Олег встретил старых друзей крепкими объятиями. Услышав о жестоких сражениях Мышкина, и жалких остатках от лучших войск князя, Олега обуяла жажда мести.
— До возвращения князя у нас не меньше пяти дней. Можно подготовить ему достойную встречу, — предложил он.
— Князь устроил нам форменный разгром. Край вымер, а наши войска разбиты. Оставшиеся в живых, небоеспособны, — устало возразил Мышкин.
— Враг превосходил нас десятикратно. Сейчас у него только трехкратный перевес, — горячо агитировал за войну Олег.
— Наши люди сыты, здоровы. Все на конях, есть даже запасные. Противник голоден, болен, двигается пешком. У него нет стрел, у нас огромные запасы. Мы победим, — поддержал Олега Никита.
— Когда же вы перестанете убивать людей? Уйдите в лес, князь пройдет мимо, не задерживаясь. Ему не до нас. Он тоже потерпел поражение. Войска покидают его. Через три-четыре недели останутся только самые верные, — пытался повлиять на молодежь Коробов.
— На Рыльск. Захватываем Рыльск до прихода князя, — пошутил Валера.
— Даешь Рыльск! — закричал Валентин.
Никита достал фляжку со спиртом. Вонючий, зараза. Фляжка прошла по кругу, только Коробов старший пригубил свою настойку на травах.
— Даешь Рыльск, — тихо сказал Никита.
— Даешь Рыльск, — повторяли все, кроме Мышкина и Коробова старшего. Громче и громче.
— Я увожу своих людей в лес, — твердо заявил Иннокентий Петрович.
Крики стихли, установилась тишина.
— Пора закончить с этой самодеятельностью. Каждый поступает по своему усмотрению, расхлебывают последствия все, — продолжил свою мысль Мышкин.
— Что ты предлагаешь? Выбрать из своей среды князя? — усмехнулся Олег, — Коробовых четверо, они выберут Владимира Александровича.
— Пятый голос будет мой, — подтвердил Мышкин.
— Значит, мне всю оставшуюся жизнь растить тут кукурузу, — засмеялся Олег.
— Или воевать, но в другом месте, — твердо сказал Коробов.
* * *
Неделю спустя, на подходе к Карачеву, рыльский князь встретил своих бояр, отправленных им под Мценском на переговоры с разбойниками. Ему предлагали мир.
Глава 24. Мирный договор.
Святослав Ольгович долго думал над предложениями Коробова. Условия самые щадящие. Теперь, когда разбить разбойников стало невозможно, эти условия были очень мягкими, но неприемлемыми для князя. Долги. Деньги, взятые в долг, на наем войск и их снаряжение. Деньги, не выплаченные войскам. А теперь Коробов еще требует деньги за дружинников и бояр, а, главное, за сына, курского князя Олега. Войска Коробова разорили Курск, угнали много людей. Как собрать эти деньги, с кого?
Предложение Коробова, отдавать деньги частями, нереальное. Ежегодная сумма очень большая, Святославу Ольговичу не останется денег содержать дружину. А без нее любой сосед захочет поживиться за курский и рыльский счет. И ни свои, соседи-родичи, ни чужие, половцы, не помедлят, нападут в этом же году. Нападут сразу, как дойдут известия о неудачном походе в Карачев.
Отдать Коробову смердов в счет выкупа за дружинников, бояр и сына можно. Но это почти половина населения рыльского края. Понятно, что их так и так угонят к себе соседи, но отдавать самому обидно. Да и непринято было платить смердами, как рабами. То есть все понимают, что они обычные рабы, но говорить это не принято, а платить ими нельзя. Разговоры пойдут нехорошие. Оставшиеся смерды могут восстать.
* * *
Владимиру Александровичу не понравилось предложение Святослава Ольговича. Политика, грязная политика. Угнать в рабство, оговоренное количество смердов, с заранее определенных мест рыльского края, а затем в договоре определить, что князь Святослав не требует их возврата. Иезуитские хитрости. Коробов в договоре представляется белым и пушистым, он возвращает без выкупа дружинников и бояр. А князя Олега, так с оружием и любимым конем. Комедия. За этого коня и оружие в Карачев уйдет две сотни семей смердов. Все учтено и скалькулировано.
Но договор нужен был Коробову на любых условиях.
То, что формально Рыльск был в составе Северского княжества, а Карачев в составе Черниговского, договору не мешало. На Руси уже шла децентрализация власти, вернее князья постоянно воевали между собой за уделы. Чернигов был далеко, но ждать сборщиков налогов предстояло скоро. А сразу за этим и войска, для наведения порядка. Обычно, такие походы производились зимой, по льду рек. Чаще в теплое, предвесеннее время. До нового кризиса оставалось меньше года.
Глава 25. Весенний призыв.
Ни курскому, ни рыльскому князю большое число дружинников было теперь не нужно. Тем более стали обузой для дружины молодые вятичи. Их начали приглашать на службу Олег и Иннокентий Петрович. Пара месяцев интенсивных тренировок и очередная проверка делом в полоцком княжестве. Сначала проверка характера, а уже потом затраты времени и денег на подготовку и снаряжение. Циничный подход к отбору состава полка оправдывал себя. Во всяком случае, был максимально эффективным. Желающих много, потери никого не волнуют. Цинично, аморально. Но пушечное мясо не жалели в двадцатом веке, почему Олег, или Иннокентий Петрович должны были жалеть людей в жестокий тринадцатый век.
Коробов, увлеченный экономикой, не вдавался в военную подготовку. Единственное, в чем он участвовал, это строительство инженерных, фортификационных сооружений. И только потому, что сами штабс-капитан и лейтенант, поручили это ему. Коробов должен был исключить возможность быстрого, внезапного продвижения войск противника по летним или зимним дорогам. Особое внимание в этих планах уделялось реке Снежеть. Стратегические решения Мышкина и хитрые ловушки Олега должны были максимально замедлить движение, и проредить состав вражеских войск.
На левом притоке Снежети, реке Велимья, предусматривалось строительство плотины. Дорога из Брянска заливалось водохранилищем.
* * *
Новые крепости, в Прибалтике, немцы строили деревянные, с насыпным холмом в форме усеченного конуса. У основания холма находился ров, на вершине — стена из очень тесно пригнанных брусьев, с построенными по окружности башнями. В центре сама крепость, расположенная так, чтобы вход был доступен только по мосту через ров.
Крепости должны были не допустить движения врага по реке или дороге, и создавались так, чтобы защищать границы ордена, и контролировать местное население.
Фактически эти крепости ничем не отличались от стоявших на Руси кремлей.
До появления каменных замков должно было пройти еще много времени. Строительство их шло медленно, технология возведения была другая. Из-за тяжести каменных построек, их нельзя было строить на насыпных холмах. Они были слишком дорогостоящими.
Для Мышкина, особенно важны были бои на открытой местности, с тяжеловооруженными всадниками. Ему нужны были люди, которые бы имели опыт конного боя. Возможность немцев спрятаться в крепости, и нападать, свежими силами, в удобное для них время, в удобном для атаки месте, не устраивала Иннокентия Петровича. Он поставил перед Коробовым задачу: за два оставшихся месяца либо изготовить стенобитную машину, либо снабдить его достаточным количеством горючего материала. А лучше и то, и другое.
* * *
Валера Коробов предложил Мышкину самое простое устройство — тяговый пращемет. Его главным достоинством была исключительная простота изготовления. Везти с собой в Прибалтику необходимо было только веревки и несколько небольших, простейших металлических деталей. Деревянные части любой плотник сможет изготовить на месте за считанные часы. Для метания подойдут и камни, и горшки с горючей жидкостью.
Плотники сделали для Мышкина пару пращеметов. Через неделю устроили соревнования. Молодежь, в азарте, метала до тысячи булыжников в час. Мышкин признал нормальной скорострельностью — десять выстрелов в минуту.
Олег сразу предложил новшество. Тянуть веревки можно заставить местных крестьян или пленных. Навык потребуется только от наводчика. Необходимо было организовать обучение воинов, не каждый, повиснув на праще перед запуском, сможет прицелиться.
Мышкина обрадовал темп стрельбы. Он считал, что любой камнемет требует долгой подготовки перед выстрелом. Самое главное, что из пращемета можно стрелять навесом. Это позволяет перебрасывать снаряды через крепостные стены. Невысокая точность стрельбы Мышкина не волновала. Главное, чтобы снаряды попадали в крепость.
Никита попросил Валеру приготовить ему целую сотню комплектов для строительства камнеметов.
* * *
Десяток бочек со смолой показались Мышкину недостаточным, даже для поджога одного замка. Но Никита заверил его, что докупит смолы по дороге.
* * *
В поход собрались опять в самое неудачное время, в начале лета. Перед самым походом Мышкина чуть не заперли под домашний арест. Светлана, мотивирую свою позицию недавним рождением сына, пыталась отложить выход на пару месяцев. Она собралась опять ехать в Прибалтику с мужем.
Олег долго сидел на крыльце дома Мышкина, и слушал, вернее, подслушивал, второй час монотонную семейную склоку. Когда Мышкин не выдержал, и сорвался, Олег даже поаплодировал Светлане. Тихо, чтобы не услышали. Дверь тихонько отворилась, сквозь щель выскользнула Светина служанка, Люба. Двигалась она легко и бесшумно, не смотря на свою полноту. "Килограмм семьдесят, не меньше. И это в шестнадцать лет! А что будет лет через десять? Братья её, все как один. Мне ни ростом, ни весом не уступают."
— Меня ждешь, любимый, — обрадовалась Люба.
— Уже не верил, что дождусь, — легко соврал Олег.
— Я каждый день выхожу, а тебя все нет и нет. Целую неделю. К тебе домой приходила, а тебя нет. Неужто братьев боишься? — удивилась толстушка.
— Завтра выходим, работаю допоздна, — сказал полуправду Олег.
За стеной, Иннокентий Петрович успешно перевел диспут со Светкой в партер. Можно было надеяться на положительное решение вопроса. Но, зная обстоятельность Мышкина, ждать результата следовало часа два. "Как дети, блин, все конфликты решают с помощью секса".
— Нехорошо подслушивать такое, — полезла к Олегу целоваться толстушка. Она смелела с каждым днем. Братья так ни разу ее не поколотили. Десять дней назад Олег смог завлечь её к себе в дом, через день она пришла сама. Олег сильно жалел о неудачном романе. Секс с Любой, не смотря на её выдающиеся формы, был никаким.
"Ну не на крыльце же!" — подумал Олег, поглаживая Любину упругую грудь. Соски сразу затвердели. Дыхание у девушки сбилось. Губы стали большие и горячие. "Она, специально, ночнушку одела, ткань тонкая!" — усаживая Любу к себе на колени, чтобы удобнее было ее ласкать, подумал Олег.
— Пойдем ко мне в комнату, — решилась, наконец, толстушка.
"Как Светка разошлась! На вид холодная, расчетливая сука, никогда не подумаешь! А моя, моя вся дрожит!" — Олег уложил девушку на узкий, маленький сундучок в её тесном чулане. "Как неудобно! Это не секс, а какая-то камасутра."
Люба вцепилась в Олега так крепко, что он с трудом не закричал от боли. Они с грохотом упали на пол, застряли в узком проходе... Все закончилось за пять минут.
"Третий раз "любимся", и каждый раз одно и то же. И стыд, и грех", — подумал Олег. Уходить было неудобно, он неохотно тискал девушку. Та была не просто обижена, в ярости. Он чувствовал, еще немного, и взрыв неизбежен. На счастье, стоны за стеной благотворно подействовали на его организм, а Люба, обнаружив его готовность к продолжению, мгновенно подобрела.
Они закончили одновременно. И Света, и Люба. Обе вопили так, что Олегу стало неудобно. А еще он завидовал. Конечно, он получил удовольствие. Такого дикого, животного восторга Олег не испытывал еще никогда. Но такая череда оргазмов подряд ему физически была недоступна.
Домой Олег вернулся только утром. Засыпая, его мучил только один вопрос: "Как в прошлом походе Мышкин умудрялся затыкать рот Светке?" В походе Олег спал в соседней палатке, почти каждую ночь, слушал до полуночи возню Мышкиных. Они себя вели тихо, как мышки.
Олег проспал всего два часа. Светлана привела свою очень скромную служанку с вещами. Они обе пытались заговорить, но взгляд Олега остановил их.
"Хорошо, что через час мы будем в пути." Толстуха рыдала молча. Страшная. Сопливая. Олег молча собрал свои вещи.
"Ну, Светка, сочтемся", — подумал Олег, обнимая притихшую Любу. "Мне что, жениться? Не потому, что я её люблю. Не потому, что она меня любит, и отдала мне свою невинность. Не потому, что братья у нее крепкие лбы, хорошая будет родня. А потому, что Светка так решила!"
— Здесь поживешь до моего приезда. К Светлане ходить запрещаю, — мелко отомстил Олег, — А ты, Света, пойди, проводи своего мужа. Замучила его, наверно, совсем.
Светлана подошла, отодвинула Любу и обняла Олега.
— За что ты меня так не любишь, Олежка? Я не понимаю, — нагло прижалась к Олегу своей полной грудью Света. Она погладила на голове Олега его короткий ёжик.
"Милая тетушка! Всего на три года старше!"
— У нас есть еще час, — дождавшись, когда Светлана уйдет, начала раздевать Олега новоявленная жена, — А вещи я собрала, потому что с вами в поход еду. Никита меня в интенданты зачислил.
Секс сначала не задался. Потом Олег вспомнил сегодняшнюю ночь, хриплый голос Светки, выкрикивающий матерки.
Через час они голые валялись на кровати. В полним изнеможении. Любушка, положив свою тяжелую голову Олегу на живот, игралась бесполезной на сегодня штуковиной, видимо, не веря, что все хорошее имеет конец. Без стука ввалились Светлана и Никита.
— Олеженька, тебя все заждались, — нагло уставилась на "штуковину" Светка.
— У меня новобранец не явился на построение, — радостно засмеялся Никита. И показал оба больших пальца.
Люба вскочила, чтобы одеться, Никита увидел грудь, разинул рот и снова показал Олегу, что он в восторге от увиденного.
Олег встал, обнял Светку.
— Я тебе сегодня утром забыл сказать спасибо за твою Любовь, — двусмысленно поблагодарил он. Светлана покраснела и выскочила наружу.
— За что ты её так не любишь, Олег? Я не понимаю, — нагло, не отводя глаз, от одевающейся Любушки, удивился Никита.
— Светлане, наконец, повезло в личной жизни. Меня часа в два ночи мои хохотушки отпустили травку покурить. Я вышел на крыльцо, а в соседнем доме, Мышкины такое вытворяют! Какой у Светланы богатый тембр! Я сразу бросил курить и пошел домой реабилитироваться перед своими, — наконец оторвал свой взгляд от Любы Никита. Та уже одела платье.
Олег оделся быстро, по-армейски.
— Поезжайте. Мы вас догоним. Позавтракаем только, — подтолкнул Никиту к выходу Олег.
Глава 26. Грабежи, убийства, поджоги, изнасилования. Вступительный экзамен.
Полоцкий князь встретил старых знакомых с любовью. Новости о половецком походе, разгроме курского князя, удачной войне с его отцом уже были известны всем в городе. Светланин пиар оказывал на чистых, доверчивых людей тринадцатого века убийственное действие. Олег-Муромец собственной персоной. Песни и сказки об Олеге знал уже каждый.
Князь полоцкий хотел услышать от Мышкина подробности всех трех компаний. Иннокентий Петрович твердо следовал тексту, составленному женой. Подробности, пожалуйста, сколько угодно. Десять страниц, отобранных Светланой, эпизодов. Оценки результатов — страничка заученного текста. Мышкину это не нравилось, сильно не нравилось. Но каждый делает свою работу.
