Встретившись с его синеглазым взглядом, девушка застыла с приоткрытым ртом: горло как будто разучилось производить членораздельную речь. А он улыбнулся, блеснув рядом белоснежных, крепких зубов с чуть приметно выступающими клыками.
— Хочешь помыться? — приветливо спросил он мягким, молодым голосом. — Заходи, всё готово.
— А-а... Э-э... — только и смогла протянуть Тиш-Им, слегка ошарашенная светлой и тёплой красотой незнакомца, видом его рельефного гладкого торса и пронзительной синевой глаз.
— Заходи, что на пороге стоять? — засмеялся он.
Тиш-Им неуверенно вошла. Серебристоволосый красавец нажал на какой-то рычаг, и из небольшого желобка в прямоугольную каменную ванну у стены потекла струя воды. Тиш-Им наконец подчинила себе органы речи и спросила:
— А... а где я нахожусь? Что это за место?
— Здесь живёт Хранитель Севера, — ответил красавец. — Я у него служу, смотрю за домом. Он стоит на горячем источнике, поэтому воду греть не приходится.
Хранитель Севера... Это загадочное имя — или прозвище? — ни о чём не говорило девушке. Впрочем, в нём слышался отзвук какой-то сказки или легенды, похороненной под толщей ушедших поколений. А может, Тиш-Им всё это снилось? Или она просто замёрзла в заснеженном лесу и попала куда-то... в иное измерение? Но всё вокруг было слишком осязаемым и реальным, физически ощутимым: тепло пола, влажный, полный пара воздух, аромат травяного отвара...
— Стены и пол тоже вода обогревает? — поинтересовалась Тиш-Им.
— Пар, — ответил слуга. — Он циркулирует по каналам внутри стен.
Набрав воды, он добавил в ванну из большого бачка несколько ковшиков мутноватой жидкости. Тем же ковшиком он перемешал воду, и по её поверхности поплыли пузырьки мыльной пены.
— Залезай.
— А вы... не могли бы хотя бы отвернуться? — смутилась Тиш-Им.
— Не стесняйся меня, я не собираюсь к тебе приставать, — улыбнулся синеглазый слуга Хранителя. — Лучше говори мне "ты". И доверяй.
Тиш-Им и сама не чувствовала от него никакой угрозы. В его чистых глазах не было ни тени похоти, только грустноватая доброта и тепло. Щадя её застенчивость, он всё-таки отвёл взгляд, и Тиш-Им, быстро сбросив рубашку, забралась в приятно горячую воду. Слуга Хранителя положил на край ванны мочалку.
— А мыла нет? — спросила Тиш-Им, прикрывая грудь руками.
— Вода — со щёлоком. Он моет так же чисто, если не чище.
— Значит, и шампуня тоже нет? Я хотела бы волосы тоже вымыть, а то они уже засаленные...
Слуга поставил на край ванны мисочку с какой-то чёрной кашицей.
— Это древесная зола с отваром из трав, — пояснил он. — Нужно втереть хорошенько в волосы и прополоскать.
Тиш-Им, привыкшей к современным моющим средствам, всё это казалось странным и необычным. Она не представляла себе, как можно вымыться без мыла и шампуня — золой и каким-то щёлоком.
— А щёлок — это что? — спросила она.
— Настой из той же древесной золы, — усмехнулся слуга. — Не сомневайся, чистой будешь.
Что оставалось делать? Тиш-Им погружала мочалку в воду и медленно водила ею по коже, отжимая: сначала надо было отмокнуть. Слуга тем временем взял с полочки гребешок, сел на скамейку и стал прядь за прядью тщательно расчёсывать свою потрясающую шевелюру. В сторону девушки он не смотрел — видимо, чтобы не смущать. Тиш-Им решилась задать вопрос:
— А Хранитель Севера — он кто?
Пропустив между зубьями гребня тонкий пучок волос, слуга ответил:
— Последний из четырёх Хранителей Сторон Света. Они с незапамятных времён поддерживали мир в равновесии. Люди на протяжении всей истории постоянно терзают мироздание своей агрессией и ставят его с ног на голову. Пытаясь исправить положение, сильные из их числа вмешиваются в его тонкую структуру, но часто только кромсают её и нарушают естественное течение процессов в ней. Увы, "сильные" — не всегда значит "мудрые". Грубо говоря, в одном месте зашивают — в другом рвётся. Наступает временная, видимая стабильность, а потом всё начинается снова, порой даже в ещё худшем варианте. Новые вмешательства — новые "дыры" и "шрамы" в Душе Мира. Для большинства из вас её боль неощутима, но те, кто умеет, чувствуют её. Когда люди причиняют Душе Мира слишком сильную боль, тем самым они делают невыносимыми условия собственной жизни.
Околдованная этими странными словами, Тиш-Им машинально водила по плечам мочалкой. Ощущение нереальности происходящего не покидало её, наползая на сознание, как тонкое щекочущее покрывало. Казалось, стоит сдёрнуть его — и всё вернётся в прежнее русло, но сдёрнуть не получалось. Завораживающая иномирность пронизывала всё, что окружало Тиш-Им: от светильников на потолке до тёплой, чуть мыльной воды в каменной ванне.
— Хранители снимали эту боль, — продолжал слуга. — И дыры в Душе Мира затягивались, шрамы и спайки рассасывались. Но иногда такое "лечение" давалось Хранителям ценой собственной жизни... — Он вздохнул и помолчал, а его рука с гребнем замерла. — Так ушли Хранители Юга, Востока и Запада. В последнюю тысячу лет у мира остаётся Хранитель только одной стороны света — Севера. Люди снова причиняют Душе Мира чрезмерную боль. Хранитель Севера пытается снять её и нормализовать ситуацию, но один он не справляется. И возможно, ему тоже придётся отдать свою жизнь, как пришлось его братьям...
Слуга умолк и взглянул на Тиш-Им с грустной улыбкой.
— Что, непонятно?
Девушка, стряхивая скорбное оцепенение, невольно охватившее её от всей этой истории, призналась с неловкой усмешкой:
— Если честно, звучит как... хм, бред.
— Понимаю, тебе трудно воспринимать это, — спокойно и терпеливо ответил слуга Хранителя. — Но ты спросила, кто такой Хранитель — я ответил. Можешь верить, а можешь не верить. Ладно... Мойся, а то вода у тебя в ванне остынет. Потереть тебе спину?
Тиш-Им смущённо отказалась, но толком добраться до спины, конечно, не смогла. Слуга с добродушной усмешкой взял у неё мочалку и принялся тереть её сзади. Нижнюю половину тела она помыла сама, не поднимаясь из воды, а потом, вздохнув, намочила волосы, набрала из мисочки пригоршню чёрной кашицы и шлёпнула себе на голову. Добавив немного воды, растёрла. Ощущения были необычные — не шампунь, однозначно. Отмоются ли волосы? За эти долгие дни они стали такими грязными и жирными... Подошёл слуга Хранителя с кувшином:
— Давай, ополосну.
Зола была тщательно выполоскана травяным отваром из волос, и слуга сказал:
— Иди, окунись в бассейн.
Пришлось подняться во весь рост — нагишом, стыдливо прикрывая грудь руками. Успокаивало лишь то, что парень не пялился на обнажённые прелести Тиш-Им, будто их вообще не существовало. И тем не менее, она постаралась как можно проворнее добраться до мраморного бассейна и погрузиться в чистую горячую воду, слегка бурлившую пузырями. Лазуритовые колонны по углам искрились в свете плафона на потолке, переливаясь серебристыми вкраплениями, как тёмно-синее звёздное небо.
— Приятная водичка, — заметила Тиш-Им, погрузившись по самый подбородок. — Да, горячий источник под боком — это удобно.
Слуга улыбнулся, мягко засияв глазами.
— Поплавай там, я пока сам помоюсь.
Добавив в ванну немного свежей горячей воды из желобка, он скинул штаны и опустился в неё. Тиш-Им не успела вовремя отвернуться и увидела его округлые небольшие ягодицы и сильные, стройные ноги. Пожалуй, более совершенного, прекрасного тела не было ни у кого...
Она опасалась, что красавец-слуга попросит её потереть ему спину, но он ухитрился справиться сам. Свои роскошные волосы он промыл той же золой и отваром, после чего поверг девушку в шок, прыгнув к ней в бассейн. Тиш-Им ойкнула и схватилась за поручень, чтобы выбраться, но на плечи ей тяжело и ласково опустились мужские руки.
— Да не бойся ты, — мягко сказал смеющийся голос, от которого сердце девушки провалилось в тёплую бездну.
Тиш-Им сама не поняла, как оказалась в его объятиях. Он коснулся губами её лба, и...
...Она выпрыгнула из воды на берег и встряхнулась. Туча брызг полетела с её мокрой... шерсти?! Да, всё её тело было покрыто шерстью, а руки и ноги стали лапами. За спиной раскинулось затянутое туманом озеро, которое она с лёгкостью переплыла, чтобы на этом берегу встретиться с Рай-Аном. Лес высокой, чёрной на фоне рассветного неба стеной встал впереди, но она смело углубилась в него.
Тёмные стволы больше не пугали её — они стали привычными и родными, одушевлёнными. Лес был её домом, а дома разве можно чего-то бояться? Она бежала по нему молодой, сильной, дерзкой волчицей, и цветы кланялись ей, роняя из чашечек росу, а души деревьев перешёптывались: "Она... Это она..." Да, это была она, Тиш-Им Каро, и она искала своего любимого — Белого Ягуара.
Но сначала ей встретился белый волк с мохнатой шеей и сапфировыми глазами. "Хранитель Севера", — стукнуло сердце, узнавая. Огромный и великолепный, он гордо стоял, опираясь передними лапами на поваленный ствол и смотрел на Тиш-Им своими невозможно синими глазами, в которых вдруг распахнулась головокружительная древняя бездна. Эти глаза видели рассветы и закаты, когда мир был ещё юным, с ясной, не покалеченной людьми Душой. Тиш-Им благоговейно склонилась перед Хранителем, но он, подойдя, ласково потёрся носом о её нос. Она закрыла глаза и прильнула щекой к его щеке...
Хранитель Севера отступил, кивнув: "Беги!" Тиш-Им через несколько шагов повернулась назад, но его уже не было... Со светлой грустью в сердце она побежала дальше на поиски того, без кого не мыслила своего существования.
И она его увидела: он сражался с огромным чёрным псом в водах лесного источника. Кровь из ран обоих противников окрашивала струи в розовый цвет, клыки рвали плоть, глаза горели непримиримой враждой. Тиш-Им чувствовала боль Ягуара, как свою, но не могла помочь: она была только наблюдательницей без права на вмешательство. Внезапно появился молодой воин из волчьего клана: Тиш-Им чуяла в нём родную кровь. Лицо его было ей не знакомо, но в глазах воина она узнала душу... Это был её брат, У-Он! Он пытался отвлечь чёрного пса на себя, чтобы помочь Ягуару, но безуспешно. В этот момент в воздухе просвистела стрела и вонзилась псу в шею. Чёрное чудовище бросилось на лучника и получило ещё одну стрелу, но и та его не остановила. У-Он и Белый Ягуар одновременно кинулись за псом вдогонку, настигли и вонзили в него зубы и меч.
Лучником оказалась девушка в зелёных чулках. У-Он обнял её и поцеловал в шею, а Рай-Ан, всё ещё в облике ягуара, улёгся на траву, усыпанную жёлтыми цветочками, и принялся вылизывать свои раны. Пёс же, потеряв звериный облик, стал человеком... Тиш-Им, невидимая для всех, приблизилась и всмотрелась в его лицо. Черты его расплывались, виделись ей нечётко, но внезапно он открыл глаза, и Тиш-Им помертвела...
Это был верховный жрец — так себя называл её похититель.
Тиш-Им в ужасе отпрыгнула и упала в воду. Глубина мягко заключила её в свои невозмутимые объятия. Сердце в секундной панике трепыхнулось: откуда здесь взялась такая глубь? Ведь ручей — мелкий, с каменистым руслом... Изо всех сил Тиш-Им устремилась на поверхность, но всплывать было почему-то неимоверно трудно: вода стала густая, как тесто, и сковывала движения, сдавливала грудь. Тут чьи-то спасительные руки обхватили её и подняли, и Тиш-Им, фыркая и выплёвывая попавшую в рот воду, увидела перед собой сапфировую синь глаз слуги Хранителя.
Тут до неё дошло...
— Ты и есть Хранитель Севера!.. Зачем ты представился слугой?..
Тот белозубо улыбнулся.
— Со слугой ты бы чувствовала себя поначалу свободнее, чем с хозяином.
Лазуритовые колонны серебристо мерцали, пузырьки щекотали кожу, и Тиш-Им всё ещё находилась в объятиях Хранителя. Она упёрлась руками в его поблёскивающие капельками воды могучие плечи и пискнула:
— Пустите... пожалуйста.
Его руки разомкнулись, и Тиш-Им отплыла к краю бассейна. Хранитель вышел из воды с прилипшими к широкой мускулистой спине мокрыми волосами, отжал их, взял с полки простыню, развернул и накинул на себя. Вынув из ванны пробку, он выпустил использованную воду, а потом налил туда щёлока и немного разбавил свежей — из желобка.
— Можешь постирать тут свою рубашку, — сказал он. — Сейчас подыщу, во что тебе переодеться.
Через полчаса Тиш-Им, облачённая в рубаху и штаны из суровой ткани, которые были ей велики на несколько размеров, сидела на кухне за массивным деревянным столом и смотрела на пляшущее пламя в печи-камине. Стройный и смуглый парень-слуга с тёмными длинными волосами, притащив освежёванную тушу молодого кабанчика, рубил её на толстом чурбаке. Как и хозяин, слуга ходил раздетым по пояс и босым. Ловко разделав тушу и отложив лучшие куски мяса, он блеснул жгуче-карими глазами из-под угрюмых тёмных бровей:
— А может, так съедим? К чему возиться?
— Поджарим слегка, — сказал Хранитель, подбрасывая в топку дрова. — Нутро нашей гостьи к сырому мясу не привычно из-за той дряни, что она годами себе колола. Ну ничего, — Хранитель улыбнулся, и его глаза ласково заискрились, — научить её очищаться от этой гадости — не проблема. От сети Нга-Шу она теперь свободна, с Духом Зверя соединена, а это главное. Был бы Дух в ней, а тело изменится.
Тиш-Им поёжилась, хотя в кухне было тепло. Как должно измениться её тело? Стать оборотнем? Вид сочащихся кровью кусков сырого мяса не вызывал у неё аппетита, а вот от сдобренной специями отбивной она бы не отказалась. Мясное Тиш-Им всегда любила, хотя были времена, когда она могла его себе позволить только по праздникам.
— Уум-Тай, а мука у нас найдётся? — обратился Хранитель к слуге. — Если баловаться человеческой едой, так уж баловаться.
Мука нашлась, а также масло, соль и кое-какие пряности. Порубленное небольшими кусками мясо было посолено, приправлено, нанизано на вертел и водружено над огнём, и скоро кухня наполнилась вкусным запахом. Этот аромат вызвал у Тиш-Им острый приступ жгучего голода: она даже не помнила, когда в последний раз ела. Хранитель, завязав уже подсохшие волосы в узел, замешал тесто и поджарил тонкие, как блины, лепёшки. Глянув на мясо, сказал:
— Ну и хватит, пожалуй. — Завернув несколько кусков в лепёшку, он вручил свёрток Тиш-Им: — Угощайся.
Её голодный желудок принял это блюдо с восторгом и даже попросил добавки, которую тут же и получил. Потом Хранитель заварил какую-то траву с мёдом, но не тоо. От одной кружки Тиш-Им разомлела и отяжелела. Облокотившись на стол, она сонным взглядом обводила кухню. Здесь наблюдалась всё та же аскетичность обстановки: никаких современных излишеств, только очаг, источник воды (желобок с рычагом), массивный стол с двумя скамейками и чурбак для разделки мяса.
Потом у догорающей печи-камина она сушила волосы. Отмылись они отлично, став лёгкими, рассыпчатыми и скрипучими, слегка пахли отваром. От ощущения чистоты тела, сытости, тепла и уюта её клонило в сон, только слегка тревожила перспектива изменений, которые, по словам Хранителя, должны были с ней скоро произойти.
— Ты не должна этого бояться, — тепло провибрировал возле уха его голос. — Возвращение к своей истинной сути — радость. Ты почувствуешь сама.
