— Всё, по машинам, поехали…
32-е число шестого месяца, улица Нойехафена, почти полдень.
— Смотри, командир, кажется здесь? Вон табличка, и на нашем языке вроде? — День тыкает пальцем в сторону двухэтажного здания официального вида, с высоким крыльцом перед двустворчатой деревянной дверью, выполненной в стиле «вход в районный суд». Этакая монументальная казённость, сразу дающая понять, что ведёт такая дверь не в жилое помещение и уж тем более не в сарай/склад/сортир — но именно в кабинеты! От таких дверей, обычно висящих на своих рамах не один десяток лет, даже пахнет не столько деревом и лаком — сколько чернилами, бумажной трухой и тоской. Скорее всего, выверты психики, но я такие двери чувствую именно подобным образом, ещё с Земли. И да, День, скорее всего, прав — нам именно сюда, в представительство ПРА. Добрались, наконец-то…
Как-то я не ожидал, что всё это настолько затянется. Помнится, планировал максимум пару декад, и то с запасом, на дорогу к этому микроанклаву — а что получилось? Нет, договорённости с Новиком здорово помогли — своим ходом ехали бы мы… долго. Слишком пока непредсказуемы дороги в этом богом забытом Новом Мире, слишком опасны и слишком многими неожиданностями чреваты. Но и море, как оказалось — отнюдь не гарантия беззаботного плавания!
Двое суток заняла дорога к мелкому поселению между Новой Одессой и Москвой (тоже, по сути, Новой), причём больше из-за качества самой дороги, чем по каким-то биогенным причинам. Никто не напал, никто не обстреливал — пилишь себе по саванне, созерцая уныло-однообразные пейзажи и обоняя такие же однообразные запахи… Только скорость держать приходится не выше тридцатки, да и то — при удаче, ну и направление — то прямо, то в объезд, и сразу же в сторону и почти обратно… даже не представлял, что всего в паре десятков километров от достаточно большого города — может быть настолько дикая местность! Точнее, будь мы где-нибудь в Бразилии, Халифате или вообще Дагомее — даже не особо удивился бы, но чтобы в Протекторате? Как-то привык думать, что совсем уж нетронутая человеками дикость — она там, за Амазонкой, в сельве и Кордильерах, ну ещё в пойме самой Амазонки… а здесь побережье Залива — и на тебе! Сообщение с предложенным новиковским семейством для начала нашего морского этапа путешествия посёлком — исключительно водное, дорог нет как понятия, этакий глухой «медвежий угол» с, как оказалось, довольно приличным для такого захолустья терминалом и вполне оборудованным (по местным же, Ново-Земельным меркам) портом. Численность жителей Перевала, как достаточно нахально, с моей точки зрения, называлось это поселение, тоже принесла сюрпризы — почти три тысячи обитатетелей! В некоторых посёлках на накатанных магистралях столько не всегда набирается, та же полностью мной проверенная линия «Демидовск — Ново-Одесса» обозначена в основном только фортами-заправками, по десятку человек постоянного проживания, не более! А такого крупного поселения я на ней вообще что-то не припоминаю… За счёт чего они тут так… распространились? Абсолютно самодостаточный городок, электричество и вода в кранах имеются — хотя, если есть электроэнергия, почему не быть воде… Хотя при отсутствии сухопутного транзита и не являясь ключевой точкой географии — должны бы только кое-как стагнировать, типа того поселения в дельте Амазонки, о котором рассказывали кэп Короховой со своей приёмной Зойкой, Жерловки, с её полусотней сезонников в год…
Но Перевал существует и прекрасно себя чувствует. Этакий полунезависимый порт типа Тортуги времён Лё Вассера, только без пиратской составляющей — формально под юрисдикцией ПРА, а фактически… чёрт его знает. Хотя насчёт пиратства — я… нет, врядли такой вид деятельности сколько-нибудь заметен в экономике Перевала, их бы очень быстро на ноль помножили! Зато контрабанда, как и вообще транспортные услуги по морским перевозкам — это даже не маскируется как-нибудь заметно. Среди резидентов городка очень много одесситов, которые здешние одесситы, в смысле. И, как оказалось, Новики в Перевале представлены достаточно широко — нас встретили практически на КПП и уже через пару часов грузили на скромных размеров сухогруз под названием «Чайка», нечто среднее между морским лесовозом и грузовиком-универсалом — то есть, этакая самоходная баржа, только достаточно крупная и с нормальным килём и осадкой для переходов в открытом море. Более того — капитан «Чайки», Андрей Евгеньевич Баргузин, вёл себя с встретившим нас Игорем Новиком весьма предупредительно; без подобострастия — но как с уважаемым человеком, так сказать. Каюты нам выделили на носу кораблика, в трюме — их там и было-то всего три, две двухместные и третья на четверых (я бы сказал — от силы на троих, но коек там всё же было четыре). Одну использовали как арестантскую — там обитал наш фриц, Горст Дейс, и один из нас, в качестве охраны. Один из нас, а не конкретно кто-то — потому что мы менялись каждые десять часов, и по сути вторая койка в этой каюте по назначению не использовалась совсем, только для «посидеть». Вторая доставалась «отдыхающему» на текущий момент — Денису или Коляну. Я остался жить в машине — не потому даже, что очень хотелось, но кошаки мои, хоть и привычные к путешествиям, на воде нервничали и вообще плохо переносили морские путешествия. А в привычном кемпере, да с привычным мной под боками — бурчали, но особо не буянили… Так что Весло с Днём получили весьма комфортное и просторное, если сравнить с контейнером на «Обманке», жильё — считай, личную каюту! Дейс тоже не жаловался… Кормить арестованного выводили, по договорённости с капитаном, в последнюю очередь, после команды — и сами ели тогда же. Повариха Семёновна, добродушная женщина «за середину лет», подсмеивалась над нами регулярно, но и добавкой не обделяла, причём и немчика нашего тоже — она, пожалуй, единственная, чьё лицо Горст Иво видел на борту «Чайки» помимо трёх наших физиомордий…
Туалет и помывку фрицу тоже организовывали по требованию — но обязательно подключая второго охранника, страхующего! Гулять выводили в сумерках, только на носу корабля и на короткое время, обычно вечером, но и от утренней прогулки не отказывали — самим скучно. А днём на палубу попрётся только полный придурок — солнце шмалит немилосердно, и хотя жара чуть снимается влажностью воздуха, иначе чем издевательством такое времяпровождение назвать нельзя. Дейс заикнулся было про дневную прогулку, но хватило его — один раз, на второй день плавания — минут на десять, потом сам запросился в каюту! Взамен дневных променадов мы облагодетельствовали фрица литературой — у команды нашлось килограммов десять самой разнообразной периодики, на пяти разных языках и давностью издания до трёх лет, естественно, никому особо не требующейся. Чтобы немец не тронулся крышей со скуки и от дефицита общения — давали возможность читать, сидя на стуле и будучи к оному пристёгнутым нижней частью тела полностью и частично верхней… короче, одну руку ему свободной оставляли, чтоб страницы переворачивал. Стул, естественно, выбрали из закреплённых к палубе наглухо — так что деваться фрицу было некуда… да он и не пытался, в общем-то. Учитывая, что Дейс на каторге отбарабанил почти три года, для него эта литература была очень даже своевременной — благодарность немца выглядела вполне искренней!
С командой мы особо не пересекались — хватило один раз засветить колечки «от Новиков», и отношение к нам стало вполне уважительным и даже где-то дружеским. Хотя поначалу на эмблемы «семёрки», которые мы сознательно и демонстративно даже не пытались прятать, вызвали у морячков когнитивный диссонанс — в просоленных душах никак не укладывались дружелюбные отношения между Семьёй контрабасов и военнослужащими Седьмого управления РА! А потому наше появление на борту сперва восприняли холодно и настороженно, не доводя, впрочем, до прямой враждебности. Думаю, видевший на нас колечки во время прощания с Игорем Новиком капитан добавил понятливости экипажу, так что ледок в отношениях растаял, толком даже не схватившись…
Плыть было скучно. Корабль наш, как я и просил Олега, оставил за кормой Москву, не заходя даже на рейд — то ли Новики надавили на капитана, то ли и в самом деле так удачно попал рейс «Чайки», неудовольствия Евгеньевич не выказывал. Ну, или оказался очень продвинутым лицемером, не позволившим глубинным эмоциям проявиться внешне… Первый раз мы вошли в маленький порт уже на территории Конфедерации, хотя уверенно утверждать я бы не взялся — русскоязычных среди жителей хватало с хорошим запасом, как бы не больше половины встреченных мной вообще. А вот вывески магазинчиков, наоборот, были в первую очередь англоязычными, хотя почти все имели дополнительную табличку с русским, а часто ещё и испанским переводом! Простоял корабль у пованивающего тухлой рыбой причала этого Такома-бэй, тысяч на пять резидентов, больше суток — команда активно трудилась на погрузочно-разгрузочных работах, а мы попарно смотались «в увольнение» на берег — на пару часов суммарно. Честно говоря — хотелось почувствовать себя не военнослужащим, а просто одним из… Правила ношения оружия здесь не отличались от прочих поселений в Новом Мире, разве что никаких санкций к нерезидентам за короткоствол не применялось, полное равенство и братство! Стрельбой на улицах и не пахло, вообще жители мне показались как-то усиленно ненавязчивыми. Капитан, позже, за чашкой кофе, на которую пригласил меня уже в открытом море (вообще, целью приглашения было согласование действий, на случай боевого контакта с водоплавающими любителями чужого добра, сиречь пиратами; договорились сразу, а потом просто общались, в неформальной обстановке, под кофеёк с капелькой рома), объяснил:
— Этот городишко живёт торговлей и перевалкой грузов. Нелегальных частенько грузов… — на миг Баргузин запнулся, но я не стал напоминать, что Перевал похож на Такому как родной брат; зачем глупостями заниматься и в чужом белье копошиться (кэп, кажется, оценил) — а такие грузы часто сопровождают люди… ну, такие… резкие и агрессивные. Поэтому любое проявление скандальности, ксенофобии или чванства вполне может закончиться дыркой в башке, причём между оным проявлением и собственно дыркой — временные рамки обычно не превышают пары минут! Разумеется, если речь не идёт о скандалистах, работающих на очень серьёзных людей… хотя, и такие никак не застрахованы, так что тоже особо лишнего себе не позволяют. Военнослужащих же и вовсе стараются не задевать — разумеется, если те не суются куда не нужно, а если уж влезли — скорее всего, просто выстрелят в спину и спустят под пирсы, без всяких показушных угроз и демонстративных оскрблений. Чистый прагматизм, ничего личного…
Я тогда только покивал — такое поведение вообще норма в здешнем мире, дураков отстреливают быстро и без сантиментов везде — но проникся, и пожалел, что гражданской одежды у меня в машине совсем мало, да и та в основном представлена нижним бельём и домашними тапочками. Одна радость — «милитари» таскает почти половина населения, а мы, бывшие «остатки», единообразной формой так и не озаботились, активно используя трофейные «камки», да и вооружение единообразным не назвать… разве что эмблемы, но их снимать ни я, ни ребята не собирались принципиально! Впрочем, кто из чужих Анклавов в знаках различия РА достаточно разбирается? У наёмных отрядов тоже почти у всех каких-то кокарды, нашивки, значки и прочие маркеры, причём некоторые не стесняются использовать ещё и чужую символику в комплекте со своей собственной — те же кубинцы звёздочки на кепки и погоны (вместе с самими погонами) для своих ВС тупо закупают в ПРА, не заморачиваясь индивидуальными. Так что разобраться, что тело, в пятнистом камке и с какими-то там нашивками, относится именно к регулярной армии Протектората — не так-то и просто, если, конечно, оное тело не сидит в компании десятка таких же на БТР-е с символикой РА! А кто разбирается — хотя бы по долгу службы — те наверняка дурниной не попрут, ибо не идиоты по определению.
По пути к конечному пункту назначения заходили в порты ещё трижды, последний раз в Нью-Портсмут. И пока мои подчинённые шатались по вполне приличных размеров городу — я в этот день оказался дежурным охранником Дейса — на борт «Чайки» портовая бригада загрузила очень солидное количество крайне специфического вида ящиков. От этих ящиков за версту несло казённо-армейским духом, разве что не нашим, «родимыми берёзками», а скорее чем-то таким, европейским, в стиле «…айн батальонен марширен, цвай батальонен марширен…»! Короче, корабль почти на половину его дедвейта загрузили разнообразным оружием и боеприпасами. Что меня здорово напрягло — уж больно груз «вкусный» и вообще, токсичный. Лезть с вопросами я поостерёгся — при всех моих лично и всех нас сообща талантах, команда «Чайки» составляла около четырёх десятков человек. И затоптать нас даже тупо массой была способна вполне — трое против десятков не пляшут совершенно. А уж учитывая неконвенционные методы… ну, мышьяку в суп сыпануть пару ложек, или цианидику десяток грамм в чаёк/кофеёк накапать… и вовсе — без вариантов. Оказалось, мои метания не прошли незамеченными — боцман, Михаил Фёдорович (как его фамилия — так и не узнал до самой выгрузки) передал просьбу капитана зайти к нему в каюту, как толкьо смогу. М-да… готовился я как к боевой операции. НК-123 пришлось оставить — как бы, неудобно в гости с таким стволом, тем более, раньше-то я по кораблю без автомата шатался, брал только когда Горста на выгул выводил… А вот гранатами затарился — как балаганный фокусник кроликами! Капитан, оценив мою напряжённую тушку, молча выложил на стол документы на груз; а потом, дав мне достаточно времени просмотреть русскоязычную, заверенную портовыми печатями и подписями, копию (в которой кое-что мне сильно не понравилось) — объяснил:
— Видишь ли, какая поганая сложилась ситуация на сегодняшний день… Что-то нехорошее заваривается вокруг немцев. Уже с полгода как, а может — и больше, не знаю. Такое впечатление, что их сейчас, как совсем недавно нас, начал прессовать Орден. Придерживают высокотехнологичные грузы, «случайно теряют» кое-что (интонацией Баргузин чётко обозначил своё отношение к этому «случайно»), военного и двойного назначения поставки и вовсе практически заморозили… Никто не может понять, ради чего это всё затеяно, но немцы тоже слегка психуют и пытаются как-то компенсировать положение дел — естественное желание, не находишь? Ну а нам сам бог велел в этом деле поучаствовать, за копеечку малую — мы же не людоедам оружие везём, смекаешь? Заметил, что грузополучателем у нас отмечен Форт Ли? А пойдём мы, как ты понимаешь, совсем в другую сторону… Что у нас за груз — извини, тебе знать не стоит. Просто поверь — когда придём в Нойехафен, то выгружать будем не в таком вот вонючем отстойнике, как в Портсмуте грузились, а прямо на флотские пирсы! Кстати, успокой своих и сам не делай резких движений — сегодня ночью зайдём в одну бухточку, возле… неважно где, и займёмся перекраской судна. Слишком много крутилось вокруг груза длинных носов; а нам ещё мимо всех Баз и Порто-Франко идти, как бычков тряпками дразнить… Рому тебе на пару пальцев накапать?
