Родной мощи, ставшей неотъемлемой частью меня...
— И тогда ты перестал быть человеком?
Я кивнул.
— Да. Я прошел инициацию Первоосновой, самой могущественной и изменчивой. И я изменился сам. Не просто так Его величают Всеизменяющим и Всетворящим. Создатель и убийца всего сущего. Он вносит изменчивость в Мультиверсум, он дает ему развитие и грозит гибелью. Он то, что дарит нам саму магию. Мой спаситель, мой Сюзерен. Хаос Первородный.
— Хаос... — в глазах Гермионы царил полный шок. Я только что перевернул ее мир. — Но... мне говорили...
Герми запнулась и задумалась, смешно морща носик. Я ничего не говорил, с интересом всматриваясь в ментальный план и эмоции девочки. Гермиона думать умела. Она могла усваивать огромные массивы информации, обрабатывать их и выбирать то, что действительно было достойно внимания. Интересно, какие выводы она сейчас сделает? Ее искренняя вера в непогрешимость взрослых уже дала первые трещины, а я сейчас вбил в них несколько огромных клиньев. Моя Печать продолжала работать, не конфликтуя с душой девочки. Гермиона мне доверяла и так, а Печать лишь усиливала это чувство. Но что она выберет? В чью правду поверит? В мою? Или в ту, которую ей рассказывали другие?
— Ассаи... — тихонько и неуверенно протянула она мое имя.
— М?
— А... новое имя тебе дал твой приемный отец?
Я качнул головой.
— Нет. Я его получил после инициации. Магия сама именовала меня.
— Как тебя зовут сейчас?
— Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, Лорд Певерелл, Лорд Слизерин, Лорд Блэк.
Девочка на долгую минуту буквально выпала из реальности, осознавая сказанное.
— Ты не Поттер? — наконец, в полном шоке переспросила она.
— По крови — нет. Я Поттер по магии. — дав время Герми осознать сказанное, добавил: — Я решил прервать Род Поттер. Де-юре — Род Поттер еще существует. Но де-факто он прерван. Я не вижу смысла в его существовании. Поттер — побочная Ветвь Рода Певерелл. Если и сохранять какие Рода, так именно основные. Все же, Слизерин и Певерелл — древние и благородные Рода.
— Темные Рода. — прошептала девочка.
— Безусловно. — кивнул я.
— А... Род Могрейд?
— Род моего приемного отца. Лорда Раша Дариона Могрейда. Дитя Хаоса. — я не сдержал смешок.
— А почему в твоем имени нет имени отца? — неожиданно спросила удивительно серьезная девочка.
Поразительная проницательность!
— Герми, в магических именах таких как я имена родителей никогда не указываются. Это человеческая традиция, не более того.
— Но...
— Гермиона, скоро я узнаю точно, является ли Джеймс Карлус Поттер моим отцом или нет.
— Как?
Я укоризненно посмотрел на девочку.
— Тест ДНК.
Гермиона покраснела, чуть опустила носик.
— Не подумала. Но это же очень дорого!
— И что?
Два слова, разбивающие любые доводы и аргументы, как всегда сработали безотказно. Гермиона опешила, открыла рот, чтобы сказать что-то, подумала и... промолчала. Я тепло улыбнулся девочке, подхватил ее под руку и повел к лестничному колодцу, наслаждаясь ее смущением и смятением. Она такая миленькая! И, самое главное, даже узнав, КОМУ я принадлежу, она не испугалась и не отвернулась. Может, просто не поняла до конца? Все же, она еще ребенок. Я поймал взгляд широко распахнутых карих глаз, улыбнулся еще раз. Девочка смутилась еще сильнее, густо покраснела и потупила глазки. Миленькая она. Чистая, открытая. Нет в ней искусственности, лжи и зависти. И она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мне ДОВЕРЯЛА!
— Ассаи...
Тихий и какой-то задумчивый голос девочки вернул меня на грешную землю.
— Да?
— А почему нас никто не видит?
Девочка взглядом указала на пару старшекурсников, спешащих по своим делам.
— Потому что я так хочу.
— Ассаи! — Гермиона нахмурилась.
— Аркан Невнимательности и Барьер Тишины. Первый отводит глаза, а второй заглушает все звуки. Нас не видят и не слышат.
— Но... я не видела, чтобы ты колдовал! — в карих глазах промелькнуло озарение. — Ты колдуешь без палочки!
— Я не нуждаюсь в костылях, Герми.
Девочка нахмурилась. В ней нарастал гнев и злость, замешанный на обиде и... разочаровании.
— Мне говорили, что творить волшебство можно только с помощью палочки.
— Люди лгут, Герми. — я пожал плечами.
— Но зачем?!
— Много причин. И если некоторые можно понять, то иные откровенно безобразны. — я склонил голову набок.
— Ассаи, почему нам соврали, что мы не можем колдовать без палочки?
— Беспалочковая магия — удел избранных. — я не сдержал презрения, и девочка это заметила. — Так говорят. Истинные причины куда непригляднее и... страшнее. Маги сами превратили полезный инструмент в костыль, без которого они уже ничего не могут. Зачем стараться и учить что-то сложное, если палочка позволяет колдовать гораздо проще? И подумаешь, что более-менее сложная и вся высшая магия для такого инструмента неподвластна. Обывателю хватит и простейших, бытовых чар.
Гермиона слушала с ужасом в глазах. Для нее это было... кощунственно! А ведь она еще не знает истинной глубины падения магического мира!
— Миа, ты знаешь, что практически всё, что было сделано в прошлом, сейчас повторить невозможно?
— Я... я слышала об этом.
— А знаешь почему?
Гермиона задумалась. На ее выразительном личике медленно проявлялись те эмоции, которые сейчас корежили ментал: неверие, понимание, ужас.
— Они что, всё это... — девочка запнулась, не в силах выговорить это слово, этот своеобразный приговор.
— Забыли. — припечатал я. — Гермиона, мы учимся уже больше двух месяцев, а до сих пор выучили только заклинание левитации. И то, не все. Ты считаешь, это нормально?
— Н-нет. Но... но... что делать?
— Извечный вопрос. Что делать. — я улыбнулся. — А ты хочешь что-то сделать?
От моего вопроса девочка встрепенулась, полыхнув возмущением.
— Конечно! Ассаи, как ты можешь такое спрашивать?!
— Не все хотят. Многих такое положение устраивает. Им хватает и того, что они знают.
— Я... меня не устраивает!
— Ты хочешь учиться? — я прищурился. — Изучить настоящую магию, не делая различий на цвета? Ведь даже самая темная и страшная магия может быть использована во благо.
Гермиона запнулась.
— Ты будешь меня учить?
— Не обязательно я. Но я МОГУ найти учителя.
— Я хочу учиться! — голос девочки сорвался на крик.
Вокруг Гермионы появилась легкая, едва заметная дымка. Договор Ученичества входил в силу, инициированный словами, намерением и желанием.
— Я БУДУ тебя учить. Если не смогу сам, я найду тебе учителя.
Мои слова, мое желание и решение, моя Воля и Сила подтвердили Договор. Магия проявилась визуально в легком свечении, окутавшим наши фигуры, а на руке появились тоненькие рунные цепочки.
— Ой, что это?
— Мы скрепили Договор. Теперь я обязан тебя учить, а ты — учиться.
Гермиона растерялась.
— Так просто?
— Для магии достаточно нашего решения. Осмысленного желания. Ты хотела учиться?
— Да.! Я... когда узнала, что я волшебница, я... я... — девочка запиналась, проглатывая слова, а в ментальном плане полыхала истинная буря!
— Ты ждала сказку. Мудрых наставников, тайн магического искусства, встречи с волшебными народами? Ты ехала в Хогвартс с открытым сердцем, ожидая чуда?
Гермиона стояла красная от смущения и неловкости, стесняясь поднять на меня глаза.
— Нельзя стесняться своей мечты, Миона! — я осторожно обхватил подбородок девочки двумя пальцами и приподнял ее голову, преодолевая легкое сопротивление. — Что плохого в том, что ты, волшебница, желаешь жить в мире, полном чудес и истинной магии, а не простых и грубых фокусов?
Гермиона не ответила. Я потянул девочку за собой на лестницу, и на какое-то время она замолчала, аккуратно перешагивая подрагивающие ступеньки. У местных лестниц была совершенно отвратительная привычка убирать ступеньки, и ученики быстро приучились смотреть под ноги. Конечно, мне таких подлянок замок не делал, но Герми этого не знала.
А я задумался, что мне делать со своей подопечной. Гермиона — умная и начитанная девочка. И глубоко одинокая, хоть и скрывает, насколько её ранит отношение окружающих. Мы в школе уже второй месяц, а друзей у Гермионы так и не появилось. Ее тяга к учебе для гриффиндорцев была чем-то сродни... ненормальности. Она не участвовала в вечерних посиделках у камина с другими девочками, предпочитая выполнить вовремя домашние задания или почитать книжку, чем перемывать косточки одногруппникам и учителям. Она не уделяла должного внимания своей внешности, бегая с распущенными волосами, которые к концу дня выглядели как воронье гнездо. Чуть крупноватые передние зубы породили обидную кличку "Бобриха". Гермиона делала вид, что ее это не трогает, но я-то знал, что ее внешнее спокойствие — результат титанических усилий, гордости и воли. Я чувствовал ее эмоции...
Лестница привела нас в холл. Девочка только удивленно заморгала, переводя непонимающий взгляд с массивных дверей на длинный коридор.
— Ассаи... А где лестница?
— Вернулась на место.
— Но... как?
Я улыбнулся. Все же эта милая девочка — настоящее сокровище. Если другие не видят ее истинного лица, то почему я должен позволить им изуродовать ее личность, исказить мировоззрение или сломать характер?
— Ты хочешь это узнать?
— Конечно! Ассаи, мы же в холле на первом этаже! А были на седьмом! Как это возможно?!
Я не сдержал улыбки. Чудная непосредственность и жажда знаний. Терять такого мага? Да ни за что!
— Герми, эти лестницы были созданы самым гениальным артефактором своего времени — Кандиной Когтевран. Они должны были помогать ученикам передвигаться по замку, а не превращать его в изменчивый аттракцион "Доберись вовремя до кабинета"! Просто сейчас никто не знает, как ими правильно пользоваться.
— Но ты же знаешь. — тихо-тихо сказала девочка, странно на меня глядя.
— Я — знаю.
— А...
Я прижал палец к ее губам.
— Герми, есть знания, которые могут... принести вред. Или перевернуть твой мир. Знаешь высказывание про многие знания?
— "Во многом знании — много печали... И умножая познания, мы умножаем скорбь." Экклезиаст, Ветхий Завет. — ответила девочка.
И как она, с такими данными, вообще смогла уговорить шлем отправить ее в краснознаменный? Чем Миррен думал, когда распределял Гермиону в Дом Гриффиндор?
— Ты считаешь, что... — Гермиона запнулась и нахмурилась. — Дело ведь не в лестнице?
Я улыбнулся.
— Я узнаю что-то еще?
— Да.
Девочка нахмурилась.
— Я хочу знать правду, Ассаи!
— Даже если эта правда неприятная? — я с интересом всматривался в выразительное лицо Гермионы, отслеживая малейшие колебания ее эмоций. — Даже если ты узнаешь что-то, что полностью перевернет твое представление о мире? О том, что есть Зло, а что Добро? Даже если ты узнаешь, что я монстр?
Смущение исчезло без остатка. Ментал звенел от решимости, любопытства, окутанного легким флером опаски и неуверенности. Но девочка ответила уверенно, четко, с безжалостной окончательностью осмысленного решения:
— Да!
— Хорошо. Я расскажу тебе, когда приду с отработки. А пока — почитай это.
И я достал из сумки еще одну копию дневника Салазара.
— Что это?
Гермиона взяла прошитую пачку бумаги, жадно всматриваясь в мелкий витиеватый почерк.
— Копия дневника Основателя. Почитай, а я побежал, а то опоздаю. Снейп это не оценит.
Девочка только кивнула, что-то невнятно пробормотав себе под нос. Все, ребенок потерян для окружающих!
Усадив Гермиону на скамейку, я накинул на нее персональный аркан, щиты и маячок. Надо будет на обратном пути проверить, а то с нее станется зачитаться и забыть про то, где она находится.
До кабинета зельеварения я добрался быстро. Я знал, что сегодня четвертой пары, которая должна была быть у пятого курса, не будет: ее перенесли на субботу. В чем причина я не знал, да и мне было глубоко безразлично.
Я постучал, открыл дверь и проскользнул в аудиторию. Снейпа я увидел сразу: профессор сидел за кафедрой и проверял работы учеников, периодически морщась и выплескивая в ментал дикую смесь из раздражения, досады, злости и веселья.
— Профессор?
Дверь закрылась с тихим щелчком. Снейп поднял глаза. Мгновением спустя активировалась защита: заработали рунные цепи, вписанные в орнамент на стенах, отрезая кабинет от общешкольных средств слежения, а Полог Тишины исключал всякую возможность подслушать.
— Ассаи. — Снейп отложил ученические эссе в сторону. — Что случилось такого серьезного, что вам потребовалось со мной встретиться?
Я фыркнул.
— Северус, видимо не только я страдаю проблемами с памятью. — я сменил ипостась, вернув свой истинный облик и возраст. — Вроде бы мы уже решили вопрос с тем, как нам общаться, не так ли?
Снейп хмыкнул.
— Зачем ты испортил зелье? Если тебе так нужны были отработки, мог бы их получить другим путем.
— Профессиональная гордость задета? — я приподнял бровь.
Зельевар поморщился.
— Помона очень ждет это зелье, а я рассчитывал отдать именно твой котел. Теперь придется варить самому.
— И что, больше ни одного достойного образца? — я удивился совершенно искренне.
— У Грэйнджер неплохое. Но ее фанатичное следование печатному слову мешает ей стать действительно хорошим зельеваром.
— Это ненадолго. И все же, что не так с ее зельем?
Северус поморщился.
— Слизи добавила чуть больше, чем следовало. До твоего феерического результата, конечно, далеко, но оно уже не годится. — черные глаза мастера сузились. — Итак, зачем я тебе нужен?
Я сел на стол, оперся спиной о стену, задумчиво рассматривая сидящего передо мной мага. Северус терпеливо ждал, но я видел, как начинает нарастать нетерпение и раздражительность.
— Ты знаешь, что магия в этом мире исчезает?
Если бы я прямо сейчас вырвал его душу, я не смог бы ошеломить и ужаснуть его сильнее. Северус буквально оцепенел, замер на попытке встать, подавившись вдохом. Ментал звенел шоком. Ни единой другой эмоции, ни единой мысли в широко распахнутых черных глазах. Только медленно нарастала паника и первобытный, животный ужас.
— Что? — прохрипел маг.
— Магия в мире умирает. — спокойно, в чем-то безразлично повторил я. — Источники деградируют и иссякают. Мировые магистрали слабеют и начинают отмирать. Сама душа этого мира гибнет. Еще век, может два, и магия окончательно покинет этот мир.
Северус побледнел... нет, он буквально посерел, словно состарился в один миг на десятки лет. Он упал на стул, растерянно и неверяще глядя мне в глаза.
— Что... можно... что-то...
— Можно.
— Что для этого требуется?
Я хмыкнул.
— Убить бога.
У Снейпа очень выразительное лицо. Такого чистого, незамутненного изумления я не видел никогда.
— Ты шутишь?
— К сожалению — нет. Тебе знакомо понятие "Неназываемый"?
Северус покачал головой.
— Жаль. — я встал, медленно расхаживая перед кафедрой. — Если в трех словах — это паразит божественного масштаба. Безликое и безличностное божество. Потом я дам тебе почитать, что это такое и чем грозит его рождение миру.
