— Молодой человек... Вам что, плохо? Врача вызвать?
Консьерж зачем-то совал Ло-Иру стакан воды. Зарычав, Ло-Ир оттолкнул стакан и, спотыкаясь, направился во двор — к машине.
Глава 18. Белый оборотень
Босые ноги Тиш-Им переминались на первому снегу, а коротенькая рубашка трепетала на ветру, как схваченный заморозками осенний лист. Когтистая рука Йедук-Шая крепко держала её повыше локтя, и она приплясывала на обжигающе холодном белом покрывале, под которым похрустывал слой опавших листьев. В этих краях зима наступала явно раньше... А может, просто уже прошло много дней, и осень действительно кончилась — Тиш-Им в плену потеряла счёт времени. Месяц миновал со дня её похищения или неделя — она не могла сказать.
После постоянного полумрака комнаты (или, скорее, тюремной камеры) белизна снега до боли слепила её, и она щурилась — широко открыть глаза было невозможно. Укреплённый огромными каменными глыбами вход в подземный коридор чернел слева в небольшом взгорке, а вокруг высились частоколом тёмные стволы деревьев. Хрусткая и хрупкая, тонкая, как ледок на луже, морозная тишина сводила с ума. Слишком много воздуха, слишком много снега и свободы.
Скованной холодом груди было трудно дышать. Белый туман с перебоями вырывался изо рта, тёмные стволы окружали её жутким молчанием. Лысый череп Йедук-Шая жёлтым яблоком возвышался над укутанными в короткую меховую накидку плечами. А из-за деревьев к ним кто-то шёл, поскрипывая по снегу — о, как же ему повезло, что он обут!
Тиш-Им сквозь болезненный прищур вглядывалась... Знакомые светлые волосы платинового оттенка, стройные ноги в узких чёрных брюках, руки в карманах куртки, небрежно обмотанный шарф. Рай-Ан? Да, это был он! В сердце впились ледяные иголочки...
Он шёл не один — с обеих сторон на некотором расстоянии его сопровождали вооружённые чёрные псы. Их дыхание вырывалось таким же белым туманом...
— Стой! Покажи руки! — каркнул Йедук-Шай.
Рай-Ан остановился и вынул руки из карманов. Пусто. Впрочем, псы его, наверно, уже обыскали на предмет оружия, а со стороны верховного жреца это была просто "тёплая" встреча. Тиш-Им не стоялось на месте, хотелось рвануться к нему навстречу, повиснуть на шее, уткнувшись лицом в шарф, и плакать... плакать бесконечно. Слёзы, подступив к глазам, согрели их. Надо же, ещё что-то тёплое оставалось в её промёрзшем теле...
Рай-Ан был непроницаем. Холодный, чужой, суровый, он взглянул на Тиш-Им, но будто и не увидел её. На девушку словно дохнуло ледяным веянием от него. Слёзы застыли в разрываемых болью глазах.
— Ну что ж... Вот мы и встретились снова, — сказал верховный жрец.
— Позволь моим людям забрать девушку, — не моргнув и глазом, холодно потребовал Рай-Ан.
Йедук-Шай хмыкнул.
— Это было бы слишком легко. Нет! Я просто отпущу её в лес.
— Раздетую? — льдисто сверкнули амальгамой глаза Рай-Ана.
— А почему бы нет? — усмехнулся верховный жрец.
— Мы так не договаривались, Йедук-Шай.
— Условия ставлю здесь только я! — Когти верховного жреца больно впились в руку Тиш-Им. — Я дам ей уйти. Да, без тёплой одежды ей будет трудновато: края тут суровые, зима наступает раньше, чем у вас, но, как бы то ни было, это пусть и маленький, но шанс. А как она его использует, будет зависеть от неё.
И его хватка разжалась. Тиш-Им непонимающе стояла, обхватив себя руками и дрожа. Её выгоняли в лес... вот так? Почти голышом? Верная смерть. Ведь она просто не знала, куда идти. Слёзы уже не катились — замёрзли, наверно. Рай-Ан хотел снять куртку, чтобы отдать ей, но рука Йедук-Шая запрещающим жестом выбросилась вперёд.
— Нет! — рявкнул он. — Она пойдёт так. Иди! — Этот окрик был адресован уже Тиш-Им.
— Но к-куда? — запинаясь, спросила она.
Ответом ей была улыбка-оскал:
— Буди в себе Дух Зверя, детка, и ищи дорогу!
Девушка, дрожа, посмотрела на Рай-Ана. Он, показав рукой себе за плечо — в сторону, откуда он пришёл, — сказал:
— Туда, милая, по моим следам. Всё будет хорошо.
— А... ты? — спросила она.
На его непроницаемом, словно замороженном лице наконец проступило бледное подобие улыбки.
— Иди, малыш. Я подойду чуть позже.
Правда вдруг дохнула ледяным скорбным ужасом: он не подойдёт позже... Он вообще никогда не подойдёт, он просто жертвует собой.
— Нет! — зарыдала Тиш-Им, бросаясь к Рай-Ану.
Её не успели остановить, и она повисла-таки на его шее, сотрясаясь и от рыданий, и от холода. Уткнулась в его шарф, тонко пахнущий туалетной водой, вцепилась закоченевшими пальцами в его куртку.
— Рай-Ан...
Его ладонь легла ей на затылок.
— Мы ещё увидимся, обещаю, — шепнул он. — А я всегда держу своё слово. Иди, маленькая.
Её оторвали от него силой. Чёрные псы, рыча, наставили на неё дула автоматов, и она могла только бессильно смотреть, как Рай-Ан уходил с верховным жрецом в подземный проход. Почему он не превращался в белого ягуара, почему не разрывал их всех в клочья?!
— Рай-Ан! — закричала она, не вытирая катящихся по щекам тёплых слёз. — Рай-Ан...
Он не обернулся, исчез в темноте прохода. Всхлипывая до боли под ложечкой, Тиш-Им побрела по жгучему снегу в указанном ей направлении, следуя за отпечатками ног. Её тело терзал холод, душу разрывало отчаяние. Для чего ей его жертва? Как жить после неё? А главное — зачем, если его, единственного, самого лучшего, не будет в этом сходящем с ума мире?
В ответ — лишь молчание деревьев и снега.
Чтобы хоть немного отогнать холод, она побежала, но быстро устала и выдохлась. Нет, никуда она не дойдёт... Не было сил. Да и желания жить — тоже. Лечь в снег и уснуть. Мороз постепенно убьёт её. Но тогда жертва Рай-Ана будет напрасной...
Обхватив холодный ствол, она переводила дух. Что-нибудь на ноги бы... От рубашки, которую на неё надели, не оторвать ни куска — шёлк не порвёшь. Сев на поваленное дерево, она стала растирать, массировать и щипать заледеневшие ступни. Даже, дотягиваясь, пыталась дышать на них.
Отдохнув, Тиш-Им поплелась дальше. То и дело за стволами ей мерещились чёрные тени, и она, вздрагивая, озиралась. Неужели псы? Она ускорила шаг. Тени не отставали, мало того — их становилось всё больше. Пять или шесть... Нет, восемь. Десять? Тиш-Им сбилась со счёта. Как ожившие куски мрака, они скользили везде, куда ни глянь; чем больше Тиш-Им боялась, тем ближе и больше они становились. Оглушительно стучало её сердце, и с каждым ударом у девушки оставалось всё меньше сил. Куски мрака призрачно мелькали следом... слишком мертвенные и бесплотные, чтобы быть псами. В глазах потемнело, ноги подогнулись, и Тиш-Им упала в снег. В застелившей её взгляд тьме вспыхнули нити, тянущиеся к ней от преследователей. Они опутывали её, как паутина муху. В ушах бухали глухие толчки...
Отчаянно мотая головой и ползя по снегу уже на четвереньках, девушка пыталась содрать с себя эту сеть. Внезапно наткнувшись на что-то тёплое и волосатое, она вскрикнула. Над ней возвышалась чудовищная чёрная гора, покрытая шерстью — гигантский пёс с пастью, не уступающей по размерам ковшу экскаватора. Жёлтые глаза под нависающими мохнатыми клочками бурой шерсти — "бровями" — смотрели сверху с тупой злобой и горели плотоядным огнём, а с нижней губы капала вонючая слюна.
Крик застрял в горле Тиш-Им куском льда. Она разом ослабела и могла делать только жалкие попытки отползти по снегу от надвигающегося на неё чудовища. Сердце провалилось в удушающий чёрный мешок ужаса, а тело под взглядом маленьких жёлтых глаз пса стало беспомощным, как у новорождённого младенца. Встав на дыбы, пёс-оборотень продемонстрировал во всей красе плоское брюхо с твёрдыми мускулами и огромный, покрытый шерстью мужской орган. Из сдавленного горла Тиш-Им вырвался только писк, когда зверюга рухнул на неё всей своей тушей... Но не придавил, а удержался на мощных передних лапах, щекоча её шерстью своего брюха.
Свист внезапно налетевшей метели охладил его пыл. Пространство заполнилось бурлящим снежным безумием, всё окутал ледяной пронизывающий сумрак, и пса будто сдуло с девушки. Сквозь снежную пелену проступил холодный голубоватый свет двух огоньков — у бурана были глаза! В состоянии, близком к коме, Тиш-Им увидела, как метель приняла очертания огромного белого волка с мохнатой гривастой шеей. Его шерсть серебристо светилась, а глаза горели ледяными сапфирами; белые клыки штыками вонзились в брюхо пса-громилы и распороли его.
Бездыханная туша пса чернела на снегу, белый волк пожирал его вывалившиеся внутренности, а Тиш-Им лежала в сугробе, наполовину заметённая. Буран окружал их непроглядной стеной, а в центре было гораздо спокойнее.
Наевшись, волк подошёл к девушке, и его глаза из сапфировых стали чёрными. Леденящая своей древностью бездна смотрела из них, и Тиш-Им, став вдруг легче пёрышка, провалилась в неё. Пасть волка приблизилась, из неё пахло сырым мясом и свежей кровью, но этот запах был девушке не противен. Снова во мраке вспыхнули нити сети, по которым из Тиш-Им уходили силы, но пасть волка с лязгом оборвала их у её грудины. Всё пространство содрогнулось и хлопнуло, как внезапно натянутый ветром парус, и настала чернота.
Ситуация на лесной дороге была такова: два чёрных внедорожника, восемь крепких парней с опущенными автоматами и сорок чёрных псов — с поднятыми на изготовку. Стрельбу никто не начинал. Взятые в кольцо, охранники Рай-Ана не могли ни помочь своему хозяину, ни найти в лесу Тиш-Им. Их окружала стена плотной и осязаемой злобы, от соприкосновения с которой поднимались дыбом волоски даже на бровях, а диафрагму обжигало.
Надежды возлагались на клан Северного Волка, граница территории которого располагалась в полутораста километрах к юго-западу от этого места; он обещал помочь, но подкрепления пока не было видно. Чёрные пёсьи морды злобно таращили холодные жёлтые глаза, и руки восьмёрки охранников сжимали оружие без попыток его применить. Вдруг у одного из псов шевельнулось ухо, другой повёл носом... А третий упал, убитый снайперским выстрелом в голову. Одновременно с ним рухнули ещё четверо, а остальные начали озираться, направляя оружие в разные стороны: выстрелы были явно сделаны не окружёнными охранниками Рай-Ана, которые и пальцем не пошевелили, а кем-то снаружи.
Пули разили наповал одного пса за другим, и те стреляли наугад, временно забыв о своих пленниках. Восьмёрка, воспользовавшись моментом, бросилась бежать.
Им удалось вырваться из окружения. Двое получили лёгкие раны, на их способность передвигаться не повлиявшие. Они бежали по следу главы клана Белого Ягуара, отстреливаясь от преследовавших их псов. Но последним догонять их было не так-то просто: то и дело у них на пути возникали препятствия, берущиеся как бы из ниоткуда: то их сшибала с ног непонятно кем растянутая проволока, то укладывал на снег меткий выстрел, сделанный невидимым снайпером. Создавалось впечатление, будто их преследовали призраки. Одному псу случайно удалось ранить такого невидимку: послышался стон, и на снег осела фигура в белом маскировочном костюме с кровавым пятном на боку. Обрадовавшись, пёс кинулся было добить раненого врага, но получил пулю в сердце от другого невидимки.
"Призраками" и было обещанное подкрепление от клана Северного Волка, воины которого славились своим умением наводить морок на чувства противника, ускользая от его восприятия и таким образом оставаясь как бы невидимыми. Немногочисленный отряд, посланный на подмогу собратьям из другого клана, эффективно задерживал псов и прореживал их ряды.
На бегу частично трансформируясь — специальный покрой костюмов был рассчитан на такой случай, — отряд Рай-Ана нёсся по его следу. Внезапно с неба упал вьюжный мрак, и бойцы замедлили движение, а потом вынуждены были и вовсе остановиться: вокруг на расстоянии вытянутой руки стало не видно ни зги. Откуда взялась эта темень и метель среди ясного дня? Однако ненастье исчезло так же внезапно, как разразилось, и бойцы увидели на снегу обнажённый и окровавленный труп рослого мужчины богатырского телосложения. Здоровяку вспороли живот, и весь снег рядом был в ошмётках внутренностей. Похоже, они стали чьим-то обедом...
Девушка, которую они искали, тоже здесь побывала. Крови на её следах не было, значит, ран она, скорее всего, не получила. Один вопрос: куда она пропала, а также откуда пришёл зверь, пообедавший здесь? Судя по снегу, он будто возник из ниоткуда. Нигде, кроме как возле тела, отпечатков исполинских волчьих лап не было. И ещё одна странность: если тут бушевала метель, почему следы не занесены?
Размеры следов волка были очень крупными — намного больше, чем следы обычного среднего оборотня этого вида. И они таинственным образом обрывались, как будто зверь спустился с неба, а потом снова взлетел...
— Я видел его, — послышался сзади голос.
Из-за деревьев вышли бойцы клана Северного Волка — невысокие, поджарые, в белых костюмах с капюшонами, вооружённые автоматами с оптикой. Присев у трупа и рассмотрев следы, один из них повторил:
— Я видел его... Это Белый Волк-призрак. Никто не знает, где его логово, потому что он не оставляет следов, словно бы перемещаясь по воздуху.
— Сказки, — усмехнулся старший отряда Рай-Ана, Нар-Ук, возвращая речевым органам человеческую форму. — Привидений не бывает.
— Он не привидение, — покачал головой боец из Северных Волков. — Привидения не оставляют следы на снегу. — Он кивнул на отпечатки волчьих лап. — Но привычные для нас законы движения в пространстве для него не писаны. Он старше всех Учителей... да наверно, даже этого леса старше.
Нар-Ук почесал в затылке, и его кошачьи зрачки сузились в две вертикальные щёлки.
— Интересные дела... Если никто не знает, где он живёт, то найти девчонку будет теперь весьма проблематично. Похоже, этот тип её забрал.
— Псы идут! — раздался короткий приглушённый возглас.
Дальше было не до разговоров. Северные Волки снова стали "невидимками", а бойцы-ягуары, выпустив когти, стали карабкаться на деревья.
Группа из десяти псов выбежала на место "кровавого обеда". Вид выпотрошенного трупа ошарашил их буквально на одну секунду, но этого промедления хватило, чтобы в них полетели новые пули. Бой возобновился.
Скованные кандалами босые ноги Рай-Ана спотыкались, ограниченные в ширине шага, но пёс-конвоир то и дело тыкал его в спину дубинкой, подгоняя вперёд по коридору. Разорвать цепи он не мог: на лесной дороге ему сразу же после выхода из машины вкололи RX. Побочные эффекты уже чувствовались: его мутило, подкашивались колени, к горлу то и дело подступал ком тошноты. На сей раз нейтрализовать препарат у себя в организме ему не удавалось: слишком велика была доза, в несколько раз превышавшая обычную. От обычной его так не тошнило бы. Каменные стены, покачиваясь, плыли мимо, по голым плечам бежали мурашки. Из одежды на нём были только брюки, остальное забрали.
Глава клана Северного Волка, Трай-Кан Киткаррн, откликнулся на его просьбу о помощи и пообещал прислать своих бойцов — и из солидарности перед лицом общего врага, и потому что был Рай-Ану многим обязан. Белый Ягуар никогда не просил вознаграждения за услугу — только готовность оказать ответную. И в урочный час Северный Волк не отказался вернуть долг.
