Во время озвучивания этого полубреда (хотя, по сути-то, абсолютно точное изложение) вокруг нас потихоньку собралось все мое отделение, плюс приличная часть «первых», слезших с БТР-а, и у всех настроение соответствующее, судя по взглядам, сверлящим старшину. Всё же, следить за языком надо! На этом общем фоне пытающийся создать оппозицию «махре» башенный стрелок, присоединившийся уже к своему, «непосредственному», не смотрится совсем, да и куда ему, с его-то габаритами… Старшина, во время моего доклада стоявший молча, хотя и с багровой рожей, на команду старлея выдал вполне ожидаемый спич:
— Тарщ-лейтнт, этот… курсант, разбил ночной ИК-прожектор! Теперь боевые возможности машины гораздо ниже, и все из-за дурацкой идеи этого… курсанта — кидать гранаты из… неположенных мест и ракурсов! А стоимость ИК-фонаря… — но дальше слушать эту ересь Хорь не стал. Зато старшине поплохело после первых же слов офицера:
— Старшина, вы знали тему сегодняшнего занятия?
Командир бронеящика как-то стух:
— Так точно.
— Вы знаете ТТХ имитаторов, применяемых курсантами для учебных метаний? — тут же последовал очередной риторический вопрос.
— Так точно, знаю…
— Вам было приказано, и насколько я помню — своевременно приказано, подготовить машину к учебному процессу. При этом вы заявляете, что вследствие неправильных действий именно курсанта, ваша машина, подготовленная к занятию вами же, понесла определенный ущерб… Я правильно вас понял?! — ого, а Хорь умеет и рычать! — Вы считаете необходимым произвести официальное расследование согласно вашему заявлению?! — и новый переход, теперь голос старлея напоминает звяканье сработавшего капкана. Старшина вдруг поменял окраску с равномерно-бурой на какую-то пятнистую, да и весь его запал внезапно прямо на глазах растворился «в-никуда»:
— Никак нет, тарщ старш-лейтенант! Считаю произошедшее случайным стечением обстоятельств!
Старлей задумчиво потер переносицу, глянул в мою сторону, потом кивнул, скорее своим собственным мыслям, и сообщил:
— Ладно, старшина, пусть будет так… Значит, обойдемся без расследования, спишем на несчастный случай, с восстановлением имущества за ваш счёт. — старшина взбулькнул горлом, старлей прищурился — Или вы не согласны с такой трактовкой происшествия?
Но командир машины предпочёл молча помотать головой. Хорь удовлетворенно покивал:
— Ну, тогда считаю проблему закрытой. Курсант, а к вам у меня есть пара вопросов…
Надо ж, как совпало-то. У меня тоже есть вопросы, и самый большой — а чем таким пригрозил летеха этому борзому старшине, что тот так быстро скис?! А вдруг оно, это такое, многоразовое и им можно пользоваться не только с уровня «страшный лейтенант», но и простому «курсанту» доступно?! И уж наверняка, оно, которое это, раз действует на целого старшину, то вшивого сержанта и вовсе превратит в жабу под дорожным катком?! Если да — оно мне нужно, причем побольше! Так что намечающаяся беседа, со столь успешно пользующимся этим супероружием старлеем, крайне желательна, я даже готов к торгу! А вдруг подарит или хотя бы продаст, в обмен на… не знаю, что ему может быть от меня нужно, но — а вдруг? Не то чтобы «калека» так уж напрягал, но постоянное ожидание подляны — далеко не расслабон, так что стоило бы иметь что-нибудь в загашнике…
Разговор же получился коротким:
— Итак, курсант Злой, не хотите рассказать, где вы подобному методу метания гранат научились?
— Да я и не сильно умею, это удачная попытка, не более того. А про то, что так вообще можно сделать, читал когда-то, в патриотической какой-то книге про ВОВ, там это описывалось как особая хитрость. Я и попробовал, авось получится — а то уже надоело ползать… — я заодно вспомнил о ремне, так и засунутом в карман, и приспособил его обратно согласно уставу. Кстати — смысл этого широкого ремня в современной армии, на мой кривой глаз, совершенно отсутствует. Раньше солдаты таскали на нем всё подряд, от боеприпасов до пайков, включая собственно вооружение (сабли там, штыки, гранаты разные…). Но в современном мире вся снаряга пакуется на РПС-ки разных видов, жилеты-разгрузки, в «тактические» однодневники и просто карманы (чем в сравнительно недавнем прошлом армейская форма похвастать не могла — если кто не в курсе, карманы на военной форме появились в восемнадцатом веке и только на кафтанах/куртках/мундирах, да и то часто «обманки», а на штаны/брюки перекочевали уже к концу века девятнадцатого; «разгрузки» и вовсе широко внедрили примерно с полвека как), и широкий ремень на пузе сегодня только мешает… Благо ещё, ремни наши были подобием офицерских портупейных, без блях — два шпенька и нормальные отверстия.
— Так-так, ясно-понятно... — видно было, что у старлея есть вопросы, и много, но задавать он их не спешил. Затем, ещё раз осмотрев меня как бабочку на булавке и придя к каким-то своим выводам, сообщил, что я могу продолжать занятие. Не, ну ведь нагло же? А я?!
— Тарщ-старш-лейтнт, разрешите вопрос! — а что я теряю, в принципе? Ну, не ответит, если не повезет — не пристрелит же?
— Разрешаю… — Хорю уже явно неинтересно.
— Скажите, почему старшина перестал пытаться спихнуть на меня свою недостаточную подготовку машины к занятию? — не про погоду же начинать разговаривать, в армии — это вам не на чайной церемонии, кратко и по существу, а не медленно и красиво… Впрочем, и старлей не стал тянуть кота за… хвост:
— А тут ничего сложного. Ты ж понимаешь, что он должен был еще перед занятием снять нафиг этот прожектор, или хотя бы наглухо его закрыть кожухом каким-нибудь или ещё чем? — я согласно покивал — Ну а он что сделал? Просто нацепил на фонарь трубу какую-то, мол, сбоку прикрыто, а спереди никто гранаты не бросает… А ты так и швырнул — по повернутой к тебе в пол-оборота башне, да еще и под острым углом к корпусу! Получилось, что твой имитатор по той трубе как по воронке в прожектор воткнулся. Чья вина? Естественно, того дятла, что машину к занятию не подготовил нормально…
Я чуть потупил, обдумывая сказанное, потом присмотрелся внимательнее к старлею — да он прикалывается надо мной!
— Тарщ-лейтнт, а мой вопрос? — вот тут уже Хоря проняло. Жаль, фотоаппарата нету! Он-то всерьез решил, что башку мне заморочил…
— Ладно, вижу, что не отстанешь… Если бы старшина затребовал официального разбирательства, его бы и получил. Только вот процентов так девяносто… три, или даже пять — по итогам этого самого разбирательства полетел бы старшина лесным голубцо… э-э-э, голубем, конечно… из командиров экипажа, и заодно старшин, могучим пинком под зад обратно в сержанты, а то и в ефрейторы! За невыполнение должностных обязанностей положенным образом, попытку переложить вину, использование служебного положения, финансовую махинацию — а прожектор действительно стоит прилично, тут все техническое прилично стоит… Короче, нехилый шанс был загреметь под «служебное несоответствие», это считай все, труба карьере, навсегда. Если бы ещё и «внутряки» начали по-серьезному это дело крутить — так и вовсе, все девяносто девять процентов, и хрен сколько ещё за запятой…
Я навострил ухо и поинтересовался:
— А кто такие «внутряки»?
Хорь коротко хохотнул:
— А, вот что тебя интересует! Я-то уж было подумал… неважно. «Внутряки», они же «Отделение Внутренней Безопасности», по факту аналог военной полиции, прокуратуры и ВВ сразу, если ориентироваться на Старую Землю. Может, и еще какие задачи есть — но я про них не знаю. Эти офицеры — и судьи, и прокуроры, и даже если надо исполнители приговоров… Хотя — последнее только слухи. Я встречался с парой таких всего раз за свою службу, но уважением проникся от и до. Специалисты расследования и дознания, криминалисты и вообще профессионалы. Полномочия у них… Но — опять же, по секрету — на такую мелочевку их не отправляют! «Дело о разбитом фонаре» — слишком уж мелочно оно для таких волчар. Так что старшину я скорее на место ставил, чем реально пугал… А ты думал — есть «специальный пароль»?! — старлей уже открыто подсмеивался.
— Ну, пароля суперсекретного я не ожидал, конечно… А вот на какой-то аналог штатной военной прокуратуры — надеялся. А то, эти ваши «внутряки», это по сути-то явно «прокурорский спецназ», их много быть не может по определению, и, вашими же словами, занимаются они только чем-то серьезным… А вот если какой рядовой ефрейтору по роже настреляет за, скажем, неуставняк, и всех потерь пара выбитых зубов с каждой стороны — не этих же крутых ОВБ-шников вызывать для мелочного разбирательства? — я старательно пытался понять эту неизвестную для меня сторону РА. Ну не бывает в природе идеально честных и притом еще и кристально законопослушных прапорщиков (правду говоря — в РА Протектората прапоров «не бывает» вообще, нет такого звания!), старшин, рядовых — ГСМ-щиков, кладовщиков, поваров, снабженцев, завскладами и так далее! Но если за каждым мелочно проворовавшимся каптером спецназ гонять — любой спецназ коньки откинет, не глядя на всю свою «спецназистость», тупо от недосыпа и бесконечных командировок. Ну, или там реально терминаторы, неубиваемые и неустрашимые, без страха и упрека и заодно на атомных батарейках! Хорь рассмеялся:
— Конечно нет! Для всякой мелочевки существует у нас правильная должность — зам по «воспитательной работе»! Ты, я вижу, о службе представление имеешь, так что должен понимать, какая полезность этой единицы на Земле была… Нудеть про «постоянные достижения» да время от времени рассказывать, почему наше правительство — самое-самое… Собственно, из замполитов вышли — но ими и остались, к сожалению. Здесь же армию сразу создавали исходя из нехватки… всего, и в первую очередь кадровой. А потому каждый офицер — это минимум пара специальностей, и общий минимум самих офицеров. И от ненужных в штатном расписании, с точки зрения боеготовности, людей избавлялись сразу. Но оказалось, что необходимость в человеке, обязанном заниматься нуждами личного состава, все же есть и весьма велика. Только именно нуждами, а не раздачей указаний о том, в чем эти нужды заключаются «по высокому мнению»… Поэтому замы по работе с личным составом у нас есть, но в их обязанностях ни слова о том, чтобы следить за настроениями бойцов на тему верности руководству. Зато они имеют полномочия судей-дознавателей при мелкой уголовке, контрольно-ревизионной комиссии при любых намеках на хищения, они же разбирают конфликты, если те не дошли до членовредительства или смертоубийства… И переводят с места на место таких замов примерно каждые два-три года, чтоб не успевали жиром обрасти и начать воровство покрывать, типа «да все ж свои»!.. Вам ведь это должны были доводить еще на КМБ, на самостоятельной подготовке?! — старлей запоздало удивился. Я задумался, потом ответил:
— Должны были… наверное. Но я одно время из нарядов не вылезал, так что, скорее всего, прощелкал этот момент. И кто в нашей части этот полезный кадр?! — раз уж полезная инфа полилась таким полноводным ручьем, почему бы не выяснить все до конца?
— А ты с какой целью интересуешься? — инструктор прищурился. — Что, какие-то проблемы по службе? Есть жалобы, или какие-то нарушения?
— Не, ничего особенного, мне чтоб просто знать, кто и где! — я даже замахал руками. — Просто хоть понимать буду, кто занимается такой почетной обязанностью — не давать жлобью развернуться? — я так, кстати, и думал, совершенно искренне. А заодно понял (надеюсь!), в чем состоит главная задача «внутряков» — как раз контролировать контролеров! Да и вывод на поверхности, уверен, не секрет это ни для кого… Хорь хмыкнул даже как-то благодарно, потом чуть картинно расправил плечи и приосанился:
— В таком случае — еще раз представлюсь. Зам командира батальона по работе с личным составом старший лейтенант Хорь Владимир Николаевич! И снова спрошу — может быть, у вас, курсант Злой, есть какие-то просьбы, жалобы, или просто вы считаете кого-то предвзятым или не соответствующим занимаемой должности? — и выжидательно уставился на меня. Я на пару секунд задумался — была, была мыслишка вломить «калича» этому осьминогу, из его щупалец фиг вырвешься, если попался — но как появилась идейка, так и сдохла благополучно и не дергаясь. Особо и предъявить мне на Калеку было нечего, если серьезно задуматься, да и «договорились» мы, пусть и несколько неравно, «не выносить сор из избы»! И если сейчас начинать жаловаться — никто не поймет, «лицо потеряю»; я бы и сам такого «не понял». Да и, кажется мне почему-то, в курсе сей кадр о конфликте, но тоже не хочет его раздувать, не нужно оно никому — а раз так, даже если я вдруг начну строчить жалобы мешками, «сапасибу!» никто не мне не выразит! Да и хрен с ним, не очень-то и хотелось:
— Никак нет, тарщ-старш-лейтнт! Жалоб и просьб не имею! — я вытянулся во вполне уставной стойке.
— А у меня есть, курсант… не то чтобы жалоба, сколько пожелание. Раз уж мы разговорились случайно… — лениво протянул Хорь. Я изобразил на физии максимальную готовность внимать, но следующая фраза меня несколько… напрягла:
— Тут до меня слухи дошли, что нет в тебе, Злой, боевого духа, гордости, прямо говоря, за отечество! Разговоры любишь провокационные, в сомнения вводишь личный состав, смущаешь, так сказать, и искушаешь… Короче — тебя кто-то за язык тянет, обсуждения всякие провоцировать на темы давно минувшие, истории всякие, пылью покрытые, ворошить? Тебе от того что-то обломится? Какая тебе лично разница, кто, когда и что именно изобретал? Ты что — с дедом Калашниковым на пьянке последнюю котлету из закусона не поделил, или у тебя Булкин дядей был любимым? А бойцы, твои будущие соратники, могут в недоверие впасть, в собственном оружии разочароваться… Ты, как умному человеку советую — прекращай ненужные разговоры, не будет от них ничего хорошего. Уяснил, рядовой? Вопросы, претензии, сомнения?
— Никак нет, таарищ-старшй-лейнт! Разрешите идти?! — ну, а что я могу ему ответить? Не то чтобы он так сильно прав, но — он начальник, а я, следовательно, дурак. По определению!
Старлей благостно покивал, и, буркнув «Свободен…», развернулся и потопал в сторону позиций соседей, давая мне понять, что «вечер откровений» закончен. И на том спасибо, все ж инфа полезная, не знаю, правда, для чего — но пригодится, рано или поздно. И инфа о наличии стукача или стукачей — особенно…
Когда мы отделением топали на место посадки в БТР (наша очередь как раз подошла; сам процесс занятий так и выглядел — отделение пошвыряло гранаты, отдохнуло-перегруппировалось, покидало опять — и на погрузку, а тем временем десантировавшееся с машины, условно «под обстрелом», и успешно (ну а как иначе?) «подавившее» сопротивление «противника» отделение топает навстречу, занимать места на местности), ко мне было пристали с вопросами и выражениями восторга, в стиле «Ух как ты его!», но благодаря шуму со стороны Шара на него же беседа и съехала, и Степе тут же припомнили его собственный «подвиг», в результате чего про меня временно забыли. А после занятий, в расположении, уже было не до разговоров — кто разбежался по «факультативам» (меня включая), кто завалился отдыхать или занялся чем-то другим… В общем, больше тему с метанием гранат пращой как-то не поднимали…
