Грюм что-то еще говорил про то, что если использовать их, можно однажды проснуться в Азкабане, но я особо не вслушивалась, находясь под впечатлением и не отрывая взгляд от паука, испробовавшего на себе эти три проклятья. Потом мы без единого звука конспектировали лекцию.
— Лонгботтом, задержись.
Почувствовав себя Штирлицем, я села обратно.
— Я подожду тебя у дверей, — шепнула мне Хелен и направилась к выходу.
Мне и самой интересно, что за разговор ко мне у Грюма.
— По-моему, это не самое ужасное заклинание. Его даже можно назвать милосердным. От Авады Кедавры человек умирает мгновенно, возможно, даже не успев ничего понять и почувствовать. Это же лучше, чем несколько часов истекать кровью и только потом умереть, не так ли? — он принялся что-то переставлять в шкафу. — Это жестоко. Некоторые скажут, что вы еще слишком молоды для этого. Но, как я понял, у вас тут давно не было нормальных учителей, и кто знает, кто будет после меня, — голос его был не таким рычащим, как на уроке.
— Вы не планируете остаться, профессор? — создав на лице видимость интереса, спросила я. Почему-то я была уверена, что он за мной наблюдает.
Недавно я познакомилась с девочкой из Когтеврана — Луной Лавгуд. Я по достоинству оценила ее манеру поведения. Строить из себя умалишенную дурочку, а если скажешь что-то умное или сболтнешь лишнее, все только скажут: 'Это же Лавгуд'. Я немного переняла ее выражение лица сейчас. Хотя внутри всё трясется, снаружи у меня безмятежный вид.
— Кто знает? Я смотрю, ты спокойней отреагировала, чем твой брат.
— Он впечатлительный, — ответила я.
— Ты крепче духом? Это правильно, — Грюм нашел, что искал, и положил на мой стол старую книгу. — Я наслышан про эту историю с вашими родителями. Сильные маги были. Тогда, после исчезновения Темного Лорда, была жуткая неразбериха. Волшебники принялись праздновать, толком не поняв, что случилось. Но вашей бабушке было не до веселья, — он поймал мой мрачный взгляд. А я почувствовала, как напрягся у меня за спиной Шерлок. — Не умею я так мягко говорить, как Дамблдор. По-моему, проще сказать всё прямо. Я к чему веду... Ты уже думала, чем займешься в будущем? Пойдешь по стопам родителей и станешь аврором или займешься чем-нибудь другим?
— Я считаю, о таком рано думать на втором курсе, профессор.
— Вот и задумайся. У тебя есть выдержка. Я не понимаю, правда, как ты попала на Гриффиндор, — его обезображенный рот искривился в ухмылке. — Этот факультет всегда славился горячими головами. Но боевые маги с холодным и расчетливым умом очень ценятся.
— Профессор, мне кажется, вы меня переоцениваете.
— Это мне лучше знать. Любой твой однокурсник на твоем месте не был бы таким спокойным... — несколько мгновений он сверлил меня обоими глазами. — Твой брат был настолько плох, что я решил его немного утешить: подарил ему книгу по травологии. Профессор Стебль говорила, что он первый у нее на уроках.
— Вы решили мне тоже дать книгу по травологии, сэр? — с невинным видом поинтересовалась я.
— Нет. Но я подумал, что тебя заинтересует эта книга.
Я с новым интересом посмотрела на книгу.
— Эта книга о магах, развитии и отношении к магии в разное время. Кстати, что это вы утром вчетвером круги вокруг Хогвартса наматываете?
— Хорошо помогает проснуться, сэр.
— Ладно, иди уже, а то на следующий урок опоздаешь.
Я положила книгу в сумку и попыталась не слишком поспешно выйти из класса. За дверьми меня сразу встретила вопросом Хелен:
— Что он хотел?
— Пофилософствовал, сказал, мол, заметил во мне великие способности, по-моему, приглашал после школы в аврорат.
— Ух ты! Сам Грюм! — восторженно с ноткой зависти завопила она.
— Хелен, не пугай меня. Это была ирония.
— А как тебе урок? Этот Грозный Глаз и правда сумасшедший! — поспешила она сменить тему. — А этот его девиз 'Постоянная бдительность!'!
— Я бы его немного перефразировала: 'Лучше перебдеть, чем недобдеть!'
Мы весело рассмеялись, спускаясь по лестнице к кабинету трансфигурации. Наконец напряжение начало спадать.
Книга оказалась интересной, и называлась она 'Жизнеописание сэра Денрика'. Не правда ли звучит почти как 'Приключения Мюнхгаузена'? Обложка на ней была новой. Ее автор был типичным гриффиндорцем: путешествовал по миру и искал неприятности на пятую точку, суя свой нос во все норы. Можно было бы назвать книгу художественной литературой, если бы там не описывалось действие применяемых самим автором, а также другими магами заклинаний. В то время закон был другой, да и Министерства не было. Я нашла магический детектив! Ха-ха.
Я так увлеклась прочтением, что засиживалась допоздна, а потом читала в любую свободную минуту. Содержание было не слишком гуманным, и описываемые сцены иногда были кровавыми и жестокими, но интересными.
Утром за завтраком тоже сидела с книгой. А что? Не я одна! Не меньше половины когтевранцев были такими же, да и среди слизеринцев несколько человек уткнулись в книги.
'...Домовой эльф Герингов был старателен и накрыл для гостей великолепный стол. Я поддерживал беседу с сэром Бэйметом, поглядывая на прекрасных леди, танцующих с кавалерами.
— Вы знаете, сэр Денрик, эти оборотни так надоедливы. Представляете, один больше месяца прячется в небольшом городке Солсбери. Я провел там неделю, и полнолуние пришлось как раз на эти дни.
— О, вам пришлось три дня просидеть взаперти?
— Это были самые скучные три дня моей жизни. Хотя в этом маленьком городке нет никаких развлечений, так что, пожалуй, вся неделя была ужасной'.
Я прожевала бутерброд и потянулась за соком.
'Я заметил зашедшую в зал леди Гудвин. Пора было приступать к выполнению, если я не хотел проиграть спор. Я поспешил ее поприветствовать.
Покинул я сэра Бэймета вовремя. Его сын подошел к нему и начал громко, на весь зал, капризничать. Упаси меня Мерлин когда-нибудь обзавестись детьми! Сэр Бэймет поспешил увести ребенка, дабы не позориться. Этот благородный мужчина был слишком мягок с сыном. Надеюсь, он всё же решится наказать его хотя бы Круциатусом...'
— Пфшшшшш. Кха-кха, — несчастный сок оказался на книге.
Кто-то заботливо похлопал меня по спине. Откашлявшись, я применила осушающие и очищающие чары на страницы и поспешила убрать книгу в сумку. Хелен поинтересовалась, всё ли в порядке. А я, ответив, посмотрела на Грюма. Его большой голубой глаз уже смотрел в сторону. Что за книгу он мне дал? Наказать ребенка Круциатусом за мелкую оплошность, да еще так, будто это само собой разумеющееся!
Кухню Хогвартса я посетила после того, как услышала от старшекурсников, как в нее попасть. Там домовики меня накормили всякими булочками и пирожками. Заклеймив кухню как холодильник и булочную, если вдруг захочется пожрать ночью, я решилась пройти по лазу в Хогсмид. Главную опасность представлял Грюм со своим загадочным глазом. В свободный день недели я осторожно пробралась после занятий к статуе одноглазой ведьмы. Прошла по потайному ходу, обнаружив и благополучно миновав сигнальные чары, и с удивлением открыла дверь в каком-то подвальчике. Кто бы мог наложить их? Хотя я тоже повесила свои свежеизученные чары возле обоих выходов. Буду знать, когда и куда сваливать, если кто-нибудь зайдет. Вокруг располагались коробки, в которых обнаружились сладости. Немного прогулявшись по Хогсмиду со скрытым под капюшоном лицом, я вернулась назад в приподнятом настроении. Тайный ход, про который почти никто не знает, был исследован!
После следующего занятия по Защите я осталась в классе, предупредив подругу, что задержусь.
— Ты что-то хотела спросить? — поинтересовался у меня Грюм после того, как последний ученик покинул кабинет.
— Да. Профессор, та книга, которую вы мне дали... Она интересная, но у меня появился один вопрос. Тут в книге есть один момент...
— Я ее читал, продолжай, — подбодрил он меня.
— Денрик надеется, что Бэймет накажет сына Круциатусом. И это за такую мелочь! Как будто это обычное дело, каждый день повторяется! Эта книга, конечно, развлекательная, но всё равно. Я не могу понять, почему!
— А так и было.
Я ошарашенно смотрела на профессора, а он ухмылялся.
— Заклинание Круциатус бывает разной силы. Раньше их применяли в качестве наказания. Думаю, Министерство наложило на него запрет после Первой магической войны. После принятия закона о Непростительных заклинаниях маги не знали, как воспитывать детей. Кто вырастил капризных, кто прибегнул к магловским способам наказания, а кто к магическим, но другим.
Я стояла будто обухом по голове ударенная.
— Получается, после принятия этого закона ничего фактически не изменилось.
— Можно и так сказать. Я слышал про несколько случаев, когда родители по незнанию чуть не убивали своих детей... Так, заболтался я тут с тобой!
— Спасибо, профессор. До свидания, — я поспешила на выход.
Подготовка к приезду студентов из Шармбатона и Дурмстранга подняла на уши всю школу и напомнила мне подготовку к приезду шишки из Министерства образования в русскую школу. Даже последний урок сократили. Вечером тридцатого октября все студенты отнесли сумки в спальни и выстроились перед замком. Деканы постарались.
Но запретить всем переговариваться не смогли, и теперь отовсюду слышались шепотки типа: 'Когда же они прибудут?', 'А как они будут добираться?'. Ну и еще старшекурсники проявили изобретательность: прятали в мантиях алкоголь 'для согрева'.
Сначала прилетела огромная карета Шармбатона, запряженная белыми пегасами. Вышла из нее огромная женщина, не уступающая ростом Хагриду, — директриса. Затем появился из пучины озера корабль Дурмстранга. Медленно, нехотя его мачты разрезали волны, объявляя о своем прибытии словно фанфарон. Студенты стояли тихо, ошеломленно, в восторге глядя на это произведение знаний и магии...
— Ух ты, Летучий Голландец! Не удивлюсь, если оттуда вылезет Дейви Джонс, — восторженно воскликнула я.
— Кто такой Дейви Джонс? — спросила меня Хелен. А! Я ж забыла!
— Да мужик такой с осьминогом на лице, — хихикнула я.
Печально. По трапу спустился обычный человек в белой шубе под стать цвету волос. Среди учеников Дурмстранга обнаружился Виктор Крам — тот, про кого мне прожужжали все уши. Имя русское, но, увы, болгарин. Все возбужденно загалдели. Девушки стали искать хоть что-нибудь, чем можно писать. Подруга моя тоже побивалась ринуться в толпу.
— Да ну тебя, Хелен, он же здесь еще год будет, потом возьмешь автограф! — мои слова не возымели никакого действия.
— Ли, это же Крам! Прямо тут!
Она потащила меня в толпу.
— Разойдись, народ! Тепловоз едет! — кричала она, распихивая в стороны высоких девушек. И когда я успела такое сморозить?
Добрались мы до бровастой звезды только у входа в Большой зал. Крам ускользнул к столу Слизерина со своими однокашниками. Хелен разочарованно вздохнула.
— Давай еще к слизеринцам на банкете подсядем? Сменим обстановку, а?
— Нет уж. Там уже змеюки к нему сползлись, — прошипела девушка.
И правда, Крам уже купался в обилии внимания, и не только со стороны девушек. За нашим столом большая часть гриффиндорцев злобно сверлила слизеринский стол, оставшаяся часть, мужская, поедала глазами стол Когтеврана. Там сидела красивая белокурая особа в голубой форме Шармбатона.
После официальной части наступил банкет. На этот раз домовики постарались и добавили к обычному меню незнакомые блюда. И знакомые тоже — вроде фаршированного перца.
На следующий день все с самого утра собрались в Большом зале и глазели на Кубок огня, который выбирал чемпионов. Сейчас он горел ровным синим пламенем. Близнецы Уизли утром устроили небольшое представление. Трэйси подозрительно перешептывалась с незнакомыми учениками. А вечером все вновь собрались в ожидании решения Кубка. Наконец, время. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и громким, отчетливым голосом прочитал:
— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам!
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Как же, такая звезда! Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору. Повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.
— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров так, что его услышал весь зал. Судя по вчерашней его реакции на Грюма, он тоже когда-то промышлял Пожирателем, но я отогнала такие мысли: это уже паранойя — подозревать всех и каждого, в зависимости от реакции на Грюма. — Я знал, в тебе есть дерзание!
Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.
— Чемпион Шармбатона — Флер Делакур! — возвестил Дамблдор.
Девушка легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столами Гриффиндора и Пуффендуя. Поговаривали, она вейла.
Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори!
Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго.
Поздравительная речь Дамблдора оборвалась, когда Кубок огня вновь загорелся красным пламенем и выплюнул листочек. Зал ошарашенно затих.
Дамблдор, не раздумывая, протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на Дамблдора. Наконец он кашлянул и прочитал:
— Гарри Поттер!
Ну вот — НАЧАЛОСЬ!
Глава 17
Сказать, что все были в шоке, значит ничего не сказать. Поттер встал из-за скамьи и на негнущихся ногах пошел к боковой двери. Когда он скрылся за ней, тотчас же все повысили голос и в зале поднялся невообразимый гвалт.
Оставшиеся учителя разогнали всех по спальням. Естественно никто в гриффиндорской башне не пошел спать. К Полной даме на портрет пришла ее подруга Виолетта. Она была в той маленькой комнате с чемпионами и все слышала. Как только нога Гарри переступила через порог, гостиная взорвалась криками, свистом и аплодисментами.
— Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясён до глубины души.
— А где же борода? Класс! — взревел Джордж.
— Но это не я, — произнёс Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал.
— Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина Джонсон.
— У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь!
— Не хочу, наелся на празднике.
Подростки обступили бедного чемпиона, предлагая ему сладости и пытаясь выспросить, как он это сделал. Гарри только твердил, что это не он. Мог он соврать? Чтобы получить вечную славу и тысячу галлеонов? Все это у Гарри и так есть. Если так, то кто-то подставил его. Единственный напрашивающийся вывод — неизвестный доброжелатель хочет его убить. Через полчаса мрачный Гарри сбежал в спальню, а я продолжила веселиться.
