— Пусть работают. — ознакомившись с данными, Шепард черкнул согласование и вернул ридер полисмену. — А как со светилом?
— Сложно что-то сказать, капитан. — полисмен убрал ридер в укладку. — Научники сыплют такими терминами, что я через три слова не могу понять ничего. Сами они похоже тоже не сформировали единого подхода, не говоря уже о теории. Утверждают, что работы — не на один месяц. Благодарят за спасение ученых и их аппаратуры с Хестрома. Точка наблюдения была на их взгляд просто идеальной.
— Ладно, пусть работают. По меньшей мере у нас будет больше оснований победить Жнецов, чтобы наконец узнать ответ на этот и другие вопросы. — Шепард закончил есть, убрал остатки контейнеров в пакет, вложил его в укладку. — Здешние технологии вряд ли это переработают. Так что отложим до челнока или до фрегата.
— Боюсь, капитан, что придется поучаствовать в суде над Окасом и его приспешниками. — в коридор киль-блока вошёл Явик.
— Явик, одно твоё появление там...
— Я не скрываюсь здесь, это — лучшая тактика. — ответил протеанин. — И даже если я появлюсь на суде, это еще не означает, что я там буду много и долго говорить.
— Кстати, неплохо было бы ознакомиться с материалами, добытыми следователями. А то ведь и нас могут попросить не только поприсуствовать, но и выступить. — сказал Кайден.
— Для Окаса это будет непросто — видеть нас.
— Капитан. — в помещение-коридор киль-блока заглянул санитар. — Тали просит вас подойти к ней. Одного. На несколько минут.
— Хорошо. — Шепард встал, кивая своим коллегам. — Я скоро буду.
— Смотрите, капитан. Придём все вместе. — сказал Аленко вслед уходившему старпому. Тот не обратил внимания на высказывание лейтенанта.
В палате было тихо и пустынно. Перемигивались индикаторы приборов огромной деки, от которой к постели тянулись провода и трубопроводы. Тали лежала, точнее уже полусидела, изучая какой-то ридер и чёркая текст стилусом.
— Шепард. — она подняла глаза на вошедшего капитана, прикрывающего дверь. — Хорошо, что ты пришёл. Знаю, будет суд над Окасом и его подельниками. — она отложила ридер. — И я... Я должна признаться тебе, что очень бы хотела побывать на суде... Но не могу, чувствую себя слишком слабой. Слишком. Инфекция, температура, интоксикация, ушибы, ссадины, то, сё. Противно самой. В общем, я связалась с Конклавом и официально предоставила тебе статус моего полномочного представителя.
— Тали...
— Мой отец сказал, что так будет лучше и я с этим согласна. Мне... самой не выдержать этого судилища. Я так верила Окасу... А он оказался настолько глуп, слаб и туп. Так недалёк... Так зациклен на упрощениях молодости... Да, знаю, я повзрослела слишком быстро. Но это... Это необходимо, Джон. Если я туда приду... То я прежде всего удушу Окаса своими собственными руками. Пусть я потом...
— Тали, не говори так. У тебя есть отец. И у тебя...
— Всё, что у меня есть теперь — это заслуга вашего экипажа, вашего корабля и вашей команды, Шепард. А отец... Отец понимает, что я поступить по-иному не могла. После того, как вы меня спасли... И после того, как спасли почти всех моих людей и Ригара с его людьми... Дали нашим ученым собрать весь материал и захватили для нас неповреждённого почти что колосса... Не отнекивайся, Шепард. В нашей жизни такие ситуации слишком редки и оттого — очень ценны. Прошу тебя...
— Окас будет наказан за свои преступления перед кварианским народом. — сказал Шепард. — Он не избежит ответственности. Самой суровой.
— Верю. Окас знал, что я... неравнодушна к тебе, Шепард. И это его подвигло на то, что он... попытался совершить. А вся остальная политическая трескотня — это приложение. Мои девчата и хлопцы знают, что ты, как старпом, сделал больше всего, чтобы я вернулась на Флот целая и невредимая. Они убеждены, что я... что я — твоя ученица, Шепард. Позволь мне считать себя таковой...
— Не надо, Тали. Ты не ученица, ты — учитель, наставник.
— Если ты хочешь — пусть будет так, Шепард. Ты сам понимаешь — сердцу не прикажешь. Но я хотела бы верить, что то, что между нами... придаст нам всем силы.
— Ты мудра, Тали. Это радует. — сказал Шепард. — Хорошо. Я буду на суде твоим представителем, Тали.
— Тебе придётся общаться с адмиралами, Шепард. — сказала Тали, подавая ридер. — Тут некоторая ориентирующая информация. Часть из них — против гетов, а часть — за. Полагаю, что трое из них будут избраны судьями. В том числе и адмирал Шала Раан, моя тётушка, хорошая знакомая моего отца. Не знаю, как они там решат, привлекать ли её к участию в качестве судьи или в качестве распорядителя. Мы тоже раньше считали гетов однородными. А теперь вот, вынуждены изучать их очень глубоко, чтобы просто различить, кого считать другом, а кого — врагом. Прости, что задержала.
— Выздоравливай, Тали. Твои молодые ждут тебя.
— Знаю, Шепард. Спасибо. Буду выздоравливать и буду стараться. Не пропадай.
— Не буду, Тали. — Шепард встал со стула, кивнул кварианке и вышел из палаты.
Тали. Суд над Окасом и его сообщниками
Полдня Шепард провел над ридером, переданным ему неугомонной Тали. Кварианка-лидер перекачала в аппарат почти всю нужную информацию по судопроизводству и по взаимоотношениям между адмиралами — верховными руководителями Флота.
— Чтобы не светить размещение Флота, коллеги, нам придется дождаться завершения суда и приведения приговора в исполнение. — Шепард проводил совещание своей группы в том же киль-блоке возле медотсека. Кварианцы без разговоров предоставили нормандовцам право посещать и занимать этот киль-блок столько, сколько будет необходимо и, похоже, были очень рады, что гости сами нашли для себя тихое место для проживания и для работы, не стеснив хозяев корабля. — Тали предоставила мне через Коллегию Адмиралов статус её полномочного представителя на суде, так что отвертеться от участия в этом процессе мне не удалось.
— Шепард, мы все понимаем, что ты и сам бы не захотел сидеть в зале простым зрителем. Не спорь. Тали очень дорога для всех нас, но прежде всего — для тебя. Если мы потеряем столь перспективного кадра — наша работа с кварианцами резко осложнится. — Сарен посмотрел на Явика, удерживавшего киль-блок под полем глушилки. — Мы знаем, что ты должен будешь поговорить с адмиралами Флота и не только с адмиралами. Такова процедура, ничего не попишешь.
— Вот завтра с утра и начну. — сказал Шепард, кивком головы соглашаясь с мнением Сарена. — Кварианцы тянут время, рассчитывают растянуть подготовку к процессу на срок свыше пяти дней, есть некоторые сигналы, что согласятся затянуть и на десять.
— Они просто ещё не готовы принять как данность, что вместо столь любимого изгнания придется теперь умерщвлять соплеменников, преступивших закон. — сказал Найлус.
— Закон уже не мирного, а военного времени. — уточнил Аленко.
— Тоже верно. Так что мне предстоит уломать адмиралов на то, чтобы максимально сократить срок до начала процесса. Окас, подозреваю, очень надеется на то, что ему помогут бежать.
— Не получится, Шепард. — сказал Явик. — Я поставил камеры с этими субчиками под свой контроль, сбежать они не смогут. А к тому же камеры взяли под охрану воспитанники Тали. Своих коллег — воспитанниц Тали они на пушечный выстрел не подпускают к тюремному блоку "Райи", в котором пребывают эти гаврики. Так что кварианских женских лиц заключённые не увидят до самого суда. Даже кварианки-женщины, попавшие в число путчистов, не в восторге. Но на их стенания никто из охраны не обращает особого внимания.
— Кое-что поняли. — сказал Шепард.
— Немудрено. — сказал старший группы полисменов. — Я тут проходил по "Райе" в столовку, так слышал, как пожилые и средних лет кварианцы очень высоко оценивают сделанное Тали. А молодые кварианцы и кварианки вообще боготворят её. Называют Адмиралом. На полном серьёзе. И даже утверждают, что уж для членов Молодёжных Отрядов она — настоящий Адмирал. А процедура Введения в Звание — так, мелочи. Главное — признание.
— А Тали — не зазнаётся. — отметил Явик. — Она просто желает побыстрее выздороветь. Мне пришлось сориентировать медиков затянуть процесс выздоровления дней на десять. А там, когда всех этих казнят — там и Тали можно будет вернуть к активной жизни вне медотсека.
— Капитан. — в киль-блок вошел офицер группы управления корабля. — Если вы не заняты, вас хочет видеть капитан "Райи", Кар Данна вас Райя.
— Иду. — Шепард встал с кресла.
Спустя несколько десятков минут он вошел в капитанскую каюту. Кварианец среднего возраста встретил его на середине помещения, мужчины обменялись рукопожатием, хозяин каюты предложил присесть в кресла в уголке отдыха. Шепард согласился.
— Я знаю, что Тали Зора вас Райя предоставила вам статус своего официального... и не только официального представителя на суде. Догадываюсь также и о том, что вы против решения Коллегии Адмиралов о проведении суда над путчистами через пять дней. Вам представляется, что суд надо начать поскорее. Не скрою, я лично согласен с этим вашим решением и полагаю, что и Коллегия Адмиралов прислушается к вашим аргументам, приблизив дату начала суда. — сказал Кар Данна. — Каковы ваши взгляды на перспективу развития суда?
— Извините, капитан. — сказал Шепард. — Но новые условия требуют новых решений. Я знаю, что по вашим, кварианским законам, которые имеют длительную историю и неоднократно применялись, за подобное преступление предусмотрено только одно наказание в виде изгнания. У землян есть сходные наказания, но с развитием нашей человеческой цивилизации изгонять столь вредоносных преступников стало... просто опасно. Замечу, что фактически изгнание бы сработало, если бы у человечества всегда была возможность удалить осужденных с материнской планеты, с Земли, но долгое время приходилось изгонять преступников максимум на другие континенты или на острова, а там уж они сами начинали организовывать самые разные объединения с себе подобными — от шаек до настоящих пиратских и разбойничьих республик. Так что очень быстро очень многие государства Земли отказались просто так изгонять преступников и перешли к наказаниям их так сказать на месте. Проще говоря — лишением свободы или каторжными работами или и тем и другим вместе, чаще всего. В истории Земли и человеческой цивилизации приходилось балансировать между пониманием ценности человеческой жизни, любой человеческой жизни и пониманием, что некоторые поступки следует карать именно лишением не только свободы, но и права на биологическое существование. Выбор, согласитесь, небольшой: из места лишения свободы, почти любого — при желании можно убежать, а вот из-за Грани убежать никому не удавалось. Да, лишение свободы осужденных преступников в ваших условиях тоже возможно. Но я также знаю, насколько сложно вашему Флоту достаются ресурсы и в первую очередь — продовольствие. Рождаемость у вас падает, кварианцы плохо питаются и вынуждены много работать. А тут придётся содержать несколько десятков проще говоря дармоедов, ибо поручать им сложную и важную работу будет нельзя, оставлять на планетах — тоже. Так что лишение свободы в пределах корабля или изгнание за пределы Флота я не считаю достаточным и эффективным наказанием за попытку совершить то, что удалось предотвратить в самом начале ценой тяжёлых ранений одного из ваших лидеров. Поэтому я считаю, что адмиралам-судьям придется сделать нелёгкий выбор: отказаться от старых кварианских законов и судить по новым законам, мобилизационного, проще говоря — предвоенного времени. А эти законы предусматривают смертную казнь. Как вы их будете умерщвлять — ваш выбор. Но в том, что они должны заплатить жизнями, своими, а не чужими жизнями за то, что несли в ваш Флот угрозу — я убеждён.
— Не скрою, капитан. — Кар Данна помолчал, обдумывая сказанное Шепардом. — Я, как капитан этого корабля, столичного для кварианцев корабля, корабля-фермы, тоже нахожусь в сложном положении. Окас, по моему глубокому убеждению, виновен, поскольку прежде всего он действовал в составе организованной преступной группы. Это означает, что скверна проникла в кварианское сообщество достаточно глубоко. И потому я согласен с тем, что Окас не сможет искупить свою вину уйдя в изгнание. Кварианцам, в чём я также теперь уверен, придется освоить другие способы и методы наказаний, новые формы наказаний, даже привыкнуть к тому, что мы, испытывающие большие проблемы с воспроизводством численности кварианцев, будем вынуждены карать за подобные преступления смертью. Случившееся своими обстоятельствами задевает и другие законы кварианского народа. Полагается, чтобы адвокатом осуждаемого кварианца выступал капитан того корабля, к которому он приписан. Окас приписан к моему кораблю, капитан. И я по законам кварианского народа должен выступить в качестве его адвоката. Да, я прекрасно знаю мать и отца Окаса, я высоко ценю вклад их и вклад самого Окаса в решение технических и не только техничеких проблем флота... И, хотя я по статусу адвоката должен вроде бы защищать Окаса, всячески облегчая его участь... Но вы правильно заметили, придется менять, многое менять. — Кар Данна выложил перед Шепардом инструментрон, нажал клавишу. — Просмотрите записи, это всего десять минут вашего времени. — сказал капитан, отворачиваясь к иллюминатору. — А потом продолжим разговор.
— Так Окас неоднократно домогался Тали? — сказал Шепард, отодвигая инструментрон в сторону. — Неоднократно. И вы...
— Окас и Тали молоды, Шепард. Это нам с вами можно спокойно воспринимать подобные... обстоятельства и становиться в позы прокуроров и судей. А для них веление физиологии и химии любви — абсолют, против которого у них нет ни противоядий ни вакцины. — Кар Данна говорил все это не оборачиваясь. — Мы, кварианцы, прекрасные инженеры и техники. Но даже Окас забыл о том, что в интересах стабильности и безопасности многое, происходящее внутри кораблей, контролируется такими вот средствами. И я бы согласился на то, чтобы перевести процесс в это русло, если бы Окас не потянул за собой других подельников...
— Если ограничиться только сексуальными домогательствами, капитан, то процесс придётся делать закрытым. Совсем, совершенно закрытым. А подобное закрытие сейчас, когда уже столько знают о том, кого нам удалось взять под стражу и что они пытались совершить — ещё больше усложнит рассмотрение дела. Кварианцы не поймут, если мы, прикрываясь интересами личной жизни, ограничим для них возможность покарать тех, кто вверг бы кварианский народ в пучину противостояния с машинами. Да, не спорю, Тали много сделала для того, чтобы молодёжь стала крепче, гибче и здоровее, чтобы молодёжь стала более подготовленной к тяжёлым столкновениям с синтетиками. Тем не менее, многие кварианцы, и вы, капитан об этом прекрасно знаете, не видят в расе гетов поголовных своих врагов, врагов кварианского народа и своих личных врагов, оппонентов, супротивников. Нарастает имеющее море доказательств понимание, что геты неоднородны, что среди них есть те, кто воспринимает кварианцев не иначе, как Создателей. Создателей, а не господ и владельцев. Воевать с частью расы — можно и нужно, это — геты-еретики, для которых кварианцы — враги, мясо, объект для уничтожения, пыток, издевательств. Но воевать со всей расой — это самоубийство для ослабленных кварианцев. Да, для полного поворота кварианцев к пониманию необходимости различения в гетах, причем — четкого различения — друзей и врагов, еще слишком мало условий. Тем не менее эти условия уже имеют место. Удар путчистов был нанесен по лидеру кварианской Молодежи. Да, капитан. Именно по Тали. То, как отреагировали на случившееся её воспитанницы и воспитанники, со всей определённостью показывает, капитан, насколько путчисты просчитались. Даже привлекая на свою сторону молодого Окаса, они не поняли главного — Тали сумела сделать свою идею различения гетов на друзей и врагов общей идеей для очень многих молодых кварианцев и кварианок. И теперь молодёжь невозможно будет отправить в Паломничество голой и босой, теперь сама идея руками молодых паломников загребать каштаны из огня, капитан, оборачивается против путчистов. Теперь, в преддверии вторжения Жнецов воевать и бороться, трудиться и преодолевать сложности придется всем, а не только молодым, капитан. Поэтому лучше будет, если Окаса и прежде всего его — осудят за действия против интересов всего Флота, против интересов всего кварианского народа. Поддержка молодёжи будет нужна вам, капитанам кораблей и нужна она будет также Адмиралам Флота. Нужно искать компромисс с гетами-патриотами, нужно готовить кварианцев — старых, молодых, среднего возраста — к борьбе с Жнецами, долгой и трудной борьбе. А Окас... никто не желает оставлять его в живых. Он всё равно будет казнён так или иначе. И лучше будет, если его казнь мотивируют не личными, а политическими причинами. Только это сохранит честь и лицо его родных. Иначе придется казнить и родителей Окаса, и всех его родных.
