— А какая у тебя точка зрения? — спросил Джосеки с угрюмым видом, ведь ему в очередной раз пришлось изменить стратегию игры, чтобы противостоять смене Данзо.
— Моя точка зрения заключается в том, что ты и я видим короля одинаково. Это то, что он представляет собой деревню, а остальные фигуры представляют шиноби. Конечная цель этих фигур — подавлять и в конечном счете сокрушать другие деревни, пока не останется только одна. Несмотря на дружеские отношения между нашими деревнями в данный момент, мы оба знаем, что они могут измениться в одночасье. Все зависит от того, кто в настоящее время контролирует короля.
— Думаю, что я начинаю понимать. Ты так и не отказался от своей цели стать Хокаге.
— Только со мной в качестве Хокаге Коноха наконец достигнет своей судьбы как последняя деревня шиноби, оставшаяся стоять, когда игра закончится.
— Это звучит для меня так, словно ты ожидаешь от меня помощи тебе в достижении этой твоей мечты. Но я не вижу никакой выгоды делать это.
— Разве? Даже если это даст тебе то, о чем ты мечтаешь больше всего?
— Не думай, что ты узнал меня, просто играя в эту глупую игру.
— Я узнал тебя за годы игр против тебя в течение десятилетий. Мы просто использовали людей тогда вместо деревянных фигурок, — самодовольно улыбнулся Данзо. — Временами выигрывал я, временами — ты. Например, кто, ты думаешь, был тем, кто ликвидировал группу Праджни, просто пока ты сохранял их эксклюзивные услуги? Я считаю, что ты использовал куноичи, которую они предоставили тебе, достаточно эффективно на протяжении многих лет. Я даже считаю, что ты использовал ее для исцеления Надаре.
— Как..?
— Лидер Праджни был довольно болтлив, прежде чем умер, — проинформировал Данзо ошарашенного старца. — Что касается того, как я узнал, что это ты стоял за внезапным восстановлением Надаре... Ну, как я и говорил тебе ранее, я думаю таким же образом. Это была довольно умная стратегия, чтобы попытаться поставить Надаре в качестве правителя этой страны. Используя подход, аналогичный тому, что использует Ива в последнее время, никто не будет думать дважды, когда тот начнет поставлять им ресурсы этой страны. Воодушевленная такими новыми ресурсами Ива в конечном итоге нанесет удар по одной из двух деревень, с которыми она имеет самую сильную вражду, такую как Коноха или твоя собственная деревня Песка.
— Ты говоришь это так, словно я хотел, чтобы мой дом был атакован.
Данзо передвинул фигуру на доске.
— Мы оба старики и видим, как наше время для урегулирования вопросов, оставшихся на этой земле, становится меньше. Ты хочешь, чтобы Ива заплатила за смерть твоего сына, потому что ты знаешь, что когда-нибудь они нападут на твой дом и лучше это сделать на твоих условиях, чем на их. Это то, что мы считаем лучшим способом для защиты наших селений: не опираться на ложный мир, а уничтожать всех, кто противостоит нам. Однажды в будущем эта философия будет сказана другими ртами. Лучше всего — чтобы мы добились дня, когда сможем оставить все, как хотим, чем оставлять продолжение этого мира и позволить следующему поколению доделать это за нас.
— Ты дал мне пищу для размышления. Может быть, мы сможем насладиться еще одной партией в будущем, — встав, произнес Джосеки, видя, что игре суждено закончиться в ничью
— Я бы хотел этого, — подтвердил Данзо, уловив двойной смысл в словах старейшины Суны.
* * *
* * *
* * *
— Оставаться здесь. Я отведу пленницу внутрь, — приказала Югао своим коллегам АНБУ, когда разводной мост тюрьмы начал опускаться. После того как он полностью опустился, Узуки грубо толкнула Ниби, чьи руки были связаны за спиной: — Пошла.
— Тебе не нужно быть такой грубой, — произнесла Ниби, после того как они оказались вне предела слышимости.
— Ты понятия не имеешь, какой грубой я могу быть, — раздраженно отрезала Югао. — Ты вывихнула плечо одному из моих парней.
— Ну да, — спокойно сказала Ниби. — Я должна быть убийцей, пытающейся сбежать от группы АНБУ. Ты серьезно будешь ожидать, что я упущу шанс поранить одного из твоих напарников, когда он предоставил мне такую легкую возможность для этого? К тому же теперь у тебя есть больше оснований для оставления меня здесь, пока ты возвращаешься в Коноху.
Югао нахмурилась за своей маской, так как биджу была права, и, честно говоря, некоторые из ее парней ранились сильнее во время тренировок, но все еще защищала их. Это являлось причиной, почему знание того, что некоторые из них были лояльны к Данзо, оставило довольно глубокую рану. Сосредоточив внимание на текущих делах, она сказала:
— Ты уверена, что будешь в порядке? Я не могу себе представить, как много времени пройдет, прежде чем он нападет на тебя.
— Я справлюсь, — уверенно заверила ее Ниби. — Я могу исцелить практически любую рану, которую сможет выдержать мое тело. Полагаю, что придется полностью отрезать мне голову для того, чтобы действительно убить меня, поэтому я и Нанаби лучше всего подходим для этого.
Югао не могла сделать кивка, но ободряюще сжала руку, которую держала. Узуки также подавила желание покачать головой в удивлении от того факта, что разговаривает с биджу, которая собиралась проникнуть в тюрьму целиком и полностью ради мужчины, с которым сама Югао была в настоящее время связана, и Ниби, скорее всего, также будет связана с ним.
Когда они дошли до конца моста, массивные двери тюрьмы стали открываться перед ними, позволяя войти в тюремный двор. Ивана Акаме, стоявший внутри него, ожидая их, был главным надзирателем и предполагаемой собачкой Данзо. Одетый в стандартную одежду чунина, несмотря на получение звания джонина после становления надзирателем, мужчина излучал ауру человека, который до сих пор считал себя солдатом, несмотря на своё гражданское назначение. В его тридцать с лишним его левый глаз был скрыт повязкой, которая прятала ранение, полученное от маленькой кисточки во время военных действий между Конохой и Дождем за годы до того, как Наруто даже пошел в академию. Его манера поведения стала мрачнеть, он стал раздражаться от удивления, что прибыл главный начальник АНБУ Конохи.
— Что привело вас сюда сегодня, капитан? Я не был предупрежден о каких-либо переводах заключенных, — произнес мужчина вместо приветствия.
— Я знаю, — быстро ответила Югао, которой не нравилось, что мужчина требовал от нее объяснений. Однако, зная, что это было важно, чтобы Акаме знал, кого она привела, куноичи отдернула себя: — Я считаю, что она подозреваемая убийца, которая совершила нападение на видное гражданское лицо деревни. Я бы взяла ее обратно в Коноху, но она ранила одного из моих людей, и из-за того, что мы были близко, я решила, что было бы легче оставить ее здесь, чтобы потом отвести ее обратно в деревню. Я уверена, что Ибики будет ужасно интересно узнать, как она проникла в деревню.
— Я могу только представить, — спокойно признал надзиратель, несмотря на, как показалось Югао, внезапное ликование, что он почувствовал такую удачу. Повернувшись к одному из своих подчиненных, чуть старшему мужчине с плотным телосложением и колючими коричневыми волосами, Ивана приказал: — Разместить заключенную в одной из тюремных камер, Бекко. — Когда мужчина начал уводить Ниби прочь, Акаме повернулся к Югао: — Боюсь, что мы переполнены сейчас, ей придется делить камеру с кем-то, пока вы не заберете ее.
— Ты не мог бы сделать какое-нибудь исключение для нее? Я бы предпочла, чтобы она оставалась одна.
— Я мог бы, но вы знаете, это может привлечь к ней больше внимания, чем вы хотите. Будет лучше, чтобы она рассматривалась в качестве обычной заключенной до вашего возвращения.
— Очень хорошо, — согласилась Югао, хотя ее тон дал ясно понять, что она не была удовлетворена. Догадавшись, что нападение, скорее всего, будет исходить от человека, с которым Ниби будет делить камеру, она повернулась, чтобы уйти, зная, что дальнейший спор может поставить Акаме настороже, так как она не должна иметь никаких оснований подозревать, что надзиратель что-то замышляет, если она просто решила внезапно прийти. Выйдя со двора и возвращаясь к своим людям, куноичи пожелала удачи биджу, стоило тяжелым двери закрыться за ней.
* * *
* * *
*
Ниби была удивлена, насколько уязвимой себя чувствовала, идя через тюрьму к тому, что должно было стать ее смертью. Охранник отвел ее в помещение для осмотра, где две женщины-чунины сняли с нее одежду, прежде чем продезинфицировать и затолкать под душ. После они провели очень тщательный обыск на наличие у нее оружия и печатей. Одна из женщин уделила татуировке жука на спине особое внимание, после чего передала ее Бекко, после того как не получила никакого результата во время своей проверки. Догадавшись, что женщина никогда не сталкивалась с такой сложной печатью в форме жука, которая содержала Волю Нанаби, она не была удивлена, что они не заметили еще одну невидимую печать, помещённую на внутренней стороне бедра Кьюби. Ниби все еще чувствовала дрожь, так как та татуировка была помещена на нее после наслаждения поцелуем с ее биджу, которая при этом использовала язык, пока передавала ей Волю Нанаби. Женщина была разочарована, что все закончилось на этом, но знала, что Кьюби ожидала, что Наруто станет ее первым настоящим опытом в удовольствии.
Тем не менее Ниби чувствовала себя беззащитной с тюремной печатью на ней, которая отрезала доступ к ее чакре. Однако это чувство пропало, стоило печати Кьюби внезапно вступить в дело, сделав тюремную печать бесполезной, и предоставить Двухвостой доступ к чакре. Охранник, державший ее, почувствовал, как она напряглась, и, поняв это неправильно, сказал:
— Почувствовала, что тебя ждет? Извини, но это конец пути для тебя. — Открыв дверь камеры, он грубо впихнул ее туда, освободив при этом ее руки. — А теперь, вы двое, хорошенько поладьте друг с другом, понятно?
После чего захлопнул тяжелую дверь.
— Сколько раз я должна сказать вам, Коноховским ушлепкам, что нехер говорить мне, что я должна делать?
Повернувшись к своей сокамернице, Ниби оказалась лицом к лицу с красивой шатенкой, которая имела также карие глаза. Она была одета в такую же светло-голубую тюремную робу, как и она, с надписью 'KИ-876*', расположенной над правой грудью. Заключенная улыбнулась Ниби довольно дружелюбно, однако ее улыбка не скрывала жестокости в глазах.
— Эй, эти уебки привели тебя в жестокое время. — Шатенка остановилась, смотря на номер, написанный на робе Ниби, прежде чем озвучила то, что там было написано: — НО-473. Понятно, так ты ниндзя-отступник. И ты не сказала, или они пока что не узнали, откуда ты? Я ничего не говорила, но они знали, что я куноичи Ивы, так как я вела нескольких генинов против них сразу же после Вторжения Звука-Песка. Но у меня была дерьмовая удача, ведь я попала в команду желторотиков. Меня побили гребаный старик, который утверждал, что он генин, и мелкий сопляк-блондин. — Стоя, она протянула руку, говоря: — Во всяком случае, меня зовут, — когда Ниби схватила ее руку, дружелюбное поведение шатенки изменилось на жестокое, стоило заточке появиться в ее другой руке, и, потянув биджу на себя, женщина ударила оружием в живот Ниби, заканчивая свою фразу, — не твое сраное дело.
Боль, что Ниби почувствовала, было невозможно представить, так как такие вещи были чужды ей, ведь даже удары дзютсу от Каге, как правило, почти не беспокоили ее в исходном теле. Само собой разумеется, жжение, распространившееся от раны сквозь ее тело, застало ее врасплох.
— Почему? — спросила она сквозь стиснутые зубы.
— Потому что я говорила этим ебаным ублюдкам из Листа, что эта камера моя и я отказываюсь делить ее. Не знаю, почему они решили время от времени проверять мое решение по этому вопросу. Понимаешь, они узнали это после того, как в первый раз я выпотрошила одну суку.
Ниби теперь осознала, что куноичи не была частью какой-либо схемы, разработанной внутри тюрьмы. Вместо этого надзиратели использовали злой характер женщины в своих интересах и могли легко расправиться с ней, оставив Коноху ни с чем. Поняв, что это было как нельзя кстати, Ниби схватила женщину, используя свою чакру, чтобы остановить кровь, вытекавшую из ее раны, и поцеловала напавшую на нее женщину. Биджу почувствовала, как Печать, которая содержала дух Нанаби, стала горячее, стоило печати засветиться и превратиться в чакру, которая внедрялась в женщину, с которой она целовалась. Ниби застонала от боли, когда куноичи Ивы отпихнула ее, вытягивая заточку наружу. Когда шатенка вытерла рот, то сказала:
— Я встречала некоторых извращенных лесбо-сук в этом месте, но ни одна из них не пыталась сделать такое во время удара заточкой в живот.
Куноичи Ивы приблизилась к Ниби для добивания, когда внезапно появилось красное свечение, осветившее внутреннюю часть ее рубашки. Расстегнув одежду и открывая вид на свою грудь, женщина посмотрела на свой живот в замешательстве из-за татуировки жука, появившейся там теперь. Татуировка начала пульсировать, и вдруг женщина схватилась за свою голову от боли, стоило ее разуму начать подавляться Волей биджу, что теперь находилась внутри нее. Упав на кровать, шатенка вертелась на ней, крича, прежде чем осела, стоило ее разуму оказаться полностью подавленным биджу.
Спокойно встав, Нанаби подошла к зеркалу и, осматривая свое лицо, не обращая внимания на то, что ее грудь оголена, спросила:
— Как ты считаешь, форма головы и само лицо привлекательны?
Держась за рану и опустившись на пол, после того как Нанаби подавила носителя, Ниби прошипела:
— Я, вероятно, имела бы более высокое мнение о нем, если бы сука, которой оно принадлежало, не ударила меня заточкой в живот. — После сказанного Ниби заметила, что печать жука исчезла, но также заметила что печать Наруто появлялась и исчезала в зависимости от того, сколько чакры проходило через нее, затем предложила: — Ты не могла бы прикрыться? Они, в конце концов, придут, чтобы проверить нас, и мы ведь не хотим, чтобы они заметили какие-либо новые дополнения к твоему телу.
Нанаби кивнула и застегнула рубашку настолько, насколько смогла, учитывая то, что нескольких пуговиц не хватало из-за того, что они были сорваны. Этого хватило, чтобы скрыть ее живот по большей части, и, подобрав заточку, она встала на колени перед Ниби, говоря:
— Я собираюсь наслаждаться этим гораздо больше, чем ты, как я себе представляю.
— Должна согласиться с тобой, — подтвердила Ниби, чья рана уже не болела, стоило ей притупить боль, но оставила рану не зарубцевавшейся, по большей части просто остановив кровотечение, используя чакру. Нанаби улыбнулась, а затем ударила лезвием в сердце Ниби.
Прошел уже час, когда Бекко вернулся посмотреть на новую заключенную, обнаружив ее лежащей в углу. Несмотря на новую форму, Нанаби действовала, как и ожидалось; мужчина повелся на это, вызвав охранников, которые избивали ее, пока он изображал деятельность по спасению Ниби, прежде чем объявить ее мертвой. Надсмотрщики выволокли ее из камеры, а затем отнесли 'труп' Ниби в морг, при этом таща Нанаби в противоположном направлении. После спуска на несколько этажей вниз в комнату, которая была теплее из-за лавы, окружавшей тюрьму, тюремщики грубо швырнули ее на пол темной камеры. Поднявшись, Нанаби догадалась, что находилась в карцере, но пожала плечами, переместившись в угол, и стала ждать, чтобы посмотреть, что произойдет дальше. В конце концов, большую часть своего времени в качестве биджу джинчурики можно было бы считать заточением в карцере, так что она сомневалась, что это будет сильно ее беспокоить, не тогда, когда выяснила, какие Кьюби предприняла меры при помещении ее в настоящее тело на постоянной основе.
