— За сутки эта зараза уже должна был выйти из организма, — заметила я.
— Поэтому я и развязал тебя, но предварительный осмотр всё же требуется. Ты легко отделалась, Грегу пришлось гораздо хуже. Он вполне уже вменяем, но его отрава в отличие от той, что использовалась для тебя, имеет гораздо более неприятные последствия. Так что он теперь на больничном, как минимум на несколько дней, если не недель.
— Неужели они поставили боссом тебя?
— Нет, им стал Генри Траут.
— Это кто вообще такой?
— Мелкий такой, белобрысый, вечная тень Нортона.
— Припоминаю вроде...
— Так вот, так как на эту кабинетную крысу свалилось очень много обязанностей, удостовериться в твоей вменяемости и способности работать дальше, поручили мне.
— Стоп! Значит, меня не отстранили? — хорошее настроение, с которым я проснулась, улетучилось в миг.
Не смотрите на меня косо, считая предательницей и трусихой, но страсть к приключениям я изжила у себя давно. Эта игра, в которой я оказалась замешана — с межгосударственными интригами, высокосветными уловками и интересами сильных мира сего была интересна... До какого-то момента, но здесь же было место и для смертей, предательства, разочарований. Мнимое предательство Нортона, и настоящее предательство Мэй больно ударило по мне, я поняла, насколько я уязвима, и это мне совсем не понравилось. Мне захотелось вернуться к своей прежней жизни, и я было уже понадеялась, что меня сочтут не благонадёжной, и отстранят от дел, и я снова смогу вернуться к своим книгам, исследованиям и скучным подработкам, а не поеду в компании безумцев и идиотов в варварскую страну. Видимо Анхельм прочёл у меня разочарование во взгляде:
— Мы бы не отправили тебя в Алискан, но тебя совершенно некем подменить, особенно в последний момент.
— Я думала, что Грегори более предусмотрителен — у него обычно всегда бывает запасной вариант.
— А он у него и был. Твоим дублёром была Мэй.
— Ой...
— Вот именно, "ой", — мрачно проворчал некромаг. — Ну а теперь, красавица, сиди тихо и не дёргайся, дай мне тебя осмотреть.
Анхельм не владел магией разума, но кто же знает все особенности некромагии? Во всяком случае, не я. Но то, что он делал, не было похоже ни на псионику, ни на целительство, ни на любую другую знакомую мне магию. Он положил мне ладони на виски, крепко обхватив затылок пальцами, и я почувствовала лёгкое покалывание и онемение, распространяющееся от его пальцев. Затем он начал задавать мне вопросы: некоторые вопросы были о том, что со мной случилось, о Мэй, о свадьбе Элоизы, о моем прошлом, а некоторые казалось и вовсе не имели смысла и смешили меня своей откровенной нелепостью. Но не думаю, что он хотел меня насмешить — он был как никогда серьезен, и от его магии меня бросало то в холод, то в жар. Его присутствие казалось очень приятным — удивительно родным и тёплым. Как-будто я знала этого нелепого некромага всю жизнь, и могла ему доверить — всю себя... Я поймала себя на том, что неосознанно тянусь к нему, и испугалась своей реакции. Это что, последствие наркотика? Или... это началось немного раньше. Я была точно не влюблена в него — слишком уж он не мой тип мужчин, но что-то в Анхельме было такое... очень близкое мне. С тем же Нортоном такого не было — хотя в своё время Канцлер исполнял роль не только моего шефа, но и был моим учителем и любовником. Вот только не подпускал к себе, то и дело раня своими насмешками.
— Всегда знал, что Нортон дурак, но не думал, что настолько, — внезапно сказал Анхельм, отвлекая от странных мыслей.
Я резко отбросила его руки со своих висков, и яростно посмотрела на него. Я думаю, он отлично увидел в моем взгляде желание приложить его чем-нибудь, потому что тут же сделал шаг назад.
— Всё, всё, я закончил. С тобой всё в порядке, можешь не беспокоится.
— Послушай, еще раз полезешь в мою память и в мои дела, я с тобой церемониться не буду, — голос мой был холоднее льда, — и плевать мне на то, что это может помешать общему делу.
— Извини, — он был серьезен. — Я не хотел лезть в твою личную жизнь, это получилось случайно. Ты мне веришь?
— Да, — я помолчала, и перевела тему: — как там Элоиза и её новоиспеченный муж?
— Наслаждаются медовым месяцем и относительным спокойствием. Уже послезавтра мы отправляемся в Алискан, а там повтор брачных клятв и снова свадебные пиршества и приёмы. Свадьба кстати прошла весело, никто почти и не заметил творящихся беспорядков.
— А Мэйлин? — я задала вопрос, что давно вертелся у меня на языке, но так и не был озвучен.
— Пропала, сумела пройти через всю нашу охранку и исчезла, как будто её и не было. Кстати, сейчас в Канцелярии проверяют биографию нашей милой провинциалочки, но пока не сумели выяснить ничего интересного. История жизни Мэйлин Ахаро до её приезда в столицу не блещет какими-либо удивительными подробностями, и где и когда она умудрилась связаться с заговорщиками, неизвестно. Ты же знаешь, как разборчив Канцлер в выборе людей, и как он подозрителен.
— А если она ввязалась во всё это после того, как приехала в Тайрани?
— Тогда внутренний отдел безопасности здорово прокололся. Но это вряд ли, корни всей этой истории лежат намного дальше. Сейчас даже подвергается сомнению, что муж Мэйлин умер своей смертью.
— Вот как... — я задумчиво закусила губу. Я помню Мэй в тот день, когда мы познакомились — она казалась очень юной и беззащитной, и значит всё это оказалось неправдой. Но кто же она тогда, и какие силы за ней стоят? И значит ли это, что предсказание, данное мне гадалкой, начинает сбываться?
Остаток дня я провела уже на ногах, хотя голова до сих пор кружилась, и в теле поселилась неприятная слабость. Я неприкаянно бродила по дворцу, избегая встречи с Дезире, алисканцами и Хаккеном, но боги не уберегли меня от встречи с Элоизой. Она была вся в слезах.
Я отвела Элоизу в её бывшие комнаты, и напрямую спросила:
— Астарт тебя чем-то обидел?
-Д-да! — захлёбываясь рёвом сказала она.
Я побледнела. Пожалуй, я рано радовалась, и дипломатического скандала не избежать. Даже если Элоизу в таком состоянии не видел Император, то слухи до него донесут. И дело даже не в том, что она его любимая доченька, а в том, что она член венценосной семьи, а значит любое неуважение к ней рассматривается как прямое неуважение к Императору, и через него ко всей Империи.
— Что он тебе сделал? — я старалась говорит хладнокровно.
— Он меня игнорирует!!!
— Что?! Что он делает?
— У нас всё было так хорошо, он был так нежен, когда мы были вместе...
— Избавь меня от подробностей, — я поморщилась.
— А сегодня утром он ушел, ничего не сказав. Я пошла его искать... — Всхлип. Я протягиваю ей платок, и она изящно вытирает носик. — Я пошла его искать, а там он со своими солдатами. И на меня внимание не обраща-а-ает!
Теперь она уже рыдала в полный голос, и лишь хорошее воспитание (и нежелание оказаться на плахе) удерживало меня от того, чтобы залепить ей пощечину. Вместо этого я начала её утешать, и попыталась обратиться к её здравому смыслу: дескать, он же мужчина, чего ты от него хочешь, да еще и холостяк со стажем, нужно дать ему хотя бы минимум свободы, и не ходить за ним как хвостик. И показывать свою обиду не надо, это недостойно для первой леди двух государств, а мужчин надо воспитывать ласками и заботой, а не нытьем...
Конечно, всё это я знала только в теории — передо мной никогда не стояла задача удержать подле себя мужчину. Не хочешь быть рядом? Ну и вали отсюда. Они и валили, не оставляя после себя ни тёплых чувств, ни хороших воспоминаний.
Выходила я от Элоизы в крайне дурном настроении, и всё, о чём я мечтала, так это наконец то добраться до своей спальни и лечь спать, но по пути меня перехватил Астарт.
— Айри Энхери?
— Великий князь?
— Вы не видели мою жену?
Слышали бы вы, как он это произнёс: "мою жену"! По хозяйски. Вот и встретились два одиночества — она истеричка, и он — собственник. Интересно, как долго они будут бегать друг за другом, и к чему это приведёт? Впрочем, в моих интересах, и в интересах обоих государств чтобы супруги поладили.
— Леди Элоиза захотелось побыть в своих покоях. Мне кажется, — мой голос опустился до шепота, — что она была чем-то расстроена.
— И чем же? — он слегка наклонился, видимо пытаясь выразить этим свое внимание, но не будь я немножечко эмпатом, можно было бы подумать, что он мне угрожает. Он вообще, когда нибудь улыбается?
— Возможно... — я помедлила, — она страдает от одиночества?
Он раздраженно бросил взгляд на меня, а затем молча развернулся. Я посмотрела ему в след — как бы не был он вспыльчив, и демонстративно груб, это совсем не означало, что он не умел читать между строк — аристократ, он и в Алискане аристократ.
Да. Надеюсь, всё у них будет хорошо, ну или хотя бы мирно.
Я наконец-то добралась до своей спальни, и почти сразу же рухнула в постель, но долгожданный сон ко мне не шел. В голове гудел рой из мыслей, создавались и разрушались логические цепочки, а я всё не могла вырваться из круговерти подозрений, страхов и загадок. Вопросов было много: кто стоял за Мэй, и каким образом она смогла проникнуть в одну из лучших организаций госбезопасности, кто именно являлся ёе целью, и какую роль в этом играет Гарме. Ответов не было, а точнее, их было слишком много. Можно было бы выбраться на свежий воздух, погулять по дворцовому парку, или пойти в город, но моя интуиция подсказывала мне, что не избежать мне тогда новых встреч и новых загадок, а я была сыта людьми по горло.
Последний день я провела в сборах и прощаниях. Ко мне заглянул мой дед, который не успел еще уехать из города, передал мне книги от моего Наставника, нотации от отца и пару приятных сюрпризов от себя. Магические артефакты, даримые мне дедом, хотя и уступали гармским в искусности, обладал редкими, подчас уникальными свойствами. Я почти не глядя запихала их в чемодан, пообещав прочесть инструкции, как только выпадет свободно время, а после того, как ушел айри Рорик, связалась с отцом по магическому зеркалу. Надо ж мне было с ним поругаться на дорожку. Поругаться с ним мне, впрочем, не удалось, всё было очень мило и сентиментально (насколько это вообще возможно между двумя арэнаи), но зато узнала одну любопытную вещь — мой старший брат Эйнар как раз находился по делам в столице Алискана.
Мой сводный брат Эйнар был старше меня почти на сорок лет, и сейчас находился на пике силы, вступив в возраст зрелости магов. Отношения у нас с ним были странные — точнее отношений не было совсем. К тому времени, когда мой отец женился на моей матери, Эйнар уже жил отдельно и занимался своей собственной карьерой, так что познакомилась я с ним, когда мне было лет пять. То, что случилось потом, можно оправдать многим: неудачностью момента, моей детской впечатлительностью, неумением Эйнара общаться с детьми, но при первом нашем знакомстве я его жутко испугалась. Статью он был больше похож на отца, крупного и массивного, нежели на деда и меня, взяв от родовых признаков Эйнхери только светлую масть, а вот характер у него был гораздо тяжелее, дедовский, и это сочетание производило поистинне мощное впечатление. Эйнар как раз прибыл с какой-то очередной военной заварушки, был взвинчен и чрезмерно агрессивен, что в купе с его массивностью произвело на меня удручающее впечатление, и поэтому его попытка "покатать мелкую на плечах" привело только к детским слезам и приступу истерики. Всё пребывание его в гостях у моего отца было омрачено тем, что я старательно пряталась от старшего брата и отказывалась с ним говорить. Став старше, я конечно перестала его боятся, но отчуждение между нами осталось. Да и что нас связывало — только родство, а это не так уж много. Хотя с теми же двоюродными братьями я ладила гораздо лучше.
Разница в мировоззрении и характере, я думаю, существовала не из нашей разницы в возрасте, а из-за неодинакового воспитания, косвенной виной чему были брачные традиции магов, которые диктовались жестокой необходимостью. Маги действительно могут жить очень долго — средний срок жизни чародеев двести — триста лет, а некоторые наиболее могущественные могут доживать и до тысячи. Такой долгий срок жизни по человеческим меркам отнюдь не способствует постоянности в отношениях, и маги в течении жизни неоднократно меняют партнеров и супругов. Еще бы — маги и так не обладают мягким и покладистым характером, а одному магу терпеть другого в течении сотни лет и вовсе невыносимо. Люди же обычно или не выносили долго жизни рядом с магами, или очень быстро кончались...
Как бы то не было, маги всё же по своей природе одиночки и карьеристы, и будь их воля, они не связывали бы себя узами брака как можно дольше, лет этак до ста, а занимались бы собственным развитием и карьерой. Но к сожалению мы не могли себе этого позволить, иначе бы магический род вымер бы на корню. Как бы не бились над этим целители и маги-теоретики, репродуктивный возраст женщин, будь они обычными человечками или магичками, ограничивался возрастом 35-45 лет, и поэтому магически закон обязал вступать в брак чародеек и волшебниц до сорока лет. Закон этот не был столь уж жесток, и не заставлял связывать себя узами с нелюбимым человеком, да и если бы ты отказывался от брака, никаких смертельных кар на твою голову не выпадало, но и избежать его было не так уж и просто. Тех магов, кто игнорировали этот закон, ожидало презрение своих собратьев и отлучение от своей Семьи, и не так уж много чародеек рисковали его нарушить. Магов же этот закон практически не касался — они могли заводить детей и в семьдесят, и в сто лет, поэтому в магических семьях нередко существовала асимметрия — юная супруга и зрелый, на несколько десятков (если не сотен) лет старше супруг. К сожалению, такие браки редко бывали крепки, так как нередко совершались по расчету и необходимости, а не из крепких чувств, да и матерями юные магички были так себе. Ну подумайте сами — вы еще не перевалили ваш первый полтинник, магия, что вы пытаетесь обуздать, опьяняет вас силой и могуществом, и весь мир как большой полигон, на котором можно пробовать свои силы. И тут вас практически заставляют выйти замуж и родить, и это притом что роды у волшебниц обычно очень тяжелы и даже при помощи целителей нередко бывают опасны для роженицы. Да и для подавляющего числа чародеек, славящихся своей эгоистичностью и избалованностью, воспитание детей сущее наказание. Поэтому как только ребёнок подрастает лет до пяти-семи, его скидывают на воспитание Семье, а браки в большинстве своем распадаются. Так было и с матерью Эйнара — она рассталась с моим отцом когда моему брату было шесть лет, и сейчас повторно находилась во втором браке, уже счастливом. А Эйнар, как и большинство детей, родившихся в магических семьях, воспитывался в главном поместье Эйнхери, на глазах у деда, и редко общался с отцом. Моя же мать, тоже маг, но очень слабый, из лэров, выйдя замуж за отца, когда он уже вполне состоялся, принесла ему истинное счастье и покой, как он говорит. Мои родители сами обучали меня лет до пятнадцати — отец боевой магии, а мать своей странной разновидностью ментальной магии, и я была наверное самым счастливым ребенком на свете... А потом она пропала. Уехала, исчезла из нашей жизни, и всё развалилось. Уже тогда, почти взрослая, я переехала в поместье к Рорику, и вместе с другим молодняком начала обучаться у старшего поколения, как это у нас принято. Поэтому, наверное, я не такая жесткая и принципиальная, и не столь беззаветно преданна своей роду Эйнхери. Домашняя девочка, что уж тут сказать.
