— Более чем серьезная заявка, капитан. — подтвердил Явик. — Таэла тут мне прислала развернутый кодекс событий... Почитал... потом собрать себя не мог долго, когда шарил по вашему тутошнему Экстранету. Вот, нахватался словечек. — Явик поморщился. — Быстро же у вас тут идет непрямое программирование. Знаю, что мы воевали и с синтетиками и с полусинтетиками... Даже вот солнце системы сподобились взорвать, чтоб победить.
— Наверное, в тех условиях это было оптимальное решение. — сказал Андерсон.
— Может быть, может быть, капитан. — согласился протеанин. — Факт в том, что мы слишком мало внимания уделили изучению расы Инусанон, наших предшественников, верховной расы предшествующего нам Цикла. Противно говорить так, словно скотом в загоне себя чувствуешь... — Явик дернулся, но сдержался. — А Таэла утверждает, что на Илосе... предостаточно статуй и артефактов, относящихся к этой расе. И вот теперь я сам узнаю, да и Таэла тоже, что почти единственной, кто интересовался серьезно протеанами... была дочь Бенезии Т Сони. В Экстранете об этом говорится довольно... глухо, но в целом... не больше десятка ученых так или иначе занимаются проблемой нашей протеанской расы... И, по большей части, из за глобальной незаинтересованности в таких вот исследованиях, официальные ученые идут далеко позади черных археологов, контрабандистов и всяких неорганизованных копателей.
— У нас это — обычное явление. К сожалению, официальная наука слишком забюрократизирована. — сказал Андерсон. — Альянс... молодая структура. Но уже во многих областях он сумел только навредить.
— Тем не менее, Таэла связалась с Сареном и они вдвоем... нашли то, что может негативно повлиять на решение вопроса о Бенезии со стороны Совета Матриархов. — сказал Явик, щелкая сенсорами инструментрона и вызывая на экраны новую информацию. — Взгляните.
— То есть Бенезия финансировала раскопки своей дочери за счет фондов Совета? — Андерсон был явно недоволен. — И, полагаю, Джон, она об этом вам и не сказала.
— Вы правы, Дэвид. Но её позиция здесь понятна. При всем её личном богатстве и влиятельности подобные затраты слишком обременительны. А Совет слишком богат... Тысяча кредитов там, тысяча кредитов сям...
— Вы потрясающе быстро вживаетесь в роль всемогущего Спектра, Джон. — едва заметно улыбнувшись, ответил Андерсон. — И да, мы с вами не азари, иначе бы огребли за подобные вольности. Пора кончать с этими шебуршениями самодеятельной докторессы-археолога. Только так мы сможем дать Бенезии основания для дополнительной защиты своей позиции в противостоянии с Советом Матриархов.
— Есть сопутствующая сложность, капитаны. — сказал Явик, меняя информацию на экранах щелчками сенсоров инструментрона. — Терум — вулканическая планета. А там мы в последние несколько сотен лет перед гибелью... построили комплекс "Башня Ударной Волны". Как утверждает Таэла, этот комплекс был запроектирован как одно из средств обеспечения стратегического превосходства над Жнецами. Деталей ни она, ни я не знаем. Это было слишком засекреченное мероприятие, чтобы мы знали об этом свыше некоего предела. Если Лиара что-то там и нашла ценного, то среди этого может быть этот Комплекс или то, что от него осталось. В наше время там больше не было ничего протеанского. Мы имели необходимость проверить это слишком плотно, после столкновений с синтетами и полусинтетами. До Жнецов еще тогда дело не дошло, к счастью.
— Организация системы Сопротивления? — спросил Андерсон.
— В какой-то мере да, капитан. — Явик кивнул, подтверждая справедливость предположения высшего офицера корабля. — Увы, борьба с синтетиками и полусинтетиками, а потом — с Жнецами заставила думать о таких вот жестоковарварских средствах. Это — один из комплексов космической системной обороны. Даже не знаю. Таэла говорит, что во времена его строительства и тестовых запусков без активации боевого режима... планета не была столь вулканически активной. Она указывает, что да, такие комплексы строились в расчете на всевозможные сложности, но вулкан... Спасти бы там хотя бы информацию. Если не найдем саркофаги, конечно... с выжившими. — протеанин нервно сглотнул.
— Яв, давай не гнать вперед галопом. — сказал Шепард. — Мы, кстати, пока еще можем решать спокойно. Итак, давайте планировать. Мы подлетаем к Илосу-Илу, дальше что?
— Выходим на орбиту, потом ждем прибытия Клинка, согласовываемся, высаживаемся, устанавливаем базовый лагерь, исследуем научный центр, находим выход к помещению Стартового комплекса Ретранслятора. — начал перечислять Явик.
— Стоп стоп. — Шепард поднял руку. — Яв, не части. Почему ты уверен, что есть какое-то помещение? Насколько я помню, ретранслятор требует открытого пространства.
— Явик прав. — сказал Андерсон. — Помещение может быть. Только оно может не иметь крыши, а также может иметь крышу, скажем так, сдвижную. А сам стартовый комплекс ретранслятора подниматься на платформе, вынося активные элементы за пределы крыши. Активация — и импульсу ничего не помешает из материальных предметов и объектов.
— Согласен. Принимаю уточнения. — сказал Шепард. — Ну увидели мы этот ретранслятор, то есть стартовый комплекс, а дальше?
— Дальше можно убедиться, что там по меньшей мере нет крупных повреждений. — сказал Явик. — Таэла сказала, что среди её экипажа есть специалисты, способные с этим разобраться. Кроме того мы должны найти стазис-капсулы и установить работоспособность ВИ, отвечающего за базу в целом. Дальше, увы, как вы, люди, говорите, по обстоятельствам. Но главное — "Клинок Ярости" будет контролировать звездную систему, а "Нормандия" сможет убыть на Терум.
— Вопрос, Яв, можно? — спросил Шепард.
— Даже догадаюсь уверенно, какой. Да, Джон. Я лечу с вами на Нормандии. Таэла сама со своими тут разберется. Даже если... никого в живых не будет... Это будет неплохая база для двух кораблей. Иден-Прайм — прекрасно, но "Клинку Ярости" нужна своя база. Специфика корабля нашей расы. А здесь все же какой никакой — научный центр, который мы постараемся реанимировать. И да, я понимаю, что ты, Джон, опасаешься шока Лиары при моем появлении. Считаю это вполне рабочим моментом и не рассчитываю на то, что его, этого шока, будет возможно избежать. По возвращении на Илос Лиара получит в свое распоряжение большинство профильных материалов по истории протеан. То, что не является тайной нашей расы, капитан. А Таэла введет её в курс дела лучше, чем я. И, полагаю, что на Илосе я смогу у Таэлы получить больше информации по той установке, которая была смонтирована нами на Теруме. Надеюсь, мне удастся её законсервировать и уберечь от последствий возможного извержения тамошних вулканов. Да и заблокировать к ней доступ... временно, до прибытия людей Таэлы... не помешает.
— Яв, ты прекрасно все расписал. — Шепард одобрительно склонил голову.
— Да, Явик. Это прекрасный план. Полагаю, мы сможем сработать по нему. Давайте теперь немного поспим, чтобы к прибытию на орбиту Ила быть в полной готовности к напряженной работе. — подытожил капитан Андерсон, вставая.
— Согласен. — протеанин быстро оказался у двери выгородки. — Вообще-то сон протеанам... не нужен в таких количествах... но я... постараюсь отдохнуть. — он пропустил вперед капитана Андерсона и вышел следом, прикрывая дверь.
Шепард прибрал стол и растянулся на жестковатой койке. Сон пришел почти сразу.
— Прибытие на Илос
В Академии Эн-Семь Шепарда приучили спать без сновидений, сохраняя полную неподвижность тела и обходясь без храпа. В этот раз Джон спал так же, как учили. Но встал в четыре часа, за несколько часов до времени прибытия на орбиту Илоса. Переодевшись в обычный комбинезон без знаков различия, командир десантного экипажа вышел из своей выгородки и решил пройтись по кораблю. Ему хотелось о многом подумать. Пустынные коридоры и переходы, залы корабля, в которых редко встречались члены ночной вахты, стали привычны Шепарду.
Сколько себя помнил Джон, оставшийся сиротой в двухлетнем возрасте, ему всегда хотелось стать военным. В приюте он зачитывался книгами об армии, о древних и современных войнах и походах, интересовался преимущественно военной историей. А в восемнадцать лет он вступил в войска Альянса. И почти сразу ощутил себя на своем месте. Дисциплина, распорядок, иерархия, этикет — для него это стало своим очень быстро. И, как сказал один из преподавателей истории, работавший в школе, где учился Шепард, если армия тебя приняла, она тебя поддержит несмотря ни на что. Главное — уточнил педагог — не делать вид, а быть для армии своим.
Шепард принял рекомендацию наставника к сведению. И он догадывался, что армейская структура к нему внимательно и постоянно присматривается, стремится поточнее определить лучшее для него место.
В ВКС Альянса, куда он попал после прохождения начальной подготовки, ему пришлось пройти несколько десятков тестов самого разного характера. Распространятся об их сути и результатах не было принято, но по некоторым признакам Шепард определил, что многие из тестов были не общего, а специального характера. Такое не было редкостью в армейской среде — для всех военнослужащих командиры старались подобрать наиболее соответствующую их характеристикам воинскую специальность. И Шепарда направили на десантную подготовку.
Несколько месяцев ада... Тренировки в разных регионах земного шара — от Арктики до пустынь, одиночные и групповые рейды, участие в маневрах и учениях стран — членов Альянса Систем. Затем — подготовка в Лунном Центре Десанта: полеты по всей Солнечной системе, десантирование с бортов челноков и кораблей, освоение новой техники, участие в прикрытии раскопок на Марсе, контртеррористический курс.
Тогда-то Шепард впервые сильно удивился: совершенно неожиданно его, получившего звание старшины, направили в Кейптаун, где располагался крупнейший земной альянсовский центр робототехники. Правда, десантников там учили не работать с роботами и киберами, а воевать с ними. И сначала слушателям весьма необычного курса предложили освоить... программирование.
Шепард ожидал унылых лекций и не менее вымученных семинаров, но оказалось, столь специализированные дисциплины можно преподавать так, что слушатели часами не отпускали лекторов и ассистентов и не освобождали выделенные им места в машинных залах Центра. Шепард, по его собственным ощущениям никогда не блиставший математическими способностями, стал делать значительные успехи. Наградой стало первое офицерское звание — лейтенант. А затем его вызвали к адмиралу Хаккету и он получил от него направление в Академию Эн-Семь.
Распространяться об учебе в этом секретном Центре не любят ни его выпускники, ни слушатели. Совершенно ясно было одно — те нагрузки, которые были привычны Шепарду в бытность простым армейцем-десантником, для слушателя Эн-Семь являются недопустимой роскошью. Напряженность подготовки возросла настолько, что в среде офицеров — а на курсе, куда попал Шепард были одни офицеры — ходили упорные слухи о том, что на самом деле степень "эн-семь" не является пределом. Некоторые острословы всерьез уверяли, что слышали от многих, имевших отношение к Академии, якобы о существовании совершенно уникальных выпускников, получивших степень "эн-десять". Командование Академии эти слухи не подавляло, вероятно, полагая, что их циркулирование побуждает слушателей активнее овладевать программой подготовки.
А потом была Акуза. Планета не хуже и не лучше многих уже знакомых Шепарду. Но тогда он, почти что единственный из слушателей академии Эн-Семь, принимавший в этой военной операции участие, понял, почему слухи о эн-десятках могут оказаться правдой — для космопехоты Альянса ранее малоизвестные в деталях молотильщики стали ужасом и адом в одном лице. Эти гигантские червяки, большая часть тела которых была надежно скрыта в земле, преподнесли пехотинцам Альянса столько неприятных сюрпризов, что потери войск Альянса были просто чудовищными. Как-то один из преподавателей в беседе со слушателями сказал, что в самых сложных военных сражениях победить врага могут только лучшие. И добавил: важно не только победить, но и не отступить и остаться в живых. Про то, что ни солдат, ни офицер не должны рассматриваться как смертники, говорили и многие другие офицеры-преподаватели. И слушатели убеждались в правоте сказанного наставниками постоянно. Подготовка высококласного бойца стоила столько, что утратить его в качестве "безвозвратной потери" было бы невероятным по размерам расточительством.
Именно тогда, вернувшись в Академию Эн Семь, Шепард ощутил в себе способность, которую сам определил как "струна". Максимальная концентрация, максимальная эффективность, максимальная готовность к действиям, приводящим к победе. Именно тогда Шепард перестал обращать внимания на все награды и поощрения. Ему было очень больно видеть вдов и детей, ставших полусиротами. Ему было больно видеть постаревших за несколько часов родителей солдат и офицеров, погибших в противостояниях с десятками молотильщиков. Он стеснялся появляться на людях и был благодарен командирам, не настаивавшим на его участии во всех последующих мероприятиях, связанных с катастрофой на Акузе. То, что он выжил не один, Шепард знал твердо, как знал точно и то, что выжили единицы.
Вернувшись, он согласился пройти курс реабилитации по очень облегченному сценарию — уединился в комнате и много читал. О молотильщиках, об Акузе, о том, какие еще формы инопланетной жизни могут сравняться с этими червяками по мощи и изворотливости. И постепенно Шепард стал понимать, что Акуза стала полигоном, где в очередной раз столкнулись условно белые силы и условно черные силы, раз за разом проверявшие человечество на прочность и единство. Многие биологи в один голос говорили, что эти животные просто не переносят столь близкого соседства с себе подобными — таким гигантам нужны огромные площади для охоты, а тут на нескольких десятках квадратных километров вдруг появились целые группы этих монстров. Разведка Альянса сумела раскопать доказательства причастности к случившемуся на Акузе террористической группировки Цербер, но, как почти всегда бывало, ресурсов на нужную реакцию не хватило или их просто не стали выделять в должных объемах. И Шепард понял, что на самом деле Альянс не настолько монолитен и един в стремлении соответствовать своим заявленным высоким стандартам.
Враг, как всегда, оказался не там, где его искали. А тут еще инопланетяне, ксеносы разные зашевелились. И политики начали прогибаться. Со страшной силой. Шепард привычно отслеживал новинки, знал историю "Нормандии" и был очень недоволен тем, как Альянс уступил Совету Цитадели и особенно — турианцам.
— Внимание по кораблю. Бортовое время — шесть часов ровно. Экипажу и команде объявляется подъем! — ожил динамик корабельной общей громкой связи. Вахтенный как всегда говорил четко и ровно. — До прибытия на орбиту Илоса — три часа ровно.
Постепенно тишина уступала рабочему разноголосью. Экипаж и команда собрались вместе на завтрак в импровизированной столовой, затем вахтенные прибрали посуду и столы.
