Похоже, всю глубину получившейся задницы, в которую курсант с разбегу нырнул, Золин ему описал в красках. Поскольку топающий в мою сторону на подгибающихся ногах боец выглядел откровенно жалко — а ведь совсем недавно таким гоголем ходил! Вот, подошел, мнется:
— Товарищ сержант, разрешите обратиться? — наконец выдавливает Норовец. Я прохожусь по нему взглядом с ног до головы и, дотянув паузу до максимума, отвечаю:
— Ну, обращайтесь, курсант…
— Товарищ сержант, прошу простить за… я не хотел… то есть не понял… — курсант затих. Блин, ну что за идиотизм? «Дитятко» габаритами что небольшой сейф, такое же квадратное, а блеет, как архар?!
— И что же вы, курсант, хотели мне объяснить? Я пока что узнал только, что вы не хотели — потому что не поняли. А что именно вы не хотели, когда не поняли — к слову, и чего же именно вы не поняли, заодно поясните? — он, надеюсь, не думал, что будет легко? О, кажется, собрался с духом:
— Товарищ сержант, я попытался… напасть на вас. Мне показалось, что вы… угрожаете Лен… курсанту Беран. Виноват, готов понести наказание! — ну наконец-то, и голос прорезался.
— Значит, все же хотели, потому что не поняли — верно, Норовец?! — только так, только до конца!
— Виноват, товарищ сержант. — и, вроде, действительно искренне раскаивается… хорошо, пожалуй, с этого достаточно.
— Виноват — само собой. По-хорошему, стоило бы тебя… так и быть, пока что, поверю в твое искреннее раскаяние. Если ещё хоть раз услышу, что ты попытался сдуру применить оружие против своих — немедленно и без разговоров… убью. А пока что — пять нарядов вне очереди по возвращении на Базу. Это не наказание, это так, для памяти… Курсант Беран!
Деваха, глядя на меня шалыми глазюками, кое-как выговорила:
— Й-й-а… т-т-това-а-арищ с-серж-ж-жа-а-ант! — и даже попыталась изобразить что-то вроде уставной стойки «смирно». Учитывая, как её колбасило, видок был тем ещё… Трясётся, практически, всем телом! Какая-то чересчур истерическая реакция, ведь я не у неё с макушки членистоногое снял, там ещё сантиметров двадцать было как минимум…
— Почему вы так трясётесь, курсант Беран? Вроде бы, вас этот малыш укусить не успел… благодаря моему участию. Но вы не расстраивайтесь — найдёте ещё себе проблем на «вторые девяносто», с вашей-то настойчивостью… Отставить истерику!
Истерика прекращаться не собиралась, и я уже прикидывал, как всандалить девке успокоительного (угу, и такое в аптечку прихватил, на всякий неожиданный…), но вмешалась её… ну, пускай подруга, хотя там какие-то отношения были странные, больше из разряда «вальяжная столичная дама и скромная провинциальная компаньонка», а не как у настоящих подруг, пускай даже хотя-бы «боевых»:
— Товарищ сержант, курсант Сомова, разрешите обратиться!
— Обращайтесь… только коротко. — и что она мне может рассказать?
— Товарищ сержант, у курсанта Беран — арахнофобия, она боится… точнее, патологически боится…
— Я понял, можете не продолжать. — вот теперь всё стало просто великолепно! Нет, я сам тоже имею кучу фобий, от змей до слизняков, но… не настолько же! Она так и с катушек слететь может, явно не в себе! Для начала попробуем простеньким дедовским методом: подхожу, мимоходом стряхивая гадость с ножа, и свободной рукой отвешиваю девке оплеуху — л-лясь! Кажется… сработало?
— Курсант Беран, вы меня слышите?! — нет, маловато, ещё не разговаривает, повторим — л-л-лясь!
— Та-та-таварщ с-с-серж-жант! Что в-в-вы себ-бе позв-в-оляете?! — ну вот, и речь членораздельная вернулась! Интересно, когда рассказывают о том, как отцы-командиры зверски избивали подчиненных, со времен от «Пети-нумер-раз» до современных «злобных армейских отморозков» — сколько из рассказанного относится к подобным моментам? Когда надо срочно вправить мозги подчинённым, для их же, в первую очередь, пользы, и безопасности остальных — ради?! Хорошо, что у этой курицы в руках ствола не оказалось — а если бы она в скорпиончика на моём ноже палить с перепугу принялась? С трясущимися руками — и в меня бы могла промазать, но кого-то бы точно зацепила?! Хотя, конечно, это не наш метод, только в исключительных случаях, и вообще давно и неправда…
— Теперь вы адекватны, курсант? — стараюсь придать голосу холодную отстранённость, типа «мне плевать, не успокоишься — шею сверну».
— Т-т-так точно! — «Елена прекрасная» держится одной рукой за щеку (кажется, я перестарался, синяк точно будет), зло сверкает глазами, но молчит. Я пожимаю плечами:
— Хоть сейчас до вас, курсант, дошло, насколько вы глупо себя ведёте? Вы не на показе мод, не на вилле у какого-нибудь банкира или землевладельца, ну или кого там ещё… Вы в буше. Здесь ваша жизнь зависит только от вашего же внимания и осторожности. Вы, если пока не поняли, свой лимит везения на пару ближайших дней выбрали до донышка.
— П-почему? — натурально удивилась рядовая. Я скривил злорадную ухмылку:
— Я оказался рядом — причём вовремя. Но я не планирую нарезать круги исключительно вокруг одной… курсанта, так что шанс на то, что в следующий раз, когда вам будет угрожать очередной свирепый хищник вроде скорпиона или паука, я окажусь в нужном месте — стремится к нулю… Может быть, успеют помочь другие инструкторы — а может и нет, лично вы делаете всё возможное, чтобы таки угробиться как можно более идиотским способом! — и, уже громко и для всех — Взвод! Всем и всё понятно?! Или есть такие, которые даже сейчас считают, что им нечему учиться у каких-то там «остатков», и готовы проявить себя в качестве командиров?! — я подождал несколько секунд, но никто не изъявил желания. — Тогда в последний раз предупреждаю: хотите жить — выполняйте требования инструкторов и учитесь у знающих, а не демонстрируйте свой дебильный гонор! Вас учат выживать, тормоза, но если вам этого не требуется, если вы нев…эбенно крутые перцы, поскольку и так всё можете/всё знаете… Короче: любой следующий вы…бон — и я просто забираю своих бойцов и ухожу обратно на Базу самостоятельно, и поверьте — хрен вы за нами угонитесь; а как вы сами будете выбираться отсюда, и сколько из вас сдохнет в процессе — мне плевать (ого, а вот это проняло!). Вопросы, жалобы, предложения?! Так я и думал. Построиться, как мы показывали утром, нам ещё прилично топать…
Теперь мы двигались совсем по-другому — молча, сторожко, курсанты нам, «суровым и опытным спецам», буквально в рот заглядывали, так что скорость движения заметно повысилась — и это при том, что от бега практически отказались! А заодно теперь многие встречающиеся попутно растения или зверьё сопровождались комментариями моими, бойцов или лейта (неплохо ребята вызубрили то, что я рассказывал, да и из своего опыта понакидали кой-чего!). Теперь нас слушали! А через некоторое время начали даже спрашивать! И к предполагаемому месту ночёвки мы подходили уже почти как надо — аккуратно, внимательно и со стволами, торчащими куда положено.
— Товарищ сержант, а почему мы вокруг этой рощи идем? Вы же сказали, что там хорошее место для стоянки, и вы даже его недавно проверяли… — это кто у нас такой любопытный? А, вижу, Сомова, «тихая мышка», но вопрос правильный:
— А вот и попробуйте ответить самостоятельно, курсант Сомова. — я старался каждую минуту использовать для обучения, и, кажется, это даже начали ценить.
— Ну-у-у… не знаю, товарищ сержант. Осмотреть округу ещё раз?
— В том числе — да, конечно. Но не это самое главное. Кто-нибудь может объяснить — инструкторов не спрашиваю, естественно (на всякий случай — а вдруг ляпнут чего-то не того)? — а в ответ тишина… Хотя, конечно, я особо и не рассчитывал…
— Ответ прост, курсант Сомова. Мы не всю рощу будем обходить, а только до того момента, когда… догадаетесь? Что изменится с… хм, другой стороны… от данной растительности?
Девушка явно задумалась, но через минуту призналась:
— Не могу знать, товарищ сержант! Солнце светить будет удобнее?
Я согласно кивнул — в общем-то, частично девушка угадала, просто нет у неё пока, как и у любого среднестатистического человека, в привычках использования сразу всех доступных органов чувств, до девяноста пяти процентов информации человек получает исключительно зрением:
— И это тоже, но не столь важно. Хотя вы почти угадали. Не столько солнце, хотя и оно тоже, сколько воздух, точнее ветер, направление. Сейчас мы выйдем на подветренную сторону, и попробуем уточнить, не завелись ли в роще во время нашего отсутствия — а мы здесь уже бывали, когда гуляли в ознакомительных целях —какие-нибудь новые жильцы — из тех, что с большими зубами и крепкими когтями. Запах зверя трудно скрыть, а многие хищники даже и не стараются, полагаясь больше на умение подобраться к добыче, опять же с подветренной стороны, чем на собственную чистоплотность (раздалось несколько нервных смешков). Однажды, кстати, нам всем — инструкторам, я имею в виду — именно умение чувствовать запах спасло жизни, так что не стоит легкомысленно отказываться даже от такого слабого обоняния, каковое имеется у человека… Хорошо, собственно, пришли — вечерний бриз уже вполне устойчиво тянет.
Я принюхался и сам — не то чтобы ожидал неприятностей, но уже привычка… и — схватился за автомат! Из рощи устойчиво воняло гиеной! Вот это влипли! Откуда?! Хотя, конечно, откуда угодно — это ж саванна… Весло, подобравшись ко мне, переспросил:
— Следопыт, тоже её чуешь? Чего делать будем — бьём или отступаем?
— Да хрен его знает. — честно ответил я. — Времени уже не то чтоб много осталось, идти на резервную точку как-то лень… И запах какой-то… неправильный.
Марат согласно кивнул:
— Точно. Гиена, без сомнений, только еще она какая-то… больная, наверное. Совсем уж гнильем тянет, даже для этой твари перебор, она ж не стервятник…
— Ого, вот это нюх! — восхитился я, — Я таких подробностей не различаю. Только чую, что она какая-то не такая, а что именно — без понятия. Ладно, попробуем выманить или выгнать. — на что согласно кивнувший (у подопечных глаза на лбы полезли — напасть на гиену в открытом поле!) Весло вытащил шумовую гранату и с криком «бойся!», примерившись, швырнул ее в сторону рощи. После «подрыва» из зарослей выметнулось тело зверюги, но не успело даже толком разогнаться — уже на третьем прыжке в хищника ударили пули как наши, «инструкторские», так и курсантов. Я, как и Весло, спалил всего пару патронов, Марат и огня не открывал — зверюшке хватило и без нас! Её так славно издырявили, что один мой точный выстрел (вторым промазал) в ногу решающим быть никак не мог… Жаль, конечно — я рассчитывал просто шугануть хищника, но, кажется, животное было не совсем… адекватным. Возможно, бешенство — такие хоть и очень редко попадались, но и совсем уж исключениями не были (не только гиены — хори, свинки, часто виверны, даже рогачи, по слухам, бывали). Да и гнильём тянуло не просто так — на лопатке гиены виднелась нехорошая рана, не заживающая, а именно гниющая. Похоже, ей и без нашего участия недолго оставалось… А вот приказ — взять тушу убитого хищника и отволочь подальше — вызвал у курсантов поначалу ступор!
— Так, товарищ сержант… Зачем?!
Объяснял Весло, он же опытным путем установил, что «детсад» ухитрился отправиться в саванну, имея аж две веревки (одна из них — едва отличается от капроновой нитки), по десятку метров, на всех! Короче, пришлось свои запасы использовать, но вот тащили — эти! Ничего сложного, в общем-то — и гиена была из мелких (недоросль, да еще и какая-то болезненная), и народу хватало… отволокли метров на четыреста, там и бросили.
Разбивку стоянки тоже совместили с лекцией на животрепещущую тему — как правильно и сравнительно безопасно пережить ночь в буше. Вид крохотного ручейка в, казалось бы, совершенно «сухой» местности, вызвал почти восторг, особенно когда Акула указал на выдающие наличие близкой воды деревья — в отличие от большинства местных «колючколистых», у этого подобия Земной ивы листики, пусть и узенькие, всё же могли так называться без всяких оговорок. Оказалось, примету эту знали аж четверо из «раз-разов», однако на вопрос, почему не просветили товарищей, все четверо недоуменно пожимали плечами — «не подумали», как говорится… Процесс приготовления ужина тоже затянулся, но часам к двадцати семи-восьми взвод утихомирился и, в основном, задрых…
Чтобы проснуться от дикого вопля! Голосила Навейко — русоволосая смуглая (или загорелая, не присматривался) девчонка, обычно молчаливая и сосредоточенная. Сейчас она каталась по земле, стиснув ладонями левое бедро, и орала от боли. Я оказался не самым шустрым — первыми к месту происшествия добрались Золин и Марат, они же указали мне на раздавленную «махровую» тысяченожку — судя по всему, источник неприятностей. Насекомое размером всего в десяток сантиметров, но крайне опасное — за счет сильного яда в жвалах. Выглядит похожей на разожравшуюся гусеницу «гикори», только чёрная, и, естественно, к гусеницам не имеет ни малейшего отношения. Яд для человека… смертелен условно (то есть — далеко не всегда, тут скорее от состояния здоровья зависит, вот язву неслабую в месте укуса без своевременной медпомощи вызывает гарантированно), да и сыворотка известная и вполне распространенная; последствия же укуса становятся необратимыми часа через полтора-два (то есть — или образование долговременной и болезненной язвы, или оно же, но уже со смертельным исходом); вот только всё время в месте укуса будто угли тлеют, и боль не притупляется ни на секунду… М-да, могут меня за такое и… а пофиг, хочешь научить плавать — кидай в воду!
— Внимание взводу! Ваша соратница укушена… кто может сказать, кем? Вот убитое насекомое. Определите, какое, как называется и насколько опасно?! И быстрее, на счету каждая минута.
Навейко выдохлась, и теперь только хрипло скулила. Золин сверлил во мне глазами дырки, но пока сдерживался, только желваки бегали по скулам. Акула с индифферентным видом отошел в тень — надеюсь, правильно понял и сейчас разводит сыворотку… Курсанты паниковали! Я постоял пару минут, потом рявкнул:
— Отставить! Вы, козлы малолетние (я напрочь в этот момент забыл, что и сам-то, внешне, такой же!), собираетесь спасать боевую подругу?! Или так и будете кудахтать, пока она не умрёт от интоксикации?! Я рассказывал вам, какие насекомые и чем опасны?! Что это вообще такое? Вот ты, герой-мачо, Хараев, тебя спрашиваю — что это за дрянь? Ты что — когда вокруг Навейко увивался, был готов на любые подвиги, а сейчас, когда ей реально необходим спаситель — обосрался?! Хоть кто-нибудь за те три дня занятий, на которых я глотку сорвал, что-то полезное запомнил, или все задницами слушали?
