С явным неудовольствием "Староста, уровень 10" начал разыгрывать пантомиму. Кто-то, размахивая оружием, лезет по стене — "нападут". Кто нападёт, враг? Оркоиды? О, точно, оркоиды. Хорошо, что это слово в интерфейсе фигурировало, а то догадаться просто невозможно. Человек, отбивающийся от врага — "биться"? "Сражаться"? "Помогать"? О, "помогать". "Нападут оркоиды — ты помогать". Да, разумеется, я помогу! Попытаюсь, по крайней мере. И прокачаюсь, и квест выполню, и пейзан выручу, а то та девчонка... брр. Отбивать штурм, конечно, опасно — но лучше уж сражаться плечом к плечу с людьми, чем бегать по лесам от варгов. Изображаю согласный кивок. Ну что же, та маленькая героиня отдала свою жизнь не зря — моя понимать!
Ещё староста упомянул цифру "пять". Чего пять, я так и не понял. Пять гоблинов, которых мне нужно убить при штурме? Нет, явно не то. Тогда что то? Ладно, оставим пока в непонятках. Надеюсь, эта пятёрка не вылезет в самый неподходящий момент.
Староста шипит что-то себе под нос, а потом приглашает войти внутрь. Что же, теперь я знаю, как по-местному будет "добро пожаловать". Теперь главное, чтобы не последовало "посторонним В.". А вообще, раз они готовы тянуть в дом тентаклевую НЁХ — сильно же их орки прижали. Я очень, очень, очень надеюсь, что Грегор — не самый высокоуровневый боец в здешнем цветнике.
Заползаю внутрь. Мне кажется, или в какой-то момент свет как-то странно преломляется? С моим третьеуровневым зрением судить сложно, но вроде это так. И область этого преломления и над стенами есть, и вообще, вверх уходит, насколько хватает глаз. Значит, частокол — не единственная преграда, и селение каким-то магическим куполом прикрыто? Хорошо, если так. А ещё хорошо, что купол этот меня спокойно пропускает внутрь. Теперь можно и осмотреться.
Ну что я могу сказать... "А я иду по деревянным городам, где мостовые скрипят, как половицы". Как-то так. Довольно широкая улица с деревянной мостовой, ряды двух— и трёхэтажных домов... хотя нет, не все из них деревянные. Есть и... глиняные? Саманные? Не разобрать. Обоняния у меня нет, насчёт вони не скажу, но какой-то совсем уж жуткой средневековой грязи не видно. Девушки, убедившись в моей безопасности, начали расходиться по своим делам, оставив заострённые колья и прочий сельхозинвентарь у ближайших домов. Удивительное отсутствие ксенофобии, так спокойно реагировать на чудо-юду... Хотя часть девчонок сбивается в кучки, они о чём-то шушукаются, на меня то и глазками стреляют. Нормальное любопытство.
Ну что же, на первый взгляд ничего необычного (ну, за исключением гендерно-демографического состава). Зомби по улицам не шляются, кровавые алтари отсутствуют, всяких некромантов-вампиров-личей тоже не видно. Почти все девушки носят платья, в основном довольно закрытые, но есть и без рукавов, и с вырезами (но ничего слишком уж откровенного). Обувь только у старосты с Грегором, девушки босы и без головных уборов. Причёски разные, есть и косы до лопаток, и распущенные волосы до плеч, и короткие неровные стрижки. Довольно много беременных. И всё-таки, интересно, где все мужчины? Неужели и вправду на войну ушли?
Ладно. Первое знакомство прошло на удивление хорошо, я панического ужаса/дикого изумления/нездорового научного любопытства не вызываю, что дальше? Пожалуй, учить слова. Ну и нечленораздельную речь прокачивать, хотя это дело, похоже, дохлое — пока получил лишь первый процент первого уровня, так что внятно говорить дооолго не светит. Надеюсь, мне удастся объяснить Эльзе, что я от неё хочу. Девочка явно благодарна за спасение, да и относится ко мне хорошо. Не откажется же побыть учительницей местного языка для одного бестолкового попаданца?
Меж тем вернувшиеся из опасного похода доложили старосте о его результатах, после чего Грегор взял Энн за руку и куда-то повёл. К родителям? Или он и есть её отец? И зачем она вообще была нужна — как запасной кандидат на жертвоприношение, если бы Эльза в последний момент испугалась бы и передумала? Брр. Ладно, хорошо, что для обоих девчонок всё закончилось благополучно!
Староста подходит ко мне. Ага, хоть слово "идём" я знаю. Ну что же, посмотрим, что он хочет мне показать... так. Пауза. Что меня смутило?
Эльза и Инга сели на ближайшую лавочку, о чём-то разговаривают друг с другом. Всё нормально, девочка наверняка устала и пережила невероятный стресс. Ей бы в первый класс ходить, а не в пасть к лягушке лезть. Что же показалось неправильным? Ах да, мама достала из поясной сумки какой-то шнурок.
Да не. Бред. Этому существует тысяча самых невинных объяснений, а не тот абсурд, о котором я подумал! Шнурок и шнурок, ну и что? Мама с дочкой любят друг друга, это даже монохроматическим зрением видно.
Правда, эта любовь не помешала маме отправить дочурку прямиком в желудок колоссальной лягушки.
Пробулькав извинения, подползаю к лавочке, чисто на всякий случай. Эльза ласково треплет меня по тентаклю и что-то говорит. Она не выглядит ни шокированной, ни напуганной, скорее — радостной и взволнованной. Всё у неё в порядке, это я какие-то глупости себе надумал.
Инга целует дочку, после чего накидывает шнурок ей на шею. Эй! Девочка поднимает руки к шее — но не пытается снять будущую удавку, а лишь поправляет её, как какое-то ожерелье. Эй, вы чего? Эльза делает глубокий вдох, её мама тянет концы удавки в стороны, я оплетаю тентаклями запястья Инги и пытаюсь свести их обратно. Эйчтовыделаетевытамчтосумавсепосходиличтоли?!!
Это, это... да это просто "Ёжик в тумане" какой-то, иными словами фантасмагорию не описать! Любящая мать душит свою дочь, а та и рада! Они что, больные, что ли?!
Инга пару мгновений сопротивляется, а потом подчиняется. Девочка вновь начинает дышать, женщина недоумённо смотрит на меня, а потом облегчённо улыбается и что-то спрашивает. "Ты хочешь..." Что я хочу? "...задушить её"? Да, слова подходят. Да с какой стати ребёнка вообще надо душить, вы что, белены объелись?
Эльза берёт мой тентакль и оборачивает вокруг своей шеи. "Шшш задуши меня". "Пожалуйста, задуши меня"? Как это вообще понимать?
А ведь девчонка, похоже, слегка двинута на асфиксии. Или не слегка. Она уже оборачивала тентакль вокруг шеи, когда ещё голой была. А в лесу, кажется, повесить предлагала. Она вообще понимает, о чём просит? Ведь удушение, настоящее удушение — это очень медленная, гадкая и тяжёлая смерть!
Нет, уверен, на Земле были любители всяких там "игр с дыханием". Извращенцы разными бывают. Вроде видел когда-то статью американского врача скорой помощи, и там говорилось, что это совершенно небезопасно, и народ от этого даже мрёт, и в немалом количестве. Но тут-то речь идёт не об играх, а о самом настоящем убийстве!
Делаю всем телом отрицательное движение. Эльза на секунду задумывается, а потом уточняет, уже не столь радостно: "Ты хочешь убить меня шшш?" "По-другому"? Да я вообще хочу, чтобы ты жила!
— Нет.
— Я задушу её, — Инга пожимает плечами и перехватывает шнурок поудобнее.
— Нет!
Женщина встаёт и что-то недовольно говорит. В её речи фигурируют слова "ты", "убить", "хочешь" и ещё пара других, но из-за шипения понять точную фразу не получается. Подходит староста, они начинают что-то горячо обсуждать. Замечаю, что девушки, искоса наблюдавшие за спором, вновь начинают брать в руки колья. Эй, народ, вы чего? Я же одну из ваших же спасти пытаюсь!
Староста обращается ко мне. Недовольно. Свою эмоциональную речь он заканчивает краткой фразой, указывая рукой на ворота. "Убивай или убирайся". Даже так?!
[Вы получили квест "Убийство с любовью"!]
Может, хоть ММОРППГ объяснит мне, что вообще происходит?
[Убийство с любовью]
[Эльза, спасённая вами девочка шести лет от роду, оказалась большой любительницей асфиксии. Для вас исполнить её заветную мечту — легче лёгкого! Хотя, конечно, вы можете проявить жестокость и убить её каким-нибудь другим способом. Например, свернуть шею]
[Цель: убить Эльзу]
[Награда: вас сочтут нормальным монстром и, скорее всего, разрешат остаться в Ланнавеси]
[Дополнительная цель: убить Эльзу с помощью асфиксии. Маленькая девочка заслужила исполнение своей мечты!]
[Награда за дополнительную цель: при следующем повышении уровня вы сможете взять дополнительный орган/навык]
[Штраф за провал: вас сочтут ненормальным и, скорее всего, выгонят из Ланнавеси. Эльза погибнет не от вашего тентакля]
Эм. Объяснили. Теперь я точно знаю название этого селения. Отлично, отлично, просто превосходно!
А может, Эльза больна? Неизлечимо больна, умирает от рака или какой-нибудь магической болячки? Это прекрасно объясняет, почему её послали отравить лягушку, и почему Инга пытается прекратить мучения своей дочери. Это всё хорошо объясняет, даже слишком, слишком хорошо. Но всё равно, примем за рабочую гипотезу, ведь иные варианты откровенно безумны.
Но почему такой долгий и мучительный способ, как удушение? Наверняка можно же какие-нибудь травки использовать, особо сильное снотворное, от которого никогда не проснёшься? Непонятно. Неужели Эльза действительно настолько любит процесс удушения? Это категорически утверждается в квесте, об этом говорит и её поведение. Заветная мечта — умереть от асфиксии. Безумие.
Ладно. Какие из всего этого практические выводы?
Мне нужна членораздельная речь. Мне очень, очень нужна членораздельная речь, потому что нечленораздельная практически не прокачивается. Я мечтал о том, что мне позволят добить какого-нибудь безнадёжно больного человека. Вот, пожалуйста, ваша пациентка. Она сама просит её убить. Её мать просит её убить. Староста требует её убить. Ну что ещё надо-то?
Так, какие есть другие варианты?
Отказаться. Отказаться наотрез. Тогда возвращаемся к тому, с чего начали — Эльзу задушит её мама. Ну, и я ничего не получу.
Помешать этому. Тогда меня попробуют выгнать (и выгонят, не сражаться же с дурёхами?) из Ланнавеси, ну а Эльзу задушит её мама.
Схватить Эльзу в охапку и сбежать из Ланнавеси. Отличненький вариантик, просто отличненький. Во-первых, она не послушается, во-вторых, даже если и послушается, то "погибнет не от моего тентакля". Чем питаться-то она будет, ведь люди траву не жрут? А даже если удастся решить проблему с питанием, долго мы по здешним лесам не пошляемся. В лучшем случае её сожрёт леденящий душу варг, в худшем — попадёт в лапы каких-нибудь гоблинов. А если вспомнить съеденную мной героиню — да, в этой ситуации даже удушение заветной мечтой покажется.
Куда ни кинь, всюду клин. Иных вариантов не придумывается, а в имеющихся Эльза умирает. Та самая Эльза, что так ликовала после спасения и с таким удовольствием каталась по ветвям. Та самая девочка, что должна в школу ходить, если не в детский сад. В куклы с подружками играть, в конце-то концов!
Её не спасти. Она умрёт. Кончится. Прекратится. Навсегда.
Совесть подсказывает, что мне надо выбрать вариант с отказом. Нафиг это дикое поселение с дикими людьми, которые девочек колоссальным лягушкам скармливают, а благополучно вернувшихся с самоубийственной миссии — душат! Пошляюсь по лесам, ничего. На третьем уровне меня варг не съел, а на седьмом я от него и подавно уйду. Может, со временем мне удастся найти других людей. Более адекватных.
Хороший вариант, да. При его выборе я точно останусь весь в белом. И так и не пойму, что это за мир такой и что в нём вообще происходит. Так и буду по лесам болтаться, пока меня какая-нибудь колоссальная ворона не склюёт. И да, про оркоидов, которые в любой момент могут напасть на Ланнавеси, тоже забывать не следует.
Я могу убить эту вроде бы безнадёжно больную девочку и получить (предположительно) столь нужную мне "Членораздельную речь". Всего-то нужно — пойти ещё на одну сделку с совестью и ещё дальше покатиться по наклонной. Одно непростительное преступление я уже совершил, и не далее как сегодня утром. Я убедился, что с трудом справляюсь с искушениями, и вот, пожалуйста — не могу справиться с ним снова.
Ладно. Это в последний раз. Это в самый-самый последний раз, ведь после "Членораздельной речи" отпадёт необходимость в человеческих органах/навыках. Я приложу все усилия, чтобы эта отнятая мной жизнь оказалась последней.
...я ведь не обманываю себя, да?..
...и я же уже решил, что удар милосердия убийством не считается? Правда, о болезни Эльзы не говорится ни в статусе, ни в квесте. Но предположить, что мать хочет убить свою здоровую дочку, а та радостно соглашается... воображение выполнило недопустимую операцию и будет закрыто.
Ладно. Удар милосердия так удар милосердия. Теперь надо решить, быстро или мучительно. В смысле — свернуть шею или задушить.
Сама девочка просит, чтобы её задушили. Мать просит, чтобы Эльзу задушили. Староста просит, чтобы Эльзу задушили. Система просит, чтобы Эльзу задушили. Лишний орган/навык выглядит чертовски привлекательным. Всего-то требуется — убить человека.
Меееееедленно.
Я не знаю, способен ли вообще на это. И не уверен, что хочу знать ответ.
Но... попробовать-то можно? В отличие от съедения заживо, до определённого момента удушение не смертельно. Можно будет остановиться... или не останавливаться.
Я понимаю, что опять поступаю неправильно. Я понимаю, что потом опять буду об этом жалеть. Но опять не могу удержаться и не попробовать.
Отпускаю реальность с паузы и подползаю поближе к Эльзе. Снимаю тентакль с её шеи и перекрываю им нос и рот.
Интересная функция, даже не подозревал о её существовании — оказывается, моё тело способно пропускать воздух. При "максимальной прозрачности" не так чтобы очень, но дышать можно. А потом пропускную способность можно плавно снижать до абсолютного нуля.
Что я и делаю.
Эльза дышит, медленно, глубоко, полной грудью, тщательно контролируя каждый вдох и выдох. Её мама берёт девочку за руки, начинает разминать ладони. Староста успокоился и теперь просто с интересом смотрит, как монстр убивает его сородича.
Вдохи и выдохи Эльзы становятся всё более натужными, промежуток между ними — всё дольше и дольше, и в какой-то момент девочка понимает, что просто не может выдохнуть. Моё щупальце плотно охватывает нижнюю часть её лица, не оставляя ни малейшего зазора. Взгляд Эльзы начинает метаться из стороны в стороны, пару раз она мотает головой. Её руки взмывают вверх, но на уровне груди замирают, а потом вновь опускаются вниз. Инга обхватывает одной ладонью оба дочкиных запястья, фиксируя их на месте, а второй рукой начинает гладить её по волосам, что-то тихонько приговаривая. Эльза не вырывается, только время от времени сучит ножками да пытается избавиться от углекислого газа. Безуспешно.
Не могу. Просто не могу.
Когда я пожирал ту безногую героиню — там был кураж, азарт, дико притягательное нарушение запретов. Да и... безногое существо с раздутым и раскуроченным животом, набитым растительными тканями, не в полной мере воспринималось человеком. А вот сейчас всё по-другому. Сейчас, при взгляде на медленно умирающую знакомую девчонку, в которой жизнь истлевает капля за каплей, у меня только одно желание — спасти. Сделать что угодно, нарушить что угодно, но прекратить эту пытку. Прекращаю.
