* * *
За неторопливым обедом, в лагере, на свежем воздухе, Никита, большой любитель шуток, предложил обложить дружинников налогом, взять их "под защиту".
— Платить дань, даже небольшую они откажутся. Это признание зависимости, — сказал Мышкин, воспринявший эту идею всерьез. Он долго приводил исторические факты, чем окончательно рассмешил молодежь.
— Если платит воевода, гласно, это дань. Можно по-другому, продавать пропуск, удостоверение безопасности, для отдельных дружинников. С таким пропуском они смогут смело ходить в город, ездить в лес, дежурить на стенах кремля, — без улыбки предложил Валера.
— Тогда надо подкреплять этот пропуск опасностью для других. Ты предлагаешь опять заняться убийствами? — весь покраснел Мышкин.
— Зачем убийствами? Отец хочет набрать новый отряд для охраны лагеря. Будем принимать на работу с условием: не афишировать уход со старого места службы, и не посещать пару месяцев город, — поддержал брата Валентин.
— Затея даст копейки. Глупо рисковать, — яростно возразил новоявленный "голубь", Мышкин.
— Можно выдавать такие пропуска богатым жителям Карачева, это повысит доход, — дополнил идею Валера.
— Еще одна шутка на эту тему, и я все расскажу Владимиру Александровичу, — остановила обсуждение Светлана.
Все замолчали, и выпили по паре глотков пива. Фёкла осуждающе посмотрела на Свету.
— В городе говорили, что новый вирник хочет собрать по второму разу налоги за прошлый год. Записи о налогах, мол, сгорели в кремле. Сгорела печать. А бывший вирник пропал. Всем понятно, воеводе нужно ремонтировать кремль после пожара, — встряла в мужской разговор Фёкла, — мой отец и дядя говорили, что сборщик налогов — это не человек, его можно и прибить.
— А потом на город повесят громадный штраф, — обнял и поцеловал Фёклушку Валера.
— О чем так шумим, молодежь? — подошел пообедать Коробов.
— Вирник хочет собрать налоги по второму разу, — пояснила Фёкла, — извините, что без Вас, папа, начали обедать. Ждали полчаса, всё остыло, пришлось разогревать. Валера приказал второй раз не ждать. Разве я могла его ослушаться? Вот и подала на стол.
— Виноват, что задержался. Вот и у рабочих, стряпуха, наверняка, недовольна. Ворчит, наверно.
— Не посмеет! Люди работают, понимать должна, — возмутилась Фёкла.
— Надумали, как помочь горожанам? Наверное, собрались похитить злодея-вирника? — вернулся к теме обсуждения Владимир Александрович.
— Побить его, — сказала Фёкла, и налила свекру простокваши, — не стоит, папа, тянуться за кувшином с пивом.
— Пиво для молодежи, старикам кефир. Злые вы все...
— Дядя Вова, не вопрос, моя фляжка со спиртом всегда Ваша, — сделал вид, что достает флягу с самогоном, Никита.
— Проехали, — согласился Владимир Александрович.
— Налоги нужны на ремонт кремля, — вернулся к старой теме Коробок, — надо показать воеводе выход из трудного положения. И немного напугать, уж очень неспокойное место, этот Карачев.
— Вопрос, именно, в деньгах. Напугать можно легко, — засмеялся Валера.
— Я подумаю над этой проблемой, — предложил Коробок, — плохо, что других купцов, кроме отца Росавы, мы не знаем.
— А общаться с этой семейкой, теперь никто из нас не захочет, — сказала Светлана то, о чем все промолчали.
* * *
На следующий день к Коробову приехал отец Росавы, Ярослав.
Разговор долго шел о делах в Карачеве. Часа два пережевывали старые новости, о буре, о пожаре в кремле, о приезде князей, о новых поборах. Коробок никак не мог понять, зачем приехал купец. На всякий случай, Владимир Александрович предложил свой вариант борьбы с незаконными поборами.
— Первое, намекнуть, что предыдущий князь брал налоги не по правде. За это и поплатился.
— Так нельзя. Воевода скажет, что был бунт. Тогда сможет у жителей последнее отобрать, — испугался Ярослав.
— Не сказать прямо, а намекнуть. Например: "Злые люди возводят на карачевцев поклеп, что поплатился князь, из-за неправедных налогов. Ложь это, и поклёп на честный город. Весь город готов на иконе поклясться, что не имеет отношения к пожару и разбою". И чем больше его убеждать в том, что вы мирные люди, тем больше опасений будет у воеводы. Можно даже настоять на клятве. Тогда он не сможет вас обвинить.
— Он не поверит. Дружинники поразбежались, но холопы княжеские в кремле остались. Весь город знает, что разбойники чужаки, а воевода знает это лучше всех, — возразил купец.
— Вот как? Чужаки?
— Да ты ничего, поди, не знаешь. Это еще до твоего приезда было. Их всего семь человек, да еще баба при них. Трое чужаков, оскверняли священную рощу, князь наш их схватил. Потом бабу священники поймали. Её тоже к ним, в поруб, бросили. Через неделю дружки, этих святотатцев, князя убили, а потом и самих освободили. А в порубе родственник нашего князя сидел. Они его освободили, а он им, в благодарность, рассказал про княжескую казну.
— Не может быть! — удивился Коробок.
— Точно. Чужаки два раза приходили княжескую казну грабить. Первый раз мало им показалось. Так они на следующий день пришли. Всю дружину порешили, да всю казну забрали, — ужаснулся Ярослав.
— Это, когда пожар в кремле был? — показал осведомленность Коробок.
— Да. Кремль они подожгли.
— А как узнали, что это чужаки?
— Оружие у них не наше. Щелкает, как кнут у пастуха.
— А то, что их семеро?
— Холопы их пересчитали, когда они во второй раз грабить приходили. Только их двое осталось. Пятерых собаки разорвали. Знатная была свора. На крупного зверя натасканы были собаки, — пожалел животных Ярослав.
— Почему была?
— Разбойники, оставшиеся в живых, перестреляли все три дюжины собак.
— Если они всемером две сотни дружинников положили, то два десятка новых вдвоем легко разгонят.
— Всем известно, разбойники только за золотом приходят, — возразил Ярослав.
— Вот и хорошо. Воеводе опасно держать деньги в кремле. Значит, мы можем ему отдать налоги натурой. Отремонтируем ему кремль, — предложил Коробок.
— Так можно. Но пользы нам от этого не будет никакой. Или я не дослушал?
— Да. Можно предложить вместо вирника своего человека для сбора налогов. Воевода без хлопот получает каждый год фиксированную сумму равную налогам за предыдущий год. С небольшой прибавкой. Если согласится, обговорим с ним сумму. И будем отдавать её заранее. В первый раз ремонтом кремля, потом деньгами. Если воевода сменится, тогда у нас будет бумага, что налоги заплачены.
— Никто не согласится на такую работу.
— Тот, кто поймет, что налоги это власть и большая выгода, тот и станет их собирать. Мы соберем деньги, но не отдадим их, а заберем себе, в качестве платы за ремонт. Вот посмотри: мы оговариваем с воеводой рост налогов на десятую часть, а налоги реально вырастут на пятую, разница сборщикам налогов. А если рост будет вдвое?
— Такого никогда не было, — стоял на своем купец.
— А сейчас будет. Только моя лесопилка даст десятую часть прироста. Я знаю, и тебя научу, как получить такой рост. А через два года еще больше.
— Это все посчитать надо. Прикинуть. Дело незнакомое. Прогореть можно.
— Когда три шкуры с вас вирник сдерет, то в следующем году не рост, а обнищание будет, стал угрожать Коробок.
— Надо подумать. Это отдельный разговор. Я вот по какому поводу приехал. Как ты к детям относишься? — внезапно сменил тему отец Росавы.
— Хорошо отношусь. У меня их двое. Да ты их видел, — удивился вопросу Коробок.
— Двое это мало. Времена сейчас опасные. У меня семеро родилось, а осталась одна Росава.
— У тебя уже внук есть, — успокоил купца, Владимир Александрович.
— Один внук хорошо, а два лучше. Замуж Росаве надо.
— Ну, какой из меня жених? Старик, и Росава со мной рассталась, не люб я ей. В моем возрасте родить тебе внуков сомнительно.
— Уже непраздна Росава.
— Вот как? А сама, желает замуж за меня?
— В ногах у меня валялась, винилась в грехе. Просила поехать, и уговорить простить ее. Сгоряча она так поступила. Женщины в таком состоянии раздражительны бывают. Что скажешь, зятек?
— От своего ребенка не отказываюсь, и ублюдком рождаться ему не позволю.
— Вот и хорошо. Вот и ладно, — обрадовался Ярослав.
Глава 16. Воевода дает добро.
Долгие, трехнедельные, усилия новой администрации Карачева по повторному сбору налогов не увенчались успехом. Ярослав, тесть Коробова, потихоньку стал становиться сторонником идеи ремонта кремля, в счет налогов будущего года. Идея начала обсуждаться в среде купечества и богатых ремесленников, а главное, её донесли до воеводы. Ночи становились все холоднее. Жизнь в крепостных башнях, зимой, без печи, казалась безрадостной перспективой. Возможность без конфликта с городом решить свою проблему начала нравиться воеводе.
Лагерь Коробова постепенно приобретал жилой вид. Хотя все здания, кроме большого жилого дома, напоминали бараки, это мало волновало Владимира Александровича. У него появилась возможность набрать большое количество рабочих. Плотину и лесопилку следовало построить до морозов.
Среди множества проектов шестикомнатных домов выбрали самый простой. На строительство ушел месяц. И этот месяц Валера, как проклятый, целый день занимался выдачей заданий плотникам и обмером деталей. Бараки они строили самостоятельно, а дом и лесопилка требовали постоянного контроля. Сверка с чертежами в компьютере. Перенос их на большие глиняные планшеты под навесом. Планшетов было так много, что пришлось придумывать систему хранения, наподобие этажерки. Черчение в политехе вспоминалось Валере легким и необременительным курсом.
Зато теперь у каждого была своя комната. Одна для Коробова старшего с Росавой, вторая для Валеры с Фёклой, третья и четвертая для Валентина и Никиты. В пятой комнате поселились Мышкин со Светланой. Света, наконец, сделала выбор спутника жизни.
В шестой комнате поселились три служанки. Сначала привезла с собой служанку Росава. Светлана наняла себе служанку, чтобы "быть не хуже" купчихи. Зачем служанка Фёкле — осталось загадкой. Делала она все, по-прежнему сама. Разве что, Валера запретил Фёкле возиться в холодной воде. К тому же, Фёкла не наняла, а купила служанку.
Удобств в доме было мало. Но трехмесячное пребывание в походных условиях, делало жизнь в доме желанной и приятной. Дом был недостроен, отсутствовали русские печи, на больших окнах стояли одинарные, летние окна. Не было мебели. Но все были довольны и радостны.
Валентин взялся за изучение кирпичного производства. Набрал рабочих из местных подмастерьев. Пытался применить теорию на практике. Пока кирпич не получался, и дом сложили без печей.
Никита изучал местный рынок товаров, заодно, закупая необходимые для стройки материалы. После женитьбы на Светлане, к нему присоединился Мышкин. К зиме следовало решать, что, и в каких количествах производить. Но основную свою обязанность, прием на работу охранников, их подготовку и руководство караульной службы, он не забывал. Еще больший формалист и зануда, чем Коробок, Мышкин одел охранников одинаково. А теперь начал вооружать по единому стандарту.
Когда Иннокентий Петрович купил лошади одного роста и одной масти, то даже Коробок посчитал, что это чересчур.
Набирал Мышкин молодежь, переучивать стариков считал сложнее. Численность отряда, пока, была небольшая, всего дюжина, но к зиме, Иннокентий Петрович планировал довести его до трех десятков. За зиму хорошенько подготовить, чтобы к приезду Олега, с ними можно было идти в степь.
Владимир Александрович курировал производство инструмента. Кузница работала целый день.
* * *
Окончание сбора урожая в округе дало небывалый приток рабочей силы. Каждый старался, как можно раньше, наняться на сезонную работу. Приходили со своим инструментом. Коробок сократил поденную плату для новеньких в пять раз. Но у него сложилось впечатление, что люди готовы были спать под открытым небом и работать за кормежку. За две недели более пятисот человек возвели плотину. Лесопилка начала работать, и давать первые, никуда не годные доски. Тесаные и струганные были гораздо качественнее. Ярослав, тесть Коробова, уже вовсю получал прибыль на ремонте кремля, а Владимир Александрович получал пока только убытки на негодных досках.
Глава 17. Половцы.
Зима заканчивалась. Днем яркое солнце прогревало воздух до плюсовых температур. Снег начал проседать, потемнел. Еще немного и начнется весна. Ждали Олега. Обещал приехать к 23 февраля. За три дня до срока, Мышкин начал посылать на дорогу конный разъезд, встречать гостя. Ждали гостей с запада, они пожаловали с востока.
Небольшой половецкий отряд, двести сабель, четыре сотни лошадей, ранним утром налетел на Карачев. Не помогли ни ров, ни вал, ни десятиметровые стены. Половцы зацепились арканами за дубовый горбыль на стенах, и дружно полезли вверх. Где-то половцы сумели выведать, что в городе совсем небольшая дружина. Город они не поджигали, пока не закончили грабить. Поэтому конный разъезд узнал о нападении на город только тогда, когда показались первые беженцы. Их не преследовали, добычи в городе для половцев было достаточно.
Мышкин собрал свои три дюжины молокососов, попросил Коробовых взять винтовки и посторожить лагерь. Вероятность налета половцев на лагерь была небольшой, но реальной.
Светлана взяла коробовскую беретту, а Фёкла вооружилась помповушкой. Рабочих на лесопилке было немного, всего пятеро. Утром почти все отправились на заготовку леса. Коробов приказал им собираться, и вместе со служанками отправляться на вырубку. Посторонним незачем было слышать стрельбу.
* * *
Мышкин привел свой отряд к Карачеву вовремя. Половцы почти все втянулись в город, лошадей охраняло два десятка, не лучших воинов. Часть из них сумела собраться вместе, в последний момент, за мгновения до русской атаки. Этих смели тяжелым копейным ударом. Остатки половцев побежали. Их гоняли по полю, легко доставая на свежих, крупных конях. Снег лежал еще глубокий, мелкие, выносливые лошадки половцев, на коротких дистанциях проигрывали русским по всем параметрам.
— Быстрее, — торопил молодежь Мышкин, — быстрее, молокососы.
Они успели. Весь табун Мышкин погнал на запад. Через пару километров младшую половину отряда отправил дальше. Сам остался ждать на дороге.
Сначала прискакало пятеро всадников. Их ссадили стрелами издалека. Мышкин проверял выучку своей дружины. "Молодцы, чисто увели табун. Хотя еще десяток лошадок найдут, сотню-другую реквизируют в городе. Но это будут совсем не те лошади, на них только дрова возить", — размышлял Мышкин, — "Догонять нас они не станут, тронутся обратно. Вот тут мы их и будем потихоньку щипать."
Мышкин почти угадал, ещё один раз, два десятка отчаянных половцев попытались проверить его ребят на прочность. Мышкин возгордился выучкой и дисциплиной своих "стариков", самые опытные из них были в его отряде всего полгода.
* * *
К вечеру Мышкин передал табун Коробову, вернее рабочим, вернувшимся из леса, оставил раненых, подобрал сменных лошадей, собрал запасы, покормил людей. И когда уже все изнывали от нетерпения, отдал команду трогаться в путь. Он оказался прав. Половцы только-только отъехали от города.
