— Когда начнешь их понимать, перестанут, — успокоил её Олег. И увел спать.
Через пару секунд дверь приотворилась. Дочка пивовара убедилась, что Мышкин один, и, яростно сверкнув глазами, просочилась в комнату.
* * *
К обеду Никита вернулся. Переговоры еще не начались, немцы никак не могли найти достойных заложников для обеспечения безопасности посла Никиты.
Мышкин перевел свою ставку в городок, и на обед собралось все командование войска. Ели и пили молча. Никита видел, как мучаются ушкуйники, и даже карачевские "старики". Многие приходили уже сытые, и целый час цедили маленькими глотками свою кружку пива, аккуратно пережевывая маленькие кусочки мяса. Ушкуйники, командиры полков и даже летучих отрядов, пошили себе кавалерийские сапоги, френчи, коротко постриглись. Переняли моду у карачевских стариков. Олег тоже оделся в армейскую форму начала двадцатого века. Лишь Никита, одетый для переговоров, блестел золотом и драгоценностями, как голубой. Виртуозное владение ножом и вилкой для некоторых превратилось в спорт. Два карачевских волка, из первого призыва, непринужденно работали над маленькими птичками, видимо, специально выбрав для себя сложные объекты.
Наконец, обед завершился, и Мышкин огласил главную новость.
— Мною принято решение начать переговоры с Ригой.
Ушкуйники уходили недовольные. Их доля, в награбленной добыче, была раз в десять больше, чем в обычный сезон. Но рижское золото манило с неодолимой силой. Только вот Никита посадил ушкуйников на короткий поводок, основная часть добычи не отправлялась в Новгород, а ждала их в Полоцке.
Глава 27. Миротворец.
Никита не зря добивался выдачи Ригой заложников. Без них его бы повесили, четвертовали и сожгли на костре. Ужасные, унизительные, разорительные, небывалые условия сдачи города Мышкину вызвали ярость и негодование среди немцев. Все знали, что через несколько дней силы русских удвоятся, и тогда, возможно, Ригу захватят и разграбят. Но условия Мышкина были невыносимы. Никто не верил, что русские ограничатся громадными контрибуциями, а не разграбят Ригу полностью.
— У вас два дня. Найдите разумные гарантии своей безопасности. Оцените, сколько эти гарантии стоят. Добавьте эту сумму к размеру контрибуции. Я всегда пойду вам навстречу, — доброта Никиты не знала границ. Он уже создал панику в городе, отпустив из плена десяток немцев, по уши закачав их нужной информацией. Теперь ему нужна было паника в рядах руководства города. Ему надо было превратить этих людей в толпу. А затем уже манипулировать ею.
— Я готов беседовать с каждым. Мои люди дадут любые пояснения. И предоставят вам любые сведения, — нагло врал Никита.
— Что вы подразумеваете под стоимостью гарантий? — начал тупить пожилой священник.
— Поясню на примере. Вы попросите освободить сотню рыцарей из плена. Стоимость такой гарантии состоит из выкупа за рыцарей, за их доспехи, и наших затрат, при возможном неповиновении рыцарей. Из нашего опыта, потери на взятие одного рыцаря в плен составляют пять дружинников. По сорок серебряных гривен за дружинника — двести гривен. Согласны?
— Пять дружинников против моего рыцаря? Он десяток ваших "кавалеристов" положит, и не почешется! — возмутился двухметровый громила со шрамом.
— Спасибо за поправку, четыреста гривен, — улыбнулся Никита.
— За вашего дружинника больше десяти гривен выкупа не получишь, — мягко возразил толстяк с тяжелой, золотой цепью на шее.
— Опустились до ста гривен, — констатировал Никита, — но я уверен, мы найдем разумную оценку.
— Предложение по рыцарям интересное. Многие хотели бы их поскорее увидеть в Риге. Хотя я думал, исходя из размеров контрибуции, что вы вернете все захваченное бесплатно, — наконец, высказался глава совета. Небрежно. Холодно. Незаинтересованно.
— Мы всегда выполняем договор буква в букву. И только. Но. У ворот Риги сейчас стоит сотня камнеметов. За час один камнемет может делать тысячу выстрелов. Сто тысяч горшков смолы. Ужасное зрелище. Крепость забита беженцами. Спрятаться невозможно. Вот и второй пример стоимости гарантий: вы можете купить уничтожение этих камнеметов, это одна цена, или приобрести их в собственность, но чуть дороже, — в той же манере ответил ему Никита. "Надеюсь, мой переводчик найдет адекватные слова", — подумал он.
— Мы хотели бы получить цены на все ваши предложения по гарантиям, — заявил толстяк с массивной золотой цепью.
— Всё с точностью наоборот. Мы согласны выполнить любые ваши требования. За определенную плату. Но, на мой взгляд, слово Мышкина дороже любых гарантий, — обнадежил толстяка Никита.
— Необходимо сменить название документа. Вместо капитуляции, просто договор, — проснулся пожилой священник.
— Это можно сделать, — несколько замешкался Никита.
— Но будет стоить двадцать мешков золота, — проявил осведомленность толстяк. И потрогал свою золотую цепь.
— Если кто-то готов платить за громкие слова звонкую монету, пусть платит. И горе ему, нарушившему договор! — выделил последние слова Никита.
— Даже так? — удивился толстяк.
— Именно так! — подтвердил Никита.
— О чем идет речь? Я не понимаю! — с обидой запротестовал великан со шрамом.
— Можно пару слов без протокола? — обратился к Никите толстяк. И дождавшись согласия, продолжил, обращаясь к военному, — до сих пор речь шла о том, что Мышкин выставит новгородских и псковских разбойников домой. Потом выяснилось, что он готов восстановить рыцарский отряд. А сейчас мы обсуждаем, войну против датчан.
— Ты опять смеешься надо мной толстяк. Это тебе даром не пройдет! — взревел человек со шрамом.
— Уважаемый посол, дальнейшее обсуждение ваших предложений мы проведем самостоятельно, — грубо выставил Никиту за дверь глава совета.
Никита ушел недовольный. Он не выполнил и десятую часть задуманного.
— Мышкин угрожает сжечь Ригу до прихода пополнения. Это ставит перед нами два вопроса. Почему Мышкин не хочет делить Ригу с пополнением? И, "зачем убивать курицу, несущую золотые яйца"? — спросил главу совета "пожилой священник", епископ Риги Альберт.
— Что-нибудь новенькое по Мышкину появилось? — обратился к толстяку глава совета.
— Нет. Только подтверждение уже известного. На этой войне он обучает молодняк. Все, как в прошлом году.
— Таким образом, Ваше преосвященство, ответ на второй вопрос очевиден. С первым вопросом сложнее. Думаю, что Мышкину нужны союзники. Он готовится к большой войне. Новгородское отрепье ему не подходит. Мышкину нужны наши рыцари. Или как военный отряд, или как учителя для подготовки своих рыцарей.
— Войну он планирует не скоро. Не раньше чем через пару лет. Мелкие стычки с удельными князьями в счет не идут.
— В последней "стычке" он разгромил восемь тысяч человек. Сам имел всего восемьсот, — с подобострастием поправил епископа толстяк.
— Что новгородское отрепье, что рыльское. Им только рабов у нас воровать, да ополченцев гонять. Это так? — посмотрел на великана со шрамом епископ. Тот, как каменный истукан, замотал головой в знак согласия.
— Не может быть так, что Мышкин знает о скором прибытии к нам пополнения из ордена меченосцев? Тогда вся спешка объясняется этим, — жестко спросил толстяка епископ Альберт.
— Он не готовится блокировать высадку десанта. Ничего подобного они не обсуждали.
— Тогда поиграем немного со штабс-капитаном. Это звание, должность, или титул? Молчим? Плохо работаете. Итак, мы принципиально соглашаемся на их условия, но тянем время на незначимых статьях договора. До прибытия рыцарей. И если пятьсот рыцарей не смогут разогнать карачевский и новгородский сброд, то кое-кто лишится своей работы.
Епископ Риги Альберт вышел из помещения. Остальные сидели, как пришибленные.
— ... и головы, — закончил глава совета фразу. И поправил воротник.
— Знать бы заранее о пивной вечеринке в предместье, можно было бы их всех отравить, — размечтался толстяк.
— Пивовар пожертвовал честью своих дочерей, ради блага ордена, но где бы он взял яд? — вздохнул глава совета, — на вторую ночь никого не оставили. Всех отослали в Полоцк. Осторожные, дьяволы.
— Это нам нужно быть осторожными. Луна на исходе. Ночи очень темные. Волками их прозвали еще потому, что темными ночами они забираются в крепость, и вырезают всех. Они могут видеть в темноте!
— Брехня, — заявил великан со шрамом.
Не сказавший ни слова, ведущий записи, член совета собрал бумаги. Заседание закончилось.
* * *
Никита рассказал друзьям о неудачных переговорах в Риге.
— Странно. Не похоже на немцев, — подвел он итог.
— Я напрягу свои источники, и усилю засылку осведомителей и дезинформаторов, — взял себе на заметку Олег, — Петрович, прибавь бардака в патрулировании дорог в Ригу.
— Сделаю. Олег, посмотри какие ночи хорошие, темные. Можешь захватить башню? Любую, на твой выбор. Переговоры пойдут легче.
— Дай мне три дня. Нужно всё разведать. Спланировать. Когда буду готов, сообщу.
— Никита, сколько у тебя смолы? Сколько пращеметов?
— Смолы десяток бочек будет. Дам задание, из окрестностей выгребем все запасы. Плотников на уши поставлю, через три дня пращеметов будет сотня.
— Олег, по девчонкам, дочерям пивовара, картина прояснилась? — поднял неприятную тему Мышкин.
— Там сразу было всё ясно. Любовь к фатерланд, сдобренная девичьей глупостью. Визит к пивовару гостей из Риги был ожидаем. Ничего интересного. Дилетанты, — небрежно проговорил Олег.
— Ты, Олег, не изображай из себя крутого профи. Если бы девчонка на Петровича с ножом сразу не бросилась, а подождала пару месяцев, поила бы она нас в Карачеве ядом, вместо пива, — поставил Никита Олега на место.
— Я набросал рекомендации безопасного поведения на захваченной территории врага еще в прошлом году. Никто их не соблюдает, — возмутился Олег.
— А ты в первую очередь! — остановил его Мышкин.
— Рекомендации! — засмеялся Никита, — надо иметь специальное высшее образование. Иначе не догадаешься, что пьянка и блядство главное оружие шпионов.
— Теперь мы будем осторожнее. Но надо отрезать врагу доступ ко всему командному составу, — сформулировал задачу для Олега Мышкин, — у противника эти задачи выполняют священники. Нам они тоже нужны. Олег, пора создать русский орден иезуитов. Назначаю тебя его главой.
* * *
Прошло три дня, договор с Ригой повис в воздухе. Олег готовился к ночному налету на крепость, Никита к утреннему обстрелу города. Люба ворвалась к Мышкину со срочной новостью.
— Из города вернулся связной, Олега ждать нельзя. Завтра утром в Ригу приплывает флот, который везет пятьсот рыцарей.
— Откуда известно.
— Сегодня утром в Ригу вошло быстроходное судно. Оно опережает флот на сутки. Матросы уже пьянствуют в порту. Языки у мужиков развязались, — презрительно сообщила Люба.
— Отпусти связного. Я сам всех соберу, — спокойно воспринял новость Мышкин.
* * *
— Они высадятся на побережье. Помешать мы им не сможем. Удар такой большой группы рыцарей нам не выдержать. Мы с трудом выстояли против двухсот рыцарей. Чудом. Отдельное спасибо Никите, настоял на использовании пращеметов. Ушкуйники в этот раз побегут. Уверен. Обоз и пехоту нужно отправить сегодня. Завтра наша кавалерия ждет атаки рыцарей, и, не вступая в бой, отступает, — предложил план Мышкин.
— Предлагаю заявить ультиматум рижанам. Дать срок пару часов. Затем истратить запасы смолы и булыжников, — дополнил штабс-капитана Никита.
— Олег? — спросил мнение друга Мышкин.
— Мне известно место сбора городского совета. Если атаку пращеметов сместить на вечер, то, с большой вероятностью, совет соберется ночью на заседание. Могу уничтожить совет полностью, или частично.
— Ты, Олег, это предлагаешь неохотно. Ожидаешь больших потерь?
— Нет. Но за что их убивать?
— Те, кто погибнут при бомбардировке Риги из пращеметов, тоже невиновны. Война.
— Нам, зачем эти убийства?
— Целый десяток плюсов, против двух минусов. Для меня достаточно первого плюса — рыцари бросятся в атаку сразу после высадки, как только узнают о зверствах карачевских волков. Без рижского ополчения. Без разведки. Без плана. Возможно, мы их ополовиним в первый день бестолковой войны. А если сможем уничтожить командиров, то у нас есть шансы раздобыть пятьсот комплектов вооружения для тяжелой конницы. И вернуться к Риге.
— Они не поведутся! — засомневался Олег.
— А какой второй минус? — проявил любопытство Никита.
— Первый очевиден. Да. Второй — наша репутация.
— Я думал ты затеваешь эту бойню как раз поэтому. А ты говоришь минус. Удивил, — заинтересованно произнес Олег, — а какой плюс ты поставил на последнее место?
— Наверно, репутацию. Это и плюс, и минус.
— Я постараюсь договориться с рижанами, — слишком горячо заявил Никита.
* * *
Рижане отказались от переговоров, никто из них не догадывался, что запустил машину убийств.
Глава 28. Дорога смерти.
Ради такого случая Олег достал со дна сундучка очки ночного видения и небольшие арбалеты с комплектами ядовитых стрел. Самую грязную работу он решил не перекладывать на других. Напарника Олег подготовил себе давно. В Ригу проникнуть нужно было только им двоим. Группу поддержки Олег мог набрать среди трех десятков своих диверсантов, уже находящихся в городе.
* * *
Бомбардировка Риги началась за час до заката. Фактически, горшки со смолой падали сразу за стенами. Городу ничего не угрожало. Но все улицы и переулки были забиты беженцами. Некоторые дома стояли недалеко от стен. Часто для паники нужно гораздо меньше, чем пожар в конюшне, два десятка, охваченных пламенем домов, или пара сотен обожженных людей. Убило при обстреле меньше сотни человек. Количество задавленных и покалеченных людей, толпой, во время паники, во много раз превысило число действительных жертв нападения.
* * *
Рижскому совету повезло. Из пяти его участников, двое не явились. Епископа не посмели отвлекать от "вечерней молитвы". Великана со шрамом не нашли среди толпы беженцев. Он пытался навести порядок, раздавая налево и направо увесистые оплеухи.
Олег прождал их целый час. Затем поджег ратушу. Отпустил группу поддержки. Затем они вдвоем легко выбрались из города. Мышкину Олег принес журнал заседаний совета.
* * *
Утром всё пошло, как по нотам. "Внезапная высадка" рыцарского отряда. "Паника" в рядах карачевской кавалерии. Бегство ушкуйников. Грамотное рассредоточение мобильных отрядов.
Затем начался бардак. Два полка ушкуйников нашли удобное место для обороны. Карачевские волки, выкатившиеся к ушкуйникам, подумали, что место на редкость удобное. Так они думали до первой атаки рыцарей. Если бы у рыцарей были вспомогательные войска, то через час половины армии Мышкина уже не было.
Но всё произошло для русских крайне удачно. Они побежали. А, тяжело вооруженные рыцари стали их преследовать. Увы, бегство — это не отступление. Пока беглецы не догнали обоз, не остановились, не нашли своих командиров, три полка представляли собой толпу.
