— Но отсюда ты до них никогда не доберешься, если не будет на то воля наших правителей.
— Мне собственно все равно, кто из них снизойдет до общения со мной, но я бы предпочла короля. У меня к нему поручение. Оно касается королевы, которая, завидев меня на площади, решила избавиться от меня, как от многих тех, кто тут оказывался. Она спрашивала про оружие?
— Я не стану тебе отвечать. Ты делаешь вид, что что-то значишь. Я не верю тебе.
— Послушай меня. Передай королеве, что я хочу разойтись миром. За тем и пришла. Передай ей, раз уж ты ей служишь, что пора ей вернуться назад, такова воля ее отца. Она поймет. Просто пойди и скажи ей это. А с королем я сама поговорю.
— Каким же это образом?
— Если до ночи меня не выпустят, я уйду сама.
— Это невозможно.
— Хорошо. Я назначаю тебе встречу. Этим вечером, после заката, в покоях короля. Скажем, в его любимом зале.
— Откуда тебе известно о любимом зале короля?
— Не разочаровывай меня, я начну считать, что ты глуп. О любимом зале короля, который королева украсила цветами невероятной красоты, знают в этом городе даже дети. Итак, мы выяснили, как меня зовут, что я не преступник, что в городе я по очень важному делу. Так, что еще тебе сообщить, чтобы я стала в твоих глазах более привлекательной натурой?
Эл прочла в его взгляде тоску, даже скорее разочарование.
— Стала в моих глазах? — переспросил он.
Мейхил неотступно думал о том, что пришел сюда, чтобы обличить ее, увидеть в ней зло. Напротив, она выглядела приветливой. То как она разговаривала с ним в начале, как обращалась к служителю, как прикрикнула на них в дверях, — больше подходило бы под образ преступницы. Она заискивает перед ним. Нельзя ей верить. Он верил. Она вела себя так, словно в ее заключении в тюрьму было что-то само собой разумеющееся. Ее заявление о том, что она доберется до короля не выглядело бахвальством. Служитель вел себя так, словно она его сильно напугала. Мейхил поймал себя на мысли, что снова разглядывает ее лицо, а она опять на него не смотрит.
Он отвел глаза. Они молчали недолго. Потом она спросила:
— Мелион еще служит королю?
Мейхил вспомнил человека с моря, что присел к его костру, он тоже говорил о Мелионе. Он не любит охрану королевы, но у Мейхила появилось желание пойти к старому вояке и спросить про Гирту.
— Служит. Он старик уже, — ответил Мейхил. — Зачем тебе Мелион?
— Старый знакомый. Намекни ему обо мне. Вдруг заглянет сюда из любопытства. Его развеселит факт, что меня посадили в тюрьму. Тут тихо и мы могли бы мирно побеседовать. У меня для него хорошая новость. Мне удалось исполнить одну его старую просьбу.
— Откуда ты знаешь Мелиона? Он уже стар, ты не годишься ему в хорошие знакомые.
— Об этом не тебе судить. Ты приятный парень, но лучше бы тебе думать своей головой и поменьше слушать королеву. И вообще, служба у тебя — не позавидуешь, придется тебе искать новое занятие.
— А вот тут не тебе судить.
— Преданность — хорошее качество, если оно уместно. Что-то мне говорит, что надо бы сейчас идти к королю. Но шуму будет. Лучше бы нам побеседовать с глазу на глаз. Я его огорчу. Может быть, позовешь короля сюда?
— Ни за что. Пусть ему доложат о тебе. Ты тут по приказу королевы. Она не будет о тебе вспоминать несколько дней, у нее важный гость.
— Хорошо, упрямишься, значит, буду ждать до вечера, — вздохнула она.
Мейхил приготовился к новой порции обличительной речи, но она знаком остановила его. Стук в дверь возвестил возвращение служителя.
— Открыто, дружище, — откликнулась она.
Служитель вошел и виновато протянул куртку. Эл встала, взяла ее повертела и криво усмехнулась здоровой стороной губ.
— Неихена не было дома, одежду вернула его жена. Она была недовольна его поступком и обещала отругать его, — сообщил служитель.
— Нет лучшего наказания, чем сварливая жена, — вздохнула она и сбросила с плеч на лавку накидку Мейхила.
Она стала медленно одевать свою куртку, Мейхил поспешил помочь, ей мешала замотанная рука. Рукава сужались в предплечье, образуя наручи, он заметил, что они жесткие, словно в них вышита твердая защита. Она с трудом просунула туда перевязанную руку. Он поправил куртку, чтобы она хорошо села на плечах, девушка благодарно кивнула. У Мейхила перехватило дыхание. Голос служителя тюрьмы разорвал этот неожиданный контакт.
— Откуда известно вам, что она сварлива? — удивился служитель. — Оно верно, что она ругает его чаще, чем позволяет мужское достоинство. Вам знакомо семейство Неихена?
— Это было общее замечание, — ответила Эл и отошла от Мейхила на пару шагов.
— Как это? — не понял служитель.
— Он не имела в виду кого-то конкретно, — пояснил Мейхил, справляясь с волнением.
— Э-э. Это как же. Речь-то была о Неихене и его жене. Как это не конкретно?
— Уйди! — не выдержал Мейхил. — Тупица.
Служитель скрылся за дверью. Мейхил почувствовал неловкость, чтобы ее скрыть заговорит с фальшивой твердостью в голосе.
— Мне не нравиться, что ты здесь распоряжаешься. Я прикажу стеречь тебя очень ревностно.
— Зря ты прикрикнул на него. Он раб этого места. Пусть неумный, но он не поленился сходить за моей одеждой только потому, что испытывает ко мне уважение, смешанное со страхом. У этого человека могло быть иное будущее, если бы не королева.
— Ты всякий раз говоришь с неприязнью о моей госпоже. Не смей, — сделал замечание Мейхил.
— У меня есть основания ее недолюбливать, нет, скорее не любить. Да. Именно так.
— Именно поэтому ты в тюрьме.
— Здесь ты прав. Я в этом городе, потому что пришла с важным известием, а в тюрьме я оказалась, потому что ваша королева увидела меня и испугалась. Она вынашивает план, как убить меня, не вызвав всеобщего возмущения.
— Ты не достойна ее имени. Она великая. Она правит нами. А ты? Одного взгляда на тебя довольно, чтобы увидеть, что ты человек, не имеющий определенных занятий, ты водишь знакомство с оружейником и бродячими певцами. Твоя одежда пропитана пылью. Ты скитаешься...
— Остановись, капитан Мейхил. Я не обидчива, но ложно обвинять себя я не позволю. Не вынуждай меня грубо говорить с тобой. За человека, спасибо, мне лестно это определение. Оружейник — хороший спутник, а его дочка помогла тебе меня найти. Певцы тут совсем ни при чем. Я предупредила их, потому что знаю, что их без разбирательств могли обвинить в подстрекательстве к бунту. За песню. Я говорю о них, потому что они понятия не имеют, кто я такая. Я для них попутчица и слушатель. Только и всего. Извини. Тебе придется уйти. Мне больно говорить. Мне нужен отдых после прошлой ночи, и перед следующей.
Мейхил не желал уходить. Он остался бы. Но тут она повернула к нему лицо, он с вызовом посмотрел на нее. Он, наконец, заглянул ей в глаза, увидел темноту, словно его окунули в ночь. Это так подает свет от окна, что глаза кажутся бездонными. Для него пропали разбитые губы и ореол волос, остались глаза. Его стало мутить. Она отвела взгляд и хлопнула его по плечу на столько ощутимо, что наваждение рассеялось. Мейхил вдруг спросил?
— Почему служитель боится тебя?
— У него спроси, — иронией ответила она. — Иди же, капитан. Мне нужен отдых.
Последние слова она произнесла мягко. Мейхил ушел медленно, забыл запереть дверь.
Эл села на лежанку и хлопнула себя по лбу.
— Этого мне только не хватало.
Мейхил разыскал служителя и спросил:
— Почему ты ее боишься? Тебя должны уважать заключенные, а ты ей угождаешь и пресмыкаешься перед ней. Почему?
— Вы уж не сердитесь, капитан. Это как бы, э-э-э, охрана окрестила ее "Гиртской девой". А я с детства эту легенду уважаю. Я поверил, что она на нее похожа. И еще. От нее что-то исходит. Что-то удивительное, просто благоуханное масло на душу, как взглянешь на нее, замирает все внутри, — разоткровенничался служитель.
— Тьфу. Болван, — не выдержал Мейхил.
— Да, вам видней, — сказал ему вдогонку служитель.
* * *
Мейхил прошелся по дворцу и поздоровался с теми, кто дежурил сегодня.
— Тебя же отправили отдохнуть, Мейхил, — удивился дежуривший у покоев королевы другой капитан охраны. Он был старше Мейхила, но они дружили.
— Я не могу без службы, — ответил он и поймал себя на мысли, что лукавит. — Мне бы сказать королеве пару фраз.
— Нет-нет. Не могу тебя пустить. Тебя бы следовало отправить домой, но я то знаю, что ты не можешь ее не видеть.
Мейхил подумал, что он имеет в виду пленную, что его друг знает о его визите в тюрьму.
— Кого? — спросил он и состроил гримасу недоумения.
— Королеву, конечно. Не увидишь ты ее сегодня. Она не отходит от странного гостя, что явился вчера. Они ведут какие-то таинственные беседы. Она королю сегодня едва ли пару фраз сказала. Он сердился, но что ей до его обид.
— Я слышал уже о госте. Важный?
— Скорее странный, прячется от всех. А ты, говорят, отличился. Мои ребята потешались, что ты спутал ее с разбойником. Говорят она очень красивая, как Гиртская дева.
— Что вы заладили! Нет в ней ничего особенного!
Мейхил крикнул довольно громко, чем вызвал недовольство собеседника, тот начал уводить его от дверей со словами.
— Что ты ореш-ш-шь. Она меня накажет.
Дверь в покои королевы скоро открылась, она стояла на пороге недовольная шумом.
— Кто здесь? Узнаю голос. Мой верный Мейхил. Море не радует тебя? Что привело тебя сюда? — ее вопросы звучали с недовольством и угрозой. От ее взгляда Мейхил похолодел.
— Я был в тюрьме, — начал он и замер под ледяным взглядом королевы.
— Я не приказывала навещать ее.
Мейхил почувствовал, как леденеют пальцы.
— Не смей мне лгать, — предвосхитила она первую его мысль в свое оправдание. — Она не дает тебе покоя.
— Она сказала, что у нее важное известие, — выдохнул Мейхил.
— Не сомневаюсь. Где ее оружие? При ней был меч?
— Нет, — ответил Мейхил.
— Значит, она спрятала его.
— Я не знаю. Она хотела видеть короля.
— Меня мало волнуют теперь ее желания. А тебе я придумаю наказание позднее.
Она закрыла дверь сама. Мейхил и его товарищ с облегчением отступили от двери.
— Иди домой, Мейхил. Зачем тебя только принесло во дворец.
— Это все она. Из-за нее, — пробормотал Мейхил.
— Эх, братец. Провинился и сразу заговорил, как все. Королева не любит, когда тревожат ее покой.
— Это она, — повторил Мейхил. — Эл.
— Кто? — не понял его друг.
— Ваша Гиртская дева.
Мейхил ушел из покоев королевы, но не за тем, чтобы покинуть дворец. Он стал разыскивать Мелиона. Но в этот день старого вояку во дворце никто не видел. В душе Мейхила бушевали страсти, он был сильно возбужден, что собственно заставило его направиться к дому Мелиона.
Его встретила молодая женщина, объяснила, что отец не желает визитов. После настойчивых уговоров она поднялась на второй ярус дома, а по возвращении позвала его за собой.
— Что привело тебя в мой дом, юноша? — спросил Мелион хриплым голосом.
— Вы не здоровы, простите. Мне необходимо расспросить вас.
— Хм. Что капитану охраны королевы нужно от меня?
— Расскажите мне про Гирту, — поспешно выговорил Мейхил.
— Ты желаешь, чтобы я тебе сказки рассказывал? Кто из вас молодых теперь в это верит? Не буду рассказывать, я тебе не дядька.
— Вы там были. Вы ее видели, — натаивал Мейхил.
— А ну сядь. — Мелион указал ему на лавку у окна.
— Я не смогу усидеть на месте. Расскажите мне о ней.
— О ком? О битве?
— О девушке.
Мелион посмеялся и закашлял. Мейхил не припоминал, чтобы Мелион болел.
— Подай мне вон тот кувшинчик, — попросил Мелион.
Мейхил заметил на настенной полке единственный потертый временем кувшинчик. Он достал его и протянул старику.
Мелион откупорил горлышко, сделал единственный маленький глоток.
— Кончается, — сказал он задумчиво.
— Это лекарство? Я могу сходить за новым.
— В этом доме есть, кому за мной ухаживать. Только такого лекарства ты не сыщешь.
Мелион опустил руку с кувшинчиком. Мейхил взял его из рук старого воина, закупорил и поставил на место.
— Гирта, — повторил Мелион.
— Я знаю легенду. Меня интересует девушка. Опишите ее.
— Ты что встретил кого-то? — с интересом спросил Мелион.
— Да. Со мной случилось происшествие.
— Ты перепутал девку с парнем, об этом твоем происшествии судачит вся охрана во дворце, — со смехом сказал Мелион.
— Это так, — с обидой сказал Мейхил.
— Она не показалась тебе красивой?
— В первый момент — нет. Но сегодня я был у нее. Все называют ее Гиртской девой.
— Это не повод приходить ко мне. Ты будто бы влюбился, — заметил Мелион.
Мейхил нахмурился и, наконец, сел.
— Какие у нее волосы? — спросил Мелион.
— Светлые. Почти белые. Нет, они...
— Она все еще таскает высокие сапоги?
Мейхил кивнул, в груди зажгло. Это не ложь.
— Она вас знает, и сказала, что была бы рада, если бы вы заглянули к ней в тюрьму. Она смеялась надо мной или над вами?
— Ты неверно ее понял. Она знала, что ты ко мне побежишь. Что же ей нужно?
— Так вы знаете ее?
— Что ей было нужно? — настаивал Мелион.
— Она сказала, что исполнила вашу давнюю просьбу.
Не успел Мейхил договорить, как Мелион подался вперед, настороженно и внимательно посмотрел на молодого человека.
Мейхил немного подался назад. Странным было лицо старика, со следами сильной усталости, он словно превозмогал муку.
— Она посылала тебя к королю? — спросил он.
— Да.
— И ты не пошел, — заключил Мелион.
— Она нахально назначила мне свидание в покоях короля, сегодня вечером, как стемнеет.
— Вот, что, капитан. Придется отложить на сегодня сказки о Гирте. Беги во дворец и сделай все, чтобы ее привели к королю. Скажи моей дочери, пусть пошлет за Тоуном и его братом. Они нужны мне. Ступай.
— Значит, она действительно похожа на ту деву? Это правда? — решил все же узнать Мейхил.
— Да, на что тебе? Что это теперь изменит?
— Я не могу избавиться от ее образа. Она преследует меня.
— Я не могу тебе сказать, уж два столетия тому, я стар и память моя стара, — пожаловался Мелион.
— Не слышал никогда, чтобы Мелион что-то забывал, — возразил ему ради уважения Мейхил.
— Помнить, не означает знать наверняка, — уклончиво ответил старый воин. — Поторопись, давай, а то побежишь к ней на свидание.
— Она действительно может сбежать? — насторожился Мейхил.
— Хм. Да уж, тебя ждать не станет. И ты повежливей с ней, она тебе не девочка-невеста. Ступай.
Мейхил встревожился еще больше. Что-то не договаривает старый Мелион. Он спешно передал просьбу дочери Мелиона. Уже на пороге вспомнил, что она недавно овдовела и поселилась у отца. А ведь это его младшая дочь. Редко кто доживает до такого возраста, а старик все еще при должности.
Обратно во дворец его гнало не возбуждение и смятение, а тревога. Он ворвался в тюремный коридор, едва пробился сквозь охрану, стражники возмущенно преследовали его. А потом все застыли в дверях пустой темной комнаты. Ее там не было.
