Я знаю многое о разговоре, о том большом и сложном разговоре, который состоялся между Шепардом и Явиком. Протеанин помог не только моей маме, но и многим турианцам, многим представителям нашей расы, страдавшим от этой болезни. Он принёс облегчение им и их родным. Настоящее облегчение. И это облегчение принесла в нашу семью Светлана Стрельцова, командир разведкрейсера "Волга". Она поручила своему главному врачу — Алле Селезневой, как профессионалу-медику провести лечение. Лечащий врач моей мамы, доктор Натус... был потрясён результатами. А я... я впервые почувствовала себя способной расслабиться и поплакать на плече у землянки... У девушки, которую, случись нам, турианцам, атаковать Землю чуть раньше, убила бы не задумываясь. А теперь эта девушка принесла счастье в нашу семью, спасла от боли и смерти мою маму.
И моё негативное отношение к людям, к землянам, стало меняться... Не ко всем, конечно, ко многим. А потом я уснула. А когда проснулась, увидела маму... помолодевшей. И её омоложение заметил даже отец... А уж как был счастлив Гаррус... он промолчал, но я видела это ясно по его глазам. И потом я решила вступить в армию. Я теперь точно знаю, что если и есть для турианцев вожаки, то это в том числе и земляне. Такие люди, как Шепард. Такие люди, как Алла Селезнева. Такие люди как Светлана Стрельцова. Все отрядовцы, их очень много и я могу назвать их всех поимённо. Но на них этот список не кончается.
И я знаю, что как офицер Турианской Иерархии, я не отступлю перед Жнецами и их приспешниками. Не сдамся и не струшу. Потому что... потому что хочу хоть немного походить на них, спасших мою маму и забывших о том, что мы, турианцы, едва не уничтожили человеческую расу.
Тамгаута — самая дальняя и практически не исследованная планета системы Айзура. Двуокись углерода, из которого состояла ее атмосфера, давно смерзлась в огромные поля сухого льда.
Взгляд со стороны — Архангел
Турианец медленно шёл по коридорам "Омеги". Позади и впереди шли Рейнджеры. Его личная охрана. Они — привыкли к нему, он — привык к ним. Их уже не пугала его фигура, закованная в тяжёлый бронескафандр, его не на прягало их присутствие рядом. Да, охрана, да, конвой, да, прикрытие. Это — их станция. Это — их время. Это — их возможность.
А он... Он просто живёт. Живёт за многих сородичей, которые не дожили до сегодняшнего дня и ушли за Предел. Живёт и готовится к войне со злом, способным, в который уже раз поставить крест на любой органической разумной жизни. Готовится потому, что турианцы всегда и везде воевали с врагами. Воевали, не отступая, не предавая, не проявляя слабость.
Да, сегодня он — один из ключевых военных руководителей станции. В его ведении — спецназ и тяжёлые войска, артиллерия и ракетные установки станции. И он прекрасно понимает, что для победы этого недостаточно. Нужны соратники. И они у него теперь есть. Рядом с ним — кроган Патриарх и турианка Найрин. Они командуют средними и лёгкими войсками станции. И готовят их к тяжёлым боям.
Он, по меньшей мере — не одинок. А ведь когда-то, совсем недавно по меркам Пятой Расы — буквально вчера, он был одинок. Скрывался. И воевал. Воевал, потому что по-иному действовать не умел и не мог. И знал, что его силы не бесконечны. Что рано или поздно придётся приводить в действие взрыватели, встроенные в его скафандр. Всё шло к этому — он не был склонен идеализировать складывавшуюся тогда ситуацию, знал, что не всесилен. И знал, что его деятельность уже замечена, отмечена, взята на контроль. Знал, что никто из обитателей станции не может понять, к какой расе он принадлежит, что всех, кто его видел, он, Архангел, убивал.
Архангел — так назвали его местные. Сам он называл себя по-иному. Но привык к этому "внешнему" имени. Скрывал своё настоящее. От всех скрывал. И сам скрывался. Кольцо из трёх бандитских и наёмнических группировок, каждый член любой из которых мечтал лично его, Архангела, уничтожить, сжималось. Надеялся ли он тогда выжить? Наверное, да, как любое живое существо. Разумное или неразумное — всё равно. Всё живое хочет жить. Даже если предаёт своих союзников, как предал его турианец Сидонис. Предал и уничтожил его пусть временных, пусть современных, но соратников или союзников.
И Архангел остался один. Остался, чтобы отомстить бежавшему с "Омеги" Сидонису. Не за себя — за своих союзников. И начал стрелять, начал планомерную, многосуточную охоту. Знал, что любое промедление теперь опасно. Знал, что у него ничего больше не осталось — со станции ему уже не выбраться: его фигура способна вызвать шок у тех, кого неминуемо придётся убирать, прорываясь к докам и причалам. А он не хотел убивать тех разумных, которые лично ему или его сподвижникам, его погибшим союзникам не сделали ничего плохого. В ходе перестрелок ему удалось изрядно проредить ряды всех бандитских и наёмнических группировок, которые только попытались встать у него на пути.
Он... боялся даже спать, хотя сон всё чаще становился ему необходим — слишком долгими, слишком затратными становились перестрелки с наёмниками и бандитами. И в редкие минуты отдыха, когда он сидел, привалившись спиной к стене очередного отсека, он понимал, что ещё одни сутки он выстоял, а дальше... Дальше — неизвестность. Никто ведь не знал из обитателей Омеги, что под скафандром у него на спине — гигантские, по меркам современных разумных органиков — свермощные крылья. И их тоже надо тренировать и использовать. А он носил скафандр уже несколько месяцев, долгих нынешних месяцев подряд. И чувствовал, что крылья слабеют. Их мощь тает и очень скоро они не смогут поднять его в в воздух. Даже приподнять над полом не смогут... Он относился, старался относиться к этому знанию и чувству спокойно, без излишних эмоций, но знал, что так продолжаться не может. Да, он мог не вылезать из своего скафандра годами и десятилетиями, но не веками же...
А потом он уловил слова и мысли протеанина Явика — "нам нужен этот Архангел, кем бы он ни был". И долго не мог поверить, что, возможно, помощь уже в пути и он... он уже не один. Его как раз зажали очень фундаментально, бросив против него роботов. Четыре десятка юрких надоедливых роботов ЛОКИ и три тяжёлых ИМИРа. Все эти железяки упоённо стреляли по балкону, с которой он отстреливал нападавших. И знал, что наёмники идут к его убежищу с трёх сторон. Ворвавшуюся на площадку группу он выделил сразу — её члены рассыпались и преградили путь окружавшим его, Архангела, наёмникам и бандитам. Всем. Даже тем, кто наступал с тыла и с флангов. И совершенно не стремились побыстрее оказаться перед ним. Архангел оценил эту вежливость сразу и пришёл сам. Пришёл к тем, кто спас его. Спас от практически неминуемой гибели. И обрёл союзников, соратников и сподвижников.
А сейчас рядом с ним — Мирала. Та самая, кто указал Шепарду и его соратникам то место, которое вполне могло стать чуть позже местом его, Архангела, гибели. Та, благодаря которой он поверил в то, что выжил. Та, благодаря которой он начал оттаивать, осознав, что его выслушают и поймут. Всегда. В любое время. Он встретился с её матерью, видел её, говорил с ней и понял, как ему повезло. Азари Мирала, менталист-телепат высшего уровня стала связующим звеном между ним, турианцем древней Пятой Расы и её современниками. Стала его спутницей, спутницей его жизни. Той, кто спокойно и свободно, постоянно и эффективно стала отсекать от него любопытных, коих на станции, да и за её пределами всегда хватало.
И когда она, уловив, что Ария стоит на Грани, сказала, что ей и Архангелу придётся, вполне вероятно, действовать за пределами и нормативности и обычности, он почувствовал давно забытую, отодвинутую на самые дальние уровни души нежность к этой азари. И поклялся себе, что сделает всё, чтобы она жила и была счастлива. Даже если она не станет его единственной... Он тогда, у кабинета Арии встал так, что перекрыл охранникам властительницы Омеги, не сумевшим защитить своего босса, любой обзор. И понимал, что защищает не Арию. Совсем не Арию. Он защищает Миралу и тех, кому она верит. Сколько бы их ни было.
А потом по воле Явика и по согласию всех, принявших участие в реанимации Арии, он, Архангел, встал рядом с Миралой, чтобы помочь Т'Лоак сохранить власть и управление "Омегой", Траверсом, Терминусом. Ария действительно приняла Архангела, как старшего партнёра. Больше, чем старшего партнёра. Как друга. Явик был прав, когда говорил, что они втроём... смогут удержать станцию под надлежащим управлением и контролем. И рядом с ними встали их главные помощники — кроган Патриарх и турианка Найрин. А он, Архангел, тогда посчитал, что Ария, увидев его громадную фигуру, испугается и... и не поверит. И только Мирала, подтвердив, что Ария не будет его пугаться и поверит ему, смогла побудить Архангела остаться в этом кабинете.
Ария его узнала. А он, чтобы скрыть вполне понятное волнение, представил хозяйке "Омеги" Шепарда, Кайдена, Миралу, Самару. И увидел, как быстро приняла его, Архангела, Т'Лоак. А потом его приняли как равного Патриарх и Найрин.
Найрин стала его подругой. Архангел до сих пор помнил свой неуклюжий комплимент, которым он ответил на её замечание о своей огромности... Как она его внимательно разглядывала... Совсем не обидно, не так, как товар на витрине и не так, как какую-то диковинную зверушку. Найрин была благодарна Арии, оказавшей ей всемерную помощь, но для Архангела было важным и ценным то обстоятельство, что эта турианка-биотик всё же избрала свой собственный путь, стала самостоятельным лидером.
Архангел свернул к Штаб-Квартире, где ныне обитал. Навстречу шла... нет, почти бежала Мирала. Она раскинула руки и, подойдя вплотную, прижалась к броне его скафандра. Архангел замер, ощущая, как колотится её сердце, как неровно, взволнованно, возбуждённо она дышит. Только Мирала и Найрин видели его без скафандра, видели и имели возможность коснуться его крыльев, увидеть их полностью раскрытыми. Увидеть их в работе, когда он, обхватив их обеих, поднялся к потолку Зала Концерта. Их горящие восторгом глаза он запомнил на всю жизнь.
И в тот момент он со всей остротой и глубиной понял, что счастлив. Счастлив тем, что рядом с ним теперь такие союзники, такие сподвижники, такие друзья и подруги. За которых он не задумываясь отдаст всё, что имеет, включая собственную жизнь.
Но никто не требовал от него погибнуть. Никто. Он был нужен всем своим новым партнёрам живой. И здоровый. Его ценили не только за физическую и биотическую силу, но и за силу и мощь его разума. За то, что он, гигант-турианец не стремится превалировать и руководить, а стремится помогать и защищать.
Он хорошо помнил те минуты прощания после окончания Первого Концерта. Именно так, с больших букв. Он видел растерянность Миралы, видел боль в глазах Вэры, видел нежелание свыкнуться с фактом расставания в глазах очень многих, пришедших тогда попрощаться с экипажами "Волги" и "Нормандии".
А потом... потом был Второй Концерт. Концерт, ставший концертом людей, землян. Концерт, показавший человечество в его полном духовном свете. И с тех пор Архангел был уверен в одном: он не просто воин, не просто военачальник, не просто командующий частью войск "Омеги". Он — живое существо, которое стало частью нового для него, турианца Пятой Расы, Цикла. Возможно, последнего цикла, где будут властвовать Жнецы.
Шир — весьма удаленная от светила планета, полюса которой покрыты льдом. Корпорации Арвуны разрабатывают здесь залежи минералов. Шир богат золотом, используемым при постройке космических кораблей, а также в ювелирной промышленности, и залежами кобальта, используемого в высокопрочных сплавах. Запасы ресурсов настолько велики, что в обозримом будущем их истощение не предвидится. Малая гравитация планеты сильно удешевляет процесс добычи.
Взгляд со стороны — Найрин
Найрин бродила по улочкам и переходам засыпающей "Омеги". Бродила и думала. О многом думала, многое вспоминала. Где-то рядом шли её Рейнджеры. Охрана. Шли так, чтобы быть незаметными, чтобы не попасться ей на глаза. Шли, зная, что она хочет в очередной раз побыть в одиночестве и подумать.
Сегодня она вспомнила в очередной раз то, как она оказалась на посту Советницы Арии Т'Лоак. Советницы по гражданскому населению Станции. "Заклятая подруга бешеной азари-матриарха". Так, кажется, её называли до этого момента. И совсем неожиданно для себя самой она стала действительно подругой Арии. Они потом, после начала совместной работы подолгу оставались в кабинете "Загробной жизни" вдвоём. И говорили, говорили, говорили.
И Ария говорила с ней как женщина с женщиной. Без всяких там верховенствующих "оно". А слова Арии о том, что у неё, Найрин, полно знающих специалистов и советников и рушить то, что она, турианка-воин и биотик создала самостоятельно, властительница "Омеги" не намерена, сама Найрин восприняла не только слухом и разумом, но и сердцем. И поверила.
А ещё раньше она поверила Шепарду. Поверила, потому что со всем вниманием ознакомилась с тем, что ему, старпому фрегата "Нормандия", удалось совершить на Цитадели. Поверила, потому что поняла — "Омега" тоже заслуживает того, чтобы стать нормальной станцией, железным островом спокойствия и стабильности. Да, Шепард не был биотиком. Но Найрин в тот момент это нисколько не напрягало. Как не напрягало и то, что она против Арии была, как руководитель, слабовата. Её умений хватало на то, чтобы не поставить свою собственную группировку в положение разменной монеты для группировок-конкурентов... Но этого, как знала сама Найрин, было явно недостаточно.
Она, безусловно, достаточно быстро узнала о том, что произошло с Арией. И была удивлена тем, насколько быстро отреагировали на это происшествие нормандовцы. А когда увидела на посту у кабинета Арии двух легендарных без малейших преувеличений Спектров, поняла, что на Станции многое круто изменилось. И ещё очень многое изменится существенно в самое ближайшее время.
Найрин спокойно восприняла интерес Сарена и Найлуса к ней. Потому что он, этот интерес... был нормативным. Она уже видела встающего ей навстречу гиганта. Это, вне всяких, вне любых сомнений был таинственный Архангел. И сама Найрин удивилась, как легко она тогда произнесла своеобразный комплимент ему. Первая произнесла, нарушив все протоколы и ритуалы. И он... он ответил, как подобает мужчине и турианцу. И нисколько не протестовал против того, что она его столь откровенно и внимательно разглядывает. Разглядывает как сородича, а не как древнюю развалину, пусть и огромную, пусть и мощную и сильную. Как сородича. Как того, кто сразу определил её ключевое отличие от многих сестёр по полу. Биотика... И отпустил подобающий случаю и ситуации комплимент совершенству её биотического дара.
Она тогда честно рассказала о себе, о своей жизни. Так, как хотела, так, как посчитала необходимым. Очень надеясь, хотя и смутно, что будет, обязательно будет время, когда она расскажет о себе более подробно. Только Архангелу, только ему одному. И она уже тогда, в присутствии Арии, Явика, была уверена, что Архангел её поймёт правильно, если уже не понял.
