— Итак?
— Граф Адерелли в знак восхищения перед успехами в учёбе Аделлии Форритес попросил оказать ему честь и позволить оплатить её дальнейшее обучение в Университете. Эйдж Форритес, посоветовавшись со своей женой эйдежь Лиссатой, с благодарностью принял это предложение.
— Он всё играет?
— По мелочи. Последний раз даже выиграл немного. Лиссата ему практически не даёт наличных, а в долг с ним уже никто не садится.
— Тебя боятся.
— Да, я как-то выразила неудовольствие... Но этих самых долгов он успел накопить... Лет на пять вперёд. Я ей уже устала предлагать развести их. Не соглашается: "Он без меня совсем пропадёт!".
— Ведь во всём остальном — железная тётка.
— Любит. Даже когда тот продул её родовое поместье, стерпела.
— Я слышал, не совсем, чтоб так уж...
— Ну, да... Триста лет, восемь поколений предков. Она сама выросла в нём. Так что, Арлии потом над ним, увечным, посидеть пришлось... Но ведь осталась же с ним, осталась!
— На озере она тебя удержала.
— На то и подруга. Я никогда не причиню ей вреда. В костном мозге у меня это уже протравлено. Как с тобой. Они и пользуются. Я бы без них первый год в Университете не продержалась. Вон, до сих пор помню, как стыдно было в первый раз на люди в штанах выйти... А когда втроём... Друг перед дружкой выкаблучиваясь...
— Не только тебе. И мне это стоило ровно в три дуэли.
— Я слышала только об одной...
— С Арогоилом и Дефеем формальные поводы были иные, а не их восторженное прилюдное обсуждение очертаний твоей задницы. Кстати, Леалон Форритес, был моим секундантом в обоих поединках.
Королева только улыбнулась: про второго секунданта в первом она тоже знала — будущий муж будущей знаменитой целительницы. Да чего уж там... Она уже выросла из пятнадцати лет, и в восторгах собой или отдельных частей себя особой оскорбительности давно не видела.
— Уничтожение Адерелли было бы... м-м-м... неуместным, — продолжил король.
— А ставить под угрозу жизни царевичей — это как?!
— Мальчишки провернули всё сами, это во-первых. А во-вторых, они были убеждены, что всё рассчитано! Они на четырёх, достаточно похожих, участках проверили! Четыре раза, дотошные, проверяли! Четыре раза! Небольшой затор. Первые лодки в нём затормаживают, а их самих на волне прорыва выносило вперёд. И всё можно втиснуть в рамки правил.
— Что стряслось в пятый раз — ты меня проверить не пустил.
— Покушение.
Клерисса встала, вытерла свой совершенно сухой лоб. Села.
— Говори.
— Я свозил туда мэтра Бесказа.
— Ты его сумел вытащить из койки?! Как?
— Три месяца девочки из "Нежной лили" будут ту самую койку греть. За наш счёт.
— Не поняла?!
— Подрастёшь — поймёшь, — ухмыльнулся мужчина. — Он мёрзнет по ночам. Никакие перины-одеяла, никакие грелки не помогают — только молоденькие девчонки. Старше двенадцати чтоб и моложе двадцати четырёх. Но тем лезть к старику противно. Пахнет от него. Ни ванны, ни дезодоранты не помогают. То ли старость, то ли последствия занятиями алхимией. Так что, берут, стервы, дорого.
— Ладно. И что Бесказ?
— Он учуял остатки эманации земного элементаля. Давно вызревшего. Мальчишкам такого не вытащить по-любому. Они его своим камнепадиком только спровоцировали. Да запросто могли влететь и сами. Счёт на секунды шёл. На десяток в плюс, и их точно бы посекло бы в потоке селя.
— Тогда кто?
— Ты скажи мне.
"Пусть подумает. Хоть успокоится немного."
Королева молчала почти четверть часа.
— Не наши, — подвела черту она.
— Почему?
— Вызвать земного элементаля могут многие, но такой мощи... Я вспомнила о пятерых. Не наш профиль... В Техлоре больше.
— Мне насчитали — четверых наших...
— Мэтр Бесказ наверняка недооценил эйджа Семереника.
— Мальчишка!
— Вот я и говорю: недооценил. Но любой из всех пяти при первом намёке на золото или шантаж сразу пришёл бы ко мне. Сам. Не они. А поэтому надо искать следы недавнего телепорта. Сразу за границей защитного круга, яхт-клуба. В пределах версты, пожалуй.
— Почему сразу?
— Способных вызвать взрослого земного элементаля не так уж много и во всём Таркаре. Самому младшему из таких должно быть за пятьдесят. Семерник — исключение, гений. Атлетов среди остальных нет. Смогу составить перечень. Всех! О, вспомнила: один даже у нортов есть.
— Не старайся. У меня список их уже есть. Включая норта. Телепорт нашли. Тройной.
— Маг и двое провожатых.
— Телепорт по имперский стандарту!
— Всё-таки Империя, — сжала зубы королева. — Кто из магов?
— Не всё ли равно? Их звали не на охоту за нашим сыном. Имерний сходу предложил мне полудюжину достаточно вегетарианских легенд.
— Через него выйдем на заказчика!
— Никто из верхушки магов, никто из того списка за эти дни не погиб, не пропал. Значит, уверены: понять, кто он, невозможно! Или он теперь — наживка для засады. На чужой территории так рисковать своими людьми я не буду. Тебе соваться туда — запрещаю! Слышишь меня? — запрещаю.
— И не думала...
— Подтверди! Прямо и однозначно!
— Я в Империю не полезу! Ну... Без прямого твоего согласия. Или приказа.
— Не дождёшься! — с облегчением выдохнул он.
— Но... — придумала ещё королева. — Должен быть источник отсюда. Мальчишки таились. Знающих об их авантюре не должно быть много!
— Сорок три человека.
— На допрос с видящим правду!
— Тут ещё одно... Я не пустил тебя саму проверять ущелье — из-за этого же. Пусть всё это пока побудет мальчишеской выходкой. Нам надо сначала всё обговорить и решить самим. Без давления коров, нортов и нагтилинов. Четверо принцев одним ударом — слишком лакомая цель. Если все мальчишки останутся здесь, покушения будут ещё.
— Они будут в любом случае!
— Вот. Но раз в два года — это как? Ожидаемо? Допустимо? Что для нас критичнее — добавочный соблазн для нападения на них или добавочные силы на его отражение, на их выживание? Ведь оба раза по одиночке они бы не уцелели. Ведь и на этот раз, предупредить их получилось только через кора, а из поймы до падения селя они бы не выбрались не будь с ними разом и норт, и нагтилин.
— Надо думать... Только...
— Да?
— Ещё... Оба раза никто из них не выжил бы без Катти.
Катти с девочками сидели на скамейке в саду у фонтана. Переменка. Солнечный день ранней осени, и наставница выгнала всех из класса: "Идите, побегайте!". Нет, носиться, сломя голову, это про мальчишек, а у них развлечения были поспокойнее — там скакали через верёвочку, там — прыгали по расчерченным на земле кругам, а принцессы и к тому пристроится не возжелали. Ой, да через два урока у них будет физкультура — набегаются. И три девочки тихо переговаривались. Троё разноцветных,— как улыбалась королева: блондинка Сина, шатенка Никка и рыжая-рыжая маленькая плотненькая библиотекарша.
Недалеко от них шебаршилось стайка воробушек, и Катти вспомнила. До ближайшей чужой девочки было не близко — она не услышит. Секретность первой ступени будет соблюдена.
— Никка, — обратилась она к морской королевне, — помнишь, ты позвала орлов? Текст заклинания повтори, а?
— Зачем? — сразу потеряла беззаботность девочка. — Без мановенческого орнамента у тебя всё равно ничего не получится!
— У меня и с ним ничего не выйдет тоже. Ты ж знаешь...
Да, принцессы знали: наставники давно установили нулевой потенциал к магии у маленькой библиотекарши.
— А зачем тебе?
Нет, всё им рассказывать Катти не решалась. Язык прежних — это её! У них — магия, а у неё — библиотека! Только если чуть-чуть...
— Мне показалось, ты читаешь неправильно.
— Я?! Да ты знаешь, кто меня ему учил?
— А меня зато учили алфавиту прежних. Хотя того, кто учил — ты, наверное, не знаешь тоже.
Да знает она, знает! Мэтра Каллиена знают все. Но чего б не поквитаться чуть-чуть таинственностью!
— Или, может, я просто тогда неправильно расслышала?
Помогло. Никкора огляделась — тоже убедилась, что посторонним до них нет дела и согласилась:
— Ну, слушай.
И повторила недлинный текст. Что ж, Сина, к примеру, даже не попыталась что-то подхватить в нём, осознать или запомнить: мало того, что всё вообще непонятно, так ещё и некоторые звуки в речи прежних в их родной фонетике отсутствовали. А Катти разобрала почти всё. И главное то, что её корябнуло при первом прочтении: выражение "негр?дди дУррелли" — "крылья воздуха". Ведь наверняка по смыслу должно было быть "негр?дди дТррелли" — "крылья птиц"! Были и ещё две мелочи: с глаголом в будущем повелительном времени стоял вспомогательный глагол явно не в той форме, и перепутан падеж существительного, перевода которого она не знала, но по смыслу из контекста — нечто вроде "послушание".
— Это тяжелое заклинание?
— Да. Без той тётки я бы потом пластом лежала.
— Попробуй чуть по-другому...
— Опасно! — вмешалась Синнаэль.
— Ты понимаешь текст? — остро заинтересовалась Никкора.
— Я много читаю. И словосочетание "тлу зор" не помню, а "тлу зТр" — оно обычно. Попробуй!
— Опасно... — повторила векта, но видно было, что ей самой стало интересно.
— Да нет... Я на самой капельке маны и, вон, на воробье каком-нибудь... Слова очень похожие, кто-нибудь так наверняка уже ошибался. Будь критично — предупреждали бы и запугивали. Значит, "тлу зТр"?
Сина на этот раз промолчала. И Катти добавила:
— И ещё "негр?дди дУррелли", и "?орисон", а не "орисон"...
— Прикройте меня, — пробормотала девочка, и ладони её задвигались в катах начального успокоения.
А потом...
— Ничего себе... На всю стаю в лёгкую!
Потом стайка взлетела и зачирикала вокруг их скамейки, а парочка воробушек запрыгала прямо по ладони юной волшебницы.
8. Тревога
Да, это вам не с нортом путешествовать: "а, там достанем!", "да поохотимся!", "обойдёмся, на хрен!". Причём "достать" часто подразумевало — спереть, "добыча" на охоте — отнюдь не фазаны, а какие-нибудь вороны, и "обойтись" — это спать на голой земле с седлом под головой вместо подушки! Впрочем, Луфгегл давно приспособился ко всему этому. Он теперь просто оставлял на месте похищенного золотой, глядя на подгорелую галку, желал всем приятного аппетита и доставал из рюкзака колечко копчёной колбасы, а на седло пристраивал надувную подушку, устраивался на надувном матрасике и закутывался на ночь одеяльцем из шерсти веррийских овец.
Из принцев он был самым обеспеченным: не говоря уж о никак не могущем расплатиться с "Нежной лилией" Келдазе, ни Аккора, ни Ниэллона родители деньгами особо не баловали, а у него... Посмотреть, что в своих дворцах им оставили прежние, хотели многие. И — безусловная десятина кладоискателю! Иногда она бывала уж очень жирной! Впрочем, как раз такие он не любил: и хозяева в лице менялись, когда приходилось её отдавать, да и ему самому тогда практически ничего не доставалось — храм его конечно, благодарил, уж как благодарил за статую из трансмутационного золота (их в том подвальном хранилище было ровно десять. Ему отдали самую маленькую. Ещё восемь тут же выкупил королевский дом. Её величество были несказанно довольны... Ага, а потом на ближайшем Совете на него эдак сумеречно поглядел казначей, ведь от тех кладов в казну даже налоги не капали: всё, находящееся в жилище, принадлежало владельцу жилища и только!) — нет, пусть это будет лишь горсть золотых — зато в собственный карман, так юному нагтилину нравилась как-то больше... Впрочем, и бывало так чаще.
Здесь, на том месте, где они во время прошлого сплава выбрались из ущелья, у него всё было заготовлено: и стальные клинья такие, чтобы уж точно выдержали вес их всех, и молот, чтобы вколотить их в скалистый грунт, и нормальная верёвочная лестница... Нет, он, конечно, да и все они — проверено и доказано! — без особого труда спустились бы и поднялись по голой верёвке, но, а на фига?! Лестница была длинной — до воды доставала. И припасы... Перед спуском спокойно подкрепиться блюдами из "Эктлера"...
— Красиво жить не запретишь... — проворчал Келдаз, отламывая ножку целиком запечённого лебедя.
— Зато ты в следующий раз... — нравоучительно начал Луфгегл, — с коллекционным вином будешь поаккуратнее...
— Да ненавижу я шампанское, ненавижу эту кислятину! — взвыл Келдаз.
— Тёткам-то хоть понравилось?
— А то! У них... у них кликуха теперь — "купальщицы"! Уже год — только по предварительной записи. Их же все знают, знают откуда они, но с гвардейцами даже в Театр пускают! На последнем Манеже — пять портретов, с них рисованных, висело — от трёх разных артеров! И все там же были выкуплены!
— Я тоже думаю, что по справедливости, так это тебе Ниаракла приплачивать должна бы... — ухмыльнулся Аккор.
— Скоко? — сразу заинтересовался нищий норт.
— Можно прикинуть... Кем она была — владелицей борделя на границе Сокхо, а стала...
— Да, — ухмыльнулся и Ниэллон, — начать с того, что теперь это не граница. Сокхо на квартал от Цветочной улицы отступил... Но конкретно... — и он обернулся кору.
— В лёгкую. Кел, сколько у неё девочек было?
— Гвардейцы недавно смеялись: было аккуратно взвод, а стала точно рота!
— То есть рабочий персонал увеличился втрое, — сделал вывод нагтилин.
— И ещё... — пробормотал Келдаз. — Они тогда накануне буквально, мне недавно проговорились, расценки вдвое подняли.
— То есть прибыль поднялась в шесть раз? Ничего же себе...
— Не прибыль — доход. Одежда на девочках теперь другая, песенки им пишут теперь другие авторы, танцы им ставят люди из совсем других театров. Мебель они поменяли всю, а не только порубленные тобой кровати... Да и мало ли чего ещё... Шампуни, там, разные, духи...
— Но что прибыль их увеличилась в три раза — это, по-моему, самое меньшее. Десятина за содействие — стандартная расценка.
— А это много было бы?
— Представь прибыль от прежней "Нежной ласточки". Представил? А теперь от трёх таких птичек в год. Месяц с того года — твой.
— Ничего ж себе... А я корячусь... — загорелись глаза у норта.
— А теперь представь, — обломал ему кайф Ниэллон: — твоя мать прознаёт, что ты берёшь деньги за подработку на рекламе у почтенной метрессы Ниараклы... — и немедленно поволока ушла из глаз парня. — Вижу представил.
— Я ещё представил, какой дрын выломал бы мой отец! Всё, парни, всё! Два последних платежа осталось! И — свобода! И хватит о них! — он повернулся к нагтилину. — Так, Луф, колись! Обещал здесь всё объяснить — валяй рассказывай!
— А то вы не поняли...
Парни переглянулись — всё они поняли.
— И где?
— На той ступеньке, куда мы по-первоначальному вылезли, показалось что-то. Только показалось! Ничего не наверняка.
— Сам бы приехал, глянул... — проворчал Кел. — А потом уж нас звал.
— Мне мама запретила, — вздохнул Луф.
— Что? Когда ты с ней успел-то?..
— Не сейчас. Давно уже. Чтоб никаких изысканий без свидетелей из местного населения. Во дворцах — это их владельцы. А здесь — владения Короны.
