— Они что — со мною в пятнашки вздумали погоняться?! А сами в Тронный зал лезут! — и вперила взгляд в бедную Сандрочку. — И кто ж у них такой умный? Кто им дорогу расчищает?!
Алисандра против воли перебрала в уме всех пропавших-похищенных, отбросила тех, кого успела увидеть на Арене, и... И зажала ладошкой рот.
Но что богине её потуги на упрямство! Она прошипела:
— Библиотекарша умничает!..
И твари, галдящие вокруг, разом смолкли. Анатара опять уставилась в глаза Сандре:
— ...Так ты как-нибудь передай ей, что ума не надо там, где есть — сила!
Она опять возложила обе руки на стену... Ладони втекли внутрь камня... И богиня резко раздвинула их!
Сандра и обе жрицы схватились за уши, рухнули на пол — грохот, лязги, скрежет, казалось, сдирали кожу, выдирали мясо, выламывали мозги из костей. Замок содрогнулся...
— Ну, вот, — усмехнулась богиня и по очереди чуть дунула на прибившихся к ней, на трёх сжавшихся, оглушённых болью женщин, на простых человеков. — Отмирайте! И пошли.
Сандра почувствовала, что она опять может слышать, открыв глаза — что может видеть, шевельнув рукой — что может двигаться. Распрямилась. Взглянула... Перед ней, там, где была монолитная стена, теперь открывался ровный, широкий проход. И не очень далёкий.
— Поднимайтесь! А те пусть круги свои накручивают. Мы их встретим.
Светопреставление застало Катти бегущей... Конечно, с таким грузом, такой книжечкой на плече, особо не поносишься, но она опять подивилась — словно сильнее стала. Привычно проанализировав ситуацию, выдвинула для себя версию: помогают новые доспехи. Потому что иначе — с чего бы ещё? Она тут, конечно последние несколько дней только и делает, что носится, как полоумная, но чтоб настолько вытренироваться — это уж вряд ли!
И тут... Визжащий рокот, вибрация пола... Стены, потерявшие на мгновение четкость — они словно размылись, словно покрылись плёнкой тумана и... И всё кончилось — грохот стих, пол обрёл твёрдость, а стены чёткость...
Что это было?! Где-то что-то рухнуло? А наши?! Скорей! И она понеслась совсем уж со всех ног.
Отряд спасателей со спасёнными к эпицентру катаклизма был ближе. Бушевало вокруг недолго, но в результате на ногах остались только две девчонки да, вцепившиеся в них, почти повисшие на них два парня. Даже Луфгегл со стыдом признал, что устоял лишь потому, что его удержала кроха Синнаэль. И он обменялся взглядами со смущенным, ошарашенным Келдазом... У того был аналогичный вариант.
— Это Анатара! — выкрикнула поднявшаяся из позы на корточках Агвелта.
— Неужели ей гоняться за нами надоело? — поднялась с колен Клерисса.
— Отряд! Переходим на галоп! — сразу сделала практический вывод сир Артерра. — Второй десяток! По двое! Помогаете королеве Агвелте! Третий — на готовности у королевы Акнаккоры! Марш!
И королева нагтилинов почувствовала, как её с двух сторон подхватили мужчины... Она хотела, было... Но...
— Помогите нам! — прямо в лицо ей нагло улыбнулся норт, и она... Она раскинула руки и ухватила их обоих за литые шеи. И её понесли!
И тут заверещала тревога.
Император устоял. Дакру пришлось присесть и схватиться за пол, Телл просто свалился, а Роггакер XXXII только пошире раздвинул ноги да, оскалив зубы, рыкнул что-то неразборчивое! А когда всё успокоилось, бросил своему ночному советнику:
— Опять ты прав оказался! Но завтра, если этот колдун сегодня уцелел, завтра его во дворце больше не будет!
— Нам самим сегодня уцелеть надо!
— За мной!
И император побежал, наконец, побежал. Недолго. Вдруг остановился прямо посереди коридора и повернулся к стене.
Но у Дакра свой точно такой замок имелся... Ну, на счёт "такой же", это он, конечно, гиперболизировал, раз в пять меньше, на самом деле, но, что здесь могло быть — он понял сразу.
— Отвернулись! — кивнул он Астеллию.
— Нет! Глядите! Для вас секретов в Огненном Дворце, наверное, больше не будет.
— Повелитель... — выразил признательность Дакр. А что тут ещё делать, что сказать?
— Повелитель... — последовал примеру старшего Телл.
— Я не чувствую сына! — проорал император. — Так что смотрите! Может, вам придётся показывать это дочери! — и поправился: — Дочерям. Обеим.
Он открыл проход в тень. Они вошли в тамбур.
Ещё и это! Дакр всё делал молча. Он даже Астеллию ничего не подсказал, не показал. Если тому не хватит ума стать невидимым-неслышимым — такой дурак рядом не нужен. Но и он сам... Одно неосторожное слово, неловкий жест — и будет два огненных столба вместо одного, вот и всё.
Роггакер выдернул кинжал, порезал ладонь, захлопнул нитрониумный ключ, а потом кивнул спутникам:
— Активируйтесь! — и добавил, кивнув на юношу: — Покажи ему!
Сразу поверх его живой крови?! Это действительно серьёзно... Это почти совсем полный допуск... Это или абсолютное доверие, или неминучая смерть. Впрочем... Впрочем, ему к подобной альтернативе давно не привыкать.
А после того, как дважды прозвучал гонг приятия, Роггакер XXXII ещё раз удивил Дакра ла Алевтим... Даже два раза. Он при них — опять при них! — активировал рычаг всеобщей тревоги, призывающий всех на защиту Тронного зала, а потом... Потом повернулся к Дакру и повелел:
— Бей!
— Что?!
— Я проиграл пари. Бей щелбан.
— Э-э...
— Отсюда до Тронного напрямик — два шага. Не хочу уйти с долгом... А... — император сглотнул, — риск есть. Бей. Мне спокойней будет.
Перечить императору податель ночных халатов не осмелился.
Что парни учиняли вокруг палицы Арриграса Дирллия особо не приглядывалась, она только следила, чтоб Семереник не полез к оной руками. Ведь источники — да какие, там, источники! — легенды сплошь! — легенды утверждали, что только Император может прикоснуться к ней... Нет, что он может её касаться — это как раз не легенды! Послы, гости неоднократно свидетельствовали, как тот или иной хозяин Огненного дворца при них прикасался, оглаживал, а бывало, даже снимал оную с постамента — ему-то пожалуйста!
Но вот другим... С одной стороны, полная однозначность: согласно всем легендам, всем рассказам, всем романам и сказкам — только императорская кровь, и только один-единственный человек единовременно. То есть пока жив прежний владетель — всё! Будь ты хоть трижды любимый сыночек — нет!
Но казус Лоуррелции... В ней-то не было ни капли крови от Роггакеров — проверено неоднократно! Мало того, был жив и законный наследник — её сын, который станет Роггакером XXIII. Но ничто не помешало бешеной императрице, размахивая палицей направо и налево, учинив разруху на полконтинента, покончить с восстанием красных платков.
Они об этом, когда пришёл вызов от королевы, на пляже и спорили, а, как поняли, какой шанс появился, Семереник переглянулся с Эсктеллой, им даже перемигиваться не пришлось! — и, пожалуйста, они все здесь.
И вдруг вокруг всё завизжало, загрохотало, затряслось... Семереник в это время над самой этой дубиной склонился — так его в шесть рук удерживали и всторону на пол валили!
— Это не я! — едва очухавшись, начал оправдываться он.
— Тихо! Не подниматься! — вдруг перешёл на командный тон их лейтенант. Он тоже стоял на четвереньках, но тут оторвал от пола одну руку и указал...
Дверей, ведущих в Тронный зал было много. Сам он был исполнен в виде неправильной многолучевой звезды, и в торце едва ли не каждого из лучей было по высокой изукрашенной двери, но теперь появился проход, в котором ничего подобного не наблюдалось.
— Уходим! — потребовал Виддерий. — Домой!
— Не могу! — затряс головой Семереник. — У меня свиток для Катти.
— За мной! — через мгновение последовал приказ, и лейт опять добавил: — Не подниматься!
И все закивали головами, потому что в том проходе, который теперь не прикрывала стена, и отсутствовало полотно двери, в самом конце его, толпились... Нет, на людские некоторые фигуры вроде бы, и походили, но зато другие... и других было больше.
— О-о-ой, — пискнула Эсктелла.
— Что там? — подслеповато прищурился их гений.
— Тебе этого лучше не знать! — отозвалась Дирллия и дёрнула подругу за руку. — За ним!
И они на карачках всей небольшой толпой последовали за лейтенантом туда, где высокие окна чуть прикрывались чуть сдвинутыми, забранные толстыми шнурами длинными портьерами.
— Прячемся! И господа маги! Что-нибудь защитное у вас есть?! А маскирующее?
— Ага, понял, мы сейчас... — начал соображать Семереник и тут же. — Э, брось! Это же имперский замок, а вспомни наш! Ничего выше второго ранга! А уж в их тронном зале... лучше — первого. Так, я всё сам! Замерли!
— А можно я с тобой? — послышался шёпот математички: — Страшно... Я вся дрожу.
— Давай! — ответил лейтенант недрогнувшим голосом.
"Тут конец света! Там такие твари!... — задохнулась экспериментаторша. — А эта — "дрожит"... Вся и во всех местах!.."
И вдруг прямо от стен зазвенели, заверещали понятные без всяких пояснений звуки тревоги.
— Это не я! — возмутилась теоретичка.
— З-замерли! — пошипел Семереник. — Делаю!
"Да ладно, что на подругу злобствовать? Что Феорк сейчас не рядом с тобой? Значит, сама виновата. Давно надо признать, что не получается у вас, не получается!"
— Глухой полог! — прошептал Семереник. — Видите?
Еле заметная полоса мути встала за полшага от них. Сквозь полог всё видно, вот только надо знать, куда смотреть и, главное, знать, что он есть. Иначе взгляд проскользнёт мимо... Такой простенький отвод глаз. По эффективности напрямую... даже хуже, чем в прямой пропорциональности и чем дальше, тем заметнее! — зависящий от влитой силы... Да только той силы у Семереника — немеряно!
— Помним, что соприкосновения он не переносит, — архимаг земли вытер со лба выступивший пот. — И что звуки им не удерживаются, — и он в третий раз повторился: — Замерли.
Да помнят они... А, это он для лейтенанта! Ну, что ж, признаем, гвардия по использованию тактических преимуществ своё дело знает: Виддерий тут же сзади приобнял Эсктеллу и притянул её к себе, а когда она недоумевающе оглянулась, глазами указал на полог и тихо прошептал: "Тс-с-с..." Подруга попыталась, вроде бы, трепыхнуться, но...
Но дальше Дирллии стало не до неё. Когда они потом в своей компании разбирались с произошедшем, всех поразило стремительность событий... Ведь уже через четверть ауррса, минн через пятнадцать — не более, они уже приходили в себя в телепортационном зале королевского дворца Эллезии (метка телепорта в любой точке дворца помимо его вызывал немедленную боевую тревогу).
Сначала раскрылась... Нет, не дверь! Просто в сторону отъехал кусок стены, и в Тронный зал вошёл мужчина. Нет, с ним было ещё двое, но на его фоне они фоном и ощущались! Ну, ладно младший — парень дет двадцати, но второй-то — явно аристократ в сотом поколении! Однако, первый... Под две сажени в высоту, косая сажень в плечах, тёмные кудри прикрывали плечи, лёгкая рубашка не скрывала стальной торс... Да ничто бы вообще не могло справиться с ощущением власти, исходившем от него!
— Император... — без голоса, одними губами сартикулировал Семереник.
Император шёл к трону.
Но тут распахнулись не далёкие от него двери, и зал ворвалась женщина. О, она тоже была не одна, рядом с нею следовал седоватый, как и она, мужчина, за ними — десяток стражи, но все они тоже выглядели массовкой, статистами, едва ли не подвижной неживой декорацией, а она...
— Брат?! — изумилась, почти возмутилась она.
— Сестра! — с яростным удовлетворением взревел император. — Одна!
И вал огня вырвался из воздуха — сам воздух стал огнём на всём протяжении от него до неё. И её группу охватило пламенем. Раздались и задохнулись вопли сгораемых заживо людей. И почти на минуту...
Пламя опало. И проявилось... Десяток куч углей, дымящихся чёрным. И женщина, широко раскинувшая руки, и во всю ширь, сколько позволяла юбка, раздвинувшая ноги. Да седоватый мужчина, вцепившийся ей в плечо.
— А-а-а!.. — кричала она, и в её крике была совсем не боль. — Я сильнее тебя! Я сильнее!
И она хлестанула чем-то воздушным. Император отреагировать не успел, успел мужчина, который был с ним рядом. Он выставил щит. Плеть женщины пробила его, повалила аристократа на пол, юноше досталось и того больше — его она сбила с ног и швырнула к стене, почти к ним. Он покатился, но... надо признаться, сразу сгруппировался и ничего, вроде бы, по пути переломать себе не должен был. Щит сделал главное: перевёл режущие лезвия в тупой удар. Император так даже устоял.
— Сзади! — выкрикнул и император. — Прикрой сзади!
И аристократ бросился ему за спину.
— А-а-а!.. — опять закричала женщина и опять чем-то ударила, причем — гадина! — нет, чтоб в своего брательника, так опять что-то полетело и в парня!
Нет, Дирллия уровень творящейся волжбы понимала, а себя в великие магини не записывала, да те же принцессы — обе! — сильнее её, но кое-что умела и она. И десяток университетских дуэлей за ней числился! С победами! Потому что не всё решает сила. Она потом понять не могла другого: чего она вообще вылезла?!
Она перед молодым человеком поставила щит. Но не статический — его бы проломило, а её щит только чуть сбил траекторию, и воздушный молот в пыль разнёс статую рядом с парнем.
Правда, при этом ещё и слетел укрывающий их полог.
— Ду-у-ра! — изумился Семереник. — Да ты-ы...— и заткнулся. Потому что...
Дверей в зал было много, и в них начали вбегать местные — какие-то стражники, какие-то придворные, разодетые дамы, слуги... И среди этой суеты они не заметили, откуда — кажется тоже, прямо из стены! — вышла Каттенька.
Но в каком виде! В латах, которые смотрелись второй кожей, в шлеме, который... который не выглядел, а был диадемой — короной! С огроменным фолиантом на плече...
— Этот — на тебе! — рыкнул на Дирллию Семереник, вскочил на ноги и замахал девчонке руками.
Но она смотрела не на него. Она не могла отвести глаз от схлестнувшихся, застывших в магическом противостоянии императора и его сестры.
И они оба, одновременно, увидели её.
— Тварь! — закричала одна. — Тебя же нет! Я же убила тебя!
— Дочь! — выкрикнул другой.
— О-тец?! — в два слова еле выговорила два слога Катти. А потом повернула голову: — Ты убила... Значит, это ты убила маму?
— Да! — уже практически завизжала та и вдруг, оставив вытянутую левую руку направленной на мужчину, сделала круговое движение правой...
"Это же из Крайддассе Оллитто!" — поразилась библиотекарша.
...И словно голой ладонью вбила гвоздь в доску.
— А! — сквозь жатые зубы выдохнул мужчина.
— Я! Сильней! Тебя! — с каждым словом била и била женщина. — И! Убью! И! Тебя! Тварь!
На голове императора показалась кровь.
Людей в помещении всё прибывало, но выскочив в зал, они замирали... И только с каждым новым — всё больше застывало лицо Семереника.
— Я! Убью! Тебя! Десять! Сто! Раз! — продолжала вбивать гвозди в череп императора Мхиттария.
У Катти текли слёзы по лицу, но потом она сказала:
