Собранные вами записи матриарха Дилинаги я передала лучшим специалистам. И их появление в научном обороте вызвало огромный интерес исследователей. А мне и дочери повысили в три раза социальное пособие и теперь я смогу оплачивать лучших специалистов, чтобы Лиара побыстрее и получше восстановилась. Этите предложили новую, более интересную и высокооплачиваемую работу. И она уже дала своё согласие на перевод.
Скажу прямо, Шепард: вы спасли не только меня. Вы спасли и Лиару и Этиту. Спасли в очередной раз, дали возможность выжить и сохранить нашу семью, полную семью. Теперь почти ежедневно мы все втроём долго разговариваем, впервые за много лет. И я знаю, насколько это важно для Этиты и для Лиары, это наше почти постоянное общение. Пока что Лиара не слишком уверенно обращается с клавиатурами и сенсорами, зрение у неё тоже не слишком быстро восстанавливается. И потому я, как в детстве, много читаю ей вслух. Она слушает, а потом старается воспроизвести прослушанное очень близко к тексту. Говорит, что так ей легче тренировать и восстанавливать цепкость памяти. А потом мы долго обсуждаем прочитанное. И говорим, говорим, говорим.
Этита купила Лиаре кресло на гравитяге и теперь мы все втроём часто гуляем в больничном парке. Лиара подолгу сидит неподвижно, молчит и слушает. А я смотрю на неё и не верю, что это — моя дочь. Она так выросла и повзрослела. Исчезли подростковая установка на максимализм, двуцветное восприятие мира сменилось спектральным. В глазах, которые пока еще не так хорошо видят, как прежде, поселилась совершенно взрослая, зрелая грусть. И она очень много говорит о вас, Шепард. Говорит так, что я иногда впадаю в столбняк, поскольку так может говорить только моя ровесница.
Она клянёт себя за то, как вела себя на Теруме, ругает себя за своё поведение на борту фрегата, корит за невежливость и грубость по отношению к вам и вашим сокомандникам. Я её не останавливаю, понимаю, что ей нужно выговориться, что ей нужно измениться. И она меняется. Меняется так, что я очень часто не могу понять, откуда в ней то или это свойство или качество. А потом, после долгих размышлений, иногда осознаю — это от вас, от ваших нормандовцев.
Я, Шепард, чувствую себя обязанной сотню раз перед вами извиниться. Светлана совершила настоящее чудо, а я не разглядела в ней человека, который практически соединил вас и Лиару, дал моей дочери возможность вернуться из полузабытья. Я, честно сказать, опасалась Светлану, её появление в окружении десантников охраны насторожило меня. А когда она принесла материалы Дилинаги... Я не знала, как реагировать правильно на этот дар. Боязнь за Лиару сделала меня... односторонне направленной. Я и жила-то только рядом с постелью дочери, всё остальное время я просто существовала. Где-то на задних планах моего сознания я отчётливо чувствовала присутствие подступающей всё ближе старческой немощи. И я подумала, что Светлана просто ошиблась адресом, привезя эти материалы, эти записи одного из наших известнейших матриархов мне, в скромную квартирку в не самом элитном районе. Многоэтажка у нас теперь совершенно не всегда означает высочайший уровень благосостояния. Чаще бывает наоборот. Вот и у меня вышло наоборот. Мне стыдно, поскольку я вынуждена была принимать гостью, вашу невесту в неприбранной квартире, ограничиться бедным на кушанья столом.
Простите, Шепард, если я открою небольшую тайну Светланы. Она умеет убеждать. Мягко, но действенно. И умеет чувствовать так, что мне, матриарху, следует у неё учиться. Многому учиться. Она показала мне только две записи — вашего последнего перед разделением кораблей отряда совещания у Андерсона и вашего присутствия в кабине пилотов, когда "Волга" уходила к Тессии. И эти две записи, их содержание убедили меня лучше всего. Убедили в том, что у меня, старой азари, теперь есть некая надежда. Надежда на то, что в нашем с Этитой доме не будет гнетущей тишины. Не будет одиночества.
Я боялась, Шепард. Боялась поверить в ложную, пустую, вредную надежду. И когда я увидела ваши глаза в кабине пилотов фрегата... Я попыталась поверить, что может быть Светлана поможет Лиаре вырваться из марева комы. Я благодарю вас, Шепард. Благодарю за то, что ваша молитва, ваша истовая просьба к высшим силам перевесили Чашу Весов Судьбы и дали шанс Лиаре очнуться. И я видела, я отчётливо видела и почувствовала, что только тогда, когда Светлана положила свою руку на руку Лиары, последовал отклик, который я ждала все эти тяжкие недели. Лечащая врач потом мне сказала, что если бы не Светлана, то процесс возвращения Лиары в норму затянулся бы на месяцы.
Мне было очень жаль, что Светлана не смогла пробыть на Тессии подольше. А уж как было жаль Лиаре... Она мне спустя всего сутки после пробуждения сказала, что в первые несколько секунд, самые тяжёлые, самые решающие секунды колебаний и балансировки на Грани, она отчётливо чувстовала присутствие рядом Вас, Шепард. А потом, когда чувствительность обострилась, она поняла, что даже если рядом были не вы, то всё равно — рядом с ней в этот момент был человек, объединённый с вами глубочайшими и крепчайшими узами. Лиара мне потом сказала, что когда Светлана уходила, единственным желанием моей дочери было увидеть Светлану своими глазами. Но, увы... Лиара смогла только почувствовать её.
Простите меня, Шепард. Я совсем мало знала о людях, о человечестве, об их внешних и внутренних качествах. И сейчас тоже знаю мало. Но я хочу пересказать вам только одно высказывание Лиары. Она сказала так: "Шепард спас тебя, мама. Шепард спас меня. И как бы дальше ни сложилось, для меня он всегда будет близким человеком. И Светлана — тоже.". Бенезия Т'Сони."
Несколько раз перечитав письмо, Шепард погасил экран инструментрона, притушил свет в выгородке и задумался. Многое вспомнилось. И Терум, и пребывание Лиары на "Нормандии", и информация о её ранении и погружении в кому. Многие детали вставали на предназначенные для них места. То, что Светлана сумела добыть записи совещания и записи из пилотской кабины, Джона нисколько не удивляло и не оскорбляло — при необходимости можно было добыть всё, были бы желание и возможности. Если у Лиары, Бенезии и Этиты на Тессии будет всё хорошо — значит так и должно быть. По данным Легиона и Оливии уровень осознания разумными органиками реальности угрозы нападения Жнецов возрастал в геометрической прогрессии, проводились определённые работы в материнских звёздных системах ключевых рас, вносились изменения, подготавливались ресурсы. Конечно, о сплошной мобилизации и переходе на военное положение речь пока не шла, но кое-что уже делалось системно.
Встав с кресла Шепард прошёлся по "выгородке". Ему было не в новинку получать письма. Но такое письмо... стояло особняком. Его следовало обдумать не один и не два раза. Слишком богатый подтекст, слишком высокий уровень чувств и эмоций был заложен в этом тексте.
Закончив проверку зарядов, Шепард почистил оружие, провёл тестирование схем и систем, убрал в кейсы и укладки магазины и стволы. Взглянув на настенный дисплей, отметил, что как раз было завершено лоцирование и сканирование непримечательного ничем особым метано-аммиачного газового гиганта Натайсы.
В системе была колония волусов, которые попытались было использовать ресурсы планеты для добычи льда и гелия-третьего. Если с добычай льда всё осуществилось нормативно — на орбите Натайсы появились несколько добывающих станций, то с гелием-третьим всё испортил фактор непредсказуемости органического разума: был арестован исполнительный директор строительства станции добычи гелия-третьего — этого волуса доказательно обвинили в откатах, а почувствовавшие угрозу своему благосостоянию высшие чиновники профильного министерства Протектората Вол почли за лучшее сдать "мелкую сошку" правоохранителям, чем стать соучастниками и соответчиками за множественные преступления, совершённые менее удачливым "коллегой".
Ознакомившись с отчётом по сканированию Натайсы, Шепард отстоял старпомовскую трёхчасовую вахту, пообедал, совершил обход корабля, задержавшись во владениях инженера Адамса.
— Капитан, я всё понимаю, но машина тоже имеет сроки. Сроки нормативной работы. Тогда, когда Моро стрелял по транспортёру, он перегрузил силовой контур и теперь утрачена стабильность юстировки. Если не углубляться в детали, то скажу откровенно — нам нужно докование.
— А что говорит капитан Андерсон? — спросил Шепард, изучая поданный главным инженером фрегата ридер с более подробными данными.
— Что он говорит? Он ничего особого не говорит. У него и без меня достаточно проблем. — Адамс передвинул стопку ридеров и поднял с пола укладку с инструментами. — Да, он всё понимает, в том числе и то, что если не будет корабля, все наши планы превратятся в никому не нужную труху и пыль.
— Хорошо. Поставим вопрос по-другому. Вы — главный инженер, вам виднее, где лучше доковать фрегат. Ваши предложения?
— Если говорить прямо, то кроме Иллиумских доков я ничего лучше не знаю. Там, по меньшей мере, можно сейчас найти и установить достаточно хорошие детали и провести полнейшую диагностику, не говоря уже о стандартных ремонтных работах.
— И "Нормандия" превратится в "Путь Предназначения"?
— Не напоминайте мне об этой лоханке, Шепард. Красиво? Да. Функционально? Нет.
— Хорошо. Составьте план ремонтных работ, подайте капитану Андерсону. Думаю, на ближайшем совещании офицерского состава корабля мы примем решение.
— Вот-вот. Летать и воевать — надо, не спорю. Но лучше иметь для успеха в полётах и боях отъюстированный корабль, прошедший докование. — Адамс был явно удовлетворён. — Спасибо, Джон.
— Одно дело делаем. — Шепард вышел из инженерного отсека, на ходу просматривая новопоступившие файлы на малом экране инструментрона.
— Джон, зайдите. — услышал он голос Чаквас. Оторвавшись от инструментрона, Шепард увидел главврача фрегата, стоявшую по обыкновению на пороге медотсека. — Хоть увидели меня — и то хорошо. А то бегаете, как очумелый. Заходите, заходите. Пока есть время и возможность, я осмотрю вас.
— Эм, доктор... А нельзя...
— Нельзя, нельзя, старпом. — усмехнулась Карин. — Вы — пример для экипажа, а старательно избегаете медконтроли. С высадки в каюту, из каюты — на высадку. Не на Земле, капитан.
— Подчиняюсь, доктор. — Шепард стушевался, убрал инструментрон и прошёл мимо Чаквас внутрь медотсека.
Врач закрыла входную дверь на защёлку, подошла к старпому.
— Приказывайте, доктор. — Шепард остановился у больничной койки, на которой обычно сидели те, кто должен был пройти медконтроль.
— И прикажу, Джон. — Чаквас подошла, остановилась в метре от капитана. — До пояса.
— Есть, доктор. — Шепард обнажился.
Чаквас осмотрела и обстукала его, измерила давление, быстро привесила монитор, взглянула на показатели, покачала головой:
— Шепард, чего вы боитесь? — неожиданно спросила она.
— За экипажи боюсь, доктор.
— А если в личном плане?
— Вот вы о чём... — протянул Шепард. — Тогда вы лучше меня знаете, чего я могу здесь бояться. Я сирота, доктор. И я не хочу, чтобы мой ребёнок рос сиротой.
— Алла, врач крейсера — другого мнения. Вы боитесь, что Светлана не справится с беременностью.
— Ей...
— Вы забыли, Шепард. Вы — забыли. Вы забыли, что она — женщина. То, что она ваша невеста — вы не забыли, к счастью, но это всего лишь одна сотая часть того, что вы должны помнить. Да, я понимаю, что вы не хотите осложнять Светлане жизнь. — она жестом разрешила Шепарду присесть на больничную кровать и продолжила. — Да, я знаю, что вы бережёте её от малейшей возможности забеременеть. Я даже могу понять, что вы не хотите чтобы это случилось на какой-нибудь планете и подсознательно более склонны к тому, чтобы это случилось либо на "Волге", либо на "Нормандии". Я также допускаю, что вы помните о том, что война или мир — люди должны продолжать свой род и делали, делают и будут делать это в самых кошмарных условиях.
— Корабль...
— Да, я помню. Не место для маленьких детей. А если подвергнуть это правило сомнению? Сколько мы уже летаем без захода в цивилизованные порты?
— Несколько недель, доктор. — потупился Шепард. — И я понимаю, что ещё долго мы будем мотаться вдали от космопортов даже третьего класса, не говоря уже о портах первого класса. Хотя... Адамс настаивает на доковании. И я его понимаю.
— Вот вот. Даже кораблю нужен отдых и нужен отстой. Вы делаете совершенно правильно, не пуская Светлану на высадки. Хотя она также подготовленный спецназовец.
— Она — пилот и разведчик. А я — десантник. Разница, Карин.
— Знаю. И, тем не менее, Шепард.
— Карин... Ну не знаю я. — Шепард смешался. — Не хочу я и не могу осложнять Свете жизнь. Нам на третьем курсе академии три спецкурса прочли с практическими занятиями. Извините, насмотрелся и что смог — прочувствовал. Не хочу я Свету всему этому подвергать. Рискует она. Больше рискует, чем я на высадках. А потом... как вспомню детский дом и дом малютки... Нет. Не хочу я для Светланы такого...
— Вы всерьёз полагаете, что война не затянется?
— Я сделаю всё для этого. После войны — да, согласен, я обязан буду стать отцом и я готов к этому. Но — после войны.
— А Светлана рискует, Шепард. Вы здесь правы. Как вы полагаете, Джон, то, что она капитан первого ранга — это что, общераспространённая практика в Империи?
— Нет, конечно, Карин.
— Тогда вот вам один документ. — Карин включила один из ридеров, лежавших на её рабочем столе и подала Шепарду. — Прочтите.
Шепард взял в руки прибор, вчитался в текст на экране, поднял глаза на Чаквас.
— Карин, ну почему она молчит об этом?!
— Бережёт вас, Джон. — вздохнула Чаквас. — Жизнь у нас сейчас такая, что не всегда понимаешь, что, как и кому можно сказать.
— Восемь лет и всё? — в его глазах синусоидами заплясала острая душевная боль.
— Да. К сожалению. — Чаквас забрала у старпома ридер, вернула его на столешницу. — Алла вам ничего не скажет — они с Светланой подруги с Академий. А я... обязана, что ли. Чтобы однажды не стало слишком поздно.
— Ка-а-рин. — губы Шепарда изогнулись в страдальческой гримасе. — Но...
— Пункт пятьдесят четыре прим два, глава шестнадцать, раздел четыре Закона о прохождении воинской службы офицерами спецподразделений. Закрытая редакция. — сказала Чаквас.
— Андерсон...
— Властью командира фрегата имеет право зарегистрировать законный брак между офицерами спецподразделений, действующими в боевой обстановке. — Чаквас осталась серьёзной, в её глазах уже не было ни тени веселья.
— Я...
— Все уже знают, что она — ваша невеста. Но статус невесты не может быть длительным. В вашем случае, Джон. И, насколько я узнала Светлану, в ней есть силы, которые незнакомы очень многим женщинам. И она при необходимости не преминёт ими воспользоваться. А этот случай — как раз та самая необходимость. Вы же верите ей, Джон?
— Да, Карин. Полностью.
— И она вам — тоже, полностью. У русских, таких как Светлана, носящих погоны Имперских Астросил, экипаж — семья. А семья, как вы хорошо знаете, должна быть полной. Подарите Светлане эту полноту. И она подарит эту полноту вам. — Чаквас подала Шепарду куртку комбинезона. — И не забудьте о медобследовании. Сегодня я только вскользь осмотрела вас, Джон. А вы уже дважды нарушили график медконтролей. — врач подождала, пока старпом облачится в скафандр и прицепит к поясу шлем.
