Герой магического мира (общий)

Герой магического мира

Часть 1: Я вступил в этот мир

Пролог: Будешь моим папой?

Печать Страдания громом отозвалась в просторах Нереальности, распространяя свое влияние, отражаясь и звеня в магии рождающегося Домена, вплетая отпечаток души и магии смертного в изменчивую реальность Хаоса. Существо, вызвавшее столь катастрофические последствия, не было могущественным чародеем, мастером призывов или уж тем более демонологом, способным пробиться в пространство Хаоса. Но искреннее отчаяние, страстный призыв о помощи, вышедший из глубин чистой детской души, смог то, что не удавалось многим куда более могущественным сущностям: он привлек благосклонное внимание воплощения Всеизменяющего, и Змей, на долю мгновения проявив свое присутствие, всколыхнул Нереальность. Стабилизирующееся пространство подернулось дымкой изменений, принимая неожиданное вмешательство, а могущественное существо, стоящее в центре ритуального узора, лишь бессильно прикрыло глаза, беспомощно наблюдая, как труды всей его сознательной жизни идут прахом.

Или нет.

К изумлению проводящего ритуал, тот завершился без ошибок, и Дитя Хаоса с некоторым скепсисом осмотрело результат: небольшой, около двадцати километров диаметром, диск каменистой пустыни, центром которой являлась идеально круглая плита из матово поблескивающего прозрачного фиолетового камня, на котором затухало свечение рунного чертежа. Ядро Домена работало исправно, стабилизируя изменчивое пространство Хаоса. К Хозяину привязка прошла так, как и полагалось: демон легко мог контролировать свое владение, будучи истинно всесильным на его пока еще крохотной территории. Вот только одно обстоятельство омрачало его радость: из-за внимания Воплощения Всетворящего новосозданный Домен получил привязку к зыбкому миру воплощенной реальности. И к смертному магу.

Демон мерно вышагивал вокруг Сердца Домена, едва заметно морщась от ноющей боли: связь укрепилась до полноценной жесткой привязки, проецируя отголоски чувств неизвестного смертного на создателя и владельца Домена. Печать Страдания никуда не делась, дополнившись Знаком Беды и Символами Страха.

Что стало причиной возникновения подобной ситуации, молодой Лорд уже понял: в момент проведения ритуала формирования Ядра, где-то в воплощенной реальности произошла спонтанная инициация мага из смертных рас. В этом не было ничего необычного, если бы не несколько весомых "но". Маг очень юн. Совсем ребенок. Это обстоятельство ясно показывали отголоски ауры и души. Магический потенциал детеныша внушал уважение, ведь он смог пробиться в Нереальность на одних инстинктах. Второе "но": инициацию спровоцировала сильная боль. Как физическая, так и душевная. Печать Страдания и Символ Страха, в совокупности с Меткой Агрессии ясно показывали, что боль ребенку была причинена намеренно. Третье и самое важное: волей случайности и произволом высшей сущности душа ребенка повлияла на формирование Домена и теперь намертво впаяна в саму его структуру. Нравится или нет, но даже смерть не избавит смертного мага от ТАКОЙ привязки. Он навечно — часть Домена. И, как следствие, часть души его создателя. Независимо от мнения или желания самого демона.

Конечно, можно оборвать все связи с новозданным Доменом, развоплотить его, разрушить Ядро и пустить энергией труды долгих лет. Можно начать с начала. Можно попробовать пересоздать Домен. Но... Дитя Хаоса на мгновение остановился, с нездоровым интересом разглядывая силовые потоки. Любое вмешательство Воплощений Всетворящего — это Дар, и не ему им пренебрегать. Любой Дар Сюзерена — бесценен. Надо лишь понять, в чем этот Дар состоит и правильно воспользоваться предоставленной возможностью. Если Великий Змей вмешался, привязав душу ребенка настолько прочно, значит...

Молодой хаосит удивленно склонил голову набок. Мысль, пришедшая ему в голову, поражала своей... нелогичностью и ненормальностью, даже неестественностью, а потому имела право на жизнь.

Навечно? Часть души? Дитя просило помощи?

Оно ее получит!

Мгновением спустя могучее существо исчезло, пройдя по ясно ощутимому зову. А где-то там, на просторах Нереальности, воплощение Всеизменяющего Хаоса, довольно прищурилось, с интересом присматриваясь к отраженной, уже — отраженной реальности, его Волей выброшенной на острие конфликта.

Ночная тьма под развесистыми ветвями старого дерева взвихрилась, формируя воронку чуть светящегося портала. Сидящий на коротко стриженном газоне необычайно крупный серый кот испуганно зашипел и убежал, а на траву ступил высокий черноволосый мужчина. Портал, высадив пассажира, без единого звука закрылся, и тьма вновь стала непроглядной.

Дитя Хаоса окинул взглядом улицу, состоящую из совершенно одинаковых домиков, отличающихся лишь в мелочах: в цвете стен, крыш, виде заборчика и содержимом садика, и брезгливо поморщился. Не первый век путешествуя по населенным мирам, все никак не мог привыкнуть к непонятной тяге смертных быть "как все".

Какой в этом толк? Подстраиваться под так называемое "общественное мнение", губить свою сущность ради непостоянного отношения существ, которым, по большому счету, ты безразличен? Этого свободолюбивое существо понять не могло. Сейчас, глядя на улочку, ставшую воплощением этого самого "как все", демон не сдержал презрительной гримасы, быстро переросшей в злой оскал.

Знак Беды разрывал реальность, болью отдаваясь в чувствительной после утомительного ритуала ауре. Связи души неизвестного юного мага с Доменом демона укреплялись, сплетаясь в единый мощный канат, подпитываясь детскими мечтами и отчаянной надежной, фактически, создавая нерушимую связь между миром, поддержавшим крик о помощи, и Ядром Домена Хаоса.

Хаосит раздраженно тряхнул головой, пересек пустынную проезжую часть, бесшумной тенью скользя вдоль аккуратно окрашенного белого заборчика и мимолетно удивляясь, что такой громкий вопль о помощи, буквально перепахавший астральный план, так и остался неуслышанным, хотя магов в этим месте хватало.

Нужный дом встретил нежданного гостя сложной паутиной заклятий и разного рода следящих плетений. Демон с интересом осмотрел неожиданное богатство, прикрыл глаза, чутко вслушиваясь в одному ему слышимые колебания магических потоков мира... Губы дрогнули в усмешке, Дитя Хаоса легко шагнул сквозь Грань призвавшего и принявшего его как часть себя мира в чисто прибранную гостиную заинтересовавшего его дома, минуя коридор, окинул взглядом интерьер и поморщился. Ментальный план был прямой противоположностью стерильной, прямо-таки выставочной чистоте и порядку: ненависть и злоба бурлили, сливаясь с чужой болью, безнадежностью и отчаянием. Острые, чистые, незамутненные эмоции, долгое время накапливающиеся в одном месте.

Красивые, четко очерченные губы исказились в раздражении. Он не любил такие чувства. Демон отстранился от ментального плана дома, перенеся внимание в мир физический. Острый слух донес тихий плач и еще более тихий голос, доносящийся из-за хлипкой двери:

— Мама, папа... Заберите меня...

Наливающиеся пламенем ярости синие глаза сузились, Дитя Хаоса резко, рывком распахнул дверь, выламывая хлипкий шпингалет.

Плач стих, страх молотом ударил по чувствам. А демон стоял, неверяще глядя перед собой: в крохотной каморке едва помещалась разваливающая кровать, на которой лежал смертный ребенок. Мальчик, лет пяти. Острые глаза легко различили на его теле синяки и кровоподтеки, опухшую руку, которую ребенок бережно прижимал к себе, заплаканные глаза и сшибающие с ног боль, одиночество и безнадежность.

В глазах мужчины ярко полыхнуло пламя, едва слышное рычание сорвалось с губ. Мальчик испуганно пискнул и сжался в комочек, забившись в дальний угол.

Страх отрезвил, эхом ударившись о собственные чувства.

— Не бойся, малыш. Я тебя не обижу.

Низкий бархатный голос заставил ребенка неверяще распахнуть глаза.

— Болит?

Тот кивнул, сглатывая слезы.

— Я помогу.

Демон встал на колени перед кроваткой, осторожно накладывая на ребенка диагностические чары и простенькое лечебное заклинание. Чары отработали, передали результат исследования.

— Покажи руку.

— Она болит. — едва слышно выдохнул мальчик, глядя в горящие пламенем глаза.

— Не бойся, я уберу боль.

Ребенок выбрался из угла, сел на край и доверчиво позволил осмотреть опухшую ручонку существу, один вид которого мог привести в ужас могущественного мага. Демон осторожно обхватил место перелома пальцами, накладывая обезболивающее плетение, свел сломанную кость и осторожно срастил.

— Вот так лучше?

Ребенок закивал, размазывая слезы по опухшей мордашке.

— Уже не болит?

Малыш шмыгнул носом, пошевелил рукой и тихонько ответил:

— Нет.

А потом спросил, вогнав могучее существо в ступор:

— Ты мой папа?

Демон моргнул.

— Нет, малыш. Я не твой папа.

Ребенок расстроился, плеснув отчаянием и печалью, а внешне — только нахмурил зареванную мордашку. Странное чувство РОДСТВА, ощущаемое к нежданному ночному гостю, не исчезало, лишь усиливаясь и укрепляясь. Рядом с этим странным незнакомцем было спокойно и надежно, он — свой, он — родной и близкий. Он — СЕМЬЯ! Его единственная семья!

Мальчик шмыгнул носом, и спросил, выбросив в ментал мощную вспышку искренней надежды:

— А ты будешь моим папой?

Тихий вздох.

— Ты этого хочешь? — спросил демон.

— Хочу! — ребенок отчаянно закивал.

Пылающие глаза встретили взгляд заплаканных зеленых глаз, полных надежды и какого-то глубинного счастья. Ребенок тянулся к нему, инстинктивно подчиняясь крепнущей связи души и Ядра Домена, доверчиво заглядывая в глаза. Его не пугало пламя в вытянувшихся зрачках, заостренные клыки, выглядывающие из-под губы, клубящаяся дрожащая дымка и отголосок Всетворящего, бережно касающийся хрупкого тела. Он ВЕРИЛ! Он ДОВЕРЯЛ! Искренне и чисто, как могут только дети, еще не утратившие веру в чудо.

— Хорошо, я буду твоим папой. — покорно согласился демон, чувствуя, как упрочняется связь ребенка с его Доменом и, как следствие, с ним самим.

Мальчик неуверенно улыбнулся.

— Папа...

А потом неожиданно подался вперед, крепко обнял мужчину и... заплакал. Демон моргнул, тяжело вздохнул, осторожно обнимая плачущего ребенка. Гибкая психика хаосита подстроилась моментально, выстраивая в разуме четкую, обоснованную и непротиворечивую логическую цепочку: ребенок привлек внимание Воплощения Всетворящего; его крик о помощи поддержал родной мир; этот мир принял его, хозяина Домена как своего хозяина, с которым Волей Сюзерена появилась нерушимая, намертво закрепленная связь; ребенок — Якорь и ось связи мир-Домен; душа ребенка — часть Ядра Домена; Ядро— часть души его, Раша, Дитя Хаоса. Вывод простой: ребенок — часть его души, значит, мальчик однозначно — СВОЙ! А своих надо защищать.

— Никто больше тебя не обидит. — констатировал очевидный для него факт демон, осторожно поднимая мальчика на руки.

Дитё не сопротивлялось, доверчиво уткнувшись ему в шею. Мужчина тронул пальцем стену, навешивая маяк, и растворился в ночной темноте, возвращаясь в Домен.

Мальчик переход почувствовал. Плач утих, ребенок поднял голову, заинтересованно рассматривая неприветливую каменистую пустыню под серым куполом неба и рунный круг Сердца Домена.

— Пап, а где мы?

— Дома, малыш. — последовал ответ.

— А почему тут так пусто?

Властитель Домена на мгновение растерялся.

— Потому что я еще не придумал, какой я хочу дом. — мягко ответил он, ставя мальчика на фиолетовую плиту.

Ребенок неожиданно серьезно посмотрел на своего "папу".

— А можно я придумаю?

И столько надежды было в этом голосе, что хозяин Домена вздохнул и... согласился.

— Можно. — тихо ответил он, глядя, как стремительно расширяется ранее безжизненная равнина, прорастает сочная разноцветная трава, светлеет и наливается лазурью небо, а чуть дальше, прямо из почвы, взметаются ввысь мощные крепостные стены величественного замка, однажды придуманного маленьким мальчиком глубокой ночью, когда он мечтал о доме.

Глава 1: Родственнички

— Подъем! Вставай! Поднимайся!

Визгливый голос тетки впился в мозг, разрушая хрупкую ткань сна-воспоминания.

Этот сон я видел не раз, и даже не десять, но он никогда мне не надоест. Я создал его сам, бережно смонтировав из обрывков детских воспоминаний. Он показывал самое важное событие в моей жизни. ТУ САМУЮ НОЧЬ!

Я вытянулся на кровати, лениво рассматривая ступенчатый потолок. Взгляд цеплялся за тонкие нити паутины, за свисающую на них пыль и мелких пауков. Чулан под лестницей, в котором нормальные люди хранят швабры, метлы и прочий инвентарь, но никак не селят племянника. А я прожил всю сознательную жизнь в этом месте.

Нет. Не так.

Прожил бы. Если б в ту далекую ночь на мой крик о помощи не отозвался могущественный демон. Дитя Хаоса, с которым далеко не каждый демонолог решит связаться. Улыбка появилась сама собой: я чувствовал незримое присутствие приемного отца, ни на мгновение не оставаясь в истинном одиночестве, бесконечно-губительном для таких как мы.

Тетка снова забарабанила в дверь.

— Живо!

Едва слышное рычание сорвалось с губ. На грани восприятия появилось легкое веселье. Раш получает какое-то странное удовлетворение от вида моих моральных мучений в этом месте!

— "Пребывание в родном мире идет тебе на пользу." — раздался в голове ехидный голос.

— "Отец!"

Хмык четко показал, что об этом обращении думает мой приемный родитель, но, как всегда, я его проигнорировал. Что бы там Раш не говорил, он мне заменил отца, которого я никогда не знал.

С той стороны двери раздались удаляющиеся шаги, а я перевернулся на спину, чувствуя сдержанное любопытство демона.

— "Проклясть, что ли?" — лениво подумал я, прикидывая, чего б такого позаковыристее придумать, чтобы сразу не убило.

— "Брось каку."

Я мысленно рассмеялся.

— "Пап..."

Тихое рычание ясно раздалось в голове.

— "Ладно, Раш."

— "Вот так лучше."

Я фыркнул. Подумать только, Высший демон, Владыка Домена Ильдеж, Лорд Раш Дарион Могрейд, смущается от такого обращения. Ладно, пока я был мелким, он еще терпел. Но вот когда подрос...

— "Ассаи!"

Я поморщился от довольно ощутимого ментального удара по голове, но не смог сдержать улыбки, которая, впрочем, быстро подувяла, стоило пыли посыпаться мне на лицо.

Как так получилось, что я, вполне себе совершеннолетний демон, живу в чулане под лестницей в доме простых смертных, да еще и фактически им прислуживаю? Виной всему мое непомерное, очень даже наказуемое любопытство.

Как-то раз я заинтересовался, откуда я такой красивый взялся в Домене, который воспринимал меня как часть себя. Раш рассказал, а я, перетряхнув свою память, поперся смотреть на родной мир вживую. Благо хоть время в Нереальности довольно условно, и мы вернулись через два часа после того, как отец забрал меня из этого дома.

Посмотрел. И то, что я увидел, мне не понравилось. Притом, не понравилось настолько, что я решил откатить реальный возраст тела до пяти лет и вернуться в дом кровных родичей. Несложный ритуал изменил мой возраст, вернул прошлую внешность и физическое состояние, а я под руководством Раша тщательно скрыл свою истинную суть под Печатями, чтобы, упаси Всетворящий, даже отражение моей силы не проникло в мир.

С тех пор прошло шесть лет. Долгих, утомительных лет, когда я вновь вспоминал, каково это быть маленьким и беззащитным бесправным ребенком, я привыкал к смертным родичам и учился держать свой взрывной темперамент и буйный норов в узде, что, откровенно говоря, давалось с трудом. А еще труднее оказалось удерживать рефлексы и не поубивать дядю и тетю во время очередного рукоприкладства.

Постепенно мне удалось незаметно расшатать нити опутывающих дом заклятий, и ментальные закладки, щедро наставленные в мозгах моей родни неизвестным магом, начали давать сбои. Жестокие побои прекратились два года назад, а изменение отношения Вернона ко мне сдвинулось с мертвой точки еще через полгода, когда удалось ослабить закладки на разуме родни. Какими свойствами обладало это творчество и на что зацикливалось, ни я, ни Раш так и не выяснили: менталистика у отца развивалась в сторону защиты и атаки, но никак не в сторону программирования психики и личности, а я еще слишком мал, и мои навыки начинались и заканчивались на защите моего разума.

По косвенным признакам определили, что это нечто, влияющее на разум и восприятие реальности. Дядя реально не понимал, ЧТО он творит! Он не единожды серьезно избивал меня, ломая ребра, руки и ноги, порой ставя на грань жизни и смерти. Про многочисленные синяки, ссадины и кровоподтеки я даже и вспоминать не хочу. А ведь я — Дитя Хаоса, и быстро залечиваю на себе все повреждения. А если бы я остался человеком?

Больше всего меня бесило, что все это безобразие проходило под постоянным надзором группы магов и старухи-кошатницы с неполноценным ядром!

Когти вспороли простыню, глубоко уйдя в дерево кровати, пронзив тощий матрац.

— "Ассаи, успокойся!"

Тихий шепот приемного отца отрезвил.

— "Прости, отец."

Отголосок легкой усмешки докатился затухающей волной эмоций.

— "Не проси прощения за то, что естественно." — ментальный голос родного существа успокаивал и приглушал клокочущие чувства. — "Ты не должен забывать. Ты не обязан прощать. Ты в праве отомстить."

Ярость кристаллизовалась в холодную злость.

— "Я помню, Раш. Благодарю."

Искалеченная аура тети вновь появилась возле двери. Высокий надломленный голос взвизгнул в неприкрытом раздражении:

— Ты что, еще не встал?

— Почти. — уклончиво ответил я.

— Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И смотри, чтобы он не подгорел. Сегодня день рождения Дадли, и все должно быть идеально.

В ответ я застонал, уткнувшись лицом в подушку.

— Что ты там говоришь? — рявкнула тетя из-за двери.

— Нет, ничего. Ничего...

День рождения Дадли! Как я мог забыть? На грани восприятия весело заржал Раш, что не добавило мне спокойствия. Его веселили эти бытовые ситуации, к которым я так до конца и не привык. Особенно веселила моя реакция и мои же эмоции, которые он мог ощущать в полной мере.

Я вздохнул, с трудом успокаиваясь и сбрасывая злость в мелкие физические изменения: когти утолщились, заострились, потом — расслоились на три крепких острия и вновь вернулись к привычным для человека ногтям.

Понимание родичей мало помогало их терпеть! Я же не всепрощающий и всеблагой! Я — демон! Я подвержен ярким и сильным эмоциям! Я — существо импульсивное, агрессивное и часто действующее на голых инстинктах! А тут, в доме СМЕРТНЫХ родичей, мне приходилось контролировать каждое мгновение своего существования, каждое движение, каждую реакцию, каждое слово!!! Стоит хоть немного ослабить поводок контроля, и я их уничтожу в доли мгновения на рефлексах!

— "Развить контроль тебе не помешает." — ехидный голос наставника только еще сильнее разжег пламя гнева.

— "Это ты меня утешить пытаешься или окончательно взбесить?" — прорычал я.

— "Это — факт." — короткий смешок.

— "И не надоело каждый раз напоминать?"

— "Нет!" — ирония исчезла. — "За эти годы твой контроль улучшился больше, чем за все время сознательной жизни в Домене."

С этим я не мог не согласиться.

— "Я их когда-нибудь убью!"

— "За первый год не убил и сейчас не убьешь." — спокойно произнес Раш.

Матюкнувшись, я починил белье и начал одеваться.

— "Скоро тебе по времени этого мира исполнится одиннадцать, и ты сможешь отдохнуть от своих родственников." — ехидство в мыслях наставника заставляло меня усомниться в реальности этого самого отдыха.

— "Ты так думаешь?"

Тихий смех и теплая волна поддержки прокатились по натянутым нервам.

— "Я в этом уверен." — ирония исказила реальность, кольнув восприятие. — "Не забывай кто ты."

Такое поди забудь!

Меня-смертного зовут Гарольд Джеймс Поттер. Имя, как оказалось, широко известное в магической Британии практически каждому ее обитателю. Притом известное с совершенно неожиданной для меня стороны!

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил.

Я сперва на Инквизицию подумал, оказалось куда забавнее.

Я! Герой! Символ светлой стороны, в младенчестве победивший самого страшного темного мага этого времени!

Герой Магического Мира!

Когда прошел ступор и пришло осознание, что это — не шутки, я выпал из реальности на долгие три дня. После прочтения нескольких книг с моей биографией и описанием "подвига", у меня случилась натуральная истерика. Безобразная, окрашенная в кровавые цвета ярости и неконтролируемого бешенства: личность не выдержала всплеска эмоций и на какое-то время угасла, а я превратился в полуразумного хищника.

Взбешенного полуразумного хищника.

Из кровавого угара я вышел в далеких слоях Хаоса, за Ободом, среди медленно распадающихся тел изодранных в клочья демонов. Раш, заметив, что ко мне вернулся разум и способность связно мыслить, долго говорил. Рассказал о своих выводах и наблюдениях. Об истинно Светлых. О том, что такое Свет и Порядок. Даже сводил и показал несколько миров, живущих под сенью Порядка, в которых нравы настолько изуверские, что даже самого Раша проняло. Что уж говорить обо мне.

Тогда я впервые увидел отражение Врага.

Натягивая великоватую футболку, я поежился. Воспоминания были... неприятные. Не хотелось бы столкнуться с чем-то подобным. После той экскурсии к истинно светлым я отношусь с некоторой опаской. Как к бешеным животным, от которых не знаешь, чего, когда и из-за какого повода ждать. Кто знает, как переклинит их светлые мозги, и каким счастьем они захотят облагодетельствовать окружающих?

Подавив мысли, я нацепил на нос уродливые круглые очки-велосипеды, перемотанные скотчем по треснувшей дужке, взлохматил волосы и выполз на кухню, не забыв нацепить на лицо привычную уже маску затюканного ребенка. Поправив обноски, пошел к плите, бросив взгляд на стол, заваленный кучей подарков.

Когда я уже переворачивал подрумянившийся бекон, в кухню вошел дядя.

— Причешись! — рявкнул он вместо утреннего приветствия.

Привести мою голову в порядок пытались с удручающей регулярностью, но без всякого толку. Я — Дитя Хаоса и контролирую свое тело практически на молекулярном уровне. Естественно, шевелюра вела себя так, как мне того хотелось. То есть, бодро торчала во все стороны живописным беспорядком. Чисто из принципа. Вот такое вот мелочное проявление природной упертости, помноженной на строптивость моего нового вида.

Выложив бекон на тарелки, я залил на сковороду взбитые с молоком яйца, краем глаза наблюдая за сонным кузеном. Дадли спустился по лестнице и, позевывая, приковылял к столу с подарками. Пока он считал подарки, появилась тетя. Аккурат к моменту, когда брательник закончил подсчеты.

Пухлая физиономия вытянулась.

— Тридцать шесть, — произнес он грустным голосом, укоризненно глядя на отца и мать. — Это на два меньше, чем в прошлом году.

Ментальные закладки в голове у брата сработали, стимулируя алчность и подавляя логику, вытаскивая на передний план обиду и зависть непонятно к кому и чему.

Я беззвучно зарычал.

Дадли. Мой двоюродный кровный брат.

Пальцы стиснули лопатку, металл с тихим скрипом прогнулся.

Мой БРАТ! Единокровный родич, на которого четко и недвусмысленно отзывалось "чутье своего"! Единственный, на кого идет столь чистый отклик. И что я вижу?

Дадли пока еще просто капризный избалованный ребенок, но пройдет совсем немного времени, и он начнет быстро прогрессировать в откровенную тугодумную сволочь. Тетя состояния сына не замечает: ментальные закладки, наложившись на искреннюю материнскую любовь, дали устрашающий результат и полную слепоту во всем, что касалось недостатков Дадли. С дядей ситуация практически аналогичная. Они просто не замечают, что пацан идет по пути моральной и умственной деградации и уже перешагнул вторую степень ожирения.

Я выровнял лопатку, оценивающе рассматривая кузена. Вмешаться или не вмешаться?

Нет. Неправильная формулировка. Вмешаться СЕЙЧАС или ЧУТЬ ПОЗЖЕ?

Выложив омлет на тарелки, я переставил их на стол и сам сел завтракать. Дадли нахмурился, о чем-то усиленно размышляя.

— Дорогой, ты забыл о подарке от тетушки Мардж, он здесь, под большим подарком от мамы и папы! — поспешно затараторила тетя.

— Ладно, но тогда получается всего тридцать семь. — лицо Дадли покраснело.

Я, заметив это дело, начал ОЧЕНЬ быстро поглощать завтрак. А то, кто его знает, вдруг опять перевернет стол? Тетка, похоже, тоже почувствовала опасность.

— Мы купим тебе еще два подарка, сегодня в городе. Как тебе это, малыш? Еще два подарочка. Ты доволен?

Дадли задумался. Неконтролируемый гнев и злость исчезли так же быстро, как и появились. Неестественные чувства и ненормальная реакция на простейшую ситуацию. Поправив очки, я потянулся мыслью к отцу:

— "Раш, поможешь?"

— "Решил-таки?"

— "Давно пора. Ситуация усугубляется. Я думал, организм сам переборет влияние и внешнее воздействие, но... я ошибся."

От приемного отца пришла волна легкой иронии.

— "Снимать закладки будешь ты."

— "Ты же знаешь, я еще не могу полноценно использовать менталистику."

— "А кто говорит о менталистике?" — я почувствовал, как по каналу связи скользнул информационный пакет, закрепившись в верхних слоях ауры. — "Ознакомься."

Ощущение присутствия Раша пропало, хотя связь, пусть и истончившись, но не прервалась: наставник ясно показал, что разговор закончен. Вздохнув, я переместил информационный пакет во внутренние слои. Изучу чуть позже.

Тем временем маразм крепчал и набирал обороты. Брательник, оценив перспективы и успокоившись, внимательно всматривался в настороженные лица родителей.

— Значит... — медленно выговорил он. — Значит, их у меня будет тридцать... тридцать...

Брат опять запинался на простейшей арифметике. Я прищурился, всматриваясь в ауру родича, и то, что я там увидел, легло еще одним камнем на весы моего решения. Закладки убирать надо, притом — немедленно!

— Тридцать девять, мой сладенький, — поспешно вставила тетя Петунья.

— А-а-а! — Уже привставший было Дадли тяжело плюхнулся обратно на стул. — Тогда ладно...

Дядя Вернон выдавил из себя смешок.

— Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Вот это парень! — он взъерошил волосы на голове Дадли.

— "Да кто б спорил." — донеслась отдаленная мысль наставника.

Связь свернул, но присматривать не перестал! Едва ощутимая ирония и ехидство. Сплюнув, я отстранился от связи с отцом. Раш сейчас ничем толком не занят, вот и следит за мной практически постоянно. Тоже мне, нашел реалити-шоу "Жизнь юного демоненка в смертной семье" с эффектом присутствия.

Зазвонил телефон, тетя метнулась к аппарату.

— Плохие новости, Вернон, — сказала она. — Миссис Фигг сломала ногу. Она не сможет взять этого. — тетя махнула рукой в мою сторону. — И что теперь? — злобно спросила тетя, с ненавистью глядя на меня, словно это я все подстроил.

— Мы можем позвонить Мардж, — предложил дядя.

— Не говори ерунды, Вернон. Мардж ненавидит мальчишку.

— А как насчет твоей подруги? Забыл, как ее зовут... Ах, да, Ивонн.

— Она отдыхает на Майорке.

Волна неконтролируемой трансформации обжигающей волной пошла по телу. Когти царапнули по металлу вилки, острые кончики клыков кольнули быстро затягивающиеся чешуей губы, глаза резануло мутацией зрачка. А мои родичи, не замечая надвигающейся угрозы, продолжали обсуждать мое ближайшее будущее, словно я — бездомный котенок, подкинутый на порог!

— "Ты сегодня слишком нервный, Ассаи." — спокойно сообщил мне Раш. — "Предчувствие?"

Я замер на вдохе. И правда, чего это я так распсиховался из-за, в общем-то, привычной ерунды? Поведение родственников перестало меня задевать еще в позапрошлом году, а сегодня я словно откатился на три года назад.

— "Возможно. Не уверен, но ты прав, что-то мне не спокойно."

— "Намеки Сюзерена бывают порой весьма... своеобразны."

Вдоль позвоночника сыпануло холодом. Намеки Змея следует понимать с первого раза! Мне ли не знать? Сузив восприятие до уровня хорошо одаренно смертного, я, глядя на тетку, тихо сказал:

— Вы можете оставить меня одного.

Тетя скривилась.

— И чтобы мы вернулись и обнаружили, что от дома остались одни руины? — прорычала она.

— Но я ведь не собираюсь взрывать дом!

— Может быть... — медленно начала Петунья. — Может быть, мы могли бы взять его с собой... и оставить в машине у зоопарка...

— Я не позволю ему сидеть одному в моей новой машине! — возмутился дядя.

Я мысленно сплюнул.

Дадли неожиданно громко разрыдался. Красиво симулирует, паразит. Знает же, что стоит ему состроить жалобную физиономию и завыть, как мать сделает для него все, что он пожелает.

— Дадли, мой маленький, мой крошка, пожалуйста, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой день рождения!

— Я... Я не хочу... Не хоч-ч-чу, чтобы он ехал с нами! — выдавил из себя кузен в перерывах между громкими всхлипываниями. — Он... Он всегда все по-по-портит!

Тетка обняла Дадли, а тот высунулся из-за спины матери и, повернувшись ко мне, показал язык. Гоблин малолетний!

В этот момент раздался звонок в дверь.

— О господи, это они! — В голосе тети Петуньи звучало отчаяние.

Через минуту в кухню вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, вместе со своей матерью. Пирс — костлявый пацан, похожий на крысу как внешностью, так и повадками. Именно он чаще всего держал жертв Дадли, чтобы они не вырывались. Увидев друга, кузен сразу прекратил притворный плач.

Полчаса спустя я сидел на заднем сиденье машины родичей вместе с Пирсом и Дадли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого меня можно оставить, а потому взяли с собой. Но прежде чем я сел в машину, дядя отвел меня в сторону.

— Я предупреждаю тебя! — угрожающе произнес он, лицо побагровело, придавая еще большее сходство с боровом. — Я предупреждаю тебя, мальчишка, если ты что-то выкинешь, что угодно, ты просидишь в своем чулане взаперти до самого Рождества!

— Я буду хорошо себя вести! — пообещал я, глядя ему в глаза честными детскими глазками. — Честное слово...

Ясное дело, дядя мне не поверил. И правильно сделал.

От избытка эмоций я иногда не справлялся с контролем и меня, что называется, прорывало. Особенно поначалу. Потом я чуть привык, пообтерся. Раш еще долго хохмил, что идея отправить меня в родной мир была весьма недурной. Поможет развить самоконтроль. И до сих пор хохмит! Кстати, боевую ипостась я приобрел во время очередного срыва. Чудо еще, что наставник успел выдернуть меня в Домен, и я никого не пришиб. Потом, правда, пришлось восстанавливать три зала в замке.

Воскресенье выдалось солнечным, и в зоопарке было полно людей, что опять же не добавляло мне спокойствия. На входе Дурсли купили Дадли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а мне достался фруктовый лед с лимонным вкусом — и то, только потому, что они не успели увести меня от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Дадли и Пирса, спросила, чего хочет третий мальчик.

Я с удовольствием обсасывал фруктовый лед, наблюдая за чешущей голову гориллой. Бибизян — вылитый Дадли, только с темными волосами. Кузен носился между клетками и вольерами и приставал к животным непонятно с какой целью. То ли агрессию вызвать пытается, то ли на брачный танец приглашает. Обезьяны смотрели на Дадли с подозрением, крупный самец скалил зубы.

После обеда пошли в террариум. Змей я любил, а потому рассматривал гадов с удовольствием, таскаясь за кузеном по погруженному в приятный сумрак помещению.

Дадли нашел самую большую змею и прилип к стеклу террариума. Змея лежала неподвижно, свернувшись кольцами, и игнорировала людей.

— Пусть она проснется, — произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу.

Дядя постучал по стеклу, но змея не шевелилась, хотя я точно знал, что рептилия не спит. Слишком чувствительный слух не давал: звук, по сути, обычная вибрация упругой среды, и змеи эту вибрацию ощущали не хуже людей.

— Давай еще! — скомандовал Дадли.

Дядя Вернон забарабанил по стеклу костяшками кулака, но змея не пошевелилась.

— Мне скучно! — завыл Дадли и поплелся прочь, громко шаркая ногами.

Я встал на освободившееся место перед окошком, рассматривая змею. Рептилия и правда была красивой. Большой величественный змей, лениво дремлющий в террариуме, не смотря на доставучих детишек.

Внезапно, змея приоткрыла глаза. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с моими глазами. Я моргнул, подавляя удивление, и вежливо склонил голову в поклоне. Змеи — мудрейшие существа, воплощение в реальности отражения Древнего Змея, независимо от мира. И кто знает, когда ОН решит взглянуть на тебя их глазами? Расстраивать одно из Воплощений Всетворящего я, его Дитя, не смел и думать.

Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Дадли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на меня, словно говоря: "И так каждый день".

— Понимаю, — пробормотал я, прикоснувшись пальцами к толстому стеклу и передавая звуковую вибрацию напрямую. — Достали?

Змея энергично закивала головой.

— Кстати, откуда вы родом? — поинтересовался я, будучи предельно вежливым.

Змея ткнула хвостом в висевшую рядом со стеклом табличку. "Боа констриктор, Бразилия", — прочитал я.

Действительно, что за странный вопрос.

В этот самый миг за спиной раздался истошный крик Пирса. От неожиданности и я, и змея вздрогнули.

Придурок малолетний!

— ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! СКОРЕЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ВЫ НЕ ПОВЕРИТЕ, ЧТО ОНА ВЫТВОРЯЕТ!

Через мгновение, пыхтя и отдуваясь, к террариуму приковылял Дадли.

— Пошел отсюда, ты, — пробурчал он, толкнув меня в ребро.

От злости потемнело перед глазами, тело полыхнуло жаром неконтролируемой трансформации, которую мне едва удалось удержать от воплощения в реальности. Раздражение и злость накапливались с раннего утра и сейчас требовали выхода. Спустить эту выходку я уже просто не могу. Физически! Мне нужна разрядка, иначе... иначе на стекла террариума щедро прольется кровь!

Стекла...

Я перевел взгляд на толстое стекло, сквозь которое на меня непонимающе смотрел змей. Видимые только для меня росчерки рун прочертили прозрачную преграду, и она осыпалась невесомой пылью.

Отдельного приглашения боа ждать не стал, грациозно скользнув на холодный пол. Проползая мимо, он отчетливо прошипел:

— Браз-с-с-силия — вот куда я отправлюс-с-сь... С-с-спасибо, говорящ-щий...

Ярость испарилась. Я смотрел вслед величественному змею и улыбался.

Ползком. Из Англии. В Бразилию...

Я кинул на боа метку маяка, планируя ночью найти пресмыкающееся и доставить на вожделенную историческую родину. Такие грандиозные планы губить суровой реальностью недостойно.

— "Я перекину." — пришла мысль отца.

За боа можно уже не волноваться. В Бразилию он попадет.

Владелец террариума был в шоке, я — счастлив, тетка — в панике.

— Но тут ведь было стекло, — непрестанно повторял он. — Куда исчезло стекло?

Директор зоопарка без устали рассыпался в извинениях. Пирс и Дадли несли чушь. Я видел, как змея, проползая мимо них, шуганула приставучих пацанов, но когда мы уже сидели в машине, Дадли рассказывал, как она чуть не откусила ему ногу, а Пирс клялся, что она пыталась его задушить. Ага, одновременно.

Но самое худшее случилось, когда Пирс наконец успокоился и произнес:

— А Гарри разговаривал с ней — ведь так, Гарри?

От смертоубийства меня спасло только ментальное присутствие наставника. Видимо, гаденыш что-то все же заметил, так как заткнулся и больше не сказал ни слова, испуганно на меня поглядывая всю дорогу до дома. Что удивительно, кузен тоже молчал. Видимо, инстинкт самосохранения закладки ему не перебили.

Дядя Вернон дождался, пока за Пирсом придет его мать, и только потом повернулся ко мне. Он от бешенства с трудом говорил.

— Иди... в чулан... сиди там... никакой еды. — это все, что ему удалось произнести, прежде чем он упал в кресло.

В общем, меня опять заперли. Я наложил на двери запирающие и следящие чары, дабы не открыли в неподходящий момент, и свалил в Домен.

Сегодня мы собираемся на охоту. Надо подготовить дар одному крайне неоднозначному народу, с которым мне определенно предстоит вскоре встретиться. Ну а как иначе, ведь они держали в своих маленьких, но очень сильных руках весь финансовый поток магического мира.

Я готовился к встрече с гоблинами.

Глава 2: Долгожданное письмо

Когда мне, наконец, разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы, а Дадли успел сломать новую видеокамеру, разбил самолет с дистанционным управлением и, в первый раз сев на велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить ее с ног так, что она потеряла сознание. Последнее меня несказанно порадовало, поскольку любви к надзирающему за мной сквибу я не испытывал. И понимания тоже.

Занятия в школе закончились, что не могло не радовать, поскольку младшую школу я терпел с трудом, практически постоянно пребывая на грани боевой трансформации. Зато теперь негде было скрыться от Дадли и его приятелей, которые каждый день приходили к нам домой. И вся эта гоп-компания соглашалась, что следует заняться любимым спортом Дадли — охотой на меня, родимого. Безуспешной, конечно, но энтузиазм у пацанов не иссякал.

Повезло идиотам, что у меня в этом мире вполне конкретные цели. А ведь меня так и подмывало устроить им настоящую ОХОТУ. Довести до логического завершения прятки в тенях. Почувствовать это сладостное чувство страха разумной дичи, ее беспомощности, животный ужас загнанного в ловушку существа. Завершить долгие часы неспешной травли стремительным рывком, ощутить теплую кровь на губах, прочувствовать утекающую с теплой влагой чужую жизнь...

Они и не догадывались, какие именно мысли и видения будили во мне бегущие существа! Благо, еженочные охоты в близких слоях Нереальности позволяли спустить пар и не давали сорваться.

В общем, время я проводил забавно.

Как-то в июле тетя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы "Вонингс", а меня отвела к миссис Фигг. После того как та сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, сквиб уже не пылала к ним такой страстной любовью, как прежде. Так что она не показывала мне фотографии этих без сомнения прекрасных животных, зато угостила шоколадным кексом, который, судя по вкусу и твердости, пролежал у нее в шкафу по крайней мере с моего рождения. Впрочем, кошек я и в самом деле очень любил, так что время я провел хорошо с пушистыми мурлыками в обнимку.

И что с того, что эти самые мурлыки — книззлы и за мной следят по приказу сквиба?

В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики "Вонингса" носили темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы-канотье. И узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы.

А еще Детей Хаоса считают мерзкими тварями.

Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя растрогался. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка.

А я боялся рот открыть. Чтобы не заржать, как это делал Раш. Если жизнь с родней у меня развила самоконтроль, то у папеньки явно развилось чувство юмора, ибо ржал он за эти года больше, чем за все время в Домене.

Однако, радовался я зря. Как показало ближайшее будущее, испытания для моей и так не слишком стабильной психики еще только начинались...

Началось все на следующее утро: я проснулся от ужасающего смрада. Когда выполз на кухню, понял, что вонь исходила из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Приглушил обоняние, подошел поближе, с интересом разглядывая то, что же там так воняет. В наполненном серой мутной водой баке плавало нечто, похожее на грязные половые тряпки.

— Что это? — пересилив себя, спросил я.

Тетя поджала губы и недовольно ответила:

— Твоя новая школьная форма.

Я снова заглянул в бак, поворошил тряпье деревянной палкой, лежащей тут же у раковины.

— Ну да, конечно. Я просто не догадался, что ее обязательно нужно в отходах проварить.

— Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петунья. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая.

Я не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить. До такого маразма ситуация раньше не доходила!

Обалдеть. Красит. Форму.

Странно, вроде как влияние зелий и ментальных коррекций уже ослабло. Или это просто непредсказуемый выверт какой-то давшей сбой закладки?

Я сел за стол, удержавшись от дальнейших комментариев. Впрочем, внешний вид моей гипотетической формы меня волновал мало. Я был уверен, что в обычную школу не попаду.

На кухню вошли Дадли и дядя Вернон, и оба сразу наморщили носы — запах моей новой школьной формы им тоже не понравился. Но пришлось терпеть. И молча, что меня несказанно веселило. Особенно — страдальческая физиономия дяди, который, как обычно, погрузился в чтение газеты, делая вид, что его эта вонища не задевает. Только нос подергивался, отчего роскошные усы недовольно топорщились и дергались.

Презабавное зрелище!

Дадли долго спокойно усидеть не смог и принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал с собой. Чует сердце, первый день кузена в школе ознаменуется знатными драками. Ну да и хрен с ним. Может, получит по голове и в ней мозги на место от сотрясения встанут. Или не встанут...

Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.

— Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты.

— Пошли за ней Гарри. — тут же отбрил малой.

— Гарри, принеси почту. — автоматически повторил дядя, не отрывая взгляд от статьи.

— Пошлите за ней Дадли, — ответил я.

— Ткни его своей палкой, Дадли.

Я поднял глаза на кузена. Ткнуть меня палкой засранец не решился, и это хорошо, а то я б его точно прибил.

— "Не кипятись." — донесся голос наставника. — "Письмо пришло."

— "То самое?"

— "То самое." — подтвердил демон. — "От него магией фонит так, что я могу его прочитать даже не распечатывая."

Прислушался и вправду различил четкий магический фон у одного из конвертов. Ладно, не будем гнать низших по Ободу. Всему свое время. Я подошел к двери.

На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона, коричневый конверт, судя по всему со счетами, и то самое письмо для меня.

Подняв корреспонденцию, с интересом повертел магическое письмо в руках. Мне ни разу никто не писал, хотя порой маги подходили на улице и здоровались. Я четко видел их плотную, яркую ауру, куда более насыщенную, чем у обычных людей или у той же старухи Фигг. Однако сейчас я держал в руках письмо, и на нем стояло не только мое имя, но и адрес.

"Мистеру Г. Поттеру, графство Сюррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей"

Конверт, тяжелый и толстый, сделанный из желтоватого пергамента, адрес написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала.

Перевернув, увидел пурпурную восковую печать, с оттиснутым на ней гербом.

— Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Вернон. — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки?

Я вернулся в кухню, все еще разглядывая письмо. Протянул дяде счет и открытку, сел на свое место и начал нарочито медленно вскрывать конверт. Интуиция говорила, что лучше не спешить и дать родне его увидеть. Уверен, их заинтересует мое первое в жизни письмо. А я узнаю, известно моим драгоценным родственникам о магическом мире или нет.

Дядя Вернон одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счет, недовольно засопел и начал изучать открытку.

— Мардж заболела, — проинформировал он тетю Петунью. — Съела какое-то экзотическое местное блюдо и...

— Пап! — внезапно крикнул Дадли. — Пап, Гарри тоже что-то получил!

Как я и думал, Дадли увидел письмо и тут же меня сдал, говнюк мелкий. Я медленно вскрыл конверт и вытащил пару сложенных пополам пергаментов. Таких же, как и сам конверт. Плотных, прекрасно выделанных и очень дорогих. Медленно раскрыл один из листов, когда дядя Вернон, наконец, очухался и вырвал конверт и пергаменты из моих рук.

— И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул он, разворачивая письмо и бросая на него взгляд.

Прочитал. И стремительно побледнел.

Что и следовало доказать. Вернон понял, что значит письмо из магической школы. Значит... ох, как много это значит!

— П-П-Петунья! — заикаясь, выдохнул он.

Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя поднял пергаменты над собой, чтобы сын не смог дотянуться. Подошедшая Петунья взяла у мужа письмо и прочла первую строчку. На мгновение мне показалось, что ее инфаркт хватит.

— Вернон! О боже, Вернон!

Тетя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сижу я и Дадли. Правда, абстрагироваться надолго им не удалось, потому что Дадли такое невнимание глубоко оскорбило, и этот поросенок сильно стукнул отца по голове узловатой палкой.

— Я хочу прочитать письмо! — громко заявил мелкий.

Ноль внимания, старшие Дурсли все еще в астрале.

— Дайте мне его посмотреть! — заорал Дадли.

Я аж умилился. Нет, ну правда, Дадли иногда такая прелессссть...

— ВОН! — взревел очнувшийся дядя и, схватив за шиворот сначала Дадли, а потом меня, выволок в коридор и захлопнул за нами дверь кухни.

Мы тут же устроили яростную, но молчаливую драку за место у замочной скважины. Я милостиво уступил победу Дадли, а сам улегся на пол, прильнув к узенькой полоске свободного пространства между полом и дверью, прекрасно слыша все, что творится на кухне. А разговор меж тем происходил крайне занимательный и породил очень много вопросов.

— Вернон, — произнесла тетя Петунья дрожащим голосом. — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом?

— Следят... даже шпионят... а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя.

— Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим...

Я видел, как блестящие туфли дяди Вернона ходят по кухне взад и вперед.

— Нет, — наконец ответил дядя Вернон. — Нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ... Да, это лучший выход из положения... Мы просто ничего не будем предпринимать...

Ну-ну. Попробуйте. Я отчего-то и не сомневался, что толку от этого не будет. Слишком уж неоднозначная складывается ситуация, учитывая многолетнюю слежку. Я на все триста процентов уверен, что письмо получу. Так или иначе. И затягивание этого процесса только ухудшит ситуацию.

— Но...

— Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?!

Как любопытно! Значит, меня решили сделать "нормальным". Ну-ну. Это типа ради моего блага, да?

А дальше начался тихий ужас, смешанный с громким цирком.

Сперва семейство, впечатлившись адресом на конверте, решило подлизаться, и меня переселили во вторую спальню.

Вообще в доме было четыре спальни — одна для дяди Вернона и тети Петуньи, одна для гостей (обычно в роли гостьи выступала сестра дяди Вернона Мардж), одна, где спал Дадли, и еще одна, в которой кузен складировал сломанные или уже не интересные ему игрушки. Ее мне и отдали на откуп. И первое, что я сделал — собрал весь этот многолетний хлам и вынес на ближайшую помойку. Дурсли от моей наглости настолько обалдели, что не успели остановить. А Дадлик, видя это дело, еще долго истерил, вопя на весь дом:

— Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!..

Слушая эти крики души, я улыбнулся, накинул на дверь следящие чары и смотался в Домен. Вчера ночью мы отлично поохотились, и теперь пришло время обработать добычу и превратить ее в тот самый подарок. Хорошо еще, что наставник знаком с культурой и бытом этой расы фейри, и с нашими возможностями подобрать достойный дар было не так сложно. Особенно, если учесть ситуацию, сложившуюся в этом мире.

На следующее утро пришло еще одно письмо.

Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению ко мне, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалось ему на пути. А затем донесся его крик.

— Тут еще одно! "Мистеру Г. Поттеру дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня".

Дядя Вернон со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Я рванул за ним, не желая пропускать представление. Дяде пришлось повалить Дадли на землю, чтобы вырвать у него из рук письмо. После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой дядька получил несколько ударов узловатой палкой, он распрямился, тяжело дыша, зато сжимая в руке злополучное письмо.

— Иди в свой чулан... я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он. — И ты, Дадли... уйди отсюда, просто уйди.

Утром меня скинул с кровати рев дяди. Скатившись с лестницы, я увидел поразительную картину: дядя лежал у входной двери в спальном мешке с четким отпечатком подошвы на физиономии, а рядом мялся перепуганный Дадли. Видать, Вернон решил не дать мне забрать письмо из утренней почты, но я благополучно спал, а вот кузен не смог сдержать любопытство и решил прокрасться за письмом. Дядя, похоже, не рассчитывал, что на него наступят. Особенно, любимый сынуля.

Я вернулся в комнату, завалился на кровать и заржал в подушку, накинув на комнату заглушающие чары. В сознании эхом раздавался заливистый хохот наставника.

После получасовых воплей дядя велел мне сделать ему чашку чая. Я поплелся на кухню, с трудом давя смешки, чему совсем не способствовало хихиканье Раша и красный отпечаток на роже родственника, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Я отчетливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелеными чернилами.

— Я хочу... — начал было я, но дядя Вернон достал письма и с трудом разорвал их на мелкие кусочки прямо у меня на глазах.

Прелесть, а не человек!

Если мне кто-то попытается доказать, что Вернон не имеет латентного магического дара, я плюну ему в лицо. Кислотой. Потому что обычный человек конверт из натурального пергамента не порвет.

На работу дядя не пошел. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем.

— Видишь ли, — объяснял он тете Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся.

— Я не уверена, что это поможет, Вернон.

— О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тетей Петуньей.

Маразм крепчал, печати на разуме родни полностью активизировались, словно они были поставлены на срабатывание именно при такой ситуации. Раш искренне веселился, а я погрустнел, предполагая, что дальше ситуация будет только накаляться.

В пятницу принесли не меньше десятка писем: их просунули под входную дверь, а несколько штук протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже.

Дядя снова остался дома. Он сжег письма, а потом заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков.

Из камина воняло паленой кожей и каким-то странноватым травяным ароматом. От чернил.

В субботу ситуация начала еще больше напоминать какую-то дешевую комедию. Несмотря на усилия дяди, в дом попали двадцать четыре письма — кто-то свернул их и засунул в две дюжины ЦЕЛЫХ яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной.

Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя засунула письма в кухонный комбайн и перемолола на мелкие кусочки. Пергамент оказался достаточно крепким, и комбайн сломался.

— Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумленно спросил Дадли, обращаясь ко мне.

Я задумчиво глянул на растерянного кузена, но ничего не сказал.

Вернувшись в комнату, развалился на кровати, обдумывая ситуацию. На счет писем я оказался прав. Они пришли снова, и, скорее всего, будут приходить и дальше.

Вопрос вот в чем. Зачем устраивать эту тягомотину? Меня, что ли, развлечь? Или дядю с тетей до инфаркта довести? Или показать, что магический мир по-любому своего добьется и получит то, что ему принадлежит? Насколько нам с Рашем удалось узнать, во всех случаях, когда в школу приглашались маглорожденные, к ним сразу приходил представитель школы и письмо приносил с собой. Никогда приглашение не отправлялось почтой. И я сомневаюсь, что этот порядок был нарушен просто так.

Что ж, посмотрим, когда по мою душу придет этот самый посланник, и как долго продлится эта эпопея с письмами. Похоже, мое вхождение в мир магии кто-то шибко умный пытается сделать... запоминающимся.

По крайней мере, я точно не смогу забыть, как эти проклятые закладки корежат личность МОИХ родственников! На моих глазах.

А к семье у таких как я отношение очень... трепетное.

В воскресенье утром дядя выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым.

— По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня — никаких чертовых писем...

И стоило ему это сказать, как это самое письмо, словно издеваясь, вылетело из камина и долбануло его по лбу. Дядя оцепенел. А из камина со скоростью пули вылетали и вылетали письма.

— Вон! ВОН! — дядя поймал меня, потащил к двери и вышвырнул в коридор.

И правильно сделал. Мой самоконтроль вновь треснул.

Из комнаты выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица. За ними выскочил дядя, захлопнув за собой дверь. Слышно было, как на пол продолжают падать письма.

— Ну все! Через пять минут я жду вас здесь — готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений!

Он был настолько разъярен, особенно после того, как выдрал себе пол уса, что даже Дадли возражать не осмелился, а я молчал, опасаясь, что если открою свою клыкастую пасть, то не смогу сдержать хохот. Клыки убрать так и не вышло, потому я даже не улыбался. Самоконтроль трещал по швам.

Мне было жаль дядю, меня бесил сам факт измывательства неизвестными рукодельниками над МОЕЙ родней, но это все равно не мешало мне получать извращенное удовольствие от происходящего. И веселиться тоже. Потом я тоже повеселюсь, когда за все начну рассчитываться. Но это будет потом, а мелкое изуверское удовольствие я получал прямо сейчас.

Десять минут спустя дядя, взломав забитую досками дверь, вывел семейство к машине, и автомобиль рванул в сторону скоростного шоссе. На заднем сиденье обиженно сопел Дадли — отец отвесил ему затрещину за то, что он слишком долго возился.

Мы ехали. Ехали все дальше и дальше. Даже тетя не решалась спросить, куда мы направляемся. Несколько раз Вернон делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот.

— Сбить их со следа... сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон.

Наконец дядя притормозил у гостиницы на окраине города. Мне и Дадли выделили одну комнату на двоих — в ней были две двуспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а я сидел на подоконнике, болтал с наставником и следил за подлетающими к гостинице совами.

Когда мы завтракали, к столу подошла хозяйка гостиницы.

— Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье.

Она протянула знакомый конверт, на котором зелеными чернилами было написано:

"Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница "У железной дороги", комната 11".

Вот мне интересно, им не жалко вот так разбрасываться весьма дорогим пергаментом? Или, скорее, веленем, который намного дороже обычного пергамента? Это же не бумага, это — кожа! Каждый такой лист — это кропотливая и ручная работа, занимающая далеко не один день. Не понимаю я этих магов. Все равно ребенок, выросший в среде маглов не может оценить стоимость такого конверта. Так какой смысл в этих тратах? Кроме того, что эти конверты очень приметны.

В общем, вид конверта подстегнул дядю, как вожжа строптивую лошадь. Засунув нас в машину, дядя погнал куда глядят глаза.

— Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя спустя несколько часов, но дядя, похоже, ее не слышал.

Никто не знал, куда именно мы едем. Вернон завез в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и мы снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки.

— Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как его отец оставил автомобиль на побережье, запер нас в машине, а сам куда-то исчез.

Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом, поежился, пытаясь закутаться в тонкую куртку, в животе у него жалобно квакнуло и забурлило. Я вздохнул, достал из пространственного кармана бутерброд и молча протянул кузену. Дадли удивленно моргнул, но так же молча взял, а по чувствам ударила волна какой-то смущенной благодарности. Тетя ничего не заметила, пребывая в ступоре и слабо воспринимая реальность. Ее разум трещал и гнулся под влиянием закладок, аура корежилась еще сильнее, а меня начала захлестывать настоящая Ярость.

— Сегодня понедельник, — тихо пожаловался пацан, проглотив последний кусочек бутерброда. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор.

Если сегодня понедельник, а в этом Дадли можно было доверять, значит, завтра, во вторник, мне исполнится одиннадцать лет. Вернее, исполнится ночью.

Я встретил взгляд голубых глаз кузена. Испуганный, какой-то обреченный. Привычный и устоявшийся мир Дадли дал трещину и медленно осыпался колкими кусками, открывая нечто непонятное, а потому — пугающее. И в центре находился Я. Странный двоюродный брат со странными способностями. Непонятное поведение родителей лишь усугубляло ситуацию. Пацану некому задать вопросы, родители же ничего пояснять не хотели. Ментальные закладки давили на детский разум, усиливая страхи и искажая восприятие. Разрушая и корежа личность.

Впервые за эти года у меня проснулась... что? Жалость? Нет, не жалость. Сочувствие? Нет. Нечто иное. Мне была неприятна паника брата. Его страх и обреченность давили на психику, усиливая и так ярко горящую ярость и злость. Шутка магов давно перешла границы шутки. Я только начал устранять последствия вмешательства в психику родичей, а они взяли и перечеркнули мой труд! Все, чего я добился, пошло прахом!

Я прикрыл глаза, скрывая красные и золотые искры гнева. Дадли сидел бледный, фонтанируя уже откровенным ужасом. Я не удержал иллюзию, и мальчишка увидел отблески моей истинной сущности. И впервые по-настоящему меня испугался.

— Дадли.

Братец вздрогнул. Мой голос отдавал рокотом и рычанием.

— Га... Гарри?

— Не надо меня бояться, брат. — гипнотические свойства моего голоса сработали безотказно, приглушая панику и вызывая инстинктивное доверие. — Я не причиню вреда свой семье.

Не только вампиры обладают очарованием голоса. Демоны обладают тем же. Но в куда более широком диапазоне.

— Что с тобой? — прошептал, почти пропищал он.

— А что со мной? — вкрадчиво спросил я. — Со мной все хорошо. Все... нормально.

Модуляции голоса подействовали так, как и предполагалось: глаза брата чуть остекленели, когда он поддался легкому наведенному гипнозу, а потом вновь прояснились, но уже лишенные паники.

Умница, братишка. Успокаивайся. Верь мне. Я не обижу. А если и обижу, то не со зла. Ты — мой родственник. Единственный по-настоящему близкий единокровный родственник. На тебя отзывается чутье. Так что, я тебя не обижу, Дадли. Другое дело, моя забота может быть... тяжелой и утомительной, ну так то последствия моей сути.

— Что... что происходит? — тихо-тихо спросил он.

— Кто-то очень хочет передать мне это письмо. — я полностью убрал мелкие трансформы. — Очень сильно хочет!

— Кто?

Я пожал плечами.

Пацан задумался, хмуро глядя мне в глаза. Я поймал его взгляд, вновь вгоняя брата в транс. Пусть я не могу пользоваться ментальными способностями, но могу сделать практически то же самое с помощью Марок, воздействуя напрямую. Мощь Всетворящего мне доступна. В той же мере, в которой я ему принадлежу.

Марки легли на ауру легко, практически мгновенно выходя на нужную мощность. Продержатся они ровно полгода, постепенно разрушая то, что не является частью личности и разума брата. Этого для начала хватит. А потом, когда я вернусь на каникулы, начнется настоящая работа с Дадли.

С меня довольно! Брат немного старше меня, и к лету ему исполнится двенадцать. Как раз срок Первого Имени. Пора бы взяться за родича так, как положено! В конце концов, Дадли — брат Дитя Хаоса, нравится это ему или нет! И он должен соответствовать этому довольно высокому статусу. Хочет он этого или нет.

— "Раш, я не смогу контролировать работу Марок на расстоянии." — встряхнув Дадли, я вывел его из транса. — "Даже если я буду рядом, я не смогу вмешаться, если что-то пойдет не так. Ты знаешь."

Отец ответил практически сразу:

— "Знаю. Я прослежу."

— Но этот "кто" мне уже не нравится! — закончил я недосказанную брату фразу, выводя его из ступора.

Дадли удивленно заморгал, вопросительно глядя на меня. Даже странно, что мальчишка обратился ко мне за помощью. Ведь он меня не любил, закладки требовали воспринимать меня как нечто инородное, своеобразную живую игрушку. А теперь, после того, как брат увидел бледный отголосок моей сути, появилось непонимание, подозрение и страх. Пока еще поверхностный. Но этот страх начал перебивать воздействие закладок!

Хлопнула дверца: дядя вернулся к машине. В руках он держал длинный сверток, в котором ясно чувствовалось оружие.

— Я нашел превосходное место! — объявил дядя с непонятной улыбкой. — Пошли! Все вон из машины!

На улице было холодно. Дядя указал пальцем на небольшую скалу со скошенной вершиной, возвышающуюся в водах неспокойного моря недалеко от побережья. На скале приютилась самая убогая халупа, какую только можно было найти во всей округе.

— Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. — А этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку.

Дядя кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах. Я скептически посмотрел на это суденышко, на погоду. Плавсредство откровенно смущало даже меня.

— Я уже запасся кое-какой провизией, — произнес дядя. — Так что теперь — все на борт!

За происходящим я наблюдал с отстраненным интересом, больше занятый тем, чтобы удержать в шторм на плаву хлипкую плоскодонку. Повлиять на родича без применения силы и шоковой терапии я не мог: дядя просто не станет меня слушать. Тетя пребывала в ступоре, растерянно глядя на любимого мужа, но не перечила ему, понимая, что Вернон ее тоже не послушает.

Пронизывающий ледяной ветер быстро выдул из тела остатки тепла. Дадли мелко дрожал, схватившись в борта лодки до судорог и с ужасом глядя на ярящееся море, тетя куталась в пальто, безуспешно пытаясь запахнуть его посильнее и хоть как-то согреться. Ледяные брызги и хлещущие струи дождя теплоты не добавляли, а дядя улыбался слегка безумной улыбкой: закладки трещали и корежили его разум, вступив в конфликт с искренним желанием защитить свою семью. Включая МЕНЯ! Как бы Вернон ко мне не относился, но подсознательно он считал меня свой семьей. И в моем восприятии это полностью перекрывало все, что дядя сделал под влиянием внешнего воздействия. Он считает МЕНЯ частью семьи. Остальное... поправимо.

Наконец мы добрались до покосившейся халупы. После ледяного ветра и дождя затхлая хижина показалась раем. Дадли прижался к маме, крепко сжав ее руку, а тетя потеряно смотрела на довольного мужа, порой бросая на меня странные взгляды. Я же холод хоть и чувствовал, но не страдал от него: слишком горяча моя кровь, слишком уж хорошо я контролирую метаболизм, чтобы столь мелкие неудобства могли доставить серьезные проблемы.

Обустроившись в халупе, дядя облагодетельствовал нас припасенной едой, от чего мы впали в легкий ступор: "едой" оказались четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя попытался разжечь огонь с помощью пакетиков, но те, естественно, не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.

Вернон пребывал в приподнятом настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма писем больше не будет. Я отчего-то не сомневался, что магические совы доберутся и сюда. Или кто-то еще.

Ураган крепчал и становился все яростнее. Уставшие родичи легли спать. Дядя и тетя в комнатушке на втором этаже, а братец на проваленной софе. Мне же постелили тощий матрас на полу. Свое одеяло я отдал Дадли: мне все равно не холодно, а вот он сильно замерз. Брат пригрелся под двумя одеялами, уснул и захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза.

До начала следующего дня оставалось пять минут, как показывали часы на руке кузена, когда я отчетливо услышал посторонний звук: снаружи что-то заскрипело.

Я подобрался, чутко вслушиваясь в окружающую среду. За пределами дома чувствовалась чья-то аура. Странная, нечеловеческая, какая-то немного ущербная, но с яркой канвой магического существа. Вернее, полукровки.

Без трех двенадцать. Странное существо мялось у дома, раздражая все сильнее. Если он не свалит...

— "Ассаи."

Неожиданный ментальный голос наставника заставил меня чуть заметно дрогнуть.

— "Раш?"

— "Не убей его." — в голосе — ирония и открытое предупреждение: нам он нужен.

— "Кого?" — злость на полукровку, раздражающего мои инстинкты, не пропала, а наоборот, приобрела завершенность холодной ярости.

— "Увидишь." — от демона пришло веселье.

Я глянул на циферблат. Еще одна минута, и наступит день мой рождения.

И тут меня осенило! Так это пришли за мной! Такой себе специфический подарок на день рождения.

Тридцать секунд... двадцать... десять... девять...

Может, имеет смысл разбудить Дадли?

Три секунды... две... одна...

БУМ!

Хижина задрожала, я резко сел, глядя на закрытую дверь. За ней стоял пока еще незнакомый мне полукровка и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Глубоко вздохнув, я нацепил на физиономию испуганное выражение и приготовился к просмотру финальной части концерта "Гарри Поттер приглашается в школу магии", как там ее.

Глава 3: Новости о прошлом

БУМ!

Дверь вздрогнула.

Позади громко хлопнула межкомнатная дверь и появился тяжело дышавший дядя Вернон с ружьем в руках.

— Кто там? — крикнул дядя. — Предупреждаю, я вооружен!

От силы удара дверь слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты. В дверном проеме стоял великан. Настоящий. Без шуток! Великан-полукровка! Его лицо практически полностью скрывали спутанные лохматые волосы и такая же неопрятная борода, оставляя на виду только нос картошкой и глаза.

Мужик протиснулся в хижину и пригнулся, но голова все равно касалась потолка. Наклонившись, поднял дверь и поставил ее на место. Грохот урагана сразу стал потише.

— Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да... устал я...

Голос у полукровки оказался неожиданно добродушным, мягким баском, совершенно несочетающимся с его звероватой внешностью.

Великан шагнул к софе.

— Ну-ка подвинься, пузырь, — приказал незнакомец.

Дадли взвизгнул, соскочил с софы, и рванулся к вышедшей из второй комнаты матери, спрятавшись за нее. Тетя Петунья в свою очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно надеялась, что за мужем ее не будет видно.

— А вот и наш Гарри!

От огромного мужика шли ясно ощутимые волны искренней радости от встречи и добродушия. Я невольно расплылся в улыбке, отчего получил по мозгам ментальной оплеухой от Раша.

Протрезвел мгновенно.

Интересно, чего это меня так развезло от присутствия этого странного существа? Я что, великанов и их смесков никогда не видел? Видел. Так в чем проблема-то?

Смесок тем временем продолжал извергать слова и бурю эмоций, как вулкан лаву и пепел:

— Когда я видел тебя в последний раз, ты совсем маленьким был, — сообщил он, счастливо улыбаясь. — А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто. А глаза материны.

Да быть того не может! Он меня видел в годовалом возрасте? И первая информация о родителях... Неужели полувеликан их знал лично?

— "Скорее всего да." — пришел беззвучный ответ от демона, с комфортом устроившегося в тенях. — "Он не врет и не лукавит. Чувства искренние, хотя умом не блещет, как и все потомки великанов."

Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед.

— Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!

Смело. Но бессмысленно. Весовые категории разные. Но дядя этой отчаянной попыткой защитить свою семью от непонятного хмыря вызвал всплеск уважения не только у меня, но и у наставника. Защищал-то Вернон прежде всего МЕНЯ!

— Да заткнись ты, Дурсль!

Великан протянул руку и, выдернув ружье из рук дяди, согнул ствол, а потом швырнул в угол. Дядя пискнул, полыхнув паникой. Оценил разницу в возможностях... но все равно не сбежал.

— Да... Гарри, — произнес великан, поворачиваясь спиной к Дурслям. — С днем рождения тебя, вот. Я тут тебе принес кой-чего... Может, там помялось слегка, я... э-э... сел на эту штуку по дороге... но вкус-то от этого не испортился, да?

Я не знал, что и сказать на этот сакраментальный вопрос и потому промолчал. Видимо, это сочли за смущение и шок, да и ответа полукровка не требовал.

Великан запустил руку во внутренний карман черной плащекуртки и извлек оттуда немного помятую коробку. Потоптался, протянул мне со смущением на физиономии. Я взял ее и открыл. Внутри оказался большой липкий шоколадный торт с розовой глазурью, на котором зеленым кремом было написано: "С днем рождения, Гарри!".

— "Прелесть, правда?" — Раш хмыкнул, но без малейшей тени ехидства. Он умел ценить искренность, а потому я проигнорировал подколку.

Я посмотрел на великана.

— Вы кто? — задал я вопрос с чисто детской наивностью и непосредственностью.

Мужик хохотнул.

— А ведь точно, я и забыл представиться. Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.

Он протянул огромную ладонь и, обхватив мою руку, энергично потряс ее.

— Ну, так чего там с чаем? — спросил он, потирая руки. — Я... э-э... и от чего-нибудь покрепче не отказался бы, если... э-э... у вас есть.

Взгляд великана упал на пустой камин, в котором тоскливо лежали сморщенные пакетики из-под чипсов. Он презрительно фыркнул и нагнулся над камином. Я ощутил формирование плетений, но очень грубых и энергозатратных. Как бы то там ни было, свое дело они сделали, и когда через секунду великан отодвинулся, в камине полыхал яркий огонь.

Гигант сел обратно на затрещавшую софу и начал опорожнять карманы, из которых, казалось, состоял весь его курткоплащ. На свет появились медный чайник, мятая упаковка сосисок, чайник для заварки, кочерга, несколько кружек с выщербленными краями, и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой он приложился, прежде чем приступить к работе.

Вскоре хижина наполнилась запахом жарящихся сосисок, весело шипящих на огне. Никто не двинулся с места и не сказал ни слова, пока великан готовил еду, но как только он снял с кочерги с отломленным кончиком шесть нанизанных на нее сосисок — жирных, сочных, чуть подгоревших, — Дадли беспокойно завертелся.

— Что бы он ни предложил, Дадли, я запрещаю тебе это брать, — резко произнес дядя Вернон.

Сурово. Пацан уже вторые сутки нормально не ел, если не считать того бутерброда, пачки чипсов и банана. Даже я жрать хочу!

Великан мрачно усмехнулся.

— Да ты чего разволновался-то, Дурсль? — насмешливо спросил он. — Да мне б и в голову не пришло его кормить — вон он у тебя жирный-то какой.

Он протянул мне сосиски. Отказываться я не стал и с удовольствием съел. Одну я телепортировал Дадли. Брат, все же.

То ли снятие плетения помогло, то ли голод обострил соображалку, но пацан прекрасно понял, откуда взялась висящая в воздухе сосиска, молча ее цапнул и быстро съел. От него опять пришла волна благодарности.

— Извините, кто вы такой? — вежливо произнес я, подталкивая Хагрида к дальнейшему рассказу.

Великан сделал глоток чая и вытер рукой блестевшие от жира губы.

— Зови меня Хагрид, — просто ответил он. — Меня так все зовут. А вообще я ж тебе уже вроде все про себя рассказал — я хранитель ключей в Хогвартсе. Ты, конечно, знаешь, что это за штука такая, Хогвартс?

— Э-э-э... Нет, — абсолютно честно признался я, хлопая глазками.

Раш хмыкнул. Про то, что Хогвартс — это школа магов, я, естественно, знал. Но вот ЧТО ТАКОЕ Хогвартс — не имел ни малейшего представления, так что, слову вопроса я не сбрехал.

У Хагрида был такой вид, словно я его в штормовое море окунул. Будучи в боевой ипостаси.

— Извините, — быстро сказал я.

— Извините?! — рявкнул Хагрид и повернулся к Дурслям, которые спрятались в тень. — Это им надо извиняться! Я... э-э... знал, что ты наших писем не получил, но чтобы ты вообще про Хогвартс не слышал? Не любопытный ты, выходит, коль ни разу не спросил, где родители твои всему научились...

Знал, значит, про письма...

— Научились чему? — я прикинулся идиотом, с каким-то садистским удовольствием наблюдая, как бледнеют физиономии родственничков.

В зале ощутимо потянуло страхом. Я прикрыл глаза, с наслаждением поглощая это чувство. Страх Дурслей доставлял почти физическое удовольствие, настолько четким и концентрированным он был. И что с того, что они родственники? Вреда-то никакого...

— ЧЕМУ?! — прогрохотал Хагрид, вскакивая на ноги. — Ну-ка погоди, разберемся сейчас! Вы мне тут чего хотите сказать? — прорычал он, обращаясь к Дурслям. — Что этот мальчик — этот мальчик! — ничегошеньки и не знает о том, что... Ничего не знает ВООБЩЕ?

— Кое-что я знаю, — заметил я, облизнувшись. — Математику, например, и всякие другие вещи.

Раш хмыкнул, метнув мне яркий образ, когда я впервые поднял умертвие.

— "Ну, кое-что ты знаешь." — хохотнул наставник. — "Некромантию там, демонологию, химерологию. Малефицизмом забавляешься. Так, на уровне ученика начальных курсов."

— "Не смешно." — буркнул я.

Хагрид тем временем отмахнулся и сказал:

— Я ж не об этом..., а о том, что ты о нашем мире ничего не знаешь. О твоем мире. О моем мире. О мире твоих родителей.

— О каком мире? — подлил я напалму в огонь ярости великана.

У Хагрида был такой вид, словно он вот-вот взорвется.

— ДУРСЛЬ! — прогремел он.

Дядя Вернон, побледневший от ужаса, что-то неразборчиво прошептал. Хагрид отвернулся от него и посмотрел на меня полубезумным взглядом.

— Но ты же знаешь про своих родителей... ну, кто они были? — с надеждой спросил он. — Да точно знаешь, не можешь ты не знать... к тому же они не абы кто были, а люди известные. И ты... э-э... знаменитость.

Угу, знаю. В книжке прочитал! Когда мозги после срыва от бешенства на место встали, и вкус крови перестал забивать вкус еды.

— Я? — удивленно похлопав глазками, я подавил вспыхнувшую при упоминании о моей славе злость.

— Значит, ты не знаешь... Ничегошеньки не знаешь...

Хагрид дергал себя за бороду, глядя на меня изумленным взором. Я не мешал ему переваривать сказанное и осознавать всю глубину проблемы, терпеливо ожидая продолжения разговора. Пока он там соображал, я телепортировал братцу бутерброд из пространственного кармана. Дадли все равно не знает, что там за мясо, а ему полезна высокоэнергетическая и легкоусвояемая пища.

— Ты чего, не знаешь даже, кто ты такой есть? — наконец спросил он.

От необходимости врать напрямую меня спас внезапно обретший дар речи дядя Вернон, пытающийся таким вот образом защитить меня от мира магии, который отобрал у его жены родную сестру:

— Прекратите! — скомандовал он. — Прекратите немедленно, сэр! Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчишке!

Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что я уж грешным делом подумал — прибьет сгоряча. Сперва он дядю, а потом я его. За нападение на мою родню. То, что дядя у меня особой любовью не пользовался и являлся родственником весьма условно, сути дела не меняло. Он все равно родственник!

Когда Хагрид заговорил, казалось, что он делает ударение на каждом слоге.

— Вы что, никогда ему ничего не говорили, да? Никогда не говорили, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, за столько лет ему так и не рассказали ничего, прятали все от него, да?

Чего-чего?!!

Я выпрямился, пристально глядя на разошедшегося полукровку, до которого, видать, так и не дошло, что он только что сболтнул! Он БЫЛ у дома моих родителей сразу после их гибели, он ВИДЕЛ, как меня уложили в корзинку и подкинули, как бездомного котенка под порог родственникам! В начале ноября! Холодной, промозглой ночью! И даже в дверь не позвонили! Я так и пролежал под дверями до самого утра под одним тонким одеяльцем! А я тогда, между прочим, сильно простыл и чуть не помер от переохлаждения! Тетя как-то раз упомянула, что еле-еле меня в больнице откачали! Думали — загнется ребенок от воспаления легких, но врачи вытянули: настоящие профи попались, да и маги очень живучи. Даже в таком возрасте!

Появилось первое имя и новые сведения.

— "Значит, к тетке определил меня этот самый Дамблдор." — удивительно спокойно произнес я.

— "Скорее всего." — тяжелый ответ и клокочущая злость наставника отдавалась резонансом в моих же чувствах. — "Держи себя в руках. И раскручивай смеска на разговор."

Я перевел взгляд на ужавшихся от страха родственников, мысленно перед ними извинился, и еще плеснул бензинчику на костер злости полувеликана:

— Прятали от меня что?

— ПРЕКРАТИТЕ! Я ВАМ ЗАПРЕЩАЮ! — неожиданно нервно выкрикнул дядя Вернон.

Страх вновь заполонил ментальный план, на раз вымыв растерянность Хагрида. Что удивительно, страх за меня. Дядя реально за меня переживал и боялся. На свой манер, конечно, но все же...

— Короче так, Гарри, ты волшебник, понял?

В доме воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом моря и приглушенным свистом ветра.

— Я КТО?

Видимо, удивление я изобразил достоверно.

— Ну, ясное дело кто — волшебник ты. — Хагрид сел обратно на софу, которая протяжно застонала и просела еще ниже.

Угу... Большую часть сознательной жизни я считал себя демоном. А надо же, я, оказывается, просто волшебник... Какой сюрприз.

А ведь для меня, Дитя Хаоса, это оскорбление. Назвать меня, порождение Всеизменяющего, даровавшего магию этому миру, обычным волшебником... Да уж.

Тем временем, полувеликан продолжал расхваливать мои способности и расписывать "светлые перспективы":

— И еще какой! А будешь еще лучше... когда немного... э-э... подучишься, да. Кем ты еще мог быть, с такими-то родителями? И вообще пора тебе письмо свое прочитать.

Ну наконец-то! А то я уже как-то измаялся от любопытства.

Хагрид вручил мне уже знакомый желтоватый конверт, на котором изумрудными чернилами было написано, что данное письмо адресовано мистеру Поттеру, живущему в хижине, расположенной на скале посреди моря, и спящему на полу. Очаровательно просто!

Вскрыв конверт, вытащил письмо и прочитал:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"

Я не понял. Так чародейства или волшебства? Чародеев я в этом мире в упор не видел. Да и волшебников в прямом смысле этого слова — тоже. Только магов-ритуалистов. И то — ущербных.

Директор: Альбус Дамблдор

(Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный чародей, Президент Международной конфедерации магов)

А титулов-то, титулов... Чет как-то скромен наш Великий волшебник. Или чародей. Он бы определился, что ли? Невозможно быть и чародеем, и волшебником! Это разные направления и методики воздействия на реальность! Про магов и колдунов я не говорю.

Ладно, что там дальше?

Дорогой мистер Поттер!

Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства "Хогвартс". Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.

Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля.

Вот как только поймаю сову, так сразу и отправлю. Если сова переживет процесс своего отлова злющим демоном.

Искренне Ваша,

Минерва МакГонагалл,

заместитель директора!

О как! Так это даже не наш Великий Светоч и Президент чего-там-магов накатал! Видать, не сподобился он письмо для национального Героя лично написать.

— "Вот мы и узнали, кто такой этот Дамблдор." — раздался задумчивый голос демона. — "Великий светлый маг, да еще и облеченный властью. Плохо."

— "Насколько?" — осторожно уточнил я, искренне сомневаясь, что Раш не знает, кто такой этот Дамблдор.

— "Напомни-ка мне девиз светлых магов."

— "Во имя всеобщего блага или во имя Света." — прошептал я про себя, а меня бросило в холод, когда дошел смысл моих же слов.

Одобрение, ирония и затухающий гнев.

— "Молодец, понял."

Прошло несколько минут, прежде чем я переварил новость, вновь вернулся к выбранному образу и неуверенно выдавил из себя:

— Что это значит: они ждут мою сову?

Интересно, а как они отреагируют, если я им реально сову пришлю? Тушкой. Заказной бандеролью.

— Клянусь Горгоной, ты мне напомнил кое о чем! — произнес Хагрид, хлопнув себя по лбу так, что этим ударом вполне мог бы сбить с ног лошадь.

— "Были б мозги, было б сотрясение!" — проржал демон.

Хагрид запустил руку в карман куртки и вытащил оттуда длинное перо, свиток пергаментной бумаги и сову. Настоящую, живую и немного взъерошенную.

Я пожалел птицу: может, ей сразу голову свернуть? Я могу это сделать безболезненно... А потом отправлю ее тушку Минерве. В Хогвартс.

Хагрид начал писать, высунув язык, а я внимательно читал написанное, приподнявшись на цыпочки и заглядывая ему под руку:

Дорогой мистер Дамблдор!

Передал Гарри его письмо. Завтра еду с ним, чтобы купить все необходимое. Погода ужасная. Надеюсь, с Вами все в порядке.

Хагрид!

Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул несчастную птицу в бушующий ураган.

Дикарь.

— Так на чем мы с тобой остановились? — спросил Хагрид.

В этот момент из тени вышел дядя Вернон. Лицо его все еще было пепельно-серым от страха, но на нем отчетливо читалась злость.

— Он никуда не поедет! — сказал родич.

Хагрид хмыкнул.

— Знаешь, хотел бы я посмотреть, как такой храбрый магл, как ты, его остановит...

— Кто? — переспросил я, зацепившись за странное слово.

— Магл, — пояснил Хагрид. — Так мы называем всех неволшебников — маглы. Да, не повезло тебе... ну в том плане, что хуже маглов, чем эти, я в жизни не видал.

Вот даже как! Дистанционирование магического сообщество дошло до того, что они уже кличку для обычных людей придумали.

— Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что... — дядя сбился из-за сработавшей закладки, — положим конец всей этой ерунде, — уверенно продолжил Вернон, словно именно это он и собирался сказать изначально, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник!

Интересно, а кому это они поклялись? И в чем?

— Так вы знали? — задал я ожидаемый от меня вопрос.

Мне даже не пришлось симулировать возмущение. Я был не то что возмущен... я был в ярости! Вот только ненавидеть родственников я уже не мог. Само понимание того, ЧТО с ними было сделано, гасило ненависть в глухой злобе. Зато ярко и бурно росла ненависть к тому, кто все это сделал. К тому, кто опоил зельями молодую семью и изуродовал в угоду своему желанию личность трех разумных и чуть не погубившему мою жизнь, личность и душу.

А если бы в ту ночь Раш не отозвался на мой зов?

— "Ты бы помер и сейчас не занимал свои мозги дурными мыслями." — сообщил мне наставник, беспардонно читающий все, что творится у меня в голове.

— "Чудесно!"

— "Не язви." — ментальный голос окрасился раздражением. — "Жизнь в теле ребенка накладывает на твой разум слишком явный отпечаток. Не забывай про это."

Это и не забудешь. При всем желании.

— "Когда можно будет его снять?" — отправив наставнику волну недовольства, хмуро спросил я.

— "Как в поезд сядешь и в школу поедешь."

Я поморщился. Влияние детского тела можно было нивелировать, но Раш специально наложил на меня ментальный аркан, лишь усиливающий детскую составляющую. Чтобы из образа не выпадал. К сожалению, на мозги этот аркан давил будь здоров!

Тем временем тетка вошла в раж:

— Знали ли мы?! — взвизгнула тетя Петунья. — Знали ли мы? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, когда мы знали, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма!

Ярость, застарелая зависть, ненависть, глубоко укрытая боль. Бешеный коктейль чувств Петунии приливной волной обрушился на меня, заставив снизить чувствительность. Поглощать ТАКОЕ мне не хотелось.

Тетю понесло. Она выплескивала скопившиеся за долгие годы чувства:

— А потом в школе она встретила этого Поттера, и они уехали вместе и поженились, и у них родился ты. И, конечно же, я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же... ненормальный! А потом она, видите ли, взорвалась, а тебя подсунули нам!

Правда и ложь слились в клокочущий коктейль чувств, выпестованных и тщательно взлелеянных под чутким руководством менталиста. Воспоминания о прошлом — ложь. Нынешние чувства — правда, разрушающая душу Петуньи. Радовало только одно — неуверенность. Сработавшая на определенное стечение обстоятельств закладка на время усилила ненависть и зависть, вынуждая женщину говорить, но веры в ее словах не было. По счастью, Хагрид — невзыскательный слушатель, а я услышал то, что хотел: цепи на разуме тети начали лопаться. И вскоре я смогу узнать настоящую историю.

Но довольно рассуждений. Не стоит выпадать из роли, да и мое молчание могут понять неверно.

— Взорвалась? — спросил я. — Вы же говорили, что мои родители погибли в автокатастрофе!

Хагрид меня порадовал, правильно отреагировав на мои слова:

— АВТОКАТАСТРОФА?! — прогремел он с такой яростью, что Дурсли попятились обратно в угол. — Да как могла автокатастрофа погубить Лили и Джеймса Поттеров? Ну и ну, вот дела-то! Вот это да! Да быть такого не может, чтоб Гарри Поттер ничего про себя не знал! Да у нас его историю любой ребенок с пеленок знает! И родителей твоих тоже!

И в этом моя проблема, порождающая уйму вопросов.

— Что с ними случилось, с мамой и папой? — жалобно спросил я, доверчиво заглядывая в глаза полувеликану.

Ярость сошла с лица Хагрида. На смену ей пришла растерянность.

— Да, не ждал я такого, — произнес он низким, взволнованным голосом. — Дамблдор меня предупреждал, конечно, что непросто будет... ну... забрать тебя у этих... Но я и подумать не мог, что ты вообще ничего не знаешь. Не я, Гарри, должен бы рассказать тебе обо всем... э-э... но кто-то ж должен, так? Ну не можешь ты ехать в Хогвартс, не зная, кто ты такой.

Он мрачно посмотрел на Дурслей. А мы с Дурслями мрачно — на него. Хагрид — простодушный и не особо умный мужик. У него что в голове, то и на языке. Я вообще не понимаю, чем думал этот Дамблдор, когда посылал его за мной?

— "Думал, что его ждет маленький забитый пацан." — пришел ответ наставника. — "Посмотри на эту ситуацию с точки зрения ребенка. Что бы ты в таком случае увидел?"

— "Большой, сильный, добрый дядька, пришел за мной из волшебного мира и забрал от люто ненавидимых родственников, которые меня так ненавидят, что готовы убить только за то, что я маг." — я вздохнул. — "Старая сволочь этот Дамблдор! Если он предупредил Хагрида о моих родственниках и возможных проблемах с ними, значит, он прекрасно знал, в каких условиях я живу. Но ничего не сделал, чтобы прекратить эти издевательства."

— "Дальше."

Судя по довольному флеру, окрашивающему мысли-слова отца, Раш уже поел и теперь, довольный и сытый, устраивает мне мозговой штурм вместе с экзаменом на актерское мастерство. Одним словом — демон.

— "Он послал за мной здоровенного мужика, который по уровню развития не сильно ушел от моих сверстников." — вяло ответил я. — "Знал, что непосредственный великан легко найдет общий язык с мальчиком, особенно если осадит или унизит родственников."

— "Дальше." — еще благодушнее произнес Раш.

Он что, еще и бухло с собой прихватил?

— "А что дальше? Если допустить, что все это творится с позволения Великого мага или кто он там, ситуация складывается совсем аховая! Меня в раннем детстве засунули в дом к тетке, подправили ей и ее мужу мозги, запрограммировав на ненависть и презрение. Даже на ребенка чары навесили, хотя подобное воздействие — это гарантированное разрушение личности в процессе взросления. Несложно было просчитать, какой будет жизнь у ребенка-мага в такой семье!"

— "Мыслишь в правильном направлении."

Я подавился возмущением.

— "Уже все узнал?"

— "А что тут узнавать? И так вся страна знает, что Дамблдор тебя спрятал от сторонников почившего Темного Лорда." — лениво отозвался наставник.

— "Что он сделал?!" — оторопело переспросил я.

— "Спрятал тебя. В БЕЗОПАСНОМ месте." — благостно повторил Раш.

Точно. Что-то пьет. Притом, что-то достаточно крепкое, чтобы прошибить даже наш метаболизм.

— "Хотел бы спрятать, нечего было растрезвонивать на весь мир о том, что я вообще выжил!" — раздраженно рыкнул я. — "Тем более, выдавать такую явную примету как шрам! Меня же маги на улице узнавали, когда я в магазин ходил. В одиночестве, хочу заметить!"

Про отношение ко мне дяди и побои, чуть не закончившиеся летально, я промолчу.

— "А как же образ героя, победившего Страшное Зло?" — ментальный голос демона окрасился насмешкой.

— "Вот это меня и напрягает."

— "Ладно, пни этот фонтан красноречия. Глядишь еще что разболтает."

Пнуть Хагрида мне хотелось не фигурально, а очень даже буквально! В боевой ипостаси! И не один раз!

— Хагрид, расскажи. Кто я такой? — тихо-тихо произнес я, едва удерживая свою бешеную натуру.

— Что ж, думаю, что будет лучше, если я тебе расскажу, н-ну... то, что могу, конечно, а могу не все, потому как, э-э... загадок много осталось, непонятного всякого... Э...

Он снова сел и уставился на огонь.

Да, красноречие и связность речи зашкаливает. Если не отомрет, буду дальше выдавливать информацию. Еще немного, и начну выдавливать реально. По-настоящему. Путем жестокого физического воздействия. Полагаю, родичи меня в этом устремлении поддержат, а силы мне хватит.

— Наверное, начну я... с человека одного, — произнес Хагрид через несколько секунд, когда я уже на полном серьезе начал задумываться о рукоприкладстве. — Нет, поверить не могу, что ты про него не знаешь, — его в нашем мире все знают...

— А что это за человек? — спросил я, не дав смеску замолчать и уйти в себя.

— Плохой он был, Гарри. — неохотно ответил лесник.

— А... Звать его как?

Я упорный, я информацию получу. Или выдавлю!

Интересно, а кровь у полувеликанов вкусная? Вроде бы магический народ...

Жрать хочу.

— Ну... Я вообще-то не люблю его имя произносить. — замялся недовеликан. — Никто из наших не любит.

И опять заткнулся.

— Но почему? — спросил я и сцепил клыки.

— Клянусь драконом, Гарри, люди все еще боятся, вот почему! А, чтоб меня, нелегко все это... Короче, был один волшебник, который... который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его...

Хагрид задохнулся от волнения и замолк.

Мда, а Темный Лорд-то силен, ничего не скажешь! Это ж надо было настолько запугать ВСЕХ магов, что его и по имени-то боятся называть.

— Может быть, вы лучше напишете это имя? — предложил я, хоть и здраво сомневался, что это ему под силу.

— Нет... не знаю я, как оно пишется. Ну ладно... э-э... — Хагрид мялся, глотая воздух, как воздушный маг перед первой левитацией с крыши башни. — Волан-де-Морт, — выдавил наконец смесок, передернувшись. — И больше не проси меня, ни за что не повторю.

Да больше и не надо. Память у меня хорошая. Значит, Волан-де-Морт. Страх и Ужас магической Британии. Сколько раз слышал о нем, а имя... нет, псевдоним, узнал только сейчас. Хороший псевдоним. "Полет Смерти".

— А что он сделал? — невинным детским голоском поинтересовался я

Раш перестал хихикать и теперь весело ржал.

Полукровка замялся, но, набрав воздух, послушно выдал:

— Много он сделал. Этот волшебник лет так... э-э... двадцать назад начал себе приспешников искать. И нашел ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится.

Угу. Темный маг поделится властью. Темный. Властью. Поделится. Добровольно. И в это кто-то поверил? Темные вообще делиться не умеют по определению!

— А власть у него была ого-го, — продолжал расписывать полувеликан, — и чем дальше, тем больше ее становилось. Темные были дни, да. — он помрачнел. — Никому нельзя было верить. Жуткие вещи творились. Побеждал он, понимаешь.

Понимаю. Верю.

— Нет, с ним, конечно, боролись, а он противников убивал.

И я убиваю.

— Ужасной смертью они умирали.

У меня тоже. Иногда — на алтаре, если подворачивались в нужный момент под руку.

— Даже мест безопасных почти не осталось... разве что Хогвартс, да! Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Ты-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился... э-э... тогда, по крайней мере.

В принципе, если Дамблдор звание Великого Мага получил не за красивые глазки, тогда вполне реально, что начинающий свой путь темный маг не рисковал связываться с ним. Светлые — они же безбашенные. Ради великих идей весь мир кровью умоют и будут считать, что так и надо. Великая цель все спишет. Фанатики.

Так, что-то моя находка заткнулась.

— А причем тут мои мама и папа? — задал я очередной наводящий вопрос, стимулируя Хагрида выползти из своих воспоминаний.

— А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске. Не пойму, правда, чего Ты-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть... Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом подумал: может, что их убедит... А может, хотел их... э-э... с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает. Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили. Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и... и...

Хагрид внезапно вытащил откуда-то грязный, покрытый пятнами носовой платок и громко высморкался.

— Ты меня извини... плохой я рассказчик, Гарри, — виновато произнес он. — Но так грустно это... я ж твоих маму с папой знал, такие люди хорошие, лучше не найти, а тут... В общем, Ты-Знаешь-Кто их убил. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, чтобы следов не осталось, а может, ему просто нравилось людей убивать. Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. — доверительно поделился "страшной тайной" полувеликан. — Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунзов, Прюиттов, а ты ребенком был, а выжил.

Хагрид замолчал и с грустью наблюдал за мной. А я не знал, что и говорить. То, что рассказал великан, лишь частично было правдой в океане лжи, но он искренне верил в свои слова. Шрам на моем лбу действительно был, но оставило его не срикошетившее заклятие, а обычный нож.

Я хорошо помню, что произошло в тот день. После того, как я прошел инициацию и переродился в Дитя Хаоса, я смог восстановить память. И точно знал, что никто в меня проклятием не бросался. Хотя мать и отца и в самом деле убили. И Темный Лорд был той ночью в нашем доме, но что именно случилось — восстановить не удалось. Одно знаю — бой был на первом этаже. Но Темный Лорд пришел гораздо раньше. Я слышал голоса. К сожалению, разобрать, о чем говорили мои родители и Волан-де-Морт так и не удалось.

А в детскую тело матери и останки Лорда занес мужчина. Он же вырезал мне шрам, но лицо я так и не видел — его скрывал глубокий капюшон.

Хагрид тем временем продолжал говорить:

— Я тебя вот этими руками из развалин вынес, Дамблдор меня туда послал. А потом я привез тебя этим...

Я вздрогнул, пораженно подняв глаза на великана, но Хагрид этого не заметил, погруженный в воспоминания, довольно болезненные для него. Этот мужик и впрямь любил моих родителей, и их смерть больно ударила по нему. Но то, что он сказал...

— "Молчи! Потом обсудим!" — резкая, словно удар хлыста, мысль наставника привела меня в чувства.

— Вздор и ерунда! — донесся из угла голос дяди Вернона.

Я аж подпрыгнул от неожиданности — совсем забыл про Дурслей. Но Дурсли про меня не забыли. Особенно дядя Вернон, к которому, кажется, вернулась смелость — он сжимал кулаки и яростно смотрел на Хагрида.

— Послушай меня, мальчик, — прорычал дядя Вернон. — Я допускаю, что ты немного странный, хотя, возможно, хорошая порка вылечила бы тебя раз и навсегда. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат...

Не успел он договорить, как Хагрид спрыгнул с софы, вытащил из кармана потрепанный розовый зонтик и наставил на дядю Вернона, словно шпагу.

— Я тебя предупреждаю, Дурсль, я тебя в последний раз предупреждаю: еще раз рот откроешь...

Видимо, дядя Вернон представил себе, как великан нанизывает его на зонтик, и смелость сразу испарилась — он прижался к стене и замолчал.

— Так-то лучше. — Хагрид тяжело вздохнул и сел обратно на софу, которая на этот раз прогнулась до самого пола.

— А что случилось с Волан... извините, с тем Вы-Знаете-Кем? — осторожно спросил я, не давая великану съехать с важной темы, благо, мужик бесхитростный.

— Хороший вопрос, Гарри.

Я поморщился. Не люблю я это сокращение своего имени. Гарольд — звучит лучше.

— Исчез он. Растворился. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка... Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и... эта... непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже... а ведь только человек может умереть.

Спорное утверждение. Сдохнуть могут абсолютно все, даже боги. Просто надо знать, как и чем убивать. Но я промолчал, сделав пометку в памяти узнать про это "еще знаменитее", продолжая слушать сбивчивую речь великана.

— А кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется... э-э... своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они... эта... как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать. В тебе было что-то, Гарри, что его... э-э... сломало. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю, что, да и никто не знает... но сломал ты его, это точно.

Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Искреннее! Какой кошмар... Он и правда верит в то, что годовалый человеческий ребенок может что-то сделать со взрослым магом?

И тут снова подал голос дядя Вернон.

— Разве я не сказал вам, что он никуда не поедет? Он пойдет в школу "Хай Камероне", и он должен быть благодарен нам за то, что мы его туда определили. Я читал эти ваши письма — про то, что ему нужна целая куча всякой ерунды, вроде книг заклинаний и волшебных палочек...

— Если он захочет там учиться, то даже такому здоровенному маглу как ты, его не остановить, понял? — прорычал Хагрид. — Помешать сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе — да ты свихнулся, что ли?! Он родился только, а его тут же записали в ученики, да! Лучшей школы чародейства и волшебства на свете нет... и он в нее поступит, а через семь лет сам себя не узнает!

Ой, чего-то мне это не нравится... Еще не хватало, чтобы я сам себя не узнал! Совсем обалдели, что ли?

— И жить он там будет рядом с такими же, как он, а это уж куда лучше, чем с вами. А директором у него будет самый великий директор, какого только можно представить, сам Альбус Да...

— Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон.

— "А это он зряяя." — протянул демон, а я согласно кивнул.

Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой.

— НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ... ПРИ МНЕ... АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!

Зонтик со свистом опустился и своим острием указал на... Дадли. Вспыхнул фиолетовый свет сработавшего плетения, негромко хлопнуло, а в следующую секунду брат, обхватив обеими руками зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Кузен повернулся ко мне спиной, и я заметил, что на его штанах появилась дырка, сквозь которую торчит поросячий хвостик.

— "Жестоко." — прокомментировал Раш.

Мне это не понравилось. Каким бы засранцем ни был Дадли, его таким сделали маги, изувечившие маленького ребенка в угоду своим интригам. Да и сам он еще мал — ему же только одиннадцать исполнилось! Совесть же надо иметь!

— "Он ее имеет." — хмыкнул Раш, выделив это самое "имеет".

— "Пошляк."

— "Это ты сказал."

Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тетю и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь.

Хагрид посмотрел на свой зонтик и почесал бороду.

— Зря я так, совсем уж из себя вышел, — сокрушенно произнес он. — И ведь не получилось все равно. Хотел его в свинью превратить, а он, похоже, и так уже почти свинья, вот и не вышло ничего... Хвост только вырос...

Он нахмурил кустистые брови и боязливо покосился на меня.

— "В животное? Ребенка?! Сломанным проводником?!" — голос демона полыхнул неприкрытой злостью.

Из тени явственно потекла Тьма.

— "Успокойся, отец!"

Тьма убралась, но холод остался, а Хагрид ничего не заметил, лишь зябко поежился.

— Просьба у меня к тебе: чтоб никто в Хогвартсе об этом не узнал. Я... э-э... нельзя мне чудеса творить, если по правде. Только немного разрешили, чтобы за тобой мог съездить и письмо тебе передать. Мне еще и поэтому такая работа по душе пришлась... ну и из-за тебя, конечно.

— А почему вам нельзя творить чудеса? — поинтересовался я.

— Ну... Я же сам когда-то в школе учился, и меня... э-э... если по правде, выгнали. На третьем курсе я был. Волшебную палочку мою... эта... пополам сломали, и все такое. А Дамблдор мне разрешил остаться и работу в школе дал. Великий он человек, Дамблдор.

— "Так он недоучка." — протянул демон.

— "И боготворит этого Дамблдора." — добавил я.

— "Ясное дело. Иначе его бы за тобой не отправили." — цинично хмыкнул Раш. — "Не забыл, ты — герой магического мира."

— "Ага, живу в чулане и ношу обноски за кузеном. Очень по-геройски. Воспитывает характер." — ядовито ответил я и замер.

— "Дошло, наконец-то. Можешь же думать, когда хочешь." — сообщил Раш, подтвердив мои догадки. — "Не отвлекайся от разговора."

Я вздохнул и послушно спросил:

— А почему вас исключили?

— Поздно уже, а у нас делов завтра куча, — уклончиво ответил Хагрид. — В город нам завтра надо, книги тебе купить, и все такое. И эта... давай на "ты", нечего нам с тобой "выкать", мы ж друзья.

Он стащил с себя толстую черную куртку и бросил ее к моим ногам.

— Под ней теплее будет. А если она... э-э... шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню...

Как мило. Найду — закусь будет.

Порадовав меня, великан улегся и практически мгновенно уснул. А я еще долго сидел, обдумывая услышанную сегодня информацию. И чем больше думал, тем пасмурнее становился. И, что хуже, наставник с моими мыслями был согласен, что не добавляло оптимизма.

Одно радовало. Мне было куда отступать.

Глава 4: Магический мир. Первый взгляд.

Утром я проснулся очень рано. Все еще спали, и я мог спокойно размяться. Накинув сонные чары на дом, дабы родственники не проснулись или, что хуже, Хагрид, я перешел в малую боевую ипостась и приступил к привычной уже утренней разминке, плавно перетекшей в тренировку. Наставника в округе я не чувствовал, значит, он покинул этот мир и занят какими-то своими делами. Великан сопел на продавленной софе, хорошо хоть не храпел, привлекая внимания и сбивая концентрацию, но я быстро выбросил его из головы.

Уже заканчивая комплекс, я ощутил приближение к островку яркой души магической птицы. Закруглившись и вернув себе уже привычный вид мелкого задохлика, принялся ждать. Сова села на подоконник и постукала когтем о стекло. Я открыл окно, впуская уставшую пепельно-серую трудягу.

Птица влетела в комнату и уронила газету прямо на Хагрида, но тот не проснулся. Сова немного подождала. Реакция та же. Бедный пернатый почтальон возмущенно ухнула, спикировала на пол и набросилась на куртку Хагрида.

— Погоди.

Она немного успокоилась.

— Сядь, посиди немного.

Я достал из пространственного кармана последнее галетное печенье и протянул птице. Сова внимательно осмотрела лакомство, а потом осторожно взяла его. Погладив ее по голове, я влил немного энергии, убирая усталость. От пернатого почтальона полыхнуло благодарностью. Какая прелесть! Нравится мне эта птичка. Вежливая. Я не буду ее есть, хотя хочется. Жрать хочется!

— Хагрид! — громко позвал я. — Тут сова...

— Заплати ей, — проворчал великан, уткнувшись лицом в софу.

— Что?

— Она хочет, чтоб мы ей денег дали за то, что она газету притащила. Деньги в кармане.

Я глянул на монструозную куртку великана. Казалось, что она целиком пошита из одних карманов. Сова отвлеклась от печенья, скептически посмотрела на эту самую куртку, понимающе ухнула. Я даже сочувствие в ее глазах разглядел, пока копался в том, что валялось в этих самых карманах! Связки ключей, расплющенные дробинки, мотки веревки, мятные леденцы, пакетики чая... Нашел живую закусь в одном из карманов. Осмотрел, почистил, сунул в рот. Мясо как мясо, пищит, брыкается, приятно окатило вспышкой гибели, когда я раскусил мышь пополам. Что там еще? Печенье? Тоже съел вместе с мятными леденцами. Наконец я вытащил пригоршню монет.

— Нашел.

— Дай ей пять кнатов, — сонно произнес Хагрид.

— Кнатов? — переспросил я, отсчитывая сове монетки, прекрасно зная валюту магического мира.

— Маленьких бронзовых монеток.

Сова доела печеньку, вытянула лапку, к которой был привязан кожаный мешочек. Я положил монетки, затянул поплотнее горловину, за что заработал еще один благодарный взгляд, погладил трудолюбивое существо. Ухнув на прощание, она вылетела в открытое окно.

Хагрид громко зевнул, сел и потянулся.

— Пора идти, Гарри. У нас с тобой делов куча, нам в Лондон надо смотаться да накупить тебе всяких штук, которые для школы нужны.

Я вертел в руках волшебные монетки, внимательно их разглядывая и демонстрируя бездну печали.

— М-м-м... Хагрид?

— А? — смесок натягивал свои огромные башмаки.

— У меня нет денег. — сообщил я вроде как очевидный факт.

Великан внимательно посмотрел на меня, словно напоминая о вчерашнем уговоре.

— Ты слышал, что сказал вчера вечером дядя Вернон. Он не будет платить за то, чтобы я учился волшебству.

— А ты не беспокойся. — Хагрид встал и почесал голову. — Ты, что ли, думаешь, что твои родители о тебе не позаботились?

А они обо мне позаботились? Если и позаботились, то кое-кто на их пожелания забил. И это явно не мой родич. Но я с несчастной мордашкой ответил то, что от меня ожидал полувеликан:

— Но если от их дома ничего не осталось...

— Да ты чо, они ж золото свое не в доме хранили! — отмахнулся Хагрид. — Короче, мы первым делом в "Гринготтс" заглянем, в наш банк. Ты съешь сосиску, они и холодные очень ничего. А я, если по правде, не откажусь от кусочка твоего вчерашнего именинного торта.

Смущаясь и краснея я протянул Хагриду пустую коробку от торта, который ночью мы с Дадли слопали подчистую. Между прочим, действительно торт вкусный был, не смотря на странный окрас и липкую розовую глазурь. Полукровка удивленно поглазел на остатки торта, а потом с умилением на роже меня потрепал по голове.

— У волшебников есть свои банки?

— Только один. "Гринготтс". Там гоблины всем заправляют.

То, что все финансы в руках этих созданий, я знаю. Меня одно удивляет: чем маги думали, когда отдали ВСЕ свои финансы в руки этого весьма злопамятного народа?

— Гоблины? — переспросил я, давя желание пнуть полукровку, чтобы шевелился активнее и не так тормозил с ответами.

— Да, и поэтому я тебе так скажу: только сумасшедший может решиться ограбить этот банк — с гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому если захочешь... э-э... что-то спрятать, то надежнее "Гринготтса" места нет... Разве что Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем — заодно и я там дела свои сделаю. Дамблдор мне поручил кой-чего, да! — Хагрид горделиво выпрямился. — Он мне всегда всякие серьезные вещи поручает. Тебя вот забрать, из "Гринготтса" кое-что взять — он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли.

Я вышел на скалу вслед за Хагридом. Погода радовала: чистое, лазурное небо, яркое синее море поблескивает в лучах утреннего солнца, легкий ветерок треплет волосы. И только выкинутые на камни водоросли, и непонятный хлам напоминал о вчерашнем шторме.

Лодка, арендованная дядей, все еще была здесь, но после урагана крепко сидела на камнях, по самые борта залитая водой.

— А как ты сюда попал? — задал я вполне логичный вопрос, поскольку другой лодки так и не увидел.

— Прилетел, — ответил Хагрид.

— Прилетел?

— Да... не будем об этом. Теперь, когда ты со мной, мне... э-э... нельзя чудеса творить.

Тяжко вздохнув, я опустил глаза, чтобы простодушный лесничий не заметил то, что ему видеть не стоит. Полукровка-недоучка. Самое то для сопровождения национального героя. Обрыдаться.

Мы уселись в лодку, а я на мгновение подумал, как Дурсли будут с этого острова выбираться, если мы свалили на единственном плавсредстве?

— Хотя... да... если по правде, глупо было б грести самому. — Хагрид покосился на меня. — Если я... э-э... Если я сделаю так, чтоб мы побыстрее поплыли, ты ведь никому в Хогвартсе не расскажешь?

— Конечно нет! — искренне воскликнул я, поскольку болтаться по все еще немного волнующемуся морю на не вызывающей доверия плоскодонке не особо хотелось.

Лесник вытащил свой розовый зонт, дважды стукнул им о борт лодки, и та помчалась самостоятельно и весьма даже шустро, весело подпрыгивая на волнах.

Пока мы покоряли водные просторы, Хагрид читал газету "Ежедневный пророк", вполглаза следя за лодкой, и излагал вслух свои мысли:

— Ну вот, Министерство магии опять дров наломало, — пробормотал Хагрид, переворачивая страницу.

— А есть такое Министерство? — задал я очередной идиотский вопрос, чтобы не выпадать из выбранного образа.

— Есть-есть, — ответил Хагрид. — Сначала хотели, чтоб Дамблдор министром стал, но он никогда Хогвартс не оставит, во как! Так что в министры старый Корнелиус Фадж пошел. А хуже его не найдешь. Он теперь каждое утро к Дамблдору сов посылает за советами.

Красиво! Интересно, он это сам придумал или подсказал кто? Эк он вознес Дамблдора и обосрал министра. Что-то чем больше я узнаю, тем меньше мне этот добрый светлый волшебник нравится.

— А чем занимается Министерство магии? — закинул удочку я, внимательно всматриваясь в простодушное лицо великана.

— Ну, их главная работа, чтоб люди не догадались, что в стране на каждом углу волшебники живут.

Понятное дело. Статут Секретности. Ладно, допустим, пара отделов следит за соблюдением Статута, а остальные чем тогда заняты? Странная логика у Хагрида. Ладно, сейчас узнаем.

— Почему?

— Почему? Да ты чо, Гарри? — воскликнул Хагрид. — Все ж сразу захотят волшебством свои проблемы решить, эт точно! Не, лучше, чтоб о нас не знали.

О да, конечно. Скажи проще. Грохнут вас всех как представляющих угрозу. Или по лабораториям рассажают, если я правильно понял логику местных спецслужб.

В этот момент лодка мягко стукнулась о стену причала. Хагрид сложил газету, и мы поднялись по каменным ступеням и оказались на улице.

Пока шли к станции, жители маленького городка во все глаза смотрели на Хагрида. Я их прекрасно понимал. Дело даже не в том, что Хагрид был вдвое выше обычного человека, он еще и всю дорогу тыкал пальцем в самые простые, на взгляд любого нормального человека предметы вроде парковочных счетчиков и громко восклицал:

— Ну дела, Гарри! И чего эти маглы только не придумают!

Захотелось спросить о том самом Статуте Секретности, но я сдержал порыв, поскольку прекрасно видел несколько групп магов, следующих за нами. Отчего-то не возникло и тени сомнения, что вскоре люди забудут о странном великане. Ну да ладно.

С горем пополам добрались мы до вокзала. Поезд на Лондон отходил через десять минут. Хагрид заявил, что ничего не понимает в деньгах маглов, и сунул мне несколько купюр, чтобы я купил билеты.

Купил.

В поезде на нас глазели еще больше, чем на улице. Хагрид занял сразу два сиденья и начал вязать нечто похожее на шатер канареечного цвета.

— А письмо-то у тебя с собой, Гарри? — спросил он, считая петли.

Я вытащил из кармана пергаментный конверт.

— Отлично, — сказал Хагрид. — Там есть список всего того, что для школы нужно.

Развернул второй листок бумаги и начал читать вслух, хоть прекрасно знал, что там написано. Ночью прочитал.

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "Хогвартс"

Форма

Студентам-первокурсникам требуется:

Три простых рабочих мантии (черных).

Почему именно три? И почему черных? И почему мантии? Длинные, в пол, без карманов. Какой в них толк?

А под мантии что? Или ничего им не надо?

Одна простая остроконечная шляпа (черная) на каждый день.

Шляпу, тем более остроконечную, я надену только на поминки директора!

И почему одну? Мантий-то три!

Одна пара защитных перчаток (из кожи дракона или аналогичного по свойствам материала).

Одна пара. На весь год. Слов нет.

Один зимний плащ (черный, застежки серебряные).

Из принципа куплю с платиновыми. Сделал бы из адаманта, но металл слишком приметный. Если его местные маги еще помнят.

Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

Логично.

Книги

Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

"Курсическая книга заговоров и заклинаний" (первый курс). Миранда Гуссокл.

"История магии". Батильда Бэгшот.

"Теория магии". Адальберт Уоффлинг.

"Пособие по трансфигурации для начинающих". Эмерик Свитч.

"Тысяча магических растений и грибов". Филли-да Спора.

"Магические отвары и зелья". Жиг Мышъякофф.

"Фантастические звери: места обитания". Ньют Саламандер.

"Темные силы: пособие по самозащите". Квентин Тримбл.

И что, это все? Всего восемь книг? То есть, у нас будет восемь предметов на ГОД? Как-то странно, если честно.

Ладно, куплю учебники, полистаю, подумаю.

Также полагается иметь:

1 волшебную палочку, 1 котел (оловянный, стандартный размер ? 2), 1 комплект стеклянных или хрустальных флаконов, 1 телескоп, 1 медные весы.

Ладно, одну палочку понять могу. Котел? Допустим, для зельеварения. Комплект флаконов — тоже понятно, но почему только один? Его же дети могут легко разбить! Телескоп? Для астрологии, что ли? Сомнительно, что они астрономию будут учить. Про небесную механику — молчу. И почему весы именно медные? Что, из другого металла взвешивать будут плохо? Так медь — металл довольно активный, и для зельеварения лучше использовать что-то нейтральное. Например, магловские стеклянные весы гораздо практичнее! Про точность аптечных весов из обычного мира я молчу.

И да, где в списке инструменты? Хотя бы для того же зельеварения?

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

А может, я хочу собаку! Или собака в школе — это недопустимо? Ладно, Хаос с ней, с собакой. Может, я дракончика хочу припереть. Есть же мелкие виды! И фамильяр из них неплохой. А жабы хороши только для гербологов.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЕТЛЫ.

Метлы...

Удивительный выбор транспортного средства... Им там ничего между ног не натирает этой палкой?

Закончив мысленно язвить, я скептически спросил:

— И это все можно купить в Лондоне?

— Если знаешь, где искать, — гордо ответил Хагрид.

Значит, знает где что купить. Ладно, посмотрим...

Пока добрались до какого-то долбанного бара, я уже проклял и Хагрида, и Дамблдора, пославшего его.

Для начала полукровка застрял в турникете метро, а после громко жаловался, что сиденья в вагонах слишком маленькие, а поезда слишком медленные. Ага... скоростное метро. Медленное. Я же видел, как он зеленел на поворотах поезда.

— Не представляю, как маглы без магии обходятся, — в который раз сказал он, когда мы поднялись вверх по сломанному эскалатору и оказались на улице, полной магазинов.

Как-как! Да элементарно, заменяя техническим прогрессом! И очень хорошо обходятся, между прочим!

На нас таращились все, кому не лень, а такое зрелище посмотреть ленивых не оказалось. А я еще и эмоции ощущал! Чего только не было! Плюнув на это дело, я закрыл разум глухими щитами, идя за великаном. А то точно сорвусь.

Какая у меня, оказывается, нежная и ранимая психика!

Хагрид был так велик, что без труда прокладывал себе дорогу сквозь толпу, от меня требовалось лишь не отставать. Мы проходили мимо книжных и музыкальных магазинов, закусочных и кинотеатров, пока, наконец, не остановились у хорошо известного мне бара, скрытого мощными отводящими внимание чарами. Проходящие мимо люди на бар не смотрели: их взгляды скользили с большого книжного магазина на магазин компакт-дисков, а обветшалое здание, находившееся между ними, они не замечали.

— Пришли, — произнес Хагрид, остановившись. — "Дырявый котел". Известное местечко.

Для известного местечка бар был слишком темным и обшарпанным: обычная, ничем не примечательная корчма, каких полно на любой дороге любого, как тут говорят, средневекового мира. Одно просторное сумрачное деревянное помещение, потолок пересекают мощные опоры, с которых свисают люстры-колеса, утыканные множеством толстых свечей, дающих неровное, дерганное освещение и капающие воском на голову. Массивная деревянная мебель, какую не так-то просто с места сдвинуть из-за немалой массы. Дощатый пол относительно чист, хоть и немного затоптан. В углу сидят несколько пожилых женщин и что-то пьют из маленьких стаканчиков, одна из них курит длинную трубку, пуская сизые колечки довольно вонючего дыма под потолок.

Когда мы вошли, разговоры сразу смолкли. Моего сопровождающего здесь хорошо знали — ему улыбались и махали руками, а бармен потянулся за стаканом со словами:

— Тебе как обычно, Хагрид?

— Не могу, Том, я здесь по делам Хогвартса, — ответил Хагрид и хлопнул меня по плечу своей здоровенной ручищей так, что подогнулись колени.

Прелестно! Одно движение, и я в центре внимания! Вот не мог он не похвастаться, что именно ему, Рубеусу Хагриду, предоставили честь сопроводить самого Гарри Поттера в магический мир.

— Боже милостивый, — произнес бармен, пристально глядя на меня, как на привидение. — Это... Неужели это...

В "Дырявом котле" воцарилась тишина, а я матерился про себя такими словами, что услышь отец, надавал бы по шее, несмотря на первое совершеннолетие.

— Благослови мою душу, — прошептал старый бармен. — Гарри Поттер... какая честь!

Он поспешно вышел из-за стойки, подбежал ко мне и схватил за руку. В глазах бармена стояли слезы. Видя искренность старика, я проглотил раздражение и застенчиво улыбнулся. А в голове навязчиво крутился вопрос: интересно, а этот Том вообще понимает, что просить благословить душу — это напрашиваться на немалые неприятности без срока давности? Тем более, просить благословения души у такого как я. Я же МОГУ благословить, вот только результат будет...

— Добро пожаловать домой, мистер Поттер. Добро пожаловать домой.

Домой? С чего бы это мне считать домом эту дыру, этот крохотный кусочек мира, который меня выкинул как никому не нужного щенка? У меня теперь другой дом...

Все смотрели на меня. Старуха сосала свою трубку, не замечая, что та погасла. Хагрид сиял. А я с трудом давил раздражение, через силу улыбаясь.

Прекрасная встреча. Прекрасное первое впечатление о мире магов. Какая-то корчма, полная сомнительных личностей, которых назвать не то что магами, но и банально — волшебниками у меня не поворачивался язык.

Эти люди — не волшебники. И, тем более, не маги. Эти так называемые "волшебники" опустили и выхолостили Дар моего Сюзерена до простейших фокусов и бытовухи! Где их яркая, пылающая искра Магии? Где их жажда познания и творения? Где их желание изучить мир и выйти за его пределы? Они боятся проявления неведомого, они испугались мощи магии и отшатнулись от открываемых им перспектив.

Они недостойны Дара Всетворящего!

Негодование никак не отразилось на моем лице. Я все так же изображал смущение и детский восторг. Но чего мне это стоило!

Заскрипели отодвигаемые стулья, и следующий момент я уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями "Дырявого котла".

— Дорис Крокфорд, мистер Поттер. Не могу поверить, что наконец встретилась с вами.

— Большая честь, мистер Поттер, большая честь!

— Всегда хотела пожать вашу руку... Я вся дрожу.

Мать моя Лили Эванс, я уже тоже дрожу! От бешенства!

— Я счастлив, мистер Поттер, даже не могу передать, насколько я счастлив. Меня зовут Дингл, Дедалус Дингл.

О, а этого мага я помню!

— А я вас уже видел! — решил польстить мужику, а Дингл так разволновался, что его цилиндр слетел с головы и упал на пол. — Вы однажды поклонились мне в магазине.

— Он помнит! — вскричал Дедалус, оглядываясь на остальных. — Вы слышали? Он меня помнит!

Как мало надо человеку для счастья! А я купался в его эмоциях, легко поглощая столь мощные и чистые всплески. Все равно бессмысленно развеются в пространстве.

Я продолжал пожимать руки. Дорис Крокфорд подошла во второй раз, а потом и в третий, а я получил мощный кус ярких эмоций.

Вперед выступил бледный молодой человек, он так нервничал, что у него даже дергалось одно веко. У меня тоже задергалось, как только я понял, что стоит передо мной.

Одержимый!

Я очень четко видел две души. Одну, основную, и вторую, пришлую. Вот только вторая душа была какая-то странная, словно драная. Оставив в памяти этот момент, чтобы обсудить с наставником, я вежливо улыбнулся, чувствуя раздражение и бешенство второй души.

— Профессор Квиррелл! — представил его Хагрид. — Гарри, профессор Квиррелл — один из твоих будущих преподавателей.

— П-п-поттер! — произнес, заикаясь, профессор Квиррелл и схватил меня за руку. — Н-не могу п-пе-редать, насколько я п-польщен встречей с вами.

— Какой раздел магии вы преподаете, профессор Квиррелл? — осторожно спросил я.

— Защита от Т-т-темных искусств, — пробормотал Квиррелл с таким видом, словно ему не нравилось то, что он сказал. — Н-не то чтобы вам это было н-нужно, верно, П-п-поттер? — профессор нервно рассмеялся. — Как я п-понимаю, вы решили п-при-обрести все н-необходимое для школы? А мне н-нуж-на новая к-книга о вампирах.

Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах. Достоверно, верю, верю. Если бы вторую душу не видел. Душа-то темная! Хрен какой вампир на такого позарится. Нет среди них дураков с темными одержимыми связываться.

Прошло еще минут десять мучений и энергетического обжорства, прежде чем зычный голос Хагрида перекрыл другие голоса.

— Пора идти... нам надо еще кучу всего купить. Пошли, Гарри.

Дорис Крокфорд напоследок опять пожала мне руку, а я опять сожрал яркий всплеск эмоций. Вот такая я сволочь. А то, что у этих магов будет голова еще три дня болеть и настроение скакать, так то их проблемы. Нечего было лезть ко мне.

Хагрид вывел меня из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков.

— Ну, что я тебе говорил? — Хагрид ухмыльнулся. — Я ж тебе сказал, что ты знаменитость. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел... хотя, если по правде, он всегда трясется.

— Он всегда такой нервный? — сыто полюбопытствовал я, разглядывая сложнейшую рунную вязь, скрывающуюся в невзрачной кладке.

Тот, кто это делал — гений.

— Да. Бедный парень. А ведь талантливый такой, да! Он пока науки по книгам изучал, в полном порядке был, а потом взял... э-э... отпуск, чтоб кой-какой опыт получить... Говорят, он в Черном лесу вампиров встретил, и еще там одна... э-э... история у него произошла с ведьмой... с тех пор он все, другим совсем стал.

О да, судя по его состоянию, опыта он получил больше чем хотел. Настолько, что одержимым стал.

Как-то иронично получается, что защиту от темных искусств детям будет преподавать темный одержимый: та самая темная тварь, от которой эти дети должны с помощью знаний, полученных на этих же уроках и защищаться.

Прелестно.

— Сильно изменился? — уточнил я.

— Учеников боится, предмета своего боится...

Еще бы... Одержимый обучает ЗАЩИТЕ от темных ИСКУССТВ!.. А почему не от темных тварей, например, которые могут принести вред вполне реальный. В отличие от искусств.

Чувствую, первый учебный год будет... интересным.

— Так, куда это мой зонт подевался? — пробурчал смесок, копаясь в недрах своей плащекуртки.

Хагрид нашел зонт и теперь считал кирпичи в стене над вонючей мусорной урной.

— Три вверх... два в сторону, — бормотал он. — Так, а теперь отойди, Гарри.

Он трижды коснулся стены зонтом.

Кирпич, до которого он дотронулся, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти даже Хагрид.

— Добро пожаловать в Косой Переулок, — произнес лесничий, приглашающе махнув рукой.

Косой переулок на меня впечатление произвел... еще более негативное, чем корчма, которая в него вела. Я, конечно, не ожидал увидеть воплощения Магии в камне и артефактах, но то, что предстало моему взору, просто убивало.

Обычная торговая слегка извилистая улочка, зажатая невысокими зданиями, пришедшими, казалось, с позапрошлого века. А то и раньше. Первые этажи занимали всевозможные лавки, вокруг которых толпились маги в мантиях, шумно обсуждая товар и переругиваясь. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами книг, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны... э...

Короче, всяким барахлом, в котором не было ничего действительно ценного. Обычный такой базар, как и в любом средневековом городе. Я их уже не раз видел, когда шастал по мирам воплощенных реальностей вместе с приемным отцом.

Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим магазином. "Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные" — гласила висевшая над ними табличка.

— Ага, такой тебе тоже нужен будет, — сказал Хагрид, привлекая мое внимание. — Но сначала надо твои денежки забрать.

Самопомешивающийся котел не нужен, если, конечно, я хочу сварить что-то серьезнее учебного варева. Впрочем, алхимия никогда не была моим любимым предметом, и талантов в этой области за мной не водилось. К сожалению.

А вот с гоблинами встретиться и правда не помешает. Но — без Хагрида.

Наконец показалась цель нашего путешествия — магический банк, выходящий фасадом на небольшую неправильной формы площадь: трехэтажное белокаменное здание с неправильной геометрией и сознательным искажением перспективы, из-за чего казалось, что все это сооружение шевелится и вот-вот рухнет на голову. Любимый приемчик многих фейри-строителей. Любят они делать добротные массивные строения, один взгляд на которые у обычного смертного вызывал стойкий приступ головокружения и психического расстройства.

Хагрид не был исключением, и игра теней и линий действовала на него не менее эффективно: он посмотрел на здание и чуток подзавис, потом спохватился, потряс головой и отвел взгляд.

— "Гринготтс". — буркнул он, прокладывая путь в толпе.

Мы подошли к парадному входу. У отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял...

— Да, это гоблин, — спокойно сказал Хагрид, когда мы поднимались по белым каменным ступеням.

Гоблин был именно таким, каким и должен быть. На голову выше меня, смуглое умное скуластое лицо с непропорционально большим носом, острый подбородок, визуально-щуплое тельце и очень длинные сильные пальцы и ступни. Он провожал нас тяжелым взглядом, когда мы входили внутрь. Уважением даже не пахло.

На вторых, серебряных дверях, были выгравированы строчки:

Входи, незнакомец, но не забудь,

Что у жадности грешная суть,

Кто не любит работать, но любит брать,

Дорого платит — и это надо знать.

Если пришел за чужим ты сюда,

Отсюда тебе не уйти никогда.

Простейшее заклинание-капкан. Пока открываешь тяжелые створки, так или иначе неосознанно прочтешь стих, и плетение падет на твой разум.

Два гоблина встретили нас в огромном мраморном холле, оформленным со сдержанной роскошью. Вдоль стен на высоких стульях за длинной стойкой сидели сотрудники банка и занимались работой: делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Красивая показуха. Настоящая работа шла за плотно закрытыми дверьми кабинетов подальше от любопытных глаз. Хотя, надо заметить, драгоценности были подлинными.

Хагрид подвел меня к стойке.

— Доброе утро, — обратился Хагрид к свободному гоблину. — Мы тут пришли, чтоб немного денег взять... э-э... из сейфа мистера Гарри Поттера.

Гоблин оторвал взгляд от книги, посмотрел на великана. Потом посмотрел на меня, но я был сама милота и человечность, так что ничего фейри не заметил. Рано еще их так травмировать.

— У вас есть его ключ, сэр?

— Где-то был, — ответил Хагрид и начал выкладывать на стойку содержимое своих карманов.

Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Фейри сморщил нос, но промолчал, в глазах промелькнула тень брезгливости. Я обозначил улыбку, дернув уголком губ, и взглядом извинился за своего невоспитанного спутника. В темных глазах существа промелькнул интерес.

— Нашел, — наконец сказал Хагрид, протягивая крошечный золотой ключик.

Гоблин изучающе посмотрел на него.

— Кажется, все в порядке.

— И у меня тут еще письмо имеется... э-э... от профессора Дамблдора, — с важным видом произнес Хагрид, выпячивая грудь. — Это насчет Вы-Знаете-Чего в сейфе семьсот тринадцать.

Я чуть не заржал. Гоблин внимательно прочитал письмо, глянул на меня. Заметил, кто б сомневался. Младшие темные народы фейри вообще очень внимательные.

— Прекрасно, — сказал он, возвращая письмо Хагриду. — Сейчас вас отведут вниз к вашим сейфам. Крюкохват!

К нам подошел один из свободных сотрудников. Когда Хагрид распихал все собачьи бисквиты по карманам, мы последовали за означенным Крюкохватом к одной из дверей.

— А что такое это "Вы-Знаете-Что" в сейфе семьсот тринадцать? — спросил я.

— Не могу я тебе сказать, — таинственно ответил Хагрид. — Очень секретно. Это школы "Хогвартс" касается. Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать.

Ну-ну. Узкие плечи гоблина едва заметно дрогнули от сдерживаемого смеха. Хагрид даже такое существо смог рассмешить.

Крюкохват открыл дверь. Мы стояли в каменном коридоре, освещенном горящими факелами. Дорога круто уходила вниз, на полу — тоненькие рельсы. Крюкохват свистнул, к нам тут же с лязгом подкатила маленькая тележка.

Поездка привела меня в восторг!

Мы неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров, пересекали огромные, погруженные во мрак пещеры, перемахивали зияющие провалы бездонных пропастей. Запомнить дорогу я не пытался, прекрасно зная, что это бесполезно. Дребезжащая тележка сама выбирала путь в соответствии с номером ячейки. Гоблин лишь активировал маршрут.

Хагриду поездка далась непросто: когда тележка, наконец, остановилась перед маленькой дверью в стене, он выбрался из нее весь зеленый, прислонился к стене и довольно долго ждал, пока у него перестанут дрожать колени. Гены великанов сказывались.

Крюкохват отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зеленого дыма, а когда оно рассеялось, я с интересом заглянул внутрь сейфа. Моего сейфа, надо заметить!

Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных. Горы маленьких бронзовых кнатов. И... все. ТОЛЬКО ДЕНЬГИ! Где остальное?

Никогда не поверю, что Род Поттеров не хранил в банке артефакты и библиотеку! Значит, есть и другие ячейки, которые от меня тактично решили скрыть. Типа, смотри мальчик. Ты — богатый.

Истинные богатства — это не деньги, не золото, не драгоценные камни. Это книги и артефакты! Особенно — книги.

— Это все твое, — улыбнулся Хагрид.

А то я не знаю.

— Золотые — это галеоны, — пояснил он. — Один галеон — это семнадцать серебряных сиклей, а один сикль — двадцать девять кнатов, это просто, да?

Угу, очень. Два простых числа как основа денежной системы. Интересно, это маги сами придумали или гоблины так над ними поглумились?

Хагрид по-хозяйски зачерпнул жменю золотых монет, высыпал в мешочек и протянул мне, не замечая, как у меня от злости заострились черты лица и ощутимо потемнели глаза: я не терплю, когда кто-то трогает МОЁ! Я за это убиваю. В обычных условиях. Но сейчас я сам согласился с правилами игры, так что смесок, уже не единожды нарушивший все мыслимые правила общения с такими как я, до сих пор жив. Произойди наша встреча при других обстоятельствах, и его бы не спасла даже его искренность и хорошее ко мне отношение.

— Ладно, тебе этого на пару семестров хватит, а остальное пусть тут лежит. — он повернулся к насторожившемуся Крюкохвату, заметившему мое состояние. — А теперь нам нужен сейф семьсот тринадцать... и... э-э... пожалуйста, нельзя ли помедленнее?

— У тележки только одна скорость, — ответил гоблин, а я заметил промелькнувшие в темных глазах ехидство и насмешку.

Теперь мы спускались еще ниже, а тележка ехала еще быстрее. Воздух становился холоднее. Когда мы проезжали над подземным ущельем, я перегнулся, чтобы разглядеть, что скрывается в его темных глубинах, но Хагрид со стоном схватил меня за шиворот и втащил обратно.

В сейфе номер семьсот тринадцать не было замочной скважины.

— Отойдите, — демонстративно-важно произнес Крюкохват, бросив косой взгляд на полукровку.

Хагрид послушно шарахнулся, несказанно порадовав гоблина, я остался стоять на месте. На требовательный взгляд фейри я просто улыбнулся. Широко. От души. Повернув голову так, чтобы лесничий мою одухотворенную рожу не видел. И клыкастый оскал из доброй сотни тонких, длинных и очень острых клыков.

Изумление и оторопь нашего проводника меня позабавили и порадовали, как и тяжелая задумчивость. Гоблин никак внешне не проявил своих эмоций и заинтересованности, повернулся к массивной двери, мягко коснулся длинным пальцем узорчатого металла, и отступил на шаг, глядя, как растворяется в дрожи пространственного искажения монолитная преграда.

Ну надо же, как интересно! Технически, никакого сейфа за этой массивной "дверью" не было и в помине, а был портал, открывающий доступ к расположенному не пойми где помещению. Интересная система и по-своему надежная.

Мне определенно нравится эта ветвь гоблинской расы!

— Если это попробует сделать кто-то, кроме работающих в банке гоблинов, его засосет внутрь, и он окажется в ловушке, — произнес фейри, пристально глядя на меня.

— А как часто вы проверяете, нет ли там кого внутри? — поинтересовался я, легко улыбнувшись уже совершенно нормальной для человеческого ребенка улыбкой.

— Примерно раз в десять лет, — ответил Крюкохват.

Шутник. Проверяют они сразу же после срабатывания тревоги. А то, что идиоты, рискнувшие что-то спереть у гоблинов находятся как раз примерно раз на десять лет — вопрос другой.

В этом "сверхсекретном сейфе" на полу лежал один-единственный маленький невзрачный сверток из коричневой бумаги, фонящий магией так, что у меня аж искры по ауре прошли. Хагрид, нагнувшийся, чтобы подобрать его, этого не заметил, больше занятый запихиванием добычи во внутренний карман куртки. Пока лесничий воевал с застежкой, я аккуратно умыкнул крохотный золотой ключик от своей же ячейки под внимательным и понимающим взглядом гоблина, положив на его место сотворенную прямо на глазах фейри подделку. Крюкохват тактично промолчал, но в глазах уже плескалось настоящее изумление и непонимание.

Прелестно. Картину меня-человека я ему сломал окончательно.

— Пошли обратно к этой адовой тележке, и не разговаривай со мной по дороге. Лучше будет, если я буду держать рот закрытым, — сказал Хагрид.

Еще одна бешеная гонка на тележке — и вот мы уже стоим на улице у банка, щурясь от солнечного света.

— Ну что, надо бы купить тебе форму, — заметил Хагрид, кивнув в сторону магазина с вывеской "Мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни". — Слушай, Гарри, ты... э-э... не против, если я заскочу в "Дырявый котел" и пропущу стаканчик? Ненавижу я эти тележки в "Гринготтсе"... Мутит меня после них.

Хагрид и в самом деле был все еще зеленоватым, так что я благосклонно кивнул, и великан, что-то пробормотав благодарное, слинял в бар, оставив меня, наконец-то, одного.

Я развернулся и пошел обратно в банк.

Крюкохвата я отловил недалеко от двери. Гоблин показал свое удивление легким движением брови, но ничего не сказал, вежливо глядя на меня. Все правильно: я пришел к нему, и я же должен начинать разговор. Перебить меня — проявить неуважение, а я показал достаточно, чтобы ни один фейри не рискнул это неуважение проявить.

— Да будут полны Ваши закрома мертвым железом, солнечным золотом и лунным серебром. — вежливо сказал я, чуть склонившись в поклоне. — И да окропит кровь врагов землю под вашими ногами.

Глаза Крюкохвата удивленно расширились. Похоже, он уже довольно давно не слышал этого приветствия. Поборов удивление, гоблин склонил голову в точно таком же поклоне и ответил:

— Да будут Ветра Перемен добры к Вам.

О, так меня опознали? Как интересно!

— Я могу получить персональную консультацию?

— Конечно. — гоблин понятливо оскалился. — Прошу за мной.

Крюкохват провел меня в отдельный кабинет, жестом предложив садиться. Я с комфортом устроился в большом кресле.

— Что желает узнать молодой... человек.

Фейри демонстративно запнулся на последнем слове, ясно давая понять, что заметил столь явно продемонстрированную необычность и адекватно оценил.

— Вы проводите ритуал определения кровного родства? — в лоб спросил я.

— Конечно.

— Я хочу пройти такой ритуал.

Гоблин ничего не сказал. А что тут скажешь? Я довольно четко высказал свое желание, более того, желание, которое они обязаны исполнить. И гоблин это прекрасно знает.

Вскоре двери распахнулись, пропуская двух его соплеменников, несущих большую плоскую чашу, наполненную жемчужно-белой жидкостью, свиток пергамента и ритуальный нож.

— Прошу. Капните три капли крови в чашу.

Я взял атам, надрезал палец, наблюдая, как искристая нечеловеческая кровь стекает по коже, вызывая рябь пространства, и срывается в чашу. Гоблины заметили и свечение, и пространственное искажение, идущее от одного проявления моей крови, но ничего не сказали, хотя изумление очень ясно отразилось в их глазах.

Жидкость тут же потеряла свою безмятежную белизну, потемнела, забурлила. Третья капля сорвалась с пальца и звучно шлепнулась в чашу. Бурление тут же прекратилось. Жидкость засветилась ясным синим светом. Гоблины осторожно вылили ее на пергамент.

Мы терпеливо ждали.

Ритуал прост как линейка.

У каждого магического Рода существуют Книги Кодекса Рода. Они хранятся или в мэнорах, если Род действующий, или в банке, если Род угас или считается прерванным. Уничтожить их невозможно, поскольку Книги — это всего лишь физический носитель магии Рода, и пока существует эта самая родовая магия, существует и Книга Кодекса, даже если она нематериальна. Если же Род прерывается окончательно, и родовая магия рассеивается в общем мировом фоне, книга белеет и разрушается.

Именно к магии Рода и обращается ритуал. Моя кровь — это, прежде всего, носитель моей магии. В крови ее больше всего. Ритуал, имея образец, сверяет магические ориентиры с существующими Родами, и, в случае совпадений, выводит названия Родов на пергаменте.

Откуда ритуал получает информацию? Оттуда же, откуда и все остальные, из ноосферы планеты и магического фона. В том случае, если Рода воистину древние, и их названия не имеют аналога, записывается образная транскрипция. То же самое касается и имени.

Наверху свитка появилось мое имя: Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, наследник Певерелл, наследник Слизерин, наследник Блэк, наследник Поттер. Никаких упоминаний имен родителей: в истинных ритуалах они не проявляются. Только — Рода, к которым я так или иначе отношусь: по крови или по магии. Добавление имени отца или матери — это чисто человеческая привычка. У магического ребенка может вообще не быть биологических родителей, если его принес ритуал или он был создан искусственно. Такое тоже случается, если мир достаточно развит и не гнушается использовать магию крови или генетику. А то и оба направления одновременно, если цивилизация сочетает в себе и магию, и технологию.

Ритуал определения Рода обмануть нельзя, хотя можно вмешаться в процесс нанесения записи на пергамент. Но если кто-то решит провести ритуал повторно, обман выплывет мгновенно, так что рисковать я не стал. Тем более, гоблины тайну хранить умеют. Да и повторную проверку проведут в любом случае: в кубке еще половина жидкости осталась. Настаивать на ее уничтожении — это все равно что открыто признать вмешательство в ритуал.

Под именем начали появляться синие строчки с описанием магических Родов и моего статуса в них: Род Певерелл — наследник по крови и магии, Род Слизерин — наследник по крови, Род Могрейд — признанный магический наследник, Род Поттер — непрямой магический наследник. Род Блэк — непрямой наследник по крови, прямой наследник по магии.

Гоблины удивленно переглянулись. Я тоже, откровенно говоря, удивился. То, что я магический наследник Рода Могрейд — это нормально. Раш меня усыновил, раз уж я стал неотъемлемой частью его души и его Домена, магия Рода меня приняла, хоть я и не являюсь его кровным родичем. Впрочем, для Детей Хаоса, периодически теряющих физическое тело и возрождающихся, единокровное родство не столь важно. Но почему тогда я признан магическим наследником Поттеров? Тем более — непрямым! Я что, не Поттер? И Джеймс — не мой биологический отец?

— Прошу прощения, могли бы вы пояснить, я не являюсь Поттером по крови? — вежливо обратился я к гоблинам.

— Вы — официально признанный наследник Рода Поттер согласно воле и завещанию Джеймса Поттера.

— Но я не его родной сын?

— Этого сказать мы не можем. На кровь Род не отозвался. Возможно, кровь более могущественных Родов, ее полностью поглотила. — пояснил мне Крюкохват.

Возможно. А возможно, что мое перерождение в Дитя Хаоса выжгло кровь отца. Это если Поттер — мой отец. А если нет? Другие Рода ведь определились.

— Я могу претендовать на наследование этих Родов?

— Да.

Довольно пренебрежительное "мистер Поттер" исчезло из обращения.

— Есть ли другие живые представители этих родов?

— У Родов Певерелл и Поттер, вы единственный живой представитель и можете претендовать на статус Главы Рода. У Рода Блэк есть живые представители, но вы можете затребовать статус Главы как наследник по магии: ныне живущие Блэки проверку на Лорда не прошли. Статус Рода Могрейд нам неизвестен, как и сам Род. У Рода Слизерин есть еще один условно живой представитель. — видя вопрос в моих глазах, Крюкохват пояснил: — Маг Том Марволло Реддл, известный также как Лорд Волан-де-Морт.

Вот это поворот! Видя безразличие на моем лице, гоблин продолжил:

— Мистер Реддл является полукровкой, магия Рода его не приняла, и он не может претендовать на право наследования Рода Слизерин. Вы же признаны магией Рода и можете попробовать заявить права на этот Род.

— Что для этого требуется?

— Получить признание Книги Рода и перстня Главы Рода.

— Принесите реликвии.

— Какие?

— Все. — обезоруживающе улыбнулся во весь оскал.

Один из гоблинов ушел и вскоре вернулся вместе с еще четырьмя фейри, каждый из которых нес толстый фолиант Книги Рода. Перстень Главы и Лорда появляется самостоятельно: физическим объектом в обычном смысле этого слова он не является.

Как проходит вступление в права я прекрасно знал. Тем временем Крюкохват представил мне вошедших:

— Грахт — поверенный Рода Певерелл, Рахт — поверенный Рода Слизерин, Круж — поверенный Рода Блэк и Гриппух — поверенный Рода Поттер

Я поклонился каждому из представленных гоблинов.

— На какой Род вы будете предъявлять права в первую очередь?

— В порядке старшинства.

Грахт подошел и подал мне Книгу Рода. Я взял тот же серебряный нож, надрезал палец и провел кровавую дорожку сперва по рунной вязи вдоль корешка фолианта, а потом мазнул по гербу Рода на обложке, положив на нее ладонь.

Подобные ритуалы всегда предельно просты: никто не желает, чтобы его Род прервался из-за слишком вычурного и сложного ритуала принятия полномочий. Все равно выбор делает магия Рода. В данном случае, достаточно касания моей крови и плоти к Книге Рода или к камню-источнику, чтобы запустить процесс проверки. Иногда достаточно одного лишь высказанного намерения, чтобы магия откликнулась.

Кровь послушно впиталась в обложку, Книга Рода мягко засветилась, а на пальце ощутимо потяжелело: перстень Певереллов весьма массивен, как и накладываемые титулом Главы этого Рода обязательства.

Лицо Грахта осветилось искренней радостью. Это существо действительно было радо, что древний Род, делами которого он занимался уже не первое столетие, не прервется.

— Лорд Певерелл!

— Грахт. — я отвесил ответный поклон.

Не переломлюсь, а этому существу приятно. Мне с ним еще работать. И не одно тысячелетие, все же магический Контракт накладывает огромные обязательства на это существо. Бессрочные обязательства.

Следующим передал регалии Рода Рахт. Книга Рода признала меня без особого сопротивления, лишь беззлобно кольнув палец при формировании кольца, и перстень главы послушно влился в перстень Рода Певерелл. Если потребуется, так же послушно он этот перстень и покинет по первому моему желанию.

— Лорд Слизерин. — Рахт вежливо склонил голову.

Я вновь поклонился.

Регалии Рода Поттер постигла та же судьба, а на итоговом перстне с эмблемой Рода появилась корона этого Рода.

Заявлять права на титул Лорда Блэк или нет — я еще не решил, поглаживая массивный том Кодекса по узору на обложке. Книга отдавалась приятным ощущением мягкой и родной Тьмы, ласково льнущей к руке, отзывающейся на малейшее прикосновение и искажение континуума от отголосков Всеизменяющего.

Круж пристально следил за моими действиями, буквально впитывая каждое изменение в магических потоках мира, всматриваясь в реакцию рун на Книге Кодекса Рода. А я думал. Примерялся к той бездне Тьмы и Мрака, что скрывается за этой мрачной Книгой.

Род Певерелл — род Госпожи. Вечной Леди, которую искренне почитают и уважают даже такие как я. Особенно, такие как я. Кто как не мы понимаем всю ее силу? Как и ее сестры, покровительствующей Роду Слизерин. Роду создателей Жизни. Роду химерологов и зельеваров. А вот Род Блэк... Он воистину Род Тьмы и Мрака! И я не знал, стоит ли мне этот Мрак тревожить...

Но выбор был сделан за меня: герб тускло блеснул, налился Тьмой, чьи тонкие ручейки сформировали на моей руке браслет. Не кольцо. Браслет доспехов. Тьма, как всегда, оригинальна, Мрак — практичен. И уже под конец инициации, словно ироничная подачка привычным нормам этого мира, на пальце появился массивный черно-серебряный перстень Главы. Матовый черный бриллиант тускло плеснул в оправе черненного серебра.

Круж ничего не сказал, но его счастливый оскал был красноречивее любых слов: для Хранителя Рода нет ничего более желанного, чем Величие Рода. Магические узы дают так много... Но и спрашивают немало.

— Лорд, — обратился ко мне Крюкохват, — желаете ли вы ознакомиться с финансовыми делами ваших Родов?

— Безусловно.

— С какого Рода начать?

— С рода "отца". Что из себя представляет Род Поттер?

— Род Поттер специализируется на артефакторике. Сейчас вы единственный представитель этого Рода. Живых носителей крови Рода нет. Даже в среде сквибов. Род владеет тремя сейфами. Первый — родовой, сейф 287. В нем хранятся реликвии рода, артефакты, драгоценности и библиотека. Деньги находятся во втором сейфе номер 296 — двенадцать миллионов, и в вашем детском сейфе — восемьдесят тысяч.

— Род Поттер светлый или темный?

— Условно-светлый.

Какое любопытное определение...

— И насколько он "условно" светлый?

Гоблины дружно оскалились.

— Это зависело от нужд Рода. — охотно пояснил мне Гриппух. — Иногда Род называли Темным. Заслужено.

Любопытно... Артефакторы. Полезное наследие.

— Как обстоят дела с финансами Рода Слизерин? — спросил я.

— Библиотека, реликвии и артефакты хранятся в трех сейфах на первом уровне. — размеренно ответил мне Рахт. Номера 26, 14, 48. Сейф 17 содержит казну Рода. На сегодняшний день она состоит из ста сорока миллионов, из которых сто тридцать миллионов в необработанных драгоценных камнях, пригодных для магической огранки и использования в ритуалах, артефакторике и Творении.

Я согласно кивнул: это уточнение давало понять, что эта часть казны не подлежит нецелевому использованию. По сути, Род владеет всего десятью миллионами налички. Остальное — это сокровище, которым предыдущие поколения воспользоваться не смогли.

— Также вам принадлежит Слизерин-мэнор и восемь... — гоблин запнулся, подбирая слова, — поместий по всему миру. Все они, кроме мэнора, в пространственно-временной консервации уже больше шести веков.

Это он мне так вежливо намекнул, что шанс получить в пользование целое строение, а не живописные руины призрачно мал?

— У других Родов есть мэноры? — спросил я.

— Белый Замок был введен в консервацию лично последним Лордом Певерелл и его состояние нам неизвестно. — сообщил мне Грахт. — Остальная недвижимость Рода консервации не подлежала и была со временем разрушена.

Досадно, но не критично. С мэнором Рыцарей Леди я разберусь, когда у меня на это будет МНОГО времени: с наследием потомков Смерти шутить нельзя. Даже Детям Хаоса.

— Поттер-мэнор был разрушен десять лет назад. — слово взял Гриппух. — Остальные дома Рода Поттер недавно проданы.

От такого я опешил. Что значит, недавно?

— Кто санкционировал продажу? — спросил я.

— Ваш опекун.

От злости у меня заострилось лицо.

— Как я понимаю, получив статус Главы Рода, я автоматически получаю совершеннолетие? — уточнил я.

— По нынешним законам Министерства — нет, Лорд. Вы остаетесь несовершеннолетним до достижения шестнадцати лет. — пояснил мне Крюкохват.

А ведь технически я достиг шестнадцати лет, и любая магическая проверка это подтвердит. Если я позволю. Уточнение гоблина о законах Министерства явно не спроста.

— А по магическим законам?

— По магическим законам — вы — совершеннолетний.

— И в опекуне не нуждаюсь. — удовлетворенно закончил я.

Гоблин кивнул.

— Кто является моим магическим опекуном?

— Альбус Дамблдор.

Кто б сомневался.

— А назначил кто?

— Решение Визенгамота.

Ага, магический суд. Не Магия. Впрочем, я это и так знаю: на мне нет никаких привязок кроме одной, и то, истончившейся после изменения сути.

— Вот как. Не знал.

Гоблины недоверчиво переглянулись.

— Простите, Лорд. Разве ваш опекун...

— Нет. — прервал я осторожно подбирающего слова гоблина. — Я никогда его не видел и ни разу не встречался ни с ним, ни с его представителем до вчерашнего дня.

— Вы желаете санкционировать расследование?

— Нет. Пусть все будет без изменений. Пока.

Что-либо объяснять фейри не потребовалось. Видимо, подобные ситуации — не такая уж и редкость.

— Я благодарю вас за службу Родам. — я церемонно поклонился. — Я могу просить вас найти поверенного для Рода Могрейд?

Крюкохват тут же подобрался. Подобные предложения не делаются просто так. И не делаются часто. Что за Род Могрейд — никто не знал, но шанс стать поверенным нового Рода выпадает ОЧЕНЬ редко! И ушлый гоблин решил рискнуть, видя мое негласное одобрение.

— Я могу предложить свои услуги. — Крюкохват аккуратно сложил руки на столе, демонстрируя мне свои мирные намерения.

Условность, не более. Но условность важная.

— Я буду признателен, если вы возьмете на себя обязательства перед моим Родом и будете вести его дела на территории этого мира.

Гоблин предельно вежливо поклонился. Оговорка об "этом мире" была услышана и понята вполне правильно. Но всю глубину той бездны, в которую только что добровольно влез зеленокожий, он поймет только в момент принесения клятв. А тогда уже будет поздно: Договор будет заключен, и наше новое приобретение начнет батрачить на благо нашего с Рашем Рода, состоящего пока всего из нас двоих. Поправлюсь. Вечно батрачить, поскольку право уйти со службы надо получить. А мы терять поверенного не захотим. Не в ближайшие тысячелетия.

— Для меня будет честью, наследник Могрейд.

— Я, как представитель Рода, прошу об открытии родовой ячейки. Лорд Раш Дарион Могрейд прибудет в "Гринготтс" и подтвердит договор между вашим народом и нашим Родом. Средства, необходимые для оформления сейфа на срок в сто лет снимите с любого моего счета. Из тех, которые неподотчетны опекуну.

Рахт согласно кивнул.

— Мы подготовим необходимые документы.

Неожиданно меня посетила весьма здравая идея. Мне предстоит сделать еще много покупок сверх того минимума, на который наверняка рассчитывает Хагрид, а таскать с собой металлические деньги никакого желания не было.

— Подскажите, существуют ли у вас аналоги магловских банковских карт?

— Конечно, Лорд. — ответил Крюкохват. — У нас есть кошелек, напрямую связанный с вашими сейфами. В одном отделении — магическая валюта, во втором — магловская. Кошель привязывается к владельцу. Его нельзя украсть или потерять.

— Сколько стоит такой кошелек?

— Сорок галеонов, Лорд.

— Оформите для меня такой. Деньги снимите с любого счета, к которому не имеет доступа мой нынешний опекун.

Гоблины понимающе оскалились. Парой минут спустя я получил заказанный артефакт. Сам кошель напоминал простое портмоне из черной кожи, совершенно неотличимое от своих аналогов в немагическом мире, разве что роль замка выполняла декоративно оформленная рунная вязь, считывающая данные о владельце напрямую из ауры. Очень добротная вещь. От количества наложенных на нее чар, прямо-таки светилась в магическом зрении. Мазнув кровью по рунам, я подождал, пока свечение не угаснет. Настройка завершилась.

— Благодарю. — я убрал кошелек в пространственный карман и скрыл перстни Родов. — Сейчас, к сожалению, я не обладаю достаточным количеством свободного времени, чтобы завершить все дела.

Крюкохват понимающе кивнул. Хагрида он прекрасно помнил, а уж связать одно с другим не сложно.

— Заходите в любое удобное вам время, Лорд.

— Прошу вас не использовать мои титулы в чужом присутствии. Зовите, как и прежде, мистером Поттером.

Гоблины кивнули.

— А пока прошу вас принять этот скромный Дар вашему народу от Рода Могрейд. — мягко произнес я.

И поставил на стол небольшую, но увесистую деревянную коробку, толкнув ее Крюкохвату. Он будущий поверенный нашего Рода. Если не глуп, оценит, во что он лезет. А если умен — не откажется. Не каждому фейри Дети Хаоса оказывают ТАКУЮ честь...

Гоблин заинтересованно выгнул бровь, аккуратно отщелкнул застежки, откинул крышку. И замер, подавившись воздухом, завороженно глядя на шесть разноцветных слитков, рядком лежащих на темно-фиолетовом ложе. Снежно-белый, искристый брусок мифрила, мерцающий серебристый слиток лунного серебра, светло-золотистый матовый металл лунного золота, ярко-золотой искристый, практически сияющий слиток солнечного золота, тусклый кровавый брусок мертвого железа и угольно-черный, отливающий синевой хаоский адамант. Шесть металлов, уже многие века не встречающиеся в этом мире. То, за что любой нынешний артефактор без колебания отдаст душу.

А гоблины, прежде всего, великолепные артефакторы, оружейники, бронники, ювелиры. Мастера, тайной страстью которых является Созидание! Банковское дело — это лишь хобби, бледная замена истинной страсти этого народа.

Страсти Созидания!

Глава 5: Драко Малфой. Первая встреча

Банк я покинул в отличном расположении духа, оставив гоблинов в предынфарктном состоянии. Добила этих, без сомнения, крепких духом существ, невинно брошенная фраза, что при следующем посещении я планирую разместить заказ на изготовление комплекта оружия и доспеха из того самого невзрачного иссиня-черного металла. И материалом я их обеспечу, благо адаманта у нас было действительно много: Ядро Домена и его капсула оказались именно из этого металла, и его добыча никоим образом не сказывалась на итоговом его количестве, что несказанно нервировало Раша.

Пока он не нашел источник этого явления.

После возвращения из Ядра его трясло мелким тиком, а в глазах еще долгие годы я видел отголосок по-настоящему первобытного, животного ужаса.

Что могло ТАК напугать Дитя Хаоса в его же Домене, я узнал только после принятия Даров Всетворящего. Когда понял, что естественное месторождение адаманта может породить только одно-единственное явление...

Дар Сюзерена. Редкий. Безумно-ценный, появившийся без предупреждения и предпосылок. Как компенсация за привязанную воплощенную реальность, которую еще следовало стабилизировать и оторвать от породившего ее эгрегора. Как намек, что это — лишь начало, и нам, Роду Могрейд, предстоит сделать нечто очень важное. Что-то, что займет долгие годы, если не тысячелетия... Что-то, для чего нам может потребоваться адамант в таких количествах.

Знать бы еще ЧТО с нас потребуют за ТАКОЙ дар...

Я вздохнул и проверил следящую метку. Хагрид все еще сидел в баре и немного потерял ход времени. Не знаю, что за этот бесценный Дар хочет получить Сюзерен, но мы сделаем все, что сможем. Надеюсь, мы поняли правильно, поскольку подсказок подобные сущности дважды не дают.

Привлечь к себе внимание Всетворящего и, тем более, Хозяина Кузни — это редчайшая удача. Благословение Высших. Или самое страшное проклятие. И чем оно для нас обернется, покажет время.

Покачав головой и уняв нервную дрожь, я вернулся к ближайшим планам, а именно к Хагриду, сняв Марку с его ауры. Через некоторое время он обо мне вспомнит, значит, пора пойти туда, куда он меня направил. В местное ателье.

Пока дошел, немного успокоился: воспоминание о невзрачном пламенном шарике несколько необычного цвета, ровно горящем в основании Ядра Домена, в который намертво впаяна моя душа, скажем так, равнодушным меня не оставляло никогда. Особенно вид выплескивающихся черных протуберанцев, ласково окутывающих небольшой ровно светящийся фиолетовый кристалл...

Мог бы поседеть — поседел бы. А так пришлось смириться и отнестись философски к тому, что кристалл с, фактически, моей душой утопает в том, что может развоплотить мгновенно. И меня, и Ядро, и Домен, и вообще все, чего оно коснется. Может. Но по какой-то причине не развоплощает, а воспроизводит адамант. И это успокаивало. Немного.

Я остановился перед дверями ателье и прикрыл глаза, унимая бешеный стук сердца. Как нервно сказал Раш, пытаясь меня... и себя успокоить после возвращения из камеры Ядра, психовать и переживать бессмысленно: случись что, я даже не успею понять, когда перестану быть. Сомнительные доводы, но, как и всегда, они помогли взять себя в руки, и в ателье я вошел спокойным.

Встретила меня хозяйка лично. Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в розовато-лиловые одежды. Очень добродушная особа, с бьющей через край энергией.

— Едем учиться в Хогвартс? — спросила она прежде, чем я успел объяснить ей цель своего визита. — Ты пришел по адресу: у меня тут как раз еще один клиент к школе готовится.

В глубине магазина на высокой скамеечке стоял бледный беловолосый мальчик с тонкими чертами лица, а вторая волшебница крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные черные одежды.

Мадам Малкин поставила меня на соседнюю скамеечку.

— Привет! — сказал мальчик. — Тоже в Хогвартс?

— Да. — ответил я, с интересом присматриваясь к своему будущему сокурснику.

— Мой отец сейчас покупает мне учебники, а мать смотрит волшебные палочки, — сообщил мальчик. Он говорил как-то очень устало, специально растягивая слова. — А потом потащу их посмотреть гоночные метлы. Не могу понять, почему первокурсникам нельзя их иметь. Думаю, мне удастся убедить отца, чтобы он купил мне такую... а потом как-нибудь тайком пронесу ее в школу.

Белобрысый мальчишка отчаянно пытался подражать старшему поколению, бездумно копируя холодную манеру общения аристократа, что в его возрасте и при отсутствии соответствующих навыков, выглядело, по меньшей мере, забавно. Но парнишка этого не понимал. Не удивлюсь, если однокурсники будут считать его манерным надменным снобом.

— А у тебя есть своя собственная метла? — продолжал тот.

— Нет.

Сдалась мне эта палка, если у меня свои крылья.

— А в квиддич играешь?

— Нет.

Я вообще спорт не люблю и не понимаю. Но не будем мешать мальчику изливать душу.

— А я играю. Отец говорит, что будет преступлением, если меня не возьмут в сборную факультета, и я тебе скажу: я с ним согласен. Ты уже знаешь, на каком будешь факультете?

— Нет, — в третий раз произнес я.

— Ну, вообще-то никто заранее не знает, это уже там решат, но я знаю, что я буду в Слизерине, вся моя семья там была. А представь, если определят в Пуффендуй, тогда я сразу уйду из школы, а ты?

Как-то у пацана одно противоречит другому. Если никто заранее не знает будущий факультет, что откуда малец знает, что окажется на Слизерине? Занятно.

— М-м-м, — неопределенно промычал я, жалея, что не догадался прочитать об этой школе подробнее. Надо ОБЯЗАТЕЛЬНО исправить этот недостаток. Есть у меня такое смутное подозрение, что в этом распределении какой-то очень хорошо скрытый смысл. И мне НЕЛЬЗЯ ошибиться.

— Ну и ну, ты только посмотри на этого! — внезапно воскликнул мальчик, кивком показывая на окно.

За окном стоял Хагрид, улыбаясь и показывая на два огромных мороженых, словно объясняя, почему он не может войти внутрь. Быстро он отошел от действия марки! Наверное, не стоило спешить и снимать ее.

— Это Хагрид, — со вздохом пояснил я. — Он работает в Хогвартсе.

— А-а-а, — протянул тот. — Я о нем слышал. О там что-то вроде прислуги, да?

— Лесник.

По сути — то же самое.

— Да, точно. Я слышал, он настоящий дикарь. Живет в хижине на территории школы и время от времени напивается, и пытается творить чудеса, а все кончается тем, что вспыхивает его собственная постель!

Охотно верю, если великан пытается колдовать обломками палочки. Но пора браться за пацана всерьез, а Хагрид подождет, тем более, на мороженом чары, препятствующие преждевременному таянию.

— А почему он с тобой? Где твои родители?

Вот неугомонное существо!

— Они умерли. — отвечаю, всматриваясь в породистое лицо.

— О, мне очень жаль, — произнес тот, хотя по его голосу нельзя было сказать, что он о чем-либо сожалеет. — Но они были из наших или нет?

— Они были магами, если ты об этом. — нейтрально ответил я.

— Если честно, я не понимаю, почему в школу принимают не только таких, как мы, но и детей не из наших семей. Они ведь другие. Они по-другому росли и ничего о нас не знают. Представь, некоторые даже никогда не слышали о Хогвартсе до того дня, как получили письмо. Я думаю, что в Хогвартсе должны учиться только дети волшебников. Кстати, а как твоя фамилия?

Вопросы, кстати, пацан задал правильные. Вот взять меня. Я НИЧЕГО не знаю о магическом мире, никакой акклиматизации, никакой вступительной беседы. Не считать же таковой излияния Хагрида. По сути, я вступаю в совершенно чуждый мир, не зная ни его обычаев, ни законов, ни традиций, что грозит весьма немалыми неприятностями и множеством конфликтов между такими как я и чистокровными магами. Ладно мне повезло, я, все же, далеко не одиннадцатилетний ребенок, а вот как быть остальным?

— Прежде чем задавать подобный вопрос, тебе следовало представиться самому. — мягко укорил я пацана.

Тот густо покраснел и смутился, но быстро взял себя в руки.

— Прошу прощения за мое недостойное поведение. Драко Люциус Малфой.

— Гарольд Джеймс Поттер. — я вежливо склонил голову.

А паренек быстро соображает, вон как физиономия вытянулась. Я легко считывал его эмоции, мечущиеся, словно низшие во время охоты. Если его не осадить сейчас — зазнается и в самом деле вырастет в манерного гаденыша, а если вовремя прижать — будет вполне вменяемый юный аристократ. Вот только надо ли это мне?

Интуиция тут же решила — надо! Раз уж этот пацан попался мне первым, значит, такова судьба.

— Мадам Малкин. — я повысил голос, давая понять хозяйке ателье, что желаю с ней поговорить.

Драко замолчал, с интересом меня рассматривая. Я прекрасно понимал, что сейчас выгляжу весьма непрезентабельно: всклокоченная неухоженная черная шевелюра, застиранные обноски слишком большого размера, затасканные кеды, уродливые очки, убивающие на корню всю красоту лица, уже начавшую проявляться на моей пока еще детской физиономии. Но мой тон и мягкий упрек заставил его насторожиться. Значит, мозгами не обделен.

— Слушаю вас, мистер Поттер.

Волшебница отлично слышала наш разговор, что не удивительно, ведь ателье не такое большое, хоть и дипломатично отошла в сторону.

— Я хочу заказать школьный гардероб, соответствующий моему статусу. Мантии, плащи, включая парадный комплект.

— Остальную одежду тоже?

— Два удобных комплекта для повседневного ношения. Пока этого достаточно.

— Предпочитаемые цвета?

— Черный, фиолетовый или зеленый, серебряный. Как скоро вы можете подготовить один полный комплект?

— К завтрашнему утру будет готов, мистер Поттер.

— Отлично. Нашейте, пожалуйста, на мои вещи бирочки с именем. Я зайду за ними завтра днем. А пока выдайте мне пару обычных школьных мантий.

Мадам кивнула и отошла, оставляя меня наедине с моим собеседником. Драко наблюдал за разговором с неприкрытым интересом, явно придя к каким-то выводам. Надеюсь, к правильным.

— Почему ты не стал заказывать другую одежду?

— А на что мне обычный мир? — с легкой иронией спросил я пацана.

— Ты собираешься покупать магловскую одежду? — воскликнул парень, глубоко шокированный моим ответом.

Ух, как все запущено!

— А почему нет? — я склонил голову набок.

— Но... но это же маглы!

— И что?

Пацан не нашел что ответить. Действительно, запущенный случай.

— Драко, маглы, как ты их называешь, создали мощную и очень развитую цивилизацию. Они придумали множество весьма интересных, полезных и просто удобных вещей. Скажи мне, почему я должен себе отказывать в этих вещах из-за каких-то не совсем понятных мне принципов и невежества магов, даже не подозревающих, от чего они отказываются в своей слепой гордыни?

Драко задумался.

— Много интересных вещей?

— Ты даже не представляешь себе, насколько!

Драко вскинулся, чтобы возразить, но напоролся на мой насмешливый взгляд и сдулся.

— А....

— Драко, мы поступаем в одну школу.

Парень намек понял и разговор свернул.

— Все готово, — произнесла мадам, заметив, что мы закончили беседу.

— Что ж, встретимся в школе, — бросил мне вслед мальчик.

Я кивнул, забрал пакет, натянул на лицо придурочно-восторженное выражение и выкатился из ателье, успев увидеть, как вытянулась от удивления физиономия блондина.

Выйдя из ателье, я взял мороженное, облизал его, выпачкал физиономию и демонстративно вытер рожу рукавом. Глядя прямо в глаза Драко сквозь стекло. Весело улыбаясь.

Никогда не забуду ЭТО выражение смазливой мордашки беловолосого мальчишки!

Съев мороженое, оказавшееся действительно очень вкусным, я и руки о рубашку вытер, плетясь вслед за Хагридом покупать всякую мелочевку.

Пока покупали перья, я разглядывал ассортимент писчих принадлежностей в глубоком унынии, поскольку писать перьями я хоть и умел (наставник заставил научиться), но не любил, а ни одной перьевой ручки я не нашел. Даже металлического пера не нашел! Такое ощущение, что мировые новинки до магического мира так и не добрались, и он остался на уровне шестнадцатого века. Тоска.

Хагрид выбрал мне пять длинных пестрых перьев и большую чернильницу — медную пузатую бадью с крышкой. Хоть бы непроливайку сделали, так нет, обычная такая тара.

Прикола ради купил флакончик чернил, которые меняли цвет в процессе письма, сделав заметку зайти в магазин канцтоваров и купить нормальную бумагу и ручки, вместе с другими не менее полезными образцами технологической мысли в деле письма. Например, подставку для книги и банальный пенал. Писать на пергаментной бумаге я особым желанием не горел, так что и тетради надо купить.

За учебниками Хагрид отвел меня в магазин под названием "Флориш и Блоттс". В магазине и правда было много книг: они стояли на полках, занимая все пространство магазина от пола до потолка. Гигантские фолианты в кожаных переплетах, каждый весом с десяток кило; книги размером с почтовую марку и книги в шелковых обложках; книги, испещренные непонятными символами, и книги, в которых были только пустые страницы. Скажу честно, магазин меня просто очаровал, хоть я и понимал, что в большинстве своем вся выставленная здесь литература всего лишь бесполезная макулатура, а действительно ценные книги просто так не купишь. Если их вообще можно купить, в чем я крепко сомневался.

Решив порадовать Хагрида, вытянул с полки учебник профессора Виндиктуса Виридиана "Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас". Великан, как увидел, что именно попало в мои загребущие ручки, всполошился и с боем отобрал книгу.

После книжного неутомимый полувеликан повел меня покупать всяческий инструментарий. Правда, котел из золота купить не позволил.

— В списке сказано, что тебе оловянный нужен, значит, оловянный и купим.

Зато купили очень красивые весы и складной медный телескоп. Хагрида я расстраивать не стал, но весы и тем более телескоп пойдут в утиль. Завтра я куплю нормальные высокоточные аптечные весы. Про телескоп я вообще молчу. У местного, очень красиво украшенного, было ВСЕГО ДЕСЯТИКРАТНОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ! И покупать буду, скорее всего, даже не в этом мире. А может и в этом. Маги разницы все равно не заметят, даже если я приволоку телескоп, созданный развитой звездной цивилизацией.

Затем мы посетили аптеку, хотя я бы ее назвал лавкой алхимических ингредиентов, купив все, что необходимо для первого курса зельеварения. То, что не портилось: травы, минералы, кусочки костей, клыков, чешуйки и прочую муть.

Интересно, а все это нельзя заказывать большой партией сразу на весь курс за счет школы? Все равно в комнате это не хранится и сдается в кабинет зельеварения. И при покупке сразу отправляется в школу!

Хагрид попросил меня показать письмо и еще раз внимательно его изучил.

— Не, еще не все... еще одна вещь осталась, — сказал он. — Я тебе до сих пор... э-э... подарок не купил, а у тебя ж день рождения сегодня.

— Но вы совсем не обязаны... — попытался отбрехаться от такого счастья я.

— Да знаю я, что не обязан, — отмахнулся от меня Хагрид. — Вот чего... куплю-ка я тебе животное. Может, жабу... хотя нет, жабы сто лет как из моды вышли, тебя в школе на смех подымут. И кошек я не люблю, мне от них... э-э... чихать охота. Во — купим тебе сову. О совах все дети мечтают, да и к тому же полезные они, почту твою носят, и все такое.

Спорить я не стал. Пусть купит мне сову, низший с ним.

Двадцать минут спустя, выйдя из магазина под названием "Торговый центр "Совы", я зажмурился от яркого солнца, поскольку в зоомагазине царила полная шорохов, шелеста и шуршания перьев тьма, освещаемая лишь мерцанием ярких, как драгоценные камни, глаз. В руке я держал клетку с крупной полярной совой. Сова спала, засунув голову под крыло. Красивая и величественная птица, хоть и весьма приметная. Еще раз сбивчиво поблагодарил польщенного таким вниманием Хагрида.

— Ну хватит тебе, — ворчливо заметил он, пытаясь скрыть смущение. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя... ну, не особо подарками баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут... э-э... по-другому все будет. Ладно, нам только волшебная палочка осталась. В "Олливандер" пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!

Кто б сомневался, что я закачаюсь! Уже качаться начинаю. Между порывами показать им что такое настоящая магия и желанием продемонстрировать, что они сделали из своего Героя.

Вздохнув, я сделал совсем иное: поднял клетку и потопал за великаном, стараясь не отставать.

Хагрид привел меня в видавший виды пыльный магазинчик, на витрине которого лежала всего одна палочка. Я не возражал, мне было любопытно.

Процесс выбора палочки впечатления не произвел. Хозяин, мастер Олливандер, вручал мне палочки одну за другой, а я должен был ими взмахнуть. Взмахивал. Результата, ясное дело, никакого не было, поскольку силу свою я блокировал жестко, давая легкий отклик как средненький волшебник.

Мастер тут же отбирал неугодные палочки и доставал другие. И заставлял пробовать. Я пробовал. И снова пробовал. И еще раз попробовал. Я никак не мог понять, чего ждет мистер Олливандер. Гора опробованных палочек, складываемых мистером на стул, становилась все выше и выше. Но старика это почему-то вовсе не утомляло, а, наоборот, ужасно радовало. Чем больше коробочек он снимал с полок, тем счастливее выглядел.

— А вы необычный клиент, мистер Поттер, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно... — мастер задумался, — А, кстати... действительно, почему бы и нет? Конечно, сочетание очень необычное — остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, очень гибкая прекрасная палочка.

Я взял палочку, которую протягивал мне мистер Олливандер. Отклик пошел мгновенно: пальцы потеплели, из палочки вырвались красные и золотые искры. Проводник ощущался в пределах допустимого, моя магия текла сквозь него плавно, что было довольно странно: перо феникса не самый лучший стабилизатор для темной магии моей направленности. А я светлым не был даже в момент рождения.

— О, браво! Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так... очень любопытно... чрезвычайно любопытно...

Мистер Олливандер уложил палочку обратно в коробку и начал упаковывать ее в коричневую бумагу, продолжая бормотать:

— Любопытно... очень любопытно...

— Извините, — спросил я, — что именно кажется вам любопытным?

Мистер Олливандер уставился на меня выцветшими глазами.

— Видите ли, мистер Поттер, я помню каждую палочку, которую продал. Все до единой. Внутри вашей палочки — перо феникса, я вам уже сказал. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса... Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила на вашем лбу этот шрам.

Да, мастер прав. Действительно, очень любопытно. Палочка определенно темная, несмотря на сердцевину. Раз уж Волан-де-Морт использовал ее сестру.

Вопрос в другом. А так ли светел тот феникс, который дал эти перья? Уж не темная ли это тварь, которая лишь внешне похожа на своего светлого сородича? Отличить темного, огненного феникса от светлого, обыкновенного — не так-то легко. Они очень похожи. Даже больше. Огненный феникс, пока он не принимает свою истинную форму, вообще похож на обыкновенную красноперую птицу с роскошным хвостом. Только поет красиво. И опасно.

— Простите, мастер, а вы знаете, что за феникс дал эти перья? — спросил я, умильно заглядывая в слабо светящиеся глаза Олливандера.

— Знаю. Этого феникса вы, мистер Поттер, сможете увидеть в Хогвартсе. Это удивительное создание — фамильяр Альбуса Дамблдора.

Феникс. Фамильяр. Тварь, которая хранит верность до первой смерти, после которой все обеты с нее осыпаются пеплом....

Однозначно — темный. Светлый на такой обман не пойдет и жить в помещении не будет: слишком свободолюбив, как и единорог. А вот темный любит комфорт...

— Да, тринадцать с половиной дюймов, тис. — задумчивый голос мастера всполошил мысли. — Странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.

Великие дела, значит. Будут вам великие дела... как только я начну менять этот мир и прогибать его под свои желания.

Я заплатил за палочку семь галеонов, и мистер Олливандер с поклонами проводил нас с Хагридом до двери.

Была уже вторая половина дня, когда мы, наконец-то, вышли в немагический мир через уже знакомый мне бар. Волшебники провожали меня такими взглядами...

Интересно, а как они отреагируют, когда правду узнают? Рано или поздно, но они узнают: вечно таиться я не буду, и однажды, когда пройдет время пряток, я приду в этот мир тем, кем я являюсь: порождением Всетворящего и Всеизменяющего.

Какая ирония. Мальчик, победивший самого страшного Темного Мага этого поколения, того, чье имя и прозвище вызывает суеверный ужас, по воле и произволу Великого Светлого Мага превратился в Дитя Хаоса. В демона, в монстра, в тварь.

Улыбка сама собой изогнула губы.

Мы вышли на улицы Лондона и потопали к вокзалу. Я старался не обращать внимания на то, как смотрели на нас люди, пока мы с Хагридом ехали в метро, нагруженные разнообразными свертками причудливой формы и вдобавок ко всему со спящей совой. Их понять можно — зрелище презанятное. А вот Хагрида понять и простить — нет. Есть же способы обойти этот кошмар! Телепорты, магический транспорт. Но нет. Я должен тащиться с кучей барахла на руках, и даже такси вызвать не могу, пока великанский смесок топчется рядом!

Наконец, мы доехали до нужной станции, поднялись по эскалатору и вышли на Пэддингтонском вокзале, с которого вскоре должен отправиться пригородный поезд в Литтл-Уингинг.

Хагрид потрепал меня по плечу.

— Надо б немного перекусить... как раз до твоего поезда успеем, — произнес он, водя носом.

Я согласился. Надо. Жрать хотелось, а от голода у меня портилось настроение. Сильно.

Полукровка притащил меня в привокзальную обжорку и купил нам по гамбургеру, после чего упаковался в жалобно заскрипевший пластиковый стул. Я все надеялся, что стул под ним сложится, но сей образчик мебели оказался на диво крепким.

— С тобой все нормально, Гарри? — спросил Хагрид.

Я неопределенно передернул плечами, молча жуя невкусный бургер. Котлета на вкус, словно ее из упаковочного картона сделали. Но с кетчупом можно жрать и пенопласт, так что я насыщался сомнительной едой.

Хагрид не унимался:

— Что-то ты очень тихий.

А что ты хотел? Я же целый день ношусь по этой долбанной улице за покупками! И, что характерно, пру их на своем горбу!

Ничего, доеду до дома и свалю в Нереальность. Там и пообедаю. Нормальной, питательной и высокоэнергетической пищей. Заодно развлекусь и успокоюсь.

Когда подошел мой поезд, Хагрид втащил в купе все мои вещи и на прощанье протянул конверт.

— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал "Кингс Кросс" там все написано, в билете этом. Если с Дурслями... э-э... какие проблемы, ты мне... ну... письмо пошли с совой, она знает, где меня найти... Ну, скоро свидимся, Гарри.

Поезд тронулся.

Интересно, а Хагрид подумал, КАК Я БУДУ ТАЩИТЬ ВСЕ ЭТО БАРАХЛО ДО ДОМА, если по объему оно больше меня?!!

Глава 6: Мы едем-едем-едем...

Август прошел просто прекрасно! Родственники после визита Хагрида особо не выделывались и ко мне не лезли. Да и работой по дому не нагружали. С кузеном наши отношения выровнялись. После того, как я поставил Марки, парень ощутимо поумнел. Периодически я ловил на себе его задумчивый взгляд. О чем Дадлик думал, я так и не узнал, хоть и было любопытно. Жаль, что читать мысли я смогу еще не скоро. Пока не стабилизируется организм — могу только эмоции улавливать, да очень яркие поверхностные мысли, особенно, если они направлены мне.

Сову я назвал Бриари. Птица оказалась весьма умной, со спокойным характером, и мы вполне поладили, хотя для переписки я использовал другую, не столь приметную: ее я купил при следующем посещении Косого Переулка.

Большую часть времени сожрали забеги за покупками. Мне надо было купить ВСЕ! От нижнего белья и носков до верхней одежды. Первым делом в Косом Переулке я приобрел себе сумку с чарами уменьшения. Вот эта вещь привела в откровенный восторг не только меня, но и наставника.

Подумать только! Увеличение объема в СТО РАЗ при НЕИЗМЕННОМ ВЕСЕ САМОЙ СУМКИ! И это — не пространственный карман! Очень интересная механика чар, достойная пристального внимания.

Купил я себе таких сумок несколько штук. Разного цвета, фасона и объема. От сундука я отказался. Все ценное хранилось в Домене и в пространственном кармане, а то, что мне потребуется для учебы, прекрасно поместится в сумке.

Потом купил запасную палочку в лавке в Темной Аллее, по дороге избив пару приставших ко мне оборотней. Доспехи я решил заказать позже и на свою настоящую фигуру, а не на детскую. Все же, адамантовые доспехи — не та вещь, которую делают на ребенка, даже если адаманта много. С этим Даром я не шутил никогда и разбазаривать бесценный материал не собирался.

Решил также проблему и со школьными принадлежностями. Закупился канцтоварами от карандашей и линеек до тех самых подставок для книг и тубусов, особо выделив довольно дорогие, но чрезвычайно удобные перьевые ручки и чернила к ним. Накупил бумаги, ежедневники, стилизованные "под старину" и по внешнему виду практически ничем не отличающиеся от томиков с чистой пергаментной бумагой, имеющей хождение в магическом мире. Вот только качество бумаги было, соответственно, великолепным. Весы и зеркально-линзовый телескоп купил уже ближе к сентябрю и в другом мире. Остальное время потратил на чтение книг.

Наставник в мои сборы к школе не вмешивался, только притащил портативный компьютер-планшет из какого-то техногенного мира, куда более развитого, чем наш. Руны нанес на корпус лично и подарил на второй день рождения, честно предупредив, что на чужие глаза это устройство попадаться не должно, особенно та информация, которая на нем хранилась. А именно — книги. Темномагические труды, по крайней мере те, которые можно скопировать машинным способом.

Как-то незаметно приблизилось первое сентября, и настала пора выдвигаться на вокзал Кингс Кросс. И с этим вопросом я за день подкатил к дядьке. На крайний случай, поеду в Лондон на такси.

— Э-э-э... Дядя Вернон.

Дядя промычал что-то, показывая, что он слушает.

— Э-э-э... Завтра мне надо быть на вокзале "Кингс Кросс", чтобы... чтобы ехать в Хогвартс.

Дядя Вернон снова промычал — по-видимому, это означало, что я могу говорить дальше.

— Вы не могли бы меня отвезти?

В ответ раздалось мычание — я предположил, что это знак согласия.

— Спасибо, — поблагодарил я и уже выходил из гостиной, когда дядя Вернон подал голос.

— Путешествие на поезде — странный способ добираться до школы волшебников. А что, все волшебные ковры-самолеты съедены молью?

Я предпочел промолчать, чтобы не провоцировать конфликт. Поезд — вполне неплохой способ доставить толпу малолеток ВМЕСТЕ и в относительной безопасности.

— А где, кстати, находится эта школа? — спросил дядя.

— Не знаю, — честно ответил я, впервые задумавшись над тем, что и вправду не знаю точного адреса Хогвартса. В Шотландии — весьма расплывчатое местонахождение. Я вытащил из кармана билет, который был в письме. — Мне просто надо сесть на поезд, который отходит в одиннадцать часов утра от платформы номер девять и три четверти, — произнес я, оторвав глаза от билета.

Тетя и дядя посмотрели на меня как на ненормального.

— Какой платформы?

— Девять и три четверти. — послушно повторил я.

— Не говори ерунды, — резко оборвал меня дядя Вернон. — Платформы с таким номером нет и быть не может.

— Так написано на моем билете, — возразил я, задницей чуя, что тут какая-то подстава.

— Психи, — покачал головой дядя Вернон. — Самые настоящие психи. Все они. Подожди, сам это увидишь. А насчет вокзала — ладно, мы тебя отвезем. Тебе просто повезло, что нам все равно надо в Лондон, иначе бы тебе пришлось добираться туда самому.

— А зачем вам в Лондон? — поинтересовался я, хотя мне было все равно, зачем родичи едут в город.

— Отвезем Дадли в больницу, — прорычал дядя Вернон. — Ему придется удалить этот проклятый хвост, прежде чем он отправится в школу.

А ведь и правда. Почему-то местные маги не спешили подчищать за Хагридом. Что это? Устрашение, наказание или безалаберность? В любом случае, шутка переходила границы шутки и превращалась в нешуточную проблему.

Тем же вечером я убрал не предусмотренную природой деталь. Тихо и без лишних спецэффектов. Но сам Дадли прекрасно понял, кто избавил его от поросячьего хвостика. Остаток дня он ходил очень задумчивым, периодически поглядывая на меня хмурыми голубыми глазами.

На следующее утро я проснулся в семь, тщательно изучил присланный мне список необходимых книг и вещей, чтобы убедиться, что ничего не забыл, а Бриари отправил своим ходом в школу, благо, волшебная сова прекрасно знала, куда лететь.

В машину я садился налегке с одной черной сумкой на плече, одетый в черные джинсы и зеленую рубашку, куртка висела перекинутая через сумку. Удобные ботинки довершали образ ничем особо не примечательного подростка. Ничего магического в моем облике не было.

Ни тетя, ни Дадли с нами не поехали.

На вокзале "Кингс Кросс" мы были ровно в десять тридцать. Дядя Вернон лично сопровождал меня на перрон. Я шел следом, размышляя, с чего это он такой добрый. Но все стало ясно, когда он, наконец, остановился и огляделся по сторонам, издевательски усмехаясь.

— Ну что ж, Гарри, вот ты и на месте. Вот платформа девять, а вот платформа десять. Твоя платформа, по идее, должна быть где-то посередине. Но, судя по всему, ее еще не успели построить.

Разумеется, он был прав. Над одной платформой висела большая пластиковая табличка с цифрой девять, а над другой — такая же табличка с цифрой десять. Посередине ничего не было.

— Ну что ж, счастливой учебы. — улыбка на лице дяди Вернона стала еще злораднее.

Дядя повернулся и ушел, не говоря ни слова. А я хмыкнул и с комфортом устроился на лавочке недалеко от обеих платформ и принялся наблюдать за людьми, снующими возле толстой кирпичной опорой, настолько мощно фонящей магией, что я просто поражался, как она еще не светилась в видимом диапазоне.

Рядом на скамейку неспешно опустился высокий черноволосый мужчина, несколько вальяжно откидываясь на спинку. Я повернулся, встретил искрящийся смехом взгляд хорошо знакомых мне синих глаз.

— Привет, Раш.

Отец доброжелательно улыбнулся.

— Чего ждешь? — поинтересовался он, отслеживая взглядом одно крайне любопытное семейство.

— Да так, интересно. Хагрид по собственной инициативе забыл сказать мне, как попасть на платформу, или это была чья-то идея.

Раш одобрительно прикрыл глаза, соглашаясь с моими наблюдениями, лениво осматривая спешащих по своим делам пассажиров, периодически возвращаясь к заинтересовавшей нас компании.

Магов мы заметили сразу, как только поднялись на перрон. Да и сложно было не заметить столь... выдающееся рыжее семейство, бесцельно топчущееся на одном месте чуть в стороне от фонящей опоры. Полная женщина с пушистой копной огненно-рыжих коротких волос, в невнятной полосатой серой вязанной кофте, зеленой юбке и столь же зеленом берете на голове. За руку она держала рыжеволосую девочку в ярко-красном летнем сарафане в мелкий белый цветочек, поверх которого был одета толстая вязанная кофта серо-сиреневого цвета. Лишь четверо мальчишек одеты более-менее прилично, держа обычные вокзальные тележки с потрепанными сундуками.

Раш в притворном удивлении выгнул бровь и усмехнулся. Я хмыкнул. Чувствительный слух легко донес довольно громкий голос женщины:

— Я так и думала, что тут будет целая толпа маглов...

Мы переглянулись. Усмешка Раша перетекла в презрительную гримасу.

— Как оригинально. — буквально промурлыкал демон, разглядывая рыжее семейство. — Интересно, а кого она ожидала увидеть на магловском вокзале? Эльфов? Или орочью орду?

Я булькнул смешком.

— Так, какой у вас номер платформы? — поинтересовалась женщина.

— Этот поезд что, каждый год с разной платформы уходит? — бархатный голос наставника сочился ядом.

Видать, кто-то успел его достать. Или опять была очередная попытка нападения.

— Если верить книге — нет. — усмехнулся я.

— Ну так можно было уже запомнить.

Я с трудом сдержал смешок.

— Девять и три четверти, — пропищала маленькая рыжеволосая девочка, дергая мать за руку. — Мам, а можно, я тоже поеду...

— Ты еще слишком мала, Джинни, так что успокойся и...

Дальше я в их разговор не вслушивался. Все равно он шел по кругу, как зацикленный.

Время текло неспешно. Я сидел на скамейке, обгрызая большое яблоко, Раш наблюдал за магами, перекатывая между пальцами монетку.

Наконец, рыжая семейка зашевелилась. До отправки поезда осталось десять минут.

— Ну что, Перси, ты иди первым.

Один из мальчиков, на вид самый старший, пошел в сторону платформ девять и десять и исчез в той самой фонящей магией опоре.

— Фред, ты следующий, — скомандовала пухлая женщина.

— Я не Фред, я Джордж, — ответил мальчик, к которому она обращалась. — Скажите мне честно, мадам, как вы можете называть себя нашей матерью? Разве вы не видите, что я — Джордж?

— Джордж, дорогой, прости меня, — виновато произнесла женщина.

— Я пошутил, на самом деле я Фред, — сказал мальчик и двинулся вперед.

Его брат-близнец крикнул ему вслед, чтобы он поторапливался. И через мгновение Фред исчез из виду.

— А близнецы любопытные. — лениво промурчал Раш. — Явно с юмором ребята.

Намек наставника я понял. Знать бы еще, в каком контексте он это говорит...

— Я присмотрюсь к ним.

Демон кивнул, продолжая наблюдать за представлением. До отправки поезда осталось всего пять минут.

— Иди, опоздаешь.

Действительно. Я поправил сумку и неспешно прошел мимо пухлой рыжей женщины в сторону барьера. Меня проводили пристальным взглядом с легким неодобрением, но без особого интереса, поскольку под описание сиротки-Поттера я не подходил никоим образом.

Как я и думал, за пространственным барьером располагалась искомая платформа, у которой стоял паровоз ало-черного цвета. Я оглянулся и увидел, что билетная касса исчезла, уступив место арке с коваными железными воротами и табличкой: "Платформа номер девять и три четверти. Хогвартс-экспресс".

Вагоны уже были битком набиты детьми. Они высовывались из окон, чтобы поговорить напоследок с родителями, или сражались за свободные места, словно их могло не хватить. Не желая участвовать в этой толчее, я двинулся дальше, заглядывая в окна вагонов в поисках пустого купе.

Свободное место обнаружилось в последнем вагоне. Поставив сумку на багажную полку, я задернул шторку, наблюдая за происходящим на перроне сквозь узкую щель, благо открытое окно позволяло без проблем слушать, о чем говорят люди.

Некоторое время я раздумывал, стоит ли мне запереть дверь. С одной стороны — доеду спокойно. С другой — хотелось бы знать, кого мне навстречу пошлет Случай.

Взвесив за и против, двери закрывать я не стал.

На перроне появилось то самое рыжее семейство в полном составе.

Пухлая женщина осмотрела детей и внезапно вытащила из кармана носовой платок.

— Рон, у тебя что-то на носу.

Самый младший из парней попытался увернуться, но она схватила его и начала тереть платком кончик его носа.

— Мам, отстань! — запротестовал мальчик, но высвободиться ему удалось, только когда мать сама его отпустила.

— Ой-ой-ой, у маленького Ронни грязненький носик, — насмешливо пропел один из близнецов.

— Заткнись, — бросил в ответ Рон.

Могу понять. Мне бы тоже ЭТО не понравилось. Самое отвратительное — это когда над тобой глумятся члены твоей семьи или родичи.

— А где Перси? — спросила мать.

— Вон он идет.

Старший рыжик, о котором шла речь, подошел к остальным. Он уже переоделся в черную школьную форму с серебряным значком на груди.

— Я всего на секунду, мам, — произнес он. — Я там, в самом начале поезда, — там выделили вагон для старост...

О, так старший-рыжик староста. Буду знать.

— Так ты теперь староста, Перси? — удивился один из близнецов. — А что же ты не сказал, мы ведь и не знали.

— Перестань, он, кажется, что-то нам говорил, — встрял в разговор второй близнец. — Как-то раз...

— Или два, — подхватил первый.

— Или три, — продолжил второй.

— Или все лето...

— Да заткнитесь вы. — Перси махнул рукой.

Действительно, близнецы — парни хоть и с юмором, только этот юмор у них говнистый. И внимание на них точно надо обратить, чтобы избежать в будущем проблем.

— А почему это, собственно, у Перси новая форма, а у нас старая? — спохватился один из близнецов.

— Потому что он теперь староста. — по голосу матери чувствовалось, что она гордится сыном. — Ну, дорогой, желаю тебе хорошей учебы, и пришли сову, когда доберетесь до места.

Она поцеловала Перси в щеку, и он ушел. А женщина повернулась к близнецам.

— Так, теперь вы двое. В этом году вы должны вести себя хорошо. Если я еще раз получу сову с известием о том, что вы что-то натворили — взорвали туалет или...

— Взорвали туалет? — изумился один. — Мы никогда не взрывали туалетов.

— А может, попробуем? — хмыкнул второй. — Отличная идея, спасибо, мам.

— Это не смешно, — отрезала она. — И приглядывайте за Роном.

— Не бойся, мы не дадим крошечку Ронни в обиду...

— Заткнитесь вы, — снова пробурчал Рон. Хотя он и был младше близнецов, но роста все трое были примерно одинакового.

Прозвучал громкий свисток. Рыжие зашевелились, мать семейства окрикнула детей:

— Давайте, поживее!

Трое рыжеволосых пацанов влезли в вагон и, оставшись в тамбуре, посылали сестре и матери воздушные поцелуи. Девочка неожиданно расплакалась.

— Перестань, Джинни, мы завалим тебя совами, — утешил ее один из близнецов.

— Мы пришлем тебе унитаз из школьного туалета, — пообещал второй.

— Джордж! — возмущенно воскликнула женщина.

— Да я шучу, мам.

Поезд двинулся. Я увидел, как женщина машет сыновьям рукой, а маленькая девочка, то ли смеясь, то ли плача, бежит за вагоном. Но вскоре она отстала.

Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Я достал "Историю Хогвартса" и собрался было погрузиться в чтение, как дверь в купе приоткрылась, и внутрь заглянул младший из рыжих мальчиков.

— Здесь свободно? — спросил он, указывая на сидение напротив. — В других вообще сесть некуда.

Я кивнул, и рыжий быстро уселся. Поезд действительно был переполнен, так что отказывать я не стал, хотя хотелось. Пацан украдкой покосился на меня, но тут же перевел взгляд, делая вид, что его очень интересует пейзаж за окном.

— Эй, Рон! — окликнули его заглянувшие в купе близнецы. — Мы пойдем. Там Ли Джордан едет в двух вагонах от нас, он с собой гигантского тарантула везет.

— Ну идите. — промямлил Рон.

Двери закрылись, а рыжик с каким-то непонятным выражением на веснушчатой физиономии на меня уставился. Я смотрел в книгу, вполглаза наблюдая за пацаном, и не делал никаких попыток познакомиться. На первый взгляд мальчик ничего из себя не представлял. Ядро слабое, ненамного ярче чем у сквиба, с непонятными язвами и проплешинами, словно кто-то или что-то подрало его дар на куски. Родовое проклятие, которое только недавно активировалось, но уже начало свою разрушительную работу. Аура темнела пятнами недавней злости и зависти, расцвеченная смущением, страхом и неуверенностью. Душа, наоборот, меня заинтересовала. Яркая, активная, но уже тронутая печатями родовых проклятий. Любопытный экземпляр. Надо будет присмотреться к нему, раз уж Сюзерен послал мне его навстречу.

Внимательно осмотрев смущенного таким холодным приемом пацана, я снова уткнулся в книгу, перечитывая описания факультетов.

— Эм... я Рон. Рон Уизли. — тихий, немного подрагивающий голос вернул мое внимание.

Я оторвал взгляд от книги и уставился на краснеющего паренька. Решил познакомиться? Ну ладно, познакомимся.

— Гарольд. — спокойно ответил я, прикрывая книгу.

— А... — Рон растерялся.

Я молча сидел и смотрел на смущенного пацана.

— Гарольд, а... что ты читаешь?

Повернув книжку обложкой к рыжику, произнес название книги вслух:

— "История Хогвартса".

— А зачем?

Что за тупой вопрос? Я вздохнул.

— Чтобы знать, куда я еду.

— А тебе разве родители не говорили?

— Я сирота.

— Извини, не знал. — Рон смутился еще сильнее и покраснел. — А почему ты одет по-магловски?

— Потому что я живу среди обычных людей. — терпеливо объяснил я.

— И какие они, маглы? — рыжик заинтересованно подался вперед.

Я прикрыл глаза. Что за вопрос? Он что, с другой планеты? Или маги все такие...

— Ты что, никогда не видел обычных людей?

От моего насмешливого тона Рон смутился и покраснел.

— Нет, не видел.

И это называют магами? Какой позор...

Отложив книгу, я решил поддержать разговор и получить кое-какую информацию с мальчишки, раз уж он так жаждет общения. Посмотрим, что он мне любопытного выдаст.

— Странно, если честно. Я вот магов часто видел, пока жил с тетей и дядей.

Я улыбнулся немного застенчивой улыбкой, разом разбивая образ высокомерного пижона.

— А я жил дома. Иногда выбирались в гости и в Косой переулок. — Рон скуксился. — Папа вот любит с магловскими штуками возиться. Он в министерстве работает. Глава отдела по ограничениям применения волшебства к изобретениям маглов.

Я булькнул смешком от такого определения, хотя ничего смешного в этой бездне деградации волшебников не было. Рон вскинулся, возмущенно глядя на меня.

— Что смешного?

— Да так, не обращай внимания. — я хихикнул. — А у тебя семья большая?

— "А ты не видел?" — раздался полный ехидства голос наставника.

О, так за мной наблюдают. Неужели Раш снова заскучал в гордом одиночестве в Домене?

— "Видел. Их сложно не увидеть." — я послал эпизод прощания на перроне. — "Мне интересно. Эта семейка случайно там торчала или меня ждала?"

Тихий ментальный смешок и легкая ирония.

— "А ты как думаешь?"

— "А то ты не знаешь?" — тем же тоном ответил я.

Раш рассмеялся.

— "Развлекайся."

Обязательно!

— Большая. — голос Рона стал совсем невеселым. — У меня пять братьев. Я шестой. И мне теперь придется сделать все, чтобы оказаться лучше, чем они. Билл был лучшим учеником школы, Чарли играл в квиддич, носил капитанскую повязку. А Перси вот стал старостой. Фред и Джордж, конечно, занимаются всякой ерундой, но у них хорошие отметки, и их все любят. А теперь все ждут от меня, что я буду учиться не хуже братьев. Но даже если так и будет, это ничего не даст, ведь я самый младший. Значит, мне надо стать лучше, чем они, а я не думаю, что у меня это получится. К тому же когда у тебя пять братьев, тебе никогда не достается ничего нового. Вот я и еду в школу со всем старым — форма мне досталась от Билла, волшебная палочка от Чарли, а крыса от Перси.

Не повезло пацану.

— "О, так у мальца куча комплексов!" — озвучил мои мысли наставник. — "Как интересно." — даже мысли наставника приобрели этот мурлыкающий тон, четко показывающий, что демон откровенно ерничает. Но — беззлобно.

Тут Рон запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда жирную серую крысу, которая безмятежно спала. Странную крысу, между прочим. С человеческой душой.

— "У меня что, проблемы с аурным зрением?" — скептически спросил я, пристально разглядывая странное существо.

— "Нет у тебя проблем." — хмыкнул демон. — "Я эту крысу еще на перроне заметил."

А Рон тем временем пояснил:

— Ее зовут Короста, и она абсолютно бесполезная — спит целыми днями. Отец подарил Перси сову, когда узнал, что тот будет старостой, и я тоже хотел, но у них нет де..., я хотел сказать, что вместо этого получил крысу.

У Рона покраснели уши. Острое чувство стыда полыхнуло в ментале, мальчишка замолчал и уставился в окно.

— "Еще и нищие."

— "Чистокровный род? Не верю."

Наставник явно что-то знал об этом Роде, но облегчать мне жизнь не собирался. Ладно, сам разберусь.

— Рон, а зачем ты ее с собой взял, если крыса бесполезная?

Рыжий удивленно похлопал глазами, а потом пожал плечами и сказал:

— Так принято.

Вот оно как. Принято.

— "Я так полагаю, изначально предполагалось присутствие не просто животного, а фамильяра?" — спросил я у Раша.

От демона пришла эмоция, которую можно интерпретировать как пожатие плеч и кивок.

— "Раш, только не говори мне, что местные маги забыли о сути фамильяров..." — в полном шоке произнес я.

Если я не ошибся, падение и деградация магов зашли еще дальше, чем я предполагал.

— "Хорошо, не говорю." — с усмешкой ответил он, а я только и мог, что хлопать глазами в немом шоке.

Тем временем поезд выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов. Я снова открыл книгу и попытался погрузиться в чтение, но рыжего понесло на "а поговорить", и теперь он вдохновенно что-то вещал о квиддиче, мало заботясь тем, что я его, во-первых, не слушаю, а во-вторых, он мне мешает и раздражает. Мне оставалось только сожалеть, что я не озаботился запирающими чарами.

Примерно в половине первого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.

— Хотите что-нибудь, ребята?

У Рона снова покраснели уши, и он пробормотал что-то насчет того, что у него все есть. Классические слова тех, у кого нет денег. Я же сладкое люблю, авантюрность и тяга к экспериментам мне присуща, так что, немного подумав, я соблазнился и купил у этой милой женщины пять коробок с шоколадными лягушками. Женщина выгрузила покупки на стол, обаятельно улыбнулась, попрощалась и аккуратно закрыла двери в купе.

Наступив на раздражение и жадность, я протянул одну коробочку Рону.

— Угощайся.

— Спасибо. — мальчишка посмотрел на меня как-то странно.

Надо же, воспитание у него, оказывается, все же немного есть.

— Странный выбор для сладости. Лягушка.

— Да нормальный. Ты это, вкладыш не выбрасывай — у меня Агриппы не хватает...

Понятно, коллекционирование фантиков и вкладышей процветает и у магов.

— Что за вкладыш? — спросил я, вертя в руках коробочку.

Из коробочки торчала лента из плотного пергамента, за которую я потянул. Коробочка раскрылась. Лягушка тут же зашевелилась и попыталась удрать. Я рефлекторно поймал мелкую шоколадную живность и откусил ей голову и переднюю лапу. Наставник тихо ржал на периферии восприятия, а я с удовольствием обгрызал дергающуюся тушку. Ну прямо как низшего в Нереальности жрать! Так же во рту шевелится. Только лягушка, в отличии от моей обычной добычи, дергается молча, а не орет в ментале, моля о пощаде.

Рыжик с отвисшей челюстью наблюдал за расправой.

— А, ну конечно, ты не знаешь, — спохватился Рон. — Там внутри коллекционные карточки. Из серии "Знаменитые волшебницы и волшебники". Многие ребята их собирают. У меня их примерно пять сотен, только вот Агриппы нет и Птолемея, кажется, тоже.

Я вытащил карточку. На ней был изображен человек в очках-половинках, с длинным крючковатым носом и вьющимися седыми волосами, седыми усами и седой бородой. В голубой, расшитой блестками мантии и остроконечной шляпе без бортов. "Альбус Дамблдор" гласила подпись под картинкой.

— "Так вот ты какой, Великий Светлый Волшебник!" — задумчиво потянул Раш, смотрящий на картинку моими глазами. — "Ну, Ассаи, познакомься со своим опекуном."

— Так вот какой он, этот Дамблдор! — лениво сказал я вслух, повторив фразу наставника, разглядывая картинку.

— "Рожу подобрее сделай. Изображение-то оживленное!"

Молча матюкнувшись, я отвел глаза от картинки.

— Только не говори мне, что ты никогда не слышал о Дамблдоре! — запротестовал Рон. — Можно, я возьму одну "лягушку" — может быть, Агриппа попадется...

Рон как бы случайно окинул взглядом кучку "лягушек", которые дожидались, когда их развернут.

— Угощайся, — отмахнулся я, проследив направление его взгляда и подвинув к нему остальные коробочки.

Шоколад оказался весьма посредственным. Радовало только то, что он шевелился и будоражил во мне инстинкты хищника.

Изображение Дамблдора неожиданно мне улыбнулось. Рон этого не заметил, вопреки заверениям, его куда больше интересовал процесс поглощения шоколада, чем разглядывание карточек. Ну и пусть ест. Если я правильно оценил его семейку, парня вкусностями не баловали. Да его, похоже, вообще ничем не баловали.

Улыбка опекуна мне не понравилась, но я мило улыбнулся старикану в ответ, дождался, когда он исчезнет и кинул карточку на стол. Коллекционировать эту пакость я не буду!

На некоторое время Рон выпал из реальности, уплетая лягушек, а я снова открыл книгу. Рыжий, сожрав бедных лягушек, попытался было снова втянуть меня в разговор, но я на не был настроен на болтовню, так что попросил его не мешать и дать мне почитать.

Рон обиделся и отстал, недовольно сопя и поглядывая, засоряя ментал негативом. Меня это раздражало и вызывало агрессию, которую пока удавалось подавлять. ТАКИЕ эмоции в свой адрес я расценивал как враждебность. А на враждебность у таких как я реакция вполне однозначная — нападение.

Время приближалось к вечеру, скучающие детки потихоньку разносили вагон: орали, ругались, иногда даже дрались, бегали по купе, что-то у кого-то спрашивали, снова ругались и пытались колдовать, чтобы похвастаться перед новыми знакомыми. У кого-то это получалось, у кого-то нет. Иногда заглядывали и к нам. Кто-то пытался познакомиться, кто-то искал знакомых, раз пять заглядывали и спрашивали, не видели ли мы Гарри Поттера. Я отвечал — нет, и детки расстроенно уходили, а я задавался вопросом, откуда они узнали, что в поезде еду я. Разок заглянул круглолицый парнишка, потерявший питомца-жабу, представился Невиллом. Я посоветовал искать во влажных местах. Невилл поблагодарил и ушел, аккуратно закрыв двери.

Оживился Рон. Рыжик приставал к деткам со всякой фигней. Маглорожденные отвечали, чистокровные по большей части его игнорировали, держась со свойственной аристократам сдержанностью. Я за всем этим наблюдал, делая вид, что читаю. Рон, видя, что я его все еще игнорирую, достал свою крысу, облезлую палочку и что-то пытался сделать с флегматичным грызуном. Крыса его потуги игнорировала. Раздражение Рона угасло, сменившись какой-то тоской, моя агрессия потихоньку ушла на задний фон, я успокоился, рассматривая рыжего как досадную, но не представляющую опасности помеху.

Я уже успел заскучать, потеряв надежду встретить кого-то действительно полезного или интересного, как вдруг кто-то опять постучал в дверь купе.

На пороге появился смущенный Невилл и решительно настроенная девочка с густыми каштановыми волосами, уже переодевшаяся в школьную форму. Ее передние зубы были чуть крупнее, чем надо.

— Никто не видел жабу? Невилл ее потерял, а я помогаю ему ее отыскать. Так вы ее видели или нет? — спросила девочка прямо-таки начальственным тоном.

— Нет, не видели, — ответил Рон, но девочка, кажется, его не слушала, ее внимание было приковано к волшебной палочке в руках Рона.

— О, ты показываешь чудеса? Давай, мы тоже посмотрим.

Она опустилась на свободное сиденье, а Рон занервничал.

— Э-э-э... — нерешительно протянул он. — Ну ладно.

Он прокашлялся и поднял палочку:

— Жирная глупая крыса, перекрасься ты в желтый цвет и стань такой же, как масло, как яркий солнечный свет.

Он помахал палочкой, но ничего не произошло. Короста по-прежнему оставалась серой и все так же безмятежно спала на столе.

— Ты уверен, что это правильное заклинание? — поинтересовалась девочка. — Что-то оно не действует, ты не заметил? А я тут взяла из книг несколько простых заклинаний, чтобы немного попрактиковаться, — и все получилось. В моей семье нет волшебников, я была так ужасно удивлена, когда получила письмо из Хогвартса, я имею в виду, приятно удивлена, ведь это лучшая школа волшебства в мире. И конечно, я уже выучила наизусть все наши учебники. Надеюсь, что этого будет достаточно для того, чтобы учиться лучше всех. Да, кстати, меня зовут Гермиона Грэйнджер, а вас?

Девочка говорила очень быстро и уверенно, чуть вздернув носик, с некой долей хвастовства и зазнайства, вот только легкие, едва заметные глазу признаки показывали, что она не уверена в себе и искренне переживает. Ее сердце билось очень быстро, дышала мелко, отчего слегка захлебывалась словами, но хорошая дикция позволяла ей скрывать эту мелочь. А когда я выглянул в астральный план...

Вернула меня к реальности смачная ментальная оплеуха и едкий голос демона:

— "Ассаи, я, конечно, понимаю, есть на что засмотреться, но не стоит надолго залипать. На тебя будущие сокурсники смотрят!"

Моргнув, я вернул восприятие в нормальный режим, внимательно разглядывая смущенную нашей реакцией девочку.

— Я — Рон Уизли, — пробормотал Рон.

— Гарольд, — любезно представился я.

Девочка чуть заметно поджала губы, наморщила лоб, а потом затараторила:

— Вы не знаете, на какой факультет попадете? Я уже кое-что разузнала, и хочется верить, что я буду в Гриффиндоре. Похоже, это лучший вариант. Я слышала, что сам Дамблдор когда-то учился на этом факультете. Кстати, думаю, что попасть в Когтевран тоже было бы неплохо... Ладно, мы пойдем искать жабу Невилла. А вы двое лучше переоденьтесь, я думаю, мы уже скоро приедем.

И ушла, забрав с собой круглолицего.

— Не знаю, на каком я буду факультете, но надеюсь, мы с ней окажемся на разных, — прошептал Рон и засунул волшебную палочку обратно в чемодан, — Ничего у меня не вышло, и все из-за этого глупого заклятия. Джордж меня уверял, что оно сработает, а теперь мне кажется, что он сам его придумал, чтобы надо мной подшутить.

— А на каком факультете учатся твои братья? — осторожно спросил я.

— Гриффиндор. — кисло ответил Рон, снова погрустнев. — Мама и папа тоже там были. Не знаю, что будет, если я попаду на какой-нибудь другой. Неплохо было бы попасть в Когтевран, но не представляю, что будет, если меня определят в Слизерин.

— Это тот факультет, где учился Волан... — я с садистским удовольствием наблюдал, как побледнела его физиономия, — Ты-Знаешь-Кто?

— Ага, — кивнул Рон и замолчал.

Вид у него был какой-то подавленный: паренек ушел в себя, фонтанируя грустью, тоской и безнадежностью.

— А твои старшие братья, которые уже окончили школу, они чем сейчас занимаются? — спросил я, возвращая пацана в реальность.

Мне стало любопытно, и я решил поприставать к рыжику с вопросами. Паренек, получив хоть какое-то внимание, оживился и охотно ответил:

— Чарли в Румынии, изучает драконов, а Билл работает на банк "Гринготтс" и уехал в Африку по их делам, — пояснил Рон. — Ты слышал о "Гринготтсе"? А что там на днях случилось, слышал? "Пророк" об этом писал... хотя да, у маглов же другие газеты... В общем, кто-то пытался ограбить сверхсекретный сейф.

Я откровенно удивился. Это кто же тут такой отмороженный, чтобы пытаться что-то спереть у гоблинов?

— На самом деле? И что случилось с грабителями?

— Ничего. Вот почему об этом так много писали, не поймали.

Гоблины? НЕ ПОЙМАЛИ? Не верю.

— Папа говорит, что наверняка это был сильный темный волшебник, иначе бы ему не удалось пробраться в "Гринготтс" и залезть в сейф, а потом выйти оттуда целым и невредимым. Но самое странное, что грабители ничего не похитили. Конечно, все боятся, что за этим стоит Ты-Знаешь-Кто.

Я хмыкнул про себя. Тоже мне, нашли страшилку века! Интересно, мужику там как, не икается?

В купе опять постучали. Дверь отошла, пропуская троих мальчишек: Драко Малфой с двумя друзьями. И на этот раз он смотрел на меня уже с неприкрытым, жадным интересом.

— Это правда? — с порога спросил Драко. — По всему поезду говорят, что в этом поезде едет Гарри Потер.

— Ты всегда веришь тому, что все говорят? — с неприкрытым ехидством спросил я, пристально глядя в голубые глаза Драко.

Малфой смутился, но намек, слава Хаосу Неделимому, понял.

— Нет, конечно.

Я кивнул, разглядывая этого паразита и сопровождающих его парней.

Эти двое — крепкие ребята, с застывшими на физиономиях выражениями а-ля олигофрен обыкновенный. Я бы поверил, честно, если бы не внимательные и очень цепкие взгляды да буквально бурлящий ментал. Стоя по бокам Драко, парнишки напоминали его телохранителей. Значит — сквайры. Младший вассалитет. Впрочем, вполне ожидаемо для аристократа уровня Малфоя прийти в школу с уже сформированным Кругом Защиты.

— Это Крэбб, а это Гойл, — представил их Малфой, заметив, что я рассматриваю его спутников. — А я Малфой, Драко Малфой.

Я медленно прикрыл глаза, давая понять, что понял его. Драко чуть кивнул. А Рон так ничего и не заметил.

Рон прокашлялся, сдерживая смех. Не спорю, Драко слегка переиграл, но в таком представлении нет ничего смешного. Обычная вежливость старшей знати по отношению к равному. Странно, что рыжий мальчишка этого не понял, ведь он — чистокровный. А ведь я легко все это узнал из книги по этикету, свободно продающейся в книжной лавке за каких-то три галеона.

Драко неодобрительно покосился на Рона.

— Мое имя тебе кажется смешным, не так ли? Даже не буду спрашивать, как тебя зовут. Мой отец рассказал мне, что если видишь рыжего и веснушчатого мальчишку, значит, он из семьи Уизли. Семьи..., — Драко запнулся и сказал не то, что собирался: — в которой больше детей, чем могут себе позволить их родители.

Выдав эту убийственную тираду, Малфой снова повернулся ко мне:

— Ты скоро узнаешь, Гарольд, что семьи волшебников не одинаковы. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться.

И эта белобрысая бестолочь протянула мне руку. Я вздохнул, взглядом поясняя мелкому засранцу, что позднее я сниму с него его белобрысый скальп тупой ложкой, но сейчас оскорблять аристократа на глазах его вассалов и недруга я не стал и руку пожал. Все же, его порыв был правильный: он хотел меня о чем-то предупредить. О чем-то, непосредственно связанном с семьей рыжих. Вот только сказал неправильно, и ни в коем случае, он не должен был ставить себя в такое положение.

— Малфой. Я не против узнать о Благородных Родах, но вот кто достоин моей дружбы, я определю сам.

Пацан чуть покраснел. Понял, что только что сморозил.

— Я предложил.

— Я услышал. Благодарю.

На сим мы распрощались, и Драко вымелся в коридор, а на меня буквально набросился с упреками Рон:

— Как ты можешь с ним общаться?!

— А что? — спросил я, с неподдельным интересом разглядывая ярко-красную физиономию.

— Я слышал о его семейке, — мрачным тоном начал Рон. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону.

А папаша белобрысого молодец. Сумел отмазаться, когда Лорд пошел на дно. Вот только мелкому определенно надо вправить мозг, чтобы глупостей не говорил. И вообще за языком следил. Ну да ладно, времени у меня еще много.

В купе заглянула Гермиона. Рон повернулся к ней:

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь?

— Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали.

Здравое замечание. Я как-то упустил этот момент.

Рон сердито посмотрел на девочку.

— Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться?

— Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам. — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения. — А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь?

Рон проводил ее свирепым взглядом. За окном, там, где высились горы и тянулись бесконечные леса, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Поезд замедлил ход.

Мы быстро сняли куртки и натянули длинные черные мантии. Мантия Рона была ему немного коротковата, из-под нее высовывались спортивные штаны. Моя же, сделанная из довольно дорогой ткани, была в самый раз. Расправив одежду, я заметил отчетливые искры зависти, промелькнувшие в серо-голубых глазах Рона.

Глава 7: Распределение

— Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно.

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут мы все-таки оказались на неосвещенной маленькой платформе.

На улице было холодно. Затем над нашими головами закачалась большая лампа, и я услышал знакомый голос:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке?

Над морем голов возвышалось сияющее лицо Хагрида. И эта сволочь подсветила меня своей лампой, что, естественно, тут же приковало ко мне внимание остальных! Это он как, специально или просто по природной глупости?

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, мы шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Все разговоры стихли, и дети шли почти в полной тишине, только Невилл пару раз чихнул.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас.

Мы стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок.

Хогвартс ДЕЙСТВИТЕЛЬНО красив! Величественный замок, построенный еще в доружейную эпоху. Но сейчас основные фортификации исчезли, башни окружали галереи с высокими стрельчатыми окнами, бойницы расширили, превратив в полноценные окна. Замок-воин сменил доспехи на парадную мантию, но я все равно мог представить его в том, первозданном виде.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Я оказался в одной лодке с Гермионой и Невиллом. И Роном. И чем дольше я смотрел на рыжего паренька, тем меньше мне нравилось его присутствие. Но тем сильнее разгорался азарт и какое-то подспудное чувство, что не зря именно он подсел в мое купе в поезде. Намеки Сюзерена следует понимать сразу. Если он послал мне навстречу именно этого паренька, значит, есть что-то, чего я не знаю или пока не понимаю. Значит, он мне может быть полезен. Или доставит много проблем, если я не возьму его в когти.

Надо к нему присмотреться.

— Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!

Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Чем ближе мы подплывали к утесу, на котором стоял замок, тем больше он возвышался над ними.

— Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда лодки подплыли к утесу.

Дети наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав заросли, мы попали в темный туннель, прорубленный в скале и заканчивающийся у причалов в пещере под замком.

Наконец лодочки прошли туннель и причалили к подземной пристани, а мы выбрались на камни. Сам причал куда-то бесследно испарился.

— Эй, ты! — крикнул Хагрид, обращаясь к Невиллу. Смесок осматривал пустые лодки и, видимо, что-то заметил. — Это твоя жаба?

Точно, несчастное земноводное он заметил.

— Ой, Тревор! — радостно завопил Невилл, протягивая руки и прижимая к себе своего питомца.

Хагрид повел нас наверх по каменной лестнице, освещая дорогу лампой. Еще один лестничный пролет, и теперь мы стояли перед огромной дубовой дверью.

— Все здесь? — поинтересовался Хагрид.

Можно подумать, мы могли куда-то деться. Разве что в озеро бултыхнуться.

Убедившись, что все в порядке, смесок трижды постучал кулаком в дверь замка. Створки распахнулась. За ними стояла высокая волшебница в темной изумрудно-зеленой мантии. Остроконечная шляпа с широкими полями оттеняла строгое, даже суровое лицо преподавателя. И первое, что она сделала, пока дети на нее таращились, быстро нас пересчитала.

— Профессор МакГонагалл, вот первокурсники, — сообщил ей Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, — кивнула ему волшебница. — Я их забираю.

Она повернулась и пошла вперед, приказав первокурсникам следовать за ней.

Дети плотно сбившимся стадом потопали вслед за МакГонагалл, разглядывая довольно мрачные коридоры. Я тоже рассматривал. И пытался понять, что же произошло с МОИМ замком. Куда подевалась облицовка пола? Почему остались только голые стены? Где все убранство? От нижнего причала должна вести хорошо освещенная галерея, а я имел сомнительное удовольствие наблюдать какой-то отсыревший каменный туннель!

Увиденное мне не понравилось. А еще больше мне не понравилось то, что я ощущал. Но это еще требует осмысления и внимательного изучения. Может, я ошибся и все не настолько плохо? Или я неправильно понял написанное в старом томике, найденном в сейфе Рода Слизерин?

Посмотрим.

Пока я предавался не самым светлым мыслям, профессор МакГонагалл привела нас в крохотный пустой тамбур, ведущий к Малому Бальному Залу и к выходу лестничным пролетам. Толпе первокурсников тут было тесно, и они сгрудились, дыша друг другу в затылок и беспокойно оглядываясь. Подумать только. Мы находимся в огромном замке, а нас заставили набиться в крохотную комнатенку-тамбур!

— Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец поприветствовала нас профессор МакГонагалл. — Скоро начнется банкет по случаю начала учебного года, но прежде чем вы сядете за столы, вас разделят на факультеты. Отбор — очень серьезная процедура, потому что с сегодняшнего дня и до окончания школы ваш факультет станет для вас второй семьей. Вы будете вместе учиться, спать в одной спальне и проводить свободное время в комнате, специально отведенной для вашего факультета.

Женщина говорила спокойным строгим голосом, мгновенно привлекши к себе внимание детей. Такие преподаватели обладали особым, ни с чем не сравнимым шармом и харизмой, легко удерживая внимание класса. Вот и сейчас, дети завороженно слушали высокую волшебницу, боясь издать лишний звук.

— Факультетов в школе четыре — Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. У каждого из них есть своя древняя история, и из каждого выходили выдающиеся волшебники и волшебницы. Пока вы будете учиться в Хогвартсе, ваши успехи будут приносить вашему факультету призовые очки, а за каждое нарушение распорядка очки будут вычитаться. В конце года факультет, набравший больше очков, побеждает в соревновании между факультетами — это огромная честь. Надеюсь, каждый из вас будет достойным членом своей семьи. Церемония отбора начнется через несколько минут в присутствии всей школы. А пока у вас есть немного времени, я советую вам собраться с мыслями.

Ее глаза задержались на мантии Невилла, которая сбилась так, что застежка оказалась под левым ухом, а потом на грязном носу Рона.

— Я вернусь сюда, когда все будут готовы к встрече с вами, — сообщила профессор МакГонагалл и пошла к двери. Перед тем как выйти, она обернулась. — Пожалуйста, ведите себя тихо.

И она взяла и ушла. Оставив толпу взвинченных, голодных, нервничающих детей в практически пустом каменном мешке!

Я с шумом втянул воздух.

— "Ты обратил внимание, в каком порядке выставлены факультеты в ее речи?" — спросил я, чувствуя незримое присутствие наставника.

— "Обратил. Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин." — ответил Раш. — "Этим она сознательно или непроизвольно выдала свои предпочтения. Слизерин даже тоном выделила."

Значит, не показалось.

— "То, что Слизерин не любят, это я уже понял. Когтевран-то за что?"

Тихий ментальный смех четко дал понять, что я задал глупый вопрос.

— "Слишком умных нигде не любят." — любезно пояснил мне демон. — "Люди с мозгами — не самые удобные..."

— "Марионетки?" — с мрачным смешком спросил я.

— "Именно. Ты же читал описание факультетов. Гриффиндор — храбрые и бесстрашные, Пуффендуй — трудолюбивые и дружные, Когтевран — умные и Слизерин — хитрые." — в голосе Раша проявилась брезгливость. — "Принадлежность к факультету — это тавро на всю жизнь."

— "Особенно, если учился ты в Доме Слизерин." — я прикрыл глаза, пряча кровавые искры, загорающие в зрачках. — "Узнаю, кто так очернил МОЙ Дом..."

Мягкое, бережное касание мощного разума, легкая щекотка энергии приемного отца, словно он взъерошил мне волосы, и привычные слова:

— "Успокойся, Ассаи."

Я глубоко вздохнул.

— "Решение остается неизменным?"

— "Ты же Герой Магического Мира." — донесся смешок, окрашенный в кровавую дымку злости. — "А где у нас должны быть герои?"

— "Там же, где и все лишенные чувства самосохранения. В Гриффиндоре." — буркнул я.

Удовлетворение и одобрение, высказанные в короткой фразе:

— "Решение, достойное Лорда Слизерин. И Дитя Всеизменяющего."

Последнее уточнение меня порадовало гораздо больше. От наставника пришла теплая волна поддержки, и связь чуть угасла, но не пропала: Раш продолжал наблюдать.

Мое кратковременное отключение от мира заметил только Драко. И то, только потому, что неотрывно за мной наблюдал.

— А как будет проходить этот отбор? — спросил я Рона, возвращаясь к реальности.

Рыжик очнулся от паники и ступора, и попытался пояснить мне свое видение ситуации:

— Наверное, нам придется пройти через какие-то испытания, — ответил тот. — Фред сказал, что это очень больно, но я думаю, что он, как всегда, шутил.

Дети, услышав это несусветную глупость, занервничали, а я тихо поразился. Ладно обретенные. Их можно понять. Но чистокровные? Неужели так сложно прочитать не такую уж толстую книгу "История Хогвартса", в которой подробно описана не только история замка, но и процесс распределения? И если история лживая от начала до конца, то вот распределение на факультеты описано достоверно. А если нет книги, можно хотя бы спросить старших.

Внезапно воздух прорезали истошные крики. Я дернулся было, реагируя на искренний страх, но так же быстро расслабился. Суть всеобщего переполоха просачивалась через противоположную от двери стену: призраки. Опасные, как и любая бесплотная нежить. Но призраки были привязанные к Замку, существующие уже не одно десятилетие, а потому в какой-то мере безвредные. Отожранные до безобразия.

Их было около двадцати. Жемчужно-белые, полупрозрачные, они скользили по комнате, переговариваясь между собой и, кажется, вовсе не замечая первокурсников, вернее, делая вид, что не замечают. Не заметить такое количество эмоций и жизненной энергии нежить не способна в принципе.

А еще они спорили.

— А я вам говорю, что надо забыть о его прегрешениях и простить его. — произнес один из них, похожий на маленького толстого монаха. — Я считаю, что мы просто обязаны дать ему еще один шанс...

— Мой дорогой Проповедник, разве мы не предоставили Пивзу больше шансов, чем он того заслужил? Он позорит и оскорбляет нас, и, на мой взгляд, он, по сути, никогда и не был призраком...

Призрак в трико и круглом пышном воротнике замолчал и уставился на первокурсников, словно только что их заметил.

— Эй, а вы что здесь делаете?

Никто не ответил. Детишки смотрели на призраков, как птенцы на василиска.

— Да это же новые ученики! — воскликнул Толстый Проповедник, улыбаясь собравшимся. — Ждете отбора, я полагаю?

А то непонятно! Можно подумать, этот спектакль — случаен. Но дети — непритязательные зрители. Несколько человек неуверенно кивнули.

— Надеюсь, вы попадете в Пуффендуй! — продолжал улыбаться Проповедник. — Мой любимый факультет, знаете ли, я сам там когда-то учился.

Дверь тихо приоткрылась, но дети, глазеющие на призраков, возвращения профессора МакГонагалл не заметили.

— Идите отсюда. — произнесла она, изучая состояние первокурсников. — Церемония отбора сейчас начнется.

Дети резко повернулись, уставившись на преподавателя, а призраки, получив свою порцию энергии, свалили. Паразиты энергетические.

— Выстройтесь в шеренгу. — скомандовала профессор. — И идите за мной!

Профессор привела нас к большим двустворчатым дверям, за которыми раздавался шум многих голосов. Если я правильно понял книги, мы стояли перед дверями Малого Бального Зала, ныне используемого как банальная столовка.

Основатели бы в гробу перевернулись!

МакГонагалл окинула нас строгим взглядом и пошла к дверям, которые при ее приближении величественно распахнулись, пропуская нас в огромный зал.

И правда. Малый Бальный Зал. Вот только... я печально вздохнул, вспоминая величественный зал, каким его показывали мемуары Основателя Рода, Салазара Слизерина. Магические светильники исчезли. Их заменили обычные лампады в виде плоского блюда, висящего на четырех довольно грубых цепях, и тысячи плавающих в воздухе горящих свеч. Интересно, они хоть догадались щит повесить, чтобы все это добро на голову воском не капало? Свечки-то обычные.

Древние гобелены с НАСТОЯЩИМИ гербами бесследно испарились, их место заняли полотнища флагов факультетов. Иллюзия на потолке, показывающая небо над замком, прохудилась, и сквозь нее просвечивали стропила. Неужели даже ее волшебники не смогли подновить? Это же не сложно! А пол? Куда подевался черный мрамор? Облицовку содрали, оставив лишь грубые камни. Притом, облицовка исчезла по ВСЕМУ ЗАМКУ!

Хогвартс пребывал в ужасающем состоянии! Но никто, похоже, этого не замечал или не понимал. Дети искренне восхищались убранством, отвлеченные блеском золотой посуды и внешними спецэффектами. Они не видели того, что скрывалось за этим показным блеском. Зато Я это видел!

Основную площадь зала занимали четыре длинных стола, за которыми сидели факультеты в полном составе. У торцевой стены напротив двери стоял стол преподавателей с помпезным троном посередине, на котором восседал благообразный седовласый старик в безумной голубой мантии, расшитой блестками, и остроконечном колпаке. Очки-половинки задорно поблескивали.

Мой таинственный опекун. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Я опустил глаза, избегая взгляда Великого Светлого Мага. В душе билось одно-единственное чувство, одна-единственная эмоция, четко характеризующая мое состояние.

Ярость.

Самоконтроль ощутимо треснул.

Профессор МакГонагалл подвела нас к столу преподавателей и приказала повернуться спиной к учителям и лицом к старшекурсникам. Я разглядывал иллюзию на потолке, пытаясь успокоиться. Но стоило моим глазам заметить проступающие сквозь ночное небо стропила, как тягучая злость и гнев вскипали в душе.

Это ведь МОЙ ЗАМОК!

Это мой замок в таком состоянии! Это наследие МОЕГО Рода! Результаты трудов всей жизни МОЕГО предка!

Да как они посмели?!!

В чувства меня привел тихий голос девочки:

— Его специально так заколдовали, чтобы он был похож на небо, — прошептала случайно оказавшаяся рядом Гермиона. — Я вычитала это в "Истории Хогвартса".

Я благодарно кивнул. Одно присутствие этого ребенка, ощущение ее души, успокаивало и приглушало ярость, накатывающую на меня словно лава.

Я услышал какой-то стук и, опустив устремленный в потолок взгляд, увидел, как профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников обычный табурет и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Выглядела она ужасающе: вся в заплатках, потертая и чудовищно грязная, словно ее со свалки забрали!

Волна гнева накатила словно цунами, пламенем отразившись в глазах.

КАК МОЖНО БЫЛО ДОВЕСТИ РАЗУМНЫЙ АРТЕФАКТ ДО ТАКОГО СОСТОЯНИЯ?!!

Шляпа шевельнулась и в тишине замершего в предвкушении зала раздалась песнь древнего артефакта:

Может быть, я некрасива на вид,

Но строго меня не судите.

Ведь шляпы умнее меня не найти,

Что вы там ни говорите.

Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет

Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть,

Пуффендуй ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Когтевран.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Что за ересь?

Я молчал, стиснув зубы, гипнотизируя артефакт тяжелым взглядом.

Что с ним случилось? Почему? Куда подевался изначальный гимн и напутственные слова?

Впрочем, подобные вопросы волновали только меня одного. Остальные восприняли этот кошмар как нечто естественное и нормальное: как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот исчез, она замолчала и замерла, распространяя явственно ощутимую... усталость и безнадежность.

Что надо было сделать, чтобы довести разумный, одушевленный артефакт такого класса до безнадежности?

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал Рон. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.

Я с трудом выдавил из себя улыбку. Жажда убийства буквально клокотала в душе. Только присутствие столь чистой души в личном пространстве и понимание, что мой срыв повредит Замку удерживало меня на грани контроля.

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, в руках она держала длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она. — Начнем. Аббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. А через мгновение...

— ПУФФЕНДУЙ! — громко крикнула Шляпа.

Те, кто сидел за крайним правым столом, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и села на свободное место. Крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой.

— Боунс, Сьюзен!

— ПУФФЕНДУЙ! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной.

— Бут, Терри!

— КОГТЕВРАН!

Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри.

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Когтевран, а Лаванда Браун стала первым новым учеником факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и я увидел среди кричавших рыжих близнецов.

Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— ПУФФЕНДУЙ!

Я обратил внимание на еще один настораживающий момент: иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Так, Симус Финниган светловолосый мальчик, стоявший в шеренге передо мной, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора.

Неужели артефакт так достали, что он стал поддаваться на уговоры?

— Гермиона Грэйнджер!

Со стороны могло показаться, что Гермиона с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу. Но я чувствовал, что девочка очень сильно переживает и откровенно напугана.

— ГРИФФИНДОР! — выкрикнула Шляпа после короткой заминки.

А я про себя простонал. Отчего ж ты на Когтевран не пошла, малышка? Ты же не приживешься на Гриффиндоре! А Шляпа...

Со Шляпой я еще поговорю, когда до меня дойдет очередь, благо, ментальный разговор скоротечен.

Рон тоже застонал, но уже вслух — видимо, несмотря на все свои сомнения, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось.

Когда вызвали Невилла Лонгботтома, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета.

Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть: "ГРИФФИНДОР". Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся Невилл развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал. А я чуть ли не взвыл в голос. Ну куда ты поперся? Тебе б в Пуффендуй идти. Наслушался пропаганды, вот и повелся.

Когда вызвали Драко, он вышел из шеренги, поглядывая на меня с определенной опаской. Белобрысый — единственный, кто заметил мое состояние. Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— СЛИЗЕРИН!

Мелкий Малфой присоединился к своим друзьям Крэббу и Гойлу ранее отобранным на тот же факультет. Не прошедших отбор первокурсников оставалось все меньше. Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил, затем Салли-Энн Перке и, наконец...

— Поттер, Гарри!

Я сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Последнее, что я увидел, прежде чем Шляпа упала мне на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть бедного меня. А затем перед глазами встала черная стена прямого ментального контакта.

Давай поговорим...

— Здравствуй, Миррен. — мягко произнес я, опуская часть барьеров и давая возможность артефакту ощутить мою суть, но следя, чтобы даже тени не просочилось вовне.

Имя мага, рискнувшего согласиться на такое посмертие я прочитал в дневнике предка. Как и причины, вынудившие несчастного человека пойти на такой шаг.

Миррен правильно понял, что за существо держит его на своей голове: волна страха полоснула по обострённому восприятию, быстро переходя в откровенный ужас. Хорошо хоть ему хватило ума удержать свое понимание при себе. Не захотел подставлять под удар тех, кто собрался в Большом Зале.

— Не стоит так резко реагировать. — мой укоризненный тон подействовал на артефакт отрезвляюще: вспомнил, что я на такое могу и обидеться. — Если бы я хотел причинить вред, я бы его уже причинил. Но я не собираюсь разрушать свой замок. И свой мир. И другим не позволю.

Надо сказать, Миррен быстро понял, что я ему сказал. И выводы сделал правильные:

— Прошу прощения, Милорд.

— Прощаю.

Артефакт справился с шоком. Давно покойный маг обуздал страхи и произнес:

— Это было неожиданно. Я не мог и предположить, что мне выпадет честь распределять подобного Вам в школу для смертных магов. Разве Вы в этом нуждаетесь?

Хороший вопрос.

— Нет, я не нуждаюсь в обучении. Хогвартс — часть Наследия моего Рода. Мне не нравится его состояние. Я хочу ЗНАТЬ.

Мои слова были вновь поняты верно: такого облегчения, надежды и искренней радости от одушевленного артефакта я не ожидал. Я предполагал всякое. Страх. Настороженность. Покорность. Но не радость и надежду.

— Вам не понравится правда, Милорд.

— Мне уже не нравится то, что я вижу. — хмуро произнес я. — Как тебя вообще довели до такого состояния? А замок? Он в ужасающем состоянии! Что случилось с Хогвартсом?

— Давно не приходили хозяева. Некому подновлять чары. — тут же пожаловался артефакт. Искренне. Обиженно.

— А как же директора?

— Директора... — ментальный голос Миррена окрасился раздражением.

Как я и предполагал.

— Я постараюсь помочь.

Маг полыхнул яркой, отчаянной надеждой. Бедолага... Достали его.

— А пока давай, распределяй меня. — вывел я Миррена из счастливых грез.

— На Ваш факультет? — уточнил на всякий случай артефакт. — Или...

Я вздохнул.

— Хотелось бы. Но... Ты же сам знаешь, куда мне придется идти. Так что давай "или".

Он знал: я не скрывал от него своих пожеланий, а о происходящем в школе Распределяющая Шляпа знал немало. И выводы делать древний маг умел.

— Годрик бы этого не одобрил. — посетовал он.

— Годрик многого бы не одобрил.

Воскресить Миррена, что ли? Душа-то есть, а тело создать — не проблема.

Эту мысль я не скрывал, чем глубоко шокировал артефакт.

— Желание Милорда — закон... — придушенно отозвался Миррен, но яркая надежда была красноречивее любых слов.

Маг хочет жить. И жить полноценной жизнью, а не в виде старой потасканной ветоши, про которую вспоминают раз в году.

— ГРИФФИНДОР! — провозгласил артефакт.

Я снял Шляпу и осторожно положил на стул. Трогать сейчас артефакт я не стал. Бешенство и ярость немного поутихли: разговор с несчастной душой дал мне новую идею и возможность заполучить верного вассала. А Миррен БУДЕТ мне верен. У него было время и возможность обдумать свою жизнь и оценить допущенную тысячу лет назад ошибку, навечно лишившую его шанса на будущие перерождения.

Иногда смерть — благо. Миррен смог это понять. Когда стало слишком поздно.

Я медленно шел к столу Гриффиндора, рассматривая представителей моего Дома. Ужасающе. Когда я подошел, рыжий староста Перси вскочил со своего стула, схватил меня за руку и начал ее трясти, отчего появилось желание оторвать ему руку. Близнецы Фред и Джордж в это время вопили во весь голос:

— С нами Поттер! С нами Поттер!

Или они сейчас заткнутся, или я их убью.

Пожав руки всем желающим, я плюхнулся на свободный стул, оказавшись как раз напротив призрака в трико, которого я видел перед началом церемонии.

Уняв злобу и убрав кровавые искры из глаз, я перевел взгляд на преподавательский стол. В самом углу сидел Хагрид, который, поймав мой взгляд, показал большой палец, вызвав очередное обострение раздражения.

Церемония подходила к концу, оставалось всего трое первокурсников. Лайзу Турпин зачислили в Когтевран, и теперь пришла очередь Рона.

И вот, ожидаемое:

— ГРИФФИНДОР!

Я вяло аплодировал вместе с другими до тех пор, пока Рон не плюхнулся рядом.

— Отлично, Рон, просто превосходно, — с важным видом похвалил его Перси Уизли, в то время как последний в списке Блейз Забини уже направлялся к столу Слизерина. Профессор МакГонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Миррена, распространяющего привычную тоску, раздражение и... надежду. Видимо, моя идея о его воскрешении стала тем единственным лучом надежды, за который он зацепился.

Это ж как надо было достать мага, добровольно пошедшего на такую жертву, чтобы он так обрадовался фактически будущему рабству у демона Хаоса?

Альбус Дамблдор поднялся со своего трона, переключая мое внимание на свою блистательную персону, и широко развел руки. На его лице играла лучезарная улыбка. Вид у него был, словно ничто в мире не может порадовать его больше, чем сидящие перед ним ученики его школы.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Это он так ласково факультеты обозвал, когда приказ эльфам отдавал? Я так понимаю, "олухи" — это гриффы, "пузыри" — вороны, "уловка" — змеи и "остаток" — пуффы. Как мило... Хотя точно.

Дамблдор сел на свое место. Зал разразился радостными криками и аплодисментами. А я сидел и не знал, смеяться мне или плакать.

— Он... он немного ненормальный? — вяло спросил я, обращаясь к Перси.

— Ненормальный? — рассеянно переспросил Перси, но тут же спохватился. — Он гений! Лучший волшебник в мире! Но, в общем, ты прав, он немного сумасшедший. Как насчет жареной картошки, Гарри?

Я вздохнул и перевел взгляд на стол. Тарелки уже были доверху наполнены едой: ростбиф, жареный цыпленок, свиные и бараньи отбивные, сосиски, бекон и стейки, вареная картошка, жареная картошка, чипсы, йоркширский пудинг, горох, морковь, мясные подливки, кетчуп и непонятно как и зачем здесь оказавшиеся лимонные леденцы. Самое то для голодный детей на ночь. Ладно я могу все сожрать, даже стекло, и у меня даже несварения не будет. Но остальные как?

Положив на тарелку немного картошки и мяса, я принялся разглядывать галдящих детей. Раздражение немного улеглось.

— Неплохо выглядит, — грустно заметил призрак в трико, наблюдая, как я ем стейк.

— Вы хотите...

— Я не ем вот уже почти четыре сотни лет. У меня нет никакой необходимости в еде, но, по правде говоря, мне ее не хватает. Кстати, я, кажется, не представился. Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, к вашим услугам. Привидение, проживающее в башне Гриффиндора.

Тоже мне, проблему нашел. Попросил бы, и жил.

— Я знаю, кто ты! — выпалил Рон. — Мои братья рассказывали о тебе — ты Почти Безголовый Ник!

— Я бы предпочел, чтобы вы называли меня сэр Николас де Мимси, — строгим тоном начал призрак, но его опередил Симус Финниган.

— Почти безголовый? Как можно быть почти безголовым? — буркнул какой-то пацан, сидящий напротив меня.

Сэр Николас выглядел немного недовольным, словно беседа зашла не туда, куда бы ему хотелось.

— А вот так, — раздраженно ответил он, дергая себя за левое ухо.

Голова отделилась от шеи и упала на плечо. Очевидно, кто-то пытался его обезглавить, но не довел дело до конца. Лежащая на плече голова Почти Безголового Ника довольно улыбалась, наблюдая за выражениями лиц первокурсников. Насладившись и нажравшись эмоций, нежить потянул себя за правое ухо, и голова встала на место. Привидение демонстративно прокашлялось.

— Итак, за новых учеников факультета Гриффиндор! Надеюсь, вы поможете нам выиграть в этом году соревнование между факультетами? Гриффиндор никогда так долго не оставался без награды. Вот уже шесть лет подряд победа достается Слизерину. Кровавый Барон — это привидение подвалов Слизерина — стал почти невыносим.

Я посмотрел в сторону стола Слизерин и увидел привидение с выпученными пустыми глазами, вытянутым костлявым лицом, и в одеждах, запачканных серебряной кровью. Барон сидел рядом с Драко, который был не в восторге от такого общества.

— А как получилось, что он весь в крови? — выпалил Симус, которого почему-то очень заинтересовал этот вопрос.

— Я никогда не спрашивал, — деликатно заметил Почти Безголовый Ник.

Когда все наелись — в смысле съели столько, сколько смогли съесть, — тарелки опустели, снова став идеально чистыми, но буквально через мгновение на них появилось сладкое. Пока я перекладывал шарики мороженного, за столом заговорили о семьях.

— Лично я — половина на половину, — признался Симус. — Мой папа — магл, а мама — волшебница. Мама ничего ему не говорила до тех пор, пока они не поженились. Я так понял, что он совсем не обрадовался, когда узнал правду.

Все рассмеялись.

Чего смешного, придурки? Примерно так и появилась Инквизиция.

— А ты, Невилл? — спросит Рон.

— Я... Ну, меня вырастила бабушка, она волшебница, — начал Невилл. — Но вся моя семья была уверена, что я самый настоящий магл. Мой двоюродный дядя Элджи все время пытался застать меня врасплох, чтобы я сотворил какое-нибудь чудо. Он очень хотел, чтобы я оказался волшебником. Так, однажды он подкрался ко мне, когда я стоял на пирсе, и столкнул меня в воду. А я чуть не утонул. В общем, я был самым обычным — до восьми лет. Когда мне было восемь, Элджи зашел к нам на чай, поймал меня и высунул за окно. Я висел там вниз головой, а он держал меня за лодыжки. И тут моя двоюродная тетя Энид предложила ему пирожное, и он случайно разжал руки. Я полетел со второго этажа, но не разбился, — я словно превратился в мячик, отскочил от земли и попрыгал вниз по дорожке. Они все были в восторге, а бабушка даже расплакалась от счастья. Вы бы видели их лица, когда я получил письмо из Хогвартса, — они боялись, что мне его не пришлют, что я не совсем волшебник. Мой двоюродный дядя Элджи на радостях подарил мне жабу.

Честно говоря, я эти откровения слушал в тихом шоке! И как этот печальный мальчик вообще умудрился выжить с такой-то родней, с целеустремленностью низшего на Равнинах Крови пытавшейся его угробить?

Сидевшие слева от меня Перси и Гермиона тихо переговаривались меж собой, вызвав непроизвольную вспышку ревнивой злости. Прислушавшись, я понял, что Гермиона говорила о занятиях:

— Я так надеюсь, что мы начнем заниматься прямо сейчас. Нам столько всего предстоит выучить. Лично меня больше всего интересует трансфигурация, вы понимаете, искусство превращать что-либо во что-либо другое. Хотя, конечно, это считается очень сложным делом.

— На многое не рассчитывай. Вы начнете с мелочей, будете превращать спички в иголки, примерно так.

Я скользил взглядом по лицам учеников, считывая поверхностный ментальный фон, пока не уткнулся в преподавательский стол. Хагрид снова что-то пил из большого кубка, профессор МакГонагалл беседовала с профессором Дамблдором, а профессор Квиррелл, так и не снявший свой дурацкий тюрбан, разговаривал с незнакомым мне преподавателем с черными волосами, носом с горбинкой и желтоватой, болезненного цвета кожей.

— А кто это там разговаривает с профессором Квирреллом? — спросил я у Перси, заинтересовавшись аурой мага.

— А, ты уже знаешь Квиррелла? Не удивляюсь, почему он такой нервный — занервничаешь тут, когда рядом сидит профессор Снейп. Он учит тому, как надо смешивать волшебные зелья, но говорят, что это ему совсем не по душе. Все знают, что он хочет занять место профессора Квиррелла. Он большой специалист по Темным искусствам, этот Снейп.

За Снейпом наблюдать было интересно. Плавные, отточенные движения выдавали отличную координацию и заметный боевой опыт. Черные глаза смотрели мрачно и раздраженно, скрывая недюжинный ум. Аура плотная, яркая, показывающая мощный и хорошо развитый дар.

— "Мастер зельевар." — неожиданно сообщил Раш. — "Один из самых интересных преподавателей в этой школе."

Предупреждение наставника лишь разожгло мое любопытство. Мастер зельевар — это весьма значимое звание, и дается не за красивые глазки. А я вспомнил, где встречал его имя. В "Алхимическом вестнике". Практически все более-менее серьезные исследования шли под именем Северуса Снейпа. Или при его участии.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует творить чудеса на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Я прикрыл глаза и проглотил комок гнева. И это он говорит полному залу ДЕТЕЙ? Да пол Гриффиндора заглянет к этим дверям!

— Он ведь шутит? — пробормотал я, повернувшись к Перси.

— Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост.

— А теперь, прежде чем пойти спать, давайте споем школьный гимн! — прокричал Дамблдор.

На лицах учителей застыли непонятные улыбки и что-то мне сразу стало плохо от этих перекошенных рож.

Дамблдор встряхнул своей палочкой, словно прогонял севшую на ее конец муху. Из палочки вырвалась длинная золотая лента, поднявшаяся над столами и рассыпавшаяся на повисшие в воздухе слова.

— Каждый поет на свой любимый мотив, — сообщил Дамблдор. — Итак, начали!

И весь зал заголосил:

Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,

Научи нас хоть чему-нибудь.

Молодых и старых, лысых и косматых,

Возраст ведь не важен, а важна лишь суть.

В наших головах сейчас гуляет ветер,

В них пусто и уныло, и кучи дохлых мух,

Но для знаний место в них всегда найдется,

Так что научи нас хоть чему-нибудь.

Если что забудем, ты уж нам напомни,

А если не знаем, ты нам объясни.

Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс,

А мы уж постараемся тебя не подвести.

Я закрыл глаза и наложил на себя заклятие тишины. Молча. Спокойно. А то, что глаз подергивается и клыки чуть выступают из-под верхней губы, так то мелочи, в самом деле.

Каждый пел, как хотел, — кто тихо, кто громко, кто весело, кто грустно, кто медленно, кто быстро. И естественно, все закончили петь в разное время. Все уже замолчали, а близнецы Уизли все еще продолжали петь школьный гимн — медленно и торжественно, словно похоронный марш. Дамблдор начал дирижировать, взмахивая своей палочкой, а когда они, наконец, допели, именно он хлопал громче всех.

Я развеял заклинание, с трудом удерживая себя на грани трансформации.

— О, музыка! — воскликнул он, вытирая глаза: похоже, Дамблдор прослезился от умиления. — Ее волшебство затмевает то, чем мы занимаемся здесь. А теперь спать. Рысью — марш!

Я не понял, ему это что, реально нравится?

Первокурсники, возглавляемые Перси, прошли мимо еще болтающих за своими столами старшекурсников, вышли из Большого зала и поднялись вверх по мраморной лестнице. Я молча следовал за детьми, прикрыв глаза, ориентируясь на яркую чистую ауру Гермионы, чье лучистое сияние помогало удержать себя в руках. На всякий случай, я накинул на себя иллюзию, маскируя мелкие признаки: клыки, когти на руках и проступившую на лице чешую, тихо надеясь, чтобы мы добрались до общежития до того, как я окончательно сорвусь с нарезки.

Перси резко остановился.

Я приоткрыл глаза. Перед нами в воздухе плавали костыли. Как только Перси сделал шаг вперед, костыли угрожающе развернулись в его сторону и начали атаковать. Но они не ударяли, а останавливались в нескольких сантиметрах, как бы говоря, что он должен уйти.

— Это Пивз, наш полтергейст, — шепнул рыжий староста, обернувшись к первокурсникам. А потом повысил голос: — Пивз, покажись!

Ответом послужил протяжный звук пердежа.

— Ты хочешь, чтобы я пошел к Кровавому Барону и рассказал ему, что здесь происходит?

Хлопок, и в воздухе появился маленький человечек с неприятными черными глазками и большим ртом. Он висел, скрестив ноги, между полом и потолком, и делал вид, что опирается на костыли, которые ему явно не были нужны.

— О-о-о-о! — протянул он, злорадно хихикнув. — Маленькие первокурснички! Сейчас мы повеселимся.

Висевший в воздухе человечек спикировал на нас. Дети дружно пригнули головы. Я не шевельнулся, прикрыл глаза, медленно, размеренно дыша.

Какая-то мелкая паразитная нечисть... смеет...

Ярость пылающим комком толкнула в груди.

— Иди отсюда, Пивз, иначе Барон об этом узнает, я не шучу! — резким тоном произнес Перси.

Пивз высунул язык.

Я медленно-медленно поднял голову, открыл глаза и встретил взгляд полтергейста. Пивз на долю мгновения оцепенел, икнул и исчез, уронив свои костыли на голову Невиллу. Дети слышали, как он удаляется от них, гремя по выставленным в коридоре рыцарским доспехам. И никто не заметил откровенной паники духа.

Умная сволочь. Может и переживет очередную встречу со мной.

— Вам следует его остерегаться, — предупредил Перси, когда мы двинулись дальше. — Единственный, кто может контролировать его — это Кровавый Барон, а так Пивз не слушается даже нас, старост. Вот мы и пришли.

Мы стояли в конце коридора перед портретом очень толстой женщины в платье из розового шелка.

— Пароль? — строго спросила женщина.

— Капут драконис, — ответил Перси, и портрет отъехал в сторону, открыв круглую дыру в стене.

То, как Перси рассказывал о помещениях Дома Гриффиндор, я благополучно прослушал, с трудом удерживая себя в руках. Покивав для приличия, я быстро поднялся в отведенную мне спальню, накинул на кровать осязаемый морок и провалился в Нереальность, где я мог выплеснуть кипящие во мне гнев и ярость.

Искристая кровь холодила на губах, распадаясь чистой энергией, покалывала язык, оставляя легкое послевкусие угасающей жизни и распадающейся души сородича, ставшего моей последней жертвой. Я лениво дрейфовал в нежных объятиях Нереального, чутко вслушиваясь в его колебания, в музыку Шепота и песню его безумных слов. По телу вольно расходились метаморфозы и мутации, не сдерживаемые разумом и моей Волей. Пусть. Тянущая нега Изменений приятна, она снимает напряжение в мышцах и судороги жесткого контроля. А приемлемую для меня форму я потом верну.

Сейчас я не утруждал себя самоконтролем, сливаясь со Всетворящим, но не растворяясь в нем, удерживая свою Личность от его изменчивого касания. Мощные крылья потрескивали от разрядов накапливающейся на кончиках энергии: вокруг меня плавало достаточно разодранных на части тел, истончающихся и распадающихся под губительными для бесконтрольной материи касаниями Хаоса. Часть энергии этого распада оседала на мне, привлекая мелких низших, которые всплывали возле столь лакомого источника пищи, но, увидев блаженствующего меня, тут же испарялись.

Я раскинул руки, ловя отблеск какого-то далекого катаклизма, пронесшегося штормовой волной по изменчивому пространству, рывком Воли выдергивая не успевшего скрыться демона.

Наивные создания.

Мне ничего не стоит проследить их путь, если я захочу их поймать. Как я поймал этого низшего. Мне даже шевелиться не надо. Достаточно моей Воли и моего Желания.

Низший замер дрожащим комком, даже не пытаясь дергаться. Правильно. Зачем провоцировать во мне хищника, оказывая сопротивление? Вокруг распадались столь лакомой энергией примеры подобной глупости.

Умная тварюшка. Я всмотрелся в душу низшего. Боится меня до ужаса, до паники, но в то же время под прессом инстинктивного страха разгорается любопытство и... м-мм... азарт?

Как интересно...

Я подтащил не успевший развоплотиться кусок плоти.

— Ешь.

Мысль-приказ вынудила мелкого сперва съежиться, а потом, когда до испуганного разума дошел смысл сказанного, демон оживился и взбодрился, выпростал когтистые лапки и взял предложенное угощение.

— Спасибо, Лорд. — пришел сумбурный ответ.

О, так у него личность уцелела? Любопытно.

Низший питался аккуратно, тщательно усваивая полученный в дар кусочек пищи, стараясь не дать энергии рассеяться в Нереальности.

Мне нравится. Беру.

Он не успел пискнуть, как был словлен мною и выдернут из ласковых и губительных потоков Всетворящего и помещен в кристалл храна. Я встряхнулся, сбрасывая излишки энергии, вернул себе приемлемый для возвращения в Домен облик и перешел Домой.

Уже в Замке я погрузил пульсирующий кристалл в Источник Домена. Там душа низшего пройдет цикл перерождения и исцеления, окрепнет, утратит ненужные для развития мутации и через какое-то время будет готова к возрождению в физическом облике.

Когда я решу, он получит тело и перейдет под мою руку. Хочет он этого или нет. Потому что на то моя Воля и мое Желание. И право сильного.

Глава 8: Хогвартс. Первый день

На следующий день у первокурсников никаких занятий не было, хотя у остальных начались по обычному расписанию с девяти утра. Детям дали прийти в себя, привыкнуть к своему новому статусу учеников самой престижной (и единственной в Англии) школы чародейства и волшебства, что было весьма кстати, поскольку большинство моих однолеток от пережитого стресса едва-едва соображали. Чистокровным в этом плане было проще, они к поступлению готовились и примерно представляли, что их ждет.

В этот день нас знакомили с замком, рассказывали о традициях школы и факультетов, красочно описывали соревнования за кубок школы, квиддичные матчи. Пропаганда лилась широкой рекой и легко ложилась на неокрепшую детскую психику, удобренную зельями доверия, которые щедро присутствовали в тыквенном соке на завтраке, что не могло меня не злить. Вообще весь первый день прошел как-то сумбурно. Экскурсию нам проводили посменно декан и старосты, причем по поводу факультетской вражды, или, как ее дипломатично назвала МакГонагалл, "соревновании", прошлись весьма обстоятельно, в который раз намекнув, что "змеи" со Слизерина хитрые, беспринципные и так далее по списку. Дети внимали и верили, а я бесился, иногда с трудом удерживаясь от какого-то проклятия в адрес моего обожаемого опекуна.

Дамблдора действительно обожали какой-то ненормальной фанатичной любовью. Даже наш декан, эта, несомненно, умная и начитанная женщина со стальным характером и железной волей, и та не смогла избежать пагубного очарования старикана. Его буквально боготворили! Он был чем-то непогрешимым, добрым дедушкой, к которому всегда можно прийти со своими проблемами и получить совет и помощь. Вот только о том, к чему приведут эти советы и эта помощь, никто как-то не задумывался. Мне же хватило одного взгляда на его ауру, чтобы я зарекся иметь дело с Дамблдором! Да я скорее приму совет и помощь от эмиссаров Храйза, хоть этот Престол Хаоса для меня наименее симпатичен!

Аура нашего драгоценного директора сияла. Ярким, чистым СВЕТОМ. И это было самое страшное. Чистый бескомпромиссный Свет, лишенный сомнений в своем праве решать, в праве судить... в праве указывать. Если для Первостихии это еще приемлемо, хоть и тяжело выносится, но вот для смертного, тем более, наделенного реальной властью мага.... Усугублялось это тем, что старикан обладал властью судебной как Глава Визенгамота, магического суда, и имел сильное влияние на Министра. Вот уж действительно, Великий Светлый... Кто? Волшебник? Маг? Или кто-то другой?

Апофеозом всего этого стало посещение больничного крыла для медосмотра. Решение, по большому счету, правильное, поскольку штатный колдомедик должен знать, в каком состоянии здоровье подопечных ему детей. Но моя паранойя, последнее время активно ударившаяся в бурный рост, смотрела на сие действо весьма подозрительно. Я даже спросил у старосты, являются ли такие медосмотры регулярным явлением. Оказалось — да. Детей проверяют каждый год.

Получив этот ответ, я немного успокоился и к моменту, когда жиденькая шеренга первокурсников дотопала до двустворчатых дверей лазарета, смог окончательно взять себя в руки.

Больничное крыло Хогвартса — это целый комплекс прекрасно оборудованных помещений, способный одномоментно принять около тридцати человек, и отделялся от остальной школы длинным коридором и массивными дубовыми дверями. Располагался он в отдельном крыле, явно пристроенном позднее, и занимал два этажа. На верхнем — палаты пациентов на шесть койко-мест, оформленные в приятной для глаза светлой бежево-кофейной гаме. Нижний этаж занимали процедурные кабинеты, включая хирургический, а также небольшой склад, в котором хранились необходимые лекарства и зелья. Чары стазиса фонили так, что я без проблем ощущал их еще из коридора. Глядя на мадам Помфри и вспоминая, кто ведет здесь зельеварение, я не сомневался, что всеми возможными препаратами больничное крыло обеспечено в достаточном количестве. Все же, не в каждой школе есть личный Мастер Зелий с мировым именем.

Мадам Помфри, наш главный колдомедик, заведующий больничным крылом, мне понравилась. Она встретила нас прямо на входе, быстро рассортировала детишек. Девочек отдельно, мальчиков — отдельно. Девчонок забрали две ее помощницы и увели в другой зал, а нас колдомедик рассадила по кроватям и занялась обследованием в порядке живой очереди. Путем простых телодвижений я оказался в хвосте очереди, за что поймал внимательный взгляд серых глаз мадам.

Сам осмотр шел обыденно и быстро, что еще больше убедило меня в профессионализме колдомедика. Мысли читать я еще не мог, только улавливать эмоции, а вот ауру этой достойной женщины я рассмотрел хорошо. Сильный маг с развитым даром. Очень много добродушия и милосердия, полностью отсутствует жалость, что в сочетании со стальным характером и воистину драконовской волей создавал неоднозначную личность. На добродушное лицо я не повелся. Не удивлюсь, что даже Ужас Подземелий — профессор Снейп в вотчине сей мадам ходит по струнке и дышит по команде.

Наконец дошла очередь и до меня. Я подошел и устроился на койке, чувствуя, как скользит по телу диагностическое заклинание.

— Сними очки, Гарри.

Мягкий голос колдомедика окончательно успокоил меня, и злость растворилась под доброжелательными, но внимательными серыми глазами.

— Мадам, вы можете посмотреть мои глаза? Может, что-то можно сделать? — жалобно и застенчиво попросил я.

Колдомедик медленно кивнула. И она, и я знали, что мои глаза в полном, абсолютном порядке.

— Минерва, отведи детей в Большой Зал. Гарри немного задержится.

— Но Поппи...

— Я отведу его на ужин, не переживай. Осмотр глаз займет время, и не стоит остальным детям ждать. — в мягком голосе промелькнула сталь.

Однокурсники выкатились из палаты с шумом и гамом, следуя за величественной и строгой деканом, дверь самостоятельно закрылась.

— Гарри, что ты хотел спросить?

Мадам Помфри смотрела на меня внимательно, но не пристально, с благожелательным интересом и спокойствием.

— Мадам Помфри. Я знаю, что врачи в обычном мире приносят клятву Гиппократа. Скажите, есть ли ее аналог в магическом мире?

Я говорил серьезно и спокойно, четко проговаривая слова, не отводя взгляда.

— Есть.

— Я могу рассчитывать на то, что некоторая информация о моем здоровье и состоянии организма не станет известна постороннему? Например, директору.

— Мистер Поттер. Вы считаете Директора — посторонним? — вежливо спросила колдомедик, приняв официальный тон беседы.

— У меня есть на то причины.

— Могу я их узнать?

— Вы поймете.

Мадам с сомнением кивнула, но произнесла клятву, а голубое свечение и шевеление магии дало понять, что клятва услышана.

— Теперь вы готовы рассказать?

Вместо ответа я когтем надрезал ладонь.

Колдомедик молчала. Она смотрела на искристую кровь в моей ладони, на загнутые черные когти, венчающие пальцы, на клыки, чьи кончики показались из-под верхней губы. Смотрела и тщательно ощупывала меня мощными диагностическими чарами, просвечивая организм буквально по миллиметру.

— Как давно?

Милая добрая женщина исчезла, уступив место жесткому профессионалу.

— С пяти лет. — так же лаконично ответил я.

— Как это произошло?

— Контролируемая перестройка организма из-за сильных внутренних повреждений.

— Что случилось?

— После спонтанного всплеска магии дядя избил меня практически до смерти.

Серые глаза сузились, ноздри затрепетали, по скулам пошли желваки, но слава Всеизменяющему, мадам удержалась от комментариев. Зато аура так и пылала яростью.

— Ты сказал, перестройка была контролируемой. — продолжила она открытый допрос.

— Да.

Глаза сузились, полыхнув гневом.

— Кто?

— Мой наставник.

Гнев выкристаллизировался в ярость.

— Кто он?

— Я вас познакомлю.

Мадам согласно кивнула. Иного она и не предполагала.

— Он маг?

— В некотором смысле — маг. — уклончиво ответил я.

Когти бесследно пропали, клыки исчезли. Я убрал кровь, а порез затянулся сам. Мадам задумалась, пристально меня рассматривая, а я ей не мешал.

Мы с Рашем долго обсуждали, стоит ли доверить тайну о моей не совсем человеческой сущности колдомедику, и решили, что стоит. Да, я Дитя Хаоса, прошедшее полную перестройку тела, но я вполне себе уязвим и меня можно убить не менее надежно, чем любого другого человека. Кто знает, что может случиться, и с какими травмами я окажусь в больничном крыле? Вполне может так произойти, что наставника в этот момент в зоне досягаемости не будет. Из-за измененного организма не все зелья мне подходят. Некоторые не подействуют вообще, некоторые будут ослаблены. Если помощь врача мне будет жизненно необходима, так пусть этот врач хотя бы знает, кого лечит.

Даже Дети Хаоса могут умереть от травм. Другое дело, что я окажусь в своем домене, но восстанавливать энергопотенциал и воскрешаться довольно утомительно. А еще утомительнее будет объяснять мое выживание смертным.

Наконец мадам очнулась. Еще раз прогнав на мне диагностическое заклинание, она устроила форменный допрос о свойствах организма. Узнав, что изменения все еще идут, а они у Дитя Изменчивого никогда не прекращаются, удивленно заморгала и в ультимативной форме потребовала, чтобы мой наставник появился в больничном крыле как можно скорее.

— Я могу с ним связаться.

— Я жду. — металлическим тоном буквально приказала мадам.

Поняв, что спорить с этой очаровательной дамой совершенно бессмысленно и попросту опасно, я потянулся к наставнику вдоль связи моей души с доменом.

— "Раш?"

— "Я слушаю."

Наставник ответил без задержек, а легкий флёр скуки дал понять, что он ничем важным не занят.

— "Я только что поговорил с нашим колдомедиком."

От демона пришел смешок.

— "Требует?"

— "В ультимативной форме."

— "Сейчас буду."

Раш появился быстро. Моя связь с Доменом была своеобразной меткой телепорта и одновременно двусторонним якорем, по которому я мог в любое мгновение ускользнуть в безопасность мэнора. Этим же якорем пользовался и Раш, как хозяин и создатель Домена. Сейчас я сделал поправки, корректируя открытие портала, взвихрившегося в проходе между койками. Пробой стабилизировался, зафиксировался, и в палату вошел наставник.

В своем РЕАЛЬНОМ облике. Только силу упаковал за щиты, чтобы ни единого всплеска не проскочило.

— Мадам Помфри. — я подождал, когда колдомедик придет в себя и очнется от ступора. — Познакомьтесь. Лорд Раш Дарион Могрейд. Мой наставник и приемный отец.

— Пусть Ветра Перемен будут благосклонны к вам, мадам. — мягко ответил наставник, возвращаясь к ипостаси человека.

Надо отдать должное, мадам Помфри внешний вид Раша приняла... достойно. Глубоко вздохнув, леди сразу перешла к интересующей ее теме:

— Здравствуйте, Лорд Могрейд. Мистер Поттер сегодня проходил плановый медосмотр.

— Вы хотите знать, что с ним происходит? — понимающе кивнул он, усаживаясь на стул напротив колдомедика.

— Я обязана знать о состоянии здоровья учеников Хогвартса.

Жесткое требование, практически приказ.

— Что вы знаете о Детях Хаоса? — спросил демон.

— Только то, что они существуют.

Учитывая общий уровень безграмотности английских магов, уже немало.

— В таком случае, мадам, у вас появилась прекрасная возможность наблюдать трансформацию смертного человека в Дитя Хаоса.

И эта сволочь, которая мой наставник, обаятельно улыбнулся и кивнул на меня! Лицо колдомедика дрогнуло.

— Простите?

Раш вздохнул.

— Вам знакомо понятие "Нереальность"?

Мадам Помфри кивнула.

— Я нашел Гарольда шесть лет назад в доме простых людей. Маглов, как вы их называете. Он просил о помощи. Да так, что Зов пробился в Нереальность и привлек мое внимание. Я ответил, и представьте мое удивление, когда я понял, что Зов, буквально перепахавший астральный план, послал на голых инстинктах забитый практически до смерти ребенок.

Колдомедик поджала губы, но промолчала, хотя глаза метали молнии. Она была в ярости.

— Я — не целитель. Чтобы мальчик не погиб, я использовал единственный известный мне способ. Инициацию первоосновой. Всеизменяющий ребенка принял и привязал к моему Роду и моему Домену, так что я действительно являюсь его приемным отцом.

Раш говорил спокойно и благожелательно, вежливо отвечая на вопросы медика.

— Почему вы решились и доверили мне подобную тайну? — спросила мадам Помфри, с долей настороженности глядя на моего отца.

— Колдомедики — нейтральны. — не менее благожелательно произнес Раш. — Вы не участвуете в политических интригах и дележе власти. Если я и могу кому доверить ребенка, так это вам. Кто знает, в какую ситуацию попадет мой подопечный. Его официальный магический опекун ни разу не озаботился судьбой ребенка, а его магловские опекуны довели до смерти.

— Вы сказали, что мальчик... — растерялась колдомедик.

Демон приподнял руку, жестом прерывая женщину.

— Мадам Помфри. Вы — врач с большим опытом работы. Скажите, сколько шансов у пятилетнего ребенка с открытыми переломами ребер дожить до утра, будучи брошенным в чулане? — в лоб спросил демон, не скрывая своего гнева.

— В чулане? — ахнула женщина. — В таком состоянии?

— Надеюсь, вы поймете, что я не мог оставить его без защиты в таких условиях.

— Но почему? Вы же...

Она запнулась, не зная, как выразить словами обуревающие ее чувства и не оскорбить при этом опасное существо.

— Даже мы, Дети Хаоса, ценим жизнь детей. — в голосе Раша появился рокот. — Если родной мир не может обеспечить ребенку безопасность, что мешает мне его забрать?

Надо отдать должное. Мадам Помфри — профессиональный врач, ставящий жизнь и здоровье пациентов превыше всего. Как бы ей не была неприятна мысль, что меня, Мальчика-Который-Выжил, героя магического мира, взял на воспитание демон, но она признала, что в моем случае — это было оправданное решение.

А потом она задала прекрасный вопрос:

— Вы знаете, кто его официальный опекун?

— Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. — спокойно ответил наставник, пристально глядя в серые умные глаза.

Женщина ахнула, прижав ладони ко рту.

— Директор?

Одна из медсестер отвела меня в Большой Зал, а наставник остался в больничном крыле и еще долго говорил с мадам Помфри. Я не подслушивал, хотя и мог. Раш покинул Хогвартс только поздним вечером, полностью довольный переговорами. По их итогам я должен был проходить регулярное обследование, чтобы колдомедик могла следить за изменениями в моем организме, а она выяснит, какие из общеходовых зелий на меня действуют не так, как положено. И молчит о том, о чем сегодня узнала.

Меня это полностью устраивало. Жизнь полна неожиданностей, а с моим все еще нестабильным самоконтролем велика вероятность травм. Конечно, у меня повышенная регенерация, и в случае действительно серьезной опасности я всегда могу перейти в домен. Но случайности никто не отменял. Все же, действительно хороший врач, точно знающий, что я такое и как меня лечить, может избавить от множества неприятностей и лишних проблем.

После ужина старосты отвели нас обратно в общежития факультета. День прошел не зря, я решил одну из достаточно важных проблем — получил поддержку главного колдомедика школы и сохранил тайну о своей природе.

Глава 9: Во многих знаниях много печали

На следующее утро в восемь часов детей разбудил мягкий звон магического будильника, достаточно громкий, чтобы можно было проснуться, но и не настолько, чтобы сбрасывать с кроватей. Поскольку я не нуждался в длительном сне, то в спальню вернулся ближе к утру и остаток времени провел с планшетом в руках, читая мемуары Основателя Рода и изучая планы замка.

Подарок наставника я оценил по достоинству. Само устройство было пятнадцать на двадцать два сантиметра и толщиной в восемь миллиметров, с сенсорным экраном. Небольшое световое перо шло в комплекте и легко позволяло как управлять компьютером, так и банально писать. Мощный, быстрый, с большим объемом памяти, подзаряжается или от обычной электрической розетки через блок питания, или от магического накопителя через специальный переходник. В этом мире такие устройства появятся не скоро. Откуда Раш притащил эту прелесть, я спрашивать не стал. Притащил и спасибо.

Незадолго до звонка я выключил планшет и убрал в сумку. Глянув на жутко храпящего Рона, я повесил сумку на плечо и вышел в гостиную, где и просидел все время, пока мои однокурсники ползали по факультету и приводили себя в порядок.

По лестнице затопали спускающиеся в гостиную дети, что-то оживленно обсуждающие. Я убрал книгу в сумку. На часах было двадцать минут девятого. В пол девятого начнется завтрак, а в девять — первое занятие. Какое, кстати, не ясно. Расписание нам еще не выдали. Сделано это специально или по недосмотру — покажет время. После охоты в Нереальности я пребывал в умиротворенном состоянии и мог себе позволить ленивое ожидание.

Когда мельтешение первокурсников завершилось сбором компактной стайки, староста Дома Перси Уизли отвел нас в Большой Зал, поскольку предполагалось, что мы, как первокурсники, совершенно не умели ориентироваться в замке, а вчерашняя экскурсия носила ознакомительный характер. Старосты должны сопровождать нас на занятия каждый день на протяжении первого полугода. В принципе, вполне логичное правило. Хоть сейчас использовалась едва ли седьмая часть внутреннего пространства замка, территория все равно достаточно большая, а постоянно двигающиеся лестницы вносили посильную путаницу.

Эти лестницы, ставшие уже традиционным аттракционом, изначально служили для того, чтобы ОБЛЕГЧИТЬ и УСКОРИТЬ передвижение по замку, а никак не усложнить и запутать, но нынешнее поколение пользоваться пространственными чарами не умело, а потому передвижения по школе превращались в очаровательный своей нелогичностью аттракцион. Самый смак в том, что лестница физически оставалась неподвижной, но идя по ней, прийти ты можешь совершенно не в то место, куда визуально эта лестница ведет. Обычное искажение пространства и плавающая геометрия, прекрасно исполненная в серии артефактов. Творение гения-артефактора Кандиды Когтевран.

Поскольку штурмовать капризные лестницы мне не хотелось, я протолкался к Перси и, во время очередного подъема, ввел координаты места назначения. Лестница любезно привела нас к дверям Большого Бального Зала, проигнорировав три коридора и два этажа, отделяющие Зал от лестничного колодца. От такого неожиданного подарка судьбы Перси оцепенел, но быстро взял себя в руки и провел нашу мелкую стайку в Большой Зал, где уже собралась почти вся школа.

Завтрак прошел в шуме и гаме, который, как я уже успел понять, свойственен краснознаменному, а потом начался мой персональный кошмар.

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с высоким рыжим парнем.

— Это который в очках?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

Этот шепот я слышал со всех сторон. За дверями кабинетов, в которых у меня были занятия, собирались толпы желающих взглянуть на меня школьников. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда я оказывался в коридоре, и пристально смотрели мне в лицо.

Сначала я терпел. Потом начал злиться. Я бесился, психовал, балансируя на грани срыва, перед глазами плыла красноватая завеса бешенства. Чужой интерес раздражал активные щиты, назойливые мысли лезли в голову, от них не удавалось полностью отрешиться и сосредоточиться на том, что я делаю в данный момент. Пристальные взгляды ощущались физически, сверля по телу, от чего хотелось почесаться всей поверхностью кожи. Чувствительный слух доносил подробности разговоров, в которых перемывались мне кости и все более-менее известные факты биографии. Детки не стеснялись таращиться на меня во время еды, отчего я пару раз подавился, с трудом удержавшись, чтобы не проклясть их. Я нервничал и ошибался, спотыкался на ровном месте.

Но видимо этого было мало! За мной постоянно таскалось рыжее чудовище по имени Рон Уизли, источая ЗАВИСТЬ!

Я вот не могу понять. Он что, моральный мазохист? ЗАЧЕМ он постоянно следует за мной, если моя слава и чужое внимание вызывают в его душе такую яркую, но черную зависть?

Должна быть причина. Что-то его держит рядом со мной, что-то достаточно весомое, чтобы Рон заставлял себя пытаться со мной подружиться. Уж не прямой ли это приказ, ослушаться которого мелкий не может?

Надо будет разобраться со странностями Рона Уизли. Но — не сейчас. Сейчас бы мне себя в руках удержать...

А я думал, что хуже младшей школы нет ничего...

Спасение пришло неожиданно. И имя ему — Гермиона. Сюзерен свидетель, была бы она чуток постарше — расцеловал бы!

Произошло это во время обеда. Я сидел за столом и гипнотизировал большую сочную отбивную, жареную картошку и салат. Есть хотелось немилосердно, организм после ночной тренировки и дневной учебы требовал пополнить запасы энергии, все это невероятно вкусно пахло.... Но вот поесть я не мог. Точнее, я не мог открыть рот. Из-за злости и общего взвинченного состояния у меня пошла неконтролируемая трансформация. Мне только чудом удалось скрыть клыки. И то потому, что большую часть времени я провел, опустив голову и глядя в пол, едва удерживая волну мутаций. Из-за невозможности поесть я раздражался еще больше, а сидящий рядом Рон, чавкая, пожирал жареные куриные голяшки, что не добавляло мне душевного равновесия, итак порядком расшатанного.

А потом появилась Гермиона.

Эта чудесная девочка приземлилась на лавку возле моей правой руки, ненавязчиво вклинившись между мной и Роном. Я очень удачно успел подвинуться, освобождая ей место, а рыжий, занятый поеданием курицы, не успел среагировать. По истончившимся, но все еще прочным ментальным щитам словно пошел прохладный дождик, смывая острое раздражение и скребущееся чувство зависти. Я чуть сместил диапазон зрения. Реальность подернулась дымкой, смазалась, проявились ауры, полыхающие всеми оттенками чувств: радость, усталость, злость, веселье, раздражение и счастье. И черно-багровым пятном выделялся Рон. Гермиона светилась чистым искренним счастьем и неистребимым любопытством, напрочь забивая черную зависть своего соседа. Присутствие этой чистой души мягким бальзамом легло на мои натянутые нервы. Трансформация сошла на нет, я легко вернул себе человеческий облик и смог, наконец-то, поесть.

Остаток дня я провел, таскаясь за девочкой, глядя на мир таким вот изуверским образом, из-за чего несколько раз споткнулся и упал, еле успев придержать рефлексы. Было бы странно, если бы нескладный ребенок, поскользнувшись на камне, смог вывернуться в падении и вернуться на ноги.

Обучение в школе началось с... подготовительных занятий, на которых нас учили правильно держать в руках палочку и выполнять основные движения и простейшие связки. Палочка — это не просто концентратор, но и проводник, позволяющий фокусировать и направлять магическую энергию. Это одна из причин, почему подавляющее большинство заклинаний имело вид луча, летящего в противника.

С моей точки зрения местная система — это извращенная разновидность ритуалистики, притом, нежизнеспособная в столкновении с классическими методами использования магии.

Во-первых, сам по себе луч двигается не особо быстро, ярко окрашен, и от многих заклинаний можно элементарно увернуться.

Во-вторых, движение палочкой, иногда — довольно сложное. Если маг творит боевые каскады и связки — надо обладать хорошо развитой кистью, притом подбирать заклинания так, чтобы движение одного легко перетекало в другое.

В-третьих, вербальная формула. Длинная, языколомная, содержащая много лишних букв. Чтобы постоянно тараторить в бою, при этом четко проговаривать слова вербального активатора, нужно иметь отличную дыхалку и хорошо поставленную дикцию. По сути, для активации достаточно просто сказать ключевые руны — слово с двойным ударением, как и большинство в древних языках.

На подготовительных курсах нас примерно с месяц учили правильно и четко говорить и пользоваться палочкой, пока даже самые тугие не начали внятно выговаривать слова-активаторы и правильно держать в руках палочку. Я старался не слишком выделяться из общего потока, а потому большую часть времени днем я скучал, а ночами читал и изучал замок, опираясь на мемуары Основателя. К сожалению, открытия, которые я делал, только усугубляли общее мнение о нынешнем состоянии Школы и Родового Замка.

Например, то, что сейчас использовалось как общежитие, им не являлось. Это всего лишь гостевые комнаты замка. Я еще не успел проверить остальные, но у меня есть серьезные подозрения, что все студенты Хогвартса живут именно в гостевых комплексах. Что стало причиной переселения — я не знаю. Настоящие общежития располагались в отдельном крыле замка, притом, все четыре вместе, и были куда больше по размерам, ведь когда-то в Хогвартсе учились тысячи учеников! А не как сейчас, какие-то жалкие пару сотен.

Пространственные чары замка были в полном порядке, я это проверил, не поленившись смотаться к тем самым общежитиям, сохранившим оригинальный интерьер, поскольку чары стазиса не дали прошедшему времени хоть как-то попортить обстановку. Хоть сейчас заселяйся! Также я проверил столовую или как она отмечена на картах — обеденный зал, в котором действительно было четыре длинных стола, по одному на каждый факультет, и один — преподавательский. Но! Во-первых, все это было куда в большем масштабе. Обеденный Зал был впятеро больше Бального, все же, когда-то народу в Хогвартсе было ничуть не меньше, чем в нормальном современном университете. Далее, на столах пища присутствовала практически всегда — легкие закуски и напитки, а также пустые тарелки для более серьезного заказа, который КАЖДЫЙ учащийся заказывал ЛИЧНО из меню, предоставленного кобольдами замка.

Хогвартс обслуживали кобольды, которых маги, почему-то, называли домовыми эльфами, хотя эти существа не были ни домовыми, ни эльфами. Что это? Результат неведения, необразованности или чья-то глупая шутка, пережившая настоящее название? Я этого не знаю, кобольды тоже внятный ответ на этот вопрос не дали.

Крупная община этих созданий проживала в подземном комплексе под замком и работала согласно контракту, заключенному когда-то хозяином замка со старейшинами четырех кланов. Как действующий Лорд Слизерин, то есть, владелец замка, я продлил контракт, чему кобольды были несказанно рады.

Замок действительно принадлежал лично Лорду Салазару Слизерину. Кандина Когтевран — его супруга, а Годрик Гриффиндор и Пенелопа Пуффендуй были друзьями Салазара и назывались Основателями, поскольку являлись первыми Главами Домов Хогвартса. Не деканами. Главами Домов! На время обучения ВСЕ ученики принимались в Дом, в котором они обучались, и ДЕЙСТВИТЕЛЬНО становились одной семьей. Вернее — кланом. Реликвии Основателей, а именно — Медальон, Диадема, Чаша и Меч — это не просто мощные артефакты, а символы, характеризующие направленность каждого Дома.

Меч Гриффиндора — символ факультета боевой магии. Одноручный прямой клинок, который был в ходу у магов, поскольку позволял во второй руке держать палочку и колдовать во время боя. Или колдовать без палочки, поскольку некоторые маги, будучи амбидекстрами, как я, сражались с двумя клинками или со щитом, используя оружие как концентратор. Девизом Гриффиндора были слова "Честь и Отвага", геральдическим зверем — лев, цвета Дома сохранились практически без искажений — золотой и алый. Золото — честь, алый — отвага. Ни о какой храбрости и благородстве речи не шло. В случае нужды, боевые маги Гриффиндора легко могли ударить в спину или накрыть Адским Пламенем город со всем его населением, если то требовалось, и уж тем более, суицидальными наклонностями и безрассудством не страдали, поскольку такие индивидуумы первыми вымирали еще во время довольно сурового обучения.

Диадема Когтеврана — символ факультета артефакторики и ритуалистики, и мягко намекает на то, что учатся в составе этого Дома умные и изобретательные творческие личности. Выпускники Когтеврана занимались созданием всего спектра артефактов, проводили всевозможные ритуалы, создавали защитные комплексы, те же самые пространственные чары, портключи и прочие подобные вещи. Помимо этих очевидных сфер деятельности, воспитанники Дома изучали теорию магии и занимались развитием магических наук. Притом не только светлых, но и темных. Например, демонология была направлением РИТУАЛЬНОЙ школы призыва, и также углубленно изучалась на Когтевране. Девизом Дома были слова "Разум и Талант", геральдическим зверем — черный ворон, птица, практически во всех народах символизирующая мудрость, а никак не орел, цвета — синий и бронза. Что самое забавное, именно Дом Когтевран выпускал прекрасных интриганов и политиков, а никак не Слизерин.

Чаша Пуффендуй, принадлежавшая Пенелопе, — предмет, истинную суть которого потомки напрочь забыли. А ведь чаша — символ целителей. Дом Пуффендуй готовил некромантов и целителей всех видов. От светлых до магов крови и темных целителей, которых от обычных некромантов отличал только вид деятельности. Именно этот Дом предпочитали выбирать для обучения вампиры, как превосходные маги крови. Палачей Дом Пуффендуй готовил не менее хороших, чем целителей, ведь любой действительно хороший врач может стать превосходным палачом. Малефистику в этом Доме учили не менее бодро, со всем широким спектром проклятий, который придумал пытливый магический ум. Девизом Дома были слова "Жизнь и Смерть", геральдическим зверем — темный феникс, как существо, стоящее меж жизнью и смертью, а не барсук, цвета — черный и белый. Как на мой взгляд — самый страшный был Дом. Целитель, некромант и малефик в одном человеке — это жуткое сочетание!

Медальон Слизерина — символ факультета алхимии и химерологии. Хитрость и амбициозность никогда не была присуща выпускникам Дома Слизерин. Изуверское и больное воображение, свойственное всем химерологам — да, усидчивость и хладнокровие — тоже да. Но никогда — амбициозность. Этим страдали выпускники Когтеврана. Девиз Дома — "Изменчивость и Постоянность", полностью характеризовали то, чем они занимались. Изменением живых существ. Цвет — серебряный и зеленый, а геральдическое животное — василиск. Не змея. Василиск. Король Змей. Химера, созданная гением Салазара.

Эти открытия заставили крепко задуматься. По словам Салазара разлад в Хогвартсе начался через пол века после гибели Основателей, а еще через двести лет произошло вырождение факультетов в то, что мы имеем сейчас. Истинная суть забылась, появилось разделение магии на темную и светлую по какой-то странной шкале. По возможности убить. Глупость неимоверная! Убить можно чем угодно. Для этого и колдовать-то не надо! Истинно темные искусства остались лишь в легендах, утрачено больше трех четвертей знаний, а такие направления как некромантия, темное целительство, демонология, химерология, магия крови, а также подавляющее большинство ритуалов оказалось просто утеряно и забыто. Иногда еще всплывают одиночные древние книги, но без систематического образования они попросту опасны.

Что случилось дальше — мемуары умалчивают, поскольку Основатель отказался от статуса Главы Рода и провел какой-то ритуал, после которого о нем ничего не слышно вот уже как семь сотен лет.

Кстати, тогда же и начался уход магов в тень, появился Статут Секретности, и развитие магического мира пало перед ужасающей деградацией. Популяция магов резко сократилась в разы, общий уровень силы упал, Великие Рода стремительно вырождались благодаря близкородственным бракам и вырезались в войнах. В современной Англии из ДЕЙСТВИТЕЛЬНО древних родов остались лишь Слизерины, Блэки, Принцы, Певереллы и Пруэтты. Притом последние получили клеймо Предателя Крови и фактически Род выродился. Певереллы как таковые прервались, лишь во мне текут хорошо разбавленные остатки их крови, также я единственный представитель Рода Поттер и Слизерин. То есть, я ОДИН представляю четыре древнейших Рода. Печально. Притом, что я уже не совсем человек. Кровь Рода Принцев осталась только в жилах нашего преподавателя зельеварения.

Эту информацию можно легко получить, вдумчиво прочитав школьный курс Истории Магии и немного подумав, что я и сделал за этот месяц. Полученные результаты... ужасали.

Теперь на дальнейшую учебу я смотрел с куда меньшим энтузиазмом. И задавался вполне себе вечными вопросами: "Кто виноват?", "Что делать" и "А мне оно надо?". До первых практических занятий оставалась всего пара дней, и мне надо было ответить хотя бы на два последних вопроса. Надо ли мне вмешиваться в ситуацию на родине? Кто за всем этим стоит? И зачем этот кто-то планомерно уничтожает мир магии в этом мире?

Медитируя над отвратительным выкидышем английской кулинарии, а именно, над пустой овсянкой, я размышлял о том, что буду делать дальше, когда голос нашего декана легко перебил шум в Большом Зале и привлек внимание. МакГонагалл слушались все четыре Дома, даже слизеринцы, хоть и шипели втихаря.

— Первокурсники, внимание! Подготовительные курсы закончились и с сегодняшнего дня у вас начнутся занятия по расписанию. Старосты, выдайте новое расписание.

Дети возбужденно загомонили, заерзали. Ну да, конечно, начинается, наконец-то, полноценная учеба. Наивные...

Перси раздал нам листы пергамента с новым расписанием.

На первом курсе у нас были: астрономия, история магии, трансфигурация, чары, зельеварение, гербология, защита от темных искусств и полеты на метлах. Занятия длились по два академических часа по сорок пять минут каждый с пятиминутным перерывом между ними. То есть, стандартная учебная пара, принятая по всему миру. Магловскому.

Расписание выглядело так:

Понедельник

8.30 — завтрак

9.00 — 10.35 — чары

10.50 — 12.25 — зелья

12.30 — 14.00 — обеденный перерыв

14.00 — 15.35 — гербология

Вторник

8.30 — завтрак

9.00 — 10.35 — чары

10.50 — 12.25 -трансфигурация

12.30 — 14.00 — обеденный перерыв

14.00 — 15.35 — полеты

Среда

8.30 — завтрак

9.00 — 10.35 — трансфигурация

10.50 — 12.25 — история магии

12.30 — 14.00 — обеденный перерыв

14.00 — 15.35 — гербология

И с 24.00 до 1.35 шла астрология.

Четверг

8.30 — завтрак

9.00 — 10.35 — трансфигурация

10.50 — 12.25 — чары

12.30 — 14.00 — обеденный перерыв

14.00 — 15.35 — ЗоТИ

Пятница

8.30 — завтрак

9.00 — 10.35 — зелья

10.50 — 12.25 — зелья

12.30 — 14.00 — обеденный перерыв

14.00 — 15.35 — гербология

В субботу и воскресенье были законные выходные.

Прочитав, я сложил листик пополам и сунул в ежедневник, который использовал вместо школьного дневника, раз уж такое полезное изобретение человечества прошло мимо магического мира. Сегодня у нас четверг, и сразу после завтрака — первый урок трансфигурации, который ведет наш декан.

— Что это у тебя такое? — прочавкал Рон, указывая на томик в моих руках.

— Ежедневник. — спокойно ответил я, едва успев отдернуть томик до того, как на него шлепнулась капля недавно разлитого тыквенного сока, наливающаяся на мокром рукаве.

Уж на что я неаккуратен во время кормления в Нереальности со своей привычкой разбрасывать вокруг себя ошметки добычи, но Рон... Моя пища хотя бы истаивает чистой энергией!

Гермиона, сидящая по левую руку и аккуратно кушающая сырную запеканку, заинтересованно глянула на открытый томик и удивленно моргнула.

— Ой, а я не подумала о этом.

— Дневника у нас нет, а записывать домашние задания надо.

Девочка расстроенно вздохнула, а я с интересом наблюдал, как на ее симпатичном личике меняются эмоции. Удивление, озадаченность, задумчивость и расстройство.

— Жалко, здесь уже не купишь.

— У меня есть запасной.

Я улыбнулся и достал из сумки еще один точно такой же ежедневник. Только обложка была зеленая, а не темно-коричневая.

— Он недатированный.

Девочка кивнула, тщательно вытерла пальчики салфеткой и взяла в руки ежедневник, а я протянул ей запасную чернильную ручку и баночку с чернилами.

— Это намного удобнее.

И улыбнулся.

Карие глаза сияли чистой и незамутненной благодарностью. Расстройство бесследно исчезло.

— А разве можно? — осторожно спросила девочка, аккуратно вставляя ручку в кожаную петельку у корешка еженедельника.

— Разницы никакой. Металлическое перо ничем особым не отличается от перьевой ручки. Она точно так же проводит магию в чернила.

Вообще-то, для рунной записи совершенно неважно, чем именно ты эту запись наносишь. Руны будут работать. Другое дело в ритуалах. Но там используется не перо, а атам или специальный инструмент в зависимости от требований каждого конкретного ритуала. Раш четыре года вдалбливал в меня правила ритуалистики, после чего подарил мой первый атам.

Мои слова девочку успокоили. За этот месяц она показала себя как прилежная и старательная ученица с сильной тягой к знаниям, но ее слепая вера книжному слову и старшим мне не нравилась. В будущем это может стать причиной многих бед, и исправлять этот недостаток надо уже сейчас, пока тяга к знаниям не превратилась в привычку заучивать и зубрить.

Гермиона мне понравилась. Воспитанный умный ребенок с чистой яркой душой, не обезображенной прошлыми перерождениями. Сильный характер и упрямство легли на тягу к знаниям и жажду познания. Исключительная верность приводила меня в тихий восторг. Вот только эту верность пожелал заполучить тот, кто на нее не имел прав. То, что лично у меня прав на Гермиону тоже немного, ничуть не смущало: это МОЙ мир, это МОЯ школа и отдавать девочку в лапы дорогого опекуна я не собирался.

К моему сожалению я не ошибся, когда решил, что воспитанники Гриффиндора не примут Гермиону. За девочкой уже успела закрепиться слава заучки и зубрилы, что не увеличивало любви окружающих и стало поводом для злословия. Но я в этот процесс не вмешивался. Пока.

Гермиона не просила помощи, а я ее не оказывал, пока ситуация не станет критичной. Или пока злословие не перейдет к прямым оскорблениям или опасным для физического или психического здоровья девочки шуткам. Иногда стоит подождать. Вот как сейчас. Гермиона пока еще не готова принять чужую заботу или защиту. Она слишком самостоятельная, слишком привыкла сама справляться со своими трудностями, и вмешательство мелкого чахлого заморыша приведет, скорее, к формированию ненужного покровительства. А это мне совершенно ни к чему.

Завтрак закончился, и Перси отвел нас на трансфигурацию. Занятия проходили совместно с Домом Слизерин в той же аудитории, что и подготовительные курсы. Дом Гриффиндор занял левый ряд и частично средний, Дом Слизерин — правый. Всего в зале находилось тридцать семь детей. И это — весь первый курс с ДВУХ Домов!

Я сел на вторую парту среднего ряда. На первые садятся те, у кого плохое зрение или те, кто жаждет знаний. На задние — незаинтересованные в учебе. А вот середина — самое то. Возможно, стоило сесть подальше, но мне нравилось чувствовать присутствие чистой души на границе личного пространства. Это успокаивало. А вот вид на голые каменные стены аудитории — наоборот. Так я достигал определенного баланса.

Дети расселись, возбужденно галдя и тараторя в ожидании учителя. Приглушенный удар гонга ознаменовал начало урока, но декан пока не появилась. Вернее, не проявила себя. На преподавательском столе сидела серая кошка с четкими черными полосами и внимательно следила за учениками. Все бы ничего, но животные так себя не ведут, и у "кошки" была человеческая душа, и я прекрасно знал, кому принадлежит ЭТА душа. В виде кошки сидела декан.

Профессор появилась эффектно: кошка в прыжке превратилась в строгого преподавателя. Детишки замерли, пораженно зашушукались, не сводя восхищенного взгляда с нашего декана. Внимание класса привлечено без лишних хлопот, возможности трансфигурации продемонстрированы, можно начинать занятия. Блестящее решение.

— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — без раскачки начала женщина. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.

После такой речи детям стало немного не по себе, а я устроился удобнее, всем видом показывая, насколько я готов внимать. Декан внимательно осмотрела класс, и только потом перешла к практике и превратила свой стол в свинью и обратно. Детей это впечатлило, и они изнывали от желания поскорее начать практиковаться самим, но профессор быстро пояснила, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро.

Закончив вступительную речь, МакГонагалл раздала спички и показала на примере, что от нас требуется. А именно — превратить спичку в иголку.

Вербальный активатор и движение палочкой мы зубрили весь первый урок, а после пятиминутного перерыва нам разрешили попробовать.

Задание очень интересное. По сути, все колдовство с палочками — это ритуалы. Слово, жест, намерение. Убери слово — получится невербальная магия, убери жест — беспалочковая. Убери слово и жест — невербальная беспалочковая магия, высшее мастерство для местных магов. Намерение остается ВСЕГДА, ибо оно и является истинным активатором, направляющим течение силы на выполнение желаемого. И чем сильнее маг, чем более развито у него воображение и тверже воля, тем проще ему творить невербальную беспалочковую магию.

Спичка превратилась в иголку не сразу. Некоторое время я ее гипнотизировал, пытаясь вспомнить, как выглядит стальная иголка. Стыдно признать, но этот инструмент в руках держать не приходилось. Я все делал магией. Наконец, сдавшись, я потянулся к яркой ауре Гермионы, пытаясь уловить хоть какие-то поверхностные мысли. Это удалось неожиданно легко, и я оказался завален образами иголок с четкими тактильными ощущениями, а, имея образ, я легко создал свою первую иголку. Маленькую, аккуратную, очень острую, с длинным золотистым ушком. Только не стальную, а из обычного серебра. Этот металл я не раз держал в руках и прекрасно знал. Вот и сделал. Отложил первый экземпляр, взял вторую спичку. Всмотрелся, представил желаемый результат, и... темная заостренная спичка с аккуратным ушком звякнула на столе. Из чугуна. Или это жирная квадратная иголка? Не важно. Стальная иголка получилась с пятой попытки, но зато такая, какая была нужна. Словно только что из швейного набора вытащил. Уничтожив предыдущие образцы, я взял еще одну спичку и попытался сделать то же самое, но по местным правилам.

К концу урока мне удалось сделать более-менее достоверную иголку с помощью палочки, но я решил не демонстрировать успехи и ее тоже уничтожил. Декану я сдал спичку с красивым деревянным ушком. У остальных дела шли намного хуже. Только у Гермионы спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку и улыбнулась девочке.

Пока шли на чары я крепко задумался. Вся магия родного мира, как оказалось, строилась на примитивном ритуале. Это объясняло медлительность подготовки заклинаний, или, правильнее будет сказать — заклятий. Меня смутило другое. Нас заставляли заучивать жесты и слова, но не поясняли теоретической основы. ПОЧЕМУ именно так, а не по-другому? Надеюсь, урок чар прольет свет на этот вопрос.

Не пролил.

Вел занятия профессор Флитвик — гоблин-полукровка с сильными доминантными генами родителя-нелюдя. Не смотря на комичный вид и открытое добродушие, я оценил скупость и лаконичность его движений. Маленькое существо явно обладало большим боевым опытом, но все это скрывалось за внешним видом и некоторой комичностью действий. Например, он умудрился упасть со своей стопки книг, когда прочитал мое имя. Зато я увидел, каких трудов ему стоило удержаться от рефлекса и не скорректировать падение.

На занятии нас учили простейшему заклинанию левитации, активатором которого служили слова "Вингардиум Левиосса", хотя можно было обойтись двумя рунами: Гар Осса, то есть, полет неживого. Этот ритуал позволял поднимать в воздух неодушевленный неживой предмет, но требовал постоянного контроля. Стоило только отвести взгляд или палочку, и перо, выданное как тренировочное пособие, немедленно падало.

Перо беспрекословно слушалось только меня и Гермиону. У Дина оно просто взорвалось, Рона — игнорировало, хоть он и орал активатор и махал руками, бестолково взмахивая палочкой. У кого-то из ребят перо приподнималось над столом и падало, а у кого-то, как и у рыжего, безмятежно покоилось на месте.

Вся прелесть этого ритуала — банальный контроль и точная уверенность. Если ты ЗНАЕШЬ или ВЕРИШЬ, что перо взлетит, оно — взлетит. Если не уверен — подергается, подпрыгнет и упадет, но такие телодвижения обычно дают недостающую веру, и ритуал удается. Этот опыт был для меня очень интересен, хотя мне хватало силы воли для того, чтобы заставить предметы левитировать или телепортироваться без каких-либо дополнительных костылей. Обычный телекинез, притом, куда менее затратный и проблемный, чем Гар Осса или его аналог Гар Анх для левитации живых или одушевленных объектов. И если суть вербального активатора я понял — это всего лишь голосовая транскрипция рун, то вот по каким принципам работает жест — оставалось загадкой. Но очень интересной!

После обеда мы в приподнятом настроении собрались перед аудиторией ЗоТИ в надежде на интересный урок. Все же, темные искусства — это страшилка местного мира, которой пугают не только деток, но и взрослых, а недавняя война только усугубила эти страхи. Меня смущал только наш преподаватель — заикающийся одержимый. Ну да ладно, посмотрим, что он из себя представляет.

Нас запустили в аудиторию перед самым гонгом. Это был небольшой, погруженный в сумрак класс, заставленный всяческим инвентарем, кучами книг, скелетиками животных и прочим совершенно бесполезным и лишенным магии хламом, который, тем не менее, создавал прекрасный атмосферный антураж, настраивая детей на занятие. Зато его портил профессор Квиррелл: одержимый был в том же забавном фиолетовом тюрбане, страшно заикался, и сумел нас поприветствовать только с третьего раза, после чего и начал урок.

Это было что-то среднее между выступлением клоуна и низкопробным юмористическим телешоу. Профессор заикался, вздрагивал от каждого звука, воздух в аудитории нещадно смердел чесноком вперемешку с благовониями. Разочарованные детишки травили байки, шумели, орали, перекидывались кусочками пергамента и всячески безобразничали. А я наблюдал за нашим учителем.

Заикание профессора было липовым. Иногда он сбивался и говорил вполне правильно, а потом, спохватываясь, начинал заикаться еще активнее. По изуродованной ауре полыхали пятна гнева, раздражения и презрения, что никак не соответствовало имиджу посредственного труса.

Особого внимания стоила паразитирующая душа. Это был отколотый варварским ритуалом кусок когда-то цельной души великого мага. Действительно великого темного мага, раз уж даже в такой жалком состоянии сохранилась мощная и яркая магическая искра, и слепок личности с ущербными чувствами.

О ритуале раскола души мне когда-то рассказывал Раш, как о примере, к чему может привести неверная трактовка древних текстов и жажда бессмертия. Причиной этой лекции стал паразит в моей ауре, которого мы аккуратно извлекли и запечатали в филактерию, висящую сейчас у меня на шее. Раш предлагал уничтожить, но мне стало интересно его поизучать, и я отказался, о чем сейчас не жалею.

Так вот, паразитическая душа очень напоминала того самого паразита, словно они — части одной души.

Как только эта мысль оформилась в голове, до меня, наконец-то, дошло, что же такого странного было в этом паразите. В моей башке был крестраж! Притом, не естественный, какой получается при проведении ритуала самим магом, а посмертный. Или — принудительный, когда крестраж создается из-за смерти мага-источника без его на то желания или кем-то посторонним, кто решил этой смертью воспользоваться.

О крестражах я прочитал немного, хотя соответствующая книга была в библиотеке мэнора. По сути — это та же филактерия, только гораздо худшего качества. Крестраж нормальные, хорошо обученные маги, никогда не используют для создания якоря своей души. Для этого есть филактерии. А вот для всякого рода артефактов — всегда пожалуйста. Только откалывался кусочек небольшой, чтобы не повредить душе-источнику. И перед повторным расколом должно пройти не менее пяти лет, чтобы душа смогла восстановить повреждения и снова стать цельной.

Я подцепил цепочку пальцем и вытащил кристалл филактерии из-за пазухи. Профессор дернулся, как от боли. Значит, я прав. Оба куска — части одной и той же души, и связь между ними сохранилась. Осталось только узнать, что в каком куске содержится. В моем — огрызки информации без личностной памяти и куча чувств, в которых я так и не смог разобраться, уж слишком ядреная была смесь.

Разглядывая заикающегося профессора, я все яснее понимал, что только что придумал себе занятие на ближайший год в школе.

Квиррелл глянул на меня и дернулся, поспешно отвел взгляд. Ну да, рожа-то у меня плотоядная.

Весь остаток занятий я наблюдал за нервничающим мужчиной, пристально всматриваясь в осколок души. И чем больше я на него смотрел, тем больше понимал: Я ХОЧУ ЭТОТ КУСОК ДУШИ!

Гонг ознаменовал окончание урока и занятий на сегодня. Идя в гостиную Дома, я непроизвольно расплылся в улыбке. Год обещает быть интересным.

А пока надо сделать еще парочку филактерий. На всякий случай. Неизвестно еще, на сколько осколков раздробил душу этот горе-экспериментатор.

Хищная улыбка на мгновение изогнула губы.

Буду собирать паззл "Душа Великого Темного Мага". Раш оценит.

Глава 10: Мастер зельевар

Кристалл переливался и искрил в свете колдовской лампы, острое лезвие атама неспешно соскребало драгоценную пыль, выравнивая грань будущей филактерии. На столе рядком лежали еще четыре таких же кристалла разного цвета, подобранные так, чтобы с учетом уже заполненного, могли создать полноценный Круг для ритуала Возрождения.

Едва слышные шаги, скрип стула. Я даже не повернулся, прекрасно ощущая яркую ауру наставника.

— Я смотрю ты нашел еще кусочек. — задал риторический вопрос Раш, рассматривая обточенные кристаллы. — На оболочку возьми адамант.

Я вопросительно глянул на демона.

— Почему не серебро?

— Душа-то темная. Готовую филактерию не трогай. На ней отпечаток твоей ауры, и серебро подходит больше.

— Руны те же?

— Да. — Раш откинулся на спинку стула. — Уже понял, что это такое?

— Понял. — я закончил работу и положил кристалл на ткань. — Крестраж.

Наставник кивнул.

— Ты знал?

— Знал. — по лицу демона проскользнула усмешка.

— Подозреваю, ты даже знаешь, чья именно душа была так варварски расколота.

— Если подумаешь, сам поймешь.

— Ммм... даже так. — я убрал атам в ножны. Сейчас проверю, угадал я или нет. — Что я знаю? Душа темного мага, очень сильного. Достаточно, чтобы зваться Великим. Раскол свежий, не более двадцати лет. Последний крестраж был сделан в ночь, когда я обзавелся шрамом на лбу, в котором он и прятался.

Раш слушал с неподдельным интересом, едва заметно кивая. Я вздохнул, сетуя на собственную близорукость.

— Действительно, не сложно догадаться. — я хмыкнул. — В Англии был только один Великий Темный Маг, погибший десять лет назад.

Раш кивнул.

— Темный Лорд Волан-де-Морт.

— Ну а кто же еще? Прошлый, насколько я знаю, жив, здоров и сидит в тюрьме где-то в Европе.

— Как любопытно. А ты знаешь, что он мой кровный родич?

Старший вновь кивнул.

— Чем больше я узнаю, тем больше понимаю, что все эта эпопея с Темным Лордом и Избранным — не просто случайность, а тщательно срежиссированное действие. Или кто-то грамотно воспользовался сложившимися обстоятельствами.

— Волан-де-Морт был той ночью в твоем доме.

— Был. — согласился я, аккуратно формуя послушный моей воле адамант. — Весь вечер просидел и половину ночи. Что делал и о чем говорил с моими родителями — тайна покрытая мраком. Одно знаю точно — аваду в лоб я не ловил, и Лорд моих родителей не убивал.

Адамант мягко обжал кристалл, намертво фиксируя его в ажурной паутинке. Я снял цепочку и осторожно развесил на петельки пустые филактерии.

— Симпатичное ожерелье. — оценил демон.

— Когда заполню — будет еще симпатичнее. — невозмутимо ответил я.

— Нашел себе развлечение? — понимающе усмехнулся наставник.

— Ага. — я надел своеобразное украшение на шею. — Хочу узнать правду. И отомстить.

Раш сощурил глаза, подпер подбородок кулаком.

— Достойное желание. И все?

— Ну почему же. — я усмехнулся. — В родном мире много интересного. Магия вырождается, маги в резервации, магические существа на грани вымирания.

— Еще всплакни от умиления.

Я фыркнул.

— Что с родственником будешь делать?

— Еще не решил. Как я понял, он сейчас на пути возрождения. Посмотрим, во что он превратится и насколько близок к безумию.

— Раскол без последствий не прошел. — согласился демон. — Не факт, что он вообще личность и память сохранил без изменений.

Я кивнул, соглашаясь с мнением наставника. Действительно непонятно, в каком состоянии сейчас находится Волан-де-Морт.

— Ты будешь в домене?

Раш кивнул.

— У нас сегодня первые зелья. — сказал я, вставая.

— Присмотрись к Мастеру.

— Обязательно!

Реальность мигнула, подчиняясь моей воле, и в следующее мгновение я оказался в школе на своей кровати.

Первого урока у мастера зельевара я ждал как праздника. Если система магии была, на мой взгляд, громоздкая и непрактичная, то зельеварение приводило в тихий восторг. Местные умудрились придумать огромную палитру зелий практически на все случаи жизни. Вот только боевых не было, но это издержки нынешней политики.

За август и сентябрь я перечитал практически все книги, которые догадался купить, по этому, несомненно, интересному и перспективному предмету, и взялся за "Алхимический Вестник". Полную подшивку за последние десять лет я приобрел за приличную сумму в триста галеонов у хозяина алхимической лавки. И считаю, что мне повезло, хотя цена этого журнала всего три сикля.

Когда я узнал, что маги не считают периодические издания чем-то ценным и не сохраняют их, я был в шоке. В самой крупной общественной библиотеке магической Британии НЕ БЫЛО НИ ОДНОЙ ПОЛНОЙ ПОДШИВКИ! Ни одного журнала или газеты! От этой новости я так впечатлился, что через гоблинов оформил запрос на покупку полной подшивки "Ежедневного пророка" и "Придиры" за пятнадцать лет, переплатив почти втрое. Гоблины обещали разыскать их к Йолю. Буду надеяться, что им это удастся.

Завтрак прошел в привычном Гриффиндору гаме и сутолоке. Детки шумно делились новостями, мыслями, выясняли отношения и, самое главное, обсуждали зельеварение и профессора Северуса Снейпа. Старшекурсники щедро делились воспоминаниями, не скупились на страшилки, подробно описывая поведение Ужаса Подземелий и его отношение к краснознаменному факультету. Первокурсники внимали и послушно пугались.

Интересно, хоть кому-нибудь пришла в голову светлая мысль, что столь бурно обсуждаемый профессор собственной неповторимой персоной сидит за преподавательским столом всего в десяти метрах и прекрасно слышит, что о нем рассказывают и, главное, кто?

Боковым зрением я постоянно наблюдал за мастером зельеваром, стараясь не таращиться в открытую. Знаю, насколько ощутим и раздражающий прямой взгляд. И так на бедолагу таращится весь мой курс. Как он может спокойно завтракать? Видимо и правда, нервы у мужика адамантовые.

— Гарри!

Рон пихнул меня под бок, пытаясь привлечь внимание. От толчка с ложки свалился кусок творожной запеканки и шлепнулся в тарелку, обрызгав меня сладкой подливкой.

— Гарри!

Я глубоко вздохнул, медленно втягивая воздух через стиснутые зубы.

— Что. Ты. Хочешь? — медленно, буквально по словам, спросил я.

— Вон, смотри!

Я поднял глаза к потолку и увидел сов, несущих почту. Ну и что такого? Каждое утро эти же самые совы тащат тем же самым личностям практически ту же самую почту. Кто-то получал письма, газеты или журналы, кто-то, как Драко, посылки из дома. Мне, понятное дело, почта не приходила, а подписки газет и журналов складировались в "Гринготтсе" до востребования.

— И что? Они каждое утро прилетают.

— Смотри какая красавица!

Рон меня не слушал, с восторгом провожая глазами прекрасную белую полярную сову. Мою сову, между прочим.

Я поднял руку, Бриари осторожно села мне на предплечье и царственно протянула лапку с зажатым в когтях письмом. Или, скорее, запиской. Я вручил питомице совиное печенье и развернул мятый клочок пергамента, на котором неровными буквами было написано следующее:

Дорогой Гарри. Я знаю, что в пятницу после обеда у тебя только одно занятие, поэтому, если захочешь, приходи ко мне на чашку чая примерно часам к четырем. Пришли мне ответ с Бриари. Хагрид.

Интересно, с чего это вдруг великан про меня вспомнил? В принципе, против Хагрида я пока ничего особо не имел. Мужик честный, прямолинейный, и простой как угол сарая, но раздражает полной бестолковостью. И он фанатично предан опекуну. Впрочем, схожу и все узнаю.

Я достал ручку и написал внизу:

Да, с удовольствием.

После чего вручил письмо перекусившей Бриари и подтолкнул птицу вверх, позволяя взлететь. Рон провожал мою красавицу завистливым взглядом.

После завтрака Перси отвел нас в подземелья замка к кабинету зельеварения, у больших двустворчатых дверей которого уже собрались воспитанники Дома Слизерин. Детки шушукались, что-то тихо обсуждали меж собой, непроизвольно разбившись на группы, где центрами кристаллизации являлись Малфой, Паркинсон и Гринграсс, а остальные мигрировали между этими тремя группами. Гриффиндорцы близ кабинета зельеварения притихли и слизеринцев не задирали.

Раздался гонг, возвещающий начало занятий, и двери открылись, пропуская нас внутрь.

Аудитория зельеварения оказалась довольно большим залом, разделенным на две части: первая, ближняя к двери — это сам класс, где стояли двуместные столы с закрепленными на них жаровнями и подставками для котла. Треть помещения занимали кафедра и стоящие у дальней от входа стены шкафы с ингредиентами, большая коричневая доска и преподавательский стол. Между шкафами виднелась дверь в подсобные помещения и покои преподавателя. Несмотря на свои размеры, отсутствие окон, массивные шкафы, приглушенное освещение и множество стоящего на антресолях инвентаря делало класс визуально маленьким и захламленным.

Пока я разглядывал кабинет, ученики споро занимали места, самостоятельно разбиваясь по парам. Проблема была в том, что по какой-то малопонятной мне причине Рон всегда пытался сесть со мной. Откровенной враждебности я пока не проявлял, поскольку не мог понять его поведения, а все что непонятно, таит какой-то смысл или потенциальную угрозу. Пока не разберусь, лучше держать Уизли в поле зрения. Но сейчас садиться за один стол с рыжим я не хотел. Он раздражал одним своим видом, а для такого предмета как зельеварение лишние эмоции ни к чему. Садиться с Гермионой? Можно, но ее присутствие будет отвлекать, пожалуй, еще сильнее. Все же, я порой залипаю от этого восхитительного ощущения чистой души в личном пространстве.

Пока я предавался этим размышлением, взгляд, блуждающий по аудитории, зацепился за белобрысого слизеринца, пристально меня разглядывающего. А что, вариант-то неплохой. Я глазами указал на вторую парту в среднем ряду, выгнул бровь в немом вопросе. Малфой меня не разочаровал и намек понял: он медленно кивнул.

К парте мы протолкались одновременно, встали по обе стороны стола, посверлили друг друга взглядом, а потом с чистой совестью уселись с таким видом, словно все так и должно быть. За нами с шумом упали на стулья Крэбб и Гойл, занимая следующий стол. Правильно, сквайры не должны оставлять своего сюзерена. Рон стоял у двери и молча хватал ртом воздух.

— Драко. — поприветствовал я мальчика, с садистским удовлетворением наблюдая, как перекосило рыжего от моего вежливого тона.

— Гарольд. — не менее вежливо ответил Малфой.

Проследив мой взгляд, он увидел мнущегося у двери Рона, злобно на меня смотрящего. Малфой не смог удержаться и ехидно ухмыльнулся. Рыжего перекосило еще больше.

— Как ты его терпишь? — едва слышно спросил белобрысый.

— Как получается. — так же тихо ответил я.

— Зачем?

— Расслабиться не дает.

Драко понимающе кивнул.

— Тебе стоило идти на Слизерин.

— Шляпа предлагала. — согласился я.

Это признание вызвало еще большее изумление.

— Тогда почему?

— Драко. Кто я?

— Гарри Поттер. — недоуменно ответил пацан.

— Кто такой Гарри Поттер? — тем же спокойным тоном продолжил задавать наводящие вопросы.

— Герой магического мира, победивший Того-Кого-нельзя-Называть. — в голубых глазах зажглось понимание.

— А где должны быть герои?

— На Гриффиндоре. — Драко хмыкнул.

— Ну, тогда чего спрашиваешь, если сам все знаешь?

Малфой пораженно уставился на меня, словно боевую ипостась увидел.

— Как так получилось?

Громко хлопнувшая дверь избавила меня от необходимости отвечать: в аудиторию ворвался профессор Снейп.

Северус двигался резко, порывисто и стремительно, но в то же время я видел плавность и скупость движений, присущих опытному бойцу. Не так прост наш зельевар, как о нем думают.

Глядя на Северуса Снейпа в непосредственной близости, я понял, насколько ошибся в оценке его внешности и физических данных. Когда профессор сидел за преподавательским столом, он выглядел как злобная старая нахохлившаяся летучая мышь. Сейчас же мастер держался более естественно: он выпрямился, перестал сутулиться, а при стремительных движениях на какие-то доли секунды мантия облегала тело и позволила мне оценить его фигуру. Крепкую, хорошо развитую фигуру опытного бойца, тщательно следящего за своей физической формой. Я кинул самое деликатное диагностическое плетение, какое только умел, когда зельевар проходил мимо нашего стола. Еще не хватало, чтобы он что-то почуял! Диагност отработал и полностью подтвердил мое мнение: Северус Снейп, в отличие от большинства местных магов, фехтованием и физической подготовкой не брезговал. Под мантией на левом бедре крепились ножны с коротким одноручным мечом. Плотная ткань скрадывала присутствие оружия, но при резких движениях очертание ножен можно было различить, если знать, на что обращать внимание.

Пока детишки таращились на преподавателя, я пристально всматривался в его ауру. Здесь, без искажений и наводок от Квиррелла и Дамблдора, яркая и насыщенная аура Снейпа открылась во всей красе. Верхние слои бурлили эмоциями. Злость, раздражение, неприязнь и ненависть. Один сплошной негатив! А под ними — холодное марево одиночества и старая рана, так и не затянувшаяся со временем. Что стало причиной такого глубокого надлома — я не знаю, но разрыв четкий и все еще исторгающий энергию и частички ауры. Он до сих пор причиняет боль и страдания, не давая забыть о первопричине его появления.

Я отвлекся: профессор начал перекличку. Дойдя до моего имени, он остановился. Ненависть и злость буквально взбурлили, подавив даже раздражение.

Странно. Я еще ничего не успел ему сделать и не мог вызвать такую реакцию.

— О, да, — негромко произнес Снейп. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Я проигнорировал явную и неприкрытую насмешку, прозвучавшую в его голосе, задумчиво рассматривая моего будущего персонального Мастера-зельевара.

Не важно, что сейчас он чувствует и чем вызвана его непонятная ненависть. Это не имеет значения. Мне глубоко безразлично, хочет Снейп быть моим или нет. Важно только то, что Я ХОЧУ им обладать, и я МОГУ этого добиться. Осталось теперь придумать, КАК привести к этой, несомненно, благой мысли самого зельевара, исключая шантаж и силовые методы. Мне нужно его добровольное согласие, а то толку будет мало.

Снейп продолжил перекличку, а я вернулся к изучению его самого.

Магическое ядро зельевара, как я и ожидал, очень сильное, сбалансированное и тренированное, но в отвратительных темных пятнах блокираторов и язвах. Душа не запятнана предательством или изменой, Снейп убивал, и не раз: отметки на ауре остались четкие, но уже довольно старые. Последние лет десять Снейп чужую жизнь ни разу не оборвал, но я не сомневался, что в случае нужды он без сомнений и колебаний убьет снова.

Я всмотрелся глубже и чуть не выдал себя, едва сдержав возглас. По всей энергосистеме мага безобразными наростами расползлась РАБСКАЯ ПЕЧАТЬ! Я смотрел и не мог поверить своим глазам! КАК такой маг как Северус Снейп получил древнюю, но очень мощную печать раба? Они же уже лет с триста как не используются в этом мире! Более того, печать, пожизненно заклеймившая зельевара, отзывалась на мое присутствие! Профессор принадлежал Роду Слизерин! И я, как его действующий Глава, получал всю полноту власти над этой печатью, перебивая даже права того, кто ее поставил!

Ухмылку удержать удалось с трудом. Никуда ты теперь не денешься, Мастер-зельевар Северус Снейп. Уж не знаю, благодарить мне родственничка, нанесшего эту печать или нет, но зельевара мне подарили прямо-таки в подарочной упаковке. Разве что инструкцию по эксплуатации не приложили и бантиком не перевязали.

Занятый собственническими мыслями я пропустил вступительную речь профессора, среагировав только тогда, когда он меня назвал:

— Поттер! Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

Я встал, с трудом фокусируя зрение на обычный диапазон, и ОЧЕНЬ вежливо ответил:

— Напиток Живой Смерти, сэр. Сильнейшее снотворное.

Снейпа мой ответ удивил. Это чувство столь ясно плеснуло в ментальный эфир, что перебило даже острую ненависть. Видимо, он не ожидал, что я возьму за труд и прочитаю учебники.

— Так, так... Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? — немного спокойнее спросил он.

— В шкафу с ингредиентами. В кабинете зельеварения обязан быть безоар. — я покопался в кармане и вытащил невзрачный сероватый шарик. — Или достану из кармана. Такая без сомнения полезная вещь стоит того, чтобы носить ее с собой.

Удивление усилилось, окрасившись настороженностью и задумчивостью.

— Объясните, зачем нужен безоар.

Да с удовольствием!

— Безоар — универсальное противоядие, действующее на большинство простых ядов и даже несколько сложносоставных. А еще он помогает при пищевых отравлениях.

— Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Ни в чем, сэр. Это разные народные названия синей разновидности аконита. — вежливо ответил я.

— Садитесь, Поттер. — профессор перевел взгляд на класс. — А вы почему не записываете?

Детки вздрогнули и заскребли перьями по пергаменту.

Мои ответы Снейпа удивили и ввергли в задумчивость. Ненависть, ярко горевшая в его душе, улеглась, и теперь тускло тлела. Самое удивительное, что источником этой ненависти был не я, а кто-то другой. Притом, вызвали ее лет двадцать назад! Меня тогда еще и в проекте не было!

— "А если подумать?"

Голос наставника раздался неожиданно, заставив меня вздрогнуть.

— "Ты знаешь?" — лениво спросил я, рассматривая свою собственность.

— "Знаю." — пришел спокойный ответ. — "Наводящий вопрос дать?"

— "А стоит?"

— "Сам решай." — в ответе демона промелькнуло удовлетворение.

Я отслеживал перемещения Северуса по аудитории, с неудовольствием рассматривая рабскую печать. Надо ее снять, пока она окончательно его ядро не испортила. Травмы пока обратимы.

— "Тогда не надо. Мне самому интересно разобраться с загадками моего будущего учителя." — тем же ленивым тоном отозвался я.

— "Уже положил глаз?" — Раш усмехнулся.

— "Уже наложил лапы, только он об этом не знает."

Тихий-тихий смех.

— "Заметил."

— "Печать невозможно не заметить!" — я усмехнулся. — "Мой неизвестный родственник сделал мне прекрасный подарок."

— "Так уж и неизвестный?" — пришел едкий смешок.

Я вздохнул, сетуя на свою глупость. Действительно, что это я?

— "Темный Лорд?"

— "Ну а кто у вас там мог заклеймить мага-аристократа? Пусть и полукровку."

Резонно.

— "И многие аристократы носят эту радость?"

— "Многие."

Какая прелесть!

— "Иными словами, я, по сути, владею цветом аристократии Англии?"

Раш не ответил, но его холодный, жестокий смешок был более чем ясным ответом.

— "Это открывает очень интересные возможности."

— "Будешь перехватывать контроль над Черной Меткой?"

— "Пока нет. Пусть это останется моим маленьким козырем, если у родственничка будут проблемы с мышлением и психикой."

От наставника пришла волна одобрения, и контакт истаял, едва ощущаясь на грани восприятия. А я задумался. Почему Снейп так меня ненавидит? Потому что я — Гарри Поттер. Или потому что я герой магического мира? Я всмотрелся в ауру учителя. Ненависть очень старая. Она куда старше меня. Значит, возникла задолго до той роковой ночи. Он ненавидит именно Гарри Поттера.

Думаем дальше. Если ненависть настолько старая, значит, столь сильное чувство вызывает мое отношение к Роду Поттер. Иными словами, отличился мой папенька. Может профессор видеть во мне моего отца? Может. Хагрид говорил, что я на него похож. Вернее, похоже мое нынешнее воплощение. После инициации Хаосом слетел эффект от ритуала подобия, который провели надо мной в детстве в возрасте примерно года. Именно этот ритуал дал такое сходство с покойным отцом. Вот только ЗАЧЕМ надо мной его провели — тайна, покрытая мраком. Раш, конечно, сделал предположение, что Джеймс Поттер — не мой отец. И внешность мне поправили специально, чтобы это скрыть. Но магия признала, что я — Поттер. Хм.

— "Раш?"

Ответ пришел практически мгновенно:

— "Что?"

— "Помнишь, ты говорил, что на мне был ритуал подобия?"

— "Помню."

Еще бы он не помнил.

— "Что он изменял?"

— "Черты лица. У тебя-настоящего они более резкие и тонкие."

Не обращал внимания.

— "А в этой ипостаси?" — задал я очередной вопрос.

— "В этой на тебе продолжает действовать ритуал. Мне было не сложно его восстановить."

Так... Хочу я иметь внешность непонятного мне Поттера? Не хочу. Надо будет — сам морду изменю, в конце концов, я Дитя Хаоса!

— "Я хочу его убрать."

— "Убирай." — от демона пришел ментальный аналог пожатия плечами. — "Растяни процесс на три года, тогда изменения будут приняты за естественное взросление."

— "Как я могу точно узнать, является Джеймс моим отцом или нет?"

От демона пришла волна укоризны.

— "Эта школа на тебя плохо влияет. Всего месяц, а уже деградируешь."

А перед глазами возникла картинка — медленно вращающая двойная спираль очень характерной формы. Я мысленно сплюнул. Анализ ДНК! А образец я могу достать на кладбище.

— "Можешь же соображать."

— "Не издевайся."

— "Даже не начинал." — ехидный смешок.

Язва!

— "Портанешь в тот мир?"

— "Ты в состоянии сам добраться." — еще ехиднее отозвался отец.

— "Раш!"

— "Ладно, так и быть, портану." — тихий смешок и легкая ментальная оплеуха. — "Не выпадай из реальности. На тебя уже косятся."

И с волной едкой иронии наставник свернул связь.

Косился на меня Драко. Увидев, что я снова воспринимаю окружающую реальность, слизеринец взглядом указал на доску. Я поправил бутафорские очки. На доске был рецепт зелья от фурункулов. Его я знал, но вот то, что знал я и то, что было написано на доске, немного отличалось. Я открыл учебник, сверяя рецепт. И правда. Отличия были. Небольшие. Чуть другое время, немного иначе помешивать.

Драко тем временем набрал в котел воды и поставил его на стояк над жаровней.

— По какому рецепту делать будем? — едва слышно спросил я.

Драко удивился. Я сунул ему под нос учебник. Малфой прочитал. Потом прочитал еще раз.

— Отличаются.

— Отличаются. По учебнику или по рецепту Мастера-зельевара с мировым именем?

Белобрысый понятливо усмехнулся и захлопнул учебник.

Пока вода кипятилась, я аккуратно переписал исправленный рецепт в толстую тетрадь, выделив цветом ингредиенты, правила по их подготовке к конкретно этому зелью, сам рецепт и предостережение относительно игл дикобраза. Потом прилепил липучку-закладку с пометкой "лечебные зелья" и закрыл томик. Драко за этим процессом наблюдал с полным обалдением на смазливой физиономии, переводя взгляд с ежедневника на перьевые ручки с разноцветными чернилами, обратно на ежедневник, и снова на пенал. Ну что поделать, люблю я всяческую канцелярщину и красиво оформленные записи. Особенно красиво оформленные записи: это так странно на мне отозвалась склонность к рунной магии и ритуалистике.

Снейп, кстати, тоже обратил внимание, что пишу я далеко не пером, но замечания не сделал. Только полыхнул удивлением и задумчивостью. Думай-думай, а я буду потихоньку выпадать из того образа, который ты себе придумал.

Закипела вода, я высыпал аккуратно порезанных кружочками флоббер-червей и медленно мешал, тщательно считая обороты. По часовой, а теперь три — против. Я буквально физически почувствовал, как пошла реакция в котле вместе с крохотным оттоком энергии. Цвет варева изменился. Теперь пусть булькает. У нас есть минут десять, чтобы приготовить остальные ингредиенты.

Малфой, сопя от усердия, толок змеиные зубы, а я на своих весах отмеривал мелко перемолотую сушеную крапиву под удивленным взглядом слизеринца. Ну да, иномирные электронные аптечные весы с защитной рунной вязью на серебристом корпусе — необычная для мага вещица. Особенно рубленные символы, аналога которых в этом мире не существовало.

Работать с Драко — одно удовольствие. Ингредиенты он резал и толок аккуратно, без спешки и лишних движений, видно, что для него это хорошо отработанное и привычное действие. Под руку не говорил, по пустякам не дергал и большей частью молчал, хотя жгучее любопытство накатывало подобно волнам цунами. А я молчал, делая вид, что не замечаю его интереса к необычным вещицам. Слизеринца интересовало буквально все: перьевые ручки, толстая тетрадь в клеточку, ежедневник, калькулятор, электронные весы, термометр и даже банальный пенал. Но спросить он еще не решался, а я не облегчал ему задачу. Он должен САМ сделать первый шаг.

Иногда к нашему столу подходил Снейп и внимательно смотрел, как мы работаем. Он обратил внимание на закрытый учебник и переписанный мною рецепт, едва заметно улыбнулся. Буквально на мгновение чуть-чуть дрогнул уголок губ. Не следи я так внимательно — не заметил бы! И ненависть, ранее так мощно клокотавшая в его душе, медленно, но верно гасла.

Если ко мне он сменил гнев на милость, это не означало, что другим гриффиндорцам доставалось меньше! Только Гермиона, варящая четко по книге, избежала праведного гнева зельевара. Но и одобрения не заслужила.

Мелкие придирки щедро сыпались на учеников, нервируя и без того взвинченных детишек. Кто-то огреб из-за неправильно взвешенной крапивы. Кто-то не особо тщательно растолок зубы. Кто-то неправильно порезал слизней, а кто-то не так помешал булькающее варево. Зелья, естественно, были безвозвратно испорчены, и, по-хорошему, их можно было уже уничтожать, но профессор, убедившись в безопасности полученного варева, позволял варить эту бурду дальше. Только морщился, распространяя ауру раздражения.

Драко высыпал в котел аккуратно порезанных деревянным ножом слизней, а я — медленно помешивал, тщательно отсчитывая обороты. Наконец я погасил горелку, подождал положенные пять секунд и всыпал иглы дикобраза. Варево забурлило в последней реакции и затихло. Зелье от фурункулов было готово. И что самое примечательное, в котле не осталось и следа ингредиентов. Они ПОЛНОСТЬЮ разложились и растворились, превратившись в однородное варево!

Снейп, перехватив ожидающий взгляд Драко, подошел, проверил зелье и довольно кивнул. Я же удостоился долгого задумчивого взгляда. В ментальном плане царил раздрай. Сейчас я особо остро пожалел, что еще не умею полноценно считывать хотя бы поверхностные мысли. Уж очень интересно было узнать, о чем так задумался мой зельевар.

Неожиданно с соседнего ряда раздалось резкое шипение. Я глянул на источник и резво дернул Драко под стол, разворачивая щиты: с парты Невилла повалил густой темно-зеленый дым, варево резко забулькало, щедро орошая аудиторию горячими каплями, и выплеснулось, окатив Лонгботтома от макушки до пят.

В ментале штормом пронесся ужас и накатила чужая боль. Щиты заискрились, принимая на себя тягучую зеленую дрянь, на мгновение проявившись визуально. Зеленая пузырящаяся пакость очень быстро расплавила оловянный котел и теперь стекала на пол, прожигая в нем дырки. И в ботинках тех, кто попал под едкие капли. Невилл тихо поскуливал от боли: на лице, руках и ногах вздулись огромные волдыри, кожа покраснела и набрякла. Ему очень повезло, что эта дрянь, расплавившая в лужу котел и кусок парты, всего лишь обожгла ему лицо! А ведь могло и проесть!

— Идиот! — прорычал Снейп, одним движением уничтожая пролившееся зелье. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл вместо ответа заплакал.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес профессор, обращаясь к Симусу. — Урок закончен!

Детишки буквально испарились! Мы же с Драко собирались спокойно и без спешки. Я выключил и убрал в сумку весы, аккуратно собрал тетради и слил полученное зелье в бутыль, стоящую на краю парты, тщательно закупорил и написал название зелья на куске пергамента, приклеенного к бутыли. Ниже написал имя Драко и свое.

— Профессор?

Снейп повернулся, неприязненно глядя на меня.

— Что вам, Поттер?

— Зелье. Его оставить или утилизировать?

Снейп подошел, взял у меня из рук бутыль. Я ощутил сканирующее невербальное беспалочковое плетение, прошедшее по бутыли.

— Оставьте.

Я поставил бутыль на стол и пошел к двери, всем телом ощущая пристальный взгляд зельевара. Уже закрывая за собой дверь, я повернулся и очень вежливо сказал:

— До свидания, профессор.

И медленно закрыл дверь. Волна удивления и растерянности перепахала ментальный план. Я ухмыльнулся и вышел в коридор, аккуратно закрыв дверь. Думай, Северус Снейп. Думай.

Драко не ушел. Слизеринец молча ждал в коридоре недалеко от кабинета зельеварения, как-то странно на меня поглядывая. Что характерно — один. Его сквайры ушли. Видимо, мальчик настроился на приватный разговор и решил не смущать меня лишними ушами. В ментальном плане бушевали противоречивые эмоции: неуверенность и решимость, недоверие и уверенность, колебание и страх, но все перекрывало яркое любопытство. Я его заинтриговал, но вот как ко мне подкатить с предложениями дружбы, особенно после того случая в поезде, пацан не знал. Вот и стоял, мучился, то краснел, то бледнел. Прелесть, а не ребенок! Я аж умилился.

Наконец Малфой отлип от стены. Полыхнув решимостью, мальчик подошел ко мне.

— Гарольд.

— Драко?

— У вас еще есть занятия?

— Гербология после обеда. — тем же вежливым тоном ответил я. — С Домом Пуффендуй. А что?

Драко смутился и покраснел. Нет, ну в самом деле, прелесть, а не ребенок. Я великодушно позволил Драко рожать ответ, а сам впервые пристально взглянул в душу этого ребенка. Глянул и чуть воздухом не подавился.

Драко Малфой — не человек! Я всмотрелся в ауру. Он же... нет, этого просто не может быть! Малфой — вейла? Вейла-мужчина с доминантными генами? Это НЕВОЗМОЖНО!

— "Что случилось, Ассаи?"

Ментальный голос наставника привел меня в чувство. Видимо, я настолько утратил над собой контроль, что Раш ощутил мои эмоции.

— "Раш, ты это видишь?" — ошарашенно спросил я, передавая ему информационный пакет.

— "Вижу."

— "Но... как это возможно? У расы вейл нет мужчин!"

Аналог тяжкого вздоха пронесся по нервам.

— "Ассаи, исключения бывают всегда. Тебе ли этого не знать?"

Я немного успокоился.

— "Могла произойти спонтанная инициация?"

— "Она произошла."

Э? Как, произошло?

— "Когда?"

— "После второй вашей встречи." — наставник подтвердил мои опасения.

— "Значит, это, все-таки, из-за меня."

Еще один тяжкий вздох, после которого последовал вопрос:

— "Ассаи, ты никогда не задумывался, почему большинство магических народов, хоть и опасаются нас, но ничего против присутствия Детей Хаоса в своих мирах не имеют? Если мы, конечно, не безобразничаем."

— "Как-то не обращал внимания." — честно признался я, разглядывая стесняющегося и краснеющего слизеринца. — "Почему так?"

— "Мы — живое воплощение Всеизменяющего. Как бы ни блокировали свою силу, мы все равно влияем на реальность и вносим в нее долю Хаоса. Иными словами, мы — порождаем магию, усиливаем ее течение в мире, разрушая или нивелируя влияние Порядка. Ты не забыл, насколько скудна и выхолощена магия в мирах, близких к Бастионам Порядка?"

— "Не забыл, но как-то не рассматривал себя как живой источник магии."

— "Не совсем так. Ты — не источник магии, а пробой в Хаос. Хаос же порождает магию, как наиболее изменчивую и непостоянную силу. Порядок — приверженец жестких ритуалов и выверенных действий. Как, например, местная магия, построенная на ритуалах. И довольно примитивных."

Я замер. Неужели?

— "Ты намекаешь?"

— "Я еще не уверен, но чем больше я изучаю этот мир, тем яснее понимаю, что привязка твоей души к Домену в момент его зарождения была не случайностью, а волей Всеизменяющего. Не зря он так легко и быстро тебя принял. Гордись."

— "Горжусь." — без тени иронии ответил я. — "Что теперь делать с вейлой?"

Раша, похоже, мелкий вейла совершенно не интересовал:

— "Сам решай. Твоя же вейла."

— "Не понял?"

— "Ассаи!" — укоризна в ментальном голосе наставника ощущалась почти физически.

— "Раш, мне принадлежит его папаша, а не сам Драко."

— "В данном случае — не принципиально." — цинично усмехнулся демон. — "И не залипай надолго, а то ребятенок уже нервничает."

Я выругался, а Раш свернул связь, оставив яркую иронию.

Драко и правда таращился на меня, растерянно и как-то потеряно. Я вздохнул.

— Драко, ты знаешь, как выбраться из ваших подземелий?

Парнишка очнулся и кивнул.

— Проведешь в Большой Зал?

— Да, идем. — он приглашающе махнул рукой и потопал по коридору.

Я подстроился под шаг вейлы и спросил:

— Так что ты хотел?

Драко чуть запнулся.

— Ты говорил, что сам решишь, кто достоин твоей дружбы.

— Верно.

Я ответил спокойно и размеренно, подталкивая доброжелательным тоном к дальнейшему развитию сей мысли. Малфой меня не разочаровал и спросил, буквально наступив на свою гордость:

— Я достоин твоей дружбы?

— Драко, почему ты вообще решил, что ты можешь быть недостоин? — я вопросительно выгнул бровь.

Малфой остановился.

— В поезде...

— В поезде ты поступил не очень... мудро, поставив себя в двусмысленную ситуацию.

— Да я сам потом понял. — вздохнул мальчик. — Когда я увидел тебя в обществе предателя крови, я немного...

— Погорячился.

Малфой кивнул. Яркая аура ребенка полыхнула досадой. И почему это Рон назвал его скользким лицемерным уродом? Нормальный ребенок.

Мысли с Драко переключились на Рона.

— Почему ты назвал рыжего предателем крови?

— Потому что он — предатель крови. — как-то растерянно ответил Малфой. — Ты не знал?

— Нет. Что такое "предатель крови"?

Что такое предатели крови я знал, но я не прочь услышать местную трактовку. Заодно и повод с малым встретиться после занятий.

— Это долго объяснять. — несколько неуверенно ответил Драко.

Еще бы!

— Предлагаю встретиться после занятий и поговорить.

Малфой кивнул.

— Кстати, а зачем ты отослал сквайров?

Драко покраснел и смутился.

— Ты воспитывался у маглов. Я подумал, что ты... не правильно поймешь их присутствие.

Я достал из сумки толстенную "Этикет и традиции Древнейших Родов" и молча продемонстрировал мальчику. Драко только и смог что промычать невразумительное: "А...м-м...".

— Всего три галеона. Так что я знаю, что такое Круг Защиты и младший вассалитет.

Драко смущенно потупился и чуть заметно покраснел.

— Извини, не подумал.

Чувствительный слух донес практически бесшумные шаги. К нам приближалась знакомая яркая аура Северуса.

— Мало кто догадывается купить такую книгу. — я усмехнулся. — Да и наставник этикету учил.

Драко остановился, словно врезался в воздух.

— У тебя есть наставник? — и тут же покраснел. — Ой, извини.

— Да ты правильно удивился.

— Просто... почему тогда в Косой переулок тебя Хагрид привел?

Резонный вопрос.

— А потому что о существовании моего наставника никто не знает.

Я говорил спокойно, с улыбкой на губах. Драко стоял в легком ступоре, усиленно обдумывая мои слова, а я прислушивался к хорошо скрытым за ментальными щитами эмоциям зельевара. Профессор Снейп как раз шел в Большой Зал на обед и, естественно, не мог нас не заметить и не услышать мои слова, ведь в тишине подземелий звук разносится далеко.

Говорил я теперь для зельевара, а не для юного вейлы.

— Скажи, ты знаешь, что происходит, когда наследник магического Рода остается сиротой?

— Его отдают под опеку ближайшим родственникам-магам. — тут же ответил Драко.

— А если родственников нет? — уточнил я.

— Тогда его берет к себе магический опекун.

Умница.

— А теперь скажи, как так получилось, что я жил у маглов? У родственников-маглов, которые меня искренне ненавидят. Тем более, опекун у меня есть.

Драко моргнул.

— Я... я не знаю.

Я покивал и продолжил загон дичи:

— Вот и я не знаю. Где был мой опекун все эти десять лет? Мне очень повезло, что в моей жизни появился наставник, а то я не дожил бы и до восьми лет.

Северус Снейп стоял за поворотом, привалившись плечом к стене, и внимательно вслушивался в наш разговор. Я видел его ауру, бурлящую эмоциями: удивление, гнев, ярость, ненависть, задумчивость, застарелая душевная боль, легшая на дымку стыда и раскаяния. Похоже, у зельевара треснул-таки стереотип и сложившийся образ меня-героя, разбалованного славой мальчика, сына его недруга.

— Почему не дожил бы? — ошарашенно спросил Драко.

— Потому что сдох бы в чулане от побоев. — я пожал плечами. — Когда наставник нашел меня, я был... не в лучшем виде.

Драко только и мог что стоять и хлопать глазами. От зельевара докатывались тягучие волны гнева и ненависти. Вот только ненависть была направлена не на меня. И это — радовало.

— Понимаешь, Драко, я хочу узнать, почему мой опекун это сделал. — вкрадчиво произнес я. — Почему он ни разу за десять лет не пришел и не проверил, как я живу? Ему все равно? Или он знал?

Малого мои откровения окончательно выбили из себя, и теперь он не знал, что делать.

— Но если он знал...

— Тогда его это устраивало. — я поморщился.

— Шляпа не зря предлагала тебе Слизерин. — Драко смог-таки взять себя в руки.

— Я знаю.

— Но как тогда ты попал на Гриффиндор?

— Я спросил, как много у меня шансов выжить, если я попаду не в тот Дом.

Малфой вздрогнул, но в ступор не впал. Привыкает, что ли? А вот от Снейпа опять пришла волна злости и кристально чистой ярости. Похоже, мастер зельевар знал, чьих рук мое счастливое детство.

— И что она сказала?

— Он. — поправил я. — Шляпа — это иллюзия. Нас распределял боевой шлем Гордрика Гриффиндора, которому Кандина Когтевран придала иллюзию старой шляпы и убрала вес, а Пенелопа Пуффендуй и Салазар Слизерин подселили душу погибшего мага. Хотя, на мой взгляд, Миррен определенно поспешил, соглашаясь на такое посмертие.

Драко впал в очередной ступор, а от профессора пришло любопытство. Неужели он не знал?

— Как...

— Да откуда я знаю, как они это сделали? Ритуалы высшей некромантии, которые использовала Пенелопа Пуффендуй, в дневнике не описывались.

— Некромантии? Пуффендуй? — пролепетал Драко.

У пацана, похоже, привычный и знакомый мир пошел трещинами. Ну да, ну да. Пуффендуй и некромантия.

— А ты что, не знал, что Дом Пуффендуй раньше выпускал целителей всех видов, магов крови и некромантов? — иронично спросил я.

У Драко банально отвисла челюсть. Натуральным образом! Первый раз вижу — презабавное зрелище!

— Откуда... с чего ты решил?

— А у меня есть дневник Салазара Слизерина. — простодушно выдал я.

Есть! Снейп в полном шоке, Драко в ауте. Я залез в сумку и достал дневник Основателя. Открыл на нужной странице и сунул под нос вконец обалдевшему мальчику.

— Сам смотри.

Драко удивленно заморгал, но послушно опустил глаза и начал читать, с трудом разбирая мелкий и витиеватый почерк Салазара. По мере чтения глаза слизеринца расширялись все больше и больше, пока он не дошел до конца страницы. ТАКОГО шока и ступора я раньше не видел! Я только что сломал ребенку привычный мир. Какая я скотина... Даже приятно как-то.

Первым от ступора очнулся Снейп. Надо отдать должное, зельевар никак не проявил своего присутствия, вот только волны задумчивости и остаточные эманации сильного шока дали понять, что наш разговор он не забудет. Вот и чудно. Пусть думает. А я сейчас еще бомбочку взорву. Информационную.

— Драко?

— А? — пацан очнулся, с каким-то вожделением глядя на дневник в моих руках.

— Интересно? — тоном искусителя спросил я.

— Спрашиваешь!

— Почитать дать?

Какие у него были глаза! И какие эмоции пришли от зельевара!

— А ты дашь?

— Копию.

— А оригинал?

— А оригинал — не дам. — я вытащил из сумки толстую пачку бумаги в бумажной папке. — Держи.

— Что это?

— Копия дневника. Воспользовался магловскими методами. — я усмехнулся. — Размножил на копире. Магический текст машинное копирование не передает, но обычные записи — да. Ты все равно магический текст не прочитаешь.

— Почему?

— Он написан на парселтанге между строк.

Драко опять впал в ступор.

— Ты говоришь на парселтанге?

— И читаю. — я аж закивал, усиливая эффект.

— Но это же...

— Обычная природная способность. — я пожал плечами.

Снейп отлепился от стены и быстрым шагом пошел к нам. Бомбочка подействовала и подтолкнула скрытного мужчину к действиям. Вот и чудно. Облегчу работу колдомедику. А то как мадам Помфри будет объяснять вредному зельевару, почему мне не подходят обычные зелья?

— Малфой, Поттер. — Снейп нарисовался из-за поворота.

— Сэр? — я вопросительно уставился в черные глаза мужчины.

— Вы выбрали не самое удачное место для таких разговоров. — сухо сообщил зельевар.

Что характерно, ненависти уже не было. Легкая неприязнь — да. Но — не ненависть. Уже — достижение. Глядишь и приручу этого змея до того, как мне потребуется его помощь. Хотя... кого я обманываю? Помощь зельевара мне уже нужна. А потому...

— Сэр, в подземельях никого нет кроме нас.

Снейп хмыкнул. А я пояснил:

— Я ауры вижу.

Лицо мужчины окаменело. Я чуть улыбнулся и прикрыл глаза, давая понять, что да, я знал о его присутствии. Уточнять, что помимо аур я виду еще и души я счел пока излишним.

— Кто еще об этом знает?

— Мадам Помфри. — честно признался я.

Черная бровь изогнулась в вопросе, а я пояснил:

— Врать колдомедику — это серьезный риск для своего же здоровья.

Снейп кивнул, принимая мое пояснение.

— Идем.

Мы вернулись в класс зельеварения. Я и Драко как послушные ученики сели на стулья, а профессор присел на край стола, хмуро меня рассматривая. Я молчал, позволяя мужчине обдумать ситуацию.

Возможно, я поспешил, форсируя события. Возможно, стоило годик поучиться, изображая из себя примерного мальчика, но вот отчего-то была у меня уверенность, что ложь мне потом вернется неконтролируемой волной. Снейп не простит. Понять — поймет, но не простит. А мне нужны хорошие отношения, основанные на взаимном доверии, иначе то, что мне так необходимо, я не получу.

— Поттер, вы уверены в том, что сказали Драко?

— Уверен. И профессор...

— Что еще? — недовольно спросил молодая мировая звезда зельеварения.

— Зовите меня Ассаи.

Снейп удивленно моргнул.

— Это мое Имя. Ассаи

— Его дал ваш наставник?

Я покачал головой.

— Нет. Я получил его при инициации.

Северус подобрался.

— Что за инициация?

Чинно сложив лапки на столе, я с самой искренней и виноватой рожей, на которую только способен, сказал:

— Простите, профессор. Но я могу это рассказать, если вы дадите Непреложный Обет, что эта информация не уйдет дальше вас и Драко. Его это тоже касается. От этого моя жизнь зависит.

Профессор нахмурился. А Драко, этот белобрысый дитенок, открыл рот и выдал:

— Я, Драко Люциус Малфой, клянусь, что сохраню сказанное Гарольдом Джеймсом Поттером в тайне.

Я опешил, Снейп впал в ступор. А фигуру мальчика окутало голубое свечение, показывая, что обет принят.

— Драко! Ты... ты — бестолочь! — выдохнул я. — Ты когда научишься думать что говоришь?

Снейп молча отвесил мальчишке тяжелый подзатыльник. У белобрысого аж зубы клацнули и голова дернулась.

— Но крестный...

Оп-па... Снейп — крестный Драко? Вот это новость!

— Соглашусь с... Ассаи. Бестолочь!

Драко покраснел и опустил голову. Снейп устало потер виски, но все же сказал:

— Я, Северус Тобиас Снейп, клянусь, что сохраню сказанное мне Гарольдом Джеймсом Поттером в тайне, если на то будет его воля.

На ауру зельевара легла Печать Непреложного Обета.

— Теперь вы расскажете, что за инициацию прошли? — ядовито спросил Снейп.

— Вам знакомо понятие "Всеизменяющий"? — мягко, вкрадчиво спросил я, глядя в черные глаза.

Лицо зельевара вытянулось.

— Вижу, что знакомо. — я улыбнулся.

Северус вздрогнул всем телом и едва слышно произнес свистящим голосом:

— Потт... Ассаи, вы хотите сказать, что прошли инициацию ХАОСОМ?

Я улыбнулся еще шире, а Драко непонимающе переводил взгляд с меня на взбешенного мужчину.

— Поттер... ты чем думал? — неожиданно заорал зельевар.

О! Проняло!

— У меня не было выбора. — я пожал плечами. — Мне было пять лет, и я умирал. А лечить людей наставник не умел.

— И он провел инициацию Хаосом над умирающим ребенком? — ядовито спросил Снейп. — В больницу обратиться не пробовал?

Раш и больница. Ха!

— Профессор. Это вы знаете, где находятся больница.

— Да любой знает! — взревел он.

— Любой МАГ, живущий в ЭТОМ мире!

Мужчина оцепенел.

— Кто твой наставник? — он спросил тихо, едва ли не шепотом.

— Лорд Раш Дарион Могрейд. Владыка Домена Ильдеж. Дитя Хаоса. — спокойно ответил я.

Из Снейпа, казалось, выпустили воздух. Мужчина оцепенело замер, пристально глядя мне в глаза, а ментальный план разрывался от мощных чувств. Снейп был в панике! Ужас от осознания моих слов сковал его не хуже заклятия. Страх, паника, ужас, беспомощность, неверие и... растерянность. Мощный выброс эмоций кружил голову лучше всякого вина. Я медленно тянул эту клокочущую энергию, лениво глядя в черные растерянные глаза. А мужчина не знал, что сказать.

— "Не увлекайся, Ассаи."

Тихий голос наставника вернул меня в реальность. Действительно, что это я? Конечно, столь мощный эмоциональный выброс, это, бесспорно, прекрасно, но доводить зельевара до нервного срыва я не собираюсь.

— "Ты не возражаешь?"

— "Это твой мир." — я прямо почувствовал, как Раш усмехнулся. — "Тебе решать, что и кому говорить. Они ничего не смогут изменить. Ты уже давно принадлежишь Хаосу."

— "А если..."

— "Убью. В чем проблема?"

Действительно.

— Профессор?

Снейп вздрогнул.

— Не стоит принимать это так близко к сердцу.

— Что ты понимаешь, мальчишка?! — буквально взревел Снейп. — Ты хоть понимаешь, чем станешь?

Я молча встал и сменил ипостась. Гарри Поттер исчез. Посреди прохода стоял не одиннадцатилетний пацаненок Гарри Поттер, а лишенный возраста Ассаи Тарр Могрейд, Лорд Домена Ильдеж. Истинный я, в том облике, в котором я чаще всего пребываю в родном доме. Волосы упали на спину, столь же черные, как и раньше, лишь слегка посеребренные на кончиках, стянутые тонким серебристым обручем. Одежда исчезла, ее сменил привычный адамантовый доспех, облегающий тело второй кожей, на спине ощущались мои мечи, чьи рукояти располагались чуть ниже пояса.

Я раскрыл крылья, потянулся. Драко смотрел на меня ТАКИМИ глазами! А уж Снейп... м-да.... Может, я действительно погорячился?

— Когда? — прокаркал профессор.

— Еще во время инициации. — я пожал плечами, сложил крылья и сел на стол напротив зельевара. — Процесс еще не завершен, все же, я слишком молод для Дитя Хаоса, несмотря на разницу в течении времени между этим миром и Доменом.

— Обернуть можно?

— А зачем? — с интересом в голосе спросил я.

От такого простого вопроса мужчина опешил.

— Действительно...

Теперь опешил уже я.

— Простите?

— Не ожидал я такого. — Снейп взъерошил смазанные каким-то маслом волосы. — Гарри Поттер, герой, победивший Темного Лорда... стал демоном Хаоса!

Я пожал плечами и сменил ипостась, возвращаясь к облику ребенка, а то еще зайдет кто-то, а я тут сижу весь из себя такой красивый.

— Всякое бывает.

— Поппи... мадам Помфри знает, что ты... Дитя Хаоса? — хрипло спросил Северус.

— Знает. Я рассказал в первый же день.

— Почему рассказал мне?

— А кто варит зелья для школьной больнички? — задал встречный вопрос.

Он хмыкнул.

— А если честно?

— Я хочу, чтобы вы меня учили. — честно ответил я.

Профессор выгнул бровь.

— Я и так учу тебя.

— Нет, я хочу, чтобы вы меня УЧИЛИ. Толку, конечно, особого не будет: таланта зельевара у меня нет, но я надеюсь, что Мастер сможет научить меня хотя бы базовым зельям.

Снейп фыркнул.

— Зельеварение меня восхитило. — честно признался я. — А вы — мастер зельевар с мировым именем. Я просмотрел практически весь выпуск "Алхимического Вестника" за последние года. Все более-менее серьезные исследования велись вами или вместе с вами. Тем более, вы находитесь в школе, что облегчает совмещение занятий.

Если бы Северус хорошо разбирался в психике и менталитете Детей Хаоса, он бы понял, что его судьба уже решена, но он не разбирался, а я не хотел лишать его остатков иллюзий относительно свободы выбора и прочих несуществующих вещей.

— Почему ты уверен, что я соглашусь? — с интересом просил Снейп, уже немного успокоившись.

— Ну.... Я не уверен. — честно признался я. — Но, думаю, я найду что предложить взамен.

— Вроде дневника Основателя? — ехидно поинтересовался мужчина.

Я отмахнулся.

— Нет. Дневник я и так дам почитать. Я говорю об этом.

И взглядом указал на его левую руку. Сперва мужчина не понял, что я имею в виду, но я пристально смотрел на его предплечье. Туда, где располагалось визуальное проявление рабской печати. И он понял. И побледнел.

— Северус, я не буду спрашивать, как такой умный мужчина как ты, умудрился получить рабское клеймо. Но я могу его убрать.

Вот теперь Снейп проникся. И побледнел, как мелованная бумага.

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, кто вам поставил эту печать? — лениво спросил я.

Мы оба игнорировали замершего Драко, а мальчишка даже дышал через раз, опасаясь привлечь наше внимание.

— Знаю.

— Дай угадаю. Волан-де-Морт.

Снейп стиснул зубы. На скулах заходили желваки.

— Что вы знаете?

Я? Да ничего! Из его прошлого. Зато я знаю кое-что, чего не знал даже мой родич.

— Я прекрасно знаю, что это такое, Мастер. И какие последствия будут для магического ядра и ауры у тех, кто носит Печать долгое время.

— Рабское клеймо? — буквально прорычал Снейп, а аура полыхнула кровавым огнем бешенства.

— Самое обычное. — я пожал плечами. — Такие были в ходу в этом мире лет триста назад.

— Вы можете ее снять?

— Могу.

Снейп прикрыл глаза, потер лоб, устало вздохнул.

— Что вы хотите за это?

— Печать я сниму просто так. Как показатель моей доброй воли и уважения к вам.

Снейп хмыкнул.

— А если серьезно?

Какая умница, не поверил в альтруизм демона. И правильно не поверил! Я — собственник с хорошо развитым хватательным рефлексом.

— Мне нужна ваша помощь. И я надеюсь ее получить. Темная Метка делает вас уязвимым к внешнему влиянию. Это — недопустимо.

— Чистый эгоизм? — профессор хмыкнул.

— Чистый эгоизм куда понятнее чистого альтруизма. — пожал плечами я. — И честнее.

Снейп молча закатал рукав мантии. На бледной коже темнели тонкие линии клейма — оскаленный череп и выползающая из его рта змея.

— Действуйте.

Одно слово в приказном тоне. И все. Даже капитулирует он достойно.

Я протянул руку и отдал простой и недвусмысленный приказ, захватывая контроль над клеймом. Метка проявилась во всей своей уродливой красе — вздутые черные рубцы, наполненные тягучей темной энергией, буквально порабощающей магию и душу мужчины. Он не смог бы ослушаться, какой бы приказ я ни отдал. Я — не Волан-де-Морт. Я не только МОГУ управлять меткой, но и УМЕЮ. Сейчас я держал в руках жизнь и свободу зельевара. Один мой приказ. Одна сформированная мысль, и этот гордый мужчина сделает все, что я пожелаю. И никакая сила воли или магия не помогут ему. Слишком уж разрослась Печать, слишком давно он ее носит. А я — слишком силен. Но мне не нужен раб. Мне нужен учитель. Помощник. Соратник. Вассал.

Я погрузил когти прямо в руку, сжал пальцы, чувствуя, как бьется в кулаке темная мощь Печати. И потянул на себя.

Печать поддалась неохотно: слишком уж глубоко она вросла в сущность мужчины. Слишком укоренилась. Но моя воля и власть Главы Рода вынуждала Метку к покорности. И она покорилась, сворачивая управляющие контуры, распадалась чистой энергией и выходила из тела, темной дымкой клубясь между моими пальцами. А я с наслаждением поглощал яркие и чистые чувства зельевара, столь расточительно выплескиваемые им в ментал.

Черная дымка истаяла. Я убрал руку, позволив Снейпу увидеть, наконец-то, чистую кожу предплечья.

— Ты свободен, Северус.

Зельевар вздрогнул. Как-то неверяще тронул кожу на руке там, где совсем недавно чернела уродливая Печать. Провел пальцем, потёр. И медленно поднял на меня потрясенные черные глаза. А меня буквально захлестнула радость, искреннее, неприкрытое счастье и... благодарность.

— Я... — мужчина запнулся. — Благодарю, Ассаи.

Я улыбнулся, медленно дурея от такого напора столь чистых и светлых чувств. На грани восприятия хмыкнул Раш, а я почувствовал, как натянулась связывающая нас нить.

Наставник пришел в мой мир с треском рвущейся реальности. В истинной ипостаси, даже не пытаясь прикрыть свою чуждость, но жестко блокируя свою Мощь, чтобы даже малейший отголосок его Могущества не проник в мир. Зельевар подобрался, а Драко вообще оцепенел, дыша через раз.

Умеет Раш производить впечатление, если захочет. А он хотел.

— Ассаи.

— Да, Раш?

Демон медленно повернул голову, встречая взгляд зельевара.

— Достойный выбор. — наконец одобрил он.

— Благодарю. — я расплылся счастливой лыбой.

Снейп чуть заметно поморщился, не отрывая взгляда от мощной фигуры демона, закованного в тяжелую броню по самый подбородок.

— Вы хотели меня видеть. — легкая улыбка, показавшая кончики клыков.

Зельевар вздрогнул.

— Не ожидал, что мое желание так скоро исполнится.

Раш рассмеялся. Тихо так. С рокотом. Драко сглотнул, чем привлек внимание демона. Наставник осмотрел отчаянно трусящего паренька.

— Хороший некромант может получиться. Или темный целитель. — вынес он вердикт.

Драко удивленно заморгал, растерянно глядя на демона.

— Я? Некромант?

Раш пожал плечами.

— Ты — потомственный темный маг. Но в этой школе достойного образования не получишь.

Малфой захлопнул рот и задумался, поглядывая то на меня, то на демона.

— Ассаи... тебе на обед пора. — ехидно сообщил наставник, разом утрачивая пугающую ауру.

— Это типа "вали отсюда"? — язвительно спросил я.

— Именно!

Я хмыкнул, цапнул Драко за руку и живо выкатился из аудитории. Пусть Северус поговорит с Рашем с глазу на глаз. Они обсудят мои дела, решат, что со мной дальше делать. А я все равно узнаю результат. Позже.

Глава 11: Моё

Я остановил Драко перед дверями Большого Зала.

— Драко. Успокойся.

Мальчик заморгал, быстро-быстро дыша.

— Успокойся.

Драко остановился, закрыл глаза, медленно и глубоко вдохнул. Плечи распрямились, подбородок приподнялся, эмоции чуть притихли. Юный слизеринец взял себя в руки.

— Вот и хорошо.

— Спасибо... Ассаи.

Я улыбнулся, хлопнул паренька по плечу.

— Гарольд. Ассаи... это имя не для лишних ушей.

Драко вымученно улыбнулся.

— И веселее. Ничего страшного не случилось.

На этой оптимистичной ноте я открыл дверь и вошел в зал. Драко проскользнул вслед за мной и направился к столу своего факультета.

Мое возвращение в компании белобрысого слизеринца не прошло незамеченным. И первым свое возмущение выразил Рон:

— Ты где был?

Я плюхнулся на лавку на свое место возле Гермионы и на время выпал из реальности, смакуя ясную и чистую ауру девочки. По чувствам словно прошелся легкий теплый дождик, смывая раздражение и недовольство. Мир стал как-то ярче и светлее. Меня даже Рон перестал раздражать, а проглядывающие сквозь иллюзию стропила вызывали лишь легкое недовольство, а не глухую злобу. Ясные чувства девочки действовали на меня словно холодное молодое вино в жаркий день.

— Гарри!

Я поморщился, отвлекаясь от столь прелестного ощущения, цапнул кусок мяса и перетащил себе на тарелку.

— Рон, отстань. Я немного задержался.

К мясу присоединилась обжаренная в кляре цветная капуста и румяная картошка.

— Ты был у Снейпа? — в голосе рыжего прозвучал откровенный шок.

— Ну да. — я пожал плечами, вгрызаясь в сочное мясо.

— А этот что там делал?

— Рон, вообще-то, Снейп — декан Слизерина.

Я налил сока, отхлебнул. Тыква! Ненавижу тыкву! Выплюнув сок обратно в кубок, поставил его на стол и тихо постучал пальцами по столешне.

— Чаю, пожалуйста. Черный, не крепкий, с лимоном и сахаром. Холодный.

Кубок исчез и мгновением спустя на его месте появилась кружка с ароматным чаем.

— Спасибо.

Я точно знал, что кобольды меня услышали. Мне не сложно, а им приятно. Все же, эти создания трудятся для того, чтобы мне было комфортно в моем же замке.

— Ты... ты как это сделал?

Вот неугомонное создание. Я тяжко вздохнул.

— Рон, прочитай историю Хогвартса. Очень увлекательная книга!

Гермиона проглотила еду, аккуратно вытерла рот салфеткой и спросила:

— Гарри, а честно, что ты сделал?

— Я просто попросил домовых эльфов заменить тыквенный сок на чай. Я не люблю тыкву.

— Я тоже. — призналась девочка. — А я могу попросить?

— Попробуй.

Гермиона тихонько постучала по столу и попросила:

— Можно мне яблочного сока?

Кубок исчез, а на его месте появился другой. Девочка осторожно понюхала светлую жидкость, отхлебнула и счастливо улыбнулась.

— Спасибо большое!

Девочка отхлебнула сока, а потом спросила:

— А кто такие домовые эльфы?

— Это магические разумные существа. Живут в замке. — ответил я.

Гермиона тут же заинтересовалась.

— А что они делают?

— Все. Уборка, готовка, стирка. Полное обеспечение.

— Но... — девочка растерялась. — Они что, слуги?

— Нет.

— А почему они тогда все это делают?

— Потому что они полностью зависят от магии замка. Или от магов, которым служат.

— Они рабы? — в шоке спросила малышка.

Я укоризненно посмотрел на девочку.

— Герми. Они — симбионты. Ты знаешь, что это такое?

— Знаю. Но... ты же сказал, что они все делают по дому!

— Да. Гермиона, представь, что для этих малышей работа — это смысл жизни. Они не могут лодырничать и ничего не делать. Это их убивает!

Девочка задумалась.

— Получается, домовые эльфы делают для нас всю работу по замку, а мы... а что мы даем?

— Мы даем им дом, свою магию и возможность работать. — я тепло улыбнулся Гермионе. — Дом — это Хогвартс, в котором они могут жить в безопасности. Магия — это то, что дает им жизнь и возможность рожать детей. А работа — это смысл их существования. Для свободного домовика нет ничего желаннее, чем найти себе хозяина и дом. Получить одежду и свободу — это хуже, чем изгнание. Это конец жизни: медленная и мучительная гибель от магического голода. Понимаешь?

Гермиона медленно кивнула.

— Но это все равно рабство!

— Это симбиоз!

— Но...

— Герми, вот представь, что тебя закрыли в огромной библиотеке, полной редчайших книг. И заставили тебя эти книги читать. Это для тебя радость или наказание?

Гермиона счастливо улыбнулась.

— Как это может быть наказанием?

— Для Рона — может.

Вот теперь до нее дошло!

— Получается... — девочка запнулась. — А я могу стать для домовика хозяйкой?

— Когда подрастешь и окрепнешь — можешь.

К нашему разговору прислушивались. Я сузил зону охвата ментального плана, чтобы не словить сенситивный шок или простую перегрузку. Конечно, такая буря эмоций — это приятно и питательно, но я же обожрусь! И так приходится ночами мотаться в домен и сбрасывать излишки энергии, а то ж светиться скоро начну!

Да и не все есть хочется, если честно. Вот взять, например, Лаванду Браун. Симпатичная кудрявая девочка со светлыми русыми, практически пшеничными волосами. Миленькая. Голубые глазки, очаровательное круглое личико. Вырастет настоящей красоткой. Но вот стоит глянуть на нее иначе, и миленький образ резко меркнет.

Последнее время я заметил, что две наши красавицы — Лаванда и Парвати начали как-то подозрительно на меня коситься. Я уж не знаю, что они там себе понапридумывали, но все попытки со мной "подружиться" я зарубил на корню. Естественно, их это не порадовало, и весь негатив девочки начали изливать на... Гермиону. Признаю, я сам виноват. То, что я иногда залипаю в присутствии Герми, заметили многие. Слишком уж у меня бывает идиотское и блаженное выражение физиономии. Но тут я ничего не могу поделать! Такая чистая душа! Она словно глоток свежего воздуха свободы в трюме корабля-работорговца! Даланаари видит, была бы Герми годиков на пять старше.... Ну да ладно, все еще впереди. Я не сдержал мечтательной улыбки.

— Гарри, ты чего лыбишься? — спросил Рон, заглатывая полоску бекона.

Улыбка померкла. Я хмуро глянул на рыжего.

— Рон, я что, не могу улыбаться?

— Ну... ты так это делаешь... — рыжий пожал плечами.

— А может я что-то приятное представил?

Рыжик фыркнул и уткнулся в тарелку. Скотина завистливая!

— Гарри...

Гермиона теребила несчастную вилку, как-то смущенно глядя на меня.

— Что, Герми?

— А когда я буду достаточно сильной, чтобы взять домовика?

Чуть дальше вдоль стола раздалось хихиканье. Парвати довольно громко сказала:

— Грязнокровка хочет домового эльфа!

— Да ей никогда не хватит силы! — поддакнула Лаванда. — Самый слабенький эльф из нее сквиба сделает.

Девочки рассмеялись, с вызовом глядя на покрасневшую и растерявшуюся Гермиону.

Тихо скрипнул металл: вилка в моих пальцах изогнулась волной. Герми замерла, крепко сжав кулачки, быстро-быстро моргая, не давая появиться слезам. А ментал полыхнул жгучей обидой!

Я положил руку ей на плечо, осторожно отбирая боль, даря уверенность и здоровую злость, буквально насильно вторгаясь в верхние слои ее ауры.

— Девочки, вам стоит обратиться к словарю и узнать разницу между словами "грязнокровка" и "обретенная". — сухо сказал я.

Эти две дуры лишь пожали плечами и отвернулись. Я прищурился. Их ауры пылали множеством красок, но вот раскаяния или хоть чего-то, его напоминающего не было и в помине. Их слова — это прямое и недвусмысленное оскорбление. И я могу вмешаться, если сама Гермиона не решит им отплатить.

Стиснул зубы, тряхнул головой. С каких это пор я пытаюсь найти оправдание или причину для своих действий? Я РЕШИЛ, и этого достаточно, чтобы Я СДЕЛАЛ!

Я молча наложил на прекрасную, чистую душу девочки личную Печать, признавая ее своей и заявляя на нее права. Печать оформилась, стремительно опутывая критично важные участки ауры и энергосистемы ребенка, создавая защитный кокон. Рунные знаки легко ложились на ауру, запечатывая доступ в разум и душу ребенка, возводя непробиваемые ментальные щиты, намертво завязанные на мои собственные. Чем мощнее моя защита, тем крепче ЭТИ щиты. Я не потерплю, чтобы кто-то копался в разуме МОЕЙ Гермионы.

Пока она — моя подопечная и подзащитная. По мере ее взросления, Печать будет меняться вместе с ней, приобретая новые свойства и изменяя статус носителя. А я ВСЕГДА смогу вмешаться и заступиться за нее. Я признал право и обязанность ее защищать, тем самым взял ее под личную опеку.

Правда, ее ошибки — это мои ошибки, но эту мелочь я как-нибудь переживу. Такое сокровище, как Гермиона, я никому отдавать не собираюсь.

Сама собой возникла мысль: Печать надо было наложить еще в поезде.

Гермиона аккуратно положила вилку на стол, встала, взяла сумку и медленно пошла к дверям. Настроение у девочки испорчено безвозвратно. Я быстро заглотил остатки мяса, выбрался из-за стола, подхватил сумку и пошел ее догонять, бросив на ауры Парвати и Лаванды Марки Неприязни с кратким сроком существования. Пусть на своей шкуре почувствуют, какого это, когда ты всех раздражаешь.

Если не одумаются, Марки станут постоянными, а то и дополнятся другими Знаками.

Догнать Гермиону удалось уже в коридоре. Девочка шла все быстрее и быстрее, пока не сорвалась на бег. Я догнал ее перед лестницей, аккуратно подхватил за руку и остановил. Еще не хватало, чтобы она споткнулась и упала! Лестница-то длинная.

— Герми, стой.

Девочка замерла, шмыгнула носом.

— Гарри?

Настолько искренние удивление и чистая радость полыхнули по ауре, что я не смог сдержать улыбки. Она очаровательна!

— Ну чего ты так расстроилась? — я достал из сумки чистый платок, аккуратно стер слезы, текущие по щекам.

Девочка всхлипнула.

— Они... они сказали...

— Миа, успокойся. Они хотели уязвить тебя побольнее, а ты им это разрешила.

— Я?

Девочка растерялась, недоверчиво глядя на меня.

— Ты. Запомни, только ты решаешь, как реагировать на чужие слова. Сейчас ты позволила нанести себе вред. Ты разрешила этим дурам причинить себе боль. Скажи, разве они этого достойны?

— Нет!

— Тогда не позволяй! Миа, запомни. У чистых маглов никогда не сможет родиться маг! Мы — разные расы! Ты — потомок какого-то Рода. Возможно, в твоем роду есть маги, у которых дар оказался слаб или просто не проявился. Это надо просто проверить.

Гермиона растерялась.

— Как?

— К гоблинам в "Гринготтс" сходи. Они проведут ритуал и скажут, есть ли в тебе кровь магического Рода, а если есть, то какого. — ответил я.

— Но мне сказали...

— Миа, разве мама и папа не учили тебя не верить чужим дядям и тетям? — с легкой иронией в голосе спросил я.

Гермиона густо покраснела, опустила глазки, пряча лицо в каскаде пышных волос.

— Глупо вышло.

— Ну, дети обычно верят взрослым на слово.

— А не надо?

— Гермиона. Ты можешь верить своим папе и маме. Они не хотят тебе дурного. Остальным верить нельзя.

— А тебе? — неожиданно прямо спросила девочка.

— А мне — тоже можно. Я не хочу тебе зла. — и улыбнулся.

Подло, я знаю. Моя Печать в ауре девочки способствует повышенному доверию ко мне. И я этим самым беспардонным образом пользовался. Некрасиво? Да! И что?

Я достал из кармана расческу и резинку для волос, и протянул девочке. Гермиона удивленно заморгала.

— Сейчас у нас гербология. Занятие будет проходить в теплице, а многие магические растения очень... подвижны. Ты же не хочешь, чтобы какая-то зеленая пакость напускала тебе в волосы усиков или семян? Ну или вцепилась шипами или репьями.

Девочка ойкнула, взяла расческу и попыталась причесаться. В мантии и с тяжелой сумкой на плече это получалось плохо. Девочка это понимала, смущалась и краснела, но упорно пыталась расчесаться, но добилась только того, что наэлектризованные волосы встали практически дыбом.

Я вздохнул, отобрал расческу и резинку.

— Повернись.

Гермиона покраснела еще гуще.

— Гарри, да я сама...

— Ассаи. — поправил я, поворачивая ее спиной. — Зови меня Ассаи. Когда никто не слышит.

— Ассаи?

— Гарри... это имя мне дали родители, которых я не знаю и не помню. — я хмыкнул. — И вообще, Ассаи звучит лучше. Ну, хотя бы необычно, правда?

— П-правда. Красивое имя. — прошептала донельзя смущенная девочка.

Я медленно расчесывал пушистые каштановые кудри, с откровенным наслаждением пропуская волнистые пряди между когтями. Удержать трансформацию я не смог. Гермиона замерла, фонтанируя смущением, но уже не возражала, позволяя мне медленно вычесывать свои волосы. Печать на ее ауре прижилась практически мгновенно, опутывая тончайшей паутинкой и маскируя ослепительное и такое притягательное сияние чистой души. Я прятал свое сокровище от чужих глаз. Никто не должен узнать, кем на самом деле является эта милая девочка! Когда Печать закончит развертку, аура малышки ничем не будет выделяться. Только я буду чувствовать ее истинную природу. Всегда и везде.

Я убрал расческу, тщательно заплетая сложную и очень красивую косу, вплетая в волосы ленту с золотой вышивкой по черному шелку. Любой, кто знает наши символы и этикет, поймет, что значит эта коса. А остальным — не важно. Закончив, я завязал симпатичный бантик и, довольный, отступил на шаг.

Когти и клыки еле-еле убрал! Надо бы приучить девочку к таким, гм, особенностям моей внешности, а то удерживать трансформацию в ее присутствии становится все сложнее. Работающая Печать практически постоянно транслирует мне эмоции и пьянящее ощущение ее души, а у меня и так контроль хромает на все лапы.

— Вот, так лучше!

Гермиона медленно повернулась, ощупала руками косу, густо-густо покраснела.

— Спасибо.

— Да не за что! Пошли, провожу к теплицам.

Я внаглую подхватил ее сумку, притворно охнул. Весу действительно было ОЧЕНЬ много, хоть я его практически не чувствовал.

— Миа, ты почему не купила себе безразмерную сумку с чарами уменьшения веса?

Чуть отошедшая от смущения девочка опять залилась краской.

— Я не знала, что такие есть. А в школе уже поздно было.

Я покачал головой, копаясь в своей сумке. Наконец, я нашел искомое и вытащил коричневую сумку.

— Держи.

— Но, Га... Ассаи!

— Бери, у меня их еще есть! А ты таскаешь кучи книг! Поверь, удобнее будет. Я проверял. И влазит много: сюда целую библиотеку впихнуть можно.

Этот аргумент ее добил, и девочка, смущаясь, взяла сумку. Я помог ей переложить вещи и описал, как правильно пользоваться обновкой. Ее старую сумку я под шумок забрал, свернул и сунул в личный пространственный карман. Будет личная вещь для ритуала поиска, если вдруг мне это понадобится. Крохотная прядка каштановых волос заняла свое место в пространственном кармане. Потом отнесу в Домен и сделаю парочку амулетов. Я довольно улыбнулся, подхватил девочку под локоть и повел за собой.

До теплиц мы добрались первыми. Наш преподаватель, Помона Спраут, уже была на месте и возилась с каким-то весьма... м-мм... активным растением. Зеленое существо бурно возмущалось, шевеля листиками и пытаясь спрятать плоды, но женщина быстро подавила сопротивление растительного монстрика и срезала чем-то не приглянувшуюся веточку. Гермиону эта борьба так впечатлила, что она непроизвольно погладила косу и с искренней благодарностью мне улыбнулась.

А я нагло и беззастенчиво пользовался ее чувствами, укрепляя Печать и накладывая полный комплект защитных чар и Меток, что не мог сделать раньше, ведь девочка не пылала ко мне особой приязнью. Сейчас же ЛЮБОЙ демон, вампир, оборотень, фейри или другое способное видеть подобные знаки существо будет знать, что этот ребенок находится под личной защитой Дитя Хаоса. Иногда подобный знак оберегает надежнее всех щитов вместе взятых. Тем более, столь лакомую добычу, как смертного ребенка с чистой душой.

Гермиона теребила ремень сумки, как-то странно на меня глядя. Я вопросительно выгнул бровь.

— Что-то не так?

Девочка замялась, а потом тихо-тихо сказала:

— У тебя клыки...

— Ой! — проведя языком по зубам убедился, что снова упустил контроль. — Извини, я иногда не удерживаю контроль.

Клыки исчезли. Я виновато потупился.

— Ассаи, почему у тебя клыки? Ты же человек!

— Я БЫЛ человеком, Герми. — я пожал плечами.

— Ты что, вампир?

— Кто? — я рассмеялся. — Нет, что ты! Клыки — это просто побочный эффект. Я чуть не помер в детстве. Меня вылечили, но вот на память остались клыки и когти. Ну, когда я выхожу из себя или сильно нервничаю, я не могу удержать контроль, и они проявляются.

— А... это — навсегда?

— Ну да. А тебе не нравится? — наивно спросил я, смущенно глядя ей в глаза.

Девочка покраснела и потупила глазки.

— Тебе идет, честно. Просто как-то... непривычно.

— Да ладно. — я беспечно отмахнулся. — Зато не помер. А когти, так это вообще удобно. — я вытянул руку и продемонстрировал девочке длинные загнутые черные когти. — Правда, пока привык, часто сам себя царапал и колол. А потом ничего, приноровился.

Гермиона осторожно тронула пальчиком коготь, пощупала острие.

— Крепкий!

— Ага.

— И острый.

— Ну да. — я улыбнулся, убирая когти. — Ты только другим не говори, а то еще напридумывают всяких гадостей! Особенно Патил и Браун. Они же потом такое расскажут, что я сам себя бояться буду!

Девочка улыбнулась.

— Не расскажу.

Умница девочка. Ты меня видела, так что я могу уже не так опасаться утратить контроль над своей внешностью. А через годика три-четыре я войду в силу и обрету полный контроль над своим телом. Конечно, окончательная перестройка завершится не скоро, но хотя бы таких проколов больше не будет.

Неожиданно меня посетила одна здравая мысль, и я спросил:

— Слушай, Герми, меня после уроков Хагрид пригласил на чай. Пойдешь к нему в гости?

Девочка растерялась.

— Хагрид?

— Ну, наш лесничий. Классный дядька, тебе понравится. Он очень добрый, только верит всему, что говорят. Так что ты не сильно обращай внимания, если его заносить будет. Он нас на перроне встречал. Большой такой, лохматый.

— Я помню. Он же великан?

— Полувеликан. Ты не смотри что он такой страшный. Он очень добрый.

— Ты думаешь?

— Я знаю! Ну так что, пойдешь? Ему приятно будет.

Немного поломавшись для приличия, девочка согласилась. Вот и чудно! Я пообещал зайти за ней без десяти четыре, и на этом свернул разговор. Как раз начали подтягиваться наши однокурсники. Рон попытался было ко мне примазаться, но я уже работал в паре с Герми, так что рыжий остался в гордом одиночестве.

Гербология прошла весело. Профессор Спраут сегодня показывала нам, как правильно подрезать магические растения и в качестве пособия вручила брыкучую зеленую тварь со смешным названием мшанница. Небольшой кустик, покрытый короткими круглыми пушистыми листиками, в спокойном состоянии действительно выглядел, словно был целиком покрыт мхом, но стоило почуять угрозу, как эта пакость сворачивала листики в трубочку и крепко прижимала к стебелькам. И ощетинивалась длинными и острыми колючками. Нам надо было срезать листики, покрытые голубым пушком. Они шли на лечебные мази и как раз требовались в наше больничное крыло.

Растение оказалось очень сильным, вертким и КОЛЮЧИМ! В конце концов, плюнув на все, я выпустил один коготь и быстро посрезал нужные листики режущей кромкой, расположенной на внутренней стороне когтя. Герми за этим безобразием очень задумчиво наблюдала, а в конце урока сообщила:

— Действительно, очень удобно.

Я был прощен, и странности моей физиологии приняты. Все же, показать сейчас — правильно. Девочка еще не вышла из того возраста, когда верят в сказки. Ее жизнь в одночасье изменилась: она оказалась волшебницей, узнала о мире магии и теперь учится в лучшей в Британии (и единственной) школе Магии и Волшебства. Что на этом фоне мелкие странности знаменитого однокурсника? Еще одно чудо, не более того. Это потом, когда она повзрослеет и познакомится с этим миром ближе, узнает истинные возможности местных магов, потеряет свою доверчивость и наивность, вот тогда эти же когти и клыки воспримутся куда иначе. И я мог бы стать в ее глазах тем, кем и являюсь — монстром.

Глава 12: Новые цели

Занятия закончились, и детки разошлись по общежитиям. Я отвел Гермиону в гостиную Дома Гриффиндор и отправился искать Драко. Белобрысого без присмотра оставлять не стоило. Мальчишка, несмотря на хорошие мозги и воспитание, оставался ребенком импульсивным, да и головой пользовался не всегда сразу, и не всегда по назначению. Одно хорошо — молчать он умел, а Непреложный Обет не даст любому мало-мальски грамотному легиллементу выпотрошить память.

Долго искать пацана не пришлось: Малфой бесцельно бродил в холле недалеко от входа в подземелья. Что характерно — на этот раз не один. Сквайры мялись у стены, с каким-то недоумением следя за своим сюзереном.

Я подошел к Малфою, игнорируя неприязненные взгляды однокурсников и шепотки учеников других Домов.

— Драко.

— Гарольд. — мальчик приветствовал меня. — Винсент Крэбб, Грегори Гойл.

Сквайры на мое приветствие лишь вежливо кивнули, а в глазах — непонимание и опасение. Видимо, белобрысый сделал им накачку. Сказать правду по понятным причинам не мог. Любопытно, чего он им наплел?

Я вопросительно выгнул бровь, перевел взгляд на сквайров. Драко немного поколебался, но все же твердо и уверенно кивнул. Забавно. Он настолько в них уверен? Или они ему так нужны?

— Ты не занят?

Драко качнул головой.

— Идем, кое-что покажу.

Накинув простейшие чары отвлечения внимания, я постоял пару минут, пока аркан не начал действовать, а потом потянул парней за собой. Вел я их в старую часть замка, давным-давно закрытую от посещения, попасть в которую можно через зачарованный барьер наподобие входа на платформу девять и три четверти. Самый смак в том, что барьер располагался посреди стены прямо в коридоре недалеко от главного холла, арка прохода даже орнаментом выделена.

— Как попасть на платформу нашего поезда помните?

Неожиданный вопрос выбил мальчишек из равновесия. Винсент на меня покосился как на идиота, но ничего не сказал, только молча кивнул. Я усмехнулся и кивком указал на стену. В глазах — непонимание. Я усмехнулся ехиднее, и... по локоть засунул руку в каменную кладку.

Какие у них были глаза!

Первым очнулся Драко.

— Что там?

— Там, Драко, настоящий Хогвартс. А не гостевое крыло.

Малфой проникся. Пристально всмотрелся в мою физиономию, потом пощупал арку, ожидаемо не найдя в ней физической опоры.

— Можно?

— Нужно.

Белобрысый подумал, помялся, и шагнул в стену, крепко зажмурив глаза. Сквайры молча прошли вслед за сюзереном. Только Грегори как-то растерянно глянул мне в глаза. Я безмятежно улыбался.

— Иди, не бойся.

Гойл моргнул, шмыгнул носом, но в стену вошел. Бочком, постоянно поглядывая на мою безмятежную физиономию. Драко все же гадина мелкая! Он только что подставил обоих парней под Непреложный Обет или под коррекцию памяти, притом — сознательно. Осмотрев коридор, я убедился, что аркан работает как положено, и шагнул в стену.

На той стороне меня встретила буря эмоций и замершие в столбняке мальчишки. Ну да, контраст разительный: голая каменная кладка привычного замка и облицованные мраморными плитами коридоры Хогвартса-настоящего. Пол покрывали цветные гранитные и базальтовые плитки, сложенные в сложном рунном орнаменте, и сами по себе обеспечивали чистоту коридоров и долговечность покрытия. Пока узор не разрушен, пол будет существовать практически вечно. Ну, или пока не истощится Источник, на котором построен замок. Аналогичный узор вился по мраморной отделке стен, потолок исчезал в плотной иллюзии затянутого облаками неба, и серо-стальные тучи прекрасно гармонировали с белым мрамором, серым гранитом и черным базальтом. Светильники — простые белые магические шары, плавающие вокруг якоря, поблескивали серебром и бронзой, прекрасно освещая коридор, не оставляя и намека на те густые тени, что захватили жилую часть замка.

— Ну как вам разница?

Мой голос вывел пацанов из ступора. Сквайры молчали, растерянно хлопая глазами, непроизвольно сбившись в стайку вокруг не менее растерянного Малфоя. Драко же, будучи чуть более подготовленным морально, сглотнул комок и тихо-тихо спросил:

— Что это за место, Ассаи?

Я вздохнул, укоризненно посмотрел на шокированного мальчишку и ответил:

— Это обычный коридор.

— Но...

— Драко, ты читал дневник?

— Только начал. — мальчик покраснел.

— Дочитаешь — не будешь задавать глупых вопросов.

— Ассаи!

Сквайры на такое обращение полыхнули удивлением, но промолчали. Умные ребята.

— Что, Ассаи?

Я откровенно издевался, и Драко это прекрасно видел.

— Винсент. Грегори. Принесите ему Непреложный Обет.

Лица у сквайров синхронно вытянулись.

— Драко?

— Иначе он ничего не расскажет!

Парни помялись, но, все же, запинаясь, поклялись сохранить узнанное в тайне. А Драко, эта маленькая сволочь, довольно ухмылялся.

— И чего ты так довольно лыбишься? — ворчливо спросил я.

— Врать не придется.

— Придется.

— Но не им.

Тут возразить было нечего.

— Круг Защиты сформирован полноценно?

— Да, со всеми ритуалами. — Драко хмыкнул. — Я бы не стал их заставлять принести Обет, если бы мы просто были друзьями.

Я кивнул.

— Ассаи, а что ты хотел мне показать?

— Вот это и хотел. — я ухмыльнулся. — Настоящий Хогвартс. Это чтобы ты быстрее поверил тому, что читать будешь.

— А... — он запнулся, не зная, как бы правильно сформулировать мысль, крупными буквами написанную поперек физиономии.

— А это ты сам должен решить. Для себя. У тебя врожденный дар некроманта. Будешь ты его развивать или закопаешь в землю — тебе решать.

— А кто меня будет учить?

— Учителя мы найдем. — отмахнулся я.

— Мы? — переспросил пацан, а на его роже я прямо-таки прочитал имя наставника.

— Ну да. Я же в школе сижу и никуда отсюда не денусь.

Видимо, что-то я все же упустил, потому что физиономия у Малфоя была слишком уж скептическая.

— Не верю!

— Во что?

— Что ты при желании никуда отсюда не денешься!

Я рассмеялся.

— Когда я должен дать ответ?

— В течение недели. Дар надо развивать, иначе он захиреет, и ты никогда уже не сможешь раскрыть истинный потенциал.

— Я согласен!

Эк он впечатлился риском потери дара! Самое страшное, что я не соврал. Дар действительно со временем может захиреть.

— Что, уже? — фальшиво удивился я, выразительно подняв брови.

— Я не хочу терять свой дар!

— Все же, подумай. Некромантия — искусство... кровавое и неприглядное. И изучать ты его будешь на реальном практическом материале.

— Ты... — Драко сглотнул.

— Я.

— Но...

Я вздохнул, потер виски.

— Драко, на планете живет несколько миллиардов людей. Неужели ты думаешь, что найти труп — это такая проблема?

Драко задумался, впечатлился цифрами и осторожно спросил:

— А искать не будут?

— Надо знать где брать.

Рожи у парней вытянулись, я тяжко вздохнул и пояснил очевидные вещи:

— Драко, если бы ты интересовался реальным состоянием дел в родном мире, ты бы знал, что такое "страны третьего мира", где ни на мгновение не прекращаются довольно кровавые конфликты. И уж там-то трупов порой больше чем живых. — вздохнув еще тяжелее, я осуждающе покачал головой. — Как вы вообще можете быть настолько... ограниченными?!

Мальчишки растерянно переглянулись.

— Поясни.

— Драко. Вот ты, потомственный аристократ. Что ты можешь мне рассказать о том, что творится в родном мире? Не только в магической его части.

Пацан растерялся.

— Вот о чем я говорю. Вы совершенно не знаете, как живет подавляющая масса разумного населения планеты. Как вы вообще можете считать себя хоть в чем-то лучше, если вы даже сравнить не можете! Это — просто позорно! Вы отстаете в развитии от остального мира не то что на десятки лет... на сотни! И тешите себя иллюзией, что вас не смогут уничтожить...

— А могут?

Я фыркнул.

— Да легко! Вы же полностью утратили все знания по боевой магии и ритуалистике! Да о чем я... то, чему учат сейчас в школе на протяжении семи лет, это уровень курса подготовительных занятий для маглорожденных магов, чтобы подготовить их к поступлению в Хогвартс! А вы этим гордитесь! Пожалуй, только алхимия еще не совсем померла, но и это — ненадолго. Такие гении, как Северус Снейп, способные самостоятельно изучить зельеварение и стать Мастером в таком возрасте, рождаются раз в поколение, если очень повезет! А ведь Снейп ведет ВСЕ более-менее серьезные исследования в Англии! А если с ним что-то случится?

Малфой стоял бледный как свежевыпавший снег, а в ментальном плане билась паника и откровенный ужас. Сквайры стояли растерянные и подавленные, с тихим ужасом в глазах. Мальчики идиотами не были, воспитание получили хорошее. Вот что-что, а пользоваться головой аристократы своих детей учили. Драко не потребовалось много времени, чтобы увидеть пропасть у своих ног. Вот только по малолетству он не мог оценить ее истинных масштабов. Хотя, того что заметил и понял, хватило, чтобы напугать его до истерики.

— Но... можно же что-то сделать?

— Можно. Если захотеть.

Малфой сглотнул, болезненно поморщился.

— Они не захотят. Их все устраивает. Папа много говорил о Министерстве и Министре. — юный аристократ поежился. — Они не признают ошибку. Папа часто... ругался на глупость и... бездарность.

— А тебя все устраивает?

— Меня? НЕТ! Я... я не хочу видеть, как мы теряем магию!

Я едва смог сдержать победную улыбку. Никуда теперь пацан от меня не денется. Он САМ! ДОБРОВОЛЬНО! будет требовать, чтобы его учили. Он сам надавит на папашу и выбьет то, что для этого потребуется. Он сам, без напоминаний с моей стороны, займется агитацией и психологической обработкой своих однокурсников, ведь магия — это основа их благополучия, ось этого крохотного мирка, смысл жизни. Пропадет она, и чем станут эти надменные аристократы? Да ничем! И мелкий Малфой прекрасно это понимал.

Не зря мне Раш говорил, что правильная мотивация — это половина дела. Некрасиво так играть на страхах ребенка? Несомненно! Но я не солгал ни единым словом. Я не преувеличивал. Просто высказал свои выводы, сделанные после анализа истории и нынешнего состояния магического мира. Если я в чем и ошибся, так это в мелочах, возможно, в сроках окончательной деградации магов. И мальчик это понял. Теперь мне не придется его уговаривать, убеждать, врать и выкручиваться, чтобы получить его помощь. Ради магии Малфой сделает ВСЕ!

Я встретил полный ужаса взгляд вейлы. Магическое существо в облике человеческого ребенка. Интересно, знает ли он сам о своей сути? Сомневаюсь. Стоит ли рассказать? Стоит. Но не сейчас.

— Ассаи... что будем делать?

— Учиться, что же еще. — я вздохнул. — А вам еще надо будет узнать внешний мир. Вы как в резервации живете. Ну или как зверьки в зоопарке.

Подобное сравнение молодым магам не понравилось, но возразить они не посмели. Вот только ментальный план полыхнул обидой и злостью.

— Да ладно вам. Чего обижаться, если так оно и есть?

— Мы не зверьки в зоопарке!

— Но вы из своей золоченой клетки не вылезаете! Вот ты, Драко, часто ли выходил в настоящий Лондон?

Драко растерянно заморгал, но головой покачал.

— Вот то-то и оно.

— Что ты предлагаешь?

— Предлагаю вам погулять на каникулах по внешнему миру. Отец отпустит?

Драко задумался и неуверенно кивнул.

— Если ему объяснить — да.

— Условия те же. — я пожал плечами. — Да и сквайрами не помешает заняться. У них нет ни подготовки, ни навыков, ни нормального оружия. Случись что, и будет не маг-аристократ с двумя защитниками, а три беспомощных мальчишки.

— А ты? — уязвленно спросил Грегори.

Я вздохнул, посмотрел на него и мягко ответил:

— А я могу в любое мгновение свалить в Домен моего наставника, и никакие антиаппарационные щиты мне не помеха. А еще я умею убивать разумных существ.

То, что я ими регулярно питаюсь, я решил не уточнять. Зачем травмировать их хрупкую психику подробностями гастрономических предпочтений Детей Хаоса? Ну подумаешь, я периодически отлавливаю низших сородичей с целью перекусить? У каждого свои заскоки...

— А...

— Грегори. — тихий голос Драко заставил паренька заткнуться. — Помолчи. Я согласен с Ассаи. Учиться надо. Мы многое потеряли. Отец рассказывал, что маги древности могли намного больше, чем мы сейчас. Например, Косой переулок. Никто сейчас не может повторить такие чары! Только чемоданы и можем зачаровывать, и то, по готовым чарам. А как они работают, как их изменить или улучшить — этого уже никто не знает. И так почти во всем. Библиотеки разграблены, книги уничтожены, маги убиты. Мы теряем знания очень быстро! Даже то, чему нас учат сейчас, и то, чему учили наших родителей, сильно отличается. Нас учат меньше и хуже. А что останется нашим детям? Ничего! Я не хочу, чтобы мои дети стали маглами с палочкой!

— Им это не грозит.

— По сравнению с магами прошлого мы уже маглы с палочками!

— По сравнению с магами прошлого даже Дамблдор — магл с палочкой. — сухо заметил я. — И я не говорю о монстрах вроде Мерлина. Ну или мастерах как Годрик Гриффиндор, который мог одним желанием оставить на месте крупного города пузырящееся озеро лавы. Или о той же Пенелопе Пуффендуй. Очаровательной леди, способной поднять высшее умертвие на голой силе воли или создать костяного дракона-лича как одну из линий обороны обычной школы.

— Костяной дракон? — невнятно булькнул Винсент. — В школе? В какой?

— В нашей!

Физиономии ребят вытянулись.

— Драко, потом прочитай им о символах школы. — с тяжким вздохом произнес я. — О Страже и Ужасе Хогвартса. Страж — это василиск, созданный Салазаром. Он должен охранять школу и защищать ее учеников. Но сейчас зверюга спит. Вроде.

— Вроде? — подозрительно переспросил Драко.

— Не проверял.

— А Ужас?

— Ужас Хогвартса — это костяной дракон-лич, который хранится в стазисе где-то в катакомбах под замком и пробуждается к... гм... жизни из Большого Ритуального Зала.

Мальчишки смотрели недоверчиво. Ну да, сложно поверить, что под родимой школой спит такая радость.

— Вы герб школы хорошо помните?

Ребята кивнули. Синхронно так, уверенно.

— И что под ним написано?

— Draco Dormiens Nunquam Titillandus. — тихо-тихо прошептал Драко, заметно бледнея. — Не буди спящего дракона.

— Да... не буди спящего дракона. — я потер ноющие виски, хмуро рассматривая мальчишек. — Дракон-лич такой силы, запитанный на мощнейший источник, да еще и введенный в стационарные защитные системы как атакующая боевая единица... Это... это что-то непередаваемое!

— А для... — Драко запнулся, неопределенно махнув рукой, не зная, как спросить, будет ли опасен дракон для меня.

Конечно будет! Немного.

— Такая нежить опасна. В ней голой силы столько же, сколько в состоянии выжать магический источник школы! Одно ограничение. Эта тварь не может далеко удаляться от места привязки.

— Далеко — это сколько? — подозрительно уточнил Грегори.

— Ну, километров сто она покрыть может.

— Диаметром? — с тем же подозрением спросил Малфой-мелкий.

— Радиусом, Драко. А за зону подпитки без прямого приказа она не полезет.

— А если прикажут?

— Тогда полетит. Только сил у нее будет столько, сколько вложила ее создательница. Если учесть, что ваяли эту пакость в порыве вдохновения в восемь рук четыре величайших мага того времени... да еще и доспехи на этой твари зачарованные... да там не дракон-лич вышел, а жуть полная. Сам почитаешь. В дневнике есть описание Ужаса Хогвартса.

— Получается, что школа почти непобедима? — задал довольно интересный вопрос Грегори.

О! Дошло!

— Если знать, как пользоваться защитными и атакующими системами — да. Особенно сейчас. Но кто об этом знает? Или вы считаете, что Великий Светлый Волшебник всея Британии поднимет для защиты школы нежить? — я хмыкнул. — Или пустит в дело атакующие контуры, которые целиком построены на боевой, темной и очень темной магии? Или, тем более, некромантии?

Драко фыркнул.

— Вот и я так думаю.

— А знаешь, что самое печальное?

Малфой вопросительно выгнул бровь.

— А сейчас никто не умеет пользоваться всем этим богатством. Даже Дамблдор. Я уже молчу про то, чтобы все это повторить!

Мальчики молча на меня уставились. Я тоже молчал, с интересом наблюдая, как сменяется одна эмоция другой, четко отражаясь на выразительных мордашках и в мимике тела. Вот Драко оценил масштабы потерь: смазливая физиономия вытянулась, глаза расширились, отражая всю глубину настигшего шока, кожа резко побледнела, да так, что голубые ниточки вен придали смазливому пацану вид свежеподнятого умертвия, заиграли желваки, чуть дернулся глаз, едва заметно подрагивали кончики пальцев. Винсент просто стоял с отвисшей челюстью и паникой в глазах. Грегори насупился, крепко сжав кулаки, глядя исподлобья и со злостью.

Реакцией парней я был доволен. Мальчики вполне осознали, насколько глубока пропасть, в которую катится магический мир, они достаточно перепугались и теперь преисполнены желанием бороться за свое будущее.

— Драко, я разрешаю рассказать о том, что ты узнал своим друзьям. Только не говори, от кого. Не думаю, что я — это... достойный источник знаний для аристократов.

— Я могу показать дневник?

Умный пацан. Сразу понял, на что я намекаю.

— Можешь. Но думай, кому.

Драко обиженно засопел. Я хмыкнул, Малфой усмехнулся. Этот белобрысый змееныш отлично понял, ради чего я этот разговор затеял. И эта цель была понятна и приемлема, а значит, пригодна к исполнению.

— Когда начнем?

— Завтра.

— С чего?

— С общей физической подготовки.

Лица парней вытянулись. Я не выдержал и заржал.

— Драко! Ну мне не веришь, у крестного спроси! Хороший маг должен быть физически развит и уметь за себя постоять. Особенно... м-мм... некромант и химеролог.

— Почему? — недоуменно спросил он.

Я вспомнил свое обучение, особенно, некоторые яркие моменты и со вздохом пояснил:

— Потому что если ошибешься, ты должен смочь отбиться от своего же творения или, на крайний случай, выполнить сто первый прием боевого мага!

Малфой заморгал с удивлением на роже.

— Сто первый?

— Быстрый бег с препятствиями на длинные дистанции. — с каменной мордой пояснил я.

Драко поперхнулся, ошарашенно глядя на меня. Грегори и Винсент тихонько захихикали.

— Бег?

— Бег. Поверь, неуправляемый голодный зомби очень... м-мм... добавляет скорости и... м-мм... проходимости. Прямо крылья отрастают!

Драко скептически осмотрел меня.

— У тебя же и так есть крылья.

Сквайры удивленно переглянулись.

— Крылья у меня появились не так давно. — ворчливо буркнул я. — А вот первого зомбака Раш заставил меня поднять в семь лет. Я тогда допустил ошибку в управляющем контуре. Так что бегал я долго.

— А...

— А он сидел и ржал, наблюдая за нашими догонялками с крепостной стены! Зато изгнанию я научился за десять минут! Этот садист мне его вслух описал, когда я очередной круг делал. На всю жизнь запомнил!

— А зачем он...

— А я тоже возмущался, что магу не надо заниматься воинскими искусствами. — поморщился, пожал плечами. — Зато, когда у меня в очередной раз поднялась неуправляемая нежить, я успел смахнуть ей башку на одних рефлексах. Тогда понял, зачем магу владеть оружием. И держать его под рукой во время таких ритуалов.

О несуществующие Боги и Престолы Хаоса! Вот меня на пафос пробило! Я тактично умолчал, что башку я смахнул будучи во взрослом и хорошо развитом теле, а не в виде этого заморыша. И первая нежить, гонявшая меня по двору, была обычной крысой. Хотя покусала она меня преизрядно! А еще я немного соврал: сражаться я люблю.

— А разве мечом можно упокоить нежить?

Я призвал один из своих клинков.

— Таким — можно.

А мальчики завороженно смотрели на черный, словно сама тьма, адамантовый клинок скимитара, покрытый мелким рунным письмом. Слишком большой для моего нынешнего тела, но на такую мелочь пацаны внимания не обратили.

— Нравится?

Мальчики молча кивнули. Синхронно так. На полном автомате.

— Я подарю вам подобное оружие, если вы сможете достойно им владеть. И когда научитесь нормальной магии, а не этим ущербным ритуалам.

Мои слова ребят задели за живое, но они смолчали. Только Драко стиснул зубы, сдерживая себя, не давая сказать то, что само просилось на язык. Я улыбался, поигрывая родным и привычным клинком, а ребята непроизвольно следили взглядами за мелькающей режущей кромкой, поблескивающей в свете магических светильников.

Наконец Драко смог обуздать свой норов и резко, словно подводя черту, сказал:

— Мы готовы с завтрашнего дня приступить к занятиям.

— Отлично. Я договорюсь с учителем.

Малфой удивленно моргнул.

— Ты что думал, я вас буду учить? — со смешком спросил я.

Мальчик кивнул.

— Нет, что ты. — я улыбнулся. — У меня таланта учителя нет в принципе. — достав из сумки блокнотик с черной обложкой, я протянул ее Малфою. — Возьми. На него наложен аналог протеевых чар. Смажь кровью руну на обложке, чтобы он на тебя настроился.

Мальчик кивнул, забрал блокнотик. И подвис. Я достал из пространственного кармана новенький, еще ненастроенный атам из простого серебра, молча протянул пацану рукоятью вперед. Малфой уколол палец, чуть поморщился, мазнул по декоративно оформленной руне. Кровь мгновенно впиталась, обложка быстро посветлела и засеребрилась: артефакт подстроился под нового хозяина. Неинициированный атам тоже изменился, настраиваясь на хозяина: на лезвии появились бледно-голубые руны, камешек в рукояти поменял цвет на голубой.

— Когда я начну писать, блокнот подаст сигнал. Его услышишь только ты. — Драко оторвал взгляд от артефакта, моргнул, медленно кивнул. — Атам оставь себе.

— Атам?

— Ритуальный нож. Атам, атаме, атейм, атхам, называй как нравится. — я покачал головой. — Чему тебя вообще учили?

Малфой поморщился.

— Я уже понял, что ничему.

— Не расстраивайся. У нас еще семь курсов впереди. Будет время научиться.

— А как же уроки?

Я достал из кармана небольшой значок и показал его мальчикам.

— Это ключ к аудиториям настоящего Хогвартса. На некоторых есть чары, которые позволяют изменить течение времени в пределах одного помещения: ускорить или замедлить его. Вставать мы будем в шесть утра, и сразу идти сюда. Готовьтесь. Скоро у нас в сутках будет по тридцать шесть часов.

На этом радостном заявлении я закруглил разговор. Время приближалось к четырем, и мне надо пошевелиться, чтобы успеть зайти за Гермионой.

Малфоя я оставил в компании Кровавого Барона, призрака Дома Слизерин, знакомиться с истинным замком. Забавно то, что привязанные души попасть на закрытую часть смогли только после моего прямого разрешения. До этого они просто не видели и не замечали скрытые помещения.

Когда я призвал привидений, они сперва удивились, а потом... такого накала эмоций от давно лишенных тел я никогда не ощущал! Такой искренней, ничем не прикрытой радости и счастья! Духи помнили Хогвартс в дни его величия и видели его нынешний. Они могли сравнить, и закат великой школы больно ударил по давным-давно умершим магам. Даже Пивз, эта пакостная скотина, плакал от счастья! Самым натуральным образом! Из глаз полтергейста катились призрачные слезы, испаряясь в то же мгновение, как срывались с острого подбородка.

Впервые я ощутил... неловкость, что ли... Столь искренние и сильные чувства... Они смотрели на меня, словно я подарил им нечто бесценное, нечто такое, что они уже давно утратили... Нечто бесконечно важное...

А я, как последний идиот, не мог понять, что же такое я им преподнес! Только и мог что стоять и глупо хлопать глазами.

Тихий писк будильника на наручных часах вернул меня в реальность и привлек ко мне внимание мальчиков и духов. Часы эти вместе с планшетом подарил Раш. Массивные, со стрелками и электронным табло, широкий прорезиненный ремешок с металлическими вставками, на обороте на металлической крышке логотип фирмы-производителя, номер модели, упоминание о водоустойчивости, срок жизни батареи и страна, нет, планета-производитель. Из какого мира Раш их упер — понятия не имею! Вещь очень удобная, хоть и увесистая. Но мне нравились. А уж какие были глаза у магов, когда они увидели сей агрегат! И тускло светящиеся защитные руны, предохраняющие чувствительную электронную начинку от хаотических микроколебаний констант.

— Это... что?

— Драко, это — часы.

Ну не мог я удержаться и не подколоть малого!

— ЭТО?

— Это. Кстати, прямой пример, что могут сделать маглы, и чего лишены маги. — я ухмыльнулся. — Ну ладно, мне пора, а вы тут пока осмотритесь. Барон, присмотрите за ними?

Призрак величественно кивнул.

— А... ты куда?

— Меня Хагрид на чай пригласил. Схожу, узнаю, чего ему надо. — я заметил, как перекосило физиономию Драко. — Я бы тебя пригласил, но... — я развел руками.

Малфой коротко кивнул. Я попрощался с ребятами, попросил призраков отвести их в гостиную Дома и сбежал.

Мне надо многое обдумать. Сегодняшняя встреча прошла... нормально. Я получил что хотел, дал парням пищу для размышлений. Они согласились заниматься. А я в который раз задался извечным вопросом "А нафига оно мне надо?", ответ на который я до сих пор не нашел.

Ну да и демоны с ним, с вопросом.

Я осторожно высунулся из арки, осмотрел коридор. Никого. Впрочем, это не особо удивительно, ведь занятия закончились, и ученики младших курсов сидели в помещениях своих Домов, а старшекурсники уже умотали развлекаться в деревушку Хогсмит. Выбравшись из арки, я поправил мантию и бодро потопал к гостиной Гриффиндора, где меня должна дожидаться Гермиона.

Полная Дама благосклонно кивнула, услышав пароль, и огромное полотно отъехало в сторону, открывая небольшой узкий арочный вход в гостиную. Черный, между прочим. Который для обслуги. А мы через него как через парадный заходим. Кошмар.

Я прошел в арку, за спиной тихо встала на место картина, а я услышал то, что мне совсем не понравилось. По нервам плеснула обида и злость. Гермиона. Печать еще не вошла в силу, да и мои собственные способности не так велики, как хотелось, а потому ощутил эмоции девочки я только тогда, когда прошел за защитный барьер. Похоже, малышку опять достают.

Я без единого шума зашел в гостиную и застал донельзя занимательную картину: Гермиона стояла ко мне в пол оборота, нахохлившись и сгруппировавшись как перед броском в атаку, кулачки крепко стиснуты, губки поджаты, глаза так и сверкают... от накопившихся слез, но глухая злость не дает им пролиться на глазах обидчицы. В этой роли выступала все та же Лаванда, а вот Патил в конфликте не участвовала, но с интересом за ним наблюдала. Браун стояла ко входу практически спиной и, вполне естественно, меня не заметила. И продолжила говорить:

— Ну вот, без пяти четыре, а Поттер что-то не спешит за тобой заходить. — в голосе Лаванды яду было столько, что ее впору переименовать в Кобра. — Хотя, что я удивляюсь? Кому нужна в компании заучка-бобриха? Или ты поверила, что наш герой тебя на свидание пригласил?

Вот... дура! Я медленно, но тщательно гасил вспышки гнева и волну ярости, поднимающуюся в душе. Мне нельзя сейчас сорваться. Она же еще ребенок. Злобненький, конечно, но ребенок. Пока. Пока нельзя. Ни бить, ни, тем более, убивать. А хочется. Но Герми не поймет. Никто не поймет.

С каждым мгновением жгучей обиды, щедро выплескиваемой Гермионой на мои расшатанные нервы, мир все яснее окрашивался красным.

Меня, наконец, заметили. Первыми сей любопытный факт обнаружили рыжие братцы. Потом заметила Гермиона. Да и все остальные тоже. Только Лаванда не видела, поскольку стояла ко мне спиной. Герми что-то попыталась сказать, но только хватанула воздух. Молча. Со слезами на глазах.

— Что, сказать нечего? — едко, с высокомерным удовлетворением полюбопытствовала белобрысая гриффиндорка.

Сокурсники медленно начали рассасываться по углам. Я стоял... спокойно. И улыбался. По-доброму. Можно даже сказать... ласково так. Вот только Гермиона что-то побледнела, и обида потихоньку сменялась... опасением? Она меня опасается?

Кровавый туман медленно рассасывался, позволяя мне вернуть над собой контроль. Благо хоть догадался иллюзию натянуть, чтобы клыки скрыть.

— Чего молчишь?

Едкий голос вновь всколыхнул багровую муть. И тут, чудо или провидение, но подали голос близнецы:

— Повернись.

— Дура!

Лаванда запнулась и резко развернулась. Встретила мой добрый-добрый взгляд. Ойкнула. И неожиданно заискивающе улыбнулась:

— Ой, Гарри!

Я проглотил ругательство, глубоко вздохнул.

— Гермиона, ты собралась?

Девочка медленно кивнула, все еще с недоумением и опаской. Плохо!

— Идем, а то Хагрид будет ждать.

Герми очнулась от ступора.

— А мы разве не опоздали?

— Не переживай. Хагрид приглашал к четырем, а не в четыре ровно. Пошли?

Я протянул девочке руку. Она какое-то мгновение меня рассматривала, а потом согласно кивнула, вложила мне в ладонь пальчики и позволила вывести себя из гостиной.

Накинув на Гермиону аркан невнимательности, я выпал в Нереальность, стоило только нам скрыться с глаз однокурсников и оказаться на лестнице, ведущей к выходу из гостевого крыла в лестничный колодец. Родная стихия приняла меня, мягко покачивая на несуществующих волнах, но гнев и злость не унялись, они обострились и кристаллизировались, опадая ледяными кристаллами ярости. Мне нужна разрядка. СРОЧНО! Иначе я не сдержусь. Когда-нибудь не сдержусь, и древние камни Хогвартса щедро окропит кровь. У Дурслей меня сдерживало кровное родство. Здесь — только здравый смысл и остатки самоконтроля.

В памяти всплыли тугие волны детской, искренней, жгучей обиды, растерянное миленькое личико, полные слез карие глаза. Полный превосходства и предвкушения взгляд, брошенный на меня. Тихое злобное рычание сорвалось с губ.

Короткий прыжок, я отдалился от внешней границы Домена, тщательно сдерживая свою силу и щедро выплескивая в ментал яркие эмоции обычного человека: страх, отчаяние, безнадежность. Они придут! На такое они все сбегутся... не придется за ними гоняться!

Они меня не разочаровали. Родное, вечно изменчивое и непостоянное пространство Нереальности взбурлило: мелкие твари Хаоса шли на запах вкусной пищи, на аромат смертной души. А я с огромным трудом удерживался на грани трансформации. Еще рано. Еще немного.

Низшие уже окружили меня бурлящим голодным коконом, продавливая защитный барьер. Хотите жрать? Сейчас будем жрать!

Щиты осыпались с тихим звоном, полыхнув волной чистой силы, чтобы собраться вновь непроницаемым барьером. Но дальше и намного большим, замыкая охотничью сферу. А меня корежила болезненная и сладостная волна трансформации: тело резко укрупнилось, вытянулось, набирая массу. Развернулись огромные шипастые крылья, грудная клетка раздалась, заныл позвоночник, вытягиваясь в мощный хвост, с хрустом сформировались вторые колени и выгнулись в обратную сторону. Кожа уплотнилась, мгновенно прорастая прочной, словно хаоский адамант чешуей, естественной броней укрывая гибкое тело единственного истинного хищника Нереальности — Дитя Хаоса в боевой ипостаси.

Я потянулся, с наслаждением ощущая привычную силу и гибкость родного тела, не скованного смертной оболочкой. И без промедления атаковал, наотмашь хлестнув по ближайшему хищнику, чувствуя, как когти легко погружаются в неподатливую плоть низшего демона, с натугой вспарывая прочную шкуру и разрывая мышцы. Тварь заверещала. Меня омыло серебряной кровью демона хаоса, а я убрал барьер, позволяя жертве узреть, на кого она подняла лапы. И кто ее убивает.

Паника, ужас, смятение и жажда убивать ударили по моей и так не слишком стабильной психике, и я сорвался в кровавый угар. Я не стал призывать оружие и доспехи. Это же не бой... это охота. Я вонзил клыки в нежное подбрюшье, резко рванул, выпуская потроха. В рот полилась искристая, пряная кровь. Сглотнул, в один глоток выпивая жизненную энергию жертвы. Выплюнул кровоточащий шипастый клок мяса. Резко прыгнул, всей массой обрушиваясь на бьющегося о незримый барьер падальщика, сминая прочный панцирь.

Тварь хотела жить. В меня вцепились конечности, резко сдавили. Я впился в склизкое щупальце и с удовольствием начал рвать его на куски. Медленно, наслаждаясь воплями и агонией твари. Что же ты дергаешься? Ты же хотел моей крови и плоти! Когда-то такие как ты чуть не угробили меня, когда я по малолетству высунул любопытный нос за защитные барьеры Домена. Щупальце неопрятными лохмами расплывалось в пространстве, медленно поглощаемое моей аурой. Я не сдерживал себя, активно поедая любую энергию в зоне охвата. Демоны, Дети Хаоса... все мы лишь энергия. И сильнейший пожирает слабейшего. Вместе с душой или без нее. Все зависит от пристрастий. Я выплюнул мерзкую, прогнившую душу низшего, обожрав с нее жизненные силы. Пусть валит! Отлежится где-то за Ободом, нарастит мяско и снова попрется на охоту в верхние стабильные слои.

Я убивал. С упоением, с наслаждением, чувствуя, как трещат под когтями чешуя и прочные панцири, как лопается природная броня и ломаются кости. Серебряная кровь залила меня с головой, испаряясь от прикосновений Нереальности, холодя тело в распаде, пополняя мой и так переполненный резерв.

В бок ударил костистый шип. Чешуя треснула, боль отрезвила, вернула способность соображать здраво. Я оттолкнул растворяющийся в пространстве труп, поднырнул под выпад хвоста. Рывок, сомкнутые в щепоть пальцы проламывают серебристую чешую, и рука по локоть входит жертве в бок. Низший задергался, по мозгам ударил ментальный ор. Да! Это БОЛЬНО! Больно, когда из тебя заживо вырывают куски плоти! Мерцающий прыжок за спину, двумя руками полоснуть когтями, взламывая естественную броню. Когти скрежетнули по пластинкам, высекая искры. ЕЩЕ! И ЕЩЕ! Добавить магии в удар! Тварь заорала, чешуя поддалась! Меня попытались стряхнуть! Удар, треск костей, низший задергался и осел. Рывок, одно крыло поддалось, хрустнула кость. Еще рывок! Еще! Кости трещали, тварь орала, пространство Нереальности шло волнами, а я медленно, с наслаждением отрывал мелкому хищнику крылья. Серебристая кровь толчками плескала из раны, медленно рассасываясь в Хаосе. Тварь уже не брыкалась, только тоненько скулила.

Барьер не выдержал напора перепуганных низших и с тонким звоном лопнул. Монстрики разной степени опасности и уродливости порскнули в стороны, уходя на глубинные слои Нереальности.

Ярость и бешенство опадали, очищая разум от накопившегося за эти дни напряжения. Чужая кровь холодила губы, распадаясь, легкой дымкой силы втягиваясь в мой резерв. Кровавый угар ушел окончательно. Я спрыгнул с полудохлой твари. Поднял ее башку за костяной гребень. Всмотрелся в полные ужаса и паники глаза. Во все семь глаз насмерть перепуганного монстра.

— Благодари Сюзерена за шанс. Проваливай!

Низший меня понял, булькнул благодарность, замерцал и исчез, проваливаясь куда-то за Обод. Я чувствовал его путь. Мог бы проследить, догнать и убить: раненая тварь оставляла четкий след. Но... пусть уходит. Кто знает, может сегодняшнее поражение сдвинет что-то у него в мозгах, и низший сможет начать развитие, выберется из ямы деградации. Разум у него был. Я видел его в перепуганных глазах. Разум, пусть и замутненный. Но страх и отчаяние прояснили его. Достаточно, чтобы низший понял мои слова. Раз понял... пусть живет. Без надобности я не убиваю разумных. Нет. Я не убиваю без желания.

Окружающее пространство бурлило от мелких падальщиков, подбирающих останки уничтоженных мною тварей. А я наслаждался прохладными потоками энергии, омывающими мое тело и душу. Злость утихла, ярость еще тихонько тлела. Но она всегда со мной.

Усмехнулся. Сменил ипостась, очищая себя от серебряной крови демонов Хаоса. Забавная картина: мелкий одиннадцатилетний пацан в черной мантии мага посреди разорванных в клочья монстров Нереальности. Я не смог сдержать улыбку. Как обманчива внешность нашего народа!

Сила медленно, неохотно уходила за щиты. Исчезла давящая аура. Потихоньку пропали эманации родной первоосновы. Я закрывался за мощными щитами, запирая свою силу, свою ауру и истинный уровень дара. Нельзя возвращаться в отраженную реальность в таком виде! Мимо проплыла серебристая капелька крови. Я подхватил ее пальцем, медленно растер по коже, наблюдая, как материальная энергия всасывается организмом. Но ни единой вспышки не выбилось за щиты.

Все. Успокоился. На какое-то время мне хватит сил удерживать себя в рамках контроля.

Усмешка искривила губы.

Раш прав: родной мир отлично разовьет мой самоконтроль. Если я не сорвусь и не принесу в него Всеизменяющего.

Шуганув мелкого паразита, я настроился на зов родного мира и аккуратно покинул Нереальность, тщательно следя, чтобы не протащить вместе с собой на волне перехода какую-то дрянь.

Я появился за спиной девочки, снял с нее аркан, просканировал пространство. Никого и ничего. Хорошо. По чувствам ударила умирающая магия этого мира, яркие эмоции чудесного ребенка, стоящего на лестнице передо мной, бурление ментального плана в гостиной, и всеподавляющая мощь древнего, прошедшего осознание замка. Впервые я столь ясно и четко ощутил Хогвартс. Его силу, его... эмоции, если можно так назвать мыслеобразы, которыми чувствовал замок.

Старая школа пристально за мной наблюдала. Это я знал давно. Чувствовал незримую слежку. А вот теперь понял, почему. Магическое здание чувствовало мою природу. Хогвартс ЗНАЛ, ЧТО Я ТАКОЕ! Он знал, и это знание заставляло его переживать. Замок чувствовал мой гнев и едва сдерживаемую ярость. Я не мог от него закрыться, ведь он — МОЙ замок. Я его хозяин. И Хогвартс это тоже знал. Он ждал возвращения истинного хозяина, он был рад его возвращению, но опасался меня. И правильно опасался. Я опасен. Опасен в своей нестабильности, в слабом самоконтроле, в порывистости и непосредственности, которую еще не вымыло время. У меня нет моральных стопоров, присущих местным детям. Единственное, что удерживает меня — это собственный разум. Мои желания и решения.

Хогвартсу нечего зазря переживать. Я потянулся к настороженному разуму школы, сбрасывая на него свои мысли, ощущения от мира, от погибающей магии, от рушащейся ауры, подкрепляя тускло горящей в душе яростью. И древний замок ответил.

Я едва устоял на ногах, когда в мой разум полилась лавина странных образов, ярких ощущений, отголоски восприятия мира, еще более нечеловеческого и недоступного для смертных, чем у меня. Школа жаловалась! Школа банально ябедничала, вываливая ответившему на ее призыв хозяину все свои тревоги и заботы, подробно описывая, что и где НЕ ТАК! Хогвартс жаловался на иссякающий источник, на паразитов, пирующих на его ранах, на прохудившиеся барьеры, на гибнущих животных в Запретном Лесу, на спящего мертвым сном Стража, на расплодившихся акромантулов, пожирающих зверье, на кентавров, не нарочно пакостящих своими ритуалами и портящих защитный периметр, на... да на многое жаловалась школа. На преподавателей и директора. На смотрителя, едва способного справляться со своими обязанностями несмотря на поддержку школы. На учеников, сующих носы в нежилые уровни и подвергающих себя опасности. Можно перечислять долго. Но я стоял и терпеливо ждал, пока Хогвартс не закончит жаловаться. Наконец замок унялся, омыв меня приязнью и легкой опаской. Школа меня признала. И это просто замечательно!

Я осторожно упаковал то, что вывалил на меня замок. Ночью разберу. В тишине и спокойствии. А то по общему воздействию это напоминало неслабый ментальный удар.

— Гарри?

Тоненькая ладошка аккуратно коснулась моей руки, возвращая в реальность. Передо мной стояла встревоженная Гермиона.

— Ты...

— Герми, все хорошо. — я улыбнулся. — Просто я очень разозлился. Надо было успокоиться.

Девочка с сомнением в глазах кивнула.

— Идем?

— Идем.

Я подхватил тонкие пальчики и потянул ее за собой. Лестница послушно привела нас к выходу из школы, разом втрое сократив путь. Хогвартс был рад помочь. Огромные створки дрогнули и разошлись, выпуская нас во двор под лучи вечернего солнца.

На дворе все еще было светло, хотя легкий привкус сумерек уже чувствовался: свет более рассеянный, тени смягчились, но углубились, тая в себе саженцы того мрака, что захватывает мир ночью. Запретный Лес вставал стеной. Хижина Хагрида казалась на его фоне маленькой и какой-то игрушечной, огромные тыквы на грядках за хлипким заборчиком нагло рыжели во всю свою растительную силу, намекая на приближающийся Самайн, который местные маги уже позабыли, заменив странным праздником Хэллоуином. Каким-то непонятным гибридом языческой бурды и христианских верований.

Взгляд зацепился за долговязую фигуру, мнущуюся у огромных тыкв, и весь благостный настрой рассыпался. Рон. Что здесь делает Рон? Вяло колыхнулась злость, но так и не поднялась ярость, щедро задобренная кровью. Сейчас я пребывал в на редкость добродушном состоянии, и был готов даже Рона терпеть. Ладно уж, буду считать его противовесом к Гермионе. Так сказать, для баланса.

Девочка тоже заметила рыжего и, естественно, удивилась.

— Рон!

Пацан дернулся, услышав крик Герми, нашел нас взглядом и расплылся в улыбке. Что удивительно, эмоции полностью соответствовали внешнему виду. Рон действительно был рад нас видеть. Хм...

— Привет, Рон!

Рыжик несмело улыбнулся.

— Привет, Гарри.

— А ты что тут делаешь?

— Да меня Хагрид тоже на чай приглашал. — пацан замялся. — Но мне одному идти страшно. — честно признался он и густо покраснел.

Эмоции полностью подтвердили слова рыжика: он и правда опасался полувеликана. А зря.

— Да ладно, Рон! Он же добрый!

Мальчик скептически на меня посмотрел.

— Правда. Он добрый, хоть и выглядит страшным. Пошли.

Я бодро потопал к бревенчатой хижине, вынуждая Гермиону идти за мной: я все еще крепко сжимал тонкие пальчики девочки. Рон что-то булькнул в ответ, но пристроился в кильватере.

Дом Хагрида — обычный деревянный сруб, состоящий из сеней и большой комнаты. Перед дверью на гвозде висела пара галош, рядом — лук в сайдаке со снятой тетивой, тут же — три колчана со стрелами, а чуть дальше — тяжелый массивный арбалет почти с меня размером и куча болтов к нему. Оружие довольно грубое, но им часто пользовались по назначению. Но пользоваться таким монстром мог только Хагрид. Или я в боевой ипостаси, в которой по размерам даже немного превышаю полувеликана.

Когда мы подошли к двери. С той стороны донесся тихий скулеж, шорох, скрежет когтей и лай. Я постучал. Неизвестная псина громко залаяла, отчаянно скребя по массивной двери с той стороны. И сшибала с ног мощной волной дружелюбия и искренней радости.

— Клык! Назад, Клык!

Зычный голос Хагрида разом перекрыл лай животины. Забухали тяжелые шаги, дверь без единого звука приоткрылась, являя нам заросшее бородатое лицо лесничего.

— Заходите. — Хагрид приглашающе распахнул дверь, удерживая пса за ошейник. — Назад, Клык!

Я первым зашел в дом лесничего. Меня пригласили, какая прелесть! Конечно, я не вампир-нежить, который без дозволения хозяина не в состоянии переступить порог дома, но все же в добровольном, а, главное, искреннем приглашении есть своя магия. Теперь я мог использовать эту хижину как опору для перехода из Нереальности, мог включать ее в защитный контур... да многое что мог.

Изнутри дом Хагрида выглядел по-домашнему уютно. Как выглядят только действительно с любовью и добротой в душе обставленные деревенские дома, полные того трудноуловимого уюта и тепла, которых часто лишено городское жилье. И любой, кто скажет, что мы, демоны, не в состоянии это ощутить — солжет. Мы не только можем... мы это чувствуем лучше, чем кто-либо иной. Только разные представители моего вида по-разному на эти чувства реагируют. Кто-то стремится уничтожить, стереть с лица мира это место, иззубренным ножом рвущее на куски и так искалеченную душу, а кто-то, наоборот, приходит лишь для того, чтобы вновь ощутить это удивительно-теплое ощущение дома. Кто-то просто пройдет, скользнув равнодушным взглядом. А кто-то сделает все, чтобы получить неограниченный доступ к столь лакомому кусочку. Я же просто искренне наслаждался этим теплом, не посягая на него. Зачем? Меня ПРИГЛАСИЛИ. Добровольно пустили под кров, пусть и не зная моей природы. Я улыбнулся полувеликану. Хагрид полыхнул радостью.

Сени хижины напоминали банальную кладовку: с потолочной перекладины свисали копченые окорока, выпотрошенные фазаньи и кроличьи тушки, пучки каких-то растений, серебристая мерцающая шерсть единорогов, смотанная в большие мотки, вдоль стены стояли бочонки и ящики, пара мешков и еще какой-то мало опознаваемый хлам. Я прошел в основную часть дома, обошел квадратный стол и уселся на большую кровать. В сложенном из больших серых камней самопальном гибриде печи и камина полыхал огонь, тихо посвистывал пузатый медный чайник.

В комнату вошла Гермиона и Рон, обсев меня с обеих сторон. Последним зашел Хагрид, закрыл дверь, чуток помялся, пыхнув смущением и неприкрытой радостью.

— Вы... э-э... чувствуйте себя как дома... устраивайтесь.

О Великий и Неделимый! Я знал, что Хагрид... не слишком хорошо разбирается в том, что и кому говорит, но чтобы настолько! Меня! Демона! ПРИГЛАСИЛИ! И ПРЕДЛОЖИЛИ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ КАК ДОМА! Он фактически приравнял меня к младшему владельцу! Ну, Хагрид! А если бы я таил зло? Я же сейчас могу сделать с этим домом что угодно! Эх.

А сам полувеликан суетился у печи. Псина, вырвавшись из железной руки хозяина, подскочила к Рону, обойдя меня стороной. Правильно, животные чувствуют мою природу. Пусть я и закрылся, излучаю радушие, но пес ощущал, насколько я опасен. Он чувствовал меня как крупного и очень опасного хищника. И старался особо не привлекать внимание, обрушив бездну неразделенной любви на несчастного рыжика, с упоением вылизывая ему ухо. Мальчишка бледнел и краснел, но стоически терпел.

— Хагрид, познакомься. Гермиона. Рон.

Лесник расплылся в улыбке, засуетился. Снял булькающий чайник, достал откуда-то большие керамические кружки, сахарницу, деревянную коробку с чаем, смешанным с какими-то травами, поставил тарелку с каменными даже на вид шоколадными кексами. Все это он проделал на редкость ловко и аккуратно, заставив меня немного по-другому взглянуть на это неоднозначное существо.

А ведь полувеликан действительно силен! Немного поработать над ним, поправить врожденный умственный дефект, отдать его к хорошему тренеру, и получу превосходного мощного бойца. Вот только Хагрид непроходимо... добр. Я просто не могу представить себе ситуацию, когда он сможет добровольно и с полным осознанием пролить кровь и отнять жизнь врага. Из нас троих он большее дитё чем даже Гермиона. И таким он и останется.

На мгновение мне вспомнился мой тренер. Дзар. Невозможный гибрид иллитири и тролля Подземья — умной и чрезвычайно опасной твари. Как такое существо вообще увидело свет и дожило до совершеннолетия — тайна, скрытая во мраке подземного мира. Но вот воин он просто великолепный! Гибкость, скорость, проворство и ловкость иллитири, подкрепленные дикой мощью и демонической силой тролля. Рост орка и телосложение мощного дроу. Отточенные за сотни лет навыки, холодный ум, непрошибаемое спокойствие и бездна терпения. И сволочной характер со специфическим юмором. Я непроизвольно улыбнулся. Если удастся уломать Дзара... у нас будет превосходный тренер. А я получу рядом отличного учителя.

В воздухе поплыл прекрасный аромат чая, мяты, бергамота и лимона. Остальное я определить не смог, но пахло просто невероятно! Хагрид залил кипятком кружки, поставил на стол кувшинчик с молоком. Рон тут же налил во вторую кружку молока и залил в него чай. Варвар! Я и Гермиона от молока отказались.

Я взял кружку и отхлебнул, блаженно прикрыв глаза. Превосходно! Крутой кипяток проложил пылающий путь по пищеводу в желудок, не в состоянии меня обжечь. Добавил сахара, размешал. Аромат чуток изменился. Да только за такой чай я готов таскаться к Хагриду в гости! Полувеликан за нами наблюдал с умилением. Я цапнул каменный кекс и с хрустом вгрызся в черствую, но на удивление вкусную выпечку. Хагрид удивленно моргнул, Рон подавился чаем, а девочка смотрела во все глаза.

— Что? — я удивленно заморгал. — У меня крепкие зубы, а кексы и правда очень вкусные! Вы их в чай макайте — размякнут и будут еще вкуснее.

Рон с сомнением повертел гранитный кекс в руках и осторожно поставил на место. А Гермиона улыбнулась. Я улыбнулся ей, продемонстрировав чуток удлинившиеся клыки. Девочка медленно кивнула. Вспомнила, что я ей говорил. И хорошо, что она в силу возраста и доброты не понимает, что я не только каменные кексы могу разгрызть...

А шоколадный десерт хорошо пошел под легкий привкус серебряной крови.

Посиделки у Хагрида шли своим чередом. Великан рассказывал байки, вспоминал прошлое, весело описывая безобразия и шутки братишек Рона, жаловался на Филча и его кошку. Мы пили уже немного остывший чай, я периодически хрустел гранитными кексиками, получая море удовольствия от рожи Рона. Гермиона последовала моему совету и окунала гранитный кекс в подогретое по ее просьбе молоко. Вечер вполне удался.

Мне на глаза попалась вырезка из "Пророка". Та самая статья, в которой описывалось ограбление "Гринготтса", совершенное вскоре после того, как мы там побывали и Хагрид вынес странный, фонящий магией жизни сверток. Что это? Случайность? Совпадение? Или чей-то тщательно продуманный план? Я как-то упустил этот момент из виду, но эта одинокая вырезка напомнила. Странно то, что она вообще лежит на столе Хагрида. Одна. Ладно бы их было несколько.

Интересно, что мне хочет этим сказать директор? Подумаю на досуге.

А пока я попрощался с довольным Хагридом, распихал по карманам кексы, и потопал к школе с Гермионой под ручку и под конвоем не шибко довольного этой рокировкой Рона.

Ничего, рыжий. Привыкай.

Глава 13: Я так решил

Поход к Дзару я решил не откладывать и смотаться сегодня ночью. Мальчикам тренер нужен как можно быстрее, если я и правда хочу из них получить что-то более-менее приличное. Да и мне не помешает верный разумный. Ну, или хотя бы тот, в ком можно быть уверенным, поскольку верности в Дзаре все же нет. Он не мой вассал, он хороший знакомый Раша. Знакомый. Хороший, доверенный знакомый. Но не друг. Он, конечно, не предаст и не подставит, но о верности речи не идет.

Я откинулся на подушку, вслушиваясь в полусонное сопение мальчишек на соседних кроватях, в который раз задумавшись о том, а чего я вообще хочу? Личной силы и могущества? Я их и так получу, если не остановлюсь в развитии. Домен? У меня есть Домен, неотделимая часть меня и моей души. Что еще? Благоволение Сюзерена? Оно со мной. Если я его утрачу, то просто перестану быть. Всетворящий — это моя суть, моя сущность, мой мир, изменчивый и непостоянный, полный опасностей, ловушек и бесконечности возможностей для развития и самосовершенствования.

Так чего я хочу?

Ответ оставался все тот же: я хочу в своем окружении верных мне разумных.

Обдумал эту мысль в очередной раз, и в очередной раз появилось чувство... недовольства. Разум сверлила настойчивая мысль, прогрызая в голове дыру со скоростью вращения ядра звездного корабля. Дело не в друзьях, не в вассалах, не в моем окружении. Это не совсем то. Вассалов набрать можно. Друзья у меня есть. Немного, но они есть: шляются где-то по Мультиверсуму, занятые своими делами, изредка заглядывая в гости или выходя на связь. Но это не то!

У меня есть Раш. Я на него могу положиться, я ему доверяю и верю. Но... опять же, это не то. Раш мой Старший, он наставник и Глава Рода. Он все равно останется старшим, а мне нужен кто-то... РАВНЫЙ!

Долгое время долбившаяся в мозги мысль, наконец-то под похрапывание Рона окончательно сформировалась в однозначный и простой вывод: я хочу напарника. Кого-то равного, такого же, как я. Мне нужен равный, который мне будет абсолютно верен, которому я смогу доверять как себе и который будет мне доверять. Тот, кто будет меня дополнять, перекрывая мои слабости и усиливая достоинства, как и я его. Тот, кто будет ВСЕГДА рядом. Часть меня. Неотъемлемая, неотторжимая... Вечная, как и я...

Исс"тар.

Я хочу найти своего исс"тар! Или свою, не суть важно.

Я не сдержал смешок. Запросы у меня столь же бесконечные и всеобъемлющие, как и власть Всеизменяющего в Нереальности. Исс"тар я захотел! Да мне проще на Престол Иерарха усесться, чем напарника найти...

Завозился, устраиваясь удобнее. Пришедшая в голову мысль укоренилась и приросла, приобретая все черты навязчивого желания. Хочу напарника-исс"тар! Или напарницу. Пол для таких как мы совершенно не важен: мы можем его менять так же легко, как и внешность. Первоочередной является личность и душа, все остальное — не важно! Вид, раса, пол, внешность — все вторично. Главное — душа! Даже личность можно... да личность в любом случае изменится, подстроится под меня, все же, я буду основой сопряжения. Но душа...

Я недовольно заворчал. Ну и где такого найти?

Мысли перешли на мое нынешнее окружение. Малфой-младший и его сквайры? Нет, не подходят. Сквайры — без комментариев. Драко? У него есть Долг перед Родом. Но Долг — это мелочи, отработал и гуляй, но я же его задавлю: у меня характер тяжелый, авантюрный, агрессивный и вспыльчивый. А еще я его сюзерен, даже если он этого еще не понял. Не годится. Нужен кто-то, изначально такой же, как я. Огненный и вспыльчивый, способный мне напихать, сказать без прикрас и в морду дать, если потребуется, а не держать все в себе. Гермиона? Даже не обсуждается. Она такое не выдержит. Рон? Я прикинул себе это и содрогнулся. Упаси Всетворящий от такой радости. Я же его грохну извращенным образом! Его братцы? Близнецы, конечно, любопытные, но... НЕТ! Ни о каком доверии к ним и речи быть не может. Они замкнуты друг в друге и в свой круг никого не пустят. И характер у них говнистый. Кто остается? А никого.

Я тяжко вздохнул, но от этой привлекательной идеи отказываться не собирался, даже если искать придется тысячи лет. Исс"тар я все равно хочу! И если я его смогу найти, это будет благословением Всетворящего и его же Даром, но мне и так немало подарков и Даров перепало, чтобы надеяться еще и на такое.

Повздыхав о невозможности немедленно получить желаемое, я задвинул эту соблазнительную идею куда-то в дальние уголки души, чтобы не бередила и не раздражала собственнический инстинкт, толкая все бросить и заняться бессмысленными и бесперспективными поисками желаемого. Исс"тар обретается случайно. Всегда. Без исключений. Случайная встреча, случайное совпадение миллиона нитей причинно-следственной связи, Дар Всетворящего...

Эх...

Сопение Рона медленно переросло в полноценный храп, спугнув мысли. Да низшие его дери, мелкий же, а храпит так, что стекла в окнах трясутся! Из всего моего окружения, Рон раздражает сильнее всего!

Зло рыкнув, я накинул на мальчишек Марки Сна и вывалился в Домен.

Появился я на рунном кругу телепортационной площадки за пределами замка. Наставника в Домене не было: он ощущался где-то в Нереальности и довольно далеко, но в пределах связи. Я послал запрос, но сам связь не устанавливал. Мало ли чем Раш занят. Но опасался я совершенно напрасно. В голове возникло привычное тянущее ощущение установившегося ментального контакта: наставник вышел на связь.

— "Как я вижу, ты уже определился с целью?"

Уже узнал.

— "Исс"тар хочу." — буркнул я.

От наставника полыхнуло искренним изумлением. Не узнал, что ли? Или это был случайный удар по призрачной цели.

— "Быстро."

— "В каком смысле?"

Я сменил ипостась на привычный облик, вернул свой реальный возраст. К Дзару в детской шкурке лучше не идти.

— "Мне для того, чтобы дойти до этой мысли, потребовались тысячелетия одиночества и три падения в безумие в Нереальности и на Полях Крови."

Голос наставника ощущался непривычно. Мягкая безмятежность и удовлетворение хорошо сделанного дела, напряжение и ожидание. Легким отголоском звенела тянущая грусть и смутная тоска, очень глубоко упрятанная в глубинных слоях души.

— "Это все, что ты хочешь?" — наконец, спросил Старший.

Мои слова пошли по нему резонансом. Плохо. Я не хочу расстраивать Раша и, тем более, возрождать старую боль.

— "Хочу? Да. Но есть то, чего я НЕ хочу." — рыкнул я. — "Я не хочу, чтобы мой мир утратил дар Всеизменяющего!"

— "Ты же знаешь. Магия всегда может прийти в мир."

Да и не спорю. Может. Вопрос в последствиях.

— "Но это будет серьезным потрясением."

Связь донесла одобрение.

— "Душа этого мира впадает в спячку. Магия иссякает. Крупных источников мало, а те, которые еще есть, изуродованы верой людей в своих богов."

— "Религия так ударила по источникам?" — удивленно переспросил я, расправляя крылья и легко поднимаясь в воздух.

— "Ассаи, ты изучал местные верования?" — мягко спросил наставник.

— "А-аа... Нет."

— "Старые религии не несли вреда и угрозы. Проблема в новых." — тугой клокочущий вал брезгливости и гнева ожег восприятие. — "Бог единый, всемогущий и всепрощающий, за гранью добра и зла, милосердный, но безжалостный, требующий слепого рабского повиновения и абсолютно нетерпимый к иным. Бог, отрицающий существование других, переводя их в разряд демонов и воплощений зла. Ничего не напоминает?"

Еще и как напоминает!

— "Неназываемый!" — прорычал я.

— "Да."

Я едва сумел успокоиться, подавляя искреннюю злобу. Неназываемый! Тварь, паразит божественного масштаба, присосавшийся к МОЕМУ МИРУ!!!

— "Оно уже сформировалось?"

— "За тысячи лет истовой веры? После сотен тысяч жертв, принесенных ему инквизиторами?" — жесткий смешок. — "К сожалению — практически да. Осталось еще немного, и эта сущность осознает себя."

— "Сколько?"

— "Ну как добьют остатки магов и уничтожат последние привязки к Пустошам Мира и Граням."

— "А маги уже забывают свои традиции и начинают перенимать традиции религии неназываемого!" — неожиданно мысль, которая не давала мне покоя, кристаллизовалась в разуме и выплыла во всей свой красе. — "Раш... наш домен привязан к этому миру?"

— "Привязан."

Чешуйки на загривке встали дыбом.

— "Насколько жесткие якоря?"

— "Вплетены намертво, как и твоя душа. Я при всем желании не смогу отодрать Домен от этой реальности. Проще новый сделать."

От понимания сказанного, у меня прошла дрожь по телу. Если Домен неотделим от реальности, значит, ее гибель ударит по Ядру. Ильдеж после такого потрясения не восстановится никогда. В душе что-то ёкнуло и болезненно заныло. Раш-то новый Домен сделать может, но я... я же не смогу выдрать свою душу из ядра этого Домена. Я навечно к нему привязан! К нему и к этой Грани!

— "Раш... Может... Может, той ночью... не только я просил помощи?" — едва слышно прошептал я вслух, зная, что наставник услышит.

Он услышал:

— "Догадался, наконец-то?"

Эти слова ударили, словно боевой молот титана! Неужели? Неужели мой крик о помощи поддержал родной мир? И моя привязка к формирующемуся Домену не случайность, а прямая и непосредственная воля Всеизменяющего, отозвавшегося на крик души живого мира, из которого выдирает жизненные силы нарождающийся паразит? Могло ли так случиться? Еще как могло!

— "И тебя это не злит?"

— "Сперва бесило. А потом я смирился." — наставник хмыкнул. — "Против воли Всеизменяющего или Кузни идти... глупо."

Сложно не согласиться. Если волю Всетворящего еще можно оспорить, наш Сюзерен поддерживает самостоятельность и свободолюбие, то идти против воли Кузни... Это не то что глупо, это... Это как сунуть руку в Пламя Распада. Повезет, если развоплотит.

— "А... я?"

— "А что ты?" — ирония плеснула, смывая раздражение. — "Разве не знаешь?"

Действительно. Раш никогда не делал тайны из своего отношения ко мне и моим проказам. Изменило ли что-то знание причин моего появления в Домене? Нет.

— "Тебя это так поразило?" — спросил наставник.

Я не сдержал гнева.

— "Скорее, это меняет мое отношение и корректирует цели. Отдавать мир, к которому намертво привязан мой дом во власть Неназываемого или, что хуже, эмиссара Порядка, я не собираюсь."

— "Достойное решение."

Ноги мягко коснулись плит внутреннего двора замка. Я призвал оружие и доспехи, проверяя, как сидит амуниция, нет ли шума при движении. Убрал крылья.

— "Раш, где я могу найти Дзара?"

Наставник задумался. Надолго. Я ходил кругами вокруг портальной плиты, вмурованной в базальтовый постамент.

— "Он наемничает в мире Шархар." — ответил, наконец-то, наставник.

— "У тебя есть образцы его крови?"

— "У меня есть настроенный на него амулет поиска." — донесся короткий смешок. — "Пятое хранилище, закрытая антресоль."

— "Спасибо, Раш."

— "Пользуйся. Только амулет назад верни. Или нацеди с него еще крови."

— "С него нацедишь..."

Раш рассмеялся и разорвал контакт, отправив напоследок что-то вроде "Удачи".

О да... Удача мне понадобится.

За амулетом я не пошел. Зачем? Замок сам доставил требуемое по первой моей просьбе. Я ведь не только хозяин Домена, пусть и младший, я еще и его душа, как ни странно это звучит. С зараженной божественным паразитом реальностью на шее!

Вспомнив про Неназываемого, я не сдержал злого рыка. Мерзкая тварь, пожирающая саму душу мира, обдирающая его до состояния нежити, паразитирующая на его энергетике! Я не позволю какому-то паразиту уничтожить МОЙ мир и перекинуться на остальную реальность!

Рычание прервалось, накатила неестественная усталость. Уничтожить Неназываемого будет тяжело. Очень, безумно тяжело. Особенно, для меня. Я молод, я не вошел в полную силу, я не обучен как следует, и я... один. Раш, конечно, мне поможет. Но... он тоже один.

Хочу верных мне вассалов! Хочу исс"тар...

Амулет приветственно блеснул в лучах иллюзорного светила, опускаясь на ладонь. Стандартный поисковый маячок: красная капелька рубина с заключенной в нем кровью, два ряда резких рубленых рун Старшего Алфавита на округлом основании и простенькая цепочка. Хаоский рубин и черный адамант. Материалы выбраны для прочности и надежности. Я бережно надел медальон на шею. Угроблю, и Раш мне башку оторвет.

Сверившись с показаниями амулета, я перепроверил координаты мира и ввел место назначения в рунный круг. Символы немного изменились. Декаграмма портальной площадки мягко засветилась. Еще раз проверив обмундирование и оружие, ступил на плиту и активировал портал.

В лицо ударил теплый ветерок, на меня обрушились шумы живого мира: шелест листвы, журчание реки, птичий гомон и... тихое рычание. Открыв глаза, я уставился в напуганные желтые глаза крупной кошки странной коричнево-зеленой окраски. Животное фонтанировало страхом, но с места не двигалось, только рычало. Громко, отчетливо, но неуверенно. Ну да, киса прекрасно понимала, что я сильнее и опаснее. Аурное зрение перестало сбоить после перехода, и я, наконец, увидел причину такого поведения животного: за ее спиной темнел вход в нору, где я явственно ощущал пять крохотных аур, родственных зеленой кисе. Котята.

Обижать или, тем более, убивать хищника я не стал. Животное в своем праве: мать защищает потомство. За что ее обижать? Да и кошек я люблю. Толкнув кисе теплую волну энергии, я тихо-тихо сказал:

— Я не причиню вреда.

Кошка ощутимо успокоилась. Наш язык понимают все. Не только разумные, но и животные, ведь общаемся мы не столько словами, сколько яркими и ёмкими образами. Эмоциями, чувствами, понятиями, которые каждый интерпретирует так, как может. И кошка тоже поняла меня. Не мои слова, а мои намерения.

Я призвал из пространственного кармана кусок сырого мяса и угостил голодное животное, предварительно порезав мясо на небольшие кусочки лезвиями тьмы. От кошки ощутимо полыхнуло благодарностью. Животное принялось за еду, а я достал амулет, сверил направление и потопал по густому, но вполне проходимому лесу в сторону маяка, активно сканируя округу.

Этот мир принял меня достаточно радушно: лес вел меня к опушке, убирая с дороги особо сильные буреломы или заросли, хищники держались в стороне, деревья словно приподнимали ветви, а молодая поросль легко гнулась, позволяя мне пройти. Мелкая помощь кисе не прошла мимо внимания лесных духов, а я сам, как порождение Хаоса, сейчас активно вырабатывал энергию, перерабатывая немного застоявшуюся магию леса.

Кстати о духах. Один из них ждал меня чуть впереди, не скрывая своего присутствия. Видимо, чего-то ему от меня надо. Ссориться с духами — глупо, а небольшая услуга миру может потом изрядно помочь. Мне или кому-то из моих знакомых. Тому же Дзару, например.

Я остановился перед невысоким, всего-то около метра ростом, коренастым мужичком, одетым в странный костюм из коры и листьев. Лесовик, он же леший или Хранитель Чащи. Довольно сильный дух. В пределах леса может практически все.

— Пусть Ветра Перемен будут милостивы к тебе, Хранитель Леса.

Я заговорил первым, тем самым выразил свое хорошее отношение и готовность сотрудничать или оказать помощь.

— Мягких зим, Дитя Изменчивого. — леший потешно склонился в приветствии.

— Чем обязан вниманию? — прямо спросил я, намекая, что у меня есть неотложные дела.

— Источник Пущи. — лаконично ответил дух, перейдя на сугубо деловой тон.

— Иссякает?

— Застоялся. — леший переступил с ноги на ногу.

— Что же так? — я удивленно выгнул бровь.

— Эльфы, будь они неладны, со своим порядком! Камнями обложили, глубины вычистили, светляков навешали! Тьму отпугивают! Непорядок! — хмуро сообщил мужичок. — Ни жертв принести, ни кикимору вырастить! А мне за болотцем присматривать!

— А меня они стрелами за такую помощь не утыкают? — иронично спросил я, на мгновение представив себе реакцию ушастых на мое вмешательство в упорядоченный источник.

— А смогут? — скептически спросил дух, внимательно меня осматривая.

— Попробовать могут. — я пожал плечами. — Не охота потом с ними возиться. Дела у меня в этом мире есть, а эльфы могут преизрядно нагадить.

— Это да. Эти могут.

— А может, ну их? Ушастых?

Леший удивленно заморгал глазенками, но мысль мою понял прекрасно.

— Новый источник?

— А почему нет? Усилия те же, а проблем куда меньше.

— Добро. Так даже лучше для Леса.

— Тропами проведешь?

Леший протянул мне руку. Я аккуратно обхватил мозолистую ладонь, а в следующее мгновение лес вокруг смазался, замелькал, сместился, и вот, я уже стою на очаровательной зеленой полянке. Ага. Посреди огромнейшего болотища!

— Это "болотце", за которым надо присматривать? — ехидно полюбопытствовал я, присматриваясь к окружающему миру.

Леший смущенно потупился. Ну-ну. Если уж это "болотце"... то какими ресурсами обладает этот лес? Ну да ладно, не мое это дело.

Место для нового источника лесной дух выбрал грамотно: на пересечении крупных мировых магистралей, возле места силы. Жестом отослав хозяина леса в сторону, я сел на мягкую травку, впадая в медитативный транс.

Источник Магии — это своеобразный тончайший прокол из стабильной реальности в Хаос Упорядоченный. Через этот прокол сила Всеизменяющего проникает в мир и начинает искажать его константы, формируя область с нестабильными физическими законами, мощной энергетикой и фоном. Самое важное — сделать прокол аккуратным и маленьким, не нарушая защиту планеты, дабы он не превратился в прорыв, иначе сила Хаоса вместо блага для мира превратится в его убийцу.

Всетворящий отозвался легко и сразу, придя на мой Зов. Я знал, как это выглядело: в воздухе передо мной возникает искристая точка, переливающая оттенками фиолетового и черного, постепенно формируясь в кристалл неопределенной формы: аморфный, изменчивый, непостоянный, как и то, что его породило. Ядро Источника. У кого-то сотворенный источник — это водоем, у кого-то заросли, у кого-то кристаллы, а у меня — здание. Всегда получаются только здания. Вот и сейчас почва вокруг Сердца вздыбилась, трава потеснилась, открывая грубую каменную кладку, черные монолиты взметнулись ввысь, формируя Внутренний Круг.

Где-то тихо пискнул леший. Да, знаю! Не умею еще контролировать силу Всеизменяющего, используемую для созидания! Да, переборщил! И эхо зарождения волнами пошло по Лесу, сообщая о творимом ритуале всем желающим! Ну да это проблемы духов!

Под кристаллом споро формировался алтарь: большой восьмиугольный монолит светло-серого цвета, с зелеными вкраплениями драгоценных камней. Изумруды, что ли? А не, что-то другое. Хм... Хризопраз? Точно. Мутноватый полупрозрачный хризопраз. Удачный вариант для лесного источника. Ядро тоже изменило цвет: оно стало светлее, налилось золотом и зеленью. Нечего остальным знать, как появился этот источник! Хаос не особо любят. Особенно так называемые "светлые".

— Хранитель, подсоби-ка!

Маленькая мозолистая ладонь лешего уверенно легла мне на запястье. Я ощутил, как вплетается его магия в рождение источника. Между каменными плитами бурно проросла трава и цветущие кустарники, по монолитам побежали плети вьюна и плюща, закрывая пышными листьями черный камень. Источник инициировался. Я настроил его на духа леса, отдал ему все тяжи контроля и начал отрезать себя от своего же творения.

— Не надо, оставь привязки. — леший тронул меня за плечо. — Ты сделал больше, чем я просил, Дитя Изменчивого. Ты имеешь право.

Оба-на! Говоря человеческим языком, мне только что дали право беспрепятственно передвигаться по Лесу и пользоваться его ресурсами на правах желанного гостя. И еще мне разрешили пользоваться мощью Источника Магии на правах его создателя. Сильно! Не то чтобы я собирался воспользоваться нежданным подарком, но все равно приятно.

— Благодарю, Хозяин Леса.

Мужичок расплылся в улыбке. Ну-ну. Тоже мне, добрейшей души создание! А то я не знаю, какие он принимает жертвы! Раш как-то показал. И я хорошо помню, как корни пронзали еще живое тело, как почва жадно впитывала кровь и плоть, как зверье растаскивало останки, и как поглощались жизни и души заблудившихся путников, дабы переродились они в лесных хранителей и духов. Не сомневаюсь, что вскоре на зеленые хризопразы прольется чья-то кровь.

Ну да это не мои заботы. Я свою часть контракта выполнил. Теперь черед духа платить.

— Мне бы к городу Мирда выйти.

— Это недалече. Пойдем, Тропами проведу.

— Поспешить бы.

Леший понимающе ухмыльнулся. Не только я почувствовал приближающиеся ауры перворожденных. Быстро пронюхали ушастые! Хотя, сомневаюсь я, что Хозяин Чащи пустит этих выкидышей Порядка к новому Источнику. Слишком уж морда у него была препохабная.

Леший не сбрехал и вывел меня из леса неподалеку от нужного городка, хотя он был за добрые две сотни километров от места моего появления в этом мире. Тепло распрощавшись с духом, я вышел на пыльную дорогу и бодро потопал к городу, прекрасно видимому на горизонте. Как раз до вечера доберусь.

Пока мое тело на автопилоте двигало к городу, я полез в ноосферу планеты за поверхностными сведениями, необходимыми мне для минимальной интеграции в это общество: язык там, основные заскоки и прочую ерунду. Полноценно копаться в мировом разуме я не умел, да мне никто и не дал бы, но считать базовые, всем известные знания, я вполне мог, тем более, интересовался я только одним городом.

Через три часа возни я заработал жесточайшую мигрень, не выводимую никакими заклинаниями и лекарствами, а заодно узнал следующее: Мирда — это город наемников. Что-то вроде огромного гостевого двора, совмещенного с домом найма и колоссальной общагой, в которой постоянно или временно живет цвет наемников этого континента, независимо от того, гражданином какого государства они являются. Мирда — город независимый, расположен на нейтральных землях на стыке эльфийского государства, орочьих степей и трех человеческих стран: княжества Дария, Империи Арон и королевства Идия. Город устраивал всех соседей, а потому еще существовал, хоть и занимал очень удобную бухту, за которую раньше немало воевали.

Сведения, конечно, весьма скупые, но хоть что-то. Я же не Раш, который в состоянии полноценно работать с этим живым магическим аналогом информационной сети! Наложив на гудящую башку самый мощный исцеляющий каскад, который только умел, я бодро топал к городу, мысленно перебирая, в каком облике мне явиться.

Да, я могу создать на себе кожаные шмотки обычного наемника, а дорога как раз их присыплет пылью, но при последней нашей с Дзаром встрече мы хорошо повздорили и заключили Пари. Суть довольно простая: я должен явиться в город смертных при полном параде, но так, чтобы не спровоцировать агрессию, а он в ответ обязуется выполнить одно мое желание. В пределах разумного, конечно.

Глупая ситуация.

Вздохнув, я остановился, создал ростовое зеркало, критически себя осмотрел. Адамантовые доспехи, созданные по образу и подобию легкой брони развед-диверсионного подразделения ВКС одной звездной империи, успешно подмявшей под себя всю галактику и ее обитателей, сидят как влитые, тускло поблескивая багровыми рунами. За спиной мои родные клинки на скользящих перевязях, чьи противовесы покачиваются у бедер. Никакой лишней поклажи или плаща, так распространенных в этом мире: я вообще плащи не особо люблю. На путешественника я нисколько не похож. На демона? Сложно сказать. Крылья я не материализовал, обойдутся. Морда лица родная, глаза зеленые, вполне человеческие, черные длинные волосы, как всегда, спадают на спину, серебрясь на конце. Нормальный вид. Но человеком меня даже с перепою не назвать.

Подойдет. Я ж не обещал Дзару явиться в боевой ипостаси? Не обещал. Только в привычном облике. А для меня любой мой облик — привычен.

Убрав зеркало, я потопал дальше. Посмотрим, как там обернется. Наемники во всех мирах в чем-то похожи: видел в одном, считай, видел во всех с поправками на менталитет. По идее с ними проблем быть не должно: я же смирный, кровавую баню под воротами в город устраивать не собираюсь, идиотов лезть к непонятному вооруженному разумному, от которого магией несет за километр, вроде бы не должно найтись. Но Хаос их знает, мало ли дураков в мирах?

Дорога легко ложилась под ноги, и вскоре я дотопал до городка и встрял в очереди у ворот. Очередь продвигалась быстро, голова немного унялась, а толкущиеся перед моим носом лошадиные задницы, наконец-то, всосались в ворота, являя мне группу из двух воинов и усталого мага с красными от переутомления глазами и полыхающей раздражением аурой.

Я болезненно поморщился, разглядывая здоровенного хмурого наемника. Мужик молчал, пока меня тщательно ощупывали сканирующие плетения. Ну да, сперва магический досмотр, потом уже обычный. Тупая боль в голове мешала нормально соображать, голову напекало яркое солнышко, сзади толклись два эльфа, пасущие меня практически от края леса, что тоже не добавляло мне благодушия. Особенно их концентрированная ненависть: что я за зверь до ушастых доперло, но трогать меня дураков не было. Я прибыл мирно, я дарю магию, меня принял природный дух, на мне следы ритуала создания Источника и благоволение Хранителя Чащи, притом, Хранителя их леса, так что трогать меня, пока я сам не дам повод, низя. И это эльфов несказанно бесило. А еще они реально понимали, что я их перетру на кровавый фарш и меня никто не остановит: уровень несопоставим.

Как говорится, смотри, ненавидь, но трогать мерзкое порождение Хаоса — ни-ни, ибо я сделаю им бо-бо, а мне за это ничего не будет. Потому что мир меня принял, потому что я действую ему во благо, и потому, что я не начну нападать первым. Вот такая ситуация.

Наконец плетения отработали, морда породистого лица мага вытянулась в неприкрытом изумлении. Ну да, любой нормально обученный маг прекрасно поймет, из чего сделаны мои доспехи и как они зачарованы. И так наемник уже косится на мое оружие, несмотря на то, что рукояти оформлены предельно просто. А еще маг прекрасно может ощутить чистые и яркие эманации Всетворящего, широкими волнами расходящиеся от меня, как и бурление магии, проявляющееся в едва заметной ряби пространства. Но я смирный: стою и улыбаюсь перекошенной лыбой.

Маг, переглянувшись с воином, наконец-то спросил:

— Какова цель прибытия?

— Найм. — на меня странно покосились, и я уточнил: — Мне отряд нужен.

Моя бледная рожа явно не вызывала доверия.

— Вы не здоровы?

Мягкий и настороженный голос заставил меня вздрогнуть. Я поднял глаза и встретил встревоженный взгляд мага.

— Голова болит. — честно ответил я.

За спиной полыхнуло злорадством. Я повернулся и широко улыбнулся ушастым во все клыки. Какой-то мужик в броне по самые ноздри дернулся, схватившись за оружие, эльфов перекосило, злорадство смыло ненавистью и бешенством.

— Позвать целителя? — спросил маг, жестом давая отбой наемникам и довольно ухмыляясь: эльфов в этом мире не любили.

— Нет. — видя сомнение в карих глазах, я пояснил: — Бесполезно. К вечеру пройдет само, а пока придется терпеть.

— Что стало причиной?

— Информационная перегрузка.

Темноволосый мужчина понятливо кивнул, взгляд синих глаз смягчился. Что такое перегрузка знает любой нормальный маг, знакомый с астральными переходами или поиском в этом необычном измерении. Симптомы, как ни забавно, у всех разумных совершенно одинаковые, и не важно, кто ты: смертный, эльф, демон или нежить, ведь перегружаются не мозги, а аура. Голова болит одинаково сильно даже у лича, хотя нежить обычную боль не чувствует вовсе.

— Вам известны правила города?

— Вот теперь известны. — булькнул я, непроизвольно поморщившись.

Маг едва заметно кивнул, наемник отступил, пропуская меня в город.

Сразу за воротами стояла будка, в которой сидел замученный паренек, принимающий плату за вход в город. Поскольку местной валюты у меня не было, я положил на стол сверкающий серебристый шарик. Парень глянул на шарик, глянул на меня, чуток подзавис, а минутой спустя подошел тот же самый маг.

— Гар Таррис. Посмотрите. — паренек ткнул на сантиметровый шарик.

Магу хватило одного взгляда.

— Лунное серебро.

— Простите, но местных денег у меня пока нет. — я виновато развел руками. — Не успел разменять. Насколько я знаю, такой металл вполне подходит для оплаты.

Маг хмыкнул, тронул капельку сережки-амулета.

— Винс, смени меня. — покачав головой, маг забрал шарик, кинув на стол три мелких медных монетки. — Идемте.

Я едва удержал улыбку. Дзар взовьется как континентальная ракета!

— Не слишком ли много внимания для простого воина? — иронично спросил я.

Маг хмыкнул, окинул меня веселым взглядом.

— Простой воин, от которого магией тянет как от переполненного фортификационного накопителя? В доспехах, стоимостью с половину нашего города? Я не видел ваше оружие, но предполагаю, что за него можно скупить остатки вместе со всеми кораблями в бухте.

Я достал один из метательных ножей и протянул магу, кривовато улыбаясь. Какой-то наемник, проходящий мимо, споткнулся и чуть не растянулся на брусчатой мостовой, увидев, что лежит у меня на ладони. Сходу оценил.

— Адамант, выкованный в кузнях Хаоса. Даже спрашивать не буду, какими путями это оружие попало в ваши руки.

— Сам сделал. — усмехнулся я, позволив магу увидеть кончики клыков.

Маг дернулся как от удара, пораженно распахнув глаза.

— Я правильно вас понял?

— Ага!

Надо отдать должное, самообладание у гара Тарриса на высоте. Вот так неожиданно узнать, что рядом с тобой топает демон, да еще и не особо скрывает свою природу...

Дзар — говнюк! А я дурак, раз на "слабо" повелся! Правда, мне это простительно: на момент спора мне было всего пятнадцать лет. Но Дзар! Ну да ладно. Мне это представление даже удовольствие доставляет.

— Я сейчас мирный. — вяло сказал я, убирая метательный нож обратно.

— Могу я спросить?

Я благосклонно кивнул, жестом предлагая продолжать.

— Утром мы зарегистрировали всплеск от мощного ритуала.

— Хозяин Чащи попросил помощи. Эльфы ему Источник испаскудили.

Где-то за спиной вспыхнули возмущением эти самые эльфы. Слух у перворожденных очень острый, а я говорил достаточно громко.

— Вот уж не знал, что Источник можно... испаскудить.

— Источник — это тончайший канал в Упорядоченный Хаос, созданный по определенным... принципам. Излишний порядок в его структуре ведет к стагнации и упадку. Со временем такой Источник слабеет, хотя полностью не разрушается.

— Он может превратиться в полноценный прорыв? — задал вполне закономерный вопрос маг.

— Может. Если на него воздействует кто-то вроде меня. — вздохнув, сказал я. — Но кто-то вроде меня может сделать прорыв в любом месте по собственному выбору, и источник для этого не нужен. Но я этого делать не собираюсь, полагаю, другие мои сородичи, если они присутствуют в этом мире, тоже не стремятся этот мир разрушать, иначе прорыв уже был бы, а мы с вами — не разговаривали.

— Вы меня... успокоили. — маг усмехнулся.

— У вас поразительно крепкие нервы. — я не сдержал улыбки.

— Не думаю, что мне стоит ожидать проблем с вашей стороны.

— Как от Дитя Хаоса — нет. Но вот как от обычного разумного... — я пожал плечами. — Тут уже я не могу давать гарантии. Вдруг потребуется кому-то морду набить.

Маг тихо рассмеялся.

— Прошу сюда.

За таким вот разговором мы дошли до городской управы, в которой располагалась не только мэрия, но и сокровищница, а заодно и официальный обменный пункт. Ростовщиков наемники в своем городе не терпели. И слава Всеизменяющему!

Обычно в деньгах у меня надобности не возникало: как владелец Домена, я могу создать абсолютно любое обычное вещество. С магическими материалами уже сложнее: их материализация обычно чрезвычайно энергозатратная, и гораздо проще их добыть. Демоны и вовсе предпочитали бартерный обмен на равноценную вещь или услугу. Зато, когда я приходил в любую населенную реальность, мне приходилось резко вспоминать про существование такого забавного явления в социумах смертных, как деньги.

Пока я лениво размышлял о сути этого явления, маг провел меня в отдельный кабинет, до боли напоминающий кабинеты "Гринготтса": большое помещение, богато отделанное в ало-золотой гамме, но в меру, никаких лишних финтифлюшек, безвкусной лепнины и прочего непотребства. Правую от входа стену занимал огромный подсвеченный витраж, показывающий глубины пещеры и какой-то подземный город, напротив двери — шкафы до потолка с рядами толстых томов, у стены, напротив витража — массивный стол из темного дерева, частично заставленный теми самыми томами, писчими принадлежностями и всякой мелочевкой. На самой стене — оружейный стенд. А вот хозяин этого кабинета на глаза попадался последним.

Я проглотил ругательство и вежливо склонил голову в приветствии: за столом сидел... цверг. Ну или дворф, как еще называют эту несомненно талантливую и воинственную расу. И очень жадную!

Дворф меня оценил, осознал и опознал, и теперь в полном шоке таращился на меня, я смотрел на него и улыбался во все клыки. От изумления у него даже перо из пальцев выпало и покатилось по странице, оставляя безобразные кляксы.

— Пусть Ветра Перемен будут благосклонны к вам.

Мой голос вывел мужика из ступора. Дворф захлопнул неэстетично отвисшую челюсть, с трудом вернул на лицо непроницаемо-вежливое выражение и немного севшим голосом ответил:

— Силы и Воли вам.

Дворф не представился. Значит, знает наши правила. Маг откровенно наслаждался происходящим, что подтверждала буря эмоций, щедро выплескиваемая в ментальный план.

— Чем могу помочь?

Я вопросительно глянул на мага. Гар Таррис положил на стол металлический шарик.

— Нужен размен на наши деньги.

Я достал из пространственного кармана еще четыре шарика и положил возле первого. Рядком. Чтобы лучше было видно. Если бы я положил на стол алый алмаз с кулак размером, эффект был бы куда меньший.

По сути, я сделал то же самое, что и в родном мире. Те же редчайшие металлы, исключая смертельно-опасный адамант. Но если гоблинам "Гринготтса" я подарил полукилограммовые слитки, то дворфу достались сантиметровые шарики, которые мои сородичи частенько используют для размена, если возникает нужда в деньгах.

Я готов заложить свои мечи против медяка, что к вечеру эти пять шариков окажутся в руках лучших артефакторов цвергов.

Наконец дворф очнулся от ступора, молча залез в ящик стола и поставил на столешницу глухо звякнувший мешок. На глаз, килограмм с пять будет. Я не сомневался, что там — золото.

— Это половина.

Да, магические металлы безумно дороги, и платят за них по тройному весу в бриллиантах. За солнечное серебро и лунное золото — в десятикратном. Мертвое железо вообще редкость в смертных мирах, как и адамант.

— Этого достаточно. — произнес я, жестом останавливая цверга, собравшегося было достать еще один такой мешок.

Много металлических денег мне ни к чему. Для моих целей и одного мешка более чем достаточно, а ценность металлов в разноцветных шариках для меня не столь высока как для жителей проявленной реальности.

Распрощавшись с дворфом, все еще не отошедшим от ступора, мы вышли из здания. Маг довольно улыбался, щедро плеская весельем и каким-то скрытым садистским удовлетворением.

— Отчего столько удовольствия? — полюбопытствовал я, вдыхая приятный аромат свежеиспеченного хлеба, доносящегося с соседней улицы.

— Наш казначей — не самое приятное в общении существо. — маг усмехнулся.

— О! Вы получили моральное удовлетворение, наблюдая за его мучениями?

— Несомненно.

Я улыбнулся.

— Позволите вопрос? — неожиданно спросил маг.

Мой кивок был воспринят за разрешение, и мужчина спросил:

— Вы ведете себя достаточно... необычно.

— Я еще очень молод. И не утратил способности радоваться мелочам.

Маг понимающе кивнул и тему закрыл. Будет ему пища для размышлений.

— Но к чему все это представление? Вы могли бы войти в город незаметно.

— Мог. — я вздохнул. — Дело в моем знакомом, которого я ищу.

Гар Таррис удивленно моргнул и вопросительно выгнул бровь.

— Банальное пари.

— О! — сколь много всего можно вложить в этот простой звук!

— Мягко сказано. — я фыркнул. — Меня удивляет, что мое присутствие не вызывает переполоха. Все же, внешность весьма... приметная.

— Вы не похожи на своих сородичей. — пояснил маг. — А те, кто могут увидеть вашу сущность, не наводят паники из-за моего присутствия.

— И много таких?

— Пятеро. — любезно сообщил маг. — И они все нас видели.

Значит, меня уже показали всем заинтересованным.

— И я могу теперь гулять по городу свободно?

— Можете. — маг усмехнулся. — Но мне любопытно, ради кого Дитя Хаоса пришел в наш мир.

Еще бы ему не было любопытно! Я не сдержал ухмылки. Достав капельку поискового амулета, я сверил расстояние и направление. Гар Таррис удивленно приподнял брови: назначение амулета понималось без труда.

— Хотите посмотреть?

— С удовольствием.

Поисковый амулет увел меня с площади и торгового квартала вглубь города. Постепенно праздные зеваки и гости города как-то незаметно исчезли с улиц, сменившись совсем иным контингентом: мы вошли в жилые кварталы, где обитали наемники. На улицах все чаще попадались вооруженные воины, по-походному экипированные маги и лучники. Женщин стало на порядок меньше, и большая часть прекрасного пола носила неприемлемую для обывателей мужскую одежду или доспехи. Шум и гам резко стих. Лавки исчезли, их сменили таверны и ресторанчики, расположенные в первых этажах массивных каменных зданий.

На меня посматривали совсем иными глазами, а ментал бурлил от обилия эмоций, и только присутствие хорошо всем знакомого мага сдерживало от проявления любопытства. И всех остальных чувств. Такое внимание... напрягало. А вот маг шел полностью довольный жизнью. Буквально цвел и пах.

— Получаете удовольствие?

— Не каждый день можно увидеть такие выражения на этих рожах. Обязательно сделаю долгосрочную иллюзию!

— Не ожидал, что мои доспехи и оружие вызовут такую реакцию. Все же, я старался сделать их не особо... зрелищными.

— Адамант сложно не узнать. Очень характерный цвет и отлив, а в нашем мире он хоть и безумно редок, но все же встречается достаточно часто, чтобы быть широко известным в среде воинов. — маг критически осмотрел мою фигуру, скользнув взглядом по доспеху. — При всей простоте, у ваших доспехов необычная форма. И она притягивает внимание своей завершенностью.

Вынужден с магом согласиться. Делал я этот доспех, находясь под сильным впечатлением от легкого доспеха спецвойск, который в свое время сам носил. Конечно, никакой высокотехнологичной начинки моя реплика не несла, в отличие от оригинала, но вид имела практически тот же. Адамант по прочности ничуть не уступал полуорганическим броневым сплавам, магия прекрасно заменила электронику и нанотехнологии, а органика кое-каких монстриков Нереальности оказалась даже лучше и практичнее того материала, который высокоразвитая звездная цивилизация использовала как основу и поддоспешник. В итоге, я получил прекрасный гибкий и легкий доспех с аналогом климат-контроля, аптечки и кучи полезных девайсов вроде системы маскировки.

— Необычная для вашего мира. — поправил я.

— Сделан по образцу? — маг удивленно приподнял бровь.

— Полное соответствие.

— Настолько понравился?

— Настолько удобен и практичен. Хотя сил я на его создание потратил немало.

Я тактично умолчал, что это — результат пятилетнего труда и бездны угробленных материалов. Дорогих и редких материалов! Но результат стоил таких мучений, да и рунную магию и ритуалистику при такой практике я освоил весьма неплохо.

Амулет завибрировал: объект поиска в зоне прямой видимости. Я остановился перед дверями в трактир, носящий название "Три пути", о чем бодро сообщала вывеска с каким-то нарисованным булыжником, до безобразия похожим на надгробный камень с вертикальным отпечатком птичьей лапки.

— Здесь.

Маг промолчал, но на его лице явственно отразился скепсис.

Трактир "Три Пути" встретил меня приятным сумраком, треском огня в огромном камине, ароматом свежеструганной древесины, готовящегося мяса и свежего хлеба. Я медленно вошел в большой квадратный зал, пропустил мага и закрыл за собой дверь, приветственно кивнул здоровенному мужику, подпирающему стену справа от двери. Мужик ощупал меня взглядом, чуть дернул кустистыми бровями, хмыкнул, но на приветствие ответил, также кивнув в ответ. С магом он поздоровался более приязненно.

Дзара я нашел без проблем. Эта колоритная особь мужского пола оккупировала большой стол в углу зала, за которым и гнездилась в компании семи мужиков, увешанных оружием по самые брови. Маг вопросительно глянул на меня. А я не мог удержать наглую плотоядную ухмылку: Дзар меня не заметил, о чем-то болтая со здоровенным молодым орком.

— Нашел?

— Нашел. — я покачал рубиновой капелькой перед глазами мага. — Специально на него сделан, чтобы легче было эту сво... его найти.

Убрав бесценный амулет в пространственный карман, я бодро потопал напрямик, ловя на себе странные взгляды. Мое целенаправленное продвижение не осталось незамеченным: наемники напряглись и замолкли. Дзар, наконец-то, соизволил повернуться и посмотреть, кто же привлек такое внимание.

Он меня узнал. Мгновенно. Породистая темнокожая физиономия вытянулась, глаза широко распахнулись, а потом резко сузились. Я остановился в метре от стола, склонил голову набок, с интересом наблюдая за этими метаморфозами. Дзар зарычал. Я ухмыльнулся во весь клыкастый оскал. Наемники напряглись, руки легли на рукояти оружия...

— Ассаи!

Низкий рычащий голос Дзара бальзамом полился на мои нервы.

— Ага.

Я улыбнулся еще шире. Дзар крепко сжал кулаки, резко выдохнул.

— Паскуда малолетняя!

Маг дернулся, но промолчал.

— Ты что тут делаешь?!! — рыкнул полуэльф-полутролль.

— Тебя ищу. — искренне и радостно ответил я.

— Как?!!

Я молча достал рубиновую подвеску и насмешливо покачал ею в воздухе. Дзар от злости булькнул, негодующе раздувая ноздри и полыхая гневом.

— ТЫ СДЕЛАЛ НА МЕНЯ ПОИСКОВЫЙ АМУЛЕТ?!! — взревел он.

— Не я. — моя ухмылка стала еще похабнее. — Раш.

Я убрал ценную вещицу обратно, подтянул два стула. На один сел сам, второй предложил магу. Гар Таррис отказываться не стал и с комфортом обосновался, с искренним интересом наблюдая за происходящим.

— Кстати, он просил нацедить с тебя еще крови. — невозмутимо выдал я. — Амулет всего один.

— Крови нацедить?! — безмятежным порыкивающим голосом переспросил Дзар.

— Ага.

Ноздри вновь затрепетали от ярости.

— Где он?!

— Где-то за Ободом.

Дзар подавился заготовленными словами.

— Что?

— Отец сейчас где-то за границей Обода в глубинных слоях Нереальности. — повторил я, наивно хлопая глазками.

Наемник сплюнул.

— Проклятье!

— Ничего, он скоро вернется домой. — я ухмыльнулся. — Можешь там попробовать его прибить.

Ага! Лорда Хаоса в его собственном Домене!

— Издеваешься, да? — прорычал Дзар.

— Ага. — честно признался я.

Он неожиданно рассмеялся.

— Совсем не изменился! Рад тебя видеть, Ассаи.

— А уж я-то как рад. — я улыбнулся.

Бойцы удивленно переглянулись, практически синхронно пожали плечами и расслабились.

— Смотрю, ты, наконец, закончил эти доспехи. — уже спокойно спросил Дзар.

Я закивал.

— Пять лет моего труда и бесконечность намотанных на кулак нервов.

— Давай, хвастайся уже, рукодельник малолетний.

Я встал, позволяя Дзару осмотреть плоды моих трудов. Помимо учителя на меня таращились все присутствующие, но — молча.

— Красавец. — оценил он плоды моих трудов.

— А то!

Он наклонился, провел пальцем по нагрудной пластине.

— Адамант?

— Он самый. — я развалился на стуле.

— Что брал на основу?

— Шкурки, паутину и жилы тварей Хаоса.

Дзар поморщился, рожи у бойцов вытянулись.

— Проклятье, Ассаи! Твоя честность меня порой просто убивает!

— А зачем мне тебе врать? — пожал плечами, лениво поглощая яркое и неприкрытое удивление, щедро разлитое в эфире.

— Долго собирал? — неожиданно спросил один из воинов.

— Полчаса ненапряжной охоты. — любезно ответил я. — Может, чуть дольше. Достать это барахло проблемы не составляет, тут ловить жертву дольше.

— Хорош гнать, пацан. — могучий орк смерил меня тяжелым взглядом.

Я был сама наивность и смущение: интуиция встрепенулась.

— Я не гоню. Я и правда могу легко достать шкурку низшего демона Хаоса.

Орк фыркнул.

— Врешь!

— Спорим? — азартно спросил я, не давая молодому воину ни мгновения, чтобы подумать над тем, ЧТО он творит.

Орки — народ азартный и авантюрный. А еще они вспыльчивые и часто идут на поводу своей натуры...

— Спорим! — резкий, ожидаемый ответ.

— На что?

— Да на что хочешь! — фыркнул воин, а Дзар окаменел.

Поздно! Слова уже сказаны!

— Принято! — быстро выпалил я.

И спешно вывалился в Нереальность.

* * *

Со словами "Принято!" мальчишка исчез в легкой ряби, а спорящего с ним зеленокожего воина на мгновение окутало легкое серебристое свечение. Спор услышан и принят.

Командир наемного отряда медленно втянул воздух, прикрыл глаза, унимая эмоции, а потом заорал на весь зал:

— ПРИДУРОК!

Орк подпрыгнул на стуле, удивленно глядя на взбешенного командира.

— Великие Боги! Хаз, когда ты начнешь думать, что и, главное, КОМУ ты говоришь?!

На вопль с лестницы сбежал высокий широкоплечий дроу в привычной этой расе броне.

— Командир, что случилось? — мягко спросил он, тормозя у стола.

— Этот идиот поспорил с Ассаи на ЧТО УГОДНО! — Дзар натуральным образом схватился за голову. — НА ЧТО УГОДНО!!! Хаз, ты хоть понимаешь, в какие неприятности ты попал?

Беловолосый иллитири недоуменно покосился на соратника, на присутствующего мага и с вопросом в лиловых глазах посмотрел на откровенно паникующего командира.

— С этим... парнем? — с тем же недоумением переспросил Хаз.

— С этим! — буквально простонал полукровка.

Наемники переглянулись.

— Если спор выиграет.

— Выиграет, можешь не сомневаться. — зловеще пообещал полутролль. — Я тебе сколько раз говорил, не обманывайся внешностью! Хоть бы на доспехи внимания обратил, если внешность его хозяина тебе ничего не сказала!

— Обратил. Странный он какой-то. Тонкий, прилизанный. Разве что из адаманта сделан.

Иллитири удивленно приподнял бровь.

— Странный он... Удар, ты-то хоть меня не разочаруй! Просканируй!

Дроу широко развел руки, стряхивая с когтистых пальцев едва заметно мерцающую паутинку сканирующего плетения на пустой стул. Мгновение, и глаза широко распахиваются в неприкрытом шоке.

— Дитя Изменчивого?

— ДА!!! Удар, этот идиот поспорил с Дитя Хаоса на ЧТО УГОДНО!!! — командир отряда схватился за голову.

Дроу покачал головой, сел на стул и откинулся на спинку.

— Командир, ты считаешь... — иллитири неопределенно взмахнул рукой.

— Этот мелкий засранец ничего ценного из загребущих лапок не упустит: собственнический инстинкт у него пределов не имеет. Так что, Хаз, можешь попрощаться с карьерой наемника и всеми своими планами на буду...

Тихий хлопок телепортации прервал командира наемников. Возле стола появился тот самый черноволосый и зеленоглазый юноша, держа в руках какой-то неопрятный влажный сверток. На губах парня блуждала счастливая улыбка, глаза искрились от скрытого веселья, черный доспех в свете магических светильников поблескивал серебристыми пятнами и кровавыми рунами.

— Вот. Принес. — лукавая улыбка и скромный голос: — Шкурка.

На стол упал сверток очень характерной черной кожи, щедро заляпанной серебряной кровью.

Наемники молча смотрели на кожу одного из опаснейших низших демонов Хаоса, содранную заживо, о чем буквально кричали куски еще подергивающейся плоти. А парень протянул руку под нос проигравшему орку и разжал бронированный кулак со словами:

— Это тебе.

На ладони лежал полупрозрачный кристалл с яркой красноватой искоркой. Хран с душой демона. На адамантовой перчатке, щедро окропленной серебряной кровью...

* * *

Я смотрел на рожи наемников, с удовольствием потягивая их эмоции. Какая дикая смесь! Я аж умилился, стараясь не встречаться взглядом со взбешенным Дзаром.

— Ассаи.

Ласковый рычащий голос не предвещал ничего хорошего.

— Да?

И глаза наивные и добрые. И честные-честные.

— Объясни мне. Зачем ты это сделал? Ладно, Хаз — дурак, не знал с кем связался. Но ты!

— А почему нет? — немного обиженно спросил я, заклинанием очищая доспехи от крови и садясь на стул. — Я лично ничем не рисковал. Мне эту шкуру утомительнее было содрать целиком, чем выследить и поймать низшего. Эта тварь настолько тупая, что даже инстинкта самосохранения не имеет. Ты представляешь, она на меня сама напала! Я-то думал, мне ее еще ловить придется!

Дзар не купился: он глубоко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, а потом тихо так, мягко, даже нежно спросил:

— Что ты хочешь от моего бойца?

Я прищурился. Сейчас он спрашивал без тени юмора или иронии. Понимает, насколько крупно попал его подчиненный. Это радует, что понимает. Но отдавать СВОЁ я не собираюсь!

— Его.

Хаз дернулся, из Дзара словно воздух выпустили.

— У тебя совесть есть? — безнадежно спросил он.

И мне даже не было его жаль!

— Если бы у меня ее не было, душа твоего БЫВШЕГО подчиненного уже лежала бы рядом. — я тронул хран с красной метущейся искоркой. — Условия спора ты слышал. На что угодно. Если бы на моем месте был любой другой мой сородич, из Хаза уже вырвали бы душу. А я предлагаю вассалитет.

Дзар замолчал, а я рассматривал свое приобретение. Высокий, мощный, как и все представители этой старшей расы, прекрасно тренирован как для наемника, по меркам свой расы — красивый. В синих глазах светится живой ум, который вот так внезапно сбойнул в самый неподходящий момент, аура яркая и энергетически насыщенная, магическое ядро вполне сформировано, но все еще продолжает развиваться. Отличный экземпляр.

Орк, похоже, начал осознавать, насколько крупно он попал. И теперь сидел, прожигая меня взглядом. Но молчал. А что еще он может мне сказать? Все, поздно. Он сам, лично, проспорил душу демону Хаоса. Мне.

Зачем я вообще в это ввязался? Подчиняясь интуиции. Сейчас же, рассматривая СВОЁ, я начал понимать, насколько удачно я заглянул в этот трактир. Орк молод. Ему от силы лет тридцать будет, но уже — прекрасно тренированный воин, с развитым даром. Серебристую дымку Смерти я ни с чем не спутаю. Как и отзвуки родной стихии. То, что он так по-глупому попал, следствие молодости и легкого опьянения. И того, что он не знал, с кем именно говорил. Такие подарки — огромная редкость!

Интересно, с каким намеком Сюзерен мне такой бонус подкинул?

— Чего замолчал, Ассаи?

Хмурый голос Дзара вернул меня в реальность.

— Да так, думаю, что с меня Змей стрясет за такой роскошный подгон. — я хмыкнул. — Великий просто так подарки не делает. А Хаза, уж извини за прямоту, мне вручили в подарочной упаковке и перевязанного ленточкой. С бантиком.

Орк зарычал.

— Не злись, это — факт. Ладно бы я потрудился хоть внешность изменить, так нет. Я же в истинном облике пришел. И не скрывал, что низшего мне прибить, что вам зайца подстрелить. А ты развелся как... — я запнулся, не в силах подобрать достойного сравнения.

Орк вздохнул, посмотрел на шкурку невинно убиенного низшего, на его душу, бьющуюся в хране, на меня и спросил:

— Кто ты вообще?

У меня неэстетично отвисла челюсть.

— Ты так и не понял?

— Да откуда я знаю, что ты такое? Не человек, это ясно.

— Да... я погорячился. Может и правда случайность. — встретил пристальный взгляд орка. — Ты серьезно не понял?

Тихое рычание.

— Представься уже, монстрик ты доморощенный. — со вздохом сказал Дзар.

— Ассаи Тарр Могрейд. Дитя Всетворящего. Лорд Домена Ильдеж.

Тишина. В темных глазах орка и большей части наемников — ноль понимания. Только иллитири да маг одинаково удивленно выгнули бровь.

— И-ии?

Дзар прикрыл лицо ладонью.

— Лорд Домена. — негромкий голос эльфа. — Хаз, могу поздравить. Принять вассалитет у одного из Детей Хаоса, еще и настолько молодого... тебе повезло.

Орк в полном ступоре на меня таращился. Наемники молчали. Маг наблюдал за этим безобразием, но не вмешивался. Дзар — бесился. А вот иллитири... М-мм... Да неужели?

— Хочешь присоединиться? — спросил я, чуть прищурившись.

— Хочу. — спокойно ответил он.

Да быть того не может, чтобы мне удалось еще и этого заполучить!

— Уверен?

— Ты предложил вассалитет. — пожал плечами безымянный темный эльф по прозвищу Удар. — Я — изгнанник. Терять мне нечего, деваться некуда. Кроме карьеры наемника или убийцы никаких перспектив.

— Серьезно?

Иллитири кивнул.

— За моей головой охотятся клановые убийцы. Я — хлопотное приобретение.

— В этом мире у меня нет интересов. — я усмехнулся, видя понимание в лиловых глазах. — Как считаешь, дотянется длинная рука матрон твоего Дома до Нереальности и моего Домена?

Дроу хмыкнул. Я создал черный перстень, инкрустированный аметистами. Молча протянул эльфу. Иллитири так же молча взял его и надел на безымянный палец левой руки. Аметист подернула тонкая паутинка рун. Вассалитет принят.

— Ассаи, сволочь ты малолетняя. — тихо, с безнадежностью в голосе, сообщил мне Дзар.

— Ага. — я счастливо улыбнулся, протягивая такое же кольцо орку, но с изумрудом. — Между прочим, это ваша заслуга, дорогой мой учитель. Сами вырастили.

Дзар отмахнулся.

— Выращивал тебя Раш.

— В твоей компании. Я тебя с восьми лет знаю. И кроме отца и тебя в Домене никого не было.

— Ладно уж. Хаз, бери кольцо. Все равно выбора у тебя нет.

Орк взял кольцо, критически осмотрел простой массивный перстень, хмыкнул и нацепил на палец. Ободок ужался до нужного размера, а я ощутил, как выстраиваются привязки между мной и моим вассалом.

— Тебя вообще сюда каким ветром занесло? — Дзар успокоился. — Чего надобно?

Потеря двух бойцов была воспринята стоически, осмыслена, со скрипом принята, и теперь полукровка, наконец, перешел к делу.

— Учитель нужен.

— Кому? — устало спросил командир наемников.

— Люди. Детки лет одиннадцати. Маги-недоучки. Ничего не знают, ничего не умеют. Дрессировать их надо, а мой талант как учителя ниже замковых катакомб.

Выражение его рожи было неописуемо!

— Какой тебе интерес?

— Мой родной мир, Дзар. — из моего голоса исчезло веселье и ирония. Я говорил сухо, холодно и серьезно. — Магия истощается, волшебное зверье вымирает, фейри вырождаются, маги в добровольных резервациях и скрываются от мира.

— И?

— И Неназываемый на грани осознания.

Дзар подавился воздухом на вдохе и закашлялся, гар Таррис дернулся, словно получил удар наотмашь, Удар мелодично выругался.

— Ты не ослышался. Может, я уже не отношусь к смертным, но не желаю отдавать родной мир на растерзание этой твари! Кому как не тебе знать, чем это чревато!

Дзар помрачнел.

— И ты пришел ко мне?

— А к кому мне идти? — резонно спросил я. — Если я своих друзей позову, мир может их не выдержать: слишком ослаб.

— А что твой приемный отец?

Я пожал плечами:

— Раш поддержал мое решение.

— Вот как. — Дзар успокоился окончательно. — Ты пришел просить о помощи или нанять?

— Одно другому не помеха. — ухмыльнулся я.

— Тоже верно. — учитель хмыкнул. — Деньги есть?

Я материализовал мешок с деньгами, полученными от цверга, и уронил на стол.

— Хороший ответ.

— Зачем?

— Есть в этом мире кое-что, что не помешает прикупить.

— Согласен? — уточнил я.

— Согласен. — Дзар потер виски. — На некоторых условиях.

— Слушаю.

— Со мной отправится мой отряд. Я потратил десять лет на его создание, и не намерен терять!

Я кивнул. С чего это Дзар решил, что я буду возражать? Вроде бы не давал повода считать меня идиотом.

— Оружие и доспехи придется сменить. — негромко сказал я. — Замену я вам сделаю. А ты за это обязуешься взять на обучение одного паренька. Урожденный потомственный некромант с активным, но совершенно неразвитым даром.

— Лично? — уточнил полукровка.

Я качнул головой.

— Без разницы. Хоть все скопом учите.

— Идет.

Вот и отлично.

— Что еще?

— Срок службы?

Я плотоядно улыбнулся, Дзар поморщился.

— Ассаи, поумерь аппетиты! Твое жмотство и хватательный рефлекс меня порой пугают.

— Я не жадный! — возмутился я.

— Я не сказал, что ты — жадный! Ты — жмот с развитым собственническим инстинктом! — рыкнул Дзар и выразительно покосился на моих новых вассалов.

Вот чего он пристал?

— Это нормально.

— Хватит с тебя! И так за десять минут на двоих моих бойцов лапы наложил! Ладно, Хаз по дурости попал, но Удар...

— А почему нет? — приподнял бровь иллитири.

Дзар отмахнулся.

— Итак. Срок найма?

— Как минимум десять лет. Лучше сто. В идеале — тысяча.

Люди от таких сроков опешили.

— В моем отряде есть люди. Они столько не проживут.

— Почему это? — я удивленно заморгал.

Полукровка запнулся, пристально глядя на меня. Я смотрел на него, не понимая сути проблемы.

— На сколько сможешь продлить им жизнь?

— Да на сколько потребуется.

Наемники переглянулись.

— Сколько у тебя в отряде? — уточнил я.

— Сорок разумных. Из них двадцать семь — маги.

— Они согласятся на такой найм?

— Согласятся. — Дзар вздохнул. — На ТАКОЙ — согласятся. Думаю, ты уже догадался, что с тебя потребуется?

— Как в прошлый раз?

— Да.

Годится.

— Согласен.

— Удар, иди, собери бойцов.

— Контракт будешь оформлять?

— Буду! — желчно сообщил полукровка. — Идем. А вы — бегом паковаться.

Бойцы рассосались в момент. Только Хаз на мгновение запнулся, перехватывая мой взгляд. Я кивнул. Орк усмехнулся и исчез на втором этаже. Мой первый вассал. И без разницы, что эльф кольцо надел первым. Я улыбнулся. У меня два вассала! Орк и иллитири! Раш оборжется!

— Гар Таррис, не жалеете, что потратили на меня свое время?

Маг усмехнулся.

— Нет. Это было... познавательно.

Дзар хмыкнул.

— Как видите, я действительно пришел ради найма. И скоро покину ваш город и этот мир. — я могу быть очень вежливым, если захочу.

— Как догадался? — поинтересовался маг.

— Печать на вашей душе. — я пожал плечами.

Маг кивнул, удовлетворенный таким ответом.

Дзар отвел меня к большому каменному зданию гильдии наемников, а маг — попрощался и ушел. Любопытство он удовлетворил, на меня посмотрел, признал неопасным и беспроблемным. Вот и прекрасно. Проблемы с избранником другого хаосита мне не нужны.

— Ассаи. — буркнул Дзар.

— Чего?

— Морду проще сделай. Просил бы доспех сменить, но слухи уже ушли.

— Ты сам настаивал на таком виде и поведении во время прошлой встречи.

Дзар матюкнулся.

— Так ты только из-за того глупого спора так вырядился?

— Ну да. Ты же не думал, что мне не хватило бы мозгов прийти незаметно? Признаю, я был дураком, раз повелся на твои слова, но раз уж Пари было заключено... — я пожал плечами.

— Признаю, я был не прав.

Я кивнул, отметив, что печати спора спали с наших аур. Глупая ситуация. И мы сами ее создали. Зато я развлекся.

Оформление найма прошло легко, просто и долго. Дзар привел меня к одному из множества столов, за которым сидел однорукий мужик откровенно звероватого вида. Наемник, потерявший в какой-то локальной войнушке руку. Гильдия о своих заботится, пусть и таким образом, но выжившие калеки не останутся на улице без крова и средств к существованию. Это — правильно.

Дзара мужик узнал.

— Командир Дзар.

— Ортас.

— Какой контракт?

— Долгосрочный найм. — желчно ответил полукровка, покосившись на меня.

— От?

— От десяти лет.

Ортас достал контракт и вручил Дзару. Тот молча передал мне. Я взял и погрузился в чтение. И читал я предельно внимательно, ведь подписываться я буду своим настоящим именем, и силу эта писулька будет иметь немалую. Мои опасения оказались беспочвенными: контракт вполне стандартный, мало отличающийся от своих аналогов в других мирах. Вот только пункт о религии и религиозных войнах мне не подходил.

— Устраивает все кроме пункта сорок.

Дзар вопросительно приподнял бровь.

— Религиозные войны. Культ Неназываемого подходит под определение "основная религия".

— Настолько распространен?

Я кивнул.

— Повсеместно. Во всем мире.

Дзар коротко кивнул писцу:

— Исправь.

Ортас выдернул спорные листы и переписал их под диктовку Дзара.

— Годится?

— Годится.

Договор мы подписывали долго. Все две сотни листов, на которых были подробно описаны права и обязанности обеих сторон и штрафы в случае одностороннего разрыва или невыполнения обязательств. В трех экземплярах. На каждой странице. Один экземпляр оставался в архиве гильдии, один получал на руки я, еще один — Дзар, как командир отряда. Стандартная практика практически во всех мирах, в которых есть развитые гильдии наемников и магические Договора. Подписывая верхний лист, я с наслаждением влепил свою Печать поверх подписи Дзара.

— Ассаи, ты что творишь? — свистящим от злости тоном прошептал полукровка.

Дзар очнулся от ступора и хмуро наблюдал, как проявляется в реальности моя Печать, упавшая на договор.

— Заверяю Договор. — невозмутимо ответил я.

Мой драгоценный наемник, он же бывший учитель и нянька в одном лице, сплюнул, прекрасно поняв, что именно я сделал.

— Вот ты и сволочь!

— Сам воспитал. — все так же невозмутимо ответил я. — И о правилах оформления Договоров ты же и рассказывал.

— Мы заключаем договор, а не Договор! Ты разницу чувствуешь?

— Ага. Зато теперь никто и ничто не сможет сказать, что ваше присутствие и действия неправомерны. Вы Наняты.

— Разорвать его хоть можно? — обреченно спросил наемник.

— Естественно. По обоюдному желанию и согласию. Я ж не монстр какой.

Дзар поморщился. Прекрасно же понял, что с моей стороны желание разорвать договор просто так не возникнет.

— Ладно, Хаос с тобой.

— Он всегда со мной. — мягко поправил я свое новое приобретение. — Ты доволен?

— Нет! Но уже поздно. Жду к вечеру в трактире на том же месте! А ты — оплати пошлину!

Хорошо, что нанимателя нельзя безнаказанно убить после заверения Договора, а то я бы точно в пузо мечом получил. Не смертельно, но неприятно.

Я ухмыльнулся, Дзар матюкнулся и ушел, раздраженно хлопнув дверью. Ортас проводил его хмурым взглядом.

— Что-то он не слишком доволен наймом.

— Он всегда недоволен, если попадает в жесткие условия контракта. — я пожал плечами. — Ничего, покричит, остынет и успокоится.

— Вижу, не впервые с ним работаете.

— Он моим учителем пятнадцать лет был. Ну и нянькой заодно. — я ухмыльнулся. — Оттого и бесится, что под магический Договор попал. Сколько там надо оплатить?

— Сто золотых. Десятилетний контракт.

Я молча достал мешочек с монетами, благоразумно отсыпанных из общего мешка, отсчитал положенных сто золотых. И накинул еще пять сверху. На удивленный взгляд мужика, ответил:

— За возню с договором.

— Дороговато оценили. — хмыкнул мужик, но от денег отказываться не стал.

— Деньги... они обладают ценностью, пока за них готовы отдать то, что нужно. — я пожал плечами. — Да и не все можно купить.

Мужик вздохнул, пошевелил культей. Кивнул.

— Давно?

— Год как.

Я сформировал мощный, очень тяжелый каскад, закрепил его на ауру и скинул на наемника. Воин наблюдал с интересом, ведь светло-зеленые узоры были видны на физическом уровне.

— Ничего не обещаю. Но кто знает? Отрастет или нет, но организм подлечит в любом случае.

Мужик ничего не сказал. Только склонил голову в простой, но искренней благодарности. Зачем мне слова? Я прекрасно ощущаю эмоции. А рука отрастет. За полгода. Я видел, как уже начались процессы глубинной регенерации в организме. Первыми полезут зубы. Потом — отрубленный палец. И вместе с ним — рука. Немного омолодится организм, пропадут старые травмы и последствия от полученных ран. Мне это ничего не стоило. Мощный вал эмоций этого мужчины полностью компенсировал мои затраты на создание и напитку каскада. Я улыбнулся и ушел, чувствуя пристальный взгляд, буравящий мне спину.

Скорее всего, мы больше никогда не увидимся. Зачем я это сделал? Потому что мог. И хотел. Раш всегда говорил, что у меня уникальное чутье на то, что правильно. Не хорошо или плохо, а правильно или неправильно. Гипертрофированное чувство справедливости. Странная черта для демона, редкая, но — встречающаяся. Мы вообще очень разнообразные твари.

Справедливость — это порождение Хаоса, как и мы. Справедливость — непостоянна, субъективна, зависит от мер и ценностей, от взгляда на жизнь и реальность. Странное и непонятное понятие, во многом определяющее мое поведение, если не противоречит МОЕМУ взгляду на мир. Возможно, мое видение этой самой справедливости — уродливо. Но меня оно устраивает!

Я тряхнул головой, выкидывая философские мысли. Пытаться самому себе объяснить импульсивный поступок — тяжелое и бессмысленное занятие. Особенно, если сделал что-то, подчиняясь простому "хочу" без всякой задней или передней мысли. Вот как сейчас.

Моя все еще не сдохшая совесть и чувство справедливости, получив печеньки, угомонились, а я пошел гулять по городу, ловя полные удивления, неверия и откровенной зависти взгляды. Но задирать меня дураков не нашлось. Даже эльфы не рискнули, тоскливо таскаясь за мной почетным эскортом.

Глава 14: Старший вассалитет

В трактир я вернулся в прекрасном расположении духа, полностью довольный проведенным временем и обожравшийся эмоций до такого состояния, что от переизбытка энергии начали мерцать кончики волос. Внешний вид я не менял, наемники идиотами не были, а потому мощный поток удивления, восхищения и зависти лился на меня широкой рекой. Когда я вошел в дверь уже знакомого мне трактира, от меня можно было запитывать стационарный защитный комплекс.

Удар перехватил меня на входе и без слов повел в большой, практически лишенный мебели зал на втором этаже, где уже собрались четыре десятка разумных. Наемники рассредоточились вдоль стен, о чем-то тихонько шушукаясь, в центре стоял массивный квадратный стол с восемью стульями, вокруг которого расхаживал злой Дзар: его аура пульсировала красными пятнами злости, пузырилась раздражением, но в целом опаски не вызывала.

Дроу завел меня в зал, аккуратно закрыл дверь, активируя защитные контуры встроенных заклинаний. Полог Тишины лег с тонким хрустальным перезвоном, скользнув по стационарным направляющим, нанесенным на стены и пол.

— Дзар.

Полукровка повернулся. Мрачно осмотрел мою довольную сытую рожу, сплюнул, выругался. Достал из поясной сумы большой накопитель и кинул мне. Кристалл я поймал, ухмыльнулся, вопросительно выгнув бровь. Дзар пыхнул злостью, которую я с удовольствием сожрал. По волосам пробежали крохотные искорки.

— Сбрось излишки!

Пожав плечами, я обхватил кристалл пальцами, положив средний и большой на печати якорей. Рунные цепи заработали, энергия медленно потекла в накопитель. Кристалл начал светиться от переизбытка, а буквально через минуту засветился уже я.

Дзар смотрел на меня сперва с недоумением и неверием, а потом, по мере того, как я окутывался искорками, сигнализирующими о катастрофически переполненном резерве, на его красивой породистой эльфийской физиономии начало проступать понимание и... ярость.

— Ассаи!

Я не выдержал и заржал. Ментальный план в немалом помещении буквально бурлил, а я все это с удовольствием потреблял, скидывая энергию в крупные накопители, расположенные в доспехах.

Способность поглощать эмоции присуща всем демонам без исключений. От Иерархов и Владык до самого распоследнего безмозглого низшего, мало отличающегося по уровню развития от слизняка. И не важно, какой именно демон — Дитя Хаоса или Инферно. Эта способность у нас общая. Сейчас же сложилась предельно простая и забавная ситуация. Я пришел уже с приличным перегрузом, поскольку последние четыре года энергии ни на что серьезное не тратил. В помещении собралось сорок три разумных, из которых больше половины — маги и представители долгоживущих рас. У них эмоции несут больше энергии, чем эмоции людей просто потому, что в ауре этой энергии больше. Я сам по себе вызывал эмоции, но довольно слабые: интерес и сдержанное любопытство. Слова Дзара наемников заинтересовали и чуток ослабили контроль. Ну а дальнейшее представление...

— Вот же сволочь!

В голосе Дзара промелькнула уже НАСТОЯЩАЯ ярость. Пора заканчивать. Всему есть пределы, а я уже близок к границе его терпения. Я прекратил тянуть энергию из ментала, создал очень большой рохр и сбросил в него все излишки. Кристалл потемнел до кроваво-черного цвета, а я перестал искрить.

— Не мог я удержаться. У тебя такая выразительная ро... гм, выразительное лицо.

Я хихикнул, перекидывая Дзару накопитель.

— И я позволил тебе себя нанять? — с тихим стоном пробормотал полукровка, поймав кристалл.

— Жалеешь? — склонив голову, без тени иронии спросил я, разом утратив веселый настрой.

— Нет. — Дзар хмыкнул. — Пошутили и хватит. Давай, открывай портал.

Хватит. Не спорю. Я получил хорошую эмоциональную разрядку, придя к равновесию в моем нестабильном и изменчивом внутреннем мире.

— Вы готовы к переходу?

Дзар кивнул, наемники промолчали. Видать, их командир уже успел сделать накачку бойцам и предупредил, чем заканчиваются ненужные споры с их новым нанимателем.

Жмот.

Я подошел к глухой стене, жестом приказав наемникам освободить территорию. Мужики, полоснув недовольством, отошли. Атам лег в ладонь, приятно холодя пальцы. Трехгранное лезвие засветилось, принимая мою энергию, без сопротивления входя в древесину, словно в жидкую грязь. Я строил декаграмму временного стационарного портала со всем тщанием, выводя полные цепи рун и опорных якорей, ведь через Нереальность пойду не только я, но и ничем не защищенные смертные, а связок координат для прямого перехода между этим миром и родным я не знал. По мере того, как стена покрывалась четким рисунком, шепотки за спиной смолкали, а ментал успокаивался. Наконец последние символы легли на свои места, я убрал атам и запитал конструкт.

Портал открылся без лишних эффектов: чертеж просто растворился, а на его месте взвихрилась воронка перехода.

— Проходите по одному.

Первым в портал вошел Дзар. Я ощутил его переход и получил сигнал от Домена, что на его территории появился посторонний. Договор, подписанный мной, давал наемникам защиту в виде моей Марки, легшей на душу и ауру. И именно это обеспечивало им выживание в реальности Домена.

Наконец, последний наемник вошел в портал. Я оборвал переход, тщательно следя, чтобы не оставить после себя проколов, которые могли бы развиться в прорывы. Я не привык гадить после себя. По той же причине на стене не осталось даже намека на рунный чертеж. Подчистив астральные слои, я перешел в Домен.

Отряд я устроил в замке, оставив наемников на попечении Дзара, и предупредил Раша о гостях, а сам вместе со своими вассалами перенесся в личное крыло. Мое новое временное приобретение никуда не денется и какое-то время доставлять хлопот не будет: в этом крыле замка стоят стазисные барьеры и вообще время идет немного не так, как во всем остальном Домене. Мне сейчас немного не до них: нужно оформить вассалитет по правилам.

Малый ритуальный зал встретил нас сумраком и тусклым свечением защитных символов на стенах. Хаз и Удар ступили на черный базальт с ясно ощутимым опасением, вызвав легкую улыбку. Мои вассалы начали чувствовать Домен, поскольку связь между нами уже формируется. Они ощущали силы, текущие в этом зале, но силы все еще враждебные.

— Хаз.

Орк вопросительно выгнул бровь.

— Ты попал в подчиненное положение не совсем добровольно. Скорее, по собственной неосмотрительности.

Воин кивнул.

— Несмотря на свои развитые собственнические инстинкты, я даю тебе шанс отказаться. — видя удивление в его глазах, я пояснил: — Старший вассалитет принимается исключительно добровольно и полностью осмысленно. Если ты примешь Печать на душу, я тебя уже не отпущу. Никогда. Это — навечно.

Сказанное было оценено по достоинству:

— Что я должен знать?

Спокойный голос Хаза мне понравился.

— Как думаешь, кто я такой? — задал я каверзный вопрос.

— Демон. — пожав плечами ответил орк.

— И?

— Что, и? Не особо верится, глядя на тебя.

Хмыкнул.

— Хаз, тем не менее, я действительно Дитя Хаоса, хоть и все еще на пути становления. — я ходил по ритуальному залу, теребя в руках атам. — В пять я принял Хаос, после чего три года провел в магической коме, пока моя душа изменялась под его воздействием. Еще четыре года потребовалось, чтобы вновь обрести разум, сформировать личностное ядро и стабилизировать психику. После возвращения личности, я себя осознаю около двадцати лет.

— Дети не выживают после внимания Хаоса. — прошептал иллитири.

— Не выживают. — я хмыкнул. — Дети вообще не выживают после знакомства с демонами. Или их убивают, или они сами погибают из-за огромной концентрации энергии Всеизменяющего или Инферно. Только в одном случае дитя может выжить.

— Если демон того пожелает. И сознательно поможет.

— Да. Мне помогли.

— Кто?

— Хозяин этого Домена. Лорд Раш. — я резко остановился, с силой сжав атам. — Он пришел на мой крик о помощи. Он заменил мне родителей, которых я не знал. Он принял меня в Род.

— Просто так?

— У него были на то причины. — отмахнулся я. — Моя душа намертво привязана к этому Домену. — хмыкнул, перекинул атам в левую руку. — Он мог бы выдрать из меня душу и ассимилировать ее в Ядре Домена, оборвав все привязки. Но не стал.

Орк и иллитири молчали.

— Я вам это говорю, чтобы вы осознали, кого собираетесь назвать сюзереном. Вы старше меня и опытнее. И если Хаз ненамного, то ты, Удар, раз в десять.

Эльф хмыкнул.

— Скорее уж в двадцать.

— Тем более. — усмешка искривила губы. — Ты все еще хочешь стать моим вассалом?

— Даже больше чем раньше. — дроу усмехнулся. — Участвовать в становлении своего сюзерена....

— Хаз?

Орк смачно выругался.

— Ты не демон! Ты — пацан с мощью Хаоса в руках! Да, я согласен!

— Сородичи не проклянут? — со смешком полюбопытствовал я, зная, как орки относятся к демонам.

— Откажусь — точно проклянут! — орк поморщился. — Дедуля не поймет.

— Приняв вассалитет, вы получаете инициацию Хаосом.

По черным губам иллитири проскользнула змеиная усмешка.

— Кто из вас станет первым?

Первым, все же, стал Удар. Мои будущие вассалы обменялись взглядами, а потом орк, хмыкнув, приглашающе махнул. Иллитири вошел в рунный круг ритуального зала, остановился передо мной, пристально всматриваясь в глаза. А потом, склонив голову, плавно опустился на колено.

Существует множество ритуалов принятия вассалитета, но сейчас я мог воспользоваться только одним, Ритуалом на Крови. Атам блеснул режущей кромкой, легко вспарывая мою кожу. Тяжкие слова грохотом падали на черную плиту ритуального зала, зажигая на его поверхности руны и линии силы. Иллитири не шевелился, но я видел, как его била дрожь. Эльф прекрасно ощущал мощь творившейся магии, разбуженной моей кровью и словами древнейшей речи. И не мог побороть дрожь.

Моя Печать легко легла на его душу, разворачиваясь, проникая к самому ядру, закрепляясь и охватывая самые хрупкие и уязвимые участки, намертво привязывая смертного ко мне. Дроу трясло. Он закусил губу до крови, но — молчал. Я протянул ему руку, поворачивая надрезом вверх. Мгновение колебания, и острые клыки вонзились в мое запястье.

Иллитири сглотнул все еще красную, но уже с ощутимым металлическим отливом кровь, принимая вместе с ней Хаос, бурлящий во мне. Его выгнуло дугой, он захрипел, но сделал еще глоток, и моя магия полилась рекой, впитываясь в ауру вассала, формируя связи и привязки, стирая старые клятвы и обеты, выжигая проклятия и уродующие душу шрамы от ритуалов. Удар сделал последний глоток и рухнул на пол, едва успев выставить руки.

По сильному гибкому телу шли визуально видимые волны Изменения, проявляясь в мелких незначительных изменениях, лиловые глаза потемнели до насыщенного фиолетового цвета, серебристые волосы засияли снежной белизной и блеском драгоценности. На губах налилась тяжелая капля моей крови, но иллитири облизнулся, сглотнул, вздрогнул от прошившего тела разряда и с тихим стоном уткнулся головой в черный пол, не замечая, как по черной коже предплечий расползаются серебристые татуировки моей Печати.

Возле изящной фигуры эльфа мягко опустился на колено орк. Ритуал повторился до мелочей. Печать на душе Хаза развернулась так же легко, уничтожая остатки рабских клейм и подчиняющих разум заклятий, которыми оказался щедро увешан могучий воин. Моя кровь зажгла в его душе огонь Всеизменяющего, уничтожив слабый дар призывателя духов, а моя магия окончательно стерла способности к управлению природой. Не быть орку ни магом жизни, ни шаманом.

Разбуженная ритуалом сила улеглась, свернувшись где-то у границ восприятия. Я прикрыл глаза, вслушиваясь в свои ощущения. Вассалы сияли маяками, практически такими же яркими, как и мой Домен. Наши связи еще формировались, и будут развиваться всю жизнь. Чем сильнее стану я, тем сильнее будут они. Получив вассалитет, Удар и Хаз автоматически получили доступ в Домен и встали на бесконечный путь развития и самосовершенствования. Теперь для них нет никаких ограничений, никаких преград и стопоров. Захотят, и они могут принять Всеизменяющего как своего истинного Сюзерена и стать такими же как я. Детьми Хаоса. Но Печать Старшего Вассалитета никуда не денется, пока не будет разорвана по обоюдному согласию.

Залечив рану, я скинул на своих вассалов по лечилке.

— Ну что, живы?

Иллитири булькнул невнятным ругательством, медленно приподнимаясь на дрожащих руках, а по связи донесся клокочущий сплав недоумения, азарта, опьянения силой и искренней радости.

— Нравится? — с искренним любопытством спросил я.

Шалая улыбка осветила точеное лицо, иллитири сел на пол, поджал одну ногу, мотнул головой, сбрасывая с лица волосы.

— Странный вопрос, сюзерен. ТАКОЕ не может не нравиться.

Он мелодично рассмеялся. Чисто, искренне, весело, счастливо, запрокинув голову и глядя в мерцающие кристаллы аметиста, украшающие потолок.

— Что это... такое? — прошептал Хаз, с трудом поднимаясь на ноги.

— Это — Домен. — образы непредставимой мощи и безграничной преданности сами прыгнули мне в разум. — Я так его воспринимаю.

— Он... — Удар неопределенно махнул рукой.

— Он — это я. В некотором роде.

Орк протянул эльфу руку, рывком поднимая его на ноги.

Тихие хлопки заставили нас вздрогнуть и повернуться. У входа в ритуальный зал стоял мой приемный отец.

— Раш?

Демон вошел в зал, медленно, демонстративно обошел моих вассалов. Хмыкнул.

— Иллитири и орк. Старшие вассалы. — он покачал головой.

Эльф улыбнулся, орк усмехнулся.

— Ты против? — я приподнял бровь.

Раш хохотнул.

— Нет. Но должен заметить, у Всеизменяющего своеобразное чувство юмора, а у тебя, Ассаи, дурные наклонности.

Я пожал плечами. В чем-то Раш прав.

— Что собираешься делать со своими наемниками? — перевел тему Старший.

— Побудут в Домене, пока не закончится расконсервация и ремонт Слизерин-мэнора. Пусть посидят в залах с замедленным течением времени. Они даже не заметят моего отсутствия, а мне сейчас занять их нечем.

Удар и Хаз переглянулись, но ничего не сказали.

— Решил сделать главным Род Салазара?

— Род Слизерин и так главный. — я пожал плечами. — Поттеры род относительно новый, хоть и причислен к Благороднейшим, но никак не к Древнейшим, а вот Род Слизерин не только Благороднейший, но и Древнейший.

Раш покивал и задал очередной вопрос:

— Почему заблокировал проявление наследия Рода Певереллов?

— Позже. После того, как разберусь с Родом Слизерин и Блэк. Тогда уже можно заявить права на Род Певерелл, но с ним надо быть аккуратным. Могут не понять, как у Героя всея Британии, символа Света и Добра, оказались в Роду темные маги и некроманты, да еще и такие. Отборные, так сказать.

Раш хмыкнул, я вздохнул.

— Так что пока я побуду Гарольдом Джеймсом Поттером, наследником Рода Поттер, а не Ассаи Тарр Могрейд или, что хуже, Тарр Певерелл. Наш Род хотя бы неизвестен, а вот у Рода Госпожи слава такая...

Наставник усмехнулся.

— Согласись, это будет забавно, когда откроется правда.

Я поморщился. Какое там забавно? Это будет феерический скандал! Особенно, если подтвердятся мои подозрения относительно отца.

— Еще надо провести проверку на отцовство. Есть у меня подозрения, что с моим родителем тоже не все просто, иначе с чего я магический наследник Поттеров. — тряхнув головой, я выкинул лишние мысли. — Ладно уж. Буду разбираться с проблемами по мере накопления. Надеюсь, что гоблины не проведут над остатками зелья полный ритуал родства, а то, боюсь, там не только Певереллы всплывут. И так у меня кошмарик магического мира в ближайшей родне числится.

— Посмотри Родовой Гобелен. На нем ты сможешь найти имя отца.

Я вздохнул.

— Это если он был в Роду. А если нет? Если его или его родителей выжгли?

— Без разницы. — отмахнулся Раш. — Информация хранится. Обратись как Глава Рода, и Гобелен покажет ВСЕХ. И живых, и мертвых, и признанных, и не признанных. Даже обычных людей с примесью крови Рода, если таковые существуют.

— Когда выведут мэнор из стазисных чар, я обязательно наведаюсь к Гобелену, да и с предками пообщаюсь.

Наставник улыбнулся.

— Возвращаешься?

Я кивнул.

— Да. За Дзаром загляну чуть позже. Пусть пока посидит в Домене.

— Его вывести из-под замедления времени? — с улыбкой спросил наставник.

Представил себе эту картину...

— Э... не надо. Я их вытащу в мэнор, а то узнает — прибьет.

Тихий смех спокойствия мне не добавил.

— Надолго нанял? — отсмеявшись, спросил Старший

— На десять лет минимум.

Раш хмыкнул. Я улыбнулся.

— Сам удивился.

— Я присмотрю за ними.

Положив руки на плечи Удару и Хазу, я настроился на едва ощутимый Зов замка и выпал из Домена, вытаскивая в воплощенную реальность вслед за собой своих вассалов.

Нереальность позволяет довольно свободно трактовать понятие "течение времени", а потому мне удалось немного скорректировать переход, благодаря чему за весь мой вояж по чужому миру в Хогвартсе прошло около часа, и мы прибыли в восемь вечера. До отбоя оставалось два часа. Как раз хватит устроить вассалов в замке и вернуться в гостиную Дома.

Мы появились на границе Запретного Леса за пределами следящих чар замка. Я не хотел, чтобы мой выход из Нереальности всполошил защитные системы или, упаси Хаос, привлек внимание Директора. Пока мой неуважаемый опекун не знает, что я хоть в чем-то отличаюсь от обычного мальчишки, я могу быть спокоен. И это спокойствие хотелось бы протянуть хотя бы до конца этого года, пока я не встречусь с осколком души великого мага.

Занятый такими мыслями, я ждал, пока мои дорогие вассалы придут в себя и перестанут созерцать вечность. Первым очухался орк, как представитель расы, изначально склонной к Всеизменяющему. Иллитири приходил в чувство гораздо тяжелее, все же темные эльфы больше предрасположены ко Тьме, чем к Хаосу, и прямой переход вылился для Удара в глубокий обморок.

Ничего, со временем приспособится, и Нереальность станет для него родной.

— Это всегда... так? — хриплый голос иллитири был едва слышен в шелесте листвы.

— Только в первый раз.

— Хотелось бы верить. — Хаз рывком поставил Удара на ноги.

Я фыркнул.

— Замок видите?

Два молчаливых кивка, укоризна в фиолетовых глазах дроу. Еще бы они его не видели! Громада Хогвартса закрывала небо на востоке, темнея массивным силуэтом на фоне вечернего неба.

— Перед вами — Хогвартс. Школа Магии и Волшебства. Я в ней учусь.

Иллитири иронично хмыкнул, Хаз хохотнул, окинув меня красноречивым взглядом.

Я укоризненно посмотрел на вассалов, представая перед ними в уже ставшим привычном облике ребенка. Поправив мантию, сообщил:

— Здесь меня зовут Гарри Поттер. Мне одиннадцать лет. Я обычный ребенок-маг, воспитанный в семье лишенных дара людей. Учусь на факультете Гриффиндор. Ничего не знаю и не умею. — вассалы заржали дуэтом. — Я серьезно. Ситуация складывается презанятная. — я встретил внимательный взгляд дроу. — У моего опекуна есть на меня какие-то планы. Он же — Великий Светлый Маг. Истинно Светлый в самом страшном смысле этого слова.

Иллитири помрачнел, орк нахмурился.

— Да, именно настолько. Чистый бескомпромиссный свет, наделенный властью как политической, так и судебной.

— Опасный враг. — свистящие слова темного наречия растворились в шелесте листвы.

— Он пока не враг. Он не считает меня врагом. Пешкой? Да. Фигурой? Несомненно. Но до врага я в его глазах не дорос.

— Он не знает? — белоснежная бровь взлетела в немом изумлении.

Я хмыкнул.

— Узнал бы, и я из национального героя превратился б во врага номер один, потеснив даже последнего Темного Лорда. Моего близкого родственника, между прочим.

Тихий шипящий смешок, хмыканье орка.

— Ситуация в мире закритическая. О школе подробнее прочитаете из книг, когда будете скучать.

— А нам придется поскучать? — спросил эльф.

— Первое время — да. Познакомитесь с замком, с миром. Составите свое мнение.

Вассалы переглянулись.

— Нам можно покидать замок? — осторожно спросил Удар.

— Сделаете достоверные личины и гуляйте на здоровье. Вашу свободу ограничивать я не собираюсь. Вы достаточно взрослые и самодостаточные разумные, чтобы я мог быть в вас уверен. По глупостям не попадетесь.

Орк и дроу снова переглянулись. Какое удивительное взаимопонимание! Ничего, еще распробуют вассальную связь. У Старших Вассалов она особая и обладает очень интересными свойствами. А уж какие она открывает возможности...

— Мы ожидали более строгого режима. — буркнул орк.

Пожал плечами. Смысла ограничивать свободу своих вассалов я не видел в принципе. Пусть гуляют, лишь бы свою сущность держали в тайне.

— Идем за мной. И пока никакой магии!

Недалеко от точки выхода был один из тайных ходов, ведущий в Запретный Лес. Несмотря на прошедшее тысячелетие, эта местность особо не менялась: чуток заросла, бурелом стал непроходимее, деревья выросли и окрепли, низкий кустарник разросся до непролазных зарослей. Но камень, закрывающий выход, все так же лежал на месте и по кодовой фразе, произнесенной на парселтанге, послушно сдвинулся, открывая потемневшие от времени ступени.

Хогвартс изучал гостей настороженно, прекрасно ощущая их истинную природу. Я позволил замку увидеть метки Старшего Вассалитета, легшие на души представителей Старших Рас, и Хогвартс успокоился, вписал этих разумных в свои защитные протоколы, настроился на их ауру. Теперь мои вассалы получали права, лишь ненамного уступающие моим.

Я глянул на идущих рядом мужчин. Эльф шел, прикрыв глаза, вслушиваясь в замок. По черным губам блуждала легкая улыбка, глаза подергивались под веками. Он вел разговор, слушал древний замок, принимал его пожелания и наставления. Орк же только хмыкнул.

— Интересный у тебя замок, сюзерен. — свистящие слова темного наречия были едва слышны.

— Понравился?

— Да. — эльф улыбнулся. — Замок просит о помощи. Ты знал?

— Удар. Весь мир просит о помощи. Не то что замок.

— Неназываемый. — орк словно выплюнул это слово.

Я вздохнул.

— Не только. Магия мира деградирует и умирает. Маги забыли многое. Очень многое. Волшебные народы ушли или погибли. Те, кто еще остался, на грани вымирания. Мое присутствие для Хогвартса как глоток чистой воды в болоте...

Удар широко распахнул глаза, полыхнув чистым изумлением.

— Ты хочешь? — белоснежная бровь выгнулась в вопросе.

— Я так решил. — улыбка, немного жестокая и кровожадная, изогнула мои губы.

Изумление переросло в предвкушение и восторг.

— Твое решение окропит мир кровью.

Моя улыбка превратилась в клыкастый оскал.

— Кровь многое может смыть и пробудить.

Удар медленно кивнул.

Я остановился у выхода из тайного хода.

— Вам предстоит учить детей. Аристократы магического мира. Те, кто узрели Бездну у своих ног. Пока их всего трое: урожденный некромант-малефик и два боевика. Они будут под сенью бескомпромиссного Света.

— Им будет тяжело.

— Они живут в эпоху перемен. И от нас зависит, станет она для магии эпохой увядания или эпохой возрождения.

Эльф и орк переглянулись. И иллитири осторожно спросил:

— И какова награда?

Мои губы непроизвольно расползлись в предвкушающем оскале:

— Долг Жизни этого мира.

Глава 15: Начало занятий

Два дня спустя

Я стоял у арки перехода в закрытые части школы, подпирая плечом стену, и вслушивался в тишину раннего утра.

Хогвартс не спал никогда. Огромное магическое здание жило своей жизнью, мало заметной для его обитателей: сновали домовики, прибирая помещения и восстанавливая бытовые чары, полтергейст готовил многочисленные пакости для подрастающего поколения магов, оживленные ритуальными чарами портреты дремали, хотя некоторые псевдоличности продолжали нести свою вахту, чуть поскрипывали защитные големы, выполненные в виде декоративных доспехов. Тихие шепотки, токи магии, едва ли ощутимые сознанием, шелест призраков. Истинных, а не тех, показательных, с которыми столь хорошо знакомы ученики. Мерная пульсация Источника, чья мощь вызывала уважение даже у такого как я, ощущалась как биение сердца, как нечто естественное, то, без чего это место не сможет существовать. Я чувствовал этот океан энергии всем естеством, всей душой. Каждая пульсация энергии прокатывалась по моим чувствам как прохладная живительная волна, наполняя истощенный резерв. По чуть-чуть, на какие-то мизерные доли, но — постоянно, и постепенно сосущая болезненная пустота заполнялась. Я мог бы восполнить резерв практически сразу — Источник это позволял, но столь мощный разовый отток всегда оставляет следы, а я не знал, могут ли местные маги его обнаружить или нет. Выходить на охоту в Нереальность я тоже не хотел: опустошение резерва идет на пользу, а потери я восполню естественным путем.

Тихо скрипнула массивная дверь. В тишине спящего замка раздались крадущиеся шаги. Детки старались идти как можно тише, но... у них это не получалось. Стук каблуков по камню, шелест мантии. Эти звуки легко разносились по огромным коридорам древнего замка в утренней тишине. Правда, кроме меня услышать их было некому.

Я вышел из Тени, скрывавшей меня от любопытных глаз, махнул рукой, привлекая внимание. Мальчики подошли, поздоровались кивками. Так же молча проскользнули в арку.

Драко и его сквайры. Надо же, а я думал они не придут. Все же, встать в пять утра — это не просто и для взрослого человека, что уж там говорить об одиннадцатилетних детях.

— Все же пришли.

Арка замерцала, затягиваясь плотным щитом. Теперь никто не войдет в эту часть здания без моего на то ведома и разрешения.

Драко сонно моргнул, с трудом подавив смачный зевок.

— Я же сказал, что мы придем.

— Держишь слово. Это хорошо.

Мальчик нахмурился.

— Драко, ты хорошо подумал?

На смазливой заспанной физиономии отразился гнев и возмущение.

— Ассаи, я...

Мой смешок заставил его затихнуть, но возмущение продолжало баламутить ментал.

— Не принимай слова так близко к сердцу и так прямо. — встретив мой взгляд Малфой смутился и покраснел. — Идем, я познакомлю вас с вашими будущими учителями.

— Так быстро?

Искреннее удивление резануло по обостренному чутью, а вдогонку ему пошла волна сильных, кристально чистых чувств: радость, опаска, нетерпение, страх и неуверенность.

Я крепко зажмурился, медленно втягивая воздух сквозь зубы. Вся моя сущность, все инстинкты требовали, чтобы я поглотил это яркое и такое вкусное чувство, эту искреннюю эмоцию чистого, еще не запятнавшего себя существа, пока оно не успело покинуть верхние слои ауры. Я едва дождался, пока легкий флёр ментальной энергии отдалится от источника, порвав всякие привязки, и с удовольствием сожрал насыщенные яркие детские чувства. Нельзя жрать эмоции, пока они являются частью ментального поля хозяина, иначе во время поглощения так или иначе захватишь кусочек ауры. Это, конечно, не смертельно, и даже не особо опасно, но легкое истощение и повреждение верхних слоев ауры жертва получит в любом случае. Взрослый маг отделается максимум головной болью и небольшим притуплением чувств, а вот ребенок может и пострадать.

— Драко. Тебя родители учили контролировать свои эмоции?

Мальчик кивнул.

— Вот и не забывай об этом.

Волна недоумения и удивления, еще более мощная, чем первая, прокатилась по моим расшатанным нервам, срывая последние тормоза. Мгновение, и я выпал в Нереальность.

Хаос принял меня волной изменений: по телу проросли шипы, вспарывая одежду, волосы жесткой волной упали на спину, в мгновение отрастая до пояса, клыки кольнули губы, кожа уплотнилась до твердости хитина, заковывая меня в естественный доспех. Я наслаждался этими мутациями и изменениями, четко отслеживая реакцию организма, запоминая их и беря на вооружение. Хитиновый доспех распался на прочную чешую, чтобы мгновением спустя превратиться в мех из жестких и острых волосков. Мутация шла одна за другой, меняя мое тело, слизывая остатки противоречивых чувств, позволяя расслабиться, отпустить тяжи контроля, отдавая себя во власть Всетворящего и Всеизменяющего Хаоса.

— Успокоился?

Голос-мысль наставника раздалась совсем рядом, заставляя меня вернуть личность из неги инстинктов.

Я повернул голову, глядя на стоящего рядом приемного отца, медленно кивнул. Мое тело возвращалось к первоначальному виду, сбрасывая навязанные изменения.

— Тебе не следовало возвращаться в реальность сразу после ритуала.

Я кивнул. Смысл спорить? Я действительно сильно выложился при создании оружия и доспехов для своих вассалов. Пусть и делал по готовым матрицам, но сил потратил немало, практически полностью истощив свой резерв.

— Сорвался?

— Почти. Успел уйти в Нереальность до того, как нанес вред.

— Твой самоконтроль становится все лучше. — Раш широко развернул крылья, мягко покачиваясь на волнах изменчивого пространства.

— Ты прав. Этот мир научит держать себя в узде.

Черные губы наставника изогнулись в усмешке. Я лениво наблюдал, как естественный доспех из крепкой, словно адамант чешуи распадается темной дымкой. Кожа стремительно светлела, теряя привычный угольно-черный цвет, приобретая естественный для человека окрас.

— Собрался в наш мир?

Раш кивнул, убирая за барьеры эманации своей силы. Тяжкие волны растворялись бесследно, глаза приобрели знакомый синий цвет, серебряные волосы налились тьмой, и вот передо мной завис нагой черноволосый мужчина, ничем не отличимый от обычного смертного. Мгновением спустя появилась одежда: темно-синие джинсы, заправленные в высокие ботинки, черная футболка и кожаная куртка-косуха, поблескивающая многочисленными металлическими заклепками с выгравированными на них рунами.

— К гоблинам?

— Да. Раз уж ты решил взять этот мир под свою руку.

И легкая, лукавая улыбка.

Я фыркнул.

— Ты знал, что так будет. — не вопрос, утверждение.

Улыбка стала ехидной, а демон бесследно растворился в Хаосе, провалившись в отраженную реальность. Я вздохнул. Стоило только мне повзрослеть, и заботливый отец в лице Раша исчез, сменившись на ехидного наставника, не забывающего раз за разом тыкнуть носом в мои промахи. Хорошо хоть делал он это необидно, стараясь не топтаться по моей гордости.

Самоконтроль вернулся в полной мере. Инстинкты улеглись, сосущее чувство опустошенности и голода истаяло. Можно возвращаться.

Родной мир ощущался всем телом, всей душой, столь же ясно и четко, как личный Домен. Куда бы я ни отправился, я никогда не терял это "чувство дома". Я настроился на этот зов, смещая план бытия, проваливаясь сквозь барьер души мира, проявляясь в реальности в том же месте, откуда ушел.

Драко стоял в полном ступоре, фонтанируя недоумением и легким страхом. Увидев меня взбодрился, страх исчез, но появилась легкая, практически неуловимая вина.

— Ассаи?

Я моргнул, легкая дезориентация прошла, я окончательно воплотился в реальности.

— Что случилось?

Чистые детские эмоции все еще ощущались очень остро, но не будили во мне хищника. Я легко тянул энергию из ментального плана, не трогая клубящиеся эмоции детей.

— Все нормально, Драко. — видя скепсис в голубых глазах, пояснил: — Ночью я... перенапрягся и опустошил резерв. И... сейчас немного не удержал контроль. Пока я в таком состоянии, прошу, старайся удержаться от слишком сильных эмоций.

— Ты их... ощущаешь? — в глазах пацана появилось понимание.

— И очень остро. — пожав плечами я пошел по коридору, вынуждая мальчиков идти за мной. — Ты знаешь, что я такое?

Драко замялся.

— Я не совсем понял.

Честно, я чуть не споткнулся.

— Северус тебе не объяснил?

Пацан поморщился, а я тяжело вздохнул.

— Понятно. Скорее, дал по шее, чтобы ты ко мне не лез.

Слабая улыбка и кивок.

— Это с его стороны... неосмотрительно. Как я понимаю, твои вассалы вообще не знают, что я не человек?

От Винсента и Грегори пахнуло удивлением и шоком.

— Действительно, не знают. — коридор закончился, упершись в массивные двустворчатые двери.

— Ты скажешь, кто ты?

— Скажу. — я толкнул двери, входя в круглый зал. — Потом.

Драко пыхнул недовольством, но наступил на свое любопытство и спросил:

— Что мы будем сейчас делать?

— Сейчас познакомитесь с вашими учителями.

— Ассаи! — Драко поморщился.

Я ухмыльнулся, распахивая двери. Мальчишки вошли в большой тренировочный зал, да так и замерли в ступоре. Увидели моих вассалов.

Удар и Хаз развлекались, гоняя отловленного в Запретном Лесу инфери, он же — обычный зомби, постоянно перехватывая друг у друга тяжи контроля, стимулируя тварь ослабленными боевыми плетениями. Нежить нападала яростно, но без всякого результата, а эти двое, вооруженные только атамами, проверяли на этом творении спонтанной вспышки некроэнергии простейшие чары контроля низшей нежити.

— Удар. Хаз.

На мой окрик Хаз повернулся, пнув прыгнувшего на него зомби под коленку. Кость хрустнула, нежить упала на пол, где ее и припечатало плетение упокоения, скинутое эльфом.

— Сюзерен. — дроу склонил голову в легком поклоне.

— Знакомьтесь. Ваши ученики. Драко Люциус Малфой и его сквайры: Винсент Крэбб и Грегори Гойл.

Удар стек со стола, подошел к детишкам. Медленно обошел по кругу. Драко и Ко следили за иллитири затаив дыхание, не в силах оторвать взгляда. Еще бы! Увидеть представителя мифической расы, темного эльфа, да еще так близко. Впрочем, страшненькая слава этого народа отбивала у детишек всякое желание лишний раз подавать голос. Забавно. Сами по себе дроу считаются персонажами вымышленными, а вот память о них сохранилась правдивая и практически без искажений.

— Слабоваты. Даже для людей. — вынес вердикт эльф.

— Добавь потрясающую широту невежества и глубоко ошибочные знания.

От моих слов Драко очнулся от ступора, недовольно зыркнул, но промолчал.

— Потомственный некромант? Он? — Хаз скептически смотрел на белобрысого аристократа.

— Не похож, но, тем не менее, да.

На выразительной физиономии Хаза появилось ТАКОЕ выражение, что Драко не выдержал и сказал:

— Моя мама из Рода Блэк. Древнейший Темный Род.

— Род Блэк — Род малефиков, не раз пересекался с Родом Певерелл, а они действительно потомственные и очень сильные некроманты. — пояснил я, видя, как скепсис на роже орка приобретает прямо-таки невиданные масштабы. — В легендах говорят, что в Роду Певерелл отметилась сама Бледная Госпожа в своей смертной ипостаси. Насколько это близко к истине — неизвестно. Но то, что Певереллы обладают врожденным даром к магии Смерти — это факт. И я тому пример.

— Ты...

О, для Драко это, оказывается, новость.

— Да. — я кивнул.

— Ты... ты же можешь...

— Вступить в Наследие и стать Лордом Певерелл? — я хмыкнул. — Уже.

Смазливая мордашка вытянулась в безмерном удивлении

— Но почему тогда ты...?

— Драко, а ты подумай. — перебил я мелкого. — Кто такие Певереллы?

— Потомственные некроманты. — Малфой вздохнул. — Я понял, Ассаи. Гарри Поттер не может быть некромантом.

— Именно.

— Но почему тебя так волнует общественное мнение?

Я сел на парту, задумчиво рассматривая белобрысого мальчишку. При всем своем образовании и сообразительности, ребенок все время забывает, в каком мире мы живем. Поразительная проницательность и воистину аристократическое умение ВИДЕТЬ в нем странным образом сочетаются с детской непосредственности и способностью не пользоваться мозгами по назначению. И последний вопрос был истинным проявлением этой способности. Или это в нем проснулись остатки детской веры в лучшее? Странно, вроде бы местные аристократы из своих детей эту весьма опасную черту выбивают в первую очередь.

Я перевел взгляд на сквайров. Мальчишки стояли молча, но взгляды, которыми они сверлили спину своего сюзерена, говорили лучше всяких слов. И "дурак" — меньшее, что в этих взглядах читалось.

— Драко, ты меня порой удивляешь. Вроде бы умный парень, а иногда как скажешь...

Малфой густо покраснел, но промолчал.

— Сам-то понял, что сказал?

Пацан кивнул и покраснел еще сильнее. И откуда у него это берется? Потомственный аристократ, в меру гордый, весьма высокомерный, а краснеет влёт. Ладно уж. Не буду смущать пацана. Еще не хватало мне уязвленного самолюбия и травмированной гордости. Еще не время для таких потрясений.

— Что узнали? — я кивком указал на зомбяка.

О нежити в Запретном Лесу я узнал случайно. Почувствовал, когда проверял защитные и следящие системы замка, и отправил вассалов узнать, откуда идут легкие, едва ощутимые эманации некроэнергии. Вернулись они через сутки и приволокли с собой ЭТО.

Дроу скинул на окончательно мертвую нежить Прах.

— Обычный зомби. Поднялся сам. — эльф краем глаза следил как распадается в тонкую серую пыль давно мертвое тело. — В том городке огромная концентрация некротической энергии. Скорее всего, население погибло за сутки. Или проклятие какое или эпидемия. Тела целые, следов боев нет. Под церковью — слабый Источник. Он стал причиной спонтанного поднятия, подавив действие освященного места и печатей в стенах деревни.

А вот это плохо. Мертвый город, полный нежити — само по себе не самое приятное соседство, а уж если в этом городке Источник...

— Много нежити?

— Много. — ответил Хаз. — По ощущениям — тысячи четыре. Может и больше. Точно не скажешь — личи сильно фонят.

Личи? Вот только их мне не хватало для полного счастья!

— Сколько?

— Десятка два, не меньше. Похоже, все маги поднялись. — ответил Хаз. — Не уверен, что личность сохранили, но разум есть точно. Слишком грамотно нас загоняли, пытались к церкви прижать. Хуже другое. Я видел пару Рыцарей и баньши.

— Есть большой шанс, что в церкви демилич в спячке. — неожиданно сказал Удар. — Полноценный или в процессе формирования. Не знаю точно. Ощущения похожи. Я как-то раз столкнулся с такой тварью в некрополе. Выжил чудом.

От такой новости у меня чуть волосы дыбом не встали! Демилич! Высшая форма немертвого мага, уже не нуждающегося в физической форме! Опасен — неимоверно! Если тварь опытная и сохранила все знания...

— Если там действительно спит демилич... пусть спит и дальше.

— Оставишь в покое?

— Пока да.

Удар прикрыл глаза, едва заметно кивнул. С демиличем разбираться придется при любом раскладе. Или уничтожать, или договариваться, благо хоть эти твари не только разумны, но и обладают устойчивой личностью. Узнать бы только, насколько у конкретно этого демилича пострадала психика. Или как ее вывернуло после того, как он восстал.

— Как называется городок?

— Хогсмит.

От мальчиков пошла плотная волна противоречивых чувств: неверие, удивление, страх, непонимание, растерянность. Да и я сам удивился, ведь Хогсмит — довольно известное в среде магов поселение: единственная деревня с чисто магическим населением. И тут такие новости.

— Уверены?

Удар просто создал иллюзию: ночной лес, покосившийся полусгнивший дорожный указатель с надписью "Хогсмит", роскошные кусты, уже тронутые холодным касанием близкого некроисточника и заброшенные дома давным-давно погибшего города где-то далеко позади.

— Узнали, почему нежить еще не разбежалась?

— Вокруг города стоит цепь менгиров. — ответил Удар. — Насколько они сильны — сказать не могу. Нежить прекратила преследование, как только мы пересекли городскую черту, и до менгиров не дошла.

— Вот оно как. Драко, ты ничего не знал об этом?

Мальчик покачал головой.

— Мне ничего не говорили. На Рождество я еду домой и могу поискать в родовой библиотеке.

— Лучше спроси у отца.

— Он захочет узнать, откуда у меня возник такой вопрос.

Еще бы ему не захотеть!

— Драко, наши занятия прятать бессмысленно. Рано или поздно ты на чем-то проколешься, и родители об этом узнают. Я не знаю, как и при каких обстоятельствах это произойдет, но будет лучше, если твой отец сможет тебя прикрыть или как-то замять твой промах. Винсент, Грегори, это касается и вас. Надеюсь, ваши родители это воспримут адекватно?

Мальчики переглянулись. Драко хмыкнул.

— Как они могут воспринять новость, что Гарри Поттер учит наследников Темных Родов некромантии и боевой магии?

— Между прочим, учить вас буду не я.

— Если они узнают, КТО нас будет учить...

Стервец мелкий, умеет же лицом владеть! На смазливой физиономии возникло ТАКОЕ выражение, что я не выдержал и рассмеялся. Хаз фыркнул, Удар лишь улыбнулся.

— Рано или поздно — узнают. Но пусть это будет для них сюрпризом.

— Гарри, почему Драко называет тебя Ассаи?

Вопрос Винсента прозвучал неожиданно и подтвердил, что слава недалеких олигофренов лишь маска, скрывающая истинные лица наследников. Надо отметить, что держали это маску парни гораздо лучше Драко, лишь пару раз случайно приоткрывшись во время стресса и сильных эмоций.

— Винсент, ты знаешь, при каких условиях происходит смена имени?

Мальчик кивнул. Спокойный, даже немного флегматичный, чуть полноватый, очень высокий ребенок. При должной тренировке и обучении из него получится прекрасный боевой маг и очень сильный боец. Детская пухлость обманчива: Винсент вырастет очень крепким и сильным мужчиной. Спокойный, слегка отстраненный голос, слабое проявление эмоций и небольшая задержка в реакции лишь усиливали достоверность его маски, уже начавшей прирастать к лицу.

— Именование происходит при ритуалах принятия в Род, перерождении или добровольном отказе от своей сущности. — спокойный голос контрастировал с буйством эмоций, выплескиваемых в ментальный план.

Я согласно кивнул.

— Правильно. На твой взгляд, из-за чего я сменил имя?

— Могу я услышать твое полное имя?

— Ассаи Тарр Могрейд.

Мальчик задумался, ненадолго подвиснув, а потом сказал:

— Принятие в Род. Или перерождение, если слова о том, что ты не человек правдивы. Я подумал, что было перерождение и последующее принятие в Род.

На слове "последующее" Винсент запнулся, но четко и медленно выговорил проблемное слово буквально по слогам.

— Верно. Перерождение при инициации и вступление в Род с сохранением Наследия.

— Сохранение Наследия? — мальчик нахмурился, что на его пухлом лице выглядело презабавно. — Вступление в Род магическое? Или Род... старше?

— Оба варианта. — подтвердил я.

Вассалы смотрели на паренька с откровенным интересом, а в глазах Хаза я заметил знакомое выражение. Так на меня смотрел мой учитель-малефик, когда узнал, что я Дитя Хаоса и наследник древних темных Родов, обладающий их родовой магией. До сих пор вздрагиваю, как этот взгляд вспоминаю.

— Тогда тебе осталось доступно Наследие Рода по праву крови. Если Род Могрейд принадлежит магической расе.

— Принадлежит.

Единственное, что выдал Винсент на это, было краткое и ёмкое:

— О!

— Но ты не сказал кто ты. — добавил Грегори.

— Потом сами узнаете.

Парни нахмурились.

— Профессор Снейп знает?

— Знает.

— А...

— Не скажет.

Парни пожали плечами с удивительной синхронностью и закрыли эту тему:

— Потом ты расскажешь.

Это не было вопросом. Винсент ни на мгновение не усомнился, что, когда придет время, я сам расскажу то, что им стоит знать.

— Расскажу. — я перевел взгляд на вассалов. — Ваше мнение?

— Работать можно. — Хаз усмехнулся. — Мозгами не обделены. Еще бы пользовались ими по назначению.

— Вот и научите.

— Научим. — и столько в голосе орка было обещания, что мальчики синхронно вздрогнули. — Но сперва...

Диагностическое плетение легко соскользнуло с пальцев Хаза и легло на детей. Орк прикрыл глаза, вдумчиво изучая результаты сканирования, морщился, хмыкал, всем видом показывая, как он недоволен. Заклинание отработало, развеявшись зелеными искорками.

— И правда, слабоваты.

Эльф кивнул.

— Это ваш последний шанс отказаться. После — никаких оправданий и попыток бросить обучение мы не примем. — мелодичный, слегка свистящий голос иллитири звучал... многообещающе. — Если потребуется, мы найдем вас и вернем силой. Обучение нельзя прерывать. Если вы разбудите спящий дар, если начнете изучать искусство магии... вы не сможете остановиться. Вы это понимаете?

Дети смотрели в лиловые глаза иллитири словно зачарованные, не в силах отвести взгляда. Легкое ментальное касание, и инстинкт самосохранения на время уснул, а мальчики синхронно кивнули, сами того не понимая подписав магический Договор. Да, можно было создать контракт и подписать его осмысленно, но — зачем? Само по себе осознание кабальных условий Ученического Договора может серьезно повредить и сказаться на успеваемости или желании учиться. Я сам в свое время подписал такой Договор, но — осознанно, прекрасно понимая, на что себя обрекаю. На добровольное рабство, практически полное подчинение Учителю с отсутствием всякой личной свободы. Но у меня была четкая цель, а мой Учитель — не дурак, и прекрасно знал, чем рисковал в случае превышения своих прав. Мои вассалы — существа вполне разумные и особо зверствовать не будут. А вот детки... само осознание рабского положения может существенно уязвить их гордость и самолюбие. Оно мне надо?

Я встретил хитрый взгляд Удара.

— Сюзерен.

— Да? — я вздернул бровь.

— Ты же не надеешься остаться в стороне?

А в глазах — бездна ехидства.

Вот так, просто и буднично, начались занятия у меня, Драко, Винсента и Грегори. Каждое утро мы приходили в закрытое крыло. Тренировочный зал запирался и активировались печати замедления времени — своеобразный стационарный заменитель хроноворота. Мальчики занимались физическими упражнениями под руководством Хаза, а Удар в это время рассказывал им о магии, о магических расах и народах, иногда радовал историями из своей жизни, порой прерываясь на опрос. И если детки что-то не услышали, не поняли или просто пропустили мимо ушей, терпеливо повторял. К концу занятий мальчики едва могли передвигаться, но пара заклинаний из арсенала темного целителя решали этот вопрос. Помещение синхронизировалось с естественным течением времени, а мы по тайным ходам возвращались в гостиные наших Домов за час до утреннего гонга, чтобы после завтрака пойти на занятия в школе, которые с каждым днем становились все скучнее и скучнее.

А ведь мы еще даже не начали заниматься собственно магией! И не займемся, пока дети не будут готовы. Слишком слабы оказались юные волшебники. Дар, уже привыкший опираться на костыль в виде волшебной палочки, прекратил свое развитие, даже не пройдя полноценной инициации, магическое ядро деформировалось, подстраиваясь под использование усилителя и проводника, энергетическая оболочка так и не развилась, а в разуме детей иллитири обнаружил ментальные закладки! И все это необходимо исправить.

Надо поговорить с зельеваром. И СРОЧНО!

Глава 16: Разговор по душам

Для разговора с Северусом Снейпом я выбрал ближайшую пятницу. Во-первых, у нас шли спаренные зелья, мы наверняка будем варить какую-то бормотуху, а испортить зелье и нарваться на отработку особых трудов не составит. Во-вторых, следующие два дня — выходные, и это время можно будет потратить с пользой. Особенно, с посильной помощью Северуса. И, наконец, в-третьих. Пора уже внести ясность в вопрос, является ли Джеймс Карлус Поттер моим биологическим отцом или нет.

Решено — сделано.

Испортить зелье гербицида оказалось на удивление просто. Урок шел своим чередом, приближаясь к логическому завершению, когда мое зелье дошло до нужной стадии. Недрогнувшей рукой я уронил в булькающее варево лишних три капли слизи флоббер-червя, одним махом угробив целый котел практически готового зелья.

Когда с нашего стола повалил едкий сизый дым, в ступор впал весь класс, настолько наши однокурсники привыкли, что я и Драко варим практически идеальные зелья, а если и ошибаемся, то в незначительных мелочах. А тут такое!

Первым очнулся профессор. Легкий взмах руки, и содержимое нашего котла бесследно испарилось.

— Минус двадцать баллов Гриффиндору. Мистер Поттер! Ваша слава так вскружила вам голову, что вы забыли, как считать? Или у вас проблемы не только со зрением, но и с памятью? Сколько капель слизи требуется добавить в зелье?

— Две. — понуро ответил я, избегая встречаться взглядом со Снейпом.

— А вы сколько добавили? — ядовито спросил Мастер-зельевар.

— Пять. — честно признался я.

— Две недели отработок, я надеюсь, смогут поправить вам память.

До конца урока я и Драко сидели за столом в ожидании гонга, созерцая чистый котел и злого Снейпа. Белобрысого я предупредил заранее, и пацан особо не нервничал, хотя недовольное выражение на физиономии все же появилось. Привык, паршивец, получать на зельеварении баллы для факультета, а тут такое.

Наконец прозвучал долгожданный гонг, и мы выкатились из аудитории под рычание Снейпа:

— Свободны!

Я вздохнул, подобрал сумку и поплелся к дверям, всем телом ощущая тяжелый взгляд зельевара. Северус держал себя в руках, но тяжелая аура тревоги и беспокойства пробивалась даже сквозь его щиты.

— "Профессор. Будьте сдержаннее. Мне тяжело закрываться от ваших эмоций."

Я знал, что направленную мысль Снейп перехватит без проблем. И правда, мгновением спустя пришел ответ:

— "Мне есть за что переживать?"

— "К сожалению — есть."

Тревога ударила мне в спину, остро резанув по обостренному чутью.

— "Драко?"

— "Не только. Я объясню вечером."

Ответа не пришло, но ментальный план успокоился. Северус взял себя в руки.

Проклятье! Когда я решил таким образом получить законные основания на встречу с Мастером-зельеваром, я не учел одного громадного фактора. Рона Уизли. За те пять минут, которые потребовались, чтобы добраться от кабинета зельеварения до Большого Зала, это рыжее чудовище успело сожрать мне мозг, возмущаясь о потере баллов и "несправедливым" наказанием. Как же так, мне назначили две недели отработки, а Малфою — нет! От слизеринцев, шедших недалеко от нас, шли волны ясного веселья и... сочувствия!

В конце концов я не выдержал:

— Рон! Да хватит уже!

Рыжик поперхнулся воздухом, с возмущением глядя на меня.

— Гарри! Как ты можешь?!

Хаос Всетворящий! Рон! Я чуть не взвыл. Как-как! Да легко и с огромным удовольствием!!! Но ответил я спокойно, с долей недоумения:

— Ну что такое? Я ведь и правда испортил зелье, капнув три лишние капли!

— А почему Малфоя не наказали? Вы же вместе варили!

— Ну, ошибся же я.

Я пожал плечами. Уизли от возмущения утратил дар речи. А вот Гермиона смотрела на меня очень внимательно. В том, что я испортил зелье нарочно, она была уверена. Я это видел в ее глазах. О чем она думала, я сказать затруднялся, но ее странная задумчивость вызывала здравые опасения. Девочка она умная и выводы делать умеет.

Наконец уроки закончились! После ужина я заскочил в гостиную, сбросил сумку в шкаф и удрал, пока Рыжий копался в сундуке, что-то бурча про "змей". Последнее время нелюбовь Уизли к Дому Слизерин в общем и к Драко в частности переросла в откровенную ненависть. Самое смешное, что я запретил Малфою открыто доставать или оскорблять рыжего, но этого и не требовалось. Сам факт, что белобрысый на всех совмещенных занятиях занимает его, Роново, место за моей партой, выводило рыжего из себя. Да и Драко самим выражением породистой физиономии доводил шестого Уизли до бешенства. Что с этим делать — я не знал. И стоит ли что-то делать вообще.

Я не мог понять, почему рыжий ТАК бесится! Почему его настолько сильно задевает, что рядом со мной находится то Гермиона, то Драко, но не он, Рональд Уизли?

Глянув на Рона, я убедился, что он занят. Аккуратно закрыв дверь спальни, я тихонько выскользнул в общую гостиную и вдоль стеночки просочился в коридор. С тихим скрипом портрет встал на место. Я улыбнулся Полной Даме, облегченно вздохнул и пошел в кабинет зельеварения. Не думаю, что Снейп будет сильно возражать, если я зайду раньше.

Уже заворачивая за угол, я услышал тихий сбивчивый голос Гермионы:

— Ассаи! Подожди.

Я вздохнул и остановился. Подожду. Куда ж я денусь.

Обернувшись, увидел Миону, бегущую ко мне. Девочка спешила, заталкивая толстую книгу в сумочку, чуток семеня, путаясь в длинной мантии.

— Герми? Ты откуда?

Девочка замедлила шаг, ментальный план перепахало искреннее недоумение.

— Из библиотеки.

— Почему не была на ужине?

Девочка смутилась, потупила глазки.

— Понятно. — я вздохнул. — Опять обижали?

— Нет! — Гермиона замялась. — Профессор Спраут задала нам эссе по акониту. Вот я и решила... ну... взять... еще книгу.

С каждым словом голос девочки звучал все тише и не увереннее, скатившись под конец фразы на сбивчивый шепот. А в ментальном плане бурлила ядреная смесь из неловкости, радости, стыда, смущения и застарелой, никогда не подживающей боли.

— Гермиона, а если честно?

Девочка покраснела, ментал полыхнул стыдом и обидой.

— Понятно.

— Ассаи, ты не так понял...

— Герми, лучше бы ты пошла в Когтевран. Гриффиндор... этот факультет не для тебя.

— Я не трусиха! Я... я тоже храбрая!

Я вздохнул, подхватил девочку под локоть и повел за собой. Аркан невнимательности сплелся вокруг нас, отсекая лишние глаза, а Полог Тишины — лишние уши. Я не скрывал наложение заклинаний, и глаза девочки удивленно расширились, когда заработал Полог. Его активация была заметна визуально.

— Гермиона, забудь то, что ты слышала про факультеты. Я же говорил тебе, не надо верить всему, что тебе говорят. Даже если это говорят взрослые люди.

— Даже если... — девочка замялась.

— Даже если это наши профессора или, упаси боги, Директор. — я остановился перед лестницей, отправляя замку образ того места, куда я хотел прибыть. — Люди лгут, Герми.

— А ты?

Правильный вопрос, Гермиона. Вот только как на него ответить?

Барьер развернулся вокруг нас, исключая даже малейшую возможность вмешательства постороннего. Никто и ничто нас не заметит. Здесь, возле принадлежащего мне Источника, на земле моего Замка...

Я перехватил пристальный, полный надежды взгляд карих глаз. Она смотрела на меня и ждала чуда! От меня! От демона! С такой искренней верой и полным, безоговорочным доверием, что я банально растерялся и не знал, что думать! Печать не могла дать такого результата, она всего лишь сглаживала мои проколы или чуть усиливала доверие, но никогда бы не дала такого сильного и искреннего чувства!

— А я не человек, Миа.

Изумление, непонимание и сомнение взбаламутили ментальный план. Девочка удивленно заморгала и тихо-тихо переспросила, словно сомневаясь в том, что она услышала:

— Не человек? — пауза, легкое смущение и досада. — Да, я помню.

Я всматривался в карие глаза, отслеживая малейшие изменения ее эмоций. Что же ты скажешь, маленькая красавица? Как отреагируешь на мою истинную природу?

— Ассаи... ты... тогда говорил, что едва не умер... ну... в детстве. — девочка говорила, постоянно запинаясь и краснея, фонтанировала смущением и какой-то безумной, детской надеждой.

— Да. В пять лет.

— Ты... ты тогда был...

— Я был человеком. Таким же, как и ты. — я улыбнулся. — Обычный ребенок с магическим даром.

— А... что случилось?

Вот оно что! Тебе интересно, как я утратил свою человеческую сущность?

— Мне было больно. И я позвал на помощь. — я пожал плечами. — Я звал всю ночь, Герми. Но... отозвалось только одно... существо. — тихий горький смех сорвался сам собой. — Забавно... астральный план до сих пор хранит следы моего крика, а тогда... отозвался только он.

— Кто?

Улыбка приподняла уголки губ. Моя самая счастливая ночь... Та самая ночь, когда я покинул мир смертных и впервые ступил на холодный кристалл Ядра Домена.

— Мой приемный отец. Раш.

— Он тебя спас?

Я качнул головой.

— Он дал мне возможность выжить. Так, как умел.

— Вылечил?

— Герми, Раш и целительство — несовместимы! Так, по мелочам, вроде царапинку затянуть, кость срастить — это да, а вот что-то серьезное... Нет, он не стал рисковать моей жизнью и ставить на мне сомнительные целительские эксперименты. Он ПОПРОСИЛ своего Сюзерена обратить на меня свой взор.

Герми молчала, жадно ловя каждое мое слово. В карих глазах неистребимое любопытство соперничало с ожиданием чуда, сказки со счастливым концом. Разве мог я ее разочаровать?

— Всеизменяющий меня принял. Дал мне возможность выжить. Поделился своей мощью. — прошептал я, остро вспоминая то чувство запредельной мощи, окутавшей меня безумием Изменения...

Родной мощи, ставшей неотъемлемой частью меня...

— И тогда ты перестал быть человеком?

Я кивнул.

— Да. Я прошел инициацию Первоосновой, самой могущественной и изменчивой. И я изменился сам. Не просто так Его величают Всеизменяющим и Всетворящим. Создатель и убийца всего сущего. Он вносит изменчивость в Мультиверсум, он дает ему развитие и грозит гибелью. Он то, что дарит нам саму магию. Мой спаситель, мой Сюзерен. Хаос Первородный.

— Хаос... — в глазах Гермионы царил полный шок. Я только что перевернул ее мир. — Но... мне говорили...

Герми запнулась и задумалась, смешно морща носик. Я ничего не говорил, с интересом всматриваясь в ментальный план и эмоции девочки. Гермиона думать умела. Она могла усваивать огромные массивы информации, обрабатывать их и выбирать то, что действительно было достойно внимания. Интересно, какие выводы она сейчас сделает? Ее искренняя вера в непогрешимость взрослых уже дала первые трещины, а я сейчас вбил в них несколько огромных клиньев. Моя Печать продолжала работать, не конфликтуя с душой девочки. Гермиона мне доверяла и так, а Печать лишь усиливала это чувство. Но что она выберет? В чью правду поверит? В мою? Или в ту, которую ей рассказывали другие?

— Ассаи... — тихонько и неуверенно протянула она мое имя.

— М?

— А... новое имя тебе дал твой приемный отец?

Я качнул головой.

— Нет. Я его получил после инициации. Магия сама именовала меня.

— Как тебя зовут сейчас?

— Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, Лорд Певерелл, Лорд Слизерин, Лорд Блэк.

Девочка на долгую минуту буквально выпала из реальности, осознавая сказанное.

— Ты не Поттер? — наконец, в полном шоке переспросила она.

— По крови — нет. Я Поттер по магии. — дав время Герми осознать сказанное, добавил: — Я решил прервать Род Поттер. Де-юре — Род Поттер еще существует. Но де-факто он прерван. Я не вижу смысла в его существовании. Поттер — побочная Ветвь Рода Певерелл. Если и сохранять какие Рода, так именно основные. Все же, Слизерин и Певерелл — древние и благородные Рода.

— Темные Рода. — прошептала девочка.

— Безусловно. — кивнул я.

— А... Род Могрейд?

— Род моего приемного отца. Лорда Раша Дариона Могрейда. Дитя Хаоса. — я не сдержал смешок.

— А почему в твоем имени нет имени отца? — неожиданно спросила удивительно серьезная девочка.

Поразительная проницательность!

— Герми, в магических именах таких как я имена родителей никогда не указываются. Это человеческая традиция, не более того.

— Но...

— Гермиона, скоро я узнаю точно, является ли Джеймс Карлус Поттер моим отцом или нет.

— Как?

Я укоризненно посмотрел на девочку.

— Тест ДНК.

Гермиона покраснела, чуть опустила носик.

— Не подумала. Но это же очень дорого!

— И что?

Два слова, разбивающие любые доводы и аргументы, как всегда сработали безотказно. Гермиона опешила, открыла рот, чтобы сказать что-то, подумала и... промолчала. Я тепло улыбнулся девочке, подхватил ее под руку и повел к лестничному колодцу, наслаждаясь ее смущением и смятением. Она такая миленькая! И, самое главное, даже узнав, КОМУ я принадлежу, она не испугалась и не отвернулась. Может, просто не поняла до конца? Все же, она еще ребенок. Я поймал взгляд широко распахнутых карих глаз, улыбнулся еще раз. Девочка смутилась еще сильнее, густо покраснела и потупила глазки. Миленькая она. Чистая, открытая. Нет в ней искусственности, лжи и зависти. И она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО мне ДОВЕРЯЛА!

— Ассаи...

Тихий и какой-то задумчивый голос девочки вернул меня на грешную землю.

— Да?

— А почему нас никто не видит?

Девочка взглядом указала на пару старшекурсников, спешащих по своим делам.

— Потому что я так хочу.

— Ассаи! — Гермиона нахмурилась.

— Аркан Невнимательности и Барьер Тишины. Первый отводит глаза, а второй заглушает все звуки. Нас не видят и не слышат.

— Но... я не видела, чтобы ты колдовал! — в карих глазах промелькнуло озарение. — Ты колдуешь без палочки!

— Я не нуждаюсь в костылях, Герми.

Девочка нахмурилась. В ней нарастал гнев и злость, замешанный на обиде и... разочаровании.

— Мне говорили, что творить волшебство можно только с помощью палочки.

— Люди лгут, Герми. — я пожал плечами.

— Но зачем?!

— Много причин. И если некоторые можно понять, то иные откровенно безобразны. — я склонил голову набок.

— Ассаи, почему нам соврали, что мы не можем колдовать без палочки?

— Беспалочковая магия — удел избранных. — я не сдержал презрения, и девочка это заметила. — Так говорят. Истинные причины куда непригляднее и... страшнее. Маги сами превратили полезный инструмент в костыль, без которого они уже ничего не могут. Зачем стараться и учить что-то сложное, если палочка позволяет колдовать гораздо проще? И подумаешь, что более-менее сложная и вся высшая магия для такого инструмента неподвластна. Обывателю хватит и простейших, бытовых чар.

Гермиона слушала с ужасом в глазах. Для нее это было... кощунственно! А ведь она еще не знает истинной глубины падения магического мира!

— Миа, ты знаешь, что практически всё, что было сделано в прошлом, сейчас повторить невозможно?

— Я... я слышала об этом.

— А знаешь почему?

Гермиона задумалась. На ее выразительном личике медленно проявлялись те эмоции, которые сейчас корежили ментал: неверие, понимание, ужас.

— Они что, всё это... — девочка запнулась, не в силах выговорить это слово, этот своеобразный приговор.

— Забыли. — припечатал я. — Гермиона, мы учимся уже больше двух месяцев, а до сих пор выучили только заклинание левитации. И то, не все. Ты считаешь, это нормально?

— Н-нет. Но... но... что делать?

— Извечный вопрос. Что делать. — я улыбнулся. — А ты хочешь что-то сделать?

От моего вопроса девочка встрепенулась, полыхнув возмущением.

— Конечно! Ассаи, как ты можешь такое спрашивать?!

— Не все хотят. Многих такое положение устраивает. Им хватает и того, что они знают.

— Я... меня не устраивает!

— Ты хочешь учиться? — я прищурился. — Изучить настоящую магию, не делая различий на цвета? Ведь даже самая темная и страшная магия может быть использована во благо.

Гермиона запнулась.

— Ты будешь меня учить?

— Не обязательно я. Но я МОГУ найти учителя.

— Я хочу учиться! — голос девочки сорвался на крик.

Вокруг Гермионы появилась легкая, едва заметная дымка. Договор Ученичества входил в силу, инициированный словами, намерением и желанием.

— Я БУДУ тебя учить. Если не смогу сам, я найду тебе учителя.

Мои слова, мое желание и решение, моя Воля и Сила подтвердили Договор. Магия проявилась визуально в легком свечении, окутавшим наши фигуры, а на руке появились тоненькие рунные цепочки.

— Ой, что это?

— Мы скрепили Договор. Теперь я обязан тебя учить, а ты — учиться.

Гермиона растерялась.

— Так просто?

— Для магии достаточно нашего решения. Осмысленного желания. Ты хотела учиться?

— Да.! Я... когда узнала, что я волшебница, я... я... — девочка запиналась, проглатывая слова, а в ментальном плане полыхала истинная буря!

— Ты ждала сказку. Мудрых наставников, тайн магического искусства, встречи с волшебными народами? Ты ехала в Хогвартс с открытым сердцем, ожидая чуда?

Гермиона стояла красная от смущения и неловкости, стесняясь поднять на меня глаза.

— Нельзя стесняться своей мечты, Миона! — я осторожно обхватил подбородок девочки двумя пальцами и приподнял ее голову, преодолевая легкое сопротивление. — Что плохого в том, что ты, волшебница, желаешь жить в мире, полном чудес и истинной магии, а не простых и грубых фокусов?

Гермиона не ответила. Я потянул девочку за собой на лестницу, и на какое-то время она замолчала, аккуратно перешагивая подрагивающие ступеньки. У местных лестниц была совершенно отвратительная привычка убирать ступеньки, и ученики быстро приучились смотреть под ноги. Конечно, мне таких подлянок замок не делал, но Герми этого не знала.

А я задумался, что мне делать со своей подопечной. Гермиона — умная и начитанная девочка. И глубоко одинокая, хоть и скрывает, насколько её ранит отношение окружающих. Мы в школе уже второй месяц, а друзей у Гермионы так и не появилось. Ее тяга к учебе для гриффиндорцев была чем-то сродни... ненормальности. Она не участвовала в вечерних посиделках у камина с другими девочками, предпочитая выполнить вовремя домашние задания или почитать книжку, чем перемывать косточки одногруппникам и учителям. Она не уделяла должного внимания своей внешности, бегая с распущенными волосами, которые к концу дня выглядели как воронье гнездо. Чуть крупноватые передние зубы породили обидную кличку "Бобриха". Гермиона делала вид, что ее это не трогает, но я-то знал, что ее внешнее спокойствие — результат титанических усилий, гордости и воли. Я чувствовал ее эмоции...

Лестница привела нас в холл. Девочка только удивленно заморгала, переводя непонимающий взгляд с массивных дверей на длинный коридор.

— Ассаи... А где лестница?

— Вернулась на место.

— Но... как?

Я улыбнулся. Все же эта милая девочка — настоящее сокровище. Если другие не видят ее истинного лица, то почему я должен позволить им изуродовать ее личность, исказить мировоззрение или сломать характер?

— Ты хочешь это узнать?

— Конечно! Ассаи, мы же в холле на первом этаже! А были на седьмом! Как это возможно?!

Я не сдержал улыбки. Чудная непосредственность и жажда знаний. Терять такого мага? Да ни за что!

— Герми, эти лестницы были созданы самым гениальным артефактором своего времени — Кандиной Когтевран. Они должны были помогать ученикам передвигаться по замку, а не превращать его в изменчивый аттракцион "Доберись вовремя до кабинета"! Просто сейчас никто не знает, как ими правильно пользоваться.

— Но ты же знаешь. — тихо-тихо сказала девочка, странно на меня глядя.

— Я — знаю.

— А...

Я прижал палец к ее губам.

— Герми, есть знания, которые могут... принести вред. Или перевернуть твой мир. Знаешь высказывание про многие знания?

— "Во многом знании — много печали... И умножая познания, мы умножаем скорбь." Экклезиаст, Ветхий Завет. — ответила девочка.

И как она, с такими данными, вообще смогла уговорить шлем отправить ее в краснознаменный? Чем Миррен думал, когда распределял Гермиону в Дом Гриффиндор?

— Ты считаешь, что... — Гермиона запнулась и нахмурилась. — Дело ведь не в лестнице?

Я улыбнулся.

— Я узнаю что-то еще?

— Да.

Девочка нахмурилась.

— Я хочу знать правду, Ассаи!

— Даже если эта правда неприятная? — я с интересом всматривался в выразительное лицо Гермионы, отслеживая малейшие колебания ее эмоций. — Даже если ты узнаешь что-то, что полностью перевернет твое представление о мире? О том, что есть Зло, а что Добро? Даже если ты узнаешь, что я монстр?

Смущение исчезло без остатка. Ментал звенел от решимости, любопытства, окутанного легким флером опаски и неуверенности. Но девочка ответила уверенно, четко, с безжалостной окончательностью осмысленного решения:

— Да!

— Хорошо. Я расскажу тебе, когда приду с отработки. А пока — почитай это.

И я достал из сумки еще одну копию дневника Салазара.

— Что это?

Гермиона взяла прошитую пачку бумаги, жадно всматриваясь в мелкий витиеватый почерк.

— Копия дневника Основателя. Почитай, а я побежал, а то опоздаю. Снейп это не оценит.

Девочка только кивнула, что-то невнятно пробормотав себе под нос. Все, ребенок потерян для окружающих!

Усадив Гермиону на скамейку, я накинул на нее персональный аркан, щиты и маячок. Надо будет на обратном пути проверить, а то с нее станется зачитаться и забыть про то, где она находится.

До кабинета зельеварения я добрался быстро. Я знал, что сегодня четвертой пары, которая должна была быть у пятого курса, не будет: ее перенесли на субботу. В чем причина я не знал, да и мне было глубоко безразлично.

Я постучал, открыл дверь и проскользнул в аудиторию. Снейпа я увидел сразу: профессор сидел за кафедрой и проверял работы учеников, периодически морщась и выплескивая в ментал дикую смесь из раздражения, досады, злости и веселья.

— Профессор?

Дверь закрылась с тихим щелчком. Снейп поднял глаза. Мгновением спустя активировалась защита: заработали рунные цепи, вписанные в орнамент на стенах, отрезая кабинет от общешкольных средств слежения, а Полог Тишины исключал всякую возможность подслушать.

— Ассаи. — Снейп отложил ученические эссе в сторону. — Что случилось такого серьезного, что вам потребовалось со мной встретиться?

Я фыркнул.

— Северус, видимо не только я страдаю проблемами с памятью. — я сменил ипостась, вернув свой истинный облик и возраст. — Вроде бы мы уже решили вопрос с тем, как нам общаться, не так ли?

Снейп хмыкнул.

— Зачем ты испортил зелье? Если тебе так нужны были отработки, мог бы их получить другим путем.

— Профессиональная гордость задета? — я приподнял бровь.

Зельевар поморщился.

— Помона очень ждет это зелье, а я рассчитывал отдать именно твой котел. Теперь придется варить самому.

— И что, больше ни одного достойного образца? — я удивился совершенно искренне.

— У Грэйнджер неплохое. Но ее фанатичное следование печатному слову мешает ей стать действительно хорошим зельеваром.

— Это ненадолго. И все же, что не так с ее зельем?

Северус поморщился.

— Слизи добавила чуть больше, чем следовало. До твоего феерического результата, конечно, далеко, но оно уже не годится. — черные глаза мастера сузились. — Итак, зачем я тебе нужен?

Я сел на стол, оперся спиной о стену, задумчиво рассматривая сидящего передо мной мага. Северус терпеливо ждал, но я видел, как начинает нарастать нетерпение и раздражительность.

— Ты знаешь, что магия в этом мире исчезает?

Если бы я прямо сейчас вырвал его душу, я не смог бы ошеломить и ужаснуть его сильнее. Северус буквально оцепенел, замер на попытке встать, подавившись вдохом. Ментал звенел шоком. Ни единой другой эмоции, ни единой мысли в широко распахнутых черных глазах. Только медленно нарастала паника и первобытный, животный ужас.

— Что? — прохрипел маг.

— Магия в мире умирает. — спокойно, в чем-то безразлично повторил я. — Источники деградируют и иссякают. Мировые магистрали слабеют и начинают отмирать. Сама душа этого мира гибнет. Еще век, может два, и магия окончательно покинет этот мир.

Северус побледнел... нет, он буквально посерел, словно состарился в один миг на десятки лет. Он упал на стул, растерянно и неверяще глядя мне в глаза.

— Что... можно... что-то...

— Можно.

— Что для этого требуется?

Я хмыкнул.

— Убить бога.

У Снейпа очень выразительное лицо. Такого чистого, незамутненного изумления я не видел никогда.

— Ты шутишь?

— К сожалению — нет. Тебе знакомо понятие "Неназываемый"?

Северус покачал головой.

— Жаль. — я встал, медленно расхаживая перед кафедрой. — Если в трех словах — это паразит божественного масштаба. Безликое и безличностное божество. Потом я дам тебе почитать, что это такое и чем грозит его рождение миру.

— Исчезновение магии — это его работа?

Я покачал головой.

— Нет. Это последствия его развития в этом мире.

Снейп приподнял бровь.

— Поясни.

— Неназываемый — детище веры. Порождение религии. Божество всемогущее, не связанное рамками. У него нет личности, поскольку оно вне понимания. Оно за гранью добра и зла, поскольку оно ВСЁ МОГУЩЕЕ. Сама вера и религия, его породившая, создала монстра, обязывая его творить все, что оно захочет, не связывая его границами морали или сводов законов. Ибо на то его воля. Понимаешь?

Северус кивнул.

— Маги начали забывать древние религии и перенимать веру в нового бога, подменять праздники на их христианские аналоги, тем самым лишь ускоряя развитие этой твари.

— Но почему погибает магия?

— Потому что в новой вере она БОГОМЕРЗКАЯ. Ее отвергает религия, и новый бог ее отторгает, питаясь ею, подстраивая Источники под себя, упорядочивая и выхолащивая, превращая в Святые Места.

Северус сказанное оценил.

— Как... разве можно с этим бороться?

Усталый, какой-то мертвый голос зельевара меня неприятно поразил. Неужели эта новость так его подкосила? Если он опустит руки, придется напрямую вмешаться в его разум, хоть я и не сторонник таких решений.

— Северус, ты меня разочаровываешь!

Маг вздрогнул, поднял глаза.

— Убить бога?

— "Я тебя породил, я тебя и уничтожу".

Мужчина моргнул.

— Думаешь?

— Знаю. Или ты считаешь, что я стал заниматься твоим крестником из любви к людям?

Снейп удивленно заморгал, хмыкнул. И как-то по-другому на меня посмотрел.

— Ты специально сменил облик?

Я улыбнулся.

— Такие новости от одиннадцатилетнего ребенка звучат... не впечатляюще. Даже если разумом ты понимаешь, что я за тварь на самом деле.

Снейп хмыкнул.

— Так ты тоже не сильно впечатляешь.

Я запнулся, удивленно приподнял брови.

— Вот как....

Зельевар усмехнулся. А я... я впервые в своей жизни принял малую боевую ипостась в воплощенной реальности на глазах у смертного, которого я не собирался убивать.

— Так лучше? — рычащие слова родной речи исказили реальность, вызвав легкую дрожь констант.

Северус вскочил, отшатнулся, запнулся о стул и чуть не упал.

Да, выгляжу я отнюдь не так мило, как в человеческом облике: огромная тварь, мало чем отличимая от высших демонов Инферно. Черная чешуя покрывала все тело, создавая природный доспех, волосы удлинились, упав на спину жесткими хитиновыми хлыстами, фигура стала массивнее и мощнее, гораздо выше и тяжелее, но, сохранив гуманоидную форму. Массивные шипастые крылья, вместо перепонки затянутые воплощенной в физической форме тьмой, длинный, но тонкий и гибкий хвост с костяным острием на конце. И, как завершающий штрих, моя клыкастая рожа. Честно, когда первый раз себя увидел, сам испугался. Потом ничего, привык. Даже доспехи подобрал так, чтобы они усиливали визуальное восприятие боевой ипостаси: массивные, тяжелые, покрытые пылающими рунами, шипами, матово-черные. Из адаманта. Судя по реакции мага, образ я создал вполне подходящий.

Я вернулся в облик ребенка, поправил мантию, разглаживая складки. Ждал, пока Северус вспомнит как дышать и отойдет от шока.

— Это... что... — маг сглотнул. — Что это было?

— Боевая ипостась. — я пожал плечами. — Малая.

— А есть еще одна?

— Есть. И тебе она не понравится. Сам испугался, когда первый раз увидел. Раш потом долго надо мной ржал.

Маг подошел к шкафу, рывком распахнул дверцы, достал пузатую бутылку весьма характерной формы, выдернул пробку и присосался прямо к горлышку.

— Профессор Снейп, вы пьете на работе? — невинно спросил я тонким детским голосом.

Северус поперхнулся. Отдышавшись, он прошипел:

— Ассаи, Мерлином клянусь, еще одна такая шутка, и в тебя полетит Авада!

Я усмехнулся, укоризненно покачал головой.

— Профессор! Как вам не стыдно, угрожать непростительным ребенку?

Отхлебнувший было огневиски зельевар подавился, зашелся в судорожном кашле. Северус с трудом отдышался, матюкнулся.

— Проклятье! С тобой не то что запьешь... С такими новостями спиться можно! — маг отхлебнул еще огневиски и убрал бутыль в шкаф. — И верни прежний облик!

Я удивленно приподнял брови. Или я ослышался, или Северус ошибся... или ему реально так хочется вновь увидеть меня в боевой ипостаси?

— Уверен?

Снейпа передернуло.

— Да я не о твоей боевой форме! Проклятье на твою голову! До такого состояния меня только Темный Лорд доводил!

— У меня хорошая наследственность. — я пожал плечами и принял естественный вид и вернул возраст.

Северус молча сверлил меня взглядом. Я вздохнул и пояснил:

— Это как раз одна из проблем, которые я хотел решить на этих выходных.

— Не понял?

— Мне нужны образцы ДНК Джеймса Поттера.

Маг опешил.

— Ты сомневаешься в его отцовстве?

Как хорошо встретить образованного мага, который знает, что такое ДНК и для каких целей его может искать ребенок!

— У меня есть причины. Я наследник Рода Поттер по магии, а не по крови.

Северус усмехнулся, но тут же помрачнел:

— А причем здесь Лорд?

— А ты знаешь, что он мой близкий кровный родственник?

Зельевар изумленно выдохнул:

— Что?

— То! Гоблины сообщили, когда делали проверку родства.

— Как я понимаю, результаты весьма интересны?

— Более чем. Если в том, что Лили Эванс моя мать я не сомневаюсь, то вот в том, что Джеймс мой отец... я не уверен. И генетическая экспертиза позволит внести ясность в этот вопрос.

— Твой организм изменился.

— Не имеет значения. В облике ребенка у меня полностью человеческая биохимия. Да и старые образцы есть. Не хватает только образца Джеймса.

Маг склонил голову, с каким-то непонятным интересом меня разглядывая.

— И где ты планируешь его найти?

— На кладбище. Тело же в могиле?

Северус кивнул, как-то странно на меня глядя.

— Что?

— Странно слышать от Гарри Поттера желание осквернить могилу отца.

Я хмыкнул.

— Я ее даже вскрывать не буду. Есть и другие способы.

Зельевар покачал головой, присел на край стола, с каким-то непонятным интересом меня рассматривая.

— Знаешь, я уже смирился с тем, что сын Лили — демон. Мне даже доставляет удовольствие мысль о том, каким сюрпризом это станет для других.

Я усмехнулся.

— Моральное удовлетворение?

— Что-то вроде.

— Ты спокойно принял эту новость.

— Если бы. — зельевар вздохнул.

— Тебя это покоробило? — я приподнял бровь.

— Нет. — зельевар хмыкнул. — Ассаи, не заговаривай мне зубы. Что ты хотел?

— Чтобы ты отвел меня на кладбище.

— Отведу.

Прекрасно.

— Что будешь врать моему опекуну?

— Скажу правду. Гарри Поттер захотел навестить могилу родителей.

— Правда — самая страшная ложь.

Улыбка внезапно исчезла с лица зельевара.

— Ассаи, что ты имел в виду, когда говорил, что у Драко проблемы?

— Ты знаешь, как влияет ваша система обучения на развитие магического ядра и дара?

Мой вопрос вверг мужчину в ступор. Снейп потер переносицу, нахмурился. Но молчал, не имея ответа.

— Видимо, не знаешь.

Снейп приподнял бровь, вопросительно склонил голову набок.

— Ядро прекращает развитие лет в двенадцать. Дар подстраивается под постоянное использование костыля и деградирует. Необратимо.

Северус резко выпрямился.

— Уверен?

— Сомневаешься?

Зельевар вскочил на ноги, пинком задвинул стул. От мага шли ясные, чистые волны злости и ярости.

— Ты уже замечал, что чем старше становишься, тем тяжелее тебе даются новые чары?

Мужчина побледнел, стиснул кулаки. Черные глаза потемнели. Не метафорически, а вполне реально: чистая, ничем не замутненная магия Тьмы прорвала барьеры, клубясь в глазницах легким туманом. Еще одно подтверждение силы Снейпа как темного мага. Первостихия еще не отвергла его, отзываясь при сильных эмоциях. Забавно, как быстро упоминание об угрозе его дару сорвало контроль.

— Необратимо?

— Практически да. Если маг не занимался беспалочковой магией. Твое ядро уже деформировано, но — не критично. Как я понимаю, ты варишь зелья без палочки?

Северус кивнул.

— Считай, это тебя спасло.

— Что с Драко?

Я подошел, поднял упавший стул, толкнул Снейпа, силой заставив его сесть. И придержал, когда маг дернулся.

— Драко тебе сказал, что он... занимается в свободное время?

— Нет. Но я знаю, что он со сквайрами покидают гостиную Дома без четверти пять каждое утро. Доходят до холла и исчезают.

Маг успокоился, повел плечами, требуя убрать руки. Я его проигнорировал, только сильнее сжал пальцы.

— Присматриваешь?

— Конечно. Он мой крестник. Пусть эта традиция неестественная для магов, но Люциус не стал отказывать ребенку.

— Драко, Винсент и Грегори занимаются в закрытой части замка.

Северус удивленно приподнял брови, чуть запрокинул голову, так, чтобы видеть мое лицо.

— Учишь ты?

Я покачал головой.

— Мои вассалы.

— Зачем?

Я хмыкнул. Хороший вопрос. Зачем? Да потому что я так решил!

— Северус, что ты знаешь о Детях Хаоса?

— Ничего. — маг смотрел пристально и настороженно. — Никакой достоверной информации о демонах уже не осталось.

— Ты ответил на часть своего вопроса.

Маг полыхнул яростью.

— Я знаю, что мы — деградируем!

Я снова надавил ему на плечи, пресекая попытку вскочить.

— Рад, что ты это понимаешь.

Северус поморщился: нелюдимый маг сторонился посторонних и не позволял до себя дотрагиваться. Но я его недовольство вновь проигнорировал. Моя аура полностью перекрывала его и подавляла, вынуждая подчиняться, передавая мою изменчивую энергию. При длительном контакте у Северуса появится эйфория: травмированное магическое ядро резко реагирует на прикосновение Всетворящего даже в таком отраженном виде. Оно жаждет исцеления, а я могу его дать.

— Я не глупец, Ассаи. — наконец, буркнул маг. — И не фанатик, как Альбус. Я понимаю, в какую бездну мы катимся!

Я убрал руки с его плеч, вернулся обратно на стол, прислонился к стене и расслабился. Северус меня порадовал. Неприятные новости он принял... достаточно легко. Иллюзий не имеет, он ясно видит ситуацию в родной стране. Это — хорошо. Мне не придется его убеждать в необходимости моих действий. Но вот причины стоит и пояснить.

— Знаешь, Северус, когда я понял, какова ситуация в родном мире, я был... неприятно удивлен. Для меня магия — это неотделимая часть меня. Можно сказать — основа существования. — глянув на непроизвольно кивающего мага, продолжил: — Не знаю, говорил тебе Раш или нет, но мой дом, Домен Ильдеж, напрямую связан со мной и моим родным миром. И я не желаю, чтобы этот мир утратил Дар Всеизменяющего или попал под власть Неназываемого. Согласись, желание насквозь эгоистичное.

Северус на это иронично фыркнул. Я усмехнулся.

— Но я — Дитя Хаоса. Мы — эгоистичные и импульсивные существа, идущие на поводу своих желаний. Так почему я не могу спасти этот мир в угоду МОЕГО желания?

— Просто потому, что ты так захотел?

— Разве этой причины недостаточно? — удивленно приподнял бровь я.

— А если передумаешь?

— Я последователен в своих решениях.

— Как это касается Драко?

— Непосредственно. — я подавил усмешку. Разговор пошел серьезный, и зельевар не оценит юмора. — Старшее поколение переучивать и переубеждать бессмысленно. У них сложились ценности, устоялось мировоззрение. Ломать их — сложно и без всякой гарантии нужного результата. Они — инертны и косны. Но вот дети еще не потеряны. По крайней мере, не все.

Северус кивнул.

— Драко — негласный лидер своего курса. За ним пойдут остальные. Дети аристократических семей.

— А что с маглорожденными?

— Это поколение уже не изменить. Их бессмысленно переучивать. Хуже другое. Они УЖЕ принадлежат нашему врагу. Я выберу тех, кто еще может измениться. Но их — мало, а я не сторонник ментального программирования.

Зельевар хмыкнул.

— Гермиона?

— Так заметно? — я приподнял бровь.

— Сейчас — нет. Но первые дней десять ты "плыл" в ее присутствии. Иногда до полной потери осознания происходящего.

— Кто это заметил?

— Я, Альбус, Квиррелл и Флитвик — точно. Может еще кто.

— Плохо.

— Она для тебя так важна?

— Я без колебаний убью любого, кто посягнет на нее.

Я не угрожал, я просто ставил перед фактом, и Северус это понял.

— Надеюсь, детские шутки не станут поводом для столь жестоких мер?

— Северус, я же не дурак и хоть какие-то связи с реальностью имею. — мой укоризненный взгляд зельевар проигнорировал. — Хотя, надо заметить, мне сложно удержать себя в руках, когда я вижу ее слезы.

— Рад, что ты в состоянии себя контролировать.

— Ты не представляешь, сколько низших тварей Хаоса погибло от моих рук, чтобы я смог этот контроль удержать.

Зельевар мою кривую усмешку понял вполне правильно.

— Все так плохо?

— Нет. Все так хорошо. И это — плохо. Потому что я сделаю ВСЕ, чтобы сохранить это "хорошо".

Северус нахмурился.

— Я тебя не понимаю. Это не влюбленность и, тем более, не любовь. У тебя неадекватная реакция на Грэйнджер с первого дня. Это и ставит в тупик.

— И в кого ты такой проницательный? — ворчливо спросил я.

— В маму. — ядовито ответил зельевар. — Ты понимаешь, насколько подставился?

— Понимаю. К сожалению, это уже не исправить. Надеюсь, не все столь проницательны как ты, и посчитают это простой влюбленностью.

— Это не так?

Я хмыкнул.

— Северус, Гермиона слишком мелкая, чтобы вызывать у меня что-то серьезнее умиления. Вот лет через пять-шесть — другое дело. И то, это будет не влюбленность, а банальное вожделение. — я пожал плечами. — В любом случае, она уже принадлежит мне. А я не могу не любить своё. В той или иной мере.

— У тебя странная логика.

Вновь пожав плечами, я сообщил очевидный факт:

— Логика фейри всегда странная. Логика Детей Хаоса и мотивация поступков порой ставит в тупик даже их сюзеренов.

— Вы настолько непредсказуемы?

— Свое слово мы держим. Если посчитаем нужным его дать.

Северус неверяще покачал головой.

— С кем я связался?

— С порождением Хаоса. — я усмехнулся. — Он же — символ Света, герой магической Британии, победитель Темного Лорда и его же близкий кровный родственник.

Снейп хмыкнул.

— Завтра сразу после завтрака отправимся в Годрикову Лощину. Я покажу тебе дом Поттеров. И сходим на кладбище.

— Благодарю.

— Я могу присутствовать на ваших занятиях?

— Думаю, не стоит. Мальчики могут неправильно понять. Но с их учителями я могу познакомить.

— Будь так любезен. — Северус глянул на часы. — Тебе еще час котлы мыть.

Этот час мы провели... продуктивно. Мои вассалы на Северуса произвели неизгладимое впечатление. Как ни странно, но больше всего нелюдимого зельевара шокировал не Удар, а Хаз. Огромный орк с двумя ятаганами, сражающийся в полную силу с ловким и стремительным дроу, вовсю используя боевую магию. Щиты полигона искрились и трещали, но держали удары смертельных боевых заклинаний.

Этот бой поразил Северуса до глубины души. Я видел это в широко распахнутых, полных восхищения черных глазах, я чувствовал его эмоции. Он ХОТЕЛ уметь так же. Он ЖАЖДАЛ знаний. И был готов на многое, чтобы это получить.

Истинный маг!

Идея познакомить Снейпа с моими вассалами была спонтанной, но — правильной. Я это знал. Эти трое найдут общие темы. Легкая скованность зельевара прошла, как только иллитири упомянул какой-то сложносоставной яд, который он грозился сварить и подлить Хазу. Северус заинтересовался, а Удар не счел нужным хранить тайны своего бывшего Дома.

Мастер-зельевар и иллитири быстро нашли общий язык на почве ядоварения, а Хаз подключился к разговору, описав пару весьма коварных составов своего народа. Постепенно разговор с ядов и прочей не слишком способствующей долгой жизнедеятельности химии перешел на боевую магию и оружие. А я просто ушел, оставив зельевара в компании Удара и Хаза. Мне еще Гермиону надо оторвать от дневника и вернуть в гостиную.

Глава 17: Осознанный выбор

На следующий день сразу после завтрака я отправился в холл ждать Снейпа, обдумывая предстоящий тяжелый разговор. Диагностические комплексы отработали и принесли мне информацию, от которой я снова впал в ярость! Такого я не ожидал даже в кошмарном сне! Благо, Раш был в Домене и помог успокоиться, пока я не пошел убивать старого козла. И подсказал решение. Даже ритуал подготовил. Осталось только затащить Северуса в Домен и убедить его пройти этот ритуал. Выпускать из рук Мастера-зельевара я не собираюсь, и меня совершенно не интересуют чужие планы на человека, которого я уже считаю СВОИМ.

Ждать пришлось долго. Впрочем, я иного не ожидал: зельевар находился в кабинете директора. Видимо, вчера он смалодушничал, и не сообщил моему драгоценному опекуну о желании Мальчика-который-выжил навестить могилы родителей. И правильно, что не сообщил. А то старый маразматик еще придумал бы чего.

В общем, когда Северус влетел в холл, распространяя ярость и неприкрытое бешенство, от него шарахнулись, как от Высшего в боевой ипостаси.

— Идемте, Поттер!

В глазах учеников промелькнуло сочувствие. А у меня мир начал окрашиваться кровавой дымкой ярости от вида свежей ментальной закладки, легшей на и так не единожды перепаханные мозги мага.

Пока мы вышли за пределы антиаппарационного барьера школы, зельевар немного успокоился, перестав корежить ментал волнами незамутненной ярости, да и я взял себя под контроль.

— Все так плохо? — спросил я, когда Снейп остановился.

Зельевар поморщился.

— О как! — я усмехнулся.

Северус зарычал, схватил меня за плечо и буквально выплюнул:

— Портус!

Как я сдержался — одному Всетворящему ведомо! Я много слышал про аппарацию и неприятные ощущения при телепортации, но не мог понять, в чем причина.

Теперь понял!

— Северуссссс... — я отдышался, с трудом прерывая боевую трансформацию.

Зельевар вздрогнул, глядя на меня с ясным беспокойством и опаской. Моя фигура укрупнилась, начала покрываться чешуей, уши заострились. Я вздохнул, приводя себя к человеческому облику, откатывая боевую ипостась.

— Напомни мне научить тебя нормальной телепортации... — прикрыв глаза, я сжал руки в кулаки, унимая мерзкую дрожь.

— Что случилось, Ассаи?

— Что ссссслучилосссссь? — от переполняющих чувств я срывался на свистящее шипение. — Ссскажи, какой... умссственно неполноцссссенный идиотссссс придумал перемещщщатьсссся таким образззсссом?

Я тяжело дышал, успокаивая неожиданно расшатанные нервы. Великие Силы, это же надо было додуматься перемещаться по заклинанию грузового портала без якорей?! Да как они вообще выживают после такого? Видимо, сама Магия хранит идиотов!

Запрокинув голову, я всматривался в чистое осеннее небо. Ясная лазурь действовала умиротворяюще. Облачка плывут, такие белые и пушистые... наведенный грузовой портал... солнышко светит... без стабилизирующих якорей... нежный ветерок треплет волосы... для перехода ЖИВЫХ...

С кулака сорвалась капля крови и упала в траву, вызвав едва заметную дрожь констант. Полог Тишины и Аркан Невнимательности сплелись, скрывая меня и хмурого зельевара от любопытных глаз.

— Поттер! Что не так в обычной аппарации?

Я оторвал взгляд от курчавого облачка и посмотрел ему в глаза. Северус вздрогнул.

— Что НЕ так? — я покачал головой. — Вас там, случаем, не трясет? Душу не выворачивает? Или, может, теряется периодами кто?

— Иногда.

— Иногда что? — ласково спросил я.

— Иногда люди не выходят из аппарации.

— И никто не пытался узнать, что с этими бедолагами случилось?

— Их не находят. — пожал плечами Снейп.

— Какая прелесть... Ясен хрен, что не находят! — я потер лоб, унимая злобу. — Северус, я тебя прошу, ради Всетворящего и Всеизменяющего, не используй аппарацию. А если используешь, то так, чтобы я не видел и не психовал!

— Да что случилось, Ассаи! Ты можешь нормально объяснить?!

Я хмыкнул, покачал головой.

— Северус. Что такое аппарация?

— Перемещение.

— Это идиоту понятно, что не прыжки на месте!

— Если тебя интересует теория аппарации — это не ко мне.

— Да знаю я, что такое аппарация! — прорычал я. — Благо, талантами Всеизменяющий своих Детей не обделяет. — вдохнул, выдохнул. — Северус, при аппарации вы прорываете ткань реальности и выходите в так называемый "тонкий мир" или астральный план. Называй, как нравится. В принципе, все виды переходов используют тот же принцип. Но всегда коридор перехода защищен или изолирован от астрального плана, а точки входа и выхода жестко привязаны к реальности. В вашем случае вы мало того, что не ставите якоря на вход и выход, так еще и коридор перехода ничем не защищен. Потому так и трясет.

— И чем это грозит? — подозрительно спросил маг.

— Если хоть одна астральная тварь почует прокол, то аппарирующего мага просто сожрут. Если маг хоть на мгновение отвлечется или потеряет сознание во время аппарации, то до точки назначения он не долетит, и его тоже сожрут. Вместе с душой. И жрать будут долго и со смаком. Живьем, что характерно!

Северус побледнел, а я продолжил заливаться ядом.

— И есть большой шанс, что на волне перехода вместе с магом пройдет какой-то монстрик. — от моего ласкового тона у зельевара задергался глаз. — Он, конечно, сдохнет. Воплощенная реальность для астральных тварей — среда агрессивная. Но сдохнет он не сразу, и успеет натворить немало дел. Так — понятно?

— Не надо считать меня идиотом, Ассаи!

— Северус. Если бы я считал тебя идиотом, я не имел бы с тобой дел!

Зельевар поморщился, но согласился.

— Как можно исправить заклинание аппарации?

Я всмотрелся в черные глаза, толкнув Снейпу образ рунных знаков.

— Это — руны якорей. — еще один образ ушел хмурому мужчине. — Это — стабилизация и защита перехода. Достаточно их активировать при построении перехода. Потом войдет в привычку.

— Порядок?

— Не имеет значения. Правильная структура телепортации по визуальным якорям — такая. — Северус прикрыл глаза, считывая образ. — Как видишь, ничего сверхсложного и не сильно отличается от привычной тебе аппарации. Всех проблем — четко представлять место прибытия. Если будет желание — переделай рунные цепи под вербальную и жестовую систему, хотя я в этом смысла не вижу.

Зельевар поморщился.

— Неприятно чувствовать себя неучем.

— Я вообще удивляюсь, как ты смог стать Мастером при таком обучении. — честно признался я.

— Твоя похвала, как бальзам на душу, Поттер. — ядовито сообщил мне Северус.

— Если тебе станет легче, Рода Поттер уже не существует. — не менее ядовито сообщил я.

Зельевар замер, поперхнувшись словами. Ментал взбурлил от эмоций. Северус — мужик умный. Сразу врубился, что именно я ему сказал, и какие проблемы это за собой потянет.

— Как, не существует?

— А вот так! Не существует! Я прервал Род Поттер.

Снейп прикрыл глаза, проглотив ругательство.

— Ты...

— Я в своем праве, Северус! Род Поттер не имеет шансов на существование. Родовая магия практически иссякла, Род Поттер тянет за собой слишком много грешков, которые мне совсем не интересно погашать. Я вернул Наследие Рода Поттер в Старший Род — Певерелл.

От названия Рода Рыцарей Леди маг вздрогнул всем телом.

— Род Певерелл тянет за собой не меньше.

— Даже больше. Но он стоит того, чтобы взять на себя это бремя. — я пожал плечами. — Я не могу дать угаснуть Роду Жнеца. Смерть этого не простит.

— Легенды не лгут? — удивленно спросил зельевар.

— Легенды редко лгут. Если правильно их читать. — я пожал плечами. — Смерть — реальна. Одна из немногих сущностей, не утратившей своей власти над миром. Пожалуй, даже Неназываемый не в состоянии хоть как-то потеснить ЕЕ власть.

— Смерть — женского пола? — зельевар недоверчиво хмыкнул.

— Смотря с какой ипостасью ты столкнешься. — пояснил я, пожав плечами. — Смерть, как и любая сущность такого уровня, не имеет единого облика. Она может предстать перед тобой в облике прекрасной юной девы с букетом асфоделей в руках или в облике Жнеца, несущего погибель миру. Притом, одновременно. Все зависит от ситуации, от ее желаний и целей.

— Разве нет... — зельевар неопределенно взмахнул рукой, — какого-то...

— Есть. Но этот облик смертными не может быть воспринят. Уровень совершенно иной. Потому и существуют ипостаси. Ты ведь и мой реальный облик не видел.

— Разве? — удивленно переспросил маг.

— То, что ты видел — это лишь статичный образ, так сказать, повседневный, созданный в соответствии с моими пристрастиями и эстетическими предпочтениями. — ответил я. — На просторах Нереальности я выгляжу совершенно по-другому. Да и задачи там другие. Я не должен нравиться. Не должен выглядеть эстетически приятно. Облик должен быть сугубо практичным. Если мне потребуется быть склизким шариком с ложноножками — я им буду. И это никоим образом не травмирует мою нестабильную психику.

— А боевая ипостась?

— Одна из ее статичных вариаций. Я же Дитя ВСЕИЗМЕНЯЮЩЕГО! В моем облике нет ничего истинно стабильного и неизменного. Мелкие изменения и мутации для меня так же естественны, как и дыхание для тебя.

Зельевар задумчиво смотрел на городок, утопающий в золотистой листве осенних деревьев. И молчал, обдумывая мои слова. Пусть подумает. Северусу стоит как можно быстрее расстаться с иллюзиями и стереотипами. Особенно, касаемо меня. Чем быстрее он забудет, что я — человек, тем быстрее он начнет адекватно воспринимать мои действия и решения.

— Знаешь, Ассаи... — тихий голос зельевара прозвучал неожиданно.

— М?

— У меня возникает серьезное подозрение, что ты сознательно раскачиваешь мою психику и доводишь меня до нервного срыва.

Я пожал плечами.

— Есть такое.

Снейп подавился воздухом и закашлялся, с возмущением глядя на меня.

Я поморщился.

— А что ты так удивляешься? Ты на грани срыва еще с момента моего поступления в Хогвартс. Ты или сломаешься окончательно, или твоя психика сбросит оковы и приобретет гибкость, достойную мага с твоими данными и талантами!

Черные глаза потемнели от гнева.

— И ты решил помочь мне дойти до срыва?

— С чего ты решил, что я хочу вызвать у тебя нервный срыв? — с недоумением спросил я.

— Ты... — от ярости у Северуса прервалось дыхание, и он запнулся, хватая воздух ртом.

— Что?

— Что ты хочешь добиться, доводя меня?

— Чтобы у тебя мозги работать начали! — рявкнул я. — Северус, ты на грани принятия Наследия, но не в состоянии перешагнуть свои страхи и непонятно откуда взятые моральные принципы, слишком уж крепкие как для естественно возникших!

— Что ты хочешь сказать?

— Хочу? Я тебе прямым текстом говорю, что на тебе ментальных закладок и внушений, как блох на бродячем псе! И сегодня с утра новая появилась!

— Что?

— Северусссс... Я в бешенстве. — мой спокойный, невыразительный голос заставил мага вздрогнуть. — Я удивляюсь, как ты вообще сохранил способность мыслить, а не превратился в пускающего слюни дебила! Вся память в затирах и выжженных участках! — зельевар побледнел. — Сколько раз тебе чистили воспоминания и потрошили мозги, Северус? Ты же мастер-легиллемент! Как ты позволил так изнасиловать свой разум и личность? Почему у тебя на магическом ядре стоят ограничители? Почему замкнуты эмоциональные сферы и отрезаны почти все светлые чувства? Почему на ауре Печатей больше, чем рун на моих доспехах?

— Ты уверен? — хриплый уставший голос мне не понравился.

— Я еще на первом уроке заметил странности, но списал на последствия долгого ношения рабской печати. Я ошибся. Полная диагностика заняла много времени и показала неприятные результаты. Можешь поблагодарить Темного Лорда при случае. Если бы не Метка, твои мозги уже давно перепрограммировали.

— Метка защищала мой разум? — искренне удивился зельевар.

— Рабская печать обязана поддерживать в собственности хозяина разум и способность мыслить. Это — одна из ее функций. — тем же безэмоциональным тоном произнес я. — Метка требовала верности Лорду. Другие закладки эту верность пытались подорвать и перенаправить на другого. Произошел конфликт. Поскольку Метка появилась раньше, и сама по себе более совершенна, ее влияние не смогли подавить, но не перестают пытаться. Отсюда твои постоянные головные боли и мигрени.

Северус устало закрыл глаза. В ментальном плане билось одно-единственное яркое чувство — безнадежность. Как же надо было задолбать человека, чтобы довести его до такого состояния? А ведь Северус Снейп — талантливейший маг! Интуитивный зельевар, что вообще — редкость!

Я покачал головой.

— Знаешь, Северус... вид твоей ауры травмирует мое чувство прекрасного. — помолчал, добавил: — А вид твоей души вызывает непреодолимое желание убивать.

Маг удивленно приподнял бровь. Я скинул ему образ: вид его, Северуса Снейпа, моими глазами в астральной проекции. С изуродованной аурой в язвах Печатей, с магическим ядром, сжатым и оплетенным уродливыми щупами Оков, с витающими вокруг него астральными паразитами, пирующими на ранах его души. Жуткое зрелище! Для меня — более жуткое, чем любое физическое уродство!

Северус оценил. Шок, неверие, понимание, ярость полыхнули яркой вспышкой, вспахивая ментальный план.

— Что... что мне делать?

— Тебе? — я хмыкнул. — Ты только сдохнуть можешь! На большее сил не хватит.

— Ассаи! Не язви, прошу. Что! Мне! Делать?!

— Доверься мне. — я встретил его взгляд, медленно сбрасывая оковы со своей сущности. — Сможешь доверить свою жизнь, личность и душу мне, чертовому Гарри Поттеру, демону Хаоса?

Северус вздрогнул, когда мой взгляд окончательно утратил даже отдаленное сходство с человеческим. По лицу прошла привычная и родная дрожь изменений, пробивая кожу черными шипами. Уродливое зрелище. Но именно сейчас столь яркое, отталкивающее проявление моей чуждости было принято с облегчением.

— Смогу. — хрипло ответил он.

Я молча протянул руку, сбрасывая под ноги Марку Якоря. Повернул ладонь, предлагая магу последовать за мной. Мгновения колебания. Северус смотрел, как моя, еще детская ладонь, покрывается черной шипастой хитиновой броней, чтобы в следующее мгновение вновь вернуться в исходный вид.

— Естественны, как дыхание? — прошептал он, наблюдая, как прорастают длинные загнутые когти.

Я улыбнулся, являя ему мелкие и длинные заостренные зубы. Маг вздрогнул, покачал головой, но, все же, аккуратно сжал мои пальцы, стараясь не напороться на поблескивающие разрядами кончики когтей.

Реальность смазалась, срываясь в дрожи Нереальности, чтобы вновь собраться в новом своем воплощении. Маг не успел даже ощутить разрушительное касание Хаоса и по-настоящему испугаться, как мы оказались на портальной площадке Домена.

— Мой дом, Северус. Домен Ильдеж.

Маг вздрогнул. Мой голос стал куда ниже, окрасился рычанием и рокотом. Я сбросил надоевший облик ребенка, потянулся, наслаждаясь мощью родного тела. Крылья трепетали на легком ветерке, которым меня всегда приветствовал дом.

— Идем.

Зельевар оторвал взгляд от огромного замка, возносящего свои шпили к яркому синему небу. Взглянул на меня, покачал головой.

— Странно выгляжу? — полюбопытствовал я, открывая прямой портал.

Северус не ответил на риторический по сути вопрос, глядя на меня с неподдельным интересом естествоиспытателя, увидевшего странную зверушку. Истинный химеролог! Только они могут с таким азартом наблюдать за очередной страхолюдной тварью или восхищаться нашими сменами облика. Иногда, довольно мерзопакостными.

Мое тело привычно поддавалось мелким изменениям, сбрасывая излишки мощи Всеизменяющего. Я и сам порой с интересом наблюдал, как тело принимает новый облик. Вот как сейчас: массивная чешуя, обрамленная загнутыми шипами, споро заковывала меня в странный серо-фиолетовый естественный доспех. Какие-то минуты, и я принял новый вид. Обрывки одежды упали мне под ноги.

— Занятно. — я запомнил новый облик, закрепив изменения и стабилизировав тело. — Иди в портал, чего смотришь?

Маг хмыкнул, поджал губы, но шагнул в черную воронку перехода, чтобы выйти на черный пол Большого Ритуального Зала.

— Адамант? — удивленно переспросил зельевар, присмотревшись к покрытию пола.

— Обсидиан, адамант и кварц трех видов: аметист, морион и хрусталь. — пояснил я. — Кристаллы кварца скрыты под плитой адаманта. При необходимости плита сдвигается, открывая кварц полностью или частично. Полоток из хрусталя. Стены — морион и адамант.

Чертеж под моими ногами засветился тусклым блеклым светом, активируя ритуальный зал. Из пола поднялся лежащий боком кристалл аметиста. Все уже подготовлено. Знаки нанесены, первые этапы пройдены. Остался последний.

— Раздевайся догола и ложись на спину на кристалл.

Северус удивленно выгнул бровь.

— Это обязательно?

— Ты же не хочешь, чтобы из-за какого-то неожиданного изменения одежда стала частью твоего тела? Так сказать, естественной и неотторжимой? — с усмешкой спросил я.

— А может?

— Были прецеденты. Мне придется обратиться к мощи Всеизменяющего, чтобы вернуть тебе нормальное состояние.

Северу замер.

— Ты собираешься...

Я покачал головой.

— Нет. Инициацию я тебе устраивать не собираюсь. Если, конечно, Всеизменяющий не вмешается. Или ты сам не решишь принять его дары, как уже принял магию. Добровольно и осознанно, отдавая себе отчет в своем решении.

— Почему?

— Что, почему? — спросил я, доставая из пространственного кармана три атама и хрустальную чашу. — Возьми аметистовый атам и нацеди в чашу крови.

— Сколько? — зельевар послушно взял из моих рук ритуальный нож, целиком выточенный из единого кристалла прозрачного аметиста.

— До аметиста. — я повернул чашу, ткнув когтем в крохотный кристаллик, вплавленный в хрусталь.

Лезвие легко вспороло бледную кожу. По руке мага потекла кровь, практически черная в призрачном свете магических огней.

— Почему ты помогаешь мне, Ассаи? — спросил Северус, пристально глядя мне в глаза.

— Потому что я тебя хочу. — проникновенным голосом с каким-то садистским удовольствием сообщил я.

Такого выражения на высокомерной физиономии зельевара я еще не видел! Северус опешил настолько, что чуть не расплескал кровь.

— Что? — в полном шоке переспросил маг, глядя на меня ТАКИМИ глазами, что я не выдержал и заржал.

— Что слышал. Я хочу получить зельевара-интуита с сильными способностями истинного химеролога. Можно с вассальной присягой. — глянув на растерянную рожу опешившего мага, я снова заржал. — А ты что подумал?

— Мерлин тебя подери, Ассаи! Выбирай выражения! — Снейп выругался. А потом запнулся на полуслове, подозрительно глядя на мою довольную рожу. — Ты это специально?

Я хмыкнул и кивнул.

— Вот же сволочь... — устало пробормотал Снейп.

— Зато ты расслабился. Вид у тебя, как у девственницы на алтаре демонолога. Сразу видно, что в серьезных ритуалах ты участия не принимал.

Северус поморщился.

— Можно подумать, все ритуалы проводятся голышом.

— Действительно серьезные — да! Нагими или в естественной броне, как у меня. Если ты не заметил, на мне нет ни единого клочка чужеродного материала. Для некоторых требуется особая одежда. Например, для ритуала создания Родового Источника одежда готовится год. С предельно жесткими требованиями к каждой детали начиная от материала и состава красителя, и заканчивая рунами и сроками их нанесения.

Зельевар хмыкнул, но спорить не стал.

— Достаточно.

Я отобрал атам и чашу.

— Ложись ровно, руки разведи и положи на ребра кристалла, ноги вместе, голову опусти на скос грани так, чтобы подбородок смотрел в потолок. Глаза не закрывать, не спать и не терять сознание. И расслабься!

— Что будет?

— Закроешь глаза — провалишься в собственное подсознание. Тебе там не понравится, поверь. Вылезти-то ты вылезешь — ритуал удержит, а вот каким — это уже вопрос другой. — я взял атам из мориона и уронил его в чашу. Нож коснулся острием крови и замер, чуть подрагивая. — Потеряешь сознание или уснешь, и ты примешь Дары Всеизменяющего. Хочешь ты того или нет. Сопротивляться Ему ты можешь, только находясь в сознании и здраво оценивая происходящее. Если все же решишь взять Зерно Хаоса в душу — бери. Я помогу тебе осознать его и принять Дары наиболее безболезненно.

— Что за Дары?

— Да откуда я знаю, чем он решит тебя наделить?

— Какой Дар получил ты?

— Личный вопрос, Северус. О таком не рассказывают. — я надрезал запястье адамантовым атамом, наблюдая, как моя кровь стекает в чашу по клинку из мориона. — Даже один и тот же Дар у разных разумных раскрывается по-разному.

— Я стану таким же, как и ты?

— Размечтался! — Северус на мою усмешку только вымученно улыбнулся. — Только после полноценной инициации и перерождения. Или после смерти, если примешь Зерно в душу.

— А до того?

— А до того ты обычный смертный, получивший по воле случая благословение Всеизменяющего. Ну или проклятие, если не хватит мозгов им правильно воспользоваться.

Снейп нахмурился. Пальцы сжали кристалл. Но маг быстро подавил злость и снова расслабился.

— Как я понимаю, спрашивать тебя, демона, стоит мне принимать его дар или нет — бессмысленно.

Я хмыкнул.

— А сам-то как думаешь?

Смешанная кровь коснулась черного кристалла. Я убрал руку.

— Все, наговорился? — ядовито поинтересовался я. — Могу я уже приступать к ритуалу?

Северус зарычал.

— Ассаи! Не насилуй мне мозг! И без тебя желающих хватает!

Я рассмеялся, щедро плеснув кровью на нагого мага. Кровавые капли замерли в воздухе, формируясь в сложные узоры, и упали на тело, мгновенно впитываясь. А Северус выгнулся дугой и заорал от резкой, острой, выворачивающей наизнанку боли.

Ритуалы на крови болезненны всегда. И для проводящего ритуал, и для того, кто лежит на алтаре. Скрипнув зубами, я медленно и внятно проговаривал слова, призывая своего Создателя, своего Сюзерена, того, кто дал мне жизнь и наполнил ее смыслом. И Всеизменяющий отозвался на Зов.

Ментальные щиты пали, не выдержав пристального внимания Всетворящего, обнажая разум и личность. Закладки выжигались, выгорая и рассасываясь, освобождая то, что было скрыто или запрятано в глубинах подсознания. Маг бился на алтаре, крепко удерживаемый моей магией. Я ничем не мог ему помочь. Только удержать на краю, не дать скатиться в бессмысленные видения, раствориться в клокочущем водовороте освобожденных чувств и эмоций.

Лопнули оковы на магическом ядре. Мощный всплеск освобожденной, неконтролируемой магии прокатился по ритуальному залу, увязнув в защитных рунах. Я даже забыл про боль, глядя, как исцеляется и восстанавливается сердце мага — его ядро. Горели в верхних слоях ауры Печати, осыпались подложные клятвы, данные под принуждением, истончались ограничители и смывались волнами Всетворящего язвы и уродливые шрамы. Я уже не первый раз провожу этот ритуал, но мне никогда не надоедает смотреть, как возрождается отмеченный благословением Хаоса маг.

Неожиданно по телу зельевара прошла дрожь изменения. Кожа резко потемнела, покрылась мелкими пластинками брони, когти скрежетнули по аметисту алтаря, глаза почернели, наливаясь тьмой. Северус захрипел, забился в припадке. Броневые пластинки рассосались, кожа потемнела еще сильнее, до густого бронзового цвета и вновь стремительно посветлела, когти укоротились, загнулись, лицо заострилось, волосы побелели до снежной искристой белизны. А в душе медленно, но верно расцветало Зерно Хаоса.

Улыбка сама собой изогнула губы, а душу заливало... искреннее счастье. Он согласился. Он принял! Он все же принял Дары!

Ритуал отработал. Ощущение присутствия Всеизменяющего пропало. Тихо капала кровь, срываясь с кончиков пальцев тяжело дышащего мага.

— Северус?

Я с тревогой всматривался в абсолютно черные глаза мага. Еще не хватало его окончательно угробить!

— Северус!

Зельевар моргнул, глухо застонал.

— Ассаи... проклятье...

Я помог ему сесть.

— Почему не предупредил... — маг прокашлялся, сплюнул кровавый сгусток.

— А ты бы отказался?

Снейп посмотрел на меня как на идиота.

— Так зачем говорить? Только нервничал бы лишний раз.

Маг обхватил голову ладонями, тихо, мучительно застонав.

— Магия скоро успокоится, и голова перестанет болеть.

— Знаешь... я чувствовал, как они выгорают. — хрипло прошептал зельевар. — Каждая закладка. Мне словно специально показывали их. Что они делают... со мной... Что заставляли делать... Отвратительно! И чувствовать этот... укор... недовольство... — Северус стиснул пальцы, размазывая кровь по белоснежным волосам. — Стыдно...

— Ты все же принял Дары.

Маг криво усмехнулся.

— От такого не отказываются. Гори в Аду Альбус и его принципы!

— Ты этого хочешь?

— Хочу. — полностью черные, без разделения на зрачок и белок глаза пылали чистой, ничем не замутненной ненавистью. — Я сам хочу его туда отправить! Это ведь он... насовал мне этой... дряни! Изуродовал жизнь...

— Не только тебе. — я хмыкнул, помогая магу встать. — Он и меня облагодетельствовал.

Северус прорычал ругательство. Увидел свою руку и подавился словами. Маг с искренней оторопью смотрел на загнутые черные когти, на темно-серую, практически черную кожу. Потрогал пальцем, порезался, матюкнулся.

— И как мне теперь на глаза людям показаться?

— Облик поменяешь.

Северус осмотрел себя, хмыкнул.

— Что дальше?

— Помоешься, поешь. — я пожал плечами. — Научу корректировать облик. Это не сложно. Пока будешь менять себя в мелочах.

— Пока? — приподнял белоснежную бровь зельевар.

— Зная чье-то любопытство и везение, я уверен, что в один прекрасный день придется выдергивать тебя в Домен, дабы ты не угробил мир своей инициацией.

Северус с трудом встал, опираясь на алтарь. Ноги его не держали.

— Обопрись на меня.

Что удивительно, спорить он не стал и послушно принял помощь, всей массой навалившись на мое плечо. Только прошипел ругательства, когда довольно острые шипы на чешуе ободрали кожу. Я сгладил шипы, ругань смолкла.

— Поползли, белобрысый.

Зельевар замер.

— Что?

— То самое! — я не сдержал смешок.

— Я поседел? — как-то слишком спокойно спросил он.

— Типа того. — не удержался от мелкой подколки я.

Маг устало прикрыл глаза, выругался, но успокоился.

— Сейчас даже думать легче стало.

Я телепортировался в жилое крыло и уронил матерящегося мага в бассейн.

— Отмокай. Спешить нам некуда.

— Ты уже передумал на кладбище сходить? — ядовито спросил он, вынырнув и отплевавшись от воды.

— Северус, в Нереальности понятие времени относительное. Мы вернемся в наш мир где-то через час после отбытия, даже если просидим в Домене неделю. — лениво отозвался я.

— Какие планы?

— Сперва привести твою внешность к привычному виду. Еще не хватало, чтобы по Хогвартсу начали бегать сплетни, что Гарри Поттер довел Ужас Подземелий до седых волос!

Зельевар фыркнул, но согласно кивнул. Я убрал чешую, вернувшись в более привычный облик, и сполз в теплую ароматную воду, устроившись на другой подводной лежанке. От меня тут же разошлось кровавое пятно.

— Ты аккуратнее со сменами облика. Увидят ученики твои глазки и все, титул нового Темного Лорда гарантирован. Как и куча проблем со стороны нашего дорогого Директора.

Северус удивленно приподнял бровь, а я сделал перед его хмурой физиономией небольшое зеркальце, давая возможность ознакомиться с его новой внешностью.

— Нравится? — ехидно поинтересовался я, глядя на опешившего зельевара.

— Неожиданно, но — да. — честно признался маг, всматриваясь в черные глаза своего отражения. Белые волосы стремительно чернели, подчиняясь неосознанному приказу хозяина. Чтобы потом вновь стать белыми с легким металлическим отливом.

— Мелкие изменения ты уже освоил. Быстро.

— Никогда не жаловался на фантазию — буркнул маг. — Это же не седина?

— Нет.

— Наследие?

— Да. Восстановление ядра спровоцировало принятие Наследия.

— И кто я?

— Да откуда я знаю? Сходи к гоблинам и узнай, кто там у тебя в родовом древе наследил.

— А у тебя?

— Демоны. — я пожал плечами. — Кровь Жнеца смешалась с кровью Инферно. Какой-то там предок решил усилить кровь рода и призвал демона.

— Символ Света, да? — фыркнул зельевар.

— Само Добро во плоти. — усмехнулся я.

Маг хмыкнул.

— Что ты там говорил о вассалитете?

Я удивленно глянул на расслабившегося в теплой водичке мага и осторожно спросил.

— Вопрос праздный?

— Мне интересно, ради чего ты терпел такую боль. — зельевар говорил лениво, но глаза смотрели пристально.

— Я же сказал.

— Да... сказал... — Снейп поморщился.

— Каждый думает в меру своей испорченности. — промурлыкал я, ехидно усмехаясь.

Северус досадливо поморщился.

Я рассмеялся, зельевар выругался.

— Что смешного, Ассаи?

— Ты так забавно реагируешь на простые слова. Еще не раз услышишь, как какое-то бессмертное существо скажет: "Я тебя хочу!", пожирая глазами. И поверь, никакого сексуального оттенка эти слова нести не будут. Или будут... Смотря кто скажет.

— Например?

— Инкубам и суккубам тебе на глаза лучше не попадаться пока в силу не войдешь.

— Почему?

— Слишком ценный приз. — я пожал плечами. — С тебя можно столько энергии поиметь, что просто так ты от навязчивого внимания не отделаешься. Заездят до потери сознания.

— Инкубы же мужчины, если я не ошибаюсь...

— Им без разницы кого трахать. — отмахнулся я. — Лишь бы энергия шла. — подумав, добавил: — Впрочем, Детям Хаоса тоже не важен пол партнера. Мы удивительно свободны в плане морали и физических возможностей.

Мага передернуло.

— У демонов и фейри логика и понятия нормальности весьма своеобразны. — напомнил я очевидное. — Про мораль и нормы приличия, полагаю, отдельно уточнять не надо?

Зельевар поморщился.

— Ты так и не ответил.

— Сев, я хочу получить талантливого зельевара, что непонятного? — я удивленно приподнял бровь. — Если с алхимией и трансмутацией я еще как-то знаком, то зельеварение для меня — мрак полный. А ты — талантливый. Лучший зельевар на этой планете.

— Допустим. Почему вассалитет?

— Потому что это оптимальный вариант. Я предлагаю тебе личный или родовой вассалитет у Рода Слизерин, Певерелл или Могрейд на выбор. Ты сам знаешь, что это тебе даст.

— Слизерин? — переспросил Северус, подозрительно сощурившись.

— Действующий Лорд Слизерин, приятно познакомится. — я проявил кольцо Главы Рода и показал опешившему зельевару. — А так же Лорд Певерелл, Лорд Блэк и наследник Могрейд.

— Как?

— Слизерин и Певерелл не раз пересекались и смешивали кровь. Я Слизерин по крови. И Певерелл. Папочка наследственностью порадовал.

— И кто он?

— Сам хочу узнать. На призыв по крови не откликнулся. Значит, душа или уже ушла на перерождение, в чем я сомневаюсь, или еще не покинула мир.

— Жив?

— Не обязательно. Он мог остаться в виде духа или фантома. Или еще как-то задержаться. В портрете, например.

— Уверен, что не Поттер?

— Практически да.

Северус задумался, пристально всматриваясь в мое лицо. И что он там хотел увидеть, кроме чешуи? Или его так увлекли мелкие изменения, перетекающие одно в другое без пауз и задержек? Ну так пусть смотрит, мне не жалко. Хоть поймет, во что вляпался.

— Я согласен на личный. — неожиданно сообщил маг.

— Хорошо. — я призвал кольцо и кинул его магу. Северус поймал. — Немного оклемаешься и проведем ритуал. Это не к спеху. Заодно прикрою тебя от моего дорогого опекуна. Раз уж он к тебе в голову лазит как к себе в карман. — я прищурился. — Или все же ты возьмешь за труд и сам поставишь нормальную защиту на свои же мозги?

Маг поморщился.

— Сам. — зельевар хмыкнул. — Тебе сколько лет, Ассаи?

— М-мм... физически — около тридцати двух или трех. Осознаю себя лет двадцать после принятия Всеизменяющего.

— Куда остальные года пропали?

— В пять лет попал в Домен, три года комы после инициации и еще четыре, пока не вернул разум и не собрал личность. Все же, я был маленьким ребенком, притом, раненным и сильно ослабленным.

Северус скрипнул клыками.

— Сколько лет живешь в нашем мире? После перерождения?

— Шесть. Раш забрал меня в пять лет. Я реально чуть не загнулся от побоев в том чулане.

Северус прикрыл глаза.

— Я предлагал Альбусу забрать тебя. Даже усыновить хотел.

— Он отказал?

— Он стер воспоминания и привил мне ненависть к тебе, зациклив на образ Поттера.

— Добрый старикан.

Северус поморщился.

Ритуал прошел даже лучше, чем я ожидал. И правда, Всеизменяющий благоволит мне. Он не просто повыжигал закладки, а обновил мага. Практически — это перерождение. От полноценной инициации в Дитя Хаоса Северуса отделяет совсем немного. Но знать ему об этом не стоит. Еще психовать начнет. Пусть привыкнет к шепоту Всеизменяющего, к его мощи, к Зерну в душе. Постепенно начнет изменяться психика и мировоззрение. Вот когда он будет морально готов, вот тогда и порадую его новостью. А пока... пусть лелеет свои надежды. Он так бережно и трепетно носится со своей человеческой сущностью... что даже как-то забавно.

— Ассаи.

Я вопросительно глянул на зельевара.

— Чем тут помыться можно?

— Кнопку на бортике нажми.

Кнопку Северус нашел, вызвав поднос с банными принадлежностями. Я быстро смыл с себя кровь и выбрался из воды, чтобы не смущать мнительного мага. Пока он приводил себя в порядок, я нашел подходящую ему одежду и призвал с замковой кухни еду.

Северус присоединился спустя минут десять. Честно говоря, выглядел он непривычно: снежно-белые, чуть мерцающие волосы, собранные в низкий хвост, смуглая кожа, полностью черные глаза с проявившейся багряной радужкой, слегка заострившиеся уши и немного изменившееся лицо. Завершал образ легкий кожаный доспех дроу и вездесущая палочка в чехле, пристегнутом к левому предплечью. Перерождение словно сбросило ему лет десять, убрав давящую печать безнадежности и вечной усталости.

— Что, так изменился? — ехидно спросил маг, правильно поняв мой изучающий взгляд.

— Ты себя в зеркале видел?

Маг поморщился.

— Согласись, общего осталось мало.

Северус кивнул. Он и правда уже не напоминал того мрачного и раздражительного желчного мужчину, который наводит ужас на первокурсников и драконит все семь курсов Хогвартса.

— Ешь. Ты потерял много крови.

Зельевар спорить не стал и молча принялся за еду. Я лениво жевал мясо, прикидывая, сказать ему, что он ест низшего демона или не стоит? Здравый смысл победил вредность, и я промолчал. А то еще дергаться будет, возмущаться. Люди слишком нервно реагируют на идею потреблять разумную пищу. Даже если это монстр Нереальности. И чего, спрашивается? Мясо как мясо. Питательное, насыщенное энергией Всеизменяющего и чистой магией. Душу-то я отпустил, пусть катится.

— Никакого желания возвращаться. — неожиданно сказал маг, прерывая ленивый бег мыслей.

— Отомстить нет желания?

— Если я исчезну — это уже будет местью. — зельевар вздохнул. — Жаль, нельзя все бросить и уйти. Дамблдор не простит. Отыграется на близких.

— Крестник?

— Не только. Люциус все еще под подозрением. Если Альбус решит его прижать, он сможет. Или отравит жизнь постоянными проверками и придирками.

Да, этот может. И сделает.

— Насколько все плохо в магической Англии?

— Очень плохо. — маг задумался, непроизвольно поглаживая кончиками пальцев нижнюю губу. Опасная привычка для зельевара. — После гибели Лорда начались гонения и аресты аристократов. Особенно, из Темных Родов. Проверки мэноров, библиотек, хранилищ. Пришлось сдавать практически все ценное в Гринготтс. Хоть туда Аврорат не дотянется. Кто-то смог откупиться, как Люциус. Кто-то не смог и попал в Азкабан.

— Что за Азкабан? Если сцедить слухи о Самой Страшной Тюрьме.

— Хорошо укрепленный замок на острове. Сама по себе крепость не столь уж и страшная. Дело в дементорах.

— Встречался?

— К сожалению — да.

— Покажи образ. Ощущения, чувства.

Северус снял щиты с разума, приглашая меня заглянуть в свой разум. Я протянул тонкий ментальный щуп, погружаясь в воспоминания, вытолкнутые магом на поверхность сознания.

— Пожиратели душ. — я убрал щуп, кивком поблагодарив мага за доверие. — Высшие умертвия, порождение верхних слоев Ледяного Инферно. По счастью — не демоны, а обычная, хоть и очень сильная нежить.

— Как убить? — короткий практичный вопрос.

— Любое оружие из адаманта. Не зря этот металл называют "убийцей богов".

— Где его взять?

— В арсенале Домена.

Северус полыхнул гневом.

— Я серьезно, Ассаи. Как магу убить эту тварь?

— Высшие заклинания некромантии, магии тьмы или жизни. Способов достаточно, но все они — из высших областей искусств, напрямую влияющие на сущность и душу. Магия Света, кстати, абсолютно бессильна. Или как вариант — рунное оружие с цепочками на развоплощение. Но оно еще более редкое, чем оружие из адаманта. — я задумался. — Кстати, ты тоже в состоянии убить эту тварь. Когтями. Если пустишь по телу Хаос. Он — губителен для таких существ. Как и пламя Инферно. Истинное, а не то, что вы им называете.

— Иными словами, для обычного мага дементоры неуязвимы.

— Да.

— А заключенные в Азкабане сидят годами.

— Хороши в нашем мире законы. — я покачал головой. — Безболезненная Авада — Непростительное заклинание. А вот откармливать людьми тварей из верхних слоев Инферно — это нормально. А еще говорят, что у нас логика странная... Она хотя бы есть.

Северус крутил в пальцах кольцо вассала, но так и не решался надеть. Я его не подгонял и не заставлял. Зачем? Зельевар и так уже принадлежит мне. Понимает он это или нет. Скорее всего — понимает. Но признать не хочет.

— О чем задумался?

Зельевар вздрогнул.

— О странном юморе у Судьбы.

— Если смотреть на нашу жизнь без доли юмора, все становится очень уж неприглядно и печально. Хотя... я не в обиде.

— Не жалеешь?

— О чем?

— О том, что утратил.

— Я ничего не потерял действительно ценного. Если ты о человеческой сущности... — я хмыкнул. — Было бы что терять. Это ты привык, что ты — человек. И боишься утратить это спорное достояние.

— Неужели в том, чтобы быть человеком, нет никаких плюсов?

— Я их не нашел.

Северус не нашел что мне ответить на это заявление. Маг задумался. Я ему не мешал. Пусть подумает.

Привязки вассалитета возникли неожиданно. Я удивленно моргнул, всматриваясь в формирующиеся связи, перевел взгляд на зельевара, крутящего кольцо на пальце. Надо же, таки надел!

— Странные ощущения. — едва слышно прошептал маг

— Это полноценный вассалитет. Со всеми плюсами и минусами.

— И каковы минусы? — приподнял бровь Снейп.

— Ты же не забыл, что я такое?

— При всем желании не забудешь. И чем мне грозит демон-сюзерен?

Я пожал плечами.

— После смерти попадешь в Домен, а не на перерождение.

— Душой?

— Душой. Тело сделаешь себе сам. Или воплощу принудительно.

Северус нахмурился.

— Иными словами... сдохнуть у меня не получится?

— Я не дам пропасть такому таланту. — ухмыльнулся я. — Жизнь теперь у тебя будет ОЧЕНЬ долгой. Я бы сказал — вечной!

Северус перспективы оценил:

— Сволочь ты, Ассаи.

Вот только в эмоциях было лишь предвкушение и азарт. Идея о бессмертии определенно нашла в его душе понимание.

— Кто бы говорил. Кошмар всея Хогвартс. — я фыркнул. — Акклиматизация закончилась?

— Вполне. Зеркало сделай.

Я развернул отражающую пленку перед магом, с интересом наблюдая, как он пытается вернуть свою внешность к прежнему облику. Получилось у него не сразу. Но — получилось. Что еще раз доказывает, насколько хорошим магом является Северус Снейп.

— Я готов. — высокомерно процедил зельевар.

— Поверил, впечатлился, боюсь. — я усмехнулся. — Зачем такой образ?

— Удобно. — пожал плечами маг. — Гарантирует послушание и отбивает желание лезть с глупыми вопросами.

— Ты знаешь, что снишься первокурсникам в кошмарах?

— Знаю. — зельевар усмехнулся. — Я — боггарт для половины студентов.

— Охотно верю, что ничего страшнее тебя они в жизни не видели. — я вернул облик ребенка, разгладил мантию.

Сев фыркнул.

— Мне идти в доспехах?

— Тебе не удобно? — удивленно спросил я.

— Удобно. — признался маг, любовно погладив темную кожу. — Но не поймут.

— Мантия на стуле. — я укоризненно посмотрел на зельевара. И что с того, что еще минуту назад этой мантии там не было?

Северус накинул мантию поверх доспеха, наглухо застегнулся, вновь превращаясь в хорошо знакомого декана Дома Слизерин.

— Откуда взял?

— Я младший хозяин этой реальности и сделать какую-то тряпку вполне в состоянии.

Такой ответ мага устроил. Взяв его за руку, я навел переход на марку якоря и сдвинул план бытия, проваливаясь в воплощенную реальность, утягивая за собой зельевара. Дав на доли мгновения ему ощутить касание Нереальности.

Вышли мы на той же лужайке, откуда стартовали спустя восемнадцать минут по времени мира. Я дернул Снейпа за руку.

— Северус, очнись.

— Что это было? — хрипло прошептал мужчина, мелко подрагивая.

— Нереальность. — я пожал плечами. — Дал тебе возможность глянуть одним глазком на то пространство, в котором я обитаю.

Зельевар передернулся.

— Жуть...

— Дело привычки и разницы восприятия.

— Ты серьезно?

— Более чем. Пройдешь инициацию — сам поймешь. — я не сдержал мечтательного восхищения. — Нереальность — прекрасна!

Северус странно на меня посмотрел, тихо выругался.

— Идем уже.

— Да, профессор Снейп. — радостно сказал я звонким детским голосом.

Маг вздрогнул, тяжко вздохнул и повел меня в город. А я искренне наслаждался удачным днем! Одна проблема решена. Может, несколько кардинально, но — решена. Теперь можно не бояться, что гениальный зельевар неожиданно помрет из-за перегрузки мозга или конфликта ментальных закладок в его голове. Или отравится, в конце концов, своими зельями, которыми он отпаивается после очередного посещения доброго дедушки.

Глава 18: Призраки прошлого

Годрикова Лощина. Небольшой поселок, мало отличимый от деревни, в котором маги и обычные люди живут бок о бок. Городок, застрявший в прошлом веке.

Странные чувства будила во мне Годрикова Лощина. Я узнавал городок. Остатки детских воспоминаний, едва ощутимое чувство родного дома, практически истаявшее за время моего отсутствия. Он манил меня остаточными эмоциями, болью предательства, смертями родственных мне существ. Ошибки быть не могло. Именно здесь погибли мои родители. И мать, и отец.

Я стоял и смотрел на руины дома, в котором я прожил первый год жизни. Присутствие матери ощущалось почти физически: теплая аура любви и обожания, заботы и радости окутывала это место, подавляя даже боль предательства и горечь смерти. Я помнил ее — Лили. Красивая девушка с рыжей гривой пушистых, слегка вьющихся волос и зелеными глазами. Теплыми, с едва заметным золотистым оттенком. В моей памяти она навсегда останется молодой и красивой, счастливой и любящей мамой.

Отца я практически не ощущал. Едва уловимое чувство, словно он бывал в этом доме всего пару раз. Но — бывал. Значит, я все же не ошибся. Джеймс Карлус Поттер не является моим биологическим отцом. Но он принял меня в Род и усыновил по всем правилам. Сейчас, стоя на пороге родного дома, я почувствовал связь с этим человеком. Пусть и слабую. Поттер не испытывал ко мне добрых чувств. Но и зла не держал. Подчинялся долгу? Возможно. Жаль, что прошло столько времени. Жаль, что здесь потопталось столько разумных, начисто забив ауру дома своими эмоциями и мыслями. Ритуал не поможет.

Жаль...

Я отвернулся и вышел на улицу. Мягкие лучи осеннего солнца упали на лицо, прогоняя тоску и злость. Моя семья погибла ради малопонятных мне целей чужого человека. Я выжил... и чуда в этом нет. Только расчет и холодная логика.

Когти пропороли кожу. Я не прощу! Кто бы ни был к этому причастен... он заплатит.

Северус ждал меня, привалившись плечом к забору. Зельевар был странно задумчив, выплескивая в ментальный план застарелую боль. Он винит себя? В чем?

— Не стоит.

Маг вздрогнул.

— О чем ты, Ассаи?

— Не стоит винить себя.

Мужчина устало прикрыл глаза, сгорбился, пыхнув стыдом и острым чувством вины.

— Мне есть... за что...

Я удивленно моргнул.

Полог тишины и Аркан Невнимательности все еще укрывали нас от назойливых взглядов и чужого внимания. Я не боялся, что наш разговор подслушают. Продавить действие обоих пологов — не проблема. Но не так, чтобы я не почувствовал.

— Я чего-то не знаю?

— Это я... — маг сглотнул. — Это я принес пророчество Лорду.

— И что? — я удивленно моргнул. — Моих родителей убил не Лорд.

Северус ошарашенно заморгал.

— Откуда такая уверенность?

— После инициации и перерождения я вспомнил все, до самой первой секунды моей жизни. Лорд погиб на первом этаже вместе с моей матерью и Джеймсом. Он не поднимался в спальню. — я вздохнул. — На дом напали. Я смог различить ауры.

— Ты их запомнил?

— Нет. Восприятие ребенка смазанное и очень... специфичное. К сожалению, в памяти остается именно восприятие, какое оно на момент снятия слепка ауры. Я только могу сказать, что нападавших было много. От пяти до двадцати человек.

— А Лорд?

— Лорд проторчал у нас дома полдня! Он пришел ранним вечером и досиделся до нападения. Сам понимаешь, что это значит.

Северус задумался. Облегчение и радость пыхнули так ярко, что забили даже тягостную атмосферу предательства, необычайно сильно концентрированную на улице возле дома.

— Есть что рассказать?

— Есть. — с тяжелым вздохом ответил маг.

И он рассказал. О пророчестве, подслушанном в трактире во время собеседования нынешнего преподавателя прорицания, о доносе Лорду. О его реакции. И о Дамблдоре. Я слушал, не перебивая, анализируя поведение и эмоции зельевара. Северус раскаивался совершенно искренне, виня себя за смерть Лили и Джеймса, за мое страшное детство. А зря.

— Сев.

Маг вздрогнул, удивленно посмотрел на меня.

— Вот скажи мне. Это нормально, проводить собеседования в трактире?

Зельевар поморщился.

— Этот же вопрос у меня появился через год после гибели Лили. Когда я... пришел в себя.

— И?

— И я сглупил, пойдя к Альбусу за ответами!

— Память подтер?

— И закладок навешал. — прорычал маг. — Это сейчас я абсолютно ясно понимаю, что это подстава. Но тогда... — Северус вздохнул. — Как я мог быть настолько слеп? Мы все поверили. Я, Лорд, Лили, Мародеры.

Я поперхнулся.

— Прости, кто?

— Мародеры. — фыркнул Снейп. — Это так себя назвал твой приемный папаша сотоварищи.

— Они... — я покрутил пальцем у виска, даже не находя слов, как бы их поласковее обозвать.

— У Джеймса никогда мозгов не было. — Снейп поморщился.

— Даже не знаю, что и сказать. Уж насколько я привычен к мародерке после боя... но чтобы самого себя, добровольно, обозвать мародером...

— Олень. — фыркнул маг. — Безмозглое копытное.

— Почему олень? — не понял я.

— Анимагическая форма Джеймса — олень. — ехидно сообщил мне чудную новость зельевар. — Прозвище — Сохатый.

Я только и смог что покачать головой. Оказывается, мой приемный папаша еще и анимагом был... Оленем...

— Остальные умники кто?

— Его друзья-гриффиндорцы. Ремус Люпин — оборотень. Прозвище — Лунатик. Питер Педдигрю — анимаг, крыса. Он же — Хвост. И Сириус Блэк. Тоже анимаг. Форма — черный пес. Прозвище — Бродяга.

Однако. Три анимага и оборотень. Странная компания.

— Они знали, что Люпин — оборотень?

— Знали. — Северус поморщился. — Как я понял, они самостоятельно изучили анимагию, чтобы не бросать Люпина в полнолуние одного.

— Логично. Животные не вызывают агрессии у проклятых ликанов.

От мага шли тяжкие волны старой злости, неприязни и ослабленной ненависти. Видать, Мародеры зельевару жизнь отравили порядочно. Мародеры... м-да, нет слов просто! Это ж надо было так себя назвать...

— Ты их хорошо знал?

— Имел счастье. — поморщился маг, полыхнув злостью.

— О как... Чем вызваны столь светлые чувства?

Северус неприязненно глянул на меня, поморщился, но... отпираться не стал.

— Мы учились на одном потоке. Я на Слизерине. Они на Гриффиндоре. Вместе с твоей матерью. С Лили я был знаком до Хогвартса. Мы жили неподалеку...

Я не перебивал мага и не задавал лишних вопросов. А Снейп тихим, отрешенным голосом рассказал такое... что мне стало стыдно за своего отчима.

Как оказалось, Джеймс был далеко не добрым и не послушным ребенком. Издевательства, насмешки, жестокие шутки, нападение вчетвером на одного... при полном попустительстве директора и преподавателей. И это только часть того, что мне столь спокойно поведал зельевар. Когда же рассказ дошел до седьмого курса... Глупая ссора, непонятно откуда взявшиеся "светлые чувства" к Поттеру, которого Лили не особо жаловала до того дня... Неужели наш добрый старикан уже тогда лапу приложил? Возможно, возможно.

Зельевар замолчал, хмуро глядя перед собой.

— Северус.

Маг вопросительно изогнул бровь.

— Скажи... друзья Поттера, эти Мародеры... где они сейчас?

— Ремус где-то на свободе. Питер погиб. Блэк в Азкабане.

— В Азкабане? За что?

Северус устало потер виски.

— За предательство твоей семьи. И убийство Педдигрю и еще двенадцати маглов.

Я скептически посмотрел на зельевара.

— Прости, что? Блэк меня ПРЕДАЛ? Анимаг с воплощением СОБАКИ? Извини, но не верю.

— Такова официальная версия. — поморщился Снейп. — Дом твоих... родителей был скрыт под заклинанием Фиделиуса. Хранителем был назначен Сириус. Считается, что Блэк переметнулся на сторону Лорда и сдал ему Поттеров.

Зельевар поморщился, сам понимая, как это звучит.

— Причем тут те тринадцать трупов?

— После гибели Лили и Поттера, Блэк погнался за Педдигрю. И убил его, взорвав на оживленной улице. Погибло двенадцать людей и сам Питер.

— Уверен?

— От него остался только мизинец.

— Тела не нашли? — уточнил я.

— После взрыва? — удивленно приподнял бровь маг.

Я покосился на вассала, вздохнул и пояснил смущавший меня момент:

— Северус. Чтобы от тел остались куски, не поддающиеся идентификации, должно было рвануть с порядочной силой. Что там Блэк подорвал?

— Бомбарду максимум.

— Она может разорвать человека в мелкий фарш?

— Нет. — ответ мага был категоричным.

Я задумался. Что-то определенно царапало разум. Какое-то воспоминание. Но Снейп сбил с мысли, и оно так и не оформилось, скользнув по грани осознания.

— Я не верю в виновность Блэка. — признался зельевар.

— Причины?

— Он слишком... гриффиндорец.

— Звучит как диагноз.

— Это и есть диагноз. — поморщился Снейп. — Блэк — прямолинейный, категоричный в суждениях, импульсивный. О последствиях своих поступков не думал. Он вообще не думал! Искренне верил Дамблдору. Он не мог предать. Лорда Блэк искренне ненавидел. Как и свою семью.

— Вот как...

— И еще... — Снейп вздохнул. — Не знаю, правда это или нет.

— Но?

— Сириус Блэк — твой крестный.

Я замер.

— Что?

— Блэк — твой крестный. — повторил Северус.

Северус меня огорошил! Крестный? Быть того не может! Или может? Была же одна Связь на душе...

— Каковы шансы, что это правда? — сухо спросил я.

— Зная Джеймса... я могу в это поверить.

— Это надо узнать точно. Были ли проведены ритуалы? Если были — какие? Если Блэк и правда мой крестный... — я запнулся.

— Это важно?

— Безусловно. Не только крестный несет ответственность перед крестником, но и крестник перед крестным.

— Наказание?

— Весьма неприятное. — вздохнув, я взлохматил волосы. — Расскажи мне о Лорде.

Маг вздрогнул.

— Что ты хочешь узнать?

— Как я понимаю, Лорд был куда старше вас?

— Да.

— Северус. — я тщательно подбирал слова, пытаясь сформулировать простой вопрос "насколько безумен был Лорд". — Насколько хорошо ты знал Лорда?

Маг пожал плечами.

— Как и любой член Внутреннего Круга.

— Опиши его. Кратко.

Север задумался.

— Властный. Жестокий. Умный. Сильный маг.

Действительно кратко.

— Он требовал подчинения?

— Безоговорочного.

— Наказание за проступки?

— Круцио. — поморщился маг и поежился.

— И часто он выдавал его?

— Постоянно.

— Чем вы занимались?

Северус вздохнул.

— Кратко?

— Да.

— Террором.

— Смысл?

Маг удивленно моргнул.

— Северус, чего хотел добиться этим террором Лорд?

— Не знаю. Акции устрашения были бессистемными и часто бессмысленными. Если раньше Лорд чего-то пытался добиться, то к твоему рождению он словно... — маг запнулся, подбирая слова.

— А вот об этом подробнее. — жестко приказал я.

— Зачем?

Я молча достал ожерелье из филактерий.

— Что это?

— Классические филактерии. Заполнена только одна. Осколком души Великого темного мага.

Снейп замер.

— Осколком души... Лорда?

— Да. Это я выяснил точно. — я осторожно тронул изумруд в серебряной оправе. — В моем шраме находился посмертный крестраж Лорда. Заметь. Не первый. Посмертный. Лорд не мог его создать сам, поскольку в момент формирования крестража уже был мертв.

— Тогда кто?

— Хороший вопрос. Кто использовал смерть Лорда для создания крестража в живом носителе?

— В чем подвох?

Я вздохнул.

— Маг, создавший крестражи, условно бессмертен. Его душа притягивается к крестражу и получает возможность воплотиться в физическом теле. Есть ритуалы. Принцип тот же, что и при использовании филактерии. Некромантия, и даже не высшая. Притом, хорошо известная любому более-менее грамотному некроманту.

— Лорд возродится?

— Это вопрос времени. Дело в другом. Душа очень... хрупка. Ритуал создания крестражей ее раскалывает на куски. Есть два способа деления: на равные части или пополам. Судя по состоянию этой части, Лорд использовал деление пополам. Если уничтожить ПЕРВЫЙ крестраж, хранящий ПОЛОВИНУ его души... — я поежился. — Поверь мне, демону, судьба Лорда будет очень незавидна. Уничтожение любого кусочка губительно для души. Уничтожение половины — фактически приговор. Такая душа не сможет восстановиться своими силами, сколько бы перерождений она не прошла. И каждое перерождение будет мучительным. Я знаю, о чем говорю.

Маг молчал, осмысливая информацию.

— Северус. Даже мы, демоны, никогда не оставляем душу в таком состоянии. Мы НИКОГДА не повреждаем ее ядро! Или уничтожаем полностью или отпускаем.

— Если крестражи Лорда уничтожат...

— То его душу лучше добить. Милосерднее подарить окончательную гибель, чем обречь на мучительную вечность без шанса на исцеление.

Северус помрачнел.

— Лорд знал об этом?

— Сомневаюсь. Иначе не рискнул бы пойти по такому пути.

Маг отклеился от забора и теперь ходил взад-вперед, маяча перед глазами.

— Чем грозит создание крестража в живом носителе?

— Сам-то как думаешь? — поморщившись, спросил я.

— Живые носители смертны. — прошептал маг. — Лорд...

— Обречен. С того момента, как в моей голове появился крестраж. Моя смерть — это автоматически смерть души. Поврежденное ядро не сможет регенерировать само по себе. Душа постепенно потеряет стабильность и... самоуничтожится.

— Разве потеря небольшой части настолько опасна?

— Посмертный крестраж... необычен. — я вздохнул, осторожно поглаживая грани кристалла. — Он содержит в себе всё оставшееся ядро души, отпустив только дух.

— Достаточно убить тебя... и всё?

— Ну, как сказать. Душа самоуничтожится не сразу. Лет сто протянет. — я хмыкнул. — Лорд возродится. С изуродованной душой. Сильный. Неуправляемый. И абсолютно безумный.

Зельевар вздрогнул.

— Вот потому и спрашивал, насколько у Лорда пострадала психика. Создание крестражей и так не проходит без последствий для разума.

Мы замолчали. Северус осмысливал то, что я ему сказал. А я просто наслаждался аурой матери, оставшейся в руинах дома, поглаживая филактерию.

— Ассаи...

— М? — я оторвал взгляд от зеленого кристалла, вопросительно приподнял бровь.

— Ты сказал, что здесь, — маг указал на кристалл в моей руке, — хранится осколок.

— Раш его изъял из моей головы перед инициацией. — я хмыкнул. — Неужели ты думал, я буду таскаться с куском души в верхних слоях ауры? Да я бы уже давно сожрал его! Сам того не желая.

От мысли о том, что я могу сожрать душу, Северуса передернуло.

— Что ты собираешься с ним делать?

— Помогу. — пожал плечами. — Родственник все же.

— Если Лорд возродится, он будет безумен?

— В какой-то степени — да. Если его душу не собрать в единое целое. Для этого надо найти все осколки.

— Ты знаешь, где их искать?

— Ни малейшего понятия. — я пожал плечами. — Зато я нашел ядро его личности.

— Где?

— Квиррелл.

Черные глаза широко распахнулись.

— Что?

— Квиррелл — одержимый. Лордом.

— Когда узнал?

— Что Квиррелл одержимый? — уточнил я. — Еще при первой встрече в трактире "Дырявый котел". То, что он одержим Лордом — на первом же уроке ЗоТИ. Недавно перечитал о крестражах и опытным путем выяснил, что в нашем дорогом профессоре дух, а не осколок души.

— Будешь искать?

— Буду. — я вздохнул. — Все же, единственный близкий родственник. Меня больше другое волнует.

— Директор.

Я кивнул.

— Да, мой дорогой опекун.

— У него на тебя большие планы. — хмыкнул маг.

— Да уже понял. — я поморщился. — Не зря же мне славу Героя всея Англии и символа Света сделали.

— Альбус знает, что Лорд возродится. Или догадывается.

— Похоже на то. — я повесил ожерелье на шею и убрал в свернутое пространство к доспехам. — Не зря то пророчество всплыло. Как там оно звучит?

— "Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца..." — процитировал Северус.

— Здорово, правда? Я прямо чувствую, как у меня на спине мишень прорастает.

— Ассаи. Объясни мне, почему я спокойно говорю о том, что закрыто Непреложными обетами?

— Потому что я твой сюзерен. — фыркнул я. — И потому, что после воздействия Всеизменяющего с тебя осыпались все клятвы. Все, без исключений.

Маг покачал головой и улыбнулся холодной неприятной улыбкой.

— Альбуса ждет сюрприз.

Я хмыкнул.

— На сюрпризе. Северус, можешь присматривать за Квирреллом? Лорд сейчас в отчаянном положении и может решиться на любую глупость. Долго тело одержимого не протянет.

— Сколько?

— Полгода примерно. Плюс минус месяца три.

— Хочешь узнать, что ему надо в Хогвартсе?

— Да. Не думаю, что Лорд пошел на такой риск просто так. Он же понимает, что против Великого Светлого Мага не протянет и минуты. Вот мне и любопытно, ради чего он терпит все это. Одержимость очень болезненна и для тела-носителя, и для духа.

— Я присмотрю за Квирреллом.

— Спасибо. — вздохнув, признался: — Честно говоря, я за него даже как-то переживаю. Директор наверняка знает, что Квиррелл одержим. Не может не знать. Значит, на Лорда есть какие-то планы.

— Скорее всего, в этих же планах уготовано место и для тебя. — хмыкнул зельевар.

— Да уж наверняка. — я поморщился.

Мы замолчали. Мимо нас проходили люди, занятые своими делами. И не обращали внимания ни на нас, скрытых пологами, ни на руины дома.

— Пошли на кладбище. Я хочу увидеть могилу матери и приемного отца.

Могила родителей — простой каменный прямоугольник с именами и датами. Одинокий подвявший букетик сиротливо ронял лепестки на серый камень могильной плиты. Чужое горе и горечь ощущались физически. Кто-то посещал могилу. Кто-то, кому погибшие не были безразличны. Я чувствовал отпечаток ауры вассала: вина, боль, отчаяние, горечь и глухая ненависть. Северус сюда приходил. И не раз. Но кто еще? Чья боль вплелась в ауру этого места? Кто еще чувствует вину за их смерть? Кто? Аура практически не оставила отпечатков. Только эмоции, очень сильные и искренние.

— Кто-то сюда приходит. — мой тихий голос был едва слышен.

Северус вздрогнул.

— Кто-то, кроме тебя.

Я опустился на колени, положив руки на плиту. Нет необходимости осквернять могилу. Для этого было создано особое заклинание. Высшая школа некромантии. Тихие шипящие слова срывались с моего языка, вызывая ясно видимую дрожь. Я обращался напрямую к погибшим, просил их помощи. Если усопшие благоволили мне при жизни, я получу их разрешение взять образцы плоти. Это не призыв к душам. Это, скорее, обращение к памяти тела. Я не тревожу покой усопших этим заклинанием.

С тихим хлопком на плите могилы появились небольшие, едва ли больше сантиметра, шарики. Кость и плоть. Совсем немного. Но мне больше и не надо. Я поблагодарил покойных и забрал дары.

— Пойдем. Я получил что хотел.

Северус молча кивнул, взял меня за плечо и аппарировал. На этот раз, правильно выставив ключи и защитив переход.

Появились мы у ворот Хогвартса на границе антиаппарационного барьера.

— Северус.

Зельевар вопросительно приподнял бровь.

— Ты можешь узнать, где носит Люпина?

— Попробую.

— Буду признателен.

Маг молча кивнул и толкнул створки ворот.

Глава 19: Вопросы и ответы

В воскресенье утром пошел дождь. Серое свинцовое небо низко нависало над головой, тяжелые капли барабанили по оконному стеклу и по крыше, стекая мутными ручейками, собираясь в большие, но мелкие лужи. Холодный ветер трепал волосы. Настроение было под стать погоде: слегка меланхоличное, в меру ленивое и тоскливое. Я сидел на подоконнике открытого окна, всматриваясь в Запретный Лес. Тихо шептал Хогвартс на грани осознания, рассказывая о происходящем в его стенах, как обычно, жалуясь и прося о помощи.

— Ассаи...

Тихий голос выдернул меня из медитативного состояния. У поворота галереи стояла Гермиона, неуверенно переминаясь и прижимая к себе очередную книгу. Легкое смущение, неуверенность, любопытство и беспокойство коснулось разума.

— Да, Миа?

Я перекинул ноги через подоконник и повернулся к девочке лицом. Гермиона ощутимо расслабилась, слабо улыбнулась. Она переживала, что я могу упасть?

— Я тебя искала. Ребята не видели тебя с обеда. И вот... ну... я спросила у призраков... и...

Я улыбнулся. Девочка густо покраснела и опустила носик, крепче прижав к себе массивный фолиант.

— Подсказали где меня искать?

Гермиона кивнула.

— Что-то случилось?

— Я поговорить хотела. Я прочитала дневник Основателя.

А, вот оно что!

— У тебя возникло много вопросов?

— Да.

— Идем.

Я спрыгнул на пол, поправил мантию, высушил одежду заклинанием.

В жилой части школы было достаточно пустующих аудиторий. Одна из них как раз находилась неподалеку. Гермиона доверчиво шла за мной, с интересом поглядывая по сторонам. В этой части замка она еще не была, и вездесущее любопытство подняло голову, вытеснив здравое опасение и неуверенность.

— Ассаи...

— Что?

— А почему в школе так много пустых классов?

— А ты как думаешь? — я приоткрыл дверь, пропуская девочку вперед. — Заходи.

Гермиона осторожно вошла в запыленную аудиторию, аккуратно переступая мусор и поваленные стулья. Я закрыл дверь и наложил запирающие чары, Полог Тишины, Аркан Невнимательности и пару дозорных следилок, которые должны были предупредить меня, если кто-то подойдет близко.

— Эта вообще давно заброшена. — девочка как-то растерянно осмотрелась, неуверенно топчась на месте.

Я запустил очищающее плетение на ближайший стол и стулья. Гермиона смотрела очень внимательно, провожая взглядом каждый мой жест. Я колдовал, используя полные связки, а не ментальную активацию, давая возможность Герми оценить скорость выполнения и простоту плетений.

— Присаживайся.

Девочка села на стул, аккуратно положив довольно тяжелую книгу на чистый стол.

— Сюда давно не заглядывали. — Гермиона внимательно осматривала помещение, скользя взглядом по запылившимся полкам, по грязным партам и стульям. — Что это за аудитория? Что здесь преподавали?

— Этикет и традиции. Триста лет назад это был обязательный предмет.

— Это настолько важно?

— Да. Знание этикета и традиций было обязательным. Как и в любом нормальном обществе. — я улыбнулся. — Для магов традиции гораздо важнее, чем для обычных людей.

Гермиона удивленно заморгала.

— Почему?

— Потому что они диктуются магией. Все праздники привязаны к определенным событиям. Традиции обязывали магов выполнять определенные ритуалы ради вполне конкретных целей. Даже самые неприглядные и кровавые были созданы не просто так. Магия вообще довольно практична. Она не знает понятия морали, добра и зла. Это — прерогатива людей.

— Кровавые ритуалы... — прошептала Гермиона.

Я вздохнул и начал объяснять простые, но важные вещи:

— Гермиона. Все действительно серьезные и мощные ритуалы основаны на крови, жертвоприношении или... других равнозначных заменителях.

— Каких?

— Если захочешь, я тебе потом расскажу. Если решишь изучить ритуальную магию.

— Хочу! Га... — девочка запнулась и поправилась. — Ассаи, как ты можешь во мне сомневаться?

— Миона, в тебе я не сомневаюсь. Иначе я не доверил бы тебе свою тайну. — я повернул стул и сел, сложив руки на спинку. — У меня Дар к ритуальной магии. Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Ты... — ментал звенел шоком. — Ты сам...

— Да, я проводил ритуалы. — я достал из пространственного кармана атам. — Это — ритуальный нож. Атам. Особый инструмент, используемый в ритуалистике. Атам нельзя использовать для сражения. Первая же капля крови, пролитая не для ритуала, обесценивает его и делает непригодным. Простейший ритуал на крови — это определение родства или привязка артефактов, широко применяемые гоблинами Гринготтса.

— Но... это же запрещено!

— И что? — я склонил голову набок. — Что мне запреты тех, кто уничтожает магию в моем мире? Они ведут себя как инквизиторы в Средние Века.

— Но... — девочка растерянно смотрела мне в глаза, не зная, что сказать.

— Помнишь Галилео Галилея? И что с ним сделала церковь?

Девочка кивнула.

— Чем это отличается от преследования чистокровных семей, пытающихся сохранить знания?

— Но... это же темная магия... — не слишком уверенно пробормотала она.

— Темная, Светлая... Это лишь склонности к Первоосновам и Первостихиям. — я улыбнулся. — Скажи, Герми. Некромантия — это зло?

— Да! — уверенно и категорично заявила девочка.

— А теперь давай представим одну ситуацию. Деревушка. Тяжелый год. Болезнь или голод. Много смертей. Обычных, никакой магии или убийства. Или просто огромное и древнее кладбище, на котором хоронили людей поколениями. Представила?

Миона снова кивнула.

— Смерть не проходит бесследно. Она оставляет особую энергию. Когда эта энергия пересекает определенные границы, мертвые поднимаются. Сами. Так называемый "спонтанный" или "самопроизвольный подъем". Смотри, как оно бывает.

Дальнюю стену заволокла мгла. Заклинания иллюзии помогли мне спроецировать часть воспоминаний. Подъем сельского кладбища. Действительно самостоятельный, без какой-либо помощи со стороны. Но от этого не менее жуткий. Я показывал все: подъем мертвых, их шествие в ночи к спящей деревне и последующий кошмар. Жестоко? Несомненно. Но некоторые суеверия и предрассудки надо выбивать сразу и без всякой жалости.

Гермиона смотрела словно завороженная, вздрагивая от каждого крика, от каждого глухого рева и воя нежити. Я не стал показывать ей самые... неприглядные моменты, пожалев хрупкую психику ребенка. Ей хватило одного эпизода, когда два умертвия повалили крепкого мужика и сожрали живьем.

— Это случилось в деревушке Большие Ручьи.

Достав платок, я осторожно стер слезы, катящиеся по щекам шокированной девочки.

— Обычная для тех мест трагедия, ведь многие поселки стояли на местах древних захоронений или возле полей сражений. Мастер-некромант прибыл слишком поздно. Селяне ждали до последнего, не желая обращаться к мерзкому отродью. За что и поплатились. — иллюзия подернулась дымкой, показывая другой воспоминание. — А здесь староста оказался мужиком умным, и пригласил мага вовремя.

Девочка как завороженная смотрела, как высокий черноволосый мужчина, одетый в простой кожаный доспех и вооруженный посохом, упокаивает восставшее кладбище.

— Поселок отделался бессонной ночью, испорченным пастбищем, двадцатью золотыми и тремя днями работы. Пока вырезали менгиры и поставили их вокруг беспокойного кладбища. Мертвые вставали не раз, но так и не смогли преодолеть защиту некроманта. Ритуалы с жертвоприношениями закрепили Печати.

— Жертвы? — ахнула девочка.

— Три курицы. — я улыбнулся. — Поселок не обеднел. Вот и скажи мне, Миа. Разве не прав был староста, вызвав в деревню темного мага-некроманта? Скажи, разве некромант был злом? Или, может, спасителем?

Миа поджала губки.

— Но... разве нельзя по-другому?

— Можно. Огнем и мечом. С большими потерями и без всякой гарантии. Миа, только маги смерти могут действительно надежно упокоить неспокойного мертвеца. Никто иной.

— А если... сжечь?

— С большой вероятностью получишь агрессивного бесплотного духа. Например, баньши. Или высшее умертвие, которое для обычного оружия вообще неуязвимо.

Девочка задумалась. А я сидел и наслаждался ее чистой душой и искренними эмоциями.

— Ты опять растрепанная. — мягко укорил я Гермиону.

Герми густо покраснела, судорожно приглаживая пушистые волосы.

— Заплести? — промурлыкал я, доставая расческу и черно-золотую ленту.

Девочка покраснела еще сильнее и кивнула. Какая прелесть! Она так мило смущается!

Я встал, зашел ей за спину.

— Ты хотела что-то спросить.

Зачарованный гребешок легко скользил по пушистым кудрям, распутывая мелкие узелки.

— Я... я... — Миа заикалась, смущаясь и краснея, не зная, как себя вести.

— Да, да. Я слушаю.

Мягкие шелковистые локоны легко скользили между пальцами. Я разделял когтями прядки, вплетая золотистые нити с нанизанными на них кристаллами желтого кварца.

— Ассаи, откуда у тебя дневник?

— Из банка. — шелковая лента скользнула между когтями, оплетая прядку волос, скрепляя золотые нити.

— Как из банка?

— Родовой сейф. — черная лента захватывала прядки, укрепляя сложную косу, перевитую нитями. Ограненные бусины из цитрина поблескивали отраженным светом, разбрызгивая золотые искорки по каштановым кудрям. — А что?

— Подожди... Ты... ты из Рода Слизерин?

— Я же говорил тебе свое имя.

Девочка смутилась.

— Извини, я забыла.

— Ничего. — я приподнял плотную косу, сворачивая ее на макушке девочки и закрепляя свободными концами ленты, вплетенной в начало косы. Завязав бант, я высвободил пару волнистых прядок, оставив свисать золотые нити, заканчивающиеся крупными мелко ограненными бусинами. Повседневная прическа юных высших эльфиек.

— Готово.

Девочка осторожно дотронулась до головы, растерянно и смущенно глядя на меня. Тонкие пальчики нащупали нити с нанизанными на них бусинами. Я создал зеркало.

— Ну как?

Девочка только и смогла, что тихо пискнуть что-то непонятное, с оторопью глядя в отражение. Зеркало показывало донельзя удивленную юную леди. Высокая прическа открыла изящную шею и утонченные черты лица, ранее скрытые за распушенными прядками. Золотистые кристаллы подчеркивали теплые карие с золотой искрой глаза и насыщенный цвет волос.

— Ассаи...

— М?

— Спасибо...

— Пожалуйста. — я улыбнулся. — Нравится?

— Да... Очень! — девочка запнулась. — У тебя опять когти появились...

— Очень удобно прядки разделять.

Девочка покраснела. Она такая милая, когда смущается! Такие простые и незатейливые вещи вызывают у нее настолько сильные и искренние эмоции! Простенькая прическа, а такая буря восторга! Права была Эльзария — пригодилось-таки мне умение делать женщинам прически. А как я тогда сопротивлялся... Даже смешно как-то. Буду на Эрлане, обязательно поблагодарю эльфийку за науку.

Ладно, хватит уже смущать ребенка. Я развеял зеркало, заставляя Гермионы очнуться от ступора.

— Герми?

Девочка моргнула.

— Ассаи, я хотела спросить... Салазар описывал Хогвартс совершенно по-другому! Он же должен быть больше!

— Пространственная магия. Замок намного больше, чем кажется. — пожав плечами, согласился я.

— Ты знаешь, как попасть в спрятанные части школы?

— Это вопрос или утверждение? — с иронией спросил я.

Гермиона выпрямилась, в карих глазах зажегся азарт.

— Ты — знаешь!

— Знаю. — не стал отпираться.

— Можешь показать?

— Могу. — я улыбнулся. — Это все вопросы?

Девочка смутилась.

— Нет, конечно. Но я даже не знаю с чего начать!

— Начни с того, что тебя больше всего волнует.

— Салазар описывал факультеты совершенно по-другому! А список предметов? Он же больше в три раза!

— Маги многое забыли. Многое запретили.

— Но... но...

Я вздохнул.

— Люди склонны к суевериям, Миа. Особенно люди необразованные. Они готовы поверить в любую чушь, если она укладывается в их видение мира. Сказали — некроманты зло. И люди поверили.

— Почему?

— Страх. Что бояться, то ненавидят и пытаются уничтожить. Люди верят стереотипам. И ты — не исключение.

Возмущение резануло по чувствам.

— Не правда!

Я вздохнул еще тяжелее.

— Герми. Кому ты поверишь скорее. Директору Дамблдору или профессору Снейпу?

— Директору. — без колебаний ответила девочка.

— А почему?

— Он же... — Гермиона запнулась. — Он Великий Светлый Маг!

— Снейп — мастер-зельевар с мировым именем. Самый гениальный зельевар нашего времени, между прочим. Вот только доверия он не вызывает. Почему?

— Он... он...

— Что, Герми? Только честно.

— Он страшный. — призналась девочка.

Нужное слово прозвучало.

— А почему ты решила, что Директор — не страшный?

От моего мягкого, вкрадчивого голоса Миа вздрогнула.

— Ну... он же...

— Внешность обманчива. Не смотри на него как на доброго дедушку. Он — Великий Светлый Маг. Он участвовал в войне и убивал не меньше, чем Темный Лорд.

— Как?!

Я хмыкнул.

— А ты что думала, этот титул просто так дают? Директор действительно Светлый Маг. Но никто не говорил, что Светлый — это обязательно добрый. Свет вообще весьма жесток и бескомпромиссен. — я хмыкнул. — Спрошу по-другому. Кому ты поверишь. Директору? Или мне?

Гермиона замерла, растерянно глядя мне в глаза. Я сознательно не стал скрывать клыки и когти. Не честно? Конечно! Но надо же подрывать авторитет дорогого опекуна.

— Ассаи... я... — девочка сглотнула. — Я поверю тебе.

— Даже если Директор скажет, что я — демон?

Я сталкивал ее мировоззрение, ее принципы, веру и знания с чувствами. Но ждать еще дольше я не мог! Меня беспокоили взгляды опекуна на девочку, которые он порой бросал в Большом Зале. И эта его задумчивость. Зелья Доверия в соке нужного эффекта не приносили. Я их уничтожал. Попытки ментального вмешательства вязли в глухих боевых щитах, закрывших разум моей подопечной. Долго такое продолжаться не могло. К сожалению, Альбус заметил мое отношение к девочке, и это может стать серьезной проблемой!

— Почему... — Гермиона сглотнула. — Почему Директор может назвать тебя демоном?

— А что, нет причин? — я поднял руку, демонстрируя острые черные когти.

— Но ты же человек...

— Герми, я перестал быть человеком, когда приемный отец воззвал к Хаосу, чтобы спасти мне жизнь. После Его внимания нельзя остаться неизменным. — я вздохнул. — Я изменился. Ты же сама видишь. Этого уже достаточно, чтобы назвать меня нелюдью и монстром.

Я встретил испуганный, но полный возмущения взгляд и жестко припечатал:

— Гермиона, я действительно демон!

— Но...

— Я говорю серьезно, Миа. Я Дитя Хаоса. Высший демон. И это — не шутка!

Девочка растерялась, а потом упрямо поджала губы и выкрикнула:

— Ты не монстр!

— Ой, да ладно! Увидь меня сейчас Рон, и точно монстром бы обозвал.

Гермиона покраснела.

— Рон — дурак!

Нет, Рон не дурак. Ум у него есть. Только работает как-то избирательно.

— Зато он дурак шумный и с принципами! Узнает Уизли, и через час будет знать вся школа! А еще он таких подробностей добавит, что мне самому страшно станет. — я фыркнул. — А если узнают, что я из Рода Слизерин, то от ярлыка темного мага мне точно не отделаться! Я же на парселтанге говорю! — я покачал головой. — Да какой там темный маг... Как бы новым Темным Лордом не обозвали!

— А ведь могут. — прошептала девочка, подумав.

— Могут, конечно.

— Но ведь это же не правда!

— Гермиона, люди...

— Лгут. — со вздохом закончила Герми. — Ты прав.

— Не говори никому, пожалуйста. Если узнают об этом, — я царапнул когтями стол, — мне жизни на Гриффиндоре не будет. Ты сама знаешь, как они могут...

— Знаю. — девочка вымученно улыбнулась. — Но ты же можешь защитить себя?

— Могу, конечно. Я же демон. — я пожал плечами. — А толку? Только еще больше ненавидеть будут. Не убивать же их, в самом деле.

— И правда. — Герми помрачнела, пропустив мимо ушей мою сознательную оговорку про убийство.

— Не расстраивайся, Миа.

— Это — несправедливо, Ассаи! Ты стал таким, потому что чуть не умер!

Девочка смотрела на меня со слезами на глазах. Эх, наивный ребенок...

— Несправедливо. — согласился я. — Справедливость вообще не свойственна светлым.

Гермиона удивленно заморгала.

— Разве?

— Справедливость свойственна Тьме и породившему ее Хаосу. Справедливость и месть.

— Как?

— Справедливость — хаотична и непостоянна. Она зависит от моральных принципов, мнения разумного, от его взглядов на жизнь и ситуацию. Свет же всегда категоричен и опирается на законы. Справедливость часто идет вразрез с законами.

— А свет?

— Свет радеет за всеобщее благо. А когда это благо было всеобщим? Нельзя облагодетельствовать всех. Что благо для одних — то проклятие для других. Ты же знаешь, Гермиона. Жизнь — это равновесие. А нынешнее поколение магов отрицает равновесие, благословляя Свет. Поверь. До добра это не доведет.

— Я тебе верю, Ассаи. — сказала Гермиона, глядя мне в глаза. Сказала искренне.

— Спасибо, Миона.

— И ты — не монстр!

— Монстр, монстр. — я рассмеялся. — Когтистый и зубастый. И вообще, я мерзкий, ужасный, кровожадный демон! Вот!

— Гарри! — возмущенно вскрикнула Гермиона, нахмурившись.

Я ухмыльнулся.

— Миа, хочешь посмотреть на настоящий Хогвартс?

— Хочу!

— Закрой глаза.

Гермиона встала и послушно закрыла глазки. Какой послушный ребенок! Я взял ее книгу и отправил в пространственный карман, чуть сдвинул возрастной порог, подхватил тихо пискнувшую девочку на руки и шагнул в портал, чтобы выйти в холле истинного Хогвартса.

Я поставил девочку на ноги и вернул прежний облик. Рано ей еще знать, что я ее почти вдвое старше. На мой запрос Хогвартс отозвался быстро, скинув информацию о происходящем в закрытой части. Как я и думал, Малфой и его сквайры были здесь, занимаясь с иллитири. Пора бы их познакомить в более приватной обстановке.

— Миона, смотри. — девочка послушно открыла глаза, удивленно заморгала. — Истинный Хогвартс.

Яркое, живое восхищение затопило ментальный план. Я почувствовал, как запнулся Удар, а Хаз оторвался от работы, встал и пошел к дверям, ощутив столь искренние и сильные чувства. А девочка, приоткрыв ротик, рассматривала круглый холл, скользя глазами по иллюзии сумрачного неба, по мрамору стен и рунным узорам, по драгоценной отделке светильников. Шары чистой магии вызвали еще более мощную волну восторга и искренней радости.

— Ассаи, это... восхитительно!

С тихим щелчком открылась дверь. Девочка вздрогнула и резко повернулась, тоненько пискнула, во все глаза глядя на Хаза, вышедшего в холл.

Выглядел вассал весьма колоритно: драная кожаная безрукавка с кучей кармашков, местами в подпалинах и пятнах от химикатов, штаны из плотной черной ткани, заправленные в высокие, подбитые металлом ботинки. К левому бедру пристегнут в открытых ножнах устрашающий иззубренный короткий меч, родом из инфернальных кузниц. Стянутые в высокий хвост черные волосы укрыты золотисто-зеленой банданой, вырезанной из эльфийского стяга. За острое ухо заткнут похожий на волшебную палочку проводник. Широкие наручи с тонкой рунной вязью обхватывают предплечья, на кистях — короткие черные перчатки без пальцев с нанесенными на тыльную сторону чертежами преобразования для высшей алхимии и трансмутации. И последний штрих — палочка леденца, торчащая у левого клыка, периодически подергивающаяся, когда орк обсасывал конфетку. Мой вассал оказался жутким сластеной!

Хаз подошел, окинув замершую девочку заинтересованным взглядом, кивком приветствуя меня.

Ментал звенел шоком.

— Миона. — я тронул девочку за плечо. — Познакомься. Хаз.

Орк усмехнулся, приветствуя оцепеневшую девочку легким поклоном.

— Хаз, эта милая леди — Гермиона Грэйнджер.

— Доброго дня, красавица. — орк плутовато улыбнулся.

Леденец совершенно не мешал ему внятно говорить.

— Д-доб-брого д-дня. — заикаясь ответила Гермиона, ошеломленно глядя на довольного жизнью воина, которому она макушкой едва до локтя доставала.

Хаз присел на корточки, с интересом всматриваясь в лицо девочки, сканируя ее ауру. Мою Печать он заметил мгновенно, удивленно приподнял брови, но ничего не сказал.

— Может стать отличным артефактором. — сообщил орк и вручил опешившей девочке огромный малиновый леденец. — Угощайся.

Гермиона медленно взяла конфетку, завороженно сняла обертку и засунула в рот, не отводя обалдевшего взгляда от здоровенного орка.

— Может. — я приобнял девочку за плечи. — Герми, очнись.

Воин не выдержал и рассмеялся. Заразительно, весело, искренне. Гермиона очнулась от ступора, смущенно улыбнулась.

— Простите.

Хаз хохотнул.

— Что, я такой страшный?

Девочка смутилась еще сильнее, ушки покраснели, щечки залил румянец. Хаз с умилением за ней наблюдал, расплывшись в улыбке.

— Я... я просто...

— А, мой сюзерен не догадался тебя предупредить. — орк усмехнулся, легко и ненавязчиво сдав меня.

— Сюзерен? — карие глаза широко распахнулись.

— Ага.

Я показал орку кулак за спиной девочки, но Хаз его проигнорировал. Вассал четко ощущал мои эмоции и знал, что я не злюсь.

— Как?

— Да сам дурак. — усмехнулся орк. — Это ж надо было с ним поспорить... на что угодно... — воин покачал головой. — Вот и проспорил бессрочную службу.

Гермиона нахмурилась.

— Ассаи! Ты что, воспользовался...

— Герми, Хаз сглупил. А ведь мог очень серьезно вляпаться. Ему повезло.

— Повезло. — согласился орк. — Карьера наемника никогда не была пределом моих мечтаний.

— Наемник?! — Гермиона задумчиво осмотрела сидящего перед ней мужчину, что-то прикинула, медленно кивнула. — А я всегда думала, что орков не существует.

— В этом мире — не существует. — промурлыкал я на ушко девочки, вызвав очередной приступ стеснительности.

— В ЭТОМ мире?

Хаз рассмеялся.

— Я не отсюда родом.

Гермиона развернулась, пристально всматриваясь в мои глаза.

— Ассаи, ты можешь путешествовать между мирами? — переспросила девочка.

Я пожал плечами и кивнул.

— Я хочу, чтобы ты меня научил!

— Научу. — легко согласился я.

Гермиона удивленно заморгала. Она явно ожидала долгого сопротивления, отговорок, уговоров, а тут раз и... я согласился.

— Только не сейчас.

— А когда?

— Когда ты изучишь пространственную магию и научишься перемещаться хотя бы по своему миру. Межмировые порталы — это не та вещь, где позволительны ошибки. Можешь у Хаза спросить.

Гермиона тут же перевела требовательный взгляд на откровенно веселящегося орка. Хаз сразу въехал, что я сейчас делаю и чего хочу добиться.

— Я бы не рискнул открывать такой портал. — пожал плечами воин. — Да я и простой телепортацией не особо владею. Так, на небольшие расстояния, и то, раз чуть в дерево не въехал.

Гермиона нахмурилась, обдумывая неожиданно свалившуюся на нее информацию. Чую, дневник Салазара благополучно забыт. Как же, тут такие новости и колоритные экземпляры! А ведь она еще Удара не видела...

— Ассаи, откуда ты столько знаешь?

— В Домене огромная библиотека, Герми. — я махнул рукой, создавая иллюзию главной библиотеки Домена. — Да и учителя у меня были хорошие.

Девочка только ахнула, зачарованно глядя на иллюзию, на огромные полки, уходящие к высокому потолку, на корешки книг, призывно поблескивающих активными рунами и тиснением. Все же я сволочь! Так беззастенчиво использую слабости милого ребенка...

— Столько книг...

— У наставника было время их собрать. Да и по мирам он погулял достаточно. — добил я Гермиону. — Ну, я тоже кое-что притащил.

— Книги из других миров? — прошептала девочка, жадно всматриваясь в иллюзию.

— Не только книги. — я сменил изображение, показывая огромную антресоль с голубоватыми кристаллами и картами памяти. — Есть и высокотехнологические носители. Правда, пришлось постараться, чтобы уберечь их от пагубного влияния Хаоса.

— Перед Детьми Хаоса открыто всё мироздание. — неожиданно сказал Хаз, перехвативший мою мысль по каналу сюзерен-вассал. — Во всем его разнообразии.

— Все мироздание? — прошептала девочка, вопросительно глядя в глаза воина.

— Ну да. Ассаи же Дитя Хаоса. Мелкий еще, конечно.

Я фыркнул.

— Я не мелкий! Я подрастающий!

— Ага. Подрастающее поколение. — заржал Хаз. — Цветочек ты наш, когтистый и зубастый!

И ни слова лжи! Хаз — молодец. Я хмыкнул. Внешность огромного воина — обманчива. Грубое лицо, мощная фигура и слава его расы создавали образ необразованного варвара, едва ли способного свое имя написать. И поверить в этот образ — великая ошибка!

— Ассаи, ты к нам по делу или просто так, экскурсию проводишь?

— По делу. Где Удар?

— С малыми занимается. Пытается отучить их чуть что за палочку хвататься. — орк резко встал. — Пацаны слишком привыкли к своему костылю.

— Как с рунами?

— Да у него спроси. Я с ребятами только силовыми упражнениями занимаюсь. Пока не выучат старший алфавит, учить их чему-то серьезному бессмысленно. У меня терпения не хватает с ними заниматься и вдалбливать основы пространственного конструирования.

Гермиона слушала внимательно, и выводы сделала правильные.

— А кого вы учите?

— Мелкого белобрысого с его вассалами. — ответил орк.

Сложить один и один много времени не потребовалось.

— Малфоя?!

— Да. — я улыбнулся, видя искреннее возмущение на лице девочки. — Герми, образ высокомерного манерного говнюка — это просто маска. Как и вид тупого громилы у Хаза. Я же говорил тебе, не верь первому взгляду и не ведись на внешний вид.

Хаз усмехнулся, Гермиона задумалась.

— Но почему?

— Почему именно Драко?

— Да.

— Потому что он догадался подойти и попросить. Засунув свое высокомерие и гордость куда подальше.

— Я... я тоже хочу учиться!

— Ты будешь учиться. Не забыла? Мы заключили Ученический Договор.

Хаз вздрогнул, но промолчал, лишь чуть приподнял бровь. Я чуть прикрыл глаза, отвечая на незаданный вопрос.

— Идем. Познакомишься с настоящим Драко Малфоем, а не с его маской.

Гермиона молча кивнула, судорожно стиснув мантию. Нервничает. Малфоя она побаивалась.

Двойные двери распахнулись, пропуская нас в большую аудиторию. Хаз с нами не пошел, вернувшись к прерванной работе. Гермиона сильно нервничала, перепахивая ментал яркими чувствами, привлекая к себе внимание тех, кто мог это ощутить.

Удар отвел взгляд от кособокого октаэдра, плавающего в воздухе, плавно встал, приветственно махнув рукой.

— Сюзерен, юная леди.

Мальчики оторвали взгляды от геометрического тела, отчего оно тут же расползлось облачком энергии и всосалось в накопитель.

— Ассаи! Привет. — Драко заметил Гермиону, осекся. — Гермиона?

— Она будет заниматься, как и вы.

Белобрысый быстро врубился в суть сказанного, медленно кивнул.

— Гермиона, познакомься с моим вассалом. Удар.

Иллитири плутовато улыбнулся, склонившись в грациозном поклоне.

— Очень приятно. Гермиона. — тихо сказал девочка, во все глаза глядя на эльфа.

Знакомство с иллитири девочка восприняла гораздо проще, чем с Хазом. Как ни забавно, орк по какой-то непонятной мне причине производил на магов куда более сильное впечатление. Не спорю, существо он очень колоритное, но все же... все же...

— Раз уж я сорвал вам занятие... будем считать, что у ребят перерыв.

Драко устало вздохнул, взъерошив волосы. Платиновые пряди торчали во все стороны в живописном беспорядке. И куда делась привычная тщательно уложенная прическа? Быстро же Удар выбил из него лишнюю манерность. Винсент меланхолично созерцал накопитель, Грегори хмурился, порываясь куда-то свалить, но отпроситься не рисковал.

— Ребят, а почему вы не были в Большом Зале на обеде?

Мальчики переглянулись, синхронно пожали плечами.

— Зачем? Тинки принесла еду сюда.

— Драко, ты ничего не забыл?

Малфой удивленно заморгал, а потом досадливо поморщился.

— Директор...

— Именно. Так что на ужине вы быть должны. Герми, тебя это тоже касается.

Девочка кивнула.

— Грегори, чего ты мнешься?

Мальчик вздрогнул, удивленно моргнул.

— Если что-то хочешь — спроси.

— А можно я... — парень неуверенно запнулся. — Ну, пойду, посмотрю...

— Хаз не выгонит? — полюбопытствовал я.

— Нет! Он разрешил!

— Удар?

Иллитири милостиво кивнул.

— Иди.

Мальчишка довольно улыбнулся и сорвался с места. Драко только вздохнул.

— Я что-то пропустил? — я отодвинул стул, предлагая Гермионе сесть, а сам с комфортом устроился на столе.

— Грегори при любой возможности бегает в мастерскую к Хазу. — пояснил Драко. — И оттащить его удается с трудом. Может целый день стоять и смотреть, как учитель работает. А Хаз его конфетами закармливает. — наябедничал пацан.

Я перехватил взгляд Удара, кидая ему ментальный щуп.

— "Это так?"

— "У мальчика талант оружейника." — пришел безмолвный ответ. — "Хаз дал ему сделать пару клинков по готовым матрицам. Теперь не оттащить от верстака. Схватывает сразу."

— "Пусть занимается." — я перенаправил связь, подключая к разговору орка. — "Хаз, малой у тебя?"

— "У меня." — отозвался орк.

— "Не мешает?"

Ирония и образ замершего восхищенным столбиком Грегори.

— "Нет. Стоит и смотрит." — тихий смешок. — "Хороший пацан. Старательный."

— "Мальчишка тебя боготворит." — заметил иллитири.

— "Знаю."

— "Займи его чем-то полезным. Как пройдут основы, возьми под личный контроль. Будет хороший боевой маг."

— "Будет." — орк задумался. — "Не возражаешь, если я его буду учить на бойца?"

— "Воин-маг?" — уточнил я.

Грегори в этом амплуа я не рассматривал. Видимо, напрасно.

— "Да."

— "Сам смотри. Что с Винсентом?"

— "То же самое. Ритуалист, потомственный. Как маг будет слабоват, но бойца сделать из него можно неплохого. Высшую боевую не потянет, но сможет компенсировать даром малефика. У Грегори практически то же самое. Разве что дар к демонологии."

— "Демонолог... неплохо. На следующий год начнем давать ему основы призыва и плотно — ритуальную магию."

От Хаза пришло согласие, и он отключился от разговора.

— Значит, у нас в команде появился оружейник. Это — отличные новости!

Драко удивленно моргнул.

— Грегори?

— А чего ты так удивляешься? Вы все — талантливые. У тебя дар некроманта, ритуалиста и малефика. Можешь даже темным целителем стать, не обязательно становиться боевым некромантом. Винсент — тоже ритуалист, но со склонностью к малефицизму. А Грегори — оружейник и демонолог. Достаточно редкий талант. Гермиона может стать прекрасным артефактором, алхимиком и аналитиком. Другое дело, что при обучении, принятом в магической Англии, ни один ваш талант не будет развит.

— Знаю. Это и страшно. — Драко неожиданно покраснел и смутился. — Ассаи, я недавно говорил с отцом.

— По поводу?

— Ну, о том, что ты говорил. Папа предлагает тебе на рождественские каникулы приехать к нам в мэнор. И принять участие в праздновании Йоля.

— Когда?

— Ночь с девятнадцатого на двадцатое декабря. Начало Йоля.

— Пожалуй, я не поеду. — Драко ощутимо расстроился. — Но портал навести смогу.

— Портал?

— Не думаю, что стоит особо афишировать нашу дружбу. Директор не оценит.

Драко поморщился.

— Портключ сделаете?

— Да, отец даст.

— Хорошо. Потом я поставлю якоря для наведения портала или сделаем полноценный портальный зал с привязкой к Хогвартсу. — я перевел взгляд на девочку, напряженно слушающую наш разговор. — Герми, ты на каникулы собираешься домой ехать?

— Да.

— Хочешь посмотреть, как должны все маги встречать новый год?

— Хочу. — тут же сказала девочка. — Но я не знаю, что надо делать!

— Думаю, Драко тебе расскажет. И мне заодно.

Малфой медленно кивнул. Я не спрашивал его мнения или желания, я констатировал факт, и мальчик это прекрасно понял.

— Да, еще одно. Драко, можешь помочь с изучением этикета?

— Могу. — пожал плечами Малфой. — Кому?

— Нам. Я с этикетом знаком, правда, не с вашим.

Удар усмехнулся и полюбопытствовал.

— Была необходимость?

Я выпрямился, приподнял голову, чуть прищурил глаза, расправил плечи, принимая столь знакомую любому иллитири позу. И высокомерно процедил:

— Эш-шассе нэй эррес.

Дети вздрогнули. Я никогда раньше не говорил настолько холодно и высокомерно, буквально источая презрение к окружающим меня разумным.

— Нэй эре, дэссаш. — тут же ответил дроу, едва заметно усмехаясь. — Бывал на наших приемах?

— Имел счастье.

Эльф хохотнул.

— Впечатления остались самые светлые?

— Несомненно! Особенно если учесть, что ваши пирушки проходят в непроглядном мраке. Свет в ваших городах появляется только когда кто-то с огоньком к делу подходит.

Иллитири журчаще рассмеялся.

— Стихийная магия — нечастое явление. Как и свет в подземных городах.

— Хорошо, что я в темноте вижу. В вашем паучатнике мне даже как-то страшновато было! — я фыркнул. — Благо, у твоих сородичей хорошо развито чувство самосохранения, и на комплименты никто особо не нарывался. Так, отравили раз шестнадцать. Но хоть не пытались кинжал между ребер всунуть или болт в спину всадить.

— Шестнадцать раз?! — в полном шоке переспросила девочка. — Отравили?!

— Иллитири, что с них взять.

Удар клыкасто улыбнулся.

— А Дзар еще удивлялся, отчего это я так легко принял вассалитет у Дитя Хаоса и смотался из родного мира.

— Видишь, какого учителя я нашел, Герми! — я и эльф весело рассмеялись. — О магии Тьмы знает если не все, то очень многое. Мастер-артефактор. Правда, больше на смертоубийственных вещицах специализируется, ну так то последствия воспитания в постоянно воюющем обществе.

Девочка пребывала в шоке. Драко на темнокожего учителя посматривал с явной опаской. Винсенту было по барабану.

— Герми, Старшие Расы никогда не отличались излишним добром и человеколюбием.

Дроу фыркнул.

— Мы хотя бы честно показывали свое отношение. А вот эти высшие уроды, все из себя такие светлые, мудрые и всепрощающие... — эльф поморщился. — Я как-то раз видел их "Цветок, распускающийся под светом луны". Уж насколько я на кровавые ритуалы насмотрелся, но такое изуверство даже мои закаленные нервы пошатнуло!

— Что такое этот "Цветок"? — спросил Драко.

— Казнь. — лаконичный ответ дроу и тон, каким он был дан, заставил детей поежиться.

— А ты что там делал?

Мне действительно был интересно, что забыл Удар в городе высших, раз смог наблюдать столь экзотическую казнь.

— Поймали нашего разведчика. — поморщился дроу.

— Это его на "Цветок" посадили?

— Да.

— Сделал?

Эльф кивнул.

— Что сделал? — переспросила Гермиона.

— Моей задачей было пробраться в город высших эльфов и убить сородича, попавшего в плен. — иллитири пожал плечами. — Я смог выполнить задание на третий день казни.

— Почему убить? — девочка была в шоке.

— Спасти невозможно. — Удар отвечал спокойно и невозмутимо.

— Вот такие они, светлые и добрые высшие эльфы, Герми. — я вспомнил свои стычки с ушастыми. — Те еще уроды! Разве что упаковка красивая.

Гермиона нахмурилась.

— Разве они такие?

— Такие. — поморщился дроу. — Поверь мне, я четыреста лет с ними воевал. Имел возможность насмотреться на этих "светлых". Внешность красивая, не спорю. Впечатление производят приятное. — эльф раздраженно прошипел ругательство на темном наречии, разворачивая иллюзию на всю стену на манер экрана. — Сама смотри.

Дроу показал один из городов Высших: прекрасные белокаменные здания, утопающие в золотой листве меллорнов, пышные цветы, яркие птицы, изящная архитектура и прекрасные золотоволосые эльфы.

— Наши светлые сородичи людей считают чем-то вроде животных. — дети вздрогнули от ледяного голоса эльфа. — И ведут себя соответственно. Засеять крупный город ядовитыми цветами, отравить посевы, наслать монстров, пристрелить в лесу — это для них нормально.

На Гермиону было жалко смотреть. Спокойные, несколько отстраненные слова дроу разбили образ добрых и мудрых существ, окропив его кровью жертв. Я не мешал вассалу изливать желчь. К сожалению, он прав. Редкие исключения в народе Перворожденных лишь подтверждали правило.

— Гермиона, нельзя оценивать по внешнему виду. — в который раз я повторил эту простую истину. — Не верь светлому облику.

— Почему ты это говоришь мне?

— Потому что Драко — потомственный маг и хорошо знает, насколько внешность обманчива.

Гермиона задумалась. Я наблюдал за девочкой, отслеживая малейшие колебания ее эмоций. Личико ребенка очень живо отображало борьбу, идущую в ее душе. Интересно, к каким выводам она придет?

Девочка нахмурилась, сжимая пальчиками ткань мантии.

— А почему вас зовут Удар? — карие глаза с интересом смотрели на иллитири. — Разве это ваше имя?

— Нет. — дроу хмыкнул. — Я изгой. Отрекся от Дома, отказался от своего имени, взяв прозвище, которым меня наградили наемники. Удар Тени. Не спрашивай, что послужило причиной. Это была... некрасивая история.

— Простите. — Гермиона смутилась. — А почему вы не взяли себе другое имя?

— Имя — слишком важная часть разумного, чтобы его можно было менять по первому желанию. Новое имя — это новая судьба. Новые магические связи и отражения, ложащиеся на душу. Возможно, я получу новое имя. Возможно, так и останусь Ударом Тени.

Иллитири отвечал спокойно и легко, вот только ментал корежила старая злость и боль. Что же должно было случиться, чтобы Удар перечеркнул свое прошлое и порвал все связи не только со своим Домом, но и со всей расой? Я не лез в душу вассалам, не требовал откровенности, не пытался выяснить всю подноготную. Мне было достаточно взглянуть на их души.

Знакомство Гермионы с моими вассалами прошло... хорошо. Эльфом девочка очарована, орка хоть и побаивается, но восхищение и оторопь перебивают страх. Это — радует. Постепенно буду знакомить ее с темной стороной магического мира. С волшебными животными и народами. Покажу, что такое — нечисть и нежить. Желательно до конца года намертво выбить из нее те глупости, которыми успели накормить ее местные маги.

— Удар, ты нашел Ритуальный Зал?

— Нашел. — иллитири скинул мне образ.

— Подготовь все, что требуется для ритуала обновления Источника.

— Сколько у меня времени?

Я прикинул временные рамки.

— За декаду управишься?

— Вполне.

— Хаз пусть сделает атамы и прочую ритуальную дребедень. Напряги Северуса, пусть сварит нужные составы: лаборатория тут есть, ингредиенты он найдет на складах Ильдеж.

— Профессора Снейпа? — удивленно переспросила девочка.

— Ага.

— Он знает?

— Знает. — пожав плечами, подтвердил я, с интересом наблюдая за подвижной мимикой девочки.

— Но... — Гермиона растерялась, не зная, как правильно оформить в слова ту бурю эмоций, что сейчас корежила ментал.

— Герми. Ты никогда не видела настоящего Северуса Снейпа. Ты видела лишь профессора зельеварения.

— Но разве это не один и тот же человек?

— Гарри Поттер и Ассаи тоже вроде как одно разумное существо. — фыркнул Драко.

— Вот спасибо за "существо", белобрысый. Хорошо хоть в разумности не усомнился!

Драко высокомерно задрал подбородок, всем видом показывая, что он прав.

— Я разве ошибся?

— Язва ты, Малфой.

Драко ухмыльнулся, разом растеряв все высокомерие. Здесь, в истинном Хогвартсе, мальчишка сбрасывал маску аристократа, позволяя себе хоть ненадолго стать тем, кем он в глубине души являлся: любопытным ребенком, с раскормленными комплексами и поразительной неуверенностью в себе, хорошо маскируемой наглостью.

— Нам пора идти, Герми. А то еще Рон пойдет нас искать.

Гермиона поморщилась, но кивнула. Драко приподнял бровь.

— Неужели Рыжее Чудовище вас так достал?

— А ты как думаешь?

Малфой фыркнул.

— И чего вы его терпите?

— Драко, если ты не понимаешь мотивации чьих-то поступков, такого человека лучше держать на виду. Чтобы потом не было сюрпризов.

Малфой подумал и согласно кивнул. Что характерно, Гермиона промолчала, даже не попытавшись встать на защиту шестого Уизли.

— Встретимся в понедельник на зельях. Драко, Винсент, не забудьте явиться на ужин.

— Не забудем.

— Удар, если они прощелкают время — выпри их насильно.

Иллитири согласно кивнул.

— Гермиона.

Девочка послушно взяла меня за руку, а я вернул нас телепортом в ту же самую заброшенную аудиторию. Гермиона забрала свою книгу, а мы пошли в общежития Гриффиндора.

Нас никто не искал. Когда мы вернулись в гостиную, Гермиону провожали завистливыми взглядами, полными неприязни и злости. Миа их проигнорировала, гордо прошествовала к креслу, устроилась с комфортом, открыла массивную книгу и погрузилась в чтение. Посасывая малиновый леденец.

Прелесть!

Глава 20: Пробуждение Даров

Четыре дня спустя

Сигнал тревоги кипятком прошел по нервам, выбивая меня из медитативного транса. Я не успел даже осознать, что случилось, а тело уже действовало: развернулись глухие боевые щиты, я скользнул в боевую трансформу, инициируя активную оборону. Буквально мгновения, пока разум оценивал окружающий мир, пытаясь определить угрозу.

Ничего! Ночь все так же тиха, громовой храп Уизли глушит тихое сопение ребят, но воспринимается как "шум фоновый, не опасный" и автоматически фильтруется сознанием. Тревога касается не меня, а кого-то другого. Скользнув в астрал, я потянулся к людям, отмеченным моими Печатями, начав с самого уязвимого смертного — с Гермионы. Но девочка спокойно спала в комнате, угрозы ее жизни не было. Мальчики? Нет, тоже спокойно. Вассалы? Да! Связь вассалитета дергалась, как в припадке. Нить, не закрепленная ритуалом.

Северус!

Сменив облик и сместив возрастную грань, я перешел на изнанку мира, скользя за мгновение до реальности. Связь пылала путеводной нитью, указывая мне дорогу к требующему помощи вассалу. Что такого случилось, что обычно сдержанный зельевар пребывал в такой панике?

Мага я нашел в его покоях: Северус в одних пижамных штанах сидел на кровати, в полном ступоре глядя в пустоту и вцепившись в одеяло до судорог.

— Северус!

Я вышел из-за изнанки мира, проявляясь в реальности. Зельевар вздрогнул.

— Ассаи! Что со мной происходит?! — хриплый голос был едва слышен.

Разум мага, обычно защищенный довольно крепкими щитами, сейчас был открыт и совершенно беззащитен. Защита распалась и никак не могла восстановиться, аура бурлила, по телу мага шли мелкие волны изменений, хорошо видимые на обнаженном торсе.

— Когда началось?

— Я обдумывал новое зелье и статью для Вестника, когда меня накрыло. Где-то пол часа уже в таком состоянии.

Вот оно что!

— Скажи, у тебя никакой сильной тяги не было?

В абсолютно черных глазах медленно проявлялась светящаяся багровая радужка.

— Выражайся яснее!

— Желание что-то делать. Варить зелья, рисовать, писать, убивать, путешествовать, изучать, воровать, колдовать. Что угодно.

Маг задумался.

— Пожалуй... было.

— Что?

Вместо ответа зельевар мотнул головой в сторону заваленного макулатурой стола. Я подошел, довольно бесцеремонно рассматривая сделанные на скорую руку записи. Исследования зелья, совместимость ингредиентов, особенности протекания реакций, рунные записи процессов, круги стабилизации.

— Поздравляю, Северус. У тебя пробудился Дар Созидания.

Взгляд зельевара стал совершенно невменяемым. Маг поднялся и как сомнамбула потопал в лабораторию. Отлично... Просто изумительно! Я устало потер виски. Пробуждение Дара Всеизменяющего всегда довольно... утомительно, тем более, Дара Созидания. По себе знаю! Когда пробуждался Дар Войны, было куда как проще: полгода безостановочной кровавой резни в Планах Войны до полной потери разума и никаких хлопот. С Даром Созидания все не так просто.

— Северус!

Ноль реакции! Зельевара накрыло капитально. Ему сейчас жизненно необходимо что-то делать. Буквально! Но оставлять его в Хогвартсе... чревато. Прежде всего для Хогвартса и чревато!

— "Раш!" — заорал я, со всей силы дернув нить связи.

Старший ответил мгновенно:

— "Что случилось, Ассаи?" — спокойный ответ, чуть окрашенный беспокойством.

— "У Северуса пробудился Дар Созидания."

От наставника пришло искреннее изумление.

— "Что?!!"

— "Северус принял Зерно в душу. Полчаса назад проснулся первый Дар."

Изумление перешло в оторопь.

— "Когда успел?"

— "Когда ритуал провели." — я скинул образ-воспоминание.

— "Уводи его в Домен." — короткая пауза. — "Он еще воспринимает реальность?"

— "Слабо."

— "Я подготовлю лабораторию и открою склад."

Связь утихла, свернувшись на границе восприятия, но не прервалась окончательно. Проклятье! Как же не вовремя!

— Северус? — я заглянул в лабораторию и чуть не схватился за голову!

Зельевар меня игнорировал. Как же быстро его затянуло-то!

Чтобы отодрать мага от шкафа с ингредиентами, мне пришлось перейти в боевую ипостась. Чувствуя, что его отрывают от вожделенного процесса творения, Северус непроизвольно обращался к мощи Всеизменяющего, направляя ее на защиту. И делал это на удивление грамотно!

Плюнув, я обездвижил мага заклинанием, сместил план бытия, проваливаясь в Домен. Вредного зельевара даже касание Нереальности не вынудило мозги включить!

— Северус, посмотри на меня.

Маг стоял на портальном круге Домена, рассеянно глядя в никуда. Бесполезно! Хорошо хоть не сопротивляется! Пока не сопротивляется!

— "Раш, мы в Домене."

— "Тащи его в ритуальный зал и закрепляй вассалитет. Постарайся хоть на пару минут вернуть ему мозги на место."

Схватив мага за руку, я перенес его в малый ритуальный зал. Маг не сопротивлялся, слабо реагируя на смену окружения, в глазах — ни единого проблеска разума.

— Северуссс... ашшсэ, эн-эрэ! — темное наречие легко сорвалось с губ. — Иссари!

Дозваться до личности мага обычным способом нереально. Разум не контактирует с восприятием. Но вот пообещать, поманить тем, что ему сейчас так необходимо, потребовать внимания — можно. Ради того, чтобы дорваться до вожделенной лаборатории, разум может продавить творческое безумие пробудившегося Дара.

Так и вышло.

— Ассаи, что... происходит?

Зельевар с трудом выпрямился, ошеломленно осматривая себя, родимого, измененного и изуродованного мутациями.

— Северус, слушай внимательно. Времени у тебя — пара минут, потом опять мозги поплывут. Тебе надо завершить ритуал. Все подготовлено. От тебя требуется повторить слова и выпить крови. Это — важно!

Маг заторможено кивнул, в ужасе глядя на свои руки.

Я протараторил слова ритуала, подсказывая магу то, что ему требуется сказать. Северус, запинаясь, повторял то, что я ему передавал непосредственно в разум, с трудом удерживая его на границе здравого рассудка. Убрав с руки чешую, я повернул кисть.

— Кусай.

Слава Всетворящему, зельевар не стал спорить или задавать вопросов, а просто молча сделал то, что ему сказали! Острые клыки легко прокусили кожу, а я почувствовал, как активировалось ранее свернутое плетение вассалитета, устанавливая полноценные связи, позволяя мне влиять на этого разумного, давая мне право вмешиваться в его жизнь и решения. Моя кровь, до предела насыщенная магией и Хаосом, вызвала резкую волну изменений у мага, но, к счастью, поддающихся контролю.

— Хватит.

Я убрал руку. Северус захрипел, упал на колени, а его сознание окончательно погрузилось во тьму безумия.

— "Раш, готово!"

— "Третья лаборатория."

Подхватив мага под руки, я телепортировался в нужное мне помещение, сгрузив Северуса на пол у лабораторного стола. Замутненному сознанию зельевара потребовалось всего пара мгновений на то, чтобы оценить окружающее пространство, признать годным, и погнать хозяина удовлетворять нестерпимую жажду творения.

Закрыв дверь, я сел на травку, привалившись спиной к стене лаборатории. Проклятье, вот надо же было Северусу так быстро достучаться до Дара! Сволочь талантливая! И что теперь с ним делать?

Раш вышел из телепорта на лужайке возле лабораторных корпусов.

— Успел?

— Успел.

В лаборатории что-то громыхнуло.

— Щиты на него повесил? — в голосе наставника плескалась ирония.

— Не смешно. — я поморщился. — Повесил, конечно. Он же сейчас совершенно невменяемый! Какая там техника безопасности? Взорвет к Бездне и лабораторию, и себя вместе с ней!

Раш кивнул. Вспомнил, во что Я превратил Домен, когда Дар Созидания пробудился у меня и вздрогнул.

— Сколько он пробудет в таком состоянии?

Наставник пожал плечами, усаживаясь на травку.

— Зависит от личных качеств. Чем талантливее, тем дольше и глубже погружение.

— Он талантливый.

— Как минимум месяц, пока мозги не начнут работать. Через полгода его можно будет выпускать в мир без боязни получить очередной срыв от вида какой-то травки.

СКОЛЬКО?!!

— Раш! Он должен быть завтра утром в Хогвартсе на занятиях! Вменяемый и здравомыслящий!

Раш усмехнулся. Его эта ситуация забавляла! А вот мне было не смешно!

— Не психуй.

Закрыв глаза, я потянулся к родному мне Сердцу Домена. Избыток энергии давил на мозги и расшатывал самоконтроль, пьяня и толкая на поступки, о которых я потом пожалею. От него надо избавиться!

Голубоватые искристые капельки концентрированной энергии тоненькими струйками потекли по чешуе, опадая с кончиков когтей и бесследно растворяясь в траве. Домен легко принимал мою энергию, перерабатывал и перенаправлял в хранилища. Я выжимал себя практически досуха, оставляя только необходимый минимум.

— Не увлекайся.

Отток энергии прекратился.

— Раш, я не смогу свернуть полгода в пару часов!

— Я смогу.

— За ним надо следить.

— Надо. — синие глаза искрились смехом.

— Не издевайся! Я не в том состоянии, чтобы здраво размышлять.

Тяжелая рука взъерошила мне волосы. Как в детстве.

— Возвращайся в Хогвартс. Я присмотрю за твоим беспокойным вассалом. К утру он будет в школе в здравом уме и готовый вновь вернуться к работе.

Я отпустил контроль над телом. Странная волнистая фиолетовая чешуя проросла мгновенно. Почему опять чешуя? Больше половины трансформ — с чешуей!

— Спасибо. — когти скрежетнули по чешуе, высекая искры. — Я не ожидал такого. Не так быстро и неожиданно!

— Ассаи. — Раш вздохнул. — Ты и не должен. Не забывай, по нашим меркам ты еще ребенок. Тебе всего тридцать лет!

— Тридцать два.

Раш отмахнулся.

— Не считай то время. У тебя не было ни разума, ни личности.

— Зверь?

— Быстрый, сильный, хитрый и совершенно неконтролируемый. Ты мне раз пять замок до фундамента сносил.

— Как ты меня выдержал?

— Да легко. — Раш хмыкнул. — Перестал восстанавливать постройки, пока у тебя не появился разум. А зверь... я сильнее и быстрее. Какие могут быть проблемы?

Действительно. Какие могут быть проблемы? Сделал мне вольер из Домена и следил, чтобы из загона не выскочил.

— Что будешь делать с зельеваром?

— Использовать по назначению. — фыркнул наставник. — Хватит уже платить эльфам за зелья! Северус — ценное приобретение. Месяцок он будет переводить ингредиенты на всякую бурду, а потом можно приставить к варке.

— Я включил запись в лаборатории. А вдруг придумает что-то ценное.

— Может и придумать. — согласился Раш. — В таком состоянии его разум напрямую контактирует с Нереальностью. Кто знает, что он может узнать или до чего додуматься.

Гулкий взрыв сотряс массивное здание, увязнув в щитах. Виски кольнуло: вассальная связь сообщила, что подопечный оказался на краю гибели. Благо аварийный амулет сработал, вышвырнув этого деятеля в сопряжение. За лабораторию я не переживал. Домен все восстановит и вернет экспериментатора в общий временной поток, шкафы и инструментарий защищены личными полями... Да чтоб ему! Из-под двери вырвались язычки синего пламени и угасли.

— Деятельный мальчик. — Раш с интересом вслушивался в Домен, наблюдая за творчеством зельевара.

— Он точно не разнесет Домен?

Раш тихо рассмеялся.

— Я не позволю. Возвращайся и не переживай.

Стыдно признаться, но я так не нервничал, даже когда впервые обращался к Воплощению Всеизменяющего! Умом я понимаю, что совершенно зря себя накручиваю. Раш не позволит зельевару сделать что-то действительно опасное. Он — хозяин Домена и контролирует реальность до последней молекулы и грана энергии. Ничто в пределах Ильдеж не происходит без его ведома и разрешения. Но глухое беспокойство выедало нервы, невзирая на доводы разума, а покалывание вассальной связи не способствовало спокойствию.

— Спасибо, отец.

Раш улыбнулся.

— Иди.

Ночь прошла... ужасно! Вассальная связь дергалась как в припадке, регистрируя очередной самоубийственный эксперимент зельевара, который должен был его как минимум покалечить. Я сбился со счета на второй тысяче! А Северус все не унимался! Да что ж его так на тот свет тянет! Радовало только одно: Дар охватил только зельеварение и алхимию. Как представлю, что этому деятелю мог выпасть Дар к ритуалистике или артефакторике, так вздрогну. До сих пор обсыпает липким холодом, как вспоминаю черную воронку, медленно раскручивающуюся в синем небе Домена.

Что я за ритуал провел — Раш рассказать отказался наотрез, но мозги мне не вышиб только потому, что из-за этого ритуала они ко мне и вернулись! Страх очень... чудодейственно повлиял на мои спятившие из-за пробуждения Дара мозги.

Мягкий утренний свет робко заглядывал из-под штор, вытесняя ночной мрак. Рон беззвучно храпел на своей кровати: не выдержав, я заткнул рыжего проклятием немоты. Беспокойно ворочался Невилл во сне, сопел Дин, зарывшись в подушку. Я медленно успокаивался, возвращаясь к облику ребенка. Уже час как перестали приходить сигналы об очередной смертоубийственной выходке вассала. Значит, разум к нему вернулся.

— "Ассаи."

Ментальный голос наставника прозвучал неожиданно.

— "Что-то случилось?"

Тихий смешок.

— "Нет. Твое хлопотное приобретение готово вернуться в мир." — легкая ирония и веселье Раша окончательно меня успокоили.

— "Сколько прошло времени?"

— "Почти год."

Сколько?!!

— "Почему так много?"

— "Приступы излишнего энтузиазма." — Раш рассмеялся, скинув мне образ: огромный склад, заставленный боксами с крохотными флакончиками. — "Северус хорошо поработал."

— "Это ж сколько он наварил?"

— "Много." — наставник был доволен и не скрывал этого. — "Сев освоил эльфийские зелья."

А вот это — превосходно! К созданию зелий ни я, ни Раш таланта не имели и были вынуждены закупать на стороне. Порой за весьма... существенную плату.

— "Когда возвращать будешь?"

Вместо ответа я ощутил, как напряглась вассальная связь: Северус Снейп вернулся в воплощенную реальность.

— "Спасибо."

Тихий смех и одобрение сказали лучше слов. Сняв с Рона проклятье немоты, я вымелся из комнаты, не забыв натянуть школьную форму и забрать сумку. До занятий осталось всего пара часов, а возвращаться в комнату и слушать зудение рыжего, желания не было никакого!

В кабинете зельеварения царила тишина. Северус медленно ходил между столами, с каким-то странным выражением осматривая школьный инвентарь. Когда я вывалился из телепорта, мужчина поприветствовал меня сдержанным кивком и коротким:

— Сюзерен.

— С возвращением, Северус.

Маг едва заметно поморщился.

— Где радость от вида родного мира? — с иронией спросил я.

Зельевар изменился, мало напоминая того мрачного и желчного мага, которого я увидел на распределении. Год жизни в Домене определенно пошел ему на пользу.

— Какая радость, Ассаи? — маг вздохнул. — Одна мысль о Директоре приводит меня в ярость. — черные глаза блеснули огнем.

— Смотри на это с другой стороны. У тебя есть возможность развеять прахом планы моего дорогого опекуна. — улыбка сама собой изогнула губы. Жестокая улыбка.

Белоснежная бровь изогнулась.

— Ты же учитель.

Северус хмыкнул, оценив юмор.

— Это будет... забавно.

Белые волосы стремительно темнели, смуглая кожа посветлела. Северус Снейп возвращался к прошлому облику. Но не совсем. Исчез болезненный оттенок кожи, волосы зельевар сколол драгоценной заколкой, не приводя их в непотребный вид. Мантия, накинутая на плечи, нисколько не скрывала доспехи из черной чешуйчатой драконьей кожи, укрепленной адамантом, скорее, служила атрибутом. Напоминанием, что этот мужчина все же маг, а не воин. На бедре висел одноручный меч в простых ножнах. Знакомый меч, из арсенала Домена. Палочка покоилась в чехле, встроенном в наруч на левой руке.

— Детишек до инфаркта доведешь.

Зельевар фыркнул.

— Так ты выглядишь не только страшным, но и опасным. — я ухмыльнулся.

— Опоздаешь на завтрак, Поттер. — прорычал Северус.

— Даже не надейся. — я нагло ухмыльнулся. — С наследием определился?

Маг поморщился и кивнул.

— И?

— Иллитири.

— О как! Теперь понятно, в кого у тебя характер.

Я не выдержал и рассмеялся. Крови иллитири у Северуса совсем немного, все же темные эльфы покинули этот мир многие тысячи лет назад. Но результат... Взрывной характер дроу, их мстительность, злопамятность, агрессивность и изуверская фантазия воплотились в тяжелом характере зельевара в полной мере.

— Не издевайся. — поморщился маг.

— Есть причина. — я не сдержал смешок. — Иллитири с Зерном Хаоса в душе! Какая прелесть!

Северус зарычал.

— Не психуй. Могу же я хоть немного нервы подлечить, после того, что ты мне устроил четыре часа назад!

Зельевар вздохнул.

— Благодарю, Ассаи. Раш рассказал, что случилось. — маг поморщился. — Знал бы ты, как я не хотел возвращаться...

— Не забыл, что здесь происходит?

— При всем желании не забудешь.

Хихикнув, я подхватил сумку.

— Развлекайся! Но только на нас не отыгрывайся.

Зельевар приподнял бровь.

— Сегодня у меня Гриффиндор?

— Ага, головного мозга. Память все же освежи. Сегодня с утра пятница наступила.

Зельевар зарычал, а я рассмеялся и вывалился в коридор.

В Большой Зал я пришел одним из первых. С комфортом устроившись на лавке, я цедил виноградный сок и наслаждался тишиной и спокойствием.

Постепенно начали подтягиваться ученики. Гриффиндорцы приходили поодиночке или небольшими группами, галдя и споря, о чем-то перекрикиваясь и активно обсуждая свои дела. Пуффендуйцы просачивались в Большой Зал тихо, не привлекая к себе внимания, притом старосты сопровождали первокурсников и следили, как они рассаживаются за длинным столом. Когтевранцы вели себя куда спокойнее. За столом этого Дома царила тишина и спокойствие, нарушаемые тихими разговорами. Многие подростки читали книги, но — аккуратно. Видно, что книги они любят и ценят. В отличие от учеников краснознаменного факультета. Дом Слизерин пришел в полном составе, а старосты сопровождали первокурсников на все уроки, разводя по аудиториям. То, что гриффиндорцы называли манерностью, на деле было лишь вбитым родителями до рефлексов воспитанием. Детки рассаживались аккуратно и по строгой иерархии, притом парни всегда уступали место девушкам и ждали, пока они устроятся. Разговаривали слизеринцы спокойно, вежливо, с достоинством. Первокурсники немного шумели, но так, чтобы не мешать старшим. Я поздоровался с Драко и сквайрами, чуть склонив голову. Драко ответил, что не осталось незамеченным.

Наблюдать за подростками было интересно. Но еще интереснее было смотреть на преподавателей. На тех, кого я знал. Опекун уже гордо возвышался на своем троне, сияя отеческой улыбкой, а голубые глаза прямо-таки лучились счастьем и добротой. Сидящая по правую руку от него МакГонагалл о чем-то говорила с Флитвиком. Мадам Хуч еще не было, а вот Квиррелл присутствовал.

Выглядел профессор... плохо. Аура уже начала разрушаться. Внешне признаки были не слишком заметны: чуть сероватая дряблая кожа, лихорадочный блеск глаз, тремор рук. Астральная проекция показывала истинное состояние одержимого. Распад уже начался. Тело умирает. Еще немного, и начнется некроз тканей, скрыть который не удастся. Что собирается делать Лорд — я даже не предполагал. Но что-то же его держит в школе? Что же в Хогвартсе такого ценного, что Темный Лорд так рискует и терпит такую боль?

В памяти всплыло первое посещение Гринготтса: поездка на тележке на нижние ярусы банка, Хагрид, забирающий из сейфа небольшой сверток, фонящий магией. Я еще тогда удивился, почему Дамблдор послал забрать ценный артефакт столь простодушное существо. Да еще и в тот же день, когда Хагрид пришел за мной. Совпадение? Сомневаюсь. Опекун хотел, чтобы я этот сверток увидел и ощутил его ценность. В какой-то степени это предположение подтверждает газетная вырезка об ограблении Гринготтса.

Кто может быть настолько отчаянным, чтобы полезть в подземелья гоблинов и... выйти оттуда? Лорд? Вполне. Вот кого гоблины и могли пропустить, так это Темного Лорда. Я не верил, что этот народ и вправду не смог перехватить вторженца. Но зачем Лорд вообще сунулся в катакомбы гоблинов? Не за этой ли вещицей? Не найдя ее в банке, Лорд последовал за артефактом в школу.

Я прикрыл глаза, вслушиваясь в шепот Хогвартса. Древний замок заметил мой интерес. Я постарался передать странному разуму магического здания свое ощущение от того свертка, спрашивая, нет ли в его границах чего-то подобного? Ответа я особо не ждал. Разум школы довольно... специфичен. Но ответ пришел, притом — положительный! Эта вещь в школе!

На мой запрос "Где?", Хогвартс послушно показал... Запретный коридор! Поблагодарив замок, я отключился от ментального поля.

Дамблдор — скотина!

— Гарри!

Вопль Рона резко вернул меня в реальность. Рыжий, довольно улыбаясь, плюхнулся на скамью, поерзал и успокоился.

— Привет, Рон. — вяло отозвался я.

После безумной ночки, устроенной мне Северусом, на Рона злиться уже не хватало сил: его присутствие не давало мне скатиться в ступор, отчего-то бодря.

— Доброе утро, Гарри.

Гермиона счастливо улыбнулась и аккуратно села за стол, поправила мантию.

— Доброе, Миа.

Мимо нас прошла чем-то недовольная мадам Хуч, кивками приветствуя детей.

— Гарри, ты видел объявление? — Рон пихнул меня под бок.

— Нет. А что там?

Я и правда не обратил внимание на какую-то бумажку, висящую в гостиной.

— Уроки полетов начнутся в следующий вторник!

— Правда?

— Да! Представляешь!

— Это здорово, Рон.

Уизли радовался совершенно искренне, без затаенной зависти и злости. Сейчас он не вызывал острого негатива. Просто ребенок. Пусть и очень шумный.

Подошел Невилл, сумбурно поздоровался и сел возле девочки.

— Рон, а ты заметил, что занятия будут со Слизерином? — спросила Гермиона, доставая из сумки ежедневник и ручку.

— Что?!! — вопль Рона раскатился по Большому Залу. — Со змеями?!!

Слизеринцы оглянулись, смерив кипящего возмущением Рона презрительными взглядами. Я виновато развел руками, извиняясь за поведение рыжего. Меня поняли. Старшие ученики благосклонно кивнули, младшие улыбались или сочувственно кивали. Детки аристократов такие знаки понимали мгновенно и правильно. В отличие от гриффиндорцев. Рон ничего не заметил.

— Рон, не кричи.

— Гарри! Как ты можешь?!

— Ну а что я могу сделать, Рон? — я вздохнул. — Расписание составлял Директор.

Услышав упоминание моего дорогого опекуна, рыжий запнулся и насупился. Зато я взбодрился. Даже странно...

Время потихоньку ползло к половине девятого. Когда секундная стрелка встала в зенит, на столах появилась еда. Рон тут же начал накладывать к себе в тарелку омлет и оладьи, куски бекона и какую-то странную подрагивающую фигню.

Проглотив бекон, Рон спросил:

— Гарри, а где Снейп?

— А я откуда знаю?

— Может он заболел? И у нас уроков не будет?

Гермиона фыркнула.

— Рон, ты и так едва справляешься с заданиями! Если будешь пропускать уроки — не сдашь экзамены! Я тебе списывать не дам!

— Но Герми!

— Не называй меня так! — вскинулась девочка.

— Но Гарри же можно?

— А тебе — нельзя! — припечатала Гермиона, вздернув носик.

Двери распахнулись, пропуская в Большой Зал Ужас Подземелий.

— А вот и профессор Сне... — Гермиона запнулась.

Северус окинул оцепеневших детей высокомерным взглядом, молча поприветствовал свой Дом коротким кивком и в полной, звенящей тишине прошествовал к столу преподавателей, провожаемый изумленными и обалдевшими взглядами. Черная мантия развевалась, как плащ. Доспехи тускло поблескивали мелким рунным письмом, синие переливы адаманта и матовая чешуя...

— Это... это... что такое? — пробулькал Рон.

— Легкие доспехи. — я пожал плечами.

Мой голос был хорошо слышен в тишине Большого Зала. Северус остановился и резко повернулся. Мантия взлетела, открыв на всеобщее обозрение ножны с мечом.

— Снейп? В доспехах? И волосы помыл!

— Рад, что вы обратили внимание, мистер Уизли. — ледяной презрительный голос зельевара заставил рыжего подскочить.

— Простите, профессор. — прошептал покрасневший Рон.

Северус высокомерно вздернул подбородок, смерив сжавшегося рыжего тяжелым взглядом.

— Прощаю. Раз уж вам недостает мозгов сперва подумать, а потом говорить!

Северус повернулся четким, отточенным движением и продолжил свое шествие к столу. Квиррелл смотрел на коллегу задумчиво, даже не морщась от нестерпимой боли, МакГонагалл — шокировано, а вот Директор полыхал злостью и раздражением. Впрочем, на физиономии седовласого манипулятора это никоим образом не отразилось.

— Северус, мальчик мой, не стоило приходить на завтрак в таком виде. — мягко укорил мрачного профессора улыбчивая старая сволочь.

Зельевар смерил его взглядом.

— Не вижу ничего непотребного в моем внешнем виде.

— Но доспехи...

— Вполне допустимое облачение для Мастера любого направления. Я — Мастер-зельевар, если вы об этом забыли, Альбус.

— Но оружие...

— Вы предлагаете мне оставить палочку? — вздернул бровь Снейп.

— Я говорю о мече, Северус.

— Альбус, — мягко вмешался Флитвик, — Северус, как и я, магистр боевой магии. И имеет право носить личное оружие. Это, в некотором роде, его знак отличия, как и эмблема Мастера на мантии.

— Но вы же не носите оружие!

Полугоблин неприятно усмехнулся и обнажил длинный изогнутый клинок.

— Отчего же. Ношу.

Выражение рожи опекуна лилось бальзамом на мои расшатанные нервы! Рон пребывал в полуобморочном состоянии, Гермиона сидела очень задумчивая, ковыряя ложечкой пудинг. Невилл нахмурился и о чем-то думал.

— Гарри. — тихо спросила девочка, осторожно тронув меня за руку.

— Да, Миа?

— Ты...

— Знаю, знаю. Герми, доедай. У нас сейчас две пары со Снейпом. Не думаю, что профессор оценит, если мы опоздаем.

Завтрак проходил... забавно. Тихие бурные споры и дебаты, шушуканье, осторожные взгляды на невозмутимого зельевара. Я получил массу удовольствия от созерцания недовольной рожи опекуна и шокированного Драко. Правда, когда белобрысый увидел мою довольную морду, он быстро смекнул, что я в курсе странностей его крестного.

Завтрак закончился, и мои однокурсники потянулись на выход. Вместе со слизеринцами, мы организованной толпой выдвинулись в замковые подземелья. Что забавно, обычных ссор и склок сегодня не было. Слизеринцы были на редкость задумчивыми, а гриффиндорцы — нервными. И чем ближе были двери аудитории, тем сильнее расцветал страх, нервозность и паника. Невилл вообще был в предынфарктном состоянии. Чую, Лонгботтом сегодня наварит....

Северус великодушно не появлялся до начала урока, дав деткам рассесться по местам. Драко опять успел занять место за моей партой, отбрив Рона:

— Уйди, Уизли! От твоего присутствия зелья портятся еще до того, как в котел вода попадет!

Рон полыхнул яркой обидой, но ушел за парту к Дину. Невилл, как обычно, остался в гордом одиночестве. Рядом с нашим "взрывным мальчиком" никто не садился уже с месяц, создав своеобразную зону отчуждения. Невилл обижался, но не возражал, с философской невозмутимостью принимая свою судьбу.

Гулкий удар гонга возвестил о начале занятия. Не успел затихнуть звук, как двери резко распахнулись, пропуская в аудиторию мрачного зельевара.

Умеет же производить впечатление, если захочет! А сейчас Снейп хотел! Двигался вассал плавно, с грацией опытного бойца, не пытаясь сдерживаться. Детишки смотрели во все глаза, ментал звенел шоком и паникой. Невилл чуть не сполз в обморок, когда Северус остановился возле его стола.

— Мистер Лонгботтом. Мне льстит ваше мнение. — на стол опустился крохотный флакончик с темной жидкостью. — Возможно, успокаивающее зелье поможет вам взять себя в руки и обуздать страхи. — зельевар неожиданно усмехнулся. — Выпейте.

Невилл дрожащими руками взял флакончик и влил в себя зелье. Стук зубов о хрусталь громко разнесся по аудитории. Северус хмыкнул, покачал головой.

Подойдя к столу, он скинул мантию на стул.

— Бодроперцевое зелье. Кто может мне рассказать, что это и для чего применяется.

Гермиона с опаской подняла руку, но не тянула ее вверх по привычке, подпрыгивая на стуле. Остальные дети затаились.

— Мисс Грэйнджер.

Девочка встала, сглотнула и сказала подрагивающим голосом:

— Бодроперцевое зелье — это противопростудный эликсир с сильным согревающим эффектом.

Северус кивнул.

— Продолжайте.

— Известные побочные эффекты — дым, идущий из ушей выпившего эликсир. Срок — от двух до трех часов.

— Верно. Садитесь, Грэйнджер. Пять баллов Гриффиндору.

По аудитории прокатилось шушуканье. Как же, Ужас Подземелий дал краснознаменному баллы! Северус нахмурился.

— Кто-то желает дополнить слова мисс Грэйнджер? — в аудитории воцарилась гробовая тишина. — Нет? — черная бровь приподнялась в немом вопросе. — В таком случае, почему вы не записываете?

Детки вздрогнули и послушно заскрипели перьями.

Махнув рукой, Северус проявил на доске рецепт зелья.

— Начинайте работу.

Урок шел своим чередом, а в котле Невилла закипала очередная бомба. Зельевар это непотребство заметил, оценил опасность варева, помрачнел, постепенно смещаясь к паникующему пареньку. Впрочем, испортил зелье не только Невилл: дети были больше поглощены рассматриванием самого зельевара, чем работой.

Наконец, странная бурая бормотуха взорвалась. Северус щиты поставил заранее и только активировал в нужный момент. Не доставая из чехла палочку. Невилл сидел ни жив ни мертв, широко распахнув полные неподдельного ужаса глаза. Перед его носом поблескивала пленка щита, по которой стекали кипящие мутные капли.

— Мистер Лонгботтом. Нервы и спешка в зельеварении приводят только к катастрофе. — сухо сообщил Северус, небрежным пасом очищая котел и удаляя зелье. — Видимо, стандартной дозы успокаивающего вам не хватило.

— П-простите, профессор. — пробормотал мальчик.

Черная бровь взлетела в немом вопросе, а на стол опустился очередной пузырек. И плескалось в нем хорошо знакомое мне искристое эльфийское зелье.

— Выпейте и успокойтесь.

Первокурсники широко распахнутыми от изумления глазами наблюдали столь непривычную, разрушающую намертво въевшийся стереотип картину: "Профессор Снейп успокаивает Невилла".

Мальчик послушно проглотил эликсир. Эффект появился мгновенно: перестали дрожать руки, из глаз пропала паника и дикий ужас, дыхание выровнялось.

— Полегчало? — удивительно спокойно и даже добродушно спросил вассал.

Невилл удивленно заморгал, снизу-вверх глядя в черные глаза зельевара, ставшего олицетворением всех его страхов, и тихо-тихо ответил:

— Да, спасибо, профессор.

— Теперь начнем с самого начала. — Северус невербальным агуаменти наполнил котел, небрежно стряхнув искру с пальцев на горелку. — Мистер Лонгботтом, пока закипает вода, подготовьте ингредиенты.

Мальчик послушно потянулся за крапивой.

— Ровно две унции перетертых сухих листьев. Сперва разотрите листья в ступке, и только потом отмеряйте. Листья кладите в ступку щипцами. Из ступки доставайте мерной ложечкой.

Ученики, затаив дыхание, следили за этим действом. Невилл работал медленно, периодически ошибаясь, роняя ингредиенты дрожащими руками, но Северус поправлял мальчика, не повышая голоса. Спокойно и размеренно объясняя ошибки ребенка. Потихоньку Невилл успокоился. Понял, что орать на него не будут.

— Скидывайте в котел толченый рог. Не забывайте помешивать. Медленнее, расходящейся спиралью.

Зелье потемнело, наливаясь шоколадным цветом.

— Теперь два лепестка луноцвета. Один за другим.

Бледные лепестки упали в котел.

— Мешайте не останавливаясь.

Жидкость светлела, приобретая золотистый отлив.

— Теперь корень мандрагоры. Один кружок. Не руками, пинцетом. Запомните, руками прикасаться к ингредиентам нельзя.

Мальчик захватил деревянным пинцетом практически прозрачный кружочек корня и опустил в котел.

— Теперь выключайте горелку.

Невилл сдвинул крышечку, гася пламя.

— Дважды по часовой и один раз против часовой. — зельевар критически осмотрел полученную жидкость. — Уберите лопатку в очищающую емкость.

Невилл послушно выполнил требуемое и выжидающе уставился на учителя.

— Видите, мистер Лонгботтом. Можете же, если не будете спешить и ошибаться по пустякам.

Маг усмехнулся и отошел от стола. Невилл сидел, удивленно таращась на полный котел идеально сваренного зелья, не зная, куда деть руки.

— С-спасибо, профессор.

— Пожалуйста, Невилл. Надеюсь, на следующем занятии вам не потребуется успокоительное. Все свободны, урок закончен.

Глава 21: Родственник

Чужая боль разливалась в безмятежности ментального плана. Она пульсировала, накатывала подобно волнам, раздражала восприятие, будя в душе хищника. Отчаяние, ярость, безнадежность, гнев и ненависть, замешанные на сильной боли и ярком страдании — безумная смесь! Я стоял под дверями, прислонившись лбом к холодной полированной поверхности, купаясь в физически ощутимых чувствах. Поглощать боль я не люблю. Я вообще не приемлю бессмысленное мучительство и напрасные страдания. Но ярость, незамутненная ненависть и гнев приятно щекотали нервы.

Заклинания надежно глушили звуки, но сейчас, в ночной тишине, чувствительный слух вполне отчетливо различал крики.

Зайти? Или оставить как есть?

Я пристально всматривался в обычную деревянную дверь, словно надеялся отыскать на ее поверхности ответ. Если я уйду, события будут идти своим ходом. Хорошо ли это? Не уверен. Старая сволочь что-то задумал. И для кричащего от боли существа за этой дверью уже прописана роль. Как и для меня. Вот только стоит ли мне знакомиться с Лордом?

А почему нет?

Улыбка изогнула губы. Ну что ж, родственник. Пора бы нам встретиться.

Короткий телепорт перенес меня через дверь, не нарушая вязи чар.

Квиррелл бился на полу между рядами, закусив кляп, тихая шипящая ругань вторила его стонам, эманации боли и страдания были столь ощутимы, что, казалось, я мог их взять голой рукой.

Мое присутствие заметили не сразу. Я подошел практически вплотную к профессору, присел на корточки, с интересом изучая изуродованное распадом тело. И только когда очередной приступ прошел, Квиррелл меня заметил.

Я сидел и улыбался, глядя в растерянные глаза довольно молодого, но уже обреченного человека.

— Доброй ночи, профессор. — промурлыкал я.

— Поттер?! Вы... вы что тут делаете?

Квиррелл в шоке таращился на меня. Паразитирующий дух затаился. Оба в ступоре. Оба не понимают, что я тут делаю и отчего это у меня столь странная реакция на изуродованного человека.

— Да так. Гуляю я ночью по школе, никого не трогаю, наслаждаюсь тишиной и спокойствием. А тут кто-то кричит. Думаю, пойду-ка я посмотрю.

Профессор в шоке, Лорд в ступоре.

Очередной приступ скрутил Квиррелла, но простенькое анестезирующее плетение купировало боль, подменяя сигналы тела, идущие к мозгу.

— Так лучше? — заботливо поинтересовался я.

— Д-да, спасибо.

— Не за что, профессор. — тем же ласковым и мурлыкающим голосом ответил я, протягивая окончательно обалдевшему магу руку. — Вставайте. Холодный пол не способствует здоровью и долгой жизни.

На меня посмотрели... странно. Словно сомневаясь в моей вменяемости.

— Вы... — Квиррелл запнулся.

Я усмехнулся.

— О, этот маленький ночной инцидент останется между нами тремя.

— Ты знаешь? — сухо спросил надтреснутый голос.

— Еще с нашей первой встречи в "Дырявом котле". — я пожал плечами, не считая необходимым отпираться. — Мое почтение, Лорд.

Пауза затягивалась. Видимо, ТАКОЙ Гарри Поттер для Лорда стал... неожиданностью.

— Я удивлен твоему спокойствию, мальчик. — прошелестел измученный, но по-прежнему властный голос.

Я пожал плечами, обошел Квиррелла и уселся на парту перед лицом Лорда.

Выглядел он... плохо. Раскол души очень сильно сказался на нем. Не только на внешности. На ауре, на ядре. На памяти и способности мыслить.

— Только спокойствию? — искренне удивился я.

Лорд нахмурился, пристально всматриваясь в мою безмятежную и довольную физиономию. Если он ожидал увидеть ужас, отвращение или брезгливость... его ждало разочарование. Физическое уродство для изменчивого существа — тлен.

— Ты — не Поттер!

— Не хочется вас огорчать, но... я — Поттер. Тот самый Мальчик-на-Которого-Большие-Планы-у-Старой-Бородатой-Сволочи.

Лорд с оторопью смотрел на мою невозмутимую рожу. Квиррелл вообще затаился и, кажется, даже дышал через раз.

— Что ты знаешь? — во властном голосе родича прозвучал приказ.

— Что? Нас феерически подставили! — я поморщился. — Если бы я не помнил всё, до самой первой секунды своей жизни, я бы поверил в байки моего доброго опекуна, чтоб его танар'ри к себе забрали! — глаза Волан-де-Морта удивленно расширились. — И искренне бы считал, что это вы убили мою мать и отчима. И пытались убить меня.

Квиррелл оцепенел, Лорд, мягко говоря, охренел. Вот уж не знаю, что он ожидал услышать, но явно не такие откровения.

Тягаться с Темным Лордом в словестных баталиях — бессмысленно. Он старше, опытнее, да и умнее, чего уж там. И то, что разум поврежден делением души, идиотом его не сделало. Сумасшедшим параноиком? Да. Дураком — ни в коем разе! Единственное что я могу ему противопоставить — это шокирующую правду и абсолютную честность. Раскачать его, заставить усомниться в своих знаниях и выводах, вынудить сомневаться и озадачить. Короче, сломать сложившуюся картину мира и образ Мальчика-Который-Выжил.

— Отчим?

Лорд вычленил главное. Если об остальном он и сам мог догадываться, то такая информация явно было в новинку.

— Джеймс Карлус Поттер — мой приемный отец. — честно ответил я. — Принял в Род по полному ритуалу. Лили Эванс — моя родная мать. Кто отец — тайна, покрытая мраком.

— Значит, ты помнишь?

— Абсолютно четко. Могу даже по воспоминаниям пуговицы пересчитать на мантии урода, который вырезал мне ножом шрам на лбу. Жаль, рожи под капюшоном видно не было.

Шок и неверие.

— Ты хочешь сказать, я не приходил в ваш дом?

— Приходили. А вы разве не помните?

Лорд задумчиво смотрел с затылка несчастного Квиррелла и молчал. Я его озадачил и заставил... сомневаться. Я сидел спокойно, не нарушал его задумчивости. Квиррелл тоже молчал.

— Смерть не самым лучшим образом сказывается на памяти. — наконец ответил Лорд.

— Вы не помните?

— Смутно.

Я разочарованно вздохнул.

— Жаль. Я хотел у вас спросить, о чем вы весь вечер говорили с моей матерью и отчимом. До нападения.

Правда — мощное оружие. Я прекрасно знаю, что Лорд вообще не помнит события последних дней. Эти осколки воспоминаний осели в моем крестраже. Я знаю, чем можно заинтересовать этого мага, как можно расшатать его уверенность в своих знаниях и выводах. Каждый такой "невинный" вопрос разбивал сложившуюся картину мира.

Я не пытался давить или взять главенство в разговоре. При малейшей такой попытке Лорд встанет на дыбы. А мне это ни к чему. Сейчас он видит перед собой ребенка. Странненького, но — ребенка. А ребенок — не опасен.

— Не могу ничем помочь. Я не помню этот вечер.

Я еще раз разочарованно вздохнул, глядя на него щенячьими глазками. Ну прямо бедный ребенок, у которого только что мечты прахом пошли!

Лорд молчал, о чем-то крепко задумавшись. Квиррелл изображал мебель. Я тоже молчал, пристально всматриваясь в ауру и астральное тело родича.

Восстановить его душу будет тяжело. Распад уже пошел. Мало восстановить, ее еще и вылечить придется перед возрождением! Мне не нужен безумный темный маг. Мне нужен адекватный, вменяемый Темный Лорд, на которого я смогу благополучно сгрузить заботу о свободном времени хитрой старой сволочи.

— Гарри.

Я вопросительно посмотрел на мага, всем видом изображая внимание.

— Объясни мне. Как ты прошел через запертые чарами двери?

О! Родственник начал анализировать ситуацию. Ну что ж, раз уж он пережевал сам факт знакомства, пора бы его еще немного огорошить.

— Темпом.

— Поясни.

— Телепортация на короткие дистанции по визуальному якорю. — оттарабанил я, доверчиво хлопая глазками.

Удивление щедро плеснуло в ментал.

— Откуда такие навыки?

— Наставник научил.

Удивление сменилось заинтересованностью.

— Наставник, значит.

Я закивал.

— Дамблдор знает о его существовании?

— Еще чего не хватало! — возмутился я. — Если старый козел узнает, проблем не оберусь. Он же хотел, чтобы я вообще ничего не знал о магическом мире до поступления в школу!

— Почему тогда мне ты рассказываешь?

— Ну, вы же не пойдете к Директору делиться такими новостями. — усмехнулся я.

Лорд хмыкнул.

— Как ты попал к наставнику?

— Случайно. — пожав плечами ответил я. — Когда мне было пять лет, из-за спонтанного магического выброса дядя избил меня практически до смерти и запер в чулане, в котором я жил с детства. Мне было больно, и я звал на помощь. Услышал наставник.

Темная волна застарелой ненависти и ярости стала для меня неожиданностью. По какой-то причине Лорд мои откровения принял близко к сердцу. Даже странно, если честно. Он же не знает о нашем родстве. Какое ему дело до жизни Гарри Поттера?

— Он тебя забрал?

— Нет. Слишком рискованно. За домом тетки постоянно следили маги. Вот и решили узнать, чего им от меня надо. То, что они не собирались меня защищать — это было сразу понятно.

Лорд вопросительно приподнял бровь.

— А почему они не вмешивались, когда дядя избивал меня? Когда он мне ломал руки и ребра? Видимо, их это устраивало. Вернее, это устраивало моего опекуна. Дамблдора! Это ведь он принес меня родственникам-маглам!

Лорд смотрел на меня с какой-то непонятной задумчивостью. Квиррелл был в ступоре.

— Скажи мне, Гарри. — от мягкого голоса Лорда мне стало неуютно. — Почему ты пришел ко мне?

— А почему я не должен был прийти к единственному живому близкому родственнику? — с искренним недоумением спросил я.

Накрытие и попадание!

Лорд тихо обалдевал и пытался прожевать новости, Квиррелл опять в прострации.

— Ты уверен?

— Гоблины так сказали.

— Когда?

— А когда я в Гринготтс зашел, чтобы определение родства сделать. — честно ответил я.

От ярости Лорда, казалось, содрогнулась реальность! Мощная волна неконтролируемой магии разлилась по аудитории, разметав стулья и перевернув парты.

Он мне поверил! Все же — поверил! Образ мальчика-героя, его врага, растрескался и осыпался в Бездну.

— Ты меня... удивил, Гарри.

— Вы не знали?

— Нет.

Взгляд Лорда изменился. Конечно, ни о каком доверии и речи пока не идет, но неприязнь потихоньку уходит.

— Гарри, а почему ты ходишь ночью по школе? — неожиданно спросил Лорд.

— Мне скучно.

— Почему не спишь?

— Я не нуждаюсь во сне так как люди. — спокойно сообщил я, с интересом наблюдая, как меняется выражение на безносом лице Лорда, по мере того, как он осознавал мою фразу.

— Ты не человек?

Я щелкнул когтями, продемонстрировал измененную ладонь опешившему Лорду. И сказал:

— Уже нет.

— Но ты им был?

— Ну да. — я усмехнулся. — Неожиданно, правда?

— Неожиданно. — согласился Лорд.

— Когда наставник нашел меня, я был... в плохом состоянии. До утра, скорее всего, не дожил бы. Сломанные ребра пробили легкие. А могли пробить и сердце. Осколок был совсем рядом.

— Как я понимаю, в больницу тебя не повезли.

— Нет.

— Из-за слежки?

— Нет. — я усмехнулся. — Наставник просто не знал о ее существовании. — я смотрел в глаза Лорда, пристально, холодно и спокойно. — Он вообще не знал этот мир.

Лорд вздрогнул.

— Продолжай.

— Чтобы спасти мне жизнь, наставник обратился к своему Сюзерену. И он откликнулся, обратив на меня благосклонный взор.

— Кто этот сюзерен?

— Всеизменяющий и Всетворящий.

Глаза погибшего мага изумленно расширились. Я улыбался. Мягко, даже в какой-то мере ласково.

— Хаос? — прошептал маг.

— Первородный и Неделимый. — я усмехнулся. — Да.

Мой облик подернулся рябью и исчез, открывая истинного меня. Правда, возраст я сохранил детским. Лорд оцепенел. Квиррелл занервничал, но дернуться не посмел.

— Демон. — констатировал очевидное Лорд с каким-то странным спокойствием.

Квиррелл все же дернулся.

— Да. — я склонил голову на бок. — Дитя Хаоса.

— Герой Магического Мира — демон! — Лорд неожиданно шипяще рассмеялся. Искренне, весело, с каким-то ярким злорадством и веселой злостью.

— Ну, темноват герой, что уж поделать? — я усмехнулся.

— Вот теперь я, пожалуй, поверю, что с Дамблдором тебе не по пути.

— Мой дорогой опекун не примет демоненка. Даже если это герой. Проще тогда из меня новое пугало магического мира сделать.

Лорд новость принял. Неплохо. Правда, он все еще считает меня ребенком, но это заблуждение я пока не буду развеивать. А теперь пора бы узнать то, ради чего я и затеял этот разговор.

— Мой многоуважаемый родственник. — от такого начала Лорд поперхнулся. — Могу ли я получить ответ, честный ответ, на один очень, ОЧЕНЬ важный вопрос?

Волан-де-Морт хмыкнул.

— Задавай свой вопрос, Гарри.

— На сколько частей у тебя хватило маразма расколоть душу? — сухо спросил я, пристально глядя в темные глаза.

Лорд оцепенел.

— Прежде чем ты начнешь метать громы и молнии, хочу порадовать, что в ту злополучную ночь кто-то наградил тебя еще одним, посмертным крестражем. — я постучал пальцем по своему весьма характерному шраму. — Воплотив его в ЖИВОМ носителе. Надо ли рассказывать, чем это чревато?

Лорд прикрыл глаза. По лицу ходили желваки, ярость и бешенство бурлили в ментальном плане.

— Видимо, не надо.

— Ты уверен?

Я хмыкнул.

— Я — Дитя Хаоса, прошедшее инициацию Всеизменяющим. Я знаю ТОЧНО!

— Мой крестраж это пережил? — спокойно спросил Лорд.

— Да.

Маг удивленно приподнял бровь. Я усмехнулся, достал ожерелье из филактерий и показал его родственнику.

— Наставник изъял его из моей ауры и переместил в филактерию. — я осторожно подхватил пальцами изумрудный кристалл. — Вот она. Филактерия, в которой хранится твой посмертный крестраж.

— Изъял?

— Изъял. — я усмехнулся. — Иначе я бы его просто сожрал. На голых рефлексах.

Маг вздрогнул.

— Ты можешь съесть душу?

— Могу. — спокойно ответил я. — И ем иногда. Под настроение.

От такого признания Лорда перекосило, а Квиррелл отозвался незамутненным ужасом.

Я с интересом всматривался в лицо самого страшного мага нашего времени, получая какое-то садистское удовлетворение. Даже и не знаю, от чего именно.

— Сколько? — спокойно переспросил я.

Лорд поморщился, но ответил:

— Пять.

Я не сдержался и выругался. Пять! Вот же, мать его! Пять расколов! И как он до сих пор вообще соображает?!

Лорд наблюдал за моими метаниями с философской невозмутимостью. А что еще ему оставалось делать? Видимо, мозги еще сохранили достаточно связей с реальностью, чтобы понять: дергаться бессмысленно. Уже — бессмысленно.

— Что хранится в Хогвартсе в Запретном Коридоре?

— Философский камень. — лаконично ответил Лорд.

— Зачем тебе этот булыжник? — удивленно спросил я.

— Это тело разрушается.

— И?

— Эликсир бессмертия.

— Бесполезен. В твоем духе нет ядра души. Оно все осталось в посмертном крестраже. Ты еще существуешь только благодаря остаткам верхних слоев души. Пока профессор одержим тобой, от эликсира пользы не будет. Разве что боль чуток уймет.

Лорд вздрогнул.

— Чего ты хочешь? — как-то устало спросил он.

— А не понятно?

— Просвети меня. Порадуй родственника планами на будущее. — в голосе ясно прозвучало шипение и ядовитый сарказм.

Я ухмыльнулся во весь частокол клыков.

— Тебе не понравится.

— Я слушаю.

— Собрать паззл "Душа Великого Темного Мага".

Ярость и гнев полыхнули, всполошив ментал.

— Я же сказал. Тебе это не понравится.

Гнев угас, тихо тлея на грани чувствительности. Действительно великий человек. Даже в таком состоянии сохранил сильную волю.

— Это невозможно.

— Не говори мне, демону, что можно сделать с душой, а что нет.

Лорд удивленно приподнял то, что заменяло ему бровь.

— Ты можешь собрать душу в единое целое?

— Ритуалы. Неприятные.

— Но они есть?

Я кивнул. Лорд молча рассматривал меня. Я рассматривал родственника.

— Как ты планировал продлить жизнь Квирреллу?

— Кровь единорога.

— Не смей! Добровольно кровь тебе эти существа не дадут. Мне — тоже. Получишь вечное клеймо на душу, и тебе уже никто не поможет. Я лично уничтожу твою душу, если тебе хватит глупости выпить хоть каплю насильственно взятой крови этой рогатой лошади!

Лорд вздрогнул. Я не угрожал. Я предупреждал.

На что рассчитывал Лорд, идя на такую авантюру? Камень и эликсир не помог бы, даже если родич умудрился бы каким-то образом его получить. Если бы он выпил кровь единорога, особенно, если эта пакость копытная издохнет, на нормальном существовании можно ставить крест. Жирный такой. Магия не прощает гибель своих воплощений. Светлых или темных единорогов. И без разницы, что эти уроды сами напасть могут!

Проклятие магии на душе — неизлечимо. Его невозможно снять, даже если от души останется только одно ядро. Один глоток серебристой крови и все. Только мы, демоны, можем проливать кровь воплощений магии относительно безнаказанно. Мы — отражения мощи Всеизменяющего, и его ярость, пылающая в наших душах, способна выжечь такое проклятие.

Просто поразительно, насколько отчаянное существо этот мой родич!

— У тебя есть другие идеи?

— Изъять тебя из этого тела и запечатать в филактерию до ритуала.

Лорд сощурился.

— Я и так могу это сделать. — честно признался я. — Сил мне хватит выдрать обе души из тела. Но твое добровольное согласие облегчит процесс и сохранит Квирреллу жизнь.

— Каковы гарантии?

— Мне не выгодна и не интересна твоя смерть.

— Слабое утешение.

— Какое есть. — я пожал плечами. — Зато я могу гарантировать сохранность осколков души. Забрать что-то у демона достаточно сложно.

— Но возможно.

— Конечно. Но чтобы это забрать, надо знать, что оно у меня есть. А кому придет в голову, что Гарри Поттер хранит душу Темного Лорда?

Лорд юмор оценил.

— Что ты от меня хочешь?

— Где крестражи? Как выглядят. И самое важное — порядок создания. Где самый первый?

— Мой дневник. Я его оставил Люциусу.

— Лорду Малфою?

— Да.

Зная, где самый первый крестраж, я мог с его помощью найти все остальные. Времени займет больше, но это — не критично.

— Остальные тоже спрятаны у сторонников?

Лорд покачал головой.

— Вторым я сделал крестраж в кольце Марволло Гонта, моего деда. Хранится под чарами в старом доме моих родителей. Второй холм в Литтл-Хэнглтоне. Третий — медальон Салазара Слизерина, хранится в пещере.

— Защита достойная?

— Да.

— Дальше.

— Чаша Пенелопы Пуффендуй, хранится в родовом сейфе Лестрейнджей в Гринготтсе. Последний — диадема Кандины Когтевран. Хранится в Хогвартсе.

Я задумался.

— Крестражи я соберу так быстро как смогу. Не стоит оставлять осколки души без присмотра. Постараюсь управиться к Йолю. Это подходящее время для ритуала объединения души. Темное время года. — Лорд слушал меня очень внимательно. — После я погружу твою душу в Источник Домена, чтобы она смогла зарастить раны. Сколько это займет времени — сказать не могу. Врать не буду. Воскрешать тебя с поврежденной душой я не рискну. Безумный родственник мне не нужен. Да и ты не обрадуешься такой перспективе.

Про горящее в Ядре Домена Черное Пламя распада я тактично умолчал. Зачем ему ТАКИЕ потрясения?

Лорд молча кивнул.

— Перед тем, как изъять тебя из профессора, его надо подлечить, иначе тело не выдержит ритуала. Зелья я достану. Времени у нас до Самхейна. В этот день, когда истончается Грань, такие ритуалы проводить проще всего.

— Проводить будешь ты?

— Да. Я твой ближайший родственник. Помогать мне будет мой вассал. Он — некромант с огромным опытом.

— Кто он?

— Потом познакомлю.

— Гарри...

— Поверь, лучше тебе не знать. Маг он грамотный, опыт — огромный, меня не предаст. Сейчас меня больше волнует, где достать жертву.

Лорд вопросительно приподнял бровь.

— Магическое существо. Разумное. Пусть тупое как бревно, но — разумное. И выносливое. Ритуал длительный и достаточно... кровавый. Идеи есть?

— Есть.

— Я само внимание.

— В зверинце под школой — тролль. Я планировал его использовать.

Годится.

— Вот и используем. Тролли — твари крепкие. Должен дожить.

Лорд хмыкнул.

— Тебе сколько лет?

— Тридцать два. — я усмехнулся, смещая возрастную грань и представая перед родичем в своем реальном виде. — Время в Нереальности — штука непостоянная.

Волан-де-Морт усмехнулся.

— Вот теперь я готов поверить, что сказанное тобой осуществимо.

— Не верил в юного демоненка?

— Одиннадцать лет — это одиннадцать лет. — пожал плечами Лорд. Выглядело это... забавно.

— Тоже верно.

Я достал из пространственного кармана амулет и положил на стол.

— Амулет со встроенным исцеляющим каскадом. Плетение мощное. Даст пару дней, пока я не принесу зелья.

— Кто будет варить?

— Северус.

Лорд полыхнул удивлением.

— Значит, столь кардинальные изменения в нем — твоих рук дело?

— Нет. — я улыбнулся. — Сам справился.

— Не верю. — спокойно отрубил Лорд.

— Я помог ему. Кстати, Метку я с него снял.

— Как?

— Рабское Клеймо Рода Слизерин. — я улыбнулся. — Я — Слизерин по крови. У меня есть власть над Клеймом.

Лорд медленно кивнул.

— Не простит.

— Нет. Но поймет.

— Изменения слишком глубокие.

— Это — тайна Северуса.

Лорд нахмурился, но настаивать не стал.

— Признаюсь, я удивлен.

Я приподнял бровь, дернув крылом.

— Вот от кого я не ожидал помощи, так это от тебя.

— Надеюсь, старая сволочь думает так же.

— Он Директор Хогвартса и может следить за всем, что происходит на его территории.

— Хогвартс недоволен Директором.

Лорд вопросительно приподнял бровь.

— Хогвартс — древнее здание. Магический замок, стоящий на мощном источнике. Что удивительного в том, что у него появился разум?

— Не знал.

Я ухмыльнулся.

— Никто не знает. Разум школы нечеловеческий. Я и сам его порой с трудом понимаю.

— О чем он говорит?

— Ябедничает и жалуется.

— Вот как. — Лорд бледно улыбнулся.

— Нам стоит завершить на сегодня разговор. Твоя активность слишком сильно подтачивает и так небольшие силы носителя. Пожалей Квиррелла.

Лорд молча кивнул.

— Я приду, когда подготовлю зелья. Мы обсудим ритуал и поиски осколков твоей души. А пока постарайся поберечь это тело. Оно у вас одно на двоих. Доброй ночи, родич, профессор Квиррелл.

Я сменил облик на уже привычный, детский, широко улыбнулся Лорду и ушел. Родственник сказал мне то, что требовалось: где крестражи. Поверил ли он мне? Сомневаюсь. Но от помощи отказываться не стал. Впрочем, деваться-то ему некуда.

Надеюсь, ему все же хватит мозгов не тянуть в рот подозрительную серебристую дрянь... Иначе... иначе я его уничтожу!

Глава 22: Первый крестраж

Я тихонько поскребся в двери кабинета ЗоТИ. Родственник, чтоб ему хорошо было, активировал какую-то хитрую защиту в кабинете. Обойти, конечно, можно. Но времени это займет прилично, да и шуму поднимет, если ошибусь.

К счастью, долго торчать под дверями мне не пришлось: в замке повернулся ключ, и створка медленно открылась, показывая мне встревоженное лицо Квиррелла. Увидев меня, профессор подвинулся, пропуская в кабинет.

— Доброе утро, профессор. — я широко улыбнулся во все две сотни длинных, тонких и острых клыков.

Профессор вздрогнул и побледнел.

— Доб-брое утро, мист-тер Поттер. — Квиррелл уже заикался без всякого притворства.

Я улыбнулся еще шире. Мужик дернулся и попятился.

— Держите.

Я достал из пространственного кармана металлический бокс.

— Здесь двадцать флаконов с эльфийским эликсиром. Пить по одному золотистому утром и зеленому на ночь. Интервал не меньше десяти часов. Сами смотрите, когда у вас начинается утро. Эликсир принимать на пустой желудок, после него еще два часа не есть. Считайте, с сегодняшнего дня у вас только обед. Эликсиров хватит на десять дней. Вопросы?

Маг покачал головой.

— Вот и хорошо. Лорд, мое почтение.

Тихий хмык ясно показал, что думает родич на это приветствие.

— До встречи, профессор.

Профессор с облегчением вздохнул. Я еще раз ему широко улыбнулся и подмигнул абсолютно черными глазами, в которых сияли багровые радужки. Квиррелл сглотнул.

— Д-до вст-тречи, П-пот-т-тер.

Доводить до настоящего заикания профессора ЗоТИ — это так забавно! Лорд на это безобразие внимания не обращал. Телу вреда никакого, а то, что верный сторонник уже от меня шарахается, так то мелочи! Чем бы я ни тешился, лишь бы ритуал готовил.

Выскользнув за дверь, я проверил следилки. Никого. Еще не хватало, чтобы кто-то узнал, что я к профессору ЗоТИ таскаюсь! Ладно, если просто каких-то гадостей придумают, невелика беда, но вот если эта информация доберется до Директора, боюсь, два и два сложить старый хрен сможет.

Время приближалось к восьми утра, значит, скоро Драко и его сквайры поползут в родные подземелья из закрытой части замка. Через кого удобнее добраться до Лорда Малфоя? Через его сына или через Северуса? От Драко проще получить помощь, вот только объяснять малому ЗАЧЕМ мне потребовалось встретиться с его папашей желания не было. Северус же мужик взрослый, понять должен. Победил здравый смысл, и я пошел к вассалу.

Северуса в кабинете не было. Спит он, что ли? Я прислушался к связи вассалитета. Нет, не спит. Постучав в дверь приличия ради, я вошел в небольшую гостиную и уселся в кресло у камина.

Ждать пришлось недолго. Минут через десять открылась дальняя дверь, и в гостиную вошел зельевар, затягивая ремешки на доспехах и подгоняя их по фигуре.

— Доброе утро, Северус.

Маг приветственно махнул рукой.

— Смотрю, доспехи нашли живой отклик в твоей душе?

— Привык. — спокойно ответил мужчина. — В мантии чувствую себя голым.

— А без меча — безоружным?

Маг усмехнулся и кивнул.

— Как наш добрый старикан? Еще не вызывал?

Северус поморщился.

— Вызывал. В тот же день.

— О как! Чего хотел?

Зельевар скривился.

— В разум полез.

— Боевые щиты?

— Да. — холодная усмешка искривила губы мага. — С активной защитой. Списал на родовой артефакт.

— Кстати, ты в Гринготтс ходил?

Зельевар усмехнулся, проявив кольцо Главы Рода Принц.

— Мои поздравления! Восстанови родовой мэнор.

— Уже начал. Гоблины обещали к лету закончить ремонт. Замок в отвратительном состоянии.

— Я даже боюсь представить, на что похожи сейчас замки Родов Певерелл и Слизерин. И не смотри так на меня! Оба мэнора в свернутом пространстве под чарами стазиса. В те времена умели работать с пространственными ритуалами, не то, что сейчас! Если повезет — оба замка не пострадали. Если нет... они могут вообще не выйти из подпространства. И, Северус, ты отвлекся.

Маг поморщился, махнул рукой, создавая иллюзию-воспоминание на стене напротив.

— Сам смотри.

— Астральный часовой?

Зельевар кивнул. Я с комфортом устроился в кресле, всматриваясь в иллюзию.

Северус остановился перед каменной горгульей.

— Мятные тянучки. — раздраженный шипящий голос буквально выплюнул пароль.

Горгулья недовольно сверкнула глазами, но послушно сдвинулась, пропуская мага на лестницу.

— А горгулья-то настоящая.

— Сам уже понял. Удивительно, что за столько лет никто так и не догадался. — ответил маг, хмуро глядя, как его иллюзия поднимается по винтовой лестнице.

Кабинет директора — круглое, захламленное помещение, заставленное множеством разномастных столиков с кучей магической дребедени. Все это тикало, пощелкивало, парило и дымило. У окна стоял массивный стол, за которым на высоком троноподобном стуле восседал хозяин кабинета — Директор Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор.

Северус остановился возле стола.

— Присаживайся, мой мальчик.

Зельевара перекосило, но он молча сел на стул.

— Северус, могу я узнать, что случилось?

Северус приподнял бровь, всем видом показывая, насколько ему непонятен вопрос директора.

— О чем вы?

Иллюзия замерла.

— В этот момент он первый раз полез в мои мозги. — буквально выплюнул маг, перемотав запись. — Смотри.

— О, то-то его перекосило. — лицо моего дорого опекуна дрогнуло, на мгновение потеряв свое добродушие, но старый хрен быстро оправился. — Чем долбануло?

— "Шипами". — пожал плечами вассал.

— Силен, гад! Только поморщился.

Зельевар кивнул, а я вновь прикипел к иллюзии.

— Северус, ты совершенно неожиданно изменился.

— Я получил наследие Рода. Не вижу в этом ничего неожиданного. — процедил зельевар.

— Не стоит ходить в школе в таком виде.

— Я уже озвучил свое мнение и не намерен его менять. Это мое дело, что я одеваю под мантию.

— И все же, мой мальчик, я вынужден настаивать. — мягко сказал старик, зло блеснув глазами. — Дети могут понять... неправильно.

— Что в вашем понимании "неправильно", Альбус?

Директор тактично проигнорировал вопрос.

— Северус, ты же не на войне. Не надо заставлять детей нервничать и надумывать лишнего.

— Альбус, мне безразлично, что там придумают страдающие отсутствием мозгов и знаний элементарных вещей ученики. Я выгляжу соответственно своему статусу и званию.

— Мальчик мой...

Иллюзия дрогнула и вновь остановилась. Северус шумно выдохнул, крепко стиснув подлокотники креста.

— Дальше начался торг.

— Судя по твоему виду, ты его выиграл.

— Я обещал подумать. — усмехнулся маг, пробегая пальцами по адамантовой оковке наруча. — Я подумал и... остался при своем мнении.

— Какими проблемами это грозит?

— Регулярным изнасилованием моего разума. — фыркнул мужчина.

Дверь неожиданно распахнулась, и в гостиную ввалился запыхавшийся Драко.

— Крестный, я... — пацан замер, словно врезался в стену. — Ассаи? Ты что тут делаешь?

Я усмехнулся, Северус поморщился и развеял иллюзию.

— Сижу, а что?

Мальчик удивленно похлопал глазами на столь информативный ответ, поджал губы и перевел требовательный взгляд на зельевара.

— Драко, я поговорю с Люциусом о твоем воспитании.

Мальчик покраснел и потупился.

— Кстати о Люциусе. — зельевар и пацан удивленно на меня воззрились. — Мне нужно с ним поговорить о делах моего Рода. Северус, можешь договориться о встрече?

— Могу. Когда?

— Чем быстрее, тем лучше. В идеале — сегодня.

— Это так важно?

— Иссахлас син эсса — асэх неррэш? — я перешел на темное наречие.

— Ней ре. — согласно кивнул маг, с усмешкой глядя на насупившегося мальчишку.

— Что это за язык? — спросил Драко.

— Темное наречие. — лениво ответил я.

— Это же язык...

— Иллитири. А что?

— Ты его знаешь?

— Логично предположить, что — да. Знаю. — меня пробивало на "ха-ха", но я героически сдерживал смех. Малый не поймет! — А ты чего так вломился в покои Северуса?

— А... крестный, а откуда ты его знаешь?

— Выучил. — припечатал Северус, с усмешкой рассматривая крестника. — Рассказывай уже, чего хотел. И не мнись, я знаю, что тебя учат вассалы Ассаи.

Драко вздохнул с явным облегчением и расслабился.

— Хаз сказал, что с завтрашнего дня будут занятия с нечистью.

— И?

— Он отправил меня к тебе и сказал, чтобы ты сварил мне эликсир... — тут пацан густо и ярко покраснел, а я не выдержал и заржал.

— Понятно, что за нечисть он будет тебе показывать.

Северус вопросительно приподнял бровь.

— Мавки. Хаз нашел их в Запретном лесу.

— Они опасны. — мужчина нахмурился.

— Против боевого мага-ритуалиста? — скептически уточнил я.

— Действительно. — зельевар хмыкнул.

— Да ему и магии-то применять не потребуется! — я рассмеялся. — Девки не рискнут связываться с Хазом. Разумная нечисть и нежить обладает весьма развитым инстинктом самосохранения. Задирать орка дураков нет.

— Если ты в нем уверен...

— Северус, по физической силе Хаз может потягаться со мной в малой боевой ипостаси. С этой расой даже демоны стараются без причин не связываться.

— Он настолько силен? — удивленно приподнял бровь маг.

— Может поднять больше тонны. Сам прикинь.

Маг покачал головой.

— Драко, возвращайся в гостиную Дома. Я подготовлю для тебя эликсиры.

— А...

— Я знаю, что тебе нужно.

Малфой кивнул и вымелся из гостиной. Северус усмехнулся.

— Хаз решил выбить из Драко стеснительность?

— Не дело, когда будущий боевой некромант краснеет как девица и впадает в ступор от любой мелочи.

— Все же, боевой?

— Смутные времена. — я пожал плечами. — Скоро будет большая война. Некромант пригодится как никто другой.

— Но мавки...

— Не переживай. Ничего они ему не сделают. Не рискнут. Так, позубоскалят, посмущают, попристают и отстанут.

— Что тебе надо от Люциуса?

— Дневник Лорда.

Северус удивленно приподнял бровь.

— Что?

— Дневник Лорда. Он остался на хранении у Люциуса.

— Откуда ты знаешь?

Я укоризненно посмотрел на зельевара.

— Ты...

— Да. — я пожал плечами. — Не надо так нервничать. Мы вполне мирно и плодотворно поговорили. Кстати, Лорд официально отказался от своих прав на тебя.

— Он знает про Метку?

— Знает. Я сказал, чтобы в дальнейшем не было хлопот. — я усмехнулся. — Попроси Люциуса принесли с собой дневник. Взамен я сниму с него метку.

Сев кивнул.

— В дневнике крестраж?

— Да.

— Люциус принесет дневник. — спокойно и размеренно сказал маг.

Я благодарно кивнул.

— Я хочу участвовать в ритуале. — неожиданно добавил вассал тоном, не допускающим отказа.

Наглец.

— Тебе придется в нем участвовать.

— Не только на уровне "свари и свали". — поморщился маг.

— Ритуал неприятный. — честно предупредил я.

— Насколько?

— Разумная жертва.

Северус удивленно приподнял брови.

— Кто?

— Тролль из подземного зверинца. — зельевар медленно кивнул. — Останки отдам на ингредиенты.

— Согласен.

— Список зелий. — я положил на стол лист бумаги. — Они мне нужны к Самхейну. — я встал. — Я пошел, пока Уизли не начал меня по всему Хогвартсу искать. Увидимся на уроке.

Маг усмехнулся.

— Иди уже... Поттер.

Мы рассмеялись, и я вымелся из его покоев. Надо найти Рона, пока его и правда не понесло по мою душу.

Рона я нашел в гостиной, засыпающего в кресле под треск камина. Надо же, встал вовремя!

— Привет, Рон!

От моего довольного голоса рыжий подскочил, ошеломленно озираясь.

— Гарри?

— Нет, страшный кровожадный демон, планирующий мерзкое жертвоприношение! — я усмехнулся. Правда и только правда! — Не, я... эээ...

Рон поморщился.

— Гарри, не смешно!

Я рассмеялся. Какая прелесть! Сказал истинную правду, а мне никто не поверил.

— Гермиона уже ушла?

— Не. Еще не спускалась.

В гостиную поднялись позевывающие близнецы Уизли.

— Гарри, Рон...

Я махнул зевающим парням.

— Привет, ребята.

Близнецы поморщились.

— Вы чем всю ночь занимались, что такие пожеванные?

Парни переглянулись.

— А...

— Почему ты решил

— Что мы

— Чем-то занимаемся

— Ночью?

Меня крайне забавляло, как говорят эти двое, перебрасываясь фразами. Словно единое существо.

— Вы на себя посмотрите в зеркало. — я фыркнул, подошел ближе. — А вообще я видел, как вы возвращались в гостиную в пять утра. — проникновенным шепотом сообщил я на ухо Фреду.

Парни вздрогнули и переглянулись.

— А почему ты

— Не спал

— В пять утра?

— А потому что я каждое утро в пять утра бегаю по замку! — мой громкий шепот был прекрасно слышен по всей гостиной. — Надоело быть задохликом! Вот и решил взять себя в руки.

Парни переглянулись.

— В пять утра?

— Я плохо сплю по ночам. — пожал плечами. — С детства ужастики снятся.

— Гарри! Ты не говорил. — ошеломленный голос Гермионы погрел душу.

Девочка стояла в начале лестницы, уже привычно прижимая к себе книгу.

— О, Гермиона! — я подскочил. — Пошли, а то на завтрак опоздаем!

Подхватив опешившую девочку под локоть, я потащил ее за собой.

— Рон, не отставай!

Я, таща на буксире двух детей, продвигался к Большому Залу, взахлеб рассказывая какую-то ерунду про полеты на метлах, квиддич и прочую интересную лишь мальчишкам ересь. Гермиона смотрела на меня странно, но молчала. Только хмурилась, чуть прикусив губки. Я подмигнул девочке. Озадаченность и растерянность исчезли из ее ментального плана, Герми мило улыбнулась и включилась в разговор, расспрашивая меня о страшном звере под названием "метла магическая, летная".

Чем дольше я общаюсь с Гермионой, тем яснее понимаю, какой мощный аналитический ум скрыт в этой кудрявой головке. И каким монстром она может стать с моей посильной помощью.

Завтрак прошел весело. Северус продолжал эпатировать публику, но, на этот раз, к нему присоединился профессор Флитвик. Сегодня детки впервые увидели это существо в его истинном виде. Потомок гоблинов... надел родовые доспехи, на которые небрежно накинул короткую мантию. Доспехи гоблинской работы выглядят угрожающе и довольно жутенько. Явно этот мелкий, но воинственный народ вдохновлялся творчеством инфернальных и хаоских кузнецов, уж слишком схожие у них эстетические предпочтения. В общем, выглядел крошка-Флитвик совсем не милым и далеко не безобидным.

Рон таращился на полугоблина круглыми от шока глазами.

— Рон! Скоро на чары идти! Ты доешь свою кашу?

Рыжий очнулся от ступора.

— Гарри, ты это видел?

— Если "ЭТО" — наш профессор чар, то так отзываться о потомке гордого и крайне воинственного народа, во-первых, невежливо, а во-вторых — опасно. Тем более, профессор — магистр боевой магии, широко известный в мире. И, Рон, у гоблинов КРАЙНЕ острый слух.

Я весело улыбнулся гоблину. Флитвик усмехнулся в ответ, явив мне частокол остроконечных зубов. Вид обалдевшего Рона погрел мою темную душу.

— Ас... — Гермиона запнулась на моем имени и поправилась. — Гарри, мы опоздаем на урок, если вы будете есть с такой скоростью!

Я глянул на часы.

— И правда! Рон, ты доедаешь или идешь?

— Я доем и приду. — пробулькал рыжий, запихиваясь кашей.

И как он ее вообще жрать может? Мерзость же! Я вот позавтракал каким-то низшим сородичем. Отличная пища, хорошо усваивается и разгоняет резерв.

— Тогда догоняй. А мы пошли. Я уже с утра набегался так, что ноги гудят.

Подхватив под руку смущенную девочку, я повел ее из Большого Зала под откровенно недовольными взглядами моих однокурсниц. Гермиона, заметив злой взгляд Лаванды, гордо вздернула носик и прижала к себе книгу чуть крепче. Умничка!

— Гарри... — неуверенно сказала Герми, как только мы завернули за поворот коридора.

— М?

— Это правда?

— Что?

— Тебе снятся кошмары?

Я улыбнулся, накладывая на нас уже привычные чары, рассеивающие внимание окружающих. Искренняя забота девочки была приятна.

— Мне не снятся кошмары. Ужастики — да.

— Разве это не одно и то же?

— Нет. Кошмара ты боишься. В кошмарах ты — жертва. Согласна?

Девочка кивнула, внимательно всматриваясь в мои глаза, медленно наливающиеся неестественным блеском.

— В ужастиках... боялся не я. Они — не слишком эстетически приятные, но страха не вызывают.

— Там... боятся тебя? — осторожно спросила Гермиона.

— Именно. — я лукаво улыбнулся.

— А... что ты видишь?

— Ну, например, как я поднимал своего первого зомби. — глаза девочки пораженно расширились. — А потом эта облезлая пакость гоняла меня по двору и все ноги искусала! — я обиженно надулся. — Крыса-зомби... какая гадость!

— А разве это не страшно?

— Крыса-то? Нет. Скорее обидно. Да и злился я, когда по двору бегал.

— Ассаи, а ты... не боялся изучать некромантию?

— Нет. — я пожал плечами. — Я же Певерелл. Это мой родовой дар. Получить от магии наказание за отказ от сущности я не хочу.

— Ты говоришь так, словно магия — это разумное существо.

— В некотором роде так оно и есть. Только не существо, а сущность. Она следит за соблюдением клятв, законов, она же наказывает за все проступки. Притом — сурово!

— Я не знала. — растеряно прошептала девочка.

— Да откуда ты могла узнать? В школе этому не учат. А обязаны!

Гермиона нахмурилась и посмурнела.

— Ассаи, а что ты делал? Когда тебя учили некромантии.

Я медленно шел рядом с девочкой и думал. Ума у мелкой хватит вытянуть подробности и правильно истолковать недомолвки. Но стоит ли? Я глянул на насупившуюся Гермиону. Ей сейчас двенадцать. Она старше всех наших однокурсников на год с небольшим. Это — чувствуется. Разница восприятия, уровень ответственности.

Дети на удивление мнительны, и придают огромное значение совершенно незначительным с моей точки зрения вещам. Ей уже неудобно, что я младше. Умом Гермиона понимает, что это — не важно, но внутренний дискомфорт остается. Чем дальше, тем больше проблем будет появляться из-за мнимой разницы в возрасте. Зачем мне лишние хлопоты? Еще не хватало, чтобы с ее стороны начал развиваться инстинкт опекуна. А он УЖЕ проявляется. Пока еще в мелочах, постоянно конфликтуя с моей опекой и покровительством.

У девочки на удивление сильный материнский инстинкт, и она непроизвольно начинает опекать тех, кто младше или, по ее мнению, нуждается в помощи. Друзей у нее нет. Кроме меня и Рона с Гермионой толком никто не общается, за исключением тех моментов, когда списать надо. Назвать Рона другом можно только или от большого отчаяния или с бодуна. По счастью, Герми еще не дошла до первого и не страдает вторым. Остался я. Печать в ауре способствует доверию. Тайны, которые я рассказываю Гермионе, привлекают и окутывают меня своеобразным ореолом загадочности. Знаю я больше, веду себя покровительственно, опекаю и развлекаю, и это дает резонанс с ее собственным желанием опекать.

В следующем году надо обязательно найти кого-то из первокурсников, кого Герми сможет "взять под крыло". Ясное дело — девочку. Желательно — тихую и стеснительную, которую не примут остальные "львята".

В любом случае, проблему с ее опекой надо решать немедленно!

— Миа, — щечки девочки чуток порозовели от такого обращения, — когда я научился справляться с нежитью, наставник повел меня упокоивать вставшее кладбище. Маленькое. Но все равно было страшно. И противно. Они же вонючие! — я поморщился. Нежить и в самом деле не амброзией пахнет. — Потом я практику проходил на границе нищего королевства в другом мире. Упокоивал кладбища и уничтожал лесную нежить. Около года так побегал.

— Гарри! Но ты же... — Гермиона запнулась. — А... Сколько тебе тогда было лет?

— Ну... пятнадцать. — честно признался я.

Герми замерла на месте, ошеломленно заморгала, нахмурилась, пристально всматриваясь в мои пылающие золотыми искрами глаза.

— А сколько тебе сейчас?

— Немного больше. — я улыбнулся. — Время очень неравномерно и непостоянно. Из-за частых путешествий по мирам я получил такую разницу в возрасте.

— Какую?

— Я тебе потом покажу, как я выгляжу на самом деле. — мягко произнес я.

По меркам людей я взрослый мужик, но реально выгляжу лет на двадцать максимум. Дети Хаоса взрослеют иначе.

— Как тебе удается сохранять этот возраст?

— Смена облика. Это не сложно, если можешь контролировать свое тело. Правда, учился я долго. И для создания новой возрастной метки сперва следует пройти ритуал.

Гермиона стояла задумчивая и растерянная.

— Тебя это смущает? — тихо спросил я, осторожно подхватив девочку под локоть. — Идем, иначе опоздаем.

— Я это чувствовала, Ассаи. — Герми подняла голову, напряженно всматриваясь в мое лицо.

— Я так выделяюсь?

— Да. Я же вижу, когда ты серьезный, а когда дурака валяешь! Как сегодня с Роном. И ты много знаешь. Намного больше, чем должен. — Герми запнулась. — А еще твои вассалы...

Я тихо рассмеялся.

— Герми, Удар Тени старше меня раз в двадцать! Хаз — раза в полтора. Но я куда могущественнее. Буду, в будущем. Когда подрасту и войду в полную силу.

— Но зачем тебе Хогвартс? Ты же знаешь гораздо больше!

— Магический контракт. — я пожал плечами. — Он был заключен еще при моем рождении и обязывает обучаться в Хогвартсе. Его проще выполнить, чем разорвать. Да и проблем с моим дорогим опекуном не хотелось, пожри его бельфар!

— А кто он?

— Я тебе потом расскажу. — девочка нахмурилась. — Гермиона, он — очень опасный враг! Он распланировал мою жизнь, превратил детство в личный ад, он уже подобрал мне врагов и друзей. И мне это не нравится.

— Я его знаю?

— К сожалению — знаешь.

Гермиона задумалась. Рано или поздно она поймет. Скорее всего — рано.

— Ассаи, а почему ты мне так доверяешь?

— Тебе чуждо предательство, Миа. — повернул голову, я встретил внимательный взгляд. — Главное, чтобы ты перестала верить и доверять всяким благообразным сволочам с манией величия и жаждой власти. Тебя могут обмануть. Нарассказывать сказочек о Добре, Свете и Всеобщем Благе. Красивых и достоверных сказок. А потом задурить голову и сделать послушной оболваненной марионеткой. — с каждым моим словом девочка бледнела, карие глаза раскрывались все шире и шире. — В такие сказочки верят даже взрослые и умные люди, особенно, если они сказаны добрым, всёпонимающим голосом седовласого старца с репутацией Великого Мага и борца со Злом.

Гермиона остановилась, в полном шоке глядя на меня.

— Директор? Ты говоришь о Директоре Дамблдоре?

— Да, о нем. — я поморщился. — Старая лживая сволочь!

— Но... — шок и неверие всполошили ментал.

— Миа. Он — мой магический опекун. Он ДОЛЖЕН был обо мне заботиться. Вместо этого он подкинул меня на порог дома тетки. Как котенка! В одной корзине и тонком одеяльце в середине ноября! Да еще и магле, которая НЕНАВИДИТ магов и все магическое. Я тогда серьезно простыл. А от заботы дорогих родственничков к пяти годам жизни у меня было двенадцать неправильно сросшихся переломов, три сотрясения мозга разной тяжести, и куча хронических болячек на почве истощения и недоедания. А потом я чуть не помер. Меня оставили на всю ночь в запертом чулане с множественными переломами ребер и руки. Здорово, правда?

В ментале звенел ШОК. Один огромный всеобъемлющий шок.

— Ты... ты уверен, что это... Директор?

— Гоблины показали документы. В них четко написано, что Дамблдор — мой опекун. И что он снимает с МОЕГО счета большие суммы денег вроде как на мое содержание. А я не видел ни кната. Да и его не видел. — я пожал плечами. — Говорю же, старая сволочь.

Она мне поверила. Сразу и безоговорочно.

На Гермиону было страшно смотреть. У девочки подергивались губы, тряслись руки, судорожно стиснутые на ремешке сумки, в огромных карих глазах застыл шок и... разочарование, ужас от понимания и осознания моих слов.

Хрупкий мир вновь треснул.

— Это... ужасно...

Я улыбнулся.

— Не так все страшно, Миа. Я ведь встретил своего наставника.

— А если бы он тебя не услышал?

— Я бы умер.

Этот простой ответ окончательно добил доброго ребенка. Из глаз потекли слезы. Девочка стояла и молча плакала. Я притянул ее к себе, чуть приобнял за плечи, аккуратно поглаживая по голове.

— Ну, Миа, не плачь.

Я укрепил Пологи, полностью отсекая возможность нас обнаружить. Девочка уже ревела навзрыд, уткнувшись носом мне в плечо.

— Я... я... ему верила! — тихий всхлип. — Я считала его гением! Примером для подражания! — голос девочки наливался яростью и гневом. — Я ему доверяла! А он! Как он мог?!

— Гермиона, он — политик. Он — Свет. Истинный Свет, бескомпромиссный. Ради исполнения своих планов он пойдет на все. Ведь благая цель все спишет.

— Победителей не судят?

— Не судят. Потому что они пишут историю. Ты же должна это знать.

— Но зачем?

Гладя ребенка по голове, я вздохнул и сказал:

— Гермиона, ты никогда не задумывалась, откуда все знают обо мне? Ведь той ночью никто не видел, как Лорд убил моих родителей. Как вообще сложился образ героя? Разве это не странно? Подумай об этом, Миа. — я достал платок, осторожно вытер припухшее личико. — Не надо плакать. Не стоит лить слезы из-за какого-то заигравшегося старика.

— Ассаи... а кто твой наставник?

— Его зовут Раш. Если захочешь, я могу взять тебя летом в наш замок. И с наставником познакомлю.

— Это его замок?

— Да. Ты согласна? Тебе понравится. А еще там огромная библиотека!

— Согласна. — девочка несмело улыбнулась.

— Вот и хорошо. — я достал из кармана небольшую подвеску в виде хрустальной капельки в серебристой ажурной паутинке. — Возьми. Это — аварийный портключ. Если с тобой что-то случится — просто сожми его. Пароль на активацию — мое настоящее имя. Если тебе будет грозить смертельная опасность, он сработает сам и перенесет тебя в лазарет замка.

Я собственноручно надел амулет, застегнув рунный замок. Это не только аварийный портал, но и защитный комплекс. На тонкие нити из лунного серебра нанесены руны. Много, очень много рун. Я делал эту вещицу интереса ради на протяжении восьми лет, постоянно дополняя и корректируя. Снять его невозможно без моего на то ведома и разрешения. Даже носителем, даже добровольно. Его не видно, он не ощутим, скрываясь в свертке пространства, оставив только астральных часовых вокруг ауры хранимого существа.

— Спасибо. — девочка шмыгнула носиком, с интересом рассматривая украшение. Вернее, его материальную иллюзию. Артефакт уже скрылся в безопасности свернутого пространства.

— Не за что, Миа. Ты единственная, кто видит во мне не Мальчика-Которого-Не-Добили, а просто Ассаи.

Миа нахмурилась.

— Почему ты так язвительно отзываешься о своем... — девочка споткнулась о слово "подвиг".

— О чем, Герми? О моем якобы "подвиге"?

Гермиона кивнула.

— Так его не было.

— Как не было? — растерянно прошептала девочка.

— Миа, после инициации я вспомнил все, до самой первой секунды своей жизни. Не было никакого Лорда, стреляющего в меня Авадой. Все, что вам рассказывали — ложь. Правда только в двух фактах. Первый: Лорд и в самом деле приходил к нам домой. Второй — мою мать и отчима действительно убили. Все остальное — ложь. Я могу в этом поклясться!

— А как же...

— Люди лгут, Гермиона. — я вздохнул. — Если захочешь, я тебе расскажу, что случилось в ту злополучную ночь. Но — потом, хорошо? А то мы и правда опоздаем на чары.

— Хорошо, Ассаи. Только я не понимаю, почему ты мне все так подробно объясняешь? Ты же не обязан...

— Обязан, Миа. Мы заключили Ученический Договор. И я обязан тебя учить. Не только магии, ведь мы не уточнили условий. Вот я и стараюсь выполнять добровольно взятые на себя обязательства. И прежде чем ты начнешь говорить глупости о том, что ты меня, якобы, напрягаешь, вспомни, что Договор — это была моя идея. Хорошо?

Девочка кивнула.

— Вот и отлично. И перестань уже так нервничать! Кстати, если ты не передумала насчет учебы, я жду тебя сегодня в гостиной через час после отбоя.

— Я буду.

Улыбнувшись девочке, я окончательно свернул Пологи и толкнул двойные двери.

В аудиторию мы вошли за пару минут до гонга. В этом кабинете столы были сдвинуты торцами и образовывали длинные ряды вдоль стен. Я вклинился между Гермионой и Роном, довольно бесцеремонно подвинув рыжего. По левую руку от девочки сидел задумчивый Невилл, флегматично рассматривающий порядком поднадоевшее большое белое перо.

Половина нашего факультета до сих пор не в состоянии справиться с левитацией. Из-за них и все остальные вынуждены из урока в урок гонять пушистые перья по воздуху. Тоска смертная. Хуже другое. На весь год запланировано изучение всего десяти заклинаний!

Всего! Десять! Заклинаний!

Я от нечего делать выучил их за два часа. Гермиона — за четыре дня. И то, большую часть времени потратила на отработку движений палочки. От которой мне же ее отучать!

И это — лучшая школа Англии?

Начался урок. Профессор Флитвик вошел в аудиторию без единого звука, вежливо приветствуя детей короткими кивками. Дети молчали, пристально рассматривая, казалось бы, столь знакомого им преподавателя.

Казалось бы!

— Добрый день. — ранее высокий и щебечущих голос потомка гоблинов сейчас звучал низко и угрожающе. — Сегодня я проверю ваши навыки и определю задание. Некоторые из вас превосходно справляются с изучением простейших чар. Остальные меня разочаровывают.

Холодный колкий взгляд низкорослого существа буквально придавил детишек.

— Мисс Грэйнджер.

Девочка удивленно заморгала, но встала.

— Продемонстрируйте нам чары левитации.

Гермиона отточенным движением взмахнула палочкой, звонко сказав:

— Вингардиум Левиосса.

Перо послушно взмыло в воздух.

— Превосходно. К концу недели вы все должны продемонстрировать подобное владение чарами. Левитация — это простейшее заклинание. Если вы не в состоянии его выучить, вы — бесполезны и безнадежны. — сухой холодный голос гоблина звучал мрачно и зловеще. — И никогда не станете магами!

Дети молчали, глядя на преобразившегося учителя, как птенчики на змея.

— Рад, что вы меня поняли. А теперь пройдем это заклинание еще раз. Вербальный активатор "Вингардиум Левиосса". Ударение делается на букве "А" в первом слове и "О" во втором. Говорить четко, не мямлить, не бубнить. Движение палочкой выполняется вот так.

Флитвик вел урок жестко, размеренно, начисто отрубая любые попытки деток расслабиться и поболтать. Есть у меня такое подозрение, что вскоре крошку-Флитвика бояться начнут не меньше Северуса, если он не сбавит обороты. А он — не сбавит.

Гоблин радовался и получал несравненное удовольствие от урока.

Жизнь в Хогвартсе определенно начинает меняться. И, самое главное, никому, даже самому больному параноику не придет в голову, что в этом безобразии виноват я.

Люциус Малфой прибыл в Хогвартс поздним вечером через камин в покоях Северуса. Я в этот момент сидел в гостиной вассала, медленно потягивая эльфийскую настойку и поигрывая метательным ножом.

Камин загудел, окутался зеленоватыми искрами, и на ковер выступил лорд Малфой. До сего момента я его видел лишь единожды: на платформе в день отъезда, когда он с супругой провожал Драко в школу. Но тогда особого внимания на высокомерного беловолосого аристократа я не обратил. Сейчас у меня появилась возможность познакомиться с ним поближе.

Что я о нем знаю? К моему сожалению — мало. Потомственный аристократ, политик, сумевший вытянуть на суде не только свою семью, но и кое-кого из сторонников, когда Лорда убили. Умен, хитер, изворотлив. Чрезвычайно предан семье и ради Рода пойдет на все, даже на предательство. Внешность — безукоризненна. Одет строго, дорого, со вкусом. Мантия из плотного шелка с серебряными пуговицами, узкие черные штаны, белая рубашка, чей воротник выглядывает из ворота мантии, в руках — трость с набалдашником в виде змеиной головы. Трость — пустотелая и представляет собой ножны для палочки. Это я видел очень ясно — палочка довольно мощная и оставляет ощутимый след. Вся одежда зачарована. На что — я не присматривался, все равно плохо знаю местную систему чар.

Физическое состояние влиятельного лорда было отнюдь не столь прекрасное, как внешний вид. Базовые данные весьма неплохи: худощав, довольно силен, тело тренировано, в движениях просматривается легкая грация хорошего фехтовальщика, но смертоносной пластики воина нет. Магическое ядро достаточно хорошо развито, несмотря на деформацию из-за довольно частого использования палочки. Но вот здоровье лорда основательно нарушено. Я не стал разбираться подробнее, так, осмотрел верхние слои ауры, но даже то, что я увидел, говорило о значительных проблемах и частых нервных срывах. Похоже, жизнь у лорда Малфоя не слишком сладкая.

Пока я рассматривал аристократа, лорд Малфой отряхнул пепел с подола мантии и широким шагом пересек гостиную, остановившись возле нас.

— Доброго вечера, Люциус. — Северус приветствовал друга.

— Доброго вечера. — ответил маг, глянул на меня. — Я не вовремя?

— Вовремя. Мы тебя ждали. Познакомься. Гарольд Джеймс Поттер.

Удивление на мгновение промелькнуло в глазах мага.

— Рад знакомству, мистер Поттер.

— Силы и процветания вашему Роду, Лорд Малфой. — я встал с кресла, церемонно склонив голову.

Лицо Люциуса дрогнуло в непомерном удивлении. Это традиционное приветствие уже практически позабылось. Маглорожденные не утруждали себя изучением традиций и этикета мира, в который они попали, наивно полагая, что они все еще в родной и привычной Англии. Чистокровные, после отмены закона о воспитании одаренных, могли только в бессилии наблюдать за рушащимися вековыми устоями, не имея ни малейшей возможности хоть как-то вмешаться.

Северус жестом пригласил гостя присаживаться. Я с интересом наблюдал, как сменяются эмоции внешне холодного и невозмутимого мага. Знакомство со мной изрядно выбило его из колеи. В принципе, я его понимал.

Получив от старого друга довольно... щекотливую просьбу, Люциус прибыл на встречу в раздрае, не зная, чего ожидать. Мое присутствие его озадачило. Мало того, что каким-то чертом в гостиной оказался непонятный пацан, так еще и тот самый мальчик, об которого убился его господин. А потом наш сиятельный лорд обратил внимание на своего друга, и ментал залила чистая, незамутненная оторопь и безмерное изумление. Видать, Северус на его ясные голубые очи в новом амплуа еще не показывался.

Я переглянулся с вассалом. Опешившая вытянувшаяся физиономия мага выглядела донельзя забавно.

— Ты продул.

Северус усмехнулся, согласно кивнул и кинул мне галеон, тускло блеснувший в отблесках пламени камина.

Маг переводил взгляд с моей довольной мордахи на усмехающегося зельевара, а в ментале медленно, но верно недоумение вытеснялось гневом.

— Как это понимать, Северус?

— Этот юный монстр усомнился в крепости твоих нервов. Я же понадеялся на твою сдержанность. Я ошибся. — наглая довольная улыбка ясно показывала, насколько зельевар этим опечален.

Гнев и раздражение клокотали, бурля в ментальном плане. Северус, уже начавший проявлять склонности к эмпатии, широко улыбнулся. Холеное красивое лицо окаменело, голубые глаза потемнели, тонкие пальцы с силой стиснули трость.

— Северус, у меня не так много времени, чтобы тратить его на глупые розыгрыши и сомнительные пари. — ледяной голос мага скрежетал сталью. — Нам есть что обсудить? Или я могу вернуться в мэнор?

Я молча достал из пространственного кармана парные мечи, на которые положил глаз Сев, положил на стол и один за другим толкнул в сторону довольного вассала. От такого зрелища лорд Малфой оцепенел. Оба клинка были без ножен, и беловолосый маг имел возможность рассмотреть оружие весьма подробно. Черный адамант и багровые руны, ясно ощутимая аура мощи, от которой подрагивало пространство. Инфернальные мечи, выкованные в кузнях Огненного Мира кузнецом-хаоситом. Не уникальное, но довольно специфическое оружие, сделанное для конкретной задачи — уничтожать нежить, нечисть и низших демонов.

— Доспехи подбери в арсенале. — спокойно сообщил я довольному вассалу.

— Меня эти устраивают. — отмахнулся зельевар, подвигая честный выигрыш к себе поближе.

— Твое право. Захочешь чего-то помощнее — скажешь, сделаю.

Сев встрепенулся.

— Перчатки Мага?

— Обойдешься. — ласково мурлыкнул я.

— Жлоб. — припечатал вассал.

— Сам себе сделай.

— Долго.

— Ничего, тебе полезно поработать руками. Глядишь, оценишь, что именно ты просишь.

Зельевар рыкнул.

— Где я тебе такие компоненты достану?

— На складе. — отрубил я.

— Я смотрел. Кожи тварей хаоса на складе нет!

— Конечно нет! Зачем хранить то, что можно без проблем надрать за полчаса ненапряжной охоты?

— Вот и надери!

— Перетопчешься!

Люциус на нашу перепалку смотрел с таким выражением, словно весь его привычный мир только что треснул и рассыпался на маленькие злобные кусочки. Он переводил задумчивый взгляд на зельевара, на меня, на мечи, лежащие на столе, потом снова на Северуса. В ментале царило недоумение и непонимание, всепоглощающая оторопь и... усталость.

— Я вам не мешаю? — спокойно спросил Люциус.

— Нет. — Северус усмехнулся.

Беловолосый маг устало вздохнул.

— Я чего-то не понимаю, Северус?

— Прошу прощения, лорд Малфой, за это небольшое представление. — я не выдержал и улыбнулся.

— Вы это специально? — белая бровь приподнялась в удивлении.

Северус усмехнулся и кивнул.

— Допустим, я вам поверю. Но это никоим образом не объясняет существование этого оружия. — бледнокожая кисть указала на клинки. — Или это иллюзия?

Северус молча толкнул один из мечей лорду. Люциус осторожно взял клинок, подхватив под противовес и за широкое лезвие. И вздрогнул.

— Оно настоящее! — шокировано выдохнул аристократ.

— Да. — ответил Сев.

— Есть ли смысл мне спрашивать, откуда у вас демоническое оружие? — Люциус осторожно опустил клинок на стол.

Северус встал, подхватил оба меча. Я бросил на стол ножны, достав словно бы из воздуха.

— Из арсенала замка. — спокойно сообщил я, пожав плечами.

Лорд Малфой всмотрелся в мою безмятежную физиономию.

— Вы — не Гарри Поттер!

— Отчего же? — я улыбнулся. — Я — Гарольд Джеймс Поттер. Можно было показать вам облик наивного мальчика-Героя. Но я не для того просил Северуса организовать эту встречу.

— А для чего же вам потребовалось со мной встретиться?

— Вы принесли дневник?

Взгляд Люциуса заледенел.

— Да, я знаю об этом артефакте. Мне он нужен.

— Почему я должен вам его отдать?

— Потому что я очень-очень попрошу? — наивно спросил я, захлопав глазками.

От такой смены поведения лорд поперхнулся. Северус хмыкнул.

— Ассаи, прекрати трепать нервы моему другу.

Лорд удивленно приподнял брови. Я улыбнулся.

— Позвольте представиться. Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, бывший в детстве Гарольдом Джеймсом Поттером. — представился я, благоразумно опустив титулы, благо, этикет это позволял.

Люциус откинулся в кресле, пристально всматриваясь в мое лицо. А я, усмехаясь, отпустил тяжи контроля, позволяя своему телу принять привычный ему облик. Мучительно-сладкая волна изменения пробежала по телу, возвращая мне реальный возраст. Привычная с детства сила и мощь после слабости человеческого тела доставляла физическое удовольствие. Я развернул крылья, потянулся, широко раскинув их по пушистому ковру. Подвижный хвост с шипастым острием покачивался в воздухе, приковав к себе внимание оцепеневшего мага.

— Позер. — буркнул вассал, с интересом меня рассматривая.

— Не зуди. — я отмахнулся хвостом. — Ты не представляешь, какое это наслаждение принять нормальный вид после облика тощего и косорукого ребенка.

Родной и привычный как кожа адамантовый доспех приятно облегал тело, оружие успокаивало.

— Люциус?

Беловолосый маг очнулся от ступора.

— Как? — голос мага напоминал придушенный клекот.

— Тяжелое детство. — я пожал плечами. — И удачная встреча, перевернувшая мою жизнь. Но давайте о моей занимательной биографии поговорим позже. Могу я получить дневник?

Лорд Малфой молча положил потрепанную темно-синюю тетрадку на стол.

— Зачем она вам?

— Скажите, лорд Малфой, как вы относитесь к Темному Лорду?

Достав ожерелье, я отстегнул филактерию из мориона и положил ее на стол.

— Отчего такой вопрос?

— Ваш ответ определит наши дальнейшие отношения.

Черный атам лег в руку. Я встал, склонился над столом, чертя на его поверхности сложный рисунок.

— Просто скажите как есть.

Люциус молчал, пристально следя за моими действиями. Атам легко резал прочное дерево, оставляя тускло светящиеся линии. Я закончил разметку, убрал адамантовый атам и призвал другой, хрустальный, когда сиятельный лорд наконец-то ответил:

— Я остался верен ему.

— Вот как. — рунные знаки ложились на свои места. — Злые языки убеждают в обратном.

Люциус поморщился.

— Раз уж вы сохранили верность моему условно-покойному родичу, возможно, вы не откажетесь поспособствовать его возвращению? — полюбопытствовал я.

Люциус подобрался.

— Что от меня требуется?

— Род Лестрейндж. Что вы можете мне о них сказать?

Краткая заминка и холодный ответ:

— Рабастан, Рудольфус и его супруга Беллатриса сидят в Азкабане.

— Есть представители сего семейства на свободе?

— Неро Родригес Лестрейндж, Глава Рода.

— До него реально достучаться?

— Сомнительно. — признался Люциус. — Человек с тяжелым характером. Повлиять на него мог только Лорд.

— Вот как. — я задумался. — Есть возможность связаться с узниками Азкабана?

— За очень большие деньги без особой гарантии.

Я закончил чертеж, убрал атам.

— Отойдите от стола.

Маги послушно отошли к стене, с интересом наблюдая за моими действиями. Положив дневник на узел-приемник, я начал ритуал.

Слова древнего языка легко срывались с моих губ, заставляя реальность подчиняться моей Воле, следовать моей Силе и моему Желанию. Чертеж лишь упрощал работу и исключал ошибки. Черный кристалл филактерии завис в центре колдовского чертежа, медленно наливаясь тусклым свечением. Осколок души держался в артефакте крепко, впаянный в саму его структуру, но мне требовалось изъять его, не повредив носитель. Он мне еще понадобится. Сохранив астральный слепок артефакта, я свернул его и оставил висеть в ауре. Подготовка крестража завершилась, теперь — изъятие осколка.

Голос изменился, окончательно утратив сходство с человеческим. Рокот и рычание вплеталось в резкие звуки родной речи, в то, что звалось смертными Тяжкими Словами. Я произносил вербальные формы рунных знаков, следя, как рвутся связи осколка души и его вместилища, и перекидывая их на филактерию. Ритуал — не сложный, но достаточно кропотливый и утомительный. Наконец, осколок оторвался от вместилища, проявившись визуально: крохотный пульсирующий шарик в ореоле искр соткался над потрепанной обложкой и потянулся к филактерии. Самый опасный момент, когда душу вполне реально перехватить и уничтожить. Я чувствовал жадное внимание астральных паразитов и тварей Нереальности, почуявших столь лакомую и беззащитную добычу.

Душа мага — особая. Она более насыщенная энергией, более живучая и яркая, ненамного уступающая по ценности душе представителя Старшей расы, но куда более хрупкая. И медленно летящая голубоватая искра — это такой соблазн для низших, не совсем разумных тварей. Они не смогут удержаться от попытки завладеть такой ценностью. Я ждал.

Демон напал, когда душа уже практически коснулась филактерии. Молниеносная атака, видимая даже в реальном мире. Маги отпрянули. Я перехватил склизкое щупальце одной рукой, второй поставил щит. Тварь задергалась, забилась, пытаясь вырвать конечность. Ну да, конечно! Так я тебя и отпустил! Душа скользнула в филактерию, кристалл замерцал и вновь превратился в симпатичную подвеску. Чертеж погас. Ритуал завершен.

Вернув филактерию на ее место в ожерелье, я, наматывая упирающееся щупальце на кулак, сказал нервничающим магам:

— Я на пару минут. Пообщаюсь с... сородичем.

И выпал в Нереальность.

Низшие шарахнулись в стороны. Моя жертва дергалась и орала, пыталась удрать.

— Куда-то собрался? — прошипел я, притягивая монстрика к себе.

Тварь оказалась разумной. Но — глупой, раз не заметила меня возле столь вожделенной добычи.

— Пощадите! — мысли-образы панически толклись, сбиваясь в неразборчивый ментальный шум, замешанный на ужасе и отчаянии твари.

Монстрик безвольно обвис в моей руке. Со стороны это смотрелось... забавно. Низший впятеро крупнее меня, но висит, как мокрая тряпка, даже не помышляя о сопротивлении. Впрочем, размер — вещь субъективная и непостоянная в изменчивом мире Нереальности.

— Какой в тебе прок? — мои когти медленно погружались в дергающееся от боли тело.

— Я буду вам служить!

— Что ты можешь мне предложить? — мой ленивый голос тварь восприняла вполне верно. Может, не такой уж и тупой этот низший?

— Службу! Все, что прикажете! — низший тихонько заскулил от боли. Образы-мысли стали четкими, очень ясными, наполненными ужасом и надеждой.

— Продолжай.

Низший, сбиваясь на скулеж, медленно и четко думал-говорил слова клятвы полного подчинения, фактически, отдавая себя в бессрочное рабство. Это — не вассалитет. Это — добровольное рабство с моей Печатью на душе. Я могу перевести эту связь в вассалитет, могу передать демона другому разумному, и низший будет вынужден подчиняться новому хозяину как мне. Да многое что я могу с ним сделать.

Демон висел, сложив щупальца, ожидая моих приказов. Хлопотное и сомнительное приобретение, если честно. Хотя... тварь разумная. Может и удастся что-то с нее сделать.

— Облик менять умеешь?

Монстрик прислал согласие и вереницу образов.

— Отправляйся к Домену. Оставайся у границы, учись менять и удерживать облик. Образцы. — я послал серию картинок вполне обычных животных вроде котов, собак, змей и птиц. — Выполняй.

Тварь исчезла, ломанувшись к Домену. Пусть валит, пока я добрый.

Вернувшись в реальный мир, я застал довольно занятную ситуацию: Люциус припер Северуса к стене и устроил ему допрос. Зельевар отбрехивался, Малфой — злился.

— Как интересно. — промурлыкал я.

Лорд Малфой резко развернулся. Породистое лицо вытянулось, в глазах промелькнуло опасение. Я стоял и слизывал с когтей серебристую кровь.

— Удачно поохотился? — полюбопытствовал Северус, возвращаясь в кресло.

— Смотря с какой стороны смотреть. — я поморщился. — Добить — не добил. Так, крови пустил да напугал до паники.

— В Нереальности что-то крупное сдохло и у тебя проснулась жалость? — удивленно спросил зельевар, а Люциус от такого вопроса поперхнулся.

— Рационализм, скорее. Он отдал себя в бессрочное рабство.

Черная бровь удивленно приподнялась.

— Разумный попался?

— Да. — облизав последний коготь, я вздохнул. — И что мне теперь с ним делать?

— На опыты отдашь? — с надеждой в голосе спросил зельевар.

— Обойдешься.

Северус усмехнулся. Люциус молчал.

— Лорд Малфой. Я так полагаю, у вас много вопросов.

Беловолосый аристократ медленно кивнул.

— Я могу удовлетворить ваше любопытство. В разумных пределах. — я клыкасто улыбнулся побледневшему магу.

— Как мне вас называть?

— Ассаи.

— Вы действительно Гарольд Джеймс Поттер?

— Да. — мой спокойный ответ заставил мага вздрогнуть. — Вот такой... специфический Герой у Магической Британии.

Северус фыркнул.

— Кто об этом знает?

— Северус. Вы. Ваш сын и его сквайры. И Лорд.

— Он жив?

— Нет. — лицо мага дрогнуло. — Но он существует и будет доступен для контакта до Самхейна.

— Причина?

— Ритуал объединения души. — ласково сообщил я. — Именно поэтому мне требуется собрать все осколки души моего дорогого родственника до означенной даты.

— Не знал, что Лорд — ваш родственник.

— Это была новость и для меня, и для Лорда. Но я сомневаюсь, что гоблины солгали в таком щекотливом вопросе.

— Каковы шансы Лорда воскреснуть?

— Все зависит от того, смогу ли я найти все крестражи и восстановить душу. Если никаких накладок не будет — он вернется.

— Зачем вам Лестрейнджи?

— Мне они нужны как прошлогодний снег. — я фыркнул. — Но в их родовом сейфе хранится чаша Пенелопы Пуффендуй. Она мне нужна.

— Крестраж?

— Да.

— Я постараюсь договориться о встрече с Рабастаном. Если он даст согласие на доступ к его сейфу, чашу я достану.

— Постарайтесь успеть до Самхейна.

— Причина?

Я пожал плечами и ответил:

— Удобное время для ритуала.

— Соблюдать время ритуала — это необходимость или удобство?

— Скорее, Самхейн позволит обойтись без довольно неприятных ритуалов, сократив их до одного. Потребуется только одна разумная жертва, а не пять.

Лорд чуток побледнел.

— Кто будет жертвой?

— Тролль.

— Кто будет проводить ритуал?

— Я.

Люциус задумался. Северус прислушивался к беседе, но не вмешивался. После довольно затяжного молчания, маг задал интересный вопрос:

— Будет ли оскорблением задать вопрос личного характера?

— Нет, не будет. — я усмехнулся.

— Кто вы, Ассаи?

— Весьма расплывчатый вопрос.

— Раса.

— У меня нет расы.

Люциус опешил.

— Простите?

— У таких как я нет расы. В лучшем случае — видовая принадлежность, да и то — условная. — моя клыкастая усмешка и холодные глаза никоим образом не способствовали спокойствию мага. — Но не буду тянуть из вас душу. — от такого оборота речи маг позеленел. — Вы зовете нас демонами.

— А как зовете себя вы?

— Дети Всетворящего и Всеизменяющего. — мурлыкнул я.

— Дитя Хаоса?! — переспросил бледный как умертвие маг.

— Да.

На Люциуса было страшно смотреть. Мощные эманации страха, отчаяния и откровенного ужаса меня... умиляли. Лорд Малфой определенно знал, что я такое. Или встречался с моими сородичами.

— Не стоит так бояться. Не спорю, столь мощные эмоции весьма... приятны. Но вызывают агрессию.

Люциус устало вздохнул.

— Не надо принимать это так близко к сердцу. — я усмехнулся. — Вы только представьте, каким сюрпризом это станет для старой бородатой сволочи.

Страх медленно гас, сменялся задумчивостью, предвкушением и легким азартом.

— Ассаи, какие у вас планы на моего сына?

— Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу вам объяснить, на краю какой Бездны вы стоите...

Люциус слушал меня предельно внимательно. Не перебивал, только изредка позволял себе уточняющие вопросы. По мере моего рассказа о ситуации в родном мире, ужас и паника вытесняли остальные эмоции. Лорд мне поверил. Сразу. Впрочем, у меня были вполне четкие доказательства. Северус, успевший пару раз побывать в других мирах — подтвердил. Когда я закончил, Люциус встал, церемониально поклонился и сухо, по-деловому спросил:

— Чем я могу помочь?

Глава 23: Неожиданные новости

Азкабан. Величественная, неприступная башня-крепость, возносящая свои стены в сумрачное небо над ярящимся свинцовым морем. Твердыня отчаяния и безнадежности, охраняемая молчаливыми стражами, порождением потустороннего мира, чье льдистое дыхание вымораживало и убивало в несчастных жертвах все радостное и светлое, оставляя лишь скулящую от отчаяния оболочку.

Небольшая лодка причалила к мокрому низкому пирсу, на который осторожно перешагнул высокий мужчина, кутающийся в плотный плащ с капюшоном. Кивком приветствовав встречающую его охрану, он молча последовал за провожатыми, лишь раз глянув на серые стены огромной треугольной башни.

Мужчины прошли ворота, миновали караулку, из которой за ними безучастно наблюдали авроры. Выглядели стражи порядка ненамного лучше заключенных: осунувшиеся безрадостные лица с печатью тяжелых кошмаров, пустые, полные тоски взгляды, темные круги под глазами, бледная кожа и всепоглощающая аура уныния и отчаяния.

Шли молча. Страж кутался в плотный зимний плащ и мелко подрагивал от замогильного холода, мельком поглядывая на номера камер, пока, наконец, не остановился у одной из них.

Звякнули ключи.

— У вас три минуты.

Мужчина в капюшоне кивнул и вошел в камеру.

Неопрятная куча тряпья, возвышающаяся на узкой койке, шевельнулась. Блеснули темные глаза, пристально и подозрительно всматривающиеся в посетителя. Мужчина подошел, присел на корточки, едва слышно прошептал:

— Рабастан!

Узник дрогнул. Темные глаза расширились в непомерном удивлении.

— Люциус? Какого дементора ты здесь делаешь?!

— Тише! — мужчина оглянулся. — Вот, возьми.

Маленький плоский сверток скользнул под лохмотья.

— Что там?

— Шоколад с зельями. Укрепляющее, бодроперцовое, согревающее, кое-что лечебное и успокаивающее. Я не уточнял, что там Сев наварил.

— Снейп варил для меня зелья? — мужчина каркающе рассмеялся. — Не верю!

— Зря. Плитки под чарами уменьшения. Примут свой истинный размер через сутки. Если сможешь, передай остальным. — маг на мгновение запнулся. — Продержитесь еще немного.

Рабастан подобрался. Карие глаза смотрели колюче и холодно.

— Люц? — вопрос прозвучал как приказ.

— Лорд возвращается! — одними губами прошептал беловолосый маг.

Узник замер, словно окаменел. Лишь карие глаза смотрели на старого соратника неверяще, с сомнением... и с искренней, медленно разгорающейся надеждой.

— Что?

— Лорд возвращается! Уже начата подготовка к ритуалу!

— Кто? Кто... его готовит?

— Его кровный родич. Северус варит зелья. Мне поручено достать вещь, которую Он дал вашему Роду на сохранение.

В глазах Рабастана появилось понимание.

— Тебе нужна она?

— Ритуал назначен на Самайн. Чаша должна быть у Лорда до означенной даты!

— Почему тебе?

Люциус усмехнулся.

— Потому что только у меня хватит влияния и связей добиться встречи с узником Азкабана.

Рабастан медленно кивнул.

— Я, Рабастан Неро Лестрейндж, даю Право Люциусу Абрахасу Малфою, Лорду Малфою, взять из хранилища Рода нужную ему вещь. Я сказал! Силой и Волей своей заверяю сказанное, и да будет Магия тому свидетелем!

Лазурное свечение окутало беловолосого мага и исчезло. Магия приняла пожелание своего дитя и заверила его слова.

— Время!

Хриплый голос стражника заставил магов вздрогнуть.

— Тебе пора.

Люциус вздохнул, крепко сжал плечо узника.

— Держитесь. Скажи остальным. Осталось еще немного.

Маг порывисто встал и вышел из камеры. Глухо звякнула решетка, проскрипел ключ и лишь удаляющиеся шаги, и плотный сверток под тощим одеялом напоминали о недавнем посетителе.

Узник пошевелился, ощупал неожиданный дар. Широко, счастливо улыбнулся и прошептал:

— Мы дождемся Вас, мой Лорд... мы дождемся!

Люциус появился через восемь дней, без предупреждения вывалившись из камина в покоях Северуса. Время уже давно перевалило за полночь и ни я, ни вассал никого не ждали, и столь бесцеремонное вторжение едва не закончилось трагедией. Благо, хорошая реакция позволяет не только быстро отвечать на угрозу, но и дает возможность вовремя остановить смертельный удар. Когда Люциус проморгался после перемещения, я уже возвращался в кресло, по дороге меняя ипостась с боевой трансформы на человеческую.

— Что это значит? — холодно спросил аристократ, указывая на мою фигуру, стремительно теряющую нечеловеческие черты и исчезающий в темной дымке доспех.

— Ваш визит был... неожиданным, лорд Малфой. — спокойно сообщил я, положив пылающий фиолетовыми рунами клинок на стол.

— И потому вы столь бурно отреагировали? — белая бровь приподнялась, выражая все недоумение и искреннее удивление мага.

— На неожиданное вторжение у меня вполне определенная реакция. — хмуро сказал я. — Я не вижу причин ломать безусловные рефлексы в угоду чужой безопасности.

Лорд Малфой резко побледнел, как только до него дошло, чем мог закончится его визит. Я согласно кивнул, подтверждая его догадки.

— А если бы...

— У меня достаточно хорошая реакция, чтобы я смог вовремя остановить или отвести удар, и я довольно силен физически, чтобы справиться с инерцией движения. — спокойно ответил я.

Люциус прикрыл глаза, глубоко вдохнул, выдохнул, постепенно успокаиваясь.

— Вам следует быть... сдержаннее.

— Лорд Малфой. — проворчал я, устало потирая виски. — Для своего возраста и вида я вообще сама сдержанность и спокойствие...

Северус хмыкнул. Я покосился на веселящегося вассала.

— Что смешного?

— Раш прав. Родной мир научит тебя самоконтролю.

— Северус, не язви. Я, между прочим, говорю серьезно. Мои сородичи-сверстники вообще маловменяемые. — я хмуро посмотрел на веселящегося зельевара. — Ты видел меня в полной боевой трансформе?

Северус вздрогнул и медленно кивнул.

— При отсутствии сознательного контроля, наше тело принимает наиболее мощную и защищенную свою форму. Какие у нас бывают трансформы ты видел и мог оценить потенциал и грубую мощь. — я дождался подтверждающего кивка мага. — А теперь представь такую тварь, идущую на поводу своих эмоций и сиюминутных желаний, начисто лишенную всяческих тормозов. Ни морали, ни законов, ни здравого смысла, а порой и разума. Голые инстинкты и полная свобода действий. Представил?

Северус медленно кивнул, а в черных глазах появилось понимание.

— Мне в некотором роде повезло. Я родился смертным, а смертные быстро взрослеют. Так что мозги у меня уже работают и хоть как-то себя контролировать я могу. Хотя, признаюсь, порой мне... сложно... удержать безусловные рефлексы или подавить эмоции.

Сказать, что Люциус Малфой особо впечатлился моими откровениями, я не могу. Маг хоть и слышал о Детях Хаоса, но никогда не видел ни одного вживую. Я — не в счет. При нем я ни разу не принимал боевой трансформы, ни разу не срывался. Мое поведение вполне соответствовало молодому человеку двадцати лет. В меру вежливый, в меру наглый, в меру высокомерный и немного властный. А вот Северус задумался. Что я такое, зельевар уже знает не понаслышке, в ярости меня видел. Впрочем, переубеждать друга Северус не спешил. С того момента, как закрепилась связь вассалитета, приоритеты и предпочтения профессора зельеварения определенно поменялись.

— Лорд Малфой, с чем вы к нам пожаловали? — несколько бесцеремонно спросил я, кивнул на плотный сверток, зажатый магом под мышкой.

Люциус усмехнулся, развернул сверток и поставил на стол тускло блеснувшую золотую чашу Пенелопы Пуффендуй.

— О! — легкая меланхолия исчезла без следа. — Лорд, вы меня определенно порадовали. Не ожидал, что вы сможете достать чашу так скоро.

Люциус кивнул, вальяжно развалившись на кресле. Я проявил ожерелье и отстегнул золотистый кристалл филактерии. Встретив мой взгляд, вассал чуть заметно улыбнулся, убирая выпивку со стола. Короткий жест и поверхность, лишенная остаточной магии, блестит чистым деревом.

Пока я наносил ритуальный рисунок, Люциус с интересом за мной наблюдал, фиксируя мою манеру движения и повадки. Я сознательно ломал ритм и моторику, пока не довел сиятельного лорда до мигрени, а Северус с ехидной улыбкой за этим наблюдал.

— Ассаи... — зельевар укоризненно покачал головой.

Я лишь усмехнулся, возвращая своим движениям привычную пластику и моторику, убрав ломанную хаотичность. Малфой вздрогнул, нахмурился, но промолчал. Умный!

Поставив чашу в приемный узел чертежа, я начал ритуал перемещения сущности. Что удивительно, на этот раз ни один низший, кои кружились во множестве вокруг школы, не рискнул даже приблизиться к столь лакомому кусочку, как поврежденная душа сильного мага, хотя я ни на мгновение не приоткрылся. Даже в момент смены ипостаси ни единого отблеска моей силы не проникло в реальный мир.

Умнеют, паскуды!

Ритуал отработал без эксцессов, и еще один кусочек души родича занял свое место в филактерии. Я убрал золотистый кристалл с мятущейся искоркой, скрыв в безопасности свернутого пространства, а астральная копия крестража легко легла на артефакт Основательницы. Я поправил подделку, критически ее осмотрел и протянул недоуменно за мной наблюдающему Люциусу.

— Чашу верните на место. На ней — астральная проекция крестража. Если не проверять со всеми положенными ритуалами, подмены не обнаружить.

— Уверен?

— Я оставил отпечаток души. Если не умеешь видеть души, разницу не заметно. Но любой демон или пожиратель душ обманку почувствует сразу.

Лорд кивнул.

— Завтра чаша будет в сейфе.

— Хорошо. — я откинулся на спинку кресла, с удовольствием вытянув ноги. — Теперь моя очередь выполнять свои обещания.

Люциус медленно кивнул.

— Есть несколько вариантов решения проблемы рабского клейма.

Аристократ вздрогнул, на лице заходили желваки.

— Не стоит относиться с таким предубеждением к Метке. — с укором в голосе произнес я. — Она достаточно полезна.

— И в чем же?

— Северусу она сохранила разум и личность.

Люциус вздрогнул.

— Я не шучу и не издеваюсь. Метка — это разновидность Родовой Печати с весьма широкими возможностями настройки от рабского клейма до печати старшего вассалитета. Все зависит от параметров, заданных ее хозяином.

Люциус слушал меня с предельно вежливым лицом, но ментальный план корежило от ярких и сильных эмоций: гнев, ярость, обида, неприязнь... даже стыд проскакивал в клокотании яростных чувств внешне спокойного мужчины.

— Прежде чем вы начнете кидаться обвинениями в сторону моего родича, я бы хотел вам напомнить, что практика использования Родовых Печатей прервалась лет триста назад. То, что Лорду вообще удалось восстановить ритуал — чудо и результат упорного труда. Печать наложена стандартная, без каких-либо настроек, но по мере того, как ее хозяин скатывался в безумие из-за дробления души, Метка изменялась, пока не превратилась в то, чем является сейчас. В рабскую печать Рода Слизерин.

— Ее возможно снять?

— Я могу ее не только снять, но и модифицировать, переведя из рабского клейма в то, чем она должна была быть — в Печать младшего вассалитета.

— Что это дает?

— Защиту, связь сюзерен-вассал, маяк и аварийный порт-ключ.

Лицо лорда Малфоя чуть заметно дрогнуло.

— Я правильно вас понимаю, Ассаи? Вы советуете мне оставить Метку?

— Да.

— В таком случае, почему вы сняли Метку с Северуса?

Зельевар хмыкнул, закатал рукав и заставил проявиться Метку. Лицо Люциуса погрело мою темную душу и стоило тех часов, которые я потратил на уговоры вредного мага.

Как я уговаривал вассала вновь принять Метку — это отдельная история. Столько матюгов и цветистых образных сравнений в свой адрес я слышал только от приятеля, пока учил его контролировать свою бешеную магию. И то, не в такой язвительной и едкой форме. Однако, когда Сев остыл и начал думать, он со мной согласился, и Метка вновь вернулась на его руку. Правда, в совершенно другом виде. От старой печати остался только внешний вид и возможность получать вызовы от Лорда, правда, безболезненные.

— Я требую пояснений, Северус! — от голоса беловолосого мага мог взяться инеем вулкан.

— Что вас так возмутило? — ехидно спросил я.

— Вы обещали полностью снять метку.

— Я и правда могу ее полностью снять. Но... это нецелесообразно.

Лорд на мгновение подзавис, обдумывая мои слова.

— Поясните.

Я переглянулся с зельеваром. Малфой сейчас на взводе и, если не получит нужных объяснений, может доставить массу проблем, искренне считая себя обманутым. Проблем на голом месте мне не хотелось. На этого мага и у меня, и у Лорда есть планы...

— Лорд Малфой, вы можете честно и без утайки ответить на несколько моих вопросов?

Люциус хмыкнул и кивнул.

— Задавайте ваши вопросы.

— Не так давно я вам обрисовал ситуацию в мире. И вы сказали, что готовы на... многое, дабы изменить эту ситуацию. Это так?

— Я не отказываюсь от своих слов.

— В таком случае, вы должны понимать, что возвращение Магии и выравнивание баланса сил будет стоить большой крови.

— Я не глупец, мистер Поттер.

Хмыкнув, я отпустил тяжи контроля, возвращая свой истинный возраст и облик. Маг вздрогнул, слегка побледнел, встретив мой взгляд.

— Я уже давно не Поттер. Род фактически прерван. Если вам так хочется обращаться ко мне по титулу... — я усмехнулся, продемонстрировал острые клыки, — зовите меня дам-лорд Могрейд. — волна изменений вновь вернула меня в человеческий облик, но сохранила возраст. — Или же, если вас столь смущает мой статус как Дитя Хаоса, вы можете обращаться ко мне по титулу, данному по праву рождения: Лорд Слизерин.

Серо-голубые глаза лорда широко распахнулись.

— Лорд Слизерин?

— Действующий. По магии, крови и плоти.

— А как же...

— Лорд?

Малфой кивнул.

— Если бы он не сделал в молодости несколько фатальных ошибок, этот титул, возможно, мог бы принадлежать ему. Но статус Наследника Рода Слизерин он сохраняет в любом случае, пока действующий Глава Рода не выжжет его имя с гобелена. А я этого делать не намерен. — я усмехнулся. — Но мы отвлеклись.

Люциус медленно кивнул.

— Раз уж вы решили участвовать в наших скромных планах по захвату мира, — лорд на эти слова едва заметно улыбнулся, — вы автоматически признали наше право отдавать вам приказы.

Люциус медленно кивнул.

— Маги, в отличие от маглов, которых вы столь яростно презираете, не догадались создать способ мгновенной мобильной дальней связи. Помимо патронусов, которыми владеют не все, и каминов, которые отнюдь не мобильны. Или, вернее, об этих способах благополучно забыли, утратив драконью долю знаний. Надеюсь, вы это понимаете?

Лорд поморщился и кивнул. Высокомерному аристократу не понравились мои слова, но он не мог не признать их правдивость.

— Мой родственник нашел относительно неплохой способ доносить важную информацию до своих... соратников. Пусть и в довольно ущербном виде.

— Метка?

— Да. Метка позволяет связаться с любым ее носителем. Но об этом ее свойстве мой родич не знал, поскольку такая информация и в те времена не особо афишировалась. Однако, Лорд сумел обнаружить эту возможность и использовал ее, пусть и ограниченно, отсылая вам приказ о сборе. Я полагаю, если бы не наступающее безумие, он смог бы разобраться с Печатью полностью. Все же, Волан-де-Морт и правда Великий Маг. Если бы не посильная помощь доброго дедушки, мой родич со временем стал бы Лордом Магии. Темным Лордом.

Люциус подобрался, наглухо закрыв эмоции.

— Вы в этом уверены?

— Магия благоволит ему. Даже несмотря на те ошибки, что он уже допустил. Непростительные ошибки!

— Темным Лордом можете стать и вы. — задумчиво сказал мужчина, пристально всматриваясь в мое лицо.

— Нет, не могу.

— На то есть причина?

Я улыбнулся.

— Я — Дитя Хаоса. Его Провозвестник, Его порождение, воплощение частицы Его в физической форме. Я не могу принадлежать одному из отражений Всеизменяющего полностью и без остатка. Я не могу взять на себя тяжи магии в одном мире, поскольку никогда не буду истинно принадлежать воплощенной реальности. Если бы я остался смертным — другое дело.

— Лорд — безумен. — возразил Люциус.

— Пока его душа расколота на части — несомненно. Это вполне естественно и ничего удивительного или непоправимого в этом нет. — я усмехнулся. — Открою вам секрет. Все истинно могущественные существа в какой-то степени безумны. С точки зрения обычного смертного, чье мышление логично и упорядоченно.

— И вы?

— И я в том числе. Особенно я.

Люциус удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал на такое откровение. Самообладание этого мужчины достойно уважения. Новости я ему рассказываю не самые приятные, да и вообще общение со мной чревато стрессами и потрясениями.

— Где гарантия, что измененная Метка вновь не превратиться в рабскую печать?

— Я не позволю.

Видя скепсис в глазах Малфоя, я пояснил:

— Я сейчас — старший в Роду. Его действующий Глава. Мое слово и мои решения обладают высшим приоритетом и не могут быть оспорены. Подчинять вас с помощью Метки я смысла не вижу. Если мне потребуется ваше полное подчинение, я могу его получить другими, гораздо более надежными методами, от которых вас не избавит даже смерть. Точно так же я могу выдрать душу из тела и поработить ее. Вам повезло, что я не сторонник таких методов и рабство мне претит.

— Вы можете и поменять свои предпочтения.

Я удивленно моргнул. Я могу.... ЧТО?!!

Смысл сказанного белобрысым дошел до меня и от ярости перехватило дыхание... Он что, предполагает, что я.... что я...

Да как он смеет! Предположить, что Я... ДОБРОВОЛЬНО И ОСОЗНАННО перейду в Престол Властителя Рабов?! Приму его виденение и мировоззрение? ДОБРОВОЛЬНО откажусь от свободы личности и души? Я?!

Реальность со скрипом и треском поддавалась ИЗМЕНЕНИЮ. Трещали скрепы мира, константы дрожали и изменялись, а я от бешенства начал терять контроль.

Вспышки воспоминаний: самомесящееся тесто, красная от ярости и страха морда дяди с затуманенными зельями глазами, сильный удар, от которого треснули ребра, острая боль, исступленная, ощутимая физически ненависть...

Свернутая мощь жгла кожу, ластясь ко мне как верный иссир, прося высвободить ее и стереть то, что пробудило душевную боль....

Прерывающиеся от бешенства слова: "Мерзкий выродок!"... "Бесово отродье!"... "Ненормальный!"... "Неблагодарный ублюдок!"...

Реальность смазывалась и истончалась, астральный план искажался, мелкие твари прыснули врассыпную...

Шепот Нереальности на грани осознания ласкал мой разум... ярость Престола, столь близкого мне в сей момент требовала ответа на нанесенное оскорбление... Пальцы кольнула волна изменений, острые когти вонзились в подлокотники, пробивая хрупкую поверхность, поддавшуюся ласке Всетворящего...

— Ассаи! Нисс-ша исс шайх"ссари! Успокойся!

Тяжелая рука вассала опустилась мне на плечо, гася кровавое бешенство и прерывая трансформу.

Проклятье на этих смертных! Я поднял глаза на побледневшего мага, с трудом сдерживая исступленное желание оторвать ему глупую башку... лишь осознание того, что смертный маг НЕ МОГ знать, ЧТО он мне сказал... помогло удержать себя в руках.

— Лорд Малфой, вы живы только потому, что не поняли, ЧТО вы мне сказали. — низкий рокочущий голос взбалтывал реальность. — У всех есть своя иерархия. У Детей Хаоса тоже. Мне сложно сказать, что делается в других регионах Нереальности, но наша территория поделена между четырьмя Иерархами, создавшими четыре Престола. Наш Домен расположен пусть и за пределами их власти, но достаточно близко, чтобы до нас докатывались отголоски их влияния. У каждого Иерарха своя особенность, свои предпочтения, которые формируют их Доминионы. Престол Войны, Престол Страсти, Престол Плетущего Судьбы и Престол Страдания, он же — вотчина Повелителя Рабов. За этими названиями скрываются вселенные, подчиненные желаниям и Воле их хозяев.

Люциус сидел бледный, крепко стиснув подлокотники кресла. Глаза — широко распахнуты, тело мелко подрагивает. Но, что удивительно, страха не было. Только здравое опасение. Я глубоко вдохнул, медленно сбрасывая свою ярость на бесконтрольные изменения, пережигая эмоции в сладостной боли мелких мутаций.

— Мой приемный отец, Раш, умудряется сохранять свободу и нейтралитет, но мы — не самые могущественные. Мы ничего не сможем противопоставить Иерарху и его Легионам, если они пожелают вторгнуться в наш Домен. Разница сил еще больше, чем между мною и вами. Наш Домен завязан на этот мир. Мы никуда не сможем уйти. Я не смогу уйти. У нас у всех общая цель — выжить, стать сильнее и вознестись на вершину Могущества, потому как только истинно могущественное существо может быть свободным. А я хочу свободы. И потому для меня настолько... неприемлема сама мысль о том, чтобы добровольно перейти в Престол Иерарха, который прежде всего отбирает свободу.

Лорд пристально всматривался в мое дрожащее от постоянных мутаций тело, но молчал. Наконец мне удалось обуздать эмоции и организм сбросил навязанные изменения, вновь придя к уже привычному облику.

— Я прошу прощения, Лорд Могрейд. — Люциус встал, церемонно поклонился. — Не знал, что мои слова могут вас настолько оскорбить.

— Извинения приняты, лорд Малфой. — рычание медленно угасало.

Северус протянул мне бокал с коньяком, я одним глотком осушил его, прикрыл глаза. Хорошо, что я догадался в свое время поставить на покои вассала экранирующие чары, иначе после моей... несдержанности сюда сбежался бы весь Аврорат с доброй старой сволочью во главе.

— Чем я могу загладить свой проступок? — спокойно спросил Люциус, пристально всматриваясь в мои глаза.

— Найдите мне информацию о Сириусе Блэке. Всю что возможно собрать. И узнайте, правдивы слухи о том, что он — мой крестный или нет.

Беловолосый аристократ удивленно приподнял бровь.

— Отчего вы не провели ритуал в Гринготтсе?

— После инициации с меня слетели все привязки. Но на Сириусе они могли остаться, и силы крестничество не утратило.

— Вы можете это узнать в Блэк-мэноре. — Люциус успокоился и взял себя в руки. — Если вы и правда крестник Сириуса Блэка, вы сможете попасть в мэнор и получить доступ к Родовому Древу.

Я оживился.

— Как я его найду?

— Моя супруга, Нарцисса, в девичестве принадлежала Роду Блэк. Кровная связь с Родом не оборвалась при вхождении по брачному договору в Род Малфой. Это было условием Главы Рода и леди Друэллы, ее матери.

— Когда ваша супруга сможет познакомить меня с родовым мэнором?

— В любое удобное для вас время.

Я задумался. С крестничеством следует разобраться как можно скорее. Не хватало еще получить магический откат за пренебрежение своими обязанностями. Кто знает, возможно моему отцу или отчиму хватило ума провести полный ритуал магического опекунства, которое в этом мире по какой-то причине называют в честь религиозного обряда подношения Неназываемому. Если ритуал был, опекунство признано до моего ПОЛНОГО совершеннолетия, которое у меня, Дитя Хаоса, наступит ой как не скоро...

— Есть ли более быстрый способ?

— Домовики. Если вам подчинится родовой домовой, вы имеете право на Род Блэк.

— Я не знаю имени для вызова.

— Нарцисса — знает. — Люциус улыбнулся. — Если вы не возражаете, я позову супругу.

Я махнул рукой.

— Никаких возражений.

Лорд Малфой не стал тянуть время и ушел через камин в мэнор.

— Не слишком ли ты торопишь события?

Тихий спокойный голос вассала был едва слышен. Я качнул головой.

— Времени не так много. У нас — одно, максимум два поколения, пока изменения в мире не станут необратимыми. Я могу изменить состояние кардинально, резко, вернуть Магию в ее изначальном состоянии, воззвав к Всеизменяющему. Но это будет равнозначно Апокалипсису. Губить родной мир я не желаю. Времени на подготовку не так много. Уничтожить Неназываемого — мало. Необходимо возродить Источники и вернуть магам мозги на место. Это — самое сложное. Сам знаешь, как тяжело вбить знания, особенно, если их не особо желают получить.

Северус согласно кивнул.

— Бескровно изменения не провести.

— Это естественно. Но можно обойтись без глобальной катастрофы. Да и Раш за такое по голове не погладит.

Северус едва заметно улыбнулся и кивнул.

— Твой самоконтроль и сдержанность меня радуют.

Я скептически глянул на довольного зельевара.

— Особенно недавний срыв?

— Год назад за такие слова ты вырвал душу. — пожал плечами Северус.

— Раш рассказал?

Маг кивнул, лениво растекаясь в кресле и поигрывая полупустым бокалом.

— Я наблюдал за тобой с момента поступления в Хогвартс. Делаешь успехи.

— Я стараюсь. — на мое шипение зельевар отреагировал лишь снисходительной улыбкой.

Вот как так получается, что я столь быстро обрастаю вассалами, которые мало того что старше меня, так еще и намного опытнее и, чего уж себя обманывать, куда умнее и хитрее? Одного Удара достаточно! И все, ВСЕ! Относятся ко мне как к... нерадивому племяннику...

— Нянька!

— Рад, что ты здраво оцениваешь свой уровень развития. — ехидно усмехнулся довольный жизнью зельевар.

Я махнул на него рукой. Северус неисправим. Год жизни в Домене немного сгладил его бешеный характер, но язвительность и ехидство никуда не делись. Наоборот, лишь приобрели завершенность и отточенность. С посильной помощью приемного отца.

— Сев.

Белоснежная бровь приподнялась в немом вопросе.

— Как думаешь, он согласится?

— Люциус?

Я кивнул.

— Согласится. — видя скепсис на моей физиономии, вассал пояснил: — Он не глупец и способен здраво оценивать ситуацию. Безумного Лорда он опасался, имея на то веские причины. Когда ты сказал, что сможешь вернуть нам вменяемого Волан-де-Морта с целой душой, он... не поверил. Сейчас он тебя проверял, но по незнанию перегнул палку и имел сомнительное удовольствие наблюдать тебя в ярости. В истинной ярости, когда ты мог потерять над собой контроль и разрушить не только этот замок, но и весь наш мир. Касание Всеизменяющего было весьма... ощутимо. То, как быстро ты взял себя в руки и успокоился, его впечатлило. Хотя выглядел ты не самым приятным образом.

Я поморщился. Ясное дело, что бесконтрольные мутации выглядят неприятно, а порой и откровенно отвратно.

— Теперь Люциус готов поверить, что Лорд — твой родич.

Я удивленно моргнул.

— С чего это?

— Характер схож.

— Да? — я удивился. — Мне Лорд показался очень спокойным и уравновешенным разумным. Даже в его состоянии.

Северус рассмеялся.

— Это не так. Характер у Лорда — взрывной. Он скор на расправу, мстителен, агрессивен и вспыльчив. Но в то же время, он всегда держал свой бешеный темперамент в узде и редко срывался по-настоящему. Но уж когда срывался... — он покачал головой. — От мощи его магии, казалось, трещала сама реальность. Мы же не просто так пошли за никому не известным полукровкой.

— Вот как. Люциус восприимчив к магии?

— В роду Малфоев велика доля крови магического существа. Я думаю, ты уже определил какого.

— Вейла.

Северус кивнул.

— Кровь никогда не пробуждалась, но ее влияние весьма велико. Внешность, обаяние, темперамент, характер.

— Ты знаешь, что у Драко пробудилась кровь?

Северус подавился воздухом и закашлялся.

— Как?

— Мое присутствие. — я поморщился. — Как бы я ни закрывал свою силу, Всеизменяющий всегда со мной и может влиять на мое окружение, если на то его Воля. Видать, Драко попал под его влияние, и кровь пробудилась.

— Надо предупредить Люциуса.

Я кивнул.

Вспыхнул зеленым пламенем камин, и на ковер ступили Лорд и Леди Малфой. Я встал, церемонно поклонился, приветствуя правящую чету благородного Рода. Женщина бегло осмотрела комнату, скользнув по мне взглядом, но не останавливая его дольше, чем позволяли приличия. Когда же она увидела Северуса, вальяжно развалившегося в кресле, прелестные голубые глаза лишь широко распахнулись, показывая всю глубину ее изумления.

— Леди. — я создал кресло, отодвинул его, приглашая леди присесть.

Нарцисса обаятельно улыбнулась и... приняла мое предложение, грациозно опустившись в материальную иллюзию. Кресло подстроилось под своего хозяина и замерло, воплощаясь в физической форме.

Леди Малфой произвела на меня приятное впечатление. Обаятельная, весьма красивая молодая женщина с манерами истинной аристократки в энном поколении. Утонченное лицо прямо кричало о породе, белокурые волосы цвета лунного золота убраны в изящную и в то же время простую домашнюю прическу, открывая шею и плечи. Простое атласное платье светлого золотисто-зеленого цвета и в тон ему туфли на низком каблуке. Видно, что ее оторвали от дел совершенно неожиданно, раз Леди Рода позволила себе появиться на глазах незнакомого человека в домашней одежде. Я переключился на астральный план.

Леди меня не разочаровала. Внутренне она столь же прекрасна, как и внешне. Яркая душа, без уродующих ее шрамов и следов от нарушенных клятв и обетов, чистые внешние слои, показывающие, что Леди живет в соответствии со своим внутренним миром, не нарушая заветов Рода. А вот клокочущая энергия и бурлящие внутренние слои... Нарцисса, как оказалось, далеко не такая милая, как выглядит. Характер у нее... ненамного мягче, чем у меня и у Лорда. И тот же взрывной, бешеный темперамент.

Осмотр много времени не занял, но в глазах Леди появилось легкое удивление. Когда я смотрю в астральный план, мои глаза немного... меняются, и далеко не все в состоянии это заметить. Нарцисса Малфой — заметила.

— Нарцисса, позволь представить. — мягкий голос Люциуса вернул меня в реальность, оторвав от изучения сильного магического ядра женщины. — Гарольд Джеймс Поттер.

Удивление щедро разлилось в ментальном плане. Леди недоуменно моргнула, пристально всматриваясь в мое взрослое лицо. Я так и не сместил возрастную грань, и Нарцисса видела меня таким, каким я и являюсь — крепким высоким юношей лет двадцати с яркими зелеными глазами и длинной, практически до пояса непослушной копной черных волос, небрежно сколотой заколкой.

— Как это возможно? — мягким мелодичным голосом спросила Леди, пристально всматриваясь в мое лицо. — Насколько я знаю, Гарольду должно быть одиннадцать лет.

— Со дня моего рождения в этом мире действительно прошло одиннадцать лет. — мягко сказал я.

— А сколько же прошло для вас?

— Тридцать два.

Изящные брови приподнялись в немом вопросе.

— Вы не выглядите на свой возраст.

Я улыбнулся. И сместил возрастную грань, возвращаясь в облик ребенка. Леди моргнула, как-то непонимающе и растерянно глядя то на меня, то на спокойного Северуса, то на мужа. А потом жестко спросила враз заледеневшим голосом:

— Кто-нибудь в состоянии мне внятно объяснить, что происходит с моим племянником?!

Что?

— Племянник? — удивленно переспросил я.

— Сириус, мой кузен, сразу после твоего рождения оформил опекунство по полному ритуалу, приняв тебя как своего магического сына с позволения Главы Рода Блэк. Так что да, Гарольд, ты — мой племянник!

Шок.

Вот то состояние, в которое мы впали после слов Леди Малфой. Мы тут извращаемся, пытаясь узнать то, что эта милая женщина знала с моего рождения, но по какой-то причине никому не сообщила.

Я прикрыл глаза и тихо-тихо рассмеялся. Взгляд Леди налился тяжестью.

— Гарольд?

— Леди Малфой...

— Зови меня Нарцисса, Гарольд. — непререкаемым тоном сообщила мне прелестная женщина.

— Нарцисса... дело в том, что не так давно я узнал непроверенную информацию о том, что Сириус Блэк — мой крестный. И мы все это время пытаемся узнать, так ли это на самом деле. Вы же одной фразой решили наши затруднения. Мы уже собирались узнавать столь важную информацию через домового эльфа Рода Блэк.

Леди мягко улыбнулась и рявкнула:

— Кричер!

Честно, я чуть не подскочил на месте! Северус вздрогнул. А возле леди с тихим хлопком появился старый кобольд.

— Кричер пришел по зову хозяйки. — острый взгляд худого, грязного существа полоснул по нам словно бритва. — Что может сделать старый Кричер для хозяйки?

— Кричер. Посмотри на этого мальчика. Ты узнаешь его?

Старый кобольд повернулся и пристально всмотрелся в мои глаза. В комнате сгустилась тишина. Люди, затаив дыхание, смотрели на маленькое уродливое существо, не говоря ни слова, практически не шевелясь, а старый кобольд всматривался в меня, ощупывал магией мои щиты. Я улыбнулся домовику и едва-едва приоткрыл глухую броню, позволяя этому неоднозначному существу увидеть мою суть.

— Юный Владыка! — кобольд сложил лапки и низко поклонился. Мужчины вздрогнули, Леди побледнела. — Старый Кричер счастлив! Принятый в Род Госпожи юный хозяин обрел благословение Изменчивого! Что старый Кричер может сделать для юного Владыки?

— Кричер. — мой голос окрасился рокотом. — Какой у меня статус в Роду Блэк?

— Глава Рода. — безапелляционно выдал домовик.

Леди Малфой удивленно распахнула глаза.

— Глупый хозяин разочаровал Госпожу! — продолжал бубнить старый домовик. — Его выжгли с Родового Древа, дабы не пало проклятье на Род! Связался с грязнокровками и Предателями Рода! — в голосе кобольда плескала злость и презрение. — Но глупый хозяин привел в Род юного Владыку! — умиление и искреннее счастье. — Госпожа будет довольна. Род простит глупого хозяина.

— Благодарю, Кричер.

— Юный Владыка благодарит старого Кричера. Юный Владыка добр. И силен. — острый взгляд полоснул по моему лицу. — Кричер порадует Госпожу новостями. Род будет жить.

— Род будет жить. — подтвердил я.

Кричер сказал все, что мне требовалось. Сириус Блэк истинно мой магический опекун, принятый магией и одобренный Родом. По какой причине он вызвал гнев Главы Рода и был выжжен с Древа Рода — я еще не знаю, но это — несущественно. Он привел меня в Род, и мой статус дает ему амнистию.

— Род будет жить! Старый Кричер счастлив! Владыка наведет порядок в Доме и изгонит из него грязнокровок и Предателей Рода! Мерзкие твари! Они разворовывают наследие Рода! Суют свой нос куда не следует! Но ничего... Владыка наведет порядок! — кобольд косо глянул на меня. — Алтарь окропит жертвенная кровь! Род будет силен и избавлен от проклятия!

Чего? Я резко выпрямился. Вот хитрая же бестия этот Кричер! Умная маленькая нечисть, так красиво слил информацию и заинтересовал всех присутствующих.

— Кричер!

— Что желает юный Владыка от старого Кричера?

— О каком проклятии ты говоришь?

От моего ласкового рычащего голоса кобольд испуганно пискнул. Но все же, вжимая лопоухую голову в тонкие плечи, сказал:

— Родовой Камень осквернен!

— Что? — от голоса Леди Малфой Кричер сжался в комок.

— Старый Кричер видел, как мерзкий старикашка с длинной бородой пронес в Ритуальный Зал злую вещь! Юный господин пытался его остановить. Старый Кричер видел, как мерзкий старикашка проклял юного господина! Бедный, бедный юный господин!

— О ком это он? — тихо спросил я, дабы не спугнуть впавшего в воспоминания кобольда.

— Регулус. — тихий голос Нарциссы был наполнен болью. — Младший брат Сириуса.

— Гадкий старик заставил молодого господина пойти против Рода! Господин погиб из-за мерзкого старикашки! Но господин не дал то, что хотел старик! Господин его обманул!

Мы переглянулись. Нарцисса ласково погладила Кричера по лопоухой голове. Кобольд заскулил, как побитая собака и ткнулся в руки хозяйки лицом, продолжая причитать:

— Мерзкий старик! Он приходит в Дом, он приводит мерзких грязнокровок и Предателей Крови! Он оскорбляет Госпожу! Он привел Род к падению!

Маленькое существо стиснуло кулаки, с ненавистью глядя куда-то вдаль. Ментальный план полыхал! Тягучая злоба, истовая преданность и иступленная ненависть смешивались в бурлящий клубок. Это крохотное существо искренне переживало за Род, который его приютил. Абсолютная, болезненная преданность. Я встал с кресла и присел перед испуганно пискнувшим домовиком, снимая с себя барьеры, но не давая мощи Всеизменяющего вырваться за внешние щиты. Кричер восторженно смотрел мне в глаза, купаясь в моей магии, чуть поскуливая от переполнявших его эмоций.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы Род Блэк не прервался.

Мои Слова и моя Воля была услышана. Я ощутил, как на ауру ложится печать клятвы. Увидел это и старый кобольд.

— Старый Кричер счастлив.

Он действительно был счастлив. Я погладил лопоухую голову.

— Кричер. Никто не должен узнать о моей природе.

— Кричер понял. Никто не узнает о благословении юного хозяина. — острый подозрительный взгляд на присутствующих.

— Возвращайся домой, Кричер. Если ты мне понадобишься, я позову. Ты придешь на мой зов?

— Старый Кричер придет на зов юного хозяина.

Домовик с хлопком исчез.

Я резко встал, упаковывая силу за барьеры, вновь сворачивая ауру и пряча то, что видеть не должны. За мной наблюдали с... интересом. Если Северус подобное уже не раз видел, что для Люциуса это было внове. Леди Нарцисса смотрела на меня с совершенно нечитаемым выражением лица.

— Занятный домовик у Рода Блэк. — я вернулся в кресло. — Хитрая маленькая нечисть, так четко сообщил о проблемах Рода. Но нечисть преданная. И сильная.

— Гарольд. — мягкий голос Нарциссы заставил меня вздрогнуть.

— Да, тетя?

— Ты можешь порадовать меня ответами на мои вопросы?

— Как я могу вам отказать? — я мило улыбнулся, хотя меня охватили вполне здравые опасения от этого нежного и ласкового голоса.

— Порадуй меня и скажи, что я неправильно поняла слова Кричера.

— Смотря какие слова.

— Благословение Изменчивого. — в нежном голосе появилось рычание.

Нда... Похоже, в Роду Блэк образованию уделяли много внимания. Тетя сходу поняла, что имел ввиду старый кобольд.

— Вы не ошиблись.

Леди глубоко вдохнула. Тонкие пальцы стиснули подлокотники.

— Как. Это. Произошло?

— Случайность. — я пожал плечами. — Счастливая случайность.

Леди сощурилась.

— Счастливая случайность? Гарольд, ты понимаешь, во что ты превратишься?

— Я знаю.

Леди молчала. Она смотрела на меня и молчала, но ее взгляд говорил вместо слов. У Леди Малфой очень выразительные глаза! И я не рискнул бы повторить вслух то, что я в них прочел.

— Нарси? — тихий голос Люциуса взболтнул тишину.

Тетя прикрыла глаза, вдохнула, медленно выдохнула.

— Люц. Я в бешенстве. — спокойный мелодичный голос и ярость в голубых глазах. — Мне сказали, что мой племянник в безопасности. Мне в этом поклялись и только поэтому я позволила его забрать в "безопасное место"! — дрожащий от бешенства голос леди и холодные колючие глаза никак не способствовали моему спокойствию, как и едва ощутимые, но стремительно усиливающиеся эманации Смерти и Тьмы. — А сейчас я узнаю, что он превратился в... — голос Нарциссы сорвался.

— В Дитя Хаоса. — мягко подсказал я.

— Я убью Сириуса. — голубые глаза потемнели, медленно наливаясь мраком. — Пожалуй, я могу понять сестру в ее исступленном желании оторвать этому... идиоту голову.

— Тетя, не стоит. — я улыбнулся. — Мое самое счастливое воспоминание детства — это демон, покорно говорящий: "Я буду твоим папой".

Нарцисса вздрогнула.

— Раш дал мне все, что мог. Он спас мне жизнь. Дал защиту. Ввел в Род. Он подарил мне Мультиверсум во всем его многообразии, он дал мне шанс обрести Силу и помог сохранить разум. Я практически не знал отказов, но мой характер прошел закалку. Я узнал многое из того, что никогда не узнал бы в родном мире. Не стоит так переживать о том, что я утратил сущность человека. На то была Воля Всеизменяющего и Всетворящего. — я мягко улыбнулся очаровательной Леди. — Я счастлив, тетя.

— А как же твоя душа?

— А что с ней случится? — я искренне удивился.

— Но... как же... — Нарцисса растерялась. — У демона ведь нет души...

Я не выдержал и расхохотался. Искренне, чисто, от души, которой, оказывается, у меня не должно быть. Ну что за ерунда?

— Откуда вы взяли такую глупость, тетя? Душа есть у любого живого существа. Демоны — живые. Тела у них может и не быть, но душа есть всегда. Даже у самого низшего и тупого, едва отличающегося по развитию от червя. Погуби душу, и демон уничтожен окончательно. Если уничтожено тело, но душа выжила — демон возродится. Без памяти, без сил, но — возродится, пройдет заново путь становления и обретения силы.

Я не смог удержать смешок.

— Гарри, а ты?

— И я тоже, тетя. Если я погибну, моя душа вернется в Источник Домена, отлежится, восстановит повреждения, наберется сил и воплотится в физическом облике. Я силен, я бессмертен, тетя. Я вечен.

Задумчивый взгляд Нарциссы вызывал определенные опасения. Леди — умна, у нее прекрасное образование, разум остер и быстр. Самообладание вызывает уважение. Пожалуй, я не могу уже сказать однозначно, кто истинно управляет Родом Малфой — Люциус или его очаровательная супруга. Характер у Леди Малфой воистину драконий.

Неожиданно пришел сигнал от внешнего контура: кто-то пересек зону безопасности и вошел в аудиторию зельеварения. Посреди ночи! Северус напрягся, прикрыл глаза, подключаясь к сенсорному контуру, а потом — расслабился, едва заметно улыбнувшись одними уголками губ. Я вопросительно приподнял бровь и мне пришла направленная мысль: "Драко и компания". Мои новообретенные родственники ничего не заметили, полностью поглощенные неожиданными новостями, кои я щедро вывалил на их головы.

Хлопнула входная дверь. Люциус вздрогнул. Дробный топот, и дверь в покои вассала распахнулась, пропуская запыхавшегося Драко, Винсента и... Гермиону. Увидев родителей, белобрысый резко затормозил, растерянно переводя взгляд с меня на Северуса и на родителей.

— Папа, мама? — Драко сглотнул.

— Драко, что ты тут делаешь посреди ночи? — сухо спросил Люциус.

Нарцисса положила ладошку на плечо мужа, прерывая его разгневанную речь.

— Сын, что-то случилось?

— А... Ну... — мальчик растерялся, жалобно глядя на меня.

— Да говори уже.

Покосившись на родителей, Драко выдал:

— У меня получилось! Ассаи, смотри!

Пацан вытянул руки, напрягся, а между детскими ладошками заклубилась Первозданная Тьма. Наследие Рода Блэк, наконец-то, отозвалось на настойчивые просьбы потомка.

Глава 24: Сокровище Рода

Лорд и Леди Малфой молча смотрели на своего отпрыска и на клубящуюся в его руках Тьму. Первостихия ластилась к детским ладошкам, оплетая тонкие пальцы, собиралась компактным шариком и вновь вспухала клубами. Драко гордо смотрел на родителей, но постепенно гордость сменялась недоумением и легкой опаской.

— Могу тебя поздравить, Драко. — я улыбнулся, отвлекая ребенка от ошеломленных родителей. — С завтрашнего дня начнутся нормальные тренировки, раз уж Наследие Рода наконец-то отозвалось.

Драко вздрогнул.

— А что было до этого?

Я ухмыльнулся.

— А до этого были игры из серии "нащупай в себе магию" и "положи костыль на место".

Пацан нахмурился. Винсент стоял молча, индифферентно рассматривая окружающих. Герми мялась.

— Что, Миа?

— А... ну... вот. — очень информативно выдала девочка и протянула руку, на которой пульсировал искристый шарик.

Северус подобрался, с интересом наблюдая за столь... необычной вещью, как визуальное воплощение пространственного искажения.

— Поздравляю, Миа. Видимо, у тебя тоже отозвалось Наследие Рода. Теперь осталось выяснить — какое.

— Но... — девочка растерялась. — Мои же родители — обычные люди!

— И что? — я с интересом всматривался в миленькое личико. — Кто сказал, что никакой древний род не оставил свою кровь в жилах ваших предков? Мало ли сквибов живет в обычном мире?

Девочка задумалась.

— И правда.... Не подумала.

— На выходных сходим в Гринготтс. — я мягко улыбнулся покрасневшей Гермионе. — А где Грегори?

— У Хаза, как обычно. — пожал плечами Драко.

— Бери пример.

Драко удивленно заморгал.

— Драко, Грегори уже нашел личного учителя, добился его уважения, и определился с дальнейшей стезей развития и обучения. Заметь, сделал он это самостоятельно. Хаз доволен парнем и готов взять на себя обучение. Когда у Грегори пройдет полноценная инициация ядра и отзовется Наследие Рода, Хаз начнет его обучать боевой ритуалистике и демонологии.

— Но ты же говорил, что Грегори не сможет стать сильным магом.

— Не сможет. — согласно кивнул я. — Его уровень — мастер, не выше. До магистра он не дотянет, если не произойдет качественный скачок и перестройка организма.

— А как же принятие Наследия Крови? — тихонько спросила Гермиона, мнущая в руках мантию.

— А вот Наследие Крови и будет тем самым качественным скачком, если Грегори сможет его пробудить. Впрочем, упорства и настойчивости ему не занимать, а Хаз и Удар помогут пробудить кровь.

— А если Наследие не проявится?

— Его можно пробудить принудительно. Или инициировать при прямом обращении к первооснове, как это произошло со мной.

Чета Малфой за нашим разговором наблюдала молча и внимательно. Если Люциус пребывал в недоумении, то взгляд Леди мне определенно понравился. Чует мое сердце, что Драко будет нам отдан в подарочной упаковке и с инструкцией по эксплуатации, лишь бы мы сделали из него Мага.

Леди, заметив мое внимание, вопросительно приподняла бровь, стрельнув глазами в сторону смущенной девочки.

— О, прошу прощения за мою бестактность. Лорд, Леди, хочу представить вам мисс Гермиону Грэйнджер.

Люциус высокомерно склонил голову в приветствии, а Нарцисса по-доброму улыбнулась девочке. Миа замялась, с откровенной паникой глядя на меня.

— Гермиона, представляю тебе Лорда Люциуса Абрахаса Малфой и Леди Нарциссу Друэллу Малфой. Правящую чету Рода Малфой.

— Для меня честь быть представленной вам. — прерывающимся от волнения голосом сказала Миа, теребя край мантии.

Видя скованность и откровенный испуг девочки, я встал, подошел к Гермионе и громким, прекрасно слышимым по всей комнате шепотом проникновенно сообщил Великий Секрет:

— Герми, Леди Нарцисса — моя тетя!

Миа удивленно заморгала.

— Правда?

— Правда. — мягко улыбнувшись, ответила Нарцисса.

Физиономия Драко удивленно вытянулась.

— Ты мне не говорил!

— Я не знал. — я пожал плечами. — А что?

— То есть, ты — мой брат?

— То есть, да. Сводный.

Драко прищурился, а я ехидно добавил:

— Старший!

Мелкий поморщился и театрально вздохнул, всем своим видом показывая разочарование.

— А почему сводный? — неожиданно спросила нахмурившаяся Гермиона.

— Потому что мой кузен взял на себя обязанности магического опекуна. — мягко ответила Нарцисса. И, видя недоуменный взгляд детей, добавила: — Сириус Орион Блэк — крестный отец Гарольда.

— Сириус Блэк? — ахнула Гермиона. — Но ведь он же... — девочка запнулась, пристально всмотрелась в мое лицо. — Он не предавал?

— Миа, он — мой опекун и крестный перед Магией. Стоило ему принять осмысленное решение предать, и он стал бы сквибом за пару дней. Он просто не смог бы сделать то, в чем его обвиняют.

— Но если не он убил тех маглов и Питера Педдигрю, то где же тогда сам Питер? Говорят, от него остался только палец!

— Да сбежала эта крыса! И прячется где-то. — фыркнул Северус.

— Крыса? — удивленно переспросила девочка, даже не заметив, к кому она обратилась.

— Мистер Педдигрю — незарегистрированный анимаг. Воплощение — крыса. — любезно пояснил зельевар.

Крыса... анимаг... Разрозненные воспоминания споро складывались в единую картинку, показывая мне всю глубину моего... идиотизма. Я уткнулся лицом в ладони и глухо простонал:

— Идиот!

Северус вздернул бровь.

— Самокритично.

— Северус, я — идиот! Как я мог не заметить?! Герми?

— Да? — осторожно переспросила девочка, странно на меня поглядывая.

— Сколько в среднем живут крысы?

— В среднем 3-4 года. Иногда до пяти доживают. А что?

— У Рона есть крыса. Не фамильяр! Обычная крыса. По его словам, эта особь живет у них в семье десять лет. И от старости подыхать не собирается. — пояснил я, медленно закипая от ярости и осознания своих же слов. — У крысы нет пальца на левой лапе. Мизинца. — видя скепсис на роже вассала и Люциуса, я припечатал: — У этой крысы яркая душа разумного существа!

А вот теперь маги подобрались, скепсис и веселье исчезло.

— Ты уверен?

— Уверен. Я это заметил еще в поезде, но подумал, что у меня проблемы с аурным зрением. Как оказалось, я не ошибся. Раш тоже отметил необычность животного. А потом я увидел кошку с такой же душой.

— Где? — удивленно спросил Драко.

— На первом уроке трансфигурации! Помнишь, Драко, она еще на столе сидела! — прошипел я.

Драко удивленно заморгал, а Гермиона прикрыла ладошкой рот.

— Но это же была профессор МакГонагалл!

— Да! Анимаг! В воплощении животного!

Северус сходу въехал, что именно я сказал. Глаза вассала медленно наливались мраком, в котором проступала пылающая багровая радужка.

— Ты считаешь, это — Педдигрю? — скептически спросил Драко.

— Драко, а много ли в Англии существует анимагов-крыс? Тем более тех, которые по какой-либо причине скрываются и живут в виде животного?

Ответа на мой вопрос пацан не нашел и заткнулся.

— В любом случае, я хочу знать, что это за крыса, и какие цели она преследует.

— Не с-спешшши, Ассссаи. — голос вассала окрасился шипящими и свистящими звуками.

— Да я и не собираюсь. — я хмыкнул. — Теперь хоть появится причина терпеть Рыжего возле себя. Последние дни я чувствую, что подошел к границе своего терпения. А вам, профессор, следует успокоиться!

Северус хмыкнул. Глаза стремительно теряли багрянец, вновь возвращаясь к привычному всем виду.

— Ассаи, сейчас — середина ночи. Так что будь любезен, проводи мисс Грэйнджер до гостиной Дома. Драко, тебя это тоже касается.

— Да, профессор! — синхронно сказали детишки, а я, подхватив Герми и Драко под локти, потащил их на выход.

Уже закрывая дверь, я услышал холодный и многообещающий вкрадчивый голос Нарциссы:

— Северус, ты ничего не хочешь нам рассказать?

Разведя детишек по гостиным, я вернулся в покои вассала, решив, что оставлять Северуса на растерзание Нарциссы слишком жестоко. Да и Метка Люциуса требовала внимания. Упускать влияние на белобрысого родственника я не собирался.

Когда я вошел в покои вассала, то застал довольно занятное зрелище: зажатый в угол Северус и бледная от бешенства Нарцисса с пылающими голубыми глазами. Пылающими — буквально! От обилия эмоций магия женщины проявилась визуально.

— Тетя, оставь моего вассала в покое. Он все равно не скажет того, что говорить не следует.

Леди развернулась на каблуке, хмуро смерив взглядом Северуса.

— Северус, ты принял вассалитет?

Зельевар отлепился от стены, прошел мимо злой женщины и плюхнулся в кресло, принимая естественный облик.

— Да, Нарси.

— Наследие пробудилось? — заинтересованность в голосе тетушки вызывала здравые опасения. Судя по заметавшемуся взгляду черных глаз, не у меня одного.

— Да. — Северус хмыкнул.

— И что за магическое существо оставило свою кровь в твоем Роду, Северус?

— Иллитири.

Нарцисса смерила тяжелым взглядом белобрысого смуглого зельевара, усмехнулась.

— Общение с племянником пошло тебе на пользу. — Леди вернулась в кресло. — Гарольд, прости меня за то, что я позволила тебя забрать.

— Не стоит, тетя. На то воля Всеизменяющего. — я мягко улыбнулся искренне переживающей за меня женщине. — Рад, что у меня есть живая семья.

Нарцисса улыбнулась.

— Что ты собираешься делать с Сириусом?

— Пока не знаю. Вытащить крестного из Азкабана — не проблема, но в случае побега он останется преступником. Люциус, можете достать дело Сириуса из архивов?

Лорд Малфой медленно кивнул.

— Если оно там есть.

— Буду признателен. А сейчас будьте так любезны и дайте руку.

Люциус молча положил руку на стол, оголив предплечье.

— Я изменю Метку и сделаю возможным ее скрывать. — я тронул клеймо, активируя его и призывая к покорности. — Свой функционал печать сохранит, но я уберу возможность контроля и дистанционной ликвидации.

Люциус побледнел.

— Не знали? С помощью Метки Лорд вполне в состоянии угробить вас всех одной ментальной командой. И он об этом прекрасно знал, поскольку контуры, ответственные за ликвидацию носителя, упрятаны особо тщательно и проверялись, хотя ни разу не приводились в действие. Делайте выводы.

— Вот как. — Северус нахмурился. — Отчего же он тогда не убил предателя таким образом?

— Сам у него спросишь.

Метка Малфоя поддалась довольно легко, ведь я ее не убирал полностью, а просто изменял. Черный череп поблек и окончательно исчез с предплечья Люциуса, тяжи Печати сняли блокировку с магического ядра, убрались из эмоциональной и ментальной обрасти. Защиту на разуме я оставил, как она и была. А вот преданность... преданность пусть мой родич зарабатывает самостоятельно. Правда, об этом факте я решил умолчать, дабы не наводить белобрысого мага на ненужные мысли.

— Готово. Метка проявляется по ментальной команде. Надо — появится. Не надо — она видна не будет.

— Заметить можно?

— Только при полноценном сканировании организма если знать, что именно ты ищешь. Печать потеряла функционал Рабского Клейма и перешла в статус Вассальной, а такие разновидности видны только сюзерену.

Люциус потер чистое предплечье, с каким-то странным выражением глядя на меня.

— Вассальная Печать?

— Род Малфой и так является вассалом Рода Слизерин. Как и половина Темных Родов магической Британии. — я пожал плечами. — Основатель Рода был весьма... деятельным существом. И не слишком доверчивым.

— Вы говорите о Салазаре Слизерине?

— Да. За свою крайне долгую и насыщенную жизнь этот воистину Великий Маг смог сделать многое. И все это было прохерено его потомками за какие-то шесть сотен лет. От мощного рода остался только я и условно живой Лорд. Что самое печальное, подобная участь ждет практически все Рода Магической Британии.

— Отчего такие выводы? — Люциус скептически приподнял брови, но ментальный план четко показал, что именно думает на это счет беловолосый аристократ. Такой мощной смеси отчаяния, страха, безнадежности и беспросветной тоски я у живых и в общем-то успешных разумных встречал нечасто.

— Ваш Род — прямое тому доказательство. Из некогда весьма сильного Рода остались лишь трое. Вы, Леди Нарцисса и Драко. Случись что с Наследником, и Род — прерван.

Люциус прикрыл глаза.

— В ваших словах есть доля истины.

— Я не понимаю, почему Драко — один в Роду? — задал я прямой и довольно бестактный вопрос.

Люциус вздрогнул, но все же ответил:

— Родовое проклятие "Одного Наследника". Полное бесплодие после рождения первого ребенка.

В глазах тети промелькнула боль.

— А снять не судьба? — полюбопытствовал я.

— Вы знаете как? — глаза Люциуса утратили небесную голубизну, окрасившись сталью.

— Знаю. Ритуал хоть и утомительный, затяжной, но не сложный и не требует каких-либо особых ингредиентов. — достав из пространственного кармана пачку листов, я протянул их Лорду. — Лет семьсот назад подобные проклятия были весьма популярны, и ими так или иначе награждались практически все Рода. Естественно, существовал способ его снять.

Лорд Малфой взял бумаги с ясно видимой дрожью рук. Я только что дал ему сокровище, за которое этот мужчина отдаст если не все, то практически все. О проклятии я узнал давно, благо, Раш такие вещи видит практически сразу. Мне пока не хватает ни опыта, ни сил определять проклятия при беглом сканировании.

— Спасибо, Гарольд. — мягко сказала тетя.

— Пожалуйста.

— Как мы можем тебя отблагодарить? — в голубых глазах Нарциссы блестела надежда.

— Тетя, подарите Драко к следующему году брата или сестричку, а мне — племянника или племянницу. Это будет лучшей благодарностью. Я хочу, чтобы у меня была большая семья.

Люциус мой подарок оценил. Я видел в его глазах благодарность. Аристократ ни на мгновение не усомнился, что я ему не солгал. В глазах тети стояли слезы, хоть она и скрывала их как могла, но я видел их блеск, я чувствовал ее эмоции. Яркие, чистые, незапятнанные низменными желаниями. Эта женщина превыше всего ценила семью. И я только что дал ей надежду, шанс на то, что ее семья станет больше и счастливее.

— Люциус.

Лорд вопросительно поднял бровь.

— Сходите в Гринготтс. У гоблинов есть все, что вам потребуется. Пройдите полную проверку на Родовые Проклятия. Они могут это сделать, но вам придется допустить их ритуалиста к Камню Рода. — я положил на стол два масляно блестящих практически белых полупрозрачных слитка, отливающих холодным голубым блеском. — За это гоблины сделают что угодно. Снежный адамант. Довольно редкий металл, который не появлялся в этом мире уже больше тысячелетия.

— Это — сокровище... — прошептал Люциус.

— Это — всего лишь металл. — я пожал плечами. — Сокровище Рода — это...

— Дети! — закончила за меня Нарцисса. — Гарольд... спасибо!

— Ассаи, тетя. Мое Имя — Ассаи.

Нарцисса сморгнула подступившие слезы, резко подалась вперед, крепко обняв меня, а я купался в ясной чистой благодарности и радости. Эти чувства пьянили, словно молодое вино. Искренние, яркие, концентрированные! Если страх горчил, ненависть опаляла, жажда крови — будила в душе зверя, оседая медным привкусом на губах, то благодарность — она сладкая, словно цветочный нектар. Невозможно словами описать эти ощущения! Их можно только ощутить. Это — именно то, что чаще всего брали подобные мне от смертных в качестве оплаты своих услуг. Материальные блага — тлен. Что они значат для существ, порой теряющих даже тело?

Чета Малфой скомкано попрощалась и ушла через камин. В треске зеленого, словно Авада пламени я услышал место назначения: Гринготтс. Лорд решил не откладывать дела Рода на потом. И правильно. Пока Драко еще мелкий, на нем не лежит Родовое Проклятие. Если его снять сейчас, парень не получит ущерба, а взрослые — переживут. Что такое декада магического истощения, если на чаше весов лежит благополучие Рода?

После ухода гостей, я попрощался с Северусом и отправился к Лорду. Надо бы порадовать его новостями. Идя по погруженному в ночную тьму замку я размышлял о странном юморе Властителя Судеб.

В случайности я не верю уже давно, особенно, если они столь значимы. Да, я знаю, что Ньярх не держит под жестким контролем Древо Вероятностей, но его касания и мелкие изменения тянут за собой столь многое, что о случайностях говорить смысла нет. Великий Интриган не оставляет без пусть мимолётного, но внимания свои игрушки, особенно столь любопытные и перспективные, как, например, я. Порой его внимание становится ощутимым, порой я выпадаю из его поля зрения и интересов, но — ненадолго. Оскорбляет меня такое положение? Нисколько. Да, я прекрасно осознаю, насколько несоизмеримы наши силы и возможности, но также понимаю, что доброжелательное внимание одного из Великих, Иерарха Ньярха — это Дар, которым стоит дорожить. Как и благосклонностью Драхта, Властителя Битв, наделившего меня Даром Войны.

Я остановился перед знакомой дверью, с интересом всматриваясь в вязь чар. Родич определенно страдает обострением паранойи. Мне даже стучать не надо — Лорд уже знает, что я стою у порога. И правда, буквально через пару минут раздались неуверенные шаги и дверь со скрипом приоткрылась.

— Заходи. — прохрипел одержимый, пропуская меня в темное помещение.

Я проскользнул мимо мелко дрожащего Квиррелла, а за мной с тихим щелчком захлопнулась дверь, чары восстановили свою работу, отрезая помещение от любопытных глаз.

Осмотрев бледного, покрытого испариной мужчину, я осторожно спросил:

— Как ваше состояние?

— Плохо. — спустя минутную паузу ответил мне Лорд. — Зелья помогают мало.

А вот это странно. Эльфийские эликсиры способны мертвого на ноги поставить. Буквально. А тут... Что-то не то.

— Директор внимания не проявляет?

— Нет.

— Значит, мы что-то не заметили. — я развернул диагностическое плетение и накинул на неподвижно стоящего одержимого. — Сейчас посмотрю, что случилось. Эликсиры должны были помочь.

Диагностический комплекс отработал, принеся ТАКИЕ результаты, что я, откровенно говоря, впал в ступор! Я стоял и тупо таращился на багровые руны, плывущие в моем разуме, чувствуя, как разгорается яркое пламя ярости. Развеяв плетение, я прикрыл глаза, беря чувства под контроль.

— Родич... — в голосе против воле скрежетнула сталь.

Лорд вопросительно приподнял бровь.

— Что случилось?

— Настойка Аквис. — прошептал я.

Родич устало прикрыл глаза.

— Жидкий экзорцизм. — глухо прошептал он.

— Да.

Странное равнодушие и безразличие Лорда меня напрягало куда больше, чем плохое состояние тела Квиррелла. Что случилось такого, что столь сильный маг впал в такую апатию?

— Я что-то пропустил? — осторожно спросил я, всматриваясь в странно оцепеневшее лицо одержимого.

— Квиррелл в коме. — слегка надтреснутым голосом сообщил родич. — Телом управляю я.

— Когда? — приглушенно спросил я, чувствуя, как у меня натурально опускаются руки.

— Вчера ночью.

Проклятье! Как же не вовремя! До Самайна осталось всего ничего, какая-то декада! Но... раз носитель впал в кому...

— У меня три дня. Может, четыре. Я едва в состоянии контролировать тело. — Волан-де-Морт качнул головой, болезненно поморщившись. — Как ты и говорил... я не рискнул пить кровь единорога. Хотя мне ее принесли. — с глухой иронией сообщил мне родич.

— Что? — тупо переспросил я.

— Да, принесли. Я нашел бутыль с кровью среди ингредиентов в подвале. На закрытом складе. Куда даже Северуса не допускают. — болезненная усмешка исказила губы Лорда. — Старая сволочь даже подписал ее: "Кровь единорога, данная добровольно". Добровольно... как же! Проклятьем от нее несло за милю. Неужели он думал, что я отчаялся настолько, что сорвусь и выпью это дрянь?

— И что ты сделал?

— Отлил немного. Словно я отпил пару глотков.

— Когда?

— Вчера.

— То-то он такой довольный был. — тихо буркнул я. — До выходных дотянешь?

— Не уверен.

— Значит, ритуал проведем немедленно. — я прикрыл глаза, унимая клокочущее бешенство. — Я вырву из старого урода душу... изуродую... и отпущу... Пусть пройдет вечность, но я буду следить за его агонией... Потом... вылечу... — я сорвался на рык. — И закину в Легионы. В самую глубокую дыру, какую только смогу найти...

Щиты трещали, но держали бушующую силу, не давая ей вырваться. Я едва мог дышать. Что ж за день такой? Новость одна другой краше... Хорошо хоть Малфой порадовал и чашу припер.

— Успокоился?

— Нет! А еще нас тварями называют! — я глубоко втянул воздух.

Родич вздрогнул, но ни единой эмоции не пробилось в ментальный план.

— Ты можешь отделиться от тела?

Ментальный план колыхнуло отчаяние.

— Нет. Связи рвутся, но я не могу покинуть свой сосуд. Слишком ослабел. Если уйду — развеюсь окончательно.

Я потер переносицу, хмуро глядя на Лорда.

— Ритуал назначен на Самайн не просто так. В это время я вполне в состоянии его провести так, чтобы изъять твой дух из тела Квиррелла без повреждений и спасти жизнь сосуда. Но... сейчас, когда реальность уже нестабильна и начинает истончаться, сливаясь с Пустошами... это... затруднительно.

— Ты не можешь провести ритуал? — отстраненно спросил маг.

— Я — нет. Но я знаю, кто сможет. — прикрыв глаза, я нащупал звенящую струну в душе и послал Зов: — "Раш!"

Мой крик пронзил реальность, с грохотом вылетев в Домен. Наставник ответил практически мгновенно:

— "Что случилось, Ассаи?"

— "Мне нужна помощь."

Глава 25: Поворотная точка

Я всегда старался справиться со своими проблемами самостоятельно, и обычно наставник ограничивался подсказками и мелкой незначительной помощью. Даже инициацию Северуса и его обретение Дара я мог бы проконтролировать сам. Пусть не столь эффективно, как это сделал Раш, но мог бы. А сейчас я впервые не знал, что мне делать. Я смогу провести ритуал. Даже дух смогу выдрать. Но мне не хватит знаний и опыта изъять дух без повреждений. Стоит мне угробить личностное ядро, и кто знает, какая личность получится у объединенной души. Кто тогда возродится? Можно восстановить покалеченную душу, можно вернуть память, но поврежденная личность не восстанавливается никогда. Всегда появляется новая. ТАК рисковать я не хотел. И впервые за все время жизни в родном мире я обратился к Рашу за прямой помощью.

Звенящая в душе нить натянулась, реальность пошла волной, искажаясь и сминаясь от вторжения сущности иного плана. Старший пришел в истинном облике, в ряби искажений и в искрах остаточной энергии, какая появляется, если воплощаться в реальность из глубоких слоев Нереальности. Искристые огоньки затухали на пластинах черной шипастой естественной брони, скатываясь по мощному телу, сполохами горя между массивными крыльями и ощутимо искажая реальность, но ни единого отголоска не ушло за границу личного пространства.

— Что случилось, Ассаи?

Низкий, окрашенный беспокойством и угрозой рычащий голос всколыхнул тишину.

— Сам смотри. — я указал на родича, апатично наблюдающего за происходящим.

Старшему потребовался лишь один взгляд, чтобы оценить всю глубину задницы, в которой оказался Лорд. Он даже не стал спрашивать, что мне требуется: и так прекрасно знал, что моих знаний, пусть и довольно обширных, не хватит для проведения ритуала для настолько пострадавшего одержимого. Раньше я как-то не озадачивался проблемами такого рода существ, предпочитая решать их кардинально. А вот теперь случилось это, словно насмешка от Интригана...

— Волан-де-Морт?

Одержимый вздрогнул, моргнул.

— Я слышу. — маг говорил с трудом.

Два слова дали ответы на незаданные вопросы: Лорд в сознании, тело еще контролирует, готов к ритуалу, но скоро сдастся окончательно.

Старший с интересом осмотрел моего единственного живого близкого родственника. Даже в таком состоянии Лорд оставался интересным смертным: темная насыщенная аура, мощный разум, сильная воля и яркое магическое ядро, чья энергетическая проекция наложилась на поврежденное ядро носителя и поддерживает разрушающееся тело. Волан-де-Морт будет полезным приобретением для нашего Рода.

— Зови меня Раш. Контроль над телом удержать можешь? — короткие лаконичные фразы: Старший настроился на работу и отмел лишние, ненужные сейчас мысли.

— Пока да. — ответ был едва слышен.

Наставник перевел взгляд на меня.

— Сколько осколков собрал?

— Три из шести. — сообщил я. — Первый есть.

Раш молча протянул когтистую руку. Я так же молча снял с шеи ожерелье с филактериями и положил на ладонь. Осколки души к ритуалу он подготовит сам: они потребуются в качестве якорей для удержания Духа. А я тем временем закончу подготовительную работу, взяв на себя обязанности помощника.

Стандартный ритуал Извлечения Сути идет в два этапа: само извлечение и запечатывание или лечение, смотря кого спасают. У нас случай нестандартный: крайне ослабленный одержимый и необходимость спасти и Лорда, и Квиррелла. Обычно спасают кого-то одного: или жертву одержимости, или захватившую тело сущность. Если бы все прошло так, как и планировалось изначально, никаких бы проблем не было. Квиррелл бы окреп на эльфийских эликсирах, и Извлечение Сути прошло б без накладок и лишних стрессов, а принесенный в жертву тролль стал бы якорем для лишенного души духа. Но вмешалась старая бородатая сволочь, и теперь мы имеем едва живого одержимого со впавшим в кому носителем и стоящим на грани развоплощения духом великого темного мага! Толку теперь от жертвы, если дух не переживет высвобождения?

— Ассаи, освободи пол и ставь печати Круга Подавления. — коротко приказал Раш.

— Как будешь проводить ритуал? — тихо спросил я.

Под моим взглядом столы аккуратно поднимались в воздух и складывались компактной стопочкой за кафедрой. Там, где они не будут занимать много места и мешать. Никакой магии: обычный телекинез.

Вместо ответа я услышал вопрос:

— Жертва есть?

— Молодой горный тролль. — ответил я, не совсем понимая, зачем ему теперь жертва и что он собрался с ней делать.

Раш что-то прикинул, кивнул, и совершенно неожиданно начал говорить. Не для меня, я и так это знаю. Для внимательно наблюдающего за нами родича.

— Разница между душой и духом в том, что дух не имеет собственного источника энергии и без ядра души не выживет, если не привяжется к другому источнику энергии. О развитии в любом случае речи не идет, это обычное выживание слепка личности в виде призрака, не более того. — выразительно посмотрев на оцепеневшего одержимого, демон продолжил: — Полноценная душа состоит из духа, оболочки, сформированной из разного количества слоев, и ядра. Дух хранит память, личность и способен мыслить. Оболочки души накапливают энергию и закрепляют за собой полученные при жизни навыки и Дары. Ядро производит энергию, создает слои, восстанавливает дух и удерживает все это в целом виде. Чем дольше существует душа, тем развитее и мощнее ядро, и тем большее количество энергии оно вырабатывает, больше слоев способно сформировать и удержать, и как результат, тем мощнее и одареннее будет существо.

Еще одна филактерия покинула цепочку и была положена на единственный оставшийся стоять в аудитории стол.

— Когда говорят о том, что душа не имеет ни расы, ни пола, говорят именно о ядре души и о ее слоях. Дух себя осознает, непроизвольно делая привязку к расе и гендерному признаку. Исключение — существа, способные изменять свое тело, или те, кто не зациклен на гендерной и расовой принадлежности. В основном, это метаморфы и демоны Хаоса. Остальные так или иначе цепляются за свою прошлую суть. Если память сохраняют. При обычном перерождении дух разрушается, и в новую жизнь уходит только душа.

Раш отстегнул последнюю драгоценную подвеску, придирчиво ее осмотрел и аккуратно положил в центр образованного семью кристаллами круга.

— Когда душа развивается, ее энергонасыщенность рано или поздно достигает уровня, достаточного для сохранения духа после смерти, и тогда в новой жизни рождается вечное смертное существо, вставшее на путь развития бессмертного. Так называемые Перерождающиеся. Такие души включают дух в свою структуру, навсегда избегая риска его потерять после очередной смерти. Если, конечно, не откатятся в развитии.

Демон бросил взгляд на внимательно слушающего его одержимого.

— Это и есть путь к истинному бессмертию, открытый любому смертному. Энергонасыщенность души можно поднять принудительно, можно спасти дух после смерти, можно сформировать связи души и духа. Много есть способов сохранить себя, но по какой-то малопонятной мне причине смертные удивительно упорно от них отказываются. — Раш вновь взял в руки алмазную филактерию. — И идут по пути деградации и гибели. Как это сделал ты, хотя стоял на грани перехода на новый уровень развития.

Лорд молчал, штормя ментал сумбурными яркими эмоциями, и смотрел на черный алмаз в когтистых пальцах демона. Раш прав: если бы не допущенная ошибка с расколом души, Волан-де-Морт мог бы сохранить свой дух и личность после смерти, получив настоящее бессмертие, а не его мнимую иллюзию. Но он, как и многие до него, пошел по легкому пути, и теперь пожинает закономерный результат: грядущее запечатывание в филактерии, как какая-то низшая нежить, которой он, по сути, стал.

Не могу сказать, что мне его жаль. Это не так. Но он мой кровный родственник, на которого отозвалось чувство родства, второй из ныне живущих, а я слишком сильно хочу семью. С самого детства хотел, еще когда был ребенком. Взросление и смена сущности это желание притупили, но не уничтожили, и потому я сделал для какого-то полудохлого, частично безумного одержимого восемь филактерий, с запасом, хотя столько нам не потребуется: крестражей шесть, плюс дух. Одна из них создавалась специально для него: она крупнее, сделана из природного магического черного алмаза, иначе огранена, оправлена в лунное серебро и адамант с инкрустацией из семи крохотных осколков кристаллов других филактерий. Этот самоцвет я искал долго: карбонадо не подходил — у него другая внутренняя структура, пришлось искать именно алмаз, все же, Великий маг, да еще и Темный Лорд... У них всегда требования завышенные. Но природный прозрачный черный алмаз размером с мой кулак — это огромная редкость. Такие камни естественным путем, без касания Тьмы или Всетворящего, не появляются: алмаз или черный, или прозрачный. Немагических прозрачных черных алмазов не существует. Вообще.

Знал бы родич, что ради его филактерии эльфы в одном из миров не совсем... ладно, совсем не добровольно расстались со своей единственной темной реликвией, над которой так тряслись. Когда я увидел этот кристалл, сформировавшийся на мощном темном источнике и получивший благодаря нему глубокий черный цвет без малейшего постороннего оттенка... В общем, я решил, что ушастые обойдутся без Сердца Тьмы: светлым эльфам темные артефакты такого класса совершенно ни к чему. Меньше гадостей соседям сделают!

Вернувшись после утомительного вояжа в Домен с добычей, я, выползя через двое суток из замкового лазарета, варварски расковырял превосходно сделанный могущественный артефакт, без сожалений расколол и переогранил бесценный кристалл в филактерию. Раш тогда назвал меня вандалом, но с огранкой помог. Сейчас сам с удовольствием рассматривает результат моих трудов, а на губах расползается довольная улыбка. Ну не любим мы светлых эльфов... за редким исключением.

— Дух твоего родича, Ассаи, не сможет остаться в реальности, даже если его привязать на другую душу: не выдержит извлечения из носителя и воплощения. Его придется запечатывать в филактерию. — наставник резко перешел от теории к нашему случаю. — Ты молодец, правильно подобрал кристалл. В нем дух окрепнет и будет в сохранности.

Меня снова похвалили за разграбление сокровищницы Солнечного Города и жестокое надругательство над бесценным боевым артефактом. Даже для нас Сердце Тьмы бесценно! Именно из-за того, что я из него выколупал и бесценно...

— Когда соберем остальные осколки души, мы ее восстановим. И только после полного исцеления души можно будет проводить ритуал объединения сути над душой и духом. — Раш перевел взгляд на одержимого и добавил: — Если бы Ассаи не был так заинтересован в твоем выживании, я бы тебя уничтожил. Вместе с душой.

Лорд вздрогнул.

— Смертные, раскалывающие души, не выживают без посторонней помощи. — раздраженно шевельнув крыльями, пояснил наставник. — Со временем изуродованная душа с поврежденным ядром развоплощается. Лечить такие травмы утомительно даже нам, и всегда есть риск неудачи. — короткая, тяжелая пауза. — Стоит ли мнимое бессмертие безумия, деградации и мучительной гибели с гарантированным развоплощением в финале?

— Я не знал. — прохрипел Лорд.

— Технология крестражей была разработана Старшими Расами как отсроченная казнь! — отрубил Раш. — Длительная, мучительная, порождающая безумных монстров, которые сами разрушат все, что создавали. Жертва быстро не погибает, возрождаясь на осколках ядра души, с каждым разом безумнее и ущербнее, но сильнее и агрессивнее. Идеальный Враг. Вы, люди, практически всегда наследуете у Старших Рас худшие их черты и наработки, удивительно упорно храня знания о всякой мерзости и мгновенно забывая то, что может вас возвысить.

Волан-де-Морт молчал, осознавая то, что было сказано. Эмоции бурлили и клокотали, наливаясь гневом, яростью и жгучей ненавистью. Родич не дурак. Понял то, что осталось недосказанным.

— Темные существа редко учатся на ошибках могущественных предшественников, наивно полагая, что уж они-то умные и до такого не докатятся. — негромко добавил Раш, сплетая объемный конструкт вокруг алмазной филактерии. — Обычно их результат куда страшнее.

Интересно, а как родич отреагирует, если сказать прямо? Сейчас узнаю.

— Для некоторых светлых народов крестражи — это отлаженный механизм создания Врага, против которого удобно дружить и объединять мир под свою руку. — добавил я. — Находится амбициозный маг большой силы, и не важно, какая у него направленность: светлый, темный — без разницы. Важно, чтобы маг был сильным, потенциально способным достичь вершин мастерства или стать Лордом, благословенным Первоосновой или Первостихией. Потом он убеждается в том, в чем нужно убедить, возможно, ему даже помогают с начальными этапами развития, давая возможность набрать силу и привлечь внимание. А после любым образом сливается информация о существовании несложного, но крайне рискованного и жутко-запретного способа обрести бессмертие, увеличив к тому же в процессе ритуала свою силу. И очередная жертва своими руками уничтожает собственное бессмертие и шансы на развитие, превращаясь в безумного монстра. А потом в Мультиверсуме на волне войны с этим Врагом появляется очередная Светлая Империя. Мощная, милитаризированная, фанатичная и нетерпимая, считающая своим долгом нести Великое Благо всем вокруг. Таким государствам всегда нужны новые сильные Враги, не важно, кто и откуда. У Света всегда должен быть Враг! В идеале, если этот Враг будет ужасающим, мерзким, но реально — не опасным.

Лорд вздрогнул, огненная волна ненависти и бешенства ошпарила обостренное восприятие, а я не удержал расползающуюся на лице довольную лыбу. Проняло! Если Волан-де-Морт переживет ритуал и касание Черного Пламени в Источнике нашего Домена, он этот разговор не забудет никогда, и в нужные моменты будет вспоминать и делать правильные выводы. А еще он не забудет, кто его спас и уберег от накатывающегося безумия.

Мне не нужен сумасшедший неуправляемый родич, который станет очередной страшилкой Магического Мира и даст возможность Великому Светлому мудаку укрепить и так немалую власть. Мне нужен вменяемый Темный Лорд, который будет выполнять свои обязанности и станет моей опорой в том, что я планирую провернуть. В любом случае, мне не нужна в родном мире очередная Светлая Империя с Великим Героем во главе и Неназываемым в пантеоне.

Как-то раз я имел возможность наблюдать нечто подобное... Выжженный войной мир, половина которого — ужасающие даже меня постоянно мутирующие джунгли, пустоши, зоны магических аномалий и штормов, а вторая половина — сформировавшаяся перед лицом искусственно созданной угрозы Империя Светозарного, живо разрабатывающая способы проникнуть в другие миры. Я тогда выполнял Договор с одним из Чемпионов Повелителя Битв, который в силу своей природы, печати Драхта на душе и собственной мощи не мог пройти сквозь созданный эльфийскими богами барьер, запечатывающий планету. Я никогда не отказывал в помощи любимцам Престолов Всетворящего, и легко согласился на Контракт, придя как полудемон-полусмертный в Закрытый Мир по призыву загибающегося от распада души мага. Того самого Темного Повелителя, на которого молились темные создания, и которого так ненавидели сами же его создавшие светлые. Не рассчитали мудрые светлые, что парнишка окажется умным, додумается до очевидного и остановится на втором крестраже. Протянул он триста лет, пока не был насильно проведен последний, фатальный раскол. Рахран заплатил своей жизнью и душой за мой приход в мир... Но я выполнил оба Договора: и раскачал мир, дав возможность истинному Чемпиону пройти барьер, и отомстил сполна. От всей широты души и извращенности моей фантазии. Так, как Рахран просил.

— Родич, я не хочу, чтобы ты повторил такую судьбу. — сообщил я давно принятое решение и ставя перед фактом. — Это не вопрос милосердия или родственной любви. Сам понимаешь, это вопрос моего эгоизма и личных заскоков.

Одержимый коротко кивнул.

— Рад, что ты не питаешь иллюзий на мой счет.

— Чего мне ждать? — прохрипел Лорд, переварив сказанное.

Ответил ему Раш:

— Твои необдуманные действия и множественные расколы души еще будут иметь последствия в будущем. Какие — узнаем после того, как проведем ритуал объединения и погрузим душу в Источник для окончательного исцеления. Если не появится никаких осложнений, ты воплотишься во взрослом теле и с цельной душой. Насколько будет повреждена память и какие изменения будут в личности, спрогнозировать невозможно.

Раш прав... Тогда мы точно узнаем, будет жить мой родич или перестанет быть, как только его души коснется Черное Пламя, горящее в Источнике Домена. Если выживет, его душа будет полностью исцелена. Если нет... Ну нет, так нет.

Пока Лорд переваривал занимательную информацию для общего развития, я, занятый посторонними мыслями, как раз закончил очищать помещение от всего лишнего, стараясь освободить как можно больше территории. Ритуальный чертеж занимает много места, а показывать одержимому истинный Хогвартс я не хочу. Почему? Да сам не знаю, но не хочу и точка. Идти против своих инстинктов я не привык, так что придется делать чертеж чуть компактнее, чем обычно.

— Раш, какой наносить?

Вместо ответа в воздухе появилась светящаяся иллюзия сложного ритуального чертежа. Два круга, замкнутые на точку фокуса. Один — жертвенный, второй — шестилучевая звезда... Зачем? А, ну да, под филактерии по количеству созданных крестражей. Их как раз шесть. Но вроде как контуров для призыва осколков сути нет. Или я что-то не понял?

— Будешь делать Призыв? — уточнил я.

Раш покачал головой.

— Не выдержит. Осколки души соберешь сам, но соблюсти ритуал придется. Может, что-то само придет, если крестраж неподалеку.

Может и прийти. Вроде как один из крестражей где-то в Хоге, если Лорда память не подвела.

— Атам?

Он окинул оценивающим взглядом одержимого.

— Адамант. Все же, Темный Лорд как никак, да еще и благословленный Магией. Но глифы наноси аметистовым: я буду опираться на Источник Домена.

— Понял.

Адамантовых атамов у меня много. Разной формы клинка, функциональности и назначения. Работать я буду на территории ожившего магического строения, признавшего меня Хозяином, резать буду по камню, чертеж имеет тонкие и мелкие элементы, ритуал пройдет для родича, значит... На ладони появился атам с полуторной, овальной в сечении и густо покрытой рунными глифами рукоятью, и тонким трехгранным лезвием, переходящим в игольчатое острие. На одной стороне инкрустированы крохотные аметисты из Ядра Домена, на двух других гранях — рунные цепочки. В навершии рукояти — тот же аметист: неограненный самородный кристалл, в основании лезвия — ограненный осколок Сердца Тьмы.

— Раш?

Старший осмотрел очередное мое творение на ниве ритуальных ножей, удивленно приподнял бровь и одобрительно кивнул.

— Годится. Но глифы все равно вырезать аметистом.

На второй моей ладони появился другой атам, целиком выточенный из аметиста, с адамантовыми накладками на лезвии и рукояти. Создавались они в комплекте. Адамантовый, аметистовый и алмазный.

— Парные? — еще удивленнее констатировал Раш. — И когда успел?

— Нет, там комплект. Сделал, когда филактерии вырезал. — честно признался я. — Я остатки Сердца Тьмы на третий пустил: камень был сферическим. Как раз на инкрустацию и лезвие хватило.

Ну нравится мне атамы делать! Ритуалистика и артефакторика — это моя слабость, так что инвентарь для своего Дара я создаю сам.

— Покажи третий.

Положив аметистовый атам на стол, я достал третий нож. Тонкое плоское листовидное лезвие, зажатое адамантом, рукоять — аметистовый самородный кристалл в оплетке из того же адаманта. По металлическому зажиму на лезвии — рунная цепочка, такая же, как и на двух других. Работать можно каждым атамом отдельно, а можно использовать одновременно. Они создавались как одно целое, и наводок лишних давать не будут.

— Прекрасно. — Раш забрал алмазный атам. — Черти основу адамантовым и аметистовым. Я возьму третий, раз уж ты его сделал из того же кристалла, что и филактерию.

Так я специально и делал... раз возможность подвернулась. Работать одним комплектом атамов удобно и практично, а широко распространенное мнение, что ритуальные ножи — индивидуальные инструменты — ошибочны. Это всего лишь инструмент! Его, конечно, можно сделать индивидуальным, завязав на душу и ауру, но какой смысл? Для разных ритуалов требуются разные атамы, часто — сделанные из разных материалов, на ритуальных ножах остаются отпечатки, которые не допускают использования атеймов в ритуалах противоположного направления. Для кое-каких мощных ритуалов ножи приходится готовить индивидуально. А для некоторых достаточно собственных когтей, куска мела или обычного лома.

Острое игольчатое лезвие без сопротивление вошло в прочный камень, оставляя ровный, словно проплавленный след. Для нанесения чертежа такого класса требуется хороший глазомер и твердая рука: ошибки и неточности недопустимы. Круг должен быть кругом, прямая линия — прямой, а не судорожно-мелковолнистой! За годы занятий ритуалистикой, я набил руку, и теперь из-под лезвия ритуального ножа выходила безупречно-ровная линия.

Пока Раш подготавливал филактерии, опутывая их сложными объемными рунными структурами, я успел расчертить пол, нанеся основные линии. Перепроверив качество и точность изображения, приступил к мелким элементам. Это уже проще — масштаб не тот, легче выдерживать геометрическую точность.

Чертил я сразу все: и Круг Подавления, который не столь требователен к качеству и точности рисунка, и ритуальные круги, в которых неточность недопустима.

— Раш, глифы на Круг Подавления тоже аметистовым наносить?

— Можешь основным. — ответил Старший, не отвлекаясь от работы.

Основным так основным. Высунув язык от усердия, я рисовал угловатые глифы, больше известные под неправильным, но широко распространенным названием "руны". Острие резало камень как мясо, так что приходилось контролировать силу нажатия: атам может уйти в камень по рукоять, а мне столь глубокие прорезы не нужны. Их потом еще убирать придется. Мне же и убирать.

Дочертив последний глиф на Якоре, я сказал:

— Круг Подавления готов. Активировать?

Раш внимательно осмотрел чертеж, взглядом ощупав каждый символ, каждую линию и их пересечение, после чего кивнул, а я тут же пустил по узору энергию. Круг заработал, скрывая любое проявление магии в пределах ограниченной им территории.

— Работает.

Раш снова кивнул. Перепроверив линии узоров, я нанес мелкие насечки на звезде, добавил якоря для филактерий, еще раз перепроверил рисунок, сверяясь с висящим в воздухе образцом и отрапортовал:

— Готово.

Наставник оторвался от лечения загибающегося на глазах Лорда, снова внимательно осмотрел мое творчество и спросил.

— Жертву подготовил?

Я кивнул.

— Неси сюда. В сознании, но обездвиженного.

Жертву нести не требовалось: еще дня три назад я смотался к зверинцу и нанес на пол клетки руны, нужные для дистанционного открытия портала. Сейчас же я их активировал, и тролль вывалился из прорыва пространства под потолком. Я подхватил его телекинезом, повернул спиной к себе и всадил длинный кинжал в нервный узел, на какое-то время парализовав перепуганное существо.

— Готово. — снова отрапортовал я.

Тролль взревел, засоряя ментал злобой и страхом. Тупой-то тупой, но мозгов понять, что его ждет нечто очень плохое, хватило. Раш придирчиво осмотрел неопрятную тварь, прикидывая его пригодность к ритуалу. Если не подойдет — пойду и поймаю кентавра! Они тоже магические разумные существа, и тут неподалеку целым табуном шляются.

— Годится. — одобрил жертву наставник. — Жертвой займешься сам, я проведу только ритуал Извлечения. Помощник есть?

— Да. — ответил я, отправляя Удару приказ прибыть сюда с описанием сути проблемы, втайне сожалея, что парнокопытные останутся нетронутыми: ну не люблю я этих высокомерных тварей.

Тролль заревел еще громче, Раш поморщился.

— Зелья? — короткий недовольный взгляд на паникующую жертву. — Заткни его!

Короткий удар простым кинжалом в горло, и тролль замолк. Пока не регенерируют голосовые связки. Потом опять орать будет.

— Должны быть готовы. — отозвался я, убирая кинжал.

— Ну так узнай! И тащи сюда Северуса! Удар будет помогать мне.

Я пожал плечами и кивнул, активируя связь сюзерен-вассал. Тащить так тащить, тем более, он сам хотел участвовать.

Северус отозвался мгновенно:

— "Ассаи?"

— "Зелья для ритуала готовы?" — коротко спросил я.

— "Да." — с недоумением отозвался он.

— "Бери их, и в покои Квиррелла."

Связь обожгло недоумением и настороженностью.

— "Что случилось?"

— "Его напоили настойкой Аквис. Квиррелл в коме, Лорд на грани развоплощения. Мы начинаем ритуал немедленно."

Северус замолчал, а ментальная связь донесла отголоски шквала эмоций, бушующих сейчас в его душе. Я молча ждал, пока он перебесится. Наконец, накал чувств спал, и зельевар сухо припечатал:

— "Сейчас буду."

Удар примчался первым: грязный и злющий после очередного разведрейда в Темнолесье, с увесистым баулом в руках. Осмотрев впавшего в ступор Лорда, иллитири тяжко вздохнул и утопал в покои Квиррелла приводить себя в порядок.

Пока я наносил рунные цепи на жертвенный круг, он почистился, убрал с себя фон от очищающих заклинаний и переоделся в ритуальную одежду, состоящую из простых свободных бридж и туники-безрукавки из паучьего шелка, украшенных крохотными рунами и затейливой вязью темного наречия. На ногах — мягкая обувь, наподобие чешек, из того же нейтрального к магии шелка. Заодно и успокоился, настроившись на работу.

Когда пришел Северус, Раш закончил наносить руны на чертеж, а я — возиться в уголочке с заковыристым жертвенным кругом, едва поместившимся на последнем свободном участке пола. Все же, небольшая аудитория не предназначалась для проведения подобных ритуалов. И так удивительно, что я все впихнул, учитывая габариты жертвы.

Северус прибыл уже одетый в магически-нейтральную одежду и с боксами с зельями в руках. Я указал на единственный стол, притулившийся у самой границы ритуального чертежа. Как раз для его банок и поставил, чтобы было где сваренное богатство раскладывать.

— Ритуал практически тот же, с поправкой на время и состояние. — буркнул я, распаковывая бокс с тщательно уложенными эликсирами и зельями. — Будешь мне помогать с подготовкой жертвы.

Зельевар кивнул, недовольно рыкнул, дал мне по рукам и вручил другой бокс.

— То, что ты взял — для Лорда! Для подготовки жертвы — вот это!

Отобранный у меня бокс Сев передал Удару, который должен помочь родичу подготовиться к ритуалу и переодеться в подготовленную одежду: короткие штаны из змеиной кожи, подпоясанные сплетенной Хазом из единорожьей шерсти веревкой. Поможет душу носителя удержать. Шерсть я выпросил у Хагрида, так что она по-настоящему отдана добровольно. Еще и передана мне в руки с искренним пожеланием добра. Жаль, крови этой рогатой скотины раздобыть не удалось. Она бы сейчас очень пригодилась.

Знал бы Хагрид, на чье благо пошел его подарок... Ну да не буду расстраивать смеска раньше срока.

Я цапнул коробку и свалил к обделавшемуся от радости троллю. Существо он хоть и тупое, но все равно разумное, а для того, чтобы понять суть происходящего, много ума не надо: ритуал, он и есть ритуал, кровавые жертвы приносят все, включая троллей. Сейчас, пожалуй, только тролли и им подобные жертвоприношениями занимаются. Если, конечно, можно назвать полноценным жертвоприношением потрошение какого-то неудачника на булыжнике под завывание шамана.

Обгадившийся тролль смердел так, что даже меня проняло. Сев брезгливо скривил губы и бросил на меня выразительный взгляд слезящихся глаз. Согласен, это отвратительно, слезу даже у меня вышибает! Поморщившись, я убрал с жертвы одежду и последствия ее испуга, тут же вдогонку прогнал заклинание магического негатора, нивелируя все следы активной естественной магии. Проверив еще раз, еще трижды прогнал негатор, пока не добился нужного состояния, и только после этого приступил к первичной подготовке жертвы: нанесению на тело линий, практически полностью повторяющих рисунок на полу с учетом особенностей расположения в теле энергоузлов.

Атам легко рассекал прочную шкуру, оставляя ровные четкие разрезы, на которые Северус тут же наносил нужные зелья. Глифы, как всегда, в последнюю очередь. Пока только подготовка... Самая утомительная и грязная. Ну и самая болезненная для жертвы. Но когда ритуалистов это останавливало?

— Сев, кровь подтирай. — буркнул я.

Северус беззвучно выматерился, промакивая струйку практически черной крови. Перекинув окровавленное полотенце через руку, зельевар перехватил кисточку и продолжил наносить на порезы густую золотистую жидкость, запечатывающую раны подобно клею и останавливающую кровотечение. Ну и создающую энергоцентрали с нужной емкостью передачи.

Замкнув последнюю линию общего контура, я обтер атам о многострадальное полотенце и приступил к самому утомительному: нанесению рун. Северус тут же отложил плошку с золотистым зельем, откупорил три крохотных пузырька с практически черной жидкостью, слил их содержимое в чистую аметистовую плошку и аккуратно достал другую кисточку. Очень тонкую, с коротким черным ворсом и тускло светящимися рунами, поблескивающими на металлическом держателе.

Эту кисточку мы делали три дня, повыдергивав у бедолаги-Квиррелла остатки волос. Притом, драли мы их из бровей, поскольку на голове ничего не осталось, а то, что осталось на теле, использовать в ЭТОМ ритуале не стоит. И все равно кисточка куценькая и тоненькая получилась. И одна!

Занятый такими мыслями, я длинным острым кончиком атама вырезал угловатые глифы на прочной шкуре заходящейся практически беззвучным ором магической твари. Пока еще мычание едва слышно, но скоро мощная регенерация восстановит перерезанные голосовые связки, и ор будет очень даже звучным. Паралич подержится чуть дольше. Хорошо хоть разрезы, нанесенные атамом, не поддаются никакой регенерации.

— Ассаи, что с жертвой?

— Почти закончил. — ответил я, аккуратно вырезая заковыристый глиф во внутреннем круге. — Еще минута.

Я вырезал последние два символа и отодвинулся, давая возможность Северусу покрыть разрезы нужным составом. Несколько быстрых, точных штрихов тускло светящейся кисти и подготовка завершена.

— Готово!

— Активируй Печати на круге жертвы и проваливайте оттуда! — рыкнул Раш. — Шевелитесь!

Удар и Сев подняли стол с остатками инвентаря и быстро вынесли его за пределы Круга Подавления. Я же, убедившись, что во внутренней области не осталось ничего лишнего, повернул тролля, поставил его на ноги в центре чертежа, пустив на руны энергию. И быстро выскочил за границы ритуального чертежа, пока активировавшийся ритуал не посчитал за жертву и меня.

Тролль заорал в голос, когда энергия потекла по вырезанным на его коже линиям. Руны засияли. Жертва принята и включена в общую систему. Теперь он не сможет ни шевельнуться, ни моргнуть, ни дышать без позволения ведущего ритуала, полностью синхронизированный со стоящим в центре другого чертежа Лордом. Тролль жил синхронно с Лордом: он дышал вместе с ним, кровь в его венах двигалась с той же скоростью, что и кровь у моего родича, билось сердце в такт с сердцем одержимого. И он точно так же умирал.

Ритуал начался без лишних предупреждений: короткая, рычащая команда, два рунных круга активировались, запуская процесс ускоренной синхронизации донора и реципиента. Тролль не мог восстановить здоровье умирающему Квирреллу, но должен был дать ему возможность дотянуть до конца ритуала. Не зря выбиралось выносливое магическое существо с мощной регенерацией и крепким здоровьем.

На прочной, казалось бы непробиваемой шкуре тролля расползались безобразные гнойные язвы некроза, жертва орала во всю мощь, фонтанируя яркой, острой болью и животным ужасом. Ему больно. Ему страшно. Он так боится умереть от непонятного ему ритуала, который проводит настоящий монстр...

Тролль — не человек, он прекрасно понял, что мы за существа. Низшие фейри нас чуют на уровне инстинктов, и не важно, в каком облике мы приходим в мир. Раш не скрывал свою сущность, и перепуганная жертва четко знала, КТО проводит ритуал. И это знание пугало тролля больше всего остального.

Я стоял у самой границы Круга Подавления и наблюдал. Это прежде всего урок для меня, чтобы в будущем я ЗНАЛ, как надо проводить подобные ритуалы, и что делать, чтобы добиться выживания и духа, и одержимого.

Забавно. Если Квиррелл выживет, может выжить и тролль: сам по себе ритуал Извлечения Сути не требует жертвоприношения. Нам сейчас не нужна смерть этого испуганного молодого фейри. Нам нужно, чтобы он остался жив до самого конца и помог остаться в живых одержимому.

Если тролль переживет ритуал, я не буду его убивать: он заслужит право жить. Я его вылечу и верну обратно в зверинец. И даже исправлю доставляющую неудобства проблему с неправильно сросшимся переломом на ноге.

Детям Хаоса знакомо понятие "благодарность".

Синхронизация завершилась. Покрытый уродливыми язвами тролль уже тихо поскуливал, сорвав связки дикими криками. Лорд стоял молча, тратя остатки сил на то, чтобы оставаться в сознании. От него требовалось только одно: оставаться в сознании до самого конца ритуала. Все остальное — не его забота.

Раш развел руки в стороны, выплескивая вовне свою Мощь, запитывая угловатые глифы энергией и запуская вторую стадию ритуала. Шесть кристаллов филактерий поднялись в воздух и зависли над своими гнездами, соединенные с вплавленными в пол кристаллами тонкими искристыми лучами. Голос Старшего сменил тональность, став ниже, раскатистее, жестче: ритуал перешел в фазу Извлечения.

Волан-де-Морт захрипел, далеко запрокинув голову, глядя остекленевшими, мертвыми глазами носителя в потолок, по телу шли волны дрожи и судорог. Магия ритуала отделяла паразитирующий Дух от души носителя, и что-то отзывалось на творимый в ограниченном Якорями пространстве. Что-то подобное, тождественное сияющим в филактериях осколкам души. Неужели отозвался крестраж?

Я пристально следил за малейшими изменениями в астральном плане, и то, едва не упустил краткое мгновение, когда мимо меня промелькнул яркий осколок души, подхваченный ведущим ритуал, а в сапфире ранее пустой филактерии замерцал искристый огонек: одна частичка расколотой души отозвалась на зов Духа.

Тролль тоненько, жалобно заныл, заскулил, выгибаемый синхронизацией ритуала. Я же молчал, глядя на порождение магии и просил Сюзерена о снисхождении к моему родичу, его носителю и этому ущербному существу. Если сейчас все пройдет хорошо, они все останутся живы... а я начну новую авантюру из тех, которые когда-то давно привлекли ко мне внимание Ньярха.

Одержимый захрипел, забился в припадке. Судороги скручивали мышцы с такой силой, что ломались ослабленные кости. Дикие крики тролля, которого ломало вместе с бедолагой-Квиррелом-Лордом, метались под потолком под ровный, размеренный речитатив Старшего. Раш произносил вслух то, что было начертано им на полу вдоль силовых линий рунного чертежа, своей Силой и Волей корректируя течение энергии, клокочущей в замкнутом пространстве, ограниченном Кругом Подавления. И с последним словом, сорвавшемся с его губ, одержимый изломанным кровавым месивом рухнул на пол, алмаз засиял ровным светом, а в черных недрах кристалла судорожно заметалась яркая золотистая искорка пойманного духа.

Ровно восемнадцать минут и ни мгновением дольше.

Молодой горный тролль заскулил, судорожно подгребая под себя руки, скрутился, постанывая от режущей тело боли. Живой! Я тут же перешагнул через обуглившиеся линии, подошел к одерж... нет, уже просто — профессору Квирреллу. Если выжил тролль, значит, и он жив.

— Я займусь духом, ты позаботься о носителе и о жертве. — коротко бросил Раш, собирая с пола филактерии. — Следы зачистишь сам.

Я кивнул, чувствуя, как Старший покидает этот мир и возвращается в Домен. Он мне помог, дальше я уже сам справлюсь. Наверно.

Квиррелл не то чтобы живой, но и окончательно мертвым он пока не был. Душа едва держалась, тело стремительно умирало, а я не знал, что с этим делать. Нет, ну душу-то я закрепил, а вот тело... Мои сомнительные навыки целителя как-то на такое не рассчитаны... Регенерацию там подстегнуть я могу, перелом срастить, свежую рану закрыть. Но чтобы ТАКОЕ вылечить? М-да...

Ну вот что мне стоило подумать об этом заранее, и притащить сюда грамотного целителя? Знал же, что Квиррелл после ритуала будет похож на кровавое месиво, а не на живого человека! Знал! Но не подумал.

Трогать изуродованное тело я не стал, еще добью ненароком, так что ограничился тем, что наложил Марку Стазиса. Часик где-то она мне даст, а за это время надо найти того, кто сможет вытащить с того света практически мертвого человека.

— Удар, подготовь замковый лазарет. Северус, с тебя зелья.

Вассалы синхронно кивнули.

— Да, еще одно. Как у тебя с талантом целителя?

Иллитири хмыкнул и ехидно ответил:

— Как и у тебя, сюзерен. — видя, как меня перекосило, добавил: — Но в нашем отряде есть хорошие целители. Светлая эльфийка, между прочим — магистр! У нее на тот свет еще никто не сбежал.

И эта ушастая сволочь с чувством сделанной мелкой гадости свалил выполнять мое же поручение, оставив переваривать такой поворот. Светлых эльфов я и правда очень сильно не люблю. Так сказать, мы не сходимся во всем, в чем только можно: от моральных принципов и идеологии до Первостихии и Первоосновы, к которым они обычно принадлежат. Исключения бывают редко. Надеюсь, со светлой целительницей мы поладим. Или, хотя бы, не будем конфликтовать.

Мысленно настроившись на неприятное знакомство, я свалил в Домен.

Отряд наемников я оставлял в крыле Замка с искаженным течением времени. Для них прошло чуть меньше двадцати минут. Срок вроде бы небольшой, но достаточный, чтобы Дзар чувствовал себя глубоко оскорбленным: пренебрежения к себе эта чернявая скотина не любил, а про это крыло и его свойства он знал.

Реакцию полуэльфа я предугадал правильно: стоило мне появиться посреди зала, как первое, что я услышал, было сказанное злым срывающимся рыком:

— И как это понимать, Ассаи?

— Мне целитель нужен. — в лоб сообщил я, разом сбивая его с настроя. — Потом можешь выгрызть мне мозг, но сейчас мне нужен хороший целитель!

Командир наемников сплюнул, отложил разборки до более удобного времени и рявкнул:

— Аэлия, Кахьи!

На рык к нам подошли два... самородка, иначе не скажешь, и вопросительно посмотрели сперва на командира, а потом на меня. А я стоял и хлопал глазами, переваривая и осмысливая неожиданное зрелище. Светлая эльфийка, светлая эльфийка... Да! Передо мной действительно стоит очаровательная светлая эльфийка с мощным, развитым даром. Изящное прелестное создание с миловидным точеным личиком, длинными, практически до колен золотистыми волосами, переплетенными в плотную косу, перевязанную зеленой лентой, раскосые голубые глаза поблескивают весельем, на пухлых губках — плутоватая улыбка, а вокруг этой милой и юной красавицы тяжелым маревом клубится аура ТЕМНОГО целителя!

Вот уж правда, от ТАКОГО целителя на тот свет не сбежишь... У грамотного некроманта вообще умереть сложно. Даже если очень хочется.

Ее то ли напарник, то ли любовник, не могу понять из-за мощных, звенящих от вложенной энергии связей, был под стать темной целительнице: морелл, представитель малораспространенной темной расы. Высокий мощный черноволосый мужчина с поджарой гибкой фигурой, облаченный в тяжелые кожаные доспехи. Скуластое хищное лицо, раскосые черные глаза, темная красновато-коричневая кожа, на пальцах — мощные загнутые черные когти, из-под верхней губы выглядывают кончики удлиненных двойных клыков. Чистокровный морелл, притом, из Старшей Знати.

СВЕТЛЫЙ целитель.

Светлая эльфийка — урожденный некромант и темный целитель с Печатью Смерти на душе, и морелл — светлый целитель, притом, судя по состоянию ауры, на его душе тоже лежит Печать! Кого-то из аватаров Жизни.

Я хочу эту пару! Но Дзар не отдаст! А еще меня жмотом называет...

— Прекрасно. — очнувшись от ступора, выдал я. — Сработавшиеся темный и светлый целители. Я их забираю.

Дзар ожидаемо зарычал.

— Не психуй, не на совсем же. Я вас перенесу в мир чуть попозже. — отмахнулся я. — Для тебя пройдет-то всего пара мгновений.

Уточнять, что я собираюсь загрести вообще весь отряд вместе с ним самим, я не стал. Полутролль-полуэльф очень уж болезненно реагирует на малейшие намеки на возможности потерять свою мнимую свободу, не понимая, что такого понятия как "абсолютная личная свобода" не существует в принципе. Особенно, у социально-активного существа.

Раш как-то случайно обмолвился, что хотел бы заполучить его вассалитет, так эта мнительная скотина смотался из Домена со скоростью телепортации! Можно подумать, мы его на цепь посадим. Ну да ладно. Найм я оформил, Договор подписал, притом, на срок ОТ десяти лет до... до бесконечности. Конечную дату Дзар не догадался прописать, я просто так разорвать Найм и свалить ему не позволю, а полукровка слишком профессионален и честен, чтобы сознательно подгадить.

Никуда он не денется! Дзар ир Дарран — авантюрен, любопытен, честен до изумления и принципиален. Никуда он от нас не денется. Надо лишь найти, как его пронять, и чем прошибить эту его глупую принципиальность. Время у меня теперь есть, а Дзар будет вынужден со мной работать.

— Кто пациент? — мягким журчащим голоском жестко произнесла целительница, взмахом точеной ладошки прерывая командира и мои собственнические мысли.

Дзар тут же заткнулся. Правильно, в наемных отрядах целителей слушают беспрекословно. Если жить хотят. Особенно, таких.

— Одержимый. Только что дух изъяли. — ответил я. — Состояние — практически труп. Его жидким экзорцизмом перед этим напоили.

Пухлые губки округлились, а потом сжались в полоску, глаза ощутимо потемнели, и это милое создание рявкнуло:

— Сзарга! Дахран!

К девушке подбежали иллитири и орк, тащащие какие-то два увесистых короба. Бросив на них мимолетный взгляд, эльфийка протянула мне руку и приказала:

— Переноси нас! Немедленно!

Иллитири и орк положили руки на плечи эльфийке, а я, обхватив точеную ладошку пальцами и, положив вторую руку на плечо мореллу, выдернул четверых смертных из Домена в свой мир, протаскивая через Нереальность так, чтобы хрупкие существа даже мимолетного касания не ощутили.

Пора ставить стационарный портал...

Глава 26: Первые последствия

Золотая рунная вязь медленно угасала, погружая аудиторию в тягучий сумрак. Кахьи устало выпрямился, повел плечами, размял ноющую шею и гудящие от перенапряжения руки. Лечение профессора Квиррелла завершилось успехом: бледный, покрытый испариной, кровью и потом молодой мужчина расслабленно лежал в угасающем рунном круге, размеренно дыша полной грудью, не захлебываясь кровью и не срываясь на кашель и хрипы. Множественные переломы и внутренние повреждения залечены, обширный некроз тканей напоминает о себе тонкой, бледной, практически прозрачной кожей, повреждения ауры медленно затягиваются, хотя до полного исцеления еще далеко.

— Больше мы ничего сейчас сделать не сможем. — тихо произнес целитель, запуская простейшее заклинание чистки. — Ему нужен покой и длительный сон.

А вот с этим сложнее... Уже пять с половиной часов как начался понедельник двадцать восьмого октября. Есть ли у Квиррелла на сегодня занятия — сказать не могу, у первого курса Гриффиндора ЗоТИ только по четвергам, но ведь мы — не единственный факультет в школе! А есть еще добрый дедушка, подливший бедолаге настойку Аквис. Не верю, что старая сволочь не придет и не проверит состояние подопытного.

Не важно! Явится Дамблдор к профессору, вот тогда и буду думать, как выкручиваться.

Осторожно подняв бедолагу на руки, я понес его в личные покои, скрывающиеся за неприметной дверкой в дальней стене аудитории. Сзарга любезно открыл двери, пропуская меня в слабоосвещенную камином практически квадратную комнату гостиной-кабинета. Спальня дальше. Покои преподавателей в Хогвартсе практически идентичны, и отличались незначительно.

— Что еще возможно сделать? — тихо спросил я, занося профессора в спальню.

Аэлия и Кахьи лично проследили, как я укладываю их пациента на довольно большую двуспальную кровать, укрываю тонким одеялом и пледом: Квиринуса трясло от холода и магического истощения.

— Если у вас есть лаборатория, я могу сварить для него несколько зелий. — задумчиво ответил морелл, проверяя пациента какой-то непонятной мне разновидностью мощного диагностического заклинания. — Список необходимых ингредиентов я дам. Их можно купить в нашем мире.

— У нас в Домене есть лаборатория, обширные склады ингредиентов и зельевар-интуит в статусе Мастера. — отозвался я. — Он умеет варить эльфийские зелья.

Целители переглянулись.

— Эльфийские эликсиры? — уточнила Аэлия. — Какого класса?

— Любого. — уточнять, что у Северуса полностью активный Дар Созидания, проявившийся в зельеварении, я посчитал излишним.

Сзарга не выдержал и мелодично переливчато присвистнул. Несвойственное иллитири проявление удивления-восхищения, явно подхваченное у наемников за время совместной службы.

— Я передам ему список. — Кахьи хмурился, но мысли держал при себе.

— Я не наврежу, если немного поделюсь энергией? — спросил я.

— Нет, не навредите. Передавайте энергию аккуратно, без скачков. Предупреждаю: потери в фон будут огромными.

Я отмахнулся. Для моего энергорезерва не такая уж и потеря. А если я как-то умудрюсь дойти до грани истощения, часик-другой охоты в Нереальности легко это исправит.

— Я так полагаю, наше присутствие должно остаться в тайне? — негромко спросила Аэлия.

Я кивнул. Кончики пальцев чуть заметно заискрились, Квиринус вздрогнул, когда в его организм начала поступать моя энергия. Чистая, без посторонних примесей и без мощи Всетворящего. Сейчас Хаос будет губителен для ослабленного бессознательного человека, на какое-то время переступившего Грань.

— Ситуация в этом мире очень... неприятная и неоднозначная. — тихо ответил я. — Этот человек стал одержимым добровольно, по собственной воле предоставив убежище духу своего повелителя. Этого окружающие, скажем так, не оценят.

— Он знал? — Дахран скрестил мощные руки на груди, с неприкрытым интересом рассматривая бледного лысого человека, за жизнь которого два высококлассных целителя боролись больше трех часов.

— Да.

Наемники переглянулись.

— Чей это дух?

— Последнего Темного Лорда.

Аэлия изумленно моргнула.

— Но этот человек — светлый!

— Светлый. — я пожал плечами, соглашаясь с очевидным. — Магическим Миром этой страны правит Великий Светлый волшебник, он же — директор школы, на территории которой мы сейчас находимся.

Изумление полыхнуло ярче.

— И что, этот Великий Светлый волшебник не заметил в своей школе темного одержимого? — удивленно, со скепсисом в голосе, спросил Кахьи.

— Ну почему же? Заметил. — я поморщился. — У старой бородатой сволочи есть много планов на этого несчастного одержимого, на им же созданного Темного Лорда, и, самое важное, на меня. Я же Герой!

Наемник оторопело уставился на меня.

— Герой Света! — ядовито уточнил я.

В небольшой комнате сгустилась тишина. Смертные молчали, переваривая информацию. Я тяжело дышал, но не мог позволить себе иного проявление душащего меня гнева и тягучей ярости, ведь под моей рукой — хрупкое человеческое тело, с которым я щедро делюсь своими силами.

— Но вы же... — Дахран запнулся, не зная, как бы меня правильно назвать.

— Я же — да. — я прервал подачу энергии, укрыл профессора по шею. — Великий Светлый волшебник давно распланировал наше будущее и мои предстоящие подвиги во имя Света, которые я обязательно должен совершить под его чутким руководством, включая окончательное уничтожение этого самого Темного Лорда, моего близкого кровного родича, между прочим.

Я приглашающе указал на двери. Пусть Квиррелл спит.

— Но? — требовательно задала очевидный вопрос эльфийка, желая продолжить наш столь любопытный разговор.

Отказывать я не стал.

— Но он не мог предугадать, что крик о помощи пятилетнего ребенка поддержит агонизирующий родной мир, и этот крик привлечет к нам внимание воплощения Всетворящего. — я не сдержал хриплый смешок. — Непредсказуемая случайность, благоволение и интерес Великого Змея, решившего одарить своим благословением молодое Дитя Хаоса, создающего в этот момент себе Домен... А этот юный Владыка оказался достаточно авантюрен и умен, чтобы не отказываться от этого дара. Он отозвался на мой крик. Итогом стал я. Гарольд Ассаи Тарр Могрейд, Дитя Хаоса на пути становления, известный здесь как Гарольд Джеймс Поттер, символ Света, неизвестно как "повергнувший" Темного Лорда в первый год жизни. Об этом якобы "подвиге" написано много книг, об этом знают ВСЕ маги! Я, низшего им в душу, Герой Магического Мира!

Глубоко втянув воздух, я резко выдохнул.

— О своем мире и той бездне, в которую он стремительно катится, я расскажу, когда перенесу остальных.

Сзарга хмыкнул. Я вопросительно приподнял бровь, высказывая желание узнать, что же его так повеселило. Иллитири уселся на один из столов, чуть откинулся назад, опираясь на руку.

— Вы затеваете великую авантюру. Если бы вы хотели мести, этот мир уже пылал бы.

— Этот мир мой. Мстить тому, что мне же принадлежит? — я поморщился. — Конечно, я еще молод и по словам Раша, моего приемного отца, головой по назначению пользуюсь удручающе редко, но не совсем же дурак, чтобы портить то, что мне же принадлежит!

Наемники переглянулись. Орк ухмыльнулся, Иллитири и морелл совершенно одинаково улыбнулись, а вот эльфийка оставалась серьезной.

— Я хочу, чтобы мой мир жил и развивался, а не пал жертвой божественной твари! — буднично добавил я. — Но одному везде не успеть даже такому как я. Мне нужна помощь. Для этого я вас и нанял.

Наемники переглянулись, как-то странно улыбаясь на мои пафосные слова.

— Бессрочный найм у юного хаосита... — промурлыкал иллитири, глядя на меня странным и хитрым взглядом. — Стоящего на пути развития Владыки.

От четко различимого удовлетворения и предвкушения в его эмоциях я как-то даже занервничал. Но добили меня последующие слова:

— И никаких больше забот об отсутствующем заработке, покупке нового вооружения, высокомерных рож сородичей, — клыкастая улыбка Аэлии, — никаких проблем с паладинами, — усмешка Кахьи, — или с ищейками Дома, чтоб ему провалиться в нижний план, и так далее. Сплошная выгода!

— Циничная скотина. — проворчал Дахран.

Бесспорно... Иллитири — циничная сволочь, как и подавляющее большинство его народа. Но рассудительная и здравомыслящая. А еще он четко понял, что я подобное высказывание приму адекватно. Или это была какая-то проверка? Поди разбери...

Не важно!

— Но суть обрисовал верно. — со вздохом произнес я. — Пока вы на меня работаете, вам не придется беспокоиться о подобных... мелочах.

— Нас это устраивает.

— И вас не заботит, что я — демон хаоса? — скептично спросил я.

Умиление на роже иллитири проявилось настолько явно, что я непроизвольно икнул.

— Ты еще слишком молод и человечен, чтобы это нас заботило. И ты никогда не останешься один, чтобы эту человечность потерять, что нас всех очень радует. — он неопределенно взмахнул рукой. — Поверь мне, Ассаи... Матроны наших Домов куда больше демоны, чем ты. Или жрицы наших кровавых богов.

Вот как...

— Все познается в сравнении? — приподняв бровь, спросил я.

— Верно. — в глазах темного эльфа промелькнула тень. — Ты не требуешь раболепного преклонения и подчинения. Ты не требуешь жесткого соблюдения этикета и не наказываешь за мелкие посягательства на твою гордость.

Указал на отсутствие реакции на резкую смену манеры обращения с вежливого официального "вы" на достаточно панибратское "ты"? Так в нашем языке нет подобных изысков... и эльф это знает. Проверял? Или я опять чего-то не понял?

С иллитири всегда так сложно...

— Я потребую иного. — буркнул я.

Легкая улыбка приподняла уголки черных губ.

— Помощь. Поддержка. Самостоятельность. Здравая инициатива. Советы. Верность. — Сзарга склонил голову чуть набок. — В этом направлении?

— В этом.

Иллитири хмыкнул.

— Ты сработаешься с нашим отрядом. А мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы ты смог победить своих врагов... и не утратил желания получить от нас то, что хочешь получить сейчас.

Прозвучало как вердикт...

— Почему вы считаете, что знаете, чего я от вас хочу? — хмуро спросил я.

Ответил мне к моему же удивлению орк:

— Мы не слепые, Ассаи. Видели, как ты смотрел на Удара и Хаза. Видели, как ты смотрел на них. — короткий кивок на эльфийку и морелла.

— Выводы сделать несложно. — мягко добавил Сзарга.

— Это намек на то...

— Что тебе следует лучше держать лицо. — согласно кивнула Аэлия.

И не поспоришь...

— Почему у меня ощущение, словно я прошел какую-то проверку? — не сдержав язвительность, желчно спросил я.

— Потому что ты ее прошел. — усмехнулся иллитири, но улыбка моментально угасла. — Каковы наши дальнейшие действия?

Я тяжело вздохнул, осмотрел аудиторию. Выразительно покосился на дроу, со смазливой рожи которого, наконец-то, съехала эта его улыбка и не удержался от сарказма:

— Уборка!

Аудиторию в первозданный вид мы приводили еще часа полтора: большую часть времени сожрали вплавившиеся в камень ритуальные чертежи, которые еще надо было как-то убрать. Притом так, чтобы невозможно было восстановить суть произошедшего этой ночью даже при ОЧЕНЬ большом желании, которое наверняка возникнет у старой бородатой сволочи. Но весь цинизм в том, что работал-то я, а нанятые мною наемники сидели на столах или расхаживали по аудитории и указывали, где и что надо дочистить.

— Здесь пыли добавь. — коротко приказал дроу, ткнув когтем в щель между плитами. — и не забудь про царапины.

Сзарга отнесся к поставленной задаче крайне ответственно и лично проверил каждый камень пола. И с удовольствием мною командовал... Но советы, пусть и в приказном тоне, он давал правильные, так что я молчал и делал, что он говорил. Полный симбиоз: он видит огрехи, я могу их исправить, а сейчас не тот случай, когда стоит проявлять гордыню.

— Что-то еще? — спокойно спросил я, сделав требуемое.

Сзарга критически осмотрел помещение и покачал головой.

— Думаю, этого достаточно. Следы ритуала уже не найти.

Ну наконец-то... Время уже поджимает — до семи часов утра осталось каких-то одиннадцать минут...

— Руки. — приказал я, протягивая им ладонь.

Наемники, похватав вещи, подошли, по очереди кладя руки мне на предплечье. Едва Сзарга, поставивший на место выдвинутый сидевшей Аэлией стул, коснулся моей руки, я перенес нас в Домен в тот же зал, откуда их забрал.

— Благодарю за помощь. — церемонно произнес я. — Дзар, свертка времени для этого крыла прекращена, замок ты знаешь: с твоего ухода здесь ничего кардинально не менялось. А мне пора: через час у меня ТАМ подъем. Удар в Домене. Он расскажет вам о мире, а я вечером зайду за вами. — осмотрев насторожившихся бойцов и злющего Дзара, добавил: — Воспользуйтесь временем для отдыха. Дзар, арсенал в вашем распоряжении: подбери для своих бойцов снаряжение. Ты знаешь, где он.

Полукровка кивнул, сверля меня сумрачным взглядом.

— У меня была очень утомительная ночь. — вздохнув, проворчал я. — Не бесись. Всё ещё узнаешь...

Дзар матюкнулся на родном языке, махнул рукой.

— Вали уже. Но вечером...

— Вечером я буду. Заодно узнаю о реакции старой сволочи на наши действия...

Тяжкий вздох полутролля был лучшим ответом: меня снова простили.

— Иди!

Я тут же свалил, мгновенно проваливаясь в родную Нереальность, пока Дзар еще о чем-то не вспомнил или еще что-то не придумал. Параноик...

Сбросив контроль, я позволил себе расплыться безвольной амебой, широко раскинув ложноножки. Неэстетично, зато очень удобно... вот так растечься аморфной массой и вяло покачиваться на волнах родного пространства, ловя отголоски и чужие следы. Охотиться я не собираюсь: энергорезерв практически полон, желания убивать нет. Одна лишь усталость и подкатывающая дрема — признак очередного мелкого качественного скачка. Сейчас как раз есть время... Главное не увлечься и не отдрейфовать далеко от родного Домена. Нереальность — опасна. Да, Дети Хаоса — самые сильные хищники на ее просторах, но я — не единственный хаосит и далеко не самый могущественный, а не все мои сородичи... доброжелательны к более слабым.

Повозившись, я устроился удобнее, раскинув тонкие ловчие нити, чувствительные к колебаниям Хаоса. Если что-то произойдет, я почувствую и очнусь... А пока... Да... Сейчас.

На какое-то время я перестал быть, почти сливаясь с родным пространством, переживая новую волну изменений, несущуюся по моей сущности, ауре и даже душе. Как долго длится этот процесс? Не знаю. Никогда не интересовался. Он всегда проходит в одиночестве и покое, чтобы никто посторонний не мог повлиять на меня в мгновения наибольшей уязвимости. Мелочь не полезет, даже если заметит, а кто-то сильнее... Риск есть всегда... Раш тоже далеко не самый сильный и могущественный, и он тоже еще на пути развития...

Мысли вновь угасли, погружая меня в дрему, чтобы через какое-то время вспыхнуть в голове огненным валом тревоги, вышибая в сознание в боевой готовности. От накатывающей волнами паники я сжался в шипастый кокон, страх прошиб всю сущность, взбодрив и выдув остатки былой расслабленности.

Что такое?

Быстрая проверка пространства ничего не показала. Нереальность все так же пустынна! Но... Но инстинкты... Я вернулся в привычную форму и открыл глаза. И тут же отшатнулся, заполошно замахав крыльями: прямо передо мной находился... Кто? Невысокий жилистый парень, с непонятным интересом изучающий меня светлыми сиреневыми глазами. Фона от него не было. Вообще! Полная блокировка силы. Так, как делают...

— Иерарх! — выдохнул я.

Могущественное существо согласно склонило голову, все так же оставаясь в облике парня лет шестнадцати. Лишь на долю мгновения сдвинув свои щиты, давая мне ощутить отголоски своей мощи.

— Кто ты, Дитя? — со все тем же ленивым интересом полюбопытствовал он.

Я представился. Очень вежливо и корректно.

Недавний ужас и паника поугасли, но окончательно не пропали: Иерарх — непредсказуем и колоссально силен. Я для него как те низшие, которыми почти всю жизнь питаюсь... Разница в уровне примерно такая же...

— Этот близкий Домен, привязанный на воплощенную реальность... — Иерарх сощурил сиреневые глаза. — Твой?

Кто бы сомневался, что он обнаружит Ильдеж.

— Моего приемного отца.

Интерес проявился явнее.

— Поясни.

Что еще остается делать, раз так... вляпался. А ведь Раш строил Домен в дальних слоях... подальше от обычного слоя обитания. Но... Вздохнув, я начал рассказывать, как так вышло, что я вообще такой вот получился. Иерарх проявлял поначалу лишь вежливое внимание, но по мере моего рассказа все ярче и ярче начало разливаться неприкрытое удивление, перерастающее в настоящее изумление.

— Погоди, ребенок! — перебил он меня. — Как тебя зовут в родном мире?

— Гарольд Джеймс Поттер. — с недоумением ответил я.

Лицо моего собеседника вытянулось.

— Поттер? Ты серьезно?

— Да... — еще недоуменнее ответил я, не понимая причины такой странной реакции.

Иерарх прикрыл глаза рукой и... заржал. Волны почти истерического ржания тугими всплесками разливались вокруг его фигуры, корежа пространство с такой мощью, что у меня шерсть встала дыбом по всему телу. А Иерарх неподвижно висел и смеялся... уже в голос. Искренне, заливисто, от души, чуть слышно всхлипывая.

— А что? — осторожно спросил я.

— Нет-нет... Ничего... — Иерарх посмотрел на меня и заржал еще сильнее. — Гарри Поттер... ха-ха... Дитя Хаоса... хи-хи... Ой, не могу... ХА! Ха-ха...

Дальнейшие слова превратились в сумбурный поток бессвязных всхлипов и хохота. Я терпеливо ждал, пока он не проржется. Реакция была странная... да еще и у существа такого уровня. Но лучше пусть ржет, чем башку отрывает!

Наконец, Иерарх отсмеялся и успокоился, хоть и фонил весельем на всю округу.

— Ассаи, ты мне сегодня день сделал! — он снова хихикнул. — Настроение поднял... Да... Давно я так не веселился. — веселье как отрубило. — Ты же не интересовался эгрегором, породившим твой родной мир?

Я покачал головой.

— Знаешь... И пока не интересуйся. — неожиданно-серьезно посоветовал парень. — Ближайшие пару лет — не пытайся узнать. Не стоит замутнять восприятие ненужной информацией.

— Да я и не собирался... — как-то растерянно отозвался я, осознав, что и правда даже не пытался узнать суть породившего меня эгрегора.

А ведь мог! И должен был! Что такое "воплощенная реальность" — я прекрасно знаю! Видел же другие... Но не подумал о себе...

— Вот и прекрасно. — Иерарх улыбнулся. — Мне будет интересно наблюдать за твоим развитием, Дитя. И над тем, как ты будешь менять родной мир... Нет, ну надо же... Как порой забавно складываются случайности...

Между тонкими пальцами оставшегося незнакомым Иерарха полыхнула крохотная искорка капсулированной энергии, от одного процесса формирования которой мне плохо стало.

— Ты меня порадовал сегодня.

Сияющий шарик, небрежно выщелкнутый пальцами, влепился мне в грудь, вышибая дыхание и сбрасывая во тьму.

— Считай это... подарком. — донеслись угасающие слова прежде чем я отключился.

Очнулся уже в Домене. Ни с чем не спутаю это чувство ластящейся силы и мира, радостно отзывающегося на отголоски желаний и мыслей...

— Я столкнулся с Иерархом... — прошептал я, чувствуя рядом присутствие родного существа.

— Я знаю. — тихо произнес Раш.

Прохладная ладонь легла мне на лоб, дергающая боль чуть унялась, отдаваясь ломотой в висках.

— Он был здесь...

— Был.

Открывать глаза не было ни сил, ни желания... Да и надобности. Я знал, где я сейчас нахожусь: в капсуле Ядра Домена. В самом сокровенном месте нашего мира, куда... вторгся кто-то чужой. А мы ничего не могли сделать...

— Что ему было нужно?

— Ничего... — столь же тихо ответил Раш, аккуратно приподнимая меня за плечи. — Он присматривал за твоим развитием...

Что?

Я распахнул глаза и тут же зажмурился: Ядро сияло нестерпимым светом, волнами распространяя свое влияние на Домен.

— Что со мной? Почему я вижу свет Ядра?

Раш помог мне сесть, поддерживая за плечи и не давая завалиться обратно на Большой Алтарь.

— Твое развитие в Дитя Хаоса завершено. — ответил отец. — Менее чем за сутки ты прошел весь путь эволюции, который должен был растянуться еще лет на сто.

Вот как... Специфический подарок. Я бы предпочел развиваться в прежнем темпе, а не вот так... словно пинка под зад... в грудину получил. Но когда и кого волнует желание более слабого? Меня вот тоже мало волновали желания моих жертв.

Я приоткрыл глаза, осторожно глянул на Ядро, все так же сияющее видимыми мне волнами энергии. Раньше я их ощущал, но не видел. Как не видел пространственные искажения и места прохождения контрольных тяжей.

— Скоро приспособишься и сможешь разделить уровни восприятия.

— Он ушел?

— Да.

Зрение адаптировалось, и Ядро перестало слепить глаза, мягко сияя в ореоле четко различимых черных искр. Пламя Распада уже до него добралось...

Наверное, после встречи с Иерархом, что-то у меня в голове помутилось. Иначе как еще назвать то, что я собираюсь сделать? Лишь понимание, что СЕЙЧАС — самое время, давало силы встать с гладкого камня.

— Ты уверен? — тихо спросил Раш.

Понял...

— Я устал бояться. — тихо произнес я, глядя в гипнотические язычки Пламени. — Вечный риск внезапного развоплощения... Я хочу знать... имею я право на жизнь или нет.

Раш долгое время молчал, сохраняя неподвижность. Я ничего более не говорил, даже не смотрел в его сторону. Я свое решение принял...

Отец исчез без предупреждения. Правильно. Ему нечего здесь делать. Это касается меня и моей души. Я не хочу, чтобы он видел... неудачу. И я не хочу, чтобы его развоплотило вместе со мной, если...

Пламя ласково окутывало фиолетовый кристалл Ядра, постреливая черными искрами и выбрасывая игривые протуберанцы, от одного вида которых приходили в ужас куда более могущественные существа. А я собираюсь...

Сглотнув, переместился к Сердцу. Ноги ступили на прозрачный фиолетовый аметист, уже тронутый первыми жилками адаманта. Я стоял перед ядром нагим, в своем изначальном облике. На какое-то мгновение поднялась паника. А если... если...

Ноги сами несли меня к средоточию энергий моего мира. Нашего мира. Любой другой демон бросил бы Домен, пораженный Черным Пламенем, разорвал бы связи, пытаясь оказаться как можно дальше от этого воистину страшного явления. Любой. Но Раш остался. Да, ему было страшно, как страшно сейчас мне. Попасть под развоплощающее касание — это страшно. До паники. До потери разума. Но он все равно остался... Не покинул свой дом, не покинул меня и мой мир. Решил рискнуть, не смотря на истинный ужас, который вселяет в любого разумного эти невзрачные черные язычки огня...

Я остановился, глядя на кристалл Ядра. Сглотнул. И положил обе руки прямо на объятый Черным Пламенем самоцвет.

На какое-то мгновение весь Мультиверсум для меня замер, сжался в точку. Вот на мою кисть падает первая черная искорка, холодом отдаваясь по телу. И еще одна. И еще...

Руки вспыхнули Пламенем внезапно, охваченные черным огнем до самого локтя. Боли к моему удивлению не было. Был лишь холодок и... непередаваемое облегчение от понимания, что я... я дурак, придумавший себе проблему там, где ее не было! Если бы меня посчитали недостойным жить, я бы не прошел даже первых изменений! Если бы я лишился благоволения Сюзерена, я бы погиб. Если бы... Мы, Дети Хаоса, полностью в его Власти. Лишь его Воля и его благоволение позволяют нам жить и развиваться, обретать ту силу, которой мы владеем и так гордимся. Мы платим самым ценным, что у нас есть — собой. Своей душой, личностью, самой сутью, являясь неотъемлемой частью Всетворящего и Всеизменяющего. Я не представляю, как бы я смог жить, если бы по какой-то причине утратил благословение Сюзерена...

Встреча с Иерархом оказалась той самой последней песчинкой, которой мне не хватало для понимания.

Я убрал руки от Ядра, непроизвольно коснувшись кончиками пальцев сгустка Пламени. И впервые высказал свою благодарность и искреннюю радость от того, что это ЧУДО явило себя именно в нашем мире — созидающее Пламя Распада... вместе со стыдом и виной за свою глупость и неспособность понять очевидное ранее, без направляющего пинка.

Встречу того Иерарха — обязательно поблагодарю!

Воплотив привычную одежду, я перешел по пеленгу отца, чувствуя его тревогу. Раш обнаружился в своем крыле в компании Дзара. Судя по хмурой роже полукровки, отец новости ему уже рассказал.

— Мне надо было сунуть руки в Черное Пламя, чтобы понять, какой я дурак. — буркнул я на их вопросительные взгляды.

Мужчины переглянулись.

— Интересный вывод. — саркастично выдал Дзар, посчитав упоминание Черного Пламени аллегорией. — Что натолкнуло на такие выводы?

— Пламя Распада гибельно всегда. Верно?

Тот кивнул и непроизвольно насторожился.

— Но двадцать два года в Ядре нашего Домена горит самозародившийся сгусток Черного Пламени, а мы все еще живы. Хочу уточнить, естественного Черного Пламени, а не того, которым пользуются в бою Дети Хаоса!

Рожа Дзара вытянулась: дошло, что мои слова — не речевой оборот, а точное определение. Судя по выразительным глазам Раша, о такой мелочи его старый друг не знал... и не должен был узнать. По крайней мере, таким образом.

— Погоди, Ассаи...

— Да, тебе не послышалось! У нас в капсуле Ядра Домена горит сгусток Черного Пламени Распада естественного происхождения! — раздраженно повторил я, непроизвольно стегнув появившимся хвостом. — Уже двадцать два года. Примерно. Я так полагаю, с того самого дня, когда ко мне рассудок вернулся, а я чуть весь Домен не развалил, проведя непонятный ритуал? Тот, с черной воронкой в небе, от которой я перепугался так, что даже мозги на место встали.

— Это вероятно. — согласно кивнул Раш, расслабленно откидываясь на спинку кресла и полностью игнорируя друга.

Дзар молчал, сверля нас взглядом, в котором так и читалось: "Что еще я НЕ ЗНАЮ?!", но отвечать на этот молчаливый крик души никто из нас не собирался.

— Каковы твои дальнейшие планы? — тем же спокойным тоном спросил отец.

— Вернуться в мир и ждать развития событий. — невозмутимо ответил я. — Хочу посмотреть на реакцию старой сволочи на наши действия. Ну и присмотрю за Квиринусом, чтобы с ним еще какой-то фатальной случайности не произошло. — переведя взгляд на Дзара, добавил: — Я подготовлю вам жилое крыло в закрытой части замка и тогда перенесу. У вас будет время с миром познакомиться и оценить ситуацию: я не собираюсь раньше срока поднимать волну и проявлять себя. Хотя ситуация с родичем оказалась неожиданной. Настойку Аквис я не предусмотрел. А должен был!

— Придет с опытом. — флегматично отозвался Раш.

Я поморщился. Умение просчитывать все шаги со временем появится... лишь бы опыт, который это умение породит, не стал для меня и моих близких фатальным.

— Не забудь силу за щиты убрать. — добавил отец. — Не рассчитывай на старые. И будь готов к изменению восприятия.

Совет я принял с благодарностью: про изменение собственного потенциала я не подумал. Опять... Так меня вышибла встреча с Иерархом и ее последствия... Убрав за щиты силу, спросил:

— Так?

— Ауру поправь. Слишком насыщенная.

Поправил по скинутому образцу.

— Так?

— Так.

Поблагодарив Раша, я перешел в родной мир, но не рискнул как раньше — прямо в комнату, выйдя из Нереальности в Запретном Лесу. По угасающим дробным искрам энергии и порскнувшей в кусты мелкой твари понял, что решение было верным. Оказывается, теперь мне надо тратить куда меньше сил на переход... а я зачерпнул по привычке. Результат сейчас распадался вспышками магии, расходясь волнами по затаившемуся лесу. Ничего страшного. Древней Чаще будет полезно немного взбодриться и разогнать застой. Но на будущее придется учитывать и точнее рассчитывать силы.

В комнату я переместился обычным телепортом прямо на кровать. За время моего отсутствия ничего на первый взгляд не изменилось: балдахин задернут, мальчишки спят, а Рон все так же оглашает спальню громогласным храпом.

Как он вообще умудряется ТАК храпеть? В своем-то возрасте!

Ленивая мысль неожиданно вызвала интерес.

Отдернув балдахин, я слез с кровати. Кинув на ребят марки сна, так, на всякий случай, подошел к рыжему чудовищу. Наверное, первый раз за все время нашего знакомства, я проявил к нему интерес, не окрашенный раздражением и злостью. Почему-то именно этот рыжеволосый мальчишка умудрялся доставать меня с полуслова, а я — мгновенно заводился вроде бы на пустом месте. Это же ребенок! Пацан одиннадцати лет, который вообще не должен восприниматься ни как угроза, ни как раздражающий фактор! Но... Одно слово, не та интонация, фырк не вовремя, взгляд на него в процессе еды, и меня накрывало.

Странная реакция.

Задумчиво присев на край кровати, я кинул на парнишку диагностирующее плетение. Посмотрим... что там с ним не так. Детскими болячками я никогда не интересовался, но даже я знаю, что храп не возникает просто так. Всегда есть причина!

Причина нашлась очень быстро и оказалась банальной до невозможности: сломанный нос. Неоднократно сломанный. Если первые переломы лечились магией и прошли без последствий, то два последних, полученных с интервалом примерно в месяц... особенно тот, который зарастал естественным путем, породили этот убийственный храп.

— У тебя же вроде большая семья... — пробормотал я, продолжая изучать результаты сканирования. — Неужели всем настолько безразлично твое здоровье?

Мальчишка во сне дышал тяжело, с присвистом, часто переходя на дыхание ртом, когда переставало хватать воздуха. Я и раньше обращал внимание, что у Рона всегда приоткрыт рот, но как-то не приходило в голову, что это — необходимость, а не просто блажь или отсутствие воспитания. Любые активные движения, и носовое дыхание перестает давать необходимое количество кислорода, вынуждая дышать ртом и мгновенно придавая еще по-детски круглой физиономии Рона простоватость и идиотичность. Та же необходимость дышать ртом во время еды выглядела отвратительно: Рон ел быстро, не слишком тщательно прожевывая пищу и жадно заглатывая ее. А уж если в процессе шел какой-то разговор...

Плетение отработало и сбросило остатки результатов. Не могу сказать, что особо радужные, но хорошо укладывались в общую картину. А я сидел, смотрел на рыжего мальчишку и думал, вытаскивая из памяти все, что знал о нем и его семье.

Что я знаю?

Рональд Биллиус Уизли, шестой и самый младший сын в семье, но не самый младший ребенок, которого бы баловали и любили. Все это досталось его младшей сестре, Джинни. Девочке, которую я видел на перроне. Об отношении к Рону внутри семьи можно судить по его состоянию, по мимолетным встречам с братьями в школе. И по тем вещам, в которых он приехал.

Первое и самое явное, на сравнении с чем меркнет все остальное: его палочка. Я перевел взгляд на прикроватную тумбочку, на которой лежала палочка Рона. Старая, облезлая, с облупившемся лаком и треснувшей древесиной, обнажившей начинку. Волос единорога нагло белел в сумраке раннего утра, напоминая, что пара волосков уже успела из палочки вылезти. Ребенка отправили в школу с неисправным и неподходящим ему магическим инструментом... А это — прямой и простой способ изуродовать всю энергосистему и фактически привести к деградации магическое ядро. Даже без отягчающих обстоятельств вроде печати Предателя Крови.

Я вздохнул, покосился на Рона. Неудивительно, что он не учится. Нет стимула: ни одно заклинание не сработает как полагается при таком инструменте. Рон — ребенок. Ему нужен стимул в учебе. Хотя бы прецеденты удачного выполнения задания, которых на моей памяти еще не было. Ни единого! В лучшем случае у него ничего не получалось, в худшем... А если нет стимула, то о какой учебе речь? Добавить к этому постоянные насмешки окружающих, тычки от братьев, огненный характер и темперамент, больше подходящий демону, чем человеческому ребенку, и на выходе получаем то, что я имею неудовольствие наблюдать каждый день: агрессивного, вспыльчивого, обидчивого мальчишку, искренне завидующего всем, у кого хоть что-то получается и есть то, чего нет у него.

Да... Зависть. Не самое лучшее чувство, но естественное. Оно толкает нас на развитие, если зависть — адекватная. Если нет... Она разрушает, выедая изнутри подобно заразе. Причины возникновения зависти у Рона — простые. Нищета в семье, ничего личного — одни обноски и доставшиеся от старших принадлежности, неудачи в учебе, презрение от окружающих. Начало конца... А ведь пацан умен, обладает прекрасным стратегическим умом, может трезво оценивать ситуацию и правильно использовать слабости противника. Я наблюдал, как он в шахматы сам с собой играет. Интереснейшее зрелище. Но выводов я по какой-то непонятной мне самому причине не сделал, пойдя на поводу у эмоций и накапливающегося раздражения.

Глухо толкнулась в душе злость, но уже не на этого несчастного мальчишку. Толку злиться на Рона, если он — результат чужих ошибок? В том числе, и моей. Я тоже хорош, начал срываться на ребенке, не разобравшись в первопричине его поступков.

Не знаю, то ли пинок от Иерарха мозги работать заставил, то ли завершение развития, убравшего скачки настроения и шатания в психике, но я четко понял: если я не хочу получить из Рона врага или огромную проблему в будущем, надо с ним что-то делать. И делать быстро! Но менять отношение мгновенно нельзя. Рон и сам уже не поймет моего хорошего отношения: слишком успел озлобиться.

Я встал с кровати, аккуратно задернул полог. Наполовину, как было до моего вмешательства, быстро оделся и ушел. Подъем через час... Но мне надо поговорить с Драко. Мелкий гораздо больше знает о семейке Уизли, а мне сейчас нужна информация. Северуса трогать я не стал: у него тоже была бессонная ночь. Пусть хоть немного отдохнет перед началом занятий. Мы с ним скоро встретимся: как раз в понедельник у Гриффиндора зелья второй парой идут.

Сказать, что Драко был недоволен ранним подъемом — это ничего не сказать! Недовольство клубилось вокруг пацана плотным облаком, но уже не вызывало столь яркой и неадекватной реакции, как раньше. Возможно, я был неправ, и в столь резком завершении развития есть больше полезного, чем я думал?

— Ассаи, чего тебе? — проворчал белобрысый поганец, заразительно зевая.

— Что ты знаешь об Уизли? — в лоб спросил я, отчего Драко подавился зевком и закашлялся.

— Ты о Роне? — с откровенным удивлением спросил пацан, заматываясь в одеяло и нахохлившись, как недовольная сова.

— Я о его семье.

Мелкий Малфой прогреб всклокоченную шевелюру, недоумевающе глядя на меня.

— Это так важно?

— Я не понимаю кое-чего, и меня это беспокоит. Так что да. Это важно.

Мальчишка, тяжко вздохнув, устроился удобнее на своей кровати, покосился на проснувшихся от нашего разговора сквайров, и начал говорить, вываливая на меня все, что он знал или слышал о семейке рыжих Предателей Крови. А я слушал, запоминал и думал... в очередной раз понимая, что я — дурак и не тем местом думал. Потому как информация как-то сама собой складывалась в довольно неприглядную и безрадостную картинку.

Глава 27: Новая цель

— Не понимаю, зачем это тебе надо? — проворчал Драко, провожая неприязненным взглядом Рона, прошедшего мимо нас к Большому Залу.

Рыжий нас не видел: я поддерживал защитный купол, давший нам возможность наблюдать за пацаном не привлекая внимания.

— Он обладает властью надо мной.

От такого ответа Драко закашлялся, подавившись воздухом.

— Рон умудряется подрывать мой самоконтроль одной фразой, неловким жестом или взглядом. Это разновидность власти над разумным. Если он обладает способностью так сильно меня цеплять, пусть и вызывая негативные эмоции... — я замолк, недоговорив фразу.

Сейчас, когда я начал думать нормально, глубина приоткрывшейся Бездны меня ужаснула. Прав был Иерарх, давая мне ускорение пинковой тягой и напоминая, что мы — не самые могущественные существа на окрестной территории. Да, отец выбрал удаленное и тихое место для формирования Домена, но... почему это место настолько тихое и спокойное? Если тут безопасно, почему мы одни здесь живем? И почему именно здесь всплыл Иерарх? Не получится ли так, что мы, сами того не зная, создали себе дом под чьим-то высоким забором, уютно умостившись в тени невидимой нам защитной стены чужого Домена? Или, что хуже, огромного Доминиона.

Время покажет. А пока у меня есть хоть какое-то время, стоит заняться внезапно всплывшим фактором.

— То, что Рональд — человеческий ребенок, ни на что не влияет. Я тоже родился человеком, что не помешало мне стать существом Хаоса. — глухо продолжил размышлять вслух. — Важна только душа и личность. Личность еще формируется, и я пока еще могу на нее повлиять, повернуть ее развитие так, как мне будет угодно.

Хорошая мысль, жаль, что до нее я дошел только сейчас, когда Рон меня уже не то что ненавидит, но близок к этому чувству. Теперь надо думать, как исправлять последствия моей гордыни и близорукости.

Это ж надо было... А ведь мальчишка ко мне тянулся с самого начала... Дружбу предлагал.

Глупо получилось...

Ладно. Хорошо хоть дошел до этой здравой мысли, пока еще не совсем все просрал.

— Что-то случилось? — внезапно спросил Драко.

— В смысле?

— Ты изменился за ночь. — несколько неловко сказал мальчишка, фоня тревогой и настороженностью. — Сразу не заметил, но это видно. Чем больше ты говоришь.

Заметил... Надо быть аккуратнее.

— Я встретился с Иерархом. Существом, превосходящим меня настолько же, насколько я по силе превосхожу того же Рона. — честно ответил я, непроизвольно вздрогнув. — Повезло, что эта встреча прошла для меня... относительно безболезненно и даже с пользой, хотя могло закончиться куда печальнее.

Драко удивленно моргнул.

— Иерарх?

Я кивнул.

— Самые могущественные из нас... А я попал на глаза такому существу... И судя по оговоркам, он будет за мной наблюдать. Хорошо это или нет... Посмотрим. Но его мимолетное воздействие разом завершило мое развитие в Дитя Хаоса и прочистило мозги.

Рон зашел в Большой Зал и исчез из виду.

— Драко. Я хочу, чтобы ты прекратил его задевать.

Мальчишка пожал плечами и кивнул.

— Иметь под боком потенциального прекрасного стратега и просрать его из-за собственной глупости и близорукости... — я поморщился, а мелкий Малфой на это изумленно заморгал. — Да, я о Роне говорю.

Сказал я достаточно. Драко умный, поймет, что надо делать. А если не поймет... поговорим еще раз.

— Иди на завтрак. Я подойду чуть позже.

Подгадав подходящий момент, я выпустил Драко из-под щита, а сам еще какое-то время стоял у стены и думал. Думалось уныло и было неприятно из-за осознания собственной глупости и упущенного шанса.

Проклятье! Вред уже нанесен и вред колоссальный! Как я это буду исправлять?

Зло взрыкнув, я свернул защиту, убрал щит и потопал в Большой Зал на завтрак, хотя есть мне хотелось меньше всего. А то, что я увидел, войдя в просторное помещение, вообще отбило остатки аппетита.

Дамблдор. Старая циничная безжалостная сволочь восседал на своем золотом троне в ослепительно-белой мантии, украшенной золотыми глифами и голубыми звездочками. В голубой остроконечной шляпе, чей кончик возвышался на добрые полметра и глумливо поблескивал "стразиками" ценой с роскошный ужин в дорогом ресторане на центральной аллее единственного города магов, в пригороде которого находился Косой Переулок. И улыбался. Доброжелательно. Умильно. Светом от него фонило как радиацией от взорвавшегося реактора! Даже меня корежило! А рядом с этим светоносным козлом сидел... Квиррелл.

Что он вообще тут делает? Он же едва ноги не протянул этой ночью! Но нет... Выполз на завтрак и теперь сидит бледной чахлой тенью в сиянии могущественной сволочи, косящей под блаженного доброго дедушку. Хорошо он сам по себе светлый. Был бы темным — кончился бы от одного фона. А так может и перенесет этот "завтрак" относительно безболезненно. Но вид у него... Аэлия и Кахьи сотворили чудо и смогли убрать следы некроза с тела бедолаги, зелья Севера и краткосрочный сон позволили немного восстановить силы, но все равно! Хотя, под уродливым фиолетовым тюрбаном не видно лысой головы, а под грамотным макияжем не так заметны темные круги под глазами и запавшие скулы. Балахонистая мантия скрывала худобу и общую истощенность, создавая привычный в принципе вид дерганного профессора.

Поглазев на опекуна и его жертву, втянул голову в плечи и потопал за свой стол под внимательным взглядом голубых глаз директора. Прямого давления на меня пока не было, но посмотрим, что начнется, когда до старого мудака дойдет, что Лорд исчез из тушки бедолаги. Думаю, пара суток у меня есть. За это время надо что-то начать делать с Роном. Сейчас двадцать восьмое октября. До начала зимних каникул осталось ровно шестьдесят три дня: с двадцать девятого декабря и до тринадцатого января в школе останутся только те, кто не едет на Рождество домой. Мне надо сделать так, чтобы Рональд Уизли остался на это время в школе. А для этого для всех я должен стать его другом. Желательно, чтобы и Рончик начал меня считать другом.

Хмуро глянув на рыжего мальчишку, тяжко вздохнул. Тут мне не поможет ни моя сила, ни мои знания, ни военные навыки. Ничего из того, что я успел узнать за свою жизнь мне не смогут помочь в простом вроде бы деле: в приручении одиннадцатилетнего проблемного пацана, которого я до этого сам же от себя оттолкнул. А времени в обрез!

Плохо.

От Гермионы тоже помощи ждать глупо. Она сама не умеет дружить, хоть и очень хочет. Драко... У беловолосого мальчишки с друзьями все еще хуже, чем у Рона. И что самое циничное, оба ребенка не имеют друзей из-за одних и тех же причин: из-за манер, воспитания, происхождения, финансового состояния семьи и занимаемого положения в обществе. Две крайности магического сообщества: Рональд Уизли и Драко Малфой.

Подойдя к столу, поздоровался с сокурсниками и отдельно с мелким Уизли и Гермионой. Рон от такого поворота удивленно захлопал глазами. С приоткрытым ртом, из которого торчал кусок тоста. С вареньем, которое сейчас лениво стекало по подбородку. Еще вчера меня бы от этого зрелища передернуло бы, а сейчас вроде ничего не дрыгается и даже не раздражает.

Как хорошо на мой самоконтроль влияет включившийся мозг...

— Рон, у тебя варенье сейчас на мантию капнет. — спокойно сказал я, протягивая мальчику салфетку.

Тот захлопнул рот, набычился.

— Бери. — я почти всунул ему в руки салфетку и сам потянулся за тостом. — А ложка где? Для варенья.

Рон цапнул салфетку, вытер лицо, размазывая несчастное варенье вокруг рта, снова хватанул воздух ртом. Гермиона вздохнула, глядя на это дело, и подала мне десертную ложку.

— Спасибо, Герми.

Щедро зачерпнув малиновое варенье, покосился на близнецов. Рыжие за мной наблюдали, иногда бросая короткие взгляды на младшего брата. Изменение моего отношения к Рону они заметили, кто б сомневался. И другие заметят. Как правильно сказала Аэлия, мне надо научиться лучше держать лицо, а пока я этого делать не умею, придется как-то оправдывать свое поведение перед окружающими так, чтобы не возникали ненужные сомнения и подозрения.

— Фред, Джордж. У меня вопрос. — произнес я, педантично размазывая варенье по хрустящему поджаристому хлебу.

— Гарри, что ты...

— Хочешь спросить?

Как всегда, перебрасываются фразами. Целенаправленно поддерживают образ и раздражают окружающих такой манерой разговора.

Ничего, сейчас я их взбодрю.

— Хочу узнать, почему ваш брат не может нормально дышать.

Говорил я не громко, но меня услышала половина нашего стола и почти все слизеринцы, привычно греющие уши на наших разговорах. Тишина воцарилась такая, что я прям порадовался. Прав Раш: иногда один неудобный вопрос доставляет проблем больше, чем отряд наемников.

— Почему ты решил, что Рон не может нормально дышать?

От удивления Фред выдал всю фразу залпом.

— Потому что он почти не может дышать носом. — ответил я и откусил тост.

А что, вкусно... Проглотил кусок, добавил:

— Я смотрел. Даже когда он спокойный, все равно много дышит ртом. Значит, ему не хватает воздуха. Почему? А еще он очень сильно храпит. Сначала меня это очень злило... ладно, я от этого бесился.

Рон от этого покраснел и откровенно обиделся.

— У меня дядя храпит тише. Это еще больше раздражало. А вчера я вспомнил, что никогда не храпит только здоровый человек. Значит, с у Рона что-то не так со здоровьем, из-за чего он постоянно задыхается.

Откусив тост, я с удовольствием наблюдал, как вытягиваются рожи рыжих близнецов. Гермиона нахмурилась, внимательно глядя на Рона. А тот от такого внимания и моих слов откровенно растерялся и начал нервничать.

На нервах организм работает активнее, дыхание ускоряется и многократно переломанный нос перестал справляться с прокачкой нужного количества воздуха. Минутка молчания и я получил нужный результат: перепсиховавший Рончик судорожно хватанул воздух как выброшенная на берег рыба.

— Вот видите. — я выразительно посмотрел на мальчишку.

— Он всегда такой. — сказал Джордж.

— Это странно. — я догрыз свой тост, вытер руки о салфетку. — Рон, а пошли к мадам Помфри?

— Зачем? — насторожено спросил пацан.

— Она проверит, кто прав: я или твои братья.

Какая я сволочь...

Я сейчас сознательно вбиваю клин между Роном и близнецами. Это несложно: мальчишка братьев недолюбливает за их "шуточки". Я б вообще пришиб за такие хохмочки! Но Рон самый младший и слабый, защититься от братьев не может. Никогда не мог. А еще задницей чую: я не знаю даже части того, что было в жизни рыжего пацана, из-за чего в принципе добрый и открытый ребенок настолько озлобился и замкнулся.

— Пошли, Рон!

Мальчик покосился на братьев, неловко встал, вылез из-за стола, подхватил сумку и буркнул:

— Пошли.

Гермиона нас догнала уже на выходе из Большого Зала. Останавливать я ее не стал. Девочка очень много знает, и я подозреваю, у нее будет что сказать.

До медицинского крыла мы шли в молчании. Рон громко сопел и пытался из принципа дышать носом, но... у него это не получалось физически! Мальчик начинал задыхаться через пять-шесть вдохов. Я считал. Мое предположение оказалось правдивым. Герми шла рядом и хмурилась все сильнее. Что-то она знала, но честно ждала диагноза врача.

Колдомедик встретила нас, стоило массивным своркам закрыться за нашими спинами и привлечь внимание громким стуком.

— Здравствуйте, мадам Помфри! — радостно выдал я, стоило женщине подойти.

— Здравствуй, Гарольд. Рональд, Гермиона. Вам что-то нужно?

— Да. Я хочу, чтобы вы проверили Рона.

От такого заявления женщина удивленно приподняла бровь.

— Что-то случилось?

— У него проблемы с дыханием.

Мой тон изменился на доли интонации, голос стал чуть-чуть ниже, но мадам Помфри тут же подобралась.

— Я проверю. Рональд, садись. — она указала на ближайшую койку.

Рыжик настороженно покосился на колдомедика, на нас, бочком подошел к койке и несколько неловко на нее залез, вцепившись обеими руками в собственную мантию.

Пока шла диагностика мы молчали и пристально следили за действиями колдомедика. Мадам не пыталась нас выставить из лазарета и позволяла глазеть, хотя по времени уже начался первый урок. По расписанию у нас чары, но я уверен: профессор Флитвик отнесется с пониманием к моим действиям. А уж как его повеселит та лавина, которую я сейчас спускаю... Потомок гоблинов оценит.

Наконец диагностика завершилась. Мадам отошла от бледного и перепуганного Рончика и сейчас что-то быстро записывала в толстую тетрадь. Мы терпеливо ждали, пока колдомедик запишет данные, а когда Помфри закончила писать, я спросил:

— Я прав?

— Да, Гарри, ты оказался прав. У Рональда был неоднократно сломан нос. Последние переломы срастались естественным путем. Неправильно, из-за чего начались трудности с нормальным дыханием.

Даже так?

— Рон, а почему у тебя столько раз был сломан нос? — повернувшись к мальчишке, в лоб спросил я. — Ты что, столько раз падал?

— Что? Нет! Это все... — он запнулся.

Я хочу, чтобы он это сказал вслух! Ну или хотя бы подтвердил.

— Близнецы, да?

Мальчишка опустил взгляд. Уши отчетливо покраснели, но он мелко кивнул.

— А почему тебя не лечили? — осторожно спросила Гермиона. — Это же опасно! Оставлять такое!

Рон невнятно огрызнулся, но ему было обидно, неловко и очень стыдно... признаться, что на нем сэкономили. Банально сэкономили на очередном вызове колдомедика.

— Мне мама говорила, что дышать ртом — вредно! — громко сказала Гермиона, не видя нужного по ее мнению понимания.

— Подумаешь, что такого? — буркнул мальчишка, нахохлившись и по привычке втянув голову в плечи.

— Что такого?!!

Гермиону много что задевает за живое. Она вообще очень эмоциональная и впечатлительная девочка, но пренебрежение собственным здоровьем — это та больная точка, от которой она заводится моментально. Выросшая в семье врачей, она многого наслушалась и многое знает, что сейчас очень удобно.

— Рон, у меня мама и папа врачи! Я тоже дышала когда-то ртом, но мне рассказали, что из-за этого я могу стать глупой и некрасивой!

Тот фыркнул. Герми полыхнула гневом.

— Когда так дышишь, ты не получаешь нужного кислорода для работы мозга и начинает ухудшаться мозговая активность! А еще ухудшается слух и получается неправильный прикус! И болеешь чаще!

На роже Рона цвел такой концентрированный скепсис, что девочка возмущенно засопела, но тут вмешалась мадам Помфри:

— Рональд, мисс Грэйнджер права. Конечно, перечисленные последствия — это далеко не всё, но основные последствия указаны верно.

— В смысле, не все? — автоматически переспросил я.

— Последствия могут быть серьезнее.

— Серьезнее, чем проблемы с умственным развитием и частичная потеря слуха? — сухо уточнил я. — Я не говорю про больший риск болезней и простуд.

Мадам выразительно промолчала.

— Прекрасно. — я выдохнул. — Исправить можно?

— Можно.

— Но?

— Потребуется госпитализация как минимум на три дня.

— Тогда мы оставим его здесь.

Мадам нахмурилась: слишком отчетливо в моем голосе проявился приказной тон.

— Мы объясним его отсутствие на занятиях. — я улыбнулся, с трудом возвращаясь к нужному образу, хорошо хоть обалдевший Рончик не обратил внимания на нашу милую беседу. — Скажем, что он в лазарете на лечении. Это ведь правда. А в обед мы заглянем, принесем что-то вкусного.

— Гарри, Рон до завтра будет... спать.

— Тогда мы заглянем завтра. — тут же поправился я. — Рон, я отнесу твою сумку в комнату. И присмотрю за Коростой.

— А... Но... — Рон начал заикаться.

— Никаких но, Рон! — в голосе против воли звякнула сталь. — Мадам Помфри, можете рассказать подробнее? А то кажется, Рон нас не понял.

— Конечно, Гарри. — женщина вздохнула, переплела пальцы в замок и начала говорить мягким умиротворенным тоном: — Вы сказали, Рональд Уизли сильно храпит во сне.

— Да. Храп такой, что иногда кажется, башня скоро развалится.

Рон обиженно засопел. Его сильно задевало любое упоминание о его храпе. Мальчик тут же начинал огрызаться и злиться, но что-либо сделать с собой не мог.

— Извини, Рон, но это правда. А я был дурак, что на тебя постоянно за это злился.

Мое неожиданное извинение резко сбило накал обиды. Я говорил искренне, и малой это почувствовал. И растерялся. Он уже настолько привык к нашей "вражде", что любое отступление от привычного поведения ввергало его в ступор и растерянность. Я знаю, что Рон до сих пор хочет со мной дружить и сильно ревнует к чужому вниманию. Особенно, к Драко, который в его глазах является воплощением всего, чего у него, Рона, никогда не было и не будет.

Досадно получилось.

— Простите, мадам. Я вас перебил.

Колдомедик милостиво кивнула и продолжила лекцию:

— В случае мистера Уизли, храп может возникать из-за аденоидов. Это увеличенная носоглоточная миндалина. Причину первоначального увеличения сейчас уже невозможно установить. Она может быть как от инфекции, полученной при простуде, так и от постоянного дыхания ртом, возникшего после перелома носа. В некоторых случаях это может привести к апноэ — остановке дыхания. Если апноэ переходит в тяжелую форму, от трети до половины времени, проводимого во сне, человек вообще не дышит и у него может развиваться тяжелая дыхательная недостаточность. Это может стать причиной гипоксии, о которой упоминала мисс Грэйнджер. Помимо того, что при самом дыхании ртом работает лишь верхняя доля грудной клетки, тогда как все остальное пространство легких не задействовано.

Взгляд у Рона остекленел уже на первой половине сказанного, но он честно пытался понять, о чем говорит врач. Зато я понимал. А еще понимал, что при неудачном стечении обстоятельств апноэ может легко привести к смерти. Не от того, что ребенок просто задохнется.

— Что еще?

— При частом дыхании ртом возможно постепенное усложнение процесса слуха. Первые симптомы у Рональда уже заметны: в слуховом канале, который напрямую связан с носоглоткой, наблюдаются проблемы. В частности, закрывается глоточное устье слуховых каналов.

Так вот почему Рон такой... громкий. Когда себя не слышишь, начинаешь непроизвольно повышать голос. Это нормальная реакция на довольно страшную причину: частичную глухоту.

— Еще одно следствие: трудности со сном, которые приводят к таким проблемам как недостаток внимания, ухудшение скорости реакции и концентрации памяти. А так же вялость после пробуждения и неспособность полноценно выспаться и отдохнуть.

А вот и проблемы неуспеваемости и рассеянности...

— Это ведь не все?

— Нет, это самое основное.

Я прогреб волосы, хмуро посмотрел на растерянно моргающего Рона.

— Рон, ты остаешься в лазарете.

Пацан мелко-мелко закивал. Хоть он и не понял половину сказанного, но ему хватило, чтобы перепугаться до икоты. Глухим идиотом становиться ему было страшно, а перспектива задохнувшись из-за храпа помереть во сне вообще приводила в ужас.

— Спасибо, мадам Помфри. — я подхватил сумку Рона. — Можно нам его навестить завтра после завтрака?

— Да, конечно. — женщина улыбнулась. — Вам пора: занятия уже начались.

— Я думаю, профессор Флитвик не будет нас ругать за опоздание. — немного неуверенно сказала Гермиона, теребя ремешок сумки.

— Но вам стоит поспешить.

— Да, мадам!

На этой радостной ноте мы покинули медицинское крыло, оставив Рона на попечении колдомедика.

Идя по коридорам древнего замка я прокручивал в памяти произошедшее и не находил к чему бы придраться. Начало изменений в общении с Роном положено. Это хорошо. Пацан на три дня исключен из жизни школы в изоляции лазарета. Это еще лучше. Я буду послушно бегать к нему, навещать и таскать вкусняшки. И рассказывать новости. А малой запомнит, кто его навещал. Пока еще с его памятью нет проблем.

Кривая улыбка изогнула губы. Рональд не дурак, но он очень впечатлительный, наивный и набит ненужными мне стереотипами по самую макушку. Я даже не знаю, что с ним надо сделать, чтобы он нормально принял мою истинную суть. Но об этом я подумаю потом. Сейчас мне надо не получить врага.

Да уж, как звучит. Враг из Рона Уизли... Да, я могу его просто убить. Я могу вообще зачистить весь этот мир! Разрушать много мозгов не надо, достаточно голой силы. Но это тупиковый путь. Раш мне очень доходчиво объяснил, что если я не смогу справиться с проблемами в родном мире без планетарной катастрофы с массовыми убийствами, то я его ужасно разочарую. А разочаровывать отца я не хотел, так что придется как-то изворачиваться.

День прошел скучно. Развлечение было только во время обеда, когда я со смаком и глубочайшим удовольствием от качественно сделанной гадости рассказал близнецам Уизли про диагноз мадам Помфри, особо остановившись на том, как их семейство наплевательски отнеслось к здоровью младшенького рыжика. И каким боком это все вылилось Рону. Выражение их рож было... неописуемо! Что занятно — вины не было и в помине, что только укрепило меня во мнении, что близнецы — редкие засранцы и ценят только друг друга. Хотя и не подонки, но чтобы их говнистость облезла и проявился нормальный характер, видимо, им нужен особый пинок от мира. Ну или от меня, как его хозяина.

А еще я внимательно наблюдал за добрым дедулей, и увиденное навело на неприятные мысли. А уж когда старикан меня похвалил за заботу о друге... Что?!! О каком друге он говорит? Я Рона еще вчера терпеть не мог, а малой меня почти возненавидел! Но я сделал красивое лицо и честно покивал, пообещав навещать Рончика в лазарете, тем более, я и так собирался это делать. Хорошо хоть догадался на зельеварении демонстративно поцапаться с Драко, получив возможность на законном основании прийти вечером к Северу.

Мне надо с ним обсудить произошедшее.

В положенные шесть вечера я постучал в массивную дверь кабинета зельеварения, дождался разрешающего щелчка и просочился внутрь, аккуратно закрыв за собой створку. Замок за моей спиной щелкнул, по загривку пронеслась колкая волна от развернувшейся защиты. Параноик как всегда, что меня в Северусе очень радует.

— Проходи, Ассаи. — донесся его голос из соседнего помещения.

Зол, в эмоциях глухая досада и общее привычное раздражение, окрашенное в равной степени весельем и гневом. Опять домашку проверяет, что ли? Прислушался к эмоциям... Точно! Эссе читает и злится от тупости учеников, иногда откровенно веселясь на особо идиотичных перлах.

— Что произошло такого, что ты резко изменил свое отношение к младшему Уизли? — после короткой паузы задал вопрос вассал, не дожидаясь, когда я соизволю предстать перед ним.

Я вошел в кабинет и встретил пристальный взгляд черных глаз.

— Ты знаешь, что я столкнулся с Иерархом? — спросил, отодвигая массивный деревянный стул и садясь напротив.

Северус коротко кивнул.

— Про последствия этой встречи Раш рассказал?

Еще один кивок.

— Представь, у меня внезапно включился мозг, и я заметил очевидное.

Зельевар саркастично фыркнул.

— Я серьезно, Север. Как помрачнение отпустило, и я начал нормально думать.

— Рад, что у тебя прояснение наступило.

— А уж я-то как рад. — проворчал я, сумрачно глядя на нахмурившегося вассала.

— Сказанное про Рональда — правда? — спросил он.

Я кивнул.

— Не знал.

— Не интересовался. — поправил я.

— И это тоже. Терпеть не могу Уизли.

— Я тоже не мог.

Черная бровь изогнулась в немом вопросе.

— Мелкий Уизли меня заводит с одного слова или неверного движения. Пару раз думал на месте придурка грохну, но сдержался. — глянул на выразительное лице мага, поморщился. — Сев, не смотри на меня как на блаженного. Рон меня бесит. И это — ненормально! Он всего лишь ребенок, а я все же не припадочная истеричка, чтобы в пару секунд качаться от состояния покоя в бешенство с острым желанием переломать мальчишке кости или оторвать ему бестолковку.

— Сегодня тоже?

— Нет. После пинка от Иерарха меня резко попустило. Но теперь меня раздражает собственная тупость, по которой я мог проморгать потенциально прекрасного стратега только из-за своего чрезмерного чистоплюйства. А еще бесит тот мусор, которым засрали мозги пацана.

— Оценил всю сложность работы? — иронично поинтересовался Север.

— Оценил всю бесперспективность работы. — поправил я. — Слишком крепкие закладки. Парня уничтожили еще в детстве. Чтобы что-то сдвинуть в его мозгах, скорее всего Рона придется убить и пустить через перерождение с полной очисткой памяти и личности. Душа у него вроде бы хорошая.

— Вроде бы?

Вспомнил душу пацана и меня передернуло.

— Да она как в коросте какой-то из-за родовых проклятий! Не могу даже рассмотреть толком.

— И когда ты научился видеть души?

— А как только в капсуле Ядра Домена в себя пришел. — буркнул я. — Суток не прошло.

Северус хмыкнул.

— Собираешься его убить?

— Нет. Может, удастся что-то сдвинуть в его голове в этой жизни, но если такой шанс и подвернется, то он должен произойти не позднее конца этого года, иначе будет поздно. В идеале — до зимних каникул, но я не верю, что с мальчишкой что-то случится достаточно радикальное, чтобы стало причиной слома личности и краха мировоззрения.

— А если произойдет?

Я пожал плечами и честно ответил:

— Это будет подарок Сюзерена. Но если честно, в это мало верится.

— И тем не менее...

— И тем не менее, я собираюсь влезть в эту рыжую трясину. — я почесал затылок, скривился. — Север, скажи, зачем я это делаю?

— Потому что ты феерически везучий дурак. Или у тебя волшебным образом оказалась развита способность головы чуять задницей. — невозмутимо ответил маг, привычно скользя кончиком пальца по нижней губе. — Хотя я склонен полагать, ты удивительным образом сочетаешь в себе оба этих качества.

Ответ Северуса меня озадачил. Он понял причину, толкающую меня на откровенную глупость, но не сказал прямо. Хотя... В его словах кроется ответ на мой вопрос. А еще он одобряет мое решение при всей своей крепкой неприязни к рыжей семейке. Почему? Спрашивать напрямую — расстроить его собственной бестолковостью и нежеланием подумать самому.

— Спасибо, Северус.

— Пожалуйста. — милостиво ответил вассал и вернулся к проверке домашних заданий.

Не скажу, что короткий разговор меня успокоил, но облегчение принес. Если бы Сев был откровенно против, было бы хуже. Но... Не только мне пошли на пользу пинки от более сильного Дитя Хаоса.

Развалившись на стуле и глядя куда-то сквозь собственный замок, я думал, что в моей идее подмять под себя Рона было правильным. Что-то же было... Наверное.

А если подумать?

Раш учил меня анализировать. Что дано и что из этого "дано" следует. Что у меня дано?

Рональд Биллиус Уизли. Мальчишка одиннадцати лет, шестой сын в нищем семействе Предателей Крови. С самого начала нашей встречи знал о Гарри Поттере, искал его и очень хотел с ним подружиться.

Почему?

Допустим, я местная знаменитость. Все хотели моего внимания, но в основном на меня глазели на расстоянии и активно обсуждали. Рон хотел моего внимания. Он хотел быть моим другом и остро реагировал на мое внимание к другим, особенно, к вниманию Драко. Почему именно к Драко?

— Северус.

— Да?

— Какие отношения между Малфоями и Уизли?

— Кровная вражда.

Внезапно.

— Кровная месть?

— Да.

— Начало было положено не в этом поколении?

Маг кивнул.

Изумительно... Значит, Драко и Рональд кровники. Досадно, но несущественно: если Рон перестанет быть Уизли, проблем с кровной враждой не будет.

— Статус Предателя Крови тогда же получен?

— Начало. Завершилось в прошлом поколении на Молли Уизли, бывшей Прюэт.

— Рассказать можешь? Причины вражды Малфоев с Уизли и историю с Молли.

Зельевар отложил эссе, сложил пальцы домиком. Тяжелый взгляд вассала ощущался физически. Видимо, история реально неприглядная.

Я наивно полагал, что был какой-то один эпизод, начавший кровную вражду, но нет. Два могущественных некогда семейства увлеченно резали друг друга поколениями, накапливая список счетов и кровных долгов друг перед другом. Подставляли, предавали, убивали целыми семьями членов враждебного Рода. Чего только не было! Но что на самом деле послужило причиной начала их конфликтов, пролившей столько крови, было неизвестно даже самим Малфоям, не говоря уже про Уизли, давно забывших свое прошлое.

А потом в этот бурлящий котел щедро добавили своё Блэки, породнившиеся сперва с Уизли через Септимуса, деда Рона, а потом с Малфоями через Люциуса. Это не считая давнего родства между родами Принц и Малфой, Блэк и Поттер.

Прекрасная картина...

— Северус, я правильно понимаю, что сестра деда моего крестного стала супругой брата деда моего отчима?

Зельевар кивнул.

— О нем что-то известно? О Карлусе Поттере и его сыне?

— Карлус давно мертв, про сына ничего не скажу, скорее всего тоже мертв.

— Про его детей тоже ничего не известно? — задал я риторический вопрос.

Северус развел руками.

Надо сходить к гоблинам и узнать, есть ли кто живой с кровью рода Поттер. Если есть... Нет, восстанавливать род Поттер я не буду, но ребенок Карлуса и Дореи не только несет в себе кровь Рода Поттер, но и Рода Блэк. Хорошее было бы сочетание...

— А еще правильно ли я понял, что Молли Уизли в девичестве Прюэтт является племянницей Лукренции Прюэт? Сестры Вальпурги Блэк — матери Сириуса, моего крестного и тети Леди Малфой, Нарциссы? — уныло спросил я.

— Верно.

— Иными словами, в Роне можно откопать кровь Блэков? Если очень постараться.

Полная скепсиса рожа Севера была мне прекрасным ответом. А то я не знаю, что в Роне кровь Блэков найдут только очень глубокие раскопки. Надо ли мне этой археологией заниматься? Не знаю. Но если это удастся...

— Гоблины мне говорили, что выжигание мага с родового гобелена не убивает в нем кровь Рода. — тихо произнес я. — Был бы этот мир в полной силе — другое дело. Но планета гибнет, ее дух слабеет, душа разваливается от пожирающего ее паразита, и как следствие некогда нерушимые законы магии стало возможно... обойти.

Я хмыкнул. Вспомнил, что мне говорил Раш про так называемую "живую магию", про ее законы, про откаты и наказания от того, что по идее не может иметь разум, ведь магия — это просто энергия. Но есть один нюанс. Магия свойственна только по-настоящему живому миру с яркой душой. Неважно, осознал себя мир или нет, пробудилась в нем личность или нет. У мира все равно есть предпочтения и условное сознание, которое откликается на незыблемые законы и правила. Они впечатаны в ноосферу и уникальны для каждого мира. Сама планета следит за их исполнением и приводит в действие приговор. Чем ярче горят души его населения, тем ярче горит сам мир. И тем больше шанс, что планета по-настоящему оживет, обретет разум, личность и со временем сформирует аватар. Как это было когда-то на Земле.

Настроение скакнуло вверх, план начал обретать формы. Кривая усмешка сама собой изогнула губы. Это будет феерический скандал! И эта информация даст мне нестабильность у Рона. Промолчать пацан не сможет, а его загнобят, когда он скажет о своем родстве с Блэками. В первую очередь — близнецы.

Вяло брыкнулось сочувствие к рыжему мальчишке, у которого и без меня жизнь не сладкая, но быстро угасло. Разлад с семьей пойдет ему на пользу. Потом. Но сперва надо обсудить эту занятную мысль с Лордом Малфой.

— Северус, свяжись пожалуйста с Люциусом и Нарциссой. У меня к ним есть дело.

Маг сощурился, нехорошо улыбнулся.

— Разве сиятельный Лорд откажется от прекрасной возможности качественно нагадить кровникам, притом, на законных основаниях? — промурлыкал я, уже предвкушая ту волну грязи и вони, которую я смогу медленно и со смаком поднять.

— Никогда.

— Разве я могу отказать своему родичу в столь... приятной возможности сполна отплатить за прошлые обиды и одновременно с этим рассчитаться за свои долги?

А вот теперь с лица Северуса слезла вся ирония. О да, Лорд Малфой сможет погасить долги Рода перед враждебным Родом! Я даже знаю как. Примерно. Но перед началом любых действий мне надо посоветоваться с самим Люциусом.

— У меня еще полтора часа отработки. Думаю, я успею поговорить с родичами, правда?

Северус встал.

— Жди здесь, мы скоро будем.

Конечно я подожду!

Недавнее раздражение и уныние испарились. Жизнь снова заиграла красками и азартом предстоящей авантюры. Прав был Раш. Игры разума на полотне событий куда приятнее и вкуснее бессмысленного убийства.

Глава 28: Ты осознаешь последствия?

Не знаю, что наговорил Северус Люциусу и как объяснил мое желание срочно с ним встретиться, но сиятельный Лорд с супругой явились удивительно быстро и были в прекрасном состоянии глубокой задумчивости и только-только прошедшего шока. Я прям за себя порадовался. Вывести из равновесия родича при всем его самоконтроле... при этом ничего не сделав. Расту!

— Здравствуй, Ассаи. — коротко поприветствовал меня Лорд.

— Рад вас видеть. Люциус. Тетя.

Я действительно искренне рад их видеть, несмотря на чисто меркантильные причины вызова.

— Что ты задумал? — мягко спросила Нарцисса, присаживаясь в галантно подвинутое Северусом кресло.

— Все то же самое, тетя. Уничтожить Дамблдора. Предварительно пустив крахом все его мечты, идеи и начинания. — флегматично ответил я. — Это будет справедливо. Начну я с Рода Уизли. С самых ярых сторонников Света и его Светоча — старой улыбчивой сволочи. Я заберу у них их младшего сына, Рональда, раз уж они столь любезно мне его отдали сами, вбив в голову ребенка, что он должен быть другом Героя Магического Мира.

Пожалуй, именно сейчас я начал понимать, что именно хочу сделать на самом деле. Не просто разобраться с ситуацией в родном мире. Нет. С ней я уже разобрался и даже определился, что и как буду делать, чтобы всё это исправить.

Но главное не это.

Я не хочу их убивать. Смерть — милость, которую они не заслужили.

Я хочу их всех уничтожить. Медленно. Так, чтобы ни одна сволочь не осталась не обласканной моим вниманием, раз уж они сделали все возможное, чтобы изуродовать мою жизнь и создать себе героя для войны с ими же порожденным монстром.

Я хочу, чтобы они четко осознавали кто их уничтожает и за что.

Я хочу уничтожить Дамблдора, заварившего все это дерьмо. Старших Уизли, которые слепо смотрят ему в рот и разрушили все, что кровью и потом создавали их предки, а потом подсунули мне собственного сына. Магов, допустивших все это. Даже сам этот проклятый несчастный мир. Я хочу всё это уничтожить и на обломках создать свой мир. Такой, какой будет удовлетворять мое чувство прекрасного и греть мою гордость и гордыню. Мир, который мне будет не стыдно показать оставшемуся неизвестным Иерарху с аметистовыми глазами. Я верю, что смогу его не разочаровать. Я надеюсь, что смогу его порадовать.

— Начну я с малого. Я сделаю из Рона воплощение всего, что так ненавидит и презирает его семья и он сам. Я хочу очистить его душу, перекроить личность, разрушить нынешнее мировоззрение и создать новое, удобное мне. Я хочу получить из нищего всеми презираемого пацана того, кто самолично втопчет в грязь дело всей жизни Дамблдора, которым восхищается, своих собственных родителей, едва его не угробивших, и всего этого убогого мирка застрявших в деградации магов. — усмехнувшись, добавил: — Он ко мне тянулся с самой нашей первой встречи, и мне без разницы, по какой причине. По собственному желанию или по воле родителей, забивших голову мальчишке всякой ересью.

Мои слова звучали страшно даже для меня самого, но с каждым словом я все отчетливее понимал, что уже принял решение.

— Я прекрасно понимаю сложность поставленной цели. Но я попробую получить то, что мне хочется.

— И как ты собираешься это сделать? — тихо спросил Люциус.

— Я сыграю на кровном родстве. — мой тихий смешок не понравился мне самому, столько в нем было глумливого цинизма. — На прямом родстве Рональда Уизли и Цедреллы Блэк, матери Артура Уизли.

— Цедрелла выжжена с гобелена Рода. — напомнила Нарцисса.

— Кровь Рода остается. Глава выжег, Глава вернет в Род, нашли проблему. — я пожал плечами и глумливо улыбнулся. — Вы только представьте себе эти восхитительные вопли негодования, когда я заявлю Рону, что он Уизли только на четверть. На столько же, насколько и Блэк.

Лорд и Леди переглянулись.

— Зачем это тебе? — спросил Люциус.

— Я хочу сделать его изгоем в его вроде бы такой дружной семье и объектом для шуточек близнецов. Это несложно. Мне нужно, чтобы Рон остался в Хогвартсе на рождественские каникулы. Времени достаточно, чтобы мальчика довели до психов и истерики. Он еще ребенок, но как и все истинно-темные, очень вспыльчивый, мстительный и злопамятный. Он никогда не простит им травлю.

— Рональд Уизли темный? — переспросил Люциус.

— Что вас так удивляет? — я удивлённо приподнял брови. — Это очевидно по его характеру.

Лорд и Леди Малфой переглянулись.

— Ассаи, как характер может указать на принадлежность к светлым или темным магам?

Причем тут...

Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы до меня дошла суть вопроса тети, но когда я понял, то беспардонно заржал.

— Я не говорил, что он — темный маг. — проржавшись и вытерев слезы выдал я. — Нет, он, конечно, темный маг, но... Когда я говорил "темный" я не имел в виду вашу глупую идею о разделении магии на светлую и темную сторону по непонятным и расплывчатым признакам. Я имел в виду его душу. У него темная душа, что очень точно отражается в его характере. Как и любой истинно-темный, Рональд агрессивен, нетерпим, вспыльчив, мстителен, жесток, злопамятен, ревнив, завистлив, но при этом очень гибкий психически. Его сложно сломать. При постепенном давлении он легко прогнется под новые условия, подстроится и окрепнет. А я своим отказом задел его за самое болезненное: за собственнический инстинкт. Он уже считал меня своим. Пусть другом, но — своим! Он ждал нашей встречи, но тут получился досадный казус и сокровище улизнуло от дракона. Это породило ревность, озлобило его и подталкивает к глупостям. Я сыграю на этом. Я дам ему шанс получить его "сокровище". Это сорвет последние тормоза.

— Мальчишку уничтожат. — произнес Люциус, поглаживая пальцами противовес скрытого в трости клинка.

— Да.

— Жестоко.

Конечно это жестоко.

— Уизли скандальные и не думают о чужой психике. Они сами разрушат собственного сына. — добавил я. — Со стороны директора проблем не будет. В глазах старого паука я стану для мальчишки другом, и на меня можно по-тихому начинать воздействовать через Рончика.

Все время нашей милой беседы тетя меня очень внимательно изучала, всматривалась в лицо и делала какие-то свои выводы. Какие? Пока неясно, но ее вопрос был ожидаем:

— Что потом будет с Роном? Когда он сыграет свою роль.

— Я оставлю его себе. — пожав плечами, честно ответил я. — Неужели вы думаете, что вложив в парня столько сил, я его выкину как отработанную фигуру? Нет. Я никогда не отдаю своё. И не позволяю, чтобы кто-то причинял вред тому, кого я считаю своим.

— Своим кем?

— Без разницы, тетя. Я даже прикормленных по мимолетной прихоти низших не позволяю обижать. Потому что я их прикормил и меня радует их искреннее обожание, когда я выхожу в Нереальность у границ Домена.

Сказанное определенно порадовало Леди. Я это видел.

— Ассаи, полагаю, ты позвал нас не только для того, чтобы поделиться своими грандиозными планами. — мягко произнесла тетя. — Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы в случае необходимости вы заявили, что заберете Рональда Уизли в Род Блэк по праву последней действующей и остающейся на свободе представительницы Рода Блэк. Особенно, если пацан на законных основаниях откажется от своего Рода. Причинение вреда ребенку даже по халатности — уже достаточное основание.

Лицо Люциуса было бесподобно!

— Я принадлежу Роду Малфой. — невозмутимо поправила меня Нарцисса.

— По крови вы Блэк и имеете право привести в родной Род его кровь, попросив у предков принять потомка. Цедреллу я восстановлю. Смотаюсь ночью в Гринготтс. Лорд Прюэт Молли выкинул из Рода, а Артура никто не выжигал, он законный наследник Рода Уизли.

— Зачем это тебе?

— Подогреть семейку Уизли в нужный момент. — честно ответил я, пожав плечами. — Вонь поднимется неимоверная. Директор задергается. Ему невыгодно, если Рон войдет в темный Род Блэк. Хуже только если он станет Малфоем.

— Полагаю, у тебя другие планы на Рональда.

Я кивнул. Отдавать пацана Малфоям я не собираюсь при всем моем уважении к тете и ее супругу.

— Если нормально пройду ключевую точку, буду думать дальше. Посмотрю по ситуации.

Говорить, что мне пока сложно просчитывать чужие действия, не стал. Скоро мне гоблины пришлют заказанные у них подписки, и я займусь увлекательным чтивом магической прессы. Посмотрим, что смогу узнать.

— Хорошо, Ассаи. — Нарцисса мягко улыбнулась, но глаза оставались настороженными. — Что еще ты хотел обсудить?

Тетя — умная и наблюдательная женщина. Меня понимает, порой, лучше, чем я сам. Досадно, но иногда удобно.

— Мне нужны контакты с другими вашими... соратниками. С теми, кто еще на свободе. В ближайшие выходные.

Люциус ощутимо напрягся, Нарцисса лишь приподняла бровь в немом вопросе. Вынуждать ее задавать этот вопрос вслух я не стал и продолжил говорить:

— Мне удалось достать все осколки души моего родича. Мне помогли собрать их в кучу, и сейчас душа находится в Ядре Домена на восстановлении и лечении. Как быстро пройдет лечение — непонятно. Возможно, затянется на несколько лет, а, возможно, через пару месяцев Лорд будет уже ходить на своих ногах. В любом случае, он будет адекватный. Но даже после завершения лечения не сразу сможет вернуть былую силу и мощь. На это требуется время. Терять это время впустую я не могу себе позволить. Слишком много предстоит сделать, а времени не так много.

— В чем причина спешки? — мягко спросила Нарцисса.

Интересный вопрос, на которой я не могу дать точного ответа. Я был достаточно небрежен и халатен, чтобы не озадачиваться поиском информации об эгрегоре, породившим мой мир и меня самого. Исправлять этот недочет я не спешил: слова Иерарха и его просьба-предупреждение иглой сидели в голове.

— В особенности нашего мира, тетя. — вздохнув, ответил я. — Мы — нежизнеспособный огрызок чужих идей и мыслей. Воплощенная реальность, отпечаток чужого эгрегора, порожденного какой-то популярной в ином мире истории. А я эту историю не знаю.

Лорд и Леди Малфой переглянулись, но... промолчали.

— Зато я хорошо знаю, что будет, если я не смогу стабилизировать этот мир. — пожав плечами, добавил я. — Нам вообще повезло, что по Воле одного из Воплощений Первооснов — Уробороса, Змея Хаоса, этот мир оказался намертво завязан на формирующийся Домен молодого хаосита. Мне повезло, что мир поддержал мою просьбу о помощи. Нам обоим повезло, что эту просьбу услышал Великий. И отозвался на нее, дав нам возможность эту помощь получить. Нам повезло, что мой приемный отец, Раш, эту помощь оказал. Мне. А теперь Я могу помочь моему родному миру, даже если этот мир всего лишь бледная копия с поправками на породившую нас историю. Это все равно наш родной мир, каким бы он ни был. Он уже цельный и полностью материальный с момента, как подключился к Домену. Я хочу помочь. — сделав паузу, уточнил: — Миру. Но не его обитателям.

— Что будет с обитателями? — задал вопрос Люциус.

Я пожал плечами и честно ответил:

— Мало хорошего. Особенно вначале, когда начнут входить в силу изменения, которые я собираюсь внести. Даже при мягком воздействии планетарной катастрофы не избежать, когда будут пробуждаться мировые магистрали и глобальные источники.

— Что будет, если этого не сделать?

— Если история пройдет своим путем, эгрегор нас сбросит и мир развоплотится. Домен нас не выдержит и, скорее всего, сильно пострадает. Раш получит травмы от разрыва связи с Ядром. Я гибель Домена не переживу. Вы тоже. Если ничего не делать с миром, но изменить историю, магия исчезнет, а все магические существа погибнут. И вы тоже, потому как вы не сможете жить без магии. Вы не выживете в мире с низкой энергонасыщенностью. Вы уже загибаетесь. У вас рождаются слабые и болезненные дети. У магов. Много сквибов. По силе вы уступаете даже прошлому поколению. А ваши правнуки дар утратят совсем.

Я развел руками.

— Вот такие перспективы.

Еще до того, как Люциус открыл рот и начал говорить, я знал: у меня будет нужная мне встреча. У меня будет поддержка ВСЕХ соратников моего родича. Люциус убедит их. Ложью, шантажом, подкупом, убеждениями. В ход пойдут все средства. Потому как Лорд Малфой сделал ставку на меня, как когда-то на моего ставшего безумным родича.

Я не сдержал кривой усмешки. Люциус осекся, еще не начав говорить. Как там говорили про Малфоев? Они пойдут на все ради семьи и Рода?

— Ассаи. Я сообщу, когда будет выбрано место и время сбора. — коротко произнес Люциус.

— Благодарю.., дядя. — промурлыкал я. — Мне нужен контакт с человеком, способным сделать документы, которые пройдут любую проверку маггловском мире. — тут же, без паузы, добавил я.

— Я найду такого человека.

Он даже не спросил, для кого я буду делать эти документы.

— В таком случае... — я встал. — До новой встречи на выходных.

Я покинул кабинет Северуса, чувствуя его сумрачное веселье и едкую иронию. Надо же. Его это забавляет. Интересно, что больше: изменения во мне, предстоящая авантюра планетарного масштаба или состояние сиятельного Лорда Малфоя?

Идя коридорами древнего замка и слушая его шепот, я впервые за все года своей жизни разматывал цепь причинно-следственных связей от конца к началу, разбирая подетально то, что мне предстоит сделать. Опираясь только и исключительно на желаемый итоговый результат. Неважно, что я имею сейчас. Это технические проблемы подведения мира к тем ключевым точкам, которые я обязан буду пройти ради получения нужного эффекта. Они же, эти ключевые точки, сами подскажут, что мне понадобится сделать, купить, украсть, кого мне надо будет нанять или у кого попросить помощи. А просить придется. Придется нанимать специалистов. Прежде всего — ритуалистов. Из древних. Тех, кто знает старые ритуалы, о которых я слышал лишь мимолетные упоминания.

Ритуалы создания или пробуждения мировых Источников.

По телу дернуло неприятным стылым холодком.

О таких ритуалах я только слышал. Информации точной нет, но слухи... Жертвенные кровавые ритуалы. Затяжные. О них упоминают шепотом и со страхом, смешанной с отвращением. Этому никто не учит. Жертвенной ритуалистике. Во многих государствах и магических мирах эти направления под запретом, нарушение которого карается смертью. Но даже если отбросить чужие законы... Таких мастеров крайне мало и их услуги стоят астрономические суммы. Потому как эти знания пришли к нам из другой Вечности. Так говорят те, кто знают, о чем говорят.

Можно, конечно, обойтись своими силами. Можно пробудить источник доступными мне ритуалами и средствами. Но они будут на много порядков слабее и никогда не обретут статуса мировых. И никогда не станут Источниками. По-настоящему мощными, способными по мощи перекрыть ядро Домена. Стать поддержкой, а не бездонной дырой, куда сливается вся энергия. То, что раньше делал я... как свет свечи рядом со штормовым прожектором.

Можно пойти другим путем и попытаться нанять Творца из тех, кто продает свои услуги. Но чем я смогу расплатиться за услуги такого существа? Да ничем. Мне нечего ему предложить. Но даже если бы было... Метка Творца...

Нет.

Я рискну нанять Мастера из Древних. Я даже знаю, как я смогу найти их. Наверно. Но об этом я подумаю потом, после встречи с соратниками Лорда. Заодно прикину, чем я буду платить, потому как кроме самородного адаманта мне предложить нечего.

Идя по коридорам родного замка и чувствуя его ластящуюся мощь, я получал ни с чем не сравнимое удовольствие от разворачивающихся перспектив. Когда я ехал в Хог, я смутно представлял, что буду тут делать. Перспективы были унылыми. Увидев замок, я разрывался между яростью, злобой и еще большим унынием. От осознания величины проблемы. А потом мне включили мозг, и все первичные планы прошли корректировки. Я и раньше собирался спасать родной мир, но планы по его спасению были размытыми. Я не знал, что и как надо делать. Теперь знаю.

Лестница услужливо повернулась, неся меня в сторону гостиной моего факультета. Время приближалось к отбою и надо бы пошевеливаться. К Рону я пойду завтра. Как раз успею придумать, как себя теперь с ним вести.

По телу дернуло запоздалым колким морозцем. Не важно, что я собираюсь сделать с миром. Это, в конце концов, моя территория. Никому он не нужен. Пока! Но если мне удастся найти Мастера-ритуалиста, если я смогу с ним договориться, если он сделает всё как надо... Вот ТОГДА моя территория крайне резко поднимет свою ценность в глазах наделенных могуществом. Да и я тоже. К сожалению.

Я потер лицо ладонями, хмуро глядя на даму в пышном розовом платье.

— Леди. Доброго вам вечера.

Дама грустно мне улыбнулась.

— Доброго вечера, милорд.

Портреты мне верны. Они — часть замка. Они живут за счет него и никогда не пойдут наперекор мне, его владельцу и хозяину. А еще они тоже хотят жить, пусть даже так. А еще...

— Леди, скажите мне. Что бы вы отдали за возможность ЖИТЬ?

Вопрос слетел сам собой. Тихо, почти беззвучно, но меня услышали все, кто обитал в толще магических холстов.

— Все, что я могу, Милорд.

Столь же тихий ответ.

— На что вы готовы пойти?

— На всё.

Четкий, резкий ответ уже с другой стороны коридора, чьи стены густо увешаны картинами. Настолько, что казалось, рамы опираются одна на другую и держат на себе своды.

— А если я скажу, что ради того, чтобы жить, надо пролить много крови?

— Кровь льется всегда.

Тот же тихий мужской голос.

Резонное замечание. Каждое мгновение на этой планете где-то льется кровь, и кто-то умирает.

— Спасибо.

— Всегда к Вашим услугам, Милорд.

Я повернулся, встретил тяжелый взгляд рослого крепкого мужчины в броне, пристально смотрящего на меня из глубины магической картины.

— Я запомню.

— Доброй ночи, Милорд. — произнесла Полная Дама, и портрет отъехал, открывая проход в факультетскую территорию.

Вежливость бесценна.

— Доброй ночи, леди, господа.

Остатки вечера пролетели цветастым сумбуром мимо разума. Я быстро ушел в комнату, перекинулся парой слов с Дином и Симусом, а потом уединился под балдахином кровати, сославшись на тяжелый день, усталость и прочее. Мое желание поспать в тишине они поняли и ушли в гостиную.

Самое смешное, что я действительно уснул, стоило лечь и на мгновение прикрыть глаза! Осознал я это лишь когда разлепил глаза и смачно зевнул. В комнате было темно, за витражным окном посвистывал ветер и шелестел дождь. Я прислушался... Почти два ночи. Надо же...

— "Раш?"

Сигнал-вопрос унесся в Домен. Отец должен знать.

— "Да."

Ответ пришел. Как всегда. Пусть и с мелкой заминкой. Я не стал ничего рассказывать, скинув информационным пакетом свои идеи и выводы, принятое решение и размышления о том, что я буду должен сделать. И какими путями попробую прийти к желаемой цели.

Раш пакет принял. Я терпеливо ждал, пока он ознакомится с его содержимым, обдумает. Я не могу позволить себе пойти на такую авантюру не предупредив его и не получив согласия. Все же, именно отец является хозяином Домена и его создателем. Не я. Я — часть этого Домена. Но не его создатель.

— "Действуй."

Единственное слово, в которое он вложил все, что я хотел узнать.

— "Будут проблемы."

На что получил закономерный ответ:

— "Если бы я хотел беспроблемной жизни, я не создавал бы Домен." — легкая, чуть грустная ирония в словах и мыслях. — "Действуй, сын."

Знать бы еще...

— "Как я найду?"

Я не знал, кого мне надо искать. Нужные мне Мастера не афишируют своих знаний. Их практически невозможно найти. А уж как начать с ними разговор...

— "Положись на Волю Сюзерена. Если на то будет его дозволение, ты найдешь Мастера, который пожелает тебе помочь."

Резонно.

Связь истончилась и свернулась, уйдя в неактивное состояние, но не обрываясь до конца. Раш будет за мной присматривать и удерживать канал. На всякий случай. Мало ли... куда меня заведет Воля Сюзерена.

Встав, я создал иллюзию самого себя на кровати и покинул Хогвартс. Такие вещи нельзя проводить в его станах, но необходимо в мире, который жаждет помощи. Ведь мне нужна поддержка мира и его желание жить. Наше желание выжить. Я даже знал, откуда мне стоит Звать. То ли мир подсказал, что ли просто мозг включился.

Чернолесье. Центр Запретного Леса. Единственный древний магический лес на территории Англии, располагающийся возле единственной школы магии в этой же стране. В центре стабильной зоны зыбкого мира воплощенной реальности.

Какая ирония.

Я вышел из портала на поляну. Не знаю, где именно она находится, но разве это важно? Мир сам привел меня сюда. Небольшая круглая поляна, покрытая странной короткой черной травкой. Жесткой, почти режущей. Черной как Тьма. Я потом осмотрю это место, попробую понять, что тут должно быть. Потом. А пока... пока у меня не пропал запал, я ПОЗВАЛ. Я просил помощь у того, что составляет суть моей жизни, основу бытия, держит саму мою душу и дает смысл жизни. Я обратился к самой Первооснове. К Хаосу Первородному. Не к его Воплощению — Змею Хаоса Уроборосу. Не к его Провозвестникам. К самой Первооснове. Напрямую. Прося поддержки и помощи. Мне нужна помощь. Я не смогу найти сам, потому как не знаю, к кому обратиться и где найти нужное мне существо. То единственно-верное существо, безгранично древнее, видевшее крах и вознесение нашего Мультиверсума, которое согласиться мне помочь. Которое сможет нам помочь. Которое нас не уничтожит.

Я искал Мастера. И я лелеял надежду, что этот Мастер, возможно, когда-нибудь согласится стать моим Наставником, ведь Сюзерен был щедр ко мне и одарил величайшим и страшным Даром, основой-основ магических наук. Ритуалистикой.

Зов еще звенел в голове, отдаваясь по телу дрожью. Опустившись на колени, я огладил острую, словно клинки траву, резанувшую ладонь не хуже адаманта. Хочешь крови? Масляные, чуть переливающиеся капли упали на жесткие листья. Меня окатило странными чувствами. Урчанием. Довольством. Сытостью и вниманием. Я встал и начал открывать портал, позволяя ему формироваться без моего контроля. Сами собой вставали на места шевроны, стабилизируя пробой. Сам собой выстраивался координатный ряд. Я давал энергию, поддерживая процесс формирования стабильного портала по произвольным координатам. Такая себе лотерея на удачу, которой иногда пользовались беглецы. Главное не забыть посмотреть на координаты, выстроившиеся в момент фиксирования пробоя.

Последний шеврон встал на место. Координаты отпечатались в памяти, а я без колебаний шагнул в чуть мерцающее окно.

Я не мог даже сам себе сказать, что я предполагал увидеть на той стороне портала. Все, что угодно, но не то, что предстало моим глазам, когда пелена перехода вернула мне возможность видеть. И, тем более, я не ожидал вежливого приветствия:

— Приветствую Вас на Звездном Кольце.

Приветствия, высказанного мне изящным, стройным эльфом, одетым в какую-то форменную одежду. Мне. Хаоситу! От светлого эльфа, чья мощная густая аура окутывала его плотным коконом и ощутимо искрилась в восприятии. Эльф древний. Самый древний из тех, кого мне удалось повидать.

— Благодарю. — очнулся я от ступора, вежливо склонил голову.

Хотелось осмотреться, но озираться и вертеть головой в присутствии этого мужчины мне было... стыдно. А потому я глазел на взметающуюся ввысь на сотни метров изогнутую металлическую опору какой-то конструкции, искрящуюся силовыми полями. И на роскошную цветастую туманность за их эфемерными преградами. Передо мной, в каких-то ста метрах обрывался пол и начинался... глубокий космос.

Куда я попал? И почему на космической станции я увидел эльфа?

— Впервые на Кольце? — вновь спросил эльф, с каким-то непонятным интересом меня рассматривая и едва уловимо улыбаясь кончиками губ. В зеленых глазах искрилось веселье и странная доброжелательность.

— Да. — осторожно ответил я.

Он... улыбнулся. Мне! Хаоситу! Без иронии, высокомерия, сарказма и прочего. По-доброму улыбнулся.

— Ээллен. — представился он.

— Ассаи. — автоматически ответил я.

— Нам стоит покинуть портальную площадку. Не стоит занимать активный контур сверх необходимого.

Правильно, в общем-то, замечание. Прибыл? Прибыл. Ну тогда освобождай место для других.

— Идемте, я проведу вас в регистратуру и объясню, куда вы попали. По нашим данным, портал был со скользящими координатами. — короткая пауза. — Вы шли в слепую?

Я кивнул. Они даже это определили.

— Тогда, если желаете, я расскажу, куда вы попали, и что вам предстоит сделать, чтобы вы могли спокойно находиться на территории нашего Перекрестка Миров.

О да, я желал! Еще как желал! Потому что пока то, что я видел, клинило мне мозги.

— Да, я буду признателен. — промямлил я, оцепенело глядя за искристую границу щита, где на моих глазах небольшой остроносый корабль неспешно влетал куда-то внутрь станции.

Мне снова улыбнулись и повели за собой, а я воспользовался возможностью оглядеться.

Сказать, что увиденное меня шокировало — это ничего не сказать. Я раньше бывал на Перекрестках Миров, но такое... По сути, что такое Перекресток? Некоторая зона пространства, часто — условно-стабильная, куда выходят природные или искусственные прорывы в другие миры, реальности и Домены. Чаще всего они располагаются на каких-то планетах и оформлены как огромный рынок, иногда — небольшие городки условно-средневекового стиля застройки. Но это... место...

Это была станция. Колоссальная космическая станция. Настолько огромная, что я не мог охватить взглядом ее в высоту. Я же появился на здоровенном, почти в полкилометра металлическом диске портальной площадки. На поверхности матового серебристого металла мягко мерцал сложнейший чертеж, регулирующий работу этого артефакта. Множество точек выхода, каждая — стабильна, напитана энергией настолько, что на нее можно выйти полностью истощенным — автоматика подхватит формирующийся переход и возьмет на себя обеспечение энергией. По краям диска — захваты и какая-то техническая конструкция, соединяющая несколько таких дисков с... с огромными доками. За портальными площадками далеко в космос выступали доки с пришвартованными к ним звездными кораблями. Разными по размеру, виду, моделям и, похоже, принадлежащие разным видам. А дальше, за доком, сияло кольцо стабильной Точки Пути. Огромного космического потокового портала. Я только слышал о существовании подобного, но не думал, что смогу увидеть. Постоянно работающая транспортная магистраль, сквозь которую сновали незнакомые мне суда. И наша секция была лишь одной из многих. Я это понял, когда повернулся и решил осмотреть край станции. Я даже не заметил ее кривизны. Зато заметил вдалеке такую же конструкцию с портальными дисками, доками и огромным кольцом транспортной магистрали. Другой! С другими координатами. А дальше — еще. И еще. И еще.

Насколько же оно огромно! Что это вообще за место?!

Видимо, я сказал это вслух, потому как неожиданно услышал ответ:

— Это — Перекресток Миров "Звездное Кольцо". — с какой-то гордостью произнес эльф. — Им владеет Звездный Дом сидов уже довольно долгий срок.

Словно читая мои непроизвольные вопросы, мужчина продолжил:

— Строили ее не сиды. Создатель станции нам неизвестен. Ее нашли, восстановили, отремонтировали, стабилизировали зоны переходов и склеек пространства. Перекрестком Миров она была и раньше. Звездный Дом лишь навел на станции порядок, заделал дыры и наладил работу.

— А...

— Из этого никто не делает тайны. — понял мой невнятный возглас эльф. — Хозяева Кольца считают, что присваивать себе чужие заслуги — недостойно и чревато. Даже то, что они сумели найти станцию, восстановить работу системы и наладить ее бесперебойное функционирование, это уже огромное достижение.

С этим сложно спорить. Я уже догадался, что на станции царит железный порядок, раз меня, новоприбывшего по случайным координатам, встречал сотрудник Кольца. Во всем чувствовалась давно отлаженная система, не дающая сбоев, накладок, не терпящая чужой халатности и алчности. Идущий рядом со мной мужчина чувствовал гордость за это место. Ему тут нравилось, и он работал с душой, а не отбывая повинность. Древний, могущественный эльф, который мог бы в другом мире править народами, но он предпочел работу обычным служащим в этом месте.

Мы подошли к краю портального диска, переходящего через небольшую площадь в административные здания. В этой части обшивка станции раскрывалась, давая доступ ко внутренним системам. Почему-то я был уверен, что при любой аварии вход в административную часть перекроет толстая бронированная плита наподобие тех, что поблескивали за границей щита.

— Это — таможня и регистратура. — произнёс Ээллен, указывая на вход. — На Кольце царит порядок. Станция полностью безопасна, если придерживаться правил.

Эльф приглашающе взмахнул рукой, а я вошел в просторный холл. Автоматическая дверь за моей спиной скользнула на место, отрезая все звуки. Видимо, помещение становится герметичным. Логично, если за бортом космос.

Холл выглядел... роскошно и одновременно неброско. Просторное помещение неправильной формы с высоким потолком. Стены облицованы светлым камнем, чья текстура служила природным декором. Никакого иного украшения не было. Строгое оформление, присущее техническим цивилизациям, в котором удивительно гармонично смотрелись парящие магические кристаллы-светильники и текущие по стенам цепочки рунной вязи. Пол из какого-то неизвестного мне камня не давал бликов и не скользил под ногами, несмотря на идеальную гладкость и полировку поверхности. Вдоль стен — уютно оформленные зоны ожидания с диванчиками и пышными цветущими растениями. В глубине зала — непонятные терминалы, мягко мерцающие силовыми экранами, стойки со стоящими за ними сотрудниками. Народу было довольно много, но в зале царила уютная тишина, разумные быстро сортировались сотрудниками таможни и распределялись между стойками или зонами ожидания. Видна была хорошо отлажена система. Никаких конфликтов, ругани, шума и гама. Я был не один такой, кого лично сопровождали: еще нескольких существ провожали мужчины и девушки в той же форме к стойкам и передавали другим таможенникам.

Мы завернули к небольшой стойке, за которой располагался еще один эльф и... хаосит. Такой же как я, только куда мощнее и старше.

— Прошу. Сейчас вас зарегистрируют, выдадут пропуск. Он может быть в виде медальона или браслета. Кому как удобнее носить. Он же — банковская карта. Вы можете обменять свои средства на местные деньги здесь же на таможне.

Оформили меня быстро. Я ощутил скользнувшее по ауре диагностическое плетение странной модификации, любопытство таможенников и всю ту же доброжелательность. А через пару минут мне выдали небольшой круглый медальон с фиолетовым краем и непонятными символами.

— Информация на медальоне позволит избежать лишних недоразумений. Вы, как впервые прибывший, получаете особый статус, и вам допустимо незнание некоторых наших законов и правил. Так же вам могут объяснить ошибки и их простить местные обитатели. Хозяева относятся с пониманием к неловким ошибкам, если они не являются целенаправленным вредительством или актом агрессии.

Я слушал и молчал, не зная, что мне спросить. Мне и так рассказывали то, что я должен знать. Ээлен быстро и доходчиво рассказывал основные правила поведения на станции, показал маркировку личных идентификаторов, подобных моему медальону. Мне выдали голографическую карту-путеводитель по Кольцу, здраво указав на его колоссальные размеры. И отдельно мне пояснили, с какими существами нельзя иметь дело. С кем надо быть предельно вежливым Просто потому, что они... опасные и непредсказуемые. А к кому можно обращаться за помощью. Потому что они помогут хотя бы из интереса и скуки. Таможенники это уже подсказали от себя. Предупредили по доброте душевной, чтобы я, малолетний хаосит, не вляпался в какие-то проблемы.

— Если что-то все же случится, запомните, Ассаи. Никто не имеет права принимать какие-то радикальные решения или требовать крови кроме хозяев. На станции запрещены разборки. Это нейтральная территория. Если понадобится помощь — обращайтесь.

— Спасибо.

Меня вновь окатило добродушием и доброжелательностью стоящих рядом мужчин. Они видели во мне молодого парня. Не хаосита. Не тварь какую-то. А просто молодого парня, впервые пришедшего на Звёздное Кольцо.

— Что бы ни привело вас на Кольцо, удачи.

Я поблагодарил мужчин и покинул таможню.

Состояние было странное. Пожалуй, впервые я почувствовал себя... деревенщиной и не знал, что делать и куда идти. Какое-то время я так и стоял на крыльце и пялился в сторону огромной площади, скользя взглядом по идеально подогнанной цветной брусчатке, перебегая на роскошные клумбы, радующие взгляд изумительными цветами, чей аромат ненавязчиво витал в свежем воздухе. Подняв взгляд, я утонул в глубоком небе. Голубом. Чистом. С тонкими прожилками облаков, за которыми далеко-далеко виднелся... город. Другая сторона станции. Овальная в сечении кольцевая труба, по внутренней стороне которой располагались жилые сектора и закрепленные непонятным мне образом части иных миров. Так называемые склейки, о которых я слышал, но никогда не видел своими глазами. Еще одно наследие прошлого, которое можно увидеть только в таких бесконечно-древних местах.

Вздохнув, я сунул карту в карман и пошел вперед. Я не знал, куда мне идти и где искать одного-единственного нужного мне разумного на этой огромной станции. Здесь же миллиарды разумных! Как я найду? Даже если он или она здесь. Как?!! Оставалось надеяться лишь на Волю Первоосновы, приведшей меня сюда.

Глава 29: Мастер

Сутки. Я уже сутки гуляю по Кольцу. Не могу сказать, что безрезультатно. Нет! Того, что я уже увидел и нашел... Я вздохнул, покачал головой, сворачивая в аккуратный чистенький проулок, идущий вдоль небольшого сквера и задней стены роскошных трехэтажных зданий, богато украшенных лепниной весьма фривольного содержания. По своей природе мне не свойственна физическая усталость, но я устал. Психически. Слишком много впечатлений. Сам факт, что я оказался на огромной космической станции, которой владеет Дом одной из довольно известных старших рас... Я уже не знал, что встречу дальше, а потому раздраженный мужской голос, внезапно раздавшийся в уютной тишине, хорошо уложился в нескончаемую череду шокирующих событий.

— Может, это я, блять, тупой? Не понимаю их логики? А?

Не знаю, к кому обращался незнакомец со столь сакраментальным вопросом, но сама постановка фразы! Мужчина с его хамоватостью и самокритичностью непроизвольно притягивал и вызывал какой-то болезненный интерес. Особенно на фоне выверенной красоты окружения.

— Я ж, блять, даже переродился, сука, бабой, чтобы их понять. Даже память блокирнул на время, чтобы проникнуться. Воспитаться, так сказать, в нужной среде.

На этот раз ему ответили. Флегматично и спокойно:

— И чё?

— Хуй через плечо, вот чё. — мужчина рыкнул. — Видимо, я реально тупой и не понимаю, чего ей от меня надо-то. Вот скажи, Лис, чего они все такие, а? То, блять, не приходишь. То пришел не так, то не вовремя, то вообще хули явился, не ждали. Так ты, сука, определись уже, чего ты от меня хочешь!

— Когда я был женщиной, тебя подобное не смущало.

— Ну так это ж был ты.

Логика...

— Что она от тебя хочет?

— А я знаю?

Голоса на какое-то время затихли. Я осторожно заглянул за угол. У задних дверей роскошного дома стояли двое молодых мужчин. Один из них, взъерошенный, с волнистой каштановой, отчетливо отдающей рыжиной шевелюрой, тихо матерясь под нос, перешнуровывал высокий, почти до колена, ботинок, утягивая по ноге. Второй, со светлыми волосами, убранными в аккуратный хвост, стоял рядом, чуть склонив голову, и с интересом наблюдал за напарником.

— Ни разу не трахались, а заебала уже, сил нет.

— Может, в этом и проблема? — иронично спросил светловолосый парень, сокращение имени которого — Лис.

— В том, что я ей до сих пор не дал?

— Ага.

Короткая пауза, фырк.

— Так я и не дам. Я не настолько ебнутый, чтобы с первородной сидой спать, тем более, регулярно. Дебил, что ли? И похер, что она ушла из своего Дома, нихера это не меняет.

От таких слов я даже растерялся. Сида? Женщина? Они ж вроде как по статусу всегда выше своих мужчин...

— Ну, она тебя хочет.

— Хочет она не меня, а мои знания и возможности. — фыркнул мужчина. — Меня хотеть это надо иметь стальные яйца или нервы. Желательно, и то, и другое.

— Ну или тебя любить. — иронично добавил светловолосый.

— Ну или так. — покладисто согласился тот. — Но Со в принципе никого не любит. Хотя нервы у нее еще те. Адамант, мать ее.

— В этот раз ты ее достал.

В ответ шатен отмахнулся.

— Терпеть не могу сидов. Они меня бесят.

— И ты это говоришь, находясь на Перекрестке, который контролирует Звездный Дом сидов?

— М-ммм.... Да.

Светловолосый хмыкнул.

— И что будешь делать?

— А ничего.

— Обидится.

— Ну бля пиздец, я этого не переживу. — мужчина фыркнул, пружинисто встал, потянулся. — Мало ли на меня сидов обижены? Чё мне, из этого трагедию новой жизни делать?

— А если наговнит?

— Не рискнет. Слишком умная, чтобы мне срать в компот. — циничный ответ с отчетливым холодком в голосе. — Слыш, малой, а ты чего замер и уши развесил?

Я не сразу понял, что последняя фраза адресовалась мне.

— Да-да, тебе говорю. Если те в бордель, вход с другой стороны.

От такого предложения я позорно завис.

— Не похож он на того, кто ищет бордель.

— Но он определенно что-то ищет. И явно не приключений на задницу. Ну или на член, без разницы. — мужчина хмыкнул.

Светловолосый скользнул взглядом по моему медальону.

— Хаосит. — констатировал он.

— Малолетний, только в силу вошел. — добавил его напарник. — Так чего потерял, малой?

По тону понял: от меня не отстанут. Потому что я просто привлек их внимание и вызвал интерес. И пока они не удовлетворят свое любопытство, я от них не отвяжусь.

— Я не терял.

— А ищешь тогда что?

— Ритуалиста. — почему-то честно сказал я.

Мужчины переглянулись, светловолосый улыбнулся как-то глумливо, а второй заржал. Искренне, с непонятным мне весельем, жизнерадостно. И громко.

— Ну ты блин снайпер, пацан. Нахера тебе ритуалист? И хули ты его ищешь в бордельном квартале?

Я от такого растерялся. Бордельный квартал? Хотя... Мог бы догадаться. Украшения на домах очень тематичные, хоть и роскошные. Но следующие слова незнакомцев начисто вышибли лишние мысли:

— А ведь нашел же. — иронично произнес светловолосый.

— Вот ведь, блять, и не поспоришь. Нашел.

Что?!

— Простите?

— Прощаю. — милостиво выдал шатен. — Ты ж ритуалиста искал?

— Да.

— Ну так ты нашел.

Видимо, мое недоумение было столь ярким, что он добавил:

— Меня. — иронично хмыкнув, спросил: — А зачем тебе ритуалист? Ты ж вроде сам неплохо подготовлен. Вижу же, Дар есть.

Видит? Я подобрался. Видеть Дары Всетворящего могут крайне немногие личности, и вот так сходу различить, что дар активный, тем более, его направленность... На кого я наткнулся?

— Мне нужен Мастер. Из древних.

Серые глаза мужчины чуть сузились, веселье улетучилось.

— Насколько древних?

— Настолько, чтобы этот Мастер знал, как создаются Источники мирового уровня.

Светловолосый покачал головой, а его спутник неожиданно-жестко произнес:

— Так, малой. Идем отсюда. Во-первых, такие темы с первым встречным не обсуждают, а за такие запросы можно головы лишиться. Во-вторых, ты, блять, реально снайпер. Пошли, поболтаем.

И меня, не спрашивая, схватили за руку и потащили за собой. По скользящему порталу, нарушая при этом массу законов Кольца! Особенно, запрет на использование порталов.

— Здесь же нельзя...

— Да-да, нельзя пользоваться порталами. — отмахнулся шатен. — Так мы ж не порталом идем, а Тропой. Но если ты хочешь топать пехом через пол Кольца...

Намек я понял и заткнулся.

Куда они меня притащили, я так и не понял, просто в какой-то момент Тропа закончилась, а мы вышли в небольшом уютном ресторанчике.

— Дэрз, эт я! — громко сказал мужчина, как только Тропа развеялась.

— Да вижу, что это ты. — прогрохотал тяжелый бас. — Че за пацан?

— Нанять меня хочет, прикинь. — жизнерадостно ответил мой... спутник.

Я повернулся, глянул на, скорее всего, хозяина заведения. Высокий рослый черноволосый мужчина со странной темно-серой кожей и пронзительно-голубыми глазами, чуть заметно мерцающими в сумраке ресторана. Таких я никогда раньше не видел. Даже не слышал. Зато меня опознали, даже не глядя на медальон.

— И чего малолетнему Дитя Первородного надо от тебя?

— Не поверишь. То же, что и твоим сородичам.

Названный Дэрзом мужчина хмыкнул, но глаза похолодели.

— Как нашел?

— Случайно встретил. Прикинь, а! Меня. Случайно. Ага.

Голос пока еще незнакомого мне ритуалиста был веселым и жизнерадостным, но какие-то мелкие оттенки протянули по спине холодом. Я уже не сомневался, что мне повезло, и я действительно нашел того, кого искал.

— Случайно? На Кольце?

— На заднем дворе бордельного квартала красотки Сойхо. — уточнил Лис.

Черные брови Дэрза взлетели в молчаливом изумлении-вопросе.

— Я херею с хаоситов и их гребаной привычки искать кого-то, положившись на "волю Сюзерена". И ведь работает же! Сам пользуюсь! — ритуалист хмыкнул, покосился на меня. — Еще скажи, что искал не таким образом.

Я промолчал, пожал плечами. Почему я не могу искать, опираясь на Волю моей Первоосновы?

— Ладно. Мы на поговорить зашли.

Хозяин ресторана лишь приглашающе взмахнул рукой и ушел. А до сих пор не представившийся ритуалист потащил меня куда-то вниз по массивной деревянной лестнице.

— Рассказывай. — фактически приказал он, когда мы устроились за овальным столиком в одной из небольших индивидуальных комнат ресторанчика.

— Что?

— Зачем тебе ритуалист такого класса. Откуда знаешь спрашивать не буду. Слухи по Нереальности ходят не первый Перезапуск. Могло докатиться. Лучше скажи, как тебе в голову пришло искать такого как я.

— Мне нужен Мастер-ритуалист для создания мировых источников в моем мире. — тихо сказал я.

— Ты сам можешь сделать источник.

— Но не такой.

— Не поспоришь. ТАКОЙ ты не сделаешь. — мужчина хмыкнул. — В чем подвох?

— Воплощенная реальность.

— Внезапно. А ты каким боком к ней относишься?

— Я там родился.

— Так, давай-ка подробнее. Как так получилось.

Из речи мужчины пропала нецензурщина, он стал собран и холодно-спокоен. Глядя в ледяные серо-голубые глаза я вздохнул и начал рассказ, как так получилось, что воплощенная реальность оказалась собственностью хаосита. Слушали меня внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. Когда же я подошел к описанию собственной жизни и нынешней ситуации в мире и в среде магов, меня внезапно прервали:

— Так, пацан. Стоп. Как тебя зовут?

— Ассаи.

Мужчина тряхнул головой.

— Нет. Как тебя зовут в родном мире.

— Гарри Поттер.

Он моргнул. Как-то оторопело-недоуменно, мгновение молча смотрел на меня. Так же, как и тот Иерарх.

— Ты серьезно?

Я кивнул и осторожно спросил:

— А что?

Что-то меня уже начинает напрягать такая... яркая реакция незнакомых мне разумных на мое имя. Что я не знаю о себе?

— Нет, ничего, все прекрасно. — с накатывающим весельем выдал мужчина. — Слыш, Лис, это Поттер! Прикинь, а! Неубиваемый Гарри-чертов-Поттер! Герой Магического Мира! Малолетний хаосит! Огонь-ситуация!

Лис молчал, но широко улыбался. А я не знал, что сказать.

— Знаешь, Ассаи, я тебе помогу. Просто потому, что ты — Поттер. — мужчина улыбался, но хоть не ржал, как тот Иерарх. — Сэнхас.

Я не сразу понял, что мне, наконец-то, представились.

— Мой напарник — Таллис.

Светловолосый парень церемониально склонил голову.

— В общем так. Я тебе помогу с твоей авантюрой. Будут тебе источники. Вопрос в другом.

— Кого потрошить собираешься. — мягко произнес Таллис.

От такого перехода я оторопел. В смысле, потрошить?

Парень вздохнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что все подобные ритуалы основаны на жертвоприношении. Ты думал, кого собираешься принести в жертву?

Об этом я думал. Есть у меня идеальная жертва, но до нее еще поди доберись...

— Я не знаю критерии отбора.

— Кого не жалко. Учти, ритуалы долгие. Кого ты готов разложить на алтаре и потрошить почти неделю? — без тени иронии спросил Сэнхас. — Ладно, потрошить буду я. Но жертву выбирать тебе.

Да мне даже искать не надо, чтобы выбрать! Их много! Они же так радеют за общее благо! Наверное, это будет справедливо. Принести их в жертву ради всеобщего блага. Выживание мира — это благо для всех его обитателей, так ведь? Они же приносили в жертву других... Меня, например. Моего родича. Мою мать и отчима. Других, о ком я не знаю, но подозреваю.

Сэнхас смотрел на меня и улыбался. Он обо мне знал куда больше, чем знаю я сам. Понял уже, что древний ритуалист знает эгрегор. Знает его историю, раз реакция такая. А вот я не знаю.

— Можно вопрос?

— Валяй.

— Откуда вы обо мне знаете?

Сэнхас улыбнулся.

— Довольно популярная история в одной цепочке отражений. Основной мир когда-то был известным Перекрестком, его до сих пор курируют, так что порождаемые его населением эгрегоры многим знакомы. А ты сам-то о себе что знаешь?

— Ничего. — вынужден был признаться я. — Не интересовался эгрегором, а потом поздно стало.

— Почему это? — искренне удивился мужчина.

— Случайно встретил Иерарха. — признался я, отводя взгляд. — Он, когда узнал обо мне, ржал так, что пространство дрожало. Он же дал мне толчок, завершивший развитие. И посоветовал не пытаться узнать оригинальную историю.

Сэнхас подобрался.

— Звали твоего Иерарха как? — сухо спросил он.

— Не знаю, он не представился.

— Образ скинь. Вдруг встречал.

Я скинул. Точный, подробный образ. Забыть незнакомого мне Иерарха я не мог физически. Его облик пропечатался в памяти, кажется, навечно.

Реакция ритуалиста оказалась... необычная.

— Опа! — Сэнхас хмыкнул, расслабленно откинулся на спинку стула.

— Ты его знаешь.

Я не спрашивал. И так видно, что знает, иначе реакция была бы другой.

— Знаю.

По ответу понял: не скажет.

— Нет, не скажу. Все равно прискачет, как только мир менять начнешь. Не поверю, что он не наблюдает за заинтересовавшим его молодым сородичем. Ну или его порядочный светлый монстр присматривает, если сам занят.

Порядочный?

— Не спрашивай. Это надо увидеть. — Сэнхас хмыкнул. — Не буду портить тебе первое впечатление. Это будет бесценно!

Что-то мне не нравится этот предвкушающий тон. Ладно. Не важно. Мастера я нашел. Он даже согласился. Теперь самый скользкий вопрос.

— Что я буду должен за вашу работу?

Сэнхас вздернул брови.

— Ты об оплате?

— Да.

— А чем ты вообще собирался платить?

— Из действительно ценного я могу предложить разве что это.

И я положил на стол самородок адаманта. Из недавно сформированных в капсуле Ядра.

— Хера у тебя "разве что"! Самородный адамант. Притом, свежий. — мужчина осматривал самородок, даже не беря его в руки. — Откуда?

— Из Домена. — устало ответил я, уже жалея, что вообще принес самородок.

— Так. Погоди, малой. — Сэнхас тряхнул головой. — Ты хочешь сказать, что у вас в домене есть живое месторождение самородного адаманта? Оно однозначно живое — самородок свежий, фон еще яркий.

Я кивнул. Мужчина переглянулся со своим напарником.

— У тебя в Ядре Пламя горит?

Я снова кивнул.

— Ну ты блять, реально везучий! Я, конечно, знаю, что вся ваша линейка неубиваемых мальчиков паталогически везучая, хоть и с припиздом. Взять хотя бы этих двух отморозков. Использовали незнакомый ритуал, найденных в непонятной книжонке. Прыгнули в прошлое на другую вероятность, заплатив за ее материализацию собственными жизнями в родной реальности. И ради чего? — Сэнхас ухмыльнулся. — Но ты, пожалуй, выделился даже на их фоне.

— А ради чего? — осторожно спросил я, пропуская мимо ушей про собственную исключительность.

— Потом расскажу. — хмыкнул мужчина.

Таллис вздохнул, аккуратно кончиками пальцев пододвинул ко мне плетеную циновку с лежащим на нем самородком.

— Спрячь, пожалуйста. Не свети таким сокровищем, будь любезен.

Я убрал самородок в пространственный карман, а парень, аккуратно переплетя пальцы, произнес:

— Молодой хаосит. Ничейный. На огромном перекрестке. С чистым фоном. Говорящий всем вокруг, что он ищет ритуалиста. Потом — верящий на слово первому встречному... Еще и показывает немалое сокровище в качестве оплаты. — флегматично произнес Таллис, изучая меня с каким-то непонятным мне интересом. — Сэнха. Скажи мне. Почему его еще не прибрали к рукам?

— А ты уверен, что не прибрали? — иронично спросил тот.

— Пока вроде не прибрали. Печатей нет.

— Печать — это слишком явно. — мужчина хмыкнул, прогреб непослушные волосы. — Кто ж так сразу пугать будет? Еще заметит, дергаться начнет.

— Ну да, еще скажи, что "прибрать" — это не значит сразу проштамповать сверху до низу, взять в рабство и заставить на себя работать. Вечно.

Что-то меня подобные разговоры напрягают.

— Да что во мне такого особого? — хмуро спросил я.

Сэнхас хмыкнул, Таллис снова вздохнул.

— Это у себя дома ты просто Гарри Поттер, а тут ты молодой перспективный хаосит со свежим самородным адамантом в кармане. Без отметки создателя и хозяина Домена. Значит, к тебе прилагается как минимум еще один хаосит, но уже с Доменом, в котором есть живое месторождение того самого адаманта. А раз ты называешь Домен "наш", значит, между тобой и этим пока еще неизвестным нам молодым хаоситом есть какая-то связь. И вы в глазах других идете комплектом.

— Почему "молодым"?

— Потому что был бы он старше и опытнее, ты бы так не шлялся. — доброжелательно пояснил Сэнхас.

— Ты хоть его предупредил, куда собрался? — спросил Таллис.

— Да.

— А он знает, где именно ты оказался?

Я открыл было рот, но подумал и закрыл. Парень хмыкнул, покачал головой.

— То есть, тебя даже не будут знать, где начинать искать.

— Но правила Перекрестка...

— Действуют ТОЛЬКО на территории самого Перекрестка. Но шаг за его границы... — Таллис выразительно развел руками.

— Поисковые ритуалы...

— Легко блокируются, если их хорошо знать. — отозвался Сэнхас. — Я б заблокировал так, что тебя бы никогда не нашли.

— Вы действительно ритуалист?

— Сомневаешься? — иронично спросил мужчина.

— Уже да.

Сэнхас ухмыльнулся, пожал плечами и выдал:

— Ну, малой, тут ты или веришь мне на слово, или катишься домой.

Я растерянно заморгал.

— А ты чего ждал? Доказательств? Меток, печатей, значков Гильдии? — Таллис улыбнулся.

— Ну, может он ожидал, что ритуалисты будут выглядеть как-то по-особенному. — еще ехиднее выдал Сэнхас. — Ну там внушительно, в рясах, прости, в робах. Или в мантиях. С посохом.

— Который с курицей пафосной. На навершии.

— Это была не курица, а феникс. — проворчал Сэнхас, улыбаясь. — Ледяной. Редкая скотина, но красивая. И вообще, Лис, дизайн того посоха не подходит для мрачного страшного ритуалиста, практикующего жертвоприношения. Это тогда я был девушкой хрупкой, светлой, принцессой правящей династии, утонченной нежной натурой, ну и всякая подобная хуйня прилагалась. Слащавая. Правда, закончилась та жизнь херово, в лаве загибающегося мира, ну да у меня больше половины жизней так кончались. То, блять, катаклизмы ебучие, то вулкан ебанет, то цунами к хуям смоет, то, сука, гребаные апокалипсисы с мутантами и нежитью, которые постоянно сожрать пытаются или цапнуть, с вирусами или вообще со всем комплектом разом. Иногда и прорывы Бездны добавлялись.

— Или на ритуале сидов кончился. — язвительно добавил Таллис.

— Не у сидов на ритуале кончился, а сидов на ритуале кончил. — поправил Сэнхас. — Много сидов!

— Все равно сдох.

— Сдох. — покладисто согласился ритуалист.

Таллис вздернул бровь.

— Ой да ладно, долго ты мне это будешь припоминать? — покладистость длилась недолго.

— Вечно. — промурлыкал он.

А вот это меня явно не касалось! Я не знал, хочу ли вообще знать то, о чем они говорят. В конце концов, личные дела... Какое мне дело, где он сидов на посмертном ритуале "кончил"? Никакого. И почему он так вольно себя чувствует на станции, принадлежащем сидам, я тоже знать, наверно, не хочу...

— Подумаешь... Зато это было быстро и полезно, а не как обычно. Куча беготни, попыток спастись, а потом остаешься как дебил один живой в, сука, разъебанном, мутировавшем или поднятом мире. Во, блять, прикольно! И думаешь, сидя на руинах цивилизации. Ничему меня, сука, прошлые жизни не учат! Что ж я, дегенерат такой, со всеми-то не сдох? Нахуя опять выжил? Чтобы снова зомбей на мясо разделывать, потому что жрать хочется?

— Ты утрируешь. Не все жизни такие. Последняя была тихой.

— Зато предыдущая — эт ваще песня, блять. Тоже, тихая, спокойная, пока с остановки на необитаемую планету не закинули.

— Еще скажи, что ты недоволен, как сложилось.

— Не скажу. Я полностью и абсолютно доволен результатами. И вообще, хорош с ностальгией.

— О да. Ты и ностальгия. — Таллис хмыкнул.

— Вот в кого ты такая язва, а?

— В тебя, Мастер. Сам воспитал...

Сэнхас фыркнул, но улыбнулся. Мечтательно. А потом встрепенулся.

— Хорош уши греть, малой. И вообще. Давно мечтал побывать в Хогвартсе, да все ноги не доходили.

Я от такого вздрогнул. Мало ли чем мне выльется такой азарт древнего существа. И ведь не откажешь...

— А правда, у вас там картины живые? — с непонятным интересом спросил Таллис.

Я кивнул. Портреты на мгновение стало жалко.

— Ты, кстати, не рассчитывай на быстрый результат. Пока мир не будет готов, ни о каких ритуалах речи не пойдет. Если я правильно представляю, что там твориться, тебе не один год приводить его в порядок и делать подготовительную работу. — неожиданно-жестко произнес Сэнхас. — Вмешиваться в твои разборки мы тоже не будем, да и все время сидеть у тебя не собираемся. За советом обращаться можешь. С миром поможем, тут без вопросов. Нам самим интересно. Но вот участвовать в ваших войнушках — нет. Понял?

Я закивал. Это меня устраивало еще больше.

— Прекрасно. Идем.

Сэнхас встал.

— Куда?

— Знакомить будешь с хозяином вашего Домена. Ты ж не думаешь, что я буду работать без разрешения и содействия хозяина территории?

Значит, он реально согласился. Знать бы еще, чем нам выльется эта моя инициатива. Только сейчас до меня остро дошло, что мы, Дети Хаоса, несмотря на всю нашу силу и возможности, всего лишь одни из многих, стоящих на равной ступени развития и силы.

Глядя в серые глаза вроде бы человека, я отчетливо понял, что здесь и сейчас именно я — самый слабый и беззащитный. Я! При всей своей силе, возможностях, потенциале и прочих... перспективах. Просто из-за разницы в опыте. Даже думать не хочу, какова бездна разрыва в знаниях.

— Чего раскис, малой?

Низкий голос прозвучал на удивление мягко и с нотками... чего? Сочувствия? Или это лишь мое желание увидеть в стоящем напротив мужчине то, чего нет?

— Говорят, ритуалистике не учат. — тихо произнес я. — По-настоящему — не учат.

— Так говорят. — согласно кивнул Сэнхас, чуть заметно улыбаясь.

— Сколько правды в том, что говорят?

— Для кого как. Ритуалистика всегда изучается. В Мультиверсуме достаточно школ, которые могут подготовить действительно хороших ритуалистов. Наставники хорошие. Много знают.

— Но?

Улыбка стала явнее.

— Но кому-то этого недостаточно.

Недостаточно. Никогда не будет достаточно, если есть Дар. Он не позволит остановиться, будет толкать вперед. К вершинам мастерства, которые для меня... недоступны. Раз узнав, я не забуду никогда и буду вечно помнить, сколько всего для меня оказалось утеряно навсегда.

— Как много можно узнать в таких школах?

— Узнать можно много.

— Но сколько утеряно безвозвратно?

— Безвозвратно — не так уж много.

Сэнхас улыбался уже в открытую, изучающе глядя мне в глаза. А я отчетливо понял: именно сейчас самая важная часть разговора. Все, что было до — лишь прелюдия, давшая возможность мне задать самый важный вопрос:

— Что если я хочу развивать свой Дар? Узнать больше, чем можно получить в таких школах.

— Найди учителя.

Закономерный ответ.

— Но как я найду такого учителя? — прямо спросил я. — Того, кто знает то, что считается утраченным безвозвратно.

На что получил не менее закономерный ответ:

— Обратись к своей Первооснове. Хаос Первородный любит своих Детей и щедро отвечает на их просьбы.

— А если я УЖЕ обратился?

— Тогда ты, наверное, УЖЕ нашел.

Я растерянно заморгал. Вот и думай. Это он реально согласился или только обозначил вероятность. Возможность. Но даже за мимолетную возможность я готов на многое. Потому что таких Мастеров мало, и они не берут учеников.

Перекресток я покидал в раздрае. Сэнхас ненадолго ушел решить какие-то вопросы с администрацией и таможней. Мой медальон остался со мной. Как сказал Таллис — это постоянный пропуск, доступ к банковскому счету, удостоверение личности и портключ с динамическим координатным рядом, позволяющий попасть на Звездное Кольцо из любой точки нашего Мультиверсума. Он же давал мне возможность обратиться к Гильдии проходимцев. Название сперва ввело меня в ступор, но Сэнхас без тени иронии доступно пояснил, почему название именно такое: "Ходоков, разных там Искателей и прочих красиво названных героических или пафосных долбоебов много. Ходить много мозгов не надо, знай себе ногами перебирай. Искать тоже невелика заслуга. А вот НАЙТИ и ПРОЙТИ — это совсем другой уровень. В мое время "проходимец" имело иное значение: прямое. Тот, кто пройдет. Несмотря ни на что. Пройдет и вернется, куда бы он ни пошел". Каждое слово нового знакомого разрушало то, что я знал. Коверкало слова и понятия, выставляя их совсем иначе. Иногда язвительно и глумливо, иногда с легкой грустью и досадой, а иногда — с ярким гневом.

Разговор настолько выбил меня из колеи, что я даже не предупредил отца о своем возвращении с гостями. Хорошо хоть успел в последний момент скинуть образом, а то было бы совсем стыдно и неловко. Но я успел, и в Домене нас уже ждали. Раш, Дзар и Северус.

Глава 30: Понимай правильно

Родная энергия Домена ластилась к душе, унимая страхи и накатывающее сосущее чувство... неловкости и стыда. Впервые в жизни мне было настолько неловко! Глядя на Раша, смотрящего на моих спутников с неизменной вежливостью, на Северуса с его аристократичностью, вспоминая, как он реагировал на грубости учеников в Хоге, я с каким-то страхом ожидал ответа Сэнхаса на привычные вежливые слова отца:

— Приветствую Вас в Домене Ильдеж.

Не знаю, чего я ждал. Но ответ вызвал еще больший стыд... за свои же мысли.

— Благодарю за столь теплый прием, ведь мы пришли без предупреждения незваными гостями. Позвольте представиться: Сэнхас Исса"Рин. Мой давний спутник Таллис Миа Алаисс. Несказанно рад нашей встрече и возможности познакомиться со столь неординарными личностями.

Мягкая текучая речь, вежливый поклон хозяину Домена, выверенная аристократичность манер, осанка и стать. Где тот хамоватый гопник, которого я встретил на заднем дворе роскошного борделя?

— Ваши слова греют душу. Позвольте представиться: Раш Дарион Могрейд, Хозяин Домена Ильдеж. Мой приемный сын, с которым вы уже знакомы, Ассаи Тарр Могрейд.

Я вежливо склонил голову под ироничным взглядом серо-голубых глаз.

— Мой давний друг — Дзар.

Рослый наемник плавно поклонился, как склоняют голову перед теми, кого уважают.

— Вассал моего сына — Северус.

Никаких иных имен. Все верно. После принятия вассалитела и наследия все прошлые связи отвалились, отца он ненавидел и воспользовался нашей манерой именования.

— Рад знакомству. — в голосе на доли мгновения промелькнуло веселье. — Еще более меня радует личная встреча со столь неординарным коллегой, о котором я немало слышал вдохновляющих слов. — Сэнхас поклонился. — Северус. Надеюсь, у нас будет возможность провести время за беседой об удивительно науке, к которой мы оба питаем некоторую слабость.

Вассал, полыхая ярким удивлением и недоумением, ответил нейтрально:

— Я всегда рад встретить коллегу и провести время в беседе.

Разговор на мгновение подвис, но паузе затянуться не позволил Раш.

— Ассаи говорил о своих поисках, но я не предполагал, что они увенчаются успехом, тем более, настолько скоро. Найти Мастера, подобного вам, непростая задача. Могу я поинтересоваться, как вы познакомились?

Легкая улыбка скользнула по губам мужчины, а я лишь мысленно вздохнул. Встреча у нас была... незаурядной.

— С вашим сыном мы встретились по воле Сюзерена возле сквера в тихом районе на Перекрестке Миров в тот краткий момент, когда уже покинули гостеприимный дом нашей давней знакомой, но еще не удалились с территории Звездного Кольца. — улыбка стала явнее. — Наше удивление было безмерно от встречи со столь юным Дитя Хаоса. Когда же мы узнали всю сложность сложившейся ситуации в родном мире юноши и цель его поисков, мы не могли отказать в помощи. Тем более, предложенная плата более чем интересна.

Дзар на столь велеречивый ответ покачал головой, как-то нехорошо на меня покосившись. Раш вздохнул, а Северус... Северус негромко и словно задумчиво задал вопрос:

— Простите, но тихий район на Перекрестке Миров?

— Посетители таких мест не приветствуют лишний шум и суету.

У вассала дернулся глаз.

— Ранее я полагал, что Перекрестки Миров не могут позволить себе тратить место на скверы из-за ограниченности собственной территории. Видимо, я ошибался.

Мне хана. Столько скрытого вежливого яда в голосе у Севера я слышал только на занятиях. Ну или в адрес старой сволочи.

— О, что вы. Звездное Кольцо огромно и не стеснено в просторе застройки.

Почему мне кажется, что каждый ответ гостя вколачивает новый гвоздь в гроб, в котором меня прикопает мой же вассал? Его злость я ощущал всей кожей. Что не так я сделал?

— Никогда ранее не слышал об этом Перекрестке Миров. — негромко произнес Раш.

— Звёздный Дом сидов предпочитает не распространяться о существовании Кольца. Его известность и без того велика в среде тех, кто способен до него добраться.

Ирония в голосе Сэнхаса проявилась отчетливо и явно. Как и веселье в глазах его напарника. А вот Дзар помрачнел и беззвучно выматерился. Раш прикрыл глаза. Чуть устало и с какой-то безнадежностью.

— А если серьезно?

Мрачный тон наемника разбил велеречивость беседы. Сэнхас хмыкнул, как-то криво улыбнулся и выдал:

— А если серьезно, то я охуел, когда встретил малолетнего хаосита с такими запросами за задворках бордельного квартала!

На мгновение воцарилась тишина. Раш удивленно моргнул на такой резкий... поворот, а Северус... все так же вежливо спросил, не меняя тона:

— И что вас больше всего удивило?

— То, что это Поттер. — честно ответил мужчина. — Похер, что какой-то малолетка ищет ритуалиста, практикующего давно запрещенные жертвенный ритуалы. Бывает. Хер бы с ним, что сумел-таки найти. Хаоситы с их манерой чуть что обращаться к Воле Сюзерена давно не удивляют. Но, блять, то, что этот мелкий хаосит — Поттер...

Сэнхас развел руками.

— И только? — вассал приподнял бровь.

— Да.

— А как же предложенная плата? — Северус не сдержал ядовитого сарказма.

— А что плата? Плату малой предложил вкусную, но возиться со всем этим говном мне реально впадлу. Был бы он кем-то другим, послал бы нахер.

— Но ему не отказали.

— Не отказал.

— Почему? — тихо спросил Раш.

— Потому что это Поттер.

— И вы готовы помочь? Только из-за этого?

Скепсиса отец не скрывал. В альтруизм никто из нас не верил. Не бывает чистого незамутненного альтруизма. Всегда есть какой-то меркантильный интерес. Но какой? Что ему от нас надо? Это надо узнать до того, как Сэнхас начнет работать, иначе потом придется платить даже если плата нас не устроит.

Ответ мужчины лишь усугубил подозрения:

— Почему нет?

— Потому что вам предстоит много грязной и кровавой работы.

— И?

Раш вздохнул.

— Я не могу позволить себе принять вашу помощь, если не буду знать, что я буду должен за нее заплатить.

Я опасался, что Сэнхас обидится, разозлиться или просто уйдет, встретив такое... отношение к своему предложению. Но нет. Наоборот. Мужчина улыбнулся, качнул головой и произнес:

— Раш, вы все верно сказали. Перед тем, как дать согласие, надо знать все условия сделки. Но я предлагаю вам НЕ сделку. Я предлагаю ПОМОЩЬ. Помощь, в отличие от сделки, всегда безвозмездная, иначе это не помощь, а контракт на выполнение работы. Я правильно сказал.

— Но вы выполните работу. За которую обычно платят ОЧЕНЬ много.

— Да. Я помогу Ассаи. С миром, с пробуждением Источников. — улыбка скользнула по губам. — И вы мне ничего не будете за это должны. Совсем ничего.

— Почему?

— Потому что я и так получу свою оплату. Не от вас лично. От нашего Сюзерена. Первородный достаточно явно проявил свою Волю, а я не настолько тупой, чтобы этого не заметить. — Он усмехнулся. — Да и кто я такой, чтобы идти против Воли родной мне и любимой Первоосновы?

Что? Что он...

Никогда еще я не чувствовал себя настолько... глупо. Как я мог не заметить? Как мог не обратить внимание на оговорки и привычный, знакомый фон, легким флером проскальзывающий в скрытой ауре древнего существа, которого я по недосмотру и непониманию принял за человека? Почему не обратил внимания? Он же не единожды намекал! Чуть ли не в лоб говорил! А я... я, наверное, тупой. И глухой.

А Сэнхас продолжил говорить. И каждое его слово...

— Вам нечего мне предложить за работу. У вас нет ничего соизмеримого с тем, что малой попросил. Даже адамант... Это всего лишь адамант. Редкий металл, бесспорно, но за свои жизни я его столько насобирал... Разного. Черного, как тот, что растет у вас в капсуле Ядра. Белого, из которого куют свои клинки Воители Порядка. Золотого, месторождения которого уже четвертый Перезапуск никто не видел. Пропал после Краха. Фиолетового, как Зерна Всетворящего. О таком вы даже не слышали и никогда на ваше счастье не видели. Слишком давно он перестал появляться. — Сэнхас покачал головой. — Многие знают, что такие как я — существа древние. Но не понимают, о каком сроке идет речь. Нынешний Мультиверсум не может предложить мне сокровищ более ценных, чем те, что у меня уже есть. Ни одна вещь, созданная в это время, не обладает подобной объективной стоимостью и ценностью. Я не говорю про памятные вещи, чья ценность субъективна. Я говорю о реальной объективной стоимости. Вам нечего мне предложить за работу. Хуже то, что мне от вас ничего не нужно.

— Но вы, все же, согласились. — тихо произнес Раш.

Сэнхас кивнул.

Растерянность отца я ощущал всем телом. Непонимание. Опасение. Иногда — откровенный страх, мелькающий как горечь на языке. Хуже, я понимаю его. Глядя в спокойные серые глаза Сэнхаса, я наконец-то понял, какого монстра пригласил в свой дом. Но... почему Сюзерен привел меня именно к нему?

Не знаю, услышал он мои мысли или у меня настолько выразительное лицо, но он сказал:

— Я действительно могу тебе помочь, малой. Более того, я хочу помочь. Не потому, что мне нужна плата за работу или за те знания, которые ты от меня получишь. Я уже сказал: тебе нечем заплатить мне. Но мне свойственен некий альтруизм, и я могу его себе позволить. — легкая улыбка осветила его лицо. — Знаю на собственном опыте, как, порой, много можно получить от бескорыстной помощи, если она оказана тому, кто умеет такую помощь ценить. Ты — сможешь оценить. И я получу куда больше ПОСЛЕ того, как ты достигнешь вершин могущества, когда бы это ни произошло.

В зале царила тишина. Каждое слово древнего существа падало камнем, впечатывалось в разум. Сейчас Сэнхас честен. Абсолютно, болезненно честен, как был честен я, говоря с Гермионой, с Драко. С Северусом. Потому что ТАКАЯ правда страшнее любой лжи.

— Ты никогда не забудешь тех, кто тебе помог. Считай ЭТО моим меркантильным интересом.

Сэнхас смотрел на меня и улыбался. Открыто, явно, не скрывая своего веселья и некоторой иронии. Он прав. Я никогда не забуду. И если ему когда-нибудь потребуется помощь уже от меня, я помогу. В будущем он получит куда больше, чем мы с Рашем можем заплатить сейчас. Простая и понятная логика. Я сам так делаю. А еще я знаю, что дешевле заплатить за работу сейчас, но мне нечего ему предложить. Кроме... себя и моей помощи в будущем.

— Я буду благодарен вам за помощь. — наконец, произнес я, подводя черту под этим сомнительным разговором.

От меня сейчас никакой пользы. Да и ценности из себя не представляю. Самомнение — это прекрасно, но если смотреть здраво прав Сэнхас. Это у себя дома я один из хозяев Домена, хаосит, существо огромной мощи по меркам местных магов. Но в масштабах Мультиверсума я всего лишь малолетний хаосит, которых по Нереальности миллиарды. Чтобы я стал чем-то большим, кому-то придется в меня вложить немало труда и сил. И знаний. А еще в меня должны поверить. Настолько, чтобы предложить эту помощь, знания и согласиться потратить личное время на меня ради моего же развития.

— Мы будем благодарны. — добавил Раш.

Ответом нам стал тихий смешок и жизнерадостные слова:

— Хорош стоять с похоронными рожами! Можно подумать, я вам не помощь предложил, а рабский контракт.

Раш вздрогнул уже ощутимо. Мысли такие у него были. Не могли не появиться.

— В нашей среде это не редкость. — нейтрально ответил отец.

— Знаю. Но я в рабство не беру. Накладно. Возиться еще, содержать, охранять, обеспечивать. И ради чего? Ради сомнительного качества работы от тех, кто тебя будет желать грохнуть? Я такой херней не занимаюсь. — Сэнхас фыркнул. — Я решил закрыть все скользкие моменты перед началом нормальной работы, чтобы в будущем какой-нибудь доброход не насрал мне в компот, вывернув через жопу мои же слова. Вы можете нахрен никому не быть нужны, но поднасрать желающие найдутся всегда. Иногда тупо из любви к процессу.

— Было? — спросил Дзар.

Сэнхас кивнул.

— Если мне от вас что-то понадобится, я скажу прямо. Сразу, как только понадобится. И я вас прошу, не надо придумывать проблемы там, где их нет. Не надо понимать меня превратно. Меня надо понимать прямо. Дословно. Совсем дословно. Вообще совсем дословно!

Снова стало стыдно. На свою реакцию. За такую встречу. Просто — стыдно. Даже за то, о чем я не подумал.

— Мы учтем. Полагаю, нам предстоит более конструктивный разговор, раз все первичные договоренности достигнуты и закрыты возможные недопонимания — произнес Раш. — Прошу прощения за такую встречу. С нашей стороны было...

— С вашей стороны вы сделали все верно и своевременно задали правильные вопросы не уходя далеко от защищенной портальной площадки. — тихий голос Таллиса прервал отца на полуслове. — Такая настороженная встреча сказала о вашем благоразумии, здравом смысле и разуме больше, чем любые слова или выстроенная вокруг Домена защита. Мы ценим подобную внимательность.

Отец ощутимо выдохнул и жестом пригласил следовать за собой. Мы, наконец-то покинули портальную площадку и направились к замку. А Таллис продолжал флегматично говорить:

— Хуже, если бы все эти вопросы были бы заданы позднее. Или не были бы заданы вообще. А то были случаи... Уже и пригласили, и расположили и чуть ли не в постель к себе уложили на радостях, а потом уже догадались задавать деликатные уточняющие вопросы. — парень вдохнул, выдохнул и мрачно добавил: — А потом смотришь на этих блаженных и думаешь, а может нахер им помогать? Щаз поможешь, сделаешь как надо, красиво, аккуратно, а их потом следующий же гость поимеет. И ладно если просто трахнет.

— Ну да, станут они с их новым источником сочненькими, вкусненькими и так далее по списку. — буркнул Сэнхас. — Даже не знаешь, чего жальче. Этих придурков или свою работу.

Таллис на это высказывание согласно кивнул.

— Ладно если наш труд просто кому-то другому перейдет. Может новый хозяин поумнее будет. А если просто уничтожат... то жаль уже того, кого на ритуал пустили. — парень тяжко вздохнул. — Создатель хорошо потрудился: равномерно посеял идиотов. От них не скучно.

Замок услужливо распахнул двери, впуская на с холл. Еще вчера этот зал казался мне большим, просторным и оформленным с доступной нам роскошью, но без раздражающей пошлой помпезности. Сейчас же я не знал, как гости оценят мой труд, вложенный в оформление дома.

— О каком Создателе вы говорите? — тихо спросил я, отметая унылые упаднические мысли вместе с сомнениями в вероятной религиозности гостей.

— О Создателе нашего Мультиверсума, конечно. — тем же тоном произнес Таллис, чуть притормаживая у огромного панно, украшающее всю стену холла прекрасным горным пейзажем.

Подарок одного из знакомых художников, чей талант мне до сих пор казался настоящей магией.

— У Мультиверсума есть Создатель?

— Ну да есть. — ответил мне Сэнхас. Его напарник молчал, поглощенный вдумчивым изучением картины. — Как и у любого Домена.

Что?

— Простите?

— Прощаю. — автоматически ответил Сэнхас. — Мультиверсум — тот же Домен, только крупнее, сложнее по структуре и расположен в ином пласте. А ты чё думал, оно само такое красивое образовалось? Да конечно! Само даже дерьмо по реке не плывет, его течение тащит.

Иногда его аллегории меня убивают. Но красочные, не поспоришь.

Мы знакомы всего пару часов, а мне уже несколько раз перевернули мир и изменили взгляд на вроде бы привычные вещи. Что будет дальше? Что еще я узнаю? Что еще изменит смысл после их слов?

Какое-то время мы молчали. Таллис отступил от полотна, поблагодарил за возможность полюбоваться на столь неординарное произведение талантливого мастера, и мы пошли дальше. Сквозь холл и короткую анфиладу в небольшую уютную гостиную. Раш устроил гостей, призвал с кухни напитки. Разговор продолжился с ничего не значащих вежливых фраз, но вновь споткнулся о слова Сэнхаса:

— И я вас таки умоляю, поберегите мои и свои нервы. Если я захочу официоза и велеречивости поэтических оборотов речи, я составлю компанию супругам на официальных политических мероприятиях, на которых они вынуждены торговать лицом в силу статуса и занимаемой должности на удобном пафосном стуле. Будьте проще, пожалуйста. Не путайте вежливость с пафосной велеречивостью и красивыми высказываниями. Они хороши говно в цензурную обертку паковать, но не для продуктивной беседы. Для нее хороши обычные слова и прямая речь без лишней иносказательности и красоты слога, которые можно понять неправильно.

Выдав эту тираду, мужчина развалился в кресле, с удобством окопавшись в паре декоративных подушек.

— Так что с миром? Технически. Пакетом.

Раш отвечать словами не стал, сбросив информационным пакетом техническую информацию по состоянию воплощенной реальности. Сэнхас на какое-то время замер, прикрыв глаза и откинув голову на спинку кресла. Таллис лениво изучал интерьер гостиной, лишь глаза иногда стекленели и взгляд замирал. Мы молчали и терпеливо ждали, когда гости изучат информацию и будут готовы обсудить предстоящую работу.

— Я ожидал худшего.

Голос Таллиса прозвучал неожиданно.

— Я тоже. — негромко отозвался Сэнхас, все так же почти лежа в кресле и не открывая глаза. — Могу сразу сказать три основные глобальные проблемы. Первая. Одного ритуала недостаточно. Слишком далеко зашла деградация энергосистемы мира. Настолько далеко, что он реально вскоре превратится в закрытый капсульный мир, начисто лишенный собственной энергетики. Вторая. Источник, даже если он будет мирового класса, ситуации не исправит. Пока на этой планете такая цивилизация и население, ничего не поменяется. Разве что получите войну на уничтожение и выжженный мир. И третье, создающее предыдущую проблему. Обитатели вашего мира. С одной стороны — ссыкливые маги-деграданты, не желающие развиваться и думать башкой, с другой — агрессивная потребительская цивилизация активно размножающихся не менее ссыкливых людей с нетерпимой доминирующей религией и всеми ее производными вроде зарождающегося божественного паразита, постоянных войн, гонки вооружения, огромного количества идеологических ветвей разной степени нетерпимости и строгости. С третьей стороны — выжившие магические существа, забившиеся в добровольные резервации и медленно вымирающие в заниженном энергофоне, зато с гонором и понтами, словно они венец эволюции. А посередине вы. Хаоситы, которых считают врагами, монстрами и тварями все три стороны. Классный расклад. Мне нравится.

Сэнхас моргнул, сел ровнее.

— Но при всех трех проблемах ничего РЕАЛЬНО критичного я не вижу. Вопрос в методах и скорости получения нужного результата. Особенно в том, что касается третьей проблемы. Населения.

— Варианты? — спросил я.

— Разные. Есть условно-бескровные, есть кровавые. Тебе какие?

— Эффективные.

— Эффективные всегда кровавые и жестокие. Что поделать, если люди начинают думать только когда их начинают резать. А все слова и попытки решить проблемы мирно... или саботируются, или спускаются на тормозах или вообще считаются поводом сесть на шею. — Сэнхас хмыкнул. — На моей памяти самый эффективный и быстрый метод радикального изменения цивилизации — это перезапуск вида. Ну или замена доминирующего вида на что-то более... разумное и перспективное.

— Что вы имеете в виду под "перезапуском вида"? — уточнил Раш.

Сэнхас ответил легко, с четким знанием дела. Словно он уже видел, как подобное применяют на практике.

— Отбираешь детей в возрасте до года, вырезаешь все взрослое население, воспитываешь детей, получаешь новую ветвь вида и новый виток развития цивилизации с нужными заданными базисами морали. Можно брать и постарше, но надо смотреть каждый конкретный случай. Но не старше пяти лет. Можно детей клонировать, если технологии позволяют вырастить "чистое" потомство без багов. Но тогда это не перезапуск вида, а его замена, и в таком случае проще сделать новый, более адекватный и перспективный вид. При подобном подходе идет мгновенная смена цивилизации, но вид на какое-то время будет уязвим.

— На людях подобное работает? — не скрывая скепсиса спросил Дзар.

— Работает. — уверенно произнес мужчина. — Есть методики воспитания детей нулевого поколения, при которых у всяких доброходов не получится "открыть глаза" бедным сироткам на "зверства" хозяина территории. Работы огромное количество, труда придется вложить немеряно. Неприятных и тяжелых разговоров будет еще больше. При таких раскладах самое сложное — это правильно подать причину уничтожения предыдущей цивилизации. — тихий смешок протянул холодком по спине. — Правильному пониманию причин геноцида очень способствует работа в загаженных и засранных местах. Пока детки разберут помойки и очистят мир, то так проникнутся... А если им еще на личных примерах разъяснить, насколько они сами считались бы тварями, монстрами, уродами и прочими изгоями в реалиях прошлого народа... то никаких проблем не возникнет. Все остальное только технические трудности. Ну и сложности в разработке проекта вида, подборе стартового базиса морали и общих ценностей, вокруг которых должен формироваться новый социум.

Сэнхас говорил... иронично-мечтательно, словно вспоминал давно былое, и эти воспоминания грели ему душу. Словно он сам когда-то такое проворачивал, сам воспитывал детей и создавал с их помощью новую ветвь развития вида. Новую цивилизацию, идущую вразрез той, которая породила этих детей.

Глядя на этого молодого душой мужчину, я только сейчас понял, как именно стоит оценивать разумных. Не по прожитым годам. Можно существовать миллиарды лет и остаться безграмотным условно-разумным существом. Не по количеству жизней и перерождений. Можно перерождать сотни раз, но не делать выводы и не развиваться. Оценивать стоит по опыту и знаниям, которые удалось сохранить несмотря на смерти и новые жизни, затирающие память и корежащие личность. По возможностям. По отсутствию моральных и психологических стопоров.

У по-настоящему старших существ нет никаких "нельзя" и "невозможно", есть лишь "технические трудности" и "сложности в разработке проекта".

— Чего взгрустнул, малой?

Неожиданные слова, обращенные ко мне, взбодрили. Действительно, чего я раскис? Испугался тех, с кем мне по Воле Сюзерена случилось познакомиться? Страх ослепляет и затуманивает разум. Так мне говорил Дзар, когда начал обучать. Это же мне говорил отец, выхаживая после неудачной вылазки в Нереальность.

— Оценил, наконец. — честно ответил я.

— Что оценил? — не скрывая иронии спросил мужчина, открыто улыбаясь. — Количество работы или подгон от Сюзерена?

— И то, и другое.

— Ну раз оценил, то давай уже к делу. Расскажи, что ты хочешь получить в идеале. Можешь не рассказывать ситуацию, я ее в общем представляю, а точнее узнаю, когда займусь проверкой и разведкой мира.

Что я хочу? Хороший вопрос! После Звездного Кольца мои аппетиты резко увеличились. Я увидел то, о чем не то что не мечтал, но даже и не думал!

— Я хочу получить полностью стабильный, энергетически мощный живой одушевленный и осознавший себя мир с яркими развивающимися Источниками и сильной маго-технической цивилизацией, которая будет разделять мои моральные нормы и принципы. Которая в будущем поддержит меня, а не моих врагов. Я хочу получить сильный народ. Детей Магии, идущих по пути развития не только магического, но и технического. Я хочу, чтобы они вышли не только в другие миры, но и поднялись в космос.

Сэнхас слушал меня и улыбался. Я чувствовал удивление отца и его молчаливую поддержку. Раша порадовали мои планы и желание поднять родной мир из деградации. Дзар слушал без улыбки, чуть заметно морщась. Представлял, сколько всего придется делать именно ему и его бойцам, раз уж он умудрился заключить со мной Контракт. Таллис же улыбался, как и его давний напарник. Но чуть иначе. Понимающе, немного мечтательно, иногда кивал на некоторые мои высказывания явно понимая больше, чем я мог рассказать. И по этим их улыбкам я отчетливо понял: они мне помогут. Не смотря ни на что. Независимо от объема и сложности работы.

— Молодец, малой. Порадовал. — негромко произнес Сэнхас, продолжая улыбаться.

Я улыбнулся ему в ответ.

— Хорошие желания. — мягкий голос Таллиса погрел душу поддержкой и одобрением. — В какой срок планируешь вложиться?

— Не знаю, не думал.

— Сильно не затягивай. Не больше семи лет. Но и не спеши. — Сэнхас посерьезнел. — Ситуация в мире не ахти. Сразу пробуждать мощные источники нельзя — если повезет просто спалишь всю энергосеть, если нет — мир развалится. Для начала тебе придется лично пробежаться по оставшимся еще точкам силы и проверить каждую из них. На это тебе срок год. Максимум — полтора. К концу второго года ты должен точно знать, где проходят или проходили мировые магистрали, какие источники еще работают, в каком они состоянии и за счет чего еще существуют. За это время мы тебя поднатаскаем и дадим базис работы с мировой энергетикой, источниками и всей системой в целом. Работы будет много, говорю сразу. Беготни еще больше. Тебе реально придется облазить весь мир. Не забывай, что в некоторые места тебя не захотят пускать и входить придется силой или тайком, смотреть будешь по ситуации. Для этого тебе нужны будут свои люди, свои воины, воры, убийцы и прочий полезный народ. Еще год уйдет на разработку и отладку системы ритуалов, которые завершаться моей работой по созданию Источника или Источников. Точнее узнаю уже в процессе работы и по результатам свой разведки.

Сэнхас на мгновение замолчал, что-то обдумывая. Покосился на Таллиса, подумал еще немного, медленно кивнул, словно соглашаясь с какой-то идеей, и только потом продолжил говорить:

— Видом и цивилизацией заниматься начнем, когда будет готов план работ с миром и станут понятны вероятные последствия. Отдельно поработаем над человеческой цивилизацией, отдельно — над вашими магами. У тебя будет больше трех лет на то, чтобы обдумать, каким именно ты хочешь видеть население своего мира, какая у него должна быть цивилизация и мораль. Прорабатывать придется все аспекты от внешности до концепта красоты и понятия о привлекательном в их глазах. Уже исходя из твоих запросов и желаний будем разрабатывать проект вида. В любом случае, не рассчитывай на какие-то действия раньше чем через четыре года. Ты не успеешь ни подготовиться к работе, ни набрать сил, ни обучиться. А пока ты не будешь готов выдержать сопротивление населения собственного мира, начинать возню и как-то глобально его раскачивать нет смысла. Утонешь.

— Сколько у меня есть времени до отрыва от эгрегора?

— Семь лет.

Значит, моя история прописана на семь лет вперед... К этому сроку я должен подготовиться к отрыву мира от подпитки эгрегора. В идеале — начать работу. Когда мир лишится подпитки, его поддержание ляжет на Ядро Домена, и не факт, что Ильдеж будет в состоянии вытянуть материализацию и стабилизацию мира.

— Успеем?

— А куда ты денешься? — цинично спросил Сэнхас. — У тебя выбора нет. Ты ДОЛЖЕН успеть. И ты ДОЛЖЕН быть готов начать цепочку ритуалов не позже, чем через шесть с половиной лет от дня твоего прибытия в Хогвартс. Иначе просто не успеешь пройти подготовительную часть. В идеале начать работу на твоих летних каникулах перед шестым курсом, чтобы к началу следующих каникул все было готово к ритуалу над мировым Источником. Ах да, еще одно. Не раскачивай ситуацию и постарайся не выделяться. Следи за слухами, за ситуацией в школе, обращай внимание на намеки и заботливо подготовленные для тебя приключения. Иди по ним и не разочаровывай старого козла. Старайся не раскачивать мир и не давать поводов эгрегору тебя сбросить. Понял?

Я кивнул.

— А теперь рассказывай, что ты уже успел сделать.