— На мне заживет, как на собаке... И ты все забудешь. Останется только хорошее. Всегда остается только хорошее, понимаешь? Не плачь, Рената.
Девушка дала ему попить. Саша прижался губами к ее руке, затем снова спрятал лицо у нее на животе, под складками кофточки.
— Я скоро верну тебе твою душу... — прошептал он, обжигая горячим дыханием ее кожу.
* * *
Шеф спал крепко, как никогда. Сразу отключился, едва отъехали от места бойни. Иван, их напарник, пересел в другую машину, а Скорпион даже не проснулся посмотреть, в чем дело. (Андрея, кстати, здесь почти все называли за глаза даже не по фамилии, а по прозвищу, будто на "зоне".)
Серега, любопытный по натуре, как большинство юнцов его возраста, не так давно распрощавшихся с детством и школой, хотел бы узнать, что же там такое, на этом диске, за которым они столько гонялись, не щадя живота — ни своего, ни чужого. Когда до города оставалось километров десять, ему приспичило покурить, сбегать до ближайших кустов, а заодно посчитать, сколько же денег перепало нынче на его долю.
И только в Краснодаре Андрей открыл глаза.
— Приехали, Андрей Константиныч!
Серапионов потянулся, сладко зевнул:
— Сколько там натикало? — и присвистнул: — Полдень! Ты что, пешком шел и машину перед собой толкал?
— Да нет, Андрей Константиныч... Ехал не торопясь просто...
Андрей рассмеялся, потом, закинув руки за голову, прибавил:
— Ладно, ладно, не грузись! Я шучу. Правильно сделал: мне хотелось отоспаться...
Шеф сегодня явно в хорошем расположении духа. Просто сочится довольством, как нагулявшийся, накормленный и выспавшийся кот. В Андрее и на самом деле жило что-то кошачье, Серега давно замечал. Правда, чаще это была грозная и дикая сила, а сейчас — натуральный сибирский Барсик, хоть бантик на шею повязывай. Разве что не мурлычет.
Сергей даже позволил себе улыбнуться в ответ на шуточку шефа (на самом деле, конечно, своим сравнениям, но Андрею это знать не обязательно).
— Да уж, нелегко вам нынче было... — подпел он. — Такой расколбас на дороге... Я только у буржуев в кине видал наподобие...
Серапионов снова зевнул, подобрался и сел. Вот уж вроде и не спал котяра, вот уж и готов к прыжку. А ты, Серега Дубков, ба-а-антики какие-то выдумывал...
— Ну что, хоть поглядеть на этот гвоздь, который в заднице у всех сидел! — с этими словами шеф потянулся назад, взял с сидения свой кейс, извлек оттуда этот странный плоский компьютер и пропел себе под нос: — "Какую-то инфекцию сейчас я проглотил!"
Раскрывался компьютер словно книжка. После нажатия кнопочки на панели над клавиатурой он тихо зашумел. Вспыхнул нарядно-синим цветом монитор, замигали маленькие зеленые лампочки.
Серега взглянул туда краем глаза. Разобрать что-либо на экране с его стороны было невозможно. Чего только ни придумают! Компьютер, который работает без подключения к электросети! Недешевая, наверное, игрушка!
Насвистывая что-то себе под нос (вот это да! оказывается, "биг босс" бывает и таким!), Андрей вынул коробку и, ковырнув ногтем трещинку, образовавшуюся на пластиковой поверхности от удара о землю, легко разъял. Верхний, видимый под прозрачной крышкой, зеленый диск лежал на месте. Серапионов "листнул" дальше, на оборотную сторону, и замер.
Затем наступила грозная тишина.
— Зачем ты останавливался? — наконец спросил Андрей. — А ты останавливался, из-за этого мы и потратили столько времени на дорогу!
Чувствуя себя в чем-то виноватым, Серега ответил, что по нужде.
— Где второй диск?
— Не знаю, я все забрал...
Андрей прищурился и покусал губу. Простофиля совсем не так прост, каким хочет казаться. С удовольствием продаст, купит и снова продаст. Разве только на этот раз не с теми связался.
— Только вчера ты разговаривал с людьми Котова... И очень мило разговаривал.
Серега вспомнил о типе из "Мерседеса". Отказываться было бессмысленно, шеф наверняка наблюдал за ними.
— Я не знал, что это люди Котова. Они... ну, один из них... подошел ко мне, сказал, что заплатит десять "тонн", если я передам им какой-то диск. Но я им ничего не обещал! Чессслово! А из кустов я все подобрал!
— Ладно! — легко согласился Андрей. — А деньги, я так понимаю, ты не забыл прихватить!
Серега покраснел и с видом пойманного с поличным воришки вжал голову в плечи.
— Что стоим? — поинтересовался шеф и задушевно прибавил: — Поворачивай, кретин!
Сергей перепугался не на шутку. Нет, "биг босс" злился, но держал себя в руках и выглядел спокойным. Но возвращаться на место той мясорубки...
— Да вы че, Андрей Константиныч?! Там, наверно, уже ментов понаехало!
Андрей потер пальцем веко, почти неуловимым движением выхватил из-под своего сидения пистолет с глушителем и, приставив его к груди ничего не успевшего сообразить Сереги, спустил курок.
Убитый ткнулся лицом в руль, зацепил сигнал. От резкого звука стая бродячих собак рассыпалась в разные стороны. Кровь закапала под ноги трупу.
— Как вы все меня достали! — посетовал Андрей, открыл дверцу и вытолкнул наружу мертвое тело. — Ч-черт! Всегда говорил, что жадность — это смертельная инфекция... Приеду — буду с утра до ночи резаться с Рушинским в "Кваку", ей-богу!
Он пересел за руль, взглянул в зеркало, чтобы вытащить из глаз опостылевшие контактные линзы, а уж только потом завел машину. "Ландкрузер" сорвался с места, оставив на пустынной дороге то, что когда-то было непутевым Серегой Дубковым. Труп в набитой деньгами одежде.
* * *
Бежевый "БМВ" катил внизу, приближаясь к морю. Орел-степняк лениво смотрел на творение человеческих рук и, забавляясь в потоках пронзительного ветра, кружил над приморским городом.
А сам город почти опустел. Вернее, большинство любителей осенних прогулок собралось в центре — в честь сегодняшнего праздника. Машин было совсем мало, людей в погонах — больше, чем гражданских. Много моряков.
Рената отвернулась и опустила глаза на спящего Сашу.
— Куда мы, Ник?
Николай буркнул что-то невразумительное. Он совершенно не знал этих мест.
— Спроси улицу Исаева... — не размыкая ресниц, посоветовал Саша. — Машину потом отгонишь в неприметное место, лучше даже найти чехол...
— Шо там, на Исаева?
— У них там гостиница... Не спрашивай гостиницу, спроси улицу...
Рената проглотила обезболивающее и запила из бутылки. Она держалась исключительно на таблетках, и едва действие лекарства ослабевало, появлялась дурнота, грозившая обмороком.
Светлые стены многоэтажной гостиницы "Новороссийск" ярко выделялись на фоне пасмурного неба.
Горизонт соединял с тучами туманно-ртутную поверхность моря. Справа от бухты мутнели горы. У причалов пестрели суда: корабли, катера, яхты. Все в безмолвии, нарушаемом лишь редкими вскриками чаек. Птицы покинули свою извечную стихию. Теперь они, нахохлившись, сидели на крышах, на заборах или дрались друг с другом и с деловитыми голубями из-за пищи у мусорных баков.
Гостиница была пустынна: не сезон, да и праздник, к тому же...
— Ну, с кем не бывает... — заприметив неодобрительный взгляд администратора в сторону едва переставлявшего ноги Саши, которого из последних сил поддерживала Рената, сказал Гроссман. — Революция... Великая... Мать ее!
Администратор ничего не ответил, показал, где надо расписаться, и выдал ключи от номера.
Дверь лифта "дзинькнула", смыкая створки за Николаем. Саша привалился лбом и плечом к стене, отдышался.
— Гроссман, — Рената взялась за куртку мужа. — Купи ему антибиотиков.
— Каких?
— Не знаю. Любых. Бинтов купи побольше, ваты. Стерильной. Йода, зеленки, марганца, спирта — чего угодно, все сойдет... Кровоостанавливающее... Пластырь... Нашатырь. Шприцы...
— Пинцет... — пробормотал Саша.
— Какой пинцет? — переспросили Николай и Рената.
Он бессильно махнул рукой.
— Пинцет найди! — распорядилась девушка, ткнув пальцем в грудь Николая.
Гроссман довел их до номера. Рената бросилась в ванную. Как назло, полотенца были светлыми. Придется постараться, чтобы отстирать кровь, но делать нечего. Девушка содрала их с крючков — все сразу, скопом: маленькие, для лица, и побольше, для тела — и ринулась в комнату.
— Сюда! — расстелив полотенца в несколько слоев на кровати, Рената помогла Саше лечь.
Николай вернулся через четверть часа.
— Ампициллин. Пойдет?
— Пойдет! — Рената выхватила шприц, сломала ампулу, набрала полностью пять кубиков, щелчками выбила воздух и, сжав мышцу с внешней стороны плеча Саши, воткнула иглу.
Николай поражался четким, отработанным действиям жены. Прежде она страшилась одного вида крови.
Гроссман протянул ей йод и вату. Девушка вымазала руки йодом, растворила в воде марганец — почти до бордового цвета — обмыла рану, края тоже обработала йодом.
— Давай я сам... — Саша попытался приподняться на локте, но Рената настойчиво прижала его к постели.
Николай обмыл пинцет, окунул в марганец, протер напитанной йодом ватой и подал супруге. Ее рука слегка дрожала, Рената до синевы закусила губу и, раздвинув пальцами края раны, полезла в закровившие ткани.
— Черт! Гроссман! Что ты стоишь? Набери в шприц кровоостанавливающее! Сейчас польет, и сильно!
— Оно в таблетках!
Рената сказала такое, что даже Гроссман никогда не решился бы повторить на людях.
— ...Так что ты молчал, идиот?! Давай быстрее!
Саша с трудом проглотил таблетки.
— Потерпи, Сашенька! — умоляла Рената. — Потерпи, пожалуйста! Я ищу ее! Потерпи!
Наконец пинцет наткнулся на пулю. Рената поняла это по звуку. Теперь нужно ухватить ее понадежнее и выдернуть. Как дергают зуб. Недрогнувшей рукой. О боже, боже, помоги!
Саша молча стиснул зубы. У Гроссмана не было сил отвернуться, он не следил за своей мимикой, и каждое движение жены отражалось на его лице ужасной судорогой.
— Все! — вскрикнула Рената и бросила искореженную пулю в стакан с марганцовкой.
Кровь действительно хлынула из отверстия, но девушка зажала его бинтами. Саша потерял сознание. Николай автоматически протянул Ренате нашатырь, но та оттолкнула его руку:
— Не надо! Подожди!
Уняв кровотечение, она наложила повязку и залепила ее пластырем.
— Давай нашатырь!
Саша пришел в себя. Рената скорчилась на полу, заскулила, как умирающий щенок. Жизнь иссякла в ней.
Николай уложил ее на соседнюю койку, под безмолвным взглядом телохранителя прибрался и ушел замывать окровавленные полотенца. В холодной воде пятна отстирались достаточно легко. Только теперь Николай ощутил, что здесь пахнет морем — сквозь вонь антибиотика, йода, марганца, чужой крови...
— Ладно, Шурка... Все будет как надо!
— Не делай ничего с диском... — попросил телохранитель. — Ты осложнишь все...
Гроссман ощутил всплеск ярости, схватил кресло, с грохотом обрушил его рядом с кроватью, сел и, стараясь понижать голос, прошипел:
— Да? А тебя все это не трогает? Нисколько? Они, по-твоему, должны остаться безнаказанными?! Одна сука убила тестя, вторая... — он метнул взгляд на Ренату и не стал продолжать, хотя девушка и спала.
Саша перевел дух:
— Я никогда прежде не мог по-настоящему поговорить с тобой. Да ты бы меня и не слушал... Ты всегда все делал по-своему. Я подчинюсь, у меня нет выбора, но послушай мой последний довод: не делай того, что собираешься сделать. Есть две химерические идеи: спасения этого мира и мести за что-либо. Любой, кто руководствуется лишь ими, заведомо проигрывает.
— Что предлагаешь ты?
— Андрей приедет за диском. Мы отдадим ему диск, и они оставят нас в покое.
— Странный ты, Шура... Странный... — качнул головой Николай. — Мы уже давно разбежались с Ренкой, но как представлю, что этот ублюдок... — он ругнулся. — А ты? Что, нет?
— Все идет своим чередом, Коля.
Гроссман надолго задумался.
— Нет... — в итоге промолвил он. — Я так не могу! Я после этого перестану уважать себя. И Рената со мной согласна. Она, конечно, поддакивает тебе, но в душе согласна со мной.
— В душе? — улыбнулся Саша.
Николай поднялся с кресла, сунул руки в карманы куртки (до сих пор он так и не разделся) и встал у окна. Из их номера открывался вид на Цемесскую бухту, которую подковой окружал Новороссийск. Свинцовое небо молчало. Молчал теперь и Саша. Видимо, хотел ответа.
— Я еще погляжу, что там, на этом ср...м диске, — приподняв бровь, Николай оглянулся через плечо.
Телохранитель слабо вздохнул и уставился в потолок.
Неожиданно в разрыве туч проглянуло солнце, озолотило мерцанием водную гладь. Веселая дорожка покатилась, побежала по морю, запрыгала по причаленным в бухте суденышкам, по крышам портовых построек... Ближе... Ближе...
Робкий скользящий луч прошел сквозь стекло окна, высветил медленно покачивающуюся в воздухе пыль, ласково лизнул рыжие волосы спящей Ренаты, окутал Сашино тело с головы до ног, и Николаю показалось, что телохранитель стал бесплотным, как этот столб света... Нематериальным, неуловимым, исчезающим. Вот он, рядом, его еще можно коснуться. Но глаза его уже гаснут, смотрят в никуда и видят то, что неведомо остальным...
* * *
Андрей дождался сводок. Диск в прилежащей округе не обнаружили.
Естественно, после отъезда опергруппы Серапионов осмотрел кусты еще не единожды, но результат был неутешительным.
— Не хотел я этого делать, — покачивая головой, проговорил он и вернулся в свой джип, — видит бог: не хотел... А придется!..
Серапионов злился теперь по-настоящему. На себя, на весь мир. На себя даже больше. Вряд ли кто-либо видел его таким. Менее страшно было бы узреть перед собой разъяренного тигра или льва без клетки. Отец, возможно, и не подозревал, кого взрастил. Хотя, скорее всего, подозревал, а потому и отправил на это задание... Но кто ж знал, что сынок "лоханется", как первоклассник, из-за бабы да из-за кретина-подельника?! Впрочем, зачем попусту пенять на бабу? Да если бы не она, то везли бы сейчас труп Андрея вместе с остальными в краснодарский морг для проведения судмедэкспертизы. Ну, хоть на том Ренате спасибо. Увы, теперь, скорее всего, придется и эту красавицу, и ее спутников убирать: они посмотрят диск, а там...
Ох, не хотел этого Андрей! Телохранитель, конечно, сволочь: столько народа у Серапионова перевалил за одно сегодняшнее утро. Но если твои подельники — кретины, то туда им и дорога. Естественный отбор. А вообще парень молодец. Андрей хотел бы видеть такого в своей команде. Он сам уже почти сжился с Сашиным образом...
Вот кого он порвет без сожаления, так это длинного красавчика. Так уж он ему надоел за время короткого знакомства — не вышепчешь!
Но Ренатку-солнце Андрей все-таки решил попытаться сохранить. Если, конечно, полной шизофреничкой не окажется и под пули вслед за мужиками не полезет. Там уж бог ей судья, как говорится...
Придется теперь "просеивать" все попутные города. Впрочем — почему все? Слишком далеко они не уйдут: им нужно где-то осесть, зализать раны. Телохранителя зацепило серьезно, Андрей вообще удивился, как тому хватило воли и сил на утренние деяния под Краснодаром. А ведь хватило, своими глазами видел. Прав отец: Терминатор какой-то, а не человек этот Саша. Бабенка тоже не фонтан была, будто ее нильский крокодил пожевал и выплюнул. Нет, далеко они не уедут...
