Если я попрошу, то мама согласится. Займёт моё место. Меня после этого обработает Грегор, но по сравнению с желудком Джимми это совсем-совсем нестрашно.
Так просто. Так заманчиво. Достаточно просто попросить...
И обречь на муку мою маму. Мою мамочку, которая с такой нежностью душила меня по вечерам...
Ну уж нет. Я эту идею ляпнула, мне и расхлёбывать. Достаточно того, что я трясусь в мыслях как настоящая трусиха и жажду появления гоблинов. В конце концов, ну страшно, ну долго, ну больно до жути, и что? Куча девочек через это проходит и не ноет, в отличие от некоторых. Наверняка меня тоже переваривали, просто я этого не помню.
Надо просто потерпеть. Потерпеть и сохранить человеческий облик, не унизившись до просьб и мольб. Я — пейзанка. Я — выдержу.
Поворачиваюсь, беру маму за руку и прижимаю её ладонь к своей щеке. Она грустно улыбается и ласково треплет мои волосы.
— Эльза, если тебе страшно, давай я тебя заменю, а?
— Что ты, мамочка! Мне совсем-совсем нестрашно, такой смертью я в следующей жизни гордиться буду!
Буду. Вот только сперва надо эту жизнь как-то дожить...
Грегор останавливается и поднимает руку. Что такое? Мортис, пусть это будут гоблины!
Нет. Нет, не гоблины... Охотник указывает на монстра, свисающего с ветвей. В этом месте от тропы до деревьев далековато, вряд ли до нас допрыгнет. А жаль.
Монстр выглядел... странно. Никогда о таком не слышала. Размером где-то с ребёнка. Белёсый какой-то. Пять щупалец и тело без головы. Двумя щупальцами держится за ветку, два свисают вниз, а последним он... щиплет листья? Не видно, да и листва загораживает.
Фред подбегает к Грегору, достаёт лук, но охотник жестом велит убрать оружие. Вместо этого мужчина достаёт свой лук, некоторое время целится, потом снимает стрелу с тетивы, разглядывает монстра и убирает оружие.
— Идём.
— Идём? — удивляется Фред. — Даже не попытаешься выстрелить?
— А смысл? Монстр неагрессивен. Я или промахнусь, или разозлю его. Мы должны выполнить миссию, а не сражаться. Энн, если он кинется на нас, лезь в его щупальца. Надеюсь, твоего тела ему хватит.
— Хорошо, — тихонько отвечает вторая девочка. Хоть имя её узнала.
— Но что это? — продолжает настаивать Фред.
— А я знаю? Какое-то создание или оркоидов, или метаморфов. Скорее первых, потому что где мы, а где метаморфы? Хотя... может, и метаморфов — для оркоидов он ведёт себя слишком неагрессивно. Идём, пока ещё кто-нибудь не появился. Теперь придётся и за ним следить, и за округой...
Но спустя двадцать шагов пришлось остановиться — монстр довольно ловко перепрыгнул на соседнюю ветку.
— Странно, — охотник явно озадачен, — существо следует за нами, но нападать не пытается. Подозрительно...
— И что это значит?
— Наверное, наводит на нас дружков или ещё кого-то... лучше бы напал, тогда бы мясом откупились бы. Идём. Вряд ли удастся вернуться в селение.
Некоторое время наблюдаю за монстром, а потом разочарованно отворачиваюсь. Может, мы его и заинтересовали, но помогать мне он явно не собирается.
Ой, уже пещера? Мамочка...
Руки сами собой снимают платьице — нечего зря добро портить, ещё пригодится кому-нибудь. А в голове пойманной пташкой бьётся паническая мысль: сейчас меня начнут переваривать. Переваривать. Долго. В горле комок, в животе какая-то противная пустота. Не хочу!
А должна.
Фред протягивает тёмный и липкий шар, беру его обеими руками и прижимаю к груди. Быстрый поцелуй от мамы, шлепок по попе, и я стремглав бегу к Джимми. Пусть всё скорее кончится, вернее, начнётся!
На меня накатывает ступор.
Как же не вовремя... Я же не пытаюсь убить себя, я же хочу помочь поселению, мне и так страшно до одури, ну почему вдобавок ко всему ещё и ступор? В прошлой жизни я ради интереса пыталась повесить себя, не получилось даже голову в петлю просунуть. Неужели и тут ничего не выйдет?!
Закрываю глаза и начинаю себя уговаривать: я просто гуляю, это просто такая прогулка, никакого Джимми тут нет, в пещере нет никакого Джимми, я просто зайду туда ради интереса...
Не помогает. Не помогает!
Ну как же так, а? Ведь кто-то из девчонок точно своим ходом в желудок Джимми шёл, не всех же зомби тащили! Да и на жертвенник многие сами забираются, хотя иногда Тар или господину Ульрику и приходится брать жертву за руку и вести её силой. Ну как им это удаётся, а?
Точно, рассказывали ведь!
Я хочу сразиться с Джимми. Просто сразиться, и всё. Ведь могу же я, маленькая голая девочка, оказаться сильнее колоссальной лягушки? Ага, почему бы и нет. Мне просто надо войти в пещеру и помериться с ним силами.
Уфф. Отпустило. Жаль, что с петлёй "сразиться" невозможно, а вот с лягушкой — вполне. Собираюсь двигаться дальше, но не успеваю сделать даже нескольких шагов — осознаю, что что-то изменилось. Грегор и мама кричат. Оглядываюсь через плечо.
Тот монстр с щупальцами всё-таки решил напасть на меня. То ли его голое тело привлекло, то ли ещё что-то, но теперь он спустился на землю и спешит ко мне.
На меня опять нападает ступор. Не магический — обычный. В голове пусто. Не знаю, не понимаю, не могу осознать, что делать. Из тела монстра торчат две стрелы, но это его совершенно не тревожит.
— Эльза, беги!
Крик мамы разбивает оцепенение. Надо бежать. Надо бежать к Джимми. Как бы ни было страшно, как бы ни хотелось попасть в зубы монстра, а не в желудок чудовищной лягушки. Надо бежать. Я не могу... не должна — подвести — Ланнавеси!
Разворачиваюсь.
Не успеваю.
Не успеваю, щупальце захлёстывает мою лодыжку, и я падаю на землю!
Всё... Всё. Теперь от меня ничего не зависит. Хоть я и держала средство зомбификации крепко, а при падении всё равно выпустила, и шар на несколько шагов отлетел.
Надеюсь, что монстр, насладившись моим телом, уйдёт. Тогда Энн или мама поднимут этот шар... или запасной возьмут, но там прошлая версия, она хуже сработает. Кто-то из них сожмёт эту гадость и шагнёт к Джимми. И начнёт растворяться. Кто-то. Не я.
Странно. Я так в эти дни мечтала о приятной смерти. Даже грезила, что орки Ланнавеси захватят. Так почему же, когда эта самая "приятная смерть" пришла, мне так тошно, что плакать хочется?!
Переворачиваюсь на бок. Чудовище подползает ближе. Грязно-белая плоть, ноздреватая, какая-то вся пористая. Неприятная. Невнятные звуки, что-то среднее между хрипом и бульканьем. На концах щупалец — пасти с острыми, слегка изогнутыми зубами. Впрочем, одно из щупалец венчает мужской отросток, толстый и набухший. Основное тело — какой-то бесформенный комок плоти. Ладно. Это будет быстрее, чем Джимми.
Ну, я очень на это надеюсь. И почему-то не могу сдержать дрожи.
Интересно, во что он сначала вгрызётся? В живот, наверное. Хотя, судя по щупальцам, сначала его заинтересуют иные удовольствия.
Существо совсем близко. Оно вытягивает щупальце и вонзает зубы... в средство зомбификации? Эм?
А монстр, по-прежнему придерживая меня за лодыжку, продолжает ползти к пещере. Впрочем, быстро останавливается. Приподнимаюсь на локте и удивлённо вскрикиваю — чудовище вытягивает одно из своих щупалец прямо к лягушачьему логову. Эй, что вообще происходит?
Полоса плоти истончается, но продолжает тянуться к цели. Монстр, помогая себе свободными щупальцами, осторожно подползает поближе. Даже если он уже сталкивался с Джимми, откуда он знает, что нужно... что мы собирались делать? Он что, разумный, что ли?
Из чёрного зева пещеры выстреливает язык и оплетает конец щупальца, сам Джимми по-прежнему скрыт в темноте. Монстр, отпустив меня, вгрызается четырьмя ртами в основание своего щупальца. Лягушка неспешно подтаскивает к себе моего невольного спасителя, в зубах которого прочно застрял тёмный шар. С негромким "хлюп" щупальце отрывается, и монстр тут же начинает ползти прочь от пещеры. Кажется, его совершенно не беспокоит потеря конечности... о, да он уже отращивает новую! А Джимми всё так же неспешно и апатично тащит в рот свою судьбу.
У нас что, всё получилось?
Получилось!
Чувствую, как распускается невыносимо тугой комок напряжения. Ответственность, страх, ожидание долгой и выматывающей боли — всё это уходит, отпускает, растворяется в подступающих волнах ликования. Я умудрилась выполнить свой долг перед Ланнавеси, не угодив в желудок Джимми! Я свободна, ото всех обязательств — свободна!
Смеюсь, хохочу от ощущения нахлынувшего счастья. Монстр подползает поближе, обвивает щупальцем запястье, тянет вверх. Э, что?
— Грблрлыв.
Хочет, чтобы я поднялась? Всё ещё смеясь, поднимаюсь на ноги, опираясь на щупальце. Спаситель тянет меня вперёд. Не хочет убивать перед пещерой Джимми. И вправду, мало ли что? Отлично, со мной будут забавляться в спокойной обстановке!
— Спасибо! — благодарю монстра от всего сердца. Ну, пока в переносном смысле, но думаю, что моё сердце он тоже попробует!
— Гыгрлыв!
Он... понял? У собеседника нет головы, но движение туловища чем-то напоминает кивок. Готова поспорить, что мне только что ответили "пожалуйста"!
— А как ты меня убьёшь? — уточняю на всякий случай.
Очередная серия хрипов и бульканий, вот только теперь движения складываются в чёткое "не понимаю". То есть разумный, но речь не совсем знает?
И да, чего он мне таким противным показался? Очень симпатичный монстр! На ощупь чуть липкий и прохладный. Интересные ощущения, не могу сказать, что неприятные... А щупальца просто роскошные! Может, он захочет меня ими задушить, а? Было бы вообще здорово! Правда, у него могут быть и иные планы...
Чтобы намекнуть моему убийце о моих ожиданиях, беру одно из щупалец — тяжёлое, однако! — и обвиваю его вокруг своей шеи. Идти сразу становится неудобней и одновременно спокойней — холодная чужеродная плоть вокруг уязвимой шейки придаёт некоторую определённость. Монстр, увы, ни капельки не затягивает удавку, но и убрать не пытается. Может, ещё надумает, а?
Подходим к людям. Замечаю, что Фреда нет — должно быть, Грегор отправил его в Ланнавеси, сообщить, что всё получилось. Мало ли что может случиться с нами на обратном пути?
Охотник вполголоса обсуждает случившееся с мамой. Кажется, он хочет попробовать пригласить моего спасителя в Ланнавеси — авось пригодится при столкновении с оркоидами. Ну а кормёжку там обеспечат.
Ну что же, тут вполне безопасно, сейчас меня будут уби... э?
Монстр некоторое время лежит на месте, а потом подталкивает меня в спину. Подталкивает к моей одежде.
— Ты хочешь, чтобы я оделась? — мотаю головой, это явно слишком сложная фраза. — Одеться?
Кивок. Не понимаю. То ли он любит убивать одетых, то ли совсем не собирается меня убивать. Оба предложения выглядят одинаково нелепыми.
— Ты, — указываю на монстра, — меня, — указываю на себя, — убьёшь? — делаю вид, что меня душат удавкой.
— Рггыв!
Кажется, это было "нет". Странно. Рискнул, связался с Джимми и вдобавок отказывался от награды? Что это за зверь такой, который человеческим мясом брезгует?
Ну ладно. Не хочет — его дело. Поживу ещё немного.
А в платье себя по-другому ощущаешь! Уверенней, что ли? Интересно, а много этот монстр понимает?
— Эльза, — показываю себе на грудь, — Инга, моя мама. Грегор. Энн, — после каждого имени существо с щупальцами кивало, а потом представилось в ответ. "Бгулв", как-то так.
— Буль? — переспрашиваю я. — Буль-Буль?
С именем "Буль-Буль" монстр тоже согласился.
— Идём, — резко роняет Грегор. — Тут по-прежнему небезопасно.
После чего, повернувшись к монстру, охотник пытался поговорить:
— Ты, — показывает на Буля, — идёшь, — перебирает пальцами, как идущий человечек, — с нами? — рука обводит всю группу.
Кивок. И мне кажется, что монстр рад! Что же это за чудо-юдо такое?
На земле Буль-Буль явно чувствовал себя неуклюжим, поэтому нам пришлось немного снизить темп. Я то и дело подходила и гладила столь непривычную плоть. Зверь не возражал, лишь раз отдёрнулся, когда я шутки ради засунула палец ему в рот.
— Как же мне повезло, что я тебя встретила! — делюсь своей радостью со всеми окружающими. — Только почему ты меня убивать не хочешь, а?
— И это меня беспокоит, — роняет Грегор. — Этот твой "Буль-Буль" ведёт себя очень подозрительно. Да, то, что он согласился идти в Ланнавеси, уже хорошо. Если решится сражаться с оркоидами, а не за них — ещё лучше. Нам любая помощь потребуется. Даже если пару гоблинов на себя отвлечёт, всё легче. Но меня беспокоит его бескорыстность. Ни разу не слышал о конструктах, которые делают что-либо просто так. Если бы он надругался над Эльзой и сожрал её, то его мотивы были бы понятны. Лишнего мяса в селении полно. Но сейчас он ведёт себя слишком странно, и это плохо.
— Думаешь, его не надо пускать в селение? — спросила мама Инга.
— Если он так и не заинтересуется мясом — думаю, да, не стоит. Нам нечем отблагодарить его за помощь, и всё это слишком похоже на какую-то хитрую ловушку. В упор не понимаю её смысла — Ланнавеси и так почти беззащитно — но лучше всё же поберечься. Решать, конечно, Старику Отто, но своё мнение я ему выскажу.
— Не верю я, что Буль-Буль ловушку устроит! — заявляю в ответ. — Он просто... ну... не голоден, вот!
— А может, он маг? — внезапно спрашивает Энн.
Грегор скептически хмыкает.
— Хорошо, если так. Надо будет проверить, к накопителю сводить. Но это вряд ли возможно. Что это за конструкт такой, который владеет магией? Точно не голем, точно не нежить — нет ауры могильного холода. Творение оркоидов? Может быть, но о такой хитрости зеленокожих я никогда не слышал. Тебе госпожа Тарья ни о чём подобном не рассказывала?
— Нет.
— Выходит, это создание метаморфов? Но их войска очень далеко отсюда, и зачем метаморфам посылать своего конструкта в обречённое селение? И почему он ведёт себя так необычно? Не понимаю. А всё непонятное — опасно.
Буль-Буль, кажется, внимательно прислушивался к разговору, но мало что понимал. Жаль, что он говорить не умеет...
Мы покинули берег ручья и углубились в лес. Тут деревья нависали прямо над тропой, и Буль-Буль тут же залез наверх. Чувствовалось, что прыгать с ветки на ветку ему привычней, чем ползать.
Мне тут же представилась заманчивая картина: Буль-Буль обвивает одно из щупалец вокруг моей шеи и медленно тянет вверх. Я пытаюсь удержаться на земле, вытягиваюсь на носочки, но чудовище поднимает меня всё выше и выше. Ноги отрываются от земли, я отчаянно дрыгаю ими, пытаясь нащупать опору, и временами — на несколько мгновений — это даже получается. Чужеродная плоть затягивается вокруг шеи, мне с трудом удаётся втягивать воздух. Но мой вес слишком мал, чтобы полностью затянуть петлю, я хриплю и дёргаюсь, и мучительно-сладкое удушье длится и длится, никак не желая сменяться чёрным забвением...
Картина настолько яркая и притягательная, что я не могу удержаться и спрашиваю Буля:
— Ты меня повесишь?
Последнее слово изображаю подъёмом руки.
О, а Буль-Буль меня услышал! И что-то понял! Он спускается вниз, у меня всё сжимается в ожидании манящей агонии, щупальца подхватывают меня за подмышки, э, чего? Вау!
