— Не думаю, — мой ответ настолько понравился Алисе, что, радостно заулыбавшись, она принялась ещё усерднее писать эссе по чарам. — Кажется, ты немножко недолюбливаешь Гермиону.
Луна, делавшая какую-то зарисовку на своём ещё недописанном эссе по Истории магии, подняла на нас заинтересованный взгляд. Она будто готовилась наблюдать захватывающий квиддичный матч и выбирала, за какую сторону ей болеть.
— Ты слишком классный для неё, — беспечно пожала плечами Алиса, даже не оторвавшись от эссе. Если быть честным с самим собой, то мне понравились слова сестры, но, если быть совсем честным, я был совершенно уверен, что классным для кого-либо не буду никогда. — К тому же, у меня слишком много незамужних кузин, чтобы так просто отдать тебя обычной девчонке, — поставив последнюю точку в эссе, весело добавила Алиса.
— Не думаю, что это сработает, — протянула Луна, обмакнув кончик пера в чернильницу. Она поставила его на пергамент, и перо заскользило, начав дописывать недостающую информацию для завершения эссе. Такое замечание удивило Алису, и она повернулась к Луне в ожидании дальнейших пояснений. Так как больше от меня не требовалось никаких усилий для поддержания беседы, я продолжил читать свою книгу.
— С такой устойчивостью к вейловской ауре Гарри вполне может оказаться избранным какой-нибудь вейлы, — по тому, с каким жаром Алиса начала отстаивать свою точку зрения, было понятно, что так просто она сдаваться не собиралась.
— Его устойчивость скорее приобретённая, чем врождённая, — парировала Луна. Её замечание заставило меня оторваться от чтения и взглянуть на подругу. Не думаю, что она хотела меня обидеть или задеть этой фразой, просто она пыталась развенчать розовые мечты Алисы.
— Никто на самом деле не знает, что и как должно быть. Может быть, Гарри нужно было стать драконом, чтобы встретить свою красавицу, — пожала плечами Алиса, начав собирать вещи.
— Ты же не веришь в принцев, — заметил я, найдя в тексте то предложение, на котором остановился.
— Так я и не назвала тебя принцем, а драконом, — фыркнула сестра и, подхватив свою сумку, ушла из библиотеки.
Мы просидели с Луной в библиотеке ещё несколько часов, каждый занимаясь своими делами. Я дочитал книгу, а Луна окончательно испортила своё эссе, нарисовав на нём нашу учебную группу. Гермиона и Алиса о чем-то спорили на рисунке.
— Быть может, она права, — рассматривая свой рисунок, протянула Луна. — Только той вейле будет сложно.
— Настолько плох? — отлеветировав книгу обратно на полку, спросил я. С прищуром взглянув на меня, будто оценивая, Луна тепло улыбнулась, похлопав меня по руке.
— Сложно не значит плохо, Гарри. Просто путь будет долгим, — быстро собрав все свои вещи, Луна ушла из библиотеки, оставив меня размышлять.
Они все говорили мне про долгий путь, но никто так и не сказал, что на этом пути меня будет ждать. Я был почти уверен во встрече с Волдемортом, но не думаю, что все остальные имели это в виду. Каждую ночь я рассматривал фиал, не решаясь начать изучать книги. Что-то мне подсказывало, что это знание будет лишним. Без этой информации я мог бы спокойно жить дальше, как будто я один из шести миллиардов человек — ничем не примечательный. Но чем больше я смотрел на каплю своей крови, тем сильнее становилось желание узнать, что же это такое. Жалостливый звон разбитой чернильницы вывел меня из задумчивости. Блейз Забини и Теодор Нотт расположились неподалёку, довольно несдержанно обсуждая между собой задание, данное Макгонагалл для самостоятельного изучения. Довольно забавно, что с некоторой лояльностью ко мне относились только слизеринцы, за исключением Малфоя. Видимо, годами привитая чистокровным детям осторожность к силе соперника все же сыграла мне на руку.
Неторопливо расставив по полкам книги, которые брал для чтения, я выбрал ещё парочку и, прихватив их с собой, направился в гриффиндорскую гостиную. Стоило мне только переступить порог, как из милой идиллии тишины я оказался в рассаднике хаоса. Хаоса, который творил Мерлин. В невероятно краткий срок Мерлин смог разозлить весь Гриффиндор, а все из-за того, что панда пыталась раздобыть пёрышко от каждой совы. И сегодня пришла очередь Сычика. Карликовый совёнок хаотично носился по всей гостиной, Мерлин бегал за ним кругами, а за Мерлином с громкими криками бегал Рон. И все это происходило под громкие скандирования близнецов: «Вперёд, Мерлин!», «Наподдай ему, Мерлин!», «Мерлин — чемпион!». Мне не слишком хотелось участвовать в этом кавардаке, но если сейчас не остановить моего неугомонного зверька, то, скорее всего, кто-нибудь из владельцев потрёпанных сов линчует его однажды ночью. Исхитрившись поймать Мерлина за шкирку, когда он проносился мимо меня, я поднялся в свою спальню. Мерлин обиженно фыркал, но не пробовал вырываться. Вообще, с момента нашего приезда в школу счёт в нашем с ним споре был уже настолько не в мою пользу, что мне даже страшно было подумать.
Невилл взглянул на нас мимоходом, быстро вернувшись к изучению своей книги. Последнее время он стал почти таким же затворником, как и я. Правда, виновником его неприятностей был не дементор, а преподаватель. И на этот раз это был не Снейп. Снейп вообще проявлял какую-то чудную лояльность по отношению к нашему курсу. Он больше не пытался найти в каждом моем действии ошибку и не придирался попусту. Я бы не сказал, что он жалел меня из-за того, что случилось, он, кажется, избегал смотреть мне в глаза. Нейтралитет в отношениях с профессором зельеварения вполне меня устраивал, особенно, когда выяснилось, что я не так уж и плох в этом предмете. Не думаю, что мне суждено стать ценителем этого тонкого искусства, но от участи умереть от неспособности сварить для себя зелье я был спасён.
Переодевшись в пижаму, я взял книгу для ночного чтения. Мерлин, не получивший очередного пёрышка для своей коллекции, недовольно мялся на своей подушке, но покушаться на жабу Невилла даже не думал.
— Волнуешься? — спросил я рассеяно листавшего книгу Невилла.
— Бабушка рассказывала мне, что Грюм немного странный, но я никак не думал, что он действительно захочет сделать с нами такое, — справочник по травологии, который листал Невилл, должно быть, уже был им выучен от корки до корки, но он все равно каждую ночь перечитывал эту книгу. У Лонгботтома была какая-то ненормальная боязливая неприязнь к непростительным заклятиям. Спрашивать я не хотел, поэтому толкнул Мерлина, показав ему на парня. Несколько минут панда шевелила ушами, внимательно смотря на меня, как будто размышляла, издеваюсь я над ним или нет, но все же, вцепившись зубами в свою подушку, он перебрался к Невиллу. Мерлин действовал на него успокаивающе.
Именно о покое сейчас мечтало большинство четверокурсников. Ведь завтра с самого утра нам предстояло пережить очередное занятие по Защите от темных искусств. Мне кажется, впервые между Гриффиндором и Слизерином было что-то похожее на мир, а все из-за странного учителя. Профессор Аластор Грюм всего за неделю смог запугать всех своих студентов. Старшекурсники говорили, что он мог начать дуэль с кем-нибудь прямо посреди лекции. Только что он с увлечением рассказывал о действиях какого-нибудь заклятия, а в следующую минуту половина курса уже была обездвижена. Со всеми этими россказнями и странным поведением учителя на занятиях дошло до того, что студенты были готовы прятаться под парту, как только Грюм взглянет в их сторону.
Аластор Грюм и вправду был странным, даже по моим меркам. Когда наш курс впервые пришёл на его урок, он начал занятие с того, что выспросил у нас о непростительных заклятиях. Он наслаждался страхом, который вызвал у подростков, заставив их назвать вслух заклинания, которыми их пугали с детства. Грюм будто пытался вызнать таким образом, кто из его учеников способен на них. По моим наблюдениям, никто с нашего курса не способен на эти заклятия, даже слизеринцы. Может, мы и родились в военное время, но жили мы не при нем, и нас баловали, оберегая от зла и ужасов. Это разнежило всех, сделав более никчёмными и слабовольными. Грюм был недоволен своими наблюдениями, так что нам предстояло в скором времени ощутить на себе все прелести одного из непростительных. В одной из книг Клариссы было написано, что первая ступень в исполнении непростительного заклятия — это ощутить его действие на себе. Только к смертельному заклятию эта ступень не подходила, но если судить по мне, то все возможно.
Утро встретило гриффиндорцев хмурыми дождевыми тучами. Кажется, даже природа располагала к нагнетанию атмосферы. Встретив первых сонных сокурсников в гостиной, я закрыл учебник продвинутых зелий. Сегодняшний день обещал быть очень интересным. Правда, никто кроме Алисы моего энтузиазма не разделял. Гермиона, встретив меня, рассеяно поправила мне галстук и прикрикнула на Рона за неряшливый внешний вид. Переглянувшись с сестрой, мы пошли следом за всеми на завтрак.
Большая часть профессоров уже пришла, среди них был и Грюм. Он радостно усмехался, посматривая на понурых учеников. По сравнению с ним Снейп был адекватным и миролюбивым человеком. Директор, профессора Макгонагалл и Флитвик что-то обсуждали между собой, особо не обращая внимания на остальных профессоров и студентов. По тому, настолько радостной выглядела наш декан и каким воодушевлённым был Флитвик, им очень понравилась идея директора. Когда мы проходили мимо стола Когтеврана и мы с Луной встретились глазами, она указала на троицу переговаривающихся учителей, радостно заулыбавшись. Что же, стоит надеяться, что, что бы они ни задумали, это будет интересно. Этот завтрак был почти нормальным: все, кроме четверокурсников с аппетитом уплетали овсянку. Я почти уверен, что когда очередь дойдёт до учеников пятого и последующих курсов, уже они будут мрачно смотреть в свои тарелки.
— Не могу поверить, что он и правда собирается сделать это с нами, — Гермиона почти не притронулась к своей яичнице, недоверчиво посматривая в сторону преподавательского стола.
— Это не такое уж и страшное заклятие, — пожала плечами Алиса. Весь четвёртый курс Гриффиндора недоверчиво посмотрел на маленькую вейлу. Для вейл это заклятие действительно было не таким уж и страшным: кроме их избранников никто не мог вмешиваться в их сознание, но кроме меня об этом знала только Алиса и, возможно, Луна. — Что вы так смотрите? Знать, что ощущаешь, когда на тебя наложено заклятие подчинения, и уметь ему противостоять очень важно.
— Откуда тебе об этом знать? — довольно колко спросила Лаванда. Она была из тех, кто не смирился, что в школе появилась девочка, превосходящая её по красоте. За этими девушками было крайне забавно наблюдать: каждый день они старались каким-нибудь образом подчеркнуть свою красоту. Чаще всего, они перебарщивали с подчёркиванием.
— Куда бы вы ни поступили для дальнейшего обучения, там будет курс по противостоянию непростительным. Особенно, если вы пойдёте учиться на аврора или целителя. Для этих специальностей обязательно знать, что испытывает на себе подверженный Империо и Круциатусу, — пожала плечами Алиса, ловко забрав у Невилла последний кубок апельсинового сока. — Аврор, который проклинал маму, получил ожоги второй степени на сорока процентах тела, — уже тише, только для меня, добавила она.
— Хорошо, что она его не убила, — выкрав остатки сока, заметил я.
— Он знал, на что шёл, к тому же, другой аврор сразу же потушил его, так что до сложных зелий и мазей не дошло, — отмахнулась Алиса, тоскливо взглянув на полный графин тыквенного сока. — Помимо странной формы, неадекватности дерева во дворе, леса, движущихся лестниц, отсутствия психолога, адекватного учителя истории и завхоза-сквиба, хотя против сквибов я ничего не имею, меня очень беспокоит такое количество тыквенного сока на столах. Он ведь невкусный.
— Если хочешь, я могу попросить домовых эльфов ставить за наш стол больше апельсинового сока, — завтрак подходил к концу, и мне кажется, что большая часть моих сокурсников из последних сил пыталась придумать причину для того, чтобы не идти на занятия.
— Это было бы великолепно, — закивала Алиса. — Мама спрашивала у меня, как ты привыкаешь к школе. Если хочешь, я могу написать, что у тебя все хорошо.
— Напиши, как есть, я все равно попрошу эльфов, — порывисто обняв меня, Алиса убежала на свои занятия, а мы отправились в лапы к Аластору Грюму.
Стоя у двери кабинета в ожидании, когда для нас откроют двери, все нервно перешёптывались, с опаской посматривая по сторонам — вдруг Грюм появится сзади и проклянёт. Общая паранойя никак не затрагивала меня. На самом деле мне хотелось ощутить на себе действия заклятия подчинения.
Двери бесшумно открылись, и неуверенной гурьбой мы зашли внутрь. Никто даже не пререкался. Поразительно, что для объединения двух враждующих факультетов понадобился всего лишь один нелюбимый всеми учитель. Грюм стоял за кафедрой, широко улыбаясь. Мне он не нравился. Я вполне мог смириться с его стилем преподавания, пусть он и был довольно жёстким, но было что-то в самом профессоре, что заставляло меня ждать неприятностей. Смотря на Грюма, я никак не мог отделаться от ощущения, что сейчас он, как матрёшка, должен сбросить один слой, показав миру другую личину. Моя паранойя отличалась от паранойи окружающих меня людей.
— Итак, начнём урок. Кто желает быть первым? — все синхронно отступили на несколько шагов назад, а я, не поддавшись стадному чувству, остался на месте. — Поттер, прошу вас.
Выйдя на кафедру, я встал напротив профессора. Его искусственный глаз сделал пару оборотов, прежде чем сфокусироваться на мне. Быстро облизнув губы, Грюм поднял волшебную палочку. Все его повадки и поведение говорили о том, что он не привык к тому, что делает. Грюм не нравился мне и раньше, но теперь, стоя перед ним, без возможности защищаться, я был почти уверен, что зла в нем было больше, чем нужно для отставного аврора. Лёгкость, с которой он сотворил заклятие, могла говорить лишь о том, что он очень часто им пользовался. Попавший мне в грудь луч заклятия не принёс дискомфорта: я вообще ничего не почувствовал.
— Прыгай! — уверенно скомандовал профессор. Кажется, на моем лице очень ярко отразилось непонимание к этой просьбе учителя. — Очень хорошо, мистер Поттер, можете занять своё место. Следующий!
Отойдя подальше от профессора, я стал внимательно к нему присматриваться. Ему доставлял неудобства его искусственный глаз: ему далеко не всегда удавалось быстро с ним справиться и вернуть в нормальное положение. Иногда он тряс своей деревянной ногой, будто пытаясь сбросить ощущение судороги. И эта его манера всегда облизывать губы прежде, чем произнести заклятие...
