— Заночуем в городе, — ошарашил Мышкин подчиненных. Дисциплина была на уровне, никто не сказал ни слова, — успокойтесь. Половцы от нас не уйдут. Наберем здесь еще три десятка стрелков. Наверняка будут добровольцы.
Все облегченно вздохнули.
* * *
Ярослав, тесть Коробова, с надеждой смотрел на Мышкина.
— Это вам мы должны спасибо сказать? Сначала половцы тащили все подряд, девок в полон хватали. Потом бросили всё. Оставили только серебро и золото. Стали лошадей искать. Брали даже совсем захудалых.
— Я рад, что у тебя все в порядке. Пошли к дочери слугу, она волнуется. У меня три десятка свободных лошадей, могу принять добровольцев. Только самых опытных, с хорошим оружием, — попросил Мышкин.
— Сейчас кликну общий сбор. Дружинники княжеские почти все уцелели. Воевода повел их одним отрядом на городские стены. Отступали дружно. В кремль половцы не сунулись.
— Тогда я к воеводе, а ты собирай здесь желающих надрать половцам задницу, — скомандовал Мышкин.
— Будешь половцев на рожон сажать? — удивился купец.
— Нет, поговорка у Никиты такая. Вот ко мне и прилипла.
* * *
Утром Мышкин вывел шестьдесят всадников в погоню за половцами. Первые группы врагов, начали попадаться Мышкину сразу после обеда.
— Пленных не брать, — кричал Мышкин.
— Не задерживаться, кто отстанет, прикажу высечь, — зло орал Мышкин.
— Брать только золото. Кто загонит лошадь, пойдет обратно в одной рубахе, — угрожал штабс-капитан.
— Воевода! Подгоняй своих, подгоняй, — добавляя армейского сленга, командовал Мышкин.
К вечеру в отряде было двое убитых. И пятеро раненых. Им соорудили на ночь большой шалаш.
* * *
Утром раненых оставили. Мышкин погнал отряд в погоню.
— Своя земля. К обеду вас найдут. Вокруг столько добра валяется, лошади ходят ничейные. Народ быстро набежит, — утешил он оставшихся.
* * *
Через трое суток штабс-капитан прекратил преследование. Два десятка половцев смогли разжиться в Карачеве хорошими лошадьми. Под прикрытием основной массы кочевников, этот отряд ушел далеко вперед. Воевода, до сих пор, подчинявшийся Мышкину беспрекословно, начал отстаивать свои права. Дружинники и добровольцы из Карачева требовали остановиться и собрать трофеи. Даже подчиненные Мышкина потихоньку ворчали.
— Хрен с вами, растянулись в цепь. Возвращаемся. Разрешаю собирать всё. Не забывайте, лошади мои. Кто наберет слишком много, тот пойдет пешком, — напоследок добавил ложку дегтя Мышкин.
Таких криков воодушевления он не слышал давно. Все поскакали назад в поисках добычи. Воевода задержался.
— Жестко стелешь, — с угрозой предупредил он Мышкина.
* * *
На следующий день Мышкина встретил Никита. С десятью телегами, с десятью рабочими. В сопровождении десятка всадников.
— Чьи кавалеристы? — обняв друга, спросил Мышкин.
— Ярослав, родственничек новоявленный, навязал охрану, в долю захотел. Он меня иначе, чем "дорогой племянник", не зовет. Я согласился, а то рабочие, при появлении первого половца, разбегутся, — ответил Никита.
— Спирт пить будешь? А то меня от этого пейзажа постоянно мутит! — добавил Никита, и дыхнул на Мышкина густым перегаром.
— Нет.
— Ребята, налетай. Только по одному глотку, крепкая, зараза, — Никита достал пару фляжек самогона из седельной сумки и передал дружинникам и всадникам штабс-капитана.
— Воевода, ты-то меня поддержишь? — протянул третью фляжку Никита.
— Не могу обидеть хорошего человека, — довольно пробасил воевода. Он осторожно пригубил самогон, с крепостью Никитиного напитка был знаком не понаслышке, — рад тебя встретить, Никита.
— Я утром того же дня выехал, вслед за вами. Чего добру пропадать. Пять телег уже отправил обратно, на раненых и убитых наткнулся. Рабочих половина уехала, лошадей погнали половецких в Карачев. Я их Ярославу послал, пусть старые хозяева лошадей ему в ноги падают. А оружие себе забираю.
— Коммерсант. Какую часть отдаешь тем, кто эти трофеи добыл в схватке с половцами? — тихо-тихо спросил Мышкин друга.
Дружина вся собралась вокруг телег. Все радовались встрече. Шумели. Самогона досталось грамм по сорок, но на голодный желудок, после тяжелого похода, он оказал свое влияние.
— Любую. Любую часть, — сказал Никита.
— Воины! Каждый может выбрать себе любую вещь из трофеев! Когда возьмете, подходите ко мне, я налью вам еще по стопке! — громко прокричал Никита.
Обрадованные хорошей новостью, победители половцев подходили к телегам, брали, первую попавшуюся, саблю, и подходили к Никите. Тот наливал им немного самогона, а они сердечно благодарили его. За добытые ими в бою трофеи. Воевода с благодарность смотрел на Никиту. Только штабс-капитан немного хмурился.
Глава 18. Немецкие учителя.
Олег приехал не один. Трое щуплых, безусых, слишком серьезных на вид, юношей ходили за ним, как привязанные.
— Упросили взять на выучку, — доложил он штабс-капитану, — а ты своих уже в деле проверил! Наслышан, наслышан.
— Одна сшибка была, остальное — не в счет.
— Полторы сотни половцев положили! Не считается? — удивился Олег.
— Я их готовлю к другой войне. Ты можешь готовить партизан и диверсантов, я готовлю железный кулак первого удара. Поэтому уничтожение половцев имело, в основном, моральное значение, — пояснил Мышкин.
— И реклама! — добавил Олег.
— Да. Собираюсь сейчас набрать еще сотню новобранцев. У меня для легкой кавалерии сотня хороших лошадей есть. Летом нужны будут учения. Тут я надеюсь на тебя, — выжидающе посмотрел на Олега Мышкин.
— Ничего крупного не предвидится. Увы.
— Как раз крупное, пока, не нужно. Необходимо участие в сражениях, в составе небольшого войска, — поправил Олега Иннокентий Петрович.
— Тогда пригодится вялотекущая война в Полоцке. В 1201 году, с недальновидного разрешения полоцкого князя Владимира, в устье Двины, немецкие рыцари-крестоносцы основали город Ригу. Четыре года назад в Полоцке сел князь Борис Всеславович из Друцкой линии. От полоцкого княжества уже мало что осталось, псы-рыцари далеко продвинулись на восток. Но война идет ожесточенная. В Брянске был полоцкий эмиссар, вербовал наемников. Условия обалденные, значит риск соответствующий. Можно устроить учения в условиях, приближенных к войне с монголами, — предложил Олег.
— Из Брянска кто-то поехал?
— Небольшой отряд, копий сорок. Под командой неплохого моего знакомого.
— Если других вариантов нет, попробуем этот, — согласился Мышкин.
— О чем секретничаем? — подошел, радостно скалящий зубы, Никита.
— Ты чего такой радостный? — ушел от ответа Олег.
— Ты, Олег, отошли своих молокососов к молокососам Иннокентия Петровича, — неожиданно трезвым голосом попросил Никита.
— Ты моих учеников не оскорбляй, — возмутился Олег. Но приказал своей молодежи идти тренироваться.
— Иннокентий Петрович своих так зовет. Без обид? Пошли за стол сядем.
— Хорошо, только без самогона, — предупредил Олег. Его перекосило, видимо, вспомнил о вчерашнем.
— Пиво, только пиво, — замахал руками Никита.
Выпили пива. На открытом воздухе было прохладно. Никита сам сходил на кухню и притащил мясо в горшочках.
— Пока без картошки, — извинился он.
— С гречкой тоже нормально. Ты сказать что-то хотел?
— Вы войнушку затеваете?
— Затеваем.
— Меня интендантом возьмете?
— Возьмем его, Петрович?
— Я и сам готов был предложить, тебе, дружище, — обрадовался Мышкин.
— Против кого воюем, — заинтересовался Никита.
— Псов-рыцарей в Прибалтике будем бить, — обрадовал Олег.
— Фьють! Там беднота и голытьба. А воины немцы хорошие, — удивился Никита.
— Так и задумано. Будем нарабатывать опыт, и оценивать пригодность теоретических схем. Лучше немцев, противника не найдешь. Заодно братьям-славянам поможем. А денег всех не заработаешь, — сказал Мышкин, и оглянулся. Уж очень выразительны были лица товарищей. Сзади стояла любимая жена Светлана.
— Далеко собрался? Или немцы, как половцы, приехали Карачев грабить? А меня постфактум известишь? — тихим шепотом задавала вопросы Светлана. Но наступила такая тишина, что слышно было каждое слово.
Никита встал и исчез. Олег замешкался, и Светлана остановила его движением руки.
— На какой срок собрались? — обратилась к Олегу Света.
— Мы быстро: месяц туда, месяц обратно, и три месяца учений, — ответил Олег.
— Этого труса, — указала Света на пустое место Никиты, — уволить. Я еду с вами.
— Можно я пойду? Мне, после вчерашнего, нехорошо как-то, — залебезил Олег.
— Иди-иди. И знай, что ваши деньги, все у меня. Иннокентий Петрович, наверно, не успел тебе сказать. И не надо делать страшное лицо! Постарайся меня не злить.
* * *
Шла вторая половина июня, когда, наконец, отряд вступил в первый бой.
Сборы в Карачеве оказались исключительно долгими. Когда за неделю, Мышкин набрал вспомогательную сотню лучников, отъезд казался близким. Но штабс-капитан оказался верен себе, подбор лошадей, оружия, отработка построений, проверка припасов. Казалось, что это никогда не кончится. Добровольцы, пришедшие к Мышкину на волне энтузиазма, от его успешной победы над половцами, роптали. Но уходить никто не торопился. Напротив, несколько дружинников, из Карачева, завербовались в отряд. Наконец отправились в Полоцк. В Брянске пришлось остановиться на три недели. Олег агитировал знакомых дружинников влиться в отряд. Здесь уже роптали Никита и Светлана. Они разделили между собой обязанности интенданта. На каждого воина в отряде приходилось по три лошади: ездовая, боевая и вьючная. Их надо было кормить, и такие длительные стоянки были не предусмотрены. Длинная остановка была не зря, в Брянске их отряд вырос до двухсот человек. В Полоцк прибыли вовремя, через неделю на границу отправлялась небольшая дружина, под руководством воеводы.
Первый бой оказался крайне неудачным. Разнородная, неорганизованная толпа, а не единая дружина. Четыре отдельных отряда полоцкого полка, действовали настолько неудачно, что немцы легко разгромили центр. В центре находились два отряда опытных дружинников из Полоцка и Новгорода. Левое крыло полка образовали две сотни Мышкина, правое большой отряд наемников-варягов. Не дождавшись приказа, Мышкин ударил немцам во фланг, и сам оказался в ловушке. Немецкий резерв ударил ему в тыл, а правое крыло, состоящее из варягов, бездействовало. Отряд Мышкина спасли хорошие, свежие лошади и дисциплина. Иннокентий Петрович приучил свою молодежь повиноваться сигналам, а дружинники из Карачева и Брянска последовали за ними. Мышкин вывел отряд из боя с небольшими потерями, три четверти отряда остались целы. Дружинникам, находящимся в центре не помог ни опыт, ни удобное расположение на поле боя, ни последний натиск Мышкина. Немцы раскатали их подчистую.
Варяги простояли, не двигаясь, до конца боя, затем снялись, и спокойно отошли. Немцы не преследовали ни их, ни Мышкина.
Никита и Светлана построили гуляй-город вокруг полевой кухни. Это было основательное сооружение. Ночлег, горячее питание и лазарет в одном месте. Угрюмые и злые, возвращались воины в свой временный лагерь. Иннокентий Петрович, напротив, был бодр и доволен.
— Чему так радуешься, Петрович? — недовольно спросил Олег.
— Хорошее начало. Управляемость в бою высокая, потери небольшие. Лиха беда начало. Сразу после приема пищи собирай всех в штаб. Будем разбирать бой по косточкам.
— Еще три таких "хороших" боя, и от отряда останутся рожки да ножки, — возмутился Олег.
— Мы могли бы простоять, как варяги, весь бой не двигаясь. Чисто ушли бы, без потерь.
— Наш удар оказался бесполезен. Немцы были к нему готовы. Главное, дружинникам в центре никак не помогли, — расстроился Олег.
— Если бы наемники нас поддержали, то шансы были. Меня другое смущает, среди рыцарей не было потерь. Совсем, — задумчиво произнес Иннокентий Петрович.
— Это, просто, танки какие-то. И кони у них крупнее наших, и броня прочнее. Я одного по голове саданул, думал, шею ему сломаю. Он даже не остановился. Одно нас спасает, рыцарей немного. В основном оруженосцы, свита, вспомогательные войска. Если этих выбить, то и с рыцарями можно будет что-то придумать.
* * *
В конце лета в Карачев вернулось две сотни опытных вояк. Правда, тех, кто уходил из города весной, осталось меньше половины. Потихоньку прибились в Прибалтике, новички и матерые волки, варяги и безродные славяне. Их не смущала дисциплина в отряде. Привлекали, сначала полевая кухня и гуляй-город, затем уже низкие потери и честная дележка небогатых трофеев. Жесткое отношение Мышкина к качеству боевого снаряжения отпугивало немногих. Зато, в конце летней кампании, они смогли, наконец, разгромить равный по составу немецкий отряд.
Денег заработали немного, затраты Олега и Иннокентия Петровича они не покрыли, но на это никто и не рассчитывал.
Отряд вернулся в Карачев, но города не было. Поселок Коробово стоял целый, а Карачев сожгли дотла. Уцелевшие половцы все-таки добрались домой, в степь, и вернулись отомстить.
Мышкин смотрел на руины города и думал: "Минимальное воздействие на историю, и какой ужасный результат! Карачев, в той истории, обошла участь многих городов на Руси, монголы не тронули его. Зато в этой истории, его сожгли друзья-половцы." Коробов стоял рядом.
— Теперь непонятно, будет ли битва на Калке? Или наши господа-варяги простят половцам гибель смердов-вятичей? — горько спросил старый интеллигент.
— Давайте без надрыва и политики, Владимир Александрович, — попросил Олег.
— Олег, помолчи, у меня треть отряда местных, — остановил его Мышкин.
Глава 19. Удар по половцам.
— А вы, как смогли отбиться? — спросил Мышкин Коробова.
— Я набрал охрану. Заботился о тебе, хотел подарок приготовить. В каждом караване соблазнял молодежь оружием, деньгами, сказками о герое Мышкине. Тесть помог. Мы на отшибе, а он каждого купца знает, встречает-привечает. В конце концов, я остановился, перестал вербовать, а то воевода коситься начал. Зачем, мол, простому обывателю такое войско, полсотни копий набрал, — начал рассказывать Коробов.
— Ну, а выручил сам себя, — предположил Мышкин.
— Частично, да. А в основном обошлись фортификационными сооружениями. Когда вы ушли, я немного обеспокоился безопасностью поселка. Снял часть рабочих с лесоповала, и поручил им делать искусственные препятствия по пути из города в наш поселок. Тропинка у нас одна, узкая, по сторонам деревья и кусты. Конечно, если подумать головой, и посадить лучников на лодки..., но если ты с детства ездил верхом, то это не сразу приходит в голову, — продолжил рассказ Коробов.
— Зимой река станет прекрасной дорогой. Вашей фортификации будет грош цена, — прервал рассказ Олег.
— Речка у нас узкая. На зиму у меня для незваных гостей много домашних заготовок припасено, — возразил Коробов.
— И я подозреваю, что это не варенья и соленья, — зло хмыкнул Мышкин, — когда был набег?
— Три недели назад. Пятьсот сабель. Если бы вы вернулись раньше!
