Превратив парочку пауков в листья бамбука, я отдал их Мерлину, который с удовольствием их съел. Честно говоря, регулярно подкармливая своего зверька, я надеялся, что он растолстеет и перестанет выигрывать у меня в подтягиваниях, отжиманиях и беге. Но пока Мерлин никак не желал набирать вес, и мне порой казалось, что я тренируюсь в олимпийскую сборную страны, а не для того, чтобы утереть холодный нос своему фамильяру. Достав спортивный костюм из сундука, я несколько минут все же потратил на рассматривание несчастного фиала.
— Думаешь, какие у Волдеморта были мозгошмыги? — Мерлин повёл усами, потянувшись на своей подушке. — Вот и я думаю, что они напоминали дементоров. Ладно, пошли, я, наконец, сделаю тебя в беге.
Глава 12. Маньяк и параноик
Лёгкое военное положение, которое меня так устраивало, к сожалению, перешло в более активную фазу. И виноват в этом оказался не кто иной, как Драко Малфой. Целый месяц он не трогал меня, наслаждаясь тем, что все подростки относились ко мне с подозрением. К несчастью для самовлюблённости Драко, моё участие в танцевальном кружке улучшило мой социальный статус. Особенно в глазах девушек, особенно, когда я перестал путать движения и наступать им на ноги. В дни, когда проходили занятия танцевального кружка, девушки с самого утра договаривались, кто будет танцевать со мной первой. Я ещё никогда не был таким популярным. Именно это и не понравилось Драко, так что он решил внести свои коррективы в устоявшуюся школьную жизнь.
Правда, ничего умнее, кроме как подставить мне заклятие подножки на лестнице, он не придумал. К несчастью для Драко, я успел заметить его, прятавшегося за доспехами. Будь Малфой один, то, скорее всего, его довольно детская и глупая выходка удалась бы, но он же никогда не ходил по школе один: Крэбб и Гойл, громко обсуждающие разнообразие блюд, в последнее время появившихся на столах факультетов, подсказали мне, что их любимый наставник где-то рядом. Поэтому, поставив вокруг себя слабенький щит, я уверенно прошёл мимо доспехов. Заклятие, предназначавшееся мне, отскочило от щита и полетело обратно в Драко, который как раз выбирался из-за своего укрытия. Заклинание сработало на славу: споткнувшись, Малфой растянулся на холодном каменном полу, а тяжёлые доспехи повалились на него. К тому моменту, как на громкие крики Драко прибежал Филч, я уже танцевал первый танец. К большому сожалению, Драко посчитал это происшествие личным оскорблением, и теперь при всяком удобном случае старался как-нибудь меня проклясть. Чаще всего все его попытки не увенчивались успехом, так как за месяц всевозможных тренировок я научился неплохо создавать беспалочковые щиты.
Разумеется, если бы я попросил помощи у профессора Макгонагалл или Флитвика, они с удовольствием разъяснили бы мне, что я делаю неправильно или с чего лучше начать, чтобы быстрее научиться этому виду колдовства. Но обращаться за помощью к профессорам мне не хотелось, поэтому свой новый талант я развивал самостоятельно, возможно, по неверной программе, но зато я прекрасно научился трансфигурировать небольших животных и использовать некоторые защитные чары. Вспоминая льва, созданного летом для того, чтобы проучить Мерлина, мне даже становилось немного стыдно. Лев действительно получился крайне топорный, как выразилась Кларисса. Непропорционально большой, он оказался таким же пустым, как и горшок, из которого был сделан.
После пары ночей тренировок мне удалось трансфигурировать правильного львёнка, и я даже позволил ему пробежаться по школьным коридорам, запугав парочку студентов, которые были на свидании. Как показывает практика, подростки на ночных свиданиях резко перестают рационально мыслить, поэтому, когда они увидели представителя кошачьих, то даже не попытались его заколдовать. Они просто закричали. Снейп оказался рядом с парочкой быстрее Филча. Он превратил львёнка обратно в стул и снял непомерно большое количество баллов с двух когтевранцев за то, что они находились в школьном коридоре в неположенное время, а также не смогли справиться с трансфигурированным животным, хотя должны были сделать это сразу же, как только увидели животное. Вдоволь накричавшись на них, Снейп забрал с собой стул и отправился искать кабинет, откуда он был взят. Под мантией-невидимкой я бесшумно следовал за ним. Несколько раз профессор останавливался, осматриваясь по сторонам. Мне удавалось замечать, что он пытается воспользоваться какой-то магией, чтобы узнать, есть ли кто-нибудь поблизости, но знаний для определения того, что это за колдовство, у меня пока не было.
Снейп довольно быстро нашёл пустой кабинет, из которого я взял стул для своих экспериментов. Пройдясь по кабинету, он бросал заклятия на все поломанные предметы мебели, чтобы найти след колдовства, но чем больше он старался, тем больше разочаровывался. Профессор пытался узнать виновника переполоха, выследив его магический след, но так как палочка в процессе поломки школьной мебели не участвовала, никаких результатов это не приносило.
— Значит, кто-то из старшекурсников балуется изучением беспалочковой магии, — починив всю сломанную мебель, пробормотал Снейп. — Похвально и бесконечно глупо.
Несколько минут профессор ещё осматривался по сторонам, но так ничего и не найдя, решил продолжить патрулирование коридоров. А я же неторопливо вернулся в свою гостиную, решив поискать в книгах, каким заклятием он пользовался, чтобы определить, нет ли кого-нибудь поблизости. Так как на мою одежду и обувь были наложены звукопоглощающие заклятия, не думаю, что он что-то услышал, значит, он что-то почувствовал, но как?
До самого завтрака я просидел в гостиной, листая книги, пока Невилл не похлопал меня по плечу, зовя на завтрак. Когда до Рона дошло, что Гермиона не уберёт пауков так просто, он решил, что я обязан попросить у Гермионы смилостивиться над ними. Я, возможно, и выполнил бы его просьбу, если бы он не добавил в конце: "Тебя же все равно абсолютно не заденет, если она на тебя обидится". К несчастью для Рона, чужое хамство вызывало во мне гнев, а он никак не способствовал тому, чтобы быть добродушнее. Так что теперь мы с Гермионой были в оппозиции против Рона, и вскоре к нам присоединились близнецы. Хотя они присоединились к нам лишь для того, чтобы я разрешил им каждый день вычёсывать Мерлина. После того, как я согласился на это, Гермиона предупредила все младшие курсы о том, чтобы они ни в коем случае ничего не брали из рук близнецов Уизли. Это оскорбило ребят до глубины души, но уже через день после того, как они получили моё согласие, один из пятикурсников Гриффиндора почти на полчаса обзавёлся яркими жёлтыми перьями на голове и внушительным клювом, которым он тут же воспользоваться, чтобы отомстить Фреду, давшему ему конфету.
— Осталось три недели до приезда иностранных гостей, — весело пропела Алиса после того, как прочитала утреннюю почту.
— Почему это вызывает у тебя такой восторг? Ведь в школе будет ещё больше ребят, — к различным кулинарным блюдам, не знакомым раньше студентам Хогвартса, чаще всего не притрагивались, не зная, из чего они сделаны. Но мне было все равно, и я успел попробовать большую их часть.
— Приедут студенты из Шармбатона, — Алиса продолжала говорить восторженным голосом, так что теперь все мои сокурсники на неё косились, ожидая, каким образом она собирается меня подколоть. — А это значит, что приедет Флер!
Мне потребовалась пара секунд, чтобы припомнить, как мы расстались с ней в прошлый раз. Что же, видимо, встреча, которой мне хотелось бы избежать, все-таки состоится. Но позволять маленькой неугомонной вейле так легко манипулировать собой я не собирался.
— Думаешь, мсье Тома разрешит ей участвовать в столь опасном турнире? — Алиса восприняла моё замечание не так спокойно, и чуть не подавилась соком.
— Причём тут мсье Тома? Он никогда не выезжает из страны, если где-нибудь не начинается война. К тому же, тёте Аполлин удалось разорвать их помолвку и теперь, как мне сказала Габриэль, домовым эльфам приходится уничтожать письма с предложениями так, чтобы дядя даже не узнал об их существовании. Мама выслала дяде Гаспару огромную бутылку успокоительного.
— Делакуры ваши родственники? — Гермиона вклинилась в наш разговор, то ли пытаясь спасти меня от нахальных высказываний сестры, то ли, наоборот, чтобы ей помочь.
— Да, моя мама и Аполлин Делакур сестры, — все, кто знал, кем является Гаспар Делакур, как-то по-другому взглянули на Алису. Были в их взглядах зависть и расчётливость.
— Они не близкие родственники, — на всякий случай уточнил я.
— Это не так уж и важно, если учесть, что вейловские семьи очень дружные, — отмахнулась Алиса от моей попытки уберечь её от корыстных взглядов.
— Очень дружные, — саркастично протянул я. — Должно быть, именно поэтому Кларисса ненавидит своих родных сестёр, прокляла одну из двоюродных, и мне кажется, готова проклясть пару племянниц.
— Это все ерунда, — ещё задорнее улыбнулась сестра, как будто моё замечание было самой весёлой шуткой. — Она познакомила Пия с девушкой, и сейчас он пытается придумать, как познакомить её с матерью, которая воспринимает в штыки все, что так или иначе связанно с Клариссой Браун. Хотя, конечно, радует, что после этого эпохального знакомства тётя Эйприл не сможет прийти к нам, чтобы попытаться задушить маму. Мир будет длиться ещё три года.
— В вашей семье очень запутанные семейные отношения, — аккуратно заметил Невилл, по всей видимости, разделяя мою точку зрения.
— В больших семьях всегда так, — пожала плечами Алиса, близнецы Уизли радостно заулыбались в подтверждение её слов. — Кстати, удачи на занятии Грюма, говорят, сегодня он хочет сделать что-то совершенно безумное.
Совершенно безумным оказалось то, что сегодня Грюм решил показать нам действие второго непростительного заклятия. Для наглядности он делал это на тарантуле: Рон инстинктивно отступил назад, когда увидел паука, а Невилл, когда паук запищал, дёргаясь под действием заклятия. Я не слишком присматривался к остальным, сосредоточив своё внимание на профессоре. Он наслаждался тем, что делал: ему нравилось наблюдать за тем, как изводилось от боли живое существо; ему нравилось накладывать это заклятие. Когда кто-то из студентов все же не выдержал, закричав "Хватит", Грюм с удивлением прервал заклятие, посмотрев на нас с каким-то разочарованием. Что вообще творилось в голове у этого человека?
— Разве вы не понимаете, как важно знать, что сделает это заклятие с вами? — вопрос профессора прозвучал почти искренне, но в этой искренности все равно была какая-то злоба.
— Что сделает с нами смертельное заклятие, вы тоже будете показывать? — впервые с начала учебного года я задал вопрос во время урока. Кто-то из слизеринцев, наверное, Драко, тихо шепнул "Так он не разучился разговаривать".
— Разумеется, мистер Поттер, — в усмешке Грюма промелькнуло что-то маниакальное. Смотря мне прямо в глаза, он произнёс те два слова, которых все так побаивались. Краем глаза я видел, как зарождалось это проклятие. Отчасти в этом была какая-то аномальная красота: вся хаотичная магия окружающего мира, которая обычно была золотой или серебристой, вдруг отпрянула назад, будто испугавшись того, что должно случиться, и её место заняли другие частицы — угольно-черные. Они разгорались, насильно впитывая в себе те, другие — беззащитные крупицы магии, и в этот момент раздались слова — они придали заклятию силу, даровали ему цвет. Цвет самой жизни. Довольно иронично. Паук импульсивно дёрнулся от силы заклятия и упал обратно на стол, уже не дёргая ни одной конечностью. Испугавшись, все снова отпрянули от профессора, а я остался на месте.
— Обычно никто не выживает после этого заклятия. Никто, кроме вас, мистер Поттер, — Грюм крутил свою палочку в руках, впервые его магический глаз подчинился ему, полностью сосредоточившись на мне.
— Обычно социопаты не ведут занятия у школьников, — саркастично протянул я. — Как видите, все бывает в первый раз.
Грюм усмехнулся, велев нам сесть за парты, чтобы записать лекцию. Довольно быстро, но не торопливо, он рассказывал нам о действиях пыточного и смертельного заклятия на человека. По интонациям его голоса можно было безошибочно сделать вывод: действия круциатуса ему нравились куда больше. Как только прозвенел колокол, оповещая всех о завершении занятия, я быстро собрал свои вещи и первым вышел из класса. Я слышал, что Гермиона, Рон и Невилл кричали мне вслед, но то, что я хотел сделать, не должно было касаться никого другого.
Директорские горгульи стояли на страже, не впуская никого постороннего без пароля, но как говорилось в истории Хогвартса, не обязательно знать пароль, чтобы подняться в кабинет для беседы с директором. Просто нужно знать подход к стражникам.
— Я прошу вас разрешить мне пройти, — поклонившись горгульям, произнёс я. Несколько минут каменные статуи будто размышляли, достаточно ли я проявил к ним почтения, и в конце концов они пришли к выводу, что я проявил намного больше, чем нужно. Особенно, если учесть, что они всего лишь статуи, а открыть проход можно ещё и раздробив их на куски взрывным заклятием. Я вошёл в кабинет директора сразу же после того, как постучал, не дожидаясь разрешения.
— Гарри, что привело тебя ко мне? — Дамблдор не выглядел слишком удивлённым, лишь потому, что очень хорошо прятал свою заинтересованность за деланным спокойствием.
— Вам не кажется, что Грюм совершенно не подходит на роль учителя, — не думаю, что за всю историю школы ученик приходил с такой претензией к директору. Но так как я за своим поступком угрызений совести не чувствовал, то спокойно стоял перед директором, пытаясь то ли убить его взглядом, то ли замучить, как недавно Грюм паука.
— Аластор может быть специфичным в некотором роде, но он прекрасно знает свой предмет, — директор добродушно улыбнулся.
— Однажды его скинут с лестницы вниз головой за то, как он прекрасно ведёт свой предмет, директор. Помяните моё слово, когда будете просить Филча убрать мозги Грюма с щербатого каменного пола, — на этом моя миссия по информированию руководства была окончена, и я ушёл из директорского кабинета так же быстро, как и зашёл.
Скорее всего, такое поведение было крайне неприемлемым, но я наконец понял, почему Невилл все это время был таким нервным на занятиях ЗОТИ. Воспитанный бабушкой, испытывающий странный, почти иррациональный страх перед непростительными — его родителей запытали круциатусом до смерти или до сумасшествия, не знаю, что из этого хуже... А Грюм, прекрасно знающий эту историю, прекрасно знающий истории всех учеников моего возраста, вёл себя именно так, как те, кто убили и запытали половину родителей и родственников учеников Хогвартса.
