Мои слова ребят задели за живое, но они смолчали. Только Драко стиснул зубы, сдерживая себя, не давая сказать то, что само просилось на язык. Я улыбался, поигрывая родным и привычным клинком, а ребята непроизвольно следили взглядами за мелькающей режущей кромкой, поблескивающей в свете магических светильников.
Наконец Драко смог обуздать свой норов и резко, словно подводя черту, сказал:
— Мы готовы с завтрашнего дня приступить к занятиям.
— Отлично. Я договорюсь с учителем.
Малфой удивленно моргнул.
— Ты что думал, я вас буду учить? — со смешком спросил я.
Мальчик кивнул.
— Нет, что ты. — я улыбнулся. — У меня таланта учителя нет в принципе. — достав из сумки блокнотик с черной обложкой, я протянул ее Малфою. — Возьми. На него наложен аналог протеевых чар. Смажь кровью руну на обложке, чтобы он на тебя настроился.
Мальчик кивнул, забрал блокнотик. И подвис. Я достал из пространственного кармана новенький, еще ненастроенный атам из простого серебра, молча протянул пацану рукоятью вперед. Малфой уколол палец, чуть поморщился, мазнул по декоративно оформленной руне. Кровь мгновенно впиталась, обложка быстро посветлела и засеребрилась: артефакт подстроился под нового хозяина. Неинициированный атам тоже изменился, настраиваясь на хозяина: на лезвии появились бледно-голубые руны, камешек в рукояти поменял цвет на голубой.
— Когда я начну писать, блокнот подаст сигнал. Его услышишь только ты. — Драко оторвал взгляд от артефакта, моргнул, медленно кивнул. — Атам оставь себе.
— Атам?
— Ритуальный нож. Атам, атаме, атейм, атхам, называй как нравится. — я покачал головой. — Чему тебя вообще учили?
Малфой поморщился.
— Я уже понял, что ничему.
— Не расстраивайся. У нас еще семь курсов впереди. Будет время научиться.
— А как же уроки?
Я достал из кармана небольшой значок и показал его мальчикам.
— Это ключ к аудиториям настоящего Хогвартса. На некоторых есть чары, которые позволяют изменить течение времени в пределах одного помещения: ускорить или замедлить его. Вставать мы будем в шесть утра, и сразу идти сюда. Готовьтесь. Скоро у нас в сутках будет по тридцать шесть часов.
На этом радостном заявлении я закруглил разговор. Время приближалось к четырем, и мне надо пошевелиться, чтобы успеть зайти за Гермионой.
Малфоя я оставил в компании Кровавого Барона, призрака Дома Слизерин, знакомиться с истинным замком. Забавно то, что привязанные души попасть на закрытую часть смогли только после моего прямого разрешения. До этого они просто не видели и не замечали скрытые помещения.
Когда я призвал привидений, они сперва удивились, а потом... такого накала эмоций от давно лишенных тел я никогда не ощущал! Такой искренней, ничем не прикрытой радости и счастья! Духи помнили Хогвартс в дни его величия и видели его нынешний. Они могли сравнить, и закат великой школы больно ударил по давным-давно умершим магам. Даже Пивз, эта пакостная скотина, плакал от счастья! Самым натуральным образом! Из глаз полтергейста катились призрачные слезы, испаряясь в то же мгновение, как срывались с острого подбородка.
Впервые я ощутил... неловкость, что ли... Столь искренние и сильные чувства... Они смотрели на меня, словно я подарил им нечто бесценное, нечто такое, что они уже давно утратили... Нечто бесконечно важное...
А я, как последний идиот, не мог понять, что же такое я им преподнес! Только и мог что стоять и глупо хлопать глазами.
Тихий писк будильника на наручных часах вернул меня в реальность и привлек ко мне внимание мальчиков и духов. Часы эти вместе с планшетом подарил Раш. Массивные, со стрелками и электронным табло, широкий прорезиненный ремешок с металлическими вставками, на обороте на металлической крышке логотип фирмы-производителя, номер модели, упоминание о водоустойчивости, срок жизни батареи и страна, нет, планета-производитель. Из какого мира Раш их упер — понятия не имею! Вещь очень удобная, хоть и увесистая. Но мне нравились. А уж какие были глаза у магов, когда они увидели сей агрегат! И тускло светящиеся защитные руны, предохраняющие чувствительную электронную начинку от хаотических микроколебаний констант.
— Это... что?
— Драко, это — часы.
Ну не мог я удержаться и не подколоть малого!
— ЭТО?
— Это. Кстати, прямой пример, что могут сделать маглы, и чего лишены маги. — я ухмыльнулся. — Ну ладно, мне пора, а вы тут пока осмотритесь. Барон, присмотрите за ними?
Призрак величественно кивнул.
— А... ты куда?
— Меня Хагрид на чай пригласил. Схожу, узнаю, чего ему надо. — я заметил, как перекосило физиономию Драко. — Я бы тебя пригласил, но... — я развел руками.
Малфой коротко кивнул. Я попрощался с ребятами, попросил призраков отвести их в гостиную Дома и сбежал.
Мне надо многое обдумать. Сегодняшняя встреча прошла... нормально. Я получил что хотел, дал парням пищу для размышлений. Они согласились заниматься. А я в который раз задался извечным вопросом "А нафига оно мне надо?", ответ на который я до сих пор не нашел.
Ну да и демоны с ним, с вопросом.
Я осторожно высунулся из арки, осмотрел коридор. Никого. Впрочем, это не особо удивительно, ведь занятия закончились, и ученики младших курсов сидели в помещениях своих Домов, а старшекурсники уже умотали развлекаться в деревушку Хогсмит. Выбравшись из арки, я поправил мантию и бодро потопал к гостиной Гриффиндора, где меня должна дожидаться Гермиона.
Полная Дама благосклонно кивнула, услышав пароль, и огромное полотно отъехало в сторону, открывая небольшой узкий арочный вход в гостиную. Черный, между прочим. Который для обслуги. А мы через него как через парадный заходим. Кошмар.
Я прошел в арку, за спиной тихо встала на место картина, а я услышал то, что мне совсем не понравилось. По нервам плеснула обида и злость. Гермиона. Печать еще не вошла в силу, да и мои собственные способности не так велики, как хотелось, а потому ощутил эмоции девочки я только тогда, когда прошел за защитный барьер. Похоже, малышку опять достают.
Я без единого шума зашел в гостиную и застал донельзя занимательную картину: Гермиона стояла ко мне в пол оборота, нахохлившись и сгруппировавшись как перед броском в атаку, кулачки крепко стиснуты, губки поджаты, глаза так и сверкают... от накопившихся слез, но глухая злость не дает им пролиться на глазах обидчицы. В этой роли выступала все та же Лаванда, а вот Патил в конфликте не участвовала, но с интересом за ним наблюдала. Браун стояла ко входу практически спиной и, вполне естественно, меня не заметила. И продолжила говорить:
— Ну вот, без пяти четыре, а Поттер что-то не спешит за тобой заходить. — в голосе Лаванды яду было столько, что ее впору переименовать в Кобра. — Хотя, что я удивляюсь? Кому нужна в компании заучка-бобриха? Или ты поверила, что наш герой тебя на свидание пригласил?
Вот... дура! Я медленно, но тщательно гасил вспышки гнева и волну ярости, поднимающуюся в душе. Мне нельзя сейчас сорваться. Она же еще ребенок. Злобненький, конечно, но ребенок. Пока. Пока нельзя. Ни бить, ни, тем более, убивать. А хочется. Но Герми не поймет. Никто не поймет.
С каждым мгновением жгучей обиды, щедро выплескиваемой Гермионой на мои расшатанные нервы, мир все яснее окрашивался красным.
Меня, наконец, заметили. Первыми сей любопытный факт обнаружили рыжие братцы. Потом заметила Гермиона. Да и все остальные тоже. Только Лаванда не видела, поскольку стояла ко мне спиной. Герми что-то попыталась сказать, но только хватанула воздух. Молча. Со слезами на глазах.
— Что, сказать нечего? — едко, с высокомерным удовлетворением полюбопытствовала белобрысая гриффиндорка.
Сокурсники медленно начали рассасываться по углам. Я стоял... спокойно. И улыбался. По-доброму. Можно даже сказать... ласково так. Вот только Гермиона что-то побледнела, и обида потихоньку сменялась... опасением? Она меня опасается?
Кровавый туман медленно рассасывался, позволяя мне вернуть над собой контроль. Благо хоть догадался иллюзию натянуть, чтобы клыки скрыть.
— Чего молчишь?
Едкий голос вновь всколыхнул багровую муть. И тут, чудо или провидение, но подали голос близнецы:
— Повернись.
— Дура!
Лаванда запнулась и резко развернулась. Встретила мой добрый-добрый взгляд. Ойкнула. И неожиданно заискивающе улыбнулась:
— Ой, Гарри!
Я проглотил ругательство, глубоко вздохнул.
— Гермиона, ты собралась?
Девочка медленно кивнула, все еще с недоумением и опаской. Плохо!
— Идем, а то Хагрид будет ждать.
Герми очнулась от ступора.
— А мы разве не опоздали?
— Не переживай. Хагрид приглашал к четырем, а не в четыре ровно. Пошли?
Я протянул девочке руку. Она какое-то мгновение меня рассматривала, а потом согласно кивнула, вложила мне в ладонь пальчики и позволила вывести себя из гостиной.
Накинув на Гермиону аркан невнимательности, я выпал в Нереальность, стоило только нам скрыться с глаз однокурсников и оказаться на лестнице, ведущей к выходу из гостевого крыла в лестничный колодец. Родная стихия приняла меня, мягко покачивая на несуществующих волнах, но гнев и злость не унялись, они обострились и кристаллизировались, опадая ледяными кристаллами ярости. Мне нужна разрядка. СРОЧНО! Иначе я не сдержусь. Когда-нибудь не сдержусь, и древние камни Хогвартса щедро окропит кровь. У Дурслей меня сдерживало кровное родство. Здесь — только здравый смысл и остатки самоконтроля.
В памяти всплыли тугие волны детской, искренней, жгучей обиды, растерянное миленькое личико, полные слез карие глаза. Полный превосходства и предвкушения взгляд, брошенный на меня. Тихое злобное рычание сорвалось с губ.
Короткий прыжок, я отдалился от внешней границы Домена, тщательно сдерживая свою силу и щедро выплескивая в ментал яркие эмоции обычного человека: страх, отчаяние, безнадежность. Они придут! На такое они все сбегутся... не придется за ними гоняться!
Они меня не разочаровали. Родное, вечно изменчивое и непостоянное пространство Нереальности взбурлило: мелкие твари Хаоса шли на запах вкусной пищи, на аромат смертной души. А я с огромным трудом удерживался на грани трансформации. Еще рано. Еще немного.
Низшие уже окружили меня бурлящим голодным коконом, продавливая защитный барьер. Хотите жрать? Сейчас будем жрать!
Щиты осыпались с тихим звоном, полыхнув волной чистой силы, чтобы собраться вновь непроницаемым барьером. Но дальше и намного большим, замыкая охотничью сферу. А меня корежила болезненная и сладостная волна трансформации: тело резко укрупнилось, вытянулось, набирая массу. Развернулись огромные шипастые крылья, грудная клетка раздалась, заныл позвоночник, вытягиваясь в мощный хвост, с хрустом сформировались вторые колени и выгнулись в обратную сторону. Кожа уплотнилась, мгновенно прорастая прочной, словно хаоский адамант чешуей, естественной броней укрывая гибкое тело единственного истинного хищника Нереальности — Дитя Хаоса в боевой ипостаси.
Я потянулся, с наслаждением ощущая привычную силу и гибкость родного тела, не скованного смертной оболочкой. И без промедления атаковал, наотмашь хлестнув по ближайшему хищнику, чувствуя, как когти легко погружаются в неподатливую плоть низшего демона, с натугой вспарывая прочную шкуру и разрывая мышцы. Тварь заверещала. Меня омыло серебряной кровью демона хаоса, а я убрал барьер, позволяя жертве узреть, на кого она подняла лапы. И кто ее убивает.
Паника, ужас, смятение и жажда убивать ударили по моей и так не слишком стабильной психике, и я сорвался в кровавый угар. Я не стал призывать оружие и доспехи. Это же не бой... это охота. Я вонзил клыки в нежное подбрюшье, резко рванул, выпуская потроха. В рот полилась искристая, пряная кровь. Сглотнул, в один глоток выпивая жизненную энергию жертвы. Выплюнул кровоточащий шипастый клок мяса. Резко прыгнул, всей массой обрушиваясь на бьющегося о незримый барьер падальщика, сминая прочный панцирь.
Тварь хотела жить. В меня вцепились конечности, резко сдавили. Я впился в склизкое щупальце и с удовольствием начал рвать его на куски. Медленно, наслаждаясь воплями и агонией твари. Что же ты дергаешься? Ты же хотел моей крови и плоти! Когда-то такие как ты чуть не угробили меня, когда я по малолетству высунул любопытный нос за защитные барьеры Домена. Щупальце неопрятными лохмами расплывалось в пространстве, медленно поглощаемое моей аурой. Я не сдерживал себя, активно поедая любую энергию в зоне охвата. Демоны, Дети Хаоса... все мы лишь энергия. И сильнейший пожирает слабейшего. Вместе с душой или без нее. Все зависит от пристрастий. Я выплюнул мерзкую, прогнившую душу низшего, обожрав с нее жизненные силы. Пусть валит! Отлежится где-то за Ободом, нарастит мяско и снова попрется на охоту в верхние стабильные слои.
Я убивал. С упоением, с наслаждением, чувствуя, как трещат под когтями чешуя и прочные панцири, как лопается природная броня и ломаются кости. Серебряная кровь залила меня с головой, испаряясь от прикосновений Нереальности, холодя тело в распаде, пополняя мой и так переполненный резерв.
В бок ударил костистый шип. Чешуя треснула, боль отрезвила, вернула способность соображать здраво. Я оттолкнул растворяющийся в пространстве труп, поднырнул под выпад хвоста. Рывок, сомкнутые в щепоть пальцы проламывают серебристую чешую, и рука по локоть входит жертве в бок. Низший задергался, по мозгам ударил ментальный ор. Да! Это БОЛЬНО! Больно, когда из тебя заживо вырывают куски плоти! Мерцающий прыжок за спину, двумя руками полоснуть когтями, взламывая естественную броню. Когти скрежетнули по пластинкам, высекая искры. ЕЩЕ! И ЕЩЕ! Добавить магии в удар! Тварь заорала, чешуя поддалась! Меня попытались стряхнуть! Удар, треск костей, низший задергался и осел. Рывок, одно крыло поддалось, хрустнула кость. Еще рывок! Еще! Кости трещали, тварь орала, пространство Нереальности шло волнами, а я медленно, с наслаждением отрывал мелкому хищнику крылья. Серебристая кровь толчками плескала из раны, медленно рассасываясь в Хаосе. Тварь уже не брыкалась, только тоненько скулила.
Барьер не выдержал напора перепуганных низших и с тонким звоном лопнул. Монстрики разной степени опасности и уродливости порскнули в стороны, уходя на глубинные слои Нереальности.
Ярость и бешенство опадали, очищая разум от накопившегося за эти дни напряжения. Чужая кровь холодила губы, распадаясь, легкой дымкой силы втягиваясь в мой резерв. Кровавый угар ушел окончательно. Я спрыгнул с полудохлой твари. Поднял ее башку за костяной гребень. Всмотрелся в полные ужаса и паники глаза. Во все семь глаз насмерть перепуганного монстра.
— Благодари Сюзерена за шанс. Проваливай!
Низший меня понял, булькнул благодарность, замерцал и исчез, проваливаясь куда-то за Обод. Я чувствовал его путь. Мог бы проследить, догнать и убить: раненая тварь оставляла четкий след. Но... пусть уходит. Кто знает, может сегодняшнее поражение сдвинет что-то у него в мозгах, и низший сможет начать развитие, выберется из ямы деградации. Разум у него был. Я видел его в перепуганных глазах. Разум, пусть и замутненный. Но страх и отчаяние прояснили его. Достаточно, чтобы низший понял мои слова. Раз понял... пусть живет. Без надобности я не убиваю разумных. Нет. Я не убиваю без желания.
