— Ты все подстроила, — запустив в Клариссу диванной подушкой, заметил я.
— Я не виновата в том, что он заметил ваше появление, — перехватив подушку до того, как она заехала бы ей по лицу, отмахнулась Клэр.
— Я имел в виду моё присутствие на дне рождения Флер Делакур, — подушка полетела обратно в мою сторону.
— Гаспар ведь не сделал никакого безумного объявления? — настороженно поинтересовалась Кларисса. Могу поклясться, что девочки за моей спиной повторяли абсурдную ситуацию, произошедшую со мной и Флер.
— Нет, — не став вдаваться в подробности того, как это случилось, кратко ответил я.
— Он правда такой страшный, как говорят? — заинтересовано спросила Клэр. Кажется, если дело касается пикантных слухов, то все женщины одинаковы.
— Возможно, когда он был ещё человеком, то был довольно красивым мужчиной, но сейчас из-за всех его искусственных органов очень сложно назвать его хотя бы приятным, — просто ответил я, направившись в свою комнату. Думаю, Кларисса ждала больших подробностей, но о большем ей расскажут дочери, а от меня она услышала лишь краткую правду.
Последний день лета застал меня за сборами в школу. Не сказать, что я делал это с восторгом и предвкушением чего-то захватывающего, что может произойти со мной в школе. Самое захватывающее приключение я уже пережил и не хотел бы повторения. Повторения мне было бы уже не пережить, каким бы треклятым избранным я ни был. Каждый год в школе заканчивался для меня чем-то крайне неприятным: будь то магическое истощение, яд василиска в жилах, поцелуй дементора. Не думаю, что этот год как-то выбьется из правил из-за того, что я стал немного другим, хотя мне бы хотелось, чтобы ничего трагичного не случилось.
С отвращением взглянув на фиал, в центре которого витала рубиновая капля крови, я все же решил взять с собой книги о крестражах, которые дала мне Кларисса. Клэр тщательно подошла к вопросу изучения чужой души в моем теле. Она даже специально поместила мою кровь с остатками инородной магии в фиал, чтобы с его помощью можно было найти остальные предметы. При приближении к крестражу аморфно парящая капля крови должна была возбудиться, пытаясь соединиться с более сильным куском души. Я получил свой собственный свет Эарендила, который, правда, тянуло к гнили, а не к надежде. Уж не знаю, к счастью или нет, но, несмотря на все усилия, которые приложила Кларисса к созданию столь редкого и полезного артефакта, его сила вскоре должна была исчезнуть. Если в ближайшие полгода мне не удастся с помощью фиала найти ещё хотя бы один крестраж, чтобы из него создать другой, более сильный поисковик, то искать все остальные крестражи придётся по старинке. Произошедший на финале по квиддичу инцидент и метка в небе говорили о том, что Волдеморт отчаянно пытался вернуться к жизни. Но, как сказала Клэр, развоплощённому духу для начала нужно было создать тело. Эта магия была настолько неприятной и сильной, что без должной подготовки ритуал мог скорее убить Волдеморта, чем возродить, попутно разрушив парочку крестражей. Так что у нас ещё было время на поиски крестражей и на раздумья.
Мерлин, запрыгнув на стол, оскалился на фиал и, обойдя его бочком, тиснул из тарелки совиное угощение. Завтра ему предстояла долгая поездка в клетке, так что он всеми правдами и неправдами старался не подходить ко мне на расстояние вытянутой руки. Ловить эту наглую животину мне предстояло только завтра, поэтому я даже позволил себе запустить в Мерлина подушкой, чтобы он побыстрее выбежал из комнаты с ворованным лакомством в зубах. Фиал и книги о крестражах я положил в самый защищённый отдел сундука.
Ночью мне снова снились лебединые перья. Они слетали с окна гриффиндорской башни, окрашиваясь на полпути в алый цвет. Падая на землю, они рассыпались пеплом, и, как в самом настоящем дурном кошмаре, вскоре этого пепла вокруг меня стало неимоверно много. Он крутился вихрем вокруг меня, и пели песнь свою битые лебеди.
— Душу за душу, — складываясь из пепла, лебеди взмывали в небо, на полпути окрашиваясь в алый, и лишь у облаков они становились девственно белыми.
— Уплатил, — вихрь пепла в мгновение осел на землю, а в окне, из которого слетали перья, мелькнула чья-то фигура.
Поездка на поезде до станции в Хогсмите прошла для меня незаметно. Вспоминая свой странный сон, я пытался понять, был ли в нем какой-нибудь смысл, или просто мой мозг таким образом пытался переварить женский роман, который я читал на ночь. Разумеется, я мог бы пересказать сон Гермионе и она, тут же достав откуда-нибудь сонник, начала бы искать разгадку. Луна, наверное, улыбнулась бы и сказала, что раз уплатил, значит, должен ждать чего-то приятного. Алиса, при всей своей мечтательности, скорее всего, сказала бы мне, что это был просто сон, и не стоит придавать ему какое-нибудь значение. Так что поездка прошла в моем отрешённом молчании, хотя Луна и Алиса без умолку болтали о мозгошмыгах, нарглах и прочих странных существах. В Хогсмите я проводил сестру до флотилии лодочек и направился к карете, у которой меня поджидали остальные.
Хогвартс.
Величественный и прекрасный замок, когда-то, быть может, завоёванный, или же специально построенный для того, чтобы стать школой для молодых волшебников. Когда я впервые увидел замок, подплывая к нему на лодочке, то он произвёл на меня неизгладимое впечатление. Замок покорил моё сердце, и я верил, что буду счастлив, находясь в его стенах. Сейчас я приближался к замку сидя в каретах, запряжённых странного вида крылатыми лошадями, и не испытывал ничего, кроме утомления от езды по кочкам. Гермиона неустанно болтала о чем-то заумном, прочитанном ею в книге, но мне не хотелось прислушиваться к монологу подруги. Рон громко чавкал, будто пытаясь таким образом заглушить нашу подругу. Джинни пыталась разговорить Невилла, но с каждым своим восхищённым словом о чемпионате по квиддичу теряла в нем собеседника. Не думаю, что строгая Августа Лонгботтом разрешила внуку сходить на это мероприятие, так что Невиллу, скорее всего, было неприятно слушать о том, как весёлая жизнь проходила мимо него. Луна меланхолично улыбалась, смотря в окно. Атмосфера внутри нашей кареты не располагала к глубоким душевным переживаниям и рассуждениям, но я отличался очень узким душевным диапазоном, так что мог забыть обо всех неудобствах.
Я возвращался в замок, где потерял большую часть своей души. Мне казалось, что сейчас, когда школьные ворота откроются, то я окажусь на собственной могиле. Эти мысли были крайне абсурдными, но почему-то не оставляли меня. Некстати вспомнился вихрь пепла из недавнего сна.
Но когда мы вылезли из кареты и я посмотрел в сторону Запретного леса, быстро найдя то место, где меня настигли дементоры, ничего не случилось. Земля не разверзлась, забрав меня в Ад; ангелы не запели, унося меня на небеса. Я как был Гарри Поттером, так им и остался. Улыбнувшись внимательно наблюдавшей за мной Луне, я захлопнул дверцу кареты, и мы пошли к школе.
— Жизнь продолжается, не так ли?! — пропела Луна, ловко сняв со своей руки один из браслетов. — Не стоит зацикливаться на прошлом, иначе оно утащит тебя за собой, — она выбросила браслет куда-то в сторону озера. Я не думал, что так легко отброшенный предмет смог бы долететь до озера, но кальмар вытянул свое щупальце, поймав его, утягивая в своё царство.
— Думаешь, на какой факультет попадёт твоя кузина, Гарри? — спросила Джинни. Никто из Уизли до конца не верил в наличие у меня родственников помимо Дурслей. А уж когда они увидели вместе со мной в купе маленькую вейлу, то и вовсе стали подозревать, что вейлы меня одурачили. Скорее всего, после того, как старшие Уизли сообщили своим детям о том, как принято избавляться от сквибов в семьях волшебников, они смогли смириться с наличием у меня дяди-сквиба. Но представить, что этот самый сквиб смог заинтересовать вейлу, они уже не могли. Кажется, представление британских волшебников о вейлах было довольно поверхностным, поэтому столь унижающий их законопроект и удалось легко принять.
— Это ей решать, где учиться, — пожав плечами, ответил я. Вместе с другими учениками мы зашли в школу. Некоторые из них, замечая меня, на секунду замирали, а потом принимались шептать на ухо своим друзьям. Я будто снова стал наследником Слизерина.
— Нас ждёт замечательный год, — улыбнулась Луна, махнув рукой Джорджу в качестве приветствия.
— Что же нашептали тебе мозгошмыги, Луна? — мой вопрос слышала, наверное, половина стола Слизерина, когда мы проходили мимо, направляясь к нашим столам.
— Долги были уплачены, — пожав плечами, ответила подруга, как будто это был ответ, который знали все. Хорошо, что я ни с кем не поделился своим сном, плохо, что Луна, кажется, знает о его содержании намного больше, чем я. Все же Луна Лавгуд — особенная девочка. Рассевшись по своим столам, мы с ней обменялись улыбками в ожидании, когда же начнётся распределение первогодок.
Хогвартс.
Этот замок все же умел очаровывать. Находясь в толпе ребят, гомонящих на разные лады о том, как прошло их лето, замок, казалось, подстраивался под каждый голос. Свечи под потолком светились каждая на свой лад, а стены гудели, рассказывая ученикам о том, как им было скучно без них. Этот замок был домом для многих заблудших и потерянных, он хранил их тайны так же бережно, как и свои. Если бы я был им, разве я не похоронил бы в этом замке часть своей души? На самом деле, я отдал этому замку намного больше, чем Волдеморт.
Старая шляпа пела о единстве и дружбе, напоминая, как же на самом деле важно, чтобы у тебя был хоть кто-то, кому ты можешь довериться. Хлопая старой шляпе, я смотрел на сестру. Разумеется, когда она спросила, как происходит распределение, я ей ответил. Это было несколько дней назад, а сейчас, стоя в шеренге первогодок, она уже знала, где будет учиться и каков будет вердикт. Школа уже была готова вышить своими золотистыми нитками на новомодной форме Алисы герб Гриффиндора. Этим летом Брауны приняли меня в свою семью, а сейчас я принимал Алису в свою общину.
— На самом деле, не так уж и плохо выглядит, — улыбнулась Алиса, рассматривая герб, появившийся на её пиджаке. — Правда, храбрость не всегда значит именно то, что о ней думают.
Рон нахмурился, услышав слова моей сестры, но, к счастью, он уже достаточно владел собой, чтобы не начать раболепно рассказывать, как же здорово быть храбрым. Гермиона после нашего последнего разговора пыталась быть объективной к вейлам, и мне кажется, что она была согласна со словами Алисы. Храбрость, которой так гордятся гриффиндорцы, зачастую граничит с маниакальной глупостью. Мы втроём были прекрасным тому доказательством. Вместе с Алисой наш факультет пополнился ещё на четырёх мальчиков и трёх девочек. Когтевран и Слизерин получили по десять первогодок, а Пуффендуй — шестерых. Дамблдор не стал нарушать своих традиций, решив сказать свою вступительную речь уже после того, как дети наедятся.
— Добро пожаловать к началу нового учебного года. Я рад видеть вас всех в стенах Хогвартса. Всем новичкам хочу сказать, что прогулки по Запретному лесу запрещены. Это же касается и некоторых старшекурсников, — все знали, кого именно имеет в виду директор, но также все знали, что близнецы Уизли никогда не заходили в Запретный лес для каких-либо поисков. — Список запрещённых предметов вы можете увидеть у мистера Филча. Мне кажется, некоторых особо порадует тысяча четыреста тридцать второй пункт этого списка.
— Интересно, кто-нибудь вообще читал этот список? — хоть мой вопрос и был обращён ко всем сидящим рядом гриффиндорцам, спрашивал я скорее у Гермионы. Если уж она не читала этот список, то никто вообще его не читал. Покрасневшая Гермиона перевела сосредоточенный взгляд на директора, внимательно слушая его речь об изменениях в профессорском составе.
— Также я хочу вам сообщить, что в этом году не состоится первенства по квиддичу между школьными командами, — дождавшись, когда возмущённый ропот успокоится, директор продолжил. — В этом году в школе состоится куда более захватывающее мероприятие… Турнир Трёх волшебников.
Те, кто знал, что этот турнир значит, радостно кричали, те, кто не знал, принялись тормошить соседей в надежде на пояснение. Кажется, только меня объявление директора никак не затронуло. Зная мою везучесть, мне нужно придумать такой способ, чтобы ни за что не стать участником этого турнира.
Глава 11. Покажи мне своих мозгошмыгов
Кажется, что за первую неделю нового учебного года я успел изучить треть одного из стеллажей в библиотеке. Передо мной не стояло цели стать одним из самых умных студентов школы, просто школьная библиотека — это то место, куда подростки заходили только из-за острой необходимости. Меня такое положение вещей абсолютно устраивало. Оказалось, что далеко не всем нравилось, что я вернулся в школу. Слухи, распускаемые Пророком, все же сделали своё дело: многие подростки меня боялись. Каким-то невообразимым образом из мальчика, который выжил и которого оправдали, я стал для них мальчиком, который в любую минуту может сорваться с цепи и убить. Вполне возможный вариант развития событий.
Несмотря на общую холодность по отношению к моей персоне, мне нравилось, что никто не подходит ко мне с расспросами. Чужое любопытство куда хуже чужого страха. Так что я даже наслаждался лёгким военным положением, установившимся в школе по отношению ко мне. Оно давало мне прекрасный шанс выучить что-то новое, увидеть что-то новое. Гермиону очень обрадовало моё учебное рвение, так что она даже попыталась привить его Рону. Но попытка не увенчалась успехом: наш друг предпочёл играть в карты или шахматы с остальными ребятами в гостиной Гриффиндора. Так что в нашу с Гермионой учебную группу входили только Алиса и Луна. Порой их поведение и разговоры настолько выводили Гермиону из себя, что она с шумом захлопывала учебник и уходила из библиотеки. Странные разговоры Алисы и Луны никак не способствовали попыткам Гермионы побороть своё предубеждение в отношении вейл, но ради меня она старалась. Временами начинало казаться, что Гермиона слишком усердно старалась быть моим другом.
— Кажется, она немножко в тебя влюблена, — осторожно заметила Алиса, когда Гермиона в очередной раз не выдержала и покинула нас. Перевернув очередную страницу мемуаров Морганы, которые я читал уже несколько часов, скептически взглянул на сестру. Алиса без труда сходилась с людьми: её лёгкий нрав вкупе с вейловской аурой располагали к ней. Так что на Гриффиндоре не было ни одного человека, который бы смог отказать Алисе в помощи. А если учесть, что она была единственной, кого по-настоящему боялся Мерлин, то гриффиндорцы были готовы носить её на руках. Все, кроме Гермионы. Хоть подруга и пыталась избавиться от своего предубеждения, она за что-то очень невзлюбила Алису, а моя сестра — её. Замечание сестры показалось мне несколько странным, так что я снова отвлёкся от довольно увлекательного чтива.
