— Я — женщина, стрелок.
Бадараси приподнялся и подался вперед, ему захотелось всмотреться в это лицо внимательно.
— Тихие небеса! Вот почему я знаю твое лицо! — он продолжил шепотом. — Ты — владычица. Старый жрец пугал меня однажды, что когда придет владычица начнется смещение миров, и двери закроются. Ты похожа на изображения в наших старых храмах, где уже не служат. Все твердят, что владыка один.
— Ты заболеешь от собственного бреда, — возразила она. — Я служу владыке. Моя воля не является его приказом. Служба, что ты получил — плата за твою жизнь. Вставай, тебе действительно пора.
* * *
— Почему мы не находим проход? Исмари, что с навигацией? — раздраженно спросил Кумон. — Третий день мы, как проклятые, плутаем здесь.
— Мы и есть проклятые, — пробормотала Смин.
Кумон не слушал ее, она выживает из ума, ведет себя не достойно. Он был зол на всех. На предателя Бадараси особенно. Он не доверял жрецу, тот два дня водил их от прохода к проходу, постоянно ошибаясь. Кумон думал, что умышленно. Он уже сутки сам обозначал направление на проход, после четвертой ошибки он ругал погрешность навигатора, когда ошибся в пятый, то заподозрил, что его прибор испорчен. Он держал его в руке едва сдерживая себя, чтобы не ударить жреца или Смин. Жрец и не думал о возвращении. Смин со своим рассказом лишила его здравомыслия. Три раза на дню Исмари принимался исполнять ритуал призывая серого бандита, который в считанные дни превратил смелую Смин в забитое существо. А Смин бубнила рядом, отговаривая Исмари от затеи. Противно слушать их. Кумон решил, что если жрец призовет негодяя, то поединок будет лучшим разрешением проблемы. Однако, силы таяли. Они оказались в необитаемом районе, одни камни. Пищи нет. Жрец в малых количествах давал им снадобья, скоро кончатся его запасы, наступит голод.
Кумон посмотрел, как жрец устраивается на камнях для своего ритуала. Еще одного сеанса шепота и заклинаний он не вынесет.
— Ждите. Я осмотрюсь. Поохочусь за одно, — сказал он.
Это был предлог, чтобы избавиться от них. Совсем недавно он принял решение уйти один. Сейчас самый удобный момент.
— Нет! — Смин собиралась произнести ту же речь, что Кумон выслушивал не первый раз.
— Прекрати! Мы голодны! Вы двое решили умереть, я — нет.
Он решительно пошел в направлении очередной двери.
Окрики Смин стихли за спиной, она не пошла за ним, чему Кумон был рад. Он ушел далеко от стоянки. Направление совпадало с удобными проходами между глыб. Потом он поднялся по отлогому склону на хребет. Отсюда открывался вид на бесконечную каменную пустыню. Кумон сверился с картой и удивился. Этого района на карте не было. Навигатор отказался работать. Неизученных мест в этом мире достаточно. Куда он смотрел прежде? Будто не видел, куда шел сам и вел других. Он провел картографию видимой местности, а пока был этим занят, пропал ориентир на дверь. Навигатор не в порядке. Он занимался поиском двери, крутился на месте. Вдруг вдали возникло движение. Он увидел могучее животное, как раз подходящее для добычи. Оно мчалось по хребту вдали, а ему наперерез, без труда скользя по камням, взбираясь на склон, двигалось другое животное. Ни в одном описании Кумон не встречал такого зверя. Кумон наблюдал удивительную сцену. Преследователь догнал добычу, но не свалил ее, не стал убивать. Завязалась возня. Неизвестный зверь прыгал вокруг и через добычу, наскакивал на метавшееся животное, которое превосходило его в размерах. Если бы произошла схватка, то более мелкий зверь погиб. Тут было что-то иное. Нападал более мелкий, неизвестный зверь, а более крупный стремился избавиться от него, уходил от нападения. В итоге он не стал жертвой. Неизвестный зверь наигрался и пропал. Пропал! Растаял. А его соперник мирно побрел по хребту навстречу Кумону. Тут было чему удивиться. Он стал свидетелем неизученного факта. Он повернул назад и двинулся в направлении брошенных компаньонов.
Где-то на середине пути, он очнулся. Он забыл об охоте! Кумон опять повернул назад, он все еще шел по хребту, поэтому успеет нагнать добычу. Животное исчезло. Ему некуда было свернуть, склон не крутой, оно не могло свалиться вниз. Где же оно? Он дошел до места потасовки, не нашел следов и понял, что наблюдал мираж. Но тут не бывает миражей, а с другой стороны — район не изучен.
Кумон вернулся к жрецу и Смин. По дороге он уговорил себя, что бросать их не выгодно, что ему не оправдаться перед отцом невесты, пусть она ему больше не невеста. Он застал их в том же состоянии, в каком оставил. Про встречу с животными решил не рассказывать.
— Ты не охотился? — спросила Смин.
— Нет. Мне не повезло. Исмари, очнись. Хватит бормотать. Прямо мы не пойдем, дальше нет ориентиров, там неизученный район. Будем искать двери в другом месте. Нам придется вернуться туда, где мы вошли.
— Там была бойня и полно хищников, — возразила Смин.
— Зато там есть пища, — упрямо возразил Кумон. — Поднимайтесь. Уходим.
* * *
Ночь настигла их шумом и ревом, будто все что могло шуметь и кричать в этом мире объединилось в хор. Они стояли спинами друг к другу. Ни один не сумел сориентироваться, звуки были повсюду. Потом рев стих, и слышалось слабое шуршание, словно кто-то крался в темноте. Они стояли до утра, в ожидании схватки.
— Ни один рассвет не был так желанен, как этот, — сказал Исмари, опускаясь на колено. — Я буду звать его. Этой ночью я чувствовал присутствие. Он близко.
У Кумона не было сил возразить ему, он намеревался отойти от товарищей по несчастью, но Смин, обессиленная больше всех, оперлась на него и не отпускала. Кумон посмотрел на нее с сожалением. Взгляд был пуст, лицо будто высохло. Впервые он подумал, что она не выживет. Тогда он подхватил ее и держал почти навесу.
Сумерки рассеивались.
— Я знаю, где мы, — с трудом сказала Смин. — Озеро. Я была тут. Он тут.
Светало быстро. Среди камней читались мрачные тени, сначала размытые, потом они приняли реальные очертания.
— Святые небеса, — с ужасом прошептал Кумон.
Вокруг них плотным кольцом лежали животные. Хищники и их потенциальная добыча соседствовали друг с другом. Они обернулись на плеск воды, по кромке озера к ним двигался некто.
— Это он.
Кумон сообразил, что голос принадлежит Смин, он звучал затравлено, жалостно.
"Дикарь", — подумал Кумон. Пришедший молчал. Кумон не нашел в его обличии ничего пугающего. Одет просто. За плечом оружие, которое пугало Смин и интересовало жреца, что в нем удивительного. Кумон понял, что жрец замолчал и посмотрел на Исмари. Жрец стоял в полный рост, в его лице читалась сильная усталость, своей позой он пытался выразить достоинство. Он шатался, но стоял. Кумон опять перевел взгляд на незнакомца, тот стоял без движения.
— С какими известием? — спросил Исмари.
— Где Бадараси? — спросила Смин.
— Ты знаешь его судьбу, — прозвучал тихий ответ.
Смин высвободилась из объятий Кумона и побрела навстречу незнакомцу. Кумон настороженно поднял оружие. Наконец, незнакомец обратил на него внимание. Взгляд был пристальным, пронизывающим. Он забыл, что собирался сделать. Кумон дрогнул, жрец мягко двинулся к нему и разоружил. Смин приблизилась к серому и, опускаясь, обхватила его ноги.
— Ты просил жертву. Я назвала. Мы никого не убили. Отпусти нас. Открой дверь, — умоляла она.
Он молчал, переводил взгляд с Кумона на Исмари и обратно.
— Бедная моя Смин, — заговорил Исмари. — Много раз я упрекал тебя за то, что ты не изучаешь внимательно нашу культуру. Знания о звездах не дадут тебе ответов на тонкости наземного бытия, если не знать изящных связей и мелких деталей пошлого опыта. Ты молишь прощения у существа, которое едва ли обладает собственной волей.
Смин почувствовала слабый толчок, серый высвобождался от ее хватки. К чувству страха примешивалось благоговение. Смин поняла, что ее действия не нравятся серому существу, она послушно отшатнулась, посмотрела вверх ему в лицо, которое наклонилось к ней. На лице не было пятен, теперь оно стало ровным, как маска, которую она воображала.
— Я знаю... Я знаю, жрец. Я узнала..., — задыхаясь, сказала Смин. Лицо дернуло бровью. — Ты похожа на статуи в старых храмах. Ты......
— Это женщина, — уверенно сказал Кумон. — Смин, ты говорила, что это он, а это она. Ты не увидела отличия? Это женщина. Ее подослали убить нас?
— Не простая женщина, — вмешался жрец. — Перед нами дочь владыки.
Смин не отрывала взгляда от лица, она не видела ничего кроме темных глаз, мир опять качнулся.
— Ты не умрешь, — услышала она.
— Разве достойно существу с твоим величием и положением издеваться над простыми смертными? Ты довела ее до животного состояния. Тебе доставляет наслаждение созерцать унижение? Я знаю, что ты не просишь жертв, — сказал жрец с назидательной интонацией.
— Ты уверен, что знаешь меня? Мыслишь себя знатоком положения? Ты один из тех, кто понимает, что нарушает. Достойно ли тебе, служителю, уничтожать мироздание не тобой созданное, — с угрозой сказала Эл.
— Нам с тобой одинаково известно, кто создатель, а кто нет. Мне ясен твой замысел. Хочешь завербовать нас в глашатаи своей воли. Тебе не выгодно убивать нас.
Кумон не мог вникнуть в суть, его отвлекали животные, которые послушно лежали вокруг, он то слышал речь, то отвлекался. Следующее, что дошло до его сознания, было:
— У этого мира есть средство против вас. Отныне ни одна жертва не будет безнаказанной. Добро пожаловать сюда, а отсюда дороги не будет.
Наконец, Кумон понял, что жрец спорит, а Смин как один из покорных зверей примостилась у ног незнакомки.
— Смин, иди сюда, — тоном приказа сказал он. Смин не поднялась. — Иди ко мне!
Он повысил голос, ближайший к нему зверь дернулся, Кумон повернулся к нему, достал лезвие для снятия шкуры и приготовился к атаке. Потом он услышал шепот, как заклинание. Зверь остановился. Кумон перевел взгляд на женщину. Она смотрела вниз и шептала. Потом она подняла на него глаза.
— Веди себя тихо, а то они растерзают тебя. Думайте до вечера.
Кумон видел Смин, но не видел больше незнакомца. Он с удивлением перевел взгляд на жреца.
— Это она, — уверенно сказал жрец.
Животные стали подниматься и отступать, никто не сделал попытки броситься на них. Ночные хищники расползались со злобным бормотанием.
Испуганная Смин бросилась в объятия Кумона, но он удержал ее на расстоянии. Ей на помощь пришел Исмари, он прижал Смин к себе.
— Эффектный визит и дурная новость, — заключил он.
Кумон удивился его спокойствию, жрец протянул ему оружие, а Кумон не сразу понял, что нужно его забрать.
— Мы умрем? — спросила Смин. — Она сказала, что я буду жить.
— Я мог убить ее, — опомнился Кумон. — Зачем забрал оружие?
— Ты сам мне его отдал. Ты внушаем, как младенец.
— Перестань грубить и объясни мне, кто она. Я не понял ничего, кроме угрозы нас растерзать.
— Лучше быть растерзанным, чем донести дурную весть нашим властям, — сказал жрец.
— По мне, чтобы не пришлось говорить, лишь бы выбраться отсюда. Она сбивает нашу навигацию?
Исмари посмотрел на Кумона с жалость. От усталости у него плохо с логикой. Он раздумывал над доходчивым объяснением, пока не исчезли все животные. Теперь он не ощущал ничего, кроме присутствия товарищей по несчастью.
— Навигация ни при чем, — начал он.
— Она управляет перемещениями, а значит и дверями может, — высказала вполне здравую мысль Смин.
Кумон и жрец посмотрели на нее. Испуг прошел, она смотрела поверх плеча жреца завороженная событием. Смин переживала последние впечатления. Исмари немного ей завидовал, ей довелось быть поблизости от наследницы, прикасаться к ней. Если бы ему удалось, он оценил бы качество силы и смог бы предвидеть модель ее поступков. От Смин веяло нервозным возбуждением, тело ее вздрагивало в экстатических судорогах. Это только отклик самой Смин на прикосновение. Сродни идолопоклонству.
— Она дала время до вечера. Я готов ответить немедля. Я скажу что угодно и где угодно в обмен на возвращение, — заявил Кумон. — Мне безразлично, кто она, кто ее послал. Мне безразлично. Я вернусь. И еще. Смин, я передумал. Брак между нами невозможен. Я не знал тебя достаточно, чтобы оценить твои изъяны. Я передумал. Я не собираюсь брать ответственность за то, что произойдет с вами. Я уйду один, если она разрешит. Как она именуется, Исмари?
— Я не знаю. Но если ОН представил свое детище в таком свете... Я бы дал ей имя — Возмездие, — проговорил Исмари.
— Что ты знаешь о ней? Что? — спросила Смин.
— Я знаю, что пока владыка представлял себя как единоличного правителя, мы могли рассчитывать на господство в мирах. Но теперь есть она. В древних анналах есть намек на эти времена. Мне хотелось бы быть последним, кто огласит ее появление. Я предлагаю остаться и погибнуть.
— Нет, — испугалась Смин.
— Глупость. Я не понимаю твоих намеков, — возмутился Кумон. — Я решил. Так будет.
— Поверьте мне. Если мы не вернемся, мы задержим хоть ненадолго наступление смутных времен. Послушайтесь меня. Я знаю больше вас.
— Нет. Нет. Нужно сделать, как она велит. Мы спасем других. Любой, кто придет за нами погибнет. Она повелевает животными. Старики много раз предупреждали охотников, что у этого мира есть хранители, — стала возражать Смин.
— С каких пор тебе интересны другие? — усмехнулся Кумон.
Она отстранилась от жреца и для убеждения обратилась к Кумону, но его как раз не требовалось убеждать.
— Хранители, Смин. Именно хранители, повторил жрец, — Это не она. Она, как мы, временно здесь. Возможно, она управляет дверями. И она действительно влияет на животных. И я склонен верить, что под ее влиянием выработается механизм, по которому звери будут видеть в нас добычу или опасность. Ее угрозы вполне правдоподобны. Но ее цель — напугать не нас, а всех кому мы расскажем о нашей охоте. Если вам страшно умирать — возвращайтесь. А я останусь.
— Ты фанатик, — рассердился Кумон. — Умирай. Ты понимаешь больше нас. Но я не вижу угрозы в какой-то там наследнице! Если бы ты не забрал оружие, я убил бы ее!
Смин с печалью вздохнула.
— Не будь глупцом, Кумон. Она убила бы тебя.
— Смин, ты пыталась нападать на нее? — спросил Исмари и в его глазах мелькнул азарт. — Сколько раз она доставала оружие?
— Она сильней меня. Нет. Я не успела бы напасть. Я говорила, как все случилось.
— Поэтому я и спросил. Вечер. Вечер, — он размышлял вслух. — Время до вечера. Полагаю, ночь будет ужасной. Нам придется выжить. Ночь. А утром. Вы вернетесь...... А я....... Я должен размышлять.
Он сел спиной к озеру и замолчал.
Кумон с недовольным видом отошел дальше, ему все более становилось не по себе от поведения этих двоих. Ему не терпелось поскорей двинуться к проходу, к свободе. Он вел себя, как подобает, достойно легионера.
* * *
Эл разделась и отошла от берега, чтобы разбежаться. Ей хотелось броситься в воду. Она ликовала. Троица выслушала ее требования, ей было обещано исполнение ее воли. Она указала им ориентир на дверь. Ей останется появиться в момент их ухода, они не подозревают, что дверь откроется прямиком в их мир. Она совсем недавно думала, что такой проход — гипотеза.
