— Следопыт, как ты считаешь — отряд готов к началу работы?
Я аж поперхнулся, неожиданно все как-то вышло:
— Ак-хрм-кха… Работы? После первого выхода?!
— Полковник вызывал, — признался младлей — и требует начинать… ну, ты понял.
Акула присвистнул, Колька Редько было начал ругань, но сам себя оборвал и замолк. Я переспросил:
— Вариантов оттянуть еще на недельку — нет?
Лейт развел руками:
— Разве что через конфликт. Стоит оно того? — он не ерничал, спрашивал вполне серьезно и, судя по стиснутым зубам, если бы я категорически потребовал отказаться — был готов и на скандал…
— Ладно, попробуем. — я махнул рукой вскинувшемуся Акулу — Да, мы пока еще не готовы. Только и еще за два-три дня мы все равно сильно лучше не станем, понимаешь, Акула? Только нарвемся на неприятности… Командир (я старался называть Золина именно так, чтобы не вызывать в подразделении ненужных никому разборок насчет субординации), с завтрашнего дня — начинаем. Только по-нашему, а не как полковнику хочется!
— Ты что имеешь в виду? — откровенно не понял младлей.
— Да ничего особенного. Нам же теоретические занятия проводить надо?! Вот с них и начнем, в классах! А вы вместе с остальными посидите на уроках, да послушаете, позаписываете… На мой взгляд, самое сейчас критическое — это нехватка знаний о местной фауне и ее… возможностях. И, естественно, чем и как от этой дряни защищаться… Я думаю, дня так за два-три можно минимум по противоядиям и собственно ядовитым тварям курс начитать и вызубрить, даже попрактиковаться в приготовлении можно, на каких-нибудь просроченных запасах — должны у медиков быть такие, не? Но вы, после личного опыта перемещения в дикой местности, в любом случае запомните лучше и быстрее, да и вообще опыт у вас уже имеется… Тем более, что кроме медицины, все равно ничему больше выдающемуся мне вас не научить — по крайней мере, быстро, особенно с учетом того, что и сам я не так уж много знаю-умею, и почти все уже показал. Ну, будете делать вид, что слушаете уже в стопятьсотый раз, да и все! А все остальное — думаю, на практических занятиях быстрее усваиваться будет. Погуляют по бушу без водички и пайков — научатся правильные деревья высматривать да на следы внимание обращать…
— Ну, в принципе, должно сработать… — кивнул лейтенант, на глазах набирая уверенности и бодрости. Бойцы выглядели менее радостными — кое-кто, кажется, только сейчас начал проникаться мыслью о том, что за повышенный комфорт и относительно свободный график необходимо расплачиваться. Впрочем, и какой-то паники тоже не наблюдалось — да и с чего бы?
А с утра к нам в класс набились три десятка «раз-разов», в смысле — взвод первой роты первого учбата, да еще, как назло — первый взвод! Тот самый, что с девками в своем составе! Какая сволочь, интересно, это придумала?! А если та самая, о которой у меня есть серьезное подозрение — зачем это ей, сволочи этой? Ну не верится как-то, что ради изничтожения, окончательного и бесповоротного, репутации какого-то младшего лейта, слишком уж чрезмерны такие усилия. С летехой можно куда легче расправиться… со мной, на мой взгляд, и того проще. Но — в классе устроились именно эти «боевые девахи», со свитой из «кавалеров», естес-с-сно; и начитывал я им короткий обзор о флоре и фауне Новой Земли с ожидаемыми затруднениями — бабы везде останутся бабами, так что расстрел моей бренной тушки глазами начался одновременно с началом лекции и шел все три дня, отведенные на теоретическую подготовку, про подначки и принимаемые «совершенно случайно» позы и говорить нечего. Обламывал, конечно, но большинство девок из нездорово языкастых и вообще сложно обломать без применения насилия (то бишь — пока по жопе или губам не схлопочет — не успокоится), а уж если они в окружении «своих самцов»… Ничего, чего-то подобного я и ожидал, так что не особо беспокоился — впереди практика.
Ну, а сегодня мы, в полном составе — это первый взвод первой роты первого учбата и наше подразделение инструктажа/контроля, под командованием младлея Золина — покинули территорию ЦУП-а и двигаемся в относительно произвольном направлении (ага, вот прям овсем куда глаза глядят — щаззз!). Пешочком топаем, конечно, все свое тащим с собой, разве что мои бойцы разбиты на звенья по трое, и ведут передовое и фланговое наблюдение/охранение, я же нахожусь в одном звене с Золиным и Вовкой-радистом и контролю одно из направлений — конкретно сейчас тыл. Хотя все равно мы плавно перемещаемся вокруг топающих нестройной кучкой подопечных, и периодически каждое звено оказывается то ведущим, то замыкающим, то в одной из фланговых групп. В общем и целом, ситуация повторяет ту, которую нам не так давно организовал наш «золушок», однако — с несколькими дополнениями. Из важного — для начала, есть мы, десяток «инструкторов», хотя по факту я и себя-то не считаю достаточно подготовленным… но уж что есть. Куда более ценно наличие постоянной связи с Базой и ожидающий в постоянной готовности транспорт с медгруппой (не думаю, что прям-таки сидят в машине и ладошки от нетерпения потирают, но машина есть точно — сам проверял), что позволяет, в некоторой степени, рассчитывать на своевременную помощь. Ну, и самое главное — весь маршрут и строится на том, что в любую точку помощь может подойти не позже чем через полчаса, пусть час, как предельное время реакции! Так что мы, выдерживая более-менее «прямой курс», постепенно отклоняемся вправо, и к вечеру должны будем, пройдя под полсотни км, выйти к только декаду назад осмотренной и даже чуть подготовленной рощице, от которой до Базы по прямой окажется всего-то километров двадцать, может двадцать три-пять... Кроме того, есть и запасные пункты, тоже проверенные и согласованные, так что, если ничего серьезного не произойдет… ладно, не к месту.
Топаем мы в любимом стиле Золина — то есть с резкими рывками «в атаку! на во-о-он ту высоту!», занятием там же обороны и так далее. Разве что между «атаками» теперь не бежим, как ополоумевшие мартышки, а двигаемся как положено, аккуратно и внимательно — но всё же по полной вдыхаем аромат пыли и собственного пота, изредка разбавляемый запахами травы или живности. Пока что стычек с фауной не было — я только показал лейту ушедших с нашего пути сразу четырех «волков» (ага, тут и эти водятся, поскольку влажность чуть выше, чем в материковой саванне, соответственно больше живности и растительности), и полюбовался чуть побледневшим фейсом. Кстати, «мои» бойцы тоже засекли хищников, почти все! С «раз-разами» все оказалось куда печальнее — только пара человек заметили, и то по направлению наших взглядов… Надо сказать, пока что обучение идет «на троечку». Нет у нас авторитета, скорее наоборот, мы же «по происхождению» подкачали, «остатки» мы, «четвертаки» с невнятным на сегодня статусом (из курсантов-то никто группу не исключал!), а взвод курсантов-подопечных — «раз-разовый»! Элита, мать-йиху, УЦПП Новой Одессы! Они «и так всё знают»; ну ладно, сержант новоиспеченный ещё может чего-то там приказать (если не сильно напрягаться надо для выполнения!), а вот рядовые вокруг — да кто они вообще такие?!
— Хараев, оружие поправь, ты в своего же соратника целишься! — Весло уже с трудом сдерживается. Хараев — это претендующий на звание «главный мачо взвода» двухметровый детина, «условно-ефрейтор», крупный, достаточно сильный и избыточно наглый (есть и ещё пара-тройка таких же — Норовец Константин, Гаркуш Сергей, и, хотя и куда более осторожный, Мошка Марк — этот норовит исподтишка действовать); оное ещё усугубилось его назначением на должность комода-раз. Что-то в его лице просматривалось то ли татарское, то ли кавказское, чуть кожа смугловатая да глаза слегка навыкате, но говорил на русском парень абсолютно чисто. Однако проблемы создавать начал в первый же день! Гормоны, привычка оказываться физически сильнее окружающих ровесников, да и вообще «одесский» колорит… В общем, сей вьюнош под сотку кил весом считал всё третье отделение взвода, «то самое», неким личным курятником. То, что, насколько я понял, на текущий период его обломали все (или почти все — мне как-то фиолетово) «соратницы», парень воспринимал как женское кокетство и набивание себе цены; у этого типа в голове даже мысли, похоже, не возникало, что его, такого замечательного и исключительного, могут на самом деле послать по известному адресу! Соответственно он себя и вел — пытался при любом удобном случае плоско (иначе или не умел, или не давал себе труда) шутить, особо педалируя тему внешнего вида, поведения и прочих качеств бойцов группы; изо всех сил привлекал к себе внимание «прекрасных половин», игнорируя как их собственное мнение, так и вообще здравый смысл; пытался даже самостоятельно (и, естественно — мешая мне или Золину) чего-то там рассказывать на тему местности и живности…
— Да нормально я целюсь! Злобный враг будет уничтожен, мы стрелять умеем, не то что всякие… разные! — немедленно отозвался этот пижон, но развить тему ему не дали. После категорического приказа «Заткнуться!» от лейта парень притих, но на привале, видимо, решил отыграться — принялся чесать языком, рассыпая простенькие комплименты девчатам и кривляя моих бойцов (однако — не переходя определенных рамок). Акула подошёл ко мне и, глядя куда-то в сторону-вверх, поинтересовался:
— Следопыт, по-моему, этот кретин уверен, что он реально бессмертный… Может, пора его утихомирить?!
Я внимательнее присмотрелся к ефрейтору — да Акулов уже на грани! Ещё десяток минут хараевского трёпа — и начнется… черт его знает, что именно, но нахрена мне эти проблемы?! Так и до кровочки можно доиграться! Ладно, раз боец не понимает по-хорошему — будем учить по-плохому…
— Курсант Хараев. — я не повышал голос, его проблемы, если он «не услышит» команду. Хотя — услышал, осторожный, не отнимешь…
— Я, тарщ-младший-сержнт. — несколько замедленно, но встал курсант под уставной ответ, при этом старательно выговорив слово «младший» и слегка скомкав остальные.
— Вы, курсант, считаете себя большим знатоком дикой местности, и уверены, что разбираетесь в методах выживания лучше инструкторов? Это прекрасно… — я на секунду замолчал, но, когда курсант попытался что-то ответить, перебил (а вот это мне в армии нравится! я начальник — ты дурак, и никак иначе… естественно, когда за начальника именно я!) — Я не закончил и вашего мнения, курсант, не спрашивал. Итак — раз вы уверены в своих силах, вы получите возможность их проявить. Как командир первого отделения принимаете командование взводом на себя. Временный командир взвода лейтенант Золин условно ранен и выбыл из строя, находясь без сознания («золушок» чуть вздрогнул, но промолчал — поздно пить боржоми; раз оставил мне «удовольствие» утихомиривать наглого «курса», то теперь не чирикай!). Ваша задача — я, вспоминая рассказ Чермиса, злорадно прищурился — уйти от группы преследования, найти место для ночлега, подготовить стоянку, обеспечить безопасность и питание личного состава… Задача ясна?! — последние слова я «пролаял», так называемый «командный голос» в своё время поставлен был у меня хорошо ещё в «той» армии, и усугубился годами работы «с людьми» на гражданке.
— Так точно! — Хараев ответил раньше, чем полностью осознал полученное задание. Ага, сам такой — на соответствующий тон и штатно заданный вопрос ответ следует рефлекторно, понять задачу толком не успел, а выполнять — уже готов! Иногда это же является поводом для смеха — гавкнуть «так-точну» не долго, а вот бежать выполнять… что именно?! А точно то ли, что было приказано, да ещё буквально ли приказ понимать следовало? Всякое случается иногда… как и смех бывает — сквозь слёзы…
— Тогда — выполняйте. У вас двадцать минут — после этого или вы начинаете движение, или проваливаете задание на месте… с соответствующими организационными выводами. — я «тонко» намекнул о перспективе расстаться с лычками ефрейтора, пускай и «учебными». Акула, переглянувшись с Веслом, старательно давили торжествующие ухмылки — уже поняли, что начнётся далее… хотя, кажется, не только они, просто видел я лучше именно эти довольные физиономии.
«Начать движение» свеженазначенный «и.о.-комвзвода» всё же смог, успев предварительно переругаться с тремя своими соратниками и послав их по известному адресу — просто тупо скомандовав «вперед шаго-ом… арш!» — и тут же был остановлен моим окриком:
— Курсант Хараев! Вы ничего не забыли?! — недоумённая рожа детинушки была красноречивее любых слов.
— Никак н-н-нет… товарищ сержант! — буркнул явно «потерявшийся» ефрейтор.
— Ум-гу... — я сделал «глубоко задумчивый» вид и приказал — Повторите поставленную задачу и вводные условия!
— Начать… движение… найти место… и еду тоже. — несколько неуверенно уже (правильное макание носом в собственную лужу — бесценно!) проблеял ком-од. Я кивнул и поинтересовался:
— И это всё? Странно, об этом мы с вами ещё поговорим… Куда вы намерены вести взвод?
Хараев лихорадочно метнулся глазами по горизонту и ткнул рукой в первую попавшуюся рощу, в лощинке, километрах в четырёх прямо перед собой:
— В направлении вон той низменности! — и даже с некоторым превосходством уставился на меня. Я равнодушно пожал плечами и с демонстративной ленцой уточнил:
— Ваш выбор — ваше дело. Только скажите мне, пожалуйста — почему вы бросили боевого товарища? Это ваша тактическая хитрость, или просто равнодушие к потерям личного состава?! — последние слова я усилил интонацией. Ефрейтор дернулся, пробежал глазами по сгрудившемуся взводу и с недоумением выдал:
— Так все же тут!
Голос был настолько по-детски обиженным, что мои бойцы сдавленно захихикали. Я картинно удивился:
— Что значит — все?! В указанной мной, лично, вводной было чётко сказано — «…Командир взвода лейтенант Золин условно ранен и в бессознательном состоянии…». Повторяю — ранен и выбыл из строя, а не убит! Только что вы, курсант, просто бросили в саванне, на пути настигающей группы преследователей — условно будем считать, это банда из Имамата, — своего непосредственного командира! Вы рассчитываете, что, найдя раненого офицера РА, бандиты прекратят преследование, удовлетворившись добычей? Что ж, как вариант тактического решения, конечно, имеет право на существование… Вот только как-то гаденько получается… Что дальше будете делать? Прострелите ноги паре-тройке товарищей, чтобы иметь право приказать им вас прикрывать — все равно ведь не уйдут, а так можно будет убегать налегке? — на ефрейтора было жалко смотреть. За какую-то минуту он будто потерял килограмм десять веса и сантиметров пятнадцать роста! Понятно, что ничего подобного курсант не планировал — он и вообще ничего не планировал, не до того ему было. Но и выводы мои оспорить никак не мог — фактически, про лейтенанта он банально забыл, не придав значения условиям задачи!
