30-е число девятого месяца, долина на перевале, день.
— Коля, ты там как? — я высовываюсь из-за ствола поваленного дерева, куда зайцем сиганул минутой ранее. Весло стоит как стоял, смотрит на эту зверюгу… Та самая, непонятная фоссоподобная хищная живность, одну из представителей которых я подстрелил в первом своём путешествии. Но какого чёрта Колян таблом щёлкает!? Она ж его сейчас — лапой, и всё!
— Весло, твою дивизию — сюда, бегом! Я её сейчас подстрелю, пока она до нас не добралась!
— Погоди, командир… ей больно! Её деревом придавило, лапу зажало, и спина ноет… она плачет, слышишь? — не может такого быть! Это что — он эту страсть чует, как я своих котяр? Неужели…
Мы в крохотной долинке, на перевале. Почётные граждане Анклава Нойелибен, и непонятно кто в ПРА… Да, судилище окончилось совершенно неожиданно. После заявления Дейса — меня промурыжили ещй примерно час, а потом вынесли «соломоново» решение — пошёл вон, непонятный геморрой! Поскольку признать меня виновным по всем статьям обвинения не получалось, а почётное гражданство мне присвоили тоже «задним числом», аккурат в день демобилизации — то и обвинить меня как «предателя» не представлялось возможным. И судьи уцепились за появившуюся лазейку — раз я имею гражданство чужого Анклава, так и проваливай в свой новый дом, так сказать, не погань родимые берёзки нечистым духом! Не наш ты более, отрок, оскоромился и вообще запаршивел! Забавно… Трое суток — и чтоб духу моего в Демидовске не осталось! Говорил же — не люблю этот город…
Уезжал я днём — уже наобщавшись с немецкими послами, и кое-что наметив к дальнейшей жизни. Кстати, немцы не ограничились почётным гражданством, попутно вручив мне «в вечное владение» вот эту самую долинку на перевале. Этакий широкий жест — перевал есть перевал, и в моём лице ПРА предложено некое мирное сосуществование — мол, ваш, хоть и неофициальный, мужик сидит на ключевой точке, вы нас, типа, за горло держите, и если что… давайте жить дружно! Горст и объяснил подоплёку такой щедрости, кстати. А ПРА, в лице нарисовавшегося генерала Борового, эту наживку торжественно, обнюхав и лизнув, заглотил — лично приезжал и договаривался, на моей кухне сидя и мой чай литрами глуша!
Заодно и мне объяснил случившееся — не полностью, думаю, но понятно. И да — в Службе Разведки нашлось немало «кротов», старательно играющих на чужой скрипке… На меня их навели из Ордена, разумеется — но и сами они собрались поживиться, меня вели ещё со службы, а после «Обманки» так и вовсе в разработку взяли… И фиг бы я соскочил — не засветись в совершенно неожиданных раскладах! Орденцы аж кипятком фонтанировали, когда я им малину с китайцами обгадил — но именно это меня, получается, и спасло в итоге… Слишком известный, слишком публичная морда моя стала! Так что Боровой, попросив «понять и простить», предложил на время исчезнуть из ПРА — мол, гражданства как лишить, так и вернуть можно, а дразнить гусей пока не надо…
Родители порывались со мной ехать — но куда им было с места срываться? Если через четыре-пять месяцев у меня сестра появится?! Кемпер проверили и перепроверили, прицеп к нему нашли капитальный, двухосник, забили всем, что только можно представить… Договор с немцами — своим я как-то перестал доверять, какие-то они мне уже «свои» стновятся, с такими раскладами — подписал, благо денег хватало с избытком… После сезона дождей сюда подвезут полный комплект для строительства Форпоста — как и положено, с заправкой, гостиницей, даже медчастью — может, кого переманю, или сам потихоньку подучусь хотя бы на фельдшера? Да-аа…
Выезжал я днём, на своём «броневике» — и совершенно неожиданно этот отъезд стал событием! Вдоль дороги потихоньку, но очень быстро стали накапливаться люди, махавшие мне руками, отдававшие честь, что-то вричавшие вслед машине — а перед портом, у ворот, где я вышел ихз машины, ожидая их открытия — меня ждали… Хромки, всей семьёй. Отец, мать и сестра младшая Денисова, младшего трёхлетку, видимо,с собой не взяли. И чего я совершенно не ожидал — это глубокого поклона от всего семейства! Я кинулся изх поднимать — а Хромко-старший, выпрямившись, схватил за руку и так стиснул, что я едва не заорал! И прохрипел сквозь спазм:
— Парень… прости, что мы тебя не приняли как положено… Не знали мы тогда — только по телевизору увидели, как вы за нашего Дениса — ответили! Всё, что тебе потребуется — только скажи… Мы никогда не забудем. И не слишком переживай из-за этих гадов, которые тебя выгоняют — мы о них позаботимся…
М-да… Пока я приходил в себя — новое явление. Весло, на нашем «гелике», тоже с прицепом — выкатился, засранец, пристроился в кильватер, вылез, попинал колесо…
— Командир, я с тобой! А то тут нас не любят, плохие мы для родимого Демидовска! — не кричал, но и голос не приглушал ни на йоту. А народу вокруг… Обнялись, похлопали по плечам — а эта рожа скалится нагло:
— Слу-у-ушай, я тут кое-кого встретил… Знаешь, пускай с тобой едет -0 а то машинка у меня маленькая, тесная, да и вообще!..
Снезена… Я попал. И не отвертеться, да и не хочется что-то… Ох, а ведь Сомов точно где-то рядом — вот ему радость-то, документальная мелодрама!
Когда машины уже были погружены на фрицевский транспортник, дали сигнал к отплытию, и судно гуднуло на отход — вдруг заревел сначала один гудок с ближайшего буксира, за ним другой, третий… через несколько минут завывал, казалось, весь город. Выскочивший на мостик капитан сухогруза, быстро разобравшись в причинах такого шумного сопровождения, пригласил нашу четвёрку — ну да, Весло тоже решил в одно рыло не уезжать к чёрту на кулички — на мостик, и примерно с полчаса мы махали встречающимся посудинам, взрёвывавшим как по команде сигналами и демонстративно уступавшим дорогу нашему судну… Капитан сухогруза добродушно кивал головой и только выйдя на «открытую воду», сказал:
— Вы есть очень уважаемые люди в Демидовск. Не переживайт — чиновник уходить, а народ остваться…
До перевала, по весьма благоустроенной дороге — для Нового Мира, само собой — добрались относительно быстро, хотя и израсходовали большую часть топлива. Ничего — на сезон дождей хватит, а там привезут… И принялись обустраиваться — как минимум, стоило обезопасить машины от возможных оползней, неожиданных валунов на крышу и прочих неприятностей подобного толка… Вот, нашли ущелье, переходящее в глубокую пещеру — и полезли проверить, что там, дальше? Пещера оказалась скорее отнорком ущелья, свод закончился неожиданно быстро — и нате вам! Перегородив узкий лаз, лежит упавшее дерево, а под ним — это… рычит, воет, шипит! Но с места не двигается.
— Лёх — давай вытащим, а? Ей больно, она совсем маленькая ещё... — голос Весла неожиданно мягкий, просительный. Да и зверюга, вроде, притихла. Снова высовываюсь — да ладно?! Коля, присев на колено, гладит башку этого кошмара, рукой гладит! Она эту руку может одним укусом оторвать нафиг! Э-ээ, а мне как к ней подойти? Я-то для неё не авторитет!
Весло, будто прочитав мысли, оглядывается:
— Командир, иди спокойно — она не будет нападать. Она понимает…
Освобождённое от бревна — пришлось повозиться, чтобы достать её, не покалечив — тело зверя блаженно растянулась на сброшенной для неё куртке Весла, и жмурится под ладонью моего друга. Да, молодая совсем кошечка… хотя на кошку не очень похоже, честно говоря. О чём я и сообщаю:
— Слушай, Колян — а как её называть? Не кошка, не собака, не медведь… на Земле похожих — фосса разве что, да морда не такая, и вообще…
— Так пускай будет — кошко-фосса, мне-то что? — Коля абсолютно счастлив и не сособо интересуется всякими незначительными подробностями.
— Кошко-фосса? Длинновато… — не соглашаюсь я. — Фосса-кошка? То же самое… Фосска? Не звучит… Кошша? Тоже коряво… Косса? Хм.. Как считаешь, Весло?
Тот отрывается от поглаживания и пробует на язык:
— Косса? Косса… Мне нравится!
— Тогда поднимай своего хишника, пора дальше топать — посмотрим, что там за поворотом… Арта, Арес — проверяйте, мало ли, какие там ещё брёвна валяются… А нам здесь жить!
Мы прошли всего полста метров — и перед нашими глазами открылась огромная, зелёная и невероятно красивая долина, с текущей по её дну рекой и несколькими крупными рощами, полными птичьего ора и пёстрых перьев! Весло восхищённо присвистнул и переспросил:
— Слушай, командир… Ты про «здесь жить» — это в виду имел?! Я согласен!
Эпилог. Восемь лет спустя — горная долина, дом-на-озере.
— Эй, ты вообще собираешься на открытие явиться, сиятельство?! — и зачем на ухо так орать?! Подумаешь, отвлёкся чуть, замечтался… Я что — и на задумчивость права не имею?
— Па, вы идите, я скоро буду. — отвечаю, потирая пострадавшее ухо. Отец смеётся, подхватывает маму под руку и, придерживая за руку смешно косолапящего внука, выходит на улицу.
Мы живём здесь, в этом доме, выстроенном на небольшом островке посреди горного озера, уже почти пять лет, и, надеюсь, будем жить и дальше. Мы — это моя семья, родители, жёны, дети… и почти уже десять тысяч других людей, выбравших Княжество своим домом и добившихся права на постоянное проживание. Кто бы мог предсказать, что та не очень удачная шутка Дейса (он не признаётся, но я ему не верю — точно его работа!) вызовет такие последствия! Княжество… как я хохотал, когда пару лет назад транзитники по дороге в Нойелибен оставили несколько переданных мне буклетов, в которых на границе между ПРА и Нойелибеном, в «белом пятне» была отмечена пунктиром расплывчатая «территория Горного Княжества»! Орден, пусть и неофициально, буквально вынужден был признать наше право на жизнь…
Да-а, гадили орденцы изрядно. Особенно тогда, года четыре… нет, пожалуй, ещё только три назад, когда профинансировали сразу и атаку швали, кое-как собранной на территории Имамата, и на меня, и на немцев одновременно! Две тысячи уродов топали в гости к нам — и около трёх собирались навестить Нойелибен, попутно пройдясь мамаевым нашествием по мелким хуторам и фермам немцев на подступах. Орденцы неплохо их поднакачали оружием и снаряжением — очень жаль, что сами не сунулись, даже обидно как-то… Те, кто шли на Княжество — сдохли дружно и почти одновременно. Их удача закончилась тогда, когда дальний патруль (признаю, почти случайно — но тем не менее) их обнаружил, оставшись незамеченными. Весло, получив оперативные данные, не подкачал — выслал инженерную группу, с соответствующим арсеналом, двое суток каторжной работы… Знатее, что может сделать с человеком, хоть в какой его бронежилет наряди, противопехотная мина? А МОН-ка что творит, хоть с людьми, хоть с лёгкой бронетехникой?! А когда разом срабатывают несколько десятков таких штуковин — замаскированных вдоль ущелья?! Подтянутые Колей к Мясному (ну, не «кровавым» хоть окрестили, и то спасибо) ущелью миномёты не сделали ни единого выстрела — мины дорогие, а добить те несколько сотен, которые не подохли сразу, можно было и лёгкой стрелковкой. Им даже дали возможность отступить — котам тоже хотелось боя, а уж коссам… Вот, отцова напарница, Носик, скачет — такая добрая, пушистая, морщит морду в «улыбке»… Две всего коссы — а эффект просто жуткий! Специально вернули старейшинам пятерых выживших, седыми и трясущимися от ужаса — десять раз окупилось уже.
Немцам досталось сильнее. Наш сводный отряд ударил во фланг бандам слишком поздно — пока узнали, пока расспросили пленных… Несколько малых хуторов бандиты стёрли буквально в пыль, причём, по муслимским традициям, стесняться в издевательствах над десятком пленных не стали… и немцы, иначе не скажешь — остервенели! Армия, спешно сформированная из всех, способных держать оружие, раскатала бандитов достаточно быстро — собственно, мы считаем, на их серьёзные успехи никто и не рассчитывал. Основной задачей было не дать прийти на помощь Княжеству, что, можно сказать, получилось — это наш боевой потенциал орденцы не рассчитали. Но на уничтожении бандюков арийцы не остановились, нет! В рейд вывели всё, что до того тщательно прятали «на чёрный день» — а именно, два тяжёлых артмонитора с пятью стопятидесятимиллиметровками каждый, авиаматку (четыре гидроплана — но у чичей и того не имеется) и три десантных парома. И — прошли вдоль побережья Имамата огненным валом! На дистанции уверенного поражения, километров на двадцать пять вглубь материка, любые поселения чичей (да и прочих абреков — немцы их не сортировали) перестали быть — совсем. Артобстрел, десант морпехов, полная зачистка — ну, детей до девяти лет просто выгоняли из поселений, если только они не пытались стрелять по десанту, конечно — и выжигание поселения от и до! Иногда в азарте уходили до полуста километров вглубь — чуть не нарвались пару раз, но выкрутились, да и наши добровольцы-рейдеры помогли, участвовали понемногу… А со строны Залива две эскадры Ноехафена с присоединившимися кубинцами организовали аналог этой операции, даже устроив показательную бомбардировку Джохар-Юрта! И вот это оказалось той соломинкой, которая переломила верблюжий хребет — рисковать собственными драгоценными шкурами ни вожди, ни старейшины готовы не были. Для них и вовсе шоком оказался факт того, что радикальная трактовка Корана может нести прямую угрозу их собственным жизням, как и жизням их близких!
Нет, мелкие стычки и сейчас случаются, не без того — немцы прихватили тогда территорий едва не вдвое, и пограничные фермы по сей день живут как на лезвии ножа… Но крупных набегов — нет, как отрезало. Может, правда, кубинская морская блокада ещё помогла — эти горячие латиносы и сегодня стараются загнать и потопить любое корыто под зелёным флагом?! Понравилось им, что-ли? Или так буйные соседи достать успели? Не знаю, да и знать не хочу… А немцы неплохо укрепились, на них теперь рот разевать — чревато, знаете ли! Армию содержат насколько возможно более крупнуюи отлично выученную, для Нового Мира. Есть и элитные части — и самая элитная та, у истоков которой были мы с Колей — «Вонючие медоеды». Там даже три котовода есть!
Коты — наша радость и головная боль! Целый питомник, можно сказать, развели — там постоянно штук десять-пятнадцать малышни, и впятеро малышни двуногой! Коты — наша визитка, даже на полуофициальном гербе кот на задних лапах стоит! И в пограничниках-рейдерах десяток… уже больше, служит — причина лютой зависти всех военизированных формирований Нового Мира без исключения. Потому что связка кот-человек — это почти как полубатарея гаубиц, я не шучу! Мы же не затворниками живём — выбираемся «в мир» временами, детей учиться отвозим, сами гостей принимаем постоянно…
