений не было. У Несущих Смерть существовало негласное правило. Если ты получил задание, ты должен его выполнить. Не имеет значения, сколько усилий, времени и средств ты потратишь. Выполнить раз полученное задание было делом чести.

Вита помотала головой, отгоняя мысли. Брюнет поднял на нее вопросительный взгляд, потом понял, что этот жест девушки не предназначался ему, и снова вернулся к своей работе.

— У тебя появились какие-нибудь идеи? — спросила Вита, наблюдая за напарником. Пытаясь отвлечься от собственного недовольства из-за сегодняшнего провала, девушка стала рассматривать юношу. По ее субъективному мнению, Гарри был весьма симпатичен. Жаль, конечно, что он занят. Но с другой стороны, кто знает, насколько опасную работу выполняет Юми в далекой Японии. Может красавица-кореянка и вовсе никогда не вернется, тогда... Вита снова помотала головой, пытаясь избавиться от идиотских мыслей, и встретилась взглядом с юношей. Гарри настолько внимательно смотрел на нее своими странно зелеными глазами, что Вита на минутку испугалась, что он может читать ее мысли. Девушка улыбнулась, обнажая белоснежные зубы. Нет, не может. Гарри, конечно известен своим талантом к легилименции, но, во-первых, он не полезет просто так в чужое личное пространство. А во-вторых, сама Вита была очень не плоха в защите сознания.

— Да, пара идей есть, — ответил юноша, с минуту понаблюдав за напарницей. Все же, что ни говори, у Виты действительно были некоторые странности. Она смотрела на него своими огромными черными глазищами, но казалось, будто на самом деле она думает о чем-то своем. Даже взгляд ее казался чуть расфокусированным и оттого жутковатым, слегка сумасшедшим. — Думаю, мы что-то упустили.

— И что?

— Не знаю. Можно вернуться и проверить всю территорию на наличие еще каких-то чар. Возможно, следящих.

— Даже если там и были следящие чары, Роваэлли не смог бы уйти, — покачала головой девушка. Я накрыла все территорию антиаппарационным барьером. Причем не каким-то там, а усовершенствованным. Ни портключи, ни каминная сеть не сработали бы.

— Знаю, — произнес Гарри, задумчиво глядя куда-то вдаль. Ему казалось, что разгадка совсем близка, но каждый раз нужная мысль снова ускользала от него. В мощности чар Виты он нисколько не сомневался. Это был, мягко говоря, не первый ее барьер, поэтому ошибиться она не могла. Невозможно ошибиться в чем-то, что повторяешь с завидной регулярностью на протяжении вот уже скольких лет.

— Тогда что ты имел в виду?

— Что они узнали о нашем прибытии еще до того, как я начал манипулировать с защитными чарами, а ты — с барьером.

— И как такое возможно?

— Не знаю. Возможно, нам стоит еще раз отправиться туда и проверить периметр. Потом уже обдумаем все, как следует, чтобы в следующий наш поход сюда история не повторилась.

— И когда ты планируешь устроить эту попытку номер два? — спросила брюнетка, загадочно улыбнувшись. Ее мысли снова отвлеклись от совсем неинтересной темы взлома защиты особняка и последующего убийства и переключились на что-то более подобающее.

— Думаю, стоит попробовать на неделе. Вечер — идеальное время для нападения. В это время суток люди обычно расслаблены. Уверенные в своей безопасности и надежности охраны, они не сразу понимают, что произошло. К тому же у нас с тобой с недавнего времени появилось несколько свободных вечеров, верно?

— Верно, — кивнула девушка, гипнотизирующее глядя на собеседника и думая о том, что отказ от неприятных и бесполезных занятий по анимагии, был весьма разумной идеей. Вслед за этим пришло воспоминание о первом проведенном ритуале, когда ей привиделось, что она убивает учителя.

— Вита?

— Просто подумала, что не жалею о том, что наши занятия закончились.

— Да уж, — кивнул Гарри, горько усмехнувшись и вспомнив, как так произошло, что он отказался от перспективы стать анимагом.

Начало воспоминания.

Алан Кьюри кружил по небольшой комнате с невероятно довольным видом, который сильнее обычного раздражал его угрюмых учеников. Гарри, Вита, Саид и Ленц сидели за деревянными столами и следили за метаниями наставника. Перед каждым из них лежало по листу бумаги и карандашу, что слегка вгоняло их в ступор.

— У кого-нибудь из вас есть предположения относительно того, что вы сейчас будете делать? — спросил Алан, задорно улыбнувшись.

— Будем писать сочинение на тему "Как мы представляем себе убийство анимага"? — предположил Ленц. На его лице расплылась хищная улыбка. Вот уже 5 занятий прошло, а группа "лузеров", как сами себя называли ребята, не прошли ни на йоту дальше того, что их внутреннее "Я" мечтает очень жестоким способом разделаться с наставником. Сам Кьюри после третьего неудачного эксперимента по введение своих учеников в транс смирился с тем, что его не совсем любят в этой компании.

— Нет. Это можете взять себе в качестве домашнего задания, если вдруг возникнет такое желание. Сегодня вы будете рисовать! — киллеры дружно фыркнули.

— Иллюстрированное сочинение на тему "Как мы представляем себе убийство анимага", — усмехнулся Гарри. Сидящий слева от него Ленц, будучи самым эмоциональным из всей компании, громко рассмеялся.

— Отставить смех. Как я уже сказал, вы будете именно рисовать, — все так же воодушевленно вещал анимаг, раскладывая на всех горизонтальных поверхностях свои любимые ароматизированные свечи. Гарри порой начинал бояться, что в случае, если занятия анимагией по той или иной причине прекратятся, у него наступит ломка по свечам с ароматом дурман-травы. — Сейчас вы возьмете в руки лежащие напротив вас карандаши. Они специально зачарованы для этого обряда, так что осторожнее. Потом вы выпьете зелье слева от вас. Кстати, уже можете пить. Хорошо. На чем я остановился? Ах да. Эффект свечей вам примерно знаком, однако сегодня здесь задействованы немного иные зелья. Суть сегодняшней процедуры в двух словах состоит в следующем. Вы сейчас впадете в транс и, пока ваш разум будет блуждать в лабиринтах вашего извращенного подсознания, ваше тело не будет спать. Наоборот, находясь в трансе вы будете рисовать навеянный образ животного. Таким образом, через четверть часа мы узнаем, как должно выглядеть ваше анимагическое животное. Ясно?

— Один вопрос.

— Я слушаю, Саид.

— Мы провели уже почти десяток разных ритуалов, чтобы увидеть, услышать или почувствовать своего внутреннего зверя. Почему просто не воспользоваться анимагическим зельем? Это быстрее и проще, чем это, — юноша выразительно обвел взглядом несколько десятков свечей, листы пергамента и карандаши.

— Это опасно для вас. Раз ваши формы нельзя просчитать по таблице, то какова вероятность того, что превращение пройдет безопасно для вас? К тому же всегда есть риск, что зелье подействует как яд.

К моменту, когда Кьюри закончил свой монолог, киллеры были не в состоянии спорить. Они уже постепенно впадали в обещанный транс и думали только о том, как суметь не выронить из рук карандаши.

В этот раз ощущения, которые Гарри испытал, разительно отличались от всего, что было раньше. Не было удушья, сладкого дыма, выжигающего кислород, не было видений с Кьюри и желания его убить. Только яркий слепящий свет, цвет которого Гарри не смог определить. А потом он открыл глаза и понял, что эксперимент завершен и уже можно посмотреть на результат. Гарри на минуту закрыл глаза, в этот момент он чувствовал себя ребенком, получившим на Рождество неожиданный подарок. И вот теперь нужно снять яркую обертку и посмотреть, что из себя представляет сам дар... Гарри открыл глаза, посмотрел на лист бумаги, лежащий перед ним на столе и почувствовал, как его челюсть стремительно падает куда-то вниз. Итак, на бумаге действительно появился рисунок. Не детская каракуля, а аккуратное, словно иллюстрация из книги, изображение... Изображение неизвестно чего. Гарри судорожно вздохнул и стал рассматривать ЭТО. У существа на рисунке было странное тело с львиными передними лапами и змеиным туловищем без ног. Змеиный хвост заканчивался чем-то средним между скорпионьим жалом и рогатой дубиной, как у хвостороги. В дополнение к этой странной картине, у чудовища, иначе не назовешь, были огромные крылья, как у грифона, и три...ТРИ кошачьих головы с длинными саблезубыми клыками. С минуту Гарри смотрел на творение рук своих и думал, как же он будет превращаться в ЭТО? Как вообще подобное создание может существовать в природе? Для полета у него слишком длинный змеиный хвост. Ползать такая тварь тоже не может. Даже если забыть про передние конечности, все равно крылья будут мешать. Рожденный ползать, летать не может. Эта поговорка как раз идеально подходит этому плоду больной фантазии анимага. Гарри еще раз оглядел свою предполагаемую анимагическую форму, прикидывая, какого размера должна быть такая тварь. Наверняка, не меньше гиппогрифа, а значит... Тут брюнет не выдержал. Его удивление, более того, шок, вылились в припадок неконтролируемого истеричного смеха. Гарри смотрел на рисунок и представлял себя в виде подобной твари. Ему и делать тогда ничего не придется. Враги при виде такого чудища скончаются от инфаркта. Самое странное, что истеричному хохоту юноши вторило еще три голоса. Неужели эксперимент провалился, и подобные "ошибки природы" изображены на всех листах?

— Да что там такого смешного? — возмутился Алан, видимо, еще не имевший сомнительного удовольствия видеть результат очередного впадения в транс. Анимаг подошел к Гарри, взял рисунок и стал его рассматривать. И по мере осознания того, что же такого изображено на листе бумаги, глаза мужчины все больше становились похожи на блюдца.

— Эээ... — глубокомысленно изрек мужчина, вернул Гарри рисунок и, почесывая затылок, отправился к столу Виты. Девушка почти успокоилась после длительной истерики и теперь только тихонько всхлипывала, стараясь не смотреть на лежащий перед собой листок бумаги.

— Оооо... — произнес Алан. Через минуту разглядывания существа, изображенного на картине Виты и, к сожалению, не видного с позиции Гарри, анимаг отложил рисунок в сторону и пошел к Саиду. Тот все еще ржал, подобно дикому мустангу.

— Ого! — вырвалось у анимага. Гарри начал чувствовать, что его буквально пожирает любопытство. Ему не терпелось посмотреть, каков результат внезапного озарения его товарищей. И в глубине души он боялся, что непонятная тварь получилась у него одного, а у остальных просто животные.

Через мгновенье все сомнения юноши были развеяны. Одним четким движением Кьюри поднял все четыре рисунка в воздух так, чтобы всем было видно изображение. Гарри невольно поперхнулся, глядя на трех невиданных им ранее уродцев. Собственное чудище не так уж и выделялось на их фоне.

— Я рад, что мы не воспользовались анимагическим зельем, — всхлипнул Саид, тыльной стороной ладони стирая выступившие после долгого смеха слезы.

— Кто-нибудь знает, что это? — озвучил общий вопрос Ленц, скептически поглядывая на рисунки.

— Признаться, я не знаю, как называются эти животные. Предлагаю пока идентифицировать их, как "химер".

— И что мы будем делать теперь? — спросил Гарри.

— Ну... теперь, когда мы знаем, как должны выглядеть ваши анимагические формы, можно начинать непосредственно сами превращения.

— Вы хотите сказать, мы будем превращаться в ЭТО? — Гарри указал взглядом на "химер".

— Ну да.

— Вы издеваетесь?

— Почему же. Давайте судить здраво. Мы пробовали провести для вас расчеты множеством различных методов. В итоге, либо получалась неустойчивая форма, которая опровергалась уже на стадии проверки, либо результат отсутствовал в вычислительных таблицах. Теперь можно точно сказать, почему так происходило. Во-первых, эти животные составлены из частей тел других зверей, поэтому мы не могли получить однозначного ответа. Во-вторых, у ваших будущих анимагических форм нет названия, а существо без названия, класса и вида банально не может быть включено в расчетные таблицы.

— И, тем не менее, мы будем тренироваться в анимагии, чтобы превратиться в это? — подал голос Ленц, возмущенно указывая рукой на чудовище с черепашьим панцирем, головой носорога, волосатыми паучьими лапками и огромными красными клешнями.

— Посмотрите на это иначе, — улыбнулся Кьюри, чем разозлил и без того не прибывающих в радужном настроении киллеров. — Это достаточно интересное животное явно магического происхождения. К тому же выглядит оно весьма внушительно.

— Не далее, как две минуты назад вы охарактеризовали ЭТО, — Гарри обвел взглядом все четыре изображения чудовищ, — как "существа без названия, класса и вида". Вы думаете, предел наших мечтаний — стать вот ЭТИМ?

— Не мы выбираем свое животное, а оно — нас, — ответил анимаг.

— В таком случае я предпочту вовсе отказаться от затеи с анимагией, Алан, — Гарри встал из-за стола и направился к двери, обойдя удивленного анимага. — С Кобдейном я поговорю сам.

Анимаг кивнул и грустно улыбнулся, глядя на остальных киллеров, поднимающихся со своих мест.

— Вы не против, если мы оставим это себе? — спросил Ленц, разглядывая свой рисунок. — На память.

— Да, конечно.

Конец Воспоминания.

— У тебя на сегодня есть еще какие-нибудь планы? — спросила Вита. Молодые киллеры обошли кругом немалую территорию особняка в поисках упущенных из виду оповещающих щитов. Но полтора часа были потрачены впустую. Гарри негодующе посмотрел на дом, зеленую лужайку перед ним, на роскошный сад и чугунные створки ворот, на данный момент выполнявших, надо сказать, исключительно декоративную функцию.

— Что? — переспросил юноша, делая пометки в блокноте. Он перечислил все мало-мальски известные ему чары, которые могли бы быть установлены в этом поместье, и вот теперь вычеркивал их одно за другим. Его список уже закончился, новых предположений у него не было и это его раздражало. С какой-то стороны что-то внутри юноши радовалось этому провалу. Нет, не из-за того, что в нем внезапно проснулось человеколюбие. Просто он давно заметил, что ему стало скучно жить. Хогвартс был интересен, когда ему хотелось почувствовать себя подростком. Окруженный наивными сверстниками, Гарри с удовольствием играл роль Мальчика-Который-Выжил. Этот образ, созданный им самим назло Дамблдору, нравился юноше. Он осознавал, что не будь в его жизни многих лет достаточно специфичной работы, он предпочел бы вырасти именно таким юношей. Но, увы, судьба распорядилась так, что Гарри Поттер был киллером, причем одним из лучших в Европе. Поэтому его раздражал еще и тот факт, что все задания, которые он получает, оказывались слишком легкими и однообразными. И сегодняшний провал говорил о том, что ему еще есть чему учиться. Это радовало. С другой стороны, он с самого детства терпеть не мог, когда у него что-то не получалось. И поэтому сейчас ему ужасно не хотелось покидать территорию поместья, так и не выполнив свое задание.

— Я спросила, есть ли у тебя на сегодня еще какие-то планы, — повторила Вита. Гарри оторвал взгляд от своих записей и посмотрел на напарницу. Девушка стояла, прислонившись спиной к невысокому дереву, смотрела куда-то вдаль и водила палочкой из стороны в сторону. Юноша проследил взглядом за тем, куда указывает палочка брюнетки, и невольно улыбнулся. Оказывается, все время, пока он просчитывал варианты разных защитных проклятий, Вита развлекалась тем, что уродовала роскошный сад итальянца. Вот и в эту минуту девушка невербальным "Секо" кромсала когда-то великолепный жасминовый куст, вымещая на нем свою злобу на владельца особняка.

— Ты перешла от мародерства к вандализму, — усмехнулся Гарри.

— Что? — огромные черные глаза недоумевающее посмотрели на юношу.

— Ты пытаешь куст.

— Ах, это. Мне просто было скучно, — девушка взмахнула рукой, и несчастное растение вернулось в прежнее состояние. — Помнишь, в саду итальянского особняка Кобдейна была аллея с кустами, постриженными под животных.

— Помню.

— Там было красиво. Давно хотела попробовать постричь какой-нибудь кустик на этот манер. Я пыталась вырезать слоника. Но, как видишь, у меня к этому нет особого таланта. Так что, у тебя есть сегодня еще какие-то дела? Если нет, то можно погулять по Риму.

— Прости, не получится. Я планировал сходить в банк.

— Сегодня суббота, — улыбнулась девушка, откидывая с плеча прядь длинных черных волос.

— И что?

— По субботам банки не работают. Разве что ты планируешь ограбить банк. Тогда придется дождаться ночи.

— Я иду в Гринготс, мне давно стоило туда наведаться, но я все никак не мог найти время.

— О, ясно.

— Пойдешь со мной? — Гарри сам не знал, зачем задал этот вопрос. Просто в какую-то минуту он осознал, что не хочет быть один, когда он наконец получит наследуемый от предков титул. В прошлый раз он чувствовал поддержку Беки, а теперь... Юноша посмотрел на свою напарницу и невольно вздрогнул. С красивого, можно даже сказать почти идеального лица брюнетки на него смотрели серьезные черные глаза, в которых читалось понимание и поддержка. Это длилось всего несколько мгновений. Потом девушка моргнула, и вся ее серьезность исчезла за привычным мечтательно-сумасшедшим выражением.

— С удовольствием, — улыбнулась брюнетка, превращая тонкий плащ в приталенную черную мантию и убирая палочку в рукав. — Давно хотела взглянуть на маленьких зелененьких человечков.

Гарри улыбнулся, глядя на девушку, которая оказалась даже еще более загадочной, чем казалось раньше. Если после целого месяца общения с Виталией у него еще оставались сомнения в том, что она не спятила, то теперь он был в этом уверен. Красивая брюнетка была в таком же здравом уме, как и все остальные "Ангелы". Просто все они носят какие-то маски: раздражительность, суровость, холодность или наигранная жизнерадостность. Осталось только понять, какая она, настоящая Вита.

— Аппарируем в местный магический квартал, оттуда в Дырявый котел, — скомандовал Гарри, трансфигурировав свой пиджак в темную мантию. — И не называй так гоблинов в их присутствии, мне кажется у них комплексы на почве отношений с человеческой расой.

— Учту это.

* * *

Англия встретила двух молодых киллеров проливным дождем и неприятным осенним ветром. Прошептав что-то в адрес климатических условий Туманного Альбиона, двое подростков, выросших в теплой солнечной Италии, поспешили в сторону магического банка. Массивное беломраморное здание с весьма специфической архитектурой располагалось на перекрестке и просто не могло не привлекать внимания. Спешно миновав не особо надежные на вид мраморные ступени, Гарри и Вита прошли через парадные двери.

Восшествуй, незнакомец, но прими в расчет:

Того, кто завистью грешит, возмездье ждет,

Богатство без труда ты хочешь получить —

Недешево за то придется заплатить.

Сокровище, что в подземелье мирно спит,

Тебе, запомни, не принадлежит,

Вор, трепещи! И знай, что кроме клада

Найдешь там то, чего тебе совсем не надо.

— Если когда-нибудь буду грабить Гринготс, непременно учту это любезное предупреждение, — усмехнулась Вита.

— Думаю, если такой случай настанет, ты будешь владеть куда большей информацией, — ответил Гарри.

— Куда нам нужно идти? — девушка посмотрела на своего напарника. — Я раньше никогда не была в магических банках. Свои сбережения я храню в собственных тайниках.

— Не доверяешь маленьким человечкам, Вита?

— Нет, не доверяю. Ни им, ни кому-то еще. Как и ты, — Гарри кивнул и направился к ближайшему свободному гоблину.

Сказанное Витой, было абсолютнейшей правдой. У Ангелов Смерти не было веры в людей и доверия к кому бы то ни было. Гоблины, маги, магглы — киллеры древнего магического братства не верили никому. Свои деньги, заработанные убийствами или украденные у жертв, они хранили в собственных тайниках, лишь изредка прибегая к услугам банков. Вот и с Гринготсом у Гарри прежде не было никаких отношений. В магическом банке хранил свое наследство Гарри-герой, а не Гарри-убийца.

— Добрый день, я хотел бы поговорить со своим поверенным, — произнес юноша, обращаясь к невероятно уродливому гоблину.

— Ваша фамилия? — произнес карлик неприятным скрежещущим голосом.

— Поттер.

— Подождите минуту, — банковский работник скрылся за массивной дверью.

— Какие они страшненькие, — улыбнулась Вита. — Именно такими я их себе и представляла.

— Ты раньше не имела дела с этой... расой.

— Нет, я же говорю, я не пользуюсь услугами Гринготса, — ответила девушка, озираясь по сторонам. В эту минуту она напомнила Гарри ребенка, впервые оказавшегося в зоопарке.

— Мистер Поттер, — раздался новый скрежещущий голос.

— Господин Ярокхрык, — юноша склонил голову в знак приветствия, удивляясь, что все-таки сумел вспомнить имя гоблина.

— Рад вас снова видеть. Все документы для присвоения вам титула уже готовы, остались лишь некоторые формальности. Пройдемте, — гоблин сделал приглашающий жест своей крошечной когтистой рукой, попутно рассматривая стоявших перед ним молодых людей. Но на какое-то время взгляд гоблина задержался на брюнетке, которая с мечтательным видом оглядывалась вокруг. — Юная леди не хочет подождать нас здесь?

— Я ей полностью доверяю, господин Ярокхрык, — ответил Гарри. Вита только фыркнула.

— Друзья — это очень хорошо, мистер Поттер, но отнюдь не всегда они могут хранить секреты. А вашу тайну и так уже знает больше двух человек.

— Главное, чтобы это были те люди, в верности которых я уверен. А остальное не важно, я умею выбирать друзей.

— Мне остается лишь надеяться на это. В любом случае, это уже ваше дело.

— Абсолютно верно. Так о каких формальностях идет речь? — спросил Гарри, оказавшись в уже знакомом с прошлого раза кабинете гоблина.

— В прошлый раз мы провели ритуал проверки, если помните.

— На память не жалуюсь. Вы заверили меня, что подготовите документы в кратчайшие сроки.

— Да. Так вот, не принимайте это за оскорбление, но я хотел бы провести повторный ритуал. Результат прошлой проверки меня несколько смутил.

— Другими словами, пока вы не проведете проверку по второму кругу, я не получу родового перстня, — произнес юноша, зло глядя на карлика.

— Именно так.

— Хорошо. Давайте сюда ваш кубок, нож или что еще для этого нужно.

— Одну минуту. Вот, порежьте руку, заполните чашу до нижней отметки. Хорошо, а теперь добавьте еще семнадцать капель крови. Спасибо, — гоблин взял кубок и начал не то причитать, не то бубнить заклинания на непонятном языке. После этого он взял металлическую пластинку и стал поливать ее кровью, следя за тем, как алая жидкость впитывается в поверхность металла. Через мгновенье на пластинке отобразился непонятный рисунок в серебристо-черно-красной цветовой гамме. Такой же "налет" был и в прошлый раз.

— Очень странно, — пробубнил гоблин, с опаской поглядывая на недовольного юношу. — Невероятно.

— Так я получу свое кольцо, господин Ярокхрык? Или мне стоит пройти проверку еще пару раз?

— Да, да, конечно. Одну минуту.

— Не понял. Как понимать ваше "Да"? Я получу этот богом забытый перстень? Или нужно еще семнадцать капель?

— О, извините, мистер ... то есть, лорд Поттер. Я сейчас принесу кольцо и все необходимые документы, — испугано пискнул гоблин, поспешно скрывшись за массивной дубовой дверью.

— Гоблины начинают меня раздражать, — прошептал Гарри, невесело усмехнувшись. Однако Вита, против ожидания юноши, была и в половину не так беззаботна и жизнерадостна, как обычно. — Что-то не так?

— Возможно. Ты знаком с магией крови? — девушка села в одно из массивных антикварных кресел и посмотрела на Гарри. В этот момент никто не смог бы, глядя на красивую брюнетку, сказать, что она не от мира сего.

— Нет, не знаком. Но чувствую, придется отнестись к этому разделу магии серьезнее, уж слишком часто в последнее время я слышу словосочетание "магия крови". Что сейчас не так?

— Гоблины и вампиры — настоящие мастера магии крови. С помощью нескольких капель они могут сотворить такое, для чего нам, несведущим волшебником, пришлось бы потратить немало сил и времени. Ритуал, который только что провел твой поверенный с не выговариваемым именем, использовался в старину, чтобы понять, может ли наследник рода со всей ответственностью отнестись к своей новой обязанности и стать настоящим лордом. Это были времена, когда волшебники вели между собой постоянные войны, вырезая семьи своих врагов. Поэтому нередко глава рода погибал, когда его наследник был еще слишком юн. До какого-то момента делами рода занимались опекуны ребенка, но чем скорее наследник вступал в свои права, тем лучше было для безопасности всех членов семьи. Ритуал семнадцати капель показывает, соответствует ли умственное и душевное развитие ребенка тому уровню, когда он, как взрослый, может принимать ответственные решения.

— Это я уже знаю. Что тебе не понравилось в результатах сегодняшнего ритуала?

— Если наследник готов стать лордом, пластина, изначально блеклая и серая, становится серебряной. Оттенок металла указывает на душевное состояние проверяемого. Черные пятна — душевные раны, — Гарри усмехнулся и посмотрел на испещренный непонятными черно-красными кляксами серебряный диск ритуальной пластины.

— А что значит красный цвет?

— Не знаю.

— Что?

— Я не знаю. В случае если наследник еще не готов вступить в свои права, пластина становится золотисто-желтой. Это означает, что человек увяз в своем детстве и еще не готов к взрослой жизни и ответственности. Красный цвет тут вообще не возможен, понимаешь. Приведу пример. Помнишь, в детстве мы часто решали наши споры жеребьевкой, вытягивали из мешочка черные и белые камешки?

— Помню, что с того?

— Так вот, черный цвет значил "Нет", белый — "Да". А представь, ты вытянул бы красный камень. Что это значило бы? Неизвестно, потому что в изначальных правилах подобный вариант просто не рассматривается.

— Ясно. Я и тут умудрился выделиться.

— Можно и так сказать. Гарри, я бы хотела исследовать данный... хм феномен, если ты, конечно, не против. Ты не мог бы забрать у гоблина эту пластинку?

— Да, хорошо.

— Спасибо.

— Не за что. Ведь дело касается МОЕЙ души. Мне выгодно, чтобы ты разобралась в данном вопросе, — усмехнулся юноша, внимательно изучая свою напарницу. Раньше он не обращал на нее особого внимания. Странная, немного сумасшедшая девочка с замашками кровавого маньяка-садиста, Вита казалась не лучшим собеседником. А блуждающий и отрешенный взгляд огромных неестественно темных глаз дополнял сложившуюся картину. Среди Ангелов Смерти мало кто относился серьезно к этой девушке. А теперь, после некоторого времени вынужденного общения с брюнеткой, Гарри понял, что она просто чуть более странная, чем все остальные киллеры их небольшой группы. За пустым взглядом и отсутствующим выражением лица скрывался острый ум и удивительные знания.

— Извините, что заставил вас ждать, лорд Поттер, — раздалось от двери. Гарри перевел взгляд с Виты на вошедшего Ярокхрыка, который нес в руках приличного размера шкатулку.

— Все в порядке.

— Тогда начнем, — гоблин поставил тяжелую деревянную шкатулку на стол перед юношей и бережно открыл крышку. — Для начала распишитесь здесь, здесь и здесь. Это документ, подтверждающий ваше вступление в права Лорда. Одна копия будет отправлена в Министерство Магии, вторая останется у нас, в Гринготсе, и третья принадлежит вам. Хорошо. Теперь ознакомьтесь вот с этим. Это перечень того имущества, которое переходит к вам вместе с титулом независимо от возраста. Если вас что-либо заинтересует, обращайтесь ко мне. И, наконец, перстень.

Гарри благополучно пропустил мимо ушей большую часть сказанного. Все это он знал. И про документ-свидетельство, и про перечень имущества, который состоял из нескольких полуразрушенных домов, восстановление которых обойдется дороже, чем приобретение точно такой же новой недвижимости. Единственное, что его интересовало — перстень. И то не столько из-за того, что юноша так уж хотел поскорее обрести титул. Нет. Звание Лорда Поттеру было, честно говоря, нужно, как корове пятая нога. Какая ему разница, есть у него титул или нет, если он намерен все так же оставаться киллером, и будущее свое видит только на этом поприще.

И все же кольцо ему было нужно хотя бы по той причине, что это если не разозлит, то, как минимум, огорчит Дамблдора. Гарри знал, что его поступки похожи на ребячество, не достойное киллера со стажем, каким он является. Когда в определенных кругах произносили словосочетание "Ангелы Смерти", люди с содроганием вспоминали именно его, Гарри, ярко зеленые глаза, смотрящие без пощады из прорезей маски. Но в случае с Дамблдором он не хотел раскрывать сразу все карты, поэтому постепенно играл на нервах у старика, который явно не будет в восторге от приобретенного юношей титула.

— Наденьте, — гоблин протянул юноше бархатную подушечку, на которой лежал старинный золотой перстень. Гарри взял кольцо в руки, повертел его в руках, изучая крошечный герб своих предков и девиз, выгравированный по контуру кольца. "С честью по жизни" — гласила надпись на латыни.

— Симпатичное, — произнесла Вита. Поттер обернулся к девушке и наткнулся на задумчивый и пустой взгляд — Вита снова "ушла в себя".

— Да, действительно. Есть еще что-нибудь, что мне полагается получить или узнать, господин Ярокхрык?

— Да. Это, конечно, не обязательно, но вам все же стоит просмотреть перечень того имущества, которым вы владеете уже сейчас. Есть пара домов, к которым вы уже имеете доступ, хотя сомневаюсь, что они вам могут чем-нибудь пригодиться.

— И что это за дома?

— Частично разрушенное здание Поттер-менора и дом в Годриковой Лощине. Тот самый, где...

— Я понял. У вас есть портключ к последнему? Или фотография? Я понятия не имею, где находится последнее убежище моих родителей.

— Да, конечно, одну минуту, — гоблин посеменил к массивному дубовому шкафу и выудил откуда-то из глубин выдвижного ящика деревянную табличку с уже знакомым юноше девизом. — Вот ваш портключ. Он многоразовый, так что вы сможете в любой момент попасть э... туда. Хотя ума не приложу, зачем вам туда возвращаться.

— Это уже мое дело, не так ли?

— Да, именно так, лорд Поттер. Это исключительно ваше дело, а Гринготс не вмешивается в дела своих клиентов.

— Вот и хорошо. Спасибо за уделенное мне время, господин Ярокхрык.

— Вам спасибо, лорд Поттер, — Гарри встал со своего места и уже направлялся к двери, когда получил не слабый тычок под ребра.

— Ах, да, господи Ярокхрык. Раз уже мне пришлось дважды проходить у вас проверку, то не отдадите ли вы мне эту пластинку? Насколько я знаю, банку она более не нужна, все данные о проведенном тесте уже занесены в протокол.

— Да, лорд Поттер. Конечно, берите.

— Ты могла бы напомнить мне о пластине, не подвергая опасности мои ребра, Вита.

— Я решила, что иногда лучше действовать, чем говорить. Кстати, разве у тебя тут нет собственного сейфа? — спросила Вита, направляясь вслед за Гарри к выходу из банка.

— Есть, а что?

— Ничего. Просто я ожидала, что ты заскочишь туда.

— Зачем? — осведомился юноша, обдумывая свои дальнейшие планы.

— Не знаю, мало ли причин. Просто я хотела прокатиться на их вагонетках — Гарри повернулся к брюнетке и заглянул в затуманенные и мечтательные глаза. Нет, все же Вита оставалась загадкой. Миловидная, даже красивая, но при этом иногда маниакально жестокая, временами умная и проницательная, но при этом чаще всего задумчивая и полусумасшедшая. Очень странная.

— На вагонетках?

— Да. Мне как-то рассказывали... Правда, не помню, кто рассказывал. Кажется, это было летом прошлого года... Или все же позапрошлого? Не важно. Так вот, мне рассказывали, что это круче американских горок. Я на таких аттракционах не каталась, времени не было. Ты не заметил, что нас ни разу за все это время не отправили с заданием в какой-нибудь парк развлечений. Или в цирк. Или в зоопарк. Кажется, я отвлеклась. О чем я говорила?

— О вагонетках.

— Ах да. Так вот, я хотела узнать, почему все так любят американские горки.

— Ясно. Давай как-нибудь в следующий раз. Я сейчас хотел бы навестить развалины дома родителей.

— Да, конечно. Это будет очень невежливо, если я отправлюсь туда вместе с тобой?

— Что? Зачем?

— Ну, можно сказать, мне сегодня нечем заняться. Так ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

— Говоришь, ты знакома с ритуалами магии крови? — юноша внимательно посмотрел в лицо Виты.

— Да, — ответила брюнетка, ни минуты не медля.

— В таком случае, я буду только рад твоей компании. Берись за портал.

— Ты намерен активировать его прямо здесь, в банковском коридоре?

— Да. Чего церемониться?

— Ладно. Мне на маленьких человечков и их спокойствие вообще как-то наплевать, — девушка взялась за протянутую дощечку.

— Вот и славно. Летус!

Через мгновение двое киллеров уже стояли напротив полуразрушенного здания. Перед домом было установлено что-то вроде мемориальной доски, надпись на которой объясняла, что здесь осенью такого-то года героически погибли Поттеры, а дом не ремонтировался в память о событиях той ночи. Стоит заметить, что те, кто делал указатель, постарались на славу. На темном дереве аккуратно вились золотые буквы, нисколько не потускневшие от времени. Вокруг официальной таблички повсюду были надписи, добавленные другими волшебниками, приходившими посмотреть на место, где спасся Мальчик-Который-Выжил. Одни просто написали свои имена вечными чернилами; другие вырезали свои инициалы на дереве, все остальные просто оставили записки. Самые свежие надписи, висящие поверх пятнадцатилетнего слоя этого магического граффити, гласили: "Удачи, Гарри, где бы ты ни был"; "Если ты читаешь это, Гарри, мы все с тобой!"; "Долгих лет, Гарри Поттер".

— Очаровательно, — усмехнулась Вита, окидывая округу задумчивым взглядом, — тут, можно сказать, устроен музей имени тебя.

— Музей? — Гарри скептически оглядел ветхое строение с разрушенным вторым этажом. — Навевает тоску.

— Ну, дорогой, тебе просто не угодить. Другой просто расплакался бы от умиления при виде этого, — девушка оглядела указатель, пытаясь подобрать подходящее определение. — Этого проявления благодарности.

— Благодарности, Вита? Меня, их спасителя и героя, выкинули, как ненужную вещь. Подкинули на крыльцо магглов, ненавидящих волшебство. В конце концов, выкинули на улицу, как какую-то дворняжку. А толпы взрослых волшебников даже палец о палец не ударили, чтобы проверить, так ли хорошо живется Мальчику-Который-Имел-Несчастье-Выжить, как утверждает Дамблдор. Зато не поленились прийти сюда и заниматься актами вандализма, уродуя указатель перед развалившимся домом моих родителей.

— Ясно. Ты намерен туда входить? — девушка указала взглядом на ветхое жилище.

— Да. Я же пришел сюда не для того, чтобы постоять у крыльца, — ответил Гарри и осторожно, будто опасаясь, что дом может в любую минуту рухнуть, вошел внутрь.

— А здесь тот еще бардак.

— Вита, здесь в последний раз убирались пятнадцать лет назад. Здесь должен быть бардак.

Гарри вошел в гостиную, стараясь не прикасаться к покрытым толстым слоем пыли предметам мебели. Пожелтевшие обои на стенах, трещины на потолке, полуразвалившийся диван с обивкой, потускневшей от времени, книжный шкаф, из которого никто не убрал книг и журналов. В углу стоял покосившийся журнальный столик, заваленный пыльными газетами пятнадцатилетней давности и какими-то бумажками.

— Я посмотрю, что осталось от второго этажа, — произнесла Вита. Заскрипела деревянная лестница, послышался стук каблуков. И Гарри остался один в пыльной и заросшей паутиной гостиной. Он заворожено осматривал комнату, будто пропитанную воспоминаниями о последних обитателях этого дома. Открытая книга, брошенная на диване, старая чернильница и перья, оставленные на столе. Дом действительно, подобно музею, сохранил память о последних минутах жизни Поттеров. Другое дело, что этот самый музей без привратника, уборщика или примитивных чар самоочищения уничтожался. Не людьми, но временем.

Гарри обошел небольшую гостиную, заглянул в маленькую и когда-то уютную кухню, где на окнах даже сохранились пожелтевшие от времени старые кружевные занавески — в понимании юноши — признак семейного уюта. Через некоторое время юный киллер поймал себя на том, что не просто бродит по разрушенному дому, но и незаметно для самого себя повторяет очищающее заклинание. Десять минут блуждания по первому этажу и Гарри вновь оказался в гостиной напротив журнального столика, заваленного письмами и бумагами. Он тихо, будто боясь разбудить кого-то, прошептал уже в сотый раз за последние минуты очищающее заклинание. Слой пыли исчез со стола, с бумаг, с пера, кончик которого кто-то изрядно общипал. Юноша сел на пол перед столом и стал просматривать письма и газеты пятнадцатилетней давности, изучая аккуратные закорючки, выведенные когда-то Лили Эванс, и небрежный почерк Джеймса Поттера. Родителей, которые умерли, защищая его. Родителей, которые, будучи истинными гриффиндорцами, отреклись бы от него, как от темного и "злого" волшебника. Родителей, за которых он хотел бы отомстить, но пока еще не понял, кому.

На некоторое время юноша полностью отдался этим мыслям, абстрагировавшись от пыльного дома и скрипа половиц где-то наверху. А потом его взгляд случайно упал на сложенное пополам недописанное письмо. Потускневшие от времени слова были выведены рукой матери Гарри. Женщина писала о том, что у неё дурное предчувствие. Что этот дом с каждым днём всё больше напоминает ей не убежище, а ловушку, в которую они с Джеймсом залезли добровольно. Она жаловалась на то, что не понимает поступков Альбуса Дамблдора, что её раздражают его постоянные недомолвки. А ещё больше ей не нравится, что Джеймс слепо доверяет всем решениям старца, даже не пытаясь думать собственной головой. В том же она обвиняла и того человека, к которому письмо было адресовано, Сириуса Блэка. Большая часть письма была пронизана страхами и переживаниями молодой женщины, которую угнетали ужасы войны и пожирал страх за мужа-аврора и годовалого сына, имевшего несчастье родиться не в том месяце. Чуть успокоившись, Лили Эванс писала о том, что не согласна с решением прекратить общение с Ремусом. Этот человек всегда показывал себя верным другом, а потому с их стороны было подлостью считать оборотня предателем. Еще ниже женщина, уже совсем успокоившись, приглашала Сириуса зайти в гости в ближайшую субботу, пожаловавшись на то, что Джеймс уже утомил ее своими переживаниями о сохранности своей мантии.

Гарри ошеломленно оторвался от чтения. За те несколько минут, пока он читал письмо матери, он узнал о ней намного больше, чем за полгода общения со старыми друзьями родителей. Лили Эванс доказывала, что и у гриффиндорцев есть мозги. Что отнюдь не все представители львиного факультета склонны безоговорочно доверять словам и советам великого светлого волшебника Альбуса Дамблдора. Во всяком случае, она не доверяла. Ей явно не нравилась идея спрятаться в доме под заклятием Фиделиуса. Более того, ее нервировало слепое подчинение Джеймса и Сириуса, их ненормальная преданность пожилому волшебнику и готовность сломя голову броситься исполнять любой приказ директора. Но что она могла? Магглорожденная волшебница, втянутая в кровавую политическую войну, не имеющая иных покровителей, кроме Дамблдора, которого она уважала, но не настолько, чтобы ради свершения его планов рисковать жизнью своих близких.

Гарри улыбнулся. Приятно было осознавать, что собственные мысли в некоторой степени являются повторением страхов и переживаний матери, которую он никогда не знал. Возможно, где-то там, на небесах, Лили Эванс смотрит на то, как живет ее сын, и не проклинает его, а сопереживает ему.

"Джеймс все время говорит о своей мантии-невидимке, которую у него неизвестно зачем забрал Дамблдор. Еще немного, и я начну ревновать своего мужа к этому куску прозрачной материи. Парадокс: Джеймс слепо доверяет директору в том, что касается наших жизней и жизни нашего ребенка, но беспокоится о какой-то волшебной тряпке. И почему-то я уверена, если бы Альбус попросил у тебя твой мотоцикл (Мерлин, я представила себе директора на мотоцикле), ты вел бы себя точно так же, как Джейми. А ведь ты ради Дамблдора все сделаешь, даже не спрашивая, зачем это нужно. Я нервничаю, Сириус. Мне одиноко и страшно. Обязательно приходи в субботу. С тобой в наш дом приходит шум, веселье и жизнь, а мне этого ужасно не хватает. Только Питера с собой не бери. Я ему, конечно, доверяю, но просто он в последнее время еще более мрачный и удрученный, нежели я. Не знаю, что его беспокоит, но думаю, его нужно хотя бы на время оставить в покое. Все же, Альбус был не прав, предлагая назначить Питера на сам-знаешь-какую-роль. Это слишком большой груз ответственности для него ..."

Гарри прочел этот последний отрывок письма своей матери не меньше десяти раз. Взгляд зеленых глаз скользил по аккуратным строчкам ровных, чуть округлых букв, а в уме у молодого киллера созревали новые планы. Он предполагал, что мантия-невидимка, о которой ему все уши прожужжал Сириус, была отдана когда-то Дамблдору. Просто больше было некому. Сириус Блэк, Ремус Люпин или Альбус Дамблдор. Джеймс Поттер больше никому не доверял настолько, чтобы отдать свою семейную реликвию. Да и, судя по всему, оборотню отец доверял куда меньше, чем директору. Но тогда, несколько месяцев назад, когда эта мысль пришла в голову юноше, у него не было доказательств. А теперь... Гарри улыбнулся.

— Спасибо, мама, — тихо прошептал брюнет, аккуратно складывая так и не отправленное письмо своей матери. Внизу пожелтевшей от времени страницы стояла дата: 31 октября 1981 года. Вот оно, предсмертное послание Лили Поттер, пропитанное ее страхами и сомнениями.

— Гарри? — юноша резко обернулся, чтобы увидеть стоящую у него за спиной Виту. Девушка смотрела на него озабоченным и задумчивым взглядом.

— Что?

— Твоя мама мертва, ты в курсе?

— Да, Вита, в курсе. С чего ты решила, что мне нужно об этом напомнить?

— Возможно, мне показалось, но ты только что поблагодарил её. А здесь никого нет. Только я, ты и много старой ветоши.

— Я знаю, Вита. Не стоит беспокоиться, я ещё в своем уме. Просто я нашел доказательства пары моих теорий. Как там второй этаж? Нашла что-нибудь?

— Ну, что-нибудь я там определенно нашла, но вряд ли это то, что ты искал.

— А поподробнее можно.

— Можно. Там руины детской, утопающая в пыли и строительном мусоре спальня, полное отсутствие крыши. Чудом, кстати, не забудь поблагодарить меня, я выудила пару старых фотографий из развалин того, что раньше было стеной.

— Что за фотографии?

— Как думаешь, что за фотографии могут быть в доме твоих покойных родителей, Гарри? Их фотографии, конечно.

— И зачем они тебе?

— Мне — не за чем. Просто я подумала, что была бы не прочь иметь какие-то фотографии своих родителей, ведь я их никогда не знала. А значит, ты будешь испытывать схожие чувства, после того, как закончишь строить планы мести директору своей школы, — Гарри поперхнулся воздухом. Отлично, мало того, что его, как мальчишку-дошкольника, отчитывает Вита, самая сумасшедшая девица их ненормальной компании, так она еще и права во всем от первого до последнего слова.

— Э... ты права. Спасибо.

— Пожалуйста, — девушка довольно улыбнулась.

— Что там с магическими следами?

— Очень интересная картина. Такой пестрый микс из ошметков распавшегося Фиделиуса, следов твоей обожаемой Авады и черной магии непонятного происхождения, которая стала причиной всех этих разрушений.

— А защита крови, или как это там называется?

— А вот следов этой самой защиты крови здесь столько же, сколько и в трущобах, где тебя нашел Кобдейн. Ноль. Даже малейшего намека нет и никогда не было.

— Ты уверена в этом?

— Как и в том, что у меня две руки, две ноги и одна голова.

— Все ясно. Спасибо за помощь.

— Не за что. Куда ты намерен идти сейчас?

— В Хогвартс. Я могу тебя попросить?

— Смотря о чем, — улыбнулась девушка.

— Поищи, пожалуйста, информацию о магических следах, которые ты обнаружила тут.

— Хочешь припереть Дамблдора к стенке?

— Хочу, но я пока не уверен, что это возможно.

— Я обещаю поискать. Когда мы с тобой встречаемся для ликвидации Раваэлли?

— Не знаю. Я все спланирую и напишу тебе.

— Гарри.

— Что, Вита?

— Если не удастся припереть Дамблдора к стенке твоими ребяческими методами, мы всегда можем воспользоваться проверенными способами. Например, лишить его всего, что ему дорого, а потом жестоко порешить.

— Это мой план "Б".

Гарри сидел на Астрономической башне. Холодный осенний ветер трепал черные волосы, забирался под одежду и пробирал до костей, но юноша продолжать сидеть, не двигаясь. Юноша сидел на парапете, свесив одну ногу через перила и опираясь спиной и холодную каменную стену. В озябших пальцах он сжимал почти докуренную сигарету, в другой руке он держал письмо матери. Вот уже добрых полчаса он был в Хогвартсе и все не мог решить, как и когда наиболее удачно раскрыть этот козырь. Замок шумел, переполненный чересчур оживленными для такого неприятного холодного дня студентами. А Гарри не хотел ни с кем разговаривать. Скорее всего, Дэн и Бекка уже давно вернулись с задания, сам он не рассчитал времени и слишком задержался, увлеченный найденным письмом. Ничего, наверняка друзья смогут что-нибудь придумать, чтобы прикрыть его.

— Гарри? — раздался девичий возглас со стороны входа. Слизеринец недовольно поежился, повернулся на звук и нисколько не удивился, увидев на башне Гермиону Грейнджер.

— Грейнджер, — лениво протянул юноша, подражая малфоевской манере, уж очень смешно блондин произносил фамилию гриффиндорки.

— Что ты здесь делаешь?

— Сижу. Курю. Дышу. Разговариваю с тобой, без особой охоты, надо сказать. Что еще тебя интересует?

— Во-первых, курить на территории Хогвартса запрещено!

— Во-вторых, в перечне правил я этого пункта не замечал.

— Можно подумать, ты этот перечень изучал, — фыркнула гриффиндорка, скрестив руки на груди.

— Да. Ведь нужно же знать, что нарушать, верно? Хотя я тебя перебил. Что еще мне инкриминируется?

— Где ты был?

— Тебе какое дело?

— Я — староста!

— А я — Гарри Поттер. Что с того?

— Ты хоть понимаешь, что тебя уже битый час ищет вся школа? Преподаватели с ног сбились. Сириус, весь бледный, носится по замку, обыскивает каждый угол. Дамблдор уже собрался связываться с аврорами, чтобы начать поисковую операцию. А ты тут сидишь и портишь свое здоровье, как ни в чем не бывало! — Гарри удивленно уставился на растрепанную девушку. За последние несколько недель он привык к тому, что его постоянные отлучки из замка остаются незамеченными. И теперь он искренне недоумевал, почему вдруг именно сегодня кто-то обнаружил отсутствие Гарри Поттера на территории школы.

— Что-то случилось? — спросил он у девушки, прикидывая, какие события могли привести к тому, что он вдруг срочно понадобился Дамблдору. Ведь иначе его никто не стал бы искать. Гермиона же просто онемела от возмущения. Возможно, она ожидала, что юноша покраснеет от стыда, начнет оправдываться, бросится к директору с извинениями или, на худой конец, хотя бы выбросит сигарету.

— Ты еще спрашиваешь? Ты исчез.

— Я не исчезал. Вот он я. Сижу, действую тебе на нервы.

— Тебя весь день не могли найти!

— А зачем меня надо было искать?

— Потому что ты пропал.

— Опять же, я не пропадал. Ладно, пошли к Дамблдору. От тебя я вряд ли услышу что-нибудь вразумительное сегодня.

— Во-первых, к директору Дамблдору. Во-вторых, как ты смеешь что-то говорить о моих способностях изъясняться, если сам не можешь объяснить, где ты был.

— Я могу, Грейнджер. Просто не хочу. Чувствуешь разницу? И прекрати орать, у меня был не самый удачный день, так что и настроение у меня не самое радостное. А когда я в таком состоянии, меня лучше не нервировать. Я становлюсь излишне язвительным, а вы, гриффиндорцы, не особо цените это качество.

— Минус двадцать очков со Слизерина!

— Уже дрожу от страха, Грейнджер. Веди к директору, я не знаю дорогу.

— Ты, ты...

— Побереги свой богатый словарный запас для Уизли и Лонгботтома.

— Ты что, не понимаешь, что у тебя могут быть серьезные неприятности из-за твоей выходки?

— Например? — Гарри с любопытством посмотрел на девушку, которая быстрым шагом направлялась в сторону директорского кабинета.

— Тебя могут исключить из школы!

— Это невероятно страшное наказание, Грейнджер. Только ты забыла об одной маленькой детали. Я могу прожить без магического мира, а он без меня — нет. Не я пришел к волшебникам, а они ко мне, так что отчисление мне не грозит.

— И что ты будешь делать, если тебя выгонят из Хогвартса? Учти, твою палочку сломают, колдовать запретят.

— Вернусь в свою школу, доучусь там. Потом поступлю в Оксфорд, как и планировал. Факультет пока еще не выбрал, но ведь у меня еще есть время, не так ли? — издевательски улыбнулся Гарри. Кудрявая гриффиндорка опешила. Она выросла с осознанием того, что волшебный мир — сказка, к которой ей позволили прикоснуться, и не могла поверить, что кто-то может отказаться от подобного подарка. Откуда же ей было знать, что стоящий перед ней юноша, во-первых, не воспринимал магию, как сказку, во-вторых, никуда не собирался уходить из волшебного мира, который знал намного лучше ее, наивной студентки-отличницы.

— Ты серьезно?

— Вполне. Слушай, раз уж мы разговариваем, не скажешь, откуда у Лонгботтома мантия-невидимка? — спросил Гарри, как ни в чем не бывало. Он сам удивился собственной наглости, но, с другой стороны, гриффиндорка не могла не знать, где один из ее лучших друзей достал такую недешевую вещицу.

— Откуда ты знаешь?

— Видел, как они с Уизли разгуливали под этой самой мантией. Я тогда здорово повеселился.

— У них снова торчали ноги? — убитым голосом спросила девушка, качая головой. Гарри усмехнулся.

— Так откуда мантия? Вряд ли это секрет, а если и так, то я уже в курсе.

— Когда мы учились на первом курсе, профессор Дамблдор подарил на Рождество Невиллу эту мантию, как память об отце, которому эта вещь когда-то принадлежала. Мистер Лонгботтом был аврором и пострадал во время войны, — девочка запнулась и посмотрела на Гарри своими большими доверчивыми глазами. Юноша сразу вспомнил, что читал когда-то о Беллатрикс Лестрандж, которая пытала до сумасшествия чету Лонгботтомов. — Невилл очень дорожит этой мантией.

— Могу его понять. Будь это вещь моего отца, я бы тоже очень дорожил таким подарком, — произнес брюнет, с силой сжимая кулаки.

— Ты не скажешь, где ты был?

— Нет.

— Но почему?

— А почему я должен? Кстати, мы пришли. Ты случайно не знаешь пароль?

— Марципановые кабанчики! — произнесла Гермиона с важным видом. Гарри фыркнул и прошел к проходу, открывшемуся за горгульей.

Глава 22

Поздравляю все с наступающим Новым Годом!

Счастья всем, здоровья, удачи и хорошего настроения!!!

— Где он может быть? Мерлин, я этого не выдержу! — стоило Гарри зайти в кабинет директора, как он услышал голос крестного. Сириус Блэк неровно метался из угла в угол, громко причитая.

— Успокойся, Блэк! От твоих истерик он быстрее не найдется. Возможно, он куда-то ушел и просто никого не предупредил, это же сын Поттера.

— Скажи еще одно слово о Джеймсе, и я задушу тебя собственными руками, Нюни...

— Сириус, Северус! Прекратите. Мы не одни, — вмешался в конфликт двух мужчин Дамблдор.

Гарри усмехнулся. Пожилой маг стоял так, что с того места, где находился юноша, директора не было видно С другой стороны, и Дамблдор не мог увидеть вошедших. Как же он узнал о приходе двух учеников? Будь Гарри наивным ребенком, никогда не общавшимся с хитрыми манипуляторами вроде Юндерка и Кобдейна, он поверил бы в то, что Альбус Дамблдор — невероятно сильный волшебник, который знает буквально все. Но юноша прекрасно знал, что некоторые люди просто хорошо умеют держать лицо при плохой игре. Так и директор: он не мог видеть вошедших, но зато вполне мог услышать, как отодвигается за стеной тяжелая каменная горгулья. Или ему мог сообщить о появлении гостей какой-нибудь портрет, благо картин в кабинете было в изобилии. Наконец, нельзя отвергать версию о том, что Дамблдор действительно был легелиментом высокого класса и мог почувствовать мысли Грейнджер. Тем более, что гриффиндорка просто кипела от негодования.

— Гарри! — Сириус позабыл о том, что намеревался убивать профессора зелий. В два прыжка он оказался рядом с крестником, схватил его и сжал в чересчур крепких объятиях.

— Поттер, — буквально выплюнул фамилию слизеринца Снейп. Мрачный мужчина окинул парня брезгливым взглядом, кивнул, решив что-то для себя, и отвернулся к окну с безразличным видом. Гарри улыбнулся такому поведению декана. Подумать только: этот, всеми нелюбимый мрачный тип, человек, явно ненавидящий фамилию "Поттер", пожиратель смерти, в конце концов, беспокоился о нем. Да -да, именно так. Гарри часто видел такой же взгляд у Клода, когда в далеком детстве они с Дэном выкидывали какую-нибудь очередную глупость. Цепкий оценивающий взгляд, будто проверяющий, все ли конечности на месте, раздражительность, сменяющая беспокойство. Ну, и конечно, наигранно безразличный вид, будто безопасность подопечных никогда и не интересовала Клода. Снейп вел себя точно так же.

— Добрый день. Крестный. Профессор Снейп. Рад вас видеть.

— А мы как рады вас видеть, Поттер. Может, соблаговолите объяснить, где вы пропадали? — полным яда голосом ответил зельевар. Юноша улыбнулся, выкрутился из чуть ослабевших объятий крестного и посмотрел налево, где все еще стояла чрезвычайно довольная собой Грейнджер. Гарри даже показалось, что, подобно ученице детского садика, девушка ожидала похвалы за то, что она нашла и привела провинившегося товарища.

— Ах, мисс Грейнджер, — директор медленно прошелся по кабинету и сел в свое кресло, внимательно поглядывая на студентов и добродушно улыбаясь. — Не будем вас больше задерживать.

— До свидания, директор, — смутилась гриффиндорка, поспешив ретироваться.

— Итак, Гарри, мальчик мой, где ты был, позволь узнать?

— Конечно, директор. Я был в Гринготсе.

— Что?

— Спокойнее, Сириус.

— Что значит спокойнее? Гарри, ты хоть понимаешь, какой опасности себя подвергал? Как ты вообще попал в банк? — юноша еле подавил желание закатить глаза. Подвергал ли он себя опасности? Учитывая, что в первую очередь, Гарри отправлялся на задание, а уже потом в банк, где он сам представлял ту еще опасность. Как он попал в Гринготс? Глупый вопрос. Нет конечно, он же не может сказать, что просто аппарировал туда, но ведь вполне можно догадаться, что из Хогсмита добраться до Косого переулка элементарно.

— Воспользовался каминной сетью, — выдавил юноша.

— Но зачем? Гарри, зачем тебе нужно было ходить в банк? Если тебе что-то понадобилось бы, ты мог написать мне и не рисковать своей жизнью, ведь...

— Сириус. Скажи мне, зачем ты должен содержать меня, если у меня, оказывается, есть собственный сейф, содержимым которого я могу пользоваться. И, в придачу к этому, еще и немалое состояние, оставленное родителями. Я уже молчу о титуле лорда, который я имею полное право носить, как последний представитель рода.

— Кстати, мальчик мой, как ты узнал обо всем этом? — спокойным и успокаивающим голосом спросил директор.

— Прочитал. Поттеры были достаточно древним чистокровным родом, значит они не могли оставить последнего своего представителя без наследства. Тем более я не слышал, чтобы мои предки испытывали когда-нибудь финансовые затруднения. Про титул я тоже где-то прочел. В "Генеалогии чистокровных родов Британии", если память мне не изменяет. А что?

— Ничего, мой мальчик. Просто данная в книгах информация отнюдь не всегда соответствует реальному состоянию вещей. Титул, состояние — я понимаю, ты на Слизерине и учишься среди людей, для которых деньги и власть имеют первостепенное значение, — Гарри чуть заметно фыркнул. Можно подумать, в этом мире есть люди, для которых деньги и власть значения не имеют. Хотя... Юноша перевел взгляд на своего крестного. Человек, отказавшийся от своей семьи, своего имени, фактически, от своего наследия... Может и есть, но Гарри не относился к их числу. Он уже и так за свою недолгую жизнь успел побыть уличным воришкой, наемным убийцей, без жалости расправлявшимся с людьми ради денег, мародером, без зазрения совести грабившим мертвых. Ему дальше падать, наверно, и некуда.

— Поттер! В каких облаках вы витаете? — вопрос, заданный, естественно, Снейпом, вывел юношу из состояния задумчивости.

— Простите, отвлекся.

— Ничего, мой мальчик, так о чем я говорил? Ах, да... я могу понять, почему тебя интересовали титул и семейное состояние. Но я вынужден тебя расстроить: что бы ни писали в книгах, наследство, титулы и прочее нельзя получить до совершеннолетия. Ты напрасно подвергал себя риску, думаю, гоблины уже и так объяснили тебе это. Впредь, если у тебя возникнут какие-то вопросы, не стесняйся спрашивать. Постыдно не незнание, а нежелание узнать, как говорил когда-то один мой друг.

— Профессор, при всем моем уважении, кажется, ваши сведения устарели.

— Гарри!

— Поттер!

— Я лишь хочу сказать, что в мои шестнадцать я вполне могу носить титул лорда, — договорить юноше не дали.

— Мой наивный мальчик, — Гарри вздохнул. Сколько раз за последние несколько минут его назвали чьим-то мальчиком? Десять? Двадцать? Он уже ненавидел это обращение. — Я понимаю, ты с легкостью сдал СОВы и теперь уверен, будто справишься со всеми трудностями волшебного мира. Но это не так, Гарри. Даже, если бы ты мог получить титул, тебе стоило бы подождать с этим. Носить звание лорда не только почетно, это накладывает на тебя ответственность, к которой ты еще не готов. И я рад, что раньше семнадцатилетия это тебе не грозит, — Дамблдор посмотрел на юношу и добродушно улыбнулся. Тот улыбнулся в ответ самой обаятельной из имеющихся в его арсенале улыбок и перевел взгляд на собственные барабанящие по столу пальцы. Директор невольно проследил за взглядом слизеринца. Целую минуту Гарри с нескрываемым удовольствием наблюдал выражение удивления на лице пожилого мага. Исчез светящийся огонек из голубых глаз, сползла со старческого лица добродушная улыбка, сменившись кислой миной.

— Мой мальчик, это то, о чем я думаю?

— Я не знаю, о чем вы думаете, профессор. Вы не могли бы выражаться точнее? — вежливым голосом ответил парень, внутренне ликуя. Ребячество, недостойное наемного убийцы. Но какое удовольствие он испытывал от осознания того, что хоть немного испортил настроение старому акромантулу. Что снова смешал карты доброму и заботливому дедушке Дамблдору.

— Это перстень Поттеров?

-Да, сэр.

— Ты все-таки принял титул?

— Да, сэр.

— Когда?

— Сегодня, сэр, — улыбнулся брюнет.

— Гарри, мой мальчик, как ты не понимаешь, ты еще не готов к такой ответственности. Ты еще слишком юн!

— Позвольте уточнить одну деталь, профессор. По вашим словам выходит, что я слишком юн, чтобы исполнять обязанности лорда. Так?

— Именно, мой мальчик.

— Однако при этом я уже достаточно взрослый, чтобы взвалить на меня обязанности по спасению магического мира от самого сильного из темных магов современности. Я ничего не упускаю из виду? — спокойным голосом спросил юноша. Он откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу, скрестил руки на груди и позволил губам растянуться в издевательской надменной усмешке. Весь его вид кричал: "Я вас раскусил! Не играйте со мной, иначе пожалеете!"

— Что? — Сириус вскочил с дивана, на который присел, и удивленно уставился на своего крестника.

— Что вы мелете, Поттер? — шокировано произнес Снейп.

— Гарри, мой мальчик, боюсь, мы друг друга просто недопоняли, — покачал головой Дамблдор. — Может, чаю?

— Нет, спасибо. Я, кстати, так и понял, что мы друг друга недопоняли. Может, вы просто объясните мне, как обстоят дела на самом деле? Разве не потому вы пришли ко мне, что вам понадобился тот, о ком говорится в пророчестве?

— Нет, Гарри, что ты. Пойми, пророчество мне было известно, еще когда ты только родился. Я... Мы пришли за тобой, потому что ты — часть этого мира, Гарри. Ты — волшебник. Возможно, очень талантливый волшебник. Ужасно было бы, если бы столь одаренный маг был потерян для нашего мира, особенно, учитывая то, что в сильных волшебников и так с каждым годом становится все меньше.

— Если я не ошибаюсь, волшебниками рождаются, а не становятся. Я с самого первого момента своего существования был волшебником, почему же тогда меня отдали магглам? Разве тогда я не был частью магического мира? Или, возможно, тогда я этому магическому миру был просто не нужен, — усмехнулся юноша.

— Гарри, мой бедный мальчик, это делалось для твоей же безопасности, — директор запнулся. В изумрудных глазах читалась такая смесь гнева, презрения и усталости, что Дамблдору стало просто неловко смотреть юноше в лицо. — Все мы люди, Гарри. Все мы ошибаемся.

— Конечно, директор. Я это прекрасно понимаю.

— Но все же, мы говорим не об ошибках прошлого, мой мальчик. Почему ты ни у кого не попросил совета?

— Я как-то и без посторонних советов неплохо справился.

— Неплохо справились, Поттер? — возмутился Снейп.

— Да, я же здесь. Живой и здоровый.

— А то, что все места себе не находили, беспокоясь о том, куда вы могли деться, вас, Поттер, конечно же, не волнует. Вы просто вылитая копия своего отца!

— Вам лучше знать. Я с ним знаком не был. Что касается того, что все за меня волновались... Я же не виноват, что все тут такие неврастеники, верно?

— Гарри, как ты не понимаешь, твоя жизнь очень дорога для нас.

— Я понимаю. Великолепно понимаю. Ведь меня все считают героем пророчества. А если со мной что-то случится, очень тяжело будет убедить все население в Англии, что на самом деле пророчество о Лонгботтоме.

— Гарри! — на этот раз нервы сдали у Дамблдора. Слизеринец посмотрел на пожилого мага, довольно улыбнулся и не стал развивать мысль дальше. Он продолжит позже, когда директор снова будет не готов к словесной баталии.

— Сэр?

— Давай закроем тему пророчества, хорошо, мой мальчик?

— Как пожелаете, директор.

— Хорошо. Вернемся к обсуждению насущных проблем. Я понимаю, ты хочешь проявить самостоятельность и, надо признать, у тебя все отлично получается, но пойми, Гарри, сейчас идет война. Мы все беспокоимся о тебе.

— Не потому что о тебе есть какое-то пророчество, Гарри! Мне чихать на предсказания какой-то дуры — провидицы! Ты — мой крестник! Последний родной человек. Вот почему я за тебя беспокоюсь.

— Э... Спасибо, Сириус, — изобразил смущение Гарри.

— Как трогательно, Блэк. Еще немного и меня вырвало бы.

— Заткнись, Нюн..

— Договори, Блэк, и я засуну твою голову тебе в ...

— Сириус, Северус! Прекратите немедленно! — директор недовольно посмотрел на мужчин. Настроение у него испортилось окончательно, а от препирательств с надоедливым мальчишкой у него и вовсе началась мигрень. Нет, все же Поттер — истинный слизеринец. Так довести Альбуса Дамблдора мало кому удавалось. Вроде говоришь с ним, как с нормальным человеком, все объясняешь. Он кивает, соглашается, а потом такое выдаст. И, главное, всегда бьет по больному месту, гаденыш. И смотрит таким взглядом, что начинаешь и правда чувствовать себя настоящим мерзавцем.

Дамблдор покачал головой, прогоняя мысли, и посмотрел на удобно устроившегося в кресле зеленоглазого юношу.

— Гарри, в следующий раз, когда тебе понадобится совершить подобное путешествие, подразумевающее твое отсутствие в Хогвартсе и близлежащих окрестностях, пожалуйста, сообщи об этом мне. Мы подберем тебе сопровождающего, чтобы ты хотя бы не был один.

Гарри кивнул, а про себя усмехнулся, представив себе такую картину: во вторник вечером он подходит к Дамблдору и говорит: " Профессор, у меня тут дельце незаконченное в Италии, вы не отпустите меня с сопровождающим в Рим? Нет, не на долго. Мы быстренько избавимся от одного типа, обчистим его дом и обратно в Хогвартс". Даже любопытно, какая у Дамблдора будет реакция.

— Я подумаю над этим, профессор, — произнес юноша, мило улыбнувшись. Дамблдор устало вздохнул. Не нравилась ему улыбка слизеринца, совсем не нравилась.

— Непременно подумай, Гарри. Пойми, тебя сегодня не было целых шесть часов. Мы все очень беспокоились, я уже намеревался связаться с авроратом. А ты всего лишь был в банке.

— И еще, Поттер. С сегодняшнего дня и в течение ближайшего месяца каждый вечер будете отрабатывать взыскание с мистером Филчем.

— Как скажете, профессор Снейп. Я могу идти?

— Да, Гарри, иди, — устало кивнул директор, следя за тем, как бесшумно юноша встает со своего места и направляется к двери.

— Ах да, чуть не забыл. Я ведь не только в Гринготсе был. Мне там дали портключ до Годриковой Лощины. Удивительное место, заставляет о многом задуматься, многое понять и осознать. До встречи, — Гарри закрыл за собой дверь, успев предварительно насладиться удивлением на побледневших лицах мужчин. Настроение немного, но улучшилось.

* * *

— Итак, темой сегодняшнего урока будут такие опасные и жестокие существа, как вейлы, — произнесла Долорес Амбридж, мило улыбаясь удивленно взирающему на нее классу. Был понедельник, очередное сдвоенное занятие по ЗОТИ, на котором мерзкая чиновница из министерства компостировала студентам мозги. Как уже упоминалось, эта неприятная женщина последнее время выбрала целью своих нападок вейл. Оборотни, вампиры и кентавры и так не пользовались почетом в Магическом Мире. Теперь мадам Амбридж решила, что пора расширять проводимые министерством ограничительные санкции, причислив вейл к опасным темным существам, несущим угрозу человеческой жизни. Хотя, если представить, что все вейлы занимаются тем же, что и Бекка, министерские ограничения перестают казаться бессмысленными.

— Все считают, что вейла — существо, похожее на прекрасную обворожительную женщину. Голос, пластика движений, взгляд вейлы заставляют окружающих смотреть только на неё, будто на величайшее чудо. Однако, на самом деле — это злобные и кровожадные твари, даже близко не похожие на людей. Когда вейла сбрасывает с себя морок, то вместо белокурой красавицы появляется чудовище с остроклювой птичьей головой, длинными черными когтями, огромными чешуйчатыми крыльями. Вейлы могут быть весьма завистливы. Даже в маггловском мире известностью пользуется легенда о королевиче Марко и вейле Равиойле. По-этому, между прочим, правдивому преданью двое братьев — герцог Милош и королевич Марко, ехали верхом бок о бок по прекрасной горе Мироч. Когда зашло солнце, королевича стало клонить в сон и, чтобы не заснуть по дороге, он попросил своего спутника спеть ему. Герцог Милош отвечал, что не может этого сделать, потому что совсем недавно он поспорил с завистливой вейлой Равиойлой, которая в пылу ссоры обещала, что если еще раз услышит его голос, то пронзит герцога своими стрелами. Однако, королевич убедил своего спутника спеть. Все мы знаем, чем заканчивается эта легенда. Когда Милош запел песню о королях и королевствах, Марко все же задремал. В то же время вейла Равиойла услышала песню Милоша и в ответ запела своим прелестным голосом. Но голос Милоша был несравнимо прекраснее, и завистливая кровожадная вейла снова рассердилась, как накануне. Она полетела на гору Мироч и умелой рукой пустила в Милоша сразу две стрелы из своего лука. Одна поразила герцога в горло — и заставила замолчать. А другая попала прямо в сердце юноши, оборвав его жизнь.

— Можно подумать, он после первой выжил бы, — прошептал Дэн настолько громко, что его услышали асболютно все присутствующие в классе.

Профессор Амбридж сделала драматическую паузу, грустным взглядом окинув притихший класс.

Студенты молча смотрели на нелюбимую преподавательницу. Стоит упомянуть о том, что профессор Амбридж не пользовалась особой любовью среди учеников.

Гриффиндорцы еще с прошлого года ненавидели эту "министерскую крысу", не умеющую и не желающую преподавать и зацикленную на новых законах своего обожаемого министерства. Слизеринцы также презирали глупую женщину, зашоренную и самодовольную. Она была ярким примером ограниченности нынешней власти, которая постепенно, шаг за шагом вела магический мир к упадку. Многие чистокровные семьи были обеспокоены тем, насколько далеко пойдет полное грязнокровок министерство в своих запретительных изысканиях. Оборотни уже давно не могли жить нормальной жизнью не без стараний все той же Амбридж, вампиры истреблялись, как вид, хотя на самом деле они были куда менее опасны, чем расписывали министерские чиновники. На применения огромного количества древних артефактов накладывалось вето. Это не говоря о том, с какой яростью министерство преследовало все, что хоть как-то относилось к темной магии. А ведь подавляющее большинство слизеринцев были выходцами из магических родов, в которых темная магия издревле уважалась и почиталась. Поэтому слизеринцы, выходцы из чистокровных семей, чтящих древние традиции, испытывали к своей преподавательнице ЗОТИ не меньшее отвращение, нежели гриффиндорцы. Наверно впервые за многие годы класс Гриффиндор-Слизерин был един в своей неприязни к учителю, не сумевшему своими слащавыми сюсюканьями и глупыми речами, восхваляющими министерство, завоевать хоть чью-то симпатию.

И сейчас, слушая глупую болтовню профессора, все студенты, как один, внутренне обозлились. То, что это была попытка дискредитировать единственную присутствующую в классе полувейлу в глазах однокурсников, было понятно всем без исключения. Равно как и то, что в ближайшее время Амбридж попытается протолкнуть в министерстве еще один запретительный проект, например, ставящий вейл на тот же уровень, что и оборотней.

— Вот такая печальная история, — не обращая внимания на два десятка злобных взглядов, продолжила Амбридж. — А теперь, кто мне может сказать, какую еще опасность для человека представляют вейлы?

В классе царила тишина. Никто не спешил отвечать на бессмысленный вопрос преподавательницы. Все сидели, понурив головы и молча глядя в свои конспекты. Вернее, в пустые листы пергамента, которые по идее должны были быть конспектами.

— Неужели никто? — наигранно удивилась похожая на жабу женщина. Она обвела класс взглядом своих маленьких водянистых глаз и остановилась на единственной поднятой руке, принадлежавшей гриффиндорской старосте — Гермионе Грейнджер. — Я так и знала, что вы просто стесняетесь. Итак, мисс Грейнджер.

— Вейлы, девушки-соблазнительницы родом происходят из Центральной Европы. Это — прекрасные молодые женщины, по крайней мере, таковыми они кажутся. В некоторых легендах они — духи некрещеных женщин, чьи души не могут покинуть землю. Их поразительная красота может заставить мужчин совершать несуразные поступки. У них длинные волосы, настолько светлые, что кажутся белыми, — затараторила Гермиона заученный текст, исподлобья глядя на преподавательницу. — Находясь в спокойном состоянии, вейлы прекрасны. Но, если сильно рассердить чистокровную вейлу, то ее сущность начнет вырываться наружу. Крылья, когти, клювы. В некоторых преданиях вейлы — дочери воздуха и огня. Игривые, свободолюбивые и опасные в своем гневе. В легендах некоторых народов вейлы упоминаются, как вилы или вилисы. Вилисы — невесты, умершие накануне свадьбы; эти злополучные юные существа не могут успокоиться в могиле. В их угасших сердцах не погасла любовь к танцу, которым они не успели насладиться в жизни. В полночь они встают из могил, собираются у дороги и горе юноше, повстречавшемуся им: он должен танцевать с ними, пока не упадет замертво. Но мы должны понимать, что образы вейл, виллис или вил из этих легенд во многом надуман. Во всяком случае те вейлы, которых я встречала, не были похожи на призраков или не упокоившихся духов. Они были вполне спокойны, нормально общались с людьми, членами их семей были обычные волшебники.

— Мисс Грейнджер, я просила рассказать о том, какую опасность представляют эти существа, а не делиться с классом своим мнением, которое мало кому интересно.

— Дилемма, чье мнение мне интереснее, грязнокровки или жабы, — усмехнулся сидящий позади Гарри Нотт. В глазах слизеринца горело надменное презрение. Такое же, как и у сидящего справа Малфоя. Или как у любого из тех слизеринцев, которые сейчас находились в этой аудитории. Гарри усмехнулся, прекрасно понимая, что значит молчаливая поддержка факультета. Они показывали, что приняли "новичков". Более того, возможно, впервые за многие годы Слизерин, обычно состоящий из одиночек, сейчас был практически един. Дети, привыкшие к постоянному одиночеству, слизеринцы радовались этому чувству единства, зная, что скоро оно исчезнет. Как только они сдадут Гарри Поттера в руки его палачей. Но пока что они все вместе, они дружны и готовы поддержать своего товарища. Вот только они не знали, да и не могли знать, что хрупкая девочка Бекка сейчас могла на примере доказать, что вейла — действительно опасное и кровожадное создание.И для этого ей не пришлось бы ни в кого превращаться или отращивать дополнительные конечности, а профессор Амбридж вряд ли смогла бы порадоваться правильности своей теории.

— Бекка, — Гарри чуть наклонился к уху блондинки, на ЗОТИ всегда сидящей рядом с ним. — Она не стоит того, чтобы ты сейчас злилась.

— Я знаю, Гарри, — прошептала девушка в ответ. На ее лице, как всегда открытом и невинном, застыла безразличная доброжелательная улыбка. — Но когда-нибудь ей придется пожалеть, что она посмела "наехать" на меня.

Гарри улыбнулся. Сидя за предпоследней партой, "Ангелы" вполне могли позволить себе пошептаться, не привлекая к себе внимания преподавательницы. А если Амбридж и видела, что двое слизеринцев переговариваются, то пока что не собиралась снимать с факультета баллы. Наверняка, министерская жаба, как ее называл весь Хогвартс, внутренне радовалась, планируя назначить через какое-то время взыскание.

— Она ответит. Просто нужно подождать. А пока не стоит обращать на неё внимание, — юноша сжал под партой руку девушки и почувствовал в ответ не менее крепкое пожатие. Хрупкая и нежная вейла на самом деле была куда сильнее, чем казалась. Вот только причина этому была не в нечеловеческой сущности девушки, а скорее в ее непростой работе.

— Амбридж — грязь, милая. Ничтожество, которое мы растопчем и не заметим, — продолжал нашептывать Гарри. Бекка была сильной, хладнокровной и хитрой. Одна из лучших людей Кобдейна. Коварная убийца, которой главы Совета пророчили великое будущее, а мистер Юндерк готовил ее к работе на дипломатической стезе. Девушка не нуждалась ни в молчаливой поддержке слизеринцев, ни в защите гриффиндорцев, а именно этим сейчас и была занята Грейнджер. Бекка не нуждалась ни в чём и ни в ком, Ангелы лучше других умели быть одиночками. Просто Гарри знал, что сейчас подруге, которая заменяла ему семью, было тяжело. Что ее нечеловеческая сущность, всегда ей помогавшая, теперь стала для девушки помехой. Что девушка пыталась объединить в себе качества вейлы и анимага. В конце концов, что именно сейчас для нее вопрос её происхождения был больной мозолью, на которую наступать просто небезопасно. Если Гарри быстро смирился с тем, что анимагия для него недоступна из-за нестандартности возможной анимагической формы и отказался от занятий, то ситуация с Беккой была совсем другой. Изначально для нее была рассчитана форма, которая идеально подходила девушке. Только в процессе расчета братья Кьюри забыли учесть не совсем человеческую природу девушки. Вейлы не могут быть анимагами: они действительно в чем-то похожи на оборотней, поскольку их животная форма является чем-то вроде логического продолжения человеческой сущности. Ее нельзя изменить, ее нельзя отрицать. Для Бекки это известие стало ударом. Меньше всего на свете девушка хотела превращаться в то чудовище, которое Амбридж старательно описывала.

— Я в порядке, спасибо, — улыбнулась девушка, но руку брюнета не отпустила.

А тем временем гриффиндорцы обернули самодовольную болтовню Амбридж в настоящий спор.

— Профессор, — буквально выплюнула это слово Грейнджер, — Подавляющее большинство информационных источников утверждает, что вейлы в общей своей массе не несут никакой угрозы ни волшебникам, ни магглам. Да, они чересчур красивы, хитры или даже коварны, но это не делает их чудовищами. В обычной жизни, когда вейлам ничего не угрожает, они ведут себя так же, как обычные люди. Едят то же, что и мы, пьют то же, что и мы, грустят и радуются. Что касается легенды, между прочим, маггловской, которую вы привели, то заканчивается она отнюдь не смертью герцога. Та же вейла, что пронзила Милоша стрелой, его же и излечила. И более того, она же и заключила мир между вейлами и людьми. А ее жестокость... Незачем было герцогу распевать песни ночью, на священной горе, когда вейлы проводят свои ритуальные танцы. Легенда говорит, скорее, не о жестокости вейл, а о вреде незнания. Милош был упрямым неучем с красивым голосом.

Гарри, впрочем, как и весь класс, уставился на разгневанную гриффиндорку. Всегда растрепанные кудрявые волосы упрямо торчали в разные стороны, щеки покраснели, в глазах горел чуть сумасшедший огонек.

— Она спятила? — спросил Дэн шепотом. Гарри тоже очень интересовал этот вопрос, потому что ему казалось, что Гермиона Грейнджер раньше сделает себе харакири, нежели так неуважительно станет спорить с преподавателем.

— Да, причем давно уже, — усмехнулся в ответ Забини.

— Еще на четвертом курсе Грейнджер основала клуб. П.У.К.Н.И. — усмехнулась Панси.

— Извини что? — Гарри непонимающе уставился на девушку.

— Я сказала П.У.К.Н.И.

— Это мы расслышали, — прошептал Дэн, запоздало отметив, что слизеринцы вокруг тихо хихикают, — Меня интересует, чем мотивирован твой призыв.

— Организация её называлась так, Дэн.

— Пукни? — хором произнесли Гарри и Дэн.

— Не Пукни, а П-У-К-Н-И, — поправил их Забини, ехидно улыбаясь. — Расшифровывается, как "Против угнетения колдовских народов-изгоев".

Сидевшая до этого со спокойным лицом Бекка резко развернулась в сторону усмехающегося Блейза. Доброжелательная улыбка на милом лице и горящий злостью взгляд выглядели устрашающе, поэтому все, кто смотрел в лицо красавице-блондинке, резко прекратили улыбаться.

— Ты сказал "колдовских народов-изгоев"? — елейным голосом повторила девушка, все сильнее сжимая под партой руку Гарри, которую она так и не отпустила.

— Да, — сглотнул Блейз.

— Тогда она защищала права и свободы домовых эльфов, — вмешался Малфой, с любопытством глядя на то, как девушка держит под партой руку Поттера. Или Поттер — ее руку, неважно. — У нее бзик такой, защищать всех угнетенных и обездоленных.

— Кричер, — усмехнулся Гарри, вспомнив, как каждый раз девушка возмущалась, стоило Поттер заговорить о том, что для работы в доме существуют домовые эльфы.

— Кто? — переспросили несколько голосов.

— Неважно. Эльф Блэков, который не знал, как от нее избавиться. А я все не понимал, что у них за отношения, — при слове "отношения" сидящий впереди Гойл громогласно рассмеялся, похоже, представив что-то пошлое, и замолчал только после увесистого тычка, полученного, как ни странно, от Кребба.

— Как бы то ни было, я — не угнетенный народ, чтобы меня защищать, — произнесла Бека, вновь мило улыбнувшись. Но в небесно — голубых глазах все еще читался обжигающий холод. — Я и сама могу справиться, если захочу.

— Я еще раз повторяю, мисс Грейнджер, ваше мнение никого не интересует. Как человек, плохо знающий магический мир, вы не можете судить объективно, — произнесла Амбридж, повысив голос почти до визга.

— Но Гермиона права, — возмутился, как ни странно, всегда молчаливый Лонгботтом. — Во всем права. А легенда про Равиойлу и Милоша — это просто сербская сказка о том, что не нужно злить обычно мирные колдовские народы.

— Вы глубоко ошибаетесь, мистер Лонгботтом, — отрезала "жаба".

— Тоже от незнания магического мира? — осведомился Уизли.

— Что-то сегодня гриффиндорцы разошлись, — прокомментировал Дэн.

— Это в них благородство заговорило. Благородство и глупость. Ясно же, что эту упрямую жабу не переспоришь, она, даже умирая, будет гнуть свое, — закатил глаза Малфой. Гарри с Дэном молча переглянулись, похоже, единственные, заметившие мимолетную кривую усмешку на по-детски пухлых губах полувейлы, появившуюся при слове " умирая".

— Минус 30 баллов с Гриффиндора! — взвизгнула Амбридж, стукнув ладонью по столу. — А теперь все записывайте конспект. В конце урока я проверю.

Класс зашуршал пергаментами.

— Кхе-кхе, — прочистила горло горе-оратор. — Итак, вейлы являются темными существами и вполне могут быть отнесены к классу нечисти, как вампиры и инфери, следовательно, на вейлу действуют все те же артефакты (включая вредноскопы), что и на них. Вейлы имеют довольно высокий уровень сопротивляемости магии, поэтому на них действует только каждое третье заклятье, кроме заклятий мгновенной смерти.

Кто-то из студентов показательно отложил от себя пергамент и перо. Кто-то водил чистым пером по бумаге, делая вид, будто увлеченно конспектирует лекцию. Некоторые записывали лекцию урывками, напрасно марая бумагу, чтобы было, что в конце урока предъявить "жабе". Лишь один единственный ученик был занят тем, что слово в слово записывал слова профессора. И это, вопреки ожиданиям, была не Гермиона Грейнджер, которая сидела, недовольно насупившись и скрестив руки на груди. Белокурая блондинка в слизеринской форме каллиграфическим почерком конспектировала лекцию, ехидно улыбаясь.

— Пишите конспект, мисс Грейнджер. И вы, мистер Лонгботтом. Двадцать баллов с Гриффиндора. На чем я остановилась. Ах, да. Мало кто знает о настоящей сущности этих тварей. Большинство, как, например, мистер Лонгботтом, считает, что это просто белокурые красавицы, и они совершенно безобидны. Но это не так! Вейлы едят людей! Как? Да очень просто! — по классу прошла волна смешков, которые распаленная своим рассказом Амбридж проигнорировала. — Думаете, зачем вейлам дар привлекать мужчин? Просто так, для развлечения? Нет, конечно. Вейла может управлять мужчинами, что очень опасно. Чтобы покорить мужчину, вейла просто думает об этом. Если же человек сопротивляется, вейла поёт. Песня эта похожа на песню Феникса, голос вейлы заставляет забыть обо всем, он овевает, манит и притягивает к себе лишенную воли жертву. И против этой песни уже не устоять.

-А если она поет для гея? — громким голосом произнесла Миллисент, вызывая очередную волну смешков.

— Прежде чем съесть человека (не обязательно мужчину, если девушка попадётся вейле, вейла ее не пощадит), вейла превращается, то есть показывает своё настоящее обличье. Это могут делать только чистокровные вейлы. Так вот, у вейлы вырастают крылья, появляется клюв. Она становится огромнойуродливой птицей и ест свою добычу, разрывая ее на части. Наивно полагать, что есть и "добрые" вейлы, которые не питаются человечиной, а просто живут как обычные люди. Вейла в человеческом обличье выглядит как девушка с неестественно-белым цветом волос, красными губами и идеальной фигурой. Этих существ создал Салазар Слизерин собственной персоной. Он создал множество монстров, которые живут и по сегодняшний день. Слизерин создал вейл для охраны своего Замка и прочего. Как и многие создания Салазара Слизерина, вейлы не боятся ничего. Это — бесстрашные, коварные и агрессивные твари. Но убить их так же легко, как и человека, на них действует Авада Кедавра и прочие заклинания и проклятья.

— Мне показалось, или она противоречит сама себе? — спросил Дэн, подавив очередной приступ смеха. — Она же сказала, что на вейлу действует только каждое третье заклинание. А теперь оказывается, что на них действует все то же, что и на человека. Несостыковочка.

— Какая разница. Ты лучше представь себе толпу белокурых красавиц, охраняющих замок Слизерина, — улыбнулся в ответ Гарри. Сидящие вокруг представители змеиного факультета хихикали и смеялись. — Замок и "прочее". Мне даже любопытно, что это за "прочее" такое. Может, спальня Слизерина? А что, лично я бы не отказался от такой защиты.

— На сегодня все, дорогие студенты, — произнесла Амбридж, садясь в свое кресло и улыбаясь классу. Класс, во всяком случае, подавляющее большинство, улыбался в ответ, вспоминая фразы из лекции. — На дом я вам задаю написать эссе об исходящей от вейл угрозе. Мисс Делейн, будьте добры, покажите мне свой конспект сегодняшней лекции.

Наверно, Амбридж была разочарована, когда перед ней лег лист пергамента, аккуратно исписанный девичьим почерком и дословно повторяющий прочитанную лекцию. Слизеринка молча улыбалась, наблюдая за тем, как профессор с недовольным видом проглядывает записанную за ней лекцию. Бека улыбалась, а глубоко в ее глазах горел незаметный для посторонних, но знакомый Ангелам Смерти, лукавый огонек. Ярость, злость и предвкушение расправы — вот о чем говорил в этот момент взгляд небесно-голубых глаз красавицы.

— Вы пользуетесь палочкой, мисс Делейн? — спросила Амбридж, наиграно улыбаясь и возвращая свиток с конспектом.

— Конечно, профессор, — вернула улыбку Бекка.

— Это ненадолго дорогая. Скоро министерство введет постановление, по которому всем существам, с разумом, близким к человеческому будет запрещено пользоваться палочками. Могу вам лишь посочувствовать, — Амбридж скорчила еще одну гримасу? означающую улыбку.

— Я могу идти, мадам?

— Конечно, мисс Делейн.

* * *

Гарри шел рядом с Беккой и каждой клеточкой своего существа чувствовал исходящую от девушки ярость. Справа от вейлы шагал угрюмый Дэн, кидающий недовольные взгляды в сторону окружающих их троицу слизеринцев. Что-что, а поддержка факультета, хоть и искренняя, была сейчас им только помехой. Вот только расходиться слизеринцы не собирались.

— Подумать только, назвать меня "существом, с разумом, близким к человеческому". И это говорит мне она, женщина-жаба, — вдруг прошипела, иначе не скажешь, Бекка. Гарри внимательно посмотрел в лицо подруги, силясь понять, к чему она клонит. Всего мгновенья ему хватило, чтобы увидеть, как только что бушевавшее в ней пламя ненависти потухает. Она приняла решение, наверняка жестокое и не совсем законное, вернее, совсем не законное, а с принятием решения пришло и спокойствие. И теперь она только играла роль обиженной школьницы. Уже сегодня вечером Кобдейн наверняка получит копию лекции Амбридж и подробный пересказ всего произошедшего в Хогвартсе. От себя Гарри добавит к этому некоторые собственные соображения относительно состояния общественного мнения и политики министерства. Долорес Амбридж нажила себе смертельных врагов всего за один урок.

— Да ладно, Бекка, ты просто сердишься, что многоуважаемая профессор Амбридж вывела тебя на чистую воду, признайся, — усмехнулся Дэн, уловив направление мыслей своих товарищей и превращая сцену ярости и недовольства в фарс.

— Вот именно. Например, скажи, сколько человек ты убила за последний уикенд? — поддакнул Гарри, широко улыбнувшись. Идущий рядом с ним Драко удивленно уставился на троицу. Но, заметив их улыбки, усмехнулся и сам. Они действительно были настоящими слизеринцами. Бекка могла бы устроить истерику, весьма обоснованно, кстати. И все ходили бы за ней с утешениями, вытирая ей слезы и выражая свое возмущение относительно действий преподавательницы ЗОТИ. Но вместо этого полувейла улыбалась и шутила со своими друзьями на весьма скользкие темы. Этим нельзя было не восхититься.

— Ну же, Бекка, здесь все свои, — подмигнул Дэн.

— Ну, раз все свои, то семерых. Но среди них не было ни одного герцога, — с сожалением покачала головой девушка, не переставая улыбаться. Послышались смешки.

— А скольких съела? — спросил Гарри, ухмыляясь. Его забавляла мысль о том, что только что девушка сказала правду. Во время своего задания она действительно убила семерых. Но разве кто-то из здесь присутствующих мог в это поверить? Нет. Забавно, что иногда правда лучше любой лжи позволяет скрыть истину.

— Я не питаюсь абы чем, лорд Поттер, — фыркнула девушка. С того дня, как Гарри принял титул лорда, прошло уже полторы недели. Сначала школа бурно обсуждала эту новость. Оказалось, половина учеников и представить себе не могли, что из Хогсмида можно попасть в Косой переулок. Что поделаешь — дети, не умеющие думать собственными головами. Но по прошествии какого-то времени эта история забылась. Единственное, что напоминало о событиях недельной давности — ежедневные отработки у Филча, которые никто не отменял. Был еще разговор с Дамблдором, еще более скомканный и неудачный, чем в прошлый раз, хмурые взгляды Снейпа и полное игнорирование сложившейся ситуации со стороны Поттера. Как истинный слизеринец, он взвесил все "за" и "против" и решил подождать еще немного, прежде чем раскрывать свои козыри.

* * *

Лекция Амбридж о вейлах была проведена во вторник четвертого ноября. Уже через два дня Дэн, Бекка и Гарри был вызваны на встречу с главами Совета. Покинуть замок оказалось для юноши не сложнее, чем во все предыдущие разы. За прошедшие дни он ни разу не был на своем взыскании, вместо этого отрабатывая на несчастном престарелом сквибе всевозможные заклинания ментальной магии и травя старика зельями памяти. Каждый вечер в восемь часов Филч, сам того не осознавая, запирался у себя в каморке, ложился спать, а наутро просыпался в полной уверенности, что целый вечер заставлял Гарри Поттера драить полы в коридорах Хогвартса.

— Господа, прошу прощения за опоздание, — Гарри вошел в комнату, где сегодня проходило собрание Совета. За большим круглым столом сидело около пятнадцати человек, среди которых были, естественно, мистер Юндерк и Клод Кобдейн.

— Гарри, займи свое место, — Клод кивнул на одно из пустующих кресел, которое юноша поспешил занять. Дэн и Бекка, в этот вечер освобожденные от занятий по анимагии, встали за спинами сидящих за столом людей.

— Итак, все в сборе, можно начать, — взял слово Кобдейн. — Как уже было сказано, Орден впервые за последние два десятилетия вновь вмешивается в политику магического мира. Вмешивается, нужно заметить, не как исполнитель воли одной из сторон, а как самостоятельный игрок, пока не замеченный остальными участниками. За прошедшее десятилетие сила и влияние Ордена возросли по сравнению с предыдущим, кризисным периодом. Во-первых, спасибо за это нужно сказать нашей новой внешней политике, поскольку мы сумели подписать немало весьма полезных соглашений с организациями нашего типа в других странах. Во-вторых, процветание Ордена обусловлено так же появлением у нас новой и свежей силы. Наши Ангелы Смерти не раз показывали себя великолепными стратегами и исполнителями. Я не могу вспомнить ни одного невыполненного заказа. А это показатель.

В зале послышались шепотки одобрения, Гарри поймал на себе пару теплых взглядом от людей, с которыми вообще-то был малознаком. Ситуация стала настораживать. Во что они ввязались, что Клод прежде, чем вынести вопрос на обсуждение, занимается поднятием боевого духа товарищей?

— К чему я все это говорю? Вы наверняка слышали о новой дискриминирующей политике министерства, ограничивающей права нечеловеческих рас, — сидящие за столом люди закивали головами, кто-то, вероятно догадываясь, о чем дальше пойдет речь, стал оборачиваться в сторону стоящей у стены Бекки.

— Нас по некоторым причинам редко интересует, какие законы принимает министерство, поскольку лично я не припомню, чтобы наш Орден считался законопослушным, — Клод усмехнулся. — Однако, раз уж на то пошло, что в прекращении подобной политике министерства заинтересованы и мы, и магические народы, мы с господином Юндерком реши обернуть ситуацию в нашу пользу.

— Я поясню, друзья, — продолжил речь Клода сидящий от него пожилой маг. — Два дня назад вместе с очередным отчетом нашей милой Бекки я получил весьма любопытный текст. Перед каждым из вас лежит его копия. Эта, с позволения сказать, околесица зачитывается в Хогвартсе молодому поколению волшебников в качестве учебной лекции по ЗОТИ. Казалось бы, какое нам до этого дело? Действительно — никакого. Если на минуточку забыть о том, что уже в двадцатых числах месяца выйдет новый закон, касающихся магических народов. А также о том, что вышеупомянутые нечеловеческие расы категорически не согласны с подобными шагами министерства магии Великобритании. Я взял на себя риск связаться с тремя крупнейшим вейловскими диаспорами на территории Европы и довел до их сведения планы чиновников. Особый интерес у вейл вызвала лекция, текст которой вы можете сейчас изучить. Догадываетесь об их реакции?

— Они были в бешенстве, — усмехнулся Рихард Брук, ставленник Ордена в Германии.

— Именно. Миролюбивые и светлые создания готовы были тут же, недолго думая, броситься штурмовать Министерство Магии.

— Но мы их отговорили, — продолжил Клод. — Вместо этого мы предложили им услуги Ордена. Естественно, не бесплатно.

— И вейлы согласились, — самодовольно улыбнулся мистер Юндерк. — Между Орденом и их народом уже подписан нерушимый договор, по которому нам будет открыт доступ к считавшимся до этого потерянными артефактам, созданным когда-то в давние времена белокурым народом. Так же после выполнения нашей части договора нам будет оказываться любая посильная помощь и поддержка.

— Потрясающе! — забасил кто-то недалеко от Брука. Зал наполнился звуками смешков и оживленными голосами.

— Единственная проблема, которую видят вейлы, заключается в том, что цель на данный момент находится в замке Хогвартс, защищенном настолько хорошо, что проникнуть туда извне считается практически невозможным. А применение на территории школы чародейства и волшебства темной или боевой магии будет моментально замечено.

Гарри повернулся к стоявшей недалеко Бекке, стараясь разглядеть выражение лица подруги. Если бы не тусклое освещение, девушке не удалось скрыть явный триумф и жажду мести, горящие в голубых глазах. Юноша усмехнулся, догадываясь, кто является "целью", и кого Орден намерен отправить на выполнение этого важного задания. Что ж Долорес Амбридж, сама подписала себе смертный приговор.

— Я думаю, все здесь присутствующие догадываются, кто именно выполнит столь важное для Ордена задание, — произнес Клод, поглядывая на своих воспитанников. — Причина, по которой мы здесь собрались — высокая степень риска. Если по какой-то причине наши люди не справятся с заданием, тайная до этого момента деятельность Ордена сойдет на нет. Мы будем раскрыты. Более того, мы станем целью, если не для обеих сторон сразу, то, как минимум, для одной из них. Именно поэтому был созван Совет. Подобные вопросы, касающиеся не просто жизней одного — двух людей, а будущего всего Ордена можно решать только общим голосованием, — закончил Клод. Сидящие за столом люди согласно закивали, а Гарри не смог сдержать улыбку. Все же, Кобдейн — талантливый манипулятор, истинный мастер своего дела. Ведь теперь, независимо от результата выполненного задания, а проваливаться Гарри был не намерен, члены Совета будут считать, что это они приняли столь важное решение.

Совет проголосовал. Судьба Амбридж была решена окончательно и бесповоротно.

* * *

13 ноября. Пятница.

Гарри обвел сегодняшнее число красными чернилами. План по ликвидации "министерской жабы" был тщательно проработан, согласован с высшим руководством и готов к исполнению. Еще вчера Бекка и Дэн заработали себе по взысканию с Филчем, так что на сегодняшний вечер у всей троицы было великолепное алиби. Завхоз по привычке ляжет спать в восемь вечера, запершись своей каморке, а утром будет свято верить в то, что троица слизеринцев до отбоя была заняты тем, что натирала золотые кубки и чьи-то школьные награды. Об этом Гарри позаботился лично, не желая оставлять улик в виде остаточных эффектов от зелий. Ментальное вмешательство заметить значительно сложнее, да и проверять на подобные заклятия завхоза никто не станет.

— Пора, — шепнул Дэн, глядя на брюнета. Тот убрал календарь в сундук, произнес запирающее заклинание и встал со своего места. На бледном лице играла улыбка.

— Чему радуешься, Поттер? — послышался голос Нота. Парень лежал на своей кровати, читал книгу и поглядывал на Дэна и Гарри.

— Да так. Подумал о том, что сегодня у меня будет с кем пообщаться. Не поверишь, но из Филча ужасный собеседник.

— Еще как поверю. Удачи вам, — фыркнул слизеринец, вновь уткнувшись в свою книгу.

— Спасибо, Тео, — улыбнулся Гарри.

Бекка ждала юношей в гостиной. Длинные волосы были забраны в высокий хвост и заплетены в тугую косу, из-под школьной мантии виднелся черный свитер и такие же черные брюки.

— Вы готовы?

— Естественно.

— Тогда нам следует поторопиться, — улыбнулась девушка и направилась к выходу из гостиной факультета.

В коридорах было пусто. Восемь часов — это, конечно, еще не время отбоя, но большинство студентов предпочитали проводить пятничный вечер в своих гостиных, устроившись с друзьями перед камином.

Киллеры никого не встретили на своем пути, пока шли в комнаты профессора ЗОТИ. С одной стороны этому способствовало наличие у Гарри карты Мародеров, с другой — нежелание студентов бродить вблизи покоев нелюбимой учительницы. Слизеринцы притормозили в одном из пустых закутков, где стены лишены украшений в виде картин, а массивные средневековые доспехи создают необходимую тень. Глупо полагать, что кто-то может просто зайти в комнаты к преподавателю, убить его и незамеченным уйти восвояси. Говорящие портреты-шпионы, вечно снующие туда-сюда призраки, полтергейст и чары основателей, отслеживающие применение темной магии отнюдь не упрощали задачу убийц. Но Ангелы Смерти не зря планировали задание на протяжении недели. В замок нельзя было пронести темномагические артефакты, но ведь это правило не касалось артефактов светлой магии. Так что одним прекрасным вечером Бекка принесла с собой "Помощника влюбленных". Забавная вещица, выглядящая как простая музыкальная шкатулка, была создана в восемнадцатом веке Шарлотой Орнмар, юной девушкой, которой шпионаж говорящих портретов мешал встречаться с любимым. Гениальная ведьма, ведомая, надо полагать, "силой любви", и ныне проповедуемой Дамблдором, создала удивительный артефакт, не позволявший персонажам картин видеть и слышать то, что творится вокруг. История Шарлоты Орнмар и ее избранника была чем-то вроде магического варианта истории о "Ромео и Джульетте". Только с той разницей, что после смерти своего возлюбленного мисс Орнмар не последовала примеру дочери Капулетти. Она принялась мстить. И объектом ее возмездия стала семья возлюбленного, которая не приняла любви молодых людей и решила избавиться от отпрыска, позорившего род. Шарлота Орнмар стала изобретателем десятка удивительных артефактов, разработала множество заклинаний и была одной из немногих женщин-членов Ордена Смерти того времени. Имя ее погибшего избранника скоро забылось, его фамилия навсегда исчезла из списка чистокровных семей Германии, а Шарлоту Орнмар, выдающуюся изобретательницу и колдунью, будут помнить до тех пор, пока Орден Несущих Смерть существует.

— Готовы? — спросила Бекка, открывая небольшую деревянную шкатулку, украшенную цветочным орнаментом. Раздался металлический щелчок, внутри шкатулки завертелись зубчатые колесики, как у часов, заскрипели пружинки, по вычерченному на дне шкатулки серебряному кругу начал свое движение маленький черный шарик.

— Глупый вопрос. А если не готовы, то что? — усмехнулся Дэн.

— Я не настроена шутить. Так вы готовы? Через минуту ни один портрет на этаже не сможет ничего увидеть или услышать.

— Готовы, — ответил Гарри, наблюдая за висевшей неподалеку картиной. Изображенная на холсте девушка в пышном голубом платье, только минуту назад что-то бурно обсуждавшая с персонажем соседней картины, внезапно замолчала и замерла на месте. Мгновенье — и на стене висит самый обыкновенный портрет без капли волшебства.— Долго это будет длиться?

— До тех пор, пока работает артефакт.

— Хорошо. Кто будет рисовать руны?

— Наружные или внутренние?

— Наружные.

— Мы с тобой, — произнесла блондинка, вытаскивая из кармана мантии два куска мела. Руны "Темной тайны" были второй частью плана. На их описание абсолютно случайно наткнулась Вита, пока изучала биографию кого-то из киллеров прошлых столетий. Давно забытый рисунок было не так уж и сложно нанести на поверхность стены, зато излучаемая рунами магия буквально врезалась в защитные схемы замка, парализуя на время систему чар, ответственных за отслеживание применения темной магии. Чтобы полностью быть уверенными в том, что применения магии никто не заметит, киллеры планировали нанести руны дважды: снаружи и изнутри комнат жертвы.

Еще пять минут были потрачены на то, чтобы аккуратно прорисовать руны и наложить на коридор заглушающие чары на тот случай, если Амбридж будет слишком громко кричать.

— Стучим? — спросила Бекка.

— Стучим, — отозвались два мужских голоса. Девичий кулачек трижды ударил по гладкой деревянной поверхности двери.

— Удачи нам, — прошептал Гарри.

— Да поможет нам бог смерти, Танатос, — фыркнул шатен.

— Дэн!

— Молчу.

Послышались мелкие шажки, щелчок открываемого замка и массивная дверь распахнулась перед тремя слизеринцами.

— Добрый вечер, профессор Амбридж, — прощебетала Бекка, очаровательно улыбаясь преподавательнице.

— Мисс Делейн? Мистер Поттер? Мистер Фиантел? Что вы здесь делаете? Вы же должны быть на отработке!

— Мы знаем, профессор, — улыбнулся Дэн. — Но у нас нашлись дела поважнее.

— Вы за нас не беспокойтесь, утром мистер Филч с удовольствием подтвердит, что мы все трое допоздна полировали кубки в Зале Славы.

— Что?

— Профессор, вы не пригласите нас войти? — вмешался в разговор Гарри, попутно ставя ногу так, что женщина даже при желании не смогла бы закрыть дверь.

— Зачем?

— У нас к вам разговор, — чуть тише сообщил юноша.

— Государственной важности, — поддакнул Дэн.

— И мы просто не могли пойти к кому-то другому с этой проблемой, ведь вы — единственный представитель министерства в этой школе, — промурлыкала Бекка.

— Так вы впустите нас? — снова спросил брюнет, опираясь на косяк и придерживая дверь рукой.

— Да-да, заходите, раз дело касается вопросов министерства, — женщина пропустила студентов в комнату. — Так что такое вы хотели сказать? Примите во внимание, вы должны сказать мне все, потому что в ситуации близкой к военной скрывать информацию от министерства, которое только и делает, что заботится о вашей безопасности...

— Профессор, а у вас в комнатах есть портреты? — вдруг спросил Гарри, оглядывая помещение с розовыми обоями и стенами, увешанными керамическими тарелками с изображениями котят. Абсолютно неподвижных котят. И все же было не лишним убедиться, что мощности артефакта хватает на то, чтобы "вырубить" абсолютно все картины на этаже.

— Портреты? — недоуменно повторила женщина, возмущенная тем, что ее так бестактно перебили.

— Ну да. Портреты, картины.

— Нет. А зачем вам?

— Не хотелось бы, чтобы нас кто-то подслушал, профессор, — пояснил Гарри, незаметным движением палочки накладывая на комнату заглушающие чары.

— Это такая важная информация? — глаза женщины загорелись, а руки затряслись в предвкушении какой-нибудь невероятной политической новости.

— Вопрос жизни и смерти, — усмехнулся Дэн, глядя прямо в глаза женщине и чувствуя себя зверем, играющим в кошки-мышки с пока не понимающей всего ужаса ситуации жертвой.

— Даже так?

— Да, мэм, — ответила Бекка. Амбридж резко развернулась на звук девичьего голоса. Отвлеченная словами двух юношей, чьи тихие голоса будто затуманивали разум, и занятая своими мыслями о тайне, которую ей вот-вот откроют, женщина совсем забыла о присутствии в комнате слизеринки. Девушка смотрела на свою преподавательницустранно улыбаясь и оттряхивая руки, почему-то перепачканные мелом.

— Что-то не так? — спросила девушка.

— Нет, просто я забыла, что вы здесь, мисс Делейн.

— Бекка, просто Бекка, профессор Амбридж. Кстати, ваш камин сейчас включен?

— Да.

— Простите, но все же лучше его на время отключить, — произнес Дэн, мило улыбнувшись.

— Зачем?

— Мы же не хотим, чтобы нас прервали в самый ответственный момент, верно? — ответил за друга Гарри. — То, что мы хотим вам сказать, не должен узнать ни Дамблдор, ни кто-то другой из обитателей замка.

— Хорошо, — кивнула женщина. Тут же раздался звонкий голос слизеринки, произносящей заклинание, и огонь, весело плясавший в камине, потух.

— О, я все время забываю, что вам можно колдовать, Ребекка. Все еще пользуетесь волшебной палочкой, я смотрю, — прощебетала Амбридж, сочувственно улыбаясь Бекке. Девушка посмотрела на неё и улыбнулась в ответ.

— Как видите, профессор.

— Жаль, что это продлится недолго.

— Профессор, — голос девушки стал задумчив, а наигранная улыбка исчезла с красивого лица. — Ваше сердце еще бьется?

— Что? — женщина удивленно посмотрела на студентку.

— Ответьте.

— Д-да, бьется.

— Так вот, новость, которую мы пришли сообщить вам, заключается в том, что это не продлится долго.

-Что?

— Круцио!

— Силенцио! — добавил Дэн, поморщившись от визгливого крика корчащейся от боли женщины.

— Фи, Бекка, как примитивно, — скривился Гарри, усаживаясь в обитое розовым бархатом кресло.

— Примитивно?

— Ну да. Непростительное пыточное проклятие. Никакой фантазии. Неужели на свете мало других заклинаний. Почему все всегда используют именно это дурацкое "Круцио"?

— Извини, в следующий раз я воспользуюсь чем-нибудь более оригинальным.

— Уж постарайся.

— Фините! — произнесла девушка, снимая с преподавательницы оба заклятия.

— Как вы себя чувствуете, профессор Амбридж? — наиграно заботливо спросил Гарри, глядя на раскрасневшееся и некрасивое лицо женщины.

— К— к— к...

— Смотрите, она заквакала, — усмехнулся Дэн.

-К-к-ак вы смеете?! Вы понимаете, что только что обеспечили себе по пожизненному заключению в Азкабане? Вы.. Вы... Вот оно, тлетворное влияние политики Дамблдора на молодые умы... Вам просто не жить! Я... Я устрою вам даже не пожизненное заключение. Нет, поцелуй дементора! Каждому!

— А она быстро пришла в себя, — произнес Гарри с отвращением глядя на министерскую чиновницу.

— Или она уже спятила и сейчас зачитывает свою программу предвыборных обещаний, — произнес шатен.

— Профессор Амбридж, если вы в состоянии слушать меня, то замолчите и дайте мне сказать. Думаю, вы быстро поймете всю тяжесть своего положения.

— Гарри Поттер!!! И этого человека министерство чествовало, как своего спасителя...

— Круцио! — лениво бросил Гарри.

— Я думала, ты считаешь это заклинание примитивным и неинтересным, -насмешливо протянула Бекка.

— Знаешь ли, после того, как мне стали сниться собрания Пожирателей Смерти, я просто пресытился этим проклятием. Круцио — самое часто используемое слово на этих вечеринках, даже неинтересно.

— Тогда зачем ты сам применяешь его?

— Оно легко произносится. Финитэ! Вы успокоились, профессор Амбридж? Готовы слушать, зачем трое ваших студентов пришли к вам?

— Вы, вы... вы пожалеете об этом, Поттер! Я..

— Что вы мне сделаете, профессор? Мне даже стало любопытно. Как вы думаете, вы сможете дожить до утра?

— Решили почувствовать себя темным волшебником, Поттер? Струсили? Думаете, если вы докажете, что умеете пытать, Сами-Знаете-Кто не убьет вас? А вот и...

— Глупая женщина, вместо того, чтобы пытаться напугать или пристыдить меня, задались бы лучше вопросом, почему мы это делаем.

— И почему же?

— Потому что мертвая вы принесете куда больше пользы, чем живая, — усмехнулся Гарри.

— Вы уже могли догадаться, но мы — последние люди, которых вы видите в этой жизни, — продолжил речь своего товарища шатен.

— А знаете почему, профессор? — взяла слово Бекка.

— Почему?

— Потому что я не поленилась и передала записанную с ваших слов лекцию одним своим знакомым. А они — главам вейловских диаспор в Европе. Колдовские народы готовы были согласиться на любые условия, чтобы отменить введение дискриминирующих постановлений министерства, ограничивающих свободу магических рас.

— Вы можете собой гордиться, за вашу жизнь заплатили высокую цену, — усмехнулся шатен.

— Я бы сказала, завышенную. Я убила бы вас и бесплатно, но не говорить же об этом заказчикам, верно?

— У вас ничего не выйдет. Думаете, лишить человека жизни так легко? — истерично засмеялась Амбридж.

— Не легко, — согласилась блондинка. — Если ты делаешь это впервые. Но после десятого убийства даже совесть уже не мучает.

— Надо сказать, профессор Амбридж, вам крупно не повезло. Вы читали лекцию об опасности вейл, единственной по-настоящему смертельно-опасной вейле, — произнес Гарри

— У вас ничего не выйдет. Дамблдор наверняка уже заметил, что в замке применяли непростительные заклинания.

— Вынужден вас расстроить. Директор не узнает о вашей смерти до тех пор, пока кто-нибудь не обнаружит ваш хладный труп. Я могу убить вас, ритуалом некромантии, оживить вас, снова убить, а чары замка ничего не заметят. Точно так же, как нет ни одного свидетеля тому, что мы трое вообще входили сюда. Уж об этом мы позаботились. Она твоя, Бекка.

— Спасибо, Гарри. Круцио!

— О, нет. Ну почему снова именно это проклятие? Хотя ... делай, что хочешь.

Полтора часа Гарри и Дэн играли в шахматы, краем уха слушая, как Бекка зачитывает министерской чиновнице особо возмутившие девушку отрывки из лекций по ЗОТИ, попутно награждая свою жертву очередной порцией пыточных проклятий. Надо сказать, весьма разнообразных проклятий. Гарри не любил пытки. Что ни говори, но он был эстетом. А человек, мучающийся под действием любого пыточного проклятия, не представляет собой приятного зрелища. Конечно, были исключения. Например, иногда у юноши возникало просто ни с чем не сравнимое желание кинуть в Дамблдора пыточное проклятие. Особенно, если в этот момент он читает лекцию о долге, чести, любви и всеобщем благе и ежеминутно произносит "мой мальчик".

* * *

Суббота. Утро. Гарри шел по коридору, ведущему в Большой Зал. Чуть позади него Бекка и Дафна обсуждали эссе по трансфигурации, заданное на понедельник. Рядом шагал молчаливый Дэн, с утра проигравший боевому товарищу партию в шахматы на желание. Теперь шатен прикидывал, какое зелье можно сварить, чтобы откупиться от Поттера. Где-то смеялись Кребб и Гойл. Что их так насмешило? Не важно. Иногда достаточно было показать палец, чтобы эти двое начали хохотать, как умалишенные. Настроение было замечательным. У студентов Слизерина — потому что ничто не предвещало неприятностей. У трех киллеров, вчера расправившихся с преподавательницей Хогвартса, — потому что они находились в предвкушении всеобщего хаоса и смятения, которое непременно настанет, когда кто-нибудь особо удачливый обнаружит труп.

— Поттер, ты сегодня в Хогсмид идешь? — раздался голос Блейза.

— Не знаю. Как получится.

— А Снейп тебе не запретил?

— Нет, все были слишком заняты перевариванием той информации, которую я на них вылил.

— Ты так и не рассказал.

— И не расскажу, Забини.

— Чертов слизеринец, — усмехнулся парень.

— От слизеринца слышу, — улыбнулся Поттер.

Медленно и не спеша, группа слизеринцев добралась до Большого Зала. Вот, где было по-настоящему шумно. Студенты, собравшись в небольшие группки, что-то обсуждали, переговаривались, переглядывались. Кто-то многозначительно смотрел на стол Хаффлпафа, кто-то — на стол преподавателей, почему-то пустующий. Гарри с друзьями конечно, догадывались, куда могли деться преподаватели, да и странное поведение студентов было объяснимо.

— Что происходит? — спросил Дэн, напустив на себя удивленно-недоуменный вид и оглядываясь по сторонам в поисках объяснений.

— Без понятия, — нахмурился Драко. — Может, Лонгботтом с компанией опять во что-то вляпались?

— А почему все тогда на барсуков смотрят?

— Ладно, Панси скоро вернется, все узнаем, — пожал плечами блондин. Гарри кивнул и еле заметно улыбнулся, представив, какими подробностями может обрасти любое событие после того, как его пару раз перескажут друг другу сплетницы Хогвартса.

— Все, я все узнала, — раздался довольный голос Паркинсон.

— Ну, просвяти нас. Что случилось?

— Мэнди Хейл попала в больничное крыло при очень странных обстоятельствах.

— Мэнди Хейла? — Гарри удивленно приподнял бровь. Значит, об Амбридж широкой общественности еще не сообщили. — А кто это?

— Пятикурсница с Хаффлпафа.

— Не помню.

— Она просто не в твоем вкусе, Поттер. Поэтому и не помнишь, — усмехнулся Нотт.

— Возможно. И что с ней?

— Неизвестно — ответила Панси, напустив побольше таинственности. — Но говорят, к ней никого не пускают, потому что у нее была такая истерика, что ее пришлось напоить лошадиной дозой успокоительного.

Гарри и Дэн переглянулись, почувствовав что-то вроде укола совести. Скорее всего это Хейл нашла Амбридж и так перепугалась, что не смогла справиться с этим без помощи врача. Но потом быстро вспомнилось, что студенты Хогвартса обращаются к мадам Помфри даже при малейшей царапине. К тому же совет Виты, как получше оформить место убийства, был проигнорирован. Голова, руки и другие конечности Долорес Амбридж было решено не отделять от туловища, чтобы не травмировать тех несчастных детей, кому не повезет обнаружить тело.

— А где преподаватели? — спросила Дафна Гринграсс, недовольно морща красивый носик. — Всем коллективом успокаивают глупую девчонку?

— Нет. Скорее всего, они ищут то, что так ее испугало.

— Может, она просто увидела мышь? Или паука? Мало ли слабонервных и истеричных барышень? — усмехнулся Дэн.

— Нет, это вряд ли. Все-таки преподаватели тоже люди не глупые, — покачал головой Блейз, задумчиво размазывая овсянку по тарелке.

— Ладно. Если произошло что-то важное, нам непременно сообщат, — произнес Гарри и с невозмутимым видом принялся за завтрак.

По прошествии получаса двери Большого зала распахнулись, впуская директора и преподавателей. Все они выглядели хмурыми и обеспокоенными. Еще бы, ведь в их самом безопасном на свете замке произошло убийство. Причем жертву предварительно пытали: киллеры специально не стали скрывать следов применения некоторых проклятий.

— Внимание, студенты. На территории школы произошли весьма странные события, в связи с которыми вам всем категорически запрещается покидать территорию замка до получения дальнейших распоряжений. Так же запрещается заходить на пятый этаж. Более того, постарайтесь как можно строже придерживаться школьной дисциплины, минимально сократите свои передвижения по замку, оставайтесь в гостиных своих факультетов. Не передвигайтесь по школе в одиночку. Я уверяю вас, что вам не грозит никакая опасность, однако настоятельно прошу выполнить мою просьбу. Руководство школы надеется на ваше понимание. Спасибо за внимание, — Дамблдор эффектно развернулся и широким шагом покинул Большой Зал. На мгновение Гарри встретился взглядом с директором. Пожилой маг подмигнул юноше и повернул голову в противоположную от слизеринца сторону, к гриффиндорцам.

— И что это было? — нарочито громко спросил Дэн. Звонкий и беззаботный голос слизеринца будто разрезал тишину, повисшую в зале после ухода директора. Гарри Поттера больше интересовало, с какой радости директор ему подмигивать начал? Может, ему это показалось, и у старика просто нервный тик?

— Похоже то, что испугало Мэнди Хэйл значительно опаснее крысы, — произнесла Дафна.

— Думаете, это опять оно? — спросила Паркинсон, нервно оглядываясь и подсаживаясь ближе к Драко, к неудовольствию последнего.

— Вы о чем вообще?

— Нас просили о том же самом, когда мы учились на втором курсе. Тогда в школе происходили странные нападения, — пояснила Дафна.

— А поподробнее?

— Никто точно не знает, что именно происходило. В газетах писали, что в школе завелся василиск, который нападал на учеников.

— Василиски — не тараканы, внезапно не заводятся, — усмехнулся Гарри.

— Нет, конечно. Он выполз из тайной комнаты Салазара Слизерина.

— И где он теперь?

— Предположительно, в Запретном Лесу, — фыркнул Малфой. — Именно поэтому никто из нас не горит желанием ходить туда на уроки ЗОТИ.

— И что, вы думаете, гигантская змеюка вернулась обратно в замок? — спросил Дэн.

— Судя по поведению преподавателей, это вполне могло произойти.

— Я думал, Хэйл — чистокровная, — задумчиво произнес Гойл.

— Ну, может, василиск этого не знал.

— Наверно, ты прав, Винс.

— Предлагаю не думать об этом, а доесть завтрак и отправиться в гостиную, чтобы "как можно строже придерживаться школьной дисциплины", — предложил Дэн, задорно ухмыльнувшись и весьма правдоподобно изобразив голос Дамблдора.

* * *

— Мистер Поттер! Что вы здесь делаете? — раздался возмущенный голос Минервы Макгонагл. Все, кто в этот момент находился в слизеринской гостиной, удивленно уставились на профессора трансфигурации. Женщина стояла у самого входа в комнату, скрестив руки на груди и возмущенно глядя на спокойно сидящего в кресле шестикурсника.

— Добрый день, профессор. Я читаю. Это запрещается правилами школы? — недоуменно произнес брюнет, с не меньшим интересом, чем все остальные слизеринцы, глядя на декана Гриффиндора. Если относительно всего остального, что творилось в этот субботний день в школе, у юноши, по понятным причинам, были какие-то свои догадки, то суть претензий женщины была ему абсолютно не ясна.

— Нет, не запрещено, конечно. Но почему вы здесь?

— Профессор... это слизеринская гостиная, — тихим голосом произнес юноша, внимательно глядя на заместителя директора. Мало ли как на преподавателя трансфигурации могла повлиять смерть коллеги.

— Я прекрасно осведомлена об этом, мистер Поттер!

— А я — слизеринец, — все тем же спокойным и умиротворяющим голосом продолжил Гарри. Кто-то из учеников оценил комичность ситуации, раздались первые смешки.

— Мистер Поттер, я еще в своем уме. Я помню, на каком факультете вы учитесь.

— Тогда я не понимаю, что вас не устраивает в моем местонахождении, профессор, — искренне признался парень.

— Мистер Поттер, вас уже час, как ждут на пятом этаже! — Гарри с еще большим недоумением посмотрел на декана Гриффиндора. С какой стати ему приходить на пятый этаж? Он там уже был накануне, причем не один, и свое черное дело уже сделал.

— А вы не подскажете, почему меня там ждут? — Гарри переглянулся с Дэном и Беккой. Киллеры сидели с недовольными задумчивыми лицами и только пожимали плечами. Бегло окинув взглядом Драко, Блейза и Панси, Гарри окончательно убедился, что никакого объявления он не прослушал. Может, это просто Дамблдор снова сходит с ума?

— Мистер Поттер, ведите себя немножечко серьезней. Следуйте за мной. Немедленно!

— Не школа, а театр абсурда, — прошептал юноша, вставая со своего места. Тихий голос парня расслышали находившиеся поблизости шестикурсники, снова раздались звуки смешков.

— Что вы там говорите, Поттер?

— Я? Говорю? Я нем, как рыба, мадам.

Молча Гарри проследовал за профессором трансфигурации до пятого этажа. Было бы неправдой сказать, что юноша не волновался. За годы работы наемным убийцей он привык убивать хладнокровно, беспощадно и жестоко, проникать через любую защиту и не оставлять следов. Но возвращаться на место преступления и разыгрывать испуг, удивление или сочувствие для него было в новинку. Поэтому он волновался. Он не был уверен, что его актерских качеств хватит на то, чтобы разыграть сцену искреннего недоумения, не наделать ошибок и не выдать себя.

— Вы не объясните, что случилось и куда мы идем? — наконец спросил юноша, решив для себя, какой стратегии будет придерживаться.

— Сейчас сами увидите, мистер Поттер. Гарри, — женщина остановилась недалеко от входа в комнату Амбридж. Уже отсюда Гарри видел жутковатые на вид черные руны по обе стороны от двери. Это Бекка заметала следы. По древнему обычаю, после того, как дело было завершено, нарисованные белым мелом символы "Темной тайны" окроплялись кровью. Это была своего рода плата Тьме за оказанную услугу. После того, как руны "принимали" жертву, они окрашивались в черный цвет и больше не могли передать никакой информации о том, кто эти знаки изобразил. И, в качестве бонуса, рисунок не возможно было удалить в течение тринадцати дней после нанесения.

— Это что, кровь? — Гарри взглядом показал на красные пятна на стене, проигнорировав черные рисунки рун.

— Да. Драконья.

— А, ясно. Так весь этот переполох из-за того, что кто-то измазал драконьей кровью личные комнаты профессора Амбридж? Студенты уже выдвигали теории, одна другой страшнее. А тут всего лишь акт вандализма.

— Стойте здесь, Поттер. Я скажу директору Дамблдору, что привела вас, — женщина печально посмотрела на слизеринца, покачала головой и направилась в сторону открытой двери комнаты.

А Гарри, оставшись один в коридоре, постарался успокоиться.

По всем законам логики его не должны были сюда приводить. Это не имеет смысла. Да, это он убил Амбридж. Но, черт побери, это было уже не первое его убийство, за годы работы он уже привык действовать так, чтобы не оставлять следов. Гарри посмотрел на собственные пальцы. Он никогда не работал в перчатках, тактильные рецепторы его пальцев были от природы особо чувствительны. Именно это когда-то помогало ему, тогда еще уличному карманнику, обчищать чужие карманы. От такого дополнительного преимущество отказываться не стоит. Поэтому с самого детства Гарри приучали пользоваться заклятием скрытия следов. После нескольких лет постоянного применения чары стали оказывать на тело мага побочное действие. У Гарри уже года два, как не было собственных отпечатков пальцев. И это его тоже вполне устраивало.

Так что, учитывая физическую неспособность юноши и его спутников, оставлять отпечатки, а также все хитрые меры предосторожности, предпринятые убийцами, на их след просто невозможно было выйти. Тогда за каким Мерлином его сюда привели? И почему его здесь ждали? Ожидали, что он сам придет сюда? Логичный вопрос, зачем ему это надо было?

Из мыслей юношу вывели странные всхлипы, раздававшиеся откуда-то из-за угла. Стараясь не шуметь, Гарри отправился туда, откуда доносились странные звуки. Через минуту он уже стоял у полуоткрытой двери маленького класса. Недалеко от двери, прислонившись к стене, прямо на полу сидели трое гриффиндорцев: Лонгботтом, Уизли и Грейнджер. Оба парня имели понурый, испуганный вид, на побледневших лицах застыли удивление и страх. Гриффиндорка, устроившаяся между своими товарищами, сидела, уткнувшись головой в колени. Плечи девушки подрагивали, непослушные кудри сильнее обычного напоминали птичье гнездо. Вот и нашелся источник странных всхлипов.

Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Неприятно было стоять и смотреть на испуганных детей, которые еще пару часов назад веселились и радовались жизни, уверенные в собственной безопасности. Ангелы Смерти этой ночью не просто совершили убийство. Нет, они окончательно опровергли легенду о том, что неприступный замок Хогвартс способен защитить своих обитателей. Состояние, в котором пребывали гриффиндорцы, было легко объяснимо. Гонимые своим природным любопытством и привычкой нарушать любые запреты, студенты-шестикурсники решили посмотреть, что же такого ужасного произошло на пятом этаже. Похоже, они не просто узнали то, за чем шли, они увидели все своими глазами. И вот, пожалуйста. Испуг, шок, истерика.

Гарри уже хотел вернуться обратно туда, где его оставила ждать Макгонагл, когда внезапно возникшая мысль подобно электрическому разряду прошибла его сознание. Его ждали здесь! И их, гриффиндорцев, тоже ждали. Дамблдор знал, что трое студентов львиного факультета придут на пятый этаж. Нет, не так. Директор не просто знал, он сам разрешил гриффиндорской троице прийти сюда. Сразу вспомнилось подозрительное подмигивание старика. Директор и ему подавал сигнал. Мол, все должны сидеть по гостиным, а ты, Гарри, мальчик мой, приходи на пятый этаж. Юноша даже скривился, настолько четко прозвучала у него в голове эта фраза. Стало противно. Возникло ощущение, что на него выплеснули ведро грязной воды, настолько омерзительной показалась парню открывшаяся истина. Альбус Дамблдор, великий светлый волшебник, добродушный, всепрощающий и все понимающий мудрый маг. Ха! Старый мерзкий манипулятор, даже чужую смерть обращающий в часть своей игры. Ему нужно было убедить Лонгботтома, Уизли и Грейнджер в необходимости сражаться, показать, что война — не просто звучной слово, а жестокая действительность. И ему это удалось. То же самое он пытается проделать с самим Гарри, рассчитывая на мальчишеское любопытство и подростковую самоуверенность. Откуда же директору знать, что слизеринец и есть один из тех, кто спровадил Амбридж в мир иной. Наверно, если бы Гарри уже не ненавидел Дамблдора, как человека, который фактически лишил его детства, он возненавидел бы его теперь. Грязно, подло и низко впутывать в политическую войну детей, даже не понимающих, кто с кем и за что сражается.

Гарри вернулся в коридор, ведущий в комнаты Амбридж. Дамблдор хочет поиграть? Хорошо. Молодой киллер устроит для него спектакль. Еще какой!

Из комнаты доносились голоса. Юноша решил не подходить ближе к двери, поэтому ему пришлось довольствоваться лишь теми обрывками спора, которые долетали до него. Снейп, похоже, был крайне недоволен решением позвать слизеринца посмотреть на труп. Его тихий язвительный голос просто невозможно было спутать с чьим-то другим. Что отвечал старик, было не слышно. Либо он говорил очень тихо, либо просто стоял очень далеко от двери. Потом голоса стихли.

— Мистер Поттер, зайдите сюда, — Минерва Макгонагл выглянула в коридор и посмотрела на юношу печальным и ободряющим взглядом. Слизеринец усмехнулся, потом напустил на себя серьезный вид и направился к двери.

— Профессор Снейп, — юноша подошел к двери так, чтобы заглянуть в комнату, но мрачный и суровый мужчина закрывал ему весь обзор.

— Поттер, — декан скривился. После происшествия с Гринготсом отношения между Гарри и Снейпом были слегка натянутыми. — Поттер, вы боитесь вида крови?

— Нет, сэр, — парень скорчил недоуменное лицо. А правда, зачем он должен бояться вида крови? С его-то профессией.

— Трупов? Покойников?

— Нет, сэр.

— Вы так в этом уверены, Поттер? — усмехнулся мужчина. — Много мертвецов вы повидали за свою жизнь?

— Я видел одного покойника с очень близкого расстояния. Он меня не напугал, хотя выглядел не особо привлекательно. Сэр, — он не врал. Как минимум одного покойника он видел, а что касается сотен других... Ведь о них никто не спрашивал, верно?

Гарри посмотрел прямо в черные глаза зельевара, ожидая увидеть что угодно, но встретил сочувствующий взгляд. Ну да, пожалейте бедную сиротку, выросшего в подворотнях Лондона. Поттер мысленно скривился. Жалеть его надо было тогда, когда он пятилетним мальчишкой остался на улице, а не сейчас, когда он стал достаточно сильным, чтобы стереть в порошок любого обидчика.

— Хорошо, Поттер. Проходите. И помните, я был категорически против того, чтобы вас или кого-либо другого из учеников впускали сюда, пока ЭТО еще тут, — Снейп сделал шаг в сторону, открывая слизеринцу обзор на жутковатую картину, автором которой сам парень и являлся.

На полу посреди комнаты лежала мертвая Долорес Амбридж. Серое лицо, на котором каменной маской замерли последние пережитые женщиной эмоции, светлым пятном выделялось на фоне темно-розового ковра и малиновых одежд женщины. Страдание, боль, удивление и страх. Одного этого лица достаточно, чтобы человека с неокрепшей психикой потом ночами преследовали кошмары. Тело было распростерто на полу, изображая крест. Руки широко раскинуты, выпрямленные ноги вытянуты. Мантия, местами порванная, вся в подпалинах и пятнах крови говорила о том, что ведьму перед смертью пытали. Ну да, Бекка была по-настоящему зла, а потому долго "выпускала пар". Рукава многострадального одеяния были разорваны до локтя, открывая вид на предплечья. На левом черным пятном горела темная метка. Но это еще не все. Вся мебель в комнате была отодвинута в сторону так, чтобы одна стена оставалась полностью пустой. Тут на розовых обоях красовалась жутковатая надпись: "И так будет с каждым, кто пойдет против НАС. Берегитесь. МЫ следим за вами!" Буквы непонятного послания были выведены на стене кровью. Самой обыкновенной человеческой кровью, которую Дэн принес с собой. Алая жидкость, если бы её кто-то взялся проверять, на самом деле была взята не у одного человека, а у десятка погибших в разное время людей. Магов, магглов, оборотней. Вот и пусть гадает Дамблдор, с кем он имеет дело.

Гарри еле смог скрыть улыбку, вспомнив, как они с Беккой и Дэном малевали устрашающую надпись. Было весело. И после этого его спрашивают, боится ли он вида крови? О да, конечно. Еще более интересная история была связана с тем, как профессор ЗОТИ получила свою метку. Несущим Смерть было крайне невыгодно просто так убивать Долорес Амбридж. Министерство могло расценить это как попытку нечеловеческих народов остановить принятие новых ограничивающих законов. А ведь именно так это, по сути, и было. С другой стороны, многим было бы выгодно появление трупа Амбридж — Пожирательницы Смерти, как бы абсурдно это ни звучало. Если отмести в сторону то, что Волдеморт в жизни не прельстился бы на эту нудную дамочку в розовых кружевах, получается весьма правдоподобная картина. Пожирательница смерти продвигала дискриминирующие законы, ограничивая свободу колдовских народов, и, тем самым, создавая для них стимул присоединиться к Темному Лорду.

Во время подготовки к данной операции Ангелы Смерти опытным путем выяснили, что настоящую темную метку может поставить только сам Волдеморт. В исполнении всех остальных заклятие "Мосморде" выдавало только зависающий в воздухе Знак Мрака. Но во время очередной попытки воссоздать ПСовскую татуировку, молодые киллеры обнаружили, что почему-то у Гарри, в отличие от остальных, заклятие получается именно так, как надо. На предплечье жертвы появляется заветная символика. Естественно, подопытный , на котором юноша тренировался, был мгновенно убит. Не было тайной, что метка связывает Волдеморта с Пожирателями смерти. Наверное, Темный Лорд немало удивился бы, почувствуй он внезапное прибавление в своих рядах. Почему у Гарри ставить темную метку получалось, а у остальных — нет, так и осталось загадкой, решение которой было временно отложено за имением более насущных проблем. Главное, вопрос, как дискредитировать Долорес Амбридж в глазах правительства, был решен.

— Гарри, мальчик мой, с тобой все в порядке? — из внезапно накативших воспоминаний юношу вырвал заботливый голос директора. Рука старика ободряюще сжала плечо слизеринца, от чего тот взбесился еще сильнее.

— Да, сэр, я в полном порядке. А вот мадам Амбридж, кажется, не очень.

— Возможно, тебе стоит выйти отсюда, Гарри. Даже у взрослых людей нервы сдают, что же говорить о незакаленном ужасами войны детском разуме, — старик похлопал юношу по плечу, по-отечески улыбнувшись, и подтолкнул к выходу. Гарри посмотрел на Дамблдора с еле скрываемым презрением. Так и хотелось спросить, зачем же многоуважаемый директор притащил его сюда, раз считает, что его детская психика еще слишком хрупка для того, чтобы созерцать такие ужасы. В ту же минуту Альбус Дамблдор чувствовал ужасную вину за то, что буквально заставил юношу войти в эту комнату, лишая и без того вдоволь настрадавшегося мальчика наивной уверенности, что ему ничего не грозит. Но так было нужно. Гарри — избранный пророчеством, он должен пройти через подобные испытания, чтобы закалить свой характер для борьбы с Темным Лордом.

— Хорошо, давайте выйдем, раз вам тяжело смотреть на труп, профессор, — мило улыбнулся слизеринец и покинул комнату, не дав онемевшему от такой наглости Дамблдору возможности возразить.

Стоило Гарри выйти за дверь комнаты, как он тут же натолкнулся на Снейпа. Мрачный декан стоял у стены, сложив руки на груди, и смотрел на студента так, что тот невольно почувствовал себя голым под проницательным взглядом мужчины. Зельевар внимательно посмотрел на лицо юноши и, не обнаружив ни ожидаемой бледности, ни нервной испарины, ни каких-либо иных признаков, свидетельствующих о нервных расстройства, облегченно вздохнул. Война войной, но Северус был категорически не согласен с мнением директора, будто нужно вот таким варварским образом готовить мальчишку к его роли в битве с Темным Лордом. О какой битве вообще может идти речь? Лорд размажет щенка по полу и даже не вспотеет.

— Все нормально, Поттер? — спросил мужчина.

— Ну, если труп профессора ЗОТИ на полу и кровавые послания на стенах — норма для Хогвартса, то все нормально, — пожал плечами парень.

— Я говорю о вашем самочувствии? Вас не испугал вид вышеупомянутого трупа? Нет приступов тошноты? Желания свалиться в обморок?

— Нет, сэр. Я замечательно себя чувствую. Да и профессор Амбридж, хоть и выглядит даже хуже, чем обычно, все равно не так уж и ужасна, — Гарри прислонился к стене напротив профессора, посмотрел ему в глаза, что-то решая для себя, а потом опустил взгляд в пол.

— В конце концов, у Пернека и вовсе головы не хватало. Меня после этого мало, чем можно испугать. Амбридж хотя бы полностью укомплектована, — почти шепотом произнес слизеринец, будто говоря сам с собой, но так, чтобы Снейп мог расслышать сказанное. Пусть зельевар поломает голову, где Поттер мог видеть безголовое тело. Глубоко внутри Гарри даже хотел, чтобы кто-нибудь случайно узнал, кем юноша является на самом деле. Он хотел видеть ужас, удивление и потрясение на этих лицах. Тогда он мог бы ткнуть всех этих самодовольных магов, считающих его маленьким наивным ребенком, в ту, образно выражаясь, грязь, которая из-за их недосмотра толстым слоем покрывала события его недолгой жизни.

— Что вы сказали, Поттер?

-Я? Я ничего не говорил, профессор, — вежливо улыбнулся юноша. Из комнаты вышел директор, о чем-то переговариваясь с суетящейся Макгонагл.

— А, Гарри, мальчик мой. Пришел в себя?

— Я из себя и не выходил, профессор. Только не пойму, зачем вы меня сюда позвали?

— Давай пройдемся.

— Как пожелаете, сэр, — Гари пожал плечами, придавая своему лицу вид полнейшего безразличия. Хотя... ему действительно было безразлично, о чем Дамблдор намерен с ним говорить. Он уже и так представлял, зачем его сюда позвали.

— Гарри, ты умный юноша и не можешь не понимать, что значит убийство, произошедшее в стенах школы. Для меня было шокирующим известие о том, что Долорес Амбридж была Пожирательницей Смерти. Я думаю, еще сильнее эта новость удивит Министра Магии. Как видишь, враги повсюду. Даже здесь, в Хогвартсе, замке, окруженным невероятным количеством защитных чар, оказалось отнюдь не так безопасно, как мы полагали. Я сейчас говорю как о том, что в нашем стане оказался шпион Волдеморта, так и о том, что кто-то сумел пробраться в замок и совершить убийство. И знаешь, мой мальчик, враг неизвестный тревожит меня куда больше Пожирателей, ведь убийце удалось совершить преступление, не оставив никаких следов.

— Все это ясно, сэр, но я не совсем понимаю, зачем вы говорите все это мне?

— Потому что сколько бы мы с тобой не препирались по пустякам, мы оба знаем, у нас общий враг, Гарри. То, что здесь произошло, касается всех, в том числе и тебя. Я говорил тебе об осторожности. Как видишь, это было не просто брюзжание старика, мой мальчик, опасность действительно всегда рядом. Враг не дремлет.

— Я понял, наверное. А вы только меня решили порадовать видом мертвой Пожирательницы Смерти или это такой аттракцион?

— Гарри!

— Извините, просто мне все еще не верится, что вы пригласили меня посмотреть на труп ради того, чтобы объяснить, что опасность всегда рядом. Можно было бы и так сказать, я бы вас выслушал. Хорошо, что я не из слабонервных. Но вдруг следующий, кому вы решите показать, что случается с пожирателями в Хогвартсе, окажется более чувствительной личностью?

— Я вижу, ты все еще настроен несерьезно, Гарри. В любом случае, постарайся быть осторожнее, не доверяй тем, кто окружает тебя. Слизерин... Я не хочу, чтобы ты разочаровался в своих товарищах, но, тем не менее, помни, что для представителей этого дома дружба, как таковая, не существует. И будь благоразумнее, не покидай территорию школы без сопровождения. Хорошо, мой мальчик?

— Сэр.

— Сегодня ты видел свидетельство близости грядущей войны, Гарри. Даже здесь, в Хогвартсе, самом защищенном замке Британии, мы не находимся в полной безопасности.

— Ну, насколько я мог понять, это не такая уж и новость, профессор, — пожал плечами брюнет.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился старик.

— Я говорю о том, что Хогвартс уже лет шесть, как небезопасен для обитателей замка. Посудите сами, сначала сюда проник дух Темного Лорда, вселившийся в кого-то из преподавателей. Годом позже он же вернулся в замок, но на этот раз вселившись в проклятый артефакт. В то же время начались нападения на студентов. Как оказалось, по замку ползал василиск, непонятно как выбравшийся из Тайной Комнаты. На следующий год сбежал Сириус. Так что Хогвартс, возможно, и был тогда самым охраняемым, но точно не самым безопасным местом. Потом был турнир Трех Волшебников, известный своими высокими показателями смертности. В конце концов, участника от Хогвартса постигла печальная участь многих других чемпионов этого соревнования. На фоне всего этого убийство профессора Амбридж не является чем-то из ряда вон выходящим. Во всяком случае, мне так кажется, — произнес юноша, следя за тем, как с каждым словом Дамблдор выглядит все более уставшим. Директор просто уже не знал, как воздействовать на этого слизеринца. На него не действовали укоряющие взгляды, он не боялся приближающейся войны, игнорировал советы и напутствия. И все время умудрялся оставить последнее слово за собой. Дамблдор ещё раз посмотрел на юношу и тяжело вздохнул.

— Мы с тобой продолжим наш разговор позже. Сегодня мне еще предстоит встреча с аврорами и Министром. Да и еще, Гарри, я бы предпочел, чтобы ты пока не рассказывал о том, что видел. Хорошо?

— А это зачем?

— Не стоит пугать детей раньше времени.

— А как же то, что нельзя расслабляться, враг не дремлет. И все прочее?

— Расслабляться нельзя тебе, Невиллу с его друзьями, которые вот уже шесть лет всегда находятся в центре событий. А простые ученики... На них не лежит такой груз ответственности, как на тебе, мой мальчик.

В подземелья Гарри спускался долго. Медленно шагая по переходам и коридорам старого замка, он пытался упорядочить в голове информацию. Итак, Амбридж мертва. В школу едут авроры, министерские чиновники и сам Министр. Скорее всего, скандал попытаются замять, информацию в прессу не пустят, наличие метки у бывшей помощницы министра попытаются скрыть. Естественно, тут у них ничего не выйдет. Киллеры сделали несколько удачных фотографий и еще вчера ночью выслали их Клоду. Так что уже завтра газеты будут пестреть интересными заголовками.

Что еще? Гарри никак не мог определиться с тем, как ему быть. Временами он презирал Дамблдора и любого, кто посмеет в присутствии юноши хорошо отозваться о директоре. Престарелый манипулятор, который разменивает чужие жизни, как фигуры в шахматной партии. Появилось пророчество, под которое попадают два ребенка? Великолепно! Почему бы не помочь предсказанию осуществиться. И не важно, что это будет стоить жизни молодой паре, по своей наивности доверившейся добродушному мудрому старцу. Не имеет значения, что ребенок пророчества будет расти, окруженный ненавистью и презрением, это закалит его характер. Наверняка, так и думал старик, отдавая Гарри Дурслям. И за это Поттер его ненавидел еще сильнее. А при воспоминании о всей той лжи, прикрытой благими намерениями и нравственными поучениями, у киллера сжимались кулак и скрипели зубы. Единственное, что его останавливало от того, чтобы наброситься на Дамблдора и задушить его самым обыкновенным маггловским способом, было привитое с детства умение обдумывать все на несколько шагов вперед. На данный момент у него было два сильных врага и куча маленьких "вражков", подчиняющихся своим хозяевам. При этом Гарри понимал, что выступать против обоих лагерей одновременно — сущее самоубийство. Каким бы сильным не был Орден Несущих смерть, киллеров все равно было меньше. В десятки и даже сотни раз меньше.

Но все это — дела большой политики. А у юноши были и свои проблемы. Например, сейчас он не знал, как себя вести. Рассказать студентам о том, что Амбридж мертва? Это, конечно, расстроит Дамблдора, но старик действительно прав в отношении того, что студентам будет полезнее пока не знать о произошедшем. Большая часть учеников — все еще дети: наивные и пугливые. С другой стороны, если он не поведает никому об убийстве Амбридж, отношения к нему слизеринцев изменится. Студенты змеиного факультета сделают вывод, что Поттер поддерживает Дамблдора. Раньше времени начнутся проблемы с однокурсниками. Да и к "похищению", которое Волдеморт готовит, Гарри морально еще не был готов. Они с Клодом никак не могли договориться, что же делать, когда настанет час Х.

Тяжело вздохнув, Гарри подошел к портрету, назвал пароль и вошел в гостиную. Его ожидания подтвердились. Факультет чуть ли не в полном составе ожидал его возвращения и теперь жадные до новостей студенты буравили его взглядами.

— Ну что? — спросила какая-то нетерпеливая третьекусница.

— Ничего, что было бы интересно, — произнес юноша, со спокойным видом заняв свое привычное место.

— Хм... Совсем ничего? — недоуменно переспросила Паркинсон.

— Пэнси, каких новостей ты от меня ожидаешь?

— Ну... Где ты был?

— Дамблдор по непонятной причине пригласил меня прогуляться с ним по пятому этажу и поговорить о жизни и смерти, добре и зле.

— И все?

-Ну да. А еще я так понял, что домашнюю работу по ЗОТИ на этой неделе проверять не будут.

— А что с Хэйл?

— Не знаю, — пожал плечами парень, чуть улыбнувшись. — А теперь отстаньте от меня. И так после увещеваний Дамблдора мозг болит.

Вот такой подарок на Новый Год. Ввиду того, что я сама сюда в полночь не полезу дарю главу заранее, чтобы настроение было хорошим весь день)))))))

Глава 23

Всю субботу слизеринцы провели запертые в своей гостиной. Каждый час в комнаты буквально влетал еще более хмурый и недовольный, чем обычно декан, чтобы убедиться, что все его подопечные находятся здесь. Снейп окидывал студентов внимательным взглядом проницательных черных глаз, которые, казалось, подобно рентгену видят человека насквозь, потом разворачивался на месте и вновь уносился прочь, под страхом отчисления запретив кому-либо покидать слизеринские комнаты. Даже обедать ученикам пришлось тут же, в гостиной, где шустрые домовики наскоро сервировали стол. Впрочем, точно так же дела обстояли и у представителей трех остальных факультетов.

Студенты, чьей пищей в Хогвартсе были сплетни и новости, просто изнемогали от неизвестности. Единственным человеком, который покидал гостиную с того момента, как школьники стали арестантами, запертыми в собственных комнатах, был Гарри Поттер. И тот сейчас сидел в самом отдаленном углу помещения вместе со своими неразлучными друзьями. Слизеринская троица что-то обсуждала. Лица всех их были чрезвычайно серьезны, позы слегка напряжены. Им-то Поттер наверняка сказал, что произошло на самом деле. Но сколько любопытные слизеринцы и слизеринки не старались услышать хоть слово из разговора Поттера и его друзей, им ничего не удавалось. Благодарить за это стоило шатена, который, еще только усаживаясь в свое любимое кресло, создал вокруг себя непонятный звуконепроницаемый купол.

В четыре часа дня, наконец, произошли некоторые изменения, шокировавшие всех без исключения студентов. Даже Ангелы Смерти не ожидали, что авроры возьмутся за работу с таким размахом. Все студенты всех курсов и факультетов должны были пройти допрос с сывороткой правды. Когда Снейп только озвучил это требование министерства, а делал он это с таким видом, будто его только что заставили проглотить лягушку, студенты не могли понять, воспринимать ли такое заявление серьезно. Что конкретно произошло, кто, кого и в чем подозревает так и не было сказано.

— Подумать только, — удивленно произнес Дэн в полной тишине, повисшей в гостиной.

— Вот именно. С какой стати меня должны допрашивать, как какого-то уголовника. Мало ли, какие вопросы эти тупые свиньи, именующие себя аврорами, будут задавать.

— Да нет, Паркинсон, я не об этом, — махнул рукой Дэн на расшумевшуюся девушку. — Я просто представил, это же сколько Веритасерума им понадобится.

— Кто о чем, а Дэн о зельях, — усмехнулся Гарри. Стоящий в дверях Снейп, невольный свидетель этой сцены, криво улыбнулся. Сам он только несколько минут назад был на допросе у действительно не отличающихся умом или воспитанием блюстителей порядка. И его самого весьма беспокоило, что его "змейки" тоже должны через это пройти.

— О чем же еще я могу думать? Вот только любопытно, кто зелье готовил. Я отказываюсь пить некачественно сваренное пойло.

— Заставят — выпьешь, — усмехнулся Гарри, похлопав друга по плечу.

— Я сейчас же напишу отцу! Это форменный беспредел! Он — глава попечительского совета и не оставит этот произвол безнаказанным.

— Очень на это надеюсь, Драко. Но если я правильно понял, за этим гениальным решением стоит сам министр.

— Значит, министру тоже влетит от моего отца. Ты не знаешь, кто такой Люциус Малфой, Поттер. И не знаешь, на что он способен в гневе.

— Я могу себе представить, Драко, — усмехнулся брюнет, более чем осведомленный обо всех мало-мальски значимых волшебниках Британии.

* * *

— Сядь, — высокий тощий мужчина указал на стул. Гарри спокойно сел. Забавно, но он, кому, в отличие от остальных студентов, было что скрывать, нисколько не боялся допроса. Клод предполагал, что авроры могут предпринять что-то подобное, и снабдил своих подопечных специальным зельем. Тонкая серебряная игла, покрытая особым составом, и сейчас лежала в кармане у слизеринца, завернутая в носовой платок. Один укол, неприятное покалывание в образовавшейся ранке и сила сыворотки правды многократно ослабеет. Соврать полностью, конечно, не удастся, но не договорить, промолчать, сказать полуложь — запросто. Гарри почти не беспокоился.

— Пей, — произнес все тот же хамоватый тип. Гарри изучающе посмотрел на аврора. Тощий, нескладный, с густой шевелюрой аккуратно уложенных светлых кудрей. На бледном лице со смазливыми тонкими чертами так и читается самоуверенность, жеманство и удовольствие от того, что он сильнее запуганных детей, которых он допрашивает.

— Выпил? — Гарри кивнул. Аврор довольно улыбнулся, достал самопишущее перо и начал допрос.

— Имя?

— Гарри, — меланхолично произнес юноша.

— Полное имя!

— Гарри Поттер, — брюнет посмотрел на удивленное лицо аврора. Стоящий поодаль Снейп, присутствующий здесь, на правах декана факультета, громко фыркнул, за что получил укоряющий взгляд от Дамблдора. Сам старик выглядел серьезным и недовольным. Что ни говори, а он считал себя хорошим директором и заботился о студентах. И его ужасно раздражало принятое министром, вопреки всем доводам разума, решение допросить всех без исключения студентов. Можно подумать, какой-нибудь первокурсник или второкурсник в состоянии обезвредить взрослую ведьму, а потом еще и убить её непростительным проклятием.

— Возраст.

— 16 лет.

— Где ты был вчера вечером?

— В Хогвартсе, — серьезным и безжизненным голосом ответил Гарри, решивший поиграть на нервах у представителя закона. Все равно не докажет, что сыворотка правды на парня не подействовала.

— Ясное дело, что в Хогвартсе. Чем ты занимался?

— Разговаривал с Дэном.

— Кто такой Дэн?

— Друг, — аврор тяжело вздохнул и повернулся к своему усмехающемуся напарнику. Высокий темнокожий мужчина, которого Гарри уже определенно где-то видел, стоял недалеко от Дамблдора и улыбался.

— Почему он дает такие странные ответы?

— Он отвечает на твои вопросы. И он говорит правду, видишь выражение лица? Взгляд затуманенный.

— Поттер, ты знаешь, что произошло вчера вечером?

— Да.

— И что же?

— Долорес Амбридж убили.

— Ага! Очень любопытно...

— Нет, не очень.

— Это не был вопрос. Откуда ты знаешь про убийство?

— Я видел труп.

— Когда ты видел труп?

— Сегодня я видел труп.

— Что?

— Сегодня я видел труп, — повторил Гарри, радуясь, что сыворотка правды не позволяет смеяться или улыбаться, уж очень комично выглядело лицо аврора.

— Это я слышал. Как ты мог увидеть труп?

— Глазами, — прозвучал спокойный голос Гарри. Снейп снова нарочито громко фыркнул. Кингсли, юноша вспомнил, как звали темнокожего аврора, по совместительству являвшегося членом Ордена Феникса, залился громким смехом.

— Да, сразу видно, настоящий слизеринец. Даже под сывороткой правды отвечает так, что никому ничего не понятно.

— А сыворотка точно действует? — негодующе спросил кудрявый.

— Точно, точно. Заканчивай уже с допросом. Не думаешь же ты, что это Поттер — убийца? — Гарри мысленно воздал хвалу Кобдейну и его антидоту от Веритасерума, потому что все внутри него горело от желания ответить Брустверу "Да!". Но он, к счастью, промолчал.

— Где ты видел труп мадам Амбридж? — продолжил гнуть своё тощий аврор.

— В Хогвартсе.

— Где именно в Хогвартсе?

— В комнате профессора Амбридж.

— А что ты там делал? — уже выходя из себя, спросил аврор.

— Смотрел на труп, — спокойно ответил Гарри, не без удовольствия наблюдая за тем, как у покрасневшего от злости аврора дергается правый глаз и раздуваются ноздри.

— Как?

— Глазами, — ответил юноша, заметив, что даже на лице директора проскользнула задорная улыбка. Улыбайся, Дамблдор, радуйся, пока можешь. Скоро тебе будет уже не так смешно!

— Что за фарс? Я не верю, что сыворотка действует! Не может допрашиваемый под Веритасерумом давать такие идиотские ответы! Он издевается над нами!

— Успокойся, парень. Я знаю этого мальца, ему, что с сывороткой правды, что без неё палец в рот не клади, — произнес Кингсли, надменно глядя на кудрявого аврора и не прекращая улыбаться. — Он даже в пьяном виде кого хочешь за пояс заткнет.

Только благодаря действию сыворотки правды Гарри не показал, что удивлен осведомленностью чернокожего аврора. Парень знал, что тот является членом Ордена Феникса, видел его пару раз, когда тот непонятно зачем приходил в дом на площади Гриммо. Но уж чего Поттер точно не знал, так это того, что орденцы, оказывается, травят друг другу байки о том, что, как и кому сказал напившийся на Рождество Мальчик-Который-Выжил.

Гарри внимательно, настолько насколько это возможно под Веритасерумом, посмотрел на все еще улыбающегося белозубой улыбкой темнокожего мужчину, а потом перевел взгляд на стоявшего неподалеку декана. Да, Снейп тоже был удивлен. Похоже, раньше он не имел удовольствия слышать историю о пьяном Поттере, хамящем великому Дамблдору. И неудивительно. Не будет же старик сам рассказывать своему подчиненному, как не смог поставить на место зарвавшегося мальчишку. А больше Снейп, вроде, ни с кем и не общался.

— Зачем ты вообще входил в эту комнату, Поттер? — задал очередной вопрос кудрявый аврор, возвращая к себе внимание слизеринца.

— Меня пригласили.

— Кто?

— Директор пригласил меня посмотреть на труп.

— Что за бред он несет? — аврор стукнул кулаком по столу.

— Очевидно, он говорит правду, — улыбнулся Дамблдор, разводя руки в стороны. — Я действительно позвал его туда. Он должен был знать о произошедшем несчастье.

— Пей антидот и убирайся. Сами-Знаете-Кого сейчас бы на мое место и дать ему часок пообщаться с этим Поттером, глядишь, Темный Лорд и издох бы, — прошипел аврор, злобно глядя на Поттера. — Следующего зовите!

Гарри выпил предложенный ему стакан воды и встал со своего места. Его слегка мутило, голова кружилась, а в глазах двоилось настолько, что он мог поклясться, на него смотрело два заботливо улыбающихся Дамблдора, а не один. Кошмар! Ничего не поделаешь, побочный эффект присланного Кобдейном зелья, возникающий после принятия стандартного антидота от Веритасерума.

— С вами все в порядке, Поттер? — спросил Снейп, который уже успел и выйти из комнаты, и вернуться, и привести с собой Бекку.

— Не сказал бы, сэр. Кажется, Дэн был прав относительно качества используемого зелья. Или что-то с пропорциями намудрили, не знаю, — Гарри посмотрел на то, как вейла выпила предложенный стакан воды с растворенной внутри сывороткой правды.

— Головокружение? — Снейп нахмурился и ближе подошел к покачивающемуся студенту.

— Да, сэр. Можно я посижу тут немного?

— Сидите. Вряд ли вы чем-то помешаете господам аврорам, — ехидно произнес Снейп и кивнул на свободный стул, который Гарри поспешил занять. Аврор уже начал допрос Бекки.

— Вы знаете, что произошло вчера в Хогвартсе?

— Да, — коротко ответила девушка.

— Что?

— Убили Долорес Амбридж.

— Откуда вы это знаете.

— Мне сказали.

— Кто сказал?

— Гарри. Гарри Поттер сказал мне, что Амбридж мертва.

Брюнет незаметно улыбнулся, вспомнив прошедший вечер. Он поставил метку визжащей от ужаса и боли ведьме и почти сразу же убил её. "Она мертва" — констатировал он, глядя на довольное лицо своей прекрасной мстительной подруги.

— Как вы относились к погибшей мадам Амбридж? — продолжал допрос тощий аврор, ехидно улыбаясь.

— Она была мне противна, — безучастным голосом сообщила девушка.

— Почему?

— Не люблю глупых людей.

— Почему вы такого мнения о погибшей?

— Потому что она была такой.

— Какой?

— Глупой.

— Мисс Делейн, я ещё раз спрашиваю, почему вы так считаете?

— Она говорила глупости.

— Хорошо, забыли об этом. У вас с погибшей были конфликты?

— Нет.

— Нет? Другие ученики утверждают, что она часто оскорбляла вас. Это так?

— Да.

— Но вы только что сказали, что конфликтов с ней у вас не было.

— Не было, — повторила вейла. Аврор стукнул по столу кулаком и злобно посмотрел почему-то в сторону Гарри. Может, потому что на хорошенькую вейлу он сердиться не мог. А может, потому что Бекка доканчивала начатое Поттером дело по расшатыванию нервов несчастного служителя закона.

— Тут то ли слизеринцы какие-то неправильные, то ли сыворотка правды действительно некачественная, — возмутился аврор.

— Мисс Делейн, вы имеете какое-то отношение к убийству Долорес Амбридж?

— Да, — прозвучал мелодичный голос вейлы.

— Так, уже интересно. И какое же?

— Весьма негативное отношение, — меланхолично сообщила слизеринка. Гарри облегченно вздохнул.

— Э... Что?

— Мне не нравится идея убийства профессора Амбридж, это неправильно.

— То есть, вы не желали ей смерти? — переспросил запутавшийся аврор.

— Нет, — покачала головой девушка. Она действительно не хотела для Амбридж смерти. Это была идея Гарри. Бекка же предпочла бы пытать её снова и снова, чтобы та пожалела, что распространяла сплетни о жестоких и злобных вейлах. Смерть оказалась для министерской жабы спасением.

— У меня больше нет вопросов. Пейте антидот, — аврор опустил голову на руки. — Мерлин, ни за что не подумал бы, что допрашивать школьников сложнее, чем преступников. У самого голова разболелась.

Гарри и Бекка покинули комнату, где проводили допрос в то же самое время, как туда позвали Дэна. Оба чувствовали себя, мягко говоря, не очень хорошо. И причиной этому были не только побочные эффекты принятых зелий, но и нарастающее беспокойство за друга. Киллеры прекрасно отдавали себе отчет в том, что только что были всего в шаге от провала. Бекка фактически призналась в том, что имеет отношение к смерти Амбридж. И хоть она быстро смогла выкрутиться из сложившейся ситуации, а аврор не стал задавать наводящих вопросов, доверяя действию сыворотки, факт остается фактом, Ангелы Смерти были невероятно близки к провалу.

Дэн вошел в гостиную через десять минут после возвращения своих товарищей. И вид у шатена был просто ужасный. Посеревшее лицо, покрытое испариной, шатающаяся походка, при взгляде на которую невольно задаешься вопросом, а как парень смог дойти до гостиной.

— Дэн, ты как? — Гарри как-то сразу позабыл о собственном недомогании, подскакивая к другу как раз вовремя, чтобы поймать внезапно начавшего оседать на пол шатена. — Что с тобой?

— Я в порядке. Допрос длился от силы две минуты.

— Тогда почему... — брюнет удивленно посмотрел на однокурсника. Ошеломленный догадкой он пригнулся к самому уху Дэна и прошептал. — Сколько ты принял антидота?

— Три укола.

— Зачем?

— Я не смог бы, как вы. Я чувствовал. А так, я просто ответил "Нет" на вопрос о том, знаю ли я, что произошло, — прошептал тот в ответ. Гостиная была полна народу, поэтому приходилось говорить как можно тише, чтобы никто не услышал.

— Гарри, что с ним? — рядом появился Драко. На его всегда бледном холеном лице сейчас отчетливо проступали беспокойство и страх. Он еще не был на допросе, поэтому терял в домыслах и догадках. И будучи сыном Пожирателя Смерти, он беспокоился о том, не спросят ли у него что-либо, компрометирующее отца.

— Все в порядке. Просто, кажется, он был прав на счет качества сыворотки правды. У меня у самого голова трещит по всем швам. А у Дэна, кажется, еще и аллергия на какой-то компонент зелья.

— Не повезло. Может, обратиться к Снейпу?

— Нет. Декан сейчас занят, это раз. И у нас есть все нужные зелья, это два.

— Вы можете объяснить, что произошло в школе, из-за чего министерство решилось на такой шаг? — задала волнующий всех вопрос неизвестно откуда взявшаяся Дафна Гринграсс. — Я абсолютно уверена, что ты всё знаешь.

— Ну, всё я, конечно, не знаю. Только часть. Ты на допросе уже была?

— Ещё нет.

— Когда вернешься, расскажу. У них в анкете один из первых вопросов: "Знаешь ли ты, что случилось?". Ответишь "Да", просидишь там битый час, слушая идиотские вопросы этого напыщенного кудрявого министерского индюка.

Это был очень долгий вечер. Студенты нервничали, не понимая, что творится, и чего от них хотят. А Ангелы Смерти, пришедшие в себя после принятия целой кучи восстанавливающих, укрепляющих и очищающих зелий, просто наблюдали за всем происходящим со стороны. Они были достаточно догадливы, чтобы предвидеть дальнейшие действия министра и Дамблдора. Первый постарается замять всю эту историю со смертью Амбридж, проигнорировав таинственное кровавое послание, оставленное убийцами и черную метку на руке своей помощницы. Рассказать правду для Фаджа крайне не выгодно, ведь Амбридж была его правой рукой. Директор Хогвартса, в подобных ситуациях более опытный, пойдет на уступку министру при этом постарается извлечь максимальную для себя выгоду.

Естественно, планы киллеров были другими. Еще накануне Бекка выслала Кобдейну фотографии с места убийства, которые уже завтра украсят передовицы. И без того не самая идеальная репутация министра будет окончательно очернена, ведь он снова пытался скрыть правду от населения. Самому Гарри было абсолютно все равно, кто будет занимать министерское кресло. Но для Несущих Смерть было очень важно выбить почву из под ног и без того шатающегося Фаджа, тем самым предотвратив принятие дискриминирующих законов.

Однако и Дамблдор в этой ситуации не сможет выйти чистым из воды. Об этом уже позаботился Гарри. И для этого не нужно особо мудрствовать. Просто достаточно опубликовать в той же прессе фотографии, на которых запечатлены испуганные первокурсники, идущие на допрос с использованием сыворотки правды. За этих детей ответственно уже не только министерство. Нет, их безопасность и благополучие — забота Дамблдора, который должен был разбиться лепешку, но не допустить, чтобы малышню травили всякой дрянью по приказу истерика-министра.

С такими мыслями Гарри лег спать. Справа раздавался тихий шепот Дэна, накладывающего на полог свои излюбленные защитные чары. Подобное недоверие к соседям, конечно, несомненный признак паранойи, но брюнет прекрасно понимал беспокойство друга. Это Гарри, зная, что побудило однокурсников желать дружбы с ним, не особо беспокоился из-за угрозы похищения. Не потому что он доверял мальчишкам, в одной спальне с которыми ему приходится жить. Нет. Просто, он уже примерно представлял, кто из них на что способен, и чего от каждого из слизеринцев можно ожидать. Пока что они не представляли собой угрозы. Поэтому он обходился минимальным количеством защитных чар. Во-первых, на них не нужно тратить много времени, во-вторых, их шестикурсникам все равно не обойти. А шатен всегда отличался недоверием и нелюбовью к риску, если вопрос не касается очередного зельеварческого эксперимента.

Голос Дэна затих. Смолкли и обеспокоенные шепотки слизеринцев, обсуждающих новость о гибели Амбридж, которую поведали своим однокурсникам киллеры.

Гарри зевнул и ещё раз пробежал глазами по строчкам заколдованного связного блокнота.

" Фотографии получил, они уже в редакции. Держу в руках первый экземпляр завтрашней газеты. Все так, как мы хотели. Мэт."

Юноша довольно улыбнулся, спрятал предварительно запечатанный магически дневник под подушку и закрыл глаза и почти мгновенно заснул, утомленный событиями минувшего дня.

— Северус, — Волдеморт с любопытством посмотрел на явившегося без зова Пожирателя, склонившегося у его ног.

— Мой Лорд.

— Что привело тебя сюда, мой верный слуга? Тебе не свойственно являться без приглашения.

— В Хогвартсе произошло убийство, мой Лорд. Фадж и Дамблдор намерены скрыть эту информацию от широкой общественности, поэтому я решил сообщить вам новости сам и как можно скорее.

— Очень любопытно. И кого же убили, что министр и директор так беспокоятся из-за этого? Неужто Поттера?

— Нет, мой Лорд. Поттер жив и здоров. Убита Долорес Амбридж.

— Амбридж... Хм. Помощница министра, помешанная на ненависти к нечеловеческим расам. Очень любопытно. Что же, в таком случае и Дамблдора можно понять. Ему невыгодно, чтобы кто-то узнал, что на территории вверенного ему замка произошло преступление. Ха-ха... Неприступный Хогвартс, оказывается, не так уж и безопасен. И, естественно, старик сумел убедить глупца Фаджа молчать о смерти этой министерской крысы. Верно?

— Мой Лорд...

— Да, да. Можешь не отвечать, Северус. Что же, это вполне можно использовать в наших целях. Да, пусть считают, что это мои люди сумели проникнуть в Хогвартс и убить эту никому не нужную ведьму. Это посеет панику среди волшебников, и...

— Мой Лорд!

— Что, Северус? Как ты смеешь перебивать меня?

— Простите, мой Лорд, но... разве Амбридж не была одной из Пожирателей смерти?

— Что? Нет, конечно.

— Но, мой Лорд, у неё на руке есть ваш знак. Тёмная метка на левом предплечье.

— Что?! — Водеморт от удивления вскочил со своего кресла. — Этого не может быть, Снейп. Что за глупые розыгрыши!

— Но это так, мой Лорд. Сегодня утром одна из студенток Хогвартса зашла в комнаты к Амбридж и обнаружила ту мертвой. На трупе женщины множественные следы пыток, убита она была смертельным проклятьем. Рукав на левой руке был разодран так, чтобы была видна Темная метка. А на стене убийцы оставили послание, написанное кровью. Что-то вроде "И так будет с каждым, кто пойдет против НАС. Берегитесь. МЫ следим за вами!" Кому эти слова предназначались, неизвестно, — Снейп замолчал, позволяя Темному Лорду переварить полученную информацию. Сам шпион пребывал в не меньшем шоке, чем Волдеморт, внезапно узнавший, что люди теперь получают метки без его участия в процессе. Ситуация становилась все запутаннее и запутаннее, поэтому зельевар решил для себя, что позволит Дамблдору и Лорду самим заняться разгадкой всех этих тайн и загадок.

Тем временем Темный Лорд сидел на своем троне и думал. Его уже не интересовало, что в Хогвартсе кого-то там убили. Это было неважно. Пускай о проблемах безопасности замка думает Дамблдор. Волдеморт никак не мог понять, как Амбридж могла оказаться пожирательницей смерти. Потому что, во-первых, сам Лорд в жизни не согласился бы принять в свои ряды столь глупую и мнительную особу, зацикленную на правоте министерства. Во-вторых, даже если бы Волдеморту зачем-то понадобилось ставить метку Долорес Амбридж, он бы, несомненно, помнил об этом. В конце концов, он не так стар, как тот же Дамблдор, и никогда прежде не жаловался на дурную память!

— Ты уверен, что у этой Амбридж на руке была именно метка? Может это, был просто рисунок? Или обычная татуировка?

" Хотя кому может понадобиться рисовать ей такую татуировку" — подумал Лорд, глядя на Снейпа.

— Это была именно метка, мой Лорд. Самая настоящая метка, ваш знак.

— Ладно, с этим мне все ясно. Что ещё происходило в школе?

— Приехал Фадж со свитой Авроров. Министр напуган, он не знает, что делать дальше. С одной стороны, ему вполне нравились законы, которые предлагала продвигать Амбридж. С другой стороны, если выяснится, что эта женщина была Пожирательницей Смерти, министр не просто не сможет продолжить прежнюю политику ему придется ещё и отвечать за то, кем оказалась его покойная помощница. На фоне всего этого, Фадж вовсе потерял последние мозги. Он устроил настоящую истерику в кабинете Дамблдора, не слушая ничего из того, что говорит директор, а потом приказал допросить всех учеников с сывороткой правды. Естественно, безрезультатно. Ничего, что помешает вашим планам, авроры у детей Пожирателей также не узнали.

— Так. Ещё что-то, что я должен знать? Как там поживает наш Мальчик-Который-Выжил?

— С ним все нормально, Мой Лорд. На редкость спокойный и самостоятельный юноша. На ситуацию с убийством никак особенно не отреагировал, сказал, что у него не было иллюзий насчет безопасности замка. Насколько я понял, директор специально показал Поттеру, что случилось с Амбридж, чтобы свести все к необходимости бороться с ...

— Со мной? — рассмеялся Волдеморт своим фирменным шипящим смехом.

— Да, мой Лорд.

— И что дальше. Продолжай, Северус.

— Я могу ошибаться, но, кажется, ни Поттер, ни Дамблдор в итоге не остались довольны исходом беседы. Труп мальчишка и вовсе проигнорировал, заявив, что видал вещи и пострашнее.

— Ха-ха-ха... Бесстрашный наивный юнец. Скоро, думаю, очень скоро, я лично познакомлюсь с этим любопытным персонажем. Пока что можешь идти, Северус. Я доволен твоей работой.

— Спасибо, мой Лорд, — шпион ещё раз склонился в низком полоне и поспешил удалиться из зала, пока сидящий на троне маг не передумал. А Волдеморт погрузился в собственные мысли. Вот уже почти год у него было такое ощущение, будто в этой войне появился кто-то доселе неизвестный. Кто-то достаточно умный, хитрый и наглый, чтобы суметь выкрасть заветное пророчество прямо из-под носа двух величайших магов современности. Кто-то достаточно ловкий и сильный, чтобы проникнуть в самый защищенный замок Британии и совершить там убийство. И не просто убийство, нет. Изобразить все так, чтобы все участники политических баталий почувствовали дискомфорт. Наверняка Дамблдор сейчас ломает голову над тем, как злоумышленникам удалось обойти веками проверенную защиту школы. Фадж сходит с ума, прекрасно зная, что если общественности станет известно, что у его помощница на руке обнаружена метка, он навсегда может расстаться с министерским креслом. Да и самому темному Лорду было как-то неспокойно от того, что кто-то обладает достаточной силой, чтобы обмануть механизм темной метки.

* * *

Большой зал гудел, как улей африканских пчёл. Из рук в руки передавались газеты со свежими новостями. Для большинства студентов шоком было узнать, что, оказывается, в их школе было совершено убийство. Не меньшее удивление вызвало известие о том, что погибшая преподавательница, агитировавшая политику министерства, была Пожирательницей Смерти. Тихие шепотки быстро сменились громкими голосами, голоса — криками. Пятнадцать минут и в огромном помещении воцарился такой хаос, что директору пришлось несколько раз призвать учеников к порядку, магически усилив и без того не тихий голос.

Гарри улыбнулся, глядя на недовольное лицо старика, между бровей которого залегла глубокая вертикальная морщинка. На самом деле директор был удивлен не меньше студентов. Только если детей поразила новость о произошедших в Хогвартсе событиях, то самого Дамблдора больше интересовало как подобная статья вообще могла появиться. Газетчиков, интересующихся исключительно сенсациями, уже не в первый раз не останавливали прямые запреты Фаджа. Сначала случай, в результате которого обнаружился Поттер. Теперь новости об убийстве Амбридж. Последняя статья и вовсе изобиловала фотографиями с места убийства. Но кто, как и когда сделал снимки? Все новые и новые загадки, сыпавшиеся, как из рога изобилия, нервировали Альбуса Дамблдора всё сильнее. Один из сильнейших магов своего времени, он слишком привык, что в этом мире большинство событий происходит с его на то позволения. Но в последнее время он все сильнее убеждался в том, что упустил из вида что-то очень важное. Что кто-то хитрый и достаточно могущественный действует у него за спиной, смешивая карты Лидеру Света.

Более-менее успокоив расшумевшуюся толпу детей, Альбус отыскал в толпе Гарри и Невилла. Слизеринец сидел за своим столом с абсолютно безразличным видом, время от времени отвечая на реплики шатена, Дэна, или младшего Малфоя, который выглядел непонятно довольным. Блондин смотрел в газету, раскрытую на иной странице, чем у всех, и довольно усмехался. Слизеринцы вокруг него так же выглядели довольными, и казалось, смерть профессора их уже ничуть не беспокоила. За столом Грифиндора, наоборот, было шумно и беспокойно. "Львы" спорили друг с другом, не в силах разобраться, на что они реагируют сильнее: на хорошую новость о том, что убит Пожиратель Смерти, или на плохую — что для совершения убийства кто-то сумел проникнуть в школу. Невилл сидел бледный и удрученный. Не лучше выглядели всегда сопровождающие мальчика Рон и Гермиона. Дамблдор вздохнул. Гриффиндорцы вели себя предсказуемо, понятно и правильно. И почему Поттер не на Гриффиндоре? Вышеупомянутый юноша с высокомерным видом попивал свой чай, обворожительно улыбался и общался с Гринграсс, которая тоже выглядела слишком довольной, тыкая аккуратным пальчиком в газету Малфоя. Уже чувствуя, что сегодняшний номер "Пророка" принесет намного больше головной боли, чем ожидалось, директор перевернул страницу и сдавленно ахнул. " Министр поит детей сывороткой правды. Куда смотрит Дамблдор?" — гласил заголовок. Далее следовала статья, в которой грязью поливались все, начиная от министерских чиновников и авроров, и заканчивая персоналом школы во главе с директором. Тут же были даны фотографии, сделанные, судя по всему, в той самой комнате, где велись допросы. На месте допрашиваемого сидит маленький худенький мальчик-второкурсник. На бледном личике отражается испуг, огромные глаза расширены под действием Веритасерума. На груди нашивка с барсуком. Хаффлпаффец. Над ребенком с грозным видом нависает кудрявый аврор, который после третьего часа допросов действительно стал чересчур вспыльчивым и агрессивным. На другой фотографии Макгонагл ведет за руку девочку-первокурсницу из Гриффиндора. И у этого ребенка тоже слишком бледное лицо, на глазах слезы. Вполне справедливо возникает вопрос, как могли быть сделаны эти фотографии. Дамблдор лично присутствовал при всех допросах, и он точно заметил бы, если кто-нибудь пришел с фотоаппаратом. Даже братья Криви были слишком испуганы перспективой допроса, чтобы осмелиться делать какие-то снимки. Тогда кто? И как?

Ни директор, ни кто-либо из преподавателей и не мог представить, с каким трудом Гарри удалось сделать заветные фотографии. Прикрепить к стенке одну из крошечных колдокамер, присланных Кобдейном, пока авроры и преподаватели были заняты допросом Бекки. Установить еще одну камеру на стене так, чтобы все осталось бы незамеченным для многочисленных портретов. А через пару часов призвать к себе невидимые миниатюрные артефакты сложными манящими чарами. Потом вызвать Хогвартсовского домовика, приказать ему под страхом изгнания из замка отправить письмо в Хогсмид, где в съемном номере ждет посылки заранее осведомленный Мэт.

— Альбус, как эти фотографии могли попасть в газеты? — Миневра Макгонагл задала свой вопрос достаточно тихо, чтобы это не услышали все студенты, но при этом слишком громко, чтобы внимательный слизеринец расслышал эти слова обеспокоенной ведьмы. — Как они вообще могли быть сделаны? Как и кем?

— Я не знаю, Миневра, — тихо признался директор, задумчивым взглядом обводя Большой зал. Довольные лица слизеринцев, обеспокоенные гриффиндорцев, паникующие взгляды хаффлпаффцев. И абсолютно ничего не выражающий взгляд Гарри Поттера, будто мальчишке было ровным счетом все равно, кого, где и когда убили. Гарри Поттер. Мальчик, которого все хотят воспринимать, как героя. Мальчик, мысли которого не получается прочесть по безразличным зеленым глазам, а поступки невозможно предугадать. — Проследи, пожалуйста, чтобы студенты не бродили сегодня по замку. Сделай объявление и поговори со своими подопечными. Все же это гиффиндорцы, горячие головы. И пригласи ко мне мистера Лонгботтома, мистера Уизли и мисс Грейнджер.

— Альбус, ты думаешь, это они?

— Нет, нет, ни в коем случае. Они — последние, на кого я буду думать, — Дамблдор еще раз посмотрел на слизеринский стол, где беззаботно общался со своими однокурсниками Поттер. Как бы директор хотел быть уверен, что и этот мальчик на его стороне. Но что-то подсказывало, что доверие этого юноши заработать будут очень сложно.

— Северус, — Дамблдор обернулся к декану Слизерина, который с хмурым видом жевал свой завтрак. — Будь добр, пригласи ко мне в кабинет Гарри.

— Вы думаете, это Поттер?

— Нет, просто пора ему рассказать о том, с кем он общается.

— И настроить его против всех, кого он считает друзьями?

— Это просто необходимо сделать, Северус. И ты понимаешь это не хуже меня.

-Да, но я не понимаю, почему вы молчали так долго. Зачем нужно было ждать, пока мальчишка подружится с этими детьми, пока начнет доверять им, чтобы открыть ему жестокую правду? Чего вы этим добивались?

— Северус, я ожидал, что Гарри сам поймет, что слизеринцам нельзя доверять. Но, увы, этого не случилось, и я вынужден вмешаться. Ты сам знаешь, Волдеморт в любой момент может приказать доставить к нему Гарри. Мальчик должен быть готов к этому, чтобы не попасться в приготовленную для него ловушку.

— Как скажете, директор.

— Добрый день, профессор Дамблдор, — Гарри вошел в кабинет директора, по привычке окинув комнату внимательным взглядом. Сам Дамблдор с задумчивым видом сидел в своем кресле. На столе перед ним лежала сегодняшняя газета, статьи в которой в очередной раз смешали директору карты. У стены в креслах сидели неразлучные гриффиндорцы — Лонгботтом, Уизли и Грйнджер. Тут же, к некоторому удивлению юноши, наблюдались Ремус Люпин и Сириус Блэк. У двери замер Снейп, который и привел юношу в кабинет директора.

— А, Гарри, заходи, присаживайся. Мы тебя ждали, — Дамблдор указал слизеринцу на еще одно кресло. — Может, чаю? Лимонных долек?

— Нет, профессор, спасибо. Я только что вернулся с завтрака.

— Ах да, конечно. Гарри, ты, конечно же, догадываешься, почему я тебя сюда позвал.

— Признаться честно, не имею ни малейшего представления. Опять кого-то убили, и вы хотите показать мне тело?

— Гарри! — возмутился Ремус со своего места, удивленно глядя на парня.

— Нет, Гарри, слава Мерлину, больше никого не убили. Но дело, ради которого я тебя позвал, от этого менее серьезным не становится. Как ты мог и сам понять, Хогвартс перестал быть абсолютно безопасным убежищем для кого бы то ни было. Я знаю твои доводы на этот счет, мой мальчик, — Гарри скривился от ненавистного обращения, как если бы съел тонну предлагаемых директором лимонных долек. — Но тем не менее в предыдущие годы ситуация была куда менее серьезной. Мало того, что кто-то сумел пробраться в замок и совершить зверское убийство, так еще и в прессу проникли фотографии, которые, как я был уверен, просто невозможно сделать. И все же снимки есть. И они являются очередным доказательством того, что безопасность учеников Хогвартса стоит под угрозой.

— Конечно, директор. Но причем тут я?

— Гарри, Гарри. Скажи, тебя никогда не удивляло то, что твои однокурсники, родители которых, и это почти общеизвестный факт, служат Волдеморту, так быстро приняли тебя в свою среду. Что ты, Мальчик-который-выжил, как тебя прозвали в прессе, так легко подружился с отпрысками Упивающихся Смертью?

— К чему вы это все говорите, профессор?

— Почти в тот же день, как ты поступил в Хогвартс, Волдеморт отдал своим слугам новый приказ. Суть его заключалась в том, что твои однокурсники должны как можно скорее завязать с тобой дружеские отношения, чтобы в удобный для твоего врага момент передать тебя в руки Пожирателей. Как видишь, с первой частью своего задания они уже вполне успешно справились.

— Даже так? — усмехнулся юноша.

— Я понимаю, мой мальчик тебе больно узнать такую правду о своих друзьях, но, тем не менее, это так, — директор сочувствующе улыбнулся юноше. Гарри же смотрел на Дамблдора, на Сириуса и Ремуса, во взглядах которых читались сочувствие и беспокойство. Смотрел и ничего не чувствовал. Ни злости, ни печали, ни теплоты, которую все собравшиеся пытались излучать своими понимающими улыбками и взглядами. Единственное, что его сейчас беспокоило, это то, зачем старик решил рассказать ему правду о слизеринцах именно сейчас? Убийство Амбридж и правда так повлияло на директора? Или Волдеморт дал своим людям отмашку, а Гарри, в буквальном смысле, благополучно проспал столь важный момент. Занятые операцией по ликвидации министерской чиновницы, Ангелы Смерти снова отложили рассмотрение проблемы похищения. И теперь Гарри не знал, что ему делать, если не сегодня-завтра в Хогсмиде объявится толпа магов в черных балахонах. Дать им бой, раскрыв себя? Или воспользоваться поднявшимся переполохом и улизнуть, с помощью специально заготовленного на такой случай портала?

— Гарри? — голос директора отвлек юношу от посторонних мыслей. Сейчас не время было рассуждать о планах на будущее, нужно было решить нынешние проблемы, источник которых добродушно улыбался, блестя очками-полумесяцами.

— Это было вполне ожидаемо, верно, директор? — спокойно заговорил юноша, вгоняя всех присутствующих в легкий ступор. Все же от парня ожидали хоть мало-мальски предсказуемой реакции. Протестов, слез, возмущения, печали, стыда, грусти. Хотя бы чего-нибудь похожего. Вместо этого он с видом абсолютного безразличия рассуждает о том, что предвидел такое стечение обстоятельств. — Я имею в виду, что вполне понимал, что в случае моей учебы на Слизерине, могут возникнуть подобного рода сложные ситуации, поскольку я практически оказываюсь в стане врага. Если так можно выразиться.

— Ты знал это и все равно выбрал Слизерин? — возмутился Уизли. Этот гриффиндорец раздражал Гарри больше остальных. Слишком импульсивный, поверхностный, однобокий. И слишком шумный, хотя, похоже, это является такой же отличительной чертой семейства Уизли, как и ярко-рыжие волосы.

— Еще раз повторю для особо одаренных, Уизли. Я не выбирал факультет по принципу "сюда хочу, а сюда — нет". Я — слизеринец, потому что такова моя природа, столько ты можешь понять?

— Ты не можешь действительно быть слизеринцем!

— Почему же?

— Потому что ты Гарри Поттер! — со стороны двери послышалось фырканье. Ну да, Снейп тоже не особо жаловал младшего из братьев Уизли.

— Убийственная логика, Уизли. Но мне кажется, ты староват, чтобы рассуждать, как первокурсник. Поправь меня, если я ошибаюсь. Так вот, профессор, возвращаясь к первоначальной теме нашего разговора. Я догадывался, что чего-то подобного от однокурсников ожидать можно. Хотя я и не был уверен, что конкретно они могут предпринять. Мне неясно другое. Как давно вы знали, что существует определенный план, которым студенты и будут руководствоваться? И почему решили сказать мне только сейчас?

— Я узнал это практически сразу, мой мальчик, — директор перевел взгляд со слизеринца на мрачного зельевара, стоящего у двери, как бы показывая, кого стоит благодарить за имеющуюся информацию. Будто без этого было не ясно. — И, если помнишь, всячески старался убедить тебя через твоих друзей, — Гарри усмехнулся и посмотрел на этих самых "друзей" — Уизли, Лонгботтома и о чем-то задумавшуюся Грейнджер. И когда Дамблдор, наконец, осознает, что его план подружить Поттера с гриффиндорцами провалился еще в первые часы его реализации?

— Но, увы, ты решил остаться в Слизерине. Тогда я решил, что Хогвартс достаточно надежен, чтобы помешать Пожирателям реализовать задуманное. Но события минувших дней показали, насколько я ошибался. И поэтому я решил рассказать все тебе, чтобы ты помог мне обезопасить твою жизнь.

— Очень любезно с вашей стороны, директор. Я имею в виду ваше желание обезопасить мою жизнь. Но объясните мне, тугодуму, почему при нашем с вами разговоре, касающемся, как я могу судить, только моей скромной персоны, присутствуют еще пять человек, не имеющих прямого отношения к данному делу? Почему уж тогда не объявить эту новость во всеуслышанье при всем Хогвартсе?

— Гарри! — на этот раз возмутился Сириус, подскочив на собственном стуле.

— Что "Гарри"? Вы уже который раз выкрикиваете мое имя. Зачем? Хотите убедиться, что я все еще его помню? Можете не волноваться, для старческого склероза я все еще слишком молод. Так что я помню, как меня зовут. Я вообще много чего склонен помнить, в отличие от некоторых.

— Расслабься, Гарри, мой мальчик. Здесь присутствуют лишь те, кто желает тебе только добра. Те, кто, несмотря на все ссоры, всегда готов подставить тебе плечо в трудную минуту.

— Профессор Дамблдор, позвольте мне самому судить, к каким событиям моей жизни можно применить эпитет "трудная минута". И поверьте, тогда, когда мне действительно была нужна помощь, рядом не было ни вас, ни их, ни каких-либо частей ваших тел, призванных помочь мне в моих бедах. Если вы позвали меня только для того, чтобы предупредить, что я пригрел у себя на груди змею, а вернее много маленьких слизеринских змеек, то будем считать, что я все услышал и принял к сведению. Еще что-нибудь? Или я могу быть свободен?

— Не стоит нервничать, мой мальчик. Я понимаю, тебе сейчас очень тяжело, но все же постарайся относиться ко всему по-взрослому.

— Со временем вы поймете, что я отношусь ко всему и так достаточно "по-взрослому". Вы хотите обсудить что-нибудь еще?

— Да, мой мальчик. Скажи, тебе последнее время не снилось ничего странного? Каких-нибудь непонятных тебе, подозрительных или пугающих нов?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под "подозрительными" снами, директор. Но нет, ничего подобного. Никаких снов.

— Ты точно в этом уверен, Гарри?

— Абсолютно. Никаких сновидений. Нет. И никогда не было. Я сплю без снов столько, сколько себя помню. Вас больше ничего не интересует? Может, еще какие-нибудь особенности моего организма? Вы не стесняйтесь, спрашивайте.

— Нет, Гарри, меня пока что беспокоят твои сновидения.

— Которых у меня нет?

— Да. Но Невиллу в последнее время снятся странные сны, и это нас всех, признаюсь, беспокоит.

— Хм, — Гарри уже с неподдельным любопытством посмотрел на Дамблдора, пытаясь понять, чего от него вообще хотят. — Простите меня за фривольность, профессор, но в этом возрасте много чего по ночам снится.

— Мне снятся кошмары! — возмутился гриффиндорец, чьи сновидения обсуждались. — А не что-то такое... такое, о котором ты подумал.

— Я тебе сочувствую. Скажите, это была для меня жизненно важная информация, профессор? Или вы решили устроить себе психологический кружок взаимопомощи? Мне угрожают предатели — слизеринцы, Лонгботтому снятся сны, Ремус — оборотень, Сириус все еще отходит после Азкабана, а у Уизли прыщи и проблемы с самооценкой. Давайте все соберемся вместе и попьем чайку с лимонными дольками.

— Гарри, пожалуйста, отнесись к нашему разговору серьезно, — Дамблдор потер переносицу. Рядом с этим слизеринцем он всегда чувствовал себя чересчур старым и уставшим. Поттер всегда перебивал, переиначивал услышанное или так интерпретировал слова Дамблдора, что у того волосы на голове начинали шевелиться от удивления. Вот и теперь у Альбуса был хорошо продуманный план, по которому все проблемы решались в два счета. Так нет. Мало того, что Поттер выслушал известие о предательстве однокурсников со спокойствием каменного истукана, он теперь просто не давал директору изложить свои мысли.

А ведь для директора это был очень важный разговор. Еще много лет назад в тот печальный и одновременно с тем счастливый день, когда юный отпрыск Поттеров победил Волдеморта, Дамблдор задумался о непонятном шраме, оставшемся на лбу мальчика. Знаменитая молния, ныне скрытая длинной челкой черных волос, и сейчас в некоторой степени интересовала пожилого волшебника. Нигде и никогда не говорилось ни слова о том, что от Авады могут остаться какие-то шрамы. Да что там, во всем мире на протяжении всей истории был только один человек, выживший после смертельного проклятья. После долгих размышлений, поиска хоть какой-то мало-мальски пригодной информации и многих часов ночных бдений над древними фолиантами, у директора появились кое-какие предположения и догадки. Альбус действительно считал, что именно Гарри был мальчиком пророчества. Тем человеком, который мог всех спасти или все разрушить. И, скорее всего, между Поттером и Волдемортом должна существовать какая-то связь. Та самая связь, созданная магией пророчества или каким-то особым расположением звезд, которая не позволила Волдеморту избавиться от мальчика. И вполне логично предположить, что шрам на лбу у Гарри — след от этой связи, существование которой пока не доказано.

Все это Дамблдор объяснил юноше, правда, в немного переиначенном варианте, который больше соответствовал планам директора. Однако вопреки ожиданиям юноша все так же настаивал на том, что никаких снов, кошмаров или иных следов какой-нибудь эфемерной связи с Темным Лордом у него нет, и не было никогда.

— Я не очень понял, профессор, если связан с Волдемортом я, то почему кошмары снятся Лонгботтому? Из чувства солидарности, что ли? — усмехнулся Поттер, после того, как Дамблдор излил на него еще один поток своих мыслей и предположений по данному вопросу.

— Я полагаю, что Невилл, который так же подходит под пророчество, тоже как-то связан с Волдемортом. Именно отсюда и берут свои корни его сны, — произнес директор, устало глядя на по-прежнему бодрого и уверенного в себе слизеринца.

Нет, конечно, на самом деле Дамблдор так не считал. Сны, вызванные ментальной связью, должны были появиться у Поттера. Причем не обязательно кошмары, нет. Просто видения, обрывки чужих воспоминаний и мыслей, чужих эмоций. Невилл же, будучи по своей природе наивным и чувствительным ребенком, просто очень остро воспринимал новости о том, что в магическом мире снова начинается война. Отсюда и сны в кровавых красках, и лица покойников, являвшиеся гриффиндорцу по ночам. Дамблдор намеревался посоветовать мальчику какое-нибудь несильное успокаивающее зелье, пока не понял, что кошмары гриффиндорца — отличный повод, чтобы начать занятия по окклюменции с обоими мальчиками. С Гарри — потому что директор уже устал гадать, что же на самом деле творится в голове зеленоглазого брюнета. С Невиллом — просто за компанию. Защита разума лишней не будет.

— Угу. И что вы от меня хотите? Чтобы я ему посочувствовал? Или в срочном порядке начал видеть похожие сны, чтобы нашему экс-герою было не одиноко?

— Поттер, проявите, наконец, хоть толику уважения к более старшему и опытному волшебнику и дослушайте до конца то, что вам пытаются сказать, — прошипел до этого молчавший Снейп.

— Каюсь, профессор. Просто я привык, что в нормальном мире, когда меня вызывал к себе директор, он говорил со мной о том, что касается конкретно меня, а не сводил разговор к обсуждению сомнительных теорий и чьих-то дурных сновидений. Никак не могу адаптироваться к условиям повышенной иррациональности магического мира. Так что вы от меня хотите, директор? — Гарри посмотрел на пожилого мага своими огромными зелеными глазами, в которых не было ни грамма сожаления или раскаяния. Напортив, юноша получал извращенное удовольствие от созерцания того, как Альбус Дамблдор, всегда добродушный и понимающий светлый волшебник, этакий столп мирового спокойствия и всепрощения, каким его видели окружающие, тихо давится от гнева. Как сжимаются в кулаки морщинистые руки, как злость загорается в обычно весело искрящихся голубых глазах, как вечно доброжелательная улыбка сползает с лица и замирает кривой гримасой, как скрежещут зубы старика. Гарри чувствовал себя садистом, мучающим Дамблдора и получающим от этого наслаждении.

— Я понимаю твой скепсис, Гарри, — вздохнул Дамблдор, снова натягивая на лицо свою фирменную приветливую улыбку и поглаживая длинную седую бороду. — Но пойми и ты, сейчас никто из нас не склонен шутить. И раз мы с тобой оба хотим рационально потратить имеющееся у нас время, то, пожалуйста, прежде чем говорить что-либо дослушай меня. Хорошо, мой мальчик?

— Считайте, я весь превратился в слух. Одно сплошное ухо.

— Спасибо. Так вот, Гарри, как я уж говорил, я предполагаю, что у вас с Невиллом есть какая-то связь с Волдемортом. Пока незаметная, не проявляющая себя. Но мы должны быть ко всему готовы. Мы должны думать не на один или два, а сразу на несколько шагов вперед. Потому что в этой войне, как ни прискорбно, пока что мы проигрываем. Волдеморт пользуется всем своими преимуществами, чтобы усилить свое влияние и привлечь новых сторонников. Представьте, что будет, если он узнает о существующей связи, которая тонкой ниткой тянется от него к вам на ментальном уровне. Сильный и могущественный маг, он сумеет превратить эту связь в свое мощное оружие. И мы должны быть готовы к этому.

— Каким образом?

— Гарри, Невилл, кто-либо из вас когда-нибудь слышал, что такое окклюменция? — директор откинулся на спинку своего кресла, изучающее глядя на задумавшихся студентов.

— Раздел ментальной магии, посвященный защите разума от вторжения извне, — раздался в тишине тихий голос Гарри.

Юноша судорожно соображал. Стоит ли говорить, как ему не нравилась мысль Дамблдора. Естественно, старик сейчас предложит студентам изучать окклюменцию. С какой-то стороны Гарри даже был доволен решением директора, ведь умение защитить свое сознание является огромным преимуществом в борьбе с темными магами. Это Гарри знал абсолютно точно, поскольку сам себя тоже давно относил к вышеупомянутой категории волшебников. Но с другой стороны, идея изучать окклюменцию под руководством кого-то из людей Дамблдора, а то и самого директора, не вызывала у брюнета никакого восторга. Он не мог позволить раскрыть себя таким бездарным образом. Свои мысли показывать нельзя, некоторые воспоминания уже сами по себе способны обеспечить своему хозяину смертельный приговор, но и щит использовать нельзя. Плохо. Очень плохо.

— Откуда такие познания, Поттер? — спросил Снейп. На мгновение Гарри растерялся, пока не понял, что декан имеет в виду последнюю реплику слизеринца.

— Читал.

— Читали? И позвольте полюбопытствовать, где вы могли наткнуться на подобную литературу?

— Все очень просто, профессор. Я весь прошлый год провел, безвылазно сидя в библиотеке Блэков. Поверьте, там есть много чего интересного, — юноша выдавил из себя улыбку, на деле больше походившую на оскал. Настроение парня тем сильнее ухудшалось, чем больше он думал о предстоящих занятиях окклюменцией. Искусством защиты своего разума он владел, можно сказать, безупречно. У его преподавателя, нанятого Кобдейном, были специфические и весьма жестокие, но зато действенные методы обучения, поэтому юноша был уверен в том, что способен отразить любую ментальную атаку. Но достаточно ли он силен, чтобы суметь обмануть самого Дамблдора? Ответ был неутешительный. Нет. Директор Хогвартса опытнее и сильнее. Во всяком случае, пока что.

— О, Мерлин, — Сириус, последние несколько минут удивленно хлопающий глазами и вообще походящий больше на живую декорацию, со стоном опустил голову на руки. Надо полагать, подумал о том, какие еще книги его крестник мог найти в фамильной библиотеке чистокровного и благороднейшего семейства Блэков. Справедливости ради стоит сказать, беспокоился Блэк не зря. Гарри действительно нашел для себя много нового, листая древние черномагические трактаты, в изобилии собранные предками Сириуса.

— Не будем снова отвлекаться от темы нашего разговора, — произнес Дамблдор. Старика уже явно раздражал тот факт, что его постоянно прерывают. — Как Гарри сказал, окклюменция является искусством защиты разума от ментальных атак. И раз уж мы обсудили, что у вас вполне вероятно существует какая-то ментальная связь с Волдемортом, то изучение окклюменции для вас просто необходимо. Вы согласны со мной?

— Да, сэр, — произнес Невилл, на лице которого замерло идиотское выражение раболепного восхищения умом и мудростью Дамблдора. Гарри скривился, взглянув на гриффиндорца, и поспешил отвести взгляд.

— Я сомневаюсь, что мне стоит этим заниматься, профессор, — произнес слизеринец, в очередной раз за день привлекая к себе ошеломленные взгляды всех присутствующих. — Я имею в виду, что в отличие от Невилла, мне не снятся никакие кошмары, или вообще какие-то сны. Я ни разу не ощутил никаких признаков постороннего присутствия в моем разуме, описанных в книгах. У меня и так достаточно проблем, особенно теперь, когда я убедился, что дружба слизеринцев отнюдь небескорыстна. И более того, я не хотел бы, чтобы кто-то влезал ко мне в голову, даже если его целью является мое дальнейшее обучение. Такова моя позиция.

— Поттер, вы понимаете, что такое исполнять приказы? — сердито шипя, спросил Снейп, обходя комнату так, чтобы смотреть в лицо своему наглому ученику. Однако ни грозные интонации, ни фирменный взгляд, который вызвал у бедного Невилла нервную икоту, не подействовали на слизеринца.

— Да, эр, знаю. Более того, было время, когда я покорно выполнял приказы...хм, начальства. Но это время прошло. Тем более, обсуждаемый нами вопрос напрямую касается моей памяти, моего разума и моих мозгов. Это для меня, знаете ли, личное.

— Поттер, вам что — жить надоело? Вы не знаете, насколько силен и могущественен Темный Лорд.

— Зато вы, сэр, прекрасно обо всем осведомлены, не так ли?

— Не дерзите, Поттер! И не перебивайте. Вам пока ничего не снилось, и вы, как последний глупец полагаете, что и дальше у вас все будет в шоколаде. Вот только проблема в том, что стоит Темному Лорду найти ту самую ниточку связи, о которой вам битый час пытаются рассказать, как ваше "личное" перестанет существовать. Темный Лорд способен и не на такое. Вы можете просто не проснуться в один прекрасный день, Поттер, понимаете?

— Ну, это я всегда понимал, профессор. Все мы можем в один прекрасный день не проснуться. Люди по природе своей смертны. Я все равно не хочу, чтобы в моей голове кто-то рылся.

— Гарри, мой мальчик, мы потакали многим твои капризам, если помнишь, — вмешался в разговор Дамблдор. Брюнет громко фыркнул. Ну как же, Дамблдор его, оказывается, баловал. Просто потрясающее заявление. Уже за эти слова парень готов был, не стесняясь свидетелей, убить на месте зарвавшегося старикашку. — Но сейчас я не спрашиваю твоего согласия. Ты должен заниматься окклюменцией, просто обязан. Как бы неприятна тебе ни была мысль, что кто-то посторонний будет, как ты выразился, копаться в твоих воспоминаниях. В принципе, именно из-за этого профессор Снейп и присутствует сейчас здесь. Он, как дипломированный специалист в области окклюменции и легелименции, будет заниматься с вами, мальчики. Все ясно? Гарри? Невилл?

Гарри задумался, откинувшись на спинку кресла, на котором сидел. Он изначально прекрасно отдавал себе отчет, что "откосить" от занятий вряд ли получится. Так что вполне можно считать хорошей новостью извести, что дурацкие занятия будет вести Снейп, а не сам директор. Зельевар, скорее всего, был куда слабее юноши, которого сызмальства натаскивали в ментальной магии, так что обмануть Снейп представлялось вполне возможным.

— Да, сэр, все ясно. Вы не спрашиваете нашего мнения, а просто ставите нас перед фактом, что уже решили, кто и когда будет ковыряться у нас в головах.

— Если вы полагаете, что скромное содержание ваших мозгов может представлять какой-то интерес для меня, Поттер, то вы...

— Да, сэр, я именно так и считаю. Я могу идти? Или вы с профессором Дамблдором хотите еще поиграть в "хорошего и плохого полицейского"?

— Поиграть во что? — некстати напомнил о своем присутствии Рональд Уизли, вызванный сюда вообще непонятно для чего.

— Грейнджер объяснит тебе, Уизли, не напрягай зря извилины. А, кстати, профессор Дамблдор, — Гарри поднялся со своего места и с гордым видом прошествовал к двери, обернувшись только для того, чтобы видеть лицо директора, нервы которого хотел расшатать очередным своим вопросом. — А для чего сюда пригласили всех остальных? Я имею в виду, что понимаю причину присутствия здесь себя, вас, Лонгботтома и профессора Снейпа, но зачем нужны все остальные? Свидетели? Моральная поддержка?

— Гарри! — Сириус осуждающе посмотрел на своего крестника.

— Сириус? — передразнил интонацию крестного слизеринец. Блэк и Люпин не просто нервировали юношу. Нет. Их поведение его бесило, выводило из себя, убивало своей наивной и по-звериному тупой преданностью далеко не святому Альбусу Дамблдору. Гарри не мог понять, как можно игнорировать те факты, которые буквально на блюдечке сам Поттер и преподносил бывшим друзьям своего отца. Создавалось уже такое ощущение, что либо эти двое просто непробиваемо тупы, либо после пережитых стрессов у них раньше положенного срока начался склероз, либо кто-то систематично стирает им память.

— Гарри, прекрати, пожалуйста. Зачем ты так себя ведешь? Ведь ты не такой.

— А какой я тогда? Откуда вам знать, если никто не хочет слышать то, что я говорю? — Гарри открыл дверь с четким намерением покинуть комнату, оставив за собой последнее слово в этой непонятной словесной перепалке. Он больше не видел смысла в том, чтобы напрасно препираться с Дамблдором и кучкой его прихлебателей. Сегодня старик, можно сказать, одержал победу в споре с Гарри Поттером. Шаткую и неоднозначную, поскольку самому директору пришлось потратить в десятки раз больше нервов, усилий и времени, чем он изначально планировал выделить для этого, казалось бы, простого разговора.

Однако выйти из злосчастного кабинета Гарри так и не удалось. Стоило юноши открыть дверь, как он буквально лицом к лицу столкнулся с невысоким полным человеком, на лице которого настолько явственно читалось желание поговорить с Дамблдором, что юноша невольно отодвинулся в сторону, пропуская пришельца. Гость пронесся мимо замершего в сторонке слизеринца и, не обращая внимания на удивленные взгляды всех, кто сидел в кабинете директора, шлепнулся на недавно освобожденное кресло Поттера.

— Дамблдор, это просто возмутительно. Возмутительно! Невозможно! У нас же был уговор! Как ты мог?! Это ... это, — мужчина стукнул кулаком по столу и замолчал, возмущенно глядя на директора Хогвартса. Гарри тоже взглянул на Дамблдора. Человек, который всего несколько минут назад выглядел уставшим от постоянных споров и препирательств дряхлым стариком, сейчас как будто помолодел. В голубых глазах снова зажглись искорки, на старческом лице появилась доброжелательная улыбка человека, чувствующего свою власть, даже морщины как будто разгладились. Почему-то юноша резко передумал покидать кабинет, внутренне желая снова стереть гадкую улыбку с лица ненавистного старикашки.

— Корнелиус, друг мой, успокойся и объясни, что случилось? — спокойным и тихим, словно журчанье лесного ручейка, голосом заговорил Дамблдор.

— Что случилось? Что случилось?! Ты... Вы... У вас еще хватает наглости спрашивать у меня, что случилось?! Вы что, совсем газет не читаете, Дамблдор! — вновь заорал невысокий человечек, в котором Гарри угадал печально известного министра магии Корнелиуса Фаджа. Парень прикрыл дверь, окончательно решив задержаться еще в кабинете директора. В течение нескольких минут Дамблдор в своей обычной манере долго и заковыристо успокаивал Фаджа, уверяя его, что не имеет никакого отношения к появлению в прессе статей. Министр, до этого булькавший от гнева и возмущения, притих и поник. Спина его ссутулилась, полные руки перестали сжиматься в кулаки, а лысеющая голова безвольно опустилась на грудь.

— И что мне теперь делать? — спросил Фадж после пятнадцатиминутной отповеди директора. Старик добродушно улыбнулся.

— Чаю, Корнелиус?

— Да, спасибо, — безжизненным голосом произнес министр.

— А пока господин директор заваривает вам чаю, я вам кое-то скажу, мистер Фадж, — произнес к всеобщему удивлению Гарри, подходя ближе к министру. — Знаете, в чем самая большая проблема магического мира? Нет, не в наличии здесь Волдеморта и многочисленных темных волшебников. Самая большая проблема этого мира заключается в том, что волшебники разучились быть самостоятельными. Все привыкли, что думать, решать и делать что-либо за них будет кто-то другой. Миру угрожает Гриндевальд? Дождемся, пока его убьет Альбус Дамблдор. На власть претендует Волдеморт, наследник Слизерина сомнительного происхождения? Подождем, пока кто-нибудь изречет подходящее предсказание. Темный Лорд снова возродился? В стране есть целых два подростка-мага, имевших несчастье соответствовать произнесенному два десятилетия назад пророчеству, пускай они разбираются. И так все время, министр. Даже сейчас, когда убита ваша помощница, вы вместо того, чтобы решать проблему самостоятельно бежите к директору школы, чтобы он подумал вместо вас.

Гарри окинул министра презрительным взглядом, посмотрел на шокированные лица всех присутствующих и продолжил говорить спокойным елейным голосом.

— Решение вашей проблемы очевидно каждому второму среднестатистическому студенту. Вашу тайну раскрыли в прессе? Дайте такое интервью, чтобы убедить людей в том, что правительство все еще якобы заботится о безопасности граждан. Амбридж оказалась пожирательницей смерти? Остановите все законопроекты, которые были введены под влиянием вашей бывшей помощницы, а потом устройте показательные проверки в министерстве с целью выявления новых соглядатаев Темного Лорда. Разве до всего этого сложно додуматься самостоятельно? Или вы пришли сюда, чтобы решение вместо вас принял бы кто-то другой, министр? Альбус Дамблдор не бог, а такой же человек, как и вы, допускающий не меньше ошибок, чем кто-либо другой. Просто вы боитесь ответственности, не так ли?

Гарри обвел взглядом комнату и остался доволен. На лицах гриффиндорцев, Люпина, Блэка и самого министра застыло выражение крайнего шока. Снейп удивленно смотрел на своего студента, наверно в уме сравнивая степень наглости старшего и младшего Поттеров. А Дамблдор сидел на своем месте бледный, хмурый и злой. Старческие руки сжимали полупустую чашку, между бровей и на лбу пролегли глубокие морщины.

-Да как ты.... Как ты... как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты кто такой, наглый мальчишка, возомнивший, что... — министр вскочил со своего кресла и, приняв как можно более строгий и возмущенный вид, стал надвигаться на Поттера.

— Кто я? Человек, в одном слове которого сейчас больше силы и веса в обществе, чем в половине всех ваших указов, мистер Фадж. Потому что ваше кресло от вас может ускользнуть в любой момент, а мой знаменитый шрам, увы, никуда от меня не денется, — Гарри вскинул голову, откидывая со лба челку, усмехнулся, глядя на удивленное лицо министра, развернулся на каблуках и молча вышел, громко хлопну за собой дверью.

— Один:один, Дамблдор. Почти ничья. На каждый сделанный тобой шаг, я буду делать полтора, опуская при этом каждое твое достижение и выставляя напоказ твои провалы, — прошипел юноша, сбегая вниз по лестницам древнего замка.

Глава 24

— Почему ты такой хмурый?

— Злюсь.

— На кого?

— На всех, — Гарри поднял глаза на стоящую рядом с ним девушку, которая с безмятежным видом рассматривала небо и проплывающие по нему тяжелые серые облака. Длинные черные волосы наемницы трепал холодный осенний ветер, непослушные пряди падали на лицо, на глаза, на губы, замершие в задумчивой улыбке.

— На всех-всех? — спросила брюнетка детским голосом, продолжая вглядываться в небесную даль.

— Не знаю. Я злюсь на Дамблдора, на Блэка, на Люпина, на Кобдейна.

— А на него почему?

— За компанию, — усмехнулся брюнет. — На себя я тоже сержусь.

— А на меня сердишься?

— Не знаю, Вита. А должен?

— Наверное, должен, я ведь отношусь ко "всем", на которых ты злишься.

— Возможно. Знаешь, скорее всего, у меня сегодня просто плохое настроение. Хотя нет, не так. У меня очень плохое настроение. Мне кажется, ещё немного и я прямо в директорском кабинете при свидетелях запустил бы в Дамблдора Авадой. Или нет, сначала Круциатусом, а потом уже...

— Я думаю, у тебя не получилось бы.

— Что? — Гарри удивленно посмотрел на свою собеседницу, но она даже не оглянулась на него. Огромные черные глаза все так же мечтательно смотрели куда-то наверх. — Почему?

— Потому что Дамблдор, хоть и был бы очень удивлен, все равно быстро оправился бы после пыточного проклятья. И Аваду уже не пропустил бы. А учитывая, что в комнате присутствовало бы еще пятеро его верных людей, ты проиграл бы дуэль с ним. О да, печальный конец перспективного, но не очень сдержанного киллера.

— Хм. Не очень сдержанного киллера... Возможно, ты и права. Определенно, ты права. Затевать с Дамблдором такую дуэль, да еще и при свидетелях, было бы самоубийством.

— Вот и я о том же. Если уж на то пошло, нужно было сразу кинуть в него Авадой, а потом стереть всем память и сделать вид, что ничего об этом убийстве не знаешь.

— Что? Ты сейчас серьезно говоришь?

— Я всегда серьезно говорю, просто меня никто серьезно не хочет воспринимать. Или можно было бы убить директора, а потом всех свидетелей. Ведь ты все равно на них злишься. Я думаю, после этого тебе стало бы немного легче. Стало же Бекке лучше после убийства этой Амвридж, не так ли?

— Амбридж, — машинально поправил Гарри. — Да, верно. На что ты смотришь?

— На время.

— Извини?

— Я смотрю, как летит время. Оно похоже на облака. Когда ты не смотришь на них, то даже не замечаешь, что они движутся. Со временем так же. Когда за ним не следишь, оно проходит незаметно. Хорошо, что ты позвал меня сегодня. В особняке мне было скучно.

Гарри усмехнулся. Всего час назад он занимался тем, что учил Фаджа выполнять функции министра и действовал на нервы Дамблдору. Но после того, как Гарри спешно покинул кабинет директора, он вдруг осознал, насколько ему сложно и неприятно находиться в замке. Он чувствовал себя зверем, запертым в тесной клетке, или узником, заключенным в темницу. Хотелось бежать. Впрочем, юноша не был бы собой, не исполни он своё странное желание. Гарри спустился в подземелья, надел теплую мантию, сунул в карман связное зеркало, а потом просто взял и ушел из Хогвартса, прекрасно зная, что у него в запасе будет как минимум час, прежде чем кто-то заметит его отсутствие. Брюнет не очень понимал, зачем связался с Витой, а не с кем-нибудь другим. Вообще-то он даже не помнил, почему попросил девушку о встрече. Но это было и неважно, потому что через несколько минут он уже стоял на берегу Темзы, слушал шум темной воды, гудки кораблей, курсировавших туда-сюда по реке. Рядом с ним стояла миловидная девушка с мечтательно-задумчивой улыбкой на лице, и почему-то на душе у Гарри стало намного легче и спокойнее.

— Я читала сегодняшние газеты, — произнесла Вита, переводя взгляд черных, как смоль глаз, на собеседника. — Вы зря не воспользовались тем вариантом, который предложила я. Это выглядело бы зрелищнее.

— Зрелищнее? — усмехнулся Гарри, представив состояние той несчастной хаффлпаффки, имя которой он уже забыл, имевшей несчастье обнаружить труп Амбридж. Вернее, воспользуйся киллеры советом Виты, обнаружился бы не труп, а разбросанные по кабинету куски трупа. Девчонку после такого не откачали бы.

— Да. К тому же реакция Дамблдора была бы значительно эмоциональнее.

— Возможно. О, Мерлин! Вита, ты не поверишь, как мне все это надоело. Представь себе, я уже не помню, зачем решил показаться в магическом мире, как Гарри Поттер. Более того, я проклинаю тот день и час, когда принял это дурацкое решение.

— Напрасно. Подумай немного, и ты поймешь, что тут от тебя мало что зависело. Клод все равно бы попросил или приказал, интерпретируй как хочешь, чтобы ты явил магической Британии свой светлый лик.

— Зачем?

— Не знаю. Мало ли, какие он мог бы увидеть в этом выгоды. Лично я предпочитаю держаться подальше от политики. Достаточно и того, что в ней по уши застряли ты, Бекка и Дарина. Мое дело малое — убивать, — девушка мечтательно улыбнулась, будто говорила не о работе киллера, а о карьере ветеринара или воспитателя.

— Иногда мне кажется, что ты сумасшедшая, — честно признался Гарри, глядя на свою напарницу. Вита смотрела на него немигающим взглядом темно-карих глаз и улыбалась почти счастливой улыбкой, будто подтверждая слова парня.

— На самом деле, мы все не в своем уме. Просто кто-то больше, кто-то меньше. Пройдемся? Мне надоели небо и река.

* * *

Прошел месяц с момента громкого убийства, произошедшего в стенах Хогвартса. Несколько дней общественность надрывала глотки, вопя о невнимательности, глупости и безответственности Фаджа. Люди, казалось бы, успокоившиеся за последние месяцы затишья, зачем-то устроенного Темным Лордом, и свыкшиеся со счастливой мыслью, что теперь, когда снова есть Мальчик-Который-Выжил, окончание войны — дело решенное, снова затряслись от страха. Почему-то все упустили тот момент, что убита была Пожирательница Смерти, а значит, это не может быть делом рук Волдеморта. Да и зачем Темному Лорду понадобилось бы приходить в замок, чтобы отправить на тот свет ничего не представляющую из себя министерскую чиновницу? Но народным массам были чужды логические умозаключения и здравый смысл. Подобно гигантскому стаду испуганных баранов, волшебники Британии не способны были сами принять какое-нибудь разумное решение. Периодически поливая грязью Фаджа или Дамблдора, люди, тем не менее, ждали, что же предпримут их лидеры.

Был очередной скучный четверг. Гарри сидел в кабинете Снейпа, расчленял каких-то непонятных тварей в качестве отработки за "самовольное отлучение из замка в неспокойное время" и слушал, как зельевар грызется с Сириусом. Поскольку широкая общественность давно была осведомлена о том, что Люпин является оборотнем, Дамблдор решил, не дожидаясь возмущений вечно недовольного попечительского совета школы, нанять запасного преподавателя ЗОТИ. Таким образом, дико довольный собой Сириус остался в Хогвартсе, по определенным дням месяца замещая "болеющего" Люпина. А Гарри был вынужден ежедневно видеть своего крестного, который нервировал юношу своей гриффиндорской тупостью, а так же слушать перебранки Снейпа и Блэка.

Конкретно в данную минуту Гарри был абсолютно не в настроении, поэтому препирательства декана и крестного его нервировали даже больше обычного. В последнее время юноша и так переживал что-то, нормальными людьми именуемое депрессией. Неприятное ощущение приближающейся беды, приправленное чувством страха, неуверенности в правильности принятых решений и усталостью от постоянного нервного напряжения — эти эмоции, смешанные в один коктейль, и сдобренные идиотизмом окружающих, тяжелым грузом давили на психическое состояние Гарри.

За минувший месяц у него состоялось больше встреч с Клодом, чем за весь прошедший год, однако результат проведенных бесед юношу устраивал с каждым разом все меньше. Мало того, что он, спасибо непонятно откуда берущейся интуиции, предчувствовал скорую встречу с Волдемортом, так он получил от своего начальства крайне неприятные и непонятные для самого парня указания. Похищению быть! Гарри недоумевал. Впервые узнав о планах Темного Лорда, он намеревался дождаться нужного момента, а потом... Потом он хотел исчезнуть, оставив лидеров обеих сторон в недоумении. И чем лучше он узнавал привычки и характеры двух великих магов, тем сильнее убеждался, что стоит продолжить борьбу, будучи третьей и невидимой силой. Мстить и вредить исподтишка. Но... Почему в этом мире всегда есть это отвратительное, вечно мешающее и путающее все наши планы "НО"? Гарри ясно дали понять, что хоть он и является членом Совета Ордена, тем не менее, он — человек подневольный. Клоду, по непонятным лично для Гарри причинам, было нужно, чтобы Мальчик-Который-Выжил позволил себя похитить. Далее попытался бы, не раскрывая карт, договориться с Темным Лордом, параллельно с этим сумел бы незаметно закрепить магический "жучок" где-нибудь в замке, чтобы Несущие Смерть были осведомлены о местоположении резиденции Волдеморта, и после всего этого целым и невредимым вернуться в штаб. Лично Гарри слабо себе представлял, как возможно выполнить абсолютно все пункты этого плана. Наверное, легче будет ночью прокрасться в спальню к Дамблдору и сбрить старикашке его бороду, чем реализовать сумасшедший план Клода. Кстати, это идея. Крайне бредовая идея, но при этом не менее заманчивая.

Гарри тряхнул головой и с отвращением посмотрел на расчлененную тушку перед собой. Очень жаль, что со Снейпом нельзя поступить так же, как с Филчем. Одно коротенькое Империо и можно заняться своими делами, благополучно забыв о назначенной отработке. С зельеваром такой трюк, естественно, не прокатит. Печально, но отношения с деканом у Гарри испортились. Всё чаще мрачный мужчина заявлял, что юноша похож на своего отца, подразумевая, видимо, привычку Джеймса Поттера пренебрегать всяческими правилами и запретами. Гарри действительно меньше всего волновали установленные в школе порядки, впрочем, как и отношение Северуса Снейпа к его персоне.

— Что ты о себе воображаешь, Нюниу... — послышался возмущенный возглас Сириуса. Гарри оторвал взгляд от разделочной доски, покрытой кровью невинно убиенной зверушки, и посмотрел на дверь, за которой спорили двое мужчин. Естественно, они не забыли поставить звуконепроницаемый барьер вокруг себя, ведь Снейп был истинным слизеринцем и о подобных вещах заботился чисто интуитивно. Однако мужчина никак не мог предвидеть, что у Гарри хватит наглости и сил, снять установленный барьер. Гарри перепалки "взрослых" не доставляли никакого удовольствия, однако он догадывался, что разговор непременно затронет его персону, а значит, стоит послушать, кто и что о нём говорит и думает.

— А что ты возомнил о себе, псина? Несомненный показатель гриффиндорской наглости, заявиться ко мне сюда и требовать, чтобы я отменил наказание мальчишки. То, что в своё время Дамблдор позволял вашему мародерскому квартету слишком многое, не значит, что я буду делать то же самое для Поттерова отпрыска. Он наказан!

— Снейп, ты переходишь все границы. Что, заели детские обиды, и теперь вымещаешь злость на том, кто не может тебе ответить? — Гарри фыркнул. Это он-то не может ответить? Ха-ха и еще раз ха. Просто он не видит в этом никакой необходимости. — Очень неумно с твоей стороны придираться к Гарри, в то время, как здесь находимся мы с Луни.

— Не смеши меня, Блэк. Во-первых, я чихать хотел на тебя и твоего блохастого товарища. Во-вторых, я не придираюсь к Поттеру, что бы ты там себе не возомнил или что бы нахальный мальчишка ни говорил. Я наказал бы точно так же любого своего студента, имевшего наглость самовольно покинуть Хогвартс. В замке произошло убийство, все сидят, как на иголках, думают, как бы обезопасить нашего Избранного, а он мало того, что хамит всем без разбора, так ещё и имеет наглость уйти из школы тогда, когда ему взбредет в голову. Хотя нет. Любого другого студента я бы уже отчислил, но ведь это же Поттер. Мальчик-Который-Выжил-И-Не-Ценит-Свою-Жизнь. Так что назначенное ему взыскание более чем оправдано.

— Ты мог бы просто запретить ему покидать замок. Или отправить его ко мне. Но нет, тебе ведь доставляет радость даже мысль о том, что сын Джеймса вместо того, чтобы хорошо проводить время, чистит унитазы в компании Филча.

— Ты кретин, Блэк. Под каким предлогом я его оставил бы в замке, гриффиндорский ты идиот? Я всё ещё Пожиратель Смерти, я по идее должен оказывать содействие в похищении, а не наоборот. Да и к тому же, что он делал бы у тебя? Пил чай и слушал истории о своём замечательном папаше? Такому наглецу, как Поттер, поможет только трудотерапия.

— Я тебе покажу трудотерапию, Нюни..

— Заткни свою глотку, Блэк, пока я не забыл об инструкциях директора и не проклял тебя.

— Это еще кто кого проклянет!

— Мне надело твое общество, Блэк. Ты все сказал, что хотел, или ещё нет? У меня есть дела поважнее, чем слушать твой бессмысленный лай, псина.

— Ты назначил ему взыскание на будущие выходные!

— И что с того?

— В выходные намечается прогулка в Хогсмид. Ты не имеешь права лишать Гарри возможности узнать магический мир получше. Тем более, если ты планируешь воспитывать его характер трудотерапией. Забыл, что сделали с ним его родственники? Странно, что мальчик вообще кому-то доверяет после такого предательства!

— Похоже, ты ко всему прочему страдаешь ещё и от проблем с памятью, Блэк. Во-первых, если ты не заметил, Поттер — невероятно нахальный и избалованный мальчишка. Его выкинули на улицу одни глупые магглы, а потом подобрали другие, которые внушили ему, что он может делать все, что ему захочется. Поттер не уважает никакие правила и запреты, но зато стоит его в чем-то ограничить, как вспоминает, что его когда-то обидели по вине директора. Трудотерапия и жесткая рука просто необходимы, чтобы мальчишка не вырос размазней, — Гарри слушал отповедь Снейпа, думая о том, смеяться ему или злиться. Его избаловали, разрешая ему делать все, что заблагорассудится? Не смешно, учитывая, что он, да и все "Ангелы" провели детство в обстановке почти армейской дисциплины. С другой стороны, Снейп в чем-то определенно был прав — Гарри и правда плевал на все запреты и правила Хогвартса и в любой удобный момент вспоминал то, как его "потеряли".

— И, во-вторых, неужели ты уже забыл, что я докладывал директору о планах Тёмного Лорда? Он уже наверняка отдал приказ доставить мальчишку к нему. Так что для собственной же безопасности нашему Золотому Мальчику лучше посидеть в замке.

— А может, тебе стоит просто получше следить за своими скользкими слизеринцами?

— Я напомню тебе, Блэк, что твой ненаглядный Поттер тоже каким-то невероятным образом оказался в числе моих скользких слизеринцев. И нет, я не могу лучше за ними следить. Куда проще запереть Поттера в школе.

— Но он так скоро почувствует себя арестантом.

— Замучили призраки прошлого, Блэк? — ехидно спросил Снейп.

— А тебя, Нюниус? — прорычал в ответ Сириус.

Гарри устало вздохнул и откинулся на спинку стула. Значит, приказ относительно операции "Похищение" уже отдан. Восхитительно. Ко всему прочему Гарри еще и этот момент умудрился пропустить. Вернее, проспать. Но это уже не имеет особого значения. В ближайшие выходные ему предстоит быть в Хогсмиде и оказывать всяческую помощь несчастным слизеринцам и неудачливым Пожирателям в собственном похищении. Кому скажи — не поверят. Чистой воды идиотизм!

Гарри поторопился закончить свою отвратительную работу по выскребанию внутренностей несчастной магической твари. Нужно было снова связаться с Клодом и детально продумать похищение. Гарри почему-то был уверен, что без его помощи, слизеринцы и Пожиратели со своей миссией не справятся. Дилетанты. Распихав свежедобытые ингредиенты по банкам и прибрав свое рабочее место, Гарри поспешил покинуть лабораторию, по пути обдумывая, как бы обойти запрет Снейпа и выбраться в Хогсмид, при этом не возбудив лишних подозрений.

* * *

— Какое у тебя сейчас настроение? — спросил Дэн, в упор глядя в задумчивое лицо Гарри. Брюнет сидел на своем обычном месте в гостиной факультета и думал о том, что он теперь должен делать. Он уже написал Кобдейну, но Клод пока молчал. Возможно, мужчина сам был занят тем, что обдумывал план дальнейших действий. А возможно, у него были какие-то другие более важные дела.

— Плохое. А что? — ответил Гарри, подозрительно глядя в серьезные карие глаза лучшего друга и предчувствуя, что разговор предстоит тяжелый. Шатен огляделся вокруг, задержавшись взглядом на Малфое и компании, а потом незаметно взмахнул палочкой, накладывая щит тайны.

— Боюсь, сейчас станет ещё хуже. Я сегодня весь день следил за нашими милыми сокурсничками. Не заметил, что они сегодня непривычно нервные и дерганые ?

— Заметил, — прошептал Гарри, облокачиваясь о спинку кресла и закрывая глаза. Мордредовы планы мордредовых манипуляторов очень портили ему жизнь. Это же надо умудриться угодить в сети сразу трех хитрых самодовольных акромантулов! Он ещё раз посмотрел в ту сторону, где стояли шестикурсники Слизерина, что-то тихонько обсуждавшие.

— Ты знаешь, в чем дело?

— Да, — кивнул шатен. — Подслушал. Уже назначен день и час.

— Ясно. Относительно ближайшей субботы я осведомлен. А что со временем?

— Приблизительно два часа дня. Ещё они что-то говорили о Визжащей Хижине, думаю, это и будет местом предполагаемого похищения. Откуда ты узнал?

— Подслушал очередной спор Сириуса и Снейпа.

— Хочешь сказать, Дамблдор и Ко в курсе того, что должно произойти?

— Естественно. Но думаю, они не смогут предпринять ничего настолько существенного, чтобы помешать нашим планам.

— Мерлин и Моргана, как же это странно звучит, когда ты говоришь "наши планы" и подразумеваешь свое собственное похищение.

— И не говори. Но ты сам понимаешь, это была не моя идея. Я намеревался просто исчезнуть. Свалить отсюда куда-нибудь подальше и посмотреть со стороны, как обе стороны рвут на себе волосы и пытаются найти пропавшего в непонятном направлении Поттера. Ах, мечты, мечты!

— И это было бы замечательно. Мне надоел Хогвартс, — Гарри печально усмехнулся, намекая на то, что уж ему-то вышеупомянутая школа как надоела. — Ладно, ты связался с Клодом?

— Я ему написал. Сегодня ночью заявлюсь к нему лично. Он мне так и не передал пресловутый "жучок", который я каким-то образом должен установить в обиталище Волдеморта.

— А средства хм... бегства? Просто пойми меня правильно, я не верю в то, что со змеелицым удастся договориться, не раскрывая вообще никаких карт. Возможно, если бы он знал настоящее пророчество...

— Но он его не знает. Потому что тогда возникнет логичный вопрос, а как это пророчество попало ко мне.

— Тоже верно. Итак, что там со средствами капитуляции?

— Браслет-портал. Ведь его разрабатывали именно для такой ситуации.

— Мне все это не нравится. Бекке тоже.

— А мне, можно подумать, нравится, Дэн. Я не понимаю, что на уме у Клода, меня раздражает то, что я в нем вижу такого же манипулятора, как и Дамблдор. Ко всему прочему у меня дурное предчувствие.

— Снова твоя интуиция?

— Да, похоже на то. Постарайтесь в субботу держаться подальше от меня, хорошо? Не хочу, чтобы ты или Бекка были задействованы в этой дешевой постановке.

— Хорошо. Ещё что-нибудь?

— Пока не знаю. Хотя... я перед уходом оставлю у тебя свою палочку. Нет-нет, а я все-таки успел к ней привыкнуть, не хотелось бы её терять в случае, если придется срочно капитулировать.

— Мерлин! Гарри, не говори мне, что ты намереваешься идти туда совсем безоружным.

— Почему же безоружным. Во-первых, со мной будет мой мозг, так что если что, выкручусь. Во-вторых, Клод уже отобрал пару бесхозных палочек. Кстати, их он мне тоже должен передать во время встречи.

— Ясно. Что делать нам с Беккой?

— Ничего. Сидите тихо, не высовывайтесь. Со мной в любом случае все должно быть хорошо, даже если договориться не удастся. Браслет-портал, помнишь?

— Помню. Но как же твое дурное предчувствие? — Гарри пожал плечами. Он и сам беспокоился. Но так как он не знал, что может пойти не так в намеченной операции, то предпочитал не думать об этом и убедить друга в успехе.

* * *

Суббота. До Рождества оставалось около недели, так что предпраздничный ажиотаж затопил Хогвартс. Студенты говорили и думали о приближающемся празднике и подарках все время: на завтраке, обеде, ужине, на лекциях, контрольных и проверочных работах, во время простого разговора и тренировки по квиддичу. Школьники, запертые в огромном средневековом замке, буквально сходили с ума в предвкушении каникул. И естественно, последний в этом году поход в Хогсмид был для всех долгожданным событием. Действительно для всех, потому что наши герои тоже ждали этого дня, правда, совсем по другим причинам.

С самого утра Гарри наблюдал за слизеринцами-шестикурсниками. Малфой, целую ночь вертевшийся в постели и мешавший спать своим соседям, сейчас был почти что мертвецки бледен. Черты лица будто заострились за ночь, беспокойные серые глаза запали, под ними появились темные круги. Кожа приобрела зеленоватый оттенок, не очень идущий юному аристократу. Одним словом, Драко нервничал. Примерно то же состояние было у Нотта и Забини, которые будто спали на ходу. Еще хуже выглядели Паркинсон и Гринграсс. Последняя и вовсе была бледная, как смерть, с темными кругами под красными зареванными глазами.

— Омерзительные предатели, — прошептала Бекка, окинув однокурсников презрительным взглядом. Блондинка сидела за слизеринским столом справа от Гарри, место слева от брюнета занял Дэн.

— Бекка, ты чего? — немного удивленно произнес Мальчик-которого-Планировали-Похитить. Сам он был занят тем, что придумывал всевозможные способы покинуть замок, не вызывая подозрений и не выглядя полным дураком.

— Посмотри на них сам. Скорбное лицо Малфоя, заплаканное — Гринграсс. Будто им не все равно! Будто это не они намерены воткнуть нож в спину тому, кого ещё вчера называли лучшим другом!

— Бекка, ты случайно не забыла о том, что у них приказ? Они — люди подневольные. У них нет свободы выбора, как, впрочем, и у нас. Если тебе дают приказ, ты не заботишься о том, что жизнь твоей цели трагично оборвется, ты идешь и делаешь свою работу. А им сложнее. Они не могут не выполнить поручение, потому что иначе пострадают их родные, но, с другой стороны, они привязались ко мне.

— Гарри, ты сравниваешь несравниваемые вещи. Мы — профессиональные убийцы, а они...

— Бекки, милая, ты крикни ещё раз и погромче, кто мы, и слизеринцам не придется никого сдавать Пожирателям. Нас прямым рейсом отправят в Азкабан и все, финита, — полным сарказма голосом произнес Дэн.

— Оба замолчите, пожалуйста. Я сейчас не в том настроении, чтобы препираться с вами. Бекка, я сейчас не осуждаю слизеринцев. В конце концов, я был осведомлен о том, что они должны сделать и, более того, я же им и намереваюсь помогать в выполнении их задания, спасибо Клоду.

— Но ведь они не знают, что ты знаешь?

— Бекка... — Гарри устало вздохнул и повернулся лицом к полувейле. — Сестренка, я понимаю, что ты волнуешься обо мне. Я сам как на иголках, потому что более бестолкового плана, чем имеющийся у нас сейчас, я раньше не встречал. Потому что у этой постановки два режиссера и три труппы актеров, которые друг о друге не знают.

— У меня дурное предчувствие. И я знаю, у тебя тоже. Может, не стоит?

— Это — приказ. Забыла?

— К черту приказ, этот приказ ставит под угрозу твою жизнь.

— Бекка, половина получаемых нами приказов могут привести к тем же последствиям. Все будет хорошо.

— Ты сам в это веришь?

— Да, — уверенно кивнул Гарри, а внутренний голос печально прошептал "Нет!"

— Ты упрямый осел, Гарри Поттер! Береги себя. Если с тобой что-то случится, слизеринцы будут завидовать Амбридж.

— Охотно верю.

— А Клод — Ричардсону, — продолжила Бекка, очаровательно улыбнувшись.

— Ха, хотелось бы на это посмотреть. Ладно, мне пора. Народ уже отбывает в Хогсмид, а мне надо на плановую отработку с Филчем.

— Но все ещё завтракают.

— Я вижу, Дэн. Но Люпин с Блэком только что покинули зал.

— Ты решил как-то использовать их?

— Да, Бекки.

— Ты понимаешь, что после твоего похищения они будут винить себя в том, что не углядели, терзаться муками совести и так далее?

— Понимаю, но на данный момент это именно та жертва, на которую я готов пойти.

— Ты всегда был бесчувственный чурбаном, друг мой, — Дэн похлопал Гарри по плечу и широко улыбнулся.

— Пока восприму это как комплимент. Моя палочка у тебя?

— Так точно.

— Хорошо. Тогда пожелайте мне удачи.

— Удачи, — хором прошептали шатен и блондинка, следя за тем, как их друг покидает Большой Зал.

* * *

Гарри бодро шагал по улицам магической деревни. Полчаса понадобилось ему, чтобы уговорить Сириуса помочь ему отделаться от отработки, назначенной Снейпом. Прикинуться обиженным подростком, попить горячего чайку с бывшими Мародерами, натянув на лицо маску искреннего восторга, слушать в сто одиннадцатый раз истории о похождениях бравого гриффиндорца Джеймса Поттера. Под конец разговора Гарри якобы случайно обмолвился, что в этом году он не увидится с родителями на Рождество. Этого оказалось достаточно, чтобы Ремус и Сириус начали жалеть бедного сиротку, а Гарри, будто не замечая печально-виноватых взглядов, разглагольствовал о том, что не приготовил подарков Блюмам.

— Ты ещё можешь успеть, Гарри, — наконец заявил Сириус, вскакивая со своего кресла. Сегодня поход в Хогсмид, мы можем сходить в магическую деревню и подыскать что-нибудь твоим...эээ... мистеру и миссис Блюм.

— А как же моя отработка, назначенная деканом? — удивленно промолвил юноша, искреннее желая, чтобы и вся остальная операция прошла бы так же успешно, как и первый этап.

— Снейп мне не указ, Гарри, — усмехнулся Сириус, подмигнув крестнику. — Будем считать, ты отрабатываешь свое взыскание с нами — со мной и Луни. Уж мы точно сумеем обеспечить твою безопасность.

"Ха-ха и еще три раза ха" — подумал брюнет, мило улыбаясь своему крестному.

И вот теперь Сириус и Ремус застряли в книжном магазине, занятые собственным спором, а Гарри брел по Хогсмиду и искал знакомые серо-зеленые шарфы слизеринцев.

— Мерлин, где же эти дети?! — недовольно проворчал Гарри, понимая, насколько плохо продуман план слизеринцев, что без его помощи они его похитить не могут. И вот, когда юноша уже вознамерился плюнуть на всё и вернуться обратно в книжную лавку, его "похитители" нашлись.

— Гарри? — парень обернулся на голос и встретился взглядом с Дафной Гринграс. На бледном лице девушки застыла странная смесь ужаса и печали.

— Привет, Дафна. Что-то случилось? На тебе лица нет.

— Случилось? Нет-нет, ничего не случилось. Разве ты не должен быть в замке? — Дафна нервно огляделась по сторонам, будто боясь, что её кто-то заметит разговаривающей с Поттером. Впрочем, она именно этого и боялась.

— Сириус решил смилостивиться надо мной и разрешил сходить по магазинам. Всё же скоро Рождество, нужно поздравить родителей, которых я и так больше года не видел.

— Да— да ... Блэк — настоящий гриффиндорец, знаешь?

— Ну да. Дафна, что с тобой?

— Гриффиндорец... Все они глупцы. Безмозглые добродушные глупцы. Он погубил тебя.

— Дафна? — Гарри сконфуженно смотрел на девушку, которая сейчас была похожа на тень самой себя. Не гордая аристократка, а испуганная и разбитая школьница стояла перед ним в эту минуту.

— Гарри, уходи. Слышишь? Уходи. Беги отсюда, пока тебя никто не увидел. Беги — и ты спасешься. А мы что-нибудь соврем. Да-да, соврем, — Дафна снова нервно оглянулась. Её лицо ещё сильнее побледнело, глаза будто затуманились, взгляд её напоминал задумчивые взгляды Виты, когда мысли её улетают далеко за пределы реальности. Сердце юноши сжалось. Он не мог сказать, что беспокоиться ей не стоит, потому что он не только осведомлен о планах Темного Лорда, но и сам делает все, чтобы похищение удалось. Не мог её утешить и успокоить так же, как за завтраком утешал Бекку.

— Дафна, объясни, что случилось. Тебя кто-то обидел? Где остальные?

— Нет, нет, не ищи их. Уходи, Гарри. Ты что, не понимаешь, они ждут тебя?!

— Кто ждет меня, Дафна?

— Гарри! — брюнет повернулся и увидел стремительно приближающегося Нотта. Лицо его покраснело, будто от долгого бега, кулаки были сжаты, в глаза горели решимостью. Гарри был уверен, этот точно его сдаст.

— Тео. Что у вас случилось? — Поттер сделал шаг навстречу однокурснику, игнорируя тихий шепот и всхлипы Дафны.

— Всё нормально. Просто Дафна испугалась. Мы решили устроить экскурсию по Визжащей Хижине, посмотреть на призраков. Пойдешь с нами?

— В хижине нет призраков, Тео. Только пыль, мусор и следы когтей какой-то крупной животины.

— Вот и проверим. Если ты, конечно, не трусишь.

— Ладно, пошли. Только скорее, Блэк скоро заметит, что меня нет рядом, — усмехнулся брюнет.

Некоторое время шли молча. Гарри смотрел на Нотта, который пытался шутить, постоянно смеялся, говорил больше, чем за весь предыдущий год и вообще выглядел чересчур нервным и возбужденным. Рядом шла Дафна, глаза которой с ненавистью смотрели на товарища по несчастью. А Поттер шел и наслаждался идиотизмом момента, думая о том, что после того, как дело будет сделано, ему стоит серьезно поговорить с Клодом.

— Гарри? — послышался впереди удивленный голос Малфоя. Драко смотрел на приближающегося брюнета таким взглядом, будто видел приведение. Очень страшное, злое привидение, поскольку на призраков в Хогвартсе наследник Малфоев реагировал куда спокойней.

— Привет. Не ждал? — улыбнулся Гарри, которому в этот полный абсурда момент ужасно хотелось рассмеяться. Он сам нервничает, люди вокруг него нервничают, они все идут к Визжащей Хижине, где Пожиратели похитят Мальчика-Который-Выжил. И все это так глупо, некачественно и вообще бездарно спланировано, что даже думать об этом смешно. Да еще и помимо прочего сами слизеринцы выглядят такими несчастными и обреченными, что парень, которого сейчас должны предать якобы близкие друзья сам чувствует себя той ещё свиньей, потому что о нём так напрасно волнуются эти наивные и запутавшиеся дети. Бред! Полный бред!

— Нет, не ждал. Совсем не ждал.

— А я пришел, — улыбнулся брюнет. Где-то за спиной раздался аппарационный хлопок. Хогсмид уже далеко, на дороге только слизеринцы. Все верно. Все так, как и должно быть.

— Почему у всех такие траурные лица? — ещё один хлопок, и ещё. Хочется повернуться и посмотреть, сколько народа Волдеморт прислал для выполнения второго этапа операции "Похищение"?

— Просто...понимаешь... мы... — Драко смотрит куда-то за спину своему собеседнику, и Гарри прекрасно догадывается, что блондин видит там. Ещё один хлопок, на этот раз откуда-то сбоку. Гарри улыбнулся, подумав о том, что имеет право испытывать гордость за то, что на его поимку отправлено столько людей.

— О, Гарри, прости. Пожалуйста, прости! — с этим криком на шею все ещё наигранно улыбающемуся Поттеру бросается рыдающая Дафна Гринграсс. Белокурая слизеринка душит его в своих объятиях, всхлипывая и непрерывно шепча свое бессмысленное "прости".

— Отлично, вот теперь картина полностью довершена! — иронично думает Мальчик-Который-Выжил. — В этой нелепой и полной абсурда ситуации не хватало только драматизма. Зато теперь все именно так, как и должно быть, Дамблдор прослезился бы, наверно.

— Дафна, Дафна... успокойся.... Пожалуйста, — шепчет Гарри, силясь не расхохотаться и представляя себе всю эту картину со стороны. Зимний пейзаж, пушистые белые сугробы. Тонкая тропинка, вытоптанная на свежем снегу. Впереди мрачно возвышается Визжащая Хижина, пристанище оборотней Хогвартса. Полукругом стоит шестой курс Слизерина и с печальными лицами, достойными трагических актеров, все собравшиеся студенты смотрят на своего однокурсника. Тот стоит и глупо улыбается, обнимая за плечи рыдающую девушку, шепчущую извинения. И довершают картину четверо или пятеро Пожирателей, на тот момент Гарри не был абсолютно уверен в числе.

— Ступефай! — слышен мужской крик. Луч летит откуда-то сзади, больно ударяет в спину ожидающего этого Поттера. Парень в последний раз улыбается и теряет сознание, думая о том, что если закрыть глаза на некоторые моменты, второй этап "Похищения" можно считать вполне удачным.

* * *

— Вот значит, как выглядит знаменитый Гарри Поттер, — шипящий голос, знакомый по ночным видениям, — первое, что услышал пришедший в себя юноша. Брюнет медленно и не спеша приподнялся и, усевшись на полу, принялся рассматривать довольно улыбающегося Волдеморта. Вблизи Темный Лорд оказался ещё мерзопакостнее: серовато-зеленая кожа, обтягивающая лысый череп, красные глаза, щелочки вместо ноздрей.

— Здравствуйте, — произнёс Гарри, ещё не совсем придя в себя. Интонация голоса оказалась больше насмешливой, чем уважительной. Усмешка змеелицего стала ещё шире и от этого ещё неприятней, но парень был занят не столько созерцанием лица своего оппонента, сколько попыткой привести мысли в порядок. Что там говорил Кобдейн? Нужно договориться с Волдемортом, не раскрывая карт. И как, простите, это сделать, когда голова идет кругом, идей ноль, а все тело ломит, как если бы на нем танцевали танго бешенные гиппогрифы.

— Скажи-ка мне, Поттер, а о чем ты сейчас думаешь? — спросил Волдеморт.

— О том, что у вас пол холодный. А о чем должен думать на самом деле? — произнес юноша и сразу же принялся ругать себя за недипломатичный подход.

— Забавный мальчик. Я подскажу. Ты должен трястись от страха и обиды. Ведь тебя предали те, кому ты больше всего доверял, Гарри Поттер.

— Больше всего я доверяю самому себе, так что никакой обиды. Лично я себя не предавал. Что касается ужаса... Вероятно, у меня сейчас слишком болит голова, чтобы бояться. Пока я чувствую явный дискомфорт и потребность в аспирине.

— А ты наглый, Поттер.

— Есть немного.

— Ты отдаешь себе отчет в том, что случилось? — Темный Лорд с любопытством посмотрел на своего слизеринца.

— Меня вырубили Ступефаем. Я попал в плен. Так?

— Так. Все ещё не страшно?

— Нет. Можете списать это на шок.

— Очень наглый. Знаешь, Поттер, не будь ты тем, кем ты являешься, я бы оставил тебя в живых. А так, увы, увы, увы. Встань, Поттер, — Гарри окинул Темного Лорда подозрительным взглядом и медленно поднялся на ноги.

— Я могу спросить? — произнес юноша, отряхивая запачканные брюки.

— Ну спроси.

— А кто я, что мое существование является для вас столь принципиальным вопросом? — Лорд рассмеялся неприятным громким смехом, похожим на сатанический смех злодеев из дешевых фильмов, столь обожаемых Мэтом.

— Если позволите, я все же продолжу свою мысль. Объясните мне, кто я, что моя жизнь так важна для всех вокруг? Ещё пару лет назад моя судьба волновала лишь горстку людей, большинство из которых было заинтересовано не столько во мне самом, сколько в том, как бы вернуть вложенные в меня средства. И кто бы там что ни говорил, мое мнение не изменится. Но в один прекрасный миг ситуация вдруг изменилась! Что для этого понадобилось от меня? Приложить неудачливого взломщика головой об стену. У меня из ниоткуда появляются толпы обожателей. Люди встают в очередь, чтобы стать мне друзьями и в нужный момент похлопать меня по плечу или предоставить мне утешительную жилетку. Меня внезапно все начинают оберегать и лелеять, моему здоровью и безопасности уделяют столько внимания, будто это не меня пятнадцать лет назад в ноябре месяце подкинули на крыльцо маггловского дома. Мне поют дифирамбы, читают лекции о чести и долге, будто я ещё кому-то что-то должен. Помимо прочего у меня появляются враги, которым я тоже зачем-то понадобился. Каждое мое слово запоминается моими же однокурсниками и передается в письмах родственникам, которые по вечерам зачитывают вам недельные отчеты о том, что съел, что выпил и, вероятно, чем помылся Гарри Поттер. Вас удивляет моя осведомленность? На вас работают шестнадцатилетние школьники, как, кстати, и на Дамблдора. Так что только слепой не заметит слежки. И вот теперь скажите мне, великий Темный Лорд, зачем это вам надо? Какую ценность представляет моя жизнь для кучки презренных трусливых волшебников, именуемых магами Британии, что вокруг меня поднят такой бешеный ажиотаж? Вернее нет, не так. Почему моя жизнь представляет для кого-то такую ценность?

— Громкие слова, мальчик, — произнес Темный Лорд, давно прекративший смеяться и смотрящий теперь на своего пленника с куда большим любопытством, нежели прежде. — Мне рассказывали, что ты умнее и хитрее большинства дамблдоровых любимчиков. Я напрасно этому не верил. Что ж, теперь я это вижу и сам. Красивая речь, мальчик. Готов тебе даже поаплодировать, хочешь? Потешь свое самолюбие, я действительно впечатлен. Расти ты в иной среде и с другим именем, ты смог бы добиться высот, но тебе не повезло, потому что ты просто не доживешь до этого момента. Я, так и быть, отвечу на твой вопрос, хотя меня и удивляет, что Дамблдор тебе ничего не сказал. Слепая марионетка, да, Поттер?

— Марионетка? Нет, что вы. Мною никто не управляет, ну или почти никто, — Гарри вспомнил, что стоит тут в принципе из-за приказа Кобдейна. Ощутить себя марионеткой было неприятно, да и не время было для того, чтобы начинать жалеть себя любимого. — Сейчас вы, надо полагать, поведаете мне о знаменитом пророчестве и необходимости одному из нас убить второго для победы в войне. Так? Эту сказку директор мне уже рассказал, можете не беспокоиться. Меня интересует другое. Неужели Вы этому верите? Какая-то предсказательница с сомнительными способностями напророчила вам гибель от руки ребенка, и вы поверили этому? Вы хотя бы сами слышали это пророчество, есть ли у вас доказательства, что это не очередной обман великого Альбуса Дамблдора? Подумайте. Я, как вы выразились, любимчик Дамблдора, не верю ни единому его слову, потому что он уже однажды предал меня в угоду своим планам. Почему же вы, его враг, верите ему?

— Начинаешь наглеть, Поттер. Или решил высказаться перед смертью? — злобно прошипел Темный Лорд. Его пальцы сжимали холодное дерево палочки, а все внутри горело от желания проклясть говорливого юнца, посмевшего высмеивать его. Заставить его рыдать от боли и молить о смерти. И ещё хуже становилось от мысли, что Поттер прав. Наглый мальчишка повторял собственные мысли Лорда. А что, если пророчества нет и не было? Очередная мистификация? Или версия Дамблдора — фальшивка? — А если я не собираюсь умирать?

— Ну, я тебя об этом не спрашиваю.

— Ответьте, зачем вам убивать меня? Чем мое существование сейчас мешает вашему?

— Чем? Ты — Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил. Я понятия не имею, как ты смог выжить, но это меня не очень-то и интересует сейчас. Я не верю в то, что пророчество говорит именно о тебе. Самоуверенный ребенок, выросший среди магглов и наскоро обученный азам волшебства не противник мне, Лорду Судеб. Но глупцы, из которых состоит волшебное сообщество Британии, верят в тебя. Ты — их надежда. Убить тебя — все равно, что уничтожить их веру в победу. Политика, мальчик. От тебя мертвого намного больше пользы, чем от тебя живого, хотя признаюсь, я был бы рад видеть в рядах своих Пожирателей столь же умных и сообразительных магов.

Гарри смотрел на Волдеморта и пытался придумать, что ему делать дальше. Он высказал все, что мог сказать, не раскрывая истинного положения вещей. Темный Лорд явно задумался над услышанным, но не стал придавать этому особого значения, у него свои планы. И в этих планах нет места живому Гарри Поттеру. Национальный герой должен умереть. Юноша чуть не улыбнулся, когда услышал, что Волдеморт говорит ему то же самое, что он сам сказал уже всеми забытой Долорес Амбридж прежде, чем убить её. Ирония судьбы! Итак, Темный Лорд не собирался оставлять в живых парня, который однажды уже стал причиной его падения. Не собирался, потому что громкое имя Гарри Поттера было чем-то вроде победного знамени в руках Дамблдора, и отобрать это знамя значило бы растоптать боевой дух светлой стороны. Все логично. Все просто и элементарно.

— Итак, вы меня убьете? — спросил Гарри, рукой нащупывая браслет-портал. Ещё пара мгновений и он сможет покинуть недружелюбный замок, переговоры прошли неудачно.

— Догадливый мальчик, — рассмеялся Темный Лорд. Гарри улыбнулся, со спокойным сердцем активировал портал и...

И ничего не произошло. Ни неприятного тянущего ощущения, будто тебя пропихивают сквозь очень узкую дыру, ни головокружения, ни хлопков, сопутствующих активации портала. Вообще ничего! Юноша по-прежнему стоял перед довольно усмехающимся Темным Лордом. Портал не работал. Почему? Вероятно, виноват вездесущий закон подлости. В самый нужным момент, с расчетом на который портал когда-то и создавался, произошла осечка. Браслет оказался никому не нужной невидимой безделушкой. А его обладатель стоял безоружный напротив самого сильного темного мага Британии, если не всей Европы, и думал о том, что если сможет вернуться, то непременно поквитается с Кобдейном. Вот только именно в эту секунду в возвращение верилось меньше всего. Помощи ожидать было неоткуда, палочки нет и не предвидится, порталы не работают, аппарировать нельзя, спрятаться негде. Все! Похоже, настал конец молодого и перспективного киллера, удача которого отвернулась от него.

— Теперь тебе страшно, Гарри Поттер? — насмешливый голос вывел парня из прострации.

— Мне ответить честно?

— Конечно. Ведь до этого ты, кажется, был предельно честен, не так ли?

— Ну, не совсем. Но да, в данную секунду мне действительно страшно.

— Так хочется жить, мальчик?

— Врать не буду, хочется, — кивнул Гарри, постепенно скидывая с себя вызванное страхом оцепенение.

За свою жизнь он привык к тому, что никогда и ничего не боялся. Он презирал и ненавидел, он хотел убить и убивал, он боролся за свою жизнь, даже лежа на полу в луже собственной крови и слушая предсмертные крики товарищей. Тогда он не боялся, тогда он был занят борьбой с болью, собирал силы для последнего рывка, думал о том, что нужно вывести свою команду из того ада, в который они попали. Сейчас все было иначе. Не было боли, не было криков. Не было друзей, которым нужна помощь. А заодно не было и ослепленных яростью тюремщиков-садистов, не было времени на то, чтобы составить план побега, не было возможностей сбежать. Был только темный мраморный зал, высокий трон, на котором восседал многократно более сильный и могущественный противник, не отягощенный желанием подольше истязать свою жертву. А ещё был липкий страх, мурашками пробегающий по рукам и холодным потом стекающий по спине. Гарри вдруг четко осознал, что сейчас он смотрит в лицо смерти, и при этом невероятно сильно хочет жить.

— О чем ты сейчас думаешь, Гарри? — почти пропел Темный Лорд. Вероятно, в эту минуту он наслаждался выражением удивления и, наверное, страха, которое появилось на лице молодого пленника.

— О том, что не отказался бы пожить подольше, — произнес Гарри, стараясь вернуть себе былое спокойствие. В голове юноши созрел поистине сумасшедший план. Сейчас он был бессилен против спокойного и уравновешенного Волдеморта, не обуреваемого желанием истязать и мучить свою добычу. Нет отблесков сумасшествия в алых глазах, нет криков "Круцио!" и заливистого истеричного смеха. Пока что нет, но ведь все это может возникнуть в любую минуту. Гарри хотел жить. А Волдеморт любил ломать людей, доводить их до того состояния, чтобы они сами молили о смерти. Гарри планировал сыграть именно в эту игру и временно отсрочить время своей смерти. Сумасшествие! Но юноша привык, что порой самое бредовое решение является единственным верным.

— С другой стороны, я уверен, то же самое говорит всякий, кому не повезло оказаться на моем месте, верно? Но я достаточно горд, чтобы принять свою смерть молча и с достоинством. Я готов, — громко произнес Гарри и посмотрел в красные глаза Темного Лорда. Руки сжимались в кулаки, зубы скрипели при мысли, что вот сейчас он услышит последние два слова в своей жизни. Но вместо этого он услышал лишь наигранно — истеричный смех Волдеморта. Интересно, это человек, если он вообще ещё является человеком, что-нибудь делает не на публику?

— Готов? К чему?

— К смерти, — произнес Гарри, придавая своему лицу по-гриффиндорски отважное выражение решимости.

— К смерти... То, что для других является даром, ты воспринимаешь, как собственную жертву, Поттер. Хочешь жить?

— Хочу.

— Ну так поживи ещё чуть-чуть. Я тебе гарантирую, через пару дней ты сам будешь молить меня о смерти. Круцио!

"Понеслось", — подумал Гарри, падая на колени под действием сильнейшего из испытанных им пыточных проклятий. Тысячи раскаленный иголок будто впивались в каждый миллиметр его тела, кровь начинала кипеть, глаза непроизвольно наполнялись слезами, и очень сложно было убедить себя, что все это просто иллюзия. Сложно, но возможно. Особенно, если ты сильный легилемент. Особенно, если ты стоишь на коленях перед сильнейшим темным магом в стране и думаешь только о том, как бы выжить.

Мгновения стали сливаться, мраморный зал, высокий трон и алые глаза потонули в нахлынувшей темноте, а сознание все равно не спешило покидать Гарри. Снова бороться с собой и с волнами наплывающей боли, думать, как бы выпутаться из ловушки, в которую сам себя и привел, вновь ненавидеть кого-то и находить спасение в этой ненависти и желании выжить. Гарри не раз выживал в такой ситуации и теперь тоже не намеревался сдаваться.

* * *

Все тело ломило от ноющей боли, голова разве что не трещала по швам, во рту был неприятный привкус крови, сочащейся из прокушенной губы. Гарри медленно открыл глаза и уставился в потолок. Было больно дышать, больно думать и, казалось, даже смотреть на расплывающиеся очертания камеры тоже было больно.

— Я жив, — прошептал парень и тут же пожалел об этом, потому что оказалось, что говорить и стонать тоже очень больно. Вероятно, после такого количества пыточных проклятий он уже должен был сойти с ума, что ни говори, а " Круцио" Темного Лорда было испытанием не для слабонервных.

— Зато я жив, — еще раз прошептал Гарри, закрывая глаза и пытаясь заснуть. Это был не первый его плен, и он знал, силы понадобятся если не для побега, то хотя бы для того, чтобы пережить следующий раунд игры в инквизиторов.

* * *

— Мерлин, Мерлин, это я во всем виноват! Я!

— Хорошо, что ты и сам это понимаешь, Блэк! Замолчи уже, в конце концов.

— Меееерлииин!!!

Прошло уже три часа с момента похищения Гарри Поттера. В кабинете директора собрались члены Ордена Феникса , перед которыми стояла непростая задача — придумать, как спасти пропавшего юношу из страшного плена. Однако каждый присутствующий в этой комнате был больше занят собственными мыслями.

— А если послать туда Снейпа? — послышался среди хора вздохов и стенаний хриплый голос Грюма.

— Тебе бы только меня послать, верно, Грюм? — прорычал зельевар, с ненавистью глядя на изуродованное лицо аврора. Тот в ответ криво улыбнулся и, крякнув что-то нелицеприятное в адрес шпиона, продолжил убеждать всех, кто его слушал в своей правоте.

— Бедный мальчик, Мерлин! Я знала, знала, что дружба со слизеринцами до добра не доведет. Нужно было ещё тогда, год назад, заняться его воспитанием. Тогда сейчас он был бы в Гриффиндоре и...

— Не кричи, Молли. Я видел Поттера всего пару раз и скажу честно, твои воспитательные меры ни к чему не привели бы, — покачал головой Кингсли. — Он уже личность.

— Но Джеймс и Лили...

— Дорогая, сейчас нужно думать о том, как вызволить мальчика из плена.

— Да, Артур, ты прав. Но потом я с ним поговорю.

— Непременно.

— А может стоит допросить слизеринцев?

-Ты думаешь, мы этого не делали, Долиш? — прогромыхал Грюм своим неприятным голосом.

— И что они говорят?

— Похоже, они сами ещё в шоке, — тихо, почти шепотом, ответил бледный, как смерть, Люпин. — Девочку Гринграсс и вовсе пришлось отпаивать успокаивающими, она все время просила у кого-то прощения.

— Я могу пройтись по Темной аллее, может там кто-то что-то знает?

— Флетчер, не мели чепухи. Кто там что может знать о похищении Гарри?

— Гааарррииии!!! — простонал Сириус, разразившись новым потоком слез. Похищение крестника оказалось для мужчины слишком сильным ударом, особенно учитывая, что он сам фактически помог похитителям. Даже Снейп решил не трогать Блэка, который выглядел в этот момент так жалко, что у зельевара при взгляде на старого школьного врага подкатывала тошнота к горлу. Сам зельевар с сожалением думал о том, что скорее всего живым они Поттера уже не увидят. Темный Лорд вряд ли будет долго истязать глупого самоуверенного школьника и сразу убьет его. А если и нет, то Поттер все равно не выдержит пыток. Не каждый взрослый волшебник способен пережить такое. Северуса передернуло от накативших воспоминаний. Ему стало жаль глупого юнца. Наверно, сам зельевар тоже был виноват в случившемся. Нужно было не отдаляться от Поттера, только из-за того, что парень оказался таким же своенравным и самоуверенным, как и его покойный папаша. Нужно было объяснить ему всю серьезность ситуации, потому что, Северус был уверен, его парень послушался бы, в то время как любые советы Дамблдора Поттер исполнял с точностью до наоборот. Интересно, за что Поттер так не любит директора?

— Ой, извините, — из раздумий Снейпа вывел непонятный грохот, причиной которого как всегда была Нимфадора Тонкс. И как её взяли в авроры с такой координацией движений? Она же ходячая катастрофа, Лонгботтом в юбке.

— Ничего, моя девочка, все в порядке, — впервые за вечер заговорил директор. Все время, пока собравшиеся здесь члены Ордена Феникса были заняты... полнейшей ерундой, с точки зрения все того же Снейпа, Альбус Дамблдор молча сидел за своим столом и думал. О чем он думал и к какому решению пришел для всех, увы, так и осталось загадкой. Делиться своими мыслями директор не пожелал, а просто милостиво потратил ещё полчаса драгоценного времени на то, чтобы послушать неразборчивый хор предположений, возмущений и сожалений.

— Альбус, что мы все-таки будем делать? — задала ключевой вопрос Минерва Макгонагл, озабоченным взглядом глядя на директора.

— Мы будем ждать, Минерва. Мы будем ждать. Больше мы ничего сделать просто не можем, — вздохнул Дамблдор, устало глядя на вмиг притихших орденцев. В голове у директора крутились разные мысли, он испытывал самые разные чувства: от злости до жалости. Он не мог поверить, что, несмотря на все его предупреждения Гарри покинул Хогвартс, да ещё и в эту роковую субботу. Поведение мальчика было загадкой для пожилого мага хотя в этой ситуации Гарри, в общем-то, был и не особо виноват. Ведь инициатором злосчастной прогулки был Сириус. Тот самый Сириус, который теперь безутешно рыдает, забившись в дальний угол. Дамблдор покачал головой. Мало того, что его собственные планы летят в тартарары, так ещё и при этом страдают люди. Сириус, которого похищение крестника сломило больше, чем годы, проведенные в Азкабане и предательство одного из лучших друзей. Ремус, вновь взваливший на себя вину за случившееся и еще больше забившийся в собственную раковину. Это были люди, в верности которых директордо сих пор ни разу не сомневался. Люди, верой и правдой служившие ему многие годы. В конце концов, Дамблдор не считал себя чудовищем, и ему было больно осознавать, что преданные ему люди просто так страдают. Дело делом, война войной, но когда можно достичь необходимых результатов, не причиняя никому вреда, Дамблдор всегда предпочитал выбирать именно такой путь. Манипулятор и кукловод, он все же обладал неким человеколюбием и порой даже сам страдал при мысли, что для пользы дела нужно жертвовать чьими-то жизнями. Но все, что Дамблдор ни дела, делалось им исключительно для общего блага. Порой требуется жертвовать чем-то малым, чтобы спасти нечто большее. И вот теперь очередной жертвой войны стал Гарри. Ещё год назад мальчик был сравнительно счастлив, ничего не подозревая о существовании магического мира. Новая семья, друзья, школа, планы на будущее — у этого ребенка было все. Все это теперь пропало, потому что Дамблдор согласился с тем, что для победы на Волдемортом присутствие Гарри Поттера необходимо. И что произошло? Гарри похищен. В лучшем случае его убьют или запытают до смерти. Да-да, ужасные пытки для юноши, развлечение для Пожирателей Смерти, воспринимались директором как один из хороших вариантов развития событий. Потому что в худшем случае Волдеморт мог суметь переманить и без того лояльного к сизеринцам Поттера на свою сторону, а это, исходя из пророчества, гарантирует победу Темной стороны.

* * *

— Бекка, прекрати суетиться, я умоляю тебя, — прошипел Дэн, глядя на то, как подруга детства мечется из угла в угол. Двое киллеров сидели в небольшом заброшенном кабинете и ждали. Ждали, что вот-вот Гарри выйдет на связь по переговорному зеркалу и сообщит, что всё прошло успешно и волноваться не о чем. Но прошло уже пять часов, а вестей от брюнета все ещё не было.

— Дэн, я беспокоюсь.

— Я тоже беспокоюсь, но это не повод так носиться по комнате. Ты забыла, это же наш Гарри. У него все должно пройти как по маслу. Ты же знаешь, что все, что он не спланирует, получается удачно, — произнес шатен, хотя сам внутренне содрогался от собственных слов. Он помнил, как Гарри жаловался на несовершенство плана.

— Он говорил, у него дурное предчувствие.

— Бекка, у меня тоже было бы дурное предчувствие, если бы меня заставили участвовать в такой авантюре.

— Но согласись, если все прошло хорошо, он уже должен был вернуться в штаб.

— Ну а может, он вернулся и решил бурно отпраздновать победу.

— Дэн, я понимаю, что ты поступил бы именно так, но мы говорим о Гарри! Мерлин, если с ним что-то случилось, я... я просто не знаю, что сделаю со слизеринцами.

— А они тут при чем?

— При том, что нельзя быть такими свиньями, Дэн! Сначала дружить с человеком, изображать идиллические товарищеские отношения, подставлять плечо, когда никто об этом не просит, а в нужную минуту предать. Почему? Потому что им так приказал лысый красноглазый маньяк!

— Бекка, милая, но ведь Гарри знал обо всем с самого начала. Он сам решил "подружиться", если помнишь.

— Но они же этого не знали!

— То есть ты намерена их всех поуничтожать из-за того, что... короче, потому что они крайние?

— Да, Моргана тебя побери, Дэн. Именно поэтому. А еще потому что размозжить череп змеелицему у меня сил не хватит, а Кобдей, задери его акроманулы, далеко и на связь не выходит!

— Бекка, я думаю, ты все же зря горячишься! С Гарри все нормально, я в этом уверен...

— Э... есть там кто-нибудь? — послышался тихий голос со стороны парты, на которой было оставлено переговорное зеркало.

— ДА! — крикнула Бекка, вскакивая со своего места. — Дарина? А где Гарри?

— Э... Бекка, ты там сейчас одна?

— Нет, рядом Дэн. Что случилось? Почему Гарри сам не вышел на связь?

— Бекка, случилось непредвиденное. Мы потеряли его из вида.

— В каком смысле?

— Браслет-портал, который каждый из нас носит на руке, подает на базу что-то вроде сигнала, по которому можно определить степень активности .

— На какую ещё базу?

— Дарина, где Гарри? — Дэн отобрал зеркало у застывшей в изумлении Бекки и теперь смотрел на смущенное лицо своей бывшей девушки.

— Я не знаю. Никто не знает. Браслет Гарри в данный момент не работает, как портал. Надо полагать, щиты в том месте, где он находится, намного сильнее, чем мы изначально полагали.

— Это означает...

— Это означает, что Гарри не может выбраться оттуда при помощи портала, только и всего. Не стоит паниковать раньше времени и совершать необдуманных поступков. Вы же знаете, это Гарри, а он — лучший и...

— Дарина, это сейчас говоришь ты сама или просто повторяешь слова своего деда, — прорычал Дэн в стекло. Бекка как замерла на месте, так и продолжала молча стоять и смотреть куда-то вдаль.

— Дэн, пожалуйста, успокойся и...

— И что? Изображать из себя студента-идиота, пока Кобдейн будет придумывать очередной гениальный план? Он там далеко? Передай ему зеркало!

— Не могу, Дэн.

— Передай!

— Не кричи на меня! Я сказала, что не могу. Как только выяснилось, что портал Гарри неактивен, Клод куда-то исчез.

— Как это выяснилось?

— Он о чем-то говорил с дедушкой, а потом аппарировал куда-то и...

— Как вы про портал выяснили, Мандарина!

— Не называй меня этим....

— Тогда говори по существу! Я с Астрономической башни плевал на то, с кем, как и когда разговаривал Кобдейн, прежде чем свалить ко всем чертям!

— Я не знаю, как Клод узнал про портал. У него были какие-то свои способы, я не в курсе. Ребят, вы там главное не особо беспокойтесь. Я верю, что Гарри со всем справится. Он же лучший!

— Дарина, этого парня безоружным отправили к его злейшему врагу налаживать дипломатические отношения! А единственный имеющийся у него аварийный портал не работает! Будь он хоть тысячи раз лучшим, как ты представляешь себе побег оттуда? И как ты можешь говорить мне о спокойствии, когда... Дарина! Дарина, куда ты делась?! Дура!

— Что случилось? — безжизненным голосом спросила Бекка.

— Она ушла. Ты как?

— Нормально. Насколько это вообще возможно.

— Он со всем справится, Бекка.

— Ты сам себе противоречишь, Дэн.

— Я... нет... я... Я согласен, что Гарри лучший. Я видел его в деле, Бекка. Я был с ним в плену и знаю, насколько он живучий, сообразительный и целеустремленный малый. Ему нужно время и немного удачи. Но меня бесит то, что они там, в усадьбе, так спокойно об этом говорят. И бесит то, что Клод, Мэтт, Юндерк или кто там ещё курирует наш проект, не соизволили сами нам обо всем рассказать, а свалили все на Дарину, которая даже толком сказать не может, в чем состоит суть проблемы.

— Ладно. Нам уже пора вниз. Сейчас мы спустимся в подземелья, и я своими руками передушу весь факультет. Вопросы?

— Бекка, Дарина была права в том, что нам надо успокоиться и...

— И что? Ждать, когда нам доставят труп Гарри?

— А ты пессимистка.

— Я — реалистка. Как ты себе представляешь побег? Думаешь, от Гарри снова отскочит Авада и Волдеморт развоплотится еще лет на десять-пятнадцать? А Пожиратели Смерти в страхе расползутся по разным углам и будут ждать, когда за ними явятся авроры? Мне верится в это слабо.

— И ты намерена из-за этого устроить избиение младенцев? Это глупо и бессмысленно, Бекка.

— Ты идешь? — полувейла встала и, чеканя шаг, направилась к двери.

— Иду. Должен же кто-то тебя остановить.

— Тогда поторопись, Дэн.

* * *

В подземельях Хогвартса царило уныние. Младшие курсы, заметив полное отсутствие настроения у старших, поспешили попрятаться по своим комнатам, предоставив факультетскую гостиную в полное распоряжение хмурых шестикурсников. А те ни с кем не хотели ни о чем говорить, даже друг на друга они смотрели со смесью ненависти, презрения, обиды и сожаления.

— Ты только посмотри на эти лица, Дэн, — нарушил гнетущую тишину насмешливый мелодичный голос. Полувейла стояла у входа в слизеринские комнаты, опираясь о стену, и вертела в руках палочку. Лицо девушки украшала очаровательная улыбка, хотя, если приглядеться, то в эту минуту Бекка вся была синонимом очарования и привлекательности. Вот только глаза красивой блондинки светились таким гневом, что все присутствующие в гостиной непроизвольно вздрогнули, прекрасные глаза будто обещали каждому долгую и мучительную смерть. Рядом с девушкой стоял Дэн, лицо которого в отличии от улыбчивой мордашки полувейлы, не выражало ни капли доброжелательности. Хмурый злой взгляд темно-шоколадных глаз будто впивался одновременно в каждого несчастного слизеринца, обещая скорую расправу.

— Бедняжки, они в трауре по своим погибшим надеждам, убиваются в жалости к самим себе, — продолжила свою речь блондинка, медленно приближаясь к замершим на своих местах однокурсникам. — Тебе жалко их, Дэн?

— Нисколько — почти выплюнул шатен, окидывая всех присутствующих презрительным взглядом и сосредоточив под конец все свое внимание на Бекке.

— Никто не хочет рассказать нам, что же произошло сегодня в Хогсмиде? — снова пропела блондинка. Его голос завораживал и обволакивал, звоном серебряных колокольчиков проникал в души и сердца шестикурсников, а присутствующие в комнате слизеринки с ужасом смотрели, как их товарищи с обожанием смотрят на девушку, весь вид которой просто кричит об опасности.

— Почему все молчат? Неужели вам настолько стыдно, маленькие трусливые предатели? — улыбнулась девушка, делая ещё один шаг вперед.

— Может, они думают, как бы поубедительней нам соврать? — произнес непривычно серьезный голос Дэна, который почему-то казался ещё более опасным, чем недовольная полувейла, поигрывающая волшебной палочкой.

— Нет, боюсь, что нет. Посмотри на них. Половина сейчас смотрит на нас и не понимают, что происходит, и это их пугает. А ещё половина прекрасно отдает себе отчет в том, насколько мы с тобой недовольны происходящим. И при этом большинство таки испытывают чувство вины и, ты не поверишь, Дэн, угрызения совести.

— Совести? Ты думаешь, у них есть что-то подобное.

— Думаю да. Совесть — это маленький говорящий сверчок, голос которого ругает вас, когда вы ведете себя как последние свиньи. Я думаю, среди кучи тараканов, которые обитают в этих пустых головах, должны найти пара-другая сверчков.

— Они чистокровные, Бекка. Твои метафоры им не понятны.

— Я подозревала об этом. Итак, закончим уже этот бездарный разговор о насекомых. Кто из вас, слюнтяев, предал его? Отвечайте, и, может, я не буду бить вас слишком сильно.

— Делейн, ты решила, что ты тут самая умная, что стоишь и запугиваешь нас? — Нотт вскочил со своего места, стараясь не смотреть в прекрасные глаза невероятно соблазнительной чаровницы.

— Ах, Тео. Спасибо, что отозвался так быстро.

— Он ничего не делал такого, Ребекка, — поднялась со своего места немного запуганная МиллисентаБулстрод. — Прежде, чем предъявлять такие обвинения, нужно иметь доказательства.

— Доказательства, Милли? — проворковала Бекка, кидая невероятно злой взгляд на Нотта. — Обвинения... ну что же, ты только что подтвердила мои подозрения. Нотт! Смотри мне в глаза, живо!

— Ты не много на себя берешь?.. — возмущенно пробасил слизеринец, возмущенно глядя в лицо девушки.

— Легилеменс! — выкрикнула Бекка и замерла, наблюдая поток чужих мыслей и воспоминаний. Перед глазами встало такое родное лицо зеленоглазого брюнета. Он стоял и смотрел на Дафну Гринграсс, а та что-то истерично шептала о предательстве и извинениях. Бекка смотрела, как Гарри натянуто улыбается девушке, будто извиняясь и одновременно прося прекратить напрасный поток извинений, а сам подсчитывает количество аппарационных хлопков. А за его спиной стоят уже двое Пожирателей в черных балахонах. Она видела, как в её лучшего друга летит оглушающее заклинание, и он непроизвольно скукоживается, подавляя рефлексы и подставляет спину под проклятие. Как сознание покидает зеленые глаза, а на лице все ещё видна улыбка. Глупая для одних, но Бекке говорящая об усталости и беспокойстве парня.

— Бекка! — с детства знакомый голос вырывает девушку из тумана чужих воспоминаний как раз в тот момент, как она наблюдает сам процесс похищение и дальнейшую ссору между слизеринцами.

— Да, Дэн, — полувейла опускает палочку и с удовольствием наблюдает, как бледный после подобной экзекуции Нотт со стоном упал в кресло.

— Видела что-то интересное? — спрашивает шатен уже другим, менее обеспокоенным голосом.

— Да, более чем. Скажи, Тео, после всего случившегося тебя нисколько не мучает совесть? Нет? Не чувствуешь себя виноватым в том, что предал человека, которого ещё вчера называл своим другом? Не вспоминаешь с отвращением ту минуту, когда в его спину летело проклятие, а он продолжал улыбаться тебе?

— А что я мог? Мне приказали! И вообще, вторжение в чужое сознание является нападением, так что нечего мне тут угрожать, если не хочешь проблем, — оскалился Нотт. Напрасно, после того, как Бекка своими глазами увидела процесс похищение, весь её самоконтроль будто испарился. Она прекрасно понимала, что одного только старания слизеринцев было бы мало, чтобы Гарри смогли похитить, и, не получи Гарри аналогичный приказ, ничего бы не произошло. Но в эту минуту девушка была невероятно зла. Все внутри неё клокотало, магия рвалась наружу, требуя выпустить накопившуюся агрессию и затуманивая и без того далеко не кристально чистый разум.

— Угрожаешь мне, пиявка? — тихо прошептала, почти прошипела девушка. Гнев, клокочущий в ней, угрожал вот-вот вырваться наружу. Глаза девушки потемнели, светлая кожа, казалось, начала сиять. Даже воздух вокруг стал тяжелым, почти осязаемым из-за разбушевавшейся магии. Околдованные вейловской магией слизеринцы и испуганные слизеринки заворожено смотрели на прекрасную блондинку, кажется, смертельно опасную в своем великолепии. А она, медленно сокращая расстояние между собой и онемевшим не то от восторга, не то от ужаса Ноттом, подошла вплотную к парню. Она не замечала ни страха в глазах окружающих её студентов, ни того, что Дэн уже благополучно пересек гостиную и внимательно следит за каждым её движением. Её волшебная палочка упиралась в грудь слизеринца в области сердца, а сама девушка думала только о мести и кровавой расправе.

-Бекка! — произнес стоящий рядом Дэн.

-Круц...— медленно произнесла девушка, наблюдая, как в ужасе распахиваются глаза наглого слизеринца.

— Бекка!

— Не кричи, Дэн, я все прекрасно слышу, — полувейла обернулась к своему другу, послала ему успокаивающую улыбку и снова взмахнула палочкой, возвращая свое внимание к бледному и дрожащему слизеринцу. — Ещё не потерял сознание от страха, Теодор? Нет? Печально. Но раз уж ты все ещё в состоянии воспринимать человеческую речь, запомни, что и тебе, и твои друзьям-соучастникам, которые смотрят на меня, как на воскресшую Моргану, не стоит меня злить ещё сильнее, чем уже есть. Гарри — мой друг. И в понятие "друг" я вкладываю иной смысл, чем вы, крысы. Поэтому любое неправильное слово, неправильный взгляд или, упаси Мерлин, неправильное действие с вашей стороны, приведет к тому, что я сделаю что-то значительно серьезней простой ментальной атаки. Запомните, единственное, в чем ныне покойная Амбридж была права, это то, что вейлы умеют быть жестокими и злопамятными. А вы уже встали на неправильную дорожку. Берегитесь!

Бекка круто развернулась и с гордым видом направилась в стороны лестницы, ведущей в спальню. Вся эта пугающая речь была произнесена только с одной целью — успокоить саму себя. Потому что не останови её Дэн, девушка действительно произнесла бы пыточное проклятье, наплевав на охранные чары Хогвартса, присутствие свидетелей и прочие неудобства.

— Buena notte, Дэн.

— Buena notte, — ответил шатен, провожая взглядом подругу.

— Что это сейчас было? — просипел бледный, как мел, Драко, но, встретившись взглядом с разъяренным взглядом карих глаз, тут же пожалел о сказанном.

— А это, друг мой Драко, было доказательство теории покойной Долорес Амбридж о не в меру жестоких мстительных вейлах. Нотт, при случае поблагодари меня, что спас твою шкуру.

— Она не произнесла бы непростительное, верно? — не совсем уверенно спросила Паркинсон.

— Я не уверен точно, может и не произнесла бы. Она была очень зла. А когда она зла, предугадать её поступки не может никто. Боюсь, даже она сама. А теперь, когда вы все немного успокоились, и действие потрясающего обаяния Беккт исчезло, послушайте меня, детки. Слушайте внимательно, я не повторяюсь дважды. С этой минуты вы должны вести себя тише воды, ниже травы. И молитесь, слышите, молитесь, чтобы Гарри вернулся целым и невредимым, потому что в противном случае, вы будете иметь дело не только с очень злой и не до конца контролирующей свои действия Беккой, но и со мной. А я не буду при всех размахивать палочкой, читать ваши грязные мыслишки и доводить вас до икоты недопроизнесенными круциатусами. Просто в один прекрасный день можете не проснуться. Или задохнуться прямо на уроке. Или утонуть в душе. Или насмерть подавться своим завтраком в Большом Зале. Несчастный случай или злой рок могут настигнуть вас в тот момент, когда вы меньше всего этого ждете. Моя идея ясна? Если да, то начинайте молиться о возвращении доброго Гарри Поттера, присутствие которого положительно влияет на сглаживание наших с Беккой маниакальных наклонностей, — Дэн улыбнулся, сымитировав одну из самых жутких и кровожадных улыбок прелестной Виталии, и направился в спальню.

— Спокойной ночи, — почти пропел он, метнув злобный взгляд на притихших и запуганных слизеринцев, потом криво улыбнулся и добавил, — пусть вам сегодня приснятся кровавые кошмары.

Глава 25

Гарри открыл глаза и устало оглядел темное помещение, в котором находился по своим подсчетам уже около четырех или пяти дней. Юноша вздохнул и снова закрыл глаза, повторяя в уме разработанный еще после первого пробуждения на "новом месте" план побега. Сама идея была не ахти какая, все же Гарри действовал без разведки местности, основываясь лишь на той скудной информации, которой обладал, и рассчитывая по большему счету на интуицию и везенье. Ну, или просто на везенье. План был прост, на гениальность не претендовал, но, за неимением лучших вариантов, рассматривался, как руководство к действиям. Раз в сутки или около того, Гарри не был уверен абсолютно точно, не имея часов или банального окна, чтобы по солнцу определить время суток, в камеру приходил Пожиратель и приносил хлеб и воду для юного пленника. Признаться, в первый раз увидев своего тюремщика, Гарри был невероятно удивлен. Он ожидал пыток, испытания голодом, всяческих издевательств. В конце-концов, Гарри уже был в плену, успел насладиться всеми прелестями заключения и был готов к худшему. Но ни разу он больше не имел удовольствия пообщаться с Темным Лордом, его не пытали, скудно, но исправно кормили и вообще не трогали. Юноша не мог с точностью сказать, чем вызвано столь мягкое отношение к его персоне. Возможно, Темный Лорд немного удивился, когда Гарри после часа активной круциотерапии остался в своем уме. Верилось, однако, в это с трудом. С другой стороны, Волдеморт мог быть занят чем-то значительно более важным, нежели истязание безоружного школьника, и потому он отложил расправу с Мальчиком-Который-Выжил на более поздний срок. Как бы то ни было, Гарри не намеревался дождаться новой встречи с "Лордом Судеб".

Гарри открыл глаза, вглядываясь в полумрак камеры, и постарался дышать как можно тише. За несколько дней пребывания в этом не очень светлом и просторном помещении Гарри настолько привык к постоянному полумраку и гнетущей тишине, что теперь мог без особого труда различать силуэты в темноте и слышать малейший шорох, раздававшийся снаружи. Иногда Гарри даже чудилось, будто он снова оказался на тренинге по анимагии, настолько его мироощущение напоминало столь привычное состояние транса. Однако эти странные ощущения Гарри списывал скорее на игры разума, нежели на близость к достижению анимагических высот.

И вот теперь юноша четко различал гулкое эхо приближающихся шагов. Что ж, пора.

Гарри встал поближе к двери так, чтобы вошедший Пожиратель не смог бы его заметить сразу. Тонкая простыня, призванная заменить пленнику одеяло, была скомкана в углу так, чтобы её силуэтом напоминал в темноте лежащего человека. Затаив дыхание, Гарри ждал, когда же знакомый голос за дверью произнесет отпирающее заклинание.

Дверь со скрипом открылась. В комнату вошел невысокий мужчина, в одной руке державший палочку, нацеленную на темный угол с простыней, а в другой — поднос с хлебом и водой.

— Поттер? Ты там ещё живой или все-таки помер? — громко спросил Пожиратель, опуская понос с едой на пол. — Живучая ты тварь, Поттер. До сих пор все только и говорят о том, как ты молча выдержал два часа под Круцио самого Лорда. Мерлин задери, парень, ты после этого должен выглядеть даже хуже Лонгботтомов, ха-ха... Дрыхнешь, Поттер? Я с кем разговариваю? Прояви уважение к старшим!

Мужчина сделал еще пару шагов в глубь камеры, оставляя у себя за спиной готового к атаке киллера. Быстрое движение, захват, недолгая борьба, неприятных хруст. Через пару мгновений на пол камеры кулем упал труп бывшего Пожирателя Смерти. Даже в темноте было видно, как удивленно распахнуты его глаза. Одна из самых значительных проблем подавляющего большинства волшебников — их зависимость от волшебной палочки. Отними у них эту хрупкую вещицу, и они станут даже ещё более беспомощны, чем дети. Соответственно, они и к безоружному противнику относятся без опаски. Зачем беспокоиться: если у пленника нет палочки, он все равно ничего не сможет сделать. Именно это и сгубило неудачника, сейчас лежащего на полу. Как элементарно: подойти со спины к физически более слабому противнику и одним движение свернуть ему шею. Раз, и все.

Гарри брезгливо осмотрел труп, поднял упавшую на пол палочку, почувствовав, как та слабо отозвалась на магию нового хозяина, и тихо направился к выходу из камеры. Первый этап его плана был выполнен, он покинул крошечное помещение, в котором был заперт последние несколько дней. Дальше парень намеревался тихо, не привлекая особого внимания, подняться куда-нибудь наверх. Гарри чувствовал на руке тяжесть неработающего портключа. Сейчас браслет был просто холодным невидимым куском серебра, хотя обычно, и Гарри мог в этом поклясться, портал ощущался как нечто теплое, живое и почти родное. Вероятно, магия замка блокировала артефакт, в таком случае нужно было найти такое место, где защитные чары были бы наименее прочными. А в замковой защите издавна был один и тот же изъян: чем выше ты находишься, тем слабее щитовое поле. Поэтому Гарри планировал пробраться на наиболее высокую точку замка, надеясь, что там портал заработает. Ну, или рассчитывая на то, что ему просто повезет.

Тихими и беззвучными шагами Гарри продвигался вперед по коридору, надеясь, что этот путь не заведет его в тупик. Слух уловил доносившиеся неподалеку шаги и громкие голоса. Жаль, так хотелось обойтись без лишних трупов. Увы!

— Ты куда собрался? — послышался за углом хриплый мужской голос. Гарри неподвижно замер на месте, стараясь не упустить ни одного слова.

— Схожу, проверю, чего там Роджерс застрял.

— Да ладно, что с ним станется?

— Не знаю, мало ли. К тому же был приказ не трогать Поттера. А кто знает, что взбредет в тупую башку этого типа. Тебе охота потом отвечать за то, что недосмотрел?

— Нет. Ладно, иди, проверяй своего Поттера. Знаешь, я после той истории с Круциатусом даже поверил, что парень и вправду избранный. Два часа, подумать только!

— Угу. Мне говорили, Лонгботтомы спятили после получаса. А они же вроде авроры были. Да и Лестрандж не такая сильная, как Лорд.

— Авроры, не авроры. Я где-то читал, что...

— Ты умеешь читать?! Ха-ха...

— Рот закрой, а то я тебе помогу сейчас.

— Ладно, говори.

— Так вот, я читал, кончай ржать, что это зависит от силы воли.

— Что зависит от силы воли?

— Болевой порог, или как это называется. Если у мага достаточно сильная воля, он может спокойно перенести даже несколько часов под пыточным.

— Хочешь сказать, у нас тут у всех поголовно слабая воля?

— Получается, да. Ну, или у Поттера слишком сильная.

— Чушь. Ладно, пойду к нашему "избранному". Что-то Роджерса правда слишком долго нет, — голоса затихли и Гарри, прижавшийся к стене и пытающийся подавить смешок, снова услышал приближающиеся шаги.

— Какого?! — мужчина удивленно смотрел на парня, о силе воли и выносливости которого только что говорил. Волшебная палочка Роджерса, который вряд ли теперь сам сможет покинуть темную камеру, упиралась Пожирателю в шею.

— Молчи, — прошипел Гарри, раздумывая, что делать с новым трупом.

— Не дури, парень. Сам себе хуже делаешь, — улыбнулся Пожиратель, снисходительно глядя на пленника. Или бывшего пленника.

— Смотри мне в глаза, — прошептал Гарри, медленно убирая палочку. Мужчина удивленно проследил взглядом за действиями подроста, фыркнул и с насмешкой посмотрел в лицо юноши, в горящие странным огнем зеленые глаза.

— Легилеменс! — почти по-змеиному прошипел киллер, чувствуя, как перед глазами проносится жизнь. Чужая жизнь. Кадр за кадром в сознании мелькали картинки посторонних воспоминаний и мыслей. Вся пережитая этим человеком горечь и радость, все планы, мечты, тайны, знания. Через пару секунд на пол опустилось тело Пожирателя. Бессознательная оболочка, лишенная памяти, знаний, чувств. Гарри сглотнул, подавив стон и, обойдя свою жертву, направился дальше по коридору, превозмогая головную боль и подкатывающую тошноту. Голова раскалывалась от обилия лишней информации, на душе было паршиво. Только что он уничтожил разум в принципе ни в чем не виноватого человека, который сейчас выглядит куда хуже, чем столь часто упоминавшиеся сегодня супруги Лонгботтомы.

Гарри ещё раз глубоко вздохнул, постепенно успокаиваясь. Его учитель ментальной магии гордился бы им. Беспалочковая ментальная атака, способная в считанные секунды обезвредить противника. Кажется, сам мастер об этом даже не мечтал. Печально, что такое можно повторить только с человеком со слабым и незащищенным сознанием. Было бы куда меньше проблем, если тем же веселым способом можно было ликвидировать Волдеморта или Дамблдора. Но увы, увы...

— Нэд, это ты? — раздался уже знакомый голос. Гарри оглянулся назад. Нэд лежал на полу и пускал слюни, беззащитно, жалкое создание. Зато эта встреча принесла юноше немало пользы. Отныне он мог не волноваться о том, что случайно заблудится в замке или набредет по ошибке на тронный зал, битком набитый Пожирателями Смерти.

— Нэд?

— Нет, я не Нэд, — Гарри улыбнулся удивленному мужчине, отчего тот побледнел и скукожился. Палочка Пожирателя лежала на столе, а расстояние до него было не меньше двух метров. И пока неудачливый охранник думал над тем, как бы добраться до своей палочки, Гарри рассуждал над тем, как поэффективнее ликвидировать препятствие в лице этого суетливого испуганного человека. В уме уже возникла формула с детства любимого проклятия, но разум вовремя остановил рефлексы. Любопытно, как Волдеморт и Дамблдор отреагируют на то, что Поттер спокойно пользуется непростительным? Вряд ли это их обрадует, особенно огорчится дедушка. А ему, впрочем, как и змеелицему потомку Салазара, пока рано знать, на что действительно способен Мальчик-Который-Выжл. Он и без этого достаточно открылся.

— Силенцио! — произнес Гарри раньше, чем его жертва вспомнила, что имеет голосовые связки и может кричать. Оглушить? Можно. Но если он очнется раньше времени, то все пропало. Может, "Империо"? И снова нет, опять же непростительное. Магический след после этого проклятия настолько сильный, что остается даже на трупе. Ещё мгновение, пожиратель наконец добрался до своей палочки, с уверенным видом направил её на Гарри и... и замер. Увы, невербальная магию доступна не всем.

— Секо! — наконец выбрал Гарри, вспомнив свою очаровательную и прекрасную в своей жестокости напарницу. Проклятие оказалось именно такой силы, как и планировалось: голова мужчины слетела с плеч и со стуком покатилась по полу, оставляя на камне красный след. Не красиво, но зато можно заявить, что это было сделано случайно в состоянии аффекта. Пускай докажут обратное.

Через двадцать минут Гарри добрался до одной из башен замка, проклиная про себя хозяина этого мрачного гигантского замка, его предков вплоть до десятого колена, а заодно зодчих и строителей. Даже зная примерную планировку замка и местоположение основных "постов", расставленных Лордом-параноиком, Гарри потребовалось приложить массу усилий, чтобы суметь добраться до этой проклятой башни. Где-то там, этажом или двумя ниже, осталось пара-тройка мертвых приспешников Лорда Судеб. Пришлось потрудиться над тем, чтобы смерти этих несчастных выглядели не слишком подозрительно. Так уж вышло, что большинство заклятий в арсенале киллера относились к боевой, темной или очень темной магии, но ведь Гарри-герой не может знать чего-то подобного. Поэтому приходилось использовать чары, знакомые большинству студентов Хогвартса. С дугой стороны, мало кто додумался бы до такого креативного и зрелищного сочетания, как соединение Петрификус Тоталус, Силенцио и мусоросжигающих бытовых заклинаний. Очень жестоко. Наверно, даже Вита оценила бы.

Проклятый браслет-портал хоть и перестал казаться холодным куском металла, но все равно отказывался выполнять свои прямые обязанности.

— Мордред и Моргана, придется идти ещё выше, — выругался Гарри, про себя задаваясь вопросом, какой смысл может быть в "жучке", закрепленном где-то на стенах этого замка, если даже портал не дает нужного сигнала. Хотя и это задание парень выполнил: следящее устройство было закреплено и надежно спрятано.

Ещё пара этажей, ещё один труп, и Гарри увидел серое зимнее небо, низко нависающее над мрачным замком Волдеморта. Юноша стоял на, как оказалось, самой высокой из имеющихся башен, ощущая на себе холодные порывы ветра, и думал о том, смеяться ему или плакать. Портал все ещё не работал!

— Я убью Клода! Если я вернусь, я непременно заставлю этого подлого манипулятора ответить за это веселенькое приключение! — прошептал Гарри, глядя на облачное небо. В голову лезли глупые мысли о том, что он не отказался бы стать какой-нибудь крылатой тварью и упорхнуть из замка.

— Мерлинова мать! — раздалось за спиной восклицание очередного неудачливого Пожирателя. — Поттер?

— Добрый день, — Гарри повернулся лицом к незнакомому мужчине, который удивленно таращился на него. — Да, это я. Могу чем-то помочь?

— Что ты тут делаешь, Поттер?!

— Вышел покурить, но вспомнил, что у меня отобрали мои сигареты. Этот ответ вас удовлетворит? — Гарри достал палочку, которую спрятал, надеясь на то, что ему больше не понадобится ни от кого избавляться.

— Не делай глупостей, парень! Тебе отсюда все равно не сбежать! Даже умей ты аппарировать, ты не выбрался бы отсюда.

— Это я уже заметил, — кивнул Гарри, глядя на то, как его оппонент вытаскивает свою палочку.

— Империо, — произнес киллер, наблюдая за изумлением на лице Пожирателя Смерти, сменяющимся спокойствием и послушанием. Запоздало вспомнилось, что заклятье подвластия оставляет слишком заметный магический след, и что сам парень использовать это непростительное не хотел бы. Но поздно. Как говорят магглы, слово не воробей.

— В замке есть комнаты, непокрытые аппарационными щитами? — спросил Гарри, глядя на безучастное лицо своей очередной жертвы.

— Да, — ответил безжизненный голос, подтверждая уже имеющуюся у Поттера информацию. Спасибо Нэду.

— Туда можно пробраться незамеченными?

— Нет. Там всегда много людей и хорошая охрана.

— Сейчас в замке проходит какое-нибудь собрание? — задал Гарри свой следующий вопрос, думая о том, что ему очень не хотелось бы противостоять целой толпе готовых к бою Пожирателей во главе с их змеелицым хозяином.

— Не совсем. Господин призвал к себе только несколько человек.

— Кого?

— Не знаю. Когда я поднимался сюда, прибыл Снейп, — лишенным интонации голосом сообщил допрашиваемый. Поттер усмехнулся, подумав, что если его бегство удастся, любимый декан узнает об этом одним из первых.

— Как добраться до аппарационной комнаты? Мне нужен подробный путь.

— Спуститься на три этажа, пройти по правой галерее до первой лестницы, спуститься на один этаж, идти по левому коридору до круглого зала с дверями, третья дверь слева от змеиной статуи.

— Проклятье! Сколько примерно охранников там может быть?

— От десяти до двадцати. Еще могут быть просто прибывшие и обитатели замка.

— Мелинова борода! — Гарри еще раз посмотрел на руку, где располагался неработающий портал. — В замке есть камины, открытые для перемещения?

— Да.

— Туда можно пробраться незамеченными или там тоже есть охрана?

— Можно, — произнес Пожиратель, смотря на Гарри отсутствующим взглядом. — Замок надежно скрыт, сюда нельзя проникнуть без разрешения, поэтому камины не охраняются.

— Не понял. Замок под чарами Фиделиуса?

— Да.

— И поэтому сюда могут пройти по камину только те, кто знает о местоположении замка?

— Да.

— А уйти каминами может кто угодно?

— Да.

— Хорошо, проведи меня к ближайшему камину. Незамеченным! Сможешь?

— Да, — кивнул мужчина и направился к выходу из башни. Гарри ничего не оставалось, кроме как наложить на себя чары хамелеона и идти за своим провожатым, чье сознание было в полной власти юного киллера.

* * *

Волдеморт восседал на своем троне и слушал доклад Снейпа о том, какая паника царит в рядах Ордена Феникса, хотя все мысли темного мага занимал зеленоглазый слизеринец, запертый в темнице. Этот наглый юноша действительно умел удивлять. Сначала его странная речь, будто мальчишка действительно думал, что Темный Лорд согласится установить перемирие с малолеткой, из-за которого был вынужден провести десятилетие бесплотным духом-паразитом. А затем... Лорд полагал, что уже через несколько минут после начала пытки, мальчишка будет кричать, надрывая голосовые связки, биться в истерике и умолять прекратить его мучения. Но Поттер молчал. Молчал даже после того, как провел час под сильнейшим пыточным проклятием. Молчал после двух часов. Подобная выдержка и сила воли удивляла, поражала, восхищала. Темный Лорд был уверен, никто из его Пожирателей не сможет продержаться и получаса, более того, после этого непременно последует безумие. Но Поттера, казалось, вообще не брали никакие непростительные. И Авада от него отлетает, и Круцио для него не помеха. Через два часа пыток мальчишка все ещё оставался в сознании, такой стойкости нельзя было не восхититься. И тогда Волдеморт проявил малодушие, оставив мальчишку в живых. И вот уже несколько дней Мальчик-Который-Выжил сидит в темной и убогой камере, а Пожиратели Смерти только и говорят, что о его невероятной выносливости.

— Что намеревается делать Дамблдор, Северус? Теперь, когда его Избранный у меня, — спросил Лорд и посмотрел на своего шпиона. Снейп только сегодня появился в замке и то исключительно потому, что Волдеморт сам вызвал сюда зельевара.

— На собрании, которое было в день похищения, старик сказал, что единственное, что орденцам остается — ждать, Мой Лорд.

— Ждать? Чего? Пока я им верну труп Поттера?

— Я не могу знать, Мой Лорд. Дамблдор не делился своими планами, однако я думаю, что он вновь начнет готовить Лонгботтома на роль Избранного. Гриффиндорец намного послушнее Поттера, он легко принимает на веру все, что ему скажут, и авторитет Дамблдора для него крайне велик. С мальчишкой Поттером часто возникали проблемы, он был слишком непокорен и своеволен и почти не считался с мнением директора.

— То есть Поттера уже списали со счетов?

— Похоже на то, спасать его никто не собирается. Желающие, конечно, есть, но никто не знает, что и как для этого нужно делать.

— Гриффиндорцы, нечего сказать. Скажи, Северус, а что ты сам можешь рассказать мне о Поттере. Признаюсь, после нашей с ним встречи я поменял свое мнение о мальчишке, которого мы все слишком недооценивали. Я даже готов признать, что какие-то способности у него определенно есть. Стойкий, очень стойкий и живучий. Единственное, что я определенно точно о нем могу сказать, он очень любит эту жизнь. А что расскажешь мне ты о своем ученике?

— Поттер... — Снейп сделал паузу, обдумывая свой ответ. — Очень своевольный, немного наглый, достаточно хитрый и умный. Если бы не его доверчивость, из-за которой и смогло произойти похищение, я бы назвал Поттера образцовым слизеринцем. Иногда кажется, будто он знает все и обо всех. Он бывает очень общителен, но при этом создается такое ощущение, что он никому не доверяет. Или почти никому.

— Человек-загадка, да, Снейп? — усмехнулся Темный Лорд, поглаживая подбородок и думая о том, а не завербовать ли Поттера в Пожиратели Смерти. Мальчишка достаточно умен и жизнелюбив, чтобы понять, что это его единственный шанс остаться в живых. К тому же мальчишка явно не доверяет Дамблдору, он сам признался в этом. Так почему бы не попробовать? Но стоило Темному Лорду подумать о том, что ряды его приспешников могут пополниться таким кадром, как в голове всплыли строчки из пророчества. И сразу пропало желание оставлять мальчишку в живых, потому что сколь бы силен, умен и полезен ни был Поттер, он все равно останется потенциальной угрозой. Нет, мальчишка должен умереть!

— Мой Лорд! Мой Лорд! — двери зала распахнулись, пропуская внутрь несколько Пожирателей. Возглавлял процессию раскрасневшийся Петтигрю, чье лицо выражало крайнюю степень обеспокоенности и страха.

— Что случилось? Как ты посмел появиться здесь без разрешения? — прошипел Темный Лорд, с отвращением глядя на дрожащего человека, склонившегося в низком поклоне.

— Мой Лорд, Поттер, — Волдеморт еле сдержался от того, чтобы не закатить глаза. Похоже, мальчишка так и будет преследовать его как в мыслях, так и наяву.

— И что с ним случилось?

— Поттер... Он сбежал, мой Лорд, — просипел Петтигрю, заламывая руки.

— Сбежал?! — Темный Лорд удивленно осмотрел на своих слуг, будто ожидая, что это какой-то смелый розыгрыш. Стоящая у самых дверей Белла коротко кивнула, на лице её сияла сумасшедшая улыбка.

— Сбежал? — шепотом повторил Снейп, не веря происходящему. Шпион посмотрел на дрожащего Петтигрю, потом на Беллу, лицо которой выражало почти гордость за сбежавшего мальчишку и, наконец, снова на Лорда, на бледном змеином лице которого появилась жуткого вида улыбка. Через мгновение зал потонул в истеричном хохоте Темного Лорда.

— Блэк! — из камина на Гримуальд-плейс 12 почти что выпрыгнул покрытый сажей Северус Снейп. Мужчина быстро отряхнулся и окинул комнату взглядом, ища нужного ему человека. Однако вместо Сириуса Блэка он увидел Молли, Джинни и Рона Уизли, Лонгботтома, девчонку Грейнджер и даже дремлющего на диване Люпина.

— Мерлин, Северус, что-то случилось? — опомнилась от шока мать рыжеволосого семейства и забегала вокруг мужчины, кажется вознамерившаяся убить Снейпа своим гостеприимством.

— Да, случилось. Где Блэк? Кто-нибудь ещё приходил сюда через камина в течение ближайшего часа? — Северус нервно огляделся, пытаясь решить, что ему сейчас делать и кому что сообщать. — И вообще, что вы все тут делаете?

— Сириус у себя, — поспешил ответить Люпин, вставая с дивана и глядя на школьного недруга обеспокоенным взглядом. — Он э... спит. Что-то серьезное, Северус?

— Может, нужно позвать директора? — вставила свои пять кнатов гриффиндорская всезнайка, в то время, как мамаша Уизли кудахтала о том, что насколько она помнит в течение часа через камин никто не приходил, но зато Нимфадора Тонкс обещала зайти на ужин.

— Так, все замолчали! — гаркнул выведенный из себя зельевар. Его душевное спокойствие и так было нарушено новостями о том, что Поттер, которого, кажется, все, в том числе и он сам, успели списать со счетов и мысленно похоронить, сумел самостоятельно устроить себе побег из плена Темного Лорда и теперь находится сейчас Моргана знает где. — Где сейчас Блэк? Он мне нужен. Срочно.

— Он спит, Северус, — покачал головой Люпин. — Да и если бы не спал, от него все равно не было бы никакого толка. Ты же сам понимаешь. Он четыре дня только и делает, что безостановочно пьет, пытаясь утопить свое горе.

— Похищение Гарри, бедного мальчика, так сильно... — начала кудахтать, иначе не скажешь, Молли, еще больше нервируя и так не очень толерантного шпиона.

— Все ясно. Тогда я иду наверх к Блэку. Домовик! Кричер! — голос Снейпа был настолько пропитан злостью, что эльф, не уважавший никого из членов Ордена Феникса да и своего хозяина воспринимавшего, как позор рода, все же решил не искушать судьбу и явиться на зов. — В доме есть антипохмельные зелья? Неси их в комнату своего хозяина. Живо! Люпин, свяжись с директором, скажи, у меня новости. Все остальные, прочь с дороги!

Северус почти бегом поднялся наверх и ворвался в спальню Блэка, с отвращением глядя на то, какое жалкое зрелище представляет собой хозяин особняка. Хлесткое движение палочкой, и Сириуса Блэка обдает мощная струя ледяной воды.

— Ааа!!! Что за...!!! Снейп?! Какого Мерлина ты творишь! — закричал разбуженный мужчина, подпрыгнув на постели, а через минуту ложась обратно на влажные после незапланированного душа подушки. — Ох, моя голова!

— С пробуждением, Блэк. Пей.

— Что это?

— Яд! Зелье от похмелья, конечно. Через минуту жду тебя одетого и готового соображать в гостиной. Это касается твоего крестника, — Северус последний раз брезгливо посмотрел на шокированного анимага и покинул комнату. Заветные слова прозвучали, зельевар был уверен, что спустя минуту Блэк будет в гостиной.

— Рассказывай, Снейп, что случилось?

— Уверен, что в состоянии слушать меня и воспринимать полученную информацию, Пес?

— Ты что пришел, чтобы раздражать меня? — заскрежетал зубами Сириус, с ненавистью глядя на зельевара.

— Не совсем. Из нас всех Поттера лучше всего знаешь ты, во всяком случае, должен знать, хотя, как сказал сам Лорд, Поттер — человек-загадка. Так вот, Блэк, сегодня Гарри Поттер сбежал из замка Темного Лорда, каким-то непонятным образом добравшись до камина. Вопрос к тебе, куда мог отправиться мальчик?

— Стой. Еще раз. Что ты такое говоришь? Гарри сбежал? — удивленно переспросил Блэк.

— Да, сбежал. Я понимаю, ты уже успел оплакать его и забыть, но все же прекрати жалеть себя и включи мозги. Если, конечно, после многодневной попойки то, что осталось у тебя в голове можно назвать мозгами. Итак, еще раз. Поттер сбежал. Воспользовался каминной сетью. Я ожидал увидеть его здесь, но застал только сборище ленивых гриффиндорцев. Ещё раз спрашиваю, куда мог направиться Поттер?

— Гарри... Гарри... — Сириус вскочил со своего места и начал бегать по комнате, повторяя периодически имя своего крестника. — Помните тот случай, когда он пошел в Гринготс? Тогда он воспользовался камином в "Трёх Метлах" и отправился через него в "Дырявый Котел". Он мог отправиться куда-то туда, позабыв, например, мой адрес.

— Так, это уже что-то, — Снейп почесал подбородок, обдумывая, куда направиться и с чего начать поиски. — Ещё варианты.

— Он мог отправиться в Нору, — уверенно заявила Молли.

— Зачем? — скептически поднял бровь Снейп.

— Да, мам, правда, зачем? Это же наш дом, а не его, — спросил Рон, немного неуверенно глядя на взрослых. Пять дней назад для них стало шоком известие о том, что, несмотря на все предосторожности, Гарри похитили Пожиратели Смерти. Дальше наступило разочарование, потому что выяснилось, что профессор Дамблдор и силы Ордена Феникса отнюдь не так могущественны, как казалось. Никто не спешил выручать Мальчика-Который-Выжил из жуткого плена. И вот теперь, после всех жутких рассказов о том, что от Темного Лорда никому не удавалось сбежать, приходит известие о том, что Гарри как-то умудрился совершить побег.

— Как это зачем? Ведь мы — его друзья, люди, готовые заменить ему семью, и он прекрасно об этом знает. В конце концов, Гарри ваш друг!

— Мам, не хочу тебя расстраивать, но мы не очень хорошо общаемся с Гарри, — произнесла Джинни.

— Вернее, мы с ним вообще не общаемся, — поддержал сестру Рон. — Куда вероятнее, что он пойдет к тому же Малфою, нежели к нам.

— Мерлин, он ведь и правда может пойти к Малфоям!

— Гермиона, Поттер же не дурак, чтобы, сбежав от Пожирателей, пойти в гости к Пожирателям, — усмехнулся Рон, но поймав на себе гневный взгляд слизеринского декана, предпочел больше не вмешиваться в разговор и без того взвинченных взрослых.

— Молли, ты связалась с Дамблдором?

— Да, конечно, он обещал прибыть как можно скорее, но я не знала, что дело касается побега, потому что в таком случае я непременно...

— Все, мы поняли, — гаркнул Снейп, все еще не пришедший в себя после увиденного и услышанного у Темного Лорда.

— Северус, — раздался голос Дамблдора, как всегда счастливый и беззаботный, будто это не его студента похитили прямо у него из-под носа. — Что-то случилось? Признаться, я был весьма удивлен, что ты прибыл сюда, а не ко мне.

— Так было быстрее, Альбус. В двух словах объясню сложившуюся ситуацию. Поттер сбежал от Темного Лорда, воспользовался камином. Где его искать, неизвестно. К кому он мог пойти, тоже не ясно.

— Гарри сбежал? — удивленно повтори Дамблдор, игнорируя новость о том, что юный беглец отправился в путешествие по каминам Англии.

— Да, сбежал, — процедил Снейп, недовольно глядя на старца. Мужчину невероятно раздражала сложившаяся ситуация, в которой, кажется, только его волновала судьба Мальчика-Который-Выжил, сбежавшего из плена.

— А ты не узнал, как ему это удалось, Северус? — после минутного молчания спросил директор, настроение которого, казалось, только ухудшилось от шокирующих известий о побеге студента.

— Все сошлись на том мнении, что Поттеру чрезвычайно повезло.

— Несомненно, а поподробнее.

— Он убил охранника, который раз в день приносил ему еду, забрал его палочку и отправился гулять по замку, пока не дошел до ближайшего камина.

— Убил охранника! Бедный мальчик, — некстати заахала Молли Уизли, бледнея от ужаса, на что Снейп только фыркнул. У него перед глазами до сих пор стояли сцены с трупами непонятно как убитых Пожирателей. После такого он сам непроизвольно начал бояться Поттера.

— Как ему это удалось? — вмешалась Грейнджер, подозрительно глядя на зельевара, видимо вживаясь в образ Шерлока Холмса. — Я имею в виду, как он мог убить человека, если у него не было волшебной палочки или какого-нибудь оружия.

— Не думал, что это настолько принципиальный вопрос, чтобы откладывать поиски Поттера. Однако если это вас настолько интересует, мисс Грейнджер, то я отвечу. Хотя признаюсь, я ожидал, что вы лучше других понимаете, что для убийства отнюдь не всегда нужна волшебная палочка, иначе бы магглы не смогли бы вести свои кровопролитные войны, не правда ли. Так вот, мальчишка ... то есть я хотел сказать, мистер Поттер, просто свернул шею охраннику. Кажется, его фамилия была Роджерс. Теперь кто-нибудь позаботится о том, чтобы разослать людей туда, куда Поттер мог бы отправиться по каминной сети?

— Да, Северус, конечно. Не переживай, — улыбнулся Дамблдор, однако глаза его вовсе не светились радостью, старик был невероятно задумчив. — Что сказал Том? Ты уверен, что это не он подстроил побег Гарри?

— Темный Лорд, помогающий Мальчику-Который-Выжил сбежать из темницы, в которую сам же его и заключил? — Северус криво усмехнулся, удивленно глядя на директора. — Я мог ожидать столь фантастически неправдоподобной идеи от кого угодно, но не от вас, директор.

— Северус, пожалуйста, ответь на мои вопросы. Все мы сейчас не в себе.

— Как пожелаете, профессор. Когда я только явился на зов, Лорд интересовался моим мнением относительно Поттера, просил дать ему характеристику. Надо сказать, мальчишка всех поразил еще в первый день пребывания в плену. Насколько я понял из болтовни некоторых коллег, Лорд пытал Поттера Круциатусом.

— О, Мерлин! Бедный Гарри! Он же совсем еще ребенок! — снова взвизгнула миссис Уизли.

— Пытка длилась около двух часов, — продолжил Снейп, недовольно глядя на женщину, имеющую наглость перебивать его. — После такого никто не ожидал, что мальчик останется в своем уме, Лорд очень силен в пыточных проклятиях. Но Мальчик-Который-Выжил удивил всех и не выжил из ума, как ожидалось. А после сегодняшнего даже Белла уважительно отзывается о Поттере.

— С чего бы это моей сумасшедшей сестрице уважительно относится к кому-то, кроме её ненормального хозяина?

— С того, Блэк, что после того, как мы нашли семь трупов тех, кому не повезло повстречаться на пути твоего крестника, даже я изменил свое мнение об этом мальчишке. Возможно, кстати, он на самом деле все же сошел с ума и теперь где-то бегает помешанный на оригинальных убийствах Гарри Поттер. И уверяю вас, Темный Лорд никак не замешан в побеге мальчишки. Во-первых, он не стал бы убивать столько собственных людей. Во-вторых, если бы и убил их, то не столь неожиданным образом. И, в-третьих, у него было такое удивленное лицо, когда ему сообщили о побеге, что сомневаться в его непричастности просто невозможно.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь об "оригинальных убийствах", Северус?

— Альбус, как думаете, многие из ваших студентов додумались бы убить человека, соединив Агументи с заклятием молний Релашио?

— Мерлин всемогущий, это ужасно!

— Нет, Молли, ужасно смотреть на все эти трупы и гадать, что мальчишка применил в каждом следующем случае. Ужасно каждый раз, находя новое тело, вспоминать, что сделал это студент-шестикурсник, который год назад не знал о существовании магии как таковой. Единственный раз, когда нам не пришлось долго гадать над использованным чарами, Поттер применил "Секо" и обезглавил неудачника, попавшегося ему на пути к свободе. И то ужас вызывает одна мысль о том, какой силы должно быть произнесенное Поттером режущее проклятие, чтобы отрубить человеку голову.

— Это отвратительно!

— Скажите это Поттеру, когда он найдется, мисс Грейнджер. И я думаю, он поспорит с вами, что иногда ради спасения собственной жизни приходится делать вот такие отвратительные вещи.

— Северус прав в том, что нам лучше обсудить все произошедшее с самим Гарри, когда мы найдем его, — произнес Дамблдор, по-отечески улыбнувшись всем присутствующим. Но на душе у волшебника было тяжело. Нехорошие предчувствия, сомнения и беспокойство не давали ему покоя. Гарри Поттер и для него был человеком-загадкой. Юноша, существование которого смешивало все карты. Его появление, жизнь, учеба, похищение, а теперь еще и его побег — все, что касалось Поттера, мешало планам директора, которые пожилой маг составлял не одну ночь. Каждая продуманная деталь, каждый хитрый ход — все сводилось на нет фактом неизвестности, имя которому было Гарри Поттер.

* * *

— Проклятье! Ненавижу! — Гарри вывалился из камина в малой гостиной английской резиденции Ордена Несущих Смерть и принялся кататься по полу, стараясь потушить горящую одежду. Киллер еле прорвался через защиту особняка, которая почему-то не идентифицировала его.

— Здравствуй, Гарри, — раздался спокойный и немного удивленный девичий голос.

— Вита? Привет. Невероятно рад тебя видеть.

— Я тоже рада тебя видеть. Признаться, начала беспокоиться о том, что придется привыкать к другому напарнику. Ты в курсе, что ты горишь?

— Горю? Ах да, это. Да, я в курсе, — Гарри тщетно катался по ковру, пытаясь сбить огонь со спины и рук. Каминная сеть, которая и раньше киллеру никогда особо не нравилась, теперь стала самым ненавистным из всех возможных вариантов перемещения.— Ты мне не поможешь?

— Догореть? — усмехнулась брюнетка, доставая свою волшебную палочку.

— Нет, к этому я ещё не готов. А, черт! Потуши меня!

— Агументи! Так, кажется, лучше, верно?

— Несомненно, — Гарри перевернулся на спину и устало посмотрел в потолок. Все тело болело после неудачного перемещения и последующих ожогов. И теперь у беглеца не было никаких сил и желания что-то делать. Он лежал на полу, в образовавшейся после заклинания луже воды и думал, что наконец-то он дома.

— Гарри, ты спишь?

— Нет, Вита, ещё не сплю, хотя я близок к этому. Дома есть ещё кто-нибудь?

— Не знаю, вероятно, есть, — улыбнулась девушка, подсаживаясь в ближайшее к камину и, соответственно, к распростертому на полу брюнету кресло. — Позвать кого-нибудь?

— Будь так добра, — произнес Гарри, тяжело вздохнув и все-таки приняв сидячее положение.

— Одну минуту, — девушка встала со своего места и медленно направилась к выходу, слегка покачивая бедрами. Далее Вита открыла дверь, приложила палочку к горлу и магически усиленным голосом прокричала на весь особняк: "ВСЕ СЮДА! ГАРРИ ВЕРНУЛСЯ!"

— Теперь непременно кто-нибудь придет, — улыбнулась Вита, возвращаясь в свое кресло и довольно улыбаясь. — Знаешь, я успела соскучиться по тебе.

— Правда? Это, несомненно, льстит мне.

— А ещё знаешь, мне кажется, будто удача отвернулась от нас, — произнесла девушка, задумчиво глядя куда-то в камин и не замечая мученических взглядов Поттера.

— От кого "от нас"?

— От нас от всех. Меня, тебя, вообще всех Ангелов Смерти. Посмотри на себя сам? Скажешь, твой полет в трубу и неработающий портал, не смотри таким удивленным взглядом, нам Кобдейн про портключ сказал. Так вот, разве все это не признаки того, что везенье изменило нам?

— Вита, у меня нет никакого настроения философствовать, — выдавил из себя Гарри. — Откуда Клод узнал, что мой портключ не работает? И вообще, где все?

— Не знаю. На оба вопроса. Но послушай меня. Вчера Элиус перемещался портключом на место очередной операции, а вместо этого оказался в сорока метрах над землей.

— С ним все нормально?

— Да, слава Мерлину, аппарировать мы все умеем, да и к нестандартным ситуациям привыкшие. Но ведь это подтверждает мою теорию о невезении. Или еще был случай. Два дня назад я была на задании. Пришлось пойти одной за неимением напарника, ты же прохлаждался в замке Темного Лорда. Так вот, Гарри, задание провалено.

— Как это провалено? — Гарри устало посмотрел на девушку.

— Я сняла щиты, прошла в дом, а там пусто. Прямо как в тот раз с Роваэлли. И никого не было рядом, чтобы меня утешить.

— Извини, был немного занят, обдумывал план побега. Как давно Клод выяснил, что мой портал не работает?

— Мне кажется, в последнее время тут вообще все не работает, Гарри. В любом случае, я очень рада тебя снова видеть. Послезавтра я снова отправляюсь на задание, надеюсь, к тому времени ты будешь готов составить мне компанию, а с твоим возвращением к нам вернется и удача.

— Угу, — без особого энтузиазма улыбнулся парень, которому перспектива новых заданий настроения не улучшила. Да и было о чем подумать после всех этих рассказов о внезапно нахлынувшей тотальной неудачливости Ангелов Смерти. — Где все?

— Не знаю, может, не слышали меня, — пожала плечами брюнетка. — ПОТТЕР ВЕРНУЛСЯ!

— Вита, не надо так кричать. Сейчас я наберусь сил и переползу к себе в комнату, — усмехнулся юноша, глядя на задумчивую девушку и прислушиваясь к топоту ног где-то наверху. — Хотя, кажется, тебя услышали.

— Да. Как я уже говорила, я очень рада, что ты вернулся назад живым и здоровым, Гарри. Все беспокоились. Когда отдохнешь и немного придешь в себя, пожалуйста, подумай о том, что я тебе рассказала про наше невезение.

— Ах да. Невезение.

— Да. Может это все карма, — задумчиво проговорила девушка, не глядя на Гарри. В этот момент юноша в очередной раз подумал, что Виту не зря считают и называют сумасшедшей. Было в её облике, в немигающем взгляде черных глаз с расширенными зрачками что-то таинственное, неправильное, беспокоящее.

— Мерлин, Гарри, ты живой! — радостный крик Бекки заставил Поттера оторваться от созерцания молчаливой брюнетки и обратить свое внимание на все прибывающих друзей. Полувейла, не обращая внимания на воду на полу и влажную одежду парня, устроилась на полу рядом с Гарри, крепко обнимала его и шептала что-то непонятное и невразумительное. Дэн, вошедший следом за подругой, стоял неподалеку и улыбался. Все напряжение прошедшей недели, все беспокойство и вся злость оставили его в тот момент, когда он увидел лучшего друга живым и здоровым. Потом уже комната заполнилась всеми остальными обитателями особняка. Радостные лица, звонкие голоса, улыбки, шутки, дружеские похлопывания — все это соединилось в воображении Гарри в один сплошной шум. В эту минуту, когда он вновь ощутил себя в безопасности, вся усталость прошлых дней, все нервное и физическое утомление, которое он так старательно игнорировал, вдруг навалились на него со страшной силой. Мир вокруг стал мешаниной ярких красок и громких звуков, сознание покинуло утомленного киллера.

* * *

— Доброе утро, — промурлыкал девичий голос. Гарри лениво открыл глаза и посмотрел на устроившуюся у него на плече девушку. Это было прекрасное утро. Он лежал в своей комнате, в постели, на своих собственных шелковых простынях. Ему впервые за долгие месяцы не нужно было закрываться пологом от всего остального мира и накладывать на собственную кровать такое количество охранных чар, что с утра приходилось тратить не меньше десяти минут на то, чтобы их снять. Он чувствовал себя абсолютно довольным, выспавшимся и счастливым, особенно учитывая, что спал он, опять же впервые с начала учебы в Хогвартсе, не один. Нет, ему определенно не хватало всего этого.

— Доброе утро, Юми, — прошептал парень, глядя на красавицу-кореянку и стараясь не думать о том, как можно назвать их странные отношения.

— Как спалось? — девушка хитро улыбнулась.

— Великолепно. Не хочу возвращаться в Хогвартс.

— А я не хочу возвращаться обратно в Токио, но надо.

— Надо, — повторил брюнет, тяжело вздохнув. — Как твоя работа в Японии?

— Все хорошо, — последовал быстрый ответ. Чересчур быстрый.

— Интересно?

— Да.

— Тебе все нравится?

— Да. Нагрузка великовата, но я все равно всем довольна.

— Это замечательно, — улыбнулся Гарри. — Ты уже с кем-то встречаешься?

-Что? — серые глаза удивленно округлились, но в этом взгляде Гарри увидел не возмущение, а страх.

— Ты уже встречаешься с кем-то? Мы ведь с тобой вроде как расстались.

— Гарри, ты задаешь очень странные вопросы. Я имею право обидеться, — усмехнулась брюнетка.

— И все же?

— Да, встречаюсь. Ты доволен?

— Вполне, — усмехнулся юноша. — Не хочешь позавтракать?

— Позавтракать? Гарри, я тебя не совсем понимаю. Хотя нет, я тебя вообще не понимаю. Зачем надо было узнавать у меня... Зачем, если тебя это не волнует?

— Так, на будущее, Юми, дабы обезопасить меня от сцен ревности с твоей стороны, — произнес Гарри, хитро улыбнувшись девушке. Своей бывшей девушке.

— Ты иногда бываешь таким мерзавцем, милый, — промурлыкала кореянка, обнимая парня за шею.

— Превратности воспитания Кобдейна, милая. Я в душ.

— А потом?

— А потом завтракать.

— А дальше. Какие у нашего героя планы на сегодня?

— Надо пообщаться с Клодом. Меня все больше нервирует то, что с момента моего прихода он только и занят, что бегает от меня. Я уже три дня, как в особняке, и все три дня он от меня прячется.

— У тебя началась мания величия, Гарри. Он — глава Ордена. Хозяин всего и вся. Зачем ему от тебя убегать или прятаться. Из вас двоих босс он, а не ты.

— Я знаю, Юми. Но согласись, он боится моей реакции. Он знает, что меня выводит из себя всякая недосказанность, что меня воротит от его привычки манипулировать всеми и вся. Наконец, что после недельного пребывания в плену без какой-либо возможности выбраться оттуда, я буду требовать как минимум объяснений. Он знает все это, и он пытается как можно позже встретиться со мной.

— Ждет, пока ты остынешь.

— Напрасно ждет, Юми. С каждым днем я злюсь все больше.

— А знаешь, мне нравится видеть тебя таким.

— Каким? Голым?

— Нет.

— Нет?

— Нет, я имела в виду не это. Мне нравится видеть тебя злым и жаждущим крови. Я сразу вспоминаю, как ты вызвал Ричардсона на дуэль, как ты убил его. Вспоминаю наши эксперименты и опыты на людях.

— Да, это было весело.

— Угу, весело. Я хочу, чтобы ты кое-что запомнил, Гарри.

— Подожди минутку, хорошо? — парень улыбнулся и скрылся за дверью ванной комнаты, оставив в спальне серьезную и задумчивую девушку. Юми стала медленно одеваться, а мысли её были заняты тем, насколько жизнь оказалась сложной и запутанной историей. Кореянка была одной из тех, кто привык видеть мир исключительно в темных тонах, пессимистка, считающая жизнь борьбой одних эгоистов с другими. Девушка, выросшая среди убийц, живущая убийствами и научившаяся любить свою ужасную работу, она порой ненавидела всех, кто окружал её. Ненавидела Клода, которому отсутствие совести позволило превратить кучку талантливых детей в жестоких и беспринципных киллеров. Презирала нанимателей, которые оценивали стоимость чьей-то жизни в тысячах галеонов, фунтов или в килограммах золота или серебра. Презирала жертв, которые из последних сил цеплялись за свою жизнь, которую уже купили заказчики убийства. Презирала своих товарищей и коллег, не чувствующих омерзения к своей работе. В конце концов, ненавидела и презирала себя саму за то, что каждый раз спокойно убивала по чьему-то приказу, наплевав на свои мысли и убеждения.

И сейчас, находясь в комнате своего друга и любовника, она думала о том, что его она ненавидит, скорее всего, меньше всех остальных. Почему? Возможно, потому что в его глазах тоже часто читалась нелюбовь ко всему этому жадному и жестокому миру. Возможно, потому что она восхищалась тем, с каким хладнокровием он выполняет свою работу. Возможно, потому что она с самого детства чувствовала в нем силу и могущество, которые манили её, как огонь манит мотылька. Возможно, потому что в трудную для неё самой минуту она увидела в этом отважном и сильном парне надежную опору для себя. Она не знала. Она не была уверена ни чем.

— Что ты хотел сказать, Юми? — раздался звонкий голос брюнета, о котором девушка думала все это время.

— Какие у тебя планы на будущее, Гарри?

— Не знаю. Но я планирую жить. Долго и настолько счастливо, насколько смогу.

— Я хочу, чтобы ты знал, что бы ты ни решил и против кого бы ты ни пошел, я всегда буду на твоей стороне.

— Я рад это слышать, Юми. Правда, рад.

— Хорошо. Помни это, ладно? Даже если ты пойдешь против Кобдейна, и на его сторону встанут все наши, я все равно поддержу тебя.

— Почему? — удивленно спросил Гарри, прикидывая, насколько вероятен такой исход, чтобы он объявил войну своему опекуну и наставнику, а с ним и всему Ордену.

— Сама не знаю, можешь списать все на свое обаяние.

— Так и сделаю, милая, — кивнул Поттер, глядя в серьезные серые глаза.

* * *

— Есть маггловские религиозные учения, в которых говорится, что зло, которое творит человек на протяжении своей жизни, непременно возвращается к нему самому, портит его карму. Это как бумеранг. С чем большей силой ты его бросишь, тем с большей скоростью он вернется. Вполне возможно, что все пытки, убийства и мародерства, которые мы уже совершили настолько, испортили нашу карму, что удача, раньше не раз спасавшая нам жизни, теперь отворачивается от нас. Тогда все странности, происходящие с нами: твой неработающий браслет, порключ Элиуса, чуть не стоивший ему жизни, каминная сеть, не опознавшая тебя, проваленные задания — все это имеет объяснение. Карма!

— Вита, я тебя умоляю, прекрати нести эту ересь. Карма, говоришь, да? А почему тогда закон кармы не распространяется на Волдеморта, Дамблдора, Кобдейна? Ты думаешь, они сделали меньше зла, нежели мы?

— Во-первых, Дамблдор считается светлым магом, Гарри.

— Так и я считаюсь Мальчиком-Который-Выжил.

— Ты не понял. Вполне возможно, что Дамблдор и правда является светлым магом. Волдеморт... Ты ведь видел его внешность, Гарри. Его злодеяния оставили на нем отвратительный след. Карма!

— Ясно. Еще скажи, что шестнадцать лет назад Волдеморт развоплотился не из-за пророчества, жертвы моей матери или чего-то там ещё, а просто из-за кармы.

— Да! Да, ты абсолютно прав, Гарри!

— Вита, я говорил это с сарказмом.

— А я нет. Подумай сам. Он попытался убить тебя, беззащитного и невинного ребенка...

— И лучше бы убил, сколько жизней это спасло бы, — усмехнулся парень.

— Это мы уже обсуждали. Так вот, представь себе такую ситуацию. Волдеморт пытается убить невинного, ладно, тогда еще невинного ребенка, и этот поступок становится последней каплей. Логично, верно? Темный Лорд развоплотился и был вынужден странствовать бесплотным духом по лесам и болотам, чтобы искупить свои прегрешения. Мне кажется, звучит очень правдоподобно.

— Угу. Напиши письмо в редакцию журнала "Придира", они оценят твою идею. Статья про Волдеморта и Карму займет почетное место рядом с мозгошмыгоми и толстоплюхами.

— Кем?

— Не имею ни малейшего понятия. В Хогвартсе учится девушка, Луна Лавгуд, если я не ошибаюсь. Она — дочь главного редактора этого чудного журнальчика, могу вас познакомить. Удивительная девушка, — Гарри широко улыбнулся, глядя на полное скепсиса личико напарницы.

— Что ты имеешь в виду под словом "удивительная"?

— То, что она носит в ушах серьги-редиски, верит в то, что Фадж — загримированный гоблин и доказывает каждому желающему слушать свою теорию о существовании нарглов.

— Короче, она — псих.

— Близко к этому, но не совсем так. Однако суть в том, что она тоже верит в неправдоподобные теории.

— Спасибо, Гарри. Из твоих слов выходит, что я тоже псих, — девушка посмотрела в глаза брюнету. Напрасно, потому что этот взгляд огромных немигающих черных глаз ещё больше увеличивал сходство с Хогвартсовской чудачкой. Разве что во взгляде Виты всегда присутствовали угроза и капелька злого безумия, а мисс Лавгуд казалась Гарри настоящим божьим одуванчиком.

— Суть сказанного мною сводится к тому, милая моя Вита, что я верю во всю эту кармическую чушь ещё меньше, чем в существование нарглов и мозгошмыгов. А возвращаясь к разговору о Волдеморте, наказанном за убийство невинных... Когда я видел его в последний раз, а было это не так давно, он был вполне себе жив и здоров. Выходит, свои грехи искупил? Ха-ха, Вита. Очень мило, но твоя теория ещё глупее, чем байки Дамблдора о защите крови.

— Ладно. Тогда как ты объяснишь все странности вокруг нас?

— Пока не знаю, Вита, но закон кармы тут абсолютно точно ни причем.

— Почему ты так думаешь? — девушка посмотрела Гарри в глаза и от этого взгляда у парня по спине пробежал холодок. Все-таки эти черные глаза с вечно расширенными зрачками и странным непередаваемым взглядом пугал.

— Я не верю в карму, Вита. И вообще я — атеист, потому что все происходящие вокруг меня чудеса я привык объяснять магией. Что касается всех этих странностей... Ты права в том, что все эти события определенно как-то связаны между собой. Но как? — юноша прикрыл глаза и задумался. Ему казалось будто ответ на этот вопрос уже и так известен ему, что ему стоит просто немного сосредоточиться, чтобы найти решение этой загадки.

— Ты скучаешь по Юми? — спросила Вита, напрочь сбивая весь настрой юноши. Может, он и был близок к решению проблемы, но теперь это уже не имело никакого значения. Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на сидящую напротив девушку. В эту минуту они сидели в дорогом ресторане в самом центре Лондона, попивали коллекционное вино, думали над тем, что могла упустить Вита, когда отправлялась выполнять свое задание, и одновременно с этим следили за несчастным, которого девушка не смогла прикончить в предыдущий свой поход.

— Нет, не скучаю, — ответил Поттер, но стоило ему произнести эти слова, как он задумался над тем, правду ли он сказал. С Юми было очень удобно и комфортно. С ней он мог расслабиться и почувствовать себя самим собой, вспомнить, какой была жизнь до того, как он ступил на скользкую тропу двойной жизни. Все чаще Гарри задавался вопросом, а правильно ли он сделал, что решил объявиться в магическом мире, и стоит ли ему возвращаться теперь, когда его снова потеряли из вида. — Почему ты спрашиваешь?

— Мне казалось, что вы расстались, но вчера вы были вместе. Весь день. И всю ночь. А сегодня она уехала обратно в свою Японию. Я бы скучала, если бы моя вторая половинка уехала от меня.

— Юми не моя вторая половинка, Вита.

— Нет?

— Нет.

— А кто тогда? — девушка сделала глоток из своего бокала, облизнула губы, на которых блестела капелька вина, и придвинулась ближе к Гарри в ожидании ответа. Сам юноша почувствовал себя крайне неуютно под пристальным и еще более странным, нежели обычно, взглядом напарницы.

— Вита, я не верю в закон кармы и теорию о двух половинках. Так что давай лучше вернемся к обсуждению наших проблем.

— Как пожелаешь. Кстати, а ты намерен возвращаться в Хогвартс?

— Н.....Да.

— Да?

— Да. Нужно закончить то, что я начал.

— А что говорит Клод?

— Много чего, но решение остается за мной, Вита. Только я могу решать, как мне дальше жить, я вчера объяснил это Кобдейну.

— Угу, я это слышала. У тебя удивительно громкий голос, Гарри. Хотя странно, что мистер Кобдейн не поставил никакого звукового барьера, — брюнетка хитро улыбнулась.

— Так это ты сняла заглушающий щит?

— Да. Мне очень хотелось услышать этот концерт. Было интересно.

— Рад, что доставил тебе удовольствие, Вита, — Гарри откинулся на стуле и стал разглядывать улыбающуюся девушку. — Что тебе сделал Кобдейн, что ты его так опозорила?

— Я? Опозорила его?

— Ну да. Благодаря тебе все присутствующие в особняке могли слышать, как я, его подчиненный, отчитываю главу Ордена. Некрасиво с твоей стороны. Так чем тебе не угодил Клод?

— Я пока не хотела бы распространяться на эту тему, если ты не против, — девушка сделала еще один глоток, предпочитая больше не смотреть Гарри в глаза.

— Как думаешь, долго они еще будут тут болтать? — спросила она спустя пару минут и кивнула в сторону одного из дальних столиков, за которым хорошенькая блондинка кокетничала с солидного вида мужчиной средних лет.

— Не знаю. Они заказали десерт, может, осталось ждать не так уж и долго.

— Где будем брать?

— Брать... звучит странно. Я хочу сначала покопаться у него в голове. Жалею, что еще в прошлый раз не обработал тем же методом Роваэлли.

— В прошлый раз у нас было мало времени, если помнишь. Ночь оказалась слишком коротка, чтобы у тебя хватило времени и сбежать из Хогвартса в Италию и обратно, и заняться ликвидацией Роваэлли, и обчистить его особняк. Зато улов был славный, — девушка довольно улыбнулась, вспоминая, как они с Гарри носились по опустевшему особняку и вскрывали многочисленные тайники. Это было через несколько дней после первой неудачной попытки расправиться с итальянцем. Вите пришлось потратить пару ночей за слежкой и проверкой наложенных на особняк щитов, а затем одной темной-темной ночью они с Гарри нагрянули на не ожидавших нападения обитателей дома. Не будь этого, статистика идеально выполненных заданий Ангелов Смерти была бы подпорчена этим единственным провалом.

— Следи, пожалуйста, за ними, — Гарри кивнул в сторону столика с веселящейся парочкой. — Мой интерес может выглядеть весьма подозрительно.

— Ты чем-то недоволен?

— Да. Такое ощущение, будто я снова что-то упускаю из вида. Все думаю о твоей кармической теории.

— Ага!

— Я все еще не верю во весь этот бред, уж прости за нелестный отзыв. Просто есть какая-то связь между всеми этими событиями. Нечто, объединяющее все наши провалы последних недель. Вот только нужная мысль все время ускользает, а это меня, как ты понимаешь, нервирует.

— Тебе нужно расслабиться, Гарри. Ты слишком много думаешь.

— Ну ведь должен же кто-то думать.

— Девица встала из-за стола, — Вита кивнула головой в сторону улыбающейся блондинки, которая, покачивая бедрами, направлялась в сторону уборной.

— Хорошо. Тогда действуем по плану "Б". Ясно?

-Да.

— В таком случае твой выход, Вита. Я буду следить за объектом.

— Хорошо, — девушка встала, поцеловала Гарри в щеку и направилась к выходу из ресторана, оставив Поттера в одиночестве допивать вино и следить за мужчиной за дальним столиком.

Прошло пять минут, и блондинка вернулась к своему кавалеру, еще более соблазнительно покачивая бедрами. Широко улыбаясь, она окинула зал взглядом широко распахнутых голубых глаз, подмигнула Гарри и вернула свое внимание солидному джентльмену, который, казалось, пожирал девушку глазами. Еще около получаса Гарри был вынужден наблюдать, как светловолосая красотка призывно улыбается своему кавалеру. Имя жертвы юноши было крайне неинтересно. Зачем, если через час этот несчастный присоединится к сотне своих предшественников. Ещё один пункт в длинном послужном списке молодых киллеров, еще одна жизнь на совести шестнадцатилетнего подростка, кровь ещё одного человека на руках Мальчика-Который-Выжил. Когда мужчина с девушкой наконец покинули ресторан, обнимаясь и о чем-то перешептываясь, на губах Гарри появилась грустная улыбка. Ловушка захлопнулась, хотя жертва еще не знает, что с каждой следующей секундой смерть становится все ближе. Юноша отсчитал десять минут, медленно допил содержимое своего бокала, расплатился и покинул роскошное заведение, чтобы аппарировать домой к неудачливой жертве.

— Добрый вечер, — первое, что услышал Ирвин Герсис, открыв дверь собственной квартиры. Мужчина удивленно посмотрел на молодого человека, облокотившегося на одну из мраморных колонн, которыми был украшен коридор.

— Ты кто такой? — возмутился Ирвин, смерив незваного гостя возмущенным взглядом, но тот лишь усмехнулся в ответ. Из ступора мужчины вывел звук захлопывающейся входной двери. Мистер Герсис удивленно оглянулся назад, непонимающе глядя на то, как его спутница, красавица Кларисс закрывает один замок за другим.

— Кларисс, доргуша, что ты делаешь? Иди, позови шофера и охрану, они внизу. А я пока поговорю с нашим незваным гостем, — произнес мужчина командным голосом. Однако блондинка заперла двери, а потом, к ужасу своего спутника достала волшебную палочку и зашептала что-то на латыни.

— Кто вы такие? — мужчина отшатнулся от молодой ведьмы и встал так, чтобы видеть сразу обоих своих гостей, одновременно с тем стараясь как можно незаметнее вынуть собственную волшебную палочку спрятанную в рукаве пиджака.. Темноволосый юноша все также улыбался, девушка закончила свои манипуляции, оперлась спиной о косяк двери и улыбнулась странной и немного диковатой улыбкой, которую Ирвин никогда раньше не видел на хорошеньком личике своей юной пассии.

— Мы — последние люди, с которыми вам удастся поговорить в этой жизни, — произнес парень, потом задумался, усмехнулся и издевательски добавил, — сэр.

— Ты создал мне много проблем, Ирвин, — продолжила девушка, угрожающе нацелив волшебную палочку на мужчину. А тот судорожно пытался сообразить, что происходит, о чем говорит блондинка, и как он мог не знать, что она — ведьма.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Кларисс. Пожалуйста, опусти палочку, давай все обсудим в спокойной обстановке. Я уверен, что бы ни произошло, все это — простое недоразумение, которое мы можем легко уладить.

— Я вас разочарую, мистер Герсис, обсудить все в спокойной обстановке не получится, мы сюда пришли не совсем за этим, — произнес парень.

— Кто вы вообще такой? Что вам надо? Кларисс, зачем ты его привела?

— Начнем, пожалуй, с того, что я не Кларисс, — произнесла блондинка, широко улыбнувшись. И хоть Ирвин и видел перед собой точную копию своей девушки, он сразу поверил в то, что перед ним действительно стоит совсем другой человек. Потому что до сегодняшнего момента он и не подозревал, что эти голубые глаза могут смотреть с таким презрением, а белозубая улыбка на правильном лице вызывать нервную дрожь. — Вижу, вы мне верите. Мое имя Вита.

— Вита. Вита — это Жизнь, — повторил Ирвин, глядя на ведьму. — Красивое имя. Обладательница такого имени просто не может быть злым человеком, дорогая, я уверен в этом.

— Напрасно, — произнес парень, громко фыркнув.

— Пять дней назад я потратила очень много времени и сил, чтобы найти вас. Но не смогла, представляете? Догадываетесь, о чем я говорю.

— У меня есть деньги. Я вам заплачу...

— Нас не интересуют деньги, — покачала головой блондинка.

— Тем более, что мы все равно обчистим все имеющиеся сейфы, после того, как отправим вас в мир иной, — усмехнулся её соучастник.

— Один вопрос, мистер Герсис. Как вы узнали, что пять дней назад за вами должны были прийти?

— Я не скажу.

— Напрасно.

— Можно я? — девушка плотоядно улыбнулась.

— Ладно. Он твой, Вита. Не убивать, не калечить. Все равно в итоге информацию из него вытаскивать буду я.

— Может, я сама вытащу из него то, что надо, — фыркнула девушка, светлые волосы которой вдруг стали удлиняться и темнеть.

— Из него нужно достать информацию, Вита. А твоими методами ты достанешь из него все что угодно, но не это. Кишки, мозги, селезенку, печень, — это да, но еще ни один патологоанатом не смог найти знания своего эм ... клиента.

— Я не патологоанатом!

— Но ты же не будешь отрицать то, что тебе близка эта профессия? Вита... Подумать только, я и не задумывался, что все это время называл тебя "Жизью".

— Круцио! — прошипела девушка, направив палочку на испуганно замершего Ирвина Герсиса, и злобно глядя на усмехающегося Гарри Поттера уже своими родными черными, словно угли, глазами.

— Ненавижу это проклятье. Я проверю квартиру на наличие ценностей, — юноша развернулся и направился в гостиную. Столовая, спальня, библиотека, кабинет... Гарри не заметил, сколько времени он бродил по владениям своей очередной жертвы. Его мысли блуждали где-то далеко. Он вспоминал то годы учебы, то детские игры и споры, то первые самостоятельные задания и первые боевые трофеи. В разных тайниках и сейфах у парня уже скопилось целое состояние, которого хватило бы на роскошную жизнь для нескольких поколений. За какие-то шесть лет или около того, Ангелы Смерти из несамостоятельных желторотых учеников стали профессиональными киллерами, порой зацикленными на наживе. Магический мир был бы в шоке, узнай он, кем на самом деле является Мальчик-Который-Выжил. Обученный, жестокий, жадный, эгоистичный убийца.

— Гарри, мне надоело! — раздался недовольный девичий крик. Гарри улыбнулся, собрал все, что ему приглянулось в небольшой кейс, уменьшил его до нужных размеров и уже после этого отправился к Вите.

— Не раскололся?

— Нет. Можешь позлорадствовать. Там для меня что-нибудь осталось? Он обещал мне заплатить, если я прекращу его мучить. Я прекратила и требую свое вознаграждение, — брюнетка усмехнулась и, больше ничего не говоря, отправилась искать "вознаграждение".

— Иди, а я пока займусь поиском ответов, — Гарри опустился на корточки перед лежащим на полу мужчиной. — Смотри мне в глаза, и я обещаю тебе, что удостою тебя быстрой смерти. Легилименс!

Снова перед глазами проносятся воспоминания из чужой жизни, снова волнами наплывают чужие мысли, чувства, эмоции и желания. И во всем этом водовороте информации нужно было найти то, что действительно интересовало юного киллера.

— Мерлин и Моргана! — шокировано выдохнул юноша, разрывая ментальный контакт.

— Гарри? Узнал что-то полезное? — Гарри не ответил. Он стоял и шокировано смотрел на распростертое на полу тело и думал. Думал о том, что произошедшее рано или поздно должно было случиться. Что этого стоило ожидать, к этому надо было быть готовым. Что каждое поколение киллеров их Ордена сталкивалось с чем-то подобным, но предотвратить эту ситуацию не получалось еще ни у кого.

— Гарри? Что с тобой случилось? Ау!!!

— Не кричи, Вита.

— Все нормально?

— Не знаю, не сказал бы. Знаешь, ты была права в том, что все неудачи Ангелов Смерти связаны между собой. Мерлин, почему именно сейчас, когда у меня и без этой проблемы дел выше крыши!

— Может, объяснишь мне, что произошло? — Вита недовольно уставилась на своего напарника, но парень не обратил на испепеляющий взгляд брюнетки никакого внимания. Его мысли были заняты другим.

— Так, идем в кабинет. Этого туда пролевитируй, будь добра, — Гарри кивнул на лежащее на полу тело.

— Объясни мне, что происходит?

— Нужно убийство обставить, как несчастный случай. И чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше. Мы, конечно, никого не предупредили, что идем сюда, так что, скорее всего, он еще не знает.

— Кто не знает? Чего не знает? В конце концов, зачем нам нужно так торопиться?

— Затем, что сейчас мы находимся не в Италии или Германии, с которыми мы никак не связаны, а в Англии. А этот тип, который твоими усилиями завис над собственным письменным столом, является волшебником, если ты не в курсе. Думаешь, аврорат не заинтересуется его смертью?

— Даже если заинтересуется, какая нам разница? Никого из нас это никогда не интересовало, Гарри. Я уж молчу о том, что иногда мы специально оставляем вензель Несущих Смерть.

— Сейчас другое время и другая ситуация, Вита. Так... — Гарри окинул кабинет быстрым взглядом и, не обращая внимания на обеспокоено следящую за ним напарницу, снова забегал по комнате, что-то переставляя и перекладывая. — Помоги усадить его за стол. Хотя нет, клади его на диван. Да, пускай лежит на диване.

— Гарри, ты меня пугаешь. В нашей компании роль чудака принадлежит мне, а не тебе, если ты не в курсе.

— Вита, милая, сейчас не до шуток, я уверяю тебя. Слушай внимательно. Нам нужно сделать все так, чтобы никто из непосвященных не узнал о нашем присутствии здесь, понимаешь? Смерть это типа должна выглядеть, как несчастный случай.

— Несчастный случай?

— Да. Так, где-то здесь я видел мини-бар.

— Мы можем просто повесить его на люстре. Будет выглядеть, как суицид. Хотя я все равно не понимаю тебя.

— Вита, ты пытала его Круциатусом, а это означает, что на нем остались следы темной магии, понимаешь?

— Предположим, понимаю. Пожалуйста, прекрати бегать туда-сюда и объясни мне по-человечески, что происходит.

— Хорошо, объясняю. Его отсутствие в доме во время твоего прихода, испорченные портключи и неработающие браслеты, камин со сбитой охранной системой, не определяющей своих, пустой дом Роваэлли — все это связанно между собой, но, увы, отнюдь не законом кармы. Кто-то, и, к несчастью, я не знаю, кто, предупредил жертв. Вероятнее всего, он же каким-то образом изменил щитовые чары каминной сети, и настройку порталов.

— Как такое возможно?

— Что именно?

— Изменить...

— Не это сейчас важно, Вита. При желании испортить можно все и всегда. Суть в том, что этот тип может знать, кем на самом деле является Гарри Поттер. И судя по тому, что дважды он уже выдал время и место операции, он в состоянии выдать и то, кем я являюсь. Ты понимаешь, что это будет катастрофой?

— Стой, а как же Непреложный Обет, клятвы о неразглашении и договоры?

— Ты можешь их обойти? — Гарри посмотрел в глаза девушки.

— Да, при желании могу. Но ведь...

— Глупо считать, что если это можем сделать мы, этого не в состоянии сделать кто-то ещё, верно?

— Ладно, и что ты предлагаешь?

— Сегодняшнюю операцию обставляем, как несчастный случай. Нужно сделать так, чтобы не осталось никаких следов нашего здесь присутствия. Заказчики останутся довольны, потому что Герсис в любом случае будет мертв, а авроры не заинтересуются делом. Соответственно, никто ничего не начнет искать, и у нашего предателя будет меньше возможностей связаться с официальными властями. Потом нужно как можно скорее все рассказать Клоду...

— С которым ты вчера поссорился.

— Я — профессионал, Вита. И Клод тоже. Мы в состоянии понять, когда нам нужно забыть про старые обиды и действовать сообща во благо нашего общего дела. Так вот, сообщим все Клоду... Помоги уложить Герсиса на диван. Вот так... На чем я остановился? Ах да, на Клоде. Кобдейн сможет узнать, кто, что и как нарушил, я в этом уверен, — парень замолчал, снова осматривая комнату. Ирвин Герсис лежал на диване и смотрел в потолок пустым бессмысленным взглядом. Рядом с диваном стояла Вита, бледная и обеспокоенная. Неудивительно, известие о предательстве и самого Гарри выбило из колеи.

— Возьми в шкафу бутылку виски и заставь Герсиса выпить! — скомандовал парень и ушел в соседнюю комнату.

— Зачем?

— Затем, что я так сказал, Вита! — через пару минут Гарри вернулся в комнату и принялся громить мини-бар.

— Что ты делаешь?

— Убираю следы нашего с тобой присутствия.

— Правда? А мне казалось, ты напротив акцентируешь внимание на том, что здесь явно кто-то был. Можешь объяснить мне, что ты намереваешься делать?

— Как можно быстро убрать следы темной магии с тела, Вита?

— Никак.

— Вот именно. Остается сделать что? Убрать тело. На сгоревшем трупе не остается следов примененных проклятий. Именно по этой причине мне пришлось, покидая плен змеелицего, сжечь тела пары Пожирателей. Никто не должен был знать, что я умею применять непростительные проклятия, понимаешь? Вот и сейчас мы сожжем мистера Герсиса. Ему все равно уже абсолютно безразлично, что мы будем делать. Еще вопросы?

— Ты хочешь устроить пожар?

— Да. Легенда такая: он вернулся после неудачного свидания, напился до невменяемого состояния, принялся крушить свой кабинет, закурил, а потом заснул, забыв потушить сигарету. Правдоподобно?

— Не сказать, что очень, но сойдет. Что ты искал в гостиной?

— Зажег камин.

— Я займусь спальней, а ты заканчивай здесь, хорошо? Чем скорее все здесь сгорит, тем лучше.

— А что ты намерена делать в спальне?

— Ну, он же был на свидании, верно? Свидание подразумевает романтику. Романтика — свечи. Улавливаешь мою мысль, милый?

— Да, давай быстрее. И, Вита, эта блондинка, Кларисс, ещё жива или уже нет?

— Жива, она в штабе. А что?

— Сотрешь ей память и отпустишь. Её убийство вызовет слишком много подозрений. Я повторю еще раз, пока мы не вычислили нашего предателя, нужно действовать как можно тише и осторожнее. Мы пока не выяснили, насколько он стеснен рамками Обета. А в Англии у нас есть куда более важные дела, чем простое исполнение заказных убийств. Намного более важные.

Гарри облил пол и мебель оставшимися запасами спиртного, зажег сигарету и вложил её в слабые непослушные руки хозяина квартиры. Человек, чей мозг фактически сварили заживо, Ирвин Герсис сам стал соучастником своего убийства. Рано или поздно сигарета все равно выскользнет из слабых, будто резиновых пальцев. Рано или поздно. Гарри последний раз посмотрел на дело рук своих и вышел из комнаты. За его спиной уже слышался треск разгорающегося пламени. Очень скоро огонь перекинется на облитую вином мебель, на книги и портьеры. Уже через несколько минут вся комната, а за ней и вся квартира запылает в пожаре.

— Вита, уходим!

— Иду, — крикнула девушка из спальни. Послышался звук падающего предмета и довольный смех брюнетки. — Не знала, что устраивать пожар, это так весело!

— Потрясающе, у меня в напарниках теперь не только садистка и маньячка, но еще и пироманка. Я сотворил монстра! Поторопись, пожалуйста.

— Все, я готова, — Вита выбежала из спальни, широко улыбаясь. — Уходим?

— Да, аппарируй в особняк. Здесь нам больше делать нечего.

Все тут глюченное!!! третий раз выкладываю, оборачиваюсь — главы нет!!!

Просьба не забывать об отзывах, делитесь идеями и предложениями. Ваша Visiongirl

Глава 26

Он медленно брел по безлюдной улице, недовольно морщась, когда мелкие холодные капельки дождя попадали ему на лицо. Зима в Лондоне — поистине отвратительное время года, когда все время бывает мокро, сыро, холодно и дождливо. Потому что не то вследствие глобального потепления, не то еще непонятно по какой причине, возможно даже связанной с очередными магическими заморочками, снегопадов в Лондоне не было.

Юноша скучающе смотрел на одинаковые ряды серых домов и шел вперед. Гримуальд-плейс. Дом номер десять. Дом номер одиннадцать. Дом номер тринадцать. Гарри остановился между одиннадцатым и тринадцатым домом и вспомнил день, когда Сириус привел его, своего крестника, в дом своих предков. Неуютный, грязный и мрачный. И пока юный маг вспоминал свою первую встречу с обитателями особняка, дом Блэков, раздвигая своих соседей, появился на своем законном месте.

— Любопытная вещь, магия, — усмехнулся Гарри, поднимаясь по ступенькам и размышляя о том, как он в эту минуту смотрится со стороны.

Сегодня было четвертое января. Занятия в Хогвартсе должны были начаться только седьмого, однако, Гарри и Клод, посовещавшись, решили, что Мальчику-Который-Снова-Выжил лучше провести время до начала учебы у Блэка. Во-первых, так можно будет избежать лишней суматохи, которая непременно поднимется, когда похищенный слизеринец вдруг объявится в Хогвартсе. Во-вторых, киллерам так и не удалось выяснить, кто в рядах Несущих Смерть является предателем. Известно было лишь то, что этот человек, несомненно, знает, что Гарри Поттер — профессиональный наемный убийца, а, значит, предатель может в любой момент выдать эту информацию заинтересованным лицам. Так что главы совета решили, что Гарри лучше на некоторое время прекратить свою киллерскую деятельность и вновь начать изображать из себя в меру амбициозного язвительного школьника.

Гарри прервал свои рассуждения и, наконец, нажал на кнопку звонка, с улыбкой слушая, как весь дом заполняется криком портрета Вальпурги Блэк. Потрясающе импульсивная дама, сохранившая свой взрывной "блэковский" характер даже будучи портретом самой себя.

— Я открою. Сколько раз говорил, не надо пользоваться этим проклятым звонком. Мама, замолчи! — послышалось ворчание хозяина волшебного дома.

— Здравствуй, Сириус, — произнес Гарри, когда дверь открылась перед ним.

— Гарри? — глаза мужчины расширились, а на помятом и осунувшемся лице застыло выражение крайнего удивления.

— Да, я, — кивнул парень, выдавливая из себя еще более широкую и жизнерадостную улыбку.

— Гарри... Гарри, Гарри, — продолжал бубнить мужчина.

— Да-да, Сириус, это я. Живой и здоровый. Впустишь меня?

— Гарри... Гарри...

— Сириус, успокойся. Это я. Я здесь, со мной ничего не случилось, — юноша подошел ближе к своему крестному и, поддавшись какому-то непонятном порыву, крепко обнял его. Что-то внутри сжималось, подобно пружине, каждый раз, когда Блэк в очередной раз потерянным голосом произносил "Гарри". Странная тяжесть давила на разум киллера. Давно забытое ощущение — угрызения совести. Как давно он перестал чувствовать вину за свои поступки? Как давно он перестал обращать внимание на чувства и переживания других людей? В эту минуту Гарри чувствовал себя действительно ужасно. Намного хуже, чем после двух часов Круциатуса. Намного хуже, чем после нескольких суток плена в Черной Усадьбе. Сейчас он ощущал себя мерзким, грязным ничтожеством. Мерзавцем, который, лелея собственную обиду, не замечает, как топчет чужие чувства.

— Прости, что не пришел раньше, — прошептал юноша, вспомнив, как еще недавно с полнейшим безразличием думал о том, что Блэк будет винить себя в похищении. А ведь Дэн предупреждал...

— Гарри, это правда ты?

— Да, Сириус, это правда я. Сколько раз я должен это повторить, чтобы ты мне поверил? Решай быстрее, поскольку выглядим мы с тобой сейчас крайне странно. Боюсь, если нас увидят магглы, то придется им несчастным стирать память. Мы с тобой все еще стоим на невидимом крыльце невидимого дома, если ты не в курсе.

— Мерлин, это действительно ты, Гарри!

— Да-да, Сириус, это действительно я. Что еще я должен сказать или сделать?

— Ничего не нужно. Я тебе верю, во всем верю, Гарри. Мерлин, как же я виноват. Проходи в дом. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, но все же послушай, что я тебе скажу. Понимаю, все это больше похоже на оправдание. Но я действительно хочу сказать, что...

— Сириус, я ни в чем тебя не виню. Ясно?

— То есть ты меня прощаешь? — удивленно произнес мужчина.

— Да.

— Но если бы не я, тебя бы не смогли похитить.

— Сириус, тот же Дамблдор знал о готовящемся похищении, однако студентов не просто отправили гулять в Хогсмид, несмотря ни на что. Там еще и охраны никакой не выставили! А если бы Пожиратели не удовлетворились только тем, что заполучили мою бессознательную тушку и пошли громить деревню? И заметь, я это говорю, но все равно не виню Дамблдора в моем похищении. Отмени он поход в Хогсмид, Лорд догадался бы о присутствии шпиона в своих рядах. Нет, я виню директора только в очередной халатности, которую, вероятно, стоит списать на старость и занятость. Он мог бы отправить в деревню не двух преподавателей, которые и за детьми-то уследить не в состоянии, а хотя бы небольшой отряд кого-нибудь из Ордена Феникса. Твоей же вины нет никакой. Тем более, меня и из замка могли похитить. Думаешь, сложно подсунуть портключ человеку, с которым ночуешь в одной комнате?

— Так ты не винишь меня?

— Нет.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Может, все же войдем в дом?

— И Рема ты тоже не винишь?

— И его не виню, Сириус.

— Но ведь мы не только не уберегли тебя, но и даже не смогли спасти!

— Как видишь, с этим я справился и без посторонней помощи, — Гарри наконец разжал объятия, заметив, что крестный наконец пришел в себя и не собирается устраивать истерику. — Так ты пригласишь меня войти? Или мне идти, откуда явился?

— Что?! Нет-нет, Гарри, я тебя никуда не отпущу. Заходи в дом, быстрее. Ты прав, если кто-то из этих несчастных магглов увидит нас, то решит, что в конце концов окончательно спятил. Сам понимаешь, тут каждый день творится черте что. Чего стоит только появление Грюма на невидимом крыльце? Он и волшебника любого своим видом напугает, что же говорить об обычных людях, — Сириус рассмеялся нервным лающим смехом, подталкивая Гарри в дом. При этом рука мужчины так крепко сжимала плечо парня, будто Блэк боялся, что его крестник может раствориться в воздухе, как мираж. — Добро пожаловать домой, Гарри. Мерлин, как же я скучал по тебе! Как же я боялся, что больше никогда тебя не увижу! Как же я винил себя за то, что позволил тебя похитить! Как же я ненавидел себя за то, что не смог тебя спасти!

— Сириус, по-моему, ты опять забыл, что я стою здесь живой и здоровый и не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали, — устало произнес Гарри. Сколько еще ему предстоит утешать крестного? И хватит ли у него нервов и терпения на то, чтобы суметь-таки успокоить эмоционально неуравновешенного гриффиндорца, коим являлся Сириус Блэк. Парню, не привыкшему к истерикам и бурному проявлению чувств, было сложно понять, как может взрослый человек так сильно "раскисать", особенно после того, как все самое неприятное осталось позади. Как? Почему бы не похлопать обнаружившегося крестника по плечу, обнять, выразить свою радость в двух-трех словах, если уж очень хочется, и на этом покончить со всей сентиментальщиной? Ведь именно так поступали те, кого Гарри всегда считал и будет считать "семьей". Теплые объятия от Бекки, крепкое рукопожатие Дэна — вот и все. Никто из киллеров не считал, что нужно проявлять еще больше эмоций, выплескивая на обнаружившегося товарища все обилие своих чувств, страхов и переживаний. И сам Гарри был в этом абсолютно согласен с боевыми товарищами. Но, похоже, у гриффиндорцев были другие представления о любви и заботе. И в доказательство этого, Сириус вот уже битый час извиняется непонятно в чем, кается во всех смертных грехах и просит прощения за все свои совершенные и несовершенные проступки. Замечательно!

— Да, но тебе пришлось все делать самому, Гарри! Это ужасно! Я так виноват, прости меня, Гарри. Пожалуйста, прости... — продолжал говорить Сириус, пока юноша пребывал в своих мыслях.

— Сириус, это начинает надоедать. Да, я со всем справился сам, но я привык жить по принципу: "Хочешь, чтобы что-то было сделано, делай это сам". Так что я не виню тебя в своем похищении. Даже Дамблдора я в этом не виню, потому что Волдеморт не просто так, наверно, считается могущественным темным магом, а потому что добивается желаемого любыми средствами. Меня все равно бы похитили, Сириус! Это понятно? Так что тут мне тебя прощать просто не за что. Ясно?

— Да, Гарри, ясно, — улыбнулся мужчина.

— Это радует. Я надеюсь, теперь ты достаточно успокоился, чтобы я мог перестать тебя утешать? — Гарри усмехнулся, глядя на покрасневшее лицо крестного. — Если ты еще раз попросишь прощения за то, что, видишь ли, не спас меня от похищения, я тебя прокляну.

— Да-да, проклянешь. Представь себя, я в это верю. Особенно после некоторых историй, которые о тебе рассказывают.

— Готов поспорить, больше половины этих историй — глупый вымысел сплетников.

— Да уж. Наверно, — Сириус ещё раз улыбнулся. — Ну ладно, расскажи мне, где ты был все это время.

— Это принципиально важный вопрос?

— Э... нет, конечно, нет. Просто я подумал... Мы очень беспокоились за тебя, Гарри. Мы...

— Вы? Кто "Вы", Сириус? Этих "Вас" много?

— Ну, я, Ремус, Нюни... то есть Снейп, члены Ордена, директор, Молли.

— Ну конечно, они беспокоились, — фыркнул Гарри, игнорируя непонимающий взгляд крестного.

— Ты плохо относишься к Ордену Феникса, Гарри.

— Это ведь не вопрос?

— Нет, не вопрос. Но я не понимаю, почему?

— Так получилось, Сириус. Если повезет, я тебе как-нибудь расскажу о своих причинах, — парень устремил свой взгляд на закрытую дверь гостиной. — Как-нибудь потом, когда некому будет нас прервать или услышать.

— Но нас и сейчас никто не прерывает.

— Это тебе только кажется. Ведь в этой комнате кто-то есть, верно? И судя по шагам, он идет сюда, — покачал головой Гарри, прислушиваясь к звуку скрипящих под чьими-то ногами половиц, и удивляясь тому, что этого не слышит Сириус. — Я не ошибусь, предположив, что Орден Феникса снова устроил себе штаб в твоем доме?

— Да. Гарри, мы все были в таком состоянии, что препираться относительно местоположения штаба было просто бессмысленно. А с чего ты это взял, что сюда кто-то идет?

— Ты что, не слышишь шагов? Состояние у них было... — пробормотал Гарри, глядя на пока еще закрытую дверь.

— Шагов? — Сириус недоверчиво посмотрел на крестника, а потом на дверь, которая спустя несколько коротких мгновений действительно открылась, впуская рыжеволосого парня.

— Сириус, мама спрашивает, кто там приш... — Рон не договорил. Стоило ему заметить стоящего на пороге Гарри, как он буквально потерял дар речи, глядя на брюнета широко распахнутыми глазами.

— Рон, Гарри вернулся, — улыбнулся Сириус, глядя на реакцию рыжего мальчика и при этом косясь на своего крестника в попытке угадать, как тот узнал про приближение Рона. О каких шагах Гарри вообще говорил?

— Я заметил, — пробормотал младший сын семейства Уизли. — Рад видеть тебя живым и здоровым, Поттер. Гарри.

— Здравствуй, Уизли, — кивнул Гарри, принимаясь расстегивать пуговицы на куртке. В конце концов, в доме своего крестного не он, а Уизли, должен был чувствовать себя гостем, верно? Пока получалось почему-то наоборот.

— Рон, где ты там застрял? — дверь гостиной снова скрипнула, на этот раз в коридор вышла Джинни Уизли. Рыжеволосая гриффиндорка посмотрела на все еще шокированное лицо брата, потом перевела взгляд на Сириуса и Гарри. На покрытом веснушками хорошеньком личике также замерло удивленное выражение.

— Здравствуй, Уизли, — произнес Гарри, чувствуя неприятное ощущение дэжавю и надеясь на то, что следом за сестрой из-за двери не появятся близнецы Уизли. Почему-то у парня язык не поворачивался называть всех этих многочисленных представителей рыжеволосой гриффиндорской братии по именам. Почему? Ответить на этот вопрос Гарри не мог даже самому себе. Так вышло, что у него с детства сложилась привычка называть по именам либо тех, кому безоговорочно доверяешь. Близких людей, напарников, друзей. Либо тех, чье доверие хочешь заслужить сам. Уизли, так уж сложилось, не нравились Гарри. Он не доверял им, поскольку был уверен, любое сказанное при гриффиндорских пешках Дамблдора слово непременно дойдет до ушей старика. Также Уизли не были нужны Поттеру. Опять же, всего лишь послушные пешки, они не представляли в глазах киллера особой ценности, чтобы тратить свое время и обаяние на завоевание доверия этих людей. Ну и наконец, с того самого момента, как Дамблдор привел гриффиндорцев в особняк Блэков, чтобы познакомить Поттера с его новыми "друзьями", Гарри чувствовал к этим детям некоторый негатив, презрение.

— Привет, Гарри. С возвращеньем, — рыжая девушка улыбнулась, но, встретившись с задумчивым и не особо доброжелательным взглядом Поттера, быстро потупила взор.

— Спасибо, — кивнул брюнет. — Как я и полагал, у тебя много гостей, Сириус. Может, мне стоит зайти в другой раз?

И, несмотря на то, что Гарри никуда уходить не собирался, эту фразу стоило произнести хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию мужчины. Блэк сначала весь побледнел, потом покраснел, его рука, неподвижно лежавшая в кармане, взметнулась наверх, крепко сжимая плечо крестника.

— Нет! — Сириус посмотрел на парня, пытаясь придумать, что сказать. Страх, что его крестник, странный, слишком взрослый для своих лет и слишком самостоятельный мальчик, может сейчас просто развернуться и опять исчезнуть в неизвестном направлении, был слишком велик. Сириус почему-то был уверен, что Гарри действительно может уйти в любую минуту. Уйти так, что никто, даже Альбус... Нет, тем более Альбус Дамблдор не сможет найти пропавшего. Бывший мародер уже давно понял, что Гарри, мягко говоря, негативно относится к Дамблдору, Ордену Феникса, семье Уизли и вообще к гриффиндорцам. Почему? Сириус не знал, но надеялся, что скоро Гарри объяснит ему и эту тайну.

— Пойдем на кухню, Гарри, ты наверно замерз, — наконец нашелся мужчина.

— Не замерз, но все равно пойдем, — кивнул брюнет. — И можешь меня отпустить, Сириус. Если бы я планировал сбежать отсюда, я бы просто не тратил свое время на то, чтобы приходить. Верно?

— Да, верно, — улыбнулся Блэк и подтолкнул Гарри в сторону гостиной. Рон и Джинни, замершие у дверей, молча прошмыгнули в комнату, предпочитая пока не заводить разговоров с Поттером. С парнем, которого начал побаиваться сам Снейп.

* * *

В течение следующего часа Гарри мог наблюдать, как в особняк Блэков все прибывают и прибывают члены ненавистного фениксова ордена. Через несколько минут после того, как Сириус ввел своего крестника в кухню, обиталище Молли Уизли, явился Люпин. Бледный, с подозрительно горящими глазами и радостно-виноватым выражением на лице. Еще спустя пару минут из камина вывалилась Нимфадора Тонкс. Лицо жизнерадостной метаморфини буквально светилось любопытством. Так что, не обращая внимания на созданный ею на пустом месте бардак и, как всегда, проявляя чудеса неуклюжести, девушка поспешила занять место напортив героя дня. Наверное, хотела рассмотреть его получше. Гарри вообще чувствовал себя не то диковинной рыбкой, впервые выставленной на всеобщее обозрение, не то опасным маньяком-убийцей, на казнь которого собралась посмотреть толпа зевак. Они удивлены, что он нашелся. Они наслышаны о его "подвигах". Наконец, они не знают, что сказать, потому что еще сами не поняли, бояться им его, уважать, остерегаться. Вот точно так же все собравшиеся, включая семью Уизли в полном составе, Флетчера, неизвестно зачем впущенного Сириусом в особняк, и Грюма, сканирующего парня своим волшебным глазом, и еще целую толпу незнакомых Поттеру людей, смотрели на юношу.

— Гарри, дорогой, поешь, ты наверно очень проголодался после всех этих ужасных событий, — миссис Уизли ласково улыбнулась и поставила перед парнем тарелку с чем-то горячим и, чего там отрицать, вкусно пахнущим. Но увы, полученное воспитания, киллерский опыт, заработанная на непростой работе паранойя и простая неприязнь к рыжеволосой женщине, не позволили Гарри даже думать о том, чтобы попробовать предложенное блюдо. Не сейчас, когда он чувствовал себя, будто сдавшийся в руки полиции разыскиваемый маньяк-убийца, ожидающий допроса.

— Спасибо, мэм, я не голоден.

— Это все шок, — знающим тоном заявила женщина, ставя рядом с тарелкой ещё и чашку ароматно пахнущего травяного чая и заработав непонимающие взгляды не только от Поттера, и со стороны собственных детей.

— Мам, какой шок, его как бы давно похитили, а не только что, — прошептал Рон. Прошептал так громко, что в кухне, полной людей, эти слова услышал каждый.

— Тебе еще рано рассуждать о таких вещах, Рональд Уизли. И вообще, вам нечего здесь делать. Рон, Невилл, Джинни, Гермиона, — женщина окинула строгим взглядом удивленных подростков. — Идите в свои комнаты. Сейчас тут будет собрание, а вам еще рано на нем присутствовать!

— Но мам, Гарри — наш ровесник, — возразила рыжеволосая девушка, с любопытством поглядывая на этого самого "ровесника".

— А кто сказал, что ему позволено участвовать в собрании, юная леди?

— Но ведь все собрались только ради него, — возразил Рон. Гарри усмехнулся и перевел взгляд с недовольного лица долговязого парня на раскрасневшееся лицо Молли Уизли.

— Это не значит, что он будет участвовать в собрании, Рональд!

— Угу, когда все будут говорить, я заткну уши, чтобы вдруг не услышать чего-нибудь невероятно важного, — усмехнулся брюнет. Потом посмотрел на рыжеволосого гриффиндорца и, копируя ужасную привычку Малфоя растягивать слова, протянул. — Рооонааальд!

— Не ерничай, парень! — гаркнул откуда-то справа Грюм. Его хриплый неприятный голос, явно результат поврежденных голосовых связок, прозвучал настолько неожиданно, что все присутствующие на кухне непроизвольно подпрыгнули. Вернее, почти все. Гарри, человек, которому был адресован грозный рык, спокойно перевел взгляд с младшего из сыновей Уизли на старого аврора, за каждым движением которого парень внимательно и незаметно следил все это время. — Думаешь, если ты пришел сюда сам, то все нормально? После всех слухов, которые о тебе ходят в некоторых кругах, к тебе нет и не может быть никакого доверия. Так что тебе еще придется доказать, что ты не волк в овечьей шкуре, если ты понимаешь, о чем я говорю.

Гарри слушал отповедь аврора, не вникая особо в смысл странных и не всегда логично звучащих предложений, и думал о том, что из всех людей, сейчас находящихся в этой крошечной комнатушке, этот потрепанный временем параноик правильнее всех думает о слизеринце. Волк в овечьей шкуре. Наемный убийца, прикрывающийся именем Мальчика-Который-Выжил. Гарри снисходительно улыбнулся аврору, зная, что Грюм прав, но не имеет никаких доказательств своей правоты.

— Ясно. И как же я должен доказывать свою невиновность? Кстати, не подскажите, невиновность в чем?

— Вот сейчас допросим тебя с Веритасерумом и узнаем, Поттер, — прохрипел аврор, яростно вращая волшебным глазом.

— В таком случае, вынужден огорчить вас, мистер Грюм. При всем моем уважении, я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Моя позиция ясна? Я не считаю, что совершил что-то противоправное, чтобы меня допрашивали, как преступника, с использованием сыворотки правды. Вообще, может объясните мне, что мне ещё инкриминируется помимо того, что я посмел вернуться живым из плена? — Гарри обвел всех присутствующих хмурым взглядом.

— А это правда, что ты убил Робина Глэри? — спросил, воспользовавшись наступившим молчание, Флетчер. Гарри удивленно посмотрел на неприятного волшебника и, на мгновение позабыв, где он находится, честно попытался вспомнить, не заказывали ли ему в последнее время кого-то по фамилии Глэри. Спустя несколько мгновений, юноша внезапно вспомнил, где и среди кого находится.

— Нет, не правда. Никакого Глэри я не убивал.

— А вот и врешь, Поттер, — гаркнул Грюм, ехидно улыбаясь. В эту минуту Гарри подумал о том, что самое отвратительное зрелище, которое он видел, это улыбка Грозного Глаза Грюма. Кривая из-за огромного количества шрамов, исполосовавших лицо аврора, похожая на что-то среднее между усмешкой маньяка и звериными оскалом, эта улыбка пугала и вызывала омерзение.

— Это уже начинает надоедать, мистер Грюм, — усмехнулся Гарри, откидываясь на спинку стула, лишь бы быть подальше от неприятного лица старого вояки, сидящего напротив.

— Аластор, оставь мальчика в покое, — вмешалась Молли Уизли, и впервые в жизни Гарри был благодарен этой женщине за её суетливую заботу. — Поешь, Гарри. После всех этих похищений тебе нужно набираться сил.

— Спасибо за заботу, миссис Уизли, — произнес юноша, вежливо улыбаясь и замечая, как расплывается в счастливой улыбке лицо женщины. — Может, кто-то объяснит мне, кто этот несчастный Глэри, в смерти которого меня обвиняют убил?

— Он был Пожирателем Смерти, я с ним общался помаленьку. Так, личные дела у... — начал Флетчер, но тут же замолк под недовольными взглядами Сириуса и Грюма. Первый с отвращением смотрел на жуликоватого типа, несколько раз пытавшегося ограбить дом Блэков, второй смотрел на скукожившегося человечка с нескрываемым омерзением и злостью, так у старого аврора чесались руки засадить этого наглого мошенника за решетку.

— Ясно. Надо полагать, этот ваш Глэри имел несчастье повстречаться мне, когда я уходил от господина Волдеморта. В таком случае я признаю, что действительно причастен к его смерти.

— А раньше ты это отрицал, — довольно ударил по столу Грюм, снова возвращая свое внимание слизеринцу.

— Во-первых, раньше я понятия не имел, о ком идет речь. Или, по-вашему, меня в тот момент сильно волновало как зовут того или иного упивающегося? Я с ними не знакомился, прежде чем убить. Откуда мне было знать, как кого из них зовут, — пожал плечами парень. — А во-вторых, я совершил это убийство, находясь в состоянии аффекта. Меня похитили из школы, пытали, а потом держали в каком-то подвале. Любой психолог подтвердит, что у меня был стрессовое состояние и шок. Ну, запятая и в-третьих, это была самооборона. Вы же не будете отрицать, что с Пожирталем Смерти не о чем особо разговаривать. Или я убил бы его, или он стал бы причиной моей преждевременной кончины. А я очень люблю жить, мистер Грюм.

— Логично, — пискнул Рон Уизли и тут же стушевался под взглядами взрослых.

— Когда, Мерлин его побери, придет Дамблдор? — проворчал Грюм, не переставая коситься на Поттера.

— Уже пришел, — произнес парень, поглядывая на дверь кухни и прислушиваясь к тихим шагам, шелесту мантий и голосам, слишком тихим, чтобы юноша мог разобрать слова.

— С чего ты взял?

— Это же слышно, — пожал плечами брюнет, не обращая внимания на странные взгляды, направленные на него. В эту минуту мысли парня были заняты тем, что и как нужно сказать директору, какие претензии предъявлять, какой путь поведения выбрать, чтобы не переусердствовать. Юный киллер чувствовал себя студентом, готовящимся сдать сложный экзамен. Вот-вот появится строгий преподаватель и будет "заваливать" несчастного ученика, а он должен суметь своим видом, голосом, взглядом и ответами усыпить бдительность своего оппонента.

Дверь скрипнула и в небольшую кухню, и без того битком набитую многочисленными членами Ордена Феникса, вошли Альбус Дамблдор и Северус Снейп. Директор, как всегда одетый в пеструю и цветастую мантию, был хмур и невероятно серьезен. Голубые глаза не блестели веселыми огоньками за стеклами очков-полумесяцев, напротив, их взгляд был даже холоден и не внушал оптимизма. В эту минуту Гарри увидел перед собой не доброго дедушку, каким директор так старательно прикидывался, не старого маразматика, как многие называли пожилого мага в малиновой мантии. Сейчас в кухню вошел один из сильнейших магов современности, тот самый, который в свое время победил Гриндевальда. Тот самый, которого остерегался Волдеморт. И этот волшебник был отнюдь не в самом хорошем настроении.

Гарри окинул директорам молчаливым взглядом, смело посмотрел в задумчивые голубые глаза старца, как бы приглашая его в свое сознание. После последних успехов, достигнутых в легилеменции, киллер не сомневался в том, что сможет достойно выдержать ментальную атаку Дамблдора и сохранить при себе все свои тайны. Гордость, излишняя уверенность в себе или то самое предчувствие, которое ещё ни разу не подводило, — Гарри не знал, что именно послужило причиной его казалось бы необдуманных действий. Просто он знал, какую бы проверку ни придумал Дамблдор, он определенно точно выдержит. Это знание, эта уверенность в себе, казалась чем-то само собой разумеющимся, чем-то абсолютным, воспринимаемым как данность. Подобно тому, что каждый знает, что солнце садится на западе, а встает на востоке, так и Гарри знал, его мысли, память и разум недоступны никому, будь то хоть Дамблдор, хоть Волдеморт, хоть сам Мерлин всемогущий.

— Здравствуйте, директор, — произнес Гарри, не переставая смотреть в глаза директору и чувствуя, как тот, медленно и даже как-то лениво, будто сам того не желая, проникает в разум юноши и просматривает те воспоминания, которые сам Гарри угодливо ему преподносит. Вот четырнадцатилетний Гарри на уроке математики засматривается на одноклассницу получает выговор. В следующем кадре Гарри всего одиннадцать, он в Италии вместе с Блюмами, восхищенно смотрит на местные достопримечательности. Стоит ли говорить, что все это — лишь обман, иллюзия. Чужие воспоминания. Обрывки памяти, подсмотренные у того же Роваэлли и переиначенные слизеринцем-легелиментом под себя. Директор, не заметив ничего подозрительного и приняв искусную подделку за реальные мысли, чуть усилил напор, и юноша сменил радостные воспоминания на мрачную темную камеру, в которой провел дни плена.

— Добрый день, профессор Снейп, — киллер, заскучавший от игры в киномонтажника, резко разорвал зрительный контакт и перевел взгляд на мрачного декана Слизерина, который стоял чуть позади директора. На лице зельевара, вроде бы таком нещедром на эмоции и чувства, промелькнули друг за другом беспокойство, облегчение, недовольство, уважение и осторожное любопытство. Но всю эту палитру чувств можно было заметить, лишь заглянув в темные глаза, недовольно смотрящие на мир из-под вечно нахмуренных бровей. — Рад встрече.

— Как и мы, Гарри, — ответил директор, продолжая рассматривать своего самого загадочного студента. Юноша про себя усмехнулся, приготовившись к долгому разговору. Дамблдор был настроен серьезно и даже не пытался скрыть своего беспокойства. Сегодня не будет ни "моего мальчика", ни чая с лимонными дольками, которые уже успели стать притчей во языцех. Все серьезно, все по-взрослому. — Как и мы все.

* * *

Пока Гарри Поттер, один из самых молодых и опасных наемников Европы, готовился к игре в гляделки с Альбусом Дамблдором, его прямой начальник безрезультатно метался по собственному кабинету. Клод Кобдейн на протяжении вот уже почти трех десятилетий был лидером крупнейшей в Европе преступной организации. За тридцать с небольшим хвостиком лет его командования "Несущие Смерть" вернули себе потерянное за годы деградации могущество, восстановились на прежних, упущенных еще во времена Гриндевальда, позициях и разрослись сильнее, чем даже в самые успешные для Ордена годы. И это во многом была заслуга Клода. Да, ему помогали. До сих пор он, засунув куда подальше свою гордость, обращается за советами к старику Юндерку, которого сам же когда-то сместил с места главы этой великой и могучей организации, оставив за ним, тем не менее, место в Совете. Тридцать лет работы, тысячи удачных операций, сотни хитрых комбинаций, воплощенных в жизнь благодаря талантам, чутью и интуиции Клода Кобдейна. Мужчина гордился собой. Он упивался своей властью, его пьянила та сила, которую он контролировал. Его доводила до экстаза мысль о том, как его боятся и уважают те, кто когда-то не воспринимал всерьез амбициозного юношу, потомка одного из гениальнейших руководителей Ордена киллеров. И вот теперь, находясь в зените своей славы, Клод остро чувствовал грозящую ему и его благополучию опасность. Он потерял бдительность. Увлекся азартными манипуляциями и опасными политическими играми, риск поражения в которых был неоправданно велик. Неоправданный риск равнозначен суициду. Клод это знал всегда, потому старался действовать как можно осторожнее. Всегда внимательно присматривался к тем, кто входит в его ближайшее окружение, знал, какую опасность может таить тот или иной представитель Совета Глав Ордена. Кобдейн сам просматривал все получаемые заказы, сам подписывал разрешение на проведение той или иной акции, наконец, он сам выбрал себе потенциального преемника, которого воспитывал в любви и уважении к себе. Во всяком случае, старался так воспитывать. Но в один прекрасный момент Клод с ужасом заметил, что стал терять контроль над ситуацией. Удачные сделки все чаще сопровождались неоправданно высоким риском, где цена провала могла быть приравнена к гибели всего Ордена. Великие планы то и дело оказывались на грани срыва. Четко работавшая организационная система Ордена вдруг дала сбой, породив в своих недрах очередного предателя. А лучший ученик, почти сын, чудом выбравшись из смертельной ловушки, в которую парня по собственной глупости загнал сам Кобдейн, теперь с опаской относился к наставнику. Гарри Поттер, мнимая надежда магического мира, самый опасный слизеринец, которого когда-то видели стены Хогвартса. Этот потрясающе сильный и волевой мальчик теперь стал для своего опекуна потенциальной угрозой. Клод печенкой чувствовал недоверие Гарри и излучаемую парнем угрозу. Чувствовал и не знал, что делать. Гарри, бывший для Клода шахматной фигурой сразу в нескольких сложных партиях, грозился сам стать неслабым игроком, подвинув своего, возможно, уже бывшего наставника. Даже в их последнюю встречу, когда Клод и Гарри договорились о необходимости наладить отношения для блага Ордена, Кобдейн видел в глазах своего воспитанника угрозу. Если он, Клод, допустит ещё одну ошибку, позволит себе еще одну халатность, то ему останется лишь молиться о том, чтобы повторить судьбу Юндерка и стать советником при новом Главе Ордена. А если нет... Клод еще не забыл, как улыбался Гарри, глядя в глаза ошеломленному Ричардсону и произнося смертельное проклятье. А ведь тогда мальчику было только четырнадцать. Клод сел в свое кресло, закрыл глаза и попытался успокоиться. Сейчас он должен был сосредоточиться на делах Ордена и постараться как можно скорее вычислить предателя. А Дамблдор, Темный Лорд, магическая Британия и Италия подождут. И при необходимости Гарри сам сможет решить, что ему лучше делать и как поступать. Глупостью было отправлять парня к Волдеморту на переговоры, вероятность успеха которых изначально была смехотворно мала. На что он рассчитывал? На обаяние и харизму Гарри. На его умение убеждать и знание натуры собеседника. На невероятную везучесть и огромную силу парня. В конце концов, на то, что многократно проверенный и перепроверенный портал не может не сработать. Но, увы, судьба распорядилась иначе. Совсем иначе.

— Мистер Кобдейн, — дверь бесшумно открылась. Клод поднял усталый взгляд на вошедшего, улыбнулся, узнав в молодом мужчине Мэта, и кивнул тому, приглашая войти в комнату. — Вы хотели поговорить со мной?

— Хотел. Как продвигаются поиски? Есть хотя бы какие-нибудь идеи относительно того, кто может оказаться предателем?

— К сожалению, есть лишь догадки, и те ни на чем конкретном не основываются, сэр. Поскольку мы решили, что о сложившейся ситуации должно знать как можно меньшее количество людей, то приходиться решать проблему своими силами, подключить аналитиков нет никакой возможности, потому что, как говорится, рыбка может соскочить с крючка.

— Соскочить с крючка, — повторил Клод. Казалось, он вообще не слушал того, что говорит ему Мэт. Слишком разные мысли занимали Главу Ордена, слишком много проблем предстояло решить, слишком сложной казалась эта партия.

— Другая проблема заключается в том, что остальные члены Совета, мягко говоря, недовольны сложившейся ситуацией. Очень сложно было объяснить им, почему мы перекрыли им доступ в особняк и отослали Ангелов Смерти.

— Что ты сказал?

— Полуправду. Что у нас появились некоторые сомнения касательно надежности защитных чар и щитов особняка и мы занимаемся их проверкой. Однако, боюсь, это лишь ненадолго отсрочит...

— Ладно, я все понял, — перебил Мэта глава Ордена. — Кого ты уже успел проверить?

— Всех Ангелов Смерти, аналитиков и информаторов, имеющих прямой доступ к материалам их операций. Помимо прочего я проверил все жилые комнаты особняка, кабинеты и некоторые коридоры на наличие прослушивающих заклятий или устройств.

— Нашел что-нибудь?

— Слабые следы уже снятого заклинания в одной из переговорных комнат и уже дезактивированный жучек в конференц-зале. Ангелы по разным причинам отосланы из особняка, сейчас большинство находятся в итальянской резиденции или мюнхенском штабе Бейна. Юми вернулась в Японию, Саид и Ленц отбыли в Маракеш по договору с арабами.

— Хорошо. Бекка и Дэн в особняке?

— Бекка да. Засела в библиотеке, что-то изучает. Насколько я понял, библиотека Хогвартса не оправдала её ожиданий. Все, что её хоть сколько-нибудь интересует, хранится в Запретной секции.

— А куда подевался Дэн?

— Сначала химичил в лаборатории. Потом был взрыв, и злой, как черт, Дэн запрыгнул в камин и был таков.

— Мэт, давай без клоунады, ладно? Куда он отправился?

— В итальянский особняк. Там у него собственная лаборатория, так что понять его можно.

— Ясно. Что Вита?

— Она тоже в Италии. Кстати, была невероятно возмущена, когда я потребовал проведения допроса с сывороткой правды.

— Что-нибудь подозрительное выяснил?

— Нет, абсолютно ничего. Но зато узнал, что её не зря называют ненормальной, я еле успел ноги унести. Сумасшедшая!

— Не понял. Что там произошло?

— Поначалу все шло нормально. Ну настолько нормально, насколько это может быть, когда приходится допрашивать наемного убийцу с сывороткой правды. Она была очень недовольна, но зелье выпила и на вопросы отвечала. Потом я дал ей антидот, поблагодарил за помощь и уже собирался уходить. Вита сидела все в той же позе, что и при допросе, смотрела в одну точку. Я уже начал подозревать, что девчонка обиделась и сейчас ударится в слезы, все-таки женщина, слабый пол и все такое. Но тут эта ненормальная достала палочку и начала закидывать меня разнокалиберными проклятиями. И поверьте, мистер Кобдейн, пользовалась она отнюдь не чарами щекотки. Мне еще повезло, что попало в меня только слабенькое (по её меркам) Круцио, а не фирменное Секо этой чокнутой.

— Да, девушка с характером, — гордо улыбнулся Клод.

— Девушка с характером — Бекка, а эта Вита — действительно ненормальная. Скоро она вообще перестанет различать, кто свой, кто чужой, будет убивать всех без разбора.

— Ты преувеличиваешь, Мэт.

— Возможно. А может и нет. Как бы то ни было, будьте осторожней. Осмелюсь напомнить, мистер Кобдейн, частые случаи шизофрении были одной из причин, по которой ваши предшественники не решались обучать детей-киллеров, а брались за менее податливый, на эмоционально более стабильный контингент воспитанников.

— Я все помню, Мэт. Это все, что ты можешь мне доложить?

— Да, сэр.

— В таком случае иди... Хотя нет, стой. Что там с легендой для Дэна и Бекки? Ты все устроил? Проблем не будет?

— Нет. Все было хорошо подготовлено еще тогда, когда мы только начали эту игру. По всем документам Дэн, Бекка и Гарри числятся учениками одной и той же школы. При необходимости свидетели среди учеников и учителей подтвердят, что ребята близко общались друг с другом, посещали одни и те же занятия и прочее.

— И сколько же у нас "свидетелей"?

— Около полусотни человек с измененными воспоминаниями. При проверке подлога не обнаружится, да и глубоко копать никто не станет.

— Хорошо, иди, — Мэт кивнул и поспешил покинуть кабинет своего начальника и оставить того наедине со своими мыслями. В последнее время отношения между обитателями особняка были весьма холодными, все чувствовали напряжение, которое витало в огромном, защищенном всевозможными заклятиями штабе. Мэт не был уверен, является ли все происходящее началом эпического конца Несущих Смерть, просто первым шагом в грядущем перевороте и новой борьбе за власть, или это — очередной мелкий конфликт, который скоро сойдет на нет. Когда речь идет о Гарри Поттере ни в чем нельзя быть стопроцентно уверенным.

* * *

Прошло больше получаса с того времени, как Альбус Дамблдор в сопровождении слизеринского декана вошел в небольшую кухню особняка Блэков. Гарри уже трижды повторил свой рассказ о том, как его похитители, как пытали, как он сумел сбежать. При этом Гарри практически не врал. Просто недоговаривал, умалчивал некоторые подробности, пропускал некоторые эпизоды и упорно отказывался говорить о том, где провел эти несколько дней после побега.

— Альбус, я ему не верю! — гаркнул Грюм, не жалея сил стукнув кулаком по столу. Гарри устало посмотрел на аврора, скривился, заметив, что взгляд волшебного глаза прикован к его скромной персоне, и без всякого аппетита стал ковырять вилкой в остывшем рагу. За столом было шумно. Казалось, каждый из членов Ордена Феникса считает своим долгом высказать свое мнение об увлекательном приключении Гарри Поттера в плену у Того-Кого-Все-Боятся. Говорила чета Уизли, говорила Тонкс, что-то бубнил себе под нос Флетчер, шумно переваривали полученную информацию щедрые на эмоции Сириус и Люпин, даже, казалось бы молчаливый Кингсли Бруствер, и тот что-то кому-то излагал. Молчание хранили немногие — вечно мрачный Северус Снейп, испуганно притихшие гриффиндорцы, которых суетливые орденцы забыли прогнать со своего импровизированного собрания, сам Гарри и, наконец, Альбус Дамблдор. Юный киллер почти что видел, как в голове у старика вращаются шестеренки, как одна мысль сменяет другую, как рождаются новые идеи и вносятся корректировки в уже имеющийся, но изрядно попорченный обстоятельствами план действий.

— Успокойся, Аластор, не нервничай, — Дамблдор по-отечески похлопал искалеченного аврора по плечу и впервые за вечер улыбнулся, хотя в серьезных голубых глазах так и не зажглись мерцающие огоньки, а лицо пожилого колдуна не светилось добротой и любовью ко всем и каждому.

— Да, мистер Грюм, не забывайте, нервные клетки не восстанавливаются, — усмехнулся Гарри. Почему-то именно в этот момент царящий в кухне гомон прекратился и слова, вырвавшиеся у утомленного и недовольного юноши, прозвучали невероятно громко в гнетущей тишине кухоньки дома Блэков.

— Ещё имеешь наглость тявкать, Поттер? — прорычал наподобие разъяренного льва одноглазый колдун, прожигая взглядом дыру в своем собеседнике. — Думаешь, если все поверили твоей истории про плен и пытки, то и я поверю?

— Ваше дело, мистер Грюм. Хотите — верьте, хотите — нет. Мне, уж извините, сейчас как-то абсолютно безразлично ваше мнение. Если есть желание, можете верить во что угодно: в то, что я шпион, предатель, Беллатрикс Лестрандж под оборотным зельем, переодетый Волдеморт, воскресший Гитлер, Мерлин и Моргана в одном лице, вселенское зло и сам Сатана. Я вам ничего не должен и ничего доказывать не буду.

— Не будешь? — не то спросил, не то повторил за юношей Грюм.

— Нет, не буду, — покачал головой Гарри.

— Хорошо, Поттер, тогда я сам все узнаю.

— Узнавайте. Удачи. Даже не буду интересоваться, каким образом вы намерены это делать. Проведете спиритический сеанс и допросите духов убитых мною Пожирателей? Или нет, ради такого дела вы найдете и арестуете Волдеморта и заставите его признаться, зачем я ему понадобился и почему он не убил меня.

— Нет, Поттер, я сделаю иначе. Есть у меня отличная идейка, — аврор хищно улыбнулся, изуродованный шрамами рот растянулся в кривом оскале. Мужчина оперся на руки и придвинулся ближе настолько, что его лицо, свидетельство того, в каком количестве переделок побывал этот несомненно отважный человек, было совсем рядом с лицом слизеринца. Гарри поднял глаза на нависающего над ним колдуна и смело встретил полусумасшедший взгляд единственного уцелевшего глаза Аластора Грюма — Вот возьму я сейчас, Поттер, наложу на тебя Криуциатус и проверю, правда ли ты можешь продержаться хотя бы полчаса. Как тебе идея?

— Аластор, — Дамблдор покачал головой, устало глядя на аврора и пытаясь этим взглядом передать насколько глупа и бессмысленна сама мысль, зародившаяся в голове старого вояки.

— Грюм! — возмущенно крикнул Сириус, до которого не сразу дошло, что сейчас предложил сделать его бывший начальник.

— Идея весьма и весьма посредственная, мистер Грюм. Но вы, конечно, можете попробовать воплотить её в жизнь. Однако вы ведь понимаете, я не собираюсь сидеть и ждать, пока вы начнете насылать на меня непростительные, — Гарри выпрямился, чуть придвинувшись к все еще нависающему над ним Грюму, повертел в руках вилку, которой до этого безуспешно ковырял обед, полюбовался тем, как свет отражается на металлической поверхности столового прибора. — Попробуйте, Аластор. Только знайте, стоит вам напасть на меня, как я предприму ответные меры. Я никогда не интересовался тем, как вы потеряли свой глаз, это не волнует меня и сейчас. Но нападите на меня, дайте мне повод считать вас мои врагом, и после этого вы будете рассказывать, что второй ваш глаз выколол вилкой взбесившийся Гарри Поттер. А потом я уйду, буквально исчезну, так что ни вы, ни кто-либо другой никогда не сможет отыскать этого самого Гарри Поттера. Ну, как вам идея? — Гарри сжал крепче свое импровизированное оружие, направив вилку зубцами к лицу аврора, и улыбнулся. Сам юноша мог только догадываться, что увидели в этой короткой улыбке сидящие за столом члены Ордена Феникса. Одно он знал точно: никто из присутствующих здесь никогда больше не будет воспринимать его, как безобидного ребенка с обычными подростковыми проблемами.

— Угрожаешь мне, малец? — прохрипел Грюм. Мужчина попытался было приблизиться к мальчишке, нависнуть над ним ещё сильнее, чтобы тот почувствовал себя неудобно под испепеляющим взглядом матерого аврора. Но Поттер не шелохнулся, а вилка в его руке сейчас действительно стала казаться не просто столовым прибором, а настоящим холодным оружием.

— Как и вы мне, мистер Грюм, — усмехнулся слизеринец.

— Грюм! — крик Блэка заставил аврора отвернуться от своей жертвы... своего оппонента и перевести взгляд на товарища по Ордену. — Не забывай, где ты находишься и с кем ты разговариваешь!

— А меня не волнует, кто он. Будь он хоть трижды Мальчик-Который-Выжил и герой пророчества, я ему не...

— Чихал я на это пророчество. Ты разговариваешь с моим крестником, Аластор. Ты угрожаешь моему крестнику, находясь в моем доме. Так что, либо ты раз и навсегда забудешь о своей бредовой идее с круциатусами, либо вылетишь отсюда, как пробка из бутылки. Я все еще хозяин этого особняка, Мерлин вас всех задери!

Гарри удивленно посмотрел на своего внезапного защитника. Он не то, что не ожидал какого-либо вмешательства со стороны, нет, ожидал. Более того, он почти был уверен, что воплощать свои угрозы в жизнь ему не придется. Ведь в комнате все еще находились Снейп, который по непонятной причине всегда готов заступиться за своего студента, и Дамблдор, который не позволит пытать ученика Хогвартса на глазах у других своих студентов. Тогда амплуа добродушного, все понимающего и всепрощающего мудрого старца будет безвозвратно потеряно. Но вмешательства Люпина или Блэка киллер не ожидал. Он уже успел свыкнуться с мыслью о том, что его крестный — добродушное аморфное существо, лох, который будет наступать на одни и те же грабли всю жизнь и слепо следовать за человеком, который когда-то в юности казался пылкому гриффиндорцу идеалом светлого волшебника.

— Давайте все успокоимся и воздержимся от взаимных угроз, — вмешался Дамблдор. Голос директора звучал успокаивающе, на лице пожилого мага снова появилась его обычная добродушная улыбка, дарящая всем ощущение безопасности и защищенности. — Гарри, пожалуйста, убери вилку, я не думаю, что тебе придется воплотить в жизнь свои обещания. Аластор, я попрошу тебя воздержаться от дальнейших угроз и обвинений. Мы сейчас все немного напряжены, нам всем стоит успокоиться, а не оскорблять друг друга. У нас общий враг, помните об этом.

Гарри изучающе посмотрел на директора, силясь угадать, о чем думает пожилой маг, потом перевел взгляд на раскрасневшееся от злости лицо одноглазого аврора и улыбнулся ему, прекрасно зная, что это взбесит мужчину еще сильнее.

— Вы правы, директор. Людям, которым еще предстоит вместе работать ради достижения такой непростой цели, как победа в войне, не стоит ссориться и угрожать друг другу, — Гарри откинулся на спинку стула, повертел в руке вилку, которую все еще крепко сжимал в пальцах, а потом аккуратно положил свое импровизированное орудие самозащиты рядом с тарелкой. — Я готов закопать топор войны.

— Причем тут топор? Это же вилка, — раздался громкий шепот с той стороны, где сидели шестикурсники-гриффиндорцы.

— Рон, это такое маггловское выражение. Оно означает, что человек готов заключить перемирие. Тебе все же совсем не помешало походить на занятия по маггловедению, полученные там знания...

— Гермиона, я уже все понял, не нуди, — простонал рыжий парень, чем вызвал усмешку на лице своего слизеринского однокурсника.

— Я думаю, нам стоит закончить сегодняшнее собрание. Гарри снова находится в безопасности, он жив и здоров, а это главное. Я попрошу всех воздержаться от угроз и оставить свои сомнения и подозрения при себе, чтобы сегодняшний конфликт не повторился. Мы все заинтересованы в одном и том же — в победе на Волдемортом, — директор сделал паузу, оглядев всех сидящих за столом. — Мы — союзники, мы должны верить друг другу, и работать сообща.

Все присутствующие в комнате с уважением смотрели на примирительно улыбающегося директора, соглашаясь со всем сказанным.

— А теперь предлагаю всем разойтись, не стоит злоупотреблять гостеприимством Сириуса. Гарри тебе не нужна медицинская помощь? Профессор Снейп мог бы обследовать тебя, пока он здесь, — упомянутый профессор зельеварения неприязненно поморщился, тяжело вздохнул, видимо вспомнив, что большую часть такой работы в Ордене выполняет почему-то именно он, но все же кивнул на слова директора. Во-первых, из всего этого сброда только Северус действительно что-то смыслил в медицине и мог оказать юноше помощь, если таковая требовалась. В последнем профессор сомневался. Во-вторых, Поттер был слизеринцем, за которого Снейп нес ответственность. Поэтому, в некоторой степени, зельевар и сам беспокоился о состоянии здоровья своего студента, хотя, и признать это было крайне нелегко, побаивался парня, оставившего за собой буквально кровавый след.

— Со мной все в порядке, сэр.

— Ты уверен в этом, дорогой? — вклинилась миссис Уизли, по-матерински улыбаясь Гарри и, при этом, прижимаясь теплой вспотевшей ладонью ко лбу парня.

— Да, я абсолютно в этом уверен, миссис Уизли. Не стоит беспокоиться, — предельно вежливо ответил брюнет.

— Ну что же, в таком случае, до встречи в Хогвартсе, мой мальчик, — впервые за вечер произнес свою коронную реплику Дамблдор, весело сверкнув из-за стекол очков-половинок голубыми глазами. Северус, мне нужно с тобой переговорить, поэтому я попрошу тебя проводить меня. Аластор...

— Я понял, Альбус. Все мы союзники, никаких угроз и подозрений... Я все понял.

— Вот и славно, мой друг. Заходи как-нибудь вечерком на чашечку чая, поговорим о делах насущных, — Дамблдор в последний раз улыбнулся и направился к выходу из кухни, сопровождаемый не проронившим за вечер ни одного слова Снейпом и похрамывающим Грюмом. Вскоре засобирались и все остальные. Без лишних слов аппарировал Кингсли. Уронив стул, на котором сидела, и чуть не сорвав со стола скатерть со всеми расположившимися на ней тарелками и блюдцами, встала Тонкс. Остальные члены Ордена так же стали постепенно покидать дом, видимо, успокоенные той мыслью, что Гарри Поттер снова нашелся и искать его больше нет необходимости, а защитить себя он и сам сумеет. Наконец, провожаемый хмурым взглядом виновника внеочередного собрания, особняк Блэков покинул Флетчер. Мужчина хотел было остаться и побольше разузнать у Поттера подробности смерти пресловутого Робина Глэри, но холодный взгляд зеленых глаз и недовольное лицо слизеринца говорили о том, что к дальнейшим беседам Гарри не расположен. Настаивать же Флетчер не решился, рассудив, что небезопасно связываться с парнем, который в свои шестнадцать лет имеет достаточно смелости, чтобы угрожать самому Аластору Грюму, и достаточно жестокости, чтобы зверски убить несколько человек, имевших несчастье повстречаться ему на пути к свободе.

— Мы, наверное, тоже пойдем, — заявил в Артур Уизли, когда в доме остались только члены его семьи, Невилл с Гермионой, Сириус с Ремусом и сам Гарри. Рыжеволосый мужчина посмотрел на задумчивого слизеринца, мысли которого были сосредоточены на обдумывании мотивов и поступков крестного, потом перевел взгляд на хозяина дома. Сириус ходил взад-вперед по комнате и мельком посматривал на Гарри, также что-то обдумывая. Одним словом, и тот, и другой на некоторое время выпали из реальности и не обращали особого внимания на Артура, Молли и гриффиндорцев, сидящих на своих местах и ожидающих продолжения спектакля.

— Да, Артур, я помогу вам собраться, — взял слово Ремус, как единственный, кто еще не успел уйти глубоко в себя. Оборотень посмотрел на своего друга, не проявляющего никакого интереса к уходящим гостям, потом на Гарри, с появлением которого вопросов стало больше, чем ответов. Ясно было, что назревает какой-то важный разговор, и лучше, чтобы произошел он тогда, когда никого лишнего в особняке не будет. Ремус тяжело вздохнул. На ум пришла странная мысль, что до знакомства с Гарри Ремус ни за чтобы не назвал шумную и веселую семью Уизли лишними. До знакомства с Гарри Сириус ни за что бы не стал угрожать Грюму, к которому всегда испытывал уважение, и не стал бы намекать членам Ордена на то, что они злоупотребляют его гостеприимством.

— Да, спасибо. Дети, идите, соберите свои вещи. Остатки каникул мы все проведем в Норе, — улыбнулся Артур. Гриффиндорцы еще раз посмотрели на молчаливого слизеринца, решая для себя, как к нему относиться, а потом нехотя встали и направились наверх.

— Может мне стоит все же остаться? — спросила Молли, озабочено глядя на Гарри, будто он был тяжело больным. Но Ремус уже покинул комнату, а Поттер и Блэк были слишком сильно погружены каждый в свои мысли. — Ну ладно, вы правы. Думаю, пару дней вы и сами сможете себя прокормить. А там уже и в Хогвартс пора будет. К тому же может быть, я еще приду, навещу вас.

С этими словами Молли тоже покинула кухню, напоследок потрепав Гарри по голове.

* * *

Гарри думал. Последние дни оказались слишком богаты событиями и переживаниями. Подготовка к похищению, само похищение, неудачные переговоры с одним из самых могущественных магов Европы, плен, побег, новости о предательстве, переживания, мысли, раздумья. А теперь еще и возвращение к Дамблдору, не триумфальное, но зато определенно запоминающееся. Нервы были на пределе. На протяжении всего разговора-допроса Гарри был настолько напряжен, что чувствовал, как кровь стучит у него в ушах. И вот теперь, когда Дамблдор, Грюм и Снейп, каждый из которых представлял для киллера определенную угрозу, покинули особняк Блэков, юноша смог немного расслабиться. И теперь он прокручивал в голове все события вечера, неизменно возвращаясь в одну и ту же точку, в один и тот же тупик. Что значит поведение Сириуса? Как его трактовать? Как теперь вести себя с крестным, что ему стоит рассказать, а что нет. Гарри посмотрел на мужчину и вспомнил о том, что Сириус Блэк — фактически единственный человек, которого Гарри не может винить в своем испорченном детстве. Сириус и сам оказался жертвой, запертый в Азкабан без суда и следствия. Так, может, есть смысл в том, чтобы попытаться сблизиться с крестным? Хотя ... зачем? Гарри посмотрел на нервозного мужчину, своего крестного отца, и подумал о том, что всю жизнь как-то легко обходился без разнокалиберных родственников. Без любви, семьи и всего подобного. У него были друзья, которым он до некоторой степени мог доверять, была девушка, умная, красивая, опасная и понимающая, был опекун и начальник, которому было выгодно иметь сильного и умного союзника в лице Гарри. А еще были работа, которая успела превратиться в рутину, учеба у таких преподавателей, рядом с которыми Снейп кажется сказочной феей, стремления и амбициозные планы на будущее. Он достаточно неплохо обходился без крестного или тем более оборотня — хорошего друга Джеймса Поттера. Так имеет ли смысл налаживать отношения с этими людьми, если можно просто воздвигнуть стену молчания и отчужденности. Гарри вдруг вспомнил резкий укол совести, который почувствовал, глядя на разбитого горем Сириуса, повторяющего монотонное "Гарри, Гарри, Гарри".

— Нам, наверное, надо будет поговорить, — произнес юноша, посмотрев на шагающего из стороны в сторону Сириуса. Тот вздрогнул от неожиданности, вероятно, также забывшись в своих мыслях, потом посмотрел на слизеринца и порывисто кивнул. — Но не сейчас. Позже.

Гарри прислушался к шуму, доносящемуся откуда-то сверху, даже расслышал голоса и скрежет закрывающихся сундуков.

— Когда Ремус окончательно выпроводит твоих гостей, тогда и поговорим. Хорошо? — Сириус снова кивнул, подозрительно покосившись на дверь. Сам он никаких звуков не слышал и был уверен, что в доме уже никого не осталось.

— Кричер! — после минутного молчания произнес Блэк. Домовик появился с громким хлопком, раболепно посмотрел на Гарри, который теперь обдумывал то, что и как сказать крестному, и, наконец, обратил свой взгляд на своего хозяина. — Уберись здесь и приготовь спальню для Гарри.

— Боюсь, разговор будет долгим, Сириус. Спальня сегодня мне может и не понадобиться, — проговорил Гарри. — Кажется, Уизли хорошо тут обжились, долго чемоданы собирают.

— Э... да. Кричер, уборка, спальня для Гарри и принеси из погреба хорошего вина.

— Да, хозяин.

— Вино и два, нет, три бокала. Для смелости, — пробормотал мужчина, встретившись с вопросительным взглядом крестника.

* * *

— Тебе не нравится Орден Феникса, — произнес Сириус. Блэк, Поттер и Люпин сидели в гостиной и молчали. Уизли вот уже полчаса как покинули особняк, но разговор так и не получалось начать. Мысли беспорядочно бились в голове киллера, отказываясь складываться в предложения. Гарри все еще не решил, что стоит говорить мужчинам, а что нет. Тонкий голосок в голове несмело советовал открыться этим людям, поведать им историю своей столь богатой на события жизни и доверить им страшную тайну киллера Гарри Поттера. Другой голос в голове слизеринца не склонен был доверять бывшим гриффиндорцам, логичными доводами убеждая Поттера не совершать глупостей.

— Вот и заработал себе шизофрению, — тихо пробормотал Гарри, зачем-то помотав головой. Голоса утихли, но говорить с мужчинами по-прежнему не хотелось. Разговор не складывался. И даже бокал вина "для смелости" не помогал, никак не улучшив ситуацию.

— Гарри? — Ремус склонил голову чуть набок, пытаясь заглянуть в глаза слизеринцу.

— Нет, не нравится, — произнес Гарри, возвращая свое внимание двоим мужчинам, позабытым во время мысленной беседы юноши с самим собой.

— И Дамблдор тебе тоже не нравится.

— Это уже давно не новость, крестный.

— А еще тебе не нравятся Невилл, Рон, Гермиона и вообще гриффиндорцы.

— Не совсем так. Я не имею ничего против факультета Гриффиндор, как такового. Там учатся дети, просто дети. Такие же, как на любом другом факультете. Я не имею ничего против Грейнджер или Уизли, просто порой они нервируют меня. Что же касается Лонгботтома, то мне его иногда просто жалко. Сначала ему активно создавали образ героя, подталкивали к всевозможным опасностям и приключениям, а потом враз забыли, потому что появился другой кандидат в победители вселенского зла Волдеморта. А ведь и он, и Грейнджер с Уизли — всего лишь дети, которые хотят поскорее почувствовать себя взрослыми.

— Ты тоже ребенок, Гарри.

— Ремус, — Сириус посмотрел на оборотня, призывая того к молчанию. — Продолжай, Гарри.

— Мне пока нечего продолжать, Сириус. И нет, Ремус, я не считаю себя ребенком.

— Но...

— Рем, пожалуйста! — Сириус поднялся на ноги и пару раз прошелся туда-сюда по комнате. — А почему тебе не нравится директор?

— Я уже говорил, Сириус, и...

— Скажи еще раз.

— Хорошо. Я не доверяю Альбусу Дамблдору. Не доверяю и не верю. Манипулятор, рассматривающий каждого в своем окружение в качестве той или иной шахматной фигуры, которую можно использовать в нужный момент времени. Ситуация с Лонгботтомам — самый наглядный из возможных примеров. Как еще можно объяснить тот факт, что именно эти трое гриффиндорцев раз от раза попадают во всевозможные переделки, после чего их подвиги в приукрашенном и подкорректированном варианте описываются в прессе. И я не понимаю, как вы двое вообще можете верить Дамблдору. Сириус, не припомнишь, кто был главным судьей Визенгомота, когда тебя засадили в Азкабан без суда и следствия? Случайно не Дамблдор? Не отвечай, это риторический вопрос.

— Гарри, это было простое недоразумение и... — начал было Сириус, но остановился, наткнувшись на злобный взгляд юноши.

— Недоразумение? Недоразумение! Сириус, ты сколько лет провел в Азкабане? Уже забыл? Эти годы мучений и страданий в компании вечно голодных до чужих чувств дементоров так легко забыть? Двенадцать лет, Сириус. Двенадцать лет в грязной тюрьме среди разнокалиберных преступников, тупоголовых бесчувственных Авроров и высасывающих душу тварей. Двенадцать лет Ада по ложному обвинению. Это ты называешь недоразумением?

— Я не так выразился, — произнес мужчина, но голос его дрожал, а сам бывший заключенный, казалось, вмиг осунулся и побледнел.

— Я неправильно выразился. Просто Альбуса можно понять, он был уверен в том, что я действительно совершил эти преступления и..., — Гарри не стал перебивать крестного, тот замолчал сам, как бы переваривая то, что только что произнес.

— Потрясающий пример верности. Дамблдор готов поверить, что вы совершили какое угодно преступление, он вам не верит и не доверяет. Но зато вы верите всему, что говорит и делает старик.

— Альбус просто забыл, Гарри. Это было тяжелое время, не возможно было уследить за всем, — еще менее уверенным голосом проговорил Сириус. Люпин пока молчал. Терпеливый оборотень просто слушал и делал выводы, не вмешиваясь в разговор, но не упуская ни малейшего слова, жеста или взгляда Гарри.

— Да. Действительно, это была очень тяжелая пора. У Дамблдора совсем не было времени думать о своих соратниках. Он был занят тем, что прятал от магов информацию о том, в какую дыру запихал национального героя, вызволял из Азкабана бывшего пожирателя Северуса Снейпа, присутствовал на судебных процессах против Каркарова и Крауча-младшего и безуспешно пытался упрятать за решетку именитых пожирателей вроде Люциуса Малфоя. Единственное, о чем он забыл, это о том, что один из его верных соратников посажен в тюрьму без суда и следствия. А знаешь, директору было крайне невыгодно вспоминать о тебе, Сириус, потому что он уже спрятал меня в самую глубокую задницу мира, из которой я, по его планам, не должен был высовываться вплоть до получения письма из Хогвартса. А ты, выйдя из тюрьмы, рано или поздно вспомнил бы о существовании своего крестника и начал бы задавать ненужные вопросы и делать лишние телодвижения. Что же ты молчишь? Согласен со мной? Похоже на правду то, что я говорю?

— Мерлин и Моргана, как же все сложно! — простонал Сириус.

— Откуда тебя такие сведения, Гарри? — спросил Люпин, отодвигая в сторону бокал и глядя на юношу проницательным взглядом желтоватых глаз.

— Смотря что ты имеешь в виду, Ремус. По большей части это мои предположения, ведь я не могу определенно точно знать, что творится в голове у Дамблдора.

— Я имею в виду судебные процессы, дело Северуса и все прочее.

— Я провел дополнительные изыскания в данной сфере, поднял старые газеты, судебные протоколы, — Гарри осекся на последнем слове, внезапно вспомнив, что по законодательству Великобритании доступ к судебным протоколам тех заседаний закрыт для посторонних лиц. Другое дело, что через связи Ордена Клод, а с ним и Гарри, мог получить почти любую информацию. Эту досадная ошибку заметил не только Гарри, но и оба его собеседника.

— Протоколы? — повторил Сириус. — Откуда ты мог...

— Получил по своим каналам, — Гарри впервые за вечер пригубил свое вино, в последний раз задумался над тем, стоит ли ему говорить то, что он планировал, и перевел взгляд на Блэка и Люпина. — Я принял решение. Сегодня я даю вам последний шанс узнать, кто я такой, хотя бы по той простой причине, что ни одного из вас я не могу винить в пренебрежении ко мне. Вы не могли ничего изменить в моей жизни, потому что каждый из вас был заперт в собственной ловушке. Оборотень, от которого все отвернулись, и незаконно осужденный узник Азкабана. Мы поступим следующим образом...

Гарри сделал еще один глоток, прикидывая, чего ему может стоить принятое решение. С другой стороны, Кобдейн ему еще должен за провал с Волдемортом, так что можно действовать.

— Гарри?

— Терпение, Сириус. Терпение. Я планирую дать вам полную информацию о себе. Я покажу вам книги, в которых описывается чуть ли не каждый мой шаг и вздох, поверьте, такие действительно существуют. Я поведаю вам неприглядную правду о том, кем на самом деле является Гарри Поттер и как Мальчик-Который-Выжил пришел к такой жизни. А потом вы решите, хотите вы иметь что-то общее с таким человеком или нет. И в зависимости от вашего, да, Сириус, вашего, а не моего выбора, мы будем строить наши дальнейшие отношения. Тогда либо мы станем друзьями, либо навсегда превратимся в чужих людей. Согласны?

— Да! — без раздумий выкрикнул Сириус, Ремус недоверчиво посмотрел на юношу, пытаясь угадать, что за секрет Гарри хочет им раскрыть, а затем молча кивнул, подтверждая решение своего друга.

— Сомневаюсь, что в этом мире есть что-то, что заставит меня переменить свое мнение о тебе, Гарри, — произнес Сириус, улыбнувшись крестнику.

— Посмотрим, Сириус, посмотрим, — Гарри поднялся со своего места и направился в сторону лестницы, ведущей в его комнату. Решение было принято, и, хотя Гарри не был уверен в том, как правильно осуществить задуманное, он спешил. Спешил, потому что в любой момент мог проснуться голос разума и запретить ему совершать такую несусветную глупость. — Ждите меня здесь. Я быстро.

Гарри взбежал вверх по лестнице, зашел в комнату, которую занимал почти весь прошлый год, и устало опустился на кровать. В голове билась единственная мысль: "Что я делаю?" Но Гарри не привык отступать и не намерен был останавливаться сейчас. Сделав глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, Гарри встал и аппарировал.

* * *

В особняке было непривычно темно и тихо. Знакомые с детства коридоры, по которым Гарри бегал ребенком, были скупо освещены. Сонная тишина дома неприятно давила: не было ни привычного смеха, ни голосов, даже собственные шаги юноши тонули в ворсе мягкого ковра. Гарри тяжело вздохнул и, превозмогая собственную нарастающую неуверенность, направился в свою старую комнату, где до сих пор юного киллера ждали оставленные им вещи. Здесь, в ящике стола среди всевозможных безделушек, собранных со всех концов света, Гарри хранил специально заготовленный лично им портключ, достаточно мощный, чтобы без особого труда преодолеть сопротивление защитных щитов особняка и перенести в один из штабов Ордена Несущих Смерть двух чужаков.

— Гарри? — брюнет резко развернулся и увидел стоящую в дверях Виту.

— Привет, Вита. Как поживаешь? — девушка удивленно посмотрела на него.

— Нормально поживаю. А что ты делаешь здесь, Гарри? Разве ты не должен изображать жертву похищения перед Дамблдором и прочими?

— Я уже изобразил все, что намеревался, Вита. Ты куда-то шла?

— Что? Ах, да. Да, я куда-то шла, — брюнетка посмотрела в сторону плохо освещенного коридора. — Но я никуда не спешу, поэтому могу остаться с тобой и послушать рассказ о том, что же ты задумал?

— С чего ты взяла, что я что-то задумал? — Гарри едва не скрежетал зубами. В эту минуту он предпочел бы, чтобы дом действительно оказался пуст, как показалось киллеру сначала. Девушка улыбнулась, обнажая белые жемчужины зубов, и медленной, неторопливой походкой зашла в комнату Поттера.

— Ну, я даже не знаю, как это сформулировать, Гарри. Но просто что подумал бы ты сам на моем месте? Ты должен быть далеко-далеко в Англии в доме своего крестного в шумной компании гриффиндорцев разных возрастов и профессий. А вместо этого ты стоишь здесь в своей комнате и держишь в руке ритуальный тибетский кинжал, — Гарри перевел взгляд с девушки на инкрустированный бирюзой и кораллом бронзовый кинжал с коротким туповатым лезвием и пестрой рукояткой с лицами кровожадных тибетских божков. — Учитывая то, кем, как и для чего такие ножи использовались, легко сделать вывод, что ты определенно что-то задумал. Но вот что? Признайся, что ты хочешь сделать? Ты адепт какого-то темномагического культа? Хочешь принести кровавую жертву магии, чтобы увеличить свои силы? Или ты перешел от плана А к плану Б и решил не просто отомстить Дамблдору, но и...

Девушка не договорила, прерванная громким смехом Гарри. Сначала брюнет внимательно слушал то, что говорит ему напарница, но с каждым её новым предположением, с каждой новой идеей, еще более абсурдной, чем предыдущая, парень удивлялся все сильнее и сильнее. Клинок в его руке когда-то давно, возможно, и использовался тибетскими магами, как ритуальное оружие, однако для Гарри этот нож был просто мощным порталом.

— Видимо, с ритуальным убийством Дамблдора я перестаралась, — улыбнулась Вита. — Но все же. Объясни мне, что ты запланировал. Обещаю даже помочь тебе, если это, конечно, в моих силах. Итак?

— Я никого не буду убивать, Вита.

— Вообще никогда и никого или только сегодня?

— Только сегодня. Нож нужен мне для...

— Для подготовки к какому-то ритуалу?

— Да нет, же. Это не нож вообще.

— Не нож? — скептически повторила Вита.

— Нет. Это портключ. Самый обыкновенный портключ. Прости, что разочаровал тебя.

— Разочаровал, — девушка задумчиво посмотрела на напарника, потом на кинжал в его руках. — И зачем тебе понадобился этот портключ, когда ты с легкостью можешь аппарировать сюда в любое время или настроить свой собственный браслет-портал?

— Ты от меня не отстанешь, верно?

— Верно. Ты определенно что-то запланировал, и, зная твои масштабы, я могу быть уверена, что это будет что-то в той или иной степени грандиозное. И я хочу знать, что это будет. Я понятно выражаюсь, мистер Поттер? — девушка скрестила руки и посмотрела на Гарри таким взглядом, что юноша окончательно уверился, подруга не отпустит его, пока он не поучит нужную информацию.

— Хорошо. Я решил рассказать своему крестному всю правду о Гарри Поттере. Я приведу его сюда и дам ему ознакомится с моим досье. Я не могу аппарировать сюда вместе с Блэком и Люпином. Можешь назвать меня параноиком, но с некоторых пор я перестал доверять щитовым чарам особняка. Этот портал я настраивал сам, поэтому уверен в результате. Такой ответ тебя устраивает?

— Ты понимаешь, что это против правил? Что ты нарушаешь клятву, данную Ордену? Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что с тобой за такое сделают? Гарри, ты... ты... Ты сумасшедший! "Я клянусь не разглашать тайны Ордена", "Я клянусь не рассказывать об Ордене Несущих Смерть непосвященным", "Я клянусь не раскрывать тайны членов Ордена посторонним лицам, даже под угрозой смерти". Ты ведь произносил эти слова, ты клялся своим именем, честью, душой и магией, а теперь намерен привести сюда своего крестного и его школьного друга и тем самым нарушить сразу несколько клятв. Гарри ты же умрешь прямо на их глазах, тебя же...

— Ничего со мной не будет, Вита. Во-первых, я тебе уже говорил, я могу обойти данный когда-то главе Ордена непреложный обет.

— Что? Но...

— Никаких "но". Я могу. Я это знаю и чувствую. И я уверен, ты тоже можешь. Теоретически. И я не намерен своими действиями причинять вред Ордену. Это будет проверка Блэка и Люпина. Если они её пройдут, то я возьму с них Непреложный Обет.

— Который они тоже чисто теоретически смогут обойти, верно? — прошипела Вита, возмущенно глядя на брюнета.

— У меня нет времени объяснять тебе законы магии, Вита. Но все же. Я магически сильнее Блэка и Люпина, обет, данный мне, скрепляется и моей, и их магией, и они не смогут нарушить своего слова, не поплатившись за это жизнью. Я же в свои 10 лет, когда давал Клоду первую клятву, был уже магически сильнее действующего главы Ордена. И, хотя все было сделано правильно и формулировка подобрана такая, что придраться к ней просто невозможно, я все равно могу обойти обет. Понимаешь, к чему я клоню.

— Кажется, да. Ты ужасно объясняешь, если честно.

— Я убийца, а не учитель, Вита.

— Подведем итог нашей беседы. Ты намерен притащить двух непосвященных в штаб Ордена и раскрыть себя, Бекку, Дэна, меня и еще кого-то из нас, в зависимости от того, как часто наши имена фигурируют в твоем досье. Если после таких известий Блэк и Люпин тебя не возненавидят, то ты возьмешь с них клятву, которую, по твоим словам, они нарушить не смогут, и отпустишь их с миром. А если они воспримут все более... адекватно, то ты их убьешь. Все верно?

— Нет.

— Нет?

— Да.

— Так да или нет, Гарри?

— Я их не убью. Просто сотру память о событиях последних часов и сделаю вид, что ничего не произошло. Изменится только мое отношение к ним.

— Ясно, — Вита смотрела куда-то над плечом Гарри своим фирменным, слегка замороженным взглядом.

— Теперь ты дашь мне выйти отсюда и выполнить задуманное, или мне пробиваться с боем?

— С боем... Да... То есть нет! Но я буду рядом.

— Зачем?

— Ты намерен привести в место, которое я обычно называю домом, двух потенциально опасных для Ордена магов. Мне будет спокойнее, если смогу проконтролировать процесс. Обещаю не нападать первой, не убивать и не калечить. Что скажешь?

— Хорошо. Портал настроен так, чтобы перенести нас в малую гостиную. Дальше я отведу их в свою комнату, запру там, принесу из библиотеки досье и...

— Я принесу из библиотеки досье на тебя. И встречу вас в малой гостиной. И я настаиваю на том, чтобы ты отобрал у них палочки. И дал х мне.

— Мне ты уже не доверяешь? — Гарри вопросительно поднял бровь и приблизился к задумчивой девушке.

— Доверяю. Я просто уже привыкла тебе доверять. Но палочки будут у меня, себе я доверяю не меньше. К тому же ты воспринимаешь Блэка и Люпина, как друзей а я — как угрозу.

— Ясно. Лучше перебдеть, чем недобдеть, верно?

— В некоторой степени.

— Ладно, с твоего позволения я пойду?

— Да, можешь идти. И да, еще, Гарри?

— Что, Вита? — устало произнес юноша, опасаясь, что такими темпами, он и до утра не вернется в особняк на Гримуальд-плейс.

— Дэн здесь. Подумала, тебе стоит знать на случай, если он последует моему примеру и появится не в самое удобное для тебя время.

— Что он здесь забыл? — недоуменно спросил слизеринец. Когда утром он покидал Лондонский особняк, Дэн был там и уходить оттуда определенно не собирался. Гарри подозрительно посмотрел на девушку, которая только пару минут назад походила на разгневанную фурию, а теперь отрешенным взглядом черных глаз смотрела сквозь Поттера.

— Если честно, понятия не имею. Он прибыл днем, заперся в лаборатории и, кажется, еще не выходил оттуда. Возможно, он тоже поссорился с Мэтом, может его оттуда выпроводил Кобдейн, я не интересовалась. И, знаешь, я бы уже начала беспокоиться о нем, если была бы его другом, но мы с ним не очень близки. Я бы назвала нас коллегами. В любом случае, если он не появится к утру, я спущусь в лабораторию и проверю. Мало ли, вдруг он себя взорвал или отравил. Он немного сумасшедший, когда дело касается зелий, сам знаешь.

— Знаю, — вздохнул Гарри, задумавшись над тем, что, похоже, все его друзья в той или иной степени сумасшедшие. И, в первую очередь, воинственная брюнетка, стоящая сейчас перед ним.

— Я пошел.

— Да-да, конечно. Я встречу вас в малой гостиной, обменяю твое досье на палочки твоих гостей. Заодно познакомлюсь с легендарным Сириусом Блэком — первым, кто сумел сбежать из Азкабана, куда был посажен за убийство 12 магглов и одного волшебника, — девушка мечтательно улыбнулась, снова смотря куда-то поверх головы своего собеседника. Гарри, который уже собирался аппарировать, тяжело вздохнул и снова посмотрел на Виту.

— Он был не виновен, если помнишь. И не убивал ни 12 магглов, ни того волшебника. Вообще никого не убивал, его подставили.

— Да, но лично я предпочла бы, чтобы твой крестный оказался опасным массовым маньяком-убийцей, нежели неудачником, безвинно просидевшим в Азкабане 20 лет.

— 12 лет, Вита. И, пожалуйста, не затрагивай при нем эту тему.

— Да-да, конечно. Я отнюдь не так бестактна, как обо мне могут подумать. И вообще, ты собирался привести сюда гостей, они уже заждались, — девушка развернулась и быстрым шагом покинула комнату.

* * *

— Простите, что заставил себя ждать, — произнес Гарри. Люпин и Блэк уже, похоже, не ожидавшие его возвращения, вздрогнули от звука голоса.

— Гарри?

— Ну да. А вы кого-то другого ожидали увидеть? — усмехнулся брюнет. — Я задержался, надеюсь вы еще не передумали.

— Нет, Гарри. Если у меня есть шанс наконец узнать, что ты от нас всех скрываешь, я буду идти до конца.

— Похвально, крестный.

— Ты сказал, что задержался, Гарри. Где ты задержался? — спросил Ремус, внимательно следя за спускающимся по лестнице слизеринцем. Желтовато-золотистые глаза оборотня в буквальном смысле светились в полумраке комнаты, что выглядело, с точки зрения Гарри, к такой картине непривыкшего, жутковато, но красиво. Так же завораживающе красиво, как глаза хищника, издали следящего за своей добычей.

— Я кое-куда отлучался, нужно было кое-то забрать, но меня задержали.

— Задержал тебя, конечно же, кое-кто, — сузил глаза Ремус.

— Верно. Но очень скоро и эта небольшая тайна перестанет быть секретом, так что попридержи пока свою подозрительность, она еще понадобится тебе и Сириусу нынче ночью, равно как и вошедшее в легенды гриффиндорское мужество. А отлучался я вот за чем, — Гарри вынул из-за спины руку, в которой держал кинжал, щедро украшенный яркими камнями.

— Нож? — Сириус непонимающе посмотрел на протянутый ему предмет.

— Не совсем, — улыбнулся Гарри и только хотел объяснить, что именно держал в руке, как его перебил Ремус. На побледневшем лице оборотня отразились такой ужас и шок, что Гарри даже забеспокоился, а выдержат ли экс-гриффиндорцы груз правды, которую юноша любезно планировал свалить им на головы.

— Мерлин, Мордред и Моргана! Теперь все более-менее ясно, — прошептал Люпин, глядя на бронзовый нож с украшающими рукоять идолами и божками.

— Что тебе ясно? — скептически спросил Гарри, внезапно осознав, что выбор ритуального ножа в качестве портключа был не самой лучшей его идеей.

— До того, как Сириус и профессор Дамблдор нашли тебя, ты был членом какой-то секты, верно? Это ты хотел сказать? Я уже видел такие ножи. Ритуальный кинжал, используемый для жертвоприношений. Мерлин, человеческих жертвоприношений! — оборотень в ужасе посмотрел на злосчастный нож. Лицо Сириуса побледнело и приобрело болезненный пепельный оттенок. — Они обучали тебя чему-то, да, Гарри? Ты очень быстро освоил программу пяти курсов Хогвартса, что кажется невозможным без соответствующей подготовки. Но ты справился с этим. Однако, если тебя учили азам в секте, ты вполне мог уловить общие черты и... Мерлин, ты...

— Что? — Гарри всерьез задумался над тем, а не стоит ли ему отобрать у застывшего, как истукан Сириуса палочку и произнести спасительное Обливиэйт до того, как догадки Люпина окончательно отобьют у киллера желание исповедоваться перед друзьями отца.

— Гарри, ты участвовал в каких-то ритуалах? Ты уже...

— Уже что? — против воле в голосе прозвучал ненужный металл, а на лице промелькнули усталость и гнев.

— Ты кого-нибудь уже убивал? — со страхом в голосе произнес оборотень.

— Не далее, как несколько часов назад я в подробностях расписывал вам смерть восьми Пожирателей. Как думаешь, после такого логично спрашивать меня, убивал ли я кого-нибудь. На моей совести смерть как минимум этих восьми человек.

— Я имел в виду другое, Гарри. Ты кого-нибудь убивал этим ножом? — юноша искоса взглянул на толстое короткое лезвие ножа, потом перевел недовольный взгляд на Люпина.

— Нет. Этот нож — сувенир, который то ли я привез из очередной командировки, то ли кто-то привез мне. Я уже не помню, откуда он взялся, — на лицах мужчин промелькнуло сомнение, быстро сменившееся облегчением. — Это портключ.

— Потключ куда?

— Кое-куда, Ремус. Там вас ждет правда. Такая, какую даже вы со своей весьма бурной фантазией себе не представляете. Вы еще не передумали? — Мародеры переглянулись и синхронно замотали головами. — Я был в этом уверен. Тогда хватайтесь за нож. Пароль "Ангелы".

Мгновение, рывок где-то в области живота, и мир вокруг смешивается, теряет свои очертания и становится абстрактной мешаниной красок.

* * *

Когда Сириус открыл глаза, он уже стоял в небольшой хорошо освещенной комнате и сжимал в руках рукоятку жутковатого ритуального кинжала, который непонятно каким образом оказался у Гарри. Рядом стоял Ремус и оглядывался по сторонам. Светлая комната, окна занавешены тяжелыми портьерами, на стенах пейзажи и натюрморты в золоченых рамах, несколько массивных диванов и кресел, книжные шкафы, камин с весело потрескивающим внутри огоньком. Лишь после того, как мужчина несколько раз пробежался взглядом по богато обставленному помещению, он задался интересным вопросом. А что связывает Гарри с хозяевами дома? Или нет, не так, откуда Гарри мог достать портключ в это место?

Сириус помотал головой и нахмурился. Вопросов на самом деле оказалось намного больше, и мужчина не был уверен в том, какой из них стоит озвучить в первую очередь. Ремус стоял с не менее задумчивым выражением лица, видимо, задаваясь теми же вопросам. Наконец Сириус решил, что пора заканчивать тратить время на бессмысленные догадки и обратил свое внимание на Гарри. Юноша с недовольным лицом расхаживал по комнате. Его движения показались Мародеру удивительно плавными, а шаги — подозрительно бесшумными. Лишь в этот момент, глядя на родного крестника, хозяйничающего в этом незнакомом и чужом доме, Сириус внезапно осознал, что слишком многое не замечал в Гарри.

— Мерлинова борода, — раздался смутно знакомый голос откуда-то справа. Сириус, как впрочем и все присутствующие в комнате, обернулись на звук голоса и увидели в дверях удивленного шатена в бежевой с подпалинами рубашке. Юноша был быстро идентифицирован, как Дэн Фиантел, слизеринец, и, похоже, лучший друг Гарри. Сразу в голове Сириуса стали возникать новые версии и догадки. Гарри как-то оговорился, что давно знаком с Дэном и Ребеккой, кажется, так зовут светловолосую нимфу с острым язычком, и что он доверяет им не меньше, чем себе самому. Далее Сириус начал думать о том, что Дэн вполне мог узнать в своем лучшем друге Гарри Поттера еще до того, как Дамблдор нашел парня, и рассказать ему у магическом мире. Тогда многое становится понятно. Наверное.

— Здравствуйте, мистер Фиантел, — улыбнулся Сирус, глядя на шатена. Тот пару раз моргнул, ущипнул себя за щеку, потрогал себя за покрытый сажей лоб и пробормотал что-то, по интонации походящее на ругательство.

К удивлению обоих мужчин нечто подобное пробормотал, вернее, почти прошипел и Гарри. В три шага брюнет приблизился к своему другу, и мальчишки начали о чем-то тихо перешептываться явно на каком-то иностранном языке.

— Ты с ума сошел! Понимаешь, что за это тебе будет?! — воскликнул в пылу спора Дэн, метнул злобный взгляд в сторону удивленно взирающих на эту картину мужчин, и снова вернул свое внимание Гарри. Тот со спокойным лицом что-то говорил. Голос Гарри был тихим, успокаивающим, властным. Шатен слушал, не перебивая, и, время от времени, кивал, а под конец тяжело вздохнул и уже без злости посмотрел на терпеливо ждущих объяснений Мародеров.

— Прошу прощения, мистер Блэк, мистер Люпин. Я не ожидал встретить вас в этом месте, — произнес парень, бросив быстрый взгляд на Гарри и чему-то усмехнувшись.

— Я так понимаю, мы у вас дома, мистер Фиан... — Ремус не успел до конца озвучить свой вопрос перебитый шатеном.

— Дэн. За пределами школы я просто Дэн, мистер Люпин. Что касается этого места, то я долгое время называл его своим домом, хотя хозяином его никогда не был и не буду.

— Ясно, — пробормотал оборотень. Разговор зашел в тупик. Дэн все так же стоял в дверях, позабыв о том, что собирался куда-то идти. Гарри тоже замер на одном месте, облокотившись о камин и выжидающе глядя в дверной проем.

— Мы кого-то ждем? — спросил Сириус, посмотрев на своего крестника.

— Да, ждем, — вздохнул Гарри, потом перевел взгляд на Дэна, который вопросительно приподнял левую бровь и что-то пробормотал на другом языке. В этот момент Сириус пожал о том, что в детстве был упрямым оболтусом и не слушался мать, когда та пыталась обучить его иностранным языкам. Нарцисса великолепно владела французским и итальянским, Бэлла — итальянским и испанским, а Андромеда и Регулус говорили на немецком, как на родном. Вероятно, кто-то из них смог бы понять, о чем беседуют двое юных слизеринцев.

— О, я кажется опоздала, все уже в сборе, — произнес из-за спины Дэна мелодичный девичий голос. Шатен подвинулся, и в комнату вошла красивая невысокая брюнетка, ровесница Гарри и Дэна.

— Ты привел гостей, — произнесла девушка, посмотрев на Гарри.

— Как видишь.

— А ты, наконец, вылез из лаборатории, — все тем же немного странным голосом констатировала брюнетка, глядя на покрытого сажей шатена. — Что-то взорвалось.

— Это ведь не вопрос, верно? — пробормотал Фиантел, закатив глаза.

— Нет. В любом случае я рада, что ты вышел оттуда живым, мне не хотелось бы поутру найти в разгромленной лаборатории твой остывший труп. И без этого проблем предостаточно.

— Твое человеколюбие меня просто поражает, — огрызнулся шатен.

— Сириус, Ремус, познакомьтесь, Виталия, — вмешался в начинающийся конфликт до этого молчавший брюнет. — Вита, мой крестный Сириус Блэк и его друг Ремус Люпин.

— Приятно познакомиться, — полным безразличия голосом произнесла девушка, лишь мельком посмотрев на мужчин.

— Взаимно, — улыбнулся Сириус, абстрагировавшись от не совсем вежливого тона брюнетки и гадая, кем девушка приходиться его крестнику. Может, сестра Дэна? Или возлюбленная? Хотя рано же еще...

— Вита — моя напарница, мы знакомы уже много лет, — произнес Гарри, отвечая на неозвученный вопрос. — Последние несколько месяцев мы вполне успешно работаем в дуэте.

— Последние несколько месяцев? Работаете? — Сириус удивленно посмотрел на крестника, ожидая объяснений, но таковых снова не последовало. Трое подростков, которые не выглядели на свой возраст из-за чрезвычайно недетских взглядов, молча играли в гляделки. Победил, судя по всему, Гарри, потому что шатен снова закатил глаза и стал отряхивать покрытую гарью рубашку, девушка недовольно сморщила носик и стала с любопытством рассматривать лепнину на потолке, а Мальчик-Который-Имел-Слишком-Много-Тайн вновь заговорил.

— Вита принесла книгу, которая ответит на большинство ваших вопросов, касательно того, кто я, где мы сейчас находимся, в каких отношениях и с кем я состою.

— Твоя биография, — усмехнулся Блэк, пытаясь разрядить обстановку. Но никто из молодых людей не улыбнулся, а Гарри продолжил говорить все тем же серьезным голосом, так не похожим на искрящийся легкомыслием и жизнерадостностью голос Джеймса Поттера.

— Скорее не биография, а досье. Личное дело, в котором записаны все мои...

— Грехи? — предложила Вита, продолжая с преувеличенным интересом рассматривать потолок.

— Да. Мои и чужие. Почти каждый день моей жизни где-то с шестилетнего возраста. Рапорты о выполненной работе, очерки преподавателей, отчеты по практике, заказы, премии, фотографии. Существование этого досье само по себе гарантирует мне высшую меру наказания, которая есть в волшебном мире. Понимаете, что это секрет, о котором никто и никогда не должен знать?

— Гарри, что ты имеешь в виду? — обеспокоено спросил Сириус, некстати подумав, что, возможно, идея Ремуса про секту была не так далека от реальности. Может, Гарри находится под Империо или его...

— Ты все узнаешь, Сириус. Единственное, я попросил бы тебя и Ремуса отдать мне ваши волшебные палочки. Доверие в ответ на доверие, согласны?

— Да, конечно, но зачем? — Сириус протянул парню свою палочку, то же самое проделал и стоящий рядом Ремус.

— К сожалению, я не могу предугадать вашу реакцию, крестный. А потому лучше перестраховаться.

— Очень по-слизерински, — усмехнулся Сириус, хотя на самом деле ему было не до шуток и смеха.

— Меня учили так жить. Вита, книгу, пожалуйста.

— Конечно, Гарри. Но прежде палочки, пожалуйста, — девушка указала взглядом на волшебные палочки Сириуса и Ремуса, которые Гарри держал в руке.

— Естественно, как и договаривались, — улыбнулся брюнет и хрупкие артефакты перекочевали из его руки в руку девушки. Вита повертела палочки в руках и улыбнулась. И вот от этой улыбки Сириусу стало по-настоящему дурно, потому что красивое личико незнакомой брюнетки на короткий миг сменилось усмехающимся лицом нелюбимой кузины. Полусумасшедшая усмешка, отличительная черта гордой и жестокой Беллатрикс Лестрандж, в девичестве Блэк, змеилась на красивых губах подруги Гарри. А в черных, таких же, как у Беллы, глазах, горел недобрый огонек.

— Приятного времяпровождения, мистер Блэк, — произнесла девушка, убирая в рукав волшебные палочки мужчин. Брюнетка улыбнулась Гарри, прошла мимо недовольно стоящего в дверях Дэна и исчезла в полумраке коридоров.

— Что теперь?

— Теперь мы пойдем в мою комнату, чтобы не привлечь еще чье-либо внимание и вы будете читать, а я ждать вашей реакции. Идем, — сказал Гарри и вышел покинул помещение.

П.С.

Всем спасибо за отзывы, за стихи(мне очень приятно), за пожелания... Наконец, новая глава окончательно готова. Сы с бетой её причесали, привели в порядок и представляем на ваш суд. Напомню, что отзывы меня не перестают вдохновлять. заранее предупреждаю, что вполне вероятно, следующая глава тоже появится не раньше, чем через месяц. В последнее время я и так слишком загружена учебой и борьбой с деканатом за свои права и свободы( эх, как завернула).

Глава 27

Ночь опустилась на беспокойные земли Великобритании. Густой туман убаюкал вечно шумящий Лондон, заснули усыпанные снегом леса и горы Шотландии. На короткое мгновение стерлись различия между магами и магглами — и те, и другие в большинстве своем безмятежно спали в своих постелях, предпочитая оставить назавтра заботы о грядущем, тревоги и волнения.

Погасли огни в величественном Хогвартсе. Немногочисленные ученики школы волшебства, все же решившие провести зимние каникулы в стенах замка, уже давно отбыли в царство Морфея. Спали в своих постелях преподаватели, дремали на портретах в золоченых рамах видные исторические деятели, бывшие директора Хогвартса, рыцари, одетые в блестящие доспехи, и дамы в пышных нарядах.

А в директорском кабинете горел одинокий огонек. Дамблдор не спал. Великий чародей, могущественный светлый маг и опытный политик был погружен в пучину собственных дум. Раз от раза он анализировал все произошедшее, многократно просматривал свои воспоминания о событиях минувшего дня в Омуте Памяти. Дамблдор думал. Он представлял себе разворачивающиеся в магическом мире события, как шахматную партию, начатую много лет назад опытным гроссмейстером. Как в магических шахматах в этой игре не нужно было вручную передвигать фигуры, достаточно было дать команду и наблюдать, как задумка играющего воплощается в жизнь похожими на людей фигурками. Белые против черных. Светлые против темных. Первые ходы были сделаны много лет назад, и теперь игра не то, что в самом разгаре, она почти подошла к концу. За это время кто-то уже покинул доску, выполнив свою миссию, кто-то пробился глубоко в тыл противника, готовый из пешки превратиться в верного белого ферзя. Много раз были сделаны всевозможные рокировки, не раз прозвучало предупредительное "шах"... Но сейчас Дамблдор, по праву считавший себя не только могущественным волшебником, но и великим шахматистом, вдруг перестал чувствовать уверенность в победе. Он с опаской представлял себе шахматную доску, изображавшую противоборствующие армии, и пытался понять, не закралась ли в гениальный план победы какая-то ошибка. Была ли это его ошибка, или над ним навис злой рок судьбы? И если он, то где и когда он сделал неправильный ход. И один ли неправильный ход?

Директор глубоко вздохнул и постарался снова уже в сотый раз за последние часы проанализировать сегодняшнюю встречу в особняке Блэков. Все это выглядело как-то странно, неправдоподобно, можно даже сказать, наиграно.

Итак, Гарри Поттер нашелся. Снова. Его уже пора переименовывать из Мальчик-Который-Выжил в Мальчика-Который-Постоянно-Пропадает. Причем, как мальчишке удается бесследно исчезать, до сих пор оставалось для Альбуса загадкой. Директор еще раз глубоко вздохнул, сделал глоток горячего черного чая, на минутку прикрыв глаза и наслаждаясь ощущением тепла, разливающимся по телу.

Поттер вернулся. Живой и невредимый, все такой же высокомерный и самоуверенный он просто позвонил в дверь дома на Гримуайлд-плейс и вошел туда, с видом хозяина, изволившего посетить собственное имение и вынужденного отвечать на вопросы докучливых родственников. Никаких следов пребывания в плену. Никакого намека на страх, нервозность, стресс. Самоуверенный вид, немного надменный взгляд человека, знающего чувство меры, идеальная речь и рассказ без единой заминки. Слишком гладкий рассказ, к содержанию которого было сложно придраться, но при этом оставалось ощущение, будто тебя мастерски водят за нос. Уверенный голос, безразличный взгляд, словно отрепетированная история. Мурашки бежали по спине директора Хогвартса, когда он слушал спокойный и безэмоциональный рассказ бывшего пленника о чудом удавшемся побеге. Свернуть человеку шею, подкравшись со спины. Отрубить голову другому. Сжечь заживо третьего, предварительно связав и обездвижив. Дамблдор уже слышал от Снейпа, в каком состоянии были найдены тела убитых Пожирателей, он был готов к тому, чтобы услышать то же самое от юноши. Но не к тому, что шестнадцатилетний юнец будет вести себя, как видавший виды боевой аврор, вернувшийся после очередного рейда. Сегодня Альбус окончательно понял, что Гарри Поттер и близко не похож на того ребенка, каким его все себе представляли. Более того, он вообще не похож на ребенка. Его манера говорить, держать себя, язвить и защищаться больше подошли бы кому-то вроде Северуса — сорокалетнего Пожирателя Смерти, двойного шпиона, пережившего и годы школьного унижения, и опыт семейного насилия, и многочисленные потери и лишения. Повидавший смерти и пытки, ожесточившийся и не боящийся убивать.

Откуда все это могло взяться у шестнадцатилетнего мальчика, Дамблдор не понимал. Сейчас он был более чем уверен, что совершил огромную ошибку, доверив Мальчика-Который-Выжил его маггле — тетке, которой не хватило человечности, чтобы просто дать ребенку какой-никакой дом.

Да, Альбус знал, что эта женщина, страстно завидовавшая своей сестре, перенесет свое негативное отношение на Гарри. Он был готов к этому. Он ожидал этого. Он планировал именно это. Тогда Гарри вырос бы тихим, скорее всего, чуть закомплексованным ребенком, страстно желающим доказать всем, что он действительно на что-то способен. В меру послушный мальчик, достаточно рассудительный, чтобы не выходить за рамки дозволенного. И при этом достаточно своенравный, чтобы, подобно отцу, пренебречь некоторыми школьными правилами и техникой безопасности. Храбрый и привязанный к нему, Альбусу Дамблдору, умный тихий гриффиндорец. Директор улыбнулся, представив себе этого замечательного человечка. А через минуту улыбка сползла со старческого лица. Гарри вырос другим... Каким, сказать было крайне сложно. С каждым разом мальчик открывался ему с новой стороны, и при этом заставлял задуматься над тем, а насколько верно сложившееся впечатление.

— И как такое могло произойти? — спросил Альбус в пустоту. С жердочки ему закурлыкал феникс, недовольно нахохлившись и распушив огненно-рыжее оперение.

— Я прекрасно знаю, что сам виноват, Фоукс. Я ожидал от тебя сочувствия и утешения, а не дополнительных упреков, — по-старчески пробормотал Дамблдор, снова пригубив чай из чашки с дракончиками. — И все-таки, как Гарри мог вырасти таким. Жестокий, опасный, своенравный. Я бы даже сказал озлобленный. И хитрый. Да, он очень хитрый юноша, Фоукс. Настоящий слизеринец. Иногда мне кажется, что вместо героя я создал второго Тома Реддла. Даже хуже. Том в шестнадцать лет мог втихаря задумать какую-нибудь гадость, но ни за что не решился бы угрожать таком магу, как Аластор.

Птица снова издала негромкий мелодичный звук и вопросительно склонила голову, глядя на своего патрона умными глазками-бусинками.

— Да-да, Фоукс. Он угрожал Аластору. Более того, он был настроен так решительно, что боюсь, не отступись Грозный Глаз от своей неразумной затеи с пыточными проклятиями, Гарри действительно выколол бы ему единственный глаз, — Дамблдор хихикнул в бороду, представив себе Аластора с двумя постоянно вращающимися искусственными глазами, потом откинулся на спинку кресла и задумался.

— Да, — произнес он после пятиминутного молчания. — Да... Я даже более чем уверен, что Гарри смог бы осуществить задуманное. Без магии, без заклинаний, без лишних эмоций, льющихся через край, как бывает у гриффиндорцев. Тихо молча проткнул бы вилкой глаз бывалому аврору и пока мы все в шоке смотрели бы на это ужасное зрелище, мальчик уже добежал бы до входной двери. И исчез бы. Тут я ему тоже верю. Как он говорил? Он провел детство в лондонских подворотнях, он не заблудится. И все же, где Гарри мог такому набраться? Не у своих приемных родителей ведь. И не в приюте или на улице, он тогда был слишком мал.

Дамблдор в очередной раз тяжело вздохнул. Он не знал, что происходит, но чувствовал, что упускает что-то очень и очень важное. Его замечательная шахматная партия разваливается, потому что как минимум одна из фигур на доске, наплевав на все правила и законы логики, решила жить своей жизнью. И теперь эта фигура свободно бродит по игровому полю, исчезая и появляясь, когда этого от неё никто не ждет. Эта фигура — Гарри Поттер. Мальчик, который пережил смертельное проклятье, выдержал два часа сильнейших пыток, покинул самый защищенный в Европе замок, отправив в Ад около десятка человек, и зачем-то вернулся к нему, к Дамблдору. Зачем? Ответа на этот вопрос, как и на сотни других, связанных с именем Поттера, Альбус не знал. Единственное, что он сейчас мог — очень внимательно следить за юношей. За тем: с кем он общается, с кем ругается, с кем дружит. Узнать как можно больше о том, как и где жил Гарри до поступления в Хогвартс.

Директор сделал большой глоток из чашки и посмотрел в темное небо над Хогвартсом. В голове великого мага созревали новые планы. Он не намеревался бросать на полпути эту почти выигранную шахматную партию. Тем более светлый маг был уверен, где-то в самом защищенном в Европе замке Волдеморт точно также сидит и гадает о том, кто же такой Гарри Поттер.

* * *

Альбус Дамблдор был бы рад узнать, что остался по-прежнему достаточно проницателен и его предположение о возможном времяпровождении сильнейшего темного мага Британии оказалось верным. В то время, как директор Хогвартса обсуждал со своим любимцем свои сомнения и идеи, Темный Лорд сидел в полутемном кабинете и думал о странном юноше, уже не в первый раз смешивающим спутавшим ему все карты.

Гарри Поттер уже несколько дней занимал все мысли темного мага. Странный разговор, с которого началось знакомство с мальчишкой. Потом пытка, затянувшаяся на два часа и имевшая единственную цель — выдавить из пленника крик боли, просьбы о пощаде и мольбу о быстрой смерти. Но тот не проронил ни слова, молча выдержав сильнейшее пыточное проклятие, которое Волдеморт когда-либо насылал в своей жизни. И, наконец, побег, с которым было связано слишком много загадок. На данный момент Волдеморт бился над тремя вопросами: откуда Поттер узнал о единственном незащищенном камине, что он сделал с Нэдом Саммерсом, который выглядел, как человек, недавно получивший Поцелуй Дементора, и самое главное — зачем он использовал такой странный арсенал заклятий. Последний вопрос мучил Лорда больше других. Несколько сгоревших изуродованных трупов наводили Темного Лорда на странные мысли. Спрашивается, зачем так изощряться, используя разнообразные комплексы обычно не употребляющихся вместе чар, если человек в состоянии наслать Секо такой силы, что без проблем срубает голову с плеч? Зачем?

Много лет назад, когда еще не было великого темного мага Волдеморта, а был просто сильный жаждущий власти полукровка Том Реддл, он уже встречался с чем-то подобным. В своих странствиях, посвященных поиску новых знаний, будущий Темный Лорд как-то побывал в Италии. Эта удивительная страна всегда привлекала к себе внимание весьма разношерстной публики. Художники, музыканты, писатели, представители аристократии, а еще люди, заинтересованные в том, как наилучшим образом лишить ближнего своего жизни. Удивительно, но именно в магической Италии, а не в какой-либо другой более или менее развитой стране Европы процветали организации по ликвидации людей. И естественно Том Реддл не мог обойти стороной столь удивительную особенность жаркой Италии. После множества дней, проведенных в поисках интересующих его людей, наследник Слизерина, наконец, познакомился с представителями данной профессии, которые согласились показать гостю из Англии, как работают итальянские наемники. То задание, за выполнением которого наблюдал Том, было обычным заказным убийством, лишенным каких-либо особо запоминающихся деталей. Киллер быстро справился с не особо удачно сопротивлявшейся жертвой. И, несмотря на удивительную ловкость движений наемника, его действия не особо впечатлили будущего Темного Лорда. Более топорная работа закончилась бы, в конце концов, тем же исходом. Однако прежде, чем покинуть место преступления, киллер устроил пожар.

— Зачем было поджигать комнату, если этот человек и без того уже мертв? — спросил Том, слегка разочаровано глядя на то, как наемник аппарирует из горящей комнаты.

— Огонь сжигает следы, скрывает магический отпечаток убийцы, — усмехнулся сопровождающий его итальянец. — После того, как пламя, наконец, потухнет, все будет выглядеть, как смерть от огня, хотя человек был убит смертельным проклятьем.

— И это касается любого огня?

— Как правило, — кивнул итальянец. — Когда нужно изобразить несчастный случай или скрыть следы нашего пребывания, а мы слишком торопимся и жалеем времени на то, чтобы действовать аккуратно, огонь становится лучшим нашим помощником. Он поглощает следы большинства проклятий, в том числе и непростительных, в этом его прелесть.

Этот разговор, произошедший десятилетия назад внезапно всплыл в голове Волдеморта. Обгоревшие трупы Пожирателей Смерти могли бы быть результатом подобного "сокрытия" следов. В таком случае становилось понятно, зачем Поттеру было сжигать тела одних своих врагов, но при этом оставлять сравнительно целыми трупы других. Но подобное предположение, и Темный Лорд даже не догадывался, на сколько невероятно близко оно было к истине, рождало уйму новых вопросов. Например, что такое мог применить Поттер, что решил скрыть это. Ведь не непростительными проклятиями он кидался, верно? Это был первый вопрос. Второй сводился к тому, откуда мальчишка, только-только освоившийся в магическом мире Британии, мог знать приемы наемных убийц магической Италии, которые не пользовались особой популярностью среди людей, не являвшихся представителями данной профессии.

Именно благодаря множеству подобных вопросов Волдеморт тратил свое время не на составление планов по захвату власти в стране, а на разгадывание тайны Мальчика-Который-Выжил, юноши, который, если верить озвученному Дамблдором пророчеству, может помешать наследнику Слизерина покорить Великобританию. С другой стороны, сам Поттер с усмешкой на смазливом личике что-то говорил о том, что словам Дамблдора верить нельзя, что звучит весьма странно из уст Мальчика-Который...

Темный Лорд чертыхнулся, осознав, что мысли его снова начали дрейфовать не в том направлении. Поттер был загадкой, которую нужно было разгадать. Другое дело, что Том Реддл с детства ненавидел всевозможные ребусы и шарады. Вот и сейчас он узнал все, что только можно было о нахальном мальчишке. С кем он общается, дружит, с кем флиртует, на какие оценки учится, что предпочитает на завтрак и даже каким шампунем пользуется. Нужно сказать, что тут его осведомители перестарались, кажется, буквально поняв фразу "Я хочу знать все о Гарри Поттере". Однако, несмотря на всю эту информацию, вопросов становилось все больше. Как бы то ни было в ближайшее время он, Повелитель Судеб и великий потомок Салазара Слизерина, намеревался раскрыть тайну своего загадочного недруга. Мальчишки, который не просто сбежал из плена, при этом отправив на тот свет почти десяток человек, но и умудрился так спрятаться, что его не мог найти никто — ни Пожиратели Смерти, по приказу своего господина рыскавшие по стране в поисках Поттера, ни хваленый Орден Феникса во главе с Дамблдором.

* * *

— Если Бекка узнает о том, что ты притащил в штаб этих двоих, она тебя убьет, ты ведь понимаешь это? — уставшим голосом проговорил Дэн, стягивая с себя пришедшую в негодность после неудачного эксперимента рубашку.

— Мхм, — пробормотал что-то невнятное Гарри, задумчиво глядя в окно. Они с Дэном заперли Сириуса и Ремуса в комнате брюнета, а сами перебрались в располагающуюся в соседнем помещении спальню Дэна.

— И как понимать твой ответ?

— Ничего она мне не сделает, Дэн. Особенно после того дурацкого концерта, что вы устроили слизеринцам в день моего похищения.

— Ну конечно, мы сглупили разок и ты не мог не повторить наш подвиг и не наделать собственных глупостей. Из чувства солидарности, я полагаю, — ехидно прокомментировал шатен. — Что с клятвами? Ты понимаешь, насколько рискуешь, нарушая НАШИ правила?

— Я все прекрасно понимаю, Дэн.

— И при этом ты спокоен, как удав?

— А мне что нужно начать рыдать и биться в истерике по этому поводу? Да, я нарушил пару правил Ордена. Ничего из того, что я сделал не несет угрозы Ордену, я это чувствую. Я знаю.

— Что ты знаешь? Объясни мне, пожалуйста, потому что я сам уже не знаю, что и думать. Посуди сам, по всем законам магии ты уже должен был превратиться в дымящуюся кучку пепла, сожженный своей собственной магией за нарушение своих обетов. Вместо этого ты с видом философа утверждаешь, что что-то знаешь и чувствуешь, — Дэн навис над своим другом, который все с тем же задумчивым видом сидел в кресле и смотрел в окно поверх плеча негодующего шатена. — Объясни мне, что происходит на этот раз, Мордред тебя раздери, Гарри Поттер!

— Ничего не происходит, Дэн. Я сам не знаю, как правильно объяснить сложившуюся ситуацию. Я чувствую давление магии, контролирующий исполнение или неисполнение данных мною когда-то клятв. Я чувствую силу... Но при этом я знаю, что до некоторой степени я могу эти клятвы если не нарушить, то хотя бы обойти.

— То есть...

— То есть пока мои действия не причиняют вреда Ордену, я могу оттягивать границы выполняемых обещаний. Не знаю, как объяснить это иначе. У тебя есть что-нибудь выпить?

— Могу предложить Напиток Живой Смерти, подойдет? — огрызнулся Дэн. Вид у шатена был странный, задумчивый и недовольный. С одной стороны его успокаивала уверенность Гарри в том, что магия не распылит его на атомы из-за нарушения клятвы. С другой стороны он задавался вопросом, насколько все это применимо к другим людям. Что если каждый в Ордене может в любой момент нарушить данный когда-то непреложный обет, ведь назвать работавших здесь киллеров слабыми волшебниками ни у кого не повернулся бы язык.

— О чем ты сейчас думаешь?

— О том, что наши поиски предателя теперь будут походить на поиск иголки в стогу сена, — после некоторой паузы ответил Дэн. — Клод силен, но в Ордене работает много людей, магически куда более одаренных, чем наш начальник. И тогда получается, что...

— Я повторю еще раз, Дэн. Я чувствую, как обет давит на меня. Это такое ощущение, будто я заперт в очень тесной темной комнате, стены и потолок которой постепенно сдвигаются, силясь меня раздавить. Чем сильнее я сопротивляюсь, тем сильнее становится это давление, и если я действительно совершу что-то вредящее Ордену, меня окончательно раздавит, сплющит, уничтожит. Но пока я не причиняю вреда, я в безопасности. Сомневаюсь, что предатель, которого мы все ищем своими действиями не стремится причинить вреда Несущим Смерть.

— Тогда как?

— Понятия не имею. Почитай дневники предшественников Клода, Дэн, заметишь, что, сколько бы наши не старались, всегда находился кто-то особо бойкий и ловкий, кто умудрялся обойти Непреложный Обет и сделать Ордену какую-нибудь гадость. А теперь дай мне что-нибудь выпить, я нервничаю, Мерлин побери!

— Боишься реакции Блэка?

Да. Да, боюсь. Я не знаю, почему, но мне очень хочется, чтобы крестный понял меня и мою позицию. Я сотни раз пытался объяснить этим двоим свою позицию, — Гарри кивнул в сторону стены, за которой сейчас находились Люпин и Блэк.— Я пытался донести до них правду, раскрыть им глаза. Иногда мне казалось, что я уже чего-то добился, но стоило мне исчезнуть с их горизонта, как при следующей встрече они вели себя так же, как если бы я не проводил никаких воспитательных и разъяснительных бесед. А ведь поддержка Сириуса и Ремуса может нам очень пригодиться, Дэн. Особенно учитывая тот факт, что кажется, Клод не намеревается абстрагироваться от внутренних дел английского правительства.

— А ты?

— А что я? Я — человек подневольный, что прикажут, то и делаю.

— Очень забавно это слышать от того, кто умудрился за одни вечер нарушить несколько статей кодекса нашей хм... организации.

— Ладно, если серьезно, то будь у меня развязаны руки, я начихал бы на Волдеморта со всеми его планами захвата мира и просто втихаря убил бы Дамблдора. А потом, когда я отомстил бы за себя, я бы уже подумал над тем, имеет ли смысл убивать великого и могучего Темного Лорда, чтобы отомстить еще и за смерть родителей, или смерти директора будет для этого достаточно.

— Ясно. Что ты планируешь делать теперь? Я имею в виду, когда мы вернемся в Хогвартс. Объявляем бойкот однокурсникам? Или снова делаем вид, будто ничего не произошло?

— Второй вариант. Дети меня сейчас не интересуют, Дэн. Сейчас главная проблема — Дамблдор и Снейп со своими уроками окклюменции.

— Ты боишься, что он что-то узнает?

— Нет. Я объективно сильнее нашего профессора. Дело в другом. Нужно сделать вид, будто на этих занятиях я действительно узнаю для себя что-то новое, будто я и правда учусь. А значит, нужно будет Снейпу что-то показывать. А вот что?

— Не знаю, но если ты и ему решишь открыть правду о Несущих Смерть, я тебя собственноручно убью, друг мой. Лично мне вполне достаточно того, что теперь твой крестный в курсе не только твоего, но и моего нелицеприятного прошлого.

— Я и не собирался, — Гарри закрыл глаза и задумался. О чем? Он и сам не смог бы в эту секунду объяснить, о чем он думал. Странные чувства, захлестнувшие его сегодня, небывалый прежде наплыв сентиментальности, удивившая его самого наглость в нарушении правил Ордена — все смешалось в его голове. Он не мог здраво анализировать свои поступки, не мог хладнокровно планировать последовательность дальнейших действий. Просто сидел и молчал, гадая, какой реакции стоит ждать от запертых в соседней комнате мужчин.

* * *

Вита полулежала на кровати в комнате Гарри и не без интереса наблюдала за двумя мужчинами, которые были так заняты изучением шокирующей правды о Гарри Поттере, что даже не заметили её вторжения. Ей было любопытно, кто эти люди, ради которых её... Девушка на минуту задумалась, рассуждая о том, кем для неё является Гарри. Друг? Сомнительное заявление, они не так уж и дружны, хотя видит Мерлин, она была бы совсем не против более тесного общения с главным киллером их небольшой компании. Спустя несколько минут, потраченных на размышления о роли Гарри в жизни девушки, она решили остановиться на том, что он пока что просто её напарник. Итак, кто эти люди, что её напарник, казалось бы, бесконечно преданный Ордену Несущих Смерть и чтящий его правила и законы, решил ради них нарушить свои клятвы. Крестный? Лучший друг погибшего много лет отца? Вита видела достаточно, чтобы понять, Гарри нельзя даже с натяжкой назвать сентиментальным человеком. Ему всегда было все равно, кого убивать, взрослых или детей, он всегда был слеп к чужим просьбам о пощаде. Даже находясь в собственном доме, в здании, где много лет назад погибли его родители, Поттер искал не вещи, когда-то принадлежавшие матери и отцу, а доказательства вины Альбуса Дамблдора. Так какой смысл рисковать своей жизнью, магией и благополучием всего Ордена, пытаясь объясниться перед людьми, которые еще год назад были для него никем. Девушка нахмурилась, недовольная тем, что совсем не понимает ход мыслей своего... напарника, и вновь принялась наблюдать за находящимися в комнате мужчинами.

Сириус Блэк сидел на стуле и невидящим взглядом смотрел на огромную книгу, лежащую перед ним на столе. Рядом сидел Ремус, побледневший, удивленный, шокированный. Его взгляд был устремлен на ужасные колдографии, изображавшие мертвую Долорес Амбридж. Этой ночью они узнали более чем достаточно ужасных фактов о жизни Гарри. Узнали больше, чем им хотелось бы знать. Отчеты разных людей, видимо занимавшихся воспитанием мальчика, его преподавателей и наставников по всевозможным дисциплинам, колдографии, на которых был запечатлен еще совсем маленький Гарри во время выполнения очередного "задания", в конце концов, письменные отчеты самого парня, написанные тем же аккуратным, ровным почерком, который был знаком мужчинам по его многочисленным эссе. После всего перечисленного одного взгляда на ужасные колдографии, сделанные в Хогвартсе, было достаточно, чтобы Сириус и Ремус поняли, кто стоял за убийством Долорес Амбридж.

— Я не могу поверить, — произнес наконец Сириус усталым хриплым голосом. — Не могу поверить, что все это сделал Гарри. Наш Гарри. Гарри, который...

— Который что, Сириус? Который несколько дней назад спокойно убил восемь человек, выбираясь из ловушки, в которую, оказывается, сам себя привел? Или Гарри, который сегодня вечером грозился ослепить Грюма? Или Гарри, который с момента своего появления только и делал, что убеждал нас в том, что мы не должны верить профессору Дамблдору? Мы его, оказывается, совсем не знали, Сириус. Не знали и сейчас тоже не знаем. Он даже не захотел самостоятельно рассказать нам о своей жизни, помнишь? Он просто сунул нам под нос эту книжку с тысячью и одним фактом о жизни Мальчика-Который-Выжил-Чтобы-Убивать, забрал у нас палочки и запер в этой комнате. Хотя я и сам с трудом могу поверить в то, что такое возможно. Ему всего шестнадцать лет, а он уже совершил столько всего, что рядом с ним большинство Пожирателей смерти кажутся невинными агнцами. Это просто, просто... просто невозможно. Невозможно, чтобы восьмилетний ребенок применил Аваду! — Ремус перевел взгляд на Сириуса, ища поддержки. Но Блэк с хмурым видом смотрел на фотографии с мертвой Амбридж.

— Сириус?

— Что Рем? — устало произнес тот, не поднимая глаз.

— О чем ты думаешь сейчас? У тебя такой вид, будто...

— Я думаю о том, как еще несколько часов назад клялся, что ничто в мире не способно изменить моего отношения к крестику. А вот теперь я узнал почти все о его жизни, о том, кто он есть, кем воспитывался, чем занимается, и мне нужно решить, как все это влияет на мое отношение к Гарри.

— Сириус, он...

— Он ведь все еще сын Джеймса и Лили, верно, Ремус?

— Да, да, он все еще их сын.

— И он не виноват в том, что магглы, которым его отдал Дамблдор, выкинули его на улицу, так ведь, Рем?

— Верно.

— И уж точно он не виноват в том, что директор отдал беззащитного ребенка столь не подходящим для этого опекунам, правда?

— Да, — кивнул Ремус. — Но он...

— Убийца? — Сириус устало посмотрел на своего друга.

— Да, Сириус. Он убийца. Наемный убийца, который хладнокровно...

— А нам с тобой есть разница, кого и когда Гарри хладнокровно убивал? У него, если подумать и выбора-то не было. Либо делать то, чему его учили, либо умереть с голоду на улице, дожидаясь, пока Дамблдор соизволит пригласить его в магический мир.

— Но сейчас у него есть выбор. Сейчас он с нами, ему отнюдь не обязательно продолжать заниматься этой ужасной работой, чтобы выжить. Тем более, что и Альбус, и мы с тобой, и все члены Ордена Феникса много раз делали попытки договорится с Гарри. Но несмотря на это он продолжал убивать. Чем ему помешала эта несчастная Амбридж, что он её...

— Во-первых, согласись, у Гарри есть причины не доверять Альбусу Дамблдору. Во-вторых, ты и сам должен помнить, какие законы пыталась протолкнуть эта Амбридж. Желающих отправить её на тот свет было предостаточно, особенно учитывая то, кем является лучшая подруга Гарри, эта девочка Ребекка. И в-третьих, как ты себе представляешь ситуацию, когда наемный убийца, взращенный такой организацией, как эти "Несущие Смерть" вдруг не с того ни с сего отстранится от дел? Я...

— Что?

— Я все равно намерен поддерживать Гарри. Он — мой крестник, и чем бы еще он ни занимался, я все равно буду на его стороне.

— Тем более что в противном случае, он сотрет нам обоим память, и наутро мы с тобой и не вспомним правды о жизни и работе Гарри Поттера, — произнес Ремус, закрывая лежащее перед ним досье.

— Значит, ты со мной, Рем?

— А куда я денусь, Сириус? В отличие от тебя, запертого в Азкабане, у меня было достаточно свободы, чтобы попытаться найти сына Джеймса и Лили. Я этого не сделал. Думал, что где бы он ни был, ему в любом случае лучше там, чем в компании оборотня вроде меня. Сейчас я вижу, что я жестоко ошибался. Так что я поддержу Гарри даже несмотря на его... его работу. Хотя я очень надеюсь, что он её бросит как можно скорее.

— Зря надеетесь, мистер Люпин, — раздался мелодичный голосок, заставивший обоих мужчин нервно вздрогнуть. Вита, в течение нескольких часов терпеливо наблюдавшая за Сириусом и Ремусом, наконец, решила дать о себе знать. Тем более, что мужчины уже пришли к какому-то решению.

— Откуда вы здесь взялись? — удивленно пробормотал Сириус, глядя на девушку. Она улыбнулась своей неприятной, какой-то маниакальной улыбкой и медленно и бесшумно поднялась с кровати, на которой все это время сидела.

— Я здесь уже несколько часов, мистер Блэк. Похоже, вы были так удивлены открывшейся вам правдой, что даже не заметили моего хм... вторжения. Но я надеюсь, вы не имеете ничего против моего присутствия? — на мгновение диковатая усмешка на хорошеньком личике сменилась вежливой улыбкой, невероятно украсившей брюнетку, но в следующее мгновение выражение лица девушки снова стало прежним. — Потому что в противном случае вы все равно уже ничего не сможете со мной поделать, так что придется принять это как данность.

— Зачем вы здесь, мисс ..., — Сириус выжидающе посмотрел на свою собеседницу, внезапно вспомнив, что её фамилию Гарри не называл.

— Просто Вита. Без всяких формальностей. Здесь, знаете ли, фамилия — вещь не постоянная. Сегодня одна, завтра другая. Настоящая, выдуманная — уже и не помнишь, которая какая.

— Хорошо. Зачем вы здесь, Вита? — повторил свой вопрос Сириус, заметив про себя, что Вита — девушка не без странностей. Начиная от усмешки аля(а ля) Бэлла в Азкабане и заканчивая отрешенным взглядом, когда она рассуждает о непонятных и бессмысленных вещах, вроде непостоянства фамилии.

— Мне было любопытно, что вы за люди, раз не склонный к сентиментальщине Гарри решил ради вас рискнуть собой и нарушить Непреложный Обет.

— Непреложный Обет нельзя нарушить, — покачал головой Ремус.

— Ну, это же Гарри Поттер, человек — уникум. Между прочим, Аваду тоже отразить нельзя, так что я уже не удивляюсь, когда он совершает нечто подобное. Хотя с Обетом он рисковал, сами понимаете. Любой другой на его месте уже превратился бы в горстку пепла. Так что естественно, что мне любопытно, ради кого это он так расстарался.

* * *

Они находились в кабинете директора. Сириус, Ремус, Гарри, Дэн, Бекка, члены Ордена Феникса, Снейп и сам Дамблдор. Директор со спокойным видом сидел за своим столом, добродушно улыбался своей ласковой и обнадеживающей улыбкой и что-то говорил стоящему напротив него Гарри. Юноша молчал и странно улыбался своим мыслям, даже не слушая того, что ему пытается объяснить пожилой волшебник. Наконец, директор замолчал, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. А потом произошло то, во что Ремус не мог и не хотел верить.

Гарри вынул пистолет и без колебаний направил его на директора. На губах парня играла неприятная кривая усмешка. Прошло несколько секунд, прежде чем до Дамблдора дошел смысл происходящего, из его глаз исчезли смешинки, потухла добрая улыбка на губах.

— Гарри, что ты делаешь?! — воскликнул Сириус, бросаясь к крестнику, но резко вскинувшаяся палочка Ребекки заставила его замереть.

— Я мщу, Сириус. За моих отца и мать. За многих других невиновных людей, погубленных этим человеком в угоду своей гордыне.

— Мисс Делейн... мистер Фиантел... Вы... — поражённо шептал Снейп, в полной растерянности наводя кончик палочки то на одного, то на другого студента.

— Не беспокойтесь, профессор, мы в полном порядке. Никаких Империусов на нас никто не накладывал, и действуем мы сейчас только по своей собственной воле, — произнес Дэн серьезным голосом. — И если вы все еще хотите жить, советую не делать лишних движений. Бросьте палочку, вы не представляете, каким арсеналом проклятий я владею. Вам выпала редкая честь наблюдать за событием века: зарвавшегося старого манипулятора поставят на место.

— Что вы такое несёте?! — прошипел тот, буравя парня яростным взглядом чёрных глаз.

— Я констатирую факт, профессор, — произнёс Дэн, растягивая гласные на манер Малфоев. — Сегодня великий Альбус Дамблдор раскается во всех грехах, а затем — умрёт. Но это только в том случае, если Гарри будет в хорошем настроении.

— Что всё это значит, мистер Поттер? — наконец оправился от шока старик, недоверчиво глядя на направленное ему в лицо дуло пистолета.

— Дэн всё уже сказал, господин директор. Вы так достали меня за время, проведённое в Хогвартсе, что от вашей пытки я получил бы ни с чем ни сравнимое удовольствие... Возможно, на протяжении двух-трёх недель...Но увы, дела обстоят так, что вам придется отправиться в мир иной именно сегодня, — спокойно ответил тот. На его лице сияла улыбка, и казалось, в этот момент он был почти счастлив.

— Почему ты считаешь себя способным на такое, мой мальчик? — снисходительно улыбнулся ему Дамблдор.

— Хмм... Может, потому, что с первого взгляда возненавидел вас? Или потому, что убийство — отличный способ снять напряжение после тяжелого дня? Или потому, что я занимаюсь этим всю жизнь... — задумчиво протянул Гарри. Улыбка старого волшебника увяла после первой же фразы, а из-за спины Гарри услышал приглушённый всхлип и стук упавшего тела.

— Извини, Гарри, но, похоже, твой крёстный упал в обморок.

— Ничего, Бекка, ты же не виновата, что после Азкабана у него слабая нервная система. Вынеси его, пожалуйста. Негоже последнему из Блэков валяться на директорском ковре.

— Гарри, что ты имел в виду, когда сказал, что занимаешься этим всю жизнь? — спросил Дамблдор. Его голубые глаза потускнели, в эту минуту Дамблдор выглядел невероятно старым и дряхлым.

— Убийства. Пытки... В конце концов, нелегко быть профессиональным киллером и не запятнать рук, — ответил Гарри, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как бледнеет с каждым его словом лицо старика.

На минуту установилась тишина, в которой особенно громко прозвучал стук закрывшейся двери. Вернулась Бекка.

— Как?! — только и выдавил бледный, как полотно Снейп, и тут же лишился палочки, которую Бекка заботливо убрала в рукав своей мантии.

— Не важно, как, директор. Важно то, что я давным-давно решил для себя, что именно вы виноваты во всех моих бедах, именно вам я решил мстить. Я уже много лет живу тем, что убиваю людей, но ваша смерть принесет мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Прощайте, директор. Увидимся в аду, если вы, конечно, в него верите, — Гарри улыбнулся и спустил курок.

Ремус резко сел на кровати. Сон. Слава Основателям, это всего лишь ночной кошмар, плод больной фантазии и измученного переизбытком информации разума. На улице было еще темно, на часах стрелки указывали на половину шестого утра, а сна не было ни в одном глазу. Еще бы! После таких красочных кошмаров может и вовсе расхотеться спать. Мужчина не спеша оделся и тихо спустился вниз, стараясь не разбудить Сириуса или Гарри скрипом старых ступеней. Чашка горячего кофе прогонит остатки сонливости, а тишина и уединение позволят прийти в себя после ночного кошмара. Так думал Ремус, заходя на кухню. К его удивлению, в этой комнатке, излюбленном месте собраний Ордена Феникса, уже горел свет, еще пара шагов и в нос ударил ароматный запах свежезаваренного кофе.

— Доброе утро, Ремус, — произнес Гарри. Оборотень вздохнул. Кого ему точно не хотелось сейчас видеть, так его, юношу, который стал источником не проходящей головной боли, а теперь еще и ночных кошмаров. — Не спится?

— Не спится, — устало кивнул Ремус, опускаясь на стул напротив Гарри.

— Кофе?

— Да, спасибо.

— Не хотелось бы создавать ощущения законченного эгоцентриста, который считает, будто весь мир вертится вокруг него, но, тем не менее, спрошу. Твое раннее пробуждение как-то связано со мной и моим решением посвятить вас с Сириусом в тайны моего ордена? — мужчина поднял глаза и внимательно посмотрел на серьезное лицо юноши перед собой. Ярко-зеленые глаза глядели на него ласково, ободряюще, смутно напоминая другие зеленые глаза, принадлежавшие другому человеку. Кто бы мог подумать, что сын Лили Эванс будет...

— К сожалению, — кивнул Ремус.

— Кошмары или бессонница? — поинтересовался Гарри, обескуражив своего собеседника спокойным тоном.

— Кошмар, — выдавил из себя Ремус и, желая хоть на несколько минут отсрочить следующий вопрос, приник губами к чашке с горячим кофе. Ароматный напиток обжог горло и пищевод, но от этого стало только легче, с дискомфортом окончательно пришло пробуждение.

— Дай угадаю. В твоем сне я маниакально хохотал и убивал кого-то из наших общих знакомых. Так? — Гарри улыбнулся. Улыбнулся не кривой усмешкой, как делал это в злополучном кошмаре, а доброй, ободряющей улыбкой, с которой не сравнится даже все понимающая мудрая улыбка Дамблдора. Мордред, не надо было вспоминать про Дамблдора!

— Ты не хохотал.

— Значит, с убийством я все-таки угадал. И кого же я выбрал своей жертвой?

— Гарри, это был всего лишь сон, навеянный пережитым стрессом, и я...

— Кого-то из вашего ордена? — в зеленых глазах заплясали бесенята. А Ремус с недовольством заметил, что Орден Феникса парень пренебрежительно называет "ваш орден". Логично, если учесть, на кого Гарри работает.

— Да.

— Это был Грюм?

— Нет.

— Молли Уизли?

— Нет. Зачем тебе убивать Молли Уизли, Гарри?

— Не знаю, — пожал тот плечами. — В принципе, сама по себе она существо безобидное, хотя и жутко назойливое. И признаюсь честно, пока я готовился к сдаче СОВ, ну ладно, делал вид, будто готовлюсь, у меня не раз возникало желание проклясть рыжую толстушку чем-нибудь противным. Но сейчас это не имеет значения. Так на кого я покусился в твоем сне? Флетчер?

— Нет, Гарри.

— Хм, тогда даже не знаю. Мерлин, неужели на Дамблдора? — Гарри посмотрел на мужчину, встретился взглядом с его серьезными и грустными глазами, и вдруг разразился безудержным смехом. — Правда, Дамблдора?

— Да. Что в этом смешного, Гарри?

— Ничего. Просто твой сон на редкость хорошо совпадает с моими желаниями.

— За что ты все-таки настолько ненавидишь Альбуса, Гарри? Я понимаю, ты винишь его, за то, что он отдал тебя Дурслям, и тебе...

— А еще он без суда и следствия отправил в Азкабан Сириуса, единственного человека, который на законных основаниях мог забрать меня из той дыры, в которую меня запихал директор. Если бы не это, я никогда не оказался бы на улице, никогда не встретил бы Клода Кобдейна, никогда не стал бы профессиональным киллером. И даже это еще не все. Я могу припомнить ему еще очень и очень много. И сквиба, которым я, оказывается, стал с его слов, и неправильное пророчество. У меня действительно есть причины не любить Дамблдора. Но можешь не переживать, в ближайшие несколько месяцев его ликвидация не входит ни в мои планы, ни в планы Несущих Смерть. Тебе стало от этого легче? — Гарри озорно улыбнулся и сделал глоток из своей чашки.

— Да, но не на много, — ответил Ремус.

Несколько минут прошли в тишине. Ремус пил кофе и наблюдал за Гарри. Тот с задумчивым видом листал какой-то фолиант, позаимствованный из библиотеки Блэков. Двумя неделями раньше Люпин отобрал бы у парня книгу и прочитал длинную лекцию о вреде темной магии. Сейчас, после всего того, что они с Сириусом узнали о мальчике, у оборотня даже мыслей таких не возникло. Читает про темную магию? Значит, ему это нужно.

— Почему ты так рано встал, — спросил мужчина, допив свой напиток. Юноша нехотя оторвался от книги и посмотрел на своего собеседника.

— Вчера лег слишком рано.

— И все? Я впервые вижу подростка, который отказался бы от возможности подольше понежится в постели.

— Я вообще не похож на среднестатистического подростка, Ремус, — невесело усмехнулся Гарри. Снова повисло неловкое молчание, нарушаемое звуками дыхания и шелестом переворачиваемых страниц.

— Кстати, прости, что фактически лишил тебя выбора, Ремус. Просто я чувствую, что мне понадобится в Хогвартсе твоя и Сириуса помощь. Вероятно, нам придется чаще отлучаться из замка из-за...из-за неприятной ситуации, сложившейся сейчас у Несущих Смерть. Мы не можем сейчас точно что-то планировать, сегодня Орден никак не нуждается в моем присутствии, а что будет завтра предугадать не возможно.

— Ты не лишал меня выбора, Гарри, — покачал головой оборотень.

— Я, можно сказать, заставил вас поклясться в том, что вы будете помогать мне, несмотря на то, считаете ли вы мои действия правильными или нет. Я лишил тебя и Сириуса свободы выбора, но в некоторых случаях приходиться действовать жестко, чтобы не ...

— Чтобы что?

— Чтобы не получить удара в спину, Ремус.

— Я никогда бы..., — мужчина запнулся, встретившись со взглядом грустных зеленых глаз.

— Уверен? После всего того, что ты узнал за эти два дня?

— Ладно, давай закроем эту тему, — предпочел, к своему стыду, капитулировать Ремус. Он и правда не был стопроцентно уверен в том, что будь у него неограниченная свобода действий, он не пришел бы в один прекрасный день на поклон к Дамблдору. — К тому же нас заставил поклясться не столько ты сам, сколько дикая фурия, забравшаяся в твое отсутствие в твою же комнату. Сириус до сих пор без устали сравнивает эту девицу со своей кузиной... Сам знаешь с которой.

— Вита такая, — с улыбкой произнес Гарри. — Для неё, как и для большинства ребят из моей команды, Орден является единственным в мире местом, которое они хотя бы отдаленно могут назвать домом. Мы можем быть не согласны с какими-то приказами или решениями наших руководителей, но я уверен в том, что никто из нас, никто из Ангелов Смерти, никогда не предаст Орден. В её глазах я совершил преступление, заслуживающее строжайшего наказания. И я понятия не имею, почему она не выдала меня Кобдейну и Совету, а наоборот согласилась участвовать в этой авантюре. Естественно, ей нужна была гарантия того, что вы не предадите меня и Несущих Смерть.

— Ты не думал, что ты ей нравишься? — спросил Ремус.

— Нравлюсь? Я? Вите? — Гарри удивленно посмотрел на своего собеседника, а потом надолго замолчал, размышляя над вероятностью подобного явления.— Если честно, никогда не задумывался над этим. Хотя, наверное, стоило бы.

— А твоя слава Дон Жуана Хогвартса — это очередная уловка, чтобы скрыть твою истинную сущность или ты и впрямь столь любвеобилен?

— Подобных вопросов я ждал от Сириуса, Рем, не от тебя. Я не знаю, подделка это или нет. Может, это просто черта моего характера. Знаешь, мои знакомые утверждают, что я милый и добрый парень, когда не убиваю и не планирую убийств.

* * *

На вокзале Кингс-Кросс было почти также оживленно, как первого сентября, когда студенты едут в школу магии и волшебства. В этом году многие предпочли покинуть стены не такого уж и безопасного Хогвартса и провести рождественские каникулы дома в кругу семьи.

— О, вот и ты, Сириус, — Молли Уизли возникла, казалось бы, из ниоткуда, отделившись от многоликой толпы. — Еще немного и вы опоздали бы. А где Гарри? Уже в поезде? Я не заметила, как он садился Хогвартс-экспресс. Ребята пытались найти его в толпе, но, похоже, проглядели.

— Нет, Молли, не проглядели, — Сириус, который за время монолога женщины успел прийти в себя, добродушно улыбнулся, обменялся взглядами с молчаливо-задумчивым Ремусом, и приготовился огорошить миссис Уизли своим ответом. Они с Люпином и сами были удивлены, когда Гарри за полчаса до выхода сообщил им, что не поедет в Хогвартс на поезде, а воспользуется каминной сетью и близким расположением "Трех метел" к Хогвартсу. Стоит ли упоминать, что отговаривать парня было бессмысленным. Единственный аргумент, к которому могли прибегнуть мужчины, касался небезопасности подобного маршрута. Однако Гарри лишь усмехнулся и напомнил, что он все еще является одним из самых опасных наемников Европы, а потому застать его действительно врасплох будет очень сложно. А затем добавил, что в баре его уже будут дожидаться Дэн и Ребекка, вместе с которыми он сможет отразить практически любое нападение. Возразить было нечего, поэтому Гарри, напоследок улыбнувшись, исчез в изумрудном пламени камина

— Гарри нет и не будет сегодня в поезде.

— Что? То есть как это? Сириус, ты же не можешь запретить мальчику ехать в школу. В конце концов, ты сам преподаешь в Хогвартсе, тебе ли не знать, что безопасность Гарри зависит от его собственных действий и послушания, и что...

— Ты не так меня поняла, Молли. Конечно же я и не думал запретить ему посещать Хогвартс. Просто он не поедет на поезде.

— Но как тогда?

— Гарри воспользовался камином и, скорее всего, сейчас находиться в пяти минутах пути от Хогвартса, — произнес Ремус с самым спокойным видом, на который вообще был способен. Со стороны это выглядело дико. Отпустить парня, за которым охотятся сильнейшие темные маги страны, в одиночку добираться до школы, с территории которой его похитили буквально две недели назад. Однако с точки зрения людей, знавших, кем по прихоти судьбы и злого рока оказался Гарри Поттер, подобное решение выглядело более чем логичным. Ремус беспокоился столько же, как если бы вместо Гарри по этому маршруту проследовал бы Альбус Дамблдор. Может, кому-то и хватит ума на него напасть, но он определенно точно сможет отбиться.

— Что? Но как же... Но... — вполне ожидаемо Молли испытала настоящий шок от подобного заявления. Глаза женщину округлились, лицо побледнело, на лбу выступили росинки пота.

— Молли, успокойся, все нормально. Ребята увидят его уже через несколько часов. Просто, насколько я понял, Гарри не испытывает восторга от перспективы трястись столько времени в поезде, если можно воспользоваться каминной сетью, — легкомысленным тоном произнес Сириус. — Я бы и сам последовал его примеру, но нам с Ремусом нужно сопровождать поезд в качестве охраны, сама понимаешь.

— Понимаю? Я? Я ничего не понимаю! Мерлина ради, Сириус, Ремус, как вы могли позволить нечто подобное?! Гарри только два дня, как вернулся из этого ужасного плена, а вы отпускаете его в одиночку добираться до Хогвартса. Чем вы думали, когда давали ему разрешение на подобное сумасшествие? Это же опасно. Невероятно опасно. Мерлин, Ремус, я понимаю расхлябанность и безответственность Сириуса, он всю жизнь таким был, но ты ведь взрослый, разумный человек.

— Расслабься Молли. Я уверен, с Гарри все нормально. К тому же он не один, — улыбнулся Ремус.

— Нет?

— Нет, он должен был встретиться в "Трех Метлах" со своими друзьями. Так что не о чем беспокоиться.

— Ремус Люпин, ты, что совсем не понимаешь, насколько опасно Гарри отправиться на такую прогулку? Сейчас, когда опасность грозит почти каждому магу в стране, вы отпустили мальчика, за которым охотится Сами-Знаете-Кто, в одиночку гулять по территории Хогвартса?! Вы... Да вы... Мерлин, мои близнецы и то более ответственные люди, чем вы двое. Нужно связаться с Альбусом...Или с Грюмом... Я должна сообщить Артуру, да-да... Он свяжется с аврорами, Мерлин, лишь бы не было слишком поздно.

— Расслабься, Молли, — покачал головой Сириус. — Мы сейчас говорим о парне, который в состоянии так спрятаться, что его не смогли обнаружить сильнейшие маги Британии, включая Волдеморта и директора. Я уверен, он уже спокойно добрался до школы, пока ты тут изображала из себя нашу с Ремусом воспитательницу.

— Кстати о воспитателях, поезд уже отходит, так что нам пора, Молли, — произнес Люпин с добродушной улыбкой на как всегда бледном и уставшем лице. — И право же, не стоит так беспокоиться, все с Гарри будет нормально.

И оставив онемевшую от возмущения Молли, двое мужчина поспешили занять свои места в отбывающем Хогвартс-экспрессе.

— Знаешь, Рем, у меня сейчас такое ощущение, что нам снова по семнадцать лет и мы опять школьники, нарушающие запреты профессоров и директора.

— Да, только в этот раз тайна, которую нам приходиться скрывать куда внушительнее моей "пушистой проблемы", как ты называл на людях мою ликантропию, — усмехнулся Ремус.

— Ну, так и мы с тех пор подросли, друг мой Лунатик.

* За идею, легшую в основу "сна Ремуса", спасибо rei94. =)

Глава 28

Глава 28

— Поттера в поезде нет,— хмуро произнес Драко, войдя в купе, куда уже втиснулись другие шестикурсники Слизерина. — Я только что обошел все купе, даже к машинисту заглянул на всякий случай. Поттера нет.

— Ты точно уверен?

— Нет, Нотт, не точно. Вполне возможно, что он притаился у кого-нибудь в чемодане, и поэтому я его не заметил. Конечно, я уверен в том, что говорю, — огрызнулся блондин, и с насупленным видом уселся на свое место между Гойлом и Паркинсон. — Дэна и Бекки в поезде тоже нет, и я понятия не имею, хорошо это или плохо.

— Это хорошо, — с уверенным видом заявил Винсент.

— Почему?

— Ну как... если их нет в поезде, значит, они не приедут в Хогвартс. А это значит, они не проклянут нас за то, что Поттер куда-то подевался. И не отравят. Дэн может отравить кого угодно, я в этом уверен.

— Ой, только не говори, что испугался этих их угроз про непростительные проклятия, яд и внезапную смерть на виду у всей школы, — насмешливо произнесла Миллисент, но к её недовольству, никто в купе не поддержал её. Все присутствующие прекрасно помнили тот вечер, когда двое обычно тихих и безобидных друзей Поттера пообещали отомстить всем и каждому, если с Гарри что-нибудь случится. И эти слова были произнесены таким тоном и с таким видом, что ни у кого не возникло сомнений, являются эти угрозы настоящими или нет.

-Вы думаете, Гарри не вернется в Хогвартс? — спросила Дафна, с беспокойством глядя на однокурсников.

— Не знаю, — пожал плечами Драко. — Говорят, после того, как он сбежал от Лорда, его так никто и не смог найти. Ни Пожиратели Смерти, ни авроры, ни сам всемогущий Дамблдор.

— Откуда ты знаешь?

— Мне сказал отец, а он узнал от профессора Снейпа во время собрания. Поттер как сквозь землю провалился, его не получилось засечь ни одним из поисковых зелий и артефактов, а учитывая богатую коллекцию моего отца и таланты нашего декана и то и другое было лучшего качества. Если посудить здраво, то нам с вами было бы лучше, если он действительно решил бы не возвращаться в Хогвартс.

— Как ты можешь так говорить?

— Могу, Дафна. Я тоже отношусь к Гарри хорошо, и те месяцы, что мы с ним учились вместе, было самым интересным временем за все обучение в Хогвартсе. Но рассуди здраво. Именно мы предали его, из-за нас он оказался в плену у Лорда, где ему очень не слабо досталось. Ты представляешь себе, что такое провести два часа под Круциатусом? А если это проклятие накладывает не кто-то там, а сам Темный Лорд? И главное, Гарри прекрасно осведомлен относительно того, кого ему стоит поблагодарить за часы мучений. И это, Дафна, мы с тобой. Я, ты, Тео — вообще весь наш курс. Ты думаешь, если Поттер вернется в Хогвартс, он не захочет отомстить нам? Я бы отомстил.

— А учитывая то, как Поттер покинул замок Лорда, месть его может оказаться куда более жестокой, чем у злопамятного Драко, — продолжил Теодор, исподлобья глядя на Дафну. Блондинка упрямо поджала губы и слушала однокурсников с неприкрытым недовольством. — Не смотри на меня так, Гринграсс! Думаешь, я трус? Может и трус, только знаешь, я видел трупы тех людей в думосборе отца. И это было не просто страшно, это было жутко. Поттер не просто убил их, он убил их какими-то ненормально изощренными способами. Нормальные люди так не делают!

— Думаешь, он спятил? — спросил до этого молчавший Забини.

— А ты бы не спятил, если бы пережил два часа под Круцио.(?) Поттер не стал овощем, как Лонгботтомы, зато свихнулся похлеще Малфоевой тетки.

— Поостерегись оскорблять моих родственников, Нотт. Может моя месть и не так страшна, как месть Поттера, но я тоже могу тебя проклясть так, что на всю жизнь запомнишь. Ясно?

— Ясно, Малфой. Расслабься. Факт остается фактом, Поттер опасен. И дружки его тоже опасны. Не знаю, как там Фиантел со своими ядами, но Делейн у меня в мозгах ковырялась без особого труда.

— Она просто была зла, — снова вмешалась Дафна. — Мы предали её друга, а она даже не знала, как это точно произошло. Её можно понять, в тот момент она была очень расстроена.

— О да, она была зла и расстроена. А сейчас она, по-твоему, счастлива и безобидна? Если ты что-то упустила, я повторю. Поттер, скорее всего, тронулся умом, пока находился в плену. Ей что радоваться этому событию? Я бы на её месте злился еще сильнее, чем в тот день. Тогда она только предполагала, что с ним может что-то случиться, сейчас она знает это определенно точно.

— Ты бы не оказался на её месте, Тео. Предавший один раз, предаст и во второй. А ты уже однажды предал друга, так что...

— Слушай, давай не будем разводить демагогию. Что я должен был сделать? Пасть Поттеру в ноги, покаяться, сорвав планы Темному Лорду, а потом наблюдать, как по моей вине мучают моих родных?

— Короче, нам с вами остается надеяться на то, что Поттер так и не появится. А вместе с ним не вернутся Дэн и Бекка. Они хорошие ребята, с ними было интересно учиться, но боюсь, их возвращение не самым лучшим образом отразиться на тех, кто участвовал в тот день в похищении Гарри. Так что, где бы Поттер ни был, я желаю ему удачи, только пусть не возвращается.

— Боюсь, Поттер уже вернулся, — произнесла Паркинсон, привлекая к себе внимание собравшихся в купе хмурых ребят.

— С чего ты это взяла?

— Я слышала, как это обсуждали гриффиндорцы. Я проходила мимо их купе, а там наше бравое гриффиндорское трио делилось своими соображениями по поводу того, где Поттер был, что с ним случилось на самом деле, и как он будет относиться к нам теперь, после похищения. Насколько я поняла, два или три дня назад он сам пришел к ним, где они там обитают, и рассказал, как все было. И знаете, они напуганы. Меньше нашего, наверное, но все равно они очень напуганы, потому что он признался, что специально убил всех тех людей в замке Лорда.

— Я говорил, что Поттер свихнулся. Делать такие признания.

— Да ладно, Нотт. Они что ожидали, будто он сделал это случайно? — усмехнулся Блейз.

— Да уж, абсолютно случайно свернул человеку шею, а другому срубил голову, — усмехнулась Миллисента.

— Ладно, с убийствами мы поняли. Что еще они говорили, Панси?

— Он вел себя странно. Ну, по их мнению он вел себя странно. Он не был испуган, и вообще выглядел так, будто это не его похитили, а потом искали по всей стране. Естественно, милые светлые маги заподозрили его в чем-то, к тому же все эти убийства...

— Мы про убийства поняли, Панси, что дальше?

— А дальше самое интересное. Как я поняла, Грюм, ну знаете, тот жуткий одноногий одноглазый аврор, заявил, что Поттер темнит и надо его проверить. А тот ответил, что Грюм может попробовать, но Гарри выколет ему оставшийся глаз вилкой быстрее, чем тот поднимет свою палочку.

— Выколет ему глаз вилкой?

— Он точно псих.

— Не зуди, Нотт. Так при чем тут вилка?

— Да, насколько я поняла, они сидели за столом и ужинали.

— Они ужинали и слушали рассказы про то, как Гарри убивал, кромсал и поджаривал людей? Это не Поттер, это они все психи.

— Ну да, как-то так. Но при этом гриффиндорцы сами очень удивлены тому, что Поттер не появился в поезде. Они считали, что он должен был ехать в Хогвартс вместе со всеми.

— И как же они могли не заметить того, что он не отправился с ними на вокзал? В этом году Уизли отправляют в школу куда меньше детей, могли бы и за Мальчиком-Который-Выжил присмотреть.

— Насколько я поняла, они вообще жили отдельно, — пожала плечами Панси. — Судя по словам гриффиндорцев, они с тех пор, как он вернулся, его больше не видели.

— Скорее всего, он жил с Блэком, тот все-таки его крестный, — произнесла Дафна.

— Блэк в поезде, — покачал головой Драко. — И он не выглядит озабоченным из-за исчезновения крестника.

— А может Поттер не исчезал никуда? Может, он в поезде?

— Грег, я в последний раз повторяю, в поезде Поттера нет. Разве что он не едет на крыше одного из вагонов. Я... — Драко не договорил, прерванный настойчивым стуков в дверь.— Что там еще?

— Может, тележка со сладостями?

— Прекращай думать о еде, Винс. И открой дверь, тебе ближе, — скомандовал Драко.

— Сейчас окажется, что это Поттер, Делейн и Фиантел, которые действительно ехали на крыше нашего вагона, а теперь спустились сюда, чтобы отомстить, — усмехнулся Забини, подталкивая локтем не оценившего шутки Нотта.

— Очень смешно. Только не понимаю, чему ты радуешься. Тебе достанется так же, как и нам всем.

— Замолчите все! — шикнул Малфой, стараясь принять спокойный и надменный вид, но при этом с некоторой опаской косясь на дверь. Наконец та открылась, и перед слизеринцами предстал недовольный староста Хафлпаффа.

— Макмиллан? Ты здесь что забыл? — скрыв облегченный вздох, произнес Драко.

— Ничего не забыл. Ваша очередь дежурить, мы и рейвенкловцы уже завершили обход, — отчеканил парень и поспешил ретироваться.

— Проклятые обязанности старосты, — скривился Малфой, когда фигура Макмиллана скрылась из виду. — И как я мог раньше думать, что должность старосты — то, к чему стоит стремиться. Никаких особых привилегий, зато обязанностей сколь угодно много. Пошли, Панси. Нас ждут нарушающие правила малолетки всех возрастов и факультетов.

* * *

Гарри, Дэн и Бекка дошли до ворот школы в тот самый момент, как Сириус и Ремус расстались с возмущенной и растерянной Молли Уизли. Погода была замечательная, ночью выпал свежий снег, небо было ясное, да и поговорить было о чем. Разговор трех друзей касался, в основном, трех тем: как вести себя в замке, как глупо было со стороны Гарри нарушить клятвы, и, наконец, кто мог бы оказаться предателем и как его лучше изловить.

— Старый недобрый Хогвартс, — вздохнул Дэн, когда ребята, наконец, дошли до гостеприимно распахнутых ворот замка. — И зачем тебе только захотелось вернуться, Гарри? Будто у нас без игры в "Спасителя магического мира" недостаточно проблем.

— Да ладно тебе, Дэн. Неужели тебе не нравится то, что в твоей жизни присутствует какое-никакое разнообразие. Ты видишь новых людей, знакомишься с привычками и интересами наших ровесников, познаешь радости школьной жизни. Разве это не замечательно? — с усмешкой ответил брюнет, прикидывая в уме, какие испытания его терпению готовит новое полугодие в Хогвартсе.

— Гарри, тебя в плену что сильно Круциатусом ушибли? Что за ересь ты несешь. Мне чихать на описанное тобой разнообразие. Я хочу домой, к Дарине, с которой почти помирился. И помирился бы окончательно, между прочим, если бы мне не пришлось возвращаться в эту дыру. У меня лаборатория, эксперимент недовершенный, а ты говоришь про разнообразие. В конце концов, можно было бы взять пару заданий, убить кого-нибудь.

— Зачем?

— Я коплю на новую лабораторию.

— Я чем старая плоха?

— В ней невозможно уединиться. Только добьешься каких-нибудь результатов, непременно кто-нибудь зайдет и помешает. К тому же ту лабораторию еще долго будут ремонтировать.

— Ты мог бы не возвращаться в Хогвартс, если тебе так не хочется.

— И как это смотрелось бы? Похитили тебя, а в школу не вернулся после этого я. Бред, мой друг.

— А тебе не все равно?

— Мне-то все равно, но ведь за тобой нужен глаз да глаз, друг мой Поттер.

— Польщен твоей заботой о себе, Дэн.

— Замолчите оба, — прошипела Бекка. — На вас уже Филч косится.

* * *

— Здравствуйте, господа однокурсники, — произнес Гарри. Он стоял в центре общей гостиной Слизерина, окруженный исключительно студентами шестого и седьмого курса — теми, кто, по идее, принимал более-менее активное участие в "похищении". Младшекурсники, которые весь ужин пялились на Поттера, как на восьмое чудо света, поспешили спрятаться по своим спальням. Те же, кто сейчас хмурыми и опасливыми взглядами провожали каждый жест Мальчика-Который-Выжил, прекрасно понимали, что рано или поздно разговор должен состояться и решили не откладывать дело в долгий ящик. К тому же, они рассчитывали, что если Поттер на кого-нибудь нападет, то совместными усилиями удастся атаку маньяка отбить, а там уже декан должен прийти.

С точки же зрения самого Гарри и двоих его друзей, которые с наиграно хладнокровными лицами замерли чуть поодаль от него, ситуация становилась все более комичной. Сначала слизеринцы долго мешкали, когда увидели, что трое друзей, отсутствовавших в поезде, преспокойно сидят на своих местах за факультетским столом. Несколько минут слизеринцы будто искали предлог не подойти к своему столу, но затем поняли, что другого выхода у них нет. Да и студенты других факультетов стали на них коситься. Затем, в продолжение веселья, все до единого слизеринцы, опасливо поглядывая на Гарри и Дэна, стали проверять лежащую в их тарелках пищу на наличие яда. Некоторые особо нервные вообще за весь вечер не притронулись к еде, несмотря на явное чувство голода и разнообразие яств, под которыми ломился стол. И вот теперь, стоило слизеринцам оказаться в своей гостиной, как они столпились перед хладнокровно взирающим на это шоу Гарри, глядя на него, как бандерлоги на удава.

— Здравствуй, Гарри, — недружным хором прозвучали голоса.

— Думаю, нам стоит обсудить события последнего дня моего пребывания в Хогвартсе, если вы понимаете, о чем я говорю. Вы ведь понимаете?

— Да.

— А также то, что произошло после этого памятного события, судя по вашим лицам, вам есть, о чем спросить. Итак, я вас слушаю, — Гарри сделал жест рукой, как бы позволяя своим слушателям начать задавать вопросы. Но вопросов не последовало, наоборот, повисло неловкое молчание. — Что, вопросов не будет?

— Как ты, Гарри? — прозвучал в гнетущей тишине тоненький голос Дафны.

— Спасибо, Дафна, не плохо. Жив, здоров, не кашляю, на нервы не жалуюсь.

— Как тебе это удалось? — спросил один из семикурсников.

— Конкретизируй свой вопрос, Джоунс. Что именно ты подразумеваешь под эпитетом "это".

— Сбежать из... сбежать от...

— Короче сбежать? Секрет фирмы, разглашению не подлежит.

— Все говорят, что после Круциатуса ты сошел с ума. Это так?

— Я выгляжу, как сумасшедший?

— Нет.

— А веду себя, как сумасшедший?

— Ну... Ты убил людей. А нормальные люди других людей не убивают.

— Мне нравится это заявление, Панси. Скажи, а твой отец в курсе подобной точки зрения его дочери? Насколько я знаю, редкий Пожиратель Смерти не убивал кого-нибудь. А ты заявляешь, что все они, в том числе родители присутствующих здесь ребят и, конечно же, сам Темный Лорд на самом деле психи? С такими идеями тебя с радостью примут в Орден Феникса.

— Я ничего подобного не говорила. Я имела в виду тебя!

— А что я? Давайте проясним ситуацию. Я убил сколько-то там человек...

— Восемь.

— Спасибо, Гойл. Сам-то я не считал, другим был занят. Так вот, я убил восемь человек. Если бы я этого не сделал, они бы убили меня, логично? А мне, как большинству разумных существ, хочется жить. К тому же, согласитесь, мне как-то нужно было выбираться из ловушки, в которую я попал благодаря, в том числе, действию некоторых здесь присутствующих людей. Кстати, Лорд вроде бы был вашими действиями доволен, даже похвалил вас пару раз, пока мы с ним обсуждали,( может :) стоит ли меня убивать сразу или нет.

— Ты мог бы их оглушить.

— Мог бы. Но я предпочитаю действовать наверняка, вы могли это заметить за время нашего общения. Человек, потерявший от удара сознания, может очень не вовремя прийти в себя. Связанный — развязаться, запертый где-нибудь — выбраться. А мертвые люди живым не мешают. Так что я просто основывался на старом, как мир принципе: "хороший враг — мертвый враг". Еще вопросы, господа?

— Что ты намерен делать теперь, когда...

— Когда я знаю, чего каждый из вас стоит на самом деле? Я думал над этим и пришел к следующему выводу. Вы сами по себе не представляете собой особой угрозы для меня. И вряд ли вы будете спорить с этим после событий последних недель, верно? Ваше предательство стоило вам моей дружбы, однако мстить вам за это — увольте, слишком много чести. Я предлагаю обоюдовыгодное предложение. Вы держитесь подальше от нас, — Гарри слегка покачал головой, указывая в сторону Дэна и Бекки, которые за время разговора незаметно для всех переместились из-за спины Гарри за спины остальных слизеринцев. — Взамен на это, мы не трогаем вас. Я неплохо повеселился, следя за тем, как вы сегодня искали что-то в своем ужине. Мне в подробностях пересказали состоявшийся после моего похищения диалог, и нужно быть слепцом, чтобы не заметить, насколько всерьез вы восприняли все сказанное. Вы уже оценили все прелести моего предложения? Вы не трогаете меня и моих друзей, забываете о глупых идеях мести, Нотт, и держитесь подальше от нашего личного пространства. Взамен я даю вам гарантию, что пока вы ведете себя хорошо, вам не стоит бояться быть отравленными, задушенными, утопленными, зарезанными, сожженными и так далее. Отказ от моего предложения будет значить, что вы автоматически включаетесь в категорию моих врагов, а вы не знаете, как страшно быть мне врагом.

— Зато догадываемся, — с усмешкой произнес Забини.

— Возможно и догадываетесь. Так что решим? — голос Гарри прозвучал настолько угрожающе, что слизеринцы не долго думали над ответом, все дружно закивали головами, стало шумно от многочисленных клятвенных обещаний.

— Снейп идет, — произнес Дэн, который в общей суматохе незаметно для всех следил за передвижениями декана на карте Мародеров. Конечно, ничего особенного в гостиной не происходило, но все равно не стоит Снейпу знать, как Гарри Поттер запугивает всех старшекурсников факультета.

— Что ж, если мы все для себя решили, а лично я считаю, что все, что нужно было обсудить, мы обсудили, то предлагаю расходиться по спальням. Утром напишите родителям, что злобный маньяк Поттер пообещал не нападать на вас, если вы будете паиньками.

* * *

Северус почти летел по коридорам Хогвартса. Преодолевая один за другим многочисленные повороты, развили и лестничные пролеты, он с ужасом представлял себе страшные сценки, которые в этот момент могли разворачиваться в слизеринской гостиной. Поттер, парень, в уравновешенности которого сомневаются многие, в том числе и сам Альбус Дамблдор, остается наедине с бывшими друзьями, предательство которых привело его в плен. Нет, даже не так. Поттер, парень, убивший с особой жестокостью восемь человек, оставлен наедине с кучкой напуганных детей, предательство которых привело его в плен Темного Лорда. Северус ускорил шаг, почти переходя на бег и прикидывая, насколько он опоздал и как можно наилучшим образом обезвредить Мальчика-Который-Спятил.

Еще один поворот, портрет, пароль. Картина медленно, зловеще медленно отодвигается в сторону, и Северус готов уже увидеть залитый кровью пол и безжизненные тела своих студентов... В гостиной было почти пусто. Светильники на стенах были погашены, комната освещалась светом горящего в камине огня. Вокруг очага в кожаных кресла сидели трое ( :) Поттер, Фиантел, Делейн и тихо о чем-то переговаривались. Их позы были расслаблены, интонации полностью лишены всякой агрессии. Это были просто молодые люди, которые тихо обсуждали свои буднечные дела.

— Мистер Поттер? — произнес Северус, севшим после стремительной проежки по коридорам голосом.

— Добрый вечер, профессор, — поздоровался мальчишка. Двое его товарищей повернулись лицом к декану и вежливо кивнули вместо приветствия. Нормальный человек уже давно позабыл бы про свои опасения, но нервы Снейпа уже слишком долго были на пределе, чтобы он мог так скоро отбросить свои опасения. Скорее он начал подозревать, что так сильно опоздал, что эти трое уже прикончили всех однокурсников, а тела спрятали.

— Где ...— Северус запнулся, чуть было не произнеся слово "тела". Нет, так не годится. Только этого не хватало, чтобы студенты увидели его слабость или заподозрил в своем декане параноика. — Где ваши однокурсники?

— Спят, наверное, — пожал плечами парень. — Они поднялись наверх. Если хотите, могу позвать их. Случилось что-то важное?

— Нет. Нет, не случилось. Я хотел бы побеседовать с вами наедине, мистер Поттер. Вы знаете, по какому вопросу, — Северус многозначительно поднял бровь, но на выражении лица мальчишке сказанное никак не отразилось. Тот же слегка насмешливый и чуть удивленный взгляд, каким он встретил своего декана. К счастью, Дэн и Бекка, как истинные слизеринцы, проявили чувство такта и разошлись по своим спальням, оставив Гарри и профессора наедине.

— Так о чем вы хотели поговорить со мной, сэр?

— Наши занятия окклюменцией начнутся завтра, мистер Поттер. Я буду ждать вас и мистера Лонгботтома в шесть вечера в своем кабинете, и попрошу вас не опаздывать.

— Сказанное вами подразумевает то, что я должен предупредить упомянутого мистера Лонгботтома о времени проведения занятия, или он узнает об этом каким-то иным путем, — будто пародируя манеру своего собеседника, произнес Поттер. В его словах были насмешка и язвительность в таком количестве, что хватило бы на целый курс слизеринцев. Тут Северус вновь вспомнил о слизеринцах и убийствах.

— Мистер Поттер, я надеюсь вам не стоит напоминать, что несмотря на все ваши прошлые разногласия с представителями факультета Слизерин, я не допущу никаких попыток мести, предпринятых вами.

— Можете не беспокоиться об этом. Я уже провел с факультетом разъяснительную беседу.

— В таком случае... Что вы провели?

— Беседу, сэр. Мы после непродолжительного диспута решили, что обеим сторонам будет выгоднее мирное сосуществование.

— Вы уверены, что завтра поутру все ваши однокурсники спустятся на завтрак живыми и невредимыми?

— Гарантировать не могу, сэр. Но могу обещать, что любое их опоздание никак не будет связано с моими, как вы сказали, попытками мести. Еще что-нибудь, профессор?

— Как вы объясните, что оказались в замке раньше других своих товарищей, мистер Потер?

— Все элементарно, сэр. Я не стал изобретать велосипед и просто воспользовался старой-доброй каминной сетью. Мы были в замке к тому моменту, как Хогвартс-экспресс только должен был отбыть из Лондона. Предвосхищая ваш следующий вопрос, с Дэном и Беккой я встретился в зале бара "Три метлы" по предварительно договоренности.

— И когда же вы договорились о встрече, если все ваши каникулы вы провели...

— Мы воспользовались совиной почтой, сэр. Не самый современный, но, тем не менее, достаточно удобный способ связи, если телефон и телеграф еще не изобретены.

— Великолепно, мистер Поттер. Насколько я могу судить по вашему виду, манере говорить и превышающей все дозволенные рамки фамильной наглости, вы вполне хорошо себя чувствуете. Однако, помня о событиях последних недель, я обязан спросить. Мистер Поттер, вы уверены, что вам не нужна помощь колдомедика?

— Не нужна, сэр. Спасибо.

— Уверены?

— Да, сэр.

— Ваш побег и сопряженные с ним события могли повлиять на вас не самым лучшим образом, — произнес Северус, отметив про себя, как Поттер скривился в насмешливой гримасе, будто зная, что будет сказано дальше. — Даже более опытные в данном вопросе люди после подобного обращаются к помощи колдопсихологов, которые...

— Профессор Снейп. Я абсолютно здоров, как физически, так и морально и не нуждаюсь в услугах врачевателя душ. Спасибо за проявленную заботу.

— В таком случае не буду вас больше задерживать, мистер Поттер, — процедил Снейп. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр.

— Я провожу вас до спальни, — произнес Северус. Все же паранойя — паранойей, а стоит проверить, вдруг Поттер не только "побеседовал" с однокурсниками.

— Я помню дорогу, сэр. Спасибо.

— Хватит кривляться, Поттер. Идите вперед, — гаркнул профессор, неодобрительно глядя на надменную усмешку на лице студента. Поттер не оборачиваясь поднялся по лестнице, ступая удивительно тихой беззвучной походкой, которую Северус заметил только теперь, хотя она определенно всегда была одной из черт младшего Поттера. Пока Северус изучал странную шпионскую походку своего ученика, уже вошел в комнату, оставив дверь открытой.

— Малфой, Забини, Нотт, Кребб, Гойл,— закричал Поттер, ошарашив идущего следом Снейпа. Из-за задернутых пологов высунулись головы студентов с заспанными и не очень, но при этом одинаково удивленными лицами. Северус выдохнул. Живые, здоровые — все хорошо. — Поприветствуйте профессора Снейпа, чтобы он убедился, что я не убил вас, предварительно не расчленив и не запытав до потери сознания.

— Добрый вечер, профессор, — прозвучал недружный хор голосов. Северус, опешивший после слов Поттера, коротко кивнул в ответ и со злостью посмотрел на подлого Мальчика-Который-Выжил. Тот стоял, прислонившись к косяку двери, и нагло улыбался своей по-отцовски Поттеровской усмешкой.

— Они живы, профессор. Пойдем будить девчонок, или поверите на слово? Ничего я не сделаю вашим слизеринцам, — Северус развернулся и, старясь не смотреть на нахального Поттера, сына милой добрейшей Лили, спустился вниз.

— Не сделаю им ничего, пока они ничего не сделают мне, — тихим шепотом произнес Гарри, зная, что его слышат однокурсники, но не стремительно уходящий Снейп.

* * *

— Легилименция — выражаясь простым и, я надеюсь, доступным для вас языком, является способностью мага проникать в сознание другого человека. Умелый легилимент может считывать воспоминания, некие визуальные образы в памяти, отделять истинные воспоминания от фантазий и снов, даже помещать свои видения в чужое сознание, но читать мысли так, как если бы они были написаны на бумаге он не может. Как я уже говорил, я буду использовать легилименцию для того, чтобы выработать у вас способность определить проникновение и защитить свой разум от вторжения. Вопросы?

— Вы будете читать наши мысли?

— Лонгботтом, не делайте так, чтобы у меня создалось впечатление, будто я десять минут говорил со стенкой! Я буду атаковать вас заклятием Легилименс, чтобы прочесть ваши мысли. Вы должны помешать мне любыми доступными вам средствами? Еще умные вопросы будут?

— Нннет, сэр, — пробубнил гриффиндорец и с видом приговоренного к смерти уставился на пол.

— Поттер?

— Да, профессор, — откликнулся Гарри, до этого с безразличным видом рассматривавший висящую на стене полку с заспиртованными гадами в причудливых сосудах.

— Вам ясно, что сейчас будет происходить?

— Да. Вы атакуете, мы защищаемся. Любыми доступным нам средствами, — Гарри улыбнулся.

— Хорошо, — с очень недовольным видом, подозрительно косясь на слизеринца, произнес Снейп. — Мистер Лонгботтом, начнем с вас.

— Но, но...

— И это хваленая гриффиндорская смелость. Встаньте ровно. Достаньте палочку. Вы готовы? Будем считать, что готовы. Итак, раз, два, три. Легилименс!

— Сту...— Невилл дернулся и так и не договорил заклинания. Его лицо побледнело, глаза его были зажмурены, губа прокушена. Гарри с любопытством наблюдал за мучениями гриффиндорца, гадая, что же Снейп нашел у Лонгботтома в голове.

— Пока достаточно, — холодно произнес профессор, опустив палочку. Прошло около двух минут, не более того, однако, судя по жалкому виду Невилла, ему с непривычки хватило и этого.

— Мистер Поттер, ваша очередь. Вы готовы? — Гарри кивнул, еще разок посмотрел на бледного Невилла, сползшего по стенке на пол, и ленивым движением достал палочку. — Считаю до трех. Раз. Два. Три. Легилименс!

— Ступе... — произнес Гарри, копирую поведения Лонгботтома и впуская Снейпа в свое сознание. Зельевар ощущался, как легкий, не особо сильный поток магии. Профессор не ставил цель выведать какую-то особо важную информацию, причинить дискомфорт или повредить природным щитам, которые есть даже у никогда не слышавшего об окклюменции человека. Гарри сосредоточился и начал "скармливать" профессору свои воспоминания. Вот декан открывает дверь своего кабинета и впускает в комнату ожидавших в коридоре гриффиндорца и слизеринца. На следующей картинке Гарри сидит вместе с Дэном и Беккой в общей гостиной Слизерина и, не особо вдумываясь, делает домашние задания. Снова никаких мыслей и эмоций, которые испытывал Гарри, зато досконально передана лекция Дэна о новейших разработках мюнхенской алхимической академии в области создания неопределяемых простыми заклятиями ядов. Следующее воспоминание — обед. Разговор с Беккой о стабильности курса галеона. Дальше Гарри любезно продемонстрировал профессору Снейпу все занятия, которые посетил днем, пару раза шутки ради заострил свое внимание на филейной части какой-нибудь девушки.

— Достаточно, — процедил Снейп. Гарри моргнул, удивившись, как быстро и практически незаметно зельевар покинул его сознание. Уже в этом чувствовалось, Снейп -профессионал со своим собственным, давно выработанным стилем работы. — Поттер, это были самые неинтересные воспоминания школьника, которые я видел за всю свою жизнь?

— То есть вы видели все то ж, что видел и я? — спросил Гарри, придав своему лицу выражения любопытства. На языке ворочался вопрос: "а часто вы заглядываете в воспоминания школьников", но парень решил не выводить из себя и без того не очень жизнерадостного профессора.

— Да. И я ожидал от вас большего. Вот Лонгботтом видит очень любопытные яркие сны, в перерывах между которыми рассуждает о разнице между мужчиной и женщиной и вспоминает своих однокурсниц. Не смущайтесь, Лонгботтом, все это весьма обычное явление для подростка вашего возраста, — Гарри с усмешкой посмотрел на красного, как помидор Невилла, злобно сверлящего взглядом Снейпа. — Хорошо. Попробуем еще раз. Лонгботтом, готовы? Раз, два, три. Легилименс!

Пока Снейп ковырялся в мозгах Лонгботтома, вернее, читал его воспоминания, Гарри думал над тем, какое следующее воспоминание подсунуть профессору. Естественно, тот предпочел бы увидеть, что происходило с Гарри в плену, как он сбежал, где прятался все время, пока его искали. Но естественно, ничего даже похожего юный слизеринец не намеревался демонстрировать. Во всяком случае, пока.

— Поттер!

— Да, сэр?

— Не витайте в облаках. Готовы к атаке? Легилименс! — в этот раз заклинание было сильнее, подумал Гарри, направляя Снейпа по намеченному ранее лабиринту наполовину ложных воспоминаний. Снова сценки с занятиями, которые зельевар даже не стал просматривать, пара абсолютно бессмысленных разговоров с Беккой или Дэном, нисколько не серьезные мысли о привлекательности одной или другой ученицы Хогвартса. Гарри чувствовал, как все это раздражало легилимента, который искал и не находил мыслей, действительно пронизанных эмоциями. И тут Гарри осенило. Он подумал о том, какие воспоминания могут быть принизаны эмоциями, и чуть не испортил дело глупым хихиканьем. Через короткое мгновение он стал притворять свою поистине ребяческую задумку в жизнь, показывая Снейпу все более и более ранние воспоминания. Наконец картинка сменилась в очередной раз. Гарри увидел небольшую тускло освещенную комнату, центральное место в которой занимала большая двухспальная кровать. Фантазия подсказала украсить этот предмет мебели шелковыми простынями, разбросать вокруг множество больших и маленьких подушек, на которых и будет возлежать ОНА. Она — была, конечно же, Юми, правда несколько измененная. Исчезли многочисленные движущиеся татуировки, услужливо замененные родинками на светлой, светящейся в темноте коже. Серые глаза, которые всегда выделяли красавицу кореянку на фоне других девушек с восточной внешностью, стали в этом видении темно — карего, почти черного цвета. Они горели и манили, полузакрытые, томные, прикрытые длинными ресницами. По подушкам разметались длинные шелковистые волосы. Алые губы, немного более полные, чем были в реальной жизни, манили к себе. Потом слизеринец добавил себя, разместив этого клона так, чтобы не пришлось тратить силы на важные детали. Все воспоминание получалось немного размытым, как это и бывает, когда люди слишком заняты некоторым делом, чтобы обращать внимания на творящееся вокруг. Гарри внутренне усмехнулся, незаметно запирая Снейпа в этом видении, пропитанном чувствами, стонами, запахами, звуками дыхания, тихим шепотом красивой азиатки, лишь напоминающей Юми. Снейп хотел более "интересное" и эмоционально насыщенное воспоминание? Ему теперь не на что жаловаться. Через несколько секунд, кому-то показавшихся вечностью, Гарри выпусти Снейпа из его ловушки так же незаметно, как и впустил. Сбитый с толку и сконфуженный зельевар даже не заметил препятствия, которое не позволяло ему покинуть сознание своего ученика и прервать ЭТОТ мысленный ряд.

— Думаю, нас сегодня достаточно, — произнес Снейп, пытаясь сохранить на лице маску холодной надменности.

— Да, сэр, — кивнул Гарри. Затем улыбнулся и сказал то, чего Северус опасался. — А вы умеете выбирать по-настоящему интересные воспоминания.

— Поттер, не льстите себе мыслью, что-то, что я мог наблюдать у вас в голове...

— Ну что вы, профессор. Я никому не скажу, честное слово, — перебил его Гарри, изобразив на лице заговорщицкую улыбку. -Кстати, мои воспоминания по прежнему кажутся вам самыми неинтересными мыслями школьника, которые вы когда-либо наблюдали.

— Следующее занятие в среду, в то же время. Свободны, — гаркнул зельевар, и оба студента поспешили покинуть его кабинет.

— Э, Поттер?

— Что, Лонгботтом?

— А ты не мог бы... ну...

— Ну?

— Ты не мог бы сказать, что такого там увидел Снейп, то есть я хотел сказать, профессор Снейп, что он так... ну...

— Не мямли, Невилл, — усмехнулся Гарри, медленно разворачиваясь в сторону коридора, ведущего в сторону слизеринских комнат. — Я бы сказал, но тебе еще рановато. Когда окончательно разберешься, в чем разница между мужчиной и женщиной, я, может быть, продемонстрирую тебе какое-нибудь такое воспоминание. Так сказать в качестве учебного пособия, так и быть. Но пока что это может только повредить твоей хрупкой психике, а тебе и без этого снятся странные сны.

— Я не...

— До встречи, Лонгботтом, — произнес Гарри и, кивнув покрасневшему от смущения гриффиндорцу, и медленным шагом направился в свою гостиную. Невилл проводил его взглядом, а потом вынул из кармана свернутую мантию-невидимку, накинул её на себя и поспешил в сторону гриффиндорской башни, надеясь, что по дороге ему повезет не наткнуться на Пивза или Филча с миссис Норрис.

Если бы Невилл был более осторожным или хотя бы более внимательным юношей, он бы заметил, что Гарри, лениво ступавший по ведущему вниз коридору, развернулся и с любопытством наблюдал за действиями своего однокурсника.

— До встречи, Лонгботтом, — неслышно шепнул Гарри в пустоту после того, как невидимый гриффиндорец, скрылся за поворотом, и звук его шаркающих неуверенных шагов был слышен откуда-то с лестницы, ведущей в гриффиндорскую башню. А в уме у юного киллера окончательно созрел план по изъятию своей собственности из рук некоторых слишком легковерных Дамблдоровых любимцев.

* * *

— Гарри? — дверь, в которую Гарри стучал уже целых три минуты, наконец, открылась. Теперь из дверного проема на Поттера смотрел очень удивленный Сириус Блэк.

— Да, а что, не похож?

— Похож, конечно, просто я не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось?

— Нет, ничего особенного. Не хочешь пригласить меня зайти?

-О да, конечно, проходи, — мужчина отодвинулся в сторону, пропуская крестника в небольшую гостиную, где уже расположился Ремус Люпин.

— Привет, Ремус.

— Здравствуй Гарри. Что-то случилось? Северус... он не...

— Он не что, Ремус? Если тебя это беспокоит, то он жив, здоров и все так же не посвящен в мою страшную тайну, от которой тебе все еще кошмары снятся.

— Да, кстати, как прошло ваше занятие? — веселым голосом спросил Сириус, пропустив мимо ушей этот короткий диалог.

— Нормально. Сначала я скармливал профессору свои воспоминания о том, как прошел сегодяшний день..

— А как он прошел?

— Спокойно. И скучновато, с точки зрения моего декана. Ему, видите ли, эмоций не хватало. Я, конечно же, не мог не постараться удовлетворить требования моего наставника, так что я показал ему другое воспоминание, — Гарри улыбнулся, а Сириус и Ремус настороженно переглянулся, обеспокоенные тем, что юный слизеринец мог посчитать достаточно забавным эмоциональным воспоминанием.

— Мерлин, да расслабьтесь вы. Неужели я так похож на умалишенного, что вы полагаете, будто я буду показывать Снейпу, шпиону сразу двух моих недругов, какое-нибудь действительно стоящее воспоминание. Единственное что он сегодня узнал, это что в отличие от Лонгботтома я о разнице между мужчиной и женщиной знаю не понаслышке, — Гарри усмехнулся, глядя на то, как покраснел Ремус и расплылся в довольной улыбке Сириус. — Но, если честно, я пришел к вам сюда по делу. Не вздрагивайте так, никого убивать я не собираюсь. Честное слово, вам пора принимать что-нибудь от нервов. Попросите у мадам Помфри, у неё вроде должны быть запасы. Если нет, я как-нибудь сам сварю. А то с вами скоро разговаривать будет невозможно.

— Э...хорошо. Извини Гарри. Просто... знаешь, после всего, что мы о тебе узнали фраза "Я по делу" немного пугает. В конце концов, с твоей... хм работой и дела у тебя могут оказаться соответствующие, — усмехнулся Сириус, в то время как Ремус продолжал насторожено поглядывать на Гарри со своего конца дивана. — Так что у тебя за дело?

— Скорее даже не дело. Просьба. Мне нужно, чтобы ты написал и отправил вместо меня письмо одному человеку. Сам я не могу, по легенде все, кому я мог бы писать находятся в Хогвартсе.

— А твои приемные родители?

— Этот вариант не подходит, в любом случае отправленное мною письмо привлечет слишком много внимания. Всем вдруг захочется знать, кому и о чем я пишу. Посуди сам. Дамблдору любопытно, гриффиндорцам любопытно, Снейпу любопытно, слизеринцам любопытно, Волдеморту с его Пожирателями тоже любопытно. Вот такая веселая жизнь.

— Хорошо. И кто этот человек?

— Августа Лонгботтом, — произнес Гарри. Мужчины переглянулись и с недоверием посмотрели на своего юного собеседника.

— Вы меня уже достали. Не собираюсь я её убивать. Когда я запланирую убийство, вы либо узнаете обо всем произошедшем постфактум, либо я сразу скажу, когда и кого намерен прикончить. И миссис Лонгботтом я убивать тоже не намерен. Какой в этом смысл?

— Ты мог захотеть таким образом отомстить Невиллу, — предположил все еще хмурый Ремус.

— Отомстить за что, Рем? Ты думаешь, в этом есть какая-нибудь логика? Невилл — наивный гриффиндорец, чьим доверием бессовестно пользуется один всем нам известный старый махинатор. Будут еще глупые предположения или я могу продолжить свою мысль?

— Да, говори, конечно.

— Спасибо за разрешение. Так вот, мне нужно, чтобы кто-нибудь из вас двоих написал бы миссис Лонгботтом и спросил у неё, была ли у её сына в школе мантия-невидимка. И не знает ли она, есть ли таковая у её внука. Я бы написал сам, но согласитесь, будет меньше подозрений, если подобные вопросы ей будет задавать не студент-слизеринец, а преподаватель ЗОТИ, заинтересованный в безопасности учеников Хогвартса.

— И в чем смысл подобных вопросов?

— Помните тот день, когда я отправился в Гринготся за этим перстнем? — Гарри продемонстрировал перстень Поттеров, который носил на безымянном пальце. — В тот день мы с Витой заглянули в дом в Годриковой Лощине. И пока моя напарница собирала для меня фотографии моих родителей, я нашел одно прелюбопытнейшее письмо. Если бы какой-нибудь доброжелатель взял на себя труд хотя бы прибраться в доме после той трагедии, то ты, Сириус покинул бы Азкабан намного раньше. Помимо того, что мама упоминала в этом письме имя Петтигрю, как хранителя тайны, она ещё и написала о том, кому мой отец передал свою мантию-невидимку. Угадайте с трех раз, кто это мог быть?

— Августа Лонгботтом? — с сомнением в голосе спросил Сириус.

— Холодно. Еще варианты?

— Фрэнк?

— Может еще годовалого Невилла назовете. Тоже неплохая кандидатура. Вообще забудьте о Лонгбоотомах!

— Тогда я не знаю.

— А если начать думать головой, Сириус? Я намекну. Вы, Лонгботтом, Уизли, Снейп бесконечно уважаете этого человека, а я его ненавижу и планирую рано или поздно отправить на тот свет.

— Альбус Дамблдор?

— Именно. Теперь расписываю вам ситуацию. По какой-то непонятной мне причине Дамблдору понадобилась отцовская мантия-невидимка. Мой отец, который, в отличие от мамы, бесконечно доверял мудрому директору, без вопросов отдал ему этот артефакт. Поттеров убили. Дамблдор под шумок отравил меня к Дурслям, а спустя какое-то время магический мир обо мне забыл, а люди, которые волновались обо мне, не как о победителе Волдеморта, а как о сыне Поттеров, были заняты решением своих собственных проблем. Всем было не до меня. Потом я исчезаю. Сами знаете куда и как. Сначала Дамблдор этого не замечает, когда же до него доходит, что он потерял Мальчика-Который-Выжил, уже поздно что-то делать. Он решает воспитать нового героя, каким-то образом догадываясь о том, что Волдеморт вернется. И выбор падает на тихого застенчивого Невилла, который тоже подходит под то самое пророчество. И в качестве способа поощрения ночных прогулок в поисках приключений, Дамблдор отдает маленькому Лонгботтому мантию-невидимку моего отца, предварительно наврав, что эта вещь когда-то принадлежа Фрэнку. Правдоподобно звучит?

— Не очень, — буркнул Ремус, который, похоже так и не мог смириться с тем, что человек, которого он с самого детства воспринимал, как героя, оказался на самом деле лживым манипулятором.

— Да нет, правдоподобно. А ты уверен, что...

— Почти наверняка. Я спрашивал у Гермионы Грейнджер, откуда у её друга эта мантия. Она рассказала, что её передал Невиллу сам директор в качестве подарка на Рождество, поскольку эта мантия когда-то принадлежала Фрэнку Лонгботтому.

— А может, она действительно когда-то принадлежала Фрэнку, и он действительно передал эту мантию на хранение директору.

— Вот именно по этой причине я и хочу написать письмо миссис Лонгботтом, которая, несомненно, должна быть в курсе того, был ли у её сына такой ценный артефакт. К тому же странно то, что директор в одно и то же время взял мантии-невидимки и у моего отца, и у Фрэнка Лонгботтома. Зачем директору сразу две мантии-невидимки?

— Ладно, предположим, она ответит, что у Фрэнка не было какой мантии. Предположим также, что мантия Невилла на самом деле та, которая когда-то принадлежала Джеймсу. Что ты будешь делать? Пойдешь и украдешь у мальчика вещь, которая для него является памятью об отце?

— Фи, украсть... Сириус, за кого ты меня принимаешь? Я что похож на мелкого воришку? Я не намерен втихую тырить по праву принадлежащую мне вещь. Я сделаю все громко, красиво и напоказ, чтобы и Невилл, и его друзья-гриффиндорцы поняли, кто на самом деле Альбус Дамблдор.

— А парня тебе не жалко?

— Я не самый жалостливый человек, Ремус. Это, во-первых. А во-вторых, намного больше мне будет жалко этого парня, если в один прекрасный день он умрет, поверив в тот бред, каким его щедро кормит наш многоуважаемый директор. Вы напишите письмо?

— Да, — кивнули мужчины.

— Лучше это сделаю я, — произнес Люпин, вставая с дивана и подходя к столу, на котором в беспорядке лежали пергаменты, перья, книги и непроверенные домашние работы. — Ну и свинарник у тебя тут, Сириус. Гарри, мне не очень нравится эта идея. Я понимаю, ты хочешь вернуть вещь, которая по праву принадлежит тебе, но подумай о том, что при этом ты причинишь боль другому человеку, который не сделал тебе ничего плохого.

— Я думал об этом, Ремус. И если было бы возможно осуществить мой план, не впутывая сюда Лонгботтома, которому и без того достаточно досталось, я бы так и поступил. Но ты сам понимаешь, — Гарри развел руками.

— А ты уверен, что тебе настолько нужна эта мантия-невидимка что...

— Ремус, если это мантия Джеймса, то она должна быть у Гарри, а не у кого бы то ни было. И если то, что предполагает Гарри, окажется правдой, то я не буду просто наблюдать со стороны за тем, как мой крестник доказывает свою правоту. Я очень серьезно поговорю с Альбусом. Я уже давно хотел с ним побеседовать, еще с тех пор, как он вешал мне на уши лапшу о том, что Гарри — сквиб и счастлив со своей доброй и любящей семьей.

— Все с вами ясно. Но я мне все равно жалко этого мальчика Невилла. Вот письмо.

— A la guerre comme a la guerre, — произнес Гарри, забирая у оборотня протянутый лист пергамента.— На войне как на войне, Рем. Все отлично. Отправите это миссис Лонгботтом?

— Да, конечно.

— Хорошо. Тогда я пойду, пока Дэн не решил, что я показал Снейпу что-то не то и теперь ищу, куда бы спрятать труп зельевара.

— Не очень смешная шутка, Гарри.

— Какая есть, Ремус. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Глава 29. Мантия-невидимка

Я вернулась)))

Пятница. Очередной холодный зимний вечер. За окнами завывает ветер, облепляет снежными хлопьями стены старого замка. Большинство студентов уже разошлись по своим гостиным, кто-то задержался в Большом Зале пообщаться с товарищами с других факультетов, несколько особо ретивых рейвенкловцев, наверняка, еще сидят в библиотеке, обложившись учебниками. Опустевшие коридоры освещены тусклыми огнями. Почти полная тишина, нарушаемая лишь звуками ветра, шорохами от чадящих факелов на стенах и еле слышным шепотом двух юношей в мантиях с зеленой каймой. Один идет чуть позади, время от времени озираясь по сторонам, будто опасаясь преследования. Его лицо, едва заметное в темноте коридоров, излишне бледное, напряженное. Наверное, нервничает. Впереди него шагает второй парень. Более веселый, чуть более расслабленный. О чем-то тихо шепчет следующему за ним товарищу, улыбается хитрой улыбкой. Слизеринцы. Выглядят подозрительно. Особенно эти слизеринцы, для своей прогулки выбравшие один из самых малопосещаемых коридоров замка в правом крыле третьего этажа, куда последние несколько лет вообще мало кто заходит. Рабочих кабинетов здесь нет, коридор не соединяется ни с одним нужным помещением, даже ближайшая уборная расположена в противоположном направлении. Определенно что-то задумали. Значит, нужно за ними проследить, особенно учитывая то, что один из этих двух парней таинственный Гарри Поттер, а второй — его странный неизвестно откуда взявшийся друг.

— Все нормально?

— Да. Я иду за тобой, тень моя следует за мной, — Поттер усмехнулся своей непонятной шутке, снова оглянулся через плечо, вглядываясь в пустую темноту. — Долго еще?

— Нет. Уже пришли, — парень остановился напротив одной из запертых дверей. Когда-то давно, может лет сто назад, это крыло было учебным, и по этим пустым коридорам ходили многочисленные студенты, опаздывающие на свои занятия.

— Это здесь? Твое невероятно тайное место? — с насмешкой в голосе произнес Поттер, глядя, как шатен колдует над замком запертой двери. — Заброшенный кабинет?

— Да-да, заброшенный кабинет. Успокойся. И прояви толику уважения к моему временному тайнику. В этом проклятом замке нельзя найти ни одного по-настоящему укромного уголка, везде кто-нибудь шныряет, что-либо вынюхивает, — тихим, почти неслышным шепотом ответил шатен, не прекращая странных движений волшебной палочкой.

— Тебе не кажется, что у тебя развилась паранойя?

— Нет.

— Нет, не кажется? Или нет, не развилась? — усмехнулся брюнет. — Хватит уже ковыряться в замке, мне надоело ждать, Дэн! Сколько ты заклятий наложил на несчастную дверь?

— Столько, сколько посчитал нужным. Я же говорю, в этом долбанном Хогвартсе никогда нельзя чувствовать себя абсолютно уверенным в своей безопасности. Картины, следящие за людьми, сотня призраков, лезущих туда, куда захотят, полтергейст. И это еще не считая не в меру любопытных школьников, преподавателей и завхоза-зоофила.

— О да... — протянул Гарри, широко улыбаясь. Дэн, наконец, закончил с замком и широко распахнул дверь.

— Заходи.

— Слава Мерлину, не прошло и года, — хмыкнул Поттер, следуя за что-то шепчущим шатеном. Остановился на пороге, оглянулся, будто догадываясь о слежке, а затем все же зашел в комнату, даже не потрудившись прикрыть за собой дверь.

— Идем!

— А вдруг заметят?

— Мы под мантией, как они могут нас заметить? Идем, он в любой момент может закрыть дверь.

— А может, не стоит, Рон?

— Почему?

— Это Поттер!

— Ну да. Мы ведь специально следили за ним, забыл? Специально шли сюда от самого Большого Зала именно по той причине, что это Поттер. Ты что, струсил?

— Нет... да. Рон, ты, правда, хочешь остаться с ним наедине в запертой комнате, вдалеке от кого-нибудь, кто мог бы прийти нам на помощь? Это Поттер!

— Не трусь, Нев. Он всего лишь такой же студент, как мы с тобой. Просто ему пару раз повезло и он возомнил о себе невесть чего. Пошли!— прошипел Рон, подталкивая своего товарища к "тайнику" Дэна, пока никто из слизеринцев не додумался закрыть за собой дверь.

— Может все же не стоит, вдруг заметят? — спросил Невилл, стараясь говорить и ступать как можно тише.

— Молчи и не заметят. Они вот уже третий день шушукаются о чем-то, неужели тебе не интересно, что они там прячут?

— Но вдруг...

— Пошли, Невилл! А то они сейчас закроют дверь, — и после недолгой заминки двое гриффиндорцев, скрытых мантией-невидимкой, двинулись вперед. Несколько шагов и они оказались в том же тускло освещенном помещении, что и слизеринцы, которых они выслеживали. А спустя еще одно мгновение дверь, так кстати, оставленная открытой, волшебным образом захлопнулась сама собой. Ловушка закрылась.

— Иду, иду, — пробурчал Сириус, направляясь к двери, в которую кто-то настойчиво барабанил уже не меньше минуты. — И кого только принесло в такое время? Я сказал, иду!

— Здравствуй, Сириус.

— Гарри?

— Да, а что, не похож? — парень улыбнулся своей привычной кривой усмешкой. — Не пригласишь нас войти?

— О, да, конечно, проходите, — Сириус отступил в сторону, пропуская в комнату своего крестника и его молчаливого друга, которого мужчина даже не заметил. — Что-то случилось?

— Нет, в принципе, ничего особенного. Но нам, вернее мне, не помешала бы твоя и, возможно, Ремуса помощь. Он у себя?

— Э..., да, да он у себя. Что за помощь? Что-то случилось? Что-то...

— Нет, я же говорю, ничего особенного. Но все же я буду очень признателен, если ты его позовешь.

— Да-да, сейчас. Вы присаживайтесь, — Сириус указал рукой на заваленный свитками пергамента диван и поспешил к камину.

— У тебя тут погром, как у Дэна в комнате, — усмехнулся Гарри, сдвигая в сторону макулатуру из непроверенных домашних заданий.

— Я, между прочим, все еще тут, если ты вдруг не заметил.

— Да ладно, можно подумать, ты не согласен со мной. К тебе в спальню иногда даже зайти страшно, везде разбросано всевозможное барахло.

— Это не барахло! Это мои записи, ингредиенты, книги...

— Одежда, обувь, предметы личной гигиены.

— Вы о чем? — Сириус, устроился в кресле и настороженно уставился на спорящих подростков.

— Да так, о своем. Ремус придет?

— Я уже здесь, — раздался голос со стороны двери. Оборотень вошел в комнату, бледный и настороженный, присел на краешек второго кресла, не меньше захламленного всевозможными бумажками, нежели диван, и выжидающе посмотрел на Гарри. — Что случилось? Что-то серьезное? Кто-то...

— Нет. Все нормально, все живы,— закатил глаза тот.

— Обрати внимания, ничего хорошего от тебя никто не ждет, — пробормотал Дэн.

— И это вполне нормально. Сириус, Ремус, успокойтесь, я никого сегодня не убил, не покалечил и не проклял.

— Нет? — усмехнулся шатен.

— Ну, это же было совсем не серьезно. И вообще, не перебивай! Так вот, можете слегка расслабиться, ничего страшного не произошло, все живы и здоровы.

— Тогда какого рода помощь тебе нужна?

— Можно подумать, что убей он кого-нибудь из обитателей замка, в ваших силах было бы ему чем-то помочь, — снова вмешался шатен, за что получил два хмурых взгляда и один дружеский пинок от Гарри.

— Ничего страшного от вас не требуется, просто нужна помощь с дознанием.

— С чем?

— Мантия-невидимка. Опишите мне её.

— Гарри, ты знаешь, как вообще выглядят мантии-невидимки? — улыбнулся Сириус, явно расслабившийся после того, как вопрос Гарри был озвучен.

— Да, естественно. Они невидимые. Но ведь должна же у нашей конкретной мантии быть какая-то отличительная черта, что-то примечательное.

— Зачем тебе это, Гарри?

— Затем, Ремус, что мне нужно быть уверенным в том, что я охочусь именно за своей собственностью. Итак, я вас слушаю.

— Гарри, бросил бы ты это. Я понимаю, ты хочешь доказать всем, включая самого директора, что он старый мерзавец и подлец, но ведь на самом деле тебе эта мантия не нужна. Ты рискуешь ради сомнительного удовольствия и при этом непременно причинишь боль ни в чем не повинным людям. Разве Невилл виноват в том, что его в свое время обманули, выдав твою мантию, за мантию отца бедного парнишки. Разве виновата в чем-то Августа Лонгботтом, что мы бередим её память о больном сыне и покойном муже своими расспросами. Гарри, ты зря тратишь время. Оставь эту затею, я тебя очень прошу.

— О, Мерлин, Ремус, — Гарри тяжело вздохнул и посмотрел в грустные просящие глаза оборотня. — Предположим, ты меня растрогал. Я почти готов расплакаться от жалости к другим обманутым людям и от осознания собственной порочности. Ты доволен?

— Гарри, я серьезно.

— А я — нет. Тем более, что ты слегка опоздал с этой напутственной речью, мантия уже у меня. И именно поэтому мне нужно, чтобы вы сконцентрировались и вспомнили, были ли у отцовской мантии отличительные черты

— То есть ты хочешь сказать, ты забрал мантию у Невилла?

— Нет.

— Нет, то есть не забрал?

-Нет, то есть я не хочу этого сказать. Я прямо говорю, она уже у меня. Может, хотя бы попытаетесь подумать?

— Но Гарри, как?

— Как подумать? Я вас умоляю. Не заставляйте меня думать, что Снейп прав и все без исключения гриффиндорцы не способны к мыслительной деятельности.

— Я имел в виду то, как ты заполучил мантию. И не смей слушать бред Сопливиуса!

— Это принципиально важно для ответа на мой вопрос, Сириус?

— Ты что украл её? Забрался к нему в спальню и...

— Нет, Ремус. Нет. Во-первых, я предпочитаю залезать в женские спальни, а не мужские. Во-вторых, я не мелкий воришка вроде Флетчера, который тихонько прикарманивает чужое добро и радуется. Я сделал все честно, ничего смешного не вижу, Дэн. Честно и открыто. Лонгботтом знает, что теперь его мантия у меня. Более того, у него даже есть свидетель того, как я отобрал сей артефакт. И нет, это не Дэна я имею в виду, Ремус.

— Хотя я тоже там был.

— Я говорю о Уизли.

— Роне?

— О нем самом. Теперь можете начать думать на счет моего вопроса?

— Гарри, как ты мог?

— Извини?

— Как ты мог так поступить с Невиллом, ведь он твой однокурсник. А ты его... ты его ограбил.

— Ну не убил же.

— Не вижу ничего забавного, мистер Фиантел! Убийство, грабеж — о чем вы только думаете. Неужели вы не понимаете, насколько все это грязно, подло, низко... — Ремус замолчал на полуслове, глядя на насмешливые лица сидящих перед ним слизеринцев. С горечью вспомнил то, о чем не хотел думать. Вспомнил, к чьей совести взывает.

— Ты закончил, Ремус, или хочешь сказать мне ещё что-нибудь такое же полезное и интересное? — осведомился Гарри. Мерлин, и как только Сириус умудряется видеть в этом холодном и озлобленном парне продолжение Джеймса и Лили!

— В таком случае давайте, наконец, вернемся к разговору о мантии. Итак, я вас внимательно слушаю, друзья моего отца.

— Мантия Джеймса пахла Джеймсом, — пожал плечами Люпин, стараясь не смотреть на Гарри, который порождал в голове оборотня слишком противоречивые мысли.

— Мысль не лишенная логики, но боюсь, данная информация уже несколько неактуальна. Мантия пахнет тем, кто её носил. Так что на данный момент, мы унюхаем только Лонгботтома и Уизли. Другая столь же полезная информация?

— Она была очень старая... мантия Джеймса. Ей было не меньше двух сотен лет, я это точно знаю.

— Предлагаете провести молекулярный анализ ткани и выяснить её возраст? — усмехнулся Дэн.

— Ещё варианты? — устало спросил Гарри. Мужчины молчали. Один пытался разобраться в своих чувствах к юному киллеру, другой тщетно старался найти в своей потрепанной Азкабаном памяти нужное воспоминание. — Ну, давайте же! Вы семь лет учебы в школе шатались по всему Хогвартсу под этой мантией. Вчетвером! Не могли же вы, кучка неряшливых подростков, не оставить каких-нибудь следов на такой раритетной вещи!

— Да, счастливое было время, — улыбнулся Сириус. — Сколько всего связано с этой мантией, через сколько приключений мы прошли благодаря ней. Сколько проделок совершили! Но мы действительно были очень аккуратны с ней, Гарри. Джеймс чуть ли ни пылинки с нее сдувал, берег как зеницу ока.

— Разбудите меня, когда доберемся до полезных воспоминаний, а? — пробормотал Дэн, с недовольным видом оглядывая комнату и пытаясь подавить зевок.

— То есть на мантии не могло быть никаких повреждений, поскольку отец был с ней очень аккуратен? — устало спросил Гарри, проигнорировав недовольное ворчание друга.

— Ну да. И нам тоже приходилось быть очень осторожными, а ты меня знаешь, аккуратность — это не мое.

— Да, мы видим.

— Но приходилось стараться, чтобы не рассориться с нашим Сохатым. Я помню как-то, на третьем что ли курсе, Питер одолжил мантию, не знаю для чего. А вернул в каком-то не таком виде, так Джеймс с ним неделю не разговаривал. Помнишь, Лунатик?

— Да. Питер целую неделю ходил как в воду опущенный, извинялся без конца. Может, если бы мы тогда были с ним добрее, не случилось бы того, что произошло в итоге?

— А что Петтигрю сделал с мантией?

— По-моему прожег в ней дырку. Случайно, естественно.

— То есть вы хотите сказать, что повреждения все же были?

— Выходит, что да. Но только одна небольшая дырочка, — пожал плечами Сириус.

— Которую Джеймс вспоминал Питеру до самого окончания школы, хотя мы её зашили так, что почти никакого следа не осталось, — кивнул Ремус.

— Отлично. То есть дырка была.

— Ну да, Гарри.

— Так чего же вы не вспомнили о ней час назад? Ладно, не отвечайте, это риторический вопрос. Сможете вспомнить, где именно была эта чертова дыра?

— Конечно, — улыбнулся Сириус. — Мантия у тебя с собой?

Казалось, все шло по плану. Мантия-невидимка, наконец, была у своего истинного владельца. На руках у Гарри было достаточно доказательств этого. Последнее письмо Лили Поттер, указывающее на Дамблдора, ответ удивленной миссис Лонгботтом, отрицающее наличие в семье чего-то даже отдаленно похожего на мантию-невидимку, и, наконец, злополучная дырка в самой мантии, а с ней и свидетели в лице Сириуса и Ремуса. Дело оставалось за малым — за разбирательством. Гарри был уверен, что с взрывным характером гриффиндорцев уже на следующий же день о происшествие с мантией будет знать вся школа. И даже если Невилл испугается и не захочет конфликтовать со страшным и кровожадным Мальчиком-Который-Выжил, оставался Рон Уизли, который точно не сможет долго держать свой гнев при себе. Нужно было лишь подождать. И Гарри ждал. День, два, три. Неделю. Все это время гриффиндорцы бросали в его сторону полные ненависти взгляды, но почему-то молчали, вопреки ожиданиям ничего не предпринимая.

— Ничего не понимаю, — поделился Поттер своими мыслями с лучшим другом. — По всем расчетом, буря уже должна была разразиться. Почему ничего не происходит?

— Не знаю, — пожал плечами Дэн. Юноши сидели на своих обычных местах в слизеринской гостиной и тихо переговаривались, не обращая внимания на оглядывающихся на них нервозных однокурсников. Бедные слизеринцы, будучи по природе своей наблюдательными, не могли не заметить, что Поттер и Фиантел что-то затевают и потому уже заранее готовились к самому худшему.

— Надо было вместо Петрификуса на Лонгботтома наслать что-нибудь действительно опасное.

— Например, Аваду, — усмехнулся шатен.

— Нет, это перебор. Но надо было проклясть его чем-нибудь крепким и трудно снимаемым. Секо, к примеру.

— Думаешь, Лонгботтом меньше боялся бы выходить на открытый конфликт с тобой, отрежь ты ему ногу или руку?

— Нет. Но однорукий или одноногий он точно привлек бы к данному инциденту всеобщее внимание.

— В таком случае тебе пришлось бы слушать от нашего профессора-оборотня длинную лекцию о том, что членовредительство — недостойное занятие, пагубно влияющее на твой моральный облик.

— Ремус тебе не нравится, — усмехнулся Гарри.

— Он меня напрягает, Гарри. Он опасен.

— Он дал нам клятву.

— Это не мешает ему быть опасным. Тебе ли не знать, что даже непреложный обет некоторые умудряются не то, что обойти, нарушить.

— Ремус умрет, если выдаст нас, Дэн. Да, он занудный тип, который никак не может решить для себя, с кем он по-настоящему согласен, но он не сможет нас предать.

— Нет. Он не сможет нас предать, не умерев. Но кто сказал, что этому типу, у которого ни кола, ни двора, и которого, в принципе, ничто не держит в этом мире, не решит героически пожертвовать собой и умереть, сдав тебя с потрохами своему обожаемому Дамблдору. Он опасен.

— И что ты предлагаешь?

— Установить прослушку. В его апартаментах, в кабинете, в комнатах Блэка.

— А смысл? Кроме меня, тебя, Бекки и Виты никто не в курсе осведомленности Люпина. У нас нет людей, которые могли бы заняться прослушкой, учитывая то, что даже кабинет Дамблдора прослушивается далеко не в режиме реального времени. Особенно теперь, когда в Ордене завелся крот, и Клод перестал доверять своим сотрудникам.

— Все равно нужно что-то делать.

— Что?

— Не знаю. Но я буду следить за Люпином в оба, я ему не доверяю.

— Гарри Поттер! — юноши прервали свой разговор и удивленно посмотрели в сторону, откуда раздался недовольный крик Бекки. Девушка стремительно пересекла гостиную и направилась в сторону своих друзей с таким решительным и не предвещающим ничего хорошего видом, что слизеринцы-младшекурсники поспешили покинуть ставшую потенциально опасной зону.

— А Бекка в курсе истории с мантией? — шепнул Дэн, прикидывая, что могло разозлить подругу.

— Нет. Пока не в курсе... Здравствуй, Бекка, что-то случилось?

— Здравствуй, Гарри. Я у тебя хотела спросить то же самое. Представляешь, иду себя из библиотеки. Никому не мешаю, никого не трогаю. И тут из-за угла выпрыгивает злая и очень решительная Гермиона Грейнджер и несет какую-то невероятную чушь о том, какая ты подлая и злобная тварь, и как я обязана образумить тебя.

— Надо же, — Гарри посмотрел на усмехающегося Дэна, улыбнулся сам и перевел взгляд на любопытных однокурсников, которые, оставив все дела, следили за разворачивающимися событиями. — И что было дальше?

— Скажем так, это были не самые легкие пятнадцать минут моей жизни.

— Ты могла просто проклясть Грейнджер и пойти дальше.

— Не могла. Мне было любопытно, что же произошло, что тихая гриффиндорская староста вдруг ополчилась против тебя. Но из её рассказа я ничего толком не поняла. Разве что ты обидел беднягу Лонгботтома, а я должна проявить женскую солидарность и заставить тебя раскаяться.

— Очаровательно.

— Женскую солидарность к Лонгботтому? — улыбнулся Дэн.

— Не знаю. Не важно. Ты мне не хочешь рассказать, что происходит? С твоей стороны невероятно подло укрывать от меня такие интересные подробности своей школьной жизни. Тем более, что я морально пострадала из-за тебя.

— Непременно. Но не здесь и не сейчас. Смотри, сколько зрителей ты собрала, — Гарри метнул недобрый взгляд в сторону однокурсников, и те поспешили вернуться к своим делам. — Идем, я посвящу тебя в свою страшную тайну.

Спустя пару минут Гарри, Дэн и Бекка брели по безлюдному коридору, коих в подземельях Хогвартса было превеликое множество, и обсуждали историю с похищением мантии.

— Зачем тебе нужно было поднимать столько шума и устраивать спектакль на глазах у всего факультета?

— Как зачем? Ты сам дал понять, что хочешь скандала. Тебе нужно было повышенное внимание к данному происшествию? В рамках нашего факультета я его тебе обеспечила. Что будешь делать теперь?

— Ничего. Буду ждать дальше. Грейнджер скоро поймет, что ты не самый удачный рычаг давления и либо напрямую начнет взывать к моей совести...

— Что занятие бессмысленное, за неимением у тебя совести как таковой, — усмехнулся Дэн.

— Либо обратится к Макгонагалл или Дамблдору.

* * *

— Лонгботтом, прекратите пялиться на Поттера! Что вам не ясно в команде сосредоточиться? Сконцентрируйте свое внимание на том, что я говорю и делаю. Если вы не цените свое время, это ваша проблема, но я не потерплю пренебрежения к своему труду! Вы полагаете, встречи с вами доставляют мне такое несравненное удовольствие?

— Нет, сэр, — пробормотал Невилл, стараясь не глядеть на слизеринца, который сидел на парте и со скучающим видом рассматривал интерьер кабинета.

— Вот именно. Так что прекратите отвлекаться, забудьте о присутствии здесь Поттера и сконцентрируйтесь на том, чтобы защитить свои ущербные воспоминания от вторжения. Готовы?

— Нет, то есть да, сэр.

— В таком случае. Раз. Два. Три. Легилименс!

Гарри наблюдал за тем, как Снейп снова и снова залезает в воспоминания гриффиндорца и гадал, когда же тот увидит инцидент с мантией. Судя по полным ненависти взглядам, которые Невилл бросал на Гарри, думал бедолага только об этом, так что очень скоро профессор будет в курсе произошедших уже больше недели назад событий. Спустя какое-то время Лонгботтом, тяжело дыша, оседает на пол. Оклюменция дается ему с трудом, и сомнительно, что занятия вообще идут парню впрок. Снейп поворачивается ко второму своему студенту и по его взгляду Гарри догадывается, что профессор таки увидел нужное воспоминание в голове Лонгботтома. Хоть какая-то польза от этих бессмысленных занятий.

— Ваша очередь, мистер Поттер. Готовы?

— Всегда готов, сэр.

— Легилименс! — выкрикивает мастер зелий.

"А где же привычные "Раз. Два. Три"?" — успевает подумать слизеринец, прежде чем в его сознание ударяет невероятной силы магический поток, призванный сокрушить ментальные щиты юноши. Снейп определенно не жалел сил, творя это заклятие. На мгновение Гарри даже потерял контроль над ситуаций, растерявшись от столь неожиданного напора. На одно короткое мгновение Снейп погрузился намного глубже в воспоминания парня, чем тот планировал его пускать.

Темное помещение. Тусклый свет пробивается через зарешеченное окошко на двери. Камера. На холодном каменном полу скрючившись, лежит юноша, у которого сейчас одна цель — выбраться отсюда любой ценой, убив, если понадобится, столько человек, сколько встретит на своем пути.

Черная усадьба. Гарри не мог не узнать этот момент, один из самых страшных в своей жизни. И проклиная себя за то, что потерял бдительность, юноша поспешно принялся заменять события двухлетней давности урывочными воспоминаниями о побеге от Волдеморта. Спустя какое-то время Гарри надоело показывать своему декану коридоры, повороты и лестницы замка, из которого он так удачно сбежал, поэтому, приложив некоторые усилия, он выставил мужчина из своих воспоминаний.

— Неплохо Поттер, — процедил Снейп, с любопытством рассматривая своего студента. — Попробуем еще раз. Готовы?

— К вашим услугам, сэр, — не менее "доброжелательно" ответил Гарри, уже приготовившись к тому, что профессор будет использовать весь свой потенциал. Спустя мгновение прозвучали слова заклинания и перед глазами у Гарри, а значит и у гостя в его голове, замелькали картинки-мысли, содержащие в себе лишь моменты школьной жизни Мальчика-Который-Выжил. Снейп злится, отметает в сторону одно ненужное воспоминание за другим. Он ищет, ищет версию Гарри о событиях из мыслей Лонгботтома.

Итак, темные, тускло освещенные чадящими факелами коридоры замка. Двое слизеринцев тихо бредут по ним куда-то, еле слышно перешептываясь о новом экспериментальном зелье, который один из них приготовил. Сзади раздается какой-то шелест. Гарри оборачивается, ничего не видит и продолжает свой путь. Снова шелест и тихий стук, будто звук шагов. Поттер снова оборачивается, но вновь никого нет, и слизеринец идет дальше по коридору, время от времени оглядываясь и прислушиваясь к подозрительным звукам и шорохам.

"За нами, кажется, следят, Дэн" — тихо шепчет Поттер на ухо своему другу. Настолько тихо, чтобы никто, кроме них двоих не услышал.

"Может, тебе просто померещилось?"

"Нет. Хотя... я не уверен"

"Сзади никого нет"

"Это ничего не значит" — снова раздается шорох. Гарри уже в который раз оглядывается, даже не надеясь кого-то заметить. Просто по инерции.

"Все нормально?"

"Да. Я иду за тобой, тень моя следует за мной. Долго еще?"

"Нет. Почти пришли" — второй юноша остановился напротив одной из запертых дверей, и начинает колдовать над замком, снимая одно за другим охранные и запирающие чары. А Снейп, тем временем, с трудом, но узнает это место в необитаемой части замка.

Шорохи не прекращаются, раздается еле слышное шарканье, тихий звук шагов. Дверь открывается, шатен входит внутрь, освещая себе путь наколдованным Люмосом.

"Может, зайдешь и закроешь дверь?" — произносит Дэн и начинает что-то искать на столе, заваленном всевозможными бумажками и склянками. Поттер делает шаг вперед и прислушивается к тишине. Откуда-то сзади доносится шепот, не достаточно громкий, чтобы услышать слова, но при этом вполне слышимый с такого расстояния. Гарри еще раз оглядывается назад, всматриваясь в пустоту, входит в комнату и прислушивается к тому, как невидимый преследователь заходит в помещение вслед за ним. Взмах палочкой. Дверь захлопывается. Петрификус Тоталус. И на полу уже лежат двое обездвиженных гриффиндорцев, с которых Гарри с любопытством стягивает мантию-невидимку.

"Вас не учили, что шпионить за людьми неприлично?" — спрашивает Поттер, свысока глядя на перепуганных Лонгботтома и Уизли, лежащих у его ног. — "Мерлин, не смотрите на меня так, будто перед вами стоит сам Волдеморт. Ничего я с вами не сделаю. Хотя... да. В качестве наказания я забираю у тебя эту замечательную вещицу, Лонгботтом. Поверь, она вообще не должна была попадать в твои руки. Дэн, сворачивай свою лабораторию. Твой тайник, к сожалению, раскрыт. Да, Лонгботтом, заклятие спадет само минут через двадцать. Пока полежите, подумайте над своим поведением. Идешь, Дэн?"

"Куда я денусь?" — произносит шатен, убирая пергаменты в сумку и поглядывая на заколдованных гриффиндорцев со странной смесью брезгливости, жалости и радости на лице.

Больше Гарри ничего не намеревался показывать своему декану, а потому расслабившегося Снейпа выкинуло из воспоминаний слизеринца.

— Вы умеете удивлять, Поттер, — прошипел Снейп, глядя на своего студента. Мальчишка стоял с невозмутимым видом.

— Стараюсь, сэр.

— Можете как-нибудь объяснить то, что я сейчас увидел?

— Могу, сэр.

— И?

— Что, сэр?

— Я жду ваших объяснений, Поттер.

— Я что-то нарушил, сэр?

— Вы издеваетесь надо мной, Поттер? Я только что все видел в ваших же собственных воспоминаниях. Отнекиваться нет смысла...

— Я не отнекиваюсь, сэр.

— Даже так.

— Да. Я не сделал ничего плохого, профессор. Я взял лишь то, что по праву принадлежит мне, — Поттер посмотрел в глаза декана, в которых на короткое мгновение промелькнули удивление и понимание, и улыбнулся. — И вы это знаете, сэр. Урок на сегодня окончен?

— Да, Поттер. Окончен.

— В таком случае, до свидания, профессор, — слизеринец еще раз криво усмехнулся и вышел за дверь.

— Вам нужно персонально сообщить о том, что занятие окончено, Лонгботтом? — Снейп посмотрел на гриффиндорца и встретил полный ненависти взгляд последнего. Чего мальчишка ожидал? Что мастер зелий будет решать их с Поттером детские проблемы, отберет у Гарри мантию-невидимку и вернет её Лонгботтому? Судя по обиженному лицу последнего, да, именно на это он и надеялся. Ну уж нет, пускай с этим директор разбирается.

— Нет. До свидания, сэр.

— До свидания, — произнес Северус, когда дверь за вторым мальчиком закрылась. Ему было, о чем подумать, но размышления подождут. Сейчас стоит сообщить Дамблдору эту любопытную новость и посмотреть, как отреагирует директор. На чью сторону старик встанет в этом споре и кого поддержит — старого любимчика или нового?

* * *

— Поттер! Поттер, постой! — Невилл выбежал из кабинета Снейпа и бросился вслед за слизеринцем, в надежде, что тот не ушел далеко. К счастью, Гарри был действительно недалеко. Брюнет, оглянулся на крик, остановился и позволил гриффиндорцу себя догнать.

— Что-то хотел мне сказать, Лонгботтом?

— Верни мне мою мантию! — выдохнул тот, сжимая руки в кулаки.

— Ты долго собирался с силами, чтобы сказать это, верно? — Гарри улыбнулся, снисходительно и насмешливо глядя на своего собеседника. — Я ожидал, что ты на следующий же день подойдешь ко мне со своими требованиями. Ну, или через день. Или объявишь об этом на всю школу. Короче, сделаешь хоть что-нибудь. Стоит ли говорить тебе, насколько я был разочарован?

— Разочарован? Ты? Я думал, ты вернешь... Думал, тебе хватит благородства...

— Пф...Ты надеялся на мое благородство? Или ты этим оправдываешь свою трусость, мальчик? Признайся, Невилл, ты боишься меня.

— Нет. Просто я верил, что ты не такой, как другие, а ты...

— Оказался подлым и мерзким слизеринцем, мне уже передали это, Лонгботтом. Можешь добавить что-нибудь новое к тому, что уже говорила Грейнджер?

— Ты... Она... Верни мне мою мантию!

— Значит, добавить нечего. В таком случае, я пойду. Захочешь еще что-нибудь мне сообщить, скажи, чтоб твои люди связались с моими. Меня даже умиляет такой способ общения, знаешь ли. Пока, Невилл, — с этими словами Поттер развернулся и зашагал дальше по коридору.

— Стой! Поттер, стой! Верни мне мою мантию!

— Не верну.

— Что? Почему?

— Потому что это моя мантия, Невилл. Ничего личного. Счастливо.

— Гарри, верни мне мою мантию, или я тебя...

— Да-да? — Поттер повернулся к своему собеседнику и вопросительно вскинул бровь, ожидая продолжения угрозы. — Ты меня что?

— Я тебя поколочу! — сказал Невилл, исподлобья глядя на Мальчика-Который-Украл-У-Него-Мантию. Они с Поттером были одного роста, хотя тот и казался выше из-за прямой осанки и самоуверенного вида, в то время как сам Невилл по привычке сутулился. Но при этом у гриффиндорца было преимущество в весе, так что он полагал, что в рукопашную он действительно уделает слизеринца, соперничать с которым в магии было заведомо проигрышным занятием.

— Поколотишь меня?

— Да.

— Хорошо. Давай.

— Что?

— Бей, Лонгботтом. Я жду, — Поттер выжидающе посмотрел на растерявшегося и смутившегося гриффиндорца, который рассчитывал на совсем другую реакцию. — Я так и думал. Пока.

Гарри снова повернулся спиной к гриффиндорцу и даже сделал несколько шагов, прежде чем случилось то, что случилось. Невилл, рассерженный пренебрежительной реакцией своего противника, доведенный до бешенства словами слизеринца и находящийся в отчаянии из-за потери вещи, которая была дорога ему, как память об отце, сжав кулаки, набросился на Поттера. Удар. Рука прошла мимо слизеринца. Еще удар. Опять мимо. Снова удар. Слизеринец, который, казалось, не мог ждать удара со спины, в одно мгновение сориентировался в ситуации, перехватил занесенную в ударе руку своего противника и уже в следующее мгновение сам оказался за спиной Невилла, выворачивая руку того под неестественным углом.

— А тебя не учили, что нападать со спины храброму и благородному гриффиндорцу не подобает, Лонгботтом?

— Отпусти!

— Отпустить?

— Да!

— Уверен? Мы вроде как деремся. Ты же должен меня поколотить, разве нет?

— Нет. Отпусти меня.

— Отпущу, Лонгботтом. Только, во-первых, мантию тебе я не верну, она действительно тебе не принадлежит. За подробностями можешь обратиться к Дамблдору, он знает, что я имею в виду. Во-вторых, я не советую тебе совершать нечто подобное впредь, — Поттер надавил на руку парня, вызывая стон боли и давая понять, что он имеет в виду. — Я действительно опасный противник, а мне бы совсем не хотелось тебя калечить, Невилл. Как я говорил, ничего личного. Я не желаю тебе зла, просто тебе не повезло оказаться у меня на пути. Понял меня?

— Да.

— Тогда я прощаюсь с тобой, Невилл. На этот раз, я надеюсь, окончательно.

— И все равно это моя мантия, Поттер, — шепотом произнес красный, как рак Невилл, потирая пострадавшую руку и глядя вслед удаляющемуся слизеринцу. — Ты... ты...

— Я?

— Ты — вор, Поттер!

— Угу. Сообщи об этом Дамблдору.

* * *

Завтрак, а с ним, вероятно, и первый урок, Гарри проспал. Позади была длинная ночь, насыщенная бессмысленными, но всё же приносящими какое-то извращенное удовлетворение, дебатами.

Поттер откинул полог, полюбовался пустой спальней, где он, наконец, был один, оделся и, никуда не торопясь, вышел из комнаты, раздумывая над тем, не прогулять ли и все остальные уроки на радостях.

— Проснулся, — констатировал не очень добрый девичий голос.

— Доброе утро, Бекка, — Гарри жизнерадостно улыбнулся подруге, но в ответ получил лишь хмурый взгляд. — Привет, Дэн!

— Привет, Гарри. Выспался?

— Да. Вы меня ждали, чтобы об этом поинтересоваться?

— Нет.

— Мы жаждем услышать новости, Гарри, — произнесла слизеринка, сощурив глазки. — Ты понимаешь, как мы за тебя беспокоились? Пришел после занятий со Снейпом, через пять минут тебя позвали на ковер к директору и все. Поминай, как звали. Мы тебя несколько часов ждали, нервничали, гадали, стоит ли идти тебе на выручку.

— Так что с тебя рассказ, друг.

— И обещание успокоиться и прекратить играть в эти дурацкие детские игры. Не нравится тебе Дамблдор, скажи. Сядем, придумаем, как его убрать и не будем при этом светиться чуть ли не на всю магическую Британию.

— Но это позже, а пока рассказ, пожалуйста, — перебил разгневанную подругу Дэн.

— Ладно, — пожал плечами Гарри и поспешил поудобнее устроиться в своем любимом кресле. — Вы щит от прослушивания поставили?

— Естественно! — фыркнула девушка. — Рассказывай, Поттер!

"Гарри вошел в кабинет директора следом за ещё более хмурым, нежели обычно, Снейпом. Огляделся. В комнате тут же обнаружились трое гриффиндорцев, бросающих в сторону вошедшего юноши испепеляющие взгляды, Минерва Макгонагалл, очень недовольная судя по поджатым губам, Сириус и Ремус и сам хозяин кабинета.

— Спасибо, за помощь, Северус.

— Директор, — кивнул Снейп, оглянулся на слизеринца и поспешил занять свое место, пристроившись у стены подальше от других действующих лиц.

— Здравствуй, Гарри, — старик посмотрел на Поттера и тот впервые со времен своего прибытия в Хогвартс поверил в то, что Альбус Дамблдор все же не старый маразматик, а действительно один из сильнейших магов Британии. За стеклами очков-полумесяцев не горел лукавый доброжелательный огонек голубых глаз.

— Добрый вечер, директор.

— К сожалению, не очень добрый, Гарри. Думаю, ты догадываешься, зачем я тебя пригласил.

— В общих чертах, сэр..."

— Ты уверен, что правильно все рассказываешь?

— Да, Дэн. Хотя я пока ничего содержательного не рассказал.

— Странно, Дамблдор никого еще не назвал "своим мальчиком". Не похоже на него.

— Он вообще мало был похож на себя вчера. Не знаю, является ли это исключительно моей заслугой или еще кто-то руку приложил, но директору было не до образа доброго дедушки. Так я продолжу?

— Да.

— Конечно!

" — Гарри, я не знаю, понимаешь ли ты насколько все серьезно. Я многое тебе прощал, можно даже сказать, закрывал глаза на твое поведение, игнорировал нарушение школьных правил. Ты очень изменился с того дня, как впервые услышал о существовании магического мира, и я не могу избавиться от ощущения, что изменения в твоем характере — результат моего неправильного поведения. Но сейчас, Гарри, ты перешел все допустимые рамки.

— Даже так?

— Гарри, сейчас вопрос стоит о твоем отчислении, ты понимаешь это? — после этих слов Ремус, старавшийся не смотреть в сторону юноши вздрогнул, вскинул полный вселенской тоски взгляд на директора и снова уставился на свои ботинки.

— Отчислении? — Гарри был удивлен не меньше Люпина, хотя ни о каком страхе тут и речи не было. — И за что же?

— За нападение на двух студентов школы с целью грабежа, Гарри. И в этом нет ничего смешного! Скажи, пожалуйста, что заставило тебя подумать, что такой поступок, не объяснимый ни логикой, ни здравым смыслом, сойдет тебе с рук?

— Что конкретно вы подразумеваете под "таким поступком", директор?

— Ты украл у меня мою мантию! — вскрикнул Невилл, которого оскорбило пренебрежение в голосе слизеринца. — Я не хотел тебя выдавать! Я хотел быть благородным к тебе даже после того, как ты обворовал меня! А ты даже не считаешь свое поведение это проступком? Ты...ты...

— Пока Лонгботтом подбирает подходящее мне оскорбление, я хотел бы услышать вашу версию, директор, — с невозмутимым видом произнес Гарри, игнорируя слова гриффиндорца.

— Мистер Поттер! — кажется, директор не далеко ушел от разъяренного Невилла и тоже готов был сорваться. "Мистер Поттер" — это уже серьезно. — Вы заманили своих однокурсников в ловушку, напали на них и украли у мистера Лонгботтома дорогой, а для него и вовсе бесценный артефакт. Вы понимаете, что это уже не то что отчислением, но и Азкабаном попахивает.

— Азкабаном? — повторил юноша, даже не стараясь сдержать улыбку.

— Мистер Поттер, я не вижу в происходящем ничего смешного!

— Зато я вижу, директор. Раз уж мы изображаем тут подобие суда, то небольшая речь в защиту обвиняемого не будет лишней. Позволите? Так вот. Недавно, как вам известно, я побывал в доме своих родителей в Годриковой лощине и нашел там один прелюбопытнейший, с позволения сказать, документ. Наслушавшись до этого ностальгических рассказов Сириуса о днях его беззаботной юности, я был осведомлен о существовании у моего отца одного дорогого, а для меня и вовсе, можно сказать, бесценного артефакта. Догадываетесь, о чем я говорю? Если еще нет, я продолжу. После того, как упоминание о данном артефакте всплыло в найденном мной документе, я принялся за поиски, начав свое мини-расследование. К тому моменту я уже знал о наличии похожего предмета у Невилла. Лонгботтом с Уизли как-то гуляли по Хогвартсу в мантии-невидимке, из-под которой торчали ботинки. Представляете, как комично выглядят две пары ног, разгуливающих по Хогсмиду? Далее я поинтересовался, откуда у главного гриффиндорца такая вещь. Оказалось, ваш подарок, сэр. Мне продолжать или вы уловили ход моих мыслей?

— Эта мантия принадлежала когда-то отцу Невилла. Фрэнк одолжил мне её незадолго до произошедшего с ним и Алисой несчастья, а я передал мантию Невиллу, его законному наследнику.

— Очаровательно. Видимо, мне придется продолжить. Во-первых, в Годриковой лощине я нашел буквально предсмертное письмо моей матери, адресованное к Сириусу. Мама писала, о том, как мой отец передал вам, директор, свою мантию-неведимку и почему-то места себе не находил из-за этого. Вы в одно и то же время одолжили сразу две мантии-невидимки? Зачем? Решили сдавать их на прокат? Хотя это уже не важно. Во-вторых, я связался с Августой Лонгботтом и полюбопытствовал у неё, была ли у неё сына когда-либо та вещь, которую мы сегодня обсуждаем. Ответ был отрицательный. Ни у Алисы, ни у Фрэнка Лонгботтома, ни у кого-то еще из этой семьи не было мантий-невидимок, которые передавались бы из поколения в поколение.

— Но... Она могла просто не знать!

— Не знать, Невилл? Об артефакте, много лет принадлежавшем семье. Скажи честно, тебя ведь с самого начала попросили не рассказывать ничего бабушке, верно?

— Мистер Поттер!

— Ведь это могло бы расстроить пожилую даму, потерявшую сына.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

— Я все слышу, директор, — произнес парень, со всей серьезностью встретив гневный взгляд Дамблдора. — Вы нервничаете, сэр? Значит, мой рассказ имеет смысл продолжить. После того, как я получил письмо от миссис Лонгботтом, я отправился к Сириусу с расспросами о мантии отца. И получил богатую пищу для размышления. Например, вы знали, что где-то двадцать лет назад Питер Петтигрю чуть не сжег мантию, слишком близко поднеся свечу. Образовавшуюся дырку залатали особыми нитками, но по структуре своей они отличаются от всей остальной ткани мантии. А некоторые замечательные заклинания позволяют чуть ли не до дня определить возраст этих самых ниток. И о чудо, на мантии Лонгботтома можно с легкость найти эту самую заштопанную дырку в том самом месте, где её сделал Петтигрю на мантии моего отца. А посему мы имеем следующее, профессор. Вы забрали у моего покойного родителя ценный артефакт, переходящий от одного поколения Поттеров к другому на протяжении многих веков, но вместо того, чтобы вернуть мантию мне или хотя бы Сириусу, вы отдали её Невиллу, выдав за собственность Фрэнка Лонгботтома. Что тоже самое, что украсть у меня часть моего наследства и отдать её кому-то другому. Это есть воровство, не так ли, директор? Серьезный проступок, за который можно и в Азкабан попасть.

— Вы забываетесь, Поттер! — возмущенно вскрикнула Макгонагалл, в то время как директор просто молчал, с удивлением и одновременно ненавистью в глазах глядя на наглого слизеринца. — Мы здесь обсуждаем ваше возмутительное поведение, к которому нужно присовокупить еще и хамство, и рассматриваем вопрос о вашем исключении из Хогвартса.

— Да, профессор, конечно. Ну что же, — парень сделал паузу, окинув всех присутствующих взглядом. Гнев на лице гриффиндорского декана, уважение — в черных глазах слизеринского, недоумение у Лонгботтома, стыд на бледном лице оборотня и гордость вперемешку со злостью, обращенной на директора, во взгляде Сириуса. — Отчисляйте, профессор. Я достаточно четко обосновал свою позицию. Я забрал то, что по праву принадлежит мне, моё наследство, память о моих родителях. Я пытался поступить в некоторой степени благородно, игнорируя возмущение и угрозы Лонгботтома и полагая, что тот обратится к директору, и они без меня смогут объясниться и выяснить, как мог произойти такой казус. Но мои попытки были тщетны. Отчисляйте меня, директор. А потом посмотрим, как вы будете объясняться перед общественностью, когда я заявлю, что вы ограбили меня, сироту, затерявшуюся в маггловском мире из-за вашего же недосмотра, а потом выгнали меня из школы, когда я попытался восстановить справедливость..."

— Ты так и сказал?

— Слово в слово. Глупо звучит?

— Глупо. Самоуверенно. Нагло, — начала перечислять Бекка. — Готова поклясться, этот блеф произвел на всех впечатление.

— Ещё какое! Дамблдор стоял весь белый и сверкал на меня злыми глазами так, будто пытался мысленно заставить мое сердце остановиться. Столько ярости и гнева я еще ни у кого не видел, а это о многом говорит. И к тому же, кто сказал, что это был блеф? Представляете, отчислил бы он меня. Мы бы трое исчезли, а потом через наших людей в прессе и министерстве подняли бы такой шум, что директор вовек бы не отмылся. Я даже жалею, что этого не произошло.

— Ладно, и чем все закончилось?

— Старик быстро взял себя в руки и начал навешивать всем собравшимся на уши какую-то невероятную лапшу. И главное, он говорил все так правильно, так обоснованно, что даже я чуть было не усомнился в своей правоте. Далее в игру вступил Сириус. И поверьте, это было потрясающе. Он начал кричать о предательстве, заговорил, что бы сделал мой отец, знай, он о таком произволе, потрясал кулаками, ругался похлеще, чем портрет его матери, а леди Вальбурга могла бы заткнуть за пояс любого морского волка. Далее началось битье дорогих безделушек в кабинете директора, якобы от неконтролируемой магии Сириуса. Бедняга, кажется, почти полностью выложился на эту беспалочковую магию, но выглядело все грандиозно. Успокаивали Сириуса усилиями Ремуса, красного от стыда, Дамблдора и Макгонагалл минут двадцать, не меньше. После чего началась тихая истерика Лонгботтома, до которого окончательно дошло, что его обманули. Он ревел, пытался выяснить у директора "За что?" и под конец сбежал, не став слушать старика. Если повезет, я ещё обработаю этого гриффиндорца так, что Дамблдор на веки вечные потеряет в его лице свою шахматную фигуру. Под конец у Дамблдора уже сил не было меня за что-то выговаривать, он тратил все самообладание на то, чтобы не заавадить меня на месте. Во всяком случае, об этом говорили его взгляды. Ох, эти взгляды. Я наконец увидел в старикашке противника, а не старого маразматика, на которого и палочку поднять стыдно.

— Противника, Гарри? Дамблдор будет самым сильным противником, которого ты когда-нибудь встречал в жизни, ты понимаешь это? А ты еще подросток.

— Я убийца, Бекка.

— Ты подросток-убийца. Сильный и очень перспективный маг, но до этого, как ты выразился, старикашки, тебе расти и расти.

— Бой может быть не только честным, Бекка. Тебе ли не знать. Когда-нибудь я убью Дамблдора. И когда лишь дело времени.

— Так чем все закончилось?

— А ничем. Директор мне больше ни слова не сказал, все пытался объясниться перед Макгонагалл, Люпином и Сириусом.

— И Снейпом.

— Нет. Наш зельевар знал правду с самого начала, друзья мои. Думаю, с того самого дня, как Лонгботтом впервые надел эту мантию-невидимку.

— С чего ты взял?

— Почти перед самым нашим выходом из кабинета я заметил, как Снейп посмотрел на директора. Полный превосходства довольный взгляд, который буквально кричал "Я же тебе говорил!"

— Уверен?

— Абсолютно.

— И что будет теперь?

— Теперь Дамблдор относится ко мне почти так же плохо, как я к нему, но он будет пытаться настроить меня на дружеский лад. Ведь Волдеморт все также остается угрозой для Британии. Лонгботтом будет избегать меня, да и вас за компанию. И все. Больше никаких изменений я не предвижу.

— Ну, поживем — увидим, чего стоит твое внутреннее око, ты, ученик Трелони, — усмехнулся Дэн, взмахом палочки убирая заглушающие чары вокруг их троицы и гадая, чего ожидать в будущем.

* * *

— Директор, вы хотели меня видеть?

— Да, Северус, нам нужно кое-что обсудить. Ты ведь никуда не торопишься?

— Нет, директор. Я вас внимательно слушаю.

— Хорошо. Северус, скажи, что ты думаешь о событиях вчерашнего вечера?

— Я пока не решил для себя окончательно, что думать по данному вопросу. Альбус, согласитесь, мальчишка был прав в своих претензиях. Вы специально отдали Лонгботтому мантию Поттера. И уже тогда мне не нравилась эта идея. Более того, я предупреждал вас, что когда-нибудь обман раскроется.

— Тебе не показалось странным то, как Гарри узнал правду о мантии-невидимке?

— Нет, директор, не кажется. Правду знали только вы и я, и от себя могу поклясться, что не говорил мальчишке ничего подобного. К тому же, Поттер обладает незаурядным умом, так что его вполне могло навести на нужную мысль найденное письмо Лили.

— Гарри меня беспокоит, Северус, — тяжело вздохнул директор.

— Почему же?

— Когда я впервые увидел его полтора года назад, он был милым мальчиком, желающим отомстить за смерть родителей. Он вел себя порой немного необдуманно, но оставался обычным ребенком. А сейчас...

— А что сейчас, Альбус?

— Он стал другим, Северус. В его словах и поступках нет ни толики уважения. Из его глаз исчез любопытных огонек, он будто все знает о магическом мире и ходит на занятия с видом, будто делает всем одолжение. При каждом удобном случае вспоминает о том, что он Мальчик-Который-Выжил, намекая на то, что это он нужен магическому миру, а не наоборот.

— Сложно поспорить с тем, что он говорит, директор. Мы оба знаем, что по пророчеству только Поттер может уничтожить Темного Лорда, а значит, магический мир действительно нуждается в мальчишке. И он это знает.

— Но он не воспринимает это, как ответственность, возложенную на него. Как свой долг перед обществом.

— Он слизеринец, Альбус. Для истинного слизеринца не существует понятия "долг перед обществом", есть только долг общества перед ним.

— Но Гарри не должен быть вообще никаким слизеринцем. Это неправильно. Неприемлемо. Я беспокоюсь о нем, Северус.

— Боитесь, что он попадет в беду?

— Нет, что мы все попадем в беду из-за него. Северус, если Гарри присоединится к Тому, это будет катастрофой для магического мира, поверь моему опыту. А глядя на то, как ведет себя этот мальчик, я все больше убеждаюсь в том, что подобный исход становится все более вероятен.

— Альбус, вы не перегибаете палку?

— Боюсь, что нет. Северус, я за свою жизнь повидал много детей, входивших в стены Хогвартса восторженными первокурсниками и покидавших их взрослыми сильными магами. Поверь, в свое время и Белла Лестрандж казалась очаровательной маленькой леди. Поэтому Гарри внушает мне немалые опасения. Опасения и чувство, будто это я виноват в том, что упустил что-то важное в его воспитании.

— Директор, не хочу вас расстраивать, но ваше чувство вины может быть вызвано тем, что вы потеряли мальчика в мире магглов.

— Я не мог предположить тогда, что Петунья окажется настолько недалекой мстительной женщиной, что выгонит из дома пятилетнего мальчика, порученного ей. К тому же, когда я впервые встретил его, он был другим. Более открытым, дружелюбным. А сейчас... Даже если мы проигнорируем те убийства, что Гарри совершил во время побега, все равно остается много внушающих опасение моментов. Он пропадал неизвестно где после того, как ушел от Тома, затем вполне серьезно угрожал Аластору, если помнишь, обокрал Невилла. И тут не имеет значения то, кому на самом деле когда-то принадлежала украденная мантия. А вчера он угрожал мне, Северус. И я видел в его лазах ненависть, Северус. Ненависть, которую я не могу объяснить.

— Вы не преувеличиваете?

— Ты был там вчера. Кого ты видел? Обиженного ребенка, стремящегося восстановить справедливость, или мстительного юношу, получающего удовольствие от того, как его слова ранят и шокируют окружающих? Я хотел бы думать, что я ошибаюсь, мой мальчик, но это не так.

— И что вы хотите от меня, директор?

— Для начала, как обстоят дела с оклюменцией. Ты что-нибудь узнал о том, как раньше жил Гарри?

— На самом деле я не узнал ничего полезного. Моменты школьной жизни, обрывки воспоминаний о побеге, картины личной жизни.

— Личной жизни?

— До поступления в Хогвартс Поттер был весьма любвеобилен, если так можно выразиться. Иногда мне даже кажется, что Поттер уже в какой-то степени владеет окллюменцией, ведь чтобы найти хоть что-нибудь полезное в его голове, мне приходится перерывать множество ненужных воспоминаний. И сюжеты с любовными сценами занимают в его мыслях не самое последнее место.

— Это меня радует, Северус, — улыбнулся директор. — Это свидетельствует о том, что он все еще остается подростком, которому не чужд интерес к противоположному полу. А любовь — это замечательно, мой мальчик. Еще что-нибудь?

— Нет. Никакой связи с Темным Лордом я также не обнаружил, директор. И эти занятия раз от раза становятся все более бессмысленными. Насколько я помню, у меня нет цели обучить Поттера науке защиты сознания, напротив, я должен ослабить его щиты, чтобы предполагаемая связь с Лордом, наконец, начала бы действовать. С другой стороны Поттер и Лонгботтом по плану должны были подружиться на этих уроках, верно?

— Да, именно так.

— Но в результате, как вы сами видите, Лонгботтом ненавидит Поттера, а тому, кажется, наплевать на товарища по несчастью. С другой стороны, либо его природные щиты слишком сильны, либо в библиотеке Блэков он нашел достаточно для самостоятельного изучения оклюменции. Как бы то ни было, мне приходится прилагать немало усилий, чтобы просмотреть какие-то другие воспоминания, кроме кадров его школьной жизни в Хогвартсе. А смотреть лекцию Биннса в мозгах Поттера — сомнительное удовольствие, директор.

— Все равно нужно продолжать занятия. Усиль нагрузку, мы оба знаем, что на то, чтобы освоить искусство защиты разума нужны годы.

— А Лонгботтом?

— Я полагаю, что у них все равно есть шанс стать если не друзьями, то товарищами. Невилл добрый и благородный мальчик. Скоро он почувствует стыд за то, что против своей воли пользовался вещью, ему не принадлежащей и постарается наладить отношения с Гарри. Встречи на занятиях с тобой поспособствуют этому.

— Как скажите, директор.

— Хорошо. В таком случае перейдем к следующему вопросу. Скажи Северус, что ты думаешь о друзьях Гарри?

— О мистере Фиантеле и мисс Делейн?

— Да. Насколько я понял, с остальным факультетом у него сейчас слегка натянутые отношения.

— Они его боятся, Альбус. И это мне не нравится.

— Тем не менее. Что ты можешь сказать о самых близких друзьях Гарри? — Северус задумался, перебирая в голове все известные ему сведения о двух слизеринцах. Оказалось, что он практически ничего не знает о своих студентах, кроме того, что они умны, хитры и дружат с Поттером с самого первого дня поступления в Хогвартс. — Вижу, ты осведомлен о них не больше моего, мой мальчик. Вот поэтому я тебя и позвал.

— Хотите, чтобы я поговорил с ними?

— Нет. Не с ними. С их официальными опекунами. Насколько мне известно, оба они сироты. Начни с Дэна, этот юноша, как ты сам знаешь, прямо или косвенно участвовал в конфликте с мантией.

— Но он ничего не делал, все было инициативой Поттера.

— Но мальчик и не остановил своего друга, Северус. Поговори с его родственниками или кто там у него, выясни, где, как и с кем учился раньше юный мистер Фиантел.

— Как скажите, директор. Еще что-нибудь?

— Что известно о Томе?

— Он давно не вызывал меня, так что я не могу сказать ничего нового.

— Ну, в таком случае это все, мой мальчик. Не буду тебя больше задерживать.

— До свидания, директор.

— До свидания, Северус.

* * *

— Замечательно, вы доигрались до того, что Дамблдор, наконец, начал нас всех троих подозревать! — прошипела Бекка, злобно поглядывая на сидящих рядом друзей.

— В этом нет ничего страшного, милая, — улыбнулся Гарри, вынимая из уха наушник и передавая его Дэну, который с непроницаемым видом стал сворачивать шнур. — Если я ничего не путаю, у вас на этот случай подготовлено замечательное прикрытие, верно?

— Верно, — наконец заговорил Дэн. — Я даже сочувствую Снейпу, которому придется что-то выяснять у старого зануды Фиантела.

— Сколько ему лет?

— Не знаю. Сто. Плюс-минус десяток лет. Неприятный тип, но сделает все, как надо. Не зря один из старейших людей Ордена.

— Вот видишь, Бекка. Беспокоиться не о чем. И... Если честно, я рад, что Дамблдор что-то подозревает. Он опасается меня, боится того, что я могу стать не тем, кем должен по его замечательному плану спасения Британии. И не знает, что я уже стал хуже всего того, чего он опасается.

— Ты псих, Гарри, — улыбнулась девушка, покачав белокурой головой.

— Какой есть, — пожал плечами брюнет, возвращая озорную улыбку.

1) Отзывы, чтобы сохранился стимул возвращаться снова, это для меня теперь очень сложно — учеба и работа забирают действительно почти все время, пишу в обеденные перерывы и по ночам если меня сильно пнуть.

2) Сыграем в игру. Как думаете, кого я убью в следующей главе?

3)Спасибо Zephyrus за пинки, поддержку и критику и Helsher за скоростной беттинг!

Глава 30. Предательство

* Не знаю, как вам, дорогие читатели, а мне наша игра понравилась. Новую пока затевать не буду. Но, может, в будущем...

**Специально перечитала все отзывы в поисках того единственного, в котором читатель совершенно случайно угадал главную жертву главы. lialin, поздравляю))))

* * *

Всех с праздниками! С Рождеством! С Новым Годом! Здоровья, удачи, счастья!

— Гарри!

— Гарри Поттер! — тишина.

— Земля вызывает Гарри Поттера. Ау! — снова никакого ответа. Да что такое?

— ГАРРИ!

— Что? — Гарри вздрогнул от неожиданности и удивлено уставился на подругу. Была суббота. Время завтрака. Он вместе с другими студентами своего факультета сидел за столом и ел. Хотя ладно, последние несколько минут он не ел, а задумался, сидя с полной ложкой порядочно остывшей овсянки в руке.

— Мы битый час пытаемся докричаться до тебя. Что случилось?

— Случилось... Нет, ничего. Просто...

— Просто что? — спросил Дэн, недовольно косясь на Нотта и Малфоя, которые сидели напротив и с любопытством следили за происходящим.

— Да так. Ощущения странные. Такое чувство..., — парень прикрыл глаза, задумавшись над тем, как правильнее подобрать слова. — Не знаю. Просто неприятное предчувствие, как будто что-то должно произойти. Или произошло. Не обращайте внимания.

— Дурные предчувствия? — усмехнулся Драко, отодвигая от себя пустую тарелку и глядя на Гарри. — Мне казалось, ты не веришь во всякие там предсказания, предчувствия, пророчества. Во всяком случае, ты долго убеждал нас в этом, Гарри.

— Может быть, ты и прав, — пожал плечами брюнет. — Сменим тему. Как Малфой верно подметил, всякого рода предсказания — не тот вопрос, с которого я хотел бы начать свой день. Итак, у кого какие планы на сегодня?

Несмотря на беспечный голос парня, его дурное предчувствие никуда не исчезло, тяжелым грузом затаившись внутри и уничтожая и без того не самое радужное настроение. С того памятного вечера, когда Гарри доказал свои права на мантию-невидимку, прошло больше недели. Сначала была радость, непонятный восторг и упоение собственной маленькой победой над не таким уж всезнающим Альбусом Дамблдором. Но время шло, первичные эмоции рассеивались и вместо них приходили апатия и странная опустошенность. При взгляде на грустного и стыдливо отводящего глаза Невилла у Гарри почему-то возникало противное ощущение собственной ничтожности. Он начинал казаться сам себе мелочным поддонком, который отобрал у беззащитного ребенка конфету и отмечает свой жалкий поступок так, будто это величайшее из возможных достижений. С другой стороны и победа над Дамблдором с каждым часом казалась все менее и менее значительной. В конце концов, это была действительно какая-то детская месть. С тем же успехом он мог бы насыпать директору слабительного в чай... Хотя последнее могло бы действительно стать неплохой шуткой. Вот! Именно что шуткой. Гарри не хотел шутить над Дамблдором. Он не намеревался просто играть у старика на нервах. Он хотел убить его. Жестоко, кровожадно, медленно. За что? За все хорошее. По прошествии сколького времени юноша и сам уже не мог сформулировать все причины своей ненависти к Альбусу Дамблдору. Он знал точно только одно — Дамблдор должен умереть от его руки. Желательно, какой-нибудь мучительной и жестокой смертью, предварительно узнав неприглядную правду о том, кем на самом деле является Мальчик-Который-Выжил.

— Ты снова ушел в себя, друг, — произнес над ухом голос Дэна.

— Да, прости. Ты что-то говорил?

— Бекка предложила пойти в Хогсмид вместе с остальными. Учитывая, как нам всем за последнее время опостылел замок, я всеми руками и ногами "За". Ты как? Пойдешь?

— Пойду, — пожал плечами брюнет и принялся размазывать кашу по тарелке. Есть не хотел совсем, да и остывшая субстанция не вызывала аппетита.

— Ты в последнее время неважно выглядишь? Что-то не так?

— Да, нет. Просто всё это, — Гарри обвел глазами Большой зал, гомонящих студентов и летающих под волшебным потолком призраков, — с каждым днем кажется мне все более бессмысленным, если ты меня понимаешь. И у меня неприятное ощущение, что...

— Что?

— Что-то не так. Не знаю, как это объяснить. Интуиция моя, помнишь?

— Помню. Вставай и пошли, тоже мне, пророк. Если в Хогсмиде нас поджидает толпа Пожирателей, объявивших сезон охоты на Гарри Поттера, мы всё равно отобьемся от них, верно?

— Верно.

— Значит выше нос, и пошли собираться, а то Бекка уже недобро на нас поглядывает, — Дэн хлопнул друга по плечу и поднялся со своего места.

Через полчаса слизеринцы-шестикурсники веселой толпой покинули замок и, смеясь и переговариваясь, отправились в магическую деревню. Морозный воздух, пушистый снег, шуршащий под ногами, ясное небо, холодное январское солнце — это был замечательный день для прогулки. Вот только Гарри Поттер, шедший в компании своих друзей, был не настроен радоваться жизни. Непонятное чувство тревоги не давало ему покоя. Что-то должно было произойти.

* * *

День начался замечательно. Ещё накануне Мэт подготовил финансовый отчет за минувший месяц, убедившись в том, что при всех тех мерах предосторожности, на которые пришлось пойти из-за поисков предателя, Несущие Смерть ничего не потеряли в денежном плане. Отряды по всей Европе работали автономно, получая и выполняя заказы без непосредственного контроля со стороны занятого по уши Кобдейна. Японцы продлевали контракт с Юми, перечислив средства на банковский счет Ордена. При всех своих странностях девчонка была невероятно талантливой ведьмой, которой не было равных в чарах. Через пару-тройку лет она должна будет стать одним из лучших разрушителей заклинаний, а значит, Орден обзаведется еще одним незаменимым специалистом, что не могло не радовать. К тому же рано утром Саид прислал в штаб копии десятка редких рукописей, сделанные втайне от не пожелавших делиться информацией африканских коллег. Нет, день определенно начинался замечательно. Отложив в сторону всевозможные письма и отчеты, которые подняли ему настроение, Мэт откинулся в кресле и принялся размышлять о делах насущных, гадая, кто мог бы ставить палки в колеса Ордену и каким образом это удавалась. Время шло, за дверью прехорошенькая секретарша Мэта Ирма шуршала листами многочисленных отчетов и заказов, шелестел искусственный водопад в углу комнаты. Идиллия была нарушена сигнальными чарами, сообщившими о том, что один из прикрепленных к министерству магии агентов, хочет что-то сообщить. Мэт схватился за переговорное зеркало, потом вспомнил о предполагаемом наличии в Ордене шпиона, окружил свой стол заглушающими чарами и только после этого вышел на связь.

— Добрый день, Брайан, что-то случилось?

-Похоже, случилось, сэр. Корнелиус Фадж находится в архиве Министерства Магии и просматривает информацию о ряде убийств, произошедших в Европе за последние пять лет.

— И что с того?

— Всё это заказы, выполненные Орденом. Кажется, Министр что-то знает.

— Что? Ты уверен?

— Уверенности нет никакой. Прослушивающие устройства в его кабинете ничего не засекли, незнакомых личностей, общавшихся с ним в последнее время, замечено так же не было. Но его интерес говорит сам за себя. Я почувствовал неладное после того, как он запросил информацию об убийстве Рафаэля Роваэлли и смерти Ирвина Герсиса. И к тому, и к другому, насколько мне известно, приложил руку один и тот же наш агент. Конечно, это может быть простым совпадением...

— Не бывает таких совпадений, Брайан. Продолжай слежку, подключи других наших людей в Министерстве. Чтобы с Фаджа глаз не спускали, ясно?

— Да, конечно.

— Докладывать мне каждые полчаса. Все понятно?

— Да, — поверхность зеркала пошла рябью, и вскоре Мэт мог видеть лишь свое собственное отражение.

Все мысли об удачных сделках и будущих достижениях были благополучно забыты. Даже то, кто и как мешает Ордену, стало неважно по сравнению с тем, что может произойти, если Брайан не ошибается в своих догадках, и Фаджу действительно что-то известно. Мэт вскочил с места и направился к Кобдейну, в одиночку пытаться решить такую проблему было заведомо бессмысленным занятием. А провал сейчас мог стоить Ордену слишком дорого.

— Что-то случилось? — Ирма оторвалась от документов и удивленно посмотрела на выбежавшего из своего кабинета Мэта

— Нет, Ирма. Все в полном порядке. Будь добра, собери мне всех незанятых Ангелов.

— Новый заказ?

— Нет. Скорее, — Мэт посмотрел на блондинку, ловя себя на том, что лучше сообщить полученную информацию как можно меньшему количеству посторонних. А Ирма сейчас относилась именно к этой категории. На поле боя пользы от неё никакой, разумные советы в её исполнении — нечто сверхъестественное. Значит, ей пока лучше ничего не знать, целее будет. — Скорее намечается групповая тренировка.

— Это что-то новенькое, — выдала женщина, с любопытством глядя на Мэта.

— Именно, — кивнул тот и поспешил к Кобдейну, уже представляя его реакцию на новость, которой он намерен поделиться с начальником. А ведь день так замечательно начинался!

* * *

Корнелиус Фадж сидел в своем кабинете и невидящим взглядом смотрел перед собой. На столе поверх многочисленных докладов и рапортов лежала странного вида черная папка, содержимое которой повергало в шок и приводило в ужас. Министр был озадачен. Испуган. Взволнован. И теперь Фадж сидел и думал, прекрасно понимая, что подобной информацией нельзя делиться ни с одним из своих советников. И в обычных то вопросах этим советникам — Люциусу Малфою и Альбусу Дамблдору, можно было доверять лишь в весьма ограниченных вопросах, взвешивая каждое их предложение, каждое пророненное в ходе разговора слово, ища подводные камни и расставленные ловушки. Доверять же им такую информацию было бы величайшей глупостью, которую Корнелиус не хотел совершать. Кто знает, как попытаются повернуть открывшиеся факты в свою пользу представители двух противоборствующих сторон. Дамблдор, приютивший в самом безопасном месте Англии опасную змею в лице Поттера. Малфой, правая рука Темного Лорда, который постарается по-своему использовать информацию о Мальчике-Который-Выжил.

— Проклятие! — Фадж ударил по столу, заставив подпрыгнуть сваленные в кучу бумаги. Задрожали стоящие в ряд рамки, где на колдографиях улыбающийся Корнелиус пожимал руки министрам Франции, Германии, Голландии. Упала со стола и разбилась чашка с уже остывшим чаем.

— Что-то случилось, господин министр? — в проеме двери стоял помощник министра, привлеченный, видимо, звуком разбившейся чашки.

— Нет. Ничего не случилось, Уизли. Возвращайтесь к своей работе, — сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, пробормотал Фадж. Молодой человек кивнул и поспешил ретироваться, оставив министра один на один с его проблемами.

— Ненавижу! Проклятый мальчишка! Чтоб его... — Фадж не знал, каких кар пожелать объекту своего гнева, что еще больше раздражало и сердило его. Он — Министр Магии. Он — тот, на кого возложены обязанности по управлению страной. Он — тот, кто еле справляется с уже существующими проблемами в лице не вовремя воскресшего Волдеморта, старого интригана Дамблдора и недовольного населения страны, которое само ничего сделать не может и во всех бедах винит его, Корнелиуса Фаджа. И вот теперь это!

Министр еще раз посмотрел на источник его сегодняшних проблем — черную папку, на обложке который аккуратно было выведено:

"Гарри Дж. Поттер (Кобдейн)

Куратор К.Кобдейн

Отряд "Ангелы Смерти"

Действует с 1991 года

Личное досье агента"

То, что содержалось внутри самой папки заставляло усомниться в том, по праву ли самыми опасными преступниками в Англии считают семейство Лестранджей, которым, похоже, было еще далеко до всего того перечня преступлений, которые значились за знаменитым Гарри Поттером. Мальчиком-Который-Выжил. За Избранным, который, как все наивно верили, должен спасти страну от злодеяний Темного Лорда.

Министр встал и зашагал по кабинету, раздумывая над тем, как же ему стоит поступить в подобной ситуации. Что бы сделал на его месте Дамблдор?

Ну, старик, вероятно, принял бы всё к сведению и стал бы ждать нужного момента, стараясь следить за всеми действиями Поттера. Благо мальчишка зачем-то сидел под самым его носом, так что со слежкой особых проблем у директора Хогвартса не будет. Рано или поздно старик натравил бы Поттера на Темного Лорда, и один из них точно убил бы другого. Так что Дамблдор смог бы избавиться от одного из двух смертельно опасных маньяков, которых сам, по сути, и взрастил. А с тем, кто остался в живых, Дамблдор расправился бы так же, как когда-то с Гриндевальдом, благо он достаточно силен и могущественен для этого. С другой стороны, пока все это произойдет, неизвестно, сколько людей пострадает от действий Поттера и Темного Лорда. Один будет устрашать народ своими кровавыми акциями, вырезая ни в чём не повинных магов, которые будут иметь несчастье случайно оказаться не в то время не в том месте. Второй будет целенаправленно убивать других волшебников, преследуя свои, непонятные министру цели. И рано или поздно Фадж потеряет свое кресло или вообще жизнь, наивно дожидаясь, пока эти два мага столкнуться друг с другом. А Дамблдор, мудрый и старый лис, не будет вмешиваться до тех пор, пока не решит, что настал нужный момент. Что для него смерти других людей, когда впереди маячит великая цель?

Нет, такой вариант Фаджу точно не нравился. Как бы поступил Малфой? Аристократ является приближенным Того-Кого-Нельзя-Называть, в ту чушь про уважаемого члена общества, которой министр потчевал Дамблдора, сам Корнелиус, конечно же, не верил. Глупо было бы думать, что когда-то подозреваемый в пособничестве Тому-Кого-Нельзя-Называть богатый и влиятельный маг останется в стороне после возрождения Темного Лорда. Итак, как поступил бы аристократ, попади черная папочка ему в руки? Он, конечно же, поспешил бы поделиться информацией с Темным Лордом. Тот в свою очередь наверняка попытался бы наладить отношения с Поттером, как раз идеальный кадр для пополнения рядов Пожирателей смерти. И далее наступил бы апокалипсис местного значения, Британия вряд ли устояла бы перед союзом Мальчика-Который-Выжил с Темным Лордом. Тоже не самый благоприятный исход.

Корнелиус тяжело вздохнул, посмотрел на стол, убеждаясь, что многострадальная папка ему не привиделась, и снова принялся наворачивать круги по кабинету. Что он может сделать, не прибегая к советам Дамблдора и Малфоя? Что вообще нужно делать в таких случаях? Для начала стоит проверить, правда ли написана в этом досье. Корнелиус никогда в жизни не слышал ни о каких Ангелах Смерти, фамилия Кобдейн ему ничего не говорила, и вообще все это могло оказаться неудачным розыгрышем. Правда чьим — остается загадкой, но это уже не имеет значения. Фадж кивнул самому себе и, прихватив черную папку, поспешил в министерский архив, сверять даты и убийства в некрологах с информацией из досье на Поттера.

* * *

Министр провозился в архиве полтора часа, педантично сверяя цифры и факты из разных, по большей части иностранных, некрологов с тем, что было указано в досье на Поттера. Совпадение было, увы, стопроцентным. Детали совпадали один в один, более того, данные из черной папки дополняли и объясняли некоторые изначально не совсем понятные моменты произошедших убийств. В конце концов, когда доказательств было собрано более, чем достаточно, Фадж вернулся в свой кабинет, раздумывая над тем, как ему теперь быть. Оставить всё как есть нельзя. Одно дело иметь большую проблему в лице Темного Лорда, наводящего ужас на всю страну, но при этом обладать ещё и некоторой стратегией поведения, основанной на всеобщей вере в Мальчика-Который-Выжил, героя пророчества. И совсем другое дело, в дополнение к всё той же большой проблеме, встретиться ещё и с угрозой в лице несостоявшегося героя пророчества, ведущего какую-то свою собственную игру и связанного с существованием непонятной преступной группировки, о которой практически нигде ничего не говорится. Нет, лучше уж будет просто знакомое зло, а героя для пророчества или новое пророчества под нужного героя можно будет как-нибудь потом организовать.

Корнелиус тяжело вздохнул, понимая, насколько опасен тот план действий, что он выбрал, и начал готовиться к выполнению сверхсекретной операции "Устранение Мальчика-Который-Выжил". Министр вызвал свою личную охрану, состоящую целиком и полностью из многократно проверенных в своей лояльности людей. Почти два десятка хорошо натренированных авроров — это сила. Но всегда стоит подстраховаться и иметь дополнительный козырь в рукаве. Так что министр связался ещё и с верными ему людьми из Отдела Тайн, здраво рассудив, что пара-тройка невыразимцев могут пригодиться на тот случай, если Поттер окажет серьезное сопротивление. Корнелиус улыбнулся и потер руки в предвкушении. Пока что всё было на его стороне. Поттер не ждет нападения, так что он не сразу поймет, что происходит. А когда поймет и попытается сбежать, два десятка боевых магов непременно скрутят резвого мальчишку. Каким бы опасным волшебником он ни был, он всё равно не Мерлин всемогущий и не сможет сражаться сразу со всеми противниками, которых встретит.

* * *

Гарри сидел в Трех Метлах вместе с однокурсниками и с отсутствующим видом попивал свое сливочное пиво. Вокруг царило веселье: разговоры ни о чем, ненавязчивая музыка, смех, запах свежей выпечки. Напротив Драко оживленно рассказывал какую-то историю, над которой смеялись все, включая даже обычно сдержанную Бекку. В другом конце зала, не обращая внимания на извечных врагов, веселились жизнерадостные гриффиндорцы, тоже пьющие сливочное пиво, болтающие и смеющиеся. У стойки бара Сириус, который по долгу службы присутствовал в Хогвартсе, чтобы контролировать гуляющих студентов, флиртовал с мадам Розмертой, время от времени делая глотки из большой стеклянной кружки.

— Ты сегодня скучный, — уведомила Гарри сидящая рядом Дафна. Поттер покосился на девушку, потом попытался припомнить, не был ли только что на её месте Дэн, кивнул, так и не вспомнив, и снова погрузился в свои мысли. — Что с тобой случилось?

— Ничего. Я в полном порядке.

— Оно и видно. Ты не выспался? Вид у тебя...

— Какой? — девушка пожала плечами.

— Какой-то неправильный.

— Ты права. Наверное, я просто не выспался.

— И с кем ты не высыпался сегодня? — слизеринка хитро улыбнулась и придвинулась поближе.

— Ты будешь разочарована, Дафна.

— Правда?

— Да. Нынче ночью я был один.

— И никаких свиданий?

— Нет.

— Никаких тайных встреч на Астрономической башне с жаждущей перевоспитать тебя гриффиндоркой?

— Нет. А почему гриффиндоркой?

— Они самые...хм...

— Самые что?

— Отважные.

— Чтобы встречаться со мной, девушке нужна отвага? Я кто, по-твоему? Монстр?

— Ты ждешь от меня честного ответа, Гарри Поттер?

— Другие я получать не привык, мисс Гринграсс.

— Да неужели.

— Именно так. Те, кто мне врут, потом очень долго об этом жалеют

— Да, до меня доходили странные слухи про Дамблдора, кинувшего тебя на какой-то семейный артефакт. Говорят, ты неплохо проехался по его самолюбию неделю назад.

— Мне любопытно, кто всё это говорит? Тех, кто осведомлен о сути конфликта не так уж и много, и вряд ли Снейп или Макгонагалл стали бы трепаться об этом с учениками.

— Я не в курсе. Мне рассказала Панси, а она услышала от Падмы Патил, которой рассказала сестра, которой эту новость поведала Браун. А кто сказал той, не знаю. Но там может быть ещё длинная цепочка сплетников и сплетниц. Это же Хогвартс, Гарри.

— Великолепно.

— В любом случае, я буду настолько честна, насколько вообще может быть слизеринка.

— Уже страшно.

— Так вот, ты очень необычный молодой человек, Гарри. В тебе сочетаются странные качества... С одной стороны, ты вполне неглупый и нестрашный парень, веселый и интересный, когда не впадаешь в прострацию, как сегодня. Но с другой стороны ты кажешься, не знаю, опасным. Ты смотришь на всех глазами хищника, о тебе ходят странные и пугающие слухи после некоторый предрождественских происшествий, если ты понимаешь, о чём я. Тебя боятся.

— Ты тоже меня боишься?

— Мой отец Пожиратель Смерти, Гарри.

— И?

— И я слышала, как он описывал те... — девушка замялась, подыскивая подходящее слово.

— Трупы?

— Да. Их. И ещё...

— Ещё?

— Ты ведь не просто сбежал. Тебя ведь до этого пытали. Сам Лорд пытал.

— Да, точно. А я уже и забыл, — усмехнулся парень.

— И, кстати, по твоему поведению может показаться, что ты действительно забыл об этом. А ведь на других подобное оставляет неизгладимый отпечаток...

— Дебилизма.

— Что?

— Перевожу твои слова на нормально-человеческий. Обычно после такого люди умом трогаются. Почему мы начали этот странный разговор?

— Ты хотел знать, почему я решила, что ты встречаешься с отважными гриффиндорками.

— Ах да, точно. И что мы выяснили? Меня все страстно желают, но боятся, и лишь храбрые и отважные гриффиндорские девы решатся на тайные встречи со мной в надежде перевоспитать мрачного слизеринца.

— Если убрать весь этот пафос про дев Гриффиндора, то как-то так и выходит.

— Ясно. Как только захочу хм.. отношений, пойду отлавливать гриффиндорок по замку и устраивать страстные свидания...где ты сказала?

— На Астрономической башне, Гарри. Самое романтичное место в Хогвартсе.

— Волшебники — странный народ. Зимой ночью ходить Астрономическую башню...

— Нет в тебе романтики, Поттер, — улыбнулась девушка и перевела взгляд на другую сторону стола, где Кребб и Гойл покатывались со смеху над какой-то шуткой, которую болтающая парочка благополучно прослушала.

— Что, Дэн, блохи заели? — раздался вдруг насмешливый голос Нотта. Гарри недоуменно посмотрел на друга.

— Нет. Судишь по себе, Теодор? — не остался в долгу Дэн. При этом он все равно непроизвольно почесывал левую руку. Что у него там? Результат какого-то неудачного эксперимента?

— Но это ты всё время чешешь руку!

— И? Тебе что с того? Я, кстати, не знал, что мои руки занимают все твои мысли, — хищно улыбнулся шатен. Но раньше, чем Нотт, покрасневший и возмущенный подобной наглостью, успел что-то ответить, Дэн как-то дернул рукой, ошарашено уставился на свою конечность, а потом вскочил с места и куда-то унесся.

— Что это с ним? — озвучил интересовавший всех вопрос Забини.

— Не имею ни малейшего понятия, — пожала плечами удивленная Бекка.

— Он никаких опытов в последнее время не ставил? — спросил у подруги Гарри. Та пожала плечами и покосилась на дверь уборной, за которой скрылся Дэн. — Я пойду проверю.

— Что проверишь, Поттер? — усмехнулся Нотт.

— Жив он там или нет. Мало ли какие эксперименты мог поставить на себе наш горе-алхимик.

— На себе?

— А на ком ещё их ставить? Не на вас же, — пожал плечами Гарри, вставая с места и не обращая внимания на удивленные лица однокурсников.

Когда Гарри, наконец, вошел в уборную, запечатанную таким количеством заклинаний, будто там спрятаны по меньшей мере сокровища английской короны, Дэн сидел на полу, прислонившись затылком к стене. Болезненно бледный и какой-то странно испуганный.

— Дэн? — шатен поднял на вошедшего усталый взгляд и кивнул на дверь, мол закрой, как было. — Что случилось?

— Мы в глубокой заднице, Гарри.

— Замечательно, а подробней можно?

— Можно. Со мной только что связалась Дарина, — парень задрал левый рукав свитера и показал покрасневшую кожу вокруг браслета, который носили все в их отряде. — Я ещё не сразу понял, что происходит. Зеркало себе лежит в кармане, греется — не греется, я не чувствую. Так она сигналы через браслет подавала. А я, дурак, сидел, чесался, думал аллергия.

— Не отходи от темы. Что такого страшного сказала Дарина, что у тебя началась истерика?

— У меня нет... Наш предатель пошел дальше, чем можно было подумать. Он каким-то образом передал Фаджу информацию о тебе.

— Обо мне?

— Да. Наши пока даже не выяснили, что точно министру известно. Он с утра засел в архиве, проверяя некрологи. Все имена, которые его интересовали — твои жертвы, друг.

— Проклятье! И что дальше?

— А дальше Фадж собрал свою охрану и вот уже полчаса им что-то втолковывает, благо прослушка у него в кабинете ещё работает.

— И какие у министра планы?

— Планы? Он намерен заявиться в Хогвартс по твою душу. Вероятно и по наши с Беккой тоже, но больше всего его, естественно, интересуешь ты. У Клода нет никакого плана контрдействий. Единственный вариант, который нам предлагают — срочно покинуть опасную территорию до того, как министр и его люди явятся за нами.

— Просто сбежать?

— Да. Нас раскрыли, Гарри. Игру в Мальчика-Который-Выжил можно считать оконченной. О том, кто ты и чем занимаешься на самом деле, завтра к обеду будет знать вся страна. Включая и твоего разлюбимого Дамблдора, и Волдеморта, и всех наших милых однокурсничков, с которыми мы только что мило беседовали.

— Нет, так нельзя.

— Что нельзя?

— Просто так взять и сбежать. Это неправильно.

— Ты тупой, Гарри? Скоро здесь будет почти два десятка авроров, прибывших с единственной целью — схватить тебя живого или мертвого. Что ты намереваешься сделать, если бежать, по-твоему, не выход. Дать им бой? Взорвать к Моргане Хогвартс вместе со всеми врагами? Нам нужно уходить. Сейчас же.

— Нет!

— Гарри, не делай глупостей! Мы все...

— Хватит паниковать! Правду обо мне знает, насколько я понял, только сам министр, верно? Тогда нам нужно узнать, когда точно здесь будет Фадж, собрать столько людей, сколько мы можем и убить министра до того, как он...

— Убьет тебя? Отличный план. И как ты собираешься это провернуть? Заявишься в кабинет к Дамблдору с толпой киллеров, и пока директор будет пытаться понять, что происходит, кокнешь Министра Магии. По-твоему, это нормально, да?

— Нет, Дэн. Не нормально. Но все равно можно придумать что-нибудь ещё.

— Что?

— Не знаю. Для начала нужно взять себя в руки и сообщить всё это Бекке. Ей тоже может грозить опасность. Во-вторых, нужно уйти отсюда и найти место, где мы сможем нормально всё обсудить. Мужской туалет бара — не самое подходящее место для подобных разговоров. С этим ты, я надеюсь, согласен?

— Да, — вздохнул Дэн. Парень нехотя поднялся с пола, отряхнулся, одернул рукав свитера и постарался придать лицу как можно более беззаботное выражение. — Пошли.

Гарри и Дэн вернулись в зал, где по-прежнему играла музыка и царило веселье. Слизеринцы сидели на прежнем месте и беззаботно потягивали пиво, время от времени пересмеиваясь.

— О, вы вернулись, — первой возвращение парней заметила Дафна. — Всё в порядке?

— Не очень, — признался Гарри. — Я оказался прав, так что мы, наверное, пойдем.

— Куда?

— Сходим в аптеку, Бекка. Нужны кое-какие ингредиенты. Ты с нами? — Гарри посмотрел на девушку и кивнул в сторону выхода.

— Да, конечно, — полувейла торопливо встала, надела теплую мантию, и, накинув на шею шарф, поспешила к выходу.

— Встретимся в замке, — натянуто улыбнулся оставшимся слизеринцам Гарри и, прихватив свою зимнюю мантию, вышел следом за друзьями, по пути обдумывая, что можно сделать в сложившейся ситуации.

Скорее всего, Дэн прав, и единственный для них шанс на спасение — бегство. Когда Фадж заявится к Дамблдору, а камин директора — наиболее легких способ добраться до Хогвартса, убийство министра потеряет всякий смысл. Этот бесхребетных червяк по каждому вопросу бегает к старику за советом, так что они и в этот раз с порога выложит директору всё, как есть. А тот после скандала с мантией и сам будет рад избавиться от неблагонадежного Мальчика-Который-Выжил. И все. Finita la comedia.

Гарри, Дэн и Бекка шли по оживленным улицам Хогсмида, стараясь смешаться с толпой. Получалось это не очень удачно. Ведомые страхом, киллеры брели, сами не зная куда, и оборачивались по сто раз в минуту, ожидая в любую секунду увидеть толпу бегущих за ними авроров.

— Всё, это мне уже надоело, — прошипел Гарри, пробиваясь, через столпотворение школьников, восхищенно рассматривающих что-то в витрине магазина.

— И что ты предлагаешь?

— Можно просто аппарировать отсюда, и дело с концом, — предложила Бекка, за что получила разгневанный взгляд от Поттера и согласный кивок от Дэна.

— Нельзя сейчас всё бросить!

— Да что "Всё"? У тебя тут есть другие друзья, кроме нас? Может девушка появилась? Или, возможно, дело в знаниях, которые способен тебе дать Хогвартс? В школьной библиотеке ты нашел нечто настолько уникальное, чего больше нет нигде в мире? Или ты не представляешь себе дальнейшей жизни без уроков Хагрида и Бинса?

— Бекка, пожалуйста?

— А что пожалуйста? Что? Ты понимаешь, что у нас другого выхода нет. Ты хочешь отомстить старику? Так ты в любом случае сможешь. Придумаешь хитроумный план, организуешь засаду и можешь развлекаться, сколько душе угодно, не подставляя Орден. Я тебе даже помогу, если захочешь. Но сейчас нам оставаться здесь опасно.

— Ты права, — кивнул Гарри.

— Что? — опешил Дэн.

— Она права. То, с чем мы сейчас разбираемся, это не дело Ордена, это мои личные разборки. Я не имею права подставлять вас, Клода и "Ангелов Смерти", — произнес Гарри, продолжая куда-то идти и не глядя на своих собеседников. — Вы должны аппарировать. Я останусь и попытаюсь решить проблему с осведомленным министром.

— Ты идиот? — спросил спустя минуту, ушедшую на переваривание полученной информации, Дэн. — Хочешь сказать, мы двое струсили?

— Я хочу сказать, что, возможно, добровольно сую голову в петлю. И не хочу, чтобы из-за меня вы двое повисли на соседних ветках.

— Какая удивительная забота о нашем благополучии. А ты не думал, умник, что мы с ума сойдем, пока будем ждать новостей от тебя, видишь ли, решающего эту проблему. Не думал о том, что когда тебя поймают и запрут где-нибудь в подвалах аврората, мы первые полезем тебя вытаскивать, храбрый ты наш. Что если это нам не удастся, мы всю жизнь будем мучиться угрызениями совести, что не скрутили тебя на месте, когда надо было, и силком не отволокли в безопасный штаб. Кстати, а это вариант.

— Только попробуй, Дэн. Прокляну так, что всю оставшуюся жизнь будешь жалеть о том, что сейчас захотел спасать меня.

— Ты псих, Гарри.

— Оба закройте рты! Достали! Во-первых, нужно выбраться из этой толпы и найти тихое и спокойное место, где мы всё обдумаем. Во-вторых, нужно связаться с нашими. В-третьих, успокоиться, потому что сейчас вы ведете себя, как два придурочных подростка. А это почти гарантирует наш провал. Ясно?

— Да, мамочка.

— Дэн!

— Молчу. Куда пойдем? Может Визжащая хижина?

— Можно, но...

— Но?

— Слишком далеко и долго туда идти. И кто-нибудь может заметить трех слизеринцев, идущих к этой местной достопримечательности, — покачал головой Гарри. Затем юноша посмотрел куда-то вбок, чему-то улыбнулся, хотя радоваться вроде бы было нечему, и свернул куда-то с оживленной дороги.

— Ты куда? — только успел спросить Дэн, но ответа не получил. Брюнет, видимо решив для себя вопрос с тем, где бы укрыться, стремительно двигался в одному ему известном направлении. Естественно, полагая при этом, что друзья последуют за ним.

Спустя какое-то время, на протяжении которого друзья петляли вокруг зданий, периодически оказываясь в какой-нибудь непонятной подворотне, Гарри остановился.

— Мы пришли, — произнес он, доставая палочку и заклинанием открывая дверцу, ведущую куда-то в подвальное помещение здания.

— И где мы? — спросил Бекка, освещая себе путь в темноте.

— А как ты думаешь?

— В подвале?

— Верно. Мы в Сладком Королевстве. Сириус рассказывал, что где-то здесь находится тайный ход, ведущий в Хогвартс.

— Гарри, это все здорово, конечно, но нам нужно не идти в Хогвартс, а валить как можно дальше от него.

— Что? Нет, я не собираюсь идти в Хогвартс. Просто здесь тихо, спокойно и сюда никто не зайдет.

— Кроме хозяев магазина.

— Не зайдет никто опасный. Доставай зеркало и связывайся с Дариной, Дэн. Мы и без этого потеряли кучу времени на споры, выяснение отношений и поиск подходящего места.

Увы, Дарина ни на первый вызов, ни на второй не ответила. Мэт и Клод также не откликались на попытки слизеринцев связаться с ними. И через потраченные в пустую десять минут настроение у Гарри и его друзей заметно ухудшилось. Они не знали, что делать. У них не было никаких известий о местонахождении министра или о планах Кобдейна. Они даже не знали, прибыл ли Фадж в Хогвартс или ещё нет, потому что Гарри, как на зло, забыл взять с собой Карту Мародеров. Получается, им оставалось просто сидеть в темном подвале магазина сладостей и ждать новостей из Ордена? Вернее, ждать приказа немедленно покинуть опасную территорию.

— Уходить ты, насколько я понял, не собираешься, — вздохнул Дэн.

— Уже в сотый раз говорю, нет. Не собираюсь. Во всяком случае пока точно не буду уверен, что ситуацию никак нельзя исправить. Ты мо...

— Не советую договаривать. Ещё один намек, на то, что я только о своей шкуре пекусь, и сломаю тебе челюсть. Ясно.

— Предельно.

— Что делать будем, умники? — подала голос Бекка.

— Ждать? — пожал плечами Гарри. — Я попытаюсь связаться с Витой, мы вроде ещё не пробовали.

— Вита, это девочка-гильотина? — усмехнулся Дэн.

— Девочка-что?

— Ну, ты же часто работал с ней в паре, и должен знать её пристрастия, — Дэн провел большим пальцем поперек шеи, показывая, что он имеет в виду. — Влад как-то обозвал её за это гильотиной. И он был, черт возьми, прав.

-Да, есть такое дело. И да, я именно с ней попытаюсь связаться. В конце концов, все остальные молчат.

— Удачи тебе в этом нелегком начинании, Гарри. У тебя с собой мантия — невидимка, которую мы героически отобрали у Лонгботтома?

— Иди знаешь куда со своим сарказмом. Зачем она тебе?

— Пойду на разведку.

— Это опасно.

— Предлагаешь сидеть тут и гадать, пора нам бежать отсюда или не пора.

— А что ты ожидаешь узнать? Или ты в Хогвартс собрался, узнать, прибыл туда министр или нет?

— Я пока на отсутствие мозгов не жаловался. Соваться в Хогвартс бессмысленно, но ясно же, что как только Фадж все разъяснит Дамблдору, нас начнут искать. А где нас искать в субботу? Верно, в Хогсмиде. Значит, по деревне будут гулять ранее не замеченные за этим занятием авроры. Как только их замечу, сразу к вам. Этого ведь будет достаточно, чтобы ты понял, что дело — дрянь и пора уходить. Я вообще не понимаю, на что ты рассчитываешь? На то, что директора нет в Хогвартсе? Или что Фадж, прежде чем прийти по твою голову, заглянет к Розмерте на кружечку пива?

— Я не знаю, Дэн. Просто не могу я вот так просто взять и сбежать. Может министр струсит и так и не явится сюда, а мы уже сбежали. Или Клод подослал к Фаджу кого-нибудь из агентов, и министр сейчас лежит хладным трупом где-нибудь в туалете Министерства.

— Ясно. Тогда давай мне мантию, — через минуту шатен, как следует укутанный в мантию-невидимку, покинул подвал.

— Мне страшно, Гарри.

— Мне тоже, Бекка. Но это делу никак не поможет. Проклятье, чем они все там занимаются, что никто не отвечает.

— Может, они и правда Фаджа ликвидируют?

— Угу, всем скопом. А может, они на нас решили поставить крест?

— Гарри! — возмущенно воскликнула девушка, гневно глядя на друга. А в глубине души наверняка сама боялась того, что тот прав и Орден отказался от них.

— Прости, я...

— Редкостный придурок! — раздался чей-то третий голос, и двое киллеров удивленно посмотрели на связное зеркало, из которого на них глядела очень недовольная Вита.

— Вита! Наконец-то хоть кто-нибудь ответил! Что у вас там происходит?

— У нас тут происходит экстренное совещание. Наш человек внедрился в отряд, который министр собрал для твоей...хм ликвидации. Так что теперь он на связь выходить не может, сидим и всей компанией слушаем через жучок тот бред, который Фадж втирает своим людям. Ты у нас, между прочим, отныне опасный сторонник Сам-Знаешь-Кого.

— Даже так?

— Да. Похоже, Фадж не хочет пока афишировать имеющуюся у него информацию. Может быть, боится утечки.

— А почему не отвечали на попытки с вами связаться?

— Думаешь, нам тут делать нечего? Сначала пытались придумать, как убрать этого придурочного министра, но он ведет себя как редкостный параноик, один не ходит, даже идя в туалет, берет с собой толпу авроров.

— Ясно. Что Клод планирует относительно нашего пребывания в Хогвартсе?

— Пока ничего. Ни Кобдейн, ни Юндерк не знают, как правильнее будет поступить. С одной стороны, безопаснее будет вернуть вас в штаб. Но тогда Орден теряет козырь в лице Мальчика-Который-Выжил. Наличие в наших рядах национального героя Британии может принести Несущим Смерть немало пользы, поэтому сейчас предпринимаются всяческие попытки не допустить разглашения той информации, которой обладает Фадж. А значит, вам пока лучше оставаться там, где вы есть. Короче, всё сложно.

— Это я уже понял.

— Главное знай, что в любом случае все ребята нашего отряда, которые имели возможность вернуться на базу, готовы в любой момент прийти к тебе на выручку, Гарри.

— Спасибо, я...— договорить парень не успел. С громким открылась стуком дверь, ведущая в подвал, где они с Беккой находились. Красный и запыхавшийся Дэн, наполовину уже стянувший с себя мантию-невидимку, в которой умудрился запутаться во время бега, хлопнул дверью и, перескакивая через ступени поспешил к друзьям.

— Что случилось? — приготовившись к худшему, прошептала Бекка.

— Фадж, — выдавил из себя Дэн, пытаясь отдышаться. — Фадж только что аппарировал в Хогсмид. Он и двадцать человек в аврорских плащах находятся у Трёх Мётел.

— Фадж здесь? — не веря в услышанное спросил Гарри.

— Да. Да, он здесь, — повторил шатен, глядя на то, как на лице друга появляется хищная улыбка.

* * *

Ремус сидел на своем месте за преподавательским столом в Большом Зале и думал. Рядом оживленно что-то рассказывал вечно жизнерадостный Сириус, раздражая не расположенного к шумному веселью оборотня. Последние дни Ремус Люпин старался как можно меньше общаться с Сириусом, другом, которого он не мог или не хотел понимать.

Всё началось в тот ужасный вечер, когда Гарри Поттер, единственное, что осталось от таких светлых и замечательных людей, как Джеймс и Лили Поттеры, открыл друзьям своего отца страшную тайну о своей жизни. Нет, Ремус и раньше замечал в поведении мальчика что-то странное, более того, даже подозревал его в участии в каких-нибудь маггловских сектах, в которых нередко использовались извращенные до неузнаваемости настоящие заклятия и ритуалы. Но оборотень ни в одном, даже самом кошмарном сне не мог предположить того, кем Мальчик-Который-Выжил был на самом деле. Люпин не мог с уверенностью сказать, какие чувства он испытывал к Гарри после того, как парень ему открылся, доверился. Хотя сложно говорить о доверии после двух Непреложных обетов, но всё же... Сначала был шок. Глубокий и ни с чем не сравнимый. Даже известия о том, что Сириус сначала оказался предателем, а потом о том, что он на самом деле был не виновен, в своё время не произвели такого впечатления. И находясь в состоянии этого непонятного шока, Ремус давал клятвы хранить тайну мальчика, обещал помогать ему, даже сочувствовал парню, почему-то видя в нём жертву. Непонятно, чью жертву, но и это было не важно. Сначала всё было нормально. Гарри больше не таился, не скрывал от них с Сириусом свой истинный характер, говорил то, что думал. И Ремус узнал абсолютно другого Гарри Поттера, ни на кого не похожего, ни от кого не зависящего. Но потом пришло понимание того, кем в действительности является этот парень. Он не просто убийца, которого кто-то принуждал совершать подобные злодеяния. Он и его друзья сами, по своей воле шли на это. Они обсуждали убийство кого-либо с таким видом, как будто речь идет не о человеческих жизнях, а о том, чтобы забить скот. Наконец, Гарри на первое места в своих приоритетах ставил месть. Месть, направленную на Альбуса Дамблдора, которого юный убийца почему-то винил в своей нелегкой судьбе, разрушенном детстве, растоптанных мечтах и так далее. А для Ремуса директор Хогвартса был не просто авторитетом. Это был человек, который первым подал ему руку помощи, который не отвернулся от больного ликантропией мальчика, а вник в положение и пошел на немалый риск, чтобы ребенок-оборотень смог получить образование. Ремус был предан Альбусу Дамблдору столько, сколько знал его. Он верил каждому слову старца, он готов был выполнить любой приказ, любое задание. Даже прикажи ему директор спрыгнуть с Астрономической башни, Ремус выполнил бы и это, даже не спрашивая, зачем это нужно.

И вот теперь он, связанный своей клятвой, вынужден идти против человека, который заменил ему отца. И ради кого? Ради мальчишки, которому певать на всех, кроме себя самого. Ради мальчишки, который готов убить, искалечить, унизить и втоптать в грязь любого, кому не посчастливится случайно оказаться на его пути к мести. Каждый раз при взгляде на Невилла у Ремуса сжималось сердце от жалости и сочувствия к бедному парню, который потерял не только вещь, которая, как он думал, принадлежала его отцу, но и веру в людей, всю жизнь окружавших его. Гарри раздавил его, как букашку, и даже не обратил на это внимания, довольный тем, что сделал директору Дамблдору гадость. И ради этого человека он, Ремус, должен идти против себя и врать человеку, которому обязан всем.

Рядом без умолку говорил Сириус, довольный и счастливый, будто не его крестник — жуткое чудовище, похлеще Волдеморта, существование которого само по себе является ужасной ошибкой судьбы. Как можно радоваться тому, что твой родственник — безжалостный наемный убийца, который мечтает как можно более жестоко убить Альбуса Дамблдора. Великого мага, который является опорой и надеждой на победу в войне с Темным Лордом и его сторонниками для сотен и тысяч людей.

Хотя, если подумать, после двенадцати лет в Азкабане, Сириус мог измениться. И возможно, ему может быть даже понятна или приятна месть его крестника к директору, который никак не помог Блэку, когда того арестовали и обвинили в преступлении, которого он не совершал.

— Ремус! Ремус! Лунатик! — Люпин вздрогнул и повернулся к Сириусу, который, кажется, о чем-то его спрашивал.

— Извини, я задумался. Что ты хотел?

— Я иду в Хогсмид следить за молодежью. Ты пойдешь?

— Нет, я останусь в замке.

— Но почему? Посмотри, какой замечательный день.

— У меня... Если честно, у меня нет настроения куда-то идти, Бродяга. Прости.

— Да ладно, если ты не хочешь, то не буду же я тебя заставлять. Что-то случилось?

— Нет, всё в порядке, — Ремус кинул взгляд в сторону слизеринского стола, где вместе со своими друзьями и однокурсниками сидел задумавшийся о чем-то Гарри Поттер. О чём он думает? Какие ещё отвратительные планы сейчас рождаются в его голове. — Просто хотел посидеть с книгой, поразмышлять, подумать о жизни.

— Всё с тобой ясно. Ладно. Если надоест размышлять в компании книг, я буду в Хогсмиде в компании сливочного пива.

— Ты должен следить за детьми, Сириус.

— В компании сливочного пива и детей. Я всё помню, — Блэк улыбнулся, хлопнул друга по плечу и, осушив кубок с тыквенным соком, поднялся из-за стола. — Удачи в твоих размышлениях, Лунатик!

Провожая взглядом Поттера, вместе со своими друзьями идущего в толпе жизнерадостных студентов Ремус принял решение, но следующие два часа взвешивал все за и против, прекрасно понимая, что как только он сделает первый шаг, пути назад уже не будет. Аза дважды нарушенный Непреложный обет собственная магия его жестоко покарает.

— Здравствуйте, директор. Можно? — Ремус робко стоял на пороге директорского кабинета, внутренне холодея от ужаса при мысли о том, что он сейчас собирается сделать.

— Да, Ремус, заходи, — Альбус, сидевший за столом засыпанном бумагами, поднял взгляд на оборотня и приглашающее улыбнулся.

— Если вы не очень заняты, профессор, то я хотел бы поговорить... поговорить с вами, — пробормотал мужчина, глядя на ковер на полу.

— Хорошо, — пожилой маг выпрямился в своем кресле и внимательно посмотрел на оборотня. — Я слушаю тебя. Проходи. Садись. Чаю?

— Нет, профессор, спасибо, — Ремус сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, чтобы успокоить бешено бьющееся в груди сердце. Было страшно, но он был уверен, что поступает правильно.

— Что-то случилось, мой мальчик? — с неподдельной тревогой в голосе спросил директор.

— Профессор Дамблдор, я хотел бы поговорить с вами о...

— О?

— О Гарри, профессор.

— А что с ним не так? — Ремус удивленно поднял глаза на директора. Что с ним не так? С ним "не так" абсолютно всё, начиная с факультета, которому он принадлежит, и заканчивая его осведомленностью по ряду вопросов. Это не говоря о том, кто он на самом деле, но Рему именно затем сюда и пришел, чтобы рассказать директору правду, пускай и ценой собственной жизни.

— Он... Вы не замечали, что он ведет себя... неправильно?

— Это сложно не заметить, мой мальчик. Признаюсь честно, Гарри — один из немногих, кому действительно удавалось вывести меня из себя. Хотя возможно, дело в том, что я старею и всё чаще допускаю ошибки, на которые мальчик не без удовольствия мне указывает. Но что беспокоит тебя, Ремус?

— Его... его прошлое, профессор, — с трудом выдавил из себя оборотень, с ужасом понимая, что он физически не в состоянии сказать всё напрямую. Это осложняло дело, но он справится. Альбус заслуживает того, чтобы знать правду. Чтобы быть готовым к мести это дьявола, называющего себя сыном Джеймса и Лили.

— Так. И что дальше? Ты что-то узнал, Ремус?

— Д...Да! — говорить становилось всё сложнее. В висках стучало, в глазах двоилось, язык не слушался. Интересно, сможет ли он? Сможет ли он сказать правду до того, как отдача от разорванного Непреложного обета убьет его?

— Хорошо. Я так понимаю, что ты пришел, чтобы рассказать это мне? — оборотень кивнул головой, но директор не заметил, какого труда мужчине стоило это простое движение. — И ты поступил абсолютно верно, Ремус. Я вижу, тебе сложно говорить, ты, может быть, сам еще не уверен в том, стоит ли открывать мне тайну, которая касается не тебя или меня, а Гарри. Но я уверяю тебя, ты поступишь правильно, если всё мне расскажешь. Зная, что гложет мальчика, что заставляет его ненавидеть нас... Ты ведь не мог не заметить, с каким пренебрежением он обращается, к примеру, с Уизли, или какие недобрые взгляды бросает в мою сторону. Зная, что заставляет его видеть в нас врагов, я смогу исправить ситуацию, не позволить мальчику пойти по неправильному пути, загубившему не один десяток талантливых ведьм и волшебников. Ты понимаешь меня, Ремус?

— Да, директор. Я думал о том же. Но я боюсь, что уже ничто не сумеет направить Гарри на истинный путь, он... — Люпин замолчал. Говорить было уже не просто сложно, каждая буква, каждый звук вдруг начали причинять адскую боль. Кровь прилила к лицу и, казалось, начала закипать, рискую растворить кожу лица, глаза... Дышать стало тяжело, нос внезапно заложило, а горло сдавило так, будто на шею надели толстую железную цепь, которую затягивают все сильнее и сильнее...

— Альбус! Альбус! — раздался чей-то крик. Директор перевел взгляд с Ремуса, который, казалось, молчал вечность с того момента, как сделал паузу, на облачко непонятной формы . Серебристая дымка зависла в воздухе недалеко от магов и пробасило смутно знакомым голосом. — Нападение. На Хогсмид совершено нападение! Дети ещё в деревне. Скорее, на Хогсмид напали!

После этих слов серебристое облако, форму которого почти теряющий сознание от давящей боли оборотень так и не смог определить, рассыпалось пылью и исчезло.

— О Мерлин. Ремус, мы закончим этот разговор позже. Надеюсь ты понимаешь, как бы ни было важно понимание того, что творится с Гарри, жизни детей в опасности, и нам нужно торопиться, — значит, разговор откладывается. Люпин не был уверен в том, хорошо это или плохо. Может, заклинание убьет его до того, как Альбус вернется из Хогсмида, и получится, что он, Ремус, зря умрет. Нет. Нет, это не правильно. Так не должно быть.

— Да, сейчас не подходящее время для подобных бесед, — прошептал Ремус и посмотрел на директора, что-то шепчущего сидящему на жердочке фениксу. Головная боль отступила, снова появилась возможность дышать, зрение постепенно прояснилось. Видимо по той причине, что в ближайшее время сохранности вверенной Люпину тайны ничего не грозило. — Я могу пойти с вами?

— Естественно, мой мальчик. Но... ты плохо выглядишь, Ремус. У тебя точно всё в порядке? Ты здоров?

— Да, директор. Со мной все нормально.

— Хорошо, дай мне руку, Фоукс перенесет нас в Хогсмид. Больше нельзя терять ни минуты, — миг, и двое магов исчезли из директорского кабинета, объятые пламенем феникса.

Первое, что увидел Ремус, ощутив землю под ногами — труп неизвестного мужчины в аврорском плаще. Авроры в Хогсмиде? Но откуда? Однако стоило посмотреть на труп ещё раз, как любые подобные вопросы сразу исчезли из головы. Тело было изуродовано каким-то заклинанием настолько, что с трудом можно было разобрать, где в этой куче окровавленной плоти находятся руки и ноги.

— Мордред и Моргана, — прошептал оборотень, непроизвольно сделав пару шагов назад, подальше от искромсанного тела.

— Круцио! — услышал он в следующий момент женский голос, а вслед за ним раздался чей-то крик боли.

— Скорее, — скомандовал Альбус и с небывалой для своего возраста прытью побежал туда, откуда послышался крик. Ремус ещё раз посмотрел на изуродованные останки незнакомого волшебника и побежал вслед за директором.

Посреди улицы, где повсюду были разбросаны, наверное, десяток мертвых авроров, стояла одетая в черную мантию женщина с белой маской на лице и черными спутанными волосами, ниспадающими на плечи. Она направляла палочку на корчившегося на земле и кричащего от боли... Невилла Лонгботтома. Сомнений в том, кем была эта ведьма не оставалось — Белла Лестрандж, одна из самых фанатично преданных слуг Волдеморта, явилась в Хогсмид. Альбус и Ремус, вооруженные волшебными палочками поспешили вперед, с того расстояния, где они находились, Лестрандж невозможно было достать.

— Редукто! — прокричал мужской голос, и брусчатка в метре от Пожирательницы взорвалась, осыпав её каменной крошкой и застав прервать пыточное проклятие. Ремус бросил взгляд в ту сторону, откуда прилетело взрывное заклинание, и замер на месте. Там, прислонившись спиной к стене здания, стоял истекающий кровью Поттер с горящими гневом глазами и судорожно сжатой в руке волшебной палочкой.

— Гарри Поттер! Всё играешь в героя? Играй пока. Скоро мы встретимся снова! — произнесла Лестрандж, глядя на Гарри, и в следующее мгновение исчезла с громким хлопком.

* * *

Фадж в Хогсмиде. На минуту это извести оглушило Гарри. Как? Зачем? Для чего? Какой смысл министру заявляться в Хогсмид, если намного легче воспользоваться каминной сетью и попасть сразу в кабинет Дамблдора? Потом здравый смысл вытеснил все вопросы из головы киллера. Неважно, зачем Фадж с охраной прибыли в Хогсмид, а не в Хогвартс. Неважно, какими доводами он руководствовался. Главное, в данный момент единственный человек, осведомленность которого представляет угрозу для Ордена, находится на соседней улице. Он допустил ошибку. Сейчас он уязвим. А значит, достаточно убить его, чтобы можно было и дальше со спокойной совестью продолжать разыгрывать спектакль с участием Мальчика-Который-Выжил. На лице юноши расцвела хищная улыбка. Та самая, которую заметил Дэн.

— Вита, ты ещё здесь?

— Да.

— Ты слышала то, что Дэн сказал про Фаджа.

— Да. Мне сообщить об этом... Стоп. Гарри, вы ведь не намереваетесь втроем напасть на министра, окруженного двумя десятками авроров. Это было бы смело, но очень глупо.

— Я похож на полного идиота?

— Нет. Не на полного, хотя дурацких идей у тебя бывает предостаточно. Так что...

— Втроем мы ничего сделать не сможем. Но вот если нас будет больше... Ты говорила, у вас там собрались ребята из отряда Ангелов Смерти. Сколько вас?

— Я, Дарина, Влад, Ленц, Эдриан и Эл. Марта с Саидом в Африке, Юми — в Японии, их не отпустят к нам.

— Итого нас девять против двадцати. Нормально. На нашей стороне эффект неожиданности, на который так рассчитывал сам Фадж.

— А ещё наш агент всё ещё разыгрывает из себя верного министру работника Отдела Тайн, — добавил Дэн.

— Так, у меня появилась великолепная идея. Вита, слушай сюда. Собери всех как можно быстрее. Будем играть в маскарад, так что оденьте черные мантии и белые маски аля Пожиратели Смерти. И бегом сюда, ясно?

— Да, — усмехнулась девушка и зеркальное отраженье пошло рябью.

— Три минуты, Вита! — крикнул Гарри, не зная, услышала его девушка или нет. — Итак, все согласны с тем, что мы сделали правильно, что не аппарировали отсюда раньше времени?

— Да, — улыбнулся Дэн. — Что делать-то будем теперь?

— Как что? Будем делать вид, что злобные слуги Волдеморта напали на Хогсмид. Бекка, — сможешь трансфигурировать нашу одежду в костюм Пожирателя Смерти?

— Запросто.

— И напали они на Хогсмид, где в это время абсолютно случайно Фадж выгуливал свою личную охрану в количестве двадцати человек.

— И такое бывает, — пожал плечами Поттер.— Бекка, можешь начать с того, что на мне? Дэн, поищи тут что-нибудь, что можно было бы превратить в Пожирательские маски.

Через несколько минут в подвале Сладкого Королевства помимо трех слизеринцев, благополучно трансфигурировавших свою одежду в соответствующие костюмы, стояло ещё семь человек в одеждах Пожирателй Смерти, включая Мэта, решившего лично поучаствовать в операции. А ещё через пару минут Хогсмид потонул в криках ужаса после того, как несколько мощных взрывных проклятий превратили четверых авроров в кровавый фарш.

Паника, суета, крики, хлопанье дверей. Никто из простых обывателей, из учеников Хогвартса или простых прохожих, слава Мерлину, не жаждал вступать в бой со слугами Темного Лорда, так внезапно появившихся в магической деревне. Люди прятались в домах и магазинах, а Пожирателей, казалось, интересовала лишь толпа не ожидавших нападения авроров и бледный, дрожащий от страха Министр Магии Корнелиус Фадж.

Всё происходило невероятно быстро. Взрывные проклятия, направленные на магов, стеной прикрывающих министра — единственное, что в этой ситуации убийцы могли сделать. Что-то более мощное с такого расстояния применить не получилось бы, а построение авроров не давало возможности нападающим с первого удара убрать большее количество противников. Пока не готовые к подобной атаке люди Фаджа приходили в себя, чтобы вступить в бой, человек в темном костюме без аврорских нашивок схватил министра за руку и, что-то прошептав на ухо, буквально потащил в сторону от разворачивающихся событий. Еще трое последовали за ними, готовы защищать своего лидера везде и всюду.

— Это наш? — спросил Гарри у находящегося рядом с ним Мэта, одновременно накрывая себя и товарищей щитом, чтобы отразить атаку пришедших в себя авроров.

— Да. Второй невыразимец тоже пока безопасен, он под Империо.

— Ясно. Предлагаю рассредоточиться. Часть окружает этих. Авада Кедавра! — Гарри, особо не целясь, послал в толпу авроров смертельное проклятье и отвернулся обратно к Мэту, даже не интересуясь, попал он в кого-нибудь или нет. Где-то слева Вита выкрикивала одно "Секо" за другим, направляя в соперников удивительной силы режущие заклинания. — Часть — идет бить министра.

— И ты, вероятно, пойдешь вместе со второй группой.

— Да. В конце концов, мерзавец шел сюда по мою душу, — Гарри усмехнулся и дал сигнал окружать противника, а сам, прихватив Виту и Дэна, отправился следом за министром.

— Джонсон, куда мы идем?

— Как можно дальше отсюда, министр. Они накрыли деревню антиаппарационным барьером. Нужно выбраться из-под зоны его действия.

— Ясно. Хорошо. Мерлин, почему сегодня? Почему именно сегодня эти решили напасть!

— Разве вы не говорили сами, что Поттер присоединился к Сами-Знаете-Кому? Я бы на месте Темного Лорда не захотел бы терять такого сторонника.

— Что? Ах, это, да. Да, я говорил. Но как? Как он узнал. Джонсон, Мерлина ради, идите помедленнее. Я за вами не успеваю.

Тот, кого министр называл Джонсоном, резко остановился и оглянулся назад. За сравнительно короткий промежуток времени они успели отойти на достаточно большое расстояние от места боевых действий, покинув деревню и подойдя почти вплотную к лесу. Отсюда все ещё были слышны взрывы от мощных заклинаний, посылаемых сражающимися, крики раненных и умирающих.

— Почему мы остановились? — спросил один из шедших за министром авроров. — Мы минули барьер?

— Нет, Стоун,— покачал головой Джонсон, всё ещё глядя вдаль, в ту сторону, откуда они только что пришли.

— Так чего мы стоим? — возмутился другой аврор и, заметив странную улыбку, появившуюся на лице невыразимца, тоже поспешил оглянуться. Каков же был его ужас, когда он заметил трех Пожирателей, приближающихся к ним. — Проклятья! Они догоняют нас. Джонсон, сколько нам ещё идти?

— Мы уже пришли, — усмехнулся тот, крепко сжав локоть удивленно хлопающего глазами министра.

— Ты... ты предал нас! — выкрикнул Стоун, немедленно направив на улыбающегося мага волшебную палочку и запустив в него режущим проклятием, которое тот успешно блокировал. Спустя мгновенье к товарищу присоединился и второй аврор, успевший отойти от шока.

— Аккуратней, господа, у меня тут министр в заложниках, если вы не заметили? — рассмеялся невыразимец, прикрываясь пленником и одновременно создавая вокруг себя мощный щит.

— Мерлин, что происходит, Джонсон? Что вы творите?! — выкрикнул Фадж, тщетно пытаясь высвободиться из железной хватки предателя.

— Я не Джонсон, министр, это вас успокоит? — усмехнулся тот.

— Но кто тогда?

— Терпение. Перед смертью вы всё узнаете, министр, — прошептал лже-Джонсон. — Скажу только, что вы слишком много знаете. А с этим долго не живут.

— Вы... вы из... Вы с...

— Секо! — прокричал женский голос, прервав заиканье перепуганного Фаджа. Брызнула кровь и один из авроров с криком упал на землю, хватаясь за обрубок ноги, в которую попало проклятье. Яркая вспышка Авады, и крики раненного смолкли.

— Здравствуйте, министр, — произнес один из Пожирателей, перешагивая через тело второго аврора, также поймавшего зеленый луч смертельного проклятья.

— Кто вы? — прошептал Фадж.

— Тот, за кем вы сюда пришли, — ответил тот, скидывая капюшон и снимая белую маску.

— Поттер!

— Он самый, — улыбнулся Гарри, после чего, казалось, потеряв всякий интерес к персоне министра, обратился к лже-Джонсону. — Вы — Брайан?

— Да, — кивнул тот. — Оборотное зелье прекратит действовать через семь-восемь минут.

— Хорошо. А это? — Поттер кивнул в сторону второго невыразимца, в течении всего боя апатично простоявшего в стороне.

— Он под Империо.

— Хорошо. Вита?

— Авада Кедавра, — произнесла.

— Итак, вот вы и остались без охраны, Министр. Ответите на пару вопросов?

— Вы об этом жестоко пожалеете, Поттер. Моя смерть всколыхнет общественность. Я не какой-нибудь делец или рядовой маг, чье убийство так легко сходило вам с рук. Будет расследование, и вас...

— Меня что? Если вы не заметили, на Хогсмид напали Пожиратели Смерти, известная преступная группировка, возглавляемая отнюдь не мной. И несмотря на то, что на самом деле за белыми масками скрыты лица моих людей, виноват во всём в конечном счете будет Его Темнейшество Лорд Судеб, — Гарри рассмеялся над выражением лица Министра. Итак, как насчет нескольких вопросов? Для начала, откуда вы узнали мою маленькую тайну.

— Маленькую тайну? Так вы называете то, что вы — опасный преступник, который заслуживает высшей меры наказания?!

— Да. Я говорю именно об этом. Так как?

— Я ничего не буду говорить. Корнелиуса Фаджа не запугать шестнадцатилетнему сопляку, сколько бы людей он не погубил!

— Да ну? Тогда поговорим иначе. Видите вот эту милую особу? Она сегодня вызвалась изображать небезызвестную Беллу Лестрандж. Правда Вита?

— Конечно, Гарри.

— Тогда продемонстрируй Министру свое мастерство, — девушка кивнула и направив на трясущегося от страха мужчину палочку, произнесла формулу второго непростительного. — Посмотрим, как быстро он начнет отвечать. Пока достаточно. Готовы говорить, Корнелиус?

— Да, — выдохнул тот, еле держась на ногах. Фактически, министр стоял только благодаря тому, что Брайан всё ещё крепко держал его. — Сегодня утром я нашел в своем кабинете папку. Черную папку с вашей фамилией, Поттер. Там было досье. На вас. Все ваши преступления, все убийства...

— Как папка попала к вам на стол?

— Не знаю.

— Не знаете? — Гарри скептически вздернул бровь и повернулся к девушке в мантии Пожирателя.

— Клянусь, не знаю.

— Ладно. Где сейчас эта папка?

— В моем кабинете. В ящике стола.

— Ящик под замком?

— Под охранным заклинанием.

— Ясно. Какой пароль?

— Я... Отпустите меня и я сам отдам вам эту папку. Я верну вам это... Я больше ничего не буду предпринимать против вас, я...

— Вы умрете сегодня, министр. Ни я, ни Орден не доверяем людям вроде вас. Какой пароль?

— А если я не скажу?

— Мы проведем ещё один сеанс шоковой круциотерапии. А если и после этого не скажите, я всегда могу применить Легилименцию и узнать всё сам, но мне очень не хочется рыться у вас в голове. Так что я в последний раз по-хорошему спрашиваю. Какой пароль?

— Министр Магии Корнелиус Фадж, — пробормотал пленник.

— Хорошо. Я всё узнал, что нас интересовало? — Гарри обернулся к Дэну, который, молча, стоял и смотрел на это представление.

— Думаю, да, — ответил тот. — Волос возьми.

— Конечно, — Гарри улыбнулся дрожащему министру и вырвал у того несколько волосков. — Ну, вот и все. Хотя нет. Ещё один вопрос. Последний. Министр, объясните, зачем вы аппарировали в Хогвартс, а не воспользовались каминной сетью, чтобы сразу попасть в кабинет Альбуса Дамблдора?

— Я хотел сам схватить тебя. Дамблдор не согласился бы с арестом Мальчика-Который-Выжил. Ему нужен Герой Пророчества, которого он мог бы натравить на Сам-Знаешь-Кого. Даже зная, что ты за чудовище, Гарри Поттер, он бы всё равно ничего не сделал бы, пока не состоялась бы твоя битва с...

— С Волдемортом. И что с того?

— Но так нельзя! Ты — убийца, и ты должен быть наказан. Нельзя держать кого-то вроде тебя рядом с ни в чем не повинными детьми, рискую их жизнями, жизнями обычных магов... Ты ничем не лучше Темного Лорда, и я, как Министр Магии, должен был остановить тебя. Я...

— Вы — глупец, Фадж. Вы, конечно, правы в том, что директор — тот ещё манипулятор, который мог бы воспользоваться данной информацией в своих интересах. Но вот только вы не учли того факта, что я с Дамблдором уже давно на ножах, и он был бы рад избавиться от меня. Вы не учли того, что заявившись за мной лично, вы сами себя подставили, потому что в стенах Хогвартса я всего этого, — Гарри махнул рукой в сторону деревни, где ещё шел бой, — организовать не смог бы. Понимаете?

— Да.

— Вот и славно. Прощайте, министр.

— Ты пожалеешь, Поттер о том, что...

— Авада Кедавра, — произнес Гарри, не дослушав Фаджа. Всё, что он хотел узнать, он узнал.

— Что теперь?

— Теперь нужно, во-первых, достать досье на меня. Брайан, — парень посмотрел на мужчину, уже успевшего принять свой собственный облик. — Вы сможете под видом министра попасть в кабинет Фаджа и забрать папку?

— Да, — кивнул тот. — Оборотное зелье у меня с собой.

— Хорошо, — парень протянул шпиону только недавно вырванную у Фаджа прядь волос. Тогда постарайтесь закончить дело как можно быстрее, скоро о смерти Министра станет известно.

— А мы?

— Мы вернемся в деревню, Дэн. Только не как Пожиратели, а как Гарри Поттер и Дэн Фиантел. И лучше, чтобы мы шли по отдельности.

— Почему?

— Потому что Дамблдор непременно будет интересоваться, чем были заняты во время боя мы с Лонгботтомом.

— И будет ещё лучше, если выяснится, что Гарри Поттер активно противостоял Пожирателям, — хихикнула Вита.

— Именно. Тебя Дэн, в эту историю лучше не впутывать. И раз уж мы заговорили о противостоянии, то так как показать его нам некогда и не перед кем, то нужно будет изобразить хотя бы его последствия.

— В каком смысле? — нахмурился Дэн, уже избавившийся от маски и трансфигурировавший свою одежду обратно в обычную зимнюю мантию. Где-то за спинами трех киллеров раздался хлопок, означавший, что Брайан отправился в Министерство Магии.

— Будем делать мне боевые ранения, Дэн.

— Понарошку?

— Нет. По-настоящему.

— Ты сдурел? Я тебя калечить не буду, так что...

— Ладно, Дэн. Успокойся. Лучше иди в деревню.

— А ты?

— Приду чуть позже.

— Я...

— Иди, Дэн. И предупреди как-нибудь Бекку, чтобы тоже сворачивала маскарад. Иди. Вита? — брюнет обернулся к девушке.

— Что?

— Раз уж ты у нас сегодня изображаешь миссис Лестрандж, то боевые ранения наносить тоже предстоит тебе.

— Гарри, ты уверен, что это хорошая мысль?

— Да. Это снимет с меня ненужные подозрения. Когда выяснится, что никто из учеников не видел меня во время боя, возникнут вопросы. Раненный и истекающий кровью Гарри Поттер наоборот не вызовет вопросов относительно того, где он был.

— Правда?

— Да. Герой был занят своим делом — боролся с врагами.

— Ну да. Ты же Мальчик-Который-Выжил. И что я должна делать? — девушка сняла маску и посмотрела на Гарри испуганным взглядом больших черных глаз.

— Пару парезов и царапин, Вита. Ничего ужасного я от тебя не прошу.

— Порезов?

— Обычное режущее подойдет.

— Может не надо?

— Надо.

— Я могу тебе случайно голову отрезать вместо того, чтобы просто поцарапать. Или оставить без руки или ноги, — Вита оглянулась в сторону мертвого аврора, которому несколько минут назад в пылу битвы отрезала ногу.

— Я верю, что ты справишься.

— Ты сумасшедший! Я не хочу этого делать!

— Надо. Считай, это приказ. В конце концов, сейчас я тут за главного. Итак? — Гарри сделал шаг назад и выжидающе посмотрел на девушку в черной мантии.

— Секо, — прошептала та, глубоко вздохнув и легонько махнув палочкой. На левой руке парня появился глубокий порез от плеча до локтя. — Этого хватит?

— Хотелось бы, но, боюсь, маловато, — прохрипел Гарри, косясь на раненное плечо. — Ещё что-нибудь сделай.

— Нужно что-нибудь заметное и сразу бросающееся в глаза? — девушка сделала шаг вперед.

— Да.

— Что-то, выглядящее пугающе, но не очень глубокое, — ещё один шаг вперед.

— Все верно.

— Что-то, от чего потом не останется следа, — прошептала Вита, почти касаясь своими губами губ парня.

— Да, — выдохнул он в ответ, улыбнувшись. — И лучше, чтобы ты сделала это побыстрее.

— Как скажешь, — кончик волшебной палочки коснулся скулы. Медленным, почти нежным движением Вита провела линию до подбородка, оставляя тонкую кровавую борозду, аккуратно перешла на шею и остановилась лишь после того, как палочка, разрывая ткань мантии, уткнулась в ключицу. — Больно?

— Да.

— Ты хотел этого? — парень кивнул, предпочитая не напрягать улыбкой мышцы лица.

— Теперь надевай маску и беги к остальным. Я приду позже.

— Как скажите, господин Герой, — девушка рассмеялась и, надев белу маску Пожирателя Смерти, быстрым шагом направилась в сторону деревни. Гарри огляделся вокруг, провел рукой по порезу на щеке, чувствуя, как кровь из раны заливает лицо и шею. Возможно, они перестарались с боевыми ранениями. Спрятав свою палочку в кобуру на ноге, Гарри вынул другую палочку — ту, которую они купили с Сириусом, бросил в воздух с десяток оглушающих и режущих заклинаний, наложил на руку повязку, тут же просочившуюся кровью, и с довольным видом направился в Хогсмид.

В деревне было непривычно тихо. Ни шумной болтовни, не смеха, которые можно было услышать здесь всего полчаса назад. Гарри медленно брел по улице, рассматривая последствия боя. Белый снег, покрывавший дорогу стал грязно-розовым от пролитой крови. То тут, то там лежали тела убитый или, что хуже, фрагменты тел, Ангелы получили четкий приказ — убить всех, кого с собой приведет Фадж. К счастью, среди тел не было ни одного трупа в мантии Пожирателя Смерти, а значит, свои не пострадали. Не было и простых волшебников или школьников, что также радовало. В чём Гарри был согласен с покойным министром, так это в том, что здесь, в Хогвартсе находились ни в чем не повинные дети, убивать которых не хотелось бы. В окнах некоторых домов были выбиты стекла, пара лавочек, в которых часом раньше продавали сладости и свежую выпечку, сгорели дотла.

— Круцио! — прокричал кто-то буквально за углом. И удивительное дело, Гарри готов был поклясться, что узнал голос кричавшего. Но это не могло быть правдой. Нет. Зачем...

— Круцио! — раздался уже женский голос, голос Виты.

Поттер ускорил шаг и в следующий момент увидел следующую картину. Вита в черной мантии и белой маске стояла посреди улицы, направляя волшебную палочку на корчившегося на земле Невилла Лонгботтома. Значит, слух Гарри не обманул и первое проклятие было действительно брошено Лонгботтомом в... в Виту? Зачем? Ответа на этот вопрос он не знал, и думать сейчас над этим тоже не собирался. С другой стороны улицы приближался Дамблдор, а значит, Вите и остальным нужно спешить. Дамблдор — не Фадж. Связываться с ним сейчас опасно.

— Редукто! — выкрикнул Гарри, целясь в землю недалеко от того места, где стояла Вита-Пожирательница. Раздался взрыв. Она подняла голову и замерла, наткнувшись на гневный взгляд Гарри, буквально кричащий о том, что ей уже пора уходить.

— Гарри Поттер! Всё играешь в героя? Играй пока. Скоро мы встретимся снова! — произнесла девушка, неотрывно глядя на парня. И Гарри почему-то в этот момент вспомнил, как буквально несколько минут назад она стояла близко-близко к нему, почти касаясь своими губами его губ. Странная, сумасшедшая и по-своему чувственная и привлекательная маньячка-Вита. А в следующую секунду девушка исчезла с громким хлопком, с помощью портала отбыв на базу Ордена. Вслед за первым прозвучало ещё несколько громких хлопков. Ангелы Смерти покинули Хогсмид, оставив за собой залитые кровью улицы, выбитые витрины и, к удивлению Гарри, даже знак мрака в небе над тем местом, где шёл основной бой.

* * *

Мэт отчитался перед Клодом о результатах выполненной операции и уставший, но довольный шел к себе. Конечно, теперь нужно было с удвоенной силой думать над тем, кто и как мог оказаться предателем. Найти эту сволочь и ликвидировать раньше, чем тот сможет сделать Ордену ещё какую-нибудь гадость. Но где искать неизвестного врага, Мэт не знал.

— Ирма, мне ничего не передавали? — спросил он, войдя в помещение, где его секретарша сидела, буквально зарывшись в какие-то бумаги.

— Нет, — покачала она белокурой головой. Потом взглянула на вошедшего начальника, одетого в странную черную мантию с подпалинами, следами грязи и крови, и застыла с выражением шока не лице. — Что случилось?

— Да так. Пришлось поучаствовать в срочной операции.

— И как?

-Всё отлично, — улыбнулся маг, глядя на свою хорошенькую секретаршу. — Угроза ликвидирована, снова можно спать спокойно.

— Угроза? — удивленно захлопала ресницами женщина.

— Да. Наш прыткий предатель умудрился сдать нас не кому-то, а британскому Министру Магии. Подсунул ему информацию, которую в Англии никому постороннему знать не положено. Пришлось его убить.

— Предателя?

— Министра, Ирма. Сделай мне, пожалуйста, чаю.

— Да, конечно. И что, теперь, когда это министра больше нет, Орден в безопасности?

— Да. Он ничего никому не успел сказать. Я буду у себя. Положи побольше сахара, ладно?

— Конечно, — улыбнулась женщина. — А досье вернули?

— Да, вернули, — кивнул Мэт и скрылся за дверью своего кабинета.

Ирма призвала чарами чайные принадлежности, заварила горячий ароматный напиток и, проверив перед зеркалом, как она выглядит, направилась в кабинет к начальнику.

— Вот и чай.

— Спасибо. Не присоединишься ко мне?

— Хочется компании, Мэт?

— Да, Ирма. Твоей, — улыбнулся маг. — Можно задать тебе один вопрос?

— Конечно. Для тебя всё, что угодно.

— Как ты смогла подложить папку с досье на Гарри на стол Фаджа?

— Что? — женщина удивленно посмотрела на Мэта, который вместо того, чтобы пить свой чай, сидел с очень недобрым видом, направив на неё волшебную палочку.

— Досье, Ирма. Я ни слова не сказал тебе о том, какую информацию узнал Фадж. Ни слова ни про какое досье. Как же ты тогда узнала о нём?

— Я... я и не знала.

— Угу, ты просто отгадала, да? Я, по-твоему, круглый идиот, милочка?

— Нет-нет, что ты.

— То, что идиот, я и сам уже знаю. Ты тут полгода у меня под носом шуровала, а я только сегодня заметил, и то только потому, что ты сама себя выдала. Но за полного придурка меня держать не надо. Как ты подкинула Фаджу досье на Поттера? Советую ответить как можно быстрее, потому что я только что вернулся с очень непростой операции, я зол и жажду на ком-нибудь выместить свою агрессию. Поэтому либо ты заговоришь сама, либо я из тебя всё вытяну пытками, — мягким и тихим голосом произнес Мэт, глядя на свою испуганную секретаршу. — Итак?

— Через помощницу министра. Упаковала как посылку, подделала штамп аврората и передала, как чрезвычайно срочное дело. Отправила вчера вечером. Министру на стол посылку положили почти ночью, когда его помощница сама уходили. К утру чары на упаковке рассеялись и осталась черная папка досье. Её он, наверняка, сразу заметил.

— С этим разобрались. А почему ты это сделала?

— Из-за Поттера.

— Подставила Поттера из-за Поттера. Это я и сам понял. Зачем ты это сделала?

— Я же говорю, из-за Поттера. Он убил... Он убил его.

— Кого?

— Ричи.

— Какого ещё Ричи?

— Ричардсона.

— И что с того? Ричардсон в любом случае был труп. На него нацелились все без исключения Ангелы, а это значит, что куда бы он ни пошел, кто-нибудь из наших милых деток его пристукнул бы. Просто Гарри сделал это с наибольшей выгодой для себя.

— Поэтому я ненавижу их всех! — крикнула женщина, с ненавистью глядя на Мэта. — Всех этих тварей, которые только выглядят милыми детишками со славными мордашками и проницательными глазками. А на самом деле они — поганые исчадия Ада, которых нужно вернуть туда, откуда они взялись! Маньяки, получающие удовольствие от смерти. Отвратительные бесчувственные выродки, которые...

— Кем для тебя был Ричардсон, Ирма? Я помню, ты была его помощницей, но ведь не за погибшего работодателя ты мстишь.

— Мы любили друг друга. Мы планировали семью, детей, а он... Он убил его.

— Ясно. Все неудачи Ангелов, предупреждения возможных жертв, неправильные координаты аппарации, неработающие порталы и камины — это всё ты?

— Да, — гордо задрав подбородок, ответила блондинка.

— Хорошо, — мужчина достал пачку сигарет, сунул одну в рот, прикурил от палочки и глубоко затянулся.

— Хорошо? — переспросила Ирма, удивленно глядя на мужчину.

— Да. Я рад, что теперь всё знаю.

— И что теперь.

— Ничего, — Мэт выпустил пару колец дыма, посмотрел на то, как они растаяли в воздухе и снова затянулся.

— Ничего?

— Угу. Всё будет, как прежде, — произнес маг, поигрывая палочкой.

— Как прежде?

— Да. Всё будет так же, как было раньше, — Мэт улыбнулся расслабившейся Ирме. — Только без тебя. Авада Кедавра!

Глава 31. После боя

Глава посвящается ВассилисКу, как обещанный на День Рождения подарок.

Это был самый обычный день. Тихий, спокойный, ничем не отличающийся от других суббот, когда студентам Хогвартса разрешалось покидать территорию школы и гулять по Хогсмиду и близлежащим окрестностям. Всё было хорошо. По улицам магической деревни ходили толпы шумных школьников, они же наполняли все кафе и бары звонким смехом и жизнерадостными голосами, устраивали то тут, то там снежные бои.

Гермиона вместе с Роном, Джинни и все ещё пребывающем в депрессии после истории с мантией Невиллом находились в книжной лавке, куда гриффиндорская староста почти силком затащила своих друзей. Изучение книжных новинок удовольствия не приносило, разговор не клеился из-за недовольного походом в этот магазин Рона и апатичного Невилла, и ребята уже собирались пойти прогуляться по деревне и просто подышать воздухом, как началось ЭТО.

Громкое "Редукто", произнесенное хором голосов прозвучало, как гром среди ясного неба. Потом был взрыв и крики, началась паника. Из окна испуганные гриффиндорцы вместе с прочими посетителями книжного магазина, ставшего теперь их убежищем, смотрели на то, как Пожиратели Смерти сражаются с аврорами. Откуда взялись те и другие, никто не знал. Единственным, что волновало людей, наблюдающих происходящее побоище, было то, как скоро Пожиратели покончат со своими соперниками и примутся за простых людей. В победу авроров не верили даже самые оптимистично настроенные наблюдатели.

— Нужно позвать кого-нибудь на помощь, — произнес Рон.

— Ясное дело. Но только как ты это сделаешь, парень, — прокряхтел невысокий старик, стоящий рядом и наблюдающий в окно за жуткими событиями, происходящими на улице.

— Ну, здесь ведь наверняка есть кто-нибудь, умеющий аппарировать, — рыжий гриффиндорец оглянулся на тех взрослых, что по воле случая оказались в книжном магазине.

— Не выйдет, — покачал головой все тот же старик. — Посмотри на небо. Видишь серебристое свечение?

— Нет.

— Да, — прошептал Невилл, вглядываясь в мерцающий почти прозрачный купол.

— Это антиаппарационный барьер. Через него нам не пробиться. В лучшем случае мага вернет обратно на то место, откуда он предпринял попытку исчезнуть, а в худшем... Короче ничего не выйдет.

— А других способов нет?

— Ну, можно послать сову в министерство. Если в неё не попадет шальное проклятье, то к вечеру она долетит, но к тому моменту нам будет уже как-то наплевать на это.

— А каминная сеть?

— Мой магазин не подключен, — покачал головой маг.

— А ещё как-нибудь можно передать послание? — спросила Гермиона, стараясь уже не смотреть на улицу, где только что одного из авроров разорвало на части неизвестным девушке проклятьем. Ужасная смерть!

— Ещё есть Патронус. Но я не умею его вызывать.

— Не умеете?

— Нет. Это всё-таки высшая магия. Будь у меня силы на такую, я бы не книги продавал, — ответил старик. Гриффиндорцы переглянулись, понимая, что если помощь каким-нибудь чудом не придет, звери, упорно уничтожающие сейчас авроров, скоро примутся и за них. И противопоставить матерым убийцам ребятам будет просто нечего.

— Что-то тихо стало, — произнес кто-то из дальнего угла магазина. Ребята посмотрели в окно. Пожирателей не было видно, зато вся дорога была усеяна телами погибших авроров.

— Они ушли? — спросил Рон, не веря в то, что им так повезло.

— Не знаю. Не будем пока высовываться, — прошептала Гермиона.

Все собравшиеся в магазине были согласны с девушкой. Не известно было, зачем Пожиратели заявились в деревню, и поэтому рассчитывать на то, что перебив всех авроров, слуги Темного Лорда уйдут, никто не мог. В данной ситуации это был слишком хороший вариант. Минуты шли. Почти стихли звуки боя. А ведь всего четверть часа назад ничто не предвещало беды.

— Смотрите, кто-то идет, — прошептала Джинни, указывая пальцем в сторону темной фигуры, быстро шедшей по опустевшей после короткого боя дороге. Это была женщина в длинной черной мантии и белой маске, прикрывающей лицо. Остроконечный капюшон был скинут и ветер трепал густые темные волосы пожирательницы. Она быстро шла, не обращая внимания на окружающее, затем внезапно остановилась, приблизилась к одному из распростертых на земле тел, наклонила голову, разглядывая окровавленное лицо человека, потом взмахнула палочкой, посылая в ещё живого аврора зеленый луч, и зашагала дальше.

— Думаете, это она? — шепотом спросил кто-то.

— Скорее всего, да, — произнес старик.

— Вы знаете, кто это? — Гермиона посмотрела на торговца.

— Думаю, и вы знаете. Это может быть только Беллатриса Лестрандж, — даже само имя одной из самых жестоких последователей Темного Лорда внушало ужас. Особенно сейчас после того, как Пожиратели Смерти за какие-то десять минут уничтожили целый отряд натренированных и явно не слабых авроров. И если все, кто сейчас прятался в книжной лавке, молились о том, чтобы Лестрандж так и прошла мимо, на Невилла имя женщины произвело прямо обратное впечатление. Гриффиндорец вскочил со своего места и выбежал на улицу раньше, чем кто-то из его друзей смог среагировать.

— Невилл! — Гермиона кинулась было за ним, догнать, остановить, но не смогла. Рон крепко держал её за локоть, пресекая все её попытки побежать за другом.

— Чем ты можешь ему помочь?

— Не знаю, но...

— Круцио! — Гермиона отвернулась от Рона и шокировано уставилась на друга, голос которого только что произнес формулу второго непростительного. Невилл стоял на крыльце, сжимая в руке палочку, из которой только что вырвался розоватый луч проклятия. Лестрандж медленно обернулась лицом к напавшему на неё подростку, не то удивленная, не то возмущенная. Женщина просто стояла и смотрела, будто решая, что ей делать. Три секунды. Четыре. Ничего не происходило. Пожирательница смотрела на гриффиндорца, он смотрел на неё. С отважным и почти безумным видом.

— Круцио! — безразличным голосом произнесла Лестрандж, взмахнув палочкой и выпуская яркий кроваво-красный луч проклятья. В следующее мгновенье Невилл с громким криком повалился на землю, скрученный судорогой боли.

— О Боже, Рон! Нужно что-нибудь сделать! — Гермиона посмотрела на рыжеволосого гриффиндорца, все ещё державшего её за руку. — Она же убьет его.

— И поделом! Какого Мордреда он решил кидаться в НЕЁ пыточными проклятьями, — пробормотал старик.

— Замолчите! Гермиона, что можно сделать?

— Не знаю, Джинни. Рон, отпусти меня, наконец. Мерлин, что же делать?

— Редукто! — прокричал мужской голос. Заклятие ударило в метре от Пожирательницы, прекратившей пытать Невилла и теперь обратившей свое внимание на...

— Это Поттер? — спросил Рон, удивленный появлением такого спасителя.

— Ещё один сумасшедший подросток, — прокряхтел старик-торговец.

— Да, это Гарри.

— Ну и видок у него.

— Гарри Поттер! Всё играешь в героя? — произнесла Лестрандж, неотрывно глядя на бледного и истекающего кровью парня с горящими гневом глазами. — Играй пока. Скоро мы встретимся снова!

Хлопок. Ещё один. И ещё. Спустя мгновение Лестрандж уже исчезла. Как, видимо, и все остальные Пожиратели Смерти.

* * *

Лорд Малфой был слегка пьян. А ещё он был зол, испуган, растерян и боялся возвращаться домой. Всё это не способствовало ясности мышления, но одно маг знал точно — его господин зол и, возможно, жаждет крови.

Для него этот тоже день начался точно так же, как любая другая суббота. Люциус спокойно позавтракал с супругой, обсуждая прочитанные в утренней газете новости. Нормальные спокойные и никому особо не волнующие новости. Затем прибыл Темный Лорд, которого интересовали некоторые книги из фамильной библиотеки Малфоев, редчайшие экземпляры, обладанием которыми Люциус особо гордился. Ещё час маги провели за интересной интеллектуальной беседой, от которой оба волшебника получили удовольствие, после чего Люциус откланялся и отбыл по делам в Министерство Магии. По выходным здесь было не так многолюдно, как в будние дни, что не могло не радовать аристократа, который не испытывал ни малейшего желания проводить больше времени в обществе многочисленных глупцов и маглолюбцев. Лорд Малфой не мог с уверенностью сказать, когда всё пошло не так. Возможно тогда, когда напыщенный и самодовольный Перси Уизли сообщил ему, что господин министр отбыл по срочному делу и не сказал, когда вернется. Откуда у Фаджа могли появиться срочные дела? Особенно срочные дела, о которых не знал Люциус! Задумавшись над этим вопросом, Малфой отправился в финансовый отдел, выяснять кое-какие дела, затем посетил Гринготс, прошелся по Косому переулку и, наконец, вновь вернулся в Министерство. С отсутствовавшим ранее министром Люциус встретился в лифте, однако Фадж был слишком задумчив, что ему обычно не было свойственно, и молчалив. А у кабинета, министр отстраненно сообщил Малфою, что у него есть не терпящие отлагательства дела, попрощался и скрылся за дверью кабинета, оставив ошеломленного подобной наглостью лорда стоять в коридоре.

Люциус предпочел бы, чтобы на этом неприятные сюрпризы закончились, однако, наоборот, все только начиналось. Во время обеда, на котором присутствовали лишь он, Нарцисса и Темный Лорд, прилетела сова со срочным номером "Вечернего пророка". Проклятая газета! Проклятая сова! Проклятые новости! Несколько секунд понадобилось Нарциссе, чтобы забрать у птицы свернутую рулоном газету, открыть её и проглядеть первую страницу. Лорд Малфой хорошо запомнил, как за короткий миг его супруга изменилась в лице. Она побледнела, что, казалось, было просто невозможным при её полупрозрачной коже, глаза её удивленно расширились, тонкие пальцы сжались в кулаки.

— Что случилось, дорогая? — поинтересовался Люциус. Ах, как же он пожалел, что вообще спросил!

— Пишут, что..., — Нарцисса подняла взгляд на Темного Лорда, который вежливо слушал её объяснение. — Что на Хогсмид напали... Пожиратели Смерти под предводительством Беллы. Корнелиус Фадж мертв.

— Что?

— Мой Лорд...

— Дай сюда газету, Нарцисса.

— Да, мой Лорд.

— Но это невозможно! Я видел министра всего полчаса назад!

— Тебя удивляет только это, Люциус? — прошипел Темный Лорд, не отрываясь от статьи. — А то, что твоя свояченица гуляет по окрестностям Хогвартса, когда должна быть в Берлине, тебя не интересует? Что за бред!

— Мой Лорд?

— Что?

— Вы имеете в виду, что вы не приказывали ей убить министра?

— Да. И мне очень любопытно, чем она может объяснить свое поведение, — прорычал маг. — Дай свою руку, Люциус!

— Конечно, мой Лорд.

Спустя четверть часа в поместье аппарировали Лестранджи — Белла, Рудольфус и Рабастан, которых новость о нападении на Хогсмид удивила не меньше, чем хозяина дома. Все трое, как им и было приказано, были в Германии, где как раз сегодня у них состоялась встреча с одним из тех магов, чей переход на сторону Пожирателей Смерти был весьма желателен для Темного Лорда. В итоге, единственно, что было ясно, это то, что кто-то имел наглость притвориться Пожирателями Смерти для того, чтобы убить Корнелиуса Фаджа. Именно это и то, что Рабастан крайне не удачно напомнил господину о столь же непонятной смерти Долорес Амбридж, окончательно вывело из себя Темного Лорда, а потому все присутствующие посчитали за благо скрыться и в ближайшее время не показываться на глаза разгневанному повелителю.

* * *

Вдоволь покрушив ещё совсем недавно роскошную столовую Малфой-мэнора, Лорд Волдеморт успокоился настолько, чтобы мочь спокойно подумать над сложившейся ситуацией. Вопреки распространенному мнению, Волдеморт не был свихнувшимся на убийствах и пытках маньяком. Да, ему нравилось чувствовать власть над своими поверженными врагами, слышать их полные боли крики и просьбы подарить им быструю смерть. Но это было лишь дополнение к его основной цели — завоеванию магической Британии. Для этого нужно было сделать очень многое: освободить своих верных слуг, заключенных в Азкабане, напомнить старым союзникам о когда-то данных обещаниях, набрать новых последователей, наладить связи с европейскими колдунами и заручиться их поддержкой. Однако, несмотря на все предпринимаемые меры, дело почему-то не двигалось с места. Освобожденные из Азкабана Пожиратели всё ещё не окончательно восстановились после многолетнего заключения. Количество прежних союзников значительно уменьшилось за минувшие годы, а обзавестись новыми почему-то никак не удавалось. Несколько месяцев разосланные по всей Европе Пожиратели пытались договориться с известными в криминальных кругах магического мира личностями или нанять наемников, но и те, и другие затягивали с ответами, просили больше времени на размышления или отказывались, порой даже не объясняя причин. А любые сделки, которые раньше занимали не более нескольких часов, теперь по непонятным причинам затягивались на дни или даже недели. И складывалось ощущение, будто кто-то контролирует все поставки темномагических артефактов или редких ингредиентов в Британию.

Темный Лорд опустился в чудом уцелевшее кресло, раздумывая над всеми странными событиями, окружающими его. Начать стоит с того, что кто-то неизвестный выкрал пророчество из отдела тайн, обведя вокруг пальца и его самого, и Альбуса Дамблдора. А учитывая то, что стеклянный шарик мог снять с полки лишь тот, о ком шла речь в пророчестве, получалось, что забрал его Избранный, которым никак не могли быть Невилл Лонгботтом или потерянный на тот момент Гарри Поттер. Эта мысль не давала Темному Лорду покоя. По его приказу был даже составлен список всех волшебников Британии, родившихся "на исходе седьмого месяца" независимо от пола и возраста. О половине из них Лорд никогда раньше не слышал, другие были слишком малы, чтобы оказаться тем самым Избранным, который полтора года назад забрал пророчество из-под носа у двух величайших магов Британии. К тому же никого, кроме Поттера Лорд не "отметил как равного себе", хотя, возможно, он неверно понимал эти строки?

Итак, сначала кто-то неизвестный украл пророчество, одним своим появлением дав Темному Лорду немало пищи для размышлений. Спустя какое-то время газеты сообщили всему магическому миру, что Мальчик-Который-Выжил, которого стараниями Дамблдора все считали сквибом, на самом деле всё же волшебник. И спустя год после этих статей Гарри Поттер явил свое лицо миру, поступив сразу на шестой курс Хогвартса. Совпадение ли это, что стоило пропасть пророчеству, как объявился "Избранный", потерянный много лет назад? А то, что, несмотря на попытки Дамблдора, судя по тому, что рассказывал ныне покойный Фадж Люциусу, скрыть от широкой общественности эту новость, уже на следующее утро это информация появилась во всех газетах?

Мальчишка не интересовал Лорда до того момента, пока не сбежал из плена, безжалостно убив при этом с десяток человек. Нормальны ли подобные безразличия и жестокость для шестнадцатилетнего парня? Хотя Лорда не интересовало то, что Поттер чувствовал, убивая тех Пожирателей, в конце концов, жестокое время требует жестоких мер, и Поттер, будучи слизеринцем, мог руководствоваться именно этим принципом. Другое дело, что "почерк" этих убийств почему-то казался слишком знакомым и напоминал Темному Лорду о днях былой молодости и общении с итальянскими наемниками. Но, скорее всего и это было простым совпадением.

Но Мордред с ним, с этим Поттером. Было куда больше более важных дел, нежели возня с этим непонятным мальчишкой. В Хэллоуин произошло самое загадочное за последние годы убийство. В Хогвартсе, защищенным до невозможности замком, где всюду висят живые портеры и летают внимательные до всяких мелочей призраки, кто-то умудряется проникнуть в комнаты одного из преподавателей, пытать его непростительными заклинаниями, убить его и напоследок украсить комнату кровавыми надписями и художественно раскинувшимся трупом. И все это сделано так, что нет не только ни одного свидетеля происходящего, но и многочисленные охранные артефакты, хранящиеся у Дамблдора, не засекли применения темной магии. И этот случай нисколько не заинтересовал бы Темного Лорда, если бы не метка Пожирателей Смерти, обнаруженная на руке у Долорес Амбридж. Кто стоял за убийством, было примерно понятно. Проталкиваемые Амбридж законопроекты снискали немало противников, И шли слухи, будто представители определенных магических рас готовы заплатить немалые деньги за устранение чиновницы. Но как у неё могла появиться метка на руке, если Темный Лорд, и он был в этом уверен, её не ставил?

Понять, кто стоял за тем убийством, и кому было адресовано оставленное на стене послание, Лорд Волдеморт не сумел, как ни пытался. А попыток было предпринято много, учитывая тот факт, что неизвестный убийца или убийцы подставили Пожирателей Смерти. Дискриминирующие законы были отменены сразу же после того, как стало известно, что ратовавшая за их введение чиновница была Пожирательницей Смерти, но после этого отношение между Волдемортом и представителями магических рас несколько охладело. Большая часть были уверены в том, что законы вводились по приказу Лорда. Чтобы лишенные своих прав магические народы были вынуждены присоединиться к нему в грядущей войне. Эти мысли, конечно, были не беспочвенными, и в первую войну именно с подачи Люциуса были введены более жестокие законы относительно оборотней. Однако, во-первых, это было давно, и кроме весьма ограниченного круга лиц никто не был осведомлен о причастности Пожирателей к введению этих законов, и, во-вторых, в этот раз Волдеморт действительно был не причем.

И только он забыл о том случае, как кто-то, прикинувшись Пожирателями Смерти, убил придурка Фаджа. И хоть Министр из этого типа был никакой, и Лорду было откровенно наплевать, жив он или мертв, был неприятен сам факт того, что у кого-то хватило наглости прикрываться его именем!

Человек, страдающий паранойей, решил бы, что все упомянутые события как-то взаимосвязаны. Ведь не может быть случайностью то, что после исчезновения пророчества в магический мир откуда-то вернулся потерянный и забытый Поттер. И что этот мальчишка знает намного больше, чем многие его однокурсники, которые в отличие от него учились в школе предыдущие пять лет. И что Поттер не доверяет Дамблдору, не боится убивать, а его непонятно откуда взявшиеся друзья не боятся угрожать детям Пожирателей Смерти. Может ли быть совпадением то, что последние полтора года европейские маги и иностранные наемники с опасением относятся к любым мало-мальски значимым предложениям со стороны Темного Лорда и медлят с каждой сделкой, проявляя нервирующую щепетильность в составлении контрактов? Или то, что за последние полгода в Хогвартсе и прилегающих к нему территориях произошло сразу два нападения на высокопоставленных британских чиновников. Получается слишком большой список якобы независимых друг от друга событий. С другой стороны, Волдеморт при всем желании не мог понять, как всё это связано между собой, хотя интуитивно чувствовал, что-то здесь не так. Что-то неправильно! Кто-то намного более опасный, нежели Дамблдор и его гриффиндорский орден, следит за ним и, возможно, готовится ударить в спину...

Где-то вдали послышался скрежет открывающегося замка и звук шагов. Неужели Люциус решил, что уже безопасно вернуться в поместье и оценить причиненный ущерб. Хотя, вероятно, он и прав. Былая ярость Лорда отступила, сейчас нужно было посидеть и как следует подумать над имеющейся информацией. Возможно, получится найти какую-то зацепку, подсказку, которую он раньше упустил из виду.

Дверь открылась, и в комнату уверенным шагом зашел Августус Руквуд. Зашел, оценил состояние бывшей столовой Малфоев и с опаской покосился на своего господина, поняв, что выбрал не самый удачный момент.

— Здравствуй, Августус.

— Добрый вечер, мой Лорд, — склонился в поклоне Пожиратель. Ближе мужчина так и не подошел.

— Есть какие-нибудь новости?

— И да, и нет, господин.

— И как это понимать?

— Я сегодня наконец сумел встретиться с Французом, он две недели откладывал нашу встречу, оправдывая это тем, что ему нужно подумать, и...

— И?

— Он отказался, мой Лорд. Сказал, что для него было честью работать с Вами в прошлом, но сейчас он вынужден отказаться от Вашего предложения.

— То есть он две недели думал над моим предложением, вспоминал, насколько выгодно было ему и его людям работать на меня во время прошлой войны, и все равно отказался? Он что совсем страх потерял?

— Не знаю, мой Лорд. Но...

— Но что?

— Он пару раз упоминал о том, что ему нужно посоветоваться со своими партнерами и начальством.

— Начальством?

— Он так сказал, и я подумал, что эта информация может вам понадобиться.

— Какое начальство может быть у вольного наемника? Сколько я себе помню этого хитрого проходимца, он всегда был сам по себе. Даже, работая на меня, он все равно оставался всего лишь наемником, а не союзником!

— Я не могу знать, господин. Но возможно, за прошедшие шестнадцать лет произошли более глубокие внутренние изменения, о которых мы, будучи сторонними наблюдателями, не можем судить?

— Это опять его слова, Руквуд, или уже твое предположение?

— И то, и другое, мой Лорд.

— Хорошо, ступай.

— Могу я спросить, Милорд? Что здесь произошло?

— Любопытство сгубило не одну кошку, Августус. Здесь произошел Я, поэтому тебе стоит оставить меня наедине с моими мыслями, как это уже сделали Люциус и Белла.

— Конечно, повелитель, — спешно откланялся Пожиратель.

Итак, вот ещё одна странная случайность, неизвестно какая по счету в череде уже упомянутых событий. У Француза, одного из самых свободолюбивых, подлых и безбашенных наемных убийц Западной Европы внезапно появились "партнеры" и "начальство", мнения которых интересуют его куда больше огромной суммы денег, которые от имени Волдеморта предлагал ему Руквуд. Нет, за всем этим определенно что-то кроется. Но что?

* * *

— Поттер? Эм...Поттер! — Гарри приоткрыл глаза и уставился на незнакомый потолок. На вопрос, где он находится, ответ всплыл в памяти сам по себе. Фадж, инсценировка нападения Пожирателей Смерти, Вита, порезы, Вита, Лонгботтом, дальше следовала мешанина образов и обрывков воспоминаний. Как результат комфортабельное пребывание в больничном крыле.

— Поттер! Э...Гарри? Ты меня слышишь? — спросил шепотом кто-то откуда-то справа. Слизеринец закрыл глаза, думая о том, что сейчас предпочел бы снова заснуть и надеясь на то, что говорящий рано или поздно замолчит, не получив ответа. — Гарри, я хотел... Я должен... Мне нужно... Гарри, я давно должен был это сказать. Извини меня, пожалуйста!

— За что? — спросил Гарри, у которого от удивления весь сон улетучился.

— Ты не спишь? — сконфуженно прошептал Лонгботтом с соседней койки.

— Если я скажу, что сплю, ты мне поверишь? — бросил Гарри старую, как мир фразу. Гриффиндорец что-то прокряхтел, но промолчал. — За что ты извинялся, Лонгботтом?

— Я... Ну...

— Очень красноречиво. А поконкретнее можно?

— Тебе раньше никто не говорил, что ты похож на Снейпа?

— Бог миловал. А что, похож? Когда я в последний раз смотрелся в зеркало, я был вполне себе симпатичный паренек.

— Я имел в виду интонации и манеры.

— Побеспокойся лучше о своих интонациях. Что ты там пытался промычать до того, как я внезапно стал похож на своего декана?

— Я извиняюсь.

— Это я уже понял. За что?

— За мантию.

— Мантию?

— Ну да. Твоя мантия-невидимка... Ты ведь был прав тогда, это действительно твоя собственность. А я её у тебя, получается, отобрал.

— Отобрал. Ты? У меня? Ты головой не сильно ударился сегодня, Лонгботтом?

— Нет. Я серьезно. Я ведь думал, что она принадлежала моему отцу, что это память о нем. Я считал, что когда я пользуюсь ею, я становлюсь похожим на моего папу. А это не так. Если мантия твоя, то получается, что я крал у тебя возможность чувствовать себя ближе к родителям. И... и самое неприятное это то, что ты ведь несколько раз говорил мне, что это не моя мантия, что это твоя собственность. Ты говорил это мне снова и снова, а я...

— Лонгботтом...

— Я был упрямым ослом, я ничего не понимал и, кажется, не хотел понимать! Я тебя даже ударил... то есть пытался ударить. Я напал со спины. А потом я сдал тебя Снейпу и директору Дамблдору.

— Лонгботтом, ты главное успокойся. Ничего страшного не произошло, — произнес Гарри лениво перевернувшись на бок, чтобы видеть гриффиндорца. Рука заболела, напоминая о не таком уже и гениальном алиби.

— Нет, но могло произойти. Я как подумаю, что из-за этой глупой истории тебя могли отчислить, или даже посадить в Азкабан, или просто назначить взыскание, сразу от самого себя тошно становится. Гарри, понимаешь, если бы ты мне рассказал всю правду, всё то, что рассказал тогда в кабинете директора, я бы сам отдал тебе эту мантию. И тебе не пришлось бы так рисковать, чтобы вернуть себе вещь, по закону принадлежащую тебе.

— Ты всё сказал?

— Я...

— Твоя проблема в том, что ты всё видишь в каком-то искривленном свете. Во-первых, не ты не понял смысла моих претензий, потому что я их не озвучил вслух. Я просто вырубил тебя заклинанием и забрал мантию. Во-вторых, твое нападение... Ты же помнишь, чем оно в результате закончилось. Я не так беззащитен, как некоторые обо мне почему-то думают. В-третьих, мое наказание. Ты серьезно полагаешь, что Дамблдор мог бы меня отчислить или, упаси Мерлин, посадить в Азкабан?

— Да, он не шутил, когда...

— Невилл, директор не стал бы меня отчислять хотя бы потому, что я ему всё ещё нужен. Я — Избранный, помнишь?

— Да, пророчество, я помню.

— И, наконец, ты почему-то считаешь меня хорошим человеком, с которым жизнь не хорошо обошлась. А это не так.

— Нет?

— Нет. Я — плохой человек, с которым жизнь не хорошо обошлась. Мантия-невидимка, конечно, дорога мне как память об отце, но её получение не было для меня самоцелью.

— Что?

— Всё это было задумано исключительно для того, чтобы ткнуть директора носом в его же...в его ошибки. И я предпочел бы, чтобы ты рассматривал этот поступок именно в этом свете, без всяких прикрас.

— Хочешь, чтобы я считал тебя хитрым и подлым слизеринцем?

— Я такой и есть.

— Нет! Ты ведь... Ты ведь...

— Что? Я — Гарри Поттер? Это ты хотел сказать?

— Нет. Не только. Ты ведь сегодня спас меня, рискуя своей жизнью. Хотя мы с тобой никогда не были друзьями. И вообще ты меня недолюбливаешь ещё с того случая с боггартом.

— Спасибо, что напомнил, Лонгботтом. Что до сегодняшнего происшествия, тоя ничем особо не рисковал. Директор появился всего парой минут позже меня.

— Нет, рисковал. Лестрандж могла убить тебя, перед тем как уйти. И ты не мог этого не понимать. Ты защитил меня, и пытался защитить министра, — Гарри закатил глаза и задумался над тем, чего он там наговорил Дамблдору, пока его в полуобморочном состоянии несли в больничное крыло. Весь рассказ целиком так и не удалось вспомнить, но основная суть сводилась к тому, что стоило появиться Пожирателям, как Гарри накинул на себя мантию-невидимку, и вместо того, чтобы спрятаться где-нибудь в безопасном и уединенном месте, рванул спасать окруженного врагами министра. Он героически вступил в битву с Пожирателями, но тут оказалось, что в охране министра были предатели. Короче Фаджа убили, а Гарри еле смог скрыться. Эта история звучала глупо и нелепо, но директор не мог не поверить истекающему кровью студенту, который на его глазах, рискуя собой, заступился за однокурсника.

— Ладно, предположим, сегодня мне моча в голову ударила, и я решил погеройствовать. Но ты-то с какого перепуга напал на эту Лестрандж? И вообще, с чего ты взял, что это она?

— В смысле?

— С чего ты взял, что эта Пожирательница — Белла Лестрандж? Сколько я помню, она все время была в маске.

— Ну, известно не так много женщин, которые служили бы Сам-Зна... Волдеморту. И только Лестрандж из них отличается своей ненормальной кровожадностью. Она сумасшедшая маньячка, и не узнать её, когда она режет людей в мелкий фарш, просто невозможно.

— Ясно. Но это не объясняет того, зачем ты напал на неё.

— Я не...

— Я слышал, как ты выкрикивал второе непростительное. И, судя по всему, оно у тебя не получилось. Так какой в этом был смысл?

— Не знаю. Просто нервы сдали. В последнее время я столько думал о родителях, что появление Лестрандж в Хогсмиде меня просто добило. Ведь это она во всем виновата. Это из-за неё я рос сиротой при живых родителях, потому что мои мама и папа уже и на людей-то не очень похожи.

— Мне жаль, — произнес Гарри, глядя на Лонгботтома и думая над тем, что у них есть немало общего. — Как себя чувствуешь сейчас?

— Нормально. Я был под проклятием всего пару минут, это не несколько часов, как было у тебя.

— И снова спасибо, что напомнил. Голова не болит?

— Нет.

— Судороги?

— Закончились три часа назад. Мне дали зелье. Я в порядке, Гарри. И я хотел тебя поблагодарить за то, что ты для меня сделал.

— Лонгботтом, я ещё раз повторяю, не делай из меня героя, я не такой. Я, в принципе, ничего для тебя не сделал.

— Ты отвлек Лестрандж.

— А если бы не отвлек, её, возможно, смогли бы схватить.

— Ты заступился за меня, когда все остальные сидели в стороне.

— Все остальные?

— Там в магазине была целая толпа взрослых волшебников, но никто...

— Никто не захотел подставляться под проклятие, чтобы спасти парня, который сам, можно сказать, бросился в объятия смерти?

— Я и так знаю, что это был глупый поступок. Просто Лестрандж попала под горячую руку...

— Ну, если это теперь так называется. Тебе за непростительное ничего не будет?

— Нет. Во-первых, у меня ничего все равно не получилось. Во-вторых, сейчас до студентов никому нет никакого дела. Министр магии убит, тела некоторых защищавших его авроров даже восстановлению не подлежат, там просто кровавое месиво на улице. А ещё я слышал, как Кингсли, помнишь его?

— Темнокожий аврор?

— Да. Он приходил к директору, и рассказал, что Фаджа видели в министерстве уже после того, как произошла бойня в Хогсмиде, — Гарри почти физически почувствовал, как с души свалился камень. Смогли, справились, сделали! — Ты понимаешь, что это значит?

— Что в Хогсмиде убили не министра, а кого-то другого?

— Нет. Что кто-то под оборотным зельем прошел в Министерство магии. И, скорее всего, это были Пожиратели.

— Ясно, — Гарри откинулся на подушки и прикрыл глаза. Откуда-то навалилась усталость, хотелось спать и ни о чем не думать. Ни о людях, убитых сегодня, ни о том, насколько близок он сегодня был к провалу, ни о том, что несмотря ни на что, удача оказалась на его стороне. Не хотелось думать вообще ни о чем. Просто спать и не видеть никаких снов.

— Гарри.

— Что?

— Можно задать тебе вопрос?

— Ну?

— Ты не любишь директора Дамблдора, да?

— Да.

— Что "да"?

— Да. Я его не люблю. Любовь — вообще глупое слово. Я ему не доверяю. Я ему не верю.

— Почему?

— Он слишком много врал, обманывал и пытался манипулировать мной и окружающими меня людьми. И подчас делал это настолько открыто и прямолинейно, что даже шестнадцатилетний подросток мог это заметить. А ты ему все ещё доверяешь?

— Да.

— Почему?

— В смысле?

— Почему ты ему всё ещё доверяешь, Невилл. После всего, что он сделал. Или ты не понимаешь?

— Не понимаю чего?

— Что он с первого дня твоего появления в Хогвартсе лепил из тебя образ героя. Чтобы от природы тихий мальчик согласился принять участие в приготовленных для него авантюрах, подсунул тебе мантию-невидимку, якобы принадлежавшую твоему отцу. И попросил никому о ней не рассказывать, особенно твоей бабушке, которая может не выдержать наплыва воспоминаний. Специально для тебя спрятал в замке Философский камень, а потом сам же торжественно выдал газетчикам вроде бы тайную информацию о том, как ты героически спас камешек от самого Волдеморта.

— Откуда ты знаешь?

— Читал в газетах. Да и то, что я вижу сейчас своими глазами, не сильно отличается от ранее сказанного. Твои кошмары... у тебя нет, и не может быть никакой связи с Волдемортом. Хотя бы потому, что до своего первого курса, вы с Темным Лордом никогда не встречались. Но профессор заставляет тебя посещать уроки окклюменции с ненавистным тебе Снейпом. Знаешь почему?

— Чтобы меня прекратили мучить кошмары.

— Нет. Чтобы мы с тобой подружились на почве ненависти к профессору, который бесцеремонно роется у нас в мозгах.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что это очевидно. А от кошмаров тебе поможет какое-нибудь успокоительное, в крайнем случае, зелье "Сна-без-сновидений". Попроси как-нибудь у мадам Помфри.

— Хм... ладно. Спасибо.

— На здоровье, — ответил Гарри, широко зевнул и спустя какое-то время заснул.

* * *

Сириус сидел в кабинете, смежном с классом ЗОТИ, и планомерно осушал стоящую перед ним бутылку огневиски, пытаясь выкинуть из головы слишком яркие воспоминания минувшего дня.

Он помнил жуткий взрыв — первую атаку Пожирателей, которые взрывными проклятиями разорвали на части сразу несколько человек. Помнил, как вскочил со своего места, оглядываясь по сторонам в поиске Гарри и его друзей, которых в отличие от остальных слизеринцев не оказалось в баре. Помнил, как бросился на улицу с единственной целью — найти крестника, потому что в памяти ещё было свежо воспоминание о пережитом перед Рождеством ужасе, когда Гарри похитили. Стараясь обходить улицы, на которых шло основное сражение, мужчина передвигался по задним дворам и переулкам, на ходу придумывая план действий и не зная, где искать Гарри.

— Петрификус Тоталус, — услышал мужчина тихий шепот, но не успел среагировать. Луч заклинания ударил его в спину, и уже в следующую минуту Сириус лежал на земле не в силах ни пошевелиться, ни повернуть голову и хотя взглянуть в глаза своему противнику.

— Тихо, мистер Блэк. Сейчас вам ничего не грозит, — успокаивающе прошептал девичий голос, обладательница которого перевернула Сириуса на бок, чтобы он мог видеть её лицо. Бекка! Это была Бекка! Значит ли это, что Гарри был где-то рядом? — Я понимаю, вы беспокоитесь о Гарри. У нас все под контролем. Нам не нужна помощь, мистер Блэк. Единственное, о чем мы вас просим, постарайтесь найти тихое и безопасное место и не вмешивайтесь в происходящее, что бы ни случилось. Вы меня понимаете? Моргните дважды, если понимаете. Хорошо. Мне нужно идти. Заклинание спадет само через пару минут. Ни во что не вмешивайтесь, если вы пострадаете, Гарри будет очень расстроен, а я этого не хочу.

Девушка встала, и Сириус заметил, что на ней была надета не утепленная зимняя форма, в которой она была ещё полчаса назад, а длинная черная мантия, капюшон которой слизеринка накинула на голову. Форма Пожирателей Смерти? На Бекке? Что это значит?

— Гарри сам ответит на все ваши вопросы, когда всё закончится, мистер Блэк. Ещё раз повторяю, у нас все под контролем. И...Я могу попросить вас об услуге? Если кто-нибудь будет спрашивать, где во время боя были мы с Дэном, скажите, что мы были с вами, ладно? — девушка выжидающе посмотрела на него. Если бы Сириус мог говорить, он завалил бы слизеринку вопросами, но в эту минуту он не был способен даже на это, поэтому он моргнул два раза, надеясь на то, что, что бы ни происходило, всё закончится благополучно, и он сможет добиться объяснений от живого и здорового Гарри.

— Спасибо, мистер Блэк, — кивнула девушка и убежала, оставив мага лежать на снегу.

Через несколько минут, показавшихся вечностью, заклинание действительно спало, и Сириус смог подняться на ноги. На улицах Хогсмида по прежнему шел бой, но после того, как мужчина увидел мантию Пожирателей на подруге Гарри, он не знал, за какую из сражающихся сторон болеть. И хоть его гриффиндорские инстинкты вопили о том, что нельзя просто стоять и смотреть, как последователи Темного Лорда убивают авроров, голос разума напоминал о просьбе Ребекки. Не простой слизеринки, а девушки, не понаслышке знающей, насколько может быть смерть одних людей полезна для других.

Все то время, пока шёл бой, Сириус стоял в стороне и наблюдал за сражающимися, отмечая незаметные на первый взгляд детали. Например, что среди Пожирателей сразу несколько женщин, хотя насколько он помнил, только Белла одна из всех верных Волдеморту ведьм участвовала в битвах. К тому же среди Пожирателей, действительно хорошо сражающихся, маг не увидел никого знакомого. Здесь не было братьев Лестранджей, которых Сириус мог бы узнать из тысячи по манере вести бой. Не было Долохова, который в первую войну руководил большинством подобных операций. Не было Малфоя, которого даже в мантии и с маской на лице можно было отличить от всех остальных. Все сражающиеся были первоклассными бойцами, но среди них не было никого знакомого, никого из старой гвардии Волдеморта, магов Ближнего Круга. И это было странно.

Вскоре Пожиратели расправились с аврорами, звуки боя стихли. По залитым кровью улицам ходили одетые в черные мантии фигуры. Они выискивали оставшихся в живых врагов и добивали их, не обращая ни малейшего внимания на людей, с ужасом следящих за происходящим из окон домов и магазинов. Их не интересовали простые обыватели, не интересовали многочисленные студенты, только авроры, трупы которых были разбросаны по всей деревне.

Со стороны леса, быстро шагая, шла ещё одна Пожирательница. Высокая, стройная, с длинными черными волосами, разбросанными по плечам, и черными глазами, хищно оглядывающими поле боя из прорезей маски. Женщина шла по покрытой кровью и ошметками плоти улице, оглядываясь по сторонам в поиске тех, кто остался в живых. Что-то в её облике казалось ему знакомым, но он точно мог сказать, с этой ведьмой он никогда раньше не сталкивался в бою.

Из ближайшего к Пожирательнице магазина выскочил высокий парень с гриффиндорским шарфом, обмотанным вокруг шеи, и, направив на женщину палочку, к ужасу Сириуса, бросил в неё вторым непростительным. В гриффиндорце Сириус без труда узнал Невилла Лонгботтома, но что заставило его напасть на Пожирательницу. Да ещё и кидаясь непростительными проклятиями... Ответ пришел внезапно. Белла! Эта женщина напоминала ему его "дорогую" кузину, и, скорее всего, Невилл тоже принял жестокую ведьму за всем известную сторонницу Волдеморта.

— Круцио! — прокричала женщина, кидая в Невилла пыточным проклятием, от которого парень заверещал, как раненный зверь. Нет, несмотря на сходство, это была не Белла. Не та осанка, не та манера держать палочку и, главное, слишком молодой и мелодичный голос, которым Белла могла обладать, в лучшем случае, лет двадцать назад. А потом непонятно откуда появился Гарри, раненный и истекающий кровью. Появился, полным гнева взглядом посмотрел на лже-пожирательницу и бросил в её сторону взрывное проклятие, промахнувшись минимум на метр. Ведьма что-то крикнула слизеринцу, и аппарировала, спустя мгновение все остальные Пожиратели Смерти тоже покинули деревню, а ещё через пару минут Сириус уже сидел на земле рядом с истекающим кровью и теряющим сознание Гарри, и не знал, что и думать о происходящем.

Дальше появились Дамблдор и бледный, словно снег, Ремус. Из магазин, откуда выскочил сейчас лежащий без чувств Лонгботтом, выбежали Гермиона и двое младших Уизли. Затем постепенно стали потягиваться люди, которые что-то кричали, говорили, просили и требовали. Никто из них не волновал Сириуса. Ему даже было наплевать на то, что только что у него на глазах были жестоко убиты два десятка авроров. Единственное, что он хотел знать, это что произошло, и все ли в порядке с Гарри, который отстраненно наблюдал за всем происходящим, лежа у него на коленях и прикрыв глаза.

— Гарри, — рядом опустились на колени Бекка, снова одетая в школьную мантию, и Дэн.

— Что с ним? — спросила девушка, удивленно глядя на кровоточащую рану на лице друга.

— Ранен, — прошипел сквозь зубы Дэн, почему-то злобно глядя на Гарри. — Поттер, ты все же редкостный самодур.

Пока Сириус пытался понять, что вообще происходит, директор Дамблдор разогнал любопытных зевак, организовал отправку студентов в Хогвартс и наколдовал носилки для Гарри и Невилла, который отправили в Больничное крыло. Сириус не помнил, как они добрались до школы, в лазарет его не пустила озабоченная состоянием своих пациентов медсестра, а то, что раненный Гарри рассказывал Дамблдору, пока мальчика переправляли в замок, было сказано настолько тихо, что Блэк просто этого не расслышал.

— Сириус, ты тут? — услышал мужчина голос Ремуса.

— Да, Рем. Тут.

— Как ты?

— Решил напиться. Что там произошло, вы разобрались?

— Да. Судя по всему, целью Пожирателей был Министр Магии.

— Фадж? А он здесь откуда взялся?

— Не знаю. Его тело нашли на границе с лесом, как Гарри и рассказывал.

— Гарри?

— Да, ты не слушал его?

— Нет. Не расслышал. Как он?

— Спит, насколько я знаю. Директор сказал, что Мадам Помфри ему сказала, что его ранения не опасны. Всего лишь глубокий порез. Он потерял много крови, это объясняет его состояние. К утру он уже будет в порядке.

— Надеюсь, — прошептал Сириус. — Я до сих пор не понимаю, что произошло. У меня в голове просто каша какая-то. Я жутко боялся, что Пожиратели снова пришли за Гарри.

— Ну, он может и сам за себя постоять, уж мы с тобой это точно знаем.

— Думаешь, он выстоит против тех, с кем не смогли справиться два десятка авроров из личной охраны Фаджа?

— Нет. Тут ты прав, — покачал головой Ремус, садясь напротив Сириуса и наливая себе стакан.

— Ты плохо выглядишь, Рем. Что-то случилось?

— Что? Нет. Нет, ничего не случилось.

— Ты уверен?

— Да, Сириус. Не стоит обо мне беспокоиться, — улыбнулся Ремус, но улыбка у него вышла какая-то нервная и, Сириус готов был поклясться в этом, виноватая. Но только мужчина собрался задать очередной вопрос и узнать, что мучило друга, как дверь кабинета снова открылась, впуская директора Дамблдора.

— Профессор.

— Здравствуйте, мальчики. Сириус, я хотел попросить тебя взять на себя сегодняшнее дежурство по замку, если тебе не сложно, — произнес директор усталым голосом. — Услуги Северуса понадобятся мадам Помфри, нам сейчас нужны просто литры успокоительных зелий. А Минерва и без того будет занята, скоро начнется нашествие сов, присланных перепуганными родителями. К тому же уверен, Совет Попечителей так же не заставит себя долго ждать.

— Можете не беспокоиться о дежурстве, профессор.

— Спасибо, Сириус. Ремус, мой мальчик, ты хотел о чем-то со мной поговорить, пока нас не прервали. Думаю, у меня может не оказаться другого времени, — директор показал в сторону двери, предлагая магу пройтись с ним.

— Да, директор, — кивнул оборотень и направился к выходу. И прежде, чем он скрылся за дверью, Сириус поймал на себе будто извиняющийся взгляд старого друга. Что-то с Ремусом определенно было не так.

* * *

Мало кто был осведомлен о том, где и у кого Лорд Волдеморт обучался темным искусствам. Маг не делился впечатлениями даже с самыми приближенными своими последователями, не рассказывал ни о людях, с которыми повстречался, ни о знаниях, которые получил. Однако по тому, насколько часто он прибегал к помощи иностранных темных магов, можно было догадаться, что Лорд завел немало полезных связей, которые продолжал поддерживать и после возвращения на родину.

Среди знакомых Темного Лорда были такие личности, о существовании и тайной деятельности которых большинство Британских магов, включая самого Альбуса Дамблдора, даже не догадывались. Это были люди, состоявшие в веками существовавших преступных организациях, тайно действующих на территории той или иной страны и редко напрямую вмешивавшихся в дела политики. В любом конфликте они помогали той стороне, которая больше платила, нередко работая одновременно на обоих противников. Это были люди, можно сказать, держащие в своих руках бразды правления криминальным миром того или иного государства. Те, без чьего ведома не происходили никакие крупные сделки. Одним из таких людей когда-то был Матео Агостини, появления которого Лорд с нетерпением ждал.

— Лорд Волдеморт, — произнес старческий голос.

— Синьор Агостини, — почтительно склонил голову Лорд, глядя на старца, устроившегося в одном и обитых темным бархатом кресел. Встретиться с этим человеком Темный Лорд планировал уже давно, но последние происшествия и желание понять, кто прикрывается деятельностью Пожирателей смерти в своих целях, заставили мага поторопиться. Поэтому стоило ему окончательно успокоиться, как он достал запрятанное когда-то давно связное зеркало и договорился о встречи со старым знакомым. И вот он находился достаточно скромно обставленной по сравнению с тем же Малфой-менором комнате, куда его перенес присланный недоверчивым Агостини портал.

— Давно не виделись, мистер Реддл, — усмехнулся итальянец, окидывая его внимательным взглядом. — Годы вас не пощадили, но я рад видеть вас...живым.

— Это взаимно, — подавляя вспышку гнева, ответил Лорд, опускаясь во второе кресло напротив своего собеседника. Агостини, наверное, был одним из немногих людей, кому могло сойти с рук назвать Лорда Судеб его магловской фамилий. Старый итальянец был, по меньшей мере, ровесником Дамблдора, но в отличие от самодовольного директора Хогвартса, этот человек был в некоторой степени авторитетом для Лорда. Тем, кто научил его многому из того, что привело Волдеморта к успеху.

— Зачем ты пришел, Том? И не нужно кривиться, я помню тебя сопливым юнцом, не обладавшим ничем, кроме смазливой внешности и грандиозных амбиций. И кем бы ты ни был сейчас, я навсегда запомнил тебя именно таким, Том. Так зачем ты пришел?

— Решил навестить старого учителя и вспомнить былые годы? — произнес Лорд, смирившись с тем, что упрямый старик останется при своем мнении.

— Ну, конечно. Если бы ты появился, скажем, полгода назад, я бы тебе, возможно, поверил. Хотя нет. Если бы ты пришел ко мне даже неделю назад, я бы мог тебе поверить. Но не сейчас.

— Вы знаете, кто стоит за убийством Фаджа?

— Это всем известный факт, Том. Английского министра убили Пожиратели Смерти, а они выполняют твои приказы. Значит, за убийством стоишь ты. Это же очевидно.

— Это сделали не мои люди! И не по моему приказу!

— Газеты, однако, утверждают обратное.

— Матео, вы знаете, кто на самом деле стоит за этим убийством?

— Нет, — покачал головой старик. Он повернул голову в сторону камина, единственного источника света в комнате, и с задумчивым видом уставился на пляшущее пламя. — Но у меня есть кое-какие предположения на этот счет.

— И?

— Что, Том?

— Вы не поделитесь своими догадками?

— Нет, — ответил итальянец, не отрывая своего взгляда от горящих поленьев. — Это лишь мысли старика, Том, не более того.

— Этот старик ещё совсем недавно, можно сказать, управлял всей Европой.

— Твои сведения устарели, мой ученик. Уже двадцать лет, как я утратил былое могущество. И уже почти десять лет, как я отошел от дел.

— Но я помню...

— Ты неправильно помнишь. Ещё за год до твоего печального поражения, я уступил Италию, Испанию и Францию более молодым и агрессивным кхм... магам. Потом постепенно я начал терять контроль над Германией и Бельгией. Казалось бы угасшие и утратившие свои силы организации будто фениксы, возрождающиеся из пепла, поднялись из почти что праха. Сильные и голодные до денег и власти. И я, можно сказать, сдался на милость победителям.

— Сдались?

— Мне сто двадцать девять лет, Том. Ты действительно полагаешь, что все, что интересовало меня в дни твоей молодости, осталось столь же важным для меня?

— А как же ваш Орден? Как же дело всей вашей жизни?

— Мой внук уговорил меня передать ему бразды правления, и предпочел бессмысленной и кровопролитной войне мирное сосуществование и союз с более сильным партнером. Мир изменился за те четырнадцать, кажется, лет. Пока тебя не было среди живых, Том. Всё ещё полагаешь, что я могу быть тебе полезен?

— Сколько сейчас организаций, подобных вашей, действуют в Европе?

— Три или четыре. Самые крупные европейские разделил между собой зоны влияния и мирно сосуществуют. И я с гордостью могу сказать, что самым сильным и значимым игроком на этом поле являются мои соотечественники.

— На Хэллоуин этого года в Англии произошло ещё одно громкое убийство, — начал Темный Лорд, но осекся, увидев странную усмешку на лице старика. — Вы знаете что-то об этом?

— Ну, газеты пишут, что...

— Я знаю, что пишут газеты. Я хочу знать, что было на самом деле.

— Я не могу сказать тебе всего. Чего-то я не знаю. Что-то мне говорить запрещено. Что-то я просто не хочу говорить.

— Скажите то, что можете.

— Говорят, что из Англии, из Хогвартса, пришло послание главам вейловских кланов. Там были записаны некоторые высказывания той чиновницы о вейлах, и кланам совсем не понравилось то, что они прочли. И до этого все знали, что готовится закон против вейл, но была надежда, что Визенгамот его не одобрит. Но после того письма, кланы, что называется, дошли до ручки. Они не хотели терпеть, они не хотели ждать. И нашлись те, кто предложил им дорогой, но очень соблазнительный способ решения их проблемы. Имен исполнителей я не знаю, если ты намерен был спросить об этом. Знаю лишь, что они на тот момент были в Британии. И что они считаются одними из лучших.

— А как они сумели подделать метку на руке у Амбридж?

— Так тебя волнует нарушение твоих авторских прав? — рассмеялся старик. — Понятия не имею. Но тебе ли не знать, что представители этой профессии могут быть весьма изобретательны и находчивы. Это все, что я могу рассказать о том случае. Ну и ещё, что вейлы очень щедро заплатили за смерть той дамы. Ещё что-нибудь?

— Последние месяцы я не могу договориться ни с кем из старых коллег, с которыми вы раньше меня познакомили. Переговоры постоянно откладываются, сделки затягиваются, у наемников оказывается тысяча и одна причина отказать мне. Сегодня выяснилось, что у Француза откуда-то возникли партнеры, с которыми он советовался, прежде, чем отказаться от моего предложения. Весьма щедрого предложения. Я хочу понять, что происходит.

— Хм... Я не могу объяснить причин этого.

— Нет?

— Тебя не было четырнадцать лет, и за это время произошел передел власти. Прошлые лидеры либо мертвы и забыты, либо, как я ушли на покой. Свободные наемники вроде Француза были поставлены перед выбором, либо жесткая конкуренция, либо сотрудничество, и как бы они не называли своих руководителей — начальством или партнерами, суть в том, что они не могут действовать против воли своих господ.

— Значит, я верно понимаю, что есть кто-то, какая-то из этих крупных организаций, которая не хочет со мной сотрудничать?

— Верно.

— И Великобритания, судя по всему, интересует их, как ещё одна площадка для деятельности. Я не вовремя вернулся, и они, вероятно, из-за этого не успели обосноваться там, и...

— И они решили вставлять палки тебе в колеса, чтобы ты не смог стать сильнее?

— Да.

— Ты ошибся, Том. По-крупному ошибся.

— То есть Великобритания их не интересует?

— Не знаю. Но им не нужно отвлекать тебя, чтобы перебраться на территорию этой страны. Если за этим стоят те, о ком я думаю, то они уже там.

— Вы можете сказать, кто это?

— Нет.

— Почему?

— Потому что основной их козырь заключается в том, что ни ты, ни кто-либо ещё из непосвященных не знает ни их имен, ни их лиц, ни даже их примерного количества. И эти люди достаточно умны, чтобы обезопасить себя от разглашения подобной информации.

— То есть на территории Великобритании помимо Дамблдора и Министерства у меня есть ещё один враг, намного более сильный, опасный и хитрый, нежели все остальные вместе взятые?

— Возможно. А может, и нет. Я не знаю, каково их отношение к тебе и твоему делу. Им не нужно управлять этой страной. Им наплевать, кто стоит у власти, пока он не мешает им.

— То есть Фадж им чем-то помешал?

— Возможно. А может, на него просто пришел удачный заказ от, предположим, политического оппонента.

— И что мне делать?

— Не знаю. Если ты хорошо меня попросишь, я попробую устроить тебе встречу с представителем той организации, о которой мы говорили. И ты сможешь сам узнать у него, каковы их планы в отношении тебя и твоих планов по захвату власти.

— Вы сможете это сделать?

— Я могу попробовать. Но...

— Но?

— Что я получу взамен своей маленькой услуги? — старик хитро улыбнулся.

— А что вы хотите, учитель?

— Магический долг.

— Долг?

— Да. Я пока ничего путного придумать не могу, но возможно, когда ты все же добьешься успеха, ты сможешь оказаться мне полезен. Ну, так что, по рукам?

— Да, — лишь на мгновенье задумавшись, ответил Темный Лорд и пожал своей бледной худой рукой сморщенную от старости, но все ещё сильную руку итальянца.

— Есть ещё что-то, что ты хотел бы узнать? — спросил Агостини, довольно улыбаясь.

— Да. Что вы знаете о Гарри Поттере, учитель? — спросил маг, внимательно глядя на старика.

— Гарри Поттер — это то дитя, из-за которого тебя развеяло по ветру и десяток лет мотало по Албанским леса?

— Да.

— Думаю, тебе не стоит говорить, насколько глупо было нападать на этого ребенка только из-за того, что кто-то произнес какое-то пророчество?

— Я пытался избавиться от врага до того, как он сможет избавиться от меня.

— Ты, во-первых, поверил в пророчество, а значит сделал так, чтобы оно сбылось. Во-вторых, "отметил" мальчика, как "равного себе". Я бы на твоем месте либо не трогал бы младенца, все же нападение на ребенка — абсолютно недостойно мага, чье имя боятся произносить даже матерые авроры, либо послал бы на это дело убийц.

— Столько я уже и сам понял, учитель. Но все же, вам что-нибудь известно о Поттере?

— Помимо общеизвестных фактов?

— Да.

— Нет. Я никогда им не интересовался. Это всё?

— Да, учитель, — кивнул Лорд. Старик снова усмехнулся, достал из кармана небольшую деревянную дощечку, с выжженным черным тюльпаном, и протянул своему собеседнику.

— Твой портал, Том. Перенесет тебя на наше обычное место. Приятно было пообщаться с тобой, ходят слухи, будто ты окончательно сошел с ума. Рад, что это оказалась очередная неправда, — итальянец поднялся со своего места и направился к двери. — Жди от меня совы в течение недели, я попытаюсь связаться с нужными тебе людьми как можно скорее.

— Спасибо, учитель, — произнес Лорд, но старик, не оглядываясь, вышел из комнаты, оставив мага одного в темном, освещенном лишь камином помещении.

* * *

Ремус шел следом за директором Дамблдором, молчал и думал. Ещё час назад он намеревался сдать Гарри профессору, даже если это будет стоить ему жизни. То, что сын одного из его когда-то лучших друзей оказался бессердечным, беспощадным, мстительным убийцей никак не укладывалось в голове. И хотя оборотень логически понимал мотивы парня и причинные его ненависти к определенным людям, смириться с этим он просто не мог. Ещё час назад, Ремус готов был сдать Гарри с потрохами, выдать тайну, от которой зависели не только его жизнь, но и жизни Гарри, Сириуса, Дэна и Ребекки, а моет быть, и ещё большего количества людей. Но сейчас он не мог найти в себе сил, чтобы осуществить задуманное. Каждый раз, думая о Гарри, он теперь вспоминал, как мальчик, истекающий кровью, отважно бросился защищать Невилла, чувства и страдания которого он на словах ни во что не ставил. А если добавить к этому то, что Гарри пытался помочь Фаджу, пока не понял, что министр все равно не сможет уйти. Возможно, он не такой плохой человек, каким хочет казаться? Может на самом деле в глубине души, он действительно сын Джеймса и Лили — заботливый, храбрый и благородный юноша. И просто жизнь сложилась так, что чтобы выжить, пришлось загнать все эти качества как можно дальше и надеть личину подлого и безразличного до чужих страданий убийцы. Может...

— Ремус?

— Простите, профессор, я задумался.

— Могу поинтересоваться, о чём?

— О Гарри. Честно говоря, я все никак не могу понять, как к нему относиться. Сегодня он делает и говорит одно, на следующий день делает нечто такое, что никак не вяжется с тем, что о нем думали раньше. А ещё через день либо снова вернется к первому образу, либо вообще откроется с какой-нибудь новой стороны.

— В этом наши с тобой мысли совпадают. Гарри — очень сложная для понимания личность. И я тебе честно признаюсь, несмотря на то, что я неплохо разбираюсь в людях, юный мистер Поттер по-прежнему остается для меня загадкой. Так что ты хотел мне рассказать?

— Честно говоря, я и сам не знаю, как это лучше сказать, — Ремус замолчал, подбирая слова и надеясь, что выбор, который он сделал, правильный. — Профессор, вы не могли не заметить, что он относится к вам хуже, чем ко всем остальным.

— Да, я хоть и стар, но не глуп.

— Я хотел поговорить с вами о причинах такого поведения, но думаю, вы и без меня всё прекрасно знаете. У Гарри было непростое детство. Он помнит ненависть Петуньи, помнит, как плохо к нему относились в семье, куда его отправили вы. Потому была улица, и я даже думать не хочу, что он мог увидеть за то время, пока жил там. Во всем плохом, что с ним случилось в жизни, Гарри винит только одного человека, профессор. И это не Волдеморт. Это, к сожалению, вы, — произнес Ремус, глядя на полное печали старческое лицо директора. — Я понимаю, что вам неприятно всё это слышать, но думаю, вы должны это знать. Гарри не доверяет вам, и убеждается в правильности своих решений каждый раз, когда вы пытаетесь подтолкнуть его в нужном вам направлении.

— Нужном мне направлении, Ремус?

— Ну, например, вы специально привезли Невилла с друзьями в особняк на площади Гриммо, чтобы Гарри с ними подружился. А в результате Гарри, который с самого начала не проникся к ним симпатией, после случая с боггартом и вовсе возненавидел всю их компанию. Или вы настояли на том, чтобы Гарри и Невилл вместе занимались окклюменцией у Северуса. Думаю, вы ожидали, что мальчики подружатся, но в результате они стали почти что врагами.

— Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, Ремус. Но и ты пойми меня. Я знаю, что когда-то совершил немало ошибок по отношению к Гарри, но на тот момент мне казалось, что лучшего варианта, чем то, что я выбрал, просто не существует. И я очень хочу, чтобы Гарри понял это и простил бы меня.

— Я знаю, — кивнул Ремус, чувствуя себя не в своей тарелке от всего сказанного. — Просто я хотел предупредить вас, профессор, чтобы вы были осторожнее с Гарри. Он упрям и, кажется, ещё долго будет видеть в вас врага.

— Я понимаю, Ремус. Спасибо за предупреждение.

— Не за что, профессор. Я пойду?

— Да, конечно. Береги себя, мой мальчик, — ласково улыбнулся директор.

П.С. Думаю, не нужно уже в который раз напоминать о том, как я ценю читательские комментарии. Мне, возможно, даже сильнее, чем прежде, важно знать мнение читателей.

П.П.С. Пару глав назад мы играли в игру "Угадай труп". Я предлагаю продолжить эту традицию. На этот раз я честно могу признаться, кого собираюсь убить. Это всем известный товарищ Люпин (считайте, вы меня убедили). Но ведь есть множество причин его смерти. Итак, внимание, вопрос. Как умрет Ремус Люпин (и если вы считаете, что это будет убийство, тот назовите мне имя убийцы). Посмотрим, что из этого получится.

Глава 32. Слова и поступки. Часть 1

Мало кто из студентов Хогвартса знал, насколько замок меняется с наступлением темноты. Светлый и величественный днем, он приобретал сюрреалистическую загадочность ночью. Казалось, стоит шумной орде школьников улечься спать, как этот древний гигант, наоборот, просыпается, стряхивает с себя дрему и живет, дышит, шевелится.

В этот поздний час опустевшие коридоры Хогвартса казались немного пугающими и мрачными, даже одному из Мародеров, человеку, который на протяжении всей своей учебы в волшебной школе только и делал, что слонялся по закоулкам замка вместе с ещё тремя такими же искателями приключений. Сириус медленно шел, освещая себе дорогу огоньком Люмоса, и прислушивался к звукам ночного Хогвартса. Откуда-то снизу слышались призрачные стенания и звон цепей — Кровавый Барон снова предавался воспоминаниям о былых днях. Где-то вдалеке Пивз развлекался, распевая непристойные частушки. Слегка шелестя своими одеяниями, проплывали через стены призраки, не знающие ни сна, ни отдыха. Движения заколдованных лестниц наполняли расположенные рядом коридоры тихим скрежетом, а голоса негромко беседующих между собой портретов ведьм и колдунов и вовсе могли напугать не отличавшегося храбростью человека. Днем все эти звуки, даже в разы усиленные, тонули в многоголосии обитателей замка, в криках и смехе вечно куда-то спешащих жизнерадостных студентов. Ночью замок казался пустым, но при этом все равно существовало ощущение, будто кто-то невидимый наблюдает за тобой, и за каждым поворотом можно на кого-нибудь натолкнуться.

Сириус прошел по пустому коридору второго этажа и направился в сторону лестниц, ведущих на третий. Поглощенный собственными мыслями он с некоторым опозданием заметил то, что обычно шумные в это время суток обитатели местных картин, сейчас дружно посапывали, не обращая внимания ни на яркий свет, исходящий от палочки волшебника, ни на отнюдь не тихие звуки его шагов. На весь коридор ни одного бодрствующего портрета! Сириус едва ли мог припомнить что-то подобное, хотя в свое время они с друзьями совершили не одну ночную вылазку по школе...

— Добрый вечер, мистер Блэк, — от неожиданности мужчина подпрыгнул и встал в боевую стойку, направляя волшебную палочку в ту сторону, откуда послышался голос. — Не пугайтесь, это всего лишь я.

Из тени массивных рыцарских доспехов, небрежно держа руки в карманах, вышел юноша в слизеринской мантии.

— Дэн, — выдохнул Сириус, узнав в нем лучшего друга Гарри. — Ты меня напугал.

— Извините, — без тени сожаления произнес парень. — Нам нужно поговорить, мистер Блэк.

— Поговорить о чем?

— О многом. Думаю, у вас накопилось множество вопросов о событиях сегодняшнего дня. Бекка рассказала, что чудом успела перехватить вас до того, как вы совершили какой-нибудь необдуманный и, скорее всего, самоубийственный шаг. И к тому же, у меня есть новость, напрямую не касающаяся происшествий в Хогсмде, но от этого не менее важная. Вы ведь никуда не торопитесь?

— Нет, бродящие по замку школьники смогут денек остаться ненаказанными. Но мне кажется, коридор — не самое лучшее место для подобных разговоров, Дэн.

— Картины спят.

— Они могут проснуться.

— Не могут, — покачал головой парень. — Сейчас это самое безопасное для нашей беседы место. Портреты и призраки нам не помешают.

— Ты точно уверен?

— Да. За столетия работы Орден накопил множество полезных артефактов, не имеющих аналогов ни в магическом, ни в маггловском мире. Один из подобных артефактов обеспечит конфиденциальность нашей с вами беседы.

— Ясно. Тогда я очень внимательно тебя слушаю. Что сегодня произошло в Хогсмиде?

— Я бы предпочел, конечно, чтобы это вам рассказал сам Гарри, но раз он сейчас отлеживается в Больничном крыле, то, видимо, не судьба. Вкратце это история звучит примерно следующим образом. Некоторое время назад в Ордене обнаружили, что кто-то сливает информацию на сторону и активно вставляет нашей группе палки в колеса. Искали предателя долго, но безрезультатно. Примечательно, что именно в такое непростое для нас время Гарри, которому обычно импульсивность не свойственна, решил поведать вам с мистером Люпином свою тайну. Сегодня шпионы Ордена в Министерстве Магии донесли, что Корнелиус Фадж побывал в архиве и интересовался рядом убийств и несчастных случаев, которые являются результатами деятельности Ангелов Смерти. Более того, все это были операции, выполненные одним и тем же киллером. Догадываетесь, кем?

— Гарри?

— Да. Именно поэтому Фадж вместе с самыми преданными своими аврорами прибыл в Хогсмид. Мы ожидали, что он отправится непосредственно к директору и продумывали план побега, когда Министр появился в деревне. Что было дальше, вы видели.

— На Фаджа и его людей напали Пожиратели Смерти. Сильные, но при этом абсолютно незнакомые мне Пожиратели. Это были вы?

— Да. Как понять "абсолютно незнакомые"?

— Я знаю всех или почти всех, кто входил в старый Ближний Круг Волдеморта и участвовал в открытых боях. Но никого из старых знакомых я не увидел. К тому же я не мог перепутать женщину, изображавшую Беллу Лестрандж с моей кузиной.

— Это была Вита. Помните её?

— Да. Стоит признать, она действительно чем-то похожа на Беллу, и это меня немного пугает.

— Вероятно дело в том, что они обе слегка сумасшедшие. Или не слегка, не знаю. С Витой общается Гарри, я предпочитаю держаться от неё подальше.

— А откуда у Гарри ранения? Фадж сопротивлялся? Я верно понимаю, что именно Гарри... что это он убил министра?

— Да, это сделал Гарри. Фадж даже при всем желании не смог бы сопротивляться, нас было больше. Ранения... Гарри решил изобразить из себя героя перед Дамблдором, а эти раны — его алиби. Мол, я в стороне не сидел, сражался, был ранен в бою. Как видите, сработало, его бредовому рассказу поверили. Но тут сыграло свою роль ещё и героическое спасение Лонгботтома.

— Это тоже было запланировано? — не сумев скрыть своего ужаса, спросил Сириус. Он удивлялся сам себе при мысли, что столь спокойно воспринимал известие о том, что его крестник — убийца, который сегодня отправил на тот свет несколько человек. Но одно дело Фадж и те авроры. Они представляли угрозу. Они пришли за Гарри, не убей он их, они убили бы его. И совсем другое дело студент Хогвартса, более того, наивный гриффиндорец Невилл Лонгботтом, которому и так сильно везло всюду оказываться крайним.

— Не знаю, — честно ответил Дэн, следя за переменами в лице своего собеседника. — Если спросите меня, то это была случайность. А Гарри вмешался не столько, чтобы показать себя героем, сколько из-за того, чтобы напомнить Вите о времени. Ещё пара минут, и пришлось бы сражаться с Дамблдором. Принять подобный бой было бы заведомо проигрышным решением.

— Ясно, — кивнул Сириус, обдумывая всё услышанное и удивляясь самому себе. Когда он, гриффиндорец до корней волос, стал таким безразличным к смертям посторонних людей? Дюжина человек были жестоко убиты сегодня у него на глазах, их буквально размазали по стенке. Но столь простое и безэмоциональное объяснение одного из убийц вполне удовлетворило бывшего Мародера. Это были враги, от них быстро и оперативно избавились, следы подчистили. Разве это нормально?

— Мистер Блэк?

— Прости, Дэн. Задумался. Ты хотел поговорить ещё о чём-то?

— Да. Но прежде мне было бы весьма любопытно услышать, что вас сейчас так беспокоит.

— Что? С чего ты взял, что...

— Мистер Блэк, я не слепой. Что вас смутило?

— Не важно.

— Важно. Извините меня, конечно, за то, что я лезу, откровенно говоря, не в свое дело, но я должен быть уверен в том, что мы с вами на одной стороне. Потому что однажды я уже допустил ошибку, пойдя на поводу у иррационального желания поддержать друга в любых его начинаниях и позволив Гарри выложить вам с мистером Люпином всю нашу подноготную. Итак, что в моем рассказе вас так расстроило?

— То, как я сам отношусь ко всему происходящему, — вздохнул Сириус. Проклятье, какого Мерлина он должен изливать душу какому-то мальчишке?!

— Не совсем вас понял.

— Я всегда считал себя хорошим человеком. Всегда сражался за правое дело. Всегда был против насилия, убийств, пыток... Вы сегодня убили больше дюжины человек. Посреди белого дня и на глазах у сотни детей, которые не заслужили стать свидетелями этого ужаса. А мне почему-то всё равно, и это...

— Это вас пугает?

— Да. Потому что это значит, что я стал таким же чудовищем, как моя кузина Бэлла. Бесчувственной, лишенной эмоций скотиной, которую не интересуют чужие боль и страдание, если они нужны для дела.

— Я бы хотел посочувствовать вам или каким-то образом вас утешить, но, к сожалению, это не в моих силах, — произнес Дэн. — Хотя бы потому, что я привык к тому, что подобное является нормой вещей.

— И совесть не мучает?

— Нет. И вашей совести я бы тоже посоветовал успокоиться, в конце концов, вы-то никого не убили. А спасти кого-то вы бы тоже не смогли.

— Ты прав, — кивнул мужчина. — Ты хотел ещё о чём-то поговорить.

— Да. Как вы относитесь к предательствам, мистер Блэк?

— Что?

— Предположим, вам и... вашему другу доверили тайну, о которой кроме вас больше почти никому не известно. Это страшная тайна, и если она раскроется, погибнет множество людей, частично вам знакомых, частично — нет. Как вы отнесетесь к тому, что ваш друг предаст хм... того, кто вам доверился, и передаст секретную информацию кому-то, кто её ни в коем случае знать не должен.

— Я не совсем тебя понимаю, Дэн. Хочешь знать, как я отношусь к предателям? Вспомни, за что я попал в Азкабан. Петтигрю предал моих друзей, и я готов был убить его. Я бы и убил, не окажись он хитрым подлым крысенышем.

— Кстати, он всё ещё жив.

— Дамблдор не дал убить его в тот раз, когда его поймали. А потом он сбежал. И где находится сейчас, я не знаю, вот если бы знал...

— Есть специальные люди, которые за вознаграждение могут найти вашего врага, где бы он ни был, и отправить его на тот свет любым удобным для вас способом.

— Предлагаешь свои услуги?

— Нет. Я лишь говорю, что ваша проблема с крысой решаема.

— Так к чему был этот разговор?

— Боюсь, Петтигрю был не единственным склонным к предательству человеком в вашей компании, мистер Блэк.

— Что? На кого ты намекаешь?

— На нашего профессора-оборотня.

— Ремус не предатель!

— Уверены? Мы говорим о человеке, который, ни минуты не сомневаясь, поверил в то, что это вы выдали Волдеморту тайну своих друзей. Он хоть раз пришел навестить вас в тюрьме, пока вы сидели там за преступление, которого не совершали?

— Замолчи! Ты не знаешь, о чем говоришь, мальчик, поэтому не лезь в свое дело!

— У меня нет ни малейшего желания лезть, как вы сказал, не в мое дело. Хотите дружить с человеком, которым вам не очень-то и доверяет — дружите, это меня не касается. А вот это, — парень достал из кармана странную черную коробочку и повертел её в ладони, — это меня, увы, уже касается.

Дэн нажал на кнопку, и из странного прибора начало доноситься с шуршание.

— Что это?

— Слушайте, — прошептал слизеринец и перевел взгляд на коробочку.

Оттуда по-прежнему доносилось тихое непонятное шуршание, похожее на скрип пера, пока, наконец, не раздался новый звук. Сириус без особого интереса отметил, что это похоже на стук в дверь, однако стоило ему услышать голос стучавшего, как всякое безразличие к принесенному слизеринцем аппарату пропало.

"Здравствуйте, директор. Можно?" — услышал Блэк голос своего друга.

"Да, Ремус, заходи", — а это уже директор.

"Если вы не очень заняты, профессор, то я хотел бы поговорить... поговорить с вами".

"Хорошо. Я слушаю тебя. Проходи. Садись. Чаю?"

"Нет, профессор, спасибо" — тихо произнес Ремус, тяжело вздыхая и явно волнуясь.

"Что-то случилось, мой мальчик?"

"Профессор Дамблдор, я хотел бы поговорить с вами о..." — Ремус запнулся, снова тяжело задышал, но через несколько секунд будто выдавил из себя. — "О Гарри, профессор".

— Когда... когда происходил этот разговор? — спросил Сириус у юноши, явно этим недовольного.

— Сегодня, — прошептал он в ответ. — Слушайте.

"А что с ним не так?"

"Он... Вы не замечали, что он ведет себя... неправильно?"

— Этого не может быть. Скажи, что это не то, о чём я думаю!

— Прекратите истерику, мистер Блэк! Я понятия не имею, что сейчас творится у вас в голове. Я представляю вам вещественное доказательство предательства, так что дослушайте, чтобы дальше у вас не было поводов обвинять меня в клевете.

— Ремус не мог! Не мог он предать меня... Гарри... Ремус не стал бы раскрывать директору...

— Мистер Блэк, успокойтесь и слушайте! — прошипел слизеринец, и Сириус был вынужден замолчать.

"Его... его прошлое, профессор"

"Так. И что дальше? Ты что-то узнал, Ремус?"

"Д...Да!"

"Хорошо. Я так понимаю, что ты пришел, чтобы рассказать это мне? И ты поступил абсолютно верно, Ремус. Я вижу, тебе сложно говорить, ты, может быть, сам еще не уверен в том, стоит ли открывать мне тайну, которая касается не тебя или меня, а Гарри. Но я уверяю тебя, ты поступишь правильно, если всё мне расскажешь. Зная, что гложет мальчика, что заставляет его ненавидеть нас..."

— Мерлин, нет. Ремус не мог. Не мог предать! Я не хочу в это верить, не хочу!

— Мистер Блэк, от вашего поведения у меня руки чешутся запустить в вас Петрификусом.

— Я тоже был бы не прочь стукнуть тебя чем-нибудь потяжелее. Думаешь, мне легко стоять тут и слушать это, — Сириус с отвращением ткнул пальцем в сторону устройства, из которого голос Альбуса Дамблдора вещал о том, как правильно Ремус поступает. — Это мой лучший друг! Проклятие, мой единственный друг! И ты хочешь, чтобы я спокойно воспринял информацию о том, что он стал предателем. Что со своими сомнениями он пришел не ко мне, а к человеку, который эту информацию должен узнать в последнюю очередь.

"О Мерлин. Ремус, мы закончим этот разговор позже. Надеюсь, ты понимаешь, что как бы ни было важно понимание того, что творится с Гарри, жизни детей сейчас в опасности, и нам нужно поторопиться" — прошуршал мерзкий маггловский прибор. Дэн нажал на кнопку.

— Наш спектакль с Пожирателями Смерти дважды спас нас. Если бы не это, ваш друг был бы мертв, а мы все в очень большой беде. Понимаете?

— Понимаю. Чего ты от меня хочешь? Зачем всё это рассказываешь и показываешь. Что это вообще такое?

— Это зачарованный диктофон. Его миниатюрная копия ещё со времен убийства мадам Амбридж спрятана в кабинете директора. Информация с того устройства передается на этот диктофон и на другое записывающее устройство на базе Ордена. Запись ведется круглосуточно, периодически её кто-то прослушивает, чтобы быть в курсе планов Дамблдора. Теперь о том, зачем я вам это говорю. У меня есть ощущение, что вы, мистер Блэк, несмотря ни на что, на нашей стороне. Что вы хотите быть рядом с Гарри и помогать ему.

— Да, так и есть, я...

— Ради вас Гарри совершил, наверное, самый глупый и необдуманный поступок в своей жизни — раскрыл вам с Люпином тайну, о которой вам знать не положено. Он вам доверился.

— Но ведь мы оба поклялись. Мы принесли непреложный обет, Ремус не может выдать тайну Гарри!

— А Гарри, думаете, не давал Ордену непреложного обета? Давал. И он — яркий пример того, что эту клятву можно не только обойти, но и нарушить напрямую. Ваш Люпин чуть было не раскрыл Дамблдору тайну, которая стоила бы жизни как минимум нам с Гарри. А ещё Бекке, которая не бросила бы нас, Вите, с которой как с предательницей расправился бы Орден, и вам, мистер Блэк. За то, что слишком много знаете. А Люпин бы умер, ощущая себя мучеником. Потому что он не увидел бы всех этих смертей, героически погибнув от отката нарушенной клятвы прямо там же, перед Дамблдором.

— Что? Какой ещё откат?

— Вы не заметили, что он дышал так, будто только что пробежал кросс по Запретному Лесу? Или что он запинался через слово. И ещё подозрительно хрипел?

— И что?

— Это клятва, которую он готов был нарушить, пыталась удержать его от предательства. А он с гриффиндорским упрямством продолжал творить свое черное дело через боль. Может он у вас мазохист, и ему нравится страдать, не знаю. Факт остается фактом, ваш друг опасен, потому что он готов сдохнуть, чтобы выдать Гарри.

— Я... я поговорю с ним.

— Поговорите. Я даю вам и ему последний шанс. Либо он образумится, либо...

— Не договаривай!

— Он все равно умрет, если нарушит обет. И он это знает. И если ему не жалко ни себя, ни других, я его тоже жалеть не буду. Вы защищаете своего друга, я — своих друзей. И ради них мне не сложно и не стыдно взять на душу ещё один грех и убить ещё одного человека.

— Хорошо, я понял.

— Вразумите своего друга и радуйтесь, что запись прослушал я, а не кто-то там, на базе. Иначе профессор-оборотень уже был бы по дороге на тот свет, — прошептал слизеринец, убирая диктофон в карман.

— Я провожу тебя до слизеринской гостиной, а то вдруг...

— Что "вдруг"?

— Ты можешь наткнуться на Филча. Или миссис Норрис. Или Пивза. Или кого-то из студентов.

— Мистер Блэк, вряд ли кто-то из них может представлять для меня опасность, даже если я на них "наткнусь". А этого не случится, у меня с собой карта Мародеров и еще парочка полезных игрушек, с помощью которых ни одна душа, живая или мертвая, меня не заметит. Удачи.

Он развернулся и ушел, бесшумно и неспешно шагая по пустому темному коридору, оставив Сириуса размышлять над всем услышанным.

* * *

— Здравствуйте, профессор Снейп, — прозвучало негромкое приветствие, стоило Северусу выйти из зеленого пламени камина. Он долго откладывал на потом посещение родственников Дэна и Ребекки, надеясь через знакомых узнать побольше о семьях своих студентов. Увы, никто, в том числе и Люциус, который, казалось, был знаком со всеми чистокровными ведьмами и волшебницами страны, ничего не мог сказать о ком-либо по фамилии Фиантел. Или Делейн. Потом Северус долго подбирал слова, чтобы объяснить абсолютно незнакомым людям, с чего вдруг ему захотелось познакомиться с ними, родственниками своих студентов. Особенно учитывая тот факт, что прошло полгода с момента зачисления Дэна и Ребекки на Слизерин. Полгода, в течение которых Северуса, как декана, не особо интересовали семьи своих новоприбывших слизеринцев. Наличие стольких несоответствий в собственных объяснениях раздражало Снейпа, который был уверен, что ему предстоит иметь дело с людьми хитрыми и подозрительными. Наконец, письма были составлены и отосланы, а ответные согласия и приглашения получены практически незамедлительно. В назначенный час Северус шагнул в камин, назвал адрес и вскоре уже стоял в небольшой комнате. Её хозяин сидел за массивным столом и не без любопытства разглядывал гостя.

— Мистер Фиантел? — спросил Северус, краем глаза рассматривая помещение. Судя по всему, это был кабинет хозяина дома, выполненный в темных тонах и не отличающийся изобилием красок. Диван и два кресла с высокими спинками были отделаны темно-серого цвета кожей. Вдоль стен были расставлены громоздкие, заставленные старыми фолиантами книжные шкафы. И они, и массивный письменный стол, за которым восседал хозяин дома, были выполнены из темного, почти черного дерева. Паркетная плитка такого же оттенка лежала на полу. Два высоких узких окна по обе стороны от стола были завешаны тяжелыми серыми портьерами и почти не пропускали солнечного света, отчего и без того не светлая комната казалась совсем мрачной и пугающей. На стенах, отделанных сиреневато-серыми обоями, висело несколько портретов в серебряных рамах, обитатели которых с полным безразличия видом смотрели на гостя.

— Он самый, — ответил мистер Фиантел, жестом приглашая Северуса устроиться в ближайшем к столу кресле. — Фредерик Вирмус Фиантел, хозяин этого дома и единственный живой родственник вашего студента, учеба которого на вашем факультете, я полагаю, и стала причиной нашей сегодняшней встречи.

С нового расстояния Северус наконец смог разглядеть загадочного Фредерика Фиантела, о котором ему так ничего и не удалось выяснить до этого дня. Это был мужчина в летах, правильнее даже сказать, старик, хотя совсем не старческая осанка и живой блеск в темных глазах, говорили о том, что до немощного старца Фиантелу-старшему ещё далеко. В черной, или казавшейся черной из-за плохого освещения, мантии с высоким воротом, с бледной, почти белой кожей, короткими седыми волосами и темно-карими глазами, будто насквозь видящими собеседника, старик производил немного пугающее впечатление. И он — единственный родственник Дэна. Это о чем-то говорило и немного объясняло замкнутость этого слизеринца, который хоть и не ввязывался ни в какие конфликты, но, казалось, все время ожидал нападения и не стремился сблизиться с новыми однокурсниками.

— Я хотел бы поговорить о Дэне, который, если я верно все понимаю, приходится вам внуком.

— Да, верно. С ним что-то не так? Он создает проблемы?

— Нет, с ним все нормально, не беспокойтесь. Просто накопилось некоторое количество вопросов, которые нужно обсудить, учитывая, что юноша столько лет находился на домашнем обучении.

— Я вас слушаю очень внимательно, мистер Снейп. Кстати, вы ведь тот самый Северус Снейп, автор монографии об аконитовом зелье восемьдесят девятого года, верно?

— Да, это я, — несколько опешил Северус. Чего он ожидал меньше всего, так это вопросов о недокниге, выпущенной семь лет назад. Хотя тогда он строил немало планов относительно того, как напишет ещё несколько монографий, продолжит исследование, издаст полноценную книгу, которая сделает его известным. Ничему из этого, увы, не суждено было сбыться.

— Любопытная работа. Не назвал бы её выдающейся, но она все равно выделяется на фоне трудов современных европейских зельеваров. Я, правда, несколько разочарован тем, что вы остановились на достигнутом и не продолжили исследований по данному вопросу. Насколько мне известно, после этого вы больше не издавались?

— Нет. У меня было много других дел, исследования пришлось отложить на некоторое время.

— Напрасно. Вы могли бы стать автором не просто интересных научных трудов, но и сделать не одно полезное открытие. Почему-то я сомневаюсь в том, что на выбранном вместо этого поприще можно добиться подобных успехов. Хотя это, конечно же, не мое дело. Так что вы хотели спросить о Дэне? — мужчина по-отечески улыбнулся Северусу, у которого от предыдущих реплик настроение внезапно скатилось до "хуже некуда". Ему не нужно было лишнее напоминание о том, что вместо того, чтобы делать себе карьеру в качестве зельевара, он потратил столько лет на попытки научить горе-студентов азам зельеварения. Это не говоря ещё о роли двойного шпиона, наседки для "Избранного" и мальчика на побегушках у Дамблдора. Ему совсем не нужно было об этом напоминать!

— Для начала, насколько мне известно, имена всех чистокровных магов страны чуть ли не с момента их рождения записываются в протоколы Хогвартса. Однако имени Дэна я там не нашел. Значит, письма из Хогвартса он не получал. У него в детстве были проблемы с магией?

— Проблемы? Нет. Он всегда был весьма одаренным волшебником.

— Тогда почему...

— Почему ему не пришло письмо из вашей школы? Как минимум потому, что он родился не в Англии. Ему пришло приглашение из итальянской школы магии и волшебства, но мы его отклонили. Я предпочел оставить внука дома и дать ему качественное образование, удовлетворяющее моим собственным стандартам.

— Могу я поинтересоваться, что случилось с его родителями?

— Можете.

— И что с ними случилось?

— Они умерли.

— Ясно. Приношу свои соболезнования.

— Не стоит. Это произошло слишком давно.

— Как скажете. Мистер Фиантел, ваш внук очень близко дружит с другим студентом моего факультета, так же поступившим в Хогвартс только в этом году.

— Вы ведь говорите о мистере Поттере, профессор Снейп?

— Да, о нем. Вы знакомы с мальчиком?

— Да, знаком. Мистер Поттер учился в одной школе с моим внуком. В маггловской школе, я имею в виду. Они были достаточно близкими друзьями. Даже можно сказать, лучшими друзьями, что мне кажется весьма занятным.

— А почему вы отдали внука в маггловскую школу, раз уж даже магические школы не удовлетворяли вашим требованиям?

— Мистер Снейп, я не старая клуша, которая не отпускает единственного внука в школу только из-за нежелания расставаться с ним. Я оставил Дэна на домашнем обучении только из-за того, что магическое образование в современных школах дается на столь отвратительно низком уровне, что мне просто обидно было тратить потенциал одаренного ребенка на такую посредственность. С Дэном занимались лучшие репетиторы, которых можно нанять за деньги. Его обучали так, чтобы с полученными знаниями он без труда смог бы поступить в любой выбранный им магический университет и продолжить образование. Однако я прекрасно понимаю, что для полноценного развития ребенку нужно общаться со сверстниками, поэтому я отдал его в маггловскую школу. Притом не обычную, а одну из лучших. Уклон на языки, литературу, историю. То, что делает человека эрудированным и начитанным. То, что магические школы, вроде вашего Хогвартса, благополучно игнорируют.

— В Хогвартсе преподается История Магии.

— Да, конечно. Вот только преподаватель, ведущий этот предмет не совсем жив. Однако мне не хотелось бы спорить с вами по этому вопросу. Так вот, в той маггловской школе Дэн и познакомился с Гарри Поттером. Кстати, я был несколько удивлен, когда понял, что мальчик не имеет ни малейшего представления о том, кем является на самом деле. О магическом мире он, конечно же, тоже ничего не знал.

— И вы ему не сказали?

— Нет.

— Но почему?

— А почему я должен был? Газеты утверждали, что Гарри Поттер самый распоследний сквиб. Так зачем же травмировать нежную детскую психику рассказами о мире, в котором ему уже нет места?

— Так что же вам казалось "занятным" в дружбе Дэна и мистера Поттера?

— Это сложно объяснить. Просто осознание того факта, что мальчик, которого в магическом мире одни обожествляют, а другие клянут и ненавидят, учится в обычной маггловской школе и является по сути просто неглупым ребенком, даже не догадывающемся о собственной популярности, забавно. Этого ребенка многие, если не все, потеряли из виду. А я имел возможность наблюдать за тем, как он растет и каким становится. Вам мои размышления, наверное, кажутся странными.

— Немного. Однако вернемся к Дэну. Почему вы передумали и отправили внука в Хогвартс в этом году? То образование, что дает школа, стало удовлетворять вашим высоким запросам?

— Нет. Не стало. И я сильно сомневаюсь, что при вашем нынешнем директоре подобное вообще может произойти.

— Вы не довольны работой Альбуса Дамблдора?

— Категорически не доволен.

— И почему же?

— Я считаю, что если человек, не важно, маг он или маггл, берется выполнять какое-то дело, он должен сосредоточить на нем все свое внимание, чтобы сделать все в лучшем виде. Если Альбус Дамблдор решил связать свою жизнь с воспитанием новых поколений ведьм и волшебников, то он должен уделять этому делу все свое внимание, не отвлекаясь на политику, интриги, руководство собственными тайными обществами, распоряжение жизнями сирот и прочее. Насколько я могу судить, за последние шесть лет не прошло и года, чтобы в Хогвартсе не произошло чего-то из ряда вон выходящего. Ну, вы-то как профессор, работающий в этой школе, понимаете, о чем я говорю.

— Не совсем.

— Правда? — старческое лицо Фиантела озарила ехидная усмешка. — Тогда я попробую освежить вашу память. Девяносто второй год — в Хогвартсе при странных обстоятельствах погибает один из преподавателей. Спустя месяц после окончания учебного года в газеты попадет информация о том, что в школе хранился уникальный артефакт, который пытались похитить. И кражу предотвратили три первокурсника, по недосмотру учителей оказавшиеся именно там, где этот артефакт хранился. Следующий учебный год запомнился всей стране историей про Тайную Комнату, нападениями на учеников, паранойей перепуганных родителей. Я удивлен, что после всего это школу не закрыли. И тем более удивлен, что директор школы умудрился не только сохранить свой пост, но и улучшить свой социальный статус благодаря статьям о победе над тысячелетним чудовищем самого Салазара Слизерина. Далее летом девяносто третьего года из Азкабана сбежал Сириус Блэк, на тот момент опасный заключенный. И как поступила администрация школы? Директор не нашел ничего умнее, чем окружить заведение, заполненное беззаботными и жизнерадостными детьми, голодными до эмоций дементорами.

— Это был приказ Министра Магии.

— Фадж бесспорно крупнейший идиот из тех, кто побывал на посту Министра, но сейчас разговор не о нем. У Альбуса Дамблдора есть свои мозги и свои рычаги давления на того же Фаджа.

— Предположительно одному из учеников Хогвартса угрожала опасность, так что принятые меры, как бы плохи они ни были, были призваны защитить ребенка.

— И погубить всех остальных детей. Мило. Все еще не понимаете, почему я скептически отношусь к Хогвартсу? Я ещё могу припомнить провал с Турниром Кубка Огня. Тогда, насколько мне известно, погиб студент.

— И возродился Темный Лорд. Не вижу в этом вины школьной администрации, мистер Фиантел.

— Возможно, потому что вы не можете посмотреть на произошедшее с ракурса стороннего наблюдателя. Как бы то ни было, тот мальчик погиб, и случилось это не столько из-за того, что некий маг, чье имя не принято называть, решил вернуть себе свою силу, сколько по вине организаторов, не удосужившихся проверить портключ на правильность координат. Дальше, насколько я помню, был бардак, в результате которого некая Долорес Амбридж, дама, не сдавшая даже ЖАБА по ЗОТИ, была назначена преподавателем этого предмета. А спустя полтора года она же была убита прямо в школе. В собственном кабинете, насколько я знаю. Кстати, на тот момент мой единственный наследник уже учился в Хогвартсе. Теперь понимаете, что я подразумеваю, говоря о том, что последние годы руководство школы занято не обеспечением высокого уровня образования своих студентов, а чем-то совсем иным?

— Я понимаю вашу точку зрения, мистер Фиантел.

— Но не разделяете её?

— Я предпочту не озвучивать своих мыслей. Вернемся к тому, почему же вы решились на то, чтобы послать внука в Хогвартс, раз вы так недовольны происходящим в этой школе. И почему именно в этом году?

— Потому что Гарри Поттер перешел в Хогвартс.

— А по-подробнее?

— Как пожелаете. Сначала в прессе появились статьи о том, что Поттер, которого считали сквибом, совсем и не сквиб. Потом Гарри исчез. Его родители забрали документы из школы, он перестал общаться с Дэном. Не составило особого труда догадаться, что мальчика забрали, чтобы познакомить с магическим миром. Под Рождество Гарри позвонил Дэну и попросил о встрече. Он был расстроен, рассержен, раздражен. Одним словом, он был не в себе. О рассказал Дэну обо всем произошедшем, тот взамен на откровение, рассказал правду о себе. Слово за слово, и через пару дней внук поставил меня в известность о том, что со следующего года намерен пойти на шестой курс в Хогвартсе.

— И вы согласились?

— Вы не расслышали меня? У меня не просили разрешения, меня ставили перед фактом. А это значило только то, что мальчик вырос и готов принимать решения сам. И сам же нести ответственность за последствия.

— Вот так просто?

— Да.

— Вы хотите сказать, что несовершеннолетний волшебник, находящийся под вашей опекой, сам принимает важные решения, а вы смотрите на это сквозь пальцы?

— Да. Его воспитали самостоятельным и здравомыслящим юношей, который в состоянии позаботиться о себе. К тому же рубеж совершеннолетия слишком переоценивают. Некоторые и в пятьдесят остаются инфантильными и неспособными на самостоятельные решения людьми. Тем более, к моей радости, Дэн по-прежнему советуется со мной по важным вопросам.

— Например?

— Например, по поводу выбора профессии. И университета.

— Чем он намерен заняться после окончания школы?

— Зелья — его страсть, хотя вы и сами должны были это заметить, профессор Снейп.

— Да, он весьма талантливый юноша. Однако совсем не редки случаи, когда столь же одаренные студенты предпочитали более престижную профессию. Зельеварение — это не только хороший заработок от продажи редких зелий, публикации, собственные открытия. Львиную долю своего времени зельевары проводят за поиском и подготовкой ингредиентов, приготовлением недорогих зелий и настоек и многочасовым копанием в старых, покрытых пылью фолиантах в поисках мало-мальски полезной информации. Не каждый молодой человек согласится потратить на это свою жизнь.

— Но вы же в свое время сделали именно такой выбор.

— Я не был таким, как большинство моих сверстников. И я не представлял свою жизнь без зельеварения.

— Дэн тоже отличается от большинства, уж поверьте мне. К тому же я могу гарантировать, его ждет куда более интересное будущее, нежели описанные вами перспективы.

— Ну, раз вы в этом уверены...

— Я даже более чем уверен. Он умен, талантлив, амбициозен. А у меня есть связи, благодаря которым описанные вами не радужные перспективы ему не грозят.

— Тогда, полагаю, он планирует поступать в Британский Магический Университет.

— Честно говоря, я даже не рассматривал это заведение с данного ракурса. Мне больше импонируют Алхимическая Академия в Марселе или Мюнхенская Академия Зельеварения.

— Вы не хотите, чтобы ваш внук оставался в Англии?

— Честно говоря, да, не хочу. Но это его жизнь, и решать тоже ему. Но образование он будет получать не в этой стране.

— Почему?

— Сколько выдающихся молодых зельеваров вышло из стен Британского Университета за последние десять лет?

— Не знаю, не считал.

— А я считал. Ни одного. В этой стране прогнило все, начиная с Министерства, и заканчивая образовательными учреждениями. Ничто не работает так, как ему положено.

— Вы ненавидите Англию?

— Нет, что вы, — старик усмехнулся, глядя на Северуса насмешливым и даже немного надменным взглядом темных проницательных глаз. — Если уж ненавидеть, то не страну, а людей. Это раз. И ненависть — слишком сильное чувство. Это два. Я скорее презираю большинство магического населения Британии, но поверьте мне, с высоты моего возраста я вижу несколько больше, чем вы.

— Презираете?

— Да. Но, если это вас утешит, я не люблю не только англичан, но и вообще людей.

— Это не слишком меня утешило, — пробормотал Северус. Пожилой маг лишь снова улыбнулся и пожал плечами.

— У вас есть ещё какие-то вопросы, профессор Снейп?

— Вы знакомы с мисс Делейн?

— С Клавдией или с Ребеккой?

— С последней.

— Видел один или два раза. Красивая барышня.

— И подруга вашего внука.

— Да. Дэн, Ребекка и Гарри дружат уже много лет, — старик снова улыбнулся, на этот раз своим мыслям. — Не часто можно встретить подобную дружбу. Крепкую. Искреннюю.

— Да, вы правы. Ну что же, — Северус поднялся с кресла. — Мне уже пора. Спасибо, что нашли время поговорить со мной.

— Не за что, профессор. Даже несмотря на то, что причиной вашего появления здесь является не столько заинтересованность в будущем моего внука, сколько интерес к личности его друга мистера Поттера, мне все равно было приятно с вами побеседовать.

— Ну что вы, мистер Фиантел. Поверьте, мне совсем не безразличны жизнь и будущее любого из моих студентов. Особенно, если это кто-то столь одаренный, как Дэн. Хотя признаю, его дружба с мистером Поттером не может не привлекать внимания. Как и все, что связано с этой фамилией. Да и вы не можете не знать, что предстоит Гарри Поттеру.

— О да. Я лучше многих осведомлен в этом вопросе. Лучше многих.

Это было последнее, что сказал старик. Когда Северус попрощался и направился к камину, Фредерик Фиантел, лишь молча кивнул ему, занятый какими-то собственными мыслями. И на губах его играла улыбка, от которой мастеру зелий почему-то стало не по себе.

— Ну что скажите, директор?

— У твоего студента весьма любопытный родственник, Северус, — произнес Альбус, отодвигая от себя думосбор, в котором переливались серебром нити воспоминаний. — Хотя, честно говоря, я ожидал от этого разговора чего-то другого.

— Чего именно?

— Это сложно объяснить, Северус. Просто этот мальчик, Дэн, его внезапное появление в магическом мире, давнее знакомство с Гарри — все это всегда казалось мне немного подозрительным.

— И не только вам, профессор. После появления мистера Поттера и его друзей в Хогвартсе очень многие мои знакомые заинтересовались фамилиями Фиантел и Делейн. То, что эти дети получали домашнее магическое образование, с самого начала говорило о том, что они из чистокровных семей. Но никто не слышал о Фиантелах или Делейнах. Они утверждают, что для обучения детей нанимались лучшие репетиторы, которых можно найти. Подобные преподаватели известны во многих кругах, но никто из моих знакомых или знакомых моих знакомых никогда не нанимался к представителям этих двух фамилий.

— Ах, Северус, — пожилой маг опустился в свое кресло. Он выглядел усталым, замученным, старым.

— Директор?

— Мне кажется, мы пытаемся найти загадку там, где её на самом деле нет. Я, признаюсь, тоже никогда прежде не слышал о Фредерике Фиантеле, но возможно, это результат того, что этот джентльмен предпочитает уединение и затворничество публичной жизни.

— Вы ещё скажите, что согласны с его словами.

— Смотря с какими его словами. В них, конечно, было много критики и в мой адрес, но местами они выражали ту точку зрения, которую я просто не хочу озвучивать.

— Это вы про то, что ничто не работает так, как ему положено работать?

— Да. К сожалению, в этом есть немалая доля истины. Хотя я бы поспорил с мистером Фиантелом относительно моей роли в происходящем.

— Его слова задели вас?

— Немного. Но мне показалось, его слова не раз задели и твое самолюбие. Ты побывал у родственников мисс Делейн?

— Да, директор Дамблдор. По сути, я услышал почти тоже самое. Если хотите я покажу и это воспоминание.

— Не стоит. Во всяком случае, не сейчас. Кстати, а кто такая мисс Клавдия Делейн?

— Ребекка приходится ей внучатой племянницей. Весьма приятная пожилая дама.

— Она является опекуншой нашей мисс Делейн?

— Нет. Её родной дед ещё жив, так что девочка находится под его опекой. Увидеться с ним не удалось, он в отъезде уже около месяца.

— Ясно. В целом я доволен результатами твоего небольшого расследования. Во-первых, мы узнали, из каких семей происходят друзья Гарри, какое воспитание эти дети получили. Основываясь на этой информации, мы можем строить свои ожидания относительно поведения этих молодых людей в той или иной ситуации. Во-вторых, некоторые события прошлого стали понятнее.

— Например?

— Например, куда Гарри уходил на прошлое Рождество. Он тогда немного повздорил с юными Уизли и ушел в расстроенных чувствах. Мы тогда очень за него беспокоились. Оказывается, благодаря тому случаю факультет Слизерин пополнился двумя талантливыми студентами.

— Знакомить Поттера с Уизли было не самой лучшей идеей.

— Мне казалось, что так будет лучше. Мальчику нужно было общение со сверстниками. Увы, Гарри не разделил любовь Уизли к шуткам, — Дамблдор тяжело вздохнул, задумчиво провел рукой по своей длинной бороде и снова посмотрел на Северуса. — Ну и в-третьих, благодаря твоей беседе с Фиантелом-старшим подтвердились слова самого Гарри о его длительной дружбе с Дэном и Ребеккой.

— Вы не верили мистеру Поттеру?

— Северус, Гарри — очень необычный юноша.

— Несомненно. Как минимум, он единственный, кто выжил после того, как получил Авада Кедаврой между глаз.

— Это тоже, но я имел в виду немного другое. Скажи, ты, глядя на этого мальчика, можешь понять, о чем он думает в данный момент? Какое у него настроение, как он воспримет ту или иную новость, как поведет себя в конкретной ситуации? Я могу сделать подобного рода прогноз в отношении всех, вернее теперь уже почти всех, учеников Хогвартса. Дети предсказуемы, потому что на их мировоззрение влияет воспитание, полученное дома, ценности, прививаемые в Хогвартсе, и просто общественное мнение. У слизеринцев, в большинстве своем одна модель поведения. У гриффиндорцев — другая. А вот модель поведения Гарри Поттера не похожа ни на чью другую. В один момент он кажется наивным испуганным мальчиком, затем выясняется, что это была маска, за которой скрывался истинный слизеринец, а ещё через миг он с отвагой, которой позавидовала бы половина Гриффиндора, бросается в бой, показывая себя с совсем другой стороны. И лично я пока что не разобрал, что из этого маска, а что — настоящее лицо Гарри. И до тех пор, пока я не выясню этого, я предпочитаю проверять получаемые от него сведения.

— Вы о произошедшем сегодня? Очень странное поведение для Поттера. Необъяснимое.

— Почему же странное?

— Потому что Гарри Поттер, которого я знаю, как студента дома Слизерин, не стал бы рисковать собой ради спасения Лонгботтома, которого, кажется, презирает, и тем более Фаджа, будь он хоть сто раз министром. Он скорее отсиделся бы в безопасности и, возможно, проследил бы за тем, чтобы его друзьям и однокурсникам ничего не грозило.

— Вот и я говорю о том, что предугадать, как Гарри поведет себя в той или иной ситуации весьма непросто. Но произошедшее сегодня, я имею в виду, поведение Гарри, вселяет в меня надежду на то, что нам ещё удастся найти с Гарри общий язык.

— Простите меня, если я не разделяю вашего оптимизма.

— Ничего страшного, мой мальчик. Кто-нибудь должен оставаться скептиком, верно?

— Возможно.

— Я могу ещё чем-то помочь, Альбус?

— Нет, Северус, спасибо. Разве что...

— Да?

— Он не вызывал тебя сегодня?

— Нет, — Северус посмотрел на директора, на лице которого не осталось и следа того оптимизма, о котором он говорил ещё минуту назад. — Но учитывая сложившуюся ситуация, я жду вызова в любую минуту.

— Когда это случится, постарайся выяснить, чем Тому помешал Фадж.

— Конечно. Ещё что-нибудь?

— Нет. Иди, Северус, отдохни. У нас всех был тяжелый день. И самое неприятное в том, что я даже не могу предположить, чего стоит ждать от завтрашнего дня.

— Директор...

— То ли я старею, то ли Том становится слишком непредсказуемым даже для меня. И знаешь, это меня пугает, мой мальчик.

— Все будет хорошо, Альбус, — пробормотал Северус, чувствуя себя неловко при мысли, что ему нужно способом подбодрить самого Дамблдора.

— Я хочу на это надеяться, мой мальчик. Хочу надеяться. Спокойной ночи, Северус.

— Спокойной ночи, директор.

* * *

Следующая неделя оказалась трудной для всех без исключения.

Хоть Корнелиус Фадж и не был хорошим министром, но, тем не менее, воспринимался обществом как некий гарант стабильности и безопасности. А потому его убийство стало поводом для паники и волнений. Министерство, и без того еле справлявшееся со своими обязанностями и скорее создававшее видимость работы, нежели действительно работавшее, теперь даже этого делать не могло. В то время как одни чиновники строили планы того, как заполучить министерское кресло, другие, обладавшие меньшими амбициями и меньшим влиянием, тревожились о том, как не потерять свои места.

Одновременно с тем, пережившие шок студенты, которым не посчастливилось оказаться в Хогсмиде в день нападения на министра и его охрану, были не в состоянии забыть увиденное. Запертые в Хогвартсе школьники просто не могли теперь думать ни о чем другом, как о случившемся нападении. Большинство из них только теперь столкнулись с доказательством того, что в стране действительно идет война. Преподаватели сбивались с ног, тщетно призывая студентов успокоиться и заняться своими прямыми обязанностями, то есть учебой.

Альбус Дамблдор разрывался между министерством магии, в котором в отсутствие руководства воцарился настоящий хаос, Хогвартсом, где преподаватели и деканы пытались возобновить занятия, и Орденом Феникса, члены которого также жаждали объяснений.

По другую сторону баррикад Лорд Волдеморт, который по всеобщему мнению был виновен во всем произошедшем, пытался собраться с мыслями и решить, как действовать дальше. Вот только для того, чтобы что-то спланировать, нужно знать, от чего отталкиваться. А это сделать крайне непросто, когда кто-то достаточно сильный, чтобы держать в руках чуть ли не половину преступного мира Европы, забавляется, вставляя тебе палки в колеса.

И даже Орден Несущих Смерть был занят тем, что приходил в себя после утомительного пребывания в почти осадном положении. Изнурительные поиски источника утечки информации, шокирующее известие об уже свершившемся предательстве, не спланированная заранее, но все же удавшаяся операция по ликвидации английского министра, а затем ещё и обнаружение неуловимого шпиона — слишком много событий произошло за сравнительно небольшой период времени. Теперь одна из крупнейших в Европе тайных организаций постепенно выбиралась из режима повышенной секретности, чтобы заняться отложенными из-за чрезвычайной ситуации делами. Все отосланные под разными предлогами работники возвращались обратно в пришедший в запустение штаб. Их ждали заказы, отложенные до более спокойных времен, километры не прослушанных аудиозаписей от жучков, установленных во всевозможных стратегически важных местах, огромные объемы информации, нуждающейся в проверке, и разработка новых операций.

Поэтому когда Гарри с друзьями прибыли на внеочередное собрание, назначенное Клодом в связи с последними событиями, обычно тихий особняк оказался непривычно шумным и многолюдным.

— Здесь так необычно, — произнесла Бекка, провожая взглядом очередного агента левитирующего перед собою гигантскую стопку бумаг. Тот, не обратив ни малейшего внимания на идущую ему навстречу троицу, прошел мимо и завернул за угол, с трудом вписавшись в поворот из-за закрывающих ему обзор бумаг.

— Орден расправляет крылья. Из-за этой истории с предателем мы совсем уж ушли в подполье. Теперь вот возмещаем упущенное время.

— Дэн, час ночи.

— Киллеры не спят, Бекки. Орден не дремлет!

— Звучит жутковато. Надеюсь, собрание не продлится слишком долго. Я по ночам предпочитаю спать.

— Завтра отоспишься, все равно выходной.

— Да у нас уже целую неделю один сплошной выходной, — пробормотал Гарри. — Лучше бы занимались, хотя бы смогли отвлечься от всяких мыслей.

Для него прошедшая неделя тоже была не самой легкой. На утро после памятной беседы с недавно спасенным Лонгботтомом, он проснулся в окружении целой толпы шумных гриффиндорцев, решивших, видимо, отблагодарить его как следует. Почти полчаса ушло на то, чтобы отделаться от Грейнджер и девчонки Уизли, рассказывающих ему о том, как они обе восхищены его героическим поведением. Похвалы перетекли в воспоминания о пережитых минутах, которые в свою очередь сменились обсуждением возможных причин нападения Пожирателей на деревню. И вынужденный выслушивать все это Гарри, который, по сути, был единственной причиной того самого нападения, жалел теперь о том, что не согласился с Дэном, когда тот предлагал не воевать с Фаджем, а спасаться бегством. Стоило же ему покинуть больничное крыло, как его отыскал Дэн и "обрадовал" новостями о предательстве Ремуса. К собственному удивлению Гарри, он не был шокирован этим известием. Скорее расстроен, огорчен, взволнован, обеспокоен. Очень обеспокоен. С этого момента парень непрерывно следил за передвижениями Ремуса и Дамблдора на карте Мародеров, часами прослушивал кабинет директора, хотя тот либо глубокомысленно молчал, либо чаевничал, лишь изредка делясь своими мыслями с бедолагой фениксом, вынужденным выслушивать всю эту чушь.

— Беспокоишься из-за мистера Люпина? — тихо спросила Бекка и успокаивающе погладила Гарри по плечу.

— Да.

— Не стоит. Хотя бы сейчас не стоит, Гарри. На дворе ночь, мистер Люпин давно уже спит.

— А даже если не спит, твой крестный присмотрит за ним.

— И что он может сделать, Дэн? Как сказала Бекка, сейчас час ночи. Если уж Ремус спит, то Сириус и подавно.

— Зря ты недооцениваешь Блэка. Он, конечно, человек странный. Его представления о добре и зле настолько непонятны, что мне кажется, он сам, если попробует объяснить свою точку зрения, запутается. Но он очень предан тебе. Именно тебе, а не своему другу-оборотню, хотя это было бы логичнее.

— Сириус не слишком дружит с логикой.

— Это я заметил, друг мой. В любом случае, перед уходом я заглянул к мистеру Блэку, объяснил, что мы уходим по очень важному делу и попросил внимательно следить за Люпином.

— Карту Мародеров ему дал?

— Да. Так что если что, у нас в замке есть свой человек.

— Это единственный плюс. Хотя, честно говоря, сейчас я уже не уверен, стоило ли это того, чтобы раскрывать тайну Ордена.

— Раскрывать этот секрет было нельзя, Гарри. Глупо, опасно, безрассудно. Но ты это уже сделал, а на меня нашло временное помутнение рассудка, раз я не додумался тебя остановить.

— Вы ещё на весь дом об этом прокричите. Вы уже облажались. Оба, — Бекка, минуту назад выглядевшая, словно сошедший с небес ангел, теперь, казалось, готова была сжечь человека заживо одним только взглядом. — Сейчас уже ничего не изменишь. Остается только следить за ситуацией и решать проблемы по мере их поступления.

— Как прикажешь, Бекки.

— И молчать, мальчики. Молчать. Особенно в этом доме, где уши могу быть всюду.

— Да, Бекки.

— Не называй меня "Бекки", Дэн.

— Хорошо, Бекки.

— Дэн!

С виду особняк Ордена, тот самый, куда десять лет назад Клод привез Гарри, Дэна и Бекку, не казался слишком большим. Да, это было красивое, величественное старинное здание, но изнутри оно было действительно огромным. Казалось, строители особняка сумели вместить в обычное трехэтажное строение целый замок, размерами не уступающий Хогвартсу.

Пройдя очередной поворот, троица, наконец, дошла до конференц-зала, уже наполовину заполненного членами Ордена. Здесь были и главы совета, которые в последний раз собирались вместе ещё до Рождества, и рядовые члены Ордена, большую часть времени проводившие в разъездах и редко приглашаемые на подобные собрания, и все Ангелы Смерти, многие из которых до этого были разосланы на учебу или работу в другие страны. Такое скопление народа наталкивало на мысль, что это не обычное рядовое собрание Ордена. Готовилось что-то крупномасштабное, что-то, требовавшее совместной работы всех этих людей. Что-то, что могло вывести Орден на новый уровень или, наоборот, погубить его.

Не зная, чего стоит ждать от сегодняшней ночи, друзья поспешили занять свои места рядом с другими Ангелами, которые, судя по серьезным и сосредоточенным лицам, тоже пытались понять, что на этот раз планирует Кобдейн.

— Как думаете, что происходит? — спросил у Гарри сидевший позади него Ленц.

— Я знаю ещё меньше, чем ты, — пожал плечами Поттер. — В отличие от нас с Дэном и Беккой, ты хоть не находишься в полной изоляции, запертый где-то в Шотландии в закрытой школе-интернате для волшебных детишек.

— Тебе, насколько я помню, предлагалось сбежать, Гарри, — язвительно прошептала сидящая по правую руку от Гарри Вита. Парень перевел взгляд с Ленца на улыбающуюся девушку, невольно вспомнив их последнюю встречу. Тогда, находящиеся под властью страха и бушующего в крови адреналина, они оба вели себя как сумасшедшие. Как пара опасных маньяков, сбежавших из психушки и теперь радовавшихся внезапной свободе посреди залитых кровью улиц. Сейчас Гарри не мог объяснить причину своего поведения, своих слов и поступков. Например, он не помнил, зачем, подражая злодеям из голливудских фильмов, целый час растолковывал Фаджу, какой тот кретин. Зато он знал, что ему происходящее нравилось. Ему было приятно чувствовать страх жалкого человечка, Министра Магии, который при других обстоятельствах мог бы уничтожить самого Поттера и все планы Ордена, связанные с именем Мальчика-Который-Выжил. И тогда, когда он стоял напротив насмерть перепуганного Фаджа, его удовольствие от власти и силы, которой он обладает, с ним разделяла эта сумасшедшая девчонка Вита. Девушка, которая одновременно завораживала его своей красотой и пугала недобрым блеском черных как угли глаз.

— Да, но я не привык трусливо сбегать, когда можно сразиться и победить.

— Поэтому-то я с тобой и разговариваю, Гарри. Хотя я на тебя обижена, ты в курсе?

— Теперь в курсе. Могу поинтересоваться, чем я тебя успел обидеть?

— Тот мальчишка...

— Невилл.

— Мне без разницы, как его зовут. Он пытался проклясть меня круциатусом!

— Ключевое слово "пытался". Ему это не удалось, насколько я могу судить. Скажи, что ты почувствовала? Легкий толчок? Или щекотку?

— Не имеет значения.

— Нет?

— Он напал на меня, а ты помешал мне ответить ему.

— Насколько я помню, ты все же не оставила беднягу безнаказанным. Он после этого сутки в Больничном крыле отлеживался.

— Слабак, — девушка пожала плечами, окинула странно безразличным взглядом людей, все прибывавших и прибывавших, и снова повернулась к Гарри. — Ты кинул в меня Редукто!

— Да? Думаешь, я способен так промахнуться, чтобы попасть в метре от цели, в которую метил?

— Ты был ранен и истекал кровью.

— Это никогда не мешало моей меткости, Вита. И я был, кстати, крайне зол на тебя за то, что ты забылась, пытая безвредного школьника, и не заметила приближающегося Дамблдора.

— Может, если бы наша с ним встреча состоялась, было бы только лучше? — тихо прошептала она с лукавой улыбкой на губах.

— Кому?

— Тебе, — сказала она ещё тише. Затем пододвинулась ближе, так что когда она снова заговорила, он уже чувствовал на своей шее её теплое дыхание. — Нам.

— Ты серьезно?

— Конечно! Ты имел бы возможность напасть на старика, а потом убить его. И насладиться местью.

— Он только выглядит как дряхлый старик, Вита. Не забывай, он действительно очень сильный волшебник. Я видел его в бою.

— Это ты про эпическую схватку Дамблдора против Волдеморта в Отделе Тайн?

— Ну, если быть точным, это было скорее в атриуме министерства, нежели в Отделе Тайн. Но да, я именно об этом. Я знаю, каким потенциалом они оба обладают.

— А я знаю, на что способен мой напарник.

— Спасибо, милая, но нападать без подготовки на Даблдора, это как идти с вилами на танк.

— Я называю это эффектом неожиданности, — улыбнулась девушка. — Ты ведь был там не один. Я отвлекла бы на себя Дамблдора, а ты героически ударил бы его в спину.

— Старик не дожил бы до своих ста с хвостом лет, если бы на него можно было так просто напасть со спины.

— А ты бы приласкал его Авада Кедаврой. Сомневаюсь, что смертельное заклятие отлетает от него так же, как от тебя.

— Я мог бы не попасть.

— Ты никогда не промахиваешься, милый, забыл?

— Я был ранен и истекал кровью.

— Это вроде никогда не влияло на твою меткость, дорогой.

— С каких пор я для тебя дорогой и милый?

— С тех пор, как я этого захотела, Гарри, — произнесла она с улыбкой на губах, но при этом без тени веселья в больших черных глазах. И прежде, чем парень успел ей ответить, она отвернулась от него, откинулась на спинку своего кресла, закинула ногу на ногу и уставилась на кафедру, за которой уже стоял Клод.

Это собрание явно отличалось от всех предыдущих. Никогда прежде на подобных мероприятиях не присутствовало одновременно такое количество людей. В этот же раз людей было столько, что они заполнили огромный конференц-зал, шумно переговариваясь друг с другом в ожидании того, когда начнется непосредственно то, ради чего всех их собрали.

Стоящий за кафедрой Клод явно нервничал. Он не бледнел и не краснел, его руки не дрожали, а движения не были скованны, но в редких взглядах, которыми он окидывал всех собравшихся, мелькали неуверенность и, кажется, даже страх.

— Кобдейн сегодня выглядит каким-то нервным, — беззаботным голосом произнесла Вита, буквально озвучив то, о чем только что думал Гарри.

— Да.

— Тебя это пугает?

— Не хочу думать, что опять случилось что-то плохое. Я начинаю уставать от всей этой нервотрепки.

— Не знаю, по-моему, у нас постоянно что-то случается. Каждый заказ — проблема, которую нужно решить, потому что люди не прибегали бы к нашим услугам, если бы все было просто. По сути, вся наша жизнь состоит из сплошных сложностей.

— Ты сейчас говоришь как Юми.

— Это как?

— Так спокойно и по-философски.

— Ну, я умею быть разной.

— Охотно верю.

— Хотя это и не самая любимая моя манера поведения.

— Я в курсе, Вита.

— Тебе что-то не нравится?

— Ну, что касается тебя, то поверь, ты мне нравишься такая, какая ты есть. А вот вид и поведение Клода меня немного напрягает.

— Расслабься. Минута-другая и мы все узнаем, — улыбнулась девушка.

Наконец, все, кто должен был прийти, оказались на своих местах. Клод откашлялся, зачем-то в сотый раз посмотрел на часы, окинул зал внимательным взглядом, на секунду задержавшись на Гарри, и наконец, заговорил.

— Дорогие друзья, коллеги. Я рад приветствовать вас в этот поздний час здесь, в нашем штабе, наконец очищенном от врагов и вредителей, последние месяцы державших нас в постоянном напряжении. Однако сегодня я собрал всех вас здесь не для того, чтобы отпраздновать это событие. И даже не для того, чтобы обсудить планы по возобновлению прежней нашей активности. Мы, в некоторой степени, переходим на иной уровень. Друзья, все вы знаете и помните, почему около года назад штаб нашего Ордена был переведен из солнечной Италии на покрытые туманами земли Англии. Эта страна стоит на пороге гражданской войны. Можно даже сказать топчется на этом пороге, боясь, но при этом и страстно желая переступить заветную грань. Мы решили помочь Англии, подтолкнуть её вперед, сделать за неё выбор.

— Войне в Англии быть, — прошептала Вита, и лицо её озарилось счастливой улыбкой, будто речь шла не о постоянных сражениях, страхе и боли, которые скоро затопят Британию, а о грандиозной вечеринке, на которую она получила долгожданное приглашение. — Ты не рад?

— Не особо.

— Почему?

— Вопреки всеобщему мнению, мне никогда не доставляло удовольствия убивать и пытать людей, которые мне ничего и не сделали.

— Но ты лучший из нас.

— Во-первых, это ещё спорный вопрос, кто в нашей группе лучший. Во-вторых, это моя работа, и, несмотря на то, что она меня не слишком радует, я все равно стараюсь выполнить её настолько хорошо, насколько это возможно.

— А ещё стараешься заработать на этом столько, сколько можно, — раздался насмешливый шепоток.

— Да. В конце концов, тем, кого мы убиваем, эти деньги уже не пригодятся. А мне — очень даже.

— А ещё я помню, что ты все же получал удовольствие, убивая Фаджа. Возражать мне бессмысленно, Гарри.

— Фаджу хватило наглости представлять для меня угрозу. Он заслужил то, что получил.

— А его помощница, которую вы с Беккой и Дэном убили парой месяцев раньше. Её убийство доставило тебе радость?

— Думаю, скорее да, чем нет. Она была та ещё тварь. И честно говоря, независимо от полученного Орденом заказа на её ликвидацию, она долго не прожила бы.

— Ну, тогда возможно, эта война все же тебя чем-то, да порадует. Есть ведь ещё в Англии те, кого ты хотел бы видеть мертвыми? — Гарри не стал озвучивать и без того очевидный ответ. Есть. Есть как минимум двое таких людей, чьи решения и поступки сделали Гарри Поттера тем, кем он сейчас был. Сиротой, брошенным родственниками, забытым людьми, жившим на улице и, в конце концов, воспитанным жестоким убийцей, жаждущим мщения. А Клод, замолчавший, чтобы дать собравшимся время понять и обсудить сказанное, снова продолжил говорить.

— Сейчас в Англии есть три человека, которых можно назвать ключевыми фигурами в готовящейся войне. Первый — Альбус Дамблдор, победитель Гриндевальда, главный чародей Визенгомота и по совместительству директор Хогвартса. То есть человек, не только умный и сильный магически, но и обладающий огромным влиянием в Англии. Второй — Лорд Волдеморт, урожденный Том Марволо Реддл. Сильный маг, талантливый стратег, безжалостный убийца и харизматичный лидер.

— Угу, с его выдающейся харизмой может сравниться только его уникальная внешность. Его просто невозможно спутать ни с кем другим.

— Как ты хорошо к нему относишься, Гарри.

— Угу. И я прямо-таки горю желанием снова встретиться с ним. Встретиться и угостить его всем тем, чем он так щедро попотчевал в свое время меня.

— Чувствую, грядут интересные времена.

— Твои слова звучат как древнее китайское проклятье.

— Тогда пусть наши враги и будут прокляты.

— И, наконец, третий человек, с именем которого связаны надежды одних и опасения других, это...

— Это ты.

— Это я.

— Это Гарри Поттер, которого магический мир знает как Мальчика-Который-Выжил, а все мы знаем как одного из самых молодых и талантливых наших воспитанников, как юношу, которого вырастили мы с вами.

Зал наполнился звуками голосов. Одни смеялись над комичной ситуацией, в которой фактически оказались все жители магической Британии, связывавшие свои надежды с именем героя, который на самом деле является профессиональным убийцей, работающим на Орден Несущих Смерть. Другие аплодировали Клоду, который был тем самым человеком, кто в свое время нашел маленького Гарри Поттера и воспитал его киллером, и самому Гарри, которого все здесь знали и уважали.

— Таким образом, одно из главных действующих лиц в истории гражданской войны магической Британии, является одним из нас. Двое других — его и, соответственно, наши враги, на которых Орден наживется прежде, чем уничтожить обоих, — за этими словами последовал шквал аплодисментов, который Клод переждал с довольной улыбкой на лице. — Спасибо. Так вот, уже не первый месяц наши аналитики просчитывали варианты того, как бы подобраться до кого-нибудь из этой пары.

— Волдеморт и Дамблдор — парочка!

— Тише, Вита, — прошептал Гарри, пряча улыбку. Фантазия невольно нарисовала в воображении картину романтических отношений этой необычной во всех отношениях пары.

— Молчу, серьезный ты мой.

— Если помните, мы даже пытались воспользоваться похищением Гарри, чтобы наладить контакт с Волдемортом. В тот раз, увы, мы потерпели фиаско. Однако в этот раз удача явно на нашей стороне, потому что нам не пришлось искать способы того, как поведать лидеру английской оппозиции о себе. Он практически сам пришел к нам.

— Что?

— Вита! Тс!

— Несколько дней назад я получил любопытное письмо от Матео Агостини, которого многие из вас должны помнить. Наш бывший конкурент, ставший затем нашим союзником, как выяснилось, когда-то давно познакомил тогда ещё юного Тома Реддла с реалиями преступного мира Европы. То есть Волдеморт знает о том, что существуют организации подобно нашей, которые держат под контролем криминальный мир, начиная с контрабандистов и воров и заканчивая наемными убийцами. При встрече Матео сообщил своему бывшему ученику несколько фактов о нас. Например, что за смертями Фаджа и Амбридж стоим мы. И что именно нам он обязан тем, что все его старые знакомые отказались работать с ним теперь, несмотря даже на обещанное щедрое вознаграждение. Фактически, мистер Реддл был поставлен перед фактом — если он хочет получить любого рода помощь из-за границы, он должен обратиться к нам, потому что иначе он ничего не получит. Мистер Реддл не глуп. Он понимает, что за время его отсутствия, от его могучего и сильного войска мало что осталось. Великаны попрятались в горах и не горят желанием вылезать оттуда, занятые бесконечной войной друг с другом. Оборотни находятся в таком жалком состоянии, что воспринимать их как силу просто невозможно. К тому же они вряд ли захотят сотрудничать с Волдемортом после известия о том, что мадам Амбридж, из-за которой их лишили почти всех прав, была Пожирательницей Смерти.

— После всего это Волдеморт уже должен начать нас всех ненавидеть, — раздался шепот со стороны почему-то довольного Ленца.

— Я бы так и поступила.

— Уверен, он тоже не в восторге от нас, но он как минимум понимает, что мы — сила, а значит, нас нужно уважать и бояться, — произнес Гарри, все ещё прислушиваясь к словам Клода.

— Ряды чистокровных магов, выступивших в прошлом под знаменами Волдморта, сильно поредели после падения их господина. Реддлу нужна помощь со стороны, и так уж вышло, что эту помощь он может получить только от нас. Сейчас, в эту самую минуту, пока мы обсуждаем наших будущих врагов, Матео Агостини в заранее условленном месте ожидает прибытия Лорда Волдеморта, с которым он поделится некоторой информацией об Ордене и назовет имя того, к кому Реддл может обратиться, если у него после всего услышанного возникнет желание сотрудничать с нами.

— А если оно у него не возникнет? — громко спросил Гарри, у которого уже был неудачный опыт общения с грозой английских волшебников.

— Это маловероятно. Как я уже говорил, для активных действий ему нужны силы, которых у него на данный момент нет. Что у него есть сейчас? Собственные навыки, деньги и аристократы, которых не так много, чтобы они могли представлять угрозу Дамблдору с его Орденом Феникса и поддержкой целого аврората. Ещё в его распоряжении те, кого удалось вытащить из Азкабана, но и эти маги, несмотря на свою озлобленность и мощь не всесильны. И всё. Больше у него ничего нет, потому что все его связи с представителями криминального мира других стран бессильны против нас, так что... — Клод внезапно замолчал, так и не доведя мысль до конца, а спустя минуту на его сосредоточенном лице появилась довольная улыбка. — Господа, Лорд Волдеморт только что прибыл на место встречи. А это означает, что у нас есть замечательная возможность послушать, о чем будет говориться сегодня ночью, и понаблюдать за его реакцией. Внимание на экран!

Свет потух, а огромный экран на стене, перед которой стояла кафедра, наоборот включился. Так что на несколько коротких мгновений присутствующие в зале почувствовали себя зрителями в кинотеатре на премьерном показе какой-нибудь долгожданной картины.

На экране была видна не большая, но светлая комната. Светло-бежевые обои с золотистым растительным орнаментом, натертый до янтарного блеска паркет, пара удобных кресел с мягкой обивкой и изящными резными ножками, журнальный столик светлого дерева, на котором стояла ваза с огромным букетом белых роз. Закутанный в длинную черную мантию Волдеморт, лысый, безносый, с болезненно бледной сероватой кожей выглядел нелепо в этой светлой комнатке, и, судя по его недовольному виду, он сам прекрасно это понимал. Ему было не место среди всей этой роскоши, обилия светлых красок и изысканной мебели, и осознание этого злило грозу английского магического мира.

Прошла одна минута, за ней потянулась другая, потом третья. Ничего не происходило. Раздосадованный Темный Лорд устроился в одном из обитых шелком кресел и нервно постукивал пальцами по резному подлокотнику. Время шло. Агостини все не было.

— Что происходит? — прошептала Вита на ухо Гарри, отрывая парня от созерцания уродливой физиономии Волдеморта.

— Вероятно, Агостини решил, что его гостю будет полезно подождать немного, помариноваться в собственных мыслях, ожиданиях, опасениях.

— Он безобразен.

— Ты безжалостна.

— Но это правда. Смотри, какой он страшненький!

— У меня уже была возможность полюбоваться, Вита, — рассмеялся Гарри. — К тому же вряд ли в мире есть человек, способный не согласиться с тобой в данном вопросе.

— А как же его слуги?

— Не думаю, что даже самые сумасшедшие из них могут считать его красивым.

— А он сам?

— Думаю, после долгих лет бестелесного существования, ему уже глубоко безразлично то, как он выглядит. У него есть собственное тело, больше ему и не нужно.

— Бедняжка.

— Кто?

— Волдеморт.

— Вита, ты меня пугаешь. Тебе его жалко?

— Немного. Посмотри на него. Он выглядит таким одиноким, таким потерянным, особенно среди всех этих красивых ярких вещей, на фоне которых он кажется ещё и тусклым и каким-то черно-белым.

— Волдеморт — звезда черно-белого кино. Мне нравится.

— В тебе нет ни капли сочувствия, Гарри Поттер!

— Ну, может, если я ещё какое-то время попялюсь на печального Волдеморта, во мне тоже проснется жалость к нему. Ведь он даже не в курсе, что за несколько километров от него я обсуждаю с тобой необходимость пожалеть его такого некрасивого и одинокого.

— Интересно, почему у него нет носа.

— Не знаю. И знать не хочу.

— А вот мне любопытно. Например, ты знаешь, он выглядел так же до своего развоплощения или это последствие перерождения?

— Э... не знаю.

— И я не знаю. А ещё мне интересно, может он, например, иметь детей, или нет?

— Что?

— Ведь он, по сути уже умер. И сейчас, судя даже по его внешнему виду, является чем-то вроде гибрида человека и зомби, по воле магии наделенного разумом и душой. Вот и возникает вопрос, как в таком странном наполовину живом, наполовину мертвом теле протекают жизненные процессы. Пока что я знаю, что он определенно точно нуждается в кислороде. Он же сейчас дышит. А как насчет всего остального? Ну там, есть у него кровь или нет. Питается он чем-нибудь? И чем? И как часто? И нужен ли ему сон? И секс? Это ведь тоже физиологическая потребность.

— Вита! Я понимаю, в тебе проснулся интерес ученого, обнаружившего единственный в мире экземпляр какой-то редкой зверушки, но давай остановимся. Потому что мне глубоко наплевать, чем он питается и с кем трахается.

— Кто трахается? — прошипел Ленц, которому надоело наблюдать за хмурым Волдемортом. Разговор, содержащий в себе даже намек на секс, был намного интересней шестнадцатилетнему мальчишке.

— Волдеморт.

— Да? — Ленц ещё раз посмотрел на мертвенно-бледного лысого человека на экране, видимо что-то оценивая и прикидывая. — А с кем?

— Не знаю, это Вита заинтересовалась этим вопросом.

— В смысле, ей тоже интересно, кто согласится спать с этим страшилищем?

— Нет, мне интересно, способен он вообще размножаться или нет.

— Мерлин, давайте закроем эту тему, а? Ты добилась своего, Вита. Мне действительно стало жалко Волдеморта. Давайте просто помолчим.

— Как хочешь, Гарри, — пожала плечами девушка и скучающе посмотрела на экран, где Темный Лорд, судя по его виду, уже готов был рвать и метать от злости.

— Так он что, ещё и импотент? — прозвучал в тишине голос Ленца, на который обернулись многие из тех, кто сидел вокруг. Раздались смешки и шепотки.

— При личной встрече можешь у него поинтересоваться, если тебе это так интересно.

— Ага, непременно.

Наконец Матео Агостини, появления которого ждал не только Волдеморт, но и почти сотня сидящих в конференц-зале ведь и волшебников, медленно и вальяжно вошел в комнату. Он был абсолютно спокоен, можно даже сказать, расслаблен, что несколько удивительно, если учесть, что ему предстоят переговоры с одним из опаснейших колдунов Европы, а за ходом этих переговоров наблюдают члены ордена наемных убийц.

— Здравствуй, Том, — произнес старец, легонько кивнув в знак приветствия и улыбнувшись одними губами. Обозванный "Томом" Волдеморт с видимыми усилиями подавил вспышку гнева.

— Синьор Агостини.

— Приношу свои извинения, что заставил тебя ждать. Увы, я уже не так молод, старость берет свое, и я не могу ничего поделать, когда она вмешивается в мои планы.

— Ничего страшного. Я не так уж и долго ждал.

— Рад это слышать. Как твои дела, Том?

— Все так же.

— В смысле?

— Мои прежние знакомые из Европы находят тысячу отговорок, чтобы отказать мне или моим людям во встрече.

— А что, без них никак?

— То есть?

— Ты не можешь обойтись своими силами? У тебя ведь есть своя армия. Твои Пожиратели Смерти вроде преданы тебе. Во всяком случае, раньше эта преданность была так велика, что они готовы были отдать свои жизни за твою победу. Силы и целеустремленности твоей армии не хватит тебе для победы?

— Боюсь, нет.

— Почему же?

— Многие погибли после моего... падения. Другие после стольких лет в Азкабане не так сильны, как когда-то, хотя верность их с годами даже усилилась. Моих людей слишком мало, а врагов, наоборот, много. К тому же даже в первую войну я действовал не без помощи зарубежных наемников.

— Наемники... Что ж, это твой выбор. Я навел справки о тех, из-за кого твои контакты с европейскими знакомыми стали столь неплодотворны. Я написал одному своему старому знакомому, знакомый которого общается с представителями верхушки организации, с которой у тебя возникло некое недопонимание, назовем это так.

— И?

— И они ничего не имеют против того, чтобы встретиться с тобой и обсудить варианты вашего сотрудничества, если тебе настолько сильно хочется пользоваться услугами европейских наемников.

— А если я воспользуюсь услугами не европейских, а, скажем, наемников с Востока? Китайцев или японцев.

— В таком случае у тебя будет ещё больше проблем, чем ты можешь себе представить, Том. Именно поэтому я и спрашиваю, ты точно уверен, что не справишься собственными силами? Эти ребята — мастера своего дела и выполнят все в лучшем виде, но, во-первых, стоить это тебе будет очень недешево, во-вторых, они не верны никому, кроме себя, так что не удивляйся, если в критическую минуту они внезапно исчезнут, оставив тебя один на один с твоими врагами. И у них практически нет конкурентов, Том. Обратишься к китайцам, японцам или тем же арабам и услышишь в ответ тишину, потому что они уже давным-давно успели договориться о разделе территории и областей влияния. А вдобавок, такое твое решение будет воспринято, как нежелание работать с данной организацией. А для этих людей если ты не друг, то ты — враг.

— Выходит, если я хочу нанять кого-то, то только людей из этой организации, которую вы так до сих пор и не назвали, а если не захочу работать с ними, придется обходиться вообще без наемников да ещё и быть готовым к очередным неприятностям со стороны этих ваших союзников. Я верно все понял?

— Да, Том. Верно.

— Тогда у меня просто нет выбора. Расскажите мне об этой организации. Надо же мне знать, с кем придется работать.

— Не могу сказать, что считаю твой выбор правильным.

— А что бы вы сделали на моем месте?

— Я? Я бы махнул рукой на эту бессмысленную войну и жил бы в свое удовольствие. Занялся бы собой, привел себя в порядок, чтобы не быть похожим на динозавра, эволюционирующего в человека, купил себе виллу где-нибудь на Мальдивах и наслаждался бы радостями земного бытия.

— И бросить все?

— А что у тебя есть такого, с чем тебе было бы жалко расстаться, Том? Твоя неповторимая внешность и чудесная репутация, с которыми ты не можешь даже просто по улице пройтись, не вызвав паники у мирного населения. Или полтора десятка преданных тебе пожирателей, изрядно потрепанных за те четырнадцать лет, что тебя не было рядом. А может тебе так дороги безуспешные попытки убить какого-то ребенка, так что ты предпочтешь спокойно и размеренной жизни охоту за этим мальчишкой?

— Я — Темный Лорд! Человек, даже имя которого вызывает страх у моих врагов. Я — единственный наследник самого Салазара Слизерина, и моя судьба — очистить магический мир от грязнокровок и магглолюбцев и править им вечность!

— Вечность не живут, Том, поверь моему опыту.

— Я — проживу.

— Как скажешь, — пожал плечами Агостини, пряча улыбку. Старик выдвинул ящичек того самого маленького столика, на котором стояла большущая ваза с цветами, вынул оттуда сложенный пополам лист бумаги и положил его перед Волдемортом, ещё не отошедшим от своей напыщенной речи и сидевшим с видом монарха, вынужденного говорить о своем бесконечном могуществе с ничего не понимающей челядью.

— Что это?

— Это магический контракт, Том. Согласно нему, ты обязуешься выполнить магический долг по отношению к любому, кто предъявит данный контракт. Я ведь могу и не дожить до того момента, когда твои услуги мне пригодятся. Также ты обязуешься хранить в тайне любую полученную от меня информацию, независимо от того, насколько ценной её считаешь. И в случае, если ты не пожелаешь сотрудничать с организацией, о которой я планирую тебе рассказать, ты обязуешься более не обращаться ко мне за помощью или советом, поскольку иначе я так же стану мишенью для твоих врагов. А мне бы очень хотелось умереть собственной смертью.

— Я должен это подписать?

— Да. Мне нужна твоя магическая подпись.

— А клятва волшебника нынче уже не в цене, синьор Агостини?

— Клятву волшебника, мой дорогой Том, можно обойти. Даже Непреложный Обет на практике не такой уж и непреложный.

— Полагаете, я могу обмануть вас?

— Полагаю, ты можешь обмануть кого угодно. При желании. Я тебя слишком долго знаю, Том. Подписывай контракт.

В зале, где представители Несущих Смерть наблюдали за ходом своеобразных переговоров, воцарилась гнетущая тишина. Мысли всех занимал один и тот же вопрос: подпишет или не подпишет? Согласится ли один из самых могущественных волшебников Британии с предложенными ему условиями, особенно учитывая то, что Агостини фактически заявил ему, что не доверяет ни его словам, ни данному Непреложному Обету. Вероятность отказа была велика. И с каждой следующей секундой молчаливого бездействия Волдеморта становилось все более очевидно, что он откажется от предложенной сделки. У Темного Лорда была гордость, а обнаглевший Агостини за этот вечер и так слишком часто её топтал, начиная с того, что выбрал местом встречи эту светлую комнатушку, заканчивая опозданием и этим дурацким контрактом, без которого вполне можно было бы обойтись.

— Я бы на его месте не стала подписывать, — в который раз за этот вечер услышал Гарри тихий шепот Виты. Вот только теперь веселье исчезло из её голоса. Да, никому из собравшихся не было весело при мысли, что они полночи потратили на то, чтобы воочию увидеть, как Волдеморт отказывается даже от мысли узнать, кто такие Несущие Смерть, и фактически объявляет себя их врагом. Грандиозный провал для Ордена и для Кобдейна, видимо не обговорившего с Агостини всех деталей предстоящей встречи.

— Боюсь, ты бы к этому моменту уже снесла наглому старикашке голову.

— Да. И вполне возможно, что этот твой Волдеморт поступит точно так же.

— Он не мой. Теперь он наш общий.

— Он не подпишет, — прошептал Ленц, вновь возникая между Гарри и Витой. — Я бы не стал подписывать. Мало того, что ему сказали, что мы, скорее всего, его кинем, и предупредили, что если не захочет работать с нами, то мы ему за это устроим ещё больше проблем, чем у него есть сейчас, так ещё и обозвали бедолагу по-разному, унизили и назвали лжецом. Нет, я бы точно не подписывал бы эту бумажку.

— Да, Агостини как-то не слишком радеет за сотрудничество Волдеморта с Несущими Смерть, но согласись, эволюционирующий динозавр был весьма оригинальным сравнением, — усмехнулся Гарри.

— Да, прозвучало неплохо, но мне все это уже надоело. Скучно. И вообще я спать хочу.

— Вита, не капризничай как малолетний ребенок.

— А ты не командуй. Мне на самом деле скучно. Ну почему нельзя было позвать нас завтра и сказать, будем мы работать на Волдеморта или нет.

— Но тогда ты так и не узнала бы, как выглядит Волдеморт.

— Не велика потеря.

Однако вопреки ожиданиям десятков киллеров, далеко в Лондоне следящих за каждым его жестом и взглядом, Волдеморт взял перо и подписал предложенный контракт.

— Теперь я, наконец, могу услышать, что это за организация такая?

— Можешь, Том. Можешь. Не хочешь вина? Чаю, кофе?

— Спасибо, нет. Давайте перейдем к делу.

— Как пожелаешь, — Агостини откинулся на спинку кресла, по-стариковски вытянул ноги, прокашлялся и заговорил. — Это организация по возрасту является, чуть ли не ровесницей Хогвартса. Я не помню точно, когда она появилась, но история у неё интересная и запоминающаяся. Веке в одиннадцатом... или в двенадцатом, я не совсем уверен, да это и не важно, жили в Италии две могущественные семьи, которые десятилетиями вели междоусобную войну друг с другом. Ни одну из сторон нельзя было назвать более сильной или успешной в этих бесконечных сражениях. Один бой выигрывался, второй — проигрывался. И так раз за разом, из года в год. Так бы и продолжалось до тех пор, пока они не забыли бы в один прекрасный день, с чего началась их война, но однажды одна из семей, воспользовавшись тем, что соперники немного расслабились, нанесла сокрушительный удар.

— А фамилии у этих семей были?

— Естественно. Но, во-первых, они уже давно забыты за давностью лет, и, во-вторых, они не имеют принципиального значения, потому что война этих двух семей — лишь предыстория. И, в-третьих, я их не помню. Если хочешь, могу обозвать их Монтекки и Капулетти.

— Как вам будет удобней.

— Так вот. Началось все с того, что семья "Капулетти" решила выдать замуж одну из дочерей.

— За кого-то из "Монтекки"?

— Нет, а должны были? В любом случае, здесь только фамилии шекспировские, Том. История куда трагичнее. Так вот, намечалась свадьба, и за подготовкой к этому торжественному мероприятию, война с "Монтекки" как-то сама собой отошла на задний план. Сам понимаешь, гости, праздник, подарки. Хотя кому я об этом говорю. В любом случае, пока "Капулетти" готовились к пышному торжеству, "Монтекки" разрабатывали план стремительной атаки. И за день до свадьбы блестяще привели этот план в действие — проникли в замок и вырезали всех его обитателей, не пощадив ни женщин, ни детей, ни прислугу, ни даже домашних животных.

— А животных зачем?

— А про такое замечательное явление как анимагия ты забыл? Вижу, что да. А вот наши "Монтекки" помнили. Прибывший утром жених обнаружил лишь догорающие развалины когда-то неприступной крепости, бесконечное множество трупов, в том числе и тело той, кого он надеялся назвать своей женой уже к вечеру того дня.

— Очень грустная история, но причем тут...

— Не перебивай меня, Том. В юности, у тебя кажется, такой омерзительной привычки не было.

— Не в юности, а в молодости, синьор Агостини, когда мы с вами познакомились, мне было уже под тридцать.

— И ты все равно был желторотый, сопливый мальчишка, возомнивший себя чуть ли не самим Салазаром Слизерином.

— Вернемся к вашей истории.

— Хорошо. Так вот, бедный юноша, прорыдав несколько часов кряду над телом своей убитой возлюбленной, наконец, пришел в себя и поклялся отомстить за её смерть. Тем временем "Монтекки", победившие в длительной и кровопролитной междоусобной войне, завладели всей собственностью "Капулетти", до которой смогли добраться — землями, замками, золотом, — и успокоились на этом, зная, что теперь они стали самой богатой, влиятельной и сильной семьей магической Италии тех лет. Шестнадцатилетний мальчишка, а именно столько было жениху нашей погибшей Джульетты, вряд ли мог в одиночку что-то поделать с кем-то столь сильным и могущественным. Да и великим волшебником они не был, неординарными способностями не обладал. Что он, по-твоему, сделал?

— Как истинный Ромео, покончил с собой?

— Что за глупость, Том! Во-первых, Ромео был Монтекки, так что мы сейчас с тобой запутаемся в именах. Во-вторых, парень, пусть будет "Ромео", так и быть, хоть и не был великим магом, но и идиотом он не был. Как самоубийство помогло бы ему отомстить? Наш юноша собрал всех своих верных друзей, а их у него было не мало, поведал им о своем горе и своих планах и, заручившись их помощью и поддержкой, начал искать слабые стороны в обороне своих врагов. "Монтекки" были людьми злыми, жадными до денег и власти, жестокими и беспощадными. Они успели завести себе много врагов, бедных и богатых, влиятельных и нет. Наш Ромео сумел повернуть все это в свою пользу. Он связался с теми недругами "Монтекки", которые готовы были щедро заплатить за смерть того или иного члена этого большого семейства. Так парень получил деньги, необходимые для успешного исхода задуманной авантюры. Дальше он обратился за помощью к тем, кого "Монтекки" разорили, к тем, для кого месть была желанней любых денег. И теперь у него были не только деньги, но и целая армия соглядатаев и осведомителей, готовых помочь ему в его славной миссии. Семью "Монтекки" начали преследовать несчастья. Смерть одного сына следовала за внезапной кончиной другого, друзья семейства погибали от несчастных случаев настолько нелепых, что объяснить все происходящее кроме как злым роком было невозможно. Несколько лет "Ромео"-мститель издевался над всё ещё могущественным, но теперь уже крайне несчастным семейством.

— Почему несчастным, если оно по-прежнему оставалось могущественным?

— Вот что значит, что у тебя совсем нет близких и друзей. Ты не можешь представить себе, что это для отца, похоронить десятерых из двенадцати сыновей, троих племянников, четверых братьев, пятерых дочерей с их семьями — детьми и мужьями.

— И именно благодаря этому у меня нет слабого места.

— Не зарекайся. Сила этой семьи была в том, что они всегда были вместе, помогали друг другу, поддерживали в любых начинаниях. Когда кто-то один становился богаче или сильнее, весь род становился сильнее. Вот на чем зиждилось их могущество.

— И чем все закончилось?

— Ромео победил. За какие-то десять лет он не только отомстил за гибель своей невесты, уничтожив весь род "Монтекки", но ещё и разбогател, помог разбогатеть своим друзьям и заработал себе репутацию человека, которому всегда сопутствует успех. Со смертью последнего из "Монтекки" он мог бы успокоиться и вернуться к нормальной жизни, но за минувшие десять лет он привык к роли хищника, выслеживающего свою добычу, загоняющего её в тупик и уничтожающего без жалости и раздумий. Он не мыслил себе другой жизни, как и те его друзья, которые согласились когда-то помочь ему, в, казалось бы, провальном начинании. Они решили продолжить свою деятельность. Так был основан Орден Несущих Смерть, название которого с тех пор не изменилось, равно как и принципы.

— Какие принципы?

— Эти убийцы всегда верны своему Ордену, никогда, ни при каких обстоятельствах они не предадут его.

— Такого не бывает.

— Бывает. Нашего "Ромео" его друзья не предали, он умер от старости, будучи отцом целого огромного семейства и воспитателем целого поколения людей, которых сызмальства учили убивать, и основателем могущественной организации, успешно выполняющей все, за что работавшие там наемники брались. Именно так основными принципами Ордена стали верность своему делу и преемственность поколений. Говорят, каждый член Ордена всю свою жизнь ведет дневник, в которую записывает все детали каждой когда-либо выполненной им операции, все заклинания, которые он когда-либо использовал, все свои наблюдения и мысли по поводу описанных в дневнике событий. После его смерти эти дневники попадают в библиотеку Ордена, так что спустя сотни лет начинающие агенты Ордена могут набраться опыта и мудрости у давно почивших киллеров прошлого. Может похвастать чем-то подобным кто-либо из твоих знакомых? Думаю, вряд ли.

— Ладно, с преемственностью поколений я все понял. Хотя мне сложно представить размеры их библиотеки, если этот Орден существует уже много веков и на протяжении всего этого времени на него работало больше двух-трех киллеров одновременно.

— Можешь не сомневаться, намного больше. Для сравнения, сейчас на Орден работает около трехсот человек, магов и магглов, каждый из которых четко выполняет свои функции.

— Магглов?

— Да, а что тебе не нравится?

— Что могут магглы, они же жалкие, ни на что не способные трусливые ничтожества.

— Какой ещё ответ, спрашивается, я ожидал услышать от тебя. Том, ты даже не знаешь, насколько недооцениваешь этих маленьких человечков, не умеющих колдовать, но способных на многое другое. У магглов есть такое явление, как технический процесс. И в то время пока мы кое-как освоили автобусы, паровозы и громоздкие колдокамеры, они уже научились строить ракеты, способные долететь до Марса, и создавать камеры размером с пуговицу. Несущие Смерть активно эксплуатируют маггловские технологии, адаптируя их под магические поля, и следят за новинками маггловских научных достижений, потому что наука волшебная уже лет пятьдесят как стоит на месте. И Мерлина ради, не корчь такую рожу, с твоим новым, с позволения сказать, лицом тебе такие ужимки совсем не идут.

— Ладно, предположим, магглы могут быть полезными с точки зрения их убогих железяк. Какой толк от наемников — магглов обществу наемных убийц?

— А по-твоему, магглы киллеров не нанимают?

— Орден работает на магглов?

— Орден работает на всех, кто за эту работу способен заплатить, Том. И это как раз тебе на руку. К тому же не все эти триста человек поголовно киллеры. Среди них и шпионы, и аналитики, и врачи, и ученые, работающие в разных отраслях маггловской и магической наук.

— С магглами все ясно. Так что у них там в этом Ордене с верностью? Может десять веков назад какому-то итальянскому парнишке действительно повезло с друзьями, но то, что те люди оказались верны ему и его идеям ещё не значит, что все члены этого Ордена будут верны Несущим Смерть.

— Конечно. Только никто не отменял Непреложных Обетов, клятв верности, вассальных клятв, магических контрактов. Все это вполне способно обеспечить нужную степень верности.

— Ясно. Что представляет собой Орден Несущих Смерть сейчас?

— Сейчас это крупнейшее из тайных обществ криминального мира Европы, не имеющее явных соперников и конкурентов.

— Нет?

— Нет. С ними либо уже покончено, либо они смогли договориться о мирном сосуществовании.

— И такое возможно?

— Вполне. Что ещё... Главным в Ордене сейчас является человек по фамилии Кобдейн, хотя даже он принимает все решения не в одиночку, а с согласия чего-то вроде общего собрания глав Ордена.

— Кобдейн, говорите?

— Да.

— Что о нем известно?

— Ничего особенного. Он на четверть англичанин, на четверть француз, на четверть итальянец и ещё на четверть Мордред знает кто. Он, во всяком случае, официально, никогда не обучался ни в одной волшебной школе, так что ты напрасно пытаешься вспомнить его среди своих знакомых.

— Не учился в школе? То есть, у него нет образования?

— Несущие Смерть вполне способны самостоятельно дать своим людям достойное образование, Том.

— Он что же с детства работает на Орден?

— Его отец, кажется, когда-то занимал ту же должность в Ордене, которую сейчас занимает он. Нанять сыну учителей и обеспечить ему домашнее обучение не так уж и сложно, были бы деньги. К тому же это распространенная практика — дети членов Ордена сами когда-нибудь становятся членами Ордена. Преемственность поколений.

— Вы ими восхищаетесь?

— Да. Удивительно даже думать о том, что эта организация, когда-то основанная, можно сказать, жаждавшими мести мальчишками, просуществовала столько лет, сохранив свои устои и традиции. Разрослась, разветвилась, охватила всю Европу своими невидимыми руками. И ты не знал бы о том, что эти люди работают у тебя под самым носом... ну или что у тебя там вместо носа, во что только себя превратил, был же симпатичный парень!

— Синьор Агостини!

— Что? На тебя же смотреть и смешно, и страшно. И не надо делать мне страшные глаза, меня твоими красными очами не напугать.

— Давайте вернемся к этому вашему Ордену.

— Он, увы, не мой. Да и рассказывать о нем больше особо нечего. Как он появился, ты знаешь, что он такое сейчас, тоже примерно представляешь.

— Что им надо от меня?

— От тебя? Ничего. Вопрос в том, что тебе надо от них, Том. Пока что они тебя не трогали, просто делали свое дело.

— Используя мое имя?

— А почему нет. Ты им никто, с твоими целями и идеалами они, мягко говоря, не согласны, статус чистоты крови их волнует ровно столько же, сколько тебя интересует, кого в этом году выберут мисс Вселенной.

— Мисс Вселенная?

— Маггловский конкурс красоты, Том. Я поражаюсь твоей неосведомленности во всем, что не касается магии. Ты же вроде как намерен воевать с магглами, но ведь ты о них ничего не знаешь.

— Как знание о том, что представляет собой дурацкий конкурс красоты, поможет мне завоевать магглов?

— Не знаю, я это просто для примера вспомнил. Теперь уже тебе остается решить для себя, нуждаешься ли ты в услугах Несущих Смерть, или нет. Если да, будь готов выложить столько, сколько они запросят за свою помощь, и помни, что их верность на тебя не распространяется. Они преданы только своему Ордену, а ты — лишь очередной заказчик.

— Почему вы хотите меня отговорить от того, чтобы работать с ними?

— Потому что ты для меня все тот же самодовольный доверчивый мальчишка, который не заметит, как его обведут вокруг пальца. А Несущие Смерть хитры как триста лис, сильны и осведомлены обо всем настолько, что ты даже себе представить не можешь. Это, плюс почти тысячелетний опыт, накопленный Орденом и тщательно вбитый в головы молодым киллерам, делает из Несущих Смерть опасного хищника, а тебя превращает в безоружную жертву, которая в лучшем случае может попробовать убежать и спрятаться.

— Я не убегаю и не прячусь! Ни от кого!

— Это было лишь сравнение, Том. Я просто предупреждаю тебя, чтобы твоя самоуверенность не ослепила тебя.

— Я понял.

— Обиделся?

— Лорд Волдеморт не обижается, синьор Агостини.

— Значит обиделся. И кличку себе придумал не самую хорошую, честно говоря. Ну да ладно. Я могу тебе ещё чем-нибудь помочь?

— Как мне связаться с этим Орденом?

— Они сами с тобой свяжутся, Том. Теперь, когда они знают о твоем интересе к ним, они сами придут к тебе за ответом.

— Хорошо, — Волдеморт поднялся со своего кресла и с гордо поднятой головой прошествовал к камину. — Спасибо за информацию, Синьор Агостини.

— На здоровье.

— Прощайте, — Темный Лорд кинул в весело трещащее пламя целую пригоршню дымолетного порошка и, не дожидаясь ответа своего пожилого собеседника, шагнул в зеленое пламя.

— Прощай, Том, — пробормотал старик, поднял глаза вверх, посмотрел в одну из крошечных, размером меньше пуговицы, камер, потом в другую, грустно усмехнулся и вышел из комнаты.

П.С.

Я вернулась. И даже не одна, а с кусочком главы. Это первая часть, как видно из заголовка, вторую я ещё не допроверила, её выложу в следующую субботу ближе к вечеру. Судьба Ремуса решится тогда же, так что ждите)))

П.П.С. Спасибо Элия за помощь в беттинге.

Ваша Visiongirl

Глава 32. Слова и поступки. Часть 2

В зале включился свет, но на экране хоть и не так отчетливо, как раньше, была видна все та же светлая комната с обитыми шелком креслами, журнальным столиком, обладателем резных ножек, и большой вазой полной красивых белых роз. Тишина, которой наполнился конференц-зал, пока все смотрели импровизированное кино, постепенно стала рассеиваться, помещение наполнилось шумным многоголосьем. Одни обсуждали необычный внешний вид Волдеморта, других больше поразила манера Агостини вести переговоры, третьи оценивали перспективы дальнейшего развития отношений между Несущими Смерть и Темным Лордом.

— Друзья! Коллеги! — Клод вновь подошел к трибуне, с довольной улыбкой оглядывая своих оживленно переговаривающихся соратников, назвать всех этих людей подчиненными он, конечно, был вправе, но язык не поворачивался обозвать их так даже мысленно. — Если у вас есть вопросы, я готов на них ответить.

Вопросов было много. Очень много. Что теперь планируется делать, когда потенциальный враг осведомлен об их существовании? Не слишком ли много Волдеморт узнал? Уверен ли Кобдейн в лояльности Агостини? Какую выгоду Орден может извлечь из сотрудничества с Темным Лордом? Не подставит ли это под удар сам Орден?

Гарри сидел на своем месте рядом с притихшей и, кажется, сонной Витой и рассуждал над тем, что он сегодня увидел и услышал.

Юноше всегда нравилась красивая легенда, которую Агостини сдобрил шекспировскими персонажами и пересказал Волдеморту. История о любви, дружбе, верности, преданности, целеустремленности и мести. Поневоле вспомнилось детство, тяжелое и далеко не беззаботное, но все же не лишенное радостных и светлых моментов. Впервые услышав легенду об основании Ордена, тогда ещё семилетние Гарри, Дэн, Бекка и время от времени присоединяющиеся к ним Дарина, Ленц и Эдриан носились по особняку и прилегающим к нему территориям, представляя себя первыми киллерами Ордена, верными друзьями Джулиано Мстительного, которого для простоты восприятия Волдеморт обозвал "Ромео". Роль самого Джулиано выпадало играть Гарри, как главарю их маленькой шайки. И хоть детство давно осталось позади, кончилось, так толком и не начавшись, любимые герои никуда не делись. В голове роились образы, нарисованные впечатлительным детским воображением после прочтения многочисленных дневников первых Несущих Смерть. Их хитроумные и коварные планы, их мстительная радость от очередной победы над врагом, их рассуждения над тем, как сложились бы их жизни, не случись той роковой резни перед свадьбой Джулиано — все эти дневники убийц донесли сквозь века до впечатлительных мальчишек и девчонок, которые всё чаще сравнивали себя с основателями Ордена. И находили с каждым годом все больше общих черт.

Почему-то от осознания того, что Волдеморт узнал эту историю, такую родную и привычную, такую правильную, становилось как-то по-детски обидно. Будто что-то сокровенное и очень личное рассказали тому, кто в силу своего тугоумия не способен понять, о чем идет речь. Что толку говорить этому перединозавру-недочеловеку о любви двух молодых сердец, когда эта рептилия считает подобное светлое чувство апофеозом человеческой глупости. Какой смысл говорить с ним о верности и дружбе, когда он для него верность — молчаливо повиновение раба приказам своего господина. Тем более, что если проводить аналогии между историями жизни и мести двух шестнадцатилетних юнцов — Джулиано и Гарри, то кровным врагом последнего был именно Волдеморт.

С точки зрения информативности ничего из увиденного и услышанного этим вечером не показалось Гарри действительно интересным. Его, конечно, удивила новость о том, что Волдеморт в дни своей молодости ходил в учениках у Агостини, на тот момент бывшего выдающейся фигурой в криминальном мире. Интересно, в курсе ли Дамблдор этих похождений своего политического оппонента? В любом случае, с тех пор многое изменилось, так что прошлые связи теперь уже никак не могли помочь Темному Лорду. Новость о том, что Орден пошел на сближение с Волдемортом, особого удивления тоже не вызвала, парень ожидал чего-то подобного с того самого момента, как под Рождество Кобдейн вручил ему заколдованный маячок и приказал попасть в плен к Пожирателям. При воспоминании о времени, проведенном неизвестно где, в плену у Волдеморта, первой эмоцией, как ни странно, была не злость, грусть или желание отомстить, а любопытство. Как там сейчас поживает тот маячок, заботливо всунутый Поттером в стену древнего, судя по старым камням, замка.

Клод продолжал отвечать на вопросы, которых, кажется, меньше не становилось. Создавалось ощущение, что впечатленные то ли полученной информацией, то ли открывающимися перспективами, киллеры намерены совещаться до тех пор, пока не выработают полный план действий. Стоит ли говорить, насколько не радовала подобная перспектива Гарри, все мысли которого занимал некий школьный преподаватель, по совместительству один из последних друзей родителей, который одним своим словом мог сейчас уничтожить и самого Гарри, и планы Ордена, сейчас так бурно обсуждаемые.

Совещание, в которое превратилось собрание, закончилось ближе к трем часам утра, когда даже самые активные участники диспута окончательно охрипли и решили продолжить разговор в другое время.

— Гарри, — окрикнул уже собравшегося покинуть штаб парня Клод. — Задержись.

— Что-то случилось?

— Нужно поговорить, — произнес мужчина, глядя на своего подопечного странным взглядом — не то уставшим, не то грустным и обеспокоенным. — Подожди меня в моем кабинете.

— Как скажешь.

— Дэна и Бекку возьми с собой.

— Это точно не может подождать? Ведь мы, такими темпами можем не успеть попасть в Хогвартс до утра.

— Это срочно.

Что-то было в голосе Клода, что заставило Гарри забыть и об усталости, и о своем беспокойстве за Ремуса. Парень не мог с уверенностью сказать, что это было, но в его сердце поселилось неприятное, тянущее и холодящее душу ощущение тревоги.

До рабочего кабинета Клода, находящегося всего лишь этажом выше конференц-зала, троица шла в тишине. Либо Бекка и Дэн, как и их друг, испытывали то же странное беспокойство, либо они просто устали и не горели желанием о чем-то говорить.

— Итак, молодые люди, — Клод вошел в кабинет почти сразу же после того, как Гарри, Дэн и Бекка расселись по креслам, приготовившись ждать своего начальника столько, сколько потребуется. — Никто из вас ни о чем не хочет мне рассказать?

Рассказывать ни о чем не хотелось. Никому. Ни Гарри, внимательно наблюдавшему за серьезным и даже немного мрачным на вид Кобдейном, ни Дэну, понуро уставившемуся куда-то в пол с нечитаемым выражением на лице, ни Бекке, которая с любопытством вглядывалась в глаза Кобдейна, будто пытаясь понять, что у того творится в голове.

— Значит, никто, — произнес мужчина после продолжительной паузы, которой никто из его подопечных не пожелал воспользоваться. — Даже не знаю, радоваться или печалиться.

— Скажи, по какому поводу ты собрал нас, и, возможно, мы сможем помочь тебе решить эту дилемму.

— Поможете решить мне эту дилемму, говоришь?

— Почему бы и нет.

— Ах, Гарри, Гарри... Ты ведь всегда был моим любимцем. Самый необычный ребенок, которого я когда-либо встречал. Я помню нашу первую встречу. Помню, как ты огрызался в ответ на каждое мое слово, этакий маленький волчонок в человеческой шкуре. Я помню твое первое убийство, и второе тоже помню. Сталь в голосе, огонь в глазах, ни тени сомнения на лице. Ты заменил мне родного сына, которого у меня никогда не было. Я растил из тебя не просто убийцу, я растил замену себе, взращивал новое поколение тех, кто после меня будет управлять Орденом, лелеять его идеалы, чтить многовековые традиции, обеспечивать его безопасность и сохранность его тайн. А что я имею вместо этого? Молчите? Зря. Молчать надо было раньше!

— Клод, если ты будешь изъясняться менее таинственно, то мне будет, что ответить на твой вопрос.

— Хорошо, я скажу менее таинственно. Когда ты, мальчик мой, собирался сказать мне, что нарушил одно из главных правил Ордена и рассказал о нас непосвященным?

Гарри был не из тех людей, кого можно было поставить в тупик вопросом. Он всегда мог ответить, всегда был готов защитить себя, свое мнение, свое решение. Но сейчас у него просто не было слов, чтобы что-то сказать. Да и желания говорить, тоже не наблюдалось. Возможно, дело было в том, каким усталым, полным тоски и разочарования взглядом смотрел на него Клод. Человек, который действительно заменил ему отца, который, подобрал его на улице, дал воспитание и образование, силу, власть, связи, возможность не отказывать себе ни в чем, зарабатывая столько, что хватит на несколько жизней безбедного существования. Гарри не слишком любил свою работу, и он никогда не скрывал этого. Но он не мог не признать того, что не появись в его жизни Клод, он вырос бы совсем другим человеком, озлобленным, нищим, несчастным и неспособным защитить себя от людей, горящих желанием навязать ему роль послушной марионетки. После всего этого, разочаровывать Клода совсем не хотелось. А возможно, причиной молчания Гарри было то, что в душе он был согласен с тем, что поступил глупо и опрометчиво. Проклятье, он корил себя за эту взбалмошную выходку, тогда казавшуюся отличным решением, а теперь обещающую море проблем, каждый день и каждый час с тех пор, как Дэн с траурным видом принес ему диктофон.

— Откуда?

— Откуда я узнал? Так уж получилось, дети мои, что после того, как мы абсолютно случайно, надо сказать, избавились от нашей небольшой проблемы с предателем, я решил наверстать упущенное и засадил людей за прослушивание старых записей из Хогвартса. И один из них услышал нечто весьма любопытное. Догадываетесь, о чем я говорю?

— Да.

— Да... Значит вы тоже это слышали. Так вот, Гарри, я хочу, чтобы ты объяснил мне, как так вышло, что не успели мы отойти от последствий одного предательства, как внезапно обнаружилось ещё одно. Почему ты молчишь?

— Мне нечего сказать, Клод.

— Нечего? Тебе всегда есть что сказать, потому что ты — это ты! Вечно спорящий, вечно дерзящий, вечно готовый доказывать свою правоту юнец!

— Сейчас я не могу доказать свою правоту.

— Ясно, — Кобдейн поднялся, обошел свой стол, пробежав взглядом по лицам всех троих подростков. Те сидели в одинаковых позах, опустив головы и устремив взгляды в пол, будто ничто кроме царапин на паркете их не интересует. — Может, тогда поведаешь, когда я проморгал такое важное событие, как фактически предательство Ордена тобой, моим воспитанником, моим, черт подери, преемником!

— После Рождества.

— А поподробнее?

— Я вернулся на площадь Гримо после всей той катавасии с пленом, побегом, предательством. Сириус смотрел на меня так, будто случилось чудо, и я воскрес из мертвых. Чуть ли не пылинки сдувал с меня, готов был перегрызть глотку Грюму только за то, что тот смеет не верить мне и моей истории спасения из плена. В какой-то момент я поймал себя на том, что мне больно и горько обманывать крестного, который действительно любит меня. Любит не за дурацкий титул Мальчика-Который-Выжил, не за статус избранного, о котором говорится в каком-то там пророчестве, а просто за то, что я — это я, за то, что я просто есть. Я... Я привел их в штаб, показала свое досье, рассказал о себе правду и предложил выбрать, на чьей стороне они предпочитают быть.

— Кто "они"?

— Сириус и Ремус.

— Ремус Люпин?

— Да.

— И что дальше?

— Мы поговорили. Они сказали, что будут со мной, что бы ни случилось, и против кого бы я ни сражался. Они поклялись.

— Непреложный Обет?

— Да.

— И кто был свидетелем клятвы?

— Я, — Дэн оторвал взгляд от пола и посмотрел в глаза Кобдейну. В темных глазах парня не было ни капли сожаления, ни грамма страха, хотя он прекрасно знал, как в Ордене наказывают за предательство.

— Всего один свидетель?

— Да, — произнес Гарри, глядя на Дэна. Если бы друг не вмешался, Гарри умолчал бы и о том, что он как-то замешан в эту историю. За свидетелей друг для друга вполне могли бы сойти и сами Сириус с Ремусом. А Дэн остался бы вне подозрений, а значит, в безопасности. Но было поздно, слово не воробей. Теперь, единственным человеком, которого Гарри ещё мог защитить, оставалась Вита. О ней и её роли в событиях того вечера он не намеревался упоминать, не желая втягивать девушку в проблемы, которых она вполне могла избежать.

— Да, — поддержал его ложь Дэн.

— И как же так вышло, что наша мисс Ребекка не участвовала в затее, в которой вы двое завязли по самые уши?

— Я была здесь, а не в итальянском штабе, — произнесла девушка, недобро глядя на мужчину своими большими красивыми голубыми глазами, которые, казалось, светились от негодования. Хотя нет, не казалось. Действительно светились, напоминая о том, что за красивым личиком стоит слегка нечеловеческое происхождение девушки. — Но будь я там, я бы тоже поддержала Гарри.

— Великолепно, — фыркнул мужчина, оглядев своих воспитанников недовольным взглядом. — Остается только прокричать "Один за всех и все за одного" для полного сходства с мушкетерами.

На едкую реплику никто из ребят не среагировал. Все они были заняты, прикидывая, какие проблемы им сулит неожиданное разоблачение и как пережить это с минимальными потерями. Издревле у Ордена было одно наказание для предателей — смерть, и несмотря на то, что Клод заменил ребятам отца, они не сомневались в том, что его рука не дрогнет, и наказание свершится. Оставалось продумать тактику поведения. Сдаться и встретить свой конец с достоинством? Или бороться? Клод один, а их трое. Обезоружить его, выбраться из штаба, внезапно из дома и укрытия превратившегося в гигантский капкан, и бежать так далеко, насколько это возможно.

— Почему мне кажется, вы сейчас просчитываете способы того, как по-быстрому избавиться от меня? Где раскаяние? Где извинения? Где, в конце концов, обещания "больше так не делать"?

— Ты хорошо изучил нас, Клод, — произнес Гарри, глядя на своего наставника, изучая каждый его взгляд и жест, запоминая каждое произнесенное слово. Справа и слева от него Бекка и Дэн, давно переставшие рассматривать паркетную плитку, тоже следили взглядами за Кобдейном. — Мы и в детстве редко извинялись за что-то, вряд ли стоит ожидать от нас этого сейчас. Хотя я не могу не признать, это было необдуманное решение, приведшее к неприятным последствиям.

— Неприятное последствие... Интересное название для краха всех планов Ордена, в том числе и тех, что связаны с твоим именем.

— Ну, эти планы теперь в любом случае под угрозой срыва. Даже если Люпин нас не сдаст, к утру я все равно буду либо мертв, либо в бегах, не так ли? Я честно тебя предупрежу, я без боя не сдамся, но в любом случае, Мальчика-Который-Выжил в арсенале Ордена больше не будет, как не будет его и на политической арене Британии.

Воцарилось недолгое молчание. Казалось, даже стрелки часов замерли в ожидании грядущих действий. Дэн почти незаметным движением сменил позу и теперь сжимал в одной руке волшебную палочку, а в другой — какой-то стеклянный флакончик. Бекка продолжала неотрывно смотреть на Клода, будто пытаясь его загипнотизировать, при этом сжимая тонкими пальцами свою палочку. Кобдейн смотрел на готовую к атаке троицу и грустно улыбался, ещё больше настораживая подростков.

Гарри ожидал чего угодно. Что Клод достанет палочку и кинет в него Авадой. Или наколдует волшебные путы. Или Пертификус Тоталус. Или попробует сделать то же самое с Дэном. Или что вытащит пистолет и попробует проделать у Гарри в голове пару дополнительных отверстий. Или позовет специально ожидающих его приказа людей, которые все выше обозначенное сделают за Кобдейна. Единственное, чего парень не ожидал, так это того, что мужчина, посмотрев на их серьезные и полные решимости лица, вдруг зальется безудержным смехом.

— Э... Клод? — Гарри встал со своего кресла, палочка привычно скользнула в ладонь, даря ощущение защищенности. Тот посмотрел на него, перевел взгляд на ту руку, в которой парень сжимал палочку, и рассмеялся ещё громче и ещё заливистей. — Что смешного ты обнаружил в сложившейся ситуации, Клод? Скажи, посмеемся вместе.

— Я... Вы... Ох! — Кобдейн успокоился, достал платок, вытер слезы и, не прекращая улыбаться, посмотрел на своих подопечных, в любую минуту готовых атаковать его. — Вы не представляете, как это забавно понимать, что прошло столько лет нашего с вами знакомства, а вы ведете себя точно так же, как и в первый день нашей встречи.

— Прости, что не разделяю твоей бурной радости, Клод.

— Прощаю, Гарри. И за это, и за твой необдуманный поступок, приведший к неприятным последствиям, так ты, кажется, выразился.

— Извини? — Гарри недоуменно посмотрел на уже вполне успокоившегося наставника.

— Извиняю, — улыбнулся тот.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, более того, я открытым текстом говорю, что сегодня вам не стоит ни убивать меня, ни разрабатывать план спешного побега из дома. Все нормально.

— Нормально?

— Да. Ваш Люпин, несмотря ни на что пока не проговорился, и только это вас и спасло, честно говоря. Это и то, что я вовремя стер память парню, обнаружившему запись беседы оборотня с Дамблдором.

— И что теперь?

— Теперь вы, дети мои, раз и навсегда запомните, что предавать Орден нельзя! Предположим, я бы вас не простил и сделал бы то, что по правилам должен сделать. Ваши действия? Воспользовались бы численным преимуществом и обезвредили бы меня. Нечего опускать глаза и делать вид, будто ни о чем подобном вы и не помышляли. Кстати, что во флаконе, Дэн?

— Прости, секрет фирмы.

— Мерлин, кого я вырастил! Что потом? Вы бы спешно покинули штаб. Разумно, но что дальше? Где вы прятались бы? И надолго ли? И уверены ли вы, что смогли бы всю жизнь прожить, оглядываясь назад в поисках наемных убийц, которые будут вас вечно преследовать.

— Мы бы что-нибудь придумали.

— Что? Сменили имена и мигрировали бы куда-нибудь в Австралию?

— Неплохой вариант.

— И что, Ремус Люпин стоит того, чтобы ради его ненадежной дружбы уничтожить все, чем вы жили на протяжении стольких лет.

— Честно говоря, нет.

— Вы что-нибудь сделали, чтобы быть уверенными, что он будет молчать?

— В тот же вечер я поговорил с Блэком, — ответил Дэн, по-прежнему опасливо косясь на Кобдейна. Таинственный флакончик исчез в кармане брюк, кончик волшебной палочки больше не был направлен в сторону мужчины, но совсем убирать свое оружие юноша явно не торопился.

— С Блэком, говоришь?

— Да.

— А вы уверены в том, что завтра он не сделает то, что не успел довести до конца Люпин?

— Стопроцентной уверенности нет, — пробубнил Дэн, снова опустив глаза и вернувшись к разглядыванию паркета.

— Я ему верю, Клод.

— Ты и Люпину верил, Гарри.

— Да. Но ты знаешь, я редко ошибаюсь дважды. Сириус не предаст. Я знаю. Я видел это в его глазах.

— Нужно, чтобы ты вообще больше не ошибался!

— Прости, но это невозможно. Все ошибаются — и люди, и звери, и боги, если верить мифам.

— Ладно, предположим. Что вы намерены делать теперь?

— За Ремусом постоянно кто-то следит. Даже сейчас он под присмотром Сириуса.

— Сейчас почти четыре часа утра. Как Блэк может сейчас следить за Люпином? Он что, прячется у того под кроватью?

— Нет, просто у Сириуса есть Карта Мародеров.

— Какая Карта?

— Это зачарованная карта Хогвартса, на которой показано, кто и где из обитателей замка находится. Фактически, Сириус может видеть только точку с надписью "Ремус Люпин", но местоположение этой точки вполне может сказать, чем данный субъект занят.

— Ясно. Я бы, конечно, предпочел жучок в комнату, а лучше скрытую камеру, но за неимением подобных гаджетов, обойдемся и вашей картой. Что дальше?

— Дальше мы ещё не придумали. Пока что мы просто наблюдаем за Ремусом, за прошедшую неделю он не предпринимал новых попыток поговорить с Дамблдором по душам. Если бы нечто подобное произошло, то мы перехватили бы его по пути и...

— И ликвидировали?

— Да.

— Что же вам мешает сделать то же самое сейчас?

— Он... Мы...

— Прекрати мямлить, Гарри! Ты сам на себя сегодня не похож. Вы полагаете, что его ещё можно направить на путь истинный.

— Да, — кивнул Гарри, пропустив то, что назвать выбранный путь "истинным" можно лишь с большой натяжкой. — Но если это нам не удастся, Ремус Люпин будет ликвидирован так же быстро, как и любая другая цель.

— И никакой жалости?

— Нет, если к этому моменту он исчерпает весь лимит доверия.

— Хорошо. Сделайте так, чтобы я не пожалел о своем решении, ясно? — не нуждаясь в ответе, Клод обошел свой стол и принялся копаться в одном из ящиков, пока не извлек оттуда средних размеров деревянную шкатулку. — Здесь адаптированные под магическое поле подслушивающие устройства с радиосигналом. Возьмите. Установите их в комнатах этого вашего Люпина. Я хочу, чтобы наши люди следили за каждым его шагом, за каждым вздохом, если потребуется. Потом, когда эта проблема будет решена, можно будет установить прослушку по всему замку — в кабинетах, коридорах, ведущих к личным комнатам или кабинетам преподавателей — короче, всюду, где вы посчитаете это необходимым.

— Зачем?

— Затем, что тот же Дамблдор отнюдь не всегда обсуждает какие-то новости или события в своем кабинете. А нам теперь нужно быть намного более осведомленными о его планах, мыслях и делах, чем раньше.

— Не проще ли тогда налепить передатчик прямо на него? — спросил Дэн, но тут же осекся под устремленными на него взглядами.

— И как ты себе это представляешь? На бороду ему приклеить жучок? Или закинуть в любимый башмак? Или залезть к Дамблдору в гардероб и оснастить карман каждой его мантии подслушивающим устройством.

— Последний вариант мне нравится, — упрямо пробурчал Дэн. — Он выглядит куда разумней, чем разбрасывание жучков по всему замку в надежде, что Дамблдор, обсуждая с кем-то какой-нибудь очередной важный план, будет проходить мимо именно той стены, к которой мы присобачили микрофон.

— Клод, неприятно это признавать, но тут Дэн прав. Не подумай, что я горю желанием лезть в гардероб к Дамблдору, но твой план не многим лучше. Во-первых, я даже боюсь представить, сколько человек придется подключить к прослушке, потому что Хогвартс огромен. Во-вторых, Хогвартс не просто замок, это школа, в которой полно шумящих, галдящих и вообще редко умолкающих детей. Думаешь, с таким шумовым фоном можно будет услышать что-нибудь нужное?

— Ну что же, ты прав. Тогда пока что установите микрофоны только в комнатах этого вашего Люпина — его личные комнаты, кабинет, даже уборная, если надо. Про Дамблдора с его мантиями я пока ещё подумаю.

— Что?

— Ничего-ничего, не обращай внимания.

— Нам можно идти?

— Да. Говоришь, у тебя был всего один свидетель Непреложного Обета?

— Да.

— А ты мне не врешь?

— Нет.

— Врешь ведь.

— Этот разговор теряет всякий смысл, Клод, ты ведь это знаешь.

— Знаю.

— Так я пойду?

— Иди. Через пару дней все равно снова соберемся.

— Почему?

— Будем тренировать вас, чтобы в грядущей войне обойтись без человеческих потерь. Так что можешь начать морально готовиться.

— К чему?

— Мы пока окончательно не решили.

— В последний раз, когда ты собрался нас тренировать, мы убили несколько недель на попытку стать анимагами. Что из этого вышло, сам знаешь.

— Да, знаю. Хотя у тебя совсем неплохая анимагическая форма. Теоретически, конечно.

— Я — фиг-знает-что, Клод. Это ты называешь неплохой формой?

— Ты — клыкастое и когтистое, очень злое с виду, хищное фиг-знает-что, это может оказаться полезным.

— Клод!

— Это пока только предложение.

— Пускай оно так и останется только предложением.

— Посмотрим, — пробормотал мужчина в ответ.

— Что, прости?

— Ничего. Иди уже. И следи за своим Люпином. И Блэком.

— Хорошо.

— И с последним я хочу встретиться в ближайшее время.

— Зачем?

— Объясню ему политику партии.

— Клод!

— Иди уже, Гарри, — Кобдейн улыбнулся, глядя на одновременно настороженное и недовольное лицо своего воспитанника, снова сел за стол и устало ссутулился в массивном кресле главы Ордена. — Иди, потом обсудим остальное. Мы все устали.

— Спокойной ночи, Клод, — после долгой паузы произнес Гарри. Наставник выглядел уставший, почти изможденным и, казалось, постаревшим, и осознание этого отдалось холодом в груди у парня. Гарри только сегодня внезапно вспомнил, что этот человек, странный и жестокий, заменил ему и отца, и мать, и всех прочих родственников, дав ему не только крышу над головой и место за столом, но и образование, власть, шанс на безбедное будущее и частичку своей любви. — Береги себя.

— И тебе спокойной ночи, Гарри, — улыбнулся в ответ Клод. Улыбка эта была теплой и настоящей, похожей на одну из тех, которой в детстве Клод встречал после занятий тогда ещё маленького и только постигающего азы маггловской и магической науки Гарри. Парень вернул ему улыбку и покинул комнату, тихо притворив за собой дверь.

Обратный путь в Хогвартс проделали в абсолютной тишине. Каждый из троицы киллеров раздумывал о событиях сегодняшней ночи, и мысли эти были не из легких.

— Простите, — наконец прошептал Гарри, когда они практически подошли к воротам Хогвартса и до Слизеринских подземелий, а значит и заветных теплых постелей, оставалось минут пятнадцать ходу. Говорить сейчас было попросту небезопасно, но Гарри не мог молчать, слишком тяжелым грузом вина висела на сердце.

— За что? — спросила Бекка, потирая кулачком слипающиеся глаза и с опаской глядя на друга.

— Я вас подставил.

— Прекрати. Мы сами себя подставили, — фыркнул Дэн. — Ты не заставлял меня ввязываться в эту сомнительную авантюру, это было моим решением.

— Ты доверился мне, а я подвел.

— Хватит, говорю. Я доверился тебе, потому что знал, что, если ты что-то делаешь, значит, ты все продумал. А значит, все в итоге будет в порядке. Я не ошибся. Все в порядке. Мы живы, здоровы, не в бегах и скоро сможем выспаться.

— Все нормально? Мы были в шаге от конца, в паре миллиметров от пропасти.

— Дэн прав, Гарри. Не нужно самоедства. Да, было страшно и неприятно, но все закончилось хорошо.

— Пока что ничего не закончилось.

— В смысле?

— В смысле, вопрос по-прежнему актуален. Если Ремус снова решит заговорить, мы можем этого не пережить. А я не могу этого допустить, я и так виноват перед вами.

— Гарри, милый, пожалуйста, прекрати. В чем ты виноват? В том, что раз в жизни захотел быть нормальным человеком? Что решил раскрыться перед своим единственным в магическом мире родственником? Блэк — твой крестный, Люпин, хоть и не наделен таким статусом, но отношение к нему было таким же. Ты не виноват в том, что один из тех, кому ты доверился, предал тебя.

— Я виноват, потому что, во-первых, не должен был дать себя обмануть, во-вторых, должен был все делать так, чтобы не втягивать вас в свои проблемы.

— Меня ты не втягивал, я вообще перед лицом Кобдейна была чиста, как первый снег. Но я, как видишь, сама себя втянула. И поступила бы точно так же снова и снова, столько, сколько это потребовалось бы.

— Ты поступила неправильно.

— Что? Почему это?

— Потому что, если предположить, что мы с Дэном были бы вынуждены бежать, тебе глупо было бы переходить вместе с нами на нелегальное положение.

— Ты бредишь! Мы всегда были вместе! Всегда поддерживали друг друга, и словом, и делом, гласно и не гласно. А теперь ты говоришь, что при первых признаках грозящей вам опасности, я должна спрятаться в кусты и делать вид, будто мы вообще не знакомы?

— Да. Потому что это для тебя безопасней.

— И зачем мне это надо? Жить в безопасности среди людей, которые охотятся на моих почти что братьев, и ненавидеть их с каждым днем все сильнее. Закончится это тем, что я поступлю так же, как Ирма, только в отличие от простой секретарши, я могу ударить намного сильнее.

— И хорошо, — усмехнулся молчавший до этого Дэн. — Если с нами что-то все же случится, отомстишь за нас так, чтобы от Ордена камня на камне не осталось.

— Идите к черту! Я лучше с вами в бега. К тому же без меня вы двое точно пропадете.

— А если серьезно, то если сегодняшняя ситуация повторится, тебе все же лучше остаться верным сторонником Ордена. Хотя бы из-за того, что таким образом ты не только обезопасишь себя, но и сможешь в случае необходимости помочь нам оттуда, изнутри.

— Давайте закроем тему, а? Мне от всех этих разговоров уже жутко. Как представлю себе эту ситуацию, мурашки по коже. Давайте лучше до этого не доводить?

— Конечно, Дэн.

— Тем более, что если все же доведем, то бежать придется втроем. Я так сказала, Гарри! Молчи и не спорь.

— Лучше скажи, что теперь будем с Люпином делать?

— Я с ним поговорю.

— Думаешь, это его образумит, Гарри?

— Если нет, то воспользуемся запасным планом.

— И в чем заключается запасной план?

— В ликвидации потенциально опасной цели, осведомленной более необходимого.

— Ты сможешь убить его?

— А почему нет?

— Все-таки для тебя это друг отца, память о нем, близкий человек, почти родственник и все такое.

— Знаешь, если выбор стоит между смертью моих друзей и смертью друзей моего покойного отца, то мой выбор очевиден, и он, увы, не в пользу Ремуса.

* * *

Беседа с Кобдейном здорово прочистила парню мозги, и он сам удивлялся тому, как мог совершить одновременно столько вроде бы не свойственных ему глупостей. Однако после боя кулаками не машут, поэтому вместо того, чтобы молча посыпать голову пеплом и заниматься самокопанием, Гарри вознамерился как можно быстрее решить имеющуюся проблему.

Однако как бы решительно Гарри ни был настроен, встретиться с Ремусом для важного судьбоносного разговора не удалось ни в этот день, ни на следующий. Приближалось полнолуние, а потому Люпин, вид которого был ещё более измученным и болезненным, вероятно, из-за тяжелых дум и недосыпа, выпросил у Дамблдора отпуск и уехал в неизвестном направлении. С какой-то стороны, это было хорошо, ведь чем больше расстояние между оборотнем и директором, тем меньше шансов у первого выболтать важную информацию. Но Гарри не был бы собой, если бы в нем внезапно не проснулся параноик, в каждом даже безобидном шаге пытавшийся углядеть подвох и предательство. Но время шло, жизнь постепенно входила в привычное русло, Дамблдор не подавал никаких признаков ненужной осведомленности, а Сириус получал от Ремуса короткие послания ни о чем, единственной пользой от которых было знание того, что оборотень ещё жив, а значит, клятва пока не нарушена.

Как-то совсем незаметно закончился январь, в свои права вступил февраль, а Люпина все не было. Как и не было вестей от Клода, который своего обещания встретиться в скором времени почему-то не сдержал. Может, посчитал, что в сложившейся ситуации Гарри с друзьями полезнее не отвлекаться от насущных дел. Или наоборот, был занят подготовкой к грядущим занятиям, которые могли бы быть полезными для киллеров в связи с планами Ордена. А возможно, переговоры с Темным Лордом застопорились, поэтому Кобдейн решил сосредоточить свое внимание на решении более важных задач, все остальное отложив на потом. Как бы то ни было, вестей от него троица Ангелов не получала, особо этому не расстраиваясь.

Школа тем временем готовилась к празднику, о существовании которого Гарри и не вспоминал. День Святого Валентина. Праздник всех влюбленных, всех желающих влюбиться и всех желающих выглядеть влюбленными. Очень странный день, на протяжении которого юный Поттер, раньше живший в абсолютно других реалиях, не уставал удивляться.

Началось все за завтраком. А может быть раньше, когда, проходя по коридору, Гарри вдруг обратил внимание на немного нетипичное поведение представительниц женской половины хогвартсовского студенчества. Девушки сегодня выглядели иначе. Более нарядные, более веселые, жизнерадостные. Они мило улыбались, нарочито часто моргали, хлопая подчас неестественно длинными ресницами, стреляли глазками, сегодня у всех как у одной, блестящими, полными манящей энергии. Это было бы несомненным плюсом в глазах юноши, в своих бесконечных метаниях и думах отвыкшего от банального ни к чему не обязывающего флирта, если бы это не было столь массовым явлением. Но, увы, все студентки Хогвартса вели себя одинаково, пугая неготового к подобной психической атаке парня неадекватностью происходящего.

— Что происходит? — спросил Гарри, уже сидя за слизеринским столом и стараясь игнорировать будто бы окружавших его бесконечно хихикающих девушек.

— Четырнадцатое февраля, — флегматично ответила Бекка, безразличным взглядом окидывая двоих смотрящих в её сторону влюбленными взглядами рейвенкловцев.

— И что?

— День Святого Валентина, Дэн. Праздник для влюбленных.

— Э...

— Что?

— Боюсь спрашивать о причинах твоей осведомленности.

— Все просто, с виду совсем не страшно. Просто в отличие от вас, мне приходится делить комнату сразу с несколькими девочками-подростками, которые вот уже неделю как имеют мне мозг на тему этого праздника.

— Сочувствую, — без малейшей тени этого самого сочувствия произнес Дэн, с отсутствующим видом склонившись над своей порцией овсянки.

— Вы с Дариной так и не помирились?

— Нет.

— Может...

— Предложишь послать ей дурацкую открытку, неделю не буду с тобой разговаривать, Поттер!

— Ок. Молчу, — пожал плечами Гарри, понимая нежелание друга разговаривать на данную тему, и вернулся к оставленному без внимания завтраку.

Вскоре в Большой зал влетели десятки сов, заполняя пространство уханьем, звуками хлопающий крыльев и импровизированным дождем из писем, которые птицы, не особо заботясь об их сохранности, скидывали чуть ли не на головы адресатам.

В обычные дни Гарри не получал почту. Его не интересовали статьи из Ежедневного Пророка, так что на газету подписываться он не стал, а писем ему никто не писал, для этого у него был зачарованный дневник. Посылки же за парня получали Бекка или Дэн, легенды которых позволяли им иметь знакомых, осведомленных о том, как пользоваться совиной почтой. Хотя, справедливости ради, стоит сказать, что посылки присылались крайне редко.

Но сегодняшний день отличался от обычных. В следующую минуту все пространство перед Гарри, никак не ожидавшим такого подвоха, было занято десятками писем в розовых и красных конвертах.

— Что за черт!

— Ты популярен, Поттер, — усмехнулся Малфой, сгребая в сторону свою кучку валентинок и с улыбкой наблюдая за тем, как одно из лежащих перед Гарри писем подлетает в воздух, сложив уголки конверта на подобии губ. — Очень популярен.

Конверт запел, вызвав взрыв хохота у всех сидящих поблизости студентов. Сам Гарри, обескураженный и немного сконфуженный непонятным для него и непривычным явлением, сам еле сдерживал смех, слушая писклявое пенье письма и гадая, кому из студенток хватило ума отправить ему такой оригинальный вопиллер.

Музыкальная открытка была только началом этого долгого и безумного дня. Студенты, будто позабыв о занятиях, учебе, экзаменах — обо всем вокруг, всецело отдались празднику и упорно не желали отвлекаться на что-либо ещё. Даже на Зельях, казалось бы самом не романтичном предмете из всех возможных, любвеобильные школяры не желали успокаиваться, нагло игнорируя словесные выпады и полные брезгливой ненависти взгляды Снейпа. Итог — шесть взорвавшихся котлов, сорванный голос, десятки потерянных баллов и гигантского размера домашнее задание в отместку от разъяренного Снейпа, явно не разделявшего энтузиазма своих учеников относительно наступившего праздника. Гарри своего декана понимал. И поддерживал. Мысленно, конечно. Поэтому стоило занятиям закончиться, как он попрощался с мрачным, словно туча Дэном, и непривычно безразличной к происходящему Беккой, и отправился искать уединения и тишины.

Вопреки расхожему мнению, будто самое романтичное место в Хогвартсе — это Астрономическая Башня, на самом деле это было не так. Во-первых, потому что ни один нормальный парень не будет назначать свидание с девушкой на продуваемой всеми ветрами башне в середине февраля. Во-вторых, потому что вся романтика этого места сводилась к великолепному виду звездного неба, которого сейчас просто не было, потому что на дворе был день. Причем не самый ясный и солнечный.

Закутавшись в мантию, Гарри устроился на одном из широких подоконников, достал сигарету и закурил, наслаждаясь тишиной, красотой открывающегося вида и расслабляющим эффектом использованных в сигаретах трав.

— Гарри? — раздался знакомый девичий голос, и волшебство момента вмиг улетучилось.

— Грейнджер? — не оборачиваясь, произнес парень.

— Да.

— Что ты тут делаешь?

— Могу спросить то же у тебя, — гриффиндорка подошла поближе, окинула коротким взглядом зимний пейзаж, открывающийся с высоты башни, а потом скрестила руки на груди и недовольно уставилась на Поттера, видимо в ожидании ответа.

— Сама видишь.

— Снова портишь свое здоровье! Гарри, ты же взрослый, самостоятельный, здравомыслящий человек!

— Рад, что ты это понимаешь.

— Как ты можешь потреблять эту гадость? — девушка ткнула пальчиком в сторону дымящейся сигареты и скорчила презрительную гримаску. — И калечить свой организм этой отравой.

— Грейнджер, прекрати, а? Ты же вроде тоже взрослый, здравомыслящий человек. Ты должна понимать, что мне от твоих нравоучений ни тепло, ни холодно. Я все равно буду делать то, что мне хочется, потому что я, как ты успела заметить, взрослый самостоятельный человек.

— Ты невыносим!

— Я и не прошу меня выносить. Кстати, почему ты здесь, а не в компании своих гриффиндорских друзей отмечаешь сегодняшний замечательный праздник? — девушка устало вздохнула, с понурым видом села рядом с Гарри и ничего не ответила. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке.

— Я же вижу, что-то случилось. Дай угадаю. Все из-за этого дурацкого дня кретинствующих влюбленных?

— Некрасиво так говорить о празднике, которому радуется столько твоих товарищей.

— Значит, я прав. И что случилось? Уизли забыл отправить тебе валентинку?

— Нет. Ничего не случилось.

— Или он не поблагодарил тебя за твою валентинку?

— Я не отправляла ему никаких валентинок!

— И он на тебя за это надулся?

— Нет! Отстань от меня уже со своими идиотскими вопросами!

— Но вы с Уизли определенно поссорились, так?

— Нет!

— Врешь.

— В любом случае, какое тебе дело?

— Никакого. Просто интересуюсь твоими делами.

— Как-то ты очень навязчиво интересуешься, Поттер.

— Не нравится, не буду, — усмехнулся парень и действительно замолчал, с задумчивым видом глядя вдаль.

— Мы с Роном не ссорились, — через пару минут тихо сказала Гермиона. — Просто мне вдруг захотелось не видеть его.

— Почему?

— Он занят.

— Чем?

— Не важно.

— Если сказала А, то будь добра, скажи уже и Б.

— Он обменивается слюной с Браун, — произнесла девушка, подозрительно всхлипнув и протерев кулачком глаз.

— Ну, что я могу сказать, — Гарри бросил окурок с башни, проследил за траекторией его полета и повернулся лицом к девушке, потому что все время до этого он сидел к ней боком, игнорируя правила приличия. — У Браун ужасный вкус.

— Что?

— А что? Сама она вполне симпатичная девчонка. Поменьше бы этих безвкусных розовых бантов, заколок и платочков и я бы даже назвал её привлекательной. Но вкуса, как, кстати, и мозгов, у неё нет. А Уизли.... Не представляю себе, какие достоинства она могла в нем найти.

— Ты совсем мало знаешь о Роне, чтобы говорить такие вещи. Думаешь, если его родители не богаты, как родители твоих однокурсников, от этого у самого Рона нет никаких достоинств? Да половина ваших слизеринцев ему и в подметки не годятся.

— Тш, не распаляйся так. Я знаю, что ты испытываешь к этому рыжику иррационально теплые чувства, но давай будем объективны. Мне плевать на то, сколько у кого денег. Я за свою жизнь успел побывать чуть ли не во всех социальных слоях. И принц, и нищий в одном лице. Что до слизеринцев, то часть из них действительно тупые креббогойлы, но остальные при ближайшем рассмотрении могут оказаться весьма интересными личностями и открыться с неожиданной стороны. А что касается твоего Уизли... Что ты в нем нашла? Явно же, что дело не в его неземной красоте, гениальном уме и великолепной харизме.

— Чтобы ты знал, Рон умный.

— Ну да. Гойл тоже.

— Прекрати! Они совсем не похожи!

— Естественно, Гойл несколько крупнее, хотя едят оба примерно одинаково.

— Рон великолепно играет в шахматы, у него мозг стратега.

— А Кребб играет в шашки. И мозг у него, как и у твоего Уизли, недоразвитого хомо сапиенса.

— Рон храбрый. Мы с ним бывали в таких переделках, что тебе даже в кошмарных снах не снилось!

— Могу поспорить, — фыркнул Гарри, потом поймал недоумевающий и полный любопытства взгляд Грейндже и добавил. — Но не буду. Вернемся к нашим баранам.

— Рон — не баран! Пусть он и не гений...

— И вообще умом не блещет.

— ... пусть он не блестящий собеседник и не писаный красавец, но это в человеке не главное! Рон — верный и надежный друг, который не только на словах, но и на деле может доказать свою преданность!

— Хорошо. Верю.

— И вообще я не понимаю, почему я говорю все это тебе?! — гриффиндорка надула губы, скрестила руки на груди и недовольно уставилась на Гарри.

— Потому что тебе нужно выговориться. Потому что этот твой надежный и преданный друг как-то забыл, что ты — девочка, и даже не потрудился обратить внимание на то, что он этой девочке нравится.

— Угу, а ты такой добрый сидишь тут и слушаешь мои словесные излияния.

— Скажем так. Сегодня очень странный день. Сегодня все ведут себя неадекватно, начиная с почтовых сов и заканчивая моими лучшими друзьями, один из которых объявил валентиновому дню бойкот, а вторая ушла в себя и возвращаться обратно, пока явно не спешит. Мне нужен элемент стабильности, роль которого идеально играет твой Уизли, неизменный вне зависимости от дня на календаре.

— Он не мой Уизли.

— Черт, Грейнджер, дался тебе этот неудачник? Если так хочется почувствовать себя любимой кем-нибудь, перестань вздыхать по этому рыжему увальню и оглянись вокруг. Куча же нормальных парней.

— Да, только им тоже нравятся нормальные девушки.

— Не прибедняйся. Я слышал, как Пьюси рассказывал Нотту, что ты вроде как очень нравишься некому МакЛаггену, с седьмого курса Гиффиндора. Знаешь такого?

— Да, — непослушные каштановые кудряшки качнулись в такт кивку. — С ним ничего не выйдет. Во-первых, он неприятный, скользкий тип без единой извилины в голове. Во-вторых, мне будет как-то неловко с ним общаться после того, как я... неважно.

— Нет уж, договори.

— Обещай, что никому не скажешь.

— Обещаю.

— Честно?

— Честное слизеринское, Грейнджер.

— Гарри!

— Ну же, Грейнджер, не впадай в детство. Было бы, что и кому рассказывать. Итак?

— Я помогла ему провалить отборочные соревнования в гриффиндорскую команду по квиддичу.

— Не понял. Каким образом?

— Конфудус, — едва слышно пробубнила девушка, заливаясь краской стыда.

— Что, прости? — не поверил своим ушам Поттер.

— Я наложила на него Конфудус.

— Зачем?

— Он пробовался на ту же позицию, что и Рон. Ну и я..., — не договорив, Гермиона стыдливо опустила голову, не желая видеть явственно читающееся удивление на лице своего собеседника.

— Вау! Грейнджер, ты только что выросла у меня в глазах, честное слово. Как это... не по-гриффиндорски!

— Прекрати, мне и так стыдно.

— И напрасно. Не порть себе нервы из-за придурка, который не смог распознать, что попал под действие примитивного заклятия. И это семикурсник! Забудь о том, что я сказал, он ещё хуже твоего Уизли.

— Он не мой.

— Ну и радуйся этому. Зачем тебе вообще такое счастье?

— Этот разговор теряет всякий смысл. Может, сменим тему?

— Как пожелаешь. Но прими совет. Плюнь на все эти дурацкие амуры, на всяких Уизли и МакЛаггенов и прочих идиотов, которых к тебе тянет как магнитом. У тебя есть то, чего у них у всех нет, и не будет — ум. Главное, пользуйся им не только для того, чтобы зазубривать наизусть учебники. Будь самостоятельной и взрослой личностью и не бери на веру все, что тебе говорят.

— Странный совет.

— Возможно. Но он искренний, можешь поверить, — Гарри окинул сидящую рядом девушки внимательным взглядом, кивнул своим мыслям и тяжело вздохнул. Почему-то вдруг очень сильно захотелось, чтобы Грейнджер, эта упрямая, порой несносная и жутко нервирующая, но умная девчонка, оказалась подальше от Дамблдора с его планами, Волдеморта с его расистскими заморочками, от Уизли и Лонгботтома, которые сами раз от раза вляпываются во всевозможные неприятности и её тянут за собой. Гарри не знал, почему, но хотелось, чтобы Грейнджер не пострадала в грядущей битве манипуляторов.

— Ты всегда не любил День Святого Валентина или тебе просто не нравится его хогвартский вариант? — после недолгой паузы, во время которой оба были погружены в свои собственные мысли, спросила девушка.

— Здесь его как-то слишком активно отмечают, — пожал плечами Поттер, понятия не имевший, устраивают ли такой же бардак маггловские школьники или нет. — Но мне он особо никогда не нравился. Бессмысленный праздник.

— Ну да, — кивнула девушка. — Это так странно.

— И не говори! Я пока сюда дошел, вынужден был наблюдать любовную сцену с участием Кровавого Барона и капризной дамочки — призрака Рэвенкло. Кошмар!

— Кровавый Барон и Серая Дама?

— Да.

— Действительно странно, но я вообще-то говорила о том, что это очень странно сидеть тут рядом с тобой и вполне нормально разговаривать.

— Можешь добавить это как ещё один пункт ненормальных явлений сегодняшнего дня, ведь... — Гарри не договорил, оставшись сидеть с открытым ртом. Прямо перед ним в воздухе зависло Нечто. Оно выглядело как картофелина с ручками, ножками и злой уродливой рожицей. В дополнение ко всему, Нечто было одето в подобие тоги, а за спиной у него двигались небольшие крылышки, благодаря которым картофелина-мутант летела, то есть в данную минуту висела в воздухе напротив шокированного парня. — Ты тоже это видишь? — спросил он у Гермионы, ткнув пальцем в сторону Нечто.

— Да, — девушка улыбнулась, глядя на написанное на лице у Поттера удивление. — Это купидон.

— Да? Я себе их как-то иначе представлял. Реальность оказалась куда более прозаичной. Жестокой, я бы даже сказал.

— Нет, на самом деле это гном, трансфигурированный в купидона. Когда я училась на втором курсе, у нас был один преподаватель... Гилдерой Локхарт, — девушка отчего-то снова покраснела, но заметив любопытный взгляд парня, тряхнула головой и продолжила. — Он и ввел эту моду на бурное празднование Дня Святого Валентина. И традиция использования гномов в качестве "посыльных любви" тоже от него пошла.

— А где сейчас этот профессор?

— Он в Больнице Святого Мунго, — Гарри хмыкнул.

— В отделение для буйно помешанных?

— Угу.

— Серьезно? — гриффиндорка кивнула. — И что с ним случилось?

— Сам себе стер память.

— Такое возможно?

— Ну, судя по его состоянию, вполне. Он пытался стереть память Рону и Невиллу, но использовал сломанную палочку Рона и как результат...

— Интересный эффект получился, да?

— Да. Хотя мне было очень неприятно узнать, что он, оказывается, был таким мерзавцем.

— А ты сама где была в это время?

— Лежала в больничном крыле. Это был тот год, когда по Хогвартсу ползал василиск, не знаю, читал ты об этом или нет.

— Читал. Э... Я рад, что ты осталась жива.

— Спасибо.

— Гайи Поттей? — проскрипел купидон, который, видимо, устал от того, что его игнорируют.

— Да, — кивнул Гарри, с любопытством глядя на этот летающий генно-модифицированный продукт. — Они и разговаривать умеют?

— Как видишь. Вообще гномы вроде как не разговаривают, во всяком случае, те, которых я видела, но этих трансфигурировал сам профессор Флитвик, а он — мастер своего дела.

— Гайи Поттей! — крикнул гном, привлекая внимание парня к своей персоне.

— Что?

— Вам музыкальная откйытка!

— Ну ладно, давай, — любезно согласился принять "открытку" Гарри и был шокирован ещё сильнее, когда похожее на картофелину существо, достало из сумки кусок пергамента и запело, безбожно коверкая слова.

Твои глаза меня хоть видят слабо,

Но зеленей они, чем чаодея жаба,

А волосы твои чейней тоски,

Чейнее классной гьифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал,

Геой, что с Темным Лойдом совладал!

С особым выражением прочитав последнюю строчку, гном с видом выполненного долга сложил лист пергамента пополам, убрал обратно в висевшую у него на боку сумку и улетел в неизвестном направлении, оставив Гарри удивленно хлопать глазами ему вслед.

— Что это сейчас было? — спросил он у еле сдерживающейся от того, чтобы рассмеяться Грейнджер

— Признание в любви.

— Я заметил. От кого?

— От кого-то из твоих поклонниц. Кого-то, кого ты видишь слабо, — гриффиндорка не выдержала и все же рассмеялась, а звонкий искренний смех Гарри вторил ей.

— Мерлин, это воспоминание я точно сохраню для потомков! Жалко что этот купидон не оставил самого письма, смог бы показать его Дэну, он бы тоже посмеялся. Интересно все-таки, кто автор этого шедевра.

— Не знаю. Может кто-то из младшекурсниц?

— Может быть. Слава Богу, что большинство предпочли ограничиться простыми открытками, а не кричащими мне признания в любви и не озвучиваемыми говорящими летающими картофелинами.

— Э...

— Что случилось? Только не говори, что ты тоже приложила руку к этим шедеврам эпистолярного жанра.

— Нет, за кого ты меня принимаешь!

— Тогда в чем проблема?

— В том, что некоторые не ограничились только валентинками. Гарри, я слышала один разговор, который касался тебя, и...

— И...

— Если тебе подарят какие-нибудь сладости, лучше не ешь их, ладно? И другим не давай.

— Меня хотят отравить?

— Нет, что ты! Просто знаешь, ты очень нравишься Ромильде Вейн...

— И?

— И ей казалось, что она нравится тебе, но внезапно она обнаружила, что ты охладел к ней. И она решила, что немного приворотного зелья в конфетах помогут ей вернуть твое расположение.

— Ты серьезно?

— Конечно! Стала бы я шутить такими вещами?!

— Прости, конечно, но после поющей картофелины я ничему не удивлюсь.

— Так что ты будешь делать?

— Я? Пойду, поищу Вейн.

— Что? Зачем?

— Затем, что раз девушке так хочется вернуть мое расположение, то кто я такой, чтобы отказывать ей в такой малости, — усмехнулся Поттер.

— Тебя не обижает то, что она хотела тебя околдовать?

— Не слишком, ведь это говорит о том, насколько сильно я ей нравлюсь.

— Ты странный, Гарри.

— Как и весь сегодняшний день, Грейнджер. Но справедливости ради стоит сказать, что Вейн просто в моем вкусе, так что я не против поближе с ней познакомиться и провести вместе с ней свободное время.

— Вот как?

— Да. Но спасибо, что предупредила о её коварном, но не слишком умном плане. Я пойду. И тебе тоже не советую тут оставаться, простудишься, — Гарри улыбнулся удивленной его словам девушке, встал и зашагал прочь, тихонько напевая себе под нос: О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал геой, что с Темным Лойдом совладал!

* * *

Время шло. Один ничем не примечательный день сменялся другим, столь же тихим и обычным. Зима подходила к концу, и студенты Хогвартса настроились на весенне-романтический лад. Постепенно стали забываться события "резни в Хогсмиде", как газетчики окрестили произошедшие в магической деревне трагические события. При посильной помощи Дамблдора, чуть ли не переселившегося в Министерство Магии, ежеминутно нуждавшееся в его мудрых советах, был выбран новый Министр Магии — Руфус Скримджмер. В прошлом глава аврората и вообще человек суровый и властный, новый министр казался полной противоположностью Фаджа, однако никаких изменений в политике Министерства не произошло. Волдеморт, от которого вся магическая Британия с минуты на минуту ожидала новой акции устрашения, бездействовал, так что вскоре о нем как-то даже забыли. Одним словом, наступило затишье.

Гарри, первое время после памятной встречи с Кобдейном, сидевший как на иголках, тоже как-то незаметно для самого себя расслабился и жил, как обычный студент-шестикурсник. Ремус в школу до сих пор не вернулся. И если бы не регулярно присылаемые им письма к Сириусу, Гарри мог бы заподозрить, что Клод решил взять решение проблемы в свои руки и избавиться от оборотня, который слишком много знал. Сам Кобдейн так же не беспокоил слизеринское трио: на дополнительные занятия не вызывал, отчетов не требовал, на задания не посылал и вообще, казалось, успел забыть про своих подопечных, сидящих в далеком Хогвартсе. Ничего удивительного, что, лишенный всяческих забот, Поттер просто жил нормальной жизнью — ходил на занятия, просиживал в библиотеке за домашними заданиями, общался с друзьями, встречался с девушкой. К слову Ромильда Вейн все никак не могла поверить, что предмет её страсти ответил ей взаимностью, и для этого его не пришлось кормить конфетами с начинкой из приворотного зелья.

Был обычный пятничный вечер. Гарри удобно устроился в одной из полускрытых массивными колоннами от остальной части слизеринской гостиной ниш, и без особого энтузиазма сочинял эссе по Прорицаниям, отказаться от которых парень так и не смог. Рядышком, закинув ноги на журнальный столик, сидел Дэн, читающий очередной увесистый талмуд по продвинутым зельям. Бекка же была в самом центре гостиной, где она вместе с Дафной Гринграс, Милисентой Булсторд и Трейси Дэвис, увлеченно работала над проектом по Древним Рунам. Во всяком случае, так выглядело со стороны.

— Как это все странно, — произнес полушепотом Гарри, откидываясь на спинку дивана и откладывая в сторону порядком надоевшую домашнюю работу.

— Что именно? — Дэн нехотя оторвался от своей книги и скосил глаза на друга.

— Вот так сидеть, как самый обычный нормальный человек, делать дурацкое домашнее задание и не думать об Ордене, Кобдейне, убийствах и прочем. Короче, быть как все.

— Разве плохо?

— Нет. Просто как-то непривычно, — Гарри посмотрел на окруженную другими слизеринками Бекку. Девушка смеялась над какой-то шуткой и выглядела такой очаровательной, беззаботной и невинной. Почему-то не хотелось думать о том, что в любой момент эта идиллия может закончиться, и эта красивая, словно волшебная фея, девочка снова наденет боевую мантию и пойдет убивать абсолютно незнакомых ей людей, лишь потому, что за их жизни кто-то хорошо заплатил.

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— И что?

— Прекрати. Все мы знаем, кто мы на самом деле. И то, что временно мы тут изображаем из себя счастливых и беззаботных подростков, ничего не значит, потому что на самом деле это лишь маска. И я, и ты, и Бекка — все мы это знаем. Так почему бы просто не расслабиться и не получать удовольствия от той передышки, что нам дарит судьба.

— Или Кобдейн.

— Ну или он.

— Ты прав.

— Я всегда прав.

— Нет.

— Да, Поттер. Просто тебе не хватает смелости это признать, — ухмыльнулся Дэн. — И кстати, что ты тут вообще делаешь?

— Не понял.

— Пятница. Вечер. Какого черта ты торчишь тут и мозолишь мне глаза видом своей унылой физиономии вместо того, чтобы обжиматься где-нибудь со своей гриффиндорской ведьмочкой? Или она уже успела тебе надоесть? Мне в самом деле казалось, что тебе больше по вкусу та миловидная ревенкловка с седьмого курса.

— Чанг?

— Да. Наверное. Я точно не помню фамилию, но ты вроде с ней заигрывал, — Гарри лишь пожал плечами, не зная, что тут можно ответит. Чанг была хорошенькой, даже красивой, хотя вечно тоскливое выражение лица девушки иногда раздражало. Он не знал, чем это объясняется. Возможно, у рейвенкловки случилось какое-то горе, от которого она все никак не могла оправиться. Как бы то ни было, вечная грусть в её глазах Гарри не привлекала — как-то само собой получилось, что он привык к тому, что девушка должна быть сильной. Бекка, Юми, Вита, Дарина, Марта — все эти девочки, с виду хрупкие и нежные, были воинами, не уступавшими своим товарищам мужского пола ни в силе, ни в ловкости, ни в смелости. По сравнению с этими валькириями все студентки Хогвартса были одинаково слабы, но, тем не менее, в той же Ромильде Вейн были, помимо внешней привлекательности, истинно гриффиндорская смелость, упрямство и азарт — огонек, привлекавший к ней заскучавшего без острых ощущений Поттера.

— Так что там с твоей Вейн?

— Она хороша, — произнес Гарри и усмехнулся, вспомнив вчерашнюю встречу с гриффиндоркой. — Но сегодня не подходящий день для свиданий.

— Э... в смысле не тот день календаря? — смутился Дэн.

— В смысле сегодня Гриффиндор продул Ревенкло в квиддич.

— И?

— И так как все "львы" — ненормальные квиддичные фанаты, у них сегодня почти что траур. А учитывая, что благодаря этой игре, Слизерин оказался на первой строке турнирной таблицы, а Гриффиндор — только на третьей, то мне, как слизеринцу, нет смысла сегодня появляться возле гриффиндрской башни.

— В смысле, грифы могут на тебя напасть? — фыркнул шатен, представивший себе сцену нападения кучки подростков на кого-то вроде Поттера.

— Нет. Просто моя подружка, как истинная болельщица своего факультета, в такой печальный для Гриффиндора день не захочет проводить вечер с представителем Слизерина, который как всегда подлостью и обманом опередил её факультет.

— Бред.

— И не говори. А главное, все это говорится и делается на полном серьезе.

— Н-да... угораздило тебя спутаться с этими ненормальными гриффидорцами. Вейн, конечно, симпотичная, но...

— Но бывают и лучше.

— Угу. Почему именно она?

— Не знаю. Захотелось. В ней есть огонек, — произнес Гарри, озвучив свои давнишние мысли.

— А в Юми он был?

— Был. И это был не огонек — огонь. Хотя почему был, он и сейчас есть. И думаю, ещё долго будет. Юми не только умная и красивая, она ещё и загадочная. Такая девушка с двойным дном себе на уме.

— У тебя странные предпочтения.

— Уж какие есть.

— При таком раскладе следующей твоей подружкой вполне может оказаться, чем Мерлин не шутит, маньячка Вита. Она тоже того, с огоньком.

— Возможно, — пожал плечами Поттер. Перед глазами всплыл образ темноволосой девушки, будто гипнотизирующей его своими большущими черными глазищами. Красивая, этого не отнимешь, неглупая и более чем загадочная особа.

— Но с Вейн как-то проще, — усмехнулся Гарри, который предпочел отделаться от полезших в голову ненужных мыслей. — И безопасней.

— Это да, — хохотнул Дэн. — Правда она умом не блещет.

— Ничего страшного, я с ней не особо часто разговариваю, ну ты понимаешь.

— Угу, Казанова чертов, — Дэн пихнул друга в бок, получил ответный тычок и поспешил укрыться от Поттера за своим фолиантом по зельям.

Снова повисла тишина. Гарри сложил пергамент с недописанным сочинением, закинул руки за голову и сквозь наполовину прикрытые веки стал наблюдать за девушками, оживленно что-то обсуждающими в самом центре гостиной. Рядом Дэн шуршал страницами своей древней книженции, шелестел пергаментом и что-то бубнил себе под нос.

— Хм, — спустя какое-то время произнес Дэн. Гарри поймал на себе его взгляд и посмотрел на друга. Тот сосредоточенно изучал какой-то листок бумаги, прикрывая его своим фолиантом, и время от времени бросал на Поттера обеспокоенные взгляды.

— Что случилось, Дэн?

— Люпин вернулся в школу.

— Что? Откуда ты знаешь? — Дэн не стал отвечать. Вместо этого он пододвинулся ближе к другу и положил массивную книгу себе на колени так, чтобы Гарри было видно. Старые пожелтевшие от времени страницы были прикрыты знакомым куском пергамента, на котором точка с надписью "Ремус Люпин" медленно брела по коридору первого этажа.

— Ты вроде заскучал без проблем, — упавшим голосом произнес шатен. — Проси и получишь.

— Он не обязательно проблема.

— Да ну?

— Ну да. Ладно, пойду, поговорю с ним.

— Может, стоит немного подождать? Сам посуди, он только вернулся, пусть успеет вещи распаковать, прийти в себя. А там уже и наступит время для вашего серьезного разговора.

— С точки зрения дипломатии, отличное предложение, только вот я боюсь, что за время своих каникул, Ремус мог додуматься до чего-то не того.

— И то, что ты набросишься на него с угрозами...

— Я не намерен ему угрожать.

— Ладно, со скрытыми угрозами и душеспасительными беседами. По-твоему, это может как-то изменить решение, до которого он додумался после двух или трех или сколько его там не было в Хогвартсе недель?

— Все равно нужно попробовать.

— Как знаешь, — Дэн посмотрел на карту. Точка, обозначающая на ней Ремуса, уже передвигалась по второму этажу. И не одна. — Только боюсь, тебе придется подождать.

— Что случилось?

— Люпин встретился со старушкой Макгонагл. И они идут... Не знаю, куда они идут, но явно не в комнаты Люпина.

— А жаль.

— А?

— Что? — Гарри недоуменно смотрел, как Дэн затрясся в беззвучном хохоте.

— Я тебя немного неправильно понял.

— В смысле?

— Ну, мне показалось, ты намекаешь на то, что у Люпина и главной гриффиндорской кошечки роман, — Дэн снова глупо захихикал.

— Даже думать боюсь, что у тебя там за каша в голове, раз там рождаются такие мысли. Не стало ясно, куда они идут? — парень снова посмотрел на лежащую перед ним карту.

— Э... Тебе это не понравится.

— Почему?

— Они идут к Дамблдору.

— Что!? — Гарри впился глазами в карту, выглядывая Макгонагл и Люпина. Те действительно шли по коридору, ведущему в сторону директорского кабинета. В горле образовался ком, в голове роились не самые радужные мысли.

— Гарри.

— Да?

— Пока ничего страшного не случилось, успокойся.

— Я спокоен.

— Угу, как гиппогриф. Смотри лучше сюда, — Дэн ткнул пальцев в другой участок карты. — Люпин и Макгонагалл сегодня будут не единственными гостями Дамблдора.

Действительно, с разных сторон в направлении директорского кабинета двигались точки, обозначенные как Филиус Флитвик, Сириус Блэк, Помона Спраут и Северус Снейп, куда уж без него.

— Педсовет, — пробормотал Гарри, которому действительно стало немножко спокойней.

— Похоже на то.

— Значит, будем слушать, о чем говорят наши многоуважаемые профессора. У тебя диктофон далеко?

— В спальне. Сейчас схожу.

— Иди.

Человек понимает истинную ценность того, что у него есть только после того, как потеряет это. Последние несколько недель Гарри просто жил, наслаждаясь своей нормальностью, и время от времени задумывался о том, что это не правильно, что у него должно быть полно разных дел, таинственных, опасных, грязных. Сейчас, ожидая возвращения друга и поглядывая на разложенную на столе карту Мародеров, он жалел о том, что провел немало времени над дурацкими раздумьями. Жалел, о том, что тратил драгоценные минуты временной свободы на мысли о работе, обязанностях, Кобдейне, Волдеморте, Ордене. Надо было забыться совсем, потому что сейчас было обидно за каждую впустую потраченную секунду.

— Ну и кислая у тебя мина, друг, — Дэн сел рядом и принялся разматывать запутавшийся шнур от наушников. — Что случилось?

— Ничего особенного. Просто подумал о том, что зря думал о том, о чем не нужно было думать.

— Э...

— Не обращай внимания. Просто нервничаю из-за того, что понятия не имею, чего ждать от Люпина.

— Понимаю, — кивнул Дэн, надевая наушники. Следующие полчаса парни провели в тишине. Дэн со скучающим видом слушал разговоры преподавателей об учебных планах, дисциплине, повышении мер безопасности студентов и грядущих экзаменах для пятикурсников и семикурсников. Гарри лениво дописывал сочинение по Прорицаниям, не слишком утруждая себя тем, чтобы его работа имела некую информационную ценность.

— Мееерлин! — простонал Дэн. — Гарри, мы — кретины.

— Почему на этот раз? — насторожился Поттер. Слишком уж много ошибок они допускали в последнее время.

— Снейп.

— И что с ним не так?

— Снейп — Пожиратель Смерти, помнишь?

— Да. И что?

— Волдеморт знает, что это не его люди убили Министра. Более того, Волдеморт знает, кто примерно стоит за "Резней в Хогсмиде". И даже если о втором он никому из своих людей может не сказать, о первом Пожиратели точно уже знают. Значит, и Снейп знает. А Дамблдор...

— Дамблдор думает, что за этим стоит Темный Лорд.

— Думал. Снейп только что рассказал ему пожирательскую версию событий. Лестранджей, всех троих, в тот день вообще в стране не было, Лорд отослал их вести переговоры.

— Плохо.

— Нет, Гарри, плохо не это.

— Нет?

— Нет.

— Мерлин, Ремус!

— Угу. Если он не полный идиот, то ему не составит труда сложить два и два и догадаться, на чьей совести смерть Фаджа. И вот ещё, что. В отличие от Блэка, Люпину, как ненадежному элементу, мы не рассказали правды. До сегодняшнего дня оборотень наверняка считал тебя героем, спасшим Лонгботтома от злобной Лестрандж. И вполне возможно, что именно это, вкупе с твоим сумбурным рассказом о нападении Пожирателей, было причиной того, что Люпин не сдал тебя Дамблдору после того, как суматоха в Хогсмиде улеглась. А что он подумает теперь?

— Что я не только организовал убийство Министра Магии и его кортежа, но и натравил своего человека на ни в чем не повинного ребенка...

— Здоровый шестнадцатилетний лоботряс, какой он ребенок?

— Не имеет значения. Для Люпина это все равно будет выглядеть так, как будто я натравил на него кого-то из своих людей, а после этого нагло врал Ремусу в лицо, рассказывая о своем героическом поведении.

— Просто шикарно.

— Нам конец!

— Я слышу, как Люпин тяжело дышит. Он в шоке. И в бешенстве. Будет чудом, если после окончания собрания, он не расскажет все Дамблдору.

— Ты веришь в чудеса?

— Увы, нет. Я давно в курсе, что все до единого чудеса в этом мире объясняются одним словом — магия.

Гарри устало протер глаза. Он не знал, что делать. Из сложившейся ситуации просто не было выхода. Люпин в любой момент может выболтать Дамблдору, а заодно находящимся там же Снейпу и Макгонагл, доверенную ему тайну. Потом оборотень героически помрет, уничтоженный магией клятвы, но зато преисполненный чувством выполненного долга, а Гарри, Дэну, Бекке и Сириусу нужно будет в срочном порядке бежать из Хогвартса. И даже если это им удастся, неизвестно, что делать потом? В Ордене на них сразу объявят охоту, как на предателей. Дамблдор и Волдеморт сидеть в стороне тоже не будут и непременно попытаются достать и, скорее всего, ликвидировать их. Куда бежать? Где прятаться? От Темного Лорда, как и от Дамблдора можно скрыться, уйдя в маггловский мир. А оттуда уже на самолете улететь куда-нибудь подальше. В Америку. Или в Мексику. Или в Австралию. Но так просто убежать от Несущих Смерть не получится. У них не меньше работников-магглов, чем волшебников, поэтому троим подросткам и одному взрослому магу, не знакомому с порядками и обычаями немагического населения страны, будет непросто затеряться в маггловском мире. Люди Ордена многое знают о Гарри и его друзьях и с легкостью смогут просчитать и предугадать их действия. Ребята даже не успеют покинуть страну. А если и успеют, их все равно выследят и убьют в назидание другим.

* * *

Честно говоря, у Сириуса не было особых причин по-настоящему ненавидеть Снейпа. Да, этот человек всегда был ему крайне неприятен, и Блэк получал извращенное удовольствие каждый раз, когда они с теперь уже деканом Слизерина сталкивались характерами, засыпая друг друга колкими оскорблениями. И вполне возможно, что Снейп-то своего извечного оппонента действительно ненавидел, прекрасно помня все нанесенные ему Мародерами оскорбления, но Сириус не испытывал и десятой доли тех чувств. Ему было просто весело издеваться над подросшим, но не слишком изменившимся Нюниусом. Но так было раньше. Конкретно же в эту минуту он еле сдерживал себя от того, чтобы проклясть этого мерзкого Пожирателя чем-нибудь сильным, темным и, скорее всего, смертельным,чтобы этот сальноволосый мерзавец немедленно заткнулся и больше никогда не заговорил снова. Но он продолжал сидеть, как ни в чем не бывало, и слушать раздражающий рассказ Снейпа, своей болтовней ставящего под удар сохранение опасной тайны. Рядом с Сириусом сидел так не кстати вернувшийся со своих затянувшихся каникул Ремус. Вернись он днем раньше или днем позже, все было бы нормально, но судьбе, видимо, было угодно иначе. Ремус слушал рассказ Снейпа казалось бы с отстраненным видом, но Сириус знал, что его друг быстро сложил все факты и понял, кто стоит за таинственным и жестоким нападением на Хогсмид. Блэк не мог знать, о чем думает бледный и болезненно выглядящий оборотень, но он чувствовал, что тот в любую минуту может сорваться и тогда... Он не знал, что будет тогда. Ремус выдаст Дамблдору тайну Гарри. Выдаст и в буквальном смысле слова убьет себя этим. И что потом? Сириус останется один на один с шокированным и разозленным Альбусом Дамблдором, который, несомненно, тут же потребует объяснений. Говорить Сириус откажется, завяжется бой... Победить Дамблдора он не сможет. Значит, умрет, пытаясь это сделать и надеясь на то, что благодаря странному подслушивающему устройству, которое Дэн ему показывал, Гарри и его друзья уже знают о происходящем в директорском кабинете и сейчас спешно покидают замок.

— Очень странно, — произнес Дамблдор, отвлекая Сириуса от его невеселых мыслей. Снейп, похоже, наконец, заткнулся, вдоволь нарассуждавшись о том, кто же мог иметь столько наглости, чтобы, прикинувшись Пожирателями Смерти, напасть на Фаджа, зачем-то явившегося в Хогсмид с целой толпой авроров из своей личной охраны. — Северус, а ты уверен, что это не уловка?

— Уловка, директор?

— Да. Может Том просто хочет, чтобы мы думали, что за этими убийствами стоит не он, в то время как на самом деле... Хотя это звучит как полная бессмыслица.

— Мне рассказывали, что все трое Лестранджей на тот момент были заграницей, Темный Лорд активно набирает сторонников за пределами Британии. И ещё говорят, что когда Лорд только узнал о произошедшем нападении, он был в такой ярости, что находиться с ним в одном здании никто не рискнул, он готов был убить любого, имеющего несчастье попасться ему на глаза.

— Очень и очень странно. Честно говоря, я с трудом могу себе представить кого-то, кто рискнет прикрываться именем Волдеморта, что бы он ни творил. Потому что Том не терпит, когда его кто-то пытается использовать в своих целях, а иметь такого врага как Том, мало кто может себе позволить, — директор с задумчивым видом снял очки-полумесяцы, протер стекла и водрузил их обратно себе на нос. — Разве что мы имеем дело с кем-то, ещё более сильным и могущественным, чем Том. Но тогда это очень плохо.

— Почему? — робко спросила молчавшая до этого Минерва.

— Потому что тогда это значит, что нам придется иметь дело не только с Волдемортом и его Пожирателями, но и с этим сильным и неизвестным нам врагом.

— Но может, это будет не враг?

— Увы, я так не думаю. Потому что не может быть нашим другом тот, кто устроил в Хогсмиде настоящую кровавую бойню, — директор замолчал. Видно было, что полученная информация явно была для него неожиданностью, и сейчас ему нужно было посидеть и переварить её, чтобы хотя бы представлять, с чем ему предстоит иметь дело.

— Ну что же, думаю, на сегодня достаточно, — произнес Дамблдор после затянувшейся паузы. — Теперь мне нужно как следует обдумать услышанное, а вам — заняться своими делами.

— Профессор, — Ремус продолжал сидеть на своем месте, преисполненный решимости немедленно поговорить с директором. Увы, Сириус был на сто процентов уверен в том, какую тему они будут обсуждать. И он не знал, как помешать этому.

— Да, Ремус?

— Мне кажется, я догадываюсь, кто может стоять за всем этим.

— Прости?

— Я думаю, мне известно, кто стоит за тем, что произошло в Хогсмиде, — произнес Ремус, уверенно глядя в глаза удивленному таким поворотом событий Дамблдору.

— Ты уверен, Рем? — спросил Сириус, привлекая к себе внимание друга. Тот обернулся, пробуравил его полным гнева и горечи взглядом, грустно улыбнулся и кивнул.

— Ну что же, тогда поделись своими предположениями, — сказал Дамблдор, усаживаясь обратно в свое кресло и приготовившись слушать Люпина, человека, который редко говорит что-то, в чем не уверен до конца.

— С удовольствием, — ответил Ремус.

— Сириус, ты не оставишь нас? — спросил, или вернее, приказал директор. Мужчина посмотрел на Дамблдора, потом перевел взгляд на сидящего к нему в пол оборота друга детства. Сириус не знал, как ему быть. Он понимал, что не должен позволить Ремусу раскрыть тайну Гарри человеку, которого мальчик ненавидит больше всех на свете. Что не может допустить, чтобы из-за Ремуса Гарри и его друзья погибли, а в том, что в случае раскрытия их тайны ребята окажутся в смертельной опасности, Сириус был уверен. Но что он может? Он не сумел отговорить Ремуса. Не было ни времени, ни возможности. Оборотень упрям как осёл. Если он решил, что готов умереть ради того, чтобы предать тайну человека, доверившегося ему, он это сделает, возможно, даже не понимая, насколько это глупо, низко и подло. Но ведь он пока ещё ничего не сказал. И если не скажет и дальше, то Гарри будет в безопасности. В голове мелькнула крамольная мысль. Человека можно заставить замолчать разными способами, но самый надежный из них — убийство. Мертвый никому ничего не расскажет. Убить Ремуса? Убить последнего оставшегося в живых друга детства? Не ради себя. Ради ребенка, доверившего ему свою тайну. Ради крестника, которого он клялся защищать и оберегать, но так ни разу и не смог защитить и сберечь. Ради Гарри.

— Сириус? — позвал его раздосадованный его медлительностью Дамблдор. Мужчина уже сжимал в руке палочку и перебирал в уме заклинания.

— Простите, директор. Мне просто тоже любопытно, — как можно более равнодушным голосом ответил Блэк. — Я готов поклясться, что слышал голос Беллы там, в Хогсмиде. Не представляю, кто мог быть столь похож на неё.

— Я понимаю тебя, мой мальчик. Но я уверен, Ремус поделится с тобой своими догадками чуть позже.

— Конечно, — кивнул Сириус и, к своему стыду, покинул кабинет. Не смог. Не хватило духу поднять палочку против Ремуса, наверняка не ожидавшего такого. Ремуса, который с минуты на минуту погубит и себя, и Сириуса и, что самое главное, Гарри.

Он стоял, прислонившись к стене рядом с каменной горгульей, и думал. В эту минуту, Ремус сидит там, в кабинете и убивает себя, параллельно предавая тех, кто ему доверял. Дэн был прав. Питер, похоже, был не единственным предателем в их компании. Что делать дальше мужчина не знал. Можно было броситься в подземелья и попытаться предупредить Гарри, но что-то подсказывало, что он и так в курсе. Можно было продолжать стоять здесь и ждать, пока директор выйдет из кабинета. Если он, конечно, выйдет. Напасть на него со спины и надеяться, что Дамблдор не сможет увернуться от летящей ему в затылок Авады.

-Ремус! Ремус! Мерлин, что с тобой, мальчик мой! Ремус! — раздался испуганный крик директора. И Сириус, вмиг забыв, что он планировал подстеречь старика и убить его предательским ударом в спину, бросился обратно в директорский кабинет.

Первым, что он увидел, буквально влетев в помещение, было лежащее на полу тело Ремуса. Дамблдор стоял рядом с ним на коленях рядом, испуганный, шокированный и выглядящий на все свои сто с лишним лет. Сириус даже не сомневался, что Ремус был мертв. С Непреложным Обетом шутки плохи. Оставалось понять, успел ли он что-то рассказать директору или нет. Рука сама потянулась за лежащей в кармане палочкой.

Глава 33. Чудовища

Был холодный пасмурный день. Серое небо плакало мелкими хлопьями мокрого снега, под ногами гадко хлюпала смешавшаяся с талым снегом жидкая грязь. По старому кладбищу, на котором нашли свое последнее пристанище многие поколения ведьм и волшебников, шла небольшая траурная процессия. Впереди них медленно и торжественно плыл по воздуху леветируемый гроб, украшенный венком белых роз. Шли, молча, с одинаковыми выражениями неподдельной печали на лицах.

Процессия остановилась у свежевырытой могилы. На соседних надгробиях были выбиты имена предков покойного — теперь все семейство Люпинов было в сборе. Гроб последнего представителя этого небогатого, но славного рода, завис над предназначенной для него глубокой ямой. Члены похоронной процессии медленно окружили могилу. В руках они держали волшебные палочки, на кончиках которых тускло светились печальные огоньки. Вперед вышел Альбус Дамблдор. Весь одетый в черное, как и подобает случаю, старик, казалось, горевал сильнее всех собравшихся. Его голубые глаза не лучились радостью и надеждой, бледное лицо особенно четко прорезали глубокие морщины, плечи ссутулились, будто тяжесть возложенных на этого дряхлого человека обязательств, вдруг стала совсем невыносимой. За свою долгую жизнь он успел похоронить многих родных, друзей, учеников. Каждый раз приходить на это кладбище было все тяжелее. Каждый раз он делал это, чтобы предать земле очередного друга. Очередного товарища, которого он пережил. А вот произнести последние слова в память о почившем, было легко. Слишком часто ему это приходилось делать, слишком хорошо он свыкся с этой ролью.

Ремус Люпин был хорошим, светлым человеком. Он был преданным другом, способным учителем, верным соратником, хорошим советником. Он жил бедно, но никогда и никому не завидовал. Он был болен одной из самых страшных болезней магического мира, однако ни лишения, ни общественное непонимание и несправедливость не озлобили его, не заставили отречься от собственных идеалов и отвернуться от света. Он всю жизнь боролся за свое право быть человеком и жить среди людей. Боролся с законами, сложившимися устоями и самим собой. И хотя неизвестно, что стало причиной его внезапной смерти, теперь его борьба окончена. Он может спать спокойно, верный друг и товарищ. Он достойно прожил свою короткую, но тяжелую жизнь.

Никто не произнес больше ни слова. Все стояли, скорбно опустив головы и кивали, соглашаясь со словами говорившего. Гроб качнулся и медленно опустился в яму. Сверху на него упал большой ком земли, влажной и холодной. Потом ещё один, и ещё, пока могила не была полностью засыпана. Сверху легла каменная плита с именем, фамилией и датами жизни и смерти Ремуса. Он никогда не был женат, у него не было детей, все прочие его родственники давно уже лежали на этом кладбище, поэтому памятной надписи вроде "Любимый муж и отец" или "Любящий сын и брат" сделать было некому. А верным другом его последний оставшийся в живых друг при всем желании назвать не мог. Люди стали медленно расходиться. Кладбище опустело. Лишь с серого неба падали на холодную землю слезы-снежинки.

Покойся с миром, Ремус Люпин.

* * *

Гарри ни за что не признался бы в том, что рад, что все случилось именно так, как случилось. Ремус Люпин умер. Погиб, убитый своими собственными намерениями. Он так ничего и не успел сказать, Гарри помнил, как они с Дэном, затаив дыхание ждали от него роковых слов правды, как ловили каждый его вздох, каждых хрип. Казалось, слова застряли у него в горле, не позволяя ни говорить, ни дышать. А потом он умолк, замолчал навсегда, унеся свои опасные знания с собой в могилу.

Гарри был действительно рад, что это произошло именно так. Не только тому, что Люпин так и не успел ничего рассказать Дамблдору, но и тому, что смерть оборотня не лежала на его совести. Ему не пришлось пытаться убедить Люпина молчать, не пришлось ему угрожать и, что самое главное, не пришлось его убивать. Сложись все менее удачно, парень сделал бы это быстро и решительно, хотя думать об этом было неприятно. Гарри радовало и то, что к смерти Ремуса не были причастны Дэн, Бекка, Вита. Он вообще не хотел думать об оборотне, как про очередную цель Ордена. И, наконец, он был рад тому, что, несмотря на свои мысли и сомнения, Сириус не решился претворить их в жизнь. Сложно было представить себе что-то более печальное, чем необходимость своими руками убить лучшего друга, почти брата, запутавшегося и оступившегося. К счастью, Ремус сам стал собственным палачом.

— Гарри! — раздался тихий шепот. Парень открыл глаза и покосился влево. Там, предсказуемо, находилась Вита. Сидела на полу в позе "лотоса" и смотрела на него из темноты своими блестящими черными глазищами.

— Что? — так же тихо прошипел он.

— Ты о чем думаешь?

— Это имеет значение?

— Мне скучно!

— Значит, ты занимаешься чем-то не тем. По идее, ты должна быть где-то в глубинах своего подсознания.

— Ты тоже.

— Да.

— Тогда спрашиваю ещё раз, о чем ты сейчас думаешь?

— О Люпине.

— А что с ним не так?

— Вита, он мертв.

— Знаю. Похороны же сегодня были?

— Да.

— И какие они?

— Кто?

— Похороны! Какие они у волшебников?

— Не знаю, какого ответа ты ждешь. Печальные. Я чувствовал себе жутко паскудно. Сириус, думаю, тоже.

— Почему?

— Если бы не я со своей тайной и непреложным обетом, Ремус был бы жив.

— Если бы не его весьма странные представления о предательстве и дружбе, правильно и неправильном, он тоже был бы жив. Все справедливо.

— Да. Но от этого мне не менее неприятно.

— Чувство вины?

— Да.

— Не знала, что у тебя оно бывает.

— Представь себе.

— Напрасно.

— Что?

— Напрасно ты об этом думаешь. Если Люпин мертв, значит он должен был умереть. Это была его судьба. И она исполнилась бы в любом случае, независимого от твоего решения поделиться с ним одним конкретным секретом.

— Вита...

— Да, я — фаталист, Гарри. Я верю в судьбу. Верю, что в жизни все предрешено. Ничто не случается просто так, и если что-то происходит, значит так и должно быть. Поэтому, Даже не будь тебя с тайной Ордена и Непреложным Обетом, случилось бы что-нибудь ещё, отчего твой оборотень покинул бы этот грешный мир.

— Например?

— Да что угодно. Может, кирпич ему на голову упал бы.

— Ты серьезно веришь в это?

— Да.

Гарри промолчал. Фантазии фантазиями, но он всегда предпочитал считать, что человек — сам творец своего будущего. Думать о том, что все, что с ним когда-либо произошло, случилось не из-за его поступков или решений людей, которых он за эти самые решения винил, а по воли судьбы или какого-то неизвестного рока, было неприятно. Это значило бы, что ненависть к Дамблдору, Волдеморту, тем же Дурслям теряет всяческий смысл, потому что это не они, а судьба сделала из наивного мальчика Гарри того, кем он является теперь. А судьбе отомстить невозможно.

— Ещё скажи, что веришь в пророчества?

— В то, что они бывают? Верю. Если я ничего не путаю, ты лично стащил из Министерства Магии одно.

— Да. Но это не значит, что я в него верю. Это значит лишь то, что я хотел узнать, во что верят другие.

— А где оно, кстати?

— Что?

— Пророчество.

— У меня.

— В Хогвартсе?

— Издеваешься? В тайнике, — девушка тихо усмехнулась. Почти неслышно. Негромкий, неуловимый для нормального слуха звук. Но слух Гарри не был нормальным с тех пор, как он побывал в плену у Волдеморта. И тем более он не был нормальным сейчас, когда парня накачали таким количеством зелий, что весь мир размывался у него перед глазами сюреалистичными красками. Предполагалось, что зелья должны помочь приблизиться к звериному восприятию окружающего мира, выйти из рамок человеческого сознания и, при удачном стечении обстоятельств, слиться хоть на короткий миг воедино со своим внутренним зверем. В том, что этот внутренний зверь внутри Гарри есть, его наставник анимагии верил свято. И готов был часами доказывать это любому, кто посмел бы предположить обратное.

"Внутренний зверь есть в любом человеке. Даже в самом слабом, самом ничтожном человеке, — вещал Кьюри своим строптивым ученикам. — Другое дело, что это будет за животное. Внутри вас может жить хищник. Большой или маленьких, сильный или быстрый. А может быть какая-нибудь свинья. Или крыса. Или муха. Не самые приятные создания, чтобы быть чьей-то анимагической формой. Однако это не отменяет того, что они могут быть чьим-то внутренним зверем, отражением чьей-то души. Вам нужно найти своего зверя. Встретиться с этой тенью, живущей глубоко внутри вас. Соединиться с ним сердцем и разумом".

И вот, опьяненный всевозможными зельями, Гарри сидел в отведенном для занятий их четверки помещении и пытался нащупать внутри своего сознания внутреннего зверя. Пытался. Но в голову лезли воспоминания минувшего дня. И мысли, очень много мыслей о том, что произошло, что могло бы произойти, что ещё только может случиться.

— Я тут подумала, — после нескольких минут в полной тишине снова заговорила Вита. Её голос был тихим, словно шорох листвы в летнюю ночь. Она говорила медленно и немного лениво, разморенная зельями для вызова внутреннего зверя.

— О чем, — прошептал Гарри, все ещё сидя с закрытыми глазами.

— Если мой внутренний зверь окажется свиньей, я сделаю себе харакири.

— Свинья — полезное животное, — усмехнулся Гарри.

— Вот сам ею и будь!

— Ты помнишь наши рисунки?

— Как их забыть.

— Это не было похоже на свинью.

— Это вообще ни на что не было похоже, Гарри. Не знаю, как это вообще назвать.

— А я знаю.

— И как же?

— Чудовище, — прошептал Гарри. Это должно было прозвучать как шутка. Но не прозвучало. В полной тишине, царящей в комнате, во мраке, созданном искусственно специально для четверых подростков, эти слово прозвучало на удивление серьезно. Печально. И немного торжественно.

Разговаривать расхотелось.

Гарри закрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Поморщился от неприятного запаха каких-то трав, которыми в целях повышения концентрации внимания учеников было заполнено учебное помещение. Нелепые попытки сделать из ребят анимагов возобновились, а энтузиазму, с которым братья Кьюри принялись за это нелегкое дело, можно было только позавидовать. Но делать было нечего. После недавних событий, Гарри предпочитал сидеть тихо, как мышь, не высовываться и без особой надобности не спорить с Клодом. Так что оставалось сжать зубы и пытаться стать анимагом.

В комнате было темно. Предполагалось что в полумраке, где чувства обостряются, а каждая тень кажется выходцем из иного мира, грань между человеческим сознанием и живущем в его глубинах внутренним зверем растворится быстрее. И пытающиеся обратиться в анимагов подростки, накаченные соответствующими зельями, непременно смогут хоть на пару шагов приблизиться к заветной цели.

Гарри слышал недовольное сопенье Виты, которую нервировала необходимость столько времени сидеть в неудобной позе в ожидании того, что сейчас её настигнет просветление, и она перекинется во что-то недоброе, клыкасто-когтистое. В дальнем углу комнаты тускло горели свечи. Даже сквозь опущенные веки, Гарри ощущал исходящий от них слабый свет, и этот свет почему-то раздражал. Сквозь отупляющий запах трав, пахнущих сырым лесом, пробивался тонкий, едва слышимый свежий цветочный аромат, не вписывающийся в общую картину. Мысли о приятном аромате увели парня в непонятном направлении, Гарри мерещилось, будто он сидит уже не на полу темной лишенной мебели комнаты, а на лесной поляне. Под ним мокрая от недавнего прошедшего дождя трава, над ним — звездное небо, с которого на него смотрит молочно-белый диск полной луны. И лес, густой, бесконечный, насколько хватало взгляда, лес вокруг. Где-то вдали послышался вой. Гарри встал, или ему только показалось, что он встал, и пошел на звук. Он шел и шел, продираясь через лесную чащу. Гибкие ветви деревьев хлестали его по лицу, ноги, застревающие в грязи по щиколотку, запинались о бесконечные коряги, а он шел, движимый упрямством и неясной потребностью, найти того, кто так долго и протяжно оглашает лес своим воем. А потом он увидел ЕГО. Большой тощий волк, стоял на небольшой полянке. Короткая серовато-бурая шерсть, намокшая от дождя, прилипла к телу животного, показывая его странную для зверя худобу, янтарно-желтые глаза смотрела на парня с узнаванием. Ну да, это был не волк. Оборотень. Гарри едва успел усмехнуться над тем, что на секунду принял стоящего перед ним зверя за воплощение своей анимагической формы, как волк, то есть оборотень, снова привлек к себе внимание парня. Он издал недобрый рык, оскалился. В глазах, светящихся в темноте ночного леса, как две маленькие луны, читались печаль, тоска, укоризна. На короткие две секунды Гарри почувствовал вину перед оборотнем, но неприятное ощущение исчезло так же быстро, как появилось, сменившись... злостью? Почти нечеловеческими злостью и досадой. Гарри захотелось набросить на глупого оборотня, избить его, покалечить, задушить собственными руками за то, что после всего, что он натворил, он ещё осмеливается являться к нему после смерти в красочных глюках и смотреть на него упрекающий взглядом своих наглых волчьих глаз.

Гарри рванулся вперед, выпрыгнул на поляну прямо перед удивленным оборотнем. С этого расстояния оборотень перестал казаться огромным. Даже просто большим. Это был тощий, покрытый облезлой серовато-бурой шерстью зверь. Он был жалок. Он вызывал агрессию. В следующую минуту Гарри бросился на него, чувствуя в себе достаточно силы и злости, чтобы голыми руками задушить наглого зверя. Но его руки прошли сквозь тело волка, лесная поляна растаяла, и Гарри оказался лежащим плашмя на полу тускло освещенной полупустой комнаты.

— Гарри? — услышал он тихий шепот слева.

— Что? — спросил он в пол, не имея ни сил, ни желания подниматься, переворачиваться или вообще двигаться. Голос оказался неожиданно хриплым, и при должном воображении мог сойти за рык животного, чем за человеческую речь.

— Ты что-то видел?

— Угу.

— И что это было.

— Люпин, — усмехнулся Гарри.

— Ты серьезно или просто издеваешься.

— Я серьезно, — парень перевернулся на спину и уставился на недовольно нависающую над ним девушку. — Я был в лесу. И там был он. Волк. Оборотень.

— И?

— И ничего. Только я хотел ему вдарить, как меня отпустило.

— Почему ты улыбаешься?

— Откуда ты знаешь, что улыбаюсь? Темно же.

— У меня глаза привыкли. Так почему?

— Чувство вины ушло, — честно ответил Гарри. — Знаешь, у тебя такие блестящие глаза. Такие большие и глубокие, как омуты.

— Все ясно. Ты под кайфом, — фыркнула Вита, отползая в сторону. — Поговорим, когда придешь в себя.

— Я в себе.

— Ну, тебя! — недовольно буркнула девушка. Гарри рассмеялся. Давящее чувство вины, которое мычало его с самой смерти Люпина действительно прошло.

Однако долго наслаждаться своим беззаботным состоянием ему не дали. Нависший над ним Алан требовал рассказа. Как можно более полноценного. Чтоб ни единый фрагмент, ни одна мало-мальски заметна деталь не была упущена из вида.

— Кем ты был? — после сбивчивого рассказа парня про лес и мокрую траву под ногами спросил наставник.

— Собой.

— Нет. Кем ты был?

— Я не понимаю. Собой. Я был собой.

— Ты был человеком? — Гарри задумался. Бродя по воображаемому лесу, он не обращал особого внимания на себя. Его интересовало то, что было вокруг него — цвета, запахи, прикосновения настолько реальные, будто это была не галлюцинацию или сон, а вполне реальное плутание по ночному лесу.

— Я не знаю.

— Каким ты видел все вокруг? В серых цветах? В красных?

— Нет. Я видел вполне нормальную картинку. Цветную. Как если бы просто видел лес, а в нем оборотня.

— Которого ты хотел разорвать на части.

— Да.

— И часто у тебя возникает желание подрать на досуге оборотней под полной луной?

— Нет.

— Значит, не такой уж все было нормально.

— Ты говорил, что была ночь.

— да.

— Но ты мог различить цвета?

— Да. Но я и сейчас могу различить цвета.

— Вот как?

— Да.

— А вот это уже странно, — пробормотал Алан. — но вернемся к твоему видению.

— Как хотите.

— Ты сказал, оборотень стал маленьким.

— Стал казаться маленьким. Я так сказал. До этого он казался именно нормальным. Ну, для оборотня его весовой категории.

— Полагаю, это все-таки не оборотень усох, а ты вырос.

— И что это нам дает.

— Многое.

— А поподробней, — вмешался в разговор голос Виты.

— А тебе положено медитировать и быть в своих видениях.

— Я не могу медитировать под ваш разговор. Так что нам дает то, что Гарри во сне набросился на оборотня, которого, и мы это доподлинно знаем, нет в живых.

— Ну, Во-первых, его подсознание говорит ему о том, что давно пора прекратить думать об этом типе. Во-вторых, много вы себе можете представить зверей, способных напасть на оборотня? — ребята задумались. Кьюри тоже молчал.

— И что это значит.

— Что внутри Гарри сидит нечто более опасное и крупное, нежели оборотень на пике своих возможностей.

— И что это может быть? — озадаченно спросил Гарри, не представляя себе никого подобного.

— Чудовище, — полувопросительно сказала Вита. Кьюри спорить не стал. А у Гарри, которого отпустила внезапно накатившая эйфория, стало одним поводом для беспокойства больше. Неизвестное пугает. Особенно, когда это неизвестное — отражение твоей души.

Этой ночью Гарри снилось, будто он носится по лесу за убегающим от него Люпином. Светит полная луна, которая освещает лес как гигантский небесный прожектор. Люпин воет и скулит вдалеке, а Гарри мчится за ним, гонимый злостью, кипящим в крови адреналином и жаждой убийства. На утро парень чувствовал себя так, как будто в самом деле пробегал всю ночь по лесу. Тело ломило, в ушах звенело, веки с трудом удалось разлепить, чтобы с опозданием приползти на завтрак в Большой зал.

— Плохо выглядишь, — констатировала Бекка, напротив которой Гарри сел за столом.

— Знаю. Чувствую себя ещё хуже. Не выспался.

— Это не из-за недосыпа, — пробормотал Дэн, без особого аппетита ковыряясь в своей тарелке.

— А из-за чего тогда?

— Зелья. Та мерзость, которую в тебя влили для достижения соответствующего состоянии я. Каждое из них по отдельности обладает некими побочными эффектами. Все вместе и в такой дозировке они дают то, что ты ощущаешь прямо сейчас. Голова сильно болит?

— У меня все болит. Как будто меня катком переехало.

— Что и требовалось доказать. И, увы, с этим ничего нельзя поделать.

— А зелье от головной боли не поможет? — вмешалась в разговор обеспокоенная Бекка.

— Нельзя. Надо радоваться тому, что эти зелья друг с другом не перемешались. Подобрали их так. И добавь к этому коктейлю хоть один ингредиент, на который хотя бы одна из выпитых накануне смесей реагирует, — Дэн замолчал, вероятно просчитывая варианты того что может случиться. — Одним словом, лучше не рисковать. Терпи.

И Гарри терпел. Весь этот день. И весь следующий. По вечерам он выбирался из Хогвартса и переправлялся в особняк Ордена, где его снова накачивали зельями, и где в комнате, заполненной удушающим запахом трав, он искал единения со своим внутренним зверем. А потом ночами ему снилось, что он мчится по лесам, преследуя свою добычу.

Все повторялось снова и снова. Гарри ходил по школе бледный и неразговорчивый, лишь изредка общаясь с Беккой и Дэном. Однако никто не лез к нему с глупыми вопросами. Ни гриффиндорцы, которым все и всегда надо было знать, ни слизеринцы, которые не особо отличались любопытством от представителей львиного факультета. Ромильда при случайных встречах в коридорах или в библиотеке провожала его грустным и понимающим взглядом. И Гарри просто не понимал, что и думать по этому поводу. Но думать особо не хотелось, поэтому он быстро забывал о поведении Ромильды, гриффиндорцев, слизеринцев и вообще всех обитателей Хогвартса. Лишь один человек посмел напрямую спросить у парня, что с ним творится. Но это был Сириус, и он имел право знать правду, потому что после смерти злосчастного Люпина Гарри чувствовал, что они с Сириусом теперь точно на одной стороне. Он доверял крестному, и получал удовольствие от его редкой и своеобразно заботы.

И так продолжалось изо дня в день. Вечерние занятия по анимагии, наполненные утомительными снами ночи и тяжелые, серые дни, когда Гарри ходил, говорил и посещал занятия больше на автопилоте, чем обдуманно. А как-то утром, встав с постели после ночи пробежек по лесам и болотам, Гарри понял, что ещё немного, и он сорвется. Он слышал звуки. Настолько четко и ясно, что и без того все время тупо ноющая голова готова была разорваться на части. Он слышал запахи. Запахи, которых раньше не замечал, и которые сводили его с ума. Наконец, он видел мир заполненный таким количеством красок, что глаза слезились от этого раздражающего многообразия.

— Гарри? — услышал он сквозь гул прочих звуков свое имя. Кровать заскрипела и рядом оказался Дэн. Бледной, осунувшийся. Гарри этого не замечал. С опозданием он подумал, что друг тоже посещает занятия по анимагии, просто в другое время, в другом месте и с другой группой. И возможно, ему не намного лучше, чем самому Поттеру. — Гарри, ты как?

— Плохо, — честно ответил Гарри.

— Описать можешь?

— Слишком много звуков, слишком много запахов. Не могу... Что со мной?

— Зелья.

— Меня травят? — зло усмехнулся Гарри, но это прозвучало скорее жалко.

— Тебя делают анимагом.

— Ты их пил?

— Я их пью. Просто в меньших количествах. Потерпи.

— Может сказаться больным и не вылезать сегодня из постели?

— Нельзя. Снейп прибежит и попытается накачать тебя какими-нибудь целебными зельями. А это неизвестно к чему может привести. Потерпи, — мягкая и теплая рука похлопала Гарри по плечу. — Могу предложить бодрящие чары. Толку от них чуть, но не будешь выглядеть как только что восставший из могилы инфери.

— Я так плохо выгляжу?

— Сегодня да.

— Тогда давай.

В следующее мгновенье Гарри как будто ударило током. Острая боль, не свойственная вообще-то бодрящим чарам, прошила насквозь все тело от макушки и до пальцев ног, а потом разлилась приятным теплом внутри.

— Лучше? — спросил Дэн.

— Лучше, — ответил Гарри, чувствуя, что впервые за сегодняшнее утро может думать.

Звуки и запахи никуда не делись. Они преследовали Гарри весь день, вселяя в парня ещё большую ненависть к Хогвартсу, нежели он чувствовал до этого. Замок гудел от сотен разных шумов. Шумные студенты, шумные призраки, шумные портреты, чертов шумный полтергейст. И это не говоря о движущихся лестницах, заполняющих коридоры бесконечным скрежетом передвигаемых камней, и бесконечных сквозняках, свистящих то тут, то там. Все это Гарри слышал одновременно, а внезапно обострившийся слух ещё и прислушивался к мелким деталям, вроде приглушенного шепота двух третьекурсниц где-нибудь на другом конце коридора, скрип пера о шершавый пергамент, шелест мантий, интонации голосов.

— Что с Гарри? — прошептала Бекка, когда Гарри с Дэном спустились в слизеринскую гостиную. У неё был красивый, удивительно красивый голос, и Гарри даже удивился тому, что не не замечал этого раньше. И сама Бекка как выглядела иначе, будто воздух вокруг неё светился неземным светом.

— По-моему у него передозировка от этих проклятых зелий.

— Гарри, ты как? — девушка перевела взгляд с одного своего друга на другого.

— Нормально. Ты светишься.

— Что?

— Ты светишься. Ты и воздух вокруг тебя.

— Ты под кайфом?

— Нет. Наверное, нет.

— Дэн?

— Для меня ты выглядишь вполне обычно. Но Гарри сегодня видит и слышит больше, чем нормальному человеку позволяют его органы чувств. Вполне возможно, что ты действительно светишься.

— Ясно. А нимба с крыльями у меня нет?

— Нет, Бекка. Тебе по должности не положено, — усмехнулся Гарри. Девушка улыбнулась в ответ, но голубые глаза по-прежнему смотрели на него настороженно.

Гарри с трудом отсидел на занятиях, благодаря провидение за то, что у него были такие друзья. Дэн был для него в этот тяжелый день как собака-поводырь для слепого человека. Отвлеченный тысячами звуков, шорохов и запахов и ослепленном взявшимися ниоткуда яркими красками окружающего мира, Гарри лишь благодаря напоминаниями друга шел куда положено, перебираясь из одного кабинета в другой, с одного этажа на другой. А Бекка, заботливая светящаяся Бекка кружила вокруг них, расплескивая на окружающих свое вейловское обаяние и отвлекая внимание он необычно ведущего себя Поттера.

— Гарри, задержись пожалуйста, — попросил Сириус.

Урок ЗОТИ только что закончился, студенты шумной толпой вывалили в коридор, радуясь окончанию очередного учебного дня. Гарри было ещё рано радоваться.

— Ты сегодня сам на себя не похож, Гарри. Ты здоров?

— Не совсем.

— Что случилось?

— Дэн говорит, это побочные эффекты тех зелий, что мне дают. Для анимагии.

— Опишешь, что ты чувствуешь? — Гарри вздохнул, устало опустился на ближайшую парту и принялся описывать свои странные ощущения.

— А ещё Бекка светится, — зачем-то добавил парень после того, как в красках расписал, что он чувствовал на зельеварении, и как ему не хватало глотка свежего воздуха в этом царстве бесконечной вони.

— Светится?

— Да. Забавный эффект. Не Бекка Беккой, а будь это кто-то другой, вернее, другая, я бы наверное влюбился.

— Это потому что она вейла.

— И что? Она всегда ею была, но ничего такого раньше вроде не было.

— Ты просто не видел.

— А почему теперь вижу?

— Потому что ты теперь не совсем человек, Гарри. И это здорово.

— Извини? В каком смысле я теперь не совсем человек?

— Для меня твоя подруга тоже светится. Действительно, выглядит красиво, завораживающе. Но это потому что я — анимаг. Животные видят все несколько иначе. В том числе магических существ вроде вейл.

— Бекка только полувейла, -Сириус в ответ только пожал плечами. Потом окинул крестника задумчивым взглядом и улыбнулся своей широкой фирменной улыбкой, которой Гарри не видел у него со смерти Ремуса.

— Здорово, что хоть в чем-то ты идешь по нашим с Джеймсом стопам. Ты почти стал анимагом. Пусть даже таким странным способом, каким тебя учат. Но все равно, ты почти им стал. А в этом деле главное результат, Гарри. Ты ещё не знаешь, кем будешь?

— Нет. Я знаю только, что каждый вечер приближаюсь к своему внутреннему зверю. Мой учитель говорит, это хищник.

— Жалко.

— Почему?

— Джеймс был оленем.

— Я не он.

— Я знаю, поверь мне. А какой хищник?

— Мы пока не знаем, — пожал плечами Гарри. Потом задумался, вспомнив свои сны, страшную злость, которую в них испытывал, и погоню за оборотнем, который казался облезлым псом и не более того. — Он крупный.

— Крупный?

— По ощущениям.

— Лев?

— Не знаю. Львы вроде по лесам не носятся. Хотя черт их знает.

— Может тогда волк?

— Тогда это должен быть очень крупный волк.

— Почему?

— Должен быть крупнее оборотня.

— Даже не хочу спрашивать, что за мракобесие творится у тебя в подсознании. Тогда может медведь? Медведи большие. Некоторые вполне могут быть крупнее оборотня.

— Он быстрый.

— Медведи тоже только кажутся медлительными, Гарри.

— Тогда подходит, — повисло молчание. Гарри пытался представить себя медведем гризли. Сириус, видимо занимался тем же самым.

— Честно говоря, тебе эта форма как-то не очень подходит. Не знаю. Не ассоциируешься ты у меня с медведем.

— А отец с оленем у тебя ассоциировался?

— У меня — да,— Сириус снова замолчал, видимо вспоминая былые годы. — Если станешь медведем, твоя девушка будет иметь полное право называть тебя медвежонком.

— Если она об этом будет знать.

— Ну, там, в этом вашем Ордене у тебя же есть подружка, так ведь.

— Да, — ответил Гарри. Но почему-то сначала он подумала о Вите, которая подружкой ему никогда не было. Потом вспомнил о Юми, которая его подружкой уже не была. — Вернее, нет. Уже нет.

— Или ещё нет, — усмехнулся Сириус. Говорить об анимагии и девушках ему нравилось. — Зато у тебя есть эта Вейн с Гриффиндора. Или вы с ней расстались?

— Нет. Вроде пока не расставались. Но сам понимаешь, я сейчас немного не в той кондиции. Не до Вейн мне сейчас.

— Понимаю. И она, кстати, думает, что понимает.

— Что?

— Ты в курсе, что вся школа считает, что ты в депрессии из-за смерти Ремуса?

— Что? — Гарри удивленно уставился на Сириуса. Нет, была в этом всем некая доля правды. Именно за оборотнем Люпином Гарри гонялся по ночам в своих снах, именно его хотел растерзать его внутренний зверь.

— Ну, после похорон ты вернулся в школу бледный и мрачный, с кругами под глазами. И уже больше недели ходишь в таком состоянии. Минерва спросила меня, что с тобой. Не могу же я сказать ей, что по ночам ты в неизвестном мне тайном месте каким-то варварским способом обучаешься анимагии. Я сказал, что ты переживаешь из-за внезапной смерти Ремуса. Сказал, вы были близки. Что он обучал тебя магии. Вроде она мне поверила.

— И разболтала всей школе?

— Нет. Остальные просто не смогли найти иного объяснения тому, что в таком состоянии ты стал прибывать сразу после похорон.

— Ясно. Ты сам как?

— В смысле?

— В смысле, как ты с этим всем справляешься?

— На удивление легко. Сам себя немного из-за этого боюсь. Больно, что Ремус оказался предателем. Больно, что он пошел по стопам Питера. Обидно. И все. Что-то со мной не так, медвежонок.

— Как ты меня назвал?

— Ха, не нравится?

— Я ещё не стал медведем, если ты не в курсе.

— Да ладно, скоро станешь. Медвежонок.

— Сириус!

— Это забавно.

— Как же ты моего отца называл? — Сириус расхохотался.

— У сохатого были роскошные рога. А это такой источник для шуток, сам понимаешь. Шикарные, ветвистые, огромные рога. Лили эти шутки не нравились. Ну, уже после того, как они с Джемсом поженились. И ты появился. Сохатик.

— Я, наверное, пойду.

— Сегодня ночью снова занимаешься?

— Да. Может, мне объяснят, что со мной происходит. И когда это закончится.

— Когда превратишься.

— Вот я и хочу знать, когда.

— Удачи.

— Спасибо. У меня сегодня еще и со Снейпом занятия.

— Окклюменция?

— Угу.

— Толк от неё хоть какой-нибудь есть?

— Нет. Меня этому научили, когда мои ровесники ещё только разучивали Вингардиум Левиосу. А Лонгботтом и вовсе этому никогда не научится. Во всяком случае, не у Снейпа. Слишком его боится, чтобы слушать указания и сопротивляться атаке.

— Может, Снейп его просто неправильно учит?

— Меня учили так же. Может даже жестче. И ничего, научился же. Дамблдору или Водеморту я сопротивляться могу. Проблема Лонгботтома в том, что им движет страх. А мною двигала злость.

Бедолага Лонгботтом тяжело опустился на ближайший стул. Он был бледен, на лбу выступили капли пота, в глазах плескались обида и боль. Снейп снова выпотрошил какие-то личные воспоминания парня и теперь отчитывал его за слабость. Невилл бессильно сжимал кулаки и молчал, боясь поднять взгляд на учителя. Напрасно. Даже если бы Лонгботтом решил применить свои кулаки по назначению, а доходягой парень уж точно не был, от сегодняшнего занятия и то было бы больше пользы. Гарри невольно улыбнулся, представив себе эту картину. И естественно, именно этот момент Снейп выбрал, чтобы оглянуться на второго своего студента.

— Мистер Поттер, вам весело?

— Нет, сэр.

— А по вам не скажешь. Пока мистер Лонгботтом занят тем, что изо всех сил жалеет сам себе, посмотрим, продвинулись ли вы хоть немного в освоении окклюменции. Или вы были слишком заняты, убиваясь по почившему Люпину, чтобы заниматься? Итак, раз, два, три. Легилименс!

Снейп напрасно упомянул Ремуса. В одурманенном бесчисленным количеством выпитых зелий сознании Гарри образ Люпина ассоциировался с тощим оборотнем на лесной поляне. А лесная поляна — с клокочущим и рвущимся наружу гневом, с желанием убивать, преследуя свою жертву столько, сколько понадобится.

Гарри не сумел вовремя сосредоточиться на своих щитах. Осознание этого пришло спустя доли секунд после того, как Снейп со всего размаху окунулся в мысли парня. И оказался в лесу, пахнущем дождем и мокрой травой. Гарри успел убрать подальше образ оборотня и задвинул на второй план свои недобрые чувства и порывы.

Снейп стоял в воображаемом лесу. По щиколотку в воображаемой грязи. Холодный воображаемый ветер кусал лицо и руки, забирался в рукава и за шиворот. Но красивом ночном небе блестели звезды, светила воображаемая полная луна. Где-то вдали раздался волчий вой. Снейп дернулся и покинул эту не то мысль, не то воспоминание, затем надавил, попытался пройти дальше, в более значимые и информативные воспоминания. И снова оказался в лесу. Несколькими метрами правее от того месса, где стоял в прошлый раз. Но это было все тот же лес, тот же ветер, та же луна. И вой.

— Что это, мистер Поттер? — спросил слизеринский декан, сняв заклинание, и удивленно глядя на своего ученика.

— Лес, — несколько растеряно ответил Гарри, пытаясь понять, что только что произошло. А произошло то, что поверх всех его щитов, ловушек, новых щитов, сложных и многослойных, лег ещё один щит. Щит, который он не держал. Щит, который существовал сам по себе, и который не нужно было подпитывать или корректировать.

— И что это за лес, мистер Поттер?

Гарри лишь пожал плечами. Откуда он мог знать. Какой-то лес. Плод его больного воображения.

— Воображаемый, — после затянувшегося молчания ответил он, глядя на Снейпа.

— Давайте попробуем ещё раз.

— Как хотите.

— Легилименс! — прозвучало заклятие, настолько сильное, что казалось, оно должно было прошить насквозь неведомо откуда взявшийся щит, сминая его, вторгаясь дальше. Этого не случилось. Снейп снова оказался в лесу. И мог только позавидовать такому воображению, которое способно создать в человеческом сознании нечто подобное. Лес был огромен и, казалось, бесконечен. Он был изрыт оврагами, он порос вековыми деревьями, он был мрачен и величественен.

— Где вы этому научились, Поттер? — спросил Снейп, снова выбравшись из мыслей студента.

— Прочитал в одной книжке.

— Какой?

— Не помню. Нашел её в библиотеке Блэков, когда был там после похорон, — соврал Гарри.

— И с ходу придумали это?

— Там советовали придумать как можно более реалистичную картину. Я придумал.

— У вас хорошее воображение. Похож на Запретный лес.

— Никогда не был в нем ночью, сэр.

— А днем были?

— Хагрид ещё осенью водил нас туда смотреть тестралов.

— Посмотрели?

— Да.

— И как?

— Ничего особенного, — пожал плечами Гарри. Снейп почему-то кивнул. Не то соглашался с Поттером, не то просто кивал каким-то своим мыслям. И, наверное, скорее все же второе, чем первое.

— На сегодня достаточно, — после пары минут, в течение который Гарри изучал стены, а Лонгботтом пялился на Гарри, произнес Снейп. — Идите. Вы тоже, Лонгботтом. Не забывайте очищать сознание.

Гарри был рад покинуть кабинет декана, пропитанный тысячами разных запахов трав и зелий. Невилл, вышедший вслед за слизеринцем, тоже был рад окончанию занятия, но совсем по другой причине. Если для Поттера эти занятия были просто бессмысленной тратой времени, и лишь сегодня это сопровождалось некоторым дискомфортом от обострившегося обоняния и слуха слизеринца, то для Лонгботтома эти занятия были настоящей пыткой.

— Гарри, — позвал своего собрата по несчастью Невилл, морально приготовившись к тому, что тот его пошлет.

— Что? — Поттер обернулся и посмотрел на стоящего перед ним гриффиндорца. Невилл был почти того же роста, что и сам Гарри. Он был также достаточно широк в плечах, и если бы он научился держать осанку, то даже лишний вес не помешал бы ему выглядеть привлекательно. У него практически все для этого было. Все, кроме уверенности в себе и храбрости, которая, вроде как является главной чертой любого гриффиндорца.

— У тебя получилось, да? Отразить атаку п-профессора.

— Я смог поставить щит.

— Да. Вы говорили про лес. Я не очень понял.

— Ты читал о ментальных щитах?

— Нет. Гермиона читала.

— Рад за Гермиону. Надо, чтобы ты тоже прочитал, все-таки это тебе нужно в большей степени, чем ей. Когда прочитаешь, поймешь, что собой представляют ментальные щиты, какими они бывают, и что означает лес.

— Ясно. Ну, спасибо.

— Не за что, Лонгботтом, — ответил Гарри. И хотел уже развернуться и уйти, но внезапно передумал. Лонгботтом был похож на большую, породистую побитую собаку. Собаку без хозяина. Его было жалко.

— Знаешь, в чем твоя проблема?

— В том, что я не читал про окклюменцию?

— Нет. Не только.

— Твоя проблема в том, что ты его боишься. Ты боишься Снейпа.

— Ты сам видел, как он со мной обращается!

— Да. Но если бы он вел себя так со мной, я бы его не боялся. Я бы его ненавидел. Я не говорю, что злость или ненависть — хорошие чувства. Я лишь хочу сказать, что они лучше страха. Я сегодня смотрел на тебя, после того, как профессор порылся у тебя в мозгах. Он говорил тебе гадости, а ты сидел и молчал. Ты сжимал кулаки и молчал. Если бы ты встал и дал бы Снейпу в нос, от сегодняшнего занятия ты получил бы намного больше, чем имеешь сейчас.

— Меня бы исключили из школы.

— Вряд ли. А даже если и так, это не повод расстраиваться. В магическом мире много школ, помимо Хогвартса. Перевелся бы в одну из них. Зато поднял бы собственную самооценку. Понимаешь меня? — Лонгботтом несмело кивнул и улыбнулся.

— Ты поэтому улыбался?

— Да. Представил, себе эту картину в красках.

— Я бы никогда не смог.

— Может и хорошо, что так. Что хорошо для меня, может быть плохо для тебя. Но главное помни, ты не должен бояться. Страх отупляет. Ненависть и злость стимулируют. Ясно.

— Да. Спасибо.

— И ещё.

— Что?

— Про побить Снейпа. Не хочу, чтобы ты принял мои слова, как руководство к действию.

— Я понимаю, — улыбнулся Невилл.

— Тогда пока, — Гарри развернулся и зашагал прочь. Нужно было немного отдохнуть, прийти в себя, обдумать все произошедшее и идти на занятия по анимагии.

— Пока, — крикнул ему вдогонку Невилл. Вроде Поттер ничего хорошего ему не сказал, но гриффиндорец чувствовал странный прилив сил и за это был благодарен Гарри. В этот момент он почему-то подумал о том, что Гарри Поттер не просто его однокурсник, это даже не просто Мальчик-Который-Выжил, это человек, который может вести за собой людей. Это человек, за которым Невилл пошел бы. Если бы Гарри его позвал.

Не зная о странных умозаключениях своего гриффиндорского товарища, Гарри добрел до гостиной своего факультета. Подвалы Хогвартса Гарри с сегодняшнего дня не любил, в них витал неприятных запах сырости, а местами и гнили, и за день это парня утомило. Но ему было о чем подумать, кроме запахов и сырости. Об окклюменции например. Он не врал Сириусу, когда говорил, что его в свое время учили примерно тем же методом, что и Снейп учит их с Лонгботтомом. Очистить сознание. Запрятать лишние мысли как можно дальше. Приготовить щит, чтобы закрыть бы все важные воспоминания. Потом щит, закрывающий предыдущий щит. И ещё один. И ещё. А на поверхность выкинуть ненужные мысли и воспоминания о чем-то сером и повседневном. Разговоры о погоде, прогулки на свежем воздухе, занятия по истории магии, как это делал Гарри, будучи уже в Хогвартсе. Все эти щиты были результатом кропотливого труда. Они были гибкими, непробиваемыми, путающими. Они были системой бесконечных лабиринтов, созданных богатой фантазией прилежного ученика, проводившего многие и многие часы в кропотливой работе Но то, что произошло сегодня, удивило самого Гарри не меньше, чем Снейпа. Сегодня сознание Гарри было действительно очищенным. Но только не им, а зельями, направленными на поиск того, что живет глубоко внутри парня, на поиск его внутреннего зверя, его второго я. И в этом очищенном сознании витали вперемешку его собственные мысли, обрывки снов и видений, вместе складывающиеся всегда в одну и ту же картину, преследующую парня уже много ночей подряд — волшебный лес под полной луной, где обитает таинственный дикий зверь. И вдруг это оказалось не просто навязчивое видение. Это оказался природный щит. Щит, сквозь который нельзя пройти, потому что этому лесу нет ни конца, ни края. Потому что его придумал не человек, чья фантазия, хоть и весьма богатая, все же ограничена. Его придумал зверь, чей мир полон ощущений, звуков, запахов и мельчайших деталей.

Гарри сидел на полу в знакомом полумраке комнаты. Он был одурманен зельями, которые в него почти что силой влил Кьюри, и запахами трав, которые щекотали его обоняние и не давали сосредоточиться на том, что говорил наставник. А он говорил уже довольно долго, восторженно что-то втолковывая своим невнимательным слушателям.

Гарри было неинтересно. Он хотел побыстрее очутиться во влажном лесу и внимательней разглядеть его, не отвлекаясь на оборотня. Он хотел рассмотреть то, что так неожиданно стало его новым щитом, частью его самого. Он хотел... Гарри отвлекся от твоих мыслей, когда ему в грудь врезался серебристый луч неизвестного заклинания.

— Что за! — закричал Гарри, и его голос прозвучал недовольным рыком.

— Тихо, Гарри, тихо, -произнес Кьюри, подняв руки в знак того, что не собирается нападать. Вот только из палочки, которую он держал в руке, серебристой дымкой тянулась нить заклинания, второй конец которой уходил в грудь Поттера.

— Что. Это. Такое? — выдавил из себя Гарри, сверля наставника недобрым взглядом. Кьюри сглотнул, огляделся в поисках поддержки от остальных троих своих учеников, и не найдя таковой заговорил. Тихо. Как дрессировщики говорят со своими подопечными, когда хотят их уговорить что-то сделать.

— Гарри, я только что объяснил.

— Повтори!

— Я объяснил, что после всей этой недели вы готовы к трансформации. Ваше сознание очищено от человеческих мыслей и предрассудков. Оно открыто для того, чтобы звери, внутри вас, могли выйти и проявить себя. И ты сейчас, как это ни странно, ближе всех остальных подошел к грани трансформации. Ты можешь обернуться. Я хочу, чтобы это произошло уже сегодня.

— Это не объясняет, зачем нужна эта чертова светящаяся нитка у меня внутри, — прорычал Гарри.

— Это заклинание привязки. Я свяжу им вас четверых.

— Зачем?

— Ты готов к трансформации. Но неизвестно, когда она произойдет. Сегодня, завтра, на неделе. Или вообще тогда. Когда ты будешь в полной детей магической школе. К изменениям нас, анимагов, в первую трансформацию, подталкивает наше восприятие окружающего мира. Любое событие, может стать толчком для превращения. Чем значимее оно тебе кажется, тем вероятнее, что оно может запустить процесс трансформации. Сейчас мы обманим этот механизм. Мы соединим воедино вас четверых. Это будет как одно сознание, готовое обратиться. Жаждущее обратиться я бы сказал, учитывая, вашу подготовку. Это заклинание станет для каждого из вас тем самым толчком к обращению. И стоит хоть одному из вас обратиться, как по цепной реакции обратитесь вы все.

— Почему нельзя было сделать это раньше. Полгода назад, когда мы занимались всякой дурью, вроде рисования несуществующих зверушек? — задал интересующий всех вопрос Ленц, до этого молчаливым слушателем сидевший на своем месте.

— Передо мной поставили задачу — сделать из вас анимагов. Я испробовал все методы, которые обычно применяются. Они не помогли. Я сел за разработку новой методики. Методики, объединяющей в себе компоненты нескольких культур и анимагических традиций разных народов. Для этого нужно было время. Сегодня вы станете анимагами, и я докажу, что я преуспел в этом, казалось бы, безнадежном начинании.

— Преследуешь личные цели, Алан? — усмехнулся Гарри.

— Как и любой другой, кто работает в Ордене.

— Может что-то пойти не так?

— Нет. Объединяем магическое поле заклинанием. Это станет толчком к тому, чтобы хоть кто-то из вас превратился. Вероятнее всего, это будешь ты, Гарри, как наиболее близкий к грани, отделяющей тебя от твоего внутреннего зверя. Обернется кто-то один, обернутся все остальные. Обернетесь единожды, сможете повторить это снова.

— В своих видениях я вижу оборотня. Я гонюсь за ним. Может быть, что я стану...

— Оборотнем? Выкинь эту чушь из головы. Оборотень не животное. Это магическое существо. Им не возможно стать. Как не может быть твоей анимагической формой вейла или гоблин, так не может быть и оборотень. Ясно?

— Да. Продолжай, — Гарри кивнул на нить, торчащую у него из груди. Кьюри взмахнул палочкой, и точно такая же нить потянулась к сидящей рядом Вите. Девушка вздрогнула, подняла на Гарри блестящие в полумраке комнаты черные испуганные глаза.

— Боишься? — прошептал Гарри. Кьюри послал ещё одну нить, вонзившуюся в грудь Саиду. Он лишь глубоко вздохнул и закрыл глаза, готовясь к медитации.

— Да, — прошептала Вита в ответ.

— Я думал, ты не знаешь, что такое страх.

— Я думала, ты не ошибаешься. Оказывается, нет, умеешь.

— Все будет хорошо.

— Откуда знаешь?

— Просто знаю.

— Ладно. Поверю тебе, — Гарри улыбнулся. Четвертый луч заклинания попал в Ленца.

Теперь все четверо подростков были объединены в одно магическое поле. Кьюри отошел в дальний конец комнаты и замер у стены. От него больше ничего не зависело.

Гарри снова был в лесу, успевшем стать настолько привычным и родным, что казалось, парень знает здесь каждую травинку. Дул приятный прохладный ветерок. Пахло влажно травой и лесными цветами. Под ногами хлюпала мокрая грязь. Вдали раздался знакомый вой, и Гарри ринулся туда, позабыв о том, что вообще-то хотел оглядеться и изучить лес. Сейчас было не до этого. Жертва была близка. Она была рядом, и он обязан был догнать, настигнуть, убить. Он мчался вперед, не разбирая дороги. Мчался, не обращая внимании ни на то, где он, ни на то, что он. Это было не важно. У него была цель. Откуда-то справа, и сзади, и слева послышался хруст веток и звериный рык. Гарри не стал оглядываться. Каким-то шестым чувством он знал, это свои. Это его стая. Вместе они непременно настигнут врага. Ему не спастись. Не убежать сразу ото всех.

Он не знал, как долго он мчался по лесу. В этом месте не было времени, здесь всегда была ночь. И всегда полнолуние. Впереди мелькнула серая спина. Оборотень был близко. Очень близко. Гарри довольно рыкнул. Кто-то, следовавший за ним в его охоте, вторил ему. Ещё немного, и Гарри выскочил на поляну, лишенную деревьев и поросшую высокой влажной после дождя травой. Оборотень стоял в центре и недовольно скалился на него. Гарри перешел с бега на шаг. Сердце бешено стучало в груди. По телу разливалась злость. В голове было пусто, и лишь одна мысль билась на задворках сознания. Убить! Убить-убить-убить! Гарри шумно выдохнул и прыгнул на своего врага. Тот отскочил в сторону. Гарри повторил прыжок. Он был больше казавшегося щенком оборотня. У него были огромные покрытые черной шерстью когтистые лапы и острые клыки, которые он должен был, обязан был вонзить в тело противника, разорвать его на части. Оборотень снова увернулся, избегая схватки. Он метнулся в сторону леса. Но оттуда выскочил кто-то. Большой, черный, недовольно рычащий. Свой. Член стаи. Пока серо-бурый волк думал, куда бежать дальше, Гарри, не теряя времени, бросился на него и сомкнул острые зубы на его шее. Кровь оборотня была безвкусной. Она не чувствовалась, она была как жидкий воздух. Продолжая вгрызаться в плоть врага, Гарри хотел ощутить вкус своей добычи. Но и плоть оборотня была безвкусной. И Гарри это злило. Выпустив из пасти, пасти, а не рта, мертвого уже оборотня, Гарри зарычал. И в этом рыке слились воедино и радость от победы и раздражение на то, что добыча оказалась несъедобной. Раздалось ещё три рыка. Стая поощряла его. Стая благодарила за веселую охоту.

В следующую минуту Гарри уже стоял не в центре поляны над телом поверженного врага. Он стоял в комнате, кажется, той самой, в которой сидел, готовясь к обращению. Сейчас помещение казалось ему значительно меньше, чем раньше. Но здесь по-прежнему неприятно пахло незнакомой травой. В дальнем конце, у стены по-прежнему стоял наставник. Сейчас он, правда, казался маленьким и хрупким человечком. Неподходящая добыча. Гарри огляделся. Напротив него стоял огромный, по сравнению с маленьким человечком, зверь. Черная шерсть покрывала мускулистое, похожее на волчье, тело. Черные же глаза преданно блестели. Рядом с первым стоял ещё одни зверь, тоже черный, тоже член стаи. А слева от Гарри был ещё один, третий зверь, такой же, как первые два, но мельче и ... изящнее. Гарри довольно рыкнул. Звери зарычали в ответ. Гарри развернулся к человечку и пошел к нему. Нужно было похвалить человечка за усилия. Стая, небольшая, но преданная, последовала за ним к человечку. Тот что-то пробормотал, и стало светло. Светло и неприятно, будто кто-то ночью включил солнце. Гарри зарычал. Человечек вжался в угол, почему-то испуганно оглядываясь по сторонам и глядя мимо Гарри. А потом он дернулся и кулем свалился на пол. Что с человечком?

— Алан! Алан! Ты меня слышишь? — Гарри нависал над наставником, который внезапно потерял сознание, и уже четверть часа не приходил в себя. Энервейт на него отчего-то не действовал, и это настораживало.

— Г-гарри? — с трудом выдавил из себя Кьюри, испугано дернувшись в сторону.

— Да, это я. Успокойся. С тобой все нормально?

— Да.

— Ты сможешь подняться? — спросила Вита, опускаясь на колени по другую сторону от лежащего на полу наставника.

— Да. А вы... как вы?

— Нормально, — пожал плечами Гарри. Он чувствоал себя сильным и бодрым. Впервые с того момента, как возобновились занятия по анимагии.

— Нормально? Гарри, ты преуменьшаешь! — воскликнул Ленц. — Алан, мы превратились. Ты видел?

— Да?

— Ну да, — кивнул Гарри. — Ты же был тут, с нами.

— Я ничего не видел, — покачал головой Алан, испуганно глядя на своих учеников.

— Как это не видел? Мы же были тут. Все четверо. Кажется, мы волки.

— Или просто четыре черные собаки, — недовольно пробурчала Вита.

— Что тебя не устраивает?

— Не люблю собак.

— Почему?

— Потому что Вите, вероятно не нравится, кто она теперь, — хохотнул Ленц, за что тут же получил от девушки по ребрам.

— Не понял юмора, — проговорил Гарри. Алан все ещё сидела на полу, и испуг в его глазах настораживал парня.

— Ну как, если мы теперь псы, то мы трое, Гарри, кобели, а Вита — ...

— Договори, и на одного кобеля тут станет меньше.

— Убьешь?

— Кастрирую!

— В-вы не псы, — пробормотал Кьюри, перебивая расшумевшихся подопечных.

— Значит, волки?

— Нет, не волки.

— А кто тогда? — спросил Гарри, который как и его друзья видел, что они превратились в больших черных похожих на волков псов.

— Ч-чудовища.

— Чудовища?

— Да.

— Алан, я тебя не понимаю. Мы всего лишь собаки. Большие, черные собаки.

— Которых я не увидел.

— Что?

— Я вообще ничего не увидел. Ничего. И никого. Я слышал вас. Но не видел. Так что вы не просто большие черные собачки. Вы — большие, черные псы, которых люди не видят.

— Как что-то может быть черным и невидимым одновременно? — пробормотала Вита. Но её слова не разрядили атмосферу. Кьюри все также испуганно смотрел на четверых подростков.

— Чудовища.

— Бред какой-то, — Саид сел на пол рядом с Гарри и непонимающе уставился на наставника, кажется тронувшегося умом. — Мы, с твоих слов, — невидимые большие черные собаки— чудовища. Так?

— Да, — Кьюри громко сглотнул и тихо добавил. — Гримы.

— Что?

— Вы. Гримы, — выдохнул Алан.