— С чего ты взял? — прищурился Клод.
— Мое имя. Родственники никогда не называли меня по имени, его назвала соседка, Арабелла Фигг. Кто сказал ей? Точно не Дурсли.
— Ага! Значит, Дурсли. Наконец-то, я услышал эту фамилию.
— Можно подумать, зная, что я Гарри Поттер, ты не смог бы узнать, какие у меня родственники в маггловском мире.
— Знаешь, о чем я сейчас подумала, Гарри?— лицо Ребекки озарила полуулыбка— полуусмешка.
— О чем же?
— Твой шрам на лбу, молния, означает, не подходи, убьет. Волдеморт подошел, Пернек подошел, и где они теперь? Так что ты прирожденный убийца, наш милый ангел смерти. Ты убивал еще тогда, когда даже слова смерть не знал.
— О, Бекка, это обнадеживает. Я нашел свое призвание в жизни. Что может быть лучше?
— Сколько скепсиса, Гарри, — Клод улыбнулся, глядя на троих своих подопечных. Это были дети. Дети, которые могли бы весело и припеваючи жить, играть с друзьями и ходить в школу. Дети, которые с восторгом смотрели бы на величественно возвышающиеся башни Хогвартса. Вместо этого они учатся убивать. Они спокойны, веселы и хладнокровны. Для них смерть — само собой разумеющийся исход их работы, убийство — профессия, которую они оттачивают в мастерстве. Дети, которые хорошо отдают себе отчет в том, насколько не по-детски они живут.
— Сегодня отдыхайте, вы заслужили выходной, — мужчина поднялся с углового диванчика и направился к двери. Мысли о подопечных не желали уходить из головы, а осознание того, что ты и есть тот монстр, что сделал из этих ангелочков беспощадных убийц, внушали не много радости.
— Что это с ним? — кивнула на закрывшуюся за мужчиной дверь Ребекка.
— Совесть грызет,— пожал плечами Дэн, удобнее устраиваясь в кресле. — Иногда до него доходит, сколько нам лет и ему становится стыдно за наше поломанное детство.
— Поломанное детство, — повторил Гарри, сворачивая конверт с письмом из Хогвартса в журавлика. — Ты считаешь его виноватым, Дэн?
— Нет. Он ничего плохого нам не делал, даже наоборот. У нас есть дом, хорошая еда, дорогая одежда. Мы образованы лучше любого нашего сверстника. А то, что из нас готовят оружие — разве это так уж плохо? Я так не думаю. Мы можем постоять за себя, мы сильны, мы уже видели больше любого студента Хогвартса. И нас заренее предупредили, что так и будет. Все идет так, как должно идти.
— Мы — сила! — улыбнулась Бека.
— Сила.. — меланхолично протянул зеленоглазый брюнет.
— Гарри?
— Что?
— Ты чего?
— Думаю, Бекка, думаю. Мы читали о Темном лорде, мы читали о Гарри Потере, младенце-герое. Но узнать, что я — это он... так странно. Я думал, мои родители были магглами, что они разбились в автокатастрофе, поэтому меня отдали Петунье. А оказалось, что мои родители героически погибли во время магической войны. А я сам — знаменитость. Черт побери, какого Салазара я тогда жил с Дурслями? Я же маг. Какой идиот додумался отдать ребенка-волшебника в семью безмозглых магглов? Куда смотрел магический мир и чем думал?
— Все-таки есть в этой истории какая-то корявость.
— Дэн?
— Подумай сама, Бекка. Гарри Поттер, герой магического мира, до пяти лет жил в чулане, в доме своей тетки. Потом он сбежал и обтал черте где. А последние пять лет его обучают быть первоклассным убийцей. Почему никто до сих пор не вмешался? Разве такого важного ребенка не должны постоянно контролировать, чтобы с ним чего-нибудь не произошло?
Девочка задумалась. Огромные голубые глаза были устремлены куда-то в потолок, в них читались мысли, пролетающие в этот момент в златовласой головке.
— Магию несовершеннолетних разве не должны отслеживать?
— Э.. Должны, но при чем тут...
— А при том, что наш зеленоглазый друг не гнушается использовать магию, мягко говоря. Как, впрочем, и мы.
— Это объяснимо, Бек. Наши палочки, естественно, не имеют тех же магических спутников и ограничителей, что палочки обычных магов. Представь, сколько авроров тогда за нами гонялось бы после каждого убийства, после каждой Авады. Другое дело, что я не могу поверить, чтобы маги, до сих пор боящиеся произнести вслух имя Волдеморта, забыли о его победителе.
— Ну почему забыли, помнят.
— Вот именно, что помнят, но никто понятия не имеет, где этот мальчик, и как он выглядит. Вам не кажется, что Гарри могли специально отдать в семью "любящих" родственников?
— А смысл? — прищурилась девочка
— А ты представь, что такому мальчику приходит письмо из Хогвартса. Какая была бы у меня реакция? Я бы до потолка прыгал от счастья. Волшебный мир — сказка, ставшая былью.
— Стал бы счастливым только оттого, что он ребёнок волшебников, — кивнула блондинка
— И очень легко управляемый, — добавил свои десять кантов Дэн.
— А может это случайность, и маги не знают о том, как плохо с тобой обращались?
— Там была миссис Фигг. И я уверен, она была не простая старушенция. Черт возьми, у нее коты были размером с крупного пса.
— Книзлы?
— Именно. Откуда маггла их могла взять? Верно, ниоткуда.
— Что ты предлагаешь, Гарри?
— Я предлагаю узнать все о нас троих. Ладно, я — Гарри Поттер и иже с ним. А вы? У вас ведь тоже нет фамилий, и я очень сомневаюсь в том, что вы магглорожденные. Бека -вейла, так что тут и гадать не надо, а ты, Дэн... Ты сам знаешь, ты сильнее любого маглоожденного.
— Предположим, и что с того?
— Я предлагаю составить четкий список вопросов и предъявить Клоду. Нам нужно знать о себе как можно больше.
Через месяц было собрано невероятное количество информации, вплоть до оценок СОВ Лили Эванс и количества школьных отработок Джеймса Поттера, — последнее число, надо сказать, было очень внушительным. Вся родословная Эвансов, Поттеров, даже Дурслей. Гарри Поттер знал о себе все, что можно было найти из обычных источников. Но вопросов без ответов было все еще очень много. С Реббекой и Дэном дела обстояли хуже. Они оба младенцами попали в приют в захолустном городке в предместьях Лондона. В приюте им жилось плохо, почему-то именно с этими детьми всегда что-то случалось. Другие воспитанники приюта недолюбливали их, воспитатели тоже не баловали их заботой. Мальчик и девочка, за неимением других вариантов, подружились друг с другом, игнорируя весь остальной жестокий мир. Оба помнили, как сбежали. Просто в один прекрасный день они вылезли в окно небольшой комнаты, именуемой детской, и были таковы, а вечером их уже в Лондоне нашла Мими. Проститутка не могла объяснить, почему из всех маленьких бездомных сирот, которых она видела очень и очень не мало, именно этих двоих захотелось защищать.
Глава 3
Тем временем, пока трое маленьких киллеров изучали родословную Гарри Поттера, самого героя Магического мира не могли найти. Директор школы чародейства и волшебства Альбус Дамблдор задумчиво смотрел в Книгу Душ — древний артефакт времен самих основателей, показывающий имена волшебников. Гарри Поттер был жив, значит просто по непонятной причине до него не доходили совы.
— Вы звали меня, Альбус?— в кабинет директора зашел высокий мужчина в развивающейся черной мантии — профессор зельеварения Северус Снейп, самый нелюбимый преподаватель Хогвартса.
— Да, Северус, мальчик мой, заходи. Лимонную дольку?
— Нет, спасибо. — скривился от упоминания конфеты мастер зелий. — Что-то случилось?
— Можно и так сказать. Скажи, Северус, как ты думаешь, поисковые зелья способны находить того, кто под защитой крови?
— Смотря какая защита. И какое зелье. А что, Альбус, вы кого-то потеряли?
— Не уверен, Северус. Но я кое-кого ищу, мальчик мой.
— И кто же удостоился такого внимания?
— Гарри Поттер. Совы его не могут больше найти. На письмо, которое до него дошло, он так и не ответил. А ведь через 2 дня уже начинаются занятия.
— Ну конечно же. Не успел Гарри Поттер поступить в школу, как от него уже проблемы.
— Я бы согласился с тобой, мальчик мой, но вопрос о Гарри действительно меня беспокоит. Арабелла говорит, что уже очень давно его не видела. Она даже не помнит, когда это было в последний раз.
— Может, у нее уже начался склероз, Альбус.
— Может, может, — покивал директор. А может, и у него начался... только не склероз, а маразм.— Северус, будь добр, съезди туда и узнай все подробнее. Я еще должен появиться в министерстве, а никого другого послать не могу. Ты ведь не подведешь меня, мальчик мой.
— Что вы, профессор, — прошипел Снейп, злобно сверкнув глазами. Ну ничего, он еще отыграется на чертовом отпрыске Поттеров, когда найдет его.
С такими мыслями Северус Снейп шагнул в зеленое пламя камина, чтобы выйти из него уже в доме старой кошатницы Фигг.
— Северус? — старуха вылупилась на него с таким видом, будто у нее из камина сам Мерлин вышел. С аналогичным идиотским выражением на мордах замерли пара жирных книзлов. Вопрос, как можно разводить книзлов под самым носом у магглов? Хотя это его не волнует.
— Я за Поттером.
— А.....-протянула та.— А... А я его давно не видела.
— Альбус это мне уже сообщил, Арабелла. Поэтому я трачу свое время на то, чтобы убедиться в том, что Поттеровское отродье здесь. Где дом этих магглов?
— Ннна..ннапротив. — Снейп скривился. Точно также заикался новый преподаватель ЗОТИ, Квирелл — слабовольное трусливое ничтожество, боящееся собственной тени. Но, выбирая между (самим) Северусом и этой пародией на мага, Дамблдор, конечно же, выбрал на должность ЗОТИ второго.
— Как их зовут?
— Кого?
— Магглов, родственников Поттера. — терпеливо процедил Северус.
— Вернон и Петунья Дурсли.
— Очень хорошо. До скорого, Арабелла. — не дожидаясь ответа от женщины, Снейп направился к дому напротив, с отвращением посмотрев на видневшиеся уже отсюда розовые занавески в одной из комнат.
Звонок в дверь и тишина. Еще одни звонок. В доме слышен топот ног, как будто там устроило гонки не много не мало целое стадо гиппогрифов. Наконец дверь открылась, и из нее высунулась отвратительная на вид жирная рожа с мелкими бесцветными глазками и густыми усами. Толстяк оглядел Снейпа с ног до головы, что-то пробурчал и фыркнул.
— Ничего не покупаю! — дверь захлопнулась перед носом зельевара. Никто и никогда еще не смел захлопнуть дверь перед римским профилем самого ужасного из профессоров Хогвартса. Сделав глубокий вдох и такой же медленный выдох, чтобы случайно не вспомнить свой опыт Пожирателя Смерти и не вынести к Салазару и дверь, и половину дома. Еще одни звонок.
— Я же сказал, что ничего не покупаю!
— А я говорил, что что-то продаю? — елейным голосом спросил Снейп, одарив жирдяя фирменным взглядом. Обычно гриффиндорцы после такого голоса уже начинают трястись от страха, но, кажется, маггл попался либо слишком храбрый, либо непроходимо тупой.
— Тогда какого лешего вы здесь стоите?
— Мне это начинает надоедать. Я пришел за Поттером. — толстяк резко покраснел, потом побагровел и внимательно оглядел Снейпа, но в дом впустил.
— Петунья!!! — Северус с отвращением посмотрел на маггла, чуть не оглохнув от его зычного крика.
— Да, дорогой? — Петунья Дурсль не сильно изменилась с тех пор, как Северус видел ее в последний раз. Та же худосочная фигура, лошадиное лицо и выражение, будто у нее под носом кто-то сдох и уже воняет.
— Этот, — кивок на Снейпа, — пришел за ЭТИМ. Он из уродов.
Северус наблюдал это со смесью любопытства и отвращения. Этот, эти, уроды — магглы попались какие-то больные на голову, причем серьезно.
— Здравствуй, Петунья.
— Ссснейп?— О, вижу, ты меня вспомнила. Так что давай закончим это цирк как можно скорее, позови Поттера, и я смогу покинуть твое жилище в кратчайшие сроки.
— Е-е-его нет. — выдавила из себя старая знакомая Снейпа.
— Очень жаль, тогда я подожду его здесь.
— Ты не понял, его у нас вообще нет. Он у нас не живет.
— Что ты говоришь? И где же проживает мистер Поттер? — Снейп понизил голос до шепота и с удовлетворением заметил именно ту реакцию, какую ожидал. Страх.
— Ннне знаю.
— Что значит не знаешь?
— Что вам не ясно?— взревел жирдяй. Наверно, холестерин отложился у него и в мозгу, поэтому он не понимал, что играет с огнем. — Мы не знаем, где этот ненормальный уродец, ясно? Он с нами не живет, и слава Богу, иначе я бы из него его дурь выбил.
— Петунья? Как это понимать?
— Он ушел, убежал из дома, маленькая неблагодарная тварь. — Северус, который и сам, мягко говоря, не любил любого, кто носит фамилию Поттер, был немного удивлен такой "нежностью" по отношению к мальчишке.
— Ясно, и как давно он сбежал?
— Не помню.
— Что? — в голосе прозвучал гнев на придурочных тупых магглов, неспособных даже за ребенком уследить.
— Где-то пять или шесть лет назад. — выдавила из себя Петунья. Это был шок. Мальчик не просто обиделся и убежал на час-другой куда-то к друзьям. Он ушел из дома шесть лет назад.
— Как это случилось?
— Не знаю, он просто неблагодарный урод. Мелкий паршивец, ублюдок моей ненормальной сестрицы...
— Молчать!!! В глаза мне смотреть, тварь! — Петунья в ужасе уставилась в черные глаза стоявшего перед ней мужчины. А он просматривал ее воспоминания с момента появления в этой семье маленького героя магического мира. С каждым просмотренным фрагментом в нем что-то обрывалось. Этим чем-то была давно взлелеянная ненависть к отпрыску Джеймса Поттера. Потому что этого несчастного ребенка и так слишком многие ненавидели, он и так слишком много вытерпел. Издевательства, жизнь в чулане, побои, упреки и участь домового эльфа — разве это достойная жизнь мальчика-который-выжил?
— Ты редкостная дрянь, Петунья. Я сейчас уйду, но знай, что когда-нибудь ты поплатишься за то, что сделала. Лили рассказывала тебе о Темном Лорде, третировавшем магический мир? Вижу, что да. Знаешь, как называли его последователей?
— П-п-пожиратели Смерти?
— О, вижу, знаешь. В таком случае представляться не придется. — глаза лошадинообразной женщины в ужасе расширились. — О, да, Петунья. Я один из них. Вот теперь я уйду, я здесь сегодня с официальным визитом. Но жди меня в гости, Петунья, жди. Довольный достигнутым результатом, а именно нервной дрожи у супругов Дурслей, Снейп аппарировал к Дамблдору, чтобы порадовать старика добытыми новостями.
— Северус, мальчик мой!Чаю? — если бы кто-нибудь знал, насколько он ненавидел это обращение и этот чай.
— Нет, Альбус, я по делу. — Северус окинул взглядом кабинет директора. Так, МакГонагалл поджимает губы, с укоризной глядя на зельевара. Почему с укоризной? Кто ее разберет, старую кошку. Кто тут дальше? Профессор Стебль попивает чаек и мило улыбается, рядом сидит Флитвик. Слева от него, гордо приосанившись, восседает Хуч — вот уж чья анимагическая форма должна походить на кошку. Ага, вот и наш любимый профессор ЗОТИ, забился в самый дальний угол, тряпка.
— Может, лимонных долек, Северус? — лицо Снейпа чуть не перекосилось от испытываемого отвращения. Сколько он помнил свое общение с Дамблдором, ни один разговор не начинался без предложения этих сладостей. Лимонные дольки Дамблдора были притчей во языца(е)х, и Снейп их также ненавидел, как обращение "мой мальчик" и отвратительный альбусов чай.
