* * *
Князь не доехал до леса. Кавалькада только выехала из ворот города, как впереди, рядом с дорогой, поднялись клубы розоватого дыма. Всадники остановились, не решаясь скакать вперед. Задние всадники не давали князю вернуться в город. Со стороны дыма раздались хлопки, свист, вверх полетели искры. Лошади попятились, а князь остался лежать на снегу. Грязный снег окрасился кровью. Князь не шевелился.
Только через некоторое время охрана бросилась к непонятному месту. Дым уже разогнал ветер, и если там были слуги дьявола, или языческие боги, то они исчезли.
* * *
Через неделю, княгиня Агафья получила подметное письмо. Малолетние Всеволод, Мстислав и Владимир объявлялись заложниками её поведения. Язычники из Рязани требовали забрать владимирских дружинников из рязанских городов, причисляя к ним Муром. Иначе боги убьют и сыновей и саму княгиню.
Петр Оследюкович не верил письму, считал убийцами своего князя карачевских воров, но княгиня уже направила его на границу, в Гороховец. Нижний Новгород был отдан волжским болгарам в плату за набег на Рязань. В день отъезда бывшего воеводы, кто-то отравил собак, охранявших терем. Петр Оследюкович попросился, чтобы его пустили к княгине. Новый воевода приказал гнать старого воеводу в кнуты. Холопы с радостью бросились исполнять.
* * *
Русская армия выдвинулась в низовья Днепра в конце апреля. Счастливчик не понимал желание Никиты преподать монголам урок. Он знал, что Олег готовился к появлению страшной орды, но единодушный страх перед неведомым врагом был ему непонятен.
Разведотряды русских шныряли по степи и не находили врага.
Всю зиму шла война в степи, но пути монгольских и русских отрядов не пересекались. До русских доходили слухи о вторжении монгольского войска под предводительством Джэбэ и Субэдэй-баатура в половецкие степи, но монголы избегли военных столкновений. Обстановка изменилась и монголы не стали совершать набега в Крым.
И всё же в конце мая монгольская армия обнаружила себя. Это была огромная армия. К двадцати тысячам монгол присоединились покоренные грузины, аланы и половцы. Всего набралось больше шестидесяти тысяч воинов. Монголы прислали своих послов и не скрывали своего полуторного превосходства.
— Мы вашей земли не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы попущением божиим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев, а с вами нам нет войны; если половцы бегут к вам, то вы бейте их оттуда, и добро их себе берите; слышали мы, что они и вам много зла делают, потому же и мы их отсюда бьем, — обратился монгольский посол к Никите и Счастливчику.
— Мы с Монголией войны не хотим и на вашу землю не посягаем. Воюем мы с половцами, которые всегда были нашими врагами. Землю половецкую мы завоевали. Добро их забрали себе. Вы, бежавших от нас половцев, разбили, а добро их забрали себе. Теперь мы ждем, что ваша армия вернется домой — обратился Никита к послу.
— Это мы ждем, что ваша армия вернется домой, — возразил посол, — мы считаем земли половцев своими. Мы их завоевали. Половецкие войны служат теперь нам.
— Уступать вам половецкие земли мы не будем. Предлагаю поделить земли половцев пополам, вы владеете левым берегом Волги, Итиль, по-вашему, мы правобережьем, — сделал предложение Никита.
— О великий и мудрый князь Никита Добрынич, о грозный и удачливый князь Счастливчик, вы требуете невозможного! — сказал на прощание посол.
На следующий день передовой отряд монголов, под командованием Гани-бека, атаковал авангард русских. Силы были равны, но русские легко разгромили врага, а Гани-бек был убит.
* * *
Войска выстроились в километре друг от друга.
Затем конница монголов стронулась с места и стала набирать скорость. Была бы цела русская рыцарская кавалерия, она задала бы монголам жару! Вот они построились — три сотни рыцарей. Не кони, жалкие клячи, на один удар, добежать, и умереть. Тфу! Счастливчик, в который раз, недобрым словом помянул Валентина, сгубившего тяжелую кавалерию зимой.
Легкую кавалерию Счастливчик осторожно поставил на левом фланге, позади пехоты. Правый фланг защищал небольшой овраг. Главная надежда на то, что монголы недооценят пехоту. Они не привыкли воевать пешком, а тут еще множество сюрпризов есть.
Установленные на тачанках арбалеты успели дать два залпа, прежде чем конница врага достигла линии пехоты. Лучники успели выстрелить больше десяти раз. Но эффект от выстрелов был разный. Почти каждая арбалетная стрела нашла свою цель, так как летела почти горизонтально. А большой вес арбалетной стрелы позволял ей пробить любой доспех. Стрелы из лука летели навесом, и были опасны только вблизи.
Стрельба была не очень действенна, враг потерял каждого десятого человека, и наверняка большая часть раненых. Но последние двадцать метров в траве были уложены деревянные бороны, показавшие отличный эффект зимой, на Днепре. Монгольская конница практически остановилась. Арбалетчики и лучники продолжили стрельбу, а пехота стояла твердо.
Никита и Счастливчик оборудовали свою ставку на кургане, который еще не раскопали алчные мерзавцы. Даже обустройство русской ставки здесь было святотатством. На кургане поставили вышку. В бинокль было видно всё поле боя.
— Посмотри, нас обходят с тыла, — предложил Никите бинокль Счастливчик. И отдал команду резерву.
— Ну вот, сейчас начнется, — предположил Никита, — они окружают нас. Сказывается численное преимущество.
— Нет. Три четверти войск набраны из покоренных племен недавно. Лучшие погибли, или сбежали. Они и вооружены то плохо. Отобьемся, — твердо ответил Счастливчик.
— Жаль их, они гибнут сотнями, но боятся отступить. Монголы стоят сзади наготове. Это ужас! — Никита отдал бинокль обратно Счастливчику.
— Я надеялся, что монголы пойдут впереди всех. Ладно, посмотрим.
И точно. Монголы медленно двинулись вперед. Если они атакуют сквозь порядки передового отряда, то прорвут поредевшую шеренгу русской пехоты. Счастливчик приказал трубить условный сигнал.
Вот копья склонились, и теперь на пехоту двигалась стальная стена. Счастливчик пригляделся к монголам, к доспехам и коням, и начал виртуозно ругаться матом.
— Научил на свою голову. Слушать стыдно. Что случилось? — заинтересовался Никита.
— У монголов рыцарская конница. Громадные лошади и полный доспех. Стрелы из лука их не берут. Тысяча рыцарей. Полный...
— Ерунда. Ты уже подал сигнал. Сейчас начнут швырять бомбы. Дай посмотреть, — попросил Никита.
— Не до тебя. Подожди.
Всадники все ближе. В этот момент из-за спин пехотинцев в них полетели бомбы. Лошади вставали на дыбы и опрокидывались, задние ряды налетели на передних, людей вышибало из седел.
Но первые ряды монгольской кавалерии остались живы. Они полностью уничтожили остатки пехоты. Одна единственная линия монголов прошла насквозь панцирную пехоту, сломила их, как новобранцев.
Тачанки с арбалетами стояли тесно в ряд. Это немного остановило врага.
Русский пехотный резерв замешкался. Теперь поздно было пропускать его сквозь тачанки. И тогда комбат приказал бросать бомбы руками. Взрывы гремели под ногами лошадей, сзади и ... даже перед всадниками. Убивая и монгольских рыцарей, и пехотинцев, и самих бомбистов.
Пехотный резерв отступил, нечетные тачанки сдвинулись назад и вправо. Сквозь проёмы пошла тяжелая кавалерия. Жалкое подобие вчерашних рыцарей.
— Все-таки ежи и чеснок были бы нелишними, — Никита отнял на минуту бинокль у Счастливчика.
— Если монгольский центр сейчас устоит, мы останемся в окружении, — Счастливчик следил, как жалкие остатки панцирной пехоты освобождали от деревянных борон проходы для атаки кавалерии.
— Молодцы. Хорошо, что обошлись без ежей и чеснока, — изменил Никита свое мнение.
В смелости монголам было не отказать. Вся оставшаяся тяжелая конница рванула вперед. Их осталось не больше сотни. Им навстречу неслись три сотни русских рыцарей и тысячи обычных кавалеристов. Первые ряды налетели друг на друга, столкнулись. Люди и лошади, пробитые копьями, покалеченные при столкновении, оглушенные. В эту массу ударила новая волна кавалерии, легко различая своих по форме, они убивали последних монгольских рыцарей.
В это время разношерстная кавалерия алан и половцев ударила с тыла. Ежи, чеснок, бороны заставили лошадей остановиться. Жуткий звук механических кричалок пугал нежные уши животных. Лошади начинали крутиться на месте, убегали прочь. Да и сами половцы шли в атаку неохотно.
А монголы в центре держались. Русские получили громадное преимущество, но не могли сломить сопротивление врага. Окруженные со всех сторон, монголы практически не имели шансов. Но даже лишенные своего основного преимущества — тяжелой кавалерии, монголы, тем не менее, оставались грозными воинами, которых учили воевать с детства. Это были настоящие машины для убийства.
К счастью силы монгол таяли, а подкрепление не приходило. Русские уничтожали врага одним за другим. И еще Джэбэ сделал ошибку, он разделил силы, чтобы атаковать ставку русских на кургане. Он выделил часть кавалерии для штурма этого кургана, на его крутых склонах они и застряли. В другой ситуации это могло быть разумным, потеря командующего парализовала бы русских. Но стремительность развития битвы не дала этого шанса монголам. Русские прорвались в центре и захватили ставку Джэбэ.
Флаг упал и будто вздох разочарования и боли промчался над полем битвы. Затем завопили и заликовали русские, как будто лишние силы появились у воинов. Монголы приуныли, а вынужденные их союзники бросились бежать. Не все, аланы держались твердо. Окружения уже не было.
— Ну, еще немного, — орал Счастливчик в исступлении. Его никто не слышал, кроме людей в ставке. А тем было не до этого, монголы спешились и взбирались наверх.
Монголы, словно услышали Счастливчика, и пошли в атаку на охрану ставки.
— Никита, доставай винтовки, повоевать придется, — Счастливчик заметил угрозу лично себе.
— Охрана справится, — Никита был спокоен.
— Тогда возьми бинокль, а я постреляю.
— Отдай обе винтовки охране, и сядь на скамью в центре вышки, чтобы не зацепили стрелой, — Никита достал фляжку, — за удачу.
За пять минут охрана перестреляла два десятка неповоротливых монгольских пехотинцев. Силы внизу уравнялись, монголов сбросили с кургана.
Никита передал фляжку Счастливчику и вскинул бинокль. Кажется, монголы в центре получили подкрепление.
— Счастливчик!
— Твою мать! — поперхнулся тот.
— Пора вводить последний резерв!
Счастливчик недовольно выругался.
— Там свалка! Ждем. Это равновесие не сдвинешь ничем.
— Видишь там коридор! Можно пройти насквозь, и выйти в тыл!
— Там нет тыла! Это слоеный пирог. Мне нужно, чтобы у врага был путь для бегства. Ты его хочешь запереть. Тогда начнется взаимное уничтожение. Ты видишь, Никита, монголы не сдаются. Будь это обычные кочевники, я бы согласился, но не сейчас.
Но вот Субэдэй-баатур отдал приказ к отступлению. Конница медленно начала собираться в отряды, стронулась с места, с каждым шагом набирая скорость, устремилась назад. Монголы бросили союзников! Они удирали!
Никита заорал, увидев, как, затаптывая левый фланг собственных войск большой отряд лучников-алан, своих союзников, вся эта масса всадников уходила на восток. Монголы стоптали алан за считанные мгновения. Вслед за ними ударила русская конница. Лавина разделилась, и часть обрушилась в тыл вражеского центра, где стоял обоз.
— Ну, Счастливчик, теперь пора?!
— Пора!
Счастливчик отдал сигнал, и новая лавина стронулась с места. Последний резерв, три сотни свежих кавалеристов.
— Монгольских союзников не трогать, если они не нападают. Пусть уходят. Цель монголы! — приказал Счастливчик. Но многие командиры узнали об этом приказе только после боя.
На полном скаку последний резерв русских миновал поредевшие части, и устремился в погоню. За этим отрядом устремились другие кавалеристы. Монголы вырвались на простор, теперь их непросто догнать.
Но важно было не дать вражеской коннице обзавестись заводными конями, не дать это бегство превратить в отступление.
Монголы, находящиеся в арьергарде, повернули коней. Собрались все, кто сохранили копья, и рванулись на русских. Те опустили копья, грохот, страшные крики, и монгольский отряд исчез под копытами русских. Их втоптали в землю моментально, словно их и не было.
Чуть замедлившись, при столкновении, кавалерия снова стала набирать скорость. К преследованию присоединилась масса легкой кавалерии. Она догнала, а затем и обошла основной отряд. Вперед!
Монголы развернули коней и устремились в атаку на небольшой отряд легкой кавалерии, тот легко ушел в сторону. Вот они сшиблись с основной массой погони, короткая рубка, и монголы снова отступили.
От поля битвы в разные стороны уносятся отряды, но преследуют только монгольские отряды. Всем ясно — дерутся до конца только монголы. Они уходят в степь огрызаясь. Из-за поднятой пыли часто не разглядеть, сколько их.
Субэдэй-баатур во главе небольшого отряда отделился, и ушел на юг. Остальные конники под командой Чегиркана и Ташукана должны были отвлечь преследователей на себя, что и сделали.
Еще долго уносились в степь вражеские отряды. В конце дня русские войска прекратили преследование и начали возвращаться. Только к вечеру армия победителей собралась в лагере. Интенданты привели вражеский обоз, собрали и оформили сдачу пленных. Большое число пленных вышло только за счет монгольских союзников. Половцы, аланы и грузины сдавали в конце битвы в плен целыми отрядами. А вот монголов среди пленных насчитывали единицы.
Командиры доложили о потерях. Монголы тоже потеряли до трети состава, но у победителей было убито и ранено почти десять тысяч человек. Большим преимуществом победы в битве явилось бегство союзников монголов. Возможно, что после такого поражения половцы, грузины и аланы не вернутся в стан монголов.
Глава 36.12. Разбор полетов.
Целых два дня хоронили убитых. В степи выросло несколько новых курганов.
Командир батальона бомбистов, приказавший бросать бомбы в монгольских рыцарей, подвергся бойкоту, воины перестали с ним разговаривать. Командир уничтожил не только большую часть своего батальона, но и половину остатков панцирной пехоты, элиты армии.
Счастливчик собрал на военный совет и полковников, и комбатов.
— Хочу поздравить вас всех с победой! Монголы были сильнее нас, мы победили чудом. Это чудо сделал комбат бомбистов, Михайло. Резерв опоздал, монголы прорвали оборону в центре. С сегодняшнего дня Михайло — полковник моей личной гвардии, — открыл совет Никита.
— От себя добавлю, что полковник, и все командиры полка резерва, стали сегодня простыми воинами, а сам полк расформирован, — тон у Счастливчика был неласковый.
— Тогда я не буду подыскивать для тебя, Михайло, новый удел, примешь освободившийся сегодня, — Никита сделал вид, будто, не знал о решении Счастливчика.
— Разведка. Плохо, очень плохо. Я узнал о существовании тяжелой кавалерии врага уже на поле боя. Монгольские лошади ничего не боятся, ни кричалок, ни взрывов, ни препятствий из копий. О дисциплине и мужестве монголов не стоит и говорить. О такой выучке людей и лошадей я должен знать заранее. Остальные сработали так, будто воевали с поляками или венграми. Похвалы достойна только панцирная пехота. Ни один не отступил, ни один не побежал. Когда девять из десяти погибли, а нужно было очистить проходы для кавалерии, они под обстрелом сделали эту работу. Еще несколько мгновений и атака бы сорвалась, — Счастливчик подошел к двум, оставшимся в живых комбатам-пехотинцам, и обнял их.
