— Сейчас общий для употребления язык, койне, практически полностью заменил национальные языки прошлого. Где бы ты не оказался, в какую бы глубинку ты не забрался — везде ты сможешь объясниться на койнэ. Мало у каких народов остались воспоминания о собственном языке — и используется он по большей части как тайный язык, для своих. Как, к примеру, в Гарме. У современных лингвистов есть теория о трёх стадиях развития языка: современная, с тотальным преобладание койне, на котором говорят уже почти как тысячу лет; период государственных языков, когда один народ не мог понять другой, и период Древней Речи, когда язык был тождественен сути мира.
— И все люди говорили на магическом языке?
— Так считают лингвисты... Но тот, кто хотя бы частично владеет Истинным языком, знает, что это не может быть правдой. Скажи, Элоиза, зачем нужна речь для человека?
— Ну, — она задумчиво почесала нос, — чтобы люди могли друг друга понимать, договариваться, обговаривать общие дела.
— В целом верно. Ключевые слова здесь — "друг друга". Речь выступает как средство передачи информации и смыслов от одного человека другим. Но Древняя речь не самый удобный инструмент для этого. Слишком сложный... и слишком правдивый, тогда как сама природа человека подталкивает его к обману и лжи. Хотя бы ради благих побуждений. Да и представь себе, что было бы с миром, где все люди были бы вынуждены говорить на языке, изменяющем реальность? Тут даже соли нормально соседа не попросишь, чтобы не вызвать катаклизм. В повседневной жизни очень неудобно. Да и слишком сложен он для овладения.
— Значит Древняя речь не была пра-языком для всего человечества? Зачем же он тогда вообще нужен?
— Древний Язык это способ общения между человеком и миром. И способ его понять. Он нужен не для того, чтобы подчинять стихии, людей, нет. Хотя конечно может использоваться и так — только такой человек, снедаемый корыстью и жаждой могущества, вряд ли добьется больший успехов. И рано или поздно погубит себя. — Краем уха я слышала, как фыркнул Анхельм. Ну да, некромаг наверное считал что я занимаюсь ненужным чтением морали, и я уверена, имел собственное мнение о предназначении языка. Конечно, сугубо прагматическое. Я сочла нужным не обращать внимание на неблагородное сопровождение моей лекции. — Есть легенда о первом человеке, сотворённым создателем мира Эфру. Эфру создавая мир своей волей, созидал лишь суть вещей и объектов, не имеющую форму. А первый человек, чье имя уже покрылось прахом, давая названия и имена всему, что было в этом мире, облекая сам мир в словесный каркас, создал форму и тем самым овеществил саму реальность. Такой способностью наделил его Эфру. Суть облеклась в форму, и тем самым еще больше укрепила реальность, но и сделала её более уязвимой. Люди не могут уничтожить суть, в их власти лишь уничтожение материи, но деформировать суть... да, они могут, и последствия вторжения в творение Эфру поистине ужасны. Поэтому долгое время Древний Язык был под еще более сильным запретом, чем магия смерти, а его носители уничтожались. Запрет сняли слишком поздно — когда Язык был почти утерян, остались лишь крупицы. К примеру, ты же знаешь, что боевых магов называют иногда "arena`i"? Это калька с названия боевого мага на Древнем. Похоже на Истинную речь, но всего лишь копия, поэтому не имеет такой силы. Но, возможно, это и к лучшему — то, чем мы сейчас владеем, не способно влиять на суть, и тем самым деформировать её, но позволяет всё же в достаточной мере влиять на форму — план реальности, на котором существует реальность. Это если кратко о истории Древней Речи. А теперь, не останавливаясь на подробностях, расскажу о некоторых особенностях обучения этому языку. Как я уже говорила тебе, название предметов и объектов на Древнем Языке отражает их истинную сущность, поэтому позволяет управлять окружающей реальностью. Но сила воздействия зависит от многих параметров. Один из главных — соответствие сути и формы.
— Как это? — спросила принцесска.
— Помнишь, когда я остановила кота? Он не очень то охотно мне повиновался. Всё потому, что я назвала его "aivares"", котом, а не его уникальным именем, тождественным только ему одному, а не его виду. Как если бы я называла тебя не Элоизой, а человечкой. И то и другое правда, но людей миллионы, а вот Элоиз не так уж и много. Кстати, твое истинное имя на Древнем языке тоже уникально, в отличии от имени "Элоизы".
— Но почему ты его не назвала уникальным, а не видовым именем?
— Ну, для начала мне следовало бы его выяснить. А это очень, очень сложно. Ведь мне нужно для этого понять не только сущность котов, но и сущность этого конкретного кота. А это гораздо сложнее. Еще тяжелее узнать истинное имя другого человека. И почти невозможно узнать своё.
— Почему это? — удивилась Элоиза, — ведь к примеру своего кота ты знаешь гораздо лучше чем просто какого-то абстрактного кота, а уж себя то...
— ...не знаешь совсем. В этом вся загвоздка — чем больше подробностей и мелочей, тем больше хаоса. За всеми иллюзиями и представлениями о себе, человеку почти невозможно увидеть свою собственную, уникальную сущность. Мешает всё — привычки, привязанности, личная история, даже собственные представления о мироустройстве. О, зато какое могущество может познать человек, познавший свою истинную сущность! — я мечтательно вздохнула. — Ну ладно, оставим это. Попробуй представить себе некого гипотетического человека. К примеру, он воин, салдорец, и зовут его Рамир. Какоё из его имён будет наиболее истинным, то есть более полно отражать его сущность? — Ну... — Элоиза задумалась. — Конечно, наиболее общим, а значит слабо действующим именем будет "человек" как общеродовое. Затем понятие "воин", ведь их очень много на земле. Следующим по силе воздействием будет наименование его салдорцем, а затем уже его истинным именем. Только это будет не салдорское имя Рамир, а какое то другое, уникально.
— Почти верно, — похвалила я её, — только назвать на Древнем Языке его салдорцем не получится, так как этого понятия не может быть в Истинной речи по определению. Видишь ли, для реальности не существует такой ерунды, как национальная или государственная принадлежность, так как все государства и границы есть лишь фикция, существующая лишь в умах человека.
— Но ведь мы можем назвать его воином! Как же тогда? — Кажется, её возмутили мои слова, но она старалась не подать виду.
— А вот это как раз существует. Каждый человек обладает теми или иными способностями, которые пытаются реализоваться и воплотиться, и обычно приводят человека к его судьбе. Человек, избирающий путь воина, мага, лекаря воплощает в своей профессии те качества, которые ему присущи от рождения.
— Но если он стал воином не по призванию. Если у него нет способностей к воинскому искусству.
— Каждый человек обладает очень широким навыком способностей, хотя бы их зачатками. Другой вопрос, какие именно он будет развивать. Если так получилось, что он решил развить способности, которые у него очень слабы, под гнётом окружающей его действительности... Ну что же. Хоть как-то он их разовьет, а вот остальные, может быть более сильные изначально, к сожалению с возрастом пропадут. Так что к примеру, если этот несуществующий Рамир стал воином только по приказу отца, а не по своему таланту и желанию, его сущность всё же будет отзываться на именование его воином. Правда, не так сильно, как если бы он был воином по призванию.
— Инте-е-е-ресно, — протянула Элоиза. — А как следовало бы назвать меня, как принцессу?
— Ferca"le. Помнящая кровь. Так называют аристократов. Хотя к примеру, к какому-нибудь завалящемуся баронету так не обратишься.
Я с удовлетворением заметила, что на звучащее на Древнем Языке имя непроизвольной дрожью откликнулась не только принцесса, но и Анхельм. Аристократ значит, и не последних кровей... К сожалению, я не могла вспомнить род Нидхёгг, но может он был иностранцем? Кажется, Анхельм разгадал мою шутку, так как кинул на меня хмурый и недовольный взгляд. И поверьте мне, даже в облике Дезире это выглядело несколько пугающе. Я сделала вид, что не заметила его злости, и снова обратилась к Элоизе.
— Почувствовала? Не беспокойся, так просто управлять человеком невозможно. Но, к примеру, назвав тебя так, я могла бы к примеру заставить к себе прислушаться, а вкупе с определенными обрядами, и больше доверять мне.
— Значит, возможно заставить человека... убивать ради себя? — кажется, Элоиза несколько испугалась.
— Ну, для этого вряд ли хватит одного слова на Истинной речи, необходимо будет назвать действие, к примеру убийство, на Древнем Языке, и желательно назвать человека именем, как можно более близким к его сути. Но даже если так... человек с сильной волей способен сопротивляться, даже если не знает, что побуждает его к совершению действия. И конечно гораздо легче сопротивляться приказу, если ты сам владеешь Древней Речью — всё же она была создана не для подчинения воли одного человека другим. Кроме того, нельзя заставить человека делать то, что он не желает, и на что он не способен хотя бы в мыслях.
— Как это?
— Ну, к примеру воин ненавидит своего командира. Конечно, он не хочет его смерти, но где-то в глубине души... он была бы рад его где-нибудь прикопать. Пусть он даже не совсем это осознает. Магу, использующему Древний Язык, велящему к примеру воину избавиться от своего командира, будет легче заставить его сделать это, если он будет к этому готов, или тем более если это совпадёт с его тайными желаниями. А вот попробуй тот же маг заставить мать убить собственного ребёнка, назови он даже её уникальным Именем... у него не получится, так как он не найдет в её сердце отклика.
Наступило молчание. Я дала возможность Элоизе осознать, с какой силой ей придётся столкнуться. Впрочем, не стоит её слишком запугивать. Просто мне хотелось дать ей хоть какое-нибудь опору и защиту, ведь ей придется остаться жить в чужой стране, которая скорее всего будет не очень гостеприимна к тайранской принцессе.
— Впрочем, всё, что я рассказала касается в основном только людей и животных с более менее развитым разумом. Когда мы касаемся стихий или природных явлений, законы немного другие, но впрочем об этом позднее. Ну что же, а теперь пожалуй можно приступить к практике! — Я оглянулась в поисках подручного материала и наконец остановила свой взгляд на цветах, стоящих в вазе. Вытащив один, достаточно невзрачный по сравнению с другими цветок из букета, я протянула его Элоизе. — Вот, возьми. Тренироваться мы начнем на наиболее простых вещах. Такие цветы называют eliytre, а на кoйнэ колокольчиками. Ты должна как можно больше узнать об этом цветке, и не только из справочников, но и просто изучая и созерцая его. Перед сном лучше попробовать представит его перед закрытыми глазами — его цвет, его форму, запах.
— То есть я буду знать как называются колокольчики? А почему не изучить просто все цветы? Ты ведь сама сказала, что чем обобщеннее имя, тем легче оно даётся.
— А еще я сказала, что это правило больше подходит к людям и животным, а у других сущностей несколько иные законы. И вообще, это другой случай, — кажется, я начала несколько раздражаться. Обучение, оказывается, сложная штука! — Ты представляешь, сколько всего цветов существует в этом мире, и как сильно они отличаются друг от друга по параметрам? Да некоторые цветы ты и цветами то считать не будешь! Я к примеру и не знаю сама, как будут называться цветы на Древнем. Для этого мне бы пришлось посвятить несколько лет изучению ботаники. А вот колокольчики, хоть и бывают разными, но по крайней мере в колокольчике я всегда узнаю колокольчик!
Что ж, видимо пора заканчивать свой урок, а то я несколько вспылила. За дверью послышались шаги, дверь распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся служанка.
— Дирижабль приземлился на посадочную площадку. Через полчаса они будут во дворце!
Элоиза вскочила, я успокаивающе подняла руку:
— Так, Элоиза, у тебя еще полчаса. Не стоит так волноваться. И надеюсь ты не забудешь о задании? Тебе будет достаточно несколько часов в день, чтобы освоить азы, и даже делегация, принцы, приёмы, и другие важные дела не должны прерывать твои тренировки. Если ты откажешься сейчас, я больше никогда не буду тебя учить Древнему Языку.
-Хорошо. Да. Я не забуду! Я хочу учиться. Но сейчас... я боюсь.
Леди Дезире встала и громко хлопнула в ладоши, обращая на себя внимание.
— Было бы чего! Фи. А вот вам бы стоило привести себя в порядок. Посмотрите на себя — раскраснелись, волосы растрепались, прямо как крестьянка. Агнесса, помогите леди Элоизе привести себя в порядок, а я прослежу, чтобы остальные тоже были готовы, и успокою слуг.
Кивнув мне, Дезире вышла, а я занялась волосами принцессы, глядя как принцесса успокаивается под моими руками. Если я правильно всё поняла, сейчас Анхельм направляется к Грегори, и выясняет у него подробности. А мне следовало подготовить принцессу к приёму делегации.
Встречали мы делегацию в главной зале. В конце зала, украшенного роскошными витражами и устланного восточными коврами, находилось два трона — на деле очень больших и неудобных кресла. На одном из них восседал императором, на другом притулилась его супруга, немолодая темноволосая женщина, сохранившая благодаря услугам магов остатки своего очарования и красоты. Дофин сидел по правую руку от императора, а Элоиза по левую от императрицы. Мы с Дезире стояли за спиной принцессы, как приближенные к ней особы. Грегори же с удобством разместился на стуле, сидя в окружении советников и свиты императора. Он выглядел спокойным, а на его губах мелькала лёгкая улыбка, но я готова была поспорить на что угодно, что в душе он напряжен как пружина, и готов к любым неприятностям.
Двери распахнулись, герольд объявил имена прибывших в делегации — семь человек, начиная с Астара, немного... И они вошли. Шесть из них были высоки — пожалуй, даже выше Грегори. Светлые волосы длинны и переплетены тонкими косичками. Кожа кажется тёмной от загара, но вряд ли сильно отличается от нашей по цвету. Одеты как воины. Ах да, аристократия Алискана полностью военизирована, и любой аристократ у них является воином. Чудно. Я посмотрела на самого высокого среди них — Астарта Агата. Не гора мышц, наоборот, даже более сухощав, чем его крепкие ребята, но тяжелый жесткий нрав виден сразу— гордо выдвинут подбородок, надменно смотрят глаза, поза излучает силу, могущую всегда перейти в угрозу. Я почувствовала, как замерла рядом со мной Элоиза, подобно испуганному кролику, и успокаивающе дотронулась до её спины. Эй, не так уж он и страшен! Правда, его внешностью могла внушится скорее экзальтированная дамочка, мечтающая о "настоящем мужчине" с обликом пирата, а не юная аристократка. Но алисканцы выглядели пусть и внушительно, но всё же не производили шокирующее впечатление. А вот седьмой человек... Хм, теперь понятно, почему алисканцы даже не пытались скрыть того, что один из свиты князя будет из Гарма — он отличался от них как небо от земли. Не столь крупный, как алисканцы, хотя довольно высокий, с прямой линией плеч и чрезмерно длинными руками. Волосы, чёрные, чуть ли не до синевы, прямые, и на вид очень жесткие, спускались чуть ниже кончиков ушей. Одет в какую то неудобную на вид тёмно— синюю хламиду, скрывающую почти всё тело. Кожа болезненно бледная. Лицо заострённое, с выпирающими скулами и тонкими губами. А глаза... я никогда не видела таких желтых, волчих глаз, которые сейчас безжизненно были устремлены куда-то за наши спины. Джаред Хаккен., некромаг из Гарма.
