Когда Наруто объяснил, что был убежден, что она дала согласие 'стать его', шатенка парировала:
— Я думала, что это было простыми словами для возбуждения атмосферы. Я имею в виду, кто действительно подумает об этом, когда парень говорит 'стань моей' и при этом вкладывает в это смысл пожизненного контракта? — Встав и используя одеяло как барьер для ограды своей наготы, Такахаши схватила шорты и топик, которые они сняли, пока девушка спала, и, видя, что дыра, вырезанная Наруто прошлой ночью, уже не была так приятна, как тогда, когда она поддалась своей похоти, сообщила: — Я собираюсь принять душ. Принесите мне какую-нибудь одежду из моей комнаты, и я хочу, чтобы она закрывала меня с головы до ног рядом с тобой, поэтому будет лучше всего, чтобы она была консервативной.
Затем шатенка скрылась в ванной комнате Наруто, а Сакура отправилась за одеждой Тентен, решив, что куноичи не хотела бы, чтобы блондин копался в ее нижнем белье. Сакура положила их за дверью ванной, после чего Тентен слегка приоткрыла ее только для того, чтобы вытянуть свою руку и забрать одежду. После переодевания куноичи сказала им, что решила вернуться в деревню, однако затем всё же решила посмотреть, чем закончится миссия. По мере того, как трио продолжало путь, Тентен, замедлила шаг в надежде побесить их, но было похоже только на то, что она сама была той, кто бесился от безразличия и открытой показухи привязанности друг к другу, ведь правда об их отношениях была открыта для нее.
Поэтому, стоило Наруто и Сакуре пройти через лавочку клецок, Тентен внезапно остановилась.
— Я хочу купить немного клецок.
Затем, развернувшись на каблуках, она пошла к одной из скамеек снаружи, после чего села. Вздохнув, Сакура отправилась туда же, глядя, как Наруто сделал то же самое, и, после того как уселись и получили свои заказы, они продолжили кушать в тишине. Тентен удивила их, внезапно обратившись к джинчурики:
— Позволь мне спросить у тебя кое-что. — Дождавшись кивка Наруто, она продолжила: — Я знаю, что привязана к тебе и что ты собираешься взять еще больше любовниц, чтобы расширить свое влияние. Но что, если я захочу повеселиться с кем-то? Хм-м-м-м, давай скажем — с Саске...
— Тентен, — сердито перебила ее Сакура.
— Что? — так же сердито спросила Тентен. — Это будет справедливо, не так ли? Я имею в виду, прошлая ночью была... — Покраснев от смеси злости и смущения, девушка поняла, что собиралась сделать комплимент блондину, но, сосредоточившись на своей злости, продолжила: — Это не имеет значения, какой была прошлая ночь. Я хочу знать, будет ли мне позволено развлекаться, как мне того захочется? Ты предельно ясно разъяснил, что можешь сделать все, что захочешь, со мной, тогда почему бы тебе не заставить меня полюбить себя, если это проблема?
— Я не сделаю этого, — ответил Наруто. — Отвечая на твой вопрос: если это то, чего ты хочешь, тогда ладно.
— Действительно? И ты будешь нормально реагировать на это? — выгнула бровь Тентен с небольшими нотками удивления в своем голосе.
— Я бы не сказал, что нормально, — честно признался Наруто. — Может быть, это что-то, что находится в ДНК мужчин, и я знаю, что это лицемерно, но не могу сказать, что эта мысль сделает меня счастливым. Однако ты в своем праве, и если это сделает тебя счастливой, то я смирюсь с этим. То же самое относится и к тебе, Са...
— Я не нуждаюсь в этом, Наруто, — быстро перебила джинчурики та и положила свою руку поверх его. — Я твоя и только твоя. — Тентен нахмурилась на это и собиралась что-нибудь сказать, но розововласая куноичи опередила ее: — Наруто, не мог бы ты принести мне еще немного клецок?
— Конечно.
Сакура подождала, пока они с Тентен останутся наедине, глядя, как Наруто пошел выполнить ее просьбу, после чего повернулась к своей коллеге-куноичи и прошипела:
— Что, черт возьми, это было?
— Справедливый вопрос, — спокойно ответила Тентен, немного удовлетворенная тем, что ей удалось разозлить одного из этой парочки. — Почему мы должны спокойно соглашаться с тем, что он может спать с кем-либо, кого выберет? Может быть, ты и хочешь быть какой-то покорной женщиной, но я — нет.
— Хорошо, — ответила Сакура, изо всех сил стараясь не закричать, но запальчиво прошептала: — Однако ты не должна была упоминать Саске просто для того, чтобы причинить ему боль. Это было жестоко. — Лицо Тентен смягчилось немного, но оно вновь ожесточилось, стоило Сакуре добавить: — К тому же тот, на кого ты должна быть зла, — это ты сама.
— Я? Что позволяет тебе говорить так? Я не намеревалась соблазнить кого-либо.
— Возможно, нет, но ты в конечном итоге попыталась соблазнить Наруто, не так ли? Или же ты просто так носила эту одежду из-за их модного вида?
— Я-я...
— Тем более не будем забывать, что ты решила переспать с парнем, который, по крайней мере, был моим интересом, и ты об этом знала.
— Ты не заявляла свои притязания на него, — парировала Тентен. — Кроме того, чего тебе переживать, ведь ты делишь его с половиной деревни? По крайней мере, со всеми девушками, с которыми он ходил на свидания в последнее время.
— Ты не можешь использовать информацию, которую получила, для того, чтобы защитить свой выбор, — успокаиваясь, произнесла Сакура. — Ты не знала этого, поэтому решила переспать с ним, несмотря на то, что знала о моих чувствах. Так, может быть, это личное, хм? Может быть, тогда твоя проблема связана со мной?
— Слушай, давай просто отложим этот разговор, хорошо? Мы разберемся с этим позже... но, возможно, небольшая часть причины, почему я так расстроена этим, потому, что мне понравилась мысль, что он нашел меня привлекательной, и это, казалось, подняло меня над тобой, — отведя взгляд, призналась Тентен.
— Почему?
— Думаю, потому что всякий раз, когда люди говорят о тебе, они говорят, что ты преемница Цунаде. Это всегда было моей мечтой, чтобы на меня смотрели как на куноичи, как она, и, честно говоря, это въелось в меня неправильностью того, что ты, похоже, достигла этого, учитывая, что когда я впервые встретилась с тобой, то было похоже, что все, в чем ты казалась заинтересована, так это в производстве детишек Учихи, — вздохнув, проговорила Тентен. Сакура не обижалась, так как знала, что это справедливая оценка ее мечты, когда она была генином. Теперь, когда Такахаши признала это вслух, она, похоже, успокоилась. — Думаю, что это также потому, что я в очередной раз не смогла соответствовать образу Цунаде, ведь она никогда не соблазнилась бы так легко. Знаешь, вам придется подождать, пока она не уйдет в отставку как Хокаге, чтобы продвигать вперед вашу цель. Наруто никогда не удастся соблазнить ее.
Сакура молчала, решив сохранить информацию о том, что он уже соблазнил ее. Девушка не знала, передумает Тентен или нет, но чувствовала, что не открывать больше информации о сети его любовниц будет лучшим выбором. Однако сказала:
— Никогда не говори никогда, это не всем известно, но единственная причина, по которой Цунаде вернулась в деревню, чтобы стать Хокаге, — это он.
— Что... правда?
— Да, она однажды рассказала мне эту историю во время тренировки, — кивнула Сакура. Посмотрев через плечо, Харуно увидела, как Наруто приближался с тарелкой клецок, поэтому быстро сказала: — Пообещай мне, что ты будешь с ним помягче, и я расскажу тебе.
— Хорошо, но я не буду спать с ним снова.
— Отлично, мне больше достанется его любви, — ответила Сакура, прежде чем повернуться к своему любимому. — Спасибо, Наруто. — Узумаки улыбнулся и сел, видимо, немного удивленный тем, что Тентен не выглядела склонной возвращаться к их разговору, на котором они остановились.
Шатенка не отказывалась от еды, так как не знала, сможет ли сдержать свое обещание, если оттолкнет принесенный парнем заказ прямо сейчас, поэтому неохотно взяла немного пельменей, предложенные ей Сакурой. Отвернувшись от парочки, когда Харуно стала скармливать их любовнику, куноичи задумалась над тем, что же Наруто совершил такого для ее идола, и в первую очередь над тем, зачем нужно было убеждать Цунаде вернуться.
* * *
* * *
* * *
*
Комачи стояла на страже за Данзо в одном из многочисленных парков, что располагались в столице Весны. Несмотря на то, что куноичи была сосредоточена на окружении, ей было также интересно, чего ожидал Данзо, севший на улице перед доской сёги, которая находилась в парке, где было множество пожилых людей и тех, кто был заинтересован в играх на свежем воздухе, а также остальных собравшихся здесь, наслаждавшихся текущим умеренным климатом в Весне. Старейшина Конохи отправил ее напарника Тову этим утром, чтобы доставить сообщение, но, когда тот сообщил об успехе, Данзо не сделал ни малейшего намека на получателя. Затем Данзо поручил мужчине АНБУ начать подготовку к их возвращению в селение, приказав ей следовать за ним, когда они покинули их дорогой номер в гостинице. Комачи хорошо знала, что не стоит спрашивать своего господина не потому, что он будет упрекать ее, а потому, что куноичи была ничем иным, как обычным инструментом в его амбициях. Ее значение ничем не отличалось от значения пешек на доске, установленной Данзо, в ожидании того, кого он пригласил для встречи.
Это была философия, которая была укоренена в ней с тех пор, как ее забрали из детского дома теми, кто, как она считала, будет для нее любящими АНБУ-родителями, но вместо этого они оказались членами Корня, которые быстро пристроили ее к Проекту "Семя". Проект "Семя" заключался в том, что все дети, попавшие в Корень, проходили финальный тест, прежде чем стать полноправным членом организации. Там их ставили в пару с другим ребенком и учили, что выживание зависит от совместной работы. Естественно, будучи поставленными перед таким выбором — либо жизнь, либо смерть, — это создавало связи между теми, кто был в паре друг с другом, несмотря на, казалось бы, противоречивые инструкции, которые они получили, что эмоции должны были быть отброшены. Когда девушка подросла, взращенная этими двумя разными философиями, она, в конце концов, стала рассматривать свою безымянную девушку-напарницу в качестве сестры, и это чувство разделяла ее напарница. Так было до последнего испытания, где куноичи была вынуждена выбирать между Корнем и связью с ее напарницей. Как и следовало подозревать, там никогда в действительности не было выбора, ведь в основе обеих философий, которым ее учили, все должно было быть принесено в жертву пользы Корня, и если Данзо требовал смертельный поединок с тем человеком, которого она лелеяла, то так и будет. В результате Комачи почувствовала, как остатки ее эмоций умерли, опустившись на колени перед Данзо для получения своей маски, все еще обагренной кровью своей партнерши. Оттуда девушка поступила в академию и жила с людьми, которые удочерили ее, притворяясь любящими родителями, пока она в свою очередь притворялась, что была любящей дочерью. Куноичи выпустилась почти в топе своего класса и через несколько лет по обычной программе шиноби подала заявку и была принята в АНБУ. Женщина знала, что ее история совпадала с большинством из тех, кто был членом Корня. Были немногие, чьи истории отличались, в основном это были те, кто принадлежал к некоторым из клановых семей селения, так как их требовалось вербовать иначе, ведь кланы в основном заботились о своих членах. В результате некоторые из этих членов Корня были завербованы из довольно известных семей внутри кланов, таких как Фу Яманака и его партнер Торуне Абураме.
Все еще находясь на страже, несмотря на ее воспоминая о прошлом, куноичи заметила Джосеки, вошедшего в парк, и она знала, что он не появился здесь случайно, учитывая длинную и горькую вражду между Данзо и ним. Хотя слухи не распространяли в Корне, она слышала, что Данзо был тем, кто убил жену Джосеки при попытке покушения на тогдашнего генерала сил Суны. В свою очередь, Джосеки был тем, кто повредил глаз Данзо во время встречного покушения, которое мужчина провел в ответ. Затем также отнял его руку во время следующего покушения.
Несмотря на ощущение того, что советник Суны был тем, кого Данзо ждал, куноичи все еще продолжала быть на страже, но заставила себя расслабиться, стоило Данзо безмолвно приказать ей, подняв руку вверх. Джосеки нахмурился, подходя к ним, и сказал:
— Все еще боишься путешествовать без своих бойцовских псин, как я погляжу.
— Нет необходимости в оскорблениях. Наша история длинная и горькая, и мы оба забрали нечто ценное друг у друга, — парировал Данзо, указав рукой на свободное место, вместо того чтобы разозлиться на колкость.
— Ты убил мою жену, — сердито огрызнулся Джосеки.
— И ты тоже в большей степени разрушил мою карьеру шиноби, — спокойно ответил Данзо. — Тем не менее смерть твоей жены была трагична лишь потому, что это предотвратило твою смерть. Она выполнила свой долг как твоя жена, в то время как я выполнял свой как ниндзя Конохи. Мои действия против тебя были из моего уважения к твоим способностям. Хотя, если честно, твой гнев на меня в конечном счете являлся тем, что позволило Корню победить тебя при битве в Каньоне Ада. Ты превосходил меня в численности два к одному, так что, можно сказать, моя попытка нейтрализовала тебя в каком-то смысле. Только не так, как я ожидал. В любом случае я давно хотел сыграть в сёги против тебя. Поэтому не мог бы ты согласиться?
Джосеки занял предложенное место и сделал первый ход. Когда Данзо сделал ответный ход, советник Суны произнес:
— Я сомневаюсь, что ты пригласил меня сюда просто поиграть в сёги.
— Это так. По правде говоря, я пригласил тебя сюда, чтобы сделать предложение о союзе между нами.
— Ты не можешь быть серьезным, — высказался Джосеки, сделав паузу при перемещении своей фигуры и посмотрев на мужчину напротив него.
— Я серьезен, — опроверг Данзо, затем, сменив предмет разговора, спросил: — Ты знаешь, почему я всегда любил сёги?
— Это обостряет твои навыки тактика, — пожал плечами Джосеки.
— Это так, но это при игре против соперника, которого я нахожу наиболее полезным. Скажи, чем король предстает перед тобой?
— Я не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду. Это фигура, которая должна быть защищена, пока игра не закончится.
— Верно, но что она из себя представляет? Я много раз играл против Третьего Хокаге и могу поведать тебе, как он ее воспринимал.
Уважительно кивнув на сделанный ход Данзо, которой помешал угрозе одного из его рыцарей, Джосеки задал вопрос:
— И что же это?
— Еще не рожденные и будущие поколения деревни. Он видел деревню как нечто, что необходимо защищать для того, чтобы обеспечить стабильные условия для их роста. На поверхности довольно благородная вера, но я думаю, что мне не нужно вдаваться в подробности, почему его философия была ошибочна.
Отбросив текущую стратегию, поскольку было похоже, что Данзо использовал аналогичную, Джосеки сказал:
— Просвети меня.
— Очень хорошо, — натянуто улыбнулся Данзо, видя, что Джосеки изменил свою стратегию в игре, и последовал его примеру. — Мы оба знаем, что мир является лишь отсрочкой, которую деревни используют для подготовки к войне. Кумо была успешнее в этом, чем Ива, несмотря на их закулисные методы. Тем не менее, даже когда Коноха была целью таких заговоров этих двух, а иногда и тех, кого она называла союзниками, она проглатывала свою гордость в целях обеспечения мира. Это было лучше всего показано тогда, когда Сарутоби, вместо того чтобы начать полноценную войну против Кумо за их заговор против Хьюг, согласился на этот дурацкий план о замене Хиаши его братом. Этот тип мышления Цунаде также показала, не нанеся ответного удара против Ивы, когда они послали того джонина против нас с батальоном генинов после вашего с Орочимару вторжения. На поверхности кажется, что мы занимаем высокоморальную позицию, но вместо этого только продлеваем неизбежное, пока приносим в жертву полностью все фигуры для того, чтобы гарантировать, что мир продлится немножко дольше.
