И на следующий день, в субботу, я отправилась в туннель. Оглядевшись и вытащив палочку перед статуей, я открыла проход и с палочкой наготове в него влезла. Почувствовав что-то, резко затормозила. Рядом с незнакомыми ранее лежавшими чарами, были новые. Моих, естественно, не было, только ошметки. Сигнальные чары по действию чем-то похожи на виденную в фильмах сигнализацию. Проходишь — сигнал меняется и дает знать наложившему, а если знаешь где они, то можно от них закрыться специальным заклинанием. Вообще, я не понимаю, зачем нужны заклинания на выявление этих чар, если и так все прекрасно можно почувствовать? Наверное, для особенных твердолобов. Или для выявления, каких-то особых ловушек? Наложив заново сигнальные чары и 'закрывшись', я пошла по туннелю, выставив вперед палочку. Где-то посередине лаза, вновь почувствовала магию. Вновь обогнув сигнальные чары, на этот раз вместе с ловушкой, я пошла дальше. Наложила через пару шагов свои. Такими темпами, тут весь лаз увешают сигналками и ловушками! И за сладостями так просто уже не сходишь! На конце туннеля вновь найдя новые сигнальные чары, со своими и старыми и закрывшись, залезла в магазинчик. Приоткрыв дверь подвала, я огляделась. Продавец с помощниками стояли у прилавков. Народу — толпа, не протолкнуться. Накинув капюшон, я перебежками, прячась за полками, пробралась к выходу. Благо недалеко. Фух. Плохо, что выходной — как бы со знакомыми лицами не столкнуться. Лезть обратно тем же лазом не хотелось, поэтому я решила зайти в 'Зонко' — магазин различных волшебных приколов. Поглазев и взяв 'оборотное зелье', три шт. (оно изменяло цвет волос на пару часов) и 'запах свежести' (источало вокруг себя запах), пять шт., я пошла по улице к Визжащей хижине. Пойду обратно другой дорогой. Очень хотелось снять плащ, так как солнце грело вовсю, но нельзя.
Теперь, благодаря продажам 'манги', у меня появились золотые в карманах, но я не спешила их растрачивать. Так иногда, по мелочи, что-то могла купить. А в 'Зонко' мало что могло быть полезного — одни шуточки.
Неспешная прогулка по Хогсмиду, прервалась, когда я заметила Поттера, Грейнджер и Уизли, разговаривавших с незнакомым магом. Спрятавшись у угла дома, будто бы просто так здесь стою, кого-то жду, я стала наблюдать. Маг был худ и строен. На нем сидела ухоженная и явно дорогая мантия. Человек повернулся ко мне боком — темные волнистые блестящие волосы, белая кожа, правильные черты лица... Если бы не знакомый лающий смех, я ни за что не признала бы в нем Сириуса Блэка. Конечно, он уже не тот истощенный узник...
Блэк повел их в паб 'Три метлы'. Чертыхнувшись, я выпила 'Оборотное зелье'. Волосы превратились из каштановых в черные, как смола. Распустила небольшую косичку. Капюшон привлечет внимание, поэтому его сняла. Заходить туда было небезопасно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, а в моем случае — сливочного пива. Из-за испортившихся отношений мне никто ничего не скажет, а было чертовски любопытно. Если что придется валить, как можно быстрее и незаметнее.
— Шерлок, прошу тебя, сиди тише воды. Не выдай нас, — сказала высунувшему мордочку хорьку и, перепрятав его во внутренний карман, направилась к пабу.
Народу внутри, как всегда было полно, но свободные столики были. В том числе и один возле столика с интересующей меня компанией, так удобно расположенной. Дождавшись, когда студенты делавшие заказ, отойдут в сторону, я заказала кружку сливочного пива и села, спиной к компании, притянув большую кружку к лицу. Ммм, а ничего так на вкус это сливочное пиво. Не настоящее, конечно, но тоже неплохо.
— Шутишь?! — ошеломленный голос Поттера.
— Нет, какие там шутки. Крауч тогда ещё работал начальником Департамента по магическому законодательству, вы разве не знали? Его прочили на место Министра магии. Барти Крауч — сильный волшебник, ему почти нет равных в волшебстве — и в жажде власти. Нет, Волдеморта он не поддерживал, Барти Крауч всегда был против темной магии. Но тогда многие были против, а на самом деле... да нет, вам не понять... вы ещё слишком молоды...
— То же и отец говорил на Кубке мира, — заметил Рон, и в его голосе слышалась нотка раздражения. — Вы рассказывайте, мы поймём.
— Ну ладно, слушайте.
Послышался звук, будто кружку на стол поставили.
— Представьте себе, что Волдеморт силён, как раньше. Никто не знает его сторонников, кто на него работает, а кто нет. Известно только, что он полностью владеет своими слугами, они убивают и пытают и ничего с собой поделать не могут. Вам страшно за себя, за семью, за друзей. Каждую неделю приходят сообщения о новых убийствах, новых исчезновениях, новых замученных пытками... Министерство магии растерялось, там не знают, что делать, пытаются скрыть всё от маглов, а маглов и самих убивают. Никто ничего не может поделать, ужас, паника... Вот как оно было. В такое вот время и становится ясно, кто на что способен, кто хороший, а кто плохой. Не знаю, может, методы Крауча и были хороши в самом начале. Его быстро повышали по службе, и он начал настоящую охоту на сторонников Волдеморта. Аврорам дали новые полномочия, они чаще стали убивать, чем арестовывать. И не одного меня без суда передали дементорам. Крауч отвечал жестокостью на жестокость, разрешил применять против подозреваемых Непростительные заклинания.
Н-да. А я раньше и не задумывалась, что авроры могут быть не лучше Пожирателей. Хотя я всегда думала, что понятия 'хорошие' и 'плохие' — это с какой стороны посмотреть.
— Можно сказать, он сделался таким же беспощадным и жестоким, как и те, кто были на стороне Волдеморта, — продолжил Блэк. — У него были свои сторонники, многие считали, что он поступает верно, много кто из волшебников хотел, чтобы он занял пост министра магии. Потом Волдеморт вдруг исчез, и все думали, что скоро Крауч станет министром. Но тут-то всё и рухнуло, — мрачно закончил Блэк. — Сына самого Крауча поймали с кучкой Пожирателей Смерти, которые сумели открутиться от Азкабана. Они, как оказалось, пытались разыскать Волдеморта и вернуть ему его власть.
А как же, знаю я этих уродов: Беллатриса, Рудольфус, Рабастан Лестрейнджи и Бартемиус Крауч-младший. Оказывается много можно узнать, если совершенно случайно обнаружить бумаги на столе Августы и потом же ее и расспросить хорошенько. Н-да, неприятно было от разговора.
— Поймали сына Крауча? — не поверила своим ушам Гермиона.
— Вот-вот. Вот уж не ожидал Барти, так не ожидал. Надо было ему побольше времени уделять семье. Нет, чтобы хоть изредка приходить домой пораньше, а то не знал, что за сын у него растёт.
— А его сын тоже был Пожирателем Смерти? — спросил Гарри.
— Кто его знает? — ответил Сириус. — Когда его поймали, я уже был в Азкабане. Я уже потом всё это узнал, когда сбежал из тюрьмы. Парня схватили в компании людей, которые точно были Пожирателями Смерти. Может быть, он просто оказался в плохом месте в плохое время.
— А Крауч пытался вызволить сына? — прошептала Гермиона.
Сириус расхохотался, и хохот его был похож на собачий лай.
— Вызволить сына? Крауч? А я-то думал, ты, Гермиона, поняла, что это за человек. Да он на всё был готов ради собственной репутации, он всю жизнь посвятил тому, чтобы стать министром. Ты же видела, как он поступил со своим домашним эльфом из-за того, что этот эльф навёл на него тень Чёрной Метки. Разве не понятно после этого, что за человек Крауч? Всех его отцовских чувств хватило только на то, чтобы устроить над сыном суд, да и суд-то этот Крауч устроил только для того, чтобы показать всем, как он ненавидит сына... а потом он его отправил прямиком в Азкабан.
— Он собственного сына дементорам отдал? — в ужасе спросил Поттер.
— Отдал, — ответил Сириус уже безо всякого веселья. — Я сам видел, как дементоры его вели, стоял у оконца в двери и смотрел. Ему и двадцати тогда не было. Посадили его в камеру рядом с моей. К вечеру он уже кричал и звал свою мать. Потом, правда, успокоился, через несколько дней... все успокаиваются... во сне только кричат...
Вай, Блэк, какие подробности тюремной жизни...
— И он всё ещё в Азкабане? — спросил Гарри.
— Нет, — со вздохом ответил Сириус. — Нет, его там уже нет. Года не прошло, как он умер.
— Умер?!
— Там многие умирают, — печально сказал Сириус. — Большинство сходят с ума и перестают есть. Просто не хотят больше жить. Можно было даже сказать, когда узник умрёт, потому что дементоры чувствуют смерть и радуются. А сын Крауча и так уже болел, когда его привезли. Краучу с женой, как важному министерскому работнику, позволили перед смертью его навестить. Вот тогда я и видел Крауча в последний раз, он шёл мимо моей камеры и чуть не нёс жену на руках. Она тоже потом недолго прожила. Умерла от горя. Сгорела, как свечка, как и сын. А Крауч даже не приехал забрать тело сына. Я видел, как дементоры похоронили его за стенами крепости. Вот так. Крауч думал, что всё у него в руках, а вон оно как вышло. Только что герой, министром магии чуть не стал, и вдруг... сын умер, жена, имя опозорено, и его уже не так любят, как раньше. После смерти его сына стали жалеть, и многие себя спрашивали: как это, мальчик из хорошей семьи и вдруг попал в такую компанию? Только один ответ и напрашивался: отцу было не до него. Пост министра занял Корнелиус Фадж, а Крауча сместили на должность начальника Отдела международного магического сотрудничества.
Вот как? Ну, согласна, что-то жалостливое в этой истории есть...
— Грюм мне сказал, что Крауч просто помешался на ловле темных магов, — сказал Поттер.
— Да, я тоже слышал, что он как одержимый гоняется за темными магами, — подтвердил Сириус. — По-моему, он всё ещё думает, что если поймает хоть одного Пожирателя Смерти, то к нему станут относиться по-прежнему.
— Поэтому он и забрался в кабинет Снейпа! — торжествующе воскликнул Уизли.
— Да что в этом толку-то? — спросил Сириус.
— Как что? — воскликнул Рон.
— Нет, если Крауч подозревает Снейпа, почему не приезжает судить ваш Турнир? Лучше повода, чтобы следить за ним, и придумать нельзя. Нет, что-то здесь другое.
— А что, у Снейпа правда что-то недоброе на уме? — спросил Гарри.
— Доброе или недоброе, а Дамблдор Снейпу доверяет и... — начала было Гермиона.
— Да ладно тебе, Гермиона, — отмахнулся Рон. — Дамблдор, конечно, умный и вообще, так что ж, его теперь ни одному темному магу не провести?
— А ты что скажешь, Сириус? — громко спросил Гарри, и Рон с Гермионой замолчали.
— Скажу, что они оба правы, — ответил тот, помедлив. — Я и сам всё время думаю, зачем Дамблдор взял его в школу? Снейп, ещё когда учился, интересовался темной магией и здорово в ней поднаторел. Тогда уже ходил весь такой худой, немытый, с длинными сальными волосами. На первом курсе он знал больше заклинаний, чем добрая половина семикурсников, и был в шайке слизеринцев, которые почти все потом стали Пожирателями Смерти. Розье и Уилкис — этих двоих убили авроры за год до падения Волдеморта, Лестрейндж, муж и жена, — в Азкабане. Эйвери, я слышал, отвертелся, заявил, будто служил Темному Лорду под заклятием Империус, и всё ещё на свободе. А вот Снейпа, насколько я знаю, даже ни в чём и не обвиняли, и Пожирателем Смерти не называли, да только это ещё ничего не значит. Поймали-то не всех. Снейп умный и хитрый и открутиться сумеет.
— Снейп знаком с Каркаровым и не хочет, чтобы об этом узнали, — сказал Рон.
— Ага, видел бы ты выражение лица Снейпа, когда Каркаров заявился вчера на урок зельеварения! — прибавил Гарри. — Каркаров хотел с ним переговорить и сказал, что Снейп его избегает. Каркаров был сам не свой. Он что-то показал Снейпу у себя на запястье, только я не видел что.
Все интереснее и интереснее. Я будто приросла к стулу, несмотря на опасность.
— Что-то показал на запястье? — удивлённо переспросил Сириус. — Ну, я уж совсем ничего тут не понимаю... Но раз Каркаров сам не свой, значит, он пришёл к Снейпу с вопросами...
Он замолчал, видимо о чем-то задумавшись.
— Все равно, — сказал едва различимо он. — Дамблдор Снейпу доверяет, и хотя Дамблдор доверяет таким людям, которым другие ни за что бы доверять не стали, думаю, он никогда бы не взял в Хогвартс слугу Волдеморта...
— А что тогда Грюму с Краучем понадобилось в его кабинете?! — воскликнул резко Уизли, перебивая Блэка.
Вот спасибо, блин, Рон, чтоб тебе жаброслями подавиться! Нельзя же так резко кричать! Я вздрогнула и чуть кружку не выронила. Прислушалась. Нет, вроде, не заметили.
— Ну, Грюм-то, скорее всего, каждый угол в Хогвартсе обшарил и кабинеты всех учителей, — медленно проговорил Сириус. Так, мне моя пятая точка подсказывает, что пора отсюда валить, потому что меня заметили. Но, блин, здесь столько интересного рассказывают!
Я уже начала запутываться. Нужно все срочно переварить. Ай, волосы скоро начнут менять цвет! Быстро допив оставшуюся половину кружки, я встала из-за стола и, обойдя, по как можно большему кругу, их столик вышла.
Фух! Накинув капюшон, я поспешила к Визжащей хижине, петляя между домов. Может это опять паранойя, но все же, мне показалось, меня заметили. Погони и слежки не было... Нервы, это все нервы!
У забора возле заброшенной хижины, стояли очередные зеваки, поэтому пришлось спрятаться за деревом и подождать пока они свалят.
Интересно, паранойя может делать зрительные галлюцинации? Мне показалось, или нет, как черная тень проскочила вон там, между вылезшими из-под земли корнями деревьев? Заметила краем глаза, все может быть. Сходить проверить?
А затем меня осенило! Тень была маленькая, и, похоже, паранойя меня не обманывала, если вспомнить анимагическую форму Блэка. Что же делать? Если Блэка таки отпустило Министерство, то у него должна быть при себе палочка. Помогла, на свою голову! Нет, палочку нельзя доставать — он поймет все и нападет. Не зря я взяла 'запах свежести'! Ой, не зря! У меня в кармане шарики с запахом сосны, ванили и нестираных носков. Если кинуть шарик, я, может, смогу сбить его со следа, но, как незаметно свалить к хижине? Из учеников про этот лаз знает только неразлучная троица да я. Можно догадаться, кто это их подслушивал, если, конечно, он уже не понял! Возвращаться назад нельзя, может он решит, что пора бы мне дать ему отчет о своих мотивах.
В кармане зашевелился Шерлок.
— Тише, тише, малыш, — видно он почувствовал ускоренное биение моего сердца. — Сиди спокойно.
Он у меня умный хорек и перестал двигаться.
Компания старшекурсников стала уходить. Выбор: либо бежать прямиком к хижине, либо вернуться в Хогсмид. От собаки далеко не убежишь, значит назад. Я разломала шарик, и почувствовав запах носков, кинула его на землю. Бросилась бежать, параллельно хижине петляя между деревьями. Разломала еще один шарик.
Дыхание сбилось, в боку закололо, но я не озиралась и не прекращала бежать, придерживая капюшон. Затем, немного притормозив, разломала шарик и с запахом сосны, намазала внутренней его частью подошвы и бросила его тоже.
Не знаю, сколько я бежала, но мне показалось, что обежала вокруг всю деревеньку, причем несколько раз. Мелькали деревья, земля испещрена корнями, только перепрыгивай через них.
