Водопада не было. Только широкие каменные уступы, по которым когда-то текла вода, замшелые камни, обнажённые корни, печальные поникшие стволы и опавшие листья, скопившиеся в каждом углублении.
В потемневших глазах Бэл-Айи снова замерцал таинственный антрацитовый блеск, выбросив на спину У-Она горсть мурашек. Рука девушки поднялась и будто бы толкнула невидимую вращающуюся дверь, отчего лес поплыл вокруг У-Она, а земля тошнотворно качнулась. На ногах он устоял, только в голове зазвенело, да в желудке бултыхнулась дурнота. Что-то похожее он чувствовал после того, как Учитель ударил его по лбу, разве только провала в черноту сейчас не было.
Всё тот же лес окружал его, ничего вроде бы не изменилось... Кроме невесть откуда взявшегося шума водопада. Седые струи ниспадали по каменным плечам, бурля между бархатной зелени мха и устремляясь широким потоком вглубь леса.
Когда дурнота в желудке улеглась, У-Он с немым изумлением уставился на Бэл-Айю. Читая в его глазах вопрос, она усмехнулась:
— Вот это и есть альтернативный пласт.
— Пласт чего? — пробормотал У-Он.
— Реальности.
— И ты вот так просто его... перелистнула, как страницу? Как ты это сделала?
Бэл-Айя козочкой вспрыгнула на скользкий камень, огибаемый струями воды. Слегка балансируя руками, встала устойчивее.
— В двух словах не объяснишь, — сказала она, вдыхая полной грудью.
У-Он озирался, ища хоть какие-нибудь намёки на нереальность окружающего. Он больно ущипнул себя — ничего не изменилось. Сказал себе: "Это сон. Я просыпаюсь", — тоже ничего. Вода была холодной и, как полагается, мокрой, мох — упругим и сырым, воздух — пронзительно-свежим.
— Где мы вообще? — задал он ошеломлённый вопрос. — Это какой-то сон?
Бэл-Айя, перепрыгнув на соседний камень, снова удержала равновесие и ответила:
— Нет, не сон. Реальность. Просто другая.
— Ничего себе! — У-Он нервно засмеялся. — А обратно мы сможем вернуться?
— Сможем.
Девушка спрыгнула на берег, ополоснула напоследок в студёной воде руки и мокрыми ладонями развернула У-Она кругом. Пространство гулко дрогнуло, как железный лист, желудок У-Она подпрыгнул, и водопада не стало. Снова камни, опавшие листья и пересохшее русло.
— Уфф... — У-Он помотал головой, приходя в себя. — Кажется, на полный желудок это лучше не делать. Из меня пирожок чуть обратно не запросился...
— Это с непривычки, — небрежно бросила Бэл-Айя.
— А вот так "переключиться" где угодно можно? — спросил У-Он, присаживаясь на камень. Слегка кружилась голова.
— Есть определённые места, где альтернативный пласт легко ухватить, — сказала девушка, вскарабкиваясь на соседний крупный валун. — Этот пересохший водопад — как раз такое место. Оно не единственное, в лесу есть ещё несколько. А в принципе, можно это проделать где угодно, но тут нужен опыт и навык. Я пока умею только так — в таких вот местах сцепления пластов.
— Ничего себе, — пробормотал У-Он.
Он замолк, придавленный впечатлением от произошедшего. Камень, на котором он сидел, только что омывался водой, а сейчас воды не было и в помине.
— А там... в этой другой реальности... кто-то живёт? — с трудом подбирая слова, спросил он. — В смысле... это чужой мир со своими жителями или наш же?
— Наш, — последовал ответ девушки. — Это вариант нашей реальности, только с несколько иначе построенными причинно-следственными связями. Это нереализованный вариант, а тот, в котором мы сейчас находимся — реализованный. Но при желании и, опять же, умении можно подменить настоящий вариант на другой, где всё потечёт по-другому.
— Как это — подменить? — У-Ону даже стало холодно и жутковато от этих слов. Неужели такие вещи существуют?.. Бэл-Айя так просто говорила о них, будто это было чем-то обыденным — как почистить зубы перед сном.
— Так. Вытащить альтернативный пласт и заставить мир катиться по другим рельсам, — ответила Бэл-Айя. — Конечно, надо ещё суметь выбрать для этого подходящий момент... Сложно это всё, — девушка устало прикрыла глаза, обхватив колени руками.
Заноза снова кольнула, пелена наваждения накрыла У-Она: что-то неуловимо знакомое было в этом движении — в том, как Бэл-Айя обхватила руками колени. Когда же это было? Что за дежавю? "Было, было", — зудела заноза. У-Он в беспокойстве заёрзал на камне, потом встал. Слова не шли на язык, запутавшись в сетях эмоций, которые поднялись со дна души, как стая вспугнутых птиц.
Взгляд девушки в тени ресниц был мутноватым и матовым, без блеска.
— Ты чего?
— Ммм, — промычал У-Он. — Сам не знаю. Слушай... А давай ещё раз? Мне надо посмотреть на этот водопад снова, я как будто что-то... не могу ухватить.
— По-моему, с тебя на сегодня хватит острых ощущений. — Бэл-Айя неохотно разогнула одну ногу.
— Пожалуйста, мне надо ещё разок, — настаивал У-Он. Ощущения и правда были не из приятных, но они всколыхнули в нём что-то... Нужно было поднять это из глубин памяти до конца.
— Тебя может стошнить, — предупредила Бэл-Айя.
— Не стошнит.
— Ладно. Сам напросился.
И снова гулкое сотрясение пространства, уход почвы из-под ног и вдруг — удар. У-Он очнулся на траве с гудящей головой и привкусом крови во рту. Оглушённый рёвом клыкастого чудовища — огромного чёрного пса, он отполз на локтях, шаря по земле в поисках оружия. Меч лежал в полуметре, примяв собой легкомысленные жёлтые цветочки, но до него нужно было ещё дотянуться, опередив приближающуюся смертоносную пасть. "Не успеваю", — понял он.
Что-то светлое мелькнуло сбоку. Белый ягуар! Рай-Ан бил себя хвостом по бокам, пригнув голову и угрожающе скалясь, а его кольчуга и одежда лежали в стороне. Он решил всё-таки противопоставить чёрному псу не человеческое оружие, а когти, зубы и силу лап. И пусть имя сейчас у него было почему-то другое — Амо-Ин, но это был он, У-Он узнал его.
Чёрный и белый звери сцепились на берегу бурлящего потока. Пёс был ранен железом, но всё ещё силён, и белому ягуару не помешала бы помощь. У-Он потянулся за мечом... Боль. Кажется, рёбра сломаны. Сбросить одежду, перекинуться. К чему сдерживать в себе Зверя сейчас, когда другу нужна помощь? Бешеным оборотням он этим и не уподобится, ибо они убивают без смысла, распаляя собственную ярость.
Одежду он снять не успел: звериная ипостась рванулась наружу, но он сумел остановить её на четверти от полного превращения. Когтистой волосатой рукой он подхватил меч, освободив от его тяжести жёлтые цветочки, и на четверть зверем поднялся с травы...
Прийти на помощь белому ягуару ему помешал второй чёрный пёс, выскочивший из-за деревьев. Этот был меньше размером, чем противник ягуара, и наполовину превращён — передвигался на двух ногах и мчался на У-Она с мечом. Железо ударилось о железо...
Рай-Ан взвыл: зубы пса впились в его плечо. У-Он вскинулся и оскалил клыки, почувствовав боль друга, но на него наседал противник. Слишком много ярости было у бешеного оборотня: она вибрировала в мече, капала с клыков, горела под шкурой. Она сбивала У-Она с ног, как обжигающий ураган. Тяжело было даже поднять руку. "Стать прозрачным, как стекло, текучим, как вода, упругим, как мох", — вспыхнуло в памяти. Это и будет оружием против этой сметающей всё на своём пути ярости и обернёт её против её же обладателя...
Податливая упругость мха приняла на себя удар злобы пса и мягко отразила его. Сам У-Он был при этом спокоен, как гладь озёрной воды на рассвете. Оглушённый собственной яростью, пёс отшатнулся и опустил клинок, и У-Он взмахнул светлым и ярким, как молния, мечом. Пёсья голова покатилась по траве, а когда остановилась, у неё оказалось человеческое лицо.
Густые волосы и когти на руках исчезли, У-Он вернулся в людской облик. От боли в боку пришлось опуститься на колено. Погладив испуганные жёлтые цветочки, У-Он улыбнулся и зарылся пальцами в прохладную траву.
Подкатывающийся к нему новый сгусток ярости он почувствовал за несколько мгновений до того, как из-за стволов показались ещё двое псов. Ягуар с псом-великаном дрались в ручье, окрашивая его струи в розовый цвет. "Потерпи немного, я сейчас", — мысленно сказал У-Он другу, вставая и встречая новых противников поднятым мечом.
Он отражал их ярость мягкостью мха. Оттолкнув таким образом одного пса, он сцеплялся с другим, но чувствовал, что надолго его не хватит. Он весь горел, силы таяли, а удары псов становились всё тяжелее. Возможно, он, Дан-Клай, старший сын главы клана Белогрудого Волка, встретил бы свою смерть у этого водопада, если бы не стрела.
Она просвистела откуда-то сверху и попала в глаз одному из псов. Он рухнул наземь, теряя звериный облик, а шею второго У-Он — Дан-Клай задел мечом, окрылённый неожиданной помощью. Голову не отрубил, но артерии перерезал.
Прочно упираясь в ветки дерева стройными ногами в зелёных чулках и прислонившись плечом к стволу, сверху на У-Она смотрела прекрасная лучница. Хоть её волосы, заплетённые в толстую косу, были золотисто-орехового цвета, а глаза сияли солнечным янтарём, он узнал её: это была Бэл-Айя. Мгновение — и она была уже на земле, а ещё спустя миг он утонул в медовой мягкости её губ.
"Ты умница, — сказал он, обнимая её. — Спасибо тебе. А теперь попробуй сделать то же самое для ягуара".
Тонкие пальцы достали из колчана стрелу и наложили на тетиву, зоркие глаза поймали цель. Ари-Ун — так звали Бэл-Айю — поморщилась и проговорила:
"Нет, слишком рискованно. Они сплелись в клубок, я могу попасть в ягуара".
"Хорошо, тогда будь наготове, я попробую заставить их расцепиться", — сказал У-Он.
Белого ягуара уже можно было назвать красным: его пятнистая шерсть пропиталась кровью ран. Его противник, вожак бешеных оборотней, тоже был весь покрыт ранами, но на фоне его чёрной шерсти они не так бросались в глаза. Тяжело дыша и поскальзываясь на камнях, оборотни вспарывали друг другу плоть клыками, наносили удары тяжёлыми когтистыми лапами, и это была только физическая сторона схватки. Сражались они и ментально: чёрный пёс в основном агрессивно атаковал и давил, а ягуар уходил от атак, заставляя противника тратить психические силы. В этот момент У-Он окликнул пса:
"Эй, ты! Блохастая псина! Сразись лучше со мной!"
Окрик не возымел действия. Тогда У-Он запустил в пса раскалённую иглу психического вызова. Она вонзилась куда надо: пёс вздыбил мокрую шерсть на загривке и повернул оскаленную пасть в сторону У-Она. Налитые кровью глаза бешеного обещали ему долгую и мучительную смерть.
Рык ягуара можно было перевести как "не лезь!", но У-Он продолжал злить пса и отвлекать его на себя. Понося вожака бешеных бранью, он колол его психическими "иглами", еле выдерживая потоки его огнедышащей ярости. С негромким коротким свистом воздух рассекла стрела и вонзилась в могучую шею чёрного пса, но только разозлила его и вызвала в его глазах вспышку адского огня. Не издав ни звука, вожак бешеных развернулся в сторону стрелявшего — а там побледневшая Бэл-Айя уже вновь натягивала лук. Острый слух У-Она уловил тихий скрип тетивы. Вторую стрелу чёрный пёс получил в плечо, но и она не остановила его: чудовище, подняв тучу брызг, выпрыгнуло из ручья и бросилось на девушку.
От потери любимого существа У-Она отделяли несколько прыжков бешеного оборотня. У Бэл-Айи не было шансов спасти себя самой: ни сделать третий выстрел, ни перекинуться она уже не успевала. У-Он встретился взглядом с белым ягуаром, и они, не сговариваясь, одновременно устремились вслед бешеному.
Стройные ноги в зелёных чулках бежали по жёлтым цветам, едва их касаясь, чудовищные чёрные лапы оставляли глубокие вмятины, а следом отмеряли длинные прыжки мягкие лапы огромной кошки. Ягуар настиг бешеного первым и придавил его всей своей тяжестью к земле, прыгнув ему на спину. И вовремя: ноги девушки споткнулись, и она, вскрикнув, покатилась по траве. Коса, соскользнув с шеи, открыла родинку, похожую на крыло бабочки.
Сомкнув ветки, лес укрыл от неба гибель вожака бешеных. Клыки ягуара намертво впились сзади в его шею, а меч У-Она вошёл между его рёбер.
— Да очнись же! Вставай, надо уходить отсюда!
У-Он лежал на траве, а Бэл-Айя трясла его и била по щекам. Ореховое золото её косы через десять веков превратилось в копну вороных кудрей, а солнечный янтарь глаз — в блестящий антрацит, но это была она — Ари-Ун, его любовь. Он поймал бьющие его руки за тонкие запястья и смотрел в лицо, узнавая в нём те, прежние черты. Они неуловимо проступали из глубины столетий.
— Я знаю, почему ты должна сшить мне мокасины, — сказал он.
Она застонала.
— Да не время сейчас... Сюда идут чужие, я чую! Нас выследили!
У-Он тоже чуял знакомую ярость. Он узнал бы их и через сто веков: бешеные оборотни. Но ведь их уничтожили в той войне? Или это какая-то иная реальность, где водопад не пересох, а бешеные всё ещё существуют?
Ветер шуршал опавшими листьями по каменным уступам. Воды не было, а бешеные надвигались из леса.
Глава 13. Вепрь-отшельник
С утра из непроглядных серых туч моросил нудный дождик. Э-Ар, стоя в проёме балконной двери, дышала сырой свежестью осени и время от времени пыталась дозвониться родителям. Ни отец, ни мать не отвечали. Слушая гудки, Э-Ар хмурила молочно-белый гладкий лоб и покусывала губу.
Уезжая утром, хозяин дома, Рай-Ан, сказал ей: "Ничего не бойся. Ты здесь в безопасности". Ло-Ир ушёл чуть позже, на прощание ласково заглянув ей в глаза. Э-Ар невольно любовалась кошачьей скользящей пластичностью его движений, а вспоминая его в облике ягуара, чувствовала лёгкий уважительный трепет.
Минувшая ночь выдалась странной. Э-Ар уже лежала в постели, когда в комнату бесшумно проскользнула тень большого зверя. Огромная пятнистая кошка подошла к кровати и обнюхала свесившуюся с края матраса руку молодой женщины. Прохладная петля страха лёгким шарфом обняла плечи Э-Ар и заставила вжаться в постель под зачаровывающим взглядом серебристо мерцающих в сумраке глаз зверя. Кто это был — Ло-Ир или его отец? Каким-то непостижимым образом Э-Ар знала: это Ло-Ир. Раны, полученные им в погоне, уже затянулись... Невероятно быстро. Как и её рана после впрыскивания сыворотки. Усатая морда ягуара приблизилась, и что-то мокрое и шершавое скользнуло по губам Э-Ар. Не понимая, снится это ей или происходит наяву, она выпростала руку из-под одеяла и дотронулась до густой шерсти великолепного зверя, зарылась в неё пальцами, а его язык влажно щекотал ей подбородок, щёки и шею. Со смесью восторга, страха и изумления Э-Ар скользила ладонью по мягкой шерсти; зверь был большой и тёплый, и ей вдруг захотелось уснуть с ним в обнимку. Хоть она и осознавала, что живой ягуар — не мягкая игрушка, а опасный оборотень, зубастый хищник, но в ней всколыхнулась нежность. Страх всё ещё щекотал ей сердце, но нежность одерживала верх, и Э-Ар почесала зверю за пушистым ухом. Серебристые глаза сузились от удовольствия.
— Хороший... Хороший пушистик, — пролепетала Э-Ар. И, осмелев, добавила: — Котяра ты пятнистый... Ух...
Она сама не заметила, как глубокий треугольный вырез её футболки оказался прямо перед мордой "пятнистого котяры", и испуганно ойкнула, когда нахальный нос ягуара ткнулся ей в грудь.
