— Да что они могут?! — с пренебрежительной презрительностью задрала она носик и потребовала: — Уходим!
"Ах, ты так! — чему-то возмутился принц Эллезии. — Ну, получи!"
Он акцентировано провёл пальцем по шее, подцепил серебряную цепочку и выпростал наружу все три продетых в неё клыка. Кажется, тон рыжей девчонки задел не только его — друзья один за другим сдублировали его жест.
— Гончие! — узнал парень. Ну, кто знает, не ошибётся: только у этих тварей светлую кость зуба прорезает характерная вычерненная выемка, словно дол в клинке кинжала. — Все в одном бою?
Мальчишки отвечать не стали — переглянулись только. Их поняли — девчонка переглянулась со своим парнем тоже.
— Что вы хотите? — опять спросил парень. Однако, одна его рука по-прежнему удерживала свиток, вплотную к капсуле, а другая в любой момент была готова вцепиться в широкий кожаный пояс спутницы.
Аккор усмехнулся, но Ниэлон опередил главного переговорщика их команды:
— Лишь один поцелуй прекрасной дамы.
Первый переговорщик, да и остальные из команды, посмотрели на него с долей странного весёлого изумления, а девица замерла. Её спутник тоже бросил на неё непонятный взгляд и попытался то ли потянуть время, то ли уточнить:
— Один поцелуй? Кого целует... — он запнулся... Но нет, в четырнадцать-пятнадцать лет прибавка возраста ещё не выводит из себя женскую половину человечества, — ... прекрасная дама?
— Кто ж может выбрать это за прекрасную даму? — наконец, сумел вклиниться Аккор.
— Как целует прекрасная дама? — всё хотел добиться определённости её... паж?
— Кто ж это может заранее за неё угадать такое, — проворчал Луфгегл и растерянно покрутил головой: "Она сама-то — сможет?" — прописалось на его честной физиономии.
Паж ещё что-то хотел сказать, но его перебили:
— Согласна.
— Так! — отсекая пустое, привычно перехватил командование в боевой обстановке Келдаз. — Тогда слушаться! Акки, план!
— Просто. Молот у нас теперь уже есть, а вон — защищаемая от гончих позиция. Погнали!
"Молот?" Теперь и девушка узнала непонятную рукоятку, торчавшую из специального отделения непростого рюкзака самого... самого широкоплечего из них — боевой молот это! А рюкзак-то — с пространственными карманами! И не маленькими. Такие запросто гасят вес предмета.
А непростые мальчики встретились им на опушке рощи крогсогоров! У одного из них тоже, из такого же кармана, торчала рукоятка меча, у другого — из двух! — пара сабель, а у последнего... Он умудрился уместить в нём лук?! Ну, хоть не натянутый... В руках у каждого ещё было по протазану.
— Следуем?.. — переспросил её спутник.
Она кивнула ему, и они, вслед за парнями, помчались к крогсогору, у которого мощная нижняя развилка была всего в дюжине саженях от земли. Девчонка от него не отставала — ей широкие полуюбка-полуштаны бежать не мешали.
— По дереву подняться сможешь? — набегу осведомился у неё Келдаз.
"Кажется, у него есть план и на её ответ "нет"", — понял её сопровождающий.
— Да, — ответила девушка.
— Рюкзаки и прочее долой и сами — наверх! Лезьте! И по правому ответвлению, — приказали ей у гигантского ствола.
— Гончие смогут подняться тоже!
— Знаем. Но в процессе у них резко упадёт стремительность.
"А у вас?!" — хотела вопросить она, но её перебили:
— Вниз не смотреть! — скомандовал ей Аккор. — Идешь второй! После меня!
Он отставил свой протазан и оценивающе оглядел девчонку, ("Длину рук прикинул?" — предположила она.) отвернулся и приказал:
— Следи за мной и делай, как я!
Тут же схватился за выступ коры, на другой — поставил ногу, второй рукой уцепился за третий, откинулся, почти повис, ещё раз обернулся на неё, улыбнулся ей: "Поехали!" и полез.
"Я — умею! — упрямо прописалось на девичьем личике. — Себе-то рюкзак оставил!". Но она послушно освободилась от лишней тяжести и последовала за ним. Её не сбило даже "Ийе-е-еру! Ийе-е-еру! Ийе-е-еру!" — почти синхронно раздавшееся изнеподалёку. Тёмные твари вырвались на свободу.
Повторный их охотничий вопль застал команду уже на развилке.
— Не оборачиваться! Не теряем времени, — потребовал их командир. — Обходите меня. Ты, — ткнул он пальцем в парня, — ты теперь пойдёшь первым. Двигайте! Цель — следующая ветвь! А я сейчас... И будьте готовы, я вклинюсь и пойду вторым.
"Значит, меня последней оставят?!"
— Слушаться! — прошипел ей её парень и дисциплинировано занял лидирующую позицию. — За мной!
Но она не удержалась и пару взглядов вокруг бросила. Гончие, тремя клоками ужаса, уже неслись к ним. Трое парней, остававшиеся внизу, теперь, переплетённые, связанные друг с другом откуда-то взявшемся вервием, шустро поднимались по стволу... Ведь так и догонят! А она-то успела возгордиться своей скоростью подъёма. Их проводник, значит, под них подстраивался, под них скорость занижал?! И сейчас он... Он на этом узеньком карнизе в несколько движений выцедил из рюкзака лук и уже натягивал тетиву.
— Не пробьёт, — пискнула она.
— Вверх! — в ответ рыкнул он.
— Торри! — послышалось и сверху.
"Я не боюсь!" — упрямо прошептала она и, словно сбрасывая с ладоней мурашки, резко ими встряхнула. Взялась за выступ коры.
— Всё под контролем! — словно извинился за своё рычание незнакомец. — Будь только аккуратнее! Лучше не спеши.
— Буду, — буркнула она и двинулась вверх. — И не буду.
— Наш человек! — хохотнул парень.
Даже спокойней стало. Вот уж кто совсем не боится, кто действительно уверен, что у них всё под контролем, что всё обойдётся. Надо только и ей ничего не испортить — самой не сорваться! Поэтому — аккуратней, аккуратней! Она же училась скалолазанию, тренировалась же, а здесь, на дереве, всё лишь проще: из-под ног сыпуха не выскользнет, острый камень пальцы не порежет, из земли не вывернется... Только быть аккуратной, и последовательно руками-ногами — раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре...
Но тут — раз! два! три!.. Три удара о дерево. Она почти въявь увидела, как тёмные гончие с разгона прыгнули на ствол древесного гиганта, как вонзив в него когти, удержались на нём, как поочерёдно всеми четырьмя лапами вгоняя пятидюймовые когти в плотную древесину, полезли наверх, за ними.
— Хорошо идёшь! Чуть-чуть осталось. Не спеши теперь, притормози немного, — поравнялся с ними их ведущий, как стоячую обошёл по стволу девчонку и подогнал парня: — А ты быстрее! Мне на той ветви место освободишь!
— Акки! — послышался крик снизу. — Одна не сагрилась. Твоя!
— Принято! — крикнул он вниз и чуть тише повторил свои приказы: — Быстрее, парень! Красавица, не спеши! И не оглядывайся! Контролирую!
""Сагрилась"? Это что? Это как? — почему-то как-то замедленно одна мысль у девчонки сменила другую. -"Твоя"?! Да эта тварь этих защитничков обогнула! И сейчас — за нею? А ей "не спешить"?!"
— Торри, слушайся! — крикнул ей тот, кому она всю жизнь свою жизнь доверяла.
Она задрала голову — он был уже на десяток футов выше следующей ветви, на которой устраивался этот, с луком; а её друг, вцепившись в сучья, не отрываясь, глядел на неё. И больше не двигался. А который с луком, ремнём, верёвками пристёгивал себя к дереву.
— Не отвлекайся! — заметил он её взгляд. — И слушайся меня! слушайся!
"Слушаться? Не отвлекаться? А как не слышать верещаще-мурчащее урчанию, не прислушиваться к свистящим звукам вонзающихся в доисторическую кору когтей?!"
И вдруг снизу донеслись ещё звуки — хекающий выдох и задохнувшийся взвизг. И плотный шмяк через пару мгновений. И крики:
— Луф, держу!
— Тоже!
— Есть!
— Пошли-пошли!
— Парни!..
И ещё — выдох, всхлипывающий визг... И ещё один удар тяжёлого тела о землю!
— Есть!!
— Все заткнулись! Акки, твой черёд, давай!
И голос сверху. Ей:
— Не спеши, но поднимайся! Но аккуратно, ради всех богов — аккуратно! И приготовься прижаться к стволу!
"Прижаться?! Он через неё, над нею стрелять хочет?! Спокойно! Лишь аккуратно! Они сделают всё остальное, а ей — только одно — не сверзиться отсюда!"
Очень хотелось посмотреть, что там, наверху. Но всё тело леденело от шелеста когтей снизу — уже почти у самых её пяток! Да что же он?! Давай же!
— Жмись! — крикнул он.
И она всем телом вжалась в дерево.
"Моя задница! — вдруг мелькнула паническая мысль: с некоторых пор она очень гордилась налившимися формами своих бёдер. — Отстрелит, гад!"
Плотнее, плотнее к дереву!
Свист стрелы. Ещё!
— Ийе-е-ер... — заверещало сзади. Но просвистела ещё, ещё одна стрела, и визг захлебнулся.
И, наконец, через несколько долгих мгновений раздался смачный шмяк.
— Всё, — раздался голос... его, вроде бы, называли Акки. — Эй, силы ещё есть?
Она оторвала голову от древесины. Взглянула вверх. До этой самой развилки оставалось не более пяти футов. Молча ему в лицо моргнула.
— Давай сюда, потихоньку и тщательнее, — почти ласково, почти промурлыкал стрелок. — Тщательнее! — опять перекорёжил он слово.
А девушка перевела взгляд на своего спутника.
"Кажется, мне должно было быть страшно!", — поняла она. Потому что тот... У него были закрыты глаза, он вцепился в дерево, и он, кажется, никак не мог вспомнить, как это — дышать.
— Думал, всё. Отчекрыжит тварь тебе пятки, — через несколько минут сообщил он ей.
— Выстрел должен был быть в упор, — пожал плечами "Акки". — И всё равно, в глаза не пробило. Через глотку только вошло. Ты в себя пришёл? Сам спустишься?
— А что, есть варианты?
— Лишний раз со страховкой возится не хочется, — кивнул стрелок на верёвку.
Лишний? То есть её он хочет обвязывать?!
— Я спущусь, — твёрдо заявила девочка.
— Не обсуждается, — в один голос ответили оба парня, переглянулись и заулыбались.
"Ах, вы так?!"
Что ж, спускалась она на верёвке по всем правилам и со всеми удобствами: длинными прыжками, откинувшись, изредка отталкиваясь от ствола ногами.
— Наш человек, — встретил её на земле тот, который требовал у неё поцелуй.
— Да! — подтвердила она и потребовала сама: — И от своей доли их клыков я не отказываюсь!
— Двенадцать на пять делится плохо, — хмыкнул разглядывавший труп зверюги... норт? А ведь точно — норт!
— По три Акки и Луфгеглу, — "Так здоровяк — нагтилин?" — Остаток на троих по два — точно получается, — тут же разделил всё этот светловолосый.
"Интересно, норты же, вроде, таких на дух не переваривают..."
— Э, ты ж не претендуешь? — на всякий случай, решил уточнить он.
— Виконт ла Ферн! — спрыгнул на землю её спутник. — Нет, не претендую. С чего бы?
— "Виконт", — сообщил остальным наглый норт. — А ты, небось, принцесса?!
— Герцогиня, это и есть на вашем наречии — принцесса. Агторрия ла Трелли, — представил виконт девушку.
Она взглянула на него и покачала головой. Она вздохнула. Она улыбнулась. Склонилась в реверансе. Выпрямилась. И улыбнулась им всем ещё раз: "Вот так это делается у нас, у принцесс!"
— Нет, таких титулов у нас нет, — поспешил хмыкнуть Акки. — Нил, Луф, Кел — по очереди показал он на парней, — те лишь кивнули. — Меня кличут Акки. Команда мы. Охотники. Вот, решили пошариться по пустошам.
"Кор! — поняла она. — А он — кор. Ну и шайка же у них подобралась!"
— Да мы тоже, — проговорил виконт, — здесь за тем же.
— И пришёл сладостный миг расплаты, принцесса! — предвкушающе разулыбался норт. Весь в породу своего народа: в глазах — все зори степей, зубы нараспашку, загребущие руки приглашающе распахнуты! — Один поцелуй одному из нас! И да, никакие виконты, — кивнул он на её спутника, — виконты и здесь не в счёт!
Виконт усмехнулся и молча отступил на шаг.
"Предатель!" — прописалось на девичьем личике.
Прописалось и стёрлось. Она, не колеблясь, сделала шаг вперёд. Вроде бы, к норту, но словно его на её пути и не стояло! Тот еле успел отскочить.
— Сэр! — обратилась она к стоявшему за его спиной Нилу.
— Да? — откинул он голову.
"Ей что теперь — подпрыгивать?" — сбоку улыбнулся кор.
— Сэр, склонитесь! — потребовала она.
Парень опомнился и наклонился.
— Ниже!
"Как она привыкла, что ей подчиняются!" — заметил Аккор.
— Ниже!
Ниэлон ещё сильней согнул спину.
"Как же он не привык кланяться!" — покачал головой виконт.
Пунцовая юная принцесса потянулась губами к вдруг побледневшей щеке юного рыцаря. Сухие губы к сухой щеке.
"Как улыбнуться сквозь слёзы".
"Будто тёплый ветер по коже".
"Колется".
"Ещё бы".
— Я исполнила договор.
— Исполнение принято.
Они отодвинулись друг от друга. Оказывается, недалеко. Виконту пришлось почти протискиваться, чтоб встать между ними. И он обратился к Келу:
— Не хотите объединить команды? У нас, вроде бы, можно полагать, получается.
— Не по чину нам, — отказался кор, опять метнув взгляд в сторону Нила. Тот смолчал.
— А наняться? — не стерпела экивоков девушка. — Я предлагаю вам контракт!
— И на каких условиях? — проявил некоторую заинтересованность Луф.
"Кор и нагтилин на торге? — сейчас они оставят нас без штанов, — поморщился юный виконт. — Хоть она и называет то, что нынче на ней — юбкой. Ну, принцесса, ты приключений хотела — считай, нашла! И не надейся на своего расцелованного блондина, он в переговоры вступать явно не собирается! Вон и норт затихарился. У них роли, видно, уже сто раз, как расписаны! А здесь вам не мечами-саблями размахивать..."
Веккатта очнулась. Тёмная комнатушка, жёсткая лавка, куцая подушка. Голова раскалывалась. Она потрогала самое больное место — шишка. Как бы не сотрясение... Вспомнила последнее мгновение... Твердили же ей — тренируйся-тренируйся! Сина бы увернулась... А она...
Она села. Голова тут же закружилась. Катти вцепилась в кровать... Вдох-выдох, вдох-выдох... Полегчало... Потрогала мокрое лицо, вытерла ладонями пот со лба.
А это ещё что? На левом запястье появился незнакомый браслет. Ну, как незнакомый — очень похожий на браслет прежних Сины. Нетушки-нетушки, нам ничего такого не надобно! Она быстро расстегнула очевидную застёжку — бесполезно... Недаром он ей не нравился! Но зачем они на неё?.. Ладно, разберёмся. Потом.
Огляделась. Комната? Больше подходит слово "камера", в лучшем случае "келья". Стены никогда не штукатурились, и сто раз были исцарапаны... Вон то явно метки — кто-то считал дни, а вон то можно назвать "граффити"... Хотя ругань всего лишь это. Или прощания. А вон то, смотри ж ты! — стихи...
Узкое, забранное мутным стеклом окошечко под потолком. Дверь... С проёмом — с выдвижным металлическим ящиком. Ещё одна дверца, не такая капитальная... Неужели?..
Катти доковыляла до нее, раскрыла — точно! — хоть это-то... туалет... кран с водой. Открыла. Холодная. Еле цедится. Можно протереть лицо, руки. Смочить шишку.
Опять накатила слабость — в постель и спать. Сначала спать.
— Нет, ваше величество, я уверен. Я и раньше, как Вы помните, не поддерживал данное мероприятие, а теперь уверен. Граф ла Оггорет описал Клериссу на приёме, как почти невменяемую. Наш человек из посольства тоже уверен: каждое мгновение её в шесть рук готовы были кинуться удерживать. Если бы это были они, она бы не утерпела! Ведь, как актриса, королева Эллезии ещё в юности с треском проваливалась...
