Мы специально выбрали место недалеко от туалета Миртл. Парящее над землей тело Уизли я накрыла мантией-невидимкой, на остальных наложила комплекс маскирующих чар, чтобы даже звук шагов смягчался. В общем, если привидение там, оно никого не должно опознать.
К счастью, Миртл на посту не было, и мы беспрепятственно спустились вниз. Согласно плану, Уизли мы оставили перед люком в Тайную комнату, который открывался лишь владеющему языком змей. Впрочем, с другой стороны ее ожидал долгий путь к лазу и почти вертикальный подъем, полный паутины, грязи и ржавчины. Пусть потом самостоятельно ищет выход или ждет, пока ее найдут. Я оставила ребят доделывать работу, а сама пошла забирать перстень Дамблдора... или правильней сказать Реддла? Один черт, перстень с треснувшим камнем я забрала.
Когда вернулась, работа уже заканчивалась. Петухи подверглись насилию моих садистов, рассыпавших вокруг Уизли кучу перьев, а тушки остались раскиданы вокруг. Учитывая, что они без головы, — то еще зрелище. Остатками красной краски испачкали руки и мантию рыжей; я мстительно заметила, что отросшим до плеч волосам тоже досталось.
— Закончили? — обратилась я ко всем, заставляя задуматься, никто ли ничего не забыл и кто что мог оставить.
Ребята, уже стоявшие рядом, снова проверили сумки и сложенные туда пустые банки, кисточки, снова проверили одежду, которую успели сменить. Ту, в которой работали, придется потом самостоятельно застирать, благо заклинания для этого есть. Очистили и проверили волосы — хотя работали в капюшонах, но что-то могло попасть все равно.
Разделившись, обратно возвращались через входы в других туалетах. Мы с Каном, снова оказавшись в парадных мантиях, разошлись по гостиным, горячо попрощавшись. Увы, вечер у Слизнорта должен был уже закончиться. Оказавшись в спальнях, связались, чтобы проверить, как все добрались.
Самое важное: книга, карта Мародеров, мантия-невидимка и кольцо вместе с запасом зелий на всякие непредвиденные случаи — у меня в защищенных карманах мантии. Остальной объем переписанных книг, яда и шкуры василиска, а также паутины акромантулов и прочих трофеев из Запретного леса распределила на хранение всем ОСТам и когтевранцам.
Ну что ж, осталось отдохнуть последнюю ночь в Хогвартсе, чтобы снять подозрения. Было бы очень странно, если бы я исчезла в тот миг, когда Джинни попала в такую беду, согласитесь?
Глава 77
Ничто не предвещало беды...
Почему-то эта фраза все время возникала в памяти. Может быть, виной тому прекрасная тихая погода в Хогсмиде, больше подходящая концу февраля. А может, гладкость провернутых планов, без сучка, без задоринки, как говорится? Панси уже через день не выглядела угнетенной, ржала вовсю и клеилась к Малфою. Джинни не нашли, но тревогу поднимать не стали, как и в случае с пропажей Монтегю со Слизерина. Нет, во главе с деканом обыскали все, но ничего, конечно же, не нашли. Как сквозь землю провалилась, хе-хе. Уизли же сама не выбралась из лаза и, как я надеюсь, не смогла пройти дальше люка, открывающегося только с помощью змеиного языка.
Все это было слишком тихо... Еще и я одна иду по улице, не считая Шерлока, как всегда сидящего в капюшоне. Никогда раньше это меня особо не напрягало, а сейчас, поди ты, нервы на пределе. Смутное ощущение чего-то тревожащего, будто что-то забыла, или вера во всемирный закон подлости.
Ну ладно, палочка в кармане, рука крепко ее сжимает, до отделения сети летучего пороха, совмещенного с почтой, совсем немного.
Я вздрогнула и вся напряглась, когда меня что-то дернуло за мантию. Когда я обернулась, наставив палочку, выдохнула с облегчением: я чуть было не оглушила ребенка лет восьми с ясными голубыми глазами, казалось, заглядывающими в душу. С детской непосредственностью мальчик протянул мне флюгер на короткой деревяшке с семью разноцветными лопастями.
— Тетенька, можете починить?
— Я спешу... — заглянув в детские грустные глаза, смотрящие с надеждой, исправилась: — Ну ладно, давай сюда. На вид ничего не сл...
Челюсть с клацающим звуком сомкнулась, легкие сжало от рывка в районе живота как раз на вдохе. Почувствовав свободу движений, я закашлялась, стараясь вдохнуть живительного кислорода, и не сразу разглядела сквозь выступившие слезы обстановку. А знакомый мальчик, стоящий в двух шагах, выпустил из палочки в руке еле заметные веревки, сотканные из желтых искр. Тело вновь сковало, я покачнулась, пытаясь удержать равновесие, но ноги были плотно прижаты друг к другу, и я завалилась вперед, поняв перед тем, как удариться головой, что Шерлок спрыгнул с плеча. Белые круги в темноте перед глазами и беззвучный звон, оглушивший меня. Сквозь неприятные ощущения, чувствуя привкус крови от прикушенного языка, я ощутила, что меня куда-то двигают. Когда это несчастье отступило и я смогла поднять голову, то лежала уже на спине. Первым неосознанным желанием было встать и достать палочку. Руки дернулись, но что-то звякнуло, будто железо о камень, и в следующее мгновение я поняла, что скована не только по рукам, но и по ногам. Вот это уже было хреново.
— Кто тебя послал? — обратилась я к белобрысому дитёнку, руками передвигающему какие-то небольшие камни на полу... Черт, черт, черт! Это ритуальный круг! Понять бы еще, для чего он предназначен. Хотя, чует моя задница, без жертвоприношений он не обходится. — Ты меня слышал?
— Постарайся не причинить себе вреда путами. Я сейчас закончу, и мы сможем поговорить, — ответил он деловым уравновешенным тоном, ничуть не свойственным ребенку.
Мерлинова пижама, я не хочу быть жертвой! Мальчик — явно личина под оборотным зельем. А трюк до чего стар, сродни 'Не подскажете, как пройти в библиотеку?'. Горгулью мне в печенку, почему это так обернулось?!
— Все, — сообщил мальчик, осматривая свою работу. Я тоже попыталась покрутить головой и увидела из-за постамента, на котором вынужденно лежала (скорей всего, алтарь), только часть его ритуального круга. Камни, самой разной формы и размеров, куча символов и линий — даже лучше разбирайся я в этом деле, все равно не поняла бы: угол наклона не позволяет разобрать. И драгоценные предметы: золотые изделия от кольца до массивного кубка и драгметаллы, которые также присутствовали и на украшениях либо представляли собой просто исполинских размеров блестящие камни. Моя сумка лежит в углу вне пределов круга, рядом с проклятым флюгером-порталом. Шерлок бесится и прыгает в железной клетке.
Я повернула голову обратно, услышав, как мой похититель приближается. У меня душа в пятки ушла, когда я увидела в его руке нож. Но он не потянулся сразу к горлу и не вонзил в сердце, а сделал широкий надрез на запястье, повернутом кверху, подставил чашу и больно надавил на руку, сцеживая кровь. Одним взмахом палочки залечил порез, когда кровь перестала обильно течь, перешел сначала к одному украшению, затем к другому, капая одному ему понятное количество на предметы. Затем вернулся и проделал то же самое со второй рукой.
— Время подходит. Видит бог, мне не хотелось, чтобы ты видела мой облик и проклинала меня, но я должен быть с тобой честным, — сообщил мальчик, остановившись за пределами ритуального круга, чтобы затем отворить тяжелую железную дверь, втиснутую среди каменной кладки подземного зала.
Прошло, казалось, не больше пары минут, пока я вдыхала затхлый остановившийся воздух. Вернулся похититель... оказавшийся директором Школы чародейства и волшебства Хогвартс и обладателем прочих громких титулов, вызывающих в нынешних обстоятельствах сильные опасения.
— Зачем? — сглотнула я. — Вы точно Дамблдор? Хотя нет, зачем вам проводить ритуалы с моим участием в качестве жертвы?
— Тебе не о чем волноваться, — седобородый старик, на этот раз не обвязавший бороду никакими украшениями, заложил руки за спину. — Я не буду тебя убивать. Этот ритуал не требует чьей-либо смерти, всего лишь долгие расчеты, вытягивавшие жизнь и все соки из меня. Но с математикой покончено. Скажи, Айрли, тебе никогда не хотелось совершить что-то великое? Чтобы это повлияло на весь исход войны. Приложить руку к чему-то стоящему и очень важному?
— Поконкретней. Моя смерть в этом участвует?
— Нет же, — сокрушенно покачал головой старик. — Хотя без самопожертвования не обойдется.
— Тогда нет.
— Я так и думал, — заключил он с видом знатока, разгладив свою и так ровную бороду. — То, что я тебе предлагал, было идеальным вариантом, но совсем нежизнеспособным. Ты могла бы приложить все свои силы к благому делу, помогла бы одолеть Волдеморта, который давно перестал быть человеком. Даже несмотря на твою темную направленность, ты могла бы существенно облегчить задачу, не в первый раз на моей памяти — были темные маги, которые понимали свое проклятие. Но вся загвоздка в тебе. Ты не способна на самопожертвование, тебе не дано понять великую миссию и важность Мальчика-Который-Выжил, в тебе нет веры.
— И разочаровавшись во мне, вы решили провести ритуал с жертвоприношением? — продолжила я его мысль, не скрывая язвительности тона.
— Никакое это не жертвоприношение. Ты всего лишь поделишься своей силой с людьми, которым не хватает мощи устоять против армии Пожирателей. Знаешь, сколько домов требуется защитить? А сколько магии требуется найти, чтобы защита была хотя бы минимальной? Ты могла бы это сделать добровольно, но ты ведь не согласишься на это, я прав? Хотя, должен признать, переход к этой вынужденной мере вызван также тем обстоятельством, что тебе известно о крестражах Волдеморта. Возможно, он повлиял на твою темную душу сильнее, чем на Джинни Уизли, — ты совершенно не похожа на обычного ребенка. Изменения слишком разительны. Кстати, раз уж мы подошли к этой теме, то где Джинни Уизли?
— Какая Джинни Уизли? — с поддельным удивлением улыбаемся, пусть подавится, ничего теперь не скажу.
— Понимаю... Соперница, выстоявшая против силы Лорда Волдеморта, и ей ведомо о нем слишком много, я прав?
Я промолчала. Пусть думает, что хочет. А легкое давление на мозги я могу сдержать.
— Ладно, рано или поздно я найду, куда ты ее спрятала, это не так уж сложно, когда у тебя весь замок как на ладони; гораздо важнее другое: что тебе сказал Волдеморт? Что за вещь хранится в сейфе Краучей? Это оружие, артефакт или что-нибудь еще?
Я не собиралась отвечать. Да и толку-то было — эту отмазку с вещью, которую желает заполучить Волдеморт, я придумала на ходу, когда нужно было выиграть время. Давление усилилось, мозги, казалось, вскипели от мощи, которую я держала у ворот. Глаза сами собой зажмурились, потому что я перестала что-либо видеть, полностью погрузившись в отпор врагам, наседающим на разум. Казалось, на меня прет целая армия, а стены постепенно рушатся, но тут же я их восстанавливала, бросая в бой своих воинов, чтобы сдержать наплыв чужих мыслей.
Прекратилось все неожиданно. Чужая армия отступила, а я, вернувшись в реальность, почувствовала, как по губам стекает кровь из носа.
Удалось, я сдержала. Пусти я его внутрь, за прочные окклюментные стены разума, и за исход сражения я уже не могу ручаться. Он мог выловить все что угодно. А моя школьная жизнь в последнее время была так испещрена тайнами, что даже подсунутое воспоминание могло содержать кусочек этой тайны. Дамблдору же палец в рот не клади, он за любую ниточку зубами ухватится и распутает до конца.
— Ай-ай, ну что ты так перенапрягаешься, Айрли? — этот... этот Гендальф недобитый подошел и принялся вытирать мое лицо платком, пахнущим чем-то приторно сладким.
Я закрыла глаза, внутренне успокаиваясь и настраиваясь на то, чтобы не облегчить ему задачу.
— Зря ты так, — пожурил меня директорский голос. — Не знаю, ведомо ли тебе, но заклятию Легилименс без разницы, закрыты или открыты у жертвы глаза, оно действует абсолютно с любого ракурса. Твоя защита достойна похвалы. С прошлого раза, когда ты замечала легилимента, твой разум стал сильней.
Я фыркнула, давая понять, что на похвалу от человека, желающего провести мое жертвоприношение, мне плевать.
— Можешь расслабиться, сегодня я уже не буду тебя трогать. Разум имеет свойство ломаться. Конечно, на мою задумку это не сильно повлияет, но я предпочел бы избежать такого исхода. Ладно, тебе, наверно, интересно узнать, для чего ты здесь. Я удовлетворю твое любопытство. Для начала ты можешь порадоваться, что сейчас не в Азкабане. Я учитывал и такой вариант, но Азкабан сейчас слишком часто меняет хозяев — нельзя доверить ему такую ценность, как ты.
Я напряглась, снова почувствовав, как ледяные путы страха сжимают горло и скребутся в животе. Сердце уже давно пустилось в дикий галоп, не давая нормально дышать.
— Твоя единственная ценность в огромном источнике магии. Пусть темной, но если ее переработать, можно изменить ее состав и получить нужную. Потери будут большими, но, учитывая, сколько ее у тебя, не слишком значительными. А ты можешь себе представить, сколько мощных артефактов ты можешь зарядить?
— Обломаетесь, — рыкнула я, не желая слушать это.
Дамблдор издал короткий тихий смешок.
— Впрочем, многие до сих пор готовы заплатить за насыщенную темную энергию. Как не повезло сторонникам Волдеморта, что им не достанется такой алмаз.
— Вот в чем дело! — пришло ко мне озарение. — Вы похитили меня по дороге. Для Темного Лорда я сбежала, и вы даже можете через Снейпа сообщить ему, что я в Ордене и надежно защищена и спрятана вами лично. А для... — я запнулась, ужасаясь и понижая голос. — Для Августы я пропала в среде Пожирателей.
Глаза я по-прежнему боялась открывать, но голос Дамблдора был безмятежен:
— Я знал, что ты достаточно сообразительная волшебница.
— Так вы просто решили использовать мою магию вне зависимости от моего мнения. Значит, ритуал предназначен для этого?
— Да. Ты всего лишь поделишься магией.
— И как же быстро я окочурюсь от постоянной растраты магии?
— Ну, зачем же сразу о грустном? Я позабочусь, чтобы ты восполняла энергию. Хм... Уже должно все насытиться и впитаться.
Я услышала, как он удаляется, но не выходит из комнаты.
— А причем тут Азкабан? — прокричала я, почувствовав движение магии, пока что не затрагивающей меня.
— Кроме дементоров, не самых лучших собеседников, между прочим, там происходит то же самое. Только жаль терять твою энергию, отдавая ее в дырявые руки Министерства. Им хватит и обычного потока на поддержание своих нужд. Поэтому будь благодарна, что я выбрал это место, а не Азкабан, без бонусов в виде дементоров, — прокряхтел Дамблдор, будто перетаскивал огромные валуны.
Магия в округе стала вести себя активней. Неведомая сила словно вытягивала, отрывала от меня кожу, тянула в разные стороны, и мой магический запас, всегда ощущавшийся приятным теплом в груди, будто корчился в муках.
Мне не было больно, но тоска и жалость, поселившиеся в груди из-за отбирания части себя, были слабым утешением. И я никак не могла ее удержать.
Не знаю, сколько это продолжалось. По моим ощущениям, несколько часов: от одного до пяти. Когда это прекратилось, я чувствовала себя полностью разбитой и обессилившей, просто продолжая лежать и пялиться в покатый потолок высоко над головой, потому что даже о чем-то думать казалось непосильной задачей.
