— Потери?
— В текущий год смертельных случаев не было.
Да, массовые обследования зданий проводились шахтёрами. Добровольцами, конечно. Но тут не о добровольности говорить надо бы, а о выдачи разрешения скорее... Ещё бы, стандартная смена — полгода. Полгода — только шахта, только одни и те же морды вокруг. Из развлечений — пиво по вечерам. Ну, да — заработок приличный, но тоска же!.. Вот по выходным их и выпускали вниз. И что хочешь — или на пляжу с пивасиком валяйся, или — в город, на добычу.
"Десятина — кладоискателю" — железно! Сбиваешь шестёрку (меньше не принимается), идёте, получаете адрес, получаете голема в сопровождение, не только на вас — таких шестёрок не один десяток! Но обычно, несколько групп стараются посылать в соседские дома — голем отпирает для всех дом за домом, и сутки у вас!
Конечно, чаще всего дом уже предварительно просмотрен, на чём стоят маркёры — на картинах, на скульптурах, в основном, то не трогать, а вот остальное... Мебель ещё... Нет, себе в комнату, которая твоя у рудника, стульчик, креслице, шкафчик затащить — это почти все сподобились, но на выход, на большую землю, — бесова секретность! — ничего не допускается. Не выпускается ничего! Но и в добычу не оценивается. Да там и без того — хватает. Конечно, в самые роскошные особняки шахтёров не пускают, но всё равно... Старинные монеты из того самого, трансмутационного серебра-золота, украшения из драгоценных камней — изумруды, сапфиры, рубины, и — бриллианты, бриллианты, бриллианты! И ещё — всё непонятное, всё, что может быть артефактом, всё, от чего несёт истончением маны. Ну, да среди нагтилинов нюх на подобное — не редкость. Один на шестёрку да есть. Вокруг таких команду и собирают.
Так что вот, вошли в дом, разделились по комнатам и вперёд! — от подвала до потолка. Спокойно, без всякой суеты, без шума и пыли. Тем более, что постепенно приспособились. Где прежние тайнички ховать привыкли — выучили. Ну и выучили, чего трогать нельзя. О чём сразу надо сообщать наверх и... И от некоторых сюрпризов — так сразу на улицу. Не без этого.
Зато находки сдашь, с оценкой согласишься, как десятину на шестерых делить, подпишешь, и в твою платёжную ведомость — кап! Такая жирная капля! За сутки, бывает, наработаешь больше, чем чуть ли не за пару месяцев в шахте! Правда, в шахте — безопасней, привычней, да и... премия за попавшиеся на руднике камешки бывают тоже очень даже весомыми. Но ведь никто ж и не заставляет! Даже наоборот — более трёх выходных подряд в месяц на сбор по городу не пускают.
— Трофеи? — продолжил король.
— Касательно общего сбора шахта даёт больше. Но благодаря дворцам, сокровищницы всех королевских домов пополнились значительно, — чуть улыбнулся Ниэлон.
Он знал, что древние дворцы женщины обследуют только вчетвером. Ну, и охрана — куда ж без неё. Ну, и ещё Гилберт потребовал, чтобы Катти, когда они там, тоже обязательно была при них. Всегда. Зачем — понять парень так и не смог. А однажды принцу довелось поприсутствовать при делёжке найденного... Недолго... Но впечатлений — наоборот, надолго хватило...
Но, исходя всё из той же секретности, королевам запретили появляться в Льиз яррулле (то есть отсутствовать одновременно) чаще, чем раз в месяц. И вот раз в четыре недели каждая из королев уединялась ("Дайте мне хоть чуть-чуть побыть с мужем!", "Королева может без вас посидеть в библиотеке?!", "Покатаюсь, а то, что такое парус, совсем забыла!", "Мы на охоту! До понедельника нас нет!". Мужья охотно прикрывали отсутствие жён: у них тоже были свои тихие мужские радости.)
— Но главное — артефакторика, — продолжил принц. — Артефактное оружие и обмундирование — идеально для магов: сравнительно лёгкое, мало искажающее истечение маны, весьма эффективное. Особенно против тёмных тварей. Кажется, именно они были главными противниками прежних, главной для них угрозой. Вся одёжная ткань, если не сгнила, то истлела — почти любое прикосновение — и в пыль! А эта... Веккатта нашла название — каллуззим. Стрелу... ну, если не в упор из мощного лука стрелять... держит! Более того, удар наконечника распределяет на большую площадь, и может даже без синяка обойтись! А с тёмными... Катти говорит, что и гончая не факт, что рукава, к примеру, прокусит!
— Количественно? В общих чертах?
— За этот год найденным можно полностью экипировать почти всех наших магов.
— Включая союзников?
— Во-первых, у тех есть своя доля. Равная нашей, а у них магов гораздо меньше, чем у нас. Правда, корам на кораблях данный класс вооружения тоже более удобен, чем у них ныне принятый, но вот рыцарской коннице нортов и хирдам нагтилинов (как и нашим легионерам, если уж на то пошло) средний артефактный набор из Льиз яррулле — недостаточно мощен. Поэтому ставлю перед Советом пункт обсуждения, чтобы и те, и другие, то есть норты и нагтилины, передали свои излишки нам, для наших магов и корсарам коров.
— Выцарапать что-то у нагтилинов под предлогом, что оно им не очень-то нужно? — хмыкнул король. — Ну-ну, можешь попробовать. Я тебе такую возможность предоставлю.
"Инициатива имеет инициатора", — вспомнил Ниэлон гвардейское присловье и поморщился, представив себя перед собранием бородатых дедов... Ага, "дедов"... Там каждый способен, если что, напополам его переломить. Ну-у... Если заловить сумеют, конечно. А он им не дастся!
— Слушаюсь, ваше величество!
И пусть Луфгегл иронично кривит губы, зато мама одобрительно улыбнулась.
"Мальчики выросли, — мысленно констатировала королева. — Это радует."
Что её не радовало, так намёк на то, что сама она, значит, отнюдь не помолодела.
"Знала бы ты, как молодят поздние дети!" — ни с того, ни с сего вспомнилась ей её сноха. У Итория недавно родился мальчик. Она неделю назад была у него и вдруг ощутила нечто вроде ностальгии.
"А может..."
Муж будет только "за". Ещё бы такой повод запереть её в самой безопасной светлице дворца!
"Так, отставить безумие! — король переходит к заключительному аккорду."
— Последний вопрос повестки. Угроза со стороны Империи. Мальчики, в следующем году нам ждать открытой агрессии с её стороны?
Они, конечно обсуждали между собой обязательный конечный пункт заседания Малого Совета, но здесь с них требовали не коллективного решения, а личную точку зрения.
— Луфгегл?
— Совокупность данных, вроде бы, не позволяет им ринуться на нас, но в прошлом году я был увереннее.
— Келдаз?
— Нападение возможно.
— Аккор?
— Им ещё не хватает флота. Думаю, нет.
— Ниэлон?
— Полномасштабной войны — ещё нет. Возможна провокация. Или серия провокаций. Ведь у нас с ними взаимный цугцванг — кто вперёд полезет, тот и проиграет.
Вечером в небольшой уютной комнате, глядя, как Клерисса расчёсывает волосы, Гилберт вздохнул:
— Ты догадываешься, какой может быть провокация имперцев?
— Попытка покушения. На нас. На детей. Но три года было тихо.
— Здесь тихо, здесь. В Империи вовсю бьют барабаны. Урожай в этом году у них был опять плохой, не то, что у нас...
— Наша ирригация справляется. Завет Ниобеи животворящей — мы за каналами следим сугубо и трегубо...
— А у них орут, что это вектские ведьмы перегоняют к себе дожди.
— Невозможно же! Мы у себе даже лишнюю тучку приманить не в силах!
— Приманить не в силах, а вот пролить её... Все запомнили, как во время праздника великого Ютерия три года назад по всему столичному району лили дожди, а над Элистаном сияло солнце.
— Но тучи-то без нас были над нами!
— Как ты объяснишь это черни?
— Большого голода не будет и у тарокков. Их главные реки тоже берут исток из горных ледников. И ирригационная система, какая-никакая, но у них выстроена. Мы восстановили, что едва не угробили доставшееся от прежних гриды, им пришлось возводить самим. Правда, я читала, когда находили самые удобные места — там часто обнаруживались старые фундаменты, но... уж больно старые.
— И тем не менее! Голода не будет, то есть не будет измождённых трупов — зато будет много голодных. Которым начнут кивать на сытеньких нас.
— Может, пора запретить мальчишкам пешком шляться на Лазурный Берег? На дороге от столицы до озера слишком много места для засад.
— Пусть жгут алмазы? Ох, если имперцы обнаружат телепорт...
— Да теперь и хрен бы с ними! — не выдержала королева. — Я думаю, вы с Имернием слишком привыкли осторожничать. Встретить их мы готовы! Лезть на них нам ещё не стоит, а вот, если они сунутся к нам...
И как сглазила.
12. Прогулка по солнечной площади
Девочки любили эту площадь — что меж Университетом и Королевским дворцом. Парадный вход в святилище знаний был с другой улицы, и в обитель власти людей пускали тоже не отсюда, а здесь, в центре столицы — тихо, спокойно. Нет, безлюдством место не отличалось тоже: сновали слуги; бродили, сидели, игрались студиусы разных возрастов; у входов в здания бдили службу стражники, но всё равно... Здесь громада дворца не давила свой мощью державности, а громада Университета — жутью учёности, здесь было не как в приёмном зале чертога для просителей или как в академической аудитории для абитуриентов, здесь было почти как в своей комнате в своём доме. В комнате, в которой вырос.
Впрочем, девчонки здесь и росли. Сина — сколько себя помнила, Никка и Катти чуть позже — одна с семи, другая даже с шести лет. И что из того, что одна вспоминала о другом прошлом, как о другом, распахнутым всем ветрам дворце, а вторая — как о других комнатах, из которых ей и выходить-то не разрешалось — для обеих прошлая жизнь, та, которая была в прошлом семь, восемь лет назад, давно и стала — прошлым, то есть тем, что прошло, кончилось. А теперь... Теперь у них была настоящая жизнь. Реальная! У всех! И у не знавшей другой реальности принцессы Эллезии, и у вырвавшейся из нереальности бесконечных книжных полок маленькой библиотекарши и даже у юной принцессы корсаров...
Несколько лет тому назад её мать вдруг начала расспрашивать, не хочется ли ей домой, в Корикл, к морю... И девочка... Девочка тогда вдруг задумалась: уехать и бросить подруг? Уехать и перестать каждый день видеть степного абрека Келдаза? Уехать и бросить свою яхту?
" — А море?.. Ты не тоскуешь по настоящему море?
Расспросы прекратились, как только море само пришло к ней. Можно было или с мальчишками — два часа до телепорта, а потом ещё час и — берег! Или с королевой — свитком до якоря телепортации на острове, а потом опять же три часа на лошадях до побережья. До Льиз яррулле! В первую зиму окружающие ещё удивлялись: как долго держится на ней с братом загар. Но объясняли себе: коры, что с них взять! А потом её с братом начали гонять по командировкам то на одно судно, то на другое... Юнгой! Они возвращались просоленные, как морские голыши, и вопросы вообще прекратились. А уж выйти после на вечеринку с ожерельем из синего жемчуга! "Тебе из сокровищницы вашей поносить дали?" Да! Оно в сокровищницу Короны потом и ушло. Вот только жемчуг был собран лично ею! Даже брату на такой глубине работать было невмоготу. Даже брату! "В меня пошла", — улыбнулась мама и набрала в той же бухте себе камней на колье!
Сейчас на Никке из украшений был... даже не браслет это — просто нитка из не очень крупных жемчужин. Нет, не из диковинно-синих — из золотистых. Для её загорелой кожи самое то. Ну, и колечки — тоненькие совсем, они не в счёт! Настоящий браслет носила Синнаэль. Но ей-то он — под стиль, под статус, под её вкус.
Чем дальше, тем больше принцесса Эллезии становилась похожа на грозную королеву Эллезии; и её вещи — вот и этот, присмотренный ею самой в очередной груде драгоценностей из Лазурного Берега — своей необычностью, почти вычурностью привлекал взгляды, но... Но присмотревшись к браслету, как-то непроизвольно хотелось зябко передёрнуть плечами. Нет, Никку больше устраивал статус не грозной воительницы, а весёлой, немного сумасбродной корсарки, подружки сумасшедшего норта, романтичной художницы.
У Веккатты от того браслета тоже мурашки по коже бегали. Она раз намекнула об этом принцессе, но наткнувшись на её почти триумфальный взгляд, приставать перестала. Сама она драгоценностями баловалась не особо. Хотя был, к примеру, и у неё браслетик из трансмутационного серебра, который выглядел бы не дешевле того, что сейчас красовался на Сине. Но нет, она держала образ скромной библиотекарши, учёной девочки, которой украшательства себя не интересны. На вечеринках Катти, ещё бывало, проказничала, надевая что-нибудь из найденного по дворцам Льиз яррулле...
" — Откуда это у тебя?!
" — Не помню, — рассеянно улыбалась библиотекарша. — Может, королева когда подарила?..
" — И за что такое дарят?
" — Может, книжку ей какую нашла?..
И отставали. Особенно после того, как она мастеру Ортерейю нашла книжку Крайддассе Оллитто... Мастер внутренних энергий никак не мог принять, что она позволяла себе время от времени не являться на его тренинги, пришлось напрячься, походить по особнякам... Крайддассе Оллитто, в переводе — "Заря духа". Текста в книге почти не было — только сотни весьма схематических иллюстраций... Нумерологическая последовательность поз. Гимнастика прежних... Может, утренняя зарядка? Судя по тому, что на картинках фигурки были начертаны — детские, может, для их школьников?
В том палаццо на полках стояло несколько книжек на одну и ту же тему. Она принесла, в которой иллюстраций было побольше, текста — поменее. Мастер, как начал листать... У него вся его привычная пластика пропала — руки словно деревянными стали. А потом, когда он попытался позы те воспроизвести, Катти ещё и исправила ему пару переходов: в другом томе с той же полки, внизу на самом уголке страниц они были прорисованы так, что, если быстро листать... ну, изогнуть листы и отпустить, чтобы они перелистывались сами — тогда вырисованная фигурка словно начинала двигаться... И Катти по ним поправила учителю некоторые связки. Они... на первый взгляд так получалось вычурнее, но... если изнутри, то естественнее, натуральней, удобнее...
Больше он бы к ней и не приставал. Академический зачёт на несколько лет вперёд был обеспечен. Но принцески иззуделись: "Вырастешь — будешь, как корова!" Пришлось напроситься на индивидуальные занятия. И, чтоб уговорить, поговорила с королевой, получила кислый взгляд Имерния Тредиса, однако, зато и высочайшее позволение. И она мастеру текст из книжки перевела. Потом принесла ещё том. И тоже перевела. Потом ещё... Он книжки те чуть ли не наизусть затвердил.
Но с неё он затребовал слово, что с ним ли или без него, но час в два дня она гимнастикой занимается. И минимум шесть минут Крайддассе Оллитто — каждое утро.
А потом мастер удивил её ещё больше: он начал предлагать уточнения её трактовок текста, поправлять её перевод... в первую очередь — своих терминов, конечно. В общем, мэтр Ортерей теперь сносно владеет кьиллиз — языком прежних.
Катти блаженно покачала головой: солнце своим последним осенним теплом нежило кожу. Хорошо, что есть подружки — хоть они вытаскивают её на воздух, а то... А то и из Университета до Хранилищ во дворце сама бы она пошла понизу — быстрее.
